Александр БОГДАНОВ.
                              Праздник бессмертия
  Богданов А. Праздник бессмертия: Рассказ / Рис. Н. Мооса // Уральский 
следопыт.- 1991.- ь 7.- С. 25-28.
   Yuri Zubakin 2:5010/30.47
  I
  Тысяча лет прошла с того дня, как гениальный химик Фриде изобрел
физиологический иммунитет, впрыскивание которого обновляло ткани организма
и поддерживало в людях вечную цветущую молодость. Мечты средневековых
алхимиков, философов, поэтов и королей осуществились...
  Городов - как в прежнее время - уже не существовало. Благодаря легкости и
общедоступности воздушного сообщения люди не стеснялись расстоянием и
расселились по Земле в роскошных виллах, утопающих в зелени и цветах.
  Спектротелефон каждой виллы соединял квартиры с театрами, газетными бюро
и общественными учреждениями. Каждый у себя дома мог свободно наслаждаться
пением артистов, видеть на зеркальном экране сцену, выслушивать речи
ораторов, беседовать со знакомыми...
  На месте же городов сохранились коммунистические центры, где в громадных
многоэтажных зданиях были сосредоточены магазины, школы, музеи и другие
общественные учреждения.
  Земля превратилась в сплошной фруктовый лес. Специальные лесоводы
занимались искусственным разведением дичи в особых парках...
  Не было недостатка и в воде. Ее получали при посредстве электричества из
соединений кислорода с водородом... Освежающие фонтаны били каскадом в
тенистых парках. Серебрящиеся на солнце пруды со всевозможными породами
рыб и симметричные каналы украшали Землю.
  На полюсах искусственные солнца из радия растопили льды, а по ночам над
Землей поднимались электрические луны и разливали мягкий ласкающий свет.
  Одна только опасность грозила Земле - перенаселение, так как люди не
умирали. И народное законодательное собрание одобрило предложенный
правительством закон, по которому каждой женщине в продолжение своей
бесконечной жизни на Земле разрешалось оставлять при себе не более
тридцати человек детей. Родившиеся же сверх этого числа должны были по
достижении пятисотлетней зрелости переселяться на другие планеты в
геометрически закупоренных кораблях. Продолжительность человеческой жизни
позволяла совершать очень далекие путешествия. И, помимо Земли, люди
проникли на все ближайшие планеты Солнечной системы.
  II
  Встав утром с роскошной постели из тончайших платиновых проволок и
алюминия, Фриде принял холодный душ, проделал обычные гимнастические
упражнения, облачился в легкую термоткань, которая давала прохладу летом и
согревала зимой, и позавтракал питательными химическими пластинками и
экстрактом из переработанной древесины, напоминающим по вкусу бессарабское
вино. Все это отняло около часа. Чтобы не терять даром времени, он -
совершая туалет - соединил микрофоном уборную комнату с газетным бюро и
выслушал новости мира.
  Радостное ощущение силы и здоровья переполнило все его тело, крепкое и
стройное, как будто состоящее только из костей и мышц.
  Фриде вспомнил, что сегодня в двенадцать часов ночи исполняется ровно
тысячелетие человеческого бессмертия... Тысяча лет!.. И невольно мысль его
стала подводить итоги пережитого...
  В соседней комнате - библиотека собственных сочинений Фриде, около
четырех тысяч томов книг, написанных им. Здесь же и его дневник,
прерванный на восемьсот пятидесятом году жизни, шестьдесят огромных
фолиантов, написанных упрощенным силлабическим способом, напоминающим
древнюю стенографию.
  Далее - за кабинетом - художественное ателье, рядом - скульптурная
мастерская, еще далее - зал в стиле вариэноктюрн, сменившем декадентский,
- здесь Фриде писал стихи, - и, наконец, симфонический зал с клавишными и
струнными инструментами, на которых играл путем всевозможных механических
приспособлений, достигая тем необычайной полноты и мощи звука. Вверху, над
домом, была устроена физико-химическая лаборатория.
