Нина Беттгер. Выбери себе Sucht

---------------------------------------------------------------
© Copyright Нина Беттгер
Email: [email protected]
Date: 03 Jan 2002
---------------------------------------------------------------
Дорогой читатель!
В моей повести ты будешь спотыкаться о немецкие слова. Я объясню тебе,
почему не смогла без них обойтись.
Итак - Зухт (Sucht, suchtig nach...). К сожалению, в русском языке нет
подобного слова. Есть -
зависимость
, равноценное по значению немецкому
Abhangigkeit
. И только. Но зависимым может быть и подчиненный от начальника
и собака от хозяина. Зухт - более сильное, емкое понятие. Произносится слово
и - сразу ясно, о чем идет речь.
Иногда встречается такая словесная конструкция - наркологическая
зависимость. Но как же сложно использовать ее для описания какого-либо
другого зухта, кроме наркомании. Kaufsucht - навязчивая потребность покупать
вещи, переросшая в наркологическую зависимость? Magersucht - страстное
желание похудеть, приобретшее характер наркологической зависимости и ведущее
к истощению? Длин-н-о-ва-а-а-то... Так недолго тебя, читатель, и замучить.
С немецким словом Зухт легко выстраиваются сложные комбинации. В
сносках приводится перевод первой части немецкого обозначения каждого зухта,
встречающегося в тексте. Не всегда это общепринятые названия.
Вот так бывает - нет специального слова, но.... зухты, увы, есть.
Возможно, со временем русская лексика и обогатится каким-либо новым
понятием, которое будет означать то же самое, что Sucht на немецком или
Craving на английском.
Итак, герои повести, прихватив в компанию автора, принимаются за дело -
вперед, сквозь дебри малопознанного, к своей собственной истине...
_______________________________

Она закрыла глаза. Замелькали разноцветные пятна, поплыли овальные
острова. Сначала медленно, наконец, все быстрее - спотыкаясь, сталкиваясь.
Вынырнули размытые треугольники, их сменили замысловатые спирали. Вдруг
фонтаном ворвался мощный фиолетовый цвет, резко отшвырнул медлительный синий
и заполнил все пространство своей фиолетовостью. Еще, еще! Тело требовало
повторения и только это было важным.
Пятнадцать только что принятых на работу сотрудников вошли в просторный
кабинет с табличкой "Стоп! Где твоя идея?", задвигали легкими прозрачными
стульями. "Настоящий мебельный стриптиз... хочу из дерева" - донесся чей-то
комментарий. Раздался смех, шум. Наконец, все устроились за бледно-желтым
столом овальной формы, места оказалось достаточно. Никто никого не знал, все
с интересом стали поглядывать друг на друга.
Рядом с Даной оказался сверхпородистый мужской экземпляр - узкие
зеленые глаза, слегка вьющиеся русые волосы, красивый крупный рот, гордый
собой нос.
- Я - Дана, а тебя зовут ... Юлием, Генрихом?
- Правильно, Юлием Цезарем, - засмеялся он, - но ты можешь звать меня
Тимом.
Они разговорились. Через короткое время Дана уже не сомневалась, что
таким - готовеньким незамутненным оптимистом, прекрасно владеющим собой, -
зеленоглазый и вынырнул на свет. Не ощущалось ни малейших следов от
дрессировки силой воли и теорией позитивного мышления.
К коллеге Дана сразу почувствовала симпатию, но не революционно
настроенную, врывающуюся предчуствием и ожиданием, а просто симпатию к
человеку без пола.
Женщин в группе было семь. Напротив Даны сидела красавица с
выразительными серо-голубыми глазами и полным набором правильных черт лица и
изгибов тела. Она заметила внимательный Данин взгляд и улыбнулась.
- Меня зовут Дуня. А тебя?
Приятный голос, - зарегистрировала Дана. Настоящих красавиц она не
любила и знала почему. На подсознательном уровне срабатывала защитная
реакция: в состоянии увести самца, держаться подальше.
- Дана. Мне кажется, я видела тебя на прошлой неделе по телевизору -
демонстрация моды из столицы. Не ошиблась?
- Подозреваю, за кого меня принимаешь. Знаешь, я никогда в жизни по
помосту не передвигалась. До сегодняшнего дня работала в
научно-исследовательском институте. Но ты не первая делаешь из меня
манекенщицу. Кстати, не догадываешься, чем мы будем заниматься?
- Станем разрабатывать "Кодекс поведения людей, желающих выжить" или
программу для начинающих... ах, это все так, несерьезно... что гадать -
скоро узнаем.
Дана послала красавице милую улыбку. Ни к чему не обязывающий короткий
разговор закончился. Как просто - продемонстрируй приветливость и... форма
соблюдена, контакт установлен, стороны довольны.
На Дунином открытом, высоком и - да, да, умном! - лбу Дана усмотрела
розовый прыщик, довольный своим быстрым созреванием. И, забыв про
самоконтроль, с удовольствием позлорадствовала.
За бледно-желтым овальным столом быстро установилась полуприятельская
атмосфера - с близостью всех ко всем и необходимым дистанцированием.
Сотрудники, свободные от комплексов и неразрешимых проблем, излучали
непрошибаемую уверенность в успехе пока неведомого им дела.
Шеф - среднего роста и возраста, уютный, живот без проблем умещался в
обтянутых джинсах - сидел на неказистом потертом стуле, никогда не бывшем
прозрачным и без намека на антикварность. Поигрывал то авторучкой, то
карандашом, иногда стаскивал с носа очки и начинал крутить их, задевая при
этом свои объемные уши. Но не забывал и про главное занятие - молча
наблюдать.
Сотрудники уходили и снова появлялись, ели, пили, делали все, что
взбредало в их головы, не понимавшие всей взаимосвязи шефовых действий.
Предложенная программа ничегонеделания не обсуждалась, никто не выказывал
удивления. Быть готовым ко всему, раскованно реагировать на неожиданные
повороты - эта способность проверялась при отборе кандидатов в рабочую
группу.
В два часа шеф поднялся со своего неказистого потертого стула и впервые
нарушил обет молчания:
- Все должны будут собраться за овальным столом для совместного
кофе-чаепития - в три, просьба без опозданий.
Народ оживленно среагировал на лаконичное заявление шефа. Тут же
родилась новая тема для разговора - кто с чем, как часто и в какое время
пьет перечисленные напитки.
Ровно к назначенному времени стол оказался заставленным тортами трех
сортов, конфетами, печеньем и прочей всячиной. Усевшись на удобном стуле -
прозрачность уже не смущала - Дана начала с удовольствием рассматривать
сладости. Взыгрался аппетит, захотелось перепробовать хотя бы половину всей
этой вкуснятины. Но вдруг раскованное состояние стало улетучиваться,
подступил страх - а если молчаще-наблюдающий шеф подумает, что она не в
силах контролировать себя?
Дана решила понаблюдать за другими. Ноль эмоций, все прекрасно владеют
собой, ничто не бросилось в глаза.
Куклы, компьютерные придатки, отключенные батареи, вываренные в компоте
изюмины, - в этот момент она была готова поделиться с коллегами своим
мнением о них.
Но тут ее взгляд остановился на Дуне - та внимательно рассматривала
накрытый стол. В больших серо-голубых глазах красавицы Дана усмотрела то ли
неуверенность, то ли запрятанное неконтролируемое желание или... Вдруг она
отвернулась от сладостей и тоже принялась наблюдать за коллегами. Налево...
взгляд задержался на Тиме. Долго, слишком долго, отметила Дана. Напротив...
теперь уже Дуня перехватила инициативу, карие и серо-голубые глаза
встретились. Заметив взаимное внимание, обе нейтрально и непринужденно
разулыбались друг другу.
- Что предпочитает к кофе уважаемый Юлий Цезарь? - Дана переключилась
на Тима.
- Все, что выглядит как шоколад, пахнет им и пачкает коричневым лицо,
рубашку тоже, - спарировал он и потянулся к трехслойному шоколадному торту.
Дана положила себе на тарелку кусок любимого клубничного, начала
медленно жевать. Настроение было не блестящим. Когда дело делаешь, то и
отвлекающие ненужные мысли испаряются, а тут... пустая болтовня ни о чем,
всем улыбайся, думай о самоконтроле, да как бы тортами не объесться.
- А я ничего выгляжу? - вдруг ошарашила она Тима..
- Ну, как сказать, - произнес он, дожевывая второй кусок шоколадного
торта, - ничего, этакая маленькая рыжая ведьмочка, в самый раз для нашего
коллектива, красота здесь не требуется.
Обижаться Дане не хотелось. Поддевания Тима нисколько не раздражали.
Наоборот - ей вдруг захотелось поделиться с ним подкопившимися проблемами,
хотя раньше в кругу коллег такого себе никогда не позволяла.
- Ты бы съехался со своей подругой через полгода знакомства?
- Нет, я бы никогда не съехался со своей подругой, даже и через пять
лет.
- Все ясно - женоненавистник. Правильно? А, может быть, ты
гомосексуалист?
- В точку попала, - Тим ничуть не смутился при ответе, - живу в одной
квартире с другом, второй год пошел. Не говори об этом остальным, хорошо? Я
ничего не боюсь, просто не хочу, чтоб знали.
Серьезный ответ Тима явился неожиданностью - надо ж, и он поделился с
ней своей тайной. Обрадовавшись этому, Дана тут же приступила к
выплескиванию на него других актуальных проблем. Рассказала о трудностях в
воспитании сына, который совершенно расхотел воспитываться. О том, что ей
практически всегда удается помочь советом чужим людям, а вот с решением
своих трудностей забредает порой в тупик. Повесила на Тима требуемую
развязки задачу съезжаться-не съезжаться-с-Алексом.
- Эй, - вмешалась вдруг Дуня, - вы так увлеченно говорите. О чем, если
не секрет?
- Шеф поручил нам подготовить доклад вместо себя, будем выступать через
час, тему сказать не могу, запрещено, - улыбка расползлась по Тимову
породистому лицу.
- Не буду мешать, - кокетливо-разочарованно протянула красавица,
отпивая кофе, и провела свободной рукой по лбу с немного подросшим розовым
прыщом.
Дана обрадовалась, что Тим отшил, наверняка, и так без меры
избалованную вниманием Дуню. Может, она еще и влюбиться в него собирается?
Они продолжили разговор. На серьезной волне Тим вернулся к теме
как-я-выгляжу и перечислил Дане ее достоинства: красивые золотисто-рыжие
волосы, чуткие карие глаза, фигура о'кей и еще - та самая изюминка, которая
важней красоты, да и коллега она что надо. Дана же, сама не зная почему,
призналась, что волосы такие не от природы, а благодаря качественной и
недешевой краске, выразительность же карих глаз обязана цветным линзам.
Овальный бледно-желтый стол объединил всех. Перезнакомившиеся
сотрудники болтали, смеялись, предлагали друг другу разные сладости,
разложенные так, что дотянуться до всех них каждому было невозможно.
Рождались контакты, поверхностные и с будущим. И только шеф молчал. Пил
кофе, излучал хорошеее настроение и наблюдал за всеми, настигая своим
внимательным взглядом то одного, то другого.
Постепенно Дана стала ощущать себя подопытным кроликом. Конечно, с
одной стороны шефа можно было бы и понять. Предстояла ответственная
совместная работа, ориентированная на успех, ожидались здоровый климат,
социальная компетенция. Шеф желал ближе познакомиться с подчиненными - что
ж, это нормально. Но почему для достижения цели он выбрал такой странный
способ? Откуда ей знать, как шефовы мозги, к примеру, переработают тот факт,
что наибольшее внимание она уделила Тиму? Или - то, что она съела два куска
клубничного торта и ни одного шоколадного?
Дана склонилась к Тиму и нашептала ему все, что думала в этот момент о
начальнике.
- Зря ты так, - возразил он, - ну и что, что мы все тестирование на
способность к эффективной работе в группе проходили? Сейчас - особый
эксперимент, я так думаю. Слушай, ты слишком эмоциональна. Наверно, у тебя
по другим пунктам были высшие оценки, иначе б не взяли на работу. Успокойся
и перестань чувствовать себя кроликом, ну или там крольчихой. О'кей?
Дана компромиссно среагировала на слова рассудительного Тима и решила
на время уйти от темы, точно зная, что когда-нибудь снова к ней вернется, но
уже в другом месте и набравшись новой энергии.
После кофе-чаепития сотрудникам были предложены игры: "Человек, подумай
хорошенько!", "Оставь немного и другому", "Стоп, принимай решение!" и
"Выбери себе зухт". Настроение у Даны тут же улучшилось, появилось чувство
азарта, желание побеждать и радоваться увлекательному процессу.
Об игре "Выбери себе зухт" она раньше никогда не слышала. Участвовать
могли одновременно пятнадцать человек, как раз подходяще для их коллектива.
Процесс погружения в зухты и выхода из них сопровождался множеством веселых
и жутких приключений, попаданием к психотерапевтам, в клиники, на страницы
газет, в тюрьму, на театральную сцену, олимпийские игры и в вытрезвитель.
Перед зоной Internetsucht'а Дана неожиданно для себя ощутила непонятное
волнение и чуть дольше удержала фишку в руке, не решаясь сделать шаг.
Впрочем, ее подсознание лишь зафиксировало момент сомнения, до анализа
происшедшего дело не дошло. В общей сложности Дана попала в зоны пяти
зухтов, остальные тридцать успешно проскочила. Победителем в игре стал Тим,
подцепивший лишь один зухт.
В восемь часов вечера на овальный бледно-желтый стол водрузилась пицца
диаметром в семьдесят сантиметров. Во время игр, потребовавших
сверхконцентрации, сотрудники порастрясли свои энергетические ресурсы и
теперь с удовольствием занялись совместным поеданием.
После ужина шеф, наконец, заговорил:
- Вы знаете уже, что наша исследовательская группа будет выполнять
необычное задание. Подробности задуманного, однако, вам не известны. Все
прошли строгий отбор, но многие, наверно, так и не поняли, что же являлось
при этом главным критерием.
Из трехсот пятидесяти кандидатур я выбрал с помощью компьютерных тестов
и собеседования пятнадцать человек с независимым мышлением, отрицающих
догмы, не подверженных каким-либо угрожающим зухтам, образованных, социально
интеллигентных, с крепкими нервами. Психологам, учителям, психотерапевтам,
воспитателям, пасторам отказывал сразу. Они уже обучены влиянию на людей -
так, как принято на данный момент в современном обществе, в
регламентированных рамках. А это как раз и не устраивает.
Наша задача - посмотреть на проблему с непривычной стороны, глазами
независимых аналитиков-непрофессионалов. Проблема, которую наша группа будет
исследовать, - зухт. Да, зухт во всех его проявлениях.
- А я думал, мы будем готовиться к встрече с инопланетянами, - протянул
Тим.
Все засмеялись, а красавица Дуня нежно съязвила:
- Могу представить, какой бы переполох Тим произвел среди
инопланетянок. С зухтами, думаю, такого не произойдет.
Дана усмехнулась. Она-то знает тайну, а вот бедная девушка напрасно
старается. Не подозревает, что друг дороже ему всяких красавиц, так что не
заполучить ей зеленоглазого богатыря, сколько ни трудись.
После крохотной паузы, вызванной к жизни Тимом, шеф продолжил:
- Финансироваться будут одновременно два специальных проекта - наш и по
линии совета ученых с привлечением профессионалов. Идея этой совместной
программы принадлежит министру здравоохранения и социального устройства
господину Харсу Шелке. Проблема борьбы с зухтами благодаря его энергичной
позиции признана государственной.
По приблизительным оценкам семьдесят девять процентов населения
страдают двумя и более серьезными зухтами. Тенденция угрожающая и, возможно,
что уже через пятьдесят лет не останется ни одного жителя, свободного от
более или менее опасного зухта. Последствия этого явления непредсказуемы.
Возможности современного лечения, к сожалению, ограничены. Ну а
вылечившиеся от одного зухта через какое-то время нередко становятся
владельцами другого. Новый же зухт может оказаться разрушительнее того, от
которого пациента лечили. Процесс этот неуправляем.
Работа психотерапевтов нередко приводит к нулевым результатам или лишь
временным улучшениям. Лечатся чаще всего симптомы, а зухты остаются или
видоизменяются. Консультативная психологическая помощь в сложных жизненных
ситуациях сама по себе хороша, но для решения глобальной проблемы этого
просто-напросто недостаточно.
Постоянно выявляются все новые формы. Получается заколдованный круг, из
которого на сегодняшний день не видно выхода. Теперь вы понимаете, какая
ответственная задача стоит перед нами? Через год, если дело пойдет успешно,
получим дополнительное финансирование от европейского сообщества, увеличим
штат. В результатах будут заинтересованы, уверен в этом, все развитые
страны. Созрели вопросы?
- Что конкретно будем делать мы? - задал вопрос Джон, симпатичный
мужчина лет шестидесяти с совершенно седой головой.
- К этому я и хотел подойти. Основные задачи - беседы с обладателями
зухтов, обработка полученных результатов собеседования, участие в "мозговых
атаках". В течение первого месяца - интенсивное обучение, погружение в тему.
Одновременно с этим - пропагандисткая работа среди населения с помощью
средств массовой информации, люди должны найти к нам дорогу. Ваш арсенал -
личные встречи, контакт с помощью всех современных средств информации,
выделяются даже видеотелефоны.
Ах, да, предупреждаю - в посетителей не влюбляться, стопроцентный
запрет.
Расслабленные заключительными словами шефа, сотрудники оживились и
стали забрасывать его - кто серьезными, кто не очень - вопросами. Первый
рабочий день закончился лишь в десять вечера.
