Константин Бояндин

Умереть впервые

 

 

 

"Путник, здесь тебе предложат честный обмен,

Проверь свои желания, осознай стремления.

 

За каждым камнем скрыта стена,

За каждой мыслью скрыт человек,

За каждым мигом скрыты века.

 

Выберешь будущее - шагни направо.

Выберешь прошлое - шагни налево.

Выберешь настоящее - возвращайся назад.

Выберешь единство - оставайся на месте.

 

Если нет света - придумаем свет,

Если нет тьмы - придумаем тьму,

Если нет сумерек - придумаем сумерки.

Если нет единства - исчезнет весь мир.

 

(надпись-мозаика Геллосского лабиринта)

 

Всем, кто участвовал в наших играх

Глава первая. ЕДИНСТВО.

Был вечер 18-го дня осени 319 года. Не нужно обладать острым слухом, чтобы

услышать скрежет металла о камень.

В просторном подвале, что находился где-то под городом Киншиар, зажегся свет и

худенький юноша, обернувшись, прикрыл глаза. После кромешной мглы яркость была

нестерпимой.

- Леглар! - крикнул он в пустоту зала. - А сейчас что не так?

Ответом ему был короткий смешок. Уши у юноши вспыхнули при звуке этого голоса.

Затем из слепящего свечения послышался стук деревянных подошв о металл, и

высокая фигура спустилась откуда-то сверху.

- Очень плохо, Таилег, очень плохо. Юноша оглянулся. Его окружали хитроумно

расставленные предметы: стулья, столы, легкие деревянные коробки и тяжелые

сундуки. Тонкие меловые линии были нарисованы на полу, образуя

головокружительную путаницу. Несколько нитей соединяли предметы друг с другом.

Леглару на вид было лет сорок. Впрочем, люди доживали теперь до почтенного

возраста в сто двадцать - сто сорок лет без особых трудностей, так что говорить

о приближении старости было бы трудно. И все же грядущая зима уже отметила его

пышную шевелюру.

- Вот и вот. - Он указал длинным пальцем куда-то в глубь паутины, среди которой

стоял Таилег, двадцатилетний человек, единственным достижением которого было

острое желание прославиться.

Неважно как.

Таилег проследил за пальцем и увидел оборванные нити. Сквозняк шевелил их

обрывками, металлические пылинки искрились на почти невидимых волокнах.

- И здесь. - Другой палец указал в другом направлении, где едва видный след

подошвы пересекал меловую линию.

- Одним словом, - подвел итоги Леглар, - три ловушки. Плюс сундук. Кто за тебя

станет проверять его? Я слышал, что ты полез в него, не обследовав. Настоящему

сундуку ты тоже станешь объяснять, что не хотел нарываться на неприятности?

- Как ты мог слышать! - воскликнул юноша, в сердцах стукнув ладонью по сундуку.

С потолка, мягко шелестя, упала сеть, и Таилег с проклятиями принялся из нее

выпутываться.

- В следующий раз намажу сеть какой-нибудь гадостью, - пообещал его наставник с

презрительной усмешкой, но весело прищурив глаза. - Несколько ожогов - что может

быть лучшим обучающим средством?

- Хватит на сегодня, - буркнул Таилег, выпутавшись из сети и пытаясь привести

свою одежду в порядок.

- Да, действительно, - кивнул Леглар и жестом пригласил его следовать за собой.

В углу подвала стоял небольшой столик, на котором аппетитной грудой лежала

снедь. - Ешь, заработал. Не деликатесы, конечно, но раз уж тренироваться - так

всерьез.

- Ты считаешь, что заработал? - спросил Таилег, с жадностью набрасываясь на

сушеные фрукты и вяленое мясо. Обычная вода казалась напитком богов - после

целого дня, проведенного в тренировочном лабиринте.

- Да, - коротко ответил его собеседник, удобно устроился в кресле и перестал

улыбаться. - Две ловушки ты прошел чисто. Первую нить порвал случайно - уже

устал, как мне кажется, - но тем не менее порвал. Все остальное - из-за плохого

самообладания. Не знаешь, что делать, - стой и думай. И главное. Когда зажегся

свет, ты так и остался стоять. С недовольной физиономией.

- Ясно, - мрачно ответил Таилег и вздохнул. Суставы ныли, и сидение на простом

деревянном табурете вовсе не казалось благом.

- Но улучшение есть, несомненно, - кивнул Леглар и вынул из кармана часы. - О

боги, уже восемь часов! Да, засиделись на этот раз. Ну ладно, день отдыха -

послезавтра жду тебя здесь. Осталось восемнадцать дней, так что соберись.

В этот момент в кармане его куртки что-то музыкально заиграло. Озадаченный

Леглар извлек небольшой красиво ограненный камень и уставился в его глубины.

- Даал, - низким и раздраженным голосом отозвался кристалл. Таилег вздрогнул и

едва не упал со стула.

- Слушаю, - не менее мрачно ответил Леглар, делая ученику знак - помолчи, - Что

случилось?

- Через полчаса ко мне в кабинет, - произнес кристалл, и на длинном лице Леглара

поочередно отразились разнообразные выражения неудовольствия. - Срочное дело.

Где живет твой новый ученик?

Глаза Таилега расширились, и он вопросительно ткнул себя большим пальцем в

грудь.

- Сейчас он здесь, в тренировочном зале, - ответил Леглар кристаллу, с сомнением

глядя в его светящиеся глубины.

Кристалл с облегчением вздохнул:

- Бери его с собой и - живо ко мне! После чего свечение кристалла померкло. Если

бы пожелание Леглара исполнилось, владельца голоса ожидала бы очень неприятная

смерть.

- Собирайся, - коротко кивнул Леглар, с хрустом разминая суставы. - Чувствую,

нам сейчас припомнят последнюю вылазку. Торопись, если не хочешь отправиться к

герцогу под стражей.

- Под стражей? - перепугался Таилег. - Может, мне... того?..

Леглар Даал, специалист первого класса по ловушкам, почетный член множества

Гильдий и так далее, взглядом пригвоздил ученика к полу.

- Не валяй дурака, - посоветовал он и прикосновением к невидимой кнопке погасил

весь свет. - От приглашений герцога не отказываются.

Они шли по людным вечерним улицам. Приходилось торопиться - правительственные

здания находились почти на другом конце города.

Таилег шел и думал, где они могли попасться. Два месяца назад они с Легларом -

как и многие другие, кстати, - посетили руины одного древнего подземного города.

Вполне законное предприятие. Все ценное давно уже вывезено, все путешественники

посещают город на свой страх и риск. Все трофеи разрешено уносить с собой.

Правда, они немного... так скажем, случайно уклонились от безопасного маршрута и

несколько часов блуждали по невообразимо жутким проходам... и трофеев-то кот

наплакал. К чему тут придраться? Можно сказать, туристическая поездка.

Леглар шел и думал, куда его отправят на сей раз. Всякий раз, когда кто-нибудь

из воров Киншиара стащит что-нибудь не то, его вызывают улаживать скандалы.

Сейчас, сомнений нет, чем-то не понравились они сами. Ну да, у парнишки пока еще

руки не оттуда растут, откуда положено, да и опыта маловато - но ведь ничего

такого он не сделал! Сам же следил за его приключениями... Он почесал затылок и,

встретив тревожный взгляд ученика, только пожал плечами.

- Если бы нас хотели посадить, то не стали бы вызывать по срочной связи, -

пояснил он на словах.

- Тебя посадить, как же, - уныло отозвался Таилег.

В Гильдии воров, как и во многих других ремесленных цехах, дозволялось

обращаться к наставнику на "ты".

* * *

- Ваша светлость, - негромко произнес Леглар, слегка подталкивая бледного

Таилега вперед. За их спинами гулко сомкнулись створки дверей, оставляя их в

обществе превосходной мебели, множества скульптур и недовольного герцога. Таилег

заметил, что герцог явно одевался в большой спешке.

- У нас есть полчаса. - Герцог жестом приказал своим посетителям сесть. -

Садись, Леглар, некогда соблюдать этикет. Ты тоже садись, - кивок в сторону

Таилега.

Таилег украдкой осмотрел богато украшенный зал, где вершилась политика

герцогства Киншиар, и беззвучно вздохнул. Герцог вообще не замечал его

присутствия - сказывается воспитание. Кто он ему, собственно? Так, мелочь,

уличный воришка... Да, но почему такая срочность? Безо всяких чиновников, без

секретаря, в неприемное время... Он покосился на высокие окна. Никого. Здесь

только они трое.

- У нас гости. - Герцог извлек откуда-то из стола сигару и не торопясь раскурил

ее. - Гости очень неприятные, скажу сразу, и мне не хочется их задерживать.

- Наблюдатели, - произнес Леглар полувопросительно-полуутвердительно. Герцог

недовольно кивнул.

- Они являются из ниоткуда, стража вынуждена их пропустить без официального

объявления, и вся их милая троица приказывает мне явиться сюда к девяти, и чтоб

вы двое тоже здесь сидели.

Таилег спрятал улыбку.

- Что-нибудь еще они сказали? - прервал Леглар неловкую паузу.

- Нет, и я как раз жду, что скажете вы. - Герцог впервые увидел Таилега и

испепелил его взглядом. - Что натворили? Лучше скажите сразу. Может, вас сразу в

темницу отправить или дать время скрыться. Ну, что натворили?

Леглар некоторое время наблюдал, как багровеет лицо герцога, и в конце концов

вздохнул.

- Могу поклясться чем угодно, ваша светлость, - начал он, как вдруг негромко

зазвенел колокольчик на обширном столе герцога.

Владелец стола обреченно вздохнул.

- Вот, началось, - сказал он шепотом.

Таилег собственными глазами увидел тень страха на желчном аристократическом

лице.

Наблюдатели шли через зал целую вечность. Двое из них были ольты, вендор, как их

звали на Островах. По их лицам невозможно было угадать возраст. Властные над

своим телом, они отчасти были властны и над временем. Пожалуй, только по глазам,

по манере держаться можно было бы оценить их возраст.

И конечно, когда было бы время заглядывать в глаза. Таилег не на шутку

перепугался - но не от вида двух высоченных Наблюдателей, которые были на голову

выше Леглара (а тот не считался низкорослым). Что-то неосязаемое навеяло на него

противный, обидный страх. Он чувствовал себя словно карапуз, которого уличили в

краже варенья.

Третьим в этой команде было и вовсе нечеловеческое существо. Оно имело, конечно,

две руки и две ноги. Однако было и покрытое чешуей тело, короткий хвост,

придававший существу несколько танцующую походку и когти на руках и ногах.

Одно только облегчение: ростом существо было всего футов пять. Одной рукой

поднять можно, подумал Таилег и невольно отступил назад, задерживая дыхание.

Как и от всяких чудищ, запах от этого должен был быть весьма неприятным. Однако

крепкий дым дорогой сигары перебило не зловоние, а терпкий запах леса. Коры

какого-то дерева... трав... мха... Таилег не успевал удивляться, слишком быстро

все происходило.

Леглар встал первым, коротко поклонился и быстро произнес несколько слов на

музыкальном, приятном для слуха языке. Оба ольта кивнули и, миновав Леглара,

Таилега и рептилию, направились прямо к герцогу. Там они по-хозяйски уселись в

кресла для посетителей и вполголоса принялись о чем-то беседовать. Тут Таилег

бросил украдкой еще один взгляд на герцога и вновь порадовался: герцог был

бледен и то и дело вытирал со лба пот.

Глаза рептилии остановились на Таилеге.

- Что вы подобрали во время последнего... похода? - спросила она на

безукоризненном Нижнем Тален. Если бы не паузы между словами, Таилег поклялся

бы, что перед ним человек, надевший маску рептилии. Вертикальные зрачки сверлили

его взглядом, и выражение чешуйчатого лица было совершенно незнакомо. Небеса,

зубов-то сколько...

Рука как-то сама собой полезла в карман... Леглар бросил на Таилега удивленный

взгляд. Юноша осознал, что его наставник ожидал чего-то другого.

Руку с зажатым в ней небольшим предметом Таилег протянул к существу... когда

Леглар поймал его за локоть. Вот уж воистину стальная хватка! Леглар столь

молниеносно остановил его движение, словно он, Таилег, намеревался зарезать

этого недомерка!

Осторожно Таилег разжал ладонь. На ней лежала изящная булавка. В оправу,

изготовленную из самородного серебра, был вправлен небесно-голубой камень. Даже

издалека было видно - не безделушка. Тонкая работа... и стоит немало.

Существо аккуратно протянуло ладонь к его руке, остановив движение в паре дюймов

над булавкой. Таилег почувствовал слабое тепло, исходящее от когтистых пальцев.

Ощущение было необычным - тепло словно вихрями исходило из чужой ладони,

ввинчиваясь в его собственную.

Рептилия кивнула и отступила на шаг. Теперь ее глаза с вертикальными зрачками и

сиреневыми радужками остановились на Легларе, и они обменялись несколькими

фразами на том же музыкальном наречии. Судя по тону, Леглар в чем-то

оправдывался. Рептилия вновь кивнула, шагнула мимо Таилега, вовсе не обращая на

того внимания, и села рядом с остальной троицей. Герцог сделал жест Таилегу с

Легларом - подождите, мол, за дверями.

Пришлось выйти.

- Слушай, что происходит? - Таилег пытался унять дрожь в руках и не мог. Леглар

посмотрел на него искоса и тихонько рассмеялся:

- Они решают, что с тобой сделать. Рука Таилега с булавкой остановилась на

полпути.

- За что? За это? - Он показал булавку наставнику, и свет канделябров вспыхнул

внутри камня зелеными лучиками. - Что в этом незаконного?

- Скажи мне, по секрету, разумеется, - где ты ее откопал? - неожиданно спросил

Леглар сухим и жестким тоном.

Таилег опешил.

- Д-да там, в той комнате - помнишь? - там, где много столов было порубленных,

картины на стенах...

Леглар схватился за голову и застонал.

- Там, на полу, случайно ничего не было нарисовано?

- Было, - честно признался Таилег, сам от себя этого не ожидавший. - Вроде как

углем. Но ничего такого, спокойно ногой стиралось, я и стер... а булавка посреди

кучи мусора валялась.

К Леглару успело вернуться самообладание.

- Говорил я тебе - сначала меня спроси, - зло обругал он ученика. - Теперь

радуйся, если жив останешься.

Таилег хотел было возразить - тебе, мол, покажешь, так ничего себе не останется,

- но передумал. Шутки кончились. Таким своего наставника он видел редко.

- Так что ж я такого сделал-то? - спросил он почти робко.

Леглар пожал плечами и устроился в кресле поудобнее.

- Сейчас тебе все скажут, - ответствовал он мрачно.

Ждать пришлось недолго. Наблюдатели вышли из зала, попрощались с Легларом (не

замечая при этом Таилега) и оставили их двоих.

- Вернитесь-ка сюда, - послышался холодный голос из мрачной глубины, откуда

медленно выплывал сизый сигарный дым.

Когда оба они вновь предстали перед очами его светлости, герцог выглядел гораздо

лучше. Судя по всему, осознал Таилег, герцог поначалу рассчитывал на что-то

очень скверное. На что же? Что могут приказать ему Наблюдатели? Странно все это.

- Таилег из Киншиара, - размеренно произнес герцог, протягивая юноше свиток. - Я

уполномочен передать вам свиток от Наблюдателей Киншиара. Там описано особое

поручение, которое вам надлежит исполнить. Начинайте незамедлительно.

- Даал, - голос герцога стал чуточку добрее, - для тебя тоже есть особое

поручение. Лично от меня. Мы поговорим о нем с глазу на глаз.

Намек был прозрачнее некуда.

 

Error! Not a valid link.

Глава вторая. ТЬМА

Выяснилось, что Таилег не переносил качки.

Торговый корабль "Кориам", пассажиром которого он был, шел по спокойному морю -

волны едва ли поднимались выше двух-трех футов, но и этого Таилегу хватило,

чтобы совершенно позеленеть, потерять и аппетит, и самый интерес к жизни.

Похоже, что корабль был худшим из тех, какой смог найти герцог. Глядя на хмурые

лица команды и на снисходительные усмешки других пассажиров, Таилег мысленно

перебирал все проклятия, какими наградил бы этого индюка с сигарой в клюве,

стань он хоть на минутку богом.

Список был внушительным, и его с лихвой хватило бы на большую аристократическую

семью.

Он ехал, в сущности, немного проветриться, за чужой счет, с кучей золота в

рюкзаке, но почему-то не ощущал себя счастливым. Причиной тому, кроме тошноты,

был пергамент с золотым обрезом, который ему вручил герцог три дня тому назад.

Там было сказано: "Выполнить задание, которое даст Совет Наблюдателей". Легко

сказать! Неизвестность была сама по себе неприятна, но другое обстоятельство

тяготило Таилега гораздо сильнее.

Необходимость иметь дело с нелюдьми.

Бабушка, которая в основном занималась воспитанием Таилега, сумела привить внуку

острую неприязнь ко всему нечеловеческому. То покрытое чешуей лицо, которое он

видел совсем недавно, в детстве появлялось только в худших кошмарах. Давление,

которое ощущал Таилег, было почти непереносимым. Хорошо хоть, экипаж и пассажиры

были люди... по крайней мере на вид.

"Там написано особое поручение"... "Следовать до порта Киннер, далее на

северо-запад, до входа в заброшенный подземный город". Таилег фыркнул, когда

впервые прочел эти слова. "Следовать"! Вход в руины Даи-Годдара, Двух Золотых

Лун, как примерно переводилось название города, он отыскал бы на ощупь. Руины

были настолько изучены и просеяны, что все окрестные горожане приезжали туда на

пикники. Побродить по подземным переходам, коснуться рукой древности... Да уж.

С кем теперь ему предстоит там встретиться? И почему, черт побери, сами

Наблюдатели не могут вернуть эту булавку на место, раз уж на то пошло? Никто ему

ничего не пояснял.

"Следовать до входа"!

Никогда не хотел следовать чьей-то воле, но вот приходится...

Рейс до Киннера должен был продолжаться три дня. Корабль шел неторопливо,

поскольку был основательно загружен. Да и сам рейс проходил всегда поблизости от

берега. Это не в Штормовой пояс плавать: двадцать дней в открытом море - при

попутном ветре - и дальше проявлять чудеса навигации, чтобы вернуться назад

живым и невредимым.

Право же, Таилег предпочел бы отправиться к Штормовому поясу... или отработать

наказание в Киншиаре, если Наблюдатели считают, что он провинился. Впрочем, кто

сможет понять их нечеловеческую логику. Правда, ольты... Но и ольты не совсем

люди. А значит, нельзя до конца доверять им.

Утром второго дня чья-то рука похлопала его по плечу.

Таилег поднял глаза и увидел какую-то желтоватую пастилку, лежавшую на

подозрительно знакомой ладони, которую пересекал наискось глубокий шрам.

Леглар.

Таилег был до того измучен сочетанием страха, голода и тошноты, что не смог даже

улыбнуться. Он подобрал пастилку и положил ее в рот, с ужасом ожидая, что его

немедленно стошнит.

Однако во рту разлилась терпкая горечь, клубящийся туман заполнил голову и

схлынул, забрав с собой морскую болезнь.

Ощущение было просто божественным.

- На, ученик, - Та же рука протянула юноше пакетик с пастилками. Таилег нехотя

оторвался от поручней, которые служили ему опорой добрые сутки, и по-новому

взглянул на окружающий мир. Корабль, правда, не стал от этого приличнее, но

сумрак, окутывавший все вокруг, рассеялся. Что здесь делает Леглар?

- Ты не беспокойся, я здесь случайно. - Леглар ловко пододвинул к себе шаткое

деревянное кресло и устроился поблизости. - Мне показалось, что несколько

дополнительных уроков тебе не повредит. Вот, держи. - Леглар протянул объемистый

пакет, завернутый в парусину. - Позже поглядишь. Я так и знал, что

путешественник из тебя никудышный. Половину полезных вещей покупать не стал...

Когда только дурь из тебя вылетит?

Его строгий тон плохо сочетался с улыбкой, которая пряталась где-то в глазах.

Таилег вымучено улыбнулся и сел в соседнее кресло. Тут только он понял, до чего

приятно сидеть и наслаждаться покоем. Тут же захотелось есть.

- Ясно. - Леглар поднялся и задумчиво потянул себя за бороду. - В этот раз урок

начнем с обеда.

- Итак. - Леглар обвел взглядом сидевших за соседними столиками. Он встретился

взглядом с мрачным толстяком в богатых одеждах и усмехнулся: - Во что корабль

превратили... Тьфу! Итак, одно небольшое предупреждение.

Герцог надеется, что больше тебя в Киншиаре не увидит.

Таилег едва не подавился.

- Что я ему сделал? - проговорил он возмущенно. Судя по негодующему тону,

излечение от морской болезни прошло более чем успешно. - Что я, обокрал его

родственников? Знакомых? Или он на это покушается? - Он извлек злосчастную

булавку и задумался, глядя на нее. - В море, что ли, выбросить...

- Давай, - согласился Леглар. - Герцог, конечно, не заставит тебя нырять за ней,

но... Таилег побледнел.

- Спрячь игрушку, - посоветовал магистр Леглар Даал. Он оглянулся. Толстяк

неприязненно осматривал их обоих. Рядом с ними сидел худощавый седой мужчина с

девочкой на коленях. Та весело смотрела на Леглара и его спутника, не

подозревая, какие страсти там бурлят. Таилег медленно спрятал булавку в потайной

карман и усилием воли придал лицу спокойное выражение.

- Ладно. - Леглар с хрустом потянулся. - У нас мало времени. На берег мы сойдем

вместе, но в город ты пойдешь один.

Таилег вновь побледнел. На сей раз как снег.

- Знаешь, ученик, - Леглар побагровел, - пора, наконец, взрослеть. Есть вещи,

которые приходится делать помимо своей воли. И есть дела, помочь в которых тебе

никто не сможет. Уяснил?

Таилег кивнул.

- То-то же. - Цвет лица магистра постепенно приходил в норму. - Я не знаю,

придется ли тебе встречаться с рилдарами...

- С кем? - подозрительно перебил его Таилег.

- Так звали их на нашем Острове. - Леглар ухмыльнулся. - У вас в городе ими

пугают детей и называют слугами смерти. Сами они зовут себя хансса. Наше

название, правда, тоже не очень лестное...

- И что оно значит? - спросил Таилег, уже готовый посмеяться.

- Не скажу. - Леглар перестал улыбаться. - Не то с тебя станется ляпнуть это при

них, а тогда тебе не позавидуешь.

- Что они со мной сделают? - презрительно спросил его ученик, откидываясь в

кресле. "Быстро приходит в себя", - с удовлетворением отметил магистр и закрыл

глаза, изображая на лице мечтательную улыбку.

- Давным-давно, - пояснил он, - когда люди еще воевали каменными топорами, они

придумали очень эффективный способ бороться с умалишенными, преступниками и

еретиками...

Таилег вопросительно смотрел на своего наставника.

- Они их поедали. - Леглар мрачно воззрился на ученика, побледневшего в третий

раз. - Это, конечно, давно уже не практикуется, но заруби себе на носу, парень,

что это не люди. У них свои понятия о долге. О морали. О порядке. Они нас знают

как облупленных, а мы до сих пор только и умеем, что пугать ими детей.

Так что заткнись и слушай меня. Многому я тебя не научу, но основы хорошего тона

преподам.

- ...Нет, - сказал Леглар в сотый раз за третий день путешествия и закатил

глаза. - О боги, ну неужели у меня настолько плохое произношение? Итак, повторяй

снова: анс ассаи, халиан ормасс...

- Мне надоело. - Таилег поднялся и захлопнул тетрадь в толстой кожаной обложке.

- Слушай, Леглар, я с этими крокодилами на задних лапах говорить не собираюсь.

Если им охота, пусть говорят со мной сами. На человеческом языке. Нелюди - они и

есть нелюди, и относиться к ним, как к людям, за один день ты меня не научишь.

Он обернулся к учителю, рассчитывая увидеть гримасу гнева на его лице, но Леглар

только обреченно вздохнул и покачал головой.

- Нет, - после неловкой паузы проговорил Леглар. - Действительно, зачем я тебя

учу? Зачем я вообще увязался за тобой? Что с того, что из тебя может выйти

первоклассный специалист? Зачем я стараюсь из рядового воришки сделать

образованного человека? Дурную голову только топором и вылечишь... - и

сокрушенно покачал головой.

Таилегу стало непереносимо стыдно.

- Я... Леглар... - пробормотал он наконец.

- Говорить буду я, - мягко прервал его магистр. Говорил он тем тоном, услышав

который к полу примерзают даже самые отчаянные храбрецы. -  А ты будешь

говорить, когда я попрошу.

Он отошел к иллюминатору и заметно оттаял постояв там с минуту.

- Вернемся к уроку, - продолжил он как ни в чем не бывало, - У нас еще будет

вечер и завтрашнее утро.

Оба помолчали.

- Леглар. - Голос Таилега был серьезен и совершенно спокоен. Это было так на

него не похоже, что Даал удивленно воззрился на своего ученика. - Ты только о

них и говоришь, словно свет на них клином сошелся.

- В определенном смысле, ученик, в определенном смысле. Для тебя он несомненно

сошелся. Или сойдется в самом ближайшем будущем. Ты наступил на хвост самим

Наблюдателям, а девять десятых Наблюдателей - Хансса. Давай, раскрывай свой

блокнот и записывай...

* * *

Киннер менее всего выглядел величественным в такую скверную погоду.

Судьба распорядилась так, чтобы у Даала разболелась голова вскоре после

заключительной перебранки с Таилегом. Остаток пути он мрачно просидел в

собственной каюте, глядя на собиравшиеся тучи. Погодя, кратко отвечал он на все

вопросы о своем самочувствии и из лекарств потребовал только розового

киннерского вина. Наставнику всегда виднее. Утром они спустились на скользкую и

неприветливую землю Киннера, местами закованную в камень, а местами

превратившуюся в грязную кашу. Последние два года славились затяжными дождями, и

этот, судя по всему, решил укреплять традицию.

- Какие странные дома, - произнес Таилег с восхищением. Ни один дом не страдал

от недостатка внимания; все выглядело новеньким, ухоженным, радующим глаз. Все

здания имели куполообразные в сечении крыши, с круто опускающимися у краев

скатами.

- Остров - место не очень сухое, - пояснил его наставник, - Но в Киннере дожди -

особенно частые гости. Никому еще не удавалось это объяснить. Как и везде на

Островах, здесь очень порывистые ветра, и в конце концов архитекторы

остановились вот на такой форме.

Пока Леглар обменивался фразами с неприметными людьми, что собирались вокруг

приезжих в поисках поручений, Таилег осмотрелся. К северо-западу сквозь завесу

дождя просматривались гладкие, низкие вершины Змеиного хребта. Самый богатый

железной рудой, с трудом припомнил Таилег. Уроки обязательной начальной школы

забывались легче всего...

Послав гонца занять номер получше в главной гостинице города, Леглар решительно

направился в ближайший портовый кабак, и Таилегу ничего не оставалось, как

последовать за ним.

- Ужасная погода, - сообщил в очередной раз Леглар, осушая второй кувшинчик

местного пива и удовлетворенно похлопывая себя по животу. - На твоем месте я бы

не торопился спускаться в руины. Подожди денек-другой, походи по городу,

поговори с людьми...

- Так мне же приказано - "срочно"! - недоуменно воскликнул Таилег.

- Сразу видно, что ты никогда не был солдатом, - усмехнулся его наставник. - Или

гонцом у герцога, да не оскудеют запасы его сигар. Кто тебе мешает думать, что

именно в этот момент ты с наибольшим рвением выполняешь приказ? Кстати, в

записке от Совета Наблюдателей сказано буквально: "прибыть туда-то и сделать

то-то". Ни слова не сказано, что это срочно, немедленно, никаких угроз...

Таилег позволил себе немного расслабиться и отхлебнул из своего кувшинчика. На

его взгляд, вкус у пива был отвратительный, но все остальные напитки были здесь

куда крепче.

- Так что ты хотел мне сказать еще? - спросил Таилег после долгой паузы.

- Ага, память еще не засорилась! - радостно воскликнул Леглар и заказал еще

пива. - Зайди как-нибудь в "Розовый камень", парень и попробуй тамошних угрей.

Карлики - лучшие повара на свете, да не оставит их заботой богиня...

- Что-то стал часто богов поминать, - неодобрительно отозвался Таилег. Его

пожирало нетерпение - с одной стороны, ему не терпелось узнать побольше (а его

наставник оказался неистощимым кладезем премудрости), а с другой... Впрочем, о

другой стороне знания он предпочитал не думать. Пока, во всяком случае.

- У каждого города свои порядки, - отозвался его собеседник. - Здесь принято

часто желать всем упомянутым всего самого доброго. Иначе на тебя начнут косо

смотреть.

Таилег молча ждал продолжения.

- У меня все еще ноет голова, - поморщился Леглар, немного помолчав и покончив с

очередной порцией десерта. - Так что я скажу тебе только самое важное. Остальное

сам прочитаешь в библиотеке.

- Как в библиотеке? - Таилег не поверил своим ушам. - Ты хочешь сказать, что

все, что ты мне рассказал, ты прочел в какой-то книге?

- Разумеется. - В тоне Леглара прорезались знакомые раздражительные нотки. - Ты

думаешь, что это у хансса я обучился срезать кошельки, вскрывать сейфы,

расследовать кражи, заниматься слежкой и прочее? Большинство знаний я обнаружил

в книгах. И тебе советую почаще читать. А то голова всякой ерундой забита, да

простят меня небеса...

- С чего ты взял, что в книгах написана правда?

- Надо будет выяснить, что ты понимаешь под правдой... Но это в другой раз.

Ладно, ученик. Ты снова забываешься. Так что рот закрой, а уши открой. - В

голосе Леглара вновь появился металл.

Пришлось повиноваться.

- ...Итак, главное, что тебе надо запомнить, - что они выработали очень сложную

систему жестов. Никогда не прикасайся к ним первым, если не уверен в том, что

делаешь. Никогда не делай резких движений. Можешь на них кричать, можешь им

угрожать словами, можешь даже рискнуть оскорбить собеседника лично - они не

очень-то на это обижаются, но всегда следи за своими жестами.

В случае острой необходимости можешь взять хансса за плечо - вот здесь, - чтобы

привлечь внимание, остановить, да мало ли еще для чего. Все остальное имеет

вполне однозначный смысл, и не стоит вводить их в заблуждение. И помни, что нашу

мимику они знают в совершенстве, хотя собственной не обладают...

- Я видел, как у него... нее... - Таилег сбился. - В общем, как менялся цвет

глаз.

- Правильно, но не у всех. Итак, запомни. Формулы приветствия. Жестикуляция. Ни

слова о богах, пока они сами не спросят. Соблюдай эти три правила, и тебя съест

кто-нибудь другой.

Таилег даже не улыбнулся.

- Как отличить, кто из них какого пола? - спросил он наконец, и уши его

предательски порозовели по краям. Леглар снисходительно улыбнулся.

- Боишься, что приударишь не за тем? - спросил он язвительно и полюбовался

богатой гаммой красок, что посетили уши его собеседника. - Ну что за жизнь -

чего ни коснись, у тебя кругом сплошные предрассудки. Хорошо, собирай вещички и

пошли ко мне в гостиницу. Тут слишком много народа, и на нас уже полтаверны

уставилось...

Леглар оставил хозяину солидные чаевые, вежливо приподнял шляпу, подмигнул одной

из помощниц владельца заведения и вышел наружу, в дождь и слякоть.

После доброго завтрака Леглар заметно подобрел.

- ...Они яйцекладущие, и - поверь мне на слово - вопросы пола и размножения у

них занимают столь же много внимания, как, гхм, прочие естественные

потребности... Одним словом, наши сексуальные привычки и горы всяких

условностей, которые мы понаворотили, им совершенно не свойственны. Например,

если ты обратишься к хансса местоимением не того пола, тебя не будут поправлять.

Скорее всего, решат, что тебе удобно считать собеседника существом именно такого

пола и доставят тебе некоторую радость, поддерживая эту иллюзию.

- И все же, как их различать?

- Очень просто. Если ты встретишь хансса где угодно, но не у них в городе -

значит, ты встретил женщину.

Таилег открыл рот и не нашелся что сказать.

- Хансса несколько тысяч лет не ведут войн, - пояснял Леглар. - Так что самцы

для размножения им нужны постольку, поскольку им не хочется вырождения расы.

Самки в состоянии откладывать яйца, так сказать, собственными силами. Они вообще

размножаются, когда этого захотят. В этом смысле они намного нас опередили...

- Да уж, - хмыкнул Таилег, который еще помнил картины своего полуголодного

существования - нищенствующие дети на задворках города... у бедняков всегда было

множество детей. И если кто-то из них умирал, оставалось еще очень много. Для

правительства это было проклятием, но отменить кастовые традиции указом еще

никому не удавалось.

- Самцы у них занимаются в основном воспитанием, - закончил Леглар, когда они

наконец подошли к входу в гостиницу. Множество экипажей стояло неподалеку -

видимо, в гостинице собрались какие-то важные персоны. - Ну и некоторыми другими

вещами, где много специалистов не нужно. И войнами. Так что не думай о том, о

чем беспокоиться не имеет смысла. Тем более что отличить их самцов от самок

проще всего по запаху, а в этом мы, люди, ни на что не годимся.

Таилег посмотрел на гостиницу, возвышавшуюся над остальным городом всеми пятью

этажами, и почесал голову в нерешительности.

- Заходи, - махнул рукой Леглар. - Тут отлично кормят и содержат первоклассный

оркестр. Высохнешь, почитаешь, послушаешь музыку... Я тут останусь на недельку,

по мелким торговым делам, так что меня ты сильно не обременишь. Пока ты не

перестанешь трястись от мысли о путешествии в руины, тебе все равно не стоит

заниматься своим особым поручением... - Леглар выделил тоном слово "особым". -

Кстати, номер я тебе уже снял. Вычтем из твоих денег, если желаешь.

В конце концов Таилег согласился.

* * *

Сказались уроки Леглара: уже на второй день пребывания Таилег заметил слежку.

Вначале он не придавал этому значения. По многим признакам в нем можно было

заподозрить практикующего вора, и в традициях местных воровских Гильдий было

принято изредка устраивать подобные спектакли. Дескать, нас голыми руками не

возьмешь. Свои территории они охраняли лучше, чем собака - родную миску.

Впрочем, проверить это было легко. Воры Ралиона, как и многих других миров, были

своеобразной нацией, рассеянной по всему свету. Если эти двое, что тенью

следовали за Таилегом абсолютно повсюду, из его же "братства", то пара условных

знаков должна произвести на них впечатление.

Не произвела.

Нужна была более аккуратная проверка. Таилег потратил пятнадцать золотых

(огромные деньги, на которые можно было месяц отменно питаться) и связался с

местной Гильдией, заплатив им умопомрачительный взнос за право работать в

окрестностях города.

Но хвост оставался.

"Сорок золотых коту под хвост", - размышлял Таилег, решивший наконец обновить

свои походные запасы. Он посещал лавку за лавкой, магазин за магазином, но

взгляд двух пар недобрых глаз не переставал сверлить ему затылок.

К концу третьего дня он счел, что можно выходить. С разрешения своего наставника

он взял из его коллекции две полезные (со слов самого Леглара) книги и оставил

тому записку. Делать это пришлось тайно. Раз уж к его скромной особе проявляют

столь пристальное внимание, лучше считать, что у всех стен есть и глаза, и уши,

и нос. Посетив номер Даала, пока тот был где-то в городе, Таилег оставил ему

подробное письменное изложение своих наблюдений.

Да и пора бы в путь собираться. Ожидание притупило клыки страху, что время от

времени впивался в Таилега, и будущее уже не казалось таким однозначным и

безрадостным.

На рассвете четвертого дня своего пребывания в Киннере Таилег покинул гостиницу

(закрепив номер за собой на пару недель) и твердо направился к руинам. Дорога

была утоптана, словно вела к святыне.

Когда Таилег скрылся за поворотом, более высокий из соглядатаев повернулся к

своему коллеге (тот был пониже и пошире в плечах) и буркнул:

- Ну ладно, одна пташка полетела. Что будем делать со вторым? - и выразительно

провел ребром ладони по горлу.

- За магистра ты будешь расплачиваться остаток своей жизни, - скучным голосом

ответил ему второй. - Не те времена и не то место. К тому же нам о нем не

говорили ни слова. Так что действуем по плану. Ты отправляешься за парнем в

подземелье и должен вернуться оттуда один. Я подготовлю все остальное.

- Почему это я должен лезть в подземелье? - недовольно спросил высокий.

- Потому что удачнее надо было монетку кидать, - пояснил тот, что пошире, и,

кивнув, удалился прочь.

Высокий проводил его взглядом, вздохнул и направился к руинам. Странные

предчувствия тяготили его.

* * *

Легкие мохнатые лапы провели по мозаике, и треугольные кусочки стекла ненадолго

засветились и потухли.

"Узор почти что идеален", - так прозвучали бы слова, если бы им суждено было

облечься в звуки.

"Мы видим. - И десятки других лапок провели по сложному геометрическому узору, -

Сейчас же мы спросим совета у Незавершенного и сделаем, если удастся, последние

шаги".

Беззвучны были молитвы, и лишь дыхание да едва слышная поступь множества мягких

лап нарушали тишину.

Закончились последние ритуальные слова, и все мохнатые уши принялись жадно

впитывать окружающие звуки в поисках знамения.

Глухо зарокотал в глубинах подземный огонь и трижды сотряс пол подземного храма.

"Мы начинаем, - прозвучали более глубокие, более властные мысли-слова. - Мы

начинаем. Пусть случай сделает очередной выбор".

* * *

К огромному удивлению Таилега, возле входа в руины Двух Золотых Лун стоял

стражник. При виде посетителя он заметно оживился. Впрочем, любой оживился бы,

простой он под проливным дождем несколько часов подряд.

- В такую погоду - да в подземелье? - с сомнением окликнул он юношу. Стражник

был тучен, но достаточно подвижен, и его блестящая алебарда недвусмысленно

загораживала вход.

- Неужели руины теперь охраняются? - спросил Таилег самым невинным тоном, на

который только был способен. Стражник повеселел. Судя по всему, вздохнул Таилег

мысленно, неподкупных стражников почти не осталось. Куда только катится мир...

- Сами понимаете - стоит только уйти, как всякого сброду набежит полное

подземелье. - Стражник был явно не дурак поболтать. - А к нам сюда очень

приличные люди захаживают... Служба, сами видите, какая. Так что без

сопровождающего из магистрата...

- Так ведь вот он, сопровождающий. - Таилег одной рукой указал куда-то в

сторону, другой высыпая в ладонь стражнику три золотые монеты. - Да и задержимся

ненадолго. Так что не беспокойтесь.

- Ваша правда, господа, - закивал стражник и отодвинулся от входа. - Вы уж там

поосторожнее, пожалуйста...

При желании Таилег мог срезать с пояса этого недоумка все, что там висело. Да

только посетителей сегодня слишком мало, замести следы не удастся. Посему он

ограничился только тем, что сделал на его кошельке несколько аккуратных

надрезов. Если он полезет за золотом не глядя, веселья будет на весь кабак...

Стражник смотрел на ладонь и не верил своему счастью. Никто его, конечно, не

посылал охранять эти дурацкие пещеры. Но терпеливый всегда будет вознагражден.

Почаще бы попадались эти приезжие богатей... Попробовав монеты на зуб, он

спрятал оружие в чехол и отправился пропивать нежданно свалившиеся на него

деньги.

Задержись он еще на пять минут, ничего более ему в этой жизни выпить уже бы не

удалось.

- Тоже мне - особое поручение, - бормотал Таилег, с легкостью перепрыгивая через

трещины в полу. Самое главное, повторял он вновь и вновь, не забыть о "хвосте".

То, что за ним последуют и сюда, он не сомневался. Теперь хорошо бы спуститься

на уровень вниз, где множество параллельных коридоров, и подождать там

сопровождающего. Придется, вероятно, оглушить его - убивать Таилегу приходилось

три раза, каждый раз - обороняясь, но пакостное чувство осквернения долго не

оставляло его.

А ведь соглядатай наверняка захочет расправиться с ним.

Эта мысль, вполне очевидная, неприятно поразила начинающего вора. Действительно,

соглядатай идет за ним до самого конца, и, как только он кладет булавку на

место, тихонько оставляет его там же - и репутации герцога ничто не угрожает.

Мало ли случайных камней может упасть на голову беспечного искателя приключений.

У поворота на первую лестницу, откуда еще был различим более светлый контур

входа, Таилег переобулся. Сложная, многослойная подошва была некогда изобретена

ольтами. Позже многие мастера использовали упругий, бесшумный материал -

особенно мастера ловких рук. Переобувшись, Таилег совершенно переменился. Он

быстро прокрался к комнате с символом - где следовало оставить булавку, -

спрятал там рюкзак и, сверяясь с планом лабиринта, бесшумно поднялся наверх.

Соглядатай уже спускался по дальней лестнице.

План лабиринта, судя по всему, у него тоже был. "Интересно, что стало со

стражником?" - подумал Таилег и искренне пожалел его. По всем канонам убийца не

оставит Б живых никого, кто мог бы поведать миру, что же случилось... В любом

случае бедняге уже не помочь.

Что-то слабо скрипнуло, и Таилег заметил, что убийца извлек небольшой, но

внушительный арбалет. Новейшей конструкции, заряжавшийся целой обоймой стрел.

Зачастую отравленных. Спуск - поворот рукоятки - арбалет вновь взведен. Время

перезарядки - полторы секунды.

Хорошо, если в него будут стрелять только из этого.

Один промах убийца-таки совершил. Он держал в руке крохотный светящийся шарик,

чем выдавал себя за сотню шагов. То ли думал, что сам Таилег такой же неопытный,

то ли надеялся на себя. Как бы то ни было, близко подходить не следует.

Случай подвернулся скоро.

Стоило убийце постоять несколько секунд у одного из перекрестков, как внимание

его притупилось. Таилегу хватило нескольких секунд, чтобы метнуть камень.

Послышался глухой стук, камень отскочил от затылка, и верзила принялся медленно

оседать.

Теперь быстро к диаграмме - положить булавку, - бегом к оглушенному и связать

его. А там - назад, в гостиницу, и скорее предупредить Даала, что герцог вышел

на тропу войны.

По-кошачьи мягко Таилег прыгнул почти в самый центр диаграммы,

полу-инкрустированной в полу, полуначерченной светящимся мелком. И тут-то все

пошло не так, как ожидалось.

Стоило ему извлечь булавку, как воздух вокруг сгустился, стал вязким и окружил

юношу непроницаемым для звуков покровом. Отчаянно сопротивляясь, Таилег

попытался быстро наклониться и положить булавку - острием на зеленый кирпичик,

ушком на красный - и понял, что воздух сгущается, а дышать становится невероятно

трудно.

Он заметил блик, когда стрела, неслышно пущенная ему в затылок, вошла в конус

света, что испускала диаграмма вертикально вверх. Понимая, что не спасется, он

изо всех сил оттолкнулся от пола. Стрела коснулась отточенным краем жала его

щеки, заливая глаз кровавыми брызгами. Двигалась она медленно, но не потеряла

своей убийственной силы...

Булавка выскочила из пальцев, но Таилегу было не до того. Надо было покинуть

диаграмму, прежде чем верзила пошлет второй снаряд.

Он падал невероятно медленно, опираясь на сгустившийся до плотного киселя

воздух, и неожиданно ощутил, что летит. Ощущение было неземным... но долго ли он

будет им наслаждаться?

Камень мягко коснулся его головы. Ноги еще лежали внутри диаграммы, и та не

собиралась отпускать их без борьбы.

Булавка продолжала падать.

Острие очередной стрелы глядело ему между глаз, и Таилег понял, что спасет его

только чудо.

С музыкальным звоном булавка коснулась пола и, к величайшему изумлению юноши,

вонзилась в самом центре, касаясь стержнем всех пяти сходившихся в центре

кусочков цветного камня.

Весь центр диаграммы неожиданно посерел, а булавка вспыхнула ярко-синим

пламенем. Скорее разумом, чем слухом, Таилег ощутил, как вторая стрела покидает

свое отполированное ложе.

Закрыв глаза, он отчаянно оттолкнулся от переливавшейся мозаики. Что-то

невероятно тяжелое встретилось с его головой, и мириады огненных брызг заполнили

вселенную.

Потом был долгий, почти непереносимо долгий покой.

* * *

Очнулся он от неприятно пульсирующей боли.

Диаграмма совершенно потухла и почти не выступала на окружающем камне. Если бы

не слегка выступающие вверх края, она ничем бы не выделялась на слабо

светящемся, скрадывающем расстояния фоне.

