БИЛЛ - ГЕРОЙ ГАЛАКТИКИ VII

БИЛЛ, ГЕРОЙ ГАЛАКТИКИ: ПОСЛЕДНЕЕ ЗЛОПОЛУЧНОЕ ПРИКЛЮЧЕНИЕ

 

Гарри ГАРРИСОН

 

 

Глава 1

 

     Стопы, стопы - всевозможные, всех и всяческих размеров и форм. Целый шкафчик стоп. Там были такие, что выглядели как крылышки из нержавеющей стали, и такие, которые, по всей видимости, принадлежали раньше различным животным вроде бобродеров и рыгоклювов, не говоря уж о стопах - армейских башмаках и стопах-кроссовках. Одна стопа, заказанная Биллом из сентиментальных соображений, сильно смахивала на заржавленное копыто робомула. Кроме того, в шкафчике имелись стопы в виде гоночных автомобилей и космических кораблей, а также скопированные со стоп героев голографических мультяшек, которые особенно нравились Биллу. Словом, содержимое шкафчика представляло собой настоящий клад; там можно было обнаружить все что угодно, за исключением разве что человеческих ног. Все эти стопы были, разумеется, искусственными.

     Билл давно уже мучился со своей ногой - с тех самых пор, как вынужден был отстрелить ее, чтобы спастись с Венерии, планеты смерти. Запасных человеческих ног на армейских складах было в обрез. За короткое время после ранения Билл успел сменить несколько разновидностей - слоновью, козлиную, ногу-капризулю, всего не перечесть, - потом обзавелся шкафчиком, чтобы было куда складывать новые, однако человеческой ему никак не приращивали, и мало-помалу он пришел к неутешительному выводу, что о той нечего и мечтать, а потому вживил в обрубок ноги муфту для протезов.

     Щелк! Билл свирепо поглядел на черную лакированную стопу, на которой отливали красным и золотым китайские пагоды. Нет, эта не годится. Если он хочет сегодня вечерком хотя бы приблизиться к какой-нибудь женщине, надо подобрать ножку пошикарнее. Щелк! Билл с головой погрузился в шкафчик в поисках более сексуальной стопы. Может, подойдет розовая плюшевая с кривыми ярко-красными пластиковыми ногтями? Нет, она недостаточно мужественная. Щелк! А, вот то, что нужно! Щелк! Билл отступил на шаг, чтобы полюбоваться находкой в маленьком армейском зеркальце возле ножек койки.

     Да, эта стопа внушала уважение, она словно говорила: “Посмотрите, какой чистоплотный у меня владелец!”, пускай даже некоторые из частей тела присутствовали у Билла вовсе не с самого рождения, большая, волосатая, дикая - точь-в-точь такая, каким воображал себя Билл; к тому же весьма обезьяноподобная, как и сам Билл. В общем, праматерь всех стоп на свете.

     Билл еще днем - сейчас уже близился вечер - сумел, посредством подкупа и грубой физической силы, выклянчить у штабного писаря увольнительную. Впрочем, городок, в который он намеревался отправиться, отличался от лагеря, то бишь военной базы под названием Бубонная Чума, только тем, что располагался по другую сторону забора. Однако, по слухам, там обитали женщины - не те, которые носили мышиную форму имперской армии, а настоящие, что сидели в барах, где подавали спиртное безо всяких ограничений; женщины, с которыми можно будет заговорить, прикоснуться к их коже и... Билл начал тяжело дышать и вынужден был приструнить разыгравшееся воображение.

     Вдалеке послышался шум. Наученный годами службы, Билл весь обратился в слух и различил возглас: “Офицер!” Чутье бывалого солдата подсказало ему, что пора сматывать удочки. Он кинулся в заднюю дверь, но опоздал.

     Дверь преградила кирпичная стена.

     Вернее, не то чтобы настоящая стена - Билл не помнил никакой стены сразу за дверью; вдобавок даже в лагере Бубонная Чума стены не носят мундиров. Билл вскинул голову и обомлел: перед ним возвышался сержант Брикуолл <Brickwall - кирпичная стена (англ.).>.

     Билл замер, затем оскалил свои драгоценные клыки и глухо зарычал.

     Сержант ощерил собственные имплантированные резцы и грозно рыкнул в ответ - ни дать ни взять, кролик со склонностью к вампиризму.

     Билл яростно взревел и брызнул слюной в лицо сержанту.

     Тот не остался в долгу и вернул слюну Билла хозяину, присовокупив набежавший процент.

     Билл снова зарычал и стукнул себя кулаком в грудь. Брикуолл проделал то же самое и вновь ощерился.

     Судя по всему, подумалось Биллу, одной хитростью тут не возьмешь.

     - Пошел в задницу! - рявкнул он.

     Брикуолл расхохотался самым оскорбительным образом.

     -Твоя мамаша носит армейские башмаки! - презрительно процедил Билл.

     - Естественно! - моргнув, возмущенно отозвался Брикуолл с пеной у рта. - Что же ей, в туфельках шастать, коли она служит в армии?

     - Чего оскалился? - взвизгнул Билл в отчаянии. - Думаешь, очень страшно? Тоже мне кролик выискался!

     Брикуолл замысловато выругался. Похоже, уклончивость тоже оказалась бесплодной.

     - Куда намылился, Билл?

     - Будь другом, приятель! - В приступе отчаяния Билл рухнул на пол и обхватил руками колени сержанта. - Не заставляй возвращаться! По казармам ходит офицер! Я чувствую, произойдет что-то ужасное!

     - Извини, Билл, - сержанта, похоже, нисколько не тронула мольба товарища, - ты ведь знаешь правило: своя задница дороже всех остальных. Коли я отпущу хоть кого-нибудь, то пострадаю сам, а на хрена мне это надо? Не забывай об уставе Десанта!

     Билл не мог забыть об уставе, даже если бы сильно захотел, поскольку тот вколачивался под гипнозом в мозги всем подряд, от зеленого новобранца до бывалого сержанта.

     "Трахай приятеля, пока он не трахнул тебя”.

     - Приятно было познакомиться, Билл. Не возражаешь, если я позаимствую твои клыки, когда тебя укокошат?

     Биллу было настолько плохо, что он никак не отреагировал на рутинную просьбу Брикуолла. Герой Галактики прикинул на глазок расстояние, попытался прошмыгнуть мимо сержанта, получил здоровенную зуботычину, отлетел назад, поднялся и угрюмо поплелся обратно в казарму. Та представляла собой до отвращения унылое помещение: ее стены были раскрашены согласно указаниям невестки Императора, которая всемерно заботилась о том, чтобы поддерживать моральный дух десантников на постоянно низком уровне, а потому подобрала такие цвета, что у любого, кто входил в казарму, тут же начиналась отрыжка. Теперь Билла не могла развеселить даже коллекция стоп.

     И без того мрачное настроение Билла усугубилось тем, что посреди казармы стоял костлявый коротышка в офицерской форме, которого окружали шестеро высоких, весьма аппетитных на вид телохранительниц. То был не кто иной, как капитан Кадаффи, герой личных императорских коммандос. Он пережил дюжину битв, десятки рейдов на вражескую территорию и сотни покушений, которые устраивались его собственными подчиненными. Кадаффи был известен тем - и за это им восхищались другие офицеры, но, естественно, не солдаты, - что обычно продолжал сражение до победного конца, то бишь до тех пор, пока не погибнет последний солдат.

     Что касается рядовых десантников, они, разумеется, не разделяли мнение офицеров, но их никто не спрашивал. Поэтому им не оставалось ничего другого, как покушаться на жизнь капитана. Была даже одна попытка - естественно, неудачная - прикончить его, когда он читал лекцию; девизом этой попытки было: “Если сдохнет в классе гад - уцелеет в схватке зад”.

     Телохранительницы выстроились полукругом, взяли на изготовку пистолеты и бластеры. Кадаффи принял позу, которая лишь немногим уступала в мужественности позам девиц, и пискнул с офицерским апломбом:

     - Мне нужны добровольцы!

     Билл и прочие десантники беспокойно зашевелились. Кто-то было попятился; телохранительницы капитана тут же надавили на спусковые крючки бластеров и сделали несколько предупредительных выстрелов в потолок.

     - Мне требуется двадцать героев! Или у вас в жилах не кровь, а вода? - Десантники призадумались, однако Кадаффи не дал им времени собраться с мыслями. - Правильно! Я знал, что добровольцами будут все!

     Капитан повернулся и шмыгнул за спины телохранительниц, самая крупная из которых, рыжеволосая красотка с устрашающе пышными формами, шагнула вперед и навела на солдат свое оружие.

     - Похватали манатки и быстро за мной! - Чтобы доказать серьезность своих намерений, она игриво выпустила три или четыре пули в пол, прямо под ноги Биллу.

     - Эй, - запротестовал тот, - это одна из моих лучших ног!

     - Там, куда вы направляетесь, она тебе не понадобится. И вообще, завтра к вечера ты обретешь вечный покой. Жаль, красавчик, ножка у тебя и впрямь соблазнительная.

     - Меня зовут не красавчик, а Билл, с двумя “л”, как офицера, - напыжившись, произнес Билл, но рыжеволосая уже утратила к нему всякий интерес.

     Тогда Билл мрачно поплелся к своему шкафчику, разгреб содержимое, не испытав при этом ровным счетом никаких чувств, и извлек со дна стопу, которую ненавидел всей душой, - в виде армейского башмака с высоким голенищем.

     То был шедевр, величайшее творение искусника-проектировщика. Стопа являлась лучшей из усовершенствованных моделей, а потому ее изрядно вооружили и снабдили множеством специальных приспособлений и тайных отделений. На мыске, напротив большого пальца, прятался нож, лезвие которого было смазано ядом; вдобавок в башмаке имелись: мини-лазер, годившийся как для сварки, так и для боевых действий, иглопистолет, патронташ, набор инструментов, отделение для презервативов, бутылочка горячего соуса, моток сверхпрочной веревки, компас, ракетница, портативная аптечка, пила, штопор, увеличительное стекло и куча других вещей, причем, чтобы вспомнить о некоторых из них, Биллу надо было прочесть инструкцию. Поскольку в той слов было больше, чем картинок, а размерами она лишь слегка уступала самой стопе, Билл так и не удосужился проштудировать ее до конца. Впрочем, в том пока не возникало необходимости. Единственным, чем он как-то попытался воспользоваться, была бутылочка с горячим соусом. К несчастью, соус пролился на упаковку рациона мгновенного приготовления, проев в той громадную дыру, отчего упаковка приобрела довольно живописный вид; однако качество рациона нисколько не улучшилось - тот как был, так и остался несъедобным.

     Что же до размеров, стопа была поистине огромной; хорошо еще, что внутри она являлась полой, а то таскать за собой повсюду этакую тяжесть было бы просто невозможно.

     Билл пристегнул стопу и затравленно огляделся по сторонам, высматривая, что бы прихватить в битву, а возможно, и дальше, в загробный мир. К сожалению, брать было нечего: все предметы, которые напоминали солдатам о доме, даже, как в случае с Биллом, голоснимок робомула с Фигеринадона-2, считались безвозвратно утерянными. Смахнув слезу левой правой рукой - то была память о старинном друге, миссионере религии Буду, заряжающем шестого класса преподобном Тембо, тогда как другая рука принадлежала Биллу с рождения, - Герой Галактики нахлобучил на свою имперскую голову имперскую же каску и приготовился встретить предначертанную имперскими амбициями судьбу.

     Едва добровольцы вышли из казармы, их окружили десантники в полном вооружении. Походило на то, что капитан Кадаффи принял все меры предосторожности, чтобы волонтеры не сбежали по дороге. Конвой препроводил добровольцев в арсенал, где находились бронированные скафандры. Выбора не было - пришлось забираться внутрь.

     Скафандры имели со стопой Билла много общего. Их изготовила та же компания - “Оборонное предприятие второго кузена Императора, Инк.”, - уделив столько же внимания мельчайшим деталям. В частности, скафандры были оборудованы великим множеством различных устройств, которые иногда срабатывали, но чаще всего решительно отказывались выполнять то, для чего предназначались. Кроме того, снаружи скафандры, как и стопа, были облицованы выщербленным псевдохромом.

     К тому же все они оказались примерно одинакового размера, и Билл вскоре обнаружил, что его нога не пролезает ни в один из скафандров. Он притворился, будто изнемогает от усердия, кинул вороватый взгляд на Кадаффи и телохранительниц капитана и принялся издавать диковинные звуки.

     - Унк! - ункнул Билл. - Крск! - крскнул он секунду спустя. Ему казалось, что представление получается весьма правдоподобным и необычайно убедительным. Он подпрыгивал, вертелся из стороны в сторону, выделывал немыслимые пируэты - словом, всячески подражал человеку, который ныряет с вышки в бассейн с рыбами. Своими стараниями он заработал у остальных добровольцев 9 очков по пятнадцатибалльной шкале. Однако на капитана Кадаффи его ужимки не произвели ни малейшего впечатления. Он послал к Биллу все ту же рыжеволосую красотку.

     - Чего ты тут выламываешься, придурок? - выдохнула та.

     - Нога не пролезает, - пожаловался Билл. Телохранительница придвинулась поближе, чтобы рассмотреть, в чем дело, и Билл уловил пьянящий аромат. Неужели оружейное масло? Пульс Билла немедленно участился, чресла вдруг завибрировали. - Сдается мне, я остаюсь. Ведь нельзя же лететь без скафандра, верно?

     - Нет. Я сейчас отстрелю твою вшивую ногу.

     - Не надо! Это же боевая нога! - воскликнул насмерть перепуганный Билл. - Куда мне без нее? - Он призадумался, а затем льстиво добавил:

     - С другой стороны, если ты отпустишь меня в казарму, я, глядишь, за пару часиков отыщу замену. А потом, - заключил Билл, вновь вдыхая сладостный аромат, - мы с тобой забрались бы в укромный уголок и сравнили бы, какие у кого ножки.

     - Извини, приятель, - рыжеволосая покачала головой. - Не то чтобы я была против, но ты теперь коммандос. Знаешь их девиз? “Избранные. Гордые. Мертвые”. Так что связываться с коммандос нет никакого смысла.

     Она вновь осмотрела скафандр.

     - Вот в чем загвоздка. - Лазерный резак отсек башмак скафандра. - Ну, все в порядке. Твоя стопа - неплохая замена, пригодится в бою; и потом, тебя все равно скоро убьют. И все довольны, верно?

     Билл отстегнул стопу, влез в скафандр, снова прикрепил стопу, а телохранительница Кадаффи примотала ее к скафандру липкой лентой и похлопала Билла по спине:

     - Поздравляю, приятель! Ты падешь смертью храбрых, сражаясь за Императора. Меня так и тянет за тобой, но я должна прикрывать капитана. Лучше вкусно пожрать, чем концы отдать, а?

     Билл пожал плечами - мол, понимаю - и принялся проверять свое оружие. Так, лазерная пушка с полным зарядом, заряженный гранатомет, автоматы с доверху набитыми магазинами; броня вся в царапинах, но ничего, сгодится. Билл нацелил один из автоматов в сторону левого желудочка Кадаффи и пару раз, на всякий случай, нажал на курок.

     Клик! Клик! Выстрелов не последовало.

     - Отлично! - воскликнул капитан и приблизился к Биллу, окруженному шестью амазонками и дрожавшему всем телом, предчувствуя неожиданную и мучительную смерть.

     - Что случилось? - пролепетал Билл.

     - Вот что! - провозгласил Кадаффи и вынул из кармана некое крохотное устройство, которое напоминало своим внешним видом пульт дистанционного управления головизора. - Все дело в моем пульте! Я вовсе не такой осел, чтобы подставляться под пули! Пока я того не пожелаю, никто из вас не сумеет подстрелить даже мухи! Что касается тебя, мой мальчик, - капитан криво усмехнулся, - ты проявил инициативу, а потому возглавишь атаку!

     - Блин! - пробормотал Билл, переполняясь ужасом по мере того, как мало-помалу осознавал, какой удостоился чести, и снова надавил на бесполезный курок.

 

Глава 2

 

     Внутри транспорта было темно. Постоянная вибрация двигателей заставляла желудки десантников звучно трястись на уровне чуть выше жестокой изжоги и чуть ниже позыва к рвоте, что, по крайней мере, несколько отвлекало солдат от мыслей о предстоящей смертельной атаке. Откуда-то сзади донесся слабый стон.

     Билл сидел впереди, среди тех, кто не опускался до стонов. Когда они взошли на борт, оказалось, что дверь в отсек первого класса притворена не совсем плотно; прежде чем ее захлопнули, Билл успел увидеть нечто вроде солдатского рая и теперь мечтал о возвращении чудесного видения. То, что он заметил, вводило в искушение, намекало на радости, доступные разве что офицерам: кушетки, обтянутые чехлами пурпурного и красно-коричневого бархата, телохранительницы, которые побросали свое оружие и принялись расстегивать пуговицы на мундирах... Послышались звуки музыки, бульканье жидкости и звяканье льда в стаканах - а затем дверь захлопнулась. На лед Биллу было наплевать - он давно убедился, что тот, когда тает, разбавляет спиртное, - но вот все остальное мнилось ему разновидностью райских кущ. Он полагал, что, раз все равно скоро отправится в Валгаллу <Валгалла - в скандинавской мифологии небесная обитель, куда попадают после смерти храбрые воины.>, было бы только справедливо попробовать загодя, что это такое.

     Передняя переборка, с яркой вспышкой и рвущим барабанные перепонки треском, внезапно ожила и превратилась в шикарный экран черно-белого изображения, на котором возник рассеянный на множество кусочков образ капитана Кадаффи. Мало-помалу фокусировка улучшилась, и стало видно, что капитан, близоруко щурясь, читает по бумажке.

     - “Десантники! Мы с вами летим к месту битвы во славу нашего Императора! Я хочу, чтобы вы знали: сердца всех свободных людей в этот восхитительный миг с вами!” - читал он, гнусаво завывая. - “Мы ведем войну с бессовестными...” - Тут капитан запнулся, а другой голос прибавил: “Чинджерами”. - “Войну, - снова заговорил Кадаффи, - от исхода которой зависит будущее цивилизации. Император распорядился передать вам, что ваша гибель не окажется напрасной. Ваши имена занесут в Имперскую книгу павших смертью храбрых. Если кому-либо из вас удастся по ошибке уцелеть, его наградят медалью и увольнительной на двенадцать часов”. - Капитан с отвращением поглядел на листок бумаги, который держал в руке, и отшвырнул тот в сторону. - Дальше обычный треп насчет отваги, патриотизма и всего такого прочего. Ха-ха-ха! А теперь к делу.

     Черно-белое изображение на экране сменилось цветным. Некоторые солдаты заинтересовались настолько, что даже подняли головы. С экрана им посылала воздушные поцелуи одна из телохранительниц Кадаффи, которая, с распущенными волосами и в расстегнутой блузке, подалась вперед, словно желала перенестись в трюм; те, кто смотрел на экран, могли вдосталь налюбоваться ее формами. Кадаффи скосил глаза на девицу, однако вспомнил, где находится, и продолжил речь:

     - Мы - разумеется, речь идет о вас - достигнем зоны выброски через пару минут. Внизу происходит грандиозное сражение. Вам незачем знать, где оно происходит и из-за чего. Я лишь могу сказать, что мы высадимся в тылу чинджеров и проведем самоубийственную атаку. Ваша задача - отвлечь противника на себя. Едва приземлитесь, начинайте стрелять по всему, что хотя бы шевельнется. Постарайтесь только не перестрелять друг друга. Впрочем, не то чтобы это что-нибудь значило. Что касается тебя, десантник Билл, ты пойдешь первым. Всем прочим следовать в доблестную схватку за Биллом. Ну-ка, Билл, покажись!

     Билл нехотя поднял руку.

     - Спасибо, Билл. Не забывайте, что я буду сопровождать вас посредством своего дистанционного управления. Кому-то ведь надо остаться в живых, чтобы поведать о вашей славной гибели, верно? Верно. - Блондинка на экране провела рукой по волосам капитана. - Пока, мои верные десантники! - Кадаффи, мгновенно забыв о подчиненных, зевнул и отвернулся.

     Изображение исчезло, затем вдруг ярко вспыхнуло вновь. За минувшую секунду оно почти не изменилось, разве что у блондинки прибавилось расстегнутых пуговиц. Кадаффи почесал в затылке, с явным нежеланием отвел взгляд и произнес:

     - Забыл сказать. Готовьтесь к выброске, ребята. Она начнется почти без предупреждения.

     Экран погас, на сей раз - окончательно; стенка приобрела прежний тошнотворно-желтый цвет.

     Десантники засуетились, стали надевать гермошлемы, натягивать перчатки, опускать щитки, проверять оружие, писать завещания и освобождать желудки.

     Тем временем транспорт, похоже, вошел в атмосферу неведомой планеты: снаружи доносился шум битвы. Судя по количеству и громкости взрывов, совсем рядом творилось нечто весьма и весьма неприятное. Что-то взлетало на воздух, причем этого “чего-то” было очень много; некоторые взрывы гремели буквально в двух шагах.

     Транспорт рыскнул в сторону, лег на прежний курс, затем шарахнулся в противоположном направлении; по всей видимости, пилот пытался увернуться от заградительного огня. К сожалению, его попытка слегка запоздала. Пол под ногами солдат вдруг исчез, и десантники провалились в пустоту.

     Билл сперва решил, что в транспорт угодил снаряд, и обрадовался такому стечению обстоятельств, поскольку попадание могло привести к гибели капитана Кадаффи.

     В следующее мгновение он оказался в воздухе.

     Билл завопил, однако быстро убедился, что толку от воплей никакого. В самом деле, он кричал и “Блин!”, и “Я не хочу умирать!”, и “Помогите!”, и даже “Мамочка!”, но продолжал тем не менее падать. Билл попробовал включить антигравитатор, но обнаружил, что тот не работает. Подобно всем остальным приборам и устройствам, антигравитатор подчинялся командам с пульта дистанционного управления, зажатого в потной ладони капитана Кадаффи - да, в потной или в холодной, если капитан, паче чаяния, мертв. Тогда прости-прощай.

     Билл рискнул наконец поглядеть вниз.

     Зрелище, которое открылось ему, внушало известное успокоение. Да, он мчался вниз, но земли видно не было. Под Биллом, куда ни глянь, расстилались облака. Он слышал, как завывает ветер, слышал, но не чувствовал, ибо, будучи заключен в скафандр, был почти не в состоянии что-либо чувствовать. Он видел сквозь щиток, вдыхая запах пота - или крови? - парня, который последним напяливал на себя этот скафандр, однако тем его ощущения и ограничивались.

     Билл огляделся и заметил других добровольцев. Переговорные устройства скафандров контролировались все тем же пультом, поэтому десантники могли всего-навсего помахать друг другу на лету, чем они, собственно, некоторое время и занимались.

     А затем отряд вырвался из облаков.

     Их сразу же обнаружили и открыли огонь. Вокруг свистели пули, мимо проносились снаряды, сверкали лазерные лучи, однако отряд падал так быстро, что у врагов не было возможности как следует взять их на прицел.

     Десантники же, которые прекрасно все видели, могли наблюдать на земле множество крошечных фигурок, и их с каждой секундой становилось все больше. Эти фигурки продолжали палить по коммандос, а тем оставалось только беспомощно взирать на происходящее, ибо славный капитан Кадаффи был, очевидно, занят и забыл за делами нажать кнопочку на пульте. Стрелять в ответ они не могли. Словом, десант продолжал снижаться и делал это, приобретая все больший навык, весьма неплохо.

     Биллу казалось, они уже достигли в искусстве падения если не совершенства, то достаточно высокой степени мастерства. Даже он, на что уж порой туповатый ученик, овладел техникой снижения буквально в первые секунды свободного полета. Разумеется, вполне возможно, задача в том и состоит, чтобы свалиться на головы врагам. Десантник в боевом скафандре весит о-го-го и может, если попадет точно, уничтожить небольшое здание. Однако при таком столкновении скафандр неминуемо испортится, а они нынче дороги - куда дороже солдат. Выходит, капитан попросту запамятовал включить антигравитаторы. Что ж, это уже лучше. Правда, ненамного.

     Билл постарался расслабиться и притворился, будто наслаждается спуском, чтобы приготовиться к дальнейшим событиям. К его изумлению, это оказался рывок вверх, причем с такой силой, что нижняя половина скафандра с размаху врезалась ему в промежность.

     Когда Билл очухался и собрался с мыслями, он сообразил, что медленно дрейфует прямо в лапы к противнику. Враги поджидали его с распростертыми объятиями. Им настолько не терпелось свести знакомство, что они в знак приветствия осыпали Билла всякой всячиной. Судя по грохоту, привет был продиктован исключительно теплыми чувствами. Вдобавок разрывы потихоньку приближались.

     Билл посмотрел вниз, на вражескую армию, рвущуюся прикончить его, а затем вверх, на транспорт, где находился один-единственный человек, который тоже задался целью убить беднягу Героя Галактики.

     Прикинув свои шансы, Билл принял решение. Кадаффи он боялся сильнее, чем целой армии противника.

     Он ощупал шлем, наткнулся на большую антенну. Должно быть, это и есть дистанционное управление, а средняя предназначена для связи с другими десантниками - интересно, заработает она когда-нибудь или нет? - тогда как третья служит радиолокационным маячком. Билл ухватился за третью антенну и дернул; конструкторы, по-видимому, предполагали, что с их детищем может произойти нечто подобное: антенна даже не погнулась. Билл стиснул ее обеими руками. Безрезультатно. Может, пустить в дело бластер? А если промахнется? Он рискует остаться без антигравитатора или, и того чище, без головы!

     Внезапно Билл вспомнил про свою армейскую стопу. Он сложился в три погибели, дотянулся до стопы, оторвал липкую ленту и нажал кнопку, которая открывала отделение с набором инструментов. Те пребывали в сложенном состоянии по бокам крохотной штуковины, которая вполне умещалась в ладони. Два ножа различных размеров, пилка для ногтей, ножницы, шило, плоская и крестовая отвертки, консервный ножик и... Черт возьми, куда он девался? Наконец Билл нашел то, что искал, - портативный складной резак. Секунду спустя антенна оказалась в свободном полете.

     Теперь эта гнусная образина, капитан Кадаффи, не сможет узнать, где Билл!

     Он принялся палить из автоматов, не глядя, куда стреляет, и уповая на то, что отдача отбросит его в противоположном направлении. Поначалу его ожидания оправдались, но он не принял в расчет ветер, который дул в сторону поля боя. Билла окутал дым, он остался в гордом одиночестве. Он догадывался, что совсем скоро спустится на землю и будет вынужден вступить в сражение, причем враг будет стрелять уже не наугад, а прицельно, чего ему на деле совершенно не хотелось.

     Билл полностью опустошил магазины автоматов, что привело к частичной потере веса. Спуск замедлился, но не прекратился. Тогда Билл пошвырял вниз все свои гранаты, надеясь, что под них никто не подвернется. Ему вовсе не улыбалось рассердить кого-нибудь из аборигенов, тем более вооруженного бластером. Спуск неумолимо продолжался.

     Билл выкинул перчатки со встроенными бластерами, потом заплечный ранец с обезвоженным питьевым рационом в таблетках, потом смену белья, изготовленного из переработанной туалетной бумаги, - его можно было использовать по прямому назначению, потом псевдопищевые пилюли и последнее снаряжение. Однако падение продолжалось.

     Бронированный башмак скафандра, если он в кого-то попал, наверняка изувечил бедолагу, а бронированные штаны, обрушившись на землю, проделали в ней солидную вмятину. К этому моменту Билл опустился настолько низко, что отчетливо различал вражеских стрелков и сам оказался для тех как на ладони.

     Между тем скорость падения заметно снизилась. Тогда Билл расстегнул ремень. Тот полетел вниз, увлекая за собой бронированные подштанники, которые вскоре с грохотом рухнули наземь.

     Билл воспарил над землей. Ветер гнал его прямиком на врага. Однако Билл надеялся, что в своем теперешнем виде, в одном белье, что гордо развевалось на ветру, и с заложенными за голову руками, он в относительной безопасности. Похоже, его надежды оправдывались. По нему больше никто не стрелял - даже прочие десантники.

     Те располагались внизу, под Биллом, значительно опередив своего боевого командира, и выстраивались в атакующий порядок. Наблюдать за ними со стороны было весьма любопытно. Десантники построились клином - место впереди, там, где должен был находиться Билл, пустовало - и ринулись на врага.

     Разумеется, ринулись они вниз, и Билл двинулся следом за ними. Очевидно, капитан Кадаффи вознамерился покончить с ним раз и навсегда, если не так, то уж этак.

     Что бы еще кинуть, чтобы уменьшить вес? Башмак улетел вместе с подштанниками, а расставаться с армейской стопой Биллу как-то не хотелось. Он понятия не имел, где искать замену и можно ли найти ее вообще, а поскольку провел без стопы на ноге достаточно продолжительное время, несколько лет, то вовсе не горел желанием вновь очутиться в положении инвалида.

     Впрочем, поразмыслив, Билл все-таки отстегнул стопу, включил встроенный лазер и неторопливо, кусок за куском, срезал с себя остатки скафандра, пощадив лишь антигравитатор и гермошлем, затем зажал в зубах лямки антигравитатора и одним движением плеч стряхнул пришедшее в негодность обмундирование.

     Ну вот, другое дело! Билл пропустил лямки сквозь трусы, завязал узлами. В очередной раз расслабился и поглядел вниз. Что там у нас происходит? Так, ничего особенного, все развивается по плану, самоубийственному плану капитана Кадаффи. Десантников методично стирали в порошок. На какой-то миг Биллу стало жаль своих товарищей, однако жалость была мимолетной; в следующее мгновение ему захотелось проглотить обезвоженную пивную пилюлю - из тех, которые он недавно выкинул.

     Билл побывал во многих переделках, но до сих пор ему не представлялось возможности проследить развитие событий. Когда вокруг кипит схватка, перспектива становится еще более туманной, нежели генеральская, которая смутна сама по себе. Тебя сбивают с толку шум, гам и противники, которые так и норовят прикончить тебя. Иными словами, в битве не до наблюдений. С точки зрения самосохранения, чем меньше видишь, чем меньше разеваешь рот, тем лучше. Если ты видишь врага, значит, и враг видит тебя. Вот почему предпочтительнее отыскать укромное местечко, схорониться в нем и уже оттуда взирать на то, как основная масса десантников учится повиноваться приказам. Как ни странно, при подготовке к выброске основное внимание уделяется умению чистить гальюны, а целиться и стрелять учат, если остается свободное время. Билл умел пользоваться бластером, однако он освоил это искусство по официальному имперскому армейскому комиксу с инструкцией по применению оружия. Кроме того, он вдоволь напрактиковался на Венерии и на прочих напичканных смертельными опасностями планетах.

     Тем не менее, несмотря на богатый опыт стрельбы по офицерам и другим врагам, он никогда не получал от схватки подлинного удовольствия, не испытывал удовлетворения от осознания того, что выполнил порученное дело на “отлично”. Разумеется, в комиксах рассказывалось о том, как доблестные десантники сметают чинджеров с лица той или иной планеты, но Билл подметил одну странность: почему-то планеты постоянно упоминались все те же. С земли, которую Билл в бою почти не покидал и к которой постоянно приближался, это не имело ни малейшего смысла.

     Но с воздуха все выглядело иначе. Медленно плывя в поднебесье с весело трепещущим на ветру бельем, махая рукой войскам враждующих сторон и гадая, где тут ближайший бар, Билл словно глядел на крупномасштабную карту. Чинджеры располагались зеленым прямоугольником, точь-в-точь как в комиксах, а войска Империи надвигались на них громадными изогнутыми красными стрелами. Конечно, то был не лучший способ выигрывать сражение, зато на фотоснимках, которые поставляла в Генштаб воздушная разведка и которые генералы передавали затем Императору, подобный порядок производил весьма внушительное впечатление.

     Вот две красные стрелы рванулись вперед, откатились, снова двинулись на приступ и вновь вынуждены были отступить; они не добились ровным счетом никакого успеха, разве что уменьшились в численности, ибо каждая атака завершалась уничтожением кончика как той, так и другой стрелы.

     Пока они штурмовали переднюю линию чинджеров, крошечная белая стрелка пыталась пробиться с обратной стороны зеленого прямоугольника, отвлекая на себя значительное количество солдат противника. Билл не мог сказать, жив ли кто из добровольцев. Перемещения белой стрелки контролировались дистанционным управлением - пульт обеспечивал сохранение боевого порядка, в котором уничтожить скафандры было проще всего, - капитана Кадаффи, который, вполне возможно, даже не следил за тем, что происходит на поле боя. Скорее всего капитану было достаточно того, что стрелка не рассыпалась, нацелена в нужном направлении и продолжает терзать оборону чинджеров. Главное - чтобы шла пальба, а остальное неважно.

     Ой-ой! Должно быть, Билл недооценил Кадаффи. Непреодолимая сила вдруг повлекла его вверх, а следом, с поверхности планеты, взмыли в воздух бронированные скафандры, начиненные смертоносным оружием и, может быть, телами живых людей. Билл возблагодарил судьбу за то, что трусы на нем - из сверхпрочного материала; в противном случае они бы просто порвались при рывке, и тогда он, вместо того чтобы подниматься вверх, полетел бы вниз. А так, поскольку он практически ничего не весил, то устремился к транспорту подобно пуле из ружья.

     Белая стрелка между тем развернулась острием к люку, у которого ее ожидали телохранительницы Кадаффи, чтобы принять скафандры, каковые наверняка еще пригодятся для следующего десанта. Она, эта стрелка, едва ли не величаво парила над землей, уносясь прочь от поля, на котором по-прежнему бушевала битва.

     Билла обдувал пронзительный, порывистый ветер. Герой Галактики крепко вцепился в лямки антигравитатора, на которых раскачивался туда-сюда, вперед-назад и из стороны в сторону, Подъем не вызывал у него приятных ощущений, хотя по сравнению с аттракционами в парке Друзей десантника, за катание на которых он выложил кругленькую сумму, это было нечто. К тому же аттракционы, при всей их лихости, отнюдь не угрожали мучительной смертью, которой сейчас, похоже, было не избежать.

     Правильно говорят, что беда не приходит одна. К ветру Билл худо-бедно привык, но тут на него свалилась новая напасть: он начал замерзать. Когда он вознесся над облаками, выяснилось, что его кожа покрылась тонким слоем льда. Особенно шикарно смотрелись льдинки на армейской стопе: на той образовался чистый узор. Чем выше поднимался Билл, тем сильнее замерзал и тем труднее становилось дышать. Задумавшись над тем, от чего скорее умрет, он слегка отвлекся, однако быстро пришел к выводу, что разницы, собственно, никакой - все равно погибать.

     Зубы Билла громко застучали, он задрожал всем телом, на котором выступил холодный пот, и капли его мгновенно превращались в ледышки, отрывались по причине дрожи и падали к облакам. Через какое-то время Билл обнаружил, что за ним тянется этакий ледяной, переливающийся в солнечных лучах хвост. Зрелище было поистине прекрасным, вот только обстоятельства, к сожалению, не позволяли насладиться им сполна. Какое тут наслаждение, когда того и гляди замерзнешь до смерти!

     Билл, чтобы хоть как-то согреться, свернулся в клубок. Если бы не дрожь, которая сотрясала тело, он бы, пожалуй, отстегнул стопу и прошелся по рукам и ногам лазером - до такой степени заледенели конечности.

     На сей раз воплей не было. Даже окажись он сейчас на том небе, где запрещено стонать, Билл наплевал бы на запрет, ибо единственное, что ему оставалось, это стоны, и он преисполнился решимости выдать на полную катушку. Умение стонать воспринималось десантниками как форма искусства, поэтому они постоянно тренировались, дабы не осрамиться, если, не ровен час, представится возможность проявить себя. Вообще-то стоны состоят в близком родстве с воплями, а посему многое из того, что Билл выстанывал на пути вверх, сильно напоминало то, что он выкрикивал по дороге вниз, причем возгласы шли в том же порядке. Вначале он несколько раз повторил: “Блин!”, затем переключился на: “Я не хочу умирать!”, выдавил “Помогите!” и закончил древним как мир “Мамочка!”.

     Стоны принесли ему столько же пользы, сколько вопли, то есть ни малейшей. Однако Билл все же испытал некоторое облегчение, ибо сумел вспомнить надлежащий порядок. Смерть от ледяной стужи и удушья во время полета в стратосферу в одних трусах не входила ни в учебный процесс в лагере, ни в компетенцию заряжающего - такова была воинская специальность Билла, вдобавок никто о ней не упоминал вообще; следовательно, он должен был полагаться лишь на свой обострившийся за срок службы инстинкт, и тот, судя по всему, его не подвел.

     Правда, Билл никак не мог сообразить, что идет за стонами, поэтому он двинулся по второму кругу, а потом приготовился потерять сознание, что обычно получалось у него без каких бы то ни было затруднений.

     Он уже различал звезды. Те не мигали, поскольку воздух на такой высоте был чрезвычайно разреженным. Билл пребывал в несокрушимой уверенности, что умирает. Обе его ноги, искусственная и настоящая, воспринимались теперь совершенно одинаково, свист ветра в ушах мало-помалу становился все тише. Нос онемел, рук он давно уже не чувствовал. Вдобавок у него начались галлюцинации.

     Он не сомневался, что у него начались галлюцинации, поскольку увидел вдруг над собой громадную и зловещую черную тень; а ведь на рубеже космоса никаких темных теней просто не может быть!

     Тень приближалась, у нее появились глаза, которые она тут же открыла и уставилась на Билла в упор. Чудовище разинуло огромную, светящуюся красным пасть, выбросило вперед множество щупалец, подхватило человека и повлекло в свое гнусное брюхо.

     Билл собирался задергаться и завопить, но ему не хватило воздуха. Он нажал на кнопку, которая приводила в действие нож с ядовитым лезвием. К несчастью, вместо ножа из стопы высунулась пила; делать было нечего, и Билл атаковал тем оружием, которое оказалось под рукой.

     Послышался громкий скрежет, где-то в отдалении Биллу почудился вопль, ярко вспыхнул свет, а потом мир погрузился во мрак.

 

Глава 3

 

     Плоская, серая и холодная - такой представилась Биллу Вселенная, когда он пришел в себя; ну, если не вся Вселенная, то, по крайней мере, та ее часть, которая была доступна взору.

     Он что, попал на небеса? Билл имел весьма расплывчатое понятие о том, на что похож рай, поскольку давно позабыл то, чему его учили в детстве; тем не менее ему почему-то казалось, что здесь что-то не так.

     С другой стороны, он неоднократно просыпался в таких местах, в которых совершенно не помнил, как очутился. Если уж на то пошло, окружавшая обстановка гораздо сильнее смахивала на нечто привычно омерзительное, чем на небеса.

     Билл присмотрелся повнимательнее. Плоско, до отвращения плоско и до тошноты скучно. Материал, из которого была изготовлена плоская поверхность, украшали разводы под “елочку”, которые, как ни странно, мнились смутно знакомыми.

     Интересно, подумалось Биллу, где он мог видеть их раньше? В книжке по астрономии? Нет, в такие книжки он в жизни не заглядывал. В старом номере “Импириел Джиогрэфик”? Нет, там он рассматривал разве что рекламные картинки с голыми женщинами. В инструкции?

     Ну-ка, ну-ка... Нет, не в инструкции, но этот узор наверняка каким-то образом связан с воинской службой.

     Точно! Нескользящая металлическая палуба, из того же металла, что и пол в казарме! Настроение Билла моментально улучшилось. Может статься, ему все приснилось - может, он никогда не записывался в добровольцы, никуда не улетал, может, всего лишь шарахнулся обо что-нибудь башкой во время своей суточной увольнительной или напился вдрызг по возвращении? Во всяком случае, Билл воспрянул духом.

     Неожиданно ему вспомнился гигантский черный монстр со множеством щупалец, и волосы у него на загривке встали дыбом. Паук? Да какие могут быть пауки в космосе? Проспись, приятель! Разве бывают на свете пауки таких размеров? Билл помотал головой. Даже на Венерии, где пауков полным-полно, этаких чудищ не водится. Значит, и впрямь приснилось.

     Сказать по правде, Биллу было слегка не по себе. Засыпая в подпитии, он чаще всего видел во сне исполинских змей, кроличьи норы, слонов, что пытались вытащить из пещеры запас арахиса, себя в компании женщин, с которыми он вытворял то, чего никогда не имел возможности воспроизвести наяву; порой ему грезились пиалы пива, ведра водки, шайки шампанского, волны виски и прочие алкогольные напитки, которые состоят в аллитерации со своими емкостями и без которых жизнь солдата лишена всякого смысла. Но что касается пауков...

     Любопытно, к чему этот сон? И сон ли то вообще?

     Билл поднял голову и огляделся. Помещение, в котором он находился, имело мало общего с казармой в лагере Бубонная Чума. Оно походило больше на крюйт-камеру, склад или трюм десантного корабля.

     Десантный корабль? Билл уронил голову обратно на металлическую поверхность. Неужели он сызнова очутился в лапах героического капитана Кадаффи? Уж лучше гигантский паук...

     Билл уставился на чистую, свежевыкрашенную переборку. Его захлестнуло отчаяние, однако он вскоре сообразил, что упустил кое-что из виду. Мысль о том, что он уцелел в битве и стал героем коммандос, на короткий промежуток времени притупила его наблюдательность. В помещении было слишком уж чисто.

     Экипаж транспорта ни за что не станет поддерживать на корабле такую чистоту. Да что там говорить, транспорты и со стапелей-то сходят настоящими свинарниками.

     Что же, черт возьми, произошло?

     До Билла наконец дошло, что единственный способ выяснить, куда он попал, - встать и пойти на разведку.

     Билл поднялся. На полу поблизости валялись гермошлем и антигравитатор. На нем были только рубашка и форменные трусы. Выходит, все, что случилось, было наяву? Интересно, однако.

     Он находился в крохотном помещении, которое могло располагаться где угодно, при условии, что речь шла о военной базе. Помещение с первого взгляда наводило на воспоминания о казарме. Стены, из того же материала, что и пол, были выкрашены в тот же цвет. Билл вспомнил, чем отличаются цвета: если каюта предназначена для солдат, ее красят в тошнотворный желто-зеленый, а если для офицеров - то в красный с золотистым отливом. Получается, что он - в грузовом отсеке звездолета. Что ж, продолжим.

     Но дверь, которая вела наружу, оказалась запертой. Билл замолотил по ней кулаками; какое-то время спустя из-за двери послышался голос:

     - Чего расстучался? Лучше подтяни штаны!

     - У меня нет штанов, - отозвался Билл.

     - Тогда не гони лошадей!

     - И лошадей тоже нет, - пожаловался Билл. - Был робомул, но давным-давно, на далекой планете, где я жил счастливой жизнью техника-удобрителя. - Счастливые воспоминания вынудили Билла пустить ностальгическую слезу.

     - Заткнись и жди генерала, - посоветовал голос.

     - Генерал? Ты ведь не сказал “генерал”, правда? - с надеждой в голосе справился Билл.

     - Хорошо, не говорил, - согласился голос. - Но он все равно идет. Встречай.

     Тяжелая металлическая дверь широко распахнулась, угодив Биллу точно в висок. Он пошатнулся, покачнулся и упал на четвереньки.

     - Ну и что мы тут имеем?

     Билл поднял голову. Владелец нового голоса походил размерами и фигурой на вместительный холодильник. На его груди медалей и орденов было больше, чем на многих холодильниках, за исключением разве что того, который принадлежал Императору и числился в должности министра. Над левым нагрудным карманом камуфляжного мундира было вышито золотой нитью:

     "Мудрозад”.

     - Зачем же так, солдат? - мягко укорил генерал. - Вполне хватило бы обычного приветствия.

     Двое полицейских рывком поставили Билла на ноги, и он в своей наилучшей манере отдал честь, сразу обеими правыми руками'. Как правило, это производило на офицеров впечатление, однако генерал Мудрозад, судя по всему, не обратил на поведение Билла ни малейшего внимания.

     - Поболтаем? - предложил он. - Отведите-ка солдата в помещение для допросов.

     Полицейские подхватили Билла под локти, выволокли в коридор, протащили за собой в указанное помещение - Билл отделался всего лишь несколькими синяками от полученных по дороге ударов об углы - и крепко-накрепко привязали к стулу. Техник подсоединил к черепу и гениталиям Героя Галактики провода, другой, использовав для этой надобности мачете, взял у него образец клеточной ткани.

     Генерал уселся в углу и Пробормотал что-то себе под нос. Билл повернулся было в ту сторону, однако его немедля наградили разрядом электричества. Он быстро усвоил, что чем меньше вертишься, тем безопаснее и что лучше всего смотреть прямо перед собой.

     - Итак, солдат, - сердечно, - елейным тоном произнес генерал Мудрозад, - как долго ты шпионил за нами на благо чинджеров?

     - Совсем мало, сэр, - отозвался Билл и подскочил: техники вновь пустили по проводам ток. - Я хотел сказать, что вовсе ни на кого не шпионил. Смерть проклятым чинджерам! Посмотрите мое личное дело - единственного живого чинджера я встретил в учебном лагере. - Он подскочил снова. - Я ненавижу чинджеров! - На сей раз обошлось без разряда, и Билл слегка осмелел:

     - Может, кто-нибудь скажет мне, где я нахожусь?

     - А разве ты не знаешь, солдат? Разве тебя не забросили к нам чинджеры, чтобы ты втерся в доверие и расстроил потом все наши планы?

     - Да вы посмотрите на мой шлем! Он же имперский, стандартный! - крикнул Билл, со страхом ожидая следующего разряда. - Посмотрите на мое белье!

     - Солдат, ты отвратителен!

     - Послушайте, я правда был верен присяге!

     - Значит, признаешь, что был неверен? - генерал хмыкнул.

     - Йек! - Билл судорожно дернулся от разряда. - Нет, нет! Я люблю Императора! Я люблю Императрицу! Я люблю всех сестер Императора, всех его кузенов и тетушек! Всех сестер, кузенов и тетушек!

     - Прибавьте напряжение, - проронил генерал, повернувшись к техникам. - Он лжет, надеется обмануть стреляного воробья. - Неожиданно Мудрозад подался вперед и навис над Биллом. - Учти, ложью ты добьешься только того, что утратишь мое расположение. Господь рано или поздно выведет тебя на чистую воду!

     - Вы про Ахура Мазлу <Ахура Мазда - в иранской мифологии верховное божество. Другой вариант имени - Ормузд.>? - спросил Билл.

     - С нами Господь! - проревел холодильник в мундире. - Поэтому мы должны помогать ему нашими электродами! Кроме того, лучше пострадать здесь и выложить правду, чем потом терзаться вечными муками, верно, солдат?

     - Так точно, сэр! Вы хотите знать правду? - Билл улыбнулся широко и притворно весело. - Скажите, какая правда вам нужна, я ее быстренько выдам, и все останутся довольны. Идет? Ой-ой-ой-ой! - завопил он, когда его поджарил разряд электричества.

