Айзек Азимов. Основание и Земля


                          пятая книга эпопеи
                           О С Н О В А Н И Е
                                         Памяти
                             Джуди-Линн дель Рей (1943-1986)
                                  гиганта мысли и духа.
               Печатается по изданию Grаftоn Вооks, 1989
                    Соруright Nightfаll Inс. 1986.
                        Перевод GSFВ Inс. 1992
                             Екатеринбург.


 * ИСТОРИЯ "ОСНОВАНИЯ" * 


     1  августа  1941  года, когда мне исполнился двадцать один
год, я заканичивал химфак Колумбийского университета и уже  три
года  профессионально  писал  научную  фантастику.  Я торопился
встретиться  с  Джоном  Кэмпбелом,   редактором   "Аstоunding",
которому  к  тому  времени  уже продал пять рассказов. Я спешил
рассказать ему о новой идее, которая у меня появилась.
     Она состояла  в  том,  чтобы  написать  историю  будущего;
рассказать  о  падении  Галактической  Империи.  Мой  энтузиазм
должно быть  оказался  настолько  захватывающим,  что  Кэмпбелл
пришел  в  такое же возбуждение, как и я. Он уже не соглашался,
чтобы я написал только один рассказ. Он хотел  целую  серию,  в
которой  прослеживалась бы вся тысячелетняя история беспорядков
в промежутке между  падением  Первой  Галактической  Империи  и
подъемом  Второй.  Все это должно быть освещено с позиций науки
"психоистория", которую мы с Кэмпбеллом совместно и придумали.
     Первый рассказ появился в майском, 1942 г., Astоunding,  а
вторая  -  в  июньском,  1942  года выпуске. Они сразу же стали
популярными и Кэмпбелл объявил,  что  до  конца  десятилетия  я
напишу  еще шесть рассказов. Эти рассказы, впрочем, становились
все длиннее. В первом было только двадцать тысяч слов.  Два  из
последних трех были уже длиной по пятьдесят тысяч слов каждый.
     К тому времени десятилетие кончилось, я все больше уставал
от этой серии, забросил ее и перешел к другим вещам. Однако как
раз тогда      разные     издательства     начали     выпускать
научно-фантастические книжки в твердых обложках. Одним из таких
издательских домов была небольшая фирма, Gnоmе  Рrеss,  которая
опубликовала  мою  серию  "Основание" в трех томах: "Основание"
(1951); "Основание  и  Империя"  (1952)  и  "Второе  Основание"
(1953). Они получили известность как "Трилогия об Основании".
     Книги  расходились  не  особенно хорошо, поскольку у Gnоmе
Рrеss не было денег, чтобы рекламировать  и  продвигать  их  на
рынке. Я не получил ни сообщения о их выпуске, ни гонорара.
     В  начале  1961 мой тогдашний редактор в Doubleday, Тимоти
Селдес,  сказал  мне,  что  получил  просьбу  от   иностранного
издателя позволить ему переиздать книги об Основании. Поскольку
права  на них не принадлежали Doubleday, он передал эту просьбу
мне. Я пожал плечами.
     - Это не интересно, Тим. Я даже не получил гонорара за эти
книги.
     Селдес ужаснулся, и тот же  час  приступил  к  возвращению
прав  на   от Gnоmе Рrеss (которая была к тому времени уже
умирающей фирмой) и в августе того же года книги (вместе с  "Я,
робот") стали собственностью Doubleday.
     Начиная  с  этого  момента  популярность серии "Основание"
пошла вверх и она начала приносить  все  более  увеличивающиеся
гонорары.    Doubleday   издала   трилогию   одной   книгой   и
распостранила через клубы любителей фантастики.
     В 1966, на Всемирной Конвенции, проходившей  в  Кливленде,
фэны голосовали по категории "Лучшая Серия Всех Времен". Тогда,
первый   и   последний  раз,  эта  категория  была  включена  в
номинационные списки премии Хьюго. И  "Трилогия  об  Основании"
была ее удостоена.
     Фэны  все  настойчивее  просили  меня  продолжить серию. Я
вежливо отказывался. Но все же меня очаровывало то,  что  люди,
еще   не  родившиеся  на  свет,  когда  эта  серия  начиналась,
увлеклись ею.
     Doubleday,  однако,  восприняла  все  требования   гораздо
серьезней,  чем  я.  Они  потворствовали  мне  двадцать лет, но
поскольку   требования   становились    все    настойчивей    и
многочисленней,  их терпение лопнуло. В 1981 они сказали, что я
просто обязан написать еще одну повесть об Основании, и,  чтобы
подсластить пилюлю, предложили мне контракт с авансом, в десять
раз превышающим обычный.
     Нервничая,  я  согласился.  Прошло тридцать два года с тех
пор, как я написал последний рассказ  об  Основании,  а  теперь
меня попросили сочинить что-нибудь длиной на 140000 слов, в два
раза  больше  любого из более ранних томов и почти в три раза -
отдельных  рассказов  этой  серии.  Я  перечитал   трилогию   и
погрузился  в работу. "Край Основания" был издан в октябре 1982
а затем случилась очень странная вещь: книга сразу же появилась
в списке бестселлеров Нью-Йоркской Тimеs.  Она  оставалась  там
двадцать пять недель, к моему полнейшему изумлению.
     Doublеdау  тот час же заказала мне дополнительные вещи и я
написал две, ставшие частью другой серии - Тhе Rоbоt Nоvеl's. А
затем пришло время вернуться к "Основанию".
     Итак, я написал "Основание и Земля", которая начинается  в
тот  самый  момент,  когда  кончается "Край Основания". Если вы
загляните  в  "Край  Основания",  просто  чтобы  освежить  вашу
память,  это  может помочь, но это не обязательно. "Основание и
Земля"  -  самостоятельное  произведение.  Надеюсь,   оно   вам
понравится.
                                             Айзек Азимов
                                          Нью-Йорк Сити, 1986.


 * ЧАСТЬ I *  ГЕЯ




1. ПОИСК НАЧИНАЕТСЯ.




1.


     - Почему  я  должен  был  сделать  это?  - Спрашивал Голан
Тревайз.
     Вопрос был не нов. Со времени своего появления на  Гее  он
часто  спрашивал  себя  об этом. Он мог пробудиться от крепкого
сна в приятной прохладе ночи и обнаружить  в  голове  безмолвно
стучащий, подобно крохотному барабану, вопрос: "Почему я должен
был сделать это? Почему я должен был сделать это?"
     Сейчас,  впрочем,  впервые,  он ухитрился спросить об этом
Дома, старейшину Геи.  Дом  хорошо  знал  напряжение  Тревайза,
поскольку  мог  чувствовать  ткань  сознания  Советника.  Он не
реагировал на это. Гея ни коим  образом  не  должна  была  даже
коснуться  сознания  Тревайза,  и  для  Дома лучшим способом не
поддаться соблазну было игнорировать то, что он ощущал.
     - Сделать что, Трев? - Спросил Дом.  Он  было  затруднялся
использовать   более   одного   слога,  обращаясь  персонально,
впрочем, это не важно. Тревайз - было  что-то  слишком  длинное
для такого случая.
     - Решение,   которое  я  принял,  выбрав  Гею  в  качестве
будущего.
     - Ты был прав, сделав  это,  -  сказал  Дом,  садясь.  Его
умудренные  годами, глубоко посаженные глаза глядели исподлобья
на стоявшего перед ним человека Основания.
     - Ты говоришь, что я прав, - сказал Тревайз нетерпеливо.
     - Я/мы/Гея знаем, что это так. В этом  твоя  ценность  для
нас.  У  тебя  есть  способность  принимать правильные решения,
основываясь на неполных данных, и ты принял такое  решение.  Ты
выбрал   Гею!   Ты   отверг   анархию   Галактической  Империи,
построенной на  технологии  Первого  Основания,  также,  как  и
анархию  Галактической  Империи,  построенной  на  ментальности
Второго Основания. Ты пришел к заключению, что ни та, ни другая
не смогут долго оставаться стабильными. Поэтому ты выбрал Гею.
     - Да,  -  сказал  Тревайз.  -   Верно!   Я   выбрал   Гею,
сверхорганизм, целую планету со всеобщим сознанием и личностью,
так   что   любой   вынужден   говорить  "я/мы/Гея",  изобретая
местоимение для невыразимого. - Он  беспрестанно  мерял  шагами
пол.   -   И   в  конце  концов,  это  может  стать  Галаксией,
сверх-сверх-организмом,  охватывающим  все  скопления  Млечного
Пути.
     Он остановился и резко повернулсясь к Дому.
     - Я  чувствую, что я прав, так же как и вы чувствуете это,
но вы х_о_т_и_т_е появления Галаксии  и  поэтому  удовлетворены
решением.   Во   мне,   однако,   существует  что-то,  что  н_е
ж_е_л_а_е_т этого, и по этой причине  я  не  удовлетворен,  так
легко принимая свою правоту. Я хочу знать, п_о_ч_е_м_у я принял
это  решение.  Я  хочу  взвесить  и  обсудить  правоту и, таким
образом, удовлетвориться этим. Чувства правоты по большей части
недостаточно. Как я  могу  у_з_н_а_т_ь,  что  я  прав?  Что  за
обстоятельства делают меня правым?
     - Я/мы/Гея   не   знаем,  каким  образом  ты  приходишь  к
правильному решению. Разве важно знать это теперь, когда оно  у
нас уже есть?
     - Ты  говоришь  за  всю  планету,  не  правда ли? За общее
сознание  каждой  капли  росы,  каждой  гальки,  даже   жидкого
центрального ядра планеты?
     - Да, и это может любая часть планеты в которой достаточно
велика доля всеобщего сознания.
     - И  все  это  всеобщее  сознание удовлетворено, используя
меня как  черный  ящик?  Поскольку  черный  ящик  работает,  то
неважно  знать,  что  внутри?  -  Это  мне  не подходит. Мне не
доставляет радости быть  черным  ящиком.  Я  желаю  знать,  что
внутри.  Я  желаю знать, как и почему я выбрал Гею и Галаксию в
качестве будущего, чтобы я мог успокоиться.
     - Но почему ты так не доверяешь своему решению, почему оно
так не нравится тебе?
     Тревайз глубоко  вдохнул  и  медленно,  низким  и  сильным
голосом сказал:
     - Потому  что  я не желаю быть частью сверхорганизма. Я не
желаю быть никчемной частичкой, которую  уничтожить всякий
раз, когда сверхорганизм сочтет это благом для целого.
     Дом задумчиво посмотрел на Тревайза.
     - Не хочешь ли ты в таком случае  изменить  свое  решение,
Трев? Ты можешь, ты это знаешь.
     - Я  хотел  бы  изменить решение, но я не могу сделать так
только из-за того, что оно мне не нравится. Чтобы изменить его,
я должен з_н_а_т_ь, является прежнее решение  верным  или  нет.
Недостаточно просто ч_у_в_с_т_в_о_в_а_т_ь, что оно правильное.
     - Если ты чувствуешь, что ты прав - ты прав.
     Опять  этот  медленный  мягкий  голос,  который, очевидно,
своим  резким  контрастом  с   его   собственным   возбужденным
состоянием выводил из себя Тревайза.
     Тогда,  полушепотом,  вырываясь  из неразрешимых колебаний
между чувствами и знанием, Тревайз сказал:
     - Я должен найти Землю.
     - Потому  что  это  как-то  связано  с   вашей   страстной
необходимостью знать?
     - Потому  что  это  другая  проблема,  над которой я ломаю
голову и я ч_у_в_с_т_в_у_ю, что между ними есть связь. Разве  я
не  черный  ящик?  Я  ч_у_в_с_т_в_у_ю,  что есть связь. Неужели
этого недостаточно, для того, чтобы заставить вас  принять  это
как факт?
     - Воз, - довольно равнодушно ответил Дом.
     - Вот  уже тысячи лет, воз 20 тыс. Лет люди Галактики
думают о себе как о выходцах с Земли. Как это стало  возможным,
что все забыли планету, откуда мы родом?
     - Двадцать  тысяч лет - время гораздо большее, чем вы себе
представляете. О многих аспектах ранней  Империи  мы  мало  что
знаем. В основном - легенды, которые почти наверняка вымышлены,
но  которые  мы  повторяем  и даже доверяем им из-за отсутствия
чего-либо более надежного. А Земля древнее, чем Империя.
     - Но наверняка существуют какие-нибудь записи.  Мой  друг,
Пелорат,  собирает  мифы  и легенды о ранней Земле, все, что мы
можем наскрести из любых источников. Это его профессия  и,  что
более  важно,  хобби. Эти мифы и легенды - все, что имеется. Не
существует достоверных записей, не существует документов.
     - Документов возрастом 20 тыс. Лет?  Вещи  гниют,  гибнут,
разрушаются из-за небрежности или войны.
     - Но должны быть записи записей, копии, копии копий, копии
копий  копий,  материалы,  которые много моложе 20 тысячелетий.
Они были изъяты. Галактическая Библиотека  на  Транторе  должна
была  иметь  документы,  относящиеся  к Земле. На эти документы
ссылаются в известных исторических записях, но документы больше
не хранятся в Галактической Библиотеке. Ссылки на них известны,
но любые выдержки на самом деле не существуют.
     - Не забывайте, Трантор был разграблен несколько  столетий
назад.
     - Библиотека  осталась нетронутой. Она охранялась адептами
Второго Основания. И именно эти люди  недавно  обнаружили,  что
материалы,  относящиеся  к  Земле,  больше  не  существуют. Эти
материалы были намеренно изъяты и  совсем  недавно.  Почему?  -
Тревайз прекратил расхаживать и пристально посмотрел на Дома. -
Если я найду Землю, я смогу обнаружить, что скрывается...
     - Скрывается?
     - Скрывается  или  было сокрыто. У меня есть предчувствие,
что как только я это обнаружу, я смогу узнать, почему предпочел
Гею и Галаксию нашей индивидуальности. Тогда, надеюсь, я  смогу
узнать,  а  не  почувствовать,  что  прав  и  если я прав, - он
безнадежно пожал плечами, - пусть так и остается.
     - Если ты чувствуешь, что это так, - сказал Дом, - и  если
ты  чувствуешь,  что ты должен искать Землю, тогда, конечно, мы
поможем тебе в меру наших сил. Эта помощь, однако,  ограничена.
Например, я/мы/Гея действительно не знаем, где может находиться
Земля среди необъятной россыпи миров, составляющих Галактику.
     - Пусть  так,  -  сказал  Тревайз, - я должен искать. Даже
если бесконечность звезд, подобных пыли в Галактике, приводит к
кажущейся безнадежности  проблемы  и  даже  если  мне  придется
делать это в одиночку.


