Джордж Гордон Байрон. Беппо
Венецианская повесть
----------------------------------------------------------------------------
Перевод ЃE ЃEвика
Собрание сочинений в четырех томах. Том 3. ЃE, Правда, 1981 г.
Бычков ЃEЃE
----------------------------------------------------------------------------
Розалинда. Прощайте, господин путешественник!
Старайтесь картавить, носите иноземное платье,
принижайте все, что есть хорошего в вашем отечестве,
проклинайте свое происхождение и даже хулите бога за то,
что он сделал вас таким, какой вы есть. Если не будете
все это исполнять, никогда я вам не поверю, что вы имели
счастье кататься в гондоле.
Шекспир. ЃEк вам это понравится.
Действие IV, сц. I.
ПРИМЃEАНИЕ ЃEШLЕНТАТОРОЃE
Венеция, которую в то время очень любила посещать
английская знатная молодежь, была тогда тем же, чем в
настоящее время является Париж - средоточием
распущенности всяческого рода.
Известен всем (невежд мы обойдем)
Веселый католический обычай
Гулять вовсю перед святым постом,
Рискуя стать лукавому добычей.
Греши смелей, чтоб каяться потом!
Без ранговых различий и приличий
Все испытать спешат и стар и млад:
ЃEбовь, обжорство, пьянство, маскарад.
ЃEгда сгустится ночь под небосклоном
(Чем гуще тьма, тем лучше, господа!).
ЃEгда скучней супругам, чем влюбленным,
ЃEнет у целомудрия стыда,
Тогда своим жрецам неугомонным
Веселье отдается без труда.
Визг, хохот, пенье, скрипки и гитары
ЃEнежный вздох целующейся пары.
Вот маски: турок, янки-дудль, еврей,
ЃEлейдоскоп невиданных уборов,
ЃEнт, серпантина, блесток, фонарей,
ЃEстюмы стряпчих, воинов, актеров -
Все что угодно прихоти твоей,
Все надевай без дальних разговоров,
ЃEтолько рясу, - боже сохрани! -
Духовных, вольнодумец, не дразни.
Уж лучше взять крапиву для кафтана,
Чем допустить хотя б один стежок,
ЃEторым оскорбилась бы сутана, -
Тогда ты не отшутишься, дружок,
Тебя на угли кинут, как барана,
Чтоб адский пламень ты собой разжег, -
ЃEпо душе, попавшей в когти к бесу,
ЃEшь за двойную мзду отслужат мессу.
ШК, кроме ряс, пригодно все, что есть, -
ЃE королевских мантий до ливреи, -
Что можно с местной ЗКнмут-стрит унесть
Для воплощенья праздничной затеи;
Подобных "стрит" в Италии не счесть,
ЃEлишь названья мягче и звучнее.
Из площадей английских словом "пьяцца"
ЃEшь ЃEвент-Гарден вправе называться.
Итак, пред нами праздник, карнавал.
"Прощай, мясное!" - смысл его названья.
Предмет забавно с именем совпал:
Теперь направь на рыбу все желанья.
Чем объяснить - я прежде сам не знал -
Перед постом такие возлиянья?
ШК так друзья, прощаясь, пьют вино,
Пока свистка к отплытью не дано.
Шщ сорок дней прости-прощай, мясное!
ЃE где рагу, бифштекс или паштет!
Все рыбное, да и притом сухое,
ЃEтот, кто соус любит с детских лет,
Подчас со зла загнет словцо такое,
ЃEких от музы ввек не слышал свет,
Хотя и склонен к ним британец бравый,
Привыкший рыбу уснащать приправой.
ЃEнесчастью, вас в Италию влечет,
ЃEвы уже готовы сесть в каюту.
ЃEправьте ж друга иль жену вперед,
Пусть завернут в лавчонку на минуту
ЃE если уж отплыл ваш пакетбот,
Пускай пошлют вдогонку, по маршруту,
Чилийский соус, перец, тмин, кетчуп,
Иль в дни поста вы превратитесь в труп.
Таков совет питомцу римской веры -
Пусть римлянином в Риме будет он!
ШК протестанты - вы, о леди, сэры,
Для вас поститься вовсе не закон.
Вы только иностранцы, форестьеры,
Так поглощайте мясо без препон
ЃEза грехи ступайте к черту в лапы!
Увы, я груб, но это кодекс папы.
Из городов, справлявших карнавал,
Где в блеске расточительном мелькали
ЗЕстерия, веселый танец, бал,
Арлекинады, мимы, пасторали
ЃEмногое, чего я не назвал, -
Прекраснейшим Венецию считали.
Тот шумный век, что мною здесь воспет,
Еще, застал ее былой расцвет.
Венецианка хороша доныне:
Глаза как ночь, крылатый взлет бровей,
Прекрасный облик эллинской богини,
Дразнящий кисть мазилки наших дней.
ЃEТициана на любой картине
Вы можете найти подобных ей
ЃE увидав такую на балконе,
Узнаете, с кого писал Джорджоне,
Соединивший правду с красотой.
