Андрей Дмитрук.
Пришедший снять заклятие
-----------------------------------------------------------------------
Сборник "Помочь можно живым".
OCR & spellcheck by HarryFan, 21 August 2000
-----------------------------------------------------------------------
Забравшись на верхнюю полку, Сирил первым делом проглотил снотворное.
Таблеток, добытых за бешеный эквивалент на черном рынке, осталось всего
ничего, - но следовало поспать. Несмотря на духоту в вагоне, и шум, и
крепкие запахи, и невозможность вытянуть ноги. Для завтрашнего дела
требовались свежая голова и неутомленные, чуткие нервы.
Поезд был ужасен, как все пассажирские поезда последних лет. Он полз,
ежеминутно останавливаясь, скрипя и лязгая ржавыми сочленениями. Вагон еще
сохранял остатки былой роскоши: полированные дубовые панели, кнопки вызова
проводника или официанта, гнезда для радиотелефонов. Но двери бывших купе
отсутствовали. Прямо к панелям были грубо приколочены добавочные полки.
Зеркала, кожа, мягкая обивка, провода, электроприборы - все давным-давно
исчезло в чемоданах переселенцев, ушло на меновой рынок.
Рядом с Сирилом, заняв половину полки, примостился бродяга лет
шестидесяти, грязный и полупьяный, однако с породистым лицом и тонкими
пальцами рук. От шелковистых седин бродяги веяло благородством. Он достал
из кармана вареный кукурузный початок и немыслимо долго терзал его
беззубыми челюстями. Старику явно хотелось поговорить. Но Сирил знал
наперед историю, которую (с небольшими вариациями) мог бы рассказать любой
из двухсот человек, набившихся в вагон, рассчитанный на тридцать. В
городах работы нет и не предвидится; у взрослых членов семьи - в лучшем
случае карточки серии "Д", на детей продукты вообще не выдают, крутись как
хочешь. Едут наобум. Может, удастся наняться сезонниками к фермерам - не
всю же землю проглотили агротресты? Или чернорабочими на какую-нибудь
стратегическую стройку... Бродяга непременно начнет хвастать своим
прошлым. Наверняка, он квалифицированный оператор киберсистем или юрист,
или даже университетский профессор. Беседа получится унылая и
бессмысленная. Поэтому Сирил плотнее запахнул куртку, подтянул колени к
подбородку и притворился спящим... А потом и вправду задремал.
Спросонья показалось ему, что поезд с разбегу напоролся на препятствие
и валится с рельсов, издавая невыносимый для ушей скрежет. То была
внезапная, как удар, остановка. Сирил посмотрел на светящиеся наручные
часы и не удержался от ругательства. До утра еще целая вечность, а сон
разбит - резко и беспощадно.
Они простояли не менее получаса. Бормотал и надрывно кашлял очнувшийся
бродяга. Человеческая масса вокруг и внизу вздыхала и ворочалась, как
единое бесформенное существо. Кто-то, гремя жестяным ведром, пытался
выбраться наружу - поискать воды. Начинал плакать ребенок, ему сразу
отвечали другие дети...
Наконец, вырастая, приблизился могучий мерный стук. Слепящий свет
наотмашь хлестнул по окнам, по гроздьям бледных лиц. Сокрушительно
тяжелый, безучастный ко всему, пронесся мимо военный поезд. Сирил успел
увидеть фигуру часового в освещенном тамбуре; закутанную брезентом
таинственную технику на платформах; веселое, яркое сияние офицерского
салон-вагона, бирюзовые односторонне-прозрачные стекла, за которыми -
чистота, уют, хорошая пища...
Ему пришлось принять еще одну драгоценную таблетку.
Но и этой нестерпимой ночи пришел конец. Наутро, выпив немного
эрзац-кофе из термоса и угостив бродягу, Сирил от безделья разболтался со
стариком. Все правильно. Бывший печатник издательства, выпускавшего
географические карты для школ. Теперь издательское дело чуть ли не целиком
в руках военных. А уж картами занимается такое секретное ведомство, что и
названия его никто не знает...
Узнав, что Сирил собирается выйти в Териане, бродяга замахал на него
руками: "И не думай. Даже в лучшие времена это была дыра из дыр, - там все
кормились около соляных промыслов. А теперь вообще гиблое место. Тебя там
не то что не наймут, - в шею выгонят, чтобы не отбивал хлеб". - "Бывают
неожиданные повороты судьбы, - уклончиво ответил Сирил. - Одно тебе скажу
- ты еще обо мне услышишь. И вспомнишь, как ехали на одной полке. Сирил
Кенска, понял? Кенска - моя фамилия. У исторических деятелей бывали и
похуже..." - "Ну, как знаешь!" - развел руками бродяга. - Я тебя
предупредил. А то, ей-богу, рванули бы вместе на юг, на виноградники.
Скоро сбор, им руки во как нужны..." - "Боюсь, что из нас двоих
разочарование ждет не меня", - любезно сказал Сирил и стал примериваться,
куда бы спрыгнуть с полки.
Скоро он уже стоял на ветхом бетонном перроне с обвалившимся краем.
Начиная от старенькой станции, теснились дома с облупленными фасадами; у
многих были забиты досками двери и окна. Зарастала колючим кустарником
шеренга красно-желтых идолов - заправочных колонок, на площадке ржавел
скелет автобуса. Казалось, в городе нет ни души. Из-за песчаных откосов с
другой стороны пулей налетал горячий зловонный ветер, трепал хвою корявых
сосен, запорошивал глаза.