Лежать было очень удобно и приятно, но кое-что оставалось неясным. Например,

почему он жив. Осторожно потрогав лоб, Таилег не нашел в нем торчащего украшения

и сел, охнув от боли, что пронизала его позвоночник.

Почему его не убили? Если убийцу кто-то спугнул, то почему его оставили здесь,

никак не помогли?

Впрочем, последнее не было таким уж удивительным. Благородство и милосердие -

качества скорее персонажей легенд, нежели обычных людей. Да еще в такое время,

время всеобщего упадка.

Так что вознесем хвалу великому Палнору, что хранит всех почитателей своего

ремесла, и двинемся отсюда подальше.

Рюкзак лежал неподалеку. Он был нетронут - и судя по тому, как он лежал, и по

весу. Совершенно невероятно. Настолько честные обитатели пещер никогда не

существовали в настоящей жизни. А преисподняя для воров вряд ли выглядит столь

безобидно.

Таилег долго массировал руки и ноги, ощупывал всего себя, прежде чем осмелился

встать.

Кроме рваной царапины через правую щеку он отделался только десятком синяков.

Боги милостивы к тем, кто чтит их законы. Ухмыльнувшись, он потянулся к рюкзаку.

Зажжем факел и осмотримся. Раз уж пришлось здесь задержаться, почему бы не

осмотреть окрестности? Ни в каких диаграммах он больше искать не станет, ясное

дело, но все остальное по-прежнему оставалось ничьей собственностью.

Да и булавка была уж очень красивой...

Рука Таилега уже нырнула в кармашек пояса, где хранились бруски для высекания

огня, как новый звук, неожиданно коснувшийся его слуха, заставил его замереть

неподвижно.

Едва слышный плеск, шорох, капель.

Вода?!

Неужели город затопило?

Таилега словно подстегнули кнутом. Он молниеносно накинул рюкзак, соображая,

какая из лестниц более удобна в случае наводнения. Затем зажег факел - под ноги

надо смотреть, когда бежишь, - и страх пронизал его всего.

Он находился в другом месте. Естественные колонны подпирали высоко вознесшийся

потолок, создавая причудливый каменный лес. Диаграмма, точный двойник той, из

Золотых Лун, лежала перед ним. Широкая подземная река лениво облизывала голый

каменный берег в сотне шагов от него, и следы разрушения, битвы, смерти

виднелись буквально на всем вокруг.

Ноги его подкосились. С размаху усевшись на колючее каменное крошево, Таилег

закрыл глаза и огромным усилием воли сдержался, чтобы не разразиться воплем

отчаяния.

* * *

Легкое прикосновение меховой лапы заставило мозаику вспыхнуть, но - о ужас! -

весь рисунок ее совершенно изменился. Мысли зрителей были почти неслышны - все

испытывали невероятный ужас. Что предпримет Незавершенный в ответ на подобное

святотатство?

Но вот подземный гул качнул пол под ногами собравшихся, стены засветились ярче,

и полосы цвета потекли по элементам мозаики, собираясь в то, что заменяло

зрителям письменность.

"Незавершенный в восторге", - обрадовано пронеслась звучная мысль жреца. - "Тот,

кто принес ему новую часть, остался жив. Готовьтесь к следующему испытанию, о

дети Незавершенного. Осталось сделать два последних шага".

Зрители постепенно расходились, а жрец и его помощники сели медитировать.

Остальные сообщества, что питались силой и мудростью Незавершенного, должны

узнать радостную весть от них.

Ибо они сидят на оси, что движет вселенную, на линии, что соединяет древние

места обитания первых рас. Отсюда, из центра их вселенной, мгновенным узором

знания обратится радостная весть.

Незавершенный, что собирал самого себя из тысяч фрагментов, был уже совсем

близок к совершенству.

* * *

Сонным светлячком двигался огонек факела меж причудливо возвышавшихся каменных

колонн. Таилег потерял счет времени. Возможно, прошло несколько часов, а может

быть - суток. Он устал и страшно хотел есть, но монотонный пейзаж и невообразимо

обширная пещера не позволяли ему остановиться.

Ни брызги крови, ни обгоревшие останки, ни обломки костей уже не встречались

каждые несколько шагов. Воздух по-прежнему пах застоем и распадом - только у

самой реки он был приятно чист и свеж. Однако, поглядев на снующие под

поверхностью фосфоресцирующей воды длинные стремительные тени, Таилег решил не

искушать судьбу. Если уж погибать, то на суше.

Наконец колонны разошлись в стороны и новая диаграмма - очередной двойник той, в

Золотых Лунах, - предстала его глазам. Как и первая, она была серой,

безжизненной и не излучала интенсивной магической ауры.

Девять колонн стояли поодаль, равно отстоя одна от другой. Что-то почудилось

юноше в очертаниях колонн... но толстый слой отвратительного жирного пепла

покрывал в изобилии пол вокруг мозаики, и он не стал задерживаться.

Когда мозаика осталась позади, он увидел излучину реки. Узкая песчаная отмель

была совсем близко, и пол поблизости изобиловал небольшими бугорками и лунками.

Каменный лес продолжался далеко впереди; лишь шагах в пятидесяти от отмели

стояла одна колонна, широкая и внушительная, словно вековой дуб.

Кто-то спал, свернувшись, в одной из лунок вдалеке от воды.

Наконец-то!

Кто бы это ни был, решил Таилег, на ходу сбрасывая рюкзак, я сумею с ним

договориться. Только бы выбраться отсюда!

Однако с каждым шагом к лежавшему надежда на быстрое спасение таяла, и притихший

было страх вновь впился в него, лишая последних сил. От лежавшего пахнуло

тяжелой смесью запахов высохшей крови, грязи и чего-то на редкость

отвратительного.

Это была рептилия, скрючившаяся кольцом. Широкая ножевая рана пересекала ее

горло. Другая, не менее смертоносная, была нанесена в правый бок. Третья -

насколько мог судить Таилег - была нанесена в спину.

Профессионально.

Глаза были открыты, но закрывавшая их мигательная перепонка придавала лицу

жуткое выражение. Одежда - сложная система сплетенных широких полос кожи - была

единственной защитой несчастного существа. Хитроумно сделанные сандалии должны

были служить отличным средством бесшумного перемещения и заодно не мешали

использовать дюймовой длины когти в качестве оружия.

Не помогли они владельцу...

Что-то источало слабый, едва различимый серебристый свет сквозь сжатые пальцы

правой руки. Наклонившись, Таилег осторожно разогнул четыре пальца, обхватившие

тонкой работы пузырек, и поднес добычу к глазам. В руках его содержимое пузырька

- почти прозрачная опалесцирующая густая жидкость - стало светиться чуть ярче.

Пузырек был небольшим, на один хороший глоток.

Что это? Лекарство? Яд? Взрывчатая смесь? Что хотело сделать существо, уже

истекавшее кровью и захлебывавшееся ею?

Тошнота подступила к его горлу, но желудок был пуст. Спустя минуту-другую ему

полегчало. Кое-как добравшись до каменного "дуба", Таилег воткнул догоравший

факел - предпоследний - в расщелину рядом с собой и откинулся.

Запасов еды - на пять-шесть дней. Воды нет вовсе, только два меха (скорее,

правда, складные фляги из тщательно обработанной кожи). Ни дров, ни средств

освещения. Что ему делать? Питаться всем тем золотом, что составляло добрую

треть его поклажи? Привязать рюкзак к горлу и сразу утопиться? Или подождать?

Нет уж, подумал Таилег с неожиданной для самого себя злостью. Уж лучше он будет

питаться падалью (начиная с тех останков, что лежали поблизости), чем сдастся.

Еще чего! Все только и ждут, что он сломается. Буду биться до последнего,

подумал он, и дикая, неуправляемая ярость оставила его. Лишь слабый звон в ушах

некоторое время звучал, исчезая.

Он извлек ломоть вяленого мяса и вздохнул. Скоро захочется пить. С другой

стороны, рано или поздно он будет вынужден пить речную воду. Хорошо, если

найдется дерево, - котелок у него есть, не забыл захватить, хвала всем богам.

Он отложил пузырек в сторону и жевал, размышляя. Желудок требовал большего,

намного большего, но позволить себе этого он пока не мог. Сначала надо продумать

стратегию. Что лучше делать - придумать способ плыть по реке вниз, пока пейзаж

не изменится, или идти пешком, обыскивая все вокруг? Последнее могло занять

буквально века. Хотя... есть тонкая прочная Веревка, найдется и крючок - можно

ловить рыбу или что здесь водится. Рыба подземных рек славилась странным вкусом,

но считалась съедобной.

"Ладно, - подумал он. - Сначала похороню этого несчастного, а там видно будет.

Что бы там ни плел Даал, я не стану есть что бы то ни было, если при жизни оно

было разумным".

Совершенно невообразимо, когда рядом есть река и рыба.

Покончив с ломтиком мяса, Таилег принялся разглядывать пузырек. Вряд ли это

оружие:

уж больно тонкое стекло. Поломайся он случайно в кармане, и все - доигрался.

Значит, какое-то лекарство. Или яд. Хотя зачем яд... раны и так были очень

тяжелыми.

Он аккуратно свинтил крышку и осторожно повел носом. Очень приятный залах.

Девять или десять травяных оттенков мог различить даже его человеческий нос.

Было бы еще представление о том, как они называются... "Говорил же - учи!" -

услышал он язвительный внутренний голос.

Таилег мысленно отмахнулся от наставника и осторожно коснулся кончиком

указательного пальца вязкого состава.

Ничего. Едва заметный слабый холод, словно от мятного настоя во рту.

Он закрыл пузырек и положил рядом с собой. Серебристое свечение постепенно

угасло. Таилег рассматривал светящийся кончик пальца и думал.

Наконец, решившись, он коснулся составом рваной царапины, что по-прежнему тупо

ныла и чесалась. Жидкий огонь обрушился на поврежденную кожу, и юноша едва не

вскрикнул от боли. Однако ощущения были сродни не яду, пожиравшему тело, но

лекарству, уничтожавшему заразу.

Почти сразу кожа стала непереносимо чесаться. Заглянув в лужицу неподалеку,

Таилег ахнул: там, где он помазал "сиропом" рану, она затянулась. Розовая,

свежая кожа виднелась на месте бурого шрама.

Подождав еще пять минут, он решился помазать остаток раны. Зашипев от боли, он

склонился над лужицей и увидел, как отпадает, осыпается серым порошком мертвая

кожа и присохшая кровь и новая плоть, здоровая и живая, возникает прямо на

глазах.

Чудодейственное средство! Как ему не хватало его прежде! Таилег вспомнил

немилосердные прижигания - едкими травяными отварами, крепкими напитками, а то и

просто раскаленным металлом. Да уж, воистину добрые маги создали подобное.

Потратив едва ли пять капель снадобья, он свел также все ушибы и синяки,

доставшиеся ему от последних приключений.

Пока он сидел и наслаждался ясностью чувств и отсутствием боли, слабый шорох

померещился ему. Скосив глаза, он увидел полупрозрачную удлиненную капельку, что

вилась меж неровностей пола, направляясь к колонне. Вздрогнув и схватившись

сначала за кинжал, он опустил его и рассмеялся. Слепая безногая подземная

ящерица, стекляница, была его соседкой. Он понаблюдал, как она неторопливо

льется из трещины в трещину, и кинул кусочек мяса. Стекляница тут же направилась

к нему. Открылась и затворилась Крохотная пасть. Кусочек исчез во мгновение ока.

Стекляница равнодушно обтекла пузырек (который вновь разгорелся до

слабо-серебристого свечения) и направилась прочь, в своих вечных, но крайне

простых заботах.

Пузырек постепенно переставал светиться.

Таилег развлекался тем, что то придвигал к нему руку, то убирал ее. Свечение то

нарастало, то пропадало. На что оно реагирует? На тепло? Да нет, стекляница-то

холоднокровная. На живое?

Тут словно сместились кусочки головоломки у него в голове, и мысль, ранее не

приходившая в голову, внезапно поразила его. Таилег вскочил на ноги и аккуратно,

с бесконечной осторожностью, уложил пузырек в кармашек пояса.

Пузырек он нашел по свечению. Ничего не лежало в той ямке, кроме тела рептилии.

Ничего более - ведь он подносил факел вплотную к телу.

Рептилия была еще жива.

* * *

Следующие полчаса были самыми отвратительными в его жизни. Таилег и раньше не

мог понять, как могут люди годами работать в больницах, постоянно имея дело с

грязью, гноем, испражнениями. Он, выросший среди отбросов и умиравший от черного

мора, все же не смог преодолеть отвращения, когда попытался было наняться в

лечебницу.

Теперь предстояла не менее неприятная задача. Вначале он осторожно оттащил

рептилию к воде и изучил ее одежду. Застежка была мудреной, но Таилег не зря ел

свой хлеб у Леглара Даала. Спустя всего лишь минуту он смог расстегнуть "сеть" и

аккуратно снял ее, стараясь не прикасаться к ранам. Рептилия по-прежнему не

подавала признаков жизни. Некоторое время он полюбовался "сетью" - к прочной и

толстой коже не пристало ни крупицы грязи, не присохло ни капельки крови. Как

это достигается? В кармашках и чехлах одежды что-то соблазнительно звенело и

шуршало, но не грабить же едва живого!

Потом был черед сандалий. Время от времени Таилег отворачивался - сочетание

запахов было почти непереносимым. Отрезав кусок от пледа, он принялся оттирать

застывшую корку грязи. Проще всего, конечно, затащить целиком в воду... С другой

стороны, что там постоянно мечется? Хищники? Рыбы? Ящеры? Нет уж, спасать так

спасать. А то закусят сразу двумя...

Таилег произнес эти слова и поднялся, сжимая в руке грязную тряпку.

- Интересно, зачем я это делаю? - громко спросил он реку перед собой.

Река ничего ему не ответила.

...Наконец он рискнул капнуть светящегося состава на самую страшную рану - на

горле.

Рана засветилась ядовито-зеленым свечением и заросла на глазах. Не веря своим

глазам, Таилег коснулся шеи существа и поразился. Она была невредима. Он поднес

ухо к чуть приоткрытой пасти, но не почувствовал дыхания.

Впрочем, раз уж начал, надо заканчивать.

Одежду и обувь рептилии Таилег аккуратно сложил в свободный мешок. Кто его

знает, может, владельцу все это уже не понадобится.

...Спустя еще полчаса Таилег был совершенно измотан. Напоследок он приоткрыл

кинжалом пасть рептилии и капнул внутрь несколько капель. Вряд ли это

смертоносно, да и признаков жизни все равно не видно.

Он довольно долго сидел, прислонившись к телу рептилии (факел давно погас) и

смотрел в зыбкую фосфоресцирующую воду перед собой. Прошло несколько минут, и он

услышал редкое, хрипящее, но непрекращающееся дыхание.

Теперь дождемся, когда оно проснется... "И что тогда?" - шепнул внутренний

голос. С чего он взял, что существо будет ему благодарно?

Таилегу стало как-то не по себе. Мелкие зубы, что не придавали скорчившемуся

телу ни капли внушительности, теперь казались чуть ли не в милю длиной... И

клыки в добрые полтора дюйма... что это за темная жидкость стекала по ним?

И массивный палец на стопе, отставленный назад, с прозрачным и острым как бритва

когтем? Зачем, Таилег, ты лечил его? ...Или ее? "Если ты встретишь их вне их

города..." Он обернулся.

Все признаки совпадали. Перед ним была хансса, самка, и одному только мрачному

богу-покровителю их расы было ведомо, как она оказалась здесь и как ей удалось

выжить.

Вздохнув, Таилег вновь уставился в глубины реки. Суматошный сегодня день. Хорошо

бы заснуть так, чтобы завтра проснуться.

Позади него послышался едва слышный голос, словно принесенный ветром с другого

края света. Таилег, задремавший было, встрепенулся от этих шелестящих

нечеловеческих звуков и обернулся.

Левая рука рептилии чуть шевельнулась. Слово, которое донеслось до него, было

произнесено на Нижнем Тален и означало "холодно".

...Словно легендарный баран между двумя кормушками, Таилег стоял над рептилией и

держал в руках плед.

Он не стал брать палатку, ограничившись пледом и небольшой непромокаемой кожаной

подстилкой. А надо было взять! Уж лучше золота бы взял поменьше. Проклятая

жадность!

Его самого бил озноб - сочетание голода, холода и усталости, но он не знал, как

ему поступить. Плед был достаточно широк, чтобы укрыть двоих. Но все его

существо возмущалось от одной только мысли - спать вместе с этим... вместе с ней

под одним одеялом. Если ее оставить так, как есть (а на ощупь она была холоднее

льда), до утра она может и не дожить.

Ощущая себя одержимым навязчивой идеей, Таилег осторожно уложил рептилию на

подстилку, укрыл толстым пледом и устроился поблизости, подложив под голову

рюкзак. Ему осталось немного места на подстилке, но ветерок над рекой становился

с каждой минутой все более прохладным, и впивавшиеся в затылок какие-то

угловатые предметы обещали тяжелую и незабываемую ночь.

Слабый запах, напоминавший запах полыни, коснулся его ноздрей. Однако Таилег ни

за какие богатства мира не мог позволить себе раздумывать, что это означает и

откуда он взялся.

* * *

У высочайшей вершины Юго-Западного хребта стоит небольшой монастырь.

Неоднократно менял он хозяев, и многие священные знаки по очереди украшали его

стены.

Без малого восемь тысяч лет стоит он совсем рядом с кратером давно потухшего

вулкана, Мои-Валс (Удушающий Огонь). Никто не помнит о трех огромных городах,

которые некогда были разрушены стихией, никто и не искал их останков - войны

занимали умы первых поселенцев, а с тех пор прошло не так много времени, чтобы

любопытные путешественники успели посетить все уголки света и передать рассказы

об их чудесах всем остальным.

Последним обитателем монастыря был преклонных лет астролог Альри Данхор из

Темера и многочисленные его ученики - их разношерстная компания отлично ладила

друг с другом. Немногие отваживались провести восемь лет обучения на

неприветливых склонах Мои-Валса, да и спрос на астрологов - подлинных,

разумеется, исключая шарлатанов, которые встречаются на каждом углу, - не столь

велик.

Многие опасаются спрашивать о будущем, предпочитая настоящее.

К 22-му дню осени года 319 от пришествия Дайнера астролог, крепкий старик ста

восемнадцати лет от роду, неожиданно понял, что больше не может ни учить

последователей, ни заниматься астрологией сам.

Раз в год он делал особый расчет - по просьбе Совета Магов. Каждый год почтовый

голубь доставлял в неприметное здание на окраине Оннда листок тонкой бумаги,

испещренный разноцветными точками.

Немногие знали их смысл. Образно выражаясь, схемы позволяли определить

крупнейшие события, что должны были вот-вот потрясти Ралион и ближайший к нему

участок вселенной.

Откровенно говоря, с точки зрения простого человека высшие маги и знатоки точных

наук показались бы безумцами. Ведь неурожаи, наводнения, пожары, эпидемии вовсе

не считались из ряда вон выходящими событиями. Так, решаемая проблема - и что с

того, что она в состоянии опустошить целые страны?

В этот раз схема была путаной, но отдельные расчеты Альри поручил лучшим своим

ученикам, и те подтвердили его выводы, не вполне понимая, что они вычисляют.

Гадал и Альри, глядя на схему, которая предвещала ни много ни мало

фундаментальные изменения в структуре мироздания. Впрочем, для обычных людей эти

потрясения незаметны. Даже если их и удастся заметить, то как ничтожные и

неопасные. Еще бы, ведь все крупнейшие сдвиги протекают очень медленно.

А утром, повторив расчеты и сверяясь со множеством таинственных приборов, Альри

получил результат, который заставил его содрогнуться.

Точки сползались ко вполне определенному месту на карте Ралиона, и силы, которые

производили сдвиг, были невообразимо велики. Что это должно было повлечь - он не

понимал. Но понимал, что такого просто не может быть.

Спустя день расчеты повторились. Раз сдвинувшись, точки не совершили заметного

перемещения. Тут-то Альри и уверовал в истощение собственного разума и в

необходимость отставки. Хотя всегда знаешь, что все хорошее непременно

прекратится, как больно бывает ощущать это каждый раз!

На четвертый день Альри повторил расчеты... и точки собрались в совсем небольшой

и ничего не говорящей ему области на карте. Спокойно и неторопливо Альри

перепроверил расчеты, вызвал гонцов и велел немедля разослать копии своих

предсказаний в четыре крупнейших университета Ралиона.

Никогда еще гонцы не получали задания доставить сведения во что бы то ни стало в

течение суток.

Спустя восемь часов все университеты уже получили предупреждение Альри Данхора и

выслали экспедицию - проверить, что же творится в никому не ведомой точке

Ралиона.

Экспедиция долетела до океана, не нашла там ничего и вернулась. Никому из ученых

не было известно, лежит ли что-либо там, в глубине, под полуторамильной толщей

воды.

Все маги и специалисты по внечувственным восприятиям перешли в состояние полной

готовности к чрезвычайным ситуациям.

А Ралион готовился отмечать праздники урожая, что были древней традицией почти

повсеместно.

* * *

Таилег проснулся от жуткого холода. Покосившись, он увидел мерно дышавшую

рептилию и беззвучно выругался. То-то будет смеху, когда она утром очнется и

увидит его окоченевшее тело... "Спасая население, пал спасатель такой-то..."

Тьфу!

Намерение подняться и попрыгать вскоре оказалось совершенно невыполнимым.

Суставы и мышцы настолько сильно болели в ответ, что доведенный до отчаяния

Таилег решил сжечь последний факел и худо-бедно погреться. И шут с ним со всем!

Все равно один факел - это не сто и не тысяча.

Тут он вспомнил, что так и не развернул сверток Даала. Кстати, именно этот

сверток немилосердно втыкался ему в затылок, как ни поворачивай рюкзак.

В свертке была бухта очень тонкой, но прочной, веревки, две дюжины узких

прямоугольных свертков и три - свертков покрупнее.

Ладно, начнем с маленьких. Скользкая на ощупь плотная бумага долго не

поддавалась, пока неожиданно из нее не выскочил узкий предмет. Наподобие факела

в ножнах. Конус на короткой тонкой рукоятке.

Таилег осторожно снял колпачок с отполированного тяжелого конуса, и тот...

засветился. Выяснилось, что, нажимая на разные участки его рукоятки, можно

регулировать яркость. Свет был белым, сильным... и холодным. Осознав последнее,

Таилег не выдержал и разразился хриплым хохотом. Немного успокоившись, он закрыл

конус колпачком, и тот немедленно потух. Отлично. Правда, не совсем то, что

нужно.

Таилег оглянулся - рептилия не отреагировала на взрыв безумного смеха - и

развернул второй сверток.

В прозрачной бумажной упаковке лежал тяжелый - фунта два - брусок размером с

ладонь. А это что? Еда? Оружие? Надо же, хотел ведь спросить Леглара...

Проклиная себя за глупость, Таилег осторожно разорвал обертку и повертел брусок

в ладони.

Ничего особенного. Запах напоминает торф. Вряд ли это едят... Поверхность бруска

была покрыта тонкой пленкой парафина, и Таилег счистил ее ладонью...

Зашипев от неожиданности, он выронил брусок себе под ноги. Брусок за несколько

секунд раскалился докрасна и излучал теперь драгоценное, слабо пахнущее смолой

тепло. Юноша пожелал Леглару тысячу лет жизни и растянулся около бруска Прямо на

земле. Только в трех шагах можно было выдерживать этот жар.

Вскоре холод был побежден и остался голод. Ничего не попишешь. На еде экономить

не получится. Леглар сжевал еще пару ломтей мяса, заел сушеными фруктами и

страшно захотел пить.

Вскипятить воду в котелке? Да, но ведь замучаешься ждать, пока остынет.

Тут его осенило, и в котелок воды из реки он капнул из флакончика, содержимым

которого вылечил себя и рептилию. Вода в котелке на миг засветилась, затем

поднялась и осела легкая муть... и Таилег получил полный котелок вкусной,

освежающей и прохладной воды. Просто божественно...

Пододвинув медленно сгорающий брусок поближе к рептилии (разумеется, так, чтобы

ее не поджарить), Таилег вновь улегся спать. Солнца здесь не предвиделось, но

хочется надеяться, что он его еще увидит.

* * *

Он очнулся от неприятного покалывания где-то в позвоночнике.

Брусок давно уже догорел, оставив после себя проплавленную лунку в камне и

горсточку белого пепла. Доносился плеск воды и прежнее, чуть хрипловатое редкое

дыхание из-за спины.

Что-то разбудило его. Но что?

Послышался слабый плеск, и белесая светящаяся тень скользнула совсем рядом с

берегом. Странные здесь водятся рыбы, аж дрожь в коленях. Таилег наклонился к

воде и зачерпнул в ладони воды. Холодное прикосновение быстро прогнало остатки

сна. Уже утро? Вряд ли, по внутренним ощущениям прошло часа два.

Таилег вновь зачерпнул воды и энергично растер себе лицо.

Когда он отнял руки от лица, кожа, сошедшая с щек и лба, неровными

окровавленными лоскутьями упала в ладони.

Таилег издал нечеловеческий крик и вскочил на ноги. Боли не ощущалось. Под кожей

обнажилось мясо - оно сочилось вязкой черной жидкостью и издавало отвратительный

запах.

Он прикоснулся дрожащим пальцем к правой щеке, и та отвалилась целиком. Таилег

не смог издать ни звука: ужас сковал его горло, отнял силы и лишил дыхания. Он

ощущал - уже неведомо чем, - как сходит кожа на всех остальных частях его тела.

Ноги не удержали его, и он упал, с размаху ударившись о камни лбом.

Почти немедленно он очнулся. Все с ним было в порядке. Таилег долго осторожно

ощупывал свое лицо, руки и ноги, прежде чем убедился, что не рассыпается на

куски.

Ну разве что болел лоб. Слава богам, легкая ссадина.

Он обернулся. Все оставалось по-прежнему. Окружающий мир не изменился. Откуда

пришло это ужасное наваждение? Лицо его горело огнем, и сердце никак не могло

успокоиться.

Совладав со страхом, Таилег вновь остудил лицо (на сей раз без последствий) и

уселся у самой воды.

Он боялся засыпать.

Сон мог прерваться, и прерваться так же, как этот, пробуждением у ледяной воды,

с криком, застрявшим в горле. Что-то неладное с его головой, ведь никогда прежде

кошмаров не снилось!

От тишины звенело в ушах. Таилег затаил дыхание, и ничего, кроме плеска воды, не

услышал. Умерла?

Он осторожно склонился над рептилией. Дыхание не исчезло, оно просто перестало

быть хриплым. "Как быстро она излечивается!" - подумал Таилег с завистью и

потрогал ее лоб.

Он был теплым! Невероятно! Всю жизнь его учили, что все, покрытое чешуей,

холодно на ощупь, отвратительно пахнет... ладно, запахи пока оставим в покое.

Сейчас от нее пахло полынью, что вообще ни в какие ворота не лезло. Но как ей

удается быть теплой?

Усталость, которую так и не удалось сломить, вновь напомнила о себе. Таилег

понял, что если немедленно не ляжет спать, то заработает что-нибудь похуже

испорченных нервов.

- Да провались оно все, - произнес он вслух и после короткого раздумья забрался

под плед. Когти рептилии упирались ему в спину и в лопатки... но это было лишь

мелким недоразумением.

Ему наконец-то было тепло.

Сны не удостаивали его визитами вот уже несколько лет. Таилег отвык от них и

недоуменно пожимал плечами, если кто-нибудь принимался рассказывать свой сон

или, что еще хуже, толковать его. Кому-то они снятся, кому-то нет.

Сейчас же, затерянный где-то под землей, он вообще дремал, почти не засыпая

глубоко. Журчание воды, редкая капель, от которой разносилось неожиданно гулкое

эхо, глухое бурчание в животе, раздражавшее его больше всего, ощущались,

несмотря на то, что на веках висел чудовищный груз, и только могучее колдовство

помогло бы ему открыть глаза снова.

Постепенно звуки и ощущения уплывали вдаль... и новые, живые и яркие образы

начали проявляться в его сознании.

Поздний вечер, молодой человек в накидке с вышитым знаком Шила осторожно

пробирается по темным и узким улочкам. Почему Шило, понятно. Как еще изображать

себя Гильдии воров? Только чужими символами могли украсить они свои одежды,

только в маске могли безбоязненно расхаживать по городу. Семь веков все

правители изживали Гильдию, бились с ней, подкупали ее - но рано или поздно

талант ее мастеров становился позарез необходимым.

Не все же они обирают ротозеев, срезают у почтенных горожан кошельки или крадут

фамильные драгоценности, заменяя их разной дрянью.

Впрочем, сейчас юношу интересует не его будущая профессия. Он крадется,

выискивая некий знак, начертанный в условном месте и, обнаружив его, спускается

по бесконечно глубокой винтовой лестнице куда-то под землю.

...Когда пришли люди, пришло и буйство чувств. Лишенные возможности жить долго,

не наделенные магическим даром, вечно обиженные на все и вся, люди открыли, что

органы чувств могут приносить наслаждение. Не одним людям, конечно. Всем

двуногим и похожим на людей. Изысканные кушанья, благовония, театр, музыка...

только гуманоиды изобрели способ наслаждаться всем этим.

Чем немало потрясли остальные расы.

Любовь телесная не была исключением.

Окутанная множеством запретов, бессильных управлять ею, порождающая хаос во

внутреннем мире людей - как и прочие зыбкие изобретения их разума, - она

оказалась мощным топливом, способным питать частицы божеств, разлитые в

окружающем мире.

И появлялись постепенно у каждого божества странные, привлекательные и жуткие

одновременно ипостаси, и все новые и новые культы соглашались даровать людям

свое расположение.

...В Киншиаре также имелся запретный храм, где жизнь дневная и ночная разительно

отличались. Днем храм был местом, где молились об излечении и плодородии (и не

оставляло оно никогда окружающие пашни), где лечили раны телесные и душевные.

Ночью храм был другим.

На взгляд постороннего наблюдателя, это был обычный бордель. Однако ночной храм

также отличался от лучшего борделя, как изысканный обед от ведра помоев.

Поскольку "низменная" ипостась божества всегда присутствовала со своими жрецами

и жрицами, даровала ощущения, недоступные смертным иным путем, - и сжигала в

ответ смертные жизни. Не одаривая клиентов, однако, ни старостью, ни болезнями.

Как и всякий наркотик, наслаждения были доступны всем. Но не от всякого

наркотика смерть была блаженной. Не всем дано было знать, как много берут боги с

тех, чей разум подавлен страстями.

Тайну эту стерегли пуще всех храмовых сокровищ.

В конце концов, почему бы не обманывать тех, кто хочет быть обманутым?..

За глаза всех служителей темных богов звали слугами Хаоса, но подлинным ударом

для многих и многих было бы узнать, что их собственный бог или богиня тоже имеют

темного двойника, не брезгующего ничем для усиления своей мощи. Боги не обязаны

отчитываться перед смертными.

...Юноша спускался в ночной храм, но вовсе не для того, для чего храм ночной

существовал.

Он намеревался ограбить его.

Ограбить - вероятно, слишком громкое сказано. Так, стащить хоть что-нибудь.

Черные ходы, по которым спускались жаждущие удовольствия, никогда не

пересекались с переходами, что открыто вели в храм дневной - с главных улиц, с

каменных ступеней, по которым шли, чтобы благодарить богов и просить их о

милости.

Здесь не просили, а требовали; вопреки слухам, здесь всегда царила абсолютная

чистота и воздух был полон изысканных благовоний. Ни нежить, ни настоящие

демонопоклонники никогда не появлялись здесь.

За многие столетия, что Киншиар рос и развивался, оба храма - дневной и ночной

богов города и окрестностей, бога-брата и богини-сестры - развивались вместе с

ним. Когда же пришел черед богов, что известны во многих мирах, когда имена их

были начертаны поверх древней пары имен, храм ночной не впал в запустение.

Напротив, он только разросся.

...Храм Тивера и Ормианы - ночной храм сохранил свое древнее название - был

похож на замок, предназначенный для самых важных особ. Только рос он не вверх, а

вниз. Хотя переходы его и многочисленные помещения никогда не охранялись (горе

тому, кто хотя бы помыслит учинить беспорядок в святом месте), все же вору здесь

было неуютно. Положенные жертвы Палнору, Владыке Воров, были принесены, его

божественная мысль скрывала подлинные намерения молодого человека, и наряженные

в красивые, но простые одежды жрицы Ормианы приветливо улыбались навстречу.

И все равно он ощущал опасность каждой частичкой своего тела.

...Спустившись по лестнице, что таилась за скрытой панелью в темном проходе, он

бесшумно пересек пустую, ничем не освещенную анфиладу узких комнат и остановился

на пороге святая святых Храма.

Обе статуи, брата и сестры, стояли рука об руку на противоположной стороне зала.

На губах их играла едва заметная улыбка. Над ними, как дань их более мощным

собратьям, были изображены символические фигуры тех из универсальных божеств,

кто не являлись прямыми противниками древнего культа. Незваный гость даже не

взглянул на статуи и барельеф. Боги одинаково чутки ко всем обращениям в их

адрес. Достаточно восхититься их изображением, обратиться с молитвой, даже

просто упомянуть имя - и божество, что обитает поблизости, услышит.

Так что он видел только бессчетные сокровища, что были аккуратно разложены

вокруг, расставлены так, чтобы глаз радовался, пробегая по ним. Боги не были

скупы: в тяжелые времена они могли наказать жадных жрецов, что не торопились

использовать храмовые сокровища на нужды верующих.

...Итак, взять хоть что-нибудь. Главное, думать только о цели. Только о

ничтожной безделушке. Тогда, возможно, удастся уйти отсюда живым.

Рука не успела коснуться драгоценного изделия, когда ослепительная вспышка

белого света озарила зал, порыв ветра швырнул вору в лицо полу его же плаща, и

дикая, неуправляемая энергия затопила его существо.

...Время неожиданно возобновило свой ход. Он был все еще жив, стоял, недвижный,

протянув руку к цели своего предприятия. Эхо дальних голосов слышалось в

Сокровищнице.

Схватив добычу, вор торопливо выскользнул из зала и - быстро, быстро! - вернулся

потайным ходом наверх, к переходам и покоям ночного храма.

Там уже замирала всякая жизнь. Близилось утро.

Огонь!

Белое, непереносимое сияние затопило все вокруг, и порыв буйной, неуправляемой

силы излился откуда-то из глубин его существа - как в ту ночь, восемь лет назад.

Таилег ощущал, что тяжесть всего мира лежит на его плечах.

Сияние, что скрыло всю вселенную, разошлось и угасло, но чудовищное возбуждение,

ощущение могущества нарастало; все вокруг окрасилось в пурпурные тона. Таилег,

все силы которого уходили на то, чтобы бороться с нарастающим удушьем, успел

заметить, что окружающий мир стал расплывчатым и нереальным, каждый предмет

переливался всеми оттенками красного и звучал собственным, отличимым от других

музыкальным тоном. Звуковой шквал ошеломлял, но Таилег понял, что слышит его не

ушами.

Он попытался встать, но мощь, которой он не умел управлять, опрокинула его,

швырнула спиной вперед. Он заметил рубиновый контур каменного "дуба", падающий

сверху, и выставил перед собой руки.

Последовала еще одна вспышка, и океан силы, неожиданно вырвавшийся на свободу,

так же неожиданно схлынул.

Таилег лежал ничком, в куче каменного крошева и никак не мог отдышаться.

Откашливаясь и проклиная едва державшие его ноги, Таилег поднялся. Весь он был

присыпан каменной пылью, она же скрипела на зубах.

Что же происходит в этом мире? Еще неделю назад он был обычным, приемлемым, в

меру враждебным и в меру приветливым. Неужели все, кто попадается Наблюдателям,

сталкиваются с подобным?

Одежда была цела. Она, правда, не предназначалась для того, чтобы в ней спали.

Тело ныло и жаждало настоящего отдыха. Настоящего сна в настоящей постели и

настоящей еды. Брошу это проклятое ремесло, только бы выбраться отсюда!

Таилег принялся отряхивать каменную пыль и охнул. Левая рука отозвалась

дергающей болью. Поднеся ладонь к глазам, он увидел три глубоких ожога -

треугольной формы следы глубоко впивались в ладонь. Обо что это он так?

Флакончик с целебным составом тоже не пострадал. Таилег капнул на распухшую

ладонь и, стиснув зубы, вытерпел огонь, принесенный исцелением.

Так что же здесь произошло?

Таилег не сразу понял, что каменной колонны больше не существует. Вернее,

огромный ее сегмент, футов в десять длиной, отсутствовал. На его месте теперь

стоял он, Таилег. Осознав это, он поспешил отойти. Вовремя: сверху немедленно

свалилось несколько довольно острых и тяжелых осколков.

А чьи это оплавленные следы? Две пятерни, глубоко отпечатавшиеся в камне? Таилег

осторожно приложил руку к одному из отпечатков. Камень был еще горяч.

Несомненно, это его рука.

Да что же это все значит?

Таилег в полном смятении озирался вокруг, как вдруг обратил внимание на

импровизированную постель.

В ней никого не было.

Таилег подошел, осторожно нагнулся и осмотрел подстилку и плед. В обоих

виднелись выжженные следы, и отпечаток тела рептилии еще хранил ее тепло.

- Хорошенькое дело, - произнес юноша и уселся с размаху на скомканный плед.

Вопреки всем его усилиям, голос дрожал и звучал жалобно.

Таилег доел очередной ломоть мяса и пересчитал свои запасы.

Если весь день идти, то хватит на четыре с небольшим дня. Недостатка воды пока

не предвидится... но вот что ему теперь делать?

Ладно, рептилия скрылась - ее дело. Может, оно и к лучшему. Таилегу все равно не

спастись, если его захотят убить. Здесь он беспомощен.

На дне рюкзака отыскался компас. Под землей толку от него было немного, но стало

понятно, что река течет с северо-северо-востока.

Там же, на дне, лежали две книги - "Загадки Ралиона" и "История культов". Не бог

весть какое чтиво, и все же... Как бы ему тут не застрять годиков на несколько.

Сгодится и это. О, и чернильница цела! Интересно, кто это все мне положил?

Впрочем, понятно кто.

Хорошо, если удастся посидеть день (или ночь?) в относительном спокойствии.

Подумав несколько минут, Таилег решил идти вниз по течению. Хотя бы в уважение

древнего суеверия - не возвращаться назад, пока цель не достигнута. Сложив

пожитки, он устроился поверх отпечатков своих ладоней и немного полежал, глядя

на потолок. Странным образом напряжение и постоянный страх оставили его.

Осознание этого было редкостным удовольствием.

Он лежал, прикрыв глаза, и слушал размеренное журчание воды. Однако он вовсе не

собирался спать и вовремя заметил едва ощутимый хруст камушков под чьими-то

ногами.

Бурная ночь не притупила его рефлексов. Меньше чем через секунду Таилег уже

стоял на ногах, сжимая в правой руке кинжал.

Перед ним стояла мокрая рептилия. Росту в ней было всего футов пять. Ярко-желтые

глаза с вертикальными зрачками спокойно глядели на него, не мигая.

Таилег молча убрал кинжал от ее горла и уселся на камень. Рептилия осторожно

разжала ладони, и три больших рыбины упали наземь, мелко подрагивая.

Не сводя друг с друга взглядов, они довольно долго сидели неподвижно.

Таилег решился отвести взгляд от этих гипнотизирующих, ярких глаз и неторопливо

расстегнул рюкзак. Извлек одежду и обувь рептилии и осторожно положил перед ней.

Та, продолжая рассматривать человека, ловко застегнула свою "сеть" и обулась.

Только теперь Таилег осознал, насколько свободно она себя здесь чувствует. Без

обуви, без снаряжения подошла к нему вплотную почти совсем бесшумно!

Юноша выложил свой дневной запас еды и положил рядом с рыбой. Рептилия мельком

взглянула на предложенное и отвернулась.

Таилег пролистал блокнот, в котором записывал наставления Леглара, и откашлялся.

- Анс ассаи, халиан Таилег, - сказал он, стараясь произносить слова четко, и

приложил ладонь ко лбу. Рептилия вздрогнула и чуть приоткрыла рот. - Анс ассаи,

ормасс ари?

Что означало: могу ли я надеяться узнать ваше имя? Правда, Леглар любил

повторять, что точного перевода на Тален в данном случае нет и быть не может.

- Анс ассаи, ханссарил Тамле, - ответила рептилия неожиданно мелодичным голосом

и, быстро прикоснувшись когтем правой руки к запястью Таилега (от чего тот

вздрогнул), спросила: - Таилег Хаттар, аирссидо хаин?

- Не понимаю, - ответил сконфуженный Таилег на Нижнем Тален, и уши вновь подвели

его, покраснев по краям. Он помолчал, собираясь с мыслями, и повторил то же на

языке рептилии: - Илеасс ханссамир оила.

Рептилия кивнула и, поудобнее устроившись на камне, принялась за рыбу. Зрелище

было настолько впечатляющим, что Таилег даже рот открыл от изумления. Кто бы мог

подумать, что рыбу можно так разделать когтями за десять секунд!

Пока Тамле завтракала, он записал ее ответ в блокнот (на что та не обращала

внимания) и лихорадочно искал в нем сложный список иерархии Хансса. Долго листал

его, прежде чем нашел слово "Хаттар". А когда нашел, то земля едва не ушла у

него из-под ног.

"Хаттар, - было написано в блокноте, - вежливое обращение к смертельному врагу,

с которым в данный момент заключено перемирие".

- Хорошо хоть, что перемирие, - проворчал Таилег и покосился на рептилию. Та

закончила свой завтрак (оставив ему одну из рыб) и, молча поднявшись на ноги,

скрылась из виду.

Похоже, что мы еще не распрощались, подумал Таилег и со злостью пнул рюкзак.

Что-то протестующе звякнуло внутри. Ну что, кто теперь сомневается в том, что

делать добро - совершенно бесполезное и опасное занятие?!

"Смертельный враг"! Неплохое начало для знакомства!

Тут вновь что-то щелкнуло у него, в голове и тревожная мысль посетила его. А как

это он ходил, собирал вещи, читал и так далее в полной темноте?

Ведь факела-то он не зажигал!

Ошарашенный юноша извлек из кармана куртки "холодный" факел и снял колпачок.

Нестерпимо яркое сияние ударило в глаза... и сразу само собой стало терпимым и

удобным. Он погасил факел и через пару секунд видел так же хорошо.

Даже, пожалуй, лучше, чем прежде.

Нет, не только отвратительные чудеса случаются с ним! Непонятно конечно,

навсегда ли новое зрение и что он потерял взамен... Да и ладно.

Некоторое время Таилег стоял, все еще пораженный таким необычным даром.

Интересно, надолго ли это?

Весь последующий день он шел вниз по течению, но Тамле так и не появилась.

* * *

Затеряться среди других туристов, посещающих руины Двух Золотых Лун, для Леглара

Даала было простой задачей.

Сейчас он был Маором Нишором, купцом из Лерея. Среди пестрого потока, что

вливался в узкие ворота города и выливался обратно, он выглядел так же

естественно, как и остальные.

Он заметил второго человека, чьи приметы совпадали с оставленными Таилегом, и

принялся следить за тем. На третий день после того, как Таилег исчез в руинах,

сообщник соглядатая не выдержал и появился здесь.

Вначале он посетил ту злополучную комнату, в которой должен был побывать Таилег.

Комната была почти пуста. В смысле ценных находок, конечно. После недолгих

поисков Даал обнаружил две арбалетные стрелы. Одна - с жалом, испачканным в

высохшей крови, и вторая - словно бы перерубленная пополам. Ни одного мертвого

тела не было поблизости; следов переноски покойника также не нашлось. Стрелы уже

были кое-чем, и Даал их тщательно упаковал и опустил в рюкзак.

Впрочем, тело можно было спрятать или уничтожить магически, а эту возможность

подручными средствами проверить было невозможно. Интуиция подсказывала Леглару,

что его наиболее талантливый (и, кстати, заносчивый) ученик все еще жив.

Самое удивительное было то, что булавка, которую он некогда унес отсюда, торчала

целехонькая в полу, у всех на виду. Почему ее никто не забрал? Через день после

исчезновения Таилега дождь прекратился и мощный поток туристов хлынул в руины.

Даал не был единственным вором среди них, да и свежих следов было немало.

Почему же булавка все еще здесь? И где Наблюдатели?

Что-то здесь было не так.

Памятуя о магической эманации диаграммы, Даал не стал входить в нее, а извлек

булавку петлей. Диаграмма немедленно ожила и вновь принялась светиться, ее серые

до того фрагменты обрели прежние цвета. Какого дьявола Таилег вставил булавку

сюда? В тексте поручения Наблюдателей было сказано буквально так:

"Прибыть в комнату, где была взята булавка, и встретиться там с Наблюдателем...

