— Заткнись и помоги мне оттащить эту проклятую форму туда, где ей и надлежит быть, прежде чем Моника похоронит нас под этой дрянью, — проворчал аспирант Ньянгу Иоситаро, старший помощник Гарвина.

Оба офицера чуть постарше двадцати земных лет были одеты в рваные, пропотевшие нижние рубашки, рабочие сапоги и запятнанные цементом штаны. Конечно, в форменной одежде Корпуса они выглядели бы гораздо эффектнее, в особенности Гарвин.

Он был высокий — почти два метра, светловолосый, от природы наделенный телом штангиста, с открытым решительным лицом. Если он проживет достаточно долго и будет обладать достаточным терпением, чтобы не дезертировать, у него немало шансов закончить свои дни на высокой командной должности. Он происходил из цирковой семьи и однажды под влиянием минутного порыва поступил на военную службу, после того как во время выступления земные тигры набросились на толпу.

Ньянгу Иоситаро был совсем чуть-чуть пониже ростом, стройный, смуглый и темноволосый. Красавцем его никто бы не назвал, но что-то эффектное в нем было. Взгляд внимательный, как будто Иоситаро все время вдумчиво оценивал увиденное. Он не любил распространяться ни о своем происхождении, ни о криминальном прошлом, поставившем его перед выбором между поступлением на военную службу и гипнокондиционированием.

Неопытными новобранцами эти двое встретились на последнем корабле, доставившем солдат из Центрума, столицы Конфедерации. Во время недавнего восстания 'раум они отличились как солдаты и тайные агенты, за что и получили повышение.

Сейчас они пребывали на дне ямы площадью пять на пять и глубиной около шести метров, которую вместе с несколькими солдатами выкопали, используя взрывчатые вещества, вагонетки на антигравах, самые обыкновенные лопаты и непристойную ругань.

Холодный ветер дул с залива Дхарма в направлении острова Шанс и столицы D-Камбры Леггета. Песок был чистый, небо неправдоподобно голубое, океан покрыт кружевом белых бурунов.

Никто из находящихся на дне ямы, однако, не мог любоваться этими тропическими прелестями. Сверху на них надвигался раздолбанный, устаревший “кук” с грузовым ковшом, полным свежего бетона, а управляла этим динозавром первый твег Моника Лир. Молодая женщина, если не считать ее железной мускулатуры и не менее железного характера, скорее была похожа на холомодель или актрису, чем на представительницу в массе своей туповатого сержантского сословия.

— Ну, готовы, наконец? — спросила она.

Иоситаро скептически взглянул на пластиковую форму, установленную на дне ямы, и спросил Гарвина:

— Ты понимаешь, что если она выльет эту дрянь прямо на нас, то останется главной в РР?

— Слава Аллаху и возлюбленным дщерям его, что она — счастливое существо, отнюдь не обремененное излишними мозгами, — ответил Гарвин и закричал: — Давай!

— Не слишком надейся на это, — пробормотал Ньянгу и добавил что-то, неразличимое за шумом бетона, хлынувшего вниз через сопло, в которое вцепился вспотевший от усилий страйкер. — Почему мы, — раздраженно продолжал Иоситаро, когда шум немного утих, — два таких выдающихся и, без сомнения, способных офицера стоим тут, под этим проклятым “куком”, несмотря на свои заслуги в деле изгнания никчемных ублюдков, которые натворили тут столько бед?

— Горе от ума, вот как это называется, — предположил Гарвин. — И теперь моя очередь спрашивать: кому, черт побери, пришла в голову идиотская идея насчет вдохновляющей роли личного примера?

— Тебе, дурень. Я думаю, что ты выудил ее из какого-нибудь учебника.

— Каюсь, это оказалось ужасной глупостью, — признался Гарвин. — Мы могли бы расхаживать поблизости, отдавать приказания, может быть, с кружкой холодного пива в каждой руке. А вместо этого…

— Что ты травишь душу болтовней о холодном пиве? Честное слово, я придушу тебя, хоть ты и старше по званию, — сказал Ньянгу, преодолев кашель, вызванный поднявшимся вокруг облаком пыли.

— Порядок, — сообщила Моника. — Отправляюсь за следующей порцией.

— Ну почему мы не как все? — сказал Гарвин и закричал: — Поднимай!

— Интересно, почему Моника ведет “кук”? Как этот чертов Дилл отвертелся от такой замечательной работы в облаке летающего цемента?

— Он изображает из себя пилота-испытателя. Сегодня у него большой день на пути к Славной Кончине над островом Миллион. Он слишком занят и слишком важен, чтобы снизойти до наших проблем.

— Дерьмо! Дерьмо! Дерьмо!

Остров Лэнбей, прежде необитаемый, да и непригодный для обитания, сейчас превращали в крошечную крепость с окопами, в которых размещались ракетные установки, и главным командным бункером.

На других островах, на многочисленных ответвлениях острова Дхарма, на острове Миллион и небольших континентах, разбросанных в центральной части D-Камбры, тоже поспешно воздвигались фортификационные сооружения. Некоторые предполагалось заселить сразу же, но большинство предназначалось для использования только в том случае, если мусфии выполнят данное несколько месяцев назад обещание и вернутся с военными силами. Или если Ален Редрут, “протектор” Ларикса и Куры, объявится снова в сопровождении мощного военного флота и будет еще более настойчиво предлагать свое “покровительство”.

Таким образом, сейчас все солдаты и офицеры Корпуса были при деле. Они с тоской ждали, что, как только им придется покинуть обжитой, но бывший легкой мишенью лагерь Махан на острове Дхарма, забот и хлопот у них станет еще больше. Когда-то это воинское формирование Конфедерации, довольно высокопарно называемое “Быстрое копье”, выполняло задачу защиты системы Камбра и обеспечивало безопасность колонистов, которых нередко приходилось защищать и друг от друга.

Два местных года назад, когда Гарвин и Ньянгу только прибыли сюда, это самое “Быстрое копье” было типичным, то есть довольно расхлябанным и ленивым гарнизоном мирного времени. Почти вся его деятельность сводилась к тому, чтобы драить пуговицы и заниматься ерундой в том же духе. Восстание 'раум, конечно, вызвало шок, но одновременно привело всех в чувство.

Теперь формирование возглавлял коуд Пракаш Рао, и официально оно называлось Ударный корпус быстрого реагирования Рао, или Корпус Рао, просто Корпус, когда солдаты выражались пристойно. Во время восстания Корпус понес огромные потери, в том числе среди командного состава и обслуживающего персонала, и уцелевшие, вроде Иоситаро и Янсмы, быстро пошли на повышение. Корпус пополнили рекрутами из числа местного населения. Как и предсказывал Джон Хедли, прежний командир РР, большинство из них, часто самые лучшие, оказались выходцами из среды потерпевших поражение 'раум. Если рекрут, будь то мужчина или женщина, проявлял осведомленность в области вооружения или военной тактики, никто в Корпусе не спрашивал, где он этому научился; его просто энергично продвигали в должности.

Сейчас Корпус Рао состоял примерно из десяти тысяч солдат, как ему и было положено. Но ощущалась острая нехватка снаряжения, потерянного при усмирении восстания 'раум. Из-за отсутствия связи с Конфедерацией Корпус не имел возможности пополнить запасы снаряжения и боеприпасов и теперь учился восстанавливать почти невосстановимое, делать что-то из ничего или из того, что удавалось найти в гражданском секторе системы Камбра.

Все понимали, что время поджимает, и ломали головы над тем, откуда появится следующий враг, и кто это будет, люди или мусфии.

Дек Бегущий Медведь откинулся в кресле перед пультом управления гравилимузина, сейчас нелепо выкрашенного в камуфляжный цвет.

— Если ты устал, — предложил коуд Рао с дальнего конца роскошного салона корабля, — я могу сменить тебя.

— Нет, сэр, — ответил Бегущий Медведь. — Я просто напомнил себе, что все это не сон, и я не проснусь на “куке”.

Рао скептически оглядел его и вернулся к негромкому разговору со своим заместителем милом Ангарой и его помощником альтом Эриком Пенвитом.

