Книго 

    Рецензия А.В.Вагова на роман "Южный Крест"
     "Южный Крест"  Марины  Андреевны Бонч-Осмоловской  -  книга  о русских,
переехавших  жить  в  Австралию. Действие книги разворачивается  на  далеком
континенте, но не австралийской экзотикой выделяется эта книга. Австралия  -
лишь  фон - яркий, запоминающийся, благодаря прекрасным авторским описаниям,
но не главный. На месте Австралии можно представить любую страну, и остается
-  как и следовало ожидать  от русской литературы - размышления о России и о
нас самих.
     Феномен массовой эмиграции из России в XX веке  добавил новый  материал
для извечного  русского вопроса:  что мы  такое: Запад  или Восток?  С одной
стороны,  эмиграция   дала  возможность  изучать  русских,  перенесенных  на
европейскую почву, - это традиционное русское мерило цивилизации. С другой -
обьективно посмотреть  на Европу  русскими  глазами и понять: насколько  она
соответствует представлениям о ней в России.
     В  XIX  веке  русские  писатели,  подолгу жившие  за  границей,  весьма
интересовались устройством порядков в чужих землях  и сравнивали с принятыми
дома.  Сравнения были  разными  и подпитывали  аргументацию  обоих  сторон в
традиционном  русском споре западников и  славянофилов. Однако, тогда вопрос
оставался  абстрактным для большинства,  поскольку немногие жили за границей
достаточно долго, чтобы по-настоящему разглядеть тамошнюю жизнь. Только в XX
веке миллионы русских оказались оторванными от своей страны.
     Эмигранты 1917 года практически все покинули  свою страну  насильно,  и
вопрос  о принадлежности к  русской культуре  и России для них не стоял -  в
своих  мыслях  они  не   уезжали  с  Родины.  Жизнь  свою  за  границей  они
рассматривали  как  временное  изгнание,  хотя  понимали,   что  оно   может
продлиться всю жизнь.
     Волна  эмиграции, начавшаяся  в 70-ые годы,  была  иной. Основная масса
выезжающих теперь принимала решение об отьезде добровольно, а не под страхом
физического уничтожения. Их отьезд не был необратим - при  желании они могли
вернуться назад. Но главное отличие было в том,  что новые эмигранты,  как и
многие  в России,  не ощущали себя принадлежащими  ни к какой национальности
вообще.   Корни   этого    лежат   в   политической    системе   СССР,   где
интернациональность приняла  формы  направленного  стирания  и  замалчивания
национальных  различий.  В  то же  время,  закрытость страны  в  сочетании с
традиционной  оппозиционностью  интеллигенции своему государству  постепенно
привела к  тому,  что  альтернативный советским реалиям  западный  мир  стал
представляться   чем-то  вроде  мифической  земли  обетованной.  Славянофилы
окончательно проиграли западникам, ибо печальному образу современной  России
противостоял не  реальный западный мир, как то было в XIX веке, а идеал его,
притом самый чистый  и  светлый, какой только мог себе представить советский
интеллигент.  О  собственной  национальной  принадлежности в  этих  условиях
следовало поскорее забыть, чтобы приобщиться к сверкающему миру цивилизации.
Эмиграция стала  не ссылкой,  а  просто  удобным  решением многих  жизненных
проблем. Цена, которую надо было заплатить -  лишение Родины, представлялась
весьма  умеренной, ибо  само  понятие  ,,Родина'' в кругах космополитической
городской интеллигенции девальвировалось настолько, что на употреблявших его
стали  смотреть  как  на   людей  нанормальных,   безнадежно  отставших   от
современности.
     Эта волна эмиграции вписалась  в  новую среду очень быстро: легкость, с
которой выходцы  из советской системы  начинали работать в европейском мире,
была  поистине  изумительна,  как  будто   подтверждая  мысль  западников  о
европейской  сущности  русских.  Но  через несколько  лет, исподволь,  стали
вырисовываться  проблемы,  которые в  России было  невозможно  представить -
эмигранты стали чувствовать чужеродность ранее боготворимого мира. Появилась
критика новой  среды обитания,  милыми  стали  ненавистные раньше  советские
фильмы,  даже местный  язык начал  раздражать,  а темы  застольных  бесед  с
завидным  постоянством стали  вращаться  вокруг оставленной  страны. В мире,
ранее  казавшемся монолитным, появилась  трещина. ,,Мы в  Америку  только на
работу  ездим'', - восхитительно точно  определила это  ощущение  жительница
русского  квартала Нью-Йорка.  Земля разьехалась надвое прямо под  ногами, и
перед эмигрантами встал нелегкий вопрос - на какую сторону прыгнуть.
     Можно   было   отбросить   все,  связанное   с   Россией:   воспитание,
мировозрение, привычки  - и  стать  своим до конца. Но это значило полностью
разрушить  старую  личность  и  создать  на ее  месте  новую,  что  вряд  ли
достижимо.
     Второй путь - признание своей неразрывной  связи с русской  культурой -
вел  к  исключению  из  местного общества:  пропасть между  
<нами>
 и  
<ними>
оказалась слишком глубока. ,,Приехав сюда, я обнаружил, что я - русский,'' -
говорит  Илья  -  один  из  героев  книги.  Отрицаемые  советской  городской
интеллигенцией   национальные   особенности  вдруг  оказались   серьезнейшей
проблемой именно тогда, когда должны были совсем исчезнуть.
     "В Южном Кресте" и описывается психологическое состояние людей, которые
нежданно-негаданно оказались  над  этой  пропастью,  когда  выяснилось, что,
может быть, придется прожить в этом странном положении всю жизнь.