После совместного осмотра диаграммы следовать вместе с Наблюдателем в местный

Совет Наблюдателей..."

Нужно было быть полным идиотом, чтобы экспериментировать с магическим

устройством, совершенно не зная о его назначении! Таилег, конечно, способен идти

на риск, но не такой - в этом Леглар был убежден.

За руинами, несомненно, следили. Так что странное предписание "следовать в

комнату" означало, что Наблюдатели будут начеку. Так кто же на самом деле

встретил Таилега? И чья кровь на стреле? Впрочем, чья кровь - вроде бы понятно.

Проверим, конечно, но предварительно ясно. Капель крови немного, только на

диаграмме, и, следовательно, серьезного ранения Таилег не получил.

Так что теперь надо брать второго и вытряхивать из него правду.

В этом преуспеть было не так уж и трудно. Леглару приходилось выполнять десятки

подобных поручений, и выследить того, кому был дан заказ на устранение человека,

не представляет труда для профессионала того же рода.

Покрутившись среди туристов, второй соглядатай скользнул к боковой лестнице и

был таков. Леглар тоже отправился в том направлении... но только он уже побывал

там раньше и оставил несколько сюрпризов нежданному гостю.

...Когда убийца появился из дальнего прохода, оружия при нем видно не было.

Леглар осознавал, что это ровным счетом ничего не означает. Многие специалисты

выглядят неопасными - что притупляет бдительность.

Он надел защитные кольца и амулеты из своего арсенала и извлек палочку-пускатель

из кармана. Когда его цель, тщательно осматриваясь, отошла от входа, Леглар

зажмурился и переломил палочку.

Рефлексы у убийцы были на высоте - сквозь сомкнутые веки Даал ощутил вспышку,

озарившую комнату. Подождал секунду для верности и увидел с удовлетворением, что

"клиент" лежит и отдыхает совсем недалеко от того места, где его застали

усыпляющие заряды.

Через полминуты облачка стали безопасными, и, проверив обе лестницы и продумав

легенду на случай, если их застукают, Даал пошел брать своего незадачливого

коллегу.

...Коллега поздно осознал, что попал в руки к не меньшему профессионалу. Даал

коротко изобразил несколько отличительных знаков Гильдии убийц и повел разговор

на Верхнем Тален, который не был известен большинству населения.

- Кто дал заказ на вот этого, - Даал помахал портретом Таилега, исполненным на

небольшом листе бумаги, - я не спрашиваю. Мне нужно знать, чего вы добились и

сколько вас участвует в задании.

Допрашиваемый мрачно молчал.

- У меня мало времени. - Даал посмотрел на хронометр. - В сущности, я могу

связать тебя и отнести к одному знакомому псионику, который и без твоей помощи

пороется у тебя в башке. Потом, правда, придется скормить тебя его любимым

рыбкам. Если же скажешь, то мы разойдемся и больше не встретимся. Доложишь о

провале, заплатишь штраф и останешься жив. Думай быстро, считаю до пяти.

На слове "три" убийца согласился отвечать. Даал выпил содержимое небольшого

флакончика, отчего в глазах у него слегка порозовело, и задал первый вопрос.

- Сколько человек участвует в операции?

- Я один, - ответил убийца, не задумываясь, и красный нимб загорелся над его

головой.

- Врешь, - ответил Даал и вновь посмотрел на хронометр. - Я сам отчасти псионик,

так что сэкономим время. Даю тебе три минуты на весь рассказ. Иначе мое обещание

останется в силе.

Убийца оказался доверчивым и быстро изложил все, что знал. Его напарник пропал,

цель пропала, четверо их агентов ждут распоряжений. Заказчик пока ничего не

знает.

Каждый раз над убийцей загорался то зеленый, то серый нимб. В основном правда, и

на том спасибо.

- Я доволен, - ответствовал Даал и защелкнул две больших металлических скрепки

на веревках, что опутывали пленника. - Через пять минут веревки перегорят.

Убирайся из города и докладывай, что цель сбежала. Вот тебе на штраф, - Даал

кинул горсть золотых монет, - считай, что это мой заказ. За тобой будут следить,

попытаешься обмануть - пожалеешь.

Тон у Даала был самый дружелюбный, но взгляд запуганного до полусмерти толстяка

говорил, что он не замедлит воспользоваться его, Даала, ценными указаниями.

Выйдя в коридор, Даал снял маску и выпил из другого пузырька. Через пять минут

тембр его голоса вернется в норму, а до той поры надо молчать.

В Совете Наблюдателей были немало удивлены, когда к ним в приемную ворвался не

на шутку разгневанный Даал. Отодвинув секретарей в сторону, он прошел прямо в

комнату, где находился глава представительства, и закрыл за собой дверь.

Глава, Кинисс Аугари анс Шалир, была хансса, и солнечный свет на пользу ей не

шел. Существовали средства, что придавали иммунитет, но она использовала их

только в тех случаях, когда была острая необходимость выходить наружу.

Внутри помещения царил полумрак, и освещение создавалось фосфоресценцией,

похожую на ту, которую использовали хансса в своих древних поселениях. Создавал

ее мох, что рос на стенах их пещер и стоил, кстати, бешеных денег. Алхимики всех

стран Ралиона его ценили очень и очень высоко.

Кинисс сидела на своем "стуле" - странной конструкции, которая позволяла сидеть

удобно всем тем, кто обладал хвостом. Даал вошел настолько тихо, насколько

возможно, и сел в кресло для посетителей, не произнося ни звука.

Спустя несколько минут рептилия (что сидела, закрыв глаза) пошевелилась и

произнесла:

- Анс-Шиасс Леглар.

- Да, Амиад Кинисс, - отозвался Леглар. На этом оба отставили этикет в сторону.

- Ты опять пил "Определитель правды"? - Янтарные глаза смотрели на него, не

мигая.

- Да. - Что еще можно было сказать? Чутье у хансса намного превосходило

человеческий.

- Значит, что-то случилось, - подвела рептилия итоги, - Закончились ли "особые

обстоятельства", о которых упоминал герцог Дилроминд Алжейский, владыка

Киншиара?

Леглар прикусил язык. Вот оно что!

- Когда он известил вас об "особых обстоятельствах"?

- Там же, в Киншиаре. Мы оставили ему копию письма для Таилега Ленхарта из

Киншиара и попросили поставить нас в известность, когда особое поручение, данное

им Таилегу, завершится. Мы ждем уже восьмой день.

- Кинисс, - произнес Леглар на северном диалекте хансса, и рептилия вновь

открыла глаза, - герцог вас попросту обманул, но дело пока не в этом. Меня

интересуют две вещи. Вот первая, - он положил на стол, не прикасаясь к ней

руками, арбалетную стрелу со следами крови, - и вот вторая. - Булавка легла

рядом со стрелой.

- Герцог ввел нас в заблуждение? - Глаза смотрели вопросительно. Леглар

внутренне усмехнулся. Хансса славились способностью избегать резких слов, даже

если выносили кому-нибудь смертный приговор. Впрочем, особой вежливостью они

тоже не отличались.

- Он нанял убийц и поручил им устранить Таилега. - Леглар перевел дыхание.

Портрет его ученика был сделан на личной бумаге герцога, с водяными знаками и

хитроумной монограммой. - Я не знаю, что произошло. Эту стрелу я нашел в

комнате, где Таилег - уж не знаю зачем - оставил эту булавку.

- Леглар, подожди минутку. - Рептилия закрыла глаза и стала чуть ли не

прозрачной. Длилось это несколько секунд, но всегда вызывало у Леглара

восхищение.

Правда, обычно при людях Хансса не совершали путешествия сквозь астральную

проекцию. Ему она доверяла во многом. Он, конечно, ни в коей мере не был ей

другом - на то была своя иерархия званий и церемоний - но с профессионалами

Хансса обращались с величайшим уважением. Будь ты великим полководцем,

чистильщиком, игроком в кости или вором - у Хансса ты мог равно рассчитывать на

множество привилегий. Впрочем, так заведено почти у всех рептилий. Странные они

все...

После возвращения из транса Кинисс взяла стрелу и принюхалась.

- Он не был убит этой стрелой, - сообщила она. - Ты хочешь, чтобы я его нашла?

- Если возможно, Кинисс. Он - моя надежда и лучший ученик.

Рептилия кивнула и на этот раз всего лишь подернулась легкой дымкой. Леглар

терпеливо ждал.

- Он жив, - проговорила Кинисс. - Пока что жив. Но он находится на территории,

которую мы считаем запретной, и мне непонятно, как он туда попал. Постой...

рядом с ним есть моя соплеменница... Ладно, я поговорю с ней позже. Вернуть его

обратно будет не очень просто, Леглар, поскольку... одним словом, не раньше чем

дней через пять. Я очень заинтересована во встрече с ним, так что прослежу,

чтобы он попал сюда как можно скорее. Она замолчала.

- Я готов платить, - тут же ответил Леглар, знавший, что означает эта пауза.

- Отлично, Леглар. Подойди ко мне в конце дня, я передам тебе послание герцогу.

Я отправлю тебя прямо к нему, так как дело весьма срочное.

- Я сделаю все, что смогу, - ответил Леглар, понимавший, что это не единственное

поручение. И встал. Беседа была окончена.

- Кохиар селир, Анс-Шиасс-Хаод Леглар?

- Не сейчас, Кинисс. Я вышел из Равновесия и не готов говорить. Самиелид,

Амиад-Хаод Кинисс. Рассчитываю на повторное приглашение.

Рептилия кивнула и встала, соблюдая церемонию окончания беседы.

Леглар вышел, скрывая улыбку. Слово "селир" имело массу значений. Чаще всего это

означало что-то вроде чаепития, за которым велись ученые беседы. Тяга к знаниям

у Кинисс была невероятно велика, и Леглар часами говорил с ней, исписывая

толстые тетради. Жаль только, что после этих встреч он уходил до предела

уставший.

Однако многое из того, чему она научила его, нельзя найти в книжках.

"Анс-Шиасс-Хаод", - повторил он, извиняясь перед секретарями. Так... Стало быть,

его переводят в "испытательный разряд" потенциальных личных друзей. Лестно.

Немногие люди могут этим гордиться.

Стоп... тогда выходит, что случившееся - что-то из ряда вон выходящее. Раз за

помощь в их в общем-то рядовом поручении хансса сумела проникнуться таким

уважением, что продвинула его в иерархии, значит, впереди большая беда. По

крайней мере большой переполох.

Когда он вернулся в гостиницу, чтобы слегка расслабиться и выпить стаканчик

крепкого красного, он обнаружил булавку у себя в нагрудном кармане.

Как она туда попала, он не имел ни малейшего понятия.

* * *

Пространство перед герцогом подернулось рябью? и из воздуха вышел необычайно

мрачный Леглар Даал. Один.

- Господин Дилроминд, - произнес он и с усмешкой поклонился.

Было одиннадцать часов вечера. По обстановке комнатки, где находился герцог,

было понятно, что это не его официальная резиденция. Там такой комнаты не было.

Герцог сидел в прогулочном наряде и не думал отправляться на покой.

Ждет кого-то?

- Даал, - кисло отозвался аристократ. - Ты прекрасно знаешь, что я не переношу

магических штучек. Что стряслось, чтобы вторгаться ко мне таким образом? Говори

быстрее да убирайся, мне не до тебя.

- Я, собственно, не настаиваю - Даал извлек из кармана свиток с золоченым

обрезом (герцог поджал губы) и кинул его на стол.

- Почитай на досуге, - предложил он и уселся в кресло напротив человека, который

был самым щедрым его заказчиком за последние пять лет. - Это от Наблюдателей.

Им, знаешь ли, показалось странным, что ты решил устранить Таилега. Мне, кстати,

тоже.

- Что ты несешь? - рассвирепел Дилроминд, и Леглар неожиданно вспомнил, что в

юности тот успешно оборонял небольшой северный порт от превосходящих пиратских

сил. - Какое...

Леглар положил перед ним на стол портрет Таилега, и герцог замолчал. Леглар

заметил, что пальцы правой его руки тянутся куда-то под стол, и извлек небольшую

оранжевую палочку.

- Не валяй дурака, приятель, - произнес он сухо. - Я отсюда уйду так же, как и

пришел. В любой момент. Так что отвечай на вопрос. Кто послал за Таилегом убийц?

- Не посылал я убийц! - прошипел Дилроминд и стукнул кулаком по столу. - Шпионов

я посылал. Вот смотри, копия задания!

И он извлек из ящика стола свиток из тонкой, почти невесомой бумаги. Умно,

подумал Леглар. Герцог не переносит магии, но активно ею пользуется. Бумага

должна была воспламениться и сгореть без следа, стоило хотя бы немного повредить

ее. Огонь был холодным и не вредил ничему остальному.

- Осторожно, - предупредил Дилроминд, к которому стало возвращаться

самообладание. - У меня всего две копии.

Не сводя с правителя страны хмурого взгляда, Леглар извлек из кармана свиток,

который отобрал у второго наемника. Сел и сличил тексты. Очень медленно положил

свой свиток рядом с герцогским.

- Дилроминд, дружище, - произнес он мягко. - Сравни-ка эти тексты. И скажи мне,

кто из нас двоих сошел с ума.

Герцог недоверчиво взял оба документа, сел, сосредоточенно нахмурив брови... и

вдруг вскочил. Кинулся к стене. Отворил массивную дверь железного шкафа,

встроенного в стену, и извлек еще один свиток. Развернул его... и упал в кресло,

словно пораженный молнией.

- О боги, - выдохнул он наконец. Леглар наблюдал за ним с брезгливой миной. Если

герцог играл, то весьма неубедительно. - Леглар, это мой почерк, все верно... но

я не хотел делать этого! Поверь мне, не хотел! - возопил он, словно Леглар был

последний, кто мог отменить вынесенный ему смертный приговор.

Леглар молча повернулся к нему спиной и направился к противоположной стене.

Нажал на неприметную панель (герцог наблюдал за ним, вытаращив глаза) и открыл

дверцу. Взял одну из многочисленных бутылок, что стояли на полках, и два бокала.

- Пей, - сказал он устало и наполнил бокалы, - Дил, Таилег - мой лучший ученик.

Если с ним что-то сделают по твоему приказу... в общем, я тебя достану даже с

того света.

- У меня нет слов, - сказал герцог слабо, указывая на погребок. - Слушай, кто

хозяин в этом доме? - Дрожащей рукой он схватил бокал и осушил его до дна. -

Скажи мне на словах, что там написано? - И он указал на свиток с золоченым

обрезом.

- Не знаю, - пожал плечами Даал.

- Не знаешь?

- Я не читал его, Дил, - спокойно повторил Даал и не торопясь отпил из своего

бокала. - И тебе в будущем советую ограничивать любопытство. Где оригинал того

свитка, что тебе дали Наблюдатели?

- У меня в кабинете, - уныло отозвался герцог. - Зачем он тебе?

- Завтра его там не окажется, - продолжал Леглар, не обращая внимания на слова

аристократа. - И не думай, Дил, что ты хозяин всей вселенной. Ты и меня дураком

выставляешь, и весь Киншиар. Осознай, что за Наблюдателями - сила, и не

перебегай ей дорогу.

- Что случилось-то? - спросил герцог. Он выглядел совершенно спокойным.

- Нас кто-нибудь слышит? Герцог кивнул:

- Возможно.

Леглар пододвинулся к нему поближе и сказал на Верхнем Тален:

- Что-то очень непонятное, Дил. Нутром чую, что большая неразбериха. Так что

читай свиток, делай, что там сказано, и веди себя тихо. Я тебе не угрожаю. Это

просто совет.

Герцог молча барабанил пальцами по крышке стола.

- Ты серьезно? - спросил он наконец.

- Да, - ответил Даал. - Ну что, договорились?

- Договорились, - ответили ему, - А сейчас, Даал, сделай одолжение - исчезни.

Все же я здесь хозяин.

- Слушаюсь. - Леглар почтительно поклонился и переломил палочку. Взвилось и

опало оранжевое пламя, и его не стало.

Герцог вернулся к своему погребку и понял, что Леглар прихватил бутылку с собой.

- Вот же свинство, - буркнул он. - Вор - он и есть вор.

Затем взял дрожащими пальцами сигару, подождал и выкинул ее прочь. Прошло немало

времени, прежде чем он отважился прикоснуться к принесенному Даалом свитку.

* * *

Кинисс ждала его.

- Я прочел свиток, Кинисс, - сказал Леглар и подавил зевок. Он очень устал за

последние десять часов. - Я не имел права этого делать, сознаю, но прочти его -

и ты меня простишь.

Рептилия молча приняла бумагу, развернула ее и сузила зрачки. Интересно, сколько

ей лет? Ни разу она не ответила на этот вопрос. Почему?

Или я чрезмерно любопытствую?

Рептилия долго молчала, прежде чем ответить.

- Это не наш свиток.

- Это был единственный.

- Я знаю. - Леглар ошарашено замолчал, не зная, что сказать. - Но вы не могли

написать такого!

В документе намекалось, что ему, герцогу Дилроминду и все такое прочее, стоит

позаботиться о том, чтобы Таилег такой-то, осквернитель священных мест и так

далее, совершенно случайно перестал попирать своими нечестивыми ногами землю

Ралиона.

Причем сказано было примерно этими словами.

Такого не могли сочинить ни Кинисс, ни ее подчиненные. Да и не было такого в

свитке, Даал помнил это точно. Копию свитка он засунул... куда же он ее дел? В

рюкзак Таилега, точно! О небеса, ну и ситуация...

- Мы получили... говорю откровенно, устрашающую картину. Примерно того самого

места, где я почувствовала Таилега. Мы были готовы к самым серьезным

неприятностям со времен Вторжения.

Леглар кивнул.

- Но ничего не случилось! - Кинисс села рядом и положила свою ладонь поверх его.

- Прошли сутки, и все вернулось на свои места. Огромные силы, достаточные для

того, чтобы разрушить весь Ралион, собрались вокруг твоего ученика - и

рассеялись. Ты что-нибудь понимаешь?

Леглар покачал головой. "Сейчас я усну", - подумал он вяло.

- Ты устал, - сказала Кинисс обвиняюще. - Отдохни, иначе твой мозг не выдержит.

Не стоило тебе торопиться ко мне.

- Я в порядке, - слабо возразил Леглар. - Немного утомился, вот и все.

Рептилия покачала головой и приложила ладонь к его лбу. Аромат лаванды, что

всегда сопровождал Кинисс, накатил на него, и сразу же обрушилась огромная и

жаркая волна спокойствия и безмолвия.

Тонуть в ней было в высшей степени приятно.

...Таилег просидел у воды три часа подряд, но смог поймать лишь две тощие

рыбешки. Как говорил Леглар, будешь выглядеть в соответствии со способностями.

Как в воду смотрел... Он научился экономить "горючие" бруски: достаточно было

отломить кусочек, счистить с него парафин - и огонь разгорался. Остаток можно

было прятать назад. Такими темпами он сожжет все топливо дней через двадцать.

Что делать дальше - одному Эзоксу известно.

И Палнор в теперешнем положении был ему не помощник (Таилег торопливо сделал

священный знак, чтобы чутко слышащий бог воров ненароком не оскорбился). К чему

умение скрываться от взглядов и обезвреживать ловушки? Чем ему поможет ловкость

рук? По потолку идти некуда. Ни деревяшки, ничего, что можно было бы

использовать в качестве плавательного пузыря. Да и вода холодна как лед - долго

в ней не выдержать...

Но сидение на месте и вовсе не придавало уверенности - и он шел вперед.

Целый день (насколько он мог судить, ибо не располагал таким невероятным

богатством, как хронометр) тянулся без всяких событий. То ли все его видения

были вызваны каким-нибудь отравлением, то ли просто судьба в тот день не нашла

лучшей игрушки - но теперь, не считая ночного зрения, он ощущал себя никчемным и

никому не нужным.

Он закончил обгладывать последнюю рыбью косточку, когда рука опустилась ему на

плечо и хрипловатый голос пропел на Нижнем Тален:

- Ты мертв.

* * *

Таилег медленно, бесконечно медленно повернул голову и уставился в спокойные

желтые глаза Тамле.

Рептилия была безоружна, но почему-то не казалась безвредной.

Похоже, что перемирие кончилось, подумал он и расслабил мускулы. Интересно,

сумеет ли он дотянуться до оружия прежде, чем три массивных когтя оторвут ему

голову?

Рептилия отступила на шаг и указала рукой куда-то за спину. Выждала, смотря

прямо ему в глаза, и удалилась в указанном направлении.

Таилег сглотнул горькую слюну, которой наполнился его рот, и на негнущихся ногах

направился следом. Странно, ведь теперь, казалось, ничто не могло его напугать.

Однако два простых слова на родном языке совершенно обезоружили его...

Рептилия обернулась и остановилась, ожидая его. Дальше они шли бок о бок. Надо

будет спросить, почему от нее пахнет полынью, подумал юноша ни с того ни с сего.

Мозг был пугающе чист. Интересно, куда его ведут? На алтарь, торжественно

принести в жертву их злобному богу? Мурашки поползли по спине Таилега, но -

странное дело - он продолжал шагать, словно одурманенный.

Впрочем, отчасти так оно и было.

Он едва не споткнулся о ноги трупа.

Рептилия поймала его за рукав и молча указала вниз.

От тела несло густым трупным запахом, и Таилега едва не вывернуло наизнанку.

Когда перед глазами перестали плавать оранжевые огоньки, он осторожно осмотрел

тело. Покойник лежал лицом вниз.

Он, судя по его состоянию, лежал здесь дней пять. Одет был в кожаную походную

одежду - сам Таилег, как и тысячи путешественников, носил ее, и из перепачканных

в крови спутанных светлых волос что-то выступало. Он наклонился, задерживая

дыхание.

Из затылка убитого торчала арбалетная стрела. До того знакомая, что Таилегу

снова стало худо. Что происходит в мире, во имя всех добрых богов? Он осторожно

перевернул покойника на спину.

На него с мрачной усмешкой уставилось его собственное лицо.

Искаженное гримасой, изуродованное начавшимся тлением, но несомненно, его

собственное.

Тут только Таилег осознал, что на убитом его куртка, его штаны, его обувь. Все

как у него. Осторожно открыв внутренний потайной карман куртки, Таилег извлек из

него булавку.

Ту самую.

Он отшвырнул ее, словно смертельно ядовитое насекомое,

Больше у покойника в карманах не было ничего. Только во втором потайном кармане

Таилег обнаружил тонкую золотую цепочку, очень тонкой работы, украшенную

небольшой золотой пластинкой. На пластинке был изображен танцующий ящер.

Тут его осенило, и он протянул цепочку Тамле. Та приняла ее, кивнула в ответ и

надела на шею. Таилег ахнул: ожерелье поблекло и исчезло. Надо же!

Теперь понятно, почему "смертельный враг"...

Закончив осмотр, он отошел подальше от покойника, чтобы хоть немного перевести

дыхание.

Сидя на мокром камне и борясь с тошнотой, он услышал позади себя негромкое, но

приятное для слуха пение. Потянуло ледяным ветром. Таилег вскочил на ноги,

оборачиваясь. Тамле сидела в странной позе перед телом, которое оседало, таяло,

превращалось в порошок.

Затем над кучкой праха на миг открылось небольшое окно в никуда. Прах собрался в

небольшой смерч и втянулся в отверстие. Прежде чем окно захлопнулось, Таилегу

померещилась пара ярко-оранжевых глаз, смотревших на него с той стороны.

Огромных глаз, принадлежавших, несомненно, гиганту.

Рептилия некоторое время посидела в той же (вероятно, очень неудобной) позе и

поднялась, отряхивая прах со своих ног.

- Меня зовут Арлиасс Саглаар анс Шиора. Пока Таилег пытался понять, что

происходит, она покачнулась и неловко села, подвернув хвост.

- Я устала, - сообщила она просто, - Тебя нелегко было догнать.

Таилег молча протянул ей руку и помог подняться. Продолжая поддерживать ее,

Таилег указал в сторону едва заметного дымка от дотлевающего костра. Рептилия

кивнула. Остаток пути они прошли молча. Котелок с водой забурлил, и Таилег

бросил в него несколько щепоток травяной смеси. Даал называл это чаем и очень

любил получавшийся обжигающий напиток. Правда, Таилегу довелось пить настоящий

чай - редкостный, дорогой напиток, который выращивали где-то на восточных

склонах Огненного хребта, где тяжко ворочались три последних на континенте

действующих вулкана.

Аромат был приятным, да и действие налитка было бы сейчас очень кстати.

Последние дни подвергают его нервы жутким испытаниям. Весь мир, что казался

простым и постижимым, распадался на части и придавливал ими остатки здравого

смысла. Да что говорить! Он, человек, сидит здесь рядом с представительницей

расы, которая, если верить легендам, едва не истребила его собственную. Впрочем,

теперь Таилег начал задумываться, все ли из того, во что было положено верить,

имеет под собой прочные основания.

Как-то не похоже это существо на демонопоклонников, которые пьют кровь своих

жертв и крадут чужих детей, чтобы умилостивить своего кровожадного

бога-демона...

Он извлек пару железных кружек и наполнил одну из них дымящимся зеленоватым

настоем. Подумал и наполнил вторую. И вновь вернулся к своему блокноту. Умная

мысль всегда запаздывает. Надо было больше верить Леглару, черт возьми.

Рептилия позади него все еще спала.

- Анс лаеро таман... черт, как же это читается?.. таман... олисса арлаид... - Он

с раздражением швырнул блокнот себе под ноги. Нет, чудес не бывает, и за один

день чужой язык выучить невозможно.

- Нет необходимости, - послышался позади тихий голос. Таилег обернулся. Рептилия

потянулась (при этом когти ее блеснули в отсветах углей), зевнула, поражая

человека своим клыками, и уселась поближе к костру.

Вопросительно взглянула на одну из кружек и Таилега. Тот кивнул. Тамле (он

мысленно продолжал так ее называть) осторожно отпила и одобрительно кивнула

головой.

"По крайней мере у нас есть хоть что-то общее, - подумал Таилег и невольно

улыбнулся. Он отхлебнул из своей кружки и насладился вкусом и теплом, что

заструилось по его телу. - Еще бы немного какого-нибудь варенья... где только

его здесь взять". Он протянул горсть сушеных фруктов Тамле, но та вежливо

отказалась.

- Ты хотел убить меня, - сказала она неожиданно, и Таилег едва не вылил горячий

чай себе на колени. - Но, как выясняется, это был не ты. Ты находиться на

запретной для тебя территории. И все же ты спас мне жизнь.

Ему казалось, что она загибает пальцы.

- Потому я не могу назвать тебя другом, хотя мне очень хочется. - Рептилия

издала необычный свистящий звук, и Таилег понял, что она смеется. - Но и врагом

тебя звать нельзя. У нас нет слова для такой ситуации. Надо будет его придумать.

Таилег молчал. Да и что было говорить?

- Поэтому я буду обращаться к тебе, как к равному. Мы встретились случайно

здесь, у стен Мраморных городов, и поняли, что достойны друг друга. Ты согласен

в это поверить?

Таилег, которого не оставляло все усиливающееся чувство нереальности, кивнул.

"Если мне придется об этом рассказать, - подумал он, - мне никто не поверит".

- Я согласен, - услышал он свой собственный голос.

Из уважения к напитку они допили его не торопясь, в молчании.

- Что значит "Тамле"? - спросил Таилег, когда с чаем было покончено. На языке у

него вертелось множество вопросов, но надо было начать с чего-то простого. "Не

упоминай богов, пока о них с тобой не заговорят". Это-то он помнил.

- Так меня звали в детстве. На Тален (звук "т" она произносила с сильным

придыханием) нет точного соответствия. Да и нужно ли знать это?

Начинается, подумал Таилег но, вопреки своим ожиданиям, он не обиделся на эту

реплику. Попробуем обходные пути... когда придумаем их.

- Могу ли я задать вопрос об этих местах? Рептилия кивнула.

- Что за Мраморный город?

- Почему ты хочешь знать?

- Из любопытства, - ответил Таилег. Великий Палнор, неужели они и друг друга

встречают так же недоверчиво?

- Это запретная территория, - ответила Тамле, выдержав продолжительную паузу. -

Любопытство о ней неуместно.

Словно с ребенком разговаривает. Односложно - дескать, куда ему понять.

- Слушай, Тамле, - неожиданно сказал Таилег и поглядел ей в глаза. - Что ты

знаешь о людях? - Он надеялся, что достаточно выделил слово "люди".

Его собеседница долго смотрела ему в глаза, после чего отвернулась. Таилег уже

собирался извиняться (правда, как - он не понимал) за очередной неуместный

вопрос, как она повернула голову в его сторону и произнесла:

- Нельзя знать ни много, ни мало... Я скажу так: мне не приходилось встречаться

с людьми прежде, но о вашей расе мне известно многое... киассилл омиал... - Она

беспомощно развела руками. - Я не знаю, как это сказать.

Таилег усмехнулся. Философский язык, научный и прочие относились к Верхнему

Тален. Хитроумная идея одного из создателей среднего наречия работала блестяще:

коренные вопросы власти и фундаментальные философские материи не встречались в

обыденной речи, и требовалась специальная подготовка, чтобы пробиться в верхние

"силиды", круги общества, где ясно ощущалась грань между основной массой

населения и учеными; теми, кто думал и теми, кто делал. Закон роста был прост:

учись. На что учиться и где брать время - это были проблемы жаждущего уважения у

высших слоев.

Подготовка отнимала немало времени и требовала многих лет обучения. Даал тайком

от общественности верхних "силидов" обучил немало смышленых, с его точки зрения,

людей - в обход традиций, сложных и дорогостоящих экзаменов и архаичных уже

ритуалов. Несладко ему пришлось бы, узнай об этом руководство "силидов".

- Должен быть язык, чтобы это выразить, - возразил Таилег на Верхнем Тален.

Рептилия вздрогнула и долго смотрела ему в глаза, прежде чем заговорить вновь.

- Ты не так прост, как кажешься, - ответила она и прикоснулась когтем правой

руки к его локтю. - Хорошо, я продолжу. Есть два знания - то, что впитываешь из

мира, и то, чему учат другие. Нас учат, что видов знания больше, но живем мы за

счет этих двух.

Хансса изучили ваш мир задолго до того, как вы начали расселяться и воевать за

земли. Мы были одними из первых, кто осторожно пытался обучать вас тому, что

нужно каждой мыслящей расе.

- Кто же вам сказал, чему нас стоит учить? - Таилег ощутил недовольство,

зарождающееся где-то в глубине его существа. Вот, значит, как! Прямо как власти

- "нам виднее... нам лучше знать..."

- Боги, - был лаконичный ответ. - Наши и ваши. Тысячи Хансса приходили к вам в

стойбища, предлагая знание. Никогда они не учили, не спросив согласия людей.

- И... их всегда встречали дружелюбно? Рептилия смотрела на него в упор:

- Почти всегда враждебно.

- И... вы продолжали предлагать свое знание?

- Да. Чаще всего наших послов изгоняли. Иногда убивали. Иногда после этого

съедали. Но мы добились успеха.

- Откуда тебе знать? - воскликнул юноша, ужасаясь простоте, с которой Тамле

рассказывала об этом.

- Мы сидим и разговариваем, - пояснила рептилия. - Восемнадцать столетий часть

наших... жриц считала, что людей нужно истребить. Что это существа, обделенные

тем, что должно быть присуще разумной расе. Как видишь, они ошибались.

Таилег молчал, не сумев придумать достойной реплики.

- Жриц? - спросил он наконец.

- Жрецов у нас не осталось с тех пор, как мы перестали вести войны.

Таилег ощутил, что перестает понимать, о чем идет речь.

- И вы мирились с тем, что вас едят, убивают, что вами пугают детей?

- Да, - было ответом. - Скажи сам, стал бы ты убивать существо только потому,

что оно одето в чешую, имеет хвост и не имеет привычки носить одежду?

Таилег молчал. Уши его постепенно разгорались.

- Я не знаю, - ответил он почти робко. - Раньше... не знаю. Сейчас я испытываю

отвращение к убийствам. Но я не могу выразить это словами.

Прозвучала ли фальшь в его словах? Желтые глаза пронизывали его насквозь.

Ответное молчание длилось так долго, что Таилег в сотый раз подумал, что

сболтнул что-то непоправимое.

- По крайней мере, ты сказал откровенно, - ответила Тамле, и глаза ее

затуманились. - Я не знаю, что о нас думают люди. Могу ли я попросить тебя

рассказать о них? Об их взглядах на нас?

О них. "Они всегда необычайно вежливы, в том смысле, что смягчают вопрос".

- Все, что знаю, Тамле. Только многое из того, что думают люди о вас, не вызовет

у тебя восторга.

- Я знаю. - И она придвинулась почти вплотную.

И Таилег рассказал.

* * *

- Почему ты не выпускаешь меня? - спросил Леглар на второй день своего

пребывания у Кинисс.

- Тебя удовлетворит, если я скажу, что кто-то домогается твоей смерти? -

произнесла рептилия. Леглар нарочно задал этот вопрос во время "селир", когда

ритуал снимает все запреты на обсуждаемые темы.

- Нет, Кинисс. Я давно знаю, что у меня масса врагов. Да и что это за жизнь,

если не доказываешь, что достоин ее?

- Я докажу, что тебе не удалось бы уйти живым.

- Я не очень-то верю словам.

- Это будет больше, чем слова.

- Единство, Кинисс?

- Единство, Леглар.

Она замерла, протягивая ему руки ладонями вверх. Леглар положил свои ладони ей

на плечи, посмотрел в глаза и сказал:

- Нет, Кинисс. Дух должен быть силен. Последние годы я очень ослаб. Это не

пойдет мне на пользу.

Кинисс кивнула и села на место. Протянула ему новую чашку с чаем. Леглар кивнул,

бережно взял ее и поблагодарил.

...Единство, или Линиссад, как звали его хансса, было той гранью, что

принципиально разделяла обе расы. Астральная проекция в той мере, в которой ее

знают люди, была столь же выразительна, с точки зрения хансса, как рассказы о

красках мира для человека, слепого от рождения. Для самих хансса это был простой

ритуал, позволявший узнать то, что знал партнер, ощутить его мировоззрение, как

если бы оно было своим.

Разумеется, если оба хансса сознательно этого хотели.

Для людей это было новое видение. Не привыкший к нему мозг поначалу воспринимал

изобилие восприятия астральной проекции как постоянное, бурное наслаждение

прекрасным - искусством, танцем, чем угодно. Только сильный дух мог преодолеть

желание остаться в океане чувств, не пересекая его по своему желанию, но следуя

его волнам.

Для человека сильного Единство было испытанием силы. Для человека слабого - либо

смерть, либо вечная тоска по Единству впоследствии. Никакие другие наслаждения,

доступные человеку, не могли сравниться с Единством по объему и глубине

ощущений.

Кроме того, человек, хранивший свое "Я" как нечто, недоступное грязным рукам

окружающих, не сразу мог согласиться, чтобы его внутренний мир стал виден

кому-то во всей его красе.

Или неприглядности.

Чтобы решиться на Единство, надо было либо вначале переломить спину дикарю,

который незримо для окружающих живет в каждом человеке, либо научиться лелеять

свои пороки, гордиться ими.

Иначе неизбежен был надлом психики - и безумие, лекарства от которого не знали

даже боги...

- Тогда я скажу, что ты мне нужен живым. - Кинисс произнесла после того, как

взгляд Леглара перестал блуждать где-то в незримых глубинах мироздания.

- Спасибо, Кинисс. Но я все равно не могу сидеть здесь вечно.

- Мы выловили всех тех, кто искал тебя. Завтра утром ты можешь идти, если

хочешь.

- Спасибо, Кинисс. - В этот раз слова прозвучали гораздо более искренне. - Что

слышно о Таилеге?

- Я не стала ни в чем убеждать его спутницу, - ответила Кинисс и прищурилась. -

Им обоим будет отличным уроком научиться воспринимать мир таким, каков он есть.

- Ты взялась обучать его?

- У меня для него тоже может найтись особое поручение, Леглар. Настоящее. В

конце концов, никто из людей прежде не уходил живым с запретных территорий.

- А я-то думал, что всему его обучил, - вздохнул Леглар и осушил чашку до дна. -

Старею я, Кинисс. Я думал, что нашел себе достойную замену. Будет жалко его

потерять.

- Но ты же не стал бы заставлять его силой?

- Разумеется.

- Тогда не о чем беспокоиться. Я просто предложу ему еще один путь.

- Ты жульничаешь, - скривился Леглар, увидев искорку смеха в ее глазах. - Ты

знаешь, что сумеешь убедить его лучше, чем я.

- Тогда научись жульничать. Время у тебя еще есть.

Оба рассмеялись.

После короткой паузы они вернулись к обсуждению искусства давно исчезнувших

цивилизаций.

* * *

Таилег услышал шорох пролетевшей мимо него арбалетной стрелы и проснулся.

Рядом с ним никого не было.

Беспокойство, которое он испытывал, было отчасти беспокойством и за нее. То, что

они совсем упустили из виду, во сне сформировалось и обрушилось на него.

"Спасайся! - кричало чувство. - Спасайтесь оба!"

- Тамле? - шепотом позвал Таилег, бесшумно поднимаясь на ноги. Острое чувство

опасности не оставляло его ни на миг. Смерть была где-то рядом. За каждой

колонной мог поджидать неприятель.

Проклятье! Во второй раз Тамле может уже не повезти. "Почему ты так заботишься о

ней?" - спросил его холодный голос, что не раз уже соблазнял его на всевозможные

рискованные затеи. Теперь голос этот был сух и неприятен.

- Иди ты знаешь куда, - прошептал Таилег, но голос не смолк. "Нашел себе

подружку, - не унимался он. - Смеху-то... Надо было оставаться с людьми, юноша.

С ними по крайне мере можно договориться..."

- Проваливай, я сказал, - прошипел Таилег, озираясь, и голос повиновался.

Где-то в сотне-другой шагов он услышал едва различимый плеск.

Он побежал туда, стараясь не создавать излишнего шума. Как они могли об этом

забыть! Кто-то ведь должен был выстрелить в его двойника. Второго-то трупа рядом

не было.

Он ощущал жгучий, ненавидящий взгляд на своем затылке.

Тамле плескалась в речке - видимо, ловила рыбу. Она сразу же обратила внимание

на его крики и быстро поплыла к берегу - туда, где была сложена ее одежда.

- Стрелок, - объяснил Таилег, пока Тамле отряхивалась. - Он где-то рядом. Тот,

что стрелял в меня.

Тамле резко вздрогнула, уставившись на него. Затем схватила в охапку свою "сеть"

и сандалии и неожиданно сильно толкнула Таилега в грудь.

Тот полетел кувырком, едва успев сгруппироваться. Он успел заметить, как

рептилия молнией метнулась за ближайшую колонну.

Порыв ветра пригладил ему волосы. Что-то зашипело перед ним, погружаясь в воду,

и тотчас взрыв справа обрушил на него град осколков.

Таилег перекатился налево. Прижимаясь к каменному полу, он заметил верзилу, что

появился перед ним, не более чем в сотне шагов. Он пустил стрелу куда-то влево,

и Таилег заметил, как рептилия увернулась от очередного снаряда.

Игра пошла всерьез.

И Таилег понял, что его поймали в ловушку.

Он не успеет добежать до колонны. В голове у него до сих пор гудело от

предыдущего попадания, а стрелок быстро шел вперед, поднимая сразу два арбалета.

Таких же. С двумя десятками убийственных стрел в каждом. О боги, сколько их у

него?

Две стрелы полетят в него сейчас. Единственный выход - прыгать в воду. Таилег не

успел это осознать, а тело уже среагировало, поднимая его в воздух и

отталкиваясь подальше от берега. Вода сомкнулась над его головой, и тут ударная

волна молотом бухнула сверху, выжимая из легких драгоценный воздух.

Крик, замерз у него в горле.

Вода была чудовищно холодной. Сердце его едва не остановилось. Несколько

страшных секунд оно размышляло, стоит ли биться дальше, а течение тем временем

играло им, затягивая все глубже в крутящиеся черные волны.

Он сумел вынырнуть и понял, что проиграл. Убийца сделал свое дело. Он продолжит

охоту на Тамле, поскольку она наверняка не стала бы с ним любезничать. С таким

боезапасом ему нетрудно будет добиться цели. Верзила двигался по открытой

территории, разбрасывая вокруг себя осветительные пакеты. У такого наверняка

найдутся и усыпляющие... А о нем, Таилеге, можно больше не беспокоиться.

Все это он успел подумать, пока течение несло его прочь от места, которое едва

не стало его последним пристанищем.

Он успел заметить, как Тамле возникла за спиной у верзилы - словно из ниоткуда,

- и тут волна затащила его под воду.

Вынырнув во второй раз, он увидел верзилу, неловко падающего на бок, и стрелу,

что молнией взлетела вверх, вспыхнув где-то под потолком.

И уже погружаясь, он успел понять, что в третий раз не вынырнет. Тело почти не

ощущалось, одежда весила несколько тонн, и не оставалось сил, чтобы сбросить ее.

Сквозь сон и чудовищную усталость он ощутил, что его раздевают. Опять повезло,

подумал Таилег, огромным усилием воли стараясь разлепить веки. Слева и справа

накатывали волны едва переносимого жара, и это было хорошо. Две прохладные

ладони прикоснулись к его лбу.

Он ощутил, что совершенно здоров, бодр и готов сразиться с кем угодно.

- Тамле, - начал он, поднимаясь с подстилки и лихорадочно ища глазами, чем бы

прикрыться. Рука осторожно толкнула его в лоб, укладывая обратно. Рептилия

стояла перед ним на коленях, сжимая в одной руке открытый пузырек.

- Спи, - сказала она, и бодрость немедленно улетучилась. Он успел еще понять,

что его растирают чем-то маслянистым, прежде чем провалился в спокойный сон без

сновидений.

Он ощутил, что становится все легче и легче, что начинает приподниматься вверх и

в конце концов улетает туда, куда захочется легкому теплому ветерку.

Это было прекрасно и могло длиться вечно, если бы удалось совсем не дышать.

В конце концов он вдохнул и тут же мягко приземлился на землю.

Чья-то рука посадила его.

- Пей. - Кружка с крепким чаем появилась перед ним, и аромат окончательно его

пробудил. Таилег схватился за кружку и покачнулся. Рептилия, убедившись, что он

не падает, уселась рядом. Глаза ее были прищурены.

- Сколько я спал?

- Несколько часов, - ответили ему. - Твоя одежда почти совсем высохла.

- Несколько часов? - не поверил он своим ушам. - Быть того не может! Я чувствую

себя как новенький.

- Может, - спокойно ответила Тамле, - Не забывай, что мы научились лечить

намного раньше вас.

- И людей тоже?

- Все мы люди, раз уж на то пошло.

- Тамле, - продолжил Таилег после того, как выпил чашку до дна. - Зачем ты

бросилась меня спасать?

- Я как-то не думала зачем. Думать надо, когда это необходимо. Зачем ты меня

спасал?

- Один-один, - рассмеялся Таилег, и рептилия недоуменно расширила глаза.

- Не понимаю.

- Так мы отмечаем успехи в состязаниях. Кто сколько раз попадет в цель. Кто

сколько раз выиграет в каждой попытке. Ноль-ноль. Один-ноль. Один-один.

Рептилия кивнула:

- Это не приходило мне в голову. Таилег смотрел в огонь, где по углям блуждало

сонное пламя - то оживая пурпурным всплеском, то растекаясь темно-багровыми

волнами. Угли... Дерево. Откуда здесь дерево?

Он осмотрелся. В трещины пола были воткнуты гибкие деревянные ветки, на которых

сохла его одежда.

- Откуда взялось дерево, Тамле?

- Там, - рептилия махнула рукой в сторону реки, - на той стороне еще остались

леса. Сейчас они возвращаются в прежние границы, хоть за ними и некому

ухаживать. Вы, люди, не можете обойтись без одежды - я думаю, что лес простит

мне одно больное и одно высохшее дерево. Все равно жизнь в них не вернется.

- Леса! - восхитился Таилег и наполовину выбрался из-под пледа. Досталось этому

пледу... весь в прожженных дырах, с отрезанным краем, но все еще теплый. -

Никогда бы не подумал. Жаль, что в мире так много всего... Рептилия промолчала.

- Тамле, можно, я задам еще один вопрос? Она кивнула.

- Что ты здесь делала?

- Я картограф. Историк. Археолог. Не знаю, как точно передать. Что-то среднее.

- Ты наносила все это на карту? - спросил Таилег с завистью. А он-то думал, что

на Ралионе не осталось мест, которые стоило бы посетить.

- Только карта исчезла, - пояснила Тамле и потянулась. - Кто-то украл ее, пока

я... пока я... - Она замолчала.