2.


     Тревайза  окружала  прирученная  природа Геи. Температура,
как  всегда,  была  комфортной  и  ветер  приятно  освежал,  не
переохлаждая.  Облака  плыли по небу, время от времени закрывая
солнце,  и,  без  сомнения,  если  уровень  влажности  на  метр
открытой поверхности значительно падал в том или ином месте, их
было достаточно для восполняющего этот изьян дождика.
     Деревья  росли  упорядоченными группами, подобно садам, и,
несомненно,  так  по  всей  планете.  Суша  и   море   снабжены
растительной  и  животной  жизнью  в надлежащих количествах и в
надлежащем   разнообразии,    чтобы    обеспечить    приемлемый
экологический  баланс, и все они, без сомнения, увеличивались и
уменьшались  в  численности,  медленно  колеблясь  относительно
признанного  оптимума - впрочем, как и численность человеческих
существ.
     Из всего, доступного взору Тревайза, только одно  выпадало
из гармонии общей картины - его корабль "Far  Star" (*)
     Корабль  был  хорошо  и  умело  вычищен  и вытряхнут рядом
человеческих составляющих Геи, снабжен запасами  еды  и  питья,
его   содержимое  было  обновлено  или  заменено,  механические
устройства  перепроверены.  Тревайз  лично  тщательно  проверил
корабельный компьютер.
     В заправке топливом корабль не нуждался - это было одно из
новейших гравитационных судов Основания, использовавших энергию
всеобщего  гравитационного  поля  Галактики.  Ее хватило бы для
питания всех возможных флотов  человечества  на  все  время  их
существования без заметного уменьшения интенсивности поля.
---------------------------------------------------------------------
(*) "Far  Star" - Далекая Звезда. (Англ.)
     Три месяца назад Тревайз был Советником Терминуса. Другими
словами,  он являлся членом законодательной власти Основания и,
ex officio, одним из  великих  в  Галактике.  Неужели  миновало
всего  три  месяца?  Казалось,  что прошла половина из его 32-х
летней жизни с тех пор, как его единственной  заботой  на  этом
посту было - является ли истиной великий План Сэлдона; будет ли
плавное   возвышение   Основания   от  планетной  деревушки  до
Галактического величия уверенно продолжено и в будущем?
     Впрочем, в некотором смысле, не произошло никаких перемен.
Он все еще был Советником. Его статус и его привилегии остались
неизменными,  за  исключением  того,  что  он  не   предполагал
когда-либо   вернуться  на  Терминус  для  подтверждения  этого
статуса и этих  привилегий.  К  огромному  хаосу  Основания  он
стремился  не  более,  чем  к маленькой упорядоченности Геи. Он
нигде не дома, всюду - сирота.
     Тревайз стиснул челюсти и в ярости запустил пальцы в  свои
черные волосы. Прежде, чем терять время, оплакивая свою судьбу,
он  должен найти Землю. Если он выживет при этом, времени будет
достаточно для того, чтобы сесть и поплакать. К  той  поре  для
этого может появиться более веская причина.
     С   определенным   хладнокровием  Голан  затем  подумал  о
происшедшем.
     Три месяца назад он и  Джейнав  Пелорат,  этот  способный,
наивный  ученый,  покинули  Терминус.  Пелорат,  влекомый своим
антикварным энтузиазмом найти местоположение  давно  потерянной
Земли,  и  Тревайз,  сам  ищущий  нечто  иное,  используя  цель
Пелората как прикрытие для того, что он считал  своей  реальной
целью.  Они  не  нашли Землю, но они нашли Гею, и затем Тревайз
обнаружил, что  его  заставили  вынести  решение,  определяющее
судьбу Галактики.
     Но  произошел  неожиданный  поворот  и  теперь уже Тревайз
искал Землю.
     Пелорат также обнаружил кое-что, что и не ожидал. Он нашел
Блисс
- черноволосую, темноглазую юную  женщину,  которая  была  Геей
также  как  и  Дом - и как ближайшие песчинки или листья травы.
Пелорат, со странным для своих преклонных лет пылом, влюбился в
женщину почти вдвое младше  его  и  эта  юная  женщина,  весьма
странная, казалась довольной их союзом.
     Это представлялось странным - но Пелорат действительно был
счастлив и Голан покорно думал, что каждый может найти счастье,
пусть  и  в  его  или  ее  собственном  стиле.  Это - свойством
индивидуальности, той индивидуальности, которую  Тревайз  своим
выбором упразднял (со временем) во всей Галактике.
     Боль  вернулась.  Решение,  которое он вынес, и которое он
должен был вынести, продолжало преследовать  его  все  время  и
было...
     - Голан!
     Голос вторгся в мысли Тревайза и он взглянул в направлении
солнца, слепящего глаза.
     - А,  Джейнав,  - сказал он сердечно - тем более сердечно,
что не желал распросов Пелората о причинах его  кислых  мыслей.
Он  даже  сумел  пошутить: - Я вижу, ты ухитрился оторваться от
блаженства (*) ?
     Пелорат кивнул. Нежный бриз шевелил его шелковистые  белые
волосы, а вытянутое серьезное лицо подтвердило эти слова.
     - Действительно,  старина,  это  она  предложила,  чтобы я
увиделся с тобой и кое-что обсудил. Не то,  чтобы  я  не  хотел
увидеть  тебя  сам, конечно, но она кажется соображает быстрее,
чем я.
---------------------------------------------------------------------
(*) bliss - Блаженство (англ.)
     Тревайз улыбнулся
     - Все верно,  Джейнав.  Ты  пришел  сказать  "Прощай!".  Я
понимаю.
     - Ну,  нет,  не  совсем.  На  самом деле, скорее наоборот.
Голан, когда мы покинули Терминус,  ты  и  я,  я  настаивал  на
поисках  Земли.  Я  посвятил почти всю свою взрослую жизнь этой
задаче.
     - И я продолжу поиски. Эта задача стала теперь моей.
     - Да, но она также и моя, все еще моя.
     - Но... - Тревайз поднял  руки,  словно  пытаясь  охватить
весь окружавший их мир.
     - Я  хочу  отправиться  с тобой, - сказал Пелорат голосом,
внезапно севшим от волнения.
     Тревайз удивился:
     - Ты не можешь этого хотеть, Джейнав. Теперь у  тебя  есть
Гея.
     - В  один  прекрасный  день я вернусь на Гею, но я не могу
позволить тебе уйти одному.
     - Конечно, можешь. Я могу позаботиться о себе сам.
     - Не обижайся, Голан, но твои знания недостаточны.  Это  я
знаю мифы и легенды, я могу направлять тебя.
     - И ты сможешь покинуть Блисс? Прямо сейчас?
     Щеки Пелората покрылись румянцем.
     - Я   совсем   не  хочу  делать  этого,  старина,  но  она
сказала...
     Тревайз нахмурился.
     - Так она пытается управлять тобой? Она обещала мне...
     - Нет, ты не понял. Пожалуйста, выслушай меня, Голан.  Все
этот  твой  неприятный взрывной способ перепрыгивать к выводам,
прежде, чем ты дослушаешь до конца.  Это  твоя  особенность,  я
знаю, и мне трудно выразиться лаконично, но...
     - Хорошо,  -  сказал  Тревайз  мягко,  -  предположим,  ты
выскажешь мне точно, что у Блисс на уме, и так как тебе  больше
нравится, а я обещаю быть очень терпеливым.
     - Спасибо,  и, пока ты пытаешься быть терпеливым, я думаю,
что смогу покончить с  этим  прямо  сейчас.  Блисс  тоже  хочет
отправиться с нами.
     - Блисс  хочет отправиться? - Сказал Голан. - Нет, я снова
взорвусь.  Скажи  мне,   Джейнав,   почему   Блисс   вздумалось
путешествовать? Я смиренно спрашиваю об этом.
     - Она не сказала. Об этом она хочет поговорить с тобой.
     - Тогда почему она не здесь, а?
     - Я  думаю  - я сказал "я думаю" - она полагает, что ты не
особенно ее любишь, Голан, и она очень волнуется, приближаясь к
тебе. Лучшее, что я мог сделать, старик, это уверить Блисс, что
у тебя ничего нет против нее. Я не могу поверить, что  кто-либо
может  думать  о  ней иначе, чем с уважением. Ну, она попросила
меня обговорить, так сказать, с тобой эту тему. Могу я  сказать
ей, что ты не прочь увидеться с ней, Голан?
     - Конечно. Я встречусь с ней прямо сейчас.
     - И ты обещаешь вести себя разумно? Понимаешь, старик, она
весьма озабочена этим. Блисс говорит, что дело жизненно важно и
она должна отправиться с тобой.
     - Она не сказала тебе, почему, верно?
     - Нет,  но  если  она  считает,  что  должна отправиться -
значит так считает Г_е_я.
     - Это означает, что я не  могу  отказать.  Не  правда  ли,
Джейнав?
     - Да, я думаю, не можешь, Голан.


