Александр Абрамов, Сергей Абрамов.
Спокойной ночи!
-----------------------------------------------------------------------
Авт.сб. "Тень императора". М., "Детская литература", 1967.
OCR spellcheck by HarryFan, 4 October 2000
-----------------------------------------------------------------------
1
"Внимание: тот, кто выходит из рамок всеобщего
каталога снов, - уже потенциальный враг!"
Из речи шефа Системы Всеобщего Контроля
Красный глазок над дверью мигнул и погас. Ли подвинул кресло к пульту и
включил микрофон внешней связи.
- Младший блок-инспектор Ли Джексон к смене готов.
На светящихся экранах над пультом появились расплывающиеся зеленые
полосы. Ли подкрутил верньер настройки. Полосы исчезли, и четкий
металлический голос произнес:
- Блок номер триста семнадцать. Двадцать часов ноль минут по
меридиальному времени. Восемьсот шестьдесят каналов под контролем блока.
Дополнительные подключения регистрируются.
Ли довольно откинулся в кресле. Вот и началось его первое
самостоятельное дежурство. В Особом отделе Системы с новичками долго не
церемонятся. Краткий курс теории механического контроля сна, два сеанса
гипнопедии, отведенных на заучивание библии спящего человека или Всеобщего
Каталога снов, и час практической демонстрации аппаратуры. Только вчера
старший инспектор Бигль показал ему весь подконтрольный им механизм
аппаратной, а уже сегодня Ли сам сидит перед пультом. Конечно, обязанности
блок-инспектора не так уж сложны: просматривай сны, отобранные
автоконтролем как отклонения от каталогических норм, и сообщай о них по
начальству. А уж кто прав и кто виноват, без него разберутся.
За спиной Ли почти бесшумно открылась дверь, но он все же услышал и
обернулся.
- Привыкаешь, сынок? - спросил вошедший Бигль.
Он был высок, грузен и не очень подвижен, как бросивший спорт
тяжеловес. Ему было явно жарко в его черном инспекторском мундире: он то и
дело вытирал вспотевший лоб и шею большим клетчатым платком, - прогресс
техники ничем не оснастил этот вид туалетного сервиса.
- Я посижу у тебя немного, ладно? - прибавил он.
Ли согласно кивнул. Ему нравился Бигль, его ободряющая улыбка и
добродушная интонация в обращении. Но было чуточку обидно, что инспектор
все-таки не доверяет ему. Ну что ж, пусть лишний раз убедится, что на Ли
положиться в любую минуту дежурства.
Впрочем, Бигль как будто и не заметил этой маленькой обиды своего
подчиненного. Он лениво расстегнул мундир и развязал галстук.
- Ну и жара, - сказал он, отдуваясь.
Ли, все еще обиженный, сидел, склонившись над пультом. Бигль посмотрел
на его стриженый затылок и подумал с отеческой теплотой: "Мальчишка.
Чертовски хороший мальчишка. И ничто его не тревожит, - ни шеф, ни
сонники. А ты крутишься тут как белка в колесе: Бигль - туда, Бигль -
сюда. И вдобавок тебе подсовывают эту темную историю с доктором. Поди
разберись, когда сам шеф разобраться не может. "Бигль, проследи". А тут не
следить, а кончать надо. Привезти и допросить".
- И чего это людям не хватает? - вздохнул он. - Ложишься спать -
загляни в каталог. Выбери что-нибудь по вкусу и спи на здоровье. Тебе
хорошо, и нам спокойно. Хочешь из классики что-нибудь про ковбоев или про
гангстеров, хочешь про супермена или про наших парней с Юпитера -
пожалуйста! Хочешь стриптиз какой-нибудь или спортивную драку для
полировки крови - тоже не возражаем. Хочешь музыки - только выбирай: в
каталоге снов все джазы с сотворения мира подобраны. Набери индекс на
сомнифере и смотри до утра. Так нет - им обязательно запретное подай!
Бигль замолчал, обмахиваясь, как веером, своим огромным платком. Ли
слушал, не поворачиваясь и все время краснея: он не знал, как воспринять
неожиданную откровенность начальника. А Бигль словно и не замечал смущения
юноши.
- Один мой приятель всех кинозвезд во сне пересмотрел, - продолжал он,
вспоминая и улыбаясь, - самые сенсационные боевики выбирал. Как сейчас,
помню его коронный сон: Марджори Кинг на съемках фильма "Марс, Марс, черт
его побери!" Мировой боевик. Ты уже парнишкой был, небось видел.
- Это тот, где она все время цвет меняет? - спросил Ли.
