Олег Блоцкий. Социалистические обязательства
---------------------------------------------------------------
© Copyright Олег Михайлович Блоцкий
Date: 21 Mar 2004
Оставить комментарий
Рассказ
---------------------------------------------------------------
Обед закончился. Рота, распаренная в душной, как хорошая русская баня,
столовой, потянулась к дверям. На входе солдат перехватил замполит роты -
старший лейтенант Кодряков.
- Значит, так, бойцы, никуда не расползаться. Вымыть котелки,
перекурить и в казарму. Сна не будет.
- А что будет? - сбились вокруг Кодрякова подчиненные.
Солдаты мечтали сейчас только об упругой холодной струе воды в
умывальнике, а после - хоть недолгой тяжелой полудреме в густом тяжелом
воздухе помещения, который даже вентиляторы были не в силах разогнать.
- Будем писать социалистические обязательства.
- Ну-у-у, - дружно возмутилась рота, - нам по распорядку отдых положен.
Замполит ощерился. Края губ поползли вверх.
- Что по распорядку положено, на то кое-что наложено. Бланки
только-только из Кабула привезли, а обязательства уже сегодня сдать надо.
Так что, - Кодряков развел руками, - будем мазюкать. Думаете, мне заняться
нечем? Да я лучше бы в модуле под кондером тащился, чем с вами, уродами,
бумагу марал.
Сраженная наповал такой железной логикой рота стихла и уныло потянулась
к умывальникам. В котелках лениво позвякивали алюминиевые ложки.
В казарме в нешироком проходе между кроватями в два яруса - табуреты
рядами. На них, как воробьи на телеграфных проводах, - парни в выгоревшей и
застиранной форме.
Замполит Кодряков положил на стол раскрытую общую тетрадь.
- Итак, социалистические обязательства. Бланки эти, - старший лейтенант
покосился на стопку листов ярких, попугайских расцветок, - из Союза волокли.
Все по счету. Предупреждаю, ни одного запоротого листа. Кто ошибется...
- В наряд пойдет, - выкрикнул солдат с плутоватыми глазами.
Все засмеялись.
Наряды были в подразделении ежедневно. Вернувшись с войны, рота не
вылезала из караулов и рабочих команд по столовой. Этим кого-либо испугать
было сложно.
- Ошибся, Соколов, - ничуть не обиделся на неуклюжую шутку замполит и
на полном серьезе пообещал: - На ближайших боевых будет на хребте АГС
таскать. Рагимов, бедняга, усох, а ему скоро дембель. Так что жди, Сафар,
еще помощничков.
Горбоносый азербайджанец коротко усмехнулся. Мелькнули белоснежные, как
шапки гор вокруг полка, зубы. АГС он, в принципе, и так давно уже не таскал,
но дело это, по-прежнему числилось за ним.
- Пусть Рагимов таскает, пусть качается. Полезно перед домом, - не
унимался Соколов.
- Качаться он на бабе будет, - разозлился Кодряков, - а ты, малец, еще
слово скажешь под руку - точно "тушку" будешь таскать, бессменно.
Соколов спрятался за товарищей, тихонечко охнув. От них - хорошим
довеском к словам замполита - он получил несколько успокаивающих тычков.
Кодряков ухмыльнулся и спокойно продолжил:
- На черновиках запишите пункты обязательств, проставите себе оценки и
спортивные разряды, после чего опусы свои покажите мне. Я подкорректирую и
выдам бланк. На него аккуратненько все переписываете и сдаете мне. Дело,
хлопцы, спешное. Поэтому давайте без глупых вопросов. Чем быстрее сделаете,
тем быстрее вас отпущу.
Рота послушно склонилась над листками.
Кодряков начал читать медленно и торжественно.