  Гениальность Фриде была разносторонняя и напоминала гениальность одного
из его предков по матери - Бэкона, оказавшегося не только великим ученым,
но и драматургом, произведения которого долгое время приписывались
Шекспиру. В течение тысячелетия Фриде показал успехи почти во всех
отраслях науки и искусства.
  От химии, где, как ему показалось, он исчерпал все силы и возможности
своего ума, Фриде перешел к занятиям скульптурой. В течение восьмидесяти
лет он был не менее великим скульптором, давшим миру много прекрасных
вещей. От скульптуры он обратился к литературе: за сто лет написал двести
драм и до пятнадцати тысяч поэм и сонетов. Потом почувствовал влечение к
живописи. Художником он оказался заурядным. Впрочем, техникой искусства он
овладел в совершенстве, и, когда справлял пятидесятилетний юбилей, критики
в один голос пророчили ему блестящую будущность. В качестве человека,
подающего надежды, он проработал еще около пятидесяти лет и занялся
музыкой: сочинил несколько опер, имевших некоторый успех. Так в разное
время Фриде переходил к астрономии, механике, истории и, наконец,
философии. После того он уже не знал, что делать... Все, чем жила
современная культура, его блестящий ум впитал, как губка, - и он опять
вернулся к химии.
  Занимаясь лабораторными опытами, он разрешил последнюю и единственную
проблему, над которой долго билось человечество еще со времен Гельмгольца,
- вопрос о самопроизвольном зарождении организмов и одухотворении мертвой
материи. Более никаких проблем не оставалось.
  Работал Фриде по утрам. И из спальной отправился прямо наверх - в
лабораторию.
  Подогревая на электрическом накаливателе колбы и наскоро пробегая в уме
давно известные формулы, которые не было надобности даже записывать, - он
переживал странное чувство, все чаще посещавшее его за последнее время.
  Опыты не интересовали и не увлекали его. Давно во время занятий он уже не
испытывал того радостного энтузиазма, который когда-то согревал душу,
вдохновлял и переполнял всего его высшим счастьем. Мысли неохотно
двигались по избитым, хорошо знакомым путям, сотни комбинаций приходили и
уходили в повторяющихся и наскучивших сочетаниях. С томительным тягостным
ощущением пустоты в душе ом стоял и думал:
  "Физически человек стал - как Бог... Он может господствовать над мирами и
пространством. Но неужели человеческая мысль, о которой люди христианской
эры говорили, что она беспредельна, - имеет свои границы? Неужели мозг,
включающий только определенное количество нейронов, в состоянии произвести
также только определенное количество идей, образов и чувств, - не более?..
  Если это так, то...
  И ужас перед будущим охватывал Фриде.
  С чувством глубокого облегчения, чего никогда не бывало прежде во время
занятий, он вздохнул, услышав знакомую мелодию автоматических часов,
возвещающую о конце работы...
  III
  В два часа Фриде был в общественной столовой, которую посещал ежедневно
только потому, что здесь встречайся с членами своего многочисленного
потомства, большинства которых он даже и не знал.
  Он имел около пятидесяти человек детей, две тысячи внуков и несколько
десятков тысяч правнуков и праправнуков. Потомством его, рассеянным в
разных странах и даже в разных мирах, можно было бы заселить значительный
город в древности.
  Фриде не питал к внукам и детям никаких родственных чувств, какие были
присущи людям прошлого. Потомство было слишком многочисленно для того,
чтобы сердце Фриде вместило в себя любовь к каждому из членов его семьи. И
он любил всех той отвлеченной благородной любовью, которая напоминала
любовь к человечеству вообще.
  В столовой ему были оказаны знаки публичного почтения и представлен
совсем еще молодой человек, лет двухсот пятидесяти, - его правнук Марго,
сделавший большие успехи в астрономии.
  Марго только что возвратился из двадцатипятилетней отлучки; он был в
экспедиции на планете Марс и теперь с увлечением рассказывал о
путешествии. Жители Марса - мегалантропы - быстро восприняли все
культурные завоевания Земли. Они хотели бы посетить своих учителей на
Земле - но их громадный рост препятствует им осуществить это желание, и
теперь они заняты вопросом о постройке больших воздушных кораблей.