- Вот-вот, - радостно подтвердил Бигль. - Совсем идиотская чепуха, а
ему нравился. Ну и пожалуйста - каталог не запрещает. "Кинозвезды во время
съемок. Индекс эс-ка-эс, восемнадцать "А" прописное", - процитировал он
параграф Всеобщего Каталога снов.
- А где этот ваш приятель?
- В сумасшедшем доме, сынок. Насмотрелся до чертиков. - Бигль помолчал
и прибавил грустно: - Тоже меру знать нужно, Головы не терять.
- Бывает, - равнодушно заметил Ли.
Бигль неожиданно рассердился.
- Что ты понимаешь? "Бывает"! - передразнил он. - Знал бы ты все, что
бывает, поседел бы, как я!
Он тяжело вздохнул; злость прошла, и он уже досадовал на себя за эту
ненужную вспышку: сказывалось напряжение последних дней. "Проклятый док! -
поморщился он. - Опять следить и ждать, когда, в сущности, все уже ясно. А
посоветоваться не с кем". Он критически посмотрел на Ли, обиженно
нахохлившегося у пульта.
- На что обиделся? Непонятно? Старику Биглю самому еще многое
непонятно. - Его передернуло от одной мысли о досье доктора. - Сомниферы,
видите ли, им не нравятся. Природу им подавай!
- Скажите, сэр... - В наступившей тишине вопрос Ли прозвучал неожиданно
громко. Юноша испуганно замолчал и прибавил почти шепотом: - Как появились
эти сомниферы? Откуда? Нам в школе о них не говорили. И в учебниках ничего
не было.
- "В учебниках"! - насмешливо повторил Бигль. - Какой дурак будет
писать об этом в учебниках? У нас не любят подробностей о прошлом. А
зря... - Он помолчал, глядя куда-то поверх Ли, и спросил: - Ты что же
думаешь, Система Всеобщего Контроля существовала всегда?
Ли так не думал. Его вообще не волновал этот вопрос. Он вырос в
обыкновенной семье, учился в обыкновенной школе, по обыкновенным
учебникам, у обыкновенных учителей. Прошлое он знал, как галерею великих
людей: фараоны, Ксеркс, Александр Македонский, Тимур, Наполеон, Гитлер. В
Штатах были свои герои: Морган, Рокфеллер, Форд, Маккарти, Голдуотер.
Свободный мир удалось отстоять от красной лавины, залившей большую
половину планеты только потому, что власть вовремя взяли в свои руки
творцы Системы Всеобщего Контроля. Она казалась Ли незыблемой, как солнце
днем или звезды ночью. Она просвещала, воспитывала, учила, вела. Она
обеспечивала работу и отдых. И сомниферы были такой же неотъемлемой ее
частью, как и вытеснившие автомобили спиды, телеинформация и юниэкраны -
универсальные зрелища, пришедшие на смену таким древним увеселениям, как
театр, телевидение и кино. И сомневаться в полезности сомниферов было
столь же бессмысленно, как не признавать реле искусственного климата.
- Ах, сынок, сынок, - ласково проговорил Бигль, - мало и плохо тебя
учили! - Он, кряхтя, полез в задний карман брюк и вытащил оттуда
засаленную синюю книжку в твердом пластиковом переплете. - Посмотри на
букву "С" - "сомниферы". - И он перебросил книжку Ли.
Тот взглянул на обложку. Выцветшее золото букв сообщало: "Инструкция
для старшего персонала блоков СВК". И чуть ниже, помельче: "Секретные
материалы". Ли почти с благоговением открыл ее, медленно перелистывая
страницы.
- Зачем листаешь? - нетерпеливо остановил его Бигль. - Я же сказал:
смотри на "С".
Ли открыл страницу на указанной букве: саванна, селектор... Ага, вот и
"сомнифер". Он вопросительно взглянул на инспектора.
- Читай, читай, - кивнул тот.
- "Сомнифер, - прочел Ли, - прибор - транслятор снов. На входы прибора
поступает программа, откорректированная по Всеобщему Каталогу снов (см.).
Сомнифер дает направленное излучение, действующее на кору головного мозга.
Рассчитан на непрерывное восьмичасовое действие. Изобретен в конце
прошлого века Джакомо Секки, впоследствии основавшим и возглавившим фирму
"Сны на заказ". В политической борьбе сомниферизация стала программным
лозунгом победившей и находящейся ныне у власти партии. Платформа
парламентской оппозиции "сонников", возражавших против сомнифериэации,
была объявлена антигосударственной. Фирма Секки со всеми ее гипностанциями
переходит в собственность государства, превращаясь в один из важнейших
рычагов Системы Всеобщего Контроля. В коммунистическом секторе запрещена".
