Александр Громов
                               Я, КАМЕНЬ.
                                Рассказ.
  Не знаю, кто в незапамятные времена решил пошутить, так устроив наш мир,
что все на свете кому-то завидуют.
  Бедные - богатым. Слабые - сильным. Уродливые - красавцам. Рабы -
владыкам. Неудачливые - баловням судьбы. И если где-нибудь удастся сыскать
богатого, сильного и удачливого красавца-владыку, то наверняка окажется,
что и он кому-то завидует. Например, богам, даже самым ничтожным из них, а
то и вовсе забытым, не имеющим ни храмов, ни жрецов, ни алтарей, чахнущим,
но бессмертным. Или нищему певцу - за то, что сочиненные им песни
подданные слушают охотнее, чем его, владыки, глашатаев.
  Врут схоласты, будто мир стоит на панцире огромной черепахи, это вредный
предрассудок. Панцирь давно бы треснул. На самом деле мир стоит на зависти
и насквозь пропитан ею. Она как клей, без нее земной диск рассыпался бы
песком. Ну что еще, спрашиваю я вас, способно скрепить его? Любовь?
Верность? Дружба? Доблесть? Не трудитесь перечислять далее. Уже очень
смешно.
  Старые завидуют молодым. Безрукие - рукастым, слепцы - зрячим. Глухонемые
завидуют тугим на ухо. Слепоглухонемые - тем, кто имеет либо слух, либо
хотя бы один глаз, пусть астигматичный и близорукий. Вечно жалующиеся тени
непогребенных завидуют живым, включая слепоглухонемых. Бесплотные
горемычные скитальцы, надоедающие мне по ночам своими жалобами, они вообще
завидуют всем, кто хотя бы иногда может позволить себе отдых и полный
покой. Вероятно, с особенной силой они завидуют мне.
  А я завидую им. Полный покой надоел мне к концу первого года
неподвижности. Герой в бессрочном отпуске...
  Слава о моих подвигах гремит по свету. Мне известно, что во всех селениях,
лежащих и по ту, и по эту сторону перевала, бродячие певцы, слетающиеся на
каждую ярмарку, как мухи на клей, прославляют в балладах дела давно
минувших дней - мои дела. Я действительно очень стар по человеческим
меркам, хотя по геологическим чрезвычайно молод. Сущий младенец.
  Я - Камень. Довольно большой гранитный валун почти прямоугольной формы,
высотой доходящий до пояса среднему человеку, шириной в полтора шага и
длиной в три. Параллелепипед, как сказал бы ученый геометр. Та моя грань,
что обращена вверх, особенно плоская и удобна для того, чтобы дать отдых
усталому путнику. Что они и делают. Почти каждый норовит присесть на меня,
но никому не приходит в голову сказать спасибо. Недавно какой-то варвар,
направляющийся на юг явно ради того, чтобы побесчинствовать и пограбить,
типичный гопник в кольчуге и рогатом шлеме, затупил о меня меч, но
сумел-таки вкривь и вкось высечь свое имя: Харальд. Не то тренировался,
предвкушая, как будет ставить автографы на памятниках исчезнувших
цивилизаций, не то просто учился грамоте. Жаль, я не встретился с ним
раньше на узкой дорожке - у него сразу пропала бы охота пакостить.
Впрочем, в те времена, когда я мог с ним встретиться, он, наверное, еще не
родился...
  Бесчувственный как камень - не про меня сказано. Согласно схоластической
теории божьего зеркала, за которую в ближайшем городе лет пять назад
закоптили в медленном дыму ученого монаха Шпикуса, всякая вещь отражает
воздействие и наделена способностью чувствовать.
  Я и чувствую.
  Солнце. Дождь. Снег. Звуки. Запахи. Во мне нет ни единой трещины, я могу
так лежать еще тысячи лет, если только какому-нибудь идиоту не придет в
голову уложить меня в новую городскую стену или раздробить, дабы вымостить
улицу перед магистратом. К счастью, до города не рукой подать.
  Знакомый стервятник, набив брюхо мертвечиной, прилетает чистить о меня
свой клюв. Это немного противно, но совсем не больно. Жаль только, что
стервятник ужасный неряха и от него дурно пахнет. Еще он иногда гадит. Я
сержусь, но, когда он улетает, мне становится одиноко.
  Случается, на меня взбираются ящерицы, чтобы погреться. Когда у гадюк
наступает период линьки, они трутся о мои бока, и мне приятно.
  Я завидую змеям. Они умеют ползать без ног. Я завидую ящерицам - они умеют
бегать. Но сильнее всего я завидую стервятнику. Ноги у меня, возможно, еще
вырастут, а крылья - никогда.
  Я очень удобно лежу. Пологий склон, мягкая травка. Здесь предгорья, дорога
из города, обходя меня, делает специальный крюк (так и должно быть - в
свое время я свалился прямо на дороге и перегородил ее), немного выше
начинает сильно петлять и медленно взбирается к перевалу. Со своего места
я хорошо вижу башни раскинувшегося вдали города и пасущиеся на равнине
овечьи стада, а в погожие дни ясно различаю на северном горизонте синие
пики Рифейских гор. Дорога через перевал не слишком оживленная, однако не
проходит и для, чтобы по ней не прошел путник, а то и двое. Когда они
вскарабкиваются на меня, чтобы отдохнуть, поболтать ногами и почесать
языки, я узнаю новости. Я не был любопытным человеком, но я очень
любопытный камень. Я внимательно слушаю, и мне кое-то известно о том, что
произошло в мире за последние годы. Разумеется, лишь в самых общих чертах.
  Менее всего мне известно о том, что происходит на севере за Рифейскими
горами. В мое прошлое человеческое воплощение там лежали три великие
страны: Гиперборея, Себоррея и Диарея, чье население по воле богов было
поражено неизлечимыми хворобами, так что, пожалуй, приходилось радоваться
тому, что прямого пути через Рифейские горы не существует. Это
действительно так, я проверял, когда в дни монетного кризиса по просьбе
королевы Лигатуры сопровождал караван, отряженный в горы за самородками.
Кстати, золота в горах также не нашлось, горы как горы.
  На западе живет храбрый и справедливый король, нечаянно утопивший в лесном
озере свой волшебный непобедимый меч. Переодевшись из стыда перед народом
простым рыбаком, этот достойный монарх удалился от власти, нанял
плоскодонку и ежедневно посвящает несколько часов промерам глубин при
помощи камня на длинной веревке, надеясь когда-нибудь вычислить
местонахождение меча и послать за ним водолазов. Народ, обожающий монарха,
делает вид, будто ни о чем не догадывается, однако местные острословы уже
прозвали шалаш на озерном берегу, служащий королю пристанищем, замком
Камень-лот.
  На востоке совсем худо. После смерти великого кагана Калгана, правившего
век без одной недели и скончавшегося от удивления собственным долголетием,
к власти пришел избранный народом престолодержатель Кворум, столь
медлительный, что пока он собирается решить одну проблему, накапливаются
сотня других, и дела каганата плохи.
  Страна, в пределах которой я нахожусь, называется Копролит. Это очень
древняя страна, но скучноватая. Мне здесь никогда особенно не нравилось,
притом меня здесь дважды делали камнем.
  На юге за перевалом - кутерьма. Воюющие друг с другом королевства,
непобедимые армии, неустрашимые воители, великие маги - все там. Новости с
фронтов меняются на прямо противоположные раз в неделю, а то и чаще. Когда
у меня вновь отрастут ноги, я непременно подамся на юг. Самое для меня
место.
  Но - чу! В мою сторону идут люди, причем с разных сторон. Панорамность
зрения очень удобна, хотя я предпочел бы рассматривать окружающее глазами,
а не всей поверхностью. У каждого свои слабости.
  Со стороны перевала по дороге бредет седобородый старик с корявым посохом
и заплатанной сумой через плечо. Наверно, нищенствующий певец или просто
бродяга, состарившийся в скитаниях. Видно, что он устал. Дорога, спускаясь
в долину, идет под уклон, но старик едва волочит ноги. Наверняка сядет
передохнуть, потому что до самого города ничего удобнее меня ему не
встретится. Я не против. Плохо только, что старик идет один, и если он не
имеет привычки беседовать сам с собой, я опять не узнаю ничего нового. Но
даже если он имеет такую привычку, с какой стати ему рассуждать вслух о
том, что делается в мире? Скорее всего, мне придется выслушать жалобы на
стариковские болячки, сопровождаемые постанываньем и кряхтеньем, да так,
пожалуй, что у меня самого заломит в пояснице, которой у меня вовсе нет.
Внушение - великая, но жутковатая сила.
  Зато со стороны города движется на рысях целая кавалькада из шести
всадников. Вернее, из пяти, потому что вряд ли можно назвать всадником
того, кто лежит на седле животом, напоминая вьючный куль. Сначала я в
самом деле принял его за вьюк, но теперь видно, что это все-таки
человеческое существо, хотя на голову ему надет какой-то мешок. У меня
хорошее зрение. Кавалькада еще далеко, и старик будет здесь раньше.
  Как я и думал, он собирается отдохнуть. Кряхтя, кое-как вскарабкивается на
меня, и расслабленно блаженствует. Ему приятно, что я успел прогреться на
солнышке, старые кости любят тепло. Зеленая ящерица, в первую секунду
отбежавшая к моему краю, делает вывод, что старик безопасен, и продолжает
греться. Знакомый стервятник с утра ко мне не наведывался, а сейчас я
различаю его над городом, он кружит там в сопровождении нескольких
сородичей. Ну, это нам знакомо. И подмеченная мною кавалькада неспроста
пылит по дороге.
  Была драчка, верно? С убитыми. Никакой противник к стенам не подступал,
значит, милейшие горожане передрались между собой. Небось пособники злых
сил пытались свергнуть доброго короля Угорела и прекрасную королеву
Варикозу, а преуспели или нет, пока не знаю. Но все уже кончено, не так
ли? А поперек вьючного седла лежит важный фрукт, которого постеснялись
убивать в городской черте, я угадал?
  Интересно знать, кто он? Неужто сам Угорел?
  Насколько мне известно, моя обидчица королева Лигатура умерла около года
назад от медленного отравления ртутью, а две ее дочки, Геенна и Убиенна,
во всем превзошедшие мамашу, по приказу Угорела были изгнаны из страны.
Вообще-то народ, освободивший доброго короля из тюрьмы и ожидавший в знак
монаршей признательности если не хлеба, то хотя бы зрелищ, шумно требовал
публичной казни негодяек, но добрый Угорел заливался слезами при всяком
упоминании о плахе, костре или виселице, а чувствительная королева слегла
в постель, жалуясь на расширение вен. Народ пошумел и успокоился.
  Как оказалось, напрасно. Не прошло и месяца, как под стенами появилось
войско каганата, ведомое Убиенной, младшей из сестер, и снабженное всем
необходимым для правильной осады, включая трех черных магов, двух плюющих
огнем драконов и одного стенобитного единорога. Каким образом интриганке
удалось столь скоро уговорить нерешительного Кворума оказать ей военную
помощь, осталось тайной.
  Из этой затеи ничего не вышло. Огненные драконы сдохли от простуды,
отведав льющегося со стен кипятка, оказавшегося для них чересчур
прохладным, единорог покорился дочери Угорела и Варикозы непорочной Леноре
и пошел на мясо для осажденных, маги перегрызлись друг с другом из-за
придворных постов и больше вредили друг другу, чем помогали штурмующим.
Начались прямые переговоры высоких сторон. Убиенну нечаянно убил сам
Угорел, произнесший длинную речь о добродетели, чего преступница вынести
не смогла и скончалась на месте задолго до финала замечательной речи.
Войско ее с потерями откатилось в каганат. Маги смылись. С тех пор в
стране наступил мир, а об исчезнувшей Геенне не было ни слуху, ни духу.
  И вот...
  Возле меня всадники с гиканьем осаживают лошадей и спешиваются. Интересно,
кто им понадобился - старик или я? И для чего?
  Хорошо, что у камня нет сердца и нечему биться. Иначе сейчас оно могло бы
выпрыгнуть наружу.
  Предводитель отряда, плотный мужик в хороших доспехах, оглядывается на
темнеющие вдали городские башни и, обращаясь к воинам, разевает волосатую
пасть:
  - Не будь я Зад Мелькал, доблестный тысячник армии непобедимой Геенны,
если я сброшу эту девку в пропасть неповрежденной! Сперва я, а потом все
по очереди, что скажете, ублюдки?