  Фриде рассеянно слушал рассказ о флоре и фауне Марса, о каналах его, о
циклопических постройках марсиан... И все, о чем с таким пылом говорил
Марго, нисколько не трогало его. Триста лет тому назад он один из первых
совершил полет на Марс и прожил тем около семи лет... Потом он совершил
еще раза два-три коротенькие прогулки туда же. Каждый уголок поверхности
Марса знаком ему не хуже, чем на Земле.
  Чтобы не оскорблять все же правнука невниманием, он спросил:
  - Скажите, юный коллега, не встречали ли вы на Марсе моего старого
приятеля Левиоиаха, и как он поживает?
  - Как же, встречал, наш уважаемый патриарх, - с живостью ответил Марго. -
Левионах занят теперь сооружением грандиозной башни, величиною с Эльбрус.
  - Так я и знал, так и знал, - загадочно улыбаясь, проговорил Фриде. - Я
предсказывал, что в известном возрасте всех марсиан охватит страсть к
большим сооружениям. Однако, юный коллега, до свидания... Мне надо спешить
по одному важному деду. Желаю вам успеха.
  IV
  Маргарита Анч, цветущая женщина лет семисот пятидесяти, последняя жена
Фриде, связью с которой он начиная уже тяготиться, была президентшей
кружка любителей философии. Еще за несколько верст до ее виллы Фриде
фонограммой дал знать о своем приближении,
Фриде и Анч жили отдельно, чтобы не стеснять самостоятельности друг друга.
  Анч встретила мужа в алькове тайн и чудес - изумительном павильоне, где
все было залито мягким ультрахромолитовым цветом, восьмым в спектре,
которого не знали древние люди с их неразвитым чувством зрения - подобно
тому, как еще раньше дикари не знали зеленого цвета.
  Красивый шелковый туникон, - до колен, чтобы не стеснять движений, -
свободно и легко облегал ее стройные формы. Распущенные черные волосы
волнистыми прядями упадали на спину. И ароматом тонких и нежных духов
веяло от нее.
  - Очень рада видеть тебя, милый Фриде, - сказала она, целуя мужа в
большой и выпуклый, точно изваянный из мрамора лоб. - Ты мне нужен для
одного важного дела...
  - Я это предчувствовал, когда ты в последний раз говорила со мной по
телефоноскопу, - ответил Фриде. - Признаюсь, меня немного удивил тогда
твой таинственный вид... Ну, в чем же дело? Почему такая экстренность?
  - Я хотела так, мой милый, - с кокетливой улыбкой сказала Анч. - Может
быть, это каприз, но... иногда приходят желания, от которых трудно
отказаться... Кстати, где мы встречаем сегодня ночью Праздник бессмертия?
И сегодня же, если ты помнишь, исполняется ровно восемьдесят три года со
времени заключения между нами брачного союза...
  "Однако..." - подумал про себя Фриде и с неохотой ответил:
  - Не знаю!.. Я еще не думал об этом.
  - Но, конечно, мы встречаем его вместе? - с легкой тревогой спросила Анч.
  - Ну, разумеется, - ответил Фриде. И от того, что неприятное чувство
разливалось внутри его, он поспешил заговорить о другом: - В чем же твое
важное дело?
  - Сейчас сообщу, мой милый... Я хотела приготовить к новому тысячелетию
сюрприз. Идея, с которой ты познакомишься, вот уже несколько десятков лет
занимает меня и, наконец, только теперь вылилась в окончательную форму.
  - Гм-м... Что-нибудь из области иррационального прагматизма? - пошутил
Фриде.
  - О, нет! - с грациозной улыбкой ответила Анч.
  - В таком случае, что-нибудь из области политики? - продолжал Фриде. -
Вы, женщины, в этом отношении всегда хотите идти впереди мужчин...
  Анч засмеялась.
