Книго

     ---------------------------------------------------------------------
     А.С.Грин. Собр.соч. в 6-ти томах. Том 5. - М.: Правда, 1980
     OCR & : Zmiy ([email protected]), 8 апреля 2003 года
     ---------------------------------------------------------------------
     Этот город был переполнен людьми,  за каждым из которых числилась одна,
а то и несколько чрезвычайно странных историй. Некоторые из этих людей давно
умерли,  однако,  проходя кладбищем,  я узнаю нюхом,  в каких именно могилах
покоятся их бывшие тела, прошедшие трудный стаж диковинных личных событий. Я
вспоминаю их имена, наружность, манеру покашливать или извлекать папиросу.
     На  углу  Кикса  Кисляйства  и  Травоедения стоит  еще  и  ныне  старик
посыльный,  погубивший свою  молодость и  красивую семейную жизнь с  любимой
женою  тем,  что  однажды взялся  доставить клетку с  птицей бесплатно.  Это
поручение ему  дала  очень  красивая  молодая  девушка,  одетая  элегантно и
ароматно.  Хотя посыльный был  сердцеед и  лишь недавно женился на  премилой
хлопотунье-блондинке,   однако  красота  девушки  была  исключительная;   он
почувствовал удар в сердце. У красавицы с огненными глазами случайно не было
с собой денег.  -  "Вот что,  -  сказал посыльный,  -  я простой человек, но
позвольте мне,  сударыня,  бесплатно услужить вам".  - "Благодарю", - просто
ответила  девушка  и  улыбнулась,   и  улыбка  ее  окрасила  смущенную  душу
посыльного пожарным отблеском счастливой тревоги.
     Девушка потерялась в  толпе,  а  посыльный с  клеткой,  где  шарахалась
маленькая испуганная канарейка,  отправился по  адресу.  Он прибыл к  серому
высокому дому,  в далекую туманную улицу,  обвеянную фабричным дымом.  Улица
была грязна, а дом роскошен. Лестница в коврах и цветах привела посыльного к
квартире Э 202-й. Он позвонил, и ему отперла сама юная красавица.
     Посыльный передал  клетку,  пробормотал несколько слов  и,  краснея  от
мучительной  внезапной  влюбленности,  хотел  уйти,  но  девушка,  смеясь  и
приговаривая:   "Ничего,  ничего,  мой  милый,  пусть  это  будет  маленьким
приключением",  - взяла его большую руку своей маленькой лепестковой рукой и
повела через анфиладу высоких угрюмых зал.
     Благодаря опущенным занавесям,  везде  царили нежилые,  хмурые сумерки;
мебель и картины были в чехлах;  где-то таинственно скреблись мыши.  Девушка
привела посыльного в  отдаленную комнату и заперла дверь.  Его сердце билось
глухим  волнением.  Здесь  было  светло  и  уютно;  топился камин,  улыбался
скульптурный фарфор; лилии и камелии красно-белым узором сияли в голубоватых
горшках;  среди атласной мебели, всяческого изящества, среди тонкого аромата
прелестного женского гнезда посыльный ослабел волей. Дома о нем беспокоилась
жена -  прошел час обеда.  Но он почти не помнил об этом. Скоро его внимание
привлек ряд пустых клеток, висевших на стене, против камина.
     "Я  покупаю и  выпускаю их на свободу",  -  сказала красавица.  Немедля
повела она себя пленительно вызывающим образом;  посыльный был в  ее власти.
Он  очнулся от тяжелого глубокого сна поздно утром.  Неизвестно кем поданный
завтрак и кофе дымились на белом столике;  любовники подкрепили свои силы, и
девушка, капризничая, сказала:
     "Вот адрес зоологического магазина.  Три раза в  день ты  будешь ходить
туда покупать мне одного дрозда,  одного зяблика и  одного чижа.  Немедленно
отправляйся за первой партией".
     Он механически повиновался,  вышел и скоро разыскал магазин.  Здесь,  в
узкой полутемной лавке,  сидел у железной печки суетливый дрожащий старичок;
взгляд его был тускл,  голос насмешлив и  тонок.  В стенных клетках блестели
идиотические глаза попугаев,  их кривляющееся бормотанье мешалось с звенящим
высвистом синиц,  разливной трелью канареек,  воркованием голубей и  другими
звуками,  издаваемыми  бесчисленными  пернатыми  существами,  прячущимися  в
глубине клеток.  За  прилавком виднелись ларьки,  где сохло конопляное семя,
разная  зерновая смесь,  фисташки,  японские бобы  и  прочие блюда  птичьего
ресторана; пахло пером и нашатырем.
     Посыльный,  купив назначенных птиц, завернул клетки в газетную бумагу и
вернулся к возлюбленной.
     По  дороге он  вспомнил,  что ничего не  знает ни  о  ее  жизни,  ни  о
личности,  не знает даже ее имени,  но,  позвонив у  дверей,  снова забыл об
этом.
     Девушка  встретила  покупку  выражением  необузданного восторга,  и  ее
розовое  лицо  с  огненными глазами вспыхнуло пределом оживленной удручающей
красоты.  Пока  посыльный по  ее  указанию подвешивал клетки в  ряду других,
девушка умиленно разговаривала с  птичками,  являясь как  бы  олицетворением
любви к маленьким изящным детям природы.
