Книго 

---------------------------------------------------------------
     © Copyright 

Jean Detis


Rapaces pour l'enfer

     © Copyright Александр Тюрин, перевод
---------------------------------------------------------------
     

Интерпретация Александра Тюрина


     Небо светилось ярким ультрамариновым светом. Солнечные  лучи отражались
от морской глади необыкновенной синевы  тысячами огненных стрел, больно раня
глаза.  Рисуя замысловатые  арабески, над грузовым судном с  криками  парили
чайки.
     Никанор Папалотас приложил руку к козырьку грязной фуражки и хотел было
осмотреть  горизонт.   Потрескивающие,  как  огонь,  и  сверкающие,   словно
расплавленный металл, солнечные лучи создали перед его глазами алый занавес.
     Невозможно ничего заметить среди этой блестящей, как лед, массы.
     Папалотас отказался  от  своей затеи и  скрылся  в тени натянутого  над
палубой  брезента. Он снял фуражку и  вытер носовым  платком мокрое от  пота
лицо.
     Грек  поставил свое старое  судно  на якорь в условленном месте. Прибыв
сюда на  целых полчаса раньше назначенного срока, он уже начал  беспокоиться
без всяких на то причин.
     За все  время своей бурной деятельности  морского  корсара он ничего не
боялся, но в эту минуту страх связал узлом все его внутренности.
     Кто мог бы заинтересоваться  этим старым облупившимся судном, ставшем в
бухте Савкирах вблизи Кавраха, арабской деревни на берегу? Кто?
     За исключением чаек небо было чистым. Море пустынным.
     Никанор  Папалотас взглянул на  часы. Осталось  четверть  часа.  Фелюга
должна была быть уже на полпути между  ним  и  Каврахом. Однако  эти чертовы
бедуины считали, что время для них ничего не значит.
     Его глаза  вновь  смело  обратились  к сверкающему  океану  и, наконец,
различили  вдали черный  штрих  плоского  судна,  курс  которого не  вызывал
никаких сомнений. Оно направлялось прямо к нему.
     Ну что  ж, начнем! Он  должен  простить бедуинов.  Они тоже окажутся на
месте встречи раньше назначенного часа.
     Теперь  все  становилось  очень  серьезным, и тревога  грека  возросла.
Выгрузка товара из его трюмов займет много времени...
     Как не убеждал себя Папалотас, что это уже шестая операция за последние
два месяца, и  что  все предыдущие операции закончились успешно, он опасался
предательства.
     Его  команда из  Сомали была не самой надежной. А кроме  того, что  ему
известно о клиентах?!
     Сейчас  он  потребует  от  них,  чтобы  следующая  встреча   состоялась
где-нибудь  в  другом месте.  Никанор  Папалотас  очень хорошо  понимал  всю
опасность  этого  дела  и  не  хотел  больше  искушать  дьявола.  Даже  если
преисподняя будет вымощена десятками тысяч долларов!
     В шестой раз  он вставал на якорь вблизи Кавраха. Пять раз  - уже много
по его мнению. Он больше не хотел  играть в эту игру. Для следующего раза он
сам выберет место встречи.
     Например, вблизи Раз-ад-Дакма  в заливе  Мазира,  или,  лучше всего,  в
районе Мадира или Рас Шарбитхата...
     Моторное  судно приближалось. На  носу грек  заметил фигуру Шафика.  Он
вышел из-под  навеса,  подошел  к  леерному  ограждению и  коснулся  ладонью
фуражки в знак приветствия. Араб в зеленом вазрахе в желтую полоску  ответил
похожим жестом.
     Папалотас  крикнул  необходимые  распоряжения.  На  палубе  засуетились
сомалийцы, сбросили трап, привели в действие лебедки и растянули брезент над
соединявшим центральный люк с  бортом  корабля железным рельсом, по которому
уже скользила тележка с цепями, крюками и блоками.
     Наконец, фелюга была пришвартована. Шафик заткнул за широкий  пояс полы
вазраха, взялся  за  поручни  и быстро поднялся  по трапу на палубу. На  его
голове   красовалась   красная   куфия   с  двумя  черными   агвалами.   Под
развевающимися полами  головного убора  сверкнули  ослепительно белые  зубы.
Лицо араба украшали густая борода и усы.
     -  As-salam  aleikoum,  mouchir   Chafic  ibn  Haroun,  -  поздоровался
Папалотас.
     - Amdulillah, rais, - ответил бедуин.
     Шафик осмотрел все вокруг своим орлиным взглядом  и остался доволен при
виде длинного ящика, который только что подняли из трюма. Он показал на него
пальцем с загнутым, как коготь, ногтем и спросил по-английски:
     - Сколько?
     -  Двадцать  пять,  -  ответил  грек.  -  Автоматы,  патроны,  гранаты,
пулеметы...
     Шафик  сдвинул  брови  и стал  проводить в  уме сложный  арифметический
расчет. Никанор Папалотас улыбнулся.
     - Не  беспокойся, м  Это  мой шестой рейс. Сегодня вечером у  тебя
будет достаточно оружия для того, чтобы вооружить пять-шесть тысяч человек.
     Он перечислил по пальцам:
     -   Легкие   пулеметы,    винтовки,   револьверы,   гранаты,   гаубицы,
автоматические пистолеты... У тебя есть все для войны.
     Черные глаза маршала Шафика уставились на капитана.
     -  Ты  на что намекаешь?  - спросил  он. - С чего ты взял,  что  я хочу
начать войну?
     По  сухому  и  натянутому  тону  грек понял,  что  сболтнул  лишнее. Он
благоразумно сбавил обороты.
     - О! То, что я сказал...
     Бедуин вдруг выхватил из-за пояса длинный йеменский кинжал.
     - Тебе платят за доставку груза, - грозно  проговорил он. - Тебе платят
и за молчание...
     Грек  снова  почувствовал  страх. Он побледнел,  но, сделав  над  собой
усилие, попытался возразить:
     - Мне платят... Мне платят... Согласен. Но я думаю, что уже доказал вам
свою преданность. Разве я мог измениться  в этом последнем  рейсе?  Я - твой
друг, мушир, а не слуга!
     Бедуин с ухмылкой спрятал кинжал за пояс и прошелестел:
     - У нас говорят: "Тот, кто сует нос в чужие дела, плохо кончит".
     Гроза,  по-видимому,  прошла.  Никанор  Папалотас  вдруг  заметил,  что
струившийся  по его спине пот стал ледяным. Рассердившись на свой  страх, на
недружелюбное поведение бедуина, он повернулся к арабу спиной и  стал ругать
сомалийцев,   которые,  по  его   мнению,  не   соблюдали   достаточных  мер
предосторожности при погрузке оружия в фелюгу.
     Маршал  Шафик ибн Харун положил  руку  на плечо  греку. Тот  обернулся.
Маршал передал моряку толстый пакет в крафт-бумаге.
     - Давай спустимся в твою каюту, - предложил Шафик.  -  Там ты проверишь
обещанную мной сумму и предложишь мне стаканчик арака.
     Папалотас без  колебаний пошел вперед. Когда они подошли к двери каюты,
Шафик был как раз сзади.
     Йеменский кинжал по самую рукоять вошел между лопаток снизу вверх.


     Капитан Рональд  Моррисон вынул из  кожаной  сумки,  лежавшей на заднем
сиденье  "Ленд-Ровера"  трубку и кисет  с табаком.  Раскурив ее, он выпустил
облако  дыма, которое  тотчас  растаяло  в  горячем, плотном и  непрозрачном
воздухе.
     Капитан уселся  в тени джипа и  недовольно поморщился, почувствовав жар
раскаленной до бела земли. Но его британское хладнокровие  не позволило  ему
показать своим людям, что песок и эта страна внушали ему отвращение.
     Его  люди?  В  состав   патруля  входили  двенадцать  арабов  с  лицами
грабителей. Три  "Ленд-Ровера", в каждом - по четыре человека. Четвертый, за
рулем  которого  сидел  сержант  Ангус  Мак-Огильви,  принадлежал  ему,  как
командиру отряда.
     Простой сержант...
     Но кроме капитана он единственный носил вышитые на  рубашке  цвета хаки
знаки различия. Он был единственным европейцем, и  только с ним Моррисон мог
поговорить.
     Капитан   опять  поморщился.  Ангус  Мак-Огильви   был  ему  не   очень
симпатичен.  Он был похож на деревенщину, который все время, как американцы,
жевал резинку.
     Эту  привычку шотландец  перенял в  Танбину, когда охранял там нефтяные
скважины  - богатства  Омана-Маската.  Эта опустошенная  страна  вызывала  у
Моррисона отвращение.
     Приехав в Сендхорст, Рональд Моррисон мечтал о  границах, которые будет
защищать.  Он мечтал  о  границах  Империи, которая заполняла  отведенные ей
страницы в книге Истории. К несчастью Империя стала  республикой,  и Рональд
Моррисон  предложил  свои  услуги  Йеменской  границе, которая  отделяла эту
средневековую землю от Аденского протектората.
     Со  временем от  мечты  лейтенанта ничего  не осталось,  когда  и  Аден
отделился в свою очередь.
     Оманский султанат,  создавая современную армию, обратился к наемникам с
просьбой помочь ему управлять войсками. Моррисону предложили чин капитана, и
он, не желая отказаться от своих военных занятий, подписал контракт.
     И  теперь  он  охранял границу.  Вернее сказать  то, что  ему  казалось
границей...
     Как можно быть уверенным в этом  покрытом песком регионе, в котором нет
указательных  столбов,  в котором никакое  дерево,  реку или  долину  нельзя
выбрать в  качестве  опорной точки, что Оман  здесь, а Аравия или Республика
Южный Йемен по ту сторону границы?
     Капитан  Рональд  Моррисон  вздохнул  так  громко,  что  сержант  Ангус
Мак-Огильви привстал, ожидая приказаний.
     - Я докурил свою трубку, - проворчал капитан. - Поехали.
     - Слушаюсь, сэр!
     Шотландец был не очень  разговорчив.  Либо он пережевывал  свою чертову
жвачку, либо говорил просто "Слушаюсь, сэр!" Однако он был отличным  младшим
офицером. Он  говорил  по-арабски, выучив этот  язык  бог знает  где, и умел
заставить подчиняться взятых в армию бедуинов.
     - Icha!
     Возглас  арабского солдата оторвал  Моррисона  от  его мрачных  мыслей.
Бедуин показал на приближающееся к ним с юга облако пыли.
     - Караван, - лаконично перевел сержант.
     - Хон-хон! - пробормотал капитан.
     Он выбил трубку о подошву правого ботинка, аккуратно убрал ее в кожаную
сумку и встал.
     - Поехали туда! - решил он. - Проверка документов!
     - Слушаюсь, сэр!
     Приложив ладони к глазам, сержант наблюдал за серым облаком.
     - Идут от берега, - сообщил он. - Направляются в Раки... Или в..
     Сержант  криками  стал  поднимать  сонный   патруль,  толкая  людей   к
"Ленд-Роверам". Моторы тотчас загудели.
     Моррисон  подошел к  сержанту-водителю и широким жестом показал  своему
отряду цель - медленно приближавшееся к ним облако пыли.
     Трясясь и  подпрыгивая на барханах, джипы вскоре  подъехали к каравану.
Дромадеры встретили их ревом.
     Караван баши  - высокий человек в  зеленом вазрахе в  желтую полоску  и
красной куфие с  черными агвалами, с всклокоченной бородой  и усами - поднял
руку, дав  сигнал  к  остановке  и  одновременно  в  знак  приветствия.  Его
погонщики,  которыми  были  десять  бедуинов с  горящими  глазами, заставили
вьючных верблюдов опуститься на колени.
     Караван баши сказал несколько слов  на своем  языке.  Хасан  перевел на
английский:
     - Он говорит, что везет хлопчатобумажную ткань.
     Мак-Огильви  не  шевельнулся.  Это означало,  что перевод точен. Вместо
сержанта  с арабами всегда  говорил Хасан,  а  тот  только контролировал его
перевод.
     - Они везут ткань откуда и куда? - спросил он.
     Хасан перевел.
     - Он говорит, что взял груз в Раз-ад-Дакме и идет в Маскат.
     Довольно  длинный  путь. Однако Аллах подарил кочевникам много времени.
Эти грязные и убогие бедуины ходят по пустыне, словно суда в океане...
     - На пути есть разбойные племена, - заметил Мак-Огильви.
     -  Он  говорит,  что  не  боится,  -  сообщил  Хасан  после  того,  как
переговорил с арабом. - Их груз не представляет большой ценности.
     За все  время  разговора капитан  не  произнес  ни  слова. Он был полон
презрения  и  безразличия к этой  опротивевшей  ему рутинной работе. Сержант
продолжал свой допрос.
     - Как его имя?
     - Он говорит - Шафик ибн Харун.
     Сержант-шотландец  выбрал наугад одного из верблюдов  и приказал  своим
людям:
     - Откройте эту корзину!
     К животному подошли два арабских солдата.
     Все произошло очень быстро. Шафик  ибн Харун молниеносно выхватил из-за
пояса  йеменский  кинжал и бросился  на  сержанта Мак-Огильви. Клинок  снизу
вверх распорол ему живот.
     Ошеломленные внезапным нападением Моррисон и его люди попятились назад,
образовав перед "Ленд-Роверами" живую стену. Это была их роковая ошибка.
     Под джеллабами бедуинов были спрятаны автоматы.  Песок мгновенно впитал
кровь скошенных очередями солдат.
     Шафик расхохотался и добил своим кинжалом капитана Рональда Моррисона.
     Караванщики  подобрали оружие убитых,  положили его в "Ленд-Роверы". За
руль сели четверо из них.
     - В Шурах! - приказал Шафик.

     Мехди  положил  рядом  с  собой  недоконченную  сандалию.  Час  молитвы
приближался. У Мехди не было часов, но привычка никогда не подводила его.
     Это была послеполуденная молитва аль-азр в пятой части дня.
     Будучи кареджитом, как и все жители Назваха, древней столицы  Омана, он
свято  соблюдал  религиозные  обычаи.  Впрочем, в  этом  городе все почитали
заветы пророка.
     Сидевший по-турецки на пороге своей самановой лавки Мехди  посмотрел на
отбрасываемую  солнцем   тень,   по  которой  определял  время.  Его  взгляд
задержался на трех незнакомцах, которые величественно сходили с поставленных
на колени верблюдов.
     Вероятно,  они  приехали  с   одного   из  оазисов.  Особенно  внимание
ремесленника привлек  один из  них -  человек  в зеленом  вазрахе  в  желтую
полоску и красной куфие, с огромным йеменским кинжалом за поясом.
     Несмотря на  происхождение кинжала,  этот  высокий  бородач с  властным
взглядом не был похож на йеменца. Скорее всего,  он из Маската и исповедовал
ханбалит, пуританскую или ригористскую веру.
     Незнакомец осмотрелся по сторонам и неожиданно зашагал к мечети.
     Мехди каждый день расстилал молитвенный  коврик у дверей своей лавки на
проезжей  части  улицы,  но  приезд  этой троицы заставил его изменить своей
привычке. К тому же сегодня была  пятница, а  по законам Аллаха он не должен
был работать. Однако нужно было закончить срочный заказ...
     Кроме того, каждую пятницу шейх тоже отправлялся молиться в мечеть. Эта
традиция сохранилась до сих
     Вот уже  двадцать лет,  как  сам имам  неизменно появлялся  на молитве.
После изгнания из столицы в 1955 году солдатами султана Маската этим городом
управлял его преемник, который оставался верен древним обычаям.
     Мехди  было  безразлично  то,  что  сменился  правитель,  и  Оман  стал
маскатской территорией. Он жил ни чуть не хуже, чем прежде. Религия и обычаи
не изменились.
     Он пошел  вслед за тремя  людьми, проследовал за ним по длинным улочкам
рынка  и  вышел  на  площадь,  на которой  уже  собралась большая  толпа. Ее
сдерживал вооруженный до зубов кордон бедуинов с диким видом, одетых в форму
цвета хаки. У всех была короткая стрижка, как в британских войсках.
     В толпе царило гробовое молчание.  Трое  незнакомцев пробились в первые
ряды.
     На другой стороне площади кто-то кричал:
     - Ou'a! Ou'a! Место  нашему горячо любимому шейху! Место! Место!  Ou'a!
Ou'a!  Место наместнику горячо любимого султана, ниспосланного нам  пророком
Аллаха!
     Толпа  расступилась по  обе стороны шейха  в сопровождении его детей  и
одного рыжего, как песчаные дюны, англичанина, которых сопровождали солдаты.
     Правитель  и  его  эскорт  остановились  в центре оцепленного  военными
круга.  Перед  их  стопами развернули  яркие шерстяные ковры. Они сняли свои
богато украшенные туфли.
     Мехди не пожалел, что пришел. Зрелище стоило того. Наконец-то он увидел
своими  глазами то,  о  чем  ему рассказывали. Этот  рыжий  англичанин, сняв
ботинки, тоже приготовился молиться, как и правитель. Очевидно, этот человек
был обращен в исламскую веру.
     Мехди больше не сомневался.
     С минарета донесся гнусавый пронзительный голос муэдзина:
     - La illaha ill'Allah oua Mohammad rasoul Allah...
     Коленопреклоненные  правоверные  стали  бить  поклоны  в   такт  голосу
муэдзина. Несмотря на торжественность момента Мехди все же не мог удержаться
от того,  чтобы  не  поискать  взглядом в  толпе  человека  в  желто-зеленом
вазрахе.
     Он  увидел,  как тот вдруг  встал и  бросил  к шейху небольшой  круглый
предмет,  который,  упав  рядом  с  ним,  поднял  в  воздух  облачко  песка.
Покатилась вторая граната.
     Двое спутников незнакомца в красной куфие открыли огонь из автоматов.
     Прошитые насквозь пулями  солдаты попадали.  Раздались крики,  началась
беспорядочная пальба...
     Лежащий ничком Мехди больше ничего не видел.
     Кто-то истерически завопил:
     - Они убили правителя!... Они убили шейха!...

     Мухсен облегченно вздохнул. Вдали показался оазис.
     Он приезжал  сюда два раза  в месяц. Его фургон долго и упорно трудился
под невыносимой жарой, всегда  доставляя грузы  по назначению. Кто-то должен
был дать возможность людям, жившим на  оазисах, обменивать  финики и сушеное
мясо  на  предлагаемые им  хлопок,  рис,  соль и с Полученный товар  он
отвозил на берег для продажи торговым объединениям индийцев и сирийцев.
     Мухсен ни  за что  бы не  отказался от  своей  работы. Он  вел  меновую
торговлю уже двадцать лет и был очень богат.
     Оазис приближался. Мухсен весело посигналил, сообщая о своем приезде.
     Араб нахмурился.  Обычно, услышав его сигнал, на опушку  пальмовой рощи
спешили мужчины и женщины с детьми. Сегодня никого не было видно.
     Заинтригованный Мухсен  прибавил газ, снова  продолжительно посигналил.
Подъехав к оазису, он развернулся и остановился.
     Они все сидели в кругу.  Торговец  приблизился. Жители  оазиса окружили
белобородого  старца,  одетого во  все белое. Он читал проповедь,  его худые
пальцы перебирали янтарные бусинки исламских четок.
     Моралист! Раздосадованный Мухсен понял, что никто теперь не обратит  на
него внимания. Он покорился судьбе и тоже стал слушать, ожидая своего часа.
     -  "Рай  перед  вами,  а  преисподняя  позади вас", - сказал пророк,  -
дрожащим голосом говорил старец. - Народ Аллаха  забыл об этом,  несчастные!
Горе ему...  Только те  попадут в рай, кто захочет этого.  Имам готов помочь
народу Аллаха  искупить вину. Готов   Имам  и эмир - одно и то же лицо.
Его зовут Аль  Факир (Бедный). Он беден, потому что у него  похитили то, что
Аллах пожаловал его предкам  во времена Омейядов. Аллах сказал  ему,  что он
должен прогнать это проклятое племя, которое погасило огонь Аллаха в сердцах
его самых дорогих сыновей...
     Старец говорил нараспев, закрыв глаза.
     - Послушайте, о вы,  дети Аллаха! Послушайте! "Дивный плод -  настоящая
радость для нашего дома.  Но не плодом должны мы восхищаться,  а древом,  на
котором он родится". Это древо выросло, оно унаследовало доблесть и мужество
легендарного  Абдер-Рахмана.  Оно  выросло  и хочет посадить семена  в землю
своих предков. Вам  надлежит,  о  братья мои, собрать  его  плоды, чтобы  вы
смогли   вкусить  их  и   принести   свою   благодарность   Древу  Солнца...
Единственный,   настоящий  эмир   Омана,  освященный  Аллахом,  единственный
наследник доблести и несравненного прошлого нашего народа...
     Старец замолчал. Воцарилась тягостная для Мухсена тишина. Жители оазиса
сидели неподвижно, словно статуи. Торговец  решил,  что настал благоприятный
момент, побежал к фургону и засигналил.
     -  Посмотрите  на  неверного  богоотступника,   проклятого  Аллахом!  -
взвизгнул  старец.  -  Его  нужно  принести  в  жертву...  Его кровь  должна
превознести Аллаха!...
     Словно загипнотизированные, двое фанатиков вскочили  с места, выбрались
из плотной толпы и с ножами в руках направились к Мухсену.
     - Вы сошли с  ума!... - в  ужасе закричал торговец. - Вы же меня хорошо
знаете!... Это я, Мухсен... Я вам...
     Грязные  крючковатые  пальцы  схватили  его за  горло. В  грудь Мухсена
вонзился нож, стараясь найти и пронзить его сердце...

     Едва заметный  след на песке перед капотом  "Доджа" сверкал,  как Тихий
океан, по  которому  Батч  Хиггинс  так любил  плавать  на своем  суденышке.
Любил...
     Австралиец удивился  своим мыслям  о прошлом. Морские прогулки в Маккее
были так далеки сейчас. Он мог наслаждаться ими только в воспоминаниях.
     Уже четыре года, как он подписал контракт с "Куинсленд" и отправился на
разработки аравийских песков.
     Два  года назад Батч Хиггинс  закончил  колледж,  не  получив  при этом
никакой специальности. И он отправился  на заработки, стараясь доказать отцу
с матерью, что тоже может приносить деньги в семью.
     Без специальности и квалификации его могли  принять только  на бумажную
работу в  одной судоходной компании. Эта работа ему совсем не понравилась, и
тогда приятель рассказал о "Куинсленд".  Речь шла о том, чтобы отправиться в
Южную Аравию и искать там нефть. От него не потребуют при этом ничего, кроме
диплома.
     Батч Хиггинс обнял отца с матерью и с радостью  покинул родину. Впереди
его ждали благоухания Аравии!...
     Он   горько  улыбнулся.   В  самом  деле,  благоухания.  Особенно  Батч
чувствовал  затхлость.  В лагере у буровых  вышек  жило человек  шестьдесят.
Десять парней из Австралии, как и он, и пятьдесят грязных замкнутых арабов.
     Зато  Батчу  Хиггинсу много платили. В двадцать раз больше того, что он
зарабатывал  в  Маккее!  В этой  паршивой  стране невозможно было  потратить
деньги.
     Даже в Маскате Батч Хиггинс не мог истратить все свое состояние. Каждую
среду  с четырьмя  "Доджами" он  ездил в столицу за необходимым довольствием
для  шестидесяти  человек,  которые  искали нефть. И  они  скоро найдут  ее.
Последние скважины дали положительные результаты.
     Благоухания Аравии неожиданно сменились запахом нефти.
     Однако  Батч Хиггинс не горел особым  энтузиазмом,  как его товарищи по
лагерю.  Еженедельные встречи  с Ковбоем, коллегой из "Шелла", наполняли его
сердце тревогой и беспокойством.
     Он встречался с Ковбоем каждую среду в Маскате. Ковбой! Он даже не знал
настоящего имени американца, не знал, действительно ли тот  - американец. Он
называл его просто Ковбоем.
     Каждую  неделю два нефтяника встречались в  одних и тех  же местах -  в
порту, на складе.  Вполне  естественно, что  они  заканчивали свое  недолгое
пребывание  здесь  в  баре Королевского  отеля. Пропустив стаканчик,  каждый
возвращался потом к своим грузовикам.
     Сегодня, как обычно, они пожали друг другу руки, хлопнули друг друга по
плечу, обменялись все  теми же избитыми любезностями по поводу превосходства
Риккейна, команда которого эксплуатирует настоящую золотую жилу.  Как только
грузовики  были загружены,  они  зашли в  бар  отеля. Это было  единственное
заведение, в котором разрешили торговлю спиртным.
     Сидя за  стаканом "Кэтти  Шарк",  Батч Хиггинс начал  разговор обычными
словами:
     - Ну, что слышно в Техасе-бис?
     Недовольная гримаса Ковбоя его удивила. Ответ тем более.
     - Все было бы  хорошо, если  бы этот чертов  лагерь не был так похож на
концентрационный.
     - Ах! Ах! - воскликнул Хиггинс. - Хандришь, да?
     -  О!  Нисколько,  - возразил Ковбой. - Колючая  проволока,  сторожевые
вышки... Я привык к ним. Но неделю назад появились солдаты.
     - Что за солдаты?
     -  Солдаты  султана.  Бедуины,  которые  воображают  себя  американской
армией.  А  их офицер,  какой-то англичанин  с  моноклем,  просто помешан на
британской армии.
     Хиггинс хлебнул виски.
     - Что им нужно от вас?
     - Кажется, они там, чтобы защитить нас!
     - Господи, от чего?
     - Тебе  следовало  бы спросить от кого... 13  января недалеко  от наших
скважин  они,  говорят, нашли тайник с китайским оружием.  На какое-то время
нас оставили в покое, но потом снова пришли. Судя  по всему район ненадежен.
Они боятся каких-то людей, которые хотят поднять Оман против султана.
     Хиггинс  уже  заметил эту опасность, нависшую над головой правителя. Во
рту  у него появился горьковатый  привкус.  Оманская армия  не защитит их...
Возможно,  повстанцев заинтересуют австралийские нефтяные  разработки, и они
обойдут Риккейнов стороной.
     Батч Хиггинс может не успеть вернуться в лагерь и предупредить главного
инженера.  Вопреки привычке,  он даже  сам сел  за  руль головного  "Доджа".
Обычно он дремал рядом с водителем.
     От  сверкающего  на  солнце песка на глаза  навернулись  слезы. Пока он
мчался  на  предельной  скорости,  не  было никаких  причин  беспокоиться  о
вооруженном нападении. Батч Хиггинс до предела выжал педаль газа. Он мчался,
поднимая за собой плотное облако пыли, через которое задним арабам  с трудом
приходилось пробиваться, чтобы не отстать от головного грузовика.
     Ослепленный  солнцем,   с  широко   раскрытыми  глазами,  Батч  Хиггинс
стремительно несся вперед.
     - Ай-ай-ай-ай!
     Вопль араба заставил его инстинктивно нажать на тормоз.  Посреди дороги
в трех метрах от плоской морды "Доджа" на коленях стоял верблюд.
     - Какого черта ему надо? - выругался Хиггинс.
     - Он устал, - ответил араб.
     Батч Хиггинс  заметил размахивавшего  руками  погонщика. "Доджи" далеко
растянулись среди барханов. Нужно поднять скотину и освободить дорогу.
     - Иди скажи, чтоб он убирался, - приказал Хиггинс.
     Араб   спрыгнул   на   землю  и  пошел   говорить  со  своим   кочующим
соотечественником.  Сопровождаемый   жестами   разговор  явно   затягивался.
Раздраженный Хиггинс вылез из машины и, сделав четыре шага, замер от ужаса.
     Из-за барханов  появились  десяток  бедуинов и  направили на  водителей
конвоя автоматы.
     Их  главарь, высокий  бородач в  желто-зеленом вазрахе и  красной куфие
громко хохотал.  Потом он  поднял руку. Батч  Хиггинс  почувствовал  боль  в
груди, в животе...
     Он открыл рот, чтобы закричать, но его вырвало кровью...

     Барабанивший  по окнам  и деревьям  Ботанического сада дождь действовал
Хоку  на нервы.  Он ненавидел  дождь. Сидевшие  по другую сторону  стола два
человека усугубляли его плохое настроение.
     Эти люди настояли на том, чтобы  он их принял. Произнесенное ими слово,
сразу испортило ему настроение. Аравия!
     Хок ничего не знал  об Аравии и ее проблемах.  Впрочем, он  не мог  все
знать. На то были компетентные заместители. Однако он не  мог отослать своих
посетителей к Йесми Чесмету, специалисту по Ближнему и Среднему Востоку. Эти
люди были австралийцами, как и он, а один из них принадлежал к австралийской
разведке.
     Наверняка  это  он попросил о встрече, и Хок  не мог  отказать.  Саймос
Гарнет - важная фигура в службе безопасности.
     Саймос Гарнет был  среднего  роста,  с худым  лицом  тусклого  мышиного
цвета. Его  сопровождал  вице-президент нефтяной компании "Куинсленд" Уильям
Кэмпбелл Кросс.
     Итак, Хок  принял двух важных особ, которые едва сев, произнесли слово,
заставившее ощетиниться шефа Хищников. Аравия!
     - Компания Кэмпбелла Кросса имеет буровые вышки в Оманском султанате, -
начал  Гарнет. - Первые пробы дали многообещающие  результаты. К несчастью у
нас  есть  основания предполагать,  что там готовятся  события,  которые нам
хотелось бы держать  под  контролем.  Вы  не можете  не  знать, мой  дорогой
директор,  что у Аравии и  Австралии общие интересы.  Честно  говоря,  я  не
единственный агент, знакомый с  этим регионом  земного шара, хотя он и очень
удален от нашего района действий.  В общем, я подумал о вас  в  связи с этой
работой... Среди ваших агентов есть арабы.
     Довод  Саймоса Гарнета был  безупречен. Кроме  того,  Хищники  работали
исключительно  в счет клиентов. Хок был неподходящим собеседником, но сам он
не хотел этого признать. Кроме дождя его раздражало еще и это.
     Он  должен  был собраться с мыслями, чтобы избежать подводных камней, о
которые не  хотел разбить  корабль,  носящий его доброе имя. Конечно,  он  в
состоянии обозначить Оман на контурной карте, но...
     -  В самом деле, у меня есть арабские агенты, - признал он. - И они уже
раскрыли несколько запутанных дел...
     Неуклюжий Кэмпбелл  Кросс сделал  неловкое движение,  хотел было что-то
сказать, но промолчал. Саймос Гарнет улыбнулся на тактичное замечание Хока и
продолжил:
     -  Я попытаюсь кратко изложить вам факты. За последние несколько недель
в  Омане-Маскате произошло  несколько  случаев,  которые  показались  весьма
любопытными нашим нефтяным  друзьям. Сначала это был взрыв  греческого судна
вблизи небольшого порта под названием...
     Он сверился со своими записями.
     - ...  под  названием  Каврах,  расположенном в заливе  Савкирах.  Один
сомалиец из  команды  уцелел и рассказал странную историю.  Судно перевозило
оружие.  Это был их  шестой рейс.  Капитан  грек  был убит,  а члены команды
вырезаны. Сомалийцу удалось избежать смерти. Устроившие  резню и  взорвавшие
судно арабы были именно те люди,  которым  предназначалось оружие. Спасшийся
уточнил, что  этими пиратами командовал  высокий бородатый тип, которого они
называли Ад Диб... То есть - Волк.
     Хок  утвердительно  кивнул,  что   можно  было  толковать   по-разному.
Например: "Я  знаю, что значит Ад Диб... Нет необходимости переводить". Или:
"Хорошо! Продолжайте".
     - Немного  позже,  -  продолжал Гарнет, - патруль оманских  солдат  под
командованием  британского  офицера-наемника арестовал караван, пересекавший
пустыню  в северном направлении. Караванщики перебили  патруль. Вскоре в тех
местах  появился  другой  патруль.  Умирающий  солдат  успел  сообщить,  что
караваном управлял бородатый бедуин, которого его люди называли Ад Диб.
     Это совпадение  вдруг заинтересовал  Хока.  Если  Гарнет сделал  на нем
ударение, значит это было важно. Он перестал обращать внимание на дождь.
     - Было предпринято  покушение на шейха  и  британского  представителя в
Назвахе,  древней  столице Омана, в час  молитвы. Погибло двадцать  человек.
Шейх легко ранен. Но человек, который возглавлял коммандо, был  с бородой, и
его называли Ад Диб.
     Чем дальше, тем интересней. Хок забыл про свою трубку.
     -  Наконец, был убит  разъездной торговец на  одном из оманских оазисов
жителями, фанатично настроенными одним стариком, который проповедовал что-то
вроде  священной  войны  во  имя Аллаха.  По-видимому,  речь шла о свержении
нынешнего  султана  и замене  его  неким  эмиром  по  прозвищу Аль  Ф..
Бедный...  Этот  эмир  возомнил  себя  законным  наследником  престола.   Он
претендует  на родство  с  Омейядами,  занимавшими  тот  район в VIII  веке,
которых потом прогнали мятежники. Вот! Теперь вы знаете столько  же, сколько
и я, мой дорогой дире
     - Не забудьте о "Доджах", - напомнил Кэмпбелл Кросс.
     - Ах да, правда! - снова заговорил  Гарнет.  - Шесть дней назад исчезли
четыре "Доджа", которые  каждую неделю ездили  в  Маскат за довольствием для
инженеров и  рабочих "Куинсленд".  В результате  предпринятых  поисков  были
обнаружены  только  трупы  водителей-арабов и  труп молодого австралийца. Ну
вот, теперь все...
     - "Доджи"! - воскликнул Хок. - Тоже Ад Диб?
     Саймос Гарнет развел руками.
     - Об этих убийствах нам ничего не известно. В живых никого не осталось.
Но нам хотелось бы узнать...
     - Что думает обо всем этом султан? - подумав, спросил Хок.
     - Мы не спрашивали его мнения.
     -  Может  быть,  он в  состоянии справиться  один  с этими мятежниками,
которые избрали путь терроризма? - подсказал Хок.
     - Возможно, - ответил Гарнет. - Но все же  нежелательно, чтобы нефтяная
компания Кэмпбелла Кросса понесла убытки...
     Хок  размышлял.  Конечно!  Нефтяная компания! Саймосу  Гарнету  глубоко
плевать  на  султана.  И  все  же  это  дело  очень  опасно.  Его  клиент  -
Австралия... Точнее, австралийцы и австралийские интересы.
     Во  всяком случае,  если  будет неприятности, Оман, хотя  и  суверенное
государство, входящее в ООН, не может равняться с другими странами.
     - Я пошлю туда миссию по сбору информации, - сказал Хок.
     К его великому удивлению ни  Саймос Гарнет, ни Кэмпбелл Кросс не  стали
возражать. Они согласились со "сбором информации", поблагодарили и ушли.
     Хок остался  один. Оман...  Ад  Диб... Аль Ф.. Нефть... Британские
наемники... Какой-то Омейяд, восставший  из глубины  веков... Хок решил было
отделаться  от этого дела,  поручив его Йесми Чесмету, но передумал  и нажал
кнопку интерфона.
     - Раввак здесь? - поинтересовался он.
     - Сейчас посмотрю, сэр!
     Хок  отпустил кнопку. Он еще не знал, подойдет ли ему  этот человек. По
последним отчетам  Кена Доерти этот сириец  был превосходным агентом... Если
только ему предоставить полную свободу действий.
     В  любом  случае  Хок  хотел  поручить эту  работу ему одному. Речь шла
только о сборе информации.
     Он  набил  трубку  и  подошел  к окну. Дождь перестал.  Сквозь  тяжелые
грозовые тучи, все еще висевшие над Сиднеем, застенчиво пробивался солнечный
луч. Заверещал интерфон.
     - Раввак, сэр!
     Он не успел ответить. В дверь постучали, и в  кабинет вошел улыбающийся
араб.  В нем  чувствовалась  невероятная сила,  которая  развеяла  последние
сомнения Хока.
     - А! - произнес он. - Рад, что вас нашли так скоро.  Мне нужен человек,
который мог  бы ввести меня в курс дела по Саудовской Аравии. Не согласитесь
ли вы это сделать?
     Раввак  не  знал,  готовит ли  директор  западню  или  протягивает  ему
спасательный круг. Хок мог по прежнему не доверять ему.  В его глазах Раввак
был недисциплинированным агентом.  Однако если Хок  желает  прослушать  курс
политической географии, он окажет ему эту услугу.
     Я согласен, - ответил он.
     Указательным  пальцем Раввак нарисовал в воздухе  полумесяц, обращенный
рожками вверх.
     -  Здесь Йемен, - показал он,  - там  Кувейт.  Между ними Аден и  новая
республика  Южный  Йемен,  которая граничит с  Хадрамаутом.  Это государство
объединяет двадцать восемь эмиратов, или княжеств.
     - Двадцать восемь! - необдуманно воскликнул Хок.
     -  Да,  двадцать  восемь. Вы  сами можете  сосчитать.  Они  называются:
Лахедж, Амири, Фадхли, Нижний Йафаи, Хосхави, Верхний Йафаи, Мосатта, Дхуби,
Мафлахи,  Хадхрами, Шаид, Кутейби, Алави, Андхали,  Верхний и Нижний Анлаки,
Бейхан,  Субейби...  Потом  Хадрамаут  с  Шихром,  Мукалла,  Сейум, Бир-Али,
Балхаф, Ирках, Хорах, Кишен и остров Сокотра. Сколько?
     - Двадцать восемь! - признал ошеломленный Хок.
     - Далее следуют Оман-Маскат, разделенный на восемь провинций  и древний
Берег  Пиратов, называемый теперь Берегом Перемирия. Именно там и  находятся
богатейшие  залежи  нефти: Шаржах, остров  Абу-Даби, Катар,  Бахрейн...  Все
мусульмане в этих странах шафаиты в Адене, ханбалиты на оманском побережье и
кареджит-ибадиты в  глубине полуострова. На большей части Берега Перемирия -
малекиты.
     Хок, раздавленный разбушевавшимся потоком названий эмиратов, из которых
он не запомнил ни одного, попытался перехватить инициативу.
     - Меня интересует только Оман, - вставил он.
     - А! Понимаю... Провинции называются...
     - Нет! - перебил Хок. - расскажите мне о политической обстановке.
     Раввак закурил сигарету. Его глаза блестели. Он чувствовал, что выиграл
серьезное очко и теперь должен воспользоваться своим преимуществом.
     - Раньше было две разных страны, - начал Раввак, -  Маскатский султанат
и Оманский шейханат.  В  1920  году два  суверена  подписали соглашение,  по
которому Оман остается независимым,  но право заниматься  внешней  политикой
передает Маскату. К несчастью Оман нашел нефть, и это нарушило равновесие.
     Он выждал некоторое время и продолжил:
     - Кажется,  в декабре 1955 войска султана  под  командованием британцев
оккупировали  Оманский  иманат, и  шейх  вынужден  был  бежать.  С  тех  пор
существует только одно государство, которым управляет один султан.
     - И он живет на проценты от аренды нефтеносной земли.
     -  Да. Недавно вблизи  американских  нефтяных разработок  были  найдены
склады с китайским оружием. Было арестовано около пятидесяти активных членов
Народного  Фронта  Освобождения Омана и Арабского Залива. Если  не ошибаюсь,
после  этого случая  султан  возглавил крестовый  поход против  коммунистов,
который связывает его  с  эмиратами  и  княжествами  Персидского  залива. Он
получил поддержку  англичан,  иранцев,  саудовцев и эмиров  из Союза  Берега
Перемирия.
     Хок нахмурился, втянул голову в плечи, провел рукой по рыжему и густому
ежику волос. Не  упустив ни  одной  детали, он рассказал Равваку все,  о чем
говорил ему несколько минут назад Саймос Гарнет.
     Закончив, он  пристально  посмотрел  на  Раввака.  Тот  закурил  другую
сигарету.
     -  Возможно, коммунисты сменили  тактику, -  предположил сириец.  - Они
всегда  говорят о  республике  и  демократии,  об  освобождении  и  народном
правительстве.  Теперь  они  решили  воспользоваться  эмиром,  который хочет
свергнуть  узурпатора...   Оманский  султан  и  эмиры  Союза  считают,   что
деятельность  левых  следует хорошо  проработанному  плану.  В декабре 72, в
первую годовщину аннексии двух островов в заливе, в Раз-аль-Каиме состоялась
всеобщая двухдневная забастовка, потом забастовка учителей в  Дубаи. Полиция
Абу-Даби произвела сорок три ареста.  Почему коммунисты должны отказаться от
терроризма?
     - Оружие могло быть легко переправлено с караваном через границу Южного
Йемена  и Омана, - снова заговорил Раввак после непродолжительного молчания.
- И  что  это за  эмир Аль  Факир,  потомок  Омейядов? Двенадцать веков  без
претензий и вдруг...
     -  Раввак!- прошептал Хок. - Нужно собрать  информацию... Не хотите  ли
распутать эту историю?...
     Сириец обрадовался. Миссия в одиночку!
     - Я не уверен в успехе, - осторожно сказал он.
     Директор развел  руками,  и это успокоило  сирийца.  Его не  осудят  за
используемые им методы ведения дела.
     - В самом  деле, у меня  есть  несколько осведомителей, - добавил он. -
Может быть мне повезет, а может и нет. Mitl ma Allah bitrid!