Рао, среднего роста, смуглый, коренастый, пятидесяти с небольшим лет, возможно, происходил из 'раум. Все еще атлетическое тело Ангары начало терять форму с увеличением веса при неумеренном потреблении сладкого. У Эрика Пенвита были слишком длинные для офицера волосы, вытянутое аристократическое лицо и нос подстать ему. Вся группа мало походила на картинку с плаката для вербовки новобранцев.

Что-то случилось, понял Бегущий Медведь, что-то важное. Явно небрежная манера поведения трех офицеров выглядела обманчивой. Но это было не его дело. Он задумался над только что сделанным Рао предложением взять управление лимузином на себя. По сравнению с прежними временами это выглядело как нечто новенькое. Коуд Уильяме был очень милый человек, но ему никогда и в голову не пришло бы самому сесть за пульт управления.

Черт, это была вовсе не единственная перемена по сравнению с прежними временами, если уж на то пошло. К примеру, сейчас он вел этот корабль, дар благодарных рантье D-Камбры, а не хрупкий “кук” с установленными на нем автоматическими пушками.

Бегущий Медведь прикоснулся к новой нашивке и Кресту Конфедерации — высшей имперской награде — у себя на груди. Раны еще немного беспокоили его, но это не имело значения. Боль не давала забыть о том, что он вполне мог стать покойником после своей последней стычки, как это произошло с белолицым Каттером, или Кластером, или как там звали этого парня. Значит, нечего и хныкать из-за всякой ерунды.

Перемены… Через левое окно лимузина он бросил взгляд на проплывающие внизу пляжи Леггета, на мерзость запустения, царившую в гетто 'раум, Экмюле, почти полностью разрушенном в результате их последнего отчаянного контрнаступления.

Он все еще сомневался, что ему нравится служить с людьми, не так давно стрелявшими в него. Однако когда он как-то сказал о своих сомнениях Рао, тот посоветовал ему не придавать этому значения. Бегущий Медведь согласился. В особенности после того, как один из страйкеров в его взводе во время увольнительной позвал его к себе домой, и Бегущий Медведь встретился там с его сестрой.

Многого добиться было невозможно, даже если ты как-то включился в общественную жизнь. Леггет восстанавливался, но не так быстро, как хотелось бы. Война требовала не только жизней, но и денег. А последующий мир не способствовал материальному благополучию, ведь продавать добываемые на С-Камбре минералы было попросту некому.

Индеец пожал плечами. Не его дело, не его забота.

— Прибываем, сэр, — сказал он и направил корабль вниз, к новому стандартному строению. Здесь сейчас располагалось Планетарное правительство — в полукилометре от места, где старое здание исчезло в клубах пламени вместе с большинством членов правительства.

Корабль приземлился, три офицера вышли. Пенвит нес маленький проектор и экран.

— Найди тихое местечко и раздобудь в лавке что-нибудь поесть, — сказал Рао. — Скорее всего, мы пробудем тут весь день.

— Да, сэр, — Бегущий Медведь встал.

— Ну, пошли, — продолжал Рао, обращаясь к офицерам. — Пенвит, ты ведь лучше меня знаком с высшим обществом. А потому пни меня ногой, когда надо поцеловать какую-нибудь нужную задницу. Мы должны вылезти из кожи вон, но вырвать у них то, что нам требуется.

Пенвит слегка усмехнулся, но не произнес ни слова. Он действительно принадлежал к высшей прослойке D-Камбры. Никто не понимал, с какой стати его понесло на военную службу. Потом он едва не угодил под военный суд и спасся лишь тем, что в РР согласились взять его к себе.

— Интересно взглянуть, как все это будет происходить, — сказал мил Ангара. — Мы тут окажемся “белыми воронами”. Да к тому же у нас за душой нет никакой маленькой пакости, которую мы могли бы преподнести им.

— Надо иметь в виду, — добавил Пенвит, — что у многих есть друзья или даже родственники на Лариксе и Куре. Представляю, какой поднимется вой. Но они должны узнать правду.

— Логика на нашей стороне, — сказал Рао. — И все же мы, похоже, обречены.

С таким неутешительным заключением они вошли в здание Планетарного правительства.

* * *

— Они говорят, — сказал альт Бен Дилл, командир мобильного взвода разведчиков, недавно учрежденного в “Разведке и рекогносцировке”, — если что-то выглядит хорошо, оно и летать должно хорошо.

— Не стану спорить с этим, — откликнулся хаут Джон Хедли, командир Второго полка Корпуса, занимающегося разведкой.

Это был долговязый плохо воспитанный, ленивый человек, который мог до полусмерти загонять своих солдат во время полевых тренировок, а потом сам тащил их рюкзаки в лагерь, пока они, совершенно вымотанные, налегке ползли домой.

Сейчас оба говорили неправду — и тот, и другой могли привести с полсотни примеров воздушных и космических кораблей, выглядевших весьма плачевно, но продолжавших участвовать в сражениях, и, наоборот, таких, которые с виду были что надо и тем не менее очень быстро были уничтожены.

Дилл от природы был очень крупный, просто слоноподобный мужчина. Ему было под тридцать, и он преждевременно облысел. Однако ошибались те, кто думал, что человек такого размера не способен двигаться быстро. Раньше он пилотировал “грирсон” — так в просторечии называли стандартную боевую пилотируемую машину, или БПМ. Именно в его команду попал Гарвин Янсма, когда вступил в Корпус. Во время восстания 'раум Дилл проявил талант специалиста по тайному внедрению, был повышен в звании и получил задание создать новое боевое подразделение в составе PP. Несмотря на вроде бы несерьезное отношение ко всему на свете, он мог пролететь на “грирсоне”, да и вообще на чем угодно, сквозь игольное ушко, не задев его.

Дилл обошел вокруг “аксая” и добрался до его командного отсека. Это был один из полдюжины кораблей, брошенных мусфиями в разной степени неисправности, когда они покидали систему Камбра. Корпус незаметно перевез эти корабли, так же как и другие украденные или “приобретенные” не военные воздушные и космические суда, на свою новую, тайную базу, поспешно созданную в джунглях острова Миллион. Там технические специалисты принялись усердно ломать головы не только над тем, как “аксаи” летают, но и как сделать, чтобы они продолжали летать.

Хедли надеялся, что им не понадобятся эти корабли, стоимость и цена содержания которых выходили далеко за рамки скромного бюджета разведывательного подразделения Корпуса, но предпочитал быть готовым к худшему.

— Ты уверен, что влезешь, Бен? — спросил он. Если поблизости не было никаких “шишек”, в РР все и всегда обращались друг к другу просто по имени или, в крайнем случае, употребляли слово “босс”.

— Будет немного тесновато, — ответил Дилл. — Но я целую неделю не пил пива и теперь должен проскользнуть внутрь как смазанный.

Неподалеку, рядом с пусковой платформой и временной лестницей для подъема на борт, стояли два техника. Дилл еще раз обошел вокруг “аксая”.

— Не вижу ничего сверхъестественного, можно и рискнуть.

Он проверил свой летный костюм, убедившись, что все аварийные системы работают нормально.

— Передай мамочке, что я пал смертью храбрых, — сказал он и начал подниматься по лестнице в кабину.

Лестница затрещала, но выдержала.

“Аксаи” отличались модель от модели числом боевых позиций, от одной до четырех, установленных под заметным углом в различных местах корпуса общей длиной двадцать пять метров. Пилот лежал в своем отсеке почти в центре серповидного изгиба. Дилл ползком протиснулся в этот отсек.

— Похоже, я влез. Только не напоминайте мне о клаустрофобии.

Он закрыл глаза и пробежал пальцами по рычагам управления, никогда прежде не использовавшимся человеком.

Дилл проводил в кабине “аксая” каждую минуту, которую ему давали техники. Он запоминал расположение рычагов управления, осваивал компьютер и всю логику работы этой чужеземной машины. Непонятные ярлыки отовсюду были срезаны и заменены кнопками, чтобы помочь ему ориентироваться. Дилл предпочитал тактильную память.

— Поехали! — приказал он и нажал на кнопку, закрывающую грейферный купол кабины над его головой.

