Александр Степанович Грин. Дикая мельница


     ---------------------------------------------------------------------
     А.С.Грин. Собр.соч. в 6-ти томах. Том 4. - М.: Правда, 1980
     OCR & : Zmiy ([email protected]), 26 апреля 2003 года
     ---------------------------------------------------------------------
     Я  шел  по  местности  мало  знакомой и тяжелой во всех отношениях. Она
была  мрачна  и  темна,  как  опечаленный  трубочист.  Голые осенние деревья
резали  вечернее небо кривыми сучьями. Болотистая почва, полная дыр и кочек,
вихляла,  едва  не  ломая  ноги.  Открытое  пространство, бороздимое ветром,
купалось  в  мелком  дожде.  Смеркалось,  и  меня, с еще большей тоской, чем
прежде, потянуло к жилью.
     Я,  одетый  так,  что  на  мало-мальски  чистой улице поймал бы не один
косой  взгляд  и, наверное, жалостливые вздохи старушек, более сердобольных,
чем  догадливых насчет малой подачки, я, одетый скверно, страдал от холода и
дождя.  Моей  пищей  в  тот день была чашка собачьей бурды, украденная подле
забора.  Издавна  привыкший  к  отрадной  синеве  табачного дыма, я не курил
два-три  дня.  Ноги болели, мне нездоровилось, и отношение к миру в эти часы
скитания  напоминало  отчаяние,  хотя я еще шел, еще дышал, еще осматривался
вокруг,  злобно  ища приюта. И мне показалось, что невдалеке, из лощины, где
протекала узкая речка, вьется дым.
     Всмотревшись,  я  убедился  сквозь  густую  завесу  дождя, что там есть
жилье.  Это  была  мельница.  Я  подошел  к  ней и постучал в дверь, которую
открыл старик, весьма мрачной и неприветливой внешности.
     Я  объяснил,  что заблудился, что голоден и устал. - "Войдите! - сказал
старик, - здесь для вас найдется угол и пища".
     Он  усадил  меня  за  стол  в  маленькой, полутемной комнате и скрылся,
скоро  вернувшись  с  миской  похлебки  и  куском  хлеба.  Пока я ел, старик
смотрел на меня и вздыхал.
     - Не  хотите  ли  отдохнуть? - спросил он, когда я насытился, и в ответ
на  мое  желание,  выраженное  громкой  зевотой, провел меня наверх, в некую
крошечную   клетушку   с  малым  окном.  Убогая  кровать  манила  меня,  как
драгоценный  альков. Я бросился на нее и скрылся в забвении крепчайшего сна.
Была ночь.
     Ощутив,  вероятно  бессознательно, некоторое неудобство, я повернулся и
пробудился.  Когда  я  попробовал  шевельнуть  рукой - мне это не удалось. В
страхе,  внезапно  обуявшем  меня, я напряг члены, - веревки врезались в мое
тело, - я был связан по рукам и ногам. Брезжил рассвет.
     В  томительном  колебании  его света я увидел старика; стоявшего в трех
шагах от меня с длинным ножом в руке. Он сказал:
     - Не  кричи.  Я  связал  тебя  и  убью.  За что? За то, что природа так
мрачна  и  ужасна  вокруг  моего жилища. Я живу здесь двадцать лет. Ты видел
окрестности?  Они  повелительно взывают к убийству. В таких местах, как это,
должны  убивать.  Небо  черно, глуха и черна земля, свирепы и нелюдимы голые
деревья. Я должен убить тебя...
     Пока  безумец  говорил, ставя оправданием задуманного им жестокого дела
внушение  природы, медленно раскрылось небо, и солнце, редкое в этих местах,
полилось  золотом  с  ножа во все углы комнаты. Яркий свет ошеломил старика.
Он  зашатался  и  убежал. С трудом расшатав веревку, я кое-как освободился и
выскочил в болото через окно.
     Одинокая  жизнь в мрачных местах развивает подозрительность, жестокость
и кровожадность.


ПРИМЕЧАНИЯ


     Дикая мельница. Впервые - журнал "XX-й век", 1915, Э 31.
                                                                    Ю.Киркин