  - Ты великолепный угадчик, милый. Да, я приступаю к организации общества
для совершения гражданского переворота на Земле, и мне нужна твоя
помощь... Ты должен быть союзником в распространении моих идей. Тебе - при
твоем влиянии и связях в обществе - это очень легко сделать.
  - Все будет зависеть от характера твоих замыслов, - подумав, возразил
Фриде. - Наперед я ничего не могу тебе обещать.
  Анч слегка нахмурила тонко очерченные брови и продолжала:
  - Идея моя заключается в том, чтобы уничтожить последние законодательные
цепи, которыми люди еще связывают себя на Земле. Пусть каждый человек в
отдельности осуществляет то, что в древности называлось государством, -
является автономным... Никто не смеет накладывать на него каких-либо уз.
Центральной же власти должна принадлежать только организация хозяйства...
  - Но ведь по существу так в действительности и есть? - возразил Фриде. -
Скажи, чем и когда стесняется воля граждан?
  Анч вспыхнула и горячо заговорила:
  - А закон об ограничении деторождения женщин тридцатью членами семьи?
Разве это не ограничение? Разве это не дикое насилие над личностью
женщины?.. Правда, вы, мужчины, не чувствуете на себе гнета этого закона.
  - Но ведь этот закон вытекает из экономической необходимости?..
  - Тогда надо предоставить решение его не случайностям природы, а мудрому
вмешательству сознания... Почему я должна отказаться от тридцать пятого
сына, сорокового и так далее - и оставить на Земле тридцатого? Ведь мой
сороковой сын может оказаться гением, тогда как тридцатый - жалкой
посредственностью?.. Пусть на Земле остаются только сильные и выдающиеся,
а слабые уходят с нее. Земля должна быть собранием гениев...
  Фриде холодно заметил:
  - Все это неосуществимые фантазии, которые к тому же не новы - были
высказаны полтораста лет тому назад биологом Мадленом... Нельзя ломать
порядки, которые являются наиболее мудрыми... Между прочим, должен сказать
тебе, что женщины древней эпохи так не рассуждали. У них было то, что
называется материнским состраданием: слабых и уродливых детей они любили
более, чем сильных и красивых... Нет, я отказываюсь быть твоим
союзником... Мало того, в качестве члена правительства, представителя
"Совета Ста", я накладываю свое veto на твои действия...
  - Но ты - как гений - не должен бояться переворотов!..
  - Да... Но как гений я предвижу весь тот ужас, который произойдет на
Земле, когда вопрос о расселении будет решаться свободной волей граждан.
Начнется такая борьба за обладание Землей, от которой погибнет
человечество... Правда, человечество неминуемо погибнет и по другим
причинам, замкнется в безвыходном круге однообразия, - закончил Фриде, как
бы рассуждая сам с собою, - но зачем искусственно приближать роковой
момент?..
  Анч молчала. Она никак не ожидала отказа. Потом, холодно повернувшись
строгим классическим профилем к Фриде, сказала с обидой:
  - Делай, как знаешь!.. Вообще я замечаю, что в последнее время как будто
чего-то недостает в наших отношениях... Не знаю, может быть, ты тяготишься
ими...
  - Может быть, - сухо ответил Фриде. - Надо наперед свыкнуться с мыслью,
что любовь на Земле не вечна... В течение моей жизни - ты восемнадцатая
женщина, с которой я заключил брачный союз, - и девяносто вторая, которую
я любил...
  - Ну, конечно!.. - сказала Анч, гневно закусила губки, и розовые пятна
выступили на нежно-золотистой коже ее лица. - Но вы, мужья, почему-то
требуете, чтоб женщина оставалась верна вам до конца, и почему-то только
себе присваиваете право изменять ей первыми...
  Фриде пожал плечами:
  - Право сильнейшего, на котором ты только что строила свою теорию...
  Анч от возмущения вся задрожала, но искусно овладела собой и с гордым
спокойствием заметила:
  - Итак, мы расстанемся... Ну, что же?.. Желаю вам успеха в вашей будущей
жизни.
  - От души желаю и вам того же! - стараясь не замечать яда ее слов,
ответил Фриде.
