Книго 
Лин Картер, Спрэг де Камп. Тварь в склепе

---------------------------------------------------------------
     (Приключения молодого Конана)
     Ручной ввод текста: Валерий Янкин ([email protected])
---------------------------------------------------------------

     Два дня волки неотступно следовали за ним.
     Посмотрев мельком назад, подросток увидел их лохматые, нескладные серые
тени, трусившие в сумерках. Усталое тело требовало отдыха, и он  понял,  что
не может сражаться с ними, как раньше.
     Вокруг  молчаливыми  солдатами заколдованной  армии поднимались  стволы
деревьев - легионы черных елей.  Тусклый снег  еще вздымался серыми холмами,
но,  разбуженные весной, повсюду журчали сотни  ручейков. Этот темный даже в
начале лета мир сейчас выглядел еще более мрачным.
     Подросток взбежал наверх по заросшему лесом склону и остановился, чтобы
перевести  дух.  Он  спасался  от  многих  преследователей после  схватки  с
гиперборейскими  работорговцами.  Несмотря на киммерийское происхождение, он
попался банде грабителей Ассира, промышлявших на границах Гипербореи. В этой
суровой  земле  они  устраивали  ловушки для приезжих, и  юный Конан впервые
познал горечь оков, привычных рабам.
     Но  ошейник раба  он  носил  недолго.  Воспользовавшихся  крепким  сном
наломавшихся за день невольников, подросток сломал  одно  из  звеньев  цепи,
которое было  послабее.  Сильная  буря с  дождем  помогла  ему  вырваться на
свободу.  Вертя  над  головой  четырехфунтовым  обрывком  цепи,  Конан  убил
надсмотрщика и солдата,  пытавшихся его задержать, и исчез в густых зарослях
орешника. Дождь укрыл его  от работорговцев, помешав собакам  напасть не его
след.
     Освободившись,  Конан  обнаружил,   что  находится  на  землях  племен,
враждебных его  народу.  До родной Киммерии  было  очень далеко.  Он  принял
решение пробиваться на юг, через  дикую гористую страну, отделенную болотами
от Гипербореи  с  ее плодородными  долинами  и от  идущих дальше Бретонии  и
Турании.  Где-то на  юге,  он слышал, лежало  чудесное королевство Замора, с
прелестными темноволосыми женщинами и  башнями -  обиталищами ученых жрецов.
Мрачной  славой  пользовались  в  королевстве  столица  Шадизар,  называемая
городом злодеев, города воров Аренджун и Иезад и город Бога Пауков.
     Годом  раньше  юный  Конан   впервые  попробовал  роскошь  цивилизации.
Однажды,  в  кровавом  безумии, орды киммерийских кланов подступили к стенам
Вонарума. Варвары  захватили город, и Конан,  впервые принимавший участие  в
набеге, узнал цену  многому. И  это только возбудило  его  аппетит. Не  имея
стремления  к чему-то определенному,  не  строя  никаких планов,  он  смутно
грезил  о  приключениях в южных  землях, способных принести ему богатство  и
славу. Он видел  сверкающее золото и драгоценности, обильную  пищу и питье и
горячие ласки прекрасных женщин  благородного происхождения - как награду за
доблесть и отвагу. Он считал, что на эге его сила  и честолюбие принесут ему
удачу. И потом отправился в путь, дабы испытать судьбу.
     Теперь  Конан не имел снаряжения; одежда его превратилась в лохмотья, а
из оружия был только обрывок цепи.
     Волки  упорно  шли  по  его следу.  Он, конечно, не боялся волков. Но в
конце зимы  изголодавшиеся звери  были  готовы на  все.  Они  уже  пробовали
напасть  на Конана, застать его врасплох, но  были вынуждены отступить перед
вращающейся цепью, оставив одного из  собратьев на снегу со сломанной спиной
и  другого  -  с  пробитым   черепом.  Кровь  окрасила   снег.  Стая  упорно
преследовала  подростка,  но  звон страшной цепи  заставлял  ее держаться на
расстоянии. Конан продолжал  движение  на юг.  На закате солнца волки  снова
напали, на этот раз на льду замерзшей реки. Он  сражался с ними на скользком
льду, разя  окровавленной цепью.  Когда  самый  отчаянный волк  поймал  цепь
челюстями  и,  дернув  изо  всех  сил,  провалился под  лед, вместе  с  ним,
сброшенные  Конаном,  в полынью соскользнули еще несколько волков, и быстрое
течение мгновенно взяло их жизни. Тогда уцелевшие волки отступили.
