КАЙЛ ИТОРР
                           ЦЕНА КРОВИ
                (из цикла "Хроники Арканмирра")


                                         Природа сумеет защитить
                                        себя и сама. Надо просто
                                        позволить ей сделать это.
                                                (Фрейя)
                            День первый,
     который запоминается не только выгодной покупкой, но и
                 образцами древнего стихосложения.
  Старый, известный только изучающим древние сказания  ритм  "ру-
бай" образовывал довольно странный контраст с прозаической обста-
новкой рыночной площади Тайра, крупнейшего города восточного  по-
бережья.
     Ни золотом, ни камнем-самоцветом
     Не оценить и не измерить это;
     Отдай, что ценишь сам, чтоб обрести
     Утеху от заката до рассвета.
  Еще более странным было то, что говорила, вернее, декламировала
- женщина, ведь сказители в Турракане всегда были мужчинами.
  Прогуливавшийся по рынку высокий человек в  свободных  одеяниях
черного цвета повернулся к помосту, где обычно выставляли на про-
дажу невольников. То, что рядом с распорядителем стояла  среднего
роста женщина, не удивило его. Интереснее оказался тот факт,  что
одежды ее были из простого белого хлопка, и не походили на  почти
прозрачную кисею, в какую обычно облачали продаваемых наложниц.
  Человек в черном сделал несколько шагов в направлении  помоста.
Покупателей в тот день было не особенно много, и распорядитель  с
радостной улыбкой повернулся в сторону потенциального клиента.
  - Тебе повезло, о черный тигр знойных песков, - затараторил  он
со скоростью всаживаемых в мишень стрел  мастера-лучника, - выбор
твой не зря пал на ясноголосую пери, чьи стихи способны заставить
мужчину забыть о родном доме, чьи глаза очаровывают, подобно взо-
ру дракона, чьи...
  - Чьи прелести, подобные редкому жемчугу, не нуждаются в подма-
левывании кистью болтливого языка, - сухо произнес человек в чер-
ном, и в голосе его был слышен сильный акцент жителей пустыни.  -
Что ты просишь за нее?
  - Цену назначаю я, - мягко сказала женщина.
  Распорядитель скривился, но не возразил.
  - Верно. Она сама продает себя. И лишь...
  - И лишь тому, кого сочту достойным, - кивнула она.
  Человек в черном отстегнул край каффии и откинул его,  открывая
сухощавое лицо неопределенного возраста и короткую, густую бороду
рыжевато-каштанового цвета с несколькими седыми  прядями.  Холод-
ный, изучающий блеск желтовато-карих глаз был нацелен на странную
"невольницу". Ответный взгляд оказался не менее пристальным.
  - Да, ты достоин, - молвила женщина. - Ты готов отдать то,  что
ценишь выше золота и камней?
  - За тебя - не жалко. Ты возьмешь эту цену у меня в доме.
  Слегка наклонив голову в знак согласия, она сошла с помоста.
  - Эй, а как же моя доля? - возопил торговец, чувствуя, что этот
день может для него завершиться крупной неудачей.
  Человек в черном пожал плечами.
  - Могу предложить только это.
  К ногам торговца с тихим звоном упали два "орла"; эти старинные
монеты из червонного золота, равные по весу десяти золотым  новой
чеканки, ценились повыше. Протестовать распорядитель не  решился,
хотя плата эта была меньше того, что можно заработать на  продаже
рабыни. А не решился потому, что знал: многие швыряются золотом и
самоцветами, но во всем Турракане лишь один человек способен  так
вот, походя, расплачиваться "орлами"...
  Цитадель из черного камня и темно-синего металла возвышалась за
северной окраиной города. Врата ее были закрыты, и подле  них  не
было заметно караула из опытных гвардейцев; в подобном карауле не
было нужды.
  Человек в черном, пропустив женщину вперед, подошел к едва  за-
метной боковой дверке. Он не сказал ни слова - та открылась сама,
и внутри не было ни привратника, ни хитроумного механического за-
пора, какие не так давно начали ставить прибывшие с Темной Сторо-
ны гномы (не всем желающим, понятное дело, а лишь самым богатым).
Узкая винтовая лестница начиналась почти сразу за дверью, и через
несколько минут подъема отъехавшая в  сторону  деревянная  панель
выпустила их из потайного хода в небольшой, уютный зал.  Лишенный
окон, он был освещен мерцающими  желтыми  кристаллами  колдовских
светильников, расставленных по углам.
  - Располагайся где хочешь, - кивнул человек в черном, - и я даю
тебе позволение открыть лицо.
  - Слушаю и повинуюсь, - насмешливо  произнесла невольница, пре-
увеличенно низко кланяясь.
  Чадра упала, открыв ее лицо с тонкими чертами жительницы север-
ного Турракана, однако черные как смоль волосы скорее были харак-
терны для южан; серые же глаза вообще почти не встречались  среди
истерлингов. Опытный взор хозяина цитадели не мог, однако,  опре-
делить даже возраста женщины точнее, чем "от двадцати до сорока".
  - Должна ли я открыть еще что-нибудь, о мой Властитель? - преж-
ним насмешливым тоном осведомилась она.
  - Пока в том нет нужды, - проговорил он, пропуская насмешку ми-
мо ушей. - Поведай лучше, каковы же те "утехи от заката  до  рас-
света", что ты... предлагаешь.
  - На севере и дальнем западе таких, как я, называют менестреля-
ми, - молвила женщина. - В Турракане этот вид искусства почему-то
развит очень слабо. Да, здесь встречаются сочинители баек и  ска-
заний, но они, во-первых, исключительно мужчины, а во-вторых, го-
ворят лишь  о битвах и деяниях, ведомых божественным провидением.
Я  ничуть не сомневаюсь  в полезности таких  легенд, но не вижу и
причин, по  которым сказители  должны сдерживать  колесницу своей
фантазии, чтобы не свернуть на непроторенную дорогу.
  - Итак, - подвел итог этой короткой речи человек в черном, - ты
считаешь своей обязанностью доказать, что легенды  способна  рас-
сказывать и женщина.
  - Именно так. И рассказывать эти легенды следует именно  ночью,
когда солнечный свет не опаляет голов, дабы мысли слушателей мог-
ли устремиться в нужное русло.
  - Скажи-ка, а у тебя таких сказаний, случайно, не на  тысячу  и
одну ночь?
  - О нет, лорд Джафар, - улыбнулась она. - И зовут меня не  Шах-
разадой. Я слышала эту легенду...
  Властитель Турракана хмыкнул.
  - Ну что ж, закат уже близится. Чувствуй себя здесь гостьей;  я
прикажу доставить все необходимое. Испытай свое искусство на  мне
- и если оно заслуживает того, ты получишь награду.
  Через несколько часов он вновь появился в зале, теперь облачен-
ный в мягкий халат. Цвет халата, однако, был прежним; по  ведомым
ему одному причинам, Джафар-Алхимик всегда носил черное.
  Невольница, также сменившая дорожное платье на легкие одежды из
полупрозрачного серебристо-серого шелка, поклонилась  Властителю,
подвела его к приготовленным подушкам, уложила, придвинула кальян
и укрыла тонким черным покрывалом из сидонской шерсти.  Сама  она
устроилась подле него на пушистом сидонском же ковре, свернувшись
клубочком и прикрыв плечи и спину пестрым  серо-голубым  покрыва-
лом, вытканным в Утике.
  - Начинай, - молвил Джафар. - Как это там полагается  -  "дошло
до меня, о великий владыка"...
  - С твоего позволения, Властитель, я буду рассказывать так, как
умею, - возразила невольница. - И прошу, не перебивай моих речей,
а с наступлением рассвета не заставляй продолжать.
  - Слушаю и повинуюсь, - усмехнулся Алхимик.
  Тихий, вкрадчивый женский голос начал:
     Неровных слов рифмованная вязь
     И яд спокойных, выверенных фраз -
     Ничто. Их все равно никто не слышит,
     Покуда не придет искомый час...
  Джафар закрыл глаза и втянул в себя ароматный дым кальяна.
  Он не слышал слов.
  Но он видел то, о чем рассказывала невольница, и видел это так,
как если бы сам был там...

                            Ночь первая,
         которая открывает лица главных участников истории,
                     хотя они об этом не знают,
                 поскольку не способны видеть скрытое.
  Глядя на свое разоренное жилище, она знала, что  сделавший  это
убил ее. Убил столь же верно, как если бы самолично всадил клинок
в сердце.
  Но даже мертвые могут отомстить.
  Точнее говоря, взять долг, который не был оплачен при жизни.  И
взять его - сполна.
  Она не старалась ничего запоминать. В том не было нужды -  про-
живи она еще сотню лет (что маловероятно), и тогда мельчайшие де-
тали сегодняшнего ужаса будут являться ей и в ночных кошмарах,  и
наяву. ТАКОЕ - не забывается.
  В кровавом тумане, на грани безумия, она шла на север, по следу
свершившего злодеяние; и в глазах ее была смерть...
  Торговцы подобрали ее на тракте между Дамаском и Тарсусом.  Она
едва тащилась, измученная голодом и жаждой, но гнавшая ее  вперед
внутренняя боль была куда сильнее.
  Старшина каравана, аз-Замин, повидал за свои пять с лишним  дю-
жин лет много всякого. Ему самому не раз  доводилось  хлебать  из
чаши горестей и зла; но все же вырывавшиеся  из  пересохшего  рта
странницы слова заставили пожилого истерлинга содрогнуться.
  Убийство называлось смертным грехом и в Солнцеликом Завете, и в
более древних заповедях. Впоследствии толкователи высших  законов
многократно уточняли, чем же убийство отличается от отнятия  жиз-
ни, и при каких обстоятельствах последний поступок  НЕ  считается
смертным грехом (или не является грехом вовсе); однако рассказан-
ное женщиной было столь жутко, что никакого толкователя здесь  не
требовалось...
  Она ни о чем не просила. Достаточно было посмотреть в ее глаза,
чтобы понять, ЧТО нужно женщине, даже если сама она этого не  ве-
дала. И аз-Замин рассказал все, что знал.
  И сделал он это вовсе не потому, что не желал весь остаток сво-
их дней жить с камнем на сердце и шрамами на совести. Просто тор-
говец был человеком довольно набожным и соблюдал главные принципы
своей веры. В которые входила и всяческая помощь ищущим  справед-
ливого отмщения.
  Не всем Богам угодна месть, однако на право именоваться  "Спра-
ведливыми" претендуют все Высшие. И справедливость эта (о чем хо-
ром говорят и создатели легенд, и служители Богов) вершится рука-
ми смертных. И не иначе. "Высший Суд" же - выдумка тех, кто  счи-
тает смертных не последователями Богов, но Их рабами, не имеющими
собственной воли и разума...
  Тарсус не был большим городом, однако с непривычки ей далеко не
сразу удалось отыскать нужное место. Прохожие не уделяли  особен-
ного внимания женщине в традиционных темных одеждах,  оставлявших
открытыми лишь кисти рук и глаза, но все же она старалась  держа-
ться в тени и ни с кем не разговаривать. Впрочем, такое поведение
считалось вполне типичным для женщин (по крайней мере, в  просве-
щенном Турракане), и ее опасения не подтвердились.
  Наконец, путница с облегчением вздохнула. Небольшой, окрашенный
белой известью домик из самана был именно тем местом, которое  ей
описали. Во дворе перед домом шумно возилась детвора, ввиду мало-
летства лишенная даже набедренных повязок; сидящие на скамье  две
молодые женщины с улыбками наблюдали за малышами, как то всегда и
везде делают матери. Подавив острый приступ боли, путница открыла
сплетенную из лозы калитку и вошла.
  - Ступила ли моя недостойная нога во двор дома,  где  проживает
знаменитый охотник, истребитель чудовищ ар-Рахим? - прозвучал  ее
вопрос в традиционно-изысканной манере.
  - Ты не ошиблась, странница, - ответила одна из женщин в том же
тоне, - здесь действительно живет мастер ар-Рахим. Однако я долж-
на огорчить тебя: его сейчас нет здесь, он прибудет лишь на исхо-
де луны.
  Женщина в темном одеянии, будто обессилевшая или охваченная го-
рем, опустилась на землю.
  - Да озарит Свет его дорогу, но как же быть теперь?! Мне сказа-
ли, что лишь он может помочь...
  - Проходи сюда и дай отдых стопам своим,  -  предложила  вторая
женщина, указав на скамейку, - а если желаешь, сними тяжесть и  с
сердца. Я - Мариам, а это сестра моя, Фариза; нам выпало  счастье
стать хранительницами уюта в доме ар-Рахима, и коль ты  поведаешь
о том, что гнетет тебя, может быть, мы сможем дать добрый совет.
  Воспользовавшись любезным приглашением, путница присела на ска-
мью и откинула покрывало с лица, благо мужчин поблизости не было.
Смуглое лицо ее избороздили морщины, а в черных волосах отчетливо
проглядывала седина, однако это не могло многого поведать о  воз-
расте женщины - так выглядят почти все жительницы пустынь,  пере-
шагнувшие за вторую дюжину лет...
  - Меня  зовут Аджан, - молвила она, - я много  лет жила в пред-
горьях  Хребта Полумесяца, между  Иссимой и Черными  Песками. Мой
муж  давно пропал без  вести, и единственной  отрадой моей  жизни
оставались двое детей...
  Ее голос задрожал. Женщине несложно солгать мужчине, но не дру-
гой женщине; Мариам и Фариза чувствовали, что каждое слово гостьи
было правдой. И чувствовали также страшную, кровоточащую  рану  в
ее сердце.
  Они уже понимали, что воспоследует дальше, когда Аджан  справи-
лась с отказывающимся повиноваться языком и продолжила:
  - И вот однажды, когда я отлучилась из дому, пришло чудовище. Я
не ведаю, что именно это было - но лишь чудовище могло убить двух
беззащитных, никому не причинивших вреда малюток...
  Аджан вновь замолчала. Слезы всегда облегчают боль, но ЕЕ  боль
была слишком велика для слез. Мариам никогда не испытывала  тако-
го, но сама будучи матерью, понимала чувства южанки. Обняв Аджан,
она что-то успокаивающе зашептала на ухо женщине, потерявшей сво-
их детей.
  - Чудовище ушло на север, - вновь заговорила Аджан. - Вся в ту-
мане, я шла за ним, но потеряла след... Караван подобрал меня  на
полдороге к Тарсусу, и от торговцев я узнала о Джемале ар-Рахиме,
истребителе чудовищ, защитнике обиженных... и что во всем  Турра-
кане лишь он сможет отыскать убийцу...
  Ее вновь затрясло. Слез по-прежнему не было, и зрелище от этого
стало еще страшнее.
  К коленям Аджан озабоченно прильнула девчушка не более двух лет
от роду; обняв их, она что-то неразборчиво  залепетала.  Несмотря
на  боль, женщина  улыбнулась и  погладила  малышку  по  головке,
взъерошив  темные волосы. Глаза потеплели, ужас пережитого отсту-
пил.
  Фариза переглянулась с сестрой и твердо заявила:
  - Ну вот что, милая, никуда ты отсюда не уйдешь! Подожди Джема-
ля здесь - и Я обещаю, что он тебе поможет! Прокормить мы тебя уж
как-нибудь сумеем, да и за детьми присмотришь. Сумеешь, а?
  Аджан, помолчав, встала и низко поклонилась.
  - Клянусь Светом, я не обману вашего доверия! Все, что я имею и
умею - принадлежит вам!
                              * * *
  Двухлетняя Зулейка уснула мгновенно, Мариам не понадобилось да-
же спеть обычной колыбельной. Фаризе пришлось несколько минут по-
качать трехлетнего Ахмеда, но это также не отняло много  времени.
После этого, с улыбками переглянувшись, они бесшумно  направились
ко второй спальне - проверить, как там Аджан справляется со стар-
шими сорванцами. Пятилетние Ицхак и Джамад по вечерам  доставляли
матерям массу хлопот.
