Книго 

---------------------------------------------------------------
     © Copyright Александр Бондарь
     Email: [email protected]
     Date: 10 Feb 2003
     

Комментарии и впечатления о произведении

---------------------------------------------------------------
      По вопросу о коммерческом распространении текстов
произведений Александра Бондаря обращайтесь к автору.
 E-mail:  [email protected].
 Адрес: Alexandre Bondar 1660, Bloor Street East, Unit 816,
Mississauga, Ontario, L4X-1R9, Canada. Телефон: (905) 625-8844
---------------------------------------------------------------


Год  1992-ой. Где-то  в Югославии
. Солнце  с час уже, как опустилось за
верхушки высоких деревьев, и в лесу было очень темно. Только тусклая Луна то
там,  то тут  показывала  себя в  густой листве. Три человека,  в  пятнистых
куртках, пробирались сквозь чащу. Они с трудом могли видеть  друг друга. Два
автоматных дула тихо покачивались - в темноте их можно было не разглядеть.
     Уже  прошло  больше часа, а лес все не заканчивался. Двое остановились,
услышав  за спиною треск сучьев и  что-то  русское,  очень матерное.  Это их
товарищ,  что  ковылял  следом, рухнул, зацепившись за какую-то  корягу.  Он
медленно  и неловко  поднялся,  бормоча при этом  грозные, но непонятно куда
направленные ругательства. Двое молчали, наблюдая за ним.
     Спутник их продолжал ругаться, растирая ушибленное колено.
     - Тихо! - Послышалось по-русски, но  коряво. - Здесь много  НАТО. Очень
опасно. Нельзя говорить громко. НАТО могут услышать.
     Русский что-то пробурчал в  ответ, и все  трое двинулись  дальше вглубь
леса  -  туда,  где совсем  ничего  не  виднелось, где  только  расплывчатые
очертания веток, сливаясь, таяли в темноте.
     Вообще, он был не совсем русским, о  чем говорили его смуглая внешность
и кавказский акцент.
     - Отдохнем, - сказал один из проводников и присел на траву.
     Кавказец обернулся.
     - Я не устал, - бросил он резко. - Отдыхать будем после.
     - Нельзя, - ответил проводник. - Идти еще долго. Надо отдохнуть.
     По тону, каким это прозвучало, кавказец понял: возражать не стоит.
     Он  упал  на  траву.  Лиц людей  рядом было  не  разобрать  сейчас и не
разобрать  вообще  ничего  - все  покрывал  ночной  мрак. Только  листья над
головой перешептывались, встревоженные ветерком. Хотелось курить, но  каждый
знал, что об этом нельзя даже думать.
     - Откуда ты? - Негромко спросил кавказца один из проводников.
     - С Кубани, - ответил тот.
     - Какой город?
     - Краснодар.
     -  Краснодар? Нет, не слышал. У  нас тут в отряде один русский был -  с
Ленинграда. Хороший боец. С каждого боя по две головы  в мешке приносил. Его
мусульмане в плен взяли. Мне рассказал потом один наш, который с ним в плену
был.  Когда мусульмане этого русского  пытать начали, он  сам  руку  в печку
положил. Те его стали уважать - без пыток застрелили.
     Кавказец смотрел на  рассказчика, не  видя его.  Он почувствовал,  как,
вдруг, стало холодно и неуютно.
     - Что, сильно пытают?
     - Спроси у Милоша, - серб  кивнул в сторону другого проводника и хрипло
захохотал. - Но только он тебе  не ответит. Ему мусульмане язык отрезали. Но
убить не успели. Он вырвал  нож у  одного из  них и убил обоих, которые  его
пытали.  Потом убежал. Обычно мусульмане кастрируют пленного и - таиландский
галстук, как их ваши чеченцы научили:  в горло - ножом  и вытягивают  оттуда
язык. Долгая смерть... Если нас мусульмане захватят, лучше сразу себя убить.
-  Он  помолчал,  наслаждаясь  впечатлением,  какое  должен  был  произвести
рассказ.  Серб  чувствовал,  что  кавказцу  не  по  себе. Тот  не отвечал, и
рассказчик продолжал говорить  своим  тихим, но внятным  шепотом.  - Милош -
хороший солдат.  У него на счету восемнадцать мусульман  и  четыре  НАТО. Он
поклялся мстить за  родных. Когда в его деревню  пришел отряд  ООН, это были
мусульмане в их  форме. Они убили всех.  Каждому,  даже детям, отрубали  три
пальца на руке - которыми крестятся. Его жену насиловали, а потом  резали на
куски. Голову ее  повесили на дереве.  Детей  закопали  живыми. А  потом его
родители  погибли, когда НАТО бомбили город. Их самолеты бросали бомбы туда,
где были только дома людей, больницы, школы. Мы сбили один самолет и взяли в
плен летчика.  Он рассказал,  что их генералы хотят больше мертвых  и больше
разрушенного. - Серб  помолчал. - Мы  с  этим летчиком  все то сделали,  что
мусульмане с пленными: кастрировали, а потом - таиландский галстук. Он очень
нас  просил, чтоб мы его застрелили... - Кавказец  по голосу чувствовал, что
рассказчик улыбается. -  Позавчера я  фото видел. Там хорват стоит  и голову
нашего  держит отрезанную  - трофей такой. Мы ее  у убитого  офицера  ихнего
нашли.  Он  и еще  несколько их солдат в  селе хорватском прятались.  - Серб
почесал за спиной и мрачно сплюнул в траву. - Нет больше того села. И вообще
ничего нет там  - угли только и  кости обугленные... Ладно, - он привстал. -
Пошли, идти надо.
     Все  трое  поднялись   и  молча  двинулись  дальше,   раздвигая  руками
переплетения густых зарослей и колючих, торчащих во все стороны веток.
