Кир Булычев

Письма разных лет

18 января 1978 г Москва

Дорогой Виктор Сергеевич!

Я давно не писала Вам, не от лени, а потому что было некогда. Мы все

трудимся (меньше, чем хотелось бы) и суетимся (больше, чем надо). К тому

же осень у меня выдалась неудачная. Мама на два месяца слегла с

воспалением легких, потом свалился сын с жестоким гриппом, лучшая подруга

разводилась с мужем и вела со мной многочисленные беседы о том, что все

мужики - сволочи (я это подозревала и раньше, но не так формулировала).

Так что из лаборатории я неслась по магазинам и аптекам, затем принималась

врачевать моих болезных. И когда всех утешишь и освободишься, возникает

ощущение, что в глазах у тебя песок - мечтаешь, как бы поспать хотя бы

часов шесть. Но надо садиться за работу - в основном, пустяковую, -

накатать рецензию, прочесть чью-то диссертацию, или готовить годовой

отчет. К тому же надо мной живет строгая соседка. Если я печатаю на

машинке после одиннадцати, она возникает и халате и папильотках, грозит

мне милицией и постановлениями горисполкома. Я уж уносила машинку на

кухню, ставила ее на две подушки, но... У меня подозрение, что соседка

специально холит по квартире и ждет, когда я начну нарушать. Иначе ей,

одинокой женщине, жить скучно. Приходится мне вставать на рассвете и

накачиваться кофе - все равно раньше, чем привыкла, не заснешь.

Не думайте, что я избрала Вас в качестве пуховой жилетки и орошаю

теперь слезами. В конце концов каждый из нас, как говорил какой-то

вымерший мудрец, имеет то правительство, которого заслуживает. Очевидно,

во мне живет некое мазохистское начало, иначе зачем бы мне соглашаться на

эти рецензии и оппонирования?

Меня заставил "взяться за перо" странный феномен, который я наблюдала

в последние дни. И тут я жду Вашего просвещенного мнения.

Сначала я решила, что у меня начались галлюцинации. Нет, так Вы

ничего не поймете. Следует изложить предысторию проблемы.

Три года назад мой муж был в Индии. Там он, движимый не столько

прихотью, сколько желанием не отстать от товарищей, приобрел у охотников и

провез контрабандой двух лемуров. (Наверно, в Москве живет немало

экзотических животных, по павших к нам подобными, большей частью

нелегальными путями.) Провез он их в черных мешочках, в карманах плаща.

Лемуры смирились с таким унижением и на таможне вели себя смирно. Поначалу

эти зверьки меня умилили. Очевидно, природа специально сделала их такими,

лишив прочих средств защиты от хищников. Я допускаю, что при виде тонкого

лори (к этому виду относились наши жильцы) даже задубелое сердце тигра

вздрагивает, он потупляет свой кровожадный взор и уходит охотиться на

буйвола.

Представьте себе существо размером с белку, без хвоста, покрытое

густой короткой серой шерстью, с тонкими, паучьими ручками и ножками

(именно ручками и ножками, потому что у лориков совершенно человеческие

пальцы, с ноготками в квадратный миллиметр). Значительную часть их

курносых физиономии занимают громадные карие глаза, полные такой укоризны

и покорного страха, что гости, поглядев на наших жильцов, тут же понимают,

что только крайне жестокий, отвратительный человек может содержать этих

крошек в неволе. Наши жалкие оправдания в том, что муж купил лориков у

охотников, которые ловят их, чтобы снимать шкурки, что мы их кормим,

держим в тепле и так далее, только усугубляли недоброжелательство к нашему

семейству.

В повседневной жизни эти трогательные крошки совсем не очаровательны.

День они проводят в сладком сне, а с наступлением темноты выбираются из

клетки и бегают по комнатам, поливая полюбившиеся им предметы едкой мочой

и посыпая пол козьими орешками. Потом повисают в фантастических позах на

шторах или люстре. Ни в какие контакты с нами, их хозяевами, они вступать

не желают. Никаких поглаживаний или прикосновений не выносят. Зубы у них

острые, мелкие и многочисленные, к тому же на них всегда остаются остатки

пищи - укусы лориков не заживают неделями. Не зря индусы в Майсоре считают

их ядовитыми. Никакой благодарности к людям они не испытывают, никого не

узнают - а стоило бы. Свободное время мы проводили на Птичьем рынке или в

кабинетах директоров зоомагазинов (с приношениями) - ведь лорики питаются

лишь живыми насекомыми, а попробуй обеспечить их кормом в Москве в разгар

зимы. Тараканы, правда, дома вывелись, но мучные черви расползались по

квартире, а в укромных уголках стрекотали разбежавшиеся сверчки. Притом

лорики патологически трусливы, и даже я, отлично изучив их эгоистический

характер и спесь, происходящую от сознания того, что они - древнейшие

млекопитающие Земли, зачастую терялась, встретившись с ними взглядом, -

они делали вид, что знают: я их специально откармливаю, чтобы сожрать.

