Гораций Голд. Чего стоят крылья

 

   -----------------------------------------------------------------------

   "Библиотека современной фантастики" т.21. Пер. - Ф.Мендельсон.

   OCR & spellcheck by HarryFan, 28 August 2000

   -----------------------------------------------------------------------

 

 

   - Но ты ведь обещал! - воскликнула Лиз  Блэквелл.  -  Ты  клялся  всеми

святыми, что попросишь их ампутировать!

   - Ампутировать? - в ужасе вскричал доктор Джонас. - В жизни  не  слышал

ничего подобного!

   - Но про человека с крыльями вы тоже в  жизни  никогда  не  слышали,  -

отпарировала она. - Гарвей, прошу тебя... Ты обещал!

   - Это чтобы тебя успокоить, - ответил  Гарвей  Лидс.  -  Ты  тогда  так

разволновалась, потому что все на меня смотрели...

   Голый до пояса, в одних брюках и ботинках,  развернув  свои  крылья  во

всем их великолепии, он походил на современный вариант Ники Самофракийской

мужского пола.

   - Лиз, если бы господь не хотел, чтобы я летал, он не наградил бы  меня

крыльями.

   Доктор Джонас отложил складной метр и сказал:

   - Длина крыльев - сто семьдесят пять сантиметров. Размах  -  три  метра

сорок. Если вычесть ваш прежний вес из нынешнего,  крылья  весят  двадцать

четыре  килограмма.  Они  выросли  из  лопаток  и  являются   естественным

продолжением вашей костной, мускульной и кровеносной систем. Я никогда  не

видел у людей крыльев, но эти кажутся мне вполне  надежными.  Ампутировать

их - все равно что отрезать совершенно здоровую ногу... С моей стороны это

было бы непростительной профессиональной ошибкой, молодой человек!

   - Но с ним так неловко теперь выходить на люди! - взмолилась Лиз.  -  И

зачем только они выросли? Когда крылышки у него были как у ангелочка,  это

было божественно!

   - Вы просили, чтобы я вас  осмотрел,  -  продолжал  врач,  обращаясь  к

Гарвею, - и я сделал все, что мог, хотя,  по  совести,  вам  следовало  бы

обратиться к ветеринару. Рост крыльев, наверное, вас очень  утомил.  Пейте

как можно больше молока, чтобы возместить потерю кальция. Спите подольше и

ешьте всевозможные свежие овощи. Короче, я вам рекомендую то же самое, что

посоветовал бы любой молодой матери.

   Гарвей надел рубашку, а затем пиджак задом наперед, и Лиз  помогла  ему

застегнуть пуговицы. В таком облачении он походил на  священника,  вернее,

на ангела, - концы его крыльев мели пол.

   - Надо будет присмотреться к древним статуям,  -  сказал  он,  -  а  то

неизвестно, как мне теперь одеваться.

   - Хорошая мысль, - одобрил доктор Джонас. - Точность деталей у  древних

скульпторов поистине удивительна! Наверное, они лепили с  натуры.  И  если

это так, то вы не уникальный случай, а просто анахронизм. Но каким образом

они у вас выросли?

   - Не знаю, - сказал Гарвей.

   -  Зато  я  знаю!  -  взорвалась  Лиз.  -  Это  потому,  что  он  такой

добродетельный. У него нет ни одного недостатка, а это уже  само  по  себе

невыносимо для нормальной девушки  вроде  меня.  Все  началось,  когда  он

проверял счета, и вдруг обнаружил, что случайно не доплатил  что-то  около

двух долларов налога. Он хотел их возместить, но  ему  сказали,  что  этот

счет уже закрыт и чтобы он об этом больше не думал. Тогда он послал деньги

по почте анонимно. И в тот же  вечер  я  заметила  у  него  вокруг  головы

какое-то сияние вроде венчика...

   - Но ведь я должен  был  как-то  вернуть  эту  сумму,  -  запротестовал

Гарвей.

   - Ну а крылья? - настаивал доктор Джонас.

   - Вы поверите? Он до сих пор невинен! Настоящий девственник!  В  его-то

годы! Я хотела убедиться, подойдем ли мы друг другу, по он ответил, что мы

должны блюсти себя в чистоте до дня свадьбы. И  вот  тогда  у  тебя  стали

чесаться  лопатки,  Гарвей  Лидс!  А  через  несколько  дней   прорезались

крылышки.

