Айзек Азимов. Я в Марсопорте без Хильды
---------------------------------------------------------------
Isaac Asimov. I'm in Marsport without Hilda (1959)
С "книжной полки" SBNet.Ru

http://www.sbnet.ru/books/

---------------------------------------------------------------
     Все это случилось как в сказке, само собой. Я  сам  даже  пальцем  не
пошевельнул, просто так уж сложились обстоятельства.  И  не  было  никаких
намеков на близящуюся катастрофу.
     Я только-только начал разменивать месячный отпуск,  положенный  между
заданиями. Так заведено в Галактической Безопасности - месяц  работаешь  -
месяц отдыхаешь. А как всегда, месяц начался  тремя  неизбежными  днями  в
Марсопорте. А уж потом - Земля.
     Обычно Хильда (благослови ее бог, о лучшей жене и мечтать нечего) уже
дожидалась меня и  эти  три  дня  мы  проводили  вместе  -  восхитительная
прелюдия к отпуску. Правда, Марсопорт - самое беспокойное место в  системе
- не совсем подходит для  встречи  супругов.  Но  как  объяснить  все  это
Хильде?
     Ну, а на этот раз мамаша Хильды, черт бы ее подрал (это  я  так,  для
симметрии), сподобилась приболеть ни  раньше,  ни  позже,  а  перед  самой
посадкой на Марс. Я получил космограмму от Хильды, она  сообщала,  что  не
встретит меня, ибо все время должна быть подле своей мамаши.
     В ответной космограмме я выразил любовь,  сожаление  и  озабоченность
здоровьем мамочки, а после посадки...
     Оказался в Марсопорте без Хильды!
                                  * * *
     Само по себе это ничего не значило, вроде как рама  без  картины  или
женский скелет. Для полноты впечатлений нужны, в первом  случае,  линии  и
краски, во втором - кожа и плоть, облегающая кости.
     И я решил позвонить Флоре, персонажу одного из моих  редких  любовных
приключений. Я на всех парах устремился к  видеофону  -  черт  с  ними,  с
расходами!
     Я готов был поставить десять против одного за то, что ее не  окажется
дома, или что у нее будет отключен видеофон, или что она, скажем, умерла.
     Но она была дома и видеофон у нее был включенным. Великая  Галактика,
она никаким образом не походила на мертвую.
     Она была еще красивее, чем раньше. Ни время,  ни  привычка  не  могут
лишить женскую красоту ее бесконечного разнообразия. (Не  помню,  кто  это
изрек).
     Не знаю, обрадовал я ее или нет, но увидев меня, она завизжала:
     - Макс! Сколько лет!
     - Да, Флора, это я. Если ты свободна... Можешь себе представить: я  в
Марсопорте и без Хильды!
     - Отлично! Приезжай! - завопила она.
     У меня чуть глаза на лоб не вылезли. О таком  я  и  мечтать  не  мог.
Должен сказать, она пользовалась сногсшибательным  успехом  и  вечно  была
занята.
     - Ты хочешь сказать, что ты свободна?!
     - Ну, есть у меня кое-какая  пустяковая  договоренность,  -  ответила
она, - но я все улажу. Приезжай.
     - Приеду, - я был на верху блаженства.
     Флора - это такая девушка... Знаете, у  нее  в  квартире  марсианская
гравитация  -  0,4   земной.   Конечно,   аппаратура   для   нейтрализации
псевдо-гравитационного  поля  Марсопорта  стоит  недешево,  но  если   вам
приходилось обнимать девушку при 0,4 "же", вы  меня  поймете.  А  если  не
приходилось - не поймете, как бы я не объяснял. Мне  вас  жаль,  только  и
всего. Это все равно, что рассуждать о плавании в облаках.
     Я выключил видеофон и вышел из кабинки.  Не  знаю,  наверное,  я  еще
долго пялился бы на нее, если бы не перспектива увидеть ее во плоти.
     Именно в это  мгновенье  на  меня  повеяло  катастрофой.  Веяние  это
приняло гнусный облик  Рога  Крайтона  из  Марсианского  Отделения  Службы
Галактической Безопасности с его водянистыми глазами, бледно-желтой рожей,
поношенными усиками и абсолютно лысой головой. Мне и в  голову  не  пришло
становиться на четвереньки и биться лбом о землю - сойдя с трапа  корабля,
я считался в отпуске.