3.


     Впервые  за  время  своей краткой остановки на Гее Тревайз
входил в дом Блисс - который служил сейчас жилищем и Пелорату.
     Тревайз  быстро  огляделся.  На  Гее  дома  стремились   к
простоте.  При  совершенном  отсутствии  ужасной  погоды любого
вида, при постоянно мягком климате, особенно  в  этих  широтах,
когда даже континентальные плиты скользили плавно если они были
вынуждены    скользить,    не    было   нужды   строить   дома,
предназначенные  для  надежной  защиты  или   для   поддержания
комфортабельной  обстановки  внутри  некомфортабельной  внешней
среды.   Вся   планета    служила,    так    сказать,    домом,
сконструированным для удобства своих обитателей.
     Дом Блисс внутри этого планетарного дома был невелик, окна
- скорее    жалюзи,    чем   стекло,   обстановка   простая   и
грациозно-утилитарная.   На   стене   висели    голографические
портреты;  один  -  Пелората, выглядевшего весьма озадаченным и
смущенным. Губы Тревайза дрогнули, но он постарался не показать
своего удивления и стал заботливо поправлять  шарф,  повязанный
вокруг пояса.
     Блисс  наблюдала  за  ним.  Она  не улыбалась, как обычно.
Напротив, она выглядела серьезной, ее прекрасные  темные  глаза
расширились,  волосы  мягкой  черной волной ниспадали на плечи.
Только тронутые красным полные губы вносили  цветовое  пятно  в
бледность ее лица.
     - Спасибо за то, что пришел увидеться со мной, Трев.
     - Джейнав   был   очень   настойчив   в   своих  просьбах,
Блиссенобайрелла.
     Блисс коротко улыбнулась.
     - Хорошо отвечено. Если ты  будешь  называть  меня  Блисс,
скромно   и   односложно,  я  попытаюсь  произносить  твое  имя
полностью, Тревайз. -  На  втором  слоге  она  почти  незаметно
запнулась.
     Тревайз торжественно поднял правую руку.
     - Это  было  бы  хорошим  соглашением.  Я признаю геянский
обычай использовать односложные имена в общем мыслеобмене,  так
что если тебе случиться время от времени назвать меня Тревом, я
не  обижусь.  Однако,  мне  будет приятнее, если ты попытаешься
говорить "Тревайз" так часто, как только сможешь  -  и  я  буду
говорить "Блисс".
     Тревайз  изучал  ее,  как  всегда  при  встрече с ней. Как
личность, она была юной  женщиной  двадцати  с  небольшим  лет.
Однако,  как  части Геи, ей было тысячи лет. Это не проявлялось
внешне,  но  становилось  заметным  по  тому,  как  она  иногда
говорила,  и по атмосфере, неизбежно окружавшей ее. Хотел ли он
подобного для всех живущих? Нет! Наверняка, нет, хотя...
     Блисс прервала его размышления:
     - Вернемся к  нашему  вопросу.  Ты  настаиваешь  на  своем
желании найти Землю...
     - Я  говорил  с  Домом.  -  Сказал Тревайз, определенно не
уступая Гее без  борьбы  против  постоянного  давления  на  его
собственную точку зрения.
     - Да,  но  говоря с Домом, ты говорил с Геей и с каждой ее
частью, например, со мной.
     - Действительно ли ты слышала меня, когда я говорил?
     - Нет,  я  не  слышала,  но   тем   не   менее,   если   я
сосредоточусь,  то  смогу вспомнить, что ты сказал. Пожалуйста,
усвой это и двинемся дальше. Ты настаиваешь на своем стремлении
искать Землю и уверяешь в его важности. Я не вижу в чем она, но
у тебя -  дар  оказываться  правым,  так  что  я/мы/Гея  должны
согласиться  с  тем,  что ты говоришь. Если эта миссия является
решающим фактором для твоего выбора, это является  определяющим
и  для Геи. Таким образом, Гея должна отправиться с тобой, хотя
бы для того, чтобы попытаться защитить тебя.
     - Когда ты говоришь, что Гея должна отправиться  со  мной,
ты подразумеваешь с_е_б_я. Я прав?
     - Я - Гея, - просто сказала Блисс.
     - Но  таково  все на и в этой планете. Почему, все-же, ты?
Почему не какая-нибудь другая частичка Геи?
     - Потому что Пел хочет сопровождать тебя, а уйдя с  тобой,
он не будет счастлив с любой другой частью Геи, кроме меня.
     Пелорат,  сидевший совершенно незаметно в кресле, в другом
углу (спиной к своему  портрету,  как  заметил  Тревайз)  мягко
сказал:
     - Это правда, Голан. Блисс - м_о_я порция Геи.
     Блисс внезапно улыбнулась.
     - Мне это льстит, но на самом деле все гораздо сложнее.
     - Ну  что ж, посмотрим. - Тревайз закинул руки за голову и
навалился спиной на спинку стула. Тонкие  ножки  крякнули,  как
только  он сделал это, и Голан быстро пришел к выводу, что стул
недостаточно прочен для такого с ним  обращения  и,  качнувшись
обратно, опустился на все четыре ножки.
     - Сможешь ли ты оставаться частью Геи, если покинешь ее?
     - У  меня нет необходимости быть ею. Я могу изолироваться,
например, если оказываюсь под угрозой причинения мне серьезного
вреда, так что неприятные чувства не  распостраняются  по  всей
Гее,  или если для этого есть другая значительная причина. Это,
однако, только на  случай  особых  обстоятельств.  В  общем,  я
останусь частью Геи.
     - Даже если мы прыгнем через гиперпространство?
     - Даже тогда, хотя это несколько усложнит дело.
     - Все же я не нахожу это приятным.
     - Почему нет?
     Тревайз наморщил нос, словно от неприятного запаха.
     - Это  означает,  что  все,  сказанное и сделанное на моем
корабле, все, что ты видишь и слышишь,  может  быть  увидено  и
услышано Геей.
     - Я  -  Гея,  так  что  все,  что  я вижу, слышу, чувствую
увидит, услышит и почувствует Гея.
     - Верно.  Даже  эта  стена   может   видеть,   слышать   и
чувствовать, - сказал Тревайз, указав на стену.
     Блисс взглянула на стену и пожала плечами.
     - Да  и  эта  стена  тоже.  Она  наделена бесконечно малым
сознанием, так что чувствует и понимает  ничтожно  мало.  Но  я
надеюсь, происходят какие-нибудь сдвиги атомов стены в ответ, к
примеру,  на  все  сказанное  сейчас  нами,  что  позволит ей с
большей пользой влиться в Гею, принося благо всему в целом.
     - Но что, если я хочу  уединиться?  Я  могу  не  захотеть,
чтобы стена следила за тем, что я говорю или делаю.
     Блисс  выглядела раздраженной и Пелорат внезапно вклинился
в разговор
     - Знаешь,  Голан,  я  не  хотел  вмешиваться,   так   как,
очевидно,  не слишком много знаю о Гее. Однако, я был с Блисс и
тоже был отчасти озабочен тем, о чем вы сейчас  говорили.  Если
ты  идешь  через  толпу на Терминусе, ты видишь и слышишь очень
много вещей, и можешь вспомнить кое-что  из  этого.  Ты  можешь
даже  при  определенной  мозговой стимуляции, восстановить все,
но, как правило, тебе до этого просто  нет  никакого  дела.  Ты
пропускаешь  это  мимо  ушей, даже если наблюдаешь какую-нибудь
эмоциональную  сцену  между  незнакомцами  и   даже   если   ты
заинтересуешься; все равно, если это не особенно заботит тебя -
ты  пропускаешь  мимо - ты забываешь. То же самое, должно быть,
происходит на Гее. Даже если все здесь точно знают  твои  дела,
это  не  означает, что Гея наверняка обращает на тебя внимание.
Не так ли, Блисс, дорогая?
     - Я никогда не думала об этом подобным образом, Пел, но  в
том,  что  ты  сказал,  что-то  есть.  Однако, это уединение, о
котором Трев говорил,
- я имею в виду, Тревайз, - вещь, которую мы совсем  не  ценим.
Впрочем,  не  только это. Не желать быть частью - хотя при этом
твой голос не слышен, твои  дела  -  не  известны,  а  мысли  -
неощутимы, - Блисс энергично тряхнула головой, - я сказала, что
мы  можем  заблокировать  себя при опасности, но кто же захочет
ж_и_т_ь так, даже какой-то час.
     - Я, - сказал Тревайз. - Именно  поэтому  я  должен  найти
Землю  -  отыскать  главную причину, если таковая есть, которая
привела меня к выбору этой ужасной судьбы для человечества.
     - Эта судьба не  ужасна,  но  не  будем  дискутировать.  Я
должна быть с тобой не как шпион, но как друг и помошник.
     Тревайз бросил угрюмо:
     - Гея помогла бы мне гораздо больше, указав направление на
Землю.
     Блисс медленно покачала головой.
     - Гея  не знает местонахождение Земли. Дом уже сказал тебе
об этом.
     - Я не совсем поверил этому. Кроме того, вы  должны  иметь
записи.  Почему  мне  не  позволили  увидеть  их во время моего
пребывания здесь? Даже если Гея в самом деле знает, где  Земля,
может  быть,  я  смогу  получить  какие-нибудь  намеки  из этих
записей. В основных деталях я знаю Галактику, несомненно, много
лучше, чем Гея. Я способен понять и следовать таким  намекам  в
ваших записях, которые Гея, воз, не совсем схватывает.
     - Но что это за записи, о которых ты говоришь, Тревайз?
     - Любые  записи. Книги, фильмы, магнитозаписи, голографии,
артефакты, все, что у вас есть. Все это время, что  я  нахожусь
здесь, я не видел ни одной вещи, которую мог бы рассматривать в
качестве записи. А ты, Джейнав?
     - Нет,  -  сказал Пелорат помедлив, - но я собственно и не
искал.
     - А я искал, по-своему, не привлекая  внимания,  -  сказал
Тревайз,   -   но  ничего  не  нашел.  Ничего!  Я  могу  только
предполагать,  что  они  были  спрятаны  от  меня.  Почему,   я
спрашиваю? Можешь ты мне это сказать?
     Блисс удивленно нахмурилась:
     - Почему  ты  не  спросил  об  этом  раньше?  Я/мы/Гея  не
скрываем ничего, и мы не лжем. Изолят (*) - может  солгать.  Он
ограничен,  и  он  боится, п_о_т_о_м_у ч_т_о он ограничен. Гея,
однако,   -   планетарный   организм   величайшей    ментальной
способности  и  не  ведает  страха.  Для Геи солгать, сотворить
описание, которое расходится с реальностью - совершенно  лишено
необходимости.
     Тревайз фыркнул:
     - Тогда   почему   меня   заботливо  держали  подальше  от
лицезрения любых  документов?  Назовите  мне  причину,  имеющую
смысл.
     - Конечно.  -  Она  вытянула  обе руки перед собой, подняв
вверх ладони. - У нас не никаких записей.
---------------------------------------------------------------------
(*) Изолят - так геянцы называют людей, не входящих в сообщество Геи.