     Когда  обходили  стороной  небольшую поляну,  показалось,  что  там, за
деревьями,  почти как  днем: сияющий диск Луны обливал  тишину вокруг  своим
светом, выдавая там и тут фантастические силуэты.
     Поляна  осталась  позади в нескольких метрах, и тут  кавказец замер  на
месте.  Сквозь полумрак и  ветки деревьев он ясно  различал сейчас очертания
трех фигур в касках. Рука его поползла к торчащей из-под кожаного армейского
ремня рукоятке браунинга.  Но  едва  он ухватился  за  пистолет,  как тишину
взорвали  три   короткие  автоматные   очереди.  Оба  его  спутника  мешками
повалились в траву.  Кавказец стоял, как  парализованный. Он  боялся дышать.
Двое в касках шагнули к нему из кустов. Это были натовские солдаты. Два дула
разглядывали его в упор.
     - No! - Закричал  он все, что знал  по английски. - No! Не стреляйте! Я
уже сдаюсь.
     Медленно,  двумя пальцами, он извлек из-за  пояса  пистолет и отшвырнул
его в сторону как можно дальше, после чего поднял высоко вверх обе руки.

     - Имя!
     - Артур.
     - Фамилия!
     - Гаджибов.
     - Откуда?
     - Из Краснодара.
     Блондин в белой рубашке, верхние три пуговицы которой были расстегнуты,
жевал  во рту  окурок. Руки он прятал в карманах белых отутюженных брюк.  На
стуле перед  ним сидел  бородатый кавказец. Тот тупо разглядывал наполненную
сдавленными окурками фарфоровую пепельницу.
     - Как попал в Югославию?
     Кавказец молчал, продолжая смотреть в сторону.
     - Тебя спрашиваю.
     - Вашим людям я уже все сказал.
     -  Похоже,  ты  не понял еще,  где  находишься.  - Блондин с  интересом
смотрел на кавказца. - Мы умеем разговорить любого.
     Кавказец, не отрываясь, глядел на пепельницу.
     - Я все уже сказал.
     Кроме  них в комнате был  еще усатый  брюнет в мятой  рубашке. Он сидел
прямо  на  столе,  свесив  ноги  и  молча  курил.  Сквозь  зашторенные  окна
пробивались очертания  небоскребов  - типичный пейзаж большого американского
города.
     Открылась дверь, и в комнату вошла аккуратно одетая секретарша.
     -  Would  you  like  a  coffee?  -  Поинтересовалась  она,  выговаривая
последнее  слово через  "а", как это делают обычно  американцы, вопреки всем
правилам оксфордского произношения.
     - No. Thank you. - Отпустил ее блондин.
     Дверь за  секретаршей  закрылась.  Усатый брюнет раздавил в  пепельнице
окурок и, встав со стола, подошел вплотную к кавказцу.
     -  Ненавижу  черных,  -  спокойно выговорил он,  разглядывая Гаджибова.
Потом,  вдруг,  с разворотом нанес  ему  сильный прямой удар  в челюсть,  от
которого кавказец слетел на пол, перевернув стул.
     Брюнет деловито  размял кулак. Гаджибов,  сидя на полу, широко  раскрыл
рот и, запустив туда грязные  пальцы, принялся ковыряться. Довольно скоро он
извлек наружу обломок зуба. Пальцы и рот у Гаджибова были перемазаны кровью.
С  любопытством разглядев находку, он  бросил ее на  ковер.  Усатый  надавил
кнопку. Когда появилась секретарша, он быстро обернулся к ней:
     - Please,  go down stairs and fetch as  two Big Macs  and two Cokes and
that'll be it for the day.
     - O.K, sir, - секретарша вышла, даже не взглянув на Гаджибова, который,
вдруг, подал голос:
     - Курить хочу.
     Брюнет  взял со стола пачку "Marlboro'', и,  выбив оттуда щелчком  одну
сигарету, бросил ее кавказцу. Тот  поднялся, держа сигарету во  рту, кое-как
отряхнулся и выразительно сплюнул на пол. Потом спросил:
     - А огня?
     Усатый глянул на него с ненавистью.
     - Just a moment!
     ...Второй раз Гаджибов поднимался с пола уже не быстро. Правой рукой он
держался о стул, левой - придерживал разбитую челюсть. Усатый жестом отозвал
своего  коллегу  в сторону  и,  не  сводя  глаз с  усаживающегося Гаджибова,
негромко сказал:
     - Надо будет связаться с нашими людьми в Краснодаре. Если это то, что я
думаю, предстоит серьезная работа.
     - Надеюсь, что ты ошибаешься, -  блондин продолжал стоять, держа руки в
карманах.
     Усатый поглядел  на  Гаджибова,  на пепельницу  с горой  окурков. Потом
задумчиво почесал подбородок:
     - Я тоже надеюсь.

     Из-под кровати  рассерженно затарахтел  будильник, что означало: сейчас
полвосьмого утра.  Сергей  перевернулся на спину  и открыл глаза.  Будильник
тушить не стал  - подождал, пока дозвенит. Не глядя, нащупал  радио, включил
его и запустил руку под кровать.
     -    ...азербайджанские    войска    отбили   атаку.    Как    сообщает
"Азербайджанинформ",   армянские   боевики   потеряли   пятнадцать   человек
убитыми...
     Сергей извлек зажигалку и мятую пачку "Monte-Carlo".
     - ...о собственных потерях азербайджанская сторона не сообщает.
     Он чиркнул зажигалкой и с наслаждением затянулся. С потолка  доносились
равномерно  хрустящие звуки, словно бы кому-то  там перемалывали кости - это
только что пробудившийся сосед сверху мял тренажер.
