П.П.Бажов. 
                          ВАСИНА ГОРА
    Ровным-то местом мы тут не больно богаты. Все у нас горы да
ложки, ложки да горы. Не обойдешь их, не объедешь. Гора, конечно, горе
рознь. Иную никто и в примету не берет, а другую не то что в своей
округе, а и дальние люди знают: на слуху она, на славе.
    Одна такая гора у самого нашего завода пришлась. Сперва с
версту, а то и больше такой тянигуж, что и крепкая лошадка налегке идет,
и та в мыле, а дальше еще надо взлобышек одолеть, вроде гребешка самого
трудного подъему. Что говорить, приметная горка. Раз пройдешь, либо
проедешь, надолго запомнишь и другим сказывать станешь.
    По самому гребню этой горы проходила грань: кончался наш
заводский выгон, и начиналась казенная лесная дача. Тут, ясное дело,
загородка была поставлена и проездные ворота имелись. Только эти ворота
- одна видимость. По старому трактовому положению их и на минуту
запереть было нельзя. Железных дорог в ту пору по здешним краям не было,
и по главному Сибирскому тракту шли и ехали, можно сказать, без
передышки днем и ночью.
    Скотину в ту сторону пропустить хуже всего, потому - сразу от
загородки шел вековой ельник, самое глухое место. Какая коровенка либо
овечка проберется, - не найдешь ее, а скаты горы не зря звались Волчьими
падями. Зимами и люди мимо них с опаской ходили, даром что рядом
Сибирский тракт гудел.
    Сторожить у проездных ворот в таком месте не всякому доверишь.
Надежный человек требуется. Наши общественники долго такого искали. Ну,
нашли все-таки. Из служилых был, Василием звали, а как по отчеству да по
прозванью, - не знаю. Из здешних родом. В молодых годах его на военную
службу взяли, да он скоро отвоевался: пришел домой на деревяшке.
    Близких родных, видно, у этого Василия не было. Свою семью не
завел. Так и жил бобылем в своей избушке, а она как раз в той стороне,
где эта самая гора. Пенсион солдатский по старому положению в копейках
на год считался, на хлеб не хватало, а кормиться чем-то надо. Василий и
приспособился, по-нашему говорится, к сидячему ремеслу: чеботарил по
малости, хомуты тоже поправлял, корзинки на продажу плел, разную мелочь
ко кроснам налаживал. Работа все копеечная, не разживешься с такой.
Василий хоть не жаловался, а все видели, - бьется мужик. Тогда
общественники и говорят:
    - Чем тебе тут сидеть, переходи-ка в избушку при проездных
воротах на горе. Приплачивать будем за караул.
    - Почему, - отвечает, - миру не послужить? Только мне на
деревяге не больно способно скотину отгонять. Коли какого мальчонку в
подручные ставить будете, так и разговору конец.
    Общественники согласились, и вскоре этот служивый перебрался в
избушку при проездных воротах. Избушка, понятно, маленькая, полевая, да
много ли бобылю надо: печурку, чтоб похлебку либо кашу сварить, нары для
спанья да место под окошком, где чеботарскую седулку поставить. Василий
и прижился тут на долгие годы. Сперва его дядей Васей звали, потом стал
дед Василий. И за горой его имя укоренилось. Не то что наши заводские, а
и чужедальние, кому часто приходилось ездить либо с обозами ходить по
Сибирскому тракту, знали Васину гору. Многие проезжающие знали и самого
старика. Иной раз покупали у него разную мелочь, подшучивали:
    - Ты бы, дед, хоть по вершку в год гору снимал, все-таки легче
бы стало. Дед на это одно говорил:
    - Не снимать, а наращивать бы надо, потому эта гора человеку на
пользу.
    Проезжающие начинают допрашиваться, почему так, а дед Василий
эти разговоры отводил:
    - Поедешь дальше, дела-то в дороге немного, ты и подумай.
    Подручных ребятишек у деда Василия перебывало много. Поставят
какого-нибудь мальчонку десятилетка из сироток, он и ходит при этом деле
год либо два, пока не подрастет для другой работы, а дальше к деду Васе
другого нарядят. А ведь годы-то наши, как вешний ручей с горы, бегут,
крутятся, что и глазом не уследишь. Через десяток годов, глядишь, первый
подручный сам семьей обзавелся, а через другой десяток у него свои
парнишки в подручные к деду Василию поспели. Так и накопилось в нашем
заводе этаких выучеников Васиной горы не один десяток. Разных, понятно,
лет. Одни еще вовсе молодые, другие настоящие взрослые, в самой поре, а
были и такие, что до седых волос уж дотянулись, а примета у всех у них
одна: на работу не боязливы и при трудном случае руками не разводят. Да
еще приметили, что эти люди норовят своих ребятишек хоть на один год к
деду Василию в подручные определить, и не от сиротства либо каких
недостатков, а при полной даже хозяйственности. Случалось, перекорялись
из-за этого один с другим: моя очередь, твой-то парнишка годик и
подождать может, а моему самая пора.
