Збинек Черник. Роковая ошибка профессора Гонзалеса
-----------------------------------------------------------------------
Z.Sernik. Osudny omyl patagonskeho profesora.
Пер. с чешск. - А.Першин.
Сб. "День на Каллисто". М., "Мир", 1986.
OCR & spellcheck by HarryFan, 27 June 2001
-----------------------------------------------------------------------
Когда профессор Холм работал над чем-то серьезным, а в основном он
именно этим и занимался, внешнее окружение для него переставало
существовать. Погруженный в мир постоянных выкладок и размышлений, ученый
забывал о пище, сне, забывал заскочить в кафе и поприветствовать кассиршу,
внести деньги за квартиру, а друзей и знакомых, которых случайно встречал
на улице, и вовсе не узнавал.
Однажды вечером, когда Холм возвращался с работы домой, по обыкновению
погруженный в мысли, его отвлек голос пана Водички, соседа:
- Добрый день, пан профессор, добрый день.
- Добрый день, - вежливо ответил профессор, намереваясь продолжать
путь.
Но сосед не позволил так легко от себя отделаться.
- Пан профессор, не желаете ли отведать яблочко?
- Что? - удивился Холм.
- Я говорю - яблочко отведать. В этом году урожай неплохой, а я один,
мне все не переработать. Возьмите парочку на пробу.
- Гм, очень мило с вашей стороны. Пожалуй, от двух-трех яблок я не
откажусь.
Холм начал потихоньку оттаивать.
Пан Водичка усадил профессора на скамейку, что стояла в саду, а сам
побежал искать какой-нибудь кулек, чтобы отсыпать яблок.
- Так что, пан профессор, все открытия выдумываете? - сосед изо всех
сил старался поддержать разговор.
- Да как выходит, - смутился Холм.
- Знаете, пан профессор, я иногда прикидываю, ведут ли эти открытия и
новинки к чему-либо хорошему? Будет ли от них, если правду сказать,
какая-то польза? Не сердитесь на меня, пан профессор, я так попросту...
- Да что вы, продолжайте, - рассеянно ответил Холм.
- Взять, к примеру, ваши открытия. Помнится, как-то вы открыли, что
смех продлевает человеческую жизнь, и люди повсюду стали хохотать так, что
животы лопались, хотя вообще-то им было не до смеха. У меня тогда от
гоготанья аппендикс прорвался, и я три недели провалялся в больнице.
Холм молчал.
- В другой раз вы изобрели своего мутанта, ну того, у которого
оторванные руки и ноги снова вырастали, как хвост у ящерицы. Ну, он еще
сожрал все премудрости мира и, кстати, не только премудрости. Голодный, он
удрал из вашей лаборатории и слопал ворота муниципального совета, швейцара
и церковного старосту. Вот переполох-то был, помните?
- Ошибаетесь, пан Водичка, - прервал его Холм. - Вот этого пока не
было. Мутант еще ждет своего рождения. Вы, видимо, читали сообщение об
этом в какой-нибудь газете, где упоминалось и мое имя. А в остальном,
сказать откровенно, - Холм доверительно наклонился к соседу и зашептал, -
мне иногда кажется, что все вокруг только фикция и что мы, вы и я, только
литературные персонажи, выдуманные герои. Впрочем, современникам и не
понять многого из моих открытий и изобретений: в своих научных поисках я
использую идеи, до которых еще далеко нашей эпохе. Так что напрасно вы
ломаете голову над всем этим.
- Да, но...
У пана Водички был такой вид, будто он не очень-то понял Холма. Он
вручил профессору сумку с яблоками, и они распрощались.
Примерно через неделю пан Водичка вновь окликнул профессора Холма,
возвращающегося с работы:
- Поздравляю, пан профессор, поздравляю!
Несколько растерянный Холм позволил ему пожать руку.
- Вот, читаю в газетах, - сказал пан Водичка, потрясая последним
выпуском "Вечерних новостей": - "Последнее фантастическое открытие Холма!
Универсальный прибор, действия которого основаны на принципе превращения
энергии в материю с увеличением массы получаемого вещества. Первые опыты
проведены успешно: получена куриная ножка массой почти с грузовик,
"выращена муха величиной с кабана, малюсенькая пылинка достигла размера
теннисного мяча". Вот здорово, пан профессор! Не могли бы вы и мне помочь:
пусть яблоко вырастет покрупнее, вот как счетчик для газа, к примеру.
Тогда моих запасов хватит мне до самой смерти.
- Вообще-то мог бы, - подтвердил Холм.
- Нет, пожалуй, не стоит. Мне бы не пришлось тогда возиться в саду, и я
помер бы от скуки. Кстати, пан профессор, а это вы читали?
Пан Водичка показал на заметку под заголовком "Большое жульничество".
"Некий профессор Альфонсо Гонзалес из Патагонии утверждает, что открытие
Холма - сплошной вымысел, Холм сознательно обманывает общественность и его
надо за это судить".
Но это известие не слишком вывело Холма из себя.
- Видите ли, пан Водичка, коллега Гонзалес не очень-то жалует меня, -
разъяснил он. - Он ведь тоже довольно давно работает над созданием
универсального прибора, увеличивающего массу, но пока очевидных успехов не
достиг. Представляю, как он огорчился, узнав, что мне удалось смастерить
аппарат. - С минуту Холм помолчал, а потом доверительным тоном продолжал.
