Кир Булычев

                             КОНЕЦ АТЛАНТИДЫ

                        1. СОВПАДЕНИЕ КАК В РОМАНЕ

     Солнце мгновенно поднялось над океаном, словно вынырнуло из глубины и

спешило отдышаться. Оно разбрызгалось искрами по верхушкам ленивых зеленых

волн, подгоняя их к песчаному пляжу острова Яп. Но волнам за ночь  надоело

биться о  берег,  и  они  устало  облизывали  полосу  плотного  песка,  не

дотягиваясь до темного вала  водорослей,  выброшенных  штормом  к  столбам

кокосовых пальм.

     Алиса медленно шла по песку. Порой  язык  волны,  отороченный  пеной,

трогал ступню. Маленькие полупрозрачные песчаные крабы  деловито  носились

вокруг, а если на них падала тень Алисы, быстро закапывались в песок.

     Алисе хотелось найти на берегу редкую ракушку или  морскую  звезду  -

утром после шторма на пляже случаются любопытные находки.  Но  в  то  утро

ничего удивительного не  встретилось.  Алиса  прошла  больше  километра  и

видела только два пустых кокосовых ореха, обкатанный волнами кусок  дерева

и несколько обыкновенных ракушек  каури.  Директор  подводной  фермы  Аран

Сингх рассказывал, что в прошлом году ураганом на берег выбросило метровую

раковину тридакну. Теперь она лежит у входа в лабораторию.

     Солнце поднялось уже высоко и стало жарко.  Но  купаться  здесь  было

плохо - мелководье. Пока дойдешь до глубокого места, сто раз побьешь  ноги

об обросшие скользкими  водорослями  обломки  кораллов.  В  отлив  широкая

полоса, что тянется до рифов, кажется шкурой громадной жабы.

     Алиса кинула последний взгляд на море и поспешила к  белому  причалу,

за которым начиналась глубокая бухта. Она соединялась с  океаном  каналом,

пробитым в коралловой тверди.

     Вот тут-то Алиса и увидела бутылку.

     Бутылка целиком ушла в песок, наружу торчало лишь  горлышко,  облитое

сургучом, и поэтому она сначала показалась Алисе концом  палки.  Но  волна

вспенилась вокруг горлышка, и оно заблестело. Алиса присела  на  корточки,

разгребла мокрый, тяжелый песок. Бутылка была  толстой,  пузатой,  темной.

Пока она плавала по морю, на ней поселились  скользкие  мелкие  водоросли,

покрыв ее словно чехлом. Алиса отодрала слой водорослей  сбоку  и  подняла

бутылку, глядя на нее против солнца,  чтобы  понять,  нет  ли  чего-нибудь

внутри.

     Внутри что-то лежало. Может быть, листок бумаги.

     Алиса попробовала соскрести сургуч с горлышка, но тот был как камень.

     Она поднялась и побежала к причалу.

     Алиса пробежала шагов сто и остановилась.

     "А почему я, собственно, бегу? - подумала она. - Впрочем,  торопиться

надо, ведь бутылка - сигнал бедствия. Бутылки  кидали  с  борта  гибнущего

корабля или с  берега  необитаемого  острова.  Правда,  это  бывало  очень

давно... двести, триста  лет  назад.  Кто  будет  теперь  кидать  в  океан

бутылки? Скорее всего, шутник или безнадежный  романтик.  А  если  бутылка

настоящая, "кораблекрушительная", то за  триста  или  четыреста  лет,  что

прошли с тех пор, как ее кинули в волны, корабль, терпящий бедствие, давно

утонул, а Робинзон умер от скуки".

     Чтобы развеять сомнения, бутылку надо разбить и прочесть вложенную  в

нее записку. Но это будет нечестно по  отношению  к  Пашке  Гераскину.  Он

никогда не  простит  ей  такого  предательства.  Пашка  Гераскин  серьезно

относится к романтике и верит, что настоящие приключения в конце XXI  века

еще не перевелись.

     Алиса поднялась на причал.

     Подводный катер-батискат, который на океанской станции дали  Алисе  и

Пашке, был пришвартован со стороны бухты. Ни Пашки, ни робота,  с  помощью

которого они чинили сломанный манипулятор батиската, видно не было.  Да  и

вообще причал был пуст. Директор Аран Сингх с двумя  зоологами  еще  вчера

улетел в Сидней на совещание, а остальные с рассветом ушли на батискатах и

катерах в океан проверить, не натворил ли бед ночной  шторм  на  жемчужных

фермах и в крабовых питомниках.

     Алиса прошла по гладким камням причала до батиската.

     Он был похож на веретено, увенчанное зеленоватым  куполом.  Там,  под

куполом, Алиса и увидела своего друга. Он лежал в кресле, задрав  ноги  на

пульт, и читал старинную книгу.

     Пашка был так поглощен чтением, что не заметил, как  Алиса  спрыгнула

на  палубу  батиската  и  присела,  разглядывая  длинную  членистую   руку

манипулятора.

     Все в порядке. Пока она гуляла по берегу,  Пашка  с  роботом  кончили

ремонт. Так что Пашка имел полное право читать сколько ему вздумается.

     Алиса откинула колпак над каютой и спрыгнула внутрь.

     Пашка даже бровью не повел.

     Алиса поставила бутыль на штурманский  столик  и  уселась  во  второе

кресло.

     - Что нового? - спросила она.

     - По-моему, я сделал великое  открытие,  -  сказал  Пашка,  продолжая

читать.

     - Я тоже, - сказала Алиса и подвинула бутыль ему под нос.

     Пашка был невозмутим. Алисе стало обидно.

     - Что за тайны! - сказала она.

     Книга, которую с таким вниманием  читал  Пашка,  была  очень  старой.

Кожаный переплет обтрепался на углах, страницы пожелтели.

     - Слушай, - сказал Пашка и  перелистал  назад  несколько  страниц.  -

Перевожу с английского: "... Я находился в своей каюте, намереваясь отойти

ко сну, когда услышал отчаянный крик  лейтенанта  Робинсона.  "Капитан!  -

кричал он. - Скорее!" В его голосе была такая настойчивость, что я  решил:

случилось  несчастье.  Стремглав  я  выскочил  на  палубу  и  остановился,

пораженный  зрелищем.  Предрассветная  темнота   была   озарена   странным

зеленоватым сиянием, которое исходило от  громадного  болида,  что  несся,

прочерчивая ослепительный след по синему небу. Еще мгновение - и  примерно

в миле от нас болид коснулся поверхности океана и, подняв гигантский столб

воды, исчез в его пучине. Он был настолько раскален,  что  еще  минуту  мы

наблюдали свечение воды, словно некто опустил в воду горящую лампу. Волна,

поднятая этим небесным телом, вскоре достигла нашего фрегата  и  была  так

велика, что корабль лишь чудом не лег на борт. Когда все  успокоилось,  мы

проследовали со всей осторожностью к месту падения болида и, осветив  воду

фонарями, увидели, что там плавает  множество  мертвой  рыбы.  Я  разрешил

матросам  спустить  шлюпку,  и  они  набрали  несколько  бочек  рыбы,  что

послужило  славным  подспорьем  нашему  столу.   Но   самое   удивительное

случилось, когда мы поднимали шлюпки на борт, намереваясь следовать далее.

Мичман  Джонс  закричал,  что  видел  нечто  огромное   слева   по   курсу

"Рочестера". Несмотря на то, что рассвет лишь наступал  и  видимость  была

ограниченной, нам удалось понять, что  упавший  в  океан  болид  настиг  в

невероятных  глубинах  некое  загадочное  существо,   неизвестное   прежде

натуралистам. Это существо, достигавшее длины ста или более футов..."

     Тут Пашка перевел дух и сказал:

     - Сто футов - это тридцать метров, понимаешь?

     - Понимаю, - сказала Алиса. - А что ты читаешь?

     Пашка заложил пальцем страницу и открыл книгу на титульном листе. Там

было написано по-английски:  "Отчет  о  плавании  фрегата  Его  Величества

"Рочестер" в Тихом океане и Южных  морях  в  1816-1819  годах,  написанный

коммодором Стэнли Рейнольдсом. Издано в Лондоне в 1822 году".

     - Поняла? Это я в  библиотеке  фермы  взял.  Там  много  книг,  но  в

большинстве специальные. А несколько совсем старых. Я как увидел эту книгу

на полке, меня что-то кольнуло. Ты веришь в предчувствия?

     - Нет.

     - Ты не права, Алиса. Если не было предчувствия, почему я  эту  книгу

взял? Почему я ее открыл именно на этих страницах?

     - Случайно, - сказала Алиса.

     - Иногда я подозреваю,  что  ты  лет  на  пятьдесят  старше  меня,  -

укоризненно произнес Пашка.

     - Дочитывай, - сказала Алиса.

     Бутыль стояла перед самым носом Пашки, но тот ее не видел, сейчас для

него ничего, кроме книги, не существовало.

     - "Это существо, достигавшее длины ста или более футов,  -  продолжал

читать Пашка, - имело обтекаемое тело и длинную шею, которая заканчивалась

небольшой головой, схожей с головой питона.  Хвост  чудовища  скрывался  в

волнах. Так как одна из шлюпок еще не была поднята  на  борт,  я  приказал

боцману и четырем матросам подгрести к чудовищу и осмотреть его  подробно,

соблюдая осторожность, ибо не исключено, что оно лишь оглушено.  Вместе  с

матросами в шлюпку опустился судовой  врач  Р.Поткинс.  Шлюпка  не  успела

отойти от борта, как чудовище пришло  в  себя  и,  сильно  ударив  широким

плоским хвостом по воде, скрылось в глубине.  Полагаю,  что  мы  наблюдали

таинственного  морского  змея,  о  котором  ходит  столько"  слухов  между

моряками".

     Пашка громко захлопнул книгу и воскликнул:

     - Теперь ты понимаешь?

     - Что я должна понимать?

     - А то, - сказал Пашка, - что известна широта и долгота этой встречи.

Слушай: "После того как волнения этих минут остались  позади,  я  приказал

штурману произвести счисление места, где  находился  "Рочестер"  в  момент

падения  болида.  Вышеописанное  происшествие  имело  место  в   точке   с

координатами: 138 градусов 50 минут 22  секунды  восточной  долготы  и  12

градусов 15 минут 54 секунды северной широты".

     - Это очень интересно, - сказала Алиса.

     На самом же деле она не вслушивалась в Пашкины слова.  Она  не  могла

дождаться, когда, наконец, этот романтик увидит, что перед его носом стоит

самая настоящая бутылка, выброшенная на берег океаном.

     - Тебе не интересно, - сказал Пашка. -  Я  по  голосу  слышу.  Ты  не

поняла, что от нашего острова до той точки всего сто пятьдесят миль?

     - Да?

     - И сегодня же мы на нашем батискате отправимся туда. Нам  все  равно

нужно провести ходовые испытания.  Мы  опустимся  в  той  точке  и  отыщем

громадный метеорит и логово морских змеев.

     - Не слишком ли много  сразу?  -  спросила  Алиса.  -  Прошло  двести

пятьдесят лет.

     - Морские змеи живут дольше. - Пашка сказал это так уверенно,  словно

всю жизнь дружил с морскими  змеями.  -  Но  если  не  хочешь,  я  проведу

испытания без тебя. А ты отдыхай, загорай...  может,  отыщешь  неизвестный

науке подвид каракатиц.

     - Или бутылку, которую выбросило на берег.

     - Если бы ты увидела бутылку, выброшенную на берег, - заявил Пашка, -

ты бы ее не заметила. Нужно иметь особый взгляд на вещи. Тайны и  открытия

покоряются лишь людям моего склада.

     И в этот момент Пашка поднял глаза и увидел бутылку.

     Он посмотрел на нее совершенно равнодушно.

     - Такие приземленные люди, как ты, - продолжал он, - увидят на берегу

разбитый бурей фрегат с черным флагом на бизань-мачте и скажут...

     Но что они скажут, так Алисе никогда и не удалось узнать. Потому  что

Пашка открыл рот, а закрыть его не смог. Он протянул руку,  дотронулся  до

бутылки, отдернул пальцы и часто заморгал.

     - Э... - произнес он наконец. - Э... Это что?

     - Бутылка, - сказала Алиса.

     - Какая?

     - С письмом о бедствии, - сказала Алиса.

