Харлан ЭЛЛИСОН
СОЛДАТ
Куарло еще глубже вжался в укрепокоп, плотнее обернул вокруг себя
края плаща. Даже тройная подкладка капюшона не могла противостоять стуже,
царящей на поле боя. Сквозь свинцовую подкладку просачивалась вода. Она
разъедала кожу и ткани мышц. Его снова зазнобило. Приходилось ждать,
вслушиваться в ожидании телепатического приказа, который мог поступить от
старшего офицера.
Он ощупал пальцами кромки укрепокопа, подметив про себя, что тот
недостаточно укреплен. Солдат вытащил из сумки небольшой молекулярный
уплотнитель и осмотрел его. Калибратор соскользнул на одно деление, вот
почему вокруг окопа такая мягкая грязь.
Слева восьмидесятинитевый луч прорезал ночной воздух, и Куарло быстро
убрал уплотнитель на место. Луч с шипением скользнул по небу и ткнулся в
броневой щит, отбрасывая кроваво-красные тени на грубое лицо Куарло.
Броневой щит, отразив нитевой луч, ответил в отместку вспышкой
собственных лучевых орудий. Залп. Второй. Третий. Восьмидесятинитевый
огрызнулся еще раз, слабея, и был подавлен. Мгновение спустя ударная волна
взрыва его камер встряхнула землю вокруг Куарло, осыпав его комками грязи
и щебнем. Еще мгновение, и ударила шрапнель.
Беззвучно молясь, Куарло распластался на дне окопа. Он знал - шанс
выжить мизерный. Сколько выживших? Трое на тысячу? Он не питал никаких
иллюзий. Куарло был простым пехотинцем и знал, что умрет в разгар Великой
Седьмой Войны.
Взрыв восьмидесятинитевого послужил сигналом. На полную мощь
заработала артиллерия. В черном небе сплелась паутина лучей, исчезла и
появилась вновь, меняясь с каждой секундой, играя всеми цветами радуга,
расцвечиваясь спектром таких красок, каким Куарло не смог бы подобрать
названий. Куарло сжался в комок на дне грязного укрепокопа.
Он был хорошим солдатом, знал свое дело. Когда металлические и
энергетические звери рычали друг на друга там, наверху, одинокому
пехотинцу ничего не оставалось делать, только умереть. Он ждал, зная что
очень скоро настанет его время. Как бы свирепы не были войны, сколько бы
ни зависели от кнопок, все сходилось на простом пехотинце. Так и должно
быть, ведь воевали-то все-таки люди.
Куарло замер, размышляя и настороженно выжидая. Состояние, знакомое
всем военным, состояние, когда нет ничего, кроме грохота орудий.
Звезды словно исчезли с неба.
Внезапно погасли нитевые лучи, паутина вспыхнула в последний раз.
Снова опустилась тишина. Настал тот самый миг. Куарло насторожился, полное
внимание. Он хотел услышать единственный звук, единственный. В его мозгу
должна прозвучать команда, тогда он начнет действовать. Стратеги и
психиатры совместно разработали эту систему: тон - музыкальный звук,
отдающий приказ - был запечатлен, впечатан, вштампован намертво в мозг
каждого солдата. Когда командир пошлет телепатический приказ, Куарло
вскочит, как марионетка, и побежит в заданном направлении.
Куарло предвкушал сигнал, и точно за секунду до настоящего приказа в
его черепе взорвалось: "Вперед!"
На секунду раньше чем следовало Куарло выскочил из укрепокопа,
прижимая к груди брандельмайер, чувствуя успокоительную тяжесть
пластикового бандольера и сумки, висевшей на животе. Он выскочил чуть
раньше, чем раздалась настоящая команда.
Все случилось из-за этой лишней секунды. Никакие другие совпадения не
смогли бы создать подобной ситуации. Когда первые залпы вражеских орудий
столкнулись с лучами орудий армии Куарло, они встретились в точке, которая
по всем правилам должна была быть пустой. Но Куарло выпрыгнул из окопа
слишком рано. Когда лучи встретились, солдат оказался как раз в точке
встречи.
Три сотни лучей сплелись в решетку, соединились в сверкающую радугу
и, разбрасывая отрицательно заряженные частицы на двести метров в воздух,
замкнулись и ... выкинули солдата с поля боя.
С Натаном Швахтером сердечный приступ случился прямо на платформе
метро.
Прямо перед ним из ниоткуда материализовался солдат, вымазанный в
вонючей грязи, свирепо оглядывающийся... Как раз в этот момент старик
Швахтер собирался бросить монетку в автомат жевательной резинки.
Комбинезон Куарло был металлизирован, поэтому дематериализация и
последующая материализация его не затронули. В замешательстве солдат
уставился на бледное лицо старика и вздрогнул, когда старик пронзительно
закричал.
С все возрастающим ужасом Куарло наблюдал как бледное лицо старика
исказилось, как он упал на замусоренную платформу. Старик схватился за
грудь, задергался и несколько раз всхлипнул. Его ноги судорожно задрожали,
а рот начал беззвучно открываться и закрываться. Он умер с открытым ртом,
глядя в потолок.
Некоторое время Куарло разглядывал тело, но без интереса: смерть, что
могла значить одна смерть, когда каждый день умирали десятки тысяч, и
гораздо страшнее.
Рев прибывающего поезда заполнил все его сознание. Черный туннель
вместо мира, объятого войной. А из туннеля доносился рев невидимого
чудовища, несущегося на солдата из темноты.
Боец, живущий в Куарло, заставил его согнуться, встать на колено и
нацелить винтовку на зев туннеля.