     Под  ярким  солнцем  маскатский  город  бурлил,   как  котел.  Падающие
вертикально  жаркие  лучи  размягчили асфальт на  крупных  улицах. От  земли
поднимался Где-то вдали играли на флейте.
     Равваку  чудилось,  что  от  раскаленного  гудрона  поднимаются  тысячи
извивающихся змей, и это видение наполняло его сердце радостью.
     Оман - арабская земля, и Рашид Раввак был счастлив, когда представлялся
случай вновь посетить Аравию.
     Раввак родился в Дамаске, в  Сирии. Думая о родине, он всегда помнил  о
том, что Дамаск  долгое время был  столицей,  то есть столпом  Вселенной. Он
вспоминал о халифах. Харун аль Рашид... Раввак Рашид...
     Однако  сириец  не мог подолгу предаваться грезам, потому что ненавидел
прошлое. Сын  арабских рынков не мог  вынести того, что  время оскорбило его
страну.
     Единственное утешение для него  -  думать о том, что Дамаск, как и Рим,
навсегда вошли в историю человечества,  и  никто за морями не может отрицать
этого. Дамаск и Багдад - это не то, что Мадрид, Каракас или Сидней...
     И,  тем  не менее, именно в  Сиднее Раввак нашел  свое счастье. Простой
сирийский коп смог кем-то стать только благодаря этой метрополии, в  которой
Хищники свили себе гнездо. Эти люди  пришли туда со всего мира. Их связывала
крепкая  дружба, несмотря  на  национальности, расы и религии.  Их  сплотили
опасности и смерть.
     Хищники приняли Раввака  шесть  лет  назад, спустя  два  года  после их
официального и отныне исторического рождения.
     Все произошло  в Нью-Йорке, во дворце ООН, в котором собрались министры
внутренних дел пятидесяти стран.  Высшие  чины администрации, сопровождаемые
многочисленными служащими их  департаментов, избрали темой  конгресса борьбу
против  преступности  во  всех формах  ее проявления  и обсуждение  наиболее
эффективных мер для этого.
     Представители  быстро  согласились с  тем,  что  борьба с преступностью
ведется неэффективно. Крупные короли  преступного мира развязно ведут себя с
Интерполом и национальными полициями, которые были скованы в своих действиях
законом о правах человека. Даже США пришлось признать это.
     В большинстве  стран  законы защищают  в основном подонков. Преступники
используют презумпцию невиновности в своих интересах.
     Кроме  того, должностные лица национальных полиций  тормозили следствие
Интерпола, если  оно  велось на их  территории.  Особенно, когда речь  шла о
промышленном   шпионаже.  Местные  службы  безопасности  считали  его  своим
непосредственным полем деятельности.
     Казалось,  конгресс  зашел  в  тупик, как  вдруг австралийский  министр
попросил  выслушать и изучить план, предложенный сопровождавшим его служащим
Арчибальдом Т. Хоком.
     Речь  шла о том, чтобы создать новую международную службу,  управляемую
одним человеком и организованную как секретная служба, агенты которой  могли
бы действовать вне рамок закона.
     Не желая,  чтобы их упрекнули в консерватизме и отсутствии воображения,
министры в  шутку  одобрили этот проект. Они были убеждены, что новая служба
окажется  такой же  беспомощной, как  и все уже созданные. Хока уполномочили
воплотить идею в жизнь.
     Никто  не высказал  вето  по  поводу  Сиднея,  как  штаб-квартиры  этой
организации. Можно ли было спорить с  тем, что Австралия находится  в  самом
центре мира?
     Когда речь зашла о названии новой службы,  остроумием блеснул греческий
представитель Симон Ликас. Он заставил всех согласиться  с тем, что раз шефа
звали Хок, то его агенты должны называться Хищниками.
     Конгрессмены разъехались,  довольные  тем, что  приняли  хоть  какое-то
решение. Каково  же было их удивление, когда  через  год, думая, что строили
замок на песке, они увидели на его месте прочный скальный фундамент!
     Арчибальд  Т.  Хок  был  особенным  человеком.  Он  выбрал себе  первых
подчиненных, среди  которых были  американец Рональд Б. Румли, японец Комико
Соеки, марокканец Хабиб Хассани и грек Симон Ликас.
     После  того, как в  административном  совете были представлены все пять
континентов,  потребовалось всего восемь  месяцев,  чтобы отобрать  тридцать
Хищников. А  еще  через  год на счету организации уже было несколько успешно
проведенных дел. Все они были приписаны Интерполу или национальным полициям,
которые и сообщили миру о помощи людей Хока.
     С тех пор  прошло восемь  лет. Успех  следовал за успехом,  а  на смену
одним людям приходили другие. Ничто не вечно. Нужно было заменить погибших и
ушедших  в отставку.  Так случилось  с  Хабибом Хассани. Марокканец подал  в
отставку, и Хок решил  разделить  выполняемые  им  обязанности.  Африканский
департамент  был  поручен  негру  Порифирио  Н'Квумба,  а  ближне  и  средне
восточный - турку Йесми Чесмету.
     Раввака удивило  то,  что его пригласил сам большой  босс  А.  Т. Хок и
поручил ему миссию,  не сообщив  об  этом  Йесми Чесмету.  Впрочем, речь шла
только о сборе информации.
     Раввак  был всем доволен.  Таким  образом он сможет  войти  в контакт с
арабами. Кроме того, ему предстояло работать одному.
     У Рашида  Раввака был один недостаток.  Он  ненавидел  быть от  кого-то
зависимым. Из-за  этого  еще  в  Дамаске  о  нем  отзывались  как  о  вечном
нарушителе  дисциплины. Из-за этого  недостатка он стал Хищником. В Сирии от
него хотели избавиться, и тем самым подарили ему счастье.
     Конечно, поначалу Хищники не могли смириться с индивидуализмом Раввака.
Дело дошло даже до того, что  Раввак уже готовился  собирать чемодан и снова
отправиться  в  Сирию.  Положение  спас  До своим отчетом об  их  совместной
миссии, в котором отметил способности сирийца.
     С  тех  пор  Равваку  поручали  работу  в  полном  соответствии  с  его
темпераментом и характером.
     Раввак   превосходно   умел  находить   "каналы",  то   есть  источники
информации, но  на этот  раз  он  не  был полностью уверен в себе. Он  так и
сказал Хоку: "У меня  есть осведомители... Может быть мне повезет, а может и
нет..." Он действительно использовал осведомителей. Большинство из  них жили
в Сирии, Ираке, Ливане, Египте, Ливии, и  они вовсе не  обязаны были знать о
событиях, наполнявших Оман печалью и кровью...
     Арабский телефон существовал и работал только для заинтересованных лиц.
     У Раввака была мысль нанести визит доктору Саркату, шефу мусульманского
агентства, поддерживающего Хищников. У  этого агентства были осведомители во
всем исламском мире. Однако если бы  известные сирийцу события действительно
имели место в Омане,  Саркат тут же примчался бы в  Сидней и рассказал о них
Йесми Чесмету.  Особенно в том случае, если Ад Диб на самом  деле  собирался
потрясти и сокрушить
     Таким образом, Равваку  пришлось признать,  что у  него совсем  не было
козырей в этой игре. Вдруг он вспомнил о человеке, который был многим обязан
ему.
     В то время отряд Хищников должен  был действовать в Ливане. Нужно  было
добиться того,  чтобы кузен курахского имама уступил на некоторое время свое
место  Кену Доерти.  Раввака спешно послали в Курах. Ему поручили получить у
эмира Джалала согласие  на его "исчезновение" в Австралию для того, чтобы До
мог действовать от его имени.
     Раввак  отправился на  остров Курах. Однажды ночью он наткнулся  там на
двоих бандитов,  избивавших человека. Смелое вмешательство  Раввака обратило
их в бегство.  Как потом  оказалось, напали  на  одного пакистанца, торговца
жемчугом, который только что получил несколько драгоценных камней.
     Раввак  спас  ему  и  жизнь,  и  кошелек.  Пакистанец  поклялся  своему
спасителю в вечной дружбе, и  теперь Раввак решил заглянуть к  нему. Абдулла
жил в столице Омана Маскате.
     Пакистанец мог  бы знать о  многом.  У него  были  связи  с  рыбаками и
именитыми гражданами,  маклерами, которые всегда делились самыми любопытными
и невероятными слухами.
     Итак, целью  своей  разведывательной  миссии  Раввак выбрал  Маскат.  В
городе   находился  аэропорт,   обслуживаемый  несколькими  комфортабельными
рейсами  дальнего  и  среднего  сообщения. Раввак любил  сочетать приятное с
полезным.
     Он  знал, где найти Абдуллу.  Тот весь день  находился в своей лавке на
рынке за  исключением  часов, когда  лучше всего было оставаться  в прохладе
кубического строения, называемого в этом регионе земного шара домом.
     Сириец не хотел идти к пакистанцу в его лавку. Он хотел бы поговорить с
ним  без свидетелей. В этом  случае Абдулле  не удастся  уйти от ответов  на
трудные для него вопросы.
     Раввак решительно зашагал к дому  Абдуллы. Торговец жемчугом поклялся в
Курахе в вечной дружбе, и теперь настало время платить по счету.
     Дом Абдуллы был  выкрашен  в белый цвет.  На двери  из цельного дерева,
обитой  железными  пластинами  шириной  пять  сантиметров,  висел  бронзовый
молоток в форме фаллоса.
     Раввак взялся за  молоток, зазвенел  гонг. Менее чем через пять минут в
двери  открылся глазок.  Раввак увидел только  два  черных глаза, наполовину
скрытых густыми бровями.
     - Salah al-khair, - поздоровался Раввак. - Я хочу видеть Абдуллу.
     Один глаз прищурился.
     - Mit ant? - послышался глухой низкий бас.
     - Друг.
     - Chou ismak?
     - Рашид  Раввак.  Скажи Абдулле,  что я  не мог  уехать из  Маската, не
поприветствовав его.
     Глазок  в двери закрылся. Раввак  приготовился к трудностям. Привратник
мог отказаться разбудить своего хозяина. Он мог  попросить Раввака  придти в
другой раз или направить его  на  рынок в лавку  торговца.  Сириец терпеливо
ждал на улице под палящим солнцем, закурил сигарету. Наконец, дверной глазок
снова открылся, и в нем появились те же густые брови.
     - Allan wa sahlan! - произнес привратник.
     Заскрежетал засов, тяжелая дверь открылась. В  прихожей царили прохлада
и  полумрак.  Араб в  рубашке  и  западных  штанах  посторонился,  пропуская
Раввака.
     - Btarel ad-darb?
     - La.
     - Inhakni!
     Сразу за вестибюлем был полупустой зал. Пройдя через него, они вышли  в
патио, где росла пальма, под которой прямо на земле, на охровом песке, сидел
человек. Раввак нахмурился и замер в нерешительности.
     Он  не  узнавал  этого человека. Он спас в  Курахе совсем другого,  а у
этого левый глаз был скрыт под черной повязкой, из-под синего вазраха вместо
левой руки торчал протез. Абдулла заметил замешательство своего гостя.
     - Входи, друг! Входи! - ободрил  он. - Я понимаю твое удивление, однако
я тот самый, кого ты спас в Курахе...
     Торговец жемчугом не  отказал своему кредитору. Изменившись  внешне, он
все же признал, что его зовут Абдулла.
     - Что с тобой произошло? - спросил Раввак.
     - О! Это  длинная  история, и я не хочу тебе ее рассказывать... Я  рад,
что,  находясь проездом  в  Маскате,  ты  вспомнил обо  мне  и  пришел  меня
навестить.
     Раввак пожалел о том, что пакистанец отказался говорить  о случившемся.
Слушая его рассказ, сириец мог бы лучше обдумать свои вопросы.
     - Навестить тебя! - с иронией проговорил он. - Я не мог отказать себе в
удовольствии увидеть  человека, которому спас  жизнь. Ты живое свидетельство
моего доброго поступка, о Абдулла!
     Торговец  был слишком умен для того, чтобы принять заявление сирийца за
проявление бескорыстной радости. Если Раввак постучался в его дверь, значит,
он вспомнил о старом долге. Он пришел просить его об услуге...
     Пакистанец не любил долговые  обязательства и  попробовал  сменить тему
разговора.
     - Да-да! Ты спас мне жизнь, а через несколько месяцев я едва не лишился
ее...  Моя судьба вписана  черными  буквами в  Великую  Книгу,  о  друг мой!
Посмотри, что от меня осталось!
     Неожиданная смена темы разговора развеселила Раввака. Теперь он услышит
длинную историю, которую тот поначалу не хотел рассказывать...
     Раввак  кивнул и сел  на  землю  рядом  с пакистанцем,  скрестив  ноги.
Торговец издал странный звук, вызывая слугу.
     - Принеси нам чаю, Амин, - приказал он.
     Правой рукой Абдулла прикрыл черную кожу протеза.
     - Я должен был навлечь на себя несчастье. Три месяца назад я отправился
в  Хадбаран.  Это  рыболовецкий порт  напротив  острова Курия-Мурия.  Там  я
надеялся на  богатый улов  жемчуга.  Но все  ловцы  одинаковы.  Они работают
только,  когда  им  не  дают  расслабляться.  В  общем, им  нечего  было мне
предложить. Я не хотел терять время и потребовал, чтобы они ловили для меня,
и мы вышли в море.
     Слуга-привратник принес  чай. Абдулла отпил глоток из маленькой чашки и
продолжил:
     - Мы находились в  море целый день. Улов  был неплохим. Один  из ловцов
принес мне целых три  черных жемчужины  во  всей  их  красе.  Только эти три
жемчужины оправдывали выход  в  море. Целое состояние! Были и еще жемчужины,
но менее  красивые, так что  я был в восторге. К несчастью  произошло  нечто
ужасное. Как  только  мы решили  вернуться в  Хадбаран, нас на абордаж взяла
появившаяся неизвестно  откуда  фелюга. Эти  люди походили  на  дикарей.  Их
главарь, высокий бородач с безумными глазами,  заставил меня отдать ему весь
жемчуг...  В том числе  и три черные жемчужины. Потом он бросил в нашу лодку
гранаты.  Пожар, взрыв.  Нас спасли  парни,  которые проходили мимо. "Нас" -
значит меня.  Все остальные погибли. Как видишь, мне удалось выкарабкаться с
одним глазом и укороченной рукой.
     - И без твоих жемчужин...
     В единственном глазу Абдуллы промелькнула ненависть. То, что не удалось
грабителям   в  Курахе,  удалось  пиратам...  Высокий  бородач  с  безумными
глазами...
     Сердце  Раввака  забилось  чаще.  У  него  не  было  никаких  оснований
связывать  этот случай  с теми,  о которых ему говорил  Хок,  но он не хотел
пренебрегать информацией, не проверив ее.
     - Паршивая  история для тебя и для твоих ловцов, - посочувствовал он. -
Кто этот бородач с безумными глазами?
     - Не знаю.
     Конечно  же, Абдулла спрятался,  как улитка в  своей раковине.  Слишком
прямые вопросы всегда делали его более осторожным, и он не хотел отвечать на
них. Он должник Раввака, но не мог направить сирийца по ложному следу.
     Раввак   решил   открыть   карты,  так  как   история  собеседника  его
заинтересовала.  Хок  рассказал ему о многих подвигах Ад Диба,  и Раввак все
время думал о них, стараясь найти хоть какую-то связь.
     Казалось,  что с  момента покушения гранатой на шейха  Назваха, все его
действия вели к одной цели.
     Греческое  судно  перевозило   оружие.  Ликвидировав  его,  капитана  и
команду, убирают ненадежных свидетелей. Британо-оманский патруль использовал
"Ленд-Роверы", которые не нашли.  В состав конвоя снабженцев  из "Куинсленд"
входили "Доджи",  которые тоже исчезли  со  всем их содержимым. Нападение на
Абдуллу принесло  Ад Дибу  жемчужины,  из  которых  три  -  черные...  Целое
состояние!
     Раввак построил соблазнительную  версию.  Ад Диб! Сомнительный  корсар,
бросивший в игру все козыри, собирался начать войну против омано-маскатского
султана.
     - Твоего бородача случайно зовут не Ад Диб? - спросил он.
     -  Никогда не слышал  этого  имени,  - ответил пакистанец. - Почему  ты
спрашиваешь меня о нем?
     Абдулла был  неподвижен, как мраморная статуя. В его единственном глазу
вновь промелькнула ненависть.
     - Потому что  я ищу  бородача  с  безумными глазами, - сказал Раввак. -
Бородача по имени Ад Диб... Если ты покупаешь жемчуг, то я - слухи...
     Он взял чайник и медленно наполнил чашку, заставив тем самым хорошенько
поработать  серое вещество  одноглазого торговца. Ненависть,  которую Раввак
уже  дважды  заметил  в  глазу  своего  собеседника, могла  быть  только его
союзницей,  если случаю было угодно, чтобы он пристал к нужному берегу! Если
поборы Ад Диба  распространялись на все социальные слои  оманского общества!
Если  пираты, похитители жемчуга и бандиты подчинялись тому же  лицу,  что и
повстанцы нежданного наследника Омейядов эмира Аль Факира!
     Абдулла почесал подбородок и протянул Равваку свой протез.
     - Я ничего не продам  тебе, о друг!  -  сказал  он.  - Особенно  в  том
случае, если твоя месть родная сестра моей...
     - Как знать? - ответил Раввак, полный надежды.
     Пакистанец отвел взгляд, закрыл глаз и глубоко погрузился в свои мысли.
Где-то  щебетала птица.  Сквозь листья  тихо  шелестящих  пальм  пробивались
солнечные лучи.
     - Я действительно не знаю, кто такой Ад Диб, - снова заговорил Абдулла.
-  И я не знаю, кто  тот бородач,  который обокрал меня, и которому я обязан
потерей глаза и руки. Но я знаю...
     Он замолчал, закурил предложенную  Равваком сигарету и  выпустил облако
синеватого дыма.
     - Слушай,  друг! Слушай! Ты один можешь  знать,  поможет ли тебе это...
Две недели назад  ко  мне  заходил один  человек, чтобы  продать жемчуг.  Он
настаивал,  что  моя  репутация  известна всем  на арабском полуострове.  Он
предложил мне жемчужины,  среди  которых были три черные... Я их узнал,  это
были они! Он хотел не  меньше  пятидесяти тысяч долларов. Я дал ему двадцать
тысяч, и он ушел довольный.
     Выражение лица Раввака осталось задумчивым. Торговец заплатил  двадцать
тысяч. Значит он более богат, чем Раввак предполагал. Пакистанец продолжал:
     - Я убежден, что этот человек не знал о случившемся со мной, понимаешь?
     Конечно  же, сириец понимал! Ад Диб был  уверен,  что убрал всех ловцов
жемчуга. Вероятно, он был уверен  и в том,  что убрал  всю команду грузового
судна и весь военный  патруль... Он допустил ошибку, не  убедившись в смерти
своих  жертв.  И этой  ошибкой воспользовались  Хищники, пустившись по следу
Волка...
     - Но твой человек был без бороды, - заметил Раввак.
     - Да, это был  сириец. Я навел справки. Его  зовут Джамиль Савад, и  он
держит  подозрительное заведение в Джибути под названием "Таверна Али Бабы".
В  своих  поисках я  пошел  еще  дальше... Черные  жемчужины,  понимаешь?...
Кажется, Савад вербует наемников для какой-то цели.
     - Тебе неизвестно для какой именно?
     В единственном глазу пакистанца зажегся огонек. Арабский телефон, умело
использованный Абдуллой, работал безупречно.
     - Говорят,  эти  бандиты создают армию для ведения  войны  против войск
маскатского султана. Говорят, они уже пытались убить шейха в Назвахе...
     -  И  ты  купил  у  них  жемчуг!  Твои двадцать  тысяч  долларов  будут
использованы...
     - Ma'alech!  - перебил Абдулла. - Если бы не  я купил  этот жемчуг, его
купил  бы  кто-нибудь  другой...  К  тому же, я ни  араб,  ни  оманец... Я -
пакистанец.
     Раввак  пожал плечами. Торговец был прав. Если он заговорил,  то только
потому, что сириец мог стать орудием его мести.
     Раввак раздавил окурок ногой.
     - Спасибо, Абдулла! - поблагодарил он. - Я буду помнить о твоей услуге.
     С этими  словами Раввак  покинул патио, довольный результатами встречи.
Однако пакистанец сказал не все. Как можно верить тому, что он столько узнал
о Джамиле Саваде, о вербуемых  им людях и  прикинулся в незнании имени того,
кто командует этими наемниками?...
     Ад Диб!...

     Вдали  плыл  заруг -  арабское парусное судно. Моряк, вероятно сомалиец
где-то пел ностальгический речитатив.
     Приносивший  с  собой запахи  йода и  фукусов  умеренный  бриз  колыхал
блестевшие на солнце пальмовые листья. Не успев проникнуть на улицы Джибути,
ветер стихал.
     Город бурлил. От земли поднимался удушливый
     Задыхаясь от жары, испытывая сдавившую голову мигрень и огонь в легких,
До пытался прогнать охватившее его чувство одиночества. Он прибыл в аэропорт
всего несколько  часов назад  и уже чувствовал себя всеми  брошенным. Однако
ему было  известно, что  Рашид Раввак  здесь. Сириец готовил его собственное
появление на сцене.
     Не беспокойся, - сказал ему сириец. - Это мое дело...
     До очень хорошо знал своего партнера и не требовал  от него объяснений.
Уже во время их  первой  совместной миссии  он понял,  что для  пользы  дела
Равваку необходимо предоставить полную свободу действий.
     Накануне  он  получил  сообщение от  Хока о том,  что  будет работать с
Равваком. До сразу же покинул  свою виллу на острове Тасмания и направился в
гнездо Хищников.
     В Сиднее директор начал с того, что изложил ему причины миссии по сбору
информации, успешно выполненной Равваком.
     Сириец ничего  не узнал о "высоком бородатом типе по имени Ад Диб" и об
"Омейяде Аль Факире", но, тем не менее, собрал точные сведения.
     В  Джибути  некий  Джамиль  Савад, владелец  подозрительного  заведения
"Таверна Али Бабы", вербует наемников в армию Аль Факира.
     - Господа, Хищники не действуют сами по себе, - сказал дире - Хотя
нас никто не просил вмешиваться,  мы узнали  либо очень  много, либо слишком
мало. Я не могу просить вас отправиться в Джибути.
     Хок  считал себя не  вправе  приказывать.  Конечно, он  мог расценивать
заявление,   сделанное   Саймосом   Гарнетом   и   Кэмпбеллом  Кроссом,  как
официальное, но не хотел этого.
     Отец  Хищников не любил понапрасну  дергать своих агентов. Если  ему  и
приходилось согласиться на  сомнительное  дело,  предложенное  клиентами, он
очень беспокоился за своих людей.
     Зарождавшийся  в Омане мятеж был опасен, но в настоящий момент ситуация
по-видимому  устраивала  мир,  за  исключением  нефтяников  из  "Куинсленд".
Правящий в Маскате султан даже не предупредил мусульманское агентство.
     Поэтому Хок предложил своим  агентам сделать в Если они откажутся,
директор закроет дело.
     - Отправиться в Джибути -  не значит вмешаться, - сухо возразил Раввак.
-  Миссия по сбору информации не закончена, так  как мы не знаем, кто  такой
Аль Факир, и где скрывается  Ад Диб. Я думаю, нужно  завербоваться к Джамилю
Саваду. Потом будет видно...
     До  почувствовал на себе тяжесть двух  взглядов. Хок и Раввак пришли  к
одному  и тому же  мнению. Первый  безгранично доверял Кену  Доерти.  Он был
единственным  Хищником, которого  Хок  взял  к  себе,  положившись  на  свое
внутреннее чутье.  Второй был  уверен  в согласии До.  Сириец был готов даже
поспорить на это.
     До  задумался.  В  организации  он  считался специалистом  по исламским
странам.  Он  говорил  по-арабски,  как  настоящий  араб,  а  телосложение и
курчавые  черные волосы  позволяли  ему сойти за  араба.  Недавно, благодаря
внешним и внутренним качествам, ему удалось даже провалить заговор в Египте.
     Его взгляд встретился с взглядом Раввака. Если До откажется от  миссии,
Раввак согласится  на нее  и возьмет в партнеры  грубоватого  ливийца Халида
Шаракка или ливанца Пьера Меллуна, известного своей любовью к неоправданному
риску.
     До  принял  решение.  Он  согласился  и  теперь,  находясь  в  Джибути,
испытывал чувство одиночества.
     В  порту  заревело  грузовое  судно. Сомалийцы  отвели  свою пирогу  от
набережной. На горизонте, распушив белые паруса, плыл заруг.
     До  покинул  порт.  Под  ногами  скрипел сочившийся  ото  всюду  песок.
Казалось,  время  остановилось. Однако часы  До показывали уже семь  вечера.
Скоро  наступит ночь, а вместе с ней и действие. До продумал до мелочей свой
контакт  с  Джамилем  Савадом. Ему предстояло  разыграть  весьма  деликатный
спектакль, число сцен и декораций в котором До не мог предположить.
     Скоро,   в   соответствии  с  задуманным  сценарием,  он  изменит  свою
внешность. Кен Доерти исчезнет из Джибути, а его место займет уроженец Ирака
Гамал Кариб.
     До обогнал  высокий сомалиец с курчавыми черными волосами. Он  шел  так
быстро, будто  песок  обжигал  ему пятки. Сиреневый  цвет  неба  со  стороны
пустыни возвещал приближение ночи.
     До ускорил шаг, вошел в Восточный Отель и поднялся по лестнице. Комнату
наполняли звуки  жалобной песни.  Сквозь  планки  деревянной  шторы в  окно,
словно морской прибой, проникал варварский речитатив, заглушая шум толпы.
     Под  окном  на круглой  площади  расположился  рынок.  Внизу копошились
черные,  желтые, индийцы,  метисы  в  западной  одежде или в пестрой  рваной
материи.
     В воздухе  пахло рыбой  и ароматом  дынь. Весь этот муравейник освещали
лучи заходящего солнца. Слышался визгливый  синкопированный ритм, неожиданно
захлебнувшийся рыданием.
     По спине До пробежали мурашки. Чувство  одиночества оставило его. Войдя
в  эту  комнату, где  должна была  состояться  встреча с  Бруно  Мерсье,  он
успокоился.
     Француз согласился  сыграть для  До небольшую  роль. На его появлении в
Джибути До и  построил свой план. Накануне Мерсье должен  был остановиться в
Восточном Отеле.  Сейчас он, наверное, вместе с Равваком  ставил необходимые
До декорации.
     До  закурил сигарету,  сел на  кровать,  прислушался  к  звуку шагов  в
коридоре и, когда дверь открылась, улыбнулся вошедшему Мерсье.
     - Проклятая жара! - выругался француз.
     Он сорвал  с себя пиджак с рубашкой и пошел в  душ. Вода  лилась тонкой
струйкой и вскоре кончилась.
     - Вот дерьмо! Ну конечно, вода кончилась! Что за скотство!
     До это  развеселило.  Незря Хищники прозвали  Мерсье Ворчуном! На улицы
уже  пала  синеватая  тень.  Торговцы  не  спеша  складывали  свои  палатки,
нагружали  машины, тачки,  верблюдов.  Животные  ревели,  гудели  грузовики.
Кто-то запел, заглушая эти крики и вопли.
     - Признаюсь  тебе,  Кен Доерти! - заговорил  Мерсье.  - Я не  испытываю
никакой гордости от того, что этот город - французский.
     Он закончил вытираться, оделся и закурил.
     - "Голуаз"! Я обошел семь табачек, прежде чем нашел их... Ты понимаешь?
Немыслимо! А еще говорят, что Джибути - это Франция...
     Мерсье выпустил облако дыма.
     -  Ладно! Перейдем к более  серьезным вещам и быстро уладим наше  дело.
Мне хочется как можно скорее убраться отсюда...
     Взгляд его голубых глаз ничего не выражал. Он протянул До план города и
показал черное пятно.
     -  Это здесь. Ты  легко найдешь это место. Рашид все приготовил. Там ты
найдешь все необходимое. Я присмотрел один полицейский участок и появлюсь на
сцене в одиннадцать вечера.
     Он вынул из кармана маленький непрозрачный флакон.
     - Кровь...  - усмехнулся  Мерсье. -  Я произведу на  копов  достаточное
впечатление, но так, чтобы им не пришло в голову отвезти меня в больницу.
     Он убрал флакон в карман и пожал До руку.
     - Не хотел бы я оказаться ни на твоем месте, ни на месте Рашида!
     До  поднялся. Он был  уверен в  Мерсье. История с ночным  нападением  и
ограблением, которую тот расскажет копам в одиннадцать, будет  убедительной,
и полицейские поверят. Приметы нападавшего  будут настолько  точны,  что  До
придется держаться от полиции подальше.
     Выйдя  на улицу, австралиец направился к  площади Менелик.  Прошел мимо
знаменитой "Цинковой Пальмы", все еще модного бистро, из которого доносились
звуки  оркестра, устремляясь  в  сторону порта, просочившись под окружавшими
площадь арками.
     Уличные фонари непомерно удлинили тени. Запахи анисовой водки, гуано, и
испражнений дополняли слабые порывы бриза. Перед тем, как войти в  порт,  До
свернул налево в переулок, в котором воняло мочой и пометом.
     Из  дома  вышел полуголый сомалиец в  fouta и  прошел мимо До,  даже не
взглянув на него.  В ногах негра путалась покрытая  гнойной коркой костлявая
собака.
     Примерно  через пятьсот  метров  начиналась  деревня из облезлых лачуг,
построенных из  переплетенных  ветвей  деревьев,  кусков картона или фанеры.
Двор Чудес, королевство проституток.
     До шел осторожно, стараясь не наступить на вонючие склизкие нечистоты.
     Откуда-то с хриплым блеянием выбежала коза и прямо перед  До отпрыгнула
в  сторону.  Ее  вымя  было в кожаной сумке  по  йеменской  моде.  За козой,
ощетинившись, гневно зашипела  кошка. Увидев  До, она остановилась и, подняв
хвост, изогнулась дугой.
     До  не знал, где находится, и сверился  с  планом Мерсье. Выбранное  им
строение оказалось каменным домом. Дверь украшала львиная голова. Под легким
нажимом До  дверь повернулась на хорошо смазанных петлях. Все было продумано
до мелочей!
     До  прошел  по  узкому и темному  коридору. Его фиолетовые глаза  ночью
видели так же  хорошо, как и днем. Они не  раз спасали ему жизнь.  До держал
свой дар в секрете. О нем ничего не знал Хок и даже Карен...
     Стены  были  изъедены  язвами.  Лестница заскрипела  под его  тяжестью.
Перила представляли собой толстый грязный канат, натянутый на колья.
     На лестничную площадку выходила единственная дверь. Не зажигая свет, До
переступил порог и осмотрелся. В комнате стоял один шкаф из белого дерева.
     В  нем  он  нашел  полинявшие  джинсы, рубашку  цвета хаки с  нагрудным
карманом, пару холщовых туфель  на  веревочной  подошве,  коричневую куфию с
красным пояском, старый  бумажник с документами на имя иракского  гражданина
Гамала  Кариба с  выцветшей фотографией, облезлую кожаную кобуру, "Люгер"  и
две обоймы к нему.
     В один миг  он  переоделся, надел на голову  куфию, скрепив ее агвалом,
обул туфли. Поверх  рубашки застегнул кобуру,  вложил в нее  "Люгер" и надел
куртку.
     Затем  вывернул  карманы  своей  одежды,  сжег  собственные  документы,
включая паспорт,  раздавил ногой пепел и разбросал  его  по  грязному  полу.
Бумажник он выбросит в порту.
     В кармане поношенной  куртки  он  нашел портсигар с гравировкой ".
Это были инициалы Жака Руайе, под именем которого Бруно Мерсье остановился в
Восточном Отеле.
     Все шло по плану.
     Всего  за  несколько минут Кен  Доерти исчез,  и  его место занял Гамал
Кариб. Об одежде позаботится Раввак.
     Став арабом,  До  поспешил покинуть дом, вышел  на улицу  и  зашагал  к
порту.
     Туда как раз  входила фелюга с зажженными огнями. Выла сирена грузового
судна.  До бросил пустой бумажник в воду и, сунув руки в карманы, направился
к  центру города, к  кварталу, в  котором находилась  следующая декорация  -
"Таверна Али Бабы". Там предстояло разыграть второй акт спектакля.