  Однако  в комнате не было слышно ни обычной драки на  подушках,
ни прыжков в стиле горных козлов или степных джейранов. Дети тише
затаившихся мышей лежали на подушках, сверкая глазенками в темно-
те, а устроившаяся около входа Аджан шепотом рассказывала:
  "...И тогда рыбак поднял кувшин, не слушая более причитаний ве-
роломного ифрита, и вошел в лодку. Он плыл до тех пор, пока берег
не скрылся за горизонтом, и лишь тогда взял кувшин, размахнулся и
забросил его в море - далеко-далеко, туда, где до дна не  достать
ни самому опытному ныряльщику, ни самому тяжелому неводу.
  Тот кувшин и доселе лежит там, а не ведающий благодарности  иф-
рит все сидит внутри, ибо крепка печать Сулеймана, и некому снять
ее. И так будет всегда, пока плещутся морские волны, пока  гуляет
по степным просторам вольный ветер, пока днем по небесной  дороге
катит златая колесница солнца, а ночью - плывет серебряная  ладья
луны..."
  Заслушавшись, Мариам и Фариза задремали сидя,  упустив  момент,
когда голос Аджан утих. Что уж говорить о детях!
  - Это было великолепно! - подошла Мариам утром к гостье. -  Ни-
когда не доводилось слышать такого... о, конечно, многие  расска-
зывают сказки, но ТАК - никогда!
  - Здесь нет ничего особенного, - Аджан явно смутила эта искрен-
няя похвала, - ведь дети - всегда дети...
  Ее лицо вновь потемнело. Мариам быстро схватила южанку за плечи
и как следует встряхнула.
  - Я  понимаю, что  ты не  можешь не думать  о них, -  намеренно
жестко сказала она, - но нельзя же убивать себя каждую минуту!
  - Знаю, - прошептала Аджан, - но я просто не могу...
  - Можешь и должна! Пока ты жива - всегда ЧТО-ТО можно  сделать!
- Мариам внезапно улыбнулась. - О Свет, я в жизни не подумала бы,
что заговорю как Джемаль! Это он любит вести такие "беседы о воз-
вышенном", когда как следует расслабляется...
  - Наверное, он прав... - проговорила южанка после недолгой пау-
зы; глаза ее вновь были нормальными, не застланными  этой  жуткой
пеленой смерти. - Но я не могу так, я просто не выдержу...
  - Выдержишь.
  - Ты не понимаешь...
  - Выдержишь. Коль уж ты добралась сюда - выдержишь еще несколь-
ко дней. Поговоришь с Джемалем, авось легче станет. Будь ты мужи-
ком - не знаю, но мы, женщины, куда крепче их...
                              * * *
  Могучие крылья приземляющегося грифона создали в небольшом дво-
рике целый ураган. Детвора с радостным визгом  кинулась  врассып-
ную, кроме двух старших - приготовив соответствующие своему пяти-
летнему возрасту сабли из ивовых прутьев, они с двух сторон  бро-
сились на спрыгнувшего с шеи грифона человека. Тот перехватил на-
падавших в прыжке, без труда поднял за шкирки и рассмеялся вместе
с ними.
  - Ну-ну-ну, уж в собственном доме не узнают, - сказал ар-Рахим,
опуская детей на землю и награждая каждого шлепком пониже  спины.
- Мы еще поиграем, обещаю; но сейчас дайте вашему уставшему папа-
ше отдохнуть и пообедать. Мариам, Фариза - встречайте!
  - У нас давно все готово, - раздался из-за двери голос  Мариам,
- заходи, Истребитель Нечисти - только сперва смой с себя всю не-
чисть!
  - Это та нечисть, которая грязь, - уточнила Фариза, и обе весе-
ло захихикали.
  Что-то ворча насчет бабского помешательства на чистоте, охотник
сбросил запыленный бурнус и рубаху, опрокинул на  себя  несколько
ведер воды из заботливо приготовленной лохани, встряхнулся, похо-
жий на большого кота, надел вывешенный здесь же халат и  вошел  в
дом, где бывал самое частое две-три луны в год. Впрочем, это  его
устраивало - ар-Рахим был бродягой по натуре...
  Завершая трапезу, охотник впервые за последние недели  почувст-
вовал себя человеком. Когда он наконец смог оторвать свой взор от
тарелок, быстро сменяющихся под смешки  жен,  внимание  ар-Рахима
сосредоточилось на незнакомке, судя по бесформенной одежде - уро-
женке южных пустынь. Сведя брови, он вопросительно  посмотрел  на
Мариам, однако та сделала знак - не отвлекайся, мол,  потом  рас-
скажу. Настаивать охотник не стал, тем  более,  что  пренебрегать
стряпней подобного качества было не в его правилах.
  Наконец, сыто рыгнув, ар-Рахим отодвинулся от стола. Возлежа на
мягких подушках, он сейчас являл собой образец абсолютно  доволь-
ного жизнью человека, и очень надеялся, что ему позволят побыть в
таком состоянии еще хотя бы несколько дней. Опыт и интуиция,  од-
нако, вкупе с выражением лица Мариам, подсказывали охотнику,  что
надежде этой сбыться не суждено.
  Так и оказалось.
  - Это Аджан, - сказала Фариза, и южанка низко склонилась. - Мо-
жешь открыть лицо: Джемаль тебе не причинит вреда, и он любит ви-
деть, с кем разговаривает.
  Женщина послушно откинула чадру. Ар-Рахим мысленно  поморщился:
сколько бы ревнители древних традиций ни твердили, что родина ис-
терлингов - пустыня, сам он никогда не позволит своим женам и до-
черям жить там. Взглянуть хотя бы на эту: Аджан не больше тридца-
ти, но выглядит она куда старше, чем многие пятидесятилетние  жи-
тельницы Тарсуса, не говоря уж о городах Приморья...
  Рассказ охотник пропустил мимо ушей; подобные истории он слышал
часто. Слишком часто. Бессмысленно было и задавать наводящие воп-
росы: знай она то, что его действительно интересует, наверняка бы
сказала. А это означало, что придется, как обычно, пойти несколь-
ко более сложным путем.
  Аджан говорила правду, всю, которую понимала. Но ар-Рахим знал,
что южанке известно больше, чем она сама думает. Поэтому он  спо-
койно дождался завершения повествования, движением бровей  прика-
зал женам убраться из комнаты (охотник понимал, что они все равно
будут подглядывать в щели, но это его мало волновало) и предложил
Аджан сесть.
  - Расслабься и сосредоточься на том мгновении, когда ты впервые
увидела... знаю, это больно, но все же ты должна сделать это.
  Южанка до крови закусила губу. Ар-Рахим тенью стоял за ее  спи-
ной, ловя малейшие следы нужного образа. Процедура эта не достав-
ляла ему никакого удовольствия, но иного выхода не было. СЛЕД на-
до взять, и охотник не может позволить себе иных мыслей.
  СЛЕД, отпечаток деяний Зверя, можно увидеть только так. Подлин-
ные Истребители Нечисти часто пользуются этим приемом,  оттого-то
от них ни одна тварь не ускользает. Ар-Рахим только называл  себя
Истребителем, однако владел частью доступных тем средств.
  Шорох песка... блеск стального когтя... огонь... скрип чешуи...
  Его отбросило к стене, словно ударом молнии. Поднявшись на  но-
ги, охотник потер ноющие виски и подошел к женщине, которая рыда-
ла без малейшего следа слез.
  - Все. Я взял СЛЕД. Теперь чудовище не уйдет от расплаты.
  - Ты... видел его? - выдохнула Аджан.
  - Я видел СЛЕД. И я узнал его.
  - Но кто это?
  - Дракон. Даю слово: я отыщу тварь и заставлю заплатить за все.
  Ар-Рахим говорил уверенно и твердо, однако сам этих чувств  от-
нюдь не испытывал. Драконы не были обычными чудовищами или хищны-
ми животными; настоящий Истребитель Нечисти, и тот ОЧЕНЬ призаду-
мался бы, прежде чем решиться на бой с таким противником.
  Но у охотника не было выбора. Он дал обещание, а чтобы нарушить
свое слово, ему нужна была более веская причина, чем  перспектива
боя с какой-то крылатой ящерицей...

                            День второй,
            ничем особенным, кроме нескольких разговоров,
                         не знаменательный.
  - Наступил рассвет, Властитель, и я должна прекратить дозволен-
ные речи, - проник в его сознание тихий голос.
  Джафар с трудом открыл глаза.
  - Ты действительно умеешь рассказывать, - проговорил он. -  Это
искусство сродни дару Мастера Сна, не так ли?
  - Я не вольна говорить об этом.
  - Не буду настаивать. Разрешено ли тебе говорить при свете  дня
о чем-либо другом, не о той истории, что ты обещала поведать?
  - Да, конечно. Но позволь мне сейчас удалиться на отдых,  Влас-
титель: я не обладаю твоей способностью не спать день и ночь.
  - Если желаешь, я могу придать тебе сил и бодрости.
  - Я бы хотела отдохнуть так, как привыкла. Прости, лорд Джафар,
но ты ведь знаешь, что различные виды искусства могут плохо соче-
таться.
  Алхимик кивнул и, неслышно ступая по ковру, покинул зал.
  - Я вернусь к вечеру, - бросил он через плечо. - Напоминаю  еще
раз: считай себя здесь не рабыней, а гостьей, и не стесняйся при-
казывать.
  - Как скажешь, Властитель, - ответила "гостья", зевая и прикры-
вая рот рукой.
  Не собираясь далее бороться с усталостью, она придвинула к себе
пару подушек, улеглась поудобнее и крепко заснула.
  День прошел спокойно. С помощью колдовского зеркала Джафар обо-
зрел рубежи Турракана, удостоверился, что ни один из прочих Влас-
тителей не предпринял попытки нападения и не начинает  подготовку
таковой, передал несколько распоряжений в Дамаск, Иссиму, Сидон и
Канны - пусть наместники некоторое время управляются с делами са-
ми, без приказов свыше. Затем Алхимик проверил, как идет работа в
Гильдии Магов, подбросил магистру аль-Хусейну несколько  прозрач-
ных намеков, выслушал ответ, и согласился с разумным предложением
не торопиться без нужды - ибо результат всякой  поспешной  работы
пригоден лишь для хрюкающих обитателей Зурингаара.
  К вечеру Джафар вновь появился в покоях, где поселилась  масте-
рица рассказывать интересные истории. Еще раньше он  распорядился
насчет того, чтобы "гостью" обслуживали так, как если бы то  была
чужеземная принцесса (многоопытные слуги  Алхимика  долго  ломали
себе головы над значением этого странного титула).
  - Если хочешь, завтра днем я отпущу тебя в город, или сам  про-
гуляюсь с тобой, - сказал Джафар, устраиваясь на подушках. -  Не-
зачем держать тебя взаперти; я верю, что ты не сбежишь.
  - Мне нет нужды убегать, Властитель, - согласилась  женщина,  -
ведь обещанную награду я получу не ранее, чем закончу рассказ.  А
в город мне пока не хочется. Благодарю, однако, за предложение...
но мы отвлеклись.
  - Ничуть. До заката еще больше часа. Может быть, поговорим пока
о чем-нибудь нейтральном, коль уж сказание продолжать еще рано.
  - С удовольствием. О чем ты хотел бы узнать?
  Алхимик фыркнул.
  - Обычно вопросы задают мне. Но пусть так... В своей сказке  ты
упомянула драконов. Что тебе известно о них?
  Рассказчица возвела очи горе.
  - Драконы! Неизменные персонажи легенд о великих героях древно-
сти - ибо нет героев без жертв! Хитры, злобны, кровожадны,  падки
на золото и драгоценности - но при этом знают больше,  чем  сотня
мудрецов вместе взятых, умеют больше, чем сотня магов вместе взя-
тых, и вообще чуть ли не ровня ушедшим богам несуществующих наро-
дов! Ты это желал услышать, Властитель?
  - Это все, что ты о них знаешь? Не много.
  - Это лишь то, что известно всем, - возразила женщина, загадоч-
но улыбаясь. - Если тебе интересно МОЕ мнение - я полагаю, что  в
этом много правды, но еще больше лжи.
  - Это уже интереснее.
  - Вероятно. Так вот, в некотором смысле драконы - или, как  они
зовут себя, Крылатые, - ничем не отличаются от людей. Хотя они  и
бессмертны (в смысле, неподвластны старости), среди них есть  ум-
ные и глупые, есть слабые и сильные, есть умеющие  контролировать
себя и живущие лишь эмоциями. Тебе, думаю, известно, что Истреби-
тели Нечисти крайне неохотно заключают контракты против драконов?
  - Истребители всегда, как говорится, себе на уме. Мне  известен
их кодекс. Ни одного четкого правила, только "Нечистью  считается
то, что называет Нечистью сам Истребитель" - если бы мои алхимики
работали так, мы бы до сих пор были варварами-кочевниками, подоб-
но Всадникам Ветра.
  - Истребители, лорд Джафар, работают при всех своих странностях
очень эффективно. А что наемники при их упоминании черной  желчью
исходят - так то внутренние проблемы. Так вот, Истребители счита-
ют, что в каждом живом существе есть некий Зверь, и если этот са-
мый Зверь берет верх над разумом - рождается чудище, нечисть. Та-
ких вот чудищ, или Зверей, они и изничтожают.
  - Не лишено логики, но при чем тут драконы?
  - А драконы, Властитель, как говорят Истребители, обладают нас-
только высокоразвитым разумом, что у них Зверь практически никог-
да не выходит на волю. И все сказки о зверствах драконов,  погуб-
ленных селах и тысячах трупов мирных дехкан - они сказки и  есть.
При твоем всеведении совсем нетрудно узреть, сколько таких случа-
ев произошло в Турракане; понятно, что остальные - выдумка.
  Алхимик провел пальцами по бороде.
  - Допустим. Но выдумка никогда не появляется сама собой. Только
тогда, когда это кому-то нужно.
  Рассказчица прищурилась.
  - А вот теперь, лорд Джафар, задумайся: КОМУ выгодна вражда лю-
дей и Крылатых. И пока ты будешь думать, я продолжу повествование
- ибо алая колесница заката уже опускается за хребет Зур...
  Усилием воли Властитель Турракана переместил эти мысли в  даль-
ний уголок разума, чтобы вернуться к ним  как-нибудь  на  досуге.
Расслабившись, он заложил руки за голову и, готовый  к  видениям,
прикрыл глаза. Сегодня курить не хотелось.
  Голос собеседницы был тих и печален:
     Порою трудно слушать тишину,
     Оставив сзади жизни кутерьму -
     Но есть ли путь иной? Мы не узнаем,
     Покуда сами не уйдем во тьму...
  И безмолвная тьма сомкнулась над Алхимиком - чтобы, вскоре рас-
сеявшись, открыть то, что могут и чего не могут показать слова...

                            Ночь вторая,
     которая рассказывает об иных сторонах описываемых событий,
             не менее важных, хотя это можно и оспорить.
  - Она хорошо смотрит за детьми?
  Фариза улыбнулась.
  - Души в них не чает. Она хорошая женщина, Джемаль. Ей чересчур
много дурного выпало в этой жизни, и если мы можем помочь - я хо-
тела бы...
  - Да я не возражаю, - махнул рукой ар-Рахим. - Пускай остается.
Служанкой, нянькой, кем угодно - если малышам с ней хорошо, пожа-
луйста. Вернусь через несколько недель, посмотрю, как вы тут  жи-
вете-ладите.
  - Мы-то поладим, - сказала Мариам. - А вот ты будь осторожен. О
драконах я слышала весьма мало хорошего...
  Взгляд охотника был холоден.
  - Управлюсь. Я не зря ношу свое прозвище.
  - Но ведь это лишь прозвище. Ты же сам знаешь, чем  отличаешься
от Истребителя.
  - Ну, в ЭТОМ я ни одному из них не уступлю. Брось  волноваться.
Завтра утром уйду, вот тогда волнуйся сколько хочешь.
  Поднырнув под руку мужа, Мариам, как ласковая кошка,  потерлась
о его плечо. Фариза немедля последовала примеру сестры. Улыбаясь,
ар-Рахим перевел взор на играющих детей и сидевшую подле них  Ад-
жан.