ЃEдворце Зщнфрини есть его творенье:
ЃEртин прекрасных много в зале той,
ШК равных нет по силе вдохновенья.
ЃEне боюсь увлечься похвалой,
ЃEубежден, что вы того же мненья.
Шщ полотне - художник, сын, жена,
ЃEв ней сама любовь воплощена.
ЃEбовь не идеальная - земная,
ША образ отвлеченной красоты,
ШК близкий нам - такой была живая,
Такими были все ее черты.
ЃEгда бы мог - ее, не рассуждая,
ЃEпил, украл, забрал бы силой ты...
ЃEа ль тебе пригрезилась когда-то?
ЗАлькнула - и пропала без возврата.
ЃEа была из тех, чей образ нам
Является неведомый, нежданный,
ЃEгда мы страстным преданы мечтам
ЃEкаждая нам кажется желанной,
ЃE вдруг воспламеняясь, по пятам
ЗУ следуем за нимфой безымянной,
Пока она не скрылась навсегда,
ЃEк меж Плеяд погасшая звезда.
ЃEговорю, таких писал Джорджоне,
ЃEпрежняя порода в них видна.
ЃEи всего милее на балконе
(Для красоты дистанция нужна),
ЃEи прелестны (вспомните Гольдони)
ЃEза нескромным жалюзи окна.
ЃEасоток тьма, - без мужа иль при муже, -
ЃEчем они кокетливей, тем хуже.
Добра не будет: взгляд рождает вздох,
ЃEветный вздох - надежду и желанье.
Потом ЗАркурий, безработный бог,
За медный скудо ей несет посланье.
Потом сошлись, потом застал врасплох
ЃEец иль муж, проведав, где свиданье.
ЃEик, шум, побег, и вот любви тропа:
Разбиты и сердца и черепа.
ЗУ знаем, добродетель Дездемоны
ЃE клеветы бедняжку не спасла.
До наших дней от Рима до Вероны
Случаются подобные дела.
ШК изменились нравы и законы,
ША станет муж душить жену со зла
(Тем более - красотку), коль за нею
Ходить, как тень, угодно чичисбею.
Да, он ревнует, но не так, как встарь,
ЃEвежливей - не столь остервенело.
Убить жену? ЃE не такой дикарь,
ЃEк этот черный сатана ЃEелло,
Заливший кровью брачный свой алтарь.
Из пустяков поднять такое дело!
ША лучше ли, в беде смирясь душой,
Жениться вновь иль просто жить с чужой.
Вы видели гондолу, без сомненья.
ШАт? Так внимайте перечню примет:
То крытый челн, легки его движенья.
ЃE узкий, длинный, крашен в черный цвет.
Два гондольера в такт, без напряженья,
Ведут его, - и ты глядишь им вслед,
ЃEмнится, лодка с гробом проплывает.
ЃEо в нем, что в нем - кто ведает, кто знает?
ЃEдень-деньской снует бесшумный рой,
ЃEв час ночной его бы вы застали.
То под Риальто пролетят стрелой,
То отразятся в медленном канале,
То ждут разъезда сумрачной толпой,
ЃEчасто смех под обликом печали.
ЃEк в тех каретах скорбных, утаен,
ЃEкоторых гости едут с похорон.
ШК ближе к делу. ЃEт тому не мало,
Да и не много - сорок - пятьдесят,
ЃEгда все пело, пило и плясало,
Явилась поглядеть на маскарад
ЃEна синьора. ЗЙе бы надлежало
Знать имя, но, увы, лишь наугад.
ЃEто, чтоб ладить с рифмой и цезурой,
ЗКгу назвать красавицу ЃEурой.
ЃEа, хоть уж была немолода,
Еще в "известный возраст" не вступила,
Покрытый неизвестностью всегда.
ЃEму и где, какая в мире сила
ЃEкрыть его поможет, господа?
"Известный возраст" тайна окружила.
ЃE так в известном окрещен кругу,
ШК невпопад - я присягнуть могу.
ЃEура время проводить умела,
ЃEвремя было благосклонно к ней.
ЃEа цвела - я утверждаю смело,
Вы лет ее никак не дали б ей.
ЃEа везде желанной быть хотела,
Боясь морщин, не хмурила бровей,
Всем улыбалась и лукавым взором
ЗЯтила кровь воинственным синьорам.
При ней был муж - всегда удобен брак.
ЃEхристиан ведь правило такое:
Прощать замужним их неверный шаг,
Зато бесчестить незамужних вдвое.
Скорей же замуж, если что не так, -
Хоть средство не из легких, но простое!
ЃEколь греха не скрыла от людей,
Так сам господь помочь не сможет ей.
ЗЯж плавал по морям. ЃEгда ж, бывало,
Вернувшись, он вблизи родной земли
По сорок дней томился у причала,
Где карантин проходят корабли,
Жена частенько у окна стояла,
ЃEкуда рейд ей виден был вдали.
ЃE был купец и торговал в Алеппо.