   - Правда, я и сам позабыл, - скромно подтвердил Гарвей.

   Наступило молчание. Затем доктор Джонас медленно проговорил:

   - Это доказывает, что добродетель тоже имеет свои пределы, за  которыми

в организме  возникают  глубокие  физиологические  изменения.  С  пороком,

видимо, то же самое... Доктор Джекил и  мистер  Хайд,  очевидно,  не  плод

воображения. Это волнующая тема для размышлений.

   - Но как ему теперь быть с работой? - взмолилась Лиз. - С тех пор как у

него появились крылья, он не может ходить в мастерскую.

   - На пошивочном ателье свет клином не сошелся, - заявил Гарвей.

   - Совершенно  верно,  -  согласился  врач.  -  Для  крылатого  человека

наверняка найдется масса интересных дел.

   - Не нужен ты мне со своими дурацкими крыльями! - отрезала Лиз.

   Гарвей заметил, что перья его взъерошились... "Как у орла",  -  подумал

он.

   - Если вы так низко меня цените, уважаемая мисс Блэквелл, значит, вы не

та единственная, предназначенная мне женщина.

   Он хотел бы ответить ей более резко, но не знал, как это делается.

   - В таком случае прощай! - сказала Лиз, с треском защелкнула сумочку  и

вышла.

   Гарвей остался стоять посреди комнаты в полной растерянности.

   - Наверное, и я должен был сказать "прощай", - наконец промямлил он.  -

Теперь мне надо придумать, как прокормиться с помощью этих крыльев.

   - Желаю удачи! - сказал врач. - И держите меня в курсе всех  изменений,

которые могут с вами произойти.

 

 

   Епископ с восхищением осмотрел Гарвея со всех сторон.

   - Несомненно, крылья самые настоящие, с перьями и  прочим.  Как  сказал

каш врач,  просто  удивительно,  с  каким  искусством  древние  скульпторы

воспроизводили крылатых... Поистине они должны были ваять с натуры! Это...

потрясающе!

   - Вот с  одеждой  трудно,  -  заметил  Гарвей,  надевая  рубашку  задом

наперед.

   - Решение проблемы - тога, сын мой, как на статуях. Это, разумеется, не

слишком модно, однако не менее, чем человек с крыльями.

   Епископ сел за стол и закурил сигару.

   - А теперь расскажите, что привело вас ко мне.

   - Но это же и так понятно! - Гарвей прислонился к стене: сесть в кресло

он не мог - мешали крылья. - Я ведь ангел, не так ли?

   - Я не могу быть  судьей  в  таком  сложном  богословском  вопросе,  но

внешнее сходство, бесспорно, есть. Я даже готов в принципе  согласиться  с

теорией вашего врача о критической массе добра. Но что я могу сделать  для

вас практически, сын мой?

   - Примите меня на должность ангела, - сказал Гарвей.

   Епископ поперхнулся.

   - А что вы будете делать? - спросил он, наконец прокашлявшись.

   - Я но знаю, что делают ангелы. Это должна решить церковь, а не я.

   Епископ склонился над столом.

   -  Сын  мой,  если  церковь  начнет  заниматься   всякими   физическими

аномалиями, у нас не останется времени ни на что другое.  Вы,  разумеется,

являетесь исключением, но слишком старомодным, я бы сказал, средневековым.

   - Но вы можете меня как-то приспособить, использовать?

   - Повторяю, это вне моей компетенции, однако я не вижу, чем  вы  можете

быть полезны церкви, и наоборот, чем церковь может быть полезной вам. Было

время, когда церковь нуждалась в чудесах, но то было  в  средние  века,  в

темную эпоху неграмотности и суеверий.

   - А сейчас чудеса разве не нужны? - настаивал Гарвей.

   - Сегодняшняя церковь - просвещенная церковь.  Она  так  же  далека  от

средневековья, как современные вычислительные машины от древних  счетов  с

деревянными  шариками.  Церковь   нуждается   в   дельцах,   уверенных   и

хладнокровных,  которые  отличают  вексель  от  акции,  умеют   изыскивать

фонды... короче, умеют пользоваться всеми средствами  массовой  информации

для распространения современной религии.

   - Вы хотите сказать...

   - ...что в  современной  церкви  просто  нет  места  для  средневековых

пережитков вроде вас.

