ПОСЛЕДНЯЯ ВСТРЕЧА

 

Гарри ГАРРИСОН

 

 

 

 

Глава 1

 

     Хаутамяки посадил корабль на маленьком участке поверхности, покрытом обломками скал, остатке древнего лавового потока рядом с ледником. Чьонд подумала, что можно было бы совершить посадку и поближе, но командовал разведывательным кораблем Хаутамяки, и он принимал все решения. Конечно, она могла бы остаться на корабле: никто не заставлял ее пускаться с мужчинами в это ужасное, изматывающее и опасное путешествие по ледяной поверхности, здесь и там усеянной глубокими трещинами. С другой стороны, она не могла остаться и не принять участия в подъеме.

     Там, высоко на склоне, находился какой-то радиомаяк, с этой ненаселенной планеты непрерывно посылающий сигналы на дюжине различных частот. Ей было необходимо присутствовать при его осмотре.

     Гальяс помог ей перебраться через самый трудный участок, и она благодарно поцеловала его в обветренную щеку.

     Было трудно рассчитывать, что радиомаяк установлен здесь кем-то, кроме людей, несмотря на то что корабль вел разведку участка Галактики, где люди еще не бывали. И все-таки существовала крошечная вероятность, что радиомаяк построен инопланетянами, не принадлежащими к человеческой расе. Чьонд решила обязательно присутствовать при его осмотре. Подумать только, сколько столетий искало человечество контакта с иными цивилизациями, сколько веков, исчезнувших во мраке прошлого...

     Ей захотелось отдохнуть, она не привыкла к такому напряжению. Чьонд была в одной связке с двумя мужчинами - один находился выше ее, другой позади, - и когда она остановилась, пришлось остановиться и им. Почувствовав ее нерешительный рывок, Хаутамяки замер на месте, медленно обернулся и посмотрел на нее сверху. Он молчал, но все его тело - с могучими мускулами, загорелое и совершенно обнаженное под прозрачным герметическим скафандром - выражало его чувства. Хаутамяки дышал легко и свободно, бесстрастно и презрительно глядя на ее широко открытый рот, хватавший воздух, и тяжело вздымавшуюся грудь. Что ты за человек, Хаутамяки, если с таким презрением относишься к женщине?

     Смириться с присутствием Чьонд оказалось для Хаутамяки самым трудным. Когда два незнакомца поднялись по трапу на его корабль, он почувствовал себя оскорбленным.

     Это был его корабль, его и Киискинена. Но Киискинен был мертв, а вместе с ним мертв ребенок, которого они так хотели. Мертв до рождения, даже до зачатия. Мертв потому, что погиб Киискинен и Хаутамяки больше никогда не захочет иметь ребенка. Однако работа еще не была закончена - они едва успели завершить половину обследования, порученного им, когда произошел несчастный случай. Хаутамяки решил не возвращаться на базу, что привело бы к колоссальной и ненужной трате топлива и времени, и попросил помощи. В результате прибыло подкрепление - новая исследовательская группа, совершенно неопытная.

     Эта экспедиция оказалась для новичков первой - и хоть у них недоставало опыта, они все же были неплохо подготовлены. Да, они справятся с работой, которую им поручат, можно не беспокоиться. К тому же эти двое представляли собой группу, тогда как он, Хаутамяки, был всего лишь половиной группы, а значит, он обречен на одиночество, которое может превратиться в ужасную муку.

     Если бы Киискинен был на корабле, Хаутамяки с радостью встретил бы новичков. Но Киискинен погиб, и Хаутамяки ненавидел пришельцев.

     Первым к нему подошел мужчина и протянул руку:

     - Меня зовут Гальяс, как вам уже известно, а это моя жена Чьонд.

     Он кивнул в сторону женщины, стоявшей рядом, и улыбнулся. Его рука все еще была протянута.

     - Добро пожаловать на борт моего корабля, - произнес Хаутамяки и стиснул руки за спиной. Если этот кретин незнаком с обычаями Мужчин, он, Хаутамяки, не собирается учить его.

     - Извините, я забыл, что вы не обмениваетесь рукопожатиями и не прикасаетесь к незнакомцам.

     Все еще улыбаясь, Гальяс сделал шаг в сторону и пропустил жену внутрь корабля.

     - Как поживаете, капитан? - спросила Чьонд и тут же покраснела, увидев, что Хаутамяки совершенно обнажен.

     - Я провожу вас в каюту.

     Капитан повернулся и пошел по коридору, зная, что прибывшие последуют за ним. Боже мой, женщина! Ему приходилось видеть их на разных планетах, даже разговаривать с ними, но он никогда не думал, что одна из них окажется на его корабле. Какие они безобразные со своими распухшими телами! Неудивительно, что в других мирах носят одежду, чтобы скрыть под ней эти жирные, свисающие части тела.

     - Ты заметил - на нем нет даже ботинок! - с негодованием воскликнула Чьонд, как только за ними закрылась дверь каюты.

     Гальяс рассмеялся:

     - С каких это пор тебя беспокоит вид обнаженного тела? Ты вроде бы не испытывала подобного возмущения, когда мы проводили отпуск на Хью. К тому же обычаи Мужчин должны быть тебе известны.

     - Но там все было по-другому! Все были одеты - или раздеты - одинаково. А здесь - это почти неприлично!

     - То, что неприлично у одних, вполне прилично у других.

     - Готова поспорить, что ты не сможешь произнести эту фразу три раза подряд.

     - И все-таки это правда. Если взглянуть непредвзято, он тоже, наверно, полагает, что мы не правильно воспринимаем обычаи общества, так же, как и мы считаем его поведение неприличным.

     - Тем не менее я уверена в правильности своего поведения! - сказала она, встала на цыпочки И куснула мужа за мочку уха белыми, идеальной формы зубами, похожими на зернышки риса. - Сколько времени мы женаты?

     - Шесть дней, девятнадцать стандартных часов и сколько-то там минут.

     - Сколько-то лишь потому, что ты не целовал меня ужасно долго.

     Гальяс с улыбкой взглянул на маленькую прелестную фигурку, провел ладонью по теплой гладкой поверхности безволосой головы своей жены и по всему стройному телу, коснувшись крошечных, едва выступавших, почти рудиментарных грудей.

     - Ты прекрасна, - прошептал он, наклонился и поцеловал ее.