     - Ты ошибся, солдат. Ты не понимаешь, - Мудрозад печально покачал головой, его челюсти заходили ходуном. - Ты должен облегчить свою душу, открыть правду сам, без поджаривания и принуждения. Прибавьте еще напряжения и задайте ему как следует, если он не перестанет лгать. Отвечай, солдат!

     Билл затравленно огляделся в поисках помощи. У стены стояли двое скучающих техников, которые почесывали себе промежность и явно забавлялись, наблюдая за происходящим. Один из них следил за пультом управления электрическим стулом, второй изредка посматривал на компьютер, на экране которого вот-вот должны были появиться результаты анализа взятого у Билла образца. Попутно техники вполголоса переговаривались между собой насчет планов на вечер: те представлялись достаточно прозаичными, поскольку люди находились на крохотном кораблике, затерявшемся в космическом пространстве. Словом, помощи ждать было неоткуда. Ситуация требовала нестандартного мышления, творческого подхода, буйного воображения. К несчастью для Билла, он был полностью лишен хотя бы намека на какое-либо из этих качеств.

     - Йек! - Билл снова дернулся и сообразил, что времени у него в обрез.

     Он постарался припомнить что-нибудь из недавно прочитанного. Билл знал, что генералы обожают запутанные истории, а потому, недолго думая, сочинил в голове сюжет с тремя братьями по фамилии Карамазовы, пустынной планетой, на которой обитают гигантские черви, японским принцем по имени Гэндзи, роботом-детективом, что выглядел как человек. И громадным белым китом. Он подзабыл, откуда взялся кит, но все остальные были из свежих выпусков “Комикса о шести неустрашимых героях” <Имеются в виду роман Ф. М. Достоевского “Братья Карамазовы”, роман Ф. Херберта “Дюна”, средневековый японский роман “Гэндзи моногатари”, сериал А. Азимова о роботе Дэниеле Оливо и роман Г. Мелвилла “Моби Дик”.>.

     Однако генералу Мудрозаду было, по всей видимости, не суждено услышать его захватывающее повествование. Едва Билл произнес: “Зовите меня Билл”, как компьютер издал звонок и выдал испещренный текстом листок бумаги.

     - Ага! - воскликнул генерал, который принялся читать, не дожидаясь, пока листок вылезет целиком. - Так тебя зовут Билл?

     - Ну да. Разве я не признался?

     - Отрицать бессмысленно! Мы расшифровали твою ДНК! Теперь я знаю, кто ты такой, Билл! У меня на руках твое личное дело. Ну и дрянь же ты, оказывается! 974 наряда за распивание спиртных напитков на посту! 63 благодарности, включая назначение в боевых условиях командиром подразделения, 62 наказания! Тебе не стыдно, Билл? Ты позоришь мундир императорских десантников!

     - Так точно, сэр! Я недостоин этой чести, - прорыдал Билл. - Выгоните меня со службы!

     - Нет, солдат, так легко ты не отделаешься. Посмотрим, посмотрим. Твоя специальность заряжающий. Последнее задание... Что ж, я рад, что первое впечатление было не совсем верным. Ты вызвался пойти добровольцем в отряд коммандос!

     - Я горжусь тем, что поступил так во славу моего Императора и моего генерала, мой генерал, - раболепно ответил Билл. - Ой, мама!

     - Убрать напряжение! - рявкнул Мудрозад. - Похоже, ты единственный, кому удалось уцелеть. Один уцелевший - поистине грандиозный успех! Я поражен; такое случается крайне редко. Ты первый солдат за четыре года, которому посчастливилось уцелеть в ходе операции, проходившей под началом капитана Кадаффи. Отсюда следует, что ты обладаешь инициативой. Или что тебе повезло. Или что ты - шпион чинджеров. - Он стал читать дальше. Внезапно глаза генерала засверкали. - Да славится Господь во веки веков! Господь с нами. Его пути неисповедимы. Он творит чудеса! Да, Он с нами, ибо все чинджеры - грязные безбожники. Билл, ты - ответ на мои молитвы!

     - Какие молитвы? - озадаченно переспросил Билл, заранее скорчившись на случай очередного разряда. - Какой ответ?

     - Развяжите его! - приказал генерал. - Герой Галактики.

     - Так точно, сэр, - отозвался Билл, которому помогли встать. - Билл - Герой Галактики. В деле все записано.

     - Я верю тебе, мой мальчик, - произнес Мудрозад. - Его отметил сам Император! Подумать только, не имея надлежащей подготовки, ты в кровопролитном сражении с чинджерами спас линкор “Божественный кормчий”, флагман имперского флота! Поражение казалось неминуемым, судьба цивилизации, которая нам известна, висела на волоске, и тут-то он, то есть ты, Билл, прикончил последнего из гнусных чинджеров! И без подготовки! Без сомнения, тебя наставлял Господь - Может быть, - пробормотал Билл, смущенный тем, что на него вдруг перестали кричать и начали хвалить, и шаркнул по полу армейской стопой. - Мне просто повезло.

     - Просто везения не существует! - провозгласил генерал. - Здесь не обошлось без божественного и таинственного вмешательства Провидения! Билл, да тебе, должно быть, покровительствует сам Господь! Нет, ты попал к нам на борт вовсе не случайно! Эй, выдать ему штаны!

 

***

 

     Полчаса спустя Билл, облаченный в новый мундир, потягивал воду, пытался вообразить, что пьет водку, прислушивался к монологу генерала Мудрозада и старался притвориться, что слова того имеют хоть какой-то смысл.

     - Вопросы, десантник Билл?

     - Вопросы? - непривычный к размышлениям Билл нахмурил брови. - Если только один, сэр. Ваш корабль показался мне большим пауком. Я никогда не видел ничего подобного. Может, мне приснилось?

     - Нет, Билл, - генерал благожелательно усмехнулся. - Я специально распорядился придать разведывательному звездолету обличье космического паука, чтобы врагу было сложнее обнаружить нас.

     - А разве бывают космические пауки? - удивился Билл.

     - Не бывают, - согласился Мудрозад. - Значит, нет и приборов, которые могли бы засечь мой корабль. Выходит, мы в полной безопасности. Помни: на Бога надейся, но и сам не плошай. А теперь, когда я могу взяться за выполнение возложенной на меня миссии, тем более необходимо, чтобы звездолет не заметили. С тобой, стрелком Господа, нам нечего опасаться. Ты, Билл, сосуд Божественной благодати, защитишь нас от происков зловредных чинджеров!

     Биллу весьма польстило, что его именуют сосудом Божественной благодати, однако он терялся в догадках, о каком, собственно, божестве вещает велеречивый генерал Мудрозад. Возможно, тот разумел Ахура Мазду - бога, верить в которого Билла заставляли с детства; а может, имелся в виду официальный бог имперской религии, то бишь Император. В общем, сказать наверняка было затруднительно, поскольку в Империи, которая простиралась в космосе на миллионы парсеков, существовало громадное количество всяческих религий и культов.

     Помимо реформированного зороастризма, бытовали культы солнце- и лунопоклонников, не говоря уж о возрожденных и акустических митраистах, буддистах, сектах веточников и листочников, почитателей тау Кита, Альдебарана и звезды под номером НГК-4681, даоистах, джонсистах, конфузионистах, колдунах, индуистах, элвистах, леннонистах и марксистах - тех было пруд пруди, по секте на каждого брата, за исключением Зеппо и Карла, которые делили одну секту на двоих; кроме того, на больших звездолетах, как правило, насчитывалось еще с десяток часовен, в которых молились иным, зачастую не поддающимся определению богам.

     Так что уяснить, о каком боге толкует генерал, не представлялось возможным. В конце концов Билл решил, что ему без разницы; впрочем, все же любопытно было бы узнать, чьей печатью он отмечен, чтобы возносить молитвы по нужному адресу. Хотя вполне вероятно, что генерал настолько бестолков, что и ведать не ведает, о чем талдычит вот уже битый час.

     Биллу страсть как не хотелось приставать к Мудрозаду с расспросами, но другого выхода он не видел, а потому, проглотив следующую порцию воды - йек! - справился:

     - Все это, конечно, замечательно, сэр. Но что-то я не разберу, к чему вы клоните.

     - Билл, - заявил генерал, поднялся и принялся расхаживать по каюте, - мне нравится выражение твоего лица, однако обращаться к старшим по званию тебя явно не учили. Должно быть, раньше, злоупотребив алкоголем, ты выкидывал разные шуточки, которые пристали безусым юнцам, а никак не солдатам. Но учти, здесь у тебя такое не пройдет! - Билл неохотно кивнул, но генерал не обратил на то никакого внимания; он продолжал витийствовать, черпая вдохновение из глубины души:

     - Я доверяю тебе, ибо так Повелел Господь. Мы с ним в хороших отношениях, можно сказать, дружеских. Но это к делу не относится. Знай, нам поручено выполнить весьма ответственную миссию. Тебе и мне - в основном мне, с помощью Божьей и твоей - предстоит нанести удар, который поразит врага и обеспечит торжество правды, справедливости и имперского образа жизни! Нас облекли доверием, и мы познаем сладость победы!

     - Сэр, - Билл слишком давно тянул солдатскую лямку, чтобы внимать генералу разинув рот, - та миссия, про которую вы толкуете... По нам, часом, не будут стрелять? Честно говоря, мне бы не хотелось...

     - Ничего подобного, - отечески уверил Билла Мудрозад. - Мы нанесем аккуратный хирургический удар, сопротивления почти не будет. Безусловно, враг силен и коварен, но мы первым же налетом уничтожим его орудия, поэтому нам ничто не грозит. Беспокоиться нечего! Верь мне, все пройдет как задумано.

 

Глава 4

 

     Чем дальше описывал генерал операцию, в которой Биллу суждено было без малейшего риска сделаться героем, тем Билл все сильнее убеждался в том, что тут что-то нечисто. Он пришел к выводу, что через слово поминающий Бога Мудрозад - всего-навсего порядочный кусок дерьма. Тот простирал руки, ежеминутно закатывал глаза, а Билл потихоньку преисполнялся подозрений.

     На первый взгляд все казалось до смешного простым и понятным, точь-в-точь как все предыдущие операции, в которых довелось участвовать Биллу. Врагом оказалось правительство Вырви-глаза, крошечной планетки, что осмелилась восстать против Императора. Генерал Мудрозад подчеркнул, что никто из правящей верхушки не держит зла на самих вырви-глазнийцев. Виновато было только правительство, вернее - небольшая группка его руководителей; их следовало примерно наказать, чтобы неповадно было другим. Разумеется, существовала достаточно большая вероятность того, что при нанесении удара по планете погибнет некоторое количество бунтовщиков, однако при современных методах ведения войны известного числа жертв - скажем, пяти или десяти - избежать, к сожалению, невозможно.

     Будь Вырви-глаз заурядной планетой, каких в Империи великое множество, с ней поступили бы так, как и положено поступать с мятежниками, то есть разнесли бы на мелкие кусочки. “Корпорация невежд”, любимое детище Императора, объединение величайших императорских умов, провела тщательное исследование способов устранения из политического организма Империи губительного вируса мятежа. Выяснилось, что от блокады пользы мало: она отнимает уйму времени и совершенно не предоставляет возможностей для драматических пресс-конференций и брифингов на фоне разноцветных карт, а фотографии с места якобы боевых действий отказываются печатать даже комиксы новостей и даже на задней обложке, так что приходится обращаться за помощью в Имперское ведомство свободы прессы. Что касается переговоров, они еще менее эффективны: обладают всеми недостатками блокады и вдобавок доказывают слабость позиции, ибо лишь слабаки пытаются договориться и только потом стреляют. Космофлот иногда вступал в переговоры, но то всегда происходило после сражения, если удавалось захватить пленников, что случалось крайне редко. Поэтому наиболее приемлемым казалось полное искоренение бунтовщиков, которое гарантировало к тому же фотографии из разряда тех, какие не стыдно поместить и на переднюю обложку. Недаром в офицерском уставе говорилось: “Если какая-либо планета восстанет, следует разнести ее вдребезги”.

     Однако с Вырви-глазом дело обстояло иначе, потому что там имелось то, чего не было ни на какой планете, - нейтронные копи.

     Как известно всем и каждому, нейтроны чрезвычайно малы, настолько крохотны, что можно пройти мимо них на улице и не заметить. Кроме того, они не слишком общительны, а потому редко собираются компаниями больше сотни. Однако для того, чтобы создать нейтронную бомбу, требуется множество нейтронов.

     Из всех видов вооружений, изобретенных человечеством на протяжении истории, любимым оружием генералов, адмиралов и фельдмаршалов является нейтронная бомба. Ее взрыв производит поистине неизгладимое впечатление - Император радуется как ребенок, - уничтожает всех поголовно вражеских солдат (а порой и их собственных, но это ерунда) и сохраняет невредимой всю материальную часть.

     Что может быть лучше?

     Вот почему Вырви-глазу придавалось такое значение. Не будет нейтронных копий, не будет и нейтронных бомб. А если нанести по планете ракетный удар, копи потом наверняка будет очень трудно отыскать; возможно, они превратятся в пыль заодно со всем прочим. Хотя, если уж на то пошло. Империя на некоторое время перестала - из-за восстания - получать нейтроны. Кто-то каким-то образом допустил ужасную ошибку. Император велел разобраться. Министерство нейтронного снабжения в полном составе подвергли военно-полевому суду и расстреляли за недостаток внимания, а на Вырви-глазе между тем состоялись свободные выборы.

     Одного этого было достаточно, чтобы в эшелонах власти разразился кризис. Ведь свободные выборы были запрещены столетия назад, согласно эдикту о сохранении свободы и демократии. Однако ситуация не замедлила усугубиться.

     Вырви-глазнийцы не только устроили свободные выборы, они еще проголосовали за мир. Нейтроны предназначались исключительно для создания нейтронных бомб, то есть для того, чтобы убивать врагов.

     А партия, которая победила на выборах, выступила под лозунгом: “Нет нейтронному экспорту!” Мол, хватит с них войны.

     Вследствие чего у Империи остался один-единственный выход.

     Выверенная до последнего, молниеносная, смертельная атака, разящий удар, который покончил бы с отступниками и восстановил нарушенный порядок. Сочли даже, что мятежников, пожалуй, необходимо уничтожить, дабы подобная неприятность не повторилась в будущем. Империя задыхалась от отсутствия нейтронов, поскольку без них невозможно было продолжать войну с чинджерами и расширять фронт. Вот с какой стати отправился в космос генерал Мудрозад - офицер, который, чтобы достичь мира, не остановится, как утверждает молва, ни перед чем.

     Вот почему генерал буквально вцепился в Билла.

     - Да, Билл, тебя послал мне Господь в час нужды! Теперь, когда ты возьмешься за кормовое орудие, мы просто не можем не победить!

     Билл отказался от попыток объяснить Мудрозаду, что не знает, как стрелять из кормового орудия. Чего ради? Нет, надо прежде всего позаботиться о собственной заднице и отыскать на корабле того, кто подпольно гонит самогон. Должен же найтись на этой посудине хоть один приличный человек! В конце концов, стрелковая башенка - не такое уж плохое место, если припрятать там пару-тройку бутылочек. Какой дурак полезет туда, если ему, конечно, не прикажут?

     Билл выполз на животе из каюты генерала. Тот, похоже, не заметил, поскольку пребывал в религиозно-милитаристическом экстазе.

     Корабль Мудрозада, “Мир на небеси”, принадлежал к классу разведывательных судов, а потому не имел тех удобств, какими отличаются боевые звездолеты. К примеру, апартаменты генерала занимали меньше целой палубы; в них даже не было личного гимнастического зала, так что генералу приходилось пользоваться тем, в котором занимались остальные офицеры, и ходить в общеофицерские сауну и массажный кабинет. Суденышко было столь крохотным, что на его борту находилась всего одна офицерская столовая, а нижние чины кушали в машинном отделении, где для них заботливо расставили под трубами столики. Там было так жарко, что большинству кусок не лез в горло; впрочем, никто не жаловался, ибо пища все равно была несъедобной. Сообразив, что винным погребом наверняка заведует шеф-повар столовой для офицеров, Билл отправился на поиски кока: шеф вряд ли снизойдет к его мольбам, а вот кок, возможно, окажется посговорчивее.

     Он проник в машинное отделение и окинул взглядом выщербленные металлические столики, которые выстроились под нависшими трубами, образовав прихотливый узор, нечто среднее между зигзагом и откровенный беспорядком - очевидно, с той целью, чтобы нижние чины не глазели по сторонам, а смотрели исключительно под ноги, во избежание царапин, ушибов и переломов. По счастью, в едальне было пусто; завтрак только что закончился, и экипаж в большинстве своем стоял в очереди к корабельному врачу. Поэтому Билл в тех местах, где нагромождение труб на полу представлялось сущим буреломом, шагал прямиком по столам.

     - Закрыто, - буркнул кок. - Вали отсюда.

     - И вам доброго утречка, - отозвался Билл. - У вас не найдется стаканчика чего-нибудь темного и горячего для нового члена экипажа?

     Кок схватил чашку и окунул ее в раковину, в которой мыл посуду.

     - На.

     - Здорово! - солгал Билл, осторожно пригубив пойло, и судорожно сглотнул. - Не то что эрзац-кофе в лагере! - Он допил то, что оставалось в чашке, и ухмыльнулся. - Как насчет добавки, сэр?

     Кок нахмурился, метнул на Билла испепеляющий взгляд, что-то проворчал, затем взял чашку, вновь окунул ее в раковину и на сей раз попробовал сам.

     - Ты прав. Куда лучше обычного. И гораздо дешевле. Знаешь, я тут сэкономил порядочно деньжат. Глядишь, у меня получится приобрести мамаше деревянную ногу.

     - Ага! - У Билла когда-то тоже была мамаша. Вероятно, говорить о ней в прошедшем времени было несколько рановато, но почта приходила так редко, что он порой сомневался, жива ли еще дорогая старушка. - Значит, ваша матушка потеряла ногу?

     Очень жаль. Могу порекомендовать одно заведение, где изготавливают шикарные протезы. - Он закинул на стойку свою армейскую стопу.

     - Да нет, с ней пока все в порядке. Понимаешь, она коллекционирует искусственные конечности. - Кок пригляделся к ноге Билла. - А лапа у тебя и впрямь ничего. Может, уступишь по сходной цене?

     - Рад бы, да не могу. Она у меня единственная. Хотите, подскажу адресок фирмы “Заказы почтой”...

     - Заметано, приятель. Слушай, ты оказал мне услугу, а я даже не представился. Джулиус Чайлд, сержант-артельщик.

     - Билл, заряжающий первого класса и по совместительству стрелок Господа.

     - Стрелок Господа? Выходит, ты уже пообщался с генералом? Чем могу помочь, Билл?

     - Вы, случайно, не знаете, - справился Билл, понизив голос и воровато озираясь, - где бы раздобыть спиртного?

     - Хм-м-м... - Сержант Чайлд призадумался, потом посмотрел на буфетные шкафы, плиту и раковины с таким видом, будто мысленно производил инвентаризацию имущества. - На борту есть метиловый спирт, которым чистят стволы торпедных аппаратов, но от него ты загнешься в два счета. К тому же в него подмешивают селитру. - Он снова погрузился в размышления. - Кагор для причастия? Нет, им заведует капеллан, а он офицер, а офицеры вином не делятся; к тому же замок от бара внутри клетки, в которой ползают священные гремучие змеи. Пожалуй, тут ловить нечего. - Кок поглядел на Билла, ожидая подтверждения. Тот взвесил в уме все “за” и “против”: с одной стороны - вино, с другой - почти неминуемая смерть. Волей-неволей ему пришлось согласиться с коком.

     Чайлд продолжал размышлять. Неожиданно Билла как осенило.

     - Скажите, сэр, ведь у вас наверняка найдется то, что мне нужно? Обрезки овощей, немного сахарку, дрожжей, вода, тепло и, если поискать, перегонный куб? - Билл имел весьма смутное представление о химии, однако за годы службы поднабрался кое-каких полезных для выживания сведений.

     Чайлд выглядел настолько потрясенным, что Билл, которого самого недавно трясло, даже огляделся по сторонам, высматривая оголенные провода. Не найдя ничего похожего, он перевел взгляд на Чайлда, который воскликнул:

     - Что? Ты предлагаешь мне гнать самогон? Никогда! Чтобы я опустился до такого? Ни за какие деньги! Я не поступлюсь своими принципами! “Да не коснутся моих уст губы, что осквернены вином”. Знаешь, откуда это? Можешь ко мне не подлизываться! - Чайлд бы и далее распространялся в том же духе, но вдруг в машинное отделение ввалился солдат в парадном камуфляжном фартуке; он держал в каждой руке по ведру картофельных очисток.

     - Принес твое добро, сержант. - Как обычно, в аппарат?

     - Аппарат? - встрепенулся Билл. - Значит, у вас есть аппарат!

     - Вовсе нет, - возразил кок, делая помощнику знак заткнуться, если он не хочет умереть ужасной смертью. - Ты ослышался. Брауноуз сказал “концентрат”. Правда, Брауноуз? Сегодня на обед будет концентрат из замечательных картофельных очисток с офицерского стола. Наши ребята его обожают. Кстати, Билл, можешь при встрече передать это генералу.

     - С какой стати мне ему что-то передавать? - удивился Билл.

     Брауноуз поставил ведра на пол и многозначительно хмыкнул. Билл свирепо воззрился на него. Брауноуз ответил не менее свирепым взглядом.

     Соблюдя ритуал, Билл повторил свой вопрос:

     - Так с какой стати мне передавать что-то генералу?

     - Он же послал тебя шпионить за нами! - процедил Чайлд.

     - Никто меня не посылал, - отрезал Билл.

     - Ну да, - фыркнул Брауноуз, - рассказывай! У нас здесь все за кем-нибудь да шпионят.

     - Если ты не лазутчик чинджеров, - рассудительно заметил сержант, - то выслуживаешься перед генералом.

     - Точно, - кивнул Брауноуз. - С другими шпионами на борту ты не общался, зато просидел целый час в каюте генерала. А если бы он решил, что ты лазутчик чинджеров, мы бы с тобой не разговаривали. Вот и выходит, что ты - его шпион.

     - Если бы я был лазутчиком чинджеров, - заявил Билл, всесторонне обдумав свое положение, - запомните, я говорю “если бы”, вы бы мне тогда налили стаканчик, чтобы промочить горло?

     - Что ж, - произнес Чайлд, - будь ты на деле их лазутчиком, я бы, пожалуй, выполнил твою просьбу. Вот только где взять то, что ты просишь? Генерал запретил нижним чинам употреблять спиртное. И потом, если ты работаешь на чинджеров, Брауноузу придется арестовать тебя, поскольку он у нас агент Имперской службы контрразведки. Правильно?

     - Не совсем, - отозвался Брауноуз. - Меня назначили следить за офицерами, а не за нижними чинами. Кроме того, я таскаю из кают-компании очистки для самогонного аппарата, который мы бы поставили с превеликим удовольствием, когда бы не запрет генерала. Однако мне никто не приказывал ловить чинджерских лазутчиков или, коли уж на то пошло, нижних чинов. А тебе, сержант?

     - Чинджеры меня не касаются, - откликнулся Чайлд. - Я работаю на Общество по поддержанию традиционной морали. Они испокон веку наблюдают за едальнями, ограничивают природные гедонистические наклонности солдат и заботятся, чтобы те не переедали.

     С другой стороны, я получаю стипендию Пустынного Мусонного фонда за то, что не подаю к столу вырви-глазнийских деликатесов, которые могли бы подорвать боевой дух наших воинов Но ты, Билл, так или иначе остаешься ни при чем. Ведь ты признался, что не являешься лазутчиком чинджеров.

     - Увы, - вздохнул Билл. - Но послушайте, какой шпион не станет с ходу отрицать, что он на кого-то там шпионит?

     - Разумно, - пробормотал Брауноуз.

     - Не обязательно, - буркнул Чайлд.

     Биллу хотелось продолжать спор, но он никак не мог придумать еще хотя бы одного синонима для “сказал”. Поэтому он промолчал, постоял немного и отправился в стрелковую башенку поглядеть, не забыл ли предыдущий стрелок бутылочку с чем-нибудь этаким под сиденьем.

     Судя по всему, молва распространялась по “Миру на небеси” необыкновенно быстро. Никто из попавшихся Биллу по дороге членов экипажа не пожелал заговорить с ним, никто не проронил ни слова, даже не объяснил, где находится искомая башенка. Не помог и горячий соус из армейской стопы, который Билл с отчаяния стал предлагать всем подряд.

     Впрочем, подобное отношение имело свои преимущества: по крайней мере, Билл ни на что не отвлекался, а потому, после двухчасовых блужданий по кораблю, благополучно втиснулся в кокпит и занял свой боевой пост.

     Ему уже доводилось видеть нечто подобное - правда, всего лишь однажды, да и то давным-давно, как раз в ту пору, когда он ни с того ни с сего сделался Героем Галактики. Ну вот, за что боролся, на то и напоролся. Как говорится, назвался груздем - полезай в кузов. Воспоминания о службе на борту “Божественного кормчего” были крайне расплывчатыми: Билла тогда ранило и он едва не потерял сознание. Кажется, в той башенке был джойстик с красной кнопкой и экран с алым и зеленым индикаторами; всякие инструкции начисто отсутствовали.

     Здешняя обстановка мнилась неслыханно роскошной. Стены кокпита были оклеены красочными картинками, что изображали чинджеров, взорванные танки и мосты. Поверх картинок тянулась надпись: “Нинтари Электронике” представляет: игра “Кормовой стрелок”. Кресло вращалось во всех направлениях, откидывалось назад и подавалось вперед. Вместо джойстика имелся штурвал, как в автомобиле на воздушной подушке, с двумя кнопками - красной и черной. Над черной было написано: “Стрельба”, под красной - “Бомбежка”.

     Когда Билл уселся в кресло и пристегнулся ремнями, экран вспыхнул, на нем возникло смоделированное компьютером лицо Императора, глаза весело глядели каждый в свою сторону. Минуту спустя изображение сменилось: на экране появился в своем камуфляжном муму <Муму - домашнее женское платье в гавайском стиле.> генерал Мудрозад, который рявкнул:

     - Как тебя зовут, солдат?

     - Билл, - ответил Билл.

     Внизу экрана пропечаталось: “Десантник Бил”.

     - Нет, - сказал Билл, - с двумя “л”. - Его поправка осталась без внимания.

     - Ты наш новый стрелок, Билл, - проговорил компьютерный генерал. - Хочешь поучиться?

     - Конечно! - воскликнул Билл.

     - Нажатие красной кнопки означает боевую стрельбу, нажатие черной - тренировочную, - сообщил компьютерный Мудрозад.

     Билл надавил на черную кнопку.

     - Опусти монету! - велел генерал, рядом с физиономией которого материализовался секундомер. Начался десятисекундный отсчет. Привыкший к таким штучкам Билл сунул руку в монетодозатор на своей армейской стопе и достал монетку в четверть кредита. Как он и ожидал, монетный паз располагался сразу под экраном. Билл бросил монетку и обнаружил, что уложился в шесть секунд.

     На экране появился перечень целей с рисунками и суммой очков за каждую цель. Один вражеский солдат расценивался в одно очко, тогда как черноволосый коротышка с густыми усами и пренеприятной рожей - в целый миллион. Коротышка оказался вражеским лидером. Кроме того, компьютер сообщил, что при наборе 500 000 очков игроку предоставляется дополнительное время.

     Внезапно Биллу почудилось, будто он слышит хор, который поет “Гимн десантников”. Звук словно шел откуда-то издалека, что было весьма странно, поскольку протяженность кокпита в поперечнике составляла не более шести футов. Билл помотал головой, и гимн стих.

     Между тем на экране появился генерал Мудрозад. Теперь его смоделировали в полный рост: он стоял перед диаграммой и держал в руках указку.

     - Черная кнопка уничтожает всякую мелочь, - генерал указал по очереди на фигурку солдата, палатку и танк. Все они друг за дружкой взорвались. - Красная кнопка применяется для охоты на крупную дичь, - Мудрозад ткнул указкой в мост, затем в здание и в линкор, которые мгновенно превратились в ничто. - За одним исключением. - Глазам Билла предстал вражеский лидер. - Для него нужна красная кнопка, иначе ты не получишь очков. Нажми черную, когда будешь готов.

     К счастью для Билла, в башенке имелся разменный аппарат. Таким образом, когда у него кончатся четвертаки, ему не придется бежать и искать, где бы разменять крупные монеты, а сумму потом вычтут из жалованья. Что ж, раз выпить не дают, а разговаривать не хотят, он проведет остаток пути до Вырви-глаза на своем посту и попытается пробиться в “Зал славы”, несомненно, увлекательной игры!

 

Глава 5

 

     Можно сказать, что более приятной обязанности Биллу еще не выпадало. Никто его не трогал, делать было нечего, так что он дни напролет играл с компьютером, тем более что чувствовал себя в полной безопасности. С другой стороны, он был как стеклышко; к тому же на борту “Мира на небеси” до сих пор не обнаружилось ни единой особы противоположного пола. Даже роль корабельной кошки исполнял зловещего вида одноглазый кот, уши которого сильно пострадали в жестоких схватках с космическими крысами, что шныряли в трюме. Впрочем, как уже было сказано, отсутствие развлечений скрашивалось для Билла тем фактом, что, пока он сидел себе в башенке, никто не пытался его убить.

     Генерал Мудрозад несколько раз заглядывал в кокпит с экрана компьютера, и тогда Биллу приходилось выслушивать витиеватые рассуждения и не менее пышнословные молитвы, однако он терпеливо переносил испытания - тем более что вскоре сообразил, что тирадам генерала можно внимать и во сне. Мудрозад упорно твердил, что в предстоящей битве опасаться совершенно нечего, и в конце концов Билл поверил своему командиру. Вдобавок тот не уставал повторять, что расстреливать надо будет вовсе не людей, а лишь здания и пусковые ракетные установки.

     Билл отчасти сожалел о том, что не может получить миллион очков за вражеского лидера, ибо в режиме боевой стрельбы такое количество очков означало - ни больше ни меньше - двенадцатичасовую увольнительную. Правда, чем глубже он погружался в таинства игры, тем сильнее убеждался, что всяких там лидеров обычно окружают мерзкие типы с автоматами, огнеметами и прочим оружием, которые почему-то обижаются, когда ты стараешься прикончить их босса. По этой причине Билл избегал приближаться к вражескому лидеру, ибо за годы службы научился остерегаться обиженных типов, если те вооружены до зубов.

     Потому-то когда на экране взамен компьютерного возник всамделишный генерал Мудрозад, который объявил, что корабль вышел на орбиту вокруг планеты Вырви-глаз и вращается по ней вот уже две недели, давая аборигенам возможность осознать ошибочность их поведения, Билл далеко не сразу принялся молить о пощаде, даже не вспомнил ни одной из своих детских молитв. Он был гораздо сильнее озабочен тем, хватит ли у него четвертаков, чтобы закончить игру.

     Билл сунул очередную монетку в паз под экраном. Кресло откинулось назад и завибрировало, а Билл крепко заснул. Ему снился родной дом - матушка, робомул, большое здание с белыми колоннами по фасаду, веселые лилипуты, что пели и играли во дворе, вдоль которого тянулась дорога, вымощенная желтым кирпичом, каковая вела в бюро вербовки новобранцев. Крошечным уголком сознания он понимал, что его настоящий дом выглядит совсем иначе, однако утешался тем, что не появлялся там много-много лет, а за такой срок все могло перемениться. Потом Биллу приснилась школьная учительница, мисс Флогистон, которая помогла ему поступить на курсы техников-удобрителей, те самые, на каких будущему Герою Галактики так и не дали доучиться. Мисс Флогистон сказала: “Билл, приготовься использовать любую благоприятную возможность. Для этого нужно тщательно продумывать свои планы. Ты ведь знаешь, ничего не происходит просто по воле случая”. Но почему на мисс Флогистон мундир? И почему она кричит на Билла?

     - Билл! Билл! Аллилуйя, сынок! Пора вставать! Мало-помалу до Билла дошло, что на него кричит не мисс Флогистон, а генерал Мудрозад. Билл открыл глаза и инстинктивно отдал честь обеими правыми руками.

     - Так точно, сэр! Слушаюсь, сэр! Здравия желаю, сэр!

     - Возблагодари Господа, сынок! Нет-нет, это не приказ! Однако проснись, Билл, настает час славной битвы с проклятыми язычниками, которые угрожают самому существованию нашей цивилизации, пытаются уничтожить моральные и религиозные принципы, на коих зиждется Империя и все мироздание. Они - средоточие зла, которым запятнали себя еще в те дни, когда существовала легендарная Земля...

     Веки Билла непроизвольно сомкнулись вновь.

     - ., поквитаться с врагом у нас в тылу, чтобы развязать руки Императору в войне с чинджерами...

     Дыхание Билла сделалось ровным и глубоким.

     - ., небеса даруют победу нашим доблестным войскам... В следующий миг Билл осознал, что генерал сорвался на истошный вопль:

     - Да проснись ты, образина! Как я не раз говорил тебе, Билл, лишь ведомые Господом, который станет направлять твою руку, мы сможем спасти Галактику от заразы атеистического тоталитаризма.

     - Так точно, сэр, - отозвался Билл наобум. Интересно, подумалось ему, отличается ли атеистический тоталитаризм от пребывания в десантных войсках? Но, разумеется, чинджеры и вырви-глазнийцы не верят в Императора, длань которого Билл однажды имел счастье облобызать - когда получал медаль и звание Героя Галактики. Столь грандиозное событие не могло не оставить следа в памяти простого крестьянского сына, а потому Билл трепетно хранил верность Императору, хотя давно позабыл, если знал вообще, как того зовут.

     - Итак, стрелок Билл, - произнес генерал Мудрозад, - ты готов?

     - Так точно, сэр! Я тренировался несколько недель подряд.

     - Замечательно! Помни, тебе запрещается убивать людей, ибо любая человеческая жизнь для нас священна, пускай она принадлежит проклятому безбожнику, который заслуживает мучительной смерти. Твоя задача - уничтожать здания, отмеченные на экране красной стрелкой. Вот, прими в знак моего к тебе доверия. Атака начнется через пять минут. Мы все - Господь, Император и я - рассчитываем на тебя. Удачи, Билл! Да пребудет с тобой благодать небес!

     Генерал исчез с экрана прежде, чем Билл успел собраться с мыслями для ответа. С разменным аппаратом творилось нечто непонятное. Из него струей хлынули монеты, на дисплее замигала надпись: “Магазин пуст!” Пять кредитов, целая куча четвертаков! Билл смахнул набежавшую на глаза слезу. Как ему повезло с командиром!

     Он собрал монеты и сложил их аккуратными стопками на полку над экраном компьютера, затем взял одну монетку, вложил ее в паз и надавил на красную кнопку.

     Таблица наведения на цель существенно отличалась от той, на которой он тренировался, но это его не испугало - Билл привык к тому, что битва всякий раз преподносит тот или иной сюрприз.

     Искусственная гравитация “Мира на небеси” удерживала во время спуска в атмосферу на своих местах все, кроме кресла, в котором сидел Билл, - оно дрыгалось, раскачивалось, вертелось кругом, так что Билла едва не вытошнило.

     Вот! На экране возникла красная стрелка. Что ж, похоже, монеты и беспрерывная учебная пальба не пропали даром. Билл подождал, пока стрелка сойдется с перекрестьем прицела, а потом выпустил “разумную” ракету.

     Они назывались “разумными”, однако на деле были куда тупее самого Билла, хотя, казалось бы, дальше некуда. Навести такую ракету на цель было недостаточно. Биллу пришлось направлять ее по картинкам, которые передавала установленная на носу ракеты камера. У него невольно сложилось впечатление, что он катается на серфинге по волнам и вот-вот рухнет в воду; затем Билл решил, что это смахивает на выброску коммандос, разве что без обязательного самоубийственного финала.

     Вокруг то и дело возникали облачка взрывов, но Билл не обращал на них ни малейшего внимания. Он целиком сосредоточился на ракете. Последняя картинка изображала вырви-глазнийцев, которые разбегались в разные стороны. Потом экран потемнел, а в следующий миг на нем пропечаталось: “Вражеское орудие - 50 очков”. Билл не успел порадоваться своей удаче, как на экране замерцала новая стрелка.

     Великая битва началась.

 

Глава 6

 

     То была отнюдь не битва битв, не праматерь всех сражений, но уж, по крайней мере, ее троюродная сестра.

     "Мир на небеси”, звездолет-разведчик, флагман эскадры, был самым маленьким из множества кораблей. Его огневой мощи не хватило бы и на то, чтобы испарить досуха один-единственный океан, однако он возглавлял могучую флотилию, равной которой не собиралось с прошлого февраля. Миллионы доблестных десантников на борту тысяч грозных звездолетов ожидали своего часа, а экипажи выказывали чудеса героизма, бомбя мятежную планету из верхних слоев атмосферы. Идея же столь величественного предприятия принадлежала исполненному благородства офицеру, который если и повредился в уме, то совсем чуть-чуть, - генералу Уормвуду Мудрозаду.

     Император рек: “Ступай и приведи ко мне моих заблудших овец”, а в мозгу прославленного генерала тотчас же зародился план, который он, сверкая глазами и воздевая руки к небу, немедля ринулся исполнять.

     Вообще-то на деле все было немножко иначе. Некий адъютантик прошептал новость о восстании на планете Вырви-глаз на ушко Императору, благоразумно выбрав то ухо, которое отличалось меньшей степенью глухоты; Император буркнул что-то невразумительное; другой адъютант, что стоял на разумном расстоянии от монарших уст, во всеуслышание истолковал божественную волю правителя. План же генерала сводился к тому, чтобы “разбомбить этих мерзавцев к чертям собачьим”, а вся организация заключалась в том, что он бросил штабным офицерам:

     "Марш на корабли и живо за мной!"

     Однако робописцы на борту “Мира на небеси” запустили в обращение собственную версию произошедшего, а подданные Императора, которые знали мало, а интересовались и того меньше, приняли все за чистую монету. Нашлись даже такие, кто, разинув рот и развесив уши, внимал пышным словесам армейской пропаганды.

     Так и получилось, что могучая флотилия налетала волнами на оборонительные сооружения планеты Вырви-глаз, наносила удар за ударом, дабы уничтожить систему обороны, не убив при этом никого из гражданских и прикончив от силы двух с половиной солдат. Все шло настолько гладко, что невозможно было поверить.

     Но люди верили. В частности, верил Билл, видевший, что творится на планете, собственными глазами, которые не сводил с видеоэкрана. Ведь, как известно, видеоэкраны не лгут. Билл наблюдал за ходом сражения через камеры, установленные на носах ракет, которые выпускал одну за другой и раз за разом, с поистине сверхчеловеческой точностью наводил на цель, ощущая себя спасителем цивилизации и предвкушая, как станет в скором времени дважды Героем Галактики.

     Первая волна звездолетов, возглавляемая флагманом, в хвосте которого засел Билл, обрушилась на средства космической обороны. Армада проникла глубоко в атмосферу планеты и принялась крушить все, что находилось в воздухе и на земле. Тысячи доблестных Стрелков рисковали, подобно Биллу, испытать на собственной шкуре все прелести современной войны - тошноту, скуку, усталость, невыносимую жажду и все прочее, - однако мужественно оставались на своих постах, оберегая товарищей от залпов вырви-глазнийских бунтовщиков.

     На экране Билла едва успевали гаснуть и зажигаться вновь красные стрелки; из реактивных труб космического паука, которым командовал генерал Мудрозад, градом сыпались ракеты. Уверенность Билла в себе и в своем оружии - необычайно сложном с точки зрения десантника - росла пропорционально точным попаданиям. Первая ракета уничтожила орудие противника. Билл еще какое-то время попрактиковался на мелких целях, а затем перешел к крошечным. Он загнал одну ракету прямиком в дуло пушки, а вторую пустил в облет и направил в ящик с боеприпасами. К его радости, перед тем как поразить цель, ракеты подавали звуковой сигнал, услышав который, орудийные расчеты врага удирали во все лопатки.

     Голова у Билла пошла кругом. Он буквально лучился от счастья, заставляя ракеты выделывать в воздухе “мертвые петли”, “бочки” и иммельманы, потом открыл новую забаву - писать в небе разные слова. Вскоре он сообразил, что посредством камер на ракетах может разглядывать вражескую территорию, оставаясь притом в полной безопасности.

     Разумеется, противник не сидел сложа руки. Вырви-глазнийцы не понимали, что имперские войска осыпают планету бомбами ради общего блага, а потому всячески норовили сбить реактивные снаряды, как только те оказывались в пределах видимости. Иногда они преуспевали в своих намерениях. Гибель каждой ракеты, которая была перехвачена, повергала Билла в уныние, поскольку он стремился набрать как можно больше очков и добиться от компьютера дополнительного времени, чтобы не добавлять к куче четвертаков, выделенных генералом, свои собственные. Порой аборигены палили куда-то в сторону, куда именно - Билл не видел; а порой - заметив это, он несказанно удивился - солдаты противника просто не имели возможности спастись бегством.

     Естественно, носовые камеры взрывались вместе с ракетами, так что Билл ни разу не углядел самого момента взрыва, но постепенно до него дошло, что там, внизу, несмотря на все уверения Мудрозада, гибнут люди. Поскольку Билл и сам не единожды бывал на волосок от гибели, он искренне сочувствовал несчастным аборигенам.

     Неожиданно в битве наступило временное затишье. Билл воспользовался представившимся случаем и пустил очередную ракету в разведывательный полет над поверхностью планеты. Когда нос снаряда задрался вверх, он впервые увидел флотилию целиком; та раскинулась в небесах подобно пациенту на хирургическом столе. В армаде насчитывались тысячи кораблей размерами от “Мира на небеси” до исполинских дредноутов, которые были столь громадными, что не могли даже войти в атмосферу. Малые корабли атаковали волнами, причем каждую возглавляло разведывательное судно, капитан которого обеспечивал порядок в эскадре посредством пульта дистанционного управления. Крупные же звездолеты, зависнув на орбите, выпускали эскадрильи бомбардировщиков, истребителей и летучих ракетных платформ.

     Эти платформы парили на уровне облаков, время от времени разражаясь залпами. Бомбардировщики пикировали на цель, истребители прикрывали их сверху и с боков. На глазах у Билла группа имперских истребителей рванулась навстречу той, которая только-только поднялась с земли. Издалека все летательные аппараты выглядели одинаково, так что установить, кто побеждает, было затруднительно. Но тут взорвался бомбардировщик, и Билл нажатием кнопки отправил свою ракету вниз. На экране вспыхнула надпись: “Аэродром - 100 очков”; в следующее мгновение ракета взорвалась и изображение исчезло.

     Так нечестно! Имперский флот старается изо всех сил, чтобы, не ровен час, не убить кого-нибудь из обитателей мятежной планеты, а мерзкие вырви-глазнийцы знай себе расправляются с товарищами Билла по оружию! Не то чтобы Билл был лично знаком с кем-либо из пилотов, нет, на службе он всячески избегал сомнительных связей. Но, возможно, после нескольких недель прослушивания гимна и внимания во сне речам генерала Мудрозада в нем пробудились наконец патриотические чувства. Может быть, причиной тому были гипноспирали, встроенные в спинку кресла. Как бы то ни было, Билл разъярился и взялся за дело всерьез.

     Теперь он отчетливо осознал свою задачу: превращать в пыль все, что грозит смертью его товарищам, приятелям, соратникам и, может статься, ему самому.

     Билл уничтожил пусковую установку, затем стер с лица земли зенитное орудие, взорвал склад боеприпасов, устроил воронку на месте аэродрома, потом посшибал еще пару-тройку зениток и ликвидировал добрый десяток пусковых установок.

     Вырви-глазнийское командование, похоже, оправилось от неожиданности и бросило в бой свои силы. Пора блаженства миновала. Билл трудился не покладая рук, переключаясь то на наземные цели, то на ракеты, которые мчались, судя по экрану, прямиком на него. Он орудовал лазерами; кресло раскачивалось, подпрыгивало, проседало, вертелось и кружилось, и Биллу оставалось только радоваться, что он на протяжении всего перелета к Вырви-глазу не ел ничего, кроме жидкой питательной кашицы, которой его добросовестно снабжал имевшийся в башенке распределитель, иначе видеоэкран давно бы уже стал похож на вдосталь вывалявшуюся в грязи свинью.

     Затишья более не предвиделось. Билл настолько погрузился в отстрел вражеских истребителей и ракет, что ему совершенно некогда было задумываться над тем, откуда они берутся. Краткие передышки наступали только тогда, когда он отвлекался от схватки, чтобы взять с полки новую монетку, и были чрезвычайно непродолжительными. По счастью, он набрал достаточно очков для того, чтобы обеспечить бесперебойную стрельбу.

     Круговорот событий захлестнул Билла с головой, он лишь мельком вспоминал словатенерала: мол, не волнуйся, сынок, опасаться нечего.

     Экран компьютера перечеркивали во всех направлениях красные стрелки, зеленые ореолы вокруг кораблей армады добавляли сумятицы, однако при желании, если приглядеться повнимательнее, вполне можно было догадаться, что, собственно, происходит. Проще пареной репы - сущий ад!

     Битва переместилась в воздух, земля на какой-то срок перестала интересовать кого бы то ни было, корабли как очумелые носились по-над планетой, схватка с каждой минутой становилась все яростнее.

     Между небом и землей, между звездолетами, бомбардировщиками и истребителями обеих сторон сновали ракеты; небосвод расчерчивали лучи лазеров, уничтожавшие буквально все на своем пути. Порой лазерный залп с имперского корабля приходился в имперский же бомбардировщик, хотя был нацелен во вражеский истребитель. Если бы не система цветового кодирования - зеленые свои, красные враги, - Билл ни за что не разобрался бы, по кому следует стрелять, а по кому нет. Он надеялся, что стрелки на других кораблях флотилии пользуются такой же компьютерной системой, а потому сумеют при случае отличить “Мир на небеси” от летательных аппаратов противника.

     Небеса были буквально нашпигованы жужжащей смертью. Флагману приходилось уворачиваться лишь от тех залпов, которыми противник метил прямиком в него; впрочем, этого было вполне достаточно. Остальные же корабли прорывались сквозь сплошную пелену разрывов, причем положение усугубилось тем, что воздух кишел самолетами и бесчисленными обломками - последних было больше всего. Звездолеты защищались силовыми экранами, а вот что касается истребителей и бомбардировщиков, те непрестанно натыкались на осколки снарядов, ракет и взорванных самолетов, которые наносили им немалый урон - отсекали крылья и вонзались в фюзеляжи, полосовали стекла пилотских кабин.

     Со временем стала бесполезной и система цветового кодирования. Корабли и самолеты рушились на землю один за другим, и понять, кто кого подбил - вырви-глазнийцы имперский летательный аппарат или наоборот, - попросту не представлялось возможным.