   Гарвей помолчал. Затем сказал со вздохом:

   - Если так, ничего не поделаешь. А мне казалось, что это хорошая мысль.

   Епископ обогнул стол и отечески потрепал Гарвея по плечу.

   - Вы что-нибудь придумаете, сын мой. Надо уметь извлекать  пользу  даже

из неудач. Когда жизнь подсовывает вам лимон, превращайте его  в  лимонад!

Именно так мы и делаем ежедневно в лоне церкви.

   - Благодарю вас, что приняли меня, - сказал Гарвей в смятении чувств. -

И... прощайте!

   - Прощай, сын мой, - не сморгнув  ответил  епископ  деловито.  -  И  да

благословит тебя господь!

 

 

   Сэм Крюбел закончил скептический осмотр крыльев Гарвея.

   - Они и вправду настоящие. Ну так чего вы хотите?

   - Работы, - ответил Гарвей. - Люди наверняка будут щедро платить, чтобы

посмотреть на крылатого человека.

   - В ярмарочных балаганах - возможно. Но у меня первоклассное агентство.

Я не занимаюсь ярмарочными аттракционами.

   - Но ведь есть еще телевидение. И ночные кабаре. И кино.

   - Послушайте, - терпеливо начал Крюбел, - единственное, что у вас есть,

- это крылья. Для номера этого недостаточно. Два-три представления, и все.

Единственное место, где  вы  можете  получить  постоянную  работу,  -  это

ярмарочный балаган.

   Гарвей задумался.

   - Этого я не сообразил. Значит, мне  нужен  свой  номер.  Как  мне  его

придумать?

   Крюбел распахнул  дверь  в  соседний  обширный  зал  с  гимнастическими

кольцами и зеркалами на стенах.

   - Вот, - сказал он, - здесь достаточно места для полета. Потому, что вы

ведь летаете, не так ли?

   - У меня нет опыта,  -  с  сожалением  пробормотал  Гарвей.  -  В  моей

квартире слишком тесно, а на улице я стесняюсь...

   - Здесь вам ничто не мешает. И смотреть на вас будем только мы трое.

   - Как это трое? - удивился Гарвей.

   Он оглядел зал и только сейчас  увидел  маленькую  коренастую  женщину,

которая  сидела  рядом  с  таким  же  маленьким  коренастым  мужчиной   на

металлической скамье у стенки. Они ждали приема у  Крюбела,  но  теперь  с

интересом уставились на Гарвея.

   - Не смущайтесь, - подбодрил его Крюбел, - это всего  лишь  акробаты...

Итак, летайте, летайте! - проговорил он нетерпеливо.

   Гарвей снял пиджак, рубашку, отошел в дальний угол тренировочного зала.

Он  распростер  свои  великолепные  крылья  и   начал   разбег.   Стараясь

координировать движения крыльев и ног, он добежал почти до противоположной

стены, прежде чем поднялся на  воздух.  Неловко  развернувшись,  чтобы  не

удариться о зеркала, он воспарил к потолку.

   - Для начала не очень-то, - заметил Крюбел. - Что еще вы умеете?

   - Право, не знаю...

   - Может, мертвую петлю?

   - О, знаете, у меня, кажется, боязнь высоты...

   - Еще не легче! Если вам больше нечего показать, спускайтесь.

   Гарвей  сдвинул  ноги  для  приземления.  Скорость  его   была   меньше

пятнадцати километров в час, но  он  не  рассчитал  пробег  и  врезался  в

закрытую дверь. Сложив крылья, он вернулся к своей одежде, как побитый.

   - Плачевное зрелище, - буркнул Крюбел и открыл дверь, об которую Гарвей

расквасил нос. - Приходите ко мне, когда у  вас  действительно  будет  что

показать.

   - Что, например? - вскричал Гарвей.

   Крюбел замер, держась за ручку двери.

   - Я продаю номера. Я их не изобретаю!

   Гарвей заметил, что акробаты одобрительно закивали.

   - Хорошо, я подумаю дома над своими возможностями.

   - В запасе у вас всегда есть ярмарка. Желаю вам всяческой удачи.

   - Благодарю за прием, - сказал Гарвей.

   - Не за что. - Крюбел прикрыл за собой дверь,  но  тотчас  отворил  ее,

чтобы коротко бросить акробатам: - Сожалею, Ламбино, но  для  вас  у  меня

ничего нет.