  Ублюдки в доспехах поплоше шумно радуются. Они согласны. Двое из них
шустро развязывают узлы на притороченной к седлу пленнице и снимают ее на
землю. Летит в сторону сорванный с головы мешок. Ого!..
  Она красивая, и я любуюсь. Что мне пока остается делать? А кто она, в
сущности, не так уж важно.
  - Ты скверно умрешь, Зад Мелькал! - кричит пленница. Воины регочут.
  - Ты этого не увидишь, моя сладенькая, - под общее одобрение возражает
Мелькал. Место действия он уже наметил - я очень удобный камень, других
таких поблизости нет. А вот старика на мне он, кажется, разглядел только
сейчас. - Отыди, презренный червь, ибо я обуян плотским желанием... Ох! -
это пленница впивается ногтями ему в лицо.
  Старик покорно, но с неуместным достоинством сносит оплеуху и не
собирается слезать с меня. Его сбрасывают пинком. Пленница кричит,
призывая на помощь. Пока все идет как по маслу. Я заранее пытаюсь напрячь
несуществующие мускулы или хотя бы вспомнить, как это делается.
  Наконец-то дождался! И плевать, что мне предстоит драка. Чтобы не
сглазить, я охотно плюнул бы через левое плечо, но у меня все еще нет ни
плеча, ни слюны.
  Зад Мелькал опрокидывает пленницу на меня. Кто-то из солдат затыкает ей
рот, кто-то держит ей руки-ноги, кто-то дает скабрезные советы пыхтящему
Мелькалу - что-то у него там заело с пряжками штанов. Проходит минута,
затруднение устранено...
  И вся компания разом валится друг на друга, барахтается на земле, вопит,
копошится и ничего не понимает. Сверху воины, чуть ниже Мелькал, еще ниже
пленница, а под всей этой человеческой кучей нахожусь я и являюсь ее
частью.
  Я снова человек.
  Что для меня стряхнуть с себя шестерых? Пустое дело, не о чем и говорить.
Но только не сейчас. Окаменение сразу не проходит, и прежде чем в мои
мышцы вернется прежняя ловкость, не говоря уже о силе, пройдет как минимум
несколько минут. За это время и убить могут, не поняв глупой шутки: был
камень - стал человек! Одна надежда на растерянность солдатни.
  Выпутавшись из общей кучи, они теряются лишь на несколько мгновений.
Маловато...
  - Убейте его! - визжит Зад Мелькал, одной рукой указывая на меня, другой
поддерживая штаны. Пока он их не наденет, драться ему несподручно, а
значит, у меня всего четыре противника.
  Зато никакого оружия.
  С нечеловеческими усилиями я встаю на четвереньки, и тут на мою шею
опускается меч. Кто-то из солдат решил эффектно отсечь мне голову.
Напрасное занятие - я все еще наполовину камень, поэтому меч выбивает о
меня искру и ломается пополам. Но больно. На шее точно останется рубец,
как навсегда осталась на моем боку татуировка "Харальд" с рунами вкривь и
вкось.
  Окаменение хорошая защита. Но оно быстро проходит.
  Солдафон, сломавший о меня меч, по-моему, крайне обижен. Он тушуется и
пятится назад, зато трое остальных кружат вокруг меня, готовясь напасть. С
одной стороны, это хорошо, поскольку с каждым мгновением отсрочки в моем
теле прибывает силы; с другой плохо, потому что я все более не камень...
  Кое-как я поднимаюсь на ноги. Очень похожий на глиняного болвана для
упражнений в рубке.
  - Нападайте, олухи! - ревет Зад Мелькал, еще не закончивший свой туалет.
  Если они действительно олухи, то уж во всяком случае олухи
дисциплинированные. Три меча со свистом рассекают воздух на замахе, чтобы
через мгновение разрубить меня на части. Затупятся, но разрубят.
  - Лови! - Старик кидает мне свой корявый посох.
  Оп! Поймал. Руки уже слушаются.
  Я принимаю на посох все три меча. Ох, неспроста дедуля не выбрал себе
палку поровнее! Посох неказист, зато явно принадлежит к числу
заговоренных, я это сразу заподозрил. И старичок тоже совсем не прост,
знаю я таких...
  Все три меча со звоном ломаются о тонкую деревяшку, не оставив на ней и
следа. Зато деревяшка в моих руках приходит в неистовое смертоносное
движение. Дело знакомое, бой совсем короткий. Воины Мелькала, не
захватившие с собой пик, могут защищаться только кинжалами и обломками
мечей. Спустя несколько мгновений трое из них уже смирно лежат в дорожной
пыли и вряд ли встанут, а четвертый корчится, насаженный со спины на
кинжал, добытый не растерявшейся пленницей у одного из убитых. Ловкая
девчонка!
  Четверо перебиты, один лишь Мелькал стремительно убегает по дороге к
городу. Догнать его нет возможности: во время боя лошади, одурев от запаха
крови, разбежались по всему Копролиту, а я еще не настолько быстроног,
чтобы состязаться в скорости с насмерть перепуганным тысячником. Он не
остановится до самого королевского замка и, наверно, сначала поднимет
тревогу, а потом уже как следует застегнет штаны.
  Пленница думает примерно так же:
  - Кто бы вы ни были, ты, благородный воин, и ты, мудрый странник, нам надо
скорее уходить в горы, ибо через полчаса здесь будет вся армия гнусной
Геенны...
  Ага. Значит, я был прав, в городе действительно переворот. А насчет гор я
согласен, иного пути нет.
  Кстати, что это она так странно на меня косится?.. Ах, да. Верно. Я же
гол, как новорожденный, на мне только и есть, что корявая татуировка на
одном боку и корочка лишайника на другом. Когда пять лет назад я в
очередной раз стал камнем, моя одежда, разумеется, лопнула по всем швам и
разлетелась обрывками, ныне частично пропавшими, частично пришедшими в
полную негодность. И чего это говорят, будто под лежачий камень вода не
течет? Течет, уверяю вас. Еще как просачивается.
  Штаны самого рослого из убитых мне коротки, но других нет.
  - Идем же! - торопит девушка.
  - Подожди... Как тебя зовут? - Вопрос ритуальный, ибо ответ я знаю почти
наверняка.
  - Ленора, дочь короля Угорела и королевы Варикозы, наследная принцесса
Копролита. Ты готов?
  - Нет еще. - Я принимаюсь разгребать руками землю там, где недавно лежал.
  - Великий Драхма, где же он?
  - Кто?
  Но я уже нашел. Не "кто", а "что". Мое оружие! Мой знаменитый на весь мир
кистень Чтозаболь, предмет повышенной убойности, некогда доставшийся мне
после долгого боя с верзилой Мертвожором, наводившим ужас на все земли
восточнее каганата, да и на каганат тоже. Тяжелый, чуть тронутый ржавчиной
шар с заговоренными шипами, простая рукоять, сработанная из чьей-то
бедренной кости, да витой кожаный ремешок, больше ничего. А каких врагов я
побеждал этим оружием - самому вспомнить жутко! Сколько волшебных мечей
вырвал из рук! Сколько шлемов расплющил в блин!
  Теперь вид у кистеня самый непрезентабельный: костяная рукоять потемнела,
ремешок подгнил. Вещь остро нуждается в починке. С другой стороны, если бы
в прошлый раз я не упал на нее, становясь камнем, нашел бы я ее сейчас,
пожалуй! Охотников до бесхозного добра всегда больше, чем нужно.
  - Идем! - командует Ленора. Как ни мало правил Копролитом ее папаша,
привычку командовать принцесса усвоила быстро. - Нет, стой. Я должна
поблагодарить тебя, отважный воин...
  О ужас - она тянется на цыпочках, намереваясь меня поцеловать!
  - Не-е-е-е-ет!!!...
  От моего крика старик роняет посох, который он только что придирчиво
рассматривал и скреб ногтем. Принцесса растеряна.
  - Ты... ты брезгуешь?
  - Потом объясню, - бросаю я, убедившись, что опасность пока миновала. -
Идем!
  - Все равно я благодарю тебя, - царственно изрекает принцесса, - хотя и не
знаю твоего имени.
  - Камень, - говорю я. - Меня зовут Камень.
  * * *
  Мы взбираемся на гору. Дорога вьется внизу, и вскоре по ней промчится
отряд, высланный в погоню. Если мы успеем перевалить вершину и в отряде не
найдется толкового мага, у нас есть шанс ускользнуть из страны невредимыми.
  Старик не отстает. Он молчит, сберегая дыхание, зато принцесса, легкая как
на ногу, так и на язык, болтает без умолку.
  - ...и вот когда мой отец уволил со службы всех палачей и изгнал из
пределов страны пыточных дел мастера гнусного Ортопеда, шайки грабителей
наводнили страну, и народ начал роптать. Отец очень жалел, что не успел
распустить армию, доставшуюся ему в наследство от узурпаторши Лигатуры,
ибо он не хотел ни с кем воевать, воины же с каждым днем выражали все
большее недовольство мудрым правлением отца...
  - Почему? - интересуюсь я.
  - Отец не позволял им грабить землепашцев.
  Понятно...
  - Мерзкая же Геенна, предводительница темных сил, через лазутчиков
уговорила презренного Зада Мелькала и его приспешников изменить государю,
- продолжает Ленора. - Зря отец не изгнал их из страны...
  Действительно. Дельная мысль: изгнать всех, кто мешает доброму королю
проявлять доброту, в первую очередь полицию, армию и полководцев. И
остаться в совершенном одиночестве.
  Короче говоря, произошел переворот. Угорел с Варикозой были схвачены
взбунтовавшимся войском и, вероятно, убиты. Провозглашенная королевой
Геенна торжественно въехала в Копролит, немедленно пообещав войску череду
коротких победоносных войн и владычество Копролита над миром. Зад Мелькал
получил повышение по службе, мучитель Ортопед вернулся к исполнению своих
обязанностей, богам были принесены человеческие жертвы, словом, все вышло
путем.
  Оставалась одна проблема: что делать с Ленорой? Все знали о предсказании
ее судьбы, данном при ее рождении вещей колдуньей Нонпарель: Зрячие Кольца
помогут принцессе победить силы зла и стать одной из величайших королев.
  Казнить негодницу - тут и вопроса не было. Но как? Все знали, что
предсказания Нонпарели всегда исполняются. Искушенная в чернокнижии Геенна
нашла выход: сбросить принцессу в горную пропасть и завалить камнями -
пусть-ка из-под завала попробует добраться до Зрячих Колец! Не знала
темная Геенна другого, тайного предсказания: найти Зрячие Кольца Леноре
поможет Камень...
  Я, кстати, тоже не знал.
  Это не первый случай. Как только я принимаю человеческий облик, у меня
сразу находятся работодатели, убежденные в том, что я сплю и вижу, как бы
вытащить их из беды. Особенно женщины, от коих мне следовало бы бежать,
как зайцу от филина.
  А Ленора вдобавок еще и красивая. Совсем плохо.
  - А кем ты родился - человеком или камнем?
  - Камнем, - отвечаю я нехотя и отворачиваюсь, не желая дальнейших
расспросов.
  Я не соврал. Когда-то очень давно, так давно, что никто из живущих этого и
не помнит, ползущие льды, насланные на Копролит колдуньей Криогенной,
откололи меня от Рифейских гор и вынесли на равнину. Там я и пролежал
несколько столетий, всем довольный, пока однажды мимо меня не прошел в
обличье обыкновенного мага великий бог Драхма, тот самый, что некогда
создал наш мир, вынув его из своей ноздри. Как многие до него, он присел
на меня отдохнуть (кто сказал, что боги не устают?) и нашел, что я удобен.
То ли в благодарность, то ли просто решив пошутить, он превратил меня в
человека.
  Меня! Которому так уютно лежалось на солнышке и думалось о своем,
каменном! И вдруг ни с того ни с сего какой-то маг-проходимец... Еще не
догадываясь, какая это сладкая отрава - быть человеком, я погнался за ним,
чтобы убить, но в погоне не преуспел - ноги поначалу плохо слушались. Что
до великого Драхмы, то он, оглянувшись на меня, усмехнулся, и сказал мне,
как я могу снова стать камнем. "Но уж коли тебе так хочется лежать при
дороге, - добавил бог ласковым голосом и снова усмехнулся, - пусть не
зависит от тебя условие твоего превращения в человека. Да будет так!"