     Точный  и  разнообразный  язык  "Южного  Креста",  гибкость  и  большая
внутренняя  свобода  повествования  напоминают классический  русский  роман.
Читатель,   несомненно,  оценит  яркие  образы  ученого   Ильи,  пытающегося
возвыситься над всем миром, его дружка  Шустера, манипулятора ,,людишек'', и
милого простака  Николая  Николаевича, вполне могущего обогатить  гоголевкую
галерею ,,Мертвых  Душ''.  Зарисовки природы, придавая  тексту  неповторимый
австралийский   колорит,   в  то  же  время  служат  сильным  средством  для
характеристики  героев  и  их  чувств.  Талантливые описания  в  сочетании с
динамично развивающимся сюжетом, делают книгу такой  интересной, что  от нее
невозможно оторваться.
     И все же, несмотря на  внешнюю форму, язык и компоновку  произведениия,
классическим романом "Южный Крест" не является. И это естественно, ибо,  как
подметил еще  В. Шаламов, классический роман в  XX  веке невозможен.  "Южный
Крест" - современная книга, а  в искусстве XX века часто мысли и переживания
людей  только ассоциативно связаны  с ходом внешних событий.  Так лирические
отступления в книге позволяют точнее описать второй, более глубокий  пласт -
психологическое состояние главного героя, Вадима. Здесь возможно сравнение с
фильмом А.  Тарковского  ,,Зеркало'', где  сцены чередуются,  следуя  логике
воспоминаний и ассоциаций главного героя, но не заданному сюжету.
     Лирические  отступления  в   "Южном  Кресте"  -   глубоко  философские,
драматические - воспринимаются, скорее,  подсознанием, чем  сознанием: глаза
плавно скользят по строчкам, впитывая  образы.  Текст  надо в такой  же мере
чувствовать, в какой понимать -  образ играет преобладающую роль в понимании
авторского замысла. Это оправданный прием: короткий поэтический образ точнее
передает   состояние  человека,   чем  формальное  описание.  Магия  образов
порождает пронзительно острые чувства,  которые сохраняются во  время чтения
всей книги. И сюжет  книги отступает на второе место - он оказывается только
канвой для внутреннего состояния героя.
     Именно  психологическое состояние героев  диктует динамичность  сюжета.
Сущность этого состояния можно определить словами - страх одиночества. Это -
естественное   состояние   в  эмиграции,  хотя   нелегко   понять,   как   в
перенаселенном европейском обществе  можно  остаться  одному - там, где сама
яркость фонарей свидетельствует о бурно-кипящей жизни. Однако,  многие могли
испытать  сходные ощущения,  внезапно  охватывающие жителя  большого города:
вокруг него кипит жизнь, а сам он чувствует себя окруженным толстым стеклом,
за  которое  ничто не  может прорваться.  Дома  или на  работе это  ощущение
проходит - там начинается мир друзей и знакомых, сопровождающий человека всю
жизнь,  и  трудно  представить существование без него. Родственники, друзья,
знакомые знакомых  -  все  это,  расширяясь,  уходит  за горизонт,  создавая
ощущение безграничности пространства обитания. И страшно становится, когда с
возрастом умирают близкие,  медленно сужая эту  безграничность, -  и человек
задумывается о смерти. С отъездом из родных мест, в  сущности, происходит то
же самое - только  мгновенно. Можно переехать в места, где люди  смеются над
непонятными вещами,  где непонимание оттенков  сказанного в  разговоре можно
ощутить  почти  физически, как  комок  ваты  в ушах.  Отсюда  метафорическое
сравнение  в заключительной главе  "Южного Креста":  
<отьезд>
.
     Лишившись  родной  среды,  герои  "Южного Креста"  цепляются  за  своих
соотечественников  в  новой стране, но очень  мал  этот  круг,  и почти  нет
надежды  окружить себя спасительной  прослойкой  друзей и  единомышленников.
Одиночество настолько сильно,  что охватывает все стороны жизни и приводит к
эмоциям  непредсказуемой силы и последствий, как, например,  у физика  Ильи.
Страстность   чувств   делает   внутреннее  правдивой   романическую  форму:
естественным кажется то, о чем в обыденной обстановке можно  читать только в
книгах. Но какая  же может быть  привычная обстановка, когда даже Новый  Год
справляется летом!
     Пытаясь понять  смысл происходящего  с ним, главный герой, Вадим уходит
все  глубже  и  глубже  в  свой  внутренний мир  и  вдруг  обнаруживает себя
вернувшимся туда, откуда он пришел, - ,,не в этом часовом  поясе, не на этой
земле''. Время  и пространство смыкаются в  той самой точке, откуда он начал
бег от своих проблем, от себя самого - там, где сидит и ждет его  старый пес
,,с полустаночка Бубна''. ,,Когда я прошел этот путь, я остановился и увидел
землю, оставленную за тридевять земель...''  Этот замкнутый  круг  тяжел, но
его  необходимо  пройти,  чтобы понять то,  что дома  было недоступно - свои
корни и свою природу, неразрывно связанную с Родиной.
     "Южный Крест" - книга не для легкого чтения.  Это образец  классической
русской литературы - глубокой, вызывающей на размышления. Серьезный читатель
поймет ее, оценит откровенность и талантливость автора, и, может быть, книга
побудит  его  задуматься  над затронутыми  нравственными проблемами, которые
актуальны для русского всегда.
     А. В. Вагов.
Книго
[X]