Если не сегодня, то на той неделе. Наконец, последняя беда - мы даже не

могли вечерами вместе куда-нибудь пойти. Кто-то должен был дежурить дома,

чтобы проводить вечернюю кормежку. Сидишь, читаешь вечером, а краем глаза

видишь, как беззвучно, тенью скользит по полу паук, приподняв шерстяную

попку. И косит на тебя глазом. Знает, стервец, ведь второй год вместе

живем, что я не трону, но стоит пошевелить головой - и он замирает в диком

ужасе, как кататоник, а затем, избрав оптимальный вариант спасения,

несется за штору.

А в прошлом году мы не выдержали. После некоторых (до определенной

степени лицемерных) переживаний мы согласились отдать их одной милой

одинокой девушке лет пятидесяти, которая живет в отдельной квартире с

кошкой, собакой и двумя собственными лемурами. Причем живет она не в

Москве, а в Киеве. Сначала мы даже скучали по лорикам, и я как-то полгода

назад согласилась на совершенно ненужную и муторную командировку в Киев

для того, чтобы увидеться с лемурами. Один из них к этому времени умер.

Второй меня не узнал, но опасливо принял из моих пальцев жирного мучного

червя - скромный дар московских друзей.

Простите, Виктор Сергеевич, что забыла о краткости - сестре

эпистолярного жанра, а написала эссе на тему "Содержание тонких лори в

домашних условиях". Все. Перехожу к делу, то есть к галлюцинациям.

Несколько ночей назад я сидела на диване, читая посредственную

диссертацию и размышляя о том, как бы отказаться ее оппонировать, не

обидев смертельно автора. Вдруг вижу краем глаза медленно бредущего через

комнату лорика. Лорик заметил мой взгляд, замер, прижав к груди сложенную

в кулачок ручку, сжался от ужаса. И исчез. Я протерла глаза, поняла, что

заработалась, - еще немного и придется идти к психиатру. Прошло еще два

дня. И снова ночь, я сижу на диване, а посреди комнаты (на этот раз я

почему то глядела именно в ту точку) возникает перепуганный лорик и

хлопает глазищами. Я вижу его совершенно явственно, до последней

шерстинки. Расстояние от силы два метра. В ужасе, что его застукали, лорик

пускает лужицу и растворяется в воздухе. Еще одна галлюцинация? Как бы не

так! Лужица-то осталась. Клянусь всем святым, лужица осталась. Я ее

вытерла тряпкой и только потом поняла, что это сверхъестественно.

Вот тогда я и решилась Вам написать. Вы всегда были терпимы к

странностям человеческой психики и по крайней мере искали рациональное

объяснение иррациональным явлениям. Вам кое что удавалось.

Пожалуйста, дорогой Виктор Сергеевич, не оставьте меня своими

молитвами, бросьте снисходительный профессорский взгляд на мою жалкую

судьбу и подумайте, что бы это могло быть?

Кстати, я не удержалась позвонила в Киев, к новой владелице лориков.

Та мне с прискорбием сообщила, что наш последний лемур умер за неделю до

описанных мною событий. То есть вернуться домой, подобно заблудившейся

кошке, он не мог.

Остаюсь Ваша преданная ученица.

Калерия.

19 января 1978 г Москва

Дорогая Римма!

Все собиралась тебе написать, но ужасно много работы. Наша зав

лабораторией, Калерия Петровна, я тебе о ней писала, совершенно посходила

с ума. Нет, лучшс работать под руководством мужчины, современные мужчины

куда мягче и отзывчивей, а я к тому же умею с ними обращаться. Но в других

отношениях наша Калерия не самый худший вариант, она за собой следит и

некоторым еще нравится. По какой ужас дожить до тридцати с лишним лет и

так ничего в жизни и не увидеть! Hу ладно, хватит о работе. Ты меня

спрашивала как складываются мои отношения с Саней Добряком. Отвечаю:

сложно. И по моей вине. Я недостаточно к нему внимательна и даже позволяю

насмехаться, чего он не выносит. Позавчера я разрешила ему пригласить меня

в кино, а там встретился некий В (так, случайность моей бурной молодости).

Он со мной поздоровался, а у меня не было причины его игнорировать. Саня

взбеленился и всю дорогу до дому дулся. Даже смешно, какие наивные эти

мужчины! Разве я виновата в моей наружной привлекательности? Чтобы его еще

позлить, я не разрешила ему меня поцеловать на прощание. Теперь он со мной

не разговаривает. Конечно, я могу вернуть наши отношения в норму одним

взглядом, но не собираюсь этого делать. В принципе он должен понять, что

существует масса претендентов на мою душу. А ему я делаю одолжение. Ты

меня понимаешь?

Как твои дела? Я вчера по телеку смотрела, что у вас жуткая погода.