Он включил ком, установленный в кабине уже людьми и работающий на редко используемой частоте.

— Охотник-один, я Альфа-тест. Как слышите?

Реквизированное Корпусом гражданское судно парило в тысяче метров над головой.

— Альфа-тест, я Охотник-один. Слышу нормально.

— Я Альфа. Включаю двигатели. Сообщите, если корабль начнет разваливаться на куски.

Ответом ему был щелчок микрофона.

Дилл почувствовал, что корабль завибрировал. Через окно он следил взглядом за техниками, склонившимися над пусковой платформой. На куполе кабины вспыхнули полосы света, ушли вниз, перекрывая друг друга, и исчезли из вида. Дилл был очень высокого мнения о приборах, которыми был оснащен мусфийский корабль. Если он сумеет правильно их использовать, никаких проблем у него вообще не будет. Пока что ни одна из полос света не окрасилась фиолетовым — аварийный цвет мустов.

Вибрация прекратилась. Дилл принялся нажимать на кнопки. Все, казалось, шло как надо.

Он включил второй ком, тоже установленный техниками Корпуса.

— Управление-тест, я Альфа-тест. Включаю телеметрию. Начинаю первое полетное испытание.

На поверхности земли хаут Чака, в обычных обстоятельствах командир подразделения “Голан”, куда входил взвод “Жуковых”, включил свой микрофон.

— Я Управление-тест. Телеметрические записи пошли. Готовность номер один. Удачи.

— Всем следящим станциям, — сказал Дилл и нахмурился, раздраженный тем, что в его голосе появилась легкая хрипотца. Он уже проводил статические наземные испытания “аксая”, и вроде бы никаких причин нервничать не было. Вообще никаких. — Взлетаю.

Его пальцы легко коснулись кнопки управления, “аксай” подпрыгнул и оторвался от земли. Дилл нажал чуть-чуть сильнее. Слегка покачиваясь, боевой корабль устремился вверх.

— Убираю шасси, — сказал Дилл, и тормозные колодки скользнули в свои пазы. — Включаю дополнительную мощность и начинаю испытание.

“Аксай” тут же ускорил движение и круто пошел вверх, покачиваясь заметно сильнее. “Сукин сын”, — пробормотал Дилл.

— Я Управление, — послышался спокойный голос Чаки. — Что случилось?

— На нем летать все равно что балансировать тарелкой на шесте. Ладно, заткнитесь и дайте мне сосредоточиться.

Хаут Чака проигнорировал явное нарушение субординации, не отрывая взгляд от трех экранов, показывающих “аксай” в небе.

“Отлично, — пробормотал Дилл. — Идем дальше”. Он прибавил мощность, “аксай” рванулся еще выше.

— Альфа-тест, я Охотник-один, — сказал пилот находившегося в небе корабля. — Ты промчался мимо меня так, словно торопился за жалованьем. На полной мощности иду следом за тобой, но… Ты уходишь от меня.

— Сбавляю мощность наполовину, — сообщил Дилл. — Двигатель, похоже, работает нормально. Начинаю фигуры высшего пилотажа.

Он стал нажимать другие кнопки, и “аксай” послушно кренился то влево, то вправо, а потом перевернулся, на мгновение упал в штопор, но тут же выровнялся.

“Черт, до чего этот сукин сын нежный, — пробормотал Дилл. — Попробую еще раз”.

Он снова и снова повторял записанные в память маневры на разных высотах и при различных мощностях.

— Ему, похоже, не терпится перейти к самому главному, — сообщил Дилл. — Первый экстремальный режим.

Он капотировал, послав пронзительно взревевший “аксай” к далекому океану внизу.

— Радар поймал тебя, — сообщил Чака, — когда ты пересек отметку пять тысяч метров.

— Начинаю выход из пике. Дайте знать, если крылья отвалятся. Хотя один черт знает, как у них называются эти кривые штуки, покачивающиеся по сторонам от меня.

Дилл нажал нужную кнопку, “аксай” подпрыгнул, закачался и плавно устремился обратно в небо.

— Хитроумная птичка, — передал Дилл. — Стоит перевалить примерно за пять G, и включается антиграв. Я мог бы заниматься этим весь день напролет, и меня, наверно, вырвало бы всего разок-другой… Охотник-один, приготовься. Я ухожу в космос. Управление, ваши Большие Уши не спят? Терпеть не могу, когда какой-нибудь болван стреляет мне в задницу.

— Понял тебя, — откликнулся Чака. — Никто не спит, все начеку.

Станции слежения на северном и южном полюсах С-Камбры и на лунах Фови и Бодвин были предупреждены о предстоящих испытаниях. Им было предписано не замечать ничего и не сообщать никому об увиденном.

— — Эй! Охотник-один, я только что промчался мимо тебя, словно ты на стоянке… Охотник-два, я Альфа-тест. Вы видите меня?

Приспособленная для военных нужд личная яхта, находящаяся сразу за пределами атмосферы, тут же откликнулась:

— Слышим, как ты ревешь, Альфа.

— Отойдите немного в сторонку, дайте взглянуть, на что похож Кайлас, — попросил Дилл. — Тест-один, покидаю вас.

Два часа спустя Дилл снова включил микрофон.

— Управление-тест, Управление-тест, я Альфа-тест. Возвращаюсь с обратной стороны луны.

— Слышу тебя, Альфа-тест.

— Этот малыш отлично ползает, — сообщил Дилл. — Может, опробовать гипердвигатель? Интересно посмотреть, что произойдет, если я нажму большую красную кнопку.

— Оставим это для другого героя, — отозвался Чака. — Возвращайся домой. Похоже, мы добились успеха.

— Подождите, пока я приземлюсь, — сказал Дилл. — Если приземлюсь. Потом будете открывать шампанское и раздавать звания. Но, похоже, если мы сможем поднять в воздух братишек этого сукиного сына, Корпус будет иметь новые игрушки.

Когда-то Планетарное правительство возглавляли служащие Конфедерации, большинство которых погибло во время самоубийственной атаки 'раум. Теперь оно представляло собой Совет из двадцати мужчин и женщин, все аборигены Камбры. Рантье, эти самопровозглашенные правители системы, всеми правдами и неправдами добивались того, чтобы в Совет входили только они сами. Коуду Рао пришлось немало потрудиться, чтобы заставить их принять в свои ряды трех 'раум, одного рыбака, одного торговца, двух шахтеров и, кроме того, одного не имеющего права голоса наблюдателя от Корпуса. Такое соотношение было установлено на собрании представителей различных классов — для начала. В течение года были обещаны свободные выборы. Большинство населения пока не получило большинства в правительстве, но такое решение все же обнадеживало.

Во время восстания 'раум рантье пострадали не меньше остальных, и поэтому Совет в основном заметно “помолодел”. Среди новых администраторов был Лой Куоро, щегольски красивый молодой человек, владелец “Матин”, самого крупного и консервативного информационного агентства системы, чей отец погиб во взрыве, уничтожившем Планетарное правительство. Входила в Совет и Язифь Миллазин, в результате того же самого взрыва унаследовавшая горнодобывающую корпорацию “Миллазин”.

Между этими двумя было и еще кое-что общее, а именно Гарвин Янсма. Куоро стал его врагом после незначительной ссоры в компании, а Язифь была его любовницей. Правда, потом, когда военные действия закончились, она внезапно, безо всяких объяснений, разорвала эти отношения.

Коуд Рао дождался, когда текущие дела Совета подойдут к концу, и потребовал слова. Таковое было ему немедленно предоставлено. Восстание произошло слишком недавно, чтобы рантье забыли о том, кто спас их развращенный режим от полного уничтожения.

— Скорее всего, для нас не существует вопроса более важного, — начал коуд Рао, — чем вопрос о том, что произошло с Конфедерацией или, точнее, почему Камбра лишилась связи, с головными мирами. Мы не знаем точного ответа, но имеем частичный, подтвержденный доказательствами. Миры Ларикс и Кура, долгое время бывшие нашими союзниками, систематически уничтожают любой конвой или одинокий корабль, пересекающий их сектор.