     Конан тоже провалился и едва не утонул, но все же выбрался из полыньи у
противоположного берега, обронив в воде цепь. Зубы его стучали, мороз сковал
тело, но,  оглянувшись, он с радостью  увидел, что  стая  осталась на другом
берегу.  Целую  ночь он шел на  юг, пока звери снова не  возникли за спиной.
Холодный горный воздух обжигал  легкие, каждый вздох  уже  причинял  сильную
боль. Ноги в сандалиях давно  перестали что-либо чувствовать, ступая по льду
и снегу с неодолимым упорством.
     Конан знал, что с голыми руками у него  теперь немного шансов  выстоять
против дюжины лохматых убийц. Его зловещее киммерийское наследство ничего не
давало - он был обречен, на его лице уже появился отпечаток смерти.
     Опять пошел  снег. Тугие ветви  невнятно шелестели и больно хлестали по
телу.  Тут и там возвышались гигантские валуны, о  самую верхушку засыпанные
старыми хвойными  иглами. Местность  становилась более скалистой. В этом был
шанс  на   спасение.   Появилась   возможность   сражаться   против  волков,
прислонившись спиной к  скале, и, может  быть, даже шанс на победу. Но,  как
понимал Конан, весьма слабый  шанс -  он  хорошо  представлял выносливость и
силу стальных челюстей лесных разбойников. И, тем не менее, это был шанс!..
     Лес становился реже, и склон  скоро круто повел вверх. Конан устремился
к большому массиву скал, пробивших острыми  вершинами коду холмов. Меду ними
открылось ущелье, точно вход в сказочный замок. Теперь волки будут вынуждены
идти по его следам поодиночке.
     Конан уже слышал топот звериных лап. Горячее дыхание обжигало спину.

     Сквозь белое марево крутящегося снега Конан увидел темное  пятно  между
двумя  склонами и бросился  туда. Волки уже настигали его. И все же он успел
проскользнуть в щель.  За ним прыгнул волк, крупный рыжеватый самец,  но его
челюсти схватили только холодный воздух.
     Что дальше?
     Конан  ощупал   камни  вокруг,  ища  что-нибудь,  что  можно   было  бы
использовать как  оружие. Волки тяжело дышали у входа в пещеру после долгого
бега и в досаде кусали стебли сухой прошлогодней травы.
     Голодные звери чувствовали затаившуюся добычу. Но  ни один  не полез  в
пещеру,  как  будто  их  что-то пугало  в ней.  Конан не понимал,  что могло
остановить хищников...
     Скоро  он  обнаружил,  что  находится в узком проходе.  Там было темно.
Только призрачный свет, струящийся через расщелину, позволял что-то увидеть.
Неровный пол пещеры был усыпан мусором, скопившимся за столетия, принесенным
ветром  и животными:  хвойные иголки,  листья, ветки,  несколько обглоданных
костей и  обломки  скал. Во  всем этом хламе не  было ничего,  что он мог бы
использовать для боя.
     Вытянув руку  как  можно  дальше,  Конан стал  на ощупь, словно слепец,
исследовать  стену. Вскоре  он наткнулся  на  другой ход, ведущий  куда-то в
кромешную тьму. Под пальцами был не обычный  камень, а камень,  обработанный
резцом.  У самого  входа  он  нащупал  нечто,  что  можно  было  принять  за
вырезанную  в  скале надпись. Но  Конан  не умел  читать - как всякий  юноша
северных варваров, он презирал учение и поклонялся силе.
     Конану пришлось согнуться вдвое, чтобы пролезть во внутренний ход,  но,
миновав дыру, он снова мог выпрямиться в полный рост. Ступив на пол галереи,
он   замер,  напряженно  вслушиваясь  в  темноту.  Было  тихо,  но  инстинкт
предостерегал его,  подсказывая, что он  не  один. Конан ничего не видел, не
различал  никаких запахов, но ему  казалось,  что здесь кто-то присутствует.
Нечто, отличное от всего, что он встречал ранее.
     Тренированный  слух  киммерийца  ловил  отзвуки  малейших шорохов.  Эта
пещера  была  большой, намного больше первой.  Здесь  пахло пылью  и пометом
летучих  мышей.  Звуки отражались  от монолита  посреди  пещеры. Воображению
подростка представлялось, будто все предметы  в этом месте сильно отличаются
от виденных им снаружи.