Боюсь, как бы не случилось снова наводнение. Хотя это наверно очень

интересно - наводнение? Мы бы с тобой гоняли на катере по улицам и спасали

женщин и детей. У вас столько моряков, что я иногда тебе завидую, хотя у

меня больше склонности к ученым. В них, даже в начинающих, как Саня, есть

серьезность и внутренний ум.

Прости что кончаю писать -пришла Калерия, не выспалась, глаза опухли,

наверно опять ночью трудилась - нелегко женщине в науке! Сейчас она уже

глядит на меня косо - чего я нс работаю? Сейчас, моя дорогая начальница

сейчас.

Целую, скоро напишу продолжение.

твоя верная подруга

Тамара

III

Ленинград 24 января 1978 г

Дорогая Лерочка!

Порой мне трудно представить себе, как Вы руководите лабораторией,

пишете докторскую, делаете открытия. Вы для меня (стойкость стереотипов

родительского восприятия) всегда девчушка, впервые накрасившая глазки и

этим начавшая новую студенческую жизнь. Вы сейчас возмутитесь и скажете,

что и сегодня Вы не стары по прежнему красивы, вернее, куда красивее -

женщины Вашего типа расцветают на четвертом десятке.

Я вернулся вчера из Штатов, где отсидел свои старческие

представительские дни на симпозиуме, состоявшем из подобных мне старых

грибов, которых стараются держать подальше от настоящей науки, чтобы они

чего там не натворили.

Письмо меня Ваше обрадовало и позабавило. Вы очень мило описали этих

лсмуров я даже залез в Брэма, но тот о них знал немного. Зато у Даррела я

нашел описание подобной зверушки. Даррел пишет, что тонкие лори в

настоящее время очень редки и напоминают ему боксеров, потерпевших

сокрушительное поражение на ринге. Эффект достигается темным ободком

шерсти вокруг глаз и общим скорбным выражением физиономии.

Знаете Лерочка, я глубоко убежден в трезвости и устойчивости Вашей

психики. Так что давайте отложим галлюцинации в сторону. Вы сами в это не

верите, к тому же галлюцинации не дают луж на паркете.

Разумеется, можно придумать целый ряд внешне соблазнительных гипотез

в основном оптического характера, однако меня самого более иных греет

собственная давнишняя мыслишка. Она почти вымерла во мне за неимением к

ней подтверждающих фактов, а вот Вы написали - что то щелкнуло в мозгу и

пошли крутиться колесики. Со скрипом, разумеется.

Когда то очень давно я натолкнулся в записках одного натуралиста,

работавшего с рептилиями в Уганде на странное замечание. Ему приходилось

наблюдать как один из видов эндемичного и крайне редкого полоза обладает

странным свойством объяснения которому не нашлось. В случае крайней

опасности он исчезает, практически растворяется в воздухе, и возникает

вновь через несколько секунд (или минут). Никто, разумеется, не обратил

внимания на эту чушь и прошла она незамеченной, да и сам наблюдатель не

настаивал на своем открытии. Тогда я задумался: что же случается с

полозами при условии, если они в самом деле исчезают? Значит они

перемещаются. Куда? Давайте, сказал я себе, пофантазируем, благо никто не

знает, насколько мы легкомысленны. Есть два пути перемещения - в

пространстве и во времени. И еще неизвестно, какой из путей более

антинаучен. Полозы, помню, исчезали из террариума, то есть мгновенно

преодолевали неодолимую для них преграду. Возникали они вновь внутри

замкнутого пространства. И знаете, Лерочка, мне тогда больше понравилась

вот такая мысль, а что если эволюция когда-то снабдила некоторых из

беззащитных ее созданий удивительным механизмом спасения от опасности? Она

ведь очень изобретательна, эта эволюция! Допустим, существует некоторая

корреляция между уровнем нервного состояния особи - степенью опасности - и

физическим выражением этого "эскапизма"? В мгновение смертельной угрозы

особь совершает мгновенный переход по оси времени, скажем, в будущее.

Преследователь теряет жертву из виду, удаляется по своим делам, и тогда

наша несостоявшаяся жертва благополучно возвращается на место. Невероятно?

Да, я тоже так подумал. А подумавши, перешел к иным, куда более вероятным

проблемам. Хотя и планировал потратить какое-то время на проверку своей

сумасшедшей гипотезы. Я даже хотел поискать себе подопытных кроликов -

каких-то существ, давно застывших в эволюции - реликтов животного мира,

притом не имеющих сильных челюстей. Кстати, лемур, точнее, тонкий лори -

идеальный объект для таких опытов. Почему он не вымер, почему он не съеден

поголовно за последние несколько миллионов лет? Бегать быстро он не умеет,

огрызнуться толком не может, днем вообще плохо видит и полностью

беззащитен.

И вот. представьте себе, проходит много лет, и я получаю письмо от

любимой ученицы, которая, оказывается, наблюдала явление, в чем-то схожее

с тем, над которым я размышлял. Только на другом конце "телефонной линии".