- Вверху пишем: "Идя навстречу сороковой годовщине Великой Победы над
фашистской Германией, претворяя решения двадцать седьмого съезда КПСС, я -
только полностью указывайте свое имя, отечество - принимаю следующие
социалистические обязательства. Первое! - Голос замполита начал вибрировать,
достигнув наивысшей точки напряжения. - Стать отличником боевой и
политической подготовки. Второе! Стать классным специалистом. В скобках
отметьте - первый, второй или третий класс. Есть?
Несколько пар глаз согласно мигнули. Кодряков перевел дыхание,
кашлянул, прочищая горло, и продолжил:
- Третье. Иметь по предметам обучения следующие оценки. Дисциплины
записывайте в столбик:
Политическая подготовка.
Специальная подготовка.
Техническая подготовка.
Физическая подготовка.
Строевая подготовка.
И если раньше раздавались лишь отдельные сдавленные смешки, то на
последнем пункте рота дружно загоготала.
Солдаты ехидно поглядывали на замполита, строили удивленные рожи и
громко хохотали.
Для этих ребят была служба не рядом учебных дисциплин, а настоящей
беспрерывной и кровавой войной. Они раз за разом уходили в горы, где
выслеживали не фанерного, а настоящего врага.
Подтверждением тому были вертолеты, парами приходящие на боевые по
радиосигналу с места боев. Пузатые темно-зеленые машины лишь на мгновение
замирали на гранитных уступах и тут же взмывали вверх. Они брали курс на
госпитали, унося в своих металлических утробах раненых, искалеченных солдат.
Кодряков служил в Афгане третий год. Подчиненных своих замполит
прекрасно понимал. Он выдержал паузу, выставил раскрытую ладонь перед собой
и многообещающе подмигнул.
- Погодите, то ли еще будет.
Рота была заинтригована. Солдаты вытягивали шеи. Старший лейтенант не
стал их томить и сразу продолжил:
Общевоинские уставы.
Огневая подготовка.
ЗОМП.
- Что-э? Зомп? - несказанно удивился Рагимов. - Это кто такой?
- Тоже дембель, только в соседней роте, - усмехнулся Кодряков. - Не
кто, а что. Защита от оружия массового поражения, - расшифровал замполит и
надолго вывел роту из строя, потому что его подчиненные и слыхом не
слыхивали о каком-то там оружии массового поражения.
Солдаты валились от смеха друг на друга и колотили ногами по полу. На
глаза наворачивались слезы, и вперемешку со струйками пота скатывались по
щекам, темными пятнами кропя хлопчатобумажную ткань.
Стекла в окнах звенели.
- Товарищ старший лейтенант, - не вытерпел Соколов, - откуда вы это
взяли и зачем нам все это?
- Хочешь сказать, это я сам выдумал?
- Нет, нет, - испугался Соколов, - просто понять хочу.
- Это, брат, социалистические обязательства, - начал спокойно объяснять
Кодряков, зная, что вопрос этот мучает сейчас не одного Соколова. - Не
думай, что только мы этим занимаемся. Вся страна пишет. На гражданке тоже. В
школе писал?
Соколов наморщил лоб, вспоминая, и кивнул головой.
- То-то. Люди должны состязаться друг с другом, и этим они улучшают
свои трудовые успехи, добиваются высоких показателей.
- Я на заводе вкалывал до армии, - сказал угрюмый сержант Потапов. - Мы
тоже этой херомантией занимались. Только ничего хорошего не выходило. Как
брак гнали, так и продолжали гнать, как тащили все домой из цеха, так и
продолжали тащить.
- Не переживай. Народ и армия едины, - ухмыльнулся Кодряков.
Замполит успел до Афгана вкусить службу в Союзе и при желании мог много
интересного рассказать своим подчиненным о жизни армии там, в том числе и о
социалистических обязательствах.