     - Кто? Где? - Пашка вдруг  ожил,  вскочил  и  чуть  не  вывалился  из

батиската. - Почему на борту бутылка, а мне никто ничего не рассказывает?

     - Я шла по берегу, - сказала Алиса как можно наивнее, -  и  подумала:

наверное, Пашке хочется найти таинственную бутылку. Я взяла ее и принесла.

     - Ты какое имела право находить бутылку? - Пашка был в ужасном гневе.

- Ты не имела права находить бутылку! Я  ее  искал  всю  мою  сознательную

жизнь, а ты... так просто, шла по берегу! Это  неправда!  Этого  не  может

быть.

     - Ну что ж, - сказала Алиса, - если  бутылки  не  может  быть,  я  ее

отсюда унесу.

     - Не смей! - Пашка схватил мокрую, в водорослях бутылку  и  прижал  к

груди как бесценное  сокровище.  -  Ты  ничего  не  понимаешь.  Немедленно

открыть!

     - Зачем? - Алиса, честно говоря,  получала  истинное  наслаждение  от

Пашкиной суматохи. Уж очень быстро разлетелась а клочки его спесь.  -  Что

за спешка? - спросила Алиса.

     - А если они терпят бедствие? Если они носятся по волнам на маленьком

плоту?

     - Где носятся? - спросила Алиса.

     - В океане.

     - За триста лет их унесло очень далеко, - сказала Алиса.

     - Но может быть, ее кинули только вчера!

     - Разве ты когда-нибудь видел такую бутылку? - спросила Алиса. -  Это

же древняя бутылка!

     - Где молоток?

     - Молоток и все инструменты унес робот, - сказала Алиса. - Да я и  не

позволила бы  тебе  разбивать  бутылку,  потому  что  она  -  исторический

памятник.

     - Это не памятник! Это сигнал бедствия!

     Алиса решительно отобрала у Пашки бутылку и выпрыгнула из батиската.

     Пашка побежал за ней по пирсу, потом по дорожке, что  вела  к  зданию

лаборатории, и кричал:

     - Осторожнее! Ты ее сейчас уронишь!

     В  лаборатории  была  только  Дороти  Гомеа,  очень  толстая,  добрая

полинезийка, ассистентка Сингха.

     Увидев вбежавшую в лабораторию  Алису  и  услышав  топот  Пашки,  она

сказала:

     - Дети, не разбейте микроскоп, он мне еще понадобится.

     - Дороти, - сказала Алиса, подбегая к ней и ставя бутылку на стол,  -

что это такое?

     - Это бутылка, - сказала Дороти.

     - Что вы еще можете сказать?

     - Это таинственная бутылка, ее выбросило на берег! - закричал Пашка.

     - Странно,  -  сказала   Дороти,   разглядывая   бутылку,   -   таких

давным-давно никто не делает.

     Дороти осторожно перевернула бутылку и посмотрела на ее  донышко.  На

донышке были видны выпуклые буквы.

     - Видите, - сказала она, - "Фирма Спанк и сыновья. Ливерпуль".

     - А что это значит? - спросил Пашка.

     - Сейчас узнаем.

     Дороти включила информатор и набрала на нем код.

     - Я вызываю Лондон, - сказала она. - Справочную Британского музея.

     Через несколько секунд  на  дисплее  побежали  строчки  -  справочная

откликнулась.  Дороти  набрала  вопрос:  когда  в  Ливерпуле   существовал

стекольный завод фирмы  Спанк,  который  выпускал  бутылки  темно-зеленого

стекла вместимостью в одну пинту?

     Ответ пришел немедленно: фирма Спанк и сыновья обанкротилась  в  1822

году. Бутылки в пинту и полпинты  она  выпускала,  начиная  с  1756  года,

однако требуется более точное описание бутылки, чтобы  установить  год  ее

изготовления.

     - Вот так, - сказала Дороти, разглядывая бутылку.

     - Я же говорила, что бутылка страшно старая, - сказала  Алиса.  -  Ее

болтало по волнам сотни лет.

     - Я не согласна с вами, дети, - ответила Дороти.

     Дороти убеждена, что все, кому меньше двадцати лет,  -  дети.  У  нее

своих шестеро, да еще двое приемных. Ждать от нее серьезного  отношения  к

исследователю,  которому  недавно  исполнилось   двенадцать,   невозможно.

Приходится терпеть.

     - Эта бутылка пробыла в воде не больше года, - сказала Дороти.

     - Не может быть!  -  возмутился  Пашка.  -  Вы  посмотрите,  как  она

обросла.

     - Вот именно, она совсем не обросла, - ответила Дороти.

     Она взяла пинцет и соскоблила водоросли с бока  бутылки  -  водоросли

уже подсохли и легко отстали от стекла.

     - Даже меньше года,  -  сказала  Дороти.  -  В  наших  краях  морская

растительность очень активна. Если бы бутылку бросили в  воду  двести  лет

назад, вы бы и не догадались, что это бутылка. Вы бы решили, что это кусок

коралла.

     - Значит, - сказала Алиса, - кому-то эта бутылка попалась на глаза  и

он решил: давай я подшучу над любителем романтики. Пускай  он  решит,  что

произошло кораблекрушение.

     - Нет, - сказал Пашка. - Эта бутылка пролежала двести лет  на  берегу

острова. В песке. А сегодня вылезла наружу.

     - Не вижу у нее ножек, - заметила Алиса.

     - Не спорьте, дети, - сказала Дороти. - Мы ее откроем и все узнаем.

     Она достала из  стола  маленький  молоточек  и  оббила  темную  массу

сургуча. Под  сургучом  была  пробка.  Дороти  подхватила  ее  пинцетом  и

вытащила.

     - Вот и все, - сказала  Дороти,  запуская  пинцет  внутрь  бутылки  и

извлекая оттуда свернутый в трубку листок бумаги.

     Она развернула его на столе.

     Листок был совсем белый, почти не пожелтел. На нем была  только  одна

строчка:

     "138 50'22''Е., 12 15'54''''".

     - И это все? - спросил Пашка. Он взял со стола бутылку и  заглянул  в

нее, потом потряс. Ничего больше из бутылки не выпало.

     - У меня есть рабочая гипотеза, - сказала Дороти. - Хоть мне  и  жаль

разочаровывать мальчика Пашу. На  острове  Гуам  работают  гидрологи.  Они

изучают морские течения.  Наверное,  кто-то  из  гидрологов  нашел  старую

бутылку и решил отправить  ее  в  плавание.  Надо  будет  им  позвонить  и

сказать, что мы нашли их письмо.

     - Но почему только координаты? - спросила Алиса.

     - Я думаю, - ответила Дороти, - это  та  точка,  в  которой  сбросили

бутылку. Если хотите, загляните в кабинет профессора Сингха,  там  большая

карта. По-моему, это отсюда недалеко.

     - Хорошо, - согласился Пашка и забрал записку. Потом взял и  бутылку.

- Мы ее оставим себе на память, - сказал он.

     - Разумеется, - ответила Дороти.  -  В  нее  можно  налить  кокосовое

молоко.

     Пашка первым побежал к двери. Дороти крикнула вслед:

     - Постойте!

     Почему-то вместо того чтобы остановиться, Пашка припустил со всех ног

по дорожке.  Алиса  вернулась.  Дороти  достала  из  ящика  стола  коробку

шоколадных конфет.

     - Возьми, девочка, - сказала она. - И своего друга тоже угости.

     Алиса поблагодарила и взяла конфеты. Она не любила шоколадных конфет,

но не хотела огорчать  добрую  Дороти.  Ведь  конфеты  привозили  сюда  из

Австралии или из Индии специально для Дороти, которая их обожала.

     Когда Алиса вышла из домика лаборатории, Пашка уже добежал до пирса.

     - Пашка! - крикнула она. - Разве ты не пойдешь смотреть на карту?

     Но Пашка только отмахнулся.

     Алиса пошла за ним. "Романтика тебя погубит", - подумала она.

     Когда Алиса поднялась на пирс, Пашка уже влез в батискат.

     Он положил на пульт записку из бутылки, а рядом с ней открытую  книгу

о путешествии фрегата "Рочестер".

     - Ты чего убежал? - спросила Алиса,  спрыгивая  в  батискат  и  кладя

перед Пашкой две шоколадные конфеты.

     - Смотри, - сказал Пашка таким голосом, словно он только что достиг в

одиночку Северного полюса.

     Указательным  пальцем  правой  руки  он  прижимал  строчку  в  книге,

указательным пальцем левой - записку, найденную в бутылке.

     - Ты ничего не видишь?

     - А что я должна увидеть?

     - Тебе никогда не быть великим исследователем, - сказал Пашка. -  Это

же одинаковые координаты! До секунды!

     Алиса сначала не поверила ему. Совпадение было  слишком  невероятным.

Но через минуту она должна была признать, что Пашка прав.

     - Ничего не понимаю, - сказала она. - Так не бывает.

     - Так не бывает в обычной жизни, - сказал Пашка, - но когда я  берусь

за дело, бывает и не такое.

     - Во-первых, бутылку нашла я, - сказала Алиса.

     - Ну и что? Если бы я не прочел книгу, эту записку ты бы выбросила.

     Пашка кинул в рот одну за другой две шоколадные конфеты.

     Потом спросил:

     - Ты знаешь, что мы будем делать?

     Алиса немного подумала и ответила:

     - Наверное, мы завтра с утра поплывем в эту точку.

     - Почему завтра с утра? Сегодня! Сейчас! Немедленно!

                          2. В ПОДВОДНОМ УЩЕЛЬЕ

     Сразу уйти в море не удалось.

     Путешествие займет весь день. Два часа  туда,  два  часа  обратно,  и

неизвестно, сколько уйдет на погружение.

     Надо загрузить в батискат еду и пресную  воду,  проверить  батареи  и

очиститель воздуха - погружение в море  не  развлечение  для  детей.  Пока

Пашка с помощью робота проверял системы батиската, а потом  раздобывал  на

складе скафандры для глубоководных работ, Алиса побывала  в  информатории,

чтобы  раздобыть  подробную  карту  морского  дна  того  района,  где  они

собирались искать болид, морского змея и разгадку тайны записки.

     Судя по карте, глубины в тех местах были невелики, не больше  пятисот

метров. Правда, там проходила узкая расщелина. Больше ничего интересного -

ни подводного вулкана, ни загадочной впадины...

     Потом Алиса вызвала бюро прогнозов  по  Океании  и  получила  прогноз

погоды на сутки. Прогноз был хорошим.

     Теперь - к Дороти.

     - Дороти, миленькая, - сказала Алиса сладким  голосом,  заглядывая  в

лабораторию через окно.

     Дороти откинула со лба прядь тяжелых черных волос.

     - Что тебе, девочка?

     - Мы пошли в море. Возвращение вечером.

     - Не простудитесь, - сказала Дороти.

     И снова склонилась над микроскопом.

     Вся операция  заняла  полминуты.  Если  бы  Алиса  принялась  просить

разрешения или стала бы объяснять Дороти, что они с Пашкой хотят совершить

погружение в таинственной точке,  разумеется,  Дороти  бы  никогда  их  не

пустила и велела бы ждать возвращения профессора Сингха. Алиса же  никогда

не обманывала. Она сказала  чистую  правду.  Но  сказала  точно  так,  как

говорят экипажи батискатов, уходящие в океан на работу. Она не просила,  а

сообщила. Поставила в известность. А Дороти "приняла к сведению". Ей  и  в

голову не пришло, что московские практиканты замышляют авантюру.

     Через пятнадцать  минут  батискат  отвалил  от  причала  и  осторожно

направился по каналу к выходу в стене рифов. Ветер совсем стих, и  вода  в

лагуне была гладкой как зеркало. Маяки на выходе из канала  перемигнулись,

фиксируя выход батиската, и Пашка, который вел кораблик, послал им сигнал:

батискат  номер  семнадцать,  экипаж  два  человека,  выходит  на  ходовые

испытания. Курс норд-ост-ост.

     За рифами покачивало. Океан еще не успокоился после  ночного  шторма,

его грудь мерно поднималась в сонном дыхании. Легкий батискат  медленно  и

долго взбирался на вершину покатой волны, потом скользил вниз.  Покачаться

на волнах, конечно, приятно, но когда у  тебя  дело,  приходится  отказать

себе в удовольствии.

     Пашка перевел батискат на полуполет. Два широких  плавника  выскочили

из днища батиската, и он пошел дальше большими пологими  прыжками,  срезая

вершины волн. Алиса откинула колпак, и теплый, упругий ветер приятно бил в

лицо.