 

Глава 2

 

     Когда они перебрались через ледник, двигаться по плотному снегу стало гораздо легче. Не прошло и часа, как они добрались до подножия отвесной скалы. Она возвышалась в зеленоватом небе над их головами, черная, рассеченная трещинами. Чьонд запрокинула голову, взглянула на вершину скалы, и ей захотелось плакать.

     - Она такая высокая! Нам никогда на нее не забраться! Но с помощью антигравитационных саней мы без труда поднимемся наверх.

     - Мы уже говорили об этом, - ответил Хаутамяки, глядя на Гальяса - он всегда так делал, разговаривая с ней. - До тех пор пока мы не определим, что это за источник излучения, я запрещаю приближаться к радиомаяку с любым радиационным прибором. В результате аэрофотосъемки нам удалось всего лишь выяснить, что это, по-видимому, какой-то автономный маяк. Я стану подниматься первым. Если хотите, можете следовать за мной. Не думаю, что подъем будет особенно трудным - скала покрыта трещинами.

     Действительно, подъем оказался не трудным, а практически невозможным. Чьонд цеплялась за трещины, карабкалась, срывалась и не сумела продвинуться к вершине даже на высоту своего тела. Наконец она отстегнула свой карабин. Мужчины продолжали подъем, а она осталась у основания скалы, беспомощно рыдая и закрыв лицо руками. По-видимому, Гальяс услышал ее плач или почувствовал, что она прекратила подъем, потому что наклонился и крикнул вниз:

     - Как только мы доберемся до вершины, я сброшу веревку с петлей на конце. Закрепи ее под мышками, и я подниму тебя наверх.

     Чьонд была уверена, что это ему не под силу, но решила все-таки попытаться. Ведь маяк на вершине мог быть сооружен и не руками человека!

     Петля впилась в тело Чьонд, и, к своему изумлению, она начала подниматься вверх. Стараясь смягчить удары о почти вертикальную поверхность скалы, Чьонд отталкивалась от нее руками. Наконец Гальяс протянул руку и втащил ее наверх. Хаутамяки сматывал веревку. Чьонд вдруг поняла, что на вершину скалы ее подняла сила этих могучих, словно свитых из стальных тросов, мускулов.

     - Хаутамяки, я очень благодарна тебе...

     - Сейчас мы осмотрим это устройство, - прервал ее капитан, глядя на Гальяса. - Вы оба оставайтесь здесь, рядом с моим рюкзаком. И не подходите, пока не позову.

     Он повернулся и решительными шагами направился к высокому выступу, у которого находился маяк. Приблизившись к нему, Хаутамяки опустился на одно колено и оставался в этом положении несколько бесконечных минут, закрывая прибор своим огромным телом.

     - Что он делает? - прошептала Чьонд, прижимаясь к плечу мужа. - Что это? Что он там увидел?

     - Можете подойти, - произнес Хаутамяки, вставая. В его голосе звучало волнение - им еще не приходилось слышать подобных эмоций в голосе своего капитана. Они подбежали, скользя на обледеневших камнях, - и остановились, натолкнувшись на его вытянутую руку.

     - Что вы думаете об этом? - произнес Хаутамяки, не сводя глаз с приземистого устройства, намертво прикрепленного к скале.

 

***

 

     Маяк представлял собой полусферу из желтоватого металла, нижняя часть которой прилегала к скальной поверхности, огибая все неровности. Это была центральная часть устройства. Из полусферы выступали короткие стержни из того же металла, похожие на обрубки, прикрепленные по окружности у самого основания. На концах стержней торчали еще более короткие металлические трубки различной формы, похожие на что-то ищущие пальцы. Из полусферы выходил кабель толщиной в человеческую руку, змеившийся вверх по скале. В одном месте он внезапно выпрямлялся и поднимался вертикально в небо над головами людей. Гальяс указал на него.

     - Я не знаю, каково назначение остальных частей, но готов поспорить, что это антенна, посылавшая сигналы, которые мы приняли, когда вошли в эту систему.

     - Возможно, - согласился Хаутамяки, - но каково предназначение остальных частей устройства?

     - Одна из трубок, направленных в небо, напоминает маленький телескоп, - заметила Чьонд. - Думаю, так оно и есть.

     Хаутамяки сердито пробормотал что-то и попытался остановить женщину, когда та встала на колени перед маяком, но опоздал. Она приникла к основанию трубки и закрыла один глаз, пытаясь что-то рассмотреть.

     - Ну, конечно, это телескоп! - Она открыла глаз и взглянула в небо. - Я отчетливо вижу там край облаков!

     Гальяс оттащил ее в сторону, но никакой опасности, похоже, не было. Чьонд оказалась права - это был телескоп, и ничто иное. Они по очереди заглянули в объектив. И тут Хаутамяки обнаружил, что он медленно поворачивается.

     - В таком случае должны поворачиваться все остальные, поскольку их оси параллельны друг другу, - сказал Гальяс, указывая на металлические трубки на конце каждого стержня. На одном из них был еще один объектив, похожий на объектив телескопа, но когда он заглянул туда, то ничего не увидел. - Ничего не видно, - покачал головой Гальяс.

     - Может быть, он сделан таким образом, что ты и не должен ничего видеть, - пробормотал Хаутамяки, глядя на загадочное устройство и задумчиво Дотирая подбородок. Он склонился над рюкзаком, достал из коробки мультирадиационный тестер и приложил его к объективу, в который только что смотрел Гальяс. - Только инфракрасная радиация. Все остальные виды излучения отсекаются.

     Соседняя трубка пропускала одни ультрафиолетовые лучи, а открытая сетка из металлических пластин служила источником радиоволн. И тут Чьонд выразила общую догадку:

     - Если я смотрю в телескоп, то, может быть, все остальные приборы тоже являются телескопами, только приспособленными для глаз инопланетян! Что, если те, кто поставил здесь это устройство, не знали, кто прилетит сюда и станет изучать приборы? И позаботились о том, чтобы телескопы работали на самых различных длинах волн. Значит, наши поиски закончены! Мы - человечество - не одиноки во Вселенной!

     - Не следует делать поспешных выводов, - нравоучительно заметил Хаутамяки, но тон его голоса противоречил словам.

     - Почему? - воскликнул Гальяс, прижимая к себе жену в порыве восторга. - Разве мы не можем оказаться теми, кто сумел обнаружить представителей инопланетной расы, отличающейся от человеческой? Если они существуют, то не могут не предполагать, что когда-нибудь мы нападем на их след! Галактика так велика - и одновременно конечна. Ищите и найдете - сказано в древних книгах. Именно эта фраза высечена над входом в академию!