Звался Джузеппе, или просто Беппо.
ЃE человек был добрый и простой,
Сложеньем, ростом - образец мужчины.
Шщпоминал испанца смуглотой
ЃEзолотым загаром цвета глины,
ЃEна морях - заправский волк морской.
Жена его - на все свои причины -
Хоть с виду легкомысленна была.
ЃEобой добродетельной слыла.
ШК лет уж пять, как он с женой расстался.
ЃEни твердили - он пошел ко дну,
Другие - задолжал и промотался
ЃEот долгов удрал, забыв жену.
Иной уж бился об заклад и клялся,
Что не вернется он в свою страну, -
Ведь об заклад побиться все мы прытки,
Пока не образумят нас убытки.
Прощание супружеской четы
ШАобычайно трогательно было.
Так все "прости" у роковой черты
Звучат в сердцах пророчески-уныло.
(ЃEэти чувства праздны и пусты,
Хоть их перо поэтов освятило.)
ЃEслезах склонил колени перед ней
Дидону покидающий ЃEей.
ЃEгод ждала она, горюя мало,
ШК вдруг себя представила вдовой,
Чуть вовсе аппетит не потеряла
ЃEневтерпеж ей стало спать одной.
ЃEль ветром с моря ставни сотрясало,
ЃEзалось ей, что воры за стеной
ЃEчто от скуки, страха или стужи
Теперь спасенье только в вице-муже.
ЃEасавицы кого ни изберут,
Им не перечь - ведь женщины упрямы.
ЃEа нашла, отвергнув общий суд,
Поклонника из тех - мы будем прямы, -
ЃEго хлыщами светскими зовут.
Их очень любят, хоть ругают дамы.
Заезжий граф, он был красив, богат
ЃEне дурак пожить, как говорят.
Да, был он граф, знаток балета, скрипки,
Стиха, владел французским языком,
Болтал и на тосканском без ошибки,
ЃEвсем ли он в Италии знаком?
Арбитром был в любой журнальной сшибке,
Судил театр, считался остряком,
ЃE"seccatura" {Скука! (итал.)} графское бывало
ЃEбой премьере вестником провала.
ЃE крикнет "браво", и весь первый ряд
Уж хлопает, а критики - ни слова.
Услышит фальшь - и скрипачи дрожат,
ЃEсясь на лоб, нахмуренный сурово.
Проронит "фи" и кинет строгий взгляд -
ЃEпримадонна зарыдать готова,
ЃEмолит бас, бледнее мела став,
Чтобы сквозь землю провалился граф.
ЃE был импровизаторов патроном,
Играл, и пел, и в рифмах был силен.
Рассказчик, славу делавший салонам,
Плясал как истый итальянец он
(Хоть этот их венец, по всем законам,
ША раз бывал французам присужден).
Средь кавальеро первым быть умея,
ЃE стал героем своего лакея.
ЃE влюбчив был, но верен. ЃE не мог
Шщ женщину глядеть без восхищенья.
Хоть все они сварливы, есть грешок,
ЃE их сердцам не причинял мученья.
ЃEк воск податлив, но как мрамор строг,
ЃE сохранял надолго увлеченья
ЃE по законам добрых старых дней,
Был тем верней, чем дама холодней.
ЃEтакого долго ль женщине влюбиться,
Пускай она бесстрастна, как мудрец!
Шщдежды нет, что Беппо возвратится,
ЃEк ни рассудишь - он уже мертвец.
ЃEто сказать: не может сам явиться,
Так весточку прислал бы наконец!
ШАт, муж когда не пишет, так, поверьте,
ЃE или умер, иль достоин смерти!
Притом южнее Альп уже давно, -
ША знаю, кто был первым в этом роде, -
ЃEобычай двоемужье введено,
Там cavalier servente {*} в обиходе,
{* Услужливый поклонник (итал.).}
ЃEникому не странно, не смешно,
Хоть это грех, но кто перечит моде!
ЃEмы, не осуждая, скажем так:
ЃEзаконном браке то внебрачный брак.
ЃEгда-то было слово cicisbeo {*},
{* Чичисбей. ЃEXVI-XVIII вв. в Италии - постоянный
спутник и поклонник замужней женщины (итал.).}
ШК этот титул был бы ныне дик.
Испанцы называют их cortejo {*} -
{* ЃEбовник (исп.).}
ЃEычай и в Испанию проник.
ЃE царствует везде, от По до Tajo {*},
{* Тахо - река на Пиренейском полуострове.}
ЃEможет к нам перехлестнуться вмиг,
ШК сохрани нас бог от этой моды, -
Пойдут суды, взыскания, разводы.
Замечу кстати: я питаю сам
ЃEдевицам и любовь и уваженье,
ШК в tete-a-tete {*} ценю я больше дам,
{* ЃEглазу на глаз (франц.).}
Да и во всем отдам им предпочтенье,
Причем ко всем народам и краям
ЃEносится равно мое сужденье:
ЃEзнают жизнь, и держатся смелей,
ЃEнам всегда естественность милей.