Придя домой, Дана сразу же, не снимая куртку, направилась к комнате
Яна. Ну, конечно, дверь как всегда закрыта и ее белобрысый двенадцатилетний
сынок, наверняка, играет в какую-нибудь компьютерную игру.
- Привет, ты поел? Звонки были? Нет или не брал? Ну ладно, послушаю
автоответчик. Скоро спать, давай без напоминаний. Хорошо?
- Ну, и так ясно, знаю сам, - пробубнил упрямец, даже не обернувшись.
Раздался выстрел, второй, третий. Сверху, с круглого крутящегося
потолка из нарисованных на нем звезд посыпались одетые в полупрозрачные робы
человечки в треугольных масках. Желтый вихрь подхватил их, скрыв на
мгновение от преследователей. Вдруг беспомощно закрутился, оказавшись перед
входом в туннель. Зеленое облако, напичканное морскими мутированными
микроорганизмами, приняло сигнал и поспешило на помощь. Стрелявшие
приближались...
- И тебе все это так интересно? А уроки сделал?
- Да, да, ну, еще ми-ну-у-то-чку, еще нет полодиннадцати, -
жалобно-угрожающе протянул Ян.
Дана сняла куртку, туфли, прошла на кухню - есть после дня обжорства не
хотелось. Разложила разбросанное сыном по надлежащим местам, выпила стакан
холодного слена. Потом повисела на телефоне, поболтала с мамой. У них там на
юге прошли страшные дожди и главной темой разговора, конечно же, стал бедный
несчастный садик, обихаживать который родители готовы были сутками.
Отправила сына спать и плюхнулась в постель сама.
Наконец-то началась у нее настоящая жизнь - интересная работа, отличный
коллектив, зарплата что надо, глобальные задачи, которые ей, конечно же, по
плечу. Раньше, пока Ян был маленьким, приходилось довольствоваться
эпизодическим зарабатыванием переводами и зависеть от алиментов бывшего
мужа. А теперь - глаза слипались, Дана повернулась на левый бок, так крепче
спалось - будет все по другому. Только вот в новой жизни важно как следует
высыпаться.
_____________________________
Дана глотнула кофе из именного бокала, подаренного шефом, все
сотрудники такие получили, зевнула во весь рот, хрустнув челюстями. Опять не
выспалась, и все из-за Алекса, ее безвредного милого Алекса - умного,
серьезного, ах, да, занудного тоже иногда. Правая бровь выше левой, серые
глаза справа и слева от носа, рот как рот, никаких волос на груди, фигура -
фитнесс-центр-два-раза-в-неделю. День без него - нормально, а вот три - уже
много, слишком много.
Отдельное от Алекса существование все больше отравляло жизнь.
Оставаться на ночь у него она не могла из-за сына - один тот ночами только
бы и сидел за играми или в интернете, а потом отсыпался бы на уроках. Если
же друг к ней с ночевкой выбирался, спальное время сокращалось наполовину,
ну а это никак не совмещалось с ее новой ответственной работой.
Чего бояться? Дана напрягла фантазию и начала раскрашивать позитивными
цветами будущую картину совместной жизни.
Первое - они непременно находят время друг для друга. Иногда ссорятся,
но не злокачественно, потом обязательно мирятся, да так, что чувства от
этого крепнут еще больше. Готовят то его, то ее любимые блюда.
Секс - вдоволь, по настроению и не обязательно только ночью. Днем тоже
- когда сын гуляет (редко!) или торчит у компьтера (надежнее). И потом,
почему только на кровати? Можно и под душем, у телевизора, под столом, на
балконе, наконец.
Так, еще один штрих - Алекс помогает сыну с уроками и тот с
удовольствием принимает помощь старшего друга. Прекрасно!
За положительными полезли негативные мысли.
А что, если быстро надоедят друг другу, станут раздражаться? Она может
достать Алекса своими умными речами и нетерпеливым характером, а он -
приступами занудности, удлинись они по времени.
И что с Яном? Привыкнет или нет? Сейчас он в сложной фазе, поведение
портится. А, может, все-таки попробовать да рискнуть? Любят же они друг
друга, точно любят, какие еще сомнения... ах, кто знает, что лучше... или
подождать или..?
Дана встряхнула обмякшей, дернувшейся было книзу головой. Надо ж,
начала по настоящему засыпать. А если б шеф увидел? Она влила в себя остаток
холодного кофе без молока - все, работать! Нажала кнопку с правой стороны
стола, включила диктофон. Энергию - в мозги и тело, поехали!
Зашла пятнадцатилетняя девчонка-милашка с круглыми голубыми глазками и
красивой грудью.
- Здравствуйте, - сказала чуть вызывающе, поигрывая при этом подвеской-
дельфином. Талисман послушно акробатился между пальцами с длинными
темно-зелеными ногтями.
- Проходи, садись. - Дана улыбнулась и указала на неуклюжее оранжевое
кресло.
Это кресло из множества разноцветных, разной формы сидений она выбрала
сама. Шеф предоставил сотрудникам свободу в оборудовании кабинетов -
разрешил ориентироваться на себя, на свой стиль работы с посетителями. Дане
понравилось кресло сразу и ее расчет на реакцию приходящих оказался точным.
Ничего от перфекционизма - он съеживает человека, мгновенно к чему-то
обязывает, дисциплинирует, подчиняет. Ну а ее громоздкое оражевое вызывало
улыбку и доверие, подпитывало посетителя уверенностью.
Девчонка села, тут же постаралась запихать крепкие, хорошей формы ноги
под кресло как можно дальше. Тело застыло неестественным изгибом.
Потребность выглядеть стройнее и независемее демонстрировалась черным
одеянием - расклешенными брючками, тонким свитерком и туфлями на огромной
"платформе".
- Ты знаешь, что нужно рассказать всю правду? Пожалуйста, никакой
фантазии, предположений, только правду. Я не собираюсь тебя воспитывать или
учить жить. Все сказанное будет фиксироваться, но анонимно, не под твоим
именем, - Дана произнесла это мягко, как бы между прочим, и тут же
предложила на выбор кока-колу, фанту и слен.
- Меня предупредили. А у вас ничего тут. Надо ж, и плакат с моей
любимой музыкальной группой висит. Этот слева, Том, оказывается,
гомосексуалист. Только вчера узнала. Как он мог, ужас просто. Столько
девчонок сохнут по нему, он и поет ведь для нас, а не для парней. Слава
богу, что мой Крис нет. Вон тот, тоже слева, второй, с короткой стрижкой,
глаза обалденные. А двигается... голос тоже ничего. Слен мне налей,
лимонный. Могу на ты, да?
- Конечно, - Дана обрадовалась, что девчонка разговорилась.
Расслабленный посетитель - это было главным условием успеха.
Разговорить, завоевать полное доверие мог не каждый обученный. Но Дане,
видно, от природы достался талант к раздеванию душ, к быстрому раздеванию.
Улыбнется, посмотрит внимательно в глаза, попросит открыть дверь, шагнет в
ответ на приглашение и - останется. Чтоб почувствовать открывшего как себя и
суметь допрочитать невысказанные мысли. Контакт удавался практически всегда,
шеф хвалил за это.
- А апельсиновый не любишь? Смотри-ка, лимонный оказывается тоже есть,
- Дана достала из холодильника слен, подала. - Твой Крис, по моему, самый
симпатичный из всех, и прическа что надо. А глаза... я тебя прекрасно
понимаю. Хороший вкус, очень даже.
Девчонка засияла, тут же забыла про свои запиханные под кресло ноги,
расставила их как попало, без расчета на посторонние взгляды. Подвинулась
чуть ближе к Дане:
- Ну чего, рассказывать, да? Меня предупредили, что времени на каждого
не так много.
- Давай!
- Знаешь, как я живу? Прихожу со школы, ем, а потом часами торчу у
зеркала. Подруги зовут гулять, почти не хожу. Правда, у меня их только две.
У Инки вон - змея настоящая - так у нее, наверно, четверть класса в
приятелях. Ну, иногда, правда, вылезаю прошвырнуться. Да нет, редко,
конечно. Маски всякие на лицо нашлепываю, прыщи давлю, талию меряю,
взвешиваюсь по десять раз на дню.
Тело свое ненавижу. Эти толстые ляжки, торчащие уши, противные волосы.
Посмотри - а щеки... щеки на что похожи? Чистый хомяк. Хорошенькая,
крепенькая, говорят многие. Какое там... Уродка я, настоящая уродка. Кое-что
мне в себе, правда, нравится - ну, брови ничего, ногти длинные и не
ломаются, как у Ани. И все! Этого мало, понимаешь? Мрак.
- Хочешь еще слен? - Дана подала девчонке бутылку.
- Ну, наливай. А туалет где? А... там, куда мой смотрит... Представляю,
если к нему такая за автографом бы потащилась, с окороками по бокам,
поросенком настоящим... глянул бы он на меня, как же.
- Тебе кто-нибудь говорил, что ты толстая? Ну, знакомые там или
родственники?
- Не, в общем-то нет. Да какое это имеет значение? Я ж сама все вижу. В
какой журнал ни посмотришь - все худющие и глядится на них все классно. Да и
по телевидению тоже. Везде, в общем. А на мне все сидит как на корове.
Знаешь, если б я вдруг проснулась стройной девчонкой ростом метр семьдесят,
во мне-то, представляешь, всего метр шестьдесят с хвостиком - вот было б
счастье. Или нет, не счастье. Ну, я просто почувствовала б себя нормальной.
Знаешь, диеты ведь уже всякие перепробовала. Ни черта не получается.
Три дня не ем, а потом такой аппетит страшный наваливается. Раз попробовала
вырвать, что съела. Противно стало, больше не смогла. Но другие-то делают, а
у меня и это не получается. Надо еще попробовать.
- Можешь отличить, когда у тебя настоящее чувство голода, а когда
просто тянет запихнуть что-нибудь в рот, потому что в проблемах тонешь?
- Чего там отличать, не задумываюсь об этом. Только знаю - если
настроение плохое, хватаюсь сразу за еду. Сладости - это мне в первую
очередь надо. Иногда мама попрячет все от меня, не покупает ничего, да еще и
карманных денег не додаст. А...ничего не помогает. Когда без сладостей
оказываюсь, начинаю жрать все подряд. Ночью, родители ведь спят, встаю и ем.
Полбанки мармелада могу опустошить, другие запасы - огурцы там маринованные
или мясо консервированное. А хлеб вообще могу постоянно жевать. Мама, как
такое заметит, начинает снова карманные деньги выдавать и сладости покупать.
Дан, ну почему мне так тяжело жить? Вообще-то я бы на жизнь особо и не
жаловалась, только мне бы похудеть и подрасти. Не знаешь, может, есть какие
гормоны там или другое что, чтоб сантиметров десять добавить? Счастливые
они, длинные и худые. Ну почему не я, почему? Эта змея Инка - вот она
стройная. Нет, чтоб на нее килограмм двадцать навесить.
Ну и родители еще - все время тыкают мне, что их расстраиваю, учат, как
надо питаться, книжки по здоровью подпихивают. Не понимают, почему фигурой
не довольна. В общем, достали меня. И у самих покоя нет и меня задергали
своим воспитанием.
- Посещаешь психотерапевта?
- Конечно, мама меня давно отвела. Троих уже поменяли. Теперешняя,
молодая, - ничего так. Ну, пока ничем не помогла, но и вреда нет. Прошлые
хуже были, я из-за них еще больше жрать-голодать стала. Да, не веришь? Ой, я
щас приду.
- Верю, - Дана улыбнулась девчонке.(
История ее не была особенной, таких приходило немало, - типичный
Schlankheitssucht
¹
. Хорошенькая, как будто не из-за чего и
страдать, но... страдает, зациклена на главной цели-проблеме. Балансирует
между Ess-Brech-Sucht
²
'ом и Magersucht
³
'ом. Второй,
правда, - в этом Дана была почти уверена - ей не грозил, требует силы воли и
дисциплины. До настоящей депрессии дело пока не дошло и в клинике курс не
проходила. Еще не все потеряно, есть время.
А вот у другой посетительницы его уже не было. Два дня назад привела к
Дане мать свою восемьнадцатилетнюю дочку за руку - Magersucht в продвинутой
стадии. Врачи заявили, что больше ничего не могут сделать, шанс выжить
небольшой. Когда больная опустилась в огромное кресло, на нем не появилось
почти ни одной вмятинки.
Дана даже растерялась в первый момент - окруженные нелепой смешной
оранжевостью, на нее уставились коленные и локтевые суставы, лодыжки, скулы,
обтянутые сероватой кожей. Изголодавшееся существо начало слабым голосом
рассказывать о новой запланированной диете. Мать плакала, просила помочь, а
что могла Дана? Только одно - занести ее имя в рубрику особо угрожающих
случаев и разослать информацию по нужным, в том числе и интернациональным,
каналам, а потом надеяться на чудо. Впрочем, слова надежда, чудо наполнялись
смыслом только для матери, дочь же дисциплинированно шла к финалу по
избранному ее подсознанием жизненному пути.
На беседу с одним посетителем отводилось сорок минут. К концу разговора
девчонка в черном поведала Дане, что сохнет по Максу из соседнего класса. Он
ходит с врагиней Инкой, а с ней только флиртует. Сказал, что если похудеет
до Инкиных пропорций, пригласит в дискотеку. Потом, правда, добавил, что
пошутил. А к чему относится шутка - к похудению или приглашению - она так и
не поняла. Не знает вообще, что дальше делать. Послать подальше или не
обращать внимания - нет, не может. Как он глянет на нее- тут же умирает от
любви.
Девчонке Дана дала свой телефон. Сотрудникам разрешалось поддерживать
контакт с посетителями, правда, не чаще одного раза в месяц и только с
подростками. Целью было - наблюдение за развитием зухтов. В угрожающих
случаях информировались специальные клиники, письма с просьбой о помощи
отправлялись от имени министерства. На всех все равно бы не хватило времени
и потому шеф остановил выбор на подрастающем поколении. "У нашего
разрушительного будущего, - смеялся он, - надо разрушить главный потенциал -
разрушительный."
Как только девчонка в черном вышла, Дана тут же схватилась за телефон -
между визитами полагались десятиминутные паузы.
- Ян, ты поел? А овощи? Вкусные же... А что с уроками?
Сыночек на другом конце телефона пробубнил, что позвонила в
неподходящий момент - сгружает программу из интернета, которую долго искал.
Из гимназии пришел рано, два урока выпали из-за болезни учителя, теперь вот
пользуется свободой. Данины мысли скачком преодолели расстояние от темы
зухты-на-работе до актуальной домашней - кошмар-сын-в-пубертете. Нет, надо
все-таки быть построже с ним, ограничить сидение за компьютером, чаще
контролировать уроки, а то оценки ухудшились, больше беседовать. Ах, все
надо, надо... Так, еще есть время Алексу звякнуть...
- Скуча-а-ю, очень-очень, - пропела Дана вместо приветствия, - правда,
только в паузах. Закрой глаза, чувствуешь - я целу-у-у-ю тебя. Любишь?
Она тут же представила, как при ответе "Конечно, ты же знаешь..." его
правая бровь ползет еще выше, оставив далеко позади левую, свободная рука
отбрасывает волосы со лба, губы растягиваются в небудничной улыбке, глаза
сияют. Так он всегда выражал свои чувства - короткими фразами и
прилагавшейся к ним неизменной мимикой.
После обмена телефонными чувствами пошло обсуждение Алексовых дел.
Наконец, он спросил:
- Как сегодня, тяжело?
- Да нет, с утра были относительно безобидные зухты. Вот после паузы
первым будет Gewaltsucht
⁴
, потом Spielsucht.
⁵
Шустрая
компания, да? Позвоню еще через пару часиков, чтоб расслабиться, всю паузу
отдам тебе, не возражаешь?
Дана положила трубку, нажала кнопку с правой стороны стола. Дверь
открылась - в комнату вошел ухоженный мужчина лет тридцати пяти, с
дипломатом в руке.
_____________________________
Первые полгода необычной занятости пролетели быстро. Дана исповедывала
домашних хозяек и школьников, студентов и пенсионеров, проституток,
специалистов всех направлений и политиков. Встречавшиеся зухты удивляли
общностью, непохожестью и неиссякаемым разнообразием. Она описывала их
характерные признаки, выделяла редко встречавшиеся особенности.
Собранный материал поступал к шефу. При помощи специальной компьютерной
программы он обрабатывал итоговые данные и... что происходило дальше, никому
не было известно. Привлекал, правда, к работе и помощников из числа
сотрудников, но менял их он каждую неделю и потому никто не представлял
силуэта общей картины. Когда-нибудь узнаем, - думало большинство.
К шефу у Даны со временем родилась бескомпромиссная симпатия. С ним
было приятно флиртовать - совсем чуть-чуть, для поддержания формы, без
страха перед неожиданными осложнениями. Оба знали, что ничего друг от друга
не ожидают. Просто каждый полуосознанно занес своего коллегу в компанию
мужчин и женщин, обитающих на одной и той же с ними биологической волне.
Кроме нее, на шефову гостеприимную волну угодили еще три сотрудницы, в
том числе, конечно, и Дуня. Но Дана не ревновала - помогала привычка не
поддаваться разрушительным инстинктивным порывам, приобретенная с помощью
многолетней дрессировки.
Шеф оказался ко всему еще умным и справедливым мужиком. Общаться с ним
было в удовольствие - не показывал своего превосходства, умел молчать и
слушать. Никто из коллег не представлял даже, какие недостатки-вывихи
характера могли быть погребенными в глубинах его подсознания. Или их вовсе
не было?