     В общем-то, это перестало иметь какое-либо значение, по крайней мере, для Билла, который теперь палил без передышки по всему, что только попадалось на глаза, не обращая внимания даже на сумму очков - каковая, кстати сказать, оставалась до смешного низкой, ибо за уничтожение осколков и обломков очки не начислялись.

     И вдруг, в самый разгар битвы, цели начали отдаляться.

     Биллу потребовалось около пары минут, чтобы сообразить, что “Мир на небеси” выходит из боя и возвращается на планетарную орбиту. Компьютер принялся подсчитывать, полагаются ли Герою Галактики премиальные очки, и тут в левом углу экрана возник генерал Мудрозад, который, желая, как видно, придать себе более воинственный вид, нацепил поверх мундира портупею.

     Мудрозад стоял перед гологлобусом планеты Вырви-глаз, испещренным стрелками разных цветов и размеров; голос диктора произнес:

     - ..наш с вами, солдаты и журналисты, обожаемый генерал, неустрашимый Уорми Мудрозад!

     В ответ невидимая аудитория разразилась бурей аплодисментов.

     - Спасибо, спасибо, - сказал генерал. - Как вам известно, несколько часов назад наши доблестные войска завязали сражение с вырви-глазнийскими безбожниками. Подчеркиваю: эта мера вполне оправданная и носит чисто предупредительный, если можно так выразиться, оборонительный характер. Разумеется, всякие подробности операции совершенно секретны и останутся таковыми до скончания времен. Однако я могу, не вдаваясь в детали, обрисовать ситуацию, которая сложилась к настоящему моменту. Все идет как по-писаному.

     Экран разделился на две части. Левую по-прежнему занимал Мудрозад, а справа появилась толпа репортеров, которые размахивали руками, подпрыгивали, словно школьники, стремясь обратить на себя взор генерала, будто забыли, что находятся на звездолете за миллионы миль от планеты Вырви-глаз. Солдат в форме подставил микрофон какой-то женщине и протянул ей листок бумаги.

     - Генерал Мудрозад, - прочитала журналистка, - чему вы приписываете столь ошеломляющий успех в сегодняшней битве?

     - 3 первую очередь, естественно, себе как творцу гениального стратегического плана и героическому полководцу. Ну и кое-что зависело от смелых мужчин и женщин, которые рисковали собственными жизнями ради осуществления моего бесконечно дерзновенного и полностью безопасного замысла. Однако прежде всего мы обязаны победой поддержке Господа, который решил покарать через нас мятежников-атеистов. Да, поистине все в руце Божьей! Аллилуйя!

     Биллу подумалось, что успех, возможно, отчасти связан с тем, что лично он уничтожил изрядное количество вражеских огневых точек, но сообщить о том корреспондентам ему не удалось, поскольку трансляция не предусматривала постороннего вмешательства.

     - Понесли ли наши славные войска какие-либо потери? - справился, изучив подсунутую бумажку, другой репортер.

     Билл с интересом дожидался ответной реплики генерала, ибо натер на указательном пальце, которым нажимал на курок, небольшую мозоль и надеялся получить “Пурпурную почку” - традиционную медаль за волдыри, царапины, синяки и порезы; обычно ею награждали офицеров, но ведь бывает всякое...

     - Я рад, что вы спросили меня об этом, - изрек Мудрозад. - Как вы знаете, в сражении принимают участие миллионы солдат, а при такой численности потери, сколь угодно малые, к сожалению, неизбежны. Разумеется, каждая потеря для нас - трагедия; я поручил своему штабу подготовить письма с соболезнованиями семьям тех воинов, ранения которых подпадают под категорию С-7 (повреждения срамных мест) и далее по восходящей. По счастью, мне докладывают, что сегодня таких писем отправлять, видимо, не придется.

     Билл облегченно вздохнул. Как удачно все складывается! А ему-то казалось, что обязательно найдутся пострадавшие по категории А-2 (летальный исход, повторному использованию не подлежит; единственная более высокая категория, А-1, означала гибель от прямого попадания, что рассматривалось как самовольная отлучка из части, а того, кто погибал подобной смертью, судили военно-полевым судом)! Правда, все же странно: Билл собственными глазами наблюдал, как взрывались в атмосфере, на высоте в пять, а то и в десять миль, корабли, как выпадали из них люди. Неужели никто не пострадал? Наверное, так; ведь генерал знает, что говорит.

     Солдат с микрофоном и бумажками в руке приблизился к третьему репортеру.

     - Какое наказание понесут безбожные бунтовщики?

     - Гораздо менее суровое, уверяю вас, чем они того заслуживают, - отозвался Мудрозад. - Конечно, у нас нет и не может быть точных сведений о потерях противника, однако могу сказать, что мы полностью уничтожили зенитную артиллерию вырви-глазнийцев и пусковые ракетные установки. По сообщениям разведки, пока отмечен лишь один смертельный случай. Некий старик находился в момент нашей атаки на базе, на которой служит его сын. Его настолько потрясла неожиданность нападения, что он скончался на руках у сына - сердце не выдержало. Хотя мы никоим образом не виноваты в кончине этого человека, я распорядился направить семье покойного письмо с соболезнованиями. Теперь, когда мы преодолели оборонительный заслон, наши усилия будут сосредоточены на разрушении заводов и фабрик, на которых мятежники изготавливали оружие массового уничтожения. Если бы вы только знали, что замышляли эти изверги Кроме того, мы, разумеется, нанесем ряд ударов по предприятиям, которые снабжали фабрики сырьем, комплектующими, электричеством, а также по транспортным и инженерным коммуникациям. Оговорюсь заранее: гражданскому населению столь радикальные меры не причинят ни малейшего ущерба.

     Билл на какой-то миг, будучи не в силах осознать, как можно бомбить все подряд, а попадать исключительно по военным целям, изумился тому, насколько, оказывается, точны системы наведения корабельных компьютеров. Но тут включились гипноспирали кресла, и всякие сомнения мгновенно улетучились.

     Вдобавок машина наконец-то закончила подсчет очков. Сумма, особенно если прибавить к ней премиальные за то, что стрелок остался в живых, получалась весьма неплохой, но все же недостаточной для того, чтобы войти в первую десятку, не говоря уж о предоставлении двенадцатичасовой увольнительной. При иных обстоятельствах Билл, пожалуй, огорчился бы, но, так как женщин на звездолетах не было, а в столовой и кубрике все наверняка начнут от него отворачиваться, то мимолетное сожаление тут же сменилось чем-то вроде облегчения.

     Разбираться с очками было куда интереснее, чем слушать рассуждения генерала. Билл принялся прикидывать, сколько бы заработал, если бы подстрелил всех, кто метил в него. Внезапно в проеме люка появилась голова Мудрозада.

     Билл отсалютовал обеими руками и попытался вскочить, совсем забыв, что просидел в кресле, практически не вставая, добрых две недели. Ноги у него подкосились, и он рухнул обратно в кресло. Между тем на видеоэкране генерал Мудрозад отвечал на очередной вопрос.

     Билл перевел взгляд с экрана на проем люка. Лицо генерала Мудроэада выражало нетерпение и отеческую озабоченность. Билл вновь посмотрел на экран, на котором тот же самый генерал объяснял репортерам, что фильм, снятый камерой на носу одной из ракет, по сути ничем не отличается от миллионов других.

     - Чудо! - воскликнул Билл и постарался упасть на колени.

 

Глава 7

 

     Генерал ослабил привязной ремень, похлопал Билла по щекам, дабы привести в чувство, и лишь затем изрек:

     - Лишь Господу под силу творить чудеса, да славится Он во веки веков! Сынок, это всего-навсего запись. Мы сделали ее утром, еще до начала операции.

     Билл вновь попытался простереться ниц, и вновь ему помешал все тот же ремень. Кое-как обретя дыхание, которое пресеклось после рывка, он пробормотал:

     - Сэр, на вас снизошла благодать! Милостью Ахура Мазды вам позволено заглянуть в будущее! Это чудо из чудес!

     - Хорошо, сынок, пускай будет чудо. - Генерал, по всей видимости, решил не вдаваться далее в теологические тонкости: мол, переубеждать этакого олуха себе дороже. - Я завернул к тебе, чтобы убедиться, что с тобой все в порядке, и проверить, готов ли ты к завтрашнему дню. Нас ожидают тяжкие испытания. Я рассчитываю на тебя.

     Билл озадаченно уставился на Мудрозада, скосил глаза на экран и снова воззрился на генерала, а потом затряс головой.

     - Но.., но... Вы же только что сказали, что мы разбили противника в пух и прах!

     Генерал на экране вновь пустился в объяснения по поводу того, как им с Императором жаль, что события развиваются столь нежелательным образом, и присовокупил - они надеются, что жертв не будет.

     Однако тот Мудрозад, который присутствовал в кокпите Билла собственной персоной, говорил совсем о другом:

     - Ты поработал на славу, Билл. Готов поспорить, ты потратил не все мои четвертаки, верно?

     Билл с гордостью указал на две монеты на полке.

     - Отлично. Обещаю, они у тебя не заржавеют. Ну а теперь ложись спать и постарайся выспаться. С утра все начнется по новой, и тебе потребуется свежая голова. По нам наверняка будут стрелять, но я уверен, что ты сумеешь защитить меня. Помни о великой чести, которую тебе оказали, не забывай о моих интересах, и все будет в порядке. Да, - прибавил генерал перед тем, как уйти, - ты награждаешься медалью. Обратись к машине, она выдаст твою награду.

     На электронном дисплее разменного автомата замигали надписи: “Размен” и “Поощрение: 1 медаль”. Билл нажал кнопку поощрения; тут же появилась иная строчка: “Опустить монету или залог”. Выходит, у него на завтра останется всего один генеральский четвертак и волей-неволей придется скормить компьютеру свои монеты, добытые тяжким трудом в процессе тренировки? Впрочем, ни на что другое их все равно не употребить; к тому же, погибни он в завтрашнем бою, монеты вообще пропадут зазря. Тем не менее Билл несколько огорчился, ибо ему вовсе не хотелось платить Императору. Удивляться чему бы то ни было он уже перестал, но вот огорчиться не преминул - так, по ходу дела.

     Что касается наград, Билл мог похвастаться парой медалек, которые болтались где-то среди вещей, а также правом носить драгоценный “Пурпурный дротик с туманностью Угольного мешка” (право правом, однако саму медаль он давным-давно куда-то задевал). По зрелом размышлении он все же решил, что дополнительное украшение на мундире отнюдь не помешает; скорее придаст ему привлекательности в глазах солдатских поклонниц - легендарных существ, о которых он много читал, но ни разу не встречал, что называется, вживую. Если такая встреча когда-нибудь да состоится, то чем больше будет у него на груди медалей, тем лучше. Билл со вздохом сунул в паз автомата предпоследний четвертак.

     Машина свирепо зарычала, а затем разразилась жалобными стонами, от которых у Билла сладко заныло сердце: он вспомнил годы службы в свою бытность инструктором по строевой подготовке. Стоны перешли в глухой рев, который зародился глубоко во внутренностях автомата и медленно приблизился к распределителю. Что-то звякнуло, и на поддон вывалилась медаль.

     Билл жадно схватил ее и принялся внимательно разглядывать. С одной стороны металлического овала был выбит профиль Императора, точь-в-точь такой же, как на монетах, разве что немного вытянутый по диагонали. На ребре просматривался имперский девиз: “In Hoc Seor Wences”, причем буквы располагались под тем же самым весьма необычным углом, что и профиль. На обратной стороне, если присмотреться, можно было различить наполовину стершиеся очертания хижины, в которой, по традиции, рождались все до единого Императоры. Поверх изображения была вычеканена надпись: “Боевая медаль за участие в операции добрососедского принуждения”, в конце которой, на месте точки, имелось крохотное сквозное отверстие.

     Медаль при всем желании нельзя было причислить к разряду бесценных сокровищ. Она сильно смахивала на сувенирчик, который Билл смастерил как-то на карнавале из монетки в сто кредиток. Интересно, тот еще сохранился? Если да, его можно было бы носить вместе с медалькой; на пару они произведут куда более благоприятное впечатление. Вряд ли кому взбредет на ум ломать глаза, чтобы прочесть надпись на сувенире, которая гласила: “Я пережил ярмарку удобрений на Фигеринадоне-2”.

     Ну да ладно; по всей вероятности, он навсегда распрощался со своими пожитками, в том числе с рундуком, в котором хранил стопы. Чтобы возвратиться в лагерь, необходимо, во-первых, уцелеть в сражении, а во-вторых - не попасть под трибунал за то, что остался в живых, выполняя самоубийственную миссию; вдобавок он ведь нарушил приказ непосредственного начальника. Так что, к сожалению, безопаснее всего не рыпаться и посиживать себе в стрелковой башенке “Мира на небеси”, по крайней мере - пока...

 

***

 

     Было бы некоторым преувеличением сказать, что Билл проснулся отдохнувшим. Нет, он просто проснулся, что само по себе, в боевых условиях, являлось громадным достижением. Ноги у Билла слегка затекли, ибо он просидел в своем кресле, питаясь не пойми чем и общаясь исключительно с компьютером, благо остальные члены экипажа - генерал в счет не шел - его попросту игнорировали, несколько недель. Тем не менее проснуться после битвы было лучше, чем не проснуться вообще.

     Сон Героя Галактики прервался самым неожиданным образом. Прямо над ухом Билла зазвенел будильник, а затем раздался трубный глас:

     - Подъем! Подъем! Подъем!

     Билл судорожно дернулся, попытался вскочить, зашипел от боли, когда в тело вонзились кольца гипноспиралей кресла, и мигом стряхнул с себя остатки сна.

     Видеоэкран переливался всеми цветами радуги. На нем, торопливо сменяя друг друга, вспыхивали надписи: “Опустить монету или залог! Немедленно опустить монету или залог! Это приказ! Опускай монету, осел! Шутки в сторону! Опускай монету или залог, иначе ты погиб!"

     Билл схватил последний четвертак, сунул тот в паз машины, нажал кнопку вхождения в боевой режим и принялся высматривать цели.

     На экране появилось изображение небосвода, который испещряли многочисленные черточки - судя по всему, звездолеты имперской флотилии, поскольку ни одну из черточек не окружал красный ореол. Внезапно изображение поползло вверх. Билл догадался, что “Мир на небеси” вошел в пике и вот-вот начнет атаку.

     Земля озарилась оранжевыми вспышками. Это были, должно быть, выхлопы ракет. Однако вырви-глазнийцы молодцы: сумели за ночь восстановить свои пусковые установки! Краем уха Билл услышал за спиной звяканье монет - похоже, разменный автомат самостоятельно сообразил, что стрелку сейчас не до обычной процедуры.

     Как и накануне, противник уделил лишь толику внимания бомбардировщикам и сосредоточил огонь на звездолетах. Билл взялся уничтожать ракеты, нацеленные в те корабли, которые охраняли флагмана, однако вскоре у него прибавилось забот, ибо враги, по-видимому, твердо вознамерились лишить флотилию командира.

     Звено вырви-глазнийских истребителей, которое вынырнуло откуда-то с тыла, предприняло попытку отсечь “Мир на небеси” от остальных звездолетов. С помощью стрелков других кораблей Билл разрезал нахалов лазерными лучами на мелкие кусочки.

     Тут на экране замерцала строчка: “Склад боеприпасов - 1000 очков”. Билл отчаянно нуждался в очках, поскольку решил во что бы то ни стало заработать двенадцатичасовую увольнительную. Поэтому он выпустил ракету прежде, чем перечитал, шевеля губами, сообщение на экране.

     Противник открыл стрельбу из лазеров, норовя уничтожить реактивный снаряд в воздухе. Билл воспринял это как личное оскорбление. Он лихорадочно давил на кнопки и вертел рукоятки, направляя ракету сквозь полосу заградительного огня к красному пятнышку в углу экрана, которое обозначало дверь склада. В сравнении с отражением вражеских атак это было почти приятным развлечением.

     Он заставил ракету обогнуть лазерный луч, уклонился от вражеского залпа, счастливо миновал скопище обломков, увернулся от очереди трассирующих пуль, разминулся с истребителем, повел снаряд в облет здания, вынудил перепрыгнуть через забор и пронзить купу деревьев, за которой на незначительном удалении и находилась искомая дверь.

     На двери было что-то написано, однако всякие картинки отсутствовали, поэтому разобрать надпись оказалось не так-то легко. Однако Билл справился - как раз перед тем, как ракета угодила точно в намеченную цель.

     Надпись гласила: “Бомбоубежище. Максимальная вместимость - 600 гражданских лиц”.

     Биллу показалось, что тут что-то не так.

     Ведь генерал Мудрозад утверждал, что мирному населению ничто не угрожает. Ну да! Билл запомнил слова генерала потому, что те как-то не вязались с практикой имперского командования, которая заключалась в следующем: гражданских необходимо убивать, чем больше, тем лучше, иначе они потом возьмутся за оружие и устроят партизанскую войну.

     В общем-то, идея пощадить мирное население представлялась вполне разумной, несмотря на всю свою нетипичность. Билл и сам принадлежал когда-то к гражданским лицам, и в ту пору, если только не подводит память, мысль о смерти его вовсе не прельщала. Теперь же он собственными руками отправил на тот свет шесть сотен ни в чем не повинных людей!

     Но компьютер не может ошибаться! Ведь на видеоэкране было написано: “Склад боеприпасов”!

     Так или иначе, Билл пребывал в затруднении, и выхода не предвиделось. А посему он решил переложить ответственность на командирские плечи.

     Генерал ответил на вызов почти сразу: его изображение возникло, как и раньше, в левом верхнем углу экрана. Мудрозад сидел перед обзорной панелью и наблюдал за разрывами бомб, сопровождая каждый довольным смешком.

     - Что тебе нужно, сынок?

     - Сэр, мне кажется, я только что взорвал гражданское бомбоубежище!

     - И что же?

     - Разве вы не приказывали не трогать гражданских?

     - Разумеется, приказывал. Однако на войне как на войне. Чем ты обеспокоен, Билл?

     - Сэр, компьютер начислил мне за бомбоубежище 1000 очков, как будто то был склад боеприпасов!

     - Значит, все в порядке. - Мудрозад хихикнул: панель показала ему очередной взрыв. - С чего ты взял, что попал именно в бомбоубежище?

     - Так было написано на двери, - отозвался Билл после непродолжительного раздумья.

     - Сынок, не верь вражеской пропаганде! - заявил генерал и рассмеялся добродушным смехом, которому научился в Имперской академии военных героев. - Ни за что и никогда! - Он прищурился и поглядел на свой экран. - Займись-ка лучше тем истребителем, который приближается к нам, если, конечно, не хочешь заночевать в раю.

     Бесконечные часы тренировок не пропали даром. Билл аккуратно исполосовал истребитель, потом перещелкал как орехи устремившиеся к звездолету ракеты.

     Битва продолжалась. Как выяснил Билл, можно привыкнуть даже к непрерывному притоку в кровь адреналина, особенно когда нет времени перевести дух. Едва расправившись с воздушными целями, он немедля переключался на наземные, которых насчитывалось гораздо больше, чем представлялось возможным уничтожить, а в следующий миг вновь отражал атаку с воздуха.

     Сражение затягивалось; оно было каким угодно - напряженным, утомительным, кровопролитным, - но только не интересным.

     Какой-никакой интерес возник лишь после обеда.

     Билл приноровился подстреливать вражеские самолеты и ракеты поодиночке, методично выбирая очередную жертву среди множества надвигающихся целей. Постепенно у него сложилось нечто вроде распорядка действий. С двумя снарядами или летательными аппаратами он без труда разбирался сам. Три мишени на экране требовали известной сосредоточенности, с четырьмя приходилось попотеть, с пятью и выше - срочно просить помощи у стрелка с того корабля, который следовал в кильватере “Мира на небеси”. Как раз после обеда на экране засветились красным целых одиннадцать черточек - пять истребителей и шесть ракет.

     Билл выпустил ракету с тепловой системой наведения, а следом - “разумную”, которая поразила истребитель, тогда как первая перехватила один из реактивных снарядов противника. Затем взялся за лазеры, посредством которых подорвал три вражеских истребителя заодно со своим, а стрелок соседнего корабля уничтожил еще два, прежде чем отвлекся на защиту собственной посудины.

     Билл отправил в свободный полет две дополнительные ракеты, а потом вновь принялся орудовать лазерами. Какое-то время спустя все было кончено.

     Общее количество уничтоженных целей равнялось десяти; то был личный рекорд Билла.

     К несчастью, одиннадцатая цель, последняя из ракет, про которую Билл в запарке совершенно забыл, угодила прямиком в одно из немногих уязвимых мест генеральского звездолета.

     Раздался оглушительный взрыв, и “Мир на небеси” свалился в пике. Затрезвонили сигналы тревоги. Билла вдавило в кресло, привязной ремень впился ему в живот, чуть было не перерезав Героя Галактики пополам. Видеоэкран ослепительно засиял красным, на фоне которого замигали голубые буквы: “Приготовься умереть! Приготовься умереть! Мы падаем! Приготовься умереть!"

     Вслед за тем на экране как бы открылось окошечко, в котором обрисовалось хорошо знакомое лицо.

     - Я хотел бы поблагодарить экипаж за мужество и героизм, - произнес генерал Мудрозад. - Большое спасибо, что не подвели меня в трудный час. Мне очень жаль, но я не могу разделить с вами славу, которая сохранится в веках. Как вам известно, нас подбили, а я занимаю слишком ответственный пост, чтобы допустить свою гибель или сдачу в плен. Я покидаю корабль на спасательной шлюпке. Желаю вам всяческих успехов, в первую очередь - уцелеть при катастрофе. Если вас захватят в плен - а так и случится, если вы не погибнете, - пожалуйста, не забывайте, что должны умереть под пытками, но не проронить ни слова. Не то чтобы вы знали что-нибудь важное, однако главное - соблюсти принцип. Помните: если падете смертью храбрых, вас ожидает поощрение. В противном случае тех, кто спасется, отдадут под суд, а потом расстреляют как дезертиров. Удачи! Да пребудет с вами Господь!

     Речь Мудрозада была поистине вдохновляющей, а его прощание с солдатами - неимоверно трогательным, тем более в сравнении с напутствием, которым снабдил своих десантников капитан Кадаффи.

     Едва генерал умолк, заиграла музыка. Невидимый оркестр исполнял широко известный гимн “Все ближе и ближе к раю”, а по низу экрана побежали строчки куплетов. Верхнюю же часть заняла восхитительная панорама звездного неба, которое отважно бороздила спасательная шлюпка, уносившая прочь генерала.

     Билл в очередной раз приготовился к смерти.

 

Глава 8

 

     Все, что ему оставалось, - крепко вцепиться в компьютерную панель.

     Если бы падение не грозило неминуемой катастрофой, им можно было бы восторгаться: внезапные повороты, резкие рывки, болтанка - словом, истинное изобилие удовольствий. Пилот выбрал минутку и отключил сигналы тревоги, однако с гимнами не справился, а потому полет проходил под неумолчные аккорды торжественной и скорбной музыки.

     Билл поначалу пытался подпевать, но быстро обнаружил, что не знает и половины слов. Что касается молитв, он помнил лишь одну: “Спасите! Я не хочу умирать!”, а привычный набор воплей и стонов надоел ему до такой степени, что звуки буквально застревали в горле. К тому же это средство, к которому он неоднократно прибегал раньше и которое многажды выручало его из беды, теперь, судя по всему, не сулило ни малейших шансов на спасение.

     Привязной ремень удерживал Билла в кресле, прижимал к спинке столь решительно, что Герой Галактики мог только крутить головой да шевелить пальцами рук и ног. Тем не менее Билл до судорог в кистях стискивал подлокотники, будто возлагал на те все свои надежды.

     Впрочем, уголком сознания он отдавал себе отчет в том, что выбор между жизнью и смертью зависит от мастерства пилота, а также от удачи, которой пожелал на прощание экипажу генерал Мудрозад. Пилот творил чудеса; удача тоже пока сопутствовала “Миру на небеси”. По крайней мере, подбитый звездолет счастливо избежал участи очутиться под огнем прочих кораблей флотилии. Кроме того, по нему, как ни странно, не стреляли и вырви-глазнийцы: то ли судно слишком уж швыряло из стороны в “сторону, чтобы можно было прицелиться наверняка; то ли опять-таки дело заключалось в необыкновенном везении; то ли, что скорее всего, враги решили не тратить лишних снарядов на корабль, который и без того вот-вот окажется в их распоряжении.

     Отсюда вовсе не следовало, что вокруг не зудели бомбы, ракеты и пули; совсем наоборот - некоторые разрывались в устрашающей близости к звездолету. На видеоэкране - по тому все еще ползли душещипательные строчки да приближалась к краю точка, обозначавшая шлюпку генерала, - было видно, как настигают корабль смерть и разрушение. Билла отчасти утешало то, что обломки прочих подбитых звездолетов падают быстрее “Мира на небеси” и что у экипажей других кораблей шансы на выживание - ничтожнее не придумаешь; однако утешение было слабым.

     В общем и целом “Мир на небеси”, помимо того, что стремительно падал в направлении центра планеты, ухитрялся еще потихоньку перемещаться по горизонтали. Билл надеялся, что это позволит совершить относительно мягкую посадку, однако в глубине души понимал, что куда вероятнее ожидать лобового удара.

     На видеоэкране, от края до края, простиралось море облаков. Внезапно облака уступили место деревьям и каким-то постройкам, которые увеличивались в размерах с угрожающей быстротой. К горлу Билла комом подкатила тошнота. Билл весь напрягся. Ему еще не доводилось сталкиваться ни с чем подобным, однако он предполагал, что будет больно.

     - Мы не солдаты. Наши мундиры - форма дружинников гражданской обороны. Вот почему мы так вежливы. Наша задача - оберегать людей во время атаки, а после помогать раненым. Вы ранены?

     - Думаю, что нет, - ответил Билл. - Я просто не могу ходить.

     - Может, у него поврежден позвоночник? - справился подошедший Снарки.

     - Вряд ли, - откликнулся первый повстанец. - Он говорит, что не ранен, и потом, видишь сам - ни крови, ни сломанных костей.

     - Со мной все в порядке, - уверил Билл. - Просидели бы с мое в этом треклятом кресле, поглядел бы я на вас. Мне нужны, - он полностью отдался порыву вдохновения, - постельный режим, физическая терапия, массаж два раза в день и пара кварт медицинского спирта ежедневно. - Билл потихоньку начал надеяться, что вырви-глазнийцы отложат пытки до тех пор, пока он не восстановит подорванное здоровье. К тому же, подумалось ему, за спрос не бьют.

     - Эй, Бисмир!

     - Да, Снарки?

     - Ты заметил, какая на нем форма?

     - Заметил, - Бисмир понизил голос. - Вся пропахла потом.

     - Я не о том. Посмотри на пошив.

     - Ты прав. Печально, печально. Никакого стиля! Хотя бы золотой кант на воротнике...

     - Да нет! Взгляни вот сюда! - Снарки указал на эмблему на рукаве Билла.

     - Какой ты глазастый, Снарки! - Бисмир упер руки в боки; взгляд его не сулил Биллу ничего хорошего. - Это противник.

     Билл громко застонал. Вот оно! Пожалуй, пора молиться. Знать бы еще, кому и как!

     - Совершенно верно, - сказал Снарки. - Враг.

     - Что будем делать?

     - Делать?

     - Ну конечно! Он - враг. Возьмем его в плен или что?

     - А, вон ты о чем. Надо подумать. Устав с собой? Бисмир расстегнул накладной карман на правой брючине комбинезона и достал книжку размером с карманную Библию. Он перелистал страницы, потом погрузился в изучение алфавитного указателя.

     - На “враг” ничего нет, на “солдат” тоже. Хм-м... Посмотрите на “пытки”, мысленно предложил Билл.

     - Может, “плен”? - подал идею Снарки.

     - Сомневаюсь, - отозвался Бисмир. - Мы ведь гражданская оборона, пленение не в нашей компетенции.

     Тем не менее он продолжил штудировать устав. Там не оказалось ни “плена”, ни “ВП” <ВП - военнопленный.>, ни таких слов, как “допрашивать”, “пытать”, “шпионаж”, “противник”, “недруг”, “супостат”, “неприятель”, “амаликитянин” <Амаликитяне - библейская народность, враждебная евреям (Исх. 17,8 - 13; а также другие книги Ветхого Завета).> - иных вариантов все трое, как ни старались, вспомнить не могли.

     - Что ж, - проговорил Снарки, - похоже, нам не придется брать его в плен.

     - И что?

     - Значит, мы всего лишь позаботимся о том, чтобы вы получили надлежащую медицинскую помощь. Вы ведь хотите встать на ноги, правда?

     - На ногу, - поправил Билл. Неожиданно у него мелькнула грустная мысль: “А если вторая водопроницаемая?!” Он попытался шевельнуть армейской стопой, но тут же убедился, что всякие попытки пока бесполезны.

     Это движение зато вызвало интерес вырви-глазнийцев, которые склонились над Биллом и воззрились на его стопу.

     - Хм-м, - произнес Бисмир.

     - Да уж, - пробормотал Снарки.

     - Любопытно, - заметил Бисмир.

     - Весьма, - откликнулся Снарки.

     - Это у вас оружие? - спросил Бисмир.

     Билл не собирался рисковать. Не хватало еще, чтобы эти олухи отыскали в своем уставе правило, которым дозволялось бы забрать у него стопу!

     - Ни в коем случае! Она совсем не опасна. Так, сувенир. Хотя передвигаться без нее, скажу честно, тяжеловато.

     - До сих пор вы вообще не двигались, - проронил проницательный Снарки. - Ба, да тут полно всяких отделений! Интересно, что там внутри?

     Он уже готов был извлечь нож с ядовитым лезвием, а Билл весь подобрался, решив во что бы то ни стало принять удар - то бишь лезвие - на себя, как позади завыла сирена “скорой помощи”. Из подъехавшей машины выскочили двое санитаров, которые немедля достали носилки. К ним присоединилось двое других людей, в похожей форме, но с золотыми галунами.

     И никаких медсестер! Сердце Билла упало. Он повернул голову и посмотрел в глаза Бисмиру.

     - А медсестры?

     - Увы, мой друг. Странно, мы запрашивали их особо. Верно, Снарки?

     - Верно, Бисмир. Что поделаешь, война.

     - Хорошо сказано, Снарки. Между прочим, солдат, ваши бомбардировки привели к громадным потерям среди населения, поэтому медсестры сейчас нарасхват. Но волноваться нечего. Врачи, которые приехали, - одни из лучших. Сейчас я вас познакомлю.

     - Подожди, Бисмир. Узнай сперва, как его зовут.

     - Превосходная идея, Снарки. Как ваше имя?

     - Билл, - биллкнул Билл. - С двумя “л”.

     - Ага, - проговорил Бисмир, - понял. А звание? Билл числился заряжающим первого класса, но уже давным-давно ничего не заряжал. Те времена остались далеко в прошлом. Вот почему он решил воспользоваться званием, которое ему присвоили на срок пребывания в учебном лагере.

     - И.о. капрала! - заявил он.

     - Замечательное звание! - похвалил Снарки.

     - Что ж, - произнес Бисмир. - Позвольте представить. Доктор Джон Уотсон. И.о. капрала Билл. И.о. капрала Билл - доктор Уотсон. Доктор Уолтер Хьюсон, и.о. капрала Билл. И.о. капрала Билл - доктор Хьюсон. Полагаю, вы знакомы со Снарки, доктор Хьюсон? Снарки, доктор Уотсон. Доктор Хьюсон, Снарки. Снарки, доктор Уотсон.

     Бисмир собирался начать церемонию по второму кругу, однако ему помешал Билл.

     - Слушайте, у вас “скорая помощь”? Так чего вы не везете меня к какой-нибудь медсестре?

     Бойцы гражданской обороны задумчиво уставились на Билла, затем переглянулись и дружно пожали плечами.

     - Отлично. - Бисмир, похоже, был главным из четверых. - Во-первых, требуется предварительный осмотр пострадавшего. Окончательный диагноз, разумеется, будет поставлен в клинике. Да, именно так и следует поступить. Правильно? - осведомился он у Билла.

     Билл прикинул, что в его же интересах не рассказывать вырви-глазнийцам о том, что собственные товарищи по оружию, попади он к ним в руки, вряд ли стали бы цацкаться с каким-то там и.о. капрала; ни к чему наводить противника на мысли, до которых он наверняка рано или поздно доберется сам. Чем меньше напоминать о пытках, тем на дольше они будут откладываться.

     - Так точно! - ответил Билл.

     - Оба врача осмотрят вас прямо здесь, - сказал Бисмир после непродолжительных раздумий. - Первым Уотсон, вторым Хьюсон.

     - Что?

     - Первым Уотсон.

     - Кого?

     - Вторым Хьюсон.

     - Не знаю, не знаю, - Снарки почесал затылок.

     - Третья лунка, - изрек Билл.

     - Простите, что? - переспросил Бисмир.

     - Да пришло что-то в голову, - объяснил Билл. - Вы не знаете, что это значит?

     Вырви-глазнийцы принялись совещаться.

     - Возможно, травма головы, - объявил наконец доктор Уотсон. - Давайте посмотрим, что там с ногами.

 

Глава 9

 

     Несмотря на всю серьезность положения, в каком невольно оказался, Билл не мог не ощутить прилива патриотической гордости.

     Если вырви-глазнийцы ни на что большее не способны, им не выстоять против доблестной имперской армии!

     Если этот госпиталь - типичный образчик их военной машины, им лучше сдаваться прямо сейчас!

     Билл огляделся. В палате, помимо его собственной, находилась всего одна койка. Гражданскому пациенту, который на ней спал, разрешалось уходить и приходить когда вздумается. К примеру, в настоящий момент сосед Билла бродил по коридорам, хотя должен был - как Билл усвоил то на личном опыте - лежать на кровати, стонать от нестерпимой боли и надеяться, что хирурги отрезали именно аппендикс, а не что-либо другое - скажем, не какой-нибудь жизненно важный орган.

     Стены палаты были белоснежными, а вовсе не тошнотворно-горчичными, какими им полагалось быть по уставу.

     Сквозь оконное стекло, на котором, кстати, не было решетки, виднелось нечто большое и зеленое - почти совершенная голографическая проекция живого дерева.

     Билл тщательно обыскал подушку, но так и не обнаружил громкоговорителя, через который подавались бы команды побудки и отбоя, а также транслировались разные объявления. Его привезли в госпиталь вечером, а на следующее утро пришел санитар, который разбудил Билла и принес ему завтрак - несколько блюд эрзац-пищи, подозрительно смахивавшей по вкусу на натуральную.

     В довершение всего Биллу привелось увидеть живую медсестру! По правде сказать, на мечту десантника она не тянула, скорее напоминала наружностью незабвенного сержанта Брикуолла, однако была, во-первых, живым существом, а во-вторых, при всех своих недостатках - женщиной. Игривая оплеуха, которой она одарила Билла, когда тот ущипнул ее за зад, сулила романтические свидания и более интимное знакомство.

     Все вышеперечисленное внушило Биллу здоровое солдатское презрение к шпакам, которые затеяли играть в войну, невзирая на то, что заветнейшей мечтой Героя Галактики - мечтой, что была сокровеннее даже, чем греза о человеческой правой ноге, - было снова, после неизмеримо долгого перерыва, стать гражданским лицом. Впрочем, то была не столько места, сколько чистой воды фантазия.

     Как ни странно, вырви-глазнийцы не спешили подвергать его пыткам, не проводили допросов с пристрастием и не устраивали дознаний. Возможно, они рассчитывали одурачить Билла притворной мягкостью... Во всяком случае, никто не запрещал ему покидать госпиталь. Если бы захотел - точнее, если бы мог, - н имел полную возможность встать и пойти куда глаза глядят.

     Нет, что-то тут определенно не так. В имперском военном госпитале его заковали бы в кандалы, а здесь лишь подсоединили к телу электроды, избавиться от которых при желании не составит ни малейшего труда.

     Короче, мысленно подытожил Билл, надо признать, что могло быть и хуже. Пускай он невзначай очутился на планете, обитатели которой обречены потерпеть сокрушительное поражение от армады под командованием генерала Мудрозада, столь шикарно отдыхать ему не доводилось с тех самых пор, как завершилась его секретная миссия, связанная с хиппи с Преисподней.

     Еще бы пивка!..

     Билл только собрался вздремнуть - в третий раз после завтрака, - чтобы скорее прошло время до обеда, как в палату вошел мужчина в белом халате. Билл привычно вскинул руки к вискам, однако спохватился и опустил их. Мужчина оказался врачом, карточка на его груди гласила: “Л. А. Рецепт, доктор медицины”, но все же он являлся прежде всего паршивым штатским.

     Доктор Рецепт справился сперва со своей записной книжкой, а затем - с компьютерной распечаткой, что висела на спинке кровати Билла.

     - Значит, Билл? - произнес он, не поднимая головы, и продолжил, не дожидаясь ответа:

     - Значит, не можем ходить? Так, так. Ты из военных, как я погляжу. Что ж, мы тебя быстренько поставим на ноги, будешь бегать, прыгать, стрелять, и все такое прочее. Ну-ка, ну-ка... - Врач вынул из кармана портативный шейкер, включил и провел им вдоль ног Билла, а затем высыпал на электроды щепотку соли.

     - Это для чего? - справился озадаченный Билл.

     - Просто так, - отозвался доктор Рецепт. - Некоторым больным нравится: они воображают, что в этот момент с ними что-то происходит. Я позаимствовал сей трюк из старого головизионного сериала.

     - Док, сдается мне, я пробуду у вас пару недель, а то и месячишко-другой, верно?

     - Я знаю, сынок, что тебе не терпится попасть обратно в свою часть. Можешь не сомневаться, завтра мы тебя выпишем. Где расположена твоя часть?

     - Завтра? - Билл решил, что ослышался. Ну и дела! Да в приличном госпитале целая неделя ушла бы только на то, чтобы определить, что конкретно ему отрезать!

     - Разумеется, - подтвердил врач, взгляд которого выразил легкое недоумение. - Тебе нужны упражнения. Электроды, которые прикреплены к твоим ногам, обеспечивают необходимую нагрузку. - Он сверился с показаниями на экране компьютера. - Сейчас ты шагаешь средним шагом, к ночи побежишь трусцой, а завтра к утру начнешь играть в футбол - и все не вставая с кровати! А к обеду завтрашнего дня сможешь ходить самостоятельно! Учти, сынок, наука и впрямь способна творить чудеса.

     Билл посмотрел на свои ноги. Что-то не похоже, чтобы они куда-то шли. Впрочем, он научился не задавать лишних вопросов. Толку от них все равно никакого, так что чего попусту тратить нервы?

     - Теперь насчет твоей частит Тебя, по всей вероятности, уже ищут. К сожалению, мы потеряли твою карточку. К какой части ты приписан?

     Началось! Билл понял: отныне его примутся терзать безо всякой пощады, мучить днем и ночью, прибавляя посредством электродов темп и заставляя ноги выполнять разнообразные атлетические упражнения, как если бы он играл в гольф, футбол, гандбол или даже занимался синхронным плаванием; да, над ним будут измываться, пока он не расскажет этому садисту, доктору Рецепту, все, что знает, и более того. Билл набрал полную грудь воздуха и гаркнул:

     - Билл, и.о. капрала, порядковый номер 295675 6383204596 813201245 1231245263121452!

     - Прошу прощения?

     - Билл, и.о. капрала, порядковый номер 295675 6383204596 813201245 1231245263121452!

     - Я и не подозревал, что бывают такие порядковые номера, - признался врач, почесав в затылке. - По-моему, столько людей не наберется на всей планете. Ладно, запишу, а там посмотрим. Может, нам удастся отыскать твою часть. Будь добр, повтори. - Рецепт вынул из кармана портативный диктофон, который как две капли воды походил на шейкер.

     - Билл, и.о. капрала, порядковый номер 295675 6383204596 813201245 1231245263121452!

     - Отлично. Проверим, известно ли что-нибудь о тебе компьютеру. Между прочим, на твоем месте я бы не стал утруждать врача, а сказал бы сам.

     - Билл, и.о. капрала, порядковый номер 295675 6383204596 813201245 1231245263121452. Мне больше нечего сказать. Не положено по уставу.

     - Что? Устав запрещает беседовать с врачом? Это что, новое правило?

     - Не с врачом, а с врагами, - поправил Билл. - Устав запрещает выдавать что-либо кроме своего имени, звания и порядкового номера.

     - Врачи стали врагами? - не понял Рецепт. Билл покачал головой. - Выходит, я твой личный враг? - Билл утвердительно кивнул. Рецепт взглянул на распечатку. - Тут ничего не говорится о возможной травме головы. Сумасшествие? Нет, вряд ли. С чего ты взял, что я - твой враг? - Взор Рецепта затуманился; должно быть, врач уже видел свое имя на первых полосах газет.

     - Не знаю, можно ли мне открыть правду, - пробормотал Билл, отчаянно пытаясь сообразить, как ему выкрутиться. Может, промолчать, и тогда его отправят в какую-нибудь вшивую часть, заставят воевать в армии, в которой он отродясь не служил? Или признаться в своей принадлежности к имперским десантникам и мужественно умереть под пытками или, в лучшем случае, очутиться в концлагере и проторчать там до конца войны? Хм-м... Возможности три: смерть верная, смерть вероятная и смерть маловероятная. Ах, была не была. - Я солдат имперской армии, но мне ничего не известно, так что пытать меня бесполезно!

     - А, вот какой враг! - доктор Рецепт лукаво усмехнулся. - Теперь понятно. - Он подался вперед, и Билл стиснул зубы и приготовился к худшему. - Все остальные обзавидуются! Мы знали, что в госпитале находится вражеский солдат, но кто он такой, установить не могли, ибо гражданская оборона не позаботилась заполнить формуляр. За обнаружение твоего местонахождения полагается награда, и она будет моей!

     - Награда? Медаль, что ли?

     - Не совсем. Ее предложила ВСН, Всепланетная Служба Новостей. Они хотят взять у тебя интервью, а потом свести вас с нашим президентом, Миллардом Гротски. Ты ведь нынче знаменитость. - Врач чуть ли не бегом бросился из палаты. Глаза его алчно сверкали. Должно быть, он строил планы, как ему лучше потратить призовые деньги.

     Значит, знаменитость? Билл никогда не был знаменитостью. В его представлении это означало изобилие выпивки и женщин, то есть того, что составляло суть многочисленных солдатских фантазий.

     Он потянулся всем телом, а потом взял в руку пульт дистанционного управления головизором, что висел над кроватью.

     По первой программе шел теологический диспут об истинной природе некоего состояния совершенства, которого наконец-то достиг Бред, глава местной секты нео-дзэн-буддистов.

     Клик!

     Спортивный комментатор в армейской каске объяснял, что сегодняшний бейсбольный матч отложен на неопределенное время - пока с поля не увезут неразорвавшуюся бомбу.

     Клик!

     За спиной диктора мелькали кадры, запечатлевшие какое-то разрушенное взрывом здание. По словам диктора, на самом деле то было бомбоубежище, в котором укрывались гражданские люди.

     Клик!

     В этой студии вели разговор о проблемах брака, причем тон задавали женщины, матери чьих мужей были девственницами.

     Клик!

     Старый фильм о людях, которые незнамо как оказались на неведомой планете и безуспешно пытаются выбраться с нее. Билл переключился на следующую программу, как только сообразил, что выбраться им в жизни не удастся.

     Клик!

     И тут на экране возникла донельзя знакомая фигура! Генерал Мудрозад выглядел куда мрачнее прежнего. Возможно, эту пресс-конференцию записывали уже после гибели “Мира на небеси”. Генеральский облик претерпел значительные изменения, и дело было не в общей угрюмости. Мудрозад сменил свое пятнистое муму на парадный мундир десантника со всеми причитающимиея его званию регалиями, что придавало ему несколько более степенный вид. Если бы не пилотка... Билл осознал вдруг, что как-то не замечал, до чего же крупная у генерала голова. Разумеется, на складах, если постараться, можно было отыскать головной убор самого не правдоподобного размера, однако генерал, очевидно, счел подобные поиски ниже своего достоинства; так или иначе, пилотка была ему явно мала. Она прикрывала только макушку, топорщилась на генеральской голове, будто кремовая розочка на праздничном торте. Билл придерживался того мнения, что любого, кто носит этакий головной убор, следует упрятать в психушку.

     К тому же Мудрозад кисло улыбался, а Билл постиг на собственном опыте одну нехитрую истину: когда Мудрозад улыбается, у него очередной приступ безумия.

     - В том сообщении, о котором вы упомянули, все-ложь, от начала до конца, - вещал генерал. - Мы провели инструктаж с каждым солдатом в отдельности и строго-настрого запретили причинять какой-либо вред штатским. Вы понимаете, о чем я? Наши солдаты слишком хорошо обучены, чтобы не повиноваться приказам. Поэтому если что-то там и взорвалось, то был склад боеприпасов; находись в нем гражданские, мы бы его не взорвали. Все очень просто, не так ли? Всякий, кто утверждает обратное, является наймитом безбожных лидеров вырви-глазнийского правительства, тех самых атеистов, которые намеревались уничтожить имперский образ жизни. Мы не таим злобы на обитателей планеты; наша задача - приструнить их зарвавшегося президента Милларда Гротски. Кстати сказать, будь на планете иной президент, нам бы, возможно, и не потребовалось применять силу.

     - Генерал, - произнес какой-то репортер (Билл сообразил, что на сей раз карточки с вопросами были розданы заранее), - вытекает ли отсюда, что вы побуждаете вырви-глазнийцев к восстанию против мерзкого Гротски?

     - Ни в коем случае! Мы лишь надеемся, что они одумаются и препоручат себя милости и покровительству Императора. Правительство Вырви-глаза ведет общество по опасному пути и нагло обманывает свой народ! - Генерал повернулся и взглянул прямо в камеру. - Ваш Император, равно как и мы, его преданные слуги, не допустит столь бессовестного надругательства над правами человека! Мы - ваши друзья; обстоятельства вынудили нас прибегнуть к силе, но не бойтесь, мы будем действовать со всей возможной осторожностью! - Мудрозад вновь повернулся к репортерам. - Мы рассчитываем, что принятые меры - к вашему сведению, чисто оборонительного характера - позволят обуздать безумца Гротски и освободить вырви-глазнийский народ от непосильного бремени военных расходов. Отвечая же на предыдущий вопрос, хочу подчеркнуть, что, невзирая на искреннее стремление избежать жертв среди мирного населения, мы могли невзначай подстрелить - по причине плохой погоды или усталости, по ошибке и так далее - какого-нибудь вырви-глазнийца из гражданских. Однако прошу учесть, что нашей вины в том нет. Вся вина ложится на Гротски!

     Значит, Гротски злонамерен, мерзок и безумен? Значит, по милости Гротски он, Герой Галактики, очутился на этой зачуханной планетке? Билл преисполнился справедливого негодования, но какое-то время спустя до него вдруг дошло, что ему пока гораздо лучше, чем где бы то ни было.

