Антон Донев. Алмазный дым
-----------------------------------------------------------------------
Антон Донев. Диамантеният дим (1970).
Сборник "Шутник". Пер. с болг. - З.Бобырь.
OCR & spellcheck by HarryFan, 3 September 2000
-----------------------------------------------------------------------
Согласно статистике, индивидуумы с одними и теми же свойствами
повторяются через каждые шесть поколений.
Статистика никогда не лгала, не солгала она и на этот раз. Шерлок
Холмс, прапраправнук гениального детектива, снова встретился с доктором
Уотсоном, прапраправнуком бывшего военного врача, участника афганской
войны. И хотя отец нынешнего Шерлока Холмса занимался производством
синтетической колбасы, а деды обоих друзей увлекались - один
микрокибернетикой, другой - макробиологией, сейчас друзья сидели в уютной
комнате и беседовали совершенно так же, как их предки несколько веков
назад.
Но по традиции предоставим слово доктору Уотсону.
В камине нашей уютной холостяцкой квартиры на Бэйкер-Стрит, 221-Б,
горел приятный синтетический огонь. Экран внешнего обзора окутывал
желтоватый лондонский туман, заказанный Холмсом специально для этого
вечера. Иногда пелену дождя, жужжа, прорывали вертолеты. Несколько атомных
микросолнц едва проглядывало в тумане типа Л-14.
- Так вот, дорогой Уотсон, - говорил мой приятель, попыхивая трубкой и
выпуская клубы ароматного дыма - смесь табака, петрушки и тимьяна,
последнего своего рецепта. - Очень часто самые запутанные тайны
оказываются самыми скучными, а самые скучные случаи могут развиться в
события межпланетного масштаба. Такова, например, история с кривым когтем
королевского динозавра или, скажем, похищением электронного счетчика, или
же невероятный случай с человеком, укравшим двенадцатибалльный шторм...
Начинается так, а кончается совсем иначе, и притом совершенно неожиданно.
Как справедливо заметил старик Гете в третьем томе своих сочинений,
страница 241, строка третья снизу: "В одном месте стукнешь, а в другом
трескается!".
Холмс подал мне магнитофонную катушку и добавил:
- Сегодня утром я получил весьма странное письмо. Включите магнитофон,
я хочу еще раз его прослушать.
Я вставил ленту, из магнитофона раздался хрипловатый голос:
- Мистер Холмс, очень прошу вас уделить мне немного вашего драгоценного
времени. Я нахожусь в крайне тяжелом положении. Буду у вас сегодня
вечером, в 23:30. Ваш Джозеф Килиманджаро.
- Итак, дорогой Уотсон, что вы об этом скажете?
- У этого несчастного ларингит! - вскричал я, радуясь, что могу
проявить наблюдательность.
- Ну, разумеется, ларингит. Кто бродит так долго по спутникам Сатурна,
тот обязательно его подхватит. Вам же известно, какие там азотные
сквозняки.
- Вы знаете этого человека?
- О нет, но я обратил внимание, что он удлиняет паузы после запятых. А
это характерно для постоянных обитателей колец Сатурна. Но не будем
гадать. Кажется, наш гость уже явился.
Действительно, за окном, мелодично жужжа, повис иссиня-черный вертолет.
Холмс уплотнил воздух у камина, чтобы гость мог расположиться в тепле,
открыл окно и приветливо пригласил его войти.
- Простите, что я вторгаюсь к вам столь необычным путем, - начал вновь
прибывший, - но боюсь, что за мной следят...
- Ничего, - успокоил его Холмс, подводя к камину. - Мы с моим другом и
помощником доктором Уотсоном привыкли и к более странным случаям.
Наш гость был одет в старомодный скафандр. За поясом висел лазерный
пистолет калибра 7,65, а кислородный прибор был небрежно заброшен за
спину.
- Мистер Холмс, меня зовут Джозеф Килиманджаро...
- Знаю, - прервал его мой гениальный друг. - Кроме того, вы занимаетесь
астрохимией, прилетели прямо с системы Сатурна, но останавливались на
Венере поохотиться в резервате Нового Нью-Орлеана.
- Но откуда... - изумленно начал Килиманджаро.
- Очень просто. В отношении Сатурна я уже объяснил моему другу. А о
том, что вы были на Венере и охотились, я догадался по перышку ласточки на
левом лацкане вашего скафандра. Такие ласточки встречаются только в
заповедных лесах на Венере. Этот же лацкан говорит мне о том, что рост
вашей приятельницы шесть футов и три дюйма и что у нее весьма старомодные
понятия.
- Мистер Холмс! - Килиманджаро вскочил с места. - Я подозреваю, что вы
читали Конан Дойля!
- Случалось, сэр, но это не имеет ничего общего с моим дедуктивным
методом. На лацкане у вас заметны следы губной помады. Добавим еще фут к
этому уровню - и получится рост вашей приятельницы. А цвет помады
свидетельствует о том, что она придерживается старомодных привычек, так
как просто красит губы, а не меняет их цвет каждую неделю, как полагается
всякой современной венерианке... Но перейдем к делу. Расскажите-ка свою
историю.
Джозеф Килиманджаро тяжело вздохнул:
- В сущности, мне нечего вам рассказать...
- А это уже много. Простите, что перебил вас.
- Я родился в...
- Где вы родились, я знаю из своей видеотеки. Знаю также, что ваш отец
полетел к Магеллановым Облакам и еще не вернулся, что ваша мать, ожидая
его возвращения, подвергла себя замораживанию и что ваш дядя пристрастился
к курению горького перца. Простите, я опять перебил вас. Так расскажите о
последних событиях.