Рао остановился, ожидая взрыва негодования. Он кивнул Пенвиту, и тот установил свое оборудование.

— На протяжении более чем двух последних лет не только никакие конвои не добирались до нас, но и ни один из космических кораблей Камбры не вернулся обратно. Даже те, место назначения которых находилось в пределах Конфедерации. Мы решили выяснить, что именно происходит. Мы приобрели небольшой транспортный корабль, роботизировали его управление и оборудовали системой наиболее хитроумных датчиков, которые смогли найти. В экспедиции участвовал и второй корабль, на котором находились люди. Первый корабль должен был следовать обычным космическим маршрутом между Камброй и Центрумом, столицей Конфедерации. Чаще всего этот маршрут пролегает неподалеку от Ларикса и Куры. Корабль должен был делать прыжок, тут же возвращаться в обычное пространство и запускать ракету, снабженную гипердвигателем.

На первом прыжке ничего не произошло, и экипаж второго корабля просигналил первому делать второй прыжок. И снова все прошло благополучно. С третьим прыжком, однако, дело обстояло иначе. Чьи-то детекторы засекли первый корабль, когда он находился еще в гиперпространстве. Как только он вышел в нормальное пространство, от него немедленно потребовали сообщить свои опознавательные данные. Поскольку на борту не было экипажа и ответа не последовало, он был тут же атакован. Записи всего происшедшего могут быть представлены любому, кто заинтересуется ими. Однако важнее то, что произошло дальше.

Он кивнул Пенвиту, и экран осветился.

— Это изображение, — объяснил Рао, — является комбинацией того, что было записано сенсорами, установленными на борту роботизированного транспортника. Здесь видно, как из гиперпространства появляется какой-то корабль. Мы его идентифицировали с вероятностью ошибки не больше одного процента, как разрушитель Конфедерации ремор-класса. Флот Алена Редрута включает в себя один такой корабль под названием “Корфе”. Это заключение, однако, нельзя считать окончательным. За последние двадцать лет были введены в строй около двухсот кораблей такого класса, и не исключено, что некоторые из них попали в руки пиратов, если таковые существуют.

Возвращаюсь к хронике событий. На наш транспортник был послан электронный запрос, а также приказ выйти на определенную орбиту и подготовиться к досмотру. Эта передача была зафиксирована и проанализирована, но установить принадлежность исходящего сигнала не удалось. Конечно, реакции с нашего транспортника не последовало. Теперь вы видите на экране три других корабля: вот, вот и вот. Это очень необычные патрульные суда, самые современные, высококлассные, предположительно предназначенные для доставки в отдаленные миры военных сил Конфедерации. Откуда мой предшественник, прежний коуд Уильяме, узнал об их существовании и каким образом оказался способен затребовать некоторые из них, мне неизвестно. Но он сделал это. Именно к таким кораблям принадлежал “Малверн”, на борту которого находилось множество припасов и больше семисот пятидесяти новобранцев. Только трое из этих новобранцев, и то совершенно случайно, сумели ускользнуть от пиратов и в спасательной шлюпке добрались до Камбры. Двое из них живы и служат в нашем Корпусе. Третий человек, опытный солдат Конфедерации, безо всяких колебаний идентифицировал одного из напавших на них пиратов как ветерана Конфедерации, который переметнулся на сторону Алена Редрута. К несчастью, этот третий человек не так давно погиб. Вот такая неприятность… Однако, его друзья уцелели, и один из них тоже определенно опознал этого “пирата”, когда, спустя несколько месяцев, увидел его среди тех, кто сопровождал Алена Редрута во время его последнего посещения С-Камбры. Никто из вас, без сомнения, не слышал об этих трех рекрутах, чему есть простое объяснение — прежний губернатор Хэмер и коуд Уильяме приказали им хранить молчание.

Когда Протектор Редрут в последний раз посещал систему Камбры, он прибыл сюда на “Корфе” в сопровождении других кораблей класса “нирвана”. Мне неизвестно, то ли коуд Уильяме просто не сумел опознать это судно, то ли по какой-то причине предпочел не поднимать шума, возможно, с согласия губернатора Хэмера. Впрочем, это не имеет значения, поскольку оба эти человека мертвы. Однако сейчас у нас достаточно доказательств того, что наш предполагаемый друг Ален Редрут является пиратом и с успехом блокирует корабли Конфедерации, идущие в обоих направлениях — и от нас, и к нам.

Совет зашумел изумленно и недоверчиво. Рао терпеливо ждал.

Первым заговорил или, скорее, взвыл Куоро:

— И что все это означает?

— Объясняю для тех, кто еще не понял, — ответил Рао. — Это означает, что у нас больше врагов, чем мы предполагали. В следующий раз, когда Протектор Редрут предложит нам свою поддержку, можно предположить, что это будет сделано в гораздо более сильных выражениях, чем прежде. Человек, у которого хватает смелости противопоставлять себя Конфедерации, вряд ли будет колебаться, если у него появится хоть полшанса захватить ресурсы Камбры.

— И что нам делать?

— Я давал клятву Конфедерации, — ответил Рао, — как и все мои офицеры. Если кто-то попытается свергнуть законное правительство Камбры, мы будем сражаться.

— Но что мы против них? — спросил кто-то из членов Совета. — Ведь у них есть космические корабли, гораздо более совершенное оборудование и многочисленная армия, не так ли?

— Судя по разведданным, это так, — ответил Рао.

— Что же мы им противопоставим? — спросила Язифь Миллазин.

— Не знаю, — без уверток ответил Рао. — Поэтому я и здесь. Камбра должна как можно быстрее начать готовиться к войне, или с большой степенью вероятности мы окажемся перед лицом нападения, а то и вторжения.

— Еще вопрос, — продолжала Язифь. — Это важно для меня и горнодобывающей компании, которую я унаследовала от отца. Когда Протектор Редрут прилетал сюда еще до войны, он говорил, что хотел бы увеличения поставок нашей руды в свою систему, в связи с тем, что в его планы входит строительство новых кораблей. Однако никаких конкретных действий за этими разговорами не последовало. Мои советники утверждают, что отец никогда больше не занимался этой проблемой, и в наших файлах не обнаружено никаких следов контрактов или хотя бы подготовки к ним. Вы можете это как-нибудь объяснить?

— Вряд ли, — ответил коуд Рао. — Если откинуть условности, можно сказать, что Редрут дожидается более благоприятной возможности.

— Просто захватить нашу руду? — спросила Язифь.

— Полагаю, именно на это он и рассчитывает.

Язифь сделала гримасу, но не сказала больше ни слова.

— У меня есть сопутствующий вопрос, — спокойно сказала одна из женщин.

Она была недавно введена в Совет от 'раум, и Рао понадобилось время, чтобы вспомнить ее имя. А, ну да, Джо Пойнтон.

— Слушаю вас.

— Я не очень осведомлена в том, что касается межзвездных перелетов. Хотелось бы знать, проходит ли единственный маршрут через территорию Ларикса и Куры, если тут применимо слово “маршрут”?

— Нет, — ответил Рао. — Но он наиболее экономичен и чаще всего используется для дальних перелетов.

— Если Конфедерация все еще жива и ее по-прежнему волнуют проблемы отдаленных систем вроде Камбры, то почему бы им, убедившись в непроходимости этого маршрута, не попытаться воспользоваться вторым или третьим?

— Будь я служащим Конфедерации, я бы так и сделал.

— И, тем не менее, кроме “Малверна” они не посылали сюда ни одного судна, — заметила Пойнтон. — Поэтому, даже если мы поверим результатам вашего достаточно убедительного расследования, одной проблемы оно все равно не снимает: что-то произошло с Конфедерацией, с тысячами тысяч миров нашей Империи. Что-то такое, что лежит за пределами махинаций этого Редрута. — Она сделала паузу. — Из сообщений последних добравшихся сюда военных и эмигрантов нам известно, что по всей Империи прокатилась волна гражданских волнений, включая и самые крупные на Капелле. Есть неподтвержденные сообщения о том, что некоторые сектора Империи прервали контакты с остальными или, хуже того, в одностороннем порядке провозгласили свою независимость. Но все это никак не объясняет причину внезапного молчания Конфедерации, полный разрыв всяких связей. Тут скорее пахнет глобальной катастрофой. Но какой?