- Я кое в чем вам признаюсь, пан Водичка, но прошу держать это в секрете.
Мой прибор в нынешнем виде способен увеличивать массу только вещества, то
есть предмета, материально существующего. Вот увеличу вам яблоко, кусок
хлеба или бифштекс с яйцом. Это делается очень просто: нажму кнопку - и
готово. Со временем, надеюсь, мне удастся усовершенствовать аппарат, тогда
можно будет приумножать вещи нематериальные.
- Нематериальные? - удивился пан Водичка.
- Вот именно, - увлеченно объяснял Холм. - Представьте, что нам будет
подвластно увеличивать, например, любовь, дружбу, симпатию или, на худой
конец, взаимопонимание.
- Неужели такое возможно? - встрепенулся пан Водичка.
- Согласно утверждению литературы, а мы обязаны верить творениям
великих писателей, все возможно. Вот ведь и мы с вами - герои литературных
произведений.
- Да, уж это и впрямь открытие, пан профессор, - допустил пан Водичка,
но потом заколебался. - Послушайте, но тогда возможно увеличивать и
ненависть, зависть, ревность?..
Пан Водичка был не единственным, кто знал о планах Холма и понимал
эффективность их реального использования. Узнал о готовящемся открытии и
главный противник Холма - профессор Альфонсо Гонзалес из Патагонии. Причем
узнал во всех деталях, до мельчайших подробностей. У профессора Гонзалеса
созрел дьявольский, хотя в некоторой степени и наивный план: выехать
(разумеется, инкогнито) в Европу, проникнуть (разумеется, под покровом
ночи) в лабораторию Холма и проверить на себе работу его аппарата -
увеличить собственную массу, превратив себя в великана. Одновременно с
увеличением массы его тела, по мнению Гонзалеса, возрастет и его злоба к
преуспевающему коллеге. Запаса этой нематериальной субстанции - злобы -
будет достаточно, чтобы стереть в порошок самого Холма. Дело пустяковое,
детская забава, заранее торжествовал Гонзалес.
Минуло несколько недель. Как-то раз профессор Холм остановился у
соседского сада и возбужденным голосом позвал:
- Пан Водичка, посмотрите, пожалуйста.
Он вытащил из кармана спичечный коробок, открыл его и... что это?! В
коробке находилась крошечная кукла.
- Какая хорошенькая, - вздохнул пан Водичка, - это что, брелок для
ключей?
- Нет, - ответил Холм, - это профессор Альфонсо Гонзалес из Патагонии.
Сосед вытаращил глаза.
- Паршивец, отъявленный мошенник, скотина! - донесся из коробка
писклявый голосок профессора Альфонсо Гонзалеса из Патагонии, который,
разумеется, говорил по-испански.
- Что он такое несет? - удивился пан Водичка.
- Не стоит переводить, - ответил Холм. - Пан профессор у нас еще не
адаптировался. Придется преподать ему манеры хорошего тона.
Позднее Холм охотно рассказал соседу, каким образом профессор Гонзалес
оказался в спичечном коробке.
- Знаете, пан Водичка, прошлый раз, когда мы с вами беседовали, вы
упомянули о ненависти, ревности и так далее. Вот я и решил, надо бы
избавиться от плохих человеческих свойств, а хорошие приумножить. Я
попробовал перестроить свой аппарат и, признаться, успешно. Теперь с его
помощью можно не увеличивать массу, а уменьшать ее. Однажды ночью в мою
лабораторию, конечно, без приглашения, явился профессор Гонзалес и влез в
аппарат. Он-то был уверен, что прибор увеличивает массу. А оказалось
наоборот! Но вот в чем загвоздка: до сих пор мне не удалось
скорректировать процесс увеличения и уменьшения массы нематериального.
Поэтому-то профессор Гонзалес, внешне превратившись в гномика, не уменьшил
своей ненависти ко мне. Слышите, как он клянет меня на чем свет стоит? -
усмехнулся Холм, прикладывая коробок к уху пана Водички.
Оттуда раздались звуки, напоминающие мышиный писк.
Соседи сидели на скамейке и молча любовались заходящим солнцем. Наконец
пан Водичка произнес.
- Я, пан профессор, вновь подумал о том, что вы мне уже говорили. Что
мы якобы литературные герои.
- Боюсь, что именно так, - подтвердил Холм.
- Тогда, выходит, в действительности нас нет? - усомнился пан Водичка.
Холм не мог этого опровергнуть.
- Это уж совсем никуда не годится. А смогли бы вы, пан профессор,
выдумать такой аппарат, чтобы вернуть нас в реальную жизнь?
- В реальную жизнь? - переспросил профессор Холм.
- Да, чтобы мы превратились в настоящих людей, чтобы мы существовали на
белом свете.
- Наверное, смогу, - задумчиво произнес Холм. - Но запомните, пан
Водичка, в реальную жизнь возвратимся только мы с вами. А этого, - Холм
потряс спичечным коробком, - оставим в его домике и в литературе.
Пан Водичка не возражал.
| [X] |