...Старая-старая телевизионная хроника. Где-то у берегов не то
Австралии, не то другой экзотической страны с корабля сбрасывают в океан
громадные бочки. Там радиоактивные отходы. А рядом вертится маленький
белый скутер, лягушкой прыгает по волнам. Человек на скутере так и норовит
оказаться у борта, когда с него падает очередная бочка. Подставляет себя.
Там, наверху, приходится остановить сбрасывание, пока не приходит
полицейский катер и не оттесняет в сторону одинокого храбреца...
Сирил быстро обнаружил единственный в Териане работавший бар. Там было
сумрачно и душно, по пустым столикам бродили мухи. Бармен, он же хозяин
заведения, - рыжий, одутловатый, с лицом цвета рыбьего брюха, точно год
прожил в погребе, - сидя за стойкой, тешился мельканьем мутных картинок на
экране видеомагнитофона. Шепотом палили кольты, ржали лошади забытого
вестерна. На стене пестрели глянцевые рекламные плакаты -
старинушка-матушка, невозвратное время изобилия товаров...
Сирил выбрал столик, свалил рядом с ним здоровенный рюкзак - что-то
металлически лязгнуло - и пошел к стойке. Заплывшие глазенки рыжего
подозрительно скосились. Приезжий молча показал карточку, наискось
пересеченную розовой полосой.
- Сколько? - спросил бармен.
- На четыре. Со льдом. Еще стакан томатного сока и яичницу.
Рыжий с отвращением ткнул пальцем в кнопку устройства ввода. На панели
поверх стойки зажегся желтый глазок. Сирил опустил карточку в прорезь.
Машина застрекотала, связываясь с компьютером банка в Ангусе, и включила
зеленый разрешающий свет. Счет Сирила был в порядке. Маленькое табло
показало три цифры - сумму, которая перекочевала из Ангуса в Териану на
счет бара. Хозяин, явно ожидавший совсем другого, - что карточка окажется
поддельной и придется вышибать очередного жулика, - лениво сполз со стула
и принялся наливать. Судя по шлепанью ног, он был бос.
Взяв стаканы и возвращаясь к столику, Сирил впервые заметил, что он не
один в зале. Между окном и размалеванным ящиком музыкального автомата в
самом темном углу сидела за столом девушка, выбросив перед собой
обнаженные руки и уронив на них белобрысую голову. Одета она была
почему-то в лиловое шелковое платье с открытой спиной. Сирил несколько
секунд поколебался, затем отнес свои стаканы на столик девушки, перетащил
рюкзак.
Девушка спала. Сквозь кудрявые спутанные волосы он различил веера
склеившихся от краски ресниц, припухшие детские губы. Спиртным от нее не
пахло.
Сирил уже отпил половину "крепкого", когда к ним подошел босой бармен,
неся щербатую фаянсовую тарелку с яичницей. Презрительно скривив рот,
бармен пихнул девушку в плечо:
- Эдна! Совсем обалдела? К тебе клиент...
Она испуганно вскинулась. Синеглазая, с толстым слоем
мертвенно-бледного грима на впалых щеках. Гладкий выпуклый лоб говорил о
слабости воли и упрямстве. Взгляд был туманный, отсутствующий.
- Выпьем? - спросил Сирил.
- Она не пьет, - многозначительно сказал хозяин и подмигнул приезжему.
- Ты смешон мне, колдун! - покачиваясь и глядя куда-то вверх, нараспев
проговорила девушка. - Я знаю, ты только мнишь себя учеником египетских
магов; на самом деле ты вор, похитивший секреты мудрых... - И голова ее
вновь упала на руки.
- Что это с ней? - недоуменно спросил Сирил; но хозяин все с той же
загадочной ухмылкой отошел прочь. Спина у него была жирная, сутулая, как у
бобра.
Доев яичницу, приезжий поднялся, навьючил рюкзак и, более не
оглядываясь на девушку, тронулся к выходу. Его догнал хрипловатый окрик:
- Эй! Ты куда?
Она стояла, для равновесия опираясь на край стола. Ростом девушка
оказалась повыше, чем ожидал Сирил. Пытаясь стряхнуть одурь, она морщилась
и прикусывала нижнюю губу.
- Я? Наверное, по своим делам, детка. А ты как думаешь?
- Мне все равно. Я с тобой, - решительно заявила Эдна.
- О! Вот это новость! Даже на край света?
- Край света тут. - Она энергично мотнула головой, еле удержалась при
этом на ногах. - Мне лишь бы подальше отсюда...
Платье на ней было какое-то странное - концертное, что ли? Из-под
подола в кружевах и блестках выглядывали драные ажурные чулки, белые
туфельки со стекляшками на облезлых бантах. Осмотрев девушку, Сирил
прищурился, как бы обдумывая некое решение. И, наконец, сказал:
- Ладно, пошли. В компании веселее.
Ее глаза лихорадочно сверкнули. Смена состояний была мгновенной.
Радостно засуетившись, Эдна подхватила бисерную сумочку и бросилась к
дверям.
- Я ухожу! - громко сказал Сирил в полутьму зала. - И это заблудшее
создание уходит со мной.
- Скатертью дорога, - приветливо откликнулся бармен, похожий издали на
распухшего утопленника.