    Люди, конечно, любопытствовали, в чем тут штука, а эти выученики
Васиной горы и не таились. В досужий час сами любили порассказать, как
они в подручных у деда Василия ходили и чему научились.
    Всяк, понятно, говорил своим словом, а на одно выходило.
    Место у проездных ворот на Васиной горе вовсе хлопотливое было.
Не то что за скотом, а и за обозниками доглядывать требовалось: на
большой дороге, известно, без баловства не проходит. Иной обозник где-
нибудь на выезде из завода прихватит барашка, да и ведет его потихоньку
за своим возом. Забивать, конечно, опасались, потому тогда и до
смертного случаю достукаться можно. Наши заводские тоже ведь на большой
дороге выросли, им в таком разе обозников щадить не доводилось. С живым
бараном куда легче. Всегда отговориться было можно: подобрали
приблудного, сам увязался за хлебушком, видно, - отогнать не можем. А
отдашь, и вовсе люди вязаться не станут, поругаются только вдогонку да
погрозят. Караулу, выходит, крепко посматривать надо было.
    Ну, все-таки сколь ни беспокойно было при этих проездных
воротах, а досуг тоже был. Старик в такие часы за работой своей сидел, а
подручному мальчонке что делать? Отлучаться в лес, либо на сторону
старик не дозволял. Известно, солдатская косточка, приучен к службе. С
караула разве можно? Строго на этот счет у него было. Парнишке, значит,
в такие досужие часы одна забава оставалась- на прохожих да на проезжих
глядеть. А тракт в том месте как по линейке вытянулся. С вершины в ту и
другую сторону далеко видно, кто подымается, кто спускается. Поглядит
этак, поглядит мальчонка, да и спрашивает у старика:
    - Дедо, я вот что приметил. Подымется человек на нашу гору хоть
с этой стороны и непременно оглянется, а дальше разница выходит. Один
будто и силы небольшой, и на возрасте, пойдет вперед веселехонек, как в
живой воде искупался, а другой - случается, по виду могутный - вдруг
голову повесит и под гору плетется, как ушиб его кто. Почему такое?
    Дед Василий и говорит:
    - А ты сам спроси у них, чего они позади себя ищут, тогда и
узнаешь.
    Мальчонка так и делает, начинает у прохожих спрашивать, зачем
они на перевале горы оглядываются. Иной, понятно, и цыкнет, а другие
отвечали честь-честью. Только вот диво - ответы тоже на два конца. Те,
кто идет дальше веселым, говорят:
    - Ну, как не поглядеть. Экую гору одолел, дальше и бояться
нечего. Все одолею. Потому и весело мне.
    Другие опять стонут:
    - Вон на какую гору взобрался, самая бы пора отдохнуть, а еще
итти надо.
    Эти вот и плетутся, как связанные, смотреть на них тошно.
    Расскажет мальчонка про эти разговоры старику, а тот и
объясняет:
    - Вот видишь, - гора-то на дороге силу людскую показывает. Иной
по ровному месту, может, весь свой век пройдет, а так своей силы и не
узнает. А как случится ему на гору подняться вроде нашей, с гребешком,
да поглядит он назад, тогда и поймет, что он сделать может. От этого,
глядишь, такому человеку в работе подмога и жить веселее. Ну, и слабого
человека гора в полную меру показывает: трухляк, дескать, кислая кошма,
на подметки не годится.
    Мальчонке, понятно, неохота в трухляки попасть, он и хвалится:
    - Дедо, я на эту гору ежедень бегом подыматься стану. Вот
погляди.
    Старик посмеивается:
    - Ну, что ж, худого в этом нет. Может, и пригодится когда.
Только то помни, что не всякая гора наружу выходит. Главная гора -
работа. Коли ее пугаться не станешь, то вовсе ладно будет.
    Так вот и учил дедушко Василий своих подручных, а те своим
ребятишкам это передали. И до того это в наших местах укоренилось, что
Васина гора силу человека показывает, что парни нарочно туда бегали,
подкарауливали своих невест. Узнают, скажем, что девки ушли за гору по
ягоды либо по грибы, ну, и ждут, чтобы посмотреть на свою невесту на
самом гребешке: то ли она голову повесит, то ли песню запоет.
    Невесты тоже в долгу не оставались. Каждая при ловком случае
старалась поглядеть, как ее суженый себя покажет на гребешке Васиной
горы.