- Э-э-э, - скривился Рагимов, - уставы-муставы, строевая-боевая,
зомпа-бомпа. Какая там строевая подготовка? - лицо азербайджанца пошло
красными пятнами, и он начал причудливо жестикулировать. - За четыре
последних месяца мы только три недели дома были. Все время, как ишаки, по
горам лазили. Я дембельскую форму не подготовил. Как домой поеду? Чмом, да?
Вы говорите - занятия нужны, а я форму еще не сделал, - переживал Рагимов.
Он, однако, забыл добавить, что за время всех этих боевых он так
похудел, что ремень его складывался чуть ли не вдвое. Вездесущий Соколов
даже пошутил: "Ну, Сафар, домой вернешься - сразу беги устраиваться в
медицинский институт - экспонатом. Там профессора-очкастики на тебя
показывать будут и рассказики свои травить: вот жилы, вот кости, вот мышцы
всякие".
- Видишь ли, Сафар, - Кодряков неспешно прохаживался возле стола,
заложив руки за спину. - Не буду тебя обманывать - я с тобой полностью
согласен. Все это идиотизм, и писульки эти никому не нужны, тем более здесь.
Если в Союзе еще как-то следят за этим делом, оценки липовые на проверках
выводят, то у нас даже на это времени нет. Если разобраться, то для меня
главная оценка - это твоя жизнь, а в конечном итоге - твое возвращение домой
невредимым и в дембельской форме, - все засмеялись. - Но пока в Союзе пишут,
и мы будем тем же заниматься. Кстати, на Родине работенки в этом отношении
побольше - соцсоревнования принимают там два раза в год: на зимний период
обучения и на летний. А бывает так, что и к праздникам пишут. Вся армия: от
границ с ФРГ до Берингова пролива - границы с США. Видите, парни, вы не
одиноки.
Кодряков остановился и обвел всех взглядом.
- Но мы же не на Беринговом проливе, - попытался понять Соколов
замполита, - мы в Афгане, в ОКСВА.
- Хлопцы, пока в газетах будут говорить о наших учебных боях здесь и о
выкопанных для афганцев колодцах, до тех пор мы обыкновенная Советская
Армия, как в Союзе, хотя бы внешне. И требовать по бумагам от нас будут то
же, что и везде: отличников боевой и политической подготовки,
воинов-спортсменов и прочую херню. Радуйтесь, что раньше с нас этого не
спрашивали. Теперь будем строчить как миленькие. Какой-то олух в политотделе
армии встрепенулся - наверное, только-только по замене приехал, - теперь от
бумаг продыху не будет. Так что, - Кодряков хлопнул ладонью по столу, как бы
подводя итог своему долгому монологу, - не нами это придумано, не нам и
отменять. А тебе, Сафар, и другим дембелям я дам время подготовиться. Быть
может, на эти боевые не пойдете.
Дембели настороженно завозились на табуретках. Рагимов заголосил и
вновь пошел пятнами.
- Я чмо, что ли? Почему на боевые не берете? Форма-морма не нада мне,
если на войну не пойду! Земляки уважать не будут, "щеглы" уважать не будут,
"духи" уважать не будут. Я не нужен уже, да? - обиделся Рагимов и красные
пятна становились все больше.
- Нужен, Сафар, нужен, - успокоил его Кодряков, - все нужны. Конечно,
пойдете на боевые, а с формой придумаем что-нибудь.
И продолжил замполит решительно и громко, чувствуя, что ускользает
внимание роты, и видя, что многие впадают в послеобеденную дрему, роняя
голову на грудь и опуская плечи вниз.
- Четвертое! Подтвердить спортивный разряд. Так как ни у кого из вас
его нет, тогда - получить спортивный разряд. Отметьте, какие есть: первый,
второй или третий. Пятое! Выполнить нормативы ВСК первой или второй ступени!