Голос из плотной толпы на платформе перекрыл шум подходящего поезда:
- Это он! Он застрелил старика! Он сумасшедший!
Головы повернулись, широко раскрылись глаза. Маленький человечек с
лысиной, отражающей свет ламп на потолке, тыкал трясущимся пальцем в
Куарло.
Словно два потока хлынули одновременно - часть толпы отшатнулась,
другая часть - придвинулась к солдату. Тут из туннеля выпрыгнул поезд,
ревя так, что каждая клетка тела солдата задрожала. Рот Куарло широко
раскрылся в беззвучном вопле, и, скорее рефлекторно, чем преднамеренно, он
выпустил заряд из брандельмайера.
Трехнитевый холодный голубой луч с шипением выскользнул из дула,
пронесся вдоль перрона и вонзился в передний вагон.
Часть пустого вагона растаяла, поезд со скрежетом остановился. Металл
расплавился как кусок пластмассы на горелке.
Куарло сразу пожалел о выстреле, лишь только почувствовал отдачу
оружия. Он находился там, где ему не следовало находиться. Где он -
другая, более сложная проблема. Он знал, что попал в опасное положение. За
каждым своим шагом нужно следить... похоже первый шаг оказался неудачным.
Но этот шум...
Звуки боя были достаточно неприятны, но грохот поезда в замкнутом
пространстве - кошмар неописуемый.
Пока солдат тупо глядел на дело своих рук, толпа позади него
разбежалась.
Трое плотных служащих метро в униформе черного цвета схватили Куарло,
один за локоть, другой вокруг талии, третий за шею. Солдат проревел что-то
неразборчивое и отшвырнул их. Один заскользил по платформе на заднице и
врезался в облицованную плиткой стену, второй, размахивая руками, влетел в
толпу; а третий попытался удержаться, вцепившись в шею солдата, но тот
поднял служителя над головой, разрывая ненадежный захват, и швырнул его об
колонну. Служащий ударился о камень, соскользнул вниз и застыл с
неестественно искривленной спиной.
Толпа завопила, снова шарахнувшись назад. По ней волнами пробегал
ужас. Несколько женщин, находившихся поближе, неожиданно заметили кровь на
лице одного из служащих и стали прыгать на рельсы.
Накатившись единой массой, толпа заставила солдата на шаг отступить.
На мгновение Куарло забыл, что все еще держит брандельмайер, но вспомнив,
он тут же поднял оружие с угрожающим жестом, и безликая масса толпы в
едином порыве качнулась назад.
Кошмар! Для Куарло все это стало каким-то новым бесформенным
кошмаром. Здесь не было войны, где всех, кого бы он не увидел, надлежало
уничтожать. Другая ситуация - и он оказался дезориентирован. Что
происходит?
Куарло прижался к стене, он вспотел от страха. Он знал, что должен
погибнуть на войне, однако этого не случилось. Теперь он очутился здесь...
Где бы он ни находился, и куда бы ни исчезло поле боя, люди вокруг ходили
без оружия - явно гражданские. И все же он убил... Что же с ним произошло?
Куда исчезло поле боя?
Солдат осторожно обошел колонну и остановился. Он знал, позади него
люди, как и впереди. Он начал подозревать, что выхода отсюда нет. Так
перепутались его мысли, так близок он оказался к истерике, простой
пехотинец... Его мозг усиленно отвергал возможность подобного перемещения
из войны в эту новую и, некоторым образом, более ужасную ситуацию. Куарло
сосредоточился только на одной мысли, как и подобает хорошему солдату.
Выбраться отсюда!
Он заскользил вдоль стены; толпа расступилась при его приближении,
смыкаясь за его спиной. Один раз он круто обернулся, отгоняя людей
подальше черной пастью брандельмайера. И снова он не решился (сам не зная
почему) стрелять.
Он чувствовал, они - враги. Но они были безоружны. Тем не менее
раньше его это не останавливало. Городок на территории Тетра-Омска, где-то
за Волгой. Там они тоже оказались без оружия... Площадь была просто
запружена гражданскими, которых он сжег без колебаний. Почему же он медлил
теперь?
Бравдельмайер хранил молчание. Куарло почувствовал движение в толпе,
отличающееся от общей бестолковой суматохи. Там что-то происходило. Куарло
вжался в стену. Тут сквозь толпу пробился человек в синей форме с медными
пуговицами.
Человек с первого взгляда оценил немигающее черное око брандельмайера
и замахал руками, приказывая очистить место. Он закричал во всю силу
легких, так что выступили вены на висках:
- Убирайтесь прочь! Парень свихнулся! Он может кого-нибудь
пристрелить! Рвите когти!
В дальнейших призывах толпа не нуждалась. Она разломилась посередине
и потекла к лестницам.
Куарло развернулся, выискивая глазами другой выход, но оба
вспомогательных эскалатора оказались забиты безжалостно пинающими друг
друга пассажирами, стремящимися поскорей убраться отсюда. Он попал в
западню.
Полицейский стал рыться в кобуре. Куарло уловил его движение уголком
глаза. Инстинктивно он понял, что делает незнакомец. Он готовится
применить какое-то оружие. Солдат прыгнул в сторону, поднимая
брандельмайер. Полицейский нырнул за колонну как раз в то мгновение, когда
солдат нажимал на спуск.
Тройная нить ярко-голубой энергии выпрыгнула из пасти брандельмайера.
Луч прошел над толпой и аккуратно срезал двухметровый фрагмент стены,
поддерживающей лестницу у выхода.