    И посейчас у нас эта гора не забыта. Частенько ее поминают и не
для рассказа про старое, а прямо к теперешнему прикладывают:
    - Вот война-то была. Это такая гора, что и поглядеть страшно, а
ведь одолели. Сами не знали, что в народе столько силы найдется, а гора
показала. Все равно, как новый широкий путь народу открыла. Коли такое
сделал, так и много больше того сделать можешь.

    Опубликован в 1946 году (журнал "Молодой колхозник", э 1, 1946 г.,
газеты "Уральский рабочий", 5 марта 1946 г. и "Голос колхозника", Манчаж,
22 августа 1946 г.). Писатель рассматривал этот сказ, как образный отклик
на события современности, считая, что "Васина гора" - отражение тех
настроений, с какими советские люди приняли пятилетний план" в
послевоенные годы. (Из архива писателя.)
    Сказ в первоначальном кратком варианте был написан 31 декабря 1945
года. В дневниковых записях П. Бажова сохранился первый вариант, вернее,
набросок сказа.
    П. Бажов пишет: "31 декабря 1945 года... С утра пришлось заниматься
новогодним рапортом. Он уже отпечатан, поэтому возможны были лишь такие
поправки, которые сводились к замене одних слов другими. К часу надо было
дать текст радиокомитету для новогоднего митинга. Решил дать коротенькую
сказку, но это потребовало немало времени...
    Она, конечно, как всякая спешка, неудовлетворительна. В той части, где
говорится о дороге, надо существенно изменить текст. Примерно в таком
роде:
    - Вот видишь: сила человека не одними костями да жилами меряется, а и
такими горками, как наша. Который послабее, тот от горы киснет, а
настоящего, сильного - она бодрит, молодит, силы ему прибавляет.
    Вообще эти Васины ворота или Васина гора стоят того, чтобы их подать в
виде развернутого сказа, хотя бы без фантастики. Копию своего выступления
здесь прилагаю.
    "Дорогие товарищи!
    Разрешите мне, вашему старому сказочнику, в эти последние минуты
вечера, который в народе и до сих пор зовется Васильевым, рассказать вам
небольшую сказочку про Васильевы ворота на крутой горе.
    В одном месте при проездных воротах на большой трактовой дороге долгие
годы сидел в карауле старик Василий. К этому так привыкли, что и ворота
эти стали звать Васильевыми.
    Место тут было не вовсе спокойное, и в подмогу старику ставили какого-
нибудь мальчонку, годов семи-восьми. Из сироток больше. Этот мальчонка и
ходил в подручных у старика, пока к другой работе не поспеет.
    Хоть хлопотливое место было, а все же не без досуга. Старик в досужие
часы либо лапти плел, либо мастерил корневые корзиночки на продажу. Ну, а
парнишке что делать, коли скотина далеко от ворот отогнана, либо, скажем,
на водопой ушла. Одна забава - на проезжих да прохожих глазеть.
    А надо сказать, что Васильевы ворота приходились на самом перевале
крутой горы, и в обе стороны дорогу далеко было видно. Поглядит, поглядит
парнишка, да и спрашивает у старика:
    - Дедо! Я вот что приметил. Поднимется человек в гору и непременно
оглянется, а потом разница выходит. Один, будто я малой силы в на
возрасте, дальше пойдет веселехонек, как в живой воде выкупался, а другой
- по виду молодой и могутный, вдруг нос повесит и под гору еле плетется.
Почему такое? Старик, знай, посмеивается:
    - А ты сам их спроси, чего они позади себя ищут, тогда и узнаешь.
    Мальчонка так и делает, начинает спрашивать у прохожих, зачем они
оглядываются на перевале горы. И диво, ответы тоже выходили на два конца.
Одни говорят:
    - Ну, как же не поглядеть! Этакую гору одолел - и ничем-ничего! Дальше
бояться не приходится - одолею!
    Другие опять вздыхают:
    - Этакую горищу одолел! Самая бы пора отдохнуть, а еще итти надо.
    Эти вот и плетутся дальше, как связанные.
    Расскажет мальчонка старику о своих разговорах, а тот в поясняет:
    - Вот видишь: гора на дороге для проверки людям дана. Того, кто позади
себя укрепы ищет, она бодрит, молодит, силы ему прибавляет.
    На этом и конец сказочке.
    В заключение хотелось бы пожелать всем товарищам, чтобы крутая гора
недавно пройденных лет каждому прибавила бодрости, силы и уверенности для
дальнейших дел в новом году. Дел во славу нашей родины и ее великого
вождя". (Из архива писателя.)
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 20.09.2002 14:26