  Южанка  почувствовала этот взгляд, вздрогнула и обернулась. Не-
смотря на  чадру, выглядела она так, словно  совершила некий про-
ступок, за  который винит лишь себя. Дивясь  самому себе, охотник
поднялся и направился к ней.
  - Что-то не так?
  - Да нет, - покачала она головой, - все в порядке...  насколько
это теперь возможно...
  Передернув плечами, ар-Рахим развернулся и сделал несколько ша-
гов, когда услышал испуганный возглас Фаризы, а по спине его про-
бежал холодок. Падая на колено и выхватывая "из воздуха"  клинок,
охотник вновь посмотрел на Аджан.
  Вместо женщины с юга Турракана перед ним стоял огромный дракон.
Серо-стальная чешуйчатая броня была способна отразить пущенные  в
упор стрелы или удар топора, глаза полыхали ярким оранжевым  пла-
менем. Небрежным взмахом хвоста дракон разнес изгородь, а  правая
передняя лапа с выдвинувшимися черными когтями сгребла двух стар-
ших мальчиков...
  - НЕТ!!!
  - Нет? - хлыстом ударил по нервам голос Аджан, слегка  изменив-
шийся, но вполне узнаваемый. - А когда ТЫ вошел в МОЙ дом,  когда
ТЫ занес меч над МОИМИ детьми - ты думал о том, что и у них  есть
родители?!
  Ар-Рахим опустил саблю. Его лицо исказилось.
  - Возьми мою жизнь, на это ты имеешь право. Но оставь  малышей,
они ни в чем не виноваты.
  Фариза в голос всхлипнула. Тон Аджан не изменился.
  - А МОИ малыши что, были виноваты?
  Когти левой передней лапы прочертили в глиняной стенке глубокие
борозды. Мариам упала в обморок.
  Охотник отбросил клинок.
  - Ну давай, тварь, бей! Тебе нужна кровь - на, получи! Но ты не
уйдешь безнаказанно, клянусь Предвечным Светом!
  - О, я могла бы, - тихо сказала Аджан. - Только это будет слиш-
ком просто, слишком... милосердно. Посмотри мне в глаза!
  Ненавидящий взгляд ар-Рахима уперся в оранжевое пламя, лишенное
эмоций. Медленно, словно нехотя, пламя ушло, оставив мягкий  свет
прежнего огненного оттенка, но без его разящей яркости.
  Вновь заговорила Аджан, и эти слова разили больнее плетей и бу-
латных клинков:
        Когда ты пойдешь на свет -
        Ты вспомнишь, Несущий Смерть.
        Когда ты войдешь во тьму -
        Ты вспомнишь, Узревший СЛЕД.
  Кривой меч-скимитар ар-Рахима проплыл по воздуху и опустился на
землю прямо перед драконьими лапами. По широкому клинку из  белой
стали словно сама собой заструилась оранжевая вязь письмен  древ-
него диалекта.
        Когда ты увидишь сталь -
        Ты вспомнишь клинок, что взял
        Невинные жизни тех,
        Кто жизни еще не знал.
  Оранжевая аура окутала охотника, а Аджан продолжала:
        Когда ты учуешь вновь
        Свою иль чужую кровь -
        Ты вспомнишь мои слова,
        Убивший мою любовь...
  Теперь волшебное оранжевое пламя отразилось и в глазах  стисну-
тых драконьими когтями детей ар-Рахима. Голос Аджан дрогнул:
        Когда ты поднимешь меч -
        Ты вспомнишь, любитель сеч,
        Ты вспомнишь меня во снах,
        Искатель кошмарных встреч...
  Когти серого дракона разжались, отпуская на волю  перепуганных,
но невредимых мальчиков. Затем Аджан резким движением сломала меч
охотника и, оставив эфес с половиной лезвия лежать на земле,  ос-
таток прихватила с собой.
  - ТАК будет справедливо, - кивнула она и взмыла в небо.
                              * * *
  Они смотрели друг на друга так, словно встретились  впервые,  а
не прожили вместе более шести лет.
  Нет, даже не так. Они словно увидели в чем-то до мелочей знако-
мом нечто совершенно невозможное, невероятное, как если бы  фаян-
совый кувшин сам собою отрастил ноги и удрал от хозяина, не желая
более служить вместилищем для воды.
  - Джемаль?.. - прошептала Фариза.
  В словах не было необходимости, они попросту читали мысли  друг
друга. Говорят, такое только великим магам под силу - но им  сей-
час не было дела до магов.
  "Неужели это - правда?.."
  "Правда," - молча ответил ар-Рахим.
  "Но она ведь не... Она не плохая, не чудовище..."
  "Не чудовище, - подтвердил охотник. - Это я..."
  Он не произнес слова "убийца" даже мысленно. Не было нужды.
  Подобрав обломок скимитара, ар-Рахим молча взял со скамьи  свой
дорожный мешок, уже собранный для завтрашнего путешествия, и  по-
кинул двор, раздвигая плечом собравшуюся вокруг дома толпу.
  Мариам приподнялась на локте.
  - Фар... это и в самом деле?..
  - Да, Мар. Он...
  Они тоже могли говорить без слов. Особенно - без ЭТОГО слова.
  Джамад и Ицхак, в чьих глазах отныне и до самой смерти  мерцали
оранжевые искры, с недетским выражением посмотрели сперва друг на
друга, затем в спину уходящему отцу, затем - на матерей, у  кото-
рых, как недавно у Аджан, не было сил на слезы.  Руки  пятилетних
мальчиков встретились во вполне взрослом рукопожатии.
  - Я - Ицхак бен-Мариам, - сказал один, и второй ответил эхом:
  - Я - Джамад, сын Фаризы.
  Более у них не было отца. И не драконье колдовство стало причи-
ной тому.
                              * * *
  Эта странная история сперва послужила поводом для кривотолков и
пересудов, едва не завершившихся обвинением семьи бесследно  сги-
нувшего ар-Рахима в чародействе, чернокнижии и  прочих  противных
Свету занятиях. Здравый смысл, к счастью, пересилил  страх  перед
невесть откуда и невесть зачем появившимся драконом, и  Мариам  с
Фаризой позволили взять детей, кое-что из вещей  и  ценностей,  и
пройти в расположенный неподалеку Храм Света - "до выяснения  об-
стоятельств". Когда же подозрительной семейкой занялся Чтец  Душ,
беднягу-жреца чуть наизнанку не вывернуло. Оклемавшись, он с  ве-
личайшей осторожностью  провел предварительный опрос, спросил по-
зволения заглянуть в сознание всех четверых (допрашивать младших,
Ахмеда и Зулейку, было явно бессмысленно), и лишь тогда сумел ус-
тановить полную невиновность "пособников Князя Тьмы и слуги его в
обличье дракона".
  Дом ар-Рахима, впрочем, за это время бдительные соседи поспеши-
ли предать очистительному огню - против обыкновения, даже предва-
рительно не разграбив его, - потому матери с детьми остались  при
Храме. Через пару лет один из странствующих торговцев взял к себе
Мариам (то ли наложницей, то ли третьей женой); Фариза же приняла
обет служения и стала сперва послушницей, а потом - младшей  жри-
цей Солнца.
  Прошедшие обучение при Храме, Ицхак и Джамад поступили на служ-
бу к Властителю; Джамад, однако, вскоре возвратился в Храм, чтобы
пойти по  стопам матери. А Ицхак  бен-Мариам, невзирая на сравни-
тельную  молодость, оказался среди  первых мудрецов  Турракана, и
был неоднократно удостоен наград за различные исследования...
                              * * *
  - Однако это, лорд Джафар, тебе должно быть известно и без моих
слов, - вернул Алхимика в мир яви голос рассказчицы.
  Властитель Турракана задумчиво отщипнул крупную виноградину  от
большой кисти, лежавшей на серебряном блюде, переправил ее в рот,
прожевал и лишь потом задал вопрос:
  - Это вся история?
  - С одной стороны - да.
  - Понятно. Другую сторону слушателям предоставляется  восстано-
вить сообразно своему вкусу и воображению?
  Женщина также потянулась за виноградом.
  - Довольно интересная мысль. Ты желаешь проделать это?
  - Как ты подметила, это довольно интересная мысль. Остаток ночи
я позволю себе истратить на ее обдумывание. А пока можешь  отдох-
нуть.
  - С одним условием, Властитель: не пытайся УЗНАТЬ, что произош-
ло на самом деле.
  - Если уж я играю - играю честно, - хмыкнул Джафар. -  Увидимся
утром.

                            День третий,
     примечательный сменой как ролей, так и предмета разговора,
               хотя последнее может и не быть правдой.
  Алхимик, соблюдая условия договора, не пользовался своим всеви-
дящим зеркалом, которое позволило бы ему заглянуть в любой  пота-
енный уголок Арканмирра, в прошлом ли, в настоящем, или в вероят-
ном будущем - не суть важно. Просмотр архивов,  однако,  правилам
небольшой игры не противоречил, если только не искать сведений  о
конкретных персонах; Властитель Турракана таковых и не искал. За-
то он нашел отчет о некоторых странных событиях, каковой отчет, в
свою очередь, подал ему идею...
  В общем, вернувшись к реальности примерно через два часа  после
рассвета, Джафар уже знал достаточно, чтобы рассказать историю до
конца. Правда то была или нет - его интересовало мало. Во  всяком
случае, меньше, чем реакция собеседницы на этот рассказ.
  Возвратившись к гостье (та как раз незадолго до  того  пробуди-
лась), Алхимик сообщил:
  - Я готов изложить тебе свой... вариант продолжения.
  - А не начала?
  - Еще точно не знаю. Возможно, что и начала.
  - Что ж, Властитель, готова выслушать тебя.
  Джафар расположился на подушках, почесал бороду и произнес:
     Приносит лишь страданья красота,
     Когда душа от жалости пуста.
     Да, в жизни этой совершенства нету,
     Но вне ее - лишь сумрак и Черта.
  Стихотворный ритм "рубай", практически  забытый  в  Арканмирре,
обрел силу заклинания, хотя не был и не мог быть таковым...
                              * * *
  - Почему ты никогда не покидаешь этих скал, Яргист?
  Темно-серый дракон чуть заметно усмехнулся, на мгновение  обна-
жив полоску янтарных клыков.
  - Считай это одной из обязанностей Стража.
  - Но разве кто-либо может приказывать Носителю Мощи?
  - ПРИКАЗЫВАТЬ - нет. Страж - это, в некотором роде, работа. И я
знал, на  что иду, когда  выбрал  эту участь. Этот  выбор - мой и
только мой.
  - И какова же цель этой... работы?
  Смерив взглядом собеседницу, Яргист решил не давать обычной для
Посвященных резкой отповеди по типу "для Следующих Пути важна  не
Цель, но сам Путь".
  - Тебе не понять, - проговорил он. - Ты не обладаешь  Мощью,  и
вдобавок, слишком молода.
  Драконица серо-стального цвета возмущенно фыркнула.
  - Ну да, мне ведь еще не стукнуло, как некоторым, шестисот шес-
тидесяти шести лет!
  - И даже шестидесяти шести, - снова усмехнулся Яргист. - Многие
наши мудрецы видят немалый недостаток в том, что мы столь медлен-
но взрослеем внутренне, так быстро достигая  полного  физического
развития.
  - А ты причисляешь и себя к этим мудрецам?
  - Да ну что ты, малышка, мне ведь и шести тысяч лет еще не  ис-
полнилось...
  Ирония в голосе дракона отсутствовала совершенно, что не  поме-
шало собеседнице заподозрить насмешку. Она вновь фыркнула и реши-
ла сменить тему, так как понимала, что здесь Яргиста все равно не
переспорит.
  - Скажи, ты видел другие миры?
  - И видел, и вижу. Хотя сейчас Врата запечатаны, мыслью я всег-
да могу пройти по собственному СЛЕДУ. Тебе показать что-нибудь из
иной жизни?
  Восхищенный взгляд был вполне достаточным ответом. Усмехнувшись
в третий раз, Страж-Дракон аккуратно нажал кончиком хвоста на па-
ру нужных точек у основания черепа Аджан, помогая ее сознанию  на
время избавиться от связывающей его плоти и последовать туда, ку-
да он, Яргист, сочтет нужным провести свою временную ученицу.
  Не самый худший метод, подумал он, вспоминая свой давний спор с
Югоро из Клана Звезд. Фиолетовый дракон яростно отстаивал преиму-
щества формального обучения, мотивируя это тем, что Носителю Мощи
лишь личный опыт послужит уроком, всем прочим же на Путь и близко
соваться не следует. Соглашаясь с оппонентом по  основным  вопро-
сам, Яргист тем не менее не видел особой опасности в  том,  чтобы
открыть кое- какие возможности и принципы Пути всем желающим  по-
знать  их - ведь Путь  открыт не только  для Одаренных, как  чаще
принято называть Носителей Мощи.
  Особенно - Путь Дракона...
                              * * *
  Лицо слушательницы казалось бледным как слоновая кость, что  не
было характерно для смуглокожих истерлингов. Джафар убедился, что
оказался прав.
  - Пожалуй, это все же начало, - молвил он, притворившись, слов-
но только что принял решение. - Да, начало.
  - Это... это неправильно... - наконец произнесла она. - Исполь-
зовать могущество... подсматривать за мыслями...
  Алхимик вздернул правую бровь.
  - Да ну? Сказители только тем ведь и занимаются, что залезают в
умы и сердца тех, о ком рассказывают, - (или тех, КОМУ  рассказы-
вают, подумал он, но говорить не стал), - мне же ты в этом  праве
отказываешь?
  - Но ведь мы договорились!..
  - Конечно. И я не нарушал слова. Я не узнавал, что случилось  с
теми, о ком ты рассказывала; однако я вовсе не обещал, что не ис-
пользую того, что УЖЕ знаю. Не переоценивай себя, Аджан.
  Женщина горько рассмеялась.
  - Переоценивать СЕБЯ? Я - почти никто, и хорошо знаю это.
  - Ты так думаешь о себе - той, что ты есть сейчас. А переоцени-
ваешь - ту себя, какой была тогда. Я ведь не напрасно вчера спро-
сил тебя о драконах.
  - И я ответила чистую правду. И о Крылатых, и об  Истребителях.
Тебя интересует источник сведений?
  - Не очень, но если желаешь - расскажи.
  - Да что тут рассказывать...
                              * * *
  Однажды - год назад? десять лет? век? кто знает... -  обитавший
в Золотых Горах дракон встретил человека. Конечно, граница Турра-
кана и Готланда была не самым необычным для этого местом, но  до-
селе люди не  забредали так далеко от удобных  проходов через не-
приступные скалы. Человек, однако, полз по почти  отвесной стене,
не используя никакого снаряжения, кроме собственных, уже  изрядно
кровоточивших рук и ног.
  Дракон заинтересовался и подлетел поближе. Теплые потоки, исхо-
дившие от нагретого ярким осенним солнцем камня, давали ему  воз-
можность держаться в воздухе, не слишком перетруждая крылья.  Че-
ловек как раз вполз на небольшой выступ и присел отдышаться, ког-
да блеск светло-синей чешуи ударил ему в глаза.
  - Что ты здесь делаешь? - поинтересовался дракон.
  - Не твое дело... ящер... - с трудом выдохнул человек.
  - Мое, мое, - миролюбиво возразил Крылатый, сверкая  в  ухмылке
полным набором жемчужных клыков. - Я, в некотором роде, живу тут.
  - Это тебя не касается, - повторил пришелец.
  - Я настаиваю на ответе, en Homm.
  На фоне светло-серой одежды человека ярко блеснула зеленая  по-
лоса клинка.
  - Я никому не подчиняюсь, en Draccu, - упрямо заявил он. -  Хо-
чешь драки? Валяй, нападай. На тот свет отправимся вместе, и впе-
реди будешь ползти ты.
  Кого-то другого подобные слова могли бы оскорбить. Синего ящера
же они изрядно позабавили и заинтересовали. О чем он не  преминул
сообщить, с прежним мирным видом выплюнув небольшую молнию,  уда-
рившую в скалу примерно в трех дюймах от головы человека. Тот да-
же бровью не повел.