- И вот еще что: запомни, как меня зовут. Сирил Кенска. Кенска. Понял,
ученик египетских магов? Это тебе пригодится...
Пробормотав что-то насчет беглых психов, хозяин снова вперился в экран.
Сирил подкинул на плечах рюкзак и вышел вон из бара на залитую железным
белым солнцем, растрескавшуюся асфальтовую площадь. Эдна крепко взяла
приезжего за руку:
- Не обращай на него внимания. Он сам псих. И, между прочим,
зарабатывает на мне больше, чем на своей забегаловке. Но теперь я и в
самом деле уйду!
Она показала язык в сторону бара; затем, не отпуская руки Сирила, стала
делать такие же большие, размашистые шаги, как ее спутник.
- А почему это он на тебе зарабатывает?
- Ну... я с ним делюсь всем, что мне дарят.
- Зачем?
Эдна смущенно хихикнула:
- Он достает... достает то, что мне нужно. Ты что, маленький? Не
понимаешь?
- Ясно, - сразу помрачнев, буркнул Сирил и зашагал еще быстрее.
- Нет, нет... Сейчас надо свернуть направо, Зайдем ко мне, ладно?
- Ненадолго. Только сменишь свои цыганские бриллианты на что-нибудь
более подходящее для похода. Я спешу.
Почувствовав, что спутник неприятно задет, девушка попыталась отвлечь
его. Хлопнула снизу по рюкзаку:
- Ого! Что это там у тебя - кирпичи, что ли?
- Грехи, - отрезал Сирил.
- Ты же совсем молодой, когда успел столько? У меня и то, наверное,
меньше...
Сирил обернулся. Простоватое скуластое лицо в тени выгоревшей армейской
шляпы, воспаленные глаза, каштановая бородка вокруг юношески-нежных щек. И
жесткие, застывшие складки возле углов рта.
- Это, детка, не только мои грехи. Всего мира.
Девушка присвистнула. Кажется, откровение Сирила было принято ею даже
слишком всерьез.
Они вошли в узкую, полную мусора улицу - ущелье с многоэтажными
стенами. Низовой ветерок, не приносивший прохлады, шевелил рваные газеты
на асфальте, перебирал белье, вывешенное поперек мостовой. Витрины
магазинов были, как положено, пусты; многие разбиты и залатаны фанерой.
Возле неказистой лавки томилась длинная очередь женщин. Судя по убогой
одежде, по хмурым лицам и раздраженным голосам - серия "Д-2", никак не
выше. Стоявшие поближе к дверям уже держали перед собой карточки с
коричневой полосой. Очевидно, предстояла выдача риса, или муки, или самой
большой ценности - туалетного мыла. Несколько матрон по-гусиному зашипело
вслед Эдне. Сирил подумал, что девушка намеренно вихляет всеми своими
кружевами и оборками, проходя мимо очереди угрюмых домохозяек. Дразнит - и
не оборачивается даже на явные оскорбления...
Заметив усмешку спутника, Эдна перенесла огонь на него:
- Слушай, скажи честно: какой черт занес тебя в нашу помойку? Думаешь
здесь найти работу? А с виду вроде не дурак...
- У меня была работа в Ангусе, детка. Я ее бросил.
- _Бросил_? Сам?
- В здравом уме и трезвой памяти. Захотелось повидать мир. Вот, прочел
в одном туристическом проспекте: "Териана - жемчужина восточного
побережья..."
- Врешь, небось, - сказала девушка; но было видно, что ответ Сирила
скорее развеселил ее, чем обидел.
- Хочешь, чтобы тебе не врали? Не задавай вопросов.
В конце концов, Эдна привела его к нелепому зданию, втиснутому в тыл
чахлого сквера. Построенный в лучшие времена, дом обличал романтические
устремления, заказчика и его же архитектурное невежество. Над античным
портиком входа - удивленные полукружия венецианских окон, суровые зубчатые
башни. Впрочем, все это не слишком грандиозно. Видимо, фантазии было
побольше, чем денег.
- Здесь я живу, - сообщила Эдна, плавным жестом обводя фасад. Сирилу
почудились в ее голосе нотки той бредовой напевности, с которой она
говорила о "колдуне" и "египетских магах".
Дверь в глубине цементной колоннады не запиралась, замок был вырван с
мясом. Они миновали просторный, пахнувший кошками вестибюль, где шторы
обросли космами пыли, а в кадках топорщились сухие огрызки пальм. Эдна
щелкнула выключателем; впереди загорелась хрустальная люстра под потолком
зала, уставленного рядами вытертых плюшевых кресел.
- Своеобразно, - сказал Сирил, оглянувшись. - До сих пор я думал, что в
театрах постоянно живут только крысы.
- Это мой дворец, - надменно заявила она. - И если ты хочешь, чтобы я
пошла с тобой, тебе придется делать все, что я скажу.
Сирил передернул плечами, но все же остался послушен. Суетливая
бодрость Эдны не проходила. Усадив приезжего в первом ряду, она вспорхнула
по ступеням на сцену. Подняв пыльный смерч, выволокла из-за кулис
ободранное "ампирное" кресло, водрузила его в центре помоста. Фоном
служила голая кирпичная стена с трубчатой лестницей. Еще минута, и на
голове. Эдны оказалась корона - золоченый обруч с зубцами-трилистниками.