Хоть мисс, как роза, свежестью сверкает,
ШК неловка, дрожит за каждый шаг,
Пугливо-строгим видом вас пугает,
Хихикает, краснеет, точно рак.
Чуть что, смутясь, к мамаше убегает,
ЗКл, я, иль вы, иль он ступил не так.
Все отдает в ней нянькиным уходом,
ЃEа и пахнет как-то бутербродом.
ШК cavalier servente - кто же он?
Свет очертил границы этой роли.
ЃE быть рабом сверхштатным обречен,
ЃE вещь, он часть наряда, но не боле,
ЃEслово дамы для него - закон.
Тут не ленись, для дел большое поле:
Слугу, карету, лодку подзывай,
Перчатки, веер, зонтик подавай!
ШК пусть грешит Италия по моде!
Прощаю все пленительной стране,
Где солнце каждый день на небосводе,
Где виноград не лепится к стене,
ШК пышно, буйно вьется на свободе,
ЃEк в мелодрамах, верных старине,
Где в первом акте есть балет - и задник
Изображает сельский виноградник.
ЃEблю в осенних сумерках верхом
Скакать, не зная, где мой плащ дорожный
Забыт или у грума под ремнем
(Ведь в Англии погоды нет надежной!).
ЃEблю я встретить на пути своем
ЗАдлительный, скрипучий, осторожный,
Доверху полный сочных гроздий воз
(ЃEнас то был бы мусор иль навоз).
ЃEблю я винноягодника-птицу,
ЃEблю закат у моря, где восход
ША в мути, не в тумане возгорится,
ША мокрым глазом пьяницы блеснет,
ШК где заря, как юная царица,
Взойдет, сияя, в синий небосвод,
Где дню не нужен свет свечи заемный,
ЃEк там, где высь коптит наш ЃEндон темный.
ЃEблю язык! ЃEтыни гордый внук,
ЃEк нежен он в признаньях сладострастных!
ЃEк дышит в нем благоуханный юг!
ЃEк сладок звон его певучих гласных!
ША то что наш, рожденный в царстве вьюг
ЃEполный звуков тусклых и неясных, -
Такой язык, что, говоря на нем,
ЗУ харкаем, свистим или плюем.
ЃEблю их женщин - всех, к чему таиться!
ЃEблю крестьянок - бронзу смуглых щек,
Глаза, откуда брызжет и струится
Живых лучей сияющий поток.
Синьор люблю - как часто взор мне снится.
Чей влажный блеск так нежен и глубок.
Их сердце - на устах, душа - во взоре,
Их солнце в нем, их небеса и море.
Италия! ША ты ль эдем земной!
ЃEне твоей ли Евой вдохновленный,
Шщм Рафаэль открыл предел иной!
ША на груди ль прекрасной, упоенный,
Скончался он! ШАдаром даже твой -
Да, твой язык, богами сотворенный,
ЃEон бессилен передать черты
Доступной лишь ЃEнове красоты!
Хоть Англию клянет душа поэта,
Ее люблю, - так молвил я в ЃEле, -
ЃEблю болтать с друзьями до рассвета,
ЃEблю в журналах мир и на земле,
Правительство люблю я (но не это),
ЃEблю закон (но пусть лежит в столе),
ЃEблю парламент и люблю я пренья,
ШК не люблю я преть до одуренья.
ЃEблю я уголь, но недорогой,
ЃEблю налоги, только небольшие,
ЃEблю бифштекс, и все равно какой,
За кружкой пива я в своей стихии.
ЃEблю (не в дождь) гулять часок-другой, -
ЃEнас в году два месяца сухие.
ЃEянусь регенту, церкви, королю,
Что даже их, как все и вся, люблю.
Шщлог на нищих, долг национальный,
Свой долг, реформу, оскудевший флот,
Банкротов списки, вой и свист журнальный
ЃEбез свободы множество свобод,
Холодных женщин, климат наш печальный
Готов простить, готов забыть их гнет
ЃEнашу славу чтить - одно лишь горе:
ЃE всех побед не выиграли б тори!
ШК что ж ЃEура? Уверяю вас,
ЗЙе, как и вам, читатель, надоело
ЃE темы отклоняться каждый раз.
Вы рады ждать, но все ж не без предела,
Вам досадил мой сбивчивый рассказ!
До авторских симпатий нет вам дела,
Вы требуете смысла наконец,
ЃEвот где в затруднении певец!
ЃEгда б легко писал я, как бы стало
ЃEгко меня читать! ЃEобитель муз
ЃEна Парнас взошел бы и немало
Скропал бы строф на современный вкус.
Им публика тогда б рукоплескала,
Герой их был бы перс или индус,
ЃEиентальность я б, согласно правил,
ЃEсентиментальность Запада оправил.
ШК, старый денди, мелкий рифмоплет,
Едва-едва я по ухабам еду.
Чуть что - в словарь, куда мой перст ни ткнет,
Чтоб взять на рифму стих мой непоседу.