Как и другие, Дана быстро привыкла к манере руководителя обрушивать на
них всяческие загадки, навешивать неожиданные задания. Рассматривать
сюрпризы, какими бы они не были, как мотивацию к самосовершенствованию, -
стало золотым правилом сотрудников. О последней своей идее шеф сообщил перед
выходным. Каждый теперь должен будет периодически погружаться на неделю в
атмосферу одного определенного зухта - чтоб лучше понять, вжиться,
прочувствовать.
Зеленоглазый Тим получил первое задание на работу с алкоголиками и
нейтрально среагировал на это, из него вылетело лишь лаконичное: "Работа
есть работа."
Красавица Дуня должна была окунуться в Magersucht. Прочитав задание,
она перегнулась через стол и прошептала Тиму:
- Прекрасно. От малоежек узнаю о самых разных диетах и перепробую их
или... мне и без диет можно жить? Что скажешь?
- Конечно, испробуй их все, станешь тогда невесомым прозрачным
трупиком, который мы будем с удовольствием исследовать - такого еще в
программе не было. Первая жертва нашумевшего на всю Европу проекта - наша
Дуня... большая честь, кстати. Шефа пересадят в другое кресло, а нас...
- Можешь дальше не продолжать, - в Дуниных серо-голубых глазах
скопились грозовые тучи.
Дана с удовлетворением наблюдала за сценой. Конечно, красавица ожидала
ответ типа "Что ты, у тебя идеальная фигура, такую редко встретишь...", но
не получила его и теперь разочарованно замолкла.
Седовласому коллеге Джону достался Vermullungssucht.
⁶
- Самое правильное для меня, - прокомментировал он, - вот бы немножко
заразиться... Обладатели этого зухта тонут в беспорядке, захламляются, не
могут ничего выбросить у себя дома, а я наоборот - выкидываю все уж слишком
быстро, малейший хаос выводит меня равновесия.
Дане выпала неделя погружения в Selbstverletzungssucht.
⁷
Хорошее начало, подумала она, могло бы что-нибудь и попривлекательнее
оказаться - Spa?sucht,
⁸
например. А с другой стороны, не все ли
равно, что первое?
Неделя началась и потянулись чередой девочки-подростки с начинавшими
отрастать грудками, зрелые женщины, редкие представители мужского пола.
Каждый на свой манер демонстрировал Дане болячки-ушибы-царапины. Самыми
страшными экспонатами оказались незаживающие раны на изрезанных бритвами
разных марок руках и ногах.
Тотальное погружение в зухт захватило Дану, аналитической функции
головного мозга без конца подкидывалась работа. В какой-то момент она
обнаружила, что экстремальные формы зухтов ее больше не удивляют. Они не
оставались незамеченными и воспринимались как болезнь. Общество суетилось
вокруг их носителей в меру своих возможностей и убежденности, психотерапевты
сбивались с ног в поисках козлов отпущения. Все шло своим чередом.
Зухты же малого калибра встречались много чаще, чем принято думать. Их
обладатели реже обращались за психотерапевтической помощью, порой страдали и
скрывали свои проблемы от чужих глаз, ну а иногда мирно уживались со своими
властителями.
Первым посетителем оказался банковский сотрудник - на вид солидный,
уверенный. Устроившись в громоздком оранжевом кресле, он начал рассказывать.
- Вечером люблю у телевизора посидеть, на софе. Новости - это закон, ну
и другие передачи тоже. Когда документальные программы заинтересуют, иногда
и детективы, смотря по настроению. Ну вот, сижу, порой и прилягу, и
расцарапываю себе подошву правой ноги, иногда и левую, каждый раз до крови.
От своего мелкого зухта банковский работник страдал. Иногда появлялись
проблемы во время ходьбы - результат постоянной травматизации. Пятна крови
на носках - тоже было делом не очень приятным. Жена не хотела понимать его
проблему, пилила поначалу, а потом настояла на втором телевизоре, теперь
проводят вечера в разных комнатах.
Второй зашла девушка - нормальная внешность, все на месте. Оказалось,
выдавливает несуществующие прыщики, каждый день. Потом умело накладывает
грим.
- Ты пробовала бороться с зухтом? - спросила Дана.
- Конечно. Сколько раз пыталась себя обмануть. Даже такое пробовала. Я
ковыряю обычно перед зеркальцем небольшим, на подставке, у меня на столе
всегда стоит. Как-то подумала, а что если его спрятать? Отдала матери,
велела убрать подальше. И, знаешь, так радовалась, перестала лицо повреждать
- гладким таким стало и грима даже не надо.
- Сколько продержалась?
- Три дня, а потом у зеркала в ванной так наковырялась, что замазать не
могла, в школу не пошла даже. У матери снова взяла свое зеркальце.
Следующие визиты все больше расцвечивали разнообразием зухт
самоповреждения.
Умная, самостоятельная, честолюбивая женщина постоянно ковыряла нижнюю
губу, уже образовалась почти незаживающая ранка.Чуть оправившись, язвочка из
последних сил покрывала себя тонюсенькой коркой, при выходе в люди спасала
губная помада.
Пенсионерка старательно расцарапывала кровоточащие болячки на голове.
Девочка выдергивала украшение лица - длинные загнутые ресницы.
Подросток и шеф компьютерной фирмы с одинаковым усердием обцарапывали и
обгрызали ногти.
Домохозяйка не могла перестать ковырять свои несчастные уши
самодельным, сляпанным из шпильки устройством. Результат постоянной очистки
от накопившейся серы - ее становилось все больше. Учащались и визиты к
оталарингологу.
Профессор засовывал указательный палец в нос каждый раз, когда никто не
видел и извлекал оттуда то засохшие желтоватые корки, то влажные
окровавленные с налипшей поврежденной слизистой.
Объяснять эти действия только стрессом, недоустроенной жизнью, холодной
или любвеобильной матерью, хамоватым соседом было бы слишком легко. И еще -
все, кто в течение шестидневной недели опускались в Данино оранжевое кресло
или посылали электронные письма и факсы, относились к самым различным
психологическим типам, а не сплошь к невротикам.
Общим было - руки посетителей действовали как бы отдельно от них. Никто
из мелких самовредителей не мог понять, почему они снова и снова тянутся к
уже многократно поврежденному месту, чтоб уже в который раз обцарапать
образовавшиеся корки, помешать заживлению.
Во время стрессовых ситуаций Selbstverletzungssucht, что типично и для
большинства других зухтов, обострялся. Но все же ведущим было - необъяснимая
потребность занять руки, производить определенные отработанные движения. И
осуществлялось это по заведенной в какой-то решающий отправной момент
привычке, которую можно было бы определить как плохую или вредную. Понятие
это, правда, было слабоватым для объяснения феномена.
Да и что такое привычка? Неистребимая потребность организма в
повторении определенных действий, испробованных когда-либо осознанно, в
результате инстинктивного любопытства, под влиянием определенной персоны,
окружения и т.п.? Избирательный рефлекс, в котором нуждаются он, она, но не
ты и я? Наконец - зухт?.. И неважно, что не обязательно в классическом его
виде...
Дана была уверена - особого изучения требуют именно размытые,
ослабленные формы зухтов, которые не привлекают острого внимания терапевтов,
по сути не считаются таковыми, не приводят к резкому изменению личности и не
нарушают общего течения жизни.
Быть может, руки, послушные одной и той же команде, поступающей по
нервным окончаниям из мозга, тянутся к той или иной части тела, чтоб
повредить ее и... вызвать в этот момент кратковременную биохимическую
реакцию, зачем-то нужную конкретному организму, желаемую или биологически
оправданную?
Если бы во время повреждений возможно было измерять показатели крови,
реакцию различных органов и в первую очередь мозга, поведение желез,
изменение гормонального уровня, быть может, тогда удалось бы в каждом
конкретном случае устанавливать телесную (соматическую), а не только
психическую зависимость от производимых действий. Быть может...
Только вот будет ли кто-то анализировать реакцию тела при таких
проблемах? Наркотики, алкоголь - здесь все ясно. А вот расковырянное лицо
или пятка?
Неделя погружения вымотала Дану, мало помогала и каждодневная
аутогенная тренировка. Наконец, последняя субботняя посетительница, второй
год ковыряющая пупырышки вокруг сосков на пигментированной коже своей пышной
груди, покинула оранжевое кресло. Дана сразу же набрала телефон Алекса.
- Все, еду. Собрался? Ничего не забыл? Поздравь, выдержала эту дикую
неделю. Слушай, меня сейчас почему-то тянет шарахнуть себя вешалкой по лбу,
шее и ляжкам, как одну мою посетительницу.
- Приезжай скорей, я как раз приготовил к упаковыванию пятнадцать
вешалок - разных размеров и на все вкусы: из пластика, дерева, металла,
тяжелые тоже имеются. Выберешь себе, подожду складывать.
- Оставь одну, потяжелее. Ну ладно, целу-у-ую. Еду-еду уже, а еще -
скучаю.. А ты? Нет? Все, вешалку испробую на тебе - будешь знать, как
дразнить меня. Террорист, вот ты кто.
Войдя в комнату Алекса, Дана споткнулась о раскиданные кругом вешалки.
Кольнула мысль - не может расслабленно обращаться с юмором, легко, как тому
и положено. Сказать смешное, поддеть и потом забыть, не придавая всему
особое значение. Нет, ему надо непременно реализовать свою шутку, как в
случае с этими дурацкими вешалками. Действительно, их все тут выложил на
смотрины. Мысль отметилась и тут же поспешила исчезнуть, уступив место
следующим, толкавшимся в бесконечной очереди.
- Так, пакуй вешалки и поедем, - Дана прижалась к всегда теплому - это
она, мерзлячка, особенно ценила - и сильному телу Алекса. Тут же
отстранилась и, не дожидаясь реакции своего немного медлительного
друга-любовника и теперь уже почти сожителя, начала заталкивать злосчастные
подобия унылых человеческих плечей в открытый чемодан.
- Давай хоть к маме зайдем на минуточку, предупредим.
- Ладно, только быстренько, хорошо? А то сын меня уже заждался, обещала
спагетти с рыбными палочками приготовить.
Алекс, несмотря на свои тридцать пять, никогда не покидал материнский
дом надолго. Но решиться на переезд к Дане для него не составило большого
труда. Желание как можно чаще видеть-слышать-ощущать любимую женщину
оказалось сильнее страха утраты привычно отлаженного ритма. Он был уверен,
что всегда, когда захочет, сможет забежать к матери - когда на минутку, а
когда и с ночевкой. Два любимых им мира - материнский и Данин - разделяли
лишь двадцать минут среднебыстрой езды на машине.
Вещей Алекс прихватил не очень много: одежду, и то не всю, самые нужные
книги да кое-что по мелочи. С размещением добра в новом жилье проблем не
намечалось - трехкомнатная квартира была просторной.
Закончился день переезда прекрасно. В девять вечера они сели все вместе
за квадратный кухонный стол и начали уплетать - в глазах всех членов
свежеиспеченной семьи быструю и вкусную еду - спагетти с тертым сыром и
рыбными палочками. Болтали при этом, строили совместные планы, шутили.
Самоуверенный бычок Ян заявил, что ничего не имеет против постоянного
проживания Алекса, только тот должен иногда разделять с ним его компьютерные
интересы.
Когда Ян в полодиннадцатого отправился спать, Дана с Алексом остались,
наконец, одни.
- Нет, ну ты ценишь, что я так хорошо приготовилась, вон сколько места
для тебя освободила? - Данина фигурка сложилась выжидательной позой.
- Конечно, ценю. Спасибо, дорогая, единственная... - Алекс,
демонстрируя свою сдержанную улыбку, слегка притянул ее к себе, правая бровь
полезла вверх. Маловолосые руки в секунду оказались под кофточкой и начали
нежно, лишь негрубыми подушечками пальцев, гладить ждущие спину, грудь,
плечи.
- А какое чувство у тебя сейчас перевешивает? Домой не хочешь?-
прошелестела Дана.
- Хочу... теперь это мой дом... в нашу спальню хочу.
- Сначала разложим вещи, хотя бы грубо, - она высвободилась из
Алексовых объятий, - а то знаешь, что Ян утром заявит? "Мне не разрешаешь
разбрасывать, а ему все можно.. да, так получается?" Он в таком возрасте...
ревновать к тебе будет, это уж точно.
Новый жилец разложил в ванной и спальне свои большие и маленькие
принадлежности и одежду, расставил книги на двух специально для него
освобожденных полках, облюбовал место для домашних тапочек.
Новые роли порождали массу вопросов, которые требовали урегулирования.
На первых порах было решено, что к завтраку накрывает Алекс, а за ужином
обслуживает Дана. До дальнейшего рассортировывания домашних обязанностей
дело не дошло. Они достали из холодильника французское шампанское -
бутылка-подарок заждалась достойного по значимости события - и отправились в
первый и ответственный день совместной жизни все же не под стол или на
балкон, а в традиционную спальню.
- Ну вот, теперь никуда от меня не денешься, деловая женщина. Вместе
жить - это уже всерьез. - Алекс слегка шлепнул Дану по круглой попке,
воображавшей новыми джинсами в мелкую клеточку, подхватил на руки и, крепко
держа, опустился со своей ношей на постель.
- Садист, отпусти-и-и, - пищала Дана, заливаясь смехом.
Алекс удовлетворенно наблюдал за cвоей жертвой и продолжал отыскивать
на любимом теле эрогенные зоны. Широкая двухспальная кровать тоже подала
голос под натиском эмоций, инстинктов, гормонов.
Сын спал, и, как всегда, когда не был болен, крепко - фейерверк в
квартире и то не разбудил бы. Расслабиться, дурачиться - все можно, все
дозволено и времени достаточно. Вместе, несмотря на сомнения, наконец-то
вместе.
_____________________________
Атмосфера в коллективе за девять месяцев ничуть не изменилась - ни в
лучшую, ни в худшую сторону. Собственно, лучшего Дана и не желала. Между
мотивированными коллегами продолжали удерживаться
полудружеские-полуофициальные отношения. Негативных эмоций никто ни на кого
не выплескивал, не было и следа от моббинга. А если втайне в чью-либо умную
голову закрадывалась оправданная или не очень нелюбовь к соратнику, эта
самая голова отсылала свое нехорошее чувство в закрома подсознания, до
востребования - кто знает, может, когда и понадобится. Дана ощущала себя
уверенно, было интересно, мечталось об успехе и для себя и для группы.
Постепенно шеф перешел к усложнению рабочей программы и ввел
еженедельные "мозговые атаки". Вот и в эту пятницу, в пять часов, наступило
время для общего, второго по счету, сбора.
Все без опозданий собрались за овальным бледно-желтым столом,
уставленным разноцветными напитками. Приготавливались они по специальному
рецепту с одной целью - активизировать мозговую деятельность сотрудников.
Стимуляторы содержали магнезию, витамин Е, ананасовый и кофейный
концентраты, атле и другую всячину. Различались лишь концентрацией отдельных
компонентов и цветом.
Дана повернулась к зеленоглазому Тиму.
- Зеленый, как всегда? - этот напиток стоял ближе к ней.
- Знаешь, сегодня меня почему-то тянет на розовенькое. Разделишь со
мной мое розовое настроение?
- Конечно, как преданный друг и надежная коллега. Давай наливай, может,
заражусь твоим безоблачным настроением, - довольно громко ответила Дана.
Дуня, сидевшая как всегда напротив, вся в сиренево-голубом, запустила в
ее сторону недовольный взгляд, правда, через секунду улыбнулась. Она до сих
пор еще не знала всю правду о Тиме. Заметно было, что красавица или
влюбилась или просто сердится на его невнимание. Жесткий самоконтроль,
однако, удерживал ее от каких-либо шагов по активному
завоеванию-обкручиванию.
- Тим, - Дуня нежно глянула на цезаревый нос, - дай, пожалуйста, и мне
розовый напиток.
- Еще? - спросил он, заполнив бокал на две трети.
- Нет, все, спасибо - ее нейтральным ответом закончился секундный
разговор.
Дана, Тим и седовласый Джон разговорились о музыкальных новинках. Дуня,
видно, еще не окончательно потеряла розовую надежду и подключилась тоже.
Рассказала даже анекдот о композиторах, оказался действительно смешным. Все
захохотали и вдруг... раздался стаканный звон.
Так шеф извещал сотрудников - разрядка закончилась, допивайте
разноцветные остатки, приводите свои мозги в состояние боевой готовности.
Как только прекратился звон, раздалось шефово: "Идеи - в воздух! Поехали!"
Участники должны были четко, лаконично высказываться на тему зухта.
Мыслям разрешалось быть абсурдными, пустыми, гениальными - неважно. Все, что
спонтанно рождалось в головах, должно было быть произнесено, каждое
высказывание фиксировалось.
Первым заговорил Тим:
- Нужно уходить от общепризнанного описания зухта. Предлагаю расширить
границы понятия и все, что связано с потребностью человека к повторению
определенных действий, ведущих к зависимости, относить условно к зухту. И
неважно- зависимость только ли психическая или также телесная (еще нет
достаточного опыта замеров). Например, стать зухтами могут привычка, хобби,
увлечение, вера, одержимость, религия, страсть, идеология... Различные
навязчивые состояния - тоже ничто иное, как зухт.
Что такое хорошо и что такое плохо - на каждом этапе развития в каждом
конкретном обществе это понимается по разному. Сортировать в наше время
днями и ночами почтовые марки, до одурения вылизывать свой собственный
участок от сорняков считается приличным хобби. Быть наркоманом или
алкоголиком, напротив, - плохо. К относительно терпимым обществом
разрушительным зухтам отнесу, как пример, курение.