Ли молча дочитал до конца. Почему он не знал об этом? Почему даже этот
чисто информационный параграф инструкции относится к секретным материалам?
Почему так тщательно скрывается, что мир не так еще давно прекрасно
обходился без сомниферов, а в коммунистическом секторе планеты они вообще
запрещены? В какой это политической борьбе победила находящаяся ныне у
власти партия? О каком парламенте идет речь, когда в стране уже давно нет
никакого парламента и подобные ему демократические институты даже не
упоминаются в школьных учебниках. Обо всем этом Ли хотелось спросить у
Бигля, но он подумал и, возвращая инспектору книжку, задал только один
несущественный и, как ему казалось, невинный вопрос:
- А кого, собственно, мы называем "сонниками"? И почему их так
называют?
Бигль поморщился, вызывая в памяти когда-то слышанные им комментарии к
инструкции, и неохотно пояснил:
- В древности хаос был. Каждый видел во сне то, что виделось. Всякую
всячину. А сонники - как бы это тебе объяснить? - толковали ее по-своему.
По косточкам разбирали. А косточки разные бывают. Иную проглотишь -
подавишься. - Бигль по выражению лица своего подчиненного понял, что
запутался, и сердито оборвал: - Вот мы и называем сонником всякого, кто
свои сны смотрит не по каталогу.
- Занятно, - сказал Ли, не сумев сдержать улыбки.
- "Занятно"?! - неожиданно вспылил Бигль. - Тебе занятно, а я эти
двадцать жеваных строк своей шкурой писал. Годы и годы. Жизнь. Таким вот,
как ты, начинал, самым молодым шерифом на побережье. Бил, стрелял, жег,
вешал. Ну и заметили. И отметили. Произвели. Подняли. - Инспектор рванул
полу расстегнутого мундира. - Думаешь, дешево обошлась мне эта курточка? А
ты ее сразу надел. Со школьной скамьи.
Ли с восхищением смотрел на сидевшего перед ним рыхлого человека в
черном мундире. Какую грозную жизнь прожил он, чтобы стать в конце концов
хозяином спящего города. Как ангел-хранитель обходит он блок за блоком,
благословляя верных и поражая лукавых. Спящие не обманут. Еще днем они
могут укрыться за лживыми заверениями в преданности, а ночью сон
когда-нибудь выдаст их. Аппарат зарегистрирует опасную мысль, затаенную в
сновидении. Ли занесет ее в контрольную сводку, и сонник отмечен. Что
происходит с ними в дальнейшем, Ли не знал, и спрашивать об этом не
полагалось. Судьбу их вершил Георгий-победоносец в мундире старшего
блок-инспектора.
Бигль, казалось, понимал, что творилось в душе юноши. Его самого
воспитывали, и он воспитывал. И знал, как воспитывать. Немножко истории,
немножко патетики, несколько устрашающих намеков - и мальчишка готов! Зря
их не учат как следует в школах. Мямли, плясуны! Им бы только сарт
танцевать или завывать под гипномузычку. Нет, Бигль сам отшлифует этого
парня. До блеска. Будет сонников, как орехи, колоть.
- Разные сны бывают, - сказал он поучающе, - и по каталогу
заказать, а потом повернуть по-своему. Скажем, президентские выборы.
Порядок! А они закажут выборы Рузвельта или Кеннеди. Тут аппарат не
поможет: ты соображать должен. Или, возьмем, полет на луну. заказать
сон по книгам - их в каталоге сотни три. А они героев подменят: вместо
Джона - Иван. Или такое придумают: закажут полет в космос по замкнутой
орбите. Все правильно. По каталогу? По каталогу. А в кабине кто? Гагарин!
- Кто? - не понял Ли.
- Не знаешь? Понятно. Берегут вас, не учат. А тут волков надо
растить...
Бигль не кончил. Осветился экран внешней связи, и молодой женский голос
произнес:
- Шеф вызывает старшего блок-инспектора Бигля.
Бигль метнулся к пульту, включил микрофон.
- Бигль слушает.
На экране появилось огромное одутловатое лицо шефа, до каждой черточки
знакомое Ли по всем каналам информации на юниэкранах.
- Как с двадцать третьим, Бигль? - Шеф говорил быстро и резко.
- По-прежнему, шеф. Опять не включил сомнифер. Блок триста семь
контролирует сон. Так как сновидение естественное, передача не очень
четкая. Картины детства, старая женщина, ребятишки в вишневом саду...
Какие будут приказания, шеф?
- Включите в список. Как его?
- Доктор Стоун, сэр.
- Зайдите ко мне.
Экран погас. Бигль торопливо застегнул мундир и пошел к выходу. У двери
он обернулся.