     -   ...по  сообщениям   из  армянских  источников,   вчера   в  полдень
азербайджанская сторона  предприняла  наступление  в  районе  села  Ашкенар.
Погибло около двадцати  человек. В  основном  - мирные жители. В перестрелке
убито три азербайджанских омоновца.
     Тетя  не любила,  когда  Сергей  курил  в  квартире,  но его  это  мало
беспокоило.
     - ...азербайджанская сторона никак не прокоментировала это сообщение. В
эфире "Радио  России".  Вы  слушаете  последние  известия.  Сейчас в  Москве
проходят   одновременно  два  митинга.  Один,   на  Манежной  площади  -  он
организован  "Трудовой Россией"  и  "Трудовой  Москвой".  Собравшиеся  здесь
поддерживают постановления  Верховного  Совета России и требуют  немедленной
отставки Президента и Правительства...
     Сергей раздавил  недокуренную  сигарету  о  грязное дно  пепельницы  и,
зевая, поднялся.
     Тетя - пожилая  женщина в мятом  халате и с кое-как взбитой  прической,
стояла на кухне  у плиты и что-то поджаривала. Сергей, войдя,  потянул носом
воздух, но понять  - что  именно,  так и не  смог. Тетя  приходилась сестрой
матери Сергея, и он  жил  у нее уже два  года -  с тех пор  как перебрался в
Краснодар  из  своего родного Новокубанска. Сергей аккуратно  платил тете за
жилье  и еду, но отношения их уверенно  ухудшались в  последние месяцы, и он
размышлял над тем, чтобы куда-нибудь отсюда съехать.
     - Опять дымил в квартире? - Тетя смотрела на него с неприязнью.
     Сергей, не ответив, побрел в ванную.
     -  Сгоришь  когда-нибудь, как  твой  отец! - Сердито бросила  ему вслед
тетя.
     С отцом Сергея произошел раз один неприятный случай. Тот  как-то спьяну
задремал в постели и непотушенный окурок задымился, упав  на простынь. Огонь
не успел толком разгореться - дома появилась жена.
     Тетя много раз вспоминала это эпизод Сергею. История с горящим окурком,
падающим  в постель, становилась семейным преданием и с течением времени все
продолжала обрастать новыми  и  новыми подробностями, в основном, нелестными
для героя. Тетя не любила отца Сергея и не хотела делать из этого тайны. Она
все время  твердила,  что  сестра ее сотворила в  свое  время очень  большую
глупость, выйдя замуж за этого человека. В ответ на замечание Сергея, что не
случись такой глупости, он бы и не родился, тетя всегда добродушно отвечала,
что это было бы лучше для всех.
     Умывшись  и почистив зубы, Сергей сел  за стол.  Тетя явно плохо спала.
Сергей понял,  что в  его интересах съесть завтрак  быстрее и быстрее отсюда
убраться.
     Тете его было под  семьдесят. Она побывала когда-то замужем,  но муж ее
умер сразу после войны, и детей  они  завести  не успели. Тетин характер был
чрезвычайно  тяжел, и единственное, что Сергея держало тут, это плата за еду
и жилье - относительно небольшая.
     - Что,  не  нравиться?! - Тетя  бросила на  племянника злобный  взгляд,
увидев, как тот без интереса ковыряется в своей тарелке. - Не ресторан?!
     Сергей пожал плечами.
     - Нормально.
     - Нормально! -  Тетя чуть не  поперхнулась от возмущения. - Не сидел ты
голодный!  Папочка за тобой, как за грудным  ходил! От  того такой  дурень и
вырос! А я бы тебя  порола! Каждый  день!  До  крови бы  порола! Чтоб  шкура
слазила!
     Сергей подумал о том, что многие пожилые люди, не имеющие детей, тяжело
это переносят под старость. Вслух он, конечно, ничего не сказал.
     Он вышел из дома спустя минут пятнадцать. Стояло утро, не по декабрьски
теплое.  Снег, выпавший  с  вечера, уже расстаял. Земля,  тротуар,  деревья,
давно простившиеся со своими листьями - все почернело и набухло от влаги. На
небе не было видно сейчас ни одного облачка. Где-то  на востоке  поднималась
ярко-оранжевая заря, обещая ясный солнечный день.
     Сергей  посмотрел на часы. Время у  него  еще  есть,  можно особенно не
торопиться.  Редакция  газеты  "Демократическая  Кубань", где  он  -  Сергей
Макаров  два  года  уже работал штатным репортером,  находилась  в  получасе
ходьбы от его дома.
     ...Андрей  Никитченко -  штатный автор "Демократической  Кубани" провел
тяжелую ночь. В глазах  у него рябило, во рту разместилась пустыня - горячая
и  горькая  на  вкус. Стакан крепкого  чаю  и пол-пачки "Явы"  на завтрак не
помогли развеять  этого ощущения. Мысленному  взору Никитченко представлялся
сейчас  коммерческий  ларек,  что  в квартале от  редакции, где  на  витрине
красовались аккуратные бутылки с  бесцветной жидкостью. Подумав,  Никитченко
зажег  еще  одну сигарету и, накинув  куртку, неспешными шагами выбрался  из
кабинета.
     ...Проходя  по  улице,  Сергей  увидел  кучку   людей,  столпившихся  у
подъезда.  Он  подошел  ближе. Тело,  прикрытое  белой простыней, лежало  на
тротуаре  рядом с  бордюром.  Краешком  из  под  простыни  выглядывало  дуло
пистолета, который покойник все еще продолжал сжимать в руке.
     -  Ничего  интересного!  - Патрульный  в форме  грубо схватил Сергея за
руку.
     Потянув носом, Сергей  понял, что тот  пьян.  Спорить  не  стал.  Молча
отошел в сторону и продолжал наблюдать за происходящим.
