Книго 

   -----------------------------------------------------------------------
   Leigh Brackett. The Sword of Rhiannon (1953) [= Sea-Kings of Mars]
   ("The Mars Series" #2)
   -----------------------------------------------------------------------


   Мэт Карс понял, что его преследуют почти тотчас,  как  вышел  от  мадам
Кан. Смех маленькой темной женщины все еще звучал в его ушах, а пары  тика
застилали его взор подобно горячему туману, однако все это не помешало ему
расслышать  шорох  обутых  в  сандалии  ног,  нарушающих  тишину  холодной
марсианской ночи.
   Карс спокойно вынул из кобуры протоновый пистолет, но не сделал никакой
попытки оторваться от преследования. Он не замедлил и не ускорил  шагов  и
все также спокойно продолжал идти по Джеккере.
   "Старый город, - подумал он. - Там будет  лучше  всего.  Здесь  слишком
людно."
   Несмотря на поздний час, Джеккера не спала. Дома Лоу Кэнэл  никогда  не
спят, ибо находятся за чертой закона и время ничего для них не  значит.  В
Джеккере, и в Валкисе, и в Барракеше ночь - всего лишь темный день.
   Карс шел вдоль кромки спокойной черной воды, текущей по древнему руслу,
выдолбленному в дне мертвого моря. Он наблюдал за  тем,  как  сухой  ветер
качает никогда не гаснущие фонари и слушал надтреснутую мелодию никогда не
умолкающих фор. По улицам сновали худые и гибкие фигурки мужчин и  женщин.
Они двигались бесшумно, как  кошки,  лишь  тонкие  пояса  женщин  тихонько
позванивали, и звук этот был вкрадчивым, как  шелест  дождя,  пропущенного
через все сладкое зло мира.
   Они не обращали внимания на Карса, потому что несмотря  на  марсианскую
одежду, в  нем  легко  можно  было  разглядеть  землянина,  и  хотя  жизнь
землянина значила обычно меньше, чем свет фонарей на  Лоу  Кэнэл,  он  был
одним из них. Люди Джеккеры, Валкиса и Барракеша - аристократы  воровского
мира, они восхищаются способностями и уважают знания, и  могут  распознать
джентльмена, когда видят его.
   Вот  почему  Мэтью  Карс,  бывший  сотрудник  "Межпланетного   общества
археологов",  бывший  помощник  председателя  "Марсианских  древностей"  в
Кахоре, проведший на Марсе  тридцать  из  своих  тридцати  пяти  лет,  был
допущен в их более чем избранное общество  и  принес  нерушимую  клятву  в
вечной дружбе.
   И все же теперь по  улицам  Джеккеры  за  Карсом  крался  один  из  его
"друзей", крался  со  всей  хитростью  песчаного  кота.  На  мгновение  он
полюбопытствовал, мог ли "Земной полицейский контроль" заслать сюда агента
для слежки за  ним,  но  тут  же  отверг  подобную  возможность.  Ни  один
полицейский агент не будет жить в Джеккере. Нет, просто один из обитателей
Лоу Кэнэл занимался своим делом.
   Карс свернул в сторону от канала. Теперь он находился спиной к каналу и
лицом к тому, что когда-то было островом. Почва стремительно поднялась  до
уровня верхних склонов, источенных и побитых  временем  и  вечным  ветром.
Здесь витала тень старого города, древней  цитадели  Морского  королевства
Джеккеры, чья слава исчезла вместе с засохшим морем.
   Новый город Джеккера, чьи жилые кварталы расположены вдоль канала,  был
уже старым, когда Ур Шальдиз был еще  лишь  небольшой  деревушкой.  Старая
Джеккера с ее каменными и мраморными домами, спокойно  стоящими  в  сухой,
засыпанной песком гавани, была настолько старой, что для определения  этой
старости не подходило ни одно земное понимание  этого  слова.  Даже  Карс,
знавший  о  ней  больше,  чем  любой  из  живых  людей,  испытывал  вечное
благоговение перед ее древностью.
   Сейчас он избрал этот путь, потому что он  был  совершенно  безлюден  и
пустынен, и человек, оказавшийся в этом месте, мог без помех поговорить  с
другим.
   Пустые дома пускали ночь в открытые двери. Время  и  бесконечные  ветры
съели их углы и косяки дверей, приблизили их к пятнистой измученной земле.
Маленькие низкие луны отбрасывали на  них  неровные  угловатые  тени.  Без
всякого усилия высокий землянин в длинном плаще нырнул в тень и исчез.
   Прижавшись к стене, он  прислушивался  к  звуку  шагов  преследовавшего
человека. Шаги становились все более громкими  и  торопливыми,  потом  они
вдруг  замедлились  и  снова  ускорились.  Человек  прошел  мимо,  и  Карс
скользящей кошачьей походкой устремился на улицу, и маленькое гибкое  тело
забилось в его руках. Человек захныкал от страха, ощутив холод протонового
пистолета, висевшего на боку у схватившего его.
   - Нет! - пискнул он. - Нет! У меня нет оружия. Я не собирался причинять
вреда. Я только хотел поговорить с тобой.  -  Даже  страх  не  мог  скрыть
хитрую нотку в его голосе. - У меня есть подарок.
   Карс удостоверился в том, что человек не вооружен и ослабил  хватку.  В
свете луны он мог видеть марсианина довольно ясно - маленький, с  крысиной
мордочкой  воришки,  причем  незадачливый,  судя  по  поношенному  пальто,
убогому и лишенному украшений.
   Дно Лоу Кэнэл  давало  подобных  субъектов,  и  они  являлись  братьями
жалящих червей. Карс не стал убирать пистолета.
   - Давай, - сказал он. - Говори.
   - Прежде всего, - сказал марсианин, - я, Пенкавр  из  Барракеша.  Может
быть, ты обо мне слышал. - При звуке собственного имени он напыжился,  как
бойцовый петух.
   - Нет, - сказал Карс. - Не слышал.
   Тон его был как пощечина. Пенкавр криво усмехнулся.
   - Неважно. Я слышал о тебе, Карс. Как я уже сказал,  у  меня  есть  для
тебя подарок. Очень редкий и ценный подарок.
   - Такой редкий и ценный, что ты решился преследовать  меня  в  темноте,
чтобы сказать мне об этом, даже в таком месте, как Джеккера. - Карс  хмуро
посмотрел на Пенкавра, стараясь понять его двойную игру.  -  Ну,  так  что
это?
   - Идем, и я тебе покажу.
   - Где он?
   - Спрятан. Хорошо спрятан неподалеку от дворцовой набережной.
   Карс кивнул.
   - Нечто такое редкое и ценное, что  его  нельзя  показать  в  воровских
кварталах. Ты меня заинтриговал,  Пенкавр.  Пойдем  и  посмотрим  на  твой
подарок.
   Пенкавр оскалился, и в свете луны мелькнули его острые зубы.  Он  пошел
вперед. Карс двинулся за  ним  следом.  Он  шагал  легко,  избегая  лишних
движений. Пистолет он держал наготове. Он гадал,  какую  цену  Пенкавр  из
Барракеша рассчитывал получить за свой "подарок".
   Пока они карабкались наверх, к дворцу,  пробирались  между  изъеденными
ветрами рифами и скользили вдоль  стен  хребтов,  еще  хранивших  на  себе
отметины, оставленные морем, Карс,  как  всегда,  испытывал  чувство,  как
будто он карабкается в прошлое  по  какой-то  таинственной  лестнице.  Вид
огромных камней с отметинами от исчезнувших якорей вызывал в нем  странную
дрожь. В призрачном лунном свете можно было почти ясно представить себе...
   - Здесь, - сказал Пенкавр.
   Карс последовал за ним под темный полуобвалившийся свод. Он вытащил  из
поясного кармана маленький  криптоновый  фонарь  и  включил  его.  Пенкавр
опустился на колени и шарил среди обломков камня до тех пор, пока в  руках
его не очутился длинный тонкий предмет, завернутый в обрывок ковра.
   Со странным почтением, почти страхом, начал он  разворачивать  сверток.
Карс осознал, что сдерживает дыхание, следя за  тем,  как  мелькают  худые
темные руки марсианина. Нечто  в  манере  марсианина  тоже  заставило  его
настроиться на торжественный лад.
   В тусклом свете лампы костром искр запылали  драгоценные  камни,  потом
чистым блеском засветился металл. Карс подался вперед.  Глаза  Пенкавра  -
волчьи глаза, желтые, как топазы, метнулись на землянина и  встретились  с
твердым взглядом его голубых глаз. Мгновение двое смотрели друг на  друга.
Потом марсианин  отвел  взгляд  и  поспешно  сдернул  с  предмета  остатки
упаковки.
   Карс не шевельнулся. Предмет лежал между ними, пылая жарким  светом,  и
ни один из них не шевельнулся и  даже,  казалось,  не  дышал.  Свет  лампы
окрасил красным их лица и черты их резко выступали среди окружающей  тьмы.
Глаза Метью Карса были глазами человека, увидевшего чудо.
   Прошло время, прежде чем он протянул руку и поднял предмет.  Прекрасная
и смертоносная тонкость, превосходная пропорциональность, черная  рукоять,
великолепно  гармонирующая  с  его  широкой  ладонью,  подернутые  пленкой
драгоценности, которые, казалось, наблюдали  за  ним  с  мудростью  живого
существа, начертанный на эфесе самый редкий и древний символ. Он заговорил
и горло его оказалось способным лишь на шепот.
   - Шпага Рианона!
   Пенкавр глубоко вздохнул.
   - Я ее нашел, - сказал он. - Я ее нашел.
   Карс сказал:
   - Где?
   - Неважно где. Я ее нашел. Она твоя - за маленькую цену.
   - За маленькую цену, - улыбнулся Карс. - Маленькая цена за божью шпагу.
   - Дьявольского бога, - пробормотал Пенкавр. - Ибо более чем миллион лет
назад Марс называл его Проклятым.
   - Я  знаю,  -  кивнул  Карс.  -  Рианон,  Проклятый,  Павший,  один  из
восставших богов прошлого. Да, я знаю легенду. Легенду о том,  как  старые
боги захватили Рианона и запрятали его в неведомую могилу.
   Пенкавр смотрел в сторону. Он сказал:
   - Я ничего ни о какой могиле не знаю.
   - Ты лжешь, - спокойно возразил ему Карс. - Ты  нашел  могилу  Рианона,
иначе ты не смог бы найти шпагу. Каким-то путем тебе удалось найти ключ  к
самой старой проклятой легенде Марса. Сами камни этого  места  имеют  цену
золота для тех людей, кто их понимает.
   - Я не  находил  никакой  могилы,  -  с  яростным  упорством  настаивал
Пенкавр. Он быстро продолжал: -  Но  сама  шпага  стоит  состояние.  Я  не
осмеливался ее продавать - эти джеккериане  вырвали  бы  ее  у  меня,  как
волки, если бы только увидели. Но ты можешь ее продать,  Карс.  -  Воришка
вздрогнул от обуревавшей его алчности. - Ты можешь переправить ее в Кахору
и продать какому-нибудь землянину за целое состояние.
   - Я так и сделаю, - кивнул Карс. - Но вначале мы добудем из этой могилы
другие вещи.
   Лицо Пенкавра перекосилось. Через некоторое время он прошептал:
   - Остановись на шпаге, Карс. Этого достаточно.
   Карс подумал, что чувствами, изменившими лицо Пенкавра, были  алчность,
смешанная со страхом. И вовсе не страх перед джеккерианами или кем-то  еще
подавлял алчность Пенкавра, но существовало нечто такое,  что  вызывало  в
нем подлинное благоговение.
   Карс с презрением сказал:
   -  Ты  боишься  Проклятого?  Боишься  простой  легенды,  которой  время
окружило старого короля, обратившегося в прах миллион лет назад?
   Он засмеялся, качнул шпагой и она вспыхнула в свете лампы.
   - Не беспокойся, малыш. Я отгоню духов. Подумай о деньгах. У тебя может
быть собственный дворец с сотней очаровательных  рабынь,  которые  сделают
тебя счастливым.
   Он проследил за тем, как на лице  марсианина  вновь  отразилась  борьба
страха с алчностью.
   - Я кое-что там видел, Карс. Что-то такое, что напугало  меня,  сам  не
знаю почему.
   Алчность отступила. Пенкавр облизнул сухие губы.
   - Но, возможно, как ты говоришь, это всего лишь  легенда.  И  там  есть
сокровища - и даже половина их  могла  бы  дать  мне  такое  богатство,  о
котором я даже не смел мечтать.
   - Половина? - повторил  Карс.  -  Ты  ошибаешься,  Пенкавр.  Твоя  доля
составит одну треть.
   Лицо Пенкавра исказилось яростью, и он подался вперед.
   - Но могилу нашел я! Это мое открытие!
   Карс пожал плечами.
   - Если такой дележ тебя не устраивает, тогда держи свою тайну при себе.
Держи... До тех пор, пока твои "братья" из Джеккеры не вырвут  ее  у  тебя
раскаленными щипцами после того, как я расскажу им, что ты нашел.
   - Ты не сделаешь это? - выдавил Пенкавр. - Ты расскажешь им и позволишь
убить меня?
   Воришка в бессильном гневе смотрел на Карса. Тот стоял, выпрямившись во
весь свой рост со шпагой в руке, с плащом, свисающим с обнаженных плеч.  В
Карсе не было никакой мягкости,  никакого  снисхождения.  Пески  и  солнце
Марса, его  холод,  жара  и  голод  вытравили  из  него  все  это,  сделав
непроницаемым, как металл.
   Пенкавр вздрогнул.
   - Хорошо, Карс. Я отведу тебя за одну треть доли.
   Карс кивнул и улыбнулся.
   - Я так и думал.
   Двумя часами позже они скакали по темным, изъеденным  временем  холмам,
громоздившимся за Джеккерой и мертвым морем.
   Теперь было уже поздно. Карс любил это время за то, что Марс был в  эти
часы хорош, как в никакие другие, и напоминал ему об очень древних воинах,
завернутых в черные плащи  и  держащих  сломанные  шпаги,  о  таинственных
временах, закрытых для настоящего, о звуках барабанов, смехе и силе...
   Песок на древних холмах тихо  шелестел  под  вечным  светом  Фобоса,  а
звезды казались холодными бриллиантами. Огни Джеккеры и  громадная  слепая
чернота мертвого марсианского дна лежали теперь гораздо дальше и ниже  их.
Пенкавр поднимался все выше и выше по  сужающимся  расщелинам,  чьи  стены
умели подстраивать ловушки с удивительной ловкостью.
   - Вот так я и нашел это место,  -  сказал  Пенкавр.  -  На  уступе  моя
скотина сломала себе ногу в одной и таких дыр,  а  песок,  хлынув  в  нее,
расширил эту дыру и там  оказалась  могила,  выдолбленная  прямо  в  камне
утеса. Но вход был забит, когда я ее нашел.
   Он обернулся и бросил на Карса злобный подозрительный взгляд.
   - Я нашел ее, - повторил он. - И я все еще не  понимаю,  почему  должен
отдать тебе львиную долю.
   - Потому что я - лев, - весело ответил Карс.
   Он несколько раз взмахнул шпагой, глядя, как  блестит  клинок  в  свете
звезд. Сердце его учащенно билось от волнения, и это  было  волнением  как
археолога, так и грабителя.
   Он лучше  Пенкавра  осознавал  важность  находки.  Марсианская  история
настолько обширна, что корни ее уходят  в  полный  мрак,  из  которого  до
настоящего дошли лишь неясные легенды о  человеческой  и  получеловеческой
расах, о забытых войнах, о исчезнувших богах.
   Самыми великими из этих богов были Куири, боги-герои. Они были  людьми,
но не простыми, а суперлюдьми, обладавшими гигантской мудростью  и  силой.
Но  среди  богов  оказался  повстанец  -  темный  Рианон,  Проклятый,  чья
греховная гордость стала причиной нескольких таинственных катастроф.
   Куири, говорят легенды, решили за эти грехи поймать Рианона и  запереть
его в спрятанной могиле. И более миллиона лет люди искали могилу  Рианона,
ибо верили, что в ней таится секрет силы Рианона.
   Карс слишком хорошо разбирался в археологии  для  того,  чтобы  всерьез
принимать старые легенды. Но он верил в то, что действительно существовала
какая-то невероятно древняя могила - источник  всех  этих  легенд.  И  это
самая старая на Марсе реликвия и то, что в  ней  находилось,  должно  было
сделать Мэтью Карса самым богатым человеком трех миров, если он выживет.
   - Сюда,  -  резко  бросил  Пенкавр.  Он  долго  ехал  молча,  о  чем-то
размышляя.
   Они находились на одном из самых высоких холмов Джеккеры. Карс следовал
за воришкой вдоль узкого уступа крутого холма.
   Пенкавр спешился и откатил большой камень, открыв за ним дыру,  которая
была настолько большой, что в нее мог пролезть человек.
   - Ты - первый, - сказал Карс. - Бери лампу.
   Пенкавр неохотно повиновался, а Карс последовал за ним.
   Вначале вокруг не было ничего,  кроме  полной  темноты  за  тем  кругом
света, который давала криптоновая  лампа.  Пенкавр  дрожал  и  трясся  как
испуганный шакал.
   Карс отобрал у него лампу и поднял ее высоко  над  головой.  По  узкому
проходу они выбрались в коридор, уходивший в глубину скалы. Стены его были
гладкими, без всяких украшений, но прекрасно отполированными. Он пошел  по
коридору. Пенкавр следовал теперь за ним.
   Коридор оканчивался большой  комнатой.  Она  была  квадратной  и  очень
скромно отделанной, насколько мог видеть Карс. В одном ее конце находилось
возвышение с мраморным алтарем и над ним были выгравированы  те  же  самые
символы, что на эфесе шпаги - уборос в форме крылатой змеи. Но кольцо было
разомкнуто, и голова  змеи  поднималась,  как  будто  смотрела  куда-то  в
бесконечность.
   Голос Пенкавра за спиной прошептал:
   - Вот здесь я и нашел шпагу. В комнате есть и другие вещи, но я  их  не
трогал.
   Карс уже и сам увидел, что вдоль стен большой  комнаты  стоят  какие-то
предметы, тускло мерцая во мраке. Он прикрепил лампу к поясу и принялся их
изучать.
   Да, это действительно были сокровища! Здесь  были  кольчуги  прекрасной
работы, разукрашенные неведомыми драгоценными камнями. Здесь были странной
формы шлемы, сделанные из незнакомого металла. Тяжелый,  наподобие  трона,
золотой   стул,   инкрустированный   темным   металлом    со    множеством
рыжевато-коричневых камней, сверкающих в каждой ручке.
   Все эти вещи, как понял Карс, были  невероятно  древними.  Они,  должно
быть, пришли сюда из самых древних времен Марса.
   - Поторопимся же! - взмолился Пенкавр.
   Карс перевел дыхание  и  усмехнулся  собственной  забывчивости.  В  это
мгновение ученый возобладал в нем над авантюристом.
   - Мы возьмем столько мелких вещей, сколько сможем унести, - сказал  он.
- Даже один улов обогатит нас.
   - Но ты будешь богаче меня вдвое, - кисло сказал Пенкавр. -  Я  мог  бы
нанять в Барракеше землянина, который продал бы для меня  эти  вещи  всего
лишь за половину доли.
   Карс рассмеялся.
   - Так тебе и нужно  было  сделать,  Пенкавр.  Когда  просишь  помощи  у
крупного специалиста, то платить надо по-крупному.
   Он обошел комнату и вновь оказался  у  алтаря.  Теперь  он  заметил  за
алтарем дверь. Он вошел в нее. Пенкавр следовал за ним по пятам.
   За  дверью  находился  короткий   коридор,   заканчивающийся   дверцей,
маленькой, зарешеченной. Засовы  были  подняты,  а  дверцы  приоткрыты  на
дюйм-два.  Над  нею  виднелась  надпись,  сделанная  древними  неизменными
марсианскими иероглифами, которые Карс, благодаря богатой практике,  легко
читал.
   "Приговор Рианону навсегда вынесли Куири -  властители  пространства  и
времени!"
   Карс  распахнул  металлическую  дверцу  и  прошел  в   нее.   И   сразу
остановился, озираясь.
   За дверью  открывался  вид  на  огромную  каменную  комнату,  такую  же
большую, как та, что осталась за его спиной.
   Но в этой комнате была всего лишь только одна вещь.
   Это был темный пузырь, сфера, наполненная пульсирующей чернотой, сквозь
которую просвечивали блестящие частицы, подобные падающим звездам, видимым
из другого мира. И свет лампы съежился и  исчез,  словно  испуганный  этой
таинственной чернотой.
   Что-то благоговейное, суеверие или чисто физическая  сила,  холодной  и
мощной струей пронзили тело Карса. Он почувствовал, как его волосы  встали
дыбом, а плоть словно отделилась от костей. Он попытался заговорить  и  не
смог. В его горле стоял ком от беспокойства и напряжения.
   - Вот об этом я и говорил тебе, - прошептал Пенкавр.  -  Вот  это  я  и
видел.
   Карс едва слышал его. Предположение было настолько невероятным, что  он
был потрясен до глубины души. Им овладел экстаз ученого, экстаз открытия -
чувство сродни безумию.
   Этот пузырь с пульсирующей чернотой - до чего он похож на  черноту  тех
густо-черных пятен, находящихся далеко-далеко на краю  Галактики,  которые
некоторые ученые  считают  отверстиями  в  саму  бесконечность,  окнами  в
бесконечное "Вне" нашей Вселенной!
   Невероятно, конечно, и все же эта загадочная надпись Куири. Очарованный
шаром, несмотря на излучаемую  им  опасность,  Карс  сделал  два  шага  по
направлению к нему.
   Он услышал шарканье сандалий  по  каменному  полу  за  своей  спиной  -
торопливые шаги Пенкавра. Карс мгновенно понял, что поступил  опрометчиво,
подставив спину этому  рассерженному  воришке.  Он  начал  поворачиваться,
поднимая шпагу.
   Вытянутые руки Пенкавра толкнули его  в  спину  раньше,  чем  он  успел
закончить  свое  движение.  Карс  почувствовал,  что  летит  в  движущуюся
черноту.
   Каждая клеточка его тела ощущала страшнейший  шок,  а  потом  мир  стал
словно удаляться от него.
   - Отправляйся делить судьбу Рианона, землянин! Я же  сказал  тебе,  что
смогу найти другого партнера!
   Насмешливый крик Пенкавра долетел до него из невероятного далека,  пока
он все падал и падал в черную бесконечность.

   Карс летел в бездонную пропасть, овеваемый всеми пронзительными ветрами
пространства. Бесконечное, бесконечное  падение,  сопровождаемое  чувством
вневременности и холодным ужасом кошмара.
   Он изо всех сил боролся с паническим страхом  животного,  пойманного  в
капкан. Борьба его не была физической - в этом слепом и  кричащем  "ничто"
тело его было бесполезно. Это была мысленная борьба, когда о себе заявляет
сам мозг, борьба, вызванная страстным желанием прекратить кошмар падения в
черноту.
   По мере того, как он продолжал падать, его потрясло чувство  еще  более
ужасное, чувство того,  что  он  не  один  в  своем  кошмарном  падении  в
бесконечность, что нечто темное, сильное и  пульсирующее  совсем  рядом  с
ним, что оно хватает его, трогает жаждущими руками его мозг.
   Карс сделал последнюю отчаянную попытку  всем  своим  разумом,  чувство
падения внезапно ослабело и  потом  он  почувствовал  у  себя  под  ногами
твердый камень. Как безумный, он начал рваться вперед, и на этот  раз  его
усилия были чисто физическими.
   И внезапно он обнаружил себя возле темного пузыря  на  полу  внутренней
комнаты гробницы.
   - Девять чертей... - начал было он дрожащим голосом, но тут же  осекся,
потому что его богохульство уж очень не подходило к происшедшему.
   Маленькая криптоновая лампа на его поясе все еще  излучала  красноватый
свет, шпага Рианона все еще сияла в его руке.
   И темный пузырь по-прежнему громоздился и  двигался  в  футе  от  него,
поблескивая вертящимися алмазными точками.
   Карс понял, что весь этот кошмар падения сквозь пространство длился  то
мгновение, которое он находился внутри пузыря. Что же это  за  дьявольский
трюк  древней  науки?  Какой-то  странный  перпетуум-вихрь,   давным-давно
установленный таинственным Куири, решил он.
   Но почему, находясь внутри этой штуки, он испытывал чувство  падения  в
бесконечность?
   И откуда взялось  это  ужасное  ощущение  присутствия  чьих-то  сильных
пальцев, вожделенно тянущихся к его мозгу, возникшее при падении?
   - Фокус старой науки Куири, -  прошептал  он  нетвердым  голосом.  -  А
суеверный Пенкавр решил, что может убить меня, толкнув на эту штуку.
   Пенкавр? Карс поднялся на ноги и шпага Рианона блеснула в его руке.
   - Проклятая воровская душонка!
   Пенкавра поблизости не было. Но он не мог уйти далеко. Улыбка  на  лице
Карса, когда он шел к дверце, была далеко не из приятных.
   Очутившись в первой комнате, он внезапно  остановился,  как  вкопанный.
Там теперь находились вещи - большие странные блестящие предметы,  которых
раньше не было.
   Откуда они взялись? Пробыл ли он в темном  пузыре  дольше,  чем  думал?
Нашел ли Пенкавр эти вещи в  склепе  и  оставил  их  здесь  до  следующего
возвращения?
   Любопытство Карса возрастало по мере того, как он осматривал  предметы,
неясно вырисовывающиеся среди кольчуг и прочих реликвий, уже  виденных  им
раньше. Эти предметы не походили на обычные  произведения  искусства;  они
казались  заботливо  выполненными,  сложными   инструментами   непонятного
назначения.
   Самым большим из них был кристаллический  круг,  размером  с  маленький
стол, горизонтально положенный  на  простую  металлическую  сферу.  Ободок
круга  блестел  драгоценностями,  врезанными  так,  что  они  образовывали
одинаковые многогранники. Кроме этого в комнате находились  другие,  более
мелкие  изобретения:  скрепленные  металлические  призмы,   состоящие   из
металлических колец и короткие свернутые трубки из массивного металла.
   Могли ли эти блестящие предметы быть непонятными изобретениями  древней
чужой марсианской науки?
   Подобное предположение казалось невероятным.  Марс  далекого  прошлого,
как было  известно  ученым,  являлся  миром  лишь  зачатков  науки,  миром
постоянно находящихся в битвах воинов-мореходов, чьи  галеры  и  каравеллы
сталкивались между собой в водах давно исчезнувших океанов.
   Но, возможно, на Марсе еще более далекого прошлого существовала  наука,
чьи приборы были незнакомы и неузнаваемы?
   "Но где же Пенкавр мог их найти, если раньше мы их не видели? И  почему
он не взял с собой ни один из них, хотя бы самый легкий?"
   Мысль о Пенкавре заставило вспомнить о том,  что  с  каждым  мгновением
этот воришка удаляется все дальше и дальше. Потверже сжав  рукоять  шпаги,
Карс повернулся и поспешил по коридору к отверстию наружу.
   Шагая, Карс обратил внимание на то,  что  воздух  в  гробнице  сделался
странно сырым. Капли влаги блестели на стенах. Раньше он подобной  сырости
не замечал, и это его насторожило.
   "Может быть, испарение от каких-нибудь подземных  источников,  питающих
каналы, - подумал он. - Но раньше их здесь не было."
   Взгляд его упал на пол коридора. Песок лежал на нем плотным ковром, как
и тогда, когда они только пришли. Но теперь на нем не было других  следов,
кроме тех, которые он сейчас оставлял.
   Ужасное   сомнение,   чувство   нереальности   обрушилось   на   Карса.
Немарсианская сырость, исчезновение следов - что произошло с того момента,
как он исчез внутри пузыря?
   Он подошел к концу каменного коридора. Проход был закрыт. Он был закрыт
массивным камнем, единой глыбой.
   Карс остановился,  глядя  на  это  чудо,  борясь  со  все  возрастающим
чувством  сверхъестественной  нереальности  и  пытаясь  как-то   объяснить
происходящее.
   "Была, должно быть, каменная дверь,  которую  я  не  видел,  и  Пенкавр
закрыл ее, чтобы запереть меня."
   Он попытался сдвинуть плиту. В ней  не  было  видно  никакой  скважины,
никаких следов ключа или петли.
   В конце концов  Карс  отступил  и  вытащил  свой  протоновый  пистолет.
Свистящая струя атомного пламени ударила в каменную  плиту,  опаляя  ее  и
расщепляя.
   Плита оказалась толстой. Раз за разом он нажимал  на  спуск  пистолета.
Потом с недовольным вздохом куски отделились и упали под ноги.
   Но за плитой вместо  открытого  пространства  оказалась  большая  масса
темно-красной почвы.
   "Сама могила Рианона - то место, в  котором  он  был  погребен;  должно
быть, Пенкавр проделал в ней дыру."
   Карс не верил в это. Он совсем  в  это  не  верил,  но  заставлял  себя
верить, потому что пугался все больше и больше. И  то,  чего  он  пугался,
было невозможным.
   В слепой ярости он направил луч на массу земли, преграждавшую ему путь.
Он стрелял до тех пор, пока луч внезапно не погас - кончился заряд.  Тогда
он отбросил бесполезное орудие и ринулся на  горячую  дымящуюся  массу  со
шпагой.
   Объятый пугающим подозрением, он копал и  копал  до  тех  пор,  пока  в
проделанной им дыре не засверкала полоса дневного света.
   Дневной свет? Значит, он пробыл в темноте таинственного пузыря  дольше,
чем предполагал.
   Порыв ветра ударил ему в лицо сквозь прорытое им отверстие. И ветер был
теплым. Теплый и сырой ветер, каких никогда не бывает в пустынях Марса.
   Карс выбрался  наружу  и  остановился,  глядя  в  ярком  свете  дня  на
открывшуюся перед ним картину.
   Бывают мгновения, когда  человек  не  способен  ни  на  эмоции,  ни  на
какую-либо реакцию. Мгновения, когда хотя  все  чувства  действуют,  глаза
видят и уши слышат, но в мозг  не  поступает  никаких  сигналов  -  такова
защита от безумия.
   В конце концов он попытался рассмеяться над увиденным, но вместо  смеха
у него вырвалось какое-то сухое карканье.
   - Мираж, конечно, - прошептал он. - Огромный мираж. Огромный, как Марс.
   Теплый бриз взъерошил рыжевато-каштановые волосы Карса,  пузырем  вздул
его плащ. Солнце скрылось за облаком и резко крикнула какая-то  птица.  Он
не шелохнулся.
   Он смотрел на океан.
   Океан  простирался  до   самого   горизонта,   огромная   масса   воды,
молочно-белая и фосфоресцирующая даже при дневном свете.
   - Мираж, - упрямо повторил он, отчаянным усилием цепляясь за  последнюю
возможность разумного объяснения, - так должно быть. Ведь это все  тот  же
Марс.
   Все тот же Марс, та же планета. Те же высокие холмы, по которым Пенкавр
вел его ночью.
   Или не те? Раньше дыра - вход в гробницу Рианона - была передней частью
крутого уступа. Сейчас же он стоял  на  покрытом  травой  склоне  высокого
холма.
   И повсюду вздымались зеленые холмы, а внизу, где раньше  была  пустыня,
виднелся темный лес. Зеленые холмы, зеленый лес и яркая  река,  бегущая  к
тому, что было раньше дном мертвого моря, а теперь - морем.
   Карс  обвел  взглядом  далекое  побережье.  И  там,  у  этого  залитого
солнечным светом побережья сверкал белый город, и он знал,  что  это  была
Джеккера.
   Джеккера, яркая и  сильная,  лежала  между  зеленью  холмов  и  могучим
океаном, океаном, которого не видели на Марсе уже миллион лет.
   И тогда Мэтью Карс понял, что это не мираж. Он сел  и  спрятал  лицо  в
ладони. Тело его сотряслось от сильной дрожи, ногти вонзились в плоть  так
глубоко, что по щекам потекла кровь.
   Теперь он знал, что случилось  с  ним  в  этом  черном  пузыре,  и  ему
показалось,  что  холодный  голос,  подобно  отдаленному  грому  повторяет
грозное предупреждение:
   "Куири - владыки пространства и времени... времени... ВРЕМЕНИ!"
   Карс посмотрел на зеленые холмы  и  молочный  океан,  делая  над  собой
чудовищное усилие примириться с невероятным.
   "Я попал в прошлое Марса. Всю свою жизнь я изучал это прошлое и  мечтал
о нем. Теперь я в нем.  Я,  Мэтью  Карс,  археолог,  ренегат,  расхититель
могил."
   Куири по собственным причинам построили этот путь, и я прошел по  нему.
Для нас время - неизвестное измерение, но Куири им владеют!
   Карс изучал науку. Необходимо знать  элементы  полудюжины  наук,  чтобы
быть планетным археологом. Теперь он лихорадочно рылся в памяти в  поисках
объяснения.
   Была ли правильной его первая догадка о пузыре? Был ли он действительно
отверстием в континуум Вселенной? Если это было так, то  он  мог,  хотя  и
смутно, понять что с ним произошло.
   Ведь  продолжительность  пространственного   времени   Вселенной   была
ограничена. Эйнштейн и Риман доказали это давным-давно. И он явно выпал из
этого континиума, а потом снова в  него  вернулся,  но  в  другую  систему
времени, а не в свою.
   Что это однажды написал Кауфман?  "Прошлое  -  это  настоящее,  которое
существует на расстоянии." И он вернулся в это отдаленное настоящее, вот и
все. И нет никаких причин для страха.
   Однако он был испуган. Ужас кошмарного перехода к зеленому улыбающемуся
Марсу далекого прошлого исторг резкий крик из его груди.
   Слепо, все еще сжимая изукрашенную драгоценностями шпагу,  он  встал  и
повернулся к выходу.
   "Я  могу  вернуться  тем  же  путем,  которым  пришел,  через  дыру   в
континууме."
   Внезапно он остановился.  Дрожь  пробежала  по  его  телу.  Он  не  мог
заставить себя снова оказаться лицом к лицу с  этим  пузырем,  наполненным
сверкающим мраком, вновь ринуться в неизмеримую бесконечность.
   Он не посмел этого сделать. Он не обладал мудростью Куири.  Совершенное
им путешествие во времени лишь волей случая забросило его в прошлое. Он не
мог рассчитывать на то, что такой  же  случай  вернет  его  в  собственное
будущее.
   "Я - здесь", - сказал он. - "Я - здесь,  в  далеком  прошлом  Марса,  и
здесь я и останусь."
   Он снова повернулся и посмотрел на расстилавшуюся перед ним картину. Он
долго стоял так не двигаясь. Пролетела морская птица.  Она  посмотрела  на
него, и улетела прочь, резко взмахивая белыми крыльями. Тени уменьшились.
   Он вновь обратил взгляд на белые башни Джеккеры,  видные  в  отдалении,
горделиво возвышающиеся над  гаванью  в  лучах  солнца.  Это  не  была  та
Джеккера, которую он знал - воровской город Лоу Кэнэл, утопающий в  песке,
но все же она являла собой знакомое звено,  а  Карс  отчаянно  нуждался  в
таком звене.
   Он пойдет в Джеккеру. И он попытается не думать. Он не  должен,  совсем
не должен думать, иначе разум его не выдержит.
   Карс покрепче ухватился за эфес шпаги и направился  вниз  по  поросшему
травой склону.