В принципе же движущая сила, которая заставляет человека интенсивно
заниматься тем или другим, - одна: зухт. И неважно, речь идет о марках,
курении, эксбиционизме, мазохизме, спортивной одержимости или переедании.
Человек не может отказаться от чего-либо, потому что это нечто уже им
овладело, ведет, заставляет. Ему кажется, что он самостоятельно принимает
решение, но это лишь кажущаяся свобода. Мозг, тело, эмоциональная сфера
реагируют на главный сигнал-раздражитель зависимостью.
В разговор вступил Джон - он был самым уважаемым в коллективе и получил
кличку ветеран. Дожить до пенсионного возраста и не приобрести ни одного
более или менее серьезного зухта - такую перспективу себе никто не мог
стопроцентно гарантировать.
- Зухт правит миром, - произнес ветеран и на секунду замолк, он -
движущая, созидательная и разрушительная сила. Нередко - оправдание
существования людей, перешагнуших через щенячью фазу, в которой правят
преимущественно инстинкты. Зухты становятся смыслом жизни, правда, при
условии, что не надо бороться за элементарное выживание. Они могут
удерживать человека в ней. Определенный процент самоубийц, осознанно
предпринявших попытку уйти из жизни, - существа, оставшиеся без зухтов.
Природа зухтов естественна. Чтобы выжить, человеку, как и любому
другому живому существу, нужно прибегать к повторению определенных действий.
Частично эта задача решается с помощью инстинктов - рефлексов, которым не
нужно обучаться. Огромна и роль приобретенных рефлексов.
Возможности животных изучать-запоминать-повторять - ограниченны,
человеческого разума, на уровне сознания и подсознания, - практически
безграничны. Чем больше в жизнь человека вводится новшеств (незнакомых
раздражителей), тем большим может оказаться число приобретаемых им зухтов. В
последние годы нас захлестывает волна новых разновидностей (Internetsucht,
SMS-Sucht
⁹
...) - очевидна реакция на быстро появляющиеся новые
раздражители, вызываемые к жизни техническим прогрессом.
Зухтами обзаводятся и сильные и слабые личности...
Он продолжал дальше, но Данино сознание вдруг перестало следовать
мыслям Джона и зациклилось на слове интернет. Она тут же представила своего
упрямого Яна - штаны почти по земле волочатся, огромные ботинки. Вот она
внушает ему, как плохо много торчать за компьютером, а он смотрит на нее в
упор голубыми цепкими глазками и произносит: "Я знаю, что делаю. Мне
интересно, вот и все. Хобби это."
Как нащупать эту неуловимую границу при переходе хорошей привычки в
нехороший зухт? Как упредить, оттащить? Дана напрягла всю свою волю, чтобы
прогнать набежавшие мысли - прочь, прочь... сконцентрироваться на
неконкретном, общем, ни в коем случае не примеривать сказанное к личной
жизни... так их учили. Наконец... получилось. Все, сознание фиксируется
только на его величестве зухте, а ее Ян-Янчик тут вообще не при чем.
Дана подала знак, что хочет говорить.
- Чем больше новшеств-раздражителей сваливается на человека, тем слабее
становится сектор иммунной системы, регулирующий противозухтную защиту.
Соответственно, увеличивается и вероятность заражения. Подобный процесс
происходит при знакомстве человека с непривычными вирусами - возбудителями
заболеваний в чужой местности. Они становятся для него опасными, порой
угрожающими. Во многих случаях спасением является лишь прививка.
Примером массового заражения зухтом за относительно короткое время
может быть Magersucht в восточной Германии. Раньше встречался там редко, а
после объединения страны распространился, преимущественно среди женской
половины населения, невероятно быстро.
Итак, спасение в прививках? Возьму определенную группу зухтов,
связанных с потреблением. Мы не можем вернуться к образу жизни наших предков
и игнорировать происходящие изменения, поэтому должны целенаправленно искать
средства защиты от власти раздражителей. На исследования в этом направлении
нельзя жалеть средств. Мозг должен стать объектом для прививок.
Пофантазирую, картинка из будущего. Новые товары, услуги, развлечения -
пожалуйста, сколько угодно, но... только в комплексе с прививочным
материалом. К каждому новшеству, будь то компьютерная игра или сладость,
прилагаются пилюли против зухта. Принимают их не все, а лишь те, кому тот
или иной конкретный зухт угрожает. Чтобы установить это, потребуется
специальная диагностика.
Закончив, Дана громко чихнула. Отвлекаться на постороннее им
запрещалось и все же Тим умудрился тихонько шепнуть: "Будь здорова,
спасительница человечества. Хочу прививку в виде порошка. Втянул носом,
чихнул - и все, никакой зухт не страшен."
Дана улыбнулась ему в ответ и снова громко чихнула. Сотрудники начали
потихоньку похихикивать - наконец-то нашелся повод освободиться от
предельной концентрации.
- Итак, мои дорогие коллеги, для нарушителей у меня приготовлено не
очень симпатичное наказание и, поверьте, я не шучу, рассматривайте мои слова
как серьезное предупреждение, - вмешался шеф, улыбнулся, правда, при этом.
Во время мозговых атак он требовал жесткой дисциплины, это все знали.
За Даной слово взял Тимов сосед.
- Смотрю на наши усилия пессимистично. Кроме того, вижу угрозу для всех
нас - общаемся каждый день с носителями разных зухтов, подвергаемся в
буквальном смысле обстрелу со стороны "вирусов". В обычной жизни люди реже
имеют интенсивные контакты с таким количеством, как мы. Нуждаемся в
противозухтной защите. Пример врачей - чаще, чем представители других слоев
населения, зарабатывают определенные зухты. Не хо-о-о-чу!!!
- Если среда обитания меняется, - заговорил самый низкорослый сотрудник
Петер, всего метр шестьдесят два, - и возникают новые непривычные
раздражители, то и у животных возможно появление зухтов. Набредают, к
примеру, на гнилые яблоки под деревом, в них алкоголь уже образовался в
результате загнивания-брожения, ну и поедают их с огромным удовольствием,
потом пьянеют. Если бы такое удовольствие попадалось чаще, определенный
процент животных пристрастился бы к алкоголю.
Особенно хорошо это прослеживается у животных в домашних условиях.
Примеры: кошка лакает только сливки, обезьяна становится зависимой от пива,
собака, опробовавшая езду на лифте, требует его и отказывается спускаться по
лестнице. Faulsucht,
¹⁰
Fre?sucht
¹¹
... Но мы, на то мы
и люди, шагнули много дальше.
Руку подняла Дуня.
Прививки, защита от зухтов - все это сплошная утопия. Производителями
бросаются огромные силы на то, чтоб воздействовать на потребителя. Команды
психологов отрабатывают методы влияния на мозги потенциального покупателя, в
помощь привлекается современнейшая техника. Положить сладости перед кассой в
магазине на уровне глаз ребенка - это пример вчерашнего дня.
Сегодня, чтоб завлечь, используются более изощренные, эффективные и не
всегда заметные непосвященному приемы. Возможности рекламы, психологического
воздействия расширяются с каждым днем.
Множатся и протесты, но чаще всего заканчиваются неудачей. Приведу
интересный пример. В одной скандинавской стране группа жещин пыталась
добиться полного запрета на рекламу товаров, воздействующую на детские
мозги, а также рекламу машин (опасность для мужей).
Вопрос - кто будет приветствовать прививки? Государство? Когда
производители нарисуют правителям картину упадка в стране как следствие
борьбы против зухтов, они быстро откажутся от своей затеи.
Дана внимательно посмотрела на Дуню. В этот раз она была одета очень
незаметно - серо-черный комплект из брюк и хлопчатобумажного свитерка,
никаких украшений, волосы стянуты черной махровой резинкой в хвостик. Просто
и все равно красавица. Дана начала злиться на себя - почему хорошо
скрываемая недружелюбность по отношению к Дуне нахально ведет абсолютно
самостоятельную жизнь? Хватит, нужно обуздать ее, подчинить и отправить в
архив подсознания. Чем провинилась, собственно, Дуня перед ней? Лишь тем,
что нельзя - стереотипное отношение к красавицам - назвать глупой?
Дана боролась с посторонними мыслями - вон их, нужно думать только о
том, что относится к теме, шеф ожидает активности. Наконец, удалось
сконцентрироваться, стала вникать в то, что говорили другие.
- Зухт неистребим, с ним нужно мириться. Повторение, ритм, ритуал -
потребность человека в этом изначальна. Различается реакция индивидуума на
раздражители. К одному человеку прилипает одно, к другому - другое.
Потребность в повторении испытанного очень избирательна - в одном случае
слабее, в другом сильнее, в третьем отсутствует. Почему?
Именно поэтому кое-где применяющийся метод "стирания" в мозгу памяти об
определенном зухте не может обеспечить прорыв в решении проблемы.
Вылечившись, один человек при повторном столкновении со старым раздражителем
(допустим, наркотики) устоит, другой же - снова попадет под его власть.
Стерли - столкнулся снова - рецидив... - сказка про белого бычка. Почему
опять прилипает этот же зухт - воспоминания ведь о нем не осталось? А кто-то
из устоявших вдруг приобретает Gewaltsucht, начинает регулярно избивать жену
и попадает в тюрьму. Почему?
Счастье - иметь зухты, поощряемые обществом на данном периоде
человеческого развития или по крайней мере терпимые им. Возьмем
Arbeitssucht.
¹²
Следствием для его обладателя и близких к нему
людей могуть быть разные неприятные моменты, в целом же в обществе это
явление трагически не воспринимается. Arbeitssucht практически является
одной из движущих сил во многих высокоразвитых странах, бороться против него
обществу не выгодно.
Молодой сотрудник с холеной треугольной бородкой закончил говорить.
Теперь в бой рвалась его соседка Кати - сверхэнергичная, пухленькая, все
время в джинсах, как и шеф. Флиртовал тот с ней даже чаще, чем с Дуней.
- В тоталитарном обществе, где властвует диктатура, встречается меньшее
разнообразие зухтов, - заговорила она. - Чем сильнее специфические
коллективные зухты, тем больше размах эпидемии, тем меньше места остается
для индивидуальных, мелких. Что лучше? По мне так только не коллективные, я
-индивидуалистка.
Ритуалы - тоже коллективные зухты? Пляски у костра, совместные танцы,
обряды... они всегда играли огромную роль в жизни древних народов, да и
сейчас занимают важное место. В развитых странах - Diskosucht,
¹³
коллективная медитация, некоторые традиционные массовые празднества
(например, Karnevalsucht
¹⁴
).
Так, другая тема, - продолжила пухленькая. - Утопия - вырисовывать
портрет здорового-нездорового человека на основании генетического прогноза,
о чем кое-где мечтают страховые компании.
Ну и что, что у женщины, к примеру, обнаружен ген, ответственный за рак
груди? Допустим, она до пятидесяти лет не обзаводится никаким серьезным
зухтом. Зная о риске, постоянно наблюдается, не дожидаясь запущенной формы,
и поэтому, когда заболевает, шанс вылечиться у нее огромен. А мужчина с
шикарным генетическим прогнозом здоровья подцепляет
Borsensucht,
¹⁵
в тридцать пять разоряется, потом -
Alkoholsucht,
¹⁶
дальше...
- Machtsucht,
¹⁷
- заговорил сидевший рядом с шефом длинный и
худой брюнет, партийный активист в прошлом, - самый страшный по своим
последствиям для человечества. Имеет тысячи разных масок, часто неузнаваем,
тем и опасен. Необходимо сконцентрироваться на разработке системы
опознавания замаскированных форм. Будущее - за конструированием
искусственных ситуаций, в которых обладатель зухта смог бы реализовать себя,
удовлетворить потребность в демонстрировании власти. Результатом стало бы
обезвреживание или ослабление зухта в реальных ситуациях.
- Добрались до цели и обезвредили, - подключилась тридцатилетняя мать
двоих детей, стройная, ростом под метр восемьдесят, как и Дуня. - Больше не
осталось на белом свете рвущихся к власти. Общество успокоилось, никому
ничего не надо, расталкивать локтями пропало желание. Хочешь быть министром?
Пожалуйста - кругом вакансии, бороться за место разучились. Застой,
довольство и - как следствие - развал неминуемы.
Дана откинула назад нависшую на глаза прядку золотисто-рыжих волос,
подняла руку.
- В утопии может содержаться конструктивное ядро, способное со временем
разрастись и влиять на реальность. Это я так, без особой связи с тем, что
буду говорить дальше.
Важны анализ совместимости зухтов, нейтрализация негативных зухтов
позитивными или, по крайней мере, просто никому не угрожающими. Человеческие
трагедии являются в основной массе последствиями паталогически сочетаемых
зухтов. При анализе и прогнозировании необходимо принимать во внимание все
факторы: наложение зухтов на менталитет, темперамент, геополитические
условия, уровень развития общества и его морали, сочетание зухтов с
генетическими особенностями и чертами характера индивидуума.
Например, при определенном соотношении различных факторов комбинация
Machtsucht-Exhibitionismussucht
¹⁸
-Risikosucht
¹⁹
может
привести их владельца на пост главы демократического государства, при другом
- к олимпийским медалям, при третьем раскладе - в тюрьму или к диктаторской
власти.
Картинка на тему "Нейтрализация зухта" - рекламное объявление
завтрашнего дня: "Вам хочется избавиться от нежелательного зухта?
Пожалуйста, посетите нашу лабораторию. В течение двух часов мы выдадим вам
абсолютно индивидуальный прогноз и вы узнаете, какие нейтральные
зухты-раздражители смогут стать заменой ваших нежелательных. Могут
обращаться и родственники. Итак, быть может, ваш Alkoholsucht переродится в
Orgasmussucht
²⁰
или... Kaufsucht,
²¹
если у вас
достаточно денег или..."
Нейтрализация зухтов происходит иногда и сама по себе. Зависимый
интуитивно пытается отвлечься чем-то другим и это оказывается вдруг прямым
попаданием - как положительным для него, так и еще более разрушительным.
Позитивный пример: девушка бросает курить, цена - обгрызанные до мяса ногти.
Не очень приятный зухт, но все же лучше, чем курение. Активизация
какого-либо инстинкта, например, материнского, тоже может вести к победе над
зухтом - женщина, став беременной, бросает пить, курить и т.п.
В некоторых случаях происходит как бы образование антител,
предохраняющих от заражения зухтом, с которым приходится постоянно
сталкиваться. Пример - дочь живет до исполнения одиннадцати лет с матерью,
страдающей Vermullungssucht'ом. Впоследствии у нее развивается непримиримое
отношение к беспорядку.
Итак - важна нейтрализация зухтов, поставленная на научную основу. Но
на добровольности не всегда далеко уедешь, так кто же возьмет на себя
ответственность за такое вмешательство? Вопросы, вопросы...
Закончив, Дана перевела взгляд на Тима. Он был страшно сосредоточен и,
скорей всего, не замечал, что его голова раскачивается сама по себе -
вперед-назад, вперед-назад.... казалось, мысли-индивидуалистки требуют
персонального признания и дистанцирования друг от друга. Но вот
светловолосая голова, наконец, перестала мотаться, он заговорил:
- Гармоничная личность - почти миф, встречается крайне редко. С
возрастом смесь плохих и хороших зухтов приводит к появлению все новых
мутаций. В каждой фазе взросления-старения выделяются характерные, особо
часто встречающиеся зухты. Овладевшие человеком, они способны менять
биохимические процессы в организме, приводить к определенным болезням, что
особенно заметно в старческом возрасте.
Зухты могут и продливать жизнь и определять вид смерти, в том числе
преждевременной. Заработавший Geschwindigkeitssucht
²²
обзаводится
шансом погибнуть на дороге. Drogensucht
²³
может привести к любой
нелепой гибели и смертельному отравлению, Magersucht - к непоправимому
истощению, Risikosucht - к кончине под снежной лавиной на верхушке Эвереста.
Но это все громкие примеры. Есть тихие, которые многим совершенно не
бросаются в глаза. Смерть от Medikamentensucht'а (например, при
злоупотреблении успокаивающими, обезболивающими лекарствами), может
выглядеть естественной - фактически же, медленно отравляясь, зависимые
неизбежно приближают свой последний день.
Дана брала слово восемь раз, столько же ветеран Джон, Тим - девять, а
вот Дуня - целых одиннадцать. "Мозговая атака" закончилась через три часа.
Сотрудники задвигали прозрачными стульями, зашумели, но непринужденного
разговора не получалось. Стимулирующие напитки, сверхконцентрация исчерпали
резервы головного мозга. Дана чувствовала себя опустошенной, глупой,
никчемной, ничего не хотелось. Такое же состояние было и у большинства. Чтоб
разрядить обстановку, шеф предложил всем выпить пива и - потом уже по домам.
- Кто будет отказываться, может завтра не приходить на работу, - заявил
он. Слова прозвучали уж слишком серьезно, он, по всему, не шутил. Но Дане не
хотелось концентрироваться на этой странности - скорей в постель, ни о чем
не думать и Ян пусть делает, что хочет, у нее ни на что нет сил. Дана
распрощалась с коллегами, помахав каждому и всем, обняла Тима, а потом
почему-то, в первый раз, и Дуню. Та остолбенела от неожиданности и тоже
прильнула к Даниному плечу.
Только шеф собирался еще работать. Сводить извлеченные из голов
сотрудников мысли в единую конструкцию, интеллектуальную пирамиду, никому
неведомую систему - это уж теперь его задача. Вдруг он окликнул спешившего к
выходу Тима:
- Ты мне сегодня еще нужен. Сможешь задержаться?
- Хорошо, только позвоню домой, - отозвался Тим и достал из кармана
хенди.