     Конан сделал большой  шаг вдоль стены и наступил  на что-то  в темноте.
Вещь раскололась под  его тяжестью. Сучок от сломанного дерева поранил кожу,
добавив еще  одну царапину  к тем,  что уже имелись от веток  елей и волчьих
челюстей и когтей.  Конан выругался и, нагнувшись, тронул рукой  разрушенный
предмет. Им оказался стул, настолько прогнивший и ветхий, что не  выдерживал
прикосновения.
     Исследования свои  подросток продолжил более  осторожно. Его  вытянутые
руки встретили другой, большой предмет,  опознанный им как колесница. Колеса
были давно разрушены временем, а сама корзина лежала на  полу среди обломков
ободов и спиц.
     Затем руки Конана  наткнулись на  что-то твердое и  холодное. Он решил,
что перед ним скорее сего какая-то металлическая часть колесницы. Это навело
его на мысль.
     Во  внешней  пещере,  где,  по  сравнению с  внутренней,  было  намного
светлее,  Конан  собрал  хворост  и,  найдя  подходящий  камень,  вернулся к
обломкам. Сложив хворост  в кучу, он что есть силы ударил камнем по металлу.
После нескольких  неудачных попыток юноше  удалось разжечь  огонь. Вскоре он
раздул маленький чадящий  костер и стал кормить  его  деревом от  сломанного
стула  и  обломками  колесницы.  Теперь  можно  было  прийти  в  себя  после
утомительного бегства через суровую страну  и  согреть  свое замерзшее тело.
Пламя остановит волков,  вздумай они  сунуться  в пещеру.  Но, похоже, они к
этому  не  очень  стремятся - думал он.  Огонь дал телу  тепло, желтый  свет
затанцевал на грубо обработанных каменных  стенах.  Конан  осмотрелся  более
внимательно. Помещение было квадратным и гораздо просторнее,  чем показалось
сначала. Высокий потолок исчезал в густых тенях и клочьях паутины. Несколько
древних колесниц стояли у стен, рядом с ними громоздились лопнувшие сундуки,
где когда-то, наверное, хранили одежду  и оружие.  Огромная каменная комната
дышала смертью и тленом.
     Вдруг волосы Конана поднялись дыбом,  и он  почувствовал,  что  вся его
кода покрылась пупырышками страха:  в углу помещения  на  огромном  каменном
троне возвышалась фигура воина, на коленях которого лежал меч. Высохшее лицо
человека было повернуто в сторону Конана, и на мгновение ему показалось, что
в  глубине  глазниц  мертвеца  горят  зловещие огоньки. Или  это всего  лишь
отблески костра?
     Рассмотрев гиганта, Конан  понял, что тот мертв  уже в  течение  долгих
веков.  Кожа  огромного  тела  стала  коричневой  и  высохла.  На торсе  она
сморщилась и висела лохмотьями, обнажая ребра.
     Мертвец!  Подростка   охватил  ужас.  Он  не  боялся  войн,  схваток  и
поединков, был готов  вступить в бой  с любым  человеком  или диким  зверем.
Ничто его не пугало. Но он был варваром с  северных земель далекой Киммерии.
Как и все варвары,  он опасался сверхъестественного. Он боялся ужаса могил и
темноты со всеми  ее  страхами, демонами и  чудовищами, порожденными Древней
Ночью  и Хаосом. Все это  было по ту сторону бесхитростного костра варваров.
Конан предпочел бы встретиться с голодными волками,  чем  остаться наедине с
мертвецом,  который, казалось, смотрит  на  него со своего каменного  трона,
оживая в колеблющемся свете, двигающем тени в пустых глазницах.

     Несмотря на суеверный  ужас, Конан заставил себя удержаться от каких бы
то  ни было  опрометчивых поступков. Прокляв  ночные  страхи, он на  твердых
ногах обошел могилу, рассматривая давно высохший труп.
     Трон,  на котором восседал  мертвец,  лишь отдаленно  напоминал обычное
кресло и был сделан из  похожего на стекло камня. Человек, наверное, умер до
того, как был принесен сюда. Одежда его частично распалась. Бронзовые прядки
и обрывки  кожаных  ремней  лежали у  ног. Ожерелье из бесформенных  золотых
самородков  висело  на  шее.  Неотшлифованные  драгоценные камни сверкали  в
золотых  перстнях  на  пальцах  клешнеподобных  рук, сжимавших  подлокотники
трона. Рогатый  бронзовый шлем, покрытый зеленью патины,  венчал голову  над
коричневым кошмаром лица.