   Путь до города оказался нелегким и долгим, Карс шел  твердыми  большими
шагами. Он не пытался найти поблизости дороги, но уверенно шагал через все
препятствия и не сворачивал с прямой линии, которая вела к Джеккере.  Плащ
мешал ему и он сорвал его. Лицо его было лишено какого-либо выражения,  но
пот ручьями бежал по щекам, смешиваясь с соленой влагой слез.
   Он шел между двумя мирами. Он шел по долине утопающей  в  жаре  летнего
дня, и ветви старинных деревьев касались его лица, а сок примятой им травы
ложился пятнами на его сандалии. Жизнь - крылатая, бегающая и ползающая  -
была насыщена и интенсивна. И  все  же  он  видел  лишь  огромную  мертвую
равнину,  где  песок  волнами  вздымался   среди   сухих   рифов.   Правду
тридцатилетней жизни забыть нелегко.
   Солнце медленно склонялось к горизонту.  Преодолев  последний  уступ  к
городу,  он  зашагал  вниз,  залитый  пылающим  светом.  Море  горело,   и
фосфоресцирование приняло цвет облаков. Карс с удивлением наблюдал за тем,
как золотые, багровые и пурпурные сполохи отражались в воде.
   Теперь гавань была хорошо ему видна. Мраморные  доки,  так  хорошо  ему
знакомые, те, что изъеденные годами, полузасыпанные песком, одиноко стояли
под лунным светом. Это были  те  же  доки,  но,  как  при  мираже,  гавань
сверкала водой.
   Торговые корабли стояли  на  якорях,  и  во  влажном  воздухе  до  него
донеслись крики портовых грузчиков.  А  вдали  он  увидел  рыбацкие  суда,
возвращающиеся в Джеккеру. Паруса их казались темными на фоне неба.
   У дворцовой набережной, неподалеку от  того  самого  места,  откуда  он
отправился вместе с Пенкавром за шпагой Рианона, стояла длинная, темная  и
тонкая военная галера, похожая на готовую к прыжку пантеру. За ней  стояли
другие галеры. И над всем этим высокие и величественные, возвышались белые
башни дворца.
   "Да, я, действительно, вернулся в прошлое Марса! Ибо это -  та  картина
Марса, каким он был миллион лет назад, как ее всегда рисуют археологи!"
   Планета ссорящихся цивилизаций, на которой  еще  очень  мало  развилась
наука, но которая хранила тайну о супернауке великих Куири, существовавших
еще раньше этих времен.
   "Планета затерянных веков, которую Бог не должен был показывать  никому
из людей моего времени!"
   Мэтью Карс вздохнул, как будто ему стало очень холодно. Медленно, очень
медленно  он  углубился  в  улицы  Джеккеры,  и  ему  показалось  в  свете
заходящего солнца, что весь город запятнан кровью.
   Стены сомкнулись за ним, перед его глазами стоял туман, и в ушах у него
шумело, но он осознал присутствие людей. Худые, гибкие мужчины и  женщины,
встречавшиеся с ним в узких проулках, вначале просто проходили мимо  него,
а потом поворачивались и глядели ему вслед. Темные, подвижные  как  кошки,
люди Джеккеры. Джеккеры Лоу Кэнэл и этого времени.
   Он слышал музыку арф  и  шелестящий  шепот  маленьких  поясов,  которые
носили женщины. Ветер коснулся его лица,  но  это  был  влажный  и  теплый
ветер, тяжелый от дыхания моря, и это было сверх того, что  мог  выдержать
человек.
   Карс продолжал идти, но он понятия не имел о том, куда он  идет  и  что
собирается делать. Он шел лишь для того, чтобы идти и не останавливаться.
   Шаг за шагом, бесстрастный, слепой ко всему, как заколдованный  шел  он
по улицам  среди  темных  джеккериан,  высокий,  светлоголовый  человек  с
обнаженной шпагой.
   Горожане наблюдали за ним. Люди из гавани, со склонов  виноградников  и
из извилистых улиц. Вначале они пропускали его, потом поворачивались и шли
за ним, разглядывая его.
   Между ними лежала пропасть столетий. Кильт его был сделан из  странной,
неизвестной им материи. Орнамент на нем изображал нечто,  никогда  ими  не
виденное. И лицо его было чужим.
   Эта полнейшая чужеродность заставляла их некоторое время  держаться  на
расстоянии. Дыхание чего-то невероятного, исходящего от него,  пугало  их.
Потом кто-то произнес слово, кто-то другой повторил его, и через несколько
секунд не осталось больше ни таинственности, ни страха - только ненависть.
   Карс услышал это слово. Смутно, как из далекого далека он услышал  его,
когда из шепота оно переросло в бурю, прокатившуюся вдоль улиц.
   - Кхонд! Кхонд! Шпион Кхондора! - А потом другое слово: - Слей!
   Слово "кхонд" ничего не значило для Карса, но  он  догадался,  что  оно
означает ругательство и угрозу. Голос толпы  предупреждал  его  и  угрожал
смертью, и он попытался вызвать в себе инстинкт  самосохранения.  Но  мозг
его не желал пробуждаться к жизни.
   Камень ударил его в щеку. Физический шок немного  привел  его  в  себя.
Кровь пробежала по его губам. Солоновато-сладкий вкус  ее  сообщил  ему  о
том, что разрушение уже началось. Он попытался прогнать черную пелену хотя
бы настолько. чтобы увидеть угрожавшего ему врага.
   Он вышел на открытое пространство возле  доков.  Теперь,  в  сумеречном
свете, море светилось холодным белым огнем. Силуэты кораблей высились  над
ним темными массами. Поднялся  Фобос  и  в  его  таинственном  свете  Карс
увидел, что по снастям кораблей снуют какие-то существа и что они  покрыты
шерстью и не очень-то похожи на людей.
   А на пристани он увидел двоих стройных белокожих людей с  крыльями.  На
них были набедренные повязки рабов, а крылья их были сломаны.
   Площадь была полна людей и они продолжали вливаться  в  толпу  из  жерл
узких улиц, привлеченные криком "шпион!". Слово  это  эхом  отдавалось  от
стен зданий и кличка "кхондор" звенела у него в ушах.
   И крылатые рабы на пристани, и существа на кораблях, закованные в цепи,
обратили на него свои взоры. Он услышал их громкие крики:
   - Слава Кхондору! Бейся, человек!
   Женщины визжали, как гарпии. Толпа напирала  и  угрожала,  но  те,  кто
находился за спиной Карса, держались поодаль, опасаясь огромной сверкающей
шпаги с обнаженным клинком.
   Карс  закричал.  Он  сделал  выпад  по  направлению  к  окружавшим  его
джеккерианам, шпаги которых были более короткими, и те отпрянули назад.
   И снова с пристани послышалось:
   - Слава Кхондору! Долой Змею, долой Сарка! Бейся, кхонд!
   Он знал, что рабы помогли бы ему, если бы могли.
   Теперь часть его мозга начала активно действовать - та  часть,  которая
обладала  богатым  опытом  спасения  его  головы.  Он  находился  лишь   в
нескольких шагах от зданий за его спиной. Внезапно он круто  повернулся  и
прыгнул, сверкнув шпагой.
   Он дважды попал в чью-то плоть, прежде чем  ему  удалось  пробить  себе
путь к дверям в корабельный склад, так что нападать на него  теперь  могли
только  спереди.  Небольшое  преимущество,   но   каждая   секунда   жизни
зарабатывалась секундным преимуществом.
   Сделав несколько ловких выпадов, он крикнул на наречии этих марсиан ( а
знал он их достаточно ).
   - Подождите, я не кхонд!
   Толпа разразилась издевательским смехом.
   - Он говорит, что он не кхонд!
   - Твои собственные друзья приветствуют тебя, кхонд! Послушай Пловцов  и
Людей Неба!
   Карс крикнул:
   - Нет! Я не кхонд! Я не... - он резко осекся. Он едва не сказал, что он
не марсианин.
   Зеленоглазая девушка ростом  не  больше  земного  ребенка  пробилась  в
очерченный им  смертоносный  круг  и  остановилась  прямо  перед  ним.  Ее
оскаленные белые зубы блестели, как крысиные.
   - Трус! - закричала она. - Дурак! Где как  не  в  Кхонде  мог  родиться
человек, подобный тебе, с бледными волосами и шелковистой кожей? Откуда бы
еще мог взяться ты, неуклюжее существо с варварской речью?
   Странное выражение вновь вернулось на лицо Карса и он сказал:
   - Я из Джеккеры.
   Они засмеялись. Смех становился все громче и громче, пока  вся  площадь
не заполнилась его раскатами. Теперь они окончательно потеряли то  чувство
суеверного ужаса, которое испытывали перед ним  поначалу.  Слова,  которые
сказала девушка, почти прилипли к нему - трус и дурак. Почти с  презрением
они перешли в нападение.
   Это было для Карса слишком большой  реальностью  -  масса  перекошенных
ненавистью лиц, лес  направленных  на  него  коротких  шпаг.  Он  принялся
яростно работать длинным клинком шпаги Рианона, сокрушая  не  столько  это
стадо убийц, сколько судьбу, забросившую его в этот мир.
   Некоторые из них умерли, пораженные острием блестящей шпаги,  остальные
подались назад. Они стояли и смотрели на  него  как  шакалы,  поймавшие  в
капкан волка. Потом их шипение прорезал ликующий крик:
   - Идут солдаты Сарка! Они повергнут для нас этого шпиона Кхонда!
   Карс, прижавшись спиной к запертой двери, тяжело дышал. Он увидел,  что
сквозь толпу, как корабль сквозь гряду волн, пробирается  небольшой  отряд
воинов в черных туниках и с черными шлемами на головах.
   Они шли прямо к нему, и джеккериане уже вопили, предвкушая  предстоящее
убийство.

   Дверь, к которой Карс прижался спиной, внезапно отворилась внутрь.  Так
же спиной он влетел в образовавшееся отверстие.
   Едва  он  вернул  себе   устойчивость,   как   дверь   внезапно   снова
захлопнулась. Он услышал, как упал засов. Потом рядом с ним кто-то  хрипло
рассмеялся.
   - Это удержит их на некоторое время. Но нам лучше поскорее уйти отсюда,
Кхонд. Эти солдаты Сарка выломают дверь.
   Карс повернулся не опуская шпаги, но темнота комнаты мешала ему видеть.
Он чувствовал запах канатов, дегтя и пыли, но видеть не мог ничего.
   В дверь заколотили с сумасшедшей яростью.  Глаза  Карса,  начавшие  уже
привыкать  к  темноте,  различили  очертание  фигуры  грузного   человека,
стоявшего рядом с ним.
   Человек был большим, тучным и безобидным с виду.  Марсианин  в  кильте,
выглядевшим до смешного маленьким на его  громоздком  теле.  У  него  было
лунообразное лицо, освещенное ободряющей улыбкой, а маленькие  глазки  без
всякого страха смотрели на поднятую шпагу Карса.
   - Я не джеккерианин и не сарк, - сказал он успокаивающе. - Я  -  Богхаз
Хой из Валкиса, и у меня есть свои причины помогать  человеку  Кхонда.  Но
нам нужно скорее уходить.
   - Куда уходить?
   Карсу удалось выдавить эти слова, но дышал он еще с трудом.
   - В безопасное место. - В дверь заколотили еще громче. - Это  Сарки.  Я
ухожу. Идем или оставайся, Кхонд, как хочешь.
   Он повернулся и пошел прочь из темной комнаты, двигаясь с  удивительной
для его сложения легкостью. Он не оглянулся посмотреть,  идет  ли  за  ним
Карс или нет.
   Но у Карса не было выбора. В том состоянии полузабытья,  в  котором  он
находился, он не был способен противостоять натиску  солдат  в  туниках  и
джеккерианской шайке. Он последовал за Богхазом Хой.
   Валкисианин  усмехнулся,  пролезая  в  маленькое  окошечко  в   глубине
комнаты.
   - Я знаю каждую дыру в этой гавани. Поэтому-то я, когда увидел, как  ты
стоишь у дверей старого Тарас Тхур, просто обошел  его  кругом  и  впустил
тебя. Дал тебе возможность ускользнуть у них из-под носа.
   - Но почему? - снова спросил Карс.
   - Я же сказал тебе - я питаю к кхондам симпатию. Они  такие  люди,  что
могут наложить руку и на Сарка и на проклятую Змею. Когда я вижу кхонда, я
всегда ему помогаю.
   Для Карса все это не имело смысла. Да и что  тут  удивительного?  Разве
мог он что-то знать о ненавистях и страстях этого  Марса  давно  прошедших
лет?
   Он был пойман в ловушку  этого  странного  Марса  далекого  прошлого  и
должен был продолжать свой жизненный путь подобно невежественному ребенку.
Ясно одно: эта шайка пыталась его убить.
   Его принимали за кхонда. И не только  джеккерианская  чернь,  но  и  те
странные рабы-полулюди со сломанными крыльями, существа, покрытые мехом  и
закованные в цепи, что подбадривали его с галер.
   Карс вздрогнул. Он до сих пор находился в таком полубодрствовании,  что
не мог думать о странностях этих рабов, не очень похожих на людей.
   И кто такие кхонды?
   - Сюда, - сказал Богхаз Хой, прерывая течение его мыслей.
   Они углубились в тень запутанных вонючих улочек, и толстый  валкисианин
привел Карса к узкой двери в темную маленькую хижину.
   Карс вошел в хижину следом за ним. В темноте он услышал свист какого-то
предмета над своей головой и хотел отпрянуть, но не успел.
   В голове его как будто разорвалась  бомба,  полная  ярких  искр,  и  он
ощутил лицом грубую поверхность пола.
   Очнулся он от того, что свет  бил  ему  прямо  в  глаза.  На  табурете,
стоящем рядом с ним, горела маленькая  бронзовая  лампа.  Он  находился  в
хижине и лежал на грязной кровати. Он попытался пошевелиться и  обнаружил,
что кисти его рук и лодыжки связаны.
   Мучительная  боль  пронзила  его  голову,   и   он   снова   застыл   в
неподвижности. Послышался звук шагов и  над  ним  наклонился  Богхаз  Хой.
Лунообразное лицо  валкисианина  выражало  симпатию.  Он  поднес  к  губам
глиняную чашку, полную воды.
   - Боюсь, я слишком сильно ударил. Но ведь  когда  остаешься  в  темноте
один на один с вооруженным человеком, нужно быть осторожным. Не хочешь  ли
ты начать говорить?
   Карс  посмотрел  на  него  и,  повинуясь   старой   привычке,   сдержал
обуревавший его гнев.
   - О чем? - спросил он.
   Богхаз сказал:
   - Я - человек открытый и прямой. Я спас тебя от банды, потому что хотел
тебя ограбить.
   Карс увидел, что его украшенные драгоценностями пояс и воротник перешли
к Богхазу, нацепившему на шею и то и другое. Валкисианин поднял руку  и  с
любовью их погладил.
   - Потом, - продолжал он,  -  я  повнимательнее  присмотрелся...  вот  к
этому. - Он кивнул в сторону шпаги, что стояла  прислоненная  к  табурету,
блестя в свете лампы. - Многие люди, глядя на нее, сказали бы только,  что
это красивая шпага. Но я, Богхаз, человек образованный.  Я  узнал  символы
над лезвием.
   Он подался вперед.
   - Где ты ее взял?
   Осторожность быстро подсказала Карсу ложный ответ.
   - Я купил ее у торговца.
   Богхаз покачал головой.
   - Нет, это не так. На лезвии заметны следы коррозии, а в резные впадины
набилась пыль. Эфес не полировался. В таком виде ее не стал  бы  продавать
ни один торговец. Нет, мой  друг,  эта  шпага  долгое  время  пролежала  в
темноте в могиле того, кто ею владел - в гробнице Рианона.
   Карс лежал неподвижно, глядя на Богхаза. То, что он видел не  нравилось
ему.
   Лицо у валкисианина было доброе и веселое. С таким хорошо было посидеть
за бутылкой вина. Он мог любить человека, как брата, и искренне сожалеть о
том, что тому нужно вырезать сердце из груди.
   Карс скрыл свое впечатление за угрюмым безразличием.
   - Насколько мне известно, эта шпага могла бы принадлежать Рианону. Но я
купил ее у торговца.
   Рот Богхаза, маленький и  розовый,  скривился  и  он  покачал  головой.
Протянув руку, он потеребил Карса по щеке.
   - Пожалуйста, не надо мне лгать, друг мой. Я очень расстраиваюсь, когда
слышу ложь.
   - Я не лгу, - сказал Карс. - Послушай...  У  тебя  шпага.  У  тебя  мои
украшения. Ты получил все, что мог у меня забрать. Так будь же доволен.
   Богхаз вздохнул и с упреком посмотрел на Карса.
   - Неужели ты не чувствуешь ко мне никакой  благодарности?  Разве  я  не
спас тебе жизнь?
   Карс сардонически заметил:
   - Это был благородный жест.
   - Да, верно. Так оно и было. Если бы меня схватили,  то  моя  жизнь  не
стоила бы ничего. -  Он  щелкнул  пальцами.  -  Я  лишил  шайку  минутного
удовольствия и для них было бы безразлично узнать, что ты вовсе не Кхонд.
   Он произнес последнюю фразу как бы между прочим, но сам при этом  зорко
следил за Карсом из-под тяжелых век.
   Карс  в  ответ  бросил  на  него  пристальный  взгляд.  Его  лицо  было
совершенно невыразительным.
   - Почему ты так думаешь?
   Богхаз рассмеялся.
   - Начнем с того, что среди Кхондов нет такого осла, который  согласился
бы показать свое лицо в Джеккере.  А  особенно  если  он  при  этом  нашел
затерянную тайну Марса, за которой охотятся годы - тайну гробницы Рианона.
   На лице Карса не шевельнулся ни  один  мускул,  но  мозг  его  усиленно
работал. Значит, гробница была такой же потерянной тайной  этого  времени,
как и его собственного будущего?
   Он пожал плечами.
   - Я ничего не знаю о Рианоне и его гробнице.
   Богхаз опустился на пол возле  Карса  и  улыбнулся  ему,  как  взрослый
улыбается ребенку, играющему в умную игру.
   - Друг мой, ты со мной нечестен. На Марсе нет человека, который  бы  не
знал, что Куири давным-давно оставили  наш  мир  из-за  того,  что  сделал
Рианон. Проклятый среди них. И все знают, что прежде, чем уйти,  построили
гробницу, в которую заперли Рианона и его могущество. Разве не  прекрасно,
если люди смогут обладать могуществом богов? Разве  странно,  что  они  не
перестают искать затерянную могилу? А теперь, когда ты ее  нашел,  неужели
я, Богхаз, должен обвинять тебя в том, что ты хочешь  удержать  эту  тайну
при себе?
   Он потрепал Карса по плечу и просиял.
   - С твоей  стороны  такое  поведение  естественно.  Но  тайна  гробницы
слишком велика, чтобы ты смог владеть ею один. Тебе  нужны  в  помощь  мои
мозги. Если вместе мы будем владеть этой тайной, то сможем взять от  Марса
все, что захотим.
   Карс без всякого выражения сказал:
   - Ты безумен. У меня нет никакой тайны. Я купил шпагу у торговца.
   Богхаз  посмотрел  на  него  долгим  взглядом.  Взгляд  его  был  очень
печальным. Потом он тяжело вздохнул.
   - Подумай, друг  мой.  Не  лучше  ли  тебе  будет  оказать  мне,  а  не
заставлять меня вырвать у тебя признание силой?
   - Мне нечего говорить, - хрипло ответил Карс.
   Ему  совсем  не  хотелось,  чтобы  его  мучили.  Но  старый   инстинкт,
призывающий к осторожности, был силен в нем, как никогда. Нечто, сидящее в
самой глубине его сознания, предупреждало его: не выдавай тайну гробницы!
   И, во всяком случае, даже и выдай он  ее,  толстый  валкисианин  скорее
убил бы его, нежели пошел на риск дальнейшего распространения тайны.
   Богхаз мрачно пожал толстыми плечами.
   - Ты вынуждаешь меня к крайним мерам. А я их ненавижу. Для них  у  меня
слишком мягкое сердце. Но раз уж это необходимо...
   Он полез за чем-то в поясной карман, когда внезапно  они  оба  услышали
звуки голосов на улице и шум тяжелых шагов.
   Чей-то голос крикнул:
   - Здесь! Вот он, хлев Богхаза!
   В дверь начали барабанить с такой  силой,  что  комната  загудела,  как
барабан.
   - Открывай, жирный подонок из Валкиса!
   Сильные плечи нажимали на дверь.
   - Боги Марса! - застонал Богхаз. - Нас выследила шайка Сарка!
   Он схватил шпагу Рианона и  собирался  спрятать  ее  в  кровать,  когда
запоры затрещали, поддавшись дикому натиску, и в комнату ворвалась  группа
вооруженных людей.

   Богхаз нашелся удивительно быстро.  Он  низко  поклонился  предводителю
отряда, огромному, чернобородому, с ястребиным носом человеку в  такой  же
черной тунике, какую Карс видел на солдатах Сарка на площади.
   - Господин мой, Скайлд! - сказал Богхаз. - Мне очень жаль,  что  я  так
тучен и поэтому медлителен в движениях. Ни за что на свете я  не  доставил
бы вашему величеству труда ломать мою бедную дверь, особенно,  -  тут  его
лицо озарилось светом чистой невинности, -  особенно  потому,  что  я  сам
собирался идти искать вас.
   Он указал на Карса.
   - Вы видите, я поймал его для вас, - сказал он. - И я  сохранил  его  в
безопасности.
   Скайлд уперся кулаками в бока, откинув  голову  назад  и  расхохотался.
Солдаты отряда, стоявшие за его спиной, держали себя  так  же,  как  толпа
джеккериан, надеющихся получить удовольствие.
   - Он сохранил его в безопасности, - сказал Скайлд, - для нас.
   И опять разразился смехом.
   Скайлд шагнул поближе к Богхазу.
   - Полагаю, -  сказал  он,  -  что  именно  эта  твоя  преданность  дала
возможность собаке-кхонду ускользнуть от моих людей.
   - Мой господин, - запротестовал Богхаз, - шайка убила бы его.
   - Поэтому-то мои люди и пришли - он нужен нам живой. Мертвый кхонд  для
нас бесполезен. Но тут пришел  на  помощь  ты,  Богхаз.  К  счастью,  тебя
заметили. - Он протянул руку и указал на украденные драгоценности, которые
Богхаз нацепил на шею. - Да, - сказал он, - очень удачно получилось.
   Он снял воротник и пояс, повернул их на свету, восхищаясь игрой камней,
и опустил в собственный поясной карман. Потом он  подошел  к  кровати,  на
которой полускрытая  простынями  лежала  шпага.  Он  схватил  ее,  оглядел
рукоять и лезвие и улыбнулся.
   - Вот это настоящее  оружие,  -  сказал  он.  -  Прекрасное,  как  сама
Госпожа, и такое же смертоносное.
   Острием шпаги он освободил Карса от пут.
   - Вставай, кхонд, - сказал он, помогая ему носком тяжелой сандалии.
   Карс, шатаясь, поднялся на ноги и  покачал  головой,  разгоняя  остатки
дурноты. Потом, раньше, чем солдаты успели его схватить он  изо  всех  сил
ударил по объемистому животу Богхаза.
   Скайлд рассмеялся. Смех его был громким и чистосердечным.  Он  все  еще
смеялся, пока его солдаты оттаскивали  Карса  от  хватающего  воздух  ртом
валкисианина.
   - В этом нет пока необходимости, - сказал ему Скайлд. - Времени впереди
достаточно. Вам двоим предстоит еще как следует друг на друга наглядеться.
   Карс увидел, как на толстом лице Богхаза отразился ужас понимания.
   - Мой господин,  -  взмолился  валкисианин,  все  еще  задыхаясь,  -  я
преданный  вам  человек.  Я  хотел  лишь  охранить  интересы  Сарка  и  ее
величества госпожи Иваин.
   Он поклонился.
   - Естественно, - сказал Скайлд. - И как ты можешь послужить лучше Сарку
и госпоже Иваин, чем работая веслами на ее военной галере?
   В одну секунду все краски исчезли с лица Богхаза.
   - Но господин мой...
   - Что? - с яростью крикнул  Скайлд.  -  Ты  противишься?  Где  же  твоя
преданность, Богхаз? - Он поднял шпагу. - Тебе известно, каково  наказание
за предательство.
   Стоявшие рядом солдаты захихикали.
   - Нет, - хрипло сказал Богхаз. - Я - человек преданный. Никто не  может
обвинить меня в предательстве.  Я  лишь  хочу  служить...  -  внезапно  он
замолчал, сообразив, что собственный язык завел его в ловушку.
   Скайлд с силой шлепнул Богхаза шпагой по огромным ягодицам.
   - Так иди и служи! - крикнул он.
   Богхаз, подвывая,  качнулся  вперед.  Несколько  солдат  схватили  его.
Мгновение - и он оказался скованным вместе с Карсом.
   Скайлд с довольным видом сунул шпагу Рианона  в  собственные  ножны,  а
свою шпагу велел нести солдату. С важным видом он возглавил отряд.
   И снова Карс совершил паломничество по улицам Джеккеры, но на этот  раз
ночью и в цепях, лишенный украшений и шпаги.
   Они пришли на дворцовые набережные и холодная дрожь нереальности  вновь
завладела всем существом Карса, когда он увидел  высокие  башни,  пылающие
светом, и мягкое белое свечение моря в темноте.
   Квартал у самого дворца кишел рабами, тяжеловооруженными  всадниками  в
траурных туниках Сарка, придворными,  женщинами  и  жонглерами.  Музыка  и
звуки пиршества доносились из самого  дворца,  когда  они  проходили  мимо
него.
   Богхаз пробормотал Карсу быстрым шепотом:
   - Дураки, не узнали шпагу. Молчи о своей тайне, иначе они  заберут  нас
обоих в Кару-Дху  для  допроса,  а  ты  знаешь,  что  это  значит?!  -  Он
содрогнулся всем своим большим телом.
   Карс был слишком поражен для того, чтобы отвечать. Сказывалось действие
этого невероятного мира и физическая усталость.
   Богхаз продолжал, теперь уже громко и в расчете на реакцию их охраны.
   - Все это великолепие в честь госпожи  Иваин  Сарк!  Принцесса  так  же
величественна, как и ее отец король Горах! Служить на ее галере - огромная
честь.
   Скайлд расхохотался.
   -  Хорошо  сказано,  валкисианин.  И  твоя  пылкая  преданность   будет
вознаграждена. Эта честь будет твоею долгое время.
   Цель их путешествия - черная военная галера оказалась  совсем  рядом  с
ними. Карс  увидел,  что  она  длинная  и  быстроходная,  с  рядами  весел
посредине и низкой кормой.
   На нижнем полуюте горели факелы,  а  из  окон  кают  под  ним  струился
красноватый свет. Оттуда раздавались громкие голоса солдат Сарка.
   Но длинный темный ряд гребцов хранил горькое молчание.
   Скайлд возвысил голос:
   - Хо, Каллас!
   Из темноты неслышной походкой выступил высокий человек. В  правой  руке
он сжимал кожаную бутыль, а в левой - черный хлыст, длинный, стершийся  от
длительного употребления.
   - Мясо для весел, - сказал Скайлд. - Забирай их. - Он усмехнулся.  -  И
проследи за тем, чтобы их приковали к одному веслу.
   Каллас посмотрел на Карса и Богхаза, потом лениво  улыбнулся  и  махнул
бутылью.
   - Давайте на корму, падаль, - проворчал он и взмахнул бичом.
   Карс глянул на него уголком покрасневших глаз и засопел. Богхаз схватил
землянина за плечо и потряс его.
   - Идем, дурак! - сказал он. - Ты и  так  получишь  достаточно  тумаков,
если даже не будешь на них напрашиваться.
   Он потянул Карса за собой к рядам гребцов, а потом вдоль скамьи.
   Землянин, измученный всем происходящим, лишь  смутно  воспринимал  ряды
повернутых к нему лиц, звук бряцанья цепей и запах  трюма.  Лишь  половина
его чувств  воспринимала  странность  на  удивление  круглых  голов  двоих
мохнатых существ, которые спали сидя и шевельнулись, давая им  возможность
пройти.
   На последней скамье у борта, стоящей лицом к  полуюту,  находился  лишь
один спящий человек, прикованный к веслу,  два  же  остальных  места  были
пусты. Охрана стояла рядом  до  тех  пор,  пока  Карс  и  Богхаз  не  были
прикованы.
   Потом они ушли вместе со Скайлдом. Каллас щелкнул бичом  так,  что  тот
издал звук, подобный пистолетному выстрелу, и пошел вперед.
   Богхаз толкнул Карса под ребро. Потом, подавшись вперед, он потряс его.
Но Карса не интересовало  то,  что  собирался  сказать  Богхаз.  Он  спал,
склонившись над веслом.
   Карсу снился сон. Ему снилось, что он вновь витает  в  пузыре  кричащей
бесконечности черного кошмара в гробнице Рианона. Он падал и падал...
   И снова у него было ощущение сильного, живого присутствия рядом с  ним,
ощущение того, что нечто темное и жаждущее ощупывает его мозг.
   - Нет, - прошептал во сне Карс. - Нет!
   Он снова повторил свой отказ - отказ в чем-то, о чем просило его темное
присутствие, в чем-то нелепом и пугающем.
   Но мольба сделалась более уверенной, более настойчивой, чем в  гробнице
Рианона. Карс испустил резкий крик:
   - Нет, Рианон!
   Внезапно он проснулся и непонимающе посмотрел на залитую лунным  светом
скамью.
   Каллас и его приближенные шли  по  проходу,  толкая  по  дороге  рабов.
Богхаз смотрел на Карса со странным выражением лица.
   - Ты звал Проклятого! - сказал он.
   Остальные рабы и два существа, покрытые мехом, тоже смотрели на него со
своих мест.
   - Плохой сон, - пробормотал Карс, - вот и все.
   Он был прерван свистом бича, звуком его падения и болью в спине.
   - Встать, падаль! - прогремел голос Калласа за его спиной.
   Карс хотел было испустить звериное рычание, но Богхаз немедленно закрыл
ему рот ладонью.
   - Будь тверд! - предупредил он. - Будь тверд!
   Карс овладел собой, но успел до этого получить  еще  один  удар  бичом.
Каллас стоял и улыбался ему.
   - Будешь знать, - сказал он. - Знать и смотреть.
   Потом он вскинул голову и закричал:
   - Ну вы, подонки, вы, падаль! Сесть! Мы начинаем труд во имя Сарков,  и
я кожу сдеру с того, кто собьется с ритма!
   Наверху моряки были  вовсю  заняты  парусами.  Паруса  поползли  вверх,
темные в свете луны.
   На корабле стояла тишина, если не считать шума напряженного дыхания. На
помосте в конце прохода застыл раб с барабаном наготове.
   Приказ был отдан. Рука барабанщика опустилась.
   Все весла пришли в движение и заработали  в  ритме  барабана.  Каким-то
образом Карсу с Богхазом удалось сделать то, что они должны были сделать.
   Гребцы сидели слишком низко для того, чтобы можно было разглядеть  все,
что делается в порту. Но Карс слышал веселый  крик  толпы  на  набережной,
когда военная галера Иваин Сарк выпрямилась  и  заскользила  к  выходу  из
гавани.
   Ночной бриз был легким и паруса едва трепетали. Барабан продолжал  свою
дробь,  убыстрив  ее,  руководя  длинными  глубокими  взмахами,  заставляя
покрытые шрамами, потные спины рабов сгибаться и разгибаться.
   Карс почувствовал, как качнуло корабль, когда он вышел в открытое море.
Сквозь мельканье весел он поймал взглядом видение  молочно-белого  океана.
Он работал для Сарка на Белом море Марса.