   Они что-то вежливо пробормотали и вышли.

   Гарвей надел задом наперед рубашку, пиджак, рассеянно дошел  до  лифта.

Он и представить себе не мог, какой номер ему изобрести.

 

 

   Когда Гарвей вставил ключ в скважину, кто-то тронул его за  локоть.  Он

оглянулся. Мужчина и женщина, оба маленькие и  коренастые,  стояли  рядом,

бормоча вежливые слова.

   - Мы шли за вами, - объяснил мистер Ламбино.

   - Это было нетрудно, - извинилась миссис Ламбино.

   - Мы хотели бы поговорить насчет вашего номера.

   - Вы очень любезны, - сказал Гарвей. - Входите.

   Когда они сели, слегка смущенные, мистер Ламбино объяснил:

   - Мы пошли следом за вами, потому что для  нас  вы  целое  состояние  -

миллион долларов!

   - Я? - поразился Гарвей, прислоняясь  к  стене.  -  Каким  образом?  Вы

хотите стать моим импресарио?

   - К сожалению, нет. Мы - Великие Ламбино, лучшие из акробатов. Но у нас

нет контракта.

   - Мне очень жаль. Я в таком же положении.

   - Кому интересны акробаты? Никому. Но труппа с крыльями...

   - Труппа? - переспросил заинтригованный Гарвей.

   - У вас нет номера. У вас не те габариты.

   - Разумеется, для акробатики, - извинилась миссис Ламбино.

   Мистер Ламбино пробурчал что-то вежливое.

   - Конечно, для акробатики, не для женщин... - Он поклонился, не вставая

со стула. - Вы упражняетесь каждый день?

   - Нет, совсем нерегулярно, - признался Гарвей.

   - Вот видите! - торжествующе воскликнул мистер Ламбино. -  Мы  с  женой

работаем  каждый  день  с  утра  до  вечера,  чтобы  быть   в   форме,   и

совершенствуем наш номер, и без того превосходный. Вы способны на это?

   - Я попробую. Раз это необходимо...

   - Вам придется тренироваться годами! И только  тогда  вы,  может  быть,

сделаете свой номер. В то время как вместе с нами вы сможете  дебютировать

немедленно.

   Гарвей нахмурился.

   - Простите, но я вас не понимаю.

   - Все очень просто. С крыльями мы заработаем кучу денег,  и  вы  будете

получать четверть, нет - половину наших доходов.

   - Да, да, половину, - подтвердила миссис Ламбино.

   - Но с чего мы начнем? - спросил Гарвей.

   - Расскажите, где и кто пересадил вам крылья.

   - Пересадил? - изумился Гарвей. - Они вовсе не пересаженные. Они просто

выросли.

   Великие Ламбино перестали вежливо ворковать.

   - Мы говорим серьезно, - сказал мистер Ламбино. - Не шутите, прошу вас.

   - Но это серьезно! Они выросли сами!

   Мистер Ламбино выхватил пистолет.

   - Сами?! Ну хватит. Если вы не откроете нам вашу  тайну,  мне  придется

прибегнуть вот к этому.

   - Послушайте! - взорвался  Гарвей.  -  От  этих  крыльев  у  меня  одни

неприятности. С точки зрения аэродинамики я  нелепее,  чем  первый  планер

Лилиенталя. Из-за них я  потерял  работу.  Из-за  них  я  потерял  любимую

девушку. Из-за них я не могу сесть в кресло и сплю стоя на подпругах,  как

больная лошадь. А люди, которые на меня глазеют!  Крюбел  прав.  Я  гожусь

только для ярмарочного балагана, где показывают монстров. ЧЕРТ  БЫ  ПОБРАЛ

ЭТИ ПРОКЛЯТЫЕ КРЫЛЬЯ!

   Крылья упали на пол.

   Гарвей смотрел на них вначале с ужасом, потом с облегчением.

   - Видимо, иногда полезно разозлиться, -  сказал  он.  -  Давно  бы  мне

потерять терпение... и еще кое-что, - добавил он мечтательно.

   Быстро вытолкав обескураженную чету акробатов, он набрал знакомый номер

телефона и с улыбкой до ушей заговорил:

   - Алло, это ты, Лиз? Слушай, у меня есть для тебя новости...