Мог бы и на следующий день этим заняться, да и вообще - что-то начал
потихоньку портиться, подумала Дана со злостью о шефе, усаживаясь на
велосипед.
_____________________________
Неделя погружения в Fernsehsucht
²⁴
подходила к концу.
Влияния его Дана на себе не ощутила, просиживать все вечера за телевизором
не тянуло. Наоборот - она обнаружила, что подсознание полностью отвергает
его, даже не пытаясь обратиться к логике и как-то объяснить родившееся
неприятие.
Дана перестала включать телевизор, даже когда шли новости, а если это
делал Алекс, не очень приветливо комментировала: "Соскучился по господину?"
или "Жизнь проходит, не забывай." Сама же хваталась за дела или сменяла Яна
в интернете, если он делал уроки, бралась за книгу или повисала на телефоне.
Алекс стойко переносил Данины выходки, научился не реагировать на них,
хладнокровно занося в разряд профессиональных издержек.
Некоторых зависимых приводили за руку мамы - в основном это были
ученики. Они пытались сбежать от школьной реальности в телевизионный мир,
чужая жизнь отвлекала их от собственных проблем. Родители же старались изо
всех сил оттащить своих отпрысков от ящика и запихнуть обратно в ненавистную
действительность.
Из всех обрушившихся на Дану историй ее особенно задели две - обе из
жизни пожилых людей.
С женой шестидесятилетнего фермера, любимым занятием которого было
просиживать за телевизором, иногда до восьми-десяти часов в день, она
связалась по видеотелефону.
- Знаете, - начала рассказывать женщина, - если он не гуляет, не ест и
не спит, то смотрит телевизор, да, все время, разные передачи, сам
переключает. У него ведь рак мозга и метастазы по всему телу, пять операций
перенес, последняя ничего не изменила. После нее нам и сказали, что проживет
не больше двух лет. А вот уже семь прошло и ничего.
Бывший фермер - моложавый, ухоженный, спокойное выражение лица - сидел
в инвалидной коляске, иногда вставлял что-либо или просто так улыбался. Его
мозг, обкромсанный ножами хирургов, разучился воспринимать мир как систему.
Основные инстинкты - есть-пить-спать - удовлетворялись, заботы оставили его,
мужчина превратился в наблюдателя жизни. Дана была уверена - его
один-единственный Fernsehsucht так кстати заполнил содержанием урезанную
диагнозом и прогнозом жизнь и ... продлил ее.
Другая история, стареющей женщины, стала известна Дане благодаря одному
из ее взрослых сыновей - это он нашел дорогу к неуклюжему оранжевому креслу.
Его энергичная властная мать после смерти мужа-столяра, тот имел свою
мастерскую, впала в депрессию, которая растянулась на три года. Целыми днями
женщина просиживала у телевизора, дом не ухожен - для кого стараться? Лишь
участок земли перед парадным входом обихаживался по прежнему тщательно - по
другому никак не шло, соседи бы осудили.
Но вот в ее жизни появился мужчина - не очень здоровый, относительно
денежный, познакомили родственники. Властность и энергия матери вырвались из
спячки, телевизор задвинулся в дальний угол, дом зашуршал новыми скатертями
и запеченным в фольге мясом.
Дана попыталась выстроить логичную конструкцию. Итак, оттеснен
Fernsehersucht, временно занимавший главную позицию. В трехлетней фазе он
был важен, уберегал, быть может, от худшего. Теперь же новый-старый смысл -
Machtsucht домохозяйки (опекать-обслуживать-властвовать), игравший главную
роль в совместной с мужем-столяром жизни, - овладел ею снова и вернул к
реальной жизни.
Сын властной женщины был последним посетителем. Как только за ним
закрылась дверь, Дана тут же заторопилась - скорей домой, Алекс ждет ее,
сегодня будут отмечать день знакомства. Отпраздновать решили тихо, никого не
приглашая, Ян собирался уйти к другу с ночевкой. Наверняка, получу цветы и
еще какой-нибудь подарок-сюрприз, радовалась Дана.
Настроение было прекрасным, хотелось демонстрировать его всему свету,
ну, или хотя бы коллегам. В коридоре она наткнулась на седовласого Джона.
Поболтала с ним несколько минут, тут же бросились в глаза изменения во
внешности ветерана. Выглядел прекрасно - был хорошо одет, чуть по
молодежному, но допустимо для его возраста, излучал прекрасное настроение,
всяческие флуиды и просто трудносдерживаемую радость. Простившись с ним,
Дана запорхала к выходу и уже у самой двери столкнулась с шефом.
- Ваши сегодняшние джинсы неотразимы, только такие и должны быть у
начальника, потертость штанов по бокам - признак гениальности их владельца.
Нам всем повезло с шефом, правда, - она разулыбалась ему, приглашая к ничего
не значащему расслабляющему разговору.
- До свидания, - буркнул шеф.
Дана пожелала недовольной удалявшейся спине прекрасно провести выходной
и закрыла за собой стеклянную непрозрачную дверь.
Дома никого не было. Она подошла к телефону - мигала красная кнопка
автоответчика, нажала ее. Голос Алекса изображал сожаление, но звучал при
этом отвратительно и ненатурально:
- Даночка, целую и люблю. Прости, приду только в одиннадцать, срочные
дела. Мы с тобой потом все наверстаем. Пока, еще раз целую.
Она вышла из комнаты. Прекрасное настроение лягнулось рассерженной
неуравновешенной лошаденкой и в миг стало плохим. Не хотелось ничего - ни
телефонной болтовни с заброшенными ею из-за Алекса подругами, ни книг, ни
чего-нибудь вкусненького. Делать домашние дела или идти спать тоже не
привлекало.
Последнее время Алекс все чаще задерживался в бюро, а когда появлялся -
все больше разговоров велось о его работе. Два месяца прошло, как он
приобрел в кредит хозяйство умершего штойербератера
²⁵
- состояло
оно из безупречно рассортированной груды документов. Эти бумажки значили
много, прежде всего - кучу клиентов, готовых платить за талант бератера
обводить государство вокруг пальца, легально лишать его причитающихся денег.
Сначала Дана радовалась, что друг открыл свое дело, исправно
выслушивала его проблемы, начала даже ориентироваться в казавшейся ей раньше
абсолютно недоступной сфере. Поздние приходы Алекса воспринимала как норму -
вот когда дело хорошо пойдет, тогда... а пока ему нужно много-много
работать. Но сегодня, в такой день...
Раздался звонок. Ну, конечно же, он пошутил, решила Дана, да, это был
просто розыгрыш и сейчас в ее руки переправится душистое признание в любви -
букет цветов. Но сначала ей хочется оказаться в Алексовых объятиях. Дана
подбежала к двери, закрыла глаза - чтоб ощутить радость сильнее, острее,
подчиниться непрогнозируемой силе и нежной власти его рук... Распахнула - в
нос ударил жуткий запах перегара.
Открыв глаза, она увидела перед собой пьяную качающуяся соседку Риту, в
меру упитанную даму лет шестидесяти, в обрамлении растрепанных волос.
- П-п-омогите мне, п-п-омогите дверь открыть, - произнесла она с
трудом, жидкие волосы лезли в рот
- А что с дверью?.
- П-помогите, - промямлила она снова и заковыляла по ступенькам вниз к
своей квартире, этажом ниже.
Дана спустилась вслед за пьяной Ритой и увидела ключ - торчал в двери.
Вдвинула его до конца, повернула, при этом потребовалось небольшое усилие.
Потом пропустила хозяйку и сунула ей в руку ключ, не простивший своей
владелице полувменяемого состояния.
Соседка была алкоголичкой, периодически лечилась, после чего не брала
ни капли спиртного в рот. И вот, выходит, снова настиг ее крепко прилипший,
старый, как мир, зухт. И, значит, сожитель снова ушел от нее - так было
каждый раз, когда Рита сваливалась на дно. Он, видимо, являлся обладателем
менее осуждаемых зухтов и считал себя вправе выносить несчастной приговор.
Впрочем, а кому, действительно, нужна такая обуза?
Вернувшись в квартиру, Дана тут же позвонила шестидесятипятилетней
двоюродной сестре Риты, единственной ее родственнице в их городе, и
огорошила ту тревожной новостью.
Ну, теперь пусть она пьяной занимается, успокоила себя Дана, а мне надо
свои нервы в порядок приводить. Попробовала заняться аутогенной тренировкой,
но отсутствовала нужная концентрация, в голову лезли только мысли о зухтах.
В воображении чередой-воспоминанием поплелись их обладатели.
Вспомнив про одну из посетительниц, пожилую учительницу с
Orgasmussucht'ом, Дана поднялась с софы и принялась рыться в видеотеке.
Вытянула кассету, которую записала с телевизора просто так, из любопытства,
и до сих пор ни разу не посмотрела.
Снова вернулась на софу, удобно устроилась, подоткнула мягкие подушки,
включила видеомагнитофон.
Это был эротический фильм. Некая Аксини, стройная, полуголая, с
большими пухлыми губами, занималась поиском своего любимого любовника.
Гляделась невинной девой и сходилась то с одним, то с другим представителем
только и желающего совокупляться мужского племени. Наслаждалась, но все же,
видимо, не так, как в воображении с тем, кого искала.
Во время демонстрации разного рода сплетений мужских-женских тел Дана
каждый раз ощущала сильное желание. Ей не хотелось ни гнать его прочь, ни
приглушать. Эротические токи устремились к ней с экрана, тело переполнилось
ими. Вдруг правая рука сама, не дожидаясь осознанной команды от хозяйки,
потянулась вниз. И в момент, когда Аксини изворачивалась в объятиях
очередного мужчины, стонала, исходя любовной истомой, Дана почувствовала
приближение оргазма и ускорила желаемое легкими, целенаправленными
движениями. Вместе с Аксини и ее правильными-неправильными любовниками она
сумела пять раз испытать высший момент.
Ей стало вдруг хорошо, спокойно, улетучилась злость на Алекса, который
решил предпочесть скучнейшие налоговые расчеты ее обществу. В конце концов,
каждый выбирает главное для себя сам. Возможно, у него начинается
Arbeitssucht - но какое ей дело до этого? Не женаты, могут и расстаться,
если совсем плохо дело пойдет.
Пока же она еще любит и ценит Алекса. А потом? Эта вечная жажда
человека ухватить гарантию на все, что жалко потерять... утопия, и ничего
больше. Что гарантировано в этой жизни, что есть навсегда и в полной мере?
Ей хорошо сейчас, пусть и без ощущения близости любимого мужчины, - это
и есть главное. А когда Алекс придет, она не будет ссориться - зачем? - у
нее хорошее настроение и не хочется его портить. Что сделает? Возьмет и
предложит ему в полушутливой форме помощь в борьбе против Arbeitssucht'а.
Интересно, как он среагирует? Да, наверно, как и все вначале - не примет
всерьез.
Дана потянулась, отбросила бежево-желто-коричневый плед, подаренный ей
Алексом к рождеству, и направилась в ванную комнату, чтоб понежить свое
ухоженное крепкое тело в теплой воде с ароматическими травяными добавками.
_____________________________
В комнате для совещаний на стене висел большой плакат. Выделялся
ядовито-синий заголовок - "Ты не забыл вписать новый зухт?". Список из ста
десяти пунктов был незаконченным и каждый, кто сталкивался с какой-либо
ранее не зарегистрированной разновидностью, должен был вписать туда
название, сконструированное по собственному усмотрению.
Sexsucht...Ordnungssucht
²⁶
...Musiksucht...Habsucht
²⁷
...Anerkennungssucht
²⁸
...Opfersucht
²⁹
...Harmoniesucht
³⁰
...
Su?igketssucht
³¹
... Дана внимательно штудировала список.
Последним был записан Blutspendesucht,
³²
справа - роспись
ветерана.
Дана прочитала и усмехнулась - с таким зухтом можно мириться. Раз в
квартал поллитром крови поделиться - и другим помощь и себе хорошо. И хотя
ее совсем не интересовал этот предполагаемый Джоном зухт, она поддалась зову
фантазии, привыкшей ходить в ногу с логикой, и стала представлять, какие
негативные последствия могут ожидать донора.
При дозированном уменьшении объема крови в человеческом теле происходят
определенные биохимические реакции. Для некоторых они оказываются благом -
например, для тех, у кого склонность к повышенному давлению. Итак, возможная
опасность: организм привыкает к ускоренному ритму обновления крови и
прекрасно реагирует на процедуру. Донор охотно поддерживает квартальную
традицию, и не только из гуманных соображений, а и из интуитивного осознания
- для меня это хорошо.
Допустим, по каким-то причинам он перестает регулярно делиться своей
ценной жидкостью. Со временем на него могут свалиться недомогания, причину
которых он будет искать где угодно, но только не в отправленном в прошлое
донорстве. У имеющего склонность к повышенному давлению может быть
спровоцирован кризис.
Дана резко наступила на ногу своей фантазии. Собственно, почему она
зациклилась на этом зухте, да и зухт ли это вообще? Какое ей до него дело?
Может быть, вообще ее фантазия-логика не имеет ничего общего с
реальностью... да и современные медикаменты всегда могут прийти на помощь.
Тут она поняла, что неосознанно пытается подыскать зухты, более
симпатичные, чем развивающиеся Arbeitssucht у Алекса и
Computer-Internet-Sucht у сына. Но, увы, - этот раздражитель совсем из
другой области, предполагает редкий контакт и он никогда не сможет отвлечь
их от главных увлечений. И все же, решила Дана, попробую уговорить обоих
стать донорами, да и самой надо бы сходить...
Итак, что для сына... быть может, Lesesucht?
³³
Так это уже в
прошлом - читал целыми днями в восемь-девять лет. Diskosucht? Ну уж нет,
рано, рано.. А если...
Тут ее окликнул Тим, пришлось вынырнуть из размышлений. Она обернулась
-зеленоглазый коллега шел к ней навстречу. Красавец под два метра,
тренированное тело, харизма из всех пор... нет, Дуне не позавидуешь, может,
шепнуть ей правду, не мучить?
- Привет, - разулыбалась Дана, - ты очень кстати, соскучилась по тебе.
Большая пауза еще не закончилась - оставалось десять минут до прихода
следующего посетителя, типа с Hygienesucht
³⁴
'ом. Этого времени
было вполне достаточно, чтоб повесить пару проблем на Тима и выпустить
наружу эмоции.
- Накопились зубастые проблемы, грома-а-а-а-дные и нерешаемые? -
пробурили Дану зеленые глаза.
-Ушастые тоже, - нежно-ехидно парировала Дана, сощурив при этом
выразительные карие.
Традиционный обмен мягкими колкостями состоялся, можно было переходить
к делу. Дана выложила накопившееся на тему Алекс-работа-как-жить-дальше.
Пожаловалась уже в какой раз, что может давать прекрасные советы другим, а
вот с близкими разбираться для нее ужасней всего и в этом она может
признаться только ему, Тиму.
- У предпринимателей опасность заражения Arbeitssucht'ом много выше,
чем у служащих, - это ты знаешь, с теорией знакома. А теперь - практика,
затронута твоя жизнь. Итак, с чего начнем? Дело зашло не так далеко, можно
что-то предпринять - например, поколотить, убить Алекса или... полюбить его
зухт. Но все это, наверно, тебя не устроит. Вопрос: "Захочет ли он принять
помощь? Твой прогноз."
- Не захочет. Я намекнула только, так он меня высмеял.
- Не можешь принять его в придачу с зухтом?
- Трудно, практически невозможно. Я могу жить вместе только с
мужчиной-другом, мне нужно разговаривать с ним, хоть какие-то интересы
делить. А тут представь - проводит весь день на работе, потом прыгает в
постель, заявляет, что любит, совершает акт, якобы это доказывающий, снова
бежит на работу... и так изо дня в день, нигде уже сто лет не были. Кстати,
вот еще что - как только начал больше зарабатывать, стал более жадным.
- Значит, так. Ты сама знаешь, не мне тебе объяснять, - нередко чужие
люди лучше, чем члены семейства, могут влиять и на подростков и на взрослых.
У меня через месяц пара свободных вечеров, давай приду, ну и вместе
что-нибудь сообразим. Ему нужна щадящая индивидуальная программа выхода из
состояния зухта. Ревновать тебя ко мне Алексу не надо, так что порядок со
всех сторон. Ну, договорились?
- Буду ждать, мой дорогой спаситель, чтоб я без тебя делала? Если
поможешь... Слушай, а у тебя не бывает такого, чтоб проблемы доставали
больше, чем хочется?
- Нет. Наверно, они все в моем присутствии рассасываются - с перепугу
или под натиском положительных эмоций. Любая проблема для меня лишь одна из
многочисленных задач, подбрасываемых жизнью, которые я должен решить. Все -
ни больше и не меньше. И эмоции - есть у меня тоже, не сомневайся - тут
только мешают, но мне действительно не трудно отправлять их в подсознание.
Эмоциональный архив, думаю, у меня уже скопился немалый.
Дана с белой завистью оценивала прирожденные самобладание и
уравновешенность Тима. Самой этого не хватало - недодано, а то, что освоено
с помощью тщательной дрессировки, в один прекрасный момент может и слететь.
Приближалось назначенное для собеседования время. Дана попрощалась с
Тимом, поцеловала в щеку и поспешила в свой кабинет, где ее ждало любимое
нелепое оранжевое кресло.
В Данином воображении мирно сосуществовали прирожденная и
натренированная фантазии. Они когда дополняли друг друга, когда умудрялись
конфронтировать и тогда вызывали к жизни абсолютно противоположные картины.