- Позавчера я, по обыкновению, прибыл в лабораторию около восьми часов
по сатурнианскому времени. Перед тем прошел небольшой метеоритный дождь,
вокруг было сыровато. Неожиданно я почувствовал слабую боль в левом
колене. А колено у меня обычно колет либо к астроревматизму, либо к
несчастью. С бьющимся сердцем я поспешил в лабораторию и увидел...
- Что именно? - быстро спросил Холмс.
- Ничего. Все было в порядке.
- Так я и ожидал. Это уже подозрительно. Продолжайте и еще раз
простите, что я вас перебиваю.
- Замирая от ужаса, я осмотрел помещение, но ничего не нашел.
- Ага. Тайна проясняется. Скажите, пожалуйста, кто еще работает в
лаборатории, кроме вас?
- У меня есть два робота типа "Зингер", кибераналитик типа "Считалка" и
портативная ультразвуковая пишущая машинка "Континенталь".
- Ясно. Не заметили ли вы чего-либо подозрительного в отношениях между
роботами и пишущей машинкой?
- Что вы! Да они друг друга терпеть не могут! Мне приходится держать их
раздельно, так как, находясь вблизи, они начинают ржаветь. Боюсь, мистер
Холмс, колено у меня кололо недаром. Мне угрожает какая-то опасность!
Холмс встал и потер руки.
- Все ясно, мистер Килиманджаро. Возвращайтесь к своей венерианской
приятельнице, а завтра в это же время прилетайте сюда. К тому времени мы с
Уотсоном сможем окончательно вас успокоить.
Когда гость ушел, мы надели скафандры и с первым же планетолетом
отправились прямо на Сатурн.
Лабораторию Килиманджаро заполнял какой-то синеватый дым. Холмс
принюхался и кашлянул с довольным видом.
- Так я и думал. Уотсон, вы окажете мне большую услугу, если будете
стоять на месте, чтобы не оставлять следов, и не издадите ни звука в
течение двенадцати часов, трех минут и сорока семи секунд.
Мой друг достал портативный микроскоп и принялся исследовать пол,
потолок и стены (не забывайте, что мы находились в состоянии
невесомости!). После этого, не говоря ни слова, он направился к
астродрому. И только когда мы снова оказались в уютной комнате на
Бэйкер-Стрит и закусывали пилюлями "яичница с ветчиной", он весело
рассмеялся.
- Приготовьте оружие, Уотсон. Вечер сулит неожиданности, - сказал
Холмс, и почти тотчас же за окном появился знакомый вертолет. Вскоре
мистер Килиманджаро уже сидел у камина.
- Ну? - хрипловатым голосом спросил он.
- Все ясно, сэр, - произнес Холмс и вдруг выпрямился. - Но вам не
удастся обмануть меня. Бежать бесполезно, двери охраняются.
- Что это значит? - Килиманджаро вскочил.
- Это значит, Зингер 12-А, что вы убийца. Вы арестованы именем
межпланетного...
Холмс не договорил. Джозеф Килиманджаро, а точнее, робот Зингер 12-А с
жалобным скрипом распался на мелкие детали. Гайки и винтики запрыгали по
полу, а одна шестеренка закатилась под любимое кресло Холмса.
- Все было ясно с самого начала, - немного погодя сказал мой друг. -
Меня насторожил тот факт, что, по его словам, не случилось ничего
необычного. Но, вопреки моим предположениям, необычное все же произошло.
Вступив в заговор с пишущей машинкой, Зингер 12-А убил достойного мистера
Килиманджаро еще в прошлый понедельник, в 10:30 по местному времени. С
помощью новейшей аппаратуры он превратил свою жертву в кристаллики
углерода, в тот, если можно так сказать, алмазный дым, который мы нашли в
лаборатории. А я, как вам известно, написал одну скромную монографию о
различных видах дымов и туманов... Так вот, робот и машинка давно уже
пребывали в любовной связи, правда несчастной - Килиманджаро из ревности
не позволял им часто находиться вместе. Это и послужило для меня первым
толчком. Роботы ржавеют не от ненависти, а от взаимной любви. Вторым
звеном в цепи был голос мнимого Килиманджаро. Вы, дорогой Уотсон, ввели
меня в заблуждение. Это был вовсе не ларингит, а всего лишь скрип давно
несмазываемой дыхательно-речевой системы. Но продолжаю. Робот и машинка
сговорились бежать на Меркурий. Они рассчитывали синтезировать алмазный
дым и использовать его там как валюту. Но прежде робот пытался замести
следы. С помощью видеопластической установки, спрятанной подмышкой, он
принял вид своей жертвы, побывал на Венере, повидался с приятельницей
астрохимика, чтобы проверить, узнает ли она своего возлюбленного, а потом
явился ко мне, дабы создать себе алиби. Через два дня он бы исчез - и
тогда ищи ветра в поле.
- Но откуда вы узнали все подробности?
- Отчасти путем дедукции, а остальное вышептала мне сама пишущая
машинка.
- Как? Машинка, замешанная?..
- Чувство разочарования, дорогой Уотсон, чувство разочарования.
Во-первых, ее Зингер 12-А совершенно перестал следить за собой и очень
редко менял машинное масло, а она терпеть не могла прогорклого запаха.
Во-вторых, Зингер 12-Б относится к более совершенному типу. В-третьих,
став соучастницей преступления, она испугалась... Ах, Уотсон, Уотсон, как
мало вы знаете женщин!
Холмс негромко рассмеялся и снова погрузился в созерцание табачного
дыма.
| [X] |