4.


     Пелорат опомнился первым и казался менее  удивленным,  чем
Тревайз.
     - Дорогая, - сказал он мягко, - это совершенно невоз.
Вы не  можете  построить  нормальную  цивиллизацию  не фиксируя
каким-либо образом необходимой информации.
     Блисс подняла брови:
     - Я понимаю это. На самом деле я имела в виду, что  мы  не
имеем  записей того типа, о которых говорил Трев - Тревайз, и о
которых он не упомянул. Я/мы/Гея не имеем  летописей,  печатной
информации,  фильмов, компьютерных банков данных, ничего. У нас
нет, между прочим, и наскальных надписей. Это все  я  и  хотела
сказать.  Так  как у нас нет всего этого, Тревайз действительно
ничего не обнаружил.
     Тревайз сказал:
     - Тогда что у вас есть, если вы не имеете никаких записей,
которые я могу идентифицировать, как записи?
     Блисс,  тщательно,   словно   разговаривая   с   ребенком,
произнося слова, сказала:
     - Я/мы/Гея имеем память. Я в_с_п_о_м_и_н_а_ю.
     - Что ты вспоминаешь?
     - Все.
     - Ты вспоминаешь все справочные данные?
     - Да.
     - Но с каких пор? На сколько лет вглубь?
     - Насколько угодно.
     - Ты    можешь    выдать    мне    исторические    данные,
биографические,   научные,   географические?   Каждую   местную
сплетню?
     - Все.
     - Все  в  этой  маленькой головке? - Тревайз, сардонически
улыбнувшись показал на высокий лоб Блисс.
     - Нет, - сказала  она.  -  Память  Геи  не  ограничивается
содержимым  моего  обычного  черепа.  Пойми, - на мгновение она
стала церемонной и даже  несколько  суровой,  словно  перестала
быть  только  Блисс  и  превратилась  в  совокупность множества
других  индивидуальностей,  -  должно  было  быть  время  перед
началом  истории,  когда  человеческие  существа были настолько
примитивны, что, хотя они и могли вспомнить прошлые события, но
не умели еще говорить. Речь была изобретена и предназначена для
того, чтобы выражать воспоминания и передавать их от человека к
человеку.  Писменность  вероятно  изобрели  для   того,   чтобы
записывать   воспоминания  и  передавать  их  сквозь  века,  от
поколения   к   поколению.   Все   технологические   достижения
впоследствии  служили  для  создания  больших  возстей для
передачи и хранения воспоминаний  и  более  легкого  извлечения
необходимых  данных.  Однако,  как  только для формирования Геи
объединилась группа индивидуальностей, все это стало  излишним.
Мы можем вернуться к памяти, базисная система сохранения данных
которой все еще строится. Понимаешь?
     - Ты  имеешь  в  виду, что общая сумма мозгов на Гее может
запомнить гораздо больше данных, чем отдельный мозг?
     - Конечно.
     - Но  если  все  знания   Геи   распространены   по   всей
планетарной   памяти,   что   полезного   это  дает  тебе,  как
индивидуальной части Геи?
     - Все, что ты пожелаешь. Что  бы  я  ни  захотела  узнать,
находится где-нибудь в чьем-нибудь личном сознании, может быть,
во  многих  из  них.  Если  это  что-то  обиходное,  такое, как
например значение слова "стул",  -  это  находится  в  мозгу  у
каждого. Но даже если это что-то эзотерическое, что находится в
одной-единственной  маленькой  частице  сознания  Геи,  я  могу
вызвать это, если необходимо, хотя  такой  вызов  может  занять
несколько  больше  времени,  чем если вспоминать что-либо более
широко распространенное. Пойми, Тревайз, если ты хочешь  узнать
что-нибудь,  чего  нет  у тебя самого, ты смотришь какие-нибудь
подходящие  книгофильмы  или  используешь   компьютерный   банк
данных. Я же сканирую всеобщий разум Геи.
     - Но  ты  не  даешь  этой  информации затопить твой мозг и
сорвать в нем все краны?
     - Неужели ты впадаешь в сарказм, Тревайз?
     - Послушай, Голан, не будь так груб. - Сказал Пелорат.
     Тревайз переводил свой взгляд  с  одного  на  другого,  и,
наконец, с видимым усилием, заставил себя расслабиться.
     - Извините. Я подавлен ответственностью, которой не хотел,
и от которой   не  знаю,  как  освободиться.  Мои  слова  могли
показаться  грубыми,  хотя  я  этого  и  не  желал.  Блисс,   я
действительно хочу знать. Как ты пробираешься сквозь содержимое
мозгов   других  без  того,  чтобы  хранить  все  это  в  твоем
собственном и без быстрой его перегрузки?
     - Я не знаю, Тревайз; не  больше,  чем  ты  знаешь  детали
работы твоего отдельного мозга. Я полагаю, ты знаешь расстояние
от  твоего  солнца  до  ближайшей  звезды,  но  не  держишь это
постоянно в сознании. Ты хранишь это где-то  и  можешь  вызвать
число  в  любой момент, как только захочешь. Представь мозг Геи
как огромный банк данных, откуда я могу вызвать это  число,  но
для   меня   нет  необходимости  вспоминать  сознательно  любую
повседневную вещь, в которой я нуждаюсь. Как только  мне  будет
необходим  какой-либо  факт  или  воспоминание,  я  просто могу
позволить ему всплыть из  памяти.  Таким  же  образом  я  могу,
соответственно,  вернуть  его  назад, так сказать, на то место,
откуда он был взят.
     - Как много людей  на  Гее,  Блисс?  Сколько  человеческих
существ?
     - Около  миллиарда. Тебе необходимо точное число на данный
момент?
     Тревайз успокаивающе улыбнулся.
     - Я совершенно уверен,  что  ты  можешь,  если  пожелаешь,
вызвать точное число, но меня вполне удовлетворит приближенное.
     - Действительно,  - сказала Блисс, - население стабильно и
колеблется  относительно  обычного   уровня,   который   слегка
превышает  миллиард.  Я  могу  сказать  тебе,  на  сколько  это
количество превышает или не достигает среднего уровня, расширяя
сферу моего сознания и, скажем, ощущая его границы. Я  не  могу
объяснить  это  лучше,  чем  только  что  попыталась, тому, кто
никогда не участвовал в таком опыте.
     - Сдается мне, однако, что миллиард человеческих разумов -
причем ряд из них детские - наверняка недостаточное  количество
для  удержания  в  памяти  всех  данных,  необходимых  сложному
обществу.
     - Но  человеческие  существа  -  не   единственные   живые
организмы на Гее, Трев.
     - Ты имеешь в виду, что животные тоже запоминают?
     - Не-человеческие  мозги  не  могут  хранить  информацию с
такой же плотностью, как человеческие; и большое место во  всех
мозгах,  как  человеческих,  так  и нечеловеческих, должно быть
отдано  под  личные  воспоминания,  которые  вряд  ли  являются
полезными  для  всех,  кроме  отдельной компоненты планетарного
сознания, таящей их в себе.  Однако,  значительное  колличество
насущных  сведений  может  быть  (и  это  так  на  самом  деле)
размещено в мозгах животных, так же и  в  растительности,  и  в
минеральной структуре планеты.
     - В минеральной структуре? Ты имеешь в виду скалы и горные
хребты?
     - И,  для  некоторых видов данных, океаны и атмосферу. Все
это - тоже Гея.
     - Но что могут хранить неживые системы?
     - Очень многое.  Интенсивность  их  низка,  но  объем  так
велик, что подавляющее большинство общей памяти Геи находится в
ее  скалах.  Нужно  несколько больше времени, чтобы вывести или
разместить, так сказать, скальные  данные  -  вещи,  к  которым
обычно обращаются редко.
     - Что  же  случается,  когда  умирает кто-нибудь, чей мозг
хранит сведения, имеющие всеобщее значение?
     - Эти данные не теряются. Они медленно вытесняются,  когда