  Очень скоро мне понравилось быть человеком. И не просто человеком, а
сильным мужчиной. По правде говоря, Драхма не схалтурил. Вот только
никакой женщине нельзя целовать меня в губы, от этого я каменею. Много раз
я пытался объяснить им это, но все без толку. Женщины вообще странный
народ. Им говоришь, что нельзя, а их так и тянет сделать наоборот, причем
в самый неподходящий момент, вроде ночи любви. Скольких из них я передавил
- это же уму непостижимо!
  Мы продолжаем карабкаться по склону. Старик по-прежнему бережет дыхание,
зато Ленора атакует меня вопросами. Мало-помалу я выкладываю все.
  - Короче говоря, моя принцесса, я становлюсь камнем после женского
поцелуя. Таково мое проклятие. И снова превращаюсь в человека, как только
на мне изнасилуют девственницу...
  - Меня не изнасиловали! - резко возражает Ленора. - Вот еще!
  - Ну... попытаются изнасиловать, - благодушно соглашаюсь я. - Я не очень
хорошо расслышал Драхму.
  - То-то же! - и Ленора обращается к старику: - А тебя как зовут, почтенный
маг?
  Старик, оказывается, нисколько не запыхался, его голос бодр и звучен:
  - Я не маг. Я делаю хорошие вещи, а это... больше, чем маг. А зовут меня
Потерявший Имя.
  - То есть Безымянный?
  - Не Безымянный, а Потерявший Имя! - не соглашается старик.
  - А какая разница? - наивно спрашивает принцесса.
  - Безымянный - он безымянный и есть. А Потерявший Имя может снова его
найти, если удача будет ему сопутствовать.
  - Ну и как - сопутствует? - интересуюсь я.
  - Пока не очень, - бурчит в ответ старик. - Вы вон туда посмотрите.
  Он прав. За нами погоня. Вьющаяся по подошве горы дорога пылит так, будто
там резвится средних размеров дракон. За нами выслан даже не отряд - целое
войско! Наверно, улепетнувший от нас тысячник Зад Мелькал по приказу
темной Геенны поднял в погоню всю свою тысячу.
  Нас прекрасно видно. Пыльный дракон делится надвое - часть войска скачет в
обход горы, дабы перехватить нас там. Теперь дальнейший подъем лишается
всякого смысла. Драки не избежать.
  Это с десятью-то сотнями всадников? Гм. К тому же я вовсе не уверен в
сохранности боевых качеств моего кистеня...
  - Старик! - обращаюсь я к Потерявшему Имя, наблюдая, как спешившийся
отряд, оставив внизу немногих коноводов, растягивается двойной цепью вдоль
подножья горя и начинает подъем. Настоящая облава. - Твой волшебный посох
в порядке?
  - Сейчас проверим... Соблаговоли ударить кинжалом, принцесса.
  Кинжал оставляет на корявой палке глубокую зарубку.
  - Так я и знал!
  - Неужели иссякла волшебная сила? - испуганно восклицает Ленора.
  - Именно так, ваше высочество. - Старик отшвыривает палку прочь. - С
потерей имени я потерял умение делать вещи без изъянов, а изъян этого
посоха состоял в том, что он мог переломить лишь сто клинков. К
сегодняшнему утру их счет доходил до девяносто семи, но я надеялся, что
ошибся хотя бы на один-два...
  Понятно... Хорошо, что один из солдафонов Мелькала сломал свой клинок о
мою шею, иначе его было бы уже не обо что сломать.
  А горазд подраться старичок... Девяносто семь ударов меча о посох - надо
же! Специально он, что ли, нарывался, или в мое отсутствие в мире
умножилось зло? А может, старик по душевной доброте позволял пользоваться
посохом всякому встречному-поперечному, вроде меня? Или давал напрокат за
деньги?
  Неважно.
  - И лишь тогда ко мне вернется умение делать вещи без изъянов, когда я
вновь обрету данное при рождении имя. А помогут мне в этом Зрячие Кольца...
  Опять эти Кольца. Что-то новенькое появилось в мире за последние пять лет,
что-то я пропустил, лежа камнем. Ну ладно, Зрячие так Зрячие. Старику и
принцессе, похоже, по пути. А мне?
  Пока тоже.
  Ну хорошо, а сейчас-то нам что делать? Спустить на врагов каменный обвал?
Склон недостаточно крут, не выйдет тут никакого обвала. Прорываться? Всего
оружия у нас - кистень да кинжал...
  Стоп. Старик с увлечением копается в своей заплатанной суме. Что там у
него - волшебный жезл? непобедимый шестопер? зубочистка-невидимка?
  Всего-навсего игральные кости. Два кубика и стаканчик, испещренный
неведомыми знаками. Вещь, несомненно, магическая, но на оружие абсолютно
не похожа.
  - Сейчас не время для азартных игр, Потерявший Имя! - негодует принцесса.
  Старик хитренько усмехается.
  - Стаканчик я выточил из драконьего зуба мудрости. Ведомо ли тебе, юная
принцесса, что только у одного дракона из тысячи вырастает этот зуб? Он
невероятно редко попадает людям в руки, ибо мудрого дракона человеку
трудно убить и даже увидеть. Ну а кубики сделаны из камней, вынутых из
печени людоеда. Это лучшая из моих вещей, дочь Угорела. Лучше, чем любой
непобедимый меч. Надежней, чем волшебное покрывало. Если бы не изъян, я с
ее помощью легко мог бы стать владыкой всего мира! Конечно, если бы
захотел...
  - А что за изъян? - Я также заинтересован.
  - Ею можно воспользоваться лишь три раза. В четвертый раз она сыграет
против своего хозяина.
  - А в пятый?
  - Пятого раза не будет.
  Старик садится на торчащий из земли обломок базальта, неровный и
неудобный. Куда ему до меня. На обломке высечено имя - Харальд.
  - Подпустим поближе, так оно вернее...
  - Великий Драхма! - восклицает принцесса, сверкая глазами. Настроение у
нее воинственное. - Старик, ты потерял не только имя, но и рассудок! Я не
хочу знать, как действуют твои кости, я буду сражаться сама! А... как они
действуют?
  Логика.
  - Уменьшают число врагов во столько раз, сколько выпадет очков.
  Двойная цепь врагов приближается. Края ее движутся быстрее, чем центр -
нас берут в полукольцо. Видны оскалы под забралами шлемов.
  - Пора. - Потерявший Имя начинает трясти стаканчик и точным движением
опрокидывает его на ладонь.
  Единица и двойка. Три очка. Поднимающаяся в гору цепь воинов Геенны
существенно редеет. Я не успеваю заметить, куда подевались две трети
отряда - их просто нет.
  Цепь не останавливается. Недостаточно исполнительных подчиненных Геенна
любит варить в смоле, это всем известно.
  Старик наносит новый удар. На этот раз удачнее - пятерка и шестерка. В
цепи страшные опустошения. Ленора ойкает.
  - А чегой-то вон тот без рук, без ног? - задаю я вопрос, указывая на некий
человечий обрубок.
  Старик пожимает плечами.
  - Наверно, их число не делилось на одиннадцать без остатка...
  Разумное объяснение.
  В последний раз грохочут в костяном стаканчике граненые камни из печени
людоеда. На этот раз всего два очка. Вражеских воинов осталось не более
десятка, они напуганы и вот-вот повернут назад, несмотря на смолу.
  Я иду на прорыв. За мной поспешают Ленора с кинжалом и старик без имени,
едва успевший подхватить свою суму. Что мне десяток мечей, если со мной
Чтозаболь? Шипастый шар с гуденьем описывает круги. Р-р-разойдись,
ничтожные! Ушибу!
  Они не расходятся. Кто-то суется прямо под шар. Сам виноват. Взмах - и
глухой шлем следующего воина приходит в негодность вместе с содержимым. У
меня не побалуешь. Еще взмах - и из забрала плечистого урода, наседающего
на Потерявшего Имя, летят какие-то брызги. Увы, гнилой ремешок не
выдерживает следующего взмаха - раскрученный шар срывается с привязи, бьет
в ухо обормота, пытающегося проткнуть Ленору пикой, и рикошетом задевает
плечо самой принцессы. Сразу три воина, разобрав, кто в нашей троице
главный боец, бросаются на меня, обезоруженного, но я уже успел подобрать
меч одного из убитых. Клинок легковат для моей руки, и я трачу на эту
троицу вдвое больше времени, чем приличествует бойцу с моей биографией.
  Остальных мы гоним вниз по склону, убивая в спину. Внизу сотни лошадей, а
коноводы, конечно, удрали. Мы спасены, у нас есть лошади, чтобы убраться
из Копролита, а оставшаяся часть войска, если она вообще уцелела, вряд ли
решится нас преследовать. Где Зад Мелькал? Принцессе хочется посчитаться с
ним, мне тоже, несмотря на то, что благодаря ему я снова человек. Неужели
он исчез на горе вместе с большей частью своей тысячи?
  Ничего подобного. Мелькал, как и подобает важному лицу, облеченному
доверием королевы, командовал облавой издали, потому и уцелел.
  Неожиданно вынырнув из-под брюха лошади, он выхватывает суму из рук
Потерявшего Имя, шустро вынимает стаканчик с игральными костями, и
ухмыляется во всю волосатую пасть.
  - Я не настолько глуп, чтобы сражаться с тобой, человек, рожденный из
камня, - скалится он, - и не настолько храбр, чтобы явиться пред очи своей
королевы не выполнив поручения касательно тебя, принцесса. А потому...
  Я бросаюсь к нему, чтобы зарубить, - но поздно. Кости брошены.
  Наверное, снова выпало два очка. Мелькала срезает до пояса, верхняя
половина исчезает в никуда, а нижняя делает книксен и опускается на
дорогу. Все кончено, тысячник Геенны отмелькал свое.
  - Я же говорила, что он скверно умрет, - величественно произносит
принцесса, зажимая рану на прекрасном плече. - Правда, надеялась, что еще
сквернее...
  - Ничего, сойдет и так, - утешаю я.
  - Хорошо, что я не вспомнил сейчас свое имя, - и старик с облегчением
переводит дух.
  * * *
  Рана принцессы воспалена. Мы со стариком, как умеем, пытаемся врачевать
ее, но безуспешно. Принцессе все хуже - не зря мой пропавший в бою кистень
имел заговоренные шипы. Заговаривала их колдунья по имени Бутадиен, помимо
колдовства сведущая в алхимии и медицине, и, кажется, заговорила на
гангрену.
  Горячка и беспамятство. У раны очень скверный вид.
  Мы живем в чьей-то хижине к югу от горного хребта в пределах страны
Забугорн. Это старая эльфийская территория, но ввиду близости гор сюда
могут забредать и гномы. У меня с ними счетов нет, а вот у старика... не
знаю. И на всякий случай ночами мы дежурим по очереди.
  Давно я не видел ни одного гнома. Будучи обыкновенным гранитным валуном, я
не интересовал их, как всякая пустая порода, а когда был человеком, сам не
очень-то посягал на полезные ископаемые, охраняемыми этим народцем, - за
исключением одного случая, когда я искал для королевы Лигатуры золото в
Рифейских горах. Мы тогда вернулись ни с чем, за что разочарованная
королева повелела напоить главного караванщика расплавленным свинцом из
королевской казны, а меня чмокнула в губы так быстро и неожиданно, что я
не успел вытащить кистень. Хорошо еще, что потом не приказала ни разбить,
ни вывезти и утопить в болоте, так что я остался лежать на полу в малом
зале королевского замка и воскрес, когда какой-то пьяный стражник
попытался изнасиловать на мне одну из младших служанок. В благодарность за
возвращение человеческого облика и в компенсацию за улизнувшую служанку я
был готов оплатить ему ночь в лучшем городском веселом доме, но он сдуру
начал орать, созывая подмогу, и пришлось его придушить.
  Хозяева хижины не появляются. Может, ушли в дальний поход на орков или
гномов, а может, вообще забросили неудобную фазенду за ее отдаленностью от
эльфийской столицы Кохинора. Вокруг хижины разросся одичавший сад, так что
лечебное голодание не входит в наши ближайшие планы. Но я предпочел бы
мясо.