     - У тебя есть версия, откуда взялась записка? - спросила Алиса.

     Она понимала, что Пашка  ни  на  секунду  не  поверил  Дороти,  будто

записка в бутылке - шутка гидрологов.

     Пашка ответил не сразу.  Он  поднял  батискат  чуть  выше,  чтобы  не

врезаться в большую волну, катившую навстречу.

     - Я чувствую, - сказал он наконец, - что мы с тобой стоим  на  пороге

великого приключения, может, самого  большого  в  жизни.  Но  что  это  за

приключение, я не знаю. Фантазии не хватает. Что  нам  с  тобой  известно?

Точка  в  океане.  Нам  сообщил  о  ней  капитан  фрегата   "Рочестер"   и

неизвестный, который кинул бутылку.

     - Может, это случайность?

     - Таких случайностей не бывает, - возразил Пашка.

     - Погоди! - воскликнула Алиса. - У  меня  идея.  А  вдруг  кто-то  на

острове уже читал эту книгу? Допустим, в прошлом году?

     - Как читал?

     - Пришел в библиотеку, увидел на полке старый том и прочел его. Потом

подумал: дай-ка я возьму старую бутыль, напишу на  записке  координаты  из

книги и брошу ее у берега.

     - Ну какой дурак мог это сделать?

     - Ричи Гомеа, сын Дороти. Он очень веселый.

     - Нет! - закричал Пашка. - Так быть не может!  Ты  отнимаешь  у  меня

тайну! Мне надоела твоя трезвость, Алиса Селезнева! Я тебя в последний раз

предупреждаю:  если  ты  не  станешь,  наконец,  романтиком,   наши   пути

разойдутся.

     - Не кричи, Пашка, - сказала Алиса. - Дай-ка мне эту записку.

     Алиса еще раз поглядела на записку.

     - Почерк взрослый, - сказала она. - Но если человек намерен  сообщить

что-то важное, зачем ему писать только координаты?

     На этот вопрос Пашка отвечать не захотел.

     Они неслись по волнам больше часа, а потом Пашка снизил  скорость,  и

батискат поплыл, покачиваясь, взбираясь на океанские валы и легко  скользя

с них. Над  волнами  носились  летучие  рыбки.  Одна  из  них  залетела  в

батискат, Алиса поймала ее на пульте и выбросила  обратно  в  воду.  Потом

Алиса открыла термос с чаем и достала бутерброды. Они позавтракали.

     В тот момент, когда Алиса поднесла ко рту последний кусок бутерброда,

раздался звонок - пульт сигнализировал, что  батискат  вышел  в  расчетную

точку.

     Океан вокруг был точно таким же, как и полчаса  назад,  -  пустынным,

мирным и могучим.  Высоко  пролетел  альбатрос,  летучие  рыбки  блестками

отсвечивали под солнцем.

     - Ну что? - спросил Пашка. - Начнем погружение?

     Алиса задраила прозрачный колпак.  Пашка  начал  осторожно  выпускать

воздух из цистерн. Забортная вод? поступала в них, и  батискат  постепенно

становился все тяжелее. Он погружался. Зеленая волна хлестнула по колпаку,

в последний раз сверкнул луч солнца, скользнул по приборам, и сразу  стало

темнее.

     Сколько раз уже Алиса опускалась в глубины океана, но  всегда  у  нее

сжималось сердце от сладкого предчувствия. Только  что  батискат  был  для

океана чужим - он лишь касался воды дном. Но стоило ему уйти  вглубь,  как

он превратился в одного из обитателей бездны, словно стал громадной  рыбой

или китом. И океан, такой пустой  и  почти  безжизненный  на  поверхности,

внутри оказывался населенным всякой живностью, которой и дела не  было  до

батиската и тех человечков, что в нем сидели.

     Сначала вода вокруг была светлой, зеленой,  лучи  солнца  пронизывали

ее. Небольшая акула скользнула рядом с батискатом,  равнодушно  глянув  на

него. Можно было различить полосы на ее  боках  и  даже  блеск  маленького

злобного глаза. Потом совсем  рядом  -  только  протяни  руку  -  проплыла

большая медуза, чуть шевеля длинными, почти прозрачными щупальцами. Стайка

рыб слаженно совершила поворот, словно это были  не  рыбы,  а  корабли,  и

пошла в глубину, обгоняя батискат.

     Постепенно темнота за бортом сгущалась. Пашка не спешил с погружением

-  он  проверял  приборы.  Потом  выпустил  оба  манипулятора,  и  длинные

членистые руки высунулись по  бокам  батиската,  раскрыли  и  снова  сжали

металлические  пальцы,  страшно  испугав  акулу.  Все  системы   батиската

работали отлично.

     Алиса взглянула на приборы. Температура воды понемногу падала -  лучи

солнца уже  не  прогревали  ее.  Вокруг  царила  вечерняя  синь,  и  рыбы,

проплывавшие рядом, казались черными тенями.

     Пашка включил прожектора. Большой  скат,  попавший  в  луч,  взмахнул

крыльями и рванулся в сторону.

     Батискат опускался по спирали.

     Сто метров...

     Сто двадцать метров...

     Сто пятьдесят метров...

     За бортом полная темнота. И рыбы, что  встречаются  там,  сами  имеют

фонарики и огоньки. Они никогда не поднимаются к  поверхности  и  привыкли

жить под большим давлением.

     Двести метров...

     Двести тридцать метров...

     Алиса включила отопление, в батискате стало холодно.

     Триста метров...

     Четыреста сорок...

     - Вижу дно, - сказал Пашка.

     Он направил луч прожектора вниз.

     Дно было гладким, кое-где по нему были разбросаны  крупные  камни.  В

одном месте прожектор высветил бледную морскую звезду.

     И больше ничего.

     - Странно, - сказал Пашка.

     - А ты думал, что здесь тебя ждут?

     - Ничего я не  думал.  Давай  искать.  Может,  потребуется  осмотреть

несколько километров дна.

     Пашка набрал на пульте задание для батиската: разработать оптимальный

маршрут,  чтобы  обследовать  квадрат  за  квадратом  весь  участок   дна.

Человеческие глаза - далеко не лучший инструмент.  Приборы  скорее  найдут

то, что таится под слоем ила.

     Подумав несколько секунд, батискат двинулся вперед. Он шел зигзагами,

сам избирая маршрут. На дисплее этот маршрут накладывался на карту дна.

     Так  прошло  минут  двадцать.  Ничего  особенного  за  это  время  не

случилось.  Под  батискатом  тянулось  серое,  почти  ровное  дно.   Порой

появлялись его обитатели:  то  проползет  краб,  то  проплывет  светящаяся

большая креветка с глазами на длинных стебельках, то  скользнет  рыба,  по

боку которой тянется цепочка огоньков, отчего она  становится  похожей  на

пассажирский самолет.

     - Гляди! - Пашка нажал на кнопку.

     Батискат  дернулся  и  замер.  Под  ним  в  слое  глубоководного  ила

протянулась широкая волнистая полоса, будто там проползла огромная змея.

     Пашка сразу же перевел батискат на ручное управление и  направил  его

по следу.

     - Наверное, это морской змей, - сказал Пашка. - Кто еще мог  оставить

такой след?

     Они проплыли по следу метров триста. И тут он внезапно оборвался.

     - Еще одна загадка, - вздохнул Пашка.

     - Похоже, - сказала Алиса, - что змей опустился на  дно,  прополз  по

нему, а потом снова поплыл.

     - Допускаю, - согласился Пашка. Он не очень любил,  когда  кто-нибудь

разгадывал загадку скорее него.

     Алисе и  Пашке  казалось,  что  они  уже  весь  день  плывут  в  этой

непроницаемой тьме, над ровным и скучным дном, где  ничего  интересного  и

быть не может.  Металлоискатели  батиската  упрямо  молчали,  локаторы  не

показывали никаких крупных предметов. Тихо, монотонно, скучно. И с  каждой

минутой настроение портилось и все больше хотелось  наверх,  к  солнцу,  к

зайчикам, играющим на волнах, к свежему ветру.

     - Ничего здесь нет, - вдруг сказал Пашка.

     - Предлагаешь подняться?

     - Даже не знаю.

     - Давай заглянем в расщелину, - предложила Алиса.

     Она показала на почти прямую линию, что темнела на дисплее.

     - Как хочешь, - ответил Пашка скучным голосом.

     Он помолчал немного, потом добавил:

     - Может, в самом деле гидрологи пошутили.

     Трещина появилась под батискатом совсем неожиданно.

     На карте она казалась  узкой,  но  в  действительности  была  шириной

больше пятидесяти метров, и луч прожектора с трудом достигал  ее  дальнего

края.

     Стены расщелины почти вертикально уходили вниз. Приборы сообщили, что

до дна двести метров.

     Батискат завис над серединой расщелины и медленно начал опускаться.

     - Смотри, температура воды здесь выше, - сказала Алиса.

     - Всего на градус.

     Лучи прожекторов отражались от базальтовых  стен.  Пронеслась,  будто

испуганная чем-то, стая крупных рыб, светя огоньками на концах усов.

     Понемногу расщелина сужалась. Минут через  двадцать  батискат  достиг

дна. Здесь между стенами было не  больше  двадцати  метров.  Дно  покрывал

густой слой ила.

     - Смотри, - сказал Пашка, - какая странная стена.

     Стену пересекали тонкие полоски, словно их провели по линейке.

     - Только не говори, что это следы неизвестной подводной  цивилизации,

- сказала Алиса.

     - А это что? - Пашка направил луч прожектора на дно ущелья.

     Там угадывалась гладкая каменная плита.

     - Люк в подводное  подземелье,  где  лежат  сокровища,  -  улыбнулась

Алиса.

     - Не смейся, - сказал Пашка. - Мы обязаны это обследовать.

     - Погоди, - сказала Алиса. - Давай проплывем еще дальше  по  трещине.

Если ничего больше не увидим, тогда вернемся и поглядим на твой люк.

     Плита,  полоски...  может,  это   ничего   не   значило,   но   Алиса

почувствовала, как сердце забилось быстрее. А вдруг?..

     Несколько громадных глыб, видно, сорвались  в  свое  время  сверху  и

перегородили ущелье.  Из  щели  между  глыбами  вырвался  пузырек  газа  и

помчался вверх. За ним второй...

     - Видишь? - воскликнул Пашка. - Выход газов.

     Цепочка пузырьков вырвалась из-под скалы и потянулась кверху.

     Батискат завис над тем местом, откуда вырывались пузыри.

     - Может быть, здесь вулканическая активность? - спросила Алиса.

     - Ты же сама проверяла - район сейсмически нейтральный, вулканической

деятельности нет.

     - Значит,  здесь  идет  какой-то  процесс  с  выделением  метана  или

какого-нибудь другого газа. Это бывает, - сказала Алиса.

     - Сейчас проверим, что за газ, - сказал Пашка.

     Он дал команду манипулятору.  Длинная  рука  выдвинулась  из  корпуса

батиската.  Два  металлических  пальца   осторожно   держали   опрокинутую

пробирку. Когда новая цепочка пузырьков вырвалась снизу, манипулятор ловко

накрыл пробиркой один из них и быстро спрятался в корпус.

     Алиса набрала запрос и  через  минуту  на  дисплее  появились  цифры:

состав газа.

     - Кислород - 21  процент,  -  прочел  Пашка,  -  углекислота  -  1/10

процента, азот - 78 процентов - это же воздух!

     - Почти такой, как наверху, - согласилась Алиса.

     - И что это означает?

     - Это означает, что там, внизу, -  сказала  Алиса,  -  есть  полость,

наполненная воздухом.

     - Это невероятно! - заявил Пашка. - Я немедленно иду наружу.

     - Зачем? - спросила Алиса. -  Пускай  манипулятор  разберет  завал  и

отыщет место утечки. Он это сделает куда лучше тебя.

     - Лучше? - возмутился Пашка. - Ты больна  болезнью  двадцать  первого

века!

     - Какой болезнью?

     - Ты уверена, что машины все делают лучше, чем человек.

     - Нет у меня такой болезни, - ответила Алиса. - Но машины для того  и

изобретены, чтобы делать некоторые вещи лучше человека. Быстрее и точнее.