     ...Редакция   газеты   размещалась  в  двухкомнатной   квартире   внизу
пятиэтажного здания, каких  немало появилось тут в хрущевские времена.  Одна
из  комнат была чем-то  вроде  рабочего кабинета  трех штатных авторов "Дем.
Кубани",  которые, собственно,  и  делали  всю  газету. Кроме  Никитченко  и
Макарова здесь трудился еще один их коллега - Вадим Ромашов, но он вчера еще
уехал  в командировку  в Майкоп,  и возвращение его ожндалось  только  после
обеда. Вторую комнату занимали  стол главного  редактора и пара компьютеров.
Одна из двух компьютерщиц выполняла также и обязанности  корректорши, за что
ей приплачивали дополнительные гроши.
     Газета  "Демократическая  Кубань"   вынырнула  на  волне  гласности   и
демократии  -  в  1990-ом году.  Но  сейчас, когда  на дворе  стоял 1992-ой,
главный редактор  ее  - Дмитрий Сергеевич Покровский понимал:  звездный  час
газеты, увы, позади. Коммунизм отошел в  прошлое,  и  критика его  перестала
быть показателем прогрессивности мышления. Но, что самое  страшное - она уже
не интересовала  читателя. Исчез  привкус скандальности, появилось ощущение,
какое  бывает  при пережевывании  чего-то давно приевшегося.  Многие  газеты
поспешили продаться  кому-нибудь: одни стали неофициальными органами  новой,
нарождающейся оппозиции, другие тесно сдружились с мафиозными группировками.
Покровский и сам  был  не прочь продаться  сейчас, но только беда -  не было
покупателя.  Он чувствовал: газета идет к своему концу, и  недалек тот день,
когда в печати появится последний ее номер.
     ...Макаров увидел Диму Вартастева - репортера  из "Кубанской Молодежи".
Интересно, как этот тип успел?  Сергей посмотрел на часы. Половина десятого.
Пора в редакцию, он здесь и так задержался.
     ...Дмитрий Сергеевич - полный мужчина в  возрасте, с круглым  обрюзгшим
лицом, был сегодня не в настроении. Его что-то очень беспокоило.  Покровский
нервно  перелистал пухлый потертый справочник, но видно было, что мысли  его
не здесь. Дрожащими пальцами он вынул  из раздавленной пачки мятую сигарету,
еще  зачем-то  размял ее, после чего  сунул  в рот. Затем посмотрел, как  от
кипятильника,  опущенного   в  чашку  с  водой,  отделяются  первые,  робкие
пузырьки.  В  тот  момент,  когда  Никитченко прошаркал  мимо  по  коридору,
Покровский  зажег  сигарету  и,  глядя  на  тлеющий  кончик  ее,   судорожно
затянулся.
     Никитченко, доковыляв до двери, открыть  ее  не успел.  Он увидел,  как
дверь распахнулась  ему  навстречу,  и перед  ним возникла  рослая фигура  в
черной  кожанке. Никитченко инстинктивно  шагнул  назад,  и в  тот же момент
что-то  бесшумно  стукнуло его  -  точно  в лоб. Убийца,  опустив  пистолет,
спокойно переступил через труп и направился к редакторскому кабинету. Следом
за ним появились еще четверо. Каждый держал наготове пистолет  с глушителем.
Все  происходило быстро.  Один  остался стоять у двери. Другой направился на
кухню.  Потом  вернулся  и, не опуская ствола, прошел в комнату, соседнюю  с
редакторским кабинетом. Обычно здесь работали Макаров, Никитченко и Ромашов.
Сейчас  не было  никого:  Макаров  опаздывал,  Ромашов не  вернулся  еще  из
Майкопа, а Никитченко лежал в коридоре с простреленным черепом.
     ...Когда  Покровский услышал шаги  за дверью и удар  об пол, его словно
парализовало. Он  не  мигая  уставился  на  дверной  проем,  где  тотчас  же
появилась фигура крепко сложенного кавказца, небритого, с пистолетом в руке.
Дуло,  увенчанное  тяжелым  набалдашником, тупо  глядело  в  лицо редактору.
Белый, как  будто, уже покойник, Покровский не мог даже  пошевелить  языком.
Одна  из компьютерщиц  дико взвизгнула  -  словно  кошка,  которой  нечаянно
прищемили хвост.  Усатый тип, что стоял за спиной кавказца, резким движением
выбросил вперед руку с пистолетом. Ствол его затрясся от судорожных хлопков.
Он не прекратил стрельбу, пока не выпустил всю обойму. Глаза у него налились
кровью, как у быка: с полминуты он молча разглядывал два тела, развороченных
прицельными выстрелами.
     Кавказец в кожаной куртке продолжал держать на прицеле редактора.
     - Мне нужно то, что ты вчера получил от Макарова, - сказал он спокойно.
     Покровский  с  усилием разжал челюсти. Сигарета  выпала  у него изо рта
прямо на стол.
     -  У меня ничего  нет,  - выговорил он, заикаясь.  Зубы у него дрожали,
язык не слушался. - Он все забрал, ничего не осталось. У меня нет, правда...
     Кавказец продолжал стоять, изучающе разглядывая Покровского.
     - Вы должны мне верить, - пролепетал тот. - Я не обманываю.
     - Я верю. - Кавказец равнодушно спустил курок.
     Редактор  вздрогнул всем  телом.  Потом  тяжело  съехал  вниз. Кавказец
опустил пистолет  и посмотрел  на чашку с кипящей водой. Он  отодвинул  ящик
редакторского стола и, вытащив двумя пальцами кипятильник, положил его прямо
на бумаги.
     - Пойдем,  -  бросил  он усатому, который с интересом  глядел,  как над
столом поднимается струйка дыма.
     Все  четверо  вышли  в  подъезд, оставив дверь  в редакцию приоткрытой.