У вас лемур, которого уже давно нет, возникает. Возникает реально. И

исчезает. Соблазнительное подтверждение сумасшедшей гипотезе (за неимением

иных подтверждений).

Впрочем, Вы можете игнорировать бред старика. Давайте считать, что мы

с Вами побаловались сказками.

Передавайте привет Вашему уважаемому семейству. Надеюсь увидеть Вас в

Питере на биофизической конференции в марте. Выкроите неделю?

Ваш старый, легкомысленный поклонник

В Кострюков

12 апреля 1978 г.

Римуля, здравствуй!

Ты, наверно, меня совсем забыла. И правильно сделала. Скоро уже

"яблони в цвету", а я даже в парикмахерской не была месяц, полный обвал!

Тут у меня деньрождение было, двадцать лет, дата! А я вспомнила об этом

только днем - мать звонит в лабораторию, какие, говорит, у тебя планы на

вечер, гости к тебе придут или сама умотаешь? И меня тогда как веником по

голове трахнуло! Ты знаешь, что мой Саня похудел на три кило? Такая жизнь,

как говорят французы.

И все из за нашей Калерии. Она, конечно, озверела. Есть плановая

тема, есть задачи, стоящие перед нашей наукой, а мы занимались чем? Мы

искали по всей стране лемуров.

Ты, конечно, не знаешь, что такое лемур. Лемур - это очень

первобытный зверь, почти вымер, только в тропических странах еще обитает.

Похож на алкоголика и всегда спит, но вообще-то он лапочка. Мы раздобыли

даже двух, но кормить я их не буду - умру, но не буду - они червяков жрут!

Живых! К нам Калерин учитель приезжал, такой толстый профессор Кострюков

из Ленинграда, он, по-моему, в Калерию тайно влюблен, даже не приходит в

лабораторию без цветов. Я сказала Сане: учти, если не воспользуешься

опытом, уйдешь в отставку. А он мне вчера букет роз приволок, рублей на

десять, даже страшно, как он теперь до получки доживет, но я была искренне

тронута его поступком, хоть и по подсказке. Я думаю, что в Сане есть ко

мне настоящее чувство. А ты как думаешь? Кострюков и мне глазки строил, но

я на такого мамонта ноль внимания, хотя у него страшная пробивная сила. Он

где-то денег нам достал, на нас, по-моему, пятнадцать других институтов

работают, телефон вообще оборвали, а от этих лемуров запах, я тебе скажу,

не позавидуешь. Хорошо еще мне один поклонник (я тебе о нем не писала,

потому что он не больше чем летучий эпизод) в свое время подарил флакон

французских духов "Клима" (знаешь, сорок рублей за бутылочку?), и я себя

поливаю изо всех сил. А Кострюков пришел как-то с одним шизованным химиком

и говорит ему: "Это наш бездумный прекрасный цветок по имени Тамара, она

употребляет только духи фирмы "Клима". Представляешь, в таком возрасте, а

по запаху духи определяет? С ним надо осторожно, ой как осторожно! Он, в

общем, представительный мужчина и хорошо сохранился только я его в тот же

день обрезала. Он ко мне оборачивается и просит, чтобы я сбегала в

лабораторию к Лившицу и взяла там культуры. А я ему отвечаю: "Я не девочка

на побегушках". Пришлось ему мой ответ проглотить не запивая. Хотя, надо

сказать, что я здесь окружена таким вниманием, что буквально хожу по

пропасти во ржи. А на прошлой неделе они приволокли откуда-то дохлого

лемура - Санечку посылали, бедненького моего. Праздник был, словно это

живой тигр. Сбежалось тридцать докторов наук, и все на него смотрели, а

потом, как у нас в науке водится, изрезали его на мелкие кусочки и гудбай,

пташка! А ведь притом кому-то приходится волочить плановую работу, ее

никто с нас не снимал. В общем, я за свою жалкую сотню вынуждена

сворачивать горы изящными пальцами.

Но ничего, научный прогресс - это движущая сила. И я не посторонний

человек в науке. Найдем в крови лемуров "фактор Т" и сделаем небольшой

переворот в естествознании (и в физике, разумеется). Я тебе еще напишу,

когда будет время. Ты не собираешься в Москву? Я бы показала тебе

Кострюкова. Он бы тебе понравился. Кстати, Саня к нему меня ревнует. Без

всяких оснований.

Обнимаю тебя, верная подруга

Тамара.

Москва 19 10 1978

Здравствуй, Артур!

К сожалению, фирменных джинсов я тебе пока не нашел, но стараемся и

добьемся, будь спокоен, походи пока в болгарских. С твоими внешними

данными ты и без модного оформления сойдешь за кинозвезду.