— Поверьте, я не меньше вашего хотел бы знать ответ на этот животрепещущий вопрос, — медленно произнес коуд Рао. — Но, к сожалению, у меня нет даже никаких предположений.

Глава 3

Облокотившись на перила, Иоситаро слушал, как клерк зачитывает список тех, на чье имя пришла почта:

— Ирзинг… Бассас… Флим…

Чистя ногти боевым ножом, он пытался представить себе, что это такое — получить от кого-то письмо. Ощущение, которого он не испытывал никогда.

—…Бейли… альт Янсма…

Ньянгу с легким удивлением вскинул взгляд. Гарвин тоже никогда не получал писем; интересно, от кого пришло это? Скорее всего, счет от портного — Гарвин считал, что должен одеваться, как пристало незаконнорожденному сыну одного из Звездных маршалов, кем, по его словам, он и был

Иоситаро лениво наблюдал за тем, как клерк закончил читать свой список и раздал всем конверты и пакеты Гарвин открыл маленький конверт и достал оттуда то, что издалека выглядело похожим на почтовую открытку. Лицо у него вспыхнуло, он оглянулся по сторонам — не заметил ли кто-нибудь? Ньянгу сделал вид, что полностью занят своими ногтями.

Гарвин еще раз прочитал открытку, скомкал ее, швырнул в контейнер для мусора и, громко стуча сапогами, зашагал в сторону жилых помещений. На свою беду, мимо пробегал один из новых рекрутов — их приучали передвигаться только бегом.

— Стоять, солдат! — рявкнул Гарвин.

Тот остановился так резко, что едва не упал, и тут же вытянулся по стойке смирно.

— Есть, сэр!

— Между прочим, существует такая вещь, как салют, — сказал офицер.

— Прошу прощения, альт Янсма. Прошу прощения, сэр.

Он отсалютовал, Гарвин с раздражением ответил ему:

— Можешь идти.

— Есть, сэр. Прошу прощения, сэр

Гарвин зашагал дальше. Солдат проводил его обеспокоенным взглядом, как будто опасался, что это происшествие еще выйдет ему боком, и рысцой побежал дальше.

Ньянгу подошел к мусорному контейнеру, достал из него брошенную Гарвином скомканную открытку, расправил ее и прочел:

ЛОЙ КУОРО И ЯЗИФЬ МИЛЛАЗИН

ИМЕЮТ УДОВОЛЬСТВИЕ И ЧЕСТЬ

ПРИГЛАСИТЬ ВАС НА ОБЕД

В ЧЕСТЬ ИХ БРАКОСОЧЕТАНИЯ

БАКХАНАЛ-БИЧ

— Иисус, вот дела, — пробормотал Иоситаро. — Бывают же такие…

Интересно, подумал он, кто послал приглашение — этот никчемный Куоро или его невеста? Ньянгу никогда не испытывал к Язифи никаких особенных чувств, кроме, разве что, общего презрения человека, выросшего без горшка, куда можно писать, и без окна, куда его можно выбросить, — удовольствия, доступные только богатым.

Он сделал в уме пометку на протяжении ближайших нескольких дней не путаться у Гарвина под ногами.

По крайней мере, мелькнула мысль, хорошо хоть, что они не пригласили его на саму свадьбу. Вероятно, побоялись, что он явится туда со звеном “грирсонов” и устроит приличную заваруху. Кстати, не такая уж плохая идея — избавиться сразу от целой кучи рантье…

* * *

Спустя два дня полный энтузиазма Бен Дилл столкнулся с Гарвином на взлетно-посадочном поле PP.

— Поздравь меня, — заявил он. Гарвин одарил его холодным, рассеянным взглядом. — Я только что получил лицензию на право полетов в космосе! Теперь я и в самом деле пилот! Пошли в О-Клуб, отметим это событие.

— Извини, — сухо ответил Гарвин. — Я опаздываю на ротную перекличку. Может быть, в другой раз.

Он кивнул и продолжил свой путь. Дилл проводил его сердитым взглядом.

— Черта лысого я тебя извиню, — обиженно пробормотал он. — И чего он так озверел, интересно? Может, от меня воняет?

Джон Хедли инспектировал парк летающих кораблей, накрытый камуфляжной сетью, не только маскировочной в обычном смысле этого слова, но блокирующей инфракрасное и тепловое излучение.

— Ну что же, не так уж плохо, — сказал он милу Ангаре. Тот кивнул. — Шесть грузовых кораблей, восемь яхт, чертова уйма лихтеров, шесть модифицированных таможенных патрульных кораблей, все “грирсоны” и “жуковы”, прошедшие испытания за пределами атмосферы… Что еще нам нужно?

— Ну, для начала разрушитель, крейсер, линкор, истребитель-бомбардировщик, — ответил Ангара.

— Ох, умеешь же ты подпортить настроение. Ты что, и впрямь ожидаешь нападения мусфиев или, может быть, Алена Редрута?

— Я ожидаю всего и не ожидаю ничего, — ответил Ангара. — Я открытый сосуд.

— Но признай — мы готовы в максимально возможной степени.

— Признаю, — согласился Ангара. — Просто мне хотелось бы, чтобы мы были готовы чуть больше. По крайней мере, мы неплохо рассредоточили свои силы, и все, что нам остается, — это терзаться беспокойством.

— Ну, есть и другие заботы, — сказал Хедли. — Учитывая, что на дорогу до лагеря Махан уйдет не менее получаса, а до рассвета осталось всего ничего, нам лучше поторопиться.

— Вижу, ты усвоил мою идею открытого сосуда.

— Я всегда ловлю каждое слово своих начальников, — с ханжеским видом сказал Хедли.

— Поговорим? — предложил Иоситаро слегка официальным тоном.

Гарвин оторвался от своих бумаг:

— Давай-давай, двигай.

— Тебе никто не говорил, что в последнее время ты ведешь себя просто по-свински?

Гарвин залился краской и вскочил из-за стола:

— Что ты мелешь? Услышать такое, да еще не от кого-нибудь, а от тебя!

— А кто еще тебе это скажет? Может, ты забыл, что мы друзья?

— Просто не обращай внимания, — сказал Гарвин. — Со мной все будет в полном порядке.

— Не сомневаюсь. Ты справишься с этим раньше или позже. Насколько мне известно, никто не умирает от разбитого сердца. Но до того, как прийти в себя, ты наделаешь чертову уйму глупостей. Будешь рычать на всех или проходить мимо знакомых, будто первый раз их видишь, или нести всякий вздор. Люди будут думать, что ты либо пьян, либо просто последнее дерьмо.

Гарвин с мрачным видом уставился на улицу, где солдаты учились стрелять из гранатометов, на время позаимствованных у артиллеристов. Те, кто служил в РР, должны были уметь обращаться с любым оружием, управлять любым средством передвижения.

— Кто бы ни прислал это приглашение, он тебе не ДРУГ, — продолжал Ньянгу. — И сумел-таки достать тебя.

— Тебе известно об этом?

— Известно, — ответил Иоситаро. — И к настоящему моменту об этом, скорее всего, догадывается половина наших.

— Я думал, что покончил с этим делом, забыл обо всем, — сказал Гарвин. — А потом — бах! И все вернулось.

— Ну да. Нгаи любит преподносить нам такие сюрпризы, снова и снова напоминая, что мы всего лишь люди.

— И как это, черт возьми, ты вдруг набрался такой мудрости?

— Запросто, — ответил Ньянгу. — Чужие проблемы всегда легко решать.

Гарвин криво улыбнулся:

— Ну, и что мне делать с этим, мой бесценный друг и советчик?

— Страдать где-нибудь подальше отсюда.

— Что? Взять отпуск? А если тут начнется заваруха, пока меня не будет? Это невозможно, — возразил Гарвин. — У меня слишком много дел.