Кавказец в кожанке заткнул  за пояс свой  пистолет и сунул в рот сигарету. В
подъезде было темно: лампочку вывинтили еще на той неделе. С улицы появилась
женщина в сбитом платке  и с кошелкой. Она  боязливо  покосилась  на пятерых
мужчин с угрюмыми физиономиями и, тяжело ступая, направилась на второй этаж.
Кавказец молча поглядел ей вслед.
     - Чего ждем? - Спросил усатый нетерпеливо.
     - Не рыпайся. - Кавказец чиркнул зажигалкой и выпустил изо рта дым. Он,
вдруг,  заметил  высокого парня,  быстрым шагом  пересекающего улицу  с  той
стороны.  - Стоп!  - Кавказец выдернул пистолет из-за  пояса  и  сделал знак
остальным. - Спрятались быстро!
     Все  пятеро  достали  оружие  и  отошли в сторону, затаившись во  мраке
подъезда. Кавказец потушил сигарету о грязную,  почему-то  склизкую стену  и
бросил сдавленный  окурок в угол, где в  темноте поблескивала большая черная
лужа. Он приподнял дуло и взял на прицел пространство, где сразу же окажется
тот, кто  в  следующую  минуту войдет  в подъезд. Палец плавно  опустился на
теплый еще курок...
     Макаров,  подходя  к подъезду, увидел мужчину с  авоськой в  руке - тот
закрывал ключом дверь своего "Москвича".  Сергей  на минуту остановился -  у
него развязался шнурок...
     Мужчина с авоськой вошел в подъезд первым. Сергея отделяла от него пара
шагов... Выстрела  он не слышал. Только увидел, вдруг,  как мужчина,  шедший
впереди опрокинулся и,  обронив  авоську, упал  на ступеньки.  Сергей  успел
отскочить  в  сторону.  Дуло с глушителем  выглянуло  из  подъезда. У Сергея
оставалось мгновение, чтобы спасти свою жизнь.
     Соскочив со ступенек, он спрятался за чью-то машину. Прозвучали еще три
хлопка.  Три  аккуратные  дырки  легли  на боковое  стекло.  Макаров вытащил
пистолет  и,  не  целясь,  послал  в  распахнутую  дверь  две  пули.  Потом,
оглянувшись, перебежал к "Жигулям" у соседнего подъезда.
     Из-за побитого пулями "Москвича" появились двое с пистолетами наготове.
За ними  - еще трое. Макаров  поглядел назад.  Метра четыре  отделяли его от
ближайшего угла пятиэтажного дома. Добежав  до угла, он  растворится в суете
многолюдной улицы. Высунувшись  из-за  автомобиля,  Сергей  взял  на  прицел
худощавую фигуру и плавно  спустил курок. Эхо  выстрела  зазвенело у  него в
ушах. Макаров увидел, как один  нз преследователей выронил оружие и неуклюже
повалился на тротуар, схватившись руками  за  простреленное бедро. Остальные
четверо кинулись в разные стороны.
     По "Жигулям" ударило  сразу несколько  выстрелов. Но  Сергея там уже не
было. Он исчез за углом дома.

     Стемнело.   Маленькая  неровная  улочка  с  двумя  рядами   приземистых
одноэтажных  строений  уходила  куда-то вдаль  -  туда,  где, мерцая,  таяли
огоньки ночных перекрестков. Обычная улочка, из каких и состоят, в основном,
старые районы города.
     Лена  прибавила  шаг,  отойдя  от  остановки.  Похолодало,  и  одинокие
прохожие спешили по  своим  домам: никому не хотелось задерживаться здесь  в
такую  погоду. Лене - тоже. Прошло уже три  с половиной  года с тех пор, как
она оставила Туапсе, где родилась и где закончила школу. Лена училась сейчас
на третьем курсе журфака, мелькая внештатным автором то в одной, то в другой
краснодарской газете. Снимала она небольшую комнатушку с  отдельным входом в
частном домике, куда сейчас и направлялась.
     Вчера  Лена побывала на концерте  одной заезжей знаменитости,  и теперь
набрасывала в уме статью, вспоминая подробности вчерашнего вечера.
     Здание  театра,  где  проходило  мероприятие,  было   оцепленно  строем
качков-омоновцев:  надежды  на  бабушек-билетерш у администрации  не было, и
опасались, как  бы разгоряченная толпа безбилетников все кругом не разнесла.
Лену  тоже сначала пускать  не  хотели. Администраторша  - упитанная дама  в
возрасте и в строгих очках надменно разглядывала молодую журналистку и долго
смотрела в ее  удостоверение. Потом, вернув корочку, разрешила  занять любое
свободное место.  Но мест  не было, и Лене пришлось сидеть на полу.  Правда,
интервью она, все-таки, получила.
     Певица в гримерной выглядела не так энергично, как на сцене. Смотрелась
она замученно  и  разговаривать  не  хотела.  На  вопросы  Лены  отвечал  ее
администратор -  словоохотливый  человечек в круглых очках. "Звезда" эстрады
только устало кивала, соглашаясь со всем, что тот говорил.
     Сейчас Лена прикидывала, что она напишет в статье и думала о том, какой
замечательной  была  бы ее  жизнь, если бы  она сама, вдруг, стала известной
певицей.
     Размышления  были  прерваны:  чья-то  рука,  вдруг, опустилась  Лене на
плечо. Она хотела  взвизгнуть,  но не успела: другая  рука быстро  зажала ей
рот.
     - Тихо! - Услышала Лена. - Только не нужно кричать. Это - я.
     Макаров выпустил ее  и шагнул в сторону.  Руки он  держал перед  собой,
приподняв их, словно сдавался.
     - Не пугайся.  - Сергей  попробовал  улыбнуться.  Он сейчас походил  на
зайца, минуту назад укрывшегося от пуль охотников. - Видела новости?