     Конан, сжавшись, заставил себя подойти ближе и всмотреться в изъеденное
временем существо. Глаза мумии провалились,  оставив  две черные дыры.  Кожа
почерневших губ  ссохлась, обнажив желтые клыки в злой усмешке. Кем был этот
мертвец раньше? Воином древних времен, каким-нибудь великим вождем, которого
боялись при жизни  и усадили на погребальный трон после смерти? Теперь этого
никто  сказать не может.  После гибели Атлантиды, погрузившейся восемь тысяч
лет назад в изумрудные волны Западного океана, многие племена и народы осели
по  обе стороны гор. Судя по рогатому  шлему, труп мог быть  когда-то вождем
Ваниров или Ассиров или забытым королем древнего гиперборейского рода, давно
исчезнувшего в реке времени и погребенного в пыли веков.
     Взгляд Конана  остановился  на  мече,  лежавшем на коленях  трупа.  Это
грозное  оружие с обоюдоострым лезвием было больше ярда в длину, и  выковали
его из железа, а не из меди или бронзы. Конан  вспомнил рассказы о временах,
когда его племя не могло  получить железо и воевало бронзовым оружием. Меч в
руках древнего воина прошел  долгий путь времени, которое его не уничтожило,
а только нанесло множество зазубрин, полученных в жестоких битвах.  Это было
сохранившееся в веках Великое Оружие!
     Подросток чувствовал,  как сильно  бьется  его сердце. Кровь рожденного
для  войны  закипела в  его венах.  Настоящий  меч!  С таким  клинком  можно
выступить против голодных волков, визжащих и царапающих скалы снаружи, решил
он. Когда Конан  протянул  руку  и взялся  за  рукоять меча,  ему почудилось
предостерегающее мерцание в пустых глазницах трупа.
     Конан взял  меч. Тот казался  очень  тяжелым, словно отлитым из свинца:
герои  древности носили его, какой-нибудь легендарный бот  демонов, подобный
королю Куллу или королю Вуоксия, какие правили во временя Атлантиды.
     Подросток  взметнул меч,  ощутив силу и радость  обладания  драгоценной
вещью.  Боги,  вот  это  оружие!  С ним даже  полуголый варвар  из  холодной
Киммерии мог  прорубить  себе  дорогу в  мире, проплывая по  рекам  крови  к
достойному месту среди величайших земных владык.
     Конан  отвернулся от  трона и  принялся рассекать воздух  мечом,  чтобы
почувствовать форму  рукояти в своих  твердых  пальцах. Вертя старый меч как
угодно,  нанося  удары  несуществующему  противнику,  подросток  носился  по
склепу, пробуя руку  и привыкая  к своему  новому  приобретению. Свет костра
играл  на старинном лезвии, отражаясь в нем как маленький метеор. Да, теперь
Конан мог  столкнуться  не  только  с  преследовавшими  его волками,  но и с
волками всего мира.
     Киммериец напряг грудь  и издал  боевой клич  своего народа. Эхо  крика
заметалось меж стен пещеры, беспокоя древние тени и старую пыль. Такой клич,
подумал Конан,  в таком месте,  как это, может разбудить тварей,  проспавших
много веков среди серых камней.
     Конан  остановился  как  завороженный.  А  эхо дикого призывного  крика
полетело  под  каменным сводом, отразившись  от  трона. Обернувшись,  варвар
увидел ...  и  кровь  льдом  застыла  в его венах. Все  первобытные страхи и
ночные  фантазии, какое-то  время сдерживаемые волей, наполнили его  разум -
разум суеверного дикаря - тенями безумия и ужаса.
     Мертвая тварь ожила!

     Медленно,  подергиваясь, труп  встал  с каменного  трона и уставился на
варвара.  В  недавно  еще  пустых,  темных глазницах  его теперь  неспокойно
сверкали живые внимательные глаза.
     Конан не  мог понять - сбылось  ли древнее заклятие, или  он  сам своим
криком невольно разбудил мертвого.
