Книго 

     ---------------------------------------------------------------------
     Бахревский В.А. Дядюшка Шорох и шуршавы: Рассказы и сказка
     М.: Дет. лит., 1982
      & : Zmiy ([email protected]), 23 февраля 2003 года
     ---------------------------------------------------------------------
     Волшебная сказка,  которая дала название книге, раскрывает таинственный
и поэтичный мир детской фантазии. В книгу вошли также современные рассказы о
деревенских ребятах, самостоятельных и надежных в дружбе, о ребятах, которые
любят и охраняют природу.
     Для младшего школьного возраста.
     Не знаю, с чего и начать эту очень грустную историю.
     Жил-был  мальчик по  имени Антоша.  За  все десять лет его жизни ничего
замечательного,   чудесного  или   хоть  немножко  необычайного  с   ним  не
приключалось.  Он жил-был,  ел, пил, учился... И может, никто бы и не узнал,
какой это отважный и верный в дружбе человек, если бы не девочка Клаша.
     Девочка Клаша сидела с  Антошей за  одной партой.  Это была очень тихая
девочка.  Она  умела так незаметно жить все четыре и  даже пять уроков,  что
Антоша иногда совершенно забывал о ней,  словно сидел один.  Но когда Антоше
что-нибудь  было  нужно,  Клаша  тотчас  приходила ему  на  помощь.  Забудет
линейку,  Клаша обязательно выручит:  у  нее и  линейка есть и еще угольник.
Кончились в ручке чернила, а Клаша уже достает из пенала запасную ручку. Или
еще слово "корова".  Каждому известно,  что писать надо:  "Ко-ро-ва". Антоша
тоже об  этом знал,  но  однажды он  полдня твердил на  все лады:  "Кирова -
карова,  Кирова - карова, кирова - карова". До того задурил себе голову, что
перестал сам себе верить.  Если в диктанте встречалась бедная корова, Антоша
смотрел не в тетрадку,  а на Клашу.  И она,  зная его беду,  складывала губы
дудочкой и шептала: "Ко-о!"
     Что и  говорить,  Клаша была добрая девочка,  и училась она хорошо,  но
прозвище к  ней  пристало противное.  Ребята звали ее  "слезки кап-кап"  или
"тихая плакса".
     Удивительное дело!  Клаша  не  проливала  слез,  когда  и  мальчишка бы
заплакал.  Ей  вырвали сразу два зуба -  молчала.  Со всего разбега упала на
асфальт:  колени ободрала, ладони - ни слезинки. Но плакала она почти каждый
день. Сидит на уроке, и вдруг: кап-кап - и две дорожки по щекам.
     И на переменках плакала.  Встанет у окошка, словно бы засмотрелась, а у
самой веки набрякшие, глаза красные и нос хлюпает.
     Когда Клаша плакала,  Антоша отворачивался от нее, глядел в одну точку:
ничего не видел,  никого не слышал, и дома в тот день жилось ему неуютно. За
обедом только вид делал,  что ест,  к  телевизору не  подходил,  уроки делал
долго и  все  ошибался...  Сердился про  себя на  Клашу:  "Ну чего она!"  И,
неизвестно почему, стыдно было.
     Людям надо помогать.
     И,  чтобы не  сидеть сложа руки,  стал Антоша провожать Клашу до самого
дома:  может,  у нее обидчик есть?  Провожать девочку - мальчишки засмеют. И
Антоша пропускал Клашу вперед и шел следом, прячась за углами домов.
     Обидчиков не видно было, и однажды Антоша сказал соседке:
     - Если  тебе нужно какое-нибудь редкое лекарство,  чтоб вылечить твоего
папу или твою маму, ты только принеси рецепт. У меня мама в аптеке работает,
я ее очень попрошу, и она добудет лекарство.
     - У  меня нет мамы,  у  меня мачеха,  -  сказала Клаша,  и  слезы так и
полились из ее глаз.
     Антоша знал:  в сказках мачехи плохие,  а в кино -  хорошие. В жизни он
был знаком с одной мачехой,  с маминой подругой, тетей Зосей. Тетя Зося была
веселая,  красивая.  Она приходила к  ним в  гости с цветами,  обязательно с
каким-нибудь  замечательным тортом  или  диковинной  коробкой  конфет.  Если
пришла тетя Зося, значит, в доме праздник.
     - Почему ты  не  приведешь к  нам  свою падчерицу?  -  спросила однажды
Антошина мама.