     Лена  отошла  к  забору  и  машинально  огляделась. Потом  с  интересом
рассмотрела Макарова.
     - Ты их всех убил? Зачем?
     Она  почему-то  не испугалась. Почему - не поняла сама. Макаров опустил
руки.
     - Ты этому веришь?
     Лена  глядела на Сергея, не отрываясь. Было темно, но  она  видела, что
тот тоже смотрит ей в глаза.
     - Нет, - ответила она.
     Макаров кивнул.
     - Это лучше. Я не хочу, чтобы завтра сообщили, что я еще и тебя убил.
     - Угрожаешь? - Лена прищурилась.
     - Нет. Пытаюсь спасти. Через несколько метров к дому  тебя ждет смерть.
Если ты меня сейчас не послушаешь, это будет твоя последняя ошибка.
     Лена хотела что-то сказать, но Сергей знаком остановил ее.
     - Подожди. Слушай меня.  Вчера я  отдал Покровскому кое-какой материал.
Не знаю  как, но об этом  узнали люди, которых это  касалось. Сейчас уже  не
важно - как  они  об этом узнали. - Он  сунул руки в карманы и  огляделся по
сторонам. Вокруг не было ни души. Только покосившийся одинокий фонарь метрах
в  ста  освещал путь  запоздалым прохожим. Слышно  было,  как  вдалеке гудят
редкие машины. - Запомни: эти люди не оставят в живых никого, кто может хотя
бы случайно  хоть  что-то  знать.  Кроме  меня  есть  еще  двое,  с кем  они
постараются разобраться. Двое - ты и Ромашов...
     - Что это был за материал? - Лена пристально  всматривалась в  темноту,
пытаясь там разглядеть лицо человека, который сейчас стоял в полутора  шагах
от нее. - Что это за люди?
     В темноте Лене показалось, что Макаров усмехнулся. Усмешка прозвучала и
в его голосе.
     - Чем меньше ты будешь об этом знать, тем больше у тебя шансов остаться
в живых. Знаешь Красикова из уголовки?
     - Красиков?  - Лена  удивленно нахмурилась. - Я у  него брала пару  раз
криминалки...
     - Оперуполномоченный уголовного розыска...
     - Что ты этим хочешь сказать? Он...
     - А для тебя это удивительно? Ты не знала, что Красиков - бандит?
     Лена отступила еще на шаг назад. Она неуверенно вглядывалась в темноту.
     - Пошли.  -  Сергей шагнул к Лене  и  взял ее  за  руку. -  Покажу тебе
кое-что.
     Девушка отстранилась.
     - Ладно. Ты идешь по этой стороне улицы, я - по той. Согласна?
     Лена смотрела на Сергея с недоверием. Потом все-же кивнула.
     - Дойдешь до последнего угла перед твоим домом. Дальше ни шагу...
     - Хорошо.
     Сергей отошел от  нее и  быстро пересек улицу.  Запустив руку  в нижний
карман  куртки,  нащупал там рукоятку милицейского  макара.  Сергей  постоял
немного на  месте и огляделся, как следует... Тихо. Только  ветер беспокойно
гудел  в высоковольтных  проводах;  посвистывая,  пытался пробудить ото  сна
закоченевшие деревья, что  растопырили  во  все  стороны  свои голые корявые
ветки.
     Дойдя до угла,  Лена остановилась. Макаров караулил ее  напротив, через
улицу. Лена могла разглядеть в  темноте его силуэт. Сергей  махнул ей  рукой
два раза. Лена послушно направилась к нему.
     -  Которая калитка  твоя?  -  Спросил Макаров негромко,  когда  девушка
подошла ближе.
     Лена обернулась,  и  с  сомнением посмотрела туда, где ряды  маленьких,
невероятно  похожих один  на  другой домиков  уходили куда-то  вглубь улицы,
теряясь в ночном полумраке.
     - Четвертая от угла.
     Все окна  в доме,  возле которого стояли  Лена с Сергеем,  ярко горели.
Оттуда, сливаясь,  неслись веселая музыка и  пьяные голоса.  Кто-то вышел во
двор. Голоса стали громче, отчетливее.
     - Смотри, что теперь  будет. - Сергей  вытащил  из кармана макар.  Лена
увидела, как дуло пистолета  тихонько  блеснуло  в  свете далекого фонаря на
соседней улице.
     Рядом совсем громыхнул выстрел, вслед за которым  послышался  радостный
пьяный  вопль. Сергей нервно вздрогнул и обернулся. Сквозь щель  в заборе он
разглядел во дворе мужика  в пижамных  штанах и  рубахе навыпуск. Тот стоял,
тяжело  шатаясь, сжимая двумя руками двустволку.  Вокруг него бегала толстая
немолодая баба в растрепанном драном халате.
     -  Дай мне! - Орала она охрипшим от водки  и от  табака голосом. Язык у
нее заплетался. - Я попаду! Я попаду!
     - Смотри сюда, - Сергей прицелился. - Спрячься за угол.
     Лена отошла  назад, и  Сергей тут-же  спустил  курок. Выстрелом калитку
распахнуло настежь. Она  качнулась, тяжело заскрипев  на  старых проржавелых
петлях. Секунд через восемь оглушительно  грохнуло...  Вспышка  ярко-желтого
пламени  ударила  по  глазам.  Из  окна  дома  напротив,  обиженно зазвенев,
посыпались  стекла.  Потом  все  стихло, только столб тяжелого черного  дыма
тянулся кверху в том месте, где только-что была калитка.
     Сергей ухватил руку Лены и крепко сжал ее.
     - Пошли. Быстро.
     Во  дворе  дома,  у забора которого  стояли Лена с  Сергеем, воцарилась
глухая тишина. Тамошние обитатели, явно, заинтересовались грохотом на улице.