Шестое! Здесь внимание, - Кодряков постучал костяшками пальцев по столу. - В
этом пункте необходимо написать что-то от себя: какое-нибудь дело, но только
реальное. Допустим, дерево около модуля посадить, обновить какой-нибудь
стенд или территорию вокруг казармы окультурить. Дел хозяйственных, сами
знаете, невпроворот. Только давайте сразу договоримся - писать то, что в
самом деле сможете выполнить. Я понимаю, все эти обязательства лягут на
полку и никто в них заглядывать не будет. У нас ведь как? Главное - взять
обязательства, причем высочайшие, отрапортовать наверх и сразу забыть. Ну, а
выполнили или нет - это второстепенно и, в принципе, никого не волнует.
Однако идею до конца опошлять не будем. Должно же хоть что-то светлое быть!
Поэтому напишите пусть небольшое, но реальное дело, тогда всем от этого
польза будет. Идет?
- Идет! - согласилась рота.
- Ну и последнее. Пункт седьмой! Вызываю на социалистическое
соревнование. Место оставьте: скажу, кто с кем будет в связке, - Кодряков
оторвал взгляд от тетради и для устрашения нахмурился. - Предупреждаю сразу
- на бланках все должно быть написано своей рукой. Дембеля и "дедушки", на
молодых не рассчитывайте - сами царапайте. Я проверю. Все. Приступайте к
работе, по-быстрому. Не тяните кота за одно место, - закончил Кодряков,
отошел к окну и закурил.
Рота принялась за дело. Вместе со всеми трудился угрюмый сержант
Потапов. С пятью пунктами он справился быстро. Сержант был парнем скромным:
везде проставил четверки, да и спортивный разряд был стандартный - второй.
На шестом пункте Потапов споткнулся. Сержант нахмурился. Он думал о
добром деле, которое было бы ему по силам. В голову сержанту ничего не шло.
Сунулся к Рагимову в листок - тот дерево перед дембелем обязуется
посадить и заставить земляков за ним ухаживать. Глянул к Соколову - он стенд
размалевать собрался. Но Соколов может - хоть и болтун, но рисует здорово,
всем дембелям в роте альбомы делал.
Рота справлялась с шестым пунктом быстро. Некоторые, кто без особых
талантов, решили территорию вокруг казармы, как замполит выразился,
окультурить. Кто-то готов был хоть сейчас табуретки заново переколотить, да
так, что сто лет простоят без ремонта.
Потапов везде опаздывал, а быть вторым или на подхвате у кого-то
гордость, должность и срок службы не позволяли.
В рядах образовывались бреши - многие сдавали начисто переписанные
листы и уходили курить на улицу. А Потапов сидел, тупо смотрел на листок с
расползшимися строками и злился на самого себя.
И тут его осенило.
"Черт возьми, как я об этом сразу не подумал, - радостно пробормотал
он, облегченно вздыхая и разводя плечи, - ведь пользы-то сколько будет от
этого!" - серьезно размышлял Потапов, попутно удивляясь недогадливости
товарищей.
Сержант скользнул взглядом по частоколу кроватей, прикинул что-то в
уме, а затем быстро и решительно написал: "Обязуюсь на ближайшей операции в
ходе боевых действий против мятежников застрелить четырех душманов - врагов
Апрельской революции и строительства мирной жизни в Афганистане".
Поставив точку, Потапов задумался. Он вспомнил последние боевые и того
духа, которого выцелил, но все никак не мог уложить.
Душок попался вертлявый, проворный и долго мелькал за камнями.
Потапов чуть ли не целый магазин расстрелял и основательно запарился,
пока душок не грохнулся все-таки на иссохшую, в трещинах землю и забился на
ней в предсмертных конвульсиях.
"Нет, - усомнился сержант, - тут пока одного завалишь - окосеешь.
Четыре - это много".
И цифру "четыре" Потапов исправил на цифру "два".
"Если быть честным, так до конца", - подумал угрюмый сержант. Да и
Кодрякова, которого он прямо-таки боготворил, подводить Потапову не
хотелось.
Обращений с начала месяца:
172