     - Но у нас нет веских доказательств, - возразил Хаутамяки, безуспешно пытаясь скрыть растущий энтузиазм. Ведь он руководитель экспедиции, напоминал себе Хаутамяки, и должен отстаивать противоположную точку зрения. - Это устройство могло быть изготовлено руками человека.

     - Вот доказательства, - начал Гальяс, загибая пальцы на руке. - Первое - устройство не похоже ни на что, когда-либо виденное нами. Второе - оно изготовлено из необыкновенно прочного, неизвестного нам сплава. Наконец, третье - мы находимся в той части Вселенной, которая еще никогда не исследовалась нашими кораблями. До ближайшей населенной системы много сотен световых лет, а корабли, способные совершать подобный перелет и возвращаться, появились относительно недавно...

     - А вот и настоящее доказательство, безо всяких предположений! - воскликнула Чьонд, и мужчины подбежали к ней.

     Она прошла вдоль толстого кабеля до того места, где он переходил в антенну. У ее основания, там, где кабель крепился к скале, виднелись высеченные на скальной поверхности знаки. Их было, вероятно, несколько сотен; от подножия скалы они поднимались вверх высоко над головами путешественников, причем каждый знак был четким и ясно различимым.

     - Эти знаки не принадлежат представителям человеческой расы, - торжествующе заявила Чьонд. - Они ничем не напоминают ни один алфавит, известный человечеству!

     - Почему ты в этом так уверена? - спросил Хаутамяки, взволнованный до такой степени, что обратился прямо к ней.

     - Потому, капитан, что это - моя профессия. Я изучала сравнительную филологию и специализируюсь в аббикиологии - истории алфавитов. Думаю, это единственная наука, тесно связанная с Землей...

     - Но это невозможно!

     - Возможно. Земля находится на другом конце Галактики. Насколько я помню, требуется примерно четыреста лет, чтобы получить ответ на посланный туда запрос. Аббикиология - это наука, способная развиваться на самых удаленных окраинах Галактики; мы изучаем четкие, весомые, неизменные факты. Алфавиты древней Земли составляют часть истории и не могут меняться коренным образом. Я изучила каждый из них, все буквы и остальные подробности, а также рассматривала их изменение на протяжении тысячелетий. Мы обратили внимание на то, что, как бы ни менялись алфавиты, они сохраняют основные элементы своих прототипов. Возьмем букву “л”, адаптированную для программирования компьютеров. - Чьонд нацарапала букву на скале острием ножа, затем начертала рядом другую букву - волнистыми линиями. - А вот это - “ламед”, буква “л” в древнееврейском алфавите. Видите, как они похожи очертаниями? Древнееврейский язык - иврит - является протоалфавитом, настолько древним, что этому почти невозможно поверить. И тем не менее общая форма схожа. А взгляните на эти знаки - они ничем не напоминают любой алфавит, который мне когда-либо встречался.

 

***

 

     Воцарилась тишина. Хаутамяки смотрел на женщину, словно по выражению ее лица пытался понять, насколько правдивы только что произнесенные слова. Наконец он улыбнулся.

     - Хорошо, верю на слово. Не сомневаюсь, что ты хорошо знаешь свою профессию.

     Он нагнулся к рюкзаку и начал доставать оттуда всякие приборы.

     - Ты обратил внимание? - прошептала Чьонд на ухо мужу. - Он улыбнулся мне!

     - Чепуха. Это была, по-видимому, невольная гримаса: у него замерзли губы, - пошутил в ответ Гальяс.

     Хаутамяки приладил отвес к корпусу телескопа и замерил скорость его вращения.

     - Гальяс, - окликнул он, - ты помнишь, каково время обращения этой-планеты вокруг своей оси?

     - Примерно восемнадцать стандартных часов. Наши расчеты не были слишком уж точными. А зачем это тебе?

     - Да, похоже на то. Мы находимся сейчас в районе восьмидесяти пяти градусов северной широты, что соответствует углу этих стержней, тогда как движение телескопов...

     - ..компенсирует вращение планеты, движущейся с такой же скоростью, но в противоположном направлении. Ну конечно! Как я сразу не догадался!

     - О чем вы говорите? - недоуменно спросила Чьонд.

     - Они постоянно направлены на одну и ту же точку в небе, - продолжал Гальяс. - На звезду.

     - Это, возможно, какая-то планета в этой системе, - заметил Хаутамяки, потом покачал головой. - Нет, не может быть. Точка, на которую направлены телескопы, где-то очень далеко, за пределами этой звездной системы. Как только наступит темнота, все станет ясно.

     В атмосферных скафандрах все трое чувствовали себя удобно. У них было достаточно воды и пищи. Они сфотографировали неизвестное устройство со всех возможных ракурсов, осмотрели его и даже обсудили природу источника питания. И все-таки часы перед наступлением темноты казались нескончаемыми. Появились облака, но исчезли до заката. Когда на небе загорелась первая звезда, Хаутамяки наклонился к окуляру телескопа.

     - Ничего не вижу, только небо. Слишком светло... Ага, вот в поле зрения появилась какая-то светящаяся координатная сетка - пять тонких линий, радиально уходящих от окружности. Вместо того чтобы пересечься в центре, по мере сближения они угасают.

     - Может быть, таким образом линии указывают на звезду, которая появится в центре, дабы не мешать обзору?

     - Пожалуй. Да, я вижу звезду.

     Это оказалась звезда седьмой величины, одиноко светившаяся рядом с краем Галактики. Она выглядела как обычное небесное тело, если не считать того, что поблизости от нее не было никаких звезд. Исследователи по очереди смотрели на нее, определяя координаты, чтобы не ошибиться и не перепутать с какой-нибудь другой.

     - Значит, мы отправляемся туда? - спросила Чьонд, хотя ее слова звучали больше как утверждение, чем вопрос, на который требуется ответ.

     - Разумеется, - ответил Хаутамяки.

 

Глава 3

 

     Как только корабль покинул пределы атмосферы, Хаутамяки послал сообщение на ближайшую ретрансляционную станцию. Ожидая ответа, путешественники занялись анализом собранного материала.

     У них были все основания для энтузиазма. Металл оказался ничуть не тверже, чем применяемые ими прочные сплавы, но его химический состав был совершенно незнаком, как и процесс обработки металла, в результате которого молекулы поверхностного слоя уплотнились до удивительной твердости. Знаки, из которых была составлена надпись, ничем не напоминали известные человечеству алфавиты. Да и звезда, на которую был направлен маяк, находилась далеко за пределами пространства, исследованного кораблями Галактики.