Хорошей нет - плохую в оборот,
Пусть критик сзади гонится по следу!
ЃEнатуги я до прозы пасть готов,
ШК вот беда: все требуют стихов!
Граф завязал с ЃEурой отношенья.
Шесть лет (а это встретишь не всегда)
Их отношенья длились без крушенья,
Текли чредою схожею года.
ЃEна лишь ревность, в виде исключенья,
Разлад в их жизнь вносила иногда,
ШК смертным, от вельможи до бродяги,
Всем суждены такие передряги.
Итак, любовь им счастье принесла,
Хоть вне закона счастья мы не знаем.
ЃE был ей верен, а она цвела,
Им в сладких узах жизнь казалась раем.
Свет не судил их, не желал им зла.
"Черт вас возьми!" - сказал один ханжа им
Вослед, но черт не взял: ведь черту впрок,
ЃEль старый грешник юного завлек.
Еще жила в них юность. Страсть уныла
Без юности, как юность без страстей.
Дары небес: веселье, бодрость, сила,
Честь, правда - все, все в юности сильней.
ЃEс возрастом, когда уж кровь остыла,
ЃEшь одного не гасит опыт в ней,
ЃEшь одного, - вот отчего, быть может,
Холостяков и старых ревность гложет.
Был карнавал. Строф тридцать шесть назад
ЃEуж хотел заняться сим предметом.
ЃEура, надевая свой наряд,
Вертелась три часа пред туалетом,
ЃEк вертитесь, идя на маскарад,
ЃEвы, читатель, я уверен в этом.
Различие нашлось бы лишь одно:
Им шесть недель для праздников дано.
Принарядясь, ЃEура в шляпке новой
Собой затмить могла весь женский род.
Свежа, как ангел с карточки почтовой
Или кокетка с той картинки мод,
Что нам журнал, диктатор наш суровый,
Шщ титуле изящно подает
Под фольгой - чтоб раскрашенному платью
ША повредить линяющей печатью.
ЃEи пошли в Ридотто. ЃEо зал,
Где пляшут все, едят и пляшут снова.
ЃEб маскарадом сборище назвал,
ШК сути дела не меняет слово.
Зал точно Воксхолл наш, и только мал,
Да зонтика не нужно дождевого.
Там смешанная публика. Для вас
ЃEа низка, и не о ней рассказ.
Ведь "смешанная" - должен объясниться,
ЃEкинув вас да избранных персон,
Что снизойдут друг другу поклониться, -
Включает разный сброд со всех сторон.
Всегда в местах общественных теснится,
Презренье высших презирает он,
Хотя зовет их "светом" по привычке.
ЃE зная свет, дивлюсь подобной кличке.
Так - в Англии. Так было в те года,
ЃEгда блистали денди там впервые.
Тех обезьян сменилась череда,
ЃEс новых обезьянят уж другие.
Тираны мод - померкла их звезда!
Так меркнет все: падут цари земные,
ЃEбви ли бог победу им принес,
Иль бог войны, иль попросту мороз.
Полночный Тор обрушил тяжкий молот,
ЃEБонапарт в расцвете сил погас.
Губил французов лютый русский холод,
ЃEк синтаксис французский губит нас.
ЃEвот герой, терпя и стыд и голод,
Фортуну проклял в тот ужасный час
ЃEпоступил весьма неосторожно:
Фортуну чтить должны мы непреложно!
Судьба народов ей подчинена,
Вверяют ей и брак и лотерею.
ЗЙе редко благосклонствует она,
ШК все же я хулить ее не смею.
Хоть в прошлом предо мной она грешна
ЃEс той поры должок еще за нею,
ЃEголову богине не дурю,
ЃEшь, если есть за что, благодарю.
ШК я опять свернул - да ну вас к богу!
ЃEгда ж я впрямь рассказывать начну?
ЃEвзял с собой такой размер в дорогу,
Что с ним теперь мой стих ни тпру ни ну.
Веди его с оглядкой, понемногу,
ША сбей строфу! ШЯ вот я и тяну.
ШК если только доползти сумею,
ЃEоктавой впредь я дела не имею.
ЃEи пошли в Ридотто. (ЃEкак раз
Туда отправлюсь завтра. Там забуду
Печаль мою, рассею хоть на час
Тоску, меня гнетущую повсюду.
Улыбку уст, огонь волшебных глаз
Угадывать под каждой маской буду,
ЃEтам, бог даст, найдется и предлог,
Чтоб от тоски укрыться в уголок.)
ЃEвот средь пар идет ЃEура смело.
Глаза блестят, сверкает смехом рот.
ЃEвнула тем, пред этими присела,
ЃEтой шепчется, ту под руку берет.
Ей жарко здесь, она б воды хотела!
Граф лимонад принес - ЃEура пьет
ЃEвзором всех критически обводит,
Своих подруг ужасными находит.
ЃEтой румянец желтый, как шафран,
ЃEтой коса, конечно, накладная,
Шщ третьей - о, безвкусица! - тюрбан,
Четвертая - как кукла заводная.