     -  Что это  было?  - Спросила Лена, когда они отошли квартала  два. Она
высвободила свою ладонь из пальцев Сергея.
     Тот, как будто, размышлял о чем-то, но на вопрос Лены ответил сразу.
     - Ручная граната, которую прикрутили к калитке. Если  бы  тебя разнесло
на куски, они бы сказали, что это тоже я сделал.
     Лена молчала.  Они шли быстро,  не останавливаясь, пока не оказались на
Северной - одной из центральных улиц города,  по которой  ходят троллейбусы.
Не дойдя немного до остановки, Сергей остановился.
     - Слушай меня внимательно...
     Здесь было светло от в два ряда расставленных фонарей, и Лена с Сергеем
могли хорошо видеть друг друга.
     - Исчезни из города завтра утром. Лучше - сегодня...
     Лена смотрела  не  на Сергея.  Она видела,  как автомобили, пробегающие
мимо них, шарили фарами по кустам, и как суетливые тени метались испуганно в
разные стороны, словно бы хотели укрыться от слепящего бледно-желтого света.
     - Если  к  завтрашнему вечеру не уберешься  из  Краснодара,  ты станешь
трупом. Они тебя найдут, где угодно. - Сергей стоял засунув руки  в карманы.
Лена смотрела в сторону. - Поняла?
     - Ты Вадиму сообщил? - Вдруг спросила она.
     Сергей удивился вопросу.
     - Мне больше делать нечего?
     - Может, его уже убили...
     - Может быть. - Голос у Макарова прозвучал достаточно спокойно.
     Лена посмотрела ему в глаза.
     - Тебе это не интересно?
     - Не очень, - честно признался Сергей.
     Лена внимательно его разглядывала.
     - Ты такой же, как этот Красиков, - сказала она. - Ничуть не лучше.
     - Это после того, как я  тебя спас? -  Макаров обиженно кивнул. Если бы
не  я,  ты бы сейчас с дедушками со своими  разговаривала. Даже "спасибо" не
сказала...
     Лена вздрогнула.
     - Да, действительно. Извини. - Она  замолчала, глядя себе под ноги... -
Спасибо.
     - Пожалуйста.
     Сергей  усмехнулся и  достал из  кармана  красную книжечку  с  золотыми
буквами на обложке,  раскрыл  ее и, повернув так, чтобы  падал свет уличного
фонаря, прочитал:
     -  Артемина  Елена  Александровна,  действительно  является  внештатным
корреспондентом газеты "Демократическая Кубань".
     Лена  сунула  руку  в  карман  куртки,  но  ничего  там не  нашла.  Она
нахмурилась.
     - Дай сюда. Мне не смешно.
     Сергей закрыл корочку  и вернул ее Лене.  Он снова хотел улыбнуться, но
на этот раз у него вышло что-то совсем беспомощное.
     - Тебе надо было карманником стать. Талант пропадает.
     -  У меня  пропадает много  талантов,  -  Сергей усмехнулся криво.  Но,
вдруг, лицо его  стало  серьезным.  Молодой человек молча  смотрел на  Лену.
Девушка опустила глаза. Казалось, она знала, что он сейчас скажет.
     Мимо   пробежало   забрызганное   грязью  "Жигули".  Оно   пронзительно
взвизгнуло, заскользив по мокрой дороге, и в разные стороны полетели тяжелые
комья мутной и вязкой жижи. Начинался дождь. Несколько крупных  капель упали
сверху. Подул мокрый и холодный ветер.
     Сергей  улыбнулся  растерянно и виновато.  Потом открыл рот было, но...
слова  прилипли у него  к языку. Он  не знал, что  говорить и как. Лена тоже
молчала.
     - Может быть, мы с тобой уже не увидимся, - начал Макаров. - Хочу, чтоб
ты знала... - Сергей осекся. Лена подняла на него глаза.  -  А, впрочем, это
не важно...
     И отошел назад.
     - Счастливо оставаться.
     Он развернулся и, не  оглядываясь, быстро пошел прочь. Лена завороженно
смотрела ему в спину.
     - До свиданья, Сережа, - проговорила она негромко.
     Но Макаров был уже слишком далеко и не мог этого слышать.

     Артур поднимался из-за  стола медленно  и  с  трудом. Незаконченная еще
бутылка, которую он неловко задел локтем, полетела вниз. Водка  выплеснулась
на  паркет. Вова -  друг Артура и его постоянный партнер по  бизнесу сидел в
кресле, вытянув ноги и  тяжело свесив голову. Все, вокруг происходящее, Вову
уже не интересовало. Артур медленно посмотрел  по сторонам. Зашатался, но не
упал.  Постояв немного  и подумав, он заковылял в направлении ванной. Сделав
так несколько шагов, Артур чуть не свалился, но вовремя успел  удержаться за
холодильник. Вова пробурчал что-то невнятное и снова затих.
     Продвигаясь мимо двери, Артур услышал звонок. Сразу он ничего не понял.
Какая-то дрянь назойливо жужжала ему прямо в уши. Сообразив, начал открывать
дверь.  И  на  пороге  увидел  Лену. Та  держала в  руках  большую  сумку  и
озадаченно глядела на Артура.
     - Лена пришла, - выговорил тот медленно. Язык у него заплетался, и речь
давалась с трудом. - Заходи, Лена, не стой.
     Он повернулся и тяжелыми шагами поплелся дальше, в ванную. Лена, войдя,
пристроила на полу сумку и заперла за собой  дверь. Потом пошла за Артуром и
долго смотрела, как тот блевал, свесившись  над ванной. Когда  он  закончил,
Лена открыла  душ и сильной струей пустила  холодную воду. Артур наблюдал за
ней с интересом.
