Книго 

---------------------------------------------------------------
     Перевод с английского Ростислав Герман.
     

"Домашний компьютер" No2. 2001

     Ручной ввод текста Алексей Бахарев.
---------------------------------------------------------------
     - Где Джимми, дорогая? -- спросил мистер Андерсон.
     - На кратере, - ответила миссис Андерсон. -- Ничего не может случиться,
с ним вместе Робачонка. А... эту уже доставили?
     -  Да. Она еще в космопорте,  проходит обследование. Честно говоря, мне
самому не  терпится ее  увидеть.  Ведь с тех пор, как, пятнадцать лет  назад
улетел с Земли, я не видел ни одной. Кино не в счет.
     - Джимми не видел ни одной вообще, - сказала миссис Андерсон.
     - Потому что он родился на Луне и бывать на Земле не может. Почему я ее
сюда и выписал. Мне кажется, она будет первая на Луне.
     - Уж очень  она дорого стоила,  -  заметила миссис  Андерсон  с  легким
вздохом.
     - Робачонка тоже обходится нам недешево, - сказал мистер Андерсон.
     Джимми и в самом  деле сейчас был на  кратере.  По  земным меркам,  для
десятилетнего  он был  слишком худым  и высоким. Руки и  ноги  у  него  были
длинные и  гибкие, но  в скафандре  он  выглядел шире и коренастей.  Так или
иначе, к лунной гравитации он был  адаптирован много больше любого человека,
родившегося  на  Земле. Когда,  сгибая  и  распрямляя ноги,  Джимми  начинал
прыгать, как кенгуру, отец и мечтать не мог о том, чтобы его догнать.
     Наружный склон кратера был здесь обращен на юг, и Земля, стоявшая низко
в  южном небе (так бывает всегда, если  посмотреть из Лунного Города),  была
сейчас почти полной и ярко освещала эту сторону кратера.
     Склон  был  пологий, и хотя  весил  скафандр немало, Джимми, прыгая  по
склону  вверх, казалось, парил  над поверхностью, как если бы  гравитации на
Луне не было вообще.
     - Робачонка, пошли! -- крикнул он.
     Робачонка,  слышавшая Джимми  по радио, пискнула  и  запрыгала  за  ним
следом.
     Хотя Джимми передвигался быстрее отца, до Робачонки ему  в этом  смысле
было  далеко; правда, ей  не нужен был  скафандр,  ног  у нее было четыре, а
сухожилия были из стали. Она  проплыла, кувыркаясь, у Джимми  над головой  и
опустилась ему под ноги.
     - Не хвастайся, Робачонка, - сказал Джимми, - и не убегай далеко.
     Робачонка пискнула снова, тем особенным писком, который означал "да".
     - Ты обманщица, я тебе не верю! -- крикнул Джимми.
     И он  взлетел еще в одном,  последнем прыжке, который перенес его через
закругленный верхний край кратера на внутренний склон.
     Земля  скрылась за краем, и  вокруг стало совсем темно. В этой  теплой,
какой-то дружелюбной темноте исчезло всякое различие между поверхностью Луны
и небом, если не считать мерцания звезд.
     Вообще-то Джимми  не полагалось играть  на  внутренней,  темной стороне
стены  кратера. Взрослые  говорили,  что это  опасно,  но  они  говорили так
потому,  что  никогда  сами  там  не  бывали.  Грунт  здесь  был  гладкий  и
похрустывал под  ногами, и  Джимми точно  знал, где  лежат  немногочисленные
валуны.
     К тому же, какая может быть опасность в  том,  чтобы  бегать в темноте,
если все  время около тебя Робачонка,  если  она все время  прыгает, пищит и
светится? Да она и без света всегда знает, где  Джимми, у нее есть радар.  С
ним ничего не  может  стрястись,  пока  рядом Робачонка, пока она бросается,
когда  Джимми оказывается  слишком  близко к какому-нибудь валуну,  ему  под