     Случайно взглянув на вчерашнюю клетку с канарейкой,  посыльный заметил,
что птицы там уже нет. На вопрос свой по этому поводу, он получил ответ, что
канарейка выпущена на рассвете.
     "И она, конечно, пресчастлива", - воскликнула девушка.
     Посыльный  расцеловал  ее.  Так,  среди  ласк,  еды,  страсти  и  милых
разговоров о  пустяках,  прошел день за ним другой и  третий,  и каждый день
посыльный ходил покупать каких-нибудь певчих птиц и, просыпаясь, видел новые
клетки пустыми. Каждую ночь он спал тяжелым непробудным сном и не видел, как
на рассвете очаровательная любовница его приносила жертву свободе,  выпуская
нежной рукой крошечных летунов.
     На  пятую  ночь  случилось так,  что  со  стены над  кроватью сорвалась
фарфоровая тарелка  и  больно  ударила  посыльного по  колену.  Он  вскочил,
огляделся -  он  был  один,  возлюбленная его  исчезла.  Он  позвал  ее,  но
безрезультатно. Встав, молодой человек вышел в соседнюю комнату - здесь тоже
никого не  было.  Он прошел несколько пустых помещений и,  наконец,  толкнув
полуспрятанную портьерой дверь,  увидел красавицу сидящей перед  камином,  с
клеткой и  синицей в  руках.  Девушка,  исступленно смеясь,  бросила птицу в
бледный жар  кучи  углей.  Судорожно пищащий дымный  клубок забился,  подняв
облако золы  среди красных решеток;  раза три  взлетело нечто бесформенное и
жалкое и,  сникнув,  стало,  подергиваясь,  тихо шипеть. Девушка оскалилась,
ужасное счастье сияло в ее мертвенно-белом лице.
     "Гадина,  ведьма!" - закричал, холодея, посыльный; волосы его поднялись
дыбом и, не помня себя, он бросился на девушку с кулаками.
     Полураздетая,  она  вскочила,  выронила  пустую  клетку  и  скрылась  в
противоположную дверь.  Трясясь, посыльный вернулся, оделся наспех и выбежал
на  улицу.  Было  раннее утро.  Потрясенный виденным,  молодой человек решил
отправиться предупредить хозяина  птичьей лавки  -  в  расчете,  что  он  не
продаст более  ничего  той  женщине;  он  намеревался сообщить ее  приметы и
адрес.  Однако,  к удивлению своему, посыльный не нашел так хорошо знакомого
магазина.  Это была та улица и то самое место:  напротив стояла церковь, ряд
домов в приметной комбинации -  домов тех же, что были тут вчера, - наполнял
маленький   загородный  квартал,   но   зоологической  лавки   с   вывеской,
изображавшей оленя и павлина,  как не бывало.  Смутившись,  посыльный прошел
взад  вперед от  угла до  угла несколько раз,  всматриваясь в  каждый камень
каждого дома.  Но лавка исчезла.  На том месте, где она была или могла быть,
стоял фруктовый ларек. Посыльный стал наконец расспрашивать местных жителей,
но все они с удивлением отвечали,  что в квартале никогда и не было птичьего
магазина.  Тогда  странное  подозрение овладело посыльным.  Не  помня  себя,
бросился он к дому,  где жила девушка,  и, вызвав швейцара, спросил его, кто
занимает квартиру Э 202-й. "Да она пустая, - сказал швейцар, - в нашем доме,
видишь ли,  давно не  производили ремонта;  хозяин разорился,  к  дом теперь
бросовый.  Неисправно у  нас паровое отопление,  холодно,  жилец и  не едет.
Пустует он шестой год; да у нас всего жилых-то восемь квартир".
     Шатаясь,  посыльный вышел на  воздух,  и,  немного оправившись,  поехал
домой.  Он  очень  торопился.  Его  мучило терзающее раскаяние.  С  тоской и
жалостью думал  он  о  жене,  которая,  вероятно,  больна от  беспокойства и
неизвестности, и светленькое теплое свое жилье вспоминал со всеми его милыми
подробностями:  кочерга у печки,  задернутой ситцевой занавеской, старенький
яркий самовар,  герань на окошке,  кот с рассеченным ухом - все видел он так
безупречно отчетливо,  как если бы уже сидел дома за завтраком.  Но приехав,
узнал он,  что  отсутствие его  длилось три  года:  квартиру занимали другие
люди, а жена недавно умерла в городской больнице.
     Посыльный этот всегда кланяется,  завидев меня, так как я охотно даю на
чай  за  небольшие концы.  В  его  глазах есть  нечто замолкшее.  Он  сильно
постарел,  любит  вечером  посидеть  в  чайной.  Там  он  часами  неподвижно
размышляет о  чем-то над остывшим стаканом смотря вниз,  и папироса гаснет в
его поникшей руке.

     Волшебное безобразие.  Впервые - журнал "Пламя", 1919, Э 52. Печатается
по собранию сочинений изд. "Мысль", т. 8, Л., 1929.
                                                                    Ю.Киркин
Книго
[X]