  Мы давим сок из плодов и поим им Ленору, когда она ненадолго выныривает из
забытья. Это случается все реже.
  - Вот что, Камень, - говорит мне Потерявший Имя на третий день после того,
как принцесса слегла. - Нужен лекарь.
  Обычно старик более церемонен и называет меня не иначе, как "достойный
Камень", но сейчас говорит коротко и по делу. Стало быть, считает, что все
очень плохо.
  Мне тоже так кажется.
  В саду старик вырезал себе новую палку и три дня строгал ее, надеясь
довести до кондиций магического посоха с врачебным уклоном, но не
преуспел. Оказалось, что заготовка посоха годится для излечения одной лишь
чесотки, и старик, с сожалением признав допущенную где-то ошибку, начал
доводить палку до ума в направлении усиления боевых качеств. Разумеется,
тоже с изъяном.
  - Ты знаешь в этих краях хоть одного лекаря?
  - А ты?
  - Когда-то знавал эльфийку Нежриэль, правда, она врачевала только от
пьянства. Помню, как она лечила соседнего короля Кюрдамира, так он потом
не только от эля отказался, но и все посевы ячменя в стране потравил...
  - Не то, - сокрушается Потерявший Имя. - А я в прежние годы знавал многих,
но вот беда: с эльфами я издавна не в ладах. Так что ухаживать за
принцессой останусь я, а тебя, благородный Камень, прошу отправиться на
поиски лекаря... - старик снова начинает изъясняться в привычной ему
манере.
  Я не против отправиться за врачевателем. В случае чего Потерявший Имя
как-нибудь сумеет оборонить Ленору: помимо оставленного мною меча у него
еще есть кинжал и новый посох. Мне же бояться и вовсе нечего: как правило,
с эльфами нетрудно договориться. А главное, эльфийки не имеют обыкновения
целовать людей, за каковое качество я ставлю их минимум на одну ступень
выше человеческих женщин.
  Вечно у меня находится какое-нибудь дело. Иначе я давно бы уже откочевал
на крайний юг, где, по слухам, люди, не зная поцелуев, в знак нежности
трутся друг о дружку носами и верхом неприличия считается подхватить
насморк.
  Простившись со стариком и с сожалением взглянув на мечущуюся в горячечном
бреду Ленору, я ухожу. Мой путь не близок. Проще всего поискать лекаря в
Кохиноре, до него примерно сутки пешего хода, и часть пути пройдет по
границе между эльфийским королевством и страной Кюрдамира. Пять лет назад
здесь не было никаких пограничных конфликтов, но теперь - кто знает?
  Между прочим, пять лет назад никто ничего не слыхивал и о Зрячих Кольцах,
а теперь они вдруг понадобились всем! Кроме меня, но не бросать же мне
Ленору и Потерявшего Имя! Красота и магия - это хорошо, но сами по себе,
без героя, привыкшего к походам и сражениям, они мало чего стоят. А герою
крайне необходимо соответствующее оружие, какой-нибудь клинок не из самых
плохих, желательно заговоренный... Эх, жаль, пропал мой верный кистень
Чтозаболь!
  Случись поблизости другой герой моих бойцовских качеств, я без особых
колебаний уступил бы ему мою миссию. Но только откуда он возьмется? За
десять лет моей жизни человеком и за тысячу - камнем я встретил лишь
одного равного себе противника, и то это случилось давным-давно. Некий
киммерийский варвар шел добывать себе королевство, а я шел просто так.
Никакие королевства мне были даром не нужны. До сих пор не возьму в толк,
с чего он решил, будто я могу стать его конкурентом, но кончилось тем, что
мы с ним безрезультатно сражались целые сутки. Ох, уж мне эти северные
гопники!
  Граница выложена белыми камнями. Круглые тесаные камни чередуются с
длинными, снабженными нашлепками на торцах. Все правильно, так и на картах
рисуют. Я шагаю по камням, демонстративно не нарушая ничьей границы - мне
вовсе не хочется, чтобы из ближайших кустов в меня пустил стрелу
какой-нибудь не в меру рьяный пограничный страж. На одном треснувшем камне
надпись, гласящая, что этот обтесанный кусок известняка имеет имя
собственное - Спорный камень, и что из-за споров о его правильном
местоположении сто лет назад погибли пятьсот эльфов и триста людей плюс
эскадрон назгулов. В сухой земле до сих пор отпечатаны следы ваг, которыми
конфликтующие стороны двигали камень. Поперек надписи грубо высечено
"Харальд". Гопник побывал и тут.
  Рассматривая надпись, я стою на соседнем камне - круглом. И вдруг слышу:
  - Сойди с меня.
  Оглядываюсь - никого. Не камень же подал голос! Во-первых, камню нечем
разговаривать, а во-вторых, вряд ли он мой собрат: Драхма не повторяет
дважды одних и тех же шуток.
  - Сойди с меня, кому сказано!
  Ну ладно. Схожу. Не жалко.
  - Так-то лучше. А то, понимаешь, встал, дубина, прямо на глаз... - и
камень медленно моргает.
  Интересно. Знал я, что иные драконы с возрастом приобретают способность
мимикрировать, но чтобы настолько...
  - Сам ты дубина, - отвечаю нагло. - Нашел, где разлечься... А я - Камень.
  Из земли поднимается то, что я принимал за ровное поле с ниточкой
пограничных камней, - крупный дракон южного подвида. Одноглавый. Кажется,
не огнедышащий. На левом боку медленно тускнеют белые пятна - круглые и
продолговатые.
  - Раз Камень - значит невкусный? - деловито осведомляется дракон.
  - А ты попробуй на зуб! - дерзко предлагаю я. В дерзости мое спасение,
отбиваться от трехэтажной зверюги мне нечем.
  Дракон долго обнюхивает меня.
  - Человек, - определяет он наконец. - Но не то. Не знаешь, где можно
поблизости достать девственницу?
  - А ты не знаешь, где можно поблизости достать лекаря?
  - Найди мне девственницу, и будет тебе лекарь.
  - Пожалуйста, - отвечаю я. - Королевство Копролит, что к северу от
перевала. Нынешняя королева Геенна подойдет?
  - Королев я еще не ел, интересно будет попробовать, - благосклонно кивает
дракон. Затем на его морде отражается сильное сомнение. - А она
девственница?
  - Наверняка, - импровизирую я. - Ну кто к такой подойдет, ты сам подумай...
  Дракон недоверчиво фыркает, но спорить не собирается.
  - Ну, я полетел...
  - Погоди! - кричу я. - А лекарь?
  - Ах, да... - дракон, уже начавший расправлять крылья, складывает их
вновь. - Человека или эльфа искать долго... А может, я на что сгожусь?
  - Может, и сгодишься, - говорю я, критически осматривая своего
собеседника, - особенно если ты мудрый дракон.
  - Мудреющий, - сознается он и разевает пасть. - Зубы мудрости видишь?
Совсем еще маленькие. Только-только прорезались. Дай, думаю, в последний
раз полакомлюсь девственницей - потом-то уж ни-ни...
  - А людей врачевать умеешь?
  - Невелика наука.
  - Тогда пошли.
  - Может, полетели? - и дракон расправляет крылья. На правом красуется
татуировка "Харальд".
  - Только невысоко. Привлекать внимание нам ни к чему.
  Летим. На бреющем. В воздушной яме крыло дракона цепляет один из
пограничных камней, тот откатывается в сторону. Ох, чую, быть еще одному
камню спорным...
  Я удобно сижу на спине дракона, держась за костяной шип. Кажется, мне -
вернее, Леноре - повезло. Пока я добрел бы до Кохинора, пока нашел бы
лекаря... Да и в эльфийском языке я не упражнялся с моего позапрошлого
человеческого воплощения. А с драконом мы понимаем друг друга вполне
прилично.
  - Кого лечить будем? - спрашивает дракон, повернув голову так, чтобы
видеть меня одним глазом.
  - Принцессу Ленору.
  - А-а. Она случайно не девственница?
  - Ее на мне насиловали, - уклоняюсь я от прямого ответа. - Кстати, у нее
можно узнать подробности о Геенне... Ты вперед-то посматривай. Врежемся в
мэлорн - мало не покажется.
  Словно в ответ прямо по курсу возникают несколько мэлорнов - большущих
реликтовых деревьев, давным-давно вырубленных в человеческих странах, но
сохранившихся в Забугорне. Эльфы их берегут, дракон тоже. Он закладывает
крутой вираж, затем делает "горку". Неожиданно из кроны одного дерева
вылетает стая стрел, стучит по драконьей шкуре. Мудреющий дракон не
обращает внимания. Вообще, мудрый дракон отличается от глупого тем, что
понимает: с двуногими лучше не связываться.
  Вот и хижина.
  За несколько часов моего отсутствия обстановка решительно изменилась: я не
скажу, что здесь стало людно, только потому, что стало ГНОМНО. Перед
хижиной их собралось не меньше пятидесяти, они наседают на Потерявшего
Имя, и тот прыгает между ними, награждая наиболее настырных трескучими
ударами нового посоха. Многие гномы явились с кирками и лопатами, но
старика могут смять и просто числом...
  Заходя на посадку, дракон сметает кожистым крылом половину гномьего
отряда. Соскочив с драконьей спины, я разгоняю другую половину одним своим
видом. Гномье поголовье с писком исчезает в кустах.
  - Напрасен твой пыл, доблестный Камень, - с серьезным видом говорит
старик, но, по-моему, внутренне хохочет. - Эти несчастные вовсе не
угрожали ни мне, ни принцессе...
  - А то я не видел!..
  - Нет, в самом деле. Они пришли лечиться. Разве я не сказал тебе, что мой
посох излечивает чесотку? Наверно, кто-то из гномов услышал, у них очень
чуткий слух. А среди гномов чесотка очень распространенная хворь - у них
под землей тесные жилища, жара, тяжкий труд... Потеют, а помыться чаще
всего негде. Вот и пришли ко мне...
  В ладони старика горсточка необработанных сапфиров - плата за лечение.
  - А ты случайно не спросил их о пути к Зрячим Кольцам? - интересуюсь я. -
Гномы-то должны его знать, они всюду ходов нарыли...
  - Забыл... Но я и так знаю путь.
  - Точно знаешь? - наседаю я.
  - Ну... примерно. Направление - да. А вот насчет того, что может
встретиться нам на пути... - Он смущенно разводит руками.
  В кустах смородины раздается кашель. В то же мгновение я делаю рывок и
сцапываю подземного жителя за ногу, прежде чем он успевает скрыться в
норе. Вытаскиваю его на свет, хватаю поперек туловища, тащу к старику.
Сейчас будем чинить допрос.
  Гном возмущенно верещит. Я держу его под мышкой, чтобы не сбежал. Он
маленький, толстый, лысый и очень сердитый. Его шапочка из кротового меха
осталась в норе, как и кирка. Он молотит меня кулачками и пытается
укусить. А еще он чешется.
  - Как тебя зовут?
  Молчание.
  - Ты тоже потерял имя? Я буду называть тебя Амнезием, поскольку ты
мужского пола. Чесоточным Амнезием.
  В ответ сопенье и попытка укусить.
  Дракон вежливо молчит. Кажется, гномы не входят в его меню.
  - Так вот, Амнезий. Ты получишь свободу и половину вот этих сапфиров, если
подробно расскажешь, какие опасности ждут того, кто хочет найти Зрячие
Кольца. Договорились?
  - Нет! - гном впервые обнаруживает голос.
  - Не забывай, мы на эльфийской территории. Стоит мне отвести тебя в
Кохинор... Ты получаешь свободу и все сапфиры в обмен на нужные нам
сведения, это мое последнее слово. Согласен?
  - Нет!
  - Тебе что, из всех человеческих слов известно только "нет"?
  - Нет!
  Убивать столь жалкое существо я, разумеется, не собираюсь. По-видимому,
толку мы от упрямца не добьемся, так не лучше ли дать ему пинка и
отпустить восвояси?
  - Погоди, доблестный Камень, - останавливает меня старик и обрашается к
гному. - Я успел тебя вылечить?
  - Нет, - пищит гном и принимается яростно скрести спину. Для такого дела
руки у него коротковаты. Вероятно, он привык использовать кирку.