   Наконец галера попала в полосу бриза и рабам было позволено  отдохнуть.
Карс снова уснул. Когда он проснулся во второй раз, светало.
   Сквозь ряды весел он следил за тем,  как  море  изменяло  свой  цвет  с
восходом солнца. Он никогда  не  видел  зрелища  более  прекрасного.  Вода
поймала  первые  бледные  отсветы  солнца  и  утеплила   их   собственными
фосфоресцирующими - огненно-аметистовым и жемчужным, розовым и сапфировым.
Потом, когда солнце поднялось выше,  море  превратилось  в  один  огромный
слиток расплавленного золота.
   Карс наблюдал за этим зрелищем до тех пор,  пока  последние  краски  не
исчезли, вернув воде ее прежний белый  цвет.  Ему  было  жаль,  когда  все
кончилось. Зрелище было таким нереальным, и он мог представить себе, будто
снова уснул у мадам Кан на Лоу Кэнэл, и ему снился сон, вызванный  слишком
большим количеством тхила.
   Богхаз беззаботно посапывал рядом с ним. Барабанщик спал  подле  своего
барабана. Рабы отдыхали, склонившись над веслами.
   Карс посмотрел на них. Все они были грязны и хранили следы перенесенных
побоев - большей частью осужденные преступники, - решил  он.  Он  подумал,
что мог бы узнать среди них джеккериан, валкисиан и кесхийцев.
   Но некоторые из них, например, третий человек на их весле,  были  иного
племени. Кхонды, заключил он, и не удивительно, что его по ошибке  приняли
за одного из них. Это  были  крупные  ширококостные  мужчины  со  светлыми
глазами и  белокурыми  или  рыжеватыми  волосами  того  варварского  вида,
который нравился Карсу.
   Он  посмотрел  туда,  где  лежали  раньше  два   существа.   Эти   явно
принадлежали к тому же племени, что и те, что приветствовали его  накануне
с корабля.
   Они не были людьми. Не  в  полном  смысле  этого  слова.  Они  походили
одновременно и на тюленя и на дельфина.  Тела  их  были  покрыты  короткой
темной шерстью. Черты их лиц были тонкими и красивыми. Они отдыхали, но не
спали и глаза их были открыты - большие, темные и очень умные.
   Они, догадался он,  были  теми,  кого  джеккериане  называли  пловцами.
Интересно, подумал он, какую же роль они выполняют на корабле.
   Одно из существ было женского, другое - мужского пола. Почему-то он  не
мог подумать о них, как о животных - самке и самце.
   Он обнаружил, что они изучают его внимательно и с любопытством.  Легкая
дрожь пробежала по его телу. В их глазах было что-то необычное, как  будто
взору их было доступно нечто такое, что недоступно взгляду человека.
   Женщина мягким голосом сказала:
   - Добро пожаловать в братство бича.
   Тон ее  был  дружелюбным.  И  все  же  он  чувствовал  в  нем  какую-то
сдержанность, нотку замешательства.
   Карс улыбнулся ей:
   - Спасибо.
   И снова он  осознал,  что  говорит  на  старом  марсианском  наречии  с
акцентом. Ему было трудно объяснить к какой расе  он  принадлежит.  Он  не
сомневался, что  сами  кхонды  не  сделают  той  ошибки,  которую  сделали
джеккериане.
   Следующие слова пловца подтвердили его уверенность.
   - Ты не кхонд, - сказала женщина, - хотя и похож  на  этот  народ.  Где
твоя страна?
   Вмешался грубый мужской голос:
   - Да, где она, чужеземец?
   Карс обернулся посмотреть на крупного раба-кхонда, третьего на весле, и
встретил взгляд, полный враждебного подозрения.
   Человек продолжал:
   - Кое-кто болтал, будто ты - пойманный шпион-кхонд,  но  это  ложь.  Ты
больше похож на джеккерианина, замаскированного под кхонда  и  присланного
сюда сарками.
   Волна шепота пробежала по рядам гребцов.
   Карс и раньше понял, что ему придется  кое-что  о  себе  рассказать,  и
немного приготовился к этому рассказу. Теперь он заговорил:
   - Я не джеккерианин, я принадлежу к племени, которое живет  за  Схуном.
Это так далеко, что здесь мне все кажется новым и непонятным.
   - Может быть, - недовольно проворчал большой кхонд. - У  тебя  странный
вид и говоришь  ты  странно.  Что  привело  сюда  тебя  и  этого  толстого
валкисианина?
   Богхаз уже проснулся к тому времени и сам ответил на вопрос:
   - Мы с моим другом были ловко обвинены сарками в  воровстве!  -  мрачно
сказал он. - Какой  позор...  Я,  Богхаз  из  Валкиса,  обвинен  в  мелком
жульничестве! Какая ужасная несправедливость!
   Кхонд презрительно сплюнул и отвернулся.
   - Еще бы.
   Теперь Богхаз решился прошептать Карсу:
   - Они будут считать нас парой осужденных воров. Пусть они  лучше  думаю
так, мой друг.
   - А разве для тебя это не так? - сердито бросил Карс. Богхаз  посмотрел
на него внимательным взглядом острых маленьких глаз.
   - А для тебя, друг?
   - Ты меня слышал... Я пришел из мест за Схуном.
   "Из-за Схуна и из-за всего этого мира", - мрачно подумал он. Но ведь не
мог же он рассказать этим людям невероятную правду о себе.
   Толстый валкисианин пожал плечами.
   - Если тебе хочется упорствовать, то пусть будет  так.  Я  согласен.  Я
тебе доверяю. Разве мы не партнеры?
   Карс кисло улыбнулся на этот искусный вопрос.  В  наглости  этого  вора
было нечто такое, что забавляло его.
   Богхаз заметил его улыбку.
   - А, ты думаешь о той злосчастной жестокости, которую я проявил прошлой
ночью. Но это был всего лишь порыв. Забудем об этом. Я, Богхаз, уже забыл,
- добавил он великодушно. - Но  остается  тот  факт,  что  ты,  мой  друг,
владеешь тайной... - он понизил  голос  до  шепота,  -  гробницы  Рианона.
Счастье, что Скайлд слишком невежественен для того, чтобы опознать  шпагу!
Эта тайна, если верно взяться за дело, может сделать нас  самыми  великими
людьми на Марсе!
   Карс спросил его:
   - Чем же так важна гробница Рианона?
   Этот вопрос вывел Богхаза из состояния равновесия.
   - Ты хочешь сделать вид, будто не знаешь об этом?
   Карс напомнил ему:
   - Я же сказал тебе, что пришел из такого далека, что  этот  мир  совсем
нов для меня.
   На  толстом  лице  Богхаза  отразилось   недоверие   и   замешательство
одновременно. Наконец он сказал:
   - Не могу решить, действительно ли ты тот, за кого  себя  выдаешь,  или
притворяешься невежественным для собственной цели.
   Он пожал плечами.
   - В любом случае ты так или иначе смог бы услышать историю от других. А
я должен тебе доверять.
   Он быстро забарабанил пальцами, внимательно глядя на Карса.
   - Даже последний варвар должен  был  бы  слышать  о  сверхлюдях  Куири,
давным-давно владевших всей властью и  мудростью  ученых.  И  о  том,  как
Проклятый среди них Рианон совершил грех, научив слишком большой  мудрости
Дхувиан.
   Это привело к тому, что Куири оставили наш мир, уйдя  неизвестно  куда.
Но прежде чем уйти, они измерили грех Рианона  и  спрятали  его  в  тайной
гробнице, заперли его там вместе с приборами и ужасной силой.
   И разве не удивительно, что весь Марс не перестает искать эту гробницу?
Разве странно, что и империя Сарк и Морские королевства отдадут все, чтобы
только завладеть потерянной властью Рианона?  И  теперь,  когда  ты  нашел
гробницу, должен ли я, Богхаз, винить тебя за то, что ты так осторожен  со
своей тайной?
   Последнюю фразу  Карс  оставил  без  внимания.  Теперь  он  вспомнил...
Вспомнил те страшные приспособления, составленные из драгоценностей, призм
и металла, что стояли в гробнице Рианона.
   Существовали ли действительно тайны древности, великая наука  -  наука,
исчезнувшая на варварском Сарке этих времен?
   Он спросил:
   - А кто такие эти Морские королевства? Я понимаю так, что они  -  враги
сарков?
   Богхаз кивнул.
   - Сарк правит землями, находящимися к востоку, северу и югу  от  Белого
моря. Но на западе от него есть маленькие свободные  королевства  свирепых
морских пиратов, таких как кхонды, и их морские короли не признают  власти
Сарков.
   Он добавил:
   - Таких людей всегда много и даже в землях моего  Валкиса  есть  такие,
что тайно ненавидят Сарка из-за Дхувиан.
   - Дхувиан? - повторил Карс. - Ты уже упоминал о них раньше, кто они?
   Богхаз фыркнул.
   - Послушай, друг, прекрасно претворяться невеждой, но это уже чересчур!
Даже в самых далеких племенах нет человека, который не знал бы и не боялся
проклятой Змеи!
   "Значит, Змея была общим названием таинственных Дхувиан? Почему  же  их
так назвали?" - подумал Карс.
   Внезапно Карс осознал, что на него внимательно смотрит  женщина-пловец.
Одно мгновение ему даже показалось, что она читает его мысли.
   "Если это так, - мрачно подумал Карс, - то  Шаллах-пловец  должна  была
быть крайне удивлена ходом моих мыслей."
   Он был заброшен на совершенно незнакомый Марс, большая  часть  которого
все еще оставалась для него тайной.
   Но если Богхаз говорит правду, если эти странные предметы  из  гробницы
Рианона были приборами, имеющими отношение к великой затерянной науке,  то
даже несмотря на то,  что  он  был  рабом,  он  обладал  ключом  к  тайне,
разыскиваемой всем этим миром.
   Но эта тайна могла привести его к смерти. Он должен ревниво хранить  ее
до тех пор, пока не сможет сбросить с себя эти мерзкие путы. Необходимость
освободиться и мрачная, растущая ненависть к надменным саркам - вот все, в
чем он был сейчас уверен.
   Солнце поднялось уже высоко, поливая жаром лучей  ничем  не  защищенных
гребцов. Ветер, игравший  парусами,  совсем  не  чувствовался  внизу,  где
сидели рабы. Люди дышали как рыбы, выброшенные на берег, и до сих  пор  им
еще не дали ни еды, ни питья.
   Воспаленными  глазами  Карс  наблюдал  за  тем,  как  солдаты  Сарка  с
угрожающим видом расхаживали по палубе над рядами гребцов. В средней части
этой палубы  находилась  низкая  главная  кабина,  дверь  в  которую  была
открыта. На ее плоской крыше стоял рулевой, мрачного вида матрос-сарк.  Он
держал большой румпель и слушал приказы Скайлда.
   Сам Скайлд тоже стоял там,  его  борода,  похожая  на  лопату,  торчала
вверх, когда он глядел на  отдаленный  горизонт  поверх  голов  несчастных
гребцов. Время от времени он подавал рулевому короткие слова команды.
   Наконец появилась и еда - черный хлеб и жестяные  кружки  с  водой.  Их
принес один из странных  крылатых  рабов,  замеченных  Карсом  в  Джеккере
накануне. Люди Неба, так называла их толпа.
   Этого Карс изучал с интересом. Он походил на ангела своими  блестящими,
жестоко переломанными крыльями и прекрасным страдающим лицом. Он  двигался
между скамей медленно, словно нес непосильную ношу. Он не  улыбался  и  не
говорил, и его взгляд был как будто подернут дымкой.
   Шаллах поблагодарила его за еду. Он не посмотрел на нее, а просто пошел
прочь, неся пустую корзину. Она повернулась к Карсу.
   - Большинство их, - сказала она,  -  умирают,  если  у  них  перебивают
крылья.
   Он понял, что она имела в виду духовную смерть. И вид этого существа со
сломанными крыльями вызвал у Карса даже более сильный прилив  ненависти  к
Саркам, чем его собственные бедствия.
   - Будь прокляты твари, делающие такое! - пробормотал он.
   - И будь прокляты те, кто продался дьяволу вместе со Змеей! - отозвался
Джахарт, большой кхонд, сидящий у их весла. - Проклят будь их король и его
дьявольская дочь Иваин! Если бы я мог, я утопил бы этот корабль  вместе  с
ней и ее дьяволами из Джеккеры.
   - Почему она не показывается? -  спросил  Карс.  -  Неужели  она  такая
нежная, что будет сидеть в каюте в течении всего пути?
   - Эта чертова кошка - нежная? - Джахарт с отвращением сплюнул и сказал:
- Она резвится в каюте со своим тайным любовником. Он пробрался  на  борт,
закутанный в плащ, и с тех пор не показывался. Но мы его видели.
   Шаллах внимательно посмотрела в сторону кормы и пробормотала:
   - Она прячет не любовника, а проклятого дьявола.  Я  почувствовала  его
присутствие, когда он поднялся на борт.
   Она обратила на Карса взгляд встревоженных светящихся глаз:
   - Я думаю, на тебе  тоже  лежит  проклятие,  чужестранец.  Я  могу  его
чувствовать, но не могу понять.
   По телу  Карса  вновь  пробежала  легкая  дрожь.  Эти  халфлинги  с  их
сверхчувствительностью   могли   смутно   чувствовать   его    невероятную
чужеродность. Он был рад, когда Шаллах и Нерам, ее самец,  отвернулись  от
него.
   В последующие часы Карс  часто  ловил  себя  на  том,  что  его  взгляд
устремлен на ту  часть  палубы.  Он  испытывал  какое-то  мрачное  желание
увидеть Иваин Сарк, чьим рабом теперь был.
   В середине дня ветер, дувший  часы,  начал  спадать  и  наконец  совсем
пропал.
   Забил барабан. И вновь Карс потел над незнакомой работой, вздрагивая от
удара бичом по спине.
   Лишь Богхаз казался счастливым.
   - Я не из тех, кто боится моря, - говорил он, покачивая головой. -  Для
такого кхонда, как ты, Джахарт, гребля самое естественное  занятие.  Но  я
был в юности слабым и вынужден был жить тихо. Проклятое спокойствие!  Даже
тяжелая работа лучше, чем такая жизнь, словно тебя  несет,  как  щепку  по
волнам.
   Эта патетическая речь производила на Карса впечатление до тех пор, пока
он не обнаружил, что Богхаз получил хороший повод не работать всерьез - он
лишь наклонялся и разгибался для вида, а Карс и Джахарт гребли. Карс нанес
ему такой удар, что тот  едва  не  слетел  со  скамьи,  и  после  этого  с
жалобными стонами выполнял свою долю работы.
   День, горячий и бесконечный,  безжалостный  к  усталым  гребцам,  начал
клониться к вечеру.
   На ладонях Карса вздулись волдыри, потом они лопнули, и  ладони  начали
кровоточить. Он был очень сильным человеком, но даже несмотря на это, сила
начала уходить от него, как вода, и он чувствовал себя  как  на  дыбе.  Он
завидовал Джахарту, который вел себя так, будто был рожден на  скамье  под
веслом.
   Потом его мучения несколько  ослабли.  Он  впал  в  состояние  какой-то
заторможенности, а тело его продолжало механически действовать.
   Потом, в последних золотых лучах дневного света он поднял голову,  ловя
ртом воздух и сквозь застилавшую его глаза дымку увидел, что на палубе над
ним стоит женщина и смотрит на море.

   Она могла быть одновременно и Сарк и дьяволом, как говорили другие.  Но
кем бы она не была, она заставляла Карса затаить дыхание и смотреть на нее
не отрываясь.
   Она  стояла,  подобно  темному  пламени,  окруженная  нимбом  уходящего
солнечного света. Она  была  одета  как  юный  воин:  черная  кольчуга  на
короткой пурпурной тунике, короткая шпага на боку.
   Ноги ее были босы. Стриженые черные волосы с челкой над глазами, падали
ей на плечи. Глаза огнем сверкали под темными бровями. Она стояла,  слегка
расставив длинные стройные ноги и смотрела на море.
   Карс почувствовал прилив какого-то  горького  восхищения.  Эта  женщина
владела им, и он ненавидел ее и всю ее расу, но он не мог отрицать  вместе
с тем ее блестящей красоты и силы.
   - Ровнее, ты, падаль!
   Крик и удар бичом вывели его  из  состояния  оцепенения.  Он  сбился  с
ритма, нарушив работу всей их скамьи, и теперь Джахарт ругался,  а  Каллас
орудовал бичом.
   Досталось им всем и толстый Богхаз взвыл:
   - Милосердия, о, госпожа Иваин! Милосердия, милосердия!
   - Заткнись, падаль! - рявкнул Каллас и продолжал избивать их,  пока  не
полилась кровь.
   Иваин посмотрела вниз на гребцов.
   - Каллас! - крикнула она.
   Капитан поклонился ей.
   - Да, ваше высочество.
   - Бей сильнее, - сказала она. - Быстрее, я хочу быть у Черной отмели до
рассвета. - Она посмотрела прямо на Карса и Богхаза  и  добавила:  -  Секи
каждого, кто нарушит ритм.
   Она отвернулась. Барабан забил быстрее. Карс  с  горечью  посмотрел  на
спину Иваин. Хорошо было бы проучить эту женщину. Хорошо было бы полностью
сломить ее сопротивление, вырвать ее гордость с корнями и растоптать.
   Бич опять упал на его незащищенную спину. Оставалось только грести.
   Джахарт усмехнулся волчьей усмешкой. Между двумя взмахами он выдохнул:
   - Сарки правят Белым морем. Но морские короли еще сильнее.  Даже  Иваин
не смеет появиться у них на пути!
   -  Если  враг  может  появиться  так  внезапно,  то  почему  галера  не
сопровождается эскортом кораблей? - спросил Карс, тяжело дыша.
   Джахарт покачал головой.
   - Этого я и сам понять не могу. Я слышал, что Горах посылал  свою  дочь
для того, чтобы припугнуть подчиненного им короля Джеккеры,  который  стал
слишком спесивым. Но вот почему она отправилась без эскорта?
   Богхаз предположил:
   - Может быть, Дхувианы снабдили ее каким-то таинственным оружием?
   Большой кхонд фыркнул.
   - Дхувианы слишком хитры для  этого!  Да,  они  иногда  помогают  своим
союзникам саркам их странным оружием.  Потому-то  союз  и  существует.  Но
какая им польза в том, чтобы давать саркам оружие,  учить  сарков  как  им
пользоваться? Они не такие дураки!
   Карс начал уже лучше разбираться в этом древнем  Марсе.  Все  эти  люди
были полуварварами, все, кроме таинственных Дхувиан. Те, очевидно, владели
по крайней мере частью науки этого мира, ревниво оберегали свои секреты  и
использовали их для своих целей и для целей своих союзников Сарков.
   Настала ночь. Иваин по-прежнему стояла на  палубе,  число  наблюдателей
было удвоено. Нерам и Шаллах, двое пловцов, все так же сидели,  закованные
в цепи. Их огромные мрачные глаза горели каким-то тайным волнением.
   У Карса не было ни силы, ни желания  оценивать  восхитительное  зрелище
горящего в лунном свете моря. В довершение всех бед подул встречный ветер,
волны били прямо в нос корабля и гребцам пришлось удвоить усилия.  Барабан
был неутомим.
   Ярость все больше обуревала Карсом. Все  тело  его  болело  невыносимо.
Спина его была исполосована яростными ударами бича, из ран сочилась кровь.
Весло было тяжелым. Оно было тяжелее, чем весь Марс,  и  оно  брыкалось  и
боролось с ним, как живое существо.
   Что-то произошло с его лицом. Оно сделалось странно каменным, и  краска
сошла с его глаз. Они стали блеклыми, как лед, и взгляд их не был взглядом
психически здорового  человека.  Стук  барабана  сливался  с  биением  его
собственного сердца, становясь все более громким с каждым ударом весла.
   Набежала волна, высокая и хищная. Карса ударило веслом в грудь так, что
у него перехватило дыхание. Джахарт, обладавший опытом, и Богхаз,  тяжелый
и  плотный,  почти  сразу  же  овладели  собой,  не  раньше,  впрочем  чем
надсмотрщик успел обругать их ленивой падалью - своим любимым словечком  -
и схватился за бич.
   Карс  бросил  весло.  Движения  его  были  так  быстры,   несмотря   на
замедляющие их цепи, что надсмотрщик не успел понять, что  произошло,  как
оказался лежащим на коленях землянина, пытаясь  защитить  свою  голову  от
яростных ударов наручников.
   Ряд гребцов мгновенно пришел в движение. Ритм был  безнадежно  потерян.
Подскочил Каллас и ударил Карса по голове рукоятью бича.  Тот  упал  почти
без сознания, надсмотрщик поднялся на ноги, избегнув крепких рук Джахарта.
Богхаз сжался в комок и сидел, замерев.
   С палубы послышался голос Иваин.
   - Каллас!
   Капитан, дрожа, опустился на колени.
   - Да, ваше высочество?
   - Пори их до тех пор, пока они не вспомнят, что они больше не  люди,  а
рабы. - Ее сердитый непроницаемый взгляд упал на Карса.  -  А  этот...  Он
новичок, не так ли?
   - Да, ваше высочество.
   - Научи его, - сказала она.
   Они учили его. Его учили Каллас  и  надсмотрщик  вместе.  Карс  пригнул
голову к коленям и обхватил ее руками. Богхаз то и дело вскрикивал,  когда
бич падал в сторону и ложился не на Карса, а на него. Карс видел, как  под
ноги ему текли красные струйки, смешиваясь с водой. Гнев, горевший в  нем,
остыл и принял иную форму, подобно железу под ударами молота.
   Наконец избиение прекратилось. Карс поднял  голову.  Ему  пришлось  для
этого сделать над собой невероятнейшее усилие, но медленно и упрямо он все
же поднял ее и посмотрел прямо в глаза Иваин.
   - Ты усвоил урок, раб? - спросила она.
   Прошло долгое время, прежде чем он смог  подобрать  слова  для  ответа.
Теперь ему было безразлично, будет ли он жить или умрет. Вся его вселенная
была сосредоточена на этой женщине,  что  стояла  над  ним,  угрожающая  и
неприступная.
   - Спускайся сама и учи меня, если можешь, - хрипло ответил он и  назвал
ее словом, которое используется в  самых  низкопробных  притонах,  словом,
которое говорит о том, что она ничему научить мужчину не может.
   Мгновение-другое никто не мог ни двинуться, ни заговорить. Карс увидел,
что ее лицо побелело, и расхохотался, и грубый,  ужасный  звук  его  смеха
нарушил тишину. Скайлд выхватил шпагу и спрыгнул сверху в ряд гребцов.
   Лезвие шпаги ярко вспыхнуло в свете факелов, Карс подумал о том, как же
далеко ему пришлось забраться за собственной смертью. Он  ждал  удара,  но
его  не  последовало,  и  тогда  он  осознал,  что  Иваин  велит   Скайлду
остановиться.
   Скайлд нерешительно опустил шпагу, потом  усмехнулся  и  с  озадаченным
видом посмотрел наверх.
   - Но, ваше высочество...
   - Иди сюда, - сказала она, и Карс увидел, что она смотрит  на  шпагу  в
руке Скайлда, на шпагу Рианона.
   Скайлд взобрался по лестнице на палубу. На его лице с  густыми  черными
бровями застыл испуг. Иваин шагнула ему навстречу.
   - Дай мне ее, - сказала она. И видя его колебание, крикнула:  -  Шпагу,
дурак!
   Он вложил ее в протянутые руки Иваин, и она внимательно оглядела  ее  в
свете факелов, изучая работу, строение эфеса с дымчатым  камнем,  символы,
выгравированные на лезвии.
   - Где ты взял ее, Скайлд?
   - Я... - он медлил, не  желая  сознаваться,  и  руки  его  инстинктивно
скользнули к украденному воротнику.
   Иваин фыркнула:
   - Твои воровские дела меня не интересуют. Где ты ее взял?
   Он указал на Карса и Богхаза.
   - У них, ваше высочество, когда поймал их.
   Она кивнула.
   - Отведи их в мои покои.
   Она  исчезла  внутри  каюты.  Скайлд,  несчастный  и  сбитый  с  толку,
отправился выполнять приказ, а Богхаз застонал:
   - О! Милостивые боги!  -  прошептал  он.  -  Свершилось!  Он  поплотнее
придвинулся к Карсу и быстро, пока еще  была  возможность,  проговорил:  -
Лги, как никогда раньше не лгал. Если  она  подумает,  что  тебе  известна
тайна гробницы, они или Дхувиане силой вырвут ее у тебя!
   Карс ничего не ответил. Он  делал  все  возможное  чтобы  вернуть  себе
ясность ума. Скайлд с руганью потребовал вина, и оно  было  принесено.  Он
насильно влил его в горло Карса, потом отвязал его и Богхаза  от  весла  и
повел их на палубу.
   Вино и  морской  ветер  настолько  освежили  Карса,  что  он  сам  смог
держаться на ногах. Скайлд грубо втолкнул его в освещенную факелами  каюту
Иваин. Иваин сидела у резного стола и шпага Рианона лежала перед ней.
   В противоположной переборке находилась низкая дверь, ведущая во  вторую
комнату. Карс увидел, что она едва заметно приоткрыта. Никакого  света  за
ней не было, но ему показалось что кто-то или что-то притаилось за дверью,
слушая. Это заставило его вспомнить слова Джахарта и Шаллах.
   В воздухе чувствовалось какое-то сгущение, слабый запах мускуса,  сухой
и тошнотворный. Он, казалось, шел из второй двери. Запах  подействовал  на
Карса как-то странно. Не зная еще, чем он вызван, он уже  ненавидел  того,
от кого он исходил.
   Он подумал, что там, должно быть,  скрывается  любовник  Иваин,  причем
очень странный любовник. Иваин перевела его  мысли  в  другое  русло.  Она
устремила на него пристальный взгляд, и он еще раз  подумал,  что  никогда
еще не видел таких глаз. Потом она сказала Скайлду:
   - Расскажи мне... Все расскажи.
   С неохотой, отрывистыми фразами, он рассказал ей все. Иваин  посмотрела
на Богхаза.
   - А ты, толстяк. Ты где взял шпагу?
   Богхаз вздохнул и кивнул на Карса.
   - Спросите у него, ваше высочество. Это красивое оружие,  а  я  человек
торговый.
   - И только из-за этого ты хотел ее получить?
   Лицо Богхаза являло собой образец невинного удивления.
   - Какая же еще может быть причина? Я не боец. Кроме того, был еще  пояс
и воротник. Вы сами, ваше высочество, можете видеть, насколько они ценны.
   По выражению ее лица невозможно было понять, верит она ему или нет. Она
повернулась к Карсу.
   - Значит, шпага принадлежит тебе?
   - Да.
   - Где ты ее взял?
   - Купил у торговца.
   - Где?
   - В северной стране, за Схуном.
   Иваин улыбнулась.
   - Ты лжешь.
   Карс быстро проговорил:
   - Я честно добыл оружие, - так оно некоторым образом и было,  -  и  мне
все равно, веришь ли ты в это или нет.
   Скрип двери, ведущей во вторую комнату, заставил  Карса  насторожиться.
Ему захотелось распахнуть ее и посмотреть, что притаилось там, в  темноте,
слушая  и  наблюдая.  Ему  захотелось  увидеть  то,  что   вызывало   этот
невыносимый запах.
   И в то же время в этом вроде бы и не было нужды. В то же время он вроде
бы знал это и так.
   Скайлд не мог больше сдерживаться.
   - Прошу прощение, ваше  высочество,  но  зачем  весь  этот  шум  насчет
шпаги?!
   - Ты хороший солдат, Скайлд, - задумчиво ответила она, - но  во  многом
другом ты бываешь туп. Ты чистил лезвие?
   - Конечно. Да оно было в плохом состоянии. - Он с отвращением посмотрел
на Карса. - Похоже, что он годами к нему не притрагивался.
   Иваин протянула руку и положила ее на украшенный драгоценностями  эфес.
Карс увидел, что рука ее дрожит. Она мягко сказала:
   - Ты прав, Скайлд. К ней не притрагивались годами. С тех самых пор  как
Рианона, который ее сделал, упрятали в гробницу, чтобы он  расплатился  за
свои грехи.
   Лицо Скайлда выражало полнейшее  изумление.  Челюсть  его  отвисла.  По
прошествии долгого времени он сумел вымолить лишь одно слово:
   - Рианон!

   Взгляд Иваин устремился на Карса.
   - Он знает тайну гробницы Рианона, Скайлд. Он должен знать, раз у  него
эта шпага.
   Она помолчала, а когда заговорила снова, слова ее были едва  различимы,
словно это был голос ее мыслей.
   - Опасная тайна. Такая опасная, что я почти жалею..
   Она замолкла, как будто считая,  что  и  без  того  уже  слишком  много
сказала. Не бросила ли она быстрый взгляд на дверь во вторую комнату?
   Прежним надменным тоном она сказала, обращаясь к Карсу.
   - У тебя  есть  еще  одна  возможность,  раб.  Где  находится  гробница
Рианона?
   Карс покачал головой.
   - Я ничего не знаю, - сказал он и схватился за плечо Богхаза, чтобы  не
упасть. Маленькие алые капельки упали на  ковер  у  его  ног.  Лицо  Иваин
казалось очень далеким.
   Скайлд хрипло сказал:
   - Отдайте его мне, ваше высочество.
   - Нет. Для твоих методов он уже слишком плох. Пока я еще  не  хочу  его
убивать. Я должна... подумать об этом.
   Она нахмурилась, переводя взгляд с Карса на Богхаза.
   - Они должны грести, так я думаю. Хорошо. Забери от их весла  третьего.
Пусть эти двое работают без помощи всю  ночь.  И  вели  Калласу  отпускать
толстяку по два удара хлыстом с каждым ударом склянок.
   Богхаз взвыл.
   - Ваше высочество, умоляю вас! Я  бы  сказал,  но  я  ничего  не  знаю.
Клянусь!
   Она пожала плечами.
   - Может быть и так. В таком случае, ты захочешь убедить своего товарища
начать говорить.
   Она снова повернулась к Скайлду.
   - Вели также Калласу поить высокого морской водой, каждый раз, как  ему
захочется пить. - Ее белые зубы сверкнули. - Это хорошее лекарство.
   Скайлд рассмеялся.
   Иваин знаком велела ему удалиться.
   - Следи за тем, чтобы мой приказ выполнялся. Но никаких других мер. Они
должны жить. Когда они будут готовы говорить - приведешь их ко мне.
   Скайлд отсалютовал и повел своих пленников  вниз,  к  веслам.  Джахарта
забрали и для Карса продолжался кошмар ночных часов.
   Богхаз был сломлен и все время дрожал. Получив свои удары,  он  жалобно
закричал, а потом простонал, обращаясь к Карсу:
   - Хоть бы мне никогда не видеть твою кровавую шпагу! Она приведет нас в
Кару-Дху - и да сжалятся тогда над нами боги.
   Карс скривил губы в подобии улыбки.
   - В Джеккере ты говорил по другому.
   - Тогда я был свободным человеком и Дхувианы были далеко.
   Карс почувствовал, как  все  в  нем  напряглось.  Странным  голосом  он
произнес:
   - Богхаз, что это был за запах в каюте?
   - Запах? Я не почувствовал никакого запаха.
   "Странно, - подумал Карс, - ведь он довел  меня  почти  до  безумия.  А
возможно, я уже безумен!"
   - Джахарт был прав, Богхаз. Во второй комнате кто-то спрятан.
   С некоторым раздражением Богхаз ответил:
   - Меня не интересует распутство Иваин.
   Некоторое время они трудились в молчании. Потом Карс резко бросил:
   - Кто такие Дхувианы?
   Богхаз воззрился на него.
   - Да откуда ты явился такой?
   - Я же тебе сказал - из-за Схуна.
   - Должно быть, твои края и вправду очень далеко, если ты не слышал ни о
Кару-Дху, ни о Змее.
   Богхаз, не переставая грести, пожал жирными плечами.
   - Ты, я думаю,  ведешь  какую-то  сложную  игру.  Все  это  притворство
невеждой... Но я не собираюсь играть с тобой в эту игру.
   Он продолжал:
   - Ты знаешь, по крайней мере, что давным-давно в нашем мире жили люди и
не совсем люди - халфлинги. Из людей самыми великими были  Куири,  которые
ушли. У них было столько знаний и мудрости, что их до  сих  пор  почитают,
как сверхлюдей.
   Но были еще и халфлинги - раса, похожая на людей, но  совсем  с  другой
кровью. Пловцы, ведущие начало от  морских  существ,  Люди  неба,  которые
происходят от крылатых существ и Дхувианы, которые происходят от змеи.
   Карса прошиб пот. Почему все это  казалось  ему  таким  знакомым?  Ведь
раньше он не слышал ни о чем подобном.
   Да, раньше он никогда не слышал  этой  истории  о  древней  марсианской
эволюции, о развитии пород  высших  существ,  псевдолюдей,  но  не  людей.
Раньше он об этом не слышал, или слышал?
   - Дхувианы всегда были хитрыми и умными,  как  породившая  их  змея,  -
продолжал Богхаз. - Такими хитрыми, что смогли  убедить  Рианона  из  рода
Куири научить их началам его знаний.
   Но не всем знаниям. И все же этого было достаточно для того, чтобы  они
смогли создать  свой  черный  город  Кару-Дху  непроницаемым  и  временами
прибегали к помощи своего научного оружия, чтобы сделать  своего  союзника
Сарка владыкой над человеческим родом.
   - Это и был грех Рианона? - спросил Карс.
   - Да, это и был грех Проклятого, ибо в своей гордыне  он  бросил  вызов
другим Куири, которые не велели ему дарить Дхувианам такую силу.  За  этот
грех остальные Куири приговорили Рианона и погребли  его  в  тайном  месте
прежде чем покинуть наш мир. По крайней мере, так говорит легенда.
   - Но сами Дхувианы больше не легенда?
   - Нет, будь они прокляты, - пробормотал Богхаз. -  Они  -  причина,  по
которой все свободные люди ненавидят Сарков, заключивших союз со Змеей.
   Их разговор был  прерван  появлением  раба  с  переломанными  крыльями,
Лорна. Его послали за кувшином с морской водой и теперь он принес его.
   Крылатый человек заговорил, и теперь в голосе его звучала музыка.
   - Тебе может быть больно, чужестранец. Вынеси боль, если сможешь -  это
тебе поможет. - Он поднял кувшин. Из него, покрывая тело Карса  светящимся
футляром, хлынула вода.
   Карс понял, почему Иваин улыбалась. Может быть то, что давало  свечение
морю и было целебным, но лечение было более болезненным,  чем  сами  раны.
Ему показалось, что плоть отходит от его костей.
   Ночь продолжалась и через некоторое время Карс почувствовал,  что  боль
стала меньше. Раны его больше не кровоточили и вода начала освежать его. К
своему собственному удивлению он встретил  блики  второй  зари  над  Белым
морем.
   Вскоре после восхода солнца  раздался  крик  впередсмотрящего.  Впереди
лежала черная отмель.
   Карс увидел мель, тянущуюся на мили. Рифы и банки, здесь и  там  из-под
воды выступали огромные камни.
   - И они не пытались привести в порядок это безобразие? - воскликнул он.
   - Это самый короткий путь к Сарку, - сказал Богхаз. -  А  что  касается
порядка на отмели... Как ты думаешь, для чего каждая галера Сарка берет  с
собой пленных пловцов?
   - Я сам бы хотел это знать.
   - Скоро узнаешь.
   На палубу вышла Иваин. За ней шел Скайлд. Они даже не взглянули на двух
измученных гребцов, обливающихся потом у весла.
   Богхаз мгновенно перестроился на жалобный лад.
   - Милосердия, ваше высочество!
   Иваин не обратила на его слова никакого внимания. Она сказала Скайлду:
   - Замедлить ход и выслать пловцов!
   С Нерам и Шаллах сняли кандалы и  пустили  их  в  воду.  Тела  их  были
заперты в металлические обручи.  От  них  отходили  длинные  металлические
цепи,  каждая  из  которых  была  прикреплена   к   вделанным   в   палубу
металлическим кольцам.
   Двое пловцов бесстрашно нырнули  в  пенящуюся  воду.  Цепи  натянулись.
Головы плывущих то и дело мелькали над  водой.  Они  продолжали  плыть  по
ревущей воде отмели впереди галеры.
   - Видишь? - сказал Богхаз. - Они чувствуют проход. Они  могут  провести
галеру через любое место.
   Волосы Иваин трепало ветром, кольчуга ее играла под лучами солнца.  Они
со Скайлдом пристально смотрели вперед. Киль корабля разбивал свистящую  и
шипящую воду,  а  однажды  весло  скользнуло  по  камню,  но  его  удалось
благополучно обогнуть.
   Путешествие было долгим, медленным и изнурительным. Солнце поднялось  в
зенит. Казалось, сам корабль излучает сгустившееся до боли напряжение.
   Карс  лишь  смутно  воспринимал   шум   всплесков   воды,   когда   она
соприкасалась   с   их   веслом.   Толстый   валкисианин   стонал   теперь
безостановочно. Карсу казалось, что руки его были налиты свинцом, а голова
закована в стальной каркас.
   Наконец, галера выбралась в спокойные воды, где не  было  отмелей.  Рев
порогов остался теперь позади. Пловцов втащили на борт.
   В первый раз Иваин бросила взгляд на выбившихся из сил гребцов.
   - Дать им короткий отдых, - велела она. - Скоро поднимется ветер.
   Она скользнула взглядом по Карсу и Богхазу.
   - И, Скайлд, я хочу снова увидеть этих двоих.
   Карс наблюдал за тем,  как  Скайлд  идет  по  палубе  и  опускается  по
лестнице. Им овладели дурные предчувствия.
   Он не хотел  снова  идти  в  каюту.  Он  не  хотел  снова  видеть  чуть
приоткрытую дверь и чувствовать тяжелый дьявольский запах.
   Но его с Богхазом вновь отвязали от скамьи и повели на палубу и сделать
тут уже ничего было невозможно.
   Дверь за ними захлопнулась.  Скайлд,  Иваин  за  резным  столом,  шпага
Рианона сверкает перед  ней,  сгущение  в  воздухе  и  низкая,  не  совсем
прикрытая дверь.
   Заговорила Иваин.
   - Первую порцию того, что я хочу с вами сделать,  вы  получили!  Хотите
получить вторую? Или расскажете мне, где находится гробница Рианона и  что
вы там нашли?
   Карс монотонным голосом ответил:
   - Я уже сказал тебе раньше, что не знаю где.
   Он не смотрел на Иваин. Дверь в другую комнату заворожила  его,  он  не
мог отвести от нее  взгляда.  В  глубине  его  сознания  что-то  как-будто
пробудилось и зашевелилось. Предвидение, ненависть, ужас,  которые  он  не
мог понять.
   Но он хорошо понимал, что  скоро  должна  наступить  развязка.  Сильная
дрожь пробежала по его телу, отдаваясь напряжением в каждом нерве.
   Что же это такое, чего я не знаю, но почему-то почти что помню?
   Иваин подалась вперед.
   - Ты - сильный. Ты этим гордишься. Ты чувствуешь,  что  можешь  вынести
физическое  наказание,  большее,  чем  то,  которому   я   осмелюсь   тебя
подвергнуть. Ты его вынесешь, я  думаю.  Но  есть  другие  способы.  Более
быстрые и верные способы, и даже у сильного мужчины нет против них защиты.
   Она перехватила направление его взгляда.
   - Возможно, - тихо сказала она, - ты догадываешься, о чем я говорю.
   Сейчас лицо Карса было абсолютно лишено  всякого  выражения.  Мускусный
запах тяжелым комом застыл в его горле.  Он  чувствовал,  как  этот  запах
сгущается и движется внутри  него,  наполняя  легкие,  проникая  в  кровь.
Отравляюще вкрадчивый, жестокий, холодный первобытным холодом. Его качало,
но он не мог отвести взгляда от двери.
   Он хрипло сказал:
   - Я догадываюсь.
   - Хорошо. Тогда говори, и дверь не отворится.
   Карс рассмеялся. Звук его смеха был тихим и  хриплым.  Взгляд  его  был
тусклым и странным.
   - Зачем мне говорить? Ты все равно  уничтожишь  меня,  чтобы  сохранить
тайну.
   Он шагнул  вперед.  Он  осознавал,  что  движется.  Он  осознавал,  что
говорит, хотя звук  собственного  голоса  был  едва  различимым  для  него
самого.
   Он ощущал в себе странное напряжение. Жилы на его висках вздулись,  как
завязанные узлом веревки, кровь молотом стучала в голове. Раздался  треск,
как будто вышла наружу и взорвалась созревшая в нем до этого момента сила.
   Он не знал, почему идет вперед, почему шагает к этой двери. Он не знал,
почему кричит совершенно чужим голосом:
   - Открывай, сын Змеи!
   Богхаз испустил пронзительный вопль и скорчился  в  углу,  закрыв  лицо
руками. Иваин,  удивленная,  смотрела  на  происходящее  широко  открытыми
глазами. Лицо ее сделалось внезапно белым. Дверь медленно открылась.
   За ней не было ничего, кроме темноты и тени. Тень в плаще с  капюшоном,
застывшая в темноте каюты, казалась даже не тенью, а призраком тени.
   Но "оно" было там. И человек Карс, пойманный в ловушку  своей  странной
судьбой, знал, что это было такое.
   Это был страх, древний дьявол, что скрывался вначале в зарослях  травы,
в стороне от жизни, но  наблюдал  за  ней  с  холодной  мудростью,  смеясь
беззвучным смехом, не давая ничего, кроме горькой смерти.
   Это была Змея.
   То первобытное, что таилось в Карсе,  стремилось  убежать,  спрятаться.
Каждая клетка его плоти взывала к разуму, все инстинкты молили о бегстве.
   Но он не убежал и в нем был гнев, что  зрел  и  зрел,  пока  не  одолел
страх, Иваин и остальных, оставив лишь одно желание:  уничтожить  то,  что
притаилось за границей света.
   Его собственный гнев или что-то большее? Нечто, рожденное  из  стыда  и
отчаяния, никогда ему не ведомых?
   Голос, мягкий и свистящий, сказал ему из темноты:
   - Ты этого хотел. Пусть будет так.
   В каюте царила полная тишина. Скайлд сжался в комок. Даже Иваин  крепко
вцепилась в край стола. Богхаз едва дышал в своем углу.
   Тень шевельнулась со слабым сухим шелестом. Появилось тускло  блестящее
пятно, поддерживаемое невидимыми  руками  -  сияние,  не  распространяющее
света. Оно  показалось  Карсу  похожим  на  кольцо  маленьких,  невероятно
далеких звезд.
   Звезды пришли в движение, закружились по скрытой орбите, все быстрее  и
быстрее, пока не слились в один, странно-расплывчатый круг. Теперь от него
исходил высокий звук, чистый и четкий, подобный бесконечности, не  имеющий
ни начала, ни конца.
   Песня, зов, предназначался ли он  лишь  для  его  слуха?  Или  ему  это
чудилось? Этого он сказать не мог. Возможно, он слышал его  своей  плотью,
своими натянутыми нервами. Остальные -  Иваин,  Скайлд  и  Богхаз  ничего,
казалось, не слышали.
   Карс почувствовал, как холод медленно  овладевает  его  существом.  Как
будто  эти  крошечные  поющие  звезды  взывали  к  нему  через  Вселенную,
заманивая его в глубины пространства,  где  пустота  космоса  должна  была
высосать из него все тепло жизни.
   Напряжение его мускулов ослабло. Он чувствовал, как  сила  его  тает  и
исчезает в ледяном молоке. Он чувствовал, как растворяется его разум.
   Он медленно опустился на колени. Маленькие звездочки все пели  и  пели.
Теперь он понимал их. Они задавали ему вопрос. Он знал, что когда  ответит
на него, то сможет уснуть. Он никогда  больше  не  проснется,  но  это  не
важно. Он боялся сейчас, а если  он  заснет,  то  сможет  забыть  о  своем
страхе.
   Страх... страх! Старый, старый расовый  страх,  берущий  душу  в  плен,
ужас, уходящий в спокойствие тьмы. Во сне и в смерти он мог бы забыть этот
страх. Нужно лишь ответить на вопрос, задаваемый гипнотическим шепотом.
   - Где гробница?
   - Отвечай, говори.
   Но что-то все еще связывало его язык. Алое пламя гнева еще искрилось  в
нем, борясь с яркостью поющих звезд.
   Он сопротивлялся, но  звездопение  было  слишком  сильным.  Он  услышал
медленный шелест своих сухих губ.
   - Гробница, место, где Рианон...
   "Рианон! Темный отец, научивший  тебя  силе,  ты,  порождение  змеиного
яйца!"
   Этот крик подстегнул его, как клич боевой трубы. Гнев вновь ожил в нем.
Дымчатый драгоценный камень в эфесе лежавшей  на  столе  шпаги,  казалось,
взывал к его руке. Он перегнулся и схватил ее.
   Иваин, со слабым криком, подалась вперед, но было уже поздно.
   Огромный камень вспыхнул, как будто поймал силу поющих сверкающих звезд
и отшвырнул ее прочь.
   Кристальная  песня  споткнулась  и   исчезла.   Исчезло   и   свечение.
Прекратился страшный гипноз.
   Кровь вновь хлынула в вены Карса. Шпага ожила в его руке. Он  выкрикнул
имя Рианона и ринулся вперед в темноту.
   Он услышал шипящий вскрик, когда его  длинное  лезвие  вошло  в  сердце
тени.