     Как только пришел ответ, гласивший: “Сообщение получено”, корабль немедленно совершил прыжок по заранее рассчитанному и введенному в компьютер курсу. Еще перед вылетом в экспедицию были получены инструкции, согласно которым им надлежало исследовать все, что можно, и докладывать о полученных результатах. Именно этим астронавты сейчас и занимались. Передав на базу сообщение о своих планах, теперь они были свободны. Им, только им предстояло вступить в первый контакт с представителями инопланетной расы - ведь эти трое людей уже изучили один из приборов, созданных инопланетянами. Неважно, что произойдет дальше, - заслуга этого величайшего открытия принадлежала отныне только им. И потому вполне естественно, что обед превратился в праздничный. Хаутамяки смилостивился до того, что выдал из корабельного погреба несколько бутылок вина. Последствия оказались едва ли не катастрофическими.

     - Хочу произнести тост! - Чьонд поднялась из-за стола, с трудом сохраняя равновесие. - Выпьем за Землю и человечество, которое больше не одиноко во Вселенной!

     - Больше не одиноко во Вселенной! - хором повторили все, и тут лицо Хаутамяки омрачилось, а наигранное веселье исчезло.

     - Прошу вас вместе со мной выпить за человека, которого вы не знали, но который должен был быть сейчас здесь, вместе с нами, чтобы отпраздновать это величайшее достижение, - торжественно произнес он.

     - За Киискинена! - поднял бокал Гальяс. Он уже познакомился с архивными материалами и знал о трагедии, еще жившей в памяти Хаутамяки.

     - Спасибо. Итак, за Киискинена. Все трое дружно подняли бокалы.

     - Он был хорошим человеком, - сказал Хаутамяки, не в силах удержаться теперь, когда имя его бывшего партнера было впервые упомянуто вслух. - Один из самых лучших. Мы провели с ним на этом корабле двенадцать лет.

     - У вас были.., дети? - спросила Чьонд.

     - Твое любопытство неуместно! - резко оборвал Гальяс жену. - Думаю, будет лучше, если мы оставим этот...

     Хаутамяки поднял руку:

     - Нет, пожалуйста. Мне понятен ваш вполне естественный интерес. Мы, Мужчины, заселили пока всего дюжину планет, и наши обычаи, по-видимому, непонятны для вас: пока мы все еще в меньшинстве. И если эта тема вас смущает, ищите причину у самих себя. Скажите, вам кажутся необычными двуполые отношения? Вот ты, Гальяс, смог бы поцеловать свою жену в присутствии других?

     - Конечно, - кивнул он и тут же подтвердил свои слова, поцеловав Чьонд.

     - Тогда ты понимаешь, что я имею в виду. Мы испытываем такие же чувства и ведем себя точно так же, хотя наше общество является однополым. В этом нет ничего странного. Таков естественный процесс эктогенеза.

     - Вовсе нет, - возразила Чьонд, покраснев. - Естественный эктогенез нуждается в оплодотворенной яйцеклетке. Яйцеклетки вырабатываются в женском организме, поэтому эктогенетическое общество по своей природе должно быть женским. Чисто мужское общество, где отсутствуют женщины, неестественно.

     - Все наше поведение является неестественным, - спокойно ответил Хаутамяки. - Человек - это животное, меняющееся в зависимости от окружения. Все люди, живущие за пределами Земли, находятся в “неестественном” окружении. В подобных условиях эктогенез представляет собой ничуть не более неестественное явление, чем наша жизнь здесь, в этой металлической скорлупке, без влияния космического времени. Таким образом, проявление эктогенеза, при котором оплодотворенная плазма создается в результате слияния двух мужских клеток вместо оплодотворения яйцеклетки мужской спермой, является столь же обычным, как твои рудиментарные груди.

     - Как ты смеешь оскорблять меня! - залилась краской Чьонд.

     - Это совсем не оскорбление. Женские груди утратили свою первоначальную природную функцию, следовательно, они дегенерируют. Вы, двуполые существа, ничуть не более естественны, чем мы. Мужчины. Никто из нас не является жизнеспособным за пределами “неестественной” окружающей среды, созданной нами.

     Волнение недавнего открытия все еще владело людьми; может быть, алкоголь и раздражение тоже содействовали тому, что Чьонд утратила контроль над собой.

     - Да как ты смеешь называть меня неестественным созданием.., ты, который...

     - Ты забываешься, женщина! - прозвучал резкий голос Хаутамяки, заглушивший последние слова Чьонд. Он вскочил из-за стола. - Ты хочешь проникнуть в интимные подробности моей жизни и считаешь себя оскорбленной, когда я затрагиваю некоторые ваши запрещенные темы. Мужчины были правы, отказавшись от таких, как ты! - Он сделал глубокий вдох, повернулся и вышел.

     После этого вечера Чьонд не выходила из своей каюты почти неделю. Она изучала буквы незнакомого алфавита, а Гальяс приносил ей еду. Хаутамяки ни словом не обмолвился о происшедшем, а когда Гальяс попытался извиниться за поведение жены, резко его оборвал. Однако когда Чьонд снова, спустя неделю, появилась в рубке управления, он не высказал никаких возражений и вернулся к своему обычаю говорить только с Гальясом, не обращаясь прямо к Чьонд.

 

***

 

     - Неужели он действительно захотел, чтобы я тоже присутствовала, и сказал об этом? - недоверчиво спросила Чьонд, выдергивая щипчиками волосок, портивший совершенно гладкий череп и лоб цвета слоновой кости. - Ты заметил, какие у него брови? Прямо здесь, над глазами? И даже у основания черепа и на голове растут волосы. Отвратительно, правда? Готова поспорить, что одной из главных характеристик их генетического кода является волосатость и Мужчины специально выбирают для продолжения своего рода наиболее ярких представителей. Но ты не ответил на мой вопрос - он пригласил меня?

     - Ты не дала мне рта открыть, - произнес Гальяс, улыбкой смягчая резкость ответа. - Нет, он не назвал твоего имени - нельзя ожидать слишком многого. Просто сказал, что в девятнадцать часов состоится совещание всей команды.

     Чьонд наложила на мочки ушей бледно-розовый крем, прикоснулась к крошечным ноздрям и закрыла косметичку.

     - Я готова. Ну что, пойдем узнаем, что хочет от нас капитан?..