Накинув голубой плащ со звездами, видимо, служивший одеянием феи в детских
спектаклях, и взяв в руки скипетр, девушка уселась на "трон". Вдохновение
и гордость озарили гримированное личико Эдны. Подбородок был высоко
поднят, и только ноздри дрожали, выдавая внутреннюю бурю.
- Я заколдована, - торжественно сказала она, и холодок тронул лопатки
Сирила. Хрипловатый голос Эдны раздробился в гулкой пустоте. Ответные
вздохи пробежали, колебля бурые паруса сцены. - Вот уже целую тысячу лет
меня стережет злой волшебник. Покорные его чарам, оцепенели, словно
статуи, мои фрейлины и пажи, шуты и повара, конюхи и дворцовая стража. Нет
дорог ко двору, дикий лес окружает его. В чаще бродят волки с
окровавленными пастями и перекликаются призраки. Ты первый, кто нашел путь
ко мне; ты не побоялся колдуна, прекрасный и храбрый принц. Подойди же и
сними с меня чары.
Текст был явно заученный, интонации - с чужого голоса. Но столько
свежего неподдельного чувства вложила Эдна в свой монолог, что Сирил
невольно заслушался. И вздрогнул точно от укола, когда со сцены раздался
яростный шепот: "Ну, чего тянешь? Поднимайся!" Эти слова были обращены к
нему. Он был принцем-освободителем, и он должен был исполнить сказочный
долг. Сирил, - испытывая странную отрешенность, взобрался по крутым
скрипучим ступеням и встал на одно колено перед троном принцессы.
- Повторяй за мной, - приказала Эдна. - "Я пришел из-за девяти гор,
из-за семи морей; слух о твоей несравненной красоте вел меня, словно
путеводная звезда..."
Коснеющим языком Сирил повторил эту фразу - и другие, полные столь же
наивных, горячих и выспренних слов, которые до конца земных дней будут
находить отзвук в простых сердцах. Когда его роль была окончена, Эдна
смежила густо начерненные веки и чуть приоткрыла глаза. Сирил понял, что
должен поцеловать девушку, и сделал это с неожиданным чувством облегчения
и благодарности.
- Ну, вот! - сказала она, не снимая рук с его шеи. - Я расколдована. А
теперь мы должны устроить свадебный пир, и ты проведешь со мной ночь во
дворце.
- У меня другое предложение, - мягко возразил Сирил, стараясь попасть в
тон игры. - Не лучше ли нам сразу отправиться в свадебное путешествие?
- А-а, - протянула Эдна, охотно подхватывая новую сказку. - Ты хочешь
объехать со мной весь белый свет, а потом увезти меня в свое королевство,
где мы никогда больше не узнаем горя?..
- Никогда, - твердо сказал он, вставая. - Собирайся, принцесса. Путь
неблизкий.
Она упорхнула за кулисы. Задорно простучали каблучки, рухнуло нечто
деревянное, вероятно, задетое плащом феи. А Сирил все стоял на прежнем
месте, сжимая кулаки от неожиданной острой боли. Он представил себе угол,
где живет это диковинное создание, - какой-нибудь закуток гримерных или
костюмерных, завешанный драными афишами, с Неаполитанским заливом вместо
подстилки. И представил тех, кого Эдна приводит в этот священный приют,
кто платит ей консервами, полученными по карточкам "С" и "В", сигаретами,
парфюмерией или другим "эквивалентом", большая часть которого все равно
уходит опухшему от безделья упырю в обмен на "то, что ей нужно".
Вопреки опасениям Сирила Эдна вернулась не в костюме средневекового
пажа или итальянского разбойника. Все, как полагается для похода: куртка,
джинсы, толстые носки и спортивные туфли. Волосы убраны под линялую
джинсовую каскетку. Куда девалась мистическая, бескровная красота гипсовой
святой! Совсем свойская девчонка, правда, малость недокормленная. Хорошо
бы иметь такую младшую сестру: драть за уши, угощать добытым на меновом
рынке шоколадом и рассказывать всякую дребедень о пришельцах и Бермудском
треугольнике, глядя, как вся душа ее выпрыгивает из васильковых глазищ.
- Поехали, принц! - Она сказала это вполне трезво, не без издевки. -
Раз уж судьба не послала мне лучшего, пойду за тобой.
Вернувшись к железной дороге, они перешли ее возле станции по ржавому,
с трухлявым настилом путепроводу. Впереди лежала холмистая равнина,
покрытая высокой травой цвета пепла, изрезанная водомоинами. Мертвой
хваткой корней держали почву взъерошенные сосны; в низинах топорщился
свинцовый кустарник. Поодаль сгрудились неуклюжие дощатые сараи.
- Так. Насколько я понимаю, река в той стороне? - Сирил показал на
запад.
- Ты что, купаться собрался? - Эдна насмешливо фыркнула. - Там же
сплошное болото.
- Может быть, принцесса, может быть. Мне, как туристу, все интересно.
Даже купание в болоте.
- Тогда зачем же мы переходили пути? Можно было прямо по главной
улице...
- А я турист с причудами. Не люблю купаться в городах.
- Значит, будем топать три километра по жаре?
- Три? Ну, тебе виднее.
Сирил ожидал недоумения, расспросов, даже отказа идти дальше... Нет.
Ничего. Не сказав лишнего слова, она сбросила куртку, оставшись в
ярко-желтой майке с серебряной надписью "Театр Слубума". Пошла легко и
упруго, отмахивая в такт свободной рукой.