Вот и сейчас, пока посетитель не вошел, обе моментально среагировали на
предстоящий раздражитель и оглушили Дану своими версиями. На секунду
вырисовались два, из-за отсутствия времени грубо обработанных портрета, -
тщательно выбритого подтянутого предпринимателя пенсионного возраста и
чиновника со смиренным мышиным обликом.
Дверь открылась и не закрылась. Низкая фигура, как бы застряв в двери,
- что было невозможно - перетаптывалась с ноги на ногу.
- Можно войти? - произнес мужчина осторожно и тихо, с сильным
восточно-европейским акцентом.
- Конечно, проходите, садитесь сюда, - Дана показала рукой на неуклюжее
оранжевое кресло и улыбнулась ему раскрепощающей чужие души и мозги улыбкой.
Седой, немного согнутый старик поинтересовался, где можно помыть руки и
тут же исчез. Ничем особенным он с первого взгляда не выделялся, лишь
смотрел по сторонам как-то уж очень осторожно. По всему было видно,
стеснялся всего - и золотисто-рыжей Даны и ее улыбки и даже оранжевого
кресла.
Она предложила ему чай с печеньем и это оказалось единственно
правильным. Во время трехминутного разговора-разминки мужчина - Дана тут же
прозвала его "тихим"- постепенно расслабился. Увлекся чаем, удобно откинулся
в кресле и, наконец, перестал воспринимать его оранжевость как мягкую угрозу
со стороны чужого, непонятного ему мира.
- Из Сибири я сам, а здесь живу пять лет, жена - русская немка. Знаете,
мне ведь и поговорить о своей проблеме не с кем, - начал он на примитивном,
со множеством ошибок, но довольно понятном немецком.
Вся его неуверенность и стеснение вдруг слетели. Тихий, с комплексами,
но знает, чего хочет и своего нередко добивается - Дана быстренько
дорисовала приблизительный портрет старика. Еще раз поощрила его взглядом,
улыбкой, душистым чаем, разрешением говорить "ты" и приготовилась слушать.
- Первый раз говорю об этом, правда. Пытался раньше иногда, начну в
подробностях кому рассказывать - смотрят как на помешанного сразу, ну и
переставал. Все в себе носил, всю жизнь, седьмой десяток мне ведь уже. У нас
ведь там как было - или ты нормальный или нет. Ну, жена знала, но она больше
молчала, не обсуждала со мной проблему.
А началось все с начальной школы. На одном уроке стала нам учительница
о микробах объяснять, подробно очень: "Под ногтями сидят миллионы микробов и
радостно ждут момента, чтоб забраться сначала в рот, затем в желудок и
вызвать дизентерию и другие страшные болезни. Кто ест немытыми руками или
грызет ногти - с тем это и случится." В учебнике были нарисованы руки с
длинными грязными ногтями. И еще - овощи и фрукты, с них струей воды
смывались огромные бактерии. До этого урока я ничего о невидимом мире вокруг
нас не знал. Но после него для меня кошмар начался.
- А как вы думаете, еще на кого-нибудь так повлияла информация о
микробах? - спросила Дана и машинально взглянула на руки тихого. Грубые, они
выдавали представителя физического труда, чистые ногти были ровно
подстрижены.
- Какое там... Я ведь потом наблюдал за одноклассниками, у многих грязь
под ногтями видел. Меня аж тошнило при таком зрелище, а другим - ничего.
Представлял, сколько на них невидимых врагов сидит. Сам стал постоянно мыть
руки, каждый раз много воды лил. Брезгливость росла, руку никому не хотел
подавать. Когда на тракторе работал, бывало, что и воды рядом не было. Так
я, если мне кто руку пожмет, керосином или соляркой мыл - уверен был, что
там уж точно микробов нет.
По гостям ходить всю жизнь было мучением. К хозяйкам то и дело
приглядывавлся. Вот одна, к примеру, хлеб начинает резать, колбасу там или
огурцы, а руки сразу перед этим, вижу, не помыла. Или, когда на природе,
помидоры какая-нибудь помоет в миске с водой- считай, что и руки там
пополоскала. А когда рюмки несут? Пальцы - сколько ж там микробов! -
запущены в них, чтоб удержать и в целости до стола донести. Увижу такое и
аппетит сразу пропадал.
Или - за столом сидят все, болтают, смеются. Если солнце светит, так
видно, как из открытых ртов миллионы слюнных капель вылетают и падают,
падают на еду, в рюмки.
А то вот еще на работе - выпивки частенько были, по рублю все скинутся,
ну, и пошло дело, с бригадиром вместе. Он поболтать любил, увлечется и не
заметит, что указательный палец "гулять" начал. Сначала отправится в левую
ноздрю, потом в правую и выковыривает оттуда "коз". А потом - и тоже не
замечает - скатывает их между пальцами в кругленькие комочки, чтоб от рук
ртлипли и отшвыривает ловко так в сторону. Потрет ладони друг о друга и
начнет сало резать. А я давлюсь куском из его рук.
Не понимаю, почему другие не замечают микробов. Я сам ни сморкнуться не
могу, ни чихнуть, ни до рта или до носа дотронуться просто так. Потом
обязательно надо руки помыть. Ведь и жену себе вторую нашел, немку русскую,
не случайно. Думал, засветится все вокруг чистотой и о микробах поговорю от
души. Знаешь, за меня ведь, не раздумывая, пошла. А чего? У нас в деревне
многие перемерли, кто от выпивки, кто от возраста, вот мужики и на перечет.
Ну, а я пью, но меру знаю. Аккуратная она, это правда, но руки все равно не
моет так часто, как я, разочаровала. А о микробах только сам с собой говорю.
Приехали мы в Германию. Ну, думал, здесь-то уж мне легче будет. Какое
там... Пару примеров приведу. Стою у класса, немецкий на курсах в
Volkshochschule учил. Подходит учитель, немец коренной, рукой правой
надавливает на нос, ну и что скопилось, платком бумажным подбирает, потом
еще досмаркивается, снова подбирает... Затем руку всем подает, приветствует.
Я исчез незаметно, чтоб не загрязниться.
А у врачей? Что за мода такая? Руки ведь всем больным жмут. У нас хоть
этого раньше не было, не жали. Я дергаюсь каждый раз при виде протянутой
руки, уж сколько там миллионов микробов, страшно подумать.
- Мешает Вам ваша чистоплотность жить?
- Не знаю, что и сказать. С одной стороны, хочу быть как все, чтоб
ничего не замечать. А с другой - как будто кто-то тянет меня к раковине,
надо помыть, и все тут. И потом облегчение. А потом снова это чувство - надо
к воде бежать. И так без конца. И вроде бы жизни без этого не представляю,
как будто и не жизнь была бы. Черт его знает, ты вот образованная, наверно,
лучше меня все объяснишь.
Я тут в Германии уже всякого наслышался. Есть такие, что полы моют
целый день или в душе по двадцать раз в сутки стоят. У нас там раньше об
этом вообще не говорили. Ну, а если какая баба в деревне и мыла без конца
полы, так ее другим в пример ставили. Говорили, мол, справная невеста будет
- это если молодуха была.
И про Майкла Джексона, певец это, я уже тут узнал. Ну, думаю, если он
такими деньгами ворочает и ничего против микробов сделать не может, боится
их, чего уж тогда про меня говорить, доживу и так. Да только вот жена ворчит
то и дело - вода, мол, деньги стоит, чего льешь зря...
Дана тянула, как и тихий, душистый чай из большой чашки. Он все
говорил, говорил и, наверно, никогда бы не закончил свою историю. Но время
поджимало, нужно было еще и данные обработать - пришлось Дане злоупотребить
улыбкой и властью.
На прощание она автоматически, как и всем посетителям, протянула ему
руку, но в последнюю секунду - как только могла такое забыть! - отдернула.
Он пришел, доверился, исповедался о наболевшем, а его за это порцией
микробов на прощанье награждают - поняли, называется.
Паузы Дана старалась заполнять разным содержимым - когда повисит на
телефоне, когда перекусит или потанцует. В этот перерыв ей захотелось
отправить что-нибудь в желудок - от чая взыгрался аппетит. Достала из
холодильника любимый клубничный йогурт, бутерброд с сыром, налила слен.
Глянула на булочку - миллионы ползущих, сопящих, чихающих микробов
хихикали ей в лицо. Продавщица брала хлеб руками. Пакетик, чтоб до булочной
добраться, тоже микроорганизмов подсобирал. За сыр хватались, и сколько
раз... Йогурт вызывал большее доверие.
Ах, ерунда все, наплевать, - Дана разозлилась на свою слабость и
откусила одним махом треть бутерброда. Жую вас, паразитов, и хоть бы что.
Запила сленом и тут же отвлеклась на другое.
Был четверг - самый короткий день, так установил шеф. Осталось только
два визита, а потом - к черту этот дурацкий мир навязчивых страданий! -
поход в кино с полузаброшенной подружкой Ларой.
Следующим должен был зайти обладатель Schreibsucht
³⁵
'а, а за
ним - мальчишка, упражняющийся на животных, владелец
Mordsucht
³⁶
'а.
_____________________________
Первый раз Дана попробовала мастурбировать в подростковом возрасте, из
любопытства, позже занималась этим совсем редко. А вот сейчас все
изменилось. Как-то незаметно, после их с Алексом неудавшегося юбилея,
родилась нахальная, независимая от воли потребность и стала неотъемлемым
куском ее жизни.
Чистить зубы и обувь, принимать душ, мастурбировать... регулярно -
почему нет? Привыкшая подвергать анализу все и вся, Дана пыталась найти
логическое обоснование своей новой привычки.
Посетительница с Orgasmussucht'ом рассказала ей, что избавилась от
запора, неясных болей в животе и климакс стал протекать спокойнее после
того, как начала регулярно заниматься самоудовлетворением. Еще - что
школьники стали меньше раздражать, некоторые показались даже симпатичными и
умными.
Итак, вроде бы логично - оргазм расслабляет мускулатуру матки,
заставляет ее сокращаться. Следствие - предотвращает спазмы и застой крови в
органах, расположенных в низу живота? Быть может, в профилактических целях
этот метод подходящ и для нее, Даны, тоже? Ведь, как и у большинства женщин,
не каждый раз любовный акт в ее постели завершается оргазмом.
Логика, углубляясь, вела все дальше. Кому-то достался от рождения
прекрасный музыкальный слух, кому-то - особенная гибкость или сила,
интеллект или красивый голос. Ну а она, Дана, например, не получила
музыкальности, но зато чувствительное тело, каждому - свое. Использовать это
подаренное природой "свое" так, как хочешь, выжимая массу удовольствия, -
почему бы нет? Наслаждение, расслабление, высвобождение энергии, метод
решения проблем - все в одном, через контакт со своим телом.
Она, Дана, и лишь она, - хозяйка своего тела и ей им распоряжаться, с
ним экспериментировать. К тому же в любой момент можно прекратить этим
заниматься, если сочтет нужным или вынудят обстоятельства. И уж во всяком
случае это никак не отразится на их совместной с Алексом жизни. Логически
обосновав и оправдав свою новую привычку, Дана перестала ее замечать и
выделять среди других.
Еще во время студенчества она обучилась специальной аутогенной
тренировке - цветовому приему расслабления. С закрытыми глазами, под
успокаивающую мелодию, нужно было вызывать в своем воображении разные цвета
в порядке, установленном радугой: красный, оранжевый, желтый...
Рекомендовалось представлять что-то конкретное: изначально, например,
зеленое - траву, или синее- небо и т.п. Так легче удавалось добиться
появления желаемого цвета.
И вот теперь при самоудовлетворении она стала снова вызывать из памяти
натренированное и почему-то получалось каждый раз, что оргазм приходился на
завершающий цвет радуги. Так фиолетовый и утвердился в ее подсознании криком
дышащей свежестью радуги.
Отношения с Алексом, несмотря на его постоянные пропадания в бюро и
полное растворение в теме "Штойербератер. Ответственность. Клиенты.
Заработок", не портились. Дана не смирялась - просто временно терпела.
Оставшиеся после работы и спорта часы-минуты Алекс щедро дарил ей, в постели
они по прежнему радовались друг другу. Рассказывать о своей новой привычке
она не стала - зачем, если это не вместо секса с ним, а плюс к тому.
С Яном было сложнее - он не хотел ни смиряться, ни временно терпеть.
Периодически напоминал матери о том, что жилец-друг говорил, когда вселялся
и несколько раз уже поинтересовался, как можно было вообще влюбиться в
штойербератера.
Алекс обещал теперь уже тринадцатилетнему мальчишке, что вот еще
немножко, совсем чуть-чуть должно пройти времени и тогда уж он обязательно
всерьез разделит с ним компьютерную жизнь. А Яну и не нужно было всерьез,
хотелось малости - поделиться радостью находки в интернете, поболтать с
мужчиной на компьютерном языке, похвастаться игрой.
Не дожидаясь Тимова визита, Дана решила еще раз, очень осторожно, сама
поговорить с Алексом о предполагаемом у него зухте. Наметила план беседы,
выбрала подходящее время.
Алекс явился в девять вечера. Дана поцеловала друга у еще не закрытой
двери, сообщила, что тема их разговора будет сюрпризом для него, потом взяла
за руку и привела на кухню. Его ждал ужин, приготовленный не на скорую руку.
Кучу времени потратила на запекание овощей с мясом и жарение картошки. После
еды, сытого и довольного, перепроводила на софу.
- Алекс, ты знаешь, - начала она, - это совершенно нормально, что тот,
кто обзаводится зухтом, не хочет признавать очевидный факт. Так реагируют
практически все и ты не будешь исключением. Я не хочу показать себя
всезнайкой, но... понимаешь, у тебя действительно развился Arbeitssucht,
поверь мне. Я хочу помочь тебе. - Дана погладила Алексову руку, обласкала
его выразительными любящими карими глазами. - Только не возмущайся сразу,
обещаешь?
- Хорошо, обещаю. Давай разберемся. Я ставлю мои тапки всегда в одно и
то же место, когда ухожу. В отличие от тебя, кстати. Это Ordnungssucht? Я
люблю кока-колу и потому пью ее каждый день. Это Cola- Sucht? Мне нравится
зарабатывать - это грех? Зухт - удел слабых, я же хочу многого добиться, уже
виновен? Понимаешь, у меня все под контролем, я - хозяин положения, а не
зухт, который тебе последнее время везде мерещится.
Дане вдруг расхотелось говорить с ним, убеждать, стало абсолютно все
равно, чем закончится разговор. Пропала энергия, необходимая для споров и
дискуссий. Она лишь слабо возразила:
- Но ведь мы живем вместе и я хочу видеть тебя чаще, ты нужен мне, я
ревную тебя к работе. Как мне-то обходиться с этой проблемой?
- Ну, я ж люблю тебя, - Алекс стал говорить громче, напористее, -
неужели не понимаешь этого? Кто тебя еще так любит, скажи, ну, скажи...
даже, даже.. если б ты инвалидом стала, я тебя никогда бы не бросил, ты -
все для меня...
- Я ве-ерю, - мягко протянула Дана, - но ведь жизнь проходит. И мне не
хочется думать о каких-то несчастьях, которые могут свалиться на мою голову
и ты тогда меня не бросишь. Я хочу сейчас жить, а тебя становится все меньше
и меньше в моей теперешней жизни. Что ни делаю, все без тебя. Помнишь, еще
не так давно было - ты спрашивал меня: "Порадуем себя, махнем прогуляться?"
И мы шли в кино, на концерт, отправлялись в другой город, звали гостей. А
теперь? Когда к нам кто приходил последний раз?
- Даночка, мы же идем через две недели в гости к Рики, погуляем как
следует, у него всегда весело, - Алекс притянул ее, поцеловал в рыжие
блестящие волосы, - что за шампунь? Очень приятный... А это что, ты себя
поранила? И кровь свежая, как же это получилось? Больно?
- Нет, нет, ничего там такого... ах, болячка, ударилась недавно, ерунда
все, - Дана высвободилась из его рук, поднялась с софы.
- Знаешь, наверно, ты прав: у тебя нет никакого зухта, с тебя надо
брать пример. Пойду за компьютером посижу, поработаю. Работа - смысл жизни,
двигатель прогресса, компас для заплутавших, источник удовлетворения.
Правильно?
Дана подошла к зеркалу в коридоре, расчесала волосы, уложив верхние
пряди так, чтоб не высовывалась злополучная кровавая болячка.
Надо ж, заметил, поосторожней надо, - она направилась к компьютеру,
руки продолжали растаскивать по головной округлости не желавшие подчиняться
волосы.
Села на стул-вертушку, стала раскручивать себя то вправо, то влево.
Конечно, что можно было еще ожидать от разговора, Алекс - убежденный
человек. Если он не сомневается, то глубоко уверен, третьего не бывает.
Сильный, сильный... зухт - удел... треп все это, отговорки слабака...
Дана нажала клавиши на тастатуре, задвигала мышкой - наконец, в
интернете. Блуждание по всяким-разным адресам, переписка с незнакомками и
незнакомцами отвлекли от рвавшихся наружу недовысказанных мыслей.
Алекс хотел спать, но решил обождать Дану. Взял журнал "Шранк", раскрыл
на заложенной неделю назад странице. Через пять минут буквы стали неясными,
смысл не улавливался. Он направился к Дане. Не отрывая пальцев от клавиш,
она тут же среагировала - только не так, как он хотел:
- Не жди, я посижу еще.
- Ты ж не выспишься, Даночка, - Алекс слегка обнял ее, - и потом... я
... соскучился по тебе.
- Я тоже, но... завтра. Хорошо? Не могу оторваться,
целую-люблю-пока-спокойной ночи.