Ступеньки заскрипели, раздался стон изувеченного металла, пытающегося
удержаться на ненадежной опоре. Полицейский испуганно огляделся, увидел,
как сгибаются под весом эскалатора металлические опоры, повернул лицо с
расширенными от удивления глазами к солдату, и дважды выстрелил из-за
колонны, оглушив всех грохотом выстрела в замкнутом пространстве.
Вторая пуля угодила солдату чуть выше кисти левой руки. Брандельмайер
выпал из его рук. С изумлением Куарло смотрел на кровь, растекающуюся по
мундиру.
Какой тип оружия применял этот человек в синей одежде? Только не луч,
нет. Ничего похожего он не видел раньше. Луч изжарил бы его на месте.
Какое-то оружие, использующее реактивно-метательную силу... и оно
повредило ему руку. Куарло продолжал тупо смотреть, как из раны на руке
течет кровь.
Полицейский, теперь немного успокоившись, не торопился нападать на
этого человека в странной одежде. Служитель закона осторожно вышел из
своего укрытия, обогнул край платформы, пытаясь подобраться поближе к
Куарло, чтобы всадить в него еще пулю, в случае если тот окажет
сопротивление.
Но солдат продолжал стоять на месте, широко расставив ноги и
разглядывая свою рану, гадая, что же с ним происходит, куда же он попал.
Визг пролетающих поездов приводил его в замешательство, как и варварская
тактика противника.
Полицейский двигался медленно, но не останавливался, в любой момент
ожидая, что солдат сорвется с места и побежит. Однако раненый оставался на
месте, будто врос в камень. Полицейский напряг мышцы и прыжком преодолел
оставшиеся несколько футов.
Он яростно обрушил пистолет на шею Куарло, ударил возле уха. Солдат
медленно повернулся и с изумлением посмотрел на полицейского.
Его глаза помутнели, и он упал на платформу.
Когда серый клубящийся туман начал заполнять его сознание, одна мысль
кольнула его: "Он ударил меня. Физический контакт? Я не могу в это
поверить! В какую же историю я влип?"
Света было мало. Тени скользили и колебались, неохотно образуя что-то
плотное.
- Эй, друг? Есть огонек?
Тени плясали перед глазами Куарло, но он знал, что лежит на спине,
глядя вверх. Он повернул голову и медленно сфокусировал взгляд. Стена,
почти у кончика носа. Другая стена, примерно в трех футах, плавала
бесформенным серым пятном. Он неожиданно понял как болит затылок, медленно
пошевелился, покачивая головой, но боль осталась. Тут он обнаружил, что
лежит на твердой металлической поверхности, и попытался сесть. Боль
переместилась выше, вызывая тошноту. На мгновение зрение опять
расфокусировалось.
Потом все встало на свои места, и солдат медленно сел. Он перекинул
ноги через острый край того, что показалось ему мелким корытом. Это была
металлическая койка без матраса, дно которой выгнулось от веса тел сотен
людей, лежавших на ней до Куарло.
Он находился в камере.
- Эй! Я спросил, у тебя нет спичек?
Куарло отвернулся от голой стены и посмотрел за решетку. К
металлическим прутьям прижалось лицо с разбухшим носом. Человек был
маленького роста и в грязных лохмотьях, вонь от которых необычайно
раздражала Куарло. Глаза незнакомца были налиты кровью, а нос пересекали
синие и красные вены. Алкоголь сочился из каждой поры, превращая нос в
ужасный потрескавшийся угреватый пузырь. Куарло понял, что находится в
заключении, по одному виду и запаху заключенного он понял, что попал не в
военную тюрьму. Незнакомец как-то странно разглядывал его.
- Спички, Чарли? Есть спички? - он пожевал толстыми мокрыми губами,
сжимавшими окурок сигареты. Куарло бессмысленно смотрел на него, он не мог
понять ни единого слова. Тогда незнакомец стал произносить слова медленно,
отчетливо, и все же смысл остался Куарло непонятным, хотя он знал - нужно
ответить.
- Маринес Куарло Клобрегни, пирьт, зихфифвунохтотонин, - пробормотал
солдат заученные слова на одном дыхании.
- За что ты сердишься на меня, приятель? Не я тебя сюда засадил, -
возразил жаждущий спичек. - Я только хотел попросить тебя дать прикурить.
- Он вынул изо рта и показал солдату двухдюймовый окурок. - За что тебя
посадили в изолятор, а не к нам, в общую камеру? - он указал пальцем через
плечо, и Куарло заметил, что в тюрьме находились и другие заключенные, но
они сидели все вместе.
- Ну и ладно, черт с тобой! - пробормотал алкоголик.
Он еще раз ругнулся, повернулся, отошел и уселся с четырьмя другими
пьяницами, как один похожих друг на друга. Развалясь на скамьях вокруг
грубого стола, прикрученного к полу, они продолжали плевать в потолок.
- Псих, - объявил алкоголик, искавший спички, кивнул лысым черепом в
сторону солдата в длинном капюшоне и металлизированном мундире, плотно
обтягивающем тело. Он начал небрежно листать ветхие остатки древнего
журнала, словно знал каждую строчку наизусть, а каждую фотомодель щупал
лично.
Куарло огляделся: камера была десяти футов высотой и восьми по
диагонали, раковина с краном холодной воды, устройство без стульчака и
бумаги, металлическое корыто, по размерам способное разместить человека
среднего роста, прикрепленное к стене. Зарешеченная лампочка тускло
светила с потолка. Три стены прочного металла. Четвертой стеной являлась
решетчатая дверь.