- И что теперь?

- Вернусь к началу, - ответила она и снова потянулась. - Начну все заново. Что я

еще могу сделать?

- И... долго ты уже этим занимаешься? Рептилия на миг подняла голову вверх,

вычисляя.

- В вашем исчислении около двадцати двух лет.

Таилег был потрясен:

- Мне жаль, Тамле... что так случилось. Она кивнула:

- Я рада, что ты сказал это. Однако скажи мне теперь, что намерен делать ты?

- Мне нужно домой, - сказал Таилег решительно. - Если это возможно, - добавил он

уже не так уверенно. - Ты можешь мне помочь? - закончил он совсем неуверенно.

- Я не маг, не жрица... я не смогу перебросить тебя куда угодно. Я могу только

то, что умеют все хансса. Однако, возможно, ты сам сможешь помочь себе. Ты

веришь в каких-нибудь богов?

Таилег неуверенно кивнул.

- В кого же?

Таилег произнес имя Владыки Воров, ожидая самой бурной реакции.

Тамле рассмеялась. Таилег уже успел привыкнуть к этому звуку.

- Возможно, мы сумеем уговорить его помочь тебе. Вернее, уговаривать его ты

будешь сам.

- Заодно, - добавила она, скрестив пальцы рук - я расскажу тебе о нашем

покровителе. Может быть, ты расскажешь своим соплеменникам, кто он на самом

деле.

- Здорово, - выдохнул Таилег и потянулся к рюкзаку.

Тамле поймала его за руку.

- Сначала спать. Разговор у нас будет долгим. "Если торопишься, думай, что изо

всех сил спешишь к цели", - вспомнил Таилег и послушно улегся. Тамле улеглась

рядом, сложившись в почти правильное кольцо. Какая гибкая, подумал Таилег сонно.

Как кошка!

Ему приснился каменный лабиринт, где на стенах были нарисованы мертвые головы.

Во сне он блуждал, не в силах выйти на свободу, и звук, напоминавший свист меча,

рассекающего воздух, постепенно приближался к нему.

Но ничего страшного не случилось.

* * *

Колокольчик над дверью тихонько зазвенел.

- Леглар! - Хозяин магазина, ольт по имени Нантор Олгаллон, уже шел к нему

навстречу. - Какими судьбами?

- Приветствую, Нантор. - Они раскланялись, и хозяин пригласил гостя в глубь

своего заведения. - Мелия, - окликнул он кого-то. - Поработай пока, у меня

важный гость.

Девушка прошла мимо Леглар а, улыбнувшись ему на ходу. Тот приподнял шляпу и

поправил воротник своей куртки.

- Садись. - Хозяин указал на одно из невысоких кресел. Леглар оглянулся. Нантор

не потерял превосходного вкуса - произведения искусства, собранные здесь, должны

были привлекать воров со всего света. Даже ему, поверхностно воспринимающему

гармонию неживого, было приятно среди такого великолепия. - Какая превосходная

коллекция, - сказал Даал с неподдельным восхищением.

Ольт кивнул. Он ничуть не изменился за двадцать пять лет и выглядел по-прежнему

двадцатидвухлетним.

- Пора бы уже уезжать. Засиделся я здесь, дружище. А ты здесь откуда? По делам?

- Да нет, Нантор. У меня к тебе один небольшой вопрос.

Он извлек булавку и положил ее на стол.

- Вопросы потом, Леглар. Как насчет бутылочки вина?

- Черт побери, почему бы и нет, - сказал Леглар и снял свою куртку. - Ты прав,

Нантор, я становлюсь слишком суетливым.

На следующий час заботы нынешние благоразумно уступили место вечному.

- Стало быть, ты собрался на фестиваль Оннда, - заключил ольт, задумчиво

поигрывая шариком килиана. У Олгаллона была богатейшая коллекция музыкальных

записей такого рода, и желающих сделать копию было невероятное множество.

Иначе как услышишь такие шедевры? Всевозможные оркестры были редкостью на

Ралионе; услышать их своими ушами было трудно и дорого, а уж храмовую музыку...

и вовсе невероятно.

Тем более что боги не возражали против распространения себя в виде музыки,

картин, книг. Вражда их перешла в соперничество - и новое это занятие увлекло

бессмертных настолько, что войны между разными культами стали большой

редкостью...

Леглар кивнул.

- Да только не поеду. Я собрался познакомить Таилега там кое с кем... да только

теперь. - Он махнул рукой.

- Таилег? - Ольт осторожно уложил шарик в специальное гнездо, коснулся его

пальцем, и полилась тихая, неторопливая музыка, под которую было удобно

медитировать и творить. - Помню. Очень способный молодой человек. Он мог бы

стать прекрасным скульптором.

- Я его несколько по другой части обучаю.

- Знаю. - Ольт улыбнулся. - Знаю я твои "другие части". Ну и что с того? Хачлид

Великий до семидесяти лет был разбойником с большой дороги, пока однажды не

услышал музыку арфы. Так родился великий композитор.

- Я не верю в подобные сказки, Нантор. - Леглар откинулся в кресле и закрыл

глаза. Седьмая Симфония перемен была любимой у них обоих. Ее полагалось слушать

молча... но и смертным и бессмертным всегда недостает времени и терпения.

- Не верь, - согласился ольт после долгой паузы. - А еще я говорил тебе, Леглар,

что из тебя выйдет отличный дипломат.

- Я и так дипломат. В некотором смысле.

- Но мог бы стать великим.

- Зачем нам столько великих, Нантор? Если мне доведется стать дипломатом и

избавлять мир от насилия остротой ума, то только когда мое теперешнее ремесло

мне наскучит. Но, боюсь, пока все сокровища не окажутся в руках у Палнора или

Зартина, мне найдется чем заняться.

- Я уверен в обратном.

Леглар промолчал.

...Час спустя ольт открыл глаза, велел принести им чаю с горными травами и взял

тонким пинцетом булавку. Провел над ней рукой, поднес к глазам, прислушался к

внутренним чувствам.

- Странно, - покачал он головой. - Трудно описать ощущения. Представь, Леглар,

зал, где играет превосходная музыка и ведутся мудрые разговоры. Толстая дверь

заглушает почти все звуки. Ты видишь в этой двери замочную скважину, но, как

только подносишь ухо, так музыка замирает, а разговоры прекращаются.

- Ясно, - произнес Леглар, уже привыкший к необычному языку Нантора. - Надеюсь,

ты к ней не прикоснулся.

- Нет. - Ольт подумал и, отпив глоток чая, спросил: - Чьи голоса ты боишься

услышать, Леглар?

- Я боюсь только одного голоса, - криво усмехнулся Леглар. - Голоса, что

прикажет мне стать честным человеком.

- Не время для шуток. Ты хотел услышать ответ на вопрос, но отчасти ты знал

ответ или надеялся на что-то. У тебя на лице написана покорность року. Я не

предсказатель... поговори с предсказателями. С настоящими, - сделал ольт упор на

последнее слово.

- Уже.

- Кинисс?

- Ты уверен, что ты не телепат?

- Нет, но помимо меня она - единственная здесь, кто хорошо знает тебя. Кроме

того, ты кого-то ждешь.

Леглар молчал.

- Нантор, - произнес он. - У меня ощущение, что мы... я... в руках безумца.

Кто-то задался целью сжить нас со свету - любыми средствами. Сегодня, например,

в гостинице мне подали отравленное вино.

- Кто это сделал?

- Никто. И самое удивительное - все говорили правду. Несколько дней назад по

городу рыскали убийцы. Тоже по мою душу. Но у меня не осталось никого из врагов,

что стали бы преследовать меня здесь! Да и почему именно сейчас? Я давно уже

сижу тише мыши...

Ольт остановил музыку и долго глядел куда-то сквозь стену.

- Возьми вот это. - Он протянул Леглару небольшой лист бумаги, - Это мои хорошие

знакомые. Живут в Алтионе. Через двенадцать дней там устраивается Праздник

Урожая. Золотой.

- В честь Ирсераны? Ольт кивнул.

- Они ожидают массу знамений, явление младшей манифестации своей богини и многое

другое. Но вернемся к этим адресам. Здесь два имени. Один из них мой соплеменник

- он занимался экзотическими вещицами, наподобие этой. Сам знаешь, я магии не

изготовляю. В общеупотребительном смысле.

Леглар кивнул.

- Второй - дарион. Тоже прекрасный ювелир и большой знаток истории. Съезди к

ним, когда дождешься кого следует, и не пропусти Золотого Праздника.

- Надо же, - пробормотал Леглар, аккуратно сворачивая листок. - Совсем забыл,

что у них Золотой именно в этом году.

- Возможно, я тоже там появлюсь. Ну а если нет, что ж - возьми, - и Нантор

передал Леглару горсть почти черных, пустых шариков для килиана.

- Зачем это?

- Запишешь что сможешь. Сделай мне запись музыки.

- Хорошо. - Леглар ссыпал шарики в карман. Они встали и вновь поклонились друг

другу.

- Кстати, почему ты уверен, что я дождусь кого следует?

- Интуиция, - ответил ольт и подмигнул.

* * *

Разговор действительно получился долгим.

Более того, Тамле придавала ему очертания ритуала, который Таилегу был не

понятен.

Утро и день Тамле занималась какими-то своими делами. Единственный раз она

позвала Таилега - присутствовать при упокоении останков стрелка. Более точного

слова Таилег не смог придумать.

От их противника (надеюсь, что последнего, подумал юноша мрачно) осталось

немного. Стрела, которую он пустил в потолок, вызвала небольшой обвал, и теперь

недавний охотник лежал погребенным под почти двумя тоннами каменных глыб.

Таилегу не было его жаль ни в коей мере, но Тамле, производя тот же странный

ритуал, что проводила недавно над телом его двойника, испытывала такую же

скорбь. "Скорбь" - человеческое слово, но Таилег не знал правильной замены ему в

языке Хансса. Чувство исходило от нее физически ощутимыми волнами, и Таилег

неведомым ему путем испытывал его.

Следующие несколько часов он занимался описанием недавних событий, делая

множество пометок в своем блокноте и надолго останавливаясь. Писательское

ремесло давалось с трудом. Да еще с каким трудом! Тамле поблизости не было.

...Она заварила чай, добавив в котелок крупицу мягко светящегося мха, и, выбрав

камень, что немного возвышался над окружающим полом, устроила на нем

импровизированный стол.

Таилег уселся напротив.

Они долго смотрели друг другу в глаза. Сначала Таилегу было немного смешно от

той важности, с какой Тамле производила свои манипуляции, но когда он уселся

примерно в ту же позу, странное чувство обостренности восприятия неожиданно

проснулось в нем.

Он сделал глоток горячего напитка, но не почувствовал вкуса.

- Селир танасс, Таилег Адор, - услышал он чей-то голос, словно сквозь густой

туман.

- Селир танасс, Арлиасс Адор, - ответили его губы.

- Путь богов длиннее пути всех смертных, и мне известны многие его изгибы.

Слушай, Таилег, и задавай вопросы, я отвечу на любой из них...

Речь ее звучала словно журчание воды в чистом роднике, и Таилег перестал ощущать

окружающий мир.

Он растворился в них обоих. Существовал только их разговор - вернее, монолог,

поскольку, чтобы задавать вопросы, нужно хоть что-нибудь знать.

Никогда ранее Таилег не ощущал себя таким невеждой.

Леглар лежал на обширном диване в своем номере, глядя в пустой потолок и

поигрывая пустым шариком килиана.

Нантор, несомненно, знал больше, чем сказал. Впрочем, и что с того? Ведь он сам

пришел к своему старинному другу... правильно тот сказал - словно на исповедь.

Или словно к базарному прорицателю, который всегда старается сказать то, что

хочется услышать?

Что же ему хочется услышать? Чуткость к враждебным переменам, которую должен

иметь любой уважающий себя вор, уже несколько дней будоражила его ум, но ни разу

интуиция не подсказала ему, чего следует бояться.

Вот как то вино: если бы не решил проверять все подряд, не обнаружил бы... до

поры до времени.

"Чего мне не хватает, - подумал он, - так это философии. Никто из современных

философов не открыл, зачем нужен мир, и не научился предсказывать то, что нас

ждет, но новые житейские истины мне бы сейчас не помешали. А я-то, дурак, перед

Таилегом выставляю себя философом".

Вскоре усталость договорилась со стаканчиком красного, что Леглар опрокинул у

себя в номере, и итогом договоренности был сон. Лучшее лекарство для смертных.

...Дымка в сознании то сгущалась, то таяла. Огромная череда образов, времен и

эпох проходила мимо Таилега, и он начал осознавать главное: людям ничего не

известно об истории.

Их собственные войны за власть и насаждение древних, косных культов кажутся им

вершиной цивилизации, а исчезновение всех тех, кто не разделяет их взглядов,

вызывает только радость. Таилег испытал невероятной силы стыд, когда понял, как

мелок тот мир, который выстроили для себя люди... и как мало они значат безо

всех остальных.

Отзвучали слова Тамле, она умолкла, положив на камень между ними руки ладонями

вверх. Какая-то искра вспыхнула в глубине сознания Таилега, но погасла. Время

шло. Вопросы не появлялись.

- Мне не о чем спрашивать, - произнес Таилег, и каждое слово давалось с большим

трудом. - Я только что понял, как мы ничтожны и как мало оправдываем свое

существование.

- Все мы ничтожны, - был ответ. - Но не стоит жалеть самих себя или надеяться на

помощь: окружающий мир не знает жалости. Есть единственный закон - за все нужно

платить. Все остальное - условности.

- Люди считают, что вы поклоняетесь смерти. Кому вы поклоняетесь на самом деле?

Слабый смех пробился сквозь дымку. Очертания фигуры напротив него плыли. Была ли

то Тамле... или кто-то другой... он не мог сказать наверняка.

- Бог Наата - наш проводник в мир новой жизни; мы для него - проводники в мир

смерти. Мир новой жизни - не только смерть. Это рождение, воспитание, открытия,

войны, любовь, все те слова, что выдумали мы для перехода из одного в другое.

Все это - смерть, и везде Наата направляет нас.

- Так кто из вас важнее для другого? Смертные для бога или бог - для смертных?

Вздох пришел из ниоткуда:

- Нет ответа. Чтобы ответить от имени бога, нужно быть богом. Чтобы ответить от

имени смертного, нужно умереть.

Таилег замолчал. Более никакие вопросы не шли ему на ум.

Он положил руки на камень - так же, ладонями вверх.

- Некоторые ответы надо увидеть - их недостаточно знать, - донесся до него

голос. - Линиссад аис, Таилег Адор?

В этот момент Таилег утратил связь с происходящим. Странное чувство вскипало в

нем - ощущение приближения к завесе, что скрывает все тайны бытия. Протяни руку,

отдерни завесу - и постигнешь тайны вселенной.

- Линиссад аир, Арлиасс Адор, - ответил кто-то его голосом.

Руки его медленно поднялись и легли на руки Тамле, ладонь к ладони.

И дымка в сознании немедленно упала. Далее не было ничего. Все, что запомнил

Таилег, было видение девяти смыкающихся вокруг скал. Он стоял посреди голой

пустыни, а девять колоссальных острых зубцов сдвигались к центру, которым он

был.

Когда они сомкнулись, Таилег потерял сознание.

* * *

Леглар проснулся от слабого сотрясения здания.

Землетрясение?

Да не может быть, их не было здесь несколько столетий.

Он подошел к окну и выглянул наружу. Где-то на окраине города ярко горел свет -

то ли пожар, то ли что еще. Леглар вернулся у дивану и сел на него.

Сна не было ни в одном глазу. Он сидел довольно долго, но ничего не происходило.

Напротив, напряжение последних дней неожиданно отпустило его. Ощущение было

очень приятным, и он позволил себе сидеть, ни о чем не думая и ничего не

предпринимая.

Он сидел довольно долго, пока не услышал, как ключ поворачивается в замке

внешней двери.

Через секунду Леглар уже стоял за портьерой, сжимая в руке тяжелый кинжал.

Непонятный посетитель двигался осторожно, не зажигая света, и хотел, вероятно,

застать его врасплох.

Ну что же, посмотрим, что будет дальше. Сознание вернулось неожиданно, словно

кто-то включил его.

- С тобой все в порядке? - обеспокоенным тоном спросили его.

Таилег попытался встать и неожиданно взлетел в воздух. Мускулы необычно

реагировали на мысленные команды. В глазах немного двоилось и постепенно угасал

легкий шум в ушах.

- Все в порядке, - ответил он, и мир вокруг сдвинулся, стал целостным и...

правильным. Это слово пришло на ум неожиданно. Правильным.

- Я забыла, что ты человек, - произнесла Тамле. - Для нас Линиссад - безвредный

ритуал. Очень личный, очень ответственный, но безвредный. Для вас он может быть

смертоносным.

- Выходит, мне повезло. - Таилег засмеялся. Смех словно отражался от стен и

опадал серебристыми снежинками. - Как странно я все чувствую! Что случилось,

Тамле?

- Линиссад не оставляет никого неизменным, - ответила та, прижимая ладонь к его

лбу. Мир сразу же стал обычным и немного скучным. - Но раз ты сидишь и говоришь

со мной, значит, ты в полном порядке.

Они сидели молча, глядя друг другу в глаза.

- Я не думала, что за семь дней я смогу так сильно изменить впечатление о мире,

- проговорила Тамле в конце концов.

- Я тоже, - признался Таилег.

- Теперь, когда ты знаешь больше, - спросила она, - сможешь ли ты найти дорогу

домой?

Таилег подумал и понял, что сможет. Открытие было потрясающим, но каким-то

очевидным - словно он знал об этом все время и лишь сейчас понял все до конца.

- Ну что же, - сказала Тамле, вставая, - я пойду. Желаю удачи. Если ты не

сможешь отправиться домой, я вернусь сюда, когда река заснет, и мы отправимся

туда, куда нужно мне.

- Спасибо. Желаю удачи.

- Аисс, Таилег.

- Аисс, Арлиасс.

Рептилия помедлила и шагнула к нему. Сняла со своей шеи ожерелье (которое при

этом выпало из невидимости) и надела на него.

- До встречи, - произнесла она и ушла не оборачиваясь.

Таилег так и не понял, чего она пожелала, - того, чтобы он остался, или того,

чтобы им довелось встретиться в будущем.

* * *

Чуть скрипнула и отворилась внутренняя дверь.

Долю секунды кинжал ждал в напряженной руке, позволят ли ему напиться крови или

нет. Затем...

- Кинисс?!..

Он сделал шаг навстречу, убирая кинжал в ножны.

Рептилия шагнула навстречу, складывая ладони хитроумным знаком. Белый туман

окутал Леглара и рассеялся.

- Ну, знаешь, Кинисс! - Леглар был не на шутку оскорблен.

- Идем со мной. - Как обычно, вежливость использовалась только в случае

необходимости. - Торопись, Леглар. Я раньше не верила в чудеса - теперь пора

поверить.

Они спустились вниз, мимо двух безмятежно спавших охранников и швейцара. Как

только Леглар с Кинисс уселись в экипаж, вся троица открыла глаза - недоумевая,

что с ними стало.

Была полночь.

- Должно было случиться что-то странное, чтобы ты вышла на улицу, - заметил

Леглар. Кинисс держалась с ним как-то отчужденно. - Скажи мне, что происходит?

- Часть ты увидишь сам, часть я покажу. Но не надейся на объяснения. Никто

ничего не понимает - но похоже, что у нас всех крупные неприятности.

Леглар вскипел.

- Не время говорить загадками, - произнес он, едва сдерживаясь.

Рептилия промолчала, и до самого конца пути они не проронили ни слова.

...Горел дом Нантора Олгаллона. Леглар кинулся было внутрь, где что-то еще слабо

дымило, но Кинисс поймала его за рукав.

- Держись рядом со мной, - приказала она. - И, ради всех богов, Леглар, молчи.

Они прошли мимо входной двери - что стояла сама по себе, словно доказательство

хрупкости мира... мимо превращенных в прах хрустальных витрин. Прекраснейшие

вещи лежали грудой цветных осколков: шедевры, создававшиеся веками, были

обращены в бесполезный мусор.

- Где Нантор? - шепотом спросил Леглар. Рептилия промолчала. Множество

спасателей копалось в руинах, под бдительным надзором Наблюдателей и городской

стражи.

Рептилия промолчала и провела его внутрь. Крышей им теперь служило небо.

- О боги, - выдохнул Леглар, увидев комнату, в которой Нантор принимал его

несколько часов назад, и одно из кресел, запачканное кровью. - Объясни же мне,

Кинисс, что случилось?

- Метеорит, - лаконично ответили ему. Они шли и шли мимо величайших богатств,

выставленных теперь под открытым небом. Почему метеорит должен был попасть

именно в Нантора? Что это? Почему это?..

- Смотри, - указала Кинисс куда-то под ноги.

Леглар взглянул вниз и впервые в жизни потерял дар речи.

В луже крови и чего-то не менее отвратительного, с перекошенным от ненависти

лицом лежал он сам.

Леглар Даал.

Магистр по части ловкости рук.

Да упокоится в мире.

* * *

Таилег высыпал все свое золото (а было его внушительное количество) и сел

задумавшись.

Неприятным условием, сопровождающим все услуги Владыки Воров, была необходимость

жертвовать всеми ценностями.

Всеми, что были с собой.

Он вздохнул. Формулы, что при помощи Тамле выкристаллизовалась у него в

сознании, должны сработать. Но вот только...

Что он мог сделать для Тамле?

Вопрос вертелся совсем рядом с ответом, и Таилег почти час сидел, глядя на груду

желтого металла, прежде чем ответ созрел.

И рассмеялся.

* * *

- Что с Нантором? - спросил Леглар, не в силах оторвать взгляда от собственного

лица.

- Он жив, - ответила Тамле откуда-то из бесконечности. - Велел передать тебе

это. - Она протянула ему булавку. "Не берись за нее!" - хотел сказать Леглар, но

слова застряли у него в горле.

Поздно.

Его руки сами взяли булавку и воткнули внутрь лацкана.

- Неужели это я?

- Да, - отрешенно подтвердила Кинисс. - Это ты. Вне всяких сомнений. Для меня

видеть тебя живым - необыкновенная радость, но и необыкновенный ужас.

Леглар сел, стараясь не попасть в кровавую лужу, и закрыл глаза ладонями.

Прошло достаточно долго времени, прежде чем его осторожно тронули за плечо.

* * *

Вздохнув, Таилег начертал на камне кончиком кинжала знак Палнора и высыпал на

него золотые монеты.

Он представил, как они попали к нему.

Монеты были его единственным сокровищем. Он добыл их, собирая у ротозеев и

бесчестно нажившихся богатеев. И вот теперь, он, скромный слуга Владыки Воров,

просил у него оказать милость и исправить несправедливость.

Когда монеты стали таять на импровизированном алтаре, Таилег ощутил

прикосновение чего-то, доселе неизвестного. Чего-то высшего. Божественного.

Ранее молитвы и обращения в Палнору были формальностью, пустыми формулами, а

вера - тем, что полагается знать каждому мастеру ловких рук.

Но теперь...

Теперь монеты потекли и растаяли, а взамен...

Взамен появилась толстая тетрадь, в кожаной обложке, аккуратно перевязанная. С

рунами хансса на обрезе.

Получилось!

От восторга Таилегу захотелось что-нибудь станцевать. Он осмелился открыть

тетрадь и пролистать ее. Ничего не было понятно... но по ощущениям - запаху,

виду, он поверил, что это то, что нужно.

Он оглянулся.

Вторая половина его золотого запаса осталась невредимой.

И здесь получилось!

Он вновь сел и представил, как зарабатывал это золото, дни и ночи выпрашивая

милостыню, обкрадывая бессовестных ростовщиков...

...Спустя несколько часов Тамле обнаружила плоды своего многолетнего труда рядом

с неумело выцарапанными рунами Нааты.

Приписка человеческой рукой гласила: "Желаю удачи. Надеюсь, что мы еще

увидимся".

Тамле села на землю и долго думала.

- Я тоже надеюсь, - ответила она пустоте подземного города и встала, чтобы

продолжать свою работу.

* * *

Леглар поднял глаза.

- Идем, - сказала Кинисс. - Здесь все уберут. Тот, кто умер, умер. Я не знаю,

кто это был, но его путь теперь иной. У нас же с тобой остались проблемы.

Она показала диаграммы - новые схемы, поступившие из монастыря.

Девять ярких точек постепенно сближались, поворачиваясь по невидимой спирали.

Центром их встречи был Киннер.

- Что это значит? - спросил Леглар отрешенно.

- Это значит, что здесь очень скоро что-то случится. Никто не знает что. По всем

воззрениям, эти диаграммы не должны существовать. Все здесь нарисованное - это

страшный сон для таких, как я.

- Я не... - начал Леглар и осекся. Из руин дома выходила подозрительно знакомая

фигура. Изрядно похудевшая, но знакомая. Фигура помахала рукой.

- Я сплю? - прохрипел Леглар. - Кинисс, кто это?

- Это Таилег, - ответила Кинисс, не удостаивая юношу ответом, - Что ты...

Она не договорила.

Рядом с ней начали возникать новые и новые фигуры.

- Что происходит? - спросил Таилег после того, как они обменялись рукопожатием.

- Я что, снова сплю?

- Если бы, - вздохнул Леглар, отводя юношу в сторону. - У меня такое ощущение,

что мы здесь лишние. - Рядом уже около двух десятков прибывших - все незнакомые,

разных рас и по-разному выглядевшие - собрались около Кинисс, которая что-то им

объясняла. - Пошли-ка в гостиницу, парень, да поделимся новостями. Я не верю

своим глазам. Ты жив! Впрочем, то, что я жив, - тоже чудо. Сегодня я увидел свой

труп.

- Как?! - вздрогнул Таилег.

Леглар тяжело вздохнул.

- Давай лучше... - начал он, но и его словам не суждено было завершиться.

Небо над ними расцвело огромным цветком с ярко-синей сердцевиной и девятью

длинными черными лепесткам, что спускались сверху, накрывая город матово-черным

колпаком.

- Началось, - прошептал Леглар. Далее все случилось очень быстро.

Вновь прибывшие разделились на несколько групп, и каждая, взлетев в воздух,

устремилась к одному из "лепестков". Что-то густо гудело в глубинах черных

покрывал, струящихся над притихшим городом зловещим водопадом.

- Входите, - произнесла Кинисс, и ее голос прозвучал так, словно сам Бог Грома

говорил ее устами.

Ничего не случилось. Ветер колыхал исполинские "лепестки", и город выглядел

ничтожным и непрочным под невероятным, вселенским чудом, расцветшим над ним.

Что за плоды он даст?

- Есть, - прошептала Кинисс вскоре, и слово это также разнеслось вокруг и

донеслось до каждого из слушавших.

Лепестки начали съеживаться, вползать в чашечку своего цветка, исчезать. Тысячи

глаз уставились в небеса, где вершилось нечто небывалое.

Вспыхнула и рассеялась чашечка. Кинисс шагнула к ним обоим.

- Леглар, Таилег, - сказала она. - Идемте со мной. Мне нужно сказать вам...

И исчезла.

Вместе с Киннером.

Отполированная палуба корабля возникла под ногами, и перепуганную ночь сменил

спокойный и сонный полдень.

Error! Not a valid link.

Error! Not a valid link.

Глава третья. СВЕТ

День 33-й осени 319 года. Выяснилось, что морская болезнь таинственным образом

оставила Таилега.

"Кориам", торговый корабль, два дня назад отчалил от Киннера - благословенны

будут боги, что даровали хорошую погоду в такое время - и теперь уверенно

направлялся к Оннду, цели своего плавания.

Таилег стоял на корме и провожал взглядом рассеченные кораблем волны, изредка

появлявшихся птиц (корабль шел поблизости от берега) да едва различимые

очертания Юго-Западных гор слева по курсу.

Что-то тяготило его. Он знал, куда едет (в Алтион, на Золотой Праздник, куда же

еще?), но не знал почему. "Почему" - этот вопрос дураков и мудрецов неотступно

волновал его с самого отправления из Киннера...

...если было оно, это отправление...

...и до сих пор не оставлял в покое. У себя в рюкзаке он нашел только свои

личные вещи, кусок небесного камня, о который он споткнулся в руинах дома

Нантора, немного денег, приличного размера золотой самородок...

...неведомо откуда появившийся...

После долгого размышления он решил так:

переждем праздник, и там видно будет. Тем более что его учитель, Даал, отбыл по

делам в...

...по делам ли?..

Заткнись, мысленно зарычал Таилег. Второй голос вступал как бы извне, в нем

звучала скрытая насмешка.

Тут неожиданно мир поплыл, и Таилег свалился на поручни, неловко стукнувшись

коленом о палубу. Пока он приходил в себя, кто-то похлопал его по плечу.

"На, ученик", - подумал Таилег неожиданно.

- На, ученик. - Рука Даала протянула пакетик с пастилками.

"Зачем они мне?" - подумал Таилег тоскливо, но отказываться не стал. Пастилка

растаяла во рту терпкой горечью. Сейчас вкус был совершенно неуместен.

"Не беспокойся, я здесь случайно", - родилась новая фраза в голове Таилега.

- Не беспокойся, я здесь случайно, - подмигнул Даал. - Едем развлекаться? Давай,

такие праздники раз в сто лет бывают. Каникулы пойдут тебе на пользу. - Он

пододвинул кресло к себе поближе и уселся, щурясь на полуденное солнце.

- Ты разве не в Алтион?

- Да, но сперва у меня пара дел здесь, в Оннде. - Даал кивнул в направлении носа

корабля. Едва заметные очертания Оннда по левую руку и слабо курившегося вулкана

по правую придавали пейзажу фантастический вид. - Да и тебе советую задержаться.

Между городами есть прямое сообщение, так что гнать что есть мочи не придется.

Да, кстати, ученик, я обычно останавливаюсь в "Золотой стреле", когда приезжаю в

Алтион. Заходи, поговорим.

Он встал, весело кивнул и удалился в направлении столовой.

Таилег стоял, сжав пальцами оба отворота своей куртки... как вдруг почувствовал

что-то холодное под левой рукой.

Осторожно посмотрел, что там.

Булавка красовалась, до половины погруженная в ткань. Ее синий камень слабо

светился, и тончайшие капельки серебра на оправе рассыпали вокруг серебристую

радугу.

Тут у Таилега мир почернел во второй раз. Теперь в ушах грянул набат, а ноги

налились свинцом. Во рту скопился вкус железа, и он, перемещаясь на негнущихся

ногах, побрел в свою каюту. Все плыло вокруг, но, хвала богам, по пути ему никто

не попался.

У себя в каюте он первым делом направился в уборную, как вдруг его отпустило.

Музыка, нестройная и навязчивая, звучала в ушах короткой однообразной фразой.

"Заболел", - подумал Таилег, но почему-то не испугался. Месяц назад он испугался

бы до потери сознания. Ему довелось пережить черный мор, но не было никакой

гарантии, что он переживет еще один.

Он доплелся до зеркала и встал, глядя в глаза отражения. Музыка постепенно

стихала.

Он высунул язык и осмотрел его. Нормальный. Все как будто в полном порядке... Он

придвинулся ближе к стеклу... Нет, не все. То есть наоборот, слишком в порядке.

Его зубы.

Они были скверными с шести лет, когда Таилег начал есть что придется. Их

отвратительное состояние приносило ему немало страданий, как моральных, так и

телесных, но теперь - теперь все они были безупречными и ослепительно белыми.

"Я сплю", - подумал он отрешенно и в голову пришла мысль: уколоть себя булавкой,

что ли?

У отражения на шее было застегнуто тончайшее золотое ожерелье с пластинкой,

изображающей танцующего ящера. Таилег прикоснулся к своей шее и нащупал

невидимое иным образом ожерелье. Откуда это взялось?

Не оттуда ли, откуда и булавка?

Не глядя, он расстегнул кармашек пояса, чтобы достать порошки от головной боли,

как неожиданно голова прояснилась. Таилег опустил все же пальцы в кармашек и

извлек тонкий стеклянный пузырек, почти доверху наполненный прозрачной

опалесцирующей жидкостью. А это что, будь он проклят?!

- Серилл олат, - произнес он слова, не ведая, что они означают, и пузырек в его

ладони разгорелся, словно фонарик. Таилег поставил его на столик и плюхнулся в

кресло, стоявшее рядом.

Тут мир почернел в третий раз, стремительно, но какая-то часть Таилега все же

осталась, взлетая выше и выше.

Он смотрел, как "Кориам" стремительно падает вниз, как грозные и неторопливые

волны уменьшаются, превращаясь в безобидные морщины на лазурном лике океана, как

съеживается и проваливается куда-то в недоступную даль весь мир.

После чего рухнул назад, так молниеносно, что страх охватил его - спиралью

ввинчиваясь в море, падая на корабль, возвращаясь в свое тело.

И тут же вскочил.

Все было в полном порядке. Ничто не болело, ничего чуждого не шевелилось в

голове.

И память - по крайней мере частично - вернулась к нему. Он знал, для чего этот

пузырек, хотя и не помнил, кому тот принадлежал. Знал, что провел около восьми

дней в подземелье, где каменные колонны подпирали каменное небо. Но не помнил,

что там случилось. Помнил, что на него охотились, но не помнил лиц охотников.

Такая память была все же лучше никакой.

И булавка.

- Тварь, - произнес Таилег, дрожа от злости. - Когда ты перестанешь ко мне

возвращаться?! - Он кричал почти в полную силу.

Но ответа не последовало.

Оннд был уже совсем близко - без всякой зрительной трубы были видны старинные

стены, что окружали город со всех сторон, многочисленные бойницы, сторожевые

башни... Город отстоял от моря примерно на треть мили - порт появился намного

позже.

Слишком часто и слишком дорого город платил за штормы, обрушивавшиеся на

побережье, - и отступил в глубь континента, где жадные волны не могли до него

добраться. Над стенами возвышался шпиль знаменитого во всем Ралионе Дворца Мысли

- местного университета и магической школы. Флаг Федерации Оннда гордо реял над

шпилем - самым высоким сооружением города.

Таилег прогуливался по палубе, обдумывая, чтобы такого ему сделать с булавкой.

Просто выкинуть ее не получается. Расплавить - чего доброго, освободишь силы, в

ней заключенные, и тогда все происходившее покажется благословением богов.

Он дошел до кормы и вздрогнул, как от удара электричеством.

Два человека стояли на корме. Высокий седовласый мужчина с отличительными

знаками офицера стражи и девочка лет шести.

Девочка светилась перед его глазами.

Точнее, так бы он назвал увиденное - первыми пришедшими на ум словами. Малышка

выделялась на фоне всего остального, казалась более значительной, более весомой,

более важной.

У Таилега перехватило дыхание. Он ощутил себя одновременно удостоенным какой-то

неизвестной почести и немного испуганным одновременно.

Рядом никого не было. Корабль должен был причалить меньше чем через час, и

большинство пассажиров уже собирали вещи.

Таилег шагнул вперед, и мужчина, о чем-то беседовавший со своей спутницей,

вздрогнул и повернулся в его сторону.

Глаза его были жесткими.

Таилег сделал шаг вперед, сжимая в пальцах булавку.

Девочка повернулась к нему и с любопытством уставилась на незнакомца. "Я ее уже

видел", - подумал юноша, лихорадочно пытаясь вспомнить. Но тщетно.

Еще шаг. Мужчина, видимо заподозрив недоброе, весь напрягся, правая рука его

опустилась на пояс.

"Свечение" вокруг девочки не ослабевало.

Таилег опустился на колено перед ней (девочка робко улыбнулась в ответ) и

бесконечно медленно протянул ей булавку, ушком вперед.

- Позвольте подарить вам это, - услышал он свой собственный голос, хриплый от

волнения. Девочка вопросительно взглянула на своего сопровождающего и с важным

видом взяла булавку, словно это был дар необычайной ценности.

Позднее Таилег вспоминал эти минуты и не мог понять, зачем он сделал это. Что за

сила управляла им тогда? Одно он знал точно: никто посторонний не давил на его

волю в тот момент.

Знал, и все.

Девочка прикоснулась ладонью к его плечу и сказала что-то. Языка Таилег не

понимал, но кивнул и медленно поднялся на ноги.

На лбу его обильно выступил пот.

- Ты видел? - тихонько спросил его мужчина, пристально глядя ему в глаза.

Говорил он на Верхнем Тален.

- Да, - ответил юноша, хотя понятия не имел, что же он видел.

- Мы следуем инкогнито, - продолжал офицер, - Ты, без сомнения, человек весьма

сведущий и духовный. От ее, - он выделил это слово, - имени я прошу тебя

сохранять тайну. Она будет ждать тебя на празднике.

- Слушаюсь, - ответил Таилег, поклонился им обоим и удалился. В голове был

полный сумбур.

Он ощущал невероятной мощности силу, что таилась за хрупкими чертами девочки, но

не мог понять ни что это за сила, ни почему он вдруг осознал ее.

...Когда помощник капитана вежливо напомнил ему, что рейс закончен, Леглара на

корабле уже не было. "Странно, что он не нашел меня", - подумал Таилег, собрал

свои вещи и покинул корабль.

Оннд простирался перед ним - деятельный, величественный и древний.

* * *

Оннд, столица Федерации Оннд, слыл благословенным городом, и все, кто мог

позволить себе путешествовать, рано или поздно наносили ему визит.

Первый оплот людей на континенте, потомок девяти разрушенных одна за другой

крепостей, что некогда стояли на этом же месте, город раз за разом возрождался

из пепла. И всякий раз становился лучше прежнего. Крепче, весомее, красивее.

Ближайший порт для всех кораблей, что шли с юго-запада и юга, он вынужден был

стать твердыней, что первой принимала удары неприятеля и последней смывала кровь

войны и ужас эпидемий.

Последний император (тогда еще Империи Оннд) первым обратился к нечеловеческим

расам - за что и был убит своими соперниками. Но дело было сделано, и через два

поколения раздираемую внутренними распрями Империю сменила Федерация, со

смешанной властью, что одновременно представляла лучшие магические умы семи рас

и наиболее влиятельных служителей культов.

С тех пор вот уже шесть с половиной тысяч лет Федерация успешно противостояла

всем попыткам расколоть либо опрокинуть ее. Не свободная от разного рода

проблем, она все же решала их, не сдаваясь.

Главным ее оружием была торговля.

Может, потому-то так тесно кораблям в гавани Оннда - гавани, в которой некогда

состоялась историческая осада Оннда армадой в сорок два корабля. Но западнее

голодные скалы ждут зазевавшихся капитанов, а болота и тропические леса к

востоку не привлекают даже самых отчаянных искателей приключений. Три сотни миль

в обе стороны - и один только Оннд, стерегущий свой залив.

Серебро, руда, сахар, пряности, алхимические компоненты и чудодейственные

средства, оружие величайших мастеров - вот то, что привлекало сюда торговцев со

всего света. Соперник Оннда, что находился на противоположном краю континента,

великий город Лерей заметно уступал во всем своему южному старшему брату.

И все же торговля сменила войны - по крайней мере существенно потеснила - и

простые жители Ралиона, не искушенные в магии и в высшей степени богобоязненные,

спешили перебраться поближе к Федерации. Те, разумеется, что жили на земле.

Летающие либо подземные расы и ранее не соперничали с ними - ибо их мир, более

опасный и всегда погруженный во мрак, был так же обширнее Большой Земли, как

Большая Земля - песчинки на берегу океана.

...Бросив монетку сборщику налогов, Таилег превратился в чтущего законы

Федерации и города Оннд гостя - даже в этом он превосходил остальные города.

Всего лишь золотой в неделю надо было платить, чтобы оставаться уважаемым гостем

города. В родном городе Таилега, Киншиаре, это стоило в десять раз дороже.

Правда, здесь практически невозможно было укрыться от сборщиков налогов - они

находили легкомысленного или забывчивого гостя где угодно и вежливо напоминали о

долге перед Федерацией. В Киншиаре, при известной ловкости и содействии Гильдии

воров, можно было жить припеваючи всю жизнь.

Впрочем, Гильдия была и здесь. И сегодня вечером Таилег намеревался встретиться

с ее представителями. Золотой слиток был последним его сокровищем, и для

худо-бедно приличной экипировки был явно недостаточен.

Скрипнула дверь ювелирной лавки, и два желто-зеленых глаза уставились на

пришельца.

Два глаза с вертикальными, сузившимися зрачками.

Оторопев, Таилег смотрел на вставшую на задние лапы и выросшую в человеческий

рост кошку. Примерно так выглядела бы она после этого превращения.

- Милости прошу. - Покрытая густым мехом рука поднялась в приветственном жесте,

- Вы здесь впервые?

Голос был мягким, низким, вибрирующим. В Киншиаре вся коммерция была в руках

людей и ольтов. Такое страшилище там недолго бы удержалось у дел... но чужой дом

- чужие порядки.

И нечего глазеть на торговца как на экспонат зверинца.

"Хотя там тебе и место", - подумал Таилег со странной для себя неприязнью. Но

неприязнь тут же развеялась, и юноше стало чудовищно неловко. Впрочем, необычный

торговец, видимо, мыслей читать не умел, а широко раскрытые глаза посетителя

приписал богатству своего заведения.

И, надо признаться, было отчего разинуть рот.

- Д-да, - ответил Таилег, осознав, что хозяин все еще ждет ответа, - Потрясающе,

- продолжил он, переводя взгляд с витрины на витрину. - Когда только вы успели

все это собрать.

- Раддарри, - представился хозяин и чуть наклонил голову. Уши его дернулись,

когда что-то скрипнуло за его спиной, и снова приняли вертикальное положение.

- Таилег из Киншиара, - представился Таилег. В Оннде, судя по слухам,

пользоваться фальшивыми именами имеет смысл только среди людей. Против многих

остальных подобная уловка была совершенно бесполезной.

Витрины уходили внутрь здания причудливым лабиринтом. Оружие и старинная

кухонная утварь, монеты и вазы, украшения и предметы мебели - все сочеталось

друг с другом в этой комнате и выглядело на редкость достоверно.

- Желаете что-то приобрести? - вкрадчиво осведомился Раддарри и улыбнулся. Во

всяком случае, Таилег предпочел трактовать это как улыбку. - Или продать? Или

просто поговорить? Оннд - суетливое место, а я предпочитаю вести дела не

торопясь.

- С удовольствием поговорил бы, - кивнул Таилег, вращая самородок в кармане

своей куртки. - Никогда здесь не был... наверное, вам найдется что сказать мне.

Возможно, буду у вас частым посетителем.

- Превосходно. - Раддарри открыл доселе неприметную дверь между витринами и

жестом пригласил гостя внутрь. Таилег прошел в полутемный коридор, слабо

пахнущий какими-то едкими реактивами, и попал в небольшую, но весьма уютную

комнатку без окон.

Он не успел заметить, когда другое кошкообразное существо сменило Раддарри. Оно

вежливо кивнуло клиенту и заняло пост своего сородича - скучать в пустом

помещении. Видимо, рано утром посетителей было немного.

Как, впрочем, и в Киншиаре, где иные ювелирные лавки вообще не открывались

раньше полудня.

Час спустя Таилег шел, довольный полученными деньгами, выпитым вином и

полученными сведениями. Последних было слишком много - видимо, хозяин питал

слабость к чужеземцам. Золота он отвалил ему ни много ни мало сто сорок

федеральных золотых. Недурно, Таилег оценивал самородок в сто - сто двадцать.

Видимо, это был намек - заходите ко мне почаще и не пожалеете.

Тоже обычный прием ювелиров. Когда вооруженные грабежи начали отходить в

историю, ювелиры вышли из подполья. Вместо осторожных связей через десять

посредников, вместо торопливых переговоров в присутствии мрачных охранников

торговля стала театром и способом общения.

Не все, конечно, были столь словоохотливы и доброжелательны, но ищущий да

найдет.

Теперь предстояло решить, как потратить столь солидную сумму. Если Раддарри не

работал по совместительству наводчиком для какой-нибудь шайки воров, то он

сможет купить себе новую одежду, запасы еды, инструмент... Весь его воровской

набор бесследно сгинул в подземелье, где бы оно ни находилось.

Поразмыслив, Таилег решил сначала найти себе пристанище и осмотреть город. Весь

ему, конечно, не обойти: поперечник Оннда более двенадцати миль. Скопление

городов, деревень и парков. Первый и единственный в своем роде. Миллион с лишним

человек населения.

Миллион человек! И это при том, что здания были все одно-двухэтажными. Только

особые сооружения да Храмы было положено делать высокими.

Путеводитель по городу, который раздавали всем желающим на входе, оправдывал

свое существование. Собственно Онндом следовало называть ближайшую к порту

часть, где находился комплекс Храмов, правительственные здания и всевозможные

федеральные службы. Остальные же районы города (по сути, самостоятельные города)

находились на почтительном отдалении от Старого Города.