Он и сам уже видел: в надоедливом дрожании зноя под выпаленным
бесцветным небом тянется зеленая полоса. Долина, оживленная водами реки,
именем которой был назван город. Териана пересекает главную улицу,
проходит в трубе под насыпью, затем делает большой выгиб на запад. Туда, к
вершине речной дуги, лежит их сегодняшний путь.
Через полчаса они достигли стратегического шоссе.
То была идеально прямая и ровная лента бетона, широкая, как столичный
проспект. Если изгиб реки походил на лук - шоссе было его тетивой. Оно не
имело никакого отношения к городу; просто пересекало равнину от горизонта,
из пустыни выходя и в пустыню впадая, чужое всему, точно постройки
инопланетян.
Они постарались не задерживаться на раскаленном, точно сковорода,
безупречно гладком и целом бетоне.
Пройдя несколько шагов, Сирил встревоженно оглянулся. И вдруг, одним
движением плеч стряхнув груз, забросил его в песчаный овраг. Эдна не
успела сообразить, что происходит; ее дернули за руку, потащили к
ближайшей сосне и буквально сшибли с ног. Оказавшись вместе с девушкой на
траве, в дырявой тени полузасохшего дерева, Сирил тут же сгреб Эдну в
объятия.
- Тихо, тихо... Так надо, - шепотом сказал он, насильно прижимая ее
голову к своей груди. - Обнимай меня, целуй... Мы городские влюбленные,
нам некуда деваться, ясно?..
Эдна запоздало рванулась, пытаясь освободиться. Но тут же затихла. По
шоссе что-то грузно и внушительно катилось в их сторону. Черное с красным,
объемистое, в сплошной игре бликов, отраженных от лака, стекол и никеля.
Гладкий тупорылый броневик на шести колесах сплошной резины, с маленькими
овальными окошками впереди, придававшими машине выражение туповатой
подозрительности. Закругленные бока ощетинены стволами водяных пушек и
газометров.
Проезжая мимо, броневик замедлил ход. Ногти Эдны впились через плотную
ткань в кожу Сирила; девушку трясло, как в ознобе.
- Сейчас, сейчас... Милая, принцесса моя... Ну, успокойся, дурочка, это
они развлекаются...
Гудок, подобный хищному зевку хищника.
Эдна с неожиданной силой отстранилась от державшего ее стальной хваткой
Сирила. Не веря своим глазам, он увидел на ее лице кокетливую улыбку. Она
игриво помахала зеркально-черным окошкам притормозившей машины - и
страстно, будто в кинофильме, припала к губам спутника...
Затихая, укатывался вдаль бархатный рокот превосходно отлаженного
двигателя.
- Вставай, - сказал Сирил, легонько похлопав Эдну по острым лопаткам. -
Ну, молодец, принцесса. Ну, актерка!
Она вывернулась из его рук. Мокрое от слез лицо с красным следом на
щеке. Гневные, насмерть обиженные девчоночьи глаза.
- Да мне-то что! Пристрелили бы, так я б только спасибо сказала...
- Чего же боялась?
Эдна не ответила. Вскочила, подхватила сумку, куртку - и, не
оглянувшись, вприпрыжку зашагала к реке.
...Женщин обнаружили вертолетчики - в самом центре испытательного
полигона, перед входом в тоннель. Они, как ни в чем не бывало,
расположились у рельсов, ведущих в глубь просверленной горы. Людей на
полигоне уже не было; термоядерный заряд, спрятанный под толщей камня,
ждал команды из бункера. Полицейские тащили женщин по земле, заламывали им
руки, впихивая в люк вертолета. Одна была совсем молодая и отбивалась так,
словно ей не спасали жизнь, а наоборот - хотели отдать на растерзание
демону в горе.
Когда они добрались до Терианы, Сирил велел свернуть против течения и
спуститься по склону. У воды было свежо, пахло гниющими улитками и еще
чем-то техническим. Быстрое, темное течение несло радужные разводы. Густая
перепутанная лоза сменилась осокой, сплошь забившей реку у обоих берегов.
- Разливы тут бывают? - спросил Сирил, сваливая на землю рюкзак и
начиная расстегивать пряжки его ремней.
- Ага, в марте. Тогда лягушек тут... И урчат, знаешь, все сразу. Как
будто под землей гремит... Жуть!
- У них время такое, весна! - кивнул он, доставая нечто мягкое,
защитного цвета, многократно сложенное. Найдя местечко, со всех сторон
укрытое лозняком, развернул двухметровую овальную лепешку.
- Лодка, - вдруг упавшим голосом сказала Эдна.
- Да уж, извини. Океанский лайнер здесь не пройдет, потому я его не
захватил.
- Значит, ты хочешь... _туда_? - спросила она, присаживаясь на корточки
и завороженно следя, как Сирил соединяет велосипедный насос с ниппелем
лодки.
- Ваша догадливость равняется только вашей красоте. Что, сдрейфила?
- Да нет. Просто, я не думала... А! Все равно, где подыхать. С тобой
хоть веселее...
Дождавшись заката, они опустили суденышко на воду. То, что Эдна назвала
"кирпичами", а Сирил - "грехами мира", еще находилось в рюкзаке; груз
осторожно поместили в самой середине лодки. Сирил ловко греб маленьким
пластмассовым веслом. Через несколько сотен метров заросли почти сошлись
посреди реки. Осталась лишь узкая водяная тропа. С берегов было трудно
увидеть плывущих.