  Потерявший Имя без слов взмахивает посохом. Первый удар достается гному,
второй - мне.
  Больно. На плече вспухает синий рубец.
  - Вещь, как всегда, с изъяном, - оправдывается старик, но тем не менее
довольно оглаживает бороду. - Требует приложения силы, а иначе не лечит...
  - Меня-то зачем?
  - На всякий случай. Зато теперь на тебе не осталось ни одного чесоточного
клеща. Можешь не благодарить.
  - И не собираюсь, - бурчу я, оглаживая вздувшийся рубец. Но Потерявшего
Имя мои эмоции и я сам в данный момент не интересуют, он лишь просит меня
отпустить гнома. Что я и делаю с большим неудовольствием.
  Гном немедленно пытается удрать, но тут же сгибается пополам от приступа
кашля. Кашляет он долго, с увлечением. Видно, что это для него привычное
занятие.
  - Сначала я найду Зрячие Кольца, - вкрадчивым голосом говорит старик, - а
потом вернусь и сделаю вещь без изъяна. Хорошую вещь, такую, которой можно
будет вылечить силикоз...
  Мне становится понятно. Наверняка чесотка для подземных жителей - не самый
ужасный бич.
  Гном молчит, но колеблется.
  - И радикулит...
  Готово: гном сдался. И даже не требует назад сапфиров.
  Мы узнаем много нового. Во-первых, Зрячие Кольца были сотворены много
веков назад великим и просветленным магом Рефрактором, чья дальнозоркость
с тех пор вошла в поговорку, ибо ничто в мире не могло укрыться от его
глаз. После Рефрактора Кольца принадлежали его ученикам и ученикам его
учеников, последним из которых был светлый Анастигмат. Пока Кольца
находились в руках светлых сил, в мире царил относительный порядок, во
всяком случае, число творимых злодеяний как минимум не превышало
удесятеренного количества добрых дел. Все пошло иначе, как только Кольцами
завладел Серый Властелин, мечтающий, разумеется, о власти над миром.
Начались войны и дворцовые перевороты, всякая нечисть принялась пакостить
в открытую, а маги, остро необходимые государям для ведения военных
действий, обнаглели настолько, что в обмен на услуги требовали
министерских постов.
  Во-вторых. Серый Властелин владычествует над угрюмой горной страной
Катаракт, что находится на крайнем западе земного диска. Единственная
дорога в Катаракт вьется по дну мрачного ущелья, где струятся воды
Отравленной реки и самый воздух пропитан ядовитой сыростью. Дорогу
сторожат три хорошо укрепленных замка: Танагр, Онагр и Тарбаган. Для того
чтобы достигнуть начала этой дороги, нужно пересечь семь враждующих друг с
другом королевств, одно княжество и Ничьи Земли, населенные созданиями
Тьмы, а кроме того...
  Гном рассказывает долго и обстоятельно, обращаясь главным образом к
Потерявшему Имя. Похоже, он надеется, что тот вернется с полдороги
достаточно живым, чтобы смастерить для гномьего народа средство от
силикоза, хотя бы с изъяном. До моей судьбы ему нет никакого дела, он даже
не скрывает, что я заведомо обречен погибнуть задолго до конца пути.
  Досказав все, он неожиданно бросается наутек - только треск стоит в
смородиновых кустах. Пуганые здесь гномы - слову не верят. Скверные
времена, скверные нравы...
  Переходим к лечению принцессы. На дворе трава, на траве рваный зеленый
плащ, случившийся в хижине, на плаще - Ленора в беспамятстве. Дракон
осматривает ее одним глазом, затем другим.
  - По-моему, она все-таки девственница, - плотоядно говорит он и шумно
облизывается.
  - Ты не гадай, ты лечи! - обрываю я. - Эта девушка не для тебя, понял? Не
понял - будем сражаться!
  По правде говоря, сражаться с драконом меня вовсе не тянет. Одна надежда
на то, что он все-таки мудреющий.
  - Ладно, понял. - Вздох дракона похож на сход небольшой лавины. Стены
хижины трясутся. - Отойди, свет застишь...
  Язык у него раздвоенный, но я только теперь понимаю, что у него и слюна
разная. На левом кончике языка она мертвая, на правом - живая. Век живи,
век учись.
  По-моему, дракон не столько обрабатывает рану, сколько смакует вкусовые
ощущения. Но дело сделано: рана закрылась, Ленора в сознании. И даже
нисколько не испугана.
  - Это кто?
  - Дракон, - объясняю. - Мудреющий. Он тебя вылечил.
  Ленора произносит благодарственную речь. Дракон в показном смущении машет
на нее крылом, отчего с эльфийской халупы ветром сносит крышу, и улыбается
во всю кошмарную пасть:
  - Не стоит меня благодарить, о деликатеснейш... то есть деликатнейшая из
принцесс. За твое исцеление мне указан путь к усладе желудка Геенне...
  - Ха! - Ленора веселится. - А ты знаешь, сколько у Геенны воинов? А магов?
А ведомо ли тебе, что на стенах города установлены баллисты, числом
пятьдесят, чьи стрелы пробивают дракона навылет?
  Дракон мрачнеет и поворачивается ко мне.
  - Ты почему не сказал?
  - А ты не спрашивал.
  - Та-ак. - Дракон в раздражении колотит хвостом, оба его глаза наливаются
кровью. - Сговорились, да? Думали, я настолько глуп, чтобы летать в
пределах досягаемости баллист? Я же не глупый, я мудреющий! Надули, да?
  - Погоди, - осаживаю я его. - Мы ищем Зрячие Кольца и приглашаем тебя
пойти с нами. Если мы найдем их, могуществу Геенны наступит конец. Вот
тогда и пообедаешь...
  Дракон долго думает. Но уже остывает. Это хорошо: он не огненный дракон и
перегрев ему вреден.
  - Далек ли путь? - наконец осведомляется он.
  - Порядочен.
  - А куда идти?
  На выручку мне приходит Потерявший Имя. Прошептав заклинание, он плашмя
швыряет свой посох на землю. С посохом немедленно происходит метаморфоза:
он уплощается и удлиняется, быстро превращаясь в тропу. Вот это да!
Самонаводящаяся дорога!
  - Боевого оружия не получилось, - извиняется старик. - Но хоть что-то...
  - С изъяном?
  - Да. Надеюсь, с небольшим.
  - Ну как, - вопрошаю дракона, - пойдешь с нами?
  Тот тяжко вздыхает, отчего стены эльфийской халупы рушатся, как карточный
домик.
  - Придется...
  - А коли придется сражаться с врагами. а?
  - Ну... я ведь еще не мудрый, я только мудреющий. - И дракон сконфуженно
прячет голову под крыло.
  * * *
  Мы идем через земли короля Кюрдамира. После небольшой бескровной стычки с
пограничной стражей мы держимся настороже, хотя вообще-то это страна
мирная. Говорят, что с тех пор как славный Кюрдамир стараниями
врачевательницы Нежриэль излечился от беспробудного пьянства, он настолько
полюбил физические упражнения и стрельбу, что даже велел подданным забыть
его прежнее имя и стал именоваться Биатлоном, носителем двух достоинств.
Королевство Биатлона - процветающая страна, войны обошли ее стороной. Зато
к западу от королевства воюют все, кому не лень.
  Туда мы и направляемся.
  Леноре не сидится на привалах - она требует, чтобы я учил ее бою на мечах,
коих у нас полный комплект после приграничной стычки. Я и учу. На дракона
надейся, а сама не плошай. Мудро, принцесса, мудро. Со временем о тебе
разнесется слава как о справедливой королеве-воительнице, но видел бы тебя
твой покойный папаша Угорел - залился бы слезами. Ведь ты не постесняешься
подержать в тюрьме крестьянина, не заплатившего налоги, и вздернуть на
крепостной стене предателя? Ну и правильно.
  Тропа, еще недавно бывшая посохом, пряма, как стрела, и вовсе не
собирается обходить разные природные мелочи вроде буреломов, скал, оврагов
и болот. Потерявший Имя, только что вытащенный нами из зыбучей трясины,
хмурится на ходу, вычесывает из бороды сфагнум и объявляет, что эта-то
неразборчивая прямизна и есть изъян его изделия, хорошо, если единственный.
  Мы переправляемся через Мэйнстрим, когда-то самую могучую реку из всех,
какие я знал. Теперь я точно вижу неустроение в мире: от реки остался
хилый ручеек, петляющий по стрежню бывшего русла великой реки. Сухие
водоросли, скелеты рыб, потрескавшаяся корка окаменевшего ила. Речные духи
или погибли, или переселились жить в боковые протоки, прежде почти сухие,
а теперь на диво многоводные.
  Мне знакомы эти края, я бывал здесь когда-то, правда, в последний раз
сравнительно давно: лет шестьдесят назад. Если не считать реки, ландшафт с
тех пор мало изменился. Вон и знакомый холм с плоской вершиной стоит, как
стоял, и все та же хижина земледельца у подножья холма...
  Нет, я не утерплю, я сбегаю посмотреть...
  Когда в прошлый раз я проходил здесь, спеша на помощь робкому и
богомольному королю Монастиру, взятому в плен жрецами Тьмы, то решил
срезать путь через вершину холма. Вершину я нашел еще более плоской, чем
ей полагалось быть от природы, проще говоря, искусственно выровненной, со
снятым слоем почвы и выкорчеванными кустами. На холме находился
крестьянин, ничуть не испугавшийся при моем появлении. Он сидел на
деревянной колоде, с ног до головы обсыпанный каменной крошкой, и тесал
зубилом здоровенный гранитный валун. На валун-то я и присел, желая
отдохнуть и поболтать со свежим человеком, ибо целых десять дней перед тем
если что и слышал, то только свист клинков, грозный гул моего верного
кистеня да стоны умирающих - вольно же им было подставлять свои головы под
Чтозаболь!
  - Если ты хочешь разбить этот камень, то неправильно держишь зубило, -
сказал я, справедливо полагая, что знаю о камнях все.
  - Я не хочу его разбить, - ответил крестьянин, не прерывая работы. - Я
хочу его обтесать. Чтобы был прямоугольным. Четыре локтя в длину, три в
ширину и два в высоту.
  - Зачем?
  - Площадку видишь? - показал он глазами. - Ее разровнял мой дед. Здесь
будет... постройка. Сто шагов в длину, сто в ширину, сто локтей высоты.
Это здание будет видно отовсюду, сюда будут приходить люди...
  - Значит, это будет храм? - спросил я в великом сомнении.
  - Не храм, а Храм, - поправил он интонацией.
  Понятно...
  - Какому богу?
  - Никакому. Всем. Какая разница? Просто Храм.
  - И когда ты надеешься его закончить? - спросил я.
  - Я - никогда. Мой дед за всю жизнь сумел лишь подготовить площадку. Если
боги позволят мне дожить до старости, то, наверно, я сумею обтесать и
уложить в фундамент первый камень. После меня работу продолжит мой сын, -
крестьянин кивнул в сторону хижины, возле которой мальчонка лет пяти
пытался сбить плод с грушевого дерева, - а потом его сын, а потом внук и
так далее. До тех пор, пока на этом месте не встанет Храм - сто шагов в
длину, сто в ширину, сто локтей высоты...
  Я попытался прикинуть в уме, сколько понадобится времени для строительства
Храма такими темпами, и не сумел: выходило что-то запредельное. Идеи
столько не живут, не говоря уже о людях.
  - Зачем? - только и спросил я.
  - Людям нужен Храм, - объяснил крестьянин. - Просто Храм, куда можно хоть
раз в жизни прийти, и неважно, что каждый будет искать в нем что-то свое.
Не знаю, найдет ли, хотя мне хотелось бы, чтобы нашел, - но знаю, что
каждый пришедший обязательно оставит здесь что-то свое, сокровенное, не
видимое, может быть, даже бессмертным богам, и тогда Храм станет немножко
больше. Ведь Храм - это не только камни. Он станет расти до тех пор, пока
не объемлет весь мир...
  Вернее, пока очередная война не размечет его по песчинке, мысленно
поправил я. Бедняга-фанатик. Но забавный.
  - А ты уверен, что к моменту окончания строительства на земле еще будут
жить люди? - спросил я.