     Прислонившись  к пирамиде ящиков, с сигаретой во рту, Раввак  терпеливо
ждал в порту наступления  часа, когда  он вместе с Мерсье  запустит механизм
всей операции.
     Сцена,   которую  разыграют   двое  Хищников,  должна   была  послужить
детонатором.  Если только  До, играя свою  роль, не допустит ошибку.  Сириец
счел его план удачным.
     У Раввака  была собственная идея по  поводу того, как выйти на  Джамиля
Савада. Для До все было совершенно по другому, и Раввак ничем не  мог помочь
другу.
     Разумеется,  он  был  способен  на  потрясающие  импровизации,  но  эти
импровизации имели  отношения  только к нему лично.  Раввак не любил  давать
советы другим.
     Может  быть в  этом  и  проявлялся индивидуализм, за  который  его  так
упрекали. Во всяком случае, это была одна из причин того, что он предпочитал
подчиняться, а не командовать.
     Однако на этот раз Хок сделал его ответственным за операцию.
     Эта ответственность  угнетала  сирийца.  Раввак  никогда  не  бежал  от
ответственности, он только не хотел  ее ни с кем  делить. Так было бы лучше,
если их постигнет неудача.
     Сириец согласился возглавить операцию только потому,  что его партнером
был  До.  До  без  страха и  упрека,  Безжалостный  До отказался  возглавить
операцию не ради Раввака, а для пользы дела.
     Раввак хорошо знал, что  рано или поздно он сам перестанет  командовать
До, и что ни тот, ни другой не заметят этого. Они любили работать вместе.
     Парившие  в небе  чайки раздраженными криками  отвечали  на вой  сирены
грузового  судна. Раввак бросил  окурок  и  раздавил  его  ногой.  К нему  с
притворным безразличием направлялся Мерсье.
     Мерсье  молча смотрел на  Раввака.  Тот  вынул из кармана нож-выкидуху.
Лезвие  выскользнуло подобно жалу змеи и разрезало французу рукав,  раскроив
его, словно бритва. На предплечье выступила кровь.
     -  Поразительно!  - восторженно  воскликнул  Мерсье.-  Тебе бы работать
парикмахером. Бритвой ты не сделал бы лучше!
     - Флакон! - напомнил Раввак, довольный комплиментом.
     Мерсье откупорил  флакон  и  вылил на  голую руку,  порванную рубашку и
пиджак алую жидкость, в совершенстве изобразив обильное кровотечение.
     - Пошли! - сказал Раввак.
     Положив здоровую руку француза себе на плечи, Раввак зашагал к соседней
улице. Мерсье еле передвигал ноги, играя роль раненого. Полицейский  участок
был недалеко.
     - Одиннадцать часов! - прошептал Мерсье.
     Увидев их, дежурный нахмурился.
     - Что произошло? - спросил он с сильным южным акцентом.
     - Я... На меня напали... Ранили...  - ответил Мерсье. - Без этого парня
я бы, наверное, не дошел...
     Раввак усадил товарища на стул и  из  осторожности заговорил на ломаном
французском:
     -  Я  видеть  другого  с ножом.  Он  ударить  этого  сиди. Я бежать. Он
убегать. Я помогать сиди придти сюда. Я хотеть он все сказать полиция.
     Коп за деревянной перегородкой поднялся.
     - Нужно о нем позаботиться, - сказал он.
     -  Да, я пойду в больницу.  К врачу...  Но я хочу, чтобы  вы арестовали
моего грабителя.
     - Он вас ограбил?
     - Да! И он  хотел  убить меня.  Он похитил у меня бумажник и портс
Меня зовут Жак Руайе.
     Коп, наконец, отреагировал и открыл позади себя дверь.
     - Эй, парни!... Пойдите сюда.
     Появился бригадир с двумя полицейскими.
     - Нападение, - объяснил дежурный. - Ограбление и покушение на убийство.
Как он выглядел, ваш тип?
     - Араб, - ответил Мерсье.
     - Он быть одинаков со мной, - вмешался Раввак. - Он быть высокий.
     - Ты его знаешь? - подозрительно спросил бриг
     -  Да, я  знать  его.  Я  не знать, как его зовут. Но  я  видеть  его в
таверне.
     - Какой таверне?
     - Таверне  Али  Бабы.  Что  за ерунда! Он часто  бывать  там. Он  пить,
играть.
     Бригадир  надел  фуражку,  его  двое  подчиненных   взяли  в  оружейной
пистолеты-пулеметы.
     - Мы пойдем прогуляемся туда, - решил бриг
     Когда он проходил мимо Мерсье, тот добавил:
     -  У этого человека, бриг.. У него на голове была коричневая вуаль
с  красным ремешком...  У  него светлые  глаза... Это  поразительно, светлые
глаза у араба...
     -  Ладно,  - резко  ответил  полицейский.  - Какие это  светлые  глаза?
Голубые, как у вас?
     - Да! Нет, не голубые!... Скорее фиолетовые.
     Раввак утвердительно  кивнул.  Тяжело  запыхтел двигатель малолитражки,
копы отправились на охоту.
     Дежурный взялся за телефон.
     - Я позвоню в больницу.
     - Не  беспокойтесь!  - возразил ему Мерсье. - Это  больно,  но  рана не
смертельная. У подонка не хватило времени... Я сам пойду в больницу.
     - Я сопровождать его, - подтвердил Раввак.
     Поддерживая  друг  друга,  Хищники  покинули  участок.  Коп  не стал их
задерживать. Раненого  поместят  в  отделение  для вновь прибывших, а завтра
инспектор получит от него жалобу и свидетельские показания.
     Что касается  араба,  то  в нем  больше  не было необходимости. Еще  до
наступления утра бригадир Роке наденет браслеты на типа со светлыми глазами.
     Фиолетовые глаза, сказал пострадавший.
     Роке конечно же найдет его только по одной этой примете.

     Квартал был  зловещим. Между изъеденных селитрой стен пробивались узкие
улочки. Низкие двери и окна домов были наглухо закрыты. Покрывавший проезжую
часть улиц битум размягчился от жары. Кое-где из-за отбросов спорили собаки,
кошки и крупные крысы.
     Особенно чувствовался запах гнилого мяса, к которому примешивался запах
испражнений. Из близко расположенного  порта  сюда проникали  запахи мазута,
смрадные испарения тухлятины, зловония сточных канав и прочей гнили.
     Дурно пахнущая пасть Таверны Али Бабы открывалась на Марсельскую улицу.
На глухой стене с пробитой в ней дверью красовалась красно-зеленная неоновая
вывеска.
     В накуренный подвал вела каменная лестница.
     Войдя в  таверну, До почувствовал, как на глаза навернулись  слезы. Ему
стало  трудно  дышать. Он закашлялся и сплюнул на  посыпанный опилками  пол.
Посетителей окутывал едкий  густой дым. Здесь  собрались  подвыпившие моряки
всех рас и национальностей, черные докеры, арабы, индийцы и проститутки.
     Большинство  из них  сидели  за  мраморными  столиками на  литой ножке,
похожими  на  те, что украшали  залы  французских  кафе  тридцатых-сороковых
годов. Одни играли в покер и кости,  другие танцевали под звуки музыкального
автомата. Все пили и курили.
     Из-за жары и густого дыма у До опять разыгралась мигрень. Шарль Азнавур
пел известную песню "Я видел..."
     Чтобы не привлекать внимания, До  пробрался к стойке  бара, за  которой
обслуживали пятеро парней в грязных белых пиджаках, странно оттопыривавшихся
под левой подмышкой.
     Таверна   Али  Бабы!  Здесь   находились  сорок  разбойников,   и   эти
джеки-потрошители  не  нуждались  во французской  полиции  для  того,  чтобы
заставить уважать закон и порядок. Закон хозяина Джамиля Савада!
     До  занял место  между  моряком  с  севера и  щеголем в фетровой шляпе.
Азнавур пел "Я видел..." В отличие от него До не видел ничего. Он сунулся  в
логово волка, но предстояло  еще  многое сделать для того, чтобы волк почуял
его след. Волк!
     Волк, на  которого  шла  охота - таинственный  бородач  Ад Диб. Джамиль
Савад всего лишь шакал.
     До устроился  поудобнее. Моряк справа прижимал ко лбу кусок льда, рябой
щеголь слева тянул жидкость неопределенного цвета.
     Невысокому,  немного  нервному человеку, видно не понравилось соседство
До. Он нахмурился и поморщился, будто запах  До  побеспокоил его  утонченное
обоняние.
     Щелкнув пальцами,  До  подозвал  бармена  со стволом и заказал  двойную
Дюбоне-водку.
     Законы  Ислама в Джибути соблюдались мало, и мусульмане не пренебрегали
спиртным.  До  взялся  за  стакан,  но  рябой  щеголь  толкнул  его  локтем.
Дюбоне-водка залила куртку Хищника.
     Этот  тип явно  искал ссоры. До не  мог позволить  себе раньше  времени
ввязаться  в  драку. Барменов  пятеро, все они  вооружены,  и еще только без
четверти одиннадцать.
     До в упор посмотрел на  рябого, и тот,  не в силах выдержать взгляд его
фиолетовых  глаз,  отвернулся.  Желая  показать,  что  он  не  из  тех,  кто
безропотно сносит обиду, До сильно сдавил пальцами болевую точку на локтевом
суставе. Рябого будто ударило током, по его телу пробежала дрожь.
     Другой рукой  До быстрым движением  распахнул его куртку.  Подмышкой  в
кожаной  кобуре висел  револьвер  "Кольт Кобра". До вынул его  и положил  на
стойку рядом со стаканом, наполненным неизвестной жидкостью.
     -  Давай,  допивай свой  стакан,  приятель!  -  ласково  проговорил  До
по-арабски. - Следующий будет за мной.
     Темная кожа рябого приобрела зеленоватый оттенок. Поняв, что драться До
не будет, он улыбнулся гнилыми желтыми зубами, убрал кольт и тоже по-арабски
ответил:
     - Откуда ты взялся? Тебя здесь раньше никто не видел...
     До с удовольствием заметил,  что этот тип не моргнул  и глазом, услышав
от него арабскую речь.
     - А тебе что за дело? - буркнул он.
     - Никакого, конечно...
     -  В таком  случае пей, закажи другой стакан  и оставь  меня в покое. Я
могу простить неловкость, но не любопытство...
     Рябой снова оскалился, показав свои желтые зубы.
     - Не сердись, приятель. Я не хотел тебя задеть, и сам не люблю драться.
     До улыбнулся. Сила была не на стороне рябого.
     - Меня зовут Хасан эль Гафи, - представился тот. - Я из Алжира.
     До вовремя  спохватился.  Нужно  было выяснить, случайно  ли  эль  Гафи
оказался в Джибути. Быть может, он служил во вспомогательных войсках Франции
в  Северной  Африке, и  теперь  ему запрещено  пребывание  на  освобожденной
родине?... Теперь  рябой, наверное, промышлял торговлей или сводничеством. А
может и тем, и другим.
     - А меня - Гамал Кариб, - ответил До. - Иракец.
     - А!
     До заметил промелькнувший в черных глазах рябого интерес.  Что бы могло
сейчас происходить в голове этого типа? Хищник забросил наживку.
     - Кто хозяин этого заведения? - поинтересовался он.
     - Наш единоверец. Сириец Джамиль Савад.
     - Ты хорошо его знаешь?
     Алжирец внимательно посмотрел на До, словно оценивая своего собеседника
подобно перекупщику лошадей. Телосложение До  и то, как он  парализовал руку
рябого, произвели нужное впечатление.
     - Почему ты об этом спрашиваешь? Тебе нужна работа? Не думаю, что Савад
окажет  тебе  доверие.  В Джибути ты можешь рассчитывать  только на работу в
порту, если профсоюзы согласятся.
     До наполовину опорожнил второй стакан с Дюбоне-водкой и поморщился, что
можно было толковать по-разному. Азнавура сменил Адамо. Парочки покачивались
в ритме явы. Три "джентльмена" и один английский моряк были поглощены  игрой
в  п  Неожиданный  свист  заставил  игроков  вздрогнуть.  Карты  быстро
исчезли, парочки застыли на месте.
     - Чертовы копы! - выругался рябой сквозь зубы.
     У  выхода из притона  началось столпотворение. Воспользовавшись дымовой
завесой, До оставил эль Гафи  и проскользнул к  драпировке слева от  стойки,
скрывавшей дверь.
     До оказался в  коротком коридоре.  Наверх вела лестница. До взбежал  по
ней,  прыгая через  две ступеньки, и оказался перед другой дверью. Заведение
было ему незнакомо, но хозяин должен  был находиться именно  за этой дверью.
Орел или решка. Если До ошибся,  придется придти сюда позже, придумав другой
сценарий.
     Вынув "Люгер",  он  повернул  ручку, и  дверь  открылась.  Комната была
средних  размеров.   В  ней   находились  рабочий  стол,  два   кресла,  три
металлических  ящика с картотекой и холодильник. На полу лежал огромный карп
из  верблюжьей  шерсти.   На  До  удивленно  уставился  сидевший  за  столом
темноволосый человек  с  толстыми гладко выбритыми  щеками  и  тонким  слоем
косметики.
     Каштановый  костюм  в белую  полоску,  светло-желтая  рубашка,  красный
галстук  с  черной полосой,  сверкавший  на  левом  безымянном  пальце рубин
свидетельствовали о том, что перед До весьма богатый человек.
     - В чем дело?... - по-арабски пробормотал он, не сводя глаз с "Люгера".
     Этот человек принял До за собрата по расе.
     - Ты Джамиль Савад? - спросил До.
     - Да...
     - Извини! На объяснения нет времени, - перебил До. - В  таверне типы, с
которыми мне не хотелось бы встретиться.
     - Какие типы?
     - Легавые!
     Сириец не шевельнулся, его пальцы впились в стол.
     - Уверен, что лучший способ избежать с ними встречи - укрыться здесь, -
добавил До.
     Взгляд  Савада оставил, наконец, "Люгер" в покое. Сириец посмотрел До в
глаза,  но, как и  эль Гафи несколько минут назад,  не смог выдержать  блеск
фиолетовых зрачков Хищника.
     - Значит, облава! Понимаю...
     Он откашлялся, почесал наманикюренным пальцем верхнюю губу и закончил:
     - Ты нужен копам!
     - Возможно, - согласился До. - Я не хочу попадаться им на глаза.
     - Неужели! И ты, в самом деле, чувствуешь себя здесь в безопасности?
     - Конечно же, нет! Но я рассчитываю на тебя.
     Сириец сунул руку под стол.
     - Icha! - предупредил До. - Положи руку на стол. Я не такой  дурак, как
ты думаешь... Ты останешься со мной в  этой комнате.  Если уйдешь, я пропал.
Но если останешься здесь...
     - Если  копы сунут сюда  свой  нос,  я  ничем не  смогу тебе  помочь, -
возразил Савад.
     - Я  уверен в  обратном. Конечно, ты  можешь сказать им, что я  угрожал
тебе, но они не поверят.  Они слишком хорошо знают Джамиля Савада!  Если они
найдут меня у тебя, ты будешь сообщником.
     По огоньку в глазах сирийца До понял, что тот не был круглым дураком.
     - Сообщником... - пробормотал он. - Сообщником в чем?
     Савад оказался сильным противником, и  его не пугала близость копов. До
промолчал.
     - Если я что-то скажу, ты выстрелишь?
     - С того самого места, где я стою... - с улыбкой подтвердил До.
     За дверью  послышались  шаги. До отступил  назад  и прислонился к стене
так, чтобы  остаться незамеченным,  когда откроется дверь. Савад встал из-за
стола, сделал  три шага вперед и остановился. До был  уверен, что сириец его
не выдаст. Дверь открылась.
     - Смотри-ка!  - по-французски воскликнул Савад. - Это вы, бригадир?  Да
еще с двумя людьми и оружием. Что случилось?
     - Вы здесь один, Савад? - поинтересовался бриг
     - Вы сами видите.
     До пристально наблюдал за сирийцем. Если тот хоть на секунду взглянет в
его сторону, все пропало. Хозяин смотрел только на копов.
     - Мы ищем одного человека.
     - А что он сделал?
     - Совершил нападение и покушение на убийство.
     - И вы ищите его у меня?... Почему?
     - У меня есть основания полагать, что он иногда заходит в таверну.
     Савад усмехнулся.
     -  Это   невероятно,  бригадир!  Что  вы  делаете  с  репутацией  моего
заведения?
     До вдруг испугался, что сириец пригласит копов в кабинет или попытается
выйти под их прикрытием.
     - Успокойтесь! - послышался низкий голос бригадира. - Его здесь  нет...
До скорого, Савад!
     -  До  скорого,  бригадир!  Если вы завтра не  на  службе, заходите.  Я
предложу вам анисовый л..
     Дверь  закрылась,  шаги  стихли.  Сунув  руки  в карманы, Савад в  упор
смотрел на До.
     -  Конечно, ты  убежден, что я испугался тебя  и твоей пушки,  - сказал
сириец.
     - Нет! - возразил До. - Ты мог все, а я - ничего... Спасибо!
     - Вот еще!
     Савад сел и забарабанил по крышке стола наманикюренными пальцами.
     - Мне  следовало бы выдать тебя, - признался  он.  -  Не знаю, почему я
этого не сделал. Как твое имя?
     - Гамал Кариб.
     - Национальность?
     - Иракец.
     - Что это за история с нападением?
     До  задышал   свободнее.  Раввак  и   Мерсье   сыграли  хорошо.  Савада
заинтересовал этот араб, которого ищет полиция,  и который  нагло ворвался в
его  рабочий  кабинет.  Такой  храбрец окажется  полезен  ему.  Если  только
осведомитель Раввака сказал правду...
     - Какое нападение? Я ничего об этом не знаю... - ответил До.
     Он убрал "Люгер" в кобуру и закурил.
     - Это копы сказали тебе о нападении? Вы говорили по-французски,  верно?
Я ни слова не понял, так как говорю только по-арабски и по-английски.
     Савад слащаво улыбнулся, раздув свои жирные щеки.
     - Ты только  что  хотел  сделать из  меня сообщника. Почему ты  боишься
копов?
     -  Просто не  люблю, когда они слоняются  возле меня, вот  и все. Кроме
того, кто может подтвердить, что я чист?
     Савад  блаженно  сложил  руки  на  животе. Его рубин  искрился в  свете
электрической лампы.
     - Что ты собираешься делать теперь?
     - Я ухожу и еще раз благодарю тебя.
     До направился к двери, но Савад удержал его:
     - Подожди! Благодарить будешь, когда гроза совсем пройдет.
     - Что ты хочешь этим сказать?
     - То, что до завтра я предоставлю тебе надежное укрытие.
     Джамиль Савад подошел к двери и крикнул:
     - Махмуд! Эй, Махмуд!
     До  вздрогнул. Он думал,  что  ему все понятно  в  игре сирийца,  но не
очень-то полагался на свои выводы. Савад мог оказаться обычным мерзавцем.
     Узнав от бригадира о нападении, он мог понять, что оно как-то связано с
вторжением  До в его кабинет. Он мог предположить, что До кое-что досталось,
и решил присвоить добычу себе.
     До  полностью положился на  свой  "Люгер". Появилось странное полуголое
существо, похожее  на карлика. Ширина его плеч была одинакова с  его ростом.
Бритый  череп, плоское лунообразное  лицо  без носа и подбородка,  будто его
пропустили через прокатный стан. Свинячьи глазки карлика горели ненавистью.
     - Пойди найди Малику! - по-арабски обратился к нему Савад.
     Имя было женским. До схватил сирийца за рукав и повернул его к себе.
     - Значит ты al kaouad? - подмигнул он
     Савад все еще улыбался. До показалось,  что эта улыбка похожа на улыбку
Монны Лизы, Джоконды. На самом деле улыбка  сирийца вводила в заблуждение, и
за ней Савад оставался холоден, как мр
     -  Bahloul!  Если  не  хочешь доверять мне,  убирайся к матери!  Дорога
свободна... Но в таком случае выкручивайся сам.
     - Да, я смогу выкрутиться!
     Савад заморгал. Он понял, что До был способен на это. Толстяк сириец не
догадывался,  что облаву в его  заведении устроили благодаря стараниям Бруно
Мерсье и Рашида Раввака, что  вся  операция имела целью только привлечь  его
внимание  к До,  который  обладал  нужными  ему  способностями,  и  которого
разыскивала полиция...
     - Нет, ты  мне нравишься,  Кариб!  - сказал  он.  -  Ты храбрый  малый.
Клянусь брюхом моей мамочки, никто не скажет о том, что Джамиль Савад бросил
в беде храброго араба...
     До не знал что и думать и сбавил обороты.
     - Ладно! - устало согласился он. - Полагаюсь на тебя... И на Малику.
     Свои слова он подчеркнул недвусмысленным  жестом.  До погладил рукоятку
"Люгера" в кобуре, давая понять, что он полагается и на свой пистолет.
     В  дверь  постучали.   Вошла  женщина  среднего  роста.  Черные  волосы
водопадом спадали  ей на  плечи, темные глаза  были  оттенены карандашом для
бровей.
     - Здравствуй,  Малика! -  проговорил Савад. - Позволь представить  тебе
Телала Кариба.
     - Гамала, - поправил До.
     - Да...  Гамала  Кариба. Я  хочу,  чтобы  ты предоставила  ему надежное
убежище на эту ночь.
     - О'кей!
     До пожал протянутую сирийцем  руку,  стараясь  не раздавить  ее  своими
железными пальцами.
     Он пошел  вслед  за  девушкой, которая вместо  того, чтобы спуститься в
зал,  направилась  вглубь кабинета  и  открыла  низкую  дверь.  До  пришлось
нагнуться.  Здесь  была  другая  лестница,  ведущая  на  следующий  этаж,  о
существовании которого Хищник не подозревал.
     Наверху опять был  темный коридор  и  ведущая на первый  этаж лестница.
Бриз доносил до них зловонные запахи йода. Малика обернулась.
     - Иди за мной! - ободрила она.
     Несмотря  на  каблуки-шпильки,  она  шла быстро, минуя  один за  другим
переулки и улицы.
     Ночь была довольно прохладной. Прямо  на земле  на  пороге своих  лачуг
сидели  черные  и мулаты. На дороге играла одетая в лохмотья детвора. Тут же
копошились собаки, кошки, ослики, грязные свиньи.
     Из каждых трех  фонарей  горел только  один. Этот квартал Джибути любил
полумрак.
     Они  шли параллельно порту. Потом Малика вдруг  повернула в сторону  и,
взяв До за  руку, углубилась в темный переулок с толстым слоем песка. Она не
догадывалась о сумеречном зрении Хищника.
     Дорога пересекала пустырь,  извиваясь под  бледным  светом  луны  среди
нечистот.
     До инстинктивно  почувствовал опасность. Его рука потянулась к кобуре и
сжала рукоятку "Люгера". Слишком поздно!
     У  него  не было  времени  выхватить оружие. Он отступил в  сторону,  и
жестокий удар пришелся  в плечо. Малика в ужасе закричала. Коренастый тип  в
джеллабе ударил ее длинной  каучуковой дубинкой. Девушка  рухнула  на землю.
Джеллаба повернулся и поспешил на помощь своему напарнику. До  видел  только
смотрящие на него из-под складок бурнуса глаза.
     В До закипела ярость. Будь он простым туристом, то  подумал бы, что это
были chiftas  - бандиты,  ставшие одной из  язв  Джибути.  Однако  нападение
произошло слишком близко  от Таверны Али  Бабы, а он  был совсем не похож на
туриста ни видом, ни одеждой.
     До подумал на Савада и пообещал себе, что тот заплатит ему.  И заплатит
очень дорого!
     Два  типа в джеллабах, удивленные тем, что он устоял на ногах, стояли в
нерешительности. До воспользовался этим и  сунул  руку  под куртку в поисках
"Люгера".
     - Неплохая мысль, nandin halouf! - пролаял кто-то по-арабски. - Вынимай
пушку и брось ее на землю.
     До ничего не оставалось, как подчиниться. Он вынул "Люгер", взял его за
ствол  и уронил  к  ногам.  Голос показался  ему знакомым. Впрочем, человек,
которому  он  принадлежал,  вышел  на  лунный  свет,  словно   кинозвезда  в
перекрестие прожекторов.
     До не ошибся: ему угрожал  "Кольт  Коброй" Хасан эль Гафи. Он пожалел о
том, что оставил рябому оружие. Это ошибка может стоить ему очень дорого.
     - Видишь, мы снова встретились... - усмехнулся алжирец. - И теперь сила
на моей стороне. Я тебя...
     Он не  успел  закончить.  До распрямился, словно  пружина, и ударил эль
Гафи головой в грудь. Оба упали на песок.
     - Nandin halouf! - задыхаясь, повторил алжирец.
     Пальцы До заломили запястье, и рябой выронил кольт. До снова ударил его
головой, на  этот раз в подбородок. Противник, охнув, отправился в нокаут  и
больше  не  двигался. До живо поднялся на  ноги и  решил разобраться с двумя
типами в  джеллабах, которые постепенно  приходили  в себя после  внезапного
оцепенения.
     Тот, который ближе всех находился к "Люгеру", постарался подобрать его.
До оттолкнул ногой "Кольт Кобру" эль Гафи как можно дальше от  места драки и
бросился к арабу.  Он настиг его в тот момент,  когда противник уже коснулся
рукоятки "Люгера".
     Араб  вскрикнул  и отлетел  на  несколько  метров. Его  напарник тотчас
перешел  в  нападение,   стараясь   воспользоваться   тем,  что  До  потерял
равновесие. До ничего не оставалось, кроме как отбросить  пистолет ногой. Он
сцепил руки в замок и со всей силы обрушил эту массу на голову противника.
     До бил наугад, и удар пришелся между лопаток. Противник упал на  землю,
но в падении успел схватить До за ногу.
     До упал жестче, чем ему хотелось бы. Первый противник был уже на ногах,
и До должен был как можно скорее отступить назад, чтобы лучше принять его на
себя.
     - Bilhed! - взвизгнул один из типов в джеллабах.
     До нахмурился.  Bilhed - закон мести! Око за око,  зуб за зуб... Смерть
за смерть! Они думали, что алжирец мертв, и хотели отомстить за него.
     До услышал характерный звук открываемых ножей,  через секунду их лезвия
блеснули в лунном свете. Значит, огнестрельного оружия у них не было...
     Стоявший справа  расставил  для устойчивости ноги,  и это  окончательно
убедило  До в их  намерениях. Хищник бросился на землю, и нож просвистел над
ним.  До  вскочил и ринулся на второго, который уже  замахнулся. Скользнув у
него под рукой,  он ударил его головой по гениталиям. Тот с криком повалился
на землю.
     До развернулся, схватил бросившего в него нож за руку и выполнил залом.
Рука араба хрустнула, как  сухая ветка,  он завопил нечеловеческим  голосом.
Две джеллабы быстро оставили поле боя и бежали. Один - придерживая сломанную
руку, другой - массируя между ног, стараясь унять невыносимую боль.
     - Я опоздала...
     Голос Малики успокоил До. Она пришла в себя и держала в руках "Люгер" с
"Кольтом". Слабый  стон дал понять, что и Хасан эль  Гафи пришел  в себя. До
подошел к нему.
     - Ну что, ублюдок! Кариба хотели вывести из игры! Меня хотели убрать!
     Алжирец обеими  руками  держался за грудь и стонал.  В  его глазах были
слезы. До краем глаза наблюдал за Маликой. Девушка опустила револьверы. Если
бы алжирца  послал Савад, она направила бы стволы на До. Все говорило о том,
что сириец поручил ей спрятать До. Ему не в чем было упрекнуть Савада.
     До надавал пощечин алжирцу.
     - Сволочь. Что тебе было нужно?
     Тот с трудом глотнул.
     - Взять тебя живым,  - выдавил  он из себя. - Копы  заходили к Али Бабе
только за тобой. Ты сбежал от них. Я подумал, что рано или поздно ты выйдешь
из таверны, и спрятался поблизости. Я видел, как ты выходил с этой шлюхой, и
пошел за  тобой. Если бы мне  удалось, я  выдал  бы тебя копам, а они, может
быть, заплатили бы мне.
     Судя по всему, он понял что проиграл, и говорил правду.
     - Nandin keulb! - процедил Хищник.
     И До стал отводить душу. Он бил алжирца. Бил по плечам, по лицу. Разбил
зубы, сломал нос, из которого ту же брызнула кровь.
     - Быстрее! - умоляла Малика.
     Ударом в затылок  До  прикончил  эль  Гафи, убрал "Люгер" в  кобуру,  а
"Кольт" сунул за пояс  под  рубашку, потом пошел за девушкой,  которая очень
спешила убраться отсюда.
     В  конце  пустыря они  повернули направо и направились к  трущобам, где
стоял безколесый железнодорожный вагон. Раздвижную дверь скрывал сик
     Каким образом этот вагон мог попасть сюда?
     Малика подошла к вагону, вынула  из лифчика ключ, открыла висячий замок
и  пригласила  До  войти.  Потом  чиркнула  спичкой  и  зажгла  фитили  двух
керосиновых ламп.
     В  вагоне были буфет, газовая  плита на бутане. В одном углу стояли три
стула, в  другом - шкаф из белого дерева, нары и круглый столик с вазой, а в
ней - увядшие ноготки. Стол покрывала желтая клеенка с голубыми бабочками.
     - Вот мой дворец! - весело сказала Малика.
     В  вагоне пахло керосином и гудроном. Среди дощатых стен стояла ужасная
жара. До снял куртку, кобуру и повесил все на вбитый в стену гвоздь.
     Малика сняла платье и осталась в лифчике и голубых трусиках.
     Она  не была красавицей, но все же довольно милой женщиной. На ее  лице
можно  было  заметить  множество  недостатков,  загорелую  кожу  избороздили
морщины.  До  молча  смотрел  на  нее. Малика  занималась  древнейшей в мире
профессией, но могла бы заслужить и большего в этой жизни, если судить по ее
изящным  манерам, элегантной походке,  по тому, как  она грациозно поправила
волос.
     - Ты, наверное, голоден, - сказала  она и, не дожидаясь  ответа, зажгла
газ, пошарила в буфете, поставила кипятить воду.
     -  У меня немногое есть,  я не ждала гостей,  -  извинилась  Малика.  -
Brondo, bouddenas, m'katfas.
     Вынужденный  играть роль  араба До  с  энтузиазмом  согласился. Ему уже
давно не приходилось питаться по своему вкусу, и он принялся грызть лепешку.
Мигрень ни на минуту не оставляла его, а драка только усилила боль.
     Малика приготовила чай и присела на край стола. До остался стоять.
     - У тебя нет анальгетиков? - поинтересовался он.
     - Что?
     До объяснил. Это напомнило Малике, что удар дубинкой типа в джеллабе не
прошел бесследно  и  для нее.  Она  нашла  таблетки, проглотила  две  и  три
предложила До.
     - Ты очень крепкий, - заметила она - Здорово ты набил морду этим троим.
     Фиолетовые зрачки До смотрели в ее темные глаза.
     - На минуту мне показалось, что этих костоломов послал Савад и...
     - И  что  я завлекла  тебя  в западню,  - закончила  за  него Малика. -
Знаешь, ты странный парень!
     Она была умна. Джамиль Савад сделал хороший в При случае она могла
получить несколько откровений в постели. До проглотил m'katfas.
     - Эль Гафи... - продолжала  Малика. - Я знаю его. Это мелкий сутенер  и
карманник, который всегда ждет удобного случая.  Он принял тебя за жертву  и
ошибся.
     Она мягко массировала лоб и то место под пышными волосами, куда ударила
дубинка.
     - Имя, которым ты назвался Саваду, настоящее?
     - Ну конечно. Хочешь взглянуть на мои документы? Кариб... Гамал Кариб.
     - Ты египтянин?
     - Нет, иракец.
     - А я - египтянка. Почему ты сбежал от копов?
     Лицо До расплылось в улыбке.
     - Потому что они - представители закона, а я не люблю закон.
     - Что же ты сделал?
     Типично женское  любопытство,  или нужная Саваду информация? Возможно и
то,  и  другое.  До  пожал плечами,  проглотил другой кусок  m'katfas. Чтобы
двигаться дальше, ему показалось совершенно необходимым пойти ей навстречу и
нарисовать свой имидж.
     - Я дезертировал, - ответил До.
     - Дезертировал! Откуда?
     - Из Курахийского Легиона.
     - А что это?
     - Курах - остров... На нем есть нефть.  Имам создал  армию, Курахийский
Легион, по образцу и подобию Иорданского Арабского Легиона. Как у Глэб Паши,
понимаешь?...
     Она  утвердительно кивнула, допила  чашку  чаю,  налила  другую.  Потом
дернула пальцем за лямку бюстгальтера, и тот скользнул  ей  на плечо, открыв
белую полоску на загорелой коже.
     До сел на кровать. Казалось, настал час, благоприятный для откровений.
     - Я чувствовал себя там неплохо, - добавил До. - Платили хорошо, но мне
все надоело. Мы занимались только тем, что устраивали парады для имама.
     - Парады! - воскликнула Малика. - Военные парады очень красивы. Мне они
нравятся...  Но если тебе хорошо платили, почему  ты дезертировал? Если  все
надоело, это еще не причина!
     Недовольная гримаса До не остановила ее вопросы. Сидя на столе,  Малика
болтала ногами.
     - И Курахийцы потребовали от французских  копов выдать тебя, да? Почему
они решили, что ты в Джибути?
     Малика не  согласится с любым ответом. Не подавая виду,  она продолжала
допрос не хуже полицейского. До отрицательно покачал головой.
     -  Не знаю, - ответил  он. -  Не могу понять. Думаю, меня ищут по всему
региону. Я испугался в Таверне. Если бы...
     Игра так увлекла  До, что под действием таблеток мигрень прошла. Малике
понравился  такой ответ, и она постаралась узнать как можно больше. До знал,
что  через  нее с ним говорил сам  Джамиль  Савад.  Сириец узнает  все,  что
захочет узнать. Все, или почти все...
     - Что ты теперь будешь делать? - опять спросила Малика.
     -  Не знаю. Хотел бы  найти работу...  Я приехал в Джибути,  но, думаю,
бесполезно искать работу здесь...  Копы, понимаешь?  Наверное, отправлюсь  в
Йемен.
     - Зачем? Ведь война там закончилась, - заметила Малика.
     -  Да.  Но,  кажется,  они  плохо ладят  со своими соседями  из  Южного
Йемена...  И на этот случай вербуют наемников. Как ты думаешь, Савад поможет
мне перебраться в Йемен?
     - А почему он должен помочь тебе?
     - В самом деле, почему!
     До  растянулся на  кровати и  закурил сигарету.  Малика  расстегнула за
спиной  лифчик,  и он упал, обнажив ее упругую грудь... Она сняла трусики  и
полностью обнаженная приблизилась к До...