     Так что я спросил со своей обычной вежливостью:
     - Что тебе нужно? Я тороплюсь, у меня свидание.
     - У тебя свидание со мной. Я ждал тебя у трапа, - ответил он.
     - Я тебя не видел.
     - Ты вообще никого не видел.
     Тут он был прав - с трапа я  сорвался  побыстрее  кометы  Галлея  при
входе в солнечную корону.
     - Ну, ладно, что тебе от меня надо?
     - У меня для тебя небольшое поручение.
     - Я в отпуске, друг мой, - улыбнулся я.
     - Объявлена чрезвычайная тревога, друг мой, - сказал он.
     Это означало то, что отпуск мой накрылся, только  и  всего.  В  такое
сразу трудно поверить.
     - Глупости, Рог, - сказал я. - Есть у  тебя  сердце?  У  меня  самого
чрезвычайная тревога.
     - Брось болтать чепуху.
     - Рог, - взмолился я, - может, вам подойдет кто-нибудь другой?
     - Ты - единственный на Марсе агент класса "A".
     -  Ну,  так  запросите  Землю.  Агентов  класса  "A"  там  в  штабеля
складывают.
     - Все должно быть сделано до одиннадцати вечера. Что ты  ерепенишься?
Неужели три часа значат для тебя так много?
     Я схватился за голову - он был органически не способен  войти  в  мое
положение.
     - Я должен позвонить, - сказал я, сдаваясь.
     Я снова вошел в кабину видеофона, свирепо глянул на Рога и рявкнул:
     - Честный разговор!
     И снова на экране, словно мираж на астероиде, засияла Флора.
     - Что-нибудь случилось, Макс? Только не говори, что ты не приедешь. Я
уже все уладила.
     - Флора, детка, - ответил я. - Я никуда не денусь. Приеду. Только  не
сейчас.
     - Нет никакой другой девушки, - ответил я. - Когда мы с тобой в одном
городе, для меня просто не существует девушек. Особи женского пола - может
быть, но не девушки. Крошка! Душечка! - меня охватило  страстное  желание,
но обнимать видеофон взрослому мужчине не пристало. - Есть одно  маленькое
дельце. Не унывай, я скоро освобожусь.
     - Ну, хорошо, - сказала она, всем своим видом показывая,  что  ничего
хорошего в этом нет.
     Меня даже в дрожь бросило. Я вышел из кабины видеофона и спросил:
     - Ну, что там за кашу вы для меня заварили?
                                  * * *
     Мы пошли в бар космопорта, обосновались в отдельном  кабинете  и  Рог
начал:
     - Через полчаса, то есть, в восемь  по  местному  времени  с  Сириуса
прибывает "ГИГАНТ АНТАРЕСА".
     - Ясно.
     - В числе прочих с него сойдут три  человека.  Они  будут  дожидаться
"ПОЖИРАТЕЛЯ ПРОСТРАНСТВА", что идет к Капелле с  Земли  и  будет  здесь  в
одиннадцать. Когда эти трое сядут на "ПОЖИРАТЕЛЯ", они окажутся вне  нашей
юрисдикции.
     - Следовательно?
     - Следовательно, с восьми до одиннадцати они будут сидеть  в  комнате
ожидания, и ты вместе с ними. У меня с собой голограммы  всех  троих,  так
что ты их ни с кем не спутаешь. За это время ты должен  будешь  узнать,  у
кого из них контрабанда.
     - Какая?
     - Наихудшая. Измененный спейсолин.
     - Что?!
     Он меня убил. Я знал, что такое спейсолин. Вы тоже, если вы бывали  в
космосе. Ну, а если вы сроду не  отрывались  от  Земли,  объясню,  что  на
первых порах в космосе он совершенно необходим, а многим -  всегда.  Иначе
начинается головокружение от невесомости, кошмары с криками ужаса,  разные
психозы почти неизбежны. Спейсолин все это исключает, к нему не привыкают,
у  него  нет  побочных  вредных  эффектов.  Он  идеален,  незаменим.  Если
сомневаетесь, примите спейсолин.
