КАЙЛ ИТОРР
МУДРОСТЬ ПРИРОДЫ
Никогда и ничего не просите,
особенно у тех, кто сильнее вас.
Сами предложат и сами все дадут!
Михаил Булгаков
"Мастер и Маргарита"
Юноша нетерпеливо топчется у калитки, похлопывая себя полусжа-
тым кулаком по бедру. Я, не торопясь, слегка разрыхляю землю на
второй грядке и добавляю несколько горстей перегноя. Почва начала
подсыхать, вечером надо бы полить.
- Скоро ты там? - Медный нагрудник раздраженно блестит чеканным
рисунком, кулак раз за разом опускается на мускулистое бедро.
Я не отвечаю. Прохожу к восьмой грядке, наклоняюсь над чахлыми
кустиками шалфея. Сбрасываю со стебля трех рыжих муравьев.
- Клянусь Меднотелым, ну когда уже?!
Выпрямляюсь. Стряхиваю землю с рук и ног. Ополаскиваю в большой
миске из обожженной глины, а воду выплескиваю в желоб: пускай по-
тихоньку орошает грядки. Надеваю мягкие шлепанцы, вхожу в дом,
опускаюсь на сплетенную из камыша циновку.
- Говори.
- Мне сказали, ты знаешь...
Следует обычная история: в далекой пещере в горах Загрос обита-
ет злобное чудовище, неуязвимое для камня, дерева, кости, меди и
даже бронзы, кто-то хочет заполучить невесту, для чего ему требу-
ется голова, три рога и гениталии оного чудовища (я предпочитаю
пропустить мимо ушей повествование о том, как из этого набора по-
лучается невеста)... И конечно, кто-то из добрых людей разболтал
кому-то, будто мне известно оружие, способное...
- Уходи.
- Я заплачу! Я хорошо заплачу!
Рвет завязки мешочка, рассыпая по столешнице крупные жемчужины.
За такое пол-царства не купишь, но пятую его часть - вполне.
- Забери и уходи, - говорю я, вставая.
- Ты пожалеешь об этом!
- Очень надеюсь, - киваю я, вышвыривая его за ограду. Мешочек с
жемчугом летит следом.
Так закончился, толком не начинаясь, миф о благородном небесном
воителе Бэл-Мардуке, сразившем мать хаоса Тиамат.
В один из многочисленных дней, на рассвете, происходит еще одно
посещение. Подъезжает темнолицый, горбоносый человек на большом
белом верблюде. Привязывает животное у водопоя, стягивает с его
спины объемистый тюк и без приглашения вваливается в дом - прав-
да, дальше порога не заходит.
- Я хотел бы сделать этому жилищу подарок, призывая благослове-
ние богов на...
- Говори, - прерываю я.
Следует обычная история о том, что кто-то выманил у кого-то ты-
сячу шекелей серебра и тысячу шекелей золота, кто-то пообещал ис-
полнить чье-то желание, кто-то этому исполнению помешал и присво-
ил богатство, а кому-то вовсе не хочется это богатство терять...
- Мне сказали, ты знаешь, как найти...
- Уходи.
- Но я заплачу! Ты просто...
- Забирай и уходи.
Горбоносый уходит сам, еще продолжая что-то тараторить, но ухо-
дит.
Так закончилось, позабыв начаться, сказание о страшном прокля-
тии, что ожидает всякого посягнувшего на сокровища великого Моло-
ха, чье имя приносит свет и тепло на земли Ханаана.
Однажды, словно сговорившись встретиться именно здесь, являются
двое - один с севера, в белых хлопковых одеяниях, второй с восто-
ка, в кожаной броне и плаще из алой шерсти. Яростно взирают друг
на друга, хватаются за оружие - у первого копье и легкий щит, у
второго клювастый боевой топор. Затем хмуро косятся на меня - я
сижу на пороге и отрешенно наблюдаю за облаками на фоне закатного
неба.
- Говорите, - разрешаю я, когда понимаю, что драться они сейчас
не будут.
Следует рассказанная на два голоса история о том, как один бла-
городный брат похитил у другого благородного брата престол, ибо
на самом деле второй является сыном базарной шлюхи, а первый... а
первый тоже является сыном шлюхи, но не базарной, а подзаборной,
и не шлюхи, а шавки... и что войска ждут только слова своих пове-
лителей, чтобы начать обтягивать щиты кожей побежденных, но пове-
лители слышали, будто простое присутствие...
- Уходите.
- Но... это святая война, сами боги...
- Уходите. - Я встаю и скрываюсь в доме.
Раздаются ругательства, лязг меди, предсмертные стоны.
Утром я отволакиваю тела в яму, откуда беру перегной, а оружие
спускаю в овраг к западу от дома. Там его и так немало, но будет
еще больше.
Так завершилась, не начавшись, легенда об Эа и Энлиле, которые
пытались в сражении ответить на вечный вопрос: будет ли властво-
вать в мире добро или зло... Впрочем, ответа не нашли бы в любом
случае, ведь каждый из них считал злом - себя.
Как-то рядом с домом останавливается массивная колесница, зап-
ряженная парой черных единорогов. Гигант в черных одеждах и зак-
рытом шлеме с развесистыми рогами покидает повозку, несколько ми-
нут изучающе смотрит на меня сверху вниз, а затем гулким голосом
спрашивает:
- Говорить?