     Раввак смахнул пот, струившийся по носу, словно вода из плохо закрытого
крана.  Сириец скучал  и уже начал жалеть о том,  что назначил  час  "Х" так
рано. Он  мог бы и  не приходить  к Джамилю Саваду ровно в  половине первого
ночи.
     Собранные им по соседству сведения совпадали.  Савад всегда возвращался
к  себе не  раньше четырех утра.  Он жил на  роскошной вилле,  которую велел
построить на  одной из возвышенностей, окружавших Джибути. Эти возвышенности
были достаточно удалены от перенаселенных бедных кварталов и скорее походили
на жилые предместья.
     Здесь жили большинство высокопоставленных французских служащих, и Савад
не  мог не  потешить свое тщеславие. Его вилла,  насчитывающая шесть комнат,
возвышалась посреди облезлого сада без травы и деревьев.
     В полночь Раввак пробрался через сад, нашел плохо  закрытое окно и влез
внутрь. Он  быстро осмотрел пустые комнаты  и выбрал наиболее подходящую для
предстоящей сцены.
     Теперь эта сцена была необходима. Раввак издали наблюдал за полицейской
облавой в Таверне Али Бабы и видел, как До ушел в сопровождении девушки. Все
прошло  по  плану. Он  нисколько  не беспокоился за  До,  который  умел  сам
устраивать  свои  дела. Сейчас Раввак думал  только о себе и о  том, как ему
убедить Савада, что он уже созрел для вербовки.
     К несчастью  Раввак  допустил  одну ошибку, о которой жалел  сейчас. Он
легко проник на виллу Савада и ждал его возвращения.  Мучительнее всего было
сидеть в засаде и воздерживаться от курения.
     Соседи уверяли, что Савад  всегда возвращался один, так что Раввак ни о
чем  не беспокоился.  Именно  поэтому он выбрал  для засады спальню  хозяина
таверны.
     Раввак опять  вытер с носа пот и з До  него донесся шум мотора. Он
взглянул на светящийся циферблат. 4.12! Савад был верен своим привычкам.
     Так же  как До несколько часов назад, Раввак прислонился спиной к стене
рядом с дверью и, прислушиваясь к звукам, старался понять их.
     Хлопнула дверь,  послышались  шаги. Потом  все стихло...  Где Савад? На
кухне?  В  своем  кабинете? Дверь закрыли.  Шаги  приблизились, отодвинулась
задвижка,  дверь  в  спальню открылась,  щелкнул  выключатель.  Свет  люстры
ослепил Раввака. Он услышал, как дверь закрылась, потом голос Савада:
     - Что ты здесь делаешь?
     Видя  перед  собой  неясный,  но  отчетливый силуэт,  Раввак  мгновенно
отреагировал и направил на Савада "Токарев ТТ 33":
     - Хочу предложить тебе одно дело, ya sidi.
     Савад побледнел  и  замер  на месте.  Его руки  тряслись. Второй раз за
вечер  он попадал в ту же  ситуацию: на него смотрел  ствол пистолета. Он не
испугался иракца в таверне, но теперь был в ужасе.
     - Д... Дело?... - промямлил он.
     - Да.  Личное дело! Именно поэтому я и  выбрал интимную обстановку этой
прекрасной хаты, а не твой бордель.
     Раввак прошел  вперед и сел  в  низкое широкое кресло, положив ногу  на
ногу.
     - Что за дело? - придя в себя, спросил Савад.
     - Дело честное. И верное. Твоя задница за... Скажем, за мою свободу.
     - Я не понимаю!
     - Это понятно. Я сейчас все тебе объясню.
     Продолжая  держать  его на стволе "Токарева",  Раввак  вынул из кармана
сигарету и закурил. Теперь к нему вернулся весь его оптимизм. Он  долго ждал
и вот теперь мог насладиться запахом табачного дыма!
     - Этим вечером, - начал он, -  один  человек, fransawi, играл у  тебя и
выиграл  крупную,  очень  крупную  сумму. Потом он  вышел  из  таверны, и на
набережной на  него напал один араб,  который ранил его ножом и отобрал весь
выигрыш... Он  убил бы  его,  не будь  я поблизости. Fransawi попросил  меня
помочь  ему  дойти  до  полицейского  участка.  Там  он  сделал заявление  о
покушении на убийство и дал приметы грабителя.
     Раввак замолчал,  попробовал  выпустить колечко  дыма,  но  безуспешно.
Заинтересованный рассказом Савад нахмурился.
     - Какая связь между твоей свободой и моей жизнью? - спросил он.
     - Минуту! - ответил Раввак. - Сейчас скажу! Fransawi заявил копам,  что
уже видел этого типа в таверне. Он видел  его у тебя, Джамиль Савад! Патруль
вышел на  охоту  и, как  я  полагаю,  не  нашел его  у  тебя.  Я сопровождал
француза. Он попросил меня  отвезти его в отель и там сказал,  что настоящий
грабитель - ты.
     - Я?
     Удивление  Савада было неописуемым,  и  Раввак от  души  посмеялся. Его
фабула оказалась выше всех похвал.
     -  Да, ты! - подтвердил Раввак.  -  Этот fransawi  думает, что ты хотел
получить назад выигрыш. Он уверен, что это  ты поручил парню  с  фиолетовыми
глазами отобрать у него бабки, а потом убрать его.
     Раввак сделал паузу. Он заметил, как Савад моргнул, услышав про парня с
фиолетовыми глазами, и почувствовал, что интерес хозяина таверны возрастает.
     -  Итак,  -  продолжал  Раввак,  -  fransawi  сказал,  что  пока   копы
разбираются  с нападавшим на него,  он  должен наказать истинного  виновника
преступления. Он  долго трепался со мной и, в конце концов, убедил.  Похоже,
он богат. Очень  богат, и ему глубоко плевать на потерянные бабки. Он жаждет
мести  и пообещал мне  сто  тысяч франков, если мне удастся прикончить тебя.
Сто тысяч новых франков... Это и есть мое дело.
     Савад все еще был удивлен.  Рассказ Раввака дал несколько деталей к его
головоломке, о которой он  не подозревал несколько часов назад. И этот тип с
"Токаревым" в руке делал ему  предложение. Жизнь за свободу! Что этот парень
подразумевал под свободой?
     - Моя жизнь...  Твоя свобода...  - задумчиво произнес Савад. -  Мне это
подходит. Но что это означает - твоя свобода?
     -  Может  быть,  бабки...  А может быть, кое-что  другое...  -  ответил
Раввак.  - Например, если  ты поможешь  мне выбраться из  Джибути, мы  будем
квиты.
     - А!
     Савад задумался.  Странное  предложение! Этот тип чего-то боится, и это
что-то опаснее его французского нанимателя.
     - Кто этот fransawi? - поинтересовался хозяин.
     - Его зовут Руайе, и он очень мстителен.
     Имя ничего не говорило Саваду, но имя можно изменить...
     - Почему ты предлагаешь мне эту сделку? - настаивал  Савад. - Почему ты
не убил меня?
     Раввак усмехнулся.
     - Потому что я не доверяю этому fransawi. Сто тысяч франков! Даст ли он
их мне?
     - Значит, ты доверяешь мне? - понял Савад.
     Улыбка Раввака стала еще шире.
     -  Ты  -  сириец,  Савад.  Я тоже  сириец.  И  я сентиментален. Будь ты
ливанец, иракец или ливиец, я бы поостерегся. Но ты - сириец, Савад...
     Хозяин расценил эту наивность непрошеного гостя как ложь.
     - По правде сказать, ты хочешь, чтобы о тебе забыли! - сказал он. Чтобы
о тебе забыл Руайе и кто-то другой, и ты пользуешься сложившейся ситуацией.
     - Я согласился на сто тысяч франков, - уточнил Раввак.
     Савад сделал вид, что размышляет.
     - Ладно, я не  вчера родился! Теперь, зная о  его  существовании и зная
чего  он  хочет,  я сумею оградить  себя  от этого  Руайе. Сейчас, благодаря
револьверу, сильнее ты. Но твое поведение мне нравится. Это правда, что  я -
сириец и никогда не предам сирийца. Я помогу тебе.
     Раввак слегка опустил ствол "Токарева".
     - Без балды?
     - Клянусь! Ты оскорбляешь  меня, друг! Я могу  только обещать тебе. Как
твое имя?
     - Рашид Нахад.
     - Хорошо! Тебе  хотелось бы... Как бы это сказать?... Послужить правому
делу?
     - Почему бы и нет! Какому делу?
     -  Я  расскажу тебе завтра, ладно? - Он вынул  из кармана сто франковый
билет и протянул Равваку.  - Это  чтобы ты  продержался до завтра. Заходи ко
мне.
     - Сюда?
     - Если хочешь, сюда! Я расскажу тебе об этом деле больше. Идет?
     - Идет.
     Раввак сунул "Токарев" за пояс.
     - Ты знаешь типа, который напал на fransawi? - спросил Савад.
     Вместо ответа Раввак пожал плечами.
     - Ты сказал мне, что у него фиолетовые глаза, - настаивал хозяин.
     Момент был благоприятным для того, чтобы выпустить стрелу.
     -  Я видел его, -  ответил Раввак.  - Как только я вмешался, он сбежал.
Фиолетовые  глаза не часто  увидишь, верно? Особенно у людей нашей расы... Я
знал  одного  типа  с  такими  же  глазами...  Но  это  был  не  он...  Нет,
невозможно...
     Окончательно успокоенный Савад махнул рукой.
     - До завтра?
     - До завтра. Laile-saide!
     - Ma'es salameh! - добавил Савад.

     В  голове  До  эхом отдавались шаги,  будто мимо проходил полк  солдат.
Хищник  проснулся, открыл глаза, снова закрыл их.  Вокруг было темно, Малика
куда-то ушла.
     До  быстро  пришел в себя. Звуки, отдававшиеся в голове военным маршем,
издавало  животное,  вероятно,  гулявшая по  крыше  вагона  курица. По всему
периметру гофрированный картон усиливали жестяные скобы.
     До лениво потянулся и узнал обстановку, в  которой, казалось, ничего не
изменилось. Отсутствие Малики  не беспокоило Хищника, для этого у нее должна
была быть причина. Рано  проснувшись, она поспешила к Джамилю  Саваду, чтобы
отчитаться перед сирийцем и получить плату за свои труды.
     До это устраивало.
     Вчера все произошло так, как он желал. Приведенный в  действие Равваком
и Мерсье механизм вызвал такой  водоворот событий, что Савад заинтересовался
этим арабом, который, спасаясь от копов, осмелился ворваться в его кабинет.
     Савад отреагировал так,  как До  и  ожидал. Однако Хищник не  предвидел
вмешательство эль Гафи и Малики... Их появление оказалось очень кстати. Он с
честью вышел из сложившейся ситуации.
     Малика - путана, как все ее  коллеги, но за этим недостатком скрывалось
настоящее  сокровище.  Работая  проституткой,  она  была  чиста  душой.  Она
отдалась  До потому,  что  это  было  оговорено  в  ее молчаливом контракте,
заключенным  с Джамилем Савадом. Она нисколько не  удивилась и не обиделась,
когда До  вежливо  отказался  от предложенных ему  прелестей, сославшись  на
головную боль и неприятности. Обнаженная она просто лежала рядом с ним.
     До не соврал  ей.  Дело, за которое он взялся, требовало от него полной
ясности ума. Мимолетная любовь не принесла  бы ему ничего, кроме физического
удовлетворения, а в этом он не нуждался.
     Начатая   игра  была  очень  рискованна.   Слишком   рискованна,  чтобы
полагаться  на  случай...  Она  соткала  вокруг  него  плотную  паутину.  До
чувствовал, что непродуманная атака приведет  к верному поражению. Он не мог
говорить с  сирийцем  в его кабинете,  который представлял собой вербовочный
пункт  для  эмира   Аль   Факира   и  беззаветно  преданного  ему  Ад  Диба.
Подозрительный Савад не стал бы иметь с ним дела. Выбрав окольную дорогу, До
надеялся, что хозяин таверны заговорит с  ним первым. Он надеялся на это, но
все же был не уверен.
     До  встал.  В небольшом  кувшине была  вода. Он  на скорую руку умылся.
Бритвы у него не было. До поскреб пальцами густую  щетину и улыбнулся. Гамал
Кариб, которого он играл, не должен был беспокоиться о своей внешности!
     До оделся и  осмотрел "Люгер". Пушка  была  в полном  порядке, обойма -
полной.  "Кольт  Кобра" эль  Гафи лежал в  одном  из ящиков  буфета.  Малика
продолжала вчерашнюю игру. До успокоился.
     Снаружи бурлила жизнь.  Визжала  детвора, кудахтали куры, лаяли собаки,
ревел  верблюд,  кричали  женщины.  Жизнь,  день,  свет...  До  решил ждать.
"Укрытие  до  завтра", - сказал Савад. Завтра  наступило,  и продолжение его
визита к Малике следовало записать на счет любезного сирийца.
     До  зажег  газ, поставил  кипятить воду и  принялся  готовить  скромный
завтрак. Едва он взялся  за чашку  кофе, как  дверь откатилась в сторону,  и
вагон  залил солнечный свет.  В дверном проеме показался  Джамиль Савад.  На
сирийце был все тот же каштановый костюм в белую  полоску, но вместо рубашки
он надел поло. Рубин на  его пальце во  все стороны отбрасывал искры,  когда
сириец провел рукой по ухоженным косметикой волосам.
     -  Вот и  я! -  радостно произнес  Савад.  - Малика  предоставила  тебе
надежное укрытие,  не правда  ли?  Надеюсь, сегодня ты уже доверяешь Джамилю
Саваду...
     До что-то  пробормотал, допил кофе и закурил  сигарету.  Жирные  гладко
выбритые щеки хозяина таверны тряслись от смеха. Он взял стул и  сел на него
верхом, облокотившись на спинку.
     - Я  только  что видел Малику.  Она  сказала, что эта сволочь  эль Гафи
хотел убрать тебя и выдать копам в надежде получить вознаграждение.
     Сириец заржал.
     - Она  рассказала мне и  о том, как ты отделал этого алжирца и двух его
шакалов... Неплохая работа. Да, отличная работа!
     Он в восторге затопал ногами, потом опять стал серьезным.
     - Она рассказала мне еще кое-что.  Нужно простить ее. Она простодушна и
болтлива,  как  все женщины.  Она  очень  много говорит,  но не  со всеми...
Понимаешь, о  чем я?... Со мной она говорит! Она сказала, ты дезертировал из
Курахийского Легиона.
     До молча наполнил  две  чашки  и одну поставил  перед  Савадом.  Сириец
осмотрел вагон.
     - Ты не можешь оставаться здесь, - продолжал он. - Это подойдет на пару
ночей,  но не больше. Все сомалийцы, живущие рядом с  вагоном, осведомители.
Они скоро заметят тебя и настучат копам. А я думаю...
     Сириец замолчал,  пристально глядя на До, подхватил чашку, выпил кофе и
закончил:
     -  А  я  думаю... Я даже уверен,  что если тебя ищут  копы,  то  не  за
дезертирство.
     В шаровидных  глазах сирийца  зажегся огонек. До  спокойно выпил другую
чашку крепкого и ароматного черного кофе.
     - Тогда за что? - спросил он.
     Савад приподнял голову. До, вцепившись своими фиолетовыми глазами в его
темные  зрачки, прочел в  них насмешку.  Хозяин  таверны  заморгал  и  отвел
взгляд.
     -  Мне очень хотелось  бы, чтобы ты не считал меня дураком, -  прошипел
он.
     Его  жирное лицо скривила гримаса.  Пальцы сирийца  рисовали в  воздухе
замысловатые арабески, рубин искрился.
     -  Возможно,  что  ты  и  дезертировал  из   Курахийского  Легиона.  Но
дезертиров полно  на свете, и они не стоят того, чтобы ради них мобилизовали
целую армию копов. Но если речь идет об убийстве...
     Он снова замолчал и показал пальцем чашку.
     - Я с удовольствие выпил бы еще этого чудесного кофе...
     До невозмутимо налил. Савад  явно  ждал возражений с его стороны, хотел
посмотреть на реакцию До. Удивленный его спокойствием он опять заговорил:
     - Представь  себе, я навел о  тебе справки!  Вчерашние копы разыскивали
араба  за  нападение, ограбление  и  покушение на убийство  одного fransawi,
помнишь?
     Сердце  в груди До подпрыгнул: Савад навел о  нем справки.  Он вышел на
исходную позицию.
     - И ты обвиняешь меня? - холодно произнес До.
     -  Тсс!  Тсс! -  сказал сириец. - Не  так быстро! Я  просто  анализирую
факты. Один  араб  в  порту  взял  на  перо француза  по  имени  Жак  Руайе.
Подоспевший к месту происшествия  другой араб обратил нападавшего в бегство.
Однако тому удалось  унести  с собой туго набитый кошелек  fransawi. Немного
погодя в таверну приходят копы, и ты ищешь укрытие в моем кабинете. Что это,
совпадение?
     Савад  опять  пристально  посмотрел  на  До, но  как  и прежде  не смог
выдержать взгляда его фиолетовых глаз.
     - Чего ты добиваешься? - все  так же невозмутимо спросил До. -  У  тебя
есть доказательства против меня?
     -  Тсс!  Тсс!  Я   никого  не   обвиняю.   Просто  хочу  проверить.  Ты
действительно не имеешь никакого отношения к тому типу в порту?
     - В какую игру ты играешь Савад? - задал До встречный вопрос.
     Хозяин таверны опять ушел от ответа.
     - В добрый час! - весело воскликнул он. - Если бы ты стал отрицать свою
вину, я принял бы тебя за обычную шпану... Вроде той сволочи эль Гафи.
     За радушной маской Джамиля Савада До угадал  холод,  тот самый, который
он заметил вчера. Сириец - опасный человек.
     -  Если я не стал  отрицать свою вину, то я и не признал ее, - возразил
До.
     -  Совершенно верно!  Как  я  тебе уже сказал  вчера  вечером,  ты  мне
нравишься, Кариб...
     Дверь вагона  откатилась в сторону,  появился карлик Махмуд со "Смит  и
Вессоном" в руке. До сразу поднял руки. Савад усмехнулся.
     - Вот и хорошо, - сказал он.  - Я считал тебя храбрецом  и не ошибся. К
тому же, теперь я вижу, что ты - реалист.
     Махмуд вошел внутрь, закрыл ногой дверь и прислонился спиной  к дощатой
стене вагона.
     - Хорошо! - с улыбкой проговорил Савад. - Не  будем разрушать возникшую
между нами дружбу... Я просто хочу найти доказательства.
     Он повернул голову к Махмуду.
     - Обыщи его! - приказал сириец.
     Карлик обошел стол и встал позади До, приставив к его спине  ствол. Это
была его ошибка. До достаточно было развернуться,  уйти в  сторону и нанести
 Но он не стал ничего делать, так как события развивались  по желаемому
им  сценарию.  Махмуд  вынул у  него  из  кармана  портсигар и  протянул его
ликующему Саваду.
     -  Славная  вещица! -  воскликнул тот.  - И с гравировкой... J. R.  Жак
Руайе... Этого мне достаточно.
     До решил, что настал  подходящий  момент. Протягивая Саваду  портсигар,
Махмуд немного отошел в сторону и ослабил  свою бдительность.  Ребром ладони
До ударил карлика по руке. Тот  вскрикнул и выронил "Смит и Вессон". От хука
слева карлик  попятился назад.  Его  свинячьи глазки горели ненавистью,  под
голой кожей перекатывались узловатые мышцы.
     Ростом он был намного ниже До и очень легким, несмотря на телосложение.
Из-за  своего  высокого  роста  Хищник  оказался  в  невыгодном   положении.
Догадавшись  о  проблемах  До, Махмуд,  словно  бык, ринулся  на  него, метя
головой в живот. До отступил назад. Карлик промахнулся и так быстро пролетел
мимо Хищника,  что  тот не успел его схватить. Лишь на мгновение  пальцы  До
коснулись голой кожи.
     Карлик  с  разбега  врезался  в  стол  и  перевернул   его.  Он  тотчас
развернулся и снова ринулся на До. На этот раз Хищник ждал его.
     Когда Махмуд был уже  рядом, До захватил  его руку, откинулся  назад и,
упав на спину, уперся ногой в живот противника. Потом его нога распрямилась,
словно пружина.  Карлик  перелетел через Хищника  и  упал  между кроватью  и
стеной. Бросок дзюдо был выполнен великолепно.
     Карлик со стоном поднялся, заметил висевший на гвозде "Люгер" в кобуре.
До вздрогнул. Если Махмуду удастся завладеть оружием, он пропал! До бросился
к буфету и выхватил из ящика "Кольт Кобру" эль Гафи.
     - Стоп! - заорал Савад.
     До повернулся. Сириец сжимал в руке подобранный с пола "Смит и Вессон".
     - Хватит! - рявкнул он. - Махмуд, вон отсюда! А ты сядь, Кариб!
     Карлик безропотно подчинился хозяину  и вышел, хлопнув дверью.  На лице
Джамиля Савада опять появилась улыбка. Он поставил стол, положил пистолет.
     - Ну, прямо как дети! Да, как дети!  К чему эта свалка? Ты обидчив, как
старуха, Кариб! Глупо! Совершенно глупо! Вы разнесли  бы всю мебель бедняжки
Малики. Она этого не заслужила... Тебе удалось одержать верх над Махмудом, и
это настоящий подвиг. Но все  могло бы  кончиться и хуже, а мне этого совсем
не хотелось бы.
     Не глядя  на сирийца,  До разразился потоком ругательств в соответствии
со своей ролью. Он поднял голову и со злостью сунул руки в карманы.
     - Ты выиграл,  Савад! - признал  Хищник. - Да, это я взял на перо  того
типа... Того nousrani. Мне нужны были деньги... Деньги на жизнь.
     - Я так и знал, - заметил Савад.
     - Откуда ты мог это знать?
     - Fransawi видел твои глаза, Кариб... Он  сказал копам, что у напавшего
на него были фиолетовые глаза.
     До опять стал ругаться и стукнул правым кулаком по левой ладони.
     - Успокойся! - посоветовал ему Савад. - В третий раз повторяю тебе, что
ты  мне нравишься,  и я готов что-нибудь сделать для тебя. Например,  помочь
тебе.  Но и ты мне поможешь.  Неплохая  сделка, правда? К тому же я  заплачу
тебе...
     - Сколько?
     Вопрос для Савада прозвучал так, будто он получил хук в  печень. Сириец
был потрясен. Он думал, что Кариб побит и не станет диктовать свои  условия.
Улыбка исчезла с его лица, на лбу появились морщины.
     - Ты предпочитаешь франки или доллары? - спросил он.
     - Доллары. Американские доллары.
     - Согласен. Пять сотен.
     Для виду До поколебался.
     - Все зависит от того, о чем идет речь.
     Рубин Савада описал в воздухе искристую кривую.
     - Дело вот в чем! - начал сириец, почесав наманикюренным пальцем гладко
выбритую верхнюю губу.  - В настоящий  момент  у меня на руках очень  важное
дело, которому мешает один тип.  В  общем, это  сильный и хитрый человек! Он
здорово меня беспокоит. Мне хотелось бы, чтобы ты убрал его.
     До  посмотрел  Саваду в глаза. Тот заморгал, не в  силах выдержать  его
взгляд.
     - Убрал на время? - мягко поинтересовался Хищник.
     - Ну конечно! -  поспешно  ответил сириец.  - Я  не хочу  его  убивать,
просто на время вывести из игры.
     Улыбка До показалась Саваду жестокой.
     - Хорошо!  - согласился До. - Дай мне  его координаты... Все места, где
он бывает...

     С берега дул ночной бриз, приносивший  запахи  йода,  соли и фукусов. В
темном  голубоватом небе,  испещренном  сотнями звезд,  с  криками  носились
чайки.  Луна, словно шелковым шарфом, стыдливо прикрылась  грязным  облаком,
которое через минуту развеял в
     Сидя  в  тени пальмы  "дум"  До  наблюдал  за  домом.  Это  была  белая
двухэтажная вилла,  возвышавшаяся посреди блестевшей от утренней росы зелени
газонов. Чертовски роскошно для Джибути!
     По рассказу Джамиля Савада у владельца  виллы было  достаточно средств.
Глен  Ф. Диккинсон  воздвиг свой дворец  на последнем отвоеванном  у пустыни
прохладном оазисе, расположенном на окраине города.
     Американец  заработал целое состояние из "Тысячи и одной ночи",  торгуя
оружием.  Это был  тот  самый  человек, которого предстояло  похитить Гамалу
Карибу,  вывести его  на  время из игры, позволив  Саваду вместо  него вести
переговоры о покупке крупной партии пулеметов.
     Савад рисковал, доверив свои дела До.  Однако его  риск  был  оправдан.
Если Савад  и торговал, то не оружием. Он говорил об  оружии  только потому,
что  мог  оправдаться  в случае, если его  "протеже"  вздумает предать. До в
любом случае было плевать на это.
     Хищник не раз получал задания, связанные с торговцами. Сейчас До был не
вправе  отвлекаться  на  золото,  валюту  или наркотики. У  него одна  цель:
проникнуть в войско, набранное из наемников Савада.
     Если осведомитель Раввака направил их  по  ложному  следу,  у До всегда
будет время отыскать правильный и  уничтожить эту,  вероятно,  международную
организацию. До  думал  только о том, как  завоевать полное доверие сирийца,
каким образом выполнить порученную ему миссию, и чтобы  Глен Ф. Диккинсон не
оказался невинной жертвой.
     До  вздохнул. Вилла  выглядела  спящей. Однако она была  битком  набита
прислугой,  сомалийцами,  индийцами,  суданцами   и  вооруженными  до  зубов
головорезами, чье призвание - с улыбкой умереть за хозяина. В  этот час, как
и во все вечера, Глен Ф. Диккинсон находился в Джибути.
     "Он на дружеской ноге с губернатором, начальником полиции и со  многими
французскими "аристократическими" семьями",- сказал Савад.
     С самого начала миссия показалась До безумной. В этом  деле можно  было
запросто оставить  свою  задницу.  Но именно поэтому До согласился. Он будет
действовать с присущими ему смелостью и решительностью.
     Самые тщательно  подготовленные  и расписанные по минутам  планы  порой
терпят  неудачу из-за случайно  попавшей в хорошо отлаженный механизм горсти
песка.
     До взглянул на  часы.  У него было еще много  времени. Если,  благодаря
протекции Джамиля Савада, ему удастся выйти  на бородача Ад Диба,  никто  не
сможет обвинить его в должностном  преступлении. Попытка убийства Жака Руайе
- не такое уж серьезное дело. Что касается этого американца, то источник его
доходов не вызывал у До никакой симпатии.
     В  саду  давали  концерт  тысячи  насекомых, пел  сверчок.  В  тяжелом,
насыщенном влагой воздухе,  лениво  помахивая  бархатными крыльями,  порхали
пяденицы.
     Наконец,  До решил  действовать.  Он поднялся  и, прячась за  пальмами,
зашагал к вилле. Савад  уверил До,  что  собак там не было. Диккинсон больше
доверял людям, чем животным.
     В окружавшей виллу стене было  только три двери. Одна у главного входа,
одна с противоположной стороны  и одна  справа при въезде  в гараж. До решил
воспользоваться третьей дверью. Так было больше шансов на успех.
     Он  пригнулся, готовый ринуться вперед, и замер  на месте.  На  крыльцо
виллы вышел какой-то худой  старик невысокого роста  в  широком  халате  без
рукавов.  На  голове  у  него  была  белая  куфия  с  золотым  агвалом.  Его
изможденное лицо с парой горящих, как угольки, глазами  и крючковатым  носом
украшала короткая белая борода.  Старик спустился на траву, развернул коврик
и, повернувшись  лицом на север, преклонил колени.  В ночной тишине слышался
доносимый порывами бриза голос муэдзина.
     - La ilaha ill'Allah oua Mohamad rasoul Allah...
     Эше,  последняя  вечерняя молитва через два часа  после захода  солнца.
Старик стал молиться. Молилась, наверное, и вся прислуга в доме.
     До   побежал  к  гаражу,   железный  занавес  которого  был  наполовину
приподнят. Он упал на землю и, вкатившись под занавес, оказался на цементном
полу посреди голых стен.
     Деревянная дверь в глубине гаража вела  в  дом. Голос муэдзина умолк. В
ночной тишине опять запели насекомые.
     До глубоко  вздохнул, открыл заднюю  дверцу "Бьюика", залез  в машину и
растянулся на сиденье. У него было много времени.
     Теперь оставалось только ждать. Можно было немного вздремнуть...

     До разбудил шум мотора.  Он вздрогнул, открыл дверцу "Бьюика", вылез из
машины  и спрятался за  кузовом, полностью положившись на удачу.  Nocib, как
говорят арабы.
     Либо  Диккинсон  был  один,  и  удача  была на  стороне  До,  либо  его
сопровождал телохранитель. В последнем случае опять придется импровизировать
и рисковать.
     Железный занавес с грохотом  поднялся. В лунном свете на цементном полу
появилась тень. Гараж  осветили автомобильные фары. Сердце в груди До бешено
колотилось, сам он считал  секунды. Негр поднял руку  и отпрыгнул с дороги в
сторону. Сердце в груди До сбавило ритм.
     Загудел мотор, и  вскоре в гараже показался  "Шевроле" лимонного цвета.
За  рулем  сидел белый. Диккинсон!  До не мог  ошибиться: данное ему Савадом
описание торговца оружием оказалось точным. У него были темные, постриженные
бобриком волосы, серые глаза, шрам на лбу у правой брови.
     "Шевроле" въехал в гараж, царапнув  облицовкой радиатора  по стене.  До
приготовился  действовать.  Диккинсон открыл дверцу.  Показалась  его  нога,
потом голова.
     До вскочил, нанес ребром ладони удар  по затылку и подхватил американца
подмышки, чтобы тот  не поранился головой о  "Бьюик"  или  цементный пол. Он
положил  тело между машинами, вынул моток нейлоновой веревки, быстро  связал
ноги и руки американца за спиной. Потом двумя кусками лейкопластыря крест на
крест заклеил ему  рот, погасил  фары "Шевроле", затащил  тело Диккинсона  в
"Бьюик", положил его между сиденьями и, вслушиваясь в тишину, сел за руль.
     Вся операция  длилась несколько секунд,  но  До показалось,  что прошла
целая вечность. Вокруг все было тихо. Концерт насекомых продолжался, сверчок
запел тенором. Послышался крик ночной птицы.
     До завел  "Бьюик", выжал  сцепление, задом выехал  из  гаража,  включил
фары, развернулся  и надавил  на  газ. Шины  скрипнули по  гравию  пустынной
аллеи. В саду тоже было пусто.
     Возможно, что, едва приехав, Диккинсон опять уезжал!  Таким образом,  у
До не возникло никаких проблем.
     Он выехал на улицу и помчался на встречу с Джамилем Савадом...