  - Неважно. Важно то, что кто-то начал строить Храм. Это уже надежда,
верно? - Крестьянин отложил молоток, поплевал на точильный брусок и
принялся поправлять затупившееся зубило. - А теперь, если отдохнул, иди.
Ты воитель, я строитель. Не хочешь помочь - не мешай.
  Я и пошел.
  А теперь делаю крюк, взбегая на холм. Потерявший Имя, Ленора и мудреющий
дракон медленно бредут по тропе недалеко от подножья холма и следят за
мною. В глубине души все трое не уверены, что я не собираюсь дезертировать.
  На холме сидит крестьянин и хмуро стесывает с камня топорно высеченное имя
"Харальд". Это второй камень будущей постройки - первый закончен и уложен
неподалеку.
  При виде грозного воина крестьянин нисколько не пугается и не прекращает
методично стучать зубилом. Мне удается его разговорить.
  - Тот камень, спрашиваешь? Его мой дед обтесал, а площадку разровнял
прапрадед. Здесь будет Храм: сто шагов в длину, сто в ширину, сто локтей
высоты...
  - А что же отец?
  Крестьянин хмурится.
  - Отец отказался продолжить начатое прапрадедом и дедом. Сказал, что и в
поле работы довольно. Таким же и прадед был... А я решил, что дед прав.
Где лежит один камень, там должен быть и второй, верно? А третий втащит на
холм и обтешет мой сын, если только не решит, что его отец сумасшедший...
  Возле хижины под холмом мальчишка трясет грушу.
  - А если не сын, то внук?
  Крестьянин кивает. Я качаю головой, но, уходя, неожиданно для самого себя
оборачиваюсь и говорю:
  - Удачи тебе.
  * * *
  Удача, скорее, нужна нам. Покинув мирное королевство Кюрдамира-Биатлона,
мы движемся по странам, полыхающим войнами. Кругом поля, заваленные
трупами, дым и пепел, поставленные, но не снятые заклинания и ни одной
уцелевшей деревни. Ни одного овечьего стада. Голодно. Мы еще терпим, а
дракону для пропитания чрева приходится регулярно летать на фуражировку, и
с каждым днем все дальше. Чем питаются армии, продолжающие боевые
действия, совершенно непонятно.
  В отсутствие дракона на нас нападают шайки мародеров, сборщиков податей,
вербовщиков, лесных братьев, бандитов и просто людоедов. С нашей стороны
потерь нет, и нам удается пополнить оружейный запас. Теперь, помимо двух
мечей, у меня имеется и кистень - похуже, чем Чтозаболь, но тоже ничего.
Потерявший Имя наскоро заговаривает шипы на смертоносном шаре - заговор с
изъяном все-таки лучше, чем никакого.
  Мы пробираемся сквозь дремучий лес. Дракон устал, но исправно проламывает
просеку. Он без труда сумел бы перенести нас по одному поверх деревьев, но
за плотной зеленью крон ни за что не разглядел бы тропы. Поэтому он
ворчит, но продолжает расчищать путь.
  Непролазные чащобы Ничьих Земель населены свирепым зверьем. На нас
бросаются чудовищной величины медведи, кабаны, единороги, крупные
нелетающие птицы и существа, которым еще не выдуманы названия. Голодный
василиск, питающийся окаменелостями, провожает нас долгим пристальным
взглядом, напрасно надеясь, что кто-нибудь из нас посмотрит ему в глаза.
Не на таких напал. Лесные овраги кишат всякой нечистью. Стаи небольших
плотоядных существ, похожих на обезьян, скачут по веткам над нашими
головами, днем гадят, а ночью пытаются загипнотизировать нас и сожрать.
Потерявший Имя отбивается ответным колдовством, у него много работы и
вечно какой-нибудь изъян в обороне.
  Уже на выходе из леса меня предательски ранят отравленной стрелой какие-то
человекоподобные создания Тьмы. Ринувшийся в кусты дракон догнал и сожрал
одного и тоже едва не отравился. А я совсем плох и, чувствую, долго не
протяну.
  Потерявший Имя, смастерив из кривого сучка предмет, названный им Волшебным
Ухом, собирает консилиум магов-врачевателей, находящихся на разных краях
земного диска. Он многократно переспрашивает - плохо слышно. Несомненно,
Волшебное Ухо получилось с изъяном. Мне сильно повезет, если оно всего
лишь поражено частичной глухотой и не искажает смысл сказанного.
  Лечение найдено: я снова должен стать камнем. На время. Против гранита яд
бессилен, он быстро скиснет и утратит смертоносные свойства. Но как,
назгул меня заруби, я снова стану человеком?!
  Очень просто. Можно подумать, что в стране, где тридцать лет не утихают
войны и погромы, уже не найти ни одной девственницы - ан нет. Одна есть.
Правда, она безобразна и горбата, зато совсем не прочь потерять
невинность, особенно в обмен на обещанное удаление горба. Потерявший Имя
инструктирует горбунью: она должна всячески сопротивляться, ибо насилие
есть насилие, все должно быть натурально. Ленора быстро чмокает меня в
губы, и...
  Я снова камень. Лежу, выздоравливаю и злорадно наблюдаю, как Потерявший
Имя варит какое-то зелье - наверняка возбуждающее. Других мужчин
поблизости нет, а у старика годы не те, чтобы без специальных
сильнодействующих средств бросаться даже на спелых красавиц, не говоря уже
о горбуньях.
  Кажется, пора. Горбунья блудливо хихикает. Ленора деликатно
отворачивается. Я страшно жалею об отсутствии век - закрыл бы глаза и
ничего не видел...
  Кошмар!..
  Однажды по приказу какой-то теперь уже давным-давно покойной королевы ее
воины насиловали в трех шагах от меня одну рыженькую. Они поленились
дотащить ее до меня, такого удобного камня, и мне почти два столетия
пришлось дожидаться другого случая! Но и тогда мне не было столь
противно...
  Что, уже?..
  Дело сделано. Я пребольно придавлен горбом, зато снова нахожусь в
человеческом облике. Из своего очередного посоха и дырявого булыжника
старик мастерит Волшебный Молот - и одним ударом выпрямляет горбунье
спину. От удара ее глаза съезжают к переносице - изъян есть изъян, - но
женщина, поразив меня рассудительностью, решает, что косоглазие много
лучше горба. Она чрезвычайно довольна.
  Я тоже.
  Крайне недоволен Потерявший Имя: изъян возбуждающего напитка проявился в
неудержимой икоте. Продолжая путь, мы тихонько хихикаем, а дракон просто
ржет. Но уже ночью громкая икота старика доводит нас до исступления, мешая
спать. По счастью, к утру недуг прекращается, но старик настолько измучен,
что не может идти, и дракон соглашается подвезти его на себе.
  Мы идем по удивительным странам. В одной из них нет людей, зато оружие
воюет само по себе. Мечи против бердышей, ассегаи против шестоперов.
Поминутно саморазряжаются арбалеты. Мне почти удается уговорить один из не
очень сильно затупленных мечей пойти с нами, но в последнюю минуту он
отказывается. В другой стране, совершенно прямоугольной, почти сплошь
покрытой ядовитым океаном, люди живут в великой тесноте на нескольких
квадратных островках, постоянно подвергающихся набегам гигантской
плотоядной каракатицы. На каменной стене, замыкающей эту страну, высечено:
"Здесь был Боройгал" и "Харальд".
  В следующей стране опять война. Великан по имени Полкодав, громадный
человечище с простоватым лицом и русыми кудрями, касающимися облаков, в
одиночку сражается с многочисленной армией. Тактика его незамысловата:
прицельно упасть и задавить целый вражеский полк, операцию повторить
необходимое число раз. Враги осыпают Полкодава стрелами и заклинаниями.
  Дальше не пройти никак. Армия желтокожих воинов из империи Бань-Янь
сошлась на равнине с дружиной княжества Вань-Встань. Не имея намерения
лезть в драку, мы собираемся тихонько миновать поле брани, но не тут-то
было: завидев нас издали, воины обеих ратей прекращают бой и
перестраиваются для нападения. На нас.
  - Это козни Серого Властелина! - в гневе и отчаянии кричит Ленора. - Он
нас видит!
  - Конечно, видит, - подтверждает Потерявший Имя. - Он наблюдал за нами с
самого начала. С помощью Зрячих Колец очень удобно... наблюдать.
  - Что же делать? - потерянно вопрошает Ленора. - А дракона они не
испугаются?
  - Уже не испугались, - огорчает старик. - В Бань-Яне драконов прорва, там
привыкли.
  Мудреющий дракон печально соглашается. В молодости он бывал в империи
желтокожих и, как все молодые драконы, пробовал хулиганить, но едва успел
убраться невредимым. Из всех видов искусств там в наибольшем почете боевые
да еще художественная резьба по драконьей кости, а тамошние маги придумали
швыряться больно жалящими шариками огня...
  - Что же ты не сработал еще один набор игральных костей? - укоряю я
старика.
  - А когда мне было срабатывать? - отмахивается он от меня и обращается к
дракону: - Ты сможешь поднять в воздух нас троих?
  Дракон тяжко вздыхает.
  - Нет?
  - Одного мог бы, - сознается дракон, - даже двоих. Троих не могу. Прости,
но изъяны есть не только в твоих изделиях, изъян есть и в тебе... Ты
тяжелый.
  Вот как.
  Мой меч со свистом вылетает из ножен, другой рукой я раскручиваю кистень.
Удирать поздно, придется идти на прорыв, хотя дело это безнадежное.
  - Повремени, храбрый Камень, - останавливает меня Потерявший Имя. - У нас
осталось еще одно средство.
  Какое? Я наблюдаю с интересом. А! Старый маг сохранил Волшебное Ухо и
вторично обращается к дружественным магам с просьбой о помощи.
  И помощь приходит. Старик долго шевелит губами, запоминая спасительное для
нас заклинание. Тем временем враги успевают окружить нас со всех сторон и
медленно стягивают кольцо. Уже свистят первые стрелы, а с пальцев
враждебных магов, идущих в первых рядах войска, срываются шарики огня.
  - Приготовьтесь! - и старик, делая руками сложные пассы, выкрикивает
длинное заклинание.
  Стрелы и огненные шары проносятся над нашими головами, не причинив нам
никакого вреда. Мы превратились в мух, а дракон в стрекозу. Ленора -
красивая золотистая мушка; я - крупная волосатая тварь, завсегдатай помоек
и вероятный переносчик холеры; старик - потрепанный слепень без одного
крыла. Опять дефект. Стрекоза-дракон хватает Потерявшего Имя и взмывает в
небо. Мы следом. Интересно, если сейчас золотистая мушка коснется моего
хоботка своим - я превращусь в камень? Очень удобно было бы, упав с
высоты, расплющить ту же Геенну, - но где гарантия, что я не расколюсь при
падении? И я помалкиваю.
  Оп! Едва уворачиваюсь от стрижа. Разлетались...
  Нет, быть мухой не так уж весело. Кстати, надо держаться подальше от
деревьев - неровен час влетишь в паутину.
  - Вдоль тропы - и вниз! - жужжит старик.
  Наверное, действие заклинания должно скоро кончиться.
  Так оно и есть. К нам возвращается прежний облик. Вражеские армии остались
далеко позади. Я бросаюсь ничком в ближайший ручей и яростно скребусь,
оттирая несуществующую грязь несуществующих помоек. Потерявший Имя
посмеивается. Дракон доволен и впервые за много дней сыт: во время полета
он успел сцапать пяток комаров. Любопытно, во что трансформировались эти
насекомые в его желудке при смене обличья?
  Но я не спрашиваю. В чужое колдовство с расспросами не суйся.
  Мы продолжаем путь. Мало-помалу тропа заводит нас в горы. В теснинах
дракону трудно, он предпочитает их перелетать, а поперек бездонных
пропастей ложится мостом, облегчая нам переправу. Горные демоны,
несомненно служащие Серому Властелину, спускают на нас лавины и обвалы.
Потерявший Имя отбивается магией. Дракону удается поймать одного из
пакостников, но, попробованный на зуб, демон выплевывается в пропасть.
Невкусный.
  То ли дело девственница!
  На скальной стене высечена кривая надпись: "Я горад Мисину в розор
розарил. Харальд". Несомненно, гопник не только хвастался тут подвигами,
но и упражнялся в правописании. Похвально.