"Уплотнитель без труда расплавит железо", - подумал он и инстинктивно
потянулся к сумке. Он в первый раз вспомнил о ней и сразу понял, что ее
успокоительный вес исчез. Исчез и бандольер, и брандельмайер, и... его
сапоги. По-видимому, кто-то пытался стащить его капюшон, но тот был частью
металлизированного костюма.
Потерять сумку... обидно. Все случившееся произошло так быстро, так
неожиданно. Солдат был подавлен, чувство глубокой безысходности владело
им. Он сел на койке, края которой впились ему в бедра. Его голова все еще
болела от удара, нанесенного полицейским. Он ощупал трясущейся рукой
голову, короткие волосы, подстриженные на солдатский манер. Потом заметил,
что его левая рука довольно опытно перевязана. Он не чувствовал боли.
Мгновенно всплыли воспоминания о случившемся, его мысли снова
вернулись к войне. Телепатическая команда, прыжок из укрепокопа, оружие на
изготовку, шипящий шорох, и вселенная вокруг него взорвалась миллионом
сверкающих крошечных звезд всевозможных тонов и оттенков. И неожиданно с
поля Великой Седьмой Войны во время наступления на вражеские позиции
Руски-Чинков он попал невесть куда...
Оказался в каком-то темном каменном туннеле, а огромный зверь с ревом
выскочил на него из темноты. Человек в синем мундире выстрелил в него, а
затем ударил. Прикоснулся к нему! Без радиационных перчаток! Откуда
человек знал, что Куарло не заминирован радиантами? Он же мог умереть в
одно мгновение.
"Куда я попал? В какую войну вовлечен? Может это Руски-Чинки или его
собственные Три-Континенторы?" - он не мог знать, не мог найти объяснения.
Чуть позже он задумался о более важном. Если его взяли в плен, они
захотят допросить его. С этим можно побороться. Он пробежал языком во рту
в поисках полого зуба. Тот опустел. "Комочек яда исчез, - подумал он с
отчаянием. - Наверное, выпал, когда тот, синий, ударил меня".
Теперь понятно, он полностью в их руках. Кем могли они быть, это уже
второе дело. С пропажей яда он не мог воспрепятствовать извлечению
информации. Плохо, очень плохо согласно тому, что он знал.
Они могли использовать пробники или дискополиты, гипнобич или сотню
других методов, любой из которых раскроет им численность его войсковой
части, расположение батарей, досягаемость орудий, личность и мысле-волну
каждого офицера - очень многое. Больше, нежели, как ему кажется, он знает.
Куарло стал очень важным пленником Войны. "Я должен выдержать пытки",
- решил он.
Почему?
Мысль появилась и тут же исчезла. Она оставила лишь одно сильное
ощущение: "Я презираю Войну, все войны вместе и каждую в отдельности". Но
даже и это ощущение быстро прошло. Солдат снова остался один на один с
реальностью, пытаясь понять, что же с ним произошло, какое секретное
оружие применили для его поимки, и если эти нечленораздельно говорящие
варвары использовали метательно-реактивное оружие, могли ли они вообще
извлечь из него какую-либо информацию.
"Клянусь, они ничего не узнают от меня, кроме имени, звания и
воинского номера", - с отчаянием подумал он.
Куарло снова пробормотал эти слова, словно те придавали ему
уверенность: "Маринес Куарло Клобрегни, пирьт, зихфифвунохтотонин."
Алкоголики за столом подняли головы. Человек с носом цвета розового
куста потер грязной рукой складки на подбородке и философски изрек:
- Псих!
Куарло мог бы остаться навечно в камере, если бы его приняли за
маньяка или психопата. Но сержант в приемной, зарегистрировавший солдата
после того, как тот получил медицинскую помощь, заинтересовался странным
оружием.
Когда он запирал вещи Куарло, то оставил брандельмайер, совершенно не
понимая, какая кнопка или переключатель регулировали его мощность, и что
тот может натворить... и расплавил стальную стену. Три дюйма листовой
стали выгорели насквозь. Тогда сержант вызвал капитана, капитан вызвал
ФБР, ФБР связалось со Службой Безопасности, а Служба Безопасности сказала:
"Нелепо!", но решила проверить. Когда брандельмайер полностью исследовали,
насколько его вообще можно было исследовать (винтовка не имела ни швов, ни
видимого источника энергии, но обладала фантастической дальнобойностью),
пришлось поверить. Солдата вывели из камеры и вместе с сумкой направили в
штаб Секретной Службы в Вашингтоне, в общество психолога и лингвиста по
имени Соумс. Брандельмайер полетел отдельным самолетом, а солдата
отправили на вертолете, впрыснув дозу снотворного.
Психолог Соумс с длинными нечесаными волосами, лицом похожий на
голодающего художника, а темпераментом - на святого, прилетел специально
заказанным самолетом из Колумбийского университета. Сумку Карло доставили
в аэропорт на бронированном грузовике под усиленной охраной. Все прибыли в
Вашингтон с разницей во времени не более десяти минут и были переправлены
в подземную часть здания Секретной Службы.
Когда Куарло очнулся, он снова обнаружил себя в камере, но совсем
непохожей на первую. Никаких решеток, стены с мягкой, но достаточно
твердой обивкой. Куарло несколько раз обошел камеру, выискивая дверь, и
нашел то, что очевидно было дверью. Но он не смог даже просунуть в щель
пальцы.
Он сел на мягко подбитый пол и с недоумением потер коротко
остриженные волосы. Неужели ему так никогда и не удастся понять, что же с
ним произошло. Когда он сможет избавиться от неприятного ощущения, что за
ним наблюдают?