  - И все-таки, для чего ты здесь? - вновь задал вопрос дракон  с
терпеливостью создания, способного ждать ответа сто,  двести  или
пятьсот лет.
  На сей раз человек решил не биться, фигурально выражаясь, голо-
вой об стену, и сказал:
  - Для охоты.
  - И кто же... объект охоты?
  - Зверь.
  - Который? Звери разные бывают.
  - Звери - одинаковы. Внешность бывает разная, но суть - одна.
  - Разве вы умеете видеть суть?
  - Лично я умею ЧУЯТЬ ее. Зверя отыщу где угодно. И если не воз-
ражаешь, я продолжу преследование...
  Крылатый  с  величайшей  осторожностью,  зная  хрупкость  плоти
смертных,  обвил  человека  хвостом.  Несколько  взмахов  могучих
крыльев - и  он  (довольно  неуклюже, надо  сказать - по  причине
сместившегося  центра тяжести) совершил посадку на вершину скалы,
куда и намеревался вскарабкаться пришелец.
  - Благодарю... - буркнул тот и втянул носом разреженный  горный
воздух. - А, тысяча демонов!
  - В чем дело?
  - Этот гад умеет или летать, или ходить по воздуху! СЛЕД уходит
вверх!
  Не совсем понимая, о каких следах идет речь, ящер все же  решил
не задавать вопросов, а подождать развития ситуации. Долго  ждать
не  пришлось; бесцельно  покрутившись по небольшому  пятачку, со-
ставлявшему вершину скалы, человек вновь повернулся к нему.
  - Помоги мне! Эта сволочь не должна ускользнуть!
  - А что  мне-то в этом? - удивился дракон  лишь наполовину при-
творно.
  - Звери - враждебны всему живому.
  - Да? Что-то мне подобных зверей не попадалось...
  - Есть звери, а есть - Звери. - Усмешка пришельца была  печаль-
ной. - Если поможешь, я постараюсь объяснить подробнее, хотя  ви-
дит Солнце, я не великий мастер красноречия...
  Крылатый также ответил усмешкой, но в ней печали не было.  Доб-
родушия, правда, тоже.
  - Садись на шею и держись крепче. И рассказывай подробнее...
                              * * *
  -...Так, вместе, добрались они до Облачной Цитадели феи  Морга-
ны, где Истребитель по прозвищу Зеленый вступил в бой с Нетопыря-
ми Рока, прислужниками  умершей ведьмы. Одолев Нетопырей, они за-
ключили нечто вроде союза; и хотя Истребители Нечисти лишены дру-
зей и приятелей, Зеленый, а позднее и иные его соратники,  иногда
забирались в самое сердце Золотых Гор просто ради того, чтобы по-
говорить с живущим там драконом. Историю эту, как и многое другое
об Истребителях, поведал нам он, Крылатый Эррат из Клана Небес...
  Аджан перевела дух и отпила из чаши несколько глотков охлажден-
ного фруктового сока.
  - А ты не боишься называть  мне истинное имя своего бывшего со-
брата-дракона? - поинтересовался Джафар без тени иронии в голосе.
  - Ничуть, Властитель. Во-первых, так называемая "власть настоя-
щего имени" - скорее суеверие, чем истина. Во-вторых, для тебя не
составит особого труда подчинить себе Крылатого, когда будешь ря-
дом с ним - если он сам не обладает могуществом твоего ранга. Для
этого тебе не нужно его имя, равно как не нужны имена всех  твоих
подданных-истерлингов. И в-третьих, Эррат давно не живет в  Золо-
тых Горах.
  - А в-четвертых, в Арканмирре на драконов никто не охотится.
  - Вот ЭТОГО я бы утверждать не стала, - холодно молвила  Аджан.
- Бывали случаи.
  - Случаи - не правило, - проворчал Алхимик. - На людей тоже  не
охотятся; тем не менее, тебе, быть может, доводилось  слышать  об
Охотниках-за-Головами. Это нечто вроде элитного отряда моих рейн-
джеров, чьим основным занятием является поимка  преступников,  за
головы которых назначена награда. Тоже ведь охота.
  - Да, но...
  - Охота, охота. Самая первостатейная. Джемаль ар-Рахим, о кото-
ром ты столь увлеченно недавно рассказывала, в свое  время  также
принадлежал к такому отряду, пока не решил обзавестись  семьей  и
не сменил образ жизни на более мирный.
  Женщина задумалась, затем неохотно кивнула.
  - Согласна, Властитель. И все-таки - неправильно это, охотиться
за разумным существом.
  Джафар хмыкнул.
  - Дорогуша, о том, что там правильно, а что - нет, пусть вещают
со своих амвонов жрецы Света. Я знаю одно: люди (и не одни только
истерлинги) любят это дело. И не мне становиться им поперек доро-
ги. Да и не тебе.
  Аджан вскинула голову.
  - Очень тебя прошу: не указывай, что я должна делать и чего  не
должна!
  - А я и не указываю. Как говорят Посвященные, каждый имеет пра-
во выбирать свой путь... Кстати, твой прежний наставник, если  не
ошибаюсь, тоже придерживался этого мнения.
  Женщина промолчала, закусив верхнюю губу. Властитель  Турракана
не настаивал на более полном ответе: он и так знал, что произошло
тогда...
                              * * *
  - Неужто бывает и такое, Яргист? - промолвила Аджан,  очнувшись
после серии видений.
  - Бывает, к сожалению. В некоторых мирах нас считают чрезвычай-
но опасными животными, чуть ли не Зверьми. Да и здесь встречаются
отдельные... редко, к счастью. В Арканмирре у смертных,  втянутых
в Игру Властителей, своих забот хватает.
  Драконица, однако, смотрела с прежней настороженностью.
  - Я слышала, здесь есть такие "истребители нечисти", уничтожаю-
щие всяких демонов и чудовищ...
  - НАС они без причин не трогают, - уверенно ответил Страж. - Не
могу сказать того же о других ищущих приключений на свою  голову,
но Истребители Нечисти знают, что и почему делают. У них строжай-
шая дисциплина и четкий кодекс. Если хочешь, расскажу подробнее -
их история заслуживает того, чтобы стать общеизвестной.
  - Не сейчас. Я что-то беспокоюсь...
  Дракон накрыл ее мощным крылом и привлек к себе.
  - Успокойся. И запомни вот что: никогда, слышишь, НИКОГДА нель-
зя давать чувствам править разумом. Если боишься чего-то - взгля-
ни своему страху в лицо и сразись с ним. Прячась и  уклоняясь  от
боя, ты тем самым усиливаешь своего противника, свой страх.
  - Ты говоришь так, потому что никогда не боялся...
  Яргист чуть отстранил драконицу и посмотрел ей в глаза.
  - Малышка, я постарше тебя и видел такое, что ты в страшном сне
себе представить не можешь. Мне много раз приходилось бояться; не
знающий страха - это или дурак, или мертвец. И бывало так, что  я
отступал не перед настоящим врагом, а перед своим страхом. Я уце-
лел, но мне это дорого обошлось. Не повторяй ошибок, которых мож-
но избежать.
  Возражений не было, да их и не могло быть. И все же дракон  по-
нимал, что слова  его услышаны, но не восприняты. В том-то и  со-
стоит слабое место Крылатых, вне зависимости от Клана, к которому
они  принадлежат: достигая физической  зрелости к двенадцати-пят-
надцати годам, дракон становится по-настоящему взрослым по дости-
жении как  минимум второй  сотни лет, а  то и позже... И  молодая
ученица Яргиста как раз находилась в этом чрезвычайно долгом "пе-
реходном периоде". Фактически, ребенок, хотя у нее давно уже мог-
ли быть (и возможно, были) собственные дети...
  Здесь ничего нельзя сделать. Всякий взрослеет лишь в свой срок.
Страж знал, что из этого правила есть исключения. И совершенно не
желал молодой драконице участи, подобной судьбе тех, кто стал та-
ким исключением, кто повзрослел раньше, чем должен был...
                              * * *
  Аджан закрыла лицо руками.
  - Не надо, не хочу!.. Я и так помню слишком много...
  Джафар не стал ее утешать.
  - Отдохни. Ты устала, и потому поддаешься слабости. Мы  продол-
жим разговор ночью - сообщи через слуг, когда будешь  чувствовать
себя достаточно хорошо. Все, что ты сейчас вспоминаешь,  давно  в
прошлом. А прошлое - ушло и более не вернется. Забывать его нель-
зя, но нельзя ведь и жить им.
  Поднявшись, Властитель проследовал к выходу. Однако  на  пороге
его догнал вопрос:
  - А чем еще жить, если в настоящем - пустота?!
  Алхимик вздохнул.
  - Вижу, ты еще не привыкла к тому, что более не являешься  Кры-
латой, бессмертной. Беда с вами, Перевоплощенными...  Ладно,  за-
помни: тем, у кого нет настоящего - лучше жить  грядущим,  нежели
былым. Потому что живущие прошлым - уходят в прошлое, живущие бу-
дущим - уходят в будущее. Вторые если даже и не живут  по-настоя-
щему, то по крайней мере не противятся потоку жизни, что идет  из
вчерашнего дня в завтрашний; первые же - сами губят  себя.  После
чего - становятся живыми мертвецами.
  - En Erfit'un?! Не-умершие? Но...
  Джафар вновь провел рукой по бороде.
  - Некроманты умеют многое, Аджан. Однако ТВОРИТЬ им не дано.  И
слуг своих, живых мертвецов, они не создают, а находят. - Точнее,
угрюмо подумал он, те САМИ находят своих будущих повелителей... -
Никому не желал бы подобного жребия. Сам  Властитель  Зурингаара,
Черный Лорд Р'джак, воздерживается от таких чар...
  Женщина вновь смертельно побледнела, и Алхимик, бесшумно  поки-
нув зал, оставил ее наедине с этими невеселыми мыслями.  Жестоко,
но подобные испытания всякий преодолевает самостоятельно.
  Впрочем, это касается всех Испытаний...

                            Ночь третья,
      когда беседа пересекает границу разговоров и становится
                   чем-то более значительным....
  Слуга с приглашением появился часа через три после заката. Ока-
завшись в покоях Аджан, Властитель Турракана отметил, что та если
и не полностью преодолела себя, то по крайней мере достаточно ус-
покоилась, чтобы продолжать разговор.
  - Кто продолжит теперь, лорд Джафар? - спросила она.
  - Давай вместе, - предложил Алхимик. - Сцену в пещере - пропус-
тим; мы оба знаем, что ты там нашла. А вот дальше, когда ты пошла
по СЛЕДУ...
  - Я не видела СЛЕДА. Ведь у меня не было ни опыта, ни могущест-
ва, Властитель...
  Джафар недоверчиво хмыкнул и улегся, опираясь локтем о подушку.
  - Тогда рассказывай сама.
  Прикрыв глаза, Аджан продекламировала:
     Нет в Пустоте зовущих голосов,
     Не даст Она надежный дом и кров -
     Но как же часто падает наш выбор
     На Пустоту, одну средь всех миров!
  Видения не замедлили явиться на зов...
                              * * *
  - Во имя справедливости, я взываю к вам, духи Камня!
  Ответа не было.
  - Во имя звезд, я взываю к вам, духи Камня!
  Ответа вновь не было.
  - Во имя отмщения, я взываю к вам, духи Камня!
  Валун, невзирая на палящее солнце, покрылся инеем. Безумная жа-
ра Черных Песков осталась где-то в стороне; Алтарь Видений пробу-
дился от вековой спячки, и духи (или демоны) минувших эпох  отве-
тили на призыв.
  "ЗАЧЕМ ТЫ ЗВАЛА НАС?"
  - Мне нужна мощь.
  "ТЫ ЗНАЕШЬ ЦЕНУ?"
  - Да. И я готова заплатить ее в срок.
  "ПРОИЗНЕСИ НУЖНЫЕ СЛОВА".
  Воздух  наполнил звон  ледяных иголок, вылетевших  из уст  проси-
тельницы вместо членораздельных звуков. Затем было сказано Слово, и
безлюдная пустыня содрогнулась от силы этого Слова.
  "ТЫ ПОЛУЧИШЬ ТРЕБУЕМОЕ".
  Черный алтарь на мгновение окрасился в кроваво-красный цвет.  В
глазах просительницы вспыхнуло пламя.
  - Благодарю вас, о духи.
  "В ТОМ НЕТ НУЖДЫ. В СРОК ТЫ ПРИБУДЕШЬ СЮДА И ВНЕСЕШЬ ПЛАТУ".
  Алтарь Видений снова казался обычным камнем, таким же, как мно-
гие сотни скальных обломков вокруг. Снова полуденное солнце всту-
пило в свои права; здесь, в глубине Черных Песков, оно было могу-
щественнее, чем все Властители вместе взятые.
  Просительница отошла  от алтаря, стараясь  все же не  поворачи-
ваться спиной к безвредному  теперь камню. Наконец, когда меж ней
и алтарем осталось  более тысячи  футов, она освободила часть до-
бытой мощи и растворилась в дрожащем воздухе...
                              * * *
  "Ты можешь перейти Черту", - пришла мысль издалека.
  - Я знаю, - ответила она. - И готова сделать это. Потом.
  "А удержишься ли ты?"
  - Должна. У меня нет выбора.
  "Если сорвешься, придется платить куда больше".
  - Мне и это известно. Однако мы оба знаем закон. Они исповедуют
принцип "око за око" - и я произведу расчет по их правилам.
  "Выигравшему ЗДЕСЬ часто достается смерть. Ты ведь  знаешь,  из
всех ходов в игре самый лучший - бежать от игры".
  - Бежать, увы, теперь поздно. Я уже мертва. Мне терять нечего.
  "Ошибаешься. Смерть до окончательного расчета перечеркнет  все,
что ты успела сделать".
  - Иногда надо умереть, чтобы победить.
  "А еще говорят: иногда надо убивать, чтобы выжить. Или  выжить,
чтобы убить. Ты этого действительно хочешь?"
  - Это не мой путь. Теперь - не мой. Я не мести ищу, ты же пони-
маешь. Иначе судьбы многих уже бы переменились...
  "Решать тебе. Но сможешь ли ты заплатить цену крови?"
  - Я смогу ее ВЗЯТЬ. Этого достаточно.
  "Взять - и отдать Зверю?"
  - Взять - и отдать мертвым. Повторяю, я уже мертва, Зверь более
не способен ни помочь мне, ни повредить.
  "Мертвые могут отомстить, Аджан, но не взять цену крови. У  них
нет необходимой для этого способности вовремя остановиться.  Если
желаешь справедливости - вернись к жизни. Пусть временно, но ино-
го выхода у тебя нет. Иначе - победит мертвый Зверь".
  Она помолчала.
  - Благодарю, Яргист.
  "Давать мудрые советы - мой долг перед Кланом".
  - Неважно. Я не ради Клана иду на это, а ради всего рода.
  "Нашего или их?"
  - Какая разница?
  Крылья цвета темной стали со свистом рассекали воздух; на гори-
зонте слабым пятном маячил город людей, называвших себя истерлин-
гами. Город звался Дамаском, и СЛЕД тянулся сквозь него,  куда-то
на северо-запад...
                              * * *
  Алхимик открыл глаза.
  - Ты...
  - Я сделала то, что сделала.
  - Понимаю... хотя, нет - не понимаю. Искать помощи у  Древних?!
Да проще марида приручить, клянусь Девятью Хрустальными Сферами!
  Аджан передернула плечами.
  - Я искала не помощи - мощи. И я ее нашла.
  Джафар покачал головой.
  - Человеку подобная попытка стоила бы души, в наилучшем  случае
- лишь его собственной. Драконы, полагаю, здесь немногим  отлича-
ются от нас.
  - Это предположение справедливо. И все же, я выдержала.
  - Вижу. Расскажешь?
  - Конечно. Это моя... обязанность.
  Властитель Турракана хмыкнул.
  - Обязанность? Ну хорошо, продолжай... Но думаю, все, что прои-
зошло в Тарсусе, можно опустить - это нам обоим уже известно.