Алекс вернулся в спальню, лег на кровать с правой стороны, где всегда
спала Дана, хотя ее место никому не позволялось занимать. Может, и заснет
он, но зато, когда она будет ложиться и станет его двигать к другому краю,
проснется, это уж точно. Две недели не было уже у них близости - все
какие-то причины находились. Правда, и он был пару раз слишком уставшим, но
чаще отказывалась она.
Алекс крутился на кровати в поисках удобной позы, но никак не находил
ее. Странно, раньше Дана, маленький рыжий завоеватель, сама часто проявляла
активность, а теперь... И сегодня как-то все нескладно. Этот вечер он,
собственно, собирался провести в фитнесс-центре. Размяться после сидячей
работы, расслабиться минимум два раза в неделю - без этого не мог, снижалась
работоспособность. Но Дана упросила прийти пораньше, сказала - ждет сюрприз.
Уж какой тут сюрприз... пришел, и что? Выслушал лекцию на тему
"Катастрофа, у моего любимого стра-а-ашный зухт." Что-то не так стало в их
отношениях. Ее работа причиной? Его мать? Ян, ожидающий от него то, что он
не в состоянии дать? Спать расхотелось окончательно, полезли разно-тревожные
мысли.
Дана. Женщины из его прошлой жизни не оставили серьезных отпечатков ни
в душе, ни в теле, ни в фотоальбомах. То ли потому, что не смог ни с одной
до конца раскрыться, то ли попадались неправильные. Всех он сравнивал с
мамой, по настоящему любимой им женщиной, и они проигрывали, смотрелись
никакими. А с Даной все началось по другому и потому получило продолжение.
Ее лишь первую он не пытался сравнивать с мамой.
Если б у него взяли интервью на тему "Главная женщина в твоей жизни",
Алекс бы ответил, возможно, так: одна половина этой женщины - я сам, а
другая - то, чего мне не достает. И больше бы ничего не добавил. Потеря Даны
означала бы частично и потерю себя нового - сумевшего завести свое дело,
более открытого и раскованного.
Ну, конечно же, он дорожил своей золотисто-рыжей, умненькой,
эмоциональной Даной-Даночкой. Женственность и мягкость уживались в ней с
уверенностью в себе и самостоятельностью. Эмансипированная, она с
удовольствием перевоплощалась порой в прислугу-любовницу, готовую
подчиниться мужчине-хозяину. Потребности властвовать и подчиняться мирно
соседствовали. И эта смена ролей вносила гармонию в их почти семейную жизнь.
Но вот эта сосредоточенность Даны на зухтах... У него - и Arbeitssucht?
В ее зацикленных мозгах родилась эта ничем не оправданная дурацкая теория, а
он должен соглашаться? Если б шутила, все было ясно, но серьезно об этом...
Да, ему нравится зарабатывать деньги, быть хозяином своей жизни,
испытывать особое удовлетворение при любом маленьком успехе, при виде
довольного клиента.
Правда, неудачи тоже сваливаются на голову, но ведь без этого никак...
без издержек ничто не происходит на этом свете. Получить деньги с клиентов
несколько раз вот не удалось, но если ты предприниматель - риск потерять
капитал всегда будет.
Да, он часто не замечает время, работает по двенадцать часов, но как
раз, чтоб ничего не потерять, и надо много работать. Так при чем же тут
Arbeitssucht?
Зухт... это слово вообще только подходит к беспросветным алкоголикам,
наркоманам и прочим асоциальным личностям, слабым безвольным людям, негодным
для нормальной упорядоченной жизни. А вот он, его разумные друзья и знакомые
в состоянии вести ее, потому что сильные и умеют управлять своими эмоциями и
страстишками. Да, кто-то из них курит, другие пьют алкоголь, порой даже не в
меру, или проводят все свободное время в фитнесс-центрах или... ах, мало ли
что увлечь может... Ну и что? Они ведь деньги зарабатывают, разве можно их
сравнить с сидящими на улице отбросами общества?
А его отец? Дана как-то сказала - Fre?-Fettsucht
³⁷
подчинил
его и отправил на тот свет. Ну, не правда. Да, он полным был, страшно любил
все мясное, жирное - не мог себе в удовольствии отказать. Умер в пятьдесят
пять от инфаркта - но это ж несчастье, при чем тут зухты? Он же всю жизнь
дело делал, разве можно ставить отца рядом с какими-то пропащими?
Нет, они не спорили, не дискутировали с Даной ночами. Но ее отыскивание
у всех знакомых самых разных, порой немыслимых зухтов постепенно стало
раздражать. Быть может, она разучилась дистанцировать себя от происходящего
на работе... Да, и вообще вся эта суматоха вокруг зухтов - лишь эксперимент,
который еще не известно, чем закончится.
Нужно верить лишь доказанному в таких вопросах. Это вносит определенный
покой, не надо суетиться, вставая то на сторону сторонников, то противников
теории. Утвержденное, обоснованное не требует ненужного метания, выглядит
солидно и надежно. Наверняка, Дане нужна помощь. Может, поговорить с Тимом?
Похоже, что он может на нее влиять. Все-таки мужчина и не такой
эмоциональный.
Мать. Она ревновала к Дане, к его жизни, протекавшей без ее
вмешательства, к чужому ребенку, которому он дарил свое ценное время,
украденное у нее. Быть может, все развивалось бы иначе, если б он находил
часы для матери. Но когда ему было посещать? А звонить он звонит - раза
три-четыре в неделю, и это мало?
Как изменить свою жизнь, чтоб не обидеть еще больше Дану? Или ничего не
менять? Да, он все время надеялся, что мать привыкнет к редким наездам,
смирится, начнет воспринимать изменения в их отношениях как должное,
неизбежное. Но этого не произошло. Она сердилась и иногда разговаривала с
Даной на эту тему. Ну а та раздражалась. Две женщины, любимые им, - ну
почему не могут найти общего языка?
В последний раз был у матери две недели назад. Бросились в глаза
странные изменения. На кухне лежала скопленная дня за два немытая посуда. В
груде - несколько рюмок для шнапса, а раньше она ведь ничего, кроме пива и
иногда шампанского не пила. Беспорядок на кухне - такого тоже никогда не
было.
И еще - все два часа, что он провел с ней, звучала музыка с маленького
переносного радио. Матушка слушала только один канал, по нему с утра до ночи
передавали легкие шлягеры. Почти все на одну мелодию, со сладкими
примитивными текстами. Она даже в туалет с собой радио тащила и во время
разговора не выключала. А говорила только про одно - как же ей его, Алекса,
не хватает.
Ян. Ну, не может он с ним просиживать перед компьютером, жалко время.
Зарабатывать надо, клиентов потерять никак нельзя, а тут какие-то глупости и
теряй из-за них драгоценные часы. Ведь не маленький уже, понимать должен.
Уроки - это тоже его дело, ответственность пора чувствовать. Если посидеть
подольше за ними - то и помощь не нужна будет. Ну а потом, иногда ж все-таки
подхожу к Яну, разговариваю, порой и за столом в выходной сидим все вместе,
едим...
В полвторого Дана открыла дверь спальни, тихонько добралась до кровати.
Приготовилась осторожно нырнуть под свое одеяло с правой стороны, но вдруг
обнаружила, что ее законное место занято. Такого еще никогда не было,
подвинуть надо. Дана рассмотрела в полутьме - Алекс был без пижамы, одеяло
прикрывало лишь живот и немного ноги. Мускулистые руки и грудь, ровное, без
храпа, дыхание... Дана обошла кровать и устроилась на нелюбимой левой
половине.
_____________________________
Она потянула руку к голове, запустила ее в волосы. Средний и
указательный пальцы автоматически отыскали болячку, сковырнули,
присоединился безымянный и вот они все вместе отправились на дальнейшие
поиски. Стали безжалостно отковыриваться, отдраиваться, отцарапываться
местами затвердевшие и увеличившиеся в размере, местами еще мягкие и
кровоточащие болячки. Уже месяц как Дана пристрастилась к этому варварскому
занятию.
А началось все с покраски волос. По инструкции разрешалось обходиться
без предварительного мытья волос, в этот раз она и решила так сделать.
Когда, наконец, вся процедура была закончена, Дана, не просушив как следует
волосы, направилась из ванной к Яну посмотреть компьютерную игру, которую он
занял у друга.
Зашла не вовремя - сын, дожидаясь ее, торчал в интернете, посылал
электронные письма. Приказом "еще две минуты, потом тебя позову" он выставил
мать из комнаты - незачем знать об устанавливаемых им мировых контактах.
Она вернулась в ванную, досушила феном волосы. Голова почему-то вдруг
стала чесаться, появилась потребность царапать или хотя бы просто водить по
ней пальцами. С этого момента кожа на голове заявила о себе неким
самостоятельным чувствительным существом. Дана злилась на дурных
производителей - понаписали тут, что перед покраской можно не мыть... сами
бы на себе такое сначала испробовали... и что теперь делать?
На следующее утро она помыла волосы новым шампунем - купила, потому что
обещал осчастливить сухие-жирные-безрадостные-всякие волосы. После мытья
потребность в чесании не исчезла. Правая рука отправилась в загул по
бунтующей голове, пытаясь навести порядок и вернуть привычное ощущение, -
ничегонезамечания.
Ситуация злила Дану и одновременно смешила. Она представила себя на
минутку со своими посетителями. Вот рвутся к ней владельцы
Streitsucht
³⁸
'а и Rachsucht
³⁹
'а.
Первый уверенно расталкивает соперников, плюхается в оранжевое кресло.
Напротив, на своем вертящемся стуле, сидит она. Вьется обезьянкой,
обчесывает себя, трет головой то об одно, то о другое плечо, чтоб избавиться
от тягостного ощущения. Посетитель вдруг перестает говорить и переходит от
теоретических разъяснений функционирования своего зухта к практическим
действиям. Выпрыгивает из нелепого и совсем не смешного кресла, орет все
громче, наконец, хватает почти полную бутылку слена...
Юмор всегда спасал Дану в критических фазах. Вот и теперь... жизнь
продолжалась, нужно было как-то справляться с неприятной ситуацией. Пришлось
напрячь силу воли, вооружиться юмором и все же пойти на работу. С полдня
удалось отговориться и уйти к кожному врачу. Оказалось - развилась аллергия
не на краску, а на широко разрекламированный шампунь.
Когда голова, наконец, совсем перестала чесаться, Дана почувствовала
себя счастливой - проблема исчезла, новый шампунь, который врач посоветовал,
подошел, виться обезьянкой и дрожать в предчувствии непредсказуемой реакции
посетителя не требуется. Самостоятельная роль кожи больше не выпиралась,
но... странное дело - руки по-прежнему тянулись к голове, чтоб повторить
знакомые движения. Образовавшиеся со временем корки стали обеспечивать
пальцы постоянной работой.
Дана пыталась утихомирить свою новую потребность, но, видимо, не очень
настойчиво и убедительно - руки привыкли блуждать по голове. После того, как
Алекс между разметавшимися волосами разглядел кровоточащую ранку, Дана
каждый раз, когда они валялись на софе при полном свете, стягивала волосы в
спасательный хвостик.
Сейчас она была одна и рука без страха разгуливала по голове, игнорируя
мольбу кожи оставить ее в покое. Дана сидела перед телевизором и пробовала
отвлечься. Но веселость популярного шоу не захватывала ее, перебивали
грустные мысли и комик, пародировавший знаменитого артиста, начинал все
больше раздражать.
За последний месяц атмосфера в коллективе ухудшилась. Пошел двенадцатый
месяц работы, в верхах решался вопрос о дальнейшем финансировании проекта.
Возможным могло быть как увеличение штата, так и его сокращение. Независимая
комиссия должна была через две недели вынести решение, его ждали все.
Обоснованная нервозность инфекцией распространялась среди сотрудников -
никто не хотел потерять высокооплачиваемую работу. Шеф разбрасывал на всех
свои эмоции, которые раньше призывал подавлять.
Объяснялась ли нервозность лишь новым страхом или еще чем-то другим -
было неясно. Дана стала внимательно приглядываться к сотрудникам. Заметно
похудела Дуня - придававшие женственность килограммы улетучились, попа
потеряла округлость, спрятались груди. Кати, пухленькая коллега в вечных
джинсах, стала открыто демонстрировать свою стервозность, до этого
запрятанную в подсознание. Бросилась в глаза недостаточная ухоженность, даже
помятость бывшего партийного активиста. Отдельные детали в поведении
некоторых сотрудников показались ей тоже странными.
Ветеран же, в отличие от большинства, излучал спокойствие и довольство.
Не отражалась всеобщая озабоченность и на Тиме. Его зеленые глаза в придачу
с другими достоинствами по прежнему производили на Дуню неотразимое
впечатление и почему он до сих пор не сказал ей о своем гомосексуализме,
Дана не понимала. Видимо, не хотел разочаровывать. Но в то же время
расстраивал уже тем, что реагировал отказами на ее предложения вместе
поесть-погулять, мотивируя сверхзанятостью. Может, была и другая причина.
Дана стала переключать одну за другой телевизионные программы -
хотелось отвлечься чем-то абсолютно чужим, чему не было места в ее
собственной жизни. На экране появились гордые хищники, они сладострастно, с
завидным аппетитом пожирали своих недолго сопротивлявшихся жертв.
Их сменили гости из многочисленных ток-шоу. Толстые кричали кто о своей
счастливой, кто о невыносимой жизни. Худые светились подогревающей их
самолюбие гордостью. Пубертетные подростки хвастались многочисленными
зухтами, на которые они, свободные жители свободной страны, имеют полное
право и никто им не указ - хотят жить интересно, все испытать на своей
пубертетной шкуре и это нормально.
Дана продолжала мучить телевизор. Наконец, наткнулась на трансляцию
литературного вечера известного писателя. Она уважала его за интеллект,
независимость мышления и за неудобность - на это нужно мужество. Автор
чувствовал себя превосходно, излучал не затасканную харизматическую ауру,
наслаждался вниманием и не только им. Разговаривая с журналистами,
непрерывно курил трубку. Так, зухт номер один, - зарегистрировала Дана.
Во время чтения отрывков из новой книги известный попивал красное вино
- зухт номер два. И хотя Дана представляла для себя как средство отвлечения
совсем другую передачу, все же задержалась на этой. Читал знаменитый хорошо.
Произнесенное входило в нее, многое, правда, тут же отскакивало, но это было
совсем неважно. Главное - атмосфера вечера увлекла ее, расслабила, увела от
тревожных мыслей. Угомонились и руки, ненасытные в своей жестокости к коже.
Как только рюмка опустошалась, внимательный организатор сразу же
подскакивал с бутылкой и подливал еще. Автор, не нарушая привычного ритма,
продолжал увлекать слушателей в мир, где все смешалось: реальность с
фантазией, интеллект с инстинктами, алкоголь с никотином, любовь с доверием
и масса других, понятных и не совсем составных.
При раздаче автографов писатель подпитывал себя уже энергией, даримой
одновременно двумя зухтами. Он дымил - наверняка, дорогой и действительно
соблазнительной - сигарой и попивал красное, расширявшее сосуды во всем его
еще не старом крепком теле, вино.
Счастливый, подумала Дана. Жить в мире и согласии со своими зухтами
дано не каждому. Одним нужно бесконечно утаивать их от чужих глаз, потому
что осуждаемы в обществе, другие разрушают своего владельца, норовя ущипнуть
то психику, то тело или то и другое в комплексе. Нет, ему просто повезло -
налицо пример удачного коктейля из зухтов и других компонентов в одном
отдельно взятом индивидууме. Да и не юный его возраст - дополнительное тому
доказательство.
Дана открыла бутылку красного вина, плеснула немного в большую пузатую
рюмку и стала медленно вводить в себя колдовскую бордовую жидкость. Выпивала
она не часто и интуитивно чувствовала, что поглощение алкоголя ее зухтом
никогда не станет.
Интересно все-таки, а какое сочетание зухтов могло бы быть оптимальным
для меня?- запретно-преступные мысли впервые прокрались в ее золотисто-рыжую
голову.
В дверь позвонили - вернулся Ян от друга.
- Привет, что есть пожевать? А где твой штойербератер, опять работает?
- Почему дольше задержался?
- Ну, я ж говорил, Максу игру подарили, у меня такой нет. Опять сосиски
с макаронами? Ну, ты даешь. Максова мама почти каждый день что-нибудь
новенькое готовит, а тут...одно объяснение - работа, работа... Ну, не
работай столько.
- Ты ж любишь сосиски с макаронами.
- Люблю, но и другое тоже. Все у тебя времени нет. А как же другие?
Максова тоже работает, полдня, ну, и ты также могла б. А сейчас что? Ведь
телевизор смотришь...
Дане не хотелось начинать перепалку с сыном. Легким он никогда не был,
а на подступах к пубертету все негативно-протестующее обострилось еще
больше. Можно было часами с ним ссориться и выяснять отношения. Но она
выбрала другой путь - не фиксировать свое внимание на том, что его
раздражает, вызывает недовольство. От недостатка внимания негативное
сморщивалось, уменьшалось в размере и переставало угрожать. Старалась
добиться чего-то путем выторговывания.
- Завтра сделаю фрикадельки и пюре. А ты мне поклянешься, что не будешь
спорт прогуливать? Договорились?
Ян ненавидел спорт и часто прогуливал. Индивидуалист, он терпеть не мог
стадных занятий - куда-то вместе бежать, перепрыгивать, повторять заученные,
предписанные нелюбимым учителем, упражнения. Ему грозила пятерка, что-то
надо было делать. И если б решению проблемы помогла более разнообразная
кормежка, Дана стала бы мучить себя удлиненным по времени стоянием у плиты
после трудного рабочего дня, заполненного зухтами.