     - Ну уж нет!  -  замахала руками тетя Зося.  -  Я у вас отдыхаю от этой
злой  и  капризной девочки.  Она  со  мной  почти не  разговаривает,  только
смотрит,  как сова,  не мигая.  Я ее боюсь.  Случись со мной несчастье,  она
будет радоваться.
     И  тетя  Зося,  сделав жалобное лицо,  прижалась ухом к  мордочке своей
черно-бурой лисы. Тетя Зося никогда не снимала с плеч свою лису, пушистую, с
серебряной спинкой,  с лапками.  Лиса скалила острые белые зубы, и казалось,
что она улыбается.
     Однажды Антоша набрался храбрости и пошел проводить Клашу не таясь. Ему
хотелось сделать для нее что-то доброе, и он взял ее портфель.
     - Она тебя мучает? - спросил Антоша.
     - Нет.  Она  варит по  утрам кашу из  "Геркулеса" и  говорит,  что  это
полезно  для  здоровья.  Когда  мама  варила  геркулесовую кашу,  папа  даже
пробовать не хотел, а теперь ест.
     - И ты из-за этого плачешь? - удивился Антоша.
     - Плачу, - призналась Клаша.
     - Может, она не очень плохая?
     - Плохая!  Она очень плохая! - тихо и твердо сказала Клаша. - Она сняла
со стены фотографию мамы и повесила медведицу с медвежатами. Я всегда любила
эту картину, а теперь ненавижу.
     Клаша отняла у Антоши портфель и убежала.
     На  следующий день уже на первом уроке Антоша увидал,  как расплываются
чернила на Клашиной тетрадке.
     - Ты чего? - спросил он ее.
     Девочка не  ответила,  но  когда прозвенел последний звонок,  вдруг все
рассказала:
     - Она...  она...  она... вынула из альбома мамины фотографии и вставила
свои.
     - Принеси завтра альбом в школу, - сказал Антоша. - Мы ей покажем.
     Клаша альбом принесла, но все-таки спросила:
     - Что ты хочешь сделать?
     - Я  нарисую твоей бабе-яге рога и  усы,  а  чтоб не  подумала на тебя,
всюду распишусь: "Мститель Ант.". Согласна?
     - Согласна!
     Антоша открыл альбом и увидал тетю Зосю.
     Все это случилось перед самым Новым годом.  В тот день им выдали табели
и пригласили на елку.
     На елку Клаша не пришла.
     ...Антоша долго бродил вокруг ее  дома,  но  девочки на  улице не видно
было, а в окна не заглянешь: Клаша жила на пятом этаже.
     Тогда он решил действовать.
     Тетя  Зося со  своим мужем собиралась встречать Новый год  у  них.  Она
придет к ним, и вот тогда...
     Тетя Зося пришла раньше других гостей.  Она  принесла цветы,  а  Антоше
подарила семь гномиков, веселых белобородых братцев в красных колпачках.
     Антоша взял подарок.  Пробормотал "спасибо" и  забился в угол,  стыдясь
своей трусости. Он понял, что ничего не скажет, ни одного слова.
     Тетя Зося принялась помогать маме на  кухне и,  боясь запачкать,  сняла
свою лису.
     Антоша стоял под дверью и подслушивал. Это было ужасно, но ведь надо же
узнать,  почему Клаша не  была на  елке.  Наверное,  наказана за испорченный
альбом.
     И он услышал наконец:
     - Ты знаешь, какой подарок мне сделала моя падчерица? Я-то ее одела как
куколку.   За   меховыми   сапожками   весь   город   обегала.   Вымаливала,
переплачивала.
     - Что же она сделала? - спросила мама.
     - Изгадила все мои фотографии.
     - Может, девочку психиатру показать?
     - Нет.  Ее не по врачам надо водить,  а  хорошенько бы выдрать.  И ведь
какая лгунья!  Под каждой фотографией стоит подпись:  "Мститель Ант.".  Это,
видите ли,  не она рисовала мне усы,  а  ее отважный рыцарь.  Я отменила все
елки для нее!  Или пусть сознается во  лжи,  или назовет негодника.  Молчит.
Сказать ей нечего.
     Антоша, чтоб не выдать себя, на цыпочках ушел от двери.
     Вот их елка, но ему не до елки.
     Лиса тети Зоси,  положив мордочку на  лапки,  следила за  ним с  дивана
блестящими злыми глазами.  Какие острые хищные у нее зубы, точь-в-точь как у
тети Зоси.
     Антоша  достал  ножницы.   Мех  был  на  подкладке,  кожа  толстая.  Не
получилось. Тогда он пошел в комнату отца, взял его опасную бритву и отрезал
лисе голову.