ЃEпятой прыщ и в талии изъян.
ЃEкак вульгарна и глупа шестая!
Седьмая!.. Хватит! Шщдо знать и честь!
ЃEк духов Банко, их не перечесть.
Пока она соседок изучала,
ЃEй-кто мою ЃEуру изучал,
ШК жадных глаз она не замечала,
ЃEа мужских не слушала похвал.
Все дамы злились, да! Их возмущало,
Что вкус мужчин так нестерпимо пал.
ШК сильный пол - о, дерзость, как он смеет! -
ЃEтут свое суждение имеет.
ЃE право, никогда не понимал,
Что нам в таких особах, - но об этом
ЗКлчок! Ведь это для страны скандал,
ЃEслово тут никак не за поэтом.
Вот если б я витией грозным стал
ЃEсудейской тоге, с цепью и с беретом,
ЃEб их громил, не пропуская дня, -
Пусть Вильберфорс цитирует меня!
Пока в беседе весело и живо
ЃEура светский расточала вздор,
Сердились дамы (что совсем не диво!),
Соперницу честил их дружный хор.
ЗЯжчины к ней теснились молчаливо
Иль, поклонясь, вступали в разговор,
ЃEлишь один, укрывшись за колонной,
Следил за нею как завороженный.
ЃEасавицу, хотя он турок был,
ШАмой любви сперва пленили знаки.
Ведь туркам женский пол куда как мил,
ЃEтак завидна жизнь турчанок в браке!
Там женщин покупают, как кобыл,
Живут они у мужа, как собаки:
Две пары жен, наложниц миллион,
Все взаперти, и это все - закон!
Чадра, гарем, под стражей заточенье,
ЗЯжчинам вход строжайше воспрещен.
Тут смертный грех любое развлеченье,
ЃEторых тьма у европейских жен.
ЗЯж молчалив и деспот в обращенье,
ЃEчто же разрешает им закон,
ЃEгда от скуки некуда деваться?
ЃEбить, кормить, купаться, одеваться.
Здесь не читают, не ведут бесед
ЃEспоров, посвященных модной теме,
ША обсуждают оперу, балет
Иль слог в недавно вышедшей поэме.
Здесь на ученье строгий лег запрет,
Зато и "синих" не найдешь в гареме,
ЃEне влетит наш Бозерби сюда,
ЃEича: "ЃEкая новость, господа!"
Здесь важного не встретишь рыболова,
ЃEторый удит славу с юных дней,
Поймает похвалы скупое слово
ЃEвновь удить кидается скорей.
Все тускло в нем, все с голоса чужого.
Домашний лев! Юпитер пескарей!
Среди ученых дам себя нашедший
Пророк юнцов, короче - сумасшедший.
ЗАж синих фурий он синее всех,
ЃE среди них в арбитрах вкуса ходит.
Хулой он злит, надменный пустобрех,
ШК похвалой он из себя выводит.
Живьем глотает жалкий свой успех,
Со всех языков мира переводит,
Хоть понимать их не сподобил бог,
Посредствен так, что лучше был бы плох.
ЃEгда писатель - только лишь писатель,
Сухарь чернильный, право, он смешон.
Чванлив, ревнив, завистлив - о создатель!
Последнего хлыща ничтожней он!
Что делать с этой тварью, мой читатель?
Шщдуть мехами, чтобы лопнул он!
Исчерканный клочок бумаги писчей,
ШКчной огарок - вот кто этот нищий!
ЃEнечно, есть и те, кто рождены
Для шума жизни, для большой арены,
Есть ЗЯр, и Скотт, и Роджерс - им нужны
ША только их чернильница и стены.
ШК эти - "мощной матери сыны",
Что не годятся даже в джентльмены,
Им лишь бы чайный стол, их место там,
ЃEпарламенте литературных дам.
ЃEбедные турчанки! Ваша вера
Столь мудрых не впускает к вам персон.
Такой бы напугал вас, как холера,
ЃEк с минарета колокольный звон.
ЃEне послать ли к вам миссионера
(То шаг на пользу, если не в урон!),
Писателя, что вас научит с богом
Вести беседу христианским слогом.
ША ходит метафизик к вам вещать
Иль химик - демонстрировать вам газы,
ША пичкает вас бреднями печать,
ША стряпает о мертвецах рассказы,
Чтобы живых намеками смущать;
ША водят вас на выставки, показы
Или на крышу - мерить небосклон.
Тут, слава богу, нет ученых жен!
Вы спросите, зачем же "слава богу", -
Вопрос интимный, посему молчу.
ШК, обратившись к будничному слогу,
Биографам резон мой сообщу.
ЃEстал ведь юмористом понемногу -
Чем старше, тем охотнее шучу.
ШК что ж - смеяться лучше, чем браниться,
Хоть после смеха скорбь в душе теснится.
ЃEдетство! Радость! ЗКлоко! Вода!
Счастливых дней счастливый преизбыток!