- Включи контрольный обзор, сынок. Сны сейчас в самом разгаре. Нужен
глаз да глаз... - Он хотел что-то добавить, но передумал и вышел.
Дверь бесшумно закрылась. Ли остался один. Честно говоря, он так и не
понял, о чем шел разговор, видимо очень важный, если проявляет свою
заинтересованность сам шеф. Доктор Стоун? Ли никогда не слышал этой
фамилии.
2
Вопрос: Вы кому-нибудь рассказывали о своих снах?
Ответ: Нет. В наши дни люди не доверяют друг другу.
Из стенограммы допроса Иоганна
Фебера в Особой комиссии
Неоновая девица над входом в бар, периодически загораясь, сбрасывала с
себя остатки одежды. Огненные буквы вспыхивали на черном стекле и
фейерверком осыпались на горячий от зноя асфальт. Ли долго пытался понять
этот оптический фокус, но, так и не разгадав его, подошел к двери и
заглянул в ее большое чистое и прозрачное, как воздух, стекло. Ему очень
хотелось войти в зал, протолкаться сквозь вибрирующую в сарте толпу к тому
пустому столику около эстрады, который он заприметил, стоя у двери, но он
боялся. То был слишком фешенебельный для него ресторан: сюда приходили
вернувшиеся из рейса космонавты, забывшие запах земли шахтеры Марса,
суровые лоцманы венерианских морей. Он был не похож на пестрые и крикливые
кабаки Главной авеню и на дешевые забегаловки ее переулков. Сюда Ли,
наверное, не пустили бы - не стоило и пытаться.
- Что задумались? Входите. - Чья-то рука легла ему на плечо.
Ли обернулся: на него ласково смотрел высокий рыжеволосый мужчина в
черном селеновом свитере. Он ободряюще усмехнулся и подтолкнул Ли к двери:
- Пошли.
- Меня не пустят, наверно... - неуверенно проговорил Ли.
Вместо ответа незнакомец взял его под руку и открыл дверь. Эскалаторная
пластиковая дорожка подвела их ко входу в зал. Танец только что кончился,
и возбужденные гипномузыкой люди спешили к своим покинутым спутникам,
недопитым коктейлям и прерванным разговорам.
- Хотите получить свои семь футов под килем? - весело спросил
незнакомец.
- Семь футов? - не понял Ли.
- Это же название ресторана. Разве не слыхали?
- Странное название, - удивился Ли.
- Старое напутствие морякам, отправлявшимся в плавание. Семь футов под
килем - достаточно, чтобы не сесть на мель.
- Разве сейчас есть такие суда?
Незнакомец засмеялся: мальчик был глуповат или наивен; вероятно, только
что вышел из школы, где ничему не учат, кроме умения пользоваться
современной техникой.
- Мы любим вспоминать прошлое только для рекламы, - сказал он. - Или
вспоминаем о былых неудобствах только для того, чтобы сказать: "Как хороша
жизнь!"
- А разве она не хороша? - спросил Ли.
Незнакомец молча повел его по залу как раз к тому столику возле
перламутровой раковины эстрады, который Ли увидел сквозь дверное стекло.
Неизвестно откуда возникший метр услужливо подвинул стулья.
- Как всегда, док? - спросил он с заботливой фамильярностью слуги,
прочно усвоившего привычки хозяина.
- Конечно, Рид, за столом я консерватор. А молодому человеку -
семифутовый. Самое безвредное пойло из всех ваших коктейлей, кроме чистой
воды. К тому же молодой человек у вас впервые.
Ли послышалась явная ирония в реплике незнакомца, но юноша не ответил.
Радости жизни, о которых намекнул его спутник, уже начинались. С музыки,
неизвестно откуда звучавшей и наполнявшей все его существо. С мигания
мерцающих огней в воздухе, то вспыхивающих, то погасающих, то внезапно
сменяющих цвет прямо над головой, перед глазами. С пения невидимого хора,
доносившегося с пустой эстрады. Звуки томили, будили, звали, спрашивали. О
чем-то волнующем и сладостно непонятном. Ли хотелось петь, танцевать,
прыгать, кружиться с кем-нибудь в бесконечном, смеющемся хороводе,
хотелось кричать что-нибудь очень веселое, объясняться в любви и хохотать,
хохотать - он еле сдерживался, стиснув зубы и сжимая руками прыгающие
колени.
- Вы что-нибудь чувствуете? - спросил незнакомец.
Голос его прозвучал глухо, словно из-за стены. Ли тупо посмотрел на
него:
- Вы о чем?
- По-моему, вы что-то чувствуете. Радость, да? Приступ веселья?