   Карс медленно выпрямился и  повернулся  к  двери  спиной,  к  существу,
которое он чувствовал, но не  видел.  Он  не  желал  его  видеть.  Он  был
потрясен и чувствовал себя очень странно, полный  той  пульсирующей  силы,
что граничит с безумием.
   "Истерика, - подумал он, - которая бывает, когда  случившегося  хватает
для тебя с избытком, когда вокруг  тебя  смыкаются  стены  и  не  остается
ничего другого, как бороться до конца."
   Каюта была погружена в полную  тишину.  У  Скайлда  был  остановившийся
взгляд идиота, рот открыт. Иваин держалась рукой  за  край  стола,  и  это
маленькое проявление слабости казалось таким  странным  для  нее.  Она  не
сводила глаз с Карса.
   Она хрипло сказала:
   - Ты человек или демон, что можешь выстоять против Кару-Дху?
   Карс не ответил. Он не мог говорить. Ее лицо  плавало  перед  ним,  как
серебряная маска. Он вспомнил боль, позорную работу, пот, шрамы от  ударов
бичом, оставшиеся на теле. Он вспомнил голос, сказавший Калласу:
   - Проучи его!
   Он убил Змею. Убить после этого королеву казалось совсем легким делом.
   Он шевельнулся, сделал несколько коротких шагов по направлению к ней. В
этом медленном целенаправленном движении было что-то ужасное -  уязвленный
раб в кандалах тащит  огромную,  сверкающую  темной  человеческой  кровью,
шпагу.
   Иваин подалась назад. Ее рука легла на эфес собственной шпаги.  Она  не
боялась смерти. Она боялась того,  что  видела  в  Карсе,  света,  который
блестел в его глазах. Это был страх души, а не тела.
   Скайлд испустил хриплый крик. Выхватив шпагу, он устремился вперед.
   Все они забыли о Богхазе, притихшем в своем  углу.  Теперь  валкисианин
вскочил на ноги, двигаясь с невероятной для его грузного  тела  скоростью.
Когда Скайлд пробегал мимо него, он,  подняв  обе  руки,  обрушил  на  его
голову удар кандалов, вложив в этот удар всю свою силу.
   Скайлд рухнул, как подкошенный.
   И теперь к Иваин вновь вернулась ее гордость.  Шпага  Рианона  взвилась
над ней для смертельного  удара,  и  движением,  быстрым,  как  свет,  она
взмахнула собственной шпагой и парировала этот удар.
   Сила удара выбила оружие  из  ее  руки.  Карсу  осталось  лишь  нанести
повторный удар. Но казалось с этим усилием что-то ушло от него. Он увидел,
что она открывает рот, чтобы позвать  на  помощь,  и  ударил  ее  по  лицу
тыльной стороной эфеса, так что она упала на пол набок.
   И тут Богхаз вцепился ему в спину, крича:
   - Не убивай ее! Она поможет нам купить себе жизнь!
   Карс наблюдал за тем, как  Богхаз  связывает  ее,  затыкает  ей  рот  и
вытаскивает кинжал из ножен на ее поясе.
   Он подумал о том, что они, два раба, которые одолели Иваин Сарк и убили
ее капитана, и что, как только об этом узнают,  за  жизнь  Мэтью  Карса  и
Богхаза из Валкиса нельзя будет дать и ломаного гроша.
   Но пока они были в безопасности. Шума почти не было и с палубы не  было
слышно следов тревоги.
   Богхаз захлопнул дверь во вторую комнату, словно отрезал даже память  о
том, что лежало за ней. Потом  он  пристально  посмотрел  на  полумертвого
Скайлда. Подняв шпагу  капитана,  он  некоторое  время  стоял  неподвижно,
вслушиваясь в дыхание последнего.
   На Карса он смотрел теперь с особым уважением, к которому  примешивался
страх. Глядя на закрытую дверь, он пробормотал:
   - Никогда бы не поверил, что такое возможно. Но я ведь видел это своими
глазами. - Он снова повернулся к Карсу. - Прежде чем напасть, ты выкрикнул
имя Рианона. Почему?
   Карс нетерпеливо ответил:
   - Как может человек знать, почему он делает то или иное в такое время?
   По правде говоря, он и сам не знал, почему  выкрикнул  имя  Проклятого,
если не считать того, что оно так часто повторялось в  его  сознании,  что
стало для него навязчивой идеей. Дхувианский гипноз нарушил весь  ход  его
сознания и выбил его из колеи. Теперь он помнил лишь непереносимый гнев  -
видят боги, у него были причины для такого гнева.
   Возможно, не было ничего  странного  в  том,  что  гипнотическая  наука
Дхувиан не смогла полностью подчинить его себе. В конце концов он  же  был
землянином и при том пришельцем из другого времени. И все же она  едва  не
овладела им... едва. Ему не хотелось больше об этом думать.
   - С этим покончено. Забудем об этом. Сейчас нужно  думать  о  том,  как
выбраться из переделки.
   Смелость Богхаза, казалось, улетучилась. Он мрачно сказал:
   - Лучше уж нам убить себя и разом со всем покончить.
   Он говорил вполне серьезно. Карс возразил:
   - Если ты так настроен, зачем тебе нужно было спасать мне жизнь?
   - Не знаю. Инстинкт, должно быть.
   - Вот и прекрасно.  А  мой  инстинкт  -  жить  так  долго,  как  только
возможно.
   Однако,  длительной  возможности  что-то  не  предвиделось.  Но  он  не
собирался внимать совету Богхаза и опустил шпагу Рианона. Посмотрев на нее
в задумчивости, он перевел взгляд на свои оковы.
   Внезапно он сказал:
   - Если бы мы смогли освободить гребцов, они бы кинулись в бой. Все  они
приговорены пожизненно, так что терять им нечего. Мы  могли  бы  захватить
корабль.
   Глаза Богхаза расширились, потом резко сузились. Обдумав услышанное, он
пожал плечами.
   - Думаю, умереть никогда не  поздно.  Стоит  попытаться.  Всегда  стоит
попытаться.
   Он  попробовал  лезвие  кинжала  Иваин.  Оно  было  тонким  и  прочным.
Удивительно умело орудуя им,  он  принялся  вскрывать  замок  на  кандалах
землянина.
   - У тебя есть план? - спросил он.
   Карс проворчал:
   - Я не волшебник. Могу лишь попытаться. - Он посмотрел на Иваин.  -  Ты
останешься здесь, Богхаз. Забаррикадируйся. Стереги ее. Если  дела  пойдут
не так, как нужно, она останется нашей последней и единственной надеждой.
   Кандалы на его  запястьях  и  лодыжках  были  разомкнуты,  он  неохотно
отложил шпагу. Кинжал понадобится Богхазу для защиты, но на  теле  Скайлда
была еще одна шпага. Карс взял ее и спрятал под кильт. Делая это, он давал
Богхазу краткие наставления.
   Мгновение спустя Карс приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы  выбраться
наружу. Из-за его спины раздался  голос  -  великолепная  имитация  голоса
Скайлда - зовущий охранника. Появился солдат.
   -  Отведи  этого  раба  назад,  к  гребцам,  -  приказал  голос,  якобы
принадлежащий Скайлду. - И проследи за тем, чтобы люди не тревожили Иваин.
   Солдат  отдал  честь  и  повел  пошатывающегося  Карса.   Дверь   каюты
захлопнулась, и Карс услышал звук опускающегося засова.
   Они прошли по палубе, опустились по лестнице.
   "Считай солдат, думай, как лучше сделать!"
   "Нет. Но нужно думать. Не думай, иначе не осмелишься."
   Барабанщик - он тоже  раб.  Двое  пловцов.  Надсмотрщик,  расхаживающий
туда-сюда, ряды гребцов. Ряды плеч, склоненных над  веслами  и  движущихся
туда-сюда. Ряды лиц над ними. Лица крысиные,  шакальи,  волчьи.  Скрипы  и
стоны уключин,  запах  пота  и  трюмной  воды,  и  непрекращающаяся  дробь
барабана.
   Солдат подвел Карса к Калласу и ушел. Джахарт снова сидел  у  весла,  а
рядом с ним худой сарк, каторжник с клеймом на  лице.  Они  посмотрели  на
Карса и отвели взгляды.
   Каллас грубо пихнул землянина на скамью, где он сразу низко  наклонился
над веслами. Каллас наклонился, прикрепляя его ножные кандалы к общей цепи
и ворча при этом:
   - Надеюсь, что Иваин позволит мне заняться тобой, когда ты ей не будешь
нужен, падаль! Вот будет забавно, когда ты...
   Внезапно Каллас замолк  и  ему  не  удастся  сказать  больше  ни  слова
когда-либо. Карс пронзил его сердце с такой  точностью  и  быстротой,  что
Каллас даже не успел ничего понять.
   - Держите равнение! - выдохнул Карс, обращаясь к Джахарту.
   Большой кхонд повиновался. В глазах его заплясали  огоньки.  Человек  с
клеймом тихо рассмеялся. На лице его читалась ужасающая готовность.
   Карс снял с пояса Калласа ключ от главного замка общей цепи и осторожно
опустил его тело на дно трюма.
   Человек, сидевший на веслах через проход, заметил происходящее.
   - Держать равнение! - повторил Карс  и  одного  взгляда  Джахарта  было
достаточно, чтобы ритм был сохранен. Но тут барабан  споткнулся,  а  потом
совсем умолк.
   Карс стряхнул с  себя  наручники.  Он  встретился  взглядом  с  глазами
барабанщика и барабанщик забил вновь, но надсмотрщик уже спешил к  нему  с
криком:
   - Что случилось, свинья?
   - У меня ослабли руки, - дрожащим голосом проговорил барабанщик.
   - Вот как, ослабли? Если это случится еще раз, я тебе и спину ослаблю!
   Человек, сидевший на левом весле, кхонд, небрежно бросил:
   - Скоро случится много всякого, сарковый ублюдок, - и он  снял  руки  с
весла.
   Надсмотрщик кинулся к нему.
   - Что такое? Эта грязь еще будет тут пророчествовать!
   Бич его поднялся и упал, но тут его настиг Карс. Одна рука его  закрыла
рот надсмотрщика, другая всадила в его тело  кинжал.  Быстро  и  ловко  он
отправил на дно трюма и этого.
   Громкий животный вопль поднялся над рядами  гребцов  и  тут  же  умолк,
когда Карс приподнял  руку  в  предупреждающем  жесте,  глядя  наверх,  на
палубу. Никто пока не появился.
   Ритм работы гребцов, конечно, нарушился, но это  было  неважно  теперь,
когда не было надсмотрщика. Главное, чтобы корабль не останавливался. Если
удача будет сопутствовать им и дальше...
   Барабанщик  продолжал  выбивать  дробь  -  то  ли  сообразив,  что  это
необходимо, то ли повинуясь привычке.  Пригнувшись,  Карс  отпирал  замки.
Людей не нужно было предупреждать, чтобы они были осторожны с цепями - они
понимали это сами и один за другим тихо освобождались от своих оков.
   Но все же даже половина их не  была  свободна  к  тому  времени,  когда
какой-то солдат подошел к поручню палубы и посмотрел вниз.
   Карс как раз кончил освобождать Пловцов. Он увидел, как выражение  лица
человека изменилось от скучающего к крайне взволнованному и,  схватив  бич
надсмотрщика, метнул его вверх.  Солдат  успел  заорать,  прежде  чем  бич
обвился вокруг его шеи и увлек его вниз, в яму.
   Карс вскочил на лестницу.
   - Ну, падаль, сброд, слушайте все! - закричал он. - Пришло ваше время!
   И все они, как один  человек,  устремились  за  ним,  издавая  яростные
животные вопли существ, жаждущих возмездия и крови. Они мчались  вверх  по
лестнице, размахивая цепями, а те, кто  еще  был  прикован  к  скамьям,  с
безумной яростью пытались освободиться.
   У них было небольшое преимущество во времени, ибо нападение было  таким
внезапным, что солдаты не успели еще вытащить шпаги. Но такое положение не
могло продлиться долго. Карс прекрасно понимал, как ценно для  них  каждое
мгновение.
   - Держитесь! Держитесь изо всех сил!
   С болтами, с кандалами и просто с кулаками рабы обрушились  на  солдат.
Карс орудовал кинжалом и шпагой, Джахарт выкрикивал  слово  "Кхондор"  как
боевой клич. Сверкали обнаженные  тела.  Пловцы  сновали  среди  них,  как
коричневые тени, а раб со сломанными крыльями  каким-то  образом  раздобыл
себе шпагу.
   На помощь солдатам подоспели матросы, но снизу  все  продолжали  бежать
рабы.
   Лучники открыли было стрельбу с полубака и  мостика,  но  схватки  были
такими тесными, что им пришлось прекратить стрельбу из-за страха попасть в
своих. Воздух был  насыщен  солено-сладким  запахом  крови.  И  постепенно
солдаты, которых было больше, начали одерживать верх. Карс видел, что рабы
отброшены назад, и число мертвых растет.
   Яростно борясь, он проложил себе путь  к  каюте.  Должно  быть,  саркам
показалось странным, что Иваин и  Скайлд  не  появились,  но  у  них  было
слишком мало времени на то, чтобы выяснить в чем дело. Карс забарабанил  в
дверь каюты, выкрикивая имя Богхаза.
   Валкисианин отодвинул засов, и Карс влетел в каюту.
   - Тащи девку на мостик, - выдавил он, задыхаясь. - Я тебя прикрою.
   Он схватил шпагу Рианона и снова выскочил на палубу. Валкисианин,  неся
на руках Иваин, бежал за ним.
   Лестница находилась лишь в  двух  маленьких  шагах  от  двери.  Лучники
сражались на палубе, а  на  мостике  не  было  никого,  кроме  испуганного
моряка-сарка, вцепившегося в румпель. Карс, очистив путь,  прикрывал  вход
на лестницу, пока Богхаз карабкался наверх и ставил Иваин так,  чтобы  все
могли ее видеть.
   - Смотрите! - закричал он. - Мы захватили Иваин!
   Он мог бы этого и не говорить. Вид ее, связанной, с кляпом  во  рту,  в
руках раба, подействовал на солдат как  удар  грома  и  оказал  магическое
действие на восставших. Стон первых смешался с веселым воплем вторых.
   Кто-то нашел тело Скайлда и вытащил его на палубу. Оказавшись без обоих
лидеров, сарки дрогнули. Исход битвы повернулся в другую сторону,  и  рабы
все больше укрепляли свои позиции.
   Шпага Рианона вела их в бой. Она  сверкнула  на  фале,  и  флаг  сарков
слетел с топ-мачты. И от ее удара погиб последний солдат-сарк.
   Внезапно  все  стихло,  движение  прекратилось.  Черная  галера  плыла,
гонимая свежим ветром. Солнце клонилось к горизонту. Карс устало  поднялся
на мостик.
   Иваин, все еще в крепких руках Богхаза, следила за ним взглядом, полным
адской ненависти.
   Карс подошел к краю мостика и, облокотившись на шпагу, посмотрел  вниз.
Рабы, измученные дракой и опьяненные победой, собрались на  палубе  внизу,
напоминая кольцо тяжело дышащих волков.
   Из  каюты  появился  Джахарт.  Указав  мокрым  лезвием  на  Иваин,   он
прокричал:
   - Хорошенького любовника она прятала у себя в каюте! Отродье  Кара-Дху,
вонючую змею!
   Рабы  мгновенно  пришли  в  движение.  Они  снова  были   напряжены   и
ощетинились, испуганные, несмотря даже на численное преимущество. С трудом
перекрывая шум их голосов, Карс крикнул:
   - Оно мертво. Джахарт... Очисти корабль.
   Джахарт помедлил, прежде чем повиноваться.
   - Откуда ты знаешь, что он мертво?
   Карс ответил:
   - Я его убил.
   Все воззрились на него, словно он был не человек, а нечто большее.
   - Он одолел Змею! - послышался благоговейный шепот.
   Джахарт вместе с другим рабом вернулся в каюту и вытащил тело. Никто не
произнес ни слова. Люди  расступились,  давая  дорогу  к  поручням,  и  по
открывшемуся проходу пронесли  нечто  бесформенное,  укутанное  в  плащ  с
капюшоном, даже в смерти символ бесконечно дьявольского.
   И вновь Карс ощутил холод давнего страха и прилив непонятного гнева. Он
силой заставил себя наблюдать за происходящим.
   Всплеск показался пугающе  громким  среди  полной  тишины.  Искры  огня
устремились вверх и исчезли.
   Среди людей снова поднялся шум. Они выкрикивали имя  Иваин,  насмехаясь
над ней. Кто-то потребовал крови и некоторые уже устремились  к  лестнице,
но Карс угрожающе поднял огромную шпагу.
   - Нет! Она - наша заложница и стоит дороже золота.
   Он не стал объяснять подробнее. Он знал, что этот довод удовлетворит их
на некоторое время. И как бы он не ненавидел Иваин, он почему-то не  желал
видеть ее разорванной на куски этим сборищем диких зверей.
   Он подумал о другом.
   - Теперь нам нужно выбрать лидера. Кого вы выберете?
   Ответ на этот вопрос был только один. Они выкрикивали его имя  с  такой
яростью, что едва  не  оглушили  его,  и  Карс  испытывал  какое-то  дикое
удовольствие, слыша свое имя. После дней учения хорошо было бы узнать, что
он снова человек, хотя и в чужом мире.
   Когда они немного успокоились, он сказал:
   - Хорошо. Теперь слушайте. Сарки придумают нам страшную  казнь  за  то,
что мы сделали, если они нас схватят.  Так  вот  мой  план.  Мы  пойдем  к
свободным пиратам, к морским королям, которые правят кхондами!
   Все они до последнего человека согласились  на  это,  и  слово  "кхонд"
полетело к вечернему небу.
   Те кхонды, что были среди рабов, чуть не сошли с ума от  радости.  Один
из них оторвал от туники мертвого солдата кусок черной материи и прикрепил
его на том месте, где раньше находился флаг сарков.
   По приказу Карса Джахарт возглавил уборку на корабле,  а  Богхаз  отвел
Иваин вниз и запер ее в каюте.
   Люди разошлись, полные желания избавиться от своих оков,  снять  с  тел
одежду и оружие и добраться до винных бочек. Остались лишь Нерам и Шаллах.
Они сидели и смотрели на Карса.
   - Вы не согласны со мной? - спросил он их.
   Глаза Шаллах вспыхнули тем глубоким светом, который ему уже приходилось
в них наблюдать.
   - Ты - чужой, - мягко сказала она. - Чужой для нас,  чужой  для  нашего
мира. И я еще раз повторяю, что чувствую  в  тебе  какую-то  темную  тень,
которая пугает меня, ибо ты понесешь ее с собой повсюду.
   Она повернулась к Нераму и сказала:
   - Теперь мы отправляемся домой.
   Мгновение двое  пловцов  помедлили  у  края  палубы.  Теперь  они  были
свободны, свободны от  своих  цепей,  и  их  тела,  наполненные  радостью,
выпрямились - гордые, уверенные. Потом они исчезли под водой.
   Через некоторое время Карс увидел их снова, играющими и прыгающими, как
дельфины, обгоняющие друг друга, перекликающиеся мягкими голосами.
   Деймос уже стоял высоко. Вечерняя заря рассеялась, и на востоке  быстро
вынырнул Фобос. Море стало серебряным. Пловцы плыли к западу, оставляя  за
собой светящийся след. Потом они исчезли.
   Черная галера плыла к кхондорам и ее паруса чернели  на  фоне  неба.  И
Карс остался стоять там, где стоял, держа в руках шпагу Рианона.

   Облокотившись о борт, Карс смотрел на море, когда появились люди  неба.
Время и расстояние оставались за бортом. Карс отдыхал. На нем  был  чистый
кильт, он был вымыт и выбрит, раны  его  были  залечены.  Украшения  снова
вернулись к нему, и над его левым бедром блестело длинное лезвие шпаги.
   Рядом с ним стоял Богхаз. Богхаз всегда  был  рядом  с  ним  и  сейчас,
указав на западную часть неба, он сказал:
   - Смотри туда.
   Карс увидел то, что  издали  принял  за  стаю  птиц.  Но  птицы  быстро
увеличивались в размере и, наконец, он понял, что это люди  или  полулюди,
подобные рабу со сломанными крыльями.
   Эти не были рабами, и крылья их были широко распростерты и сверкали  на
солнце. Их тонкие  тела,  совершенно  обнаженные,  сверкали  как  слоновая
кость. Невероятно прекрасные, они как стрелы неслись по голубому небу.
   Они были сродни Пловцам. Пловцы - великолепные дети моря,  а  эти  были
братьями ветру и облакам  и  чистой  необъятности  неба.  Как  будто  рука
неведомого  творца  создала  их  одновременно,  но  из  разных  элементов,
снабдила силой и грацией, освободив их от тех пут, что связывали человека,
наполнив радостью их души.
   Джахарт, стоявший у руля, крикнул вниз:
   - Посланцы от Кхондора!
   Карс поднялся на мостик. Люди собрались на палубе, наблюдая за тем, как
четверо людей неба с головокружительной быстротой несутся вниз.
   Карс посмотрел в сторону носовой части корабля. Лорн, крылатый раб, все
время стоял там  один,  погруженный  в  мрачное  раздумье,  ни  с  кем  не
разговаривая. Теперь он  стоял  гордо  выпрямившись  и  один  из  четверых
направился к нему.
   Остальные опустились на мостике, сложив  свои  яркие  крылья  с  легким
шелестом.
   Они  приветствовали  Джахарта,  назвав  его  по  имени   и   теперь   с
любопытством оглядывали черную  галеру  и  ее  разношерстную  команду.  Но
особым их вниманием пользовался Карс. В их изучающих взглядах  было  нечто
такое, что вызвало в землянине тревожное воспоминание о Шаллах.
   - Наш командир, - сказал им  Джахарт.  -  Варвар  с  окраин  Марса,  но
человек действия и, к тому же, не дурак. Пловцы, должно  быть,  рассказали
вам, как он овладел кораблем и Иваин Сарк.
   - Айя, - они приветствовали Карса с серьезной торжественностью.
   Землянин сказал:
   - Джахарт сказал  мне,  что  все,  кто  борется  против  сарков,  могут
получить свободу у Кхондора. Я поверил ему.
   - С тобой будет говорить Рольд. Он возглавляет совет морских королей.
   Тут  кхонды,  находящиеся  на  палубе,  стали  выкрикивать  собственные
вопросы, вопросы людей,  бывших  долго  оторванными  от  дома.  Люди  неба
ответили им ясными нежными голосами и снова взвились  в  небо.  Крылья  их
трепетали в голубом воздухе, и они уходили все дальше и  дальше,  пока  не
исчезли совсем из виду.
   Лорн смотрел им вслед до тех пор, пока небо над ним не опустело.
   - Скоро будем у Кхондора, - сказал Джахарт и Карс обернулся к нему.  Но
какой-то инстинкт заставил его вновь посмотреть в прежнем направлении и он
увидел, что Лорн исчез.
   В воде не было видно никаких следов падения. Он  исчез  под  водой  без
звука и, должно быть, утонул сразу, как птица, влекомая  на  дно  тяжестью
бесполезных крыльев.
   Джахарт проворчал:
   - Такова была его воля и так для него будет лучше. - Он выругал  сарков
и Карс криво усмехнулся.
   - Мужайся, - сказал он, - может быть нам еще удастся их  победить.  Как
это Кхондору удалось удержаться, когда пали Джеккера и Валкис?
   - Потому что даже таинственное  оружие  дьявольских  союзников  сарков,
Дхувиан, не может нас там достать. Ты сам поймешь  почему,  когда  увидишь
Кхондор.
   Еще  до  полудня  они  увидели   землю,   скалистое   непривлекательное
побережье. Скалы возвышались над морем,  а  за  ними,  подобно  гигантской
стене,  громоздились  поросшие  лесом  горы.  Узкий  фиорд  дал  прибежище
рыболовецкой деревне, а там и сям, среди трав  высокогорных  пастбищ,  что
сверкали среди скал как белое пламя, одиноко темнели хижины.
   Карс послал Богхаза в каюту за Иваин. Она все время оставалась там  под
стражей и после мятежа он видел ее только раз.
   Это случилось в первую ночь после мятежа. Вместе с Богхазом и Джахартом
он изучал странные приспособления, найденные ими в каюте Дхувианина.
   - Это - оружие  Дхувиан,  которое  только  они  умеют  использовать,  -
объявил  Богхаз.  -  Теперь  мы  знаем,  почему   Иваин   не   нужен   был
сопровождающий эскорт.  На  борту  галеры  находился  Дхувианин  со  своим
оружием.
   Джахарт посмотрел на предметы с ненавистью и страхом.
   - Наука проклятой Змеи! Нам нужно было выкинуть их вслед за телом.
   - Нет, - сказал Карс, изучая предметы. - Если бы можно было узнать, как
действуют эти приспособления...
   Вскоре он понял, что это невозможно без длительного  изучения.  Да,  он
прекрасно разбирался в науке. Но то была наука его собственного мира.
   Эти приспособления были построены на основе знаний, почти каждая деталь
которых отличалась от его собственных. А оружие Дхувиан  было  лишь  малой
частью науки Рианона!
   Карсу следовало  бы  узнать  гипнотическую  машину,  которую  Дхувианин
использовал   в   темноте.   Маленький   металлический   круг,    усеянный
кристаллическими звездами, начинающий вращаться при легком нажатии пальца.
А когда он повернул круг, раздался  тихий  поющий  звук,  холодной  дрожью
отозвавшийся в его теле, так что он поспешно отложил прибор.
   Остальные приборы Дхувиан были еще более непонятными. Один  состоял  из
больших линз, окруженных странно  асимметричными  кристаллами.  У  другого
было тяжелое металлическое основание,  на  котором  был  укреплен  плоский
металлический вибратор. Он мог лишь догадываться, что действие этих орудий
основывается на законах чуждых и утонченных сонических наук.
   - Ни один человек не  способен  понять  науку  Дхувиан,  -  пробормотал
Джахарт. - Даже Сарки, состоящие в союзе со Змеей.
   Он смотрел на приборы с тем суеверным ужасом,  что  присущ  народу,  не
имеющему связей с наукой и обходящемуся лишь механическим оружием.
   - Но возможно Иваин, дочь короля сарков, все же  знает,  -  предположил
Карс. - Стоит попробовать.
   С этим намерением он прошел в каюту, в которой под  охраной  находилась
Иваин. Она сидела там, закованная в те самые кандалы, которые были  прежде
на нем.
   Он вошел внезапно и застал ее сидящей  с  низко  склоненной  головой  и
устало опущенными плечами. Но при звуке отворяемой двери она выпрямилась и
посмотрела на него. Он увидел, как бледно ее лицо, как глубоко  запали  ее
глаза.
   Долгое время он молчал. Он  не  испытывал  к  ней  жалости.  Он  просто
смотрел на нее, наслаждаясь вкусом победы, наслаждаясь мыслью о  том,  что
может сделать с ней все, что угодно.
   Когда он спросил ее об оружии Дхувиан, Иваин горько усмехнулась.
   - Должно быть ты и впрямь  невежественный  варвар,  если  думаешь,  что
Дхувиане стали бы обучать меня своей науке. Один из них  поехал  со  мной,
чтобы показать эти  предметы  правителю  Джеккеры,  который  стал  слишком
непокорен. Но Ссан не позволял мне даже дотрагиваться до них.
   Карс поверил ей. Ее слова подтвердили то, что сказал Джахарт:  Дхувиане
ревниво охраняют свое оружие даже от своих союзников, сарков.
   -  Кроме  того,  -  насмешливо   продолжала   Иваин,   -   зачем   тебе
интересоваться наукой Дхувиан, если у тебя есть ключ от куда более великой
науки, спрятанной в гробнице Рианона?
   - У меня, действительно, есть ключ от этой тайны, - сказал ей  Карс,  и
ответ этот стер с ее лица выражение насмешливости.
   - Что ты собираешься делать с этим? - спросила она.
   - Тут мой ответ ясен, - мрачно сказал Карс. - Какую бы силу мне не дала
гробница, я использую ее против Сарка и  Кара-Дху  и,  надеюсь,  ее  будет
достаточно, чтобы разрушить твой город до последнего камня!
   Иваин кивнула.
   - Хороший ответ. А теперь, как насчет  меня?  Закуешь  меня  в  цепи  и
привяжешь к веслу? Или убьешь меня здесь?
   Он медленно покачал головой, отвечая на ее последний вопрос.
   - Если бы я  хотел  убить  тебя,  я  бы  давно  позволил  своим  волкам
разорвать тебя на мелкие клочки.
   Ее зубы сверкнули в подобии улыбки.
   - В этом мало удовольствия  и  нет  удовлетворения,  не  то  что  убить
собственными руками.
   - И это я тоже мог бы сделать. Здесь, в этой самой каюте.
   - Ты пытался, но не убил меня. Так что же тогда?
   Карс не отвечал. Он подумал о том, что чтобы он с ней  не  сделал,  она
все равно до  конца  будет  над  ним  насмехаться.  В  этой  женщине  жила
удивительная гордость.
   Он глубоко проник в ее мысли. Рана на ее щеке может зажить  и  зарасти,
но полностью она не исчезнет никогда. И она  никогда  не  забудет  о  нем,
сколько бы ни жила. Он был рад, что оставил свой след на ее лице.
   - Не отвечаешь? - насмешливо сказала она. - Ты слишком нерешителен  для
победителя.
   Мягкой кошачьей походкой Карс обошел стол. Он все еще не отвечал. Он не
знал, что ответить. Он знал лишь, что ненавидит ее такой ненавистью, какую
ему еще никогда не приходилось испытывать. Он наклонился к ней и  протянул
руки. Лицо его было смертельно бледно.
   Быстрым движением она впилась ему в горло. Пальцы ее были крепкими, как
сталь, а ногти остры.
   Он поймал ее за руки и отвел их. Она была так сильна, что от усилия  на
его руках вздыбились бугры мускулов. Она билась в молчаливой ярости, потом
вдруг замерла и глубоко вздохнула.  Губы  ее  раскрылись,  и  Карс  ощутил
поцелуй.
   В этом поцелуе не  было  ни  любви,  ни  нежности.  Он  был  выражением
мужского презрения, грубости и ненависти. Это продолжалось одно мгновение,
а потом своими острыми зубами она укусила его за губу,  и  рот  наполнился
кровью, а она засмеялась.
   - Ты, грязный варвар, - прошептала она. - Теперь тебе  носить  на  себе
мое клеймо.
   Он выпрямился, глядя на нее. Потом он схватил ее за плечо и с  грохотом
сдернул со стула.
   - Давай, давай, - сказала она. - Если тебе это нравится.
   Ему захотелось раздавить ее своими руками. Ему захотелось...
   Он оттолкнул ее от себя, вышел и с тех пор не подходил к этой двери.
   Теперь, поглаживая свежий шрам на губе, он наблюдал  за  тем,  как  она
идет с Богхазом по палубе. Она держалась очень прямо  в  своей  украшенной
драгоценностями тунике, но вокруг ее рта  грубо  обрисовались  морщины,  а
глаза, несмотря на искрящийся в них горделивый огонек, были мрачными.
   Он не пошел за ней. Она шла одна, со своим  охранником,  и  Карс  краем
глаза посматривал на нее. Легко было догадаться, что у  нее  на  уме.  Она
думала о том, что значило пленницей стоять на палубе собственного корабля.
Она думала о том, что берег, маячивший вдали -  последнее  ее  пристанище.
Она думала о том, что должна умереть.
   Впередсмотрящий крикнул:
   - Кхондор!
   Вначале Карс увидел лишь огромную отвесную скалу, которая высилась  над
волнами прибоя, короткий тупой мыс между двумя фиордами. Потом,  над  этим
кажущимся бесплодным и пустынным местом поднялись люди  неба  и  полетели,
рассекая воздух взмахами крыльев. Появились и  пловцы,  подобно  маленьким
кометам оставляя в воде  огненный  след.  А  из  глубины  фиорда  возникли
корабли, меньше чем галера, но быстрые как осы.
   Путешествие  было  окончено.  Черная  галера,  с  криками  и   веселыми
возгласами была препровождена в Кхондор.
   Карс  понял,  что  имел  в  виду  Джахарт.  Природа  создала  из   скал
неприступную крепость, окружив ее непроходимыми  горами  с  суши,  защитив
гладкими утесами с моря, и оставив лишь один  узкий  проход  -  извилистый
фиорд с северной стороны. А он  находился  под  защитой  баллист,  которые
могут сделать фиорд смертельной ловушкой для вошедшего в него корабля.
   Извилистый канал в своем конце расширялся в гавань, напасть на  которую
не могли даже ветры. Корабли кхондов, рыбачьи лодки и скопления чужеземных
судов наполняли гавань, и черная галера сверкала среди них, как королева.
   Набережные и головокружительные  пролеты  лестниц,  ведущих  к  вершине
горы, соединяли верхние уровни  с  галереями-туннелями  и  были  заполнены
людьми Кхондора и других кланов, что нашли здесь убежище.
   Карсу понравился их здоровый и смелый вид. Скалы  и  горные  пики  эхом
отвечали их веселым голосам.
   Пользуясь общим шумом, Богхаз в сотый раз посоветовал Карсу:
   - Поручи мне  заключить  с  ними  сделку  в  обмен  на  тайну!  Я  могу
заполучить для нас по королевству, даже больше, если захочешь!
   И в сотый раз Карс ответил:
   - Я не говорил, что обладаю тайной. А если и да, то она моя.
   Распаленный Богхаз выругался и обратился к  богам,  спрашивая,  что  он
сделал такого, что с ним обходятся так безжалостно.
   Иваин один раз взглянула на землянина и отвела глаза.
   Сверкающие пловцы, люди неба со сложенными крыльями - в первый раз Карс
увидел их женщин, таких неправдоподобно прекрасных, что на них было больно
смотреть - высокие красивые кхонды и прочий народ,  калейдоскоп  цветов  и
сверкание стали. Галера пришвартовалась.
   Карс и его команда сошли на берег. Иваин, гордо выпрямившись, шла рядом
с ним. Она несла свои кандалы так,  словно  это  были  золотые  украшения,
которые она сама для себя выбрала.
   На набережной застыла в ожидании группа людей.  Группа  свирепого  вида
мужчин, которые выглядели так, будто в их венах вместо крови текла морская
вода, вероятно, ветераны многих битв. У некоторых из них были  насупленные
темные лица, - У некоторых - веселые. У одного щека и руки  были  изрезаны
страшными шрамами.
   Среди них стоял высокий кхонд в воинских  доспехах,  с  волосами  цвета
сверкающей меди. Рядом с ним стояла девушка в голубой тунике.
   Ее прямые белокурые волосы были отброшены  на  спину  и  поддерживались
золотым ободком.  На  открытой  груди  мерцала  таинственно-темным  светом
черная жемчужина. Левая рука ее покоилась на плече Шаллах.
   Подобно остальным, основное внимание девушки было обращено на Иваин.  С
некоторой горечью он обнаружил, что вся эта толпа собралась не столько для
того, чтобы посмотреть на незнакомого варвара,  сколько  для  того,  чтобы
увидеть в кандалах дочь Гораха Сарка.
   Рыжеволосый кхонд помнил о своих обязанностях. С  выражающим  миролюбие
жестом он сказал:
   - Я Рольд из Кхондора. Мы, морские короли, рады тебя принять.
   Карс ответил, хотя и видел, что человек почти забыл о  нем,  охваченный
дикой радостью при виде плененного врага.
   Им много что было сказать друг другу - Иваин и морским королям.
   Карс  снова  посмотрел  на  девушку.  Он  слышал  как   Джахарт   пылко
приветствовал ее и знал теперь, что это Эмер, сестра Рольда.
   Ему еще никогда не приходилось видеть существа, подобно ей. В ней  было
нечто от феи, от эльфа, хотя она и жила в человеческом мире.
   Глаза ее были серыми и печальными, но рот нежным и созданным для смеха.
Тело ее хранило черты той же грации, которую он заметил в халфлингах, и  в
то же время это было очень человеческое прелестное тело.
   Она тоже обладала гордостью, равной гордости Иваин, но они были  такими
разными;  Иваин  вся  состояла  из  блеска,  огня  и  страсти  -  роза   с
кроваво-красными лепестками. Карс понимал ее. Он мог играть в ее же игру и
победить ее.
   Но он знал, что никогда не поймет Эмер. Она была частью того, что давно
уже осталось за  пределами  его  жизни.  Она  была  потерянной  музыкой  и
забытыми мечтами, жалостью и  нежностью,  тем  миром,  в  котором  он  жил
когда-то в детстве, но с тех пор никогда.
   Внезапно она перевела взгляд  и  увидела  его.  Глаза  их  встретились,
взгляды скрестились в ожидании.  Он  увидел,  как  последняя  тень  краски
сбежала с ее лица и оно сделалось подобным снежной маске.  Он  услышал  ее
слова:
   - Кто ты?
   - Госпожа Эмер, я - Карс, варвар.
   Он увидел, как ее пальцы зарылись в мех Шаллах, а потом почувствовал на
себе взгляд последней. Голос Эмер, едва различимый, ответил ему:
   - У тебя нет имени. Ты тот, кем считает тебя Шаллах - чужой.
   Что-то в тоне, которым она произнесла последнее  слово,  заставило  его
ощутить едва уловимую угрозу. И слова ее были так близки к правде.
   Он  почувствовал  внезапно,   что   эта   девушка   обладает   той   же
сверхчувствительной силой, что и халфлинги, но в ее человеческом  сознании
она получила еще большее развитие.
   И все же он заставил себя рассмеяться.
   - У вас в Кхондоре теперь,  должно  быть,  бывает  много  чужих.  -  Он
посмотрел на Пловца. - Шаллах мне не доверяет, не знаю уж почему. Говорила
ли она тебе еще и о том, что я повсюду ношу с собой темную тень?
   - Ей нет нужды говорить мне это, - прошептала Эмер, - твое лицо -  лишь
маска, а за ним темнота желаний... И они не принадлежат нашему миру.
   Она приблизилась к нему медленными шагами,  словно  ее  влекло  к  нему
помимо ее воли. Он мог видеть капли пота на ее лице, и  внезапно  задрожал
сам. Дрожь шла откуда-то изнутри, не подвластная телу.
   - Я вижу... Я почти вижу...
   Он не хотел, чтобы она говорила дальше. Он не хотел это слышать.
   - Нет! - крикнул он. - Нет!
   Внезапно она упала вперед, прямо на него. Он подхватил  ее  и  отнес  к
серой скале, где она осталась лежать в глубоком обмороке.
   Он беспомощно  опустился  перед  ней  на  колени,  но  Шаллах  спокойно
сказала:
   - Я о ней позабочусь.
   Он  встал,  и  Рольд  с  морскими  королями  окружили  его,  как   стая
встревоженных орлов.
   - Ею овладело видение, - сказала им Шаллах.
   - Но раньше оно никогда вот так к  ней  не  приходило,  -  встревоженно
сказал Рольд. - Что случилось? Я думал только об Иваин.
   - Случившееся касается только госпожи Эмер  и  незнакомца,  -  ответила
Шаллах. Сильными руками она подняла девушку и унесла ее.
   Странный внутренний страх все еще холодил грудь Карса. Они называли это
"видением".   Действительно,   видение,    не    сверхъестественные,    не
сверхчувствительные возможности, что проникали в глубину его разума.
   Во внезапным приступе гнева Карс сказал:
   - Прекрасная встреча! Вначале  вы  все  уходите,  чтобы  посмотреть  на
Иваин, потом твоя сестра падает в обморок при взгляде на меня!
   - Боги! - простонал Рольд. - Прости... мы не хотели тебя  обидеть.  Что
же до моей сестры, то она слишком похожа на халфлингов и временами впадает
вот в такое забытье.
   Он повысил голос:
   - Эй, сюда, железнобородый, вспомним-ка о своих манерах.
   Самый высокий из морских королей, седой гигант, чей смех походил на вой
северного ветра, вышел вперед и прежде чем Карс осознал его намерения, его
схватили за плечи и повели на набережную, откуда каждый мог его видеть.
   - Слушайте все! - крикнул Рольд. - Слушайте!
   При звуке его голоса толпа умолкла.
   - Это Карс, варвар. Он захватил галеру, он взял в плен Иваин,  он  убил
Змею! Как вы станете его приветствовать?
   Их приветствие едва не обрушило скалы. Двое  огромных  людей  на  руках
вознесли Карса по лестнице. Люди Кхондора устремились за ним, обнимая  как
братьев членов экипажа галеры.  Богхаз  с  расплывшимся  в  улыбке  лицом,
обнимал каждой рукой по хихикающей девице.
   Иваин шла одна среди солдат морского королевства.  Человек,  иссеченный
шрамами, неотрывно следил за ней. В глазах его застыло мрачное безумие.
   Рольд и  железнобородый,  тяжело  дыша,  поставили  Карса  на  ноги  на
вершине.
   - И  тяжел  же  ты,  мой  друг,  -  улыбаясь  выдавил  Рольд.  -  Ну...
Понравились тебе наши почести?
   Карс улыбнулся, лицо  его  было  смущенным.  Потом  он  с  любопытством
принялся рассматривать город Кхондор.
   Монолитный  город,  часть  самой  скалы.  Вершина   была   раздроблена,
очевидно, во время землетрясения, случившегося в  отдаленные  века.  Вдоль
всей внутренней поверхности скал находились проемы и отверстия, ведущие  в
галереи, подняться и спуститься к которым  можно  было  по  многочисленным
головокружительным лестницам.
   Те, которые были слишком стары или не  способны  спускаться  к  Гавани,
приветствовали их теперь с галерей или узких улиц и площадей.
   Морской ветер был на этой  высоте  резким  и  холодным,  поэтому  улицы
Кхондора были наполнены гудением, смешивающимся с гулом голосов и  биением
моря внизу. С верхних утесов без конца  взлетали  и  садились  люди  неба,
которые, казалось, любили высокие места, хотя на улицах их было много.  Их
дети носились по ветру, играя в одни им ведомые игры, и смех их походил на
смех эльфов.
   Карс посмотрел вниз на зеленые поля  и  пастбища,  надежно  запертые  в
крепких объятиях гор. Это место казалось крепостью,  неподвластной  самому
времени.
   Они шли по узким улицам, обрамленным скалами и  за  ними  бежали  толпы
людей, наполняя город-гнездо  криками  и  смехом.  Они  вышли  на  широкую
площадь с двумя большими входами в галереи, расположенными  друг  напротив
друга. Возле одного из них стоял  столб,  посвященный  богу  воды  и  богу
четырех ветров. Перед другим развевалось золотистое знамя с вышитым на нем
орлом - символом Кхондора.
   На пороге железнобородый хлопнул землянина по плечу.
   - Сегодня на Совете будет долгий разговор а потом пир.  Но  у  нас  еще
достаточно времени для хорошей выпивки. Ты как?
   И Карс сказал:
   - Пошли!