     - Но принимать решения все равно будет человек, - ответил Пашка. -  В

конце концов мне надоело сидеть в этой банке. Я тысячу лет не гулял по дну

моря.

     - Но здесь глубина почти полкилометра.

     - Скафандр рассчитан на большее, ты же знаешь, - ответил Пашка.  -  А

если тебе хочется  посидеть  в  батискате,  сиди.  Отдохни,  пока  я  буду

заниматься исследованиями загадочного явления.

     Пашка - великий провокатор. Об этом  все  в  школе  знают.  Он  может

любого, даже самого спокойного человека вывести из себя, и  тот,  того  не

замечая, уже несется совершать  необдуманные  поступки  и  делать  великие

глупости, потому что Пашка его  к  этому  подтолкнул.  Неудивительно,  что

Алиса поднялась с места и сказала:

     - Я пойду с тобой.

     - Это неразумно, - сразу  сменил  политику  Пашка.  -  Кто-то  должен

оставаться на корабле. Мало ли какая опасность может нам угрожать?

     - Какая? В этих скафандрах нам ничего не страшно.

     Пашка провел батискат немного вперед, отыскал ровную площадку на  дне

расщелины и опустил туда батискат. Облаком поднялся серый ил  и  долго  не

оседал. Даже когда акванавты натянули глубоководные скафандры и  выбрались

через двойной люк наружу, дно было  покрыто  туманом.  Идти  было  трудно.

Тяжелый столб воды  сковывал  движения.  Впереди,  словно  толпа  чудовищ,

нависли каменные скалы.

     - Как ты думаешь, - раздался в шлеме Алисы голос Пашки, - а вдруг это

осколки того болида, который видел капитан "Рочестера"?

     Алиса не ответила, но подумала, что  надо  будет  захватить  с  собой

образцы этих скал. Если это болид, то состав у  него  будет  иной,  чем  у

породы на дне.

     Снизу, со дна,  скалы  казались  выше.  Темнота  сгустилась,  светили

только шлемовые фонари скафандров, выхватывая из тьмы острые края скал.

     - Где же эти пузыри?  -  услышала  Алиса  голос  Пашки.  -  Куда  они

подевались?

     Пашка протиснулся в узкий проход между скал.

     - Вижу! - воскликнул он.

     Его фигурка в блестящем скафандре исчезла. Алиса последовала за ним.

     Но оказалось, что Пашка  ошибся,  это  лишь  маленькая  глубоководная

медуза сверкнула в луче фонаря.

     - Ну где же, где же эти пузыри? - бормотал Пашка.

     - Может, они кончились? - спросила Алиса.

     Они остановились, стараясь сообразить, куда идти дальше.

     Алиса взобралась на большой округлый камень, чтобы оглядеться.

     Перед ней торчали головы и спины скал, виднелись черные провалы между

ними, а дальше - темнота.

     Вдруг Алиса замерла. По  ущелью  медленно  двигался  огонек.  Сначала

Алисе показалось,  что  это  какая-то  глубоководная  рыба  с  собственным

фонарем, но огонек был куда ярче, чем положено иметь животному. К тому  же

он двигался, покачиваясь в такт шагам.

     Алиса сказала:

     - Паша, мы не одни.

     Она сказала это так тихо, почти шепотом, что Пашка  не  сразу  понял.

Было страшно, что Тот, кто идет, их услышит. Хотя этот страх был глупым  -

ведь Пашка с Алисой переговаривались по радио.

     - Что ты говоришь? -  спросил  Пашка,  который  где-то  у  ног  Алисы

пробирался по узкому проходу между скал.

     - Тихо!

     Пашка замер.  По  тону  Алисы  он  сообразил,  что  произошло  что-то

особенное.

     - Что там? - прошептал он.

     - Он идет, - сказала Алиса. - Я его вижу.

     - Кто?

     - Не знаю.

     - Тогда выключи фонарь, - приказал Пашка. - Я влезу к тебе!

     Алиса послушно выключила фонарь. На нее сразу навалилась  темнота.  И

лишь далеко впереди покачивался, медленно приближаясь, огонек.

     К  тому  времени,  когда  Пашка  оказался  рядом  с  Алисой,   огонек

приблизился настолько, что стало ясно - это фонарь, укрепленный  на  шлеме

человека.

     - Кто это? - спросил Пашка.

     Алиса не ответила. Она отодвинулась немного назад,  чтобы  спрятаться

за выступом скалы.

     - Может быть, нас ищут со станции? - спросил Пашка.

     - Они бы услышали, как мы переговариваемся.

     - А может, это другая экспедиция? Мало  ли  кто  опускается  на  дно?

Геологи, вулканологи, зоологи.

     Неизвестный остановился метрах в двадцати от Пашки с Алисой  и  начал

крутить головой, светя вокруг.

     Он что-то искал.

     Вдруг в свете его фонаря  засверкали  пузырьки  воздуха.  Неизвестный

увидел их и подошел к тому месту, откуда они поднимались. Он опустился  на

корточки и начал разгребать ил. Облако ила просвечивало изнутри.

     Алиса переключила шлемофон на внешний  прием  и  стали  слышны  звуки

океана. Человек ударял чем-то по металлу, потом раздался удар  погромче  и

вдруг внизу вырвался фонтан пузырей.

     Удары по металлу возобновились.

     - Ты понимаешь? - прошептал Пашка, наклоняясь к шлему Алисы.

     - Понимаю. И очень удивляюсь.

     Любой бы удивился,  увидев  на  дне  неизвестного  человека,  который

занимается ремонтом.

     Не надо было быть  гением,  чтобы  сообразить:  здесь,  под  ущельем,

расположена какая-то полость,  наполненная  воздухом.  И  в  этой  полости

находятся люди.

     Если бы это была научная база или лаборатория, Алиса с Пашкой  узнали

бы о ней еще на  острове  Яп,  когда  собирали  материалы.  Значит,  здесь

Секретная база.

     А это чепуха. К концу двадцать первого века на Земле уже не  было  не

только тайных или секретных баз, но даже армий, бомб и пушек. Мысль о том,

что можно убивать друг друга, чтобы отнять землю  и  города  или  навязать

другим свой образ жизни, была людям двадцать первого  века  отвратительна.

Самое главное правило: человек должен жить так, как он хочет,  дружить,  с

кем хочет, ходить и ездить, куда хочет. Человек должен быть свободен.  При

одном условии: его свобода не должна  наносить  вреда  другим  людям.  Вот

этому научиться оказалось труднее всего. Но когда  люди  этому  научились,

оказалось, что число счастливых людей увеличилось в тысячу раз.

     Конечно, не все люди через  сто  лет  будут  счастливыми.  Такого  не

бывает. Останутся и обиды, и неразделенная любовь, и ссоры, и  даже  такие

чувства, как зависть, ненависть и злоба. Не могут же все быть добрыми.  Но

если общество, в котором ты живешь, действует по правилам добра,  то  твоя

злоба остается твоим личным делом. Твоя глупость -  это  твоя  беда,  твоя

зависть - это твоя тревога. Мы станем терпимыми, и обязательным  для  всех

будет чувство юмора. Улыбнитесь,  будут  говорить  через  сто  лет  врачи.

Улыбнитесь, и вам станет  легче.  Такое  лекарство  поможет  лучше  любого

аспирина.

     - Надо его выследить, - сказал Пашка.

     - Нет, - сказала Алиса. - Мы поднимемся наверх и сообщим о встрече на

ферме. Пускай решают взрослые.

     - Сингха нет. Дороти нам не поверит.

     - Мы позвоним в Сидней.

     - Постой, - возразил Пашка, - мы же еще ничего не знаем. А вдруг  это

кладоискатель? Такой же, как я. Он тоже выловил бутылку и нашел  подводную

пещеру. А в ней сокровища атлантов.

     Тем временем загадочный человек кончил трудиться, закрыл  сумку,  что

висела на боку его скафандра, и,  постояв  немного,  чтобы  проверить,  не

поднимаются ли пузырьки, побрел прочь.

     - За ним! - прошептал Пашка, и не успела Алиса ответить, как  он  уже

соскользнул со скалы.

     Алиса съехала вниз за ним и поняла,  что  не  знает,  куда  идти.  Ил

поднялся со дна, застилая расплывчатое пятно удаляющегося фонаря.

     Ничего не видно. Ровным счетом ничего. Только  в  ушах  неразборчивое

ворчание Пашки, который  наткнулся  на  скалу  и  не  может  выбраться  на

открытое место.

     Конечно, надо было включить фонари, но тогда тот человек их наверняка

увидит.

     - В какую сторону идти, понимаешь? - спросил Пашка.

     - Дай руку.

     Алиса  двинулась  вперед  и  через  два  шага  пальцы   ее   перчаток

натолкнулись на гладкую грудь Пашкиного скафандра. Оказывается, Пашка  шел

ей навстречу.

     Алиса развернула Пашку.

     - Видишь? - Алиса показала на пятно света впереди.

     - Вижу.

     И в этот момент свет погас.

     - Наверное, он куда-то свернул, - сказал Пашка. - Скорее.

     - Или спустился вниз. Может быть, там у него люк.

     Преодолевая сопротивление воды, они поспешили вперед по ущелью и лишь

тут поняли, что свет исчез не потому, что неизвестный человек  скрылся,  -

его перекрыло громадное черное тело.

     Алиса успела включить шлемовый фонарь -  на  нее  надвигался  сгусток

тьмы, который издавал низкий, утробный, почти неслышный звук.

     Включить-то свет Алиса успела, но бежать  было  поздно:  черная  туша

навалилась на нее, черная сверкающая кожа отразила свет  фонаря,  сверкнул

яркий черный глаз... невероятная тяжесть подмяла Алису, закрутила, прижала

к камням.

     Алиса услышала, как вскрикнул Пашка.

     К счастью, скафандр рассчитан на большое давление, его  не  повредить

даже кашалоту. Но разве об этом думаешь, когда в полной  темноте  на  тебя

наваливается абсолютно черный слон, а может, кто-то в десять  раз  тяжелее

слона?

     Давление ослабло - чудовище проплыло или проползло дальше.

     Алиса хотела было подняться, но сделать это было трудно,  потому  что

удар,  поваливший  ее,  был  таким  сильным  и  неожиданным,  что  у   нее

перехватило дыхание...

     Она  повернула  голову,  стараясь  нащупать  лучом  фонаря  Пашку,  и

увидела, что он неподвижно лежит в облаке ила.

     Но помочь Пашке Алиса не смогла: чудовище  возвращалось.  Его  пасть,

усеянная длинными острыми зубами, потянулась к Алисе. Алиса подняла  руку,

защищаясь. Она со страхом подумала: неизвестно, выдержит ли скафандр  удар

таких острых зубов?

     И в тот момент, когда Алиса поняла, что спасения  нет,  она  услышала

громкий свист. При этом звуке чудовище замерло,  подняло  голову...  Затем

отступило.

     И Алиса потеряла сознание.

     Алисе еще не приходилось терять сознания. А тут потеряла, да  еще  от

страха. Поэтому Алиса никогда никому в этом не признается.

     Она была без сознания совсем недолго, может быть, минуту.

     Но за это время Пашка, который ничего не  видел,  потому  что  лежал,

зарывшись шлемом в ил, смог подняться, включить фонарь и  отыскать  Алису.

Увидев, что ее глаза закрыты, он перепугался и принялся ее звать. От звука

Пашкиного голоса она очнулась. Голова кружилась.

     - Ничего, - сказала она слабым голосом, - ничего страшного.

     В носу свербило, но  когда  на  тебе  скафандр,  невозможно  почесать

переносицу... Алиса громко чихнула, и Пашку это успокоило.

     Он осмелел и был полон энергии.

     - Ты видела? - воскликнул он. - Это был морской змей! Понимаешь,  тот

самый морской змей, которого видел капитан "Рочестера"! Мы с тобой сделали

великое открытие. Скорее вставай, мы должны найти его логово.

     - Пашка, - Алиса села, но встать не смогла - ноги не держали,  -  ты,

кажется, забыл, что тут был человек.

     - При чем тут человек! - завопил  Пашка,  но  тут  же  спохватился  и

замолчал. Молчал он недолго. Ровно столько, чтобы Алиса  смогла  подняться

на ноги. - Пошли  скорей!  -  наконец  сообразил  Пашка.  -  Разве  ты  не

понимаешь, что теперь морской змей  погнался  за  тем  человеком.  Он  его

догонит и сожрет!

     - Нет, - сказала Алиса.