  - Конечно. Итак, когда я покинула город...
                              * * *
  - Я выстояла, Яргист.
  - Знаю. Наблюдал за тобой, - молвил темно-серый дракон, немного
отодвигаясь и освобождая ей место для приземления.
  Аджан, раскинув крылья, затормозила над самой скалой и  уселась
рядом.
  - Я не ощущала слежки.
  - В обращении с силой ты - новичок. Если хочешь, я обучу тебя.
  Она покачала головой.
  - Слишком поздно.
  - Это решать тебе.
  - Скажи, - сменила тему Аджан, - ты ведь видишь чужие судьбы?
  - Не все. Обладающие Мощью - вне моей досягаемости. Как  и  те,
чьи судьбы пересекаются с ними.
  - Ты можешь видеть удел этого... охотника?
  - Теперь - да. До вашей встречи не мог. Что тебя интересует?
  - Получилось ли у меня?
  - Да. Это - справедливо. Хотя не все поймут такой исход.
  Страшное напряжение последних дней покинуло ее. Глаза потускне-
ли, голос стал бесстрастен и пуст.
  - Что ж, значит, я сделала то, что должна была.
  - Ты никому ничего не должна, Аджан.
  - Кроме себя самой... и еще кое-кого.
  - Помочь? Не так трудно поставить на место этих... призраков.
  - Не так трудно, согласна. Я знаю, что для этого нужно. На этом
мой Путь и завершится.
  - Путь - бесконечен. И ты не знаешь, что ждет тебя дальше.
  - И не хочу знать. Забвения мне иначе не получить.
  - А прощение?
  - Я сама никогда себе не прощу, а чужого мне не надо. Прощай.
  ...Яргист не смотрел, как она улетает. Он знал, что  больше  им
не суждено встретиться. Страж не должен испытывать эмоций. И  тем
не менее, ему было тяжело сознавать свое бессилие.
  Аджан сделала свой выбор, а для Крылатых свобода воли  означала
много  больше, чем  для любого  из  смертных - жизнь. И хотя бес-
смертные, уходя по собственной воле, могли впоследствии вернуться
в мир  живых - в  смертном теле, - шансов  на это  было  немного.
Стражи об этом знали лучше кого бы то ни было...
  Камень затрепетал при ее приближении.
  "ТЫ ВОВРЕМЯ".
  - Я знаю свой долг. И готова платить.
  "ДАЙ НАМ КРОВИ".
  Вошедший в плоть белый металл пустил струю теплой  жидкости  на
черную, шероховатую поверхность. Кровь не достигала песка, камень
впитывал ее всю.
  "А ТЕПЕРЬ ДАЙ НАМ БОЛЬ".
  Металл с хрустом повернулся в ране. Воздух над Алтарем  Видений
задрожал, камень покрылся сеткой трещин.
  "ТЕПЕРЬ ПОДАРИ НАМ СТРАХ - И ТЫ СВОБОДНА".
  - Я свободна, - отстраненно проговорила она.
  Клинок, ранее взявший жизнь ее детей, вновь взвился в воздух.
  "НЕТ!!!"
  - Это - страх, - молвила Аджан прежним тоном и завершила удар.
  Сломанное лезвие вошло в одну из  немногих  уязвимых  точек  на
драконьем теле и пронзило чешую, дойдя до сердца. С прежней мерт-
венно-отстраненной  улыбкой Аджан рухнула на Алтарь, своим  весом
вдавливая его глубоко в песок.
  Реликты Старого Мира, запечатанные в камне, потеряли  последний
шанс вырваться на свободу...
                              * * *
  Джафар долго хранил молчание.
  - Перевоплощение, - наконец молвил он, - теоретически, доступно
любому. На деле же возвращаются из Посмертия - живыми,  сохранив-
шими память и сущность былой личности - только те, кто не  завер-
шил начатое; и не просто не завершил, а еще и задолжал кому-то. И
не просто задолжал, а задолжал достаточно, чтобы...  расплатиться
за возвращение.
  Аджан непонимающе посмотрела на него.
  - Расплатиться?! О чем ты?
  Алхимик вновь сделал паузу, определенно что-то обдумывая. Затем
пожал плечами и произнес:
  - То, что многие зовут Судьбой, Фатумом или еще как-то, не  яв-
ляется Высшей Силой в традиционном понимании этого слова. Судьба,
en Carme, на деле есть не более чем дли-инный свод цен.
  - ЦЕН?!
  - Выражаясь терминами Большой Игры - не знаю, сколь многое тебе
о ней известно, но о самом существовании такой штуки ты не можешь
не знать, - всякое деяние оценивается по достоинству. Каждый твой
поступок - это определенная сумма, переходящая из рук в руки. На-
до ли мне говорить, ЧЬИ это руки?
  Аджан сверкнула глазами.
  - Да уж всяко не мои! Но ведь я - вольна в своих действиях, ни-
кто мною не управляет!
  Властитель задумчиво провел рукой по бороде, однако взгляда  не
отвел.
  - Обладающие достаточной силой воли - свободны даже тогда, ког-
да ими пытаются управлять. Мне ли не знать этого... Ну а прочие -
вот они-то как раз и есть те самые Фишки на Доске, за которой си-
дит теплая компания Игроков. Иногда  позволяющих  смертным-Фишкам
называть себя Богами, хотя видят Сферы, они (Игроки) таковыми яв-
ляются далеко не всегда...
  - Вздор все это, - бросила Аджан, - вздор и выдумки для суевер-
ных невежд. Нет никакой Судьбы, нет никаких Игроков; есть лишь мы
и наши действия.
  Джафар хмыкнул.
  - Многие так думали, и не были так уж неправы. Ведь то, что для
смертных - жизнь, для них, Игроков - Большая Игра. Или  наоборот.
Твой наставник понял бы меня лучше, но и ты должна суметь  свести
концы с концами...
  Лицо собеседницы вновь выразило смесь недоверия и удивления. Не
желая долгого спора на отвлеченные темы, Алхимик усилил нажим:
  - Ты только что поведала мне вторую сторону своей  первоначаль-
ной истории. Хочешь, я покажу тебе третью?
  Аджан вскочила, как кошка, на которую опрокинули кувшин  холод-
ной воды.
  - Какую еще "третью"?! Там было лишь то, что знали Яргист и я -
и то, что видели ар-Рахим и его жены! Иного в этой истории просто
нет! - Уловив усмешку Властителя, она неохотно сменила тон: -  Ну
хорошо, лорд Джафар, чего я не заметила?
  - Поговорим утром. А пока подумай над вопросом, который сама же
мне недавно задала: КОМУ выгодна вражда драконов и людей? А  точ-
нее, бессмертных и смертных? А если еще точнее - любая вражда?
  Не давая собеседнице возможности выдать первое же возникшее  на
язык имя Небожителя, Алхимик провел ребром ладони волнистую  чер-
ту, и растворился в воздухе. Прием этот он использовал редко, по-
лагая  "исчезновение"  одним из  ярмарочных  трюков, но  уж  если
использовал - то точно в должном месте и в должное время...

                          День четвертый,
     когда собеседники пытаются вернуться из грез в реальность,
           но так и не могут определить, что же это такое...
  В воздухе веяло грозой; Властитель Турракана был достаточно ис-
кушен в распознавании опасности, особенно - опасности скрытой.  В
конце концов, задолго до того, как стать Властителем, Джафар  со-
баку съел на придворных играх, где нюх на угрозу был важнее  всех
прочих качеств.
  Опасность не была внешней, краткое общение с колдовским  зерка-
лом исключило всякую возможность этого. Рубежи Турракана  остава-
лись все теми же - не то чтобы местом всеобщего  благоденствия  и
спокойствия, но источавшими не большее напряжение, чем обычно.  В
периоды конфронтаций между соседями-Властителями незримые  ореолы
их мощи, соприкасаясь, часто образовывали видимый простым  глазом
эффект - землетрясения, бури, лавины и прочие стихийные  бедствия
на границах враждующих стран считались вещами вполне обыденными и
не заслуживающими особого внимания. На скрытом  песками  западном
рубеже все было тихо; северная граница,  проходившая  по  Золотым
Горам, также не являла собою ничего непредвиденного. Восток и  юг
Турракана прикрывало море, неприятностей от г'нолла или  лааконов
сейчас ожидать не приходилось. И все же...
  Да, эти соображения только усилили ощущение приближающейся гро-
зы. Вплоть до того, что в лаборатории Алхимика явственно  запахло
озоном.
  Прекратив строить предположения, Властитель поднялся на одну из
башен Цитадели, которую всегда использовал, когда хотел  привести
мысли в порядок. Под открытым небом ему всегда лучше  думалось  -
для чего как раз эта башня и была спроектирована без крыши.
  Вдохнув еще прохладный, но уже предвещавший дневную жару  пред-
рассветный воздух, Джафар откинул назад голову, дабы, как обычно,
проводить взглядом исчезающие с уходом ночи звезды - и застыл.
  Потому что в небе мерцала новая звезда - там, где ее не  могло,
не должно было быть! Потому что звезд таких - не бывает!
  Потому что звезда эта перемещалась по небосклону... нет, не пе-
ремещалась - падала!
  И Алхимик сразу понял, КУДА она падает. Без долгих вычислений и
копаний в таблицах и справочниках по небесным светилам, которыми,
как и всякий астролог, иногда пользовался.
  Потянувшись мыслью в прозрачную голубизну небольшого зеркала (с
которым не расставался даже в постели), Властитель Турракана  ос-
вободил часть доступной ему мощи. Цитадель  вздрогнула,  покачну-
лась, тихо выскользнула из песка и плавно переместилась на полдю-
жины миль к северу.
  Как раз вовремя - потому что в то место, где еще не осел потре-
воженный неестественными блужданиями каменной громады песок, гря-
нул черно-золотой метеорит. Взрыв если не поднял на ноги четверть
Турракана, то лишь потому, что устоять на ногах при ходящей ходу-
ном "незыблемой" земле - дело не из легких.
  Впрочем, Джафар - устоял. И уж конечно, первым из всех  способ-
ных на такое метнул свою мысль к упавшему столь странным  образом
метеориту - чтобы увидеть чуть оплавленный, но вполне  узнаваемый
Знак на обращенной к небу стороне полыхающего неземным жаром кам-
ня. И когда он узнал этот Знак, все вопросы отпали сами собой.
  Кузнецы, оружейники и прочие мастера по металлу чуть не  утопи-
лись - кто от счастья, кто от зависти, - когда  от  алхимиков-ис-
следователей разнеслась весть о составе "небесного камня".  Менее
подверженный эмоциям, Властитель их, однако же, вполне понимал: в
природе ведь не встречается бериллиевая бронза, редчайший матери-
ал, не уступающий стали, но лучше поддающийся обработке. Тем  бо-
лее не встречается в ТАКОМ количестве - достаточно, чтобы полови-
ну армии Турракана облачить в полные доспехи наподобие  рыцарских
лат вестерлингов, и еще на оружие для всех хватит... Чудо,  напе-
ребой возвещали  жрецы Света, Луны и Солнца; и, по мнению Алхими-
ка, они были совершенно правы.
  Вот только ему, Джафару, ничего хорошего сие чудо, сиречь  про-
явление персонального внимания Высших, не предвещало.
  - Наше общение продлится недолго, - сообщил он Аджан, когда та,
привлеченная шумом, поднялась наверх. - Указания недвусмысленные.
  - По-твоему, каждый метеорит - указание?
  - Метеорит, падающий мне на голову, несущий на себе Знак Молча-
ния - Ogi'on, - и состоящий из бериллиевой бронзы? Если уж ЭТО не
указание, то что вообще может считаться таковым? Высшие  довольно
редко спускаются на землю во плоти; а когда спускаются, так лучше
бы им оставаться у себя, на небесах или еще где...
  Та все еще держала на лице гримасу недоверия, но Алхимик видел,
что его слова не пропали даром.
  - Значит, беседуя со мной, ты подвергаешься... опасности?
  - Такая возможность есть, - кивнул Джафар. Он никогда не позво-
лял гордости брать верх над осторожностью. - Особенно, когда раз-
говариваем мы... об определенных материях.
  Аджан вскинула бровь.
  - Даже так? Ну, должна заметить, сия... определенная материя  -
точнее, сам факт подобной реакции на наш разговор, - не может  не
наводить на некоторые предположения.
  Властитель усмехнулся.
  - А Высшие никогда не упускают возможности проявить себя, - как
сказал бы кто-нибудь менее сдержанный на язык, подумал он, "повы-
пендриваться"... - В противном случае смертные вскоре начнут  ду-
мать, что никаких Высших не существует, что мир таков, каким  ви-
дят его они, и ничего иного - нет и не может быть.
  - Ну, это преувеличение...
  - Ты - сказочница, знающая тысячи оттенков мира грез; однако ты
слабо знакома с историей реальных миров. Так уже случалось.  Иные
из тех... краев для Высших теперь потеряны. Для остальных,  впро-
чем, тоже.
  - Внешние Миры?!
  - Ага, значит, что-то тебе все же известно. Здесь я тебе ответа
не могу дать. Захочешь - сама узнаешь, имеющим доступ к миру грез
это несложно.
  Аджан покачала головой.
  - Я знаю достаточно, чтобы не лезть в это.
  - Мудро. Так  что сменим тему. Я обещал  тебе третью - и, пожа-
луй, главную - точку зрения на ту историю дракона и охотника...
  Серые глаза собеседницы стали блестящими бусинами  полированной
стали. В ответ на незаданный вопрос Алхимик чуть наклонил голову.
  - Да, это - ИХ точка зрения.
  Утренние небеса осуждающе молчали.
                              * * *
  Жизнь - иллюзия для смертных и забава для богов, говорят в Выс-
ших Сферах. И это правда - потому что Высшие не живут, но играют.
Игра - их досуг, их дело, их... в общем, Игра - все для тех, кого
смертные причисляют к Богам, или, не мудрствуя лукаво, зовут  не-
божителями.
  Ими же, небожителями, придуман и введен термин "Большая  Игра".
Смертным он без надобности, но Высшим - необходим. В простой Игре
определяется жребий смертных, одного или миллионов - значения для
Игроков-небожителей не имеет. В Большой же Игре определяется удел
не отдельных смертных, но целых миров; а при некоторых, особенных
(правда, не слишком редких в масштабах Вселенной) обстоятельствах
- также и удел Высших.
  В обычном значении этого слова Высшие - бессмертны; они не уми-
рают, потому что не живут. И для обозначения того, что  случается
с ними в случае проигрыша, существует иносказание "перемена  ста-
туса"; в определенном смысле, это похуже смерти. Ибо умершие, ра-
но или поздно, рождаются в новом теле, тогда как потерявший  ста-
тус Высшего практически не имеет шансов обрести его вновь.
  Это - риск Большой Игры, тот ее элемент, без которого она утра-
тила бы всю свою привлекательность для Игроков. В этом смысле все
игры, известные смертным, подобны Большой Игре.
  Кроме Игроков, имеется еще и Доска. Это скорее символ, чем  ре-
альный объект (впрочем, к Высшим Сферам слово "реальность" приме-
нимо слабо), и обозначается сим термином участок Вселенной, где в
данное время (как бы ни было расплывчато для Высших Сфер  понятие
"время") проходит конкретная Игра.
  И разумеется, на Доске есть Фишки, смертные. Число их и  досто-
инство различно (в связи с чем иногда Фишки, в свою очередь, под-
разделяются на Фигуры, Пешки, обычные Фишки и так далее), переме-
щаются они по Доске согласно своим законам - и далеко  не  всегда
Игрок, несмотря на  многократно превосходящие возможности, в  со-
стоянии манипулировать даже собственными Фишками так, как ему за-
благорассудится. Вообще говоря, "собственность" для Высших Сфер -
термин мало характерный, и, скорее всего, относится к ошибкам пе-
ревода с языка небожителей на наречия смертных.
  А вот перевод такой - необходим, как необходим и обратный.
  Потому что на языке смертных мыслил и писал мастер Аркан,  соз-
датель законов Большой Игры. Потому что на языке смертных написан
Игровой Кодекс, книга, которую все (и даже неграмотные) небожите-
ли прочесть обязаны, если желают участвовать в общей забаве и  не
проиграть в первый же тур.