     Тишина  в  склепе  нарушалась  только  злобным бормотанием  восставшего
мертвеца. Усмехавшиеся губы  двигались, открываясь  и закрываясь  в  ужасном
подобии речи. Подросток услышал невнятный шорох и скрежет высохших мускулов.
Для варвара это было намного страшнее, если бы мертвый заговорил.
     Ужасно заскрипев, труп шагнул  со  своего трона  и,  повернув  голову в
направлении Конана, опустил взгляд на меч в его руке. Затем, неловко ступая,
двинулся через  комнату, словно новая  форма воплощенного ужаса  -  безумный
друг  приведений.  Вытянув  тело  и  выставив когти, он  устремился к  мечу,
который когда-то ему принадлежал.
     Молодой варвар  медленно  пятился,  отступая. Свет костра придавал тени
мертвеца на стене чудовищный черный цвет. К треску, с которым пламя пожирало
дерево, добавился треск и шуршание мускулов трупа.
     Тварь  приблизилась  к  подростку.  Тот  затаил  дыхание, не зная,  что
предпринять. Внезапно  коричневая  длань толчком вытянулась вперед.  Реакция
варвара была мгновенной. Лезвие меча, со свистом разрезав воздух, ударила по
руке, сломавшейся как  палка. Хватая пальцами пустоту, рука со стуком  упала
на пол. Крови, бьющей фонтаном, не было.
     Такое ранение могло  остановить любого воина, не живого, а  не медленно
бредущего мертвеца.  Тварь  просто отдернула обрубок и вытянула другую руку.
Дико,  словно  загнанный  зверь, Конан отпрыгнул от  стены и, вращая  мечом,
принялся изо всех сил рубить чудовище.
     Первый удар отшвырнул  тело  в сторону. Ребра  затрещали, будто  тонкие
ветки,  и  труп  шумно  рухнул  на пол. Конан стоял,  тяжело дыша,  в центре
склепа, обхватив рукоять  меча вспотевшими ладонями. Расширенными глазами он
смотрел,  как  мертвец снова  поднялся.  Рука его снова вытянулась, стараясь
схватить варвара.

     Противники медленно  двигались,  кружа по склепу.  Конан страстно желал
отогнать мерзкое  видение из прошлого. Отступая шаг за шагом, он держался на
расстоянии от мертвой твари, подбиравшейся все ближе и ближе.
     Чудовище попыталось  дотянуться до меча,  но  его клешня  промахнулась.
Конан увернулся, потеряв при этом равновесие,  и, пока  возвращался в боевую
стойку, мертвец поймал его за краешек туники. Ткань  разорвалась, и холодная
рука  коснулась  тела.  Конан рванулся, оставшись  обнаженным, сохранив лишь
сандалии и набедренную повязку из шкуры льва.
     Мертвец  снова  устремился  вперед.  Варвар  замешкался  и  оказался  в
смертельных объятиях.  Изворачиваясь,  он стремился  нанести  сокрушительный
удар мечом, но  удалось только снести  один из рогов  шлема.  Второй удачный
удар сбросил шлем на землю, и тот, гремя, откатился в угол пещеры. Следующий
удар  пришелся точно  в сухой коричневый  череп. В то же мгновение  чудовище
вонзило свои черные когти в человеческую плоть.
     Меч   пронзал   ребра  трупа  и,  застряв   на  несколько  мгновений  в
позвоночнике, позволил Конану выкарабкаться и отбросить от себя дергающуюся,
прогнившую,  высушенную, странным образом ожившую  отвратительную  массу. Но
ничто,  казалось,  не могло остановить  тварь. Мертвец не умирает.  Чудовище
вновь встало и двинулось к Конану шаркающей походкой, не обращая внимания на
дюжину ран, от которых живой и могучий воин давно бы корчился в грязи.
     Как можно уничтожить давно уже мертвую тварь?
     Этот  вопрос  безумным  эхом   звучал   в  голове   Конана.  Противники
по-прежнему двигались  кругами. Сердце  киммерийца бешено стучало, легким не
хватало  воздуха,  и  они  были готовы  вырваться  из груди.  Ко  всему  еще
добавился страх перед надвигавшейся ужасной тварью...
     Конан снова нанес удар мечом.  Он решил отрубить трупу ноги, лишить его
возможности передвигаться. Лезвие обрушилось со страшной силой, просвистев в
воздухе, и рассекло древнюю плоть. Кости треснули, и чудовище рухнуло в пыль
на каменном полу. Но сверхъестественная жизнь не могла просто так отступить.