     - Да, - сказал Рог, -  измененный  спейсолин.  Простейшая  реакция  в
простейших  условиях  -  и  готов  наркотик,  не   уступающий   сильнейшим
алкалоидам.
     - И мы только сейчас об этом узнали?
     - Служба давно знает о нем, но  раньше  мы  держали  все  в  секрете,
просто пресекали попытки  получить  его.  Но  теперь  дело  зашло  слишком
далеко.
     - Что же случилось?
     - Один из этой троицы везет немного измененного  спейсолина.  Система
Капеллы не входит в Федерацию: тамошние химики сделают  анализ  образца  и
легко  смогут  его  синтезировать.  Тогда  нам  или  придется  бороться  с
наркоманией в небывалых масштабах, или уничтожить сам источник опасности.
     - То есть спейсолин?
     - Да. Но если мы запретим спейсолин,  на  космических  полетах  
ставить крест.
     - У кого из них спейсолин? - прямо спросил я.
     Рог отвратительно усмехнулся.
     - Если бы мы знали, зачем  бы  ты  нам  понадобился?  Ты  сам  должен
выяснить это.
     - И я вам понадобился для такой чепухи?
     - Если ошибешься, это может стоить тебе жизни.  Все  трое  -  большие
шишки на своих планетах.  Один  -  Эдвард  Харпонастер,  второй  -  Дюакин
Липски, третий - Андьемо Феруччи. Каково?
     Все верно. Я слыхал о них, вы, наверное, тоже. Этих людей   было
тронуть, лишь обладая железными уликами.
     - Кто из них может пойти на... - спросил я.
     - Речь идет о миллиардах, - ответил Рог, -  значит,  любой  из  троих
пойдет на что угодно. А один уже пошел: Джек Хоук кое-что раскопал, и  его
убили...
     - Убили Джека Хоука? - я  позабыл  о  всегалактической  наркотической
угрозе; на какой-то миг я позабыл даже о Флоре.
     - Именно так, и убийство организовал  один  из  этих  парней.  А  кто
конкретно - ты сам выяснишь. Если ты управишься до одиннадцати часов - это
будет означать продвижение по службе,  повышение  жалования,  отмщение  за
беднягу Хоука и спасение Галактики.  Если  ошибешься  -  нас  ждет  острый
межзвездный кризис, а тебя - пинок в  зад.  Карьера  твоя  будет  на  этом
закончена и твое имя будет украшать все черные списки отсюда до Антареса и
дальше.
     - А если я ничего не найду?
     - С точки зрения Службы это не будет отличаться от ошибки.
     - Значит, если я не найду злодея, с меня снимут голову?
     - ...и порубят ее на кусочки. Я рад, Макс,  что  ты,  наконец,  понял
меня.
     Рог Крайтон сроду был уродом, но сейчас он выглядел совсем уж  гадко.
Меня утешало лишь то, что он был женат и безвылазно  торчал  в  Марсопорте
бок о бок со своей супружницей. Так ему и  надо.  Может  быть,  я  слишком
жесток, но, видит бог, он этого заслуживал.
     Как только Рог смылся, я звякнул Флоре.
     - Ну, как? - спросила она.
     - Душечка, - ответил я, - мне нужно кое-что  сделать,  но  понимаешь,
крошка, я не имею права говорить об этом. Не унывай. Я буду у  тебя,  даже
если мне придется плыть голышом по Большому Каналу аж до  полярной  шапки,
сорвать Фобос с небес или порубить себя на кусочки и отправить тебе ценной
бандеролью.
     - Ну и ну, - протянула она, - если бы я знала, что придется ждать...
     Меня  покоробило.  Флора  была  совершенно   чужда   романтики,   она
предпочитала  действовать.  С  другой  стороны,  так  ли  уж   понадобится
романтика, когда мы с ней будем плыть в жасминовом облаке при 0,4 "же"?
     - Выше голову, Флора, - сказал я ей. - Ждать придется совсем недолго.
Я искуплю свою вину.
                                  * * *
     Задание было плевым; конечно, я злился, но не беспокоился. Рог еще  и
попрощаться не успел, а я уже знал, как отыщу преступника. Все было  проще
простого. Следовало бы напрямик выложить все  Рогу,  но  мне  не  хотелось
везти его в рай на своем горбу. Дело закончится в пять минут и уж тогда  я
двину прямиком к Флоре. Пусть я явлюсь к ней не только с опозданием, но  и
с новым чином, повышенным жалованием  и  слюнявыми  лобзаниями  Службы  на
щеках.