  Потому что лишь на языке смертных Игрок может отдавать приказа-
ния контролируемой им Фишке.
  Жизнь - игра для богов и иллюзия для смертных. Зато законы ее -
реальность для смертных и иллюзия для богов.
  Правда, как ведомо Мифотворцам, Мастерам Сна, да и многим  дру-
гим, разница между грезами и действительностью - чрезвычайно  ма-
ла. И не такая большая затрата, не такая значительная цена требу-
ется для того, чтобы переступить эту грань...
                              * * *
  Аджан покачнулась и оперлась на выщербленный камень парапета. В
глазах ее плескалась боль, но - не ее боль.
  - Это... что?
  - И ты, общающаяся с миром иллюзий, не узнаешь этого? -  поднял
бровь Джафар. - Всего лишь мысленная речь. Быстрее и точнее обыч-
ного разговора. Правда, и сил отнимает больше.
  - Но зачем?..
  - У стен, как говорят, есть уши. У воздуха они тоже есть, и КТО
слышит этими ушами - думаю, нет нужды пояснять. Мысль поймать ку-
да как сложнее, а я обещал завершить рассказ. Если буду  говорить
вслух - мне могут не позволить закончить.
  - Я совсем не желала заставлять тебя...
  Властитель издал короткий смешок.
  - ЗАСТАВИТЬ меня - не в твоих возможностях. То, что я делаю,  я
делаю по собственному выбору и с собственными намерениями.  Дове-
рять мне безоговорочно, знаешь ли, будет очень большой ошибкой.
  - Об ЭТОМ можешь не предупреждать, лорд Джафар, - уверенно ска-
зала Аджан. - После известных тебе событий я самой себе не  дове-
ряю.
  - Тем лучше, тем лучше... Готова? Я хотел бы закончить сегодня:
есть у меня предчувствие, что завтра будет поздно.
  Дождавшись неуверенного кивка, Алхимик послал собеседнице  сле-
дующую порцию комментариев и выдержек из Игрового Кодекса, инфор-
мации, запретной для передачи смертным.
                              * * *
  Все во Вселенной имеет свою цену. В том числе и кровь.
  И далеко не всякая кровь ценится по ее действительной  стоимос-
ти. Бывают случаи, когда лучше уплатить по счету, чем  доказывать
его несправедливость и поднимать вопрос о том, насколько  обосно-
ваны прерогативы Арбитров-Оценщиков в данном конкретном деле. Бы-
вают случаи, когда лучше с камнем на душе и улыбкой на губах при-
нять кару Высших Сил, даже если все факты грубо подтасованы и са-
мое поверхностное непредвзятое расследование проявило бы истину.
  Но бывают случаи, когда нужно платить не золотом, не  драгоцен-
ными камнями, не властью или силой - а кровью. И вот тогда возни-
кает сильное искушение расплатиться кровью того, кто требует этой
платы. Тем более, что в Высших Законах, составляющих Игровой  Ко-
декс, ни слова не говорится о том, ЧЬЕЙ кровью должен быть  опла-
чен вышеуказанный счет.
  Бывают случаи, когда надо убивать, чтобы выжить.
  Бывают случаи, когда надо выживать, чтобы убить.
  Бывают случаи, когда единственным способом достичь цели  стано-
вится преступление, сиречь нарушение установленных Законов  един-
ственно ради собственной либо чьей-то еще выгоды.
  Бывают случаи, когда для участия в Большой Игре необходимо пре-
ступить ее же Законы. Бывают случаи, когда ставка равна цене кро-
ви. А бывают случаи, когда выигравшему достается смерть.
  И далеко не всегда можно понять, поощряют Законы кровопролитие,
или напротив, строго воспрещают...
                              * * *
  - Д О С Т А Т О Ч Н О ! ! !
  Парализующие чары накрыли башню Цитадели Алхимика  бледно-голу-
бым куполом. На Джафара они большого эффекта, конечно, не  произ-
вели; Аджан обратилась в неподвижную статую, однако разум, слух и
зрение по-прежнему служили ей. Чего, вообще говоря, случиться бы-
ло не должно.
  Воздух перед Властителем Турракана сгустился в бело-желтое  об-
лако, которое, в свою очередь, превратилось в фигуру женщины доб-
рых восьми футов ростом. Серебристо-зеленые глаза ее гневно свер-
кали; от окружающего прибывшую ореола Власти вокруг стало заметно
холоднее.
  - Рад  приветствовать высокую гостью, леди Морфейн, - чуть  по-
клонился Алхимик. - Но мудро ли сие - являться на глаза смертным?
  - Что мудро, а что нет - решать МНЕ. Ты какое право имеешь раз-
глашать тайны Высших?!
  "И ради ЭТОГО устраивать такой кавардак?" - поразился Джафар. У
него и раньше появлялись сомнения в здравом рассудке тех, кто зо-
вет себя Игроками; теперь он был твердо убежден, что они не толь-
ко безумцы, но и дураки. По крайней мере, иногда.
  - Готов понести наказание, - спокойно молвил Властитель  Турра-
кана, - предусмотренное соответствующим пунктом не упомянутой вы-
ше... книги тайн. Если не ошибаюсь - семнадцать-шесть-сорок.
  От хладнокровной наглости Алхимика у Морфейн даже язык отнялся:
Игровой Кодекс, а точнее, сороковой пункт шестой статьи семнадца-
того раздела, касался превышения Играющей Фигурой (каковой и счи-
тался Властитель) своих полномочий при использовании Фигур низше-
го ранга. Госпожа Шести Мостов, как порой звали Морфейн, не отли-
чалась недостатком интуиции (личности с подобным изъяном не  дос-
тигают ее ранга в небесной или любой иной иерархии), и сразу  по-
няла, к чему ведет Джафар. Вся "незаконная" информация при умелом
использовании туманных формулировок Кодекса без труда могла  быть
сведена к предварительным инструкциям, касающимся "особо  важного
поручения"... и таким образом, Алхимик рисковал максимум  потерей
нескольких Пунктов Силы, и то лишь по завершении следующего тура.
  Его усмешка лишила Морфейн всех иллюзий в отношении последствий
возможного обвинения по другому, куда более серьезному пункту.
  - Что ж, - попыталась она сделать хорошую мину при плохой игре,
- пусть будет так. Я лично прослежу, чтобы оценка твоего поступка
оказалась самой строгой.
  - Это в ваших прерогативах, леди, - снова поклонился Властитель
Турракана. - Уверен, что сие досадное недоразумение  не  послужит
препятствием для дальнейшего... сотрудничества.
  Что-то пробормотав на непонятном языке, Морфейн исчезла так же,
как и появилась.
  Джафар взмахом руки рассеял чары. Аджан, пошатнувшись,  присела
на парапет и начала растирать занемевшие ноги.
  - Поняла? - спросил Алхимик. - Вот это - Высшие. Те, кто держит
за хвост Высшие Силы.
  - Но это же...
  - МНЕ можешь не говорить. Я с ними знаком получше. Да, рассудок
у Высших нельзя сказать чтобы в полном порядке... иногда они муд-
ры, рассудительны, всезнающи и прочая - в общем, какими и  должны
быть высшие существа. А иногда - хуже самого упрямого и капризно-
го ребенка: втемяшится что-то, так горы перевернут, только бы все
было так, как им надо. И плевать на последствия. Они - Высшие, им
все можно.
  - А Кодекс?
  Властитель недобро усмехнулся.
  - Вот как раз это - та самая ложка дегтя в бочке меда. Или нао-
борот, зависит от того, кто смотрит... Отрицать могущество  Игро-
вого Кодекса Высшие не могут, ведь именно он дал им право и  воз-
можность стать Высшими. А раз они принимают одну часть Кодекса  -
вынуждены принять и другую. Ту, где перечислены обязанности  Выс-
ших, те границы, которые они не властны преступать...
  Аджан широко улыбнулась.
  - И эти границы...
  - Не преграда для смертных, - завершил Властитель Турракана,  и
его улыбка была не менее широкой.
  Несколько минут прошло в торжественном молчании: никто не желал
нарушать тишину, прогоняя теплое чувство покоя и удовлетворения -
некоторые из Странников, нахватавшихся в своих странствиях разно-
го рода странных словечек, именовали такое состояние (или,  может
быть, его вершину; их объяснения сам Алхимик далеко не всегда по-
нимал) "нирваной".
  Наконец, Аджан, все с той же мечтательной улыбкой, проговорила:
  - Благодарю, лорд Джафар. Этот рассказ мне по душе.
  - Он еще не завершен.
  - Тогда до вечера, - и она спустилась вниз.

                          Ночь четвертая,
     когда границы грез и реальности наконец устанавливаются,
          а беседа уже не имеет к ним никакого отношения.
  - Мы, кажется, остановились на том, как Кодекс заставляет  Выс-
ших оценивать поступки тех, кого они считают Фишками, - произнес-
ла Аджан, едва ее собеседник устроился среди подушек и поднес  ко
рту трубку кальяна. Властитель Турракана поперхнулся  благовонным
дымом и откашливался с минуту.
  - Ты несколько искажаешь мои слова, - наконец сказал он, - Выс-
ших ЗАСТАВИТЬ не проще, чем меня или тебя. Дело обстоит так: если
Высшему понадобилась одна из Фишек - он объявляет ее "своей", тем
самым считается, что именно ему предстоит расплачиваться  за  все
поступки реального прототипа этой Фишки (или напротив, получать с
них барыш) до тех пор, пока Фишка принадлежит ему. Часто за "нуж-
ные" Фишки, способные принести своему "хозяину"-Игроку  некоторый
доход, идет борьба, причем тем более серьезная, чем "нужнее" Фиш-
ка... Ты играешь в шахматы? - Собеседница кивнула. - Ну так  вот,
представь себе, что каждая фигура "ценится" не только в зависимо-
сти от того, что это - Солдат ли, Слон, Всадник или Башня, - но и
от позиции. Иными словами, Солдат в нужном месте в нужный  момент
может стоить побольше Башни или даже Генерала.
  - Но что значит - "нужный"?
  - Этого не скажу. Иногда "нужный" подразумевает "выгодный"; вы-
годный для Высшего, разумеется, это совсем не обязательно для са-
мой Фишки будет так же - но только иногда. Как и в шахматах,  по-
рою Игрок жертвует Пешками и Фигурами для проведения сложной ком-
бинации и выигрыша партии. Твой случай, думаю, как раз из таких.
  Аджан передернуло: возвращения к ЭТОЙ теме она не желала.
  - Ну так вот, есть в Игровом Кодексе такое понятие - "цена кро-
ви". В некотором роде, это подобно компенсации, которая полагает-
ся семье убитого в бою солдата, или родичам погибшего на поединке
- готландцы зовут это vehrgeld. Но только в некотором роде...
  - Неужели кровь можно оценить золотом?
  - Я ни слова не говорил о золоте или деньгах. Это - термин  Ко-
декса, а Высшие мыслят иными категориями. "Заплатить" не означает
для них "выложить столько-то монет", хотя порой это так и есть. У
всего на свете есть цена. У крови - тоже.
  - ЧТО может быть ценой крови? - Она говорила, проталкивая слова
сквозь подступивший к горлу комок. Образы прошлого, которое Аджан
так надеялась позабыть, снова пришли... и яркость их с годами  не
померкла.
  Алхимик же холодно заявил:
  - Цена крови - это цена крови. И берут ее - кровью. Или  чем-то
равноценным. Так, как то сделала ты.
  - Но есть ведь кровная месть, столь любимый составителями  ска-
заний старины способ сведения счетов...
  - Вспомни-ка, чему тебя учил Яргист. Или он никогда не говорил,
ПОЧЕМУ месть редко бывает эффективной?
  Аджан покачала головой.
  - Что ж, - проворчал Джафар, - вижу, надо показать тебе кое-что
из начальной арифметики - авось и поймешь...
                              * * *
  В отличие от многих установленных смертными сводов законов, Иг-
ровой Кодекс объективен. Но объективность эта не дает преимуществ
никому из тех, кто не находится на одной ступени с Высшими.
  И потому (хотя цена крови не миф и не пустое понятие) для  оби-
женного отомстить гораздо легче и быстрее, чем добиться  справед-
ливого расчета. Для мести не нужно особых талантов и умений; дос-
таточно лишь  освободить всю свою ненависть, боль и гнев - и  на-
править их, не особо заботясь о точной цели.
  Как всякий иной поступок, месть (особенно - кровная месть, или,
как говорят Высшие, en Vend'ett) имеет свои последствия.  Послед-
ствия эти точно соответствуют разнице между истинной ценой  крови
и реально взятой  при мести. И разница  эта составляет  приблизи-
тельный  выигрыш того из  Высших, кто поставил  в соответствующий
момент Игры на нужную сторону...
  Удивительно ли, что продиктованные Высшими легенды и саги  вос-
певают месть, но ни слова не говорят о цене крови?
                              * * *
  - И это - ВСЕ?!
  - И это - все.
  - И ради этого?..
  - Ради этого. Иных причин нет. - Иных разумных причин, мысленно
поправился Алхимик; Высшие, бывает, ведут себя неразумно даже  со
своей высшей точки зрения. - Собственная выгода - вот тебе основ-
ная движущая сила Большой Игры. Просто опытные Игроки, которые не
только знают Кодекс, но и умеют применять различные его аспекты в
различных ситуациях, имеют более чем широкое понимание  "выгоды".
Иной раз это Власть, иной раз - Мощь. Иногда - Знание, Слава  или
Опыт. Иногда - Умение, Удача или Желание. Разные, знаешь ли,  су-
ществуют ставки в Большой Игре... и иногда это - цена крови.
  - Но это значит, что вина - не на том, кто... - она замялась, -
заплатил цену крови - а на Игроке, который управлял в этот момент
его фишкой!
  - Не уподобляйся пророкам этой секты Несущих Свет, - резко ска-
зал Джафар, сверкнув глазами, - проклятье, напрочь забыл, как они
себя зовут... Короче говоря, эти проповедники верят, что  за  все
наши хорошие поступки ответ несет Ангел Света, за плохие -  Ангел
Тьмы, а мы сами тут вроде как ни при чем - надо только не слушать
наущения Ангела Тьмы и идти по дороге Света.
  - Не глупее, чем многие иные верования.
  - Не глупее. Но и ничуть не умнее. Потому как земными  воплоще-
ниями  Ангела  Света  сии  проповедники  считают  - угадай  кого?
Правильно. Себя, любимых и пользующихся полной взаимностью.
  Аджан против воли хихикнула.
  - За свои поступки отвечаем лишь мы сами. Не ищи  демонов  там,
где их нет. - Властитель Турракана немного успокоился, глаза  его
снова были спокойными осколками янтаря, а не раскаленными углями.
- Дела Высших касаются только Высших. Да, многое, что  происходит
здесь, приносит им выгоду - но они не властны манипулировать фиш-
ками-смертными так, как пожелают. Отчасти это - заслуга (или  ви-
на) Кодекса; но - только отчасти...
     Нет Истины в сиянии рассвета,
     И в жаре полдня ей укрытья нету...
     Где отыскать источник нужных слов,
     Чтоб тайны озарить разгадки светом?
  И снова стихи пришли на помощь там, где грубая проза жизни ока-
залась  бессильна. С молчаливого согласия собеседницы Алхимик за-
ставил свое зеркало показать то, что следовало бы открыть с само-
го начала...
                              * * *
  Караван из Дамаска в Сидон следовал не по наезженной дороге че-
рез Иссиму, а прямым путем, через Хребет Полумесяца. Вряд ли тор-
говец рассчитывал сэкономить таким образом время - по степи-то он
мог двигаться почти с той же скоростью, что и по дороге, а вот по
горным тропам - никак. Скорее причина заключалась в том, что  на-
чальник иссимской Стражи ас-Селим в свое время обещал при  первой
же встрече посадить Рашида на кол (а потом, мол, можешь до  поси-
нения доказывать, что ты не фальшивомонетчик).