- Откуда вы знаете? - спросил Ли. Ему было трудно оторваться от
охватившего его настроения, как от нахлынувшей теплой морской волны.
- Нетрудно догадаться: в этом кабаке хорошая гипноустановка.
- Вот оно что! - протянул Ли. - А я и не подумал.
Он постепенно приходил в себя. Как и все волевые люди, Ли хорошо
сопротивлялся массовому гипнозу, особенно рассеянному, когда поле,
модулируемое пси-установкой, не имеет четкого направления.
- Обидно. - Ли смущенно посмотрел на своего визави. - Влип, как
мальчишка. Не люблю, когда мне навязывают чужую волю.
- Сэ ля ви, говорили когда-то французы. Такова жизнь, - невозмутимо
заметил док, смакуя принесенный метром изумрудный напиток в бокале, таком
чистом, что казалось, он был соткан из воздуха. - Не принимайте все это
так близко к сердцу: таких "мальчишек", которые здесь "влипают" и,
главное, стремятся к этому, в одном только нашем городе десяток миллионов,
а сколько их в стране, осчастливленной Всеобщим Контролем!
Ли опять послышалась ирония в голосе незнакомца, настолько откровенная,
что он спросил:
- Что вы подразумеваете? Я вас не понимаю.
- Неужели? - засмеялся незнакомец и нарочито гнусаво пропел знакомые
каждому пошловатые строки: - "Столько наслаждения свыше всяких мер... вам,
как провиденье, дарит сомнифер!" Этот оплаченный государством рифмач,
по-моему, очень точно сформулировал отпущенные нам радости жизни.
Ли все еще не понимал: при чем здесь сомниферы? Неужели этот чудак
ставит их рядом со здешней пси-установкой. Он даже улыбнулся столь
очевидной нелепости.
- Чему вы улыбаетесь? - спросил незнакомец.
- Простите, сэр... - начал было Ли.
Но тот перебил его:
- Зовите меня док. Так меня все называют. И здесь... и в других местах,
- загадочно прибавил он.
- Хорошо, док, - согласился Ли. - Я только хотел сказать, что сомниферы
и гипноустановки совершенно разные вещи.
- Технически, - улыбнулся док.
- Не только технически, - с горячностью возразил Ли. - Гипноустановки
одурачивают людей, а сомниферы действительно украшают жизнь, делают ее
более интересной и, если хотите, насыщенной.
Рыжий человек в селеновом свитере, сидевший напротив, отставил бокал с
таинственной смесью и пристально смотрел на Ли. В его взгляде сквозили
любопытство и жалость. Так смотрят на первого ученика в классе,
пытающегося объяснить жизнь по школьным программам.
- Милый мальчик, - грустно сказал незнакомец, - вы нелогичны, но это по
молодости. Если жизнь недостаточно хороша, то зачем же улучшать ее только
во сне?
Ли подумал немного и не согласился. Док что-то упрощает или усложняет.
- Это же развлечения, как и юниэкраны! - воскликнул он.
- Кстати, наши универсальные юниэкраны рассчитаны на собачью
неприхотливость. Думающий человек только разучится думать. Но он, по
крайней мере, может встать и уйти, - сказал док. - А сомнифер не выключишь
и во сне не уйдешь. Так и смотри до утра навязанный тебе сон. Или чужую
волю - ваше выражение, юноша.
Ли закипел от негодования: ведь он имел в виду только гипноустановки.
- Ну и что? - Док словно читал его мысли. - В одном случае вам
навязывают чужую радость, в другом - чужие сны. А разницы никакой: и тут и
там - чужое.
Ли задумался в поисках возражения. Нет, док в чем-то неправ.
- Почему чужое? Ведь я сам выбираю сон по каталогу. Мне только
подсказывают образы, мой мозг сам воспроизводит их. Один и тот же сон два
человека видят по-разному.
- Но по одной подсказке.
- Почему? Я могу выбрать одно, вы - другое.
- По одному каталогу.
- В конце концов, я сам могу придумать сон.
- И станете сонником.
- Да нет же! - Голос Ли даже зазвенел от обиды. - Кто-кто, а я-то знаю!
Сонники смотрят запрещенные каталогом сны.
- А какие сны запрещены? - лукаво спросил док.
Ли вспомнил свой разговор с Биглем, но почему-то все ухищрения
сонников, описанные инспектором, показались ему неубедительными. Сейчас
док их высмеет.
- Каталог разрешает президентские выборы, а они заказывают выборы
Рузвельта или Кеннеди, - робко повторил он слова Бигля.
- А кто такой Рузвельт? - спросил Док.
- Президент, - неуверенно сказал Ли.
- Какой?