     Всматриваясь в  дорогу,  До  гнал  "Бьюик"  к  месту  встречи,  которое
представляло  собой  заброшенную  хижину посреди  оазиса  вблизи сомалийской
границы. Машину трясло, ее окутало плотное облако пыли.
     При каждом  толчке  тело  Диккинсона швыряло из стороны в сторону.  Ему
пришлось пересчитать все выбоины и неровности дороги.
     Если  счетчик  километража  не врал,  и  До  был  на верном пути, оазис
находился совсем  рядом. Вскоре пробивавшийся сквозь  песчаный  занавес свет
фар выхватил из темноты узловатые стволы пальм "дум".
     До  сбавил  ход,  остановился  и закурил сигарету. Скоро  облако  песка
рассеется.
     Через какое-то время к машине приблизились три тени. Самую маленькую из
них До сразу узнал. Это был Джамиль Савад. Когда же он  разглядел  человека,
стоявшего справа  от  хозяина таверны,  его  сердце  радостно подпрыгнуло  в
груди.  Этим человеком оказался Рашид Раввак. Значит, сириец  успешно сыграл
свою часть спектакля...
     Сунув руки в карманы и расставив ноги, он имел вид вполне  уверенного в
себе человека. Савад подбежал и открыл дверцу.
     Я узнал его машину. Значит, тебе удалось?
     До  показал  через  плечо  на заднюю  часть  "Бьюика".  Хозяин  таверны
поспешил туда и через несколько секунд радостно воскликнул:
     Ему это удалось!
     Подошел  Раввак,  отстранил  рукой  своего  соотечественника,   схватил
Диккинсона за ворот пиджака и хотел было вытащить американца из машины.
     - Эй! - вскрикнул  Савад. - Полегче! Этот человек  - мой пленник, но  я
хочу, чтобы он был моим гостем. Я не хочу, чтобы ему делали больно.
     До  усмехнулся.  Хозяин  таверны убрал  американца с  дороги только  на
время. Он хочет, чтобы тот был его гостем!
     - Что касается меня, то мне пришлось погладить его по голове, - заметил
До. - Он пересчитал ребрами всю дорогу.
     Раввак расхохотался. Араб, скрывавший  свое лицо под куфией, последовал
его примеру. Один Савад не разделял общего веселья.
     - Я же просил тебя действовать полегче! - взорвался он.
     До вылез из "Бьюика", размял пальцы.
     -  Я не думал, что за пять сотен баксов буду  иметь дело с инвалидом, -
возразил он.
     Раввак и  другой араб покатывались со смеху.  Чувствуя, что  настаивать
бессмысленно, Савад уступил.
     -  Ладно!  -  рявкнул он.  - Главное,  что  этот человек теперь  в моей
власти. Эй вы, отнесите американца в халупу.
     Хижина представляла собой невысокую  деревянную постройку,  крытую, как
вагон Малики, гудронированной бумагой и  жестью. Все вошли в обставленную на
скорую  руку комнату,  освещенную валявшимися на потолочных балках фонарями.
Раввак с  арабом  положили  Диккинсона  в  соседней комнате  и  вернулись  к
остальным.  До красноречиво  потер  большой  палец  об  указательный.  Савад
порылся в кармане пиджака, достал бумажник и отсчитал обещанные банкноты.
     - Должен признаться, что ты - странный  малый, - любезно проговорил он.
- Не думал, что тебе удастся это дело. Честное слово! Киднепинг Диккинсона -
настоящий подвиг. Эй вы, можете мне поверить!
     Раввак с арабом кивнули в знак согласия. Савад показал пальцем на До.
     - Этот парень  -  чистейший нитроглицерин, - добавил он. - Таких  людей
нечасто можно встретить.
     На До  посыпались  похвалы. Он почувствовал  себя, как селезень в воде.
Вдруг  Савад  вспомнил,  что забыл  представить его остальным. Он растопырил
свои короткие ручонки, словно  конферансье  боксерского матча,  рубин  слабо
блеснул в свете фонарей.
     - Его зовут Гамал Кариб, и он - иракец. А эти двое - сириец Рашид Нахад
и ливиец Мулуд Анхаф, - представил их Савад.
     Ливиец был  одного  роста  с Равваком,  и  До прикинул,  что  весит  он
ненамного больше восьмидесяти килограммов. Круглое лицо ливийца  под  куфией
украшали  жесткие густые  усы. Раввак  положил  рук Саваду  на плечо, что-то
шепнул ему на ухо, и тот взглянул на До.
     Он увел Раввака в  комнату, в которой Диккинсон приходил  в себя. Анхаф
закурил  сигарету  и  предложил До. Через некоторое время Савад  с  Равваком
вернулись. Глаза хозяина таверны странно блестели.
     - Сириец утверждает, что знает тебя, - сказал он До.
     Австралиец нахмурился и посмотрел на Раввака, будто старался  вспомнить
его. Потом он отрицательно покачал головой.
     - Он говорит, что ты служил капитаном в Курахийском Легионе,  - уточнил
Савад.
     - Да, это верно, - признался До.
     - Оно говорит также, что  ты ушел из  Легиона, потому что полковник был
не согласен с тобой...
     До еще больше нахмурился.
     - Тоже верно! - подтвердил он.
     - Наконец, он говорит, что,  отстаивая свою точку зрения, ты убил этого
полковника, - закончил Савад.
     - В самом деле, ему известно кое-что обо мне, - проворчал До.
     Джамиль Савад открыл рот, но Раввак опередил его.
     - Я  знаю  больше.  Например, я знаю, что  тебя называли там At Ta'lab.
Полковник  Селими  был моим  прямым начальником. Я  присутствовал  при вашей
драке.  Пришив Селими, ты сразу исчез... Вместо тебя, арестовали меня. Я был
лейтенантом.  Меня  обвинили  в  том,  что  я  не  оказал  помощь  человеку,
находившемуся  в  смертельной   опасности.   Меня  приговорили   к  военному
трибуналу, разжаловали и вышвырнули со службы. С тех пор я вне закона.
     До  восхищался тем,  как убедительно  и  с  ненавистью  говорил Раввак.
Наконец, он решился ответить, но так, чтобы все выглядело правдоподобно.
     -  Н и  что? Чего ты хочешь?  Чтобы я снял  с  тебя  обвинения, которые
должны быть предъявлены мне?
     - Хо-хо! - Раввак сжал кулаки.
     Мулуд  Анхаф оставался невозмутим, будто его это не касалось. Он просто
покачал головой.
     - Я запрещаю вам драться! - вскричал Савад. - Вы мне нужны!
     -  А кто говорит о драке? - возразил До. - Вполне возможно, что, пришив
эту собаку Селими, я  тем самым напрасно обвинил Нахада. Рассказав вам двоим
свою   историю,   он   обвинил   меня.  Это  была   предусмотренная  законом
самооборона... Мы квиты!
     Савад обрадовался: гроза прошла мимо.
     - В добрый час! - рассмеялся он. - Это мне больше нравится! У меня есть
для тебя другая работа,  Кариб. Однако  тебе  придется смириться с компанией
сирийца и ливийца.
     - Что за работа?
     - Пойдем!
     Савад показал До на дверь и увлек его  под пальмы.  Ночь  была  теплой,
повсюду пели насекомые. Савад подошел к "Бьюику" и облокотился на капот.
     -  Ты сказал  Малике,  что думал  о  том,  как  попасть  в Йемен,  где,
по-твоему, должна начаться война с Аденом. Ты спрашивал ее, не помогу  ли  я
тебе перебраться в Йемен. Ты говорил тогда серьезно?
     - Абсолютно серьезно!  - ответил До. -  Я хотел бы  туда  попасть, если
твои предложения меня не заинтересуют.
     - Ну  что ж, тебе решать! В одном из уголков Аравии создается армия для
поддержки эмира Аль  Факира, который хочет отвоевать королевство, похищенное
у его предков...
     До молчал. Наконец-то он был у цели! Они  с Равваком не зря отправились
в это приключение, и не напрасно поверили слухам. Ободренный невозмутимостью
Хищника, Савад продолжил:
     - Этой армией  командует мушир  Шафик ибн Харун, которого люди называют
Ад  Дибом. У  армии  есть оружие, но муширу  не  хватает  кадров,  настоящих
офицеров, умеющих руководить.  Я  подумал, что  парни  вроде тебя  и  Рашида
Нахада могли бы быть ему полезны.
     До  по  прежнему  молчал.  Ад  Диб  не скупился  на  чины...  Мушир!...
Маршал!... Савад неверно истолковал мысли своего собеседника.
     - Ты колеблешься, и я понимаю тебя,  - сказал он. -  Подумай... Офицеру
заплатят очень хорошо...
     - В долларах?
     - Если хочешь, то да!
     До пожал плечами.
     - Наемник для наемника! - сквозь зубы процедил он.
     В темноте До  не мог  видеть, как улыбка исчезла  с  лица Савада, и его
взгляд стал холодным, выдав подлинную природу сирийца.
     - Когда выступать? - спросил До.
     -  Этой  же  ночью. Кроме вас, у меня еще два человека. Они скоро будут
здесь...
     До успокоился. Настроение  было  приподнятым. Если Савад  выполнил свою
миссию, то миссия Хищников только начиналась...

     Постепенно  наступала ночь. Время  шло медленно. Казалось,  часы  стали
веками. Утомленные насекомые умолкли.
     Джамиль Савад давно  уехал в  Джибути  на своем  "Крайслере".  Машина и
образ жизни  сирийца были  никак  несовместимы с теми средствами, которые он
зарабатывал  в Таверне Али  Бабы, чья  клиентура  была не очень богата. У До
было достаточно времени, чтобы проверить это.
     Конечно  же,  сириец  торговал... Савад  говорил  об оружии,  о  партии
крупнокалиберных  пулеметов. Абдулла  рассказал  Равваку  о  жемчуге,  и  До
нисколько  не  сомневался  в  том,  что  прибыль  от  продажи  не  полностью
перечислили в казну эмира Аль Факира.
     О нем До еще ничего  не  знал, кроме того, что этот эмир  признает себя
законным наследником Омана. Он утверждает, что его предки были Омейядами!
     До не мог в это поверить. Впрочем, он и не хотел верить.
     В каком-нибудь другом регионе  земного шара, отличном  от Аравии, споры
обычно решаются в судах.  Суд не смог бы ничем помочь в этом вопросе, но его
вердикт мог бы подтвердить чьи-то права.
     В  деле  с этим  изгнанником,  отпрыском рода,  ведущего свое начало из
доисторического периода, все  было  намного сложнее.  Попробуйте  проследить
генеалогическое  древо,  если  в те  времена  не  существовало даже  книги с
записями о гражданском состоянии!
     С момента  отъезда из  Сиднея,  с того момента,  как он  ввязался в это
дело, До отнес эмира Аль Факира к категории авантюристов, которых используют
в  своих интересах иностранные державы.  Их  действиями руководит  тщательно
законспирированная и до сих пор не выявленная организация.
     Больше всего До интересовал маршал Шафик  ибн Харун по прозвищу Ад Диб.
Этот человек  тоже  авантюрист, но совершенно другого рода в  отличие от его
босса эмира.  Жестокий  и  беспощадный человек,  которого До  надеялся скоро
увидеть.
     Нужно  было ждать.  Это  вопрос  времени,  вопрос  нескольких ближайших
часов!
     Савад уехал  в Джибути. До остался  с  Равваком, или  Рашидом  Нахадом,
Мулудом Анхафом и Диккинсоном,  который по прежнему был связан, с кляпом  во
рту,  и  уже  пришел  в  себя.  Ярость  в  его выпученных  глазах  сменилась
беспокойством.
     Его  случайные  тюремщики нашли  в хижине маисовые галеты,  консервы  с
тунцом и баночное пиво. После ужина все вышли и сели на песок, прислонившись
спиной к стене. Хищники закурили и потребовали от Анхафа, чтобы он рассказал
им о себе, сославшись на то, что их прошлое ему теперь известно.
     Ливиец не заставил себя просить дважды и начал рассказ о том, как попал
на этот оазис.
     Он был  сыном бедного ливийца.  Недовольный жизнью и  пищей, состоявшей
главным образом из фиников и горькой воды,  он покинул свою страну и подался
в  Египет,  где  нанялся  в  армию.  Там  было  все,  что,  по  его  мнению,
представляло  идеал в жизни: еда, одежда,  отсутствие всяких  забот. Эйфория
длилась недолго.
     От  войны и сражения при Синае  у него  во рту остался горький привкус.
Анхаф  попал в плен  к израильтянам, но ему удалось бежать, переплыть  залив
Акаба и выйти на берег Саудовской Аравии в Аль Хумайда.
     И  вот начался  долгий период скитаний. Он прошел  всю страну,  попытал
счастья у американцев, в  Катифе,  Даймане, в Абкаике - везде, где королевой
была нефть. К несчастью, удача отвернулась от него.
     У  него  была  интрижка с женой  старшего мастера  из  Техаса,  которая
захотела  насладиться экзотикой в  обществе араба...  Анхаф бежал  в Катар и
стал ловцом жемчуга, но вскоре поссорился с  одним богатым торговцем. "Помяв
почтенного  господина",  он  пробрался  на борт  одного  судна  и приплыл  в
Джибути.
     После еще нескольких  злоключений Джамиль  Савад предложил  ему место в
армии Аль Факира.
     До  внимательно  выслушал рассказ ливийца. Прислонившись спиной к стене
барака, уронив голову на подбородок и раскинув ноги, тот теперь спал. Он был
одним из отбросов общества, которые  можно встретить повсюду. За недостатком
ума  этот  парень  рассчитывал  только на  свои крепкие мускулы,  на удачу и
благодарность других...
     По  примеру Раввака,  До замкнулся в себе и, чтобы  убить время,  курил
сигарету за сигаретой.
     Шум  мотора заставил Хищников насторожиться. Это была машина, о которой
говорил Савад.  Судя  по покашливанию и  фырканью  мотора, допотопная тачка.
Вскоре  показался  и  сам  крытый  брезентом  старый  "Берлье", от  скрежета
которого Анхаф проснулся.
     Водитель  остался сидеть за  рулем. Из  грузовика  вышли  четверо:  два
метиса неопределенной расы в броских костюмах и два араба в мятой одежде.
     Один из метисов, сдвинув на затылок фетровую шляпу, поинтересовался:
     - Американец здесь?
     - А где же ему еще быть? - ответил Раввак.
     - О'кей! Теперь им займемся мы. Кто из вас Гамал Кариб?
     - Я, - отозвался До.
     - О'кей!  Босс велел тебе командовать отрядом. Возьмите еще этих двоих.
Их зовут Самир и Вади. Шофер знает, куда вас везти.
     До взглянул  на  арабов. Самир  был сухопарым и  костлявым, похожим  на
докера, Вади - невысокого роста, в чалме, с хитрым взглядом.
     - Salam! - приветствовал их До.
     - Salam! - ответили они.
     Все сели в кузов "Берлье". До приказал Равваку с Анхафом присоединиться
к ним. Сам он, воспользовавшись своим правом командира, сел в кабину рядом с
черным, как эбеновое дерево, водителем сомалийцем.
     Водитель  выжал сцепление,  грузовик со  скрежетом  выехал  с оазиса  и
покатил по песчаной дороге.
     До вынул из кармана портсигар с инициалами J.R., протянул сомалийцу, но
тот отрицательно замотал головой. До закурил, выпустив облако дыма.
     - Как тебя зовут? - спросил он, чтобы завязать разг
     Негр опять покачал курчавой головой, показал на свой рот и промычал. Он
был  немой.  До  нахмурился и  пожалел, что не сел в  кузов вместе со своими
спутниками.
     Небо цвета индиго усыпали звезды, "Берлье" подпрыгивал на ухабах. Мулуд
Анхаф, наверное, опять заснул.
     До  откинулся на спинку сиденья. Урчание мотора навевало  на него  сон.
Отяжелевшие веки сомкнулись, он заснул...

     До разбудил  сигнал  клаксона. Фары "Берлье" освещали стоявший  посреди
пустыни самолет.
     - Приехали, парень! - повторил Раввак.
     Клаксоном  был  он... До  выпрыгнул из  кабины,  глубоко вдохнул свежий
пустынный воздух и посмотрел на самолет.
     Старый полугрузовой самолет на винтовой тяге  - одна из  тех  этажерок,
которые немало  потрудились  в  последнюю  войну -  был  похож  на самолеты,
обеспечивающие торговлю на внутренних линиях многих слаборазвитых стран.
     Под  крылом  ждали  два  человека.  Один из  них  был невысоким смуглым
брюнетом,  похожим на уроженца Средиземноморья. Вероятно из тех  итальянцев,
которые  так  и  не  решились  покинуть  Эфиопию  или Сомали после  разгрома
фашизма.  Другой  - высокий  и  рыжий,  с веснушчатым лицом. Этот американец
говорил своему компаньону:
     -  Вот  дерьмо!  "Деревня"!  Они  никогда  не  прыгали  с "зонтиком"...
Хорошенькое дело! Придется их выбросить!
     До понял, что  придется прыгать с парашютом. За себя он не беспокоился:
подготовка Хищников включала и  прыжки.  Так  же,  как  рыжий, он был  почти
уверен, что Самир и Вади не имели ни малейшего представления о том, для чего
нужен "зонтик".
     Что касается  Мулуда Анхафа, то этот  ливиец  не внушал  доверия До. Он
инстинктивно не доверял ему!
     - Кто-нибудь говорит по-английски? - спросил рыжий.
     - Да, я! - ответил До.
     Остальные  промолчали, но их молчание ничего  не означало. Раввак  тоже
говорил по-английски, но сделал вид,  что не знает  этого языка. Мулуд Анхаф
должен был  понимать  его,  поскольку работал  на  американцев в  Саудовской
Аравии.
     - Хорошо, поднимайтесь! - сказал рыжий.
     До  перевел  приказ.  По  деревянному  трапу они  поднялись  в "такси".
Американец убрал  трап и закрыл стальной люк. Пассажиры  оказались  в полной
темноте.
     - Садитесь! - пролаял рыжий.
     Обладавший сумеречным зрением До осмотрелся. Вади и Самир устроились на
полу.  Раввак  и  Анхаф  ощупывали  металлический  проход  в  надежде  найти
отсутствующие сидения.  До  от души посмеялся над  Равваком.  Сам австралиец
последовал примеру двух бедуинов и по-турецки уселся на пол.
     Анхаф неловко толкнул рыжего плечом, и тот опять заорал:
     -  Эй!  Переводчик...  Скажи  своим  приятелям,  что эта  "железка"  не
такси-люкс! Пусть садятся на задницы прямо на пол... Ясно?
     До перевел, и Анхаф подчинился. Он заметил недовольную гримасу ливийца,
который не подозревал о природном даре того, кого Савад  назначил командиром
отряда.
     Моторы   заревели,  этажерка  задрожала   и  покатила  вперед,  набирая
скорость. Вскоре самолет выровнялся и взмыл в небо. Стараясь перекричать шум
моторов, рыжий спросил:
     - Ты, который говоришь по-английски, кто ты?
     - Командир! - лаконично ответил До.
     Смех  рыжего  громким эхом отразился  от  дрожащего  корпуса  самолета.
Командир!  Нелепое  звание  для  этого  типа,  порвавшего  с  дисциплиной  и
цивилизацией...
     - А ты, американец?... - поинтересовался До.
     Рыжий что-то пробубнил и закрыл пасть. Ему явно не нравились вопросы, и
он понял, что лучший способ избежать их - это не высовываться самому.
     До подумал, что пилот  дезертировал из американских ВВС во  Вьетнаме, и
его уволили из нескольких авиакомпаний.  Он постарался представить их  курс:
прямо на восток.
     Они пролетят над Аденским заливом как можно  дальше от берега, чтобы не
привлечь  к себе внимания и не быть обнаруженными военными самолетами Южного
Йемена. Потом повернут к месту выброски.
     В темноте, несмотря на рев моторов, слышалось дыхание пассажиров. Самир
и  Вади,  наверное,  были  очень обеспокоены тем, что им придется  прыгать с
парашютом!
     До  не  понимал, почему выбрали  парашют.  Вероятно,  по-другому  место
встречи  было недоступно. До не мог  отделаться  от мысли об  этом проклятом
регионе, о котором говорил ему Раввак: Д..
     Он не был в этом уверен, но пилот доставит их именно туда. Игравшим там
в  солдат  повстанцам   Народная  Республика  Йемен  нравилась  больше,  чем
традиционное государство.  Марксистам,  напичканным советской  идеологией  и
воспитанным на  совершенно иных принципах,  не могла придти в  голову  мысль
воспользоваться эмиром-омейядом, даже если  его  первенство  и  позволит  им
придти к власти.
     До постарался  резюмировать  все, что  он узнал  за  короткий  срок  об
Омане-Маскате...  Тирания султана Саида  ибн Таймура ибн Файсала,  носившего
два  титула, одним  из которых  был  типично  британский  "сэр", а другим  -
типично  исламский "сеид", означавший, что обладатель этого титула находился
в  прямом родстве с Пророком; свержение  деспота в 1970 его  сыном  султаном
Кабусом; последующая отставка дяди - сеида Тарика ибн Таймура, который робко
высказывался  за   проведение   социальных  реформ;  увеличение  численности
оманской  армии  с трех до  десяти  тысяч  человек, большей  частью  занятых
"чисткой"  Дофара; приход в эту  армию британцев, среди которых  можно  было
выделить взятых  по контракту  офицеров и  специалистов, то есть  наемников,
являвшихся бывшими пилотами или механиками Королевских ВВС... затем офицеров
и  младших  офицеров  "в  отставке",  подчиненных  одновременно  султану   и
министерству обороны в Лондоне... и,  наконец,  полк  Special Air Services -
отборное подразделение,  выполнявшее  особые миссии, присутствие  которого в
Омане объясняли  необходимостью обучить  войска султана; соглашения  султана
Кабуса с  Ираном, поставившим ему вертолеты, пилотов и экспертов; соглашения
с Иорданией, которая  командировала  в Маскат  своих офицеров и  открыла для
оманцев  военные  школы; соглашения  с  Саудовской  Аравией,  предоставившей
султану оружие и оказавшей ему финансовую поддержку в сумме  шести миллионов
фунтов  стерлингов; парадоксальная нерешительность Ливии,  которая  является
лидером в борьбе с коммунизмом, поддержать султана.
     В голове  До беспорядочно  плясали разные  мысли.  Он  думал,  старался
понять, но так и не смог найти  место в своей головоломке эмиру Аль Факиру и
его маршалу Ад Дибу.
     От  размышлений До оторвал вой сирены. Загорелась красная  лампочка  и,
мигнув несколько  раз, погасла. Длинный  узкий  коридор  озарился рассеянным
светом. Рыжий открыл металлический ящик, вынул из него пять больших мешков и
разложил их на полу.
     Помогая  друг  другу,  Раввак  и  До  надели  парашюты,  потом  помогли
американцу  с  остальными  тремя.  Рыжий  опять  попросил  До  перевести  на
арабский.  Он долго  объяснял и давал полезные  советы о том, как вести себя
при соприкосновении с землей.
     Анхаф спокойно слушал, Самир и Вади вытаращили от ужаса глаза, но ничем
не  выдали  своего  замешательства.  Они  всецело положились  на  Mektoub  и
Inch'Allah - основные правили жизни каждого мусульманина.
     Рыжий закончил свой монолог и выстроил человеческий груз у люка. Первым
был Анхаф, за ним Самир, Вади, Раввак и До.
     - Ты - командир, а! - насмешливо проговорил рыжий. - Ты поможешь им...
     Он   сам  пристегнул   кольца   к  вытяжным  стропам.  Назначенный  час
приближался. Загорелась  зеленая лампочка, несколько раз мигнула и  погасла.
Рыжий  резко  открыл  люк.  Сильный  порыв   ветра  отбросил  пассажиров   к
металлической обшивке. Рыжий хлопнул по плечу Мулуда Анхафа.
     - Пошел! - крикнул он.
     Пряжки  на  ремнях  звякнули,  ливиец  прыгнул.  Кольца  заскрипели  по
вытяжной стропе. Рыжий  выбросил в пустоту Самира,  потом прыгнул Раввак. До
толкнул в спину Вади, козырнул на прощание американцу и прыгнул последним.
     От падения у До перехватило дыхание. Он  не любил прыгать с парашютом и
всегда испытывал при этом ничем неоправданный страх, который связывал  узлом
все его внутренности.
     Поле деятельности До - твердая земля...
     Он  почувствовал  боль  в  плечах, когда открылся нейлоновый  купол,  и
стропы натянулись. Осмотревшись по сторонам, До заметил над  собой  самолет,
который теперь был  похож  на крупное насекомое, и несколько темных пятен  -
своих спутников.
     Под  ними  виднелись  зажженные  по сторонам квадрата  костры,  которые
быстро приближались. Из-за дыма До не видел землю, и, тем не менее, она была
совсем рядом. Она появилась так быстро, что  Хищник едва успел подогнуть под
себя ноги, вцепиться в стропы и изо всех сил дернуть их вниз.
     Приземление  получилось  жестким. До  покатился по земле  за нейлоновым
куполом, ставшим  похожим  на огромную  тряпку. В нескольких шагах  от  него
потрескивал угасающий ко
     Два-три метра правее, и До приземлился бы прямо туда.
     К  нему уже бежали люди, прыгая через  камни. На  них были разноцветные
вазрахи и патронные ленты на груди,  лица скрывали  полы куфий. До разглядел
только бороды и усы. Никто не угрожал ему оружием.
     Такой прием не  удивил  До. Он  представлял его именно  таким и  сейчас
окончательно убедился в искренности Джамиля Савада.
     Он поспешил  освободиться  от  ремней, встал и осмотрелся  по сторонам.
Один за  другим в  темноте появились  несколько силуэтов. До узнал  Раввака,
Анхафа, Самира и Вади, который с трудом держался на ногах. Один из  бедуинов
что-то крикнул, и  из-за  скалы выбежали  еще  два  араба  с носилками.  При
приземлении Вади,  должно быть,  вывихнул  ногу.  У  любителей  такое  часто
случается.
     От  потока холодного  воздуха До  вздрогнул и заметил,  что температура
здесь была  ледяной. Они оказались в пустыне  с ее морозными  ночами. Лунный
свет  отражался  от  старых, как  всемирный  потоп, темных  гранитных  глыб.
Насколько  хватало  глаз  не  было  видно  ни деревьев,  ни  какой-то другой
растительности.
     Пламя костров угасало. Люди в вазрахах собрали парашюты и сложили их на
скорую руку. Тот,  который, судя по всему, был  командиром, жестом и голосом
подозвал  их  к  себе. На груди между  патронными лентами у него  красовался
кожаный знак отличия с вышитым на нем золотым ятаганом.
     -  Ahlan wa sahlan!  - сказал он. - Я - komandan. У меня приказ отвести
вас в лагерь  в Шурах. Добро  пожаловать  в  армию  Аль Факира, вы,  которые
прибыли  издалека, чтобы  сражаться  в наших  рядах под предводительством Ад
Диба.
     Лежавший на носилках Вади  ответил радостным возгласом.  Остальные были
более сдержаны в своих эмоциях.
     - Пошли!  - добавил араб. - Смотрите под ноги. Дорога трудная, и  с нас
хватит одного раненого.
     Огромная  величественная  луна,  словно прожектор, освещала  окружающий
пейзаж. Караван воинов, к которому присоединились парашютисты,  выстроился в
походный  порядок. Колонну  замыкали два  человека  с носилками, впереди шел
кома
     Местность была  неровной. Тропа  извивалась  среди  глыб,  некоторые из
которых  достигали  трех  метров  в  высоту,  а  самые  мелкие  походили  на
бесформенный облицовочный  камень.  Переход  оказался трудным и утомительным
из-за попадавшихся под ноги камней. Привыкший к пустыне komandan продвигался
вперед широким размеренным шагом.
     До  не осмеливался  взглянуть  на идущего рядом с  ним Раввака, который
матерился  при  каждом неверном шаге. Должно быть,  сириец проклинал себя за
то,  что  ввязался  в  эту  авантюру. До искоса  посмотрел на Мулуда Анхафа.
Несмотря на вес и мощную мускулатуру ливиец  чувствовал себя неплохо. Он был
похож на гибкого и ловкого  дикого зверя. До пересмотрел свое первоначальное
мнение об этом человеке.
     Он  выглядел  не таким  зверем и  дураком,  каким хотел бы  казаться. В
самолете  До  поразился его  умению обращаться  с парашютом,  и Хищник решил
присматривать за этим ливийцем...
     От  трудного  и утомительного перехода ноги До горели огнем, так что он
не дрожал  от холода в своей  одежде, которая совсем не подходила  для  этой
местности. Раввак  споткнулся  о камень  и разразился  потоком  ругательств,
используя при этом все богатство арабского языка. Командир обернулся.
     -  Вы быстро  привыкните, - пообещал он. - Увидите, в этой пустыне есть
своя прелесть...
     Его смех громким эхом отразился от окрестных глыб.
     - Привала не  будет, мы почти  пришли, -  добавил он и  показал пальцем
вперед.
     Прикрыв  рукой глаза от  лунного  света,  До заметил  вдали  огни.  Они
ускорили шаг.
     Меньше чем за четверть часа караван обогнул высокий, как собор, монолит
и  остановился у заграждения из  круглых  камней.  Лунный свет отразился  от
оружейной стали.
     - Это я, Али ибн Юсеф! - крикнул кома - Мы пришли...
     Они  перелезли  через  баррикаду  и оказались среди  лохматых бедуинов,
закутавшихся в  покрывала из грубой  шерсти. По  приказу Али четверо  из них
помогли  перенести через камни носилки  с  Вади. Караван продолжил  путь  по
приличной тропе.
     В конце  тропы на овальной площадке, окруженной темными гротами, горели
костры.  Несколько  корявых чахлых деревьев  и редкие  кусты  смягчали  этот
пейзаж, которому ночь,  лунные  пятна  и отблески  пламени придавали мрачный
вид.
     Вокруг полыхающих костров,  от  которых  поднимался плотный черный дым,
сидели  люди,  одетые,  как  и  встретившие парашютистов бедуины, в  пестрые
вазрахи или военные плащ-палатки британского покроя. У каждого на груди были
патронные ленты. Командир показал один из гротов.
     Ваш дворец... Временно.
     Пустая  пещера  была  довольно  глубокой.   Сводчатый  потолок  коптили
вставленные в скальные трещины факелы.  Стены поросли  мхом  и  коричневатым
лишайником.  Пол  пещеры  устилал крупный  красный песок.  В  глубине лежали
покрывала.
     До  быстро  проверил  свой  отряд.  Не  хватало  только Вади,  которого
вероятно отнесли  к костоправу.  Взгляд До встретился  с отрешенным взглядом
Раввака.
     Австралиец подчеркнуто взял два покрывала, закутался в них и растянулся
на полу, повернувшись спиной к своим спутникам.
     Ему действительно очень хотелось спать.