     - Почему нет?

     - Потому что тот человек умеет командовать морским змеем.

     - А ты откуда знаешь?

     - Я слышала, как он приказал змею оставить нас.

     - А почему я не слышал?

     - Не знаю.

     - Тебе не показалось?

     - Нет. Я слышала свист.

     - Значит, это он отправил бутылку, - заявил Пашка. - Он живет здесь в

плену у морского змея... Мы должны его спасти.

     - Пашенька, - сказала Алиса устало, - не сходи с ума.  Лучше  сначала

подумай.

     - Может, я и погорячился, - сказал Пашка. - Но главное -  мы  обязаны

его найти. Если устала, возвращайся в батискат. И жди меня.

     - Давай оба вернемся в батискат.

     - И потеряем драгоценное время?

     И Пашка пошел по ущелью вслед за морским змеем. Алисе стало ясно, что

Пашку не остановить. Пришлось идти следом.

     Голова у нее разболелась, ноги были как ватные. Ей казалось, что  они

идут уже три часа, хотя в самом деле прошло минут десять. Ущелье  тянулось

прямо, впереди никого не было - ни змея, ни человека.

     - Паш, - сказала наконец Алиса, когда поняла, что сил больше  нет,  -

давай вернемся.

     - Сейчас.

     Пашка остановился.  Алиса  подумала,  что  он  согласен  вернуться  к

батискату, но  вместо  этого  Пашка  присел  на  корточки  и  торжествующе

произнес:

     - Попались, голубчики!

     Алиса подошла поближе.

     Пашка склонился над крышкой люка.

     Люк был круглым, каменным. Ила на нем не было,  значит,  его  недавно

открывали.

     Пашка  вытащил  нож  и  постарался  всунуть  его  в  щель.  Это  было

неразумно, но у Алисы не было сил спорить. Пашка надавил  на  нож,  и  его

стальное лезвие благополучно обломилось.

     В отчаянии Пашка начал стучать о крышку люка кулаком. Но камень гасил

звук. С таким же успехом можно было стучать по скале.

     - Я придумал, - сказал Пашка. - Мы пригоним сюда батискат и  взломаем

люк манипулятором.

     - Погоди, - возразила Алиса. - Мы не знаем, кто там таится. И они нас

в гости не звали. Тебе бы понравилось, если бы кто-нибудь у  тебя  взломал

дверь?

     - Не понравилось, - согласился Пашка. - А что ты предлагаешь?

     - Вернуться наверх.

     - Я вернусь на остров, и мое великое открытие сделают  другие.  Лучше

уж я попаду в плен, а ты будешь меня спасать.

     Конечно, Пашка шутил, но ясно было, что вытащить его из ущелья  можно

только подъемным краном.

     Луч фонаря упал на небольшой  камешек.  Пашка  со  злостью  пнул  его

ногой, камешек не шевельнулся. Пашка рассердился и еще раз ударил по нему.

И вдруг камешек отъехал в сторону,  а  люк,  как  бы  подчиняясь  движению

камешка, медленно откинулся.

     - Видишь, а ты говорила, что мне его не открыть, - сказал Пашка.

     - Ты ногу не ушиб?

     - Потерплю.  Давай  спустимся,  поглядим  -  и  сразу   обратно.   Не

отказываться же от такого приключения.

     И чтобы  не  слышать  Алисиных  возражений,  Пашка  быстро  ступил  в

отверстие, и через несколько секунд его голова скрылась внутри.

     - Стой наверху, - услышала Алиса  голос  друга.  -  И  подстраховывай

меня.

     Но Алиса не послушалась. Оставлять Пашку одного ей не хотелось, да  и

стоять одной в черном ущелье, где плавают морские змеи, не очень приятно.

     Алиса заглянула в шахту, далеко внизу вода  светиласть  от  Пашкиного

фонаря.

     - Пашка, ты что делаешь? - спросила она.

     - Опускаюсь, - сказал Пашка. И через секунду добавил: - Опустился.

     Тогда Алиса последовала за ним. Вот и дно  колодца...  Совсем  близко

закругляется каменная стена...

     Она посветила фонарем вверх и вдруг увидела, что крышка люка медленно

закрывается.

     - Пашка, смотри!

     - Ничего, - ответил Пашка храбрым голосом. -  Выпутаемся.  Главное  -

идти вперед.

     Идти было некуда. Они были заперты, как жуки в узкой, высокой банке.

     У ног в стене колодца открылось забранное решеткой отверстие и  вода,

урча, хлынула туда.

     - Это переходник, - сказал Пашка спокойно. - Сейчас вода уйдет, и  мы

выйдем.

     - Куда? - спросила Алиса.

     Как только вода ушла из колодца, в его стене  со  скрипом  отворилась

железная дверь. За ней было светло.

     Там стоял старый человек в скафандре, но без  шлема.  Лицо  его  было

бледным и усталым.

     - Выходите, дети, - сказал он по-русски.

                           3. ПЛЕННИКИ АТЛАНТОВ

     Алиса с Пашкой оказались в обширном зале с низким каменным потолком.

     Под  потолком  тянулся  ряд  позеленевших   бронзовых   светильников.

Некоторые горели, некоторые погасли, и оттого часть пещеры была  погружена

в полумрак.

     Старик подошел к стене возле двери в колодец, повернул медный  рычаг,

и дверь медленно, со скрипом, закрылась.

     Что-то в старике удивляло. Но что?

     Во-первых, скафандр. Он  был  непрозрачный,  темно-синий,  с  золотым

поясом и золотыми манжетами, на  плечах  -  небольшие  крылышки,  тоже  из

золота, одно, правда, обломано. Потом Алиса  разглядела  и  шлем  старика,

который лежал на широкой каменной тумбе у стены пещеры. Шлем  был  украшен

продольным золотым гребнем, словно шлем древнегреческого воина.

     А лицо старика? Странное лицо.  Очень  бледное,  почти  голубое,  без

морщин, с глубоко запавшими темными глазами.  Длинные  седые  волосы  были

собраны в пучок на затылке. Бороды не было, но жидкие  усы,  свисающие  от

углов рта, придавали лицу грустное  выражение,  какое  бывает  у  голодной

собаки.

     Старик сказал:

     - Можно снять шлемы.

     Ребята отстегнули крепления и откинули шлемы на спины.

     Потом спросил:

     - Следили?

     - За кем? - Пашка сделал большие глаза.

     - Следили,  следили,  -  проворчал  старик.  -  Ходят  тут,   следят,

подглядывают...

     - Мы сначала не следили, - сказала Алиса. - Но  потом  на  нас  напал

морской змей.

     - Какой такой змей? - Старик глядел на них рассеянно, будто  думал  о

другом.

     - Морской змей! - сказал Пашка. - Редчайшее животное. Мы уже сто  лет

его ищем.

     - Змей? Эмпидоклюс, что ли? - спросил старик.  -  Он  играл.  Молодой

еще.

     - Он у вас прирученный? - догадался Пашка. - И откликается на имя?  А

мы испугались, что он на вас напал.

     - Значит, вы увидали, побежали, в колодец полезли - меня спасали?

     Старик поморгал и глубоко вздохнул.

     Какое-то шуршание послышалось неподалеку.

     Алиса обернулась -  в  полутьме,  в  дальнем  конце  зала,  мелькнула

розовая фигура.

     Старик тоже обернулся. И сразу сжался, понурился.

     - Пошли, - сказал он, - пошли, чего уж там. Я вас не знаю, вы меня не

знаете, залезли куда не просили, теперь плохо будет.

     И он, волоча ноги, побрел к низкой металлической  двери.  Дверь  была

обита золотыми полосками. Старик повернул массивную изогнутую ручку.

     Пашка толкнул Алису.

     - Сто против одного, - шепнул он, - это самая настоящая Атлантида!

     Старик отворил дверь, и они  увидели  уходящий  наклонно  вниз  узкий

коридор. Видно, старик услышал слова Пашки, потому что,  не  оборачиваясь,

проворчал:

     - Атлантида! Мы уж забыли, а они ищут. Была Атлантида, да потонула...

     Под потолком тянулась цепочка светильников. Теперь  Алиса  смогла  их

разглядеть. Каждый светильник представлял собой разинутую  пасть  змеи,  в

которую,  подобно  белому  яйцу,  была   вставлена   лампа.   Лампы   были

электрическими, некоторые разбиты или перегорели. Стены коридора  выложены

камнем, но тщательно обтесанным.

     Вдруг Пашка, который шел спереди, ахнул и отшатнулся.

     Он больно ударил Алису откинутым на спину шлемом.

     - Ты что? - спросила Алиса и тут же увидела, что его испугало.

     В неглубокой нише стояла позолоченная человеческая  фигура  с  шестью

руками. Страшные тонкие губы  были  растянуты  в  улыбке,  на  шее  висело

ожерелье из белых черепов.

     - Не бойтесь, дети, - раздался голос старика. - Это бог  не  вредный.

Только пугает.

     - Ну и боги у вас, - проворчал Пашка, который не любил, чтобы  кто-то

замечал его слабости.

     Старик не ответил.

     Коридор расширился. Вдоль стен потянулись длинные  низкие  скамьи  со

спинками  в  виде  переплетенных  змей.  Скамьи  были  каменными,  змеи  -

бронзовыми.

     "Что же меня так настораживает?" - думала Алиса.

     И поняла: пустота и тишина.

     Они шли уже несколько минут, но никого не встретили, ни с кем  старик

не разговаривал, словно он один жил в этом подводном царстве. Как  капитан

Немо в "Наутилусе".

     Старик открыл еще одну дверь и сказал:

     - Здесь будете сидеть. Ждите, пока Госпожа скажет, что с вами делать.

     - Какая госпожа? - спросила Алиса.

     - Мы люди маленькие, - ответил старик, глядя  куда-то  мимо  Алисы  в

стену. - Ходим, чиним. Все течет, все капает, все прохудилось. Все кричат:

"Где Гермес? Почему капает?" А я вам скажу, - старик  перешел  на  громкий

шепот, - потому капает, что сверху вода.

     С этими словами старик вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.

     Алиса обернулась и поняла, что изнутри в двери нет ручки.

     - Подождите! - крикнула она, бросаясь к двери.

     Алиса несколько раз ударила кулаком в дверь.

     - Не суетись, Алиска, - сказал Пашка. - Ты мешаешь мне думать.

     Алиса обернулась.

     Ее друг стоял  у  длинного  низкого  стола  и  разглядывал  предметы,

лежавшие на нем. Там было множество вещей, сваленных без  всякой  системы.

Банки  из-под  пива,  кучка  ржавых  гвоздей,  карманные  старинные  часы,

обросшие кораллами, кусок доски с  надписью  "SANTA  MARIA",  человеческий

череп, сабля с обломанным клинком, почти целая фарфоровая  тарелка,  мятая

канистра, медный чайник с отломанным носиком, скелет рыбы...

     Пашка  извлек  из-под   расколотого   блюда   несколько   потемневших

серебряных монет.

     - Талеры, - сказал он. - Им лет пятьсот.

     Он стал разглядывать, что написано на талере.

     - Как ты думаешь, - спросила Алиса, - куда мы попали?  Может,  это  в

самом деле... подводные археологи?

     - Археологи? - Пашка фыркнул.  Алисины  слова  рассмешили  его.  -  И

сколько же лет они вырубали в базальте свою базу, забыв сообщить об этом в

видеогазеты? Неужели тебе все еще непонятно?

     - Сейчас ты опять скажешь: Атлантида!

     - Этот старик - последний атлант. А пещеры - осколки некогда  великой

и могучей империи.

     - Но ведь Атлантида была в Атлантическом океане, а это Тихий.

     - Удивительный народ - скептики, - ответил снисходительно Пашка. - Ты

что, веришь старику Платону, который  записал  туманные  слова  египетских

жрецов. А откуда знали про Атлантиду египетские жрецы? От моряков. А  куда

плавали египетские моряки? В Индию и Китай.  Ну  и  конечно,  в  настоящую

Атлантиду, которая была расположена на островах.

     - А как ты объяснишь, что он разговаривал с нами по-русски?

     - Зачем  объяснять?  -  нашелся  Пашка.  -  Скажи,  на  каком   языке

разговаривали между собой атланты?

     - Не знаю, - растерялась Алиса.

     - А я вот читал в старом журнале, что русский язык  в  античном  мире

был очень распространен. Кто были этруски?