     - Через двадцать часов мы выйдем из субпространства - наш прыжок заканчивается, - начал Хаутамяки, когда все трое собрались в рубке управления. - И вполне возможно, что мы встретим инопланетян - незнакомых нам существ, - оставивших на той планете радиомаяк. Будем исходить из того - если не будет доказательств противоположного, - что они настроены к нам дружелюбно. У тебя вопрос, Гальяс?

     - Капитан, на протяжении длительного периода шли дискуссии относительно намерений тех гипотетических рас, которые могут встретиться с нашими экспедициями. Единое мнение так и не было достигнуто...

     - Это не имеет значения. Я - командир экспедиции. Доказательства, имеющиеся в нашем распоряжении, указывают на то, что эта раса стремится установить контакт с другими, которые могут населять Вселенную. Не думаю, что у них господствует стремление покорить других. Я смотрю на эту проблему таким образом. У нас богатое и древнее прошлое, культура, уходящая корнями в тысячелетия. Пока мы пытались найти во Вселенной иную разумную форму жизни, одновременно во время экспедиций мы регистрировали огромное количество информации. Не такая многочисленная и богатая раса, как человеческая, может испытывать нехватку разведывательных кораблей, которые можно отправить в космос, - отсюда установка автоматических радиомаяков. Один корабль может легко установить множество автономных маяков в разных уголках Вселенной. Нет сомнения в том, что где-то, на других планетах, куда еще не ступала нога человека, установлены и другие. И все они должны привлечь внимание исследователей к одной-единственной звезде, установить там место рандеву.

     - Но это совсем не значит, что у инопланетян мирные намерения. А вдруг это ловушка?

     - Сомневаюсь. Существует немало более простых способов удовлетворить инстинкт завоевания, чем подобные изощренные ловушки. Короче говоря, по моему мнению, у них мирные намерения - и лишь это имеет значение. Поэтому я уже принял меры и сбросил в космос все корабельное вооружение...

     - Ты разоружил корабль?

     - ..И теперь прошу вас сдать личное оружие, которое у вас имеется.

     - Ты подвергаешь опасности наши жизни - даже не поинтересовавшись, что мы думаем об этом, - недовольно заметила Чьонд.

     - Нет, - ответил Хаутамяки, не глядя на нее. - Вы подвергли свои жизни опасности в тот момент, когда приняли служебную клятву в Исследовательском корпусе. Теперь ваша обязанность - исполнять мои приказы. Все личное оружие должно быть сдано не позже чем через час; нужно, чтобы корабль был полностью разоружен еще до того, как мы покинем субпространство. Мы встретимся с инопланетянами, вооруженные только миролюбивыми намерениями, свойственными человеческой расе... Вот вы думаете, наверно, что мы, Мужчины, ходим обнаженными по какой-то причине извращенного характера, но это не так. Мы отказались от одежды, поскольку считаем, что она мешает полному общению с окружающей нас средой - наша нагота одновременно символична и практична.

     - Надеюсь, ты не предложишь и нам раздеться? - язвительно поинтересовалась Чьонд, все еще рассерженная.

     - Это ваше дело. Поступайте, как считаете нужным. Я всего лишь пытался объяснить свою мотивировку, чтобы попробовать достичь единодушия перед встречей с разумными существами, установившими маяк. Мы сообщили на базу о своей находке, и Исследовательский корпус знает, где мы находимся. Если мы не вернемся, за нами последует другая экспедиция, которая будет защищена всеми вооруженными силами человечества. Так что предоставим нашим инопланетянам все возможности убить нас - если они стремятся именно к этому. Расплата последует немедленно. А вот если у них нет враждебных намерений, мы установим с ними мирные отношения. Во имя этого стоит сто раз рисковать жизнью. Думаю, не нужно объяснять вам колоссальную важность первого контакта человечества с инопланетянами.

     По мере приближения момента выхода из субпространства напряжение нарастало. Коробка с личным оружием, разрывные заряды, яды из лаборатории, даже большие кухонные ножи - все давно было выброшено за борт. Трое астронавтов находились в рубке управления, когда раздался негромкий звонок - корабль вернулся в обычное пространство. Здесь, на самом краю Галактики, звезды концентрировались с одной стороны. Впереди корабля, в черном мраке, сияла одинокая звезда.

     - Вот она, - произнес Гальяс, направляя на нее спектральный анализатор, - но мы слишком далеко - на таком расстоянии не удастся произвести точные наблюдения. Совершим еще один прыжок?

     - Нет, - покачал головой Хаутамяки. - Сначала определим координаты.

 

***

 

     Как только давление уменьшилось, экраны чувствительных приборов начали светиться. На их поверхности здесь и там возникали вспышки света - это в датчики попадали редкие молекулы воздуха. Передний экран стал таким же темным, как космическое пространство, и в его центре появилось изображение звезды, увеличенное во много раз.

     - Но этого не может быть! - воскликнула Чьонд, сидевшая в кресле наблюдателя позади мужчин.

     - Почему же не может? - ответил Хаутамяки. - Разумные существа в состоянии создать что угодно, вот только природа не способна на такое. Существование подобной конструкции подтверждает, что и это удивительное сооружение рукотворно. Продолжим работу.

     Увеличенное изображение звезды горело прямо перед ними. Сама звезда не представляла собой ничего необычного - но как объяснить три пересекающихся кольца, окружающих ее? Их размеры соответствовали орбитам планет, вращавшихся вокруг звезды. Даже если они состояли из материала, такого же разреженного, как хвосты комет, соорудить подобные кольца было невероятно трудно, и они представляли собой исключительное достижение разума. А что могли означать цветные огни в этих кольцах, мчавшиеся вокруг звезды словно обезумевшие электроны вокруг атомного ядра?

     По экрану пробежали искры, и изображение погасло.

     - Возможно, это всего лишь маяк, - заметил Хаутамяки, снимая шлем. - Его назначение - привлечение к себе внимания, как у того радиомаяка, который заинтересовал нас и заставил совершить посадку на далекой планете. Какая раса, способная построить космические корабли, сможет устоять перед соблазном взглянуть на подобное украшение?

     Гальяс продолжал вводить поправки к предстоящему курсу в бортовой компьютер.

     - И все-таки это кажется мне странным, - пробормотал он. - Если жители этой звездной системы могли создать такие гигантские кольца, почему бы им не построить огромный космический флот и не отправиться в путешествие по Вселенной с целью установления контакта с разумными существами - так же, как поступили мы?

     - Надеюсь, мы получим ответ на этот вопрос достаточно скоро. Не исключено, что причиной является психология местных жителей. Возможно, им больше нравится привлекать внимание к себе, вместо того чтобы исследовать далекие звезды. Согласись, что их метод оказался успешным - мы прибыли к ним, а не наоборот.