- Нас не учили.
- А Кеннеди?
- Его убили, - вспомнил Ли.
- За что?
- Не знаю.
- В том-то и дело, что вы не знаете, - сказал док. - И никто из вас не
знает. А если знает, молчит. Запрещено все, что не имеет индекса,
указанного в каталоге. Как по-вашему, посмотреть во сне сказку о
Красной Шапочке?
- Конечно, - улыбнулся Ли. Глупый вопрос. Впрочем, сказочку он не
помнил.
- Один мой знакомый, по имени Иоганн Фебер, - задумчиво произнес док, -
попробовал рассказать ее во сне по-своему. Там все было - и Красная
Шапочка, и волк, и бабушка, только в их словах и делах был особый смысл.
Вот и все.
- Что - все? - поинтересовался Ли.
- Дело Фебера разбиралось в Особой комиссии...
- Где он сейчас?
- Не знаю. И никто не знает... Кроме... - грустно усмехнулся док. -
Впрочем, оставим это.
Ли был оглушен услышанным. Что такое сонники, он узнал в школе. Что они
смотрят запрещенные сны, он услышал от Бигля. Рузвельт и Кеннеди не
убедили, а лишь насторожили его. Но Красная Шапочка... Какой же новый
смысл вложить в детскую сказку?
- Пока есть только одна возсть почувствовать себя человеком, -
негромко продолжал док. - Начать с оглупляющих снов...
- Как?
- Не включать сомнифер.
- Я бы не заснул без него, - усомнился Ли.
- Конечно. Это как наркотик. И так же раздражает нервную систему.
Сначала просто любопытно, потом втягиваешься. Круговорот развлечений -
наяву и во сне. Вечером - гипномузыка, ночью - гипносон. И уже не можешь
без сомнифера, как без снотворного. Но я, слава богу, не наркоман.
- Сомниферы же не обязательны, - не совсем уверенно сказал Ли. -
Смотрите естественные сны. Это же не запрещается.
- Кто знает? - горько сказал док. - Странное у нас время.
Он поднялся и подозвал метра. Расплатившись, он наклонился к Ли и
спросил:
- Надеюсь, я не сделал вас сонником?
Он рассмеялся не без горечи и, не оглядываясь, пошел к выходу. Ли
недоуменно посмотрел ему вслед.
- Кто это? - спросил он у метра.
- Доктор психологии Роберт Стоун, - почтительно сказал тот. - Хороший
человек, только со странностями.
3
К показательному допросу прибегать лишь
в том случае, когда вина подсудимого не вызывает
сомнений.
Инструкция для старшего персонала блоков СВК.
Ли посмотрел на часы: хорошо, что дежурство кончается.
Он устало потянулся в кресле, закрыл глаза.
И снова, в который раз, будто из затемнения, перед ним возникло
грустное лицо доктора. "Кто знает? - сказал он. - Странное у нас время".
Почему странное? Ли мучительно искал разрешения неожиданно, возникших
сомнений. Не то чтобы доктор поколебал его веру в систему, нет: Ли
по-прежнему был убежден в ее великой целесообразности. Просто Стоун, сам
того не ведая, приоткрыл ему дверцу в вечный мир вопросов "как?" и
"почему?", тревоживших человечество с первой попытки мыслить.
Ли машинально повернул верньер настройки экрана координационного
центра. Изображение еще не возникло, но звук уже был, вернее, гуденье,
слабое и неровное. И вдруг в привычной тишине блока раздался негромкий,
так хорошо знакомый Ли голос:
- Я к вашим услугам, сэр. Спрашивайте.
Изображение прояснилось, и сквозь розоватую дымку экрана Ли увидел
огромный кабинет шефа и его самого за старинным, нелепым в этом царстве
модерна столом, а напротив в овальном кресле высокого рыжеволосого
человека, который так внезапно и так тревожно ворвался в жизнь младшего
блок-инспектора. Почему он возник в кабинете шефа? Что случилось? Ошибка
диспетчера, забывшего выключить внешнюю связь, или заранее продуманный
акт? Показательный допрос, - Ли слыхал и об этом. Но при чем здесь доктор
Стоун? Ли недоумевал, а док почему-то казался даже довольным, только
чуть-чуть возбужденным.
- Спрашивайте. - Голос его звучал вежливо, но иронически. - Я
постараюсь удовлетворить вашу любознательность.
- Этого я и хочу. - Шеф встал, обошел свой гигантский стол и сел в
соседнее с доктором кресло.
"Играет в демократичность", - почему-то неприязненно подумал Ли.
- Вы, конечно, догадываетесь, зачем сюда вас пригласили, - начал шеф.