     Вся штука  была  в  том,  что  большие  боссы  не  любят  космических
перелетов,  предпочитая  видеосвязь.  А  уж  если  им,  как  этой  троице,
приспичит лично присутствовать  на  какой-нибудь  сверхважной  межзвездной
конференции, они непременно принимают спейсолин.  Во-первых,  у  них,  как
правило, нет достаточного опыта, чтобы летать без  спейсолина.  Во-вторых,
спейсолин стоит недешево, а эти шишки любят, чтобы  все  было  по  первому
классу и самым высоким тарифом. Знаю я их психологию.
     Все это касалось двух из  них.  Контрабандист  должен  отказаться  от
спейсолина, наплевав на риск подцепить букет неврозов. Он  должен  быть  в
ясном  сознании,  а  под  спейсолином    не  только  проболтаться   о
наркотике, но и просто выбросить его.
     Сами видите - ничего  головоломного,  мне  нужно  было  лишь  немного
подождать. "ГИГАНТ  АНТАРЕСА"  прибыл  точно  по  расписанию.  Теперь  мне
следовало собраться с силами, схватить за  хвост  крысу  с  наркотиком  за
щекой и облегчить дальнейшее путешествие двум другим столпам  межзвездного
бизнеса.
     Первым вошел Липски. У него были толстые, ярко-красные губы,  круглые
щеки, темные брови, волосы его начали  седеть.  Он  равнодушно  глянул  на
меня, сел и... все. Он явно был под спейсолином.
     - Добрый вечер, сэр, - сказал я.
     - Сюрреализм панамских сердец в трехчетвертное время  на  чашку  кофе
речи, - мечтательно ответил он.
     Так действовал спейсолин. Извилины в мозгу выпрямлялись  по  каким-то
неведомым законам.
     Следом шел Андьемо Феруччи. Высокий, худощавый, с  черными  усами  на
рябом оливковом лице. И тоже сел.
     - Ну, как перелет? - спросил я.
     - Перелез легкие странные весы часы кукарекают на птичке,  -  ответил
он. А Липски сказал:
     - Птичка к мудрому путеводителю для всех мест каждый.
     Я усмехнулся. Оставался Харпонастер. Я уже сунул руки в карманы -  за
иглопистолетом  и   магнитным   лассо.   Вошел   худощавый,   почтительный
Харпонастер. В жизни он выглядел моложе, чем  на  голограмме.  И  был  под
завязку напичкан спейсолином.
     - О, черт! - вырвалось у меня.
     - Чертов янки нет говори до последнего раза я видел вы бы сказали,  -
выдал Харпонастер.
     Феруччи сказал:
     - Посей зерно территория над спором идет отлично  идти  по  дороге  к
соловью.
     - Веселые лорды прыгают шарики от пинг-понга, - добавил Липски.
     Я переводил взгляд с  одного  на  другого.  Их  бессмысленные  тирады
становились все короче и, наконец, иссякли. Все было ясно.
     Кто-то из них придуривался. Он все предусмотрел, он понял, что выдаст
себя, если пренебрежет спейсолином. Может быть, он подкупил врача,  и  ему
кольнули физиологический раствор. Как бы то ни  было,  он  обошел  обычную
процедуру.
     Итак, один притворялся. Это было нетрудно. Комики  часто  разыгрывают
сценки на спейсолиновую тему. Вы их видели.
     Тут мне впервые подумалось, что я могу  завалить  задание.  На  часах
было восемь тридцать; это наводило на мысли о моей работе, моей репутации,
моей шеи, для которой уже точили топор. Тут я решил, что у меня еще  будет
время обмозговать все это и стал думать о Флоре. Она-то  не  станет  ждать
меня целую вечность. Дай бог, если ее хватит на полчаса.
     А что, если этого притвору подвести вплотную к опасной черте.  Сможет
он скрыться за ассоциативным туманом?
     Я подошел к двери и сказал, будто в коридор:
     - Включи сонар, котик.