— Никто не говорит, чтобы ты отлеживался где-нибудь в сторонке, — сказал Ньянгу. — Ты же знаешь, у нас на обучении новая группа рекрутов. Им как раз предстоит последнее испытание. Мы тут зажирели, работаем вполсилы и, по моему мнению, гоняем их плоховато. В каждой группе испытания не выдерживают всего двое-трое. Все это заставляет Хедли думать, что мы слишком расслабились с тех пор, как он взял нас к себе. Вот и давай, оттащи этих слабаков, скажем, в горы и задай им жару, чтобы по крайней мере пять или шесть из них запросились домой к мамочке.

— Куда конкретно?

Иоситаро посмотрел на висящую на стене карту:

— Туда, где есть реальная опасность. Потаскай этих белоручек по острову Дхарма, может, к отрогам горы Наджим. Прогуляйся с ними по нагорью. Там сейчас так холодно, что они сделают все, лишь бы побыстрее вернуться сюда, к теплу. Создай им боевые условия, чтобы полагались только на себя. — Ньянгу снова перевел взгляд на карту, обдумывая план. — Да, так мы и сделаем. Высадитесь вот здесь, где условия еще сносные, и потопаете в нагорья, вот сюда. Там, кстати, брошенная база мусфиев. Заодно посмотрите, может, найдете какие-то интересные сувенирчики. Наплетешь этим дурачкам, что на базе мы встретим их горячими хот-догами и холодным пивом, доставим со всеми удобствами обратно и присвоим соответствующие звания. А потом сделаешь самую скорбную физиономию, на какую способен, и скажешь: “К сожалению, корабля что-то не видно, придется нам топать обратно пешком”. Некоторые, конечно, ударятся в слезы и решат бросить службу, а нам, сам понимаешь, только того и нужно. Гарвин перевел взгляд с Иоситаро на карту и обратно.

— Довольно жестокий замысел. Как давно ты сам проходил через такое же дерьмо?

— С год назад или около того. Кстати, твой вопрос кое о чем напомнил мне. Ты ведь официально так и не сдал квалификационный экзамен, верно? Вот тебе возможность сделать это. Ну что скажешь, друг мой? Какое бы название придумать для этого похода? Чтобы оно взволновало воображение наших новобранцев. Среди них, кстати, немало девушек. Что-нибудь вроде того, как это умеют делать на холо… “Иоситаро посылает Янсму на поиски сокровищ”. Только “Иоситаро” слишком длинно… м-м-м…

— Ионкс… — подсказал Гарвин, и впервые за много дней на его лице промелькнула улыбка. — Иеркс. Иахус. Иоббос. Иодлес. Иакофс.

— Хватит развлекаться, сэр. И давай иди, собирай вещи.

— Спасибо, аспирант. Я, пожалуй, и впрямь послушаюсь твоего совета. Бог да поможет этим беднягам-новичкам. Пока меня не будет, ты остаешься за старшего.

— Ясное дело. И что замечательно — ты даже не понимаешь, что я справлюсь лучше.

У самого подножия гор, на склонах которых были построены поместья рантье, они воздвигли огромный, возвышающийся над Леггетом храм, почти крепость.

Религия, которую они исповедовали, была спокойная, во многом формальная, требующая точности в соблюдении обрядов. И главное, она помогала провести водораздел между аристократическими семьями и парвеню. Подлинный рантье с легкостью проходил через любой ритуал, одновременно восхищаясь туалетами друга или осуждая туалеты соперника в зависимости от того, чья очередь была пригласить “нескольких друзей” на праздничный обед, которым неизменно завершалась служба. Регент дождался, пока звуки хора растаяли в вышине, среди затянутых полумраком стропил храма, и вышел вперед. Его черно-белое одеяние развевалось и шелестело во время движения.

— Это второе чтение брачной церемонии между Лоем Куоро и Язифь Миллазин. Повторяю свой вопрос, который уже задавал в прошлый раз: может ли кто-нибудь из присутствующих назвать причину, препятствующую этим двоим вступить в брак?

Он помолчал, ожидая ответа. В задних рядах захихикали. У некоторых впереди стоящих шеи напряглись, но никто не повернулся, чтобы взглянуть на нечестивца.

— Таковых нет… — сказал регент. — Ну, что же… Давайте послушаем отрывок из Библии, имеющий отношение к этому дню…

“Грирсон” резко затормозил, но инерция движения была столь велика, что он смял кусты, растущие на краю поляны. Одиннадцать мужчин и женщин с огромными рюкзаками за спиной и бластерами в руках выбрались наружу и неуклюже разбежались по сторонам поляны, образуя защитный периметр.

Гарвин задержался в “грирсоне” и после мгновенного колебания включил микрофон.

— Командир, это Янсма.

— Слушаю, — бесцветным голосом ответил Бен Дилл.

— Прости, что я вел себя как последнее дерьмо.

Не дожидаясь ответа, Гарвин снял летный шлем, надел набекрень фуражку, выбрался наружу и присел на корточки в центре периметра рядом со стажеркой, назначенной командиром группы на сегодняшний день, и ее связистом.

Стажерка, как и другие рекруты, выглядела неважно — видимо, долгие недели учебы в лагере Махан здорово измотали девушку. Наверно, ее можно было бы назвать хорошенькой, отоспись она с недельку. Но сейчас ее лицо не утратило своей нездоровой бледности даже в лучах ослепительного солнца. Ей было семнадцать, как и остальным, и ее голова была наголо обрита.

Люк “грирсона” захлопнулся, и корабль резко ушел вверх. В соответствии с требованием тактики высадки в джунглях сегодня ему предстояло сделать еще одно, ложное приземление, прежде чем вернуться в лагерь Махан.

Монтагна — так звали стажерку — поначалу привычно дожидалась, пока Гарвин скажет ей, что делать. Она, видно, еще не осознала в полной мере, что сейчас она командир. Придя в себя, она торопливо вытащила карту и убедилась, что они приземлились именно там, где и предполагалось.

Порядок действий был обговорен еще до того, как они отправились в путь. Монтагна кивнула тому, кто был назначен ведущим. Тот проверил свой примитивный компас, поднялся и медленно углубился в джунгли. Гарвин настоял, чтобы для определения своего местонахождения они использовали компасы, а не прибегали к помощи спутника, по двум причинам. Во-первых, чтобы увеличить фактор “трудностей”, и во-вторых, с учетом того, что “враг” мог использовать спутник для передачи ложных данных об их местонахождении, да и просто засечь того, кто им пользовался.

Следом за ведущим шла девушка, считавшаяся самой слабой в группе, а за ней — все остальные.

Гарвин шагал позади Монтагны и ее связиста в легком ритме, как он делал это много-много раз с тех пор, как перешел работать в РР и начал водить группы новичков. При этом он ломал голову, какого черта он отказался от спокойной, приятной работы стрелка “грирсона” ради того, чтобы месить эту грязь, и старался выкинуть из головы Махан, Леггет и тех двоих, которые совсем скоро должны были вступить в брак.

— Отлично! — оживленно воскликнула организатор брачной церемонии. — Теперь представьте себе музыку… бамп-бамп-па-дамп, бамп-бамп-па-дамп… И невеста, то есть вы, Язифь, входите через эти двери, которые справа… Нет, чуть помедленнее, дорогая, а не то потеряете своих девочек с цветами… И идете в центр бокового нефа, где вас встретит Лой. Ждете, пока к вам подойдут подружки… Одна выйдет вот отсюда, другая будет сидеть в этом кресле, а третья появится сзади, из главного входа. Вы, подружки, не пяльтесь на камеры и не размахивайте руками. В общем, ведите себя сдержанно и мило, иначе на приеме останетесь без шампанского. Теперь давайте повторим все еще раз… Бамп-бамп-па-дамп, бамп-бамп-па-дамп… Пауза, поворот, начинайте двигаться к боковому нефу… Бамп-бамп-па-дамп, бамп-бамп-па-дамп… Так, теперь появляются подружки с невинными физиономиями, и… Какого черта вам надо?

Осанистая женщина с красным лицом бросила сердитый взгляд на стройную женщину с комом в руке.

— Пришел торговец цветами, мэм. Мне нужно знать, где вы хотите разместить венки и цветы от гостей.