   Этим вечером факелы озарили банкетный зал дымным светом. Огонь  запылал
в круглых очагах, расположенных  между  колоннами,  украшенными  щитами  и
флагами многих  кораблей.  Вся  эта  большая  комната  была  выдолблена  в
огромной скале вместе с галереями, смотревшими на море.
   Вдоль зала были расставлены столы. Между ними бегали слуги с  кувшинами
вина и блюдами дымящейся, прямо с очага, дичи. Весь этот день Карс  провел
с железнобородым и сейчас  он  с  некоторой  тревогой  отметил,  что  весь
Кхондор празднует здесь под дикую музыку арф и пение скальдов.
   Он сидел с морскими королями и предводителями пловцов и людей  неба  на
возвышении в северном конце холла. Иваин тоже  была  здесь.  Ее  заставили
стоять, и она в продолжении всего  времени  стояла  неподвижно,  с  высоко
поднятой головой, не выказывая никаких признаков слабости. Карс восхищался
ею. Ему нравилось в ней то, что она по-прежнему была гордой Иваин.
   Резные  стены  были  украшены  изображениями  кораблей,  захваченных  в
качестве трофеев во время боевых действий,  и  Карсу  казалось,  будто  он
окружен тенями мрачных чудовищ, внезапно оживающих в свете факелов.
   Эмер нигде не было видно.
   Голова Карса кружилась от вина и болтовни, и он чувствовал в  себе  все
нарастающее волнение. Он нащупал эфес шпаги Рианона,  стоявшей  между  его
коленями. Сейчас, сейчас наступит время.
   Рольд со звоном поставил кубок.
   - А теперь, - сказал он, - перейдем к делу. - У него, как и у всех них,
слегка заплетался язык, но он прекрасно владел собой. - А какое же  у  нас
дело? Дело очень приятное. - Он рассмеялся. - То, о котором мы столько раз
говорили - смерть Иваин Сарк!
   Карс окаменел. Он ждал этого.
   - Подождите! Она же моя пленница.
   Все они поздравили его с этим обстоятельством и  снова  выпили  за  его
здоровье, все, кроме Торна из Тарака, человека  с  бесполезными  руками  и
искривленной щекой. Он весь вечер просидел молча.  Он  пил  много,  но  не
пьянел.
   - Конечно, - сказал Рольд. - Значит выбор твой. - Он обернулся и смерил
Иваин довольным взглядом. - Как она умрет?
   - Умрет? - Карс встал. - Кто говорит о смерти Иваин?
   Они все смотрели на него и вид у них  был  довольно  глупый.  В  первый
момент они были настолько удивлены,  что  отказались  верить  своим  ушам.
Иваин мрачно улыбнулась.
   -  Но  за  чем  другим  ты  стал  бы  привозить  ее  сюда?  -   спросил
железнобородый. - Смерть от шпаги слишком легка, иначе ты убил  бы  ее  на
галере. Разве не ради мщения ты привез ее к нам?
   - Я никому ее не отдам! - выкрикнул Карс. - Я сказал, что она моя, и  я
говорю, что она не будет убита.
   Наступила мертвая тишина. Глаза Иваин встретились  взглядом  с  глазами
землянина. В них блестела насмешка. Потом Торн  из  Тарака  произнес  одно
слово:
   - Почему?
   Теперь он смотрел своими темными безумными глазами прямо в лицо  Карсу,
и землянин понял, что на этот вопрос он должен ответить.
   - Потому что жизнь ее, как заложницы, слишком ценна. Разве вы  -  дети,
что не можете этого понять? Ведь вы  сможете  добиться  освобождения  всех
рабов-кхондов... Может быть, даже, сможете диктовать Сарку свои условия.
   Они рассмеялись, и этот смех не был приятен.
   Предводитель пловцов сказал:
   - Мои люди этого не хотят.
   - Мои - тоже, - сказал крылатый человек.
   - И мои! - Рольд тоже вскочил на ноги. Он весь пылал от гнева. -  Ты  -
чужеземец, Карс. Ты, возможно, не понимаешь нас!
   - Нет, - сказал Торн из Тарака. - Верни ее назад. Ее, которая выучилась
доброте на коленях Гораха, а мудрости -  у  своих  учителей  из  Кару-Дху.
Освободи ее снова, пусть она ставит свое клеймо на других, как ставила его
на мне, когда подожгли мой корабль! - Он посмотрел  в  упор  на  землянина
своими горящими глазами. - Пусть она живет, потому что варвар любит ее.
   Карс тоже смотрел на него.  Он  смутно  сознавал,  что  морские  короли
подались вперед, наблюдая за ним - девять военных предводителей с  глазами
тигров, с руками, уже сжимающими эфесы  шпаг.  Он  знал,  что  губы  Иваин
сложились, готовые к усмешке. И он расхохотался.
   - Смотрите, вы! - прогремел он, и повернулся к ним  спиной,  чтобы  они
смогли увидеть на ней шрамы от бича. - Похожи ли они  на  любовные  письма
Иваин? И Дхувианин, когда я его убивал, пел не любовную песню!
   Он снова повернулся к ним лицом, разгоряченный вином, опьяненный силой,
которую сознавал в себе.
   - Пусть кто-нибудь из вас повторит это, и я сниму ему  голову  с  плеч.
Посмотрите на себя. Сколько болтовни и страсти из-за жизни какой-то девки!
Почему бы лучше вам всем не собраться и не поговорить о том, как низложить
Сарка!
   Все зашумели,  повскакивали  с  мест,  ругая  его  упрямство,  потрясая
кулаками.
   - И о чем ты только думаешь, песочная голова? - вопил Рольд. -  Неужели
ты никогда не слышал о Дхувианах и их оружии? А ведь они - союзники Сарка!
Как ты думаешь, сколько кхондов  умерло  за  эти  годы,  пытаясь  выстоять
против этого оружия?
   - Но предположим, - сказал Карс, - у вас появилось бы свое оружие?
   В его голосе было нечто такое, что даже Рольд насторожился.
   - Если у тебя есть что-то на уме, говори прямо!
   - Сарк не смог бы выстоять против вас, - сказал  Карс,  -  если  бы  вы
овладели оружием Рианона.
   Железнобородый фыркнул.
   - Ох, айя, Проклятого! Найди его гробницу, передай нам его силу,  и  мы
пойдем за тобой на Сарка.
   - Значит, вы связали себя обещанием, - сказал Карс и  поднял  шпагу.  -
Смотрите сюда! Смотрите  как  следует!  Есть  среди  вас  хоть  кто-нибудь
настолько знающий, чтобы узнать эту шпагу?
   Торн  из  Тарака  протянул  неизувеченную  руку  и  взял  шпагу,  чтобы
рассмотреть  ее  поближе.  Потом  рука  его  задрожала.  Он  посмотрел  на
остальных и сказал со странным благоговением в голосе:
   - Это шпага Рианона.
   Комната погрузилась в благоговейную тишину, а потом Карс заговорил:
   - Это и есть мое доказательство. Я знаю тайну гробницы.
   Тишина. Потом у  железнобородого  вырвалось  сдавленное  восклицание  и
остальные, как по команде, разразились громкими выкриками. Шум  разгорался
как пламя.
   - Он знает тайну!
   - Согласились бы вы противостоять  оружию  Дхувиан,  если  бы  обладали
великой силой Рианона? - спросил Карс.
   Шум был так силен, что Рольд не сразу смог  заговорить.  Лицо  высокого
кхонда выражало сомнение.
   - А сможем ли мы использовать оружие Рианона, если получим его? Мы ведь
не можем понять, как действует оружие Дхувиан, находящееся в этой галере.
   - Дайте мне время на то, чтобы изучить и испытать его, и я  узнаю,  как
использовать орудия власти Рианона, - уверенно ответил Карс.
   Он был уверен, что ему это под силу. Ему, конечно,  понадобится  время,
но он был уверен, что его знаний достаточно, чтобы понять принцип действия
хотя бы части приборов, порожденных другой наукой.
   Он высоко поднял  огромную  шпагу,  заблестевшую  в  свете  факелов,  и
возвысил голос.
   - И если я справлюсь с этим,  согласитесь  ли  вы  улучшить  этот  мир?
Пойдете ли за мной на Сарк?
   Все сомнения были отброшены. Возможность драться с сарками, по  крайней
мере на равных условиях, решила все.
   Ответ морских королей был дружным и единым.
   - Пойдем!
   И тогда Карс увидел Эмер. Она вошла на помост из какого-то  внутреннего
прохода, и теперь стояла между двумя гигантскими  изображениями  кораблей,
не сводя с Карса широко раскрытых и полных ужаса глаз.
   Даже в такой момент всеобщего возбуждения что-то в ее облике привлекало
внимание воинов. Повернувшись к ней, они посмотрели на  нее  внимательнее.
Она вышла  на  открытое  пространство  перед  столом.  На  ней  было  лишь
свободное белое одеяние, волосы неубраны. Она  выглядела  так,  как  будто
только что встала ото сна и пришла сюда в полудреме.
   Но дремота эта должна была быть ужасной, тяжесть ее как будто пригибала
девушку к полу. Шаги ее были медленны, дыхание тяжело, и даже эти отважные
бойцы ощутили в своем сердце их тяжесть.
   Эмер заговорила, и каждое ее слово было ясным и весомым.
   - Я видела это раньше, когда чужестранец возник передо мною впервые, но
силы покинули меня, и я не могла говорить. Теперь я скажу вам.  Вы  должны
уничтожить этого человека. Он - опасность, он - темнота, он -  смерть  для
всех нас!
   Иваин насторожилась, глаза ее сузились. Карс почувствовал  на  себе  ее
взгляд, полный жгучего интереса. Но все  его  внимание  было  приковано  к
Эмер. Вновь, как  тогда  на  набережной,  душа  его  наполнилась  странным
ужасом, не имевшим ничего общего с тем, что он испытывал  перед  необычной
сверхчувствительностью этой девушки.
   Вмешался Рольд, и Карс овладел собой.
   "Дурак, - подумал он, - принимать  всерьез  женскую  болтовню,  женское
воображение..."
   - ...тайну гробницы! - говорил между тем Рольд. - Разве ты не  слышала?
Он может дать нам могущество Рианона!
   - Айя, - мрачно сказала Эмер. - Я слышала и верю в это. Он хорошо знает
место, где скрыта гробница и знает оружие, которое там находится.
   Она подошла ближе к Карсу,  посмотрела  на  него,  стоящего  при  свете
факелов со шпагой в руке. Теперь она обращалась прямо к нему:
   - Почему бы не знать об  этом  тебе,  кто  так  долго  просидел  там  в
темноте? Почему бы не знать об этом тебе, кто собственными  руками  создал
эту дьявольскую силу?
   Была ли жара и вино причиной того, что  каменные  стены  закружились  и
холод их  ударил  ему  в  грудь.  Он  попытался  заговорить,  но  слов  не
получилось  -  лишь  хриплый  непонятный  звук.  Голос  Эмер   возвысился,
безжалостный, уверенный.
   - Почему бы не знать об этом тебе - тебе, Проклятому, Рианону!
   Каменные стены вернули слово и повторяли его до тех пор,  пока  зал  не
наполнился призрачным именем  -  Рианон!  Карсу  показалось,  что  корабли
шевельнулись при этом  звуке  и  затрепетали  знамена.  А  девушка  стояла
неподвижно, ожидая его слов, но во рту у него было сухо и пусто.
   Все они смотрели на него, и Иваин, и морские короли -  и  эта  пугающая
тишина поглотила собой все, и выпитое вино, и забытое празднество.
   Словно он был павшим Люцифером, коронованным всей злобой мира.
   Потом Иваин рассмеялась, и в ее смехе слышалась нотка торжества.
   - Так вот почему! Теперь я понимаю, почему ты выкрикнул имя  Проклятого
там, в каюте, когда восстал против власти Кару-Дху, сопротивляться которой
не может ни один человек, и убил Ссана.
   Голос ее звенел насмешкой.
   - Приветствую тебя, господин Рианон!
   Он вновь обрел способность говорить.
   - Ты лжешь, мегера! Ты тешишь этим свою гордость. Ни  один  человек  не
может одолеть Иваин Сарк, но бог - другое дело.
   Он закричал на всех них:
   - Вы что - дураки или дети, что слушаете это безумие? Ты,  Джахарт,  ты
ведь сидел рядом со мной у весла. Разве не текла  моя  кровь  под  ударами
бича, как у обыкновенного раба?
   Джахарт задумчиво сказал:
   - В первую ночь на галере я слышал, как ты выкрикнул имя Рианона.
   Карс выругался. Он повернулся к морским королям.
   - Вы же воины, а не девки-служанки. Пошевелите мозгами. Разве  я  похож
на разгуливающего мертвеца?
   Уголком глаза он увидел, что Богхаз идет  к  помосту,  а  там  и  здесь
полупьяные воины с галеры вытаскивают шпаги, вскакивают и устремляются  за
ним.
   Рольд положил руки на плечи Эмер и строго сказал:
   - Что заставило тебя сказать это, сестра?
   - Я говорю не  о  теле,  -  сказала  Эмер,  -  а  только  о  духе.  Дух
могущественного Проклятого может жить и жить. Он продолжал жить  и  теперь
каким-то образом вошел в этого варвара и спрятался в клетках мозга.
   Она вновь повернулась к Карсу.
   - Ты и сам чужой и странный, и за одно это я стала бы бояться тебя, ибо
не понимаю тебя. Но за одно это я не стала бы желать  тебе  смерти.  Но  я
говорю, что Рианон смотрит сквозь твои глаза и говорит твоим языком,  и  в
твоих руках его шпага и скипетр. И из-за этого я требую твоей смерти.
   Карс хрипло сказал:
   - И вы хотите слушать это безумное дитя?
   Но он видел облако глубокого сомнения на их лицах. Суеверные дураки!  В
этом настоящая опасность.
   Карс оглядел своих людей, соображая, есть ли у него  шансы  на  победу,
если дело дойдет  до  драки.  Про  себя  он  выругал  желтоволосую  девку,
произносившую эти невероятные, невозможные, безумные слова.
   Да, безумные. И все же дрожащее пламя страха в его  собственном  сердце
превратилось в один сильный жаркий луч.
   - Если мною овладели, - рявкнул он, - разве  я  не  узнал  бы  об  этом
первым?
   "Разве не узнал бы?" - эхом отозвался этот вопрос в мозгу Карса.  И  он
вернулся памятью к прошлому кошмару темной гробницы,  где  ему  почудилось
присутствие чего-то чужого и жаждущего, снам и полузабытым  воспоминаниям,
которые не были его собственными.
   Нет,  неправда.  Это  не  могло  быть  правдой.  Он  не   позволил   бы
существовать такой правде.
   Богхаз поднялся на помост. Он бросил на  Карса  лишь  один  странный  и
острый взгляд, но когда он обратился к  морским  королям,  речь  его  была
искусной и дипломатичной.
   - Нет сомнения в том, что мудрость госпожи Эмер не сравнима с моей, и я
не собираюсь вести себя неуважительно по отношению к ней. Но этот варвар -
мой друг, и говорю я о том, что знаю сам. Он тот, за кого себя выдает,  не
больше и не меньше.
   При этих словах люди с галеры разразились угрожающими возгласами.
   Богхаз продолжал:
   - Подумайте, господа мои. Стал бы Рианон убивать Дхувианина и объявлять
войну саркам? Стал бы он предлагать победу Кхондору?
   - Нет! - сказал железнобородый. - О, боги, конечно не стал бы. Он стоял
бы за отродье Змеи.
   Эмер заговорила, привлекая их внимание.
   - Господа мои, лгала ли я когда-нибудь вам? Давала вам неверные советы?
   Они покачали головами, и Рольд сказал:
   - Нет. Но сейчас одного твоего слова недостаточно.
   - Хорошо, забудьте о моем слове. Есть способ доказать - Рианон  он  или
нет. Пусть пройдет испытание перед Мудрыми.
   Рольд, нахмурившись, подвергал себя за бороду. Потом он кивнул.
   - Мудро сказано, - согласился он,  и  остальные  присоединились  к  его
словам.
   - Айя... Пусть будет доказано.
   Рольд посмотрел на Карса:
   - Ты подчинишься?
   - Нет, - сердито бросил Карс. - Не подчинюсь. К черту всю эту суеверную
чушь! Если моего предложения показать вам гробницу недостаточно для  того,
чтобы вас убедить, что ж, действуйте сами, без меня.
   Лицо Рольда напряглось.
   - Ничего дурного с тобой не случится. Если ты  не  Рианон,  то  бояться
тебе нечего. Еще раз спрашиваю: ты подчинишься?
   - Нет.
   Он  начал  отступать  к  столу,  к  своим  людям,  которые,   по-волчьи
ощерившись, уже приготовились к драке. Но Торн из Тарака  схватил  его  за
лодыжку, когда он проходил мимо него, и люди Кхондора налетели на людей  с
галеры и обезоружили их прежде, чем успела пролиться кровь.
   Карс дрался с морскими  королями,  как  дикое  животное.  Его  припадок
ярости длился до тех пор, пока железнобородый не ударил его, с сожалением,
рогом для вина по голове.

   Темнота  отступала  медленно.  Вначале  Карс  воспринял  звуки  -   шум
струящейся поблизости воды, биение прибоя  за  каменной  стеной.  Если  не
считать этих звуков, мир был погружен в тишину.
   Потом появился свет, неяркое мягкое свечение. Открыв глаза,  он  увидел
высоко над собой хоровод звезд, а  ниже  -  арковидную  скалу,  блестевшую
кристаллами, которые светились мягким светом.
   Он находился в пещере у  моря,  гроте,  получающем  свет  от  бассейна,
наполненного молочным пламенем. Когда способность ясно видеть вернулась  к
нему,  он  увидел,  что  на  противоположной  стороне   бассейна   имеется
возвышение с ведущими к нему ступенями. Морские короли стояли там, а рядом
с ними - Иваин в кандалах, Богхаз и предводители пловцов и людей неба. Все
наблюдали за ним, не произнося ни слова.
   Карс  обнаружил,  что  привязан  к  тонкому  каменному  шпилю,  одиноко
возвышающемуся в этом месте. Перед ним, по пояс в бассейне,  стояла  Эмер.
Черная жемчужина блестела у нее на груди,  капли  воды,  подобно  алмазам,
блестели на ее  волосах.  В  руках  она  держала  огромный  необработанный
драгоценный камень скучно-серого цвета, тусклый, словно спящий.
   Увидев, что он открыл глаза, она ясным голосом сказала:
   - Придите, о хозяева мои! Время настало.
   Шепот сожаления  наполнил  грот.  Поверхность  бассейна  всколыхнулась,
фосфоресцирующая рябь прошла по ней, вода мягко  разошлась  и  три  фигуры
медленно возникли из глубины рядом с Эмер. Это были головы  трех  пловцов,
убеленных годами.
   Глаза их были самым ужасным, что когда-либо приходилось  видеть  Карсу,
ибо они были молоды чужеродной молодостью, молодостью, которой не  было  в
их телах, и в них была мудрость и сила, напугавшие его.
   Он выпрямился, насколько это позволяли ему эти узы, все еще  не  совсем
пришедший в себя от удара, нанесенного железнобородым, и услышал над собой
шум, как будто огромные птицы вылетели из своего гнезда.
   Посмотрев наверх, он увидел на прячущихся в тени  выступах  три  темные
фигуры старых-старых существ - людей неба, с устало сложенными крыльями, и
на их лицах тоже застыл свет отторгнутой от плоти мудрости.
   Он наконец обрел дар речи. Он  принялся  рваться  и  бороться,  пытаясь
освободиться, но огромный спокойный свод поглотил его голос,  а  узы  были
слишком крепки.
   В  конце  концов  он  понял,  что  его  усилия  бесполезны.  Усталый  и
потрясенный, он снова прислонился к стене.
   Тогда из-за выступа наверху послышался хриплый шепот.
   - Маленькая сестра, подними камень мысли.
   Эмер подняла затуманенную драгоценность, которую держала в руке.
   Наблюдать за этим было удивительно. Вначале Карс ничего не понял. Потом
он увидел,  что  по  мере  того,  как  глаза  Эмер  и  Мудрых  тускнели  и
застилались туманом, драгоценный  камень  становился  все  более  ясным  и
сверкающим.
   Казалось, будто вся сила их  разумов  вливалась  в  определенную  точку
кристалла, прорезала его единым сильным лучом. И он почувствовал, как этот
общий разум воздействует на его мозг!
   Карс смутно ощущал их действия. Мысли сознания являлись  электрическими
пульсациями, передающиеся  нервами.  Электрическая  пульсация  может  быть
заторможена, нейтрализована более сильным противоимпульсом, подобным тому,
который они  создавали,  фокусируя  свои  мысли  на  электрочувствительном
кристалле.
   Самим им было неведомо научное объяснение их натиска на  его  сознание!
Эти халфлинги, обладающие  сверхчувствительными  органами,  возможно,  уже
давно обнаружили, что  кристаллы  могут  собирать  их  разумы  воедино,  и
использовали это открытие, не зная его научного объяснения.
   - Но я смогу отразить их, - прошептал Карс сам себе. - Я смогу всех  их
отразить!
   Его  привело  в  ярость  это  спокойное,  безличное  нападение  на  его
сознание.  Он  сопротивлялся  ему  изо  всех  сил,  но   сил   этих   было
недостаточно.
   А потом, как  бы  раньше,  перед  тем,  как  он  увидел  поющие  звезды
Дхувианина, какая-то сила в нем,  казалось  вовсе  не  принадлежащая  ему,
пришла на помощь.
   Она выстроила барьер против мудрых и держала его, пока Карс не застонал
в агонии. Пот градом катился по его лицу, тело его корчилось, и он  смутно
сознавал, что сейчас умрет, что он не может дальше этого выдержать.
   Его разум походил на запертую комнату,  дверь  в  которой  распахнулась
внезапно, под порывами бешеного  ветра,  поднявшего  тучу  воспоминаний  и
всколыхнувшего подернутые пылью мечты, проникнувшего повсюду, даже в самые
темные уголки сознания.
   Во  все,  исключая  один.  В  одно  место,  где  тень  была  крепкой  и
непроницаемой, и не могла быть развеянной.
   Драгоценность  блестела  в  руках  Эмер.  И  спокойствие,  похожее   на
молчание, установилось в пространстве между звездами.
   Ясно прозвучал голос Эмер:
   - Рианон, говори!
   Темная  тень,  которую  Карс  ощущал  в  своем  сознании,   вздрогнула,
пошевелилась, но не подала никаких сигналов. Он чувствовал, что она ждет и
наблюдает.
   Тишина пульсировала. По другую сторону  бассейна  наблюдатели  тревожно
зашевелились на выступе.
   Послышался дрожащий голос Богхаза:
   -  Это  безумие!  Как  может  этот  варвар   быть   Проклятым,   жившим
давным-давно?
   Но  Эмер  не  обратила  на  его  слова  никакого   внимания,   поднимая
драгоценность все выше и выше.
   - Мудрые обладают  силой,  Рианон!  Они  могут  разрушить  разум  этого
человека. Они разрушат его, если ты не заговоришь! - Теперь  в  голосе  ее
звучала кровожадная радость.
   - Что ты тогда будешь делать? Вползешь в мозг и тело другого  человека?
Ты не можешь этого, Рианон! Ибо если бы ты мог еще это сделать, то  ты  бы
уже сделал это!
   Железнобородый хрипло сказал с той стороны бассейна:
   - Мне это не нравится!
   Но Эмер была безжалостна, и теперь ее голос заполнил для Карса весь мир
- неумолимый и ужасный.
   - Разум человека гибнет, Рианон. Еще минута-другая, и единственное твое
орудие превратится в беспомощного идиота. Говори, если хочешь спасти его!
   Ее голос возвысился, эхом отдаваясь от свода пещеры, и драгоценность  в
ее руке казалась воплощением пламени и силы.
   Карс почувствовал, как задвигалась тень в его сознании  -  в  сомнении,
страхе...
   А потом эта  тень  внезапно  словно  овладела  мозгом  и  телом  Карса,
завладела каждым его атомом. И он услышал свой  голос,  чужой  по  тону  и
тембру, выкрикивающий:
   - Пусть разум человека живет! Я буду говорить!
   Громовое эхо этого ужасного крика медленно умерло, а Эмер сделала  один
нетвердый шаг назад, потом другой, как будто ноги отказались держать ее.
   Драгоценность в ее руке внезапно потускнела. Круги  пошли  по  воде  от
движений Пловцов, ушедших в глубину. Люди Неба взвились вверх. И в  глазах
их всех был свет осознания и страха.
   У застывших в неподвижности людей, у Рольда и морских королей  вырвался
единый крик:
   - Рианон! Проклятый!
   Карсу показалось, что даже Эмер, которая  осмелилась  вызвать  то,  что
было глубоко  скрыто,  на  открытый  поединок,  боится  теперь  того,  что
разбудила.
   Мечты, иллюзии, видения в воспаленном  мозгу  -  вот  чему  он  пытался
приписать то странное, что жило в нем. Но не теперь! Не  теперь!  Он  знал
правду, и знание это было ужасно.
   -  Это  ничего  не   доказывает!   -   взвился   Богхаз.   -   Вы   его
загипнотизировали, заставили признать невозможное.
   - Это Рианон, - прошептала  одна  из  Пловцов.  Она  высунула  из  воды
покрытый белой шерстью лоб. - Это Рианон в тебе, чужеземец.
   А потом резко крикнула:
   - Убейте этого человека, прежде чем Проклятый использует его для  того,
чтобы всех нас уничтожить.
   И стены закричали в ответ на все голоса:
   - Убить его! Убить!
   Карс беспомощный  в  руках  того,  что  владело  им,  чувствовал  дикое
беспокойство этого "нечто". Он услышал звенящий голос, который не был  его
собственным.
   - Подождите! Вы боитесь, потому что я - Рианон. Но я  вернулся  не  для
того, чтобы причинить вам зло.
   - А для чего же ты тогда вернулся? - прошептала Эмер.
   Она смотрела в лицо Карса. И по выражению ее  расширившихся  глаз  Карс
понял, что лицо его должно быть странно и страшно.
   Губами Карса Рианон ответил:
   - Я пришел искупить свой грех.
   Белое, полное ужаса лицо Эмер вспыхнуло от ненависти.
   - О, король лжецов! Рианон, который принес в наш мир дьявола, дав  силу
Змее, который был приговорен и наказан  за  свое  преступление  -  Рианон,
Проклятый, превращается в святого.
   Она рассмеялась, и этот горький смех, в котором совмещались ненависть и
страх, был подхвачен Пловцами и Людьми Неба.
   - Ради собственных интересов вы должны мне поверить! - в голосе Рианона
зазвучал гнев. - Неужели вы не хотите даже выслушать меня?
   Карс почувствовал всю страстность того неведомого, что использовало его
столь нечестным образом. Он был один с  этим  чужим  сердцем,  наполненным
чужой страстью и горечью, но в то  же  время  таким  одиноким,  что  никто
другой не мог понять ужаса этого одиночества.
   - Слушать Рианона? - крикнула Эмер. - Разве тогда, давным-давно,  Куири
слушали его? Они судили его за грех!
   - Неужели вы лишите  меня  возможности  искупить  свою  вину?  -  голос
Проклятого звучал теперь почти умоляюще. - Неужели вы  не  понимаете,  что
этот человек Карс,  моя  единственная  возможность  исправить  то,  что  я
наделал.
   Голос его возвышался, сильный, полный страсти.
   - Годы и годы я лежал, неподвижный и думающий в том заключении, которое
не под силу даже гордому Рианону. Я осознал свой грех. Я  желал  исправить
его, но не мог.
   Потом в мою гробницу и тюрьму пришел извне человек, Карс. Я  впустил  в
его мозг нематериальную электрическую паутину своего сознания.  Я  не  мог
возобладать над ним, ибо разум его был чужим и  иным.  Но  я  мог  немного
влиять на него, и решил, что смогу действовать через него.
   Но  его  тело  не  принадлежало  этому  миру.  И  чувствуя  это,  я  не
осмеливался дать ему понять, что я нахожусь в его мозгу.
   Я думал, что через него смогу найти способ уничтожить Змею, которую  я,
к моей величайшей скорби, поднял из пыли много лет назад.
   Страстная исповедь, срывавшаяся с губ  Карса,  была  прервана  дрожащим
голосом Рольда. Взгляд Рольда был совершенно диким.
   - Эмер, пусть Проклятый замолчит! Снимите с человека свои чары!
   - Снимите чары! - эхом отозвался железнобородый.
   - Да, - прошептала Эмер. - Да.
   Снова драгоценный камень был поднят, и теперь Мудрые собрали свою силу,
увеличенную тем ужасом, что  жил  в  них.  Электрочувствительный  кристалл
вспыхнул и показался Карсу лучом света,  пронизывающим  его  мозг.  Рианон
боролся с ним изо всех сил, боролся в безумном отчаянии.
   - Вы должны слушать! Вы должны верить!
   - Нет! - сказала Эмер. - Молчи! Освободи человека, или он умрет!
   Еще один дикий протест, прерванный яростным нажимом  Мудрых.  Мгновение
колебания... укол боли, слишком глубокий для того,  чтобы  ее  мог  понять
человек - и барьер исчез.
   Чужое присутствие, ощущение захвата плоти  исчезло,  и  сознание  Мэтью
Карса поглотило тень и скрыло ее. Голос Рианона умолк.
   Тело Карса обмякло, как  неживое.  Кристалл  излучал  свет.  Руки  Эмер
упали. Голова ее склонилась к груди так, что  яркие  волосы  упали  ей  на
лицо. Мудрые тоже скрыли свои лица  и  застыли  в  неподвижности.  Морские
короли, Иваин, даже Богхаз остались безмолвными, подобно людям, только что
избежавшими  уничтожения  и  лишь  теперь  осознавшими,  как  близко   они
находились к смертельной черте.
   Карс  застонал.  В  течении  долгого  времени  этот  хриплый  звук  был
единственным, нарушавшим общую тишину.
   Наконец Эмер сказала:
   - Этот человек должен умереть.
   Теперь все его существо не выражало ничего, кроме бесконечной усталости
и мрачной убежденности. Карс услышал угрюмый ответ Рольда.
   - Айя. Другого выхода нет.
   Богхаз начал было говорить, но ему не дали.
   Карс с трудом произнес:
   - Это неправда. Такого не бывает.
   Эмер подняла голову и посмотрела на него. Ее отношение  к  нему  теперь
изменилось. Она, казалось, не боялась больше Карса, а лишь жалела его.
   - Но ты же знаешь, что это правда.
   Карс молчал. Он знал.
   - Ты ничего дурного не сделал, чужеземец, -  сказала  она.  -  В  твоем
сознании я вижу многое, что кажется мне странным, чего я не  могу  понять,
но дьявола в нем нет. И все  же  в  тебе  живет  Рианон,  а  мы  не  смеем
позволить ему жить.
   - Но он не может управлять мною! - Карс сделал  усилие  встать,  подняв
голову, чтобы всем было слышно, но голос его, как и тело, был лишен  силы.
- Вы слышали, как он сам это признал. Он не может возобладать  надо  мной.
Моя воля - это моя воля.
   Иваин медленно проговорила:
   - А как насчет Ссана и шпаги? Тогда тобой руководил  не  разум  варвара
Карса.
   - Он не может руководить тобой, - сказала Эмер, -  кроме  тех  случаев,
когда границы твоего собственного сознания ослаблены сильным  потрясением.
Огромный страх, может даже  беспамятство,  вызванное  сном  или  вином,  и
Проклятый получит эту возможность, и тогда будет уже слишком поздно.
   Рольд сказал:
   - Мы не можем идти на риск.
   - Но я же могу выдать вам тайну гробницы Рианона! - крикнул Карс.
   Он видел, что это обещание подействовало на них, и продолжал:
   - И вы называете это  справедливостью,  вы,  люди  Кхондора,  бросившие
вызов саркам? И вы  приговорите  меня,  зная,  что  я  не  виновен?  И  вы
окажетесь такими трусами, что обречете свой народ на бесконечную жизнь под
вечной угрозой из-за какой-то тени из прошлого? Позвольте мне отвести  вас
к гробнице. Позвольте мне добиться победы. Это докажет вам, что я не  имею
с Рианоном ничего общего.
   Рот Богхаза в ужасе раскрылся:
   - Нет, Карс, нет! Не выдавай им ее!
   Рольд закричал:
   - Молчать!
   Железнобородый угрюмо рассмеялся:
   - Позволить  Проклятому  захватить  собственное  оружие?  Это  было  бы
настоящим безумием!
   - Хорошо, - сказал Карс. - пусть идет Рольд. Я нарисую для него  карту.
Держите меня здесь. Это будет  достаточно  безопасно.  Вы  сможете  быстро
убить меня, если мною завладеет Рианон.
   На это они пошли. Единственным более сильным чувством, чем ненависть  к
Проклятому, было горячее желание получить  легендарное  мощное  оружие,  с
помощью которого можно было добиться победы и свободы для Кхондора.
   Они еще медлили в нерешительности. Но их решение было ясно Карсу еще до
того, как Рольд обернулся к нему и сказал:
   - Мы согласны, Карс. Убить тебя было бы безопаснее, но  нам  нужно  это
оружие.
   Карс почувствовал, как признак неминуемой смерти отступил.
   - Дело будет нелегким. Гробница находится  неподалеку  от  Джеккеры,  -
предупредил он.
   Железнобородый спросил:
   - Что будем делать с Иваин?
   - Убить и немедленно! - хрипло отозвался Торн из Тарака.
   Иваин молчала, глядя на них с холодной отрешенностью.
   Но вмешалась Эмер.
   - Рольд будет в опасности. Пока он не вернется, Иваин должна оставаться
у нас как заложница.
   И только тут Карс обратил внимание на то, что Богхаз стоит  в  стороне,
горестно качая головой, и слезы струятся по его толстым щекам.
   - Он выдал им тайну, которая стоит королевства! - причитал Богхаз. -  Я
ограблен.