- Привели, - поправил Стоун.
Шеф поморщился: он не любил резких определений.
- Допустим, - сказал он. - Назовем это так. Сами бы вы наверное не
пришли.
- Не пришел бы, - усмехнулся доктор. - Но я понимаю причину вашего
"приглашения".
- Отлично, - обрадовался шеф. - Люблю говорить с умным человеком.
Ли в глубине души испугался. Даже кончики пальцев похолодели от
напряжения. Чего добивается шеф? В чем он подозревает доктора? "Кто
знает?" - вспомнил Ли последние слова Стоуна там, в ресторане. Неужели он
был прав?
А Стоун на экране не разделял опасений Ли. Он поудобнее устроился в
кресле, даже ноги вытянул, как будто отдыхал у себя в кабинете, а не сидел
перед лицом самого грозного судьи в государстве.
- Почему вы не включаете сомнифер, док? - вдруг спросил шеф.
- Не хочу. Он вреден для здоровья.
- Чушь! - грубо оборвал шеф. - Действие прибора неоднократно проверяли
специалисты-медики.
- И тем не менее, - вежливо заметил Стоун, - частое пользование
сомнифером приводит к расстройству гипногенных систем. Вы не
интересовались причиной роста психических заболеваний за последние годы?
- Кому, по-вашему, я должен верить: светилам современной медицины или
заштатному эскулапу, возомнившему себя спасителем человечества?
- Я бы поверил заштатному эскулапу, - засмеялся Стоун. - Хотя бы
потому, что он вас не боится.
- Действие сомнифера проверялось электронной машиной. По-вашему, она
тоже боялась? - Шеф с трудом сдерживался: простеганные, как ватное одеяло,
щеки его покрылись красными пятнами.
Вместо ответа Стоун протянул ему красную коробочку с выпуклой крышкой.
- Это витаген, - сказал он. - Моментально успокаивает. Поверьте
заштатному эскулапу.
Шеф молча встал, обошел свой письменный саркофаг и уселся напротив
доктора.
- Вы не ответили на мой вопрос.
- Боялись программисты. Нужный ответ машины всегда обусловить
заранее.
- Кокетничаете смелостью? Зря.
- Это не смелость. Это уверенность в своей правоте.
- И эта уверенность оказалась настолько сильной, - засмеялся шеф, - что
вы даже перестали включать "Спон".
- Включать что? - переспросил доктор. - Я не понимаю вашей
терминологии.
- Поясню, - с язвительной вежливостью ответил шеф. - "Спон" - это
электронный мозг модели "эс-пе-четыре". Биополе спящего мозга
переключается на "Спон", и тот видит сны вместо человека. Очень удобно для
сонников. Улыбаетесь?
- Улыбаюсь. Я называл его "соней".
- Почему же вы так быстро от него отказались?
- Потому что узнал, что частота волн, характерных для так называемых
"машинных" снов, ниже частоты альфа-ритма, свойственного сну
человеческому.
- От кого вы узнали?
- У меня много друзей.
- За последнее время вы ни с кем не встречаетесь.
- Есть разные формы общения.
- Аппаратура? Мы ее не нашли, - устало сказал шеф. - Но вы с кем-то
связаны, у вас есть единомышленники.
- О, Система Всеобщего Контроля! - воскликнул доктор с такой
откровенной издевкой, что Ли даже содрогнулся у пульта: так разговаривать
с шефом, и о чем - о Системе! Но доктор разговаривал именно _так_, и о
_Системе_! - Всесильное божество, промывающее наши мозги и днем и ночью, -
издевался он, - почему же ты не можешь промыть их ничтожному заштатному
эскулапу? И требуется так немного! Только узнать, кто его друзья, сколько
их и о чем они думают. Я бы сказал вам, да вы не поймете... - Он
отвернулся и замолчал.
- Я жду, - насторожился шеф.
- Один поэт сказал... - задумчиво начал доктор.
- Кто, кто? - перебил шеф.
- Лорка. Федерико Гарсиа. Вы никогда не слышали о нем, невежда? Так
услышьте хотя бы его слова.
Доктор поднялся с кресла, почти заполнив собой экран.
- "Я обвиняю всех... - услышал Ли, - кто забыл о другой половине
мира... неискупимой и неискупленной, воздвигающей цементные громады
мышцами своих сердец... биенье которых пробьет стены в час последнего
суда..."
- Выключить! - закричал шеф. Рука его нервно шарила по столу.
- "Я плюю вам в лицо, и та половина мира слышит меня!" - Доктор успел
закончить строфу.
Но рука шефа уже нащупала тумблер, а может быть, призыв его был наконец
услышан дежурным диспетчером связи, только экран вдруг вспыхнул зеленым
светом и погас.