     Пускай Гротски мерзавец и психопат; в конце концов, офицеры все одним миром мазаны. Может статься, Гротски ничуть не хуже, скажем, капитана Кадаффи. Ну на что он способен? Прикажете расстрелять Билла? И что с того? Билл понемногу начал привыкать к тому, что все, с кем сводила его судьба, выказывали при встрече удивительную кровожадность. А что, если Гротски окажется приятным исключением?

 

Глава 10

 

     Двое парней весьма отвратительной наружности походили друг на друга как близнецы.

     Они ворвались в палату безо всякого предупреждения, захлопнув за собой дверь с таким грохотом, что в оконных рамах задребезжали стекла. Один остался стоять у дверей, поигрывая бластером, а второй приблизился к соседу Билла, смерил того свирепым взглядом и что-то прошептал на ухо. Сосед, дрожа с головы до ног, быстро натянул пижаму и поспешно покинул палату.

     Тогда близнецы направились к Биллу; в каждом их движении таилась угроза.

     Они ни капельки не напоминали тех гражданских, что ухаживали за ним на протяжении двух дней. Бластеры - если не мундиры - убедительно свидетельствовали о том, что близнецы находятся на военной службе.

     Два дня отдыха, пусть даже без рекреационных процедур, если и притупили восприятие Билла, то совсем чуть-чуть. Он чувствовал, что не утратил ни единого боевого навыка; вспомнив слова доктора Рецепта, Билл решил, что сейчас подходящий момент, чтобы попробовать, сможет ли он и впрямь шевелить ногами.

     Между тем близнецы остановились у койки Билла.

     - Ну что, Сид? - справился один. - Тот?

     - Он самый, Сэм.

     Чтобы разобраться, кто что сказал, Биллу пришлось поднапрячься и приглядеться к губам говоривших: иначе различить близнецов не представлялось возможным. Оба одинакового роста и телосложения, они были пониже Билла, зато заметно превосходили его объемом мышц. Они носили одинаковые мундиры, на которых, что было крайне подозрительно, отсутствовала эмблема войск гражданской обороны. Те же коротко стриженные темные волосы, те же аккуратные усики, то же мрачное выражение целеустремленности на лице. По правде говоря, Сид и Сэм сильно смахивали на “вражеского лидера” из компьютерной игры “Кормовой стрелок”.

     Тем не менее их было всего лишь двое - двое вырви-глазнийцев с бластерами против имперского десантника, который, может быть, не в состоянии стоять на ногах. Что ж, подумал Билл, все по справедливости.

     - Стю! Скотт! - крикнул Сид или Сэм. В палату немедля ввалились еще двое парней, которые выглядели точь-в-точь, как первая парочка.

     Один из них позвал:

     - Стив! Сол!

     В следующий миг громил стало шестеро.

     Неужели клон? Биллу доводилось сталкиваться с клонами, и общение с ними не доставляло ему особого удовольствия. Она присмотрелся повнимательнее и заметил, что шестеро парней вокруг его койки самую малость, но все же отличаются один от другого. На первый взгляд они все были как на подбор, однако! при ближайшем рассмотрении обнаруживались незначительные различия - в размере носа, скажем, или в кустистости бровей. Интересно, мелькнула у Билла мысль, может, их собрали из кусочков? Ведь вряд ли возможно, чтобы так много удивительно похожих между собой людей выросло в естественных условиях. Он хотел было спросить, но не успел.

     - Слушай, и.о. капрала Билл. Ты идешь с нами. Никаких вопросов!

     Определить, кому именно из шестерых принадлежали эти слова, представлялось несколько затруднительным; впрочем, Билл и не стремился установить истину, ибо уже уяснил для себя главное - его наконец-то поведут в камеру пыток на допрос. С двумя охранниками он бы справился запросто, с четырьмя, если постараться, тоже, но вот с шестью... Уж лучше пытки!

     Хотя...

     Билл опустил ноги на пол, развернул правую ступню в направлении двоих вырви-глазнийцев, которые стояли рядом, и нажал кнопку, что выбрасывала нож с ядовитым лезвием.

     Вместо ножа выскочил презерватив, который взмыл под потолок, а затем заметался по палате. Близнецы зачарованно наблюдали за его полетом.

     Тем временем Билл включил лазер и повел им по периметру палаты. К сожалению, взамен лазерного луча появилась узкая металлическая полоска. Рулетка! Близнецы попятились, чтобы, не ровен час, не порезаться.

     Билл вскочил и замахнулся обеими руками, рассчитывая ударить разом двоих.

     Как не замедлило выясниться, упражнения восстановили мышечную силу ног, однако ежедневные тренировки не прошли даром, - усталые до изнеможения ноги подломились, и Билл рухнул на пол.

     - Это тебе сейчас не понадобится, - заявил один из близнецов, подбирая презерватив и засовывая тот обратно в распределитель. Другой близнец скатал рулетку, третий вышел в коридор и вернулся с креслом-каталкой.

     Четверым громилам потребовалось три попытки, чтобы оторвать Билла от пола и усадить в кресло - если не удобно, то, по крайней мере, надежно. Затем охранники выстроились в походном порядке: один впереди, один сзади и двое с каждой стороны.

     Они выкатили Героя Галактики в коридор. Там собралась небольшая толпа врачей, санитаров и пациентов; Билл разглядел своего соседа и даже трех или четырех медсестер. При появлении процессии все дружно захлопали в ладоши.

     Билл испуганно съежился.

     Охранники остановились и подбоченились; по всей видимости, они купались в лучах славы - еще бы, подумалось Биллу, им, верно, впервые в жизни привелось конвоировать пленного имперского солдата! Приблизительно минуту спустя кто-то из охранников наклонился к Биллу и произнес вполголоса:

     - Не зазнавайся, приятель. Народ обожает, когда знаменитости оказывают ему уважение.

     - Они приветствуют меня? - пролепетал Билл, не веря собственным глазам и ушам.

     - Ну да. Помаши им ручкой, и поехали дальше.

     Билл осторожно поднял руку.

     Шум в коридоре усилился. Один из врачей от радости потерял сознание, и его уволокли прочь.

     Билл послал толпе воздушный поцелуй. Шум сделался громче прежнего. Доктор Рецепт и аппетитная сестричка поднесли Биллу букет роз.

     - Я хотел бы поблагодарить всех, кто заботился обо мне... - торжественно начал Билл.

     - Никаких речей! - перебил охранник. - Мы и так уже опаздываем.

     Билл помахал на прощание своим поклонникам, и громилы повезли его по коридору в направлении лифта.

     - И что теперь? - справился Билл.

     - Разве тебе не сообщили? - Охранник сокрушенно покачал головой.

     - Тебя должны были проинструктировать от и до, - прибавил второй.

     - Тебе предстоит давать интервью ВСН, - сказал третий или, может быть, первый.

     - Но сначала, - заявил тот, который то ли уже принимал участие в разговоре, то ли нет, - тебя сфотографируют.

     - Ты встретишься с нашим президентом.

     - С кем? - переспросил Билл.

     - С президентом, - ответили близнецы хором. - С самим Миллардом Гротски.

     Билл испустил обреченный вздох. Сколь многое в его жизни зависит, оказывается, от этого чудовищного Милларда Гротски!

     Миллард Гротски развязал войну, не будь которой, Билл наверняка сражался бы с кем-нибудь другим - допустим, с теми же чинджерами. Однако чинджеров полагалось ненавидеть, а вот ненависть к людям, которые не являлись офицерами, была чем-то новым, и научиться ей совсем не просто.

     Миллард Гротски превратил Билла в знаменитость, что пока не принесло ощутимых выгод, но в любой момент все могло повернуться иначе. Билл никогда не имел поклонниц, однако сейчас те, похоже, находились от него на расстоянии вытянутой руки. Разумеется, то была метафора. В буквальном смысле на расстоянии вытянутой руки от Билла располагались только охранники.

     Из-за Милларда Гротски Билл познакомился с генералом Мудрозадом, который теперь, когда их разделяли десятки, если не сотни миль, казался куда разумнее большинства офицеров, попадающихся Биллу на жизненном пути.

     Тот же Миллард Гротски по-прежнему ценился в полмиллиона очков в компьютерной игре “Кормовой стрелок”; заработай Билл эти очки, он наверняка получил бы в скором времени желанную двенадцатичасовую увольнительную.

     Кроме того, друг и наставник Билла - с увеличением расстояния дружеские чувства становятся сильнее, тем паче у таких тугодумов, как Билл, - генерал Мудрозад утверждал, что Миллард Гротски - источник вселенского зла, наизловреднейший из людей после того, который был даже хуже.

     В общем, Билл пребывал в смятении и всю дорогу до президентского дворца терзался вопросом, который представлялся ему поистине неразрешимым: пристрелить ли, буде обнаружится возможность, мерзавца Гротски или пусть живет?

     С другой стороны, Гротски прислал почетный караул, то есть ему не откажешь в известной любезности. Однако он не встретил Билла в дверях своего дворца, что было довольно некрасиво. Он предоставил Герою Галактики удобное моторизованное кресло-качалку, которое пришлось Биллу весьма и весьма по душе; но охранники не позволили покататься вдоволь, причем сослались на приказ президента, то бишь последний проявил себя жестокосердным диктатором.

     Билла продолжали одолевать сомнения, которые не развеялись и тогда, когда он очутился в президентской приемной, на четырнадцатом подземном этаже дворца.

     Билл несколько раз лихо развернул кресло на каменном полу, чтобы хоть как-то скрасить затянувшееся ожидание: служба безопасности проверяла пропуска охранников и группы фотографов. Наконец огнеупорные створки двери медленно разошлись и изнутри кабинета послышался голос:

     - Билл, ты не против, если мы с тобой перекинемся парой словечек наедине?

     Билл понял, что близится звездный час, что у него появляется шанс оправдать доверие генерала Мудрозада. Совершив подвиг, он будет уже не просто Героем Галактики, каких пруд пруди, а величайшим из героев нынешнего и, быть может, прошлого годов!

     Билл вкатился в кабинет вражеского лидера. Ему казалось, что убить Гротски будет проще простого. А гибель президента планеты Вырви-глаз положит конец войне, правильно?

     Мускулистые руки Билла зачесались от нетерпения. Он развернулся лицом к главному вырви-глазнийскому бунтовщику, протянул руки к шее Гротски - и наткнулся на нечто твердое, круглое и холодное.

     - Как насчет пива, Билл?

     Билл задержался с ответом ровно на столько времени, сколько требовалось, чтобы заметить откупоренную бутылку, прильнуть к ней ссохшимися губами, опустошить до дна, поставить на стол, вновь протянуть руку ладонью наружу и спросить:

     - А добавки можно?

     Вторая бутылка худо-бедно утолила жажду, а разжившись третьей, Билл позволил себе слегка расслабиться и оглядеться по сторонам.

     По имперским стандартам, кабинет президента был маленьким, если не сказать - крохотным; он уступал даже офицерской уборной. Вдобавок в нем начисто отсутствовали изысканные украшения имперских кабинетов или тех же уборных. Вместо классических произведений старых мастеров, таких, как “Печальный клоун”, “Маленькая девочка с большими круглыми глазами” или “Собаки, играющие в покер”, на стенах красовались компьютерные и головизионные экраны, на полках между которыми стояли загадочные прямоугольные предметы, сделанные, похоже, из бумаги (“Книги, - объяснили потом Биллу. - То же самое, что комиксы, только без картинок”).

     Сильнее же всего Билла поразил человек, который сидел за столом. Сперва он решил, что видит перед собой очередного близнеца, потом моргнул и убедился, что первое впечатление было обманчивым.

     Этот человек, хотя во многом походил на охранников, выглядел куда менее импозантно: и мускулы не те, да и манеры держаться...

     - Вы - мерзавец Гротски?

     - Полагаю, что да, - ответил человек.

     - Вы начали войну, - продолжал Билл с дружеской усмешкой и вновь приложился к бутылке.

     - В какой-то мере, - согласился безумец Гротски. - Идея, вообще-то, принадлежала не мне, однако в целом я, кажется, готов принять ответственность на себя.

     - Генерал Мудрозад говорит, что во всем виноваты вы, - заявил Билл после непродолжительного раздумья.

     - Генерал известен своей щедростью и благородством, - отозвался злонамеренный Гротски. - Может, еще пива?

     - Конечно. - Билл снова погрузился в размышления. - Вы сказали, что идея начать войну принадлежала не вам?

     - Совершенно верно. - Гротски подался вперед и доверительно прошептал:

     - У нас слишком мало опыта в подобных делах.

     - Не переживайте, - утешил Билл, - для новичка вы сражаетесь что надо. Ведь вам удалось продержаться четыре дня против военной мощи Империи и гения Уормвуда Мудрозада...

     - Знаю, знаю, - перебил мерзавец Гротски. - Мы принимаем пресс-конференции генерала. Признаться, я не уверен, кто подстрелил больше ваших кораблей - мы или вы сами.

     - Про другие не скажу, - откликнулся Билл, - а что касается “Мира на небеси”, ну моего звездолета, его точно подбили ваши ребята.

     - Правда? - лицо безумца Гротски осветилось улыбкой. - Замечательно! Молодцы, честное слово, молодцы! Ты упомянул “Мир на небеси” - сдается мне, я где-то слыхал это название. По-моему, так назывался флагманский корабль?

     - Ну да, - подтвердил Билл с гордостью в голосе. - Генерал уверял меня, что я - стрелок Господа, вот только не уточнил, какого именно.

     - Генерал? - Злодей Гротски, похоже, задумался. - А его, случайно, не было вместе с тобой на корабле? Елки-палки, я мечтаю познакомиться с ним! Знаешь, я большой поклонник неустрашимого Уорми.

     - Ну и дела! Ни за что бы не догадался! Вам не повезло - он был на корабле, когда тот подбили, но улетел на спасательной шлюпке. Чтобы офицер отважился на такое - это настоящий подвиг!

     - Жаль, очень жаль. - Гротски, который в глазах Билла несколько утратил свою уерзопакостность, поставил на стол перед десантником полную бутылку пива взамен той, какую Билл опорожнил лишь мгновение назад.

     - А почему бы вам не сдаться? - предложил Герой Галактики, которого как осенило. - Тогда вы встретитесь с генералом Мудрозадом, война закончится, и я смогу вернуться в учебный лагерь к своему шкафчику. Знаете, я соскучился по своим ногам.

     - Прошу прощения?

     - Я соскучился по своим ногам, - проворчал Билл, закидывая на стол Гротски армейскую стопу. - Это единственная, которую я прихватил с собой, но дома их у меня целый ящик. Кстати, у вас нигде не завалялось приличной правой ноги? Может, в морге или где-нибудь еще? Я, конечно, люблю свои протезы, но до человеческой ноги им все же далеко.

     Пальцы чуть менее зловредного Гротски забегали по клавиатуре компьютера. Билл занялся пивом. У него дело пошло лучше, чем у президента.

     - Елки-палки! Сожалею, Билл, но погибших пока маловато, так что запасных частей раз-два и обчелся. Потерпишь денек-другой?

     - Потерплю, - благодушно согласился Билл. - Вообще-то я уже привык. - Он никак не мог отделаться от некой надоедливой мысли, суть которой затуманивалась все сильнее с каждым новым глотком.

     - Мы сделаем вот что, - произнес Гротски. - Я включу тебя в список очередников, поставлю в самое начало. Елки-палки, это ведь правая нога, верно?

     - Понял! - воскликнул Билл и уставился на своего приятеля Гротски, высматривая швы у корней волос. - Вы все время повторяете “елки-палки”!

     - Разве?

     - Так точно!

     - Пожалуй, - признался Гротски, что-то прикинув в уме. - Очевидно, я подхватил это выражение у одного своего знакомого.

     - Вы уверены?

     - Елки-палки, разумеется!

     - Я знавал кое-кого, кто часто повторял “елки-палки”, - объяснил Билл, не сводя пристального взгляда с двуличного Гротски. - Мой закадычный дружок Трудяга Бигер вставлял “елки-палки” через слово. - Говорят, за глаза станет милой и коза. Билл наравне с другими десантниками ненавидел Трудягу Бигера лютой ненавистью, однако память о том, как здорово тот чистил башмаки, оказалась сильнее прочих, менее приятных воспоминаний, и сохранилась на долгие годы. - А потом выяснилось, что он был шпионом чинджеров! - Билл окинул зловредного Гротски свирепым взглядом.

     - Какой из меня шпион? Во-первых, я не вышел ростом. Ты же помнишь - у чинджеров от головы до хвоста добрых семь футов; и потом, разве я похож на зеленую ящерицу? - Гротски встал и повернулся. Он не обманывал.

     Президент вручил Герою Галактики новую бутылку с пивом, заглянул в глаза и проговорил проникновенным голосом:

     - Я не могу быть шпионом чинджеров. Я даже не знаю никого из них. Клянусь тебе, я - самый настоящий человек. Доверься мне.

     Последняя фраза показалась Биллу ужасно знакомой, и он принялся вспоминать, где слышал ее раньше.

 

Глава 11

 

     Во время фотографирования Билла поддерживали двое охранников. Ноги Героя Галактики уже пришли в порядок, однако в связи с продолжительным воздержанием сопротивляемость организма Билла алкоголю резко упала, поэтому четырнадцатая бутылка пива не замедлила оказать свое разлагающее воздействие. Хорошо, что охранники не забыли прихватить каталку.

     По дороге на студию ВСН Билл пребывал в полной отключке, а в ходе интервью если и пришел в себя, то лишь настолько, чтобы отвечать на вопросы более-менее впопад. По счастью, дама, которая интервьюировала Героя Галактики, была экспертом в области политики и военной организации, а потому привыкла и не к такому. Откровенно говоря, Билл вещал в камеру гораздо лучше многих, пробовавших свои силы до него.

     На вице-президента ВСН по патриотическому воспитанию населения интервью Билла произвело столь громадное впечатление, что он распорядился выпустить передачу в эфир в течение часа.

     Так Билл стал “звездой”.

     Вырви-глазнийцы практически не имели боевого опыта. Поскольку Билл являлся на сегодняшний день первым и единственным военнопленным, сочли, что будет вполне логично узнать об условиях содержания пленников, так сказать, из первоисточника. Билл с радостью откликнулся на просьбу о помощи.

     - Обычно ВП помещают в самых роскошных отелях. В номере должен быть бар - желательно, набитый битком. Горничные... Да, много-много горничных. Каждому пленнику по горничной. Ну там, натуральная пища и все такое прочее... - Билл погрузился в грезы наяву.

     - Елки-палки, - воскликнул Сэм или Сид. Теперь, когда Билл сделался знаменитостью и другом президента, ему полагалась личная охрана из двух человек. - Что-то мне сомнительно. Ты ничего не напутал?

     - Можешь не сомневаться, - заявил Билл. - Побывал бы в плену с мое, не пришлось бы спрашивать. Ребята, в обращении с военнопленными прежде всего следует соблюдать Джиневскую конвенцию. <Обыгрывается название Женевской конвенции 1949 г, по защите жертв войны, в том числе по улучшению участи раненых и условий содержания военнопленных.> Усекли?

     Сэм переглянулся с Сидом, а может быть, наоборот.

     - Не уверен, что мы такое потянем, - пробормотал один из охранников.

     - Елки-палки, это нам не по карману, - поддержал его товарищ.

     - И потом, - прибавил первый, - тебе предстоит объехать чуть ли не половину планеты, а роскошные отели есть далеко не везде. Кроме того, в большинстве давным-давно обосновались репортеры. Свободные номера если и остались, то их днем с огнем не сыщешь.

     - Ладно, - произнес Билл. - Вы ведь не хотите, чтобы Империя узнала, как на вашей планете обращаются с пленными, правда? Если узнают, они вас в порошок сотрут.

     Сид и Сэм снова переглянулись.

     - Ты разумеешь, что до сих пор нас щадили?

     - Можно сказать и так.

     - Ой-ой! - воскликнули Сэм и Сид в унисон.

 

***

 

     Согласно плану, первым пунктом программы было посещение супермаркета. В торговом зале установили трибуну, с которой выступил мэр: он произнес прочувствованную речь, а затем представил Билла. Билл поднял правую ногу и с помощью лазера, который имелся среди прочих приспособлений в армейской стопе, перерезал широкую красную ленточку. Толпа буквально обезумела от восторга.

     Билл слегка удивился тому, что супермаркет оказался расположен под землей, однако вспомнил наставления матери, которая учила его быть вежливым и не совать нос в чужие дела, а потому деликатно промолчал.

     Потом все отправились на городскую площадь, где Билл раздавал автографы и фотографировался с местными политиками, младенцами в мокрых пеленках и всеми желающими.

     Происходящее не совсем отвечало его представлениям о жизни знаменитости - в частности, он недоумевал, куда же запропастились толпы полногрудых девиц, жаждущих согреть постель бедного солдатика, - однако в общем и целом все было на уровне. Кормили Билла регулярно, причем - почти натуральной пищей, а не какими-то там эрзац-продуктами. Спал он в настоящей кровати, хотя уже давно выписался из госпиталя; немедленная смерть ему не грозила. Когда Биллу хотелось перекинуться с кем-нибудь словечком, он всегда мог обратиться к своим друзьям Сэму и Сиду, которые ни разу не пытались его убить (что резко отличало их от всех прежних друзей-приятелей Героя Галактики).

     Люди обращались с ним весьма диковинным образом, называли “сэром”, говорили “спасибо”, когда он надписывал свои собственные, восемь на десять, глянцевые фотографии, благодарили даже в тех случаях, когда Билл перевирал имена; пуще того, они просили Билла о том или ином одолжении, а вовсе не приказывали, не кричали и не обзывались обидными словечками.

     Билл испытывал некоторую неловкость, но любопытничать не любопытничал, поскольку опасался, что тогда сразу выяснится, что произошла какая-то ошибка; между тем быть пленным на планете Вырви-глаз нравилось ему все больше и больше.

     Третий пункт программы предусматривал рекламу новейших моделей аэрокаров на автомобильной выставке. Именно там Билла осенила гениальная идея.

     Фотомодели, которые рекламировали машины, все, разумеется, желали получить автограф. Их следовало обслужить в первую очередь, ибо им надо было возвращаться на рабочее место - то есть вновь вставать на площадки возле аэрокаров и указывать томными жестами на тот или иной элемент конструкции, привлекая внимание потенциальных покупателей.

     Сэм - или Сид - пихнул Билла в кресло и пододвинул ему фотографию. Сид - или Сэм - протянул ручку.

     - Как тебя зовут, красотка? - спросил Сид - или Сэм - у той девушки, что стояла к нему ближе всех. Они быстро убедились, что подпускать Билла к симпатичной женщине в общественном месте чрезвычайно опасно. В самом начале турне к Биллу обратилась с просьбой об автографе миловидная блондинка Потребовалось целых пять минут, чтобы оторвать его от перепуганной девушки.

     Такое поведение не слишком соответствовало образу, который уготовил для Билла президент Гротски. Поэтому Сид и Сэм вынуждены были ограничить связи подопечного с женщинами до простого надписывания фотоснимков.

     - Китти, - ответила рыжеволосая красавица. Сэм - или Сид - наклонился к уху Билла и шепотом повторил по буквам имя девушки, чтобы Билл не сделал ошибки. На каждой фотографии имелась сделанная заранее, факсимильным способом, надпись: “Моему доброму другу.., на память о днях войны”, так что Биллу нужно было всего-навсего приписать два имени. Как пишется его собственное, он в конце концов усвоил. Впрочем, Билл перехитрил своих охранников, скрыв от них тот факт, что прекрасно знает большинство имен из четырех букв и значительное количество пятибуквенных. Поэтому он принялся писать, не дожидаясь, пока Сид - или Сэм - закончит фразу.

     "Маленькое “т”, маленькое “и”, - бормотал охранник, а Билл, с улыбкой от уха до уха, уже протягивал манекенщице подписанную фотографию. Под автографом находилась пометка:

     "Номер 318”; поселившись в гостинице, Билл сразу же постарался выучить эти три цифры. Что касается самой гостиницы, он прикинул, что Китти и другие фотомодели без труда отыщут ее по толпам, которые наверняка будут околачиваться под окнами.

     И оказался прав.

     Вечером, после роскошного ужина в ресторане отеля, Сид, Сэм и Билл поднялись в номер, где расположились в креслах, сытно рыгая, ковыряясь в зубах и потягивая пиво.

     - Уф! - проговорил Сид или Сэм.

     - Уф! - откликнулся Сэм или Сид.

     - Уф! - отозвался Билл.

     Разговор продолжался и дальше в том же духе. Неожиданно в дверь постучали - вежливо и вместе с тем решительно.

     Один из охранников направился к двери. Он преодолел приблизительно половину расстояния, когда Билл вдруг вспомнил, что к нему должны прийти. Вот только кто? Он отшвырнул в сторону бутылку, вскочил с дивана и кинулся в прихожую, сметя по дороге со своего пути Сэма или Сида.

     Билл распахнул дверь со второй попытки, сообразив, что надо повернуть ручку. На пороге стояла ОНА!

     Высокая стройная девушка, огненно-рыжие волосы ниспадают до осиной талии... Она была одета в то же вечернее платье с блестками, в каком работала на выставке. Билл судорожно сглотнул и подавил желание обхватить руками талию девушки, а затем медленно сомкнуть пальцы вокруг налитых, как спелые плоды, грудей. Ноги неземной красавицы начинались от пола, поднимались все выше и выше и плавно перетекали, наконец, в чрезвычайно аппетитную попку. Той, разумеется, видно не было, поскольку девушка стояла к нему лицом, но Билл моментально дополнил общую картину утренними впечатлениями, которые, надо признать, поразили его в самое сердце.

     Он лихорадочно пытался припомнить имя манекенщицы, но то никак не шло на ум, что, в общем-то, не имело значения, ибо Билл пребывал в состоянии немого изумления. Девушка мнилась ему небесным видением; восприятие Билла обострялось тем, что он, если не считать медсестры в госпитале, не состоял в физическом контакте с женщиной по меньшей мере с прошлой книги сериала.

     К счастью, фотомодель решила проявить инициативу.

     - Китти, - представилась она. - Мы с вами виделись утром. - И протянула во всех отношениях совершенную, чувственно-томную ладонь.

     - Билл, - ответил Билл. - С двумя “л”.

     - Я знаю. - Девушка заглянула ему в глаза, и он почувствовал, как внутри у него что-то словно начало таять. Это ощущение восполнялось другим: нечто твердело буквально на глазах. - Можно войти?

     - Билл, - повторил Билл.

     - Полагаю, вы сказали “да”. - Китти мягким жестом отстранила Билла с дороги и прошла в номер. - У вас какие-то дела с этими джентльменами?

     - Нет, нет, совершенно никаких! Они как раз собирались уходить. Правда, ребята? - Билл замахал руками, давая Сиду с Сэмом понять, что им следует исчезнуть, и как можно скорее.

     - В наших инструкциях ничего такого не сказано, - возразил один из охранников. - Нам ведено, во-первых, охранять тебя, а во-вторых, приглядывать, чтобы ты вел себя прилично и не оскорблял своими выходками чувства добропорядочных людей.

     - Вы ведь не оскорбитесь? - справился Билл у Китти с надеждой в голосе и яростно замотал головой, как бы подсказывая девушке нужный ответ.

     - Ни в коем случае, - произнесла она и нежно прикоснулась пальчиком к щеке Героя Галактики. - Я пришла сюда по своей воле; вдобавок я достаточно давно достигла брачного возраста.

     Билл шепотом прочел то, что помнил, из благодарственной молитвы Ахура Мазде.

     - Елки-палки, - буркнул тот же охранник. - Тогда, пожалуй, все в порядке. Пошли, Сид. Хорошо, что тут две спальни.

     "Понял! - воскликнул про себя Билл. - Сид - который слева, а Сэм - который справа!"

     Китти приблизилась к дивану, опустилась на него и похлопала по подушке рядом с собой.

     - Вам не будет удобнее здесь?

     - По-моему, “удобно” - не слишком удачное слово, - пробормотал Билл, устремляясь от двери к дивану. Он вновь оказался пророком, ибо в спешке забыл про кофейный столик, в результате чего последние несколько метров вынужден был проковылять, как селезень, так что ни о каком удобстве не могло быть и речи. Едва Билл уселся на диван, Китти принялась отряхивать от пыли его одежду.

     - Люблю знаменитостей, - промурлыкала она.

     - Люблю быть знаменитостью, - со вздохом ответил Билл.

     Китти положила одну руку на бедро Билла” второй обхватила его затылок, наклонилась и прильнула губами к губам Героя Галактики.

     Билл, признаться, имел в виду вовсе не поцелуи, когда писал на фотографии цифры своего номера, однако для начала это было совсем неплохо; к тому же Китти, как не замедлило выясниться, целовалась что надо. Словом, начало было многообещающим, и Билл изнемогал от желания узнать, что будет дальше.

     Впрочем, стоило им только слиться в объятии, как в дверь постучали.

     - Ты кого-нибудь ждешь? - спросила Китти. - Может, это горничная?

     - Нет, - Билл притянул девушку к себе. - Наверное, ошиблись номером.

     Стук повторился, на сей раз - громче. Билл попробовал вернуться к прерванному занятию, однако Китти заупрямилась - Ты уверен, что никого не ждешь?

     - Никого, - заявил Билл решительным тоном. Стучавший, похоже, не собирался отступать. Из соседней спальни выглянул то ли Сид, то ли Сэм - когда они были не вдвоем, разобраться, кто из них кто, по-прежнему представлялось затруднительным.

     - Елки-палки, Билл... Может, открыть?

     - А? Спасибо, сам открою. - Билл убрал руку с пуговицы на платье Китти, поднялся и твердой поступью направился к двери. Кто бы там ни был, сейчас он им покажет!

     Билл распахнул дверь и увидел женщину, столь же прекрасную, как Китти, только с короткими темно-русыми волосами.

     - Добрый вечер, Билл, - проговорила она. - Помните меня? Мисти.

     - О да. - Билл вздохнул.

     - Вы подарили мне утром фотокарточку с автографом. - Мисти лучезарно улыбнулась, чтобы напомнить Биллу. В том, собственно, не было необходимости, но все равно приятно.

     - Подарил, - вздохнул Билл.

     - Можно войти? - осведомилась Мисти.

     - Кто там, Билл? - поинтересовалась Китти.

     - А.., э-э-э.., хм-м... - Билл снова вздохнул.

     - Это ты, Китти? - Мисти поцеловала Билла в щеку и проскользнула мимо него в номер. - О!.. Я вам не помешала?

     - Да, - буркнул Билл, - то есть, конечно же, нет! - Голова у него шла кругом. Воспитание требовало вежливости, однако он никак не мог сообразить, как можно вежливо выпутаться из подобной ситуации, как задержать у себя и ту и другую девушку и как объяснить Китти и Мисти, что пригласил их обеих. Кроме того, Билл совершенно не понимал, на чем держится простенькое платьице Мисти, - разве что на магнитах или на статическом электричестве. В общем, он мгновенно утратил всякую способность к рациональному мышлению, равно как и к каким-либо действиям.

     - Видишь ли, Мисти, - пояснила Китти, - мы, собственно, собирались устроить гетеросексуальную оргию.

     В душе Билла зародилось некое неопределенное подозрение. Насчет оргии он был уверен, но вот второе словечко... С этими оргиями вечно сплошные проблемы - по крайней мере, так оно было раньше.

     - Как здорово! - воскликнула Мисти. - Можно я тоже поучаствую? - Она расстегнула невидимую застежку и одним движением сбросила с себя платьице.

     Билл, который едва оправился от горестного изумления, оказался повергнут в счастливое, кое-как ухитрился повернуться к Китти и выдавить:

     - Пожалуйста, угу, ну пожалуйста, угу...

     Рыжеволосая красавица между тем совладала с последней пуговицей на своем платье, которое плавно соскользнуло к ее ногам. В отличие от Мисти, на Китти было нижнее белье - кружевное, все в оборочках, - которое придавало ей особое очарование.

     Билл вновь припомнил благодарственную молитву и широким жестом захватил в каждую руку по девушке. Те немедля взялись за его одежду.

     Китти снимала с Билла рубашку, а Мисти возилась с пряжкой ремня, когда в дверь постучали снова.

     Билл застонал, застегнул рубашку и поплелся к двери, предоставив своим партнершам углублять знакомство друг с другом.

     - У меня шикарный бюст! - Невысокая, зато во всех остальных отношениях поистине божественная женщина с длинными и прямыми темными волосами, распахнула блузку. Она ничуть не преувеличивала.

     - У нас! - поправила ее похожая на амазонку блондинка, которая появилась из-за спины товарки и задрала футболку до самой шеи.

     Билл пошатнулся, однако устоял на ногах, поздоровался и провел пополнение в номер.

     - Сью! Дебби!

     Билл оглядел девушек.

     - Вы что, знакомы?

     - Ну разумеется, - фыркнула Мисти. - Мир манекенщиц такой крохотный! Девчонки, идите сюда, чего вы там встали?!

     В мгновение ока с Билла содрали остатки одежды, он очутился на диване и принялся рычать, кусать, хватать.., ну и так далее Он настолько увлекся, что даже не услышал очередного стука в дверь и открывать пришлось Сиду с Сэмом. К тому времени, когда охранники выяснили, что, собственно, нужно новоприбывшей, и пропустили ее в номер, к ней успели присоединиться еще две девушки.

     - Билл, ты не мог бы отвлечься всего на одну минутку?

     - Это что, так срочно, - он присмотрелся, подумал и закончил:

     - Сэм?

     - Да, Билл, срочнее некуда.

     Сид подхватил Билла под левую правую руку, Сэм - под правую правую, и вдвоем они поволокли Героя Галактики, попутно отцепляя от него женщин, в соседнюю спальню.

     - Елки-палки, Билл, нам за тебя боязно, - начал Сид.

     - Точно, - подтвердил Сэм. - Поверь, мы заботимся исключительно о твоем здоровье.

     Охранники усадили Билла на кровать, а сами разместились на стульях, причем таким образом, что тот из них, который был Сидом, стал Сэмом, и наоборот.

     - Мы понимаем, что не можем вмешиваться, - продолжал Сэм, - поскольку это запрещено той Джимерзкой конвенцией, о которой ты обмолвился на днях.

     - Но нас беспокоит твое здоровье, - добавил Сид.

     - Точно. На остальное нам наплевать с высокой колокольни.

     - Мы опасаемся, что ты предаешься развлечениям с чрезмерным усердием.

     - Пойми, Билл, у тебя может не выдержать сердце. Ты хотя бы посчитал', сколько там женщин?

     - Все в порядке, ребята, - отозвался Билл. - Мне не привыкать. В конце концов, я все-таки Герой Галактики!

     Примечание. Нижеследующая сцена была переписана в соответствии с распоряжением Бюрололитического контроля. Первоначально Билл, Сэм и Сид вели себя как грубые, эгоистичные животные. К примеру, Билл предложил своим охранникам троих девушек, не приняв в расчет желаний и упований самих манекенщиц. По всей видимости, мужчины не воспринимали представительниц слабого пола как личностей.

     - Билл, - увещевал Сид, - где это слыхано, чтобы один мужчина удовлетворил за ночь семерых женщин?

     - Нигде, - отозвался Сэм. - У тебя ничего не получится. Насколько мы понимаем, ты намерен свести близкое знакомство с каждой?

     - А то! - буркнул Билл. - Знаете, ребята, большое вам спасибо! Вы уберегли меня от чудовищной ошибки, о которой я сожалел бы до последнего вздоха! Пожертвовать славой ради падших женщин, стать рабом животных страстей! - Он отер со щек скупые мужские слезы.

 

Глава 12

 

     Когда он задумывался об этом - что случалось нечасто, ибо умственные способности Билла в известной мере притупились благодаря ежедневному потреблению алкоголя, благо турне продолжалось, а в каждой гостинице обязательно находился бар, - то всякий раз удивлялся, что не был на поверхности планеты с того самого дня, как искупался в озере, вылетев из расколовшегося корпуса звездолета.

     Кроме того, Билл решительно отказывался понимать, что означало дружное “Ой!”, каким отозвались несколько дней назад на его слова о возможном увеличении имперских атак Сэм и Сид.

     Но сильнее всего Билла интересовало следующее: что происходило в номере ночью? Сумел ли он отвести душу или нет? Билл помнил только, что вошел в номер, а потом - черная пелена, из которой его вырвали поутру Сид и Сэм.

     - Елки-палки, Билл, пора вставать. Денек предстоит еще тот.

     - Остмякое, - пробормотал Билл.

     - Извини, дружище, никто тебя в покое не оставит. Нам 1 скоро выходить. Съездим еще в одно место, а там начнется круиз по военным базам и оборонным предприятиям. Представляешь, Билл, - королевы красоты, танцовщицы, восхищение собратьев по оружию...

     - Нехчу!

     - Что я слышу? - воскликнул Сид, отрывая голову от подушки. - Ты отказываешься от знакомства с королевами красоты?

     В мозгу Билла, там, где помещался рассудок, шевельнулось нечто крохотное, почти атрофированное. Постепенно рассудок осознал, что знать не знает, что случилось этой ночью.

     В обычных обстоятельствах проблемы бы не возникло. Будучи имперским десантником, Билл пристрастился к алкоголю в первую очередь из-за того, что тот помогал забыться - прежде всего забыть о том, что он имперский десантник. Однако обычные обстоятельства до сих пор не подразумевали возможное исполнение гормональных фантазий.

     - Красоты?.. - пробурчал Билл.

     Сэм вставил в рот Биллу соломинку. Билл сделал приличный глоток - и разразился истошным воплем:

     - А-а-а-а-а-а!

     - Елки-палки, Билл, - проговорил Сэм смущенно, - я думал, тебе нравится пить по утрам горячий кофе.

     - Так не кипяток же! - проворчал Билл, высунул ошпаренный язык, чтобы тот слегка охладился на воздухе, и прибавил:

     - Что было ночью?.. Никак не могу вспомнить...

     Сид и Сэм переглянулись.

     - Ты хочешь сказать, что вообще ничего не помнишь? Билл тупо покачал головой.

     - Ты прекрасно провел время. - Сид посмотрел на Сэма и пожал плечами. - Занимался любовью с несколькими женщинами, то так, то этак, и не один раз.

     Билл поразился услышанному, ибо во сне видел буквально то же самое. Он ничего не имел против того, чтобы сны становились явью, но сказал себе, что в следующий раз надо бы присутствовать лично. Это наверняка приятнее, чем слушать рассказы других.

     Он принялся выпытывать у охранников подробности ночной оргии. Между тем Сид с Сэмом заставили Билла подняться, умыли, накормили и в конце концов усадили на заднее сиденье аэролимузина. Они честно отработали свои деньги: Билл пребывал в полной прострации, не говоря уж о том, что они вынуждены были сочинить более-менее правдоподобную историю.

     Надо признать, что получилось у них совсем неплохо; Билл увлекся настолько, что требовал все новых и новых пересказов. Мало-помалу он пришел к убеждению, что вспомнил все сам, и у него сложилось впечатление, будто он пережил оргию наяву.

     Билл, вполне естественно, перевозбудился и не обращал ни малейшего внимания на то, куда движется лимузин, а тот, к слову, направлялся наружу, на поверхность планеты.

     Впрочем, находись Билл в ином состоянии, он бы все равно не заметил ничего сколько-нибудь важного, ибо оконные стекла лимузина были изолированными и отливали чернотой.

     Что касается охранников, Сэму, по-видимому, до чертиков ; надоело рассказывать одно и то же чуть ли не в сотый раз подряд. Он включил маленький головизор, надел наушники и стал слушать новости ВСН. Когда в салоне появился крохотный генерал Мудрозад, Билл встрепенулся.

     - Что он говорит?

     - То же, что и раньше. Доблестные войска вашей славной Империи ведут упорные бои. Звездолеты бомбят исключительно военные цели, среди гражданских лиц потерь не отмечено, все имперские корабли в целости и сохранности. Включить звук?

     - Не надо. Я наслушался достаточно. Погоди-ка! Он сказал, что больше имперских кораблей не подбивали? А про меня  упоминал?

     - Разумеется, нет. Признай он твое существование, ему придется заодно признать, что мы подстрелили твой звездолет, а для него это равносильно поражению в войне. Поэтому все будут молчать.

     - Выходит, меня списали за ненадобностью? - Билл широко улыбнулся. - Ну, если меня как бы не существует, значит, я не могу быть солдатом, верно? Похоже на увольнение в запас? - Поскольку из десантников в запас не увольняли никого и никогда, Билл имел весьма смутное представление о сути вышеназванной процедуры.

     - Елки-палки, Билл, что-то мне сомнительно.

     - Ребята, ну что вы заладили - “елки-палки” да “елки-палки”?! Мой знакомый, который обожал эту присказку, оказался шпионом чинджеров.

     - Елки-палки, Билл, - рассмеялся Сид, - разве я похож на зеленую ящерицу ростом семь футов? Посуди сам, ну какой из меня чинджер? Мы, должно быть, подхватили “елки-палки” у президента Гротски. Он повторяет их через слово.

     - Может быть, - пробормотал Билл, решив оставить свои подозрения при себе. - Эй, что еще за новости?

     Вместо генерала Мудрозада появилось изображение какого-то вырви-глазнийского аэродрома. Камера, с которой велась передача, располагалась на громадной высоте, однако с каждой секундой подлетала все ближе к аэродрому.

     - Мы выбрали эту пленку по чистой случайности, - вещал генерал. - Ее не монтировали и не изменили в ней ни единого кадра. Как видите, камера установлена на носу одной из наших ракет класса “Миротворец Марк XXXVII”. Она оборудована компьютером, который запрограммирован на моделирование реакций бывалого солдата, причем здесь применяются последние разработки в области технологий искусственной тупости. Красный крестик обозначает пусковой механизм ракетной установки противника. Если мы уничтожим только механизм, вражеские ракеты не взорвутся, а следовательно, не будет и жертв. Может погибнуть лишь стрелок, и то у него есть возможность спастись бегством.

     У Билла сложилось впечатление, что он вновь, неведомо как, очутился на борту “Мира на небеси”, перед панелью компьютера. Он ждал цифры “50”, суммы очков за уничтожение ракетной установки, однако та все не загоралась. Интересно, а откуда взялись диковинные разноцветные проплешины вокруг летного поля?

     - Красный крестик, - продолжал генерал Мудрозад, - остается точно посередине кадра, то есть любое отклонение от плана исключается, вероятность ошибки ничтожно мала. Мы специально замедляем скорость показа, чтобы вы могли убедиться собственными глазами: расчет вражеской ракетной установки знает о приближении “Миротворца Марка”. У них вполне достаточно времени, чтобы покинуть свой пост.

     Смена кадров значительно замедлилась. Камера - вернее, ракета - развернулась к двери, на которой корявым почерком было выведено: “Вырви-глазнийский штаб обороны - легитимная военная цель”. Ниже надписи располагалась красно-белая мишень.

     Внезапно дверь распахнулась, из нее выскочили трое мужчин; затем что-то ослепительно сверкнуло, и пленка закончилась.

     - Подведем итоги. Этот случайно выбранный среди миллионов других фильм убедительно демонстрирует точность наших залпов, которые мы обрушиваем на безбожных бунтовщиков, а также свидетельствует о той заботе, какую мы проявляем по отношению к ни в чем не повинным обитателям планеты, коих угнетает жестокий тиран и кои являются верноподданными нашего обожаемого Императора. Надеюсь, отныне будет положен конец всяким домыслам и сплетням относительно потерь, которые якобы несет мирное население Вырви-глаза. По сведениям разведки, единственные пострадавшие - те, кого оглушили разрывы бомб.

     Сэм выключил головизор, и генерал исчез.

     - Ты веришь ему? - справился Сэм у Билла.

     - Он офицер, - ответил Билл.

     - И что? - озадаченно спросил Сэм.

     - Понимаешь, нам редко доводилось сталкиваться с офицерами, - пояснил Сид.

     - У десантников есть такое присловье: офицер в лучше случае врет, а в худшем намерен прикончить тебя.

     - Ага, - проговорили Сэм с Сидом.

     - Ребята, вы ничего толком не знаете о войне.

     - Мы быстро учимся, - заявил Сэм.

     - Не то чтобы по своей воле, - прибавил Сид. - Нам про сто некуда деваться.

     Неожиданно лимузин замедлил ход, а потом и вовсе остановился.

     - Приехали. Билл, запомни: на сей раз никаких автографов.

     - Никаких?

     - Никаких.

     - И моделей не будет?

     - Нет, Билл.

     - А танцовщиц?

     - Танцовщицы будут, но не здесь. Тут тебе полагается возложить венок. И чего ты, спрашивается, ухмыляешься? Знаешь, что такое венок? Много-много цветов. Ну вот, когда выберешься из машины, здешний мэр вручит тебе венок, ты примешь его и пойдешь к памятнику, встанешь перед ним, склонишь голову и скажешь: “Слава павшим!” Потом осторожно положишь венок к подножию памятника и не спеша вернешься к машине. Все понял?

     - Да вроде, - отозвался Билл после минутного раздумья. - “Слава павшим”. Усек. Не волнуйтесь, ребята, я знаю кучу мертвецов.

     Когда Билл вылез из лимузина, он увидел, что вокруг собралась громадная толпа, которая заметно отличалась от прочих тем, что хранила молчание и не пыталась прорваться сквозь заграждения, чтобы хотя бы прикоснуться к Биллу. Толстенький коротышка в черном костюме приблизился к лимузину, пожал Герою Галактики руку и назвался мэром города. Билл ведать не ведал, о каком городе речь, однако сообразил, что название ему все равно ничего не скажет, а потому вежливо кивнул и принял венок.

     К тому крепилась широкая полоса ткани, на которой кто-то предусмотрительно написал те слова, какие от Билла требовалось произнести. Герой Галактики сунул было венок под мышку, но Сэм прошептал, что так не годится: венок следует нести на расстоянии вытянутой руки, чтобы всем было видно. Это было не слишком удобно; хорошо хоть венок оказался не очень тяжелым.

     Шагая по проходу, который разделял толпу на две части, Билл испытывал известную неловкость. На него глядели тысячи глаз, которые, казалось, замечают каждое движение. Это изрядно действовало Биллу на нервы. Предыдущие шумные сборища его нисколько не пугали, ибо они чем-то напоминали сражение, а к сражениям он привык. Теперешняя же ситуация сильно смахивала на затишье перед боем, когда знать не знаешь, чего ожидать, понимаешь только, что ничего хорошего.

     Памятник находился чуть в стороне от прохода, слева, а прямо впереди громоздились развалины. Отвернуться было невозможно - всякий раз, едва Билл поворачивал голову, Сид или Сэм шептали ему на ухо: “Смотри вперед!”, и он, будучи приучен к повиновению, беспрекословно подчинялся. Потому-то Билл, хотел он того или нет, вынужден был разглядывать руины перед собой, однако ухитрился заметить краем глаза другие развалины, дома без крыш и огромную воронку, в которой поблескивала вода. Походило на то, что с городом обошлись довольно круто.