Приехать пока к тебе не могу. Дела не пускают. У нас последние месяцы

прошли в спешке и аврале. Моя начальница вбила себе в голову одну бредовую

идею, которую я тебе, старик, не буду излагать, все равно не усечешь. Мы с

помощью дружественных нам научных учреждений пытались эту идею воплотить.

Вчера у нас был небольшой праздник. Есть предположение, что одно вещество,

назовем его условно "фактор Т": "Т", разумеется, латинское, значит

"временной", - нам удалось синтезировать. Если все пойдет как надо, то нам

посыпятся с неба премии и поздравления, Калерия (это моя начальняца)

защитит докторскую, я пойду в аспирантуру, если не получу собственную

лабораторию (чем черт не шутит!), а наш старик Кострюков станет

академиком. Такие мои предварительные расчеты.

Ты спрашиваешь меня о личной жизни. Ответить трудно. Как ты знаешь,

есть у нас в лаборатории одна девчонка, по имени Тамара, ангел по

внешности, но дьявол по характеру. Я ее давно раскусил и делаю вид, что

радуюсь ее закидонам. У этой Тамарочки далекие планы - подцепить себе в

мужья доктора наук, но пока что доктора в загс не спешат, и она держит

меня в стратегическом резерве. Я не спорю. Если она будет держать меня

долго, я могу перегруппировать свои войска и начать наступление в другом

направлении. Берегитесь, женщины, старший лаборант Александр Добряк не

лемур, а лев (лемуры - такие зверьки, с которыми мы теперь работаем).

Ну ладно, привет, я пошел гореть на научном фронте!

Привет Валентине и Коське.

Александр

23 января 1979 г Москва

Дорогой Виктор Сергеевич!

Дела наши совсем плохи, дальше некуда. Боюсь, что мы проигрываем

битву. Вчера Космодемьянский вызвал меня к себе и осторожно намекнул на

то, что нашу тему закрывают. Вы знаете, что его осторожность граничит с

осторожностью бульдозера. Так что настроение поганое. Да, я понимаю, что

наша тема не профилирующая для института, выход в ближайшие годы

малореален, и для народного хозянства фактор Т вряд ли даст положительный

эффект в текущей пятилетке. Но все равно я была взбешена поведением

Космодемьянского и высказала ему все, что думала. Если он меня не уволит,

значит все таки наука дороже ему личных отношений со взбалмошными бабами.

Так что Вы мне нужны сейчас и очень нужны в качестве тяжелой

артиллерии. Позвоните в Президиум, а? Мне Иван Семенович сказал, что без

вашего личного разговора с Дитятиным вряд ли что удастся пробить.

Новостей мало. Да я Вам писала о них на прошлой неделе. Тринадцатая

серия с белыми мышами дала отличный нулевой результат, хотя Мямлик

(помните, это тот черный крупный лорик, которого мы получили из Праги) дал

три исчезновения подряд. Ваш друг Саня Добряк остался позавчера на ночь в

лаборатории, чтобы не упустить Мямлика, если тому захочется возвратиться

обратно. Но, по-моему заснул, в чем не желает признаться.

Ваша прекрасная Тамарочка принесла ему термос с кофе, который по

рассеянности посолила. Даже любовь Сани к Тамарочке не смогла заставить

нашего героя испить этой живительной влаги.

Ну ладно я отвлеклась. Виктор Сергеевич помогите!

Ваша Калерия

VII

Москва 6 июля 1979 г

Глубокоуважаемая Тамара!

Как там у тебя в Сухуми, загорела ли ты? Завидую тебе страшно.

Розовая мечта идиота - лечь с тобой рядом на пляже, слушать шум волн, и

смотреть в голубое небо. К сожалению, у меня отлично развито воображение и

я представляю себе, как ты уходишь вечером на эстрадный концерт с каким то

мускулистым брюнетом, в то время как мы с Калерией сидим в опустевшем

институте и трудимся за всех.

Ты спрашиваешь как у нас дела? Особенного ничего. "Фактор Т" пока не

срабатывает. Хотя, как говорит Калерия, есть обнадеживающие данные с

ящерицами-гекконами. Может быть. может быть.

Но главное не в этом. Главное в том, что вчера я собственными глазами

видел появление Мямлика. Калерия мне не поверила, а камеры я от удивления

забыл включить. Знаешь когда долго ждешь чего то, уже сам в это не веришь.

Значит, сидел я в лаборатории, Калерия куда-то умчалась, и думал почистить

ли мне клетку с лемурами или отрегулировать центрифугу? Я же парень

золотые руки, не то что твой жгучий брюнет, который только и может, что

доставать билеты на эстрадные концерты.

Смотрю на клетку - и вижу лемуров не два а три. Я даже вслух их

пересчитал. Три. Шустрик на месте, Мямлик на месте, а кто еще? Еще один

Мямлик! Клянусь тебе всем святым, клянусь моей к тебе любовью (в которую

ты не поверишь, потому что не способна на высокие чувства), что в клетке

было два Мямлика.