   Дни,  последовавшие  за  описанным  выше,  были  для  Карса  долгими  и
странными. Он начертил по памяти план расположения холмов за  Джеккерой  и
указал местонахождение гробницы. Рольд изучал план до  тех  пор,  пока  не
изучил его, как собственный дом. Потом папирус был сожжен.
   Рольд взял один корабль, подобрал  команду  и  ночью  покинул  Кхондор.
Джахарт отправился с ним. Каждый понимал опасность этого  путешествия.  Но
один быстроходный корабль с пловцами,  показывающими  путь,  мог  избежать
патрулей  сарков.  Корабль  надлежало  затем  скрыть  в   тайной   пещере,
находящейся западнее Джеккеры  -  эта  пещера  была  известна  Джахарту  -
остальной же путь предстояло проделать по суше.
   - Если при возвращении дела наши сложатся плохо, - мрачно сказал Рольд,
- мы немедленно потопим корабль.
   После того, как корабль отплыл, всем остальным осталось только ждать.
   Карс никогда не оставался один. Ему были  предоставлены  три  маленькие
комнатки в отдаленной части дворца, и с ним все время находилась охрана.
   Отравляющий душу страх все время присутствовал в его мозгу, как бы он с
ним ни боролся. Он ловил себя на том, чтоб без  конца  прислушивается,  не
заговорит ли в нем внутренний  голос,  следит  за  проявлением  знака  или
жеста, но принадлежащих ему самому. Ужас  происшедшего  в  убежище  Мудрых
оставил свои следы. Теперь он знал. А зная, он  ни  на  мгновение  не  мог
забыть о том, что знал.
   Не страх смерти так тяжко воздействовал на него, хотя он был  человеком
и не хотел умирать. Ужасно было жить в постоянном ожидании  того  момента,
когда перестанешь быть самим собой, когда сила извне  полностью  завладеет
твоим мозгом и телом. Это  сознание  присутствия  Рианона  было  страшнее,
нежели угроза безумия.
   Эмер снова и снова приходила, чтобы беседовать с ним и изучать его.  Он
понимал, что она ищет  в  нем  следы  присутствия  Рианона.  Но  он  также
понимал, что пока она улыбается, он в безопасности.
   Больше она не  пыталась  заглянуть  в  его  сознание.  Но  однажды  она
заговорила о том, что видела в нем раньше.
   - Ты пришел из другого мира, - сказала она со спокойной уверенностью. -
Думаю, я поняла это сразу, как только тебя  увидела.  Воспоминания  о  нем
жили в твоей памяти  -  отверженное  пустынное  место,  очень  страшное  и
печальное.
   Карс кивнул.
   - Да, в нем много горечи. Но есть в нем и своя красота.
   - Красота есть даже в смерти, - сказала Эмер, - но я рада, что живу.
   - Тогда забудем об этом другом мире. Расскажи мне об этом, таком живом.
Рольд сказал, что ты очень похожа на халфлингов.
   Она рассмеялась.
   - Он иногда упрекает меня, говоря, что я - другая, и вообще не человек.
   - Сейчас, когда лицо твое купается в лунном свете  и  волосы  пронизаны
им, ты и впрямь похожа на человека, - сказал он ей.
   - Иногда я жалею, что эта была правда. Ты никогда не был  на  "островах
людей неба"?
   - Нет.
   - У них есть нечто вроде замков,  выступающих  из  моря,  и  эти  замки
высотой почти такие, как Кхондор. Когда  люди  неба  брали  меня  туда,  я
сожалела о том, что у меня нет крыльев, ибо  я  должна  была  пользоваться
чьей-то помощью или же оставаться на поверхности, тогда как они  летали  и
кружились вокруг меня. Тогда мне подумалось, что  умение  летать  -  самое
прекрасное, что есть в мире, и я плакала от того, что оно мне недоступно.
   Но когда я с пловцами, я чувствую себя более счастливой. Тело мое очень
похоже на их тела, хотя и не такое ловкое. И это удивительно, до  чего  же
удивительно - погружаться в сверкающую воду и  видеть  сады,  которые  они
разводят, со странными морскими цветами, растущими на клумбах, и немногими
яркими рыбками, что носятся среди этих цветов, как птицы.
   А их города, серебряные  шары  во  впадинах  океана.  Небеса,  пылающие
огнем, похожие на расплавленное золото, когда сияет солнце, и  серебристые
ночью. Там всегда тепло и там есть  маленькие  бассейны  для  детей.  Дети
учатся в них, закаляются для открытого моря.
   Я многое узнала от халфлингов, - закончила она.
   - Но ведь и Дхувианы - тоже халфлинги? - спросил Карс.
   Эмер вздрогнула.
   - Дхувианы - самая старшая раса из халфлингов. Их осталось  немного,  а
те, кто остался, все живут в Кару-Дху.
   Карс внезапно спросил:
   -  Ты  обладаешь  мудростью  халфлингов.  Скажи  мне,  есть  ли  способ
избавиться от того чудовищного, что сидит во мне?
   Она мрачно ответила:
   - Даже Мудрым неведомо так много.
   Землянин в ярости ударил сжатыми в кулаки руками по каменной стене.
   - Лучше бы вы убили меня там, в пещере!
   Эмер накрыла его руку своей мягкой ладонью и сказала:
   - Всегда есть время для смерти.
   После ее ухода Карс в течении нескольких часов мерил шагами пол,  желая
найти забвение в вине и не решаясь его выпить, боясь  сна.  Когда  наконец
усталость взяла свое, охранники окружили его постель,  а  один  пристально
следил за его лицом со  шпагой  наготове  и  наблюдал,  готовый  мгновенно
разбудить его, если он уснет достаточно крепко.
   И он действительно  засыпал.  Иногда  его  сны  были  ничем  иным,  как
кошмарами, порожденными его состоянием, но иногда темный шепот  вползал  в
его сознание, говоря:
   "Не бойся. Позволь мне говорить, ибо я должен рассказать тебе..."
   Много раз Карс просыпался от звука собственного крика, и  острие  шпаги
оказывалось у самого его горла.
   "Я не собираюсь делать ничего плохого или злобного. Я  могу  прекратить
твои страхи, если ты согласишься слушать!"
   Карс думал, к чему он придет раньше: сойдет ли он с ума или бросится  с
балкона в море.
   Богхаз был к нему ближе, чем когда-либо. Его, казалось, очаровывало то,
что проникло в Карса. Он тоже испытывал суеверный  ужас,  но  недостаточно
сильный, чтобы забыть о том, что гробница будет найдена.
   - Я же просил тебя взять меня в долю! - без конца повторял он. -  Самый
главный источник силы на Марсе, и ты выдал его тайну! Выдал, не  добившись
от  них  обещания,  что  они  хотя  бы  не  станут  тебя  убивать,   когда
воспользуются тайной.
   В безнадежности он взмахнул толстой рукой.
   - Я снова повторяю: ты ограбил меня, Карс. Лишил меня королевства.
   А Карс впервые радовался жадности валкисианина, потому что благодаря ей
не оставался один. Богхаз сидел, выпивая огромное количество  вина,  кидал
время от времени взгляд на Карса и посмеивался.
   - Люди всегда говорили, что во мне сидит дьявол. Но в тебе, Карс -  вот
это дьявол!
   "Позволь мне говорить, Карс, и ты непременно поймешь!"
   Карс сжимался в комок. Глаза его суживались, руки начинали дрожать.
   Потом крылатый человек принес в Кхондор новости.
   Карсу о случившимся сообщила Эмер. Да она могла и не  говорить.  Увидев
ее лицо, белое как смерть, он все понял.
   - Рольд так и не достиг  гробницы,  -  сказала  она.  -  Патруль  Сарка
схватил их. Говорят, что Рольд пытался убить себя, чтобы спасти тайну,  но
ему не дали. Его забрали в Сарк.
   - Но сарки ведь не знают о том, что он обладает тайной, - запротестовал
Карс, цепляясь за эту надежду, как за соломинку. Но Эмер покачала головой.
   - Они не дураки. Они  захотят  узнать  планы  Кхондора  и  причины,  по
которым  он  пустился  в  Джеккеру  с  одним  лишь  кораблем.  Его   будет
допрашивать Дхувианин.
   Карс сразу понял, что это означает. Гипнотическая наука  Дхувиан  почти
возобладала над его собственным, совершенно чуждым этому  миру  сознанием.
Секреты Рольда они узнают мгновенно.
   - Значит, никакой надежда?
   - Никакой, - сказала Эмер. - Ни теперь, ни когда-либо.
   Некоторое время они сидели молча.  Ветер  выл  в  галерее,  а  волны  с
мрачным гулом разбивались о скалы внизу.
   Карс спросил:
   - Что же теперь будет?
   - Морские  короли  послали  сообщение  во  все  свободные  побережья  и
острова. Скоро здесь  соберутся  все  корабли  и  люди,  и  железнобородый
поведет их на Сарк. Есть еще немного времени. Даже когда  Дхувиане  узнают
тайну, им понадобится время на то, чтобы добраться до гробницы,  перевезти
оружие и узнать как им пользоваться. Если мы сможем до тех  пор  сокрушить
Сарк...
   - Вы сможете победить темных?
   Она честно ответила:
   - Нет. Дхувианы вмешиваются и даже то оружие, что у них уже есть, будет
использоваться против нас. Но мы должны попытаться и умереть, если попытка
не удастся, ибо эта смерть будет лучше, чем та,  которая  ждет  нас,  если
Кхондор сравняют с землей.
   Он стоял, глядя на нее, и ему казалось, что в него жизни не было  более
горькой минуты.
   - Морские короли возьмут меня с собой?
   Глупый вопрос. Он знал, какой получит ответ раньше, чем  она  дала  его
ему.
   - Сейчас они считают, что все это придумал Рианон  -  обмануть  Рольда,
чтобы секрет достался Кару-Дху. Я говорила им, что это не так, но...
   Она устало махнула рукой и отвернулась.
   - Железнобородый, думаю, верит мне. Он позаботится о  том,  чтобы  твоя
смерть была быстрой и безболезненной.
   Через некоторое время Карс спросил:
   - А Иваин?
   - Этим занимается Торн из Тарака. Ее они возьмут с собой, когда  пойдут
на Сарк, заковав.
   Снова установилась тишина. Карсу показалось, что даже воздух  сгустился
и давит ему на сердце.
   Он обнаружил, что  Эмер  незаметно  ушла.  Он  повернулся  и  вышел  на
галерею, где остановился, глядя на море.
   - Рианон, - прошептал он, - я проклинаю  тебя.  Я  проклинаю  ту  ночь,
когда увидел шпагу и я проклинаю  тот  день,  когда  пришел  в  Кхондор  с
обещанием показать твою гробницу.
   Свет померк. Море походило на ванну, полную крови при свете  заходящего
солнца. Ветер донес до него крики  из  города  и  с  кораблей,  стоящих  в
фиорде.
   Карс беззвучно рассмеялся.
   - Ты получил то, что хотел, - сказал он тому, что сидело в  нем,  -  но
долго ты этим наслаждаться не будешь.
   Но триумф этот был невелик.
   Напряжение последних нескольких дней и этот конечный удар были  слишком
непосильным грузом для любого человека. Карс сел на резную скамью, положил
голову  на  руки  и  долго  сидел  так,  слишком  усталый,  чтобы   что-то
испытывать.
   Голос из темноты что-то зашептал в его мозгу, и в первый раз Карс не  в
силах был ему сопротивляться.
   "Я мог бы спасти тебя, если бы ты слушал. Все вы дураки, потому что  вы
не хотите меня слушать!"
   - Очень хорошо... Говори, - прошептал Карс угрюмо. - Зло совершилось, и
железнобородый скоро будет здесь. Входи, Рианон. Говори.
   И он начал говорить, наполняя сознание Карса голосом  мыслей,  бушуя  и
умоляя в отчаянии.
   "Если бы ты поверил мне, Карс, я все еще смог бы спасти Кхондор.  Отдай
мне свое тело, позволь мне использовать его..."
   - Даже и сейчас я не слишком далеко для этого зашел. "Боги  милостивые!
- мысли Рианона были наполнены гневом. - И времени так мало..."
   Карс почувствовал, как он борется со своей яростью, взяв  себя  в  руки
ужасным усилием воли.
   "В гроте я сказал правду. Ты был в моей гробнице, Карс, как ты думаешь,
сколько времени я смог пролежать один в ужасной черноте, вне  пространства
и времени, прежде чем совершенно  изменился?  Я  не  бог!  Как  бы  вы  ни
называли нас, Куири никогда не были богами - мы лишь раса людей, пришедшая
раньше, чем все другие.
   Меня называют дьяволом, Проклятым - но я никогда им не был!  Тщеславным
и гордым - да, и еще дураком, но  злоба  была  чужда  моим  намерениям.  Я
обучил народ Змеи, потому что он был достаточно умен  и  обманул  меня,  а
когда он использовал полученные от меня  знания  на  дьявольские  цели,  я
пытался помешать ему и не смог, ибо они уже знали от меня, как защищаться,
и даже моя сила не могла их настичь в Кару-Дху.
   И все равно мои братья  Куири  судили  меня,  они  приговорили  меня  к
заключению вне пространства и  времени  в  месте,  приготовленном  ими,  и
заключение это должно было длиться до тех  пор,  пока  плоды  моего  греха
будут ощущаться в этом мире. Потом они оставили меня. Мы  были  последними
потомками нашей расы. Их ничто здесь не удерживало, они  ничего  не  могли
сделать. Они желали только мира и познания. Поэтому они пошли  по  дороге,
выбранной ими. А я ждал. Знаешь ли ты, чем может стать ожидание?"
   - Думаю, ты его заслужил, - хриплым голосом сказал  Карс.  Внезапно  он
насторожился. Тень, начало надежды..
   Рианон продолжал:
   "Да, заслужил. Но если бы ты дал мне возможность  искупить  свой  грех,
освободиться и последовать за своими братьями!"
   Голос мысли возвысился, и страстность его была сильна, опасно сильна.
   "Одолжи мне свое тело, Карс! Одолжи мне свое тело и я все сделаю!"
   - Нет! - закричал Карс. - Нет!
   Он встрепенулся, сознавая теперь  опасность,  борясь  изо  всех  сил  с
настойчивостью просьбы. Он отбросил то, что стучалось в его  мозг,  закрыл
перед ним свой разум.
   - Ты не можешь овладеть мною, - прошептал он. - Не можешь!
   "Нет, - горько вздохнул Рианон, - не могу!"
   И внутренний голос пропал.
   Карс прислонился к каменной стене, мокрый и потрясенный,  но  озаренный
последней отчаянной победой и надеждой. Собственно,  пока  это  была  лишь
искра надежды, но и ее было достаточно, чтобы вдохновить его.  Что  угодно
лучше, чем ждать смерти подобно мыши, попавшей в западню.
   Если бы боги удачи дали ему хоть немного времени..
   Он услышал скрип отворяемой двери, слова команды, и сердце его  заныло.
Затаив дыхание, он стоял и  слушал,  думая,  что  сейчас  раздастся  голос
железнобородого.

   Но это был не железнобородый. Это был Богхаз. Он пришел один и выглядел
измученным и печальным.
   - Меня прислала Эмер, - сказал  он.  -  Она  сообщила  мне  трагическую
новость, и я пришел попрощаться.
   Он взял Карса за руку.
   - Морские короли держат свой последний совет перед  тем,  как  идти  на
Сарк, но он продлится недолго. Друг мой, мы столько  пережили  вместе.  Ты
стал мне как родной брат, и это расставание раздирает мое сердце.
   Толстый валкисианин казался искренне взволнованным. Когда он  посмотрел
на Карса, в глазах его блестели слезы.
   - Да, как родной брат, - повторил он дрожащим голосом.  -  Нам,  как  и
братьям приходилось ссориться, но приходилось и  вместе  проливать  кровь.
Такое не забывается.
   Он тяжело вздохнул.
   - Мне  бы  хотелось  сохранить  что-нибудь  на  память  о  тебе,  друг.
Какой-нибудь пустячок, который напоминал бы мне о тебе. Твой воротник  или
твой пояс, например. Я бы хранил их до конца своих дней.
   Он вытер слезы, а Карс, не слишком осторожно, схватил его за горло.
   - Ах ты, хитрый обманщик! - рявкнул он  в  самое  ухо  валкисианину.  -
Пустячок.  Ведь  тебе,  Боги  великие,  на  какое-то  время  удалось  меня
одурачить!
   - Но, друг мой... - заныл Богхаз.
   Карс встряхнул его и выпустил. Торопливым шепотом он сказал:
   - У меня нет желания разбивать  твое  сердце,  если  бы  я  только  мог
что-нибудь сделать. Послушай, Богхаз, хотел бы ты узнать тайну гробницы?
   У Богхаза отвалилась челюсть.
   - Безумец, - прошептал он. - Бедняга сошел с ума от потрясения.
   Карс заглянул в зал. Стража находилась вне пределов слышимости.  Их  не
беспокоило то, что происходило на балконе.  Их  было  трое,  в  кольчугах,
вооруженных. При Богхазе, конечно, не было оружия, и Карс не мог  убежать,
если бы только у него вдруг не выросли крылья.
   Землянин быстро заговорил.
   - То, что затевают морские короли,  не  имеет  смысла.  Дхувиане  будут
помогать Сарку, и Кхондор падет. А это означает и  твое  падение,  Богхаз.
Сарки придут сюда, и если ты переживешь их штурм, что  вызывает  сомнение,
тебя возьмут живым и то, что от тебя останется, отдадут Дхувианам.
   Богхаз  задумался,  обдумывая  эту  возможность  и  она  явно  ему   не
понравилась.
   - Но, -  заикаясь  проговорил  он,  -  вернуть  сейчас  оружие  Рианона
невозможно! Даже если бы ты мог убежать отсюда, ни один человек  не  может
пробраться мимо Сарка и из-под носа Гораха утащить это оружие!
   - Ни один человек, - сказал Карс, - но я ведь не просто человек, ты это
помнишь? И, главное, чьим оружием пользуются они?
   Глаза  валкисианина  засветились  пониманием.  Его  луноподобное   лицо
озарилось улыбкой. Едва удержавшись от крика,  он  пришел  в  себя  только
тогда, когда Карс накрыл ему рот рукой.
   - Я приветствую тебя, Карс! - прошептал он. Сам король лжецов не мог бы
действовать лучше. - Он был вне себя от восторга. - Грандиозный  план.  Он
стоит... Богхаза!
   Потом он помрачнел и покачал головой.
   - Но ведь это тоже страшное безумие.
   Карс взял его за плечо.
   - Сейчас, как тогда на галере, терять нечего, можно только выиграть. Ты
остаешься со мной?
   Валкисианин прикрыл глаза.
   - Меня искушают, - пробормотал он, - как воин, как актер,  я  бы  хотел
видеть произведение этого великого обмана.
   Он вздрогнул всем телом.
   - Шкуру сдерут заживо. И эти Дхувианы. Да, ты, я думаю, прав. Все равно
умирать. - его глаза расширились. - Подожди-ка! Рианон  может  поладить  с
сарками, а Богхаз ведь выступил против Иваин. О нет!  Мне  лучше  уйти  из
Кхондора.
   - Да подумай же ты! - Карс потряс его за  плечо.  -  Толстый  дурак!  Я
защищу тебя. Как Рианон я могу это сделать. Получив это оружие,  мы  могли
бы стать спасителями Кхондора и тогда нашим возможностям не было бы конца.
Хотел бы ты стать королем Валкиса?
   - Ну... - Богхаз вздохнул. - Ты бы  смог  искусить  самого  дьявола.  А
говоря о дьяволе... - сузив глаза, он посмотрел на Карса. - Сможешь ли  ты
укротить себя? Страшно, когда в твоем друге сидит демон.
   Карс ответил.
   - Смогу. Ты же слышал, как сам Рианон  говорил  об  этом.  -  Тогда,  -
сказал Богхаз, - нам лучше поскорее отправится, пока  идет  совет  морских
королей. - Он хихикнул. - Старина железнобородый нам  помогал,  хотя  и  с
насмешкой. Сейчас все собираются исполнить приказ и наша команда  ждет  на
борту галеры - и она не очень-то довольна!
   Через мгновение охрана в зале услышала дикий вопль Богхаза:
   - Помогите! Быстрее... Карс бросился в море!
   Они бросились на балкон, где Богхаз стоял, наклонившись  над  бушующими
водами.
   Один из охранников хмыкнул.
   - Невелика потеря, - сказал он, и тогда Карс выступил из тени у стены и
нанес  ему  удар  такой  силы,  что  тот  сразу  упал,  а  Богхаз,   круто
повернувшись, уложил второго часового ударом по спине.
   Третьего они уложили на месте, прежде чем  он  успел  выхватить  шпагу.
Двое остальных быстро оправились, собираясь вступить в борьбу, но  Карс  и
валкисианин не могли терять времени и  знали  это.  Кулаки  их  в  течении
нескольких минут работали безостановочно, с убийственной  точностью,  пока
трое впавших в бессознательное состояние людей не были  связаны  и  им  не
заткнули рты.
   Карс начал снимать с одного из них шпагу, а Богхаз кашлянул с некоторым
изумлением.
   - Тебе бы лучше вернуть назад свою, - сказал он.
   - Где она?
   - К счастью, всего лишь там, за дверью, где меня заставили ее оставить.
   Карс кивнул. Хорошо было  бы  снова  получить  в  свое  владение  шпагу
Рианона.
   Пройдя по комнате, Карс наклонился  над  одним  из  охранников  и  стал
снимать с него плащ. Он искоса посмотрел на Богхаза.
   - Как это тебе удалось получить мою шпагу? - спросил он.
   - Ну как же, ведь я твой лучший друг и второй  по  важности,  вот  я  и
потребовал ее, - валкисианин нежно улыбнулся. - Ты же собирался умирать, и
я знал, что тебе было бы приятно, чтобы я получил ее.
   - Богхаз, - сказал Карс, - удивительное это чувство -  твоя  любовь  ко
мне.
   - Я всегда был сентиментален. - У двери валкисианин  отстранил  его.  -
Позволь мне первому.
   Он вышел в коридор, потом кивнул  Карсу,  чтобы  он  следовал  за  ним.
Длинная шпага стояла, прислоненная к стене. Карс взял ее и улыбнулся.
   - А теперь, - сказал он, - запомни: я - Рианон!
   В этой части дворца люди ходили редко. В коридорах было  темно,  факелы
были укреплены на стенах через неравные промежутки. Богхаз усмехнулся.
   - Я знаю здесь все пути, - сказал он. - Знаю их даже  лучше,  чем  сами
кхонды.
   - Хорошо, - сказал Карс. - Тогда веди. Вначале мы должны найти Иваин.
   - Иваин? - Богхаз в изумлении уставился на Карса. - Ты что, Карс, сошел
с ума? Сейчас не время заводить игры с этой ведьмой.
   Карс нахмурился.
   - Она должна быть с нами, должна подтвердить в Сарке, что я - Рианон. В
противном случае вся затея рухнет. Так идем?
   Он сознавал, что Иваин - краеугольный  камень  во  всей  его  отчаянной
игре. Главный его козырь - то, что она видела, как  Рианон  овладевал  его
существом.
   - В твоих словах есть правда, - согласился Богхаз и недовольно добавил:
- Но мне это не нравится.  Вначале  дьявол,  потом  эта  чертова  кошка  с
ядовитыми когтями - путешествие прямо для сумасшедшего!
   Иваин была заперта на том же  верхнем  этаже.  Богхаз  быстро  вел  его
вперед. Они никого не встретили за углом, где скрещивались  два  коридора.
Карс увидел зарешеченную дверь, освещенную факелом. В верхней ее  половине
имелась маленькая дверца. Сонный страж дремал, облокотившись на копье.
   Богхаз глубоко вздохнул.
   - Иваин сможет убедить сарков, но сможешь ли ты убедить ее?
   - Я должен, - мрачно ответил Карс.
   - Что ж, тогда желаю удачи!
   Согласно плану, составленному ими  по  пути,  Богхаз  прошел  вперед  и
заговорил с охранником, который рад был  узнать  новости  о  происходящем.
Потом, в середине предложения Богхаз внезапно осекся. С открытым  ртом  он
смотрел на что-то, находящееся за спиной охранника.
   Удивленный человек круто обернулся.
   Карс шел по коридору. Он шел так, словно ему принадлежал весь  мир.  На
его плечи был накинут плащ, голова гордо поднята, глаза горели.
   Свет факела играл на его драгоценностях, рукоять шпаги Рианона серебром
отливала в его руке.
   Он заговорил тем звенящим голосом, который запомнился ему по гроту:
   - Ложись лицом вниз, ты, подонок из Кхондора, иначе умрешь!
   Человек  замер  в  нерешительности.  Богхаз  за  его  спиной  испуганно
прошептал:
   - Господи, в него снова вселился дьявол.  Это  Рианон,  вырвавшийся  на
свободу!
   Похожий на бога в тусклом  свете  факела,  Карс  поднял  шпагу  не  как
оружие, а как символ власти. На лице его возникла улыбка.
   - Итак, ты узнал меня. Это хорошо! - Он устремил взгляд  на  побелевшее
лицо охранника. - Может быть, ты сомневаешься? Может быть, тебе доказать?
   - Нет! - хрипло ответил охранник. - Нет, господин!
   Он упал на колени. Шпага его ударилась о каменный пол. Потом он склонил
голову и спрятал лицо в руках.
   Богхаз снова прошептал:
   - Рианон.
   - Свяжи его, - велел Карс, - и отвори дверь.
   Сделав так, как ему велели, Богхаз отодвинул три тяжелых запора.  Дверь
отворилась внутрь, и Карс вступил за порог.
   Она застыла в полутьме в напряженном молчании и  ожидании.  Воздух  был
душным  и  спертым  от  наполнявшего  его   запаха   соломенного   тюфяка,
единственной мебели камеры. И на ней все еще были кандалы.
   Карс держался твердо. "Интересно, - подумал он, - наблюдает ли  за  ним
Проклятый из глубин его  сознания."  Ему  даже  показалось,  что  до  него
донеслось эхо мрачного смеха - насмешка над человеком, играющем роль бога.
   Иваин спросила:
   - Ты действительно - Рианон?!
   "Голос должен быть глубоким и гордым, а взгляд должен метать пламя."
   - Ты видела меня раньше, - сказал Карс, - что скажешь теперь?
   Он ждал, а она пытливо следила за ним из темноты.  Потом  она  медленно
склонила голову - даже в присутствии Рианона она оставалась Иваин Сарк.
   - Господин, - сказала она.
   Карс коротко рассмеялся и повернулся к согнутому в  раболепном  поклоне
Богхазу.
   - Заверни ее в простыню с постели. Ты понесешь ее - и  неси  осторожно,
свинья!
   Богхаз поспешил повиноваться. Иваин была явно рассержена, но при данных
обстоятельствах сдержались от возражений.
   - Так мы убегаем? - спросила она.
   - Мы предоставляем Кхондор его судьбе. -  Карс  покрепче  ухватился  за
эфес шпаги. - Я буду в Сарке, когда морские  короли  придут  туда,  и  сам
уничтожу их моим собственным оружием!
   Богхаз скрыл ее лицо под рогожей. Кандалы были сняты с ее  ног  и  рук.
Валкисианин поднял на свои массивные плечи то, что производило впечатление
обычного грязного тюка. Обернувшись, он хитро подмигнул Карсу.
   Сам Карс не ощущал особой уверенности. В такое  время,  когда  для  нее
открывалась возможность освобождения, Иваин не должна была  быть  чересчур
разборчивой. Но путь до Сарка был не близок.
   Показалось ли ему, что в том, как она наклонила голову, сквозила легкая
насмешка?