мозг   дезорганизуется  после  смерти,  но  имеется  достаточно
времени для распределения данных по другим частям  Геи.  И  как
только  вместе с рождением ребенка появляется новый мозг, он не
только накапливает свои воспоминания и мысли, но и добавляет  к
ним  знания  из  других  источников.  То, что ты можешь назвать
образованием,   происходит    совершенно    автоматически    со
мной/нами/Геей.
     - Правда,  Голан, - сказал Пелорат, - мне кажется, что это
понятие живого мира - великая вещь, стоящая того, чтобы за  нее
высказаться.
     Тревайз искоса взглянул на своего приятеля из Основания.
     - Я  уверен  в  этом,  Джейнав,  но я не убежден. Планета,
такая большая и  такая  различная,  представляет  собой  единый
мозг.  Единый!  Каждый  вновь  появляющийся  мозг вплавляется в
целое. Где возсть для оппозиции, для несогласия? Когда  ты
размышляешь о человеческой истории, ты представляешь случайного
человека,  чьи  взгляды  не  разделялись  большинством и, может
быть, осуждались обществом, но кто победил  в  конце  концов  и
изменил  мир.  Какие  шансы  есть  на  Гее  для  таких бунтарей
истории?
     - Здесь есть внутренние конфликты, - сказала Блисс.  -  Не
каждая точка зрения Геи обязательно принимается всеми.
     - Это,  должно быть, ограничено, - сказал Тревайз. - Вы не
можете иметь так много сбоев внутри единого организма,  или  он
не  сможет  нормально  работать.  Если  прогресс  и развитие не
остановятся, они, очевидно, должны замедлиться.  Должны  ли  мы
воспользоваться  случаем  и проделать такое со всей Галактикой?
Со всем человечеством?
     - Ты  оспариваешь  сейчас  свое  собственное  решение?   -
Бесстрастно спросила Блисс. - Ты изменил свое мнение и говоришь
сейчас, что Гея - нежелательное будущее для человечества?
     Тревайз плотно сжал губы и на некоторое время замолчал.
     - Когда-нибудь,  -  наконец медленно сказал он, - это мне,
воз, и понравится, но - не теперь. Я принял  свое  решение
на какой-то основе, какой-то подсознательной основе, - и до тех
пор,  пока  я  не обнаружу, что это за основа, я не могу честно
решить, поддержу я или изменю свой выбор. Давай вернемся к этой
проблеме на Земле.
     - Где, как ты предчувствуешь, ты  сможешь  узнать  природу
этой основы? Это так, Тревайз?
     - Это  то, что я чувствую. Впрочем, Дом говорит, что Гея и
в самом деле не знает положения Земли. И ты согласна с  ним,  я
полагаю.
     - Конечно, я согласна с ним. Я не меньше Гея, чем он.
     - И   ты   утаиваешь   знания   от  меня?  Сознательно,  я
подразумеваю?
     - Конечно, нет. Даже если бы Гея могла лгать, она не может
лгать т_е_б_е. Прежде всего, мы зависим от твоих выводов, и нам
необходимо, чтобы они были точны, а это требует того, чтобы они
основывались на реальности.
     - В таком случае, попробуем  использовать  твою  всемирную
память.  Попробуй  и  скажи,  насколько  давние  вещи ты можешь
вспомнить.
     Возникла пауза. Блисс слепо, точно  погруженная  в  транс,
глядела на Тревайза. Затем сказала:
     - Пятнадцать тысяч лет.
     - Почему ты промедлила с ответом?
     - Это требует времени. Древние вспоминания - действительно
древние  -  почти все в корнях гор, и чтобы выкопать их оттуда,
нужно время.
     - Значит, пятнадцать тысяч лет назад? Это тогда  Гея  была
основана?
     - Нет, согласно нашим сведениям, это имело место раньше на
каких-нибудь три тысячи лет.
     - Почему  ты  не  уверена?  Ты  -  или  Гея  -  не  можешь
вспомнить?
     - Это было прежде, чем  Гея  развилась  до  стадии,  когда
память стала глобальным явлением.
     - Тогда,  прежде  чем вы смогли положиться на коллективную
память, Гея должна была вести записи, Блисс. Записи  в  обычном
смысле этого слова - летописи, магнитозаписи, фильмы и т. П.
     - Я  полагаю,  что  так  оно и было, но они вряд ли смогли
сохраниться, учитывая все это время.
     - Они могли быть скопированы, или еще лучше, переведены  в
глобальную память, как только она была развита.
     Блисс замерла. На этот раз пауза длилась дольше.
     - Я  не  нахожу  следов  тех  ранних записей, о которых ты
говоришь.
     - Почему?
     - Я не знаю, Тревайз. Я  полагаю,  что  они  оказались  не
особо  важными.  Мне кажется, что ко времени, когда стало ясно,
что ранние записи пришли в негодность, они стали  архаичными  и
их сочли более не нужными.
     - Ты  не знаешь этого. Ты предполагаещь и тебе кажется, но
ты не знаешь этого. Гея не знает этого.
     - Должно быть, так, - потупилась Блисс.
     - Должно быть? Я не часть Геи, и, следовательно,  мне  нет
нужды  предполагать,  что  предполагает  Гея,  -  что дает тебе
пример важности независимых мыслей. Я, как Изолят,  предполагаю
кое-что еще.
     - Что же?
     - Во-первых, имеется кое-что, в чем я уверен. Существующие
цивиллизации  не  стремятся  уничтожать все свои ранние записи.
Далекие  от  объявления  их   архаичными   и   ненужными,   они
предпочитают  относиться  к  ним  с  преувеличенной ревностью и
стараются сохранить их. Если  геянские  пред-глобальные  записи
были  уничтожены,  Блисс, не похоже, чтобы это уничтожение было
намеренным.
     - Как же тогда  объяснить все это?
     - В библиотеке  на  Транторе  все  ссылки  на  Землю  были
уничтожены  кем-то  или  какой-то  иной  силой, чем сами адепты
Второго Основания с Трантора. Тогда, воз, что на  Гее  все
ссылки на Землю были удалены чем-то другим, а не самой Геей.
     - Откуда ты знаешь что ранние записи упоминали Гею?
     - Согласно  тебе,  Гея  была  основана  по крайней мере 18
тысяч  лет  назад.  Это  возвращает   нас   к   периоду   перед
установлением Галактической Империи, к периоду, когда сетлерами
была  заселена  Галактика  и  первым  источником  сетлеров была
Земля. Пелорат может подтвердить это.
     Пелорат, ошеломленный внезапным  обращением  к  нему,  для
начала откашлялся.
     - Так  в легендах, моя дорогая. Я воспринимаю их серьезно,
и  думаю,  как  и  Голан  Тревайз,  что  род  человеческий  был
первоначально  ограничен  одной  планетой  и этой планетой была
Земля. Самые ранние сетлеры пришли с Земли.
     - Тогда, если Гея, - сказал Тревайз,  -  была  основана  в
ранние дни межпространственных путешествий, очень вероятно, что
колонизирована она была землянами, или, воз, уроженцами не
очень   старого   мира,   который   незадолго   до   этого  был
колонизирован  землянами.  По  этой   причине   записи   времен
основания  Геи и первых нескольких тысячелетий явно должны были
упоминать  Землю  и  землян.  Эти  записи  пропали.   Ч_т_о-т_о
кажется,  видно в том, что Земля не упоминается нигде в архивах
Галактики. И если так, должна быть причина для этого.
     Блисс возмутилась:
     - Это предположения, Тревайз. У тебя нет доказательств.
     - Но это Гея настаивает на том, что мой  особый  талант  -
приходить  к правильным выводам на основе недостаточных данных.
В таком случае, если я прихожу к твердому выводу, не  говорите,
что у меня нет доказательств.
     Блисс промолчала.
     Тревайз продолжал:
     - Все  больше  причин  для  поиска  Земли.  Я настаиваю на
отлете, как только "Far  Star" будет готова.  Вы  двое  все  еще
хотите лететь?
     "Да", - сказала Блисс наконец, и "Да", - сказал Пелорат.