Это продолжалось больше минуты. Оба смотрели на меня обалделыми

глазами и оба ждали, когда я подкину им внеплановых червячков. А потом

Мямлик № 2 исчез. А Калерия закатила мне истерику, что я не зафиксировал

феномен.

Сегодня мы с ней почти не разговариваем. Я не терплю в ней этих

наполеоновских замашек. Ну ладно, я ее скоро прощу. Я великодушный. Ей

тоже бывает нелегко: мыши в будущее не хотят, лемуры не фиксируются,

директор интригует и я не очень дисциплинированный.

Ну ладно, Тома, не забудь выслать мне свою пляжную фотографию в

полный рост, я повешу ее у вытяжного шкафа на место портрета Брижит Бардо.

Брюнету скажи, что его ждет за настойчивость от твоего верного друга А.

Добряка. Что-то мне без тебя скучновато.

Саша

VIII

Москва 21 ноября 1979г

Дорогой Виктор Сергеевич!

Спасибо за поздравления. Понимаю, что они носят скорее всего

поощрительный характер. Но все равно приятно было их получить Что касается

меня (и, по моему, не только меня, но и тех, кто со мной работает), то

основным чувством была пустота. Словно бежали за поездом. Прибежали, сели

в вагон а дальше чтo? Конечно, Вы улыбнетесь сейчас и скажете: "Дальше

что? Дальше работать". Знаю я, что Вы скажете. К тому же из двух наших

последних достижений первое, в общем, не наша заслуга, а Лившица. Состав

фактора Т определил он. Мы были только на подхватс. А вот что касается

путешествия в будущее безымянной белой мыши, которой, как Вы уверяете,

кто-то когда-то поставит памятник ("Белая мышь со мной в зубах?"), то

Лившиц здесь почти ни при чем. И все было так, как вы себе представили.

Дело оказалось в точной дозировке и психологических стимуляторах (Ваша

догадка). Мы ввели новую модификацию лемурьего фактора Т всем двенадцати

мышам, мы привлекли к работе нашего Ваську, которому смертельно надоело

пугать этих ничтожных грызунов своим хищным видом, хотя делает он это

неподражаемо - и, в общем, одна из двенадцати мышек исчезла. Спаслась от

кота в будущее. Вот и все, можно бы ставить шампанское на стол, но с тех

пор мы повторили опыт уже шесть раз, условия соблюдались точно - а мыши не

исчезали. Так нам и надо. Нельзя было шумно радоваться и считать себя

Ньютонами. А то недолго получить яблоком по макушке. Кстати, у нас малая

беда - Васька погнался за беззащитным Мямликом и успел его догнать. Помял

Мямлика, а Мямлик от отчаяния искусал Ваську (но не исчез). Васька сидит с

распухшей мордой и не работает. Мямлик сидит с распухшей лапой и не

работает, прекрасная Тамара жалеет Ваську, беспутный Саня жалеет Мямлика,

и это привело к глубокой ссоре в лаборатории. Что ж, будем работать

дальше. Приезжайте, мы без Вас соскучились.

Калерия

Москва, 27 декабря 1979

Дорогая Римма!

У нас столько дел, столько дел, что просто оптимистическая трагедия!

Я думала, что я всего этого не переживу, но, удивительно, пережила. Я была

буквально на грани физического исчезновения. То есть буквально не я, а,

разумеется, Саня. Это какой-то ужас, не человек. Знаешь, я читала в одном

стихотворении, что некоторые врачи прививали себе чуму и иногда со

смертельным исходом. Вот такие типы, оказывается, меня тоже окружают. Один

тип, другими словами.

Мне все объяснить тебе трудно, потому что ты, прости меня, в науке

пустое место. Ты, наверно, помнишь, что мы выделяли фактор Т. Если этот

фактор правильно употреблять, то можно отправляться в будущее. Не

наверняка, правда, но немного можно. Лемуры это умеют делать сами, у них

фактор Т прямо в крови от рождения остался, а вот других существ

приходится прививать фактором, а потом еще пугать как следует. Для мышей у

нас был кот Васька, такой зверюга, с ума сойдешь! Но теперь сбежал, потому

что ему скучно мышей пугать, если жрать их не дают. Мы проводили опыты

буквально тысячами, иногда получалось, а иногда полная профанация. Потом у

нас обезьяны появились, мартышки. С ними тоже ненадежно выходило. В общем,

как говорит наша Калерия, наука - это не место для слабонервных. И она

смертельно права.