Сын мотнул головой и поспешно исчез в своей комнате - ну, конечно же,
скорей к компьютеру. Ведь только что сидел с Максом у экрана и вот снова.
Она глотнула еще вина. Что-то надо делать... Ведь перед ней
исповедываются сотни зависимых, раскрывают в деталях свои индивидуальные
реакции на тот или иной зухт. Нужно постараться использовать ценные
наблюдения, попробовать изменить стереотип поведения сына. Важно только как
следует, серьезно, погрузиться в это задание.
Итак, для пубертетного возраста типичен целый набор раздражителей,
оказывающих на подростков особо сильное влияние. Компьютерная жизнь Яна
отодвинула все остальное в его среде обитания. Надолго? И что могло бы стать
заменой? Одни умиротворяются, заполучив массу мелких зухтов, других больше
всего увлекает в конкретной фазе какой-то определенный, самый сильный зухт.
То же самое сейчас происходит и с сыном.
Нужны другие сильные раздражители, чтоб ослабить власть его зухта. Так,
возможные варианты... Lesesucht еще раньше отбросила... Liebessucht,
например. Ах, зачем? Еще рано, ни к чему это. И потом - а что, если по
сумасшедшему влюбится? Новые проблемы, с деланьем уроков еще хуже станет...
Risikosucht? - только не это, а, может...
Дана вспомнила, что собиралась принести пару бутылок с соком и
минеральной водой из подвала. Открыла входную дверь, подъезд показался
неуместно шумным в это вечернее время. Она сделала несколько шагов вниз и
тут же остановилась.
Из Ритиной квартиры выносили на носилках женщину, страшно худую,
неопределенного возраста. Она тихонько стонала. Нести ее было легко и
санитары умудрялись еще болтать друг с другом на темы, никакого отношения к
больной не имевшие. Дана подумала - быть может, какой-нибудь редкой Ритиной
приятельнице стало плохо, но непонятно тогда, где же сама Рита.
Соседка с нижнего этажа, она стояла у своей раскрытой двери, произнесла
громко:
- Может, уже и отмучилась, а, может, и отойдет еще, кто знает. Врач
сказал, что месяц почти ничего не ела, только алкоголь пила. Теперь в мозгу
необратимые нарушения.
Из-за ее плеча высунулся муж, Дана не любила этого высокомерного дядю с
огромным пивным животом.
- Какое отойти, самое лучшее в психиатрию, там и оставаться или в хайм
какой. Ну уж только не здесь - и пожар может устроить, да и вообще мало ли
что.
Дана не вступила в разговор, вежливо попрощалась и поспешила в свою
квартиру. Ей захотелось тут же выговориться, да только вот кому? Яну? Зачем
ему все это и захочет ли понять, вникнуть? Ведь он совсем отвык видеть
реальность такой, какая она есть, искусственная компьютерная жизнь
оккупировала его мозги.
- Я-а-а-н! Хочу с тобой поговорить.
- Сейчас не могу, никак, в интернете ж, пишу, потом, не горит же, -
донеслось из комнаты сына.
Ну, конечно, так она и думала - ни до чего ему. Из Даны
червями-слизняками полезли угрызения совести под руку с бледнолицыми
мыслями-миротворцами.
Рита, Рита... соседка ведь... Но она ж сделала все, что могла,
позвонила после срыва сестре.
Ах, какой подвиг - позвонила... а, может, сестра - немолодая ведь -
сама умерла или в больницу слегла. И, значит, Рита осталась один на один со
своим врагом-зухтом.
Но я же видела иногда свет в ее окнах, поэтому и подозрений не
возникало.
Свет... А почему, собственно, был свет? Если бы ее в клинику отвезли,
то дома никто бы и не жил.
Никто? А, быть может, сожитель вернулся и дожидался ее возвращения.
Ага, а посетить хотя б разочек никак не могла, да? Или не хотела?
Дана злилась на себя, что упустила Риту - могла бы предложить ей хоть
какую-то помощь. Давило неудовлетворенное желание выговориться кому-то. Она
вздохнула и стала набирать телефон белобрысой аптекарши Лары. Та регулярно
утешалась у разумной Даны, но вот сейчас утешительница нуждалась в ней.
И неважно, что скажет ей подруга, как оценит ситуацию, главное - не
оставаться один на один с мыслями-мучителями, не способными изменить
ситуацию. После четырех пипов в трубке Лара отозвалась.
_____________________________
Дана поднялась с софы, потянулась так, что заехала ладонью по висячей
лампе - та возмущенно замотала серо-голубой головенкой. Алекс купил ее в
супермаркете, хорошенькая оказалась и цвет для комнаты правильный. А зачем,
собственно, надо было вставать? Она снова плюхнулась на софу, подтянула к
себе одеяло, подушки. Рука привычно потянулась к голове.
Первое - нужно себя успокоить, проживу и без Алекса, жила ж раньше, и
ничего. А, может, еще и вернется? Сама ж ему призналась, что не нужен
мужчина, что одной хорошо, так чего теперь разнюниваться? Призналась,
называется... орала как ненормальная, вспомнить страшно, чего ему только
наговорила.
Да, удовлетворяю себя, - кричала, - представь... потому что тебя
никогда нет... заявляешься весь чужой, только о своих клиентах и думаешь...
ну и съезжайся тогда со своей работой, раз она важнее, чем я... спи со
своими клиентами... онанируй на свои налоговые расчеты... мне в сто раз
лучше будет одной. Для чего тебя в квартире держать? Для ночного оргазма,
раз в вечность? На черта он мне такой нужен... сама с собой в тыщу раз
больше удовольствия получу...
Обиделся Алекс, всерьез. Никогда у них подобных сцен не было. Почему не
сдержалась, Тимова прихода могла б дождаться, правда, он, тоже хорош, его
все откладывал. А с самоудовлетворением... если, конечно, поспокойней
объяснить... хотя, нет, не понял бы...
Другой, может быть, - она тут же представила их общего знакомого Рики -
иначе среагировал, выдал бы нечто типа: "Прекрасно! Ваш зухт -
экстра-класса, поздравляю! Разрешите, любезная королева, поприсутствовать
разочек при вашем обалденном священнодействии. Быть может, забежит нам в
головы при этом какая-нибудь блестящая идея - как жить дальше?".
Но Алекс - не Рики. Серьезное существо с традиционными установками в
мозгу. Все- всерьез, капитально, как принято. Дана интуитивно чувствовала -
именно такой мужчина ей и нужен. Оригинальность, нестандартные идеи и прочий
выпендреж - всего этого в ней самой было предостаточно. Два похожих партнера
измучили бы друг друга - избыток энергии, мало тормозов, много говорильни и
замаскированной конкурентной борьбы. Именно такой, как Алекс, нужен был и
такого вот потеряла...
Дана зашла на кухню. Не было аппетита, тут же почему-то вспомнилась
Дуня с ее ставшей совсем худосочной фигурой. Она отломила кусочек шоколада
от плитки - хоть какую-то энергию заполучить. Включила радио - приближалось
время новостей. Сделала погромче, чтоб перебить соседские звуки. В Ритиной
квартире недавно поселились молодожены. Только въехали и сразу принялись
облепливать свою семейную жизнь полками, шкафами, цветами и занавесками.
- Сегодня в автомобильной катастрофе трагически погиб, - заорал
приемник - министр здравоохранения и социального устройства господин Харс
Шелке. Несчастный случай произошел на автостраде. Ехал один, без шофера и
сопровождения, со скоростью 230 километров в час. Похоже, что не справился с
управлением...
Дана остолбенело уставилась на радио с открытым ртом, заполненным
полуразжеванным шоколадом, из глаз поползли слезы.
Не может быть...как же так... а они, что будет с их проектом? Слишком
много противников у затеи, а он... он стоял горой, защищал задуманное. Был
не старым... ну почему он, именно он? И ведь всегда ездил с шофером...
Слезы смешались с краской для ресниц, расползлись по щекам, подбородку,
полезли в рот. Дана дожевала застрявший сразу во всех зубах липкий,
противный и совсем не сладкий шоколад, глотнула слен.
А какой умница был, обаятельный, работал сутками, лишь бы дела в стране
хорошо шли, о себе совсем не думал... и вот такая случайная нелепая смерть у
разумного человека? Или...?
Дана, не переставая реветь, набрала телефон Тима.
- Ты слышал, что с министром? Ну, как же так, почему именно он? Это же
ужас, настоящая катастрофа, это не только его смерть, а, быть может, и
нашего проекта... но он же всегда ездил с шофером... какой кошмар, Тим...
может его убрали? - Она говорила-кричала в трубку, всхлипывала, выплескивала
эмоции на невозмутимого друга. От выдрессированного хладнокровия не осталось
и следа.
- Я знаю причину смерти, - раздался спокойный, как всегда, голос.
Дана вдруг замолчала, потом попросила:
- Подожди секунду, только лицо умою, глаза от краски щиплет.
Из ванной она выскочила с чистым, подпухшим от рева лицом. Без цветных
линз, без красок на лице, ярко рыжие взлохмаченные волосы - такой Алекс
любил ее еще больше, нежно подтрунивал: "Девочка с разутым личиком". Снова
навернулись слезы. Дана, не пытаясь их сдерживать, схватилась за трубку:
- Ну, говори, не обращай на меня внимания, никак не перестается реветь.
- Знаешь, я ведь знал о его зухте.
- Это ты о ком сейчас? Я ж про министра, про господина Шелке.. какой
зухт?
- Ну, и я о нем. Geschwindigkeitsucht, не так давно узнал об этом.
- Да... не может быть, не верю и все, - выпалила Дана со злостью, -
кто-нибудь наболтал, чтоб оговорить, завистников у Шелке всегда хватало.
- Если бы так... Ты же видела моего друга, он тебя, правда, абсолютно
не заинтересовал - оказался без зухта. Так вот, он - брат секретарши
министра. Отношения у брата и сестры были всегда очень тесными, они
однояйцевые близнецы. Ну а мне он рассказал, потому что знал - никому не
скажу.
После того, как министр купил себе новейшую марку "Porsche", увлекся
быстрой ездой. Все чаще стал находить время, чтоб погонять на запредельной
скорости по автостраде - естественно, без сопровождения. Свое увлечение-зухт
скрывал от всех, даже от жены. И только секретарша замечала изменения в
поведении. Стал откладывать деловые встречи на потом, ей приходилось иногда
прикрывать его в рабочие дни, обманывать - говорить, что отсутствует по
служебным делам. Министр ведь был образцовый семьянин, все его время
делилось лишь на рабочее и семейное, ничего для себя одного. Выходит так,
что свое хобби-зухт он вместил в рабочее пространство.
Данино сознание не хотело впускать информацию, выдаваемую Тимом. Образ
благопристойного министра обосновался там и не собирался уступать место
обремененному зависимостью слабаку - замахнулся на нечто и не выдержал
устроенный самому себе экзамен. Слез больше не было. Она, сама не зная
почему злая на Тима, выдавила зло-ехидно:
- Может быть, ты еще какие-нибудь тайны знаешь? Расколись, не скрывай,
выревусь уж сразу за один раз от всех разочарований.
- У Дуни Magersucht, не знала? У ветерана - сейчас он будто бы на
больничном - другое, но еще хлеще. Неделю назад выяснилось, что он
встречается с одной посетительницей, шестнадцатилетней школьницей. Настоящий
скандал. Ее мать прознала и теперь Джону грозит увольнение, а шефу не
избежать больших неприятностей. Бывший партийный активист колется, в его
кабинете шприцы были найдены. Еще у пятерых - тоже зухты, разные, в
начальной стадии.
У шефа - Machtsucht. Меня он чаще других выбирал в помощники - честно
говоря, сам не всегда понимаю, почему люди так мне доверяют. Я обнаружил,
что он манипулирует полученными результатами. В министерство в последние
месяцы отправлялась ложная, приукрашенная информация. Шеф пошел на это из
страха потерять власть, обретенную им впервые в солидном возрасте. Власть
как самый сильный раздражитель в жизни - это встречается часто, ничего здесь
нет оригинального.
- Но ведь он же сам учил нас, как предохраняться... - Дана снова
всхлипнула, но слез так и не появилось. Дуня, ветеран... это уже не
шокировало ее, но вот шеф...
- Учил...хотел...предполагал...надеялся... Его пример, да и министра
тоже, доказывает возможность заражения зухтом в любом возрасте. Люди,
кажущиеся абсолютно здравомыслящими, тоже не застрахованы от зухтов. На
сегодня нет никакого общего для всех лекарства - это главная проблема. Еще
годик-два нам дать и тогда додумались бы, а ученые-исследователи довели бы
дело до конца. Ну, а если контору прикроют... - Тимов вздох завибрировал в
телефонной трубке.
Данины эмоции иссякли, обволокла пустота. Что значит теперь ее работа,
ведущая в никуда и ни к чему, разве что лишь к ублажению шефа? А одинокая
жизнь, без ожидания Алекса к ужину? И какая она мать? Непрокая - не сумела
дать сыну путное воспитание, не создала нормальную семью. Слабое зависимое
существо...ах, борьба с зухтами на всечеловеческом уровне... возомнила себя
одной из избранных... ха-ха-ха...
- Тим, завтра на работу... я не могу, не вижу смысла, все противно...
- А что делать? Бросить работу, чтоб потом уволили? Это предлагаешь?
Хочешь остаться безработной - вот так, вдруг, ничего не найдя сначала? А
сын? Ему наплевать, что мать терзают сомнения, ему новые джинсы и
компьютерные игры подавай. Ты об этом подумала? Кстати, извини, может в
неправильную минуту говорю, но ты знаешь, по крайней мере, что твой Ян
избалованное существо?
- Ну, конечно, ты говоришь все правильно, разумно, а я - просто
капризная дура, и все тут. Ян у меня страшно испорченный, и я только одна во
всем виновата. Если заведешь своих детей... ах, да... какие там дети от
мужиков... Ну, ладно, конечно, я пойду на работу. Поори еще на меня, знаешь
- только тебе разрешается. Не хочешь? Я тоже устала. Ну, до завтра? Пока,
спокойной ночи.
Дана положила трубку. Первым желанием было разобраться в своих
чувствах, расправить загнувшиеся изгибы логики, проанализировать
случившееся. Она не могла понять, откуда вдруг взялась такая злость на Тима?
Из-за того, что чистенький, неуязвимый, не подцепил ни одного даже
малюсенького зухта? Не подцепил? Ах, можно только гадать да фантазировать...
Гомосексуализм при приеме в экспериментальную группу не являлся
препятствием, потому что его не относили к зухтам. Никому из коллег в
процессе работы не пришла в голову идея связать эти два слова. Но ведь
транссексуализм - это уже крест с рождения. А для гомосексуалистов
опробованный раздражитель нередко становится судьбой лишь с определенного
момента - так же, как и для других зависимых.
Быть может, все другие раздражители отскакивают от Тима и потому в его
случае можно говорить о счастливом наложении сильного зухта, все более
признаваемого обществом, на психику? Ах, теории, теории... К черту их.. Надо
посмотреть, что сын делает.
Дана подошла к двери, обклеенной изображениями компьютеров самых разных
марок. Стукнула слегка, тут же открыла ее. Сын сидел, согнувшись, перед
экраном. Вооруженные плоские незнакомцы, быть может, с далеких планет,
догоняли каких-то круглых черноголовых существ.
Ах, да не все ли равно кто против кого и с кем - инопланетяне ли,
выходцы из подземных каналов или пожирающие современную электронную технику
бактерии? Воюет ее Ян и все, точка.
Господи, да у меня ж детство просто счастливым было, - Дана не сводила
глаз с экрана, - носилась себе на улице, играла в куклы, плевала на мировые
проблемы. А сын... вон уже о политике рассуждает, грозящей экологической
катастрофе...
Ян сердито глянул в сторону матери:
- Сам знаю, не стой над душой, есть еще время.
Она ничего не ответила и продолжала наблюдать за его ловкими пальцами.
Поражала сосредоточенность, даже отрешенность, с которой сын погружался в
всклокоченную компьютерную жизнь.
Ах, кто знает, - Дана шумно зевнула, - быть может, когда-нибудь именно
он, ее белобрысый упрямый Ян, сумеет постичь тайну зухтов и помериться с
ними или... подружиться или... найти дорогу к компромиссу или...
Она закрыла дверь, устало поплелась в гостиную. Прилегла на софу,
закрыла глаза. Правая рука автоматически потянулась к голове, нащупала еще
не загрубевшую болячку, сковырнула ее. Поврежденная кожа на голове
побаливала, ощущался дискомфорт даже там, где не было расковыряно. Палец,
испачканный в крови, промелькнул укором перед глазами. Дана хлопнула левой
рукой по виновной правой, резко поднялась с софы.
Принесла с кухни слен, налила напиток в бокал, подаренный Алексом.
Выгравированное посвящение "Моей Даночке" ехидно скривилось. Поставила диск
с шумами-звуками гор, водопадов и волн.
Руки - сначала одна, потом другая - привычно потянулись вниз. Медленно
стали накатываться волны - красная, оранжевая, желтая... Вдруг выплыла синяя
и тут же пропустила вперед зеленую, затем снова сменила ее. Появилась
бледно-фиолетовая волна, стала увеличиваться - все мощнее, шире, ярче. И вот
она, сильная, властная, с бархатным отливом, наконец, заполнила собой все
пространство перед глазами. Завибрировала, то уменьшаясь, то увеличиваясь в
размере. Фиолетовые струи проникли в расслабленное послушное тело,
последовали взрывы - один, другой, третий. Дана растворилась в знакомых
ощущениях, обмякла, подчинилась. А невидимая власть все продолжала отдавать
жесткие желанные приказы...

Книго

[X]