     - Они жили в Италии еще до римлян.

     - Вот именно. Этруски - это  таинственный  народ,  язык  которого  до

конца так и  не  удалось  разгадать,  даже  с  помощью  самых  современных

компьютеров. Но кое-что известно. Этруски приплыли в Италию из-за  моря  в

древние времена и построили там много городов, даже Рим. Но потом  римляне

их победили. И этруски куда-то делись. Один  очень  образованный  человек,

кандидат химических наук, еще сто лет назад написал статью, что этруски  -

это предки русских. Слышишь: эт-руски! И  говорили  они  по-русски.  Разве

исключено, что они спаслись из Атлантиды, когда она утонула? И  тогда  все

становится на свои места: атланты - это этруски, этруски - это русские,  и

мы с тобой по-своему атланты.

     - Трудно поверить, - сказала Алиса.

     - К сожалению, даже сто лет назад тому открывателю никто не  поверил.

И знаешь, почему?

     - Почему?

     - Из зависти. Каждому хочется сделать великое  открытие.  А  если  не

удалось, он начинает завидовать тому, кто сделал.

     - Мне трудно с тобой согласиться, Пашка, - сказала Алиса, - даже если

это атланты, да к тому же этруски, неужели они столько тысяч  лет  говорят

на современном русском языке. А мне даже стихи Ломоносова трудно читать  -

так язык изменился.

     - Ничего  удивительного,  -  упорствовал  Пашка.  -  Они  следили  за

событиями. Выныривали и подслушивали.

     Алиса поняла,  что  Пашку  не  переспоришь.  Она  отстегнула  шлем  и

положила его на круглый табурет. Сиденье табурета было выточено из черного

дерева, а ножки - из розового коралла.

     Пашка с увлечением разбирал старые монеты. Но  Алисе  было  тревожно.

Зачем надо было их запирать? Куда исчез этот  старик?  Странный  атлант  -

говорит по-русски, живет под  водой,  дрессирует  морского  змея...  Алиса

стояла возле стола  с  трофеями  и  разглядывала  вещи,  надеясь  отыскать

какой-нибудь ключик к этой тайне. И вдруг  она  увидела  бутылку.  Пузатую

зеленую бутылку.

     - Пашка! - сказала она. - Что  ты  на  это  скажешь?  -  Она  подняла

бутылку и показала ему.

     - Точно! - воскликнул Пашка.  -  Как  бы  сказал  Шерлок  Холмс:  это

последняя точка в цепочке тайн. Преступник найден! Этот старик вызывал нас

на помощь! Это он кинул бутылку с запиской. Все ясно!

     - Ничего  не  ясно,  -  сказала  Алиса.  -  Если  кинул,  почему   не

обрадовался, когда мы пришли?

     - А что, если кинул не он? - Глаза Пашки загорелись. -  А  что,  если

здесь  есть  тюрьма?  И  он  держит  в  ней   тех,   кто   потонул   после

кораблекрушения? Алиса, слушай, когда он придет, о записке  ни  слова!  Мы

объединимся с его жертвами и поднимем восстание.

     Алиса только вздохнула. Пашка - хороший человек, умеет  так  увлечься

собственной идеей, что начинает верить: это не глупая идея, а единственная

и окончательная правда.

     Она почувствовала, что устала. Ведь с раннего утра на ногах, подумать

только, сколько всего вместилось в этот  день  -  от  находки  бутылки  до

подводного плена. А день еще только перевалил за половину.

     Пашка закончил изучение монет и занялся детективной работой.

     Алиса  сидела  устало  на  скамейке  и  смотрела,  как  он  тщательно

простукивает стены и пол.

     - Камень, - говорил он деловито и  делал  шаг  дальше.  -  Камень,  -

повторял он.

     Алисе было холодно. И душно. Такое неприятное  сочетание  -  извечный

каменный холод и духота. Снять скафандр? Станет еще холоднее.  "Глупая,  -

сказала она сама себе, - ведь в скафандре должно  быть  отопление!"  Алиса

отыскала кнопку обогрева.

     - Перегородка! - торжественно объявил Пашка. - Я же говорил!

     В той стороне комнаты,  где  он  выстукивал  стену,  было  полутемно.

Поэтому Алиса и не заметила небольшую дверь, покрашенную под камень.

     Внезапно эта дверь медленно отворилась.

     Пашка от неожиданности отпрыгнул.

     В дверях стояла странная фигура.

     Это была очень толстая,  невысокого  роста  женщина  с  длинными,  до

пояса, черными спутанными волосами. На голове у нее сверкал золотой обруч,

в который спереди был вставлен большой красный камень. Женщина была  одета

в зеленое, до земли, платье, расшитое золотыми рыбами и змеями. На груди в

несколько рядов висели ожерелья из драгоценных камней и маленьких раковин.

     Алиса не сразу  разглядела  ее  лицо,  потому  что  оно  было  скрыто

волосами. На нее в упор  глядели  маленькие  черные  пронзительные  глаза,

близко посаженные к крючковатому острому носу. Губы были тонкие, голубые.

     - Это вас Гермес поймал? - спросила женщина пронзительным голосом.

     "Ага, - подумала Алиса, - значит, старик  здесь  не  один.  Атлантида

населена. И все знают русский язык".

     - Здравствуйте, - сказал Пашка. - Скажите, почему нас заперли?

     - Потому что к нам нельзя! Это нарушение закона.

     - Нам ваши законы неизвестны, - сказал Пашка. - А по  нашим  -  людей

запирать нельзя.

     - А разве мы вас звали?

     - Звали, - сказал Пашка.

     - Я не звала. Значит, никто не звал.

     - А кто вы такая, что за всех отвечаете?

     - Я - наследница Афродита. Скоро Госпожа Гера умрет, и я буду править

Атлантидой. Я вам нравлюсь?

     - Не очень, - честно признался Пашка.

     - Тогда вас придется казнить. Я здесь  единственный  ребенок.  Больше

нам детей не нужно. Тем более таких грубых.

     - Я с вами не согласна, - сказала Алиса. - Я  думаю,  что  нас  лучше

отпустить, и вы останетесь одна.

     Наследница Афродита задумалась. Она грызла ноготь и сопела.

     Наконец она додумалась.

     - Нет, - сказала она. - Если вы обещаете, что не  будете  драться  со

мной за трон, я вас оставлю здесь. Мне совсем не с кем играть.  А  у  меня

есть тысяча кукол. Мне папа дарит.

     - Я не играю в куклы, - сказала Алиса.

     - Значит, ты хочешь отнять мой трон?

     И тут наследница уселась на пол и начала громко рыдать.

     В дверь вбежал лысый толстяк в красной тоге. В руке у него был кинжал

с хищно загнутым лезвием.

     - Убийцы! - закричал он. - Не смейте обижать ребенка!

     Он погрозил Пашке  кинжалом,  но  тут  же  забыл  о  нем,  кинулся  к

наследнице, присел рядом с ней на каменную скамью и принялся ее утешать.

     Алиса не поняла, что он говорит, но по тому, как лысый толстяк гладил

длинные спутанные волосы наследницы, было ясно, что он ее  очень  любит  и

расстраивается из-за ее несчастий.

     Афродита, всхлипывая, опустила голову на грудь толстяку.

     Пашка с Алисой молча смотрели на эту  сцену,  не  решаясь  что-нибудь

сказать.

     Через несколько минут наследница стала всхлипывать все тише и тише, а

потом вдруг захрапела. Да так громко, что Пашка не выдержал и  прыснул  от

смеха.

     Толстяк  зашипел  на  него,   как   змея.   Пашка   осекся.   Толстяк

поднатужился, подхватил наследницу под  коленки,  обнял  другой  рукой  за

плечи, поднял и, покачиваясь от натуги, унес из комнаты.

     - Пашка, - сказала Алиса уверенно, - мне тут не нравится.

     - А мне, -  ответил  упрямо  Пашка,  -  даже  очень  нравится.  Таких

приключений у меня давно не было.

     - Боюсь, - сказала Алиса, - что они только начинаются.

     В этот момент большая  дверь  медленно  отворилась  и  вошел  старик,

который взял их в плен.

     - Скучали? - спросил он.

     Старик говорил ровным голосом, будто ему все равно, скучали  они  или

нет, хотят сидеть в каменном мешке  или  не  хотят.  Надо  говорить  -  он

говорит А может и не говорить.

     - Мы не скучали! - ответил Пашка. - У нас были гости.

     - Кто? - спросил старик.

     Его голова медленно поворачивалась, будто ему легче было поворачивать

всю голову, чем двигать глазами.  Наконец  он  заметил  открытую  дверь  в

глубине комнаты.

     - А я забыл, - сказал он, - что тут есть вторая дверь.  Госпожа  Гера

будет сердиться. Как же ты, Гермес, скажет она, забыл, что там есть вторая

дверь? Вот мне и конец придет. Вы ведь сбежать могли.

     Алиса и Пашка заметили, что старик переоделся в  длинную,  до  земли,

темно-зеленую тогу. На ней была вышита серебряная змея, которая  несколько

раз  обвивала  старика,  а  ее  разинутая  пасть  оказалась  у  него   под

подбородком. Казалось, еще секунда - и змея цапнет Гермеса за нос.

     Рукав тоги был разорван и кое-как сшит серыми нитками.

     Старик пересек комнату, заглянул в маленькую дверь. Там было тихо.

     - Эй! - крикнул он в темноту. - На совет, на совет! Госпожа сердится.

     - Жалко, что у нас нет оружия, - сказал Пашка. - Не представляю себе,

как буду тебя защищать.

     Старик обернулся к ним и долго смотрел, словно не узнавал.

     - Вы что здесь делаете? - спросил он наконец. - Здесь чужим нельзя.

     - Мы сразу уйдем, - сказала Алиса. - Только покажите нам дорогу.

     - А! - вспомнил старик. - Вы за  Эмпедоклюсом  гонялись.  Теперь  вас

судить будем. Наверное, засудим, правда?

     - Учтите, - строго сказал Пашка, - нас будут искать. И когда  найдут,

преступников настигнет заслуженная кара.

     Алиса поняла, что Пашка вспомнил какой-то приключенческий роман.

     - Настигнет - постигнет, - ответил старик.  -  А  сверху  все  течет.

Скоро протечет совсем, вот нам и крышка. Пошли, что ли?

                          4. СМЕРТЬ ПРИШЕЛЬЦАМ!

     Старик вел их по  скудно  освещенным  лестницам  и  коридорам.  Алиса

старалась запомнить все повороты, но  это  было  невозможно:  под  океаном

обнаружился целый подземный город... И тут Алиса ахнула от удивления.

     За  небольшой  дверью  открылся  зал,  второго  такого  на  Земле  не

отыскать. "Наверное, - подумала Алиса, -  рабы  атлантов  трудились  сотни

лет, чтобы его создать".

     Зал был слабо освещен, и поэтому сначала казалось,  что  ты  вошел  в

бесконечный лес. Прямыми рядами  стояли  колонны  стволов,  каждая  больше

метра в диаметре, вершины их исчезали в полутьме,  и  казалось,  что  там,

наверху, клубится густая листва.

     Когда глаза привыкли к полутьме, стало понятно, что это не деревья, а

каменные столбы. Каменотесы тщательно вырезали каждую полоску коры, каждый

сучок. Потолок в самом деле состоял из ветвей и листьев,  но  и  они  были

вырезаны из камня. Этих гигантских каменных  деревьев  было  столько,  что

границы зала скрывались в бесконечности. Когда-то деревья были раскрашены.

Кора их была коричневой и золотой, листья зелеными. Но краска  сохранилась

лишь в отдельных местах, а там, где она облезла, был виден серый камень.

     Пол в этом  зале  был  гладким,  сложенным  из  зеленых  керамических

плиток. На плитках были нарисованы цветы и бабочки, жуки и пчелы... Да так

тонко, что страшно было на них наступить.

     Алиса с Пашкой замерли на пороге зала. Старик же прошел вперед. Через

несколько шагов, сообразив, что шаги пленников не слышны, он обернулся.

     - Вы чего оробели? - спросил он. - Леса не видели?

     - Кто это сделал? - спросил Пашка.

     - Атланты, - ответил старик. - Старались,  убивались,  а  зачем?  Сик

транзис глория мундис, что означает: "Так проходит земная слава".

     Каждый шаг гулко раздавался в каменному лесу, и от  этих  звуков  лес

казался еще необозримее.