Так что проще всего было оставаться в Старом Городе. Две мили вдоль и поперек -

тоже немалый размер. Улицы и улочки, как положено во всех старинных городах,

вились затейливо и непредсказуемо. Однако уже через какие-нибудь полчаса Таилег

обнаружил чистую, небольшую и сравнительно недорогую гостиницу.

Уплатив хозяину три золотых за неделю, Таилег еще раз поразился дешевизне. Народ

был приятный, никто не задавал лишних вопросов, но и не замыкал рот на замок.

Прежде чем отправиться дальше после вполне приемлемого обеда, Таилег тщательно

спрятал часть своего золота в комнатушке (все современные постоялые дворы

обещают сохранность имущества, да только можно ли на то надеяться?) и припомнил

свой визит к ювелиру.

Почему он зашел именно в ту лавку? Почему не в любую из десятков других, что

были поблизости?

Опять не было ответа.

"Может, не стоит каждый раз искать ответы? - спросил его довольно усталый

внутренний голос. - Может, стоит просто что-то делать? Даал частенько говорил,

что ответы приходят сами собой, стоит только не искать их. Как вещь, что

положили не на место: стоит прекратить думать о ее пропаже, как она сразу

находится".

...Таилег брел по торговым рядам и чувствовал себя как дома. Как и дома, рука

его держалась поближе к кошельку, а деньги лежали отнюдь не в том кошельке,

который всем был заметен. Маскировка - великая вещь.

Да только брать здесь было нечего. То, что он искал, отчасти принадлежало

местным ворам, отчасти находилось в лавках и торговых домах, что обитали на

улицах попросторнее.

И конечно, перед отправлением из города надо посетить все, что здесь есть.

Дворец Мысли, Храмы, биржу труда... мало ли, вдруг он сможет найти себе

приличную работу. Хотя вряд ли. Множество народу именно за этим в Оннд и

приезжает.

В любом случае есть время подумать. Золотой Праздник будет на сороковой день.

Если Даал не врет и есть мгновенный транспорт в Алтион, можно целую неделю

развлекаться. А если ошибается, то пяти дней хватит с лихвой. Новинка

современной техники - летучие ковры, ковры-самолеты, были очень дорогим, но

стремительным средством перемещения. Судя по теням, что мелькали около города,

ковры здесь в ходу.

Прежде чем покинуть базар, Таилег решил развлечься. Проиграл два золотых в "три

листика", чем немало помог коллеге-мошеннику, съел несколько душистых кусочков

мяса, жаренного на палочке из специальной ароматной древесины, посмотрел на

выступление бродячих актеров... словом, окунулся в тот мир, что существовал

независимо от высоких материй и великих замыслов.

Самый прочный из миров.

Напоследок он подошел к предсказателю судьбы.

- Покажите мне вашу ладонь, юноша, - нараспев произнес морщинистый старик, на

плече которого восседал облезлый попугай, - и я скажу вам, что вас ждет хорошего

и чего вам надо опасаться.

Таилег протянул ему ладонь, насмешливо улыбаясь.

- Вы чужестранец, - важным тоном произнес прорицатель, и попугай уставился на

Таилега левым глазом, слегка покачиваясь на плече своего владельца, - вы прибыли

сюда с северо-запада, но путь ваш лежит дальше. Вам...

Прорицатель споткнулся и вдруг стиснул Таилегу ладонь так, что тот охнул от

боли. Лицо старика страшно изменилось, побагровело, глаза расширились. Попугай

хрипло крикнул что-то и исчез, разноцветным вихрем сорвавшись с плеча

прорицателя.

- Ты... - Прорицатель страшно хрипел, - ...не человек. Как ты смеешь ходить

среди людей?.. - Он отпустил ладонь Таилега и схватился за сердце.

Это было уже не смешно. Вокруг них стали собираться любопытные.

Таилег профессионально быстро ввинтился в толпу и исчез, смешался с ней. Меньше

всего ему хотелось привлекать к себе внимание.

Но слова, сказанные стариком, жгли его, как огонь. Что он имел в виду - не

человек?

"Надо сходить в Храм, - подумал Таилег. - В какой-нибудь, где не так строго

относятся к неверующим и готовы им помочь. Не нравятся мне прорицатели,

говорящие подобные вещи". Может быть, булавка снова у него? Может быть, он

навлек попыткой избавиться от нее нечто похуже головной боли?

Всегда считалось, что дар, совершенный от чистого сердца, - лучшее средство от

всякого проклятия. Таилег был готов поклясться, что дарил безделушку с

совершенно чистыми намерениями.

Итак, в Храм, но сначала - в местную Гильдию. Там, кстати, тоже бывают

специалисты по снятию проклятий.

На всякий случай он осторожно обыскал свою одежду. Булавки нигде не оказалось.

Зато в левом кармане куртки обнаружился золотой самородок.

* * *

Третий день Кинисс пребывала в медитации и в молитвах.

То, что Даал и его ученик испарились одновременно с "цветком", уже наводило на

кое-какие размышления. Исчезли они, вероятно, не очень далеко. Но уже третий

день она не могла найти их - не могла, несмотря на все свое искусство астральных

путешествий и на божественную помощь.

"Я потратила половину жизни, добиваясь расположения божества, и израсходовала

почти все ресурсы за пару дней", - подумала как-то раз Кинисс и прекратила

поиски.

Либо что-то намеренно затрудняло ее поиски (и это было наименее приятной

версией), либо оба они сменили свой астральный облик. Что-то неизменное всегда

сохранялось при любых изменениях личности, но в той спешке, с которой она

обыскивала весь Ралион (оторвав от дел многих из своих соплеменников), их можно

было упустить.

На четвертый день в дверь постучали, и уставшая Кинисс увидела встревоженное

лицо своего секретаря, ольта, что начал всерьез беспокоиться за ее здоровье. Его

начальница ничего не ела уже третьи сутки и лишь пила тонизирующие напитки.

Очень тяжелая неделя.

- Что нового, Калиннон? - спросила Кинисс неожиданно сильным голосом, и

секретарь на время отставил страхи о ее здоровье.

- Шесть команд вернулись, Амиад...

- Без титулов, Калиннон.

- Слушаюсь. Шесть команд вернулись, завтра доклады будут разосланы

университетам. Одна команда еще там.

- Остальные две? - спросила Кинисс спокойно, увидев тень испуга на лице

секретаря.

- Погибли, - ответил тот коротко.

- Достоверно?

- Да, Кинисс.

Глаза рептилии потемнели. Хансса не знала слез, но выражение ее глаз говорило

само за себя.

- Двенадцать ни в чем не повинных человек погибают от падения метеорита. Восемь

превосходных экспертов погибают за порталами. Мы теряем и теряем, - сказала она

тихо. - Когда, наконец, города решат, где мы будем строить Академию? Сколько еще

нам надо выдержать потерь? Что известно, Калиннон?

Секретарь давно уже привык к неожиданной смене темы разговора.

- Обсуждается Тишартц.

- Безжизненный островок?

- Да, там только крохотная деревушка и руины города...

- Знаю. Сингара. - Кинисс встала. - Попросите Совет Магов ускорить обсуждение.

Сегодня мы потеряли восемь лучших. Еще два-три таких случая - и мы будем

вынуждены отзывать Наблюдателей из городов.

- Все равно я вас найду, - прошептала Кинисс, когда секретарь уговорил ее

пообедать и удалился, оставив одну в блаженном сумраке.

Даал и его загадочный ученик были где-то рядом. Страж Моста не видел их -

следовательно, они живы. Магия оказалась бессильна - следовательно, нужна

хитрость. Самая обычная житейская хитрость.

Надо подумать, что предпринял бы Даал... и, возможно, Таилег. И расспросить

неожиданную знакомую последнего, Арлиасс. Сейчас она знает о юноше больше всех.

С этими мыслями она заснула. Таилег толкнул тяжелую дубовую дверь, и та бесшумно

отворилась. В крохотной каморке за ней стоял старинный стол, за которым сидел,

погруженный в чтение каких-то бумаг, приземистый седеющий мужчина.

Он вопросительно поднял глаза на посетителя.

- Прошу меня извинить, молодой человек, - сказал он подчеркнуто вежливо. -

Вероятно, вы ошиблись дверью. Кого вы ищете?

Таилег уселся напротив и сказал, глядя в пронзительные серые глаза:

- Я ищу Мастера здешней Гильдии, - и изобразил три условных знака, один из

которых должен был помочь ему побыстрее уговорить недоверчивых собратьев по

профессии.

Если, конечно, интуиция его не подвела.

- Не понимаю, - ответствовал сухо его собеседник. - Гильдия? Какая Гильдия? Вы,

несомненно, ошиблись дверью. Не тратьте зря мое и свое время, молодой человек.

И недвусмысленно поднялся, в упор глядя на своего незваного гостя.

- Я могу назвать несколько имен, - отвечал Таилег, не двигаясь с места. -

Скажем, Леглар Даал.

"Клерк" тяжело опустился в свое кресло.

- Даал, значит. - Он задумчиво почесал подбородок. - Это уже интересно. И что

Даал?

- Я его хорошо знаю, - было ему ответом. - Сегодня мы вместе прибыли в Оннд.

Теперь вы согласны меня выслушать?

- Вне всякого сомнения, - заверил его "клерк". Где-то зазвенел колокольчик, и

юноша ощутил, что в комнате они уже не одни. - Дело в том, что сегодня утром

тело Даала было найдено рядом с пристанью. Я жажду услышать от вас какие-нибудь

подробности, дорогой друг.

Глаза его стали безжалостными, а от былой медлительности не осталось и следа.

Мохнатые лапки вновь прикоснулись к мозаике.

"Наш союзник делает очередной выбор, - прозвучала мысль в темном коридоре. - Нам

повезло, что он оказался сговорчивым".

"Незавершенный не велел его беспокоить".

"Передайте это всем остальным сородичам. Никто не должен отвлекать его".

Легкие шаги быстро замерли вдалеке. Таилег побледнел, и его собеседник удивленно

приподнял брови.

- Даал? - сглотнув, спросил Таилег и попытался подняться. Чья-то рука опустилась

ему на плечо и заставила сесть назад. - Как это случилось?

- Это хороший вопрос. Однако я думаю, что задать его должен я. Иначе как

объяснить, что вы появляетесь тут, словно это самое обыкновенное дело? Кто вам

сообщил, где я нахожусь?

- Угадал, - ответил Таилег мрачно.

- Ясно, - насмешливо отозвался Магистр. - На каждом углу, само собой разумеется,

висят указатели к моей резиденции.

- Я не вру. - И сумрачный взгляд Таилега встретил жесткий и недобрый взгляд

серых глаз. Молчание на миг воцарилось в каморке.

- Мне нужна помощь, - произнес Таилег. - У нас... у меня, - поправился он, -

большие неприятности. Я готов заплатить.

Магистр отпрянул назад и встал неподвижно, оценивающе глядя на своего коллегу.

- Что-то в тебе есть, приятель. - Он тяжело опустился за стол. - Я не верю, что

ты ничего не знаешь о смерти Даала, запомни это. Но раз тебе нужна помощь - что

ж, вот тебе задание. - Он протянул Таилегу, не глядя, листок тонкой бумаги. -

Порвешь, как прочитаешь. Здесь же.

- И что тогда? - Слова давались с большим трудом. Даал мертв? Нелепица! Кто на

корабле мог желать его смерти?

- Тогда мы снова встретимся здесь. - Магистр посмотрел на хронометр. - У меня

мало времени, коллега. Кстати, вы забыли представиться.

- Аррад. - Таилег назвался именем, под которым был известен Гильдии Киншиара.

- Вот и прекрасно. Давай, Аррад, либо соглашайся, либо проваливай.

Огромным усилием воли Таилег собрал разбежавшиеся мысли и принялся вникать в

детали задания.

- Приятель, - торопливый и немного испуганный голос донесся до ушей Таилега

вместе с осторожным стуком подкованных подошв, - пару слов, приятель.

Таилег обернулся, сжимая кинжал в руке. Позади него стоял сгорбленный человек,

скрывающий лицо под капюшоном старого и грязного плаща.

- Кто бы вы ни были, приятель, - шепотом произнес он, озираясь, - бросьте эту

затею. Вам дали мертвое дело.

"Мертвое" на жаргоне Гильдии означало заранее проигрышное. Такое было в ходу.

Мертвые дела поручались либо зарвавшимся, либо неугодным членам Гильдии. Целью

мертвого задания, как правило, было что-нибудь безнадежное - непреодолимая,

смертоносная ловушка, хороший отряд стражи, а то и просто аккуратный донос и

пара стражников, что брали неудачника с поличным.

- Магистр велел тебе проверить мои нервы? - осведомился Таилег. Он не очень-то

верил этому неизвестному, но мурашки поползли по его спине. Как будто логично.

Либо он преодолеет западню - и тогда будет оправдан для Гильдии, в каких бы

преступлениях против нее ни обвинялся, - либо сгинет.

Оба исхода Магистра устраивают.

- Магистр тут ни при чем. - Человек оглянулся. Ночь царила на улицах Оннда

безраздельно, и ничто не нарушало пустынность улочек. - Тут что-то нечисто. Я

сегодня видел Магистра Даала, он спешно исчез из города.

- Врешь. - У Таилега пересохло в горле.

- Клянусь Владыкой. - Неизвестный сделал торопливый жест. - Так что вам попросту

подписали приговор.

- С чего это вдруг такая забота? - подозрительно спросил юноша. Очень уж не

хочется влезать в долги к подобным существам.

Существо протянуло ему аккуратно сложенную записку. Таилег развернул ее. Почерк,

несомненно, принадлежал Даалу - и в конце стоял условный знак, которым он, Даал,

всегда обращался к своему ученику.

- Ясно. - Таилег сложил записку и отправил ее в карман. - Что я должен тебе?

Неизвестный отпрянул, словно перед ним стоял демон с окровавленными клыками, и

испуганно пролепетал:

- На ваше усмотрение, господин. Даал велел передать на словах - берегитесь. За

вами обоими снова охотятся.

- На. - Таилег сунул незнакомцу золотой самородок, и того словно сдуло ветром.

Таилег возобновил свой путь по темным улочкам, и тут до него дошло, отчего его

собеседник так перепугался.

На улице было темно, но Таилег прочел записку, не зажигая огня.

* * *

- Кинисс?

- Да. - Она очнулась от транса и несколько раз моргнула, возвращаясь в

физическое тело. - Что случилось?

- Донесения из городов.

Секретарь терпеливо ждал, пока рептилия пролистывала ворох бумаг и

просматривала, прищурившись, жемчужно-белые шарики килиана. Неожиданно она

вздрогнула.

- Вот он. - И указала когтем в строку одного из сообщений.

Там говорилось о странной смерти туриста, тело которого выловили в гавани Оннда.

По описанию выходил Даал.

- Даал, - задумчиво повторил секретарь. - Тот, который уже однажды вроде бы

погибал?

Кинисс кивнула и сложила ладони вместе (добрый знак, отметил секретарь).

- И сейчас он все еще жив. Страж Моста не встречал его. Он среди живых - и его

ученик где-то рядом. Направляйте всех в Федерацию и предупредите тамошнее

правительство. В городе тихо?

- Все спокойно, - подтвердил секретарь. Потребовалось немало усилий, чтобы

остановить панику и многочисленные слухи о конце света. После недавних событий

город был на грани массового бегства.

- Превосходно. Сообщайте мне об Оннде как можно чаще.

Секретарь кивнул и удалился.

* * *

- Вот ваша ваза, - произнес Таилег вместо приветствия, стремительно распахнув

дверь вечерней резиденции Магистра. После чего осторожно поставил невероятно

красивую вазу - вероятно, похищенную давным-давно из какого-то могильника, и

уселся рядом.

- Клянусь всеми... - Слова Магистра застряли у него в горле. По всем признакам

этот молодой наглец должен был быть уже мертв. Купец, который бросил вызов

Гильдии, слов на ветер не бросал - и неугодные Магистрам воры один за другим

становились жертвами хитроумных защитных конструкций.

И вот теперь, три года спустя, этот никому не известный юнец приносит ему вазу,

за которую князь Лерея обещал два миллиона золотых...

- Взял что-нибудь еще? - буркнул Магистр, вращая вазу в руке и не веря своей

удаче. Юноша только загадочно улыбнулся.

- Теперь ваше слово, - произнес Таилег тихо, и Магистр отметил, что тот

чертовски устал. Немудрено.

- Поздравляю вас со вступлением в Гильдию Оннда. - Ритуальные слова давались

Магистру не без труда. - Завтра, на пристани, вас встретит наш представитель и

препроводит вас, куда вам потребуется. Инструменты, одежда и прочее будут

доставлены вам в гостиницу.

- Благодарю, Магистр. - Таилег поклонился своему коллеге и ушел - на сей раз с

достоинством и не хлопая дверью.

Тут же другой силуэт, легкий, словно ветер, проскользнул через другую дверь и

уселся напротив начальника Гильдии Старого Города.

- Рассказывай, что видел, - коротко велел Магистр и налил себе стакан легкого

киншиарского.

- Мы так не договаривались. Магистр, - зашептал тощий и изморенный на вид

человек. - Вы сказали, что я должен следить за человеком, а не за демоном. -

Руки у вновь прибывшего дрожали.

Магистр молча поставил перед ним второй стакан и вопросительно поднял брови.

- Магистр, его же ничего не берет, - продолжил тощий горячим хриплым шепотом. -

Две отравленные иглы! "Большая собака"! Я думал, его пополам перекусит! Удавки и

все прочее - он просто шел через них и не обращал внимания. - Тощий время от

времени озирался, словно дьявол стоял за его спиной, расставив когтистые лапы.

- А сигнализация? - недоверчиво спросил Магистр.

- Он ее снял, и не спрашивайте меня как. Это не человек, Магистр! В темноте

видит, как кошка! Чует все за милю! Сделайте одолжение, отошлите его подальше из

города!

- Если все это правда, то этот Аррад - просто сокровище, - задумчиво сказал

Магистр, яростно чеша свой затылок. - Успокойся, недоумок. При нем нет ничего

магического. Никаких талисманов не носит. В гостинице его никаких штучек тоже не

нашлось. Так что зря пугаешься.

- Вы его не видели, а я видел, - угрюмо сообщил тощий, осушая третий стакан.

Говорил он теперь совсем членораздельно и уже не озирался при каждом шорохе.

- Все мы смертны, - глубокомысленно заметил Магистр. - А все прочие, к твоему

сведению, и увидеть-то эту вазу не смогли. Так что перестань дрожать. Если он и

дальше сможет так работать - мы все наконец займемся делами поприличней.

- С чего вы взяли, что он будет на нас работать?

- Интуиция. Он не потребовал за вазу ничего, а прием у клериков обойдется ему

самое большее в четыреста монет. Он не дурак - по глазам видно - и я тоже. Надо

будет попросить его поработать учителем. - Магистр налил себе еще вина и

откинулся в кресле. - Старею уже, пора на покой. Да только из вас замена - как

из волка пастух. Держи. - И он кинул тощему увесистый мешочек. Тот принял его с

благодарностью. - А это, - Магистр кинул второй мешочек, более увесистый, -

положишь на его счет в банке Двух Золотых Листьев. Смотри не перепутай.

- Слушаюсь, - Тощий подобострастно поклонился и исчез.

- Гильдия тоже ценит специалистов, - сказал, ни к кому не обращаясь. Магистр и

был отчасти прав.

* * *

Жизнь потекла веселее, но депрессия все сильнее наваливалась на Таилега.

Беспокоиться было вроде бы не о чем. Трое весьма высокопоставленных священников

осмотрели его и провели обряды снятия проклятия;

Гильдия теперь смотрела на него с обожанием;

Даал был жив, и впереди был Золотой Праздник - говорят, совершенно незабываемое

действо, после которого можно и умереть спокойно.

Вдобавок он был теперь богачом. Самородок к нему не возвращался, но на счету у

Таилега теперь было шестьдесят тысяч золотых. На сорок лет распутной жизни.

Четыре раза он выполнял сложнейшие задания, и Раддарри стал его лучшим другом.

Магистр знал свое дело - банк Двух Золотых Листьев имел свои отделения во всех

крупных городах Ралиона. Наземных, естественно. Так что за неделю Таилег стал

человеком обеспеченным и - в определенных кругах - знаменитым. Что еще надо?

Но его стало мутить при виде коллег-воров и людей вообще, а одиночество

приносило только временное облегчение. Странный образ преследовал его - озеро,

на дне которого некогда разверзлась бездонная пропасть. Сухая плоская пустыня,

изборожденная трещинами, у которых не было дна.

И обжигающий жар, вырывавшийся из этих трещин. Неприятный, сухой, зловонный жар.

Накатывало на него редко, но Таилег старался держаться подальше от людных мест.

Посетил все храмовые сооружения, прочие посетители которых не замечали его;

сходил во Дворец Мысли, где всерьез заинтересовался потрясающей мощью, таящейся

в знании магии. Побывал в Магистрате, где легендарный Совет вершил всю политику

Федерации.

Никакие наслаждения, кроме чтения и медитации, более не существовали для него.

Таилег рискнул посетить один из самых дорогих борделей и ужаснулся. При первом

же прикосновении к женскому телу он вновь оказался на дне пересохшего озера, и

жар, что горячей волной принялся подыматься из глубин, вместе с ощущением

невероятной силы и какого-то неестественного, демонического удовольствия принес

страшное ощущение вины, иррациональной злобы и поврежденного, расколотого

рассудка.

И, хотя проститутка вела себя так, словно ее посетил сам бог плодородия,

неистощимый в любовных утехах, Таилег сбежал из обители разврата, словно из

зачумленного квартала.

Вечером последнего дня его пребывания в Оннде в дверь его номера тихонько

постучали.

Таилег как раз закончил собирать и упаковывать все свои вещи, расплатился с

хозяином гостиницы (не забыв, конечно, про чаевые) и читал книгу, полученную у

Даала, "Историю культов". Головокружительная карьера вовсе не радовала его,

когда он вспоминал о трупе с жуткой улыбкой и перерезанным крест-накрест горлом.

То, что это был Даал, сомнений не оставалось.

Многие из Магистров - в особенности в недавнем прошлом - кончали свою жизнь не в

спокойной и обеспеченной старости, а где-нибудь на грязных улочках или сточных

канавах, в кровавой луже. Но сейчас? Здесь, где у Леглара просто не могло быть

врагов? Понятное дело на севере - где еще в ходу была торговля рабами и где даже

Наблюдатели работали в условиях жесткой конспирации.

Здесь же это было совершенно бессмысленным событием. Хотя смерть редко бывает

исполнена смысла, подумал Таилег. Едва он открыл главу, посвященную культу

Нааты, как раздался осторожный стук. Два легких удара... пауза... три легких

удара. Длинная пауза и все повторилось.

- Входите, - сказал Таилег. Дверь он запирал только на ночь.

Приподнялись и опали шторы, потревоженные сквозняком, и на пороге появилась

высокая фигура в маскарадном костюме. Костюм был сделан со вкусом и изображал

Демона Отчаяния - половина лица искажена от ужаса, вторая - пустая и

изборожденная морщинами. Символ песочных часов на груди и заостренный посох в

правой лапе.

Очень красочно, подумал Таилег.

- Что вам угодно? - сухо спросил он, сжимая левой, невидимой незнакомцу рукой

рукоять кинжала. Вряд ли у него появились смертельные враги, да еще настолько

глупые, чтобы мстить в такое людное время... и все же.

- Я не буду представляться, - отозвалась маска тихим шепотом. Человек (если то

был человек) уселся на ближайший стул и прислонил свой посох к стене. - Я пришел

поговорить с вами.

- Зачем этот маскарад?

- Ни вам не следует знать, кто я... пока, во всяком случае, ни мне нет смысла

рассказывать этого. Вы собрались уезжать завтра?

- Да. - Отпираться было ни к чему, раз уж столько людей вокруг это знали. Кроме

того, Таилег и в самом деле собирался отправиться в Алтион.

- Я пришел к вам ни как союзник, ни как враг. Скорее как товарищ по несчастью.

Сразу предупреждаю, что если вы передумаете и останетесь, то погибнет множество

невинного народа.

- К чему вы клоните? - спросил Таилег резко. Он уже был сыт по горло

таинственными речами.

- К тому, что вы ищете не там, где следует. Вы пытались снять проклятие,

которого на вас нет, и боитесь, что сходите с ума. На самом деле причина всего -

внешняя. Вот, возьмите.

Посетитель оставил на столе ромб, набранный из многих фрагментов разноцветного

стекла. Причудливое произведение искусства слабо светилось в темноте.

- Это поможет вам - так я надеюсь. Я даю вам это на свой страх и риск. Эта

игрушка очень чувствительна - можете проверить это сами, можете кому-нибудь

поручить проверить.

- Знаете что. - Таилег подошел поближе, - Мне не нужны ни амулеты, ни

благословения - ничего. Я хочу, чтобы мной перестали вертеть все, кому не лень.

Заберите вашу игрушку и забудьте, что видели меня.

- Ваше право. - Демон тяжело кивнул головой. - Но я все же оставлю ее. Не хотите

- не берите. Мы установили, что на вас сходится фокус слишком многих сил, чтобы

держать вас в неведении. Знать об опасности - значит быть вооруженным.

- Кто это - "мы"?

- Я не стану этого говорить. Пока. Если вы переживете Золотой Праздник - значит,

мы еще встретимся. Скажу только одно. Мы, как и ваша Гильдия, вечно в опале, и

нам, как и вам, приписывают множество злодеяний.

- Посмотрим, - произнес юноша спокойно. Странно, но в периодах между депрессиями

он стал пугающе невозмутимым и хладнокровным.

Посетитель кивнул.

- Вы знаете, что вас разыскивает одна... э-э-э... знакомая вашего учителя?

Щелк!

В голове у Таилега неожиданно возникла сцена: небольшое скрюченное тело, рана,

пересекающая горло и тяжелый запах смерти.

- Верно, - согласился гость. - И знакомая вашей знакомой. Мы многое знаем о вас,

но мы не вмешиваемся. Вы слишком важная персона.

Таилег схватился за голову. В ней возникла и исчезла еще одна маленькая буря.

Теперь он помнил все... до того момента, как в небесах над Киннером завял

чудовищный цветок.

- Один момент. - Таилег сглотнул горькую слюну. Его посетитель, уже

направлявшийся ко входной двери, остановился на пороге и оглянулся. - У вас

случайно нет для меня особого поручения?

- Нет, - коротко ответил гость.

- Вы не представляете себе, как я рад, - ответил ему Таилег, и гость, еще раз

кивнув, закрыл за собой дверь.

Окончательно проснувшаяся память не принесла долгожданного покоя.

Таилег поднес к ромбу руку - ничего не произошло. Поднес флакончик с целебным

составом - и зеленые полоски, пульсируя, принялись набирать свечение. Поднес

ожерелье, что висело на его шее, - и синие вставки тревожно мигнули и загорелись

холодным ясным пламенем.

- Ну что же, - задумчиво проговорил Таилег и спрятал ромб в потайной карман

своей новой куртки.

* * *

- Это еще что? - Кинисс ткнула пальцем в длинный текст донесения.

- Посланцы других культов. - Секретарь был удивлен. - Они всегда посещают

большие празднества друг друга. Вот, тут написано - Элиор, Андринкс, Эзоксу,

Хиндалунг и...

- Нирату, - прочитала Кинисс там, где секретарь запнулся. - Объясни мне две

вещи, Калиннон. С чего бы Владыке Дарионов удостаивать своим появлением

Молчаливую? И как может Нирату удостаивать своим посещением своего смертельного

врага?

Нирату, бог-покровитель "двутелых" существ - оборотней - был одним из

запрещенных в наземных городах. Многие из жителей Ралиона, что ни разу не

встречались с его подданными, никогда об этом не жалели.

Секретарь молчал, потрясенный.

- Следующий "праздник" будет в Алтионе, - произнесла Кинисс с уверенностью. - Я

отправляюсь в Храм, - она выделила тоном последнее слово, - и сразу же затем - в

Алтион. Принимай командование, друг мой, и сообщай мне обо всем необычном сразу

же. Отзови всех остальных сыщиков. Пусть собираются вокруг Алтиона.

Когда секретарь ушел, Кинисс некоторое время ходила по комнате, погруженная в

мысли.

- Интересно, чего хочет Двутелый? - спросила она вслух. - На что рассчитывает? И

сколько жертв будет на этот раз?

После чего закрыла глаза и сосредоточилась, сомкнув ладони перед лицом.

Контуры ее стали таять и постепенно совсем размылись.

Через несколько секунд она была уже в Храме, в сотнях миль отсюда.

* * *

На следующий день - ясный и теплый, несмотря на осень, Таилег проснулся бодрым и

полным сил. Открыл окно и долго дышал свежим воздухом, с наслаждением вдыхая

запах морской соли.

После получасовой прогулки он достиг Зала Порталов, откуда - за умеренную плату

- можно было попасть практически в любой крупный город планеты. Длинный хвост

желающих попасть на Праздник быстро придвигался к темно-сиреневому матовому

"зеркалу". Вручив положенное кассиру, Таилег встал в конец очереди, тихонько

насвистывая веселую песенку.

Алтион встретил его проливным дождем.

"Золотая стрела" располагалась на одном из ближайших холмов. Карлики, что

составляли абсолютное большинство населения Алтиона и окрестностей, старались

как можно меньше ранить землю и ее творения. Неудивительно, что с воздуха Алтион

порой был попросту невидим. Только храм Ирсераны, молчаливой

богини-покровительницы расы карликов, возвышался над остальными -

преимущественно двухэтажными - зданиями, затерянными среди вековых деревьев.

Гостиница - а вернее, постоялый двор - встретила его множеством аппетитных

ароматов, веселым гулом голосов и музыкой. Карлики, что лишь изредка были выше

пяти футов ростом, ни в коей мере не выглядели смешно. Быстрые, жизнерадостные,

подвижные, они являлись полновластными хозяевами Алтиона и обширной

сельскохозяйственной империи, что простиралась вокруг - от дебрей леса Серинх на

севере и болот Венллена на юге до неприступного Северо-Восточного хребта на

западе. Только Федерация Оннд могла поспорить с владениями карликов размерами -

она да враждебное всем княжество Лерей на севере.

Открыты были границы этой странной империи, где вот уже долгие века путникам не

грозили ни разбойничьи засады, ни дикие звери. И все же никто не осмеливался

нападать на нее. Почему - никто не знает. Видимо, улыбающаяся Ирсерана умела не

только благословлять поля и исцелять раны. Куда делись многие отряды тех, кто

покушался на безобидных карликов, не знает никто.

Разве что Эзоксу Всезнающий.

...К Таилегу тут же подбежала молоденькая карлица - улыбающаяся, стройная,

миниатюрная.

Голову ее украшала повязка с символом Ирсераны - переплетенные серая и белая

полоски. И зеленые листики вокруг.

- Добро пожаловать в "Золотую стрелу"! - весело приветствовала она вновь

прибывшего и вручила растерявшемуся юноше сочный кусок пирога, посыпанного

зеленью. Таилег, хоть и не был голоден, проглотил подарок, даже не заметив.

- Благодарю! - крикнул он вслед девушке, что уже убегала прочь, подмигнув ему на

прощание.

Народу было не очень много - может быть, еще удастся снять комнату. Хотя, если

учесть только гостей из Оннда... Да. Как бы не пришлось потратить весь день в

поисках пристанища.

Хозяин заведения, как было принято у карликов, был и шеф-поваром, и главным

затейником, и просто хорошим собеседником. Прислонившись к стойке, Таилег

смотрел на его священнодействия. Руки низкорослого чародея от кулинарии в один

момент отсекли сочный кусок мяса, отбили его, посыпали специями и опустили в

кипящий ад огромной сковороды. И еще один. И еще... Таилег не успел опомниться,

как хозяин перепоручил свою вахту другому, такому же раскрасневшемуся карлику и

мигом оказался у стойки.

- А-а-а! - радостно прогудел он, и Таилег поразился, что у такого существа может

быть настолько густой и музыкальный бас. - Отлично, отлично, друг мой. Комната

для вас уже заказана. Пройдите в третий кабинет, сделайте одолжение - я мигом.

И удалился в другой конец заведения - Таилег не успевал следить за ним,

настолько везде успевал быть этот улыбающийся, румяный и громогласный человечек.

Таилег подошел к третьему кабинету, но остановился, не открыв двери, - позади

него музыканты заиграли протяжную и немного печальную музыку. Шум вокруг тут же

стих. Таилег стоял и готов был слушать текущую, нежную мелодию вечно, как вдруг

расслышал голос из щели в двери кабинета.

- ...Да ну, в самом деле... Что я - под дождь никогда не попадал, что ли. Стар я

становлюсь, вот что главное...

Голос принадлежал его другу и наставнику, дважды покойнику, Магистру Леглару

Даалу.

* * *

Взгляды трех пар глаз сошлись на Таилеге, едва тот закрыл за собой дверь

кабинета. Пахло внутри необычайно вкусно и было не в пример уютнее, чем в общем

зале.

Впрочем, каждому свое. Карлики предпочитали большую шумную компанию.

За стол здесь сели, судя по всему, недавно - ибо вилки и ложки летали вверх и

вниз весьма и весьма энергично, а настроение царило очень даже неподавленное.

Слева за столом (накрытым на шесть персон) сидел высокий седой Человек, лет

шестидесяти, очень похожий на давешнего стражника, что сопровождал девочку на

корабле. Взгляд его был дружелюбным, но твердым. Он молча кивнул Таилегу -

присаживайся.

Справа сидели двое. Даал, с опухшим носом и хитро прищуренными глазами, и ольт,

тоже с совершенно белыми волосами и спокойным, довольным выражением лица.

- Таилег! - воскликнул Даал, приветствуя гостя вилкой с насаженным на нее

солидным куском мяса. - Садись, садись. Здесь все свои.

Таилег кивнул и шагнул вперед. Стул слева от седовласого человека был свободен,

и Таилег направился к нему. Взялся за спинку стула, чтобы отодвинуть его от

стола, и обомлел.

На некотором расстоянии от сиденья неожиданно открылась пара глаз -

внимательных, близко посаженных, - золотые кружочки в пурпурном ободке и

вертикальные щели зрачков посередине. Глаза моргнули, рассматривая Таилега, и

чуть приподнялись. Явственный звук клацнувших челюстей вывел юношу из

оцепенения. Он отпрыгнул от стула чуть ли не до самой двери.

Общество разразилось веселым хохотом. Даал хлопнул рукой по стулу слева от себя.

- Давай садись, - сказал он, вытирая выступившие слезы. - Садись и рассказывай,

почему ты разоделся, как барон, и что с тобой случилось в руинах.

Глаза, по-прежнему висящие отдельно от какого бы то ни было тела, проследили за

юношей (который также не мог оторвать от них взгляда) и, сонно моргнув несколько

раз, исчезли.

- Что это? - спросил пораженный Таилег, указывая на вновь опустевший стул.

- Это мой кот, Даррилхоласс, - отозвался седовласый, все еще весело улыбаясь. -

Меня зовут Рамдарон.

- Элларид Ташшилен, - отозвался ольт и кивнул юноше.

- О тебе я уже рассказал, - подвел итоги Даал. - Ладно, так и быть - бокал вина

в честь общества. Общество не возражает?

Голосование установило, что нисколько не возражает.

- Почему у кота такое длинное имя? - спросил Таилег, когда первое потрясение

немного прошло.

- На другое он не пожелал отзываться, - ответил Рамдарон совершенно серьезно. -

Впрочем, кот - это отдельная история. Мы начнем издалека.

Он оглядел присутствующих, и Даал кивнул - продолжай, мол.

- ...Я занимаюсь археологией, - начал Рамдарон повествование, и Таилег чуть

усмехнулся. - Не в том смысле, о котором вы, наверное, подумали. Я в общем-то

скорее историк, нежели археолог. Последние девять лет я работал на Геллоссе...

- Где это? - спросил, не удержавшись, Таилег.

- Про Выжженный остров слыхал? - спросил его Леглар. Юноша кивнул и содрогнулся.

Остров, покрытый безжизненными и смертоносными песками, остался пустыней после

какого-то легендарного сражения... в котором принимали участие чуть ли не сами

боги. Большего он не помнил.

- Леглар немного не прав, - пояснил Рамдарон. - Геллосс - один из близлежащих

островков. Тоже пустынный, но изобилующий множеством пещер. Там находится

лабиринт, достаточно известный в определенных кругах. Никто из знакомых нам рас

не имеет к лабиринту отношения.

Впрочем, вы, вероятно, слышали о легендарных строителях подобных сооружений.

- Маймы, - полуспросил-полуответил Таилег и рассказчик кивнул. - Верно, хотя мои

коллеги зовут их немного по-другому.

"Майм" означало нечто вроде "подземного демона". Таилег и здесь не мог

похвастать обилием знаний... помнил только, что, как и Выжженный остров, слово

"майм" встречалось в основном в страшных историях, слухах и всем таком прочем.

- Первые два этажа лабиринта обширны, запутаны, но в общем проходимы, -

продолжал Рамдарон. - Ваш покорный слуга делал это неоднократно. Третий этаж -

нечто посерьезнее. Там появляются сдвигающиеся стены, скользящие панели, - одним

словом, он постоянно меняет свой облик. Именно там некто по прозванию Олри

Грабитель тысячу триста лет назад обнаружил огромный изумруд, вмурованный в

стену, и целую новую сеть проходов, где на полу и в стенах было невероятное

количество подобных сокровищ.

...Имя Олри навеяло какие-то смутные воспоминания у Таилега, но он предпочел

слушать дальше...

- Олри вернулся сказочно богатым, рассказал всем о несметных сокровищах, но

таинственно исчез два года спустя. Никто так и не видел больше его изумруд, и

многие ученые отдали бы очень многое, чтобы приобрести его.

Дальше начинается что-то совершенно непонятное, - продолжал Рамдарон. - На

остров повалили все, кто только смог нанять корабль в эти гиблые места. Никто не

вернулся обратно. Вернее, некоторым удавалось выйти из Лабиринта, кое-кому -

даже с добычей, но с ними всеми было что-то не в порядке. Внешне это походило на

серьезные психические расстройства, хотя все, кто пытался потом их лечить,

уверяли, что дело в чем-то другом. Важно одно: никто из них не смог рассказать,

что с ними случилось. Многие произносили слово "майм", но не в силах были ничего

добавить.

Так оно и продолжается. Желающих попытать счастья все меньше, но смельчаки

находятся. В Лабиринте не имеет силы наша магия, там невозможно взывать к богам.

Надеяться можно только на собственные силы. Мы установили, что в общей сложности

нашлось еще восемь мест, где случались подобные происшествия. Геллосс - самое

доступное из них. Кстати, на одном из диалектов Тален Геллосс означает "живые

проходы".

Так вот, девять лет назад я со своими тремя коллегами отправился на Геллосс. Мы

встали лагерем у южного входа в Лабиринт - наиболее безопасного, поскольку на

северном склоне постоянно случаются оползни. Геллосс - жаркое и безводное место,

но при некотором старании там можно прожить. Мы изучили этот островок, благо он

всего пять на три мили в поперечнике, и нашли, кстати, немало свидетельств

существования на нем неизвестной нам культуры и даже руины какого-то поселения.

Впрочем, я отвлекаюсь.

За четыре месяца до нас на Геллосс явились еще трое искателей приключений. Мы

встретились с ними, и когда они узнали, чем мы занимаемся, то стали гораздо

дружелюбнее. Изучив первые два уровня Лабиринта, они в один прекрасный день

пошли добывать себе сокровища и славу. Одному из них удалось выбраться живым, -

Рамдарона передернуло.

Он был чудовищно изрезан каким-то оружием, невразумительно мычал и все делал

какие-то жесты, то поднимая руки к голове, то указывая ими себе на ноги. Мы были

вынуждены связать его. Однажды вечером мы в очередной раз попытались спросить,

что случилось с его ногами, - они были словно вытесаны из дерева - почти совсем

не гнулись.

Мне показалось, что случилось чудо. Сумасшедший неожиданно обрел дар речи и

превратился в нормального человека, только насмерть перепуганного. Он кричал

что-то о глазах на стенах, о каменных зубах и всем таком прочем. Несколько раз

упоминал о маймах. Все, что мы установили, - это то, что он повстречал каких-то

невысоких, вероятно, человекообразных и весьма могущественных существ. Что стало

с его спутниками - непонятно. О себе он отказался рассказывать и в тот же вечер

уплыл назад. У Острова их ждала небольшая парусная лодка. Я не знаю, что с ним

случилось потом.

...Наконец я решил спуститься на третий уровень сам. Мы договорились с моими

коллегами:

если я не возвращаюсь в течение установленного срока, они снимают лагерь и

убираются с острова. Мы и так нашли слишком многое, чтобы рисковать уже

полученными знаниями. Из моих спутников я провел в пещерах гораздо больше

времени и надеялся, что у меня было больше шансов вернуться.

Кроме того, меня не интересовали сокровища. Я давно знаю, что бывает с теми, кто

грабит могильники, древние храмы и подобные им места. На моей совести ничего

подобного не было - это давало некоторую дополнительную надежду.

Я - с некоторыми приключениями - добрался до предполагаемого входа и нашел

проход к сокровищницам.

- И что вы там увидели? - не удержался Таилег. Даал усмехнулся и промолчал. Ольт

молча слушал рассказ, едва слышно постукивая ногтями по крышке стола.

- Я увидел много интересного, - продолжал Рамдарон спокойно. - В том числе и

глаза на стенах, и каменные зубы, и прочие жуткие украшения тех мест. Я не стану

рассказывать подробно: во-первых, я это записал и разослал по университетам, а

во-вторых, мне не хотелось бы переживать те часы еще один раз.

Слушатели кивнули.

- В конце концов я провалился в тщательно замаскированный желоб и очутился

гораздо глубже. В месте приземления, хвала богам, не было ни шипов, ни голодных

чудовищ, но места вокруг были по-прежнему жуткими. Я долго бродил, пока не нашел

очень странное место.

Стены вокруг покрыты мозаикой. Она сделана очень тщательно и, без сомнения,

очень древняя. Я бы сказал, двенадцать-пятнадцать тысяч лет. Но самое странное

не в этом. На полу, концентрическими кольцами, была выгравирована надпись. Судя

по ее виду, тоже невероятно древняя, хотя все буквы были различимы. Надпись была

на Верхнем Тален.

- Что за нелепица! - воскликнул Таилег. - В то время этого языка вообще еще не

было!

- Я подумал также, - кивнул Рамдарон. - Но решил все же срисовать надпись.

Срисовал и попытался прочесть. Вот, кстати. - Он протянул Таилегу небольшой

пергамент (где он только его взял? - подумал Таилег), и юноша прочел:

- "Путник, здесь тебе предложат честный обмен..."

- Остановись, - предупредил Рамдарон. - Я тоже сделал такую ошибку и прочел это

вслух. Следующие два часа я находился в аду. Как мне удалось выбраться, я не

знаю. Чудом, наверное.

- Это не заклинание? - спросил Ольт.

- Нет, - ответил Рамдарон. - Никто из тех, кому я показывал фрагменты надписи,

не обнаружил в них ничего магического. Впрочем, в полной надписи - тоже.

- Может быть, - кивнул Таилег и положил пергамент на стол. - Но это не вами

написано. Пергаменту несколько столетий.

За его спиной Даал одобрительно кивнул Рамдарону. Тот чуть наклонил голову в

ответ.

- Верно, - согласился Рамдарон по-прежнему спокойно. - Это я нашел... впрочем,

неважно где - вряд ли вам это интересно. Главное, что никто этим свитком никогда

не интересовался. А теперь взгляните. - И Рамдарон положил на пергамент лист

бумаги.

Юноша сличил тексты - они полностью совпадали. Не считая мелких различий в

начертании букв.

- Что же все это значит?

- Понятия не имею, - пожал плечами седовласый. - Трижды мне случалось повторять

подобную глупость - читать текст вслух, - и один раз это сделал еще один

человек. Последствия каждый раз были чудовищными.

...Я добрался до лагеря на седьмой день, - продолжал он. - Еды у меня почти не

оставалось, воды тоже, а впереди меня ждала приятная перспектива прожить на

острове остаток моей жизни. Потому что мои спутники должны были уехать три дня

назад.

Однако лагерь стоял на месте. Я издалека понял, что случилось что-то неладное, и

приблизился к лагерю настолько тихо, насколько смог. Там я и увидел своих

спутников. - Рамдарона вновь передернуло.

- Что с ними стало? - резко спросил Таилег, и Леглар даже открыл рот, чтобы

одернуть ученика... но передумал.

- Я не хочу этого рассказывать. - Гримаса пробежала по лицу седовласого. - Эти

видения по-прежнему преследуют меня. Когда я похоронил их останки, я послал

сигнал бедствия. Элларид был одним из тех, кто подобрал меня.