   Богхаз, благодаря своей деятельной натуре,  изучил  в  Кхондоре  каждую
дыру. Он вывел их из дворца такими забытыми путями, что на полу там  лежал
толстый слой пыли, а дверь почти сгнила. Потом, карабкаясь по лестницам  и
пробираясь по крутым проулкам, похожим больше на обычные трещины в скалах,
они пересекли город.
   Кхондор бурлил. Ночной ветер разносил  эхо  шагов  и  голосов,  наверху
свистел воздух, рассекаемый крыльями  Людей  Неба,  чьи  силуэты  казались
темными пятнами на фоне звезд.
   Паники  не  было.  Но  Карс  чувствовал   злость   города   и   угрюмую
напряженность людей, готовую обрушиться на то, что стояло у них  на  пути.
Издалека, из храма, доносились голоса женщин, возносящих молитву богам.
   Те озабоченные люди, которые попадались им навстречу,  не  обратили  на
них никакого внимания. Для них они были лишь толстым моряком  с  узлом  на
плечах и высоким человеком в плаще, направляющимися в гавань. Разве  такое
зрелище стоит внимания?
   Очень долго они спускались вниз, к гавани, но, хотя  на  этом  пути  им
встретилось много народу, они и здесь остались незамеченными. Каждый кхонд
был слишком занят своими заботами, чтобы обращать внимание на соседа.
   И все равно сердце Карса стучало, а в ушах  звенело  от  напряжения,  с
которым он прислушивался к сигналу тревоги, что неминуемо должен был  быть
дан, как только железнобородый обнаружит пропажу пленников.
   Они достигли набережной. Карс увидел  силуэт  галеры,  выделяющийся  на
фоне других кораблей и поспешил к ней. Богхаз следовал за ним по пятам.
   Здесь пылали сотни факелов. В их свете на  борта  кораблей  поднималось
снаряжение. Вооруженные  люди  сновали  туда-сюда.  Каменные  стены  гулом
отвечали на всю эту суету. Между причалами сновало маленькое суденышко.
   Карс, низко наклонив голову, прокладывал себе путь сквозь  толпу.  Вода
казалась живой - столько в ней было пловцов, а на берегу стояли женщины  с
застывшими белыми лицами - они пришли прощаться со своими мужьями.
   Когда они приблизились к галере, Карс позволил пройти  вперед  Богхазу.
Он остановился за грудой бочонков, сделав вид, будто поправляет  сандалий,
а валкисианин в это время поднялся со своей ношей  на  борт  галеры.  Карс
слышал, как члены команды, мрачные и нервничающие накинулись на Богхаза  с
расспросами.
   Богхаз избавился от Иваин, внеся ее в каюту, а  потом  созвал  всех  за
огромную винную бочку на совет.
   - Новости? - услышал Карс его слова. - Сообщу я вам новости! С тех пор,
как поймали Рольда, настроение в городе переменилось.  Вчера  мы  были  их
братьями. Сегодня мы - чужие и снова враги. Я слышал их разговоры в винном
погребке, и вот что я вам скажу: этого наши жизни не стоят!
   Пока члены команды тревожно переговаривались, Карс быстро пробрался  на
галеру. Прежде, чем скрыться за дверью каюты,  он  услышал  заключительные
слова Богхаза.
   - Когда я уходил, уже собралась толпа. Если  мы  хотим  сохранить  свои
жизни, нам лучше отплыть сразу, пока не поздно!
   Карс почти не сомневался в том, какова будет  реакция  команды  на  это
сообщение; не сомневался он и в том, что Богхаз почти не преувеличивал. Он
был знаком с нравами толпы  и  понимал,  что  его  команде,  состоящей  из
приговоренных жителей Сарка, Джеккеры и прочих  мест,  неминуемо  придется
попасть в скверный переплет.
   Теперь,  закрыв  и  заперев  дверь  каюты,  он   прислонился   к   ней,
прислушиваясь. Он слышал звук  шлепающих  босых  ног  по  палубе,  быстрые
возгласы приказов,  скрип  блоков.  Швартовые  были  подняты.  Загромыхали
весла. Галера была свободна.
   - Приказ  железнобородого!  -  крикнул  Богхаз  кому-то  на  берегу.  -
Выполняем поручение Кхондора!
   Галера дрогнула и под бой барабана начала набирать скорость,  и  потом,
перекрывая все остальные звуки, послышался тот сигнал, которого  Карс  все
время ждал - отдаленный грохот с вершины скалы, рев тревоги, прокатившийся
по всему пути до гавани.
   Он застыл в страхе, что остальные, услышав этот звук, сразу  же  поймут
его смысл. Но он быстро потонул в общей суете гавани, а  к  тому  времени,
когда гонцы с сообщением появились на  берегу,  черная  галера  на  полной
скорости приближалась к устью фиорда.
   Из темноты каюты донесся спокойный голос Иваин:
   - Повелитель мой Рианон, можно ли мне дышать?
   Он встал на колени, развязал ее путы и она села.
   - Спасибо. Что ж, мы избежали опасностей дворца и гавани,  но  остается
еще фиорд. Я слышу крики.
   - Айя, - сказал Карс, - и Люди Неба успеют раньше нас. - Он рассмеялся.
- посмотрим, смогут ли они остановить Рианона, кидая камни со скалы!
   Потом, приказав ей оставаться там, где она есть, он оставил ее и  вышел
на палубу.
   Теперь они плыли по каналу. Гребцы трудились изо всех сил.  Паруса  уже
начали раздуваться под реющим между  скалами  ветром.  Он  напряг  память,
припоминая  расположение  защиты  у  входа  в  фиорд,  и  решил,  что  она
расположена так, чтобы  держать  под  контролем  входящие  корабли,  а  не
выходящие.
   - Главное - скорость. Если галера будет плыть достаточно быстро, значит
у нас есть шанс.
   В слабом свете Деймоса никто его не заметил. Но  когда  Фобос  поднялся
над вершинами скал, посылая вниз свой зеленоватый свет, люди увидели  его,
стоящего с длинной шпагой в руке и в развевающемся на ветру плаще.
   У всех вырвался единый странный крик,  в  котором  приветствие  к  тому
Карсу, которого все они знали, смешалось со страхом,  вызванным  тем,  что
они слышали о нем в Кхондоре.
   Он не дал им времени на размышление. Высоко подняв шпагу, он загремел:
   - Скорее же, дураки! Скорее, иначе нас потопят!
   Человек или дьявол - они знали, что он говорит правду, и заработали изо
всех сил.
   Карс  поднялся  на  мостик.  Богхаз  уже  был  там.  Он  с  готовностью
посторонился, давая Карсу дорогу, но человек  у  румпеля  бросил  на  него
свирепый взгляд. Это был тот человек, что сидел на одном весле с Джахартом
в день мятежа.
   - Теперь я капитан, - сказал он Карсу, - я не желаю, чтобы  ты  проклял
мой корабль!
   Карс  ледяным  тоном,  предельно   ясно   выговаривая   каждое   слово,
проговорил:
   - Я вижу, ты не знаешь меня. Скажи ему, человек из Валкиса!
   Но Богхаз мог и  не  говорить.  Наверху  послышался  свист  крыльев,  и
крылатый человек, кружа над галерой, прокричал:
   - Возвращайтесь! Возвращайтесь! На вашем корабле Рианон!
   - Айя, - крикнул в ответ Карс. - Рианон в ярости, Рианон в силе!
   Он высоко поднял шпагу,  и  в  свете  Фобоса  драгоценность  в  рукояти
засверкала дьявольским светом.
   - Вы выстоите против меня? Вы осмелитесь?
   Человек Неба  метнулся  назад  и  исчез  из  виду.  Карс  повернулся  к
рулевому.
   - А ты, - сказал он, - что ты теперь скажешь?
   Он увидел, как тот метнул быстрый  взгляд  на  драгоценность  в  эфесе,
потом перевел взгляд на лицо Карса. Потом в глазах его появилось выражение
ужаса и он опустил их.
   - Я не осмеливаюсь выступить против Рианона, - хрипло сказал человек.
   - Дай мне место, - сказал Карс, и человек отступил, давая ему  место  у
румпеля. Клеймо казалось живым на его побелевших щеках.
   - Скорее, - приказал Карс, - если хотите жить.
   И гребцы заработали еще быстрее, так что галера  с  пугающей  скоростью
промчалась между скалами - черный корабль-призрак в  горящем  белым  огнем
фиорде под холодным зеленым светом Фобоса. Карс  увидел  впереди  открытое
море. Все в нем просило: скорей, скорей.
   Раздался грохот первого выстрела, и скалы  ответили  ему  воющим  эхом.
Перед носом галеры взвился  фонтан  воды,  галера  вздрогнула  и  скакнула
вперед.
   Согнувшись над румпелем,  в  развевающемся  плаще,  объятый  чудовищным
напряжением, Карс вел корабль к устью фиорда.
   Загремел второй выстрел. Огромные камни обрушились в воду, так  что  им
пришлось пробираться среди облака брызг. Но именно на это Карс и надеялся.
Защита, несокрушимая  с  моря,  была  слаба,  когда  речь  касалась  тыла.
Преграда у входа в канал была очень несовершенной, а их быстро  движущийся
корабль являлся непривычной и слишком трудной целью. Все это вместе взятое
спасло галеру.
   Они вышли в открытое море. Последний камень упал далеко в стороне.  Они
были свободны. Преследование не заставит себя ждать,  Карс  это  знал.  Но
пока что они были свободны.
   Только теперь Карс начал понимать, до чего же трудно  быть  богом.  Ему
хотелось сесть на палубу и осушить кружку с вином, чтобы прийти в себя. Но
вместо этого ему пришлось силой заставить себя  раскатисто  расхохотаться,
как будто его забавляла эта история  и  вид  этих  людишек,  так  серьезно
относящихся к пустяку.
   - Эй ты, тот, кто называл себя капитаном! Возьми руль и веди корабль  к
Сарку!
   - К Сарку? - события этой ночи  были  явно  немилостивы  к  бедняге.  -
Господин мой Рианон, будь милостив! В Сарке нас осудили!
   - Рианон защитит вас, - сказал Богхаз.
   - Молчать! - прогремел Карс. - Кто ты такой, чтобы говорить за Рианона?
- Богхаз испуганно съежился, и Карс добавил:  -  Приведи  ко  мне  госпожу
Иваин, но вначале сними с нее цепи.
   Он остановился на палубе в ожидании, спустившись по лестнице. За  своей
спиной он услышал стон человека с клеймом и его шепот:
   - Иваин! Боги милостивые, лучше бы было умереть в Кхондоре!
   Карс  стоял  неподвижно,  и  люди  наблюдали  за  ним,  не  осмеливаясь
заговорить, желая убить его, но боясь к нему подойти. Боясь  неизвестного,
дрожа при мысли о том могуществе, которое мог обрушить на них Проклятый.
   Иваин подошла к нему, свободная теперь от своих пут, и поклонилась.  Он
повернулся к команде и сказал:
   - Однажды вы восстали против  нее,  следуя  за  варваром.  Теперь  того
варвара, которого вы знали, больше нет, и вы снова будете  служить  Иваин.
Служите ей хорошо и она забудет о вашем преступлении.
   Он увидел, как вспыхнули ее глаза. Она начала было протестовать, но  он
так посмотрел на нее, что слова застряли у нее в горле.
   - Веди их, - приказал он. - На славу Сарка.
   Она повиновалась. Но  Карсу  снова  показалось,  что  она  все  еще  не
полностью верит в то, что он - Рианон.
   Она прошла за ним в каюту  и  спросила,  чем  может  быть  полезна.  Он
покачал головой и послал Богхаза за вином. Пока тот ходил, Карс  попытался
утихомирить учащенное  биение  сердца,  а  она  наблюдала  за  ним  сквозь
опущенные ресницы.
   Вино было принесено. После некоторого колебания Богхаз  вышел,  оставив
их одних.
   - Сядь, - сказал Карс, - и выпей.
   Иваин  придвинула  низкий  табурет  и  села,  подтянув  длинные   ноги,
стройная, как юноша, в своей черной кольчуге. Она пила и молчала.
   Карс резко бросил:
   - Ты все еще сомневаешься во мне?
   Она вздрогнула:
   - Нет, господин!
   Карс рассмеялся.
   - Не вздумай  мне  лгать.  Ты,  Иваин,  гордая,  высокомерная  и  умная
девушка. Прекрасный сын для Сарка, несмотря на твой пол.
   Ее рот скривился в горькой усмешке.
   - Мой отец Горах сделал меня такой. Слабый человек без сына - должен же
кто-то носить шпагу, пока он забавляется со скипетром.
   - Я думаю, - сказал Карс, - что тебе это не так уж и противно.
   Она улыбнулась.
   - Нет. Меня никогда не тянуло  к  шелковым  подушкам.  -  Внезапно  она
сказала: - Но давай больше не будем говорить о  моих  сомнениях,  господин
Рианон. Я видела тебя раньше: один раз в этой каюте, когда ты убил  Ссана,
а другой - в пещере Мудрых, и я узнала тебя теперь.
   - Не важно, сомневаешься ты или нет, Иваин. Даже варвар смог взять  над
тобою верх и, думаю, Рианону это удастся без труда.
   Она сердито  вспыхнула.  Теперь  ее  подозрения  сделались  непреложным
фактом - гнев выдал ее.
   - Варвар не одержал надо мной победы! Он поцеловал меня, и я  позволила
ему насладиться поцелуем, чтобы навсегда оставить ему след на лице!
   Карс кивнул, улыбаясь ей.
   - И мгновение ты тоже наслаждалась им. Ведь ты женщина, Иваин, несмотря
на тунику и кольчугу. А женщина всегда узнает того мужчину, который  может
стать ее властелином.
   - Ты так думаешь? - прошептала она.
   Теперь она подошла к нему, и  ее  красные  губы  были  приоткрыты,  как
когда-то - искушающе, намеренно вызывающе.
   - Я знаю, - сказал он.
   - Если бы ты был только варваром и никем другим, - прошептала она, - то
и могла бы я это узнать.
   Ловушка не вызывала сомнений. Карс подождал, пока молчание не сделалось
из напряженного тягучим. Тогда он холодно сказал:
   - Вполне возможно. Но теперь я не варвар, а Рианон. И тебе пора спать.
   С  мрачным  удовольствием  он  наблюдал  за  тем,  как  она  отпрянула,
растерянная - впервые в своей жизни.
   Он сказал:
   - Можешь расположиться во второй комнате.
   - Да, господин, - сказала она, и на  этот  раз  в  ее  голосе  не  было
насмешки.
   Она повернулась и медленно пошла к двери  в  комнату.  Открыв  ее,  она
замерла на пороге, и он увидел на ее лице отвращение.
   - Почему ты колеблешься? - спросил он.
   - Это комната-порченная, там была Змея, - сказала она. - Я бы предпочла
спать на палубе.
   - Странные речи, Иваин. Ссан был твоим советником, твоим другом. Я  был
вынужден убить его, чтобы спасти жизнь варвара, но Иваин  Сарк  не  должна
питать неприязни к своему союзнику.
   - Не к моему, а к союзнику Гораха. - Она обернулась  и  посмотрела  ему
прямо в лицо, и он понял, что гнев овладел ею настолько, что она забыла об
осторожности.
   - Рианон ты, или не Рианон, - крикнула она, - я все равно выскажу  тебе
все, что было у меня все эти годы на уме. Я  ненавижу  твоих  учеников  из
Кару-Дху! Я страшно ненавижу их, они мне омерзительны, а теперь  -  убивай
меня, если хочешь!
   И она вышла на палубу, хлопнув дверью.
   Карс остался сидеть за столом.  От  нервного  напряжения  он  дрожал  с
головы до ног и теперь налил себе вина, чтобы хоть немного успокоиться.  С
удивлением он обнаружил, что счастлив от  сознания  того,  что  Иваин  так
ненавидит Кару-Дху.
   К полуночи ветер упал, и  в  течении  нескольких  часов  галера  плыла,
повинуясь лишь усилиям гребцов. Она шла медленнее, чем  обычно,  ибо  ряды
гребцов поредели: среди них не было кхондов.
   А  на  рассвете,  когда  горизонт  заискрился  крошечными   золотистыми
искрами,   появились   силуэты   кораблей   посланцев   кхондов.    Погоня
приближалась.

   Карс стоял с Богхазом на корме. Была середина утра. Все еще был  штиль,
и корабли были теперь настолько близко, что их можно было видеть с палубы.
   Богхаз сказал:
   - Если они будут идти с такой же скоростью, к полудню они нас догонят.
   - Да, - Карс был обеспокоен. При том количестве людей, которое было  на
галере, трудно было надеяться  только  на  весла.  А  Карсу  меньше  всего
хотелось сражаться против людей Железнобородого. Он знал, что его люди  не
смогут выстоять.
   - Они сделают все, чтобы захватить нас, - сказал он.  -  И  это  только
начало. Весь флот морских королей должен был ринуться за нами.
   Богхаз посмотрел на виднеющиеся вдали корабли.
   - Думаешь нам удастся достичь Сарка?
   - Если не поднимется ветер, то - нет, - угрюмо ответил Карс. - Да  если
он даже и поднимется, надежда невелика. Ты знаешь молитвы?
   - Меня учили в детстве, - сказал Богхаз с благоговением в голосе.
   - Тогда молись!
   Но в течении всего долгого очень жаркого дня  даже  легкий  ветерок  не
трепал паруса галеры. Люди  выбивались  из  сил.  Оказавшись  между  двумя
опасностями, они не знали, какая грозит им  худшими  последствиями,  и  не
испытывали особого подъема сил.
   Корабли кхондов приближались медленно,  но  неуклонно.  Вечером,  когда
лучи  заходящего  солнца  превратили  воздух  в   увеличительное   стекло,
впередсмотрящий сообщил, что вдалеке видны другие корабли. Много  кораблей
- армада морских королей.
   Карс посмотрел в пустое небо. Сердце его было наполнено горечью.
   Начал подниматься ветер. По мере того, как раздувались  паруса,  гребцы
ощущали большую  уверенность  и  действовали  энергичнее.  Галера  набрала
скорость, и теперь корабли могли лишь сохранять дистанцию.
   Карсу была известна скорость галеры. Она была достаточно  быстроходной,
и могла уйти от преследования, если будет дуть ветер.
   Если будет дуть ветер...
   Следующие несколько дней вполне  могли  свести  человека  с  ума.  Карс
немилосердно погонял гребцов, и каждый раз, когда те принимались за  дело,
движения их были все более медленными, ибо силы их были уже на исходе.
   Лишь чудом галере удавалось удерживаться впереди.  Однажды,  когда  их,
казалось,  должны  были  вот-вот  схватить,   внезапно   налетевшая   буря
разбросала более легкие корабли, но они собрались  снова.  И  теперь  весь
горизонт был испещрен точками вражеских парусников.
   Число кораблей, шедших близко к галере, увеличилось сначала  с  четырех
до пяти, потом с  пяти  до  семи.  Карс  вспомнил  присказку  о  том,  что
настоящая охота всегда бывает долгой, но эта, казалось,  должна  была  уже
скоро закончиться.
   Потом снова наступило время полного затишья.  Гребцы,  склонившись  над
веслами, теряли  последние  силы.  Их  удерживал  страх,  перед  кхондами,
помогая им кое-как удерживаться в ритме.
   Карс стоял у мачты, и лицо его было мрачным и серым от усталости.
   Они проигрывали. Передний корабль набирал  скорость,  собираясь  обойти
галеру сбоку.
   Внезапно раздался громкий крик впередсмотрящего:
   - Впереди парус!
   Карс круто повернулся, следуя взглядом за указывающей рукой.
   - Корабли Сарка!
   Он увидел их впереди, три быстро плывущие большие галеры.  Перегнувшись
вниз, он закричал гребцам:
   - Быстрее, вы, собаки! Приналягте! Помощь близка!
   И  гребцы  налегли  на  весла  в  последнем  отчаянном  порыве.  Галера
рванулась вперед. К Карсу подошла Иваин.
   - Теперь мы близки к Сарку, господин  Рианон.  Если  бы  мы  могли  еще
немного продержаться впереди...
   Кхонды в ярости, что добыча уходит,  рванулись  за  ними,  в  последней
попытке обойти галеру раньше, чем до  нее  доплывут  Сарки.  Но  было  уже
слишком поздно.
   Патрульные корабли были  уже  здесь.  Они  врезались  в  ряды  кораблей
кхондов, и воздух наполнился криками, звоном натягиваемых тетив и  ужасным
звуком крошащихся весел, когда целый их ряд был смят при столкновении.
   Потом началась битва,  длившаяся  весь  остаток  дня.  Кхонды  отчаянно
наступали. Корабли Сарка сгрудились вокруг черной галеры, создав  защитную
стену. Кхонды атаковали снова и снова, и их  легкие  корабли  летели,  как
стрелы, но каждый раз  их  отбрасывали.  На  бортах  кораблей  Сарка  были
баллисты, и Карс видел,  как  два  корабля  кхондов  получили  пробоины  и
затонули под градом камней.
   Задул легкий бриз. Галера набрала скорость. Теперь полетела туча стрел,
нацеленных  в  раздувшиеся  паруса.  Паруса   двух   патрульных   кораблей
безнадежно повисли, но и кхонды  тоже  пострадали.  Лишь  три  их  корабля
уцелели, а галера теперь была довольно далеко от них.
   Вдали, низкой темной линией, показалось побережье  Сарка.  И  тогда,  к
величайшему облегчению Карса, навстречу им вышли  другие  корабли,  и  три
оставшихся корабля кхондов повернули и поспешили прочь.
   После этого все сразу сделалось легким. Иваин снова заняла свое прежнее
место. С других кораблей на борт галеры сгрузили свежих  гребцов,  а  одно
быстроходное судно поспешило вперед с известием о приближении Иваин.
   Но дым  горящего  корабля  вдали  ел  сердце  Карса.  Он  посмотрел  на
маячившие на горизонте паруса морских  королей,  и  неизбежность  грядущей
битвы тяжелым комом легла на его грудь. В этот момент ему показалось,  что
нет никакой надежды.
   В гавань Сарка они вошли уже вечером. Широкое устье реки было заполнено
кораблями, а по обе стороны  ее  громоздился  безжалостный  в  своей  силе
город.
   Это был город, чья мрачная внушительность шла к построившим его  людям.
Карс увидел огромные храмы, великолепный дворец,  возвышающийся  на  самом
высоком холме. Здания казались  почти  уродливыми  в  своей  непререкаемой
силе, громоздясь на фоне неба, они сверкали резкими красками.
   Теперь вся гавань кипела деятельностью. Пришло сообщение о  приближении
эскадры морских королей, и все готовились к бою.
   Богхаз, стоя рядом с ним, прошептал:
   - Мы с ума сошли, что сами полезли волку в пасть. Если  ты  не  сможешь
взяться за дело, как Рианон, если сделаешь хоть один неверный шаг...
   Карс сказал:
   - Это невозможно. Я научился играть в Проклятого.
   Но про себя он думал по-другому. Перед лицом мрачного могущества  Сарка
его игра в бога казалась нелепой и безумной.
   Толпа,  собравшаяся  на  набережной,  дикими   воплями   приветствовала
сходящую по трапу Иваин. И  в  некотором  замешательстве  взирала  она  на
высокого человека, похожего на кхонда, с огромной шпагой в руке.
   Солдаты окружили их плотным  кольцом  и  прокладывали  им  путь  сквозь
толпу. Веселые возгласы людей сопровождали их на всем пути во дворец.
   Залы дворца встретили их прохладой. Карс шагал  по  гулким  комнатам  с
блестящими  полами  и  массивными  портиками,  поддерживаемыми  золочеными
колоннами. Он заметил, что в орнаменте часто повторялось изображение Змеи.
   Он жалел, что с ними не было Богхаза. Продолжая игру, он  вынужден  был
на время расстаться с толстяком-вором и  сейчас  чувствовал  себя  страшно
одиноким.
   У серебряных дверей, ведущих в тронный зал, стража остановилась.
   Камергер в кольчуге под бархатным одеянием выступил вперед, приветствуя
Иваин.
   -  Твой  отец,  всемогущий  король  Горах,  полон  радости   и   желает
приветствовать тебя. Но он просит тебя подождать: он  занят  с  господином
Хишахом, посланцем Кару-Дху...
   Губы Иваин скривились.
   - Значит, он уже просит помощи у Змеи. -  Она  презрительно  кивнула  в
сторону закрытой двери. - Скажи королю, что я желаю его видеть немедленно.
   Камергер запротестовал:
   - Но, ваше высочество...
   - Скажи ему, - продолжала Иваин, -  или  я  войду  без  предупреждения.
Скажи, что со мной тот, кто не потерпит задержек, кого не смеют ослушаться
ни Горах, ни Кару-Дху.
   Камергер с нескрываемым удивлением и недоумением  посмотрел  на  Карса.
Поколебавшись, он отвесил поклон и исчез за серебряными дверями.
   Карс отметил нотку горечи в голосе Иваин, когда она говорила о Змее. Он
спросил, почему это так.
   - Нет, господин, - сказала она. - Однажды я уже говорила, и ты  слушал.
Сейчас не время для повторных слов. А кроме того... - она пожала  плечами,
- ты же видишь, как отстраняет меня отец, как лишает  меня  доверия,  хотя
драться за него должна я.
   - Ты не желаешь помощи от Кару-Дху даже сейчас?
   Она помолчала и Карс сказал:
   - Я велю тебе говорить!
   - Что ж, хорошо. Ничего нет странного в том, когда два  сильных  народа
борются за владычество, за каждый кусок побережья одного и того  же  моря.
Ничего нет странного в том, что человек жаждет власти. Я была бы счастлива
ринуться в эту битву, я была бы счастлива одержать победу  над  Кхондором.
Но...
   - Продолжай.
   Теперь она говорила, не сдерживая свои чувства.
   - Но я хочу, чтобы Сарк стал  великим  благодаря  мощи  своего  оружия,
чтобы человек сражался с человеком, как это было в старые времена, до того
как Горах заключил союз с Кару-Дху! А в такой победе славы нет.
   - А твои люди? - спросил Карс. - Разделяют ли они твои мысли?
   - Да, господин. Но другие поддались искушению легкой власти...
   Она замолкла, глядя Карсу прямо в лицо.
   - Я и так уже сказала достаточно, чтобы  навлечь  на  себя  твой  гнев.
Скажу еще только, что Сарк обречен даже в  своей  победе.  Змея  дает  нам
помощь не ради нас самих, а  ради  своих  собственных  целей.  Мы  -  лишь
орудие, с помощью которого Кару-Дху идет к своей цели. А теперь, когда  ты
вернулся, чтобы повести Дхувиан...
   Она  замолчала.  В  ее  словах  больше  не  было  надобности...   Дверь
отворилась, и это спасло Карса от необходимости давать ей ответ.
   Камергер извиняющимся тоном сказал:
   - Ваше высочество, ваш отец посылает вам ответ, он  не  понимает  ваших
слов и вновь просит вас  подождать,  пока  он  сможет  иметь  удовольствие
лицезреть вас.
   Иваин сердито оттолкнула его в сторону,  шагнула  к  высоким  дверям  и
распахнула их. Отступив, она обратилась к Карсу:
   - Не желаешь ли войти, господин?
   Глубоко вздохнув, он прошел к двери и  твердыми  шагами,  как  подобает
богу, прошел в длинный полутемный тронный зал. Иваин следовала за ним.
   Казалось, в зале никого не было,  кроме  Гораха,  стоявшего  в  дальнем
конце зала на возвышении. На нем было черное бархатное  одеяние,  расшитое
золотом, и он обладал той же стройностью и красотой черт, что и Иваин.  Но
в нем не чувствовалось ни ее нескрываемой силы,  ни  ее  гордости,  ни  ее
достоинства. Хотя борода его была седа,  очертания  его  рта  были  как  у
капризного ребенка.
   Но возле него, полускрытый тенью зала, стоял еще кто-то. Темная фигура,
закутанная в плащ  со  скрытым  под  капюшоном  лицом  и  скрывающимися  в
складках плаща руками.
   - Что это значит? - сердито спросил Горах. - Дочь ты  мне,  Иваин,  или
нет, я не потерплю такой бесцеремонности.
   Иваин опустилась на колени.
   - Отец мой, - ясным голосом сказала она, - я привела  к  вам  господина
Рианона из рода Куири, вернувшегося из мертвых.
   Лицо Гораха  побледнело,  потом  приняло  пепельный  оттенок.  Рот  его
открылся, но он не смог выдавить ни слова. Он посмотрел на Карса, потом на
Иваин и, наконец, на закутанного в плащ Дхувианина.
   - Это безумие, - промямлил он наконец.
   - Но у меня есть доказательство тому, что это правда, - сказала  Иваин.
- В теле этого варвара живет дух Рианона. Он говорил с мудрыми в Кхондоре,
а позже говорил со мной. Перед тобой стоит Рианон.
   Снова установилась тишина. Горах переводил  взгляд  с  одного  лица  на
другое и  дрожал.  Карс  стоял,  высокий  и  гордый,  храбро  презрев  все
сомнения, ожидая дальнейшего.
   Но старый холодный страх жил внутри него. Он понимал, что змеиные глаза
наблюдают за ним из-под капюшона; ему казалось даже, что он чувствует, как
холод этого взгляда проникает сквозь его  тело,  как  лезвие  ножа  сквозь
бумагу.
   Халфлинги   умеют   читать   в   сознании    других.    Они    обладают
сверхчувствительностью, позволяющей им видеть то,  что  происходит  внутри
человека. А Дхувиане, несмотря на свои  дьявольские  качества,  тоже  были
халфлингами.
   В это мгновение Карсу страстно захотелось бросить все и убежать. Но  он
силой заставил  себя  играть  роль  бога,  угрожающего  и  самоуверенного,
улыбающегося ужасу Гораха.
   Глубоко в мозгу, в том его уголке, который не принадлежал  больше  ему,
он чувствовал странное и полное спокойствие. Ощущение  было  таким,  будто
Проклятый исчез.
   Карс заставил себя заговорить, возвысив голос так, что  стены  ответили
ему громким эхом.
   - Должно быть память детей действительно  коротка,  если  даже  любимые
ученики не помнят своего учителя.
   И он устремил взгляд на Хишаха из Дхувиан.
   - И ты тоже сомневаешься во мне, сын Змеи? Должен ли я и тебя проучить,
как проучил Ссана?
   Он поднял огромную шпагу, и взгляд Гораха устремился на Иваин.
   - Господин Рианон убил Ссана на борту галеры.
   Горах опустился на колени.
   - Господин, - сказал он дрожащим голосом, - какова будет твоя воля?
   Карс, не обращая на него внимания, продолжал смотреть на Дхувианина.  И
закутанная фигура двинулась вперед странно-скользящим шагом и  проговорила
мягким ненавистным голосом:
   - Господин, и я спрашиваю, какова будет ваша воля?
   Черное одеяние колыхнулось, должно быть  существо  тоже  опустилось  на
колени.
   - Флот морских королей скоро пойдет в атаку. Я  хочу,  чтобы  мне  было
принесено мое древнее оружие, и тогда я смогу  сокрушить  врагов  Сарка  и
Кару-Дху, которые являются и моими врагами.
   В глазах Гораха засветилась надежда. Было очевидно, что  его  раздирает
множество страхов, но сейчас, - подумал Карс, - самый свирепый  из  них  -
это страх  перед  морскими  королями.  Он  перевел  взгляд  на  Хишаха,  и
сгорбленное существо проговорило:
   - Господин, твое оружие было перенесено в Кару-Дху.
   Сердце землянина заныло. Потом он вспомнил о Рольде из Кхондора, о том,
что с ним  должны  были  сделать,  и  слепая  ярость  овладела  им.  Гнев,
прозвучавший в его голосе, не был поддельным, когда он закричал:
   - Вы осмелились играть с тем, что принадлежит Рианону? -  он  шагнул  к
Дхувианину. - Может быть, ученики надеются превзойти даже своего учителя?
   - Нет, господин! - закутанная голова склонилась. - Мы  сохраним  оружие
для тебя.
   Карс позволил своим чертам немного разгладиться.
   - Тогда хорошо. Вели немедленно вернуть его мне!
   Хишах поднялся на ноги.
   - Да, господин. Я немедленно отправлюсь в Кару-Дху исполнять твою волю.
   Дхувианин скользнул к двери и исчез, позволив Карсу  испытать  огромное
облегчение.

   Следующие несколько часов принесли Карсу почти  невероятное  напряжение
воли и разума.
   Он потребовал, чтобы ему отвели  покои  внизу,  с  тем,  чтобы  он  мог
спокойно обдумать свои планы. И там он долго шагал взад и  вперед,  совсем
не похожий на бога.
   Казалось, все шло успешно. Дхувианин признал его.  "Возможно,  -  думал
он, - они лишены той чувствительности, которая  присуща  Пловцам  и  Людям
Неба"
   Казалось,  теперь  ему  не  оставалось  ничего   другого,   как   ждать
возвращения Дхувианина с оружием, а когда тот прибудет,  погрузить  оружие
на корабль и увезти.  Он  сможет  это  сделать,  ибо  никто  не  осмелится
расспрашивать Рианона о его планах, и время у  него  будет.  Флот  морских
королей стоит неподалеку, ожидая подхода остальных сил. Раньше рассвета он
не нападет, а если ему удастся выполнить задуманное, то  битвы  вообще  не
будет. Но какой-то жалкий, не  внемлющий  голосу  разума  нерв  все  время
предупреждал его об  опасности,  заставляя  Карса  испытывать  болезненные
уколы страха.
   Под предлогом отдачи распоряжений насчет галеры, он послал за Богхазом.
Настоящей же причиной этому  было  то,  что  он  не  мог  больше  выносить
одиночества. Услышав новости, толстяк-вор пришел в восхищение.
   - Тебе удалось, - восторженно хихикал он,  потирая  руки.  -  Я  всегда
говорил, Карс, что настоящая наглость никогда не подведет. Даже я, Богхаз,
не смог бы справиться с делом лучше.
   Карс с сомнением в голосе сказал:
   - Надеюсь, ты прав.
   Богхаз искоса посмотрел на него.
   - Карс...
   - Да?
   - А что сам Проклятый?
   - Ничего. Никакого знака. Это беспокоит  меня,  Богхаз.  У  меня  такое
чувство, будто он ждет.
   - Когда ты получишь в руки оружие, - сказал Богхаз,  -  я  буду  стоять
рядом с тобой с палкой наготове.
   Мягко шагающий камергер принес известие о том, что  Хишах  вернулся  из
Кару-Дху и ждет встречи.
   - Хорошо, - сказал Карс и кивнул в  сторону  Богхаза.  -  Этот  человек
пойдет со мной. Он будет нести оружие.
   Пухлые щеки валкисианина поменяли несколько оттенков, но он  последовал
за Карсом.
   В тронном зале находились Иваин, Горах и закутанное в  черное  существо
из Кару-Дху. При появлении Карса все поклонились.
   - Ну что, - повелительно обратился он к Дхувианину, - ты  выполнил  мое
приказание?
   - Господин, - мягко проговорил Хишах, - я  посоветовался  со  старшими,
которые вот что просили тебе передать. Если бы  они  знали,  что  господин
Рианон вернулся, они не посмели бы трогать  то,  что  принадлежит  ему.  И
теперь они боятся касаться этих вещей из страха, что их  невежество  может
стать причиной порчи или разрушения. И поэтому, господин, они просят  тебя
самого решить это дело. Они не забыли о своей любви к Рианону,  чья  наука
подняла их  из  пыли.  Они  желают  приветствовать  тебя  в  твоем  старом
королевстве Кару-Дху, ибо твои дети так долго  пробыли  во  тьме  и  хотят
вновь узреть свет мудрости Рианона и его силу.
   Хишах низко поклонился.
   - Согласишься ли ты на это, господин?
   Карс промолчал, в отчаянии борясь со своим страхом. Он не мог  ехать  в
Кару-Дху. Он не смел этого делать! Как долго он сможет  обманывать  хитрых
детей Змеи?
   Если только ему вообще удалось их обмануть. И мягкие слова Хишаха таили
в себе ловушку.
   Он сказал:
   - Я рад выполнить их просьбу.
   В знак благодарности Хишах поклонился.
   - Все приготовления сделаны. Король Горах и его дочь будут сопровождать
тебя и смогут  окружить  тебя  заботой.  Твои  дети  понимают,  что  нужно
торопиться, судно ждет.
   - Хорошо, - Карс повернулся на каблуках, бросив  при  этом  на  Богхаза
твердый взгляд. - Ты тоже будешь сопровождать меня, человек из Валкиса. Ты
можешь понадобиться в деле, касающемся оружия.
   Богхаз понял, что он имеет в виду. Хотя он и побелел,  как  смерть,  но
вслух не сказал ни слова. С видом осужденного он вслед за Карсом  двинулся
к выходу из тронного зала.
   Ночь уже окутала Марс тяжелой густой пеленой, когда  они  спустились  к
тому месту, где ждало их черное судно без паруса и  без  весел.  Существа,
закутанные в плащи с капюшонами, наподобие Хишаха, опустили в воду длинные
багры, и баржа устремилась в устье реки, отходящей от моря.
   Горах сжался в комок на груде диванных подушек, совсем  не  царственная
фигура с трясущимися руками и щеками цвета слоновой кости. Было ясно,  что
он отнюдь не радуется этому визиту к своим союзникам.
   Иваин стояла на дальнем конце баржи, глядя  на  темный  силуэт  берега.
Карс подумал, что она выглядит более удрученной,  чем  тогда,  когда  была
пленницей, закованной в цепи.
   Он  тоже  сидел  поодаль,  внешне  гордый  и  надменный,  внутренне   -
потрясенный и опустошенный. Богхаз скорчился неподалеку.  Глаза  его  были
глазами больного человека.
   А Проклятый, настоящий Рианон, был  спокоен.  Слишком  спокоен.  В  том
уголке сознания Карса, в котором он притаился, не ощущалось  ни  движения,
ни волнения. Как будто таинственный Куири затаился и ждет.
   Они долго плыли по устью. Вода, рассекаемая  баржой,  что-то  бормотала
странным мистическим шепотом. Черные фигуры с баграми то  наклонялись,  то
выпрямлялись. То и дело с  болотистого  берега  доносился  крик  птицы,  и
ночной воздух был тяжелым и плотным.
   Потом в свете низких лун Карс увидел  впереди  каменные  стены  и  валы
города, возникшего  из  тумана,  древнего,  древнего  города,  окруженного
стеной, как  замок.  Обе  боковые  части  его  лежали  в  руинах,  и  лишь
центральная часть была целой.
   Воздух  вокруг  него  светился,  прорезаемый  мелкими  искорками.  Карс
подумал, что это игра его воображения,  обман  зрения,  причиной  которого
служит лунный свет, мерцание воды и бледная дымка тумана.
   Баржа направилась к полуразрушенной набережной. Она причалила  и  Хишах
вышел на берег, с поклоном ожидая, пока выйдет Рианон.
   Карс пошел вдоль набережной. За ним следовал Горах,  Иваин  и  дрожащий
Богхаз. Последним, тихим, скользящим шагом двигался Хишах.
   Тропинка из черного камня, несущая на себе отпечаток  времени,  привела
их к крепости. Карс шагал твердым уверенным шагом. Теперь он был уверен  в
том, что видит слабую пульсирующую  паутину  света  вокруг  Кару-Дху.  Она
окутала весь город, мерцая сквозь туман как звезды.
   Ему все это не понравилось. И по мере того, как они все дальше  шли  по
тропинке, ведущей к этой паутине, она нравилась ему все меньше и меньше.
   Никто не заговорил, никто не попытался  его  обогнать.  Все  как  будто
ожидали от него, что он будет делать впереди, и он не  осмеливался  выдать
свое невежество. Он шагал и шагал,  заставляя  себя  выглядеть  сильным  и
уверенным.
   Он был достаточно близок к сияющей паутине, когда почувствовал, что  от
нее исходит странное ощущение силы. Еще шаг и он оказался бы совсем  рядом
с ней. Но тут Хишах прошептал ему в самое ухо:
   -  Господин!  Неужели  ты  забыл  о  завесе,  прикосновение  к  которой
смертельно?
   Карс остановился. Волна страха пробежала по его телу, и в то  же  время
он осознавал, что сыграл плохо.
   Он быстро проговорил:
   - Конечно, я не забыл!
   - Нет, господин, - пробормотал Хишах. - Как ты мог забыть, когда именно
ты подарил нам тайну завесы, которая смогла  защитить  Кару-Дху  от  любой
силы?
   Теперь Карс понимал, что сияющая паутина  представляет  собой  защитный
энергетический барьер, причем барьер такой силы, что ему удается сохранить
полную непроницаемость.
   Такое казалось невероятным. Но наука Куири была всеобъемлющей, и Рианон
подарил часть ее предкам сегодняшних Дхувиан.
   - Да, как ты мог забыть? - повторил Хишах.
   В его словах не было и тени насмешки и  все  же  Карс  почувствовал  ее
присутствие.
   Дхувианин выступил вперед и поднял прятавшиеся в рукавах руки,  подавая
сигнал какому-то наблюдателю, находившемуся за воротами. В  месте  прохода
свечение исчезло, открывая путь вперед.
   Прежде чем войти, Карс оглянулся и увидел, что Иваин смотрит на него  с
изумлением и в ее взгляде  ясно  читается  сомнение.  Отворились  огромные
ворота и Господь Рианон из рода Куири вступил в Кару-Дху.
   Древние залы были полуосвещены шарами, в которых  мерцало  нечто  вроде
огня. Шары укрепленные на треногах стояли на большем  расстоянии  друг  от
друга и распространяли холодное зеленоватое свечение. Воздух был теплым  и
отдавал  змеиным  запахом,   от   которого   горло   Карса   сжималось   в
отвратительной тошноте.
   Теперь Хишах шел впереди, и это был плохой знак, ибо Рианон должен  был
знать путь. Но Хишах сказал, что сочтет за счастье  для  себя  объявить  о
прибытии господина, и Карсу не оставалось ничего другого, как скрыть  свой
растущий ужас и следовать за ним.
   Они вошли в огромный центральный зал, с  высокими  стенами  из  черного
камня и куполообразным потолком, теряющимся в  темноте  наверху.  Зал  был
тускло освещен и по углам лежали длинные тени.
   Для человеческого глаза света было слишком мало. Но в таком месте  даже
это малое количество казалось излишним.
   Ибо здесь собрались дети Змеи, чтобы приветствовать своего господина. И
здесь, у себя дома, они не носили тех покровов, без которых не  появлялись
у людей.
   Пловцы принадлежали морю, Люди Неба - воздуху, и они были великолепны и
прекрасны, как та среда, частью которой они являлись. Теперь  Карс  увидел
воочию представителей третьей расы  Марса,  халфлингов  -  детей  укромных
мест, чье пугающее обличье великолепно подходило их мрачной среде.
   Шок первого впечатления был настолько велик, что  до  сознания  Рианона
едва дошел голос Хишаха,  произносящего  имя  Рианона,  и  мягкое  шипящее
приветствие, нереальное, как в кошмарном сне.
   Они приветствовали его из всех укромных мест огромного зала, с открытой
галереи наверху. Их узкие змеиные головы покорно кивали.
   Извивающиеся тела, что двигались с  удивительной  легкостью,  казалось,
скорее струились, нежели шли. Руки с  бескостными  пальцами,  ноги,  шагов
которых не было слышно, безгубые рты,  казавшиеся  постоянно  открытыми  в
молчаливом, бесконечно жестоком смехе.  И  отовсюду  несся  сухой  шелест,
повсюду  тускло  сверкала  кожа,  потерявшая  прежнюю   чешуйчатость,   но
сохранившая змеиную твердость.
   Карс  поднял  в  знак  приветствия  шпагу  Рианона  и   заставил   себя
заговорить.
   - Рианон приветствует своих детей.
   Ему казалось, будто по огромному залу  пронеслось,  как  вздох,  легкое
шипение. Но он не был уверен в том,  слышал  ли  его  в  действительности.
Хишах сказал:
   - Господин мой, вот твое древнее оружие.
   Оно стояло в центре очищенного пространства. Здесь были все те странные
приборы, которые он видел в  гробнице:  огромное  плоское  кристаллическое
колесо, нагромождение металлических колец и остальные приборы, блестящие в
тусклом свете.
   Сердце Карса заныло, потом бешено заколотилось.
   - Хорошо, - сказал он. - Времени мало, грузите его на  баржу,  чтобы  я
мог немедленно вернуться в Сарк.
   - Конечно, господин, - сказал Хишах. - Но не пожелаешь  ли  ты  вначале
проверить  его,  чтобы   удостовериться,   что   все   в   порядке.   Наши
невежественные руки...
   Карс подошел к приборам и быстро осмотрел их. Он кивнул.
   - Все в порядке. А теперь...
   Хишах невежливо, но очень вежливым голосом перебил его:
   - Не объясните ли вы нам, прежде чем уйти,  устройство  этих  приборов?
Дети твои изголодались по знаниям.
   - На это нет времени, - сердито ответил Карс. - И потом, вы - дети, как
и сами это признали. Вы не поймете.
   - А возможно ли, господин, - все  тем  же  мягким,  вкрадчивым  голосом
продолжал Хишах, - что ты сам не понимаешь?
   Мгновение стояла полная тишина. Холодная уверенность сжала горла Карса.
Он увидел, что Дхувианы сомкнулись кругом него, отрезая  для  него  всякую
надежду на побег.
   В образовавшемся кругу рядом с ним стояли Горах,  Иваин  и  Богхаз.  На
лице Гораха застыло выражение полного непонимания. Валкисианин  вздрагивал
от ужаса - он-то понимал все. Одна Иваин не  казалось  ни  изумленной,  ни
испуганной. Она смотрела на Карса  глазами  женщины,  которая  боится,  но
по-другому. Карсу показалось, что она не хочет, чтобы он умирал.
   В последней отчаянной попытке спастись, Карс в ярости крикнул:
   - Что значит эта наглость? Вы хотите, чтобы я использовал  свое  оружие
против вас?
   - Используй, если можешь, - мягко проговорил Хишах. - Используй  же,  о
фальшивый Рианон, ибо в противном случае тебе никогда не удастся  покинуть
пределов Кару-Дху!