Сверху, через стекло, которое выглядело из камеры вентиляционной
решеткой, за солдатом следили.
Лил Симз и его секретарь на коленях склонились у окна в полу вместе с
психологом Соумсом. Если Соумс был нечесаным, неухоженным, неряшливым и
медлительным, то Лил Симз был подтянутым, аккуратным и деловитым. Он
исполнял функции специального советника безымянного отделения секретной
службы уже в течение пяти лет, имел дело в основном с очень загадочными и
необычными проблемами, слишком деликатными, чтобы решать их обычными
методами. Эти годы своеобразным образом закалили его: он без промедления
мог признать подлинность любого событий и еще быстрее мог выявить
подделку.
В первую же минуту тренированные инстинкты подсказали ему, что
человек внизу выходит за все рамки. Его нельзя отнести к типу
"алкоголиков", "чужестранцев" или "психопатов", он настолько заметно
отличался, был настолько иным, что Симз был ошеломлен.
- Шесть футов три дюйма ростом, - диктовал он девушке, стоявшей
рядом. Она сделала пометку в блокноте, и он принялся перечислять
дальнейшие характеристики солдата, сидевшего в камере. - Коричневые
волосы, подстриженные так коротко, что можно видеть череп. Коричневые,
нет, черные глаза. Шрамы: над левым глазом, второй проходит по центру
левой щеки, третий - на переносице, три параллельных шрама на правой
стороне подбородка, очень маленький шрам над правой бровью, и последний,
который я вижу, за левым ухом. Он носит что-то вроде комбинезона, плотно
прилегающего к телу, обтягивающего ноги и соединяющегося с капюшоном.
Похоже на какую-то металлическую ткань. Что-то еще... может это и не
важно, но с другой стороны... - он немного пожевал губами, затем
старательно описал свое ощущение. - Его голова довольно странной формы.
Лоб более крупный, чем у большинства людей, выступающий вперед, словно у
него равномерная шишка по всему лбу от удара. Ну вот, как будто и все.
Симз откинулся назад, вытащил из кармана трубку и задумчиво пососал
ее. Затем медленно встал, все еще заглядывая в камеру через окно в полу,
пробормотал что-то про себя, и когда Соумс спросил, что он сказал,
советник повторил:
- Я думаю, нам в руки попало что-то такое, обо что можно здорово
обжечься.
Соумс понимающе кивнул:
- Вы сумели что-нибудь понять из того, что он уже говорил?
Симз покачал головой.
- Нет. Почему мы вас и пригласили. Похоже, он повторяет одну и ту же
фразу, но говорит слишком неразборчиво. Это не похоже на какой-то из
известных нам языков или диалектов.
- Я бы хотел попробовать, - мягко улыбаясь, сказал Соумс. Он любил
бросать вызов. Простота вызывала у него удовлетворенность, он стремился
искать новые, неразрешимые проблемы.
Симз в знак согласия кивнул, но по выражению глаз и по сжатому рту
можно было судить о его мыслях.
- Полегче с ним, Соумс. У меня сильное предчувствие, что это что-то
совершенно новое, такое, чего мы не понимаем...
Соумс снова улыбнулся, на этот раз снисходительно.
- Будет вам, мистер Симз. В конце концов, он всего-навсего "чужак".
Все, что нам нужно сделать - это выяснить страну, из которой он приехал.
- Вы уже слышали его речь?
Соумс отрицательно покачал головой.
- Тогда не решайте сгоряча. Слово "чужак" может оказаться более
уместным, чем вы думаете. Только не так, как вы думаете.
На лице Соумса отразилось замешательство. Он слегка пожал плечами,
словно не имел представления о том, что имеет в виду Симз, и не слишком-то
заинтересован, успокаивающе похлопал Симза по плечу, чем сильно разозлил
советника, заставив того еще чаще затягиваться своей незажженной трубкой.
Секретарша оставила их, чтобы напечатать комментарии советника, а
Симз отвел психолога в комнату с мягкой обивкой, еще раз попросив
обращаться с задержанным помягче.
- Не забывайте, мы не знаем, откуда он появился. Резкие движения
могут его напугать. Наверху будет охранник, за дверью тоже мой человек, но
кто знает, что от него можно ожидать?
Соумс испуганно посмотрел на Симза:
- Вы говорите так, словно он туземец-каннибал. С таким костюмом он
должен быть вполне цивилизованным. Вы что-нибудь подозреваете, не так ли?
Симз махнул рукой.
- То, что я подозреваю, слишком невероятно. Просто будьте помягче и
постарайтесь выяснить, что он говорит и откуда появился.
Симз уже давно решил, что до поры до времени лучше никому не
рассказывать о могуществе брандельмайера, но он был абсолютно уверен, ни
одна из иностранных держав не способна изготовить ничего похожего.
Испытательные стрельбы на полигоне просто ошеломили его.
Соумс открыл дверь и нерешительно вошел. Симз уловил, как изменилось
выражение лица незнакомца, когда появился психолог. Похоже, им долго
придется ждать.
Соумс был белым, как зубная паста. Его лицо вытянулось, а
самодовольное выражение, не покидавшее его лицо с момента прибытия в
Вашингтон, исчезло. Симз покопался в кармане, выудил помятую пачку и
небрежно перебросил ее через стол. Психолог вынул одну сигарету, засунул
ее в рот и, забыв прикурить, заговорил:
- Вы знаете, что вы поймали?
Симз не ответил, зная, что бы он ни услышал, его уже ничто не
испугает. Он ждал чего-то фантастического.