Мертвец приподнялся на единственной целой руке, оперся на обрубок  другой  и
медленно пополз к варвару, волоча за собой то, что осталось от ног.
     Конан еще раз ударил: половина лица чудовищ, отсеченная острым лезвием,
словно ненужная ветошь, полетела в угол  комнаты. Но мертвец не остановился.
Несмотря на  ужасные  раны,  он  упорно  двигался вперед,  стремясь  настичь
осквернителя  могил.  Конан  очень  хотел  бы  сейчас  оказаться  снаружи  и
встретиться даже не с десятком, а с сотней волков, только бы эта тварь снова
стала мертвой, мертвой по-настоящему.
     Чудовище  тем   временем  схватило  оставшейся  кистью   лодыжки   ноги
подростка. Желая сохранить равновесие, тот отшатнулся назад и снова оказался
на полу, при этом  сильно ударившись. Труп цепок держал его за ногу, пытаясь
подобраться  ближе.  Поняв, что мертвец собирается делать,  Конан  замер  от
страха,  и  тотчас ужасная боль пронзила его тело - мертвец  впился зубами в
обнаженную плоть ноги.
     Варвару  показалось, что  он сходит  с ума от боли, но была ли  то боль
физическая или душевная, он не мог определить.
     Разрушенное временем  и  мечом лицо трупа выглядело  кошмарно.  Злобный
глаза прожигали насквозь, а хищная  рука-клешня уже тянулась к горлу Конана.
Киммериец действовал замедленно.  Только  невероятным  напряжением воли  ему
удалось  оторвать взгляд от притягивающих,  давящих глаз чудовища. Изо  всей
силы  он обрушил  обе ноги, обутые  в сандалии,  на сморщенный живот мертвой
твари,  склонившейся  над ним.  Подлетев в  воздухе,  мумия с треском  упала
позади Конана, прямо в огонь.
     Высушенное бесконечной чередой столетий тело вспыхнуло, словно хворост.
Сверхъестественная  жизнь,  пожираемая  огнем, стала  угасать. Объятое белым
пламенем чудовище превратилось в  живой факел,  потом встало  из костра, но,
лишенное ног, не смогло выбраться и,  разваливаясь, рухнуло обратно. Объятая
огнем  рука  поднялась  в  грозном жесте.  Отвалившаяся голова горящим  пнем
покатилась по углям. За несколько мгновений  мумия  была уничтожена. Костер,
пожирая новую пищу, взметнулся к потолку склепа.

     Конан  перевел дыхание  и постепенно начал приходить в себя. Напряжение
спало.  Теперь  он почувствовал, насколько  вымотался  за  последнее  время:
безумный бег от людей и волков  и схватка  с ожившим трупом отняли  все  его
силы.  Конан  вытер  с лица холодный пот и  откинул назад спутавшиеся черные
волосы. Мумии  больше  не  существовало, и  Великолепное  Оружие  стало  его
собственностью. Подросток снова махнул мечом,  чтобы ощутить удовольствие от
знакомой тяжести оружия в руках.
     Через некоторое  время ему пришла в  голову  мысль,  что можно провести
ночь в склепе. Он слишком устал,  а снаружи его  поджидали голодные волки  и
холод. Склеп же перестал быть опасен.
     Но потом отвращение  овладело Конаном.  Чад сгоревшей мертвой плоти все
еще  заполнял  пещеру.  Пыль, накопленная  веками и  поднятая  сражающимися,
висела в  воздухе. Чужой, незнакомый  запах не  вызывал  особого желания его
ощущать.  Пустой  трон, лишенный  владыки, выглядел  неприветливо,  и  снова
появилось чувство чьего-то опасного присутствия, хотя в склепе больше никого
не было.  Конану на мгновение представилось,  что  он уснул здесь,  и старые
страхи, прячущиеся по ту сторону сознания, вновь пробудились.
     Вперед!  Расправив плечи и  выпятив  грудь, киммериец мечом своим мечом
прочертил свистящий круг.
     Через некоторое  время, завернувшись в старый меховой плащ, найденный в
одно из сундуков,  сжав факел в одной руке, а  меч в другой, варвар вышел из
пещеры. От волков не осталось и следа. Небо  очистилось.  Конан долго изучал
звезды, мерцающие в вышине, а потом большими шагами отправился на юг.
[X]