Иль человек забыл вас навсегда
ЃEужасный век разбоя, казней, пыток?
ШАт, пусть ушло былое без следа,
ЃEблю и славлю дивный тот напиток!
ЃEцарство леденцов! ЃEк буду рад
Шампанским твой отпраздновать возврат!
Шщш турок, глаз с ЃEуры не спуская,
Глядел, как самый христианский фат:
ЗКл, будьте благодарны, дорогая,
ЃEль с вами познакомиться хотят!
ЃE спору нет, сдалась бы уж другая,
Ведь их всегда волнует дерзкий взгляд.
ШК не ЃEуру, женщину с закалкой,
ЗКг взять нахальством чужестранец жалкий.
ЗАж тем восток светлеть уж начинал.
Совет мой дамам, всем без исключенья:
ЃEк ни был весел и приятен бал,
ШК от бесед, от танцев, угощенья
Чуть свет бегите, покидайте зал,
ЃEсохрани вас бог от искушенья
ЃEтаться - солнце всходит, и сейчас
Увидят все, как бледность портит вас!
ЃEсам когда-то с пира или бала
ША уходил я, каюсь, до конца.
Прекрасных женщин видел я немало
ЃEдев, пленявших юностью сердца,
Следил, - о время! - кто из них блистала
ЃEпосле ночи свежестью лица.
ШК лишь одна, взлетев с последним танцем,
ЃEна могла смутить восток румянцем.
ША назову красавицы моей,
Хоть мог бы: ведь прелестное созданье
ЃEшь мельком я встречал, среди гостей.
ШК страшно за нескромность порицанье,
ЃEлучше имя скрыть, а если к ней
Вас повлекло внезапное желанье, -
Скорей в Париж, на бал! - и здесь она,
ЃEк в ЃEндоне, с зарей цветет одна.
ЃEура превосходно понимала,
Что значит отплясать, забыв про сон,
ШКчь напролет в толпе и в шуме бала.
Знакомым общий отдала поклон,
Шаль приняла из графских рук устало,
ЃE распрощавшись, оба вышли вон.
Хотели сесть в гондолу, но едва ли
ША полчаса гребцов проклятых звали.
Ведь здесь, под стать английским кучерам,
Гребцы всегда не там, не в нужном месте.
ЃEлодок так же давка, шум и гам -
Вас так помнут, что лучше к ним не лезьте!
ШК дома "бобби" помогает вам,
ЃEэтих страж ругает с вами вместе,
ЃEбрань стоит такая, что печать
ША выдержит, - я должен замолчать.
Все ж наконец усевшись, по каналу
Поплыли граф с ЃEурою домой.
Был посвящен весь разговор их балу,
Танцорам, платьям дам и - боже мой! -
Так явно назревавшему скандалу.
Приплыли. Вышли. Вдруг за их спиной -
ЃEк не прийти красавице в смятенье! -
Тот самый турок встал как привиденье.
"Синьор! - воскликнул граф, прищурив глаз, -
ЃEвынужден просить вас объясниться!
ЃEо вы? Зачем вы здесь и в этот час?
Быть может... иль ошибка здесь таится?
Хотел бы в это верить - ради вас!
Иначе вам придется извиниться.
Признайте же ошибку, мой совет".
"Синьор! - воскликнул тот, - ошибки нет,
ЃEмуж ее!" ЃEуру это слово
Повергло в ужас, но известно всем:
Где англичанка пасть без чувств готова,
Там итальянка вздрогнет, а затем
Возденет очи, призовет святого
ЃEв миг придет в себя - хоть не совсем,
Зато уж без примочек, расшнуровок,
Солей, и спирта, и других уловок.
ЃEа сказала... Что в беде такой
ЗКгла она сказать? ЃEа молчала.
ШК граф, мгновенно овладев собой:
"Прошу, войдемте! Право, толку мало
ЃEмедию ломать перед толпой.
Ведь можно все уладить без скандала.
Достойно, согласитесь, лишь одно:
Смеяться, если вышло так смешно".
Вошли. За кофе сели. ЃEо блюдо
ЃEнехристи и христиане чтут,
ШК нам у них бы взять рецепт не худо.
ЗАж тем с ЃEуры страх слетел, и тут
Пошло подряд: "ЃE турок! Вот так чудо!
Беппо! ЃEкрой же, как тебя зовут.
ЃEборода какая! Где, скажи нам,
Ты пропадал? ЃEвпрочем, верь мужчинам!
ШК ты и вправду турок? Говорят,
Вам служат вилкой пальцы. Сколько дали
Там жен тебе в гарем? ЃEкой халат!
ЃEшаль! ЃEк мне идут такие шали!
Смотри! ЃEправда, турки не едят
Свинины? Беппо! ЃEкем вы изменяли
Своей супруге? Боже, что за вид!
Ты желтый, Беппо. Печень не болит?
ЃEбороду ты отрастил напрасно.
Ты безобразен! ЃEа борода...
Шщ что она тебе? Ах да, мне ясно:
Тебя пугают наши холода.