     До проснулся от легкого шороха. "Наверное, крыса", - подумал он. Факелы
продолжали коптить, их пламя стало короче и,  нарисовав на стенах  последние
замысловатые арабески, угасало.
     Вход в пещеру заслонял силуэт Раввака. Сириец встал рано и, разумеется,
постарался разбудить друга, чтобы обменяться с ним впечатлениями.
     До тоже чувствовал необходимость разговора с глазу на глаз,  поскольку,
вместе вылетев из Сиднея, они прибыли в Джибути  врозь, и у Хищников не было
возможности встретиться. Им  всегда  мешал  кто-то третий.  Сначала  Мерсье,
потом Савад, Анхаф, Самир и Вади.
     До  отбросил  покрывала,  которыми  он  укрылся  от  ночного  холода  и
осмотрелся  по  сторонам. Анхаф  и  Вади все еще  храпели на красном  песке.
Осторожно, чтобы не разбудить их, До проскользнул к выходу, где  австралийца
поджидал улыбающийся Раввак.
     - Я подумал, что хорошо бы прогуляться, - прошептал он. - Ты идешь?
     - Да.
     Так  же как сириец, До тоже  чувствовал  необходимость  познакомиться с
местностью  и от души  посмеялся  тому, что инициативу  взял на себя Раввак.
Раввак таким образом  дал понять, что операцией по-прежнему  командует он, и
До не собирался спорить с ним. Впрочем, До не был  уверен в том, что  сириец
любой  ценой  постарается  сохранить за  собой право командовать.  Просто он
проснулся  первым и  естественно  разбудил  партнера.  Он  не  приказывал, а
предлагал прогуляться.
     Бледные  лучи восходящего солнца освещали цирк, по  которому  бесцельно
шатались  воины эмира Аль Факира  и мушира  Ад Диба. На  вышедших из  пещеры
Хищников никто не обратил внимания.
     Днем  окруженный  гротами  цирк  выглядел  намного  больше, чем  ночью.
Сегодня бедуины в куфиях сменили разноцветные вазрахи на  камуфляжную форму.
Большинство из  них лениво бродило  среди  п Оружия у них не  было,  за
исключением йеменских кинжалов за кожаными поясами.
     До инстинктивно  пощупал  рукоятку  "Люгера"  в  кобуре подмышкой. Пока
никто не обратил внимания на его пушку.
     Раввак  направился  к тропинке  между  скальным  массивом  и  впадиной,
расположенной  со  стороны  противоположной  той,  откуда  они пришли вчера.
Каменистая  тропа шириной не  больше метра выводила на лунный  пейзаж. Среди
нагромождения поросших  бурым мхом гранитных глыб, кое-где  виднелась чахлая
карликовая растительность.
     Солнце стало  припекать. От пустынной хаотической местности  поднимался
 Ярко-красная линия горизонта выглядела неясной и расплывчатой.
     Удивленный Раввак остановился. Наконец, он взял себя в руки и произнес:
     - Черт возьми! Мы попали в ад!
     До тоже почувствовал некоторое беспокойство.
     - Это совсем не Дофар, а?
     - Конечно нет! Скорее...
     Раввак колебался. Он слышал об этой пустыне, но не решался назвать ее.
     - Скорее, Руб-эль-Хали, - закончил сириец.
     До  вздохнул.  Сириец  подтвердил  его  предположения.  Руб-эль-Хали...
Апокалиптическая земля, отделяющая пустыню  Саудовской Аравии  от побережья.
Ничего   общего   с   Дофаром,  следовательно  никакой  связи   Ад   Диба  с
подконтрольными коммунистам  повстанцами,  которые занимают  часть  буферной
территории между Южным Йеменом и Оманом!
     До покачал головой и увлек сирийца в расщелину между скал, где Хищников
никто не мог заметить. До сел на землю, скрестив ноги по-турецки, и вынул из
кармана потрепанной куртки портсигар с инициалами 
     Через минуту портсигар превратился в миниатюрный  передатчик, с помощью
которого До постарался связаться с агентом Хока в Маскате.
     До подул в микрофон, надеясь, что расстояние между Маскатом и местом их
выброски  не очень велико, и связь можно будет установить на средних волнах.
Под ободряющим взглядом Раввака До заговорил по-английски:
     - Говорит Оман 2... Оман 2... Кто бы ты ни был, привет!...
     Он  терпеливо  повторял  свои  позывные,  прекрасно  понимая, что столь
ранний час не  очень подходит  для связи, и Хищник наверное еще  спит. До не
был уверен в том, что сможет разбудить его.
     До  продолжал  вызывать  агента.  Молчание связного  нисколько  его  не
беспокоило. Это молчание можно было объяснить не только глубоким сном.
     Попробуем связаться с ним позднее, - предложил Раввак.
     До  уже собрался вернуть передатчику вид обычного портсигара, как вдруг
послышался чей-то голос:
     - Говорит Оман 1... Говорит Оман 1... Привет... Прием....
     - Говорит Оман 2... - отозвался До.  - Доерти и Раввак вышли на цель...
Невозможно сказать, где  мы находимся, но,  вне всяких сомнений, среди людей
Ад Диба... Прием.
     Голос связного был едва слышен.
     - Говорит Оман 1... Локхарт... Вас понял... Я в Шейх Отеле... Прикрытие
- журналист. Прием...
     - Это все,  - сказал  До. -  Рад, что ты с  нами, Джин... До скорого...
Конец связи.
     До сложил антенну и спросил  Раввака, что  он думает  о человеке Хока в
Маскате. Сириец ничего не  ответил. До решил, что либо Раввак  одобряет  его
поддержку, либо  он  недостаточно хорошо  знаете Локхарта  для  того,  чтобы
составить о нем определенное мнение.
     В  отличие от сирийца До  был знаком  со связным. Джину  Локхарту можно
доверять.  Он убрал  портсигар в  карман  и  вышел из  расщелины.  Когда они
вернулись в лагерь, их окликнул араб.
     На  плато,  которое было  совершенно спокойным  несколько минут  назад,
царило  оживление.  Анхаф,  Самир  и  Вади  с  забинтованной  правой  ногой,
поддерживаемый  одним  воином, находились в  группе  грязных потных  арабов.
Человек  двадцать  вооруженных людей  составляли эскорт высокого бородача  в
желто-зеленом вазрахе, с орлиным носом и горящими жестоким огнем глазами под
огромными кустистыми бровями.  На  шее у него  висел  автомат, а  за  желтым
шерстяным поясом был длинный йеменский кинжал.
     Подбоченившись  и  расставив ноги,  бородач  рассматривал  новобранцев,
буравя  их взглядом своих темно-карих глаз.  Его взгляд был невыносим, и  До
решил никогда  не смотреть  в  глаза  этому человеку. Опасно  меряться с ним
силой.
     - Ahlan  wa  sahlan!  -  пророкотал  бородач. -  Я  - Шафик  ибн Харун,
которого называют Ад Диб, и  я принимаю вас в свою стаю... Теперь вы все  Ad
Diab, волки.
     Его хриплый низкий голос прекрасно гармонировал с окружающим пейзажем.
     - Я не  смог  встретить вас  прошлой ночью,  - добавил он. -  Я  был  в
походе... И этот поход был удачным.
     Вооруженные  бедуины приветствовали эти слова восторженными криками. Ад
Диб поднял руку, требуя тишины. У него были очень тонкие пальцы с длинными и
загнутыми, как когти, ногтями.
     - Мы успешно выполнили  нашу миссию, - продолжил он.  - Эта миссия была
направлена  на  то, чтобы  сообщить  всем о  величии и  славе нашего  горячо
любимого  эмира  Аль Факира.  Вы прибыли  сюда  сражаться  рядом с  нами.  Я
благодарю  вас от имени эмира Аль Факира.  Сегодня мы можем предоставить вам
только  скромное убежище изгнанников... Но завтра вы будете жить во дворцах.
Мы никогда не забываем наших лучших друзей.
     Бородач замолчал и вынул  из складок вазраха несколько листьев, которые
отправил в рот. Кхат!
     Почти  все воины последовали его  примеру. Самир,  Вади, Анхаф и Раввак
тоже получили  листья этого  эйфорического растения. Поколебавшись,  До взял
протянутые ему  листья. Отказ мог  повредить его  имиджу. Он знал, что кхат,
эти  двухметровые  кусты, разводят  на  высокогорных  плато  Йемена.  Жевать
следует   только  концевые  листья,   поскольку  именно  в  них   содержатся
наркотические вещества и амфетамины. Этот райский наркотик не  действовал на
людей  Запада, потому что  их привыкший  к табаку  и спиртному  организм, не
воспринимал его.
     Казалось, Ад Диб был удовлетворен.
     -  Мне дали  о вас самые  лучшие  рекомендации, - снова заговорил он. -
Уверен,  что вы  быстро  освоитесь в  моей  армии.  У  нас  довольно  мягкая
дисциплина. Тем не менее, я должен сказать, что буду требовать от вас.
     Жующие кхат воины одобрительно зашептались.
     - Наш  общий друг Джамиль Савад говорил вам об Аль Факире, -  продолжал
бородач. - Но он  не сказал вам, кто на самом деле эмир  и какова его  цель.
Аль Факира зовут сеид  Шариф ибн Касым аль  Омейяа  Абдер-Рахман.  Аль Факир
просто означает, что он беден, у него похитили его царство.
     До отметил  про себя,  что  бородач  назвал эмира  сеидом.  Этот  титул
означает  "потомок  Пророка",   и   не  один  мусульманин  не  мог  остаться
безразличным к нему.
     - Он  - йеменец по рождению  и эмир, провозглашенный Аллахом.  Он хочет
завоевать  царство своих предков Оман. Этой страной,  граница которой совсем
близко отсюда, долгое  время управляли йеменские эмиры, которых  выгнали 400
лет назад узурпаторы. Шариф Абдер-Рахман решил свергнуть правящего в столице
Маскате султана Кабуса... И эмир Шариф добьется своего благодаря вам и таким
людям, как вы, которые готовы пожертвовать всем, чтобы помочь ему. Благодаря
вам Аль Факир станет солнцем свободы, которое взойдет на юге Аравии.
     Слушая  пламенную речь  бородача,  До отметил про себя,  что он намного
расширил существующие на сегодняшний день границы Омана. Впрочем,  в пустыне
границу трудно было определить точно. От размышлений До оторвали дикие крики
воинов.
     - Этой ночью, когда  вы приземлились, я со своими коммандос предал огню
и мечу город Нукли, - подвел итог Ад Диб. - Мы разграбили несколько домов, а
другие сожгли. Все это принадлежало  сторонникам султана Кабуса  Проклятого.
Большинство этих людей теперь дрожат при одном упоминании  имени Аль Факира,
поскольку народ с нами...
     Все возмутители  спокойствия всегда  говорят  от имени народа,  чувства
которого можно толковать как угодно. Кто осмелится возражать вооруженному до
зубов человеку в окружении его убийц?
     -  Али  ибн Юсеф, ты  займешься нашими новыми товарищами,  -  приказал,
наконец, Ад Диб.
     Когда мушир закончил приветственную речь, komandan вышел вперед. Ад Диб
ткнул в группу новобранцев своим крючковатым пальцем.
     - Кто из вас Гамал Кариб At'Talab? - спросил он.
     До  сделал  шаг  вперед. Казалось,  глаза бородатого  йеменца  пронзили
Хищника  насквозь. До с трудом овладел собой и еще раз пообещал себе никогда
не меряться с муширом силой взглядов.
     - Иди за мной! - приказал ему Ад Диб.
     До подчинился  и последовал за муширом в пещеру, в глубине которой была
галерея, ведущая вглубь скалы. Неожиданно узкий проход  повернул под  прямым
углом  и закончился пологим скатом. За ним была еще одна просторная пещера с
высоким потолком, обстановку которой составляли angareb  - арабская  кровать
из натянутых  на  деревянный каркас  узких кожаных ремней  -  рабочий  стол,
металлические шкафы с картотекой и радиостанция.
     До   показалось   нелепым  присутствие   современной   мебели  в   этой
доисторической пещере посреди хаоса  пустыни. Заметив удивление  Хищника, Ад
Диб улыбнулся двумя рядами редких пожелтевших зубов.
     - Мой командный пункт, - сказал он. - Присаживайся.
     До сел во вращающееся кресло и закурил сигарету. Ад Диб положил на стол
свой кинжал, снял вазрах, куфию. Мушир оказался совершенно лысым,  с  гладко
выбритым  черепом.  Под арабской  одеждой  он носил  рубашку  цвета  хаки  и
американские  штаны  с  карманами на  бедрах. Ад  Диб  присел на край стола,
свесив ноги, и, продолжая жевать кхат, спросил:
     - Знаешь, где мы находимся?
     -  Думаю, да, - ответил До. - Мы не можем быть в Дофаре, следовательно,
мы где-то в Руб-эль-Хали...
     Бородач кивнул своим бритым черепом.
     - Это место называется Шурах... Савад рассказал о тебе много хорошего.
     До усмехнулся и выпустил облако дыма.
     -  Значит, мне придется  постараться,  что бы оправдаться  перед ним, -
произнес он.
     Йеменец добродушно улыбнулся, но в его глазах горел все тот же жестокий
огонь.
     - Ты был капитаном и дезертировал из  Курахийского Легиона  после того,
как убил полковника. В Джибути  тебя едва не  прикончили эти псы с Запада, и
ты великолепно похитил человека, который мешал Саваду...
     До заскромничал. Ад Диб ткнул в его сторону своим крючковатым пальцем.
     -  Мне нужны такие люди,  как ты. Крутые  люди, у которых есть что-то в
голове... Я назначаю тебя полковником.
     - Да ладно! - попытался возразить До.
     Йеменец расхохотался.
     - Я восстанавливаю справедливость. Ты прикончил полковника, и теперь ты
займешь его место...
     Он спрыгнул со стола, быстро прошел по пещере и остановился перед До.
     - Эмир поручил мне заняться военными операциями. К несчастью у меня нет
для этого средств. У меня мало воинов, чтобы  противостоять войскам султана,
поэтому  я  веду  герилью  и оказываю  на народ психологическое  давление. Я
наношу  одиночные удары, сею  повсюду  террор  и  ужас, чтобы  доказать свое
могущество и показать неспособность других защитить  страну.  В то же  время
мои люди проповедуют в городах, деревнях, на оазисах. По их словам племена и
горожане готовы... Но моя армия слишком малочисленна, чтобы начать войну.  Я
ищу способ сорвать прогнивший плод - Оман...
     Крючковатые пальцы Ад Диба сжались, словно  когти хищника на попавшей к
нему  в лапы добыче. До понял, чего  добивается бородач. Сначала Оман, потом
Катар, Бахрейн, Абу-Даби, Кувейт, нефть...
     Ад Диб сказал: "Взойдет на Юге Аравии".
     Он положил свою грязную руку До на плечо и дыхнул ему в лицо чесноком.
     -  Кто этот тип, который пришел с тобой? Савад тоже очень хвалил его...
Рашид Нахад, да? - спросил бородач.
     До напрягся.  Что  известно  этому главарю? Почему он так  откровенен с
ним?  Ведь  они  познакомились совсем недавно. Может быть,  на  него повлиял
похвальный отзыв Савада?
     - Я почти  не знаю его... - уклончиво ответил До. - Кажется, он сириец.
Он был лейтенантом в Курахийском Легионе и потерял это звание из-за  меня...
Я не помню, что встречался с ним там.
     - Ладно!  - проговорил Ад Диб. -  Мы используем его.  Из  этого драчуна
получится хороший оф Я возвращаю ему звание moulazem.
     До  успокоился. Бородатый йеменец доверяет Саваду и, судя  по всему, не
заподозрил, что До не имеет ничего общего с арабом.
     - Иди! - сказал вдруг Ад  Диб. -  Убирайся! Не забывай, что  я произвел
тебя в полковники. Теперь ты здесь самый главный после меня.
     От этого неожиданного повышения по спине До пробежал холодок...

     Прошло шесть дней. За это время До устроился в лагере и завел кое-какие
знакомства среди арабов. Кроме того,  он  постарался привыкнуть  к  суровому
климату Руб-эль-Хали. Невыносимую жару днем ночью сменял ледяной холод.
     До ожидал большего от интендантской службы мушира Ад Диба и был глубоко
разочарован. Дневной  рацион  воинов составляли  финики,  верблюжье  молоко,
консервы, копченая или вяленая рыба и отвратительное на вкус пиво, поскольку
холодильников в пустыне не было.  От такой пищи желудок любого  вывернуло бы
наизнанку.  До  старался держаться. Ценой  невероятных усилий  он  вышел  на
определенную Хоком цель и твердо решил довести дело до конца.
     До устроился в  пещере, расположенной  рядом с пещерой  мушира  Шафика.
Воины принесли  туда  angareb,  покрывала,  кожаные пуфы,  ковры и столы  со
стульями. В глубине пещеры был источник воды с примесью окиси магния.
     До  не брился уже шесть дней, от  чего стал похож на  дикарей бедуинов,
которые теперь стали его компаньонами и подчиненными. Он сменил свою одежду,
в  которой прибыл в лагерь,  на униформу: оставшиеся  от американской  армии
штаны  и  рубашку  цвета  хаки,  патронные ленты,  красный  шерстяной пояс и
серо-голубой вазрах. На груди, на кожаном шнурке, у него поблескивала медная
табличка, на которой были изображены два скрещенных ятагана, - свидетельство
его нового звания.
     Прогулявшись по  лагерю,  До запомнил  расположение  всех  его  гротов,
ходов, цирков и  гигантской пещеры почти  в самом центре пустыни Омана,  где
стояли два "Доджа" и четыре "Ленд-Ровера".
     Он постарался  определить  число сторонников эмира Аль  Факира, которое
сам  Ад Диб признал недостаточным  для того, чтобы  начать  боевые  действия
против верных султану войск. До насчитал около ста пятидесяти человек, среди
которых  был  и Рашид Раввак,  или  Нахад, очень гордившийся своим новеньким
желто-зеленым вазрахом.
     Мушир Ад  Диб собрал  в этом пекле выходцев со всего арабского Ближнего
Востока. Здесь были египтяне, иорданцы,  ливанцы, суданцы, ливийцы,  иракцы,
сирийцы,  алжирцы, марокканцы... И даже палестинцы - боевики из  Аль Фатах и
других  ставших в  последнее время  чрезмерно политизированных  организаций,
которые симпатизировали Москве, Пекину или Гаване и не очень-то заботились о
действительном освобождении их родной земли.
     Осмотрев  вооружение Ад  Диба,  До  испытал  немалое разочарование.  Он
ожидал  увидеть оружие  китайского производства,  но  не  нашел  ни  единого
ствола,  сделанного  в  Китае.  Греческое  судно, снабжавшее оружием  войско
мушира, перевозило самые разные образцы. До уверенно определил чехословацкие
"Шкоды"  и  советские  автоматы.  Он  обнаружил  также   оружие   немецкого,
английского, американского,  французского производства и  израильские "Узи",
что еще больше озадачило его.
     До отказался  от своей  первоначальной версии.  Он  был твердо уверен в
том,  что  если  действующие  в  Дофаре макизары  считают себя  марксистами,
используют технику  и лозунги Москвы, то за Ад Дибом стоит маоистский Китай.
До полагал, что именно так можно объяснить появление  эмира из давно умершей
династии. По мнению До только китайцы способны  на такую хитрость, поскольку
в Лхасе они без колебаний воспользовались Панчен Ламой против Далай Ламы для
убеждения жителей Тибета.
     К несчастью эта  соблазнительная теория рухнула, потому  что китайцы не
предоставили своим марионеткам современное оружие. Это открытие и  заставило
До пересмотреть свою версию.
     Ад  Дибу  пришлось   напасть   на  оманский   патруль,  чтобы  получить
"Ленд-Роверы". Он ликвидировал  конвой "Куинсленд"  и захватил "Доджи", убил
невинных  рыбаков ради  жемчуга,  который Савад со  скидкой продал  Абдулле.
Подстрекаемые "эмиром" Аль Факиром повстанцы добывали деньги и оружие самыми
гнусными способами. Они даже вырезали экипаж и капитана судна, чтобы вернуть
деньги за оружие... Кто знает?
     Итак, мнение  До  изменилось.  Если  бы  за  кулисами  этого  лагеря  в
Руб-эль-Хали  действительно находился  Китай,  он  предоставил  бы  бедуинам
оружие и золото. Следовательно, за  Аль Факиром  стоял кто-то  другой,  и До
пообещал себе разоблачить его.
     Уже  неделю До вставал  на рассвете и с помощью  портсигара-передатчика
связывался  с  Локхартом в  Маскате,  которому  сообщал  обо  всем,  что  он
собирался предпринять. При этом До чувствовал себя неуютно в новом для  него
звании mir'alai, полковника, и вел себя очень осторожно.
     - Остерегайся Али ибн Юсефа, - предупредил его на второй день Раввак. -
Он  ненавидит тебя.  Он не простит  того,  что, едва появившись в лагере, ты
стал вторым человеком после Ад Диба.
     Осиное гнездо посреди Руб-эль-Хали!
     До  беспокоил  странный  прием мушира  Ад  Диба,  который  поделился  с
новичком  своими неприятностями  и  сделал  его самым главным в лагере после
себя только  потому, что  поверил отчету вербовщика наемников из Джибути. По
сравнению с  предыдущими миссиями  До  был  очень  подозрителен и все  время
оставался  начеку. Он  полностью оправдал данное ему  Равваком  прозвище: At
Ta'lab, лиса.
     Прошло шесть дней, наступил седьмой. Все это время До был полновластным
хозяином  лагеря. Ад Диб  отправился  в  экспедицию  с  тридцатью  отборными
воинами, которых он называл Ad Diab, волки.
     Растянувшись  на  ангаребе   в  самом  прохладном  уголке   пещеры,  До
размышлял.  Возможно  ответ  на   все  вопросы  где-то  рядом,  в  одном  из
металлических шкафов йеменца, но До не поддавался искушению. Шафик ибн Харун
держал  свою  картотеку  в  пещере, куда мог зайти любой, по  двум очевидным
причинам: либо в ней не было ничего серьезного, и она предназначалась только
для  того,  чтобы показать превосходство мушира над его неграмотным войском;
либо  там имелась  какая-нибудь система безопасности,  и попытка взломать ее
означала бы конец миссии.
     До решил  не искушать дьявола -  хозяина  Преисподней,  куда он  попал.
Терпение  -  единственное оружие, поскольку рано или поздно  его час придет.
Сейчас же До хотелось пить.  В горле у него пересохло, язык распух. Причиной
этому был столь любимый Ад Дибом кхат.
     До надоело жевать  эти фиброзные  листья и глотать зловонную  слюну. Он
сплюнул  на песчаный пол пещеры и с отвращением поднялся. Во фляге из козьей
шкуры, висевшей на  стене на  вбитом в скалу крюке, была  теплая, горькая на
вкус  вода. Единственное преимущество  этого проклятого  региона состояло  в
том, что здесь не могло жить ни одно насекомое. Ни мухи, ни москиты...
     До вдруг захотелось поговорить с  Равваком.  О чем? Не важно о  чем! До
надел куфию, скрепил ее одним  агвалом,  надел  на  шею  медную  табличку со
скрещенными ятаганами и вышел из пещеры.
     До зажмурился  от  яркого  дневного света,  больно ранившего глаза. Его
сразу же одолела невыносимая жара. Пещера, в которой Раввак жил с командиром
Али ибн Юсефом и двумя youzbachis, оказалась пустой. Где они могут быть? Что
они делают в такую  жару в лагере, в котором бездельники воины думали только
о том, чтобы пить, жевать кхат и спать?
     Солнце палило нещадно и жгло, словно паяльная  лампа. Намокшая от  пота
одежда До  липла к телу, и  он наугад вошел в  один из гротов. Там на  земле
сидели  босые  полуголые  люди и  играли  в  кости.  Командир Али  ибн  Юсеф
готовился  бросать.  Не  в  силах выдержать  взгляд  До,  он отвел  глаза  и
постарался сосредоточиться на игре. Неожиданное появление начальника удивило
его. Он побледнел, рассердившись на то, что его застали в такой неподходящий
момент за игрой с этими тупицами, которые не признавали никакой дисциплины.
     До  только  пожал  плечами и,  сунув  руки в  карманы, ушел. Его мучила
неутолимая жажда, в висках стучало.  Он  вернулся  к  своей  пещере и  вдруг
заметил перед собой чью-то гигантскую тень.
     Подняв голову, До увидел стоявшего на скале Раввака. Тот жестами позвал
его.  Тяжело  дыша,  До  стал подниматься  к  нему.  По  мере того,  как  он
приближался, Раввак  удалялся  от него, словно мираж. Вдруг сириец исчез. До
опешил и подумал,  не стал ли он жертвой галлюцинации. Поднявшись на  скалу,
он нашел Раввака за камнем.
     До присел на пятки рядом с сирийцем. Раввак приложил указательный палец
к  потрескавшимся  губам  и  жестом  пригласил  До   следовать  за  ним.  Он
перепрыгнул  через груду крупных  камней,  пригнувшись,  пересек  расщелину,
перебежал  открытое  пространство и бросился  на  землю.  До последовал  его
примеру. Раввак пробрался дальше по осыпи и жестом велел До лечь.
     Сириец  осторожно выглянул из-за гребня, потом дал понять До, чтобы  он
вел себя тихо.  До  пополз, помогая  себя  локтями.  Услышав  шум небольшого
камнепада, который вызвала ящерица, Раввак нахмурился.
     Вскоре До  присоединился к партнеру,  который  лежа  на спине,  показал
большим  пальцем  на гребень. До  бесшумно приподнялся  и посмотрел. Он  был
ошеломлен.
     Во впадине, повернувшись к нему спиной, невысокий широкоплечий  человек
в наушниках манипулировал с передатчиком.
     Раввак хлопнул До по плечу. В его глазах  горел  огонь,  бородатое лицо
перечеркнула хищная улыбка.
     Он был готов действовать и  ждал  только  знака До.  Тот  утвердительно
кивнул.
     Раввак, словно хищник,  прыгнул на неизвестного и повалил его на землю.
Это был Мулуд  Анхаф. Почувствовав мертвую хватку сирийца,  он  скривился от
удивления и боли. Раввак оглушил ливийца рубящим ударом в висок.
     - Любопытно, а? - прошептал сирийский Хищник.
     Да,  весьма любопытно! Анхаф оказался  намного опаснее, чем  казался на
первый взгляд.  К  счастью,  Раввак  не  спускал с  него глаз. Под  влиянием
местного климата и занятый другими проблемами До совершенно забыл  о  данном
себе обещании - присматривать за ливийцем!
     До осмотрел  передатчик.  Он был размером  с  книгу среднего формата  и
сделан  превосходно.  Очевидно, одна  из  последних  моделей,  изготовленная
где-нибудь в Восточной Европе. По деталям нельзя  было определить точно, где
изготовили этот передатчик.
     Раввак легонько ткнул До указательным пальцем в бок, чтобы привлечь его
внимание.  Он схватил ливийца за  ноги  и, подтащив  тело Анхафа  к  гребню,
сбросил его вниз. Зацепившись за  камни,  куфия  соскочила с головы ливийца,
показалась черная курчавая шевелюра.
     Раввак  скользнул  на дно  следующей впадины,  подождал До. Перекатывая
тело Анхафа,  они добрались до  огромной каменной глыбы. Потом сириец взвали
ливийца на плечи,  обогнул выступ, вошел  в пещеру, расположенную достаточно
далеко от  лагеря, о существовании  которой  До не подозревал, и бросил свою
жертву на землю.
     - Я обнаружил  эту дыру  два дня назад, - объяснил Раввак.  - Не думал,
что мы сразу же воспользуемся ей, чтобы допросить этого типа.
     Он наклонился над ливийцем и  стал массировать нервные окончания, чтобы
привести его  в чувство. Вскоре Анхаф глубоко  вздохнул,  заморгал, с трудом
глотнул  и открыл  глаза. В  его  зрачках тотчас же  промелькнул  страх.  До
показалось, что, узнав его, ливиец успокоился.
     - Ну что, Мулуд!  - добродушно заговорил  Раввак. -  Мы посылали привет
подружке?!
     Анхаф  ничего не ответил и, опершись руками о  землю,  сел.  Он ошалело
смотрел то на До, то на Раввака. Если  этот  человек был достаточно умен, он
уже сделал первые выводы.
     Захватившие его  люди не  хотят говорить с ним  в присутствии воинов Ад
Диба, и, тем не  менее,  Джамиль Савад завербовал их в Джибути  всех вместе.
Анхаф должен был  выбрать одно  решение  из  двух:  либо  он  имеет  дело  с
секретными агентами, как и он, либо это два честолюбца, желающие получить от
него информацию, которая стоила бы им благосклонности мушира и  значительной
материальной премии.
     Мулуд Анхаф колебался...
     В первом случае ему  следует вести  переговоры. Во втором случае  можно
попытаться  предложить крупное вознаграждение в будущем. Может они и клюнут,
кто знает!
     - Кто ты? - спросил Раввак.
     - Араб, как и вы... Как ты... как он, - ответил Анхаф.
     - Угу! А кому ты стучал?
     Никакого ответа.  Раввак  сжал  кулаки. Его терпению был  предел, но До
взял  сирийца  за руку. Им не  следовало избивать  Анхафа, тем более кончать
его, поскольку  потом придется давать  объяснения. К  тому же так называемый
ливиец мог оказаться сильным союзником для них.
     - Ты очень хитрый и смелый парень,  Мулуд Анхаф, - заговорил До. -  Как
ты уже заметил, в Джибути Савад очень хвалил меня. Должен признать, что тебе
удалось одурачить меня. Я действительно думал, что мозги в твоей тупой башке
размером  с голубиное яйцо. Я даже чуть не пожалел тебя,  когда ты рассказал
нам о своих неприятностях. И вдруг я вижу, что у тебя есть кое-что в голове.
Ты  по-хорошему  расскажешь нам, на  кого работаешь. Не  нужно долго думать,
чтобы сообразить, что это и в твоих, и в наших интересах.
     При последних словах До в глазах ливийца зажегся огонек.
     - В моих интересах выйти  из этой западни,  - пробурчал он. - Для  меня
это совершенно ясно, а вот ваши интересы я не понимаю. Что вам нужно?
     Вопрос был двусмысленным,  и на него можно было ответить по-разному. До
почувствовал, что не стоит рисковать, и предложил Анхафу уточнить его мысль:
     - Посмотрим, что думаешь ты по этому поводу. Что, по-твоему, нам нужно?
     Анхаф вздохнул и положил руки на колени. По его глазам До понял, что он
тоже хотел бы узнать больше для того, чтобы двинуть вперед свои пешки.
     -  В  этой  дыре у  меня  ничего нет,  - пожаловался  сириец.  - Только
несколько французских банкнот, которые никому не нужны.  У меня  есть только
моя  шкура  солдата, и, тем  не менее,  я должен купить вас... Вам  придется
поверить мне  на слово. Если  вы оставите меня в покое, я предлагаю вам пять
тысяч  долларов,  которые  положат  в  банк  Джибути  на  любое  имя  или  в
какое-нибудь другое место.
     Раввак усмехнулся так, будто скрипнула несмазанная телега.
     - Пять тысяч  баксов!  -  с  иронией проговорил  он. -  Значит,  так ты
оцениваешь свою солдатскую шкуру. Довольно дешево за килограмм!
     Мулуд  Анхаф пожал плечами, прикрыл глаза и  поскреб  пальцами  жесткую
щетину   на  щеке.   Разговор   несколько   обнадежил   его.  Ливиец   решил
воспользоваться  одним из золотых  правил  секретного  агента: говорить  как
можно дольше... Пока разговор будет продолжаться, ему ничего не грозит.
     - А! - уныло произнес он. - Значит, шантаж! Сила на вашей стороне, и вы
думаете,  что я  предлагаю недостаточно... Хорошо! Я удваиваю  цену.  Десять
тысяч долларов, по пять тысяч каждому... Идет?
     - Нет! - опять  вмешался Раввак.  - Для  нас твоя жизнь не имеет  цены,
Анхаф! Кроме того,  мне  кажется, что ты нас недооцениваешь.  За кого ты нас
принимаешь, мужик? Ты думаешь, что купишь нас за десять тысяч баксов? Что мы
будем служить  тебе,  как собаки?  Охранять  тебя  так,  будто  ты сам эмир?
Ошибаешься,  мужик! Если  ты вырвешься от нас,  то сразу  же исчезнешь, а мы
останемся с носом...  Ты обещаешь потому, что тебе это ничего не стоит. Твой
босс не согласится выложить такую сумму только потому, что ты обещал.
     До был восхищен аргументами сирийца. Они оказались настолько логичными,
что Анхафу пришлось изменить тактику. Ливиец понял, что имеет дело с людьми,
которые так же упрямы и беспощадны, как он сам.
     Анхаф уныло втянул голову в плечи. Раввак стал проявлять нетерпение. Он
неожиданно  перешел к действию и нанес ливийцу  сильный удар ногой в пах, от
которого  тот согнулся  пополам. До сжал  бицепс  сирийца  своими  стальными
пальцами, предоставив Анхафу возможность придти в себя.
     Ливиец  довольно  быстро очухался, продемонстрировав тем  самым, что он
прошел серьезный курс подготовки в спецшколе.
     - Но  что  вы  хотите, черт  возьми? - тяжело дыша, спросил он дрожащим
голосом. - Я не могу дать вам никаких гарантий...
     - Этого от тебя и  не требуется, - возразил До.  - Ты прекрасно знаешь,
что нам нужно. Мы хотим знать, на кого ты работаешь.
     Анхаф прикрыл глаза. Он стал очень быстро соображать, и  До показалось,
что этот человек еще не готов к признаниям. Атака ливийца удивила его.
     Неожиданно извернувшись, как змея, Анхаф выбросил ноги  вперед  и, взяв
Раввака  в ножницы, повалил  его на землю. Быстро  поднявшись, он постарался
провести  хук  справа  в челюсть До,  и промахнулся. Австралиец уклонился  в
сторону, но  твердый как камень кулак все же задел его в левое плечо, и удар
жестокой болью отозвался в голове До.
     Анхаф развернулся, ударил  Раввака ногой в висок,  и сириец  опять упал
навзничь.  Ливиец  оказался   опасным  противником,  его  туша  двигалась  с
невероятной быстротой...
     Поставленный  в  невыгодное  положение из-за боли  в левой  ключице, До
постарался сохранить спокойствие. Он  и  Раввак  в очередной раз недооценили
Анхафа, но австралиец был абсолютно уверен в том, что школа Хищников намного
лучше школы ливийца.
     До перешел в контратаку, вывел  противника из равновесия, и тот, охнув,
упал на  землю. Он  не дал ему  времени опомниться. Анхаф кое-как блокировал
удары, попытался встать  на колени. Ударом ноги в подбородок До снова бросил
ливийца на землю.
     К побежденному ливийцу двинулся Раввак. До понял, что его другом движет
гнев, но  колебался  остановить сирийца.  Ему  не хотелось, чтобы  у  Анхафа
остались  следы  от  побоев, и в  то же время он  предпочел  бы предоставить
сирийскому Хищнику возможность разобраться  с ливийцем.  Иногда от боли люди
становятся разговорчивыми...
     Раввак поставил ногу на лицо ливийца, но, поймав на себе взгляд До, тут
же убрал ее. До не понимал, что Раввак прочел в его взгляде, и надеялся, что
репутация "Беспощадного  До" не пострадает от этого. Он подумал,  что сириец
решил поставить на благоразумие Анхафа.
     -  Мой  приятель  слишком  добр,  - с сожалением  сказал  Раввак.  - Он
огорчился бы, если  бы я подправил тебе физиономию. У тебя  есть только один
способ отблагодарить его...
     - Ладно! - простонал Анхаф. - Я сдаюсь...
     Ливиец сел и принялся массировать челюсть. Он с трудом глотнул, сплюнул
на землю кровь. До  присел рядом  с ним.  Готовый  вмешаться Раввак  остался
стоять.
     - Я  соврал в Джибути, - произнес Анхаф. - Саваду и вам... Я не ливиец,
а египтянин. Агент Мухабарат эль Гарбият.
     До нахмурился.  За  эмиром Аль Факиром охотятся  египетские спецслужбы?
Странно, но, тем не менее, удивительно!
     - Каир обеспокоен актами бандитизма на юге Аравии, в Адене и в Кувейте.
На арабском полуострове может вспыхнуть п
     До  улыбнулся.  Египет  в качестве пожарника на  Ближнем  Востоке.  Это
что-то новое в политике!
     - В  прошлом месяце Садат  принял оманского султана Кабуса как брата, и
он поделился с ним своими неприятностями, - добавил Анхаф.
     - В том числе и неприятностями в Дофаре, - вставил До.
     - О! В Дофаре султан держит  ситуацию под  контролем. Его беспокоит Аль
Факир, о котором он ничего не знает. Нашим информаторам стало известно,  что
в  Джибути  Джамиль  Савад занимается  вербовкой  наемников  для  того,  кто
заставляет называть себя Ад Дибом и утверждает, что сражается за Аль Факира.
Мне удалось завербоваться, вот и все!
     История  выглядела  очень простой  и  правдоподобной.  Заинтересованный
Раввак  тоже присел.  Хищникам нечего  было возразить Анхафу. Действительно,
если он работал не на арабскую страну, то на кого?
     До щелкнул языком.
     - Мне очень хотелось бы поверить тебе, хотя и не понимаю, какой интерес
твоей страны помогать султану, - сказал он.
     - Интересы! -  проворчал Анхаф. - Опять интересы! Ты думаешь,  я  задаю
подобные вопросы? Я  иду туда,  куда мне приказывают, и  делаю то,  что  мне
говорят. Мне дали задание выйти на этих боевиков и...
     - И ликвидировать их, - закончил за него Раввак.
     Анхаф покачал головой.
     - Нет,  -  возразил  он. -  Я должен только идентифицировать их. Должен
выяснить, кто скрывается под именем Аль Факира. Что это за эмир, которого Ад
Диб называет Шариф аль Омейя Абдер-Рахман.
     В  отличие от  Анхафа До  всегда  задавал себе  вопросы, и  он старался
понять, действительно ли Каир  хочет помочь султану Кабусу. Если  Шариф  ибн
Касым Аль  Факир  не  самозванец, то  Садат  вероятно  изменит свое  мнение.
Контакты с могущественным  эмиром окажутся полезными для "незаинтересованной
стороны"  и...  Кто знает? У мушира  Ад Диба грандиозные  планы...  Возможно
завтра Маскат станет основной базой для захвата Катара, Бахрейна, Кувейта...
     Нефть! Тайны политики!
     -  Я верю тебе,  -  сказал До. -  Так будет лучше.  Ты свободен,  Мулуд
Анхаф,  но  не забывай, что  ты  у нас в руках.  Ты наш пленник  под честное
слово. Нахад или я в любой момент можем выдать тебя Ад Дибу...
     Анхаф понимающе кивнул. Казалось, он покорился своей судьбе.
     - И еще одно, -  добавил Раввак.  - Если вздумаешь прикончить нас, тебе
лучше сразу убрать и его, и меня... Вот так, мужик!
     Анхаф  понял  и это  предупреждение.  До  вернул  ему  передатчик.  Его
сообщения  в  Каир нисколько не  беспокоили  Хищников.  Мулуд Анхаф выполнял
похожее  задание, но он был  один. Он допустил ошибку  и мог  совершить  еще
какую-нибудь глупость, что только приблизит Хищников к цели...