     Наконец проход закончился. Билл остановился напротив груды развалин, возле которой стояли угрюмые потные люди - должно быть, спасатели. На земле валялся покореженный металлический щит, посреди которого зияла дыра. Билл без труда прочел то, что было написано на щите:

     "Бомбоубежище, максимальная вместимость - 600 гражданских лиц”.

     Состроив гримасу, которая, как он полагал, приличествовала случаю, Билл медленно направился к памятнику. Он вспомнил, где видел щит с подобной надписью. Может, совпадение?

     Памятник представлял собой скопище обломков, которые образовывали невысокую колонну. По периметру цоколя располагались стальные пластины, испещренные именами и фамилиями.

     Билл положил венок к подножию монумента и в полном соответствии с полученными инструкциями произнес: “Слава павшим”, после чего выпрямился по стойке “смирно” и отдал честь обеими правыми руками.

     Всю обратную дорогу Сид с Сэмом, как ни старались, не могли выжать из него ни единого слова.

 

Глава 13

 

     Билл заложил крутой вираж, обогнул пару воронок и побежал дальше; чутье бывалого солдата подсказывало ему, когда шарахаться в сторону, а когда - нырнуть в ближайшую воронку. Прогремел взрыв. Билл оглянулся и помахал рукой охранникам.

     - Давайте сюда! - крикнул он, перепрыгнул через перевернутый аэрокар и присел на корточки, дожидаясь приятелей.

     Сид с Сэмом не хватало сноровки. По счастью, имперские звездолеты вели бомбардировку на удивление вяло. Охранники без единой царапины добрались до машины и собрались было перевести дыхание, но Билл не дал им такой возможности. Ведомые Героем Галактики вырви-глазнийцы преодолели последние несколько метров, которые отделяли их от подъезда одного из немногих уцелевших зданий; внутри того помещался бар.

     Сид с Сэмом тут же повалились на стулья. Билл решительно направился к стойке.

     - Три супербургера, три двойных пива, и поживее, - распорядился он, а затем повернулся к своим спутникам:

     - Ребята, что вам заказать?

     На улице прогрохотал очередной взрыв, от которого задребезжали стекла; девушка за стойкой упала на пол. Когда она поднялась, Билл прибавил, будто ничего и не произошло:

     - Порцию чили, тарелку сосисок и бутылку колы. Он поставил все, что получил, на поднос и возвратился к охранникам.

     - Елки-палки, Билл, нам повезло.

     - Точно. Кто бы мог подумать, что бар открыт! Я не пробовал бургера с.., с.., пожалуй, вообще никогда. Разве что видел в рекламных роликах. - Билл одним махом проглотил первый бургер и промыл пищевод первой бутылкой пива.

     Девушка за стойкой включила головизор. Над стойкой возник миниатюрный президент Гротски, который, как показалось Биллу, слегка похудел со времени их встречи и сильнее прежнего смахивал на Сида, Сэма и прочую компанию.

     - События развиваются так, как мы и предполагали, - заявил Гротски. - Обе стороны несут серьезные потери, с неба падает всякая дрянь - бомбы, ракеты, шрапнель, обломки самолетов и звездолетов. Я настоятельно рекомендую всем оставаться дома. Если же вам необходимо куда-либо отправиться, воспользуйтесь метрополитеном, к станциям которого ведут подземные ходы. Что касается меня, я намерен отсидеться в своем бункере.

     - Елки-палки, Сид, сдается мне, старик Миллард подрастерялся.

     - Нет, Сэм, ты ошибаешься. Просто у него хлопот полон рот.

     - Что ж, по крайней мере, ему нечего беспокоиться о своем желудке после порции сосисок в забегаловке. - Сэм потыкал вилкой одну сосиску. - По-моему, мясом тут и не пахнет.

     - Ишь чего захотел, - буркнул Билл, к подбородку которого прилипли крошки эрзац-бургеров. - Знаешь, приятель, тебе не мешало бы послужить в имперской армии. Там кормежка похлеще здешней.

     - Теперь понятно, почему вы так агрессивны, - проговорил Сид.

     - Г-р-р-р! - прорычал Билл, проглатывая последний кусок. - Хорошо! Куда едем?

     - На нейтронную шахту. Уж в ней-то мы наверняка будем в безопасности. Все тамошние сооружения находятся под землей, даже барак для почетных гостей. Откровенно говоря, я ночью почти не спал: бомбы падали слишком близко.

     - Ерунда! Разве за квартал от гостиницы - это близко? - В результате недельного путешествия по местностям, которые пострадали от налетов, Билл практически перестал обращать внимание на бомбежки. Лично по нему никто не стрелял, вследствие чего жизнь на поверхности планеты рисовалась Биллу в более розовых тонах, нежели пребывание на борту “Мира на небеси”. Впрочем, в глубине души он уже предвкушал тот миг, когда очутится в толще земли, где можно будет не опасаться ничего на свете.

     Сэм собрал подносы и отнес их туда, где стоял рециркулятор, который перерабатывал остатки пищи и грязную посуду в хваленые супербургеры. Между тем по головизору начали передавать последнюю пресс-конференцию генерала Мудрозада.

     - А вот и Уорми! - воскликнул некий младший офицер. Военный оркестр заиграл генеральский марш, репортеры разразились аплодисментами, а на подиуме, выйдя из-за кулис, появился неустрашимый Уормвуд Мудрозад. Некоторое время он благосклонно внимал восторженной овации, затем произнес:

     "Спасибо, спасибо”. Шум в зале постепенно стих.

     - Сколько вырви-глазнийцев поместится в электрической лампочке? - справился генерал у корреспондентов.

     - Сколько? - гаркнули те в унисон.

     - Двое, и то, если будут совсем маленькими. Журналисты старательно захохотали. Мудрозад мановением руки призвал к тишине.

     - За минувшие двадцать четыре часа имперские войска выпустили по планете Вырви-глаз свыше двенадцати миллионов ракет: общее же количество выпущенных реактивных снарядов и бомб приближается к ста пятидесяти миллионам. Оборона мятежников, я разумею, в целом была практически подавлена еще пять дней тому назад, однако сегодня бунтовщики выстрелили по нашим кораблям шестью ракетами. Что касается бомбовых ударов, мы наносили их по предприятиям оборонной промышленности. Я захватил с собой пленку, отобранную наугад и ни в коем случае не смонтированную, чтобы показать вам последствия одной из наших атак.

     На том месте, где только что стоял генерал, появилось изображение, которое Билл и охранники уже имели возможность лицезреть раньше. Ракета, охарактеризованная на сей раз как реактивный снаряд с дистанционным управлением, неотвратимо , сближалась с красным крестиком. На здании, которое ей предстояло поразить, было написано: “Ракетная фабрика - легитимная военная цель”.

     - Мы подучили сообщение, которое пока не подтвердилось, о том, что пострадала девочка-подросток. Она получила незначительные ушибы по причине выброса мусора с борта одного из наших бомбардировщиков. Если это так, общее количество жертв мирного населения с момента начала кампании составит два человека. Все прочие цифры - вражеская пропаганда. Стрелок имперского крейсера “Бим-бом” натер мозоль на пальце, которым нажимал на спусковой крючок. Таким образом, потери наших доблестных войск составляют семь человек. Корабли же целы все без исключения. Все прочие сведения - вражеская пропаганда. Кампания разворачивается в полном соответствии с планами командования. Всякие слухи - вражеская пропаганда.

     Сэм кинулся вдогонку Сиду и Биллу, которые направились к двери.

     - Подожди, - сказал Билл и ткнул пальцем в небо, откуда этаким диковинным градом валились на землю отстрелянные гильзы и многочисленные обломки. Где-то высоко над головами прогремел взрыв. - Истребитель, - пробормотал Билл и уточнил:

     - Ваш. - Мгновение спустя взрыв повторился. - Снова ваш. - Наметанный глаз Билла различал в затянутом клубами дыма небе черных мошек, которые на деле были самолетами. Сид и Сэм благоразумно помалкивали, ибо понимали, что в боевом опыте им с Биллом не тягаться. Звуки, которые доносились снаружи, воспринимались как нечто вроде музыкального сопровождения: “Тра-та-та! Ба-бах! Бах-ба-бах! Бам! Тюк! Тюк!”. Наконец раздался взрыв громче предыдущих. - Эсминец, - произнес Билл, - имперский. Теперь можно идти.

     Бронированный лимузин поджидал их на стоянке в паре сотен ярдов от бара, поскольку ближе подъехать не удалось. За время отсутствия людей машина не получила существенных повреждений, лишь прибавилось несколько вмятин на крыше; что касается правой фары, она разбилась день или два назад.

     Путешествие до нейтронного рудника протекало сравнительно спокойно. Дважды на лимузин обрушивался шквальный заградительный огонь, один раз его снесло с дороги взрывной волной от разорвавшейся неподалеку бомбы; потом пришлось преодолеть вброд, одну за другой, две реки, мосты через которые были предусмотрительно уничтожены, и шесть раз сворачивать на бездорожье и ехать прямиком по дворам и огородам, ибо в тех местах шоссе превратилось в зыбучие пески. Несмотря на вынужденные задержки, Билл, Сид и Сэм добрались до цели менее чем за четыре часа, за которые проделали путь протяженностью в пятьдесят миль.

     Нейтронный рудник выгодно отличался от большинства шахт своим внешним видом: у входа в забой - никаких механизмов для выдачи на-гора руды или того, что добывают в той или иной конкретной шахте. Ведь нейтроны чрезвычайно малы, а потому громадное их количество может разместиться в крайне ограниченном объеме. Посему нейтронный рудник, единственный во Вселенной, выглядел снаружи подобием подземного гаража, который неизвестно с какой радости охраняют вооруженные часовые, а дорога к которому упирается в массивные огнеупорные ворота.

     Сразу за воротами начиналось просторное, хорошо освещенное помещение. Билл оказался в шахте во второй раз в жизни. Много лет назад, в ходе подготовки к экзаменам на должность техника-удобрителя - заветнейшая негормональная мечта Билла, которой, похоже, не суждено было сбыться, - он посетил гуановый рудник. Контраст между двумя шахтами был поистине разительным. Прежде всего, на нейтронном руднике отсутствовала пыль от сухого птичьего помета; Билл, невзирая на то что обожал все и всяческие удобрения, не мог не признать, что это - завидное преимущество.

     По правде сказать, нейтронная шахта сильно смахивала на какую-нибудь фабрику, по крайней мере - на верхних уровнях. Троица миновала небольшой гараж и очутилась в приемной, где сидела секретарша в облегающем десантном комбинезоне. Девушка полностью проигнорировала появление посетителей, однако Билл обнаружил, что лично он просто не в состоянии ответить презрением на презрение. Секретарша выглядела слегка полноватой, но это ее нисколько не портило. Она олицетворяла собой в глазах Билла образ идеальной женщины, то есть была женщиной.

     Билл устремился к столу, за которым восседала девушка, однако на полдороге его перехватил Сид.

     - Сид и Сэм, президентские телохранители, а также Билл, знаменитый военнопленный, к директору. Он нас ждет.

     Секретарша оторвалась от головизора, по которому шел фильм из разряда “мыльных опер”, сняла наушники, тряхнула светлыми кудрями, перекатила во рту жвачку и оглядела вновь прибывших с головы до ног.

     - Вам нужно переодеться. Здесь не кабак, а нейтронная шахта. - Она позвонила в колокольчик и крикнула:

     - Франт! - Из ниши в стене выехал маленький робот. - Он проводит вас в раздевалку. Тут все ходят в комбинезонах. Не вздумайте расстегиваться и воровать нейтроны. Понятно? - Не дожидаясь ответа, девушка повернулась к роботу:

     - Отведешь их в комнату 8, проследишь, чтобы переоделись, а потом снова приведешь сюда. Ступай. - Она вновь взялась за наушники.

     - А как насчет багажа? - поинтересовался Сэм.

     - Я не вижу никакого багажа, - отозвалась секретарша, снова сняв наушники и посмотрев на мужчин.

     - Он в машине.

     - Багажом займетесь после встречи с директором, которая состоится через десять минут, вернее, через девять с половиной. - Девушка решительным жестом надела наушники и включила головизор. На столе перед ней заметались крохотные полуодетые прозрачные фигурки.

     Робот-проводник пересек приемную и повернул за угол. Мужчины догнали его в тот самый миг, когда он входил в лифт, после чего, шагая по пятам друг за дружкой, выбрались из лабиринта коридоров и попали в крошечный номерок, который не имел ничего общего с гостиничным, за исключением названия и того факта, что также состоял из двух спален и гостиной. Вся мебель была из пластимента; похоже, ее штамповали поточным способом. Она отличалась надежностью - по ней можно было без опаски дубасить хоть кузнечным молотом - и той мягкостью, какую обычно приписывают камню.

     - На переодевание у вас две минуты восемнадцать секунд, - сообщил робот. - Затем мы вернемся в приемную. И.о. капрала Билл, ваша комната справа. - Робот втянул ноги, на груди у него открылась дверца, за которой, как выяснилось, помещался секундомер.

     Билл опрометью кинулся в свою комнату, срывая по дороге одежду. Выбрать комбинезон не составляло труда - тех было всего два, и оба чистые. Шеврон на рукаве привел Билла в восторг.

     По истечении отведенного срока все трое вновь направились за роботом, пытаясь сообразить на ходу, каким образом осуществляется герметизация швов. Попытки оказались безуспешными, в силу чего Билл и охранники, когда подошли к столу секретарши, поддерживали костюмы обеими руками.

     Девушка закатила глаза, потом встала.

     - Смотрите, - сказала она, - все очень просто, - и принялась показывать на себе. Билл старался не пропустить ни единого движения, однако интересовал его вовсе не процесс. - Нажимаете здесь и здесь, проводите ладонью тут, соединяете вместе, там натягиваете, тут приглаживаете. Ясно?

     Лица Сида и Сэма выражали полнейшее непонимание. Билл весь светился от счастья. Так или иначе, им все же удалось застегнуться.

     В это мгновение на столе секретарши затрезвонил звонок, в углу приемной приотворилась дверь.

     - Директор вас сейчас примет, - произнесла девушка и вновь повернулась к головизору.

     Едва они прошли сквозь дверной проем, дверь захлопнулась, и мужчины оказались в тесном помещении размерами с их собственный номерок. Стены из пластимента, одна-единственная скамья... Они осторожно уселись на скамью и уставились на квадратное пятно на стене.

     - Добрый день, добрый день, добрый день! - взревел спрятанный неизвестно где динамик. - О, извините! Секундочку, я только убавлю громкость. Для меня большая честь приветствовать вас на нашем руднике.

     - Может, я чего-то не понимаю? - прошептал Билл, оглядевшись по сторонам.

     - Вполне возможно, - отозвался Сид.

     - Точно, - подтвердил Сэм.

     - Вы меня не видите? - удивился голос. - Я здесь. Елки-палки, я же забыл включить экран! - Квадратное пятно тускло замерцало, потом на нем появилось изображение сидящего за столом человека. - Так лучше, не правда ли?

     Если не считать венчика жиденьких волос, человек был совершенно лыс и выглядел весьма упитанным, но в остальном, вне всякого сомнения, принадлежал к той самой компании, в которую входили президент Миллард Гротски, Сид, Сэм и прочие телохранители. Тот же овал лица, те же аккуратно подстриженные черные усики... Интересно, подумалось Биллу, может, лет этак тридцать или сорок тому назад на Вырви-глазе спятил какой-нибудь клонировочный автомат?

     Кроме того, директор тоже говорил “елки-палки”. Билл даже не стал спрашивать почему.

     - Елки-палки, Билл, а ты совсем не изменился, - сказал директор.

     - Мы с вами разве встречались?

     - Нет. Я видел тебя в выпусках новостей. Меня зовут Снорри Якамото. Искренне рад познакомиться.

     Билл окинул взглядом похожую на келью комнатку, затем уставился на экран. За спиной директора виднелись настоящая деревянная мебель, пластиковые панели на стенах и окно, в которое светило солнце.

     - Взаимно. Хороший у вас кабинетик.

     - Спасибо. Елки-палки, у меня, к сожалению, не получится встретиться с вами лично, однако я распорядился, чтобы вам создали все условия. Сильвия должна обо всем позаботиться.

     - Сильвия?

     - Моя секретарша. Она просто чудо.

     С таким заявлением Билл не мог не согласиться.

     - Вечером состоится праздничный ужин, а завтра у вас экскурсия по шахте. Что скажете?

     - Замечательно, - откликнулся Билл без какого бы то ни было энтузиазма в голосе.

 

***

 

     Ужин вполне оправдал предчувствия Билла. Столовая на руднике выглядела точь-в-точь как солдатская едальня. Правда, вместо дневальных прислуживали роботы, но на том разница и заканчивалась. Предполагалось, что блюда подаются разные, однако куски подозрительно смахивали один на другой, поскольку все были мышиного цвета.

     Приглашенные, которые явились на ужин после напряженного рабочего дня, держались каждый особняком и старались не вступать в разговоры. Билл ухитрился занять место рядом с Сильвией, единственной, кстати, женщиной в компании, но всякий раз, как только его рука начинала двигаться в направлении ее колена, она награждала Билла оплеухой, причем делала это походя, не отрываясь от головизора.

     Короче говоря, когда ужин завершился, Билл испустил облегченный вздох.

     - Елки-палки, Билл, - сказал Сэм, когда они отправились в гараж, чтобы забрать из лимузина свои вещи, - не переживай. Отдохнем завтра.

 

Глава 14

 

     - Bay! Bay! Bay!

     Над ухом у Билла затрезвонил будильник:

     - Дзынь! Дзынь! Дзы-ы-ы-ы-ынь!

     Билл так и вскинулся, сел и зашарил вокруг себя в поисках клавиатуры компьютера, забыв спросонья, где находится. Некоторое время спустя до него дошло, что он вовсе не на борту звездолета, а в нейтронной шахте. Билл вздохнул, потянулся и откинулся обратно на пластиментную подушку.

     - Bay! Bay! Bay!

     Билл с размаху треснул по будильнику кулаком. Пластиментное устройство с честью выдержало удар. Билл потер руку и сообразил, что хочешь не хочешь придется встать.

     Будильник тут же замолчал.

     Билл проковылял в гостиную, плюхнулся на кушетку, издал некий звук и слегка приподнялся, чтобы почесать зад.

     Из соседней спальни появился то ли Сид, то ли Сэм - освежившийся в душе, он отчаянно сражался со своим комбинезоном:

     - Елки-палки, Билл, ты чего расселся? Вот-вот заявится робот, а он не будет ждать, пока ты соизволишь проснуться.

     - Гр-р-р-р-р!

     То ли Сид, то ли Сэм схватил Билла за правую руку - то есть за ту, которая росла из правого плеча, - и поставил на ноги.

     - Может, сунуть тебя под душ?

     - Гр-р-р-р-р! Не стоит. - Билл поплелся обратно в свою спальню и вышел оттуда в наполовину натянутом комбинезоне, когда до назначенного срока оставалась ровно минута. Сид - близнецы были вместе, так что Билл различал их без труда - помог ему загерметизироваться.

     - Сегодня вам предстоит осмотреть шахту, - заявил с порога робот. - Следуйте за мной. - Он развернулся и двинулся прочь.

     Сильвия встретила их под вывеской “Доступ”.

     - Доступ? - переспросил Билл.

     - Снорри - большой любитель кроссвордов.

     - Понятно, - произнес Билл, который на деле ничегошеньки не понял.

     - Наша нейтронная шахта уникальна, - начала Сильвия свою явно подготовленную заранее речь. - Разумеется, громадное количество различных видов вооружения не требует применения нейтронов, однако они жизненно необходимы в процессе производства нейтронных бомб. Вот почему добыча нейтронов контролируется правительством как стратегическая отрасль промышленности. Похищение нейтронов из шахты является уголовным преступлением, которое карается пожизненной ссылкой на работу на нижние уровни. По завершении экскурсии каждому из вас подарят один нейтрон в качестве сувенира, но если вы прихватите с собой хотя бы один еще, то будете немедленно арестованы.

     Дверь с надписью “Доступ” скользнула в сторону, и люди спустились по пандусу в шахту. Та во многом напоминала фойе второразрядной гостиницы. Единственное ее отличие от верхних уровней состояло в том, что она была не выдолблена, а выдавлена в скале.

     - Как видите, мы не жалеем расходов, стремясь обеспечить нашим работникам наилучшие условия труда. Например, верхние уровни шахты, после того как там истощились запасы нейтронов, были переоборудованы под жилые, конторские и лабораторные помещения.

     Сильвия распахнула дверь и пригласила почетных гостей заглянуть внутрь, а Билла, который в результате сложных маневров оказался у нее за спиной, сильно стукнула по руке.

     - Здесь ученые разрабатывают средства обнаружения нейтронных жил в окружающих породах.

     В комнатке сидело за столами несколько хмурых людей в белых халатах поверх комбинезонов. Сильвия закрыла дверь прежде, чем ученые успели заметить появление посторонних.

     - Лифты опускают шахтеров на рабочие уровни. Что касается уровней, они делятся на три типа: исследовательские, то есть новые штольни глубоко под землей; производственные, то есть те, где исследования завершились; и обустроенные, то есть выработанные и используемые не по прямому назначению. Мы с вами отправимся на главный производственный уровень, который расположен в двух милях от поверхности планеты.

     Спуск проходил в молчании. Билл зевнул, Сэм последовал его примеру; инфекция передалась Сиду и через Сильвию возвратилась к Биллу. Так продолжалось довольно долго. Наконец Биллу надоело зевать и он произнес:

     - Вообще-то я знаменитость. Стоит мне куда-то пойти, люди тут же начинают на меня бросаться. - Сильвия снова стукнула его по руке. - Да я не о том! Почему директор не вышел нам навстречу?

     - Он не проводит личных встреч, - объяснила Сильвия.

     - Не делает исключения даже для президента Гротски, - задумчиво прибавил Сид, - хотя они старые друзья. Президент и назначил Якамото директором, а тот общается только по головизору.

     - Странно, - пробормотал Билл.

     - Снорри утверждает, что боится заболеть, - сказала Сильвия.

     - Я чист как стеклышко! - воскликнул Билл. Сильвия презрительно фыркнула.

     - Нет, правда! Я каждый день моюсь в душе. Спросите у Сида с Сэмом, они подтвердят.

     - Неужели? - Сильвия приподняла бровь. - Значит, вот вы чем занимаетесь...

     Выяснение отношений грозило затянуться на неопределенное время. По счастью, лифт достиг нужного уровня. Выйдя наружу, Сильвия вновь принялась изображать из себя экскурсовода. Билл никак не мог решить, нравится ему это или нет.

     - Поскольку нейтроны необычайно малы, в естественных условиях они склонны смешиваться с песчинками, пылью или галькой. Поэтому на производственных уровнях устанавливается в первую очередь такое оборудование, которое отделяет нейтроны от примесей.

     - Примесей? - переспросил Билл.

     - Снорри обожает разгадывать кроссворды. За звуконепроницаемой стеной слева от вас находится сортировочный узел. Ему нет равных в шахте по занимаемой площади. Пожалуйста, держитесь поблизости. - Она в очередной раз стукнула Билла по руке. - Не так близко.

     Когда Сильвия открыла дверь, раздался оглушительный грохот. Лязг, дребезг, скрежет... Транспортеры, краны и вагонетки старались вовсю, но их без труда перекрывал колоссальный сортировочный блок. Он представлял собой огромный агрегат протяженностью в добрых полмили, от одной стены пещеры до другой. Блок щетинился воронками, в которые сбрасывали куски нейтроносодержащей породы: ближе к началу - громадные валуны, ближе к концу - струи песка. За грохотом, который стоял в пещере, голоса Сильвии совершенно не было слышно, поэтому девушка просто указывала на те или иные элементы конструкции агрегата, и все ее понимали, даже Билл.

     Каждая секция блока работала, в общем и целом, по одному и тому же принципу. Порода сквозь воронку попадала на большую решетку с крупными ячейками. Что-то просеивалось, что-то оставалось на решетке. То, что оставалось, дробили и снова засыпали в воронку вместе со следующей порцией, а то, что просеивалось, попадало на другую решетку, уже с более мелкими ячейками, и вся процедура, шумная и невыразимо скучная, повторялась заново. Билл почувствовал, что у него слипаются глаза.

     Когда порода измельчалась до такой степени, что превращалась как бы в текучий порошок, ее высыпали на последнюю решетку, сквозь ячейки которой могли проникнуть только нейтроны. Их поток напоминал дождевые струи. Просочившись, нейтроны падали в специальные контейнеры. Время от времени рабочие перекрывали решетку, меняли полные контейнеры на пустые, а первые запечатывали и передавали вооруженным стражникам. Техники с детекторами нейтронов и большими увеличительными стеклами проверяли всех подряд на предмет случайного или преднамеренного похищения драгоценных частиц, которые, к примеру, вполне могли забиться в швы комбинезона.

     - Далее, - сообщила Сильвия, когда группа выбралась из сортировочной пещеры в холл, где царила поразительная тишина, - мы побываем в тех штольнях, в которых добывается руда.

     Но тут ожила система общественного оповещения.

     - И.о. капрала Билл, будьте добры, снимите трубку любого белого телефона. И.о. капрала Билл, снимите трубку любого белого телефона.

     - Я? - изумился Билл. - Кто знает, что я здесь?

     - Елки-палки, Билл, - отозвался Сэм, - о наших планах писали во всех газетах.

     - Ах да! Ты же мне говорил. Вот что значит читать только комиксы.

     Сильвия отвела Билла к ближайшему аппарату и отошла на приличествующее случаю расстояние.

     - Алло! Билл на проводе.

     - Елки-палки, Билл, где вы?

     - Президент Гротски, это вы? Я в шахте.

     - Нет, Билл, это Снорри. Директор шахты, помнишь? Ты можешь определить, где именно находишься?

     Билл огляделся по сторонам и попытался вспомнить, где побывал.

     - Я снаружи большой пещеры с кучей машин.

     - А, сортировочный узел. Главный производственный уровень. Выходит, у тебя в запасе около пяти минут. За тобой пришли солдаты. Если попробуешь прорваться наверх, попадешь к ним в руки; лучше спрячься где-нибудь внизу. Да, передай то же самое Сэму и Сиду.

     - Прятаться? Зачем? Я знаменитость, а знаменитости не прячутся.

     - Елки-палки, Билл, ты больше не знаменитость, а всего-навсего вражеский солдат. Произошел военный переворот, новое правительство хочет посадить тебя за решетку. Кстати говоря, кто-то ломится в дверь моего кабинета. Удачи, Билл. - Директор Якамото, которому, похоже, оставалось директорствовать не более минуты, повесил трубку.

     - Сильвия! Где тут задний вход?

     - Нигде, - ответила девушка, перекатывая во рту жвачку. - Вход у нас один-единственный. Что стряслось?

     - Военный заговор! Нас с Сэмом и Сидом собираются арестовать! Да и тебя, должно быть, тоже! Мы должны спрятаться!

     - Ишь какой прыткий! Я здесь совершенно ни при чем. А что со Снорри?

     - Он сказал, что кто-то ломится к нему в кабинет.

     - Что ж, пока они не доберутся сюда, я буду работать на него. Но учти, когда появятся новые хозяева, я начну работать на них. Тебе лучше укрыться на исследовательских уровнях, там много не отмеченных на картах проходов и штолен.

     Билл устремился к лифту, увлекая за собой охранников. Нижний уровень шахты сильно отличался от главного производственного. Каменные стены, тусклое освещение, никаких кондиционеров - словом, обыкновенная шахта.

     - Сюда, - заявил Билл, предпочтя всем другим первое попавшееся ответвление.

     Мгновение спустя троица затерялась в темноте.

 

Глава 15

 

     - Сэм? Тишина.

     - Сад? Молчание.

     - Билл? - окликнул Билл.

     - Здесь!

     "Что ж, - подумалось ему, - по крайней мере, хоть я нашелся. Он не имел ни малейшего представления о том, где находится, не подозревал, ни как долго пробыл во мраке, ни как отсюда выбраться; зато твердо знал, что отыскал себя самого.

     Он знал также, что сумел спрятаться от солдат, а это тоже кое-что значило - правда, не слишком много. Ведь солдаты наверняка накормили бы его. Билл изрядно проголодался. С водой было проще: лужи попадались буквально на каждом шагу. А вот голод становился все сильнее, и постепенно Билл дошел до такого состояния, когда начал прислушиваться к мысли о сдаче в плен.

     Точнее, начал прикидывать, каковы могут быть последствия подобного поступка. Он чувствовал, что на подбородке и щеках отросла щетина, из чего следовало, что блуждания в темноте продолжаются по меньшей мере три или четыре дня. Что касается того, когда он в последний раз ел, тут Билл не решался полагаться на память; а в глубине сознания исподволь вызревала мысль о том, что даже пища, которой потчевали в солдатских едальнях, была не столь уж несъедобной.

     Билл брел по коридору, выставив перед собой руки, чтобы избежать по возможности столкновения со стеной. Бум! Что ж, бывает. Он огляделся по сторонам - просто так, проформы ради. На нижних уровнях рудника царила непроглядная тьма, как на дне шахты.

     Что там справа? Разумеется, ничего. А слева? Что за чудеса? Билл различил бледный огонек. Он поспешно протер глаза, испугавшись, что слепнет, однако огонек не исчез. Ну-ка, ну-ка... Все правильно, сказал себе Билл, все так и должно быть. Эта штука называется светом.

     Не раздумывая - что, впрочем, было неудивительно, - он двинулся в направлении далекого огонька.

     Сперва Билл отнюдь не торопился, однако мало-помалу сообразил, что к чему, и резко прибавил шаг. Если он не доберется до огонька, если чего-нибудь не съест, то скоро сыграет в ящик. А если он умрет, это будет означать, что от солдат можно было и не убегать. В конце концов, лучше быть живым в тюрьме, чем покойником на свободе.

     И потом, доля пленника не такая уж плохая, особенно в сравнении со службой в десантных войсках. Главное - тогда не придется страдать от голода, к тому же в кромешной тьме.

     Билл спотыкался и падал, но упорно продвигался все дальше по коридору и все ближе подбирался к огоньку. Тот разгорался ярче и ярче; со временем Билл стал различать стены прохода, приободрился и устремился вперед легкой рысцой.

     Теперь он видел на полу пещеры камни. Билл выбился из сил, стремясь достичь огонька прежде, чем тот погаснет и оставит его умирать в темноте. Отчаяние побудило Героя Галактики перейти на почти нормальный шаг.

     Огонек превратился в крохотный желтый шарик, который манил Билла к себе и сулил неземное наслаждение: от него как будто исходили дразнящие запахи кофе, пива, жареных бобов и ветчины. Билл решил, что грезит наяву по причине нервного напряжения, голода и потери ориентации. Иного объяснения не было; разве что он окончательно спятил.

     Может быть, может быть. Костер в шахте? Галлюцинация, можно не сомневаться! Расспросить, что ли, старика, который сидит у костра, или задать парочку вопросов мулу?

     Билл поразился правдоподобию галлюцинации. Костер распространял тепло, ветчина, которая жарилась на сковороде, шипела и источала божественный аромат, а от старика пахло так, словно он не мылся с самого рождения. Впрочем, вежливым надо быть со всеми, даже с призраками.

     - Здравствуйте, мистер призрак, - произнес Билл. - Мен” зовут Билл.

     - А? - Старик чуть приподнял свою широкополую шляпу, сунул большой палец за лямку комбинезона и спросил:

     - Что стряслось, сынок?

     - Я знаю, вы всего лишь часть миража, созданного моим воображением. Но не найдется ли у вас, чем заморить червячка? Сказать по правде, я здорово проголодался.

     - Сынок, я не призрак. Я старатель. Разве ты не видишь? Мул, борода, комбинезон, ветчина с бобами, костер... Кхе-кхе! Как говорится, все признаки налицо. Да, я старатель, разрази меня гром. Позволь представиться - Габби Остолопе. Где-то тут должен быть профбилет, - призрак зашарил по карманам. - Да ты присаживайся. Вон тарелка, вон ложка.

     Билл кое-как уселся на корточки - в его теперешнем состоянии это было сродни подвигу. Бояться он не боялся, поскольку понимал, что, упав, не ровен час, лицом в огонь, всего-навсего ударится головой о камень, ибо костер - обыкновенная галлюцинация. А головой Билл стукался достаточно часто, чтобы не обращать на подобное никакого внимания.

     Как бы то ни было, оловянная миска произвела впечатление настоящей, а бобы - ну и дела! - обжигали язык и горло. Билл навидался в жизни галлюцинаций, а потому не мог не признать, что эта - чрезвычайно натуральная. Кстати сказать, за время службы Билл приобрел немало полезных привычек, в том числе - способность полностью игнорировать разницу между наваждением и реальностью, разницу, которой в армии практически не существует; поэтому он беспечно наслаждался теплом костра и вкусом пищи, стараясь не думать о привходящих обстоятельствах.

     Среди тех выделялось, в первую очередь, следующее: он медленно, но верно умирал. Билл прикинул, сколько приложил усилий, чтобы избежать столь печального исхода, и слегка обиделся на судьбу, вследствие чего предпочел сменить тему размышлений.

     Он сосредоточился на восприятии наваждения. Удивительно, до чего вкусными оказались иллюзорные бобы! Ветчина была поджарена как раз в меру, а кофе снился самым настоящим, безо всяких примесей - желудей там или побочных продуктов переработки нефти. Попробовав пиво, Билл решил, что пивнее не бывает. Именно вкус пива окончательно убедил его в том, что все происходит отнюдь не наяву. Он осушил вторую кружку, ощутил, как по телу разливается приятная истома, и пожалел о том, что все вокруг - только иллюзия, в том числе и сытая отрыжка.

     - А ты и впрямь как из голодного края, сынок. Билл облизнулся и призадумался. Его накормили воображаемой едой, а теперь не менее воображаемый старатель хочет завести разговор. Похоже, он потихоньку чокается. Как там в поговорке? Коли спятил, то...

     - Почти, - отозвался Билл. - Вы здешний призрак?

     - Знаешь, сынок, я что-то не уверен, хотя на свете случается всякое. Любопытный случай, верно? Ты слыхал такую загадку:

     "Кто я - человек, которому приснилось, что он стал бабочкой, или бабочка, которой приснилось, что она стала человеком”?

     - Не слыхал, - признался Билл. - И какая разгадка?

     - Неважно. Это древняя буддийская пословица. Но давай поговорим о тебе. Откуда ты взялся? Как долго бродил в темноте без еды и без света?

     - Елки-палки, я и знать не знаю.

     - Интересно, - пробормотал старатель, окинув Билла пристальным взглядом. - Знавал я одного типа, который все время твердил “елки-палки”. Правда, ты будешь повыше. А почему ты не знаешь? Сдается мне, такие вещи надо знать назубок.

     Билл чувствовал себя несколько неловко из-за того, что ему приходится развлекать призрака, но выхода не оставалось.

     - Я спустился вниз сразу, как узнал о заговоре. Мы с моими друзьями Сидом и Сэмом убежали от солдат, которые пришли нас арестовывать. Я потерял их - сначала солдат, а потом и Сэма с Сидом. С тех пор я пытаюсь найти хоть кого-нибудь и не попасться на глаза поисковым партиям.

     - А ты встречал поисковые партии?

     - Вообще-то нет, но слышал разные голоса.

     - Понятно. Почему же ты тогда вышел к моему костру?

     - Так вы же не существуете, - объяснил Билл.

     - А, вот оно что! Вполне разумно, - одобрил старик со смешком. - Расскажи мне поподробнее про заговор. Когда он состоялся, кто кого перевернул? Я не вылезал из шахты целый месяц, а потому поотстал от жизни. Снорри Якамото еще работает?

     - Когда мы с ним разговаривали в последний раз, кто-то ломился в двери его кабинета. А свергли президента Гротски.

     - Значит, генералы добрались-таки до Милларда! - Габби как будто принял новость близко к сердцу. - Чурбаны проклятые! Послушай, если за тобой гнались, выходит, ты приятель Милларда?

     - Наверно. Мы как-то пили на пару пиво.

     - Ничего не скажешь, отличная рекомендация! Я помогу тебе, сынок. Выкладывай, чего бы ты хотел?

     "Что за бред? - подумалось Биллу. - Как старик может помочь, если он - обыкновенная галлюцинация? А вдруг выведет из шахты наружу? Точно, надо спросить. Коли уж на то пошло, попытка не пытка”.

     - Ум-м-м, - произнес воображаемый старатель и погладил свою воображаемую бороду. - Что ж, хорошо.

 

***

 

     Спал Билл хорошо и по-настоящему, то бишь наяву. Однако когда проснулся, то увидел, что Габби Остолопе со своим мулом по-прежнему здесь, стоят возле угольев костра.

     - Однако от вас не отвяжешься, - пробурчал Билл.

     - Сдается мне, ты прав. Хочешь холодного кофе? Билл взял предложенную кружку. Для иллюзорного напитка кофе был на редкость крепким, способным, будь он настоящим, излечить человека от любых галлюцинаций. Поскольку же Билл продолжал видеть перед собой Габби и мула, кофе также принадлежал к причудам воображения.

     Они двинулись по туннелю, который уводил вниз; дорогу освещала лампа, что висела на шее мула, - электрическая, под старинную керосиновую, причем настолько, что внутри колбы даже мерцал хилый язычок пламени. Габби пустился рассказывать о своих невероятных и похожих одно на другое приключениях. Билл поначалу слушал, а потом сообразил, что, раз эти истории сочиняет его подсознание, он вполне может не обращать на них ни малейшего внимания.

     Определить, сколько прошло времени, не представлялось возможным - по крайней мере, без часов. Билл сомневался, что при наваждении время течет с той же скоростью, что и в реальной жизни, однако не стал отказываться, когда призрак предложил остановиться и перекусить, ибо уже начинал чувствовать голод. Он с интересом наблюдал за тем, как горят воображаемые дрова - поклажа мула состояла в основном из вязанок хвороста, ибо отыскать под землей древесину было не так-то просто, - и отметил про себя, что после каждой еды, пускай она не взаправдашняя, у него прибавляется сил. Кофе оказывал примерно такое же воздействие, что было еще более невероятно.

     Если не считать, что Билл зазевался и угодил ногой в кучу воображаемого помета, события развивались весьма благоприятным образом. Герой Галактики сознавал, что на деле он умирает от голода, однако это не мешало ему наслаждаться вымышленной едой. Увлекшись, Билл перестал глядеть по сторонам, а когда спохватился, выяснилось, что он остался в гордом одиночестве и в кромешной тьме. Он судорожно всхлипнул, догадавшись, что смерть совсем близко, а умирать придется одному. По щеке Билла скатилась скупая мужская слеза; он оплакивал загубленную юность, далекий дом на Фигеринадоне-2, своих приятелей Сида и Сэма, которых никогда больше не увидит, и даже безвозвратно сгинувший мираж. Билл горестно рыдал до тех пор, пока не услышал некий звук:

     - Пет!

     Билл поднял голову.

     - Пет!

     Впереди не было никого и ничего, только зевы бесчисленных туннелей.

     - Пет!

     Билл оглянулся. Габби! Выходит, он если и сгинул, то не навсегда! Билл вскочил, кинулся к старику и заключил того в объятия, забыв на радостях, что перед ним призрак.

     - Черт побери, Билл, - прошептал старатель, - возьми себя в руки. Чего ты вопишь, будто тебя режут? А вдруг за следующим поворотом стражники? Стой здесь, а я пойду проверю.

     Судя по всему, мираж становился до умопомрачения запутанным. Билл заикнулся было, что оно того не стоит, но Габби решительно пресек его доводы и скрылся за поворотом. Билл прислонился к боку воображаемого мула и вспомнил о собственном робомуле, который был у него на ферме, - верном, преданном Друге, благоухавшем смазочными маслами. Мул же Габби пах так, как и положено старому и грязному животному.

     - Что ж, сынок, - проговорил вернувшийся какое-то время спустя Габби, - считай, что нам повезло. Я разыскал одного своего приятеля, а он свел меня со здешними подпольщиками. Они помогут тебе выбраться отсюда. Как яблочки?

     - Замечательные, сэр. Если не возражаете, я прихвачу пяток-другой. Значит, вы сейчас пропадете с глаз долой?

     - Не совсем так, сынок. Мне надо все тебе объяснить. На перекрестке свернешь налево, затем направо, пройдешь сто шагов, остановишься и будешь ждать. Когда услышишь: “Слепая лисица спит на полуночном перепутье”, ты должен ответить: “Но знает ли полуночное перепутье, что на нем спит слепая лисица?” Это пароль. Запомнил?

     - Конечно, - откликнулся Билл, который решил про себя, что призрак может свести его только с призраком, а для того вряд ли имеет значение, какими словами ему ответят.

     - Молодец. Ну, удачи тебе, Билл. А мы с мулом пойдем искать великую нейтронную жилу. Знаешь, у мулов нюх на нейтроны, как у свиней - на трюфели. Бывай!

     Габби направился в туннель, и Билл вновь оказался в темноте и в одиночестве. Он повернулся, вытянул вперед руки, чтобы не врезаться носом в стену, и двинулся к месту встречи с подпольщиками. Стена отыскалась почти сразу; ведя по ней рукой, Билл без труда обнаружил необходимый правый поворот, отсчитал сто шагов, остановился и принялся ждать.

     Скоро - а может, и не очень - в дальнем конце коридора замигал тусклый огонек. На всякий случай Билл притворился, что заглянул сюда просто так. К несчастью, он имел весьма смутное представление о том, как следует себя вести в подобной ситуации, а потому, когда огонек приблизился настолько, что очутился от него всего в двух или трех метрах, Билл уже по третьему кругу насвистывал некий мотивчик, то приглаживая волосы, то вытирая о рубашку ладони.

     - Слепая лисица спит на полуночном перепутье, - произнес чей-то голос.

     - Кто-то что-то там делает, - отозвался Билл, напрочь запамятовавший наставления Габби. Свет бил ему в глаза, поэтому он не мог рассмотреть человека, которому принадлежал голос.

     - Нет. Ничего подобного.

     - Да? А может, так: “Перепутье дрыхнет под полуночным солнцем”?

     - Еще хуже. Ты шпион?

     - Я Билл.

     - Габби сказал, что тебя зовут именно так, - невидимка вздохнул. - Постарайся вспомнить хотя бы часть пароля.

     - В темноте у меня случаются провалы в памяти, - объяснил Билл.

     - Слабое оправдание. Послушай, я из подполья. Это тебе о чем-нибудь говорит?

     - Мы все здесь в подполье.

     - Хватит, Билл! Меня послал Габби.

     - Чудесно.

     - Заткнись и иди за мной. - Огонек медленно двинулся прочь.

     Так к Биллу пришло спасение.

 

Глава 16

 

     Проникновение в рабочий барак прошло практически без сучка и задоринки. Ведь никто не ожидал, что посторонние пролезут в шахту из-под земли. Поиски Билла, с самого начала не слишком активные, давным-давно завершились, солдаты покинули рудник. Правда, новому начальству оставили распоряжение: буде Герой Галактики объявится, его следует схватить, заковать в кандалы и отправить на нижние уровни.

     Иными словами, про Билла все забыли, а посему он просто-напросто вразвалочку вошел в барак, сменил свой комбинезон на чистый с номером на спине и смешался с толпой.

     Раньше его узнавали повсюду, куда бы он ни направился, - окружали, выпрашивали автограф, стремились хотя бы прикоснуться к рукаву знаменитости. Теперь же все было иначе. Возможно, причина заключалась в густой щетине, которой покрылось его лицо.

     В общем, Билла не узнал никто - за исключением двух соседей по бараку.

     Подполье на нейтронном руднике организовалось с потрясающей быстротой. Разумеется, шахтеров всегда отличала высокая степень организованности, равно как и привычка копаться в земле и погибать в завалах. А с учетом того, что после переворота в шахту сослали множество политических заключенных, проблемы, кому возглавлять сопротивление, просто не возникало, потому что не могло возникнуть.

     Подпольщики моментально сообразили, что живой вражеский солдат может оказать им неоценимую помощь, вследствие чего, неустанно подчеркивая, что заботятся исключительно о благе Билла, всячески ограничили ему свободу действий: запрещали разговаривать с кем бы то ни было без предварительного согласия штаба, не разрешали даже попадаться на глаза тем, кто не принадлежал к узкому кругу посвященных.

     Тем не менее Билл буквально в первый же день своего пребывания в бараке заметил, что с него не сводят взгляда двое каких-то подозрительных личностей. Один из них указал другому на Билла, они зашептались, а потом первый направился было к Герою Галактики, но тут вмешался начальник штаба, комманданте Лютер Анастазиус Ламбер Хендрикс Баван Дрозофила Меланогастер Фарклхаймер, который отсек чужака от Билла и велел ему идти вон, а затем сообщил Биллу, что правительство способно подослать наемных убийц.

     Комманданте Лютер Анастазиус Ламбер Хендрикс Баван Дрозофила Меланогастер Фарклхаймер выбрал себе столь высокопарный псевдоним, чтобы, во-первых, скрыть свое истинное имя, а во-вторых, задать побольше хлопот секретариату нового правительства. Он знал, что правительственные компьютеры запрограммированы на усвоение трех имен общей протяженностью до тридцати букв, и полагал, что, если ввести в какую-либо машину его новое имя, это приведет к сбою всей системы. Друзья же звали комманданте Эдом.

     Билл несколько отстал от жизни, ибо с утра до вечера учился ремеслу шахтера-нейтронокопа. В свой следующий выход на работу он должен был произвести на надзирателей впечатление человека, который соображает, что делает. Кроме того, комманданте Лютер и т.д. требовал от Билла не переусердствовать в учебе, поскольку излишнее усердие могло привлечь к нему совершенно не нужное внимание. Билл сказал комманданте, что тот может не беспокоиться: мол, он всегда учился не спеша, постепенно и вдумчиво, что, собственно, и помогло ему освоить профессию заряжающего во всей ее полноте - то есть как заряжать и как разряжать.

     Охранник в той штольне, где предстояло работать Биллу, исповедовал, вполне возможно, тот же самый принцип постепенности. Он верил всему, что слышал, вплоть до очевидных глупостей, и лишь кивнул головой, когда ему сказали, что Билл трудился тут раньше. Мало того, охранник принял как должное, что Билл замер перед своей машиной и принялся озадаченно чесать в затылке.

     Герою Галактики такое отношение к себе было только на руку. Он тупо разглядывал многочисленные кнопки и рукоятки, ожидая, что вот-вот вспомнит что-нибудь полезное по поводу того, как хотя бы включается эта штука.

     На передней панели машины находились две кнопки и рукоять. Одна кнопка была зеленой, вторая - красной, а рядом с рукоятью виднелась нарисованная черной краской стрелка, что указывала в двух направлениях - на Билла и от него.