 

Глава 4

 

     На этот раз, когда корабль вынырнул из субпространства, сияющие кольца были видны в иллюминаторы невооруженным глазом. Хаутамяки включил радиоприемники, автоматически ищущие и регистрирующие все частоты.

     И тут же послышался оглушительный шум сразу на нескольких волнах. Гальяс протянул руку и уменьшил громкость.

     - Это похоже на ту передачу, которую мы приняли от радиомаяка, - заметил он. - Узкий пучок направленного радиоизлучения, исходящий от вон того золотого планетоида. Он огромного размера, но далеко не достигает величины планеты.

     - Начнем сближение, - решил Хаутамяки. - Я принимаю на себя управление кораблем, а ты постарайся установить визуальную связь по видеоконтурам.

     - Ничего, одни помехи, - сказал Гальяс через несколько мгновений. - Но я посылаю на планетоид видеосигнал - изображение нашей рубки управления. Если у них имеется соответствующее оборудование, они примут его, произведут анализ частот и выберут необходимую... Смотри, изображение на экране меняется! Действительно, они не теряют времени.

     По экрану побежали цветовые волны, появилось изображение, расплылось и появилось снова. Чьонд покрутила ручки фокусировки, и оно стало удивительно четким. Раздался общий возглас изумления.

     - По крайней мере, это не змеи и не насекомые! - воскликнула Чьонд.

     Существо, появившееся на экране, смотрело на них с таким же пристальным вниманием. Трудно было оценить его размеры, но, вне всякого сомнения, оно являлось гуманоидом. Три длинных пальца с перепонками, большой палец торчит в сторону. На экране виднелась только верхняя часть тела; к тому же она была скрыта под одеждой, так что рассмотреть особенности телосложения оказалось невозможно. Однако на экране отчетливо выделялось лицо инопланетянина золотистого цвета, безволосая голова, с большими, почти круглыми глазами. Его нос, если бы он принадлежал человеку, сочли бы сломанным - он был плоским, с широкими, выступающими вперед ноздрями. Это, а также раздвоенная верхняя губа придавали лицу угрожающее выражение.

     Однако нельзя применять к инопланетянам человеческие мерки. С их точки зрения лицо могло быть красивым.

     - Ш'бб'тиб, - произнес инопланетянин. Теперь визуальный канал дополнялся звуковым. Голос звучал резко, даже визгливо.

     - Мы тоже приветствуем тебя, - ответил Хаутамяки. - Нам обоим известно, что мы в состоянии говорить, так что нужно научиться языку друг друга. Мы прибыли с мирными намерениями.

     - Может быть, мы действительно прибыли с мирными намерениями, - вмешался Гальяс, - однако этого не скажешь про инопланетян. Взгляни на экран номер три.

     На нем появилось изображение, принятое одним из передних датчиков, расположенных в носовой части корабля. Этот датчик передавал увеличенное изображение планетоида, к которому они приближались. На золотистой поверхности выделялась группа темных зданий, увенчанных лесом антенн. Вокруг зданий были расположены круглые объекты с приземистыми башенками на вершине, напоминающие артиллерию крупного калибра. Сходство усиливалось от того, что трубы большого диаметра поворачивались, следуя за приближавшимся кораблем.

     - Уменьшаю скорость приближения, - произнес Хаутамяки, быстро нажимая на ряд кнопок. - Гальяс, установи видеорекордер с многоразовыми кассетами и снимай эти объекты в сильно увеличенном изображении. Сейчас мы узнаем, каковы их намерения.

 

***

 

     Как только скорость движения корабля стала синхронной со скоростью вращения планетоида, Хаутамяки повернулся и указал на экран с изображением орудий, направленных на корабль. Затем он постучал указательным пальцем по своей груди и поднял перед собой руки, широко растопырив пальцы, показывая, что в руках ничего нет. Инопланетянин следил за движениями человека блестящими золотистыми глазами. Он покачал головой из стороны в сторону и повторил жест Хаутамяки, указав пальцем себе на грудь, а затем на экран.

     - Он сразу понял, что мы имеем в виду, - произнес Гальяс. - Смотрите, орудия исчезают внутри планетоида!

     - Будем продолжать сближение. Ты записываешь все это на пленку?

     - Да, конечно. Изображение, звук - все, что показывает каждый прибор. Записывающие аппараты были включены с того момента, когда мы впервые увидели звезду, и пленки автоматически опускаются в бронированное хранилище, как ты распорядился! Что дальше?

     - Они уже сделали следующий шаг - смотри. Существо на экране протянуло руку куда-то за его пределы и достало небольшой шар. Из металлической сферы выступал стержень с небольшим рычагом. Когда инопланетянин нажал на рычаг, послышалось шипение.

     - Баллончик с газом, - пробормотал Гальяс. - Интересно, что бы это значило? Впрочем, нет - не газ. Внутри сферы вакуум. Видите, в трубку втягиваются зернышки, рассыпанные на столе.

     Инопланетянин удерживал рычаг в опущенном положении, пока шипение не прекратилось.

     - Остроумно, - заметил Хаутамяки. - Он дал нам понять, что внутри шара находится проба их атмосферы.

     ...У шара не было никакого видимого движителя, но он мчался к их кораблю, вращавшемуся по орбите вокруг золотого планетоида. Затем остановился на расстоянии нескольких метров, отчетливо видимый в иллюминаторы.

     - Какой-то силовой луч, - решил Хаутамяки, - хотя ни один из приборов с наружными датчиками не зарегистрировал поля. Надеюсь, мы узнаем секрет этого луча. Сейчас я открою наружную дверцу шлюза.

     Как только дверца открылась, шар влетел внутрь, и астронавты увидели через телевизионную камеру, установленную внутри шлюза, как он мягко опустился на палубу. Хаутамяки закрыл наружную дверь и повернулся к Гальясу.

     - Надень перчатки с термоизоляцией и отнеси шар в лабораторию. Там проведи анализ газа, содержащегося внутри. Как только закончишь, выпусти из шара остатки газа, наполни его нашим воздухом и выброси через шлюз.

     Корабельные анализаторы гудели, выясняя состав атмосферы планетоида, и инопланетяне занимались, по-видимому, тем же. Анализ был сделан быстро, поскольку представлял собой обычную процедуру, - и через несколько минут на контрольной панели появились цифры.