- Тот человек... вы знаете, откуда... тот солдат... клянусь богом, он
солдат... появился из... теперь вы подумаете, что я сошел с ума... но
каким-то непостижимым образом я убежден... он прибыл из будущего!
Симз поджал губы. Несмотря на то, что он был подготовлен, новость его
шокировала. Он знал, это - правда, единственное объяснение,
соответствующее всем фактам.
- Что вы можете мне рассказать? - спросил он психолога.
- Ну, во-первых, я попытался поговорить с ним, задавая простые
вопросы, указывая на себя и говоря "Соумс", потом я ткнул в него и смотрел
вопросительно, но он ответил строчкой белиберды. Я несколько часов пытался
сравнить его тон и произношение с диалектами всех известных языков, но
ничего не получалось. Он слишком проглатывал звуки. А потом до меня дошло.
Я заставил его написать. Надписи я не понял, но она дала мне ключ. Я
заставил его повторить фразу. Вы знаете, на чем он говорит?
Симз покачал головой.
Тогда лингвист объявил:
- Он говорит по-английски. Всего лишь по-английски. Но этот
английский сильно искажен и слитен. Он стал неузнаваемый. Так и должно
быть в будущем. Что-то вроде извлечений из уличного слэнга, сжатого до
фантастических пределов. Во всяком случае, мне удалось разобрать его речь.
Симз склонился вперед, крепко сжав незажженную трубку.
- Что именно он говорил вам?
Соумс прочитал с листа бумаги:
- Меня зовут Куарло Клобрегни, рядовой,
шесть-пять-один-два-два-девять.
Симз пробормотал:
- Боже мой... имя, звание и...
- И воинский номер, - закончил Соумс. - Да, вот все, чем он наградил
меня за трехчасовую работу. Я задал ему несколько безобидных вопросов:
откуда он прибыл, каковы его впечатления от нового места... К тому времени
я уже понял с кем имею дело, хотя я и не догадывался, откуда он прибыл. Но
когда он начал рассказывать о Войне, где он сражался, прежде чем очутился
здесь, я сразу понял, что он из другого мира, из другого времени. Это само
по себе слишком фантастично... Черт возьми, я просто не знаю, что
подумать.
Симз понимающе покивал головой:
- Как вы думаете, из какого времени он явился к нам?
- Не могу сказать. Он говорит, что его год - а он еще не понимает,
что попал в прошлое - его год - К-79. Он не знает, когда стал применяться
иной стиль летоисчисления. Насколько он понимает, период "К" длится уже
достаточно долго, хотя он слышал истории о событиях, происшедших во
времена, которые они называют "ГВ". Лишено какого-либо смысла для нас, но
могу поручиться, нас разделяет больше тысячелетий, чем можно себе
вообразить.
Симз нервно пригладил волосы. Проблема оказалась намного серьезнее,
чем он думал.
- Послушайте, профессор Соумс, я хочу, чтобы вы остались с ним и
обучили современному английскому. Попробуйте выудить из него побольше
информации и дайте ему понять, что мы не причиним ему вреда. Хотя один бог
знает, - добавил специальный советник с дрожью в голосе, что он может
вытворить. Какими знаниями он может обладать!
Соумс согласно кивнул:
- Не возражаете, если я несколько часов посплю? Я пробыл с ним не
менее девяти часов и уверен, он нуждается в отдыхе не меньше меня.
Симз согласился, и психолог отправятся спать в комнату отдыха. Но
когда Симз заглянул в смотровое окно двадцать минут спустя, солдат все еще
бодрствовал, все еще нервно оглядывался. Похоже, отдых ему не требовался.
Симз серьезно забеспокоился. Кодированная телеграмма от президента,
которую он получил в ответ на свой запрос, еще больше завела его.
Проблема, вставшая перед ним, принимала все более угрожающие формы.
Он отправился в другую комнату отдыха, последовав примеру Соумса. По
всему было видно, спать долго не придется.
Проблема: человек из будущего. Обыкновенный человек, без особых
талантов, без выдающегося интеллекта. Эквивалент: человек с улицы.
Человек, который владеет маленькой фантастической машинкой, способной
превращать песок в плотный материал, прочнее стали, но который не имеет ни
малейшего понятия, как она работает, или каков принцип ее устройства.
Человек, чье знание прошлой истории так же сумбурно, как и знание среднего
современного человека. Солдат. Без каких-либо других талантов. Умеет
воевать. Что делать с таким человеком?
Решение: неизвестно.
Лил Симз отодвинул чашку кофе. Он был уверен: если ему еще раз
доведется попробовать такой отвратительный напиток, его вытошнит. Три
бессонных ночи и дня, только на декседрине и черном кофе. Его нервы почти
сдали. Он огрызался на клерков и рычал на секретарш, безостановочно
расхаживал по кабинету, сломал пять курительных трубок. Он задыхался, его
желудок болел.
А решение так и не приходило.
Невозможно сказать: "Ну, ладно, у нас объявился человек из будущего.
Ну и что из того? Отпустим его, пусть начнет новую жизнь в нашем времени,
ведь мы не можем вернуть его назад".
Так сделать было невозможно по нескольким причинам:
1. - Что, если солдат не сумеет приспособиться? Тогда он станет
потенциальной угрозой.
2. - Если противостоящая сторона - а бог знает, в мире найдется
немало сил, жаждущих заполучить такое секретное оружие, как Куарло -
захватит его, и каким-нибудь способом умудрится разгадать принципы работы
винтовки, уплотнителя. Что тогда?