ноги, когда она прыгает на Джимми, чтобы показать, как его любит, или бегает
по кругу и пищит тихо и испуганно, когда Джимми  спрячется за валуном,  хотя
на  самом деле Робачонка прекрасно  знает  где он.  Как-то раз Джимми лег на
грунт, как будто ему  стало плохо, и тогда Робачонка включила сигнал тревоги
и из Лунного Города моментально прибыли люди. Отец в тот  раз сказал Джимми,
что он думает о таких шутках, и больше Джимми не делал этого никогда.
     Он как раз вспоминал об этом, когда услышал на своей радиочастоте голос
отца:
     - Джимми, возвращайся. Я хочу кое-что тебе сказать.
     Джимми снял  скафандр и  помылся. Всегда  приходится мыться после того,
как побываешь снаружи. Даже Робачонку опрыскивают,  но она это  любит. Стоит
на  своих  четырех лапах, небольшое, всего  в фут длиной тело, вздрагивает и
слабо светится, голова маленькая, рта нет, два больших  глаза за стеклами, и
на голове шишка -- в  ней мозг. Попискивает, пока мистер Андерсон не скажет:
"Замолчи, Робачонка".
     Сейчас мистер Андерсон улыбался.
     -  Джимми,  у  нас  для тебя  кое-что есть. Пока еще  в космопорте,  но
завтра, когда там закончат обследования, это доставят к нам. Я решил сказать
тебе прямо сегодня.
     - С Земли, пап?
     - Собака с Земли,  сынок.  Живая.  Щенок  скотч-терьера.  Первый пес на
Луне.  Робачонка тебе  больше  не  нужна.  Держать  их  обоих мы не можем, а
Робачонка перейдет теперь к какому-нибудь другому мальчику или девочке.
     Он  замолчал,  ожидая,  похоже,  что Джимми что-нибудь  скажет, но,  не
дождавшись, заговорил снова:
     - Ты ведь знаешь, Джимми, что такое собака, настоящая. Робачонка -- это
металлическая  имитация живой  собаки,  собачонка-робот.  Потому она  так  и
называется.
     Джимми насупился.
     - Робачонка вовсе никакая не имитация, пап. Она -- моя собака.
     - Не живая, Джимми. Робачонка всего лишь игрушка из стали и проводов, в
которую вставлен простой позитронный мозг. Она не настоящая.
     - Она  делает все,  что  я захочу, пап. Она  все понимает.  Значит, она
настоящая.
     -   Нет,   сынок.   Робачонка   всего-навсего   машина.   Просто    она
запрограммирована вести  себя  так, как она себя ведет.  А  вот  собака, она
по-настоящему  живая.  Когда  у  тебя  будет  собака,  Робачонка  больше  не
понадобится.
     - Но ведь для собаки нужен будет скафандр, правда?
     - Да,  конечно. Но все равно собака лучше, а к скафандру она привыкнет.
В Городе ей скафандр не нужен. Когда собака будет здесь, ты  увидишь разницу
сам.
     Джимми посмотрел на Робачонку,  та пищала опять, очень тихо и протяжно.
Джимми протянул к ней руки, и Робачонка прыг -- и оказалась у него на руках.
     - Ну и какая же между ними разница? -- спросил Джимми.
     -  Это трудно объяснить, - ответил мистер  Андерсон, - ты  сам увидишь.
Собака  будет любить  тебя  по-настоящему. А  Робачонка просто сделана  так,
чтобы показывать тебе, будто она тебя любит.
     - Но, пап, мы же не знаем, какие настоящие чувства у собаки. Может, она
только притворяется.
     Мистер Андерсон нахмурился.
     -  Джимми,  ты  сам  увидишь  разницу,  когда  испытаешь  любовь живого
существа.
     Джимми крепко прижимал Робачонку к груди. Лицо его выражало отчаянье.
     -  Разве важно только то, что чувствуют они? -- сказал  он. -- А что  я
чувствую, разве не важно? Я люблю Робачонку, и это самое главное.
     И маленький робот, которого еще никогда не обнимали так крепко, запищал
счастливым громким прерывистым писком.
Книго
[X]