     - Непригодно для дыхания - по крайней мере для нас, - заметил Гальяс. - Достаточное количество кислорода, даже более чем достаточное, но сернистые соединения мгновенно разъедят наши легкие. У них, должно быть, совершенно иной метаболизм - иначе как они дышат? Можно определенно сказать, что мы никогда не сможем соперничать с ними за обладание одними и теми же мирами...

     - Смотрите! Изображение меняется, - воскликнула Чьонд, глядя на экран.

     Инопланетянин исчез, и появилось изображение прозрачного выступа на поверхности планетоида. У них на глазах инопланетянин вошел внутрь откуда-то снизу. Картинка на экране снова изменилась - теперь они смотрели на инопланетянина из этого прозрачного помещения. Инопланетянин пошел по направлению к видеокамере, остановился посреди помещения, протянул руку и словно оперся на воздух.

     - Купол разделен пополам прозрачной перегородкой, - заметил Гальяс. - Начинаю понимать, что он хочет.

     Видеокамера плавно повернулась и остановилась на противоположной стене купола, где была видна дверь, открытая настежь.

     - Ну что ж, все достаточно очевидно, - произнес Хаутамяки, поднимаясь. - Перегородка в центре купола герметична, таким образом, его можно использовать для переговоров. Я отправляюсь на планетоид. Записывайте на пленку все происходящее.

     - Мне кажется, это ловушка. - Чьонд смотрела на купол с открытой дверью, неуверенно шевеля пальцами. - Ты рискуешь...

     Хаутамяки рассмеялся - впервые с тех пор, как они прибыли на корабль.

     - Ловушка? Неужели ты думаешь, что все это они проделали лишь для того, чтобы заманить меня в такую изощренную ловушку? Подобное самомнение смехотворно. Но даже если и так, неужели я мог бы отказаться?

 

***

 

     Хаутамяки надел герметический скафандр, вошел в шлюз, подождал, пока давление выровняется, и открыл наружную дверь. Встал в проеме и оттолкнулся от корабля. Гальяс и Чьонд видели в иллюминатор, как исчезает вдали, становится все меньше и меньше одетая в космический скафандр фигура.

     Молча, даже не осознавая этого, они прижались друг к другу, наблюдая за встречей. Хаутамяки медленно влетел в открытую дверь купола и коснулся ногами пола. Потом повернулся и увидел, как дверь закрылась. По радио раздавалось шипение, сначала едва слышно, затем все громче и громче.

     - Похоже, они повышают давление в той части купола, где ты находишься, - пробормотал Гальяс.

     - Да, я слышу шипение, и на наружном датчике регистрируется повышение давления, - кивнул Хаутамяки. - Как только оно достигнет нормального, я сниму шлем.

     Чьонд начала было протестовать, но ее муж предупреждающе поднял руку, и она умолкла. Решение должен принять сам Хаутамяки, и никто не может помешать ему.

     - Воздух самый обычный, хотя ощущаю едва заметный металлический запах, - послышался голос Хаутамяки.

     Он положил рядом с собой шлем и принялся снимать скафандр. Инопланетянин стоял у прозрачной перегородки, разделявшей две части купола. Хаутамяки подошел к нему. Они стояли, глядя друг на друга, почти одного роста. Инопланетянин приложил ладонь к перегородке, и человек прижал руку к тому же месту со своей стороны. Наконец они встретились друг с другом, и теперь их разделял всего один сантиметр прозрачной перегородки. Без нее обойтись невозможно. Глаза человека и инопланетянина встретились, и они долго смотрели друг на друга, пытаясь понять чужие намерения и прочесть мысли. Наконец инопланетянин отвернулся и подошел к столу, на котором лежало множество разных предметов. Он взял один из них и показал Хаутамяки.

     - Килт, - произнес инопланетянин.

     Предмет походил на обломок скалы.

     Хаутамяки только теперь заметил, что и на его половине купола находится стол с разложенными на нем предметами. По-видимому, на обоих столах лежали одни и те же предметы. Он увидел осколок, похожий на тот, что держал инопланетянин, взял его и поднял над головой.

     - Камень, - сказал Хаутамяки и повернулся к невидимому видеопередатчику. - Судя по всему, - произнес он, обращаясь к оставшимся на корабле, - мы начинаем с урока языка. Это очевидно. Проследите, чтобы все фиксировалось на пленке. Позже мы разработаем программу машинного перевода для компьютера - если это не сделают инопланетяне.

     После того как истощились запасы предметов, которые тут же демонстрировались, урок языка пошел медленнее. Инопланетяне стали показывать фильмы - Хаутамяки стало ясно, что они были приготовлены заранее, - иллюстрирующие простые действия. Постепенно осваивались глаголы с временными формами. Инопланетянин даже не старался научиться чужому языку, а всего лишь следил за точностью передачи. Люди тоже записывали все происходящее. По мере того как продолжался урок, лицо Гальяса становилось все более озадаченным. Он начал делать заметки и вдруг прервал урок.

     - Хаутамяки, это очень важно. Спроси своего партнера: они просто накапливают словарный запас или программируют компьютер для машинного перевода?

     На вопрос Гальяса ответил сам инопланетянин. Он повернул голову в сторону, словно прислушиваясь к доносящемуся издалека голосу, затем начал говорить в чашевидное приспособление, от которого тянулся провод. Через мгновение послышался голос Хаутамяки, монотонный и бесстрастный, поскольку каждое его слово было записано отдельно.

     - Я говорю через машину.., говорю на своем языке.., машина говорит с вами на вашем языке.., меня зовут Лием.., нам нужно записать больше слов, прежде чем будем говорить хорошо...

     - Надо сделать кое-что без промедления, - заявил Гальяс, когда инопланетянин закончил. - Скажи им, что нам нужен образец их мышечной ткани. Я знаю, что они могут не понять тебя, но все-таки постарайся объяснить.

     У инопланетян не было никаких возражений. Они даже не настаивали на том, чтобы им предоставили образец мышечной ткани с человеческими клетками, но приняли его. Герметически запечатанный контейнер с замороженным клочком мышечной ткани инопланетянина прилетел к двери шлюза по силовому лучу. Гальяс извлек его оттуда и направился в лабораторию.

     - А ты следи за записью, - велел он жене. - Не думаю, что на этот раз мне потребуется много времени.

 

Глава 5

 

     Действительно, времени потребовалось немного. Не прошло и часа, как Гальяс вернулся в рубку управления, двигаясь так тихо, что Чьонд, увлеченная уроком языка, не замечала его, пока муж не остановился рядом с ней.