     Надел пальто,  шапку,  чтоб убежать,  но  потом шапку снял,  повесил на
место. Взял лису в одну руку, лисью голову в другую и вошел на кухню.
     - Так это ты -  Ант!  - тоненько взвизгнула тетя Зося. - Я вас обоих, я
вас в  колонию сдам,  к  малолетним преступникам!  Ноги моей не будет в этом
доме!
     Вместо зимних карнавалов,  вместо катания на  лыжах,  на коньках Антоша
сидел теперь целые дни дома. Таков был приговор отца.
     - Я не желаю из-за пакостей наших деток терять добрых друзей!  - сказал
отец  матери.  -  У  него  теперь будет  время  подумать на  досуге о  своем
поведении.  Запомни:  ты не мститель - падчерица Зоси окружена заботой, ты -
пакостник. Мелкий пакостник.
     Антоша думал о себе. Он был согласен с отцом, и вправду - пакостник. Не
так  действовал.  Антоша знал,  что нужно было сделать.  Нужно было вместе с
Клашей уехать в другой город или на какую-нибудь стройку,  но для этого надо
еще вырасти...
     Чтоб попусту себя не расстраивать, Антоша не торчал возле окна. Однажды
сидел он,  не зажигая света,  забившись в уголок дивана.  Отец и мама ушли в
кинотеатр. Окна темнели, жизнь на улице утихала. И вдруг он услышал: стучат.
В форточку. Антоша очень удивился. Клаша жила на пятом этаже, а они на самом
верху башни,  на четырнадцатом.  Но если стучат,  значит,  кто-то просится в
дом. Антоша открыл форточку, и в комнату влетел воробей.
     Суматошно трепеща крыльями,  он ударялся о потолок,  о стены,  и Антоша
сразу понял:  быть беде.  Завороженно смотрел он  на  тонконогую хрустальную
цветочницу,  убранную на зиму на шкаф,  подальше от его, Антошиных, неловких
рук.
     То  ли нужно было подставить к  шкафу стул и  снять вазу,  то ли как-то
усмирить воробья.
     Антоша  выскользнул на  кухню,  нашел  коробку  с  пшеном,  вернулся  в
гостиную и высыпал половину банки на стол,  на белую скатерть.  В тот же миг
на  шкафу  хрустально  зазвенело,  цветочница  перекрутилась,  перевалилась,
грохнулась на пол, рассыпалась в сверкающие брызги.
     - Ну, вот! - сказал Антоша притихшему воробью.
     Воробей,  напуганный шумом,  опустился на  железную веточку  торшера  и
уронил капельку.
     "На покрывало из кружев", - сказал себе Антоша.
     Воробей был маленький,  взъерошенный.  Видно, плохо ему жилось нынешней
морозной зимой.
     - Ладно, поешь, - сказал Антоша гостю и ушел из комнаты.
     Воробей приглашение понял и принял.
     Он тотчас перелетел на стол и принялся клевать пшено.
     Антоша смотрел в  щель между дверью и косяком на воробьиное пиршество и
не горевал ни о чем. Ни о том, что срезал с воротника лисью морду, ни о том,
что разбилась самая красивая вещь в их доме.
     "Приручить бы  воробья,  -  думал Антоша.  -  Пусть носит письма Клаше.
Почтовый воробей - вот было бы здорово!"
     И усмехнулся. И сказал себе вслух, чтоб не выветрилось из головы:
     - Нам надо вырасти другими людьми.
     Сказал и  вошел в  комнату.  Воробей вспорхнул над  столом,  но  тотчас
опустился, заспешил набить зобик.
     - Смотри не переешь, - сказал ему Антоша.
     И тут он подумал о том,  что воробья нельзя отпустить.  Открыть настежь
дверь и турнуть.  Ведь мама,  пожалуй, не поверит, что цветочницу расколотил
воробей.  И  конечно,  мама  обязательно спросит,  почему  кормил воробья на
столе, на новой белой скатерти.
     Пшена надо было насыпать на пол.
     Довольный гость чистил клюв. Наелся.
     Антоша отворил дверь на лестничную клетку.
     - Улетай! Пусть не верят. Я-то буду знать, что сказал правду.
     Антоша  решительно шагнул  к  столу.  Воробей  вспорхнул  и  вылетел  в
форточку.
     - Так, - сказал Антоша, оглядывая комнату, - за гостем нужно прибрать.
     Он  закрыл форточку,  затворил дверь,  унес на  кухню банку с  пшеном и
принес совок и веник.
Книго
[X]