     До вернулся в свою  пещеру и опять растянулся  на ангаребе.  Здесь было
прохладно. Снаружи стояла  удушливая  жара.  Нагретый  солнцем  воздух  стал
настолько тяжелым и плотным, что,  казалось, легкие До горели огнем,  а тело
потеряло всю влагу.
     Несмотря на  защиту  куфий, солнце  вызвало недомогание  даже у сыновей
пустыни - настоящих бедуинов, которые подставляли себя под его лучи только в
случае  крайней необходимости. Всем diab, волкам мушира Шафика, нелегко было
привыкнуть  к  пустыне  Руб-эль-Хали,  где  не могло  выжить ни  одно  живое
существо.
     Во  время  допроса  Анхафа До  сильно вспотел,  и  сейчас  ему казалось
невозможным то, что в нем сохранилась еще влага. Он глотнул из фляги и нашел
воду  не  такой  отвратительной  и горькой на вкус,  как  раньше. Австралиец
воздержался от курения, поскольку от этого ему станет только хуже.
     Лежа на ангаребе До думал о Мулуде Анхафе.
     Австралиец  поверил не всем признаниям "ливийца". Действительно ли он -
египтянин и  работает  на  Мухабарат эль Гарбият? Это следует  еще доказать.
Анхаф мог оказаться и ливийцем, что нисколько не удивило бы До.
     Он  был очень  измучен жарой и не помнил, кто сказал  ему,  что  Ливия,
борющаяся  в первых рядах с  коммунизмом, занимает  выжидательную позицию по
отношению   к   Оману,   который   Кадафи   считал   слишком   "порабощенным
империализмом". Глава ливийского государства был  стеснен в  своих действиях
секретным договором, который  все еще  связывает Великобританию  и  оманский
султанат. Один  из парадоксов арабского мира  как раз и  состоял  в том, что
такая     позиция     ливийского     полковника    являлась     одновременно
антикоммунистической и антиимпериалистической...
     До вполне допускал возможность сбора информации и внедрения ливийцев  в
войско Ад Диба, созданное для поддержки Аль Факира. В любом случае результат
будет одним и тем же. Египет или Ливия хотят собрать достаточно  информации,
чтобы окончательно определить свой выбор: ныне царствующий Кабус...  или Аль
Факир, который метит на его место...
     Тыльной  стороной руки  До  вытер со  лба пот  и приподнялся  на локте.
Лагерь неожиданно проснулся, и До  поспешил выйти на порог пещеры.  Вернулся
Ад Диб.
     Что означает  это неожиданное возвращение  всего через несколько  часов
после того, как он  ушел? У мушира было время только на то, чтобы проникнуть
на  оманскую территорию и добраться до оазиса Аз Захрет,  который  полностью
поддерживает  его, и где он обычно оставляет "Ленд-Роверы", чтобы  взять там
более подходящее для планируемого им рейда транспортное средство.
     Сопровождавшие его воины-волки  молча  разошлись по пещерам.  Выглядели
они  разочарованными. В отличие от них  у Ад Диба  был победоносный вид.  Он
осмотрелся вокруг и заметил До.
     - Гамал At Ta'lab! Иди сюда! - приказал он.
     Мушир  говорил слащавым голосом, совсем не свойственным  его характеру.
Этот  голос и столь неожиданное возвращение насторожили До. Возможно, Ад Диб
что-то узнал.  Например,  его предупредил Али ибн  Юсеф,  который был  очень
злопамятным человеком. Тем не менее, До не мог представить себе, что мушир в
чем-то  подозревает его. Если Ад Дибу что-то стало известно, то  эти новости
пришли из Джибути...
     Копы  могли  докопаться до  истины  в деле Жака Руайе о  "покушении  на
убийство", и  Джамиль Савад сразу же сообщил об этом Ад Дибу. Однако в таком
случае полицейским  Джибути пришлось  бы проявить  всю их  инициативу,  и им
потребовалась бы  невероятная  удача для того,  чтобы  испортить  мизансцену
Хищников. Более простое решение  проблемы состояло в том, что Савад связался
с  Курахом, где ему, разумеется, не подтвердили убийство полковника  Селими,
которого  никогда  не  существовало,  и  ничего  не  смогли  сказать  о  так
называемом капитане Гамале Карибе...
     До прогнал эти мрачные мысли и последовал за Ад Дибом в  его пещеру. Ад
Диб снял куфию и вытер свой бритый череп полотенцем.
     Проклятая жара! - проворчал м
     Ад  Диб  открыл  банку  пива  лезвием  длинного  йеменского  кинжала  и
опрокинул ее в рот.
     - И, тем не менее, не она заставила меня повернуть назад, - добавил он,
вытерев  губы. - На  Аз Захрет  мне  сказали,  что  оманские  войска усилили
патрулирование этого района. Это заставило меня  задуматься... Нападение еще
на одну  деревню ничего  нам не даст. Видишь ли, At  Ta'lab... Теперь  нужно
нанести решающий 
     Ад Диб улыбнулся  редкими зубами и встал  в  свою  любимую позу.  Такое
начало разговора успокоило До. Хищник напрасно боялся.
     - Эмир сеид  Шариф ибн Касым аль Омейя Абдер-Рахман Аль Факир прибывает
в Оман, - снова заговорил Ад Диб. - Через три дня он появится в Маскате, где
его никто не ждет. Я встречу его  и  провожу на  оазис Аин  аз Зерга.  Там я
приготовил все необходимое для его пребывания.
     Он пристально посмотрел на До своими горящими, как угли, глазами.
     -   Руб-эль-Хали  не  очень-то  подходящее  место  для   человека   его
возраста...
     До утвердительно  кивнул, хотя  эта новость несколько  обеспокоила его.
Австралиец не понимал, куда клонит йеменец, и почему он делится с ним своими
планами. Конечно,  До  стал  его помощником, самым  главным  "после него"  в
лагере... Однако он  ничего  не сказал  До об экспедиции и о причине  своего
возвращения, зато сообщил  о  прибытии эмира Аль  Факира.  Возможно,  Ад Диб
готовит ему ловушку! До постарался остаться спокойным и хладнокровным.
     -  Я выбрал этот  оазис потому, что он находится на полпути между нашим
лагерем и столицей Маската... - объяснил йеменец. - Потому что там постоянно
живут  человек тридцать  бедуинов. Али  ибн Юсеф  позаботится об  этих людях
следующей ночью и  заменит  их  нашими воинами.  Так  мы  сразу обеспечим  и
безопасность оазиса, и безопасность Аль Факира...
     До все еще не понимал.  Шафик  Ад Диб распределяет роли:  себе он берет
Маскат, куда  прибудет эмир,  Али ибн  Юсефа посылает на Аин аз Зерга, а  До
посвящает в свои планы.  Эта роль  показалась До довольно спокойной, но, тем
не менее, очень опасной. Мушир прилежно жевал свой кхат.
     - Присутствие эмира на его родной земле взбудоражит  правоверных, когда
о  нем  узнают, - продолжал Ад Диб.  - Сторонники  узурпатора Кабуса будут в
ужасе.  Неприятность  только  в  том,  что сейчас  этим мерзавцам  у  власти
помогают англичане.
     До  пришлось  признать,  что  Ад  Диб  очень  умен  и обладает чувством
реальности. В голове этого  араба наверняка уже созрел какой-нибудь коварный
план.
     - Видишь  ли, Гамал Кариб, у меня действительно  очень слабая  армия, и
открытое сражение с врагом исключено. Но я нашел решение...
     До нахмурился. Вероятно, Ад Диб задумал нечто грандиозное.
     - Только ты можешь помочь мне, - закончил йеменец. - Только ты, дорогой
At Ta'lab!
     До напрягся. Значит  ему тоже приготовлена главная роль! Его имя  будет
третьим. Аль Ф.. Ад Диб... At Ta'lab... Бедный... Волк... Лиса...
     - Очень большая честь для меня, - ответил До. - О чем идет речь?
     Бородач усмехнулся и расхохотался.
     -  Предстоит  провернуть  одно дело, которое вполне соответствует твоим
способностям. В Джибути ты похитил  американца  для Джамиля Савада. Так вот,
ты  похитишь  кое-кого в Маскате... Но это будет нелегко,  потому  что этого
человека хорошо охраняют!
     - Кто он?
     - Очень важный тип.
     - Уж не султан ли?
     Ад Диб вдруг перестал смеяться и надул щеки.
     -  Султан,  а! - произнес  он. - Представь себе, я  думал об этом!  Это
невозможно... Я подумал  также о  его окружении, но отказался от этой затеи.
Кабусу  плевать на своих сподвижников. Нам нужен достаточно важный  человек,
жизнь которого будет иметь для него какую-то ценность...
     До начал догадываться о том, что задумал м Ад Диб вовсе не готовил
ему  ловушку. Если  бы  йеменец подозревал До, он оставил бы  его  в лагере.
Только в  Руб-эль-Хали,  находясь  в волчьей  стае, До не мог причинить  ему
никаких неприятностей. В Маскате же он будет свободен в своих действиях.
     Ад  Диб пристально  смотрел на До,  который постарался ничем  не выдать
себя. Лицо австралийца осталось непроницаемым и холодным, как мр
     - Важный  человек,  а!  На  мой  взгляд,  только inghzi отвечает  этому
требованию.
     - Ты правильно догадался. Англичанин!
     - Какой?
     Ад Диб щелкнул языком.
     - Вот  именно, какой? Если мы  похитим полковника, командующего Special
Air  Forces,  это спецподразделение сразу же  набросится  на  нас... Похитив
командира наемной армии султана, мы ничего не добьемся.  Кому нужен наемник?
Человек, которому платят  за  смерть?  Остается  третий...  Полковник Гордон
Грин. Он  -  начальник  "прикомандированных"  британских  офицеров,  который
подчинен одновременно  султану  и  Лондону. О  нем забеспокоятся  в Маскате.
Понимаешь, Лондон огрызнется...
     До глубоко вздохнул и непринужденно улыбнулся. Полковник Гордон Грин! В
самом  деле,  важная  шишка,  и Ад Диб  прекрасно  все  рассчитал. Идеальный
заложник!
     - Давай подведем итог, - предложил йеменец.  -  Через три дня я встречу
Аль Факира  на пристани в Маскате и  отвезу его на Аин  аз Зерга. Там  мы  с
тридцатью волками будем ждать  твоего  возвращения. Потом  я предложу Кабусу
сделку:  жизнь  и  свобода полковника Грина  в обмен  на полный  нейтралитет
вражеской   армии   и  английского  контингента.  Когда   две  армии   будут
парализованы,  я войду во  дворец, и  Кабус отречется в пользу  эмира  сеида
Шарифа ибн Касыма...
     Ад  Диб замолчал  и  прикрыл  глаза,  предвкушая  свой будущий  триумф.
Наблюдая за йеменцем,  До подумал, что наконец-то этот сумасшедший мечтатель
у него в руках. В Маскате у До есть Джин Локхарт и...
     -  Думаю, это действительно отличная мысль, - сказал До.  - Я полностью
согласен  с  тобой. К тому же  Аль Факир  может щедро  отблагодарить  такого
бедного авантюриста, как я.  В моих интересах постараться  успешно выполнить
предложенную  тобой  операцию.  Как  только  эмир  займет  трон  Омана,  мои
неприятности закончатся.
     Лицо  Ад  Диба  просияло,  его  глаза  загорелись  огнем,  а  пальцы  с
невероятно  длинными и загнутыми, как  когти, ногтями сомкнулись на рукоятке
кинжала.  Он  предвкушал свою  победу  и видел, как уже входит в Маскат,  не
встретив  ни малейшего сопротивления, и усаживает  нового  эмира на трон.  С
благословения Аллаха и Лондона!
     Сам  До  совершенно  по другому представлял  себе  дальнейшее  развитие
событий.  Однако  для  того, чтобы реализовать только что  созревший  в  его
голове план, необходимо было получить поддержку бородатого йеменца.
     -  Не  знаю, удастся  ли  мне  выполнить  эту задачу, - заговорил До. -
Сначала мне нужно осмотреть место,  потому что,  как ты сказал, этого inghzi
хорошо охраняют. В Джибути я действовал один,  но в Маскате  мне понадобится
помощь. Два человека. Не имеет значения кто именно. Кого ты мне дашь?
     Голос До оторвал мушира от его грез и вернул ему чувство реальности. Ад
Диб открыл другую банку пива и опорожнил ее.
     - Выбирай сам, - предложил он.
     До инстинктивно отказался. Если Ад Диб бросил ему наживку, он не клюнет
на нее.
     -  Я  плохо  знаю твоих волков.  Мне  нужны два  храбрых и  решительных
человека с быстрыми рефлексами.
     Ад Диб сдвинул брови и задумался.
     - Думаю, Башир подойдет, - наконец, сказал он.
     Мушир вдруг смутился, стал  нерешительным,  его  пальцы-когти  теребили
бороду.
     -  Может быть еще  этот сириец,  который  прибыл сюда вместе с тобой, -
добавил он. - Ты понимаешь, кого я имею ввиду... Тот,  которого я произвел в
лейтенанты... Этот  парень служил с тобой в  Курахийском Легионе...  Он тоже
имеет право испытать свой шанс, а!
     До очень обрадовался  тому,  что йеменец  сам  назвал Раввака,  но  его
радость омрачило некоторое  беспокойство, поскольку в этом то и  могла  быть
западня. Возможно,  Башир  получит приказ  присматривать  за  Хищниками  и в
случае чего помешать им...
     Когда До уже выходил из пещеры, Ад Диб окликнул его:
     - Кариб!
     - Да?
     - Amdulillah!
     "Да  поможет тебе  Аллах!" До  действительно  понадобится  его  помощь,
поскольку в то время, как Хищники отправятся в Маскат, Мулуд Анхаф останется
в лагере...

     Маскат  походил  на  огромный  куб,  составленный из кубов  поменьше, в
ослепительной  белизне  которого  отражались море и чистое  голубое небо.  В
порту выстроились арабские фелюги, грузовые суда, нефтяные танкеры. Из одних
трюмов выгружали рис, хлопок  и необходимые жителям ткани; в другие  грузили
выращенные   в   стране   цитрусовые,  гранаты,   финики,  завезенный   сюда
португальцами в  XVI  веке  виноград, сорту  которому  - мускату -  и обязан
Маскат своим названием.
     В трюмы  судов грузили жемчуг, вяленую и соленую рыбу, акульи плавники,
предназначенные  для  Индии  и  Китая, морские кубышки  zob-al-bahar,  очень
ценившиеся за внешний вид.
     На раскаленных до  бела палящим солнцем набережных голые по пояс докеры
в куфиях разгружали небольшое судно под голландским флагом.
     Сидевший в кафе за теплым пивом среди жужжащего роя  мух До наблюдал за
происходящим  в порту.  Вокруг него  дремали  несколько  человек,  посасывая
medaha.
     До также держал в  поле  зрения liwan, выходивший на улицу с  мечетью и
низкими  домами,  окна  которых  предохраняли  частые  деревянные решетки  -
mashrabiyas.
     Прибыв  два  дня назад  в  Маскат, До  сразу  же  определил очередность
дежурства для своих партнеров Раввака и Башира - высокого худощавого типа из
Аль Адида в Саудовской Аравии. Они по очереди  следили  за казармой-дворцом,
где жил полковник  Гордон Грин, изучали привычки британца  и охранявших  его
солдат.
     Пока Башир наблюдал за дворцом, До смог установить контакт с Локхартом.
Австралиец  и  американец  пришли к согласию по поводу  дальнейшего развития
операции. Локхарт одобрил план До и сообщил ему, что  он  "взял интервью"  у
Гордона   Грина   двумя  днями  раньше,   обратив  внимание   полковника  на
опубликованную в английской газете статью под названием "Борьба с восстанием
в Дофаре - Оман опасается открытия второго революционного фронта", в которой
излагались известные До события.
     Хотя в статье не говорилось ни об эмире-реваншисте,  ни об  Ад Дибе, До
понял, что о "подвигах" бородатого йеменца узнали далеко за пределами страны
и ему приписывали даже то, чего он не совершал.
     "Знает ли мушир об  этой статье?"  - подумал До. В стакан теплого  пива
залетела  муха,  намочив крылья  в  похожей на  сироп пене. По залу mokabaya
носился целый  рой  мух, которые десятками  оседали на свисавших  с  потолка
липких лентах.
     Вошел араб  в халате без рукавов, заказал kecher -  настойку из  корней
кофейного дерева с  имбирем. Жара была невыносимой.  Рубашка под вазрахом До
прилипла к телу.
     На  набережной  докеры выносили  с голландского  судна последние тюки с
хлопком. Под портиком  медленно прошли три человека и  приблизились к судну.
Самый высокий из них, которых шел впереди, был Ад Дибом, водрузившим на свой
крючковатый нос черные очки.
     Оставив  двоих  воинов  у  трапа, он  поднялся  на  борт.  Продолжавший
наблюдать  за  окрестностями  До  не заметил  ничего  необычного,  время шло
быстро. До не знал, стоит ли ему в случае чего вмешаться со своим "Люгером".
Ад  Диб не подозревал, что австралиец  мог издали присутствовать на  встрече
эмира.
     Йеменец вернулся в сопровождении невысокого старика с белой бородкой, в
белой джеллабе и белом тюрбане. В окружении двух воинов эмир Аль Факир вслед
за муширом  ступил на землю,  которую считал своей по  праву,  прошел  через
liwan и скрылся на улице.
     До нахмурился. Старик выглядел более мирным,  чем его маршал, и кого-то
напомнил Хищнику. До показалось, что он уже где-то встречал этого старца. Но
где? Он пожал плечами.
     Какое это имеет значение! Сейчас у До другие заботы, и он покинул кафе.
Настала его очередь сменить Башира у дворца полковника Грина.

     Патруль  проезжал каждую  ночь  в один и тот же час  по  этой зловонной
улице,  вонявшей тухлой рыбой. Патруль из  трех человек  - одного сержанта и
двух солдат. Они обычно останавливали "Ленд-Ровер" у стены, входили в tebjet
и через  какое-то время снова садились в джип.  Метров через триста  патруль
разворачивался на пустыре и ехал к центру города.
     Башир и Раввак сидели  на земле, укрывшись от  лунного  света за грудой
нечистот. До, прислонившись спиной к последней стене, контролировал улицу.
     Мощные фары "Ленд-Ровера" приближались. Джип затормозил, фары  погасли.
Его пассажиры  вошли в закрытый  дом. До оставил свой пост и присоединился к
партнерам.
     Зубы  Башира блеснули в лунном свете, пальцы  нервно  теребили  рукоять
кинжала. Стрелка  на  фосфоресцирующем циферблате часов отсчитывала секунды.
Наконец,  мотор  джипа  заурчал. Темноту  прорезал  свет  фар,  "Ленд-Ровер"
развернулся  на  пустыре и  остановился.  Водитель  переключил скорость, дал
задний ход.
     Волки ринулись вперед одновременно. Удивленные военные даже не подумали
взяться за револьверы или лежавшие на полу джипа автоматы.
     Башир занялся водителем и оглушил его ударом головы в лицо. Раввак взял
на себя  второго  солдата. До схватил  сержанта за форму  и выволок  его  из
"Ленд-Ровера". Рубящий удар в  затылок сломил всякое возможное сопротивление
и помешал жертве  кричать. До  ударил  еще  раз,  в  то же мгновение  Раввак
закончил  со своим солдатом, а Башир задушил противника, глаза  которого уже
вылезли из орбит, и посиневший язык вывалился изо рта.
     - Fissa! - поторопил До.
     Они  мигом раздели военных, разделись сами, надели  форму своих  жертв,
застегнули  кожаные ремни.  Новая одежда стесняла их,  так как они  не могли
выбрать  противников по росту  и телосложению.  До надел куфию сержанта и не
стал  связывать свою  жертву. Все  должно  произойти  достаточно  быстро,  и
оглушенный патруль вмешается, когда будет слишком поздно.
     До прыгнул в "Ленд-Ровер", заняв  место рядом с Равваком, Башир  сел за
руль. Австралиец взглянул на часы. Осталось несколько минут.
     - Fissa! Fissa! - торопил До.
     Башир рванул  с места,  партнеров  отбросило на  спинки  сидений.  Шины
скрипнули по  песку. "Ленд-Ровер"  промчался по улице и  выскочил на дорогу,
прокладывая себе путь через  плотную  толпу пронзительным гудением клаксона.
Быстрее... Действовать нужно очень быстро!
     Весь план основывался всего на нескольких  минутах.  До решил повторить
тактику, которая  оказалась  успешной в Джибути,  и воспользоваться молитвой
для  того, чтобы вместе  с  Равваком  проникнуть  во дворец-крепость Гордона
Грина.
     "Ленд-Ровер"  выехал на площадь как раз в  тот момент, когда над толпой
послышался гнусавый голос муэдзина. Башир до  отказа выжал педаль газа, джип
рванулся вперед и  на  скорости  въехал  в ворота  казармы.  Часовые  им  не
препятствовали.  В огромный внутренний двор здания отовсюду выбегали военные
и падали на колени  лицом  на северо-запад  в сторону  Мекки. Эше, последняя
вечерня молитва!
     Башир резко затормозил и выпрыгнул из джипа.
     - Yallah! -скомандовал До.
     Они  побежали к окружавшим двор аркам  и разделились. Теперь  каждый за
себя, у каждого своя часть работы. Пока путь был свободен, До  устремился  в
прохладную  тень портика. Все солдаты,  рядовые  и  офицеры, воздавали хвалу
Аллаху!  Ради  молитвы  они  покинули  кабинеты,  оружейные  комнаты,  общие
спальни. Все двери были открыты настежь.
     До  пересек первую  комнату, вошел в другую и столкнулся  с человеком в
мокрой от пота рубашке.
     - Эй! Achkai? - пролаял тип.
     До заметил его подозрительный взгляд.
     - Sidd bouzak! - ответил он и нанес 
     До  ударил  кончиками  пальцев  в  солнечное сплетение. Тип  захрипел и
рухнул на пол,  вероятно, замертво,  поскольку  австралиец не рассчитал силу
удара.  До поморщился.  Задушенный Баширом  солдат  из "Ленд-Ровера", теперь
этот... Трупов становилось все больше и больше. Бедняги умирали,  не зная за
что.
     До Беспощадный,  До Безжалостный не был  убийцей, но  он  играл в очень
опасную  игру.  Он   должен  был  проявить  твердость,  если  хотел  достичь
поставленной перед собой  цели. Ничего не поделаешь, раз кто-то  оказался на
его пути...
     До взял  жертву подмышки,  затолкал ее в  шкаф, запер  дверцу и положил
ключ в карман. Муэдзин продолжал монотонно читать молитву.
     До прошел по длинному  коридору мимо ряда кабинетов, пересек просторный
вестибюль,  отделявший  административную   часть   здания  от   жилой,   где
располагался сам хозяин полковник Грин.
     Наконец, До остановился и глубоко вдохнул,  чтобы унять биение сердца в
груди. За  дверью  опять  оказался  коридор  с  обитыми  пестрыми  обоями из
верблюжьей  шерсти  стенами. Проход  был  темным,  но  под  дощатой  панелью
пробивалась полоска света.
     До осторожно приблизился, приложил ухо к панели, различил какой-то шум.
Кто-то откашлялся,  до  него донесся  характерный  звук наливаемой  в стакан
жидкости. Вынув из кобуры служебный  револьвер сержанта, До повернул  ручку,
толкнул  дверь  и вошел.  Наливавший виски человек повернулся  и нахмурился,
увидев наставленный на него ствол.
     - Что все это значит? - по-арабски спросил он.
     Это  был  высокий, крепкий  и  широкоплечий  человек лет пятидесяти,  с
редкими усами на  опаленном солнцем  лице, с голубыми глазами  и  аккуратной
прической.  На нем были  рубашка  с  коротким  рукавом и  типично британские
смешные шорты до  колен.  В одной  руке  он держал  бутылку "Спей  Рояль", в
другой стакан.
     - Полковник Гордон Грин? - вежливо поинтересовался До.
     - Да, это я... Но кто тебе позволил войти?
     До оставил арабский и заговорил по-английски.
     - Пожалуйста, сядьте в это кресло.
     На лице офицера промелькнуло легкое удивление. Где этот человек в форме
из армии неграмотных бедуинов  мог так хорошо выучить  язык Шекспира? Тем не
менее,  он  подчинился  и  сел в  указанное  До глубокое кожаное кресло. Это
кресло, словно гигантская присоска, удерживала  тело полковника. До по опыту
знал, как трудно выбраться из такой уютной тюрьмы.
     - Что вам от меня нужно? - опять спросил Грин.
     До дружески улыбнулся, чтобы успокоить своего собеседника.  Он счел это
необходимым,  потому  что  его  двухнедельная  борода  не  внушала  никакого
доверия. К тому же, через открытое окно на сцене появился Раввак.
     Сириец    спрыгнул   на   устилавший   паркет   ковер,   закрыл   окно,
предусмотрительно вырвал  провода интерфона и сигнализации, не тронув только
телефон.  Гордон  Грин забеспокоился. Он  не  знал  этих двоих  грубиянов, а
фиолетовые зрачки До внушали ему страх.
     - Вот так! - сказал Раввак. - Мы пришли справиться о вашем здоровье.
     - Вы сошли с ума, - пробормотал англичанин.
     До покачал головой и возразил:
     -  Нисколько! Да, мы действуем  довольно дерзко...  Но  мы  не сошли  с
ума... Теперь,  когда  нам  удалось самое  трудное  - приблизиться  к вам  -
похищение полковника Грина становится пустой формальностью.
     Полковник молчал,  не  осмеливаясь  возразить, так  как знал, что До  в
чем-то прав.
     - Поскольку мы вооружены, а вы достаточно спокойный и разумный человек,
то в ваших интересах  подчиниться, - заговорил Раввак. - Вы пойдете с нами и
без глупостей. Вы даже любезно откроете нам путь.
     Грин флегматично отхлебнул виски.
     - А если я откажусь?
     Улыбка До стала жестокой.
     - Если вы откажитесь,  - заговорил он, - если вы захотите изображать из
себя  героя, английской  королеве  придется  назначить другого советника при
дворе Его Высочества султана Омана.
     - Понимаю, - согласился Грин.
     На этот раз  улыбнулся он. Его улыбка была  холодной и  безликой, как у
актеров на гастролях.
     - Кто вы?
     Нога  Раввака  покачивалась, словно  метроном.  Снаружи послышался  рев
самолета, стены задрожали. Несмотря на  то,  что  каждая  минута работала на
полковника, До согласился поговорить. В глубине души он желал только этого -
поговорить...
     - Полагаю, вы слышали об эмире  Аль Факире, претендующем на трон Омана,
и его мушире Ад Дибе?
     Голубые глаза Грина остались холодными, темный  цвет его лица нисколько
не изменился.
     - Ах, вот оно что! Коммандо мятежников, - констатировал он.
     - Как вам будет угодно.
     - Если я подчинюсь и пойду с вами, если открою вам путь... любезно, как
вы того требуете, что будет потом?
     - Ничего неприятного для вас.
     Очевидно,  ответ  До  не удовлетворил  полковника.  Он снова  отхлебнул
виски, и Раввак заметил, что  он  тоже хочет  пить. Сириец  подошел к Грину,
взял стоявшую у  ног  англичанина  бутылку, поискал глазами стакан. Не найдя
его, он вытер губы рукавом формы, хлебнул из голышка  и протянул бутылку До,
который жестом отказался.
     От  такой вульгарности Раввака лицо  полковника скривилось в брезгливую
гримасу. До показалось, что этот человек стал менее дружелюбен  к "родне", к
которой он отнес его и сирийца.
     Вдруг британский офицер протянул пустой стакана так, как он,  вероятно,
делал это перед своим адъютантом или  слугами. Раввак лукаво взглянул на До.
Сириец повернулся к Грину спиной и поставил бутылку "Спей Рояля" подальше от
офицера.
     - Сожалею! - процедил он сквозь зубы. - Мы по своей  воле завербовались
в армию Ад Диба, мы свободные люди... А не холуи вашего превосходительства.
     Полковник едва  сдержался,  бросил  в стену стакан, который разбился на
мелкие осколки, и сцепил покрытые белым пушком  пальцы на животе. В кабинете
была мертвая тишина, демонстрация силы накалила обстановку до предела. Время
все больше и больше работало  на Грина, и он это  знал.  Быть может, он ждал
своих офицеров!
     Полковник посмотрел в фиолетовые глаза  До, но отвел взгляд  и  прикрыл
веки.
     Побежденный англичанин постарался скрыть свое поражение.
     -  Давайте   подведем  итог!  -  предложил   он.  -  Вы  говорите,  что
принадлежите к банде Ад Диба и Аль Факира. Вы пришли сюда, чтобы  справиться
о моем здоровье, и требуете, чтобы я пошел с вами, открыл вам путь...
     - Совершенно верно!
     На  лице  Раввака  промелькнула  злобная  ухмылка.  Грин  посмотрел  на
сирийца, потом на До и снова уставился на к
     - И вы утверждаете, - продолжил Грин, - что если  я подчинюсь, со  мной
ничего  не случится. Я это понимаю,  но хотел бы узнать ваши намерения перед
тем, как принять решение.
     - Это зависит от вас, - ответил Раввак.
     - Но...
     - Зависит от вашего поведения.
     Грин усмехнулся, заскрежетав зубами.
     - Порочный круг, а! Мы выйдем отсюда?
     Раввак  сунул  руки  в  карманы,  сделал  два  шага   к  англичанину  и
остановился, расставив ноги.
     - Мы  выйдем, - подтвердил он. - К тому же, у нас есть в Либо, как
мы предлагаем, по-хорошему через дверь, либо...
     Сириец показал на окно и добавил:
     - Конечно, в этом случае вы будете... Скажем, без сознания...
     - Думаю, я предпочел бы последнее решение, - сказал Грин.
     Безупречный  английский  двух  солдат,  разговоры  вместо  того,  чтобы
действовать, отсутствие всякой жестокости, казалось, ободрили Гордона Грина.
Он   задавал   себе   вопросы  на  их  счет,  но  так   и  не   смог   найти
удовлетворительных ответов.
     - У вас значительное преимущество передо мной, - заговорил полковник. -
Вы знаете, что со мной будет, как только я окажусь в руках Ад Диба.
     До снова дружески улыбнулся ему.
     -  Вы правы, полковник! Мы знаем это. Что касается приказа, он  сказал:
"Привезите его  живым!" Потом...  Видите, я - добрый малый... Потом, Ад  Диб
потребует за вас выкуп.
     - Выкуп!  Ваш мушир сошел  с ума!  -  воскликнул Грин. - Он думает, что
британское правительство забеспокоится о такой пешке, как я... Чушь!
     - А кто сказал о британском правительстве? Выкуп предъявят султану.
     Полковник заморгал.
     - Султану! Вам известна сумма выкупа? - спросил Грин.
     - Да! За вашу жизнь он  потребует полный нейтралитет армии и британских
подразделений в Маскате.
     - Я не понимаю.
     - Это  так, полковник! Султан не станет рисковать дружбой с Лондоном...
Он  примет... недельное перемирие. Этого времени будет достаточно  для того,
чтобы люди Ад Диба  расположились здесь.  Потом все произойдет очень быстро.
Ад Диб войдет во дворец, потребует отречения султана Кабуса. Его заменит Аль
Факир, и воцарится порядок.
     Полковник удивленно приподнял брови, наморщил лоб.
     -  Безумие!  - вскричал  он, выйдя из своего невозмутимого состояния. -
Безумие! Оман не продается! Кабус проконсультируется с Лондоном, и Лондон не
продаст эту страну, даже за мою жизнь.
     - Вы так думаете?
     - Но это же очевидно! Ваш Ад Диб тешит себя иллюзиями.
     - Пусть тешит, - согласился До.
     Грин удивился тону  голоса Хищника.  Полковник посмотрел на Раввака, на
До, заметил револьверы, которые они убрали в кобуру.
     - Что вы  имеете  в виду? - не понял он. - Вы оба готовы оставить этого
бандита?
     Раввак усмехнулся, показав при этом свои безупречно белые зубы.
     - Чтобы кого-то оставить, сначала нужно поверить ему, быть в числе  его
преданных сторонников, - сказал он.
     Грин ничего не понимал. Заговорил До:
     -  Раз  мы пришли сюда  вас  похитить  и  сказали  вам  об  Ад Дибе, вы
действительно считаете, что мы на его стороне?
     - Поставьте себя на мое место! - возразил полковник.
     Он удивленно развел руками, отказываясь что-либо понимать.
     - Вы ошиблись, - возразил До.  - Признаю, обстоятельства против нас, но
вы должны знать, что у Ад Диба одни наемники... И не все преданны ему...
     - Понимаю, - перебил полковник. - Во сколько вы себя оцениваете?
     До отрицательно покачал головой.
     - Вы опять ошиблись, полковник. Я и мой друг  решили помешать Ад Дибу и
Аль Факиру... Нам нужна только ваша помощь.
     Кирпичный цвет лица полковника стал фиолетовым.
     - Вы из IS? - поинтересовался он.
     Для  британского  офицера   речь  могла  идти  только  об  Intelligence
Service...
     - Нет! - ответил До.
     - А! Тогда ЦРУ?
     - Неважно!
     Раввак подошел к телефону и набрал н
     - Я звоню в Шейх Отель, - сообщил он. - Вы знаете Джина Локхарта?
     - Журналиста! Да, я принимал его у себя!
     - Отлично! Вы поговорите с ним. Назовите ему два имени - Кариб и Нахад.
Он подтвердит вам, кто мы...
     - Потом вы соберете  офицеров, - добавил До.  - Теперь надо действовать
быстро. Мы потеряли много времени!