  - Проклятая Геенна, овладевшая Копролитом, - шепчет Ленора, чуть отстав от
старика и дракона. - Погоди, вот только доберемся до Зрячих Колец...
  - Доберемся, - уверенно говорю я. - Уже близко.
  - Я отвоюю свое королевство, - гордо продолжает она. - Но чтобы в
Копролите установился прочный мир, одной королевы недостаточно. Мне
понадобятся верные помощники, мудрые министры, храбрые военачальники, а
самое главное, мой будущий супруг, король...
  - Найдешь, - бросаю я.
  - Ты действительно камень! - кричит Ленора, пугая горного демона, робко
высунувшегося из расщелины. - Ты настоящий бесчувственный булыжник, если
еще не понял, какой супруг мне нужен! Мне нужен ты!
  Она смотрит на меня, а я на нее. На веках принцессы дрожат слезы.
  Вот как...
  У меня есть тысяча и одна причина не становиться королем, но я раскрываю
лишь одну:
  - В свадебный обряд, принятый в твоей стране, входит поцелуй?
  - Входит... - Ленора вздыхает.
  - Вот видишь.
  - Мы могли бы придумать, как этого избежать, - настаивает принцесса.
  Пожалуй, она растопит мое сердце, хотя, признаться, у меня нет никакого
желания становиться королем, да еще женатым. Вдруг жена забудется да и
поцелует супруга во сне?
  - Хорошо, моя принцесса, - отвечаю я. - Но сперва мы добудем Зрячие Кольца
и уничтожим Геенну, а потом уже подумаем.
  * * *
  Ущелье - узкое, мрачное, глубокое. Отравленная река шипит внизу, как
миллион придавленных гадюк, разъедает свое каменное ложе, углубляя и без
того глубочайшую пропасть. Когда она прогрызет всю толщину земного диска и
едкая жидкость польется прямо на китов - или кто все-таки держит Землю? -
вот тогда и наступит всему конец. Но до этого еще далеко.
  Ядовитый туман, густым киселем повисший в ущелье, мешает видеть и дышать.
Наши лица обмотаны тряпками, смоченными драконьей слюной, единственно
верным средством. Иначе наши тела уже давно добавились бы к многочисленным
телам несчастных, то и дело встречающимся на пробитой в стене ущелья
тропе, единственному пути в мрачный Катаракт, страну Серого Властелина.
  Замок Танагр - первый и, как говорят, наименее укрепленный из трех -
вжался в каменную стену и частично вырублен прямо в ней. Он управляется
двумя братьями-близнецами - Убедилом и Победилом. Воздвигнувшись перед
подъемным мостом, я вызываю обоих на поединок. После серии перекрестных
оскорблений вызов принят. Победил - сильный боец, а Убедил вдобавок
обладает столь совершенным даром красноречия, что способен уговорить
противника собственноручно снести себе голову или распороть живот.
Проинструктированный Потерявшим Имя, я залепляю себе уши воском и выхожу
победителем из схватки. Деморализованная охрана разбегается. Путь свободен!
  Замок Онагр - висячий. Через ущелье ниже тропы переброшена чудовищная
каменная арка, на ней громоздятся стены и башни, царапающие облака. Мост
поднят. Никто не отвечает на вызов - вместо ответа со стен летят стрелы,
камни и горшки с нечистотами. Нет больше дураков, готовых сразиться со
мною в честном бою. А без дураков - как пройти?
  Потерявшему Имя известно, что существует заклинание, от которого замок
должен со страшным грохотом обрушиться на дно пропасти, но он не знает -
какое. Мудреющий дракон с неохотой соглашается на единственно возможный
выход: он перенесет на себе меня и Ленору под замком, а затем вернется за
Потерявшим Имя. Превратиться в мух на этот раз не выйдет: от испарений
Отравленной реки сдохнет любая муха.
  Одной рукой держусь за драконий гребень, другой поддерживаю принцессу.
Чиркая крыльями по скалам, дракон проносит нас под аркой - сверху льется
кипяток, летят камни. К счастью, мимо. Мы высажены на тропе позади замка,
дракон тем же путем возвращается за стариком...
  Мы в напряженном ожидании. Вот в густом тумане под аркой появляется
размытое пятно - летит мудреющий дракон, несет Потерявшего Имя... И вдруг
арка рушится, грохочут камни, и весь замок Онагр обрывается в бездну. Еще
целую минуту проносятся мимо нас разваливающиеся в падении фрагменты стен,
зубцы, кровли... Изрыгая проклятия, пролетает мой старый знакомец в
рогатом шлеме, а вслед за ним камень с незаконченной надписью "Хар"...
  Они успели. Дракон удивлен, а Потерявший Имя чему-то улыбается и потирает
макушку - его задело горшком с фекалиями. После этого он и произнес
нечаянно фатальное для замка заклинание.
  - Какое?
  - Ну не при дамах же...
  Отравленная река куда-то делась, ущелье кончилось, и мы с облегчением
избавляемся от тряпок на лицах. Замок Тарбаган - последний оплот Серого
Властелина - на самом деле целый город, обнесенный тремя стенами, одна
выше другой, защищаемый многочисленным гарнизоном и могучими заклинаниями.
Намного выше стен поднимается центральная башня, служащая жилищем Серому
Властелину и хранилищем Зрячих Колец. На стенах отчетливо видны котлы с
вечнокипящей смолой и драконобойные баллисты.
  При виде котлов и особенно баллист дракон мрачнеет и пятится по тропе
назад.
  - Дальше вы пойдете одни.
  - Ты отказываешься от Геенны? - Я не верю ушам.
  Продолжая пятиться, дракон вздыхает.
  - Не такой же ценой добывать себе пропитание... Пусть я не мудрый, но
все-таки мудреющий, а штурмовать это, - кивок в сторону цитадели, - работа
для вовсе глупого.
  - Мы справимся! - обещаю я, а Потерявший Имя поддакивает.
  - Пока мы справимся, я стану совсем мудрым, а питаться девственницами для
мудрого - дурной тон и атавизм. Прощайте! - Он шумно срывается с места и
кругами набирает высоту, предусмотрительно держась подальше от замка. Еще
минута - и он исчезает за горной цепью.
  Нас снова трое. Ничего не скажешь, грозное воинство... Против одного
бойца, кое-как научившейся сражаться девушки да старого мага, не
способного сделать даже табуретки без неустранимого дефекта, -
неисчислимая армия Серого Властелина и, самое главное, Зрячие Кольца,
обращенные во зло. Ой-ой...
  Три дня проходят в бездействии. Старик что-то мастерит, бормоча себе под
нос, но не говорит - что. Мы не приближаемся к замку ближе, чем на полет
стрелы; противник пока также не делает вылазок, справедливо опасаясь
встретить отпор мечом, кистенем и магией. Наверно, до нас никто не решался
штурмовать этот замок - вот там и ждут, что мы отступим без боя.
  Да если это случится и если мне когда-нибудь суждено вновь стать камнем, я
от стыда из серого гранита сделаюсь красным!
  На третью ночь разожженный нами костер, едва успев разгореться, неожиданно
проваливается под землю. Из дыры вместе с фейерверком искр выскакивает,
кашляя и подвывая, опаленный гном в дымящейся спецовке. В руках у него
лопата с тлеющим черенком.
  Гном кашляет много дольше, чем требуется для того, чтобы очистить легкие
от дыма. Ага, вот это кто! Старый знакомый! Как твой силикоз - не прошел?
  Разумеется нет. Иначе зачем бы гному помогать нам? А ведь он явно пришел
помочь. Не мне - Потерявшему Имя. На меня и не смотрит. Вот только
прокопался он к нам с небольшой ошибкой - на тепло шел, что ли?
  Вчетвером мы разрабатываем план операции. Гномий туннель проведет нас под
двумя стенами и выведет перед третьей недалеко от ворот. Дальше не
подкопаться - скала. Гномы из западных кланов обещали помощь, но в
открытую схватку не вступят. Если нам удастся пробиться в ворота, а затем
взломать заколдованную Железную Дверь, ведущую в башню, нам может
улыбнуться удача...
  По-моему, шансы вызвать эту улыбку у нас ничтожные. Но другого выхода все
равно нет.
  - Завтра после восхода солнца...
  - А почему не прямо сейчас?
  - Ночью ворота заперты, - гном в своем небескорыстном рвении помочь
снисходит до ответа даже мне.
  * * *
  Ох, какая рубка в воротах! Как свистит мой клинок, как поет новый кистень!
Ленора с мечом и старик с посохом прикрывают мои фланги и тыл, а я
разметываю неприятеля направо и налево. Одолели! Большой отряд врагов,
сомкнув строй, пытается атаковать нас с тыла, но вдруг проваливается в
колоссальную дыру - не подвели западные гномы. Ворота наши!
  Внутренний. Двор. Быстро. Устилается. Трупами.
  Одолели!
  Железная Дверь. Не-под-да-ю-ща-я-ся...
  Магия против магии. Потерявший Имя колдует над своим новым, только вчера
вырезанным посохом, предоставляя мне отмахивать мечом стрелы, густо
летящие в нас со стены. Мимо меня величаво проплывает огромнейшее бревно -
так вот во что превратился посох! В стенобитное орудие! Бревно
самостоятельно берет разгон - удар!!! - и путь свободен. Заколдованные
дверные засовы устояли, и петли тоже, зато не выдержал косяк - так и выпал
вместе с Железной Дверью. Наверняка Серый Властелин не ожидал такого
поворота. Сам виноват - укрепляй двери лучше!
  Башня. Первый этаж. Полным-полно врагов. Высокий свист рассекающего воздух
клинка, низкий баритон усаженного шипами шара, стаккато падающих на пол
отрубленных конечностей...
  Одолели!
  Винтовая лестница, естественно, закручена слева направо. Кистень здесь не
поможет, да и меч приходится переложить в левую руку. Но неужели строитель
башни надеялся остановить меня столь мелкими пакостями?!
  Одолели.
  Второй этаж. То же самое. Снова лестница... Третий этаж...
  Одолели! Одолели!! Одолели!!!
  Ближайшая охрана Серого Властелина делает последнюю попытку остановить наш
порыв. Тщетно. Шар моего кистеня неожиданно разлетается с ужасным
грохотом, пламенем и дымом - визжат, рикошетируя от стен, осколки-шипы. Мы
даже не задеты, зато охранникам пришлось куда хуже. Пока я шинкую
последнего, еще пытающегося злобно наскакивать, старик с удивлением чешет
в затылке:
  - Повезло... Знал я, что не сумею без изъяна заговорить оружие, но чтобы
такой удачный изъян...
  - Вперед! - кричит Ленора.
  Тронный зал. Серый Властелин может находиться только здесь. Почему - не
знаю. Но чувствую.
  Вот он.
  Серый Властелин.
  Высокая фигура в сером плаще до пят. Серый капюшон скрывает лицо. Даже
клинок длинного меча кажется серым в скудном свете, пробивающемся сквозь
узкие окна-бойницы.
  Со смехом, похожим на карканье, фигура вытягивает вперед руку - и три
совсем не серые молнии срываются с пальцев в серых перчатках. В
Потерявшего Имя, в Ленору, в меня. Серый Властелин собирается разделаться
с нами одним ударом.
  Не тут-то было. Старый маг ловко швыряет навстречу молниям свое последнее
оружие - лошадиную подкову, опутанную блестящей серебряной проволокой, и
точно направленные молнии бьют мимо. Ну, с таким прикрытием я спокоен...
  Бой на мечах. Искусство Серого Властелина велико, но и мое не меньше.
Противник теряет хладнокровие и предпринимает бешеный натиск, затем
тушуется, отступает... Мой клинок поражает Серого Властелина как раз в
момент его трансформации в гигантскую летучую мышь - поняв, что
проигрывает, он собирался улететь. Кончен бой... Одним Властелином меньше.
  Плащ поверженного врага уже успел превратиться в перепончатые крылья, но
карман еще цел. В кармане лежит продолговатый серый футляр, совсем
небольшой. Неужели Зрячие Кольца столь малы? Я ожидал чего-то сравнимого с
тележными колесами, если не больше...
  Потерявший Имя, чующий магические предметы за версту, подтверждает: Зрячие
Кольца здесь. Учащенно дышит Ленора. Открываю футляр...
  - Великий Драхма! - восклицает старик. - Вот это вещь!