2. НА КАМПОРЕЛЛОН




5.


     Шел  мелкий  дождь.  Тревайз  взглянул  вверх,  на  низкое
серовато-белое небо.
     На нем была дождевая шляпа, которая  отталкивала  капли  и
они  отлетали  прочь  от  него  во  всех направлениях. Пелорат,
стоящий чуть поодаль, не имел такой защиты.
     - Я не вижу смысла в том, что ты позволяешь себе  мокнуть,
Джейнав,
- сказал Тревайз.
     - Сырость  не  беспокоит меня, мой дорогой друг, - ответил
Пелорат, выглядя так же серьезно, как обычно. -  Это  мелкий  и
теплый дождь. Кстати сказать, и ветра нет. И, с другой стороны,
цитируя   древних   "в   Анакреоне   делай   все,   как  делают
анакреоняне". - Он указал на нескольких геянцев, стоящих вблизи
"Far  Star" и  молчаливо  наблюдающих.  Они  располагались  так,
словно были деревьями в геянской роще, и не носили шляп.
     - Я  полагаю,  -  сказал  Тревайз,  -  что  сырость  их не
заботит, потому что все остальное  на  Гее  становится  мокрым.
Деревья,  трава, почва - каждая равноправная часть Геи, включая
геянцев.
     - Я думаю, это имеет смысл, - заметил Пелорат. -  Довольно
скоро   выглянет  солнце  и  все  быстро  высохнет.  Одежда  не
сморщится и не сядет,  здесь  нельзя  замерзнуть  и,  поскольку
здесь  совершенно нет никаких патогенных микроорганизмов, никто
не  подхватит  насморк,  простуду  или  пневмонию.   Зачем   же
беспокоиться, если немного промокнешь?
     Тревайз  отлично  понимал  логичность  этого,  но не желал
оставить свои жалобы.
     - Все  же,  не  было  нужды  устраивать  дождь,  когда  мы
отбываем.  Кроме  всего  прочего, дождь здесь управляем. Гея не
дождит, если не желает. Она словно бы  демонстрирует  нам  свое
презрение.
     - Воз,  -  и  губы  Пелората  слегка  сжались,  - Гея
скорбно оплакивает наш отлет.
     - Может быть, но я - нет.
     - В действительности, - продолжал Пелорат,  -  я  полагаю,
что  почва в этой области нуждается в увлажнении, и эта нужда -
гораздо более важна, чем твое желание видеть сияющее солнце.
     Тревайз улыбнулся.
     - Я подозреваю, тебе в самом деле нравится  этот  мир,  не
правда ли? Даже независимо от Блисс, я имею ввиду.
     - Да, - сказал Пелорат, словно обороняясь. - Я обычно веду
мирную, упорядоченную жизнь, и, думаю, я могу устроиться здесь,
где целый  мир трудится над поддержанием себя в мире и порядке.
Кроме всего прочего, Голан, когда мы  строим  дом  -  или  этот
корабль  -  мы пытаемся создать совершенную защиту. Мы снабжаем
его всем, в чем нуждаемся, мы устраиваем его  так,  чтобы  нами
контролировались  его температура, качество воздуха, освещение,
вообще все важное, и управляем таким образом, чтобы сделать его
совершенно приспособленным к нам. Гея - только расширение этого
стремления к комфорту и безопасности на всю планету. Что в этом
плохого?
     - Что в этом плохо, - сказал Тревайз, - это  то,  что  мой
дом  или  мой  корабль  построен, чтобы подходить м_н_е, а не я
е_м_у. Если бы я был  частью  Геи,  вне  зависимости  от  того,
насколько  планета  придумана, чтобы подходить мне, меня больше
беспокоил бы тот факт, что меня тоже придумали, чтобы подходить
ей.
     Пелорат поморщился:
     -  было бы сказать,  что  каждое  общество  формирует
своих  членов,  чтобы  угодить  себе. Обычаи устанавливают, что
имеет  смысл  в  обществе,  и  это  прочно  приковывает  каждую
индивидуальность к его нуждам.
     - В  обществах, которые я знаю, кто-нибудь может восстать.
Существуют люди эксцентричные, даже уголовники.
     - Тебе н_у_ж_н_ы чудаки и уголовники?
     - Почему бы и нет? Мы с тобой - чудаки. Мы конечно  же  не
типичны  для  людей,  живущих на Терминусе. Что до уголовников,
это вопрос определения. И если уголовники -  цена,  которую  мы
должны  платить за существование бунтарей, еретиков и гениев, я
готов платить. Я т_р_е_б_у_ю, чтобы цена была заплачена.
     - Неужели уголовники -  единственно  возможная  плата?  Не
можешь ли ты получить гениев без уголовников?
     - Ты  сможешь  найти  гениев  и  святых  лишь среди людей,
далеко выходящих за рамки нормы, и я не вижу, каким образом  ты
сможешь  получить таких людей только по одну сторону нормы. Это
должно быть связано с определенной симметрией. В любом  случае,
мне  нужна лучшая причина для моего решения сделать Гею моделью
будущего человечества, чем всепланетная версия комфортабельного
дома.
     - Ах,  мой  дорогой  друг,  я  не  пытался  убедить   тебя
удовлетвориться своим решением. Я только приводил наблю...
     Он  прервался на полуслове. К ним спешила Блисс, ее темные
волосы вымокли, одежда прильнула к телу и подчеркивала довольно
щедрую широту ее бедер. Подходя, она кивнула им.
     - Извините  меня  за  задержку,  -  сказала  она,   слегка
задыхаясь,  -  улаживание  всех  дел с Домом потребовало больше
времени, чем я ожидала.
     - Неужели, - удивился Тревайз, - ведь ты знаешь  все,  что
знает он.
     - Временами это различия в интерпретации. Мы не идентичны,
кроме всего прочего, как мы уже обсуждали. Взгляните, - сказала
она резковато,  - у вас две руки. Каждая из них - часть тебя, и
они кажутся идентичными, за исключением того, что одна является
зеркальным отображением другой. При этом ты не  используешь  их
совершенно  одинаково,  не  правда  ли?  Есть  вещи,  которые в
большинстве случаев ты делаешь своей  правой  рукой,  и  то  же
самое - с твоей левой. Различия интерпретации, так сказать.
     - Она   уела   тебя,   -   сказал   Пелорат   с  очевидным
удовлетворением.
     Тревайз кивнул.
     - Это эффектная аналогия, если  только  она  соответствует
истине,  а  я  в этом не уверен. В любом случае, не означает ли
это, что мы можем подняться на борт корабля? Д_о_ж_д_ь идет.
     - Да, да. Наши люди уже все покинули его и он  в  отличном
состоянии.  -  Затем,  с  внезапным  любопытством  взглянув  на
Тревайза, Блисс заметила: - Ты  остаешься  сухим.  Капли  дождя
минуют тебя.
     - Да,   действительно,  -  сказал  Тревайз,  -  я  избегаю
сырости.
     - Но разве не прекрасно иногда вымокнуть до нитки?
     - Совершенно верно. Но на мой вкус, не под дождем.
     Блисс пожала плечами
     - Ну, как хочешь. Весь наш багаж погружен, так  что  
войти.
     Все  трое  двинулись к кораблю. Дождь закапал еще реже, но
трава была совершенно мокрой. Тревайз поймал себя на  том,  что
боязливо  ступает  по  ней,  в  то  время,  как  Блисс сбросила
тапочки, которые сейчас несла в руке и шла по траве босиком.
     - Это восхитительное ощущение, - сказала она  в  ответ  на
обращенный вниз взгляд Тревайза.
     - Хорошо,  -  сказал  он  отсутствующе;  затем, с оттенком
раздражения:
- Зачем это другие геянцы стоят тут?
     - Они будут записывать это событие, -  ответила  Блисс,  -
которое  Гея находит знаменательным. Ты важен для нас, Тревайз.
Пойми, что если ты изменишь  свое  мнение  в  результате  этого
путешествия  и  примешь  решение  против  нас,  мы  никогда  не
вырастем в Галаксию и даже не останемся Геей.
     - Следовательно, я олицетворяю собой жизнь и  смерть  Геи,
целого мира
     - Мы полагаем, что так.
     Тревайз  внезапно  остановился и снял свою дождевую шляпу.
Голубые просветы появлялись на небе. Он сказал:
     - Но у вас с_е_й_ч_а_с есть мой голос в вашу пользу.  Если
вы убьете меня, я никогда не смогу изменить его.
     - Голан,  -  шокированно  пробормотал  Пелорат.  -  Что за
ужасные вещи ты говоришь.
     - Типично для Изолята,  -  холодно  сказала  Блисс.  -  Ты
должен  понять,  Тревайз,  что  мы  заинтересованы  не  в  тебе
персонально,  или  даже  в  твоем  голосе,  а   в   истине,   в
действительном  положении дел. Ты важен единственно как ведущий
к истине и твой голос - ее показатель. Это то, что мы хотим  от
тебя,  и  если  мы убьем тебя, чтобы избежать изменения в твоем
решении, мы просто скроем правду от самих себя.
     - Если я скажу, что истина - не-Гея, вы бодро  согласитесь
умереть?
     - Не  очень  уж бодро, воз, но хотелось бы именно так
вести себя под конец.
     - Если что-нибудь должно убедить меня, -  покачал  головой
Тревайз,
- что  Гея  ужасна  и д_о_л_ж_н_а умереть, это могло бы быть то
самое утверждение, которое ты только что сделала.
     Затем он  сказал,  посмотрев  на  спокойно  наблюдавших  и
воз слушавших геянцев:
     - Почему  они  так  расположились?  И почему их так много?
Если один из них наблюдает это событие и сохранит все в его или
ее памяти, не удовлетворит ли это всю остальную планету?  Разве
воспоминание  об  отлете  не  может храниться в миллионах мест,
если вы этого захотите?
     - Каждый из них наблюдают это каждый со своей точки зрения
и каждый сохраняет память об этом в слегка  ином  мозгу.  Когда
все  наблюдения  изучат,    будет увидеть, что происшедшее
может быть лучше понято из  синтеза  всех  наблюдений,  чем  из
любого, взятого отдельно.
     - Целое - больше, чем сумма частей, другими словами.
     - Точно. Ты уловил смысл основного положения существования
Геи. Ты,  как  многоклеточный организм, состоишь примерно из 50
триллионов клеток, но  ты,  как  человеческая  личность,  более
важен, чем эти 50 триллионов как сумма их собственных значений.
Наверняка ты согласишься с этим.
     - Да, - сказал Тревайз, - с этим я согласен.
     Он  вошел  в  корабль  и  резко  повернулся, чтобы еще раз
взглянуть на  Гею.  Короткий  дождь  принес  новую  свежесть  в
атмосферу.  Он  видел зеленый, тихий, мирный, процветающий мир,
сад покоя среди возмущенной усталой Галактики.
     И Тревайз горячо  надеялся,  что  никогда  не  увидит  его
вновь.


6.