— Во имя… Ладно, девушки. Перерыв.

Язифь Миллазин рухнула в кресло, вытирая пот. Унаследовав горнодобывающую империю своего погибшего отца, она стала одной из самых богатых женщин С-Камбры. Ей только что исполнилось двадцать. Среднего роста, стройная, с изящной фигурой, длинными черными волосами и соблазнительным лицом, в данный момент недовольно надутым.

— Какое идиотское занятие эти репетиции, — сказала она.

— То ли еще будет во время самой церемонии, — ответила одна из подружек невесты, Каро Лондрон. — Ты вроде бы и не рада, что выходишь замуж?

Лондрон была на год моложе и на несколько сантиметров ниже Язифи, рыжеволосая, с небольшой склонностью к полноте, которую ей помогала обуздать фанатическая увлеченность спортом. Она, как и все остальные присутствующие здесь женщины, принадлежала к классу состоятельных рантье и ни на мгновение не забывала об этом.

После едва заметного колебания Язифь ответила:

— Это лучше, чем что-то другое. И я начала привыкать к спиртному.

— Почему лучше? — возразила Лондрон. — Лично я не собираюсь связывать себя, пока не попаду в разряд старых дев, то есть лет так до двадцати пяти. И плевать я хотела на желания отца, — она захихикала. — Для него важно богатство, а для меня… кое-что еще…

Язифь слабо улыбнулась и оглянулась по сторонам, но поблизости никого не было.

— Каро, могу я спросить тебя кое о чем?

— Конечно. Может, я даже отвечу тебе.

— Ты ведь спала с Лоем?

— Ну да, — в голосе Каро внезапно послышалась заметная настороженность.

— Каков он в постели?

Каро удивленно посмотрела на Язифь:

— Ты хочешь сказать, что не знаешь?

— Да, — Язифь не смотрела на подругу. — Я хотела… ну, ты понимаешь… Но он сказал “нет”. Дескать, как можно, раз он собирается на мне жениться?

— Вот так штука.

— Как думаешь, что за этим стоит?

— Понятия не имею, — ответила Каро. — Но, думаю, любую женщину такое поведение привело бы в ярость. Он объяснил почему?

— Нет. Просто сказал, что это очень важно для него.

— Стра-а-анно, — протянула Каро. — Ну, может, это и впрямь для него важно. В постели с ним все в порядке. Он не такой изобретательный, как некоторые, но, по крайней мере, остается в тебе, пока ты не кончишь. И все же он не из тех неутомимых, которые могут трахаться всю ночь. Таких, как мы с тобой знаем, немного.

Напряжение отпустило Язифь, она засмеялась.

— Теперь моя очередь спрашивать, — продолжала Каро. — А что с тем солдатиком, с которым ты встречалась раньше? И почему ты бросила его?

Язифь оборвала смех.

— Вообще-то мне не хочется говорить об этом, — ответила она. — Но ладно, я объясню, почему не могла оставаться с Гарвином. Стоило мне хотя бы подумать о нем, как тут же на память приходила вся эта кровь, стрельба и то, что случилось с па.

— Что-то до меня не доходит, — сказала Каро. — Ведь не он же начал войну.

— Да знаю я, знаю. И все же после этого я не могла ложиться с ним в постель. Сама не понимаю почему. Может быть… — голос ее упал почти до шепота.

Каро наклонилась совсем близко к Язифи.

— Ты уверена, что стоило затевать все это? — она повела рукой по храму и группке людей, дожидающихся повторения репетиции.

— Все равно когда-нибудь придется же выходить замуж. И Лой из тех людей, кого отец был бы рад видеть моим мужем.

— Это уж точно, — поторопилась согласиться Каро. Чувствовалось, что она хочет сказать что-то еще, но сдерживает себя. — Здесь слишком жарко для серьезных разговоров. Пойдем, поищем выпить что-нибудь холодненького.

Спустя три дня отряд добрался до крутых склонов нагорья. Здесь было заметно холоднее, чем на равнине, — с высот дул пронзительный ледяной ветер.

Пока никто не отказался идти дальше, несмотря на то, что Гарвин гнал их вперед, давая лишь три часа на сон, в том числе и ночью.

Он вышел из строя и жестом поманил к себе командира отряда на этот день, Алану Салафо, жизнерадостную девушку-подростка из тех, которым все по фигу, что, как Гарвин хорошо знал, должно помочь ей пройти через все испытания. Она подошла и встала рядом с ним.

— Лезем вверх, — прошептал он. — Достать веревки.

Девушку не удивил его шепот. Тем, кто служил в РР, в полевых условиях запрещалось говорить в полный голос, и она шептала бы даже на своей свадьбе. Она кивнула, подошла к ведущему и прошептала ему, чем им предстоит заниматься. Гарвин нетерпеливо дожидался, втайне радуясь возможности поразмяться. Новички тем временем размотали обвязанные вокруг пояса веревки, образовали связку и начали подниматься по достаточно крутому склону.

Мимо Гарвина прошла Дарод Монтагна, предпоследняя в цепочке, с ввалившимися от усталости глазами на посеревшем лице, но по-прежнему полная решимости. Она глубоко вздохнула и начала карабкаться вверх. Последним шел Баку аль Шариф, крепкий, жесткий парень из 'раум. Гарвин заметил, что его взгляд неотрывно прикован к маячившему над головой заду Монтагны.

Гарвин молниеносно выхватил боевой нож и перерезал веревку, связывающую аль Шарифа и Монтагну.

— Тебя так и распирает от энергии, солдат, — прошептал он, — вот веревка и оборвалась. Придется взбираться самостоятельно… Вон там.

“Вон там” означало гораздо более крутой, заросший жесткими кустами склон. Скривив губы, аль Шариф сердито смотрел на Гарвина.

— Трудновато? — продолжал тот. — Да уж, ничего не скажешь. Видит бог, я тебя понимаю. Вообще-то тебе совсем не обязательно тут корячиться. Только скажи, и я свяжусь с “грирсоном”. Спустя час ты примешь горячий душ на Махане и наешься самой настоящей еды, а не этой сушеной гадости, которой мы тут питаемся. А потом выспишься на белых простынях, тихо, спокойно, и, может быть, даже получишь трехдневный отпуск на побережье для поправки здоровья.

Аль Шариф холодно взглянул на Гарвина:

— Глупо, босс.

Он зашагал в сторону заросшего кустами склона и начал карабкаться вверх. Гарвин засмеялся. Он подъезжал с подобным предложением уже, по крайней мере, к двоим.

Ухмыляясь, он начал подниматься сам. Поднял голову, увидел Монтагну, карабкающуюся далеко вверху, и подумал: “У девчонки и в самом деле хорошенькая задница. Жаль, что она моя подчиненная”. И только тут до него дошло, что вот уже целый день он не вспоминал о Язифи.

— Что это, ты скучаешь? — крикнул мужчина Лою Куоро, пытаясь переорать шум и махая рукой трем девицам, исполняющим стриптиз на подмостках.

Куоро пьяно посмотрел на них, взял свой стакан и опрокинул его содержимое в рот, пролив половину на грудь.

— Ни-ни, Джерми, — сказал он, слегка покачнувшись в кресле. — Это время… прош… уш… позади.

— Ничего подобного, — возразил его друг. — Завтра ты предстанешь перед всеми и дашь свою клятву. Ну, тогда другое дело. Тогда ты станешь паинькой… Или, по крайней мере, будешь безобразничать по-тихому, чтобы тебя не застукали. Гадость какая! Не иметь возможности развлекаться с девицами, как мы привыкли… Но это завтра, завтра.

Он подмигнул Куоро и умелым движением снова наполнил его стакан, смешав содержимое трех стоящих на столе бутылок. Кто-то, покачиваясь, прошел мимо, схватил этот стакан и исчез вместе с ним. Джерми выругался, нашел другой стакан, вылил то, что в нем было, и снова сотворил свою адскую смесь.

— Оглянись, дружище. Все здесь твои друзья.

Клуб и впрямь был битком набит молодыми рантье.

Некоторые действительно были друзьями Куоро, у других просто хватало ума держаться на дружеской ноге с самым крупным медиамагнатом планеты.