     Ясное небо  было усеяно звездами. Сидевший за рулем "Ленд-Ровера" Башир
напевал дикую, как  аравийские пески, мелодию.  Башир был  счастлив!  Долгое
ожидание в  темном  углу  внутреннего  двора маскатской крепости  увенчалось
успехом.  Увидев  своих партнеров под арками  в  компании полковника Гордона
Грина, он прыгнул за руль джипа и подогнал машину.
     Раввак сел рядом с ним, Грин  и До  сзади. Они беспрепятственно выехали
из  казармы, проехали через город, и теперь  Башир вел "Ленд-Ровер" к оазису
Аин аз Зерга. Он перестал петь и показал рукой темную линию на горизонте.
     - Приехали! - весело крикнул Башир и надавил на газ.
     Пассажиров отбросило на спинки сидений. Темная полоса и пальмовая  роща
приближались,  Башир затормозил. В вырытой в песке  яме он заметил  бедуина,
джеллаба которого полностью сливалась с окружающим пейзажем.
     - At Ta'lab удалось! - заорал Б - Мы привезли conwaja nousrani.
     Где-то  завыл  шакал. Бедуин поднялся, сложил  ладони  у  рта  и  подал
сигнал. Башир тронулся с места, "Ленд-Ровер" въехал на оазис.
     От  дерева  к дереву двигались тени. Зажглись смоляные факелы. Заблеяли
разбуженные  шумом козы, заревели  верблюды.  В  свете факелов  поблескивала
оружейная сталь.
     Полковник Гордон Грин вышел из джипа. Он выглядел смешно в своих шортах
до колен  и плоской  фуражке  на  круглом черепе. Бедуины с волчьими глазами
пропустили группу вперед и сомкнулись позади них. Один из воинов усмехнулся.
     - Вам повезло, что Башир заорал и Саад узнал его. Из-за ваших тряпок мы
могли бы встретить вас свинцом.
     До  улыбнулся. Из этих слов он  понял,  что Ад Диб  не счел необходимым
устраивать засады по всему периметру  оазиса. Послышался  крик ночной птицы,
запели насекомые.
     В  роще  по  соседству   с  глинобитными  лачугами,  крытых  пальмовыми
листьями,  стояли  простые  палатки из верблюжьей  и  козьей шкуры. Отблески
пламени непомерно удлинили тени.
     От высокого,  по сравнению с остальными хибарами, дома с глухой стеной,
вход в  который скрывала  вышитая хлопчатая занавеска, отделился  силуэт  Ад
Диба.  Из-за  оптического эффекта,  его  борода  и  усы  приняли  гигантские
размеры, в  освещенном факелами  лице  было  что-то демоническое. Он стоял в
своей излюбленно позе, подбоченившись и широко расставив ноги.
     Можно  было  бы  сказать  призрак  из китайского театра теней  в дымном
пламени факелов.
     Они  приблизились  к нему. Башир  шел  впереди, Грин в  центре.  Взгляд
йеменца  из-под  кустистых  бровей  задержался  на  До.  Сейчас   его  глаза
показались австралийцу не такими гипнотическими, как прежде.
     Стоявший,  словно статуя, мушир невозмутимо и пренебрежительно осмотрел
полковника Грина.
     -  Итак,  вот  один  из  представителей  прогнившего  империализма,   -
высокопарно произнес он по-арабски.
     Обступившие   главаря  бедуины   ответили   одобрительными  возгласами.
Британцу это не понравилось.
     - Избавьте меня от  вашего  жаргона! -  по-английски сказал он. -  Ваши
шакалы были достаточно хитры и дерзки, чтобы добраться до меня. Не знаю, как
им это удалось, но, судя по форме, боюсь, они убили  троих  солдат оманского
султана.
     Ухмылка Раввак подтвердила предположения  Грина. Горящие глаза  Ад Диба
на  мгновение  скрылись  под  опущенными  веками,  на  его  губах  выступила
зеленоватая слюна от кхата.
     - Вижу, что вы понимаете арабский, - снова заговорил он по-английски. -
Добро  пожаловать, полковник,  на этот оазис, частицу освобожденной оманской
земли.
     Очевидно, признание в понимании английского входило в его планы.
     - Вы говорите "добро пожаловать"  человеку, который ваш  пленник,  а не
гость,  -  холодно  возразил  Грин. -  И  который считает, что положение  не
позволяет вам  оскорблять его. Империализм, который вы так  клеймите, все же
позволил нищему населению  этих регионов  жить в  мире и предохраняет его от
подобных вам мерзавцев.
     Воины ждали приказов главаря, и До подумал, что йеменец напрасно выбрал
для  разговора английский,  который  они не  понимали.  Наступившую гнетущую
тишину  нарушили  пронзительные  звуки  r'beb,  в  небе  над  Аин  аз  Зерга
послышался  глухой  рев  двух  самолетов.  До  воздержался  от  того,  чтобы
взглянуть вверх, и стал ждать реакцию Ад Диба, который сделал шаг  в сторону
и подбородком показал на вход в хижину.
     - Б.. Нахад... я доволен вами... -  сказал он.  - А ты, At Ta'lab,
зайди.
     До бесцеремонно толкнул Грина вперед, почувствовал затылком прерывистое
дыхание йеменца. Глинобитная хижина была заставлена ящиками. В углу, в печке
над раскаленными углями кипел чайник. Воняющую мочой, пометом, жареным луком
и потом комнату освещали масляные лампы и факелы на стенах
     Потолок из деревянных планок коптил плотный черный дым.  Ад Диб встал в
свою любимую позу и заговорил:
     -  Я рад, полковник  Грин, что моему  другу  полковнику  Карибу удалось
захватить вас в  вашей  крепости в  Маскате,  поскольку  для меня вы  важная
пешка, которой я собираюсь пойти.
     Он говорил о пешке точно так же, как британец несколько часов назад. Он
говорил, как шахматист,  и  До подумал, что, в конце  концов, кому-то из них
двоих  поставят мат. В небе снова пролетели самолеты. Глиняные  стены хижины
задрожали, и Ад Диб нахмурился, продолжая жевать свой кхат.
     - Англичане? - поинтересовался он.
     На темном лице полковника появилась торжествующая улыбка.
     - А кто  по вашему это  может  быть? - ответил он. -  Мое отсутствие  в
Маскате  заметили. Должно  быть,  обнаружили трупы  убитых  вашими  шакалами
солдат. Мои... подчиненные все поняли, и меня ищут.
     Темные глаза Ад Диба загорелись огнем, и До поспешил вмешаться:
     - Как они могут найти нас здесь? Они должны полагать, что мы скрылись в
Джебель аль А
     Грин поморщился, превосходно играя свою роль. Ад Диб успокоился.
     - Угу! -  согласился он. - Верно! Джебель аль Ахдар! Видите, полковник,
у вас нет другого  выхода, кроме как сообщить мне частоту, на которой я могу
связаться с вашими... подчиненными.
     Ад Диб был  так  уверен в  себе,  что буквально  раздавил  британца под
тяжестью своего взгляда. Тем не менее, полковник отказался.
     - Что! - вскричал он. - Частоту... Зачем? Зачем она вам?
     - Это вас не касается.
     -  По  радио  мы  сообщим вашим друзьям,  что с  вами  все  в  порядке,
полковник,  - опять  вмешался  До. -  Вы - заложник,  и мы хотим  предложить
Маскату сделку.  Сделку,  которая  позволит избежать  бессмысленной войны  и
сохранить интересы Великобритании в Омане.
     Ад Диб  с  таким гневом  посмотрел на  До, будто ударил  его  кулаком в
печень. Хищник не придал этому значения и невозмутимо продолжил:
     - Если вы откажетесь,  полковник, мы все равно  добьемся  своего. У нас
есть здесь шприцы и несколько ампул с сывороткой правды.
     Гнев оставил Ад Диба, мушир по достоинству оценил выдумку Хищника. Грин
глубоко вздохнул.
     - Ладно! - сдался он.
     Ад Диб записал  частоту на клочке  бумаге, потом позвал своих "волков".
Башир с двумя воинами увели офицера. До остался наедине  с муширом, который,
наконец, расслабился.
     -  Ты был великолепен! - воскликнул йеменец. - Теперь я понимаю, почему
тебя прозвали At Ta'lab.  Ты  настоящая лиса. Когда  правящая Оманом  собака
отречется,  и  Шариф  ибн Касым  аль Омейя Абдер-Рахман займет  его место на
троне, ты станешь wali. Обещаю!

     Wali! Губернатор!
     Если  бы ситуация была менее напряженной,  До  рассмеялся бы, но он был
очень  обеспокоен.  Растянувшись  на  ангаребе  в  палатке из козьей  шкуры,
австралиец  молча курил сигарету за  сигаретой, не желая  даже  перекинуться
парой слов с Равваком, который лежал на другой кровати рядом с До.
     Снаружи  царило  спокойствие.  Было пять часов утра,  скрипач продолжал
играть, а насекомые аккомпанировать его  мелодии. Огни погасли.  Зато огни в
Руб-эль-Хали, в Шурахе,  должны  были  привлечь к себе  самолеты Special Air
Forces, как фонари ночных мотыльков.
     Вероятно, десантники  уже давно начали  действовать, выполняя операцию,
быстро подготовленную Грином с двумя коллегами перед его отбытием из Маската
в компании Хищников. Решительная операция, которая проводилась на территории
Саудовской  Аравии. Вторая  часть плана  скоро  войдет в свою решающую фазу.
Оазис Аин аз Зерга  должен быть захвачен подошедшими из Маската войсками. Ад
Диб не мог предполагать полного окружения, но До все же нервничал.
     Раввак тоже  был  обеспокоен  и с невероятной быстротой тушил  в  песке
окурки. Скрипач  продолжал  играть, время  от времени слышались приглушенные
голоса   проходившего  мимо  патруля.  До  подумал  о  Грине.  Полковник   в
глинобитной  хижине,  наверное,  так  же,  как они,  прислушивался к  ночным
звукам.
     Козья  шкура  между  двумя  ангаребами  заколыхалась.  Раввак  бесшумно
поднялся  и  направил  на это место револ  Кто-то  отвязал  от  колышка
растяжку палатки.
     В образовавшейся дыре появилась чья-то рука, потом голова. Мулуд  Анхаф
вполз в палатку и приложил к губам указательный палец.
     - Убери пушку! - прошептал он по-арабски. - Я пришел как друг!
     Раввак опустил револ
     - Да, как друг, потому что не могу поступить иначе, - добавил  Анхаф. -
Вы сильнее меня, поскольку  кое-что знаете. Раз вы ничего не сказали муширу,
я решил довериться вам... Полностью довериться.
     Он присел между ангаребами и спросил:
     - Что Ад Диб собирается делать с полковником?
     - Не знаю!  -  ответил  До. -  Он  просил  меня похитить англичанина  в
Маскате, я подчинился.
     Лицо египтянина расплылось в улыбке.
     - Подчинился, как робот, да? - с сарказмом произнес он.  -  Это удивило
бы меня, Кариб. В какую игру вы оба играете?
     - Это тебя не касается! - проворчал Раввак.
     Анхаф опять улыбнулся и успокаивающе поднял руку.
     - Я предложил вам деньги, и  вы отказались.  Это доказывает, что  вы не
из-за денег связались с этим йеменцем. Вы умные, храбрые и отчаянные  парни.
Башир  рассказал мне, как вы похитили полковника из его  крепости. Настоящий
подвиг...  Думаю, ваши  способности  могли бы  использовать лучше  в  другом
месте.
     - В  общем,  ты предлагаешь нам поменять хозяина... -  с улыбкой сказал
До.
     - Почему бы и нет? - ответил Анхаф. - Поменять его на человека, который
действительно заплатит вам по заслугам... а не будет только обещать.
     Египтянин показал пальцем на До.
     - Ад Диб  произвел  тебя в полковники.  Что это  значит? Какое  у  тебя
жалованье? Он даже не представил тебя своему эмиру... Аль Ф.. Полоумный
старик,  который, войдя в дом,  только  и знает что молиться. Все, на что он
способен...
     До закурил  другую  сигарету.  Молчание хищников  ободрило Анхафа, и он
продолжал  настаивать  на  своем.  Как  все   арабы,  он  верил  в  силу   и
убедительность слов и думал, что его собеседники колебались.
     - Значит,  ты предлагаешь  нам в качестве  патрона  Садата?  -  спросил
Раввак.
     - Нет. Не Садата... Ливийца Кадафи.
     Наконец-то маска  была сброшена. До предполагал,  что Анхаф -  ливиец и
работал на единственного главу арабского государства, который был не  уверен
в султане Кабусе. Миссия по сбору информации, чтобы определить его мнение...
Кого поддержать? Кабуса или Аль Факира?
     До предполагал также, что если Анхаф пришел  к ним в палатку, то не для
того,  чтобы назвать имя человека, на которого  он работал.  А времени  было
мало... Оманские солдаты могли начать действовать с минуты на минуту...
     -  Кадафи, да! - заговорил До. - Действительно, он богат... У него есть
нефть...  Что  касается меня,  я  всегда считал,  что  всегда прав тот,  кто
сильнее.
     - А ты? - Анхаф повернулся к Равваку.
     - Куда Кариб, туда и я, - ответил сириец.
     Анхаф  задышал  свободнее, он  выиграл.  Ливиец  взял  предложенную  До
сигарету, закурил и выпустил облако дыма.
     - Это все, что ты хотел? - спросил До.
     - Нет, конечно!... Наш союз... мог бы принести выгоду немедленно.
     - Значит, ты был уверен в нашем согласии?
     - Да. Вы совсем не похожи на шакалов Ад Диба, - чистосердечно признался
Анхаф. - Вы настоящие парни!
     - Что  же ты задумал,  что  может сейчас принести нам  выгоду? -  глаза
Раввака заблестели от любопытства.
     Анхаф затянулся сигаретой.
     - Мы  втроем войдем  в  хибару эмира,  уберем часовых  и  захватим  Аль
Факира, - ответил Анхаф.
     До слегка втянул голову в плечи. Опять киднепинг! Он  предполагал такое
развитие событий, но думал, что ливиец имел в виду полковника Грина.
     - Если вы согласны, я предупрежу Триполи, - продолжил Анхаф. - Максимум
через  два часа здесь будет вертолет. Тогда мы начнем  действовать, и курс -
на Ливию...
     До задумался. Два часа! Согласиться на операцию Анхафа ни к чему его не
обязывало. Через  два часа все должно быть закончено. Очень жаль! До  мог бы
попробовать совершить третье  похищение. Савад с его американцем,  Ад Диб  и
полковник Грин, Анхаф и Аль Факир - цепная реакция!
     - Inch'Allah! - сказал До. - Вызывай такси, Мулуд!
     Ливиец  встал  на четвереньки  и  быстро  выполз  из  палатки.  Скрипка
смолкла, утомленные насекомые заснули. В гнетущей  тишине  слышалось  только
пение ночной птицы. До взглянул на часы. 5.35...
     Раввак поежился от холода, надел куртку  и закурил другую  сигарету. От
курева язык До  распух, во рту было сухо. Он встал с ангареба, откинул полог
палатки и вышел подышать свежим воздухом.
     В нескольких метрах  от  него бедуин справлял естественную  надобность.
Огни  погасли.  В  золе  еще  тлели  угли,  повсюду  спали  воины  Ад  Диба,
закутавшись  в  покрывала.  В высоком  доме, где находился  сам Ад Диб, было
темно.  Хижину с Гордоном Грином  охранял один воин.  Прислонившись спиной к
стене, он спал в обнимку с ружьем.
     Луна скрылась за огромным облаком.
     До посмотрел  вверх, на еще видимые редкие звезды, и сердце в его груди
забилось чаще.
     В  небе появилась светящаяся  линия,  которая  через  несколько  секунд
осветила оазис ярким  светом. Взорвалась  вторая  ракета, третья, четвертая.
Зеленая... красная... желтая... красная... красная...
     Необыкновенный фейерверк!
     Бедуины   пронзительно  закричали,  стали   будить   спящих.  Раздались
автоматные  очереди. До побежал к  Ад Дибу.  Проснувшийся  йеменец торопливо
надевал свои штаны с карманами на бедрах.
     - На нас напали, - сообщил До. - Я жду распоряжений.
     Бородач едва взглянул на До сонными глазами.
     - Не понимаю, - добавил До. - Почему часовые не дали тревогу?
     Ад  Диб  что-то  пробормотал,  надел на  бритый  череп  куфию,  схватил
пистолет-пулемет  и  резко передернул  за На  порог другого  дома вышел
старик, которого Ад Диб встретил в Маскате. Эмир перебирал исламские четки.
     "Он умеет только молиться",- сказал Мулуд Анхаф.
     На  юге  началась перестрелка.  Рвались гранаты,  слышались  автоматные
очереди. Казалось, мушир колебался, не понимая, что происходит.
     - .. полковник...  - промямли он. - Нужно  спасти   Сохранить
заложника.
     Появился Раввак. Его лицо было вымазано смесью воды с песком и золой.
     - Займись  эмиром,  Нахад!  -  приказал  ему  До. - Отвечаешь  за  него
головой!
     Ад Диб все еще витал в облаках под действием кхата.
     -  Нужно...  - бормотал он, - прорваться... с  эмиром и  полковником...
"Ленд-Роверы"...
     - Согласен! - ответил До. - Я иду за Грином.
     Над  пальмовой  рощей  висели  осветительные  ракеты,   на  которые  не
скупились  оманские  солдаты.  Повсюду  бежали  воины. Трое  из  них  тащили
крупнокалиберный пулемет.
     До снова забеспокоился. Где Анхаф?  Возможно,  он решил воспользоваться
этим хаосом и захватить старика Аль Факира!
     До  побежал к  тюрьме  полковника. Охранявший  хижину бедуин валялся на
земле с перерезанным горлом. Работа профессионала. Хижина была пустой. Грину
удалось  освободиться, но он  рисковал,  если решил присоединиться  к  своим
людям из Омана.
     Очереди  слышались все ближе и ближе. Ад Диб удерживал  оазис только  с
тридцатью воинами под командованием Али ибн Юсефа, а регулярные войска Омана
штурмовали  Аин  аз Зерга с численным перевесом в двести  человек,  согласно
инструкциям Грина.
     Среди выстрелов и  взрывов  До узнал  голос мушира.  "Ленд-Роверы"!  Он
говорил  о "Ленд-Роверах"... Три джипа, и еще один, который Башир привел  из
Маската!
     До бросился  туда. Пальмовую рощу осветила кровавыми  отблесками другая
ракета. "Ленд-Роверы"  были там, вокруг них  суетились люди. Раввак,  Анхаф,
Аль Факир, Грин...
     Ливиец вскинул  автомат  и  нажал  на  спуск.  До упал  на  землю, пули
просвистели над ним.
     - Ты сошел с ума! - заорал Раввак. - Это Кариб!
     -  Откуда я мог знать? -  возбужденно ответил Анхаф. - Отличная работа!
Полковник и эмир у нас. Мы прорвемся.
     Взгляд полковника встретился с взглядом фиолетовых  зрачков До. Значит,
это ливиец перерезал горло бедуину, пока Раввак занимался стариком!
     - Бесполезно! - возразил До. - Мы сдаемся! Так будет благоразумнее!
     - Сдаться! Никогда!
     Анхаф  поднял  автомат, но  Раввак  опередил  его. На  затылок  ливийца
обрушилась рукоятка "Токарева", и он рухнул на  песок.  Грин взял Аль Факира
за руку и толкнул его к "Ленд-Роверу".  Трясущийся  от страха  старик нервно
перебирал бусинки четок, которые не выпускал из рук.
     - Вонючие псы! - заорал Ад Диб.
     Они   остановились.  Бородач  шел  к   ним,   держа   их   на   прицеле
пистолета-пулемета.
     -  Ублюдки!  - пролаял  йеменец. - Вы предали меня! At Ta'lab! Сволочь!
Отпустите эмира!
     Полковник подчинился. Старик  мелкими шажками засеменил к муширу. Вдруг
Анхаф  поднялся  и ринулся вперед. Короткая очередь Ад Диба скосила его, что
позволило До и Равваку упасть на землю. Их револьверы ответили одновременно.
     Высокий  йеменец  выронил оружие,  схватился  крючковатыми пальцами  за
грудь, за живот и рухнул напротив Мулуда Анхафа.
     Вокруг  оманские солдаты  занимали оазис.  Полковнику салютовал молодой
лейтенант и что-то шепнул ему на ухо.
     -  Десантники  почистили  лагерь в  Руб-эль-Хали,  -  сообщил  Грин.  -
Благодаря вам  нам  удалось уничтожить  это  гнездо, но теперь  у нас  будет
дипломатический инцидент с Саудовской Аравией...
     Он положил руку на  плечо Шарифу ибн Касыму аль Омейя Абдер-Рахману,  и
побежденный эмир поплелся к "Ленд-Роверу". В небо взмыла последняя ракета.
     До глубоко вздохнул. Только  теперь он подумал  о том, что распоряжения
Хока не касались ликвидации мятежа, и он с Равваком не последовали данным им
в Сиднее советам и превысили свои полномочия...

     Впереди До шел сомалиец в короткой fouta, от земли поднимался пар, хотя
несколько часов  назад на Джибути опустилась  ночь,  укрыв  своей тенью арки
площади Менелик. С моря дул теплый бриз.
     До  быстро прошел по узким  улицам квартала, где находилась Таверна Али
Бабы. Он был в плохом настроении, поскольку со смертью  эмира Аль Факира и с
ликвидацией банды Ад Диба в Омане миссия не закончилась.
     Старик с  криком выпрыгнул  из "Ленд-Ровера", который вез его с  Аин аз
Зерга  в  Маскат.  Водитель затормозил  слишком  поздно,  и  эмир  погиб под
колесами джипа.
     Хищникам   следовало  бы  вернуться  в  Сидней   и  предоставить   Хоку
возможность уладить дело между Лондоном и Маскатом. Однако До убедил Раввака
идти до конца. Австралиец был уверен в своих выводах: Аль  Факир  всего лишь
пешка в руках  человека, которого До хорошо знал.  И за этим человеком стоял
кто-то  другой.  Нужно  было  вырвать  у  него  признания,  чтобы  поставить
последнюю точку в деле.
     Едва  вернувшись  в  Джибути,  трио  Локхарт-Раввак-Доерти  разработало
решающую часть плана и решило воспользоваться эффектом неожиданности.
     Память  До была превосходной, он без труда  нашел дверь. До поднялся по
лестнице,  пройдя  по пути,  по  которому  он  шел  с  Маликой,  в  обратном
направлении,  осторожно  передвигая  ноги,   чтобы  деревянные   ступени  не
скрипнули.
     Перед  низкой  дверью  наверху  До  сосредоточился,  взялся  за  ручку,
подозрительно глянул на лестничную площадку. Если Савада здесь нет, придется
ждать. Покашливание за дверью успокоило До, и он вошел.
     Толстяк сириец  сидел за  столом, как при их первой встрече. На нем был
все тот же каштановый костюм  в белую полоску. Он провел рукой  по ухоженным
косметикой  волосам, на безымянном  пальце сверкнул рубин. Узнав  До, сириец
заморгал своими шаровидными глазами и хрипло заговорил:
     - Кариб! Я думал ты...
     - В Руб-эль-Хали, - перебил До. - Я оттуда. Там настоящий ад.
     Хозяин таверны нахмурился.
     - Не знал, что ты должен был придти.
     - Вчера я сам этого не знал. Все произошло так быстро!
     До сел в кресло, закурил сигарету.
     - Тебя прислал Ад Диб? - спросил Савад.
     - А кто, по-твоему?  Миссия в Джибути. Которая касается тебя, и которая
тебе не понравится...
     Толстяк  сириец  вздрогнул.  Тон голоса До  ему  не  понравился,  слова
понравились еще меньше. Его лицо стало пепельного цвета.
     - Что ты хочешь этим сказать? - пробормотал он.
     До жестом остановил сирийца.
     - Плохо там дело. На нас сбросили бомбы с напалмом.
     Савад побледнел,  как мертвец. Он понял. Вероятно,  До здесь  для того,
чтобы обвинить его в предательстве.
     - Ну и что!  - вскричал он.  - Какое я имею к этому отношение? Конечно,
вы сразу  решили,  что  это  я продал  оманскому  султану  месторасположение
лагеря?
     До  утвердительно  кивнул. Рубин  сирийца рисовал  в воздухе  искристые
арабески.
     - Но это глупо! - заорал  Савад. -  Совершенно  глупо и смешно. Летчики
тоже знают координаты лагеря.
     - Верно! - согласился  До.  - Но прежде чем спросить у них, я жду твоих
оправданий.
     - Каких оправданий! Я не могу! Придется поверить мне на слово!
     До усмехнулся.
     - Слишком просто, мужик! Ад Дибу нужны доказательства, а не слова!
     Савад вдруг исчез под столом и заорал:
     - Махмуд!
     Дверь  резко  открылась. Вошел широкоплечий полуголый  карлик  с бритым
черепом и  кошмарным  лицом без носа  и  подбородка, который держал в  своих
детских ручонках пистолет-пулемет. До медленно повернул голову и посмотрел в
свинячьи глазки Махмуда. Позади монстра появился Раввак.
     Рукоятка "Токарева" размозжила ему  череп, и карлик со стоном рухнул на
пол. Раввак закрыл дверь,  Савад  вылез из-под стола. Происходящее ошеломило
его.
     -  Мне  кажется, ты  считал  меня  особенным  парнем,  Савад,  -  мягко
проговорил До. - Как ты мог подумать, что я забыл про Махмуда и приду к тебе
один. Надеюсь, ты узнаешь Нахада... Видишь, мы помирились.
     Сириец с трудом глотнул.
     - Уверяю тебя, я не предавал Ад Диба, - выдавил он из себя.
     До рассмеялся.
     -  Мы верим тебе, старик. Ад Диб не посылал нас к  тебе. Аль Факир и Ад
Диб мертвы...
     Подбородок хозяина таверны задрожал.  После того, как Махмуда вывели из
игры, он растерялся и не знал, как быть. Теперь он узнал о трагическом конце
тех, на кого работал. Шаровидные желтоватые глаза сирийца, казалось, вылезли
из орбит.
     -  Их предал  я,  - добавил До.  - Длинная история, Савад, которую я не
хочу тебе  рассказывать. Знай только, что мы с Нахадом прибыли в Джибути для
того, чтобы положить конец твоей торговле.
     - Вы убьете меня? - испуганно спросил хозяин таверны.
     - Мне кажется это неизбежным, если только...
     Бледное  от ужаса  лицо  сирийца слегка  порозовело, к  нему  вернулась
надежда.
     - Если только... - произнес он.
     На лбу у него выступили крупные капли пота.
     - Если только ты по-хорошему не выдашь нам твоего патрона.
     - Но... патрон... это... это был Аль Ф
     До медленно поднялся, взял со стола телефонный справочник, полистал его
и показал сирийцу имя.
     - Патрон вот этот человек, - сказал он.
     Савад икнул.
     - Раз ты его знаешь...
     -  Ты позвонишь ему  и  назначишь встречу, на которую он  придет  один.
Понял?
     Толстяк сириец  опять заикал.  Раввак набрал  номер и  протянул  трубку
Саваду...

     До  терпеливо  ждал  за пирамидой ящиков. Пустынные в  этот  ночной час
набережные  были  слабо  освещены тусклым  светом  фонарей. Над зеленоватыми
волнами, над арабскими фелюгами  и  заругами со свернутыми  парусами  парили
чайки.
     Раввак спрятался за корзинами с финиками в десяти метрах от До. Хищники
не спускали глаз со стоявшего  в тени  Джамиля Савада. Сириец нервно теребил
отвороты своего  каштанового  костюма. Он знал, что его враги  поблизости  и
малейший подозрительный  жест грозил  ему  смертью. Сириец играл роль  козы,
которую используют охотники для того, чтобы привлечь тигра.
     Набережную  осветил свет  фар, послышался  шум мотора,  потом опять все
стихло. Хлопнула дверца.  Вышедший из машины человек  не почуял западню.  Он
был  коренастым,  высоким  и приехал  один. Между  ним и сирийцем  завязался
разг
     До напрягся.  Он  был  слишком далеко, а Савад  говорил  очень  тихо, и
австралиец не мог расслышать его слова. Если хозяин таверны выдаст Хищников,
им придется открыть огонь, что помешает задать заготовленные вопросы. Однако
Савад играл хорошо.
     Он  показал  собеседнику  cabin-cruiser -  катер,  на  котором  их ждал
Локхарт.  Неизвестный  пожал  плечами  и  направился туда. Савад  облегченно
вздохнул.
     До  и  Раввак  ринулись  вперед и  прыгнули  в  катер, отрезав  пути  к
отступлению.  В тусклом  свете  лампочки  в  кабине поблескивали  белобрысая
шевелюра Локхарта, шрам на лбу неизвестного, тянущийся от правой брови к его
пепельным постриженным бобриком волосам.
     Раввак завел мотор и взял курс в открытое море.
     - Рад снова видеть вас, Глен Ф. Диккинсон, - сказал До.
     В металлическом взгляде американца сверкнула молния.
     -  Конечно,  вы не узнаете меня, - снова заговорил До. - У вас  не было
времени  рассмотреть меня  при нашей последней встрече. Это я вывел вас игры
для Джамиля Савада.
     Диккинсон покачал головой.
     -  Вы действительно  очень сильны, старина! Вы похитили меня  во второй
раз.
     Раввак заглушил мотор и вошел в кабину, но американец смотрел только на
До, будто Хищников и Савада для него не существовало.
     - Я похитил вас впервые, - возразил До.- Той ночью вы подставили  меня.
Савад  хотел испытать,  на  что я способен,  и предложил мне этот киднепинг.
Успех доказал вам мою храбрость, поскольку вы заодно с Савадом.
     - Что все это значит? - возмутился Диккинсон.
     - Давайте будем серьезны! Савад, ваш  конкурент в торговле оружием,  не
мог задержать  вас на несколько часов или на несколько дней... Когда в ваших
руках оказывается опасный соперник, его не отпускают просто так.
     Этот  аргумент  подействовал  на Диккинсона.  Шрам  на  лбу  американца
порозовел,  он буквально  пробуравил  Савада  насквозь  своим  металлическим
взглядом.
     -  Савад не  виновен  в  этой тактической ошибке, - продолжал  До. - Он
здесь ни причем. Для него я был готов на все, даже убить человека. Я  прибыл
в  Джибути только  за тем, чтобы завербоваться в  войско Ад Диба.  Мне нужно
было узнать, кто за ним стоит.
     Диккинсон молчал. Ему вдруг стало нехорошо, и он втянул голову в плечи.
     -  Я  с самого начала  думал,  что  Аль Факира и Ад  Диба финансировала
какая-нибудь крупная  организация. Очевидно, проще  всего было предположить,
что  они достаточно богаты для того, чтобы обеспечить себя самим. Достаточно
богаты или достаточно сильны, чтобы найти средства. К несчастью, проникнув к
вам в гараж, чтобы похитить вас, я заметил в вашем саду, Диккинсон, старика,
который молился...  Этого старика  я потом снова увидел в Маскате. Его звали
Шариф ибн Касым Аль Ф
     -  Ну  и что!  - проворчал американец.  - Он покупал у меня оружие, и я
согласился приютить его на какое-то время до того, как он отправится в Оман.
Это ничего вам не дает!
     - Ваша доводы были бы неопровержимы, если бы старик не заговорил  перед
смертью, - возразил До.
     Диккинсон  не  ожидал  этого. Блеф  Хищника подействовал на  него,  как
прямой  в печень. Он резко  шагнул в сторону, но до сих пор  немой свидетель
сцены  "Вальтер"  Локхарта  выстрелил.  Пуля  вошла  в  паркет  в нескольких
сантиметрах от ноги американца, тот побледнел.
     - Он заговорил! - прохрипел Диккинсон. - Тогда что вам нужно от меня?
     - Кто был Аль Факир? - спросил До.
     Диккинсон брезгливо поморщился.
     - Один нищий. Не больший эмир, чем потомок пророка. Марионетка.
     -  Хорошо! - ободрил До. - Сначала завоевание Омана, потом всего Берега
Перемирия. Шаржах, Абу-Даби, К Нефть...
     -  Да,  это  так! Ад  Диб занимался бы террористической  деятельностью,
провоцировал народные  восстания, которые свергли бы правящих суверенов, что
позволило бы арабам объединиться вокруг Аль Факира.
     Об этом До уже догадался.
     -  Отлично!  Теперь вернемся к последней детали... Кто за  вами  стоит,
Диккинсон?
     Американец оказался  не  в силах соперничать  с взглядом До  и  опустил
глаза.
     - Пусть я сдохну, но вам ничего не скажу! Мне наплевать на это!
     - Очень жаль! - вмешался Раввак. - Нам придется выбить у вас признания,
старина. У вас или у Савада...
     Последняя фраза превзошла все ожидания Раввака.
     - Нет! Только не я! - заорал Савад. - Я все вам скажу...
     Хищники  повернулись к хозяину таверны. Диккинсон воспользовался этим и
выскочил из кабины.  Локхарт отреагировал  первым.  Он  в два прыжка  догнал
американца,  который  уже  собирался  прыгнуть за борт. Толкая  Савада перед
собой, До и Раввак подошли к торговцу оружием.
     - Мы слушаем тебя, Джамиль! - ободрил Раввак.
     -  За всем стоит один синдикат. Он объединяет американских, английских,
японских, французских миллиардеров. Они хотят захватить всю нефть...
     - Ты знаешь их имена?
     - Да...
     Саваду пришлось замолчать, на  него бросился  Диккинсон. Сириец потерял
равновесие, упал на планшир, и в  отчаянии  схватил сообщника за пиджак. Они
свалились в океан, в котором уже показались акульи плавники.
     - Ну что ж, - заговорил Локхарт, - если я правильно понял,  вы могли бы
избежать всех  этих  неприятностей,  если  бы  с самого начала  как  следует
допросили Савада!  Вы  вышли бы на Диккинсона, не делая  крюк в  преисподнюю
Руб-эль-Хали.
     До и Раввак ничего не  ответили, настолько  слова Локхарта поразили их.
До вздохнул. Теперь  предстояло ознакомиться со  всеми  бумагами Диккинсона.
Это единственный способ предоставить Хоку возможность объясниться с султаном
Омана   и   правительствами  тех  стран,   где   жили   члены   "синдиката".
Дополнительная работа, успех которой может оказаться весьма сомнительным...
     - Досадно!  -  подвел  итог  Локхарт.  -  Все  это  напомнило мне  одну
пословицу... Кажется,  я  слышал  ее на Кипре... "В ад не  спускаются, чтобы
прикурить"...
Книго
[X]