Наступило тяжелое молчание.

- А кот?

- Кот появился на второй день после того, как я вылез из этих чертовых пещер, -

ответил Рамдарон и выпил стакан вина залпом. - Если бы не он, я бы с вами тут не

разговаривал. Так с тех пор мы вместе и путешествуем.

Новая пауза была не менее тяжелой.

- Понятно, - произнес Таилег. - То есть я хочу сказать, что примерно понятно.

Мне не ясно одно - почему мы все здесь собрались.

- В Лабиринте я нашел вот это. - Рамдарон полез во внутренний карман своей

походной сумки. - Я нашел ее в самом центре той надписи.

И выложил на стол булавку. Таилег едва не подавился.

- И не можете с тех пор от нее избавится, - тихо продолжил он. - И всякий раз с

вами происходит что-то неприятное.

- Верно, - подтвердил Рамдарон.

- И вот еще. - Даал вмешался в разговор и положил на стол еще одну булавку -

точную копию первой. Таилег зажмурился и открыл глаза. Булавок было по-прежнему

две.

Таилег вопросительно взглянул на ольта. Тот покачал головой.

- У меня такого нет, - ответил он на словах. - Я, как выяснилось, давний

знакомый и - надеюсь - друг их обоих. Поэтому я и здесь.

- Элларид преуменьшает, - отозвался Леглар. - У него есть кое-какие мысли о том,

что происходит. Возможно, он нам всем поможет.

Все поглядели на Таилега.

- Давай-давай, - поторопил его Леглар. - Выкладывай свою безделушку. Она у тебя,

головой ручаюсь.

- Была, - подтвердил Таилег. - Но больше нет. Я сумел от нее избавиться.

- Как?! - разом выдохнули двое остальных.

- Я... - начал было Таилег, но осекся. Дверь кабинета распахнулась, пропуская

внутрь музыку и шум, и на пороге возник высокий, широкоплечий, пузатый человек в

потертом защитного цвета плаще и массивном нагрудном панцире. От него пахло

гарью и вином.

Остальной его наряд не производил впечатления праздничного. Скорее он походил на

военную форму.

- Привет всей честной компании, - громыхнул толстяк и вошел, закрыв за собой

дверь. - Элларид! Будь я проклят! Вот уж не чаял...

- Вся компания в сборе, - заключил Даал и жестом пригласил вновь прибывшего

садиться.

Тот тоже попытался усесться на стул, занятый котом, и тоже отпрыгнул к двери,

скрежеща своей амуницией, ко всеобщему восторгу всех остальных.

Даал не успел представить нового знакомого, как дверь отворилась вновь и на

пороге появился хозяин "Золотой стрелы", Агайри Теиреш собственной персоной. В

руках у него был соблазнительно пыльный запечатанный кувшин, а следом вошел его

помощник и внес целое блюдо головокружительно пахнущего жареного мяса.

Разговоры, понятное дело, пришлось отложить.

* * *

Агайри блестяще оправдал репутацию гостеприимного хозяина и оставил компанию в

несколько более приподнятом и благодушном настроении. Толстяк мигом оценил

богатый выбор вин и некоторое время наливал их одно за другим, пробовал,

одобрительно крякал. К удивлению Таилега, манеры его были безукоризненны. Тоже

офицер? Спасатель? Свободный наемник? - гадал Таилег.

Звали его Иррген Тарц.

- Итак, Таилег, - продолжал Леглар. - Давай продолжай. Как тебе удалось от нее

избавиться?

Иррген, успевший впасть в некое подобие мечтательности, неожиданно вскочил,

указывая пальцем на стол.

После чего выложил к двум булавкам третью.

Таилег вздохнул и начал свое повествование. Он опустил беседы с Тамле, Магистром

Старого Оннда и кое-кем еще.

Леглар присвистнул.

- Неплохой у меня ученик... пожалуй, пора самому у тебя учиться. Неужели вы с

ней так ни о чем и не поговорили?

Таилег посмотрел ему в глаза и отвел взгляд.

- Ясно, - покачал головой Даал. - Знаешь, я тебе завидую. Можешь ли себе это

представить?

Рамдарон вновь ожил, и глаза его заблестели, когда Таилег упомянул о Мраморных

городах.

- Побывать бы там, - вздохнул он. - Сколько всего еще неизученного, прямо диву

даешься.

Таилег закончил свой рассказ и откинулся на спинку стула.

- Подарить. - Рамдарон повращал булавку в руках и посмотрел сквозь синий камень

на пламя свечей. - Надо же, никогда бы не подумал...

- Если я не ошибаюсь, - вставил Элларид, - то ничего особенного это не принесло.

Я прав, Таилег? Странности продолжались?

Юноша кивнул.

- Вы избавитесь от булавки, - продолжал ольт, - но не от того, что с вами

происходит. Кстати, Иррген, не хочешь рассказать, что с тобой-то случилось?

- Не хочу, - проворчал толстяк и похлопал себя по панцирю. - Попал в засаду!

Здесь, во владениях самых безобидных существ на всем свете! Специально

пожертвовал их богине...

- Ирсеране? - спросил шепотом Таилег у Леглара.

- Не произноси ее имени, - нахмурился тот. - Здесь это не принято. Зови ее по

атрибутам. Например, Молчаливая.

- ...прорву всего - думал, хоть она поможет. Так нет же! Два стрелка из лука. -

Иррген начал загибать пальцы. - Им не повезло больше остальных... зол я был...

плюс шесть головорезов. Ну те в основном разбежались. И где? В центре Алтиона!

Иррген шумно отхлебнул из своего стакана.

- Ну хоть коротко-то ты можешь рассказать, что случилось с тобой в самом начале?

- настаивал ольт.

- Не везет мне, - хлопнул толстяк по столу. - Не везет, и все.

Все остальные переглянулись.

- И тогда я... о небеса! - Толстяк испуганно воззрился куда-то под стол. Что-то

мягко оттолкнулось от пола, и на коленях у Ирргена возник крупный кот - добрых

два фута в длину, с широкой головой, мозаичной окраской шубы и кисточками на

ушах.

Кот подозрительно обнюхивал царапины на панцирной пластине.

- Боги всемогущие, - недовольно произнес Иррген. - Ну и туша, все колени

оттоптал. Рамдарон, к чему тебе этот зверь? Это ж небось мозаичный кот, он тебя

как-нибудь на завтрак скушает.

- Мозаичный, - кивнул Рамдарон. - Он самый. Только ты поосторожнее с ним.

Даррилхоласс не совсем обычный кот и, кроме того, очень многое понимает.

Толстяк фыркнул.

- Понимает, - сказал он, осторожно прикасаясь к кисточкам на ушах. - Все, что он

понимает, - это как бы нажраться до самого...

Кот поднял лапу и провел по панцирной пластине сверху вниз.

Фонтан серебристо-синих брызг оросил стол, прожигая в скатерти крохотные

дырочки. Все, кроме Ирргена, кинулись прочь, роняя стулья и прижимаясь к стенам.

С оглушительным звоном две половинки пластины упали на пол и, дребезжа, улеглись

по обе стороны от их владельца.

Кот дернул коротким хвостом и, уже почти невидимый, соскочил на пол, где

принялся трогать лапами половинку панциря и катать ее взад-вперед. Рамдарон

мягко позвал его, и кот вернулся на свое место.

Толстяк превратился в сплошной разинутый рот.

- Будь я проклят, - прошептал он. - Небеса, Рамдарон, надо же предупреждать!

Хорошо еще, что панцирь совсем старый... - С этими словами Иррген отстегнул и

спинную пластину, положив ее рядом. Поднял половину пластины и недоверчиво

осмотрел следы когтей на помятой и поцарапанной стали.

- Да уж, - прошептал Таилег, возвращаясь за стол. - Где это он так научился?

Рамдарон пожал плечами.

- Я его не спрашивал, да и к чему мне знать? Твой пример, юноша, меня лишний раз

убеждает, что много знать - вредно для здоровья.

- Одним словом, - продолжил ольт, неприязненно глядя на прожженную в некоторых

местах полу своей накидки. - Одним словом, булавки ваши - просто символ. Что на

самом деле причиняет вам все эти неприятности - неизвестно. Вы все что-то

скрываете. Давайте, не стесняйтесь. Чего вы не договариваете?

Все хмуро молчали, стараясь не смотреть друг другу в глаза.

- Тогда зачем вы вообще собрались? - удивился ольт. - Просто так? Рассказать о

своих неприятностях?

Молчание по-прежнему висело над столом.

- Ну ладно, - пожал плечами ольт. - Будем надеяться, что во время Золотого

Праздника нам ничего не грозит. И все же... - Он махнул рукой.

Застолье продолжилось, и веселье постепенно вернулось в кабинет номер три.

- Ну ладно. - Таилег осторожно потрогал свой живот, - небеса, разве ж можно так

объедаться! Сколько дней продолжается Праздник?

- Он начинается сегодня вечером, с закатом солнца. - Леглар что-то прикидывал в

уме. - Два дня - представления, ярмарка и все в таком духе. Затем - явление

Молчаливой. Каждые сто лет она появляется, так сказать, во плоти. Есть, кстати,

поверье, что чем больше ей подаришь, тем счастливее проживешь остаток жизни.

- И что... дарить может кто угодно? И что угодно?

- Кто угодно - да. Что угодно - тоже, в принципе, да, но - сам понимаешь -

дарить всякую белиберду, да еще, не приведи небеса, с корыстными намерениями...

я бы не советовал. В том-то и фокус, что дарить надо совершенно искренне.

...Так, - продолжал Леглар. - Затем четыре дня культовых праздников... это нам с

тобой неинтересно - только что музыку послушать, песни, представления

поглядеть... Да, и, разумеется, Темная Луна...

- Что это?

- Ночь, посвященная Темной Молчаливой, - с невинным видом объяснил Леглар, глядя

на Таилега. Уши у того вновь не выдержали испытания.

Даал расхохотался:

- Не бойся, ученик, сплошного разврата не предвидится. Тут у них никто не строит

из себя аскета, но и под каждым кустом этим заниматься не станут. Темная

ипостась - возможность снять проклятия, исповедаться, излить все, что

накопилось. Согласись, что время от времени это необходимо.

- Да уж, - ответил Таилег, по-прежнему поджав губы. - Ты всерьез думаешь, что

Темная И... Темная Молчаливая в состоянии избавить тебя от этого?

- Не знаю, - серьезно отвечал его наставник. - Не знаю. Но могу же я надеяться!

Остаток дня Таилег проспал. Вечером фейерверки возвестили о начале Золотого

Праздника. Когда народу в "Золотой стреле" слегка поубавилось, шестеро, включая

кота, встретились у Даала в номере.

- Далеко не расходитесь, - посоветовал ольт. - Я буду поблизости от Храма - на

всякий случай - и время от времени буду заглядывать в "Стрелу". С Агайри я

договорился. Наш кабинет никто не займет.

Остальные кивнули. Таилег все еще не мог побороть дрожи при виде котовьих глаз,

безо всякого тела, плывущих на высоте фута от пола, - уж очень страшно это

выглядело. Видимо, мимикрия была инстинктивной: кот выходил из "невидимости"

ненадолго и только в крайнем случае.

- Когда будет Явление, вам всем лучше быть рядом с Храмом. Давка там будет что

надо. В обычные Праздники туда не протолкнешься, а уж сейчас-то...

- Договорились, - сказал каждый из них, и вся компания направилась наружу.

Целая неделя незабываемых впечатлений!

Где еще такое увидишь...

Таилег переложил обломок метеорита в карман куртки, поскольку - как предупредил

Даал - Молчаливая может появиться неожиданно, откуда угодно - не обязательно на

третий день, рано утром, при большом стечении народа.

Он твердо решил подарить небесный камень Молчаливой. Вряд ли она сделает его

счастливым - но что еще он мог бы предложить Ей?

* * *

Ярмарка!

Сто двадцать квадратных миль Алтиона и окрестностей, все теперь - одна сплошная

ярмарка. Неделями готовились все соседи обширных владений Молчаливой, запасали

лучшие товары, готовили подарки непостоянной улыбающейся богине - пусть и им

достанется крупица благословения, от которого даже на голых камнях может вырасти

богатейший урожай!

Страшное напряжение и головная боль для купцов - и верх удачи для покупателей.

Здесь можно найти все. Тончайшие драгоценности, сработанные ольтами и Дарионами

(а карлики, как и все, ценят красоту), инструменты, повозки, благовония,

пряности, лошади, овцы, птица, зерно разного рода, дары леса - орехи и смола,

ягоды и чернила... Не хватит ни памяти, ни воображения, чтобы описать все это

разнообразие.

Не исчезнут, конечно, торговые ряды после Праздника, не станут людные холмы

пустынными. Но именно сейчас даже ленивейшие из ленивых появляются здесь - хотя

бы затем, чтобы поглазеть, - и прекращаются войны, и утихают распри. Жаль,

конечно, что утихают лишь на время Праздника.

Такова человеческая природа.

Таилег не был Карликом - и быстро уставал от шума, суеты, изобилия запахов и

звуков. К тому же он не умел торговаться, и словоохотливые купцы хватались за

голову, когда покупатель брал товар за ту цену, за которую ему предлагали.

Умение торговаться для торговцев - как умение приносить жертвы для служителей

культа. Владыка Воров, официально всегда и везде пребывающий в опале, пожинал

щедрый урожай на ярмарках - когда самые завзятые скептики, для которых богов не

существовало, непременно взывали тайком к хитроумному Флейтисту, чтобы добиться

удачи - и избегнуть кражи, обсчета, обмана.

Да и жертвы Владыке Воров приносить куда как просто. Его алтарь - любая лавка,

его священники - все мы. В душе, по крайней мере.

Иначе не объяснить, отчего не забывается его имя, сколь строго его ни запрещали

бы произносить.

Весь Первый День Таилег провел у небольшого, но чистого озера Алтион, лежа на

траве и радуясь последним теплым дням. Скоро наступит зима и сидеть придется у

окна - глядя на скованный и заснувший мир.

Под вечер Таилег задремал. Ему приснилось высохшее озеро и лава, что поднималась

из глубин преисподней, обжигая его своим губительным дыханием. Трещины в земле

постепенно зажигались тускло-вишневым свечением... все ярче и ярче...

Таилег проснулся с криком.

- Тоже не любишь суеты? - спросил его необычайно добродушный Иррген, с

мурлыканьем уплетавший какую-то птицу на вертеле. Добродушие было неудивительно

- рядом с толстяком стояли два пустых кувшина.

Никого больше не было.

Таилег кивнул и сел за стол. Тут же и ему подали птицу, еще дымившуюся и

скворчавшую. "После Праздника я стану выглядеть как он", - подумал Таилег,

поблагодарив слугу и украдкой поглядывая на более чем солидный живот Тарца.

- Чем вы занимаетесь? - осмелился он спросить Ирргена после того, как тот

насытился и довольно откинулся в массивном кресле.

- Да ничем, - ответил тот глубокомысленно и расхохотался: - Да, юноша, ничем!

Когда-то я, как и ты, снимал кошельки, взламывал сейфы. Не поверишь - даже

отправлялся с компанией за драконовыми сокровищами.

- И как дракон? - поинтересовался Таилег. Иррген подмигнул ему:

- Понятия не имею. Мы от него с такой скоростью удирали - времени не было

разглядывать. Вот так... Так что я подумал и стал... как бы это выразиться...

мастером на все руки. Ну, правда, борьбой одно время занимался... тяжести

поднимал. Теперь-то мне о деньгах заботиться не нужно, вот и развлекаюсь. Пора

бы, конечно, осесть где-нибудь, семьей обзавестись... Не женат?

- Нет еще.

- И верно. Торопиться некуда. Войн нет, работы полно... еще успеешь. Но хоть

приглядел кого-нибудь?

Таилег смутился и молча покачал головой.

- Тогда лучшего места, чем Алтион, тебе не сыскать. Похоже, что здесь собрались

самые красивые - что ольтийки, что люди, что карлицы... Так что не зевай:

Праздник - он не только для торговли-то!..

И снова расхохотался.

Странное дело, но Таилег не испытывал к нему неприязни. Может быть, оттого, что

Иррген говорил понятными и простыми словами, не делал таинственных замечаний и

высокими материями не занимался вовсе?

День Второй.

К вечеру начался маскарад. Многие приехали, уже заготовив себе костюм, кто не

успел - мог приобрести его здесь же, а то и заказать на свой вкус. Коли водятся

деньги в кармане - получай, что хотел! Карлики умеют обращаться не только с

плугом, но и с иглой.

Некоторые ограничивались простенькой маской или попросту обряжались в накидки,

мантии, плащи, что позволяло скрывать лицо. Со Второго Дня начинались

разнообразные представления. Гвоздь программы, конечно, будет после Явления. А

пока те, кто готов был слушать непритязательную - но подчас виртуозную - музыку

бродячих музыкантов, смотреть постановки древних, но по-прежнему интересных пьес

- словом те, кто любил всякое искусство, коль скоро шло оно от сердца,

собирались и собирались...

Таилег тоже не избежал увлечения театром. Ему были по душе скорее ядовитые и

насмешливые баллады, комедии, фарс... Классическая музыка, всемирно известные

музыканты - да, но такую музыку, по его мнению, надлежало слушать в одиночестве.

Или с самыми близкими друзьями.

...Когда Таилег отдыхал в одном из трактиров под открытым небом, к нему подошла

высокая фигура в маске горного льва и сказала голосом Элларида:

- Даала не видел?

- Нет, - покачал головой Таилег.

- Ясно. Тут, похоже, собираются его старые знакомые.

- Какие еще знакомые?

- Наблюдатели.

Таилег поперхнулся горячим медом и едва не захлебнулся.

- Чего им-то здесь надо? - произнес он, задыхаясь от кашля.

Горный лев похлопал его по спине:

- Понятия не имею. С другой стороны, почему бы им тоже не развлечься?

И растворился в толпе.

Не то чтобы Таилега сильно волновало, прибудут ли Наблюдатели на Праздник или

нет - их дело, в общем-то, - но как-то много внимания они уделяют тем местам

Ралиона, где ему доводиться находиться. Не к добру это. Увидит Даала - надо

будет передать. Пока Таилег размышлял над этим, другой голос прозвучал у него

над головой.

- Небесный камень все еще у вас?

Голос был мягким, журчащим, струящимся. Никогда прежде юноше такого слышать не

доводилось. Немного похоже звучал голос Раддарри... но не так. Выговор был почти

человеческим.

Но человеку не принадлежал.

Он оглянулся. Позади него, как и впереди, шло празднество. Веселый хаос, полная

неразбериха. Никто не стоял у него за спиной.

- С кем я говорю? - спросил Таилег. Удовольствие от праздника неожиданно

пропало. Кого это еще демоны принесли?

- Это не имеет значения. Я слышал, что вы хотели подарить его... Молчаливой.

Лихорадочно перебирая в уме имена, Таилег понял, что ни с кем этой мыслью не

делился.

Что за наваждение!

- Камень у вас с собой? - прошелестел голос совсем рядом и Таилег снова, не

выдержав, оглянулся. Никого. В смысле, никого, кому бы такой голос мог бы

принадлежать.

Он едва не потянулся к застегнутому карману, в котором покоился камень, но

вовремя сообразил, что делать этого не стоит.

- Камень спрятан в надежном месте, - ответил Таилег сухо. - Что вы от меня

хотите?

- Отдайте его мне. Или продайте. Я заплачу вам столько, что вы проживете

безбедно всю оставшуюся жизнь.

"Ага, - подумал Таилег, - последние несколько секунд после того, как камень

покинет мои руки".

Эту песенку он слышал уже неоднократно. Но пели ее не таким голосом. От этого же

веяло какой-то нечеловеческой силой... Таилег испугался бы, не находись он в

людном месте, поблизости от Храма.

- Я уже решил, что с ним сделаю.

- А если я отыщу его сам? - Такая же жидкая, но явственная угроза скользнула в

уши Таилегу.

- Найдете - будет ваш. Не считайте меня дураком, любезнейший... - Таилег хотел

добавить что-нибудь покрепче, как вдруг сообразил, что его никто не слушает.

Он некоторое время допивал свой мед, пока до него не дошло, о чем с ним

говорили. Мать честная! Надо немедленно предупредить всех остальных!

Он рассчитался с хозяином и принялся пробираться сквозь беспокойную толпу перед

Храмом. На лице у него была маска летучей мыши. Ольт не на шутку встревожился.

- Опиши-ка голос еще раз, - потребовал он. Таилег повиновался, не вполне

понимая, чего же от него добиваются. Ольт немного подумал и сказал:

- Рамдарон и Иррген где-то здесь. Я их пока разыщу, а ты бегом в "Стрелу" - и

тащи Леглаpa сюда, к Храму. Иди только людными местами. Заметишь что-то неладное

- немедленно возвращайся. Понял?

- Понял. - Таилег кивнул и быстрым шагом принялся спускаться с холма.

Хорошо бы двигаться быстро. Но поди проберись сквозь густую толпу, каждый

человек в которой движется в свою сторону! Таилег не рискнул силой расчищать

себе дорогу - можно ведь и нарваться - и принялся выбирать обходные пути,

проскальзывая вдоль стенок всевозможных лавок на колесах, мимо деревьев, - но не

удаляясь от освещенных мест. Легкие облачка закрывали луну - завтра должно было

наступить полнолуние.

Слабый ветерок шевелил траву под ногами.

Несколько раз Таилегу бросались в глаза отдельные лица и силуэты, как тогда, на

корабле. А один раз он явственно различил силуэт рептилии - безо всякой

маскировки, спокойно перемещающейся среди обтекающей ее людской волны.

Странно...

Всего он заметил с десяток выделяющихся силуэтов, но времени любопытствовать не

было.

"Золотая стрела", так же как и другие постоялые дворы, была ярко освещена

изнутри, но народу вокруг он не заметил. Это-то понятно. Все на празднике... или

спят давно. Как Леглар. Где там у него комната? На втором этаже, четвертая дверь

слева...

Открывая дверь, Таилег уже почуял неладное, но предупреждения Элларида

моментально вылетели у него из головы.

...Первое тело лежало прямо у двери. Глубокая кровавая борозда пересекала спину

жертвы. Как тогда в подземелье, Таилег ощутил неприятный, жуткий запах смерти.

Не телесного разложения - смерти. Тяжелый, обессиливающий дух.

С кинжалом наготове он впрыгнул по-кошачьи в зал, оглянулся. Никого. Тело, хвала

богам, не принадлежало никому из его знакомых.

Ни хозяина, ни прислуги поблизости не было. Тишину нарушал лишь бесконечно

удаленный шум праздника и потрескивание поленьев в огне.

У Таилега, несмотря на густой туман страха, что рос в нем с каждым мигом,

хватило ума выхватить горящее полено - какая-никакая, а защита. Кинжал не

казался ему достойным против врага, что в состоянии разделать человека одним

ударом.

Кровавые следы вели на второй этаж.

"Куда ж все делись? - думал Таилег, пытаясь усмирить отчаянное сердцебиение. -

Как такое могло произойти здесь, во время священного праздника?!"

Следующее тело - женское, практически разорванное пополам - лежало поперек

лестницы. Вопреки инстинкту, что призывал его бежать подальше отсюда, зарыться в

нору поглубже и не шевелиться, Таилег на нетвердых ногах шагал вперед.

Ни звука. Только гул снаружи. Там, на свежем воздухе, веселье и смех. Здесь же -

зловонная кровавая каша.

Подавляя тошноту, Таилег толкнул дверь четвертой слева комнаты.

Вошел, освещая себе дорогу ярко горящим потрескивающим поленом.

Леглар лежал на кровати и, казалось, спал. Лицо его было почти нетронутым, но

все остальное было разодрано на части.

Когда Таилег прислонился к косяку, стараясь не потерять сознание, полено выпало

у него из руки и подкатилось, шипя, ближе к кровати.

Из скрюченной ладони Леглара выпал и покатился по полу небольшой желтоватый

шарик.

"... - Камень у вас с собой?.. - Найдете - будет ваш..."

Таилег, шатаясь, поднял полено, чтобы не устроить еще и пожара. Вещи Даала были

нетронуты, саквояжи и рюкзак стояли целехоньки. Пострадал только обладатель этих

вещей. На редкость бессмысленное убийство.

"... - Камень у вас с собой?.. - Найдете - будет ваш..."

Таилег вышел из комнаты. Депрессия, о которой он не вспоминал уже третий день,

вновь начала клубиться над его головой, заслоняя собой окружающий мир, отравляя

воздух и уродуя лица окружающих. Показалось ли ему или мертвое лицо укоризненно

кивнуло ему с пропитанной кровью кровати?

"... - Камень у вас с собой?.. - Найдете - будет ваш..."

Страшно осунувшийся, Таилег брел по коридору, уже не обращая внимания на

останки. Его комната была в нескольких шагах. Кровь была повсюду - на полу, на

потолке веерами брызг, на стенах, к которым неизвестный убийца прикасался

руками. Или лапами? Что это была за тварь?

"... - Камень у вас с собой?.. - Найдете - будет ваш..."

Его комната была разгромлена. Вещи почти не пострадали, но были раскиданы там и

сям. Пятна крови - чужой крови - окрасили все в траурные тона.

Камень был у него с собой. Все это время.

"Отдай я его - Леглар был бы жив", - промелькнула мысль. Тяжело дыша, Таилег

подошел к зеркалу, откуда на него уставился смертельно бледный, невероятно

уставший молодой человек.

"... - Камень у вас с собой?.."

Да, но что в нем теперь проку? Будет ли даром камень, из-за которого пролилось

столько крови?

Впервые в жизни Таилег понял, что хочет умереть.

За окнами слышались тревожные голоса, там собирались люди... Таилег оперся о

стену, глядя в глаза своему отражению, и легкий туман в голове постепенно

уплотнялся.

Легкая серебристая тропинка вспыхнула перед его глазами - словно зыбкая "дорожка

к счастью", что ведет к луне, повисшей над водоемом. Вела она в глубины зеркала.

Таилег прикоснулся к стеклу - и оно пошло рябью, пропуская его руку куда-то

вглубь. Он шагнул вперед, и стекло сомкнулось за его спиной.

...Ноги несли его сквозь шумную толпу, звуки которой почти не доносились до

него. Все окружающее воспринималось сквозь дымку - и это было хорошо. Веселье не

вызывало отвращения в глубине его сознания, где вновь вспыхивал нездоровый

огонь, где миллионы голосов пели - каждый на свой лад - унылую спотыкающуюся

песню. Всякий раз, когда он пытался прислушаться к словам, его пробирала дрожь.

Люди обходили его - словно он был бестелесным, неощутимым и невидимым. Оно и к

лучшему. Сознание, отупленное кровавыми картинами, болезненно замерло,

воспринимая мир урывками. Тело его двигалось само по себе - было странно видеть

собственные руки, отодвигающие ветви от лица, ноги, что перепрыгивали через

скрытые листвой корявые корни.

Он удалялся прочь от веселья.

Водопадом рухнули сверху разноцветные высохшие листья, и широкие мраморные

ступени открылись перед ним, приглашая войти. Полумрак царил в глубине

лестничного пролета, и пахло осенью - собранными фруктами, листопадом, дождями.

Таилег не ощутил, как спускался по лестнице... как прошел - или проплыл? - мимо

ряда дверей, из-за которых доносились голоса, слышался смех и музыка. Тонкий,

печальный звук повис где-то над головой - так кричат некоторые перелетные птицы,

делая последний круг над землей, что они готовятся покинуть. Печальный звук,

звук прощания.

Руки его толкнули дверь, и яркий свет свечей на миг ослепил. Руки сами собой

поднялись к глазам... опустились. Комната была небольшой, и в ней было жарко.

Напротив виднелась дверь, на которой было начертано кольцо, состоявшее из двух

полумесяцев.

Белого и серого.

И руна Молчаливой посередине.

Листья ворохом лежали под ногами. Свежие листья, издающие летний, сильный

аромат, возвращающий к жизни. Он прошелся по комнате. Небольшой столик стоял по

правую руку. На нем - ничего, только бокал с густой пурпурной жидкостью.

Руки поднесли бокал к губам.

В горло скользнул жидкий огонь... но чувства по-прежнему не возвращались. "Это

сон, - подумал Таилег. - Либо смерть. Кто знает, каковы последние видения

умирающего?.."

Дверь напротив распахнулась, колыхнулось пламя свечей, и свежесть летней ночи

ворвалась в комнатку, где тяжелым слоем плавал благовонный дым. Ноги направили

непослушное тело внутрь, в черноту, навстречу прохладе.

Тьма окружила его.

Не тьма могильника, где тают надежды и глохнет последний стон, но покрывало

беззвездной ночи, что утешает и освежает раненую душу. Ветер смахнул с лица его

болезненный жар. Таилег вздрогнул - он почувствовал это прикосновение так

явственно, как никогда не бывает во сне,

Глаза постепенно привыкали к темноте. Стены высокого, мрачного и непроницаемо

черного леса тянулись справа и слева от него. Каменные ступени, вытертые

множеством ног, поднимались к небольшому широкому возвышению. Позади возвышения,

прямая как стрела, мощеная крупным камнем дорога уходила к горизонту. Тот же

ковер листьев лежал под ногами - толстый, безопасный, приятный. Таилег не

заметил, когда успел расстаться с обувью, - но двигаться стало еще приятнее,

плавнее, бесшумнее.

Женский силуэт отделился от стены леса слева от него.

Звездный свет не позволял увидеть ее лицо. Арсан - просторная накидка, сшитая из

множества длинных кусков ткани, позволял ей двигаться удивительно изящно. Она

сбежала по ступеням, вздымая быстро опадающую зеленую волну, и подошла к нему

вплотную.

Слабый, едва ощутимый лунный свет упал на ее лицо.

Словно разряд пронизал все его существо. Нельзя было указать возраст красавицы,

что стояла перед ним. Она была молода - и это все, что понял Таилег. И вновь

уверовал, что спит. Смертное существо не могло быть таким невероятно красивым.

Он протянул руку, чтобы коснуться руки прекрасного видения, но она отбежала в

сторону и рассмеялась. Звуков он не услышал, мир по-прежнему воспринимался

урывками. Запертый неведомой силой в собственном теле, Таилег мог только

наблюдать.

И ощутил, как рассеивается, впитывается в поры его сознания черная пелена

безысходности, что едва не задушила его там, перед зеркалом.

Он не сразу понял, что девушка танцует. Не слыша звуков, ему трудно было

воспринимать танец. Но движения ее были точны и плавны, и каждое из них вызывало

смутное ощущение того, что когда-то он это уже видел.

После третьего танца она поманила его к себе, и Таилег побежал (поплыл?) к ней.

Четвертый танец они исполняли вместе. Это было странно - ощущать, что двигаешься

в незнакомом ритме, видеть густое зеленое покрывало, что стелется под ногами,

ловить озорные взгляды и испытывать непонятное чувство того, что так было уже

миллионы раз.

Он потерял счет танцам. Да и не пытался считать. Они походили то на пару

журавлей, то на стаю волков, что мчатся через лес, то на неистовую бурю, перед

которой склоняются самые крепкие деревья. Язык танца, хотя и не сразу понятный,

не требовал переводчика.

Неожиданно она замерла, оборвав очередной танец. Луна, очевидно, всходила за его

спиной; холодное сияние упало на возвышение, и под ногами их открылись два

полумесяца - белый и серый, с неразличимой границей между ними.

Порыв ветра бросил длинные волосы незнакомки ему в лицо, и арсан ее неожиданно

превратился в разноцветные листья. Очередной порыв ветра, более сильный, сорвал

эти листья и взметнул над их головами шуршащим каскадом.

Новый порыв ветра сделал то же самое и с его одеждой и толкнул в спину,

заставляя приблизиться к незнакомке. Таилег смотрел на невозможную,

ослепительную красоту и понял, что переживает последние минуты в своей жизни.

Ибо никому не может быть позволено лицезреть подобное безнаказанно.

А затем вязкая тишина, что отделяла его от мира, растаяла, опала и освободила

его волю и чувства. Мир нахлынул на него, словно разъяренная штормовая волна.

Бронзой отсвечивала кожа девушки, сладкой горечью был полон воздух, и дыхания в

горящей груди оставалось совсем немного.

Девушка взяла его руки в свои.

Таилег заметил в глубине ее глаз две горящие искорки - слабый знак какой-то

древней, могучей и безжалостной силы, которую можно разбудить, но нельзя

успокоить.

Жар заполнил его тело.

И мир разверзся под ногами. Стремительно рухнул и раскололся, открывая под

ногами бездну. Таилег не видел никого. Он был тем самым озером, воды которого

высосала жадная пропасть, и нездоровый, лихорадочный жар вновь подымался из

глубин, чтобы принести с собой страдания, конца которым не было.

Но на сей раз на горизонте появились ярко-лазурные волны. Вода пришла в

бесплодную пустыню, которой он стал. Волны приближались с пугающей скоростью,

чтобы вернуть в него жизнь, и расплавленный камень двигался ей навстречу -

уничтожить воду и укрепить свое могущество.

Томительно бежало время. Словно осужденный, который видит блик от топора в руках

палача, Таилег - то, чем он стал, - следил за буйными, живыми волнами, что

накатывали со всех сторон.

Яростный расплавленный камень и вода встретились в глубинах его существа. Боль

вспыхнула, окрашивая мир в пурпурные тона. Стихия боролась со стихией. Огонь

поглощал и разрушал тяжелые волны, превращая их в отвратительный пар и пятная

пеплом выжженное добела небо.

Таилег смутно ощущал, как вздрогнуло его тело, в котором сошлись две

противоборствующие стихии - внешняя и внутренняя, обе разрушительные, обе

неистовые и непобежденные.

Вода и лава отступили, заполнив его дно стонущей, горячей коркой застывшего

камня, что покрывалась сеткой трещин и пропускала еще не успокоившийся огонь.

И вновь накатили волны.

И снова боль скрутила его бестелесное существо, и Таилег закричал, хотя никто и

не слышал его вопля.

Раз за разом схватывались стихии, и все выше вырастал слой камня. Вскоре уже

утес, дымящийся и черный, преградил путь огню, запечатывая его, замуровывая

своим весом.

Но волны по-прежнему накатывали. И Таилегу стало страшно, поскольку мощь водной

стихии все усиливалась.

Удар - и стонут камни утеса, цепляясь друг за друга, не позволяя жадным волнам

растащить их по всему свету.

Удар - и фонтан искрящихся брызг взлетает над утесом, обрушиваясь сверху тяжким

молотом, стараясь найти хоть малейшую трещину...

...Таилег открыл глаза. Они все еще стояли внутри каменного кольца, но девушка

вновь была облачена в арсан. Огонь, уже усмиренный, постепенно покидал его тело.

Тот же знак, кольцо из полумесяцев, слабо светился на ее лбу.

Она что-то сказала на мелодичном, приятном для слуха наречии, но Таилег не понял

ни слова. Тогда она коснулась ладонью его лба и тут же обратилась в хоровод

искрящихся пылинок, стала дымкой, туманом, ветром.

Таилег стоял один. Четкость и уверенность заполняли его существо. Он вдохнул

воздух, упиваясь его ароматом, и сделал шаг с возвышения.

Следующий шаг он сделал уже в комнате.

Ясно ощущая каждую клеточку своего тела, он обернулся, чтобы понять - откуда он

здесь взялся, - как вдруг дверь распахнулась и в комнату ворвались люди, молча и

страшно.

Несколько клинков прижали его к стене.

Прошла пауза, длиннее которой он не помнил, и низкий, недовольный голос рявкнул

откуда-то с лестницы:

- Это он, недоумки. Оставьте человека в покое.

Клинки отодвинулись, и Таилег, ощущая наполняющую его звенящую пустоту, позволил

себе упасть на пол и потерять сознание.

* * *

- Все в порядке...

Голос донесся словно сквозь толщу воды. Таилег рывком сел, стряхивая с себя

обморок.

- Долго я так валялся? - спросил он пространство, и оно отозвалось голосом

Рамдарона:

- Несколько минут. Давай, Таилег, поднимайся, у нас сейчас будет очень много

забот.

Таилег послушно поднялся на ноги и вздрогнул, увидев отражение в зеркале.

- Когда вы здесь появились?

- Примерно пять-шесть минут после тебя, - ответил вновь появившийся на пороге

Тарц. - Проклятье, это не Праздник, как я себе это представляю. Ничего

удивительного, что нервы не выдержали, парень. Я такого тоже давно не видел,

прямо мясная лавка какая-то. - Он поднес объемистую фляжку к губам и продолжил:

- Хорошо, что хозяин этой несчастной гостиницы еще ничего не знает.

- Как это не знает? - изумился юноша.

- Да так. Тут все уже убрали. Тоже, на мой взгляд, без чертовщины не обошлось, -

Рамдарон протестующе поднял руку, но промолчал, - прошли какие-то мрачные типы,

залили все чем-то дымящимся - и на тебе, ни крови, ни покойников.

- Рамдарон, я выходил из дому? - спросил Таилег, вспоминая свое видение.

- Да нет, - ответил тот, подумав. - Мы тут все обошли, осмотрели все трупы, -

Тарц недовольно скривился при этих словах, - потом услышали у тебя в комнате

шорох и устроили небольшой штурм. Вот, собственно, как было дело. Здание было

уже окружено, так что незамеченным из него было не выйти. А что? Провалы в

памяти?

- Вроде того, - ответил Таилег, немного успокаиваясь. Теперь становилось ясно,

что его "путешествие" сквозь зеркало было видением. Иллюзией. Сном. Правда, во

многих отношениях сном приятным...

- Даал? - спросил Таилег и Рамдарон мрачно кивнул.

- Живого места не было, - пояснил он на словах. - Его мы чистильщикам не отдали.

Сами похороним, позже.

- Я знаю, кого бы я похоронил, - начал Иррген, но с той стороны двери что-то

заскреблось.

Кот ворвался в комнату, оставляя за собой влажные следы, и остановился перед

своим хозяином, полностью выйдя из невидимости. Прошелся перед ним, прижав уши к

спине и выразительно поматывая головой. Фыркнул и покосился на свидетелей

пантомимы. Повторил ее еще раз. И сел, нервно подергивая усами.

- Так. - Рамдарон думал очень недолго. - Таилег, Тарц, следуйте за котом. Я

постараюсь предупредить Наблюдателей и вызвать подмогу.

Кот тут же сорвался с места и исчез.

- Что я тебе - птица, мчаться на такой скорости? - недовольно заворчал Тарц.

- Что, собственно, все это означает? - спросил Таилег, пристегивая пояс и

несколько устрашающе выглядевших предметов на пояс, на спину или в карманы. -

Что у нас, война?

- Примерно, - ответил Рамдарон, уже выходя наружу. - Кот нашел следы того, кто

устроил здесь беспорядок.

- И где же это чудо природы? - недоуменно произнес Тарц, глядя во все стороны.

Улица по-прежнему была пустынна. Как в таких условиях удалось быстро убрать

трупы, да еще не поднимая паники, Таилегу было не вполне понятно. Ладно. Потом

подумаем.

- Вот он! - Таилег указал на слабо выделявшийся силуэт, что сидел под деревьями

шагах в двухстах от них и нетерпеливо подергивал хвостом.

- Нет, так не пойдет, - запротестовал толстяк, - я в темноте видеть не умею. Да

и бегать не очень-то мастак.

- Погоди. - Таилег поднял руку, всматриваясь в темноту. По траве бежали слабо

видимые, но постепенно проявлявшиеся серебристые нити. Те самые, что увели его в

глубь зеркала.

- Иди к Храму, - сказал он опешившему Ирргену и протянул тому фонарь. - Беги как

можно быстрей и предупреди их - пусть держатся подальше. Сдается мне, там будет

жарко.

Почему это пришло ему в голову, Таилег не знал. Знание выкристаллизовалось у

него в голове, как отпечаток, картина, понятный и законченный образ. "Почему" -

он не знал. Он знал, "что" и "где".

После чего бросился бежать, следуя вдоль нити, - эту дорогу выбирал и кот. Как

он ее видел и видел ли - Таилегу было неизвестно. Кроме едва слышного скрипа

кожи, из которой была сшита куртка, звуков он почти не издавал. Кот несся рядом,

обгоняя человека и выжидательно поворачиваясь - не отстал ли? Таилег ощущал его

по раздвигаемым травинкам: кот предпочитал оставаться "невидимым".

Пыхтение Тарца скоро осталось позади.

Они миновали небольшую рощу, обогнули озерцо, и тут серебристая "нить"

раздвоилась. Кот, не задумываясь, выбрал правую и понесся дальше. "Как он только

не устает!" - удивился Таилег. Впрочем, впору было задуматься, почему он сам не

ощущает усталости.

Сила вскипала в нем серебристыми пузырьками, и память неожиданно возвращала его

в подземелье, в пещеры, в те минуты, когда он, замерзший, лежал у огня и

наслаждался волнами жара. Примерно так же Таилег ощущал себя и в этот раз.

Замечтавшись, он едва не споткнулся о кота. Тот встал, неожиданно и непонятно, и

повел ушами. Покрутил головой, повернул к человеку горящие глаза и беззвучно

открыл и захлопнул пасть.

После чего исчез - слился с окружающим фоном, растворился в траве, не оставив

после себя ничего.

Серебристая нить вилась, ныряя и взлетая по неровностям почвы, доходила до

невысокого холма и уходила куда-то дальше.

Таилег заметил какие-то белые выступы над гребнем холма, и тут его осенило.

Он смотрел на тыльную сторону Храма.

Чуть впереди, возле небольшого оврага, нить вновь раздваивалась - на этот раз

одна из ветвей убегала в противоположную от Храма сторону, куда-то вниз, в

сумрачный и пустынный теперь лес.

Он тихонько извлек из кармана ромб.

Зеленоватые волны плыли по его поверхности.

Вроде бы ничего страшного.

Таилег ощущал, как поднимается ветерок. За спиной его затянутое легкими облаками

небо начало покрываться прорехами. Лунный свет, белый и пронзительный, то

освещал притихшую землю, придавая пейзажу ощущение нереальности, то вновь

погружал ее в тень.

Таилег направился по правой "нити". Шел он довольно долго, пока не увидел

заросли орешника по левую руку от себя. Он остановился у небольшой поляны, сразу

за которой деревья вставали плотной и - в окружавшей темноте - непроницаемой

стеной.

Тихая музыкальная нота - птицы ли, инструмента ли? - коснулась его слуха. Ему

казалось, что тени от травинок и кустов, которые то проступали в лунном свете,

то вновь пропадали, взывают к нему, безмолвно говорят о чем-то.

Таилег стоял, сжимая в правой руке оружие, когда легкий хруст - Таилегу посреди

практически полной тишины он показался громче грохота камнепада - прозвучал за

его спиной. Таилег повернулся, извлекая левой рукой цепь и готовясь ударить

кинжалом.

За его спиной из зарослей какого-то колючего и удивительно цепкого кустарника

выбрался Леглар Даал.

Таилег на несколько секунд потерял дар речи. Перед ним действительно стоял Даал

- живой, исцарапанный и злой. Несколько секунд он следил, как юноша прячет

кинжал в ножны, и только усмехнулся в ответ.

Они долго не шевелились, глядя друг другу в глаза.

- Я думал, что тебя убили, - произнес Таилег, не отводя взгляда.

- Я тоже, - было ответом. - В последнее время это, похоже, входит в привычку. Ты

видел призрака?

- Какого еще призрака.

- Того, что разодрал меня на части, - спокойно пояснил Даал. - Я просыпаюсь,

вижу, что лежу в каком-то болоте, - обоняние и зрение Таилега подтверждали эти

слова, - а эта жуть примостилась совсем рядом и воду лакает. Я чуть снова не

умер, как увидел его...

Шутка вышла невеселой.

- Как ты здесь оказался? - шепотом продолжал Даал, видя, как озирается его

ученик.

- Кот привел, - пояснил Таилег и повалил Даала на землю. Прошептал тому на ухо:

- Видишь?

Даал видел. Прижимаясь к кромке деревьев, на расстоянии полумили от них двигался

странный силуэт, на вид сотканный из множества серебристых огоньков. Силуэт то

припадал к земле, то вставал на задние лапы, постепенно приближаясь к ним.

Таилег вновь посмотрел на ромб и ужаснулся. Поверхность его была ярко-пурпурной,

только кромка была молочно-белой. На таком расстоянии!

- Минуты через три он будет здесь, - прошептал Даал. - Что будем делать?

- Понятия не имею, - ответил Таилег. - Остается надежда, что Рамдарон или Тарц

успеют позвать на помощь. Если это он тебя так разделал, то больше чем на минуту

мы его не задержим.

- Соврал я тебе, - грустно признался Даал несколько секунд спустя. - Веселого

праздника не получилось...

Таилег вновь прижал палец к губам и прислушался. Даал скользнул к тропинке, по

которой Таилег пришел на поляну, и пригляделся. После чего встал в полный рост и

произнес:

- Пришла...