     Билл осторожно передвинул рукоятку из срединной позиции прочь от себя до упора. Раздался щелчок, но больше ничего не произошло. Билл перевел рукоять в противоположное положение. Щелчок повторился, однако тем дело и ограничилось. , Значит, надо попробовать иначе.

     Билл мало-помалу проникался уважением к профессии шахтера-нейтронщика и тем техническим знаниям, обладание какими ею предусматривалось. Она во многом напоминала специальность техника-удобрителя, которую Билл наверняка бы получил, если бы продолжал заниматься сельским хозяйством.

     Билл глубоко задумался, потом возвратил рукоять в первоначальное положение, решив, что ее поместили туда отнюдь не без основания.

     Затем вновь погрузился в размышления, углубился в воспоминания, припомнил эпохальную битву, в которой спас “Божественного кормчего”, отведя перекрестье прицела от зеленого огонька и наставив его на красный. Получается, что красный - цвет удачи.

     Билл надавил на красную кнопку.

     Ничего.

     Сколько можно издеваться?! Вот уж и охранник косится в его сторону... Билл в отчаянии пихнул рукоять вперед и одновременно нажал зеленую кнопку.

     Машина взревела и заколотила по стене пещеры сотнями крохотных молоточков, которые раскалывали породу. Огромные черпаки подхватывали куски и отшвыривали их подальше, громоздя кучу за кучей; позже специальные бригады пересыпят камни на транспортеры, которые доставят свой груз на сортировочный узел. Следом за сборщиками камней в шахте появятся чистильщики с пылесосами; их задача - подбирать выпавшие нейтроны, которые потом тщательно пересчитают и упакуют.

     Билл кинулся за машиной, которая, похоже, собиралась бросить его на произвол судьбы, догнал и вцепился в громадные ручки. С их помощью он мог управлять агрегатом, система наведения которого на отдельно взятый нейтрон во многом напоминала экран компьютера во время игры “Кормовой стрелок” или пульт управления робомулом; иначе говоря, Биллу вовсе не приходилось чрезмерно напрягаться и демонстрировать уникальные умственные способности.

     Вскоре он настолько заинтересовался процессом, что ушел в работу с головой, благо его не отвлекали ни те двое подозрительных личностей, которые, по мнению комманданте Лютера, являлись наемными убийцами, ни сам комманданте со своими присными.

     Несмотря на шум за спиной (“Нет, нам нужно всего лишь поговорить с ним! Мы должны, понимаете? Разумеется, важно. Нет, вам мы ничего не скажем”), Билл быстро уловил, что от него требуется, чтобы не привлекать внимания охраны в течение того, как он надеялся, короткого срока, какой ему предстояло здесь провести.

     Комманданте Лютер рассчитывал со временем переправить Билла на поверхность, где тому вменялось в обязанность возбудить у народа сочувствие к свергнутому президенту Милларду Гротски. Генералы утверждали, что Гротски ушел в отставку по собственному желанию из-за слабого здоровья, но ложь была настолько откровенной, что ей вряд ли кто верил. Комманданте считал, что Биллу будет достаточно произнести одну-единственную зажигательную речь, в идеале - с башни танка, чтобы диктаторский режим пал, не выдержав нарастающего народного гнева. Тогда Билл вновь станет героем и знаменитостью, быть может, получит даже назначение на ответственный, но ни к чему, разумеется, не обязывающий пост в правительстве. В мечтах Билл видел себя председателем Комитета по спиртным напиткам, полагая, что эта должность связана с дегустацией упомянутых напитков.

     Пока же он оставался в шахте и жизнь казалась ему не то чтобы раем, но чем-то очень близким. Неудобные кровати, спертый воздух, отвратительная кормежка, женщина всего одна, да и та работает на семнадцать уровней выше и терпеть не может Билла, горло промочить нечем, на все необходимо разрешение начальника охраны, никаких выходных, в которые, кстати, все равно нечего было бы делать, убить никто не пытается - нет, жизнь и впрямь была просто прекрасной. Билл от души радовался тому, что оказался вне досягаемости армии.

     Между прочим, он всерьез подумывал о том, чтобы стать профессиональным шахтером-нейтронокопом. Последних роднило с десантниками одно обстоятельство: и те и другие были, по сути, рабами; зато шахтеры, как правило, жили гораздо дольше, а рабочие условия на руднике были не хуже, чем на борту “Мира на небеси”.

     Мало-помалу Билл приобрел нечто вроде фаталистического взгляда на мир. Он изучил машину как свои пять пальцев, узнал все тонкости обращения с упрямым механизмом (рукоять вперед - и машина вперед, рукоять назад - и машина назад; на словах все просто, а вот попробуйте-ка на деле!). Он без труда выполнял дневную норму, что поощрялось комманданте Лютером, который придерживался того мнения, что Биллу следует работать достаточно споро, дабы не привлекать к себе внимания, тогда как остальным - наоборот, чем медленнее, тем лучше.

     По прошествии нескольких дней Билл начал надеяться, что двоим наемным убийцам каким-то образом все же удастся подобраться к нему, поскольку комманданте Лютер и его подручные с утра до вечера спорили насчет идеологии, а Билл не понимал ни грандиозности замыслов, ни сути идеологических разногласий. Посему единственным развлечением оставалась работа, выполнять которую было все равно что тянуть солдатскую лямку. Билл рассчитывал, что разговор с убийцами или даже драка - он не допускал и мысли о том, что имперский солдат не сможет справиться с двумя вырви-глазнийцами, - поможет ему развеяться.

     Как-то раз к Биллу, который методично атаковал особенно крепкую нейтронную жилу, подкрался комманданте Лютер. Билл оторвался от работы и уставился на доблестного подпольщика. Он впервые в жизни наблюдал, как кто-то к кому-то подкрадывается.

     - Сделай вид, что меня здесь нет, - пробормотал комманданте.

     - О'кей. - Билл повернулся к своей машине.

     - Е.., а.., у.., и... - произнес голос за его спиной. Согласно полученным инструкциям, Билл притворился, что не слышит. Далее последовала череда похожих звуков. Их он тоже проигнорировал. Кто-то похлопал его по плечу. Билл обернулся и увидел комманданте.

     - Ты все понял?

     - Что? - удивился Билл. - Я же делал вид, что вас здесь нет.

     - Верно. - Комманданте мысленно досчитал до десяти. - Теперь сделай вид, что я здесь.

     - Это труднее, - заметил Билл. - Коли вы и так здесь, выходит, я сначала должен убедить себя, что вас нет, то есть мне придется...

     - Заткнись! - рявкнул комманданте, вскинул стиснутую в кулак руку, опустил, поднял, опустил снова и только тогда сумел распрямить пальцы и положить ладонь на плечо Билла. - Я здесь. Не делай никакого вида вообще. Просто прими к сведению, что я тут. Договорились?

     - Конечно. Чего уж проще! Почему вы сразу не сказали?

     - Мы разработали план, как вызволить тебя из шахты, - сообщил комманданте после того, как досчитал в уме до двадцати. Билл сперва обрадовался, однако радость быстро сменилась беспокойством. Естественно, выход на поверхность означал гору супербургеров, море пива и встречи с женщинами, но в то же время сулил непрестанные бомбежки и все такое прочее. Билл хотел было возразить, но заметил на лице комманданте выражение мрачной решимости, какое привык видеть на лицах офицеров, и понял, что отвертеться не удастся.

     - Какой такой план? - спросил он хмуро.

     - Рядом с пещерой, в которой расположена нейтронная мельница, находится неохраняемый штрек. С помощью своей машины ты можешь прокопать туннель до того штрека, пройти по нему около двух миль и добраться до главного производственного уровня. А там проникнешь в отсек упаковки нейтронов. Понял?

     - Да вроде бы, - отозвался Билл. - Я видел, как их упаковывают. Там тесновато, но ничего, проползу.

     - Завтра на упаковке будут работать двое наших. Ты заберешься в ящик, и тебя отправят наружу. Бесплатная доставка! - Комманданте широко улыбнулся, донельзя, по-видимому, довольный, что оказался таким сообразительным.

     - Ясно. А вы видели эти ящики?

     - Нет, но мне говорили, что в них помещается куча нейтронов.

     - Куча?

     - Несколько миллиардов. Думаю, одному тебе места вполне хватит.

     Билл покачал головой, наклонился и нарисовал в пыли на полу пещеры ящик наподобие тех, какие лицезрел в ходе экскурсии по шахте - с длиной ребра около двух футов.

     - По-моему, ничего не выйдет.

     Комманданте нахмурился, затем изобразил жестами ящик таких размеров, в который, пожалуй, поместился бы Билл, если бы его предварительно разобрали на части.

     - А больших там нет? Билл вновь покачал головой.

     - Так-так, - проговорил комманданте - Что ж, придумаем новый план. - Он двинулся прочь, бормоча что-то себе под нос.

     Однако новому, не менее блестящему, нежели предыдущий, плану комманданте Лютера не суждено было осуществиться. На следующее утро на поверке перед строем рабочих появился десятник с записной книжкой в руках. Он прошелся вдоль строя, трижды остановился и трижды произнес: “Ты”, а потом сказал Биллу и двум предполагаемым наемным убийцам, которых отобрал неизвестно для какой цели:

     - Пойдемте со мной.

     Все трое шагнули вперед - убийцы чуть ли не радостно, Билл с некоторой оглядкой, поскольку ему уже доводилось выступать добровольцем.

     - Эти люди, - сообщил десятник рабочим, - единственные из вас, кто превысил дневную норму. Их решено поощрить увольнительной на все утро, обедом с управляющим шахты и сокращением срока по приговору на шесть часов.

     Комманданте Лютер попробовал было подобраться к Биллу, чтобы передать ему, вне всякого сомнения, некие жизненно важные наставления, однако троих избранников окружили стеной стражники.

     - Билл! - прошептал один из убийц по дороге к лифту.

     - Молчать! - прикрикнул охранник и ткнул смельчака бластером под ребра.

     Подъем на лифте проходил в молчании, но Билл заметил, что спутники упорно пытаются что-то ему растолковать посредством мимики - что именно, он не имел ни малейшего представления. , Когда лифт остановился, троицу вывели наружу и погнали по лабиринту коридоров, тишину которых нарушал лишь топот башмаков со специальными шумопроизводителями, какие носили охранники, - даже если на полу лежал ковер, звук получался такой, будто по брусчатке мостовой грохочут кованые сапоги. После пятого поворота Билл сбился со счета, перестал следить за тем, что происходит вокруг, и едва, не врезался лбом в дверь с цифрой “8”. В последний момент он успел-таки остановиться, иначе пресловутая восьмерка наверняка отпечаталась бы на его ; по-солдатски крепком лбу.

     Десятник распахнул дверь; охранники препроводили своих подопечных внутрь.

     - Вымойтесь и переоденьтесь в свежие комбинезоны, - бросил десятник. - Робот вас проводит. Бежать не советую. Мы будем поблизости; к тому же отсюда все равно не выбраться. Увидимся после обеда.

     Конвой удалился, за исключением двоих, которые застыли у двери.

     - Добрый день, дамы, господа или какого вы там пола, - произнес робот. - Вы двое, ваша комната слева; и.о. капрала Билл, ваша комната справа. У вас в запасе шесть минут тридцать семь секунд, по истечении которых мы направимся в столовую. - Робот втянул ноги; на груди у него открылась дверца, за которой оказался секундомер.

     - Сейчас некогда, Билл, - бросил один из убийц, - но мы должны поговорить с тобой.

     Они разошлись по комнатам, переоделись и встретились в гостиной за тридцать секунд до назначенного срока. Билла чрезвычайно заинтриговал шеврон на рукаве комбинезона, от изучения которого он отвлекся лишь тогда, когда заметил, что убийцы подступили к нему чуть ли не вплотную. Герой Галактики стиснул горло одного, прежде чем второй воскликнул:

     - Елки-палки, Билл! Ты что, не узнаешь нас?

     - Почему же, узнаю, - откликнулся Билл, ни на секунду не ослабляя хватки. - Вы те, кто хочет убить меня.

     Первый убийца пробормотал что-то неразборчивое и показал на свое горло. Билл слегка разжал пальцы.

     - Вовсе нет. Мы пытались присоединиться к тебе. Билл, ты вправду не узнаешь нас?

     Билл пристально поглядел на того, который задыхался у него в руках, потом перевел взгляд на второго, что медленно поднимался с пола. Они не были похожи ни на кого из знакомых Билла, ни даже один на другого.

     - Нет. Я вас не знаю.

     - Я Сид, - сказал тот, что справа.

     - А я Сэм, - прибавил тот, что слева. - Нас заставили сбрить усы.

     Билл посмотрел на них и покачал головой.

     - Не может быть. Вы не похожи друг на друга! - Сид и Сэм поднесли пальцы к верхней губе, каждый к своей, и Билл начал улавливать в их облике нечто смутно знакомое. - Все равно не то. Сид должен быть слева, а Сэм справа.

     Телохранители президента переглянулись, а затем поменялись местами.

     - Теперь порядок? - справился Сэм.

     - Разрази меня гром! - воскликнул Билл. - Мои дорогие друзья!

 

Глава 17

 

     Билл и его заново обретенные друзья следом за роботом миновали лабиринт коридоров, вошли в лифт, куда вместе с ними втиснулись еще два охранника с бластерами на изготовку, и очутились вскоре на уровне, который Билл узнал с первого взгляда.

     Точнее, он узнал не уровень, поскольку те удручающе смахивали друг на друга, а женщину, которая сидела за столом и наблюдала за мельтешением крохотных голографических фигурок. Увидеть ее было все равно что ощутить дуновение ветерка из родных краев.

     - Привет, Сильвия! - окликнул Билл.

     - Снова ты, - буркнула она. - Выходит, тебя не пристрелили. - Оглядев Билла с ног до головы, Сильвия указала в угол приемной, где приоткрылась дверь:

     - Снорри ждет. Заходи.

     - Рад был встретиться, - промурлыкал Билл. Сильвия презрительно фыркнула и отвернулась. Сид и Сэм поволокли Билла в комнатку со скамьей.

     - Снорри? - спросил Сэм с подозрением.

     - Ну да, - отозвался Сид с воодушевлением в голосе. - Наверно, он убедил генералов в своей полезности. Или предал нас.

     - Он офицер, - сказал Билл. - Офицеры все враги. Вы что, только вчера на свет родились?

     - Елки-палки, Билл, так нечестно! - На экране возник Снорри Якамото, который протянул руку, повернул регулятор и убавил громкость звука. - Может, в вашей армии и принято клеветать на офицеров, но у нас демократия. По крайней мере, была - совсем недавно.

     - Предатель! - вскричал Сэм.

     - Коллаборационист! - заявил Сид.

     - Где наш обед? - поинтересовался Билл. - Нам обещали, что будет обед.

     - Билл прав, - изрек директор. - Вам и впрямь не помешает подкрепиться, иначе вы не сможете убежать.

     В стене открылся люк, из которого выехали три подноса с горячими, дымящимися супербургерами. Билл накинулся на них как зверь: он жевал, глотал, пускал слюни и плотоядно урчал, предоставив Сиду с Сэмом разбираться, что имел в виду Снорри. К тому времени, когда на подносах ничего не осталось, все вопросы, похоже, были сняты.

     - А пива у вас нет? - справился Билл.

     - Нет, - ответил Снорри с экрана. - Постарайтесь не забыть, что я только притворяюсь предателем. Я решил, что если останусь на своем месте, то принесу президенту Гротски гораздо больше пользы. И вот результат! Елки-палки, все, пожалуй, обернулось к лучшему, а? - - Как будто, - неохотно признал Сэм.

     - Итак, ребята, через несколько минут вы отправитесь в путь. Ваша машина стоит в гараже, куда ведет мой личный тайный ход. Насколько мне известно, пропуск по-прежнему висит на лобовом стекле. Да вы ешьте, ешьте. Билл, раз ты уже сожрал все, может, перекинешься со мной парой словечек?

     В стене распахнулся еще один люк, за которым начинался узкий и темный проход. Билл чувствовал, что, пока он не залезет туда, с ним ничего не случится, однако не послушался внутреннего голоса, забрался в проход и очутился в кромешной тьме, словно попал на дно шахты, ибо люк моментально захлопнулся.

     - Елки-палки, Билл, давно не виделись, правда? Загорелся тусклый свет, который постепенно сделался ярче, и тогда стало возможным различить в нише, каковая украшала противоположную стену помещения, крохотный кабинетик. Вообще-то, с точки зрения человека, это был отнюдь не кабинетик, а целый кабинетище, но для существа семи футов ростом, которое сидело за письменным столом, он явно не подходил по размерам. Перед столом возвышалась камера, провод от которой тянулся к компьютеру последней модели с надписью над дисплеем:

     "Преобразователь чинджеров в людей”.

     - Бгр! - вырыгнул Билл. - Что ты здесь делаешь?

     - Елки-палки, Билл, ты не знаешь, как тяжело усидеть на месте нормальному, здоровому чинджеру! Не хочешь повспоминать наши похождения в учебном лагере имени Леона Троцкого, когда я скрывался под омерзительной личиной Трудяги Бигера?

     - Нет! - презрительно отрезал Билл.

     - Хорошо, - отозвался с нескрываемым облегчением Бгр. - Откровенно говоря, я возненавидел вашу армию. Сборище ослов! Однако мне казалось, даже ты догадываешься, что тут, на Вырви-глазе, не обошлось без чинджеров. Меня послали сюда с заданием содействовать возникновению и развитию движения борцов за мир. Елки-палки, к сожалению, все пошло слегка наперекосяк. Нам, чинджерам, предстоит многому у вас научиться. Убивать своих - я бы никогда до такого не додумался!

     - Та ступня, которую ты мне дал в последний раз... - начал Билл.

     - Сейчас не время, - перебил Бгр. - Сказать по совести, Билл, ты изрядно разочаровал ЧРУ, Чинджерское разведывательное управление. Мне кажется, мы не сможем снабжать тебя стопами до тех пор, пока ты не провернешь какой-нибудь действительно серьезной операции. И потом, чем тебе не нравится твоя нога? По-моему, смотрится неплохо. - Бгр причмокнул, затем подался вперед и устремил на Билла пронизывающий взгляд. - Ты что, не понимаешь, что в твоих руках - судьба нашего проекта? Ты единственный, кто может восстановить демократию на Вырви-глазе! Я думал, мой приятель Миллард пришелся тебе по душе. Елки-палки, Билл, постарайся если не для меня, то хотя бы ради него!

     Билл призадумался.

     - Как насчет добавки супербургеров и пива?

     - Считай, что уже получил.

     - Заметано! - Минуту спустя Билл вытер подбородок, облизал пальцы, рыгнул и спросил:

     - Значит, я смогу выбраться отсюда?

     - Разумеется, сможешь.

     - О'кей. Показывай, где выход.

 

***

 

     На поверхности планеты со времени переворота как будто не произошло сколько-нибудь существенных перемен. Бомбы по-прежнему падали как и куда попало, дороги по-прежнему находились в отвратительном состоянии, а жизнь кипела в основном на подземных бульварах с магазинами, где собирались вырви-глазнийцы, спасавшиеся от всепрощающей любви Императора, которую тот являл через свои доблестные войска.

     В небе клубился дым, сквозь который с трудом просвечивало, солнце; тем не менее на поверхности, если не считать бомбежек, было куда веселее, чем в шахте.

     Сид, Сэм и Билл ехали в бронированном лимузине, откинув люк, и наслаждались свежим ветром, а заодно восхищались собственным остроумием, которое позволило им весьма ловко провести часовых у ворот шахты.

     - Шикарная была задумка, Сэм, - проговорил Билл. - Слушай, объясни ее мне еще разок, ладно?

     - Елки-палки, Билл, может, хватит? - сказал Сэм, вылезая из вороха бумаги, с которой пытался проделать нечто непонятное. - Наш замысел отличался невероятной глубиной и утонченностью. Если до тебя ничего не дошло за предыдущие восемь раз, не дойдет и в девятый. Передохни, расслабься, подыши свежим воздухом!

     Билл пожал плечами, привстал и высунулся в люк, вдохнул , полной грудью, поперхнулся, закашлялся, потом сокрушенно вздохнул. Через несколько часов они доберутся до города, который Сид, Сэм и Бгр (телохранители продолжали считать того Снорри Якамото) выбрали для драматического представления с участием Билла - то есть для произнесения исторической речи против военной диктатуры. Они разыщут танк, Билл заберется на башню и призовет население к борьбе за демократию; генеральский режим падет, на планете воцарится мир, а Билл получит непыльную работенку.

     План был достаточно прост, и Билл одобрял его всей душой, однако испытывал известное беспокойство, по поводу речи.

     Драматическая, так сказать, часть Билла нисколько не тревожила, ибо он, учась еще в начальной школе, занимался в театральной студии; школьная газета охарактеризовала его выступление в пьесе “Чудовище с десятью пальцами” как “бередящее сердца”. Билл тогда изображал один из пальцев.

     Но в той роли, несмотря на то что она потребовала от будущего Героя Галактики поистине колоссального напряжения, почти не было слов, которые следовало произносить. Да что там говорить: даже в свою бытность вырви-глазнийской знаменитостью Билл изрекал на торжественных встречах от силы две-три фразы. А тут целая речь!

     Бгр, которому было не впервой работать с Биллом, догадывался, что поручать тому составление сколько-нибудь приличного текста по меньшей мере рискованно. Поэтому он написал речь заранее и заявил, что Биллу необходимо всего-навсего запомнить ее, слово в слово, и тогда желаемый эффект будет обеспечен наверняка.

     "Запомнить! - фыркнул Билл, крутя в руках компьютерную распечатку. - Скажи “спасибо”, если я успею ее прочитать!"

     Однако Бгр уверил, что составлять новый план и сочинять новую речь просто некогда. В конце концов было решено, что единственный выход из сложившейся ситуации - воспользоваться неожиданно проявившимся талантом Сэма, который вызвался сократить речь по времени и по количеству неудобопроизносимых слов и пообещал добиться от Билла, чтобы тот вызубрил урезанный кусок, а там уповал на лучшее.

     Вот почему Биллу приходилось то и дело отвлекаться от обозрения окрестностей и браться за чтение очередного листка. Он прочел большинство страниц, подарил около десятка ветру, а запомнить не запомнил практически ничего. Тем не менее, когда лимузин остановился на главной площади города Главная площадь, Билл, к своему немалому удовлетворению, обнаружил, что в голове у него крутится несколько вполне патриотических фраз.

     В этом средних размеров городке находился столь же средний - опять-таки по размерам - университет. Бгр, опираясь на собственные глубокие познания в человеческой истории, заключил, что среди студентов должно зреть недовольство. Речь Билла воспламенит молодежь, начнется восстание, которое распространится по всему Вырви-глазу, сметет тиранов в мундирах и обернется торжеством подлинной демократии.

     Сид остановил лимузин у тротуара, напротив входа в кафе и стоявших на улице столиков, за которыми сидели люди. Надо сказать, что все больше вырви-глазнийцев увлекалось новым видом спорта - обедом на свежем воздухе в период затишья между бомбежками. Время наступления затишья можно было вычислить с точностью до секунды, поскольку налетами по-прежнему руководил генерал Мудрозад, привыкший все делать по расписанию. Посреди площади возвышалась статуя Гар Ганчуа, основателя города, возле которой также толпились местные жители. Самая же многочисленная толпа собралась у танка, что стоял перед зданием, похожим издалека на городскую ратушу.

     - Отлично, - проговорил Сэм. - Слушатели на месте. Может быть, они уже обсуждают, как им устроить революцию.

     - Елки-палки, Сэм, что-то мне так не кажется, - отозвался Билл, качая головой. Елки-палки? Он сказал “елки-палки”? Вот уж точно: с кем поведешься - не вырубишь топором. - По-моему, они смотрят кино.

     - Нет, ты ошибаешься. Я уверен, мы наблюдаем стоячую забастовку. Видишь, как они теснятся перед входом? Слышишь, как молчат? Великолепная тактика демонстрировать силу духа, не вызывая притом ответных насильственных действий!

     - По правде говоря, я тоже сомневаюсь, - заметил Сид. - Где же лозунги? Раз забастовка, значит, должны быть лозунги.

     - Разумеется, - подтвердил Сэм и показал куда-то в сторону. - Пожалуйста, вон тебе лозунг. Можешь прочесть, что на нем написано?

     Все трое напрягли зрение, но за дальностью расстояния не смогли разобрать ни единой буквы.

     Троица выбралась из лимузина и под прикрытием домов, чтобы не привлекать к себе внимания, направилась к танку. Когда они очутились рядом с боевой машиной, Билл одним прыжком вскочил на борт и спрятался от любопытных глаз за башней; Сэм протянул ему последний вариант речи.

     Билл выждал секунду-другую, а затем вспрыгнул на башню и распростер руки, приветствуя молчаливую толпу. По той пробежал ропот, который вскоре превратился в оглушительный рев.

     Билл наслаждался впечатлением, какое произвело его появление перед людьми. Внезапно он различил, что, собственно, кричат собравшиеся.

     - Эй, ты, а ну слезай!

     Однако Билла не остановить, тем более что он преисполнился священного пыла, избытком которого страдают, как правило, профессиональные борцы за мир и свободу.

     - Кому говорят, слезай!

     - Друзья мои, вырви-глазнийцы! - начал Билл. Кто-то потянул его за брючину, но он притворился, что ничего не чувствует.

     - Да слезешь ты или нет, дубина стоеросовая?!

     - Билл! - воскликнул Сид. Оказывается, это он дергал Героя Галактики за брючину.

     - Спускайся, Билл! - крикнул Сэм, перекрывая голосом негодующий рев толпы, и взмахнул рукой - на случай, если Билл его не слышит. Между тем люди, что толпились у танка, принялись грозить Биллу кулаками.

     - Зачем? Все идет как надо! Дайте мне, в конце концов, произнести мою речь!

     Сид изловчился, ухватился поудобнее и мощным рывком скинул Билла с танка. Сэм устремился на помощь товарищу, и вдвоем они поймали незадачливого оратора прежде, чем тот ударился о мостовую. В толпе раздались хохот и улюлюканье.

     - Сдается мне, Билл, нас тут не поймут. Смотри, - Сэм указал на лозунг, тот самый, который они пытались прочесть раньше.

     На лозунге было написано: “Старомодный ночной кинотеатр на свежем воздухе”. Билл обернулся и уставился туда, куда глядели все, кто теснился перед танком. На стене мелькали серые расплывчатые тени. Сид заметил, что все без исключения зрители - в наушниках, через которые, должно быть, передается звук, сопровождающий старинный фильм.

     Билл пнул подвернувшийся под ногу камешек.

     - Ладно, - проговорил он, потом вдруг наклонил голову набок и уставил в небо палец. - Я кое-что придумал! - Эту позу Билл позаимствовал из комиксов, а сейчас принял ее потому, что ему понравилось выступать перед публикой и он всячески старался показать, что обладает несомненными актерскими задатками.

     - Не надо, Билл, - испугался Сэм. - Давай обойдемся без твоей идеи.

     - Так будет лучше, - Согласился Сид, и охранники поволокли Билла к лимузину.

     Билл топнул армейской стопой. Когда грохот немного утих, он сказал:

     - Вы же еще не знаете, что мне пришло на ум!

     - Как сказать, - буркнул Сэм.

     - Понимаешь, - пустился объяснять Сид, - если твоя нынешняя идея похожа на те, которыми ты делился с нами раньше, мы вряд ли сможем ее осуществить.

     - Поехали в университет! - умоляюще воскликнул Билл. Охранники застыли как вкопанные, потом переглянулись.

     - Хм-м, - протянул Сэм.

     - Разумно, - одобрил Сид.

     - Неужели?

     - А закон средних чисел?

     - Правильно. Должно сработать. Молодец, Билл! Поехали. Центральная площадь университетского комплекса кишмя кишела людьми, так что на лимузин в такой толкотне никто не обратил ни малейшего внимания. Как ни странно, на площади также стоял танк, вокруг которого также собралась толпа. В отличие от той, которая находилась в кинотеатре, эта толпа шумела, кричала, вопила на разные голоса; над головами тут и там вздымались сжатые кулаки. В общем, ситуация казалась весьма благоприятной.

     - Как у вас дела? - справился один студент, когда Билл со своими спутниками приблизился к танку.

     - Пожалуй, еще один поместится, - ответил голос, исходивший как будто изнутри машины. Билл вскарабкался на башню и чуть было не провалился в открытый люк. Следуя привычке к аккуратности, он хотел закрыть отверстие, но из того внезапно высунулся человек.

     - Нет, приятель, ты не войдешь - уж больно здоров. Нам бы кого поменьше. Может, девочку?

     - Чего? - переспросил Билл.

     - Ты внутри не поместишься, не та у тебя конституция. Нам нужен кто-нибудь пониже и похудее, и тогда мы установим рекорд по числу студентов в одном танке.

     Билл заглянул в люк. Народу в танке было как сельдей в бочке. До такого не доходили даже десантники...

     - Я не собираюсь никуда лезть. Мне надо произнести речь.

     - А, вон оно что. Тогда, будь добр, прежде чем начнешь, передай сюда какую-нибудь девушку.

     Билл выбрал из толпы миниатюрную студенточку и сунул ее в люк. Кто-то протянул ему банку пива. Билл с благодарностью выпил, отшвырнул банку в сторону и начал.

 

Глава 18

 

     Вы можете победить!

     Начало речи, к сожалению, не оказало на толпу того воздействия, на какое рассчитывал Билл. Бгр утверждал, что речь совершенна во всех отношениях, поскольку ее сочинил чинджерский компьютер, в который была заложена специальная программа речетворчества. Тем не менее студенты никак не реагировали на вступительную фразу.

     - Люди, друзья, вырви-глазнийцы! Слушайте меня! Я пришел, чтобы поддержать Гротски, а не для того, чтобы расправиться с ним!

     Лица студентов не выражали ни интереса, ни сочувствия. Один, правда, следуя инструкциям, криво ухмыльнулся. Похоже, пронять их было проще простого.

     - Порок на службе свободы - вовсе не экстремизм!

     Предполагалось, что речь Билла побудит студентов к решительным действиям, однако те немногие, кто, казалось, стряхнул с себя общую апатию, обращали внимание не столько на Героя Галактики, сколько на особ противоположного пола.

     Билл не понимал, чем заслужил подобное отношение к себе; впрочем, он не понимал и того, о чем вещал с танка. Не то чтобы это имело более-менее существенное значение, но Билл чувствовал, что впечатление от выступления получается несколько смазанным.

     Причина того заключалась вовсе не в недостатках самой речи. Последняя, по утверждению Бгр'а, была начисто лишена каких-либо недостатков.

     - Видишь ли, Билл, - объяснил чинджер, - окончательный текст является кульминацией чрезвычайно глубоких исследований, проведенных выдающимися учеными нашей планеты. Служба МА-5 - военные археологи - разыскала древний банк человеческой памяти и реконструировала на его основе большой словарь обиходных выражений. Что касается древности банка, суди сам: в нем упоминается свобода и независимость, а также приводятся высказывания людей, которые не состояли в родстве с Императором.

     Билл благоговейно присвистнул.

     - Мы уверены, что истолковали эти выражения надлежащим образом. А потому, прежде чем дать задание своему компьютеру, я провел поиск в банке данных по ключевым словам вроде “свобода”, “независимость”, “демократия” и тому подобное и присовокупил результаты к нужному мне файлу. Отсюда следует, что твоя речь состоит из призывов, сочиненных величайшими политиками, мыслителями и ораторами человечества. Твои слова будут воздействовать на архетипы, из-за которых люди совершают альтруистические поступки. Понимаешь?

     - Нет, - ответил Билл и утвердительно кивнул.

     - Ничего страшного, - Бгр сокрушенно вздохнул. - Доверься мне. Мы не можем проиграть.

     Билл обладал некоторым опытом общения с человеческими, военными гениями, из которого усвоил, что, когда тебе говорят:

     "Доверься мне, мы не можем проиграть”, разумнее всего прижаться к земле и не поднимать головы, пока не уляжется стрельба. Что же касается опыта общения с чинджерами, тут возникла некая неопределенность. Единственным чинджером, которого Билл знал в лицо, был Бгр, что в общем-то препятствовало проведению обобщений; к тому же неизвестно было, относится Бгр к числу военных гениев своей расы или нет. Тем не менее чинджер, похоже, соображал, что говорит, и уже только тем превосходил всех и всяческих военных гениев человечества.

     Вот почему Билл нисколько не усомнился в истинности слов Бгр'а.

     Герой Галактики продолжал свою речь, прерываясь лишь затем, чтобы распределить по порядку страницы или осушить залпом очередную банку пива. Он то ревел как раненый зверь, то переходил на шепот, зачаровывал аудиторию и угрожал ей страшными карами, то витийствовал, то изъяснялся, как и положено простому смертному, - то есть был в ударе.

     Тем не менее студенты один за другим покидали площадь. Когда из люка показалась голова последнего студента, Билл изловчился, схватил его за плечи и принялся трясти.

     - Что происходит? - рявкнул он.

     - ...ста.., ань.., я.., тря.., яс.., ясти!.. - отозвалась девушка.

     - Чего? - опешил Билл.

     - Перестань меня трясти! - Билл подчинился и опустил девушку на землю. Она расправила помятую одежду; Билл не сводил с нее заинтересованного взгляда. - Так-то лучше.

     - И впрямь лучше. Но что происходит?

     - А, - проговорила девушка, - все бегут на лекцию в гимнастический зал. Там в бассейне, востоится демонстрация проглатывания золотых рыбок с точки зрения деконструкции борьбы с аллигаторами.

     - Тебе понравилась моя речь?

     - Старо, скучно, противно, - девушка зевнула.

     - Противно? - поразился Сэм, помогая Биллу спрыгнуть с танка.

     - Ну да. Сплошная лажа.

     - Но ведь она взывает к основополагающим принципам человеческой натуры!

     - Ну и что? - Девушка двинулась в направлении гимнастического зала. Мужчины последовали за ней.

     Сэм хранил угрюмое молчание, зато теперь в разговор вмешался Сид.

     - Вы не верите в демократию? Не верите в президента Гротски?

     - Его наверняка шлепнули. Какая ему разница на том свете, верю я в него или нет?

     - Разве ты не хочешь свергнуть тиранию хунты? - встрял Билл. Это была фраза из речи. - Разве тебе все равно, кому подчиняться - гражданским или военным? - На сей раз вопрос был продиктован личными переживаниями Билла.

     Девушка остановилась, подождала, пока мужчины вернутся, и сказала:

     - Послушайте, когда нами правил Император, на планете царил мир, пускай худой, но мир. Потом появился Гротски, и имперские солдаты - олухи вроде тебя, красавчик, - дна ткнула Билла пальцем в живот, - стали засыпать нас бомбами. Студентов начали забирать в армию. Короче, что при Гротски, что при хунте - все одно и то же. Так с какой стати менять шило на мыло?

     - Что, другие думают точно так же? - спросил Сэм.

     - А то!

     - Все студенты? Вы говорили между собой?

     - Разумеется. Зачем, по-вашему, мы ходим в университет?

     - Чтобы гулять на вечеринках? - предположил Билл после глубокого раздумья.

     - Верно. А в перерывах треплемся.

     Такой возможности не предвидели ни Сид с Сэмом, ни Билл, для которого была в новинку сама идея, что студенты в колледжах не только пьют как лошади и занимаются любовью. Впрочем, неведение Героя Галактики было вполне простительным, поскольку все свои знания о системе высшего образования он почерпнул из прочитанного на досуге комикса. Сид же с Сэмом пришли в ужас от того, что всем, по-видимому, наплевать на то, что президента Гротски захватили в плен мятежные генералы.

     Всю дорогу до гимнастического зала телохранители о чем-то вполголоса переговаривались между собой, тогда как Билл пытался убедить Калифигию - так звали девушку, - что с точки зрения морального уровня является точной копией весьма прилежного студента, а потому заслуживает приглашения на очередную вечеринку.

     Калифигия лишь презрительно усмехалась, однако Билл не собирался отступать.

     Однако в тот миг, когда он решил возобновить атаку, ему грубо помешали.

     - Билл, мы уходим.

     - Я с вами, ребята. Подождете минуточку, ладно?

     - Билл, мы уходим насовсем.

     - Почему?

     - Мы слишком многим обязаны Милларду, чтобы прохлаждаться, пока он мается в тюрьме. Возьмем лимузин, отыщем президента, освободим его и восстановим демократию.

     - Здорово! - похвалил Билл. - Удачи, ребята! - прибавил он, не отводя глаз от аппетитной попки Калифигии.

     - Мы не возражаем против того, чтобы ты присоединился к нам, - произнес Сид, переступив с ноги на ногу.

     Билл посмотрел на своих телохранителей, взглянул на Калифигию и вновь воззрился на Сэма с Сидом. С одной стороны, грандиозное, высокоморальное предприятие; с другой - неопределенная возможность слегка поразвлечься. С одной стороны, хорошая компания, куча приключений, ореол славы; с другой стороны - почти неизбежные неудачи и унижения. Все решило пресловутое “почти”.

     - Знаете, ребята, я, пожалуй, останусь тут. Пора заняться образованием, подумать о будущем...

     Разолгаться как следует Билл не успел.

     Его прервал грохот разрывов. Началась дневная бомбежка.

     Отдельные бомбы падали достаточно близко, а потому Билл и Калифигия помахали телохранителям и...

     Бум!

     - Математический факультет, - проговорила Калифигия и посмотрела на часы. - Еще же рано! Твои придурки-приятели снова изменили расписание!

     Билл принялся было объяснять, что солдаты вообще и те, кто составляет расписания бомбежек, в частности, вовсе не его приятели, скорее наоборот, однако Калифигия не желала ничего слушать.

     - Нам надо куда-нибудь спрятаться. Только вот куда? - Она огляделась по сторонам в поисках укрытия. Бум!

     - Оздоровительный центр.

     Билл отметил про себя, что оздоровительный центр располагался ближе к тому месту, где они стояли, чем математический факультет.

     - Геологический! - радостно воскликнула Калифигия.

     - Я не слышал взрыва, - пробормотал Билл.

     - Его и не было. Это ближайшее укрытие. Побежали! В отличие от Сэма и Сида, Калифигию не надо было учить перебежкам зигзагом. Она двигалась по ломаной линии даже тогда, когда с неба ничего не падало. Билл мысленно похвалил девушку за профессионализм и последовал ее примеру.

     Он вовремя услышал, свист падающей бомбы и успел толкнуть Калифигию на землю раньше, чем здание геологического факультета взлетело на воздух и превратилось в груду развалин. Судя по всему, прятаться под крышей было несколько опасно. Билл и Калифигия некоторое время лежали на земле, стараясь слиться с ней воедино. Билл заодно попробовал слиться с Калифигией, но не слишком решительно, ибо его отвлекали проносившиеся над головой осколки бомб, комья земли, камни и прочие довольно-таки увесистые предметы.

     Но рано или поздно все кончается. Бомбежка прекратилась, земля перестала дрожать, а следом за ней кончил трястись как в лихорадке и Билл. Он поднялся и посмотрел на Калифигию, которая отряхивала одежду.

     - Сдается мне, семестр закончился, - сказала девушка.

     - А?

     - Обернись.

     Билл подчинился. Калифигия ничуть не преувеличивала. В занятиях наступил перерыв, если только не найдутся энтузиасты, которые пожелают продолжать учебу на открытом воздухе, живя притом в палатках. В общем и целом территория университета представляла собой перепаханное вдоль и поперек поле, вполне готовое для сева. Огромные воронки перемежались развалинами, в которых копошились люди, разыскивая то ли друзей, то ли вещи, то ли просто что-нибудь, что может пригодиться в хозяйстве.

     По шоссе, что вело мимо университета за городские пределы, тянулись нескончаемой вереницей горожане.

     Так начался исход из Главной Площади.

 

Глава 19

 

     К тому времени, когда они отыскали уцелевшие принадлежности Калифигии - карандаш, кружевную ночнушку, три пары носков и весьма тяжелую косметичку - и присоединились к веренице беженцев, дорога оказалась запруженной настолько, что даже те, кто ехал на машинах, передвигались не быстрее пешеходов.

     Билл вызвался помочь Калифигии, однако девушка справедливо заподозрила, что ему всего-навсего хочется пощупать ее белье, а потому высокомерно отказалась от помощи. Вдобавок она вскоре обнаружила, что преспокойно может рассовать вещи по карманам. Что касается немногочисленных пожитков Билла, те укатили на бронированном лимузине вместе с Сидом и Сэмом выручать президента Гротски. Впрочем, Билл привык путешествовать налегке.

     Кроме того, он привык к протяженным марш-броскам, так что пеший переход без полной выкладки весом в сотню фунтов - в большинстве частей хранились специальные запасы камней на случай, если ранец десантника окажется вдруг легче положенного, - ни капельки его не пугал; скорее, наоборот - доставлял удовольствие.

     По мере того как мало-помалу подстраивался под ритм движения, Билл начал даже радоваться жизни. Рядом с ним шагала симпатичная девушка; хотя он пришелся ей не совсем по душе, все же она до сих пор не огрела его своей косметичкой, что внушало определенную надежду. Погода стояла отличная, солнце нет-нет да просвечивало сквозь клубы дыма и пелену шрапнели; под вечер ожидалась, с вероятностью около семидесяти процентов, очередная массированная бомбардировка. Башмаки - вырви-глазнийский вариант стандартных армейских, сшитые на заказ по описанию Билла, - ничуть не жали.

     Словом, все было на мази. Поэтому Билл слегка удивился тому, что Калифигия пребывала в мрачном настроении. Ну да, конечно, ее дом разбомбили, университет разрушили, все, чем она владела, сгинуло без следа, большинство друзей погибло или Пропало без вести, однако Билл знал на собственном опыте, что человек может притерпеться и не к такому. Сколько раз он сам оказывался в подобном, если не худшем положении! Он попытался развеселить девушку, сообщил ей, что: а) они до сих пор живы и б) останутся в живых, по крайней мере, в течение нескольких часов. Но Калифигия, несмотря на все ухищрения Билла, выказывала завидное упрямство.

     - Это ты во всем виноват! - воскликнула она наконец.

     - Я? - ошарашенно переспросил Билл. - Что я такого сделал?

     - На тебе ведь мундир, так? - осведомилась девушка, ткнув пальчиком в живот Героя Галактики. - Значит, ты солдат, правильно?

     - Правильно, солдат, но не ваш.

     - Где-то я тебя видела, - проговорила Калифигия, окидывая Билла пристальным взглядом.

     - Я тот парень, который взобрался на танк. Помнишь, на площади? Я произносил речь. Ну, вспомнила?

     - Да нет, чурбан, я видела тебя раньше! Говоришь, не наш? Подожди, это же форма имперской армии!

     Билл с неохотой подтвердил, что да. Кстати сказать, его нынешний мундир немного отличался от стандартного образца, поскольку был пошит на Вырви-глазе из настоящей ткани, а не из переработанной бумаги.

     - Так ты Билл? - справилась Калифигия, тщательно изучив с близкого расстояния армейскую стопу.

     - Он самый. Разве я не представился? - Билл протянул руку.

     - Знаменитый военнопленный? - Калифигия притворилась, будто не заметила его жеста.

     - Между нами, - проговорил Билл, встревоженно озираясь по сторонам, - сейчас я знаменитый беглец. Потому-то и не сбриваю бороду.

     - Выходит, это ты постарался?! - Девушка смерила Билла свирепым взглядом и повела рукой, подразумевая, очевидно, что он виноват в бомбежках, потоках беженцев, войне вообще, заговоре генералов и гибели ее головидеотеки.

     Билл прикинул, стоит ли ему ставить себе в заслугу все, что творится вокруг, и решил, что так будет нечестно; однако в глубине души он подозревал, что Калифигии на его доводы наплевать.

     - Я тут ни при чем, - пролепетал он жалобно. - Я всегда был против войны, но с офицерами не спорят, им подчиняются - Ах да, солдат не рассуждает, солдат повинуется! Эх ты, прутик в армейском венике!

     - А чем плохо быть прутиком?

     Теперь изумилась Калифигия. Ответ Билла рассердил ее настолько, что она чуть ли не милю хранила гробовое молчание.

     Билл же никак не мог понять, чего она, собственно, ерепенится. Впрочем, общество помалкивающей Калифигии было ему приятнее, чем общество Калифигии говорящей. Сейчас никто не мешал Биллу размышлять о том, что, несмотря на свою нелюбовь к армии, он буквально пропитался армейским духом и не мыслил для себя иного образа жизни. Он был солдатом до мозга костей. Солдат Билл. Можно даже поставить знак равенства: солдат = Билл.

     Позднее, когда Билл помогал одной старухе перетащить через воронку тележку с поклажей, Калифигия вновь взялась за его воспитание.

     - Ты наемный убийца!

     - Не бойтесь, - сказал Билл старухе, которая бросила на него испуганный взгляд. - Да, меня наняли, но я никого еще не убил.

     - Ха! - фыркнула Калифигия.

     - Нет, правда, - проскулил Билл. - Убивать людей вовсе не интересно. - Он призадумался. - Одно дело, когда защищаешься, и совсем другое, когда убиваешь просто так, ради удовольствия. Я убивал только офицеров, и то меня вынуждали обстоятельства.

     - Мог бы сопротивляться.

     - Сопротивляться? - Ничего подобного Биллу до сих пор в голову не приходило. - Каким образом?

     - Не надо было идти в армию.

     - Меня забрали, - слукавил Билл. В общем-то, в его словах была доля правды. Набора как такового в Империи не существовало, каждый новобранец добровольно являлся на призывной пункт и подписывал необходимые бумаги. Разумеется, сам момент подписания Билл не запомнил, поскольку находился в то время под воздействием гипноза и наркотиков, но впоследствии имел возможность увидеть свои документы и убедиться, что подпись вроде бы не подделана. Однако в силу того, что служить в армии отнюдь не рвался, он считал, что оказался в ней не по своей воле.

     Тем не менее Калифигии он ничего объяснять не стал, ибо чувствовал, что она не склонна внимать голосу рассудка.

     - Хорошенькое оправдание! - криво усмехнулась девушка. - Ты мог бы убежать. Перебрался бы ночью через границу, и все дела!

     - Через какую границу? Моя планета целиком принадлежит Империи!

     - Тогда мог бы бороться, подрывать армию изнутри! Хотя подожди... Ты же Герой Галактики, верно? Ты должен сражаться за мир, прекращать, а не развязывать войны! С какой стати быть верным людям, которые подсуропили тебе такую ногу и эти нелепые клыки?

     Билл остановился и уставился на свою стопу. Та ему искренне нравилась, ибо выгодно отличалась от многих предыдущих. Конечно, до настоящей человеческой ей далеко, зато она способна выкидывать всякие штучки, каких от обычной стопы не дождешься вовек. А что касается клыков, он изрядно потрудился, прежде чем сумел ими обзавестись. Разве они нелепы? Ерунда! Нет, эта девица явно несет какую-то чушь.