- Передача прекращается по техническим причинам... по техническим
причинам, - повторял диспетчер, словно убеждая себя в правдивости
официального сообщения.
Ли тупо смотрел на потухший экран. Мыслей не было. Был смутный поток
воспоминаний, рвущихся из глубины бездонного колодца памяти. Какая-то
фраза знакомо мелькнула в нем. Ли попытался схватить ее, как бабочку за
крыло, но она ускользала, оставляя на ладони мягкий след пыльцы. И вдруг
он поймал ее, такую непонятную тогда на фоне ресторанной гипномузыки:
"_Странное у нас время_".
Теперь она стала почти понятной.
4
Уходящим из ночи, убивающим тьму,
факелам рассвета - песня моя!
Из посмертных стихов
казненного поэта-сонника
Бигль был явно в хорошем настроении. Он весело насвистывал что-то,
искоса наблюдая за Ли, молча сидевшим у пульта. Ему не нравилось состояние
Ли: похоже, что мальчишка не выспался. Проболтался, наверно, с девчонкой,
а сейчас зевает.
- Включаю информационную запись блока, - сказал Ли.
На экране появилась диспетчерская космического корабля, и знаменитый
космонавигатор Нэд Гарроу что-то прокричал в микрофон. Изображение на
экране мелко затряслось, и металлический голос произнес:
- Канал номер шестьсот семьдесят три. Первая экспедиция на Марс.
Космический корабль "Реджинальд" попал в метеоритный поток. Добавочная
информация к шифру АЮ-восемнадцать - сорок два.
- Конец прошлого века, - сказал-Бигль. - Гарроу тогда бы не выбрался,
если б не русские. Какой дурак это смотрит?
Ли нажал клавишу на пульте. Металлический голос снова заговорил:
- Номер шестьсот семьдесят три. Айвен Лоу, студент Харперс-колледжа.
- Студент... - удовлетворенно протянул Бигль. - Я так и думал.
Возьму-ка его на заметку.
Ли неприязненно посмотрел на Бигля и выключил экран. Откинувшись в
кресле, закрыл глаза: мучительно хотелось спать.
- Что с тобой, малыш? Заболел? - услышал он встревоженный голос Бигля.
- Просто не выспался, - неохотно процедил Ли.
- Поменьше надо гулять, - наставительно заметил Бигль. - Я в твои годы
всегда знал меру.
Ли передернулся.
- Я не гулял. Просто не мог заснуть, потому что не включал сомнифера.
- Вот тебе и раз, - присвистнул Бигль.
Он поднялся и медленно подошел к пульту.
- А что тебе помешало включить его? - Голос Бигля показался Ли плоским
и бесцветным, как изображение на черно-белом экране блока.
- Я слушал вчерашний допрос, - сказал Ли. - И я знаком с доктором
Стоуном.
- Плохо, - задумчиво произнес Бигль, - совсем плохо.
- Почему?
Вместо ответа Бигль только вздохнул.
- Что с ним сделают? - спросил Ли. Он с трудом сдерживался, чтобы не
разрыдаться.
- Что надо, то и сделают, - сурово сказал Бигль и, заметив состояние
Ли, прибавил с былой ласковостью: - Иди-ка, малыш, отдохни. А я покараулю
твоих подопечных.
Ли встал, растерянно оглядываясь по сторонам. Он не знал, как ему
говорить с Биглем и что он должен сделать.
- Иди, иди, - подтолкнул его Бигль.
Оставшись один, он долго смотрел на дверь, словно пытаясь увидеть за
ней Ли, медленно бредущего к выходу.
- Да-а, - протянул Бигль, - жаль парня.
Он грузно уселся в кресло гоноши, подумал и недрогнувшей рукой включил
микрофон.
- Старший блок-инспектор Бигль вызывает шефа.
На экране возникло желтое, измятое лицо начальника Главного управления
Системы.
- Что случилось, Бигль?
- Довожу до вашего сведения, шеф, о нелояльном поведении младшего
блок-инспектора Джексона.
- Из новеньких?
- Да. Недоглядели. Встречался с доктором Стоуном, шеф.
- Параграф? - быстро спросил шеф.
- Тридцать пятый.
- Значит, сомневается, - засмеялся шеф. - Что ж, действуйте согласно
тридцать пятому.
Его лицо начало расплываться, бледнеть и наконец совсем исчезло.
Бигль выключил микрофон и подошел к окну. Далеко внизу под ним
маленькая фигурка Ли пересекала дорогу. Вот она уже скрылась за поворотом.
- Да-а, - опять протянул Бигль, - жаль парня.