К этому времени Сирил уже знал во всех подробностях нехитрую биографию
Эдны. В бесплатной государственной школе она успела проучиться всего пять
лет, потом заведения подобного рода ликвидировали. Отец был мелким
служащим в управлении солеварен, мать не работала. Отдать девочку в
частную школу они не смогли - плата стала просто сумасшедшей.
Предполагали, что по достижении шестнадцати лет Эдна уедет из захолустной
Терианы искать счастья в больших городах. Но жизнь распорядилась иначе.
Местная компания, добывавшая соль, лопнула; трест, разоривший ее, признал
разработки нерентабельными и закрыл их. Териана, и без того влачившая
жалкое существование, стала умирать. Отец - разумеется, потерявший работу
- повредился в уме и однажды исчез, переведя неведомо куда все деньги с
семейного счета и прихватив с собой скромные драгоценности матери. Позже
девочке удалось поступить в кордебалет театра. Но в Териане не осталось и
четверти жителей, антрепренер с основной труппой уехали... О дальнейшем
Эдна говорила обиняками. Сирил понял только, что она порвала всякие
отношения с матерью.
Скоро совсем стемнело; стены осоки стали непроницаемыми, лишь колоски
соцветий, будто сделанные из черной бумаги, вырезывались из фосфорической
синевы. И вот - впереди поднялся, ощупывая небо, луч мощного прожектора.
Покачавшись среди первых звезд, словно в раздумье - куда двигаться дальше,
луч упал на реку. Заходил широкими неторопливыми взмахами над самой водой.
Белым вспыхивали поля речных трав.
Сирил взглянул на часы и прекратил грести. Открыв один из карманов
рюкзака, достал здоровенные садовые ножницы.
- А теперь делай, как я. Здесь мелко.
Сказав это, он поднял рюкзак на плечи и смело шагнул прочь из лодки.
Мутная и теплая вода пришлась чуть выше колен. Язвительно усмехнувшись, -
"вот влипла, дуреха", - Эдна прыгнула вслед. Сирил подхватил ее, помог
встать на топкое дно. Сразу ударил в ноздри запах потревоженной гнили.
- Все. Увертюра кончилась, пошел спектакль! - глухо сказал Сирил. -
Теперь твое дело - молчать, держаться за мой рюкзак и не плескать водой.
Доступно?
- А если яма? Омут?
- Все промерено. Не бойся, я эту речку изучил, как собственную ванну.
- Ты разве здесь бывал?
- Есть военные карты, детка.
С тихим шипением опали круглые борта. Выпустив воздух, Сирил свернул
лодку, но не положил обратно в рюкзак, а засунул подальше в тесноту
стеблей.
- Ну, вперед, принцесса! То есть за мной.
Силуэт Эдны не шевельнулся на фоне тусклых отблесков воды. Решив, что
девушка удивлена его действиями, Сирил объяснил:
- Если вернемся, то не на этой лохани. Она нам больше не понадобится, я
тебе обещаю.
- Слушай... А ведь ты, наверное, шпион! - каким-то новым, отчужденным
голосом сказала Эдна.
- Тебе это только сейчас пришло в голову? Поздравляю.
- Да нет, я сразу поняла. Но как-то умом, что ли. А теперь вот дошло...
по-настоящему.
- Ну и что? - нетерпеливо спросил он. Стоять было противно - ноги
увязали все глубже, казалось, их засасывает трясина. - У тебя острый
приступ шпиономании?
- Не будь олухом, Сирил. Мне наплевать на политику и... на все такое. -
Эдна опустила голову. - Просто... Понимаешь, смерти я вправду не боюсь,
даже хочу иногда, - лишь бы без мучений. А вот если нас поймают живьем...
камеры эти, допросы, пытки... страшно!
- Я всегда говорил, что детям вредно смотреть телевизионные детективы!
- назидательно сказал Сирил. - Ну, так вот: никаких камер и допросов не
будет. Если застукают нас с тобой здесь, пристрелят без разговоров. Такие
у них инструкции. Исходя из этого, предлагаю спокойно продолжать путь.
Есть возражения?
- Нет, - по-детски шмыгнув носом, угрюмо ответила она.
Еще раз глянув на часы, Сирил выставил перед собой ножницы. Стараясь не
зашуметь, срезал у самой воды несколько стеблей, отодвинул их в сторону...
Так шли они не менее часа, молча согнувшись, порою по пояс в затхлой,
дурно пахнувшей жиже. Крались бесшумно, словно ночные звери, прогрызая
неподатливую чащу. Пыль и паутина оседали на вспотевших лицах, сверху
сыпались мелкие семена. Эдна кусала себя за руку, чтобы не вскрикнуть,
когда по щеке пробегал стремительный паук или что-то скользкое шевелилось
под ногами. А над головой все так же перемигивались равнодушные звезды и
белым крылом всплескивал прожектор.
Сирил резко остановился, увидев сквозь поредевшие заросли широкую
поперечную полосу чистой воды. До нее оставалось не более двух шагов. Он
присел, погрузившись до горла, и знаком велел Эдне сделать то же самое.