     Билл принялся было рассказывать о своем сотрудничестве с чинджером по имени Бгр, но, во-первых, не мог припомнить ничего сколько-нибудь и впрямь интересного, а во-вторых, несколько осторожничал, потому что, как ни крути, речь шла о государственной измене.

     По счастью, вскоре началась очередная атака имперских войск.

     Должно быть, генерал Мудрозад насмотрелся старинных головидеофильмов о войне. Во всяком случае, все произошло почти как в кино: имперский истребитель пронесся над дорогой, поливая ее пулеметным огнем. При той скорости, на которой он мчался, пули вонзались в землю на расстоянии приблизительно пятидесяти ярдов друг от друга, так что задеть они мало кого задели, но вот напугать напугали. Люди кинулись врассыпную.

     Билл посмотрел вверх и увидел, что первый истребитель улетает прочь, однако вслед за ним заходит второй. В этот тревожный миг к нему сами собой вернулись навыки инструктора.

     - Все с дороги! Лежать! - гаркнул он зычным голосом, который легко перекрыл гомон толпы беженцев.

     Люди подчинились, как новобранцы, - без единого вопроса. Правда, Биллу пришлось повторить свой приказ еще дважды, но к тому времени, когда открыл огонь второй истребитель, на дороге никого не было, за исключением Билла и Калифигии.

     Герой Галактики наблюдал за тем, как разворачиваются события, а девушка выражала ему свое презрение за то, что он осмелился кричать на людей.

     Истребитель вновь устремился вниз. Билл пихнул девушку в канаву и прыгнул следом. Калифигия несколько раз перекувырнулась через голову и очутилась в бомбовой воронке, в которую мгновение спустя приземлился Билл. На том месте, где они только что стояли, вспух маленький пылевой фонтанчик.

     Билл отдышался, затем выбрался обратно на дорогу, попутно предупреждая беженцев, чтобы те не вздумали высовываться. Вдалеке показался третий истребитель. Билл огляделся. На дороге, в пределах ста ярдов от него, распростерлись два тела. Он рванулся к ближайшему. То был маленький мальчик, целый и невредимый, но перепуганный до полусмерти. Билл подхватил его и швырнул на руки засевшим в воронке по соседству беженцам.

     - Ловите! - крикнул он и устремился ко второму пострадавшему, то и дело оглядываясь через плечо на истребитель. Похоже, у него в запасе всего лишь несколько секунд. Первым побуждением Билла, когда он добежал до раненого, было позвать врача, но в следующий миг Герой Галактики сообразил, что врачу тут взяться неоткуда и придется действовать самому. К счастью, пуля прошла навылет, не задев кость, но мужчина жалобно застонал, когда Билл скатился вместе с ним в придорожную канаву; по-видимому, ему было больно. Дождавшись, пока пролетит третий истребитель, Билл оторвал от рубашки мужчины рукав, перетянул раненую ногу, отнес бедолагу в безопасное место и возвратился к Калифигии.

     Та как раз выбралась из воронки и вся кипела от негодования.

     - Как ты мог обойтись со мной...

     Билл толкнул ее обратно в воронку и повалился следом. Получилось так, что он, сам того не желая, обрушился на нее с такой силой, что Калифигия потеряла сознание, а потому пропустила четвертый и последний сеанс стрельбы. Когда опасность миновала, Билл одним прыжком выскочил из воронки, прежде чем девушка, которая уже очнулась, успела вымолвить хоть слово.

     Три истребителя улетели на поиски более завлекательных целей, однако четвертый по-прежнему кружил в небе над головой.

     Билл осмотрелся. На дороге остались всего-навсего два пустых аэрокара. Билл сказал себе, что, если бы он сидел за штурвалом истребителя, пара покинутых машин вряд ли показалась бы ему заслуживающей внимания. В “Кормовом стрелке” за их уничтожение не начислили бы ни одного очка.

     Значит, на уме у пилота что-то другое.

     - Всем лежать! - рявкнул Билл. - Они еще не кончили! Калифигия, естественно, не послушалась. Она вылезла из воронки, отряхнулась и принялась обзывать Билла разными нехорошими словами, самыми приличными из которых были “солдафон”, “невежда” и “осел”.

     Что ж, Билл не имел высшего образования и, как правило, не вникал в суть различных инструкций, однако, вопреки себе, за время службы в десантных войсках приобрел кое-какие познания в области вооружений, а потому довольно быстро сообразил, что именно применит пилот против попрятавшихся в воронках людей.

     - Горячка, - пробормотал он.

     - Да, я такая, мне говорили, но тебя это не касается, и не старайся сбить меня с толку! Тебе необходимо повысить уровень политической сознательности, понять, что ты лишь винтик в огромной военной машине...

     - Горячкой, - перебил Билл, - называется самонаводящаяся ракета с тепловой системой наведения и несколькими боеголовками. Вот что я использовал бы на его месте.

     - На месте пилота, - поправила Калифигия, и тут до нее дошло, что, собственно, сказал Билл. - Ты о чем?

     - О том, - отозвался Билл, высматривая, где бы спрятаться, - что скоро в нас зашарашат ракетой, которая разделится на сотню маленьких ракеток, способных улавливать тепло человеческого тела. - На дороге не было ничего подходящего - аэрокары да пара-тройка деревянных повозок. - Если не зарыться под землю, можно причислять себя к покойникам. - Билл взглянул в упор на Калифигию и оскалил клыки. - Усекла? - Она кивнула, вытаращив на него глаза. - А теперь не мешай.

     Он посмотрел на истребитель. Тот почему-то медлил. Тогда Билл кинулся к ближайшей повозке, выволок ее на середину дороги и устремился за второй.

     Он проделывал то же самое с третьей, когда от истребителя отделились две черные точки. Билл похлопал себя по карманам, потом вспомнил, что давным-давно бросил курить, поэтому спичек у него быть не может, даже в потайных отсекав армейской стопы.

     Елки-палки! Он вскинул ногу, нацелил на повозки лазер и нажал нужную кнопку. Из распределителя вылетел презерватив. Билл подобрал его и сунул в нагрудный карман, а затем нажал кнопку, которая включала огнемет. Из прорези в стопе высунулся консервный нож.

     Билл затолкал тот обратно и надавил на рычажок портативной печки. Из стопы выскочило крохотное увеличительное стекло. Билл схватил лупу и поднес ее к борту повозки; сфокусировал, подержал несколько секунд, а потом принялся дуть.

     Между тем черные точки становились все больше и вот-вот должны были превратиться в скопище боеголовок.

     Дерево задымилось. Билл напыжился, набрал полную грудь воздуха и дунул изо всех сил. Вспыхнуло пламя.

     От напряжения у Билла закружилась голова. Будучи не в состоянии бежать или идти, он пополз - как надеялся, прочь от разгоравшегося костра, преодолел пару ярдов, и тут чередой громыхнули взрывы и Билл провалился в темноту.

     Он очнулся и почувствовал, что лежит на чем-то мягком. Подобное ощущение было для него, в общем-то, непривычным, поэтому он не торопился вставать и даже не открывал глаз.

     Некоторое время спустя Билл вздохнул и взялся ощупывать свое тело, чтобы установить, сильно ли пострадал в результате взрыва. К его удивлению, все оказалось в порядке - по крайней мере, на первый щуп. Он осторожно пошевелил головой. Как ни странно, та тоже была на месте.

     Она покоилась на чем-то мягком и теплом. На чем-то таком, что, по всей вероятности, вряд ли могло быть подушкой.

     - Ты очнулся? - по тембру голос походил на голосок Калифигии, однако в остальном был мягким, дружелюбным, как та вещь, которая вряд ли являлась подушкой.

     Билл позволил себе очнуться самую чуточку побольше.

     Несмотря на известную умственную ограниченность, которой, вполне возможно, отличался Герой Галактики, существовали обстоятельства, в каких он практически всегда выказывал чудеса сообразительности. Во-первых, боевые условия: Биллу внушили под гипнозом, что его главная задача в любом сражении - остаться в живых.

     Во-вторых... Вдаваться в подробности, пожалуй, не стоит; достаточно сказать, что при малейшем намеке на то, что можно отнести к разряду “во-вторых”, Билл моментально приходил в сознание, где бы в тот момент ни находился.

     - Очнулся, - ответил он.

     Разумеется, разряд “во-вторых” означал возможность интимного контакта с представительницей противоположного пола.

     Билл открыл глаза и обнаружил, что лежит на заднем сиденье роскошного аэрокара.

     - Мне рассказали, что ты сделал! Я хочу извиниться за те глупости, которые наговорила. Как я в тебе ошибалась!

     Билл посмотрел вверх. Ну да, черные волосы, бледное личико... Все правильно, Калифигия. Интересно, потеряла она свою кружевную ночнушку или нет?

     - Чем я могу загладить свою вину? - спросила девушка. Билл раскрыл было рот, чтобы ответить, однако Калифигия прижала к его губам пальчик.

     - Помолчи! - промурлыкала она. - Я попробую догадаться сама.

 

Глава 20

 

     Билл откинулся на спинку кресла. Похоже, аэрокары - единственный транспорт, который еще на что-то годится, учитывая, в каком состоянии большинство дорог. Солнечные панели на крыше обеспечивали достаточным количеством энергии. Если не считать незначительных трудностей, которые возникали при подъемах из-за дымной пелены, что затягивала небо Вырви-глаза, путешествовать на аэрокаре было сплошным удовольствием.

     Впрочем, даже подъемы не представляли собой сколько-нибудь серьезной проблемы: ведь аэрокар, который подарили Биллу и Калифигии признательные беженцы - хозяин машины поворчал, но в конце концов, поддавшись убеждениям, согласился, - вовсе не стремился к какой-либо конкретной цели.

     Машина была оборудована по последнему слову техники. Сиденья откидывались назад, образуя весьма удобное ложе. В салоне имелись кондиционер, автопилот, стерео- и головизор, микроволновая печь, автобар, туалет и компьютерная система “Нинтари Суперигра”.

     Если бы Билл мог свернуть с дороги и нажать на кнопку, которая откидывала сиденья, он был бы счастлив. А так ему приходилось постоянно подавлять свои желания, поскольку аэрокар продвигался вместе с толпой беженцев, которые нахально таращились в окна.

     Билл пригубил то, что было у него в стакане. Содержимое автобара иссякло в первый же вечер, поскольку первоначальный владелец машины заодно со всеми приятелями отнюдь, по всей видимости, не брезговал крепкими напитками; поэтому Биллу не оставалось ничего другого, как поглощать обнаруженное в потайном отделении дайкири <Даикири - алкогольный коктейль из рома, лимонного сока и сахара.>, к которому требовалось привыкнуть, тем паче, что в нем начисто отсутствовал ром. Вполне естественно, что дело по такому поводу продвигалось довольно туго.

     Билл откровенно скучал. Поначалу это ощущение привлекло его своей новизной. С тех пор как он сделался солдатом, скучать ему было особенно некогда. Потому сперва скука показалась интересным занятием, однако очень быстро наскучила.

     Что касается Калифигии, толку от нее было чуть. Билл считал, что положение студентки обязывает девушку развлекаться всеми доступными способами, но вскоре выяснилось, что Калифигия стесняется предаваться развлечениям при посторонних. В силу же того, что не могла ни заниматься сексом, ни напиваться до такого состояния, когда на посторонних становится наплевать, она принялась усердно культивировать в себе третий студенческий порок - говорила о разговорах насчет идей.

     Билл и сам мог похвастаться некоторыми идеями - например, насчет того, как остаться в живых, найти выпивку или снята женщину. Однако идеи Калифигии резко отличались от всего, что когда-либо приходило ему на ум. Она заявляла, например:

     "Давай обсудим идею Антонена Арто о театре как о нуво лангаж физик” <Nouveau langage phisigue - “новый физический язык”, концепция известного французского режиссера, теоретика театра А. Арто (фр.).>. По крайней мере, для Билла, который постепенно научился отключаться, как только девушка произносила какое-нибудь незнакомое имя, эти слова прозвучали именно так.

     Билл откинулся на спинку сиденья, глотнул дайкири и пробормотал сонным голосом: “Очень интересно”.

     Впрочем, убить его по-прежнему никто не пытался, надежда на то, что рано или поздно им удастся где-нибудь припарковаться, пока сохранялась, в морозильнике оставалось достаточно бобов и кочанов брюссельской капусты, так что голодной смерти можно было не опасаться. К тому же Биллу впервые в жизни представилась возможность как следует отоспаться.

     Он видел сны о своем детстве, о тех беззаботных днях, когда трудился на ферме от зари до зари, убирая навоз или шагая по борозде за робомулом, который пахал, но не разбивал крупных комьев земли и не отбрасывал в сторону камней. Биллу грезилось, что его вновь окликает милая добрая матушка, которая, как встарь, будит своего сына ласковым тычком под ребра...

     - Проснись олух!

     - У-у-у, мама, отстань.

     - Я что, так тебе надоела?

     - У-у-у, мама... - Интересно, подумалось Биллу, что это взбрело матушке в голову?

     Он открыл глаза. Калифигия Вырви-глаз. Ну конечно! Он взглянул в окошко и увидел, что аэрокар остановился у въезда на подземный бульвар. Билл потянулся, выбрался из машины и посмотрел на небо. Судя по всему, бомбардировки не предвиделось: он различил всего лишь два имперских самолета, которые к тому же двигались в противоположном направлении.

     - Билл, тебе скучно? - справилась Калифигия Билл утвердительно кивнул. - Скучнее, чем мне?

     - Может быть.

     - Тогда ты поймешь меня. - Калифигия притянула Билла к себе и запечатлев на его губах прощальный поцелуй. - Я хочу навестить родных.

     Она захлопнула дверцу, и аэрокар покатил прочь. На дороге заклубилась пыль.

     Билл огляделся.

     Он стоял один-одинешенек на пустынной автостоянке у въезда на подземный бульвар, куда не мог попасть, поскольку у него не было денег. Чуть поодаль начиналось шоссе, которое вело неизвестно куда. Билл ступил на него.

     Поначалу он пытался идти походкой, которой ходят все нормальные люди, но не сумел совладать с собой и медленно, но верно принялся маршировать. Строевой шаг был у него в крови; даже если бы он извлек из своих башмаков гипноспирали, все осталось бы по-прежнему. Вдобавок Билл вынужден был признать, что, маршируя, движется гораздо быстрее. Разумеется, он не стремился к какой-либо конкретной цели; тем не менее приятно было сознавать, что он доберется туда значительно раньше.

     Строевой шаг, помимо всего прочего, обладал еще одним немаловажным преимуществом. Билл настолько наловчился маршировать, что мог теперь запросто спать на ходу - по крайней мере, пока дорога шла прямо, никуда не сворачивая. Шоссе, которое он выбрал, мнилось идеально прямым; во всяком случае, на протяжении нескольких миль. Правда, вдалеке виднелись какие-то деревья...

     К несчастью, когда Билл спал на ходу, ему постоянно снилось, что он марширует, поэтому отдохнуть во сне, увы, не получалось. Сейчас Герою Галактики снилось, что он марширует по серой равнине в направлении маленькой рощицы. Сон был таким же серым, как равнина. Билл достиг рощицы, и тут с небес раздался глас, велевший остановиться.

     Билл проснулся и увидел, что находится в маленькой рощице, стоит на шоссе, которое продолжает бег по прямой. Что его задержало?

     Приблизительно в миле от шоссе дымились обломки имперского самолета-разведчика, но разве это причина, чтобы останавливаться? Биллу доводилось маршировать во сне сквозь перестрелки и бомбардировки, так что он вряд ли обратил бы внимание на заурядную авиакатастрофу.

     - Смотри вверх! - распорядился небесный глас. Билл подчинился. На дереве, на высоте около двадцати футов, висел человек в форме имперской армии.

     - Привет, - сказал Билл.

     - Привет, коли не шутишь, - отозвался человек.

     - Твой? - спросил Билл, кивком головы указывая на обломки самолета.

     - Мой. Мне повезло: успел выскочить.

     - Что-нибудь ценное там есть?

     - Вряд ли, уж больно здорово он шарахнулся - Жаль. - Билл повернулся, чтобы уйти.

     - Эй, подожди!

     - Чего?

     - Я тут застрял.

     - И что?

     - Разве ты не поможешь мне спуститься?

     - Нет, - ответил Билл по зрелом размышлении.

     - На тебе ведь наша форма, так?

     - Ну и?

     - Значит, ты должен мне помочь. Билл расхохотался.

     - Мы же с тобой товарищи по оружию, - напомнил пилот.

     - Гусь свинье не товарищ, - заявил Билл и пожал плечами.

     - Верно, - признал пилот. - А если я тебе заплачу?

     - Это другое дело. Чем?

     - У меня сорок семь кредиток, - сообщил пилот, пошарив в карманах.

     - Имперских?

     - Естественно!

     - Они здесь не в ходу. Давай дальше.

     - Могу предложить спасательный комплект, - проговорил пилот после непродолжительного раздумья.

     - Я до сих пор прекрасно обходился без него. Спасибо, не надо.

     - Погоди! Он сильно отличается от обычного. Или ты не знаешь, что пилотов приравнивают к офицерам?

     - И что там внутри? - осведомился заинтригованный Билл.

     - Сейчас поглядим. Сухой паек, компас, ракетница, пилюли с ядом, медицинский спирт, туалетная бумага, шоколадка, скейтборд, носки, презервативы...

     - Не так быстро, - перебил Билл. Презервативы его не интересовали, поскольку применять их было негде и не с кем, однако в списке, который огласил пилот, имелось кое-что заслуживающее внимания. - Бутылка со спиртом большая?

     - Почти четверть кварты, и полная.

     - Бросай, - велел Билл, становясь под дерево. Пилот кинул вниз ранец со спасательным комплектом. Билл извлек заветную бутылку, отпихнул ранец в сторону, потом призадумался, вынул еще скейтборд и окинул взглядом дерево. Пилот висел на парашютных стропах. Их можно было бы перерезать, но тогда пилот упадет и наверняка переломает себе ноги. Нужно что-нибудь подстелить.

     - Я сейчас, - сказал Билл. - Наберу веток, сложу под деревом, а ты тогда смело обрезай веревки и падай.

     Пилот согласился. Билл отправился на поиски хвороста, однако не нашел ни единой более-менее подходящей веточки и догадался, что придется срубить несколько зеленых. Он уселся на землю и уставился на свою армейскую стопу, где-то внутри которой помещалась пила; ему ни разу не доводилось ею пользоваться, так что он даже слегка обрадовался, что представился случай испытать инструмент в действии. Приглядевшись повнимательнее, Билл различил под одной из множества кнопок крохотные буковки: “Пила”. Он нажал на кнопку, и из стопы вырвался лазерный луч.

     - Близко, - пробормотал Билл, прицелился и отсек от ствола дерева, на котором висел пилот, целую кучу веток, подобрал их, сложил вместе, так что получилась горка высотой добрых пять футов, а затем вспомнил, что надо бы отключить лазер, пока он не посшибал другие деревья и не устроил лесного пожара.

     Пилот совершил мягкую посадку, после чего состоялось знакомство.

     - Двоеточник? - переспросил Билл. - Диковинное имя.

     - Мой отец был помешан на пунктуации, - объяснил пилот. - Когда у меня родилась сестра, ее назвали Запятой. Вдалеке завыла сирена.

     - 0-хо-хо, - вздохнул Билл, - чует мое сердце, пожарный патруль. Вон там, - он указал в том направлении, откуда пришел, - подземный бульвар. Если не хочешь, чтобы тебя зацапали, беги туда и затеряйся в толпе. А я пойду в другую сторону, так что если кого-то из нас и поймают, то только одного. Идет?

     Проводив пилота взглядом, Билл спорол со своего мундира все и всяческие нашивки, вскочил на скейтборд и покатил дальше по шоссе. Вскоре мимо него промчались автомобили военизированной пожарной охраны, которые и не подумали остановиться.

     Билл быстро освоился со скейтбордом; по крайней мере, по прямой он катил без помех и ухитрился даже превзойти собственный рекорд скорости, который установил при ходьбе строевым шагом. Ехать и спать было значительно труднее, чем маршировать и спать, однако постепенно Билл настолько увлекся, что совершенно забыл о сне. К тому времени, когда проголодался, он достиг неглубокой долины, за которой начинались сельскохозяйственные угодья.

     Билл вдохнул полной грудью аромат ферментированного навоза, столь живо напоминавший обо всем, что было связано с понятием “дом”. Он заметил на поле юношу, похожего на него самого в годы детской невинности, который шагал по бороздам вслед за своим робомулом. Билл не бывая на ферме с тех пор, как покинул отчий дом, если не считать гидропонной плантации окры на борту “Баунти”, а этот эпизод своей биографии он, случись такая возможность, без промедления вычеркнул бы из памяти. На ферме можно спрятаться, можно заниматься привычной работой, есть натуральную пищу, спать на настоящей кровати, подстелив под себя соломенный тюфяк, и притворяться, будто никогда в жизни не был солдатом. Может статься, мало-помалу он бы уверился в том, что и впрямь не служил в армии. Таковы были мысли, которые навеяло Биллу благоухание, исходившее от навозной кучи.

     Билл знал, что в своей форме без нашивок он запросто может выдать себя за бродячего скейтбордиста, согласного на любую работу, поскольку так оно, собственно, и было. Оставалось лишь подыскать ферму поприличнее, желательно - с симпатичной хозяйской дочкой, и дело в шляпе.

     Он скатился по шоссе в долину, постепенно набирая скорость, ибо дорога вела под уклон, и принялся высматривать подворье, которое отвечало бы его мечтам. Билл заметил, что шоссе здесь ровное, без каких-либо трещин и выбоин; хорошо, значит, этот край каким-то образом ускользнул от внимания генерала Мудрозада. Впрочем, фермы настолько разбросаны, что не годятся в качестве даже мало-мальски достойных целей. Чтобы уничтожить хотя бы одну ферму, понадобится громадное количество бомб. Разумеется, у генерала Мудрозада бомб в избытке, однако великий полководец наверняка нашел им иное, более рачительное применение.

     Билл углядел впереди домик, стены которого были выкрашены в белый цвет, а по периметру двора тянулся недавно побеленный забор. Рядом с домом виднелась шпалера, по которой карабкались стебли роз; возле шпалеры расхаживали утки. От дома к величественному клену в углу двора была протянута веревка.

     Миловидная молодая женщина, огненно-рыжие волосы которой заодно с подолом голубого домашнего халатика трепал ветер, развешивала на ней весьма любопытные предметы женского туалета.

     Билл сосредоточился на том, чтобы достичь домика. Он находился буквально в двух шагах от забора, когда сообразил, что не принял в расчет одну немаловажную деталь - как ему остановить скейтборд.

     Поразмыслив, Билл решил, что это не составит труда, и опустил ногу, вознамерившись использовать ее как тормоз. Однако он ехал слишком быстро; движение не замедлилось ни вот на столечко, хотя от башмака отлетела едва ли не половина подметки. Повторить маневр Билл не осмелился, ибо не хотел рисковать армейской стопой.

     Нет, он придумал другой способ, который не раз наблюдал и с успехом применял на дисплее компьютера. Правда, тогда у него были под рукой джойстик и пара кнопок, ну да ничего, принципы-то ведь не меняются, верно?

     Билл откинулся назад. Передние колеса скейтборда оторвались от асфальта, задняя часть, наоборот, прижалась к поверхности шоссе, и скейтборд остановился.

     Но что касается Билла, у того сохранилась изрядная инерция. Он взмыл в воздух; вычертил аккуратную дугу, рухнул на землю и по привычке потерял сознание.

 

Глава 21

 

     Ощущение было знакомым и в какой-то мере успокаивающим, ибо Билл уже не в первый раз приходил в себя после контузии и выбирался на свет из непроглядного мрака.

     Он ощупал себя и убедился, что сломать ничего не сломал, хотя синяков прибавилось. Учитывая обстоятельства, весьма неплохо.

     Прежде чем открыть глаза, Билл снова попытался почувствовать, где находится, и вновь ему показалось, что его голова лежит на чьих-то коленях. Что ж, если он не ошибается, у этого кого-то осиная талия, стройные ножки и длинные огненно-рыжие волосы.

     Билл не предполагал, что знакомство состоится таким вот образом, но все повернулось к лучшему. Теперь он может рассчитывать на сочувствие хозяйки. А вдруг получится провести пару-тройку дней в постели? Как хорошо будет отдохнуть, особенно если за ним станет ухаживать ангел!

     - Вы очнулись? - спросила женщина, заметив, что Билл слегка шевельнулся. - С вами все в порядке? - Какой музыкальный голос, под стать внешности!

     - В полном, - отозвался Билл, сразу же позабыв о своей задумке притвориться инвалидом. Разве можно лгать той, у кого такой голос?

     - Вы уверены?

     - Так точно! Ничего серьезного, одни синяки.

     - Как вы здесь очутились? - проговорила женщина и погладила Билла по голове. - Откуда вы? Я вас раньше не видела.

     - Вообще-то я ищу работу. Опыт у меня есть...

     - Отлично! - В голосе женщины прозвучала такая радость, что Биллу почудилось, будто ему поднесли в летнюю жару кружку холодного пива. - Почти всех наших мужчин забрали в армию, а мы, женщины, не в силах одни со всем управиться. Оставайтесь у меня. Плачу я немного, но обещаю, что буду кормить и выделю комнату наверху, рядом с моей. Вы согласны?

     - Согласен, - Билл широко улыбнулся.

     - И вы не сбежите к соседям?

     - Не сбегу, - заявил Билл и открыл глаза.

     Ему показалось, что с лицом женщины, которая наклонилась над ним, что-то не так. Во-первых, угол: ведь Билл глядел на свою хозяйку снизу вверх. Во-вторых, черты ее лица напоминали Герою Галактики кого-то из друзей. А где же огненно-рыжий цвет, который он видел с дороги? По правде сказать, волосы женщины были темно-русыми с переходом в серый. Неожиданно Билла как осенило: незнакомка сильно смахивала на верного товарища его детских дней - преданного робомула.

     Великие небеса, что случилось?

     Билл кое-как сел и вновь уставился на женщину. Угол зрения изменился, но все остальное - ни капельки.

     - Если вы и впрямь в порядке, - произнесла женщина своим роскошным контральто, - позвольте представиться. Миссис Огис. Думаю, мы станем друзьями, так что можете звать меня просто Юнис. - Она протянула руку. Билл назвался, ответил на рукопожатие и едва избежал серьезного увечья, поскольку не ожидал от какой-то там дамочки столь могучей хватки. - Пойдемте наверх, Билл, я покажу вам вашу комнату. - Юнис обольстительно улыбнулась.

     Поднявшись, Билл получил возможность оценить положение дел, причем на его оценку в значительной степени повлияло зрелище, которое открылось ему, когда он карабкался вслед за миссис Огис по ступенькам лестницы на второй этаж. Юнис, по всей видимости, была старше Билла всего лишь на какой-нибудь десяток лет; она отнюдь не уступала Герою Галактики ростом, а если ее плечи и были поуже, чем у Билла, это с лихвой восполнялось шириной бедер. Тем не менее, несмотря на свою несомненную привлекательность, Юнис вовсе не походила на то романтическое видение, которое предстало глазам Билла, когда он мчался по шоссе. Вдобавок она представилась как “миссис”; опыт подсказывал Биллу, что подобная форма обращения подразумевает наличие мужа.

     - Думаю, комбинезон моего мужа будет вам как раз, Билл, - сказала Юнис, открывая шкаф в той комнате, которую отвела Биллу. Она не ошиблась - Билл без труда влез в комбинезон, разве что ему пришлось закатать рукава.

     Что ж, надо признать откровенно: он получил совсем не то, на что надеялся. Однако ныть не стоит. В конце концов, все не так уж плохо: работа на ферме, бомбы с неба не падают, с кухни доносятся вкусные запахи, которые напоминают о доме, - матушка включала ту же самую музыку, когда готовила по средам рагу из печени с сардинами и лимбургским сыром. Билл тяжело вздохнул и отправился чистить свинарник. Судя по всему, тот не убирали несколько лет. Билл прикинул, что, может, проще промыть его водой, но потом сообразил, что водопровод при всем желании не обеспечит необходимого давления. Волей-неволей пришлось браться за лопату и тачку.

     Тяжелая работа была ему не в новинку, равно как и ободряющий запах свиного навоза. Он так решительно взялся за дело, что к ужину, к собственному изумлению, вычистил целый угол свинарника.

     За обильным ужином, который состоял из свиных шкварок, Билл не мог удержаться от того, чтобы не сравнить про себя хозяйства Юнис и рыжеволосой красавицы напротив. И тут и там всем занимались женщины, однако один дом прямо-таки излучал благолепие и уют, а другой разваливался чуть ли не на глазах. Юнис, по всей видимости, старалась как могла, однако ее усилия, похоже, ни к чему не приводили, а вот рыжеволосая, кажется, успевала не только управляться по дому, но и следить за собой. Билл в итоге решил спросить про нее.

     - А, это моя соседка, Мелисса Нафка. Вы должны были проехать мимо ее дома. Честный человек не станет работать на такую, как она.

     - Почему? - удивился Билл, притворяясь, будто ему не слишком интересно. - Она.., э.., довольно симпатичная.

     - Сейчас объясню. Она и пальцем не шевельнет, чтобы привести свой дом в порядок. Бесстыдница!

     - Мне показалось, у нее и так все в порядке.

     - Может быть, но заслуги Мелиссы в том нет. На нее трудятся все мужчины нашей долины. Но вы бы не стали, я знаю. Она никому не заплатила ни единой кредитки. Честный человек просто не захочет с ней связываться.

     - Почему же мужчины ходят к ней, если она им не платит? - справился Билл с полным ртом, сосредоточенно пережевывая очередную шкварку.

     - Терпеть не могу говорить о ком-либо дурно, - произнесла Юнис, подавшись вперед, словно опасалась, что кто-нибудь подслушает их разговор. - Но от правды никуда не денешься. - Она понизила голос до шепота. - Мелисса спит с ними! - Юнис откинулась на спинку стула и осведомилась:

     - Ну разве не ужасно? Со всеми подряд!

     - Ужасно, - согласился Билл, чтобы не обидеть хозяйку, однако в мыслях позволил себе возразить. Ужин продолжался не то чтобы в молчании, но где-то близко к тому. Билл отвечал невпопад и то лишь тогда, когда не ответить было нельзя; по счастью, он не произвел на Юнис впечатления блестящего собеседника, поэтому она не очень наседала. Словом, Билл делал вид, что слушает, но на уме у него было совсем другое - он пытался сообразить, как ему поступить.

     С одной стороны, он обещал Юнис, что будет работать на нее, а обещания следовало выполнять. Но с другой - он может очистить свинарник к завтрашнему утру, и тогда ему, вполне возможно, представится случай улизнуть среди дня на соседний двор. Хотя, хотя... На расчистку свинарника наверняка уйдет несколько недель. Если уж на то пошло, рук-то у него всего две!

     Билл отправился спать, однако продолжал размышлять над тем, как ему выкрутиться, и ночью, и на следующее утро. Он встал, побрился и натянул чистый комбинезон - с тех позиций, что проблема вдруг возьмет да и разрешится сама собой. Но ничего подобного не произошло, сколько он ни ломал голову и ни спрашивал совета у свиней. Билл совсем было пал духом, и тут в отдалении прогремел взрыв.

     Чудовищный грохот совершенно не вязался с покоем старомодной долины, жизнь в которой текла по исстари заведенному порядку, а наиболее серьезная опасность заключалась в том, как бы проскользнуть в дом рыжеволосой и не оскорбить притом чувств Юнис. Билл выскочил из свинарника, чтобы посмотреть, что случилось, и услышал второй взрыв, который прогремел чуть тише первого.

     Снег? Нет, для снега сейчас не время. Однако с неба определенно что-то падало - чересчур медленно, чтобы быть дождем, градом, шрапнелью или чем-нибудь еще в том же духе. Вдобавок, хотя это “что-то” парило надо всей долиной, сыпалось оно всего-навсего из пяти или шести белых облачков.

     Пропагандистские бомбы! Билл подхватил оказавшийся поблизости листок и принялся читать. Тот начинался, как и положено, с фразы: “Ваш Император любит вас!"

     "Ваш Император любит вас! “Так и есть, честное слово!” - Император. С тех самых пор, когда возникла наша славная Империя, фермеры были ее величайшим достоянием. Сильные, трудолюбивые, верноподданные, они любили Императора, который платил им ответной любовью. Каждый из Императоров стремился сохранять связь с землей и с теми, кто на ней работает; каждый Император владел фермерами и проявлял о них искреннюю и неусыпную заботу. Без фермеров у нас непременно возникали бы трудности с продовольствием, а часть имперских продотрядов осталась бы без работы. Посему фермеры - источник благополучия Империи; неудивительно, что Император любит их больше, нежели всех остальных. Фермеры жизненно важны для армии, ибо солдаты не производят пищи, но потребляют ее в громадных количествах. Император любит солдат а потому поистине обожает фермеров.

     К сожалению, любовь Императора не беспредельна. Он любит вас, однако желает всей душой, чтобы вы вернулись в его распростертые объятия. А для того ему необходимо победить мятежников, которые, ведомые невежественными главарями, отказывают нашему правителю в любви. Пища, которой вы снабжаете гнусных бунтовщиков на Вырви-глазе, - нож в сердце Империи. Чем больше будут сопротивляться бунтовщики, тем больше разрушений причинит вам могущество милосердного и любящего Императора.

     Вот почему он, идя против своей воли, повелел войскам уничтожить ваши дома и фермы, дабы предохранить вас от более горькой участи, каковую пророчат вам безбожные предводители мятежников. Бомбежка начнется через двадцать минут. Помните: ваш Император любит вас!"

     - Бежим! Бежим отсюда! - крикнул Билл, врываясь в дом. - Бежим!

     В дверях он столкнулся с Юнис, которая также прочла листовку, прихватила с собой на память кое-какие безделушки и бросилась на улицу, чтобы предупредить Билла. Вдвоем они выбежали со двора и влились в бурлящую толпу, которая устремилась по дороге прочь из долины.

     - Бежим! Бежим отсюда!

     Вскоре Билл очутился напротив дома Мелиссы Нафки, которая находилась внутри, а потому еще не успела прочитать листовку. Впрочем, она услышала крики. Билл увидел, как мелькнули в окне второго этажа огненно-рыжие волосы; мелькнули и исчезли. Мгновение спустя она выскочила наружу. Билл замедлил шаг, чтобы насладиться зрелищем. Тело Мелиссы облегал домашний халатик; прежде чем она запахнула свою одежду. Герой Галактики разглядел, что на ней нет ничего, кроме сандалий с кожаными ремнями, которые обхватывали ноги вплоть до бедер. Вслед за женщиной появились трое мужчин: первый был слишком стар, чтобы служить в армии, а двое других - чересчур молоды. Наверное, отец с сыновьями. Все они застегивали на бегу брюки и натягивали рубашки, стараясь не задеть кровоточащих рубцов на спинах.

     Билл сокрушенно вздохнул. Очередная утраченная возможность. Пожалуй, он вернется сюда после того, как имперские звездолеты закончат стирать с лица земли мирное поселение, вернется и отыщет женщину своей мечты. Однако это подождет; сейчас главное - унести подобру-поздорову ноги.

     - Елки-палки, бежим, пока целы!

 

Глава 22

 

     Прислушиваясь к грохоту разрывов за спиной, Билл внимательно изучал окрестности и вдруг заметил впереди каменный амбар. Тот уже слегка пострадал от бомбежки, а потому Билл решил, что в нем можно спрятаться. Амбар отнюдь не производил впечатления сооружения, которое стоит бомбить дважды. Герой Галактики припустил через поле и вскоре достиг здания.

     К его удивлению, дверь оказалась закрытой. Он сперва не поверил. Снова подергал ручку, а затем ударил плечом. Дверь не поддалась ни на йоту, зато плечо пронзила острая боль.

     Выбора не оставалось. Билл призадумался, затем обошел амбар и проник внутрь через огромную дыру в стене.

     Как выяснилось при осмотре, на деле бомбежка причинила зданию изрядный урон.

     Часть крыши обрушилась на пол, образовав этакую живописную груду обломков. Что касается стен, все они находились в крайне плачевном состоянии, за исключением той, что содержала в себе дверь. Некое подобие крыши сохранилось разве что над углами амбара. По запаху, который витал над развалинами, Билл заключил, что те, кто скрывался внутри, либо погибли на месте, либо покинули амбар в сильной спешке. Если кто и уцелел, он наверняка схоронился под обломками крыши и был, по всей вероятности, перепуган до полусмерти, а значит, вполне возможно, опасен.

     Тем не менее больше укрыться было негде, и Билл твердо вознамерился добиться своего, несмотря на привходящие обстоятельства.

     Говорят, что большинство животных становятся опасными тогда, когда их загнали в угол или когда они защищают своих детенышей. В общем и целом так оно, наверно, и есть. Однако лишь немногие животные способны устоять перед натиском разъяренного солдата имперской армии, который озабочен спасением собственной жизни. А в том, что Билл разъярен, сомневаться не приходилось.

     На его глазах одна из бомб угодила в дом Мелиссы Нафки, из чего следовало, что женщина вряд ли когда-нибудь вернется в долину. К тому же Билл видел, как ее подобрал водитель какого-то автомобиля и как последний немедля рванулся вперед. Иными словами, тут ловить было нечего.

     Однако следующая бомба поразила здание винного магазина, что означало, что Биллу просто необходимо подольше задержаться в здешних краях.

     Атака имперских кораблей была поистине шедевром в том, что касалось точности бомбометания. Все обошлось без жертв - пострадали всего двое или трое, причем одним из них был старик, тот самый, что выскочил из дома Мелиссы; он запутался в волочившихся по земле штанах и растянул ногу. Однако звездолеты обработали местность настолько основательно, что жить в окрестностях стало невозможно. Билл поневоле восхитился меткостью своих бывших собратьев по оружию.

     Впрочем, ему подумалось, что восхищаться лучше из надежного укрытия, а потому он пересек амбар, стукнул кулаком по груде обломков и громко крикнул.

     Ответа не последовало.

     Что ж, хороший знак, если только тот, кто прячется внутри, не слишком напуган, чтобы отозваться.

     Билл приготовился к встрече с неизведанным и проник под плиту, составлявшую некогда часть крыши. Он очутился в темноте. Присмотревшись, Билл различил в дальнем углу диковинный блеск. То мерцало, отражая свет, который попадал сюда сквозь бесчисленные щели, множество глаз. Билл пересчитал глаза, прикинул, сколько тут может быть народу, и его сердце медленно, но верно поползло в пятки. Однако некоторое время спустя он собрался с духом и шагнул от щели, через которую забрался в укрытие, давая своим глазам привыкнуть к мраку.

     В углу зашевелились, потом послышался звук, похожий на человеческий шепот. Биллу почудилось, будто он разбирает слова: “форма”, “спрятаться”, “тише”...

     Наконец глаза освоились с темнотой и Билл смог разглядеть, с кем, собственно, ему предстоит встретиться.

     - Привет, ребята, - поздоровался он.

     - Ты кто такой? - справился один из мужчин.

     - Билл, - Герой Галактики сделал шаг вперед и протянул руку.

     - На кого ты работаешь?

     - На Юнис Огис, - рука Билла мало-помалу начала опускаться.

     - Она состоит на воинском учете?

     Прежде чем Билл успел ответить - и хорошо, поскольку он не имел ни малейшего представления, о чем речь, - вмешался второй мужчина:

     - Нет. По крайней мере, раньше не состояла.

     - Сдается мне, никакого учета уже не существует, - заявил Билл, - разве что кто-то считает трупы. Долину разбомбили вдоль и поперек. Однако я что-то не пойму, о чем вы толкуете.

     - Ты что, не читаешь газет? - спросил первый.

     Билл поразмыслил, а затем отрицательно помотал головой.

     - А про переворот слыхал?

     - Спрашиваешь? Я убегаю от хунты.

     - Они тоже теперь убегают. Значит, про второй переворот не знаешь?

     - Второй? - Билл озадаченно моргнул.

     - Ну да, - подтвердил новый голос из темноты. - Двое парней по имени Сид и Сэм пару дней назад освободили президента Гротски, растормошили народ, привлекли на свою сторону армию и свергли генералов. Ты бы слышал, какую речугу они толкнули с танка!

     Билл снова моргнул - иного ответа у него не было.

     - Ну вот, Гротски вернулся в свой кабинет и объявил, что выбора нет: мол, ситуация складывается так, что он вынужден ввести военное положение и приостановить действие конституции. И шут с ней, главное, что демократия восстановлена!

     - Замечательно, - выдавил Билл. - А что Сид и Сэм? Что с ними сталось?

     - О, они получили назначения в Комитет по спиртным напиткам. Хорошенькая благодарность, а?

     - Елки-палки, - проговорил Билл и тяжело опустился на землю.

     - А ты что здесь делаешь? Прячешься от набора, как и мы?

     - Может быть. - Билл хмыкнул и уставился в небо над головой. - Пожалуй, я прячусь от дождя.

     - Да ты, никак, спятил? Дождя ведь нет и в помине!

     - Все равно, с неба падает всякая дрянь, а мне жутко не хочется, чтобы она валилась на меня.

     - Выходит, ты один из нас?

     Билла окружила целая толпа. Люди принялись пожимать ему руку, хлопать по плечам, словом, наперебой выказывать дружеские чувства.

     Биллу доводилось и раньше попадать в такой переплет, когда каждый норовит объясниться в любви; обычно это случалось в барах, а компанию составляли те, кто находился в изрядном подпитии. Впрочем, он решил не спешить с выводами, поскольку ничуть не стремился ни затевать стычку, ни покидать уютное убежище.

     - Один из кого? - уточнил он.

     - Из тех, кто уклонился от призыва.

     - Что-то новенькое, - пробормотал Билл, не ведавший ни сном ни духом, что на Вырви-глазе, оказывается, существует такая вещь, как призыв в армию.

     - Реформа президента Гротски, - объяснил мужчина, который, по-видимому, являлся предводителем ватаги пройдох. - Раз демократия спасена, все как один должны защищать с оружием основные демократические свободы. Поэтому в армию забирают всех подряд, от восемнадцати до тридцати пяти. Нас учат беспрекословно повиноваться, потому что иначе отстоять независимость невозможно.

     - Точно, - согласился Билл. - Разумная мысль.

     - Мы поддерживаем своего президента, однако расходимся с ним в идеологических тонкостях, ибо вовсе не горим желанием превратиться из людей в кровавую мешанину.

     - Разумно, - повторил Билл с одобрением в голосе.

     В амбаре установилась искренняя, дружеская атмосфера. Еще бы - никто не собирался выдавать кого бы то ни было властям, а власти, по всей вероятности, не могли добраться до укрытия по причине бомбардировки, которая и не думала прекращаться. Грохот разрывов свидетельствовал о том, что имперские корабли методично, со знанием дела, продолжают засыпать поля, плантации клубники и посадки кольраби бомбами, которые превращают пажити в безликую бурую массу.

     Как ни странно, череда взрывов служила как бы музыкальным сопровождением неторопливой приятельской беседы.

     Внезапно сквозь щель под плитой в убежище проникла темная фигура. Человек осторожно выпрямился, и Билла вдруг захлестнуло волной панического ужаса.

     - Добрый день, - поздоровался незнакомец.

     - Как это вас не задело? - спросил Билл, убедившись, что остальные не намерены подавать голоса.

     - Привычка.

     Билл вскочил, отпихнул незваного гостя, продрался сквозь щель, но не добежал и до середины амбара, как очутился в окружении людей в форме, которые навели на него свои бластеры и защелкали предохранителями.

     Герой Галактики замер.

     Его примеру последовали все прочие; правда, они остановились не раньше, чем повалили Билла наземь, прямо в кучу навоза.

     Незнакомец, которого едва не затоптали, выбрался из укрытия, отряхнулся и достал из кармана пластиковую карточку.

     - “Приветствую вас, - прочитал он. В ответ раздался дружный стон. - Ваш демократически избранный президент и верные ему представители Генерального штаба рады встрече с поборниками свободы и демократии. Во имя сохранения важнейших прав и свобод личности вы зачисляетесь в армию независимости планеты Вырви-глаз!” - Он сунул карточку обратно в карман. - Вопросы есть?

     Кто-то поднял руку. Сверкнуло пламя, и в ладони смельчака возникла сквозная дыра.

     - Перевяжите рану. Еще вопросы будут? Молчание подтвердило, что всем все понятно.

 

***

 

     Занятия в лагере имени Хинлайна <Намек на фамилию известного американского писателя-фантаста Роберта Э. Хайнлайна.> не доставляли Биллу ровным счетом никаких хлопот. Единственное отличие этого лагеря от всех прочих, в каких довелось побывать Герою Галактики, состояло в том, что он располагался под землей, на месте бывшего бульвара. А так - все та же муштра, к которой Билл привык настолько, что мог выполнять все команды даже во сне, чем, собственно, и занимался.

     Офицеров особенно поразило его умение маршировать, не просыпаясь ни на секунду. Они поняли сразу: вот человек, который знает, что делает.

     Состоялось совещание командиров, на котором приняли решение, что обладатель такого таланта и таких клыков заслуживает непременного поощрения.

     В результате Билл сделался сержантом вырви-глазнийской армии.

     Повышение в чине пришлось ему весьма и весьма по душе.

     В любой армии сержанты прежде всего наблюдают за солдатами, а в боевых действиях участвуют лишь в случае крайней необходимости. Если не считать офицеров, то получится, что сержанты работают меньше, чем кто бы то ни было другой. Кроме того, у них есть свой клуб. Вдобавок воинская культура на Вырви-глазе достигла таких высот, что в сержантском клубе подавали настоящее пиво, а вовсе не то эрзац-пойло, которым поили имперских солдат. В общем, Билл был доволен тем, как повернулась судьба.

     Однако что-то его беспокоило - то ли угрызения совести, то ли неутоленное любопытство, а может быть, рези в животе по причине съеденного накануне вечером хаггиса <Хаггис - шотландское блюдо, бараний рубец, начиненный потрохами со специями.>.

     Впрочем, Билл и впрямь задумался, нет ли некоторого противоречия в том, что он находится в составе двух воюющих между собой армий. Кому хранить верность? Вырви-глазнийцам, раз они присвоили ему звание сержанта? Или Императору, который сделал его Героем Галактики? Или все же президенту Гротски, благо Император вот уже семнадцать месяцев не выплачивает Биллу жалованья?

     Рези в животе наконец улеглись, однако беспокойство осталось. Билл охотно согласился бы забыть про него и не вспоминать ни при каких обстоятельствах, равно как и до конца жизни не притрагиваться к хаггису. Но как обычно бывает в романах, вмешался слепой жребий. "

     Поскольку поверхность планеты Вырви-глаз превратилась, по сути, в одну громадную воронку, неустрашимый генерал Уормвуд Мудрозад объявил, что настала пора высаживать доблестный десант.