     Зал заканчивался  аркой,  которая  опиралась  на  колонны  из  белого

коралла, обвитые зелеными нефритовыми змеями.

     При приближении людей двери  в  арке  медленно  раскрылись,  и  Алисе

почудилось, что сейчас она увидит стражей в латах с кривыми мечами, как  в

сказках Шехерезады. Но стражей не было: за дверями оказался еще один зал.

     В нем стояло множество скульптур. Некоторые из них  были  знакомы  по

учебнику античной истории.

     Пашка задержался, любуясь мраморной статуей  воина,  поднявшего  меч.

Мрамор был белым, теплым, почти живым.

     Следующая дверь  оказалась  пастью  злобной  драконьей  рожи.  Словно

громадный красный язык, эту пасть перекрывал алый занавес.

     Старик остановился перед ним в растерянности. Потом поглядел на Алису

и сказал:

     - Закрыто.

     - Открыто! - послышался резкий, высокий голос изнутри.

     - А вроде бы закрыто, - все еще сомневался Гермес.

     Но все же откинул занавес. Алисе показалось, что чудовище облизнулось

алым языком.

     Алиса ожидала увидеть еще один огромный  зал,  но  вместо  этого  они

оказались в довольно небольшом, но высоком  помещении.  Всю  заднюю  стену

занимала золотая кобра.  Змея  свернулась  кольцами  и  высоко,  к  самому

потолку, подняла раздутую шею, которая кончалась маленькой злобной головой

и разинутым ртом. Изо рта высовывался  усыпанный  жемчужинами  раздвоенный

язык. Кольца змеи образовывали как бы сиденье трона,  а  шея  и  голова  -

спинку.

     На троне восседала худая старая женщина с жемчужной диадемой в  седых

волосах. Она была одета в розовое платье, расшитое  серебряными  звездами.

Лицо ее было голубым, глубоко запавшие глаза  -  черными.  Женщина  сидела

неподвижно и сама казалась статуей.

     По обе стороны  трона  тянулись  низкие  скамьи,  на  которых  лежали

плоские подушки. Справа от розовой женщины, которая, как поняла  Алиса,  и

была Госпожой Атлантиды, на скамье сидел еще один старик. В отличие от нее

и Гермеса, который привел пленников, он был одет скромно, даже  бедно.  На

нем была серая мятая тога и серый высокий  колпак.  Ни  одного  украшения,

если не считать медного браслета на правой руке.

     Старик Гермес, введя пленников, спросил у Госпожи:

     - Мне, что? Уйти или садиться?

     - Глупый, - сказала женщина, - ты член Совета. Опять забыл?

     - Он скоро забудет, как его зовут. - Человек в сером улыбнулся одними

губами, глаза остались печальными.

     Старик послушно поднялся на несколько ступеней и уселся на скамью  по

левую руку от Госпожи. И сразу задремал.

     - Кто вы? - спросила женщина в розовом. - Зачем вы пришли сюда?

     - Я - Алиса Селезнева, - ответила Алиса.  -  А  это  мой  друг  Павел

Гераскин. Мы проходим биологическую практику на острове Яп,  на  океанской

ферме.

     - На ферме? - Госпожа подняла тонкие брови. Видно, ей было  незнакомо

это слово.

     - Это такое хозяйство, -  пояснила  Алиса.  -  Там  разводят  морских

животных, пасут кашалотов и дельфинов...

     - Сколько лет тебе? - спросила Госпожа.

     - Двенадцать, - ответила Алиса.

     - А твоему другу?

     - Мне тоже двенадцать, - сказал Пашка. - Только  я  не  понимаю,  что

происходит. Мы ничего плохого не хотели, а нас заставили сюда прийти,  как

будто мы пленники.

     - Вы пленники, - сказала Госпожа. -  Таков  закон  Атлантиды.  Никто,

попавший сюда, не уходит живым.

     - Но мы не знали вашего закона, - сказала Алиса.

     - Незнание  закона  не  освобождает  от  его  выполнения,  -  сказала

Госпожа.

     - Какие-то средневековые порядки! - возмутился Пашка.  -  Спускаешься

под воду с исследовательской миссией, тебя хватают и еще грозят. Вы должны

радоваться, что мы вас нашли.

     - Интересно, - сказал мужчина в сером, - почему мы должны  радоваться

тому, что вы забрались туда, куда вас не звали?

     - Мы же  не  нарочно!  -  воскликнул  Пашка.  Он  уже  забыл,  почему

опустился в подводное ущелье, и чувствовал себя невинной жертвой.

     - Глупые детишки! -  вдруг  проснулся  старик  Гермес.  -  Лезут,  не

спросясь, не знают куда. Я пойду, Госпожа Гера? А то опять течет.

     Он показал костлявым пальцем  на  потолок,  и  все  послушно  подняли

головы. На потолке, когда-то побеленном и  раскрашенном  желтыми  узорами,

расплылось большое влажное пятно.

     - Помолчи, - поморщилась  Госпожа  Гера.  -  Сначала  Совет,  сначала

приговор, а потом иди  куда  хочешь.  Я  предлагаю:  за  нарушение  закона

пришельцев убить.

     - Как так убить? - удивился Пашка.

     - Мне лично вас жалко, - сказала Госпожа, - но я  подчиняюсь  Закону.

Она обернулась к серому человеку:

     - Что ты скажешь, Посейдон?

     - Я уважаю закон, - сказал серый человек. - Но он ничего не говорит о

казни детей.

     - Не все ли равно, сколько лет человеку? - возразила Госпожа. - Закон

ничего не говорит, потому что он относится ко всем.

     - Я полагаю, - сказал Посейдон, - что самым разумным  будет  оставить

пленников здесь. Нам нужны рабочие руки. Им все равно не убежать.

     - Через час нас начнут искать! - выкрикнул Пашка. - И тут же локаторы

найдут наш батискат. И еще через два часа вас будут судить  уже  по  нашим

законам.

     "Какой дурак!" - подумала Алиса. Но было поздно.

     - Мальчик прав, -  сказала  Госпожа  Атлантиды.  -  Мы  забыли  о  их

подводном корабле. Посейдон, прошу тебя, перегони их корабль в наш ангар.

     - Вы не знаете, как  им  управлять!  -  испугался  Пашка.  -  Вы  его

сломаете.

     - Я видел на моем веку много подводных кораблей, -  улыбнулся  одними

губами Посейдон.

     Он поднялся и обратился к Госпоже:

     - Прошу мое мнение учесть при решении Совета.

     - Твое мнение будет учтено, - ответила Госпожа.

     - Стойте! - Пашка хотел  было  броситься  следом  за  Посейдоном,  но

Госпожа так властно сказала: "Ни с места!", что Пашка остановился.

     - А ты, Гермес, -  улыбнулась  Госпожа,  глядя  на  Гермеса,  который

клевал носом, стараясь удержаться от дремоты, - ты  понимаешь,  что  Закон

нарушать нельзя?

     - Закон для всех один, - ответил Гермес. - Закон я знаю.

     - И ты согласен со мной?

     - Я всегда согласен, - ответил старик. - Мне идти пора, вода капает.

     - Тогда скажи: "Пришельцы приговариваются к смерти".

     - А? - Старик бессмысленно смотрел на Госпожу,  и  у  Алисы  возникло

желание закричать: "Не слушайте ее!"

     Затем мутный взор старика переполз на Алису и Пашку.

     - Кто такие? - спросил он. - Я не помню.

     - Скажи, смерть!

     - Это... - Старик долго жевал губами. Потом  светлая  мысль  посетила

его. - Дай их мне, - сказал он. - Будем чинить. Сил не хватает, никто  мне

не помогает. Я их научу. Пускай помогают, а?

     - Ты ничего не понял, старый дурак! - рассердилась Госпожа.

     - Куда мне понять...

     Алый занавес отлетел в сторону,  и  в  комнату  ворвались  толстяк  и

наследница Афродита.

     - Почему без нас заседаете? - закричал  толстяк  с  порога.  -  Опять

заговор?

     - Мы вас звали, - устало ответила Госпожа. - И не наша вина,  что  вы

гуляете неизвестно где.

     - Почему неизвестно где?  -  возмутился  толстяк.  -  У  ребенка  был

нервный шок.

     Толстяк помог наследнице подняться на ступени,  и  они  заняли  место

Посейдона.

     - Меркурий, - обратилась Госпожа к толстяку, - мы  судим  пришельцев,

которые нарушили закон и проникли в Атлантиду. Мы приговорили их к смерти.

Ты согласен?

     - Согласен, согласен, - быстро ответил толстяк. - Они  нам  угрожали.

Моя девочка в опасности.

     - Значит, все решено. Единогласно.

     - Чепуха какая-то, -  возмутился  Пашка.  -  Я  протестую.  Я  требую

защитника!

     - Правильно! - закричала вдруг наследница. - Я скоро умру  от  скуки.

Мне не с кем играть. Мне прислали сверху детей, чтобы  я  играла,  а  злая

Гера хочет их убить. Папа, прекрати!

     - Да, кстати, - тут же  изменил  свою  позицию  толстый  Меркурий,  -

почему их нужно казнить, когда моей девочке не с кем  играть?  Нет,  я  не

позволю. Опять заговор против моей девочки. Гера, тебе  пора  уступить  ей

место. Ты стара и зла.

     Алиса слушала эту перепалку как во сне.  Такого  быть  не  могло.  Мы

живем в конце двадцать первого века, когда  на  Земле  не  убивают  людей.

Может, они шутят? Может, это спектакль?

     - Вы не понимаете! - Госпожа  Гера  поднялась  с  трона  и  протянула

вперед руку. - Если нарушить  закон  единожды,  закон  погибнет.  Погибнет

закон - погибнет Атлантида. Своей властью я приказываю: Гермес и Меркурий,

отведите пришельцев к внешнему люку и утопите!

     Она была грозной и страшной. Казалось, что из  глаз  вылетают  черные

стрелы. Остальные в зале оробели и молчали...

     Пауза тянулась долго, словно все окаменели, заколдованные.

     Вдруг занавес откинулся, впуская Посейдона.

     - Все, - сказал он, - их корабль спрятан. Что решил Совет?

     - Совет моей властью постановил - смерть! - произнесла Гера.

     Посейдон окинул взглядом комнату. Потом обернулся к Алисе.

     - Это правда? - спросил он.

     - Она не вправе отвечать, - сказала Госпожа Атлантиды.

     - Это ложь, - сказала Алиса.

     - Здесь решаю я! - Госпожа была неумолима. - Я - это закон.  И  много

лет уже я его охраняю.

     - Что ты думаешь, Меркурий? - обернулся Посейдон к толстяку.

     - Я против! - воскликнул толстяк. - Моей девочке не с кем  играть,  а

вы тут топите детей.

     - А ты, Гермес? - спросил Посейдон.

     - Ты о чем? Прости, я задремал, может, чего пропустил?

     - Задремал или притворился?

     - Пускай дети живут, - быстро ответил Гермес. - Мне помощники  нужны.

Ты не сердись. Госпожа, все течет, чинить некому.

     - Атланты не убивают детей, -  сказал  Посейдон.  -  Решение  Совета:

оставить им жизнь. Ты одна против.

     - Решение Совета: смерть пришельцам!

     - Я увожу детей, - сказал Посейдон. - Им не  следует  слушать  дрязги

стариков.

     Он поднял руку, жестом приказывая пленникам следовать за ним.

     Красный занавес всколыхнулся  и  мягко  опустился  сзади.  Они  снова

оказались в зале скульптур.

     Вслед несся крик Госпожи Геры:

     - Они приговорены и будут убиты!

     - Фапофадофажди, - сказала Алиса  Пашке,  пользуясь  старым  школьным

кодом. - Фамыфаосфатафанемфася фаодфани.

     - Фапофанял, - ответил Пашка.

     - Фавлефасу, - сказала Алиса. Пашка кивнул. И на самом деле, каменный

лес - лучшее место, чтобы убежать.

     Они миновали зал скульптур. Алиса оглянулась. Посейдон брел  шагах  в

трех сзади, его серая тога волочилась по камням.

     Вот и каменный лес.

     Алиса почувствовала, как напрягся Пашка.

     - Беги, - шепнула она. - Налево.