  Я беру в руки Зрячие Кольца, дивясь их легкости. Они сработаны из тонкого
блестящего металла - два небольших, не совсем круглых кольца, соединенных
короткой металлической дужкой. Две дужки подлиннее прикреплены к кольцам с
боков и могут двигаться на крошечных шарнирах. В оба кольца искусно
вставлены прозрачные стекляшки.
  - Как ими пользоваться? - спрашиваю я. Ленора беспомощно пожимает плечами:
  - Я... не знаю.
  - А ты? - обращаюсь я к Потерявшему Имя.
  - Тоже не знаю, но догадываюсь. Наверное, надо просто посмотреть сквозь
них и, может быть, произнести заклинание...
  - Тогда смотри и произноси.
  Некоторое время старик вертит Кольца в руках, затем нерешительно подносит
их к глазам. Ему неудобно, и он отгибает большие дужки. Они забавно
ложатся ему на уши, а малая дужка - на переносицу. Удобно! Вид у старика
препотешный, но теперь я вижу, что Кольца на то и рассчитаны, чтобы сидеть
на носу, цепляясь за уши.
  - Ну как?
  - Мутно, - жалуется Потерявший Имя. Я впервые вижу его растерянным. -
Плохо видно, словно в воде. И... я не вижу своего настоящего имени! Не
вижу!!! - Он в отчаянии. - Не вижу, не знаю!..
  - Попробуй произнести заклинание.
  - Если бы я еще знал какое!
  - Все равно попробуй, - настаиваю я. - Давай размыслим. Это вещь светлая,
так? Значит, заклинать нужно светлые силы, никак не темные. Уже легче. Уже
половина ненужных заклинаний долой. Даже больше половины, не так ли?
  - Больше-то больше, - плаксиво соглашается Потерявший Имя, - а все равно
их тысячи. Разве я их все помню? Я ведь не настоящий маг, я так, делаю
вещи... Говорила мне в детстве моя наставница, светлая эльфиня Карамель:
учись прилежно, Стилобат, а то недоучкой вырастешь... Вот недоучкой и
вырос. Не-ет, видно, судьба мне до самой смерти ходить Потерявшим Имя, и
вещи мои всегда будут с изъянами. О горе, горе!.. Великий Драхма, за что?
  - Стой! - перебиваю я. - Как ты себя назвал?
  - Никак я себя не называл! Недоучкой я себя называл! Нет, я не маг, а
ремесленник, причем плохой...
  - Ты сказал: "Учись прилежно, Стилобат". Не твое ли это имя?
  Он словно громом поражен и падает навзничь, успев прошептать "мое". Я
вовремя подхватываю Зрячие Кольца, иначе стекляшкам пришлось бы худо.
  Здорово на него подействовало... Но он жив, это у него обморок от радости.
Скоро очнется.
  - Теперь ты, принцесса, - я протягиваю ей Зрячие Кольца. - Твоя очередь.
Не беспокойся, если упадешь - подхвачу.
  Задыхаясь от волнения, Ленора помещает малую дужку Колец на прелестный,
чуть облупленный от горного солнца носик и долго всматривается. Затем со
вздохом протягивает Кольца мне.
  - Посмотри и ты, храбрый Камень...
  - Разве ты ничего не увидела? - тревожно спрашиваю я.
  Ленора снова вздыхает.
  - Геенна лежит при смерти. Она отравилась свинцом, пробуя на зуб монеты из
подвалов своей мамаши Лигатуры - думала, в сплаве и серебро есть. Теперь
мне нужно всего лишь вступить в пределы Копролита и объявить о своих
правах на престол. Я прошу тебя, не покидай меня. Что бы ты ни увидел в
Кольцах - не покидай!..
  - А если я увижу то же, что и ты?
  - Каждый видит в Кольцах что-то свое. - Обморок старика прошел, и он
кряхтя встает на ноги.
  Мне страшно. Удивительное дело: я не боялся штурмовать неприступные замки
и сражаться с армиями - а теперь боюсь. Боюсь, что увижу в Кольцах конец
своего пути, развязку затянувшейся шутки великого Драхмы...
  Ощущение, как перед прыжком в пропасть. Даже хуже: как перед поцелуем.
  - Смелее! - подбадривает Стилобат.
  Он что, считает меня трусом?.. И малая дужка Колец садится мне на
переносицу, а две большие ложатся на уши. Я успеваю подумать о том, что
выгляжу, должно быть, крайне нелепо.
  Туман... Ничего, кроме тумана.
  Я шагаю вперед. Моя бестелесная сущность пронизывает белесые струи, и
туман, вначале плотный, как горное облако, начинает слоиться, слои плавают
отдельно друг от друга, не смешиваясь, и в просветах между ними начинают
проступать изображения...
  Странные картины. Первая - людская толчея на городской площади. Люди
диковинно одеты, и их очень много, я не думал, что столько бывает. Но это
не войско, собравшееся в поход: никто не отдает приказов, да никто и не
стал бы их слушать. Никакого порядка, все снуют туда-сюда, как ошпаренные.
По краям площади, разумеется, торгуют со столиков. По большей части -
странными книгами. Это не свитки, и мне приходится сделать усилие, чтобы
понять, что прямоугольные кипы нарезанной бумаги, объятые блестящей
гладкой корой, - тоже книги. Еще более странно, что торговец не зазывает
покупателей, а скучает, позевывая.
  На книгах - искусно выполненные рисунки. Тут мне многое знакомо. Вот
изображена Ленора с мечом, вот Стилобат с посохом, а вот и я. Немного
подкачал дракон, но в общем тоже похож. В какой стране живет умелец,
делающий подобные книги? Я не знаю этой страны, но там, выходит, нас
знают...
  В соседнем просвете открывается еще более озадачивающая картина. Несколько
юнцов и юниц, сойдясь стенка на стенку, бестолково размахивают подобиями
мечей - сразу видно, что деревянными. Если их стране грозит опасность и
они готовятся к сражению с силами Тьмы, то результат этого сражения
известен мне заранее. Несчастные... Где же их наставники в боевом
искусстве - неужели все погибли? Не-ет, я непременно приду к ним на
помощь, ведь без меня их легко перебьет любой солдафон квалификации Зада
Мелькала...
  Но как найти их страну?..
  Моя бестелесная сущность взмывает вверх - я заглядываю в следующий просвет.
  Комната. Толстый мальчишка лет восьми, похожий на избалованного наследника
сильно занятого государственными делами правителя, развалился наподобии
стула перед серым ящиком, непрерывно жует, а рука его, обнявшая маленькую
плоскую коробочку, зачем-то шарит по столу... Ага, ящик магический! Что-то
вроде Зрячих Колец, только лучше: одна грань ящика прозрачна, и в ней
застыли фигуры.
  Эти фигуры - мы.
  Вот я. Рядом - принцесса и старый маг. А вон там на полу распростерся
поверженный Серый Властелин, не успевший удрать в облике летучей мыши...
  Я - Камень. А сейчас и вовсе бесплотный дух. Но мое сердце стучит так, как
никогда не стучало во время самой отчаянной схватки.
  В том ящике на мне Зрячие Кольца, и я не должен видеть то, что происходит
вокруг меня. Не должен видеть, как прекрасная Ленора, повинуясь движению
пухлой детской лапки, приближается ко мне, встает на цыпочки, чтобы
поцеловать, - и по мановению той же лапки резво отскакивает, спотыкаясь о
Серого Властелина. И как мальчишка хихикает...
  Но я вижу.
  Вот кто наш настоящий властелин. Может быть, это сам великий бог Драхма,
для забавы принявший жалкий облик?
  Вряд ли...
  Это не Драхма. Я вижу, как в комнату неожиданно врывается мужчина с
брюшком и пробивающейся на макушке лысиной, и я слышу его повизгивающий
крик: "Так я и думал! Ты чем занимаешься, а?! А уроки?!!" - в ответ на что
мальчишка принимается что-то лепетать, плаксиво и одновременно нахально.
Никакой бог не повел бы себя так позорно...
  И я срываю с лица Зрячие Кольца. Нет! Не-е-е-ет!!! Я не хочу! Это
неправда!.. Кольца солгали мне!
  Слабая попытка самоутешения. Чтобы солгать, надо выдумать, - но разве
можно выдумать ТАКУЮ ЯВЬ? Нельзя, а значит, она существует на самом деле...
  Я снова в башне замка Тарбаган и теперь знаю все. Не могу, не желаю
смириться - но знаю.
  Старик отбирает у меня Кольца, пока я не растоптал их, швырнув на каменные
плиты, и быстро прячет в свою суму. Вовремя.
  - Не ответишь ли ты, что удалось тебе увидеть, доблестный Камень? - Он
любопытен.
  - Ничего. - Мое вранье его не обманет, но будь я орк позорный, если
поведаю ему правду. - Совсем ничего. Только туман.
  * * *
  Гаснет закат.
  Уцелевшие после побоища воины, узнав о смерти Серого Властелина, устроили
вече между первой и второй стенами и орали полдня. Мы решили их не
трогать. Несомненно, они вот-вот пришлют к нам выборных с выражением
покорности и предложением верной службы, на чем и закончится еще одна
история о подвигах воина по имени Камень. Со временем она обрастет
неправдоподобными деталями и превратится в легенду. Впрочем, это уже не
моя забота.
  Обо мне ходит немало легенд. Но эта станет последней.
  Скоро мы расстанемся. Нашедший Имя, обретя должность хранителя Зрячих
Колец, останется править Катарактом, мастерить на досуге магические
предметы без изъянов, а заодно лечить гномов, ибо он честный маг; путь же
принцессы труден и долог. Геенна вот-вот умрет, не оставив наследника, и
военачальники в Копролите передерутся из-за престола. Пожалуй, я все же
пойду с Ленорой и помогу ей отвоевать королевство - теперь это
сравнительно нетрудно. Конечно, я ни слова не скажу принцессе о том, что
увидел сквозь Зрячие Кольца. Ей незачем знать.
  А потом я уйду.
  Я сделаю это, потому что ни я, ни любой другой герой нашего мира, ни самый
умудренный маг, ни даже великий бог Драхма не смогут сделать наш мир хоть
чуточку настоящим.
  Я уйду, потому что не хочу жить и геройствовать в придуманном кем-то мире.
В этом странном театре дергающихся марионеток я стану лишь частью
декорации - уверен, что это менее противно, чем быть его героем.
  Пожалуй, я сумел бы жить и действовать в мире, придуманном мною самим. И
то - надоело бы. Но жить, топтать тропы, махать волшебным кистенем,
спасать принцесс и уклоняться от поцелуев в мире, придуманном ради детской
забавы?!
  Увольте. Жаль, что из этого мира невозможно выскочить. Но не быть
марионеткой, пожалуй, можно. Во всяком случае, я попытаюсь.
  Я пойду туда, где крестьянин строит Храм. Если надо - прорвусь с боями. Я
поздороваюсь с крестьянином-каменотесом и пожелаю ему удачи. А потом я
уговорю его жену поцеловать меня в губы. Пусть в фундаменте Храма Никакого
Бога станет одним камнем больше. Единственное, чего я не хочу, - чтобы из
меня сделали алтарь. Кто знает, какие верования овладеют душами людей
через несколько столетий и какие действа будут совершаться на алтаре?
Лежать в фундаменте гораздо лучше.
  Может быть, мудрый Драхма предвидел такой конец моего пути?
  Интересно знать, не завидует ли он мне?
  Ему-то, всеведущему, а стало быть, прекрасно понимающему, кто он есть в
этом мире, приходится хуже...
  У меня будет время об этом подумать. Очень много времени, ибо я сделаю то,
что решил. Так говорю я, Камень.
  К О Н Е Ц
(c)Александр Громов, 1998-2000 гг.
http://www.rusf.ru/gromov/
http://sf.boka.ru/gromov/
http://www.fiction.ru/gromov/
http://sf.convex.ru/gromov/
http://www.gromov.ru/
http://sf.alarnet.com/gromov/
--------------------------------------------------------------------
Данное художественное  произведение  распространяется  в электронной
форме с ведома и согласия владельца авторских прав на некоммерческой
основе при условии сохранения  целостности  и  неизменности  текста,
включая  сохранение  настоящего   уведомления.   Любое  коммерческое
использование  настоящего  текста  без  ведома  и  прямого  согласия
владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 08.11.2001 15:44