     Когда   люк   шлюза   захлопнулся   позади   них,  Тревайз
почувствовал себя словно проснувшимся от не то  чтобы  кошмара,
но  чего-то  настолько  ненормального,  что  это  не  позволяло
свободно вздохнуть.
     Он  полностью  отдавал  себе  отчет,  что   элемент   этой
ненормальности  все  еще  находился  вместе с ним в лице Блисс.
Пока она тут, Гея по-прежнему рядом - теперь он также убедился,
что ее присутствие было  значительным.  Это  был  черный  ящик,
работающий  вновь,  и он горячо надеялся, что никогда не станет
слишком сильно ему доверять.
     Он осмотрел судно и нашел его прекрасным. Оно было  только
его,  с тех пор, как Мэр Харла Бранно из Основания навязала его
Тревайзу и выслала Голана к звездам - сверкающая  приманка  для
тех,  кого  она  считала  врагами  Основания.  Это задание было
выполнено, (*) но корабль все еще оставался у  него,  и  он  не
планировал возвращать это судно.
     Корабль  принадлежал  ему не больше нескольких месяцев, но
казался его домом и он мог лишь  с  трудом  вспомнить  то,  что
когда-то было его домом на Терминусе.
     Терминус!    Лежащий    в    стороне    центр   Основания,
предназначенный,  по  Плану  Сэлдона,  сформировать  вторую   и
величайшую Империю в течение следующих пяти столетий, по плану,
который  Тревайз  сейчас  пустил  под  откос. Своим собственным
решением  он  превращал  Основание  в  ничто  и  взамен   делал
возможным  новый  путь  развития  общества,  новую схему жизни,
самую ужасную революцию по сравнению с любой другой  со  времен
развития многоклеточной жизни.
     Сейчас  он  отправился  в  путешествие,  для  того,  чтобы
доказать самому себе (или опровергнуть), что сделанное им  было
правильным.
     Он   вышел  из  состояния  неподвижной  задумчивости  и  в
раздражении  встряхнулся.  Тревайз  поторопился   в   рубку   и
обнаружил, что его компьютер все еще находится там.
---------------------------------------------------------------------
(*) Смотри т. IV "Край Основания"
     Компьютер  сверкал,  все  сверкало.  Здесь  провели  очень
тщательную  уборку.  Все  системы  работали  безукоризненно  и,
казалось,  с  большей  легкостью,  чем  прежде.  Вентиляционная
систем стала  настолько  бесшумной,  что  он  приложил  руку  к
вентилятору, чтобы почувствовать поток воздуха.
     Круг  света  на экране приглашающе пылал. Тревайз коснулся
его, и свет разлился по поверхности пульта,  очерчивая  контуры
левой и правой руки, появившиеся на нем. Голан глубоко вздохнул
и  обнаружил,  что  некоторое  время  не дышал. Геяне ничего не
знали о технологии Основания и могли легко повредить  компьютер
безо  всякого  злого  умысла.  Пока  ничего  не  было заметно -
контуры рук все еще были здесь.
     Главный тест, однако, начинался с  момента  наложения  его
собственных  рук  на контуры на пульте и он на мгновение замер.
Он узнает, почти наверняка, если что-нибудь не так  -  но  если
это что-нибудь действительно произошло, что он сможет поделать?
Для  ремонта  необходимо  вернуться на Терминус, но если он это
сделает, Мэр Бранно наверняка не позволит ему покинуть Терминус
вновь. А если он не вернется...
     Он почувствовал, как колотится  сердце,  и  явно  не  было
нужды в намеренном затягивании неуверенного ожидания.
     Тревайз  вытянул  руки  - правую, левую - и совместил их с
контурами на пульте. Сразу же у него возникла иллюзия,  что  их
держит  другая  пара  рук.  Его  чувства  расширились, и он мог
теперь видеть во всех направлениях зеленую и влажную  Гею,  все
еще  наблюдающих  геянцев.  Когда  он  приказал себе посмотреть
вверх, он увидел небо в густых облаках.  По  его  желанию  небо
приблизилось,  облака  исчезли  и  он  смотрел на незамутненный
голубой купол  с  видимой  сквозь  фильтры  державой  Геянского
солнца.
     Следующее  мысленное  усилие  и  голубизна  распалась.  Он
увидел звезды.
     Он стер и их  и  пожелал,  и  увидел  Галактику,  подобную
сверкающему  колесу.  Голан  протестировал  компьютерный образ,
подгоняя  его  ориентацию,  изменяя  видимое  течение  времени,
заставляя  ее  вращаться  сперва в одном направлении, затем - в
другом. Он выделил солнце  Сейшел,  ближайшую  для  Геи  важную
звезду;  затем  солнце  Терминуса,  Трантор; одно за другим. Он
путешеставовал от звезды  к  звезде,  внутри  карты  Галактики,
которая жила в кишечнике компьютера.
     После  этого  он  убрал с пульта руки и позволил реальному
миру вобрать его вновь - и  обнаружил,  что  простоял  все  это
время    полусогнувшись   над   компьютером   для   поддержания
мануального  контакта.  Он  даже  одеревенел  и  ему   пришлось
потянуться, разминая мышцы спины перед тем, как сесть.
     Он  смотрел  на  компьютер с чувством горячего облегчения.
Тот  работал  исправно.  Пожалуй,  его   чувство   было   более
определенным - он мог бы сравнить это чувство только с любовью.
В  конце  концов,  когда  он  совмещал  свои руки с контуром на
пульте (он решительно не желал признаться себе,  что  думал  об
этом,  как  о  е_е  руках)  они  были  одним  целым  и его воля
направлялась,  контролировалась,  испытывалась  и  была  частью
чего-то большего. Внезапно Тревайз с беспокойством подумал, что
он  и  компьютер,  должно  быть, чувствовали (в исчезающе малой
степени), то, что Гея чувствовала с гораздо большей силой.
     Он тряхнул головой. Нет!  В  случае  с  компьютером  и  им
самим,  это  был  он  -  Тревайз, кто обладал полным контролем.
Компьютер был всецело покорной вещью.
     Он встал  и  вышел  в  короткий  коридор  и  салон.  Здесь
находилось  достаточно  пищи  всякого  рода, с соответствующими
устройствами  замораживания  и  быстрого  разогрева.   Он   уже
заметил, что книгофильмы в его комнате были в полном порядке, и
он  был  почти  уверен  -  нет,  всецело  уверен  -  что личная
библиотека Пелората находится в безопасном  хранилище.  Однако,
для верности, об этом нужно спросить у него самого.
     Пелорат!  Это  напомнило  ему о том, что он хотел, и Голан
прошел в комнату Пелората.
     - Это что, комната для Блисс, Джейнав?
     - Да,верно.
     - Я могу превратить общую комнату в спальню для нее.
     Блисс, сделав большие  глаза,  снизу  вверх  взглянула  на
него.
     - Я   не   желаю  отдельную  спальню.  Я  буду  совершенно
удовлетворена, оставшись здесь с Пелом. Впрочем, я полагаю, что
смогу использовать и другие помещения  при  необходимости.  Для
занятий гимнастикой, например.
     - Конечно. Любое помещение, кроме моего.
     - Хорошо.  Так  я  предложила  бы  расположиться,  если бы
занималась этим. Конечно, ты можешь не согласиться с нами.
     - Естественно, - сказал Тревайз, глянув вниз и поняв,  что
стоит  прямо  на  пороге.  Он  сделал  полшага  назад  и мрачно
промолвил: - Это не домик для новобрачных, Блисс.
     - Я должна  сказать,  принимая  во  внимание  компактность
корабля, что это верно, хотя Гея вполовину расширила его.
     Тревайз пытался сдержать улыбку.
     - Ты можешь вести себя очень дружески.
     - Мы  можем, - сказал Пелорат, чувствуя неловкость от темы
разговора, - но действительно, старина, не покинул бы  ты  нас,
чтобы мы занялись собственным расположением.
     - На самом деле, я не могу, - сказал Тревайз медленно. - Я
все еще  пытаюсь  разъяснить,  что  это  не  место для медового
месяца. Я не возражаю против всего того, что вы  будете  делать
по   взаимному   согласию,  но  вы  должны  понять,  что  здесь
невоз уединиться. Я надеюсь, что вы понимаете это, Блисс.
     - Здесь есть двери, - сказала Блисс, - и я полагаю, вы  не
будете  тревожить  нас,  когда  они будут заперты - само собой,
исключая случай реальной опасности.
     - Конечно, не буду. Однако, здесь нет звукоизоляции.
     - Ты пытаешься сказать, Тревайз, что  сможешь  очень  ясно
услышать  любой  наш  разговор  и любые звуки, которые мы можем
производить, занимаясь сексом.
     - Да, именно об этом я пытаюсь сказать.  Принимая  это  во
внимание, я ожидаю, что вы изыщите возсть ограничить здесь
вашу  активность.  Это может разобщить вас, и я прошу прощения,
но такова ситуация.
     Пелорат откашлялся и мягко сказал:
     - Действительно, Голан, это  проблема,  с  которой  я  уже
столкнулся.   Ты   понимаешь,   что   любое  ощущение,  которое
испытывает Блисс, когда она вместе со мной,  испытывается  всей
Геей.
     - Я  думал  об  этом,  Джейнав,  -  сказал  Тревайз, плохо
скрывая отвращение, - я не стремился упоминать это - по крайней
мере, до того случая, когда такая  мысль  сама  придет  тебе  в
голову.
     - Но, боюсь, она пришла.
     - Не  делайте  из  этого  проблему,  Тревайз,  - вмешалась
Блисс. - В любой  данный  момент  на  Гее  тысячи  человеческих
существ  занимаются  сексом; миллионы едят, пьют или занимаются
другими приятными делами.  Это  дает  вклад  во  всеобщую  ауру
удовольствия,  которое  чувствует  Гея, каждая ее часть. Низшие
животные, растения - все имеет свои  прогрессивно  уменьшающися
радости,  которые  также  входят  во всеобщую радость сознания,
которую Гея чувствует всегда,  во  всех  своих  частях,  и  это
нельзя ощутить в другом мире.
     - У  нас  свои  собственные  радости, - ответил Тревайз, -
которые  мы  можем  разделить  с  другими,  следуя  моде,   или
сохранить в себе, если хотим.
     - Если  бы  ты  мог  чувствовать  наши,  то  узнал бы, как
обделены в этом отношении вы, Изоляты.
     - Откуда тебе знать, что мы чувствуем?
     - Без знания того, что  ты  чувствуешь,  довольно  разумно
предположить,  что  мир  общего  удовольствия должен быть более
изощренным,  чем  все,  имеющееся  в  распоряжении   отдельного
индивидуума.
     - Воз, но даже если мои удовольствия бедны, я сохраню
мои собственные  радости  и  печали и удовлетворюсь ими, как бы
малы они не были, и буду  самим  собой,  а  не  кровным  братом
ближайшей скале.
     - Не  издевайся,  -  сказала  Блисс.  -  Ты  ценишь каждый
кристалл в своих костях и зубах и не желаешь, чтобы  хоть  один
из них повредился, хотя в них не больше сознания, чем в обычном
скальном кристалле того же размера
     - Это, в общем, верно, - неохотно согласился Тревайз, - но
мы ушли  от  темы  разговора. Мне нет дела до того, что вся Гея
делит твою радость, Блисс, но я не желаю разделять ее. Мы будем
жить здесь в соседних каютах и я не желаю, чтобы меня вынуждали
участвовать в ваших забавах даже косвенно.
     - Это спор ни о чем, мой дорогой друг, - сказал Пелорат. -
Я не менее тебя озабочен нарушением твоей уединенности.  Как  и
моей, впрочем. Блисс и я будем сдержаны, не правда ли, Блисс?
     - Все будет как ты пожелаешь, Пел.
     - В  конце концов, - сказал Пелорат, - мы проведем гораздо
больше времени на планетах, чем в пространстве, и  на  планетах
препятствий для истинного уединения...
     - Мне  все  равно,  что  ты  будешь  делать на планетах, -
прервал его Тревайз, - но на этом корабле - я главный.
     - Совершенно верно, - поторопился согласиться Пелорат.
     - Тогда, поскольку это выяснено, пора отправляться.
     - Но подожди, - Пелорат потянулся, чтобы удержать Тревайза
за рукав. - Отправимся куда? Где находится Земля  не  знаем  ни
ты,  ни  я,  ни Блисс, не знает и твой компьютер, ведь ты давно
говорил мне, что в нем отсутствует любая  информация  о  Земле.
Что  ты намереваешься делать? Ты же не можешь дрейфовать наугад
через пространство, мой дорогой друг.
     Тревайз на это только улыбнулся, почти радостно. Впервые с
тех пор, как  он  попал  в  объятия  Геи,  он  чувствовал  себя
хозяином своей судьбы.
     - Уверяю  тебя,  - сказал он, - что дрейфовать не входит в
мои намерения, Джейнав. Я точно знаю, куда я направляюсь.


7.