  Единственное чувство, которое он испытывал, было чувство тягостного
томления... Тридцать один раз при объяснениях с женщинами пришлось ему
слышать эти слова, с одним и тем же выражением в лице, голосе и глазах...
  "Как все это старо!.. И как надоело!.." - думал ом, усаживаясь в изящный,
похожий на игрушку, аэроплан...
  V
  Вечер Фриде провел на воздушном поплавке, на высоте пяти тысяч метров, в
многочисленной компании молодежи, собравшейся по случаю приезда Марго.
Сидели за большим круглым вращающимся столом, верхняя крышка которого
подкатывалась на воздушных рельсах, принося и унося цветы, фрукты и
веселящий возбуждающий напиток, необычайно ароматный и приятный на вкус.
  Внизу феерическими ослепительными огнями блестела Земля. По сети гладко
накатанных дорог катились автомобили спортсменов, позволявших себе иногда
в виде редкого удовольствия этот старый способ передвижения. Электрические
луны, разливая фосфорическое сияние, роняли мягкий голубой свет на сады,
виллы, каналы и озера, - и издали в игре полусветов и полутеней Земля
казалась затканною прозрачной серебряной сеткой.
  Молодежь с восхищением любовалась красотой открывающейся перед нами
картины, особенно не видевший Земли двадцать пять лет Марго...
  Он повернул механический рычаг. И кресло, на котором он сидел, поднялось
на стержне над столом, так что всем собравшимся стало видно говорящего:
  - Друзья!.. Предлагаю тост и гимн в честь Вселенной!
  - Великолепно!.. - радостно подхватили собравшиеся. - Тост и гимн!
  Во время пиршеств часто пели национальные гимны, составленные
композиторами, патриархами семей. Поэтому вслед за первым предложением
Марго сделал второе;
- Друзья!.. Так как нашему столу оказана честь присутствием здесь нашего
уважаемого патриарха Фриде, то предлагаю спеть его гимн "Бессмертный".
  И взгляды всех устремились на Фриде. Он сидел, погруженный в свои мысли,
и - когда было произнесено его имя - склонил в знак согласия голову.
  Под аккомпанемент величественного симфониона стройные мужские и женские
голоса завели гимн, написанный в звучных и смелых мажорных тонах.
  Благословенна единая душа вселенной, разлитая и в песчинках, и в звездах,
Благословенно всеведение, потому что оно является источником вечной жизни.
  Благословенно бессмертие, уподобившее людей богам!..
  Торжественным хоралом плыли звуки, казавшиеся молитвенным вздохом самого
неба, приблизившего к Земле свои загадочные и глубокие дали...
  Только Фриде сидел по-прежнему безучастный ко всему, что делается
кругом... Когда гимн был окончен, взгляды всех опять устремились на него.
И один из более близких к Фриде внуков, химик Линч, взял на себя смелость
спросить:
  - Уважаемый патриарх! Что с вами? - Вы не принимаете участия в пении
вашего любимого гимна!
  Фриде поднял голову... Сперва у него мелькнула мысль, что не следует
омрачать веселья молодежи никакими сомнениями, но сейчас же на смену ей
пришла другая: рано или поздно все неизбежно будут переживать то же самое,
что и он.
  И Фриде сказал:
  - Этот гимн - величайшее заблуждение моего ума... Всеведение и бессмертие
заслуживают не благословения, а проклятия... Да, будь они прокляты!..
  Все удивленно повернулись к патриарху. Он сделал паузу, обвел
присутствующих полным глубокой муки взором и продолжал:
  - Вечная жизнь есть невыносимая пытка... Все повторяется в мире, таков
жестокий закон природы... Целые миры создаются из хаотической материи,
загораются, потухают, сталкиваются с другими, обращаются в рассеянное
состояние и снова создаются. И так без конца... Повторяются мысли,
чувства, желания, поступки, и даже самая мысль о том, что все повторяется,
приходит в голову, может быть, в тысячный раз... Это ужасно!"
Фриде крепко сжал руками голову. Ему показалось, что он сходит с ума...