  Караван Рашид организовал на сей раз небольшой, но прибыль рас-
считывал получить немалую. Нанимать усиленную охрану он не хотел:
чем меньше будут задаваться вопросами, что он там везет, тем луч-
ше. Однако по нехоженым  горным тропам никак нельзя было двигать-
ся без охраны - Хребет Полумесяца издавна служил как  рассадником
всякого рода нечисти, так и приютом "вольных людей", которых про-
чие именовали не иначе как грабителями с большой дороги. На боль-
шую дорогу, правда, эти удальцы выходить опасались (это ж на  от-
ряд рейнджеров можно нарваться, оно кому-то надо?), зато  окрест-
ную территорию считали своей вотчиной.
  Сию сложную проблему Рашид блистательно разрешил, когда  встре-
тил в Дамаске как раз направлявшегося на юг старого  своего  зна-
комца ар-Рахима, охотника на крупную дичь (под крупной дичью  по-
нимались как различные Твари, беспокоившие мирных обитателей  ху-
торов и поселков, так и особо опасные разбойники).  За  умеренную
плату ар-Рахим согласился держаться на своем грифоне примерно над
караваном, и в случае чего - немедленно придти на помощь.  Подоб-
ная "воздушная поддержка", как было известно не только Рашиду, но
и любому десятнику турраканской армии, стоила полусотни обученных
солдат. А сам ар-Рахим - еще как минимум двух дюжин (об этом было
известно уже меньшему числу людей, но Рашид аль-Марин входил в их
число).
  И вот, уже в горах, караван возжелала сожрать некая Тварь,  на-
поминавшая огромного паука (по крайней мере, на паука она походи-
ла больше, чем на что-либо еще - Рашиду, спрятавшемуся под  одной
попоной с вьючным ослом, в тот момент было  не  до  зоологических
изысканий). Воздушный эскорт мгновенно обратился в крылатого  за-
щитника, и паук сперва был осыпан градом дротиков, а затем ар-Ра-
хим спрыгнул  наземь и пустил в  ход копье, приказав грифону вос-
пользоваться когтями и  клювом. В общем, после  тяжкого боя Тварь
отползла издыхать  куда-то в ущелье, и раззадоренный охотник пус-
тился  преследовать ее  в компании двух  следопытов. В компании -
потому что паук  оцарапал грифона, и тот нуждался в небольшом ле-
чении и отдыхе.
  Вернулись они нескоро, и настроение у ар-Рахима было  препарши-
вым. В ответ на вопросы он буркнул, что тварь улизнула, а  следо-
пыты лишь пожимали плечами - сами они паука не видели...
                              * * *
  - Нет нужды говорить о дальнейших странствиях этого каравана, -
молвила Аджан, - достаточно того, что он целым и невредимым  доб-
рался до Сидона, ар-Рахим же вновь отправился на север...
  - И неважно также, что было в том караване, - заметил Джафар. -
А была там контрабанда для г'нолла - рецепт обработки камня, вре-
менно обращающего его в мягкую глину, рецепт состава для  смягче-
ния кости, а также формулы и образцы снадобий, нейтрализующих эти
воздействия. Разработка одной из "секретных" алхимических лабора-
торий в Дамаске, которые полагают, что способны что-то  делать  в
тайне от меня.
  Властитель Турракана ухмыльнулся, и в ухмылке той было не много
хорошего.
  - Г'нолла не умеют обрабатывать металлы, а дерева в их краю  не
водится. Что ж, с оружием, изготовленным с помощью моих рецептов,
им будет проще отражать попытки вестерлингов обосноваться в Квей-
сте... но если их Властитель, Стервятник, вдруг  посмеет  двинуть
свои орды на МЕНЯ - он в момент усвоит, что свою-то магию я нейт-
рализовать сумею. Причем ОЧЕНЬ быстро...
  - Благодарю за доверие, лорд Джафар, - сказала Аджан. -  Поста-
раюсь не обмануть его. Не многие посвящены в тайны отношений меж-
ду Властителями.
  - Пустое. Итак, теперь мы видели всю историю. С трех, так  ска-
зать, сторон. Ты ничего не хочешь добавить?
  - Не хочу. Но должна.
  Алхимик хмыкнул.
  - Так я и думал. Слушаю.
                              * * *
  Она знала, что совершила ошибку, оставшись в этом мире. И глав-
ной ошибкой было - недооценивать смертных.
  Когда Крылатые обнаружили в межзвездных просторах этот мир, что
был пуст и девственно чист, они решили поселиться здесь, хотя  бы
на некоторое время, передышки ради - им столь редко выпадала воз-
можность отдохнуть от скитаний в Бездне...
  Но прошло некоторое время (теперь совершенно неважно, недели то
были или века...), и Те, кто создал Арканмирр -  небожители,  как
предпочитали называть драконы Владык Высших Сфер, - привели  сюда
другие народы. Ни один из них не мог сравниться с Крылатыми ни по
силе, ни по уму, ни по продолжительности жизни - однако  их  было
куда больше. Как обычно, вести с пришельцами смертельный  бой  за
жизненное пространство драконы сочли нецелесообразным, ибо им бы-
ло куда отступить в случае необходимости. Поэтому несколько самых
мудрых и могучих драконов вошли в контакт с небожителями, выясни-
ли, что Арканмирр необходим тем в качестве Игровой Доски, узнали,
какая роль в этой Игре будет отведена оставшимся здесь  Крылатым,
попросили некоторое время на принятие решения (Владыки с радостью
предоставили им это время, потому как совершенно не горели  жела-
нием воевать за то, что могли получить без лишних затрат) - а за-
тем на всеобщем собрании объявили, что лично им Арканмирр  больше
не нравится, объяснили все причины, и предложили каждому  сделать
свой выбор. Значительная часть драконов последовала примеру  вре-
менных вожаков, согласившись уйти сквозь Врата. Некоторые,  одна-
ко, предпочли остаться, принять правила Игры небожителей и  самим
поучаствовать в этом развлечении, благо сия возможность  им  пре-
доставлялась...
  Сама Аджан знала те отдаленные времена лишь по рассказам, а вот
Яргист видел все собственными глазами (как сам  утверждал).  При-
мерно двадцать лет назад, когда родители Аджан решили уйти, Врата
еще были открыты, но молодая драконица не захотела покидать  мир,
который считала своей родиной.
  Теперь она знала, что ошиблась. Потому что Игра принимала всех,
однако далеко не все имели шансы подняться в ней выше  некоторого
предела. И если Яргист нашел способ не просто подняться, но и за-
нять в раскладе составляющих Игру сил не последнее место, то  са-
мой Аджан - такой, какой она была до сегодняшнего утра, до своего
визита к черному Алтарю Видений, - по различным причинам ни  один
из подобных способов не годился. А спасительные  Врата  несколько
лет назад замкнулись, и чтобы открыть их вновь, нужна была  мощь,
которой Аджан не обладала.
  Но попроси она тогда о помощи - эта ошибка не стала бы роковой.
В Арканмирре были Крылатые, обладавшие достаточной мощью; и  саму
ее, и детей без труда провели бы сквозь Врата в иной, более  без-
опасный мир. Однако Аджан не попросила - потому что не видела, не
понимала угрозы.
  За что и заплатила. И заплатила страшную цену, которой обретен-
ная мудрость никоим образом не стоила.
  Цену крови.
                              * * *
  - Так мне и представлялось, - кивнул Властитель Турракана. - Ни
одно разумное существо не способно не допускать ошибок. К сожале-
нию, твоя ошибка имела тяжкие последствия. Бывает. И у  драконов,
и  у  людей  -  бывает.  Исправить  этого - нельзя. Можно  только
научиться жить с этим.
  - Или умереть, - пробормотала Аджан.
  Джафар пожал плечами.
  - Или умереть. Но этим все равно ничего не изменить - мало  кто
способен умереть навсегда по собственному желанию. Умереть же  на
время... это немногим отличается от тех, кто вдребезги  надирает-
ся, стараясь позабыть уже случившееся несчастье. Ведь вскоре  они
все равно приходят в себя, и помнят еще яснее, чем до того...
  - Знаю. Теперь - знаю.
  - Хорошо. Кажется, на этом история завершена?
  Аджан задумчиво посмотрела в окно; засушливую равнину уже  оза-
ряли первые предрассветные лучи.
  - Мне добавить нечего.
  Алхимик пристально взглянул на собеседницу.
  - А по-моему, есть что. Но об этом - потом. Сейчас отдохни.

                             День пятый,
                завершающий все, что должно завершить,
             но оставляющий непроясненными иные вопросы...
  Властитель до сих пор не очень понимал, что его так зацепило  в
этой истории, по большому счету вполне стандартной. Разумность  и
даже изысканность манер у драконов?
  Вздор. Если люди когда-то и считали драконов простыми  животны-
ми, это старое суеверие исчезло уже очень давно. Что с того,  что
кое-кто из Крылатых погибал от рук тех, кто именовал себя "драко-
ноборцами"! Относиться к существам другой расы лучше, чем к самим
себе, не способно ни одно из человеческих племен - а сколько  лю-
дей было благополучно переправлено на тот свет руками себе подоб-
ных? Нет, этот аспект происходящего не имел решающего значения, а
то и вообще служил лишь антуражем.
  Тогда что же? Перевоплощение Аджан из дракона в человека?
  Случай редкий, признал Джафар, но нисколько  не  более  редкий,
чем Перевоплощение вообще. Любому, кто изучал тонкие материи  ра-
зума, души и духа, было известно, что плоть - это только  оболоч-
ка, и высшие формулы вроде Перевоплощения обращают на сию оболоч-
ку не больше внимания, чем мчащий галопом конь - на попавший  под
его копыта куст перекати-поля. К примеру, один из Героев  Готлан-
да, Ангус по прозвищу Кровавый Щит, был рожден, естественно,  че-
ловеком; затем он ушел странствовать, каким-то чудом оказался  на
Темной Стороне Арканмирра, сразился на склонах Неугасимого Вулка-
на с троицей Великих Драконов (Алхимик скептически  подумал,  что
великого в тех драконах было не больше, чем в прочих Крылатых), в
этой битве был смертельно ранен и умер - после чего Перевоплотил-
ся (доподлинно неизвестно, как и почему именно - разные источники
утверждали разное, сам же Перевоплощенный отмалчивался как  прок-
лятый), став наполовину человеком, наполовину гномом. Об Ангусе и
этих его путешествиях готландские сказители-скальды  сочинили  не
одну дюжину саг...
  Джафар никак не решался признаться себе, что влечет его не  ис-
тория, а ее участница.
  Властители всегда одиноки - это часть той цены, которую им при-
ходится платить за право зваться Властителями. И хотя  Властитель
может найти себе спутника (или спутницу) жизни, проведенное вмес-
те  время никогда  не бывает  долгим. И  дело тут  не в  том, что
смертные  быстро стареют - например, лесной  народ  Фейра, сидхе,
старости  вовсе неподвластен, и  только их странным лесным  богам
ведомо, умирают ли они вообще своей смертью. К тому же Властитель
вправе продлить  жизнь тому, кому считает необходимым, и уж всяко
способен сделать это для своего избранника (или избранницы). Нет,
все куда  сложнее: очень немногие  способны разглядеть за ореолом
Власти и  Могущества - живую  личность. Очень  немногие  способны
увидеть не  Властителя Турракана, а обычного мага и алхимика Джа-
фара, некогда - в ином мире и  в иное время - служившего придвор-
ным астрологом у владыки сияющего белокаменного города-государст-
ва...  города, название которого Джафар проклял всеми известными
ему способами, но так и не смог позабыть...
  Алхимик стиснул в кулаке лазуритовый Жезл Власти. Острые  грани
знака Властителя врезались в плоть, кровь окрасила голубовато-си-
ний камень. Отстранившись от боли, Джафар отстранился и от грызу-
щих сердце воспоминаний.
  В любом случае, решил он, возвращая мыслям ясность и  четкость,
это - ее выбор. Каков бы этот выбор ни был, сделает его - она.
                              * * *
  - Думаю, мы можем продолжать, Властитель.
  Алхимик, не оборачиваясь, кивнул.
  - Отлично. Ты подготовила то, что нужно сказать?
  - В некотором роде.
  Аджан присела рядом с Джафаром, посмотрела в большое  голубова-
то-серебристое зеркало (в котором не отражалось ни их  самих,  ни
зала за их спинами), передернула плечами, и проговорила:
     Слова - лишь тень. Мир делают дела.
     Кто может делать - честь тем и хвала.
     Но если миф, из дела ставший словом,
     Исчезнет - мир покроют тени зла...
  Зеркало откликнулось на эти слова замелькавшей в глубине  чере-
дой образов, читавшихся яснее, чем любая книга...
                              * * *
  Во многих мифах Дракон обозначает Мудрость. Чертовски символич-
но, если вспомнить о частом наличии в тех же мифах смертного-Дра-
коноборца, то есть - Уничтожителя Мудрости (в случае его победы).
Некоторые Мифотворцы не желали выводить в своих рассказах  подоб-
ного "положительного героя", и создали пословицу "победивший дра-
кона сам становится драконом".
  К сожалению, эта пословица применима не ко всем мифам, и уж по-
давно - не ко всем реальным событиям. Потому как "победу"  (впро-
чем, равно как и "мудрость") всякий понимает по-своему; для одних
победа наступает тогда, когда противник повержен наземь и  беспо-
мощен, для других - когда оный противник испускает последний дух,
для третьих - когда удается уцелеть самому, еще кто-то не считает
победой никакой иной результат, кроме признания противником свое-
го проигрыша, а некоторые  вообще полагают, что победа - это  за-
ключенная сражающимися сторонами дружба, любой же иной исход есть
поражение. И при этом все они забывают, что миф - это не руковод-
ство к действию и не описание реальных фактов.
  Миф - это история, которой не было и не могло быть, потому  что
никогда не существовали ни описываемые персонажи, ни  перечисляе-
мые события, ни даже тот моральный кодекс, которым руководствова-
лись все участники оного повествования. Миф - это не история  ре-
ального мира; миф существует только в момент рассказа, и исчезает
после его завершения.
  Миф - это история Мира Нереального, мира грез и иллюзий. Именно
поэтому для персонажей мифов и легенд столь важны мечты и  снови-
дения, именно поэтому Мифотворцы часто выглядят безумцами - да  и
не только выглядят...
  Но даже среди Мифотворцев не все сознают, что слова сотворенных
ими легенд иногда способны обрести плоть.
  Потому что миф есть история, которой в действительности не было
и не могло быть, однако которая очень хотела этой  действительно-
стью стать...
                              * * *
  - Ибо Миф, - нараспев проговорил Джафар, - есть та единственная
форма, в которой Высшие имеют право передавать инструкции  земным
жителям...
  - Это тоже Игровой Кодекс?
  - Не сам Кодекс. Комментарии и дополнения. Однако, быть  может,
ты объяснишь, как следует правильно понимать последний... пассаж?
Опасаюсь, что я не уловил здесь связи с основной историей в любом
из ее аспектов.
  Аджан улыбнулась так, как иногда улыбаются сидхе - давая  собе-
седнику понять, что в сокрытом за невысказанными словами  кроется
тайная прелесть, и раскрыть секрет - означает уничтожить всю пре-
лесть и красоту на корню.
  - Так ведь вся эта история - и есть миф.
  Сперва Алхимик подумал, что ослышался. Потом решил, что над ним
издеваются: ведь он самолично видел картины, подтверждавшие прав-
дивость истории - причем много больше, чем описала или подразуме-
вала Аджан!..
  А затем понял.
  И Аджан торжественно  поклонилась, когда в тишине Цитадели про-
звучали негромкие, восхищенные аплодисменты Властителя Турракана.
  - Отличная  игра, - признал  Джафар, - лучшей  я  не  встречал,
сколько себя помню. Твой талант заслуживает вознаграждения.
  Лицо женщины, только что горевшее румянцем удовольствия,  вдруг
стало мраморно-непроницаемым.
  - И вознаграждением этим станет цена крови? - резко проговорила
она. - Нет уж, благодарю покорно.
  Поднявшись, Аджан какой-то деревянной походкой прошествовала  к
двери и с шумом захлопнула ее за собой.