По обе стороны от расчищенного пространства на берегах стояли
решетчатые вышки с прожекторами. Один из них двигался, очевидно,
подчиняясь компьютерной программе: то подметал межзвездье, то шагал по
голой равнине, то, слепя Эдну и Сирила, утыкался в реку. Второй, надо
полагать - резервный, не горел. А еще - тянулся с берега на берег
тоненький, почти невидимый лучик фотоэлементного барьера. Когда
отворачивался прожектор и глаз немного приспосабливался к темноте, можно
было разглядеть на склонах пулеметные окопы, блики на солдатских касках.
Дальше опять начиналась непролазная осока, даже без водяной тропы, и не
было там ни огня, ни звука.
- Открой верхний карман рюкзака. - Эдна так и подобралась, поняв по
шепоту Сирила, что настал самый опасный момент. - Хорошо. Теперь достань
оттуда металлическую коробочку. Она там только одна и есть. Дай сюда.
Подняв крышку, Сирил вынул и проглотил крупную голубоватую пилюлю.
Вторую такую же подал спутнице.
- Видишь, как полезно быть запасливым... Не разжевывай! Так. Теперь
считай до шестидесяти.
- И... что?
- И под воду. Это стратегическое средство. Для моряков. Можно
обходиться без дыхания минуты три, а то и больше. Ползи по дну; только,
упаси боже, не выставь задницу - тогда нам обоим гроб...
...Пальцы Сирила стали нечеловечески твердыми и цепкими. Капкан, а не
рука. Эдне было больно: отравленная вода резала открытые глаза, под ребра
словно вонзилось сверло, - но он тащил, тащил ее за собой, как подводный
буксир. Шпион... Не все ли равно? Лишь бы скорее. Должно быть, действие
пилюли оканчивается раньше, чем положено. И здесь обман... Наверх! Только
наверх! Там воздух и - милосердная пулеметная очередь.
Почувствовав, как забилась, забарахталась девушка, пытаясь вырвать у
него руку, Сирил схватил Эдну за волосы, поволок по дну. Она царапалась,
извиваясь с нерассуждающим, звериным упорством...
Потом они долго отдыхали, лежа в осоке. Даже вонючее болото казалось
райским местечком после подводной прогулки. Опьяняла сама возможность
дышать.
Передохнув, прошли еще с полкилометра по руслу. Сирил уже не особенно
скрывался, шел во весь рост и громко щелкал ножницами. Затем Сирил дал
знак выходить из реки. Но раздеться и посушить одежду не позволил:
"Некогда, некогда, ночь теплая, обсохнем на ходу..."
Он опять чуть ли не волоком тянул Эдну за собой - по громадной, изрытой
оврагами равнине под безлунным куполом. Девушка уже не протестовала и не
сопротивлялась. Ее как-то сразу покинули силы. Словно был перекрыт
источник, питавший тело. Шла пошатываясь, загребая ногами рыхлый грунт.
Споткнувшись, упала ничком, и Сирил не успел поддержать ее...
Стоя над девушкой, привыкшими к темноте глазами он наблюдал, как,
подобно рыбине, выброшенной на сушу, мучительно-долгим движением Эдна
перекатывается с живота на бок. Как, придвинув к себе измокшую сумку,
непослушными пальцами роется в ней, бормочет что-то и впрямь безумное,
бессмысленное... Нашла. С огромным трудом сев, привычно воткнула в руку
повыше локтя маленький золоченый шприц - и сразу, блаженно застонав,
откинулась на спину...
...Господи, да как же его звали, того лейтенанта, который заставил две
орбитальные платформы с боевыми лазерами вступить в поединок?! Имя такого
человека следовало бы помнить...
Платформы столь усердно полосовали друг друга лучами, что обе оказались
лишенными энергии и полностью неуправляемыми; одна потом сгорела в нижних
слоях, а другая, наверное, до сих пор летает - металлоломом стоимостью в
четверть миллиарда... Молодец, лейтенант! А всего-то рядовой программист,
один из многих слуг большого стратегического компьютера...
На рассвете выпала холодная роса. Остановившись, Сирил посмотрел на
часы. Затем - на небо в перистых облаках, наливавшееся у края ледяной
зеленью. Вокруг лежали бесплодные земли, открытые всем ветрам. Седая трава
росла отдельными кустами, похожими на бритвенные помазки. У восточного
горизонта невидимо вздыхало и погромыхивало море. А совсем близко, за
рощей старых светлокорых тополей, стояли здания.
Впрочем, можно ли было назвать зданиями эти чудовищные коробки из
железобетонных блоков? Без окон и дверей, без штукатурки, с грубыми
незамаскированными швами. И каждый из этих слепых и глухих "домов" был
велик, точно заводской цех.
Вдоль ряда кладбищенски мрачных, страшной тяжестью подмявших землю
корпусов шла узкоколейка с застывшим на ней подъемным краном. У ближайшего
фасада тупиком оканчивалось стратегическое шоссе.
- Зачем мы здесь? - спросила Эдна, и странно прозвучал ее голос в
безлюдных, быстро светлевших просторах. - Что это? Что ты собираешься
делать?
- Прежде всего, где-то сесть. Ноги совсем стер - песок попал, что ли...
Они расположились в глубине рощи, чудом уцелевшей рядом с похожими на
дурной сон постройками. Сев на подстеленных куртках в орешнике, спиной к
бетонному безобразию, распаковали принесенный Сирилом непромокаемый
сверток с едой. Было свежо. Эдна жадно глотала горячий эрзац-кофе.
- А что говорят в городе... об этом месте? - меланхолически жуя,
поинтересовался Сирил.