     - Наркотик из-под теста ре ми фа соль быть спасенным,  -  откликнулся
Липски.
     - Спасенный я прическа над обычным стадом  что-то  о  единорогий  как
губная гармошка на щеку бритвой и сменили, - сказал Феруччи.
     - Не спеющий ветер ни снег не используют попытку покупать навсегда  и
возбуждение и чувствительность ковылять, - заключил Харпонастер.
     - Ковылянье и тряпье, - Липски.
     - Тряпточно, - Феруччи.
     - Актлиматизация, - Харпонастер.
     Еще несколько невнятных звуков, и они выдохлись. Я попытался еще раз.
Следовало быть осторожным: очнувшись они будут помнить все  мои  слова.  Я
сказал:
     - Это отличный космический маршрут.
     - Жрут тигры через прерии собаки лают гав-гав... - отозвался Феруччи.
По-английски слова "космический маршрут"  созвучны  слову  "спейсолин".  Я
перебил его и обратился к Харпонастеру:
     - Отличный космический маршрут.
     - Тут кровать и отдохни немного черная робость  неправильного  одежды
отличного дня, - был дан ответ.
     Я снова повторил, уставившись на Липски:
     - Отличный космический маршрут.
     - Маршируют горячий шоколад не будет тем же самым на вас вы и двойная
ставка и картошка и метка, - произнес он.
     - Метко болезненеобходимость и писать выиграет, - продолжил кто-то.
     - Играет с время приема пищи.
     - Писки.
     - Иски.
     - Скис.
     - Кис-кис. Я попытался еще и еще раз - с тем же успехом.
     Преступник, кем бы он ни был, или специально тренировался,  или  имел
природные способности говорить по ассоциации.  Он  отключал  свой  мозг  и
позволял словесам течь вольным потоком. К тому же,  его  явно  вдохновляли
мои безуспешные попытки  -  он-то  отлично  знал,  кто  я  такой,  и  чего
добиваюсь. Если меня не выдало слово  "наркотик",  то  трижды  повторенный
"космический маршрут" - почти наверняка. Двое не  обратили  на  эти  слова
внимания, но третий не мог не заметить их.
     Он издевался надо мной. Все трое  говорили  такое,  что  при  желании
 было истолковать как потаенный комплекс вины.  Двое  лепили  наобум,
третий забавлялся.
     Как же узнать его? Я дрожал  от  ненависти.  Этот  гад  угрожал  всей
Галактике. Хуже того, он убил моего коллегу и друга. И что  самое  гадкое,
он мешает мне увидеть Флору.
       было  обыскать  их  по  очереди.  Те,  кто  вправду  были  под
спейсолином и не подумали бы сопротивляться. Им  одинаково  были  чужды  и
ненависть, и тревога, и инстинкт самозащиты. И если он  окажет  хоть  тень
сопротивления, это выдаст его с головой.
     Но двое прочих запомнят, что их, беспомощных, обыскивали. Я вздохнул.
Обыскав их, я, конечно, найду преступника, но чуть погодя буду  напоминать
отбивную больше, чем когда бы то ни было. Кроме  того,  крепко  достанется
Службе,  разразится  всегалактический  скандал,  а  когда  выплывет  тайна
измененного спейсолина...
     Мне могло бы подфартить, если я сразу попаду на  контрабандиста.  Был
лишь один шанс из трех и только бог мог мне помочь.
     Итак, я терзался, проклятая шпана ухмылялась про себя,  а  измененный
спейсолин медленно, но верно уплывал у меня из под носа.
     В отчаяньи я посмотрел на часы.
     Девять пятнадцать. Почему, черт возьми, так бежит время? - О,  Флора!
А время поджимало.  Я  направился  к  видеокабине  и  позвонил  ей.  Долго
разговаривать я не собирался, просто хотел подбодрить ее,  если,  конечно,
она еще не плюнула на меня.
     Я говорил себе: "Она не ответит". Я готовил себя к этому. Есть же,  в
конце концов, и другие девушки... Правда, других девушек не было. Если  бы
со мной была Хильда, я, может быть, и не вспомнил бы о Флоре. Но что толку
прикидывать - Хильды не было, а Флору я, получалось, обманывал.
     Раз за разом гудел сигнал вызова, а я  все  не  решался  отключиться.