Голос его выдавал ужас, смешанный с восхищением.

Крохотная фигурка двигалась откуда-то со стороны деревни.

Даже на почтительном расстоянии Таилег разглядел арсан - такой же, как в его

видении. Холодок пробежал по его затылку. Фигурка скользила по траве, изредка

приостанавливаясь, чтобы погладить травинку или ветку куста.

Таилег смотрел, и какая-то странная несоразмерность бросилась ему в глаза.

Понаблюдав, он понял, какая именно.

Силуэт был детский.

Даал оглянулся и указал пальцем в сторону медленно приближающегося призрака.

- Я, кажется, знаю, кем он решил закусить. Таилег обомлел.

- Богиней? Ты с ума сошел!

- Она станет богиней, только когда войдет в Храм, - возразил Леглар яростным

шепотом. - А до тех пор она почти не отличается от человека. Виноват, от

карлика. Пошли!

И он кинулся бегом, стараясь перехватить малышку прежде, чем она достигнет

развилки "нитей".

Таилег кинулся следом, на бегу оглядываясь и разматывая длинную цепь. Хорошо,

если она сможет удержать тварь с полминуты. Судя по царапинам на дереве и по

ранам, силы существа были чудовищны.

Силуэт заметил их - теперь уже всех троих, так как двигался в их сторону. "У нас

будет очень мало времени, - размышлял Таилег холодно. - Потом это придет и

начнет нами ужинать. Вот ведь невезение! Каков выбор - позволить сожрать

воплощение Молчаливой - за что богиня, надо полагать, благами не одарит - либо

самому стать закуской, в надежде, что Молчаливая успеет скрыться".

Таилег верил в перевоплощение, но блага этой жизни ему казались несколько более

убедительными.

Впрочем, выбора, конечно, не было.

Девочка остановилась и посмотрела на незнакомцев, преградивших ей дорогу. Даал

хотел было что-то сказать про опасность, про охрану и все такое прочее, но язык

застрял у него в горле.

От робости.

В чем Даал даже себе самому признался очень не скоро.

Таилег, изо всех сил стараясь не оглядываться, извлек небесный камень и встал

перед девочкой на колени.

Та повернула к нему голову, и Таилег узнал ее лицо. Он видел его совсем

недавно... только где? На корабле, где подарил ей булавку, или в безмолвном

лесу, у ступеней, ведущих к каменному кольцу?

Девочка улыбнулась ему и коснулась ладошкой лба. Слов, которые она произнесла,

Таилег не понял, но прозвучали они, подобно музыке. Ошеломленный Даал, который

стоял рядом и не знал, куда девать руки, увидел, как на лбу Таилега разгорается

кольцо, состоящее из двух полумесяцев.

Белого и серого.

А Таилег увидел искорки в глазах девочки и ощутил скрытую в них силу... которую

скоро, возможно, разбудят.

На благо или на великие беды.

Он протянул девочке камень, серебристые прожилки которого искрились под луной, и

наклонил голову.

И неожиданно время замерло.

- Еще не поздно передумать, - прожурчал хорошо знакомый Таилегу голос.

Таилег и не подумал оборачиваться.

- Боюсь, что ты опоздал, приятель. Искренне надеюсь, что увижу твою шкуру,

прибитую к чьей-нибудь стене.

Он вроде не произносил слов вслух, но отдавались они у него в голове раскатисто

и звучно.

- Ей он ни к чему, - не унимался голос. - Для нее это еще одна безделушка. Для

моего повелителя - спасение от многих несчастий. Отдай камень, человек, и я не

трону ни вас, ни ее.

- Я уже предложил тебе поискать его и помню, что ты сделал с теми, кто был

поблизости.

- Жизнь одного человека ничего не значит, - прошелестел голос, и металл зазвучал

в нем - металл и шум надвигающейся бури. - Твоя подружка играет чужими жизнями

так же, как и я. Отдай камень, человек, и ты не пожалеешь.

- Нет, - ответил Таилег, и время вновь возобновило свой ход.

Девочка взяла камень в руки, и тот на миг вспыхнул синим пламенем. Пламя угасло,

но камень принялся менять форму, оплывая серебряным облаком, вытягиваясь и

утончаясь.

И непонятный, мягкий и высокий голосок на миг ворвался в сознание Таилега. Два

слова произнес этот голосок, и Таилег не понял - ему ли принадлежит этот голос,

его противнику, Молчаливой или кому-то еще:

"Выбор сделан..."

Из оцепенения Таилега вырвал истошный крик Леглара:

- Берегись!..

Таилег обернулся, загораживая собой девочку. Силуэт лился к ним, перепрыгивая

через кусты. Он мчался быстрее самого быстрого скакуна, и очертания чего-то

могучего, косматого и обладающего парой горящих глаз все явственнее проступали

из серебристого вихря.

В бою время движется очень медленно.

Даал уже понял, куда направляется силуэт, и, осторожно подхватив девочку на

руки, прыгнул через кусты, чтобы убраться с пути несущегося существа.

Таилег же взмахнул цепью, что запела, как натянутая тетива, и метнул свой снаряд

в ноги надвигающемуся врагу, откатываясь в сторону.

Тяжелая лапа свистнула возле его уха, забирая с собой прядь волос.

Громко щелкнула о камни опутавшая противника цепь.

Страшный вопль боли - смесь стона, рычания и шипения - едва не оглушил Таилега.

Существо корчилось, пытаясь сорвать с себя цепь; там, где блестящие звенья

касались его плоти, та дымилась, сгорала и таяла, наполняя воздух отвратительным

смрадом.

"Серебряная цепь, - подумал Таилег ошеломлено. - Быть того не может... она

только что была стальной!"

Тут он осознал, что еще жив, и оглянулся, пока было время оглядываться. Со всех

сторон к их холму бежали люди. Даал мчался к холму с девочкой на руках.

"Правильно, - подумал Таилег, извлекая метательные стрелки и кинжал. - Неси ее в

Храм, пока есть время".

Огоньки показались со всех сторон долины.

Приближалась помощь.

Цепь жалобно хрустнула, и существо с ревом поднялось на ноги, готовое обхватить

обжигающий металл лапами, порвать его, броситься за добычей. Даал бежал

медленно... бесконечно медленно...

Неожиданно трава всколыхнулась под ногами у чудовища, и оно кубарем полетело

наземь. Таилег разглядел два глаза, мелькнувших в траве. Кот! Надо же, какой

храбрец. Лишь бы его лапой не достали...

Цепь трещала и рвалась, а помощь была еще так далеко...

- Та-а-аилег!

Голос сзади. Таилег отступил на шаг, оглядываясь, и увидел, как Даал принимает

из рук девочки и бросает ему что-то длинное, блестящее, тонкое - то ли веретено,

то ли небольшой жезл.

Существо снова попыталось подняться, но пробежавший под ним кот вновь уронил

его. Взметнулась дымящаяся лапа... но кота уже и след простыл.

Цепь со звоном развалилась на куски.

Таилег видел, что предмет до него не долетит, - Леглару было неудобно бросать

его левой рукой. Он прыгнул вперед, искренне мечтая не удариться головой о

какой-нибудь пенек.

Схватил предмет. Ни дать ни взять имитация кинжала - длинный тупой клинок,

широкая рукоять, письмена, бегущие по плоскости клинка...

Позади него чудовище уже приседало, чтобы прыгнуть, и Таилег со страхом заметил,

что раны от цепи успели затянуться.

Он прыгнул вперед, уворачиваясь от взмаха лапы, и швырнул предмет, не глядя, в

своего противника, подымаясь на ноги и готовясь отступать, прыгать,

маневрировать.

Чудовище замерло, и глаза его, горящие в темноте, начали остывать.

"Кинжал" лежал перед ним, темная капелька крови виднелась на его острие, но

Таилег не отважился бы подойти и поднять его.

Время постепенно ускоряло свой бег, возвращая юношу в прежний мир. Тарц подбегал

с целым отрядом мечников (где он их собрал?) слева, а справа подходил Рамдарон с

оравой местных жителей. Хоть и были последние вооружены чем придется, Таилег не

минуты бы не считал их воинство ничтожным.

Существо неожиданно рухнуло вперед (Таилег успел отпрыгнуть) и рассыпалось в

прах. Таилег осторожно погрузил руку в буроватый пепел и извлек "кинжал". Поднял

его над головой, показывая всем вокруг.

Тишину разорвали торжествующие вопли.

А девочка, жестом велев Даалу опустить себя на землю, улыбнулась, соединяя

ладони вместе, и поманила Таилега пальцем.

К Храму они шли втроем, ощущая на себе восторженные взгляды.

Когда до ступеней Храма оставался один шаг, девочка отпустила руки своих

сопровождающих и посмотрела им в глаза.

Оба немедленно опустились перед ней на колено.

Девочка долго глядела Даалу в глаза, затем велела им обоим подняться и сделала

несколько шагов по лестнице. Тишина была полной - окружающая их многотысячная

толпа не издавала ни звука.

После чего обернулась и поклонилась Таилегу.

Как равному.

Когда Молчаливая скрылась в месте, где ей ничто уже не могло угрожать, сотни рук

подхватили Даала и его ученика и с триумфом понесли их к тому месту, где

состоялась битва.

* * *

- Долго же я вас искала, - произнесла Кинисс, выныривая из группы желающих

посмотреть на защитников богини поближе. Тем же не было конца, и голова у Даала

и Таилега начинала кружиться. - Ты делаешь успехи, юноша, - кивнула она Таилегу.

- Кажется, ты мечтал прославиться?

Таилег вспыхнул... но понял, что в интонациях рептилии не было и следа насмешки.

Он действительно мечтал прославиться. Разумеется, оставаясь при этом живым.

Неужели он добился, чего хотел?..

Рептилия не дождалась ответа и шепнула что-то на ухо Даалу. Тот кивнул, и Кинисс

так же ловко исчезла в толчее.

Когда выяснилось, что поток желающих выпить, перемолвиться парой слов или просто

поглазеть на новых героев и не думает иссякать, Леглар забрался на пустую бочку

и обратился к благодарной публике:

- Друзья! Эта ночь весьма утомила нас. Не сочтите за невежливость, но нам нужно

отдохнуть. Те из вас, кто не сможет выпить вместе с нами, смогут по крайней мере

выпить за наш счет в гостинице "Золотая стрела".

И слез под бурные аплодисменты.

Теперь им не мешали двигаться сквозь толпу, хотя и не торопились оставлять их в

покое.

Спустя каких-нибудь двадцать минут друзья вышли на свежий воздух.

- ...Ты им всерьез обещал выпивку за наш счет? - спросил Таилег тихо, когда

случайные уши оказались достаточно далеко.

- Естественно, - кивнул Леглар. - А ты что, считаешь, что в обязанность героев

входит только совершать подвиги и предпринимать триумфальные шествия? Э нет,

ученик, дело гораздо хуже. Сейчас мы с тобой обошлись только расходами на

выпивку (для каждого участника Праздника! - съязвил Таилег), и все. Порой бывает

и хуже.

- Может быть что-то хуже?

- Разумеется. - Даал нырнул под тяжелые ветви дуба, что неожиданно возник у них

на дороге, и углубился в чащу. Таилег не отставал, - Иногда приходится

доказывать, что подвиг совершил именно ты. И мне знакомы случаи, когда лжегерои

становились всеобщими любимцами, а подлинные виновники торжества с позором

изгонялись. Если не прощались с жизнью.

- Похоже, ты преувеличиваешь, - неуверенно возразил Таилег. - Как такое может

быть?

- Да очень просто. Представь: ты - местный житель, какой-нибудь помощник

местного кузнеца или мелкий торговец. Хватает тебя однажды некий благородный

рыцарь и говорит: помоги-ка, дружище, на дракона поохотиться. Мы тут с войском в

засаде сядем, а ты забежишь к нему в пещеру, выманишь наружу - и дело в шляпе.

Риск, конечно, но мы тебе аж десять золотых заплатим.

- И что дальше?

- А дальше ты залезаешь в нору, видишь там тихо-мирно спящего дракона, стукаешь

его чем-то острым по голове и убегаешь. А тут, как назло, дракону на голову

падает камешек, размером с полдома - все от того, что дракон обозлился и хвостом

дернул, - и конец ящеру. Ну тут-то ты, довольный, и выходишь: все, мол, господа

рыцари. Нет больше вашего дракона.

- И все? - скептически усмехнулся юноша.

- И все. Хорошо еще, если они тебе заплатят - медяк-другой, а не то и попросту

стукнут камушком и закопают невесть где. Честь и слава, естественно,

благородному рыцарю. Догадываешься, что будет с таким торговцем, вздумай он

правды искать?

Таилег долго молчал. Кусты, сквозь которые они шли, становились совсем

непролазными, и времени на обдумывание ответа оставалось не слишком много.

- Даал, ты только что сочинил эту сказку. Не поверю, чтобы масса таких

совпадений могла происходить в действительности.

- Может, - возразил Даал. - Я, кстати, и был тем местным жителем. А начинал я

помощником у своего отца, между прочим. Продавал ножи, зеркала, всякую мелочь.

Так-то.

- А что стало с тем благородным рыцарем? - спросил Таилег ехидно, надеясь

увидеть смущение на лице своего наставника.

- Понятия не имею, - отозвался тот безразлично. - Может быть, как-нибудь и

выбрался наружу. Да и не в нем дело, Таилег. Я хотел сказать, что за подвиги

платит больше всего сам герой. Запомни это и не старайся бороться с этим законом

природы.

Еще некоторое время они продирались сквозь совсем уже непролазную чащу, пока

Таилег не взмолился:

- Куда мы идем? Неужели не было дороги покороче?

- Может быть, и есть, - отвечал тот, с проклятиями отцепляясь от куста

терновника. - Но мне она неизвестна. Да не беспокойся, тут идти минут десять.

Выяснилось, что идти было все полчаса.

- ...Все здесь, - произнесла Кинисс. Таилег обернулся. Холм, на котором они все

собрались, был единственным свободным от деревьев островком на мили вокруг.

Рядом с ним стояли Даал, Рамдарон со своим котом, Тарц и Ташшилен. Кроме них,

поодаль стояло человек двадцать - все сплошь маги, высокопоставленные клерики и

представители других сил, о существовании которых Таилег раньше и не

догадывался.

К Кинисс и ее компании они, правда, не подходили. О чем-то совещались,

рассматривали какие-то бумаги, возились с загадочным снаряжением.

- Зачем мы здесь? - спросил Таилег, когда Кинисс закончила переговариваться с

Даалом и отошла в сторонку. Все остальные его новые знакомые устроились прямо

там, где сидели. Тарц, как выяснилось, не преминул запастись выпивкой и

закуской, так что для него - и для всех окружающих - Праздник продолжался.

- Кинисс... - Нужные слова не приходили к нему на язык, пока вдруг пелена

усталости не сошла и понятия не появились сами собой. - Кинисс Адор... -

Рептилия подняла голову и посмотрела на него как-то странно. - Зачем мы здесь? -

Таилег понял, что говорит на языке хансса. Леглар, что присоединился к Тарну и

держал в руке оловянную кружку, вздрогнул и посмотрел в его сторону.

- Затем, чтобы избежать ненужных жертв. - Кинисс ответила ему на языке своих

соплеменников и посмотрела на Таилега с нескрываемым любопытством. - То, что

случилось в Киннере, скоро случится здесь. Я постараюсь забрать вас с собой,

прежде чем вы исчезнете.

- Зачем?

- Странный вопрос, Таилег Адор. - Кинисс прикоснулась к его запястью двумя

когтями. - Кто знает, куда вас забросит на этот раз? Не вы одни сейчас вовлечены

в непонятные и жуткие события. Но вы лучше всех остальных знаете, что

происходит.

- Я ничего не знаю, Кинисс. Все само обрушивается на меня.

- Верю. Но нужно, чтобы ты рассказал все, что знаешь. Все, - подчеркнула она

интонацией. - У нас мало времени. Я объясню позже.

Она коротко отсалютовала ему (жест вынужденного прекращения разговора, отметил

про себя Таилег) и направилась к группе тех, кто продолжал совершать какие-то

непонятные приготовления.

...Таилег присоединился к товарищам по несчастью.

И вовремя. Бочонок у Тарца вот-вот должен был опустеть. Когда Таилег отпил

первые несколько глотков, Леглар запустил в пространство обглоданную цыплячью

косточку и спросил его тихо:

- Где ты так научился разговаривать с ними?

- Как-то не задумывался, - честно ответил Таилег.

- Вот оно что, - протянул Даал. - Слушай, я всерьез предлагаю тебе поучить меня

чему-нибудь. Я закрыл глаза - и можно было подумать, что говорят двое хансса.

Небеса, ты даже интонации употреблял те же самые!

- Для начала я хочу отдохнуть, - возразил Таилег. - По-настоящему. И если ты

меня снова заманишь для этого на какой-нибудь Праздник - клянусь Владыкой Воров,

Леглар, я намну тебе бока! Во всяком случае, постараюсь это сделать.

- Договорились, - весело рассмеялся Даал и хлопнул его по спине, - В следующий

раз сам выберешь, где отдыхать. И тогда...

- Даал, - произнес Элларид за его спиной, - посмотри-ка на небо.

Все тут же уставились в зенит.

Темная точка возникла над ними, на головокружительной высоте. Она росла,

наливаясь синим и черным, превратилась в сложную многозубчатую чашечку, и

тонкие, почти невидимые, иссиня-черные "лепестки" принялись постепенно тянуться

от чашечки к земле.

Кинисс возникла рядом в мгновение ока. Сосредоточилась, и перед ней в воздухе

вырос мерцающий овал - достаточный, чтобы в него вошел человек.

- Все внутрь, быстро! - приказала она, и даже Тарц, постоянно принимавший в ее

присутствии кислое выражение лица, не стал перечить.

Последним в портал вошел Рамдарон, держа на руках шипящего Даррилхоласса.

Error! Not a valid link.

Error! Not a valid link.

Глава четвертая. СУМЕРКИ

Таилег!

Голос, что вывел его из оцепенения, принадлежал Рамдарону.

- А? - Юноша поднялся с обширного дивана, протирая глаза. Свечи в канделябрах,

что стояли поблизости, укоротились почти вдвое. Книга, которую он читал,

валялась на полу.

- Сейчас! - ответил юноша, тщетно пытаясь откашляться. В замке, который служил

им пристанищем, по-прежнему жили сквозняки и коварно лишали голоса всякого, кто

осмеливался разгуливать, не одевшись как следует.

Путь до двери в два человеческих роста высотой длился вечность. Ныли суставы,

прихваченные сквозняком, и координация после сна на жестком диване оставляла

желать лучшего.

Рамдарон вошел внутрь, по-прежнему в своей походной одежде. Как объяснил он

однажды, прогуливаться по пещерам надо одевшись так, чтобы не было холодно. Тот,

кто об этом забывает, живет недолго.

Говорилось это в присутствии слуг - надменных и лишенных всяких эмоций. Как и на

Континенте, в старинных замках поколения прислуги сменяли друг друга, как и

поколения хозяев. Таилег готов был поклясться, что в тот момент, когда Рамдарон

впервые сравнил замок с пещерой, на лицах лакеев отразилась на какой-то миг

новое чувство.

Весьма нелестное чувство.

Однако слуги были не более чем привычным дополнением к замку, снят последний был

за немалые деньги, так что каждый из новых жителей Нинцора (так звался и

островок где-то на западе Архипелага, и сам замок) мог весьма вольно отзываться

о прошлом, настоящем и будущем своего нового жилища.

Дверь за Рамдароном захлопнулась, и Таилег поспешил к камину - разжечь огонь.

Звать слугу он не хотел: во-первых, не имел привычки, а во-вторых, многие их

разговоры не предназначались для посторонних ушей.

- Как это можно, - приговаривал он, стуча зубами. - На улице тепло, а здесь

такой зверский холод!

- Ты еще не бывал в здешних темницах, - охотно поддержал разговор археолог. - Я

туда заглянул - вот уж поистине безнадежное место! Местами даже кости валяются в

камерах. Не иначе, реклама для интересующихся...

- А что? Это здесь, на Юге, феодалы мало что значат. А на Севере еще очень даже

много значат... и у них, наверное, темницы не пустуют... Может, гостил один

такой недавно.

- Возможно. - Рамдарон придвинул к камину два массивных кресла и в одно из них

уселся сам, подставив ноги постепенно разгорающемуся пламени. - Хочешь намек? В

здешних подвалах полным-полно потайных дверей и каких-то загадочных щелей. Из

некоторых при достаточном воображении можно услышать и стоны.

- Намек понял. - Таилег забрался в кресло и натянул плед по подбородок. Плед был

тем самым. - И шагу туда не ступлю.

Рамдарон рассмеялся.

Долгое время они сидели, вдыхая с наслаждением смолистый дым и вслушиваясь в

потрескивание. В дымоходе тихонько подвывал ветер.

- Где твой кот? - нарушил тишину Таилег спустя десяток минут.

- Даррилхоласс? Да вон он, лежит между нами.

Юноша повернулся и всмотрелся в пустое, темное и пыльное пространство между их

креслами. Отблески пламени то освещали блестящий, отполированный паркет, то

вновь оставляли его в тени. Спустя минуту-другую он различил слабо очерченный

дрожащим воздухом силуэт чего-то длинного и мохнатого, лежащего к огню лапами.

Кот, похоже, спал.

- Я, кажется, скоро научусь находить его, - произнес Таилег, принимая прежнюю

позу. - Как это ему удается, быть почти невидимым?

- Я пытался это выяснить, - пожал плечами археолог. - Считается, что мозаичные

коты обладают псионическим даром и "глушат" восприятие у всех, кто рядом.

Таилег извлек ромб, подаренный ему неизвестным в маске, и поднес поближе к коту.

Свечение ромба не изменилось.

- Неправда, - произнес Таилег с удовлетворением. - Псионика тут ни при чем.

- Да я знаю, что ни при чем. Пытался как-то раз записывать его на килиан. Ничего

не вышло. Местами только глаза и получились... и то, когда он на меня смотрел.

- Чем же он тут питается? Что-то я не помню, чтобы ты его кормил.

- Странные вопросы, юноша. В двух шагах от замка начинается лес. Мозаичные коты,

кстати, раньше водились почти повсеместно. Так сказать, были хозяевами животного

мира.

- А потом?

- А потом пришли люди.

Таилег промолчал. В последнее время свет клином сходился на людях. Куда ни

брось, во всем были виноваты люди.

- Ладно, не заводись, - Рамдарон привстал и бросил в огонь еще одно полено. -

Тебя так вырастили - в убеждении, что Человек всегда отличается от окружающего

мира в лучшую сторону. Вот тебе и обидно.

- А тебе не обидно? Послушаешь Кинисс или еще кого из их команды: "люди

разрушили природу, люди истребили животных, люди то, люди се..."

- Ну и что? Так ведь оно и есть.

- Странно слышать это от человека.

- Таилег, - Рамдарон повернулся к нему лицом, продолжая улыбаться, - когда-то я

стал археологом, чтобы показать: люди во все времена были лучше всех.

Могущественнее всех. Культурнее всех. Я этим занимался более тридцати лет, так

что кое-что могу позволить себе утверждать.

- И что же?

- И ничего. Через десять лет я понял, что люди - лишь пылинка на лице Ралиона.

Мелочь. Жемчужина, конечно, но лишь одна из большого узора. Мне было очень

обидно. Я даже заподозрил, что другие расы в отместку уничтожали все

доказательства человеческого превосходства. В отместку.

Наступило молчание.

- А потом я понял, что мы всего лишь занимаем свое место. Которое нам уступили -

кто с боями, кто по доброй воле. Можно считать это страхом перед людьми. А можно

- выражением доброй воли. Кому как нравится.

- Так что же, мы хуже всех?

- Таилег, тебе пора бы перестать делить мир на белое и черное.

- И все же? Ты сам-то что думаешь?

- Я? - Рамдарон протянул руку и налил легкого яблочного вина им обоим. Подумал,

добавил в оба бокала щепотку каких-то пряностей и капельку лимонного сока. - На,

попробуй. Я вообще еще не умею думать.

- Шутишь?

- И не думал. - Рамдарон усмехнулся, - Прости, проговорился. Думать, юноша, надо

уметь. А чтобы уметь, надо учиться. У нас на островах учиться было негде. Я

вообще был сыном сапожника, и мне думать не полагалось по определению.

- Сыном сапожника. - Что-то мелькнуло в сознании Таилега, но не оформилось в

мысль.

- Да... Так что думать, приятель, порой приходиться учиться через унижение. Для

меня осознать, что моя раса вовсе не венец творения, было большим унижением. Да

и остается им, по большому счету. Тебе, правда, довелось немало пережить, так

что и думать пора уже.

- И все же? Рамдарон? Скажи откровенно - по твоему мнению, мы лучше всех или

хуже всех?

- Мы нужнее всех. - Рамдарон одним глотком осушил свой бокал и содрогнулся. - Ух

как продирает... Мы нужнее всех, Таилег. Иначе ни одна раса не стерпела бы

нашего существования после всего того, что мы сделали с нашим миром. А почему мы

нужнее всех - этого я пока не понял.

- Нужнее всех, - повторил Таилег, встал с кресла и подошел к окну.

Свинцово-серое небо на востоке приобрело чуть розовый оттенок и заметно

посветлело.

Начинался последний день осени.

Прогулка по островку приносила Таилегу заметное облегчение. Ему самому было

странно: стоило отказаться выполнять чьи бы то ни было "особые поручения", как

даже странные и могущественные Наблюдатели оставили его в покое. Этот островок,

рекомендованный ими как "самое безопасное место", конечно, можно было

рассматривать как ссылку...

Но никаких трюков, уговоров, воззваний к чувству долга...

Черная мгла, что выжигала в нем тягу к жизни еще две недели назад, ушла в

прошлое. Осталась лишь усталость... она тянулась и тянулась. И человеческое

общество. Таилег по-прежнему не мог находиться в нем.

В обществе нелюдей он ощущал себя лучше. Сам он никому в этом не признавался.

Кроме самого себя. Внутренний голос, некогда заносчивый и всезнающий, стал

появляться лишь изредка и стал на удивление сговорчивым. Например, он не

протестовал против одиночества.

Правда, есть Рамдарон, Даал, Тарц... Может быть, они - исключение из мира людей,

который постепенно становился чужим?

"Или они тоже уже не люди?.."

Таилег споткнулся, услышав знакомые насмешливые нотки. А это чей голос?

И почему - "тоже"?

Так же неожиданно, как она нахлынула и смяла его жизнь, чужая воля оставляла

его. Таилег по-прежнему был утесом, выросшим на умершем озере, и огонь под его

корнями еще не сдавался.

И он занялся чтением, языками, размышлениями. Прошло всего пять дней, и новое

увлечение захватило его. Осень и зима на Нинцоре были мягкими, прохладными,

легко переносимыми. Они так же побуждали разум действовать, как лето - отдыхать.

- Рамдарон, почему ты не уехал? Силуэт за столом пошевелился. Рамдарон, который

листал один из толстенных справочников за столиком в гостиной, пошевелился и

вопросительно поднял брови.

- В смысле?

- Тарц уехал к себе на Запад. Даал сидит в Оннде и о чем-то беседует с

прорицателями. Я сижу здесь, потому что мне противно быть среди людей. А ты?

- А я изучаю этот островок, - ответил археолог серьезно. - Здесь, как и везде,

мне есть работа. Археологи как историки или домохозяйки: работа у них никогда не

кончится.

- Я серьезно, Рамдарон.

Лежавший рядом с седовласым Даррилхоласс выпал из небытия, шумно лизнул переднюю

лапу и сел, глядя выпуклыми глазищами на Таилега. Фыркнул и вновь исчез.

- Ладно, скажу. Я все еще надеюсь получить от тебя приглашение посетить

Мраморные города.

Полено выпало из руки Таилега и больно ушибло ему ногу.

- Я не могу пригласить тебя туда, - сказал он холодно, и что-то теплое

шевельнулось внутри него. - Ты прекрасно об этом знаешь.

- Знаю. Но ты знаешь того, кто может меня пригласить.

Таилег долго молчал.

- Откуда ты знал, что я... - Таилег смутился и сел с размаху прямо на пол. - А

если я откажусь?

- Я не гордый. Я подойду к тебе попозже, когда ты передумаешь. Я одержимый,

Таилег, как и ты. Ты - своим одиночеством и жалостью к себе. Я - руинами и

останками. Знанием.

Таилег подавился от ярости.

- Ты делаешь слишком поспешные выводы, Рамдарон, - сказал он медленно, сжимая

руки в кулаки. - С чего ты взял, что я жалею себя?

- Да у тебя это на лбу написано. Неужели ты не видишь, что с тобой обращаются

как с ребенком? Капризным ребенком, непослушным ребенком? Ты сказал

Наблюдателям: "Чихать я на вас хотел!" - и они повиновались. Небеса, Таилег,

неужели ты думаешь, что они тебя испугались?

Таилег молчал. Ярость закипала в нем все сильнее. То, что Рамдарон был прав, не

придавало ему радости.

- Значит, я должен вернуться к ним и заявить - извините меня, я с радостью

сделаю все, что скажете? - язвительно произнес юноша. - И не подумаю, Рамдарон.

Что скажешь?

- Ничего не скажу. - Рамдарон вернулся к изучению толстенного тома. - Я вообще

жду от тебя одной-единственной вещи, коллега. И мне безразличны и Наблюдатели, и

весь остальной мир, и ты в том числе. Жалеть тебя я не собираюсь. Мне самого

себя жалко. Так что продолжай.

Что-то сломалось внутри Таилега, но ярость еще блуждала в крови. Он с грохотом

швырнул полено в камин и ушел к себе в комнату.

Дверью, однако, не хлопнул.

- Что скажешь, Даррилхоласс? - спросил Рамдарон тихонько. - Поправляется наш

приятель или как?

Два сонных глаза поглядели на него, затуманенные и недовольные, и скрылись

вновь.

- ...Сумерки, - сказал Рамдарон задумчиво, внося в столовую запыленную бутыль с

киннерским вином. Таилег, который не на шутку испугался своего нового

пристрастия - пристрастия к вину, - успокоился, когда осознал, что такими винами

напиться до беспамятства нельзя.

Просто столько не влезет. Как невозможно объесться приправами.

Таилег пошевелился. Несколько дней он не разговаривал с Рамдароном, однако кот,

напротив, проникся к нему расположением. Как Таилег ни старался просачиваться в

комнаты незаметно, рано или поздно возле его колен возникал довольный

Даррилхоласс и принимался смотреть на него.

Просто смотреть.

Гнать его Таилег не осмеливался. По легендам, один мозаичный кот мог без труда

одолеть дюжину опытных бойцов и ему вовсе не хотелось убедиться в этом на

собственном опыте.

- ...Что ты сказал? - спросил он, протягивая руку за бокалом. Рамдарон настолько

хорошо разбирался в винах, что у Таилега начало складываться нехорошее ощущение,

что вся его археология - просто прикрытие. А настоящий талант у него проявляется

в чем-то другом.

- Сумерки, - повторил Рамдарон. - Сегодня я прочел Книгу Предсказаний, и всякий

раз натыкался на слово "сумерки". Тебе это слово ничего не говорит?

Таилег кивнул.

- Так я и думал. Кстати, скоро у нас гости. Все трое.

- Откуда ты знаешь? - подозрительно осведомился Таилег.

Рамдарон только пожал плечами.

- Знаю, и все.

- Ну что же, - Таилег поднял бокал. - За то, чтобы сумерки закончились.

- Поддерживаю, - Рамдарон прикоснулся своим бокалом к бокалу собеседника. Тост

пили стоя.

* * *

- С днем рождения! Таилег проснулся и застонал. Возле его кровати (массивного и

внушительного сооружения, на котором могли бы устроиться еще десять Таилегов)

сидел, вальяжно развалившись на стуле, Даал.

В руке он держал крохотный букетик бессмертника. Редчайшего цветка, который

остался только в самых недоступных пустынях.

- Знаешь что, Даал! - возмущенно проворчал юноша, выбираясь из-под кучи одеял.

- Знаю, - ответил тот не улыбаясь и осторожно поставил букетик - в крохотной

хрустальной вазочке - на столик рядом с кроватью. - У одной неблагодарной свиньи

сегодня день рождения. Все его друзья по несчастью бросили все, приехали на этот

забытый богами каменный обломок, а он еще чем-то недоволен.

Таилега словно окатили холодной водой.

- Извини, - пробормотал он, вновь краснея. - Я последнее время не в духе.

- Одевайся. - Даал кинул ему одежду, уже гораздо миролюбивее, - И благодари

судьбу, что Кинисс и прочие остались в гостиной. Я уговорил их не ходить, но ты

же знаешь Кинисс... Словом, Рамдарон там пока отвлекает ее разговорами.

Таилег собрался настолько молниеносно, что любой солдат мог бы ему позавидовать.

Наскоро умывшись, он все же подошел к столу и взглянул на календарь.

21-й день зимы. Начало сезона ветров. Вскоре, до самого конца весны, уплыть

отсюда на восток будет крайне непростым занятием.

- С днем рождения! - хором повторили все четверо. Кинисс была в своей

официальной форме - с медальоном Наблюдателя, в кожаной куртке-доспехах, что

весьма походила на ту "сеть", которую носила Тамле.

- Спасибо, - сказал немного растроганный Таилег и принял подарок - четыре

огромные книги.

- Рамдарон говорил, что в последнее время ты любишь читать. - Кинисс

прищурилась. - Я подумала, что тебе будет интересно прочесть именно это. Мы

выбирали их вместе с Даалом.

Таилег наконец понял, чем же от нее пахнет. От невысокой, подвижной,

зеленовато-серой хансса пахло можжевельником. Слабо-слабо. "Когда-нибудь я

наберусь смелости, - решил он, - и спрошу ее - что все это означает".

- Я хотел попросту забрать всю ее библиотеку - ей все недосуг заниматься

чтением. Но она мне не позволила, - объявил Даал, и вновь последовал взрыв

смеха.

- Как будем праздновать? - поинтересовался Тарц, критически оглядывая стоявшие

на столе бутылки из-под вина. - Эй, да здесь живут знатоки! Нам-то хоть

оставили, а?

- Оставили, - проворчал Рамдарон. - Тебе проще оставить, чем слушать потом

упреки до конца своих дней.

На сей раз рассмеялся и Таилег.

- Приглашаю в пещеру! - неожиданно объявил Рамдарон. - Мы сделали тут одно

скромное открытие... Так что прошу со мной в развалины! Вам, кажется, хотелось

экзотики?.. В качестве сюрприза, по-моему, подойдет.

Открытие поджидало их в нескольких минутах ходьбы от замка. Ветер уже дул,

теплый и ровный, но пока он не принес дождей и с ног еще не валил.

В каменной расселине, мимо которой Таилег ходил не один день, неожиданно

обнаружился лаз. Невысокий - пролезть можно разве что на четвереньках, - но на

первый взгляд надежный. Рамдарон поймал обеспокоенный взгляд Даала и кивнул.

- Все надежно. Я уже не первый год по пещерам лазаю. Итак, прошу всех внутрь.

Лезть рекомендую ногами вперед.

Дольше всех в ход пролезал Тарц, обширное брюхо которого не разделяло интереса

своего хозяина к древностям.

Внутри Таилег раздал всем факелы из своего запаса и, в их холодном свете

общество увидело обширный коридор, в который вел змееподобный лаз. Все,

спрыгивая на пол, невольно смотрели наверх. Лаз чернел на высоте около восьми

футов и без специального снаряжения, казалось, туда было не попасть.

- Как мы отсюда будем выбираться? - спросил Тарц с любопытством, в котором тем

не менее ощущались нотки беспокойства.

- Смотри. - Рамдарон встал прямо под лазом и чуть подпрыгнул. Участок пола под

его ступнями на короткое время вспыхнул зеленым сиянием, и что-то мягко

подтолкнуло Рамдарона вверх. Словно пушинка, взлетающая в теплом потоке воздуха,

он поднялся к самому лазу и неторопливо забрался в него.

Спустя несколько секунд Рамдарон весело помахал им рукой и мягко спрыгнул вниз.

- Акайиф, - прошептала Кинисс и сделал в воздухе какой-то быстрый знак правой

рукой.

- Точно, - Рамдарон кивнул, уже не скрывая своего триумфа. - У нас их называют

Акайист, но разницы, конечно же, нет.

- Что это такое? - спросил Таилег недоуменно.

- Они обитали на Ралионе примерно восемнадцать тысяч лет назад, - пояснила

Кинисс. - Были гораздо меньше похожи на рептилий (хотя были ими) и очень

походили на... млекопитающих.

- На кого? - переспросил Тарц, с интересом прикасаясь к каменной облицовке

туннеля. Камень был в превосходном состоянии, и от прикосновения на некоторое

время зажигался теплым оранжевым свечением.

- На людей, - пояснил Таилег.

- Верно. Они были... и исчезли. Внезапно. Все до одного. Никто не знает, что с

ними случилось.

- Даже боги? - с недоумением спросил Таилег. Кинисс несколько мгновении смотрела

ему в глаза и ответила:

- Боги не всегда отвечают на вопросы. Как и смертные, впрочем.

- Я слыхал, что Акайист обитали преимущественно под землей, - пояснил Рамдарон.

- Эти острова поднялись из океана сравнительно недавно - шесть-семь тысяч лет

тому назад. Так что нам повезло.

- Кому это - "нам"? - не понял Таилег.

- Мне и коту. - Рамдарон махнул рукой куда-то в сторону. - Трещину нашел он, а

все остальное - моя заслуга.

Все оглянулись, пытаясь понять, что это такое - восемнадцать тысяч лет. Коридор

направлялся в обе стороны. С северной его стороны отчетливо тянуло теплым

воздухом.

- Я немного обошел это место, - говорил Рамдарон, жестом пригласив всех

следовать за ним. - Кругом полным-полно загадок, но без оборудования и

специалистов я не хочу взламывать двери или открывать сундуки. Я покажу вам то,

что видно и так.

...Коридор довольно долго опускался (по расчетам Таилега, они должны были давно

находиться под океаном), пока неожиданно перед ними не открылась просторная

арка. В стенах прохода им встретились десятки дверей, все запертые, но трогать

их никто не стал. Кинисс подолгу задерживалась у них, читая письмена, пока все

остальное общество не напоминало, что ее ждут.

Зал имел куполообразную форму, и в центре его было круглое возвышение. На нем,

исполненная в неведомом камне, находилась карта Ралиона. Большая часть по

крайней мере. Континент, Архипелаг, Выжженная земля, Драконовы острова - все это

было видно.

Правда, очертания земли немного не совпадали. Совсем чуть-чуть.

А рядом, на невысоких пьедесталах, стояли попарно изображения различных рас

Ралиона.

Хансса, люди, ольты, Дарионы, флоссы, таффу и многие другие, которым Таилег не

мог дать названия. Восемнадцать пар. Обоего пола.

Люди, как заметил Таилег, были изображены одетыми в меховые накидки, грубые

деревянные сандалии и с копьями в руке.

Напротив входа же, глядя на пришельцев глазами из изумрудов, стояло и улыбалось

неведомый гостям изваяние. Не ящер и не человек, но с чертами обоих,

глянцево-черный, с лицом неопределенного пола кто-то приветствовал пришельцев

улыбкой.

- "Когда Шаччари нахмурится, огонь и ветер обрушатся на землю", - процитировала

Кинисс, низко поклонившись статуе. - Мы не знаем, кем был он для них, но Акайиф

почитали его. Больше об этом божестве никто ничего не слышал. Он ушел вместе со

своими почитателями.

- Зачем было изображать жителей нашего мира? - спросил Таилег, с любопытством

присматриваясь к статуям. Отделка была столь тонка, что в мечущихся тенях от

факелов по лицам скульптур, казалось, пробегают улыбки. - Правда, мне не все

здесь знакомы.

- И мне, - сказала Кинисс. - Пять из них уже не населяют наш мир. Мы не знаем,

что это за зал, зачем статуи, зачем карта... Очень мало осталось от их культуры.

Возможно, это самый большой ее фрагмент.

- А где здесь сами Акайиф? - спросил ее Таилег, вернувшись к карте Ралиона.

- Их здесь нет, - ответил Рамдарон спокойно. - Как нет и в других подобных

залах. - Кинисс приоткрыла было рот, но промолчала.

- Что же это все значит? - озадаченно спросил Тарц, указывая пальцем на

рельефную карту. - Были народы... да сплыли? Что стряслось с ними? Я вижу здесь

множество городов - там же, где и сейчас. Только что лесов побольше было.

- Уйдемте отсюда. - Кинисс выпрямилась и вновь поклонилась улыбающемуся богу. -

У нас сегодня праздник, а это место наводит на печальные мысли.

Все остальные тоже поклонились статуе - кто от чистого сердца, кто с испугом.

Никто не проронил ни слова до того момента, как все вернулись в замок.

- Ладно, ребята, - подал голос Тарц. - Мы пока еще живы, так что давайте

веселиться. Мне нужно успеть уплыть на Материк, пока этот ветер не разошелся как

следует.

Они веселились от души. Даже в такой небольшой компании нашлись и музыканты,

которым было под силу исполнять разнообразные мелодии - от жизнерадостных до

печальных. Тарц извлек из недр своих карманов редчайший на Ралионе инструмент -

губную гармонь - и довольно долго поражал тонкой игрой благодарных слушателей.

- Проклятье, аж слезы наворачиваются, - признался он позже, когда был зажжен

камин и разлиты напитки. - Превосходный инструмент. Эта гармошка мне обошлась в

целое состояние, но она того стоит. - И подмигнул Таилегу.

...Леглар допоздна занимал слушателей небывалыми историями из своего бурного

прошлого, но Таилег, немного захмелевший, извинился и оставил компанию.

Он долго стоял на балконе, глядя на север, и думал о подземном зале, который и

тысячелетия спустя оставался чистым и нетронутым, и вспоминал слова Рамдарона.

"Неужели мы - только пылинка?"

Утром, когда Тарц попрощался со всеми и отправился к крохотной пристани, Даал и

Кинисс пригласили Таилега в библиотеку. Рамдарон с утра ушел заниматься

раскопками.

- Прежде чем попрощаться, - сказала Кинисс, - я хочу передать тебе привет от

Арлиасс Саглаар анс Шиора. От ее и своего имени я приглашаю тебя на Лирид-Хаас,

Праздник Возрождения, посвященный нашему богу.

- Спасибо, - ответил Таилег искренне. Он был удивлен официальным и немного

насмешливым тоном рептилии. - Но праздник... даже не знаю... я еще после

предыдущего Праздника не совсем в себя пришел.

Кинисс и Даал переглянулись.

- Ему ничего не рассказывали, - пояснил Даал и продолжил, обращаясь к Таилегу: -

У тебя, дружище, будет достаточно времени, чтобы отдохнуть перед Лирид-Хаас.

Праздник будет через семьдесят три года.

Кинисс отошла к окну и принялась разглядывать прибрежные скалы.

- Ты... шутишь?.. - Таилег ощутил, как неприятный озноб неожиданно охватывает

его тело. В глазах наставника не было и следа улыбки.

- Помнишь, как после возвращения с Золотого Праздника мы уговаривали тебя

посетить магов и разнообразных священников?

- Помню, - кивнул Таилег. Он отказался показываться кому бы то ни было.

- Остальные все согласились, - продолжал Даал. - Поскольку ты отказался, мы

смогли предоставить им только косвенные сведения. Тем не менее итог был точно

таким же.

Кинисс повернулась к ним снова.

- И что это за итог? - спросил Таилег. В горле пересохло. Что там предрекли всем

им? Перерождение? Постоянные несчастья и приключения? Широкий выбор проклятий на

усмотрение какого-нибудь божества?

- Все известные нам божества сообщили, что мы четверо, включая тебя - все, кто

были обладателями небезызвестных булавок, - не видны отныне богам и находимся

вне их влияния.

- Что с того? - изумился Таилег. - Ну не видны, и ладно... Иногда это даже

полезно... прости, Кинисс! Что это значит-то?

- Среди прочего, - продолжил Даал по-прежнему спокойным тоном, - это означает,

что ты не можешь умереть. Смерть и перевоплощение - тоже область влияния богов.

Таилег уселся прямо в кресло, из которого только что поднялся. Смысл сказанного

не доходил до него. Как это - не можешь умереть? Что же тогда?

Кинисс подошла к широкому зеркалу, что было напротив входа в библиотеку, и

поманила их к себе.

- Ты должен знать заклинание - стихотворную фразу "Отражение живущих", -

обратилась она к Таилегу. - Судя по тому, что я знаю, должен.

Таилег кивнул, пытаясь привести в порядок свои мысли.

- Читай, - приказала рептилия и указала на зеркало. - Читай, и все увидишь сам.