— Сейчас девочки закончат и подойдут к нам, — пообещал Джерми. — Тут наверху есть комнатка, можешь уединиться там с любой из них. Черт, даже со всеми тремя, если есть охота. Только прикажи, и все будет, как пожелаешь. Эта ночь должна запомниться тебе надолго.

— Ни-ни, — пробормотал Куоро. — Так нечестно, неправильно. Язифь разозлится, если узнает… Слушай, в детстве я хотел стать таким, как Генри Ви.

— Это еще кто такой?

— Просто такая очень старая земная история. Он был принцем… Ну, это который второй после короля… И кутил, пока… пока не получил трон. А тогда он стал великим… велича-а-айшим… воином. Выиграл битву при Гастингсе или где-то там еще. Господи, сколько лет прошло с тех пор, как отец читал мне эту историю! Теперь он мертв, и я должен делать то, чего он ждал от меня. Найти хорошую жену, подумать о детях, о том, чтобы наша династия продолжалась.

— Слушай, ты, часом, не тронулся умом? — спросил Джерми.

— А в чем дело? Просто надо же когда-то повзрослеть.

— Ну, с этим кто же спорит.

Не сказав больше ни слова, Куоро потянулся к стакану, потерял равновесие, упал лицом в лужицу вина на столе и спустя мгновение захрапел.

Джерми сердито посмотрел на него:

— Так надраться на своем мальчишнике! Завтра будет мучиться от похмелья и умирать со стыда, а ведь ему предстоит такая волынка… — он встал и замахал рукой в сторону сцены: — Эй, девочки! Эй! Мальчишник окончен, но кое-кто еще может показать вам, что такое настоящий мужчина!

Что-то упало на сапог Гарвина. Не обращая внимания на стонущие мышцы, он заставил себя проснуться и попытался по возможности взбодриться. Стажеры лежали в форме большой звезды, почти соприкасаясь ногами.

В этот день они, что называется, “установили контакт” или на самом деле добрались до брошенной базы мусфиев.

Стелющийся понизу туман был настолько плотным, что сочился дождем. Гарвин не чувствовал себя таким отсыревшим с тех пор, как в последний раз выходил в поле.

И еще он был невероятно грязный. Они шли уже… Ему пришлось посчитать по пальцам… Да, десять дней, и никакой возможности искупаться кроме как в ручье или вот в таком источающем влагу тумане ни у кого не было. Все выглядели еще более утомленными, чем в тот день, когда вылезли из “грирсона”. У Гарвина, по крайней мере, было три пары носков — одна на ногах, другая привязана к рюкзаку, и ее сейчас “стирал” дождь, а третья внутри и, как предполагалось, сухая.

Такова уж судьба тех, кто служит в РР, и он уже в который раз удивился, почему они никогда не испытывали недостатка в добровольцах. Это поражало его даже больше, чем тот факт, что и сам он не уходил из этого подразделения.

Сегодня отрядом командовала снова Дарод Монтагна, и сейчас она делала небольшое сообщение. Гарвин еще прошлым вечером рассказал ей, где они находятся и какова общая ситуация. Все слушали очень внимательно, водя пальцами по своим картам. Никто ничего не записывал — потерянная или захваченная врагом карта могла сгубить всех, если бы дело происходило всерьез.

— Когда мы доберемся до намеченного участка, — продолжала Монтагна, — то разделимся на две группы — “Альфа” и “Браво”. “Альфа” останавливается, а “Браво” я покажу, куда сворачивать, вправо или влево. “Браво” должна обежать весь участок, “Альфа” обеспечивает поддерживающий огонь. Когда участок будет проверен, “Альфа” двинется сквозь него, и обе группы встретятся на дальней стороне. Если произойдет столкновение с врагом, нужно сделать выстрел из ракетницы. Если враг окажется сильнее, я отдам приказ, мы отступим и направимся к месту встречи, где нас подберут… — она сообщила координаты места встречи и посмотрела на Гарвина.

— Хорошо, — сказал он. — А сейчас мы поедим и двинемся дальше. Я должен рассказать вам, куда мы на самом деле направляемся. Это старая штаб-квартира мусфиев, и там, скорее всего, никого нет. Ваше оружие заряжено, и смотрите, чтобы никаких случайных выстрелов. Мы не воюем с мусфиями, и было бы чертовски глупо, если бы по их возвращении у нас с ними началась война из-за разбитого окна. Никаких сувениров, грабежа или вандализма, даже случайного. Того, кто это сделает, ожидает ВВЧ.

ВВЧ — Возвращение В свою Часть — угроза, маячившая перед каждым новичком с того самого момента, как он выразил желание служить в “Разведке и рекогносцировке”.

— Мы обойдем вокруг всех зданий, как и сказала Монтагна, — продолжал Гарвин, — встретимся на другой стороне, свяжемся со своими и вернемся домой, к горячей ванне.

Он подавил усмешку, пытаясь представить, какая реакция последует, когда он с грустью сообщит им, что “грирсон” не может пробиться сюда из-за вражеского огня и — ах, черт! — придется им возвращаться пешком. Интересно, сколько стажеров решат послать к черту два последних месяца пота, напряжения и немалой крови, так и не узнав, что их последние резервы далеко не исчерпаны и что все это было лишь частью их обучения?

Гарвин достал из рюкзака глыбу чего-то непонятного, положил ее в миску, налил туда воды из фляги и снова наполнил флягу водой из ловушки для дождя, которую он соорудил из водонепроницаемой ткани. Масса в миске зашипела и превратилась в нечто, напоминающее толстый ломоть с вкраплением в него чего-то вроде грибов.

Он полил массу водкой, которую каждый опытный солдат всегда носит с собой, механически поел, вычистил травой миску и ложку и убрал в рюкзак.

— Ну, готовы?

И отряд двинулся дальше, с трудом волоча ноги по пропитанному водой мху, достающему до лодыжек, мимо деревьев, поднимающихся из тумана словно часовые, по болотистой местности нагорья.

Музыка заполнила весь огромный храм, закружилась над сидящими на скамьях людьми и стихла. Оркестранты опустили свои инструменты.

Поднялся регент, взошел на подиум и звучным голосом произнес:

— Братья, это день радости и счастья. День, когда мы празднуем таинственный союз между Создателем и нами. День свадьбы, день начала новой жизни, построенной на разумной основе и с желанием уважать мнение друг друга. Если кто-то может назвать причину, препятствующую этим двоим соединиться в таинстве брака, пусть он сейчас скажет об этом…

* * *

Комплекс зданий мусфийской базы поднимался из тумана. Странные многоугольники, как будто сделанные из стекла и оникса. Признаков заброшенности было совсем немного, так же как и мер предосторожности, которые могли бы принять мусфии, чтобы не допустить разрушения. Там панель была разбита каким-то любопытным местным зверьком, здесь по стенам вились полоски мха.

Монтагна подала знак, и группа “Альфа” заняла позиции с оружием наготове, хотя магазины лежали у них по рюкзакам. Группа “Браво” по команде поднялась и медленно, спокойно двинулась вперед.

Внезапно какой-то человек плашмя рухнул на землю и неистово замахал одной рукой, ладонью вниз. Остальные тоже послушно залегли, недоумевая, какого черта все это нужно и не затеял ли проклятый альт какую-нибудь новую дурацкую игру. Человек подал новый сигнал, на этот раз сжав руку в кулак, а большой палец опустив вниз. Враг в поле зрения?

Гарвин едва не вскочил, чтобы выяснить, что происходит, но тут в их направлении по воздуху пролетел маленький округлый предмет, и Гарвин увидел рыжевато-коричневую лапу, скрывшуюся за зданием. Граната взорвалась, маленькие насекомоподобные создания роем вырвались наружу и набросились на ближайшего человека. Он закричал, принялся царапать себя и упал замертво.

— Мусфии! — закричал Гарвин, вытащил из рюкзака магазин и зарядил бластер. — Заряжайте оружие! По-настоящему!

Зажужжало “пожирающее оружие”, и пули размером с палец ударили в болото, совсем рядом с одним из солдат.