     Президент Гротски провозгласил всеобщую мобилизацию и потребовал от всех без исключения воинов героического самопожертвования.

     Начальник лагеря имени Хинлайна считал, что талант следует всемерно поощрять. Через час после получения приказа Билл со своим взводом двинулся на передовую.

 

Глава 23

 

     Отправление на передовую оказало на Билла поистине изумительное воздействие. В обычных условиях одна только мысль о чем-либо подобном повергла бы его в глубокое уныние. Теперь же он отчасти даже радовался, ибо сумел избавиться от надоедливого беспокойства, которое причиняло ему столько неудобств. Он понял, что принадлежность к той или иной армии не имеет ни малейшего значения, поскольку обе армии, похоже, сговорились прикончить известного всей Вселенной Героя Галактики.

     Вместе со своим взводом, который состоял целиком из необученных, смурных, бестолковых и сексуально озабоченных новобранцев, Билл переходил от офицера к офицеру, причем по мере приближения к передовой те неуклонно понижались в чинах, с полковника до лейтенанта. В итоге, после долгих блужданий, Билл отрапортовал о своем прибытии и.о. лейтенанта Гаруну аль Розенблатту, с трудом удержавшись от того, чтобы не назваться и.о. капрала. Он уже открыл было рот, но вовремя спохватился, поскольку сообразил, что в этой армии носит звание сержанта и на него могут посмотреть косо, если узнают, что он числится также в войсках противника, - перестанут платить жалованье, поставят пометку в личное дело, а там, гляди, и расстреляют. Билл же всей душой хотел сохранить незапятнанным хотя бы один послужной список, а уж остаться в живых было его заветнейшей мечтой.

     В гражданской жизни, которая оборвалась после полудня в прошлый вторник, Розенблатт был художником. Изображал он в основном цветы и специализировался на декоративной отделке загородных поместий. Разумеется, человек со столь богатым опытом просто не мог не стать офицером и не получить назначения в разведку. Взводу Билла полагалось заменить то подразделение, которое лейтенант потерял позавчера. Именно потерял - оставил вблизи вражеских позиций, залюбовавшись на восхитительный экземпляр ныне необычайно редкого тысячелистника; он долго ждал своих солдат, но те так и не появились.

     - Ну, сержант? - Розенблатт нахмурился и что-то пробормотал себе под нос.

     - Билл, - вставил Билл.

     - Ах да, конечно, ваше имя упоминалось в приказе. Сержант Билл. Ну да ладно, все равно я не собираюсь его запоминать. Вы покинете меня, как и все остальные... - Лейтенант застонал и смахнул предательскую слезу.

     - Никак нет, сэр! - наидоблестнейше гаркнул Билл. - Мы останемся с вами до конца! Мы верные солдаты... - Нет, не Императора, это другая армия. Что туг у них? - Республики! - Билл свирепо поглядел на своих новобранцев. Те одобрительно загудели.

     - Покинете, покинете, - отмахнулся офицер. - У меня солдаты не задерживаются. Одни попадают в плен, другие убегают, третьи погибают; в общем, никто не возвращается. Я непригоден к службе...

     - Как и все мы, сэр, - уверил Билл. - Но так уж заведено. Как бы то ни было, мы прибыли в ваше распоряжение. - Он положил руку на плечо рыдающему Розенблатту. - Мы вернемся, можете не сомневаться. Вы видите перед собой бывалых солдат. Мои ребята целую неделю обучались в лагере. Мы соберем все сведения, какие вам только понадобятся, и обязательно вернемся. - Билл оглянулся на свой взвод. Новобранцы благоразумно отступили подальше. - Доверьтесь мне, - проговорил Билл, переходя на тот единственный язык, который, насколько он знал, был доступен пониманию любого офицера.

     - Что ж, хорошо, - Розенблатт утер слезы. - Если вы настаиваете... - Он окинул взвод Билла испытующим взглядом. - Надо признать, вид у вас вполне боевой. Ну, за дело...

     Билл обнял командира, искренне сочувствуя его горю.

     - Сэр, может, вы скажете, что мы должны сделать?

     - Какая удачная мысль, сержант! - просиял Розенблатт. - Нужно пойти вон туда, - он махнул рукой в сторону, - и узнать, что там происходит, где противник, и вообще...

     - Разрешите предложить, сэр?

     - Что? Да, пожалуйста.

     - Вы слишком ценный человек, чтобы рисковать своей жизнью. К тому же у меня больше опыта. Оставайтесь здесь и разрабатывайте стратегию, а мы сходим разведаем, что к чему. Вы и оглянуться не успеете, как мы вернемся. А к тому времени вы наверняка решите” как быть дальше. Идет?

     - Не знаю, не знаю...

     - Сэр, - заявил Билл, - вы можете следить за нами в бинокль. Доверьтесь мне, - он оскалил клыки и состроил свирепую гримасу.

     Артиллерийская стрельба, в которой каждодневно практиковались обе враждующие стороны, превратила участок ничейной земли в подобие свежевспаханного поля. Пока это была единственная трудность, с которой столкнулся взвод: солдаты Билла беспрерывно спотыкались и валились в воронки, вследствие чего вскоре стали похожи на вдоволь понюхавших пороху ветеранов, хотя и не участвовали еще ни в одной битве.

     По идее, стычки с противником следовало всячески избегать, однако Билл, наоборот, стремился к ней, чтобы проверить, на что годятся новобранцы. Поэтому он подвел взвод настолько близко к вражеским окопам, что те можно было различить невооруженным глазом, и даже осмелился помахать своим недавним товарищам. Как ни странно, никто не стрелял, да и махать в ответ тоже, по-видимому, не собирался. Стрелять самому Биллу не хотелось: чего доброго, десантники примут вызов и начнут палить на поражение, а не в белый свет, показывая офицерам, что отнюдь не спят на посту. Вот если бы использовать артиллерию...

     - Лейтенант, - прошептал Билл в портативную рацию, которую дал ему с собой Розенблатт. Тишина.

     - Лейтенант Розенблатт, - прошептал он чуть громче. Снова тишина. Билл окликнул лейтенанта нормальным голосом. Тот упорно не отзывался. - Ты, осел! - рявкнул Герой Галактики.

     Из динамика донесся испуганный вопль.

     - Сэр? - прошептал Билл.

     - Слушаю, сержант. Что вам нужно?

     - От нас до противника рукой подать, но видно плохо. Если подобраться еще ближе, я, наверно, смогу определить, где расположены огневые точки.

     - И чем же я могу помочь?

     - Сэр, мне необходима артиллерийская поддержка.

     - Что вы такое говорите, сержант? Билл принялся втолковывать лейтенанту, что имел в виду, затем прикинул свое местонахождение и прибавил:

     - Скажите им, чтобы смотрели, куда стреляют, а то, не ровен час, перепутают...

     Спустя несколько минут загрохотали орудия и вокруг того места, где находился взвод Билла, начали рваться снаряды.

     Лейтенант не подвел: по своим артиллерия пока не била. Тогда Билл осторожно пополз вперед, косясь одним глазом на разрывы, а другим - на вражеские окопы. Он довольно быстро убедился, что такой способ не слишком удачен и чрезвычайно утомителен, а потому целиком сосредоточился на наблюдении за снарядами.

     Заметив, что один из них явно намеревается взорваться в опасной близости, Билл вскочил и побежал, а за мгновение до взрыва подпрыгнул в воздух, и взрывная волна швырнула его в окоп, где Героя Галактики подхватили заботливые руки донельзя удивленных имперских десантников.

     - Привет, ребята, - воскликнул Билл. - Наконец-то я дома!

 

***

 

     Никто толком не знал, как поступить со странным перебежчиком, который так неожиданно свалился в окоп. На нем были нашивки сержанта вырви-глазнийской армии, из чего следовало, что он - военнопленный или, может быть, дезертир. С другой стороны, его форма напоминала покроем мундир имперского десантника, что позволяло причислить диковинного солдата к подлым предателям. Однако ткань, из которой был пошит упомянутый мундир, отличалась настолько высоким качеством, что наводила на мысль о попытке гнусного шпионажа. Чтобы обезопасить себя от возможных неприятностей, десантники заковали Билла в кандалы и отправили в тыл.

     Он всю дорогу улыбался и говорил. “Я пленный, понимаете? Вы, на что отвечали: “Естественно. Мы же сами взяли вас в плен”. Он пробовал возразить, что явился добровольно, и услышал в ответ, что разницы тут никакой нет. Тогда Билл снова назвался пленным, и все началось сначала.

     Впрочем, главным было то, что передовая с каждой минутой оказывалась дальше и дальше, а заветный шкафчик со стопами - все ближе, может статься, и ближе.

     Именно воспоминание о шкафчике побудило Билла принять окончательное решение. Он изрядно устал от своей армейской стопы, а подходящей замены на Вырви-глазе было не найти. То есть, если он хотел обзавестись чем-либо поудобнее, ему следовало попасть в лагерь имени Бубонной Чумы. Отсюда вытекало, что первым делом надо вернуться в имперскую армию.

     Кроме того, Билл опасался, если окопная война со временем перерастет в настоящую, быть подстреленным своими собственными товарищами и полагал, что, останься он с вырви-глазнийцами, подобной участи не избежать.

     Вот почему Билл улыбался и счастливо позвякивал кандалами, не подозревая, что создал своим появлением сложнейшую административную проблему. Офицеры, к которым доставляли перебежчика, не желали брать на себя такую ответственность и, подальше от греха, отправляли Билла все глубже в тыл.

     Разумеется, каждый из них, чтобы не быть обвиненным в пренебрежении долгом, приказывал добавить цепей; в итоге из очередной полковничьей резиденции полицейским пришлось Героя Галактики не выводить, а выкатывать, словно то был не человек, а бочонок с вином.

     Но вот, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой, весь в цепях, из-под которых виднелось только лицо с улыбкой до ушей, как у повредившегося в уме, Билл предстал - прикатился - пред светлые очи главнокомандующего.

     - Добрый день, сэр! Я вернулся!

     Генерал Мудрозад медленно повернулся и уставился на клубок хромированной стали.

     - Клянусь Господом, мне знаком этот голос! - Генерал попытался раздвинуть цепи, чтобы получше разглядеть лицо Билла, но у него ничего не вышло. - Снять кандалы! Немедленно!

     Адъютанты, штабные офицеры, охранники и все прочие, кто находился в помещении, кинулись выполнять приказ Мудрозада. Слева от Билла завязался кулачный бой: там сошлись врукопашную два офицера и женщина-сержант. Последняя могучим ударом повергла на пол капитана, а затем рухнула сама, получив от лейтенанта пинок в солнечное сплетение. То был не единичный случай; борьба продолжалась повсеместно, и Билл пережил несколько неприятных минут, пока его крутили и вертели во все стороны.

     Наконец цепи сняли и генерал узрел перед собой того, кого назначил в свое время стрелком Господа.

     Билл надеялся, что Мудрозад не забыл о своей щедрости.

     - Ты?! - взревел генерал.

     - Я вернулся! - воскликнул Билл, польщенный тем, что его все же узнали, и распростер объятия.

     - Заковать его в кандалы! - распорядился Мудрозад. Эта задача была потруднее прежней, поскольку Билл отнюдь не выказывал готовности сотрудничать, но превосходство в численности позволило офицерам справиться с непокорным солдатом. Вскоре Билл вновь оказался с ног до головы в цепях.

     - Что ты можешь сказать в свое оправдание?

     - Ссрргм ффмрфф хммфф. Мм нрнф ффррм мрффм. Мрггнфф!

     - На каком языке он изъясняется? Позвать переводчика! - приказал Мудрозад.

     Все, кто был в помещении и имел звание ниже полковника, бросились к двери, крича наперебой, что знают, какой это язык и кто может с него переводить. Сержант - та самая, что была повержена на пол и только-только поднялась, - сообразила, что к двери ей все равно не пробиться, а потому решила предложить кое-что новенькое.

     - У него во рту железо. Снимите цепь с головы.

     - Стоять! - рявкнул Мудрозад. Столпотворение мгновенно прекратилось. - Почему бы нам не снять цепь с головы этого мерзавца?

     - А не опасно, сэр? - справился полковник.

     - Замечательная идея, господин генерал! - одобрил майор.

     - Вы великий мыслитель, сэр, - присовокупил капитан.

     - Сэр, я преклоняюсь перед вашим гением, - заявил лейтенант.

     - Идея-то моя, - пробормотала женщина-сержант.

     - Сержант, снимите кандалы! - распорядился генерал. Женщина прекрасно справилась с порученным заданием: она ловко выдернула кончик цепи изо рта у Билла, едва не лишив того клыков.

     - Ну, Билл, что ты теперь можешь сказать в свое оправдание? Билл покачнулся, однако устоял в вертикальном положении и попытался определить, какой из генералов, что маячил перед его глазами, всамделишный. Мудрозад всегда отчасти напоминал ему призрак; по такому поводу выбрать из множества одного-единственного представлялось несколько затруднительным. Впрочем, генералу стояли так близко друг к другу, что можно было и не вдаваться в подробности.

     - И.о. капрала Билл прибыл в ваше распоряжение, сэр! - Билл хотел было отдать честь, но сумел лишь слабо звякнуть цепями. Что касается позы, его еще при заматывании вытянули по стойке “смирно”.

     - Вот как? Нет, вы только послушайте, каков наглец! Скажи-ка нам, дезертир Билл, изменник Билл, почему на тебе вырви-глазнийские нашивки? И где твой настоящий мундир? Ишь, вырядился!

     - Сэр, - возразил Билл, - я не замышлял ничего дурного.

     - Налицо неприкрытое оскорбление офицерской чести! Твой мундир сшит из ткани, а не из переработанной бумаги!

     - Я тут ни при чем, - пролепетал Билл. - Мою форму забрали в госпитале.

     - Ага! Вдобавок принимал помощь от врага! Трижды предатель! - Генерал повернулся и указал на троих офицеров. - Вы, вы и вы. Что скажете?

     Офицеры с ужасом переглянулись, как бы умоляя один другого заговорить первым. Наконец самый смелый из них пришел, по всей видимости, к выводу, что не правильный ответ менее опасен, чем никакой.

     - В расход! - гаркнул он.

     - Что значит “в расход”? - с угрозой в голосе переспросил генерал. - Мне надо знать, виновен или не виновен!

     - Виновен!

     - Виновен!

     - Виновен!

     - Так точно, сэр, полностью виновен!

     - Совершенно виновен!

     - Целиком виновен!

     - Хватит! - Мудрозад обернулся к Биллу. - Что ж, Билл, тебя судили по закону. Мы установили, что ты виновен в дезертирстве и прочих преступлениях, которые будут перечислены в приговоре. Хочешь что-нибудь сказать?

     - Я слишком молод, чтобы умирать! - ответил Билл, не раздумывая.

     - Сынок, - проговорил генерал отеческим тоном и положил руку на голову Биллу, поскольку из-за кандалов до плеча достать не мог при всем желании, - выбирать тебе не приходится. Да благословит тебя Господь, мой мальчик. Ладно, ведите его на расстрел!

     Полицейские было покатили Билла к выходу, но вдруг в помещении появился худой мужчина в серой шинели - должно быть, вылез из шкафа, потому что больше ему взяться было неоткуда; мужчина зашептал что-то на ухо генералу, который, как ни удивительно, внимательно слушал.

     Билл заметил это лишь в силу того, что полицейские никак не могли взгромоздить его на тележку, на которой привезли сюда. Стоило им затащить Героя Галактики на платформу, как он тут же скатывался обратно. Если бы не цепи, Билл наверняка получил бы серьезное увечье, чему, несомненно, обрадовался бы от всей души, когда бы не печальная необходимость погибнуть во цвете лет. В конце концов полицейские все же добились своего.

     - Стойте! - окликнул их генерал. - Билл, хочешь оправдаться в моих глазах?

     Весь Генеральный штаб в изумлении разинул рот. - Конечно, - отозвался Билл. - Я останусь в живых?

     - Нет.

     - А проживу хоть немного еще?

     - Да.

     - Что мне делать? - спросил Билл, благо выбора не было. -

 

Глава 24

 

     Ожидая, когда начнется стартовый отсчет, Билл проверял напоследок свое снаряжение.

     Пилюля с ядом? Здесь.

     Портативный радиопередатчик, замаскированный под таракана-прусака? Здесь.

     Все здесь.

     Остается только ждать.

     Билл не знал в точности, чего ждет. Ему никогда раньше не доводилось выстреливаться из катапульты. Та представляла собой этакое громоздкое старомодное сооружение, из чего следовало, что ее, вполне возможно, предназначали для аристократов; хотя вряд ли - тогда она была бы поудобнее.

     Полицейские сняли с Билла кандалы, что, естественно, делало жизнь более приятной и облегчало выполнение секретной самоубийственной миссии. Однако сами полисмены, похоже, и не думали уходить. Они выстроились на платформе над Биллом, нацелив бластеры на особенно им любимые части его собственного тела.

     По всей видимости, ни одно путешествие при помощи катапульты не обходилось без долгого ожидания в громадном ковше, в котором лежал сейчас Билл. Кроме того, оно как будто было связано с определенным риском. Иначе зачем на его спине закрепили ранец с неким автоматическим устройством? Хотя ведь человек в серой шинели сказал, что Биллу вовсе не обязательно знать, для чего оно служит и каким образом действует.

     Так что Билл просто лежал и ждал - неизвестно чего.

     - Готов? - спросил офицер, голова которого показалась над краем ковша.

     - Готов к стартовому отсчету, сэр! - отчеканил Билл.

     - Что? Ах да. Пять, четыре, три, два, один. Пошел! - Офицер махнул рукой и быстро отскочил в сторону. Билл услышал, как тренькнула перерубленная веревка, а в следующее мгновение взмыл в воздух.

     В общем и целом ощущения были весьма интригующими, где-то даже приятными. Ничто не препятствовало Биллу наслаждаться полетом - ни транспортное средство, ни скафандр наподобие того, который выдавали коммандос. Свободный и почти счастливый, Билл мчался над полем битвы, распугивая уцелевших в войне птиц.

     Какое-то время спустя он достиг верхней точки дуги, по которой поднимался в небо, и устремился вниз.

     Билл отметил про себя, что размахивание руками, в подражание птицам, ни к чему хорошему не приводит. В бесполезности же молитв, панических возгласов и истошных воплей он убедился на собственном опыте, и уже довольно давно.

     Интересно, подумалось ему вдруг, а что, если в ранце бомба? Нет, чересчур уж сложно; затевать такое, чтобы прикончить какого-то там и.о. капрала. А может быть, на нем опробуют новый способ казни?

     Биллу велели, когда он начнет снижаться, свернуться калачиком. Истощив запас молитв и причитаний. Герой Галактики вспомнил о полученных инструкциях. Мол, если он свернется, то на экране радара вполне сойдет за обыкновенный артиллерийский снаряд. Билл полагал, что шансов на выживание у него от того вовсе не прибавится; впрочем, они были настолько ничтожны, что вопрос о том, в какой позе лететь, представлялся совершенно несущественным. Билл подтянул колени к груди и, вспомнив детство, сунул в рот палец.

     Когда-то это помогало, но на сей раз он едва не лишился переднего зуба.

     В нескольких футах от земли - Билл определил расстояние наугад, поскольку крепко-накрепко зажмурил глаза, - Героя Галактики как следует встряхнуло, и он на долю секунды замер в воздухе благодаря тому, что заработал находившийся в ранце генератор антигравитации.

     Из сопла в нижней части ранца вылетели ракеты, предназначенные для того, чтобы сымитировать разрыв снаряда. В следующий миг пряжки на ремнях ранца расстегнулись, и Билл рухнул на землю с высоты добрых десяти футов. Ранец же медленно опустился следом; из него высунулись автоматические лопатки, которые тут же набросали поверх столь очевидной улики кучку свежевырытого грунта.

     Билл поднялся, отряхнул комбинезон и огляделся по сторонам. Похоже, его появление прошло незамеченным. Он выкинул пилюлю с ядом и проверил передатчик. Тот по-прежнему выглядел как таракан и вовсю шевелил крохотными ножками и усиками.

     Что ж, пора выяснить, где он находится. Человек в серой шинели уверял, что Билл приземлится поблизости от ставки верховного командования вырви-глазнийской армии, куда ему впоследствии предстояло поместить миниатюрный радиомаяк.

     Билл внимательно изучал окрестности. Невдалеке виднелось нечто вроде норы, размерами приблизительно со вход в нейтронную шахту. Вокруг норы царило странное оживление; внутрь и наружу сновали грузовики и аэрокары, тянулись нескончаемой вереницей люди, так что громадные ворота практически не закрывались. Поскольку ничего другого в пределах досягаемости не наблюдалось, если не считать окопов и пары уборных, Билл постепенно пришел к логическому выводу, что отверстие, по всей вероятности, совпадает с местонахождением вражеской ставки. По крайней мере, если он проникнет туда, то будет в безопасности - вдруг генерал Мудрозад прикажет устроить артобстрел, чтобы замаскировать прибытие своего лазутчика?

     Герой Галактики пристроился в хвост колонне солдат, которая направлялась строевым шагом прямиком к отверстию в земле. У офицера, который шагал во главе колонны, на входе что-то спросили, но всех остальных пропустили без малейшей задержки в ворота под надписью: “Истинно демократическая и свободная армия наидемократичнейшей и республиканской планеты Вырви-глаз. Секретная ставка верховного командования”. Все правильно! У Билла отлегло от сердца.

     Миновав ворота, колонна остановилась, и офицер приказал рассчитаться. Билл сообразил, что ему следует что-то предпринять, и поживее. Офицер наверняка доподлинно знает численность своего отряда. Так что придется, когда очередь при пересчете дойдет до него, или промолчать - что неминуемо вызовет подозрение у последнего в строю, - или назвать тот же самый номер, что и предыдущий солдат; вполне возможно, что это пройдет незамеченным.

     Билл уставился прямо перед собой, в затылок тому, кто замыкал отряд. Ему бросилось в глаза, что стрижка солдата не соответствует уставу. Очевидно, в вырви-глазнийской армии царит анархия, если рядовым позволено расхаживать с необритыми наголо головами. Между тем перекличка продолжалась; большинство солдат откликалось звонкими мальчишескими голосами. Должно быть, дела у вырви-глазнийцев совсем плохи, если они набирают в армию зеленых юнцов.

     - Сорок пятый! - пискнул солдат, который стоял впереди Билла.

     - Сорок пятый! - тут же отчеканил Билл, чтобы одурачить врагов.

     Наступила тишина. Затем Билл услышал шаги: офицер, похоже, двигался в его направлении. Герой Галактики постарался пошире развести плечи.

     - Направо! - произнес кто-то командирским тоном. Билл повернулся по всем правилам строевой подготовки и воззрился на тулью офицерской фуражки.

     - Что ты здесь делаешь?

     - Сержант Билл прибыл в ваше распоряжение, сэр!

     - Я знаю, кто ты такой, болван! С чего ты взял, что я приму тебя за одного из своих солдат? Или соскучился? Как мило с твоей стороны!

     Ничего подобного от офицера Биллу слышать еще не доводилось. Он перевел взгляд с фуражки на лицо.

     - Калифигия!

     - Майор Калифигия, - поправила девушка, указывая на свой шеврон. - Не забывай, что мы с тобой на службе!

     Билл огляделся и обнаружил, что он - не только самый высокий из всех солдат в строю, но и единственный мужчина.

     - Какая это часть? - справился он.

     - Третий добровольческий батальон домашних хозяек! - сообщила майор Калифигия. - Мы все как одна готовы защищать домашний очаг от кровожадных врагов! Наша задача - проникнуть на вражескую территорию, устроиться на работу в качестве прислуги и установить, где получится, мины замедленного действия. Однако мы заболтались. Президент Гротски будет очень рад тебя видеть.

     По дороге в штаб Калифигия в подробностях объяснила Биллу, что вторжение на планету целиком и полностью изменило ее взгляды на войну как таковую, в результате чего она превратилась из студентки-пацифистки в пылающую жаждой мщения деву-воительницу. Понизив голос, Калифигия призналась, что Билл - один из ее героев.

     - Если тебя освободят, мне бы хотелось обсудить с тобой различные способы ведения рукопашной, - сказала она, подмигнув на прощание, у двери, что вела в помещение, где располагалось верховное вырви-глазнийское командование.

     Билл не стал говорить Калифигии, что согласно плану ему предстоит погибнуть. Он уже успел убедиться, что всякие планы хороши лишь на бумаге, а потому прикинул, что у него, глядишь, и выгорит провести часок-другой наедине с доблестной майоршей.

     Герой Галактики распахнул дверь и в первый момент чуть не оглох от стоящего внутри гомона. Люди, которых в помещении находилось великое множество, наперебой выкрикивали поступающие с передовой сводки, требовали новых данных, прерывали глотки, разговаривая по телефонам и по рациям, разбирали по косточкам стратегию действий, а в углу играл джазовый оркестрик. Как ни странно, при появлении Билла все сразу умолкли и вытаращились на могучую фигуру в дверном проеме.

     - Привет, ребята! - воскликнул Билл. - Я вернулся?

     - Нам доложили, что ты погиб, - проговорил Миллард Гротски, на котором был мундир фельдмаршала, медленно поднимаясь из-за стола.

     - Ерунда, - отозвался Билл с улыбкой. - Я жив и здоров.

     - Отлично, - сказал Гротски. - Значит, мы теперь можем предать тебя суду за дезертирство.

     Крыть было нечем. Билл догадывался, что его поступок - побег из одной армии и присоединение к другой - впрямь может рассматриваться как дезертирство.

     - Мне нужны три добровольца! - объявил Гротски и прибавил, когда выяснилось, что добровольцев не предвидится:

     - На роль судей. - Тут же вверх взметнулся целый лес рук.

     Через несколько минут посреди помещения образовалось свободное пространство. Президент уселся за стол, судьи расположились чуть в стороне, а Билла усадили на райкмндной стульчик.

     - Уважаемые судьи, дамы и господа! - произнес Гротски. - Я рад приветствовать вас на первом заседании первого трибунала независимой, демократической и законопослушной республики Вырви-глаз. Если позволите, я хотел бы выступить с краткой вступительной речью. - Он указал на Билла. - Этот человек дезертировал из нашей армии. Его следует расстрелять. Благодарю за внимание. Итак, каков будет приговор?

     Судьи переглянулись, потом тот, который сидел в середине, пожал плечами и сказал:

     - По-моему, разумно.

     - Идет.

     - Договорились.

     - Можно ли нам вернуться к работе?

     - Возражаю, - возразил Билл.

     - Против чего? - удивился второй судья.

     - Против приговора!

     - Однако суд состоялся, - заметил третий. - Что вас не устраивает?

     - Почему мне не дали слова, чтобы оправдаться? Судьи повернулись к президенту.

     - Елки-палки, Билл, - пробормотал Гротски, - это же наш первый трибунал! Тебе что, полагается адвокат?

     - Конечно! Когда меня судили в прошлый раз, ну в имперской армии, то адвокат присутствовал с самого начала.

     - Хм-м. - Гротски посоветовался со своими помощниками, а затем сказал:

     - К сожалению, все адвокаты на передовой. Мы отправили их туда, чтобы они больше никому не докучали. Пожалуй, ты можешь попробовать сам. Говори. - Он откинулся на спинку кресла.

     - Я не виноват, - заявил Билл. Время поджимало, мыслить требовалось чем быстрее, тем лучше, а особой сообразительностью он не отличался никогда. Тем не менее, осознав, что над ним нависла смертельная опасность, он поднатужился и напряг свои немногочисленные умственные способности. - Во-первых, я подданный Империи, а вовсе не гражданин вашей республики, так что для того, чтобы вступить в вырви-глазнийскую армию, мне надо вернуться домой и отказаться от подданства. Тогда и будем разбираться. Ну как?

     - Неплохо, - одобрил Гротски. - Судьи?

     - Ничего подобного, - ответил один из членов трибунала, набрав что-то на дисплее компьютера. - Гражданство необходимо только в том случае, если человека призывают в армию, а вы записались добровольно. Видите? - Он повернул дисплей так, чтобы было видно всем. Слово “призван” было аккуратно зачеркнуто, а над ним значилось “доброволец”.

     - Ваша взяла, - буркнул Билл и встрепенулся, вспомнив, о чем шла речь на предыдущем суде. - Вы ведь объявили военное положение, так? - Президент утвердительно кивнул. - Выходит, планета как бы превратилась в огромную базу, территории которой я не покидал. Значит, никакого дезертирства не было, правильно?

     - Можно я отвечу? - спросил третий судья, поднимая руку. Гротски одарил его милостивым кивком. - Лейтенант Розенблатт сообщил нам, что, когда он видел вас в последний раз, вы летели над землей, будучи подброшенными в воздух взрывной волной. Впоследствии вы появились вблизи нашей ставки, причем опять-таки с воздуха. Отсюда следует, что в течение некоторого времени ваши ноги не касались поверхности планеты. Приговор остается в силе.

     - Так нечестно! - проскулил Билл. - Я не могу быть дезертиром, потому что числюсь в имперской армии! Я всего лишь докладывался своему командиру! - Он с мольбой в глазах посмотрел на судей, а потом осторожно улыбнулся.

     - Это мне нравится, - провозгласил президент. - Молодец!

     - Клянусь небом, он, кажется, выкрутится, - признал первый судья.

     - Точно, - согласился второй.

     - Без сомнения, - подтвердил третий. - Обвинение в дезертирстве снимается. - Когда аплодисменты стихли, он прибавил:

     - Этот человек не дезертир, а шпион. Виновен!

     - Замечательно! - обрадовался Гротски. - Увести его и расстрелять немедля! - Двое военных полицейских подхватили Билла под руки и поволокли к двери, но не сделали и пяти шагов, как президент крикнул:

     - Стоять! - и заговорил о чем-то с человеком, чье лицо возникло на видеоэкране.

     - Снорри! - взмолился Билл. - Снорри, спаси меня!

     - Слишком поздно, Билл, - сообщил Гротски, - Снорри Якамото оказался лазутчиком чинджеров. Мы его разоблачили, но он исчез и избежал таким образом справедливого наказания. А это Боджер Полукрона, мой новый советник по разведке. Поздоровайся, Боджер.

     - Елки-палки, Билл, - сказал Боджер, - ну и здорово ты вляпался!

     Ответить Билл не смог, поскольку рот ему закрыла могучая длань полисмена.

     - А что, если мы предложим тебе, взамен расстрела, выполнить одну самоубийственную миссию? Согласишься?

     Гротски кивнул, как бы подбадривая Героя Галактики. Самоубийственная миссия была Биллу не в новинку - кстати сказать, он здесь-то очутился по схожему поводу, - а потому он утвердительно кивнул в ответ.

 

Глава 25

 

     Возможно, Боджер и впрямь являлся новым советником президента Гротски по разведке - Билл слышал, как один из ) штабных офицеров сказал другому: “Как нам было хорошо без этого паршивого Боджера!” - однако его идея показалась Герою , Галактики смутно знакомой.

     Билла привязали к баллисте. В отличие от катапульты, которую использовали имперские войска, баллиста представляла собой последнее слово военной техники. Она напоминала формой гигантский лук; Биллу предстояло лететь на огромном дротике. Суть замысла состояла в том, что на экране радара дротик с Биллом покажется обыкновенным артиллерийским снарядом. Сержанту вменялось в обязанности приземлиться поблизости от ставки противника и пронести туда радиомаяк, замаскированный под рулон туалетной бумаги. Этот маяк должен был впоследствии навести на цель вырви-глазнийскую ракету.

     - Как там с отсчетом? - справился Билл у техника, который присматривал за баллистой.

     - Какой еще отсчет? - пробурчал тот и дернул за рычаг.

     Фьюить!

     До сих пор Биллу как-то не приводилось сталкиваться с метательными снарядами. Он обычно пользовался либо энергетическим оружием вроде бластера, либо управляемыми ракетами наподобие тех, которыми стрелял с борта “Мира на небеси”. Поэтому у него не было совершенно никакого опыта в поражении мишени посредством предмета, который просто перемещался по воздуху из пункта в пункт.

     Если бы не печальная насущная необходимость, Билл вряд ли когда-нибудь открыл бы для себя принцип гироскопической стабилизации, который заключался в следующем: чтобы лететь по прямой, метательный снаряд должен непрерывно вращаться вокруг собственной оси. Чем быстрее вращение, тем прямее полет.

     Судя по поведению дротика, тот явно не намеревался отклоняться хотя бы на пядь от проложенного курса.

     Дротик вонзился в землю, пряжки привязных ремней расстегнулись, и Билл упал наземь - и чуть было не промахнулся.

     Небо над головой бешено кружилось, поэтому Билл перекатился на живот. Земля кружилась тоже, поэтому он зажмурился. Вращались даже закрытые глаза, его приводила в ужас одна только мысль о том, чтобы их открыть.

     Однако мало-помалу Вселенная как будто пришла в равновесие; Билл попривык, открыл глаза и попытался определить, где находится. Выяснилось, что он приземлился за линией имперских окопов, невдалеке от ставки командования.

     Билл твердо знал, что ему делать.

     Он высмотрел в окопах отряд новобранцев позеленее и поиспуганнее. Вот! Эти подойдут в самый раз! Перепуганные до полусмерти юнцы, зеленые не столько от молодости, сколько от страха.

     - Что, небось в штаны наложили?! - рявкнул он в своей лучшей инструкторской манере, прыгая в окоп и хватая подвернувшийся под руку бластер. - А ну за мной! Воевать так воевать, сосунки несчастные! - Он повел новобранцев в атаку, не забывая подбадривать при преодолении очередного окопа:

     - Ура! Вперед! Вперед! За Императора! И за ваших мамаш!

     Когда позади остался последний имперский окоп, Билл остановился, взмахнул над головой бластером и с криком: “Победа или смерть!” - устремился в одиночку на вырви-глазнийские позиции.

     Пробежав приблизительно половину расстояния, он исподтишка огляделся. В небе начали вспухать облачка разрывов. Шрапнель! Если какой-нибудь снаряд угодит чуть левее, футов этак на пятьдесят...

     Ба-бах! Билл нырнул в глубокую воронку, прикинув, что, пока он в ней прячется, его нельзя будет заметить ни с той ни с другой стороны. Воронка сулила то, о чем он мечтал с первого дня службы, - безопасность. Главное сейчас - не высовываться, а там можно спокойно поразмыслить о будущем.

     Однако размышления не затянулись. За спиной Билла послышался рев, который нарастал с каждой секундой. Звук подозрительно напоминал... Нет, не может быть! Тем не менее от правды было никуда не деться: походило на то, что имперские войска перешли в решительное наступление.

     Так оно и оказалось. Солдаты Империи ринулись на противника, втаптывая в грязь все, что только попадалось им под ноги.

 

***

 

     Очнувшись, Билл обнаружил, что находится в госпитале и с головы до ног закутан в бинты, как некоторое время назад - в кандалы. Он сомневался, чему отдать предпочтение, ибо и так и так не мог пошевелиться и был едва в состоянии говорить. Тело по-прежнему болело в тех местах, где по нему пробежались солдатские башмаки. Неужели, подумалось Биллу, на него наступил целый полк? Воспоминания обрывались на том моменте, когда волна атакующих докатилась до спасительной воронки. Билл не знал даже, в каком очутился госпитале, но спрашивать не решался из опасения, что его опознают и не замедлят привести в исполнение смертный приговор.

     Вот почему он просто лежал на кровати и глядел в потолок. Если бы не бинты, которые препятствовали малейшему движению, он бы включил головизор. Впрочем, есть ли тот в палате? Жуть! И головы не повернешь! Ну и жизнь - немногим лучше смерти.

     Какое-то время спустя в палату вошла медсестра, которой понадобилось сменить капельницу. Процедура была весьма болезненной, так что Билл слегка воспрял духом. Он придерживался убеждения, что боль приходит и уходит, а вот неподвижность может остаться навсегда, поэтому боль гораздо приятнее.

     Пока сестра возилась с капельницей, Билл присмотрелся к ней повнимательнее. Она настолько смахивала на генерала Мудрозада, что Герой Галактики сперва заподозрил, что видит перед собой самого главнокомандующего, облаченного в белый халат. Однако при ближайшем рассмотрении выяснилось, что сестра усатее генерала, да и вид у нее более мужественный. Кроме того, на рукаве халата помещалась нашивка с эмблемой имперского корпуса медсестер и девизом: “Лечи, чтобы заболело”. Значит, он у своих! Билл облегченно вздохнул и погрузился в блаженный мрак беспамятства.

     Когда он снова пришел в себя, медсестра была рядом. Билл, как и полагалось настоящему десантнику, жалобно застонал, показывая, что еле удерживается от того, чтобы не завопить дурным голосом. Если верить легендам, на женский медперсонал это действовало безотказно и приводило порой к назначению массажа или психотропных лекарств. Кстати сказать, в скольких госпиталях он ни перебывал, эта уловка ни разу не срабатывала, но таково уж свойство человеческого разума - цепляться за миф, пускай тот продемонстрировал полный отрыв от жизни.

     Поэтому Билл испытал настоящее потрясение, когда медсестра вдруг обратила внимание на его стоны. Она проверила компьютерную распечатку в изножья кровати, чтобы выяснить, вероятно, где у него не слишком болит, потом погладила Билла по голове и спросила:

     - Больно? Неужели нельзя потерпеть? - Билл моргнул в знак того, что не может ответить, ибо проглотил от боли язык. - Перестань немедленно! К тебе сейчас придет посетитель. Ну-ка, держи!

     Она сунула в рот Героя Галактики какую-то лилюлю и вышла из палаты. Билл принялся ощупывать снадобье зубами и языком. Нет, на пилюлю что-то не похоже. Один конец закругленный, другой плоский... Он попробовал раскусить. Пилюля не поддалась. Это же пуля! Ему сунули пулю! А проклятые бинты не дают возможности вытащить ее изо рта! Погоди-ка, погоди-ка...

     Медсестра упоминала про какого-то посетителя. Билл призадумался Знакомых у него на флоте вроде бы не было, если, конечно, не считать генерала Мудрозада, а тот, узнай он, что Билл жив. Наверняка прислал бы в госпиталь расстрельную команду.

     Очень скоро Билл убедился, что недооценил своего командира. В коридоре послышался многоголосый гомон, а в следующее мгновение в палату вступил генерал Мудрозад собственной персоной!

     - Где тут наш герой? Сынок, тебе, должно быть, благоволит Господь, если ты сумел остаться в живых после той героической атаки. Кто-нибудь знает, как его зовут? Под бинтами ни ангела не видно!

     Билл решил, что выдавать себя не стоит, чуть передвинул языком пулю во рту и застонал, чтобы показать, что оказался в героях вполне заслуженно.

     - Ладно, забудем. Мой мальчик, ты совершил великий подвиг! Вдохновленные твоим примером, наши воины отбросили думы о смерти, прониклись духом победы и устремились на врага! То, что они почти все погибли, нисколько не умаляет величия твоего поступка, отважный ты осел! Подумать только! Какое необходимо мужество и сколько требуется глупости, чтобы повести за собой людей в пасть смерти! От имени Императора я награждаю тебя за твою доблесть... Какие медали у нас остались? - К генералу подбежал адъютант, который держал в руках небольшую шкатулку. Мудрозад принялся перебирать ее содержимое. - А, вот! Я награждаю тебя орденом Галактических пьянчуг! Отныне тебе разрешается заказывать одну бесплатную выпивку в любом офицерском клубе; разумеется, при условии, что ты когда-нибудь станешь офицером, а это, по-моему, маловероятно.

     Генерал приколол медаль к груди Билла. По счастью, Билл предусмотрительно стиснул зубами пулю, а то бы издал вопль, который, без сомнения, никак не подходил к торжественности момента.

     - Ну, сынок, что скажешь? Может, у тебя есть просьбы?

     - Так точно, сэр! - отрапортовал Билл, ухитрившись проглотить пулю. - Я хотел бы получить новую ступню. - Он постарался пошевелить ногой.

     - Считай, что получил, - уверил генерал. - Доктор, позаботьтесь!

     Билл вздохнул. Похоже, его заветная мечта вот-вот должна была осуществиться.

     Через несколько минут в палату явились санитары, и Билла повезли в операционную. Некоторое время спустя - ему показалось, что операция продолжалась всего лишь какой-то миг, ибо он почти сразу потерял сознание, - Билл очнулся на своей койке, медленно потянулся и пошевелил ступнями.

     Ба! Герой Галактики согнул пальцы правой ноги. Гнутся, честное слово, гнутся!

     - Сестра! Сестра!

     На крик Билла прибежала не только сестра, но и врач.

     - Что случилось? Больно?

     - Нога! Моя нога! - выдавил Билл, сам себя не помня от радости.

     - Болит? - уточнил врач. - Так и должно быть. Не беспокойся, скоро все будет в порядке.

     - Нет! Нет! - Билл глубоко вздохнул и попытался расслабиться. - Я хочу видеть свою ногу.

     - А! - Врач принялся осторожно сматывать бинт. Билл различил сквозь последний слой розовый цвет кожи. Затем медсестра приподняла его голову, а врач с торжеством в голосе воскликнул:

     - Смотри!

     Билл утратил дар речи. Правая нога заканчивалась ступней - настоящей, розовой, человеческой.

     Он пригляделся повнимательнее. Пальцы почему-то смотрели не в ту сторону. Ну да ладно. Главное, что теперь у него нормальная нога!

     - Ну что? - спросил врач.

     - Замечательно, - отозвался Билл. - Наконец-то у меня две человеческие ступни!

     Доктор, похоже, немного смутился. Билл заподозрил неладное.

     - Что такое?

     - Да, в общем, ничего особенного. Генерал приказал пришить тебе ступню, но у нас, к сожалению, ощущается в них хронический недостаток. Думаю, тебе это известно. Как бы то ни было, единственная ступня, которая имелась в нашем распоряжении, - твоя левая. Я уверен, что новая ступня тебе понравится, поскольку ты пользуешься ей с самого рождения.

     - А что с левой? - взвизгнул Билл, разразившись предварительно столь отборными ругательствами, что температура тела у врача упала на добрых десять градусов.

     - Тебе понравится, обязательно понравится. Лично я гордился бы такой ступней, - бормотал врач, разматывая бинт. Руки у него дрожали, зубы выбивали дробь. - Я уверен, ты еще поблагодаришь нас.

     Билл испустил пронзительный вопль. На месте левой ступни, которая переместилась на правую ногу, красовалась чья-то пятерня - волосатая, уродливая пятерня с грязными ногтями и татуировкой на тыльной стороне ладони. Татуировка гласила:

     "Смерть чинджерам!"

     Билл стиснул пятерню в кулак, замахнулся и сокрушительным ударом уложил врача на пол. Вбежавшие в палату медсестры поволокли беднягу прочь.

     - Ты привыкнешь к ней, - простонал врач. - Она тебе непременно понравится.

 

***

 

     Пересаженная конечность заживала с удивительной быстротой, однако Биллу потребовалось время, чтобы заново научиться ходить. Сперва он пытался ступать на растопыренную пятерню, затем попробовал передвигаться на кончиках пальцев и на кулаке. Все способы передвижения оказались весьма неудобными. Билл находил единственное утешение в том, что, стиснув ногу в кулак, ковылял по госпиталю в поисках врача, который благоразумно старался не попадаться ему на глаза, понимая, что при нечаянной встрече явно не избежать кровопролития.

     Как-то, совершая ежедневный обход палат и коридоров, Билл задержался у доски объявлений. На ней висели императорские указы. Билл летаргически принялся читать.

     "Ваш Император любит вас! “Так и есть, честное слово!” Нижеследующее - точная запись сказанного его Императорским величеством. Император и Генеральный штаб благодарят всех солдат, мужчин и женщин, которые совершили щедрые добровольно-принудительные пожертвования в Благотворительный фонд по сбору средств на Императорский день рождения. Ваши пожертвования позволили Императору приобрести то, что он давно желал всей душой: мозговой трансплантат с коэффициентом интеллектуальности 35 единиц. Солдаты доблестной, победоносной армии, гордитесь тем, что вам посчастливилось доставить столько удовольствия своему правителю всего лишь за счет недельного жалованья!"

     Интересно, подумалось Биллу, какая это была неделя? Может, одна из тех, когда он был на Вырви-глазе? Кстати, а что вырви-глазнийцы? Собираются ли они платить ему за верную службу республике? Скорее всего смертный приговор означает, что про бабки можно забыть. Так, что там дальше?

     "Ваш Император любит вас! “Так и есть, честное слово” - Император. Штаб по ведению Императорского домашнего хозяйства с глубоким прискорбием извещает, что Императорскую семью снова постигла трагедия. Вследствие неисправностей в системе циркуляции выяснилось, что мозг верховного адмирала имперского флота Кветча в течение шести последних лет находился в невменяемом состоянии. Все приказы адмирала за указанный срок объявляются недействительными”.

     Вот не повезло, подумал Билл. Ему доводилось, служить под началом офицеров, которые страдали той же болезнью, что и адмирал, и он убедился на собственном опыте: невменяемость нисколько не мешала им командовать. Разумеется, никто из них не был родственником Императора. Наверное, это совсем другое.

     На доске имелись иные эдикты, однако Биллу совершенно не хотелось вникать в то, что там написано. Он побрел обратно в палату. По дороге ему таки встретился негодяй врач. Билл занес кулак, но промахнулся, угодил в стену и пробил в ней дырку. Временами он начинал радоваться тому, что приобрел третью руку, однако, будь у него выбор, все же предпочел бы нормальную ступню.

     Билл уселся на краешек кровати и взялся чистить ногти. Ничего не скажешь, удобно. Но противно.

     Внезапно он сообразил, что ему изрядно опротивела не только нога, но и армия, война и все такое прочее. А ведь скоро его выпишут и наверняка отправят на передовую. Нет, надо что-нибудь придумать, и побыстрее!

     Однако никаких мыслей - ни быстрых, ни медленных - в голове не возникало, и потому Билл вое глубже погружался в пучину отчаяния. Он включил головизор, просмотрел все каналы. Сплошная реклама. В одной говорилось о том, что армии требуются вербовщики. Пышногрудая блондинка в мундире в обтяжку призывала население записываться в ряды доблестных имперских войск.

     - Нам нужны смельчаки, которых не пугает мысль о службе Императору на бурлящих задворках Империи, которые готовы вербовать солдат, необходимых для ведения той войны, что покончит со всеми войнами на свете. Это особая профессия, она подразумевает особые навыки. Вот почему мы приглашаем ветеранов, в первую очередь - тех, кто по состоянию здоровья непригоден к участию в боевых действиях. Послужите своему Императору. Мы будем рады даже тем, у кого две правых руки, три ладони и клыки во рту. Приходите. Вас зовет Император!

     - Зовет, зовет, - вздохнул Билл, пожимая самому себе руку, и наклонился чуть вперед, чтобы дотянуться ногой до клыков.

     Величайшая сага всех времен и народов о Билле - Герое Галактики приближалась к непредвиденному концу.

     Ее готовилась сменить другая, сага о Билле - сержанте-вербовщике.