"Ответь, ну, ответь!" Она ответила.
     - Это ты? - спросила она. - Конечно, я, дорогая, Кто же еще?
     - Кто угодно. Кто-нибудь из тех, которые не обманывают девушек.
     - У меня все на мази, дорогая. Я скоро освобожусь.
     - Что у тебя на мази? Всучил кому-то свой пластон? Потом я  вспомнил,
что однажды отрекомендовался ей коммивояжером. Как раз тогда я подарил  ей
шикарную ночную рубашку из пластона.
     - Слушай, дай мне еще полчасика, - взмолился я. Ее глаза увлажнились.
     - Я сижу тут одна.
     - Я заглажу свою вину, - порожденные отчаянием, в моей бедной  голове
явились мысли о драгоценностях, хотя любая брешь в моем банковском счете в
глазах Хильды вырастала до размеров темной туманности "Конская Голова". Но
прошу помнить, что я был в отчаянии.
     - У меня было назначено важное свидание, а я его отложила.
     - Но ты же говорила, что это была пустяковая встреча.
     ...Это была ошибка. Я понял это, не успев договорить.
     - Пустяковая встреча! - пронзительно вскрикнула  она  (Именно  так  и
было сказано, но если вы спорите с женщиной, не  пытайтесь  настаивать  на
своем, как бы правы вы ни были. Это только усугубит  вашу  вину.  Уж  я-то
знаю.)
     - И это ты говоришь про свидание  с  человеком,  который  обещал  мне
райскую жизнь на Земле!..
     Она начала распространяться о райской жизни на Земле. В Марсопорте не
было ни одной девушки, которая не мечтала  бы  об  этом.  Правда,  задумав
пересчитать тех, кому удалось достичь этой райской жизни, вы  обошлись  бы
пальцами одной руки.
     Я попытался остановить ее. Без толку.
     - ...и вот, я здесь одна, - произнесла она, наконец, и отключилась.
     Она была права. Я чувствовал себя распоследним подлецом в Галактике.
                                  * * *
     Я вернулся в комнату ожидания. Часовой у двери  отдал  мне  честь.  Я
снова пристально оглядел трех воротил, размышляя, с кого бы я начал,  если
бы удалось разжиться ордером на их задушение. Пожалуй, с Харпонастера. Шея
у него была тощая, длинная, ее легко  было обхватить ладонями,  а  на
остром кадыке удобно пристроить большие пальцы рук.
     Это так меня вдохновило, что я чертыхнулся.
     Мои акулы встрепенулись.
     Феруччи сказал:
     - Торт кипятить воду носик вы козлите  дождь  на  нас  спаси  госполи
пенни... Харпонастер с костлявой шеей добавил:
     - Именинница и племянник не любят орбитальную кошку...
     Липски произнес:
     - Загон для скота идет вниз от эластичного пьяницы...
     - Пьян тезка терьер коридор время...
     - Пока звери обмолятся...
     - Молитвы растут...
     - Официант...
     - Ужасный...
     - Сны...
     И все. Они смотрели на меня. Я - на них. У них не было никаких эмоций
(по крайней мере, у двоих), у меня - никаких мыслей. Я смотрел  на  них  и
думал о Флоре. Терять мне было нечего (я и так уже все  потерял)  и  решил
рассказать им о ней.
     - Джентльмены, - начал я, - в этом городе живет чудесная  девушка.  Я
не стану называть ее имени,  дабы  не  компрометировать  ее.  Если  вы  не
возражаете, я расскажу вам о ней.
     Что я и  сделал.  Последние  два  часа  взвинтили  меня  до  предела.
Описание  было  проникнуто  поэзией,  бившей  ключом  из  каких-то  мощных
маскулинитарных пластов, скрытых в подсознании.
     Они сидели, словно завороженные. Со стороны могло показаться, что они
внимательно меня слушают. Спейсолин заставляет людей быть вежливыми -  они
молчат, пока говорит кто-то другой. Поэтому-то они и говорили по очереди.
     С искренним чувством я пел свою  любовную  песнь  до  тех  пор,  пока
динамик не объявил о прибытии "ПОЖИРАТЕЛЯ ПРОСТРАНСТВА".
     Этого-то я и ждал.