- Говори, - отвечаю я, не отрываясь от работы - надо пересадить
вербену в более насыщенную почву.
- Не выступай против меня, тогда мои армады не тронут ни тебя,
ни твоего дома и огорода. Не помогай тебе известно кому, и полу-
чишь в награду любой титул, кроме моего собственного.
- Мне ни к чему титулы, - бросаю я, погружая корни в ямку. - Не
угрожай, и сам не будешь слышать угроз.
- Договорились, - кивает Черный Властелин, взбирается на колес-
ницу и уезжает прочь.
...Однажды вечером, после заката, кто-то тихо стучит в дверь.
Открываю. Девушка в изодранном серебристо-парчовом платье, вконец
обессилев, падает мне на руки. Аккуратно укладываю гостью на свою
циновку, обрабатываю сбитые в кровь ноги, взглядом заставляю ус-
нуть - надежнее, да и исцелению поможет. Укутываю в одеяло.
За некоторое время до рассвета дверь чуть с петель не слетает,
с такой яростью в нее колошматят. Открываю. Два костолома в зве-
риных личинах пытаются пройти сквозь меня, но это им не удается.
- Говорите, - предлагаю я.
Один с глухим ворчанием заносит шипастую палицу. Отбираю оружие
и вколачиваю невежу в землю. По пояс. Головой вниз. Второй отсту-
пает, лихорадочно нащупывая оберег, спотыкается обо что-то, с ди-
ким воплем падает и от страха умирает на месте. Приходится до ут-
ра перетаскивать трупы туда, где им положено быть.
...Утром на вычурной посеребренной колеснице появляется хлюпик
в огромном шлеме с четырьмя развесистыми рогами и требует выдать
ему, верному жрецу Властелина, сбежавшую рабыню, дабы тот мог по-
тешить сердце - содрать с нее шкуру и постелить на свой трон. Я,
не отвечая, смотрю сквозь отверстия шлема туда, где у этого типа
должны быть глаза; он немедля захлебывается собственной слюной,
приказывает вознице развернуть колесницу и жарить куда подальше
от этого дьявольского места.
- Спасибо, - шепчет девушка.
- Не стоит, - отвечаю я, - ноги болят?
- Немножко. Чуть-чуть дергает. Чешется.
- Хорошо. Через пару дней будешь в порядке. Отдыхай. Сейчас дам
поесть.
- Мне нельзя...
- Отдыхай, говорю. Здесь я командую. - Слегка улыбаюсь, с целью
немного смягчить последние слова, хотя они - чистая правда.
...На следующий день, ближе к вечеру, на юге возникает облако
пыли, из которого довольно быстро проявляются десятка три боевых
колесниц. На одной из них осколком ночной темноты возвышается ис-
полинская фигура Властелина.
- Отдай мне девку, - без предисловий заявляет он.
- Уходи, - говорю я.
- А как же обещание не становиться на моем пути?
- Уходи, - повторяю я. - Ты слышишь только свои слова, а не то,
что тебе говорят.
Властелин извлекает из ножен громадный меч, лезвие которого от-
ливает лиловым перламутром.
- Добром прошу, не ссорься со мной!
- Уходи, - в третий раз говорю я.
Взмах темного клинка.
Боевые колесницы идут на штурм ограды из ивовых прутьев и жили-
ща из стволиков той же самой ивы. Сорок шагов... десять... шаг...
- Yin Xarxas! - негромко приказываю я.
Треск.
Степь под конскими копытами и медными ободьями колес сплетается
паутиной трещин, обращаясь даже не в пыль - в ничто. Наваждение
длится не более мгновения, однако когда оно исчезает - с ним ис-
чезают и войска Властелина. Лишь его черная колесница маячит на
безопасном расстоянии от моих дверей.
- Ты пожалеешь об этом! - заявляет он и идет ко мне, по-прежне-
му сжимая массивный клинок обеими руками.
Медленно подходит, нависая надо мной, как тот столб из звездно-
го металла на северной окраине земли. Хриплое, напряженное дыха-
ние из-под закрытого шлема.
Поднимает меч. Внимательно смотрит, ожидая, что сейчас я поведу
бровью, превращая в ничто землю у него под ногами, и вот тогда-то
можно без опаски разить - клинок быстрее чар.
Я стою неподвижно. В чарах нет нужды.
Звон спущенной тетивы и свист тяжелой стрелы, что вошла в глаз-
ную прорезь шлема и поразила Властелина до глубины его черной ду-
ши. Лучник выскакивает из-за угла дома, обнажая короткий золотис-
тый клинок и готовясь к рукопашной, но это уже ни к чему.
- Я дважды твой должник, - оборачивается он ко мне. - И за не-
го, и за нее.
- За него мы в расчете, Шамаш, - отвечаю я. - А она уже отдала
свой долг.
- Это когда же?
- Когда не стала просить.
Вот на этом вполне можно закончить рассказ о Солнечном Шамаше и
сестре-жене его Иштар, которых преследовал их отец Син... И даже
если история эта имеет продолжение - а она имеет его, ибо нет на
этом свете ничего, что имело бы четкое начало и окончание, - луч-
ше завершить именно здесь и именно так.
Потому что я требую этого - я, Владыка Ан, в чьей природе - де-
лать, не спрашивая. Потому что я желаю этого - я, Владычица Ки, в
чьей природе - не давать ответов, даже создавая их...
К О Н Е Ц
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 30.09.2003 16:43