     - У тебя мрачное лицо, - сказала она, взглянув на Гальяса. - Что случилось? Что тебе удалось выяснить? Его лицо исказила мучительная гримаса.

     - Уверяю тебя, ничего страшного. Однако ситуация совсем не такая, как мы предполагали раньше.

     - В чем дело? - Лицо Хаутамяки на экране повернулось в их сторону.

     - Насколько успешным был урок языка? - спросил Гальяс. - Ты хорошо понимаешь нас, Лием?

     - Да, - ответил инопланетянин, - теперь мне понятны почти все слова. Однако машина может работать всего с несколькими тысячами слов, поэтому постарайтесь говорить попроще.

     - Хорошо. То, о чем я буду говорить, совсем несложно. Сначала хочу задать вопрос. Твой народ прилетел с планеты, находящейся на орбите этой звезды?

     - Нет, мы прилетели сюда издалека, долго искали место, где можно поселиться. Нашей родиной является очень далекий мир, среди вон тех звезд.

     - И все вы живете в этом мире?

     - Мы живем во многих мирах, но являемся детьми детей тех, кто когда-то жил в одном мире - очень давно.

     - Мы тоже заселили многие миры, но у всех нас одна родина, - сказал Гальяс и посмотрел на листки бумаги, которые держал в руке. Он улыбнулся инопланетянину, смотрящему с экрана, но в его улыбке было что-то поразительно печальное. - Мы все когда-то жили на планете по имени Земля. И твой народ переселился оттуда же. Мы - братья, Лием.

     - Что за безумие! - воскликнул Хаутамяки. Его лицо покраснело от гнева. - Лием - гуманоид, он не принадлежит к человеческой расе. Он даже не может дышать нашим воздухом!

     - Он - или она - действительно не может дышать воздухом, которым дышим мы, - спокойно ответил Гальяс. - Мы не занимаемся генной инженерией, но знаем, что это возможно. Не сомневаюсь, что когда-нибудь узнаем, как соотечественники Лиема изменили свой генетический код до такой степени, что стали в состоянии жить в тех условиях, в которых живут сейчас. Нельзя исключить вероятности, что это результат естественного отбора и обычной мутации. Однако перемены, происшедшие с ними, кажутся мне слишком радикальными для подобного объяснения. Но не это важно. Разгадка заключается вот в чем. - Он протянул листы с расчетами и фотографиями. - Можете убедиться сами. Вот цепочка дезоксирибонуклеиновой кислоты ядра одной из моих клеток. А вот цепочка Лиема. Они идентичны. Лием и его соплеменники - такие же люди, как и мы.

     - Но этого не может быть! - Чьонд озадаченно покачала головой. - Ты только посмотри на него - он совершенно не похож на нас! Да и их письменность - что ты скажешь о ней? Неужели я могла так ошибиться?

     - Ты не приняла во внимание одну возможность - появление совершенно нового алфавита. Ведь ты сама говорила мне, что между китайской письменностью и западными алфавитами нет ни малейшего сходства - китайские иероглифы ничуть не походят на западные буквы. Если народ, к которому принадлежит Лием, пережил культурную катастрофу, в результате которой им пришлось заново изобретать письменность, то у них вполне мог появиться свой собственный инопланетный алфавит, не похожий ни на какой другой. А что касается их внешнего вида - подумай о тысячах столетий, миновавших с тех пор, как человечество покинуло древнюю Землю и расселилось по всей Галактике. Подумай и увидишь, что различия не такие уж и значительные. Некоторые из них являются естественными, другие - искусственного происхождения, но самое главное в ином - генетический код не может лгать. Мы и они - дети одних предков.

     - Да, это возможно, - впервые послышался голос Лиема. - Мне сообщили, что наши биологи согласны с такими выводами. Различий между вами и нами несравненно меньше, чем сходных черт. А где находится эта Земля у наша общая родина?

     Хаутамяки указал на небо над головой, на гигантское пространство Млечного пути, заполненное бесчисленными звездами.

     - Вон там, на противоположной стороне Галактики, примерно на полпути от ее центра.

     - Да, центр Галактики дает нам частичное объяснение случившегося, - произнес Гальяс. - Он представляет собой ядро диаметром в тысячи световых лет и с температурой, превышающей десять тысяч градусов. Мы сумели исследовать только его наружную часть. Ни один корабль не может проникнуть внутрь его или хотя бы приблизиться на относительно небольшое расстояние, потому что ядро Галактики окружено пылевыми облаками. Поэтому мы начали двигаться от центра к окраинным областям, медленно огибая края Галактики и все время удаляясь от Земли. Если бы у нас было время подумать, мы поняли бы, что человечество двигалось и в противоположную сторону, тоже огибая центральное ядро - но в другом направлении.

     - И наступило время нашей встречи, - послышался голос Лиема. - Я приветствую вас, братья по разуму. И в то же время эта встреча печальна, потому что я понимаю, что она означает.

     - Да, мы, представители человечества, одиноки в этой Галактике. - Хаутамяки поднял голову и взглянул на триллионы звезд. - Мы завершили путь - и встретили самих себя. Галактика принадлежит нам, но мы в ней одиноки.

     Он повернулся, не заметив, что Лием, золотистый инопланетянин, тоже повернулся, и оба посмотрели в противоположные стороны.

     Они глядели в бесконечную глубину и темноту межгалактического пространства, которое не нарушал свет ни одной звезды. Где-то в колоссальной глубине смутно виднелись тускло светившиеся точки - но то были не звезды, а бесконечно далекие галактики, звездные острова, на краю одного из которых они находились.

     Эти два разумных существа отличались друг от друга во многом: у них были разные дыхательные системы, цвет кожи, язык, традиции, культура. Они отличались друг от друга, как день от ночи: человечество, умевшее приспосабливаться к самым разным условиям, за многие тысячелетия изменилось так, что его представители не узнали друг друга. Однако время, расстояние и мутации не смогли изменить главного - они остались людьми.

     - Значит, сомнений нет - мы одиноки в Галактике, - заметил Хаутамяки.

     - Одиноки в этой Галактике.

     Они посмотрели друг на друга - и отвернулись. За короткое мгновение они измерили свои человеческие качества одинаковыми мерками и поняли, что равны.

     Они смотрели в межгалактическое пространство, в сторону бесконечно удаленного островка света - еще одной Галактики.

     - Нам будет нелегко добраться туда, - послышался чей-то голос.

     Битва была проиграна. И все-таки это не было поражением.