Скажи, я постарела? Вот прекрасно!
ШАт, Беппо, в этом платье никуда
Ты не пойдешь. Ты выглядишь нелепо!
Ты стриженый! ЃEк поседел ты, Беппо!"
Что Беппо отвечал своей жене -
ША знаю. Там, где камни древней Трои
Почиют ныне в дикой тишине,
Попал он в плен. За хлеб да за побои
Трудился тяжко, раб в чужой стране.
Потом решил помериться с судьбою,
Бежал к пиратам, грабил, стал богат
ЃEхитрым слыл, как всякий ренегат.
Росло богатство и росло желанье
Вернуться под родимый небосклон.
ЃEчужих краях наскучило скитанье,
ЃE был там одинок, как Робинзон.
ЃE торопя с отчизною свиданье,
ЃEлюбовал испанский парус он,
Что плыл на ЃEрфу. То была полакка, -
Шесть человек и добрый груз tobacco.
ЃEмешком монет, - где он набрать их мог! -
Рискуя жизнью, он взошел на судно.
ЃE говорит, что бог ему помог.
ЃEнечно, мне поверить в это трудно,
ШК хорошо, я соглашусь, что бог,
ЃE этом спорить, право, безрассудно.
Три дня держал их штиль у мыса Бон,
ШК все же в срок доплыл до ЃEрфу он.
Сойдя, купцом турецким он назвался,
Торгующим - а чем, забыл я сам, -
ЃEна другое судно перебрался,
Сумев мешок свой погрузить и там.
ША понимаю, как он жив остался.
ШК факт таков: отплыл к родным краям
ЃEполучил в Венеции обратно
ЃEдом, и веру, и жену, понятно.
Приняв жену, вторично окрещен
(ЃEнечно, сделав церкви подношенье),
День проходил в костюме графа он,
Языческое скинув облаченье.
Друзья к нему сошлись со всех сторон,
Узнав, что он не скуп на угощенье,
Что помнит он историй всяких тьму.
(Вопрос, конечно, верить ли ему!)
ЃEв чем бедняге юность отказала,
Все получил он в зрелые года.
ЃEженой, по слухам, ссорился немало,
ШК графу стал он другом навсегда.
ЃEсток дописан, и рука устала.
Пора кончать. Вы скажете: о да!
Давно пора, рассказ и так уж длинен.
ЃEзнаю сам, но я ли в том повинен!
Поэма написана в период между 6 сентября-12 октября 1817 г. Полностью
закончена 25 марта 1818 г. Впервые опубликована 28 февраля 1818 г. (95
строф). ЃEпятом издании, вышедшем в свет 4 мая 1818 г., объем достиг 99
строф.
Что можно с местной ЗКнмут-стрит унесть...- Шщ ЗКнмут-стрит в ЃEндоне в
XVIII в. были расположены главным образом лавки старьевщиков.
Из площадей английским словом "пьяцца" // ЃEшь ЃEвент-Гарден вправе
называться. - Пьяцца - площадь (итал.). ЃE ЃEндоне северную часть площади
ЃEвент-гарден часто называют "пьяцца" и поныне.
Тициан (1477-1576) и Джорджоне (1477-1510) - великие итальянские
художники Возрождения.
ЃE дворце Зщнфрини есть его творенье...- Имеется в виду картина
Джорджоне "Семья художника".
...ЃEк меж Плеяд погасшая звезда. - По древнегреческому мифу, Плеяды -
семь сестер, дочерей Атланта, превращенных в звезды. Седьмая из них, ЗАропа,
выйдя замуж за смертного, превратилась также в смертную и, стыдясь своей
участи, часто прячется и не видна на небосклоне.
Гольдони, ЃEрло (1707-1793) - выдающийся итальянский драматург.
Скудо - старинная итальянская золотая и серебряная монета.
Риальто - один из островов, на которых расположена Венеция. Здесь
имеется в виду мост Понте-Риальто.
Алеппо - город в Сирии.
ЃEнова, Антонио (1757-1822) - итальянский скульптор.
Регент - принц-регент Георг, с 1820 г. английский король Георг IV.
Ридотто - в Венеции зал для концертов и маскарадов.
Воксхолл - в XVIII в. - увеселительный парк на южном берегу Темзы в
ЃEндоне, с 1822 г. - ЃEролевский парк.
ЃEк духов Банко... - Банко - действующее лицо в трагедии ЃE Шекспира
"Зщкбет".
Вильберфорс (Уилберфорс) (1759-1833) - английский политический деятель,
ратовал за трезвость.
"Синие" - участники вечерних приемов-встреч с видными представителями
литературы, которые устраивались в некоторых лондонских домах в 80-х годах
XVIII в., получившие название "клубов синих чулок".
Бозерби. - Под этим именем Байрон вывел английского поэта Уильяма Сотби
(1757-1833).
ЃEрфу - см. прим. к стр. 5.
Полакка - торговое судно (итал.).
ЗУс Бон - самая северная оконечность Туниса.
ЃE ШЕколюкин