Язык у Таилега немного спотыкался, но фраза была достаточно коротка. "Зачем весь

это спектакль? - подумал он, совершая жестикуляции, которые неведомым образом

почерпнул прямо из чужого сознания. - Чтобы заклинание подействовало, мало

просто выучить его слова".

Зеркало отозвалось низким колокольным звоном и слегка засветилось.

Три пары глаз - Кинисс, Таилега и Даала - глядели в зеркало.

Две пары глаз - Кинисс и Даррилхоласса, сидящего рядом с Таилегом, отразились в

нем.

Три фигуры по эту сторону, не считая кота.

Две фигуры по ту.

- Мне очень жаль вас, - произнесла Кинисс и Таилег, услышал в ее голосе

сострадание. - То, что вам предстоит, выше сил многих из смертных.

Кот в зеркале нервно пошевелил ушами. По эту сторону зеркала он был по-прежнему

невидим.

* * *

43-й день зимы.

Таилег не сразу отозвался, когда Рамдарон позвал его обедать.

- Ну, что сегодня? - поинтересовался археолог, и Таилег молча показал ему темную

от окислов медную пластинку. На ней, под толстым слоем зелени, были слабо

различимы какие-то рисунки. Или надписи.

- Отлично! - Рамдарон просиял. - Уже четвертая. Ну что, вылезаешь? Я тут слегка

закоченел.

Это было понятно. Снег на Нинцоре был редкостью, но шквальный ветер,

температурой всего на несколько градусов выше точки замерзания, был и без того

серьезной угрозой жизни.

Оба археолога вылезли из пещеры, в которой ветер заунывно пел и причитал на

разные голоса, и пошли к замку.

Таилег только теперь начал понимать, насколько основательно был построен замок.

Толща камня скрывала его от преобладающих ветров, но большая часть солнечного

света тем не менее попадала в его окна. Платой за некий компромисс была

прохлада, которая воцарилась в замке. Большинство комнат зимой не отапливалась,

и там отваживался гулять только кот. Ему с его зимней шубой было проще

переносить подобные невзгоды.

- Какие-нибудь новости с Материка? - спросил Таилег, и Рамдарон отрицательно

покачал головой.

Таилег, который недавно встретил свой двадцать первый год, теперь задумывался,

на что и как ему потратить предстоящую бесконечность. Известие до сих пор не

укладывалось в голове, и разум замолкал, едва Таилег пытался обдумывать свое

положение.

Даже если таких, как ты, четверо, что это меняет?

К тому же сказано было только о невозможности умереть. Об отмене права болеть,

стареть, сходить с ума ничего не было сказано.

Человек не привык задумываться о бесконечности всерьез. Для философов и

математиков она была просто словом. Понятием, которым легко было - при некоторой

практике - манипулировать. А вот когда осознаешь, что она становится не просто

понятием...

- Рамдарон, - сказал Таилег, когда с обедом было покончено и его седовласый

собеседник удобно устроился перед камином с книгой в руках. - Чем ты намерен

заниматься?

Тот долго молчал.

- Чем и раньше. Я же говорил, что археологам работа будет всегда. Так что мне

найдется занятие... и поверь, что всегда найдется чему удивляться.

- Это верно, - кивнул Таилег, хотя думал совершенно о другом.

- Да и тебе, я вижу, изучение древностей не так уж противно. Рекомендую. Или

просто начни путешествовать.

- Насколько я понял, меня так и не выпускают с Острова.

- Да брось ты, - фыркнул Рамдарон и отложил книгу на стол. - Тебя и раньше никто

не держал.

- И что же, Наблюдатели тратят такую прорву денег на этот замок просто из любви

ко мне?

- Во-первых, почему бы и нет? Признаюсь откровенно, я тоже не ждал от тебя такой

прыти. Ты за один месяц успел совершить столько, сколько мне еще не удалось за

всю жизнь.

- А во-вторых?

- Во-вторых... Я понимаю, что они так и не отчаялись дождаться, что ты

согласишься.

- Нет уж, благодарю покорно, - Таилег скривился. - Раз уж я решил, значит,

решил. В конце концов, позиция не хуже других. Разве не так?

- Разумеется. - Археолог кивнул, и насмешки в его глазах не было и в помине. -

Ну а что касается меня, то мне и на Нинцоре дел хватает. Тут работы еще лет на

десять, не меньше. Место тут тихое, войн давно нет, пиратов тоже, так что я... -

Он замолчал.

Таилег неожиданно успокоился. Действительно, если тебе позволяют отстаивать даже

глупую и неожиданную точку зрения, основанную единственно на упрямстве... то

зачем волноваться?

- Таилег?

- Что?

- Скажи откровенно, почему бы тебе не согласиться и не обойти все эти девять

мест? Разницы, в принципе, никакой. Ты даже можешь отправиться в путешествие и

как бы случайно там везде побывать.

- Уговариваешь?

- И не думаю. Раньше у тебя была хорошая отговорка - что жизнь, мол, коротка.

Сейчас отговорки не стало.

- Считай, что я упрям, как баран.

- Договорились. Но ты все же подумай. Знаешь, почему тебя не заставляют делать

это силой? Потому, что больше некому.

- А остальные трое?

- У нас свои заботы. - Рамдарон вздохнул с грустью. - Свои, так сказать,

заскоки. Единственное общее у нас одно - нам в обозримом будущем умереть не

светит. Но я, вероятно, не сделаю большой ошибки, если скажу, что после всего

этого у каждого появились свои, собственные, особые свойства. Так что особое

поручение в данный момент относится только к тебе.

- Ладно. - Таилег встал. - Я снова себя чувствую круглым дураком, но доля правды

в твоих словах есть. У меня осталась последняя отговорка. Я не знаю, кто на нас

все это навел.

- Верно, - Рамдарон кивнул.

- Так вот, я хотел бы сначала это выяснить.

- Твое право. - Рамдарон потянулся и нехотя вылез из-под накидки. - Работать

пора, вот что я скажу. А насчет того, чтобы выяснить, кто это, - так все

Наблюдатели уже несколько месяцев над этим думают.

- И что, по-твоему, они смогли найти?

- Я не спрашивал, но Кинисс говорила две вещи. У того, кто устроил эти фокусы с

булавками, не все в порядке с рассудком.

- Это точно, - вставил Таилег усмехаясь.

- И еще она говорила, что по всем признакам этот кто-то мертв.

- Мертв? - Таилег удивился, - Зачем же вся эта суета?

- Прислушайся к своим чувствам, - посоветовал Рамдарон. - Скажи откровенно, ты

ощущаешь, что все кончилось?

- Нет, - ответил Таилег честно после длительной паузы.

...Спустя час они продолжали раскопки.

 

55-й день зимы.

Булавку Таилег обнаружил в Звездчатой комнате - как условно называли они с

Рамдароном новую, не до конца очищенную комнату. Юноше, похоже, всерьез начинала

нравиться археология - в новом аспекте, ранее ему совсем незнакомом. Ему было

приятно копаться часами в куче камней, выбирая по крупицам осколки минувшего.

К ответственным работам Рамдарон его пока не допускал - за три недели

достаточного опыта не набрать, - но большую часть рутинного просеивания Таилег

выполнял по собственной воле, с большим удовольствием.

Он смахнул кисточкой пыль с чего-то, обросшего за века неприглядным слоем

разнообразного мусора, как вдруг оболочка отвалилась, и первозданной свежестью в

его пинцете засветилась булавка.

Та самая. Или такая же.

Вначале Таилегу стало немного не по себе.

Откуда здесь она? Или в то незапамятное прошлое уже существовал тот безумец, что

навлек на десятки людей смерть, а на единицы - проклятия?

Весь интерес к работе тут же пропал.

Он выбрался из комнаты, тщательно сложил инструменты и побежал в замок -

показывать Рамдарону.

Тот хмыкнул и извлек собственную булавку. Сравнил, стараясь не прикасаться к ним

пальцами. Все, включая форму камня и царапины на оправе, было абсолютно

одинаковым.

- Честно говоря, я ничего не понимаю, - покачал Рамдарон головой. - Вызови

Кинисс, скажи ей - может, там что-нибудь поймут.

Но Таилег не стал никого вызывать и просидел остаток дня у себя в комнате, глядя

на плывущие над морем тяжелые облака. Настроение у него сразу испортилось.

А ночью ему приснилось, что над Континентом повисли плотной пеленой облака, но

вместо дождя из них сыпался нескончаемый поток таких же булавок.

Утром он решился и вызвал Кинисс по шарику экстренной связи; такой был теперь у

каждого из них.

- Таилег? - отозвалась та немедленно.

- У меня очень странная находка, Кинисс. Мне бы хотелось показать ее.

- Сейчас буду, - отозвалась она, и шарик погас.

Спустя минуту Кинисс постучалась в дверь его комнаты.

Таилег предложил ей сесть и молча вытащил на свет булавку.

- Я вчера нашел ее под грудой камней, - пояснил он. - Мне стало немного не по

себе. Кинисс некоторое время молчала.

- Я боюсь, что сейчас тебе станет очень не по себе, - ответила она и вытряхнула

на стол содержимое небольшого мешочка.

Таилег ошарашено уставился на груду в несколько сотен булавок.

- Они появляются одна за другой, - пояснила Кинисс. - Пока что мы исследуем

только населенные пункты. По каким-то причинам булавки возникают лишь по ночам.

Это, правда, нам работу не облегчает. Все маги будущей Академии и все

Наблюдатели заняты день и ночь.

На короткий момент Таилега обуял невыразимый ужас.

- Я... - слова с трудом шли ему на язык. - Подожди меня здесь, Кинисс... я

сейчас.

Рептилия кивнула и устроилась у стола, уперев голову в ладони и глядя в облака.

...Таилег бродил по скользким от дождя скалам и дрожал. Не от холода - одет он

был тепло, - а от чего-то еще. Ему, которому уже не угрожала смерть, было

страшно.

Он представил себе, как тысячи людей с интересом подбирают булавки, втягиваясь в

тот же круговорот событий, что уже повлек множество смертей. Как количество

бессмертных растет с каждым днем.

Что-то блеснуло в трещине между камней. Он наклонился и увидел еще одну булавку.

Яростно пнув ее, Таилег со всех ног поспешил обратно.

- ...Я отправляюсь, - произнес он бесцветным голосом. - Кинисс, скажи мне правду

- что произошло помимо этого дождя из булавок?

- Мы успели найти и закрыть в общей сложности двести шесть порталов, - ответила

Кинисс, и Таилег понял, что она страшно устала. - На вечер вчерашнего дня.

- А... потери?

- Девяносто шесть человек. Из тех, что погружались в порталы. Других жертв нет.

- Куда же ведут порталы? - Таилег не верил, что этот разговор происходит на

самом деле.

Рептилия пожала плечами:

- Точно неизвестно, но, как правило, в очень недружелюбные места. Искренне

надеюсь, что тамошние обитатели и дальше будут успевать к порталам позже нас.

- И ты молчала? - спросил Таилег, ощущая себя преступником. - Почему ты не

сказала мне об этом раньше?

- А ты смог бы выполнять мое особое поручение, если бы сам не хотел его

выполнять? - ответила Кинисс, прикасаясь своими необычайно теплыми пальцами к

его ледяным запястьям. - Мы никогда никого не заставляем силой. Это бессмысленно

- и последствия могут быть только еще более худшими.

- Я сейчас снова жалею, что не могу умереть, - горько пожаловался Таилег и сел,

глядя на россыпь украшений. - Все, что случилось, будет на моей совести.

- Можешь считать так. - Кинисс повернулась к нему лицом, и в ее глазах не было

ни капли жалости. - А можешь и не считать. Никому не известно, что было бы,

согласись ты сразу же. Многие живы. Те, кто умерли, знали, что они идут на

смерть. Возможно, больше смертей не будет. Кто знает?

Она отошла к окну.

- Корабль прибудет через день, - объявила она. - Вам придется плыть на запад.

Это отнимет существенно меньше времени - сезон ветров в разгаре.

Таилег молча кивнул.

- Может быть, ваша миссия будет бессмысленна, - произнесла Кинисс. - Тогда

Рамдарон прав, и наступили сумерки мира. Но я до сих пор надеюсь, что все

вернется на круги своя. Для большинства ничего особенного не произошло.

Так, впрочем, и должны приходить сумерки. Тихо и постепенно.

- Удачи, Таилег. - Рептилия сжала его локоть, и юноша почувствовал себя гораздо

лучше. - И постарайся не испытывать жалости к себе. У вас, людей, это чувство -

наиболее омерзительное.

* * *

Корабль шел быстро, и ветры благоприятствовали путешественникам.

К большому удивлению Таилега, с ним вместе отправились все четверо. Пятеро,

включая кота.

Корабль (в типах их Таилег не разбирался и звал его просто кораблем) им попался

весьма быстроходный. По словам их капитана, путешествие должно было занять

пятнадцать-двадцать дней.

"Это только к Геллоссу, - подумал юноша. - Дальше - больше". Правда, как

говорится, страшно только начать, а дальше все само получается.

Из всех пассажиров только Таилег был молчалив. Совесть все еще донимала его, и,

хвала всем богам, его попутчики ни разу не заводили разговоров на эту тему.

Единственное, чего следовало опасаться, - преждевременного оскудения запасов

вина. Таилег занялся книгами, которые ему подарили Леглар и Кинисс, и обнаружил,

что имеет дело с точным и очень подробным сравнительным описанием истории

Ралиона - с точки зрения трех рас. Люди, хансса и Дарионы излагали свой взгляд

на события периода почти в восемь тысяч лет длиной.

До того момента Таилегу, как и многим людям его возраста, казалось, что мир

возник одновременно с ними и что минувшее - не более чем привычка. Способ

объяснить то, что неизвестно, или обосновать то, что иначе не обосновывается.

Теперь он начинал понимать, почему Рамдарон зачитывался историческими заметками.

Даже такими малодостоверными, как записки придворных историографов.

- Слушай, Даал, - обратился он как-то к своему наставнику. Спустя три дня ветра

стали заметно менее сильными - с одной стороны, это удлиняло их путь, а с другой

- стало проще стоять на палубе и обозревать бесконечный океан. - Вы

действительно отбирали эти книги вдвоем?

- Угу, - сказал тот неразборчиво, поскольку держал во рту большую иглу. Как и

многие Магистры, Даал чинил свой мундир сам. Поручать эту ответственность

кому-то еще было дурным знаком - удача могла оставить лентяя.

- Что-то я не видел у них в кабинете книг. Ни одной.

- А это и не в кабинете, - возразил Даал. - Это у нее в библиотеке. Дома.

- О-о-о! - только и сказал Таилег. Он имел очень смутные понятия о том, как

живут Хансса. Бред, который об этом сочинили люди, его не устраивал, а

погружаться в глубины позаимствованной им памяти было... как-то... неприлично,

что ли. - И много там книг?

- Вообще-то хансса книги не очень-то уважают, - продолжил Даал, оглядывая свою

куртку и довольно улыбаясь увиденному. - У них другой способ записи. Нам,

видимо, недоступный. Иероглифический... хотя это не то слово. Иероглиф - это

знак со смыслом, но, как правило, с понятием или с несколькими. У хансса же их

"записи" - целые трактаты. Я видел одну из их притч, примерно в полчаса длиной,

которая умещалась на куске камня величиной в две ладони. И язык, на котором они

говорят теперь, изобретен из-за таких, как мы... Слушай, а чего это я тебе все

рассказываю? Ты разве сам не узнал уже все это?

- У меня было не так много времени, - ответил Таилег, решив сказать хотя бы

часть правды.

- Ясно, - Леглар вздохнул. - Сколько там всего, у нее в библиотеке! Я бы с

удовольствием нанялся к ней библиотекарем. Выдавал бы ей книги и сам читал бы в

свободное время... Кстати, ученик, не одолжишь эти книги пролистать? Да и

Рамдарон на них уже зубы точит.

- Разумеется. - Таилег был удивлен. - Торопиться мне теперь некуда. - И

усмехнулся. На этот раз уже почти весело.

- Правильно, - кивнул головой Даал. - Бессмертие - это как болезнь. Если уж она

неизлечима, то надо к ней привыкнуть.

Тут из кают-компании высунулась рыжая голова Тарца:

- Эй! Философы! Мы тут в "три башни" решили перекинуться... Не составите

компанию?

На третий день относительного спокойствия Таилег увидел белесую линию, что

тронула северную часть горизонта, и спросил об этом Рамдарона.

- Там? - почесал голову археолог. - По-моему, это Штормовой пояс. Гиблое

место... Ни один корабль не смог еще сквозь него пробиться.

- Да ну! - Таилег говорил почти с восторгом. Штормовой пояс был местом, за

которым всегда помещали предел мечтаний человека на земле. Там творилась жизнь

справедливая, и вечно ревущие на границах ветры охраняли вход в земли для

избранных, - И что там, как ты думаешь?

- Есть легенда, что некоторые драконы поднимались в воздух так высоко, что

пересекали Пояс, - вступил в разговор капитан, видавший виды Человек. - Но и они

не смогли запомнить ничего из того, что там творится.

- А маги? - подозрительно спросил Таилег. - Неужели их хваленое могущество не

позволяет пробиться сквозь непогоду? Подумаешь, какой-то ураган...

- Не говори так, юноша. - Капитан покачал головой, - Ты не бывал в тех местах.

Магия хороша там, где ее изобретали. Есть вещи, против которых она бессильна.

Таилег только хмыкнул. Авторитет магии в его глазах сейчас значительно

уменьшился.

- Возможно, когда-нибудь мы изобретем способ плавать под водой и поднырнем под

Пояс, - сказал Рамдарон задумчиво. - Пока же это намек. По-моему, совершенно

очевидный. Не лезьте, люди, куда вам пока нельзя.

- Под водой? - переспросил подошедший Даал. - Ходили слухи, что Дарионы уже

владеют подобной техникой. Правда, слухи бывают разные...

Беседа прекратилась как-то сама собой, но Таилег долго провожал белую линию

взглядом. "Вот где действительно стоит побывать", - подумал он.

Время от времени булавки сыпались и на корабль, но кто-нибудь из четырех

пассажиров всегда оказывался поблизости, чтобы сбросить их в море.

На восемнадцатый день пути Геллосс возник из ниоткуда - словно только что

появился из ничего. Таилег был одним из первых, кто услышал крик

впередсмотрящего и поспешил туда, где должно было начаться его последнее - как

он надеялся - особое поручение.

Ничего примечательного Геллосс собой не представлял. Даже непонятно было, за что

его прозвали "живыми скалами". Скалы как скалы. Округлые, обточенные за многие

века волнами и ветром, как и у всех островов в мире.

Корабль долго обходил остров в поисках удобной гавани и в конце концов встал в

полумиле от северной оконечности. Ближе капитан подходить отказался.

Целый день шлюпки сновали туда-сюда, выгружая запасы. Как понял Таилег, корабль

отправлялся дальше, в Оннд, и должен был вернуться сюда только через месяц. Ну

что же, неплохо. Им оставалась шлюпка - достаточно, чтобы перебраться на

соседний островок, в трех милях отсюда. Как крайнее средство.

Остров был действительно безжизненным. Чахлые кустики и деревца вызывали такое

сочувствие, что рука не поднималась срезать их на костер. Дааловы "кирпичи",

запас которых был весьма и весьма солидным, вновь выручили компанию. Больше всех

радовался толстяк.

- Мне без горячего жизнь не мила, - заявил он, водружая над тлеющим "кирпичом"

котел. - Пусть даже сырое, лишь бы подогреть.

Рамдарон долго бродил по острову, прежде чем отыскал родник. Он был не один, как

археолог пояснил, но вода в этом была самая чистая. Путешественники долго

наполняли свои емкости для воды - по совету того же Рамдарона.

- Ты говорил, что пробыл здесь несколько месяцев, - скептически сказал ему Тарц,

- а сам битый час искал этот родник. Что-то здесь нечисто.

Рамдарон промолчал.

Ночью Даал потряс Рамдарона за плечо:

- Где Иррген?

- Почем мне знать? - отмахнулся тот сонно. - Мало ли куда человеку ночью

потребуется! Ничего, остров маленький, не потеряется.

Однако Тарц вернулся только спустя пару часов. Свое отсутствие он объяснил так:

- Чертовщина какая-то. Вышел это я - дай, думаю, отойду в местечко поукромнее...

ну, одним словом, только я закончил, как что-то меня толкает, прошу прощения, в

корму и я лечу куда-то вверх ногами. Прихожу в себя - смотрю: ни одной знакомой

скалы. И темнотища! Выходил я, помню, корявая такая скала возле лагеря была,

вроде пирамиды - и нет ее! Ходил, ходил, опять, думаю, колдовство какое-то...

- Скалы не движутся только под деревьями и спящими людьми, - пояснил Рамдарон,

скрывая улыбку. - Все остальное за ночь может измениться до неузнаваемости.

У всех остальных на лицах было написано изумление.

Утром, увидев футах в трехстах плоское и ровное место в низине, Таилег спросил:

- Почему мы не остановились там?

- Там был мой предыдущий лагерь, - пояснил Рамдарон, и новых вопросов ни у кого

не возникло.

На следующее утро все сходили посмотреть на зияющую пасть пещеры - вход в

Лабиринт. "Вот оно, - подумал Таилег, глядя в черные глубины. - Начинается.

Сейчас проверим, что там у нас по части бессмертия".

Он извлек из кармана ромб. Чем ближе ко входу они приближались, тем менее ярко

светились его пластинки.

- Я же говорил, что внутри магия не работает, - пояснил Рамдарон. - Так что

запасайтесь традиционными припасами.

- Но лекарства-то магические там работают?

- Работают. И меня это уже выручало... Вздохнув, Таилег отправился вместе со

всеми - готовиться к спуску.

Тарц в конце концов уговорил их отправляться не вечером, а на следующее утро.

- На свежую голову оно как-то приятнее, - пояснил он, извлекая бутылку темного

алтионского.

Даал только усмехнулся.

Вечер получился какой-то однообразный. Наставления от Рамдарона все успели

получить по нескольку десятков раз, все вещи лежали на месте, все было

привязано, проверено, смазано и вычищено.

Остаток лагеря решено было упаковать и привязать гирляндой к стволу

какого-нибудь дерева.

В голове у Таилега, когда он засыпал, все еще вращалась строка из романса,

который Даал пел вечером у костра. "Я не виновен в том, что смертен", - сонно

прошептал он еще раз, укрылся с головой и уснул. Последнюю неделю сны

выдавались, как прежде, - без сновидений.

* * *

- Вот, значит, как. - Рамдарон развернул свой план и показал его еще раз. - Эти

проходы - самые безопасные. До второго уровня мы с вами пройдем все вместе.

Дальше - разделимся. Я не уверен, что это лучшая идея, но нырять всем в один

котел - не самая удачная идея.

- Может, мне пойти одному? - спросил Таилег. - Я, в общем, должен что-то сделать

один.

Все остальные изобразили на лицах презрение.

- Ну, знаешь, приятель! - Тарц не на шутку обиделся. - Во-первых, бояться нам,

как и тебе, нечего. А во-вторых, я маймов живыми еще в глаза не видел.

- Не терпится?

- Как и тебе. И кстати, всем остальным. Так что пошли все вместе, Рамдарон.

Какая, в принципе, разница?

Рамдарон пожал плечами:

- В сущности, никакой.

После короткого раздумья он пошел. Все остальные потянулись следом.

Пустота внутри Лабиринта была настолько всеобъемлющей, что Две Золотых Луны

показались Таилегу людным и шумным местом по сравнению с ним. Стены его

практически не отражали никаких звуков. В таких условиях было немудрено

пропустить самую примитивную засаду - если не руководствоваться чутьем или

паранормальными свойствами. Но ромб, который юноша время от времени вынимал из

кармана, оставался темным и холодным, так что надо было учиться полагаться на

собственные силы.

Невелика потеря, однако. Никто из здесь присутствующих никогда не зависел

слишком сильно от своих магических возможностей.

"Но я чуть было не начал зависеть", - подумал Таилег, перестав поминутно

оглядываться по сторонам. В конце концов, с ним рядом был Даррилхоласс, с

чутьем, не в пример человеческому. Кот шел себе и шел, время от времени

становясь видимым и с интересом обнюхивая все на своем пути.

Постепенно напряженность в компании стала пропадать.

- Ты уверен, что первые два этажа пусты? - спросил Таилег у Рамдарона,

поменявшись с Даалом местами. Его наставник шел и время от времени помечал

что-то в своем блокноте.

- Да, - ответил тот коротко. - Если они и были чем-то заняты, то за тысячу лет

исследования твоими коллегами по профессии здесь стало неинтересно.

- Кстати, - объявил Таилег спустя несколько минут. - Лабиринт совершенно пуст.

Так же не бывает. Я своим глазами видел летучих мышей, что летали мимо нас, - а

пол и стены совершенно чисты, словно их кто-то вычищает.

- Тут как на острове вокруг, - пояснил Рамдарон. - Если бросить вещь просто так,

она в конце концов исчезнет. Не происходит ничего только с живыми людьми и их

непосредственным окружением. Я уже имел глупость оставить как-то раз часть своих

вещей в другом углу комнаты. Больше я их не видел.

Спустя каких-нибудь полчаса компания подошла к винтовой лестнице, что вела на

следующий уровень. Два оборота лестницы были разрушены.

- Очень странно... - протянул Рамдарон. - Раньше этого не было. Даррилхоласс,

что там?

Кот возник возле лестницы, подумал и смело спрыгнул вниз.

- Пошли, - объявил Рамдарон и подал всем пример. - Пока что бояться нечего.

- Так я тебе и поверил, - пробурчал Иррген.

- Второй уровень гораздо просторнее, - объявил Рамдарон. - Ничего живого и

голодного здесь нет, но сюрпризы уже начинаются. Держаться всем вместе. Не

терять друг друга из виду. Ни при каких обстоятельствах.

- Так уж ни при каких? - засопел Тарц.

- Смотри. - Рамдарон вышел на середину комнаты, в которой они стояли. Семь

проходов, включая тот, из которого они появились, вели их нее. - Следи за тем,

куда я уйду.

Он вышел и скрылся в третьем слева коридоре. Его шаги долго звучали эхом (тут

появилось нормальное эхо, чему юноша немало порадовался) и постепенно затих.

- И что? - недоуменно вопросил Тарц. Шаги постепенно послышались вновь. Однако

они доносились из первого прохода слева, и все трое невольно вздрогнули.

Затем... началось нечто совершенно невообразимое. Шаги доносились из всех

проходов. Дробные, характерные для Рамдарона, сухие щелчки становились все

громче и беспорядочнее. Глаза всех путешественников бегали от прохода к проходу,

но выбрать ни один из них не удавалось.

Рамдарон вышел из третьего прохода слева, и эхо тут же вошло в норму.

- Разрази меня небо! - воскликнул Тарц и вытер лоб, вспотевший от напряжения.

- Следите только глазами, - посоветовал Рамдарон. - Не доверяйте ни ушам, ни

чему бы то ни было другому. Советую сразу же прислушаться к моим словам.

- Дальше, - добавил он с грустью, - уже ни на что нельзя будет положиться.

- Эти надписи на стенах, - указал Даал на часть коридора, - кто-нибудь пытался

их понять?

- В Лабиринте встречается много надписей, - ответил Рамдарон. - Я бы не

советовал их читать. Здесь даже надписи на привычном языке могут оказаться

ловушкой.

- Да ну, какая там ловушка, - указал Тарц на ближайшую стену. - Что тут

страшного! Обычная чушь, какую на всех стенах рисуют. "Отнеси дерево в сторону",

- прочел он, чуть прищурив глаза. - "И вода..." 0-о-ох!

Рамдарон, не задумываясь, метнул в Тарца своим "факелом" и рассек тому до крови

верхнюю губу.

- Ну, знаешь, Рамдарон! - рявкнул ошеломленный Тарц. - Хватит строить из себя

умника. В следующий раз...

Тут он увидел, как стена, на которой была надпись, начала выгибаться наружу, и

силуэт прогибавшей ее изнутри огромной когтистой лапы прорисовался столь ясно,

что стало понятно: пора бежать!

Даал подставил ему ногу, и Иррген, сильно стукнувшись лбом о камень, не сразу

смог подняться.

Когда он сел, то тут же посмотрел на стену. Та была в полном порядке, хотя в

голове у него что-то еще слабо вращалось.

- В следующий раз будешь выбираться сам, - наставительно сказал Рамдарон,

протягивая ему аптечку. - Здесь пропала не одна сотня людей, Иррген, и твое

бессмертие может не помочь. Представь себе глубокий и узкий колодец, с железными

шипами на дне. Ты сейчас мог ехать прямо на дно такого устройства. Как ты себе

представляешь следующие дни своей жизни?

Видимо, воображение у Тарца было хорошее, поскольку больше он не оспаривал ничье

руководство.

- Это что же, - озадаченно сказал Даал несколько минут спустя, почесывая бороду,

- теперь и на стены смотреть без необходимости нельзя?

- Ага, - отвечал Рамдарон беззаботно, поворачивая из одного прохода в другой.

Таилег пытался наносить план пройденного на бумагу, но после получаса

непрерывного ворчания своих спутников отказался от этой идеи. Все начинали

ворчать, едва он задерживался, чтобы сличить планы проходов. Компас вскоре

перестал работать.

- Да не трать времени зря, - посоветовал Рамдарон. - Вот на следующем этаже -

там да...

Там придется заняться рисованием плана. Хотя, есть такое подозрение, он мало чем

поможет. У меня есть чувство, что нам для начала неплохо бы попасть в тот

памятный желоб, который меня прямо к булавке привел.

- Ну так веди прямо к нему, - сказал Тарц. - Что нам мешает?

- Да много чего, - покачал головой Рамдарон - Прежде всего, там стены иногда

меняют свои места. Проходы открываются, закрываются... и живность появляется

разная.

Тарц выразительно похлопал по зачехленной секире.

Рамдарон только вздохнул.

- Держите оружие наготове, - посоветовал он, - только смотрите, не снесите друг

другу головы.

- Мы что, прямо сейчас туда? - спросил Таилег, разминая руки.

- Ну уж нет. - Рамдарон отошел подальше от лестницы и сел прямо на пол. -

Сначала привал. Надо будет как следует отдохнуть.

- Небеса, какое блаженство, - восхитился Иррген, когда все уселись, пересчитали

друг друга, кота и снаряжение и пустили по кругу фляжку. - А я-то думал, что

страшнее могильников и драконова логова ничего не бывает.

Таилег вспомнил свой сон на берегу подземной реки и содрогнулся.

Спустя шесть часов (все дежурили по очереди) компания принялась собираться идти

дальше. Таилег спал плохо, урывками, и ему снилось, что он ходит босиком по

сложным, запутанным коридорам, что бегут то вверх, то вниз, а из пола постепенно

вырастают иглы. Все длиннее и длиннее... Он проснулся, прежде чем кошмар стал

невыносимым.

Все уже проснулись и выглядели менее чем довольными. Довольно долго все

переглядывались, прежде чем Рамдарон сказал вполголоса:

- Ну, пора.

На краю лестницы возник Даррилхоласс и тихонько зашипел, прижав уши и чудовищно

сгорбив спину.

- Он дальше не пойдет, - пояснил Рамдарон и без опаски подошел к своему другу. -

Что ж, я его не виню. Жди нас здесь, дружище.

Кот отошел, неуверенно пятясь, подальше от лестницы и исчез.

- Да, неутешительно, - нарочито бодро произнес Леглар. - Ну что, кто первый?

Первым вниз спрыгнул Тарц, с секирой в руке. В холодном свете "фонаря" лезвие

оружия блеснуло ярко и грозно.

К удивлению Таилега, Иррген двигался плавно. Его кажущаяся неуклюжесть бесследно

исчезла. Движения стали мягкими и бесшумными. "Я был о нем слишком плохого

мнения", - подумал Таилег, спрыгивая следом.

...Они стояли в такой же комнате о семи выходах, что и уровнем выше. Никаких

признаков обитания не имелось, комната была так же чиста и пустынна.

Рамдарон прижал палец к губам и огляделся.

До слуха путешественников донеслись слабые, но явные звуки беседы.

Осторожно, не издавая ни звука, Рамдарон подошел к ближайшему проходу, держа

кинжал наготове, и заглянул внутрь. Постоял и поманил остальных жестом.

Те подошли к проходу. За ним, в такой же комнате, сидели они сами - вокруг

весело горящего костра, весело о чем-то болтая. Таилег отвернулся. Что-то

странное почудилось ему в окружающем пространстве. Пока остальные осторожно

подглядывали за своими двойниками, он лихорадочно осматривался и прислушивался.

Узкие щели приоткрылись в стенах.

Легкий скрип донесся до его слуха.

- Ложись! - гаркнул юноша, не ожидая, что сможет крикнуть так громко. Все

немедленно упали на пол: реакция их не подвела. В следующий момент свист и шорох

наполнили комнату.

Ярко блестящие металлические диски вылетали, вращаясь, из щелей и с

отвратительным визгом высекали снопы искр, ударяясь от стену. Кошмар длился

всего лишь несколько секунд, и щели, похожие на оскаленные пасти, сомкнулись.

Все поднялись с пола, отряхивая одежду и не веря своим глазам.

- Я, похоже, потерял чутье, - признался Рамдарон. - Сам же говорил, что здесь

уже не получится ничему доверять. Спасибо, старина, вынимать из себя эти

тарелочки было бы крайне неприятно.

"Тарелочки" меж тем постепенно погружались прямо в камень, словно тот был вязкой

жидкостью.

- Я схожу с ума? - вопросил Иррген. - Я вижу то, что вижу?

- Похоже, что да, - отвечал Даал. - Но лучше не глазей слишком долго. Рамдарон,

куда теперь?

- Странно. - Рамдарон лихорадочно вертел свой план. - Либо я все уже забыл, либо

мы стоим в двух шагах от комнаты с желобом. И с сокровищами, кстати.

Глаза у Тарца заблестели.

- Никаких сокровищ, - сказал Даал сурово. - Сокровища после. Сначала дело.

- Какое там дело! - проворчал толстяк, стирая с плоскости клинка своего оружия

невидимую грязь. - Еще непонятно, доживем ли... тьфу ты, зараза... вернемся ли

сюда обратно.

* * *

Таилег сидел у ручья, что вытекал из-под одной стены и втекал под другую. Вода

была чистой и на вид безопасной, но пить ее он все же не решился.

События предыдущих нескольких часов изрядно утомили юношу. Их, событий, что

случились с ними за этот краткий период, было не меньше, чем за три предыдущих

месяца.

Таилег помнил все смутно. Летающие оскаленные черепа, каменные руки, что

вылезали из стен, огонь, охватывавший комнаты. Иллюзии, после которых впору было

поседеть от ужаса.

И последний сюрприз. Под ними разверзся пол, складываясь гармошкой, и под ним

оказался действительно желоб.

Но не один.

Все разъехались в разные стороны, не успев даже крикнуть. Таилег помнил, что

падал довольно долго, и уже стал припоминать, что там Рамдарон говорил о колодце

с шипами, как падение неожиданно завершилось.

Он уселся с размаху в текущий ручей и сильно ушиб себе копчик.

Все ужасы предыдущего пути уступили место одной, но крайне ощутимой

неприятности. Боль была почти нестерпимой, но отрезвляющей. Она вправила Таилегу

мозги намного лучше, чем самое сильнодействующее лекарство.

Убедившись, что все еще цел, он поднялся, ежась от холода, и услышал чьи-то

шаги.

Кто-то, небольшой и медлительный, двигался во тьме.

Таилег погасил факел и еще раз порадовался своему ночному зрению. Без факела

было видно лучше, чем с ним.

Мягкие шаги доносились откуда-то спереди.

- Кто здесь? - спросил Таилег, поднимаясь на ноги.

Проход впереди него слабо осветился.

Величественная мозаика украшала стены. Таилег видел только часть ее, но даже

небольшой фрагмент поражал воображение. Куски цветного камня были подобраны,

казалось, безо всякого видимого смысла, но ощущения, которые приносило

созерцание картины, впечатляли. Словно истина, давно понятная, но не описываемая

существующими словами, вертелась на языке.

Юноша встал, перешагнул через ручей и направился в проход.

Зал, в который он вошел, изобиловал ходами, норами и сталактитами. Все стены его

были заняты мозаикой - поднимаясь на четыре человеческих роста, она создавала

огромную, подвижную и непонятную картину. Таилег задрал голову, стремясь понять,

откуда надо начинать ее рассматривать, как тихий, почти бесплотный голос

коснулся его слуха.

- Пришел...

Таилег резко повернул голову. У стены стояло небольшое, фута в три ростом

существо, похожее на плюшевого медведя. Пуговки его глаз печально смотрели на

пришельца. Возле руки "медвежонка" виднелась очень странная пластинка: в отличие

от других составляющих мозаики, по ней не переливались никакие цвета. Она была

серой.

- Таилег сделал шаг к комично выглядевшему существу и ощутил слабый запах озона.

"Вот он, безумец", - посетила его разум неожиданная мысль.

- Пришел... - тем же бесплотным голосом произнес "медвежонок" и чуть покачнулся.

- Незавершенный заждался тебя, человек... закончи свое поручение.

Позади Таилега послышались шаги, и остальные его спутники вышли из темноты.

Тарц, весь исцарапанный и злой, хотел что-то сказать, но Даал резко тряхнул его

за рукав, указывая на "медвежонка".

- Разрази меня гром, это майм! - донесся до Таилега возбужденный шепот.

- Кто такой Незавершенный? - спросил юноша, приближаясь к существу. Оно

безучастно смотрело на него сверкающими глазами и не отвечало. От него доносился

странный запах... жара и пламени, лавы и пепла. Не запах живого существа.

- Закончи свое поручение, - услышал он вновь. - Остался последний шаг. Мы все,

как и Незавершенный, ждали тебя. Прошло так много времени... Выбери для него

последнюю страсть.

- Что? - грозно спросил Иррген, прежде чем Даал успел его остановить. - О какой

страсти говорит это чучело?

- Человек, - прошелестел голос, и "медвежонок" вновь покачнулся. - Незавершенный

не может управлять своим миром и своим разумом. Он слишком близок к гармонии - а

ближе всего к гармонии хаос. Мы страдаем и умираем от голода, пока ты думаешь,

что делать.

До Таилега начало доходить, что все это время происходило.

- Вы, значит, страдаете и умираете. А те люди, которые погибли? Как они? За что

пострадали они? За что пострадали мы все? Я не просил выбирать меня ни для какой

миссии.

- Что значит одна жизнь, человек? Меньше, чем ничего. Оторви от себя волосок -

разве ты умрешь без него? Кроме того, Незавершенный сделал вам великий дар. Он

дал вам вечную жизнь.

- В гробу я видел твою вечную жизнь, кукла! - прогремел Тарц и сделал шаг

вперед, отводя секиру в сторону. - Или ты начнешь говорить на понятном языке,

или я сделаю из твоей шкурки коврик для прихожей!

- Что это у тебя, человек? - спросил майм, поворачиваясь к Тарцу и глядя

невинными глазками на поднимающееся оружие.

- Это, коротышка, моя любимая секира, - холодно отвечал Тарц. - Оружие такое,

если не понял. Сейчас ты с ней познакомишься, если не научишься отвечать на

вопросы. Ну, говори! - рявкнул он.

- В мире нет никаких секир, - тихонько пропел майм и махнул забавной лапкой. - И

нет никакого оружия.

Глаза Тарца сверкнули, и он выронил секиру. По счастью, та никого не задела.

Несколько секунд Иррген смотрел на свои руки, на своих друзей, на майма, и было

видно, что он не в состоянии произнести ни звука. С ревом, в котором не было

ничего человеческого, он кинулся прочь. Рамдарон с проклятиями бросился следом.

Из темноты донесся шум схватки и плеск воды.

Даал метнул в майма злобный взгляд и кинулся в темноту - помочь.

- Человек. - Майм повернулся к Таилегу, и глазки его стали доверчивыми. - Назови

страсть, которую ты дашь Незавершенному. Все страдают и будут страдать, пока ты

не выберешь ее. Что ты хочешь ему дать? Что должно быть в нем главным? Любовь?

Война? Скорость? Время? Не медли, человек, я прошу тебя.

- Главную страсть, значит, - ответил Таилег медленно и нехорошо улыбнулся. -

Вот, значит, как. Ну хорошо. Я понял тебя, майм, или как там тебя зовут. Я

догадываюсь, кто такой Незавершенный. И я сделаю ему сейчас отличный подарок.

Таилег подошел поближе к серой пластине, и майм услужливо отошел на шаг назад.

- Я знаю отличную главную страсть, - продолжал Таилег, уже предвкушая триумф. -

Она достойна такого бога. Она достойна всех вас. Самая сильная страсть, самая

важная. С ней вы станете непобедимыми. Эта страсть - пустота.

Майм вздрогнул и поднял лапки, словно умоляя о чем-то.

- Да, пустота! - расхохотался юноша, и смех его отразился от потолка пещеры, -

Полная и бесконечная! Без пространства и времени! Без всего, майм! Получайте

свою главную страсть!

И прикоснулся к пластине.

Майм пискнул и кинулся к юноше, словно стараясь помешать ему совершить

задуманное.

Мозаика разом потухла. Стала непроницаемо-черной. Ледяным холодом дохнуло

откуда-то сверху.

Майм безжизненно свалился наземь.

Юноша вобрал голову в плечи, ожидая, что сейчас рухнет свод, - но ничего не

случилось.

Он победил.

Отшвырнув ногой тельце майма, он кинулся к ручью. Там еще слышались стоны, хрипы

и проклятия.

Error! Not a valid link.

Error! Not a valid link.

Глава пятая. ЕДИНСТВО

Рамдарон был бледнее самой смерти. Он отодвинулся от стены и указал на

скрученного, связанного Тарца. На лице толстяка застыл непередаваемый ужас; он

булькал, хрипел, порывался бежать и издавал звуки настолько чудовищные, что

кровь стыла в жилах.

- То же, что и с другими, - повторил Рамдарон глухо. - То же самое. Что будем

делать?

Таилег задумался и его осенило.

Он сходил за секирой, стараясь не глядеть на лежащего неподвижно майма, и принес

ее к Ирргену. Тот пошевелил пальцами руки, прикасаясь к оружию, и захрипел,

завыл еще сильнее, вращая дико глазами.

- Это секира, - мягко ответил Таилег и положил ее так, чтобы пальцы безумца

смогли к ней прикасаться. - Это оружие. Тебя обманули. В мире есть и то и

другое.

Глаза толстяка неожиданно остановились, а на лице проступил разум.

- Это... - прохрипел он, глядя на секиру, - она... она...

И разрыдался.

Рамдарон молча развязал узлы на веревке и потянул двух остальных за руки.

- Идемте. - Он указал на темный теперь зал. - Оставим его одного.

Даал долго рассматривал майма и осторожно потрогал его.

- Пустой, - сообщил он остальным. - Тряпичный. Что с ним случилось?

- Меня это мало волнует, - сухо ответил Рамдарон. - Как ты догадался, Таилег?

- На знаю, - Юноша устало пожал плечами. - Показалось, что надо просто сказать

противоположное. Ну и ужас... аж мороз по коже. Бедняга Тарц...

- Что ты ему сказал? - спросил Даал, указывая на оболочку майма. - Он что-то

говорил о какой-то страсти.

- Я подарил им пустоту, - ответил довольный Таилег. - Ту, которую они

заслуживают. Надеюсь, что их богу и им самим конец.

Даал только покачал головой. ...Иррген достаточно быстро пришел в себя.

Чтобы полностью привести его в чувство, хватило доброго глотка из фляжки.

- Боги мои, - причитал он, - какой кошмар. Век тебе не забуду, Таилег. Если бы

вы только знали, как это было ужасно!

- Кончай, Иррген. - Даал был непривычно неприветлив. - Все позади. Таилег, ты

еще помнишь то... заклинание? Что ты читал тогда у зеркала?

Послышался плеск лакаемой воды, и Таилег вздрогнул. Напротив на момент

обрисовался силуэт Даррилхоласса, спокойно утоляющего жажду.

- Явился, значит, - проворчал Тарц, которому все еще было неловко.

Таилег извлек из кармана ромб. Тот слабо светился. По его контуру переливались

малиновые огоньки. Он посмотрел на мерцающий узор и почему-то вспомнил Тамле.

- Могу. Ты что, надеешься, что... прошло?

- Кто знает? Ну давай, не тяни душу!

Юноша кивнул и начал читать.

Ручей отозвался мелодичным серебряным звоном, и все, не сговариваясь, сделали

шаг вперед, наклоняясь над водой. Кот тоже наклонился, рассматривая бегущие

волны.

Пять пар глаз, склонившихся над пещерным ручьем, всматривались в свое отражение,

но лишь одна пара - золотистых, с пурпурным ободком - смотрела на них из воды.