А третьего дня у нас случилось экстренное событие. В общем, наш

Санечка устроил горячий спор с Калерией по поводу перспектив. Ему,

понимаешь, в науке и в любом все хочется сразу. Он стал уговаривать

Калерию, что пора переходить к опытам с людьми, с добровольцами. Калерия

сначала смеялась, потому что впереди еще годы и годы упорного труда,

прежде чем можно к такому делу поступиться, я тоже стала смеяться над

Саней, и, наверное, этого не надо было делать. Он же такой самолюбивый. А

потом мы все ушли домой, а он еще оставался в лаборатории, и, оказывается,

высчитывал дозу, и, главное, искал себе эмоциональный фон (ты этого не

понимаешь, а когда не понимаешь, пожалуйста, пропускай некоторые слова,

мне некогда здесь тебе все объяснять). В общем, он умудрился потратить

весь запас фактора Т-12. Двенадцать - это модификация фактора, не

спрашивай, сама не все понимаю. В общем, это такой фактор, который у нас

мартышек гонял в будущее. На следующий день часов в одиннадцать утра,

когда в лаборатории было довольно много народа Саня снова затеял спор с

Калерией. Начал говорить, что науку нельзя двигать вперед на одной только

осторожности. А Калерия ему отвечает: "А если ты попадешь в будущее на сто

лет вперед, а этого дома уже нет - ты разобьешься". А Саня ей говорит:

"Ничего подобного, потому что природа мудрая и она отправляет лемуров

недалеко вперед и даже в хорошие условия, когда хищников вокруг нет". Но

тут кто то из лаборантов сказал что Саню ничем не испугаешь. Как его в

будущее отправлять, если его ничем на запугаешь! Сане конечно приятно что

он такой смелый, и он начал возражать но не очень. А потом вдруг говорит

мне: возьми у Артура коробочку. Я ему конечно в ответ что не намеревалась,

а просит - пожалуйста. Я его пожалела, а зря - может ничего бы и не

случилось. Пошла я к нашему слесарю, Артуру спрашиваю есть ли коробочка

для Сани? А он смеется, передает мне коробочку, и еще говорит: неси ее

осторожно, мне за нее Саня пять рублей заплатил. И не подумай открывать. А

я и не думала. Прибежала обратно и говорю Сане: вот твоя коробочка. А Саня

тогда говорит нам: "Внимание!" Потом достает из своей спортивной сумки

мотоциклетную каску. Представляешь, он все уже рассчитал, а мы и не

подозревали. Достает и говорит: "Тамара, дорогая (вообще то я этого

обращения не терплю, но был какой то торжественный момент, даже не

передать словами) Тамара - говорит - дорогая, открой коробочку, которую

тебе передал Артур".

И я как сомнамбула (это такое насекомое) подошла к нему поближе и

почувствовала дрожание в его теле. Это меня смутило, так он дрожал раньше

только охваченный пламенной страстью ко мне. "Открывай!" - закричал Саня.

Я открыла, и из коробочки выскочили сразу три больших черных таракана. Я

страшно возмутилась. Такую гадкую шутку совершить надо мной-это

непростительно! Я бросила коробку на пол и сказала ему: "Я тебе этого

никогда не прощу". Но никакого ответа! Сани в комнате нет! Все кричат "Ах!

Что случилось?" А Калерпя говорит довольно тихо: "Никогда не думала, что

мужчина может так бояться тараканов, что бы сбежать от них в будущее" Я ей

отвечаю "Не говорите так про Саню! Он это сделал для науки". А Калерия

отвечает "Я и не хотела сказать плохо о Сане. Если он так боится тараканов

значит он вдвойне мужественный человек что ради эксперимента пошел на

такую адскую муку. Он теперь мученик науки" .Так и сказала "Саня - мученик

науки".

Мы тут же очистили место посреди лаборатории и стали ждать когда,

Саня вернется. Я тихонько плакала, потому что боялась, что с ним что-то

случится, и он не вернется. Ведь путешествие во времени таит в себе много

опасностей, а одна белая мышь у нас ушла в будущее и так и не вернулась.

Но я не успела как следует расплакаться, а Саня уже вернулся. Но в

странном виде. Он вернулся весь мрачный и даже улыбался грустно когда его

стали поздравлять. Калерия сказала, что выговор он себе обеспечил и она

его постарается оставить без премии. Но я возмутилась, бросилась к Сане,

стала его утешать, говорить, что он мученик науки. Но Саня не стал со мной

даже разговаривать, только поглядел на меня печально, и я тут увидела - о

ужас! - ты представляешь, у него на щеке страшная ссадина! "Ты ударился?"

- испугалась я. "Нет - отвечает Саня, поворачивается к Калерии и говорит:

- Я готов понести заслуженное наказание" Но тут Калерия уже позвонила

Лившицу и еще другие приехали и теперь наш Саня сидит обмотанный

проводами, весь в датчиках, как космонавт, и его измеряют и исследуют. Все

хорошо, только он не хочет рассказывать, что он там, в будущем видел. И

самое ужасное, совершенно не хочет со мной разговаривать. Как будто он

родезийский расист, а я угнетенная негритянка. Конечно, если бы он не был

таким героем, я бы никогда не стала из за этого расстраиваться. Я могу в

любой момент назвать восемнадцать - двадцать человек которые будут

счастливы если я разрешу им со мной немного поговорить. Не представляю,

чем это кончится. У Сани ссадина совершенно ужасная и я страшно боюсь

заражения крови. Жди дальнейших писем, с наступающим Новым годом.