3. - Солдат привык к войне, он знал только войну и, в конце концов,
будет искать, вынашивать идею войны.
Были и другие причины. Нет, с Куарло необходимо что-то сделать.
Засадить его в тюрьму?
За что? Человек не совершил никакого преступления. Правда, из-за него
от разрыва сердца погиб один человек на платформе метро. Но Куарло напугал
поезд. На него напали служащие, один из них заработал перелом
позвоночника, но все остались живы. Нет, Куарло всего лишь напуганный
чужеземец в мире, который не известен ему. Так совершенно точно высказался
Хаусман.
Убить его?
По тем же причинам несправедливо и жестоко...
Найти ему место в современном обществе? Чем он станет заниматься?
Симз задумался, перебирая всевозможные варианты, рассматривая
ситуацию под всевозможными углами. Проблема выглядела неразрешимой.
Обыкновенный пехотинец, не знающий иной жизни кроме жизни
профессионального солдата. Какой от него толк?
Все, что знал Куарло - война. И неожиданно Симз сам ответил за себя.
Если он не знает другой жизни, кроме жизни солдата, почему бы не сделать
его солдатом? Но кто может поручиться, что он не превратится во второго
Гитлера или Чингиз-Хана? Нет, если он снова станет солдатом, то только
усугубит проблему.
Может, он станет специалистом по тактике? Может, получиться? Симз
нажал кнопку интеркома и сказал секретарше:
- Соедините меня с генералом Мэйном, генералом Польком и секретарем
министерства обороны.
Он вернул переключатель в первоначальное положение. Вполне могло
сработать. Если убедить Куарло заняться разработкой планов операций, раз
уж он понял, куда попал, и что люди, у которых он находился, не были его
врагами, союзниками Руски-Чинков. (Кстати, какой простор для размышлений
открывала эта пара слов!)
Вполне могло сработать... Хотя Симз почему-то сомневался.
Генерал Мэйн задержался, более подробно знакомясь с докладом, а Польк
и секретарь министерства обороны вернулись к своим повседневным занятиям.
Генерал был крупным человеком с мягкими лицом и телом и помпезными белыми
усами. Он печально качал головой, словно перед началом чтения
иероглифического послания у него украли розетский камень.
- Извини, Симз, но он для нас совершенно бесполезен. Великолепно
понимает военную тактику, но только в том случае, если она включает в себя
то, что он называет восьмидесятинитевыми лучевыми орудиями и
"телепатическими контактами". Знаешь, все эти войны будущего ведутся в
равной степени как физически, так и психически. Он никогда не слышал о
танке или мортире, но те истории, которые он рассказывает о сожжении мозга
или спорах, несущих смерть, могут заставить стошнить кого угодно. Не
очень-то красиво ведутся у них войны. Я благодарю бога, что мне не
доведется увидеть это собственными глазами. Я-то был уверен, что наши
войны отвратительны и бесчеловечны. Общественное мнение заклеймило нас за
жестокость и массовые уничтожения. Но самое странное заключается в том,
что этот парень, Куарло, сам презирает военщину! В какой-то момент, хоть я
чувствовал себя дураком, когда он рассказывал, я почти захотел послать к
черту карьеру и начать стучать в барабан разоружения!
Генерал подвел итоги, и стало очевидно, что Куарло не годится в
тактики. Его научили сражаться на конкретной войне, и ему потребуется вся
жизнь, чтобы приспособиться к современным условиям боя.
Но это уже не играло роли. Симз был уверен, что генерал неумышленно
подсказал ему решение проблемы.
Он должен согласовать его со службой безопасности и, конечно, с
президентом. Немалых усилий будет потрачено на прессу, чтобы убедить
людей: Куарло действительно подлинный человек из будущего. Но если план
сработает, то Куарло Клобрегни, всего лишь солдат, может оказаться очень
ценным человеком.
Симз принялся за работу, гадая, не стал ли он слишком большим
идеалистом.
Десять солдат залегло в замороженной грязи. Их уплотнители плохо
работали, поэтому песок и грязь в их окопах удалось довести только до
слабозамороженного состояния. Сквозь комбинезоны проникал холод, а из
уплотнителей накатывались волны жесткой радиации. Один из солдат закричал,
когда радиация пробила его защитный костюм. Он почувствовал, как тают его
органы, поднялся, выблевывая кровь, его голова была разрезана поперек
тройным лучом, наведенным роботом. Лицо исчезло, и полуобезглавленный труп
свалился обратно в окоп, на товарищей по оружию.
Другой солдат небрежно отпихнул тело, подумав о своих четырех детях,
погибших при рейде Руски-Чинков на Гарматополис, их послали на работы в
болота. Его воображение нарисовало трех девочек и маленького мальчика,
бредущих по трясине с привязанными к шее сумками для минералов. Они
собирали топливные камни. Он негромко заплакал. Звук плача засек телепат
Руски-Чинков, сидящий где-то за линией фронта, и, прежде чем человек
спохватился и опустошил свое сознание, телепат взялся за работу.
Солдат вскочил со дна окопа, скрюченными пальцами схватившись за
голову. Он рвал ногтями свое лицо, крича высоким и пронзительным голосом,
пока вражеский телепат выжигал ему мозг. Мгновение, и его глаза
превратились в черные зияющие дыры, человек упал рядом со своим другом,
который уже начал разлагаться.