     - Мыться хочешь? - Поинтересовался он.
     Лена ухватила Артура  за шкирку и резко сунула  его голову  под ледяную
струю. Тот  замычал пронзительно и громко. Физически он был гораздо сильнее,
и  Лена  не  могла  долго  его  держать. Выпустив  Артура, она  отпрыгнула в
сторону. Тот сидел на  полу;  тяжело дышал и отфыркивался. Он сейчас походил
на горемычного пса, которого не сумел утопить неловкий хозяин.
     Наконец, очнувшись, Артур искоса разглядел Лену. Потом, качнув головой,
засмеялся. Обижаться он на нее не умел, и  Лена знала это. Из другой комнаты
подал свой голос Вова. Но никто не понял, что он хотел. Лена закрыла воду.
     - Артур, - сказала она. - Мне надо с тобой поговорить.
     Двадцатисемилетний фарцовщик Артур Багиров знал  Лену два месяца. И два
месяца  он  мечтал о том дне, когда он  раскроет  перед ней  двери ЗАГСа. Но
Артур  понимал,  что  мать его и  отец  никогда не  одобрят такой выбор: они
хотели, чтобы  их сын женился непременно на черкешенке. Багиров рассчитывал,
что  когда-нибудь  он провернет  крупное  дело,  и  в  карман  ляжет  сумма,
сделающая его достаточно  самостоятельным и независимым  от воли  родителей.
Сейчас  ему не хотелось жить  с  ними под  одной  крышей,  и  он предпочитал
снимать  жилье.  Это  была  небольшая  однокомнатная  квартирка,  украшенная
расставленными там и сям пустыми бутылками, банками из-под заграничного пива
и тюками - большими и малыми - с добром, привезенным из очередного шоп-тура.
     Лена присела против Артура на корточки.
     - Завтра я уезжаю, - сказала она  просто,  без предисловий. - Я уезжаю,
Артур, и хочу, чтобы ты одолжил мне денег и газовый пистолет.
     Левая бровь у Багирова поползла вверх. Он внимательно  смотрел на Лену.
Та поняла, что теперь он протрезвел окончательно.
     - Зачем тебе пистолет?
     Лена опустила глаза.
     -  Может случиться, что мне прийдется себя защищать. Есть люди, которых
я должна сейчас бояться.
     Бровь  у Багирова  опустилась. Выражение глаз  сделалось,  как у хищной
пантеры перед прыжком.
     - Скажи мне, кто это, и они пожалеют, что родились на свет.
     Лена не ответила. Она подняла глаза и смотрела на Артура так, словно бы
хотела его сейчас загипнотизировать.
     - Дай мне  денег  и пистолет. Ты  все узнаешь когда-нибудь  - когда эта
история закончится.
     Артур поднялся с пола.
     - Если менты возьмут тебя с этим,  тебе будет  плохо. - Он сунул руки в
карманы и, опустив голову, разглядывал Лену. Та смотрела в угол.
     - Именно от ментов мне и прийдется сейчас прятаться.
     Багиров молчал. Размышляя, прохаживался туда-сюда.
     - Ты влезла куда-то? - Спросил он.
     Лена устало кивнула.
     - Куда-то влезла. - Потом,  помолчав, добавила. -  Только, не спрашивай
ни о чем. Я сама ничего не понимаю.
     Артур вынул руки из карманов и сел против нее.
     - Хорошо, что ты думаешь делать?
     Лена откинулась  назад  и потрогала пальцами стену. Кафель был  сырой и
холодный.
     -  Я хочу  спрятаться.  Уеду куда-нибудь  из города на пару  месяцев  -
отсидеться просто.
     Багиров мрачно посмотрел на нее.
     - Хочешь, чтобы я отпустил тебя? Нет.
     Лена почувствовала, что пальцы ее онемели, прижимаясь к мокрому кафелю.
     -  Артур, я не хочу  тебя подставлять.  Я не хочу знать, что тебя из-за
меня убили.
     Багиров присел на край ванны и обреченно кивнул.
     - Мы встречаемся два месяца, - начал он. - И два месяца, каждый день, я
думаю о  том,  что  прийдет  час,  когда ты  скажешь  мне: "Артур, мы должны
расстаться".  Я  этого часа боялся  больше всего. И вот, это случилось. - Он
помолчал. - Я тебя не отпущу никуда.
     Лена грустно ему улыбнулась.
     - Я уезжаю не навсегда. Только на пару месяцев...
     - Это не важно.
     - Ты говоришь, как мальчишка.
     Артур вспыхнул.
     -  Скажи лучше,  как  идиот! Потому, что  я  и есть идиот! Я  давно уже
свихнулся - с тех пор, как встретил тебя. И  перестал  понимать,  что делаю,
перестал  себя  понимать. Если ты скажешь мне завтра "прыгни  под  поезд"  -
прыгну!
     Он, вдруг, бросился к ней, упал на колени, сжал ее руки.
     - Я точно идиот! Если ты уедешь и бросишь меня, клянусь, я себя зарежу!
     Лена улыбнулась ему, потом покорно кивнула.
     - Хорошо. Завтра мы едем вместе.
     Глаза  у  Артура вспыхнули жадно. Он крепко схватил Лену и поднял ее на
руки так быстро, что у нее все завертелось перед глазами.
     - Не урони, - шепнула она, улыбнувшись  и обхватив Артура за шею. Артур
хотел  ей что-то  ответить,  но  у  него  уже  перехватило  дыхание.  Сердце
выскакивало, глаза горели безумным огнем. Ногой он распахнул дверь.
     Держа  на  руках счастливую  Лену,  Артур  пронес  ее мимо  Вовы, мирно
посапывающего, который на минуту проснулся,  но  ничего не понял и,  опустив
голову, уснул опять.