     - Встаньте, джентльмены, - сказал я громко. - К тебе, убийца, это  не
относится.
     В мгновение ока магнитное лассо охватило запястье Ферручи.
     Он дрался, как дьявол. Спейсолиновой одури как  не  бывало.  Наркотик
нашли в плоских пластиковых  мешочках  -  он  прикрепил  их  к  внутренней
стороне бедер. Их нельзя было увидеть,  было только нащупать.  Ну,  а
содержимое мы выяснили с помощью простого ножа.
     Чуть позже, очумевший от счастья, Рог взял  меня  за  лацкан  мертвой
хваткой.
     - Как ты это сделал? Что его выдало?
     - Один из них  симулировал  спейсолиновое  опьянение,  -  ответил  я,
пытаясь высвободиться. - Я был уверен. Ну, я и рассказал  милым...  э-э...
об одной девушке.
     Я был осторожен. Детали ему были ни к чему.
     - Двое, - продолжал я, - никак не прореагировали, следовательно,  они
были под спейсолином. Но у Ферручи участилось дыхание, а на лбу  выступила
испарина. Рассказывал  я  весьма  красочно,  и  если  он  отреагировал  на
рассказ, значит он-то и не принимал спейсолин. Может, теперь ты  отпустишь
меня?
     Он отпустил, и я чуть не сел на пол. Ноги сами несли меня прочь, но я
все-таки обернулся и сказал:
     - Слушай, Рог, не мог бы ты мне черкнуть мне чек на  тысячу  кредитов
помимо обычных каналов. Так сказать, в виду гонорара?
     Только тут я по-настоящему понял, насколько он обалдел.
     -   Конечно,   Макс,   конечно,   -   сказал    он,    преисполненный
недолговременной благодарности.
     - Если угодно, вот тебе десять тысяч кредитов.
     - Угодно, - ответил я. - Очень даже угодно.
     Он заполнил официальный чек Службы.  Такие  чеки  по  всей  Галактике
считались деньгами лучшего  сорта.  Вручая  мне  драгоценную  бумажку,  он
улыбался. Я тоже улыбался, принимая ее, будьте уверены.
     Как он  будет  отчитываться  -  не  моя  забота,  я-то  не  собирался
отчитываться перед Хильдой за эти десять кусков.
                                  * * *
     И снова я стоял  в  кабине  видеофона,  вызывая  Флору.  Нельзя  было
пускать дело на самотек: за полчаса Флора могла подцепить  кого-нибудь,  а
может быть, уже подцепила.
     "Ответь,  ответь,  ответь!"  Она  ответила.  Судя  по   одежде,   она
собиралась уходить, и я упредил ее буквально на две минуты.
     - Я ухожу, - объявила она. - На свете еще есть порядочные мужчины.  Я
не желаю больше видеть тебя. Ты здорово одолжишь  мне,  мистер  Каквастам,
если отключишься сам и не будешь поганить мой экран своей...
     Я ничего не ответил. Я просто поднес чек к видеодатчику. Просто стоял
и просто держал чек.
     И, честное слово, произнося "поганить", она  подошла  поближе,  чтобы
лучше разглядеть сумму. Флора не была обременена шибким  образованием,  но
слова "десять тысяч кредитов" могла прочесть быстрее  любого  бакалавра  в
Солнечной системе.
     - Макс! Это мне?! - воскликнула она.
     - Все для тебя, детка. Я же говорил, мне надо провернуть одно дельце.
Я хотел сделать тебе сюрприз.
     - Ах, Макс,  какой  ты  милый!  Я  и  не  собиралась  никуда,  просто
пошутила. Приезжай скорее, - и она сняла пальто.
     - А как же твое свидание? - поинтересовался я.
     - Я же просто пошутила.
     - Еду, - сказал я устало.
     - И не растеряй кредиты по дороге, - шаловливо добавила она.
     - Не потеряю ни одного.
     Я дал отбой  и  вышел  из  кабинки.  Наконец-то  я  свободен.  Кто-то
окликнул меня. Кто-то бежал ко мне.
     - Макс! Рог Крайнтон сказал, что ты еще здесь. Маме стало лучше, и  я
купила билет на "ПОЖИРАТЕЛЯ ПРОСТРАНСТВА". А что это за десять тысяч?