Тридцативосьминитевый с воем выбросил луч над головами солдат, и
восемь оставшихся бойцов увидели, как с оглушающим ревом вверх взлетело
колесо лучемета. Горячая шрапнель с визгом проносилась над полем; тонкий,
хрупкий и острый, как бритва, кусок пластиковой стали перескочил через
край укрепокопа и вонзился в голову одного из солдат. Кусок вошел под
углом в ухо и, разрезав язык, наполовину высунулся из раскрытого рта. Со
стороны могло показаться, что солдат надел на ухо какую-то причудливую
серьгу. Он умирал в судорогах, довольно долго. Наконец, его подергивание и
всхлипывания стали совсем невыносимыми, и один из его товарищей,
воспользовавшись прикладом брандельмайера, положил конец его мукам, ударив
раненого в лицо. Приклад раздробил нос, послав осколки кости в мозг.
Человек умер мгновенно.
Прозвучал сигнал атаки!
У каждого в голове прозвучала телепатическая команда. Они выскочили
из окопа, все семеро разом, шепча про себя молитву и зная, что она не
спасет. Ступая по склизкой земле, слыша над головой жужжание бомб-пиявок,
обрушивающихся на боевые порядки противника, они пошли вперед.
Ночь разрывали разноцветные карнавальные огни.
Один из солдат напоролся животом на луч, и его отшвырнуло в сторону
метра на четыре. Он упал бесформенной грудой со вспоротым животом,
внутренности вывалились и, искрясь от крови, пульсировали в свете
разрывов.
Из окопа впереди них высунулась чья-то голова, и трое из оставшихся
шести одновременно выстрелили. Оказалось, что это ловушка, настроенная на
прямое отражение убийственного заряда, действующая на телепатической
волне. Хотя тело солдата-приманки разлетелось на куски, одновременно
погибли трое стрелявших, задетые отраженными лучами. Они загорелись. Языки
пламени выскальзывали из их ртов, из мгновенно обуглившихся отверстий, где
раньше находились глаза. Сработал телепат-пиротехник.
Трое оставшихся разделились и бросились в разные стороны, понимая,
что могут выдать себя мыслями о своих товарищах. Тут-то и заключался ужас
жизни простого солдата, а не специального телепата, действующего из-за
линии фронта. Здесь, на поле боя, была только смерть.
Биомина скользнула по земле и зацепилась за ногу одного из солдат, а
потом взорвалась. Он лежал, стиснув разможженные обрубки ног, чувствуя,
как его кровь стекает в грязь. Потом он потерял сознание. Смерть не
заставила себя долго ждать.
Один из оставшейся пары перескочил через колючую проволоку и сжег
бластером опорную точку тридцативосьмилучевого с командой из двенадцати
человек, заплатив верхушкой своего черепа.
Он остался в живых, и с любопытством, словно сражение прекратилось,
ощупал свой череп. За секунду до того, как он свалился на землю, его
пальцы наткнулись на что-то выпуклое и скользкое. Его мозг странно
светился в ночи, но никто этого не видел.
Последний солдат нырнул под лучом, ударившим из темноты, и упал на
руки. Он перекатился, почувствовал спиной края воронки от пиявочной бомбы
и нырнул вперед. Луч скользнул по его тени. Солдат избежал смерти. Он
лежал в воронке, чувствуя холод поля боя, и плотнее завернулся в плащ.
Этим солдатом был Куарло... Он окончил свой рассказ и замер.
...аудитория безмолвствовала...
Симз накинул плащ, поискал в кармане свою трубку. Аудитория медленно
покидала зал, сохраняя молчание. Словно только сейчас люди начинали
понимать услышанное.
Решение предложил Симз. Вдоль длинного стола разложили листки с
воззваниями, многочисленные копии которого были развешены по всему городу.
Проходя по вестибюлю, он издали увидел крупный жирный шрифт заголовка:
"Подпишите эту петицию! Предотвратите то, о чем вы сегодня услышали!"
Люди столпились вокруг стола, но Симз знал, это символический жест.
Новый закон был юридически утвержден и получил силу с сегодняшнего утра.
Хватит войн... ни при каких обстоятельствах. Сообщения по радио,
долгоиграющие пластинки, машины с громкоговорителями - все они хорошо
поработали. Такие законы теперь вступали в силу по всему миру.
Похоже, Куарло удалось добиться этого голыми руками. Симз остановился
набить трубку, взглянул на огромный плакат у входа: "Услышьте Куарло,
солдата из будущего! Взгляните на человека из завтрашнего дня, послушайте
его рассказы об удивительном мире будущего! Бесплатно! Без каких-либо
обязательств!"
Рекламная кампания оказалась на редкость эффективной.
Куарло стал незаменимым, просто рассказывая о своей войне, о том, как
умирали люди в будущем.
Нужен был настоящий солдат, ненавидящий войну, чтобы рассказать
людям, насколько она отвратительна и бесславна. И в грядущем, каким
описывал его Куарло, чувствовалось позорное поражение человечества,
безнадежность. Так и хотелось остановить время и сказать: "Нет! Будущее не
будет таким! Запретим войны!"
Конечно, уже было сделано немало шагов в нужном направлении. Новые
законодательные акты вступали в жизнь, а тех, кто пытался препятствовать,
поддерживал политику вражды, снимали с высоких постов.
Куарло отлично поработал. Только одно тревожило специального
советника Лила Симза, заставляя произносить молитвы, придуманные им же
самим, и которых он никогда от себя не ожидал.
Но ведь солдат вернулся во времени, это-то он знал наверняка.
"Можно ли изменить будущее? Может, оно необратимо? Как избежать
будущего мира Куарло? Или вся их работа впустую? Не может быть!"
Симз вернулся в здание, встал в очередь на подписание воззвания. Хотя
делал это уже в сотый раз.
| [X] |