   Карс остался стоять среди приборов, чье назначение было  непонятно  для
него. С ужасающей ясностью он понял, что окончательно проиграл. А  шипящий
смех слышался теперь со всех сторон - бесконечно жестокий и глумливый.
   Горах протянул к Хишаху дрожащую руку.
   - Что же, - пробормотал он, заикаясь, - это не Рианон?
   - Даже твой человеческий разум уже способен это понять, - с  презрением
ответил Хишах. Он отбросил с головы капюшон и двигался теперь к  Карсу,  и
его змеиные глаза были полны насмешки. -  Одним  прикосновением  к  твоему
сознанию я мог узнать правду, но мне не нужно было даже этого, ты, Рианон!
Рианон из рода Куири, с миром  пришедший  приветствовать  своих  детей  из
Кару-Дху!
   Из горла каждого Дхувианина вырвалось насмешливое дьявольское  шипение,
а Хишах откинул голову, и кожа на его шее задрожала от смеха.
   - Посмотрите на него, Братья! Слава Рианону, ничего не  знающему  ни  о
завесе, ни о том, почему она охраняет Кару-Дху.
   И они приветствовали его, низко склонив головы.
   Карс стоял очень спокойный, на мгновение он даже забыл о своем страхе.
   - Ты, глупец, - сказал Хишах. - В конце всего Рианон ненавидел  нас.  В
конце он узнал о том, что одурачен, узнал о том, что его ученики,  которым
он преподал зачатки знаний, выросли и стали  слишком  умными.  С  завесой,
тайне которой ты научил нас, мы сделали наш город непроницаемым  даже  для
его могущественного оружия, так что когда он пошел против  нас,  было  уже
поздно.
   Очень медленно Карс спросил:
   - Почему он пошел против вас?
   Хишах рассмеялся.
   - Он понял, какую пользу мы извлекаем из полученных от него знаний.
   Иваин выступила вперед и спросила:
   - Какую же?
   - Думаю, ты уже знаешь сама, - ответил Хишах. - Поэтому-то вы с Горахом
и очутились тут, не только для того, чтобы посмотреть,  как  с  самозванца
будет сорвана кожа, но и для того, чтобы раз и навсегда понять свое  место
в этой игре.
   В его мягком голосе ощущался сейчас оттенок высокомерия.
   - С тех пор, как Рианон был сокрыт в гробнице, мы завоевали  власть  по
всему побережью Белого моря. Нас слишком мало  для  того,  чтобы  объявить
открытую войну. Поэтому мы действуем через людей. Используем их инстинкты,
как собственное оружие. Теперь  у  нас  есть  оружие  Рианона.  Вскоре  мы
научимся им пользоваться и тогда  люди-инструменты  не  будут  нам  больше
нужны. Дети Змеи станут правителями в каждом дворце,  а  от  остальных  мы
будем требовать полного уважения и послушания. Что  думаешь  об  этом  ты,
гордая Иваин, всегда ненавидевшая и презиравшая нас?
   - Я думаю, - ответила Иваин, - что я скорее паду от собственной шпаги.
   Хишах пожал плечами.
   - Тогда пади. - Он повернулся к Гораху. - А ты?
   Но Горах лишь рухнул на каменный пол в глубоком обмороке.
   Хишах снова обратился к Карсу.
   - А теперь, - сказал он, -  ты  увидишь,  как  мы  приветствуем  своего
повелителя!
   Богхаз застонал и закрыл лицо руками. Карс крепко сжал эфес бесполезной
шпаги и спросил странным тихим голосом:
   - И никто так никогда и не узнал,  что  Рианон  в  конце  концов  пошел
против Дхувиан?
   Хишах мягко ответил:
   - Куири знали, но все равно приговорили Рианона, потому что он  слишком
поздно прозрел. А кроме них знали только мы. Но зачем нам  было  оповещать
об этом мир, если нас веселила та ненависть, с которой Рианон  проклинался
как наш друг?
   Карс закрыл глаза. Весь мир качнулся под его ногами: в ушах его шумело,
в груди бушевал огонь.
   Рианон говорил правду в пещере Мудрых. Он говорил правду, когда  уверял
в своей ненависти к Дхувианам!
   Зал  наполнился  звуками,  похожими  на  шелест  сухой  листвы,   когда
Дхувианы, не размыкая рядов, медленно двинулись к Карсу.
   С усилием почти нечеловеческим Карс открыл все каналы своего  сознания,
в отчаянии пытаясь в  этот  последний  момент  проникнуть  в  его  тайный,
странно тихий угол.
   Он громко крикнул:
   - Рианон!
   Приступ  шипящего  смеха  заставил  Дхувиан  остановиться.  Они  просто
задыхались от смеха!
   Хишах крикнул:
   - Айя, зови Рианона! Может быть, он придет из могилы помочь тебе!
   И полными насмешки  бездонными  глазами  они  смотрели  на  мучающегося
Карса.
   Но Иваин поняла. Она быстро подошла к Карсу, выхватила из ножен  кинжал
и приготовилась защищать Карса до последней возможности.
   Хишах опять рассмеялся.
   - Прекрасная пара - принцесса без царства и фальшивый бог!
   Карс снова сказал, на этот раз шепотом:
   - Рианон!
   И Рианон ответил.
   Из глубины сознания Карса,  где  он  скрывался,  Проклятый  поднялся  и
мгновенно овладел каждой клеткой, каждым атомом мозга землянина,  завладев
полностью теперь, когда Карс открыл ему путь.
   И теперь, как и раньше в пещере Мудрых, сознание Мэтью Карса  отступило
и наблюдало и слушало со стороны.
   Он слышал голос Рианона - настоящий голос бога, который он  мог  только
копировать, и  этот  голос  срывался  с  его  собственных  губ,  звеня  от
нечеловеческого гнева.
   - Встречайте же своего господина, о вы, ползучие дети Змеи!  Встречайте
и умрите!
   Издевательский смех утих,  уступив  место  молчанию.  Хишах  отшатнулся
назад, и страх зажегся в его глазах.
   А голос Рианона все возвышался, и  стены  отвечали  ему  эхом.  Сила  и
ярость Рианона отражались на лице землянина, и теперь его  тело  как  утес
возвышалось над Дхувианами, а шпага в руках казалась лучиком света.
   - Ну, как насчет чтения в сознании теперь,  Хишах?  Проникай  глубже  -
туда, куда ты не мог  проникнуть  раньше,  не  способный  перешагнуть  тот
психический барьер, который я поставил на твоем пути!
   Хишах громко вскрикнул. Он  в  ужасе  бросился  назад.  Кольцо  Дхувиан
распалось. Они бросились к своему оружию, в ужасе  раскрыв  свои  беззубые
рты.
   Рианон расхохотался, и смех его был ужасен, смех того, кто долгие  годы
ждал мести и наконец дождался ее.
   - Бегите! Бегите и прячьтесь, ибо, забывшись в своей великой  мудрости,
вы провели Рианона сквозь завесу, и смерть вошла в Кару-Дху!
   И Дхувиане побежали, хватая оружие, которое не  могло  им  пригодиться.
Зеленый свет мерцал на блестящих трубках и призмах.
   Но рука Карса, ведомая теперь  твердым  знанием  Рианона,  метнулась  к
самому большому из древних приборов - ободку колеса, большого, плоского  и
кристаллического. Он тронул колесо, и оно начало вращаться.
   Должно быть в металлическом шаре был заключен регулятор источника силы,
некий скрытый контрольный щиток, которого коснулись его пальцы.  Карс  так
никогда и не узнал в точности, что  это  было.  Он  лишь  увидел  странный
темный нимб, возникший в тусклом воздухе, обняв, как оболочкой его, Иваин,
дрожащего Богхаза и Гораха, который  встал  по-собачьи  на  четвереньки  и
наблюдал за происходящим глазами, в которых не светилось и  искры  разума.
Древнее оружие тоже оказалось в  кольце  темной  силы,  и  кристаллические
стержни начали испускать слабый мелодичный звук.
   Темное кольцо начало расширяться, отступая наподобие волны.
   Оружие Дхувиан было бессильно против него. Блики света, холодное  пламя
и свечение устремились к нему и вспыхнув,  исчезли.  Мощный  электрический
разрядник, кольцом окруживший Рианона, поглотил их.
   А темное кольцо Рианона все ширилось и ширилось, и когда  оно  касалось
холодного тела Дхувианина, то тело сворачивалось,  сморщивалось  и  куском
кожи падало на камни. Больше Рианон не говорил,  поющее  колесо  вертелось
все быстрее и быстрее на своем стержне, и сознание Карса отворачивалось от
того, что он читал в сознании Рианона.
   Ибо он мог смутно  ощущать  природу  ужасного  оружия  Проклятого.  Оно
являлось тем смертельным сгустком ультрафиолетовых  солнечных  лучей,  что
могли уничтожить все живое, не преграждай озон им  путь  в  атмосфере.  Но
если ультрафиолетовое  излучение,  известное  земной  науке  Карса,  легко
поглощалось, то излучение древней и чужой науки Рианона лежало  неизмеримо
выше 400А

o

 и способно было производить распространяющийся нимб,  поглотить
который было невозможно. И там, где этот нимб соприкасался с живой плотью,
он убивал.
   Карс ненавидел Дхувиан, но нигде  в  мире  он  не  встречался  с  такой
ненавистью, что владела сейчас Рианоном.
   Горах заскулил. Скуля, он пополз прочь от горящих  глаз  человека,  что
башней возвышался над ним. Полуползком, полубегом, со странным  смехом  он
вырвался из круга.
   И как только он оказался вне темного  кольца,  смерть  настигла  его  и
молча накрыла своим покрывалом.
   Молчаливая сила распространялась все дальше  и  дальше.  Она  проходила
через металл, плоть и камень, и проходя, убивала, охотясь за каждым  сыном
Змеи,  что   прятались   в   коридорах   Кару-Дху.   Никакое   оружие   не
противодействовало ей больше. Не было руки, способной его поднять.
   Наконец оружие разрушило все  и  дошло  до  завесы.  Карс  почувствовал
слабый толчок, когда Рианон остановил колесо.
   Наступила мертвая тишина. Трое оставшихся в  живых  стояли  неподвижно,
почти не дыша.
   Наконец раздался голос Рианона.
   - Змея мертва. Пусть город и мое оружие, служившее  этому  дьявольскому
миру, уйдет вместе с Дхувианами.
   Он отвернулся от кристаллического колеса и взялся за другой инструмент,
одно из нагромождений металлических стержней.
   Подняв маленький и черный  предмет,  он  нажал  тайную  пружину,  и  из
главной его трубки вырвались мелкие искры, такие яркие, что  на  них  было
невозможно смотреть.
   Лишь  крошечные  искорки  света  упали  на  камень.   Но   они   начали
разгораться. Казалось, они поедали атомы камня, как пламя поедает  дерево.
Они коснулись металлического колеса, и  орудие,  уничтожившее  Змею,  тоже
разрушилось.
   Это была цепная реакция,  такая,  какую  не  наблюдал  ни  один  земной
ученый-ядерщик. Атомы металла, кристаллов и камня делались под ее влиянием
нестабильными, как радиоактивные элементы.
   Рианон сказал:
   - Идемте.
   Они шли по пустым коридорам в молчании, а за их спинами страшный  огонь
продолжал поедать каменные стены, и огромный центральный зал был уже почти
разрушен.
   Они вышли из крепости и пошли по полуразрушенной  тропе  к  набережной,
где стояла черная баржа.
   Там они остановились и стали смотреть на разрушенный город.
   Им пришлось прикрыть руками глаза,  ибо  странное  и  ужасное  свечение
напоминало чем-то солнечный пожар. Оно жадно пожирало руины,  а  центр  их
превратился в факел, чье пламя уходило вверх, к звездам и  бледным  низким
лунам.
   Загорелась тропа.
   Рианон снова поднял трубку. Маленький шар тусклого света  столкнулся  с
ближайшим языком пламени.
   И пламя, заколебавшись, начало тухнуть, а потом исчезло...
   Странная цепная реакция, вызванная Рианоном, была приостановлена  неким
ограничивающим прибором, чьей природы Карс не мог себе даже вообразить.
   Они зашли на баржу и отплыли. Свечение умерло окончательно. снова стало
темно. От Кару-Дху не осталось ничего, кроме столба дыма.
   И вновь послышался голос Рианона.
   - Свершилось, - сказал он. - Я искупил свой грех.
   Землянин ощутил страшную усталость того,  кто  завладел  его  мозгом  и
телом.
   И потом он снова стал лишь Мэтью Карсом.

   Весь мир казался притихшим и изумленным, когда  на  рассвете  их  баржа
плыла к Сарку. Никто из них  не  заговорил,  но  столб  белого  дыма,  что
продолжал мрачно тянуться к небу, не располагал к разговорам.
   Карс чувствовал полное опустошение. Он позволил гневу Рианона  овладеть
им, и до сих пор не мог полностью избавиться от него. Он  чувствовал,  что
на лице его остались следы пережитого, по тому как  двое  других  избегали
его взгляда и по их молчанию.
   Огромная  толпа,  собравшаяся  на  набережной  Сарка,   тоже   молчала.
Казалось, люди уже очень давно стоят  там,  глядя  на  Кару-Дху,  но  даже
теперь, когда следы его полного разрушения бесследно исчезли, лица их были
бледными и испуганными.
   Карс посмотрел  туда,  где  стояли  парусники  кхондов,  и  понял,  что
благоговейный ужас заставил их ждать.
   Черная баржа подошла к дворцовой лестнице. Толпа подалась вперед, когда
Иваин вышла на берег, люди приветствовали ее  странно-тихими  голосами.  И
Иваин сказала им:
   - Кару-Дху и Змея больше не существуют, господин Рианон уничтожил их.
   Инстинктивно она обернулась к Карсу.  И  глаза  всех  собравшихся  тоже
устремились на него. Сначала тихо, потом все  громче  и  громче  зазвучали
слова:
   - Рианон! Рианон-избавитель!
   Он не был больше Проклятым, по крайней мере, для Сарков. И в первый раз
Карс осознал, как велика была ненависть к навязанным им Горахом союзникам.
   Он пошел по дворцу с Иваин и Богхазом. Теперь  он  понимал,  что  такое
быть богом. Они прошли  полутемными  прохладными  переходами.  У  двери  в
тронный зал Иваин остановилась, как  будто  только  сейчас  вспомнив,  что
теперь она правительница во дворце Гораха.
   - Если морские короли все же нападут... - сказала  она,  обернувшись  к
Карсу.
   - Они не нападут... Во всяком случае пока не узнают, что же  произошло.
А теперь мы должны найти Рольда, если он жив.
   - Он жив, - сказала Иваин. - После того, как Дхувиане извлекли из  него
все, мой отец оставил его у себя заложником чтобы обменять на меня.
   Наконец, они пришли  вниз  и  нашли  правителя  Кхондора  в  подземелье
дворца, закованного в цепи. Он был измучен до предела, и  все  же  у  него
хватило сил поднять рыжеволосую голову и с презрением посмотреть на  Карса
и Иваин.
   - Дьявол, - сказал он. - Предатель. Что, пришли убить меня?
   Карс рассказал ему историю  Кару-Дху  и  Рианона,  следя  за  тем,  как
выражение лица Рольда медленно изменялось от дикого отчаяния до  столь  же
дикой радости.
   - Твой флот, ведомый железнобородым, стоит под Сарком, - закончил он. -
Ты  согласен  передать  услышанное  морским  королям  и  привезти  их   на
переговоры?
   - Айя, - сказал Рольд. - Видят боги, согласен. -  Глядя  на  Карса,  он
покачал головой. -  Все,  что  случилось  за  последние  дни,  походит  на
страшный сон. А теперь... И подумать только, что в пещере Мудрых  я  готов
был убить тебя собственными руками!
   Все это произошло вскоре  после  рассвета.  К  девяти  в  тронном  зале
собрался совет. На него прибыли морские короли, Рольд и Эмер, отказавшаяся
остаться в Кхондоре.
   Все они расселись вокруг длинного стола. Иваин сидела  на  троне.  Карс
стоял поодаль. Его суровое измученное лицо все еще хранило  в  себе  нечто
странное.
   Он твердо сказал:
   - Никакой войны быть больше  не  должно.  Змея  уничтожена,  а  без  ее
поддержки Сарк  не  станет  больше  притеснять  соседей.  Подчиненные  ему
города, такие как Джеккера и Валкис, получат свободу. Империя Сарка больше
не существует!
   Железнобородый вскочил на ноги и в ярости крикнул:
   - Значит, у нас есть возможность навечно разрушить Сарк!
   Другие морские короли тоже повскакали со своих  мест.  Торн  из  Тарака
кричал громче всех, требуя возмездия. Рука Иваин крепче сжала эфес шпаги.
   Карс выступил вперед. Глаза его горели.
   - Я же сказал: будет мир! Неужели я снова должен вызвать Рианона, чтобы
он подкрепил мои слова делом?
   Они успокоились, испуганные этой угрозой, а  Рольд  велел  им  сесть  и
придержать языки.
   - Хватит боев и крови, - сурово сказал он им. - А в будущем  мы  сможем
встречаться с Сарком на равных. Я правитель Кхондора, и я говорю:  Кхондор
заключит мир!
   Под натиском угрозы Карса и решения  Рольда,  морские  короли  один  за
другим согласились. Потом заговорила Эмер.
   - Все рабы должны получить свободу и люди и халфлинги.
   Карс кивнул.
   - Это будет сделано.
   - И еще одно условие, - сказал Рольд. Его  лицо,  обращенное  к  Карсу,
выражало безграничную решимость. - Я сказал, что заключу мир с Сарком,  но
этого не будет, напусти ты на нас хоть  пятьдесят  Рианонов,  пока  Сарком
правит Иваин!
   - Айя, - гремели морские  короли,  кровожадно  глядя  на  Иваин.  -  Мы
говорим тоже самое.
   За их словами последовала тишина. Потом Иваин поднялась с  трона.  Лицо
ее было гордым и мрачным.
   - Условие  принято,  -  сказала  она.  -  Я  не  имею  желания  править
выдрессированным народом и выпотрошенной империей Сарка. Я ненавидела Змею
не меньше вашего, но для  меня  слишком  поздно  быть  королевой  рыбацкой
деревушки. Люди могут выбрать другого правителя.
   Она сошла с помоста, отошла к окну в дальнем конце зала и  отвернулась,
глядя на гавань.
   Карс обратился к морским королям:
   - Тогда решено.
   И они ответили:
   - Решено.
   Эмер, не сводившая с Карса светящегося взгляда с самого начала  совета,
подошла к нему и накрыла его руку своей.
   - И каково же во всем этом твое место? - мягко спросила она.
   Карс посмотрел на нее. Взгляд его был неуверенным.
   - У меня не было времени подумать.
   Но теперь это время настало. И он растерялся.
   Пока он будет носить с собой тень Рианона, этот мир никогда  не  примет
его как человека. Как бы не прославляли Рианона, благоговейный страх перед
Проклятым в течении многих столетий окружил это имя ненавистью.
   Рианон искупил свой грех, и все равно, сколько  бы  не  жил  Марс,  его
будут вспоминать как Проклятого. И, как бы в ответ его мыслям, впервые  со
времени Кару-Дху, тень в  его  сознании  шевельнулась,  и  голос  мысленно
прошептал:
   "Возвращайся в гробницу, и я оставлю  тебя,  ибо  хочу  последовать  за
моими братьями. После этого ты будешь свободен. Я могу  провести  тебя  по
тропе времени назад, в твое время, если ты пожелаешь.  Или  же  ты  можешь
остаться здесь."
   Но Карс по-прежнему не знал.
   Ему нравился этот зеленый и смеющийся Марс. Но когда  он  посмотрел  на
морских королей, ожидавших его ответа, а потом на видневшееся в окне Белое
море и болота, то подумал о том, что это все же не  его  мир,  что  он  не
принадлежит ему по-настоящему.
   Наконец он заговорил и едва он это сделал,  как  Иваин  отвернулась  от
окна, устремив взгляд на Карса.
   - Эмер знает и халфлинги тоже, что я не из вашего мира. Я пришел  через
пространство и время по пути, скрытому в гробнице Рианона.
   Он помолчал, давая им возможность придти в себя от услышанного.  И  они
действительно удивились, хотя и не слишком: после того, что случилось, они
поверили бы в любое известие о нем, даже  такое,  понять  которое  они  не
могли.
   Карс продолжал:
   - Человек рождается в своем  мире,  и  он  принадлежит  этому  миру.  Я
возвращаюсь в свой собственный мир.
   Он чувствовал за вежливым протестом королей явное облегчение.
   - Да снизойдет на тебя благословение  богов,  чужеземец,  -  прошептала
Эмер и мягко поцеловала его в губы.
   Потом она вышла, а за  ней  -  ликующие  морские  короли.  Богхаз  тоже
потихоньку выскользнул, и Карс с Иваин остались  одни  в  огромной  пустой
комнате.
   Он подошел к ней и посмотрел ей в  глаза,  даже  теперь  не  потерявшие
прежнего огня.
   - А ты куда пойдешь? - спросил он.
   Она спокойно ответила:
   - Если ты позволишь, я пойду с тобой.
   Он положил руки ей на плечи, спрятанные под кольчугой.
   - Ты не понимаешь. Я пришел из отдаленного времени... За миллион лет от
нынешнего. - Он помолчал, не зная толком, как  ей  объяснить.  -  Посмотри
туда. Подумай, как все будет,  когда  Белое  море  превратится  в  пустыню
шевелящихся песков, когда растительность исчезнет с холмов,  белые  города
рухнут и реки высохнут.
   Иваин поняла и вздохнула.
   - Старость и смерть приходят, в конце концов, ко всему. И ко мне смерть
придет очень быстро, если я здесь останусь. На мне лежит клеймо, и мое имя
так же ненавистно, как имя Рианона.
   Он знал, что она не боится смерти,  а  просто  использует  этот  довод,
чтобы убедить его.
   - Сможешь ли ты быть счастлива, - спросил он ее, - если воспоминания  о
твоем собственном мире будут подстерегать тебя на каждом шагу?
   - Я никогда не была счастлива, - ответила она, -  так  что  терять  мне
нечего. - Она посмотрела ему прямо в глаза. - Я согласна рискнуть. А ты?
   Он крепче сжал ее плечи.
   - Да, - хрипло сказал он. - Да, я тоже.
   Он взял ее за руку и поцеловал. И когда он, наконец, выпустил  ее,  она
прошептала с новой для нее застенчивостью:
   - Господин Рианон говорил правду, когда говорил со мной  о  варваре,  -
она немного помолчала, потом добавила. - Я думаю, что пока мы вместе,  нам
будет хорошо в любом мире.
   Через несколько дней черная галера вошла в гавань Джеккеры:  окончилось
ее последнее путешествие под командой Иваин из Сарка.
   Она и Карс  получили  странный  прием:  город  собрался  посмотреть  на
чужеземца, который был еще и Проклятым,  и  на  госпожу  правительницу  из
Сарка,  которая  не  была  больше  правительницей.  Толпа   держалась   на
почтительном расстоянии и прославляла разрушение Кару-Дху и  смерть  Змеи.
Но Иваин она не славила.
   Лишь один человек вышел им  навстречу.  Это  был  Богхаз,  великолепный
Богхаз, в бархатном одеянии, украшенный драгоценностями, с золотым обручем
на голове.
   Он исчез из Сарка в день совета и отправился  по  каким-то  собственным
делам. Казалось, он преуспел в них.
   Он поклонился Карсу и Иваин с высокопарной вежливостью.
   - Я был в Валкисе, - сказал он. - Этот город снова стал свободным. И за
неслыханный героизм, проявленный  мною  при  разрушении  Кару-Дху,  я  был
избран королем.
   Он просиял и добавил с доверчивой улыбкой:
   - Я всегда мечтал о королевской сокровищнице!
   - Но, - напомнил ему Карс, - ведь сокровища теперь твои!
   Богхаз вздохнул.
   - Видят боги, да! - внезапно он стал серьезным. - Думаю,  мне  придется
быть очень суровым с ворами  из  Валкиса.  За  любое  преступление  против
собственности, особенно королевской, их будет ждать тяжкое наказание!
   - И к счастью, - серьезно сказал Карс, - ты  знаком  со  всеми  хитрыми
воровскими фокусами.
   - Верно, - поучительным тоном сказал Богхаз. - Я ведь  всегда  говорил,
что знания - очень  ценная  вещь.  Вот  увидите,  как  мое  пристальное  и
глубокое изучение бесчисленных  наук  поможет  мне  сохранить  спокойствие
моего народа.
   Он сопровождал его по Джеккере, пока они не вышли на открытую местность
за городом. Тогда он стал прощаться с  ними.  Сняв  с  пальца  кольцо,  он
вложил его в руку Карса. Слезы струились по его толстым щекам.
   - Носи его, старый друг, и помни Богхаза, который так  мудро  направлял
твои шаги в чужом мире.
   Он повернулся и побрел прочь, и Карс смотрел ему вслед до тех пор, пока
его массивная фигура не исчезла в путанице  улиц  города,  в  котором  они
когда-то встретились.
   Оставшись одни, Карс и Иваин поднялись на  холмы,  что  возвышались  за
Джеккерой, и разыскали вход в гробницу. Остановившись на каменном  уступе,
они посмотрели на лесистые холмы, на сверкающее  море,  на  башни  города,
белеющие вдали в лучах солнца.
   - Ты все еще уверена, - спросил ее Карс, - что хочешь все это оставить?
   - Для меня здесь нет больше места, - печально ответила она. - Я  должна
избавиться от этого мира, как он должен избавиться от меня.
   Она повернулась и без колебаний вошла в темный туннель.  Гордая  Иваин,
которую даже боги не могли привести в смятение. Карс пошел следом за  ней,
держа в руке зажженный фонарь.
   Они прошли под наполненным эхом сводом и через двери, на  которых  было
написано  проклятие  Рианону,  вошли  во  внутреннее  помещение,  где   их
встретила  чернота  -   безграничная   чернота   странного   отверстия   в
пространственно-временную бесконечность Вселенной.
   В это последнее мгновение страх отразился на лице Иваин, и она схватила
землянина за руку. Крошечные искорки заплясали и заискрили перед  ними  во
мраке самого времени. И когда Карс, держа за руку Иваин, шагнул вперед,  в
черноту, с ним заговорил голос Рианона.
   На этот  раз  не  было  ощущения  беспомощного  барахтанья  в  темноте.
Мудрость Рианона вела их и ободряла. Факел погас. Карс бросил его.  Сердце
его колотилось, и он был слеп и глух в беззвучном водовороте времени.
   Снова заговорил голос Рианона:
   - Смотрите теперь моим сознанием то, что не  удавалось  видеть  еще  ни
одному человеку!
   Пульсирующая темнота как-то странно прояснилась. Ясность  ее  не  имела
ничего общего с обычным светом.
   Карс увидел Рианона.
   Тело его лежало  в  гробу  из  темного  кристалла  и  казалось  навечно
заключенным в его оболочку, как драгоценность - в темную оправу.
   Сквозь  дымчатое  вещество  гробницы   Карсу   видны   были   очертания
обнаженного тела, нечеловечески сильного и прекрасного. В нем было столько
мощи и силы,  что  казалось  бесчеловечным  держать  его  здесь,  в  такой
темноте. Лицо тоже было прекрасным. Темное и властное, оно казалось мягким
даже сейчас, несмотря на закрытые, как будто в смерти, глаза.
   Но смерти в этом месте не ощущалось. Оно  лежало  вне  времени,  а  вне
времени нет разрушения, и Рианон  обречен  был  лежать  здесь  бесконечно,
вспоминая свой грех.
   Когда Рианон открыл глаза, Карс понял, что чужое  присутствие  покинуло
его, но сделано это было  так  нежно  и  осторожно,  что  Карс  ничего  не
почувствовал. Сознание его все еще было связано с  сознанием  Рианона,  но
чувство собственной раздвоенности исчезло. Проклятый освободил его.
   И все же та симпатия, что еще существовала между этими двумя  разумами,
что так тесно были связаны друг с другом  долгое  время,  позволяла  Карсу
слышать страстный зов Рианона - внутренний  крик,  что  полетел  по  тропе
сквозь пространство и время.
   -  Братья  мои,  Куири!  Услышьте  меня!   Я   искупил   свое   древнее
преступление.
   И он снова ощутил всю дикую силу его воли.  Наступил  период  молчания,
полный пустоты, а  потом  Карс  с  облегчением  ощутил  присутствие  чужих
разумов, серьезных, мощных и суровых.
   Он никогда не сможет узнать, из какого мира  они  пришли.  Давным-давно
Куири ушли по этой дороге, проложенной через Вселенную, ушли в космические
просторы, недоступные его сознанию. И теперь они вернулись в ответ на  зов
Рианона.
   Карс  увидел  неясные  фигуры  богов,  возникшие  во   мраке   светлыми
силуэтами.
   - Позвольте мне уйти с вами, братья!  Я  уничтожил  Змею,  и  грех  мой
искуплен!
   Казалось, что Куири  внимательно  изучают  Рианона  в  поисках  правды.
Потом, наконец, один выступил вперед и положил руку на гробницу.  Свечение
внутри нее исчезло.
   - Мы решили, что Рианон может быть освобожден.
   У Карса закружилась голова. Сцена начала тускнеть перед его глазами. Он
увидел, что Рианон встает и подходит к своим братьям Куири, и тело его  по
мере того, как он идет, становится все более затененным.
   Один раз он обернулся на Карса  и  теперь  глаза  его  были  открыты  и
светились страстным, непонятным человеку счастьем.
   - Держи мою шпагу, землянин, носи ее с гордостью, ибо без нее я никогда
бы не уничтожил Кару-Дху.
   Карс полубессознательно повиновался последнему приказу. И, пробираясь с
Иваин сквозь темный водоворот, с кошмарной скоростью  падая  во  мрак,  он
услышал последнее звенящее эхо прощальных слов Рианона.

   Наконец они снова ощутили у себя под ногами  твердый  камень.  Шатаясь,
они отошли от водоворота, и лица их были бледными и потрясенными.  Они  не
сказали друг другу ни слова и хотели только одного: побыстрее вырваться из
темного склепа.
   Карс нашел тоннель. Но дойдя до его конца, он  ощутил  страшный  испуг:
вдруг он снова ошибся во времени.
   Но боялся он напрасно. Рианон привел их  правильно.  Карс  снова  стоял
среди холмов  своего  собственного  Марса.  Солнце  садилось,  и  огромные
впадины мертвого моря были наполнены кровавым светом.  Ветер,  холодный  и
сухой, дул из пустыни, поднимая пыль, а в отдалении виднелась  Джеккера  -
его собственная Джеккера Лоу Кэнэл.
   Он с беспокойством повернулся к Иваин, следя за тем, какое  впечатление
произвел на нее этот мир. Он увидел, что губы ее свело,  как  от  глубокой
боли.
   Потом она распрямила плечи, улыбнулась и убрала свою шпагу в ножны.
   - Пойдем, - сказала она и взяла его за руку.
   Они долго шли по голому песку и  призраки  прошлого  маячили  перед  их
глазами. Теперь Карс видел ту свежую живую плоть, в которую  некогда  были
облачены кости нынешнего Марса. Они видели  великолепные  краски,  высокие
деревья, богатую землю и знали, что никогда этого не забудут.
   Он смотрел на мертвое дно моря и знал,  что  сколько  бы  ни  было  ему
назначено жить, он всегда будет слышать биение прибоя о берега светящегося
океана.
   На  Марс  опустилась  темнота.  Маленькие  низкие  луны   поднялись   в
безоблачном небе. Рука Иваин была твердой и сильной в  его  руке.  И  Карс
ощущал глубокую радость в своем сердце. Шаги его убыстрились.
   Они вступили на улицы Джеккеры, извилистые улочки, бегущие по  сторонам
Лоу Кэнэл. Сухой ветер колыхал пламя фонарей  и  звуки  арф  были  такими,
какими он помнил их, а маленькие темные женщины, проходя, тихо позванивали
поясами.
   Иваин улыбнулась.
   - Это все же Марс, - сказала она.
   Они бок о бок шли по извилистым улицам - человек, который все еще носил
на лице темную печать бога, и  женщина,  некогда  бывшая  королевой.  Люди
отступали, давая им путь, и в удивлении смотрели им вслед, и шпага Рианона
в руке Карса походила на скипетр.
Книго
[X]