- Да, в общем, ничего толкового. Знают, что запретная зона, что-то
ужасно секретное, и помалкивают. Начнешь болтать, неприятностей не
оберешься...
- Правильно, - сказал Сирил, намазывая горчицей последнюю сосиску. -
Хочешь? Ну, так я сам съем... Слушай, принцесса, главный мой секрет. Я -
не шпион.
- А кто?
- Инженер-радиотехник. Работал в Ангусе, на стратегическом заводе.
- Ого! И карточка, небось, серии "С"?
- Точно. Но, как видишь, это меня не остановило, когда я узнал, что...
что здесь должно произойти. Сегодня. Через... двадцать шесть минут.
- Произойти? Что? - цепенея, пролепетала Эдна. В ее чумазом лице под
грязно-голубым козырьком не было ни кровинки. Будто вернулся слой
вчерашнего загробного грима.
Сирил неторопливо наполнил крышку термоса, отхлебнул.
- Ты ничего не слышала о проекте "Плутон"?
- Болтали что-то по ящику, я не очень слушала. Это там... в космосе,
что ли?
- Ага, в космосе. Нам, видишь ли, уже мало орбитальных платформ с
лазерами, которые сделали страну нищей. И гамма-бомб, и искусственных
ураганов, и бактерий, жрущих металл... - Сирил заставил себя успокоиться,
заговорил тише. - Ну, как бы тебе объяснить... Это такой спутник, с особой
орбитой. Иногда он подходит совсем близко к Земле. И тогда на нем включают
инфразвуковое орудие.
- Какое-какое?
- Ин-фра-звуковое. Инфразвук, - знаешь, что это? Он очень низкий. Ниже
самого толстого баса. Бу-у-у!.. - Сирил для демонстрации загудел, как в
бочку, но Эдна не улыбнулась. - В общем, человеческое ухо его не слышит.
Но при определенной частоте инфразвук может разрушать, как бомба. Даже
хуже. Вот опустился над этим чертовым местечком спутник... через двадцать
одну минуту... включит орудие, и начнется!.. Сначала распадутся живые
ткани... все организмы. Потом рухнут эти гробы. Но орудие станет работать
дальше, принцесса; и все, что есть на полигоне, превратится в пыль,
мелкую-мелкую, мельче пудры. Здесь будет впадина, полная пыли; пыльное
море, как на Луне. Когда налетит ветер, пыль поднимется до самых облаков и
затмит солнце. Наступит ночь среди дня, моя милая, ночь и холод...
Эдна, у которой давно уже катились слезы по щекам, отвернулась - и
сквозь увядшую листву тополей увидела воспаленный желто-розовый восход.
Растаяв в теплом утреннем потоке, исчезли последние звезды. Волна за
волной накатывался день. В сторону моря было уже больно смотреть - там
словно разливался расплавленный чугун.
- Значит, тут будет испытание?
- Да. Первый натурный эксперимент программы "Плутон".
- Но какой же смысл в том, что мы... Умереть можно было бы куда
проще!..
Он промолчал, расстегивая бесчисленные "молнии" и пряжки рюкзака. Эдна
огляделась по сторонам - вдруг явственно представила, как начинают
дрожать, будто в ознобе, старые тополя; как они лопаются от корней до
вершин, рассыпаются в щепу, в прах; как, перекосившись и наклонив хмурые
фасады, валятся железобетонные склепы - и все это происходит в жутком
беззвучии, только на барабанные перепонки словно давят железные пальцы...
Зажмурившись и тряся головой, отогнала видение. Сказала со злым смешком:
- Втравил же ты меня, принц. И не совестно?
- Я бы и сына своего сюда притащил. Если бы он был у меня.
Она смотрела на него, не то негодуя, не то восторгаясь безумным,
смертельным озорством этого человека.
- И как ты додумался?..
- Я? Да очень просто, детка. Меня давно мучило: что может сделать
_один_ человек? Против армии, полиции, против всех наших контрразведок и
бюро расследования; всех этих сытых битюгов с карманами, набитыми
электроникой и оружием? Против правительства? Я понимал - митинги,
демонстрации, пикеты, массовое действие... - Что-то запуталось, Сирил со
злостью оторвал тесемку. - Но ведь людей не всегда соберешь, так? И, кроме
того, каждый должен знать, что будущее мира зависит и от него, _лично_ от
него!..
Упали складки брезента, и на свет явилась массивная, с закругленными
углами переносная радиостанция. Сирил быстро, умело выдвинул удочку
антенны.
- Та-ак, господа хорошие... - Он пощелкал переключателями. Станция
ожила, загудела, затеплились на ней разноцветные огоньки. - Теперь
главное, чтобы нас услышали на кордоне. Восемнадцать минут еще... нет,
семнадцать! В столицу сообщить они успеют, за нами прислать карету -
пожалуй, тоже... Впрочем, с каретой можно и не торопиться!
Сидя на корточках, Эдна смахнула слезу.
- Ладно, принц. Я тебе верю-верю-верю... Задай им, принц! Пусть
удавятся.
- Пусть, - кивнул он, думая о тех, кого имела в виду девушка.
Его движения стали суматошными, но не потеряли точности... Стоп! В
глазке индикатора бьется зеленая бабочка. Порядок. Ну слушайте, ученики
египетских магов...
Сирил поднес ко рту микрофон - и заговорил уверенно, громко, словно с
трибуны.