     Пашка послушно бросился налево. Алиса побежала в другую сторону.  Она

не оглядывалась, главное было - оторваться от Посейдона. Ей казалось,  что

она бежит по настоящему лесу, вот только нет кустов, чтобы спрятаться. Она

обогнула один ствол, второй, третий...  Впереди,  уходя  в  бесконечность,

стояли такие же громадные колонны.

     И вдруг со всего размаха Алиса врезалась в стену.

     Она настолько не ожидала этого, что ушиблась и упала на пол.

     Лес был обманом! Всего-то в нем оказалось шесть рядов деревьев, а  за

ними - зеркальная стена.

     Алиса постаралась подняться, ноги скользили по  кафельному  полу,  по

нарисованным цветочкам и бабочкам. "Гадкий мир, - подумала  Алиса,  -  все

ненастоящее!" Сзади раздался крик.

     Алиса обернулась.

     Посейдон спокойно ждал в проходе между деревьями. А чуть  дальше  был

виден Пашка,  который  колотил  кулаками  по  зеркальной  стене  и  громко

проклинал Атлантиду и всех атлантов.

     - Пашка, за мной! - крикнула Алиса.

     Она побежала к выходу из зала. Пашка за ней.

     Но выйти из зала не удалось. В его дверях стоял, нервно  колотя  себя

хвостом по бокам и разевая розовую пасть, огромный лев.

     Алиса начала отступать.

     Лев сделал шаг за ней.

     Кто-то толкнул Алису. Это был Пашка. Он встал перед Алисой,  закрывая

ее собой.

     У Пашки, может быть, много недостатков.  Но  он  никогда  не  оставит

товарища в беде.

     Лев стоял с раскрытой пастью. Пашка и Алиса замерев, глядели на льва.

     Сзади подошел Посейдон и спросил:

     - Ну что, набегались? Пойдем дальше?

     Пленники ничего не ответили.

     Посейдон  поднял  руку,  щелкнул  длинными   сухими   пальцами.   Лев

растворился в воздухе.

     - Голограмма, - сказал Посейдон.

     - Ага, - перевел дух Пашка. - Я так и подумал.

     - Нет, - сказал Посейдон. - Ты так не подумал. Иначе бы прошел сквозь

него. Идите направо.

     Справа была небольшая  дверь.  Алиса  повернула  изогнутую  бронзовую

ручку, и дверь послушно открылась.

     За дверью обнаружилась небольшая комната с длинным столом  посредине.

Вдоль стола были расставлены кресла с резными спинками.

     На столе стояло несколько сосудов, закрытых крышками.

     Посейдон закрыл за собой дверь и сказал:

     - Если вам нужно вымыть руки и привести  себя  в  порядок,  туалет  в

соседнем помещении.

     - Зачем мыть руки, если вы собираетесь нас убивать? - спросил Пашка.

     - Очень  неприятно  убивать  грязных  детей,  -  совершенно  серьезно

ответил Посейдон. - К тому же здесь  тепло,  вы  можете  снять  скафандры,

наверное, надоело в них ходить.

     Когда Пашка с Алисой мыли  руки  в  небольшой  комнатке,  где  стояла

низкая золотая ванна и из кранов в виде птичьих  голов  тонкими  струйками

лилась пресная вода, Алиса сказала:

     - Знаешь что, Пашка?

     - Что?  -  Пашка,  ополоснувшись,  принялся  простукивать  стены.  Он

надеялся, что можно будет убежать оттуда.

     - Я думаю, что нас не будут убивать.

     - В любом случае я им так просто не дамся, - сказал Пашка.

     Алиса сняла скафандр и положила его на низкий  каменный  стол.  Потом

причесалась, глядя в мутное овальное зеркало. Пашка скафандра не снимал.

     - Вроде бы нас собираются кормить, - сказала Алиса.

     - Могут и отравить, - предупредил Пашка.

     Алиса приоткрыла дверь в большую комнату. Посейдон сидел  за  столом,

подвинув к себе один из сосудов, и мирно черпал оттуда  серебряной  ложкой

суп. Он увидел, что дверь в туалет приоткрылась, и сказал, улыбаясь:

     - Фазафахофадифате, а то суп остынет. И в  следующий  раз  придумайте

код посложнее. Нельзя недооценивать противника.

     - Вы правы, - согласилась Алиса.

     Она прошла к столу и села в кресло. Посейдон подвинул  ей  серебряную

миску.

     - Надеюсь, вы употребляете в пищу суп из креветок? - спросил он.

     - Спасибо, - сказала Алиса. - Я очень проголодалась.

     Пашка стоял в дверях, так и не решив еще, что  перевесит:  голод  или

осторожность.

     Посейдон спросил:

     - Суп не остыл?

     - Нет, - сказала Алиса. - Очень вкусно.

     - А мне так надоела морская пища! - сказал Посейдон.

     Пашка осторожно подошел к столу.

     - Нехорошо, - заявил Посейдон, глядя на него, - в скафандре за стол у

нас не садятся.

     Алиса посмотрела на Пашку укоризненно.

     - Я руки вымыл, - сказал Пашка.

     Понятно было, что скафандра он не снимет.

     - Ну, как знаешь, - сказал Посейдон.

     Суп был не очень  вкусный,  подсоленные  креветки  плавали  в  жидком

бульоне.

     - Овощей не хватает, - вздохнул Посейдон. - Теплица вышла из строя, а

починить некому.

     Пашка сел за стол. В скафандре не очень удобно обедать. Но  он  делал

вид, что всю жизнь обедает только в скафандре.

     - А откуда вы знаете русский язык? - спросила Алиса.

     - Я знаю все основные языки Земли, - ответил Посейдон.

     Пашка съел несколько ложек супа, потом отложил ложку и сказал:

     - Плохо питаетесь.

     - Другого предложить не можем, - ответил Посейдон. - Кстати, я должен

заметить, что, в отличие от Алисы, вы плохо воспитаны.

     - Ваша наследница не лучше, - ответил Пашка.

     - Вы правы, - сказал Посейдон. -  Но  что  поделаешь,  она  последний

ребенок, мы ее избаловали.

     - Ребенок! - фыркнул Пашка. - Взрослая женщина!

     - Даже пожилая, - согласился Посейдон. - Но для нас она ребенок.

     Он подвинул к себе сосуд поменьше, снял крышку.

     - Отварной осьминог, - сообщил он. Потом достал ложкой  кусок  белого

мяса и принялся жевать. - Как всегда, недоварен.

     Алиса  попробовала  кусочек,  но  прожевать  не  смогла.  Пашка  даже

пробовать не стал.

     Так и закончился обед.

     Затем Посейдон поднялся и произнес:

     - Вы готовы идти?

     - Только не вздумайте нас казнить, - сказал Пашка. - Учтите,  я  буду

сопротивляться.

     - Молодой человек, - ответил Посейдон усталым голосом, - меньше всего

на свете  мне  хочется  вас  казнить.  -  Он  помолчал  и  добавил:  -  Но

осторожность не мешает.

     В столовую быстро вошел толстый Меркурий.

     - Я возьму обед для доченьки, - сказал он.

     - Опять капризничает? - спросил Посейдон.

     Толстяк только махнул рукой и начал составлять сосуды стопкой.  Потом

обнял стопку и осторожно понес к выходу.

     - Тяжело одному воспитывать ребенка. - вздохнул Посейдон.

     - А у вашей Афродиты нет матери? - спросила Алиса.

     - Мать этой девочки умерла... пятьдесят лет назад.

     Посейдон отодвинул миску.

     - Хотите отдохнуть? - спросил он.

     - Нет, мы не устали, - сказала Алиса. - Нам пора возвращаться.

     - К сожалению, это невозможно. Закон велит сохранять нашу тайну.

     - И сколько это будет продолжаться? - грозно спросил Пашка.

     - Всю вашу жизнь, - ответил Посейдон.

     - Вы хотите, чтобы я всю жизнь осьминогами питался?

     - Мы же питаемся.

     - Вы привыкли. А я не намерен.

     - Ничем не могу помочь, - сказал Посейдон.

     - Какие же вы после этого культурные люди, - воскликнул Пашка, - если

вы не подумали о наших родителях? Они сойдут с ума, когда  решат,  что  мы

погибли! У вас нет совести!

     - Мы не можем думать обо всех, - сказал Посейдон. -  На  Земле  много

несчастных людей и одиноких родителей. Мы - хранители  великой  и  древней

тайны. И мы не принадлежим себе. Я был бы рад покинуть  Атлантиду.  Но  не

имею права.

     - Почему?

     Посейдон не ответил.

                       5. ПРИНЦЕССА, КУКЛЫ И СИРЕНЫ

     Посейдон провел их по узкому коридору в ту комнату, где они  томились

первый час своего плена.

     - Прошу вас не выходить, - сказал он и запер  за  собой  дверь.  -  Я

вернусь.

     Пашка прошел вокруг стола, потом улегся на скамью.

     - Не переживай, Алиска, - сказал он. - Выпутаемся.

     Алиса почувствовала, что устала. Она села в ногах у Пашки.

     - Кто же они такие? - подумала она вслух.

     - Атланты, - сказал Пашка уверенно. - Последние атланты.

     - Но они знают, что такое голограмма, выходят  наружу  в  скафандрах,

говорят по-русски, как мы с тобой...

     - Научились, - сказал Пашка.

     - Нет, - сказала Алиса. - Я им не верю.

     - Мне бы пулемет. - вздохнул Пашка. - Мы бы пробили путь наверх.

     Алиса только отмахнулась.  Она  думала  о  другом.  Вернее  всего,  у

атлантов должен быть пункт связи. Обязательно должен быть.  Значит,  можно

будет дать о себе знать... Атланты боятся, что их найдут. Значит, им есть,

что скрывать.

     - Где наш батискат? - услышала Алиса голос Пашки.

     - Он у них в ангаре, - сказала Алиса.

     - Точно! - Пашка сел на скамейке. - Мы его найдем и прорвемся. Пошли.

     - Куда?

     - Ты забыла, что здесь есть вторая дверь. К наследнице.

     - Она шум поднимет.

     - Чем мы рискуем? Хуже не будет.

     Пашка  прошел  к  маленькой  двери  и  толкнул  ее.  Дверь   послушно

открылась. За ней оказался большой зал, совершенно темный.

     - Эй! - крикнул Пашка.

     "Эй-эй-эй..." - отозвалось эхо, отражаясь от далеких стен.

     Когда эхо утихло, стало слышно, как, срываясь с высоты, по полу  бьют

капли.

     - Хорошо, что я оказался сообразительней тебя и не снял скафандра,  -

сказал Пашка.

     Он надел шлем и включил фонарь. Яркий луч улетел вдаль, но  не  нашел

преграды, а рассеялся в темноте.

     - Вот это да! - сказал Пашка. - Откуда же приходила наследница?

     - Ау, - раздался голос справа. - Ау...

     И тут же зазвучала медленная, нежная песня.

     Она заполняла собой гулкое подземелье.

     - Это вы, Афродита? - позвал Пашка.

     Песня продолжалась.

     Они пошли направо, стараясь держаться ближе к стене.

     - Стой! - крикнула Алиса.

     Но Пашка уже сам увидел, что дальше хода нет,  -  у  ног  был  обрыв.

Внизу чернела вода.

     Песня прекратилась.

     Пашка наклонил голову, чтобы фонарь светил вниз.

     Вода была спокойна. Вдруг она  всколыхнулась,  и  из  нее  показалась

голова девушки. Длинные зеленые волосы расплескались по плечам. Лицо  тоже

было зеленым, глаза большие, словно у ночного животного.

     Девушка подняла руку и поманила Пашку.

     Рядом с ней вынырнула вторая.

     И они запели. Они пели очень  красиво,  в  два  голоса,  и  при  этом

медленно плавали кругами, не отрывая взгляда от Пашки.

     Пашка глядел на них завороженно, и Алисе пришлось вмешаться.

     - Паш, - сказала она, - по-моему, это самые обыкновенные сирены,  или

морские русалки.

     - Молчи. Не мешай!

     - Когда-то моряки теряли голову от их песен и ныряли в  воду.  Только

учти, вода здесь очень холодная.

     - Ау, - позвала Пашку одна из русалок.

     - Они хотят вступить с нами в контакт, - пояснил он.

     Алиса вспомнила, что Одиссей заливал своим матросам уши воском, чтобы

те не слушали песен сирен и не бросались в море.

     - Может, тебе уши заткнуть? - спросила она.

     - Не беспокойся, - ответил Пашка. - Неужели ты не  видишь,  что  мною