  Кругом все были ошеломлены его словами.
  Через мгновенье Фриде заговорил снова, громко и строго, точно вызывал
кого на бой:
  - Какая великая трагедия человеческого бытия - получить силу Бога и
превратиться в автомат, который с точностью часового механизма повторяет
самого себя!.. Знать наперед - что делает марсианин Левионах или что
скажет любимая женщина!.. Вечно живое тело и вечно мертвый дух, холодный и
равнодушный, как потухшее солнце!..
  Никто из слушателей не знал, что ответить. Только химик Линч, через
некоторое время опомнившись от первого впечатления, произведенного на него
речью, обратился к Фриде со словами:
  - Уважаемый учитель! Мне кажется, есть выход из этого положения. Что,
если возродить частицы мозга, пересоздать самого себя, перевоплотиться!..
  - Это не выход, - горько усмехнулся Фриде. - Если такое перевоплощение и
возможно, то оно будет значить, что мое настоящее, сейчас существующее "я"
со всеми моими мыслями, моими чувствами и желаниями исчезнет бесследно...
Будет мыслить и чувствовать кто-то иной, незнакомый мне и чуждый. В
древности люди слагали басни, что душа человека после его смерти входит в
другое существо, забывая о своей прошлой жизни. Чем же будет отличаться
мое обновленное и возрожденное состояние от прежних умираний и
перевоплощений во времени, в которые верили дикари? Ничем... И стоило ли
человечеству тратить гений на то, чтобы, достигши бессмертия, вернуться в
конце концов к старой проблеме смерти?..
  Фриде неожиданно оборвал речь, откатился в кресле на перрон площадки и,
посылая прощальное приветствие, сказал:
  - Простите, друзья, что я вас покидаю... К прискорбию своему вижу, что
своею речью нарушил веселье вашего стола...
  И уже приготовляясь к тому, чтобы лететь на Землю, он с аэроплана крикнул:
  - Так или иначе, только смерть может положить конец страданиям духа!..
  Этот загадочный возглас поразил всех и родил в душах смутные предчувствия
какой-то надвигающейся беды... Марго, Линч, а за ними и прочие откатили
свои кресла на перрон и долго встревоженными глазами следили, как в ночном
просторе качался и плыл, сияя прозрачными голубыми огнями, аэроплан
Фриде...
  VI
  Фриде решил покончить с собой самоубийством, но предстояло затруднение в
выборе способа смерти. Современная ему медицина знала средства оживлять
трупы и восстанавливать отдельные части человеческого тела. И все древние
способы самоубийства - циан-кали, морфий, углерод, синильная кислота -
были непригодны...
  Можно было разбить себя на миллионы частиц взрывчатым веществом или
взлететь на герметическом корабле вверх и обратиться в одного из спутников
какой-нибудь планеты... Но Фриде решил прибегнуть к самосожжению и притом
в его древней варварской форме, на костре, хотя техника его времени
позволяла сжигать радием в одно мгновение громадные массы вещества.
  - Смерть на костре!.. По крайней мере, это будет красиво...
  Он написал завещание:
  "За тысячу лет существования я пришел к выводу, что вечная жизнь на Земле
есть круг повторяемостей, особенно невыносимых для гения, самое существо
которого ищет новизны. Это одна из антиномий природы. Разрешаю ее
самоубийством".
  В алькове тайн и чудес он воздвиг костер. Прикрепил себя цепями к
чугунному столбу, около которого сложил горючие вещества.
  Окинул умственным взглядом то, что оставляет на Земле.
  Ни одного желания и ни одной привязанности! Страшное одиночество, о
котором понятия не имели в древности, преследует его... Тогда - в прежнее
время - были одиноки потому, что среди окружающих не находили ответа на
искания духа. Теперь же одиночество - потому, что дух ничего более не
ищет, не может искать, омертвел...
  Без сожалений Фриде покидал Землю.
  В последний раз вспомнил миф о Прометее и подумал:
  "Божественный Прометей добыл когда-то огонь и привел людей к бессмертию.
Пусть же этот огонь даст бессмертным людям то, что предназначено им мудрой
природой: умирание и обновление духа в вечно существующей материи".
  Ровно в полночь выстрелы сигнальных ракет возвестили о наступлении второй
тысячелетней эры человеческого бессмертия. Фриде нажал электрическую
кнопку, запалил зажигательный шнур, и костер вспыхнул.
  Страшная боль, о которой он сохранил смутные воспоминания из детства,
исказила его лицо. Он судорожно рванулся, чтобы освободиться, и
нечеловеческий вопль раздался в алькове...
  Но железные цепи держали крепко... А огненные языки извивались вокруг
тела и шипели:
  - Все повторяется!..
  1914 год
В. БУГРОВ.
                          С АРХИВНОЙ ПОЛКИ
  Бугров В. С архивной полки // Уральский следопыт.- 1991.- ь 7.- С. 56.
   Yuri Zubakin 2:5010/30.47
  Автор рассказа "Праздник бессмертия", открывшего этот выпуск "Аэлиты", -
Александр Александрович Богданов (наст. фамилия - Малиновский; 1873 -  1928).
  Родился он в малообеспеченной семье народного учителя (был вторым из
шести детей), с золотой медалью окончил классическую гимназию в Туле. В
1892 году поступил в Московский университет (на естественное отделение),
но вскоре был исключен за народовольческие взгляды. Высланный в Тулу на
основе углубленного изучения "Капитала" К. Маркса и собственных
образовательных бесед с рабочими пишет и выпускает в 1897 году "Краткий
курс экономической науки", оцененный Лениным как "замечательное явление в
нашей экономической литературе".
  Краткая характеристика Богданова в "Советском энциклопедическом словаре":
  "Деятель росс. рев. движения, врач, философ, экономист. Чл. РСДРП в 1896
- 1909, большевик, с 1905 чл. ЦК. С 1908 отзовист, рук. гр. "Вперед".
  Филос. взгляды Б. (эмпириомонизм) критиковал В. И. Ленин в кн.
"Материализм и эмпириокритицизм". Автор утопич. романов "Красная звезда",
"Инженер Мэнни". С 1918 идеолог Пролеткульта. Осн. соч. - "Всеобщая
организационная наука" (т. 1 - 2, 1913 - Ин-та переливания крови; погиб,
производя на себе опыт".
  Много любопытного о Богданове, трагически оборвавшейся его жизни,
дружеских взаимоотношениях с Лениным, наконец, о его утопиях содержится в
очерке В. Ягодинского "Марсианин, заброшенный на Землю" (в сборнике "В
мире фантастики". - М.: Молодая гвардия, 1989 - С. 32 - 50).
  Совсем недавно в серии "Библиотека социалистической мысли" вышла книга А.
  Богданова "Вопросы социализма: Работы разных лет" (М.: Политиздат, 1990. -
479 с. - 100 тыс. экз.). К сожалению, мало кто обратил внимание на этот
солидный том в темно-синем переплете, обидно было еще и нынешней весной
видеть его лежащим сиротливыми стопками на полках пустующих книжных
магазинов - и в глухой провинции, и в самых крупных "культурных центрах".
  Обидно - вдвойне, ведь книга эта не только содержит интереснейшие сами по
себе размышления ученого-писателя по вопросам политики, экономики,
социологии, науки, искусства, не только снабжена обстоятельным
предисловием и солидными комментариями, - в нее вошли и оба романа
Богданова: не только полухрестоматийная уже "Красная звезда"
(опубликованная почему-то, увы, по-прежнему с сокращением), но и "Инженер
Мэнни" - не переиздававшийся у нас с 1929 года! Составители сборника
правы: время заставляет по-новому взглянуть на этот роман, увидеть в нем,
наконец, стержневую идею, удивительно созвучную нашим дням, - мысль о
недопустимости монополии на принятие решений...
  Что касается публикуемого нами рассказа - он печатался лишь однажды: в
1914 году, в XIV выпуске "Летучих альманахов".
  В. БУГРОВ
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 27.03.2002 13:29