     Пелорат  тихо  вошел  в  рубку  после  того,  как  прождал
некоторое  время  реакции  на  свой  стук  в  дверь, оставшийся
безответным.  Он  обнаружил  Тревайза  поглощенным  пристальным
изучением звездного пространства.
     - Голан, - сказал Пелорат и остановился в ожидании.
     Тревайз обернулся.
     - Джейнав! Садись. Где Блисс?
     - Спит. Мы вышли в космос, как я вижу.
     - Ты  прав,  -  Тревайз не был удивлен неведением друга. В
этих новых гравитационных кораблях просто не  было  возсти
обнаружить   отлет.   Не   было  никаких  внутренних  эффектов:
перегрузок, шума, вибрации.
     Обладая    возстью    изолироваться    от     внешних
гравитационных  полей  в  любой  степени, вплоть до совершенной
изоляции, "Far  Star" поднималась с поверхности планеты, как  бы
плывя  в каком-то космическом море. И пока она это проделывала,
действие   гравитации   в_н_у_т_р_и   корабля,   как   это   ни
парадоксально,  оставалось  нормальным.  Конечно,  пока корабль
находился в атмосфере, не было нужды в ускорении, так что вой и
вибрация быстро рассекаемого  воздуха  отсутствовали.  Но,  как
только атмосфера оставалась позади,  было начинать разгон,
и притом довольно быстрый, без воздействия на пассажиров.
     Это было исключительно комфортабельно, и Тревайз не видел,
как это    усовершенствовать,  пока люди не откроют способ
махнуть сквозь гиперпространство без  корабля  и  без  забот  о
близлежащих  гравитационных  полях,  которые могут быть слишком
сильными. Сейчас "Far  Star" должна была спешить прочь от Геи  в
течении  нескольких  дней,  прежде чем интенсивность гравитации
достаточно ослабнет для совершения Прыжка.
     - Голан,  мой  дорогой,  -  сказал  Пелорат,  -   могу   я
минуту-другую поговорить с тобой? Ты не слишком занят?
     - Я совсем не занят. Компьютер руководит всем, после того,
как я его соответственно инструктирую. И временами кажется, что
он предугадывает   мои  возможные  инструкции  и  выполняет  их
прежде, чем я сформулирую  приказ.  -  Тревайз  любовно  провел
ладонью по поверхности панели.
     - Мы  стали очень дружны, Голан, за то короткое время, что
знаем друг друга, хотя, должен признать, я с трудом  соглашаюсь
с   тем,  что  оно  действительно  короткое.  Так  много  всего
случилось. Это настолько странно, что когда  я  думаю  о  своей
умеренно  длинной  жизни,  то  половина всех событий, которые я
пережил, произошла в последние несколько месяцев. Или  так  это
кажется. Я почти могу предположить...
     Тревайз поднял руку.
     - Джейнав, ты отвлекаешься. Ты начал с утверждения, что мы
стали  очень дружны в короткое время. Да, это так, и мы все еще
дружны. Однако, ты знаешь Блисс еще меньше и  стал  с  ней  еще
дружнее.
     - Это другое дело, - сказал Пелорат, смущенно кашлянув.
     - Конечно, но что выйдет из нашей быстрой, но выстраданной
дружбы?
     - Если,  дорогой мой, мы все еще друзья, как ты только что
сказал, тогда я должен перейти к Блисс, которая,  как  ты  тоже
отметил, особенно дорога мне.
     - Я понимаю. И что из этого?
     - Я  знаю,  Голан, что ты не любишь Блисс, но ради меня, я
хотел бы...
     Тревайз взмахнул рукой.
     - Один момент, Джейнав. Я не очарован Блисс, но она  и  не
предмет моей ненависти. В самом деле, у меня нет по отношению к
ней  никакой  враждебности. Она привлекательная юная женщина и,
даже если бы она не была  таковой,  и  тогда  я  готов  был  бы
находть ее такой. Я люблю не Г_е_ю.
     - Но Блисс - э_т_о_ и е_с_т_ь Гея.
     - Я  знаю,  Джейнав. Именно это так осложняет дело. Пока я
думаю о Блисс как о личности - нет проблем. Как только я вижу в
ней Гею - они появляются.
     - Но ты не  дал  ни  одного  шанса  Гее,  Голан.  Послушай
старина,  позволь  мне  признаться  кое  в чем. Когда Блисс и я
занимались любовью, она иногда позволяла мне подключиться к  ее
сознанию  на  минуту-другую.  Не  дольше,  так как считает меня
слишком старым, чтобы адаптироваться к этому. Ах, не  ухмыляйся
Голан,  ты,  должно  быть,  тоже  слишком стар для такого. Если
Изолят, как ты или я, останется частью Геи более чем на  минуту
или  две,  может  быть  поврежден  мозг, а если это продолжится
пять-десять минут, то приведет к необратимым  изменениям.  Если
бы ты только мог испытать это, Голан.
     - Что? Необратимое повреждение мозга? Нет уж, спасибо.
     - Голан,  ты  намеренно  не  понимаешь меня. Я имел в виду
только тот короткий момент единения. Ты даже не знаешь, что  ты
теряешь.  Это  неописуемо.  Блисс  говорит,  что  это  ощущение
радости. Это все  равно,  что  говорить  о  радости,  когда  ты
наконец  выпьешь  глоток  воды  после  того,  как почти умер от
жажды.  Я  не  могу  даже  сравнить,  на  что  это  похоже.  Ты
разделяешь  все удовольствия, которые миллиард людей испытывают
поотдельности. Это не постоянная радость - будь это так, ты  бы
быстро  перестал  чувствовать  ее.  Это  пульсирует - мерцает -
имеет странный пульсирующий ритм,  который  не  позволяет  тебе
оторваться.  Это  большая  -  нет,  не  большая  -  л_у_ч_ш_а_я
радость, чем  ты  когда-либо  мог  ощущать  сам  по  себе.  Мне
хотелось плакать, когда она закрывала передо мной двери...
     Тревайз покачал головой.
     - Ты  удивительно  красноречив,  мой  добрый  друг, но это
звучит  очень  похоже  на  то,  что  ты  описываешь   состояние
псевдоидорфинной  зависимости  или  действие других наркотиков,
которые дают кратковременные радости ценой  погружения  тебя  в
состояние  непрерывного  ужаса  все остальное время. Это не для
меня!  Я  не  расположен  продавать  свою  индивидуальность  за
короткие вспышки удовольствия.
     - Я все еще сохраняю свою индивидуальность, Голан.
     - Но  надолго  ли ты сохранишь ее, если будешь продолжать,
Джейнав? Ты будешь просить все больше и больше своего  дурмана,
до  тех  пор,  пока  в  конце  концов, твой мозг не разрушится.
Джейнав, ты не должен позволять Блисс проделывать это с  тобой.
Воз, лучше мне самому поговорить с ней об этом.
     - Нет! Не надо! У тебя нет душевного такта, ты знаешь, и я
не хочу  ее обидеть. Я уверяю тебя, она лучше заботится обо мне
в этом отношении, чем ты  можешь  себе  вообразить.  Она  более
озабочена  возстью повреждения мозга, чем я. Можешь быть в
этом уверен.
     - Ну, тогда я скажу тебе, Джейнав, чтобы ты не делал этого
больше.  Ты  прожил  52  года  со  своим  собственным  способом
удовольствия  и  радости,  и  твой мозг приспособлен к нему. Не
увлекись  новым  и   необычным   пороком.   За   это   придется
расплачиваться, если не сейчас, то потом.
     - Да, Голан, - сказал Пелорат тихо, не поднимая взгляда от
пола, - Допустим ты смотришь на это таким образом. Что, если бы
ты был одноклеточным существом...
     - Я  знаю,  что  ты  хочешь  сказать, Джейнав. Забудь это.
Блисс и я уже обращались к этой аналогии.
     - Да,  но  подумай  на  минуту.  Допустим,  мы  вообразили
одноклеточный   организм  с  человеческим  уровнем  сознания  и
способностью   думать   и   представь   его   столкнувшимся   с
возстью  стать  многоклеточным  организмом.  Не  будет  ли
одноклеточное оплакивать потерю своей индивидуальности и горько
возмущаться предстоящей насильственной регламентацией клеток во
всем организме? И будут ли они правы? Может ли отдельная клетка
даже вообразить мощь человеческого мозга?
     Тревайз резко качнул головой.
     - Нет,  Джейнав,  это  фальшивая  аналогия.  Одноклеточный
организм  н_е  м_о_ж_е_т  иметь  сознание или любую способность
думать - или если может, то  оно  столь  бесконечно  мало,  что
может  быть принятым равным нулю. Для таких объектов соединение
и потеря  индивидуальности  -  потеря  того,  что  они  никогда
реально  не  имели.  У  человеческого  существа, однако, есть и
должна быть  способность  думать.  У  него  действительно  есть
сознание  и  теряется  действительно независимый разум, так что
аналогия не верна.
     На некоторое время между ними воцарилось  молчание,  почти
давящая тишина, и, наконец, Пелорат, пытаясь повернуть разговор
в новое русло, сказал:
     - Что ты искал на экране?
     - Привычка,   -  ответил  Тревайз,  кисло  улыбнувшись.  -
Компьютер сообщает мне, что меня не преследуют геянские корабли
и что сейшелский флот не пришел встречать меня. Так что  я  для
самоуспокоения разглядываю обзорный экран, на котором нет чужих
кораблей.  Хотя  компьютерные сенсоры в сотни раз зорче и более
проницательны, чем мои глаза. Более  того,  компьютер  способен
чувствовать   некоторые   свойства  пространства  очень  тонко,
свойства, которые мои органы чувств не  могут  ощутить  ни  при
каких условиях. Зная все это, я все же смотрю.
     - Голан, если мы действительно друзья... - Сказал Пелорат.
     - Я обещаю тебе, что я не сделаю ничего, что может обидеть
Блисс, по крайней мере, насколько позволят обстоятельства.
     - Тогда  другой  вопрос.  Ты скрываешь цель путешествия от
меня,  словно  не  доверяешь  мне.  Куда  мы  направляемся?  Ты
полагаешь, что знаешь, где находится Земля?
     Тревайз взглянул на него, подняв брови.
     - Извини.  Это выглядит, словно я не хочу поделиться своим
секретом?
     - Да, но почему?
     - В самом деле, почему? Не кажется ли тебе, друг мой,  что
дело здесь в Блисс?
     - Блисс?  Это  означает,  что  ты  не желаешь, чтобы о_н_а
знала? Поверь, старина, ей в_с_е_ц_е_л_о  доверять.
     - Не в этом дело. Что пользы скрывать от нее?  Я  полагаю,
она  может вытянуть любую тайну из моего мозга, если захочет. Я
думаю, у меня были гораздо более детские причины для  этого.  У
меня  было  чувство, что ты уделяешь внимание только ей и что я
больше для тебя не существую.
     - Но это неправда, Голан, - ужаснулся Пелорат.
     - Я знаю, но  я  пытаюсь  анализировать  свои  собственные
чувства.  Ты  только  сейчас  пришел  ко  мне в тревоге за нашу
дружбу, и, думая об этом, я понимаю, что у меня были  такие  же
страхи.  Я  не  мог открыто признаться себе в этом, но думаю, я
чувствовал себя оторванным от  тебя  из-за  Блисс.  Воз  я
пытался  посчитаться,  из  каприза  скрывая  от  тебя эти вещи.
По-ребячьи, как мне кажется.
     - Голан!
     - Я сказал, это было по-детски, не так ли? Но  покажи  мне
человека,  который  время от времени не вел бы себя так? Однако
мы друзья. Мы установили это, и,  следовательно,  я  не  должен
больше играть в эти игры. Мы направляемся на кампореллон.
     - Кампореллон? - Повторил Пелорат, не сразу вспоминая.
     - Наверное,  ты  вспоминаешь, друг мой, изменника Мунн Лай
кампора. Мы с ним встретились на Сейшелл.
     Лицо Пелората приняло выражение видимого облегчения.
     - Конечно, я помню. Кампореллон был миром его предков.
     - Е_с_л_и это правда. Нет необходимости верить всему,  что
сказал кампор. Но кампореллон - известный мир, а он сказал, что
его обитатели знают Землю. Поэтому мы отправимся туда и поищем.
Это  может ни к чему не привести, но это единственная отправная
точка, которая у нас есть.
     Пелорат кашлянул и с сомнением произнес:
     - Ах, мой дорогой друг, уверен ли ты?
     - Здесь нет ничего, относительно чего   быть  или  не
быть уверенным. У нас есть единственная отправная точка, и, как
бы  ненадежна  она  не  была,  у  нас нет иного пути, кроме как
следовать к ней.
     - Да, но  если  мы  делаем  это  на  основании  информации
кампора,  тогда, воз, мы должны принять во внимание в_с_е,
что тот сказал. Я припоминаю, он заявил нам - очень  решительно
- что  Земли  больше  не  существует  как  пригодной  для жизни
планеты  -  ее  поверхность  радиоактивна  и   она   совершенно
безжизненна.   И   если  это  так,  тогда  мы  направляемся  на
кампореллон напрасно.


8.


     Все трое обедали в столовой, которая с трудом вмещала даже
такую небольшую компанию.
     - Отлично, - сказал Пелорат с заметным удовлетворением.  -
Это часть наших запасов с Терминуса?
     - Нет,   совсем  нет,  -  ответил  Тревайз.  -  Они  давно
кончились. Это
- часть  припасов,  купленных  на  Сейшелл,  прежде,   чем   мы
направились  к Гее. Необычно, не правда ли? Какой-то сорт даров
моря, но слегка хрустящих. Что же  касается  этого  блюда  -  я
думал,  это  капуста,  когда  покупал  ее,  но на вкус - ничего
подобного.
     Блисс  слушала,  но  ничего  не  говорила.  Она  брезгливо
ковырялась в пище на своей тарелке.
     - Ты должна поесть, дорогая, - нежно сказал Пелорат.
     - Я знаю, Пел, и я ем.
     - У  нас  есть  геянская  еда,  Блисс,  - сказал Тревайз с
ноткой нетерпения, которую не смог до конца подавить.
     - Я знаю, - сказала Блисс, - но  я  предпочитаю  сохранить
ее.  Мы  понятия  не  имеем,  долго  ли  будем путешествовать в
пространстве и, в конце концов, я должна  научиться  есть  пищу
Изолятов.
     - Неужели она так плоха? Или Гея должна есть только Гею?
     - Действительно,   -   вздохнула   Блисс,  -  у  нас  есть
поговорка, которая гласит: "когда Гея ест Гею, никто ничего  не
теряет и не получает." Это не более, чем перемещение разумности
вверх  и  вниз  по шкале. Все, что я ем на Гