Сергей Другаль.
Реабилитация
-----------------------------------------------------------------------
Журнал "Уральский следопыт".
OCR & spellcheck by HarryFan, 9 August 2000
-----------------------------------------------------------------------
Задать первый вопрос при первом контакте - для этого, знаете, много ума
иметь надо. Это теперь нашего капитана цитируют в учебниках, инструкциях и
даже романах, а тогда... Нет, конечно, и тогда он был известен, но так,
между своими, А вот когда он реабилитировал нас, землян... Ну, вы же
знаете, сколько писали о первом контакте, пока он не состоялся. Линкос
разработали, группы по изучению создавали, конференции проводили, космос
слушали, всяческие варианты перебирали. А получилось все не так... Вы
извините, я, когда говорю, всегда волнуюсь. Это вот наш капитан - он в
любой аудитории, как у себя в кают-компании. Абсолютное, знаете, владение
ситуацией и речью... Так вот, история эта уже забываться стала, и я тут
написал, как все было... по моему разумению. Не все, конечно. Но дух
событий я старался сохранить. Так вы уж лучше прочтите, а то я, когда
много народу, теряюсь, знаете. Да и память уже слабеет, а когда пишу, то
многое всплывает, как было. Вот он, мой рассказ.
- Год назад мы, наконец-то, получили ответ от братьев по разуму, -
председатель обвел взглядом лица членов комиссии по контактам,
присутствующих как непосредственно, так и дистанционно - в виде
голографических изображений на многочисленных экранах, обрамляющих
полукруглый зал заседаний.
- Вам известно, - продолжал председатель, - что уже двести лет мы
непрерывно шлем в космос сигналы, надеясь на отклик. И вот после года
напряженной работы Сабом, наконец, закончил расшифровку ответа.
Проникнемся величием момента: через несколько секунд мы узнаем текст
первого сообщения!
В зале торжественно и мощно зазвучали полные скрытого смысла аккорды.
Все пятнадцать миллиардов жителей Земли и ее окрестностей, включая
разумных обитателей морей и океанов и не считая разве лишь грудных
младенцев, замерли у своих экранов. Ибо это заседание транслировалось по
всем каналам связи.
Музыка стихла, и вот послышался хорошо знакомый голос Сабома - Самого
Большого Мозга. Биоэлектронный, он размещался в сейсмостойком хранилище и,
имея гравилазерную связь [сейчас установлено, что гравилазерная связь
нисколько не хуже мезонной, тахионной или кварковой] с окружающей
действительностью, был запрограммирован на подачу советов всем желающим.
Свою работу Сабом считал синекурой и пребывал в состоянии перманентного
удивления. Зная практически все, он не мог понять, почему земляне, при
возможности связаться с ним в любой момент, предпочитают пользоваться
собственными извилинами. Свободного времени у него оставалось
предостаточно, потому Сабом добровольно и с энтузиазмом засел (здесь,
видимо, более подошло бы "залег") за расшифровку.
Итак, в зале послышался хорошо знакомый голос Сабома.
- Я закончил дешифровку послания, - скромно сказал он. - И выдаю
результаты на дисплей.
Темный экран над столом председателя осветился, и на нем возникла
огненная надпись:
"_Или вы нас считаете за мироблей, или вы сами миробли_".
В полной тишине председатель зачем-то дважды прочитал вслух эту
надпись.
- Я произвел структурный и семантический анализ текста, - сказал Сабом.
- Слово "миробль" означает...
- Дальше не надо! - вышел из транса председатель и ударом кулака по
кнопке выключил Самый Большой Мозг. - Дальше мы и сами догадались. Он сел
и подавленно спросил, ни к кому конкретно не обращаясь: - За что они нас
так, а?
И снова потянулась ничем не нарушаемая тишина. Потом на одном из
экранов что-то забулькало, и дешифратор выдал в динамик голос Си
Многомудрого.
- Я хотел бы знать содержание наших сигналов, транслируемых в космос, -
на морде Многомудрого блуждала задумчивая улыбка.
- Разве это важно, - сказал председатель и, махнув рукой, включил
Сабома. - Извините, я тут вас сгоряча выключил...
- О чем говорить, - откликнулся Сабом. - Пустое.
- Си Многомудрый интересуется содержанием информации, передаваемой нами
в космос. Вы знаете ее?
- Естественно. Мы, вернее, вы передаете таблицу умножения, ряд простых
чисел и теорему Пифагора.
- А закон Архимеда насчет тела, погруженного в воду, вы не передавали?
- спросил Многомудрый, и, как показалось председателю, в улыбке его
возникло что-то ехидное. - У нас, дельфинов, говорят: каков вопрос - таков
ответ. В общем, мне все ясно.
- Что вам ясно, Многомудрый? - прошептал председатель и, ухватив себя
за челюсть, стал раскачиваться.
- Видите ли, с точки зрения высокоразвитых сапиенсов загромождать эфир
сообщениями о том, что пятью пять - двадцать пять, могут только эти, как
их, миробли...
- Да, - помолчав, сказал председатель. - Действительно... Теперь и я
вижу... - он вздохнул. - И что нам теперь делать, а?
От безнадежности этого вопроса вздрогнули все пятнадцать миллиардов
жителей Земли и ее окрестностей.
- Только одно. Реабилитироваться! - твердо пробулькал Си Многомудрый. -
А то в космосе о нас, землянах, сложится превратное мнение. О нас черт-те
что могут подумать.
- Реабилитироваться. Легко сказать, - буркнул председатель и пустил в
ход машину голосования.
Через несколько секунд Сабом обработал информацию, поступившую по его
гравилазерным каналам, и выдал итог.
- Значит, так, - сказал он. - Против выступили трое. Воздержались
тринадцать, в том числе пять головоногих моллюсков...
- Это что ж получается, - председатель перестал раскачиваться. - Это
значит - большинство за реабилитацию?
- Выходит, так, - сказал Сабом и почему-то отключился сам.
Дальше, как всем известно, выбрали и послали нас. Мы полетели. Было
все, что положено: ускорения, приключения, непреодолимые трудности. Трижды
мы впадали в анабиоз, дважды входили в подпространство. Попадали в
гравитационные ловушки. Сражались с фантомами, которые где-то населили
корабль, пытаясь свернуть нас с пути. Сходил с ума и вновь за него брался
наш киберштурман... Но мы и в пути готовились к реабилитации, ибо надо
было доказать, что земляне не глупее остальных обитателей космоса. Сейчас,
после контакта, это стало ясно, а тогда даже многие земляне сомневались.
Напомню: эти сомнения вылились в гипотезу о том, что с нами никто не хочет
иметь дела, поскольку из-за низкого уровня интеллектуального развития
земляне не представляют интереса для жителей других миров, которые,
дескать, заняты более важными делами. Дескать, мы еще не созрели для
контакта. Но мы-то созрели. Просто из-за этих непродуманных передач нас
избегали. Спасибо ломерейцам, надоумили. Да, я забыл сказать о цели нашего
полета. Сабом вычислил координаты источника первого сообщения, ну, того
самого, в котором говорилось о мироблях... Планета Ломерея - вот была наша
цель.
Так мы летели и готовились. Занимались спортом, изучали науки, сделали
несколько ранее не сделанных открытий. Экипаж был что надо: весельчаки
(кроме Невсоса М-да), остряки, сплоченные, психически устойчивые, все за
одного - один за всех! Каждый из нас мог подменить другого (кроме,
естественно, Невсоса М-да и Си Многомудрого). Я, например, освоил
нейрохирургию, и с тех пор мое хобби - удалять опухоли с мозгов. Наш
ремонтник Вася Рамодин разгадал загадку телекинеза. Полагаю, не без помощи
Невсоса М-да, с которым он сильно подружился. Сейчас это известный метод
Рамодина... Знаете, пока мы летели туда, на Земле прошло сто лет, а за
этот срок можно овладеть любой профессией, и не одной. А когда мы летели
обратно, то это время скомпенсировалось, и по земному исчислению мы были в
отлучке всего-то месяц с небольшим. Нам еще повезло, что мы не прилетели
раньше, чем вылетели... Так или иначе, а знания, приобретенные за сто лет
интеллектуально-спортивной жизни, остались. Такова логика парадоксов
пространства-времени. Такова логика туданазадного эффекта. Сейчас это
каждый ребенок знает, а в первое время после возвращения наш
интеллектуальный гигантизм поражал окружающих. Все думали, что мы выросли
от общения с ломерейцами, а в действительности - это труд и учеба, учеба и
труд в течение ста лет с малыми перерывами на анабиоз. Кстати, об
анабиозе: никто из нас так и не знает, впадал ли в спячку Невсос М-да, или
это его нормальное состояние.
Наконец, мы прилетели. Ломерея, кислородная планета земного типа,
вращалась вокруг своего желтого солнца, а мы вращались вокруг Ломереи с
аполомереем в сто двадцать километров и периломереем в восемьдесят.
Наша приемная и регистрирующая аппаратура была настроена на изучение
планеты. Уже через месяц мы овладели всеми двунадесятью ломерейскими
языками и тремя диалектами. Из радио- и видеопередач было ясно, что
ломерейцы по внешнему виду и образу мышления мало отличаются от нас, и на
первый взгляд казалось, что их одолевают те же заботы, что и нас, землян.
После внимательного изучения мы убедились, что так оно и есть.
А еще через месяц как-то за обедом капитан задумчиво оглядел нас и
сказал:
- Ой вы гой еси, добры молодцы, не пора ли нам на контакт идти? - Тут
он перешел с былинного на современный и добавил: - Но не с первым
встречным. Хватать и тащить кого попало запрещаю, это дурной тон. Надо
подыскать интеллектуала, способного к адаптации, а не миробля... Ясно?
- Ясно, капитан, - ответили мы. - Чего там неясного.
Только ремонтник Вася Рамодин, отодвинув взглядом тарелку с недоеденным
борщом, пробормотал вроде бы про себя, но так, чтобы капитан слышал:
- Можно подумать, что мы уже хватали кого попало.
- Я ничего обидного не сказал, - парировал капитан. - Да, не хватали.
Но ведь могли бы?
- Ну, в принципе, конечно, - улыбнулся Рамодин и принялся за вареники
со сметаной, применяя известный способ Пацюка.
Еще через семь витков мы закончили уборку корабля, дезинтегрировали
накопившийся мусор, побрились и надели парадные костюмы. А вечером, когда
все свободные от вахты собрались в кают-компании и выключили подсветку в
аквариуме, Вася Рамодин вкатил кресло, в котором сидел ломереец. Глаза
ломерейца были закрыты, а голова склонена набок.
- Хорош, а? - Рамодин отошел в сторонку и долго любовался аборигеном. -
Тот самый, которого мы так тщательно выбрали. Он мчался куда-то на своем
лакированном драндулете, озабоченный, как пес, который не знает, куда
спрятать украденную у соседа кость, - академик Рамодин в свои двадцать два
года еще не избавился от юношеской привычки украшать речь сравнениями, не
относящимися к делу. - Я, конечно, поднатужился и силой воли заткнул ему
выхлопную трубу, после чего драндулет заглох. Наш интеллектуал вылез и
долго копался в моторе. Меня смех душит, как вспомню. Потом я подошел к
нему и сказал: пойдем, а сам показываю на катер, я его в лесочке
неподалеку оставил. Он посмотрел на меня и говорит: с чего бы это я пошел,
когда я спешу по своим делам. У всех, говорю, дела, а когда зовут, надо
идти. А он отвечает: иди ты, знаешь куда... Ну, тут я его усыпил.
Взглядом.
Капитан осмотрел ломерейца.
- Что-то он у тебя, Вася, смурной. Долго не просыпается. Ты его
действительно взглядом...
- Капитан!!!
Ломереец открыл глаза и... встал. Рослый, отлично сложенный, он
спокойно смотрел на нас, а мы смотрели на него. Этот парень и вправду
адаптировался мгновенно. Уже через секунду он все понял, подмигнул
капитану и заявил:
- Контакт состоялся, не так ли? Не сомневаюсь, что вы вполне понимаете
мой язык. Можете рассматривать меня как типичного представителя
ломерейской цивилизации, пришельца с далекой звезды. Правильнее сказать -
с планеты. Но контакт, он, знаете, требует высокого стиля. Сознавая
важность выпавшей на мою долю миссии, я готов ответить на ваши вопросы.
Валяйте, ребята.
Могу признаться, что тут мне пришла мысль: не были ли мы чересчур
привередливы в своем выборе? Очень уж свободно чувствовал себя абориген на
чужом звездолете. Позднее Си Многомудрый признался, что он подумал о том
же и, чтобы чем-то озадачить гостя, включил подсветку у себя в аквариуме.
Всю невозмутимость с ломерейца как рукой сняло. Он подбежал к стеклу и
уставился на Многомудрого. Так они с минуту созерцали друг друга мордой к
лицу. Тем временем Невсос присосался к стеклу и, пощелкивая клювом, тоже
таращился на гостя. Надо вам сказать - глядеть без озноба в глаза
осьминогу не каждый может. Это уже потом начинаешь понимать, что за жуткой
внешностью Невсоса скрывается доброе сердце. А ломереец, увидев Невсоса,
вообще окостенел.
- Мозгов-то, - пробормотал он, придя немного в себя. - Не меньше ведра
наберется. Никак не меньше.
Истолковав это как комплимент, Невсос смущенно порозовел. Ломереец,
пошатываясь, вернулся в свое кресло на колесиках.
- Ладно, - перевел он дыхание. - Смешанный экипаж, пусть. Но что меня
больше всего интересует, так это первый вопрос, который вы мне зададите.
Жду.
- М-да, - сказал капитан по-русски. - Что ж, как это он говорит?
Валяйте, ребята. Но имейте в виду - наши предки уже один раз сваляли... с
таблицей умножения. И потому того, кто спросит, какой у них сегодня день
недели или как зовут нашего гостя, я спишу с корабля без права
обжалования.
Ломереец уже улыбался, прислушиваясь к звукам незнакомого языка. Мы
мысленно листали страницы книг по контактам, но подобная ситуация
предусмотрена не была. Во всех без исключения случаях внеземляне
рассматривались авторами инструкций и романов как существа крайне
серьезные. Независимо от внешности, способа существования, агрессивности
или - наоборот - доброты, готовности или безразличия к контактам, но
всегда - не склонные к шуткам. Даже, я бы сказал, нудные в своей
несокрушимой серьезности. А тут перед нами развалился веселый
самоуверенный тип и явно наслаждается нашим замешательством, только что
вслух не хихикает. И в самом деле, у такого о чем ни спроси, все будет не
к месту.
Они, конечно, в космос пока не летают, но связи с другими мыслящими
давно установили, и от первого вопроса зависит галактическая репутация
землян. Можно представить веселенькую ломерейскую сплетню вселенского
масштаба: "Пролетели тридевять световых лет зпт спросили тире что
новенького физике зпт генетике зпт косметике зпт как поживает наш
уважаемый скот зпт..." Кошмар! Мироблизм!
...А капитан тоже улыбался, приветливо так и не без иронии. Мы молчали
и уже ни о чем не думали. Невсос отлепился от стекла и глянцевой кучей
валялся на песке, Многомудрый совсем скис и потерял присущий дельфинам
апломб.
- Я вижу, никто не спешит. Тогда, с вашего разрешения, я сам попробую.
- Капитан подошел к гостю вплотную и близко заглянул в глаза.
- Но-но, - сказал ломереец. - С меня хватит ваших гипнотических штучек.
- Извините, - капитан перешел на ломерейский. - Мы не хотели беспокоить
вас при доставке... Вот он, наш первый вопрос. _Знаете ли вы, что такое
сказка_?
Ломереец откинулся в кресле, зрачки его расширились.
- Сказка, - прошептал он. - Вопрос, достойный истинного сапиенса.
Действительно, в наших передачах есть все, кроме сказок. По давней
традиции сказки у нас передаются из уст в уста...
Он вскочил, обнял капитана.
- Я рад видеть вас, ребята! Наконец-то вы прилетели. Спасибо.
- Мы тоже, ломереец ты этакий! Здравствуй!
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 17.07.2001 15:32