твоя убитая обстоятельствами подруга

Тамара

Москва, 16 июля 1980 г.

Дирогой мой Виктор Сергеевич!

Я не стала бы писать Вам - никаких эстраординарных событий в нашей

науке не произошло. Мы гоняем мартышек и мышей в будущее, но никак не

можем (а когда сможем?) регулировать продолжительность путешествия, да и

сам факт его.

Но у меня есть одна любопытная для Вас новость. Может быть,

улыбнетесь.

Помните, полгода назад Саня Добряк совершил поступок, который стоил

мне массы нервов и объяснительных записок Космодемьянскому.

В путешествии Добряка было две тайны. Первая - сильная ссадина на

щеке, о которой Добряк никому не сказал ни слова. Вторая тайна заключалась

в резком изменении отношения к Тамаре. Он буквально перестал ее замечать,

даже отворачивался, когда она робко приближалась к нему, протягивая лапки.

И это не было трезвым расчетом соблазнителя - Саня на расчеты не способен.

Что касается Тамары, то она тут же смертельно влюбилась в Саню, и чем

холоднее он казался, тем горячей билось ее элегантное сердце.

Все эти тайны разрешились вчера.

Мы поздно засиделись в лаборатории. Шел дождь, было сумрачно,

грустно, темнело. Я что-то считала на калькуляторе. Саня кормил наших

зверей, прежде чем откатить клетку в виварий. Он никому не доверяет

лемуров. Вошла Тамара. Она бросила на меня мимолетный взгляд, но,

по-моему, меня не заметила. Подошла к Сане твердой походкой человека,

решившегося лететь в космос. "Саня, - сказала она, - мне нужно сказать

тебе несколько слов". "Я вас слушаю", - сказал Саня, глядя в клетку.

"Саня, между нами возникла какая-то трагедия", - сказала Тамара - Я прошу

объяснения" "Не получите, - сказал Саня - Нам не о чем говорить" "Ты меня

больше не любишь?" - спросила Тамара "Я хотел бы любить, - ответил Саня, -

но не терплю соперников" "У тебя нет соперников", - сказала Тамара и вдруг

так зарыдала, что, видно, нервы у нее были на пределе. "Не верю", - сказал

неприступный Саня "Но кто он?" - спросила Тамара. "Не знаю, - сказал Саня

- Я видел, как вы обнимались с ним, когда путешествовал в будущее".

"Ах! - воскликнула Тамара. - Значит этого не было?" "Это было или это

будет, неважно, - сказал Саня" "Но я клянусь, что люблю только тебя! -

сказала Тамара - Я никому никогда не говорила таких немыслимых слов!"

"Какие у тебя доказательства?" - спросил холодный Саня. Мне даже стало

жалко девочку. Она, наверно, в самом деле никому не признавалась в любви -

просто не успевала, за нее это слишком быстро делали поклонники. "У меня

есть доказательства! - воскликнула наша красавица. - Я согласна завтра же

пойти с тобой в загс. Ты хочешь на мне жениться, ну скажи, хочешь? Или

посмеешь отказаться?" Последние два слова Тамары прозвучали, как

трагический монолог, рассчитанный на то, чтобы его услышали на галерке. Я

даже обернулась к ним, чтобы попросить снизить тон и не привлекать

внимания случайных прохожих на улице. Но ничего не сказала, потому что

вместо двух силуэтов увидела один - Тамара кинулась в объятия Сани, и тот,

разумеется, не устоял перед такой фронтальной атакой.

И в тот же момент от двери раздался страшный вопль "Не смей! Я ее

люблю!" И еще один Саня Добряк бросился с кулаками на своего двойника.

И все стало на свои места. Надо же было Сане во время его путешествия

в будущее наткнуться на самого себя, целующего Тамару, притом в полутемной

лаборатории. Понятное дело, Тамару он узнал, он привык смотреть на нее со

стороны. Себя он не узнал, потому что не привык смотреть на себя со

стороны.

Видно, все это понял и Саня. Тот Саня, что целовался с Тамарой. Он

отстранил свою возлюбленную и выставил вперед руку. Саня-путешественник во

времени врезался скулой в кулак Сани - счастливого возлюбленного,

схватился за щеку и исчез.

Саня ходит гоголем, идиотская улыбка не слезает с его физиономии, и

всем любопытным, кто прослышал уже из уст Тамарочки о драке Сани с Саней,

говорит: "Ты бы видел, с каким наслаждением я врезал в глаз этому пошлому

ревнивцу!"

Вот и все. Мы без Вас скучаем.

Хотите слетать в будущее?

Ваша Калерия

"Химия и жизнь", 1978, № 9.