  Алхимик изумленно молчал. С тех пор, как подобные чувства  при-
ходили к нему, прошло уже столько лет, что Властитель не мог сра-
зу решить, каким же должен быть следующий его ход.
  И когда наконец принял решение, то понял, что опоздал.
  Лет этак на двадцать пять, а то и тридцать.

                             Ночь пятая,
                     когда серебряная Нить Судьбы
                   становится вдетым в нос кольцом.
  Человек в свободных черных одеждах жителей пустыни скользил  по
прохладному ночному песку. Именно скользил, подобно тому, как жи-
тели северного Готланда катаются на коньках по гладкому льду.
  Он без труда нагнал упорно бредущую вверх по склону пологой дю-
ны фигуру в длинном сером покрывале, замедлил темп своего  сколь-
жения и некоторое время двигался рядом, не произнося ни слова.
  Звезды и узкий серп умирающей луны скрывали собою облака, драз-
нившие засушливый Турракан обещанием дождя, однако почти  никогда
этого обещания не сдерживавшие. Узреть в темноте пустыни что-либо
способны были разве что обладающие зрением кошки, волка или  дра-
кона. Тем не менее, идущие в ночи без труда узнали друг друга.
     Куда держишь ты путь, о владычица грез?
     Обрела ль свою суть ты, тюльпан среди роз?
     Пусть в глазах твоих - мрак, пусть в душе твоей - прах, -
     Но ведь можно свернуть, обойдя бездну гроз!
  Голос человека в черном был напряжен, и немудрено: в стихотвор-
ных  поединках, столь популярных  у певцов, бардов  и менестрелей
всех времен, он никогда не участвовал. Поднапрягшись, он мог  со-
чинить четверостишье-другое, мог и ответить на рифмованный вопрос
- но он не был поэтом, и прекрасно сознавал это! И все же, только
так он мог попытаться переломить судьбу.
  Мгновение спустя раздался ответ женщины в сером:
     Без ножа в полутьме - не бывает даров.
     Без отравы в вине - не бывает шатров.
     Без обмана - речей о цветах прошлых дней
     Не бывает вдвойне. Это - мудрость веков.
  Шорох песка под двумя парами ног.
  Единственными зрителями (точнее, слушателями) здесь были только
проснувшиеся от этого шороха пустынные змеи и ящерицы. Однако те,
кто по-настоящему углубляются в Искусство - будь то умение  нани-
зывать жемчужины слов на нить сюжета, способность изображать  од-
ним росчерком грифеля тончайшие оттенки чувств или дар делать  из
мертвой глины живую статую, - не нуждаются в зрителях.
  Жизнь - театр, сказал кто-то из мудрецов прошлого. И каждый  из
живущих - не зритель, но актер. И не ради аплодисментов  зрителей
истинный актер раз за разом выходит на подмостки...
  Не ради внимания посторонних слушателей говорили и они.
     То, что было - ушло. Впереди - новый день.
     И на ткань светлых слов не опустится тень,
     Коль себя не терять и свой дух удержать...
     То, что было - ушло. Час пришел перемен.
  Горько рассмеявшись, женщина ответила без промедления:
     Вера в лучший удел - что бельмо на глазах.
     Вера в светлую цель - что могильников прах.
     Что нельзя изменить - с тем приходится жить;
     А что можно - ужель не свершилось в веках?
  Они шли в темноте, и ночь за их спинами мерцала призрачными об-
разами прошлого, которого могло и не быть...
                              * * *
  "Природа не знает ни Зверей, ни Монстров. Монстры созданы нашей
фантазией, чтобы их можно было убить.
  Это ведь так приятно - создать кого-то, на ком можешь выместить
свой страх, гнев, "темную сторону Силы". И уничтожить "в  процес-
се", после чего с очищенной от грязи душой следовать дальше.
  Вот только рано или поздно появится монстр, сравнимый по  силам
с создателем. И кто возьмет верх тогда?
  Монстры созданы нашей фантазией, потому что мы должны  убивать,
чтобы не быть убитыми.
  Нет, не так.
  Монстры созданы нашей фантазией, чтобы мы могли убивать - и  не
быть убитыми.
  Сон разума рождает чудовищ. Сон разума - это торжество  эмоций,
победивших здравый смысл, торжество чувств  над  логикой.  Спящий
разум - чудовищен. Спящая совесть - всего лишь бесчеловечна.
  Монстры созданы нашей фантазией, пытающейся одержать победу над
разумом - любыми средствами, как то всегда было и будет в войне.
  И когда мы видим монстра в себе и себя в монстре - мы все равно
остаемся собой. Ибо не можем быть кем-то другим".
  Истребитель Нечисти по прозвищу Оранжевый поставил  точку,  по-
дождал, пока чернила высохнут, и запечатал свиток.
  - Зачем тебе все это? - спросил Синий, наставник новичка-Истре-
бителя. - Странное хобби. Особенно - для одного из нас.
  - Это не хобби. Это - долг.
  - Долг кому? Все, что было у тебя в прошлом - там и осталось. У
НАС прошлого нет.
  - Ты прав, Синий. Но все же я должен оставить это. Как  напоми-
нание тем, кто идет следом.
  - Не забывай, Оранжевый, - с нажимом проговорил старший  Истре-
битель, - следом за НАМИ идет лишь Зверь.
  Оранжевый вздохнул.
  - К сожалению, Зверь - не следует за нами. Он УЖЕ в нас.
  - Иногда, - молвил Синий после затянувшейся паузы, - нам прихо-
дится сражаться оружием противника, чтобы победить.
  - Именно так, - кивнул Оранжевый. - А иногда мы и  побеждаем-то
лишь потому, что проиграть не имеем права.
  - Ты потому и стал Истребителем?
  Вопрос был из тех, которые редко задают, и еще реже надеются на
ответ. Однако на сей раз ответ прозвучал.
  Правда, ответ этот был не из тех, которые что-либо проясняют.
  - Я должен вернуть долг, - сказал Оранжевый, обращаясь скорее к
себе, чем к собеседнику.
  Затем, как всегда, передал свиток вместе с парой монет мальчиш-
ке-посыльному и приказал отнести в библиотеку ближайшего храма.
                              * * *
  Они шли по прохладному, мягко шелестящему песку, и  ночь  перед
ними была ночью, а позади - предрассветными сумерками.
  Джафар в очередной раз попытал счастья - не потому, что надеял-
ся на успех, а потому, что не мог, не умел сдаваться и отступать,
пока еще был на что-то способен:
     Никогда не бывает отточенных бритв.
     Никогда не бывает удачных молитв.
     Как не раз в старину, все уходят во тьму:
     И для них не бывает законченных битв.
  Аджан, как и прежде, быстро парировала - ей стихи давались куда
легче; и с каждым новым четверостишьем, с каждой новой строкой ее
голос, чуть севший от долгих ночных (и дневных) разговоров,  ста-
новился все четче, все более живым...
     Кто ныряет на дно - достает жемчуга.
     Кто влезает в окно - наставляет рога.
     Тот, кто хочет найти завершенье пути -
     Для того лишь одно важно: облик Врага.
  В отражающихся от песка первых лучах солнца за их спинами  пля-
сали призрачные картины настоящего, которое, возможно, уже не бы-
ло настоящим...
                              * * *
  "В каждом из нас - монстр, Зверь. Но не в каждом сей Зверь про-
сыпается. И далеко не в каждом - выходит наружу.
  Монстра можно убить. Зверя можно заставить вернуться обратно.
  Но это не решает ничего, потому что Зверь - один для каждого из
нас. И уничтожить чужого Зверя значит уничтожить часть чужой лич-
ности. Пусть темную и жуткую, но - часть.
  Человек без Зверя никогда не будет Человеком.  Как  никогда  не
будет воином не знающий страха, как никогда не будет целителем не
знающий смерти, как никогда не будет Злом не знающий Добра.
  Человек, познавший Зверя, познал себя.  Человек,  не  познавший
Зверя, еще не Человек. Человек, не способный  познать  Зверя,  не
способен стать Человеком. Каждый может попробовать сделать это  -
но не каждый способен преуспеть.
  Человек, боящийся своего Зверя, боится самого себя. Человек, не
боящийся своего Зверя, никогда не знал себя. Второй не умен, пер-
вый не глуп.
  Человек, знающий свой страх, способен справиться с  ним.  Чело-
век, знающий своего Зверя, способен  контролировать  его.  Зверь,
носящий ошейник контроля, сильнее неукрощенного Зверя - но  Чело-
век, умеющий контролировать Зверя, сильнее трижды.
  Страх не дает силу. Зверь не дает силу.  Силу  дает  борьба  со
страхом, поединок со Зверем.
  Побеждает сильнейший. Это - Закон.
  Человек, побежденный Зверем, более не Человек".
  Ицхак бен-Мариам отложил перо, перечел написанное еще раз,  уг-
рюмо кивнул, и изобразил вместо подписи знак Истребителей  Нечис-
ти. Затем вложил лист во взятый из книгохранилища старый, не под-
дающийся прочтению (ввиду выспренности текста, а не  его  состоя-
ния) талмуд о "секретах бытия и небытия", и отнес книгу на место.
  Когда ее откроют в следующий раз, пергамент уже будет  казаться
почти того же возраста, что и сам фолиант...
                              * * *
  Алхимик почувствовал, что  отпущенная ему мизерная доля  стихо-
творного таланта иссякла окончательно. Последнее четверостишье он
уже выдавливал через силу - и знал, что если и теперь не добьется
своего, останется лишь повернуть обратно.
     Тот, кто знает слова - не достоин молчать.
     Тот, кто ценит товар - не способен продать.
     Тот, кто слеп - видит ночь, света темную дочь;
     Тот, кто верит в свой дар - обречен потерять?..
  Женщина в сером остановилась. Медленно, будто во сне, повернула
голову к затаившему дыхание Властителю Турракана, почему-то  чув-
ствовавшему себя мальчишкой на первом свидании.
  В глазах и на губах Аджан неожиданно сверкнула улыбка.
     Тот, кому говорить - не утеха, но труд,
     Тот, кто властен творить, но не властен вернуть, -
     Что он видит, слепец? Лишь печальный конец.
     Как он может решить, кто ему даст приют?
  И в лучах всплывающего над восточным горизонтом солнца  отрази-
лись образы грядущего, которое могло стать грядущим.
  Для них.
  А затем, с прежней улыбкой, Аджан протянула руку Джафару.
  И они пошли назад, сквозь картины грядущего, настоящего и было-
го - которое никого уже не интересовало.
  Как не интересовало идущих в золотистом солнечном свете подлин-
ное завершение мифа - мифа, сорок лет назад ставшего  реальностью
единственно благодаря позавчерашнему разговору...
                              * * *
  Строжайшая дисциплина и самоконтроль, что заменяют Истребителям
Нечисти почти все житейские радости, на сей раз подвели.  Оранже-
вый явно перебрал крепкой готландской браги, и его охватила  неу-
держимая страсть поведать кому-либо свою печальную историю.
  "Кем-либо" оказался местный лавочник Хамид, чувствовавший  себя
рядом с нетрезвым Истребителем более чем неуютно. Сбежать он, од-
нако, не решался, и с сочувственным видом кивал, надеясь, что че-
тыре больших кружки северного пойла скоро сделают свое дело, уло-
жив даже Истребителя. Но Оранжевый, воинственно тыкая во все сто-
роны тупым столовым ножом, не подавал признаков усталости.
  - ...И значит, подваливаем это мы к Горам Полумесяца. Ну, я ви-
жу, что там вроде как пещера, иду в разведку, а отряду приказываю
накрыться ветками и не чирикать...
  - Верно, - подхватил Хамид.
  - А тебя не спрашивают! Так вот, прокрадываюсь это я внутрь - и
на меня ка-ак бросятся два ящера! Здоровущие, шагов по семь  каж-
дый! Ну, я одного сразу на клинок насадил, от другого увернулся и
врезал ему каменюкой по черепу...
  - Так им и надо! - провозгласил Хамид, видя, что собеседник уже
уставился в стол потухшим взором и вроде готов отключиться.
  Однако тут лавочника поджидала неприятность: крепкая рука  Ист-
ребителя внезапно сгребла его за грудки и без особого усилия  вы-
дернула из-за стола.
  - Гнида ты, - почти трезвым голосом заявил Оранжевый, - гнида и
мразь. Драконыши это были. Дети. Такие же, как пятилетние сорван-
цы у меня дома... когда-то... Тоже на всякого гостя  бросались  с
мечами из прутьев или просто так...
  Хамид похолодел: он понял, С КЕМ разговаривает. Истребитель же,
обращая на повисшего у него на руке маленького толстяка  внимания
не больше, чем на блоху, продолжал:
  - А потом ихняя мамаша ко мне явилась. Думал, убьет; и по  чес-
ти, так и надо бы. А она моих детей взяла... ну, тут меня прорва-
ло. Что, думаю, толку ей что-то там объяснять! Я б на ее месте не
слушал и не слышал ни черта... Но драконша эта оставила им жизнь,
а меня прокляла. После... после у меня не стало семьи,  друзей...
они ушли, и правильно сделали. А я подался в  Истребители.  Здесь
хотя бы ясно, где враг, а где - нет...
  Отпустив почти потерявшего сознание лавочника, Оранжевый присел
на лавку. Глаза его были закрыты.
  - Я помню, кем был. Ни один Истребитель не помнит, а я - не мо-
гу забыть. Я был Джемалем ар-Рахимом, слышишь? Мое имя вы и  сей-
час еще помните, десяти лет ведь не прошло... но упоминаете толь-
ко в сказках...
  Разбуженная шумом, откуда-то из задних комнат появилась девочка
лет восьми-девяти, судя по немудреной одежде, дочь кого-то из жи-
вущей при таверне прислуги. Широко зевая, она тем не менее ничуть
не испугалась (хотя даже взрослые старались пореже встречаться  с
Истребителем Нечисти, будь он пьян или трезв).
  Оранжевый встретил незваную гостью попыткой улыбнуться,  однако
понял, что попытка эта ему не удалась.
  - Не бойся, девочка.
  - А я не боюсь, - серьезно сказала та. - Скажи, это твое? - То-
ненькая ручка коснулась дорожного мешка Истребителя.
  - Да. А что?
  Девочка дернула за завязки и извлекла из мешка сломанную  попо-
лам саблю. Точнее, половину клинка с эфесом.
  - Э, не трогай! - Оранжевый вскочил, но остановился как вкопан-
ный, услышав голос, столько лет приходивший к нему в ночных  кош-
марах.
        Когда ты познаешь прах,
        Когда ты поймешь свой страх,
        Когда ты искупишь делом
        Свой грех - ты забудешь, Враг...
  Полыхнула оранжевая вспышка. Обломок сабли превратился в пепел.
  На Истребителя с необоримой силой обрушилась выпитая ранее бра-
га, и он осел на скамью, чтобы забыться тяжким сном. Во сне  его,
впервые за десять лет, не тревожили кошмары. И проснулся он, про-
тив ожидания, без особо тяжких признаков похмелья.
  Поднявшись на ноги, Оранжевый первым делом вылил на голову вед-
ро воды. Брызги слегка зацепили вытиравшую пол  девочку-служанку,
взвизгнувшую от неожиданности и отскочившую подальше. Истребитель
рассмеялся; девочка ответила несмелой улыбкой.
  - Как тебя зовут, малышка? - спросил наконец Оранжевый.
  - Аджан, господин, - промолвила она.
  - Я не господин, - махнул он рукой, - называй меня просто...  -
Истребитель нахмурился и передернул плечами, - да, просто  "Оран-
жевый". Это что-то вроде имени. И другого у меня нет.
                           К О Н Е Ц
--------------------------------------------------------------------
Данное художественное  произведение  распространяется  в электронной
форме с ведома и согласия владельца авторских прав на некоммерческой
основе при условии сохранения  целостности  и  неизменности  текста,
включая  сохранение  настоящего   уведомления.   Любое  коммерческое
использование  настоящего  текста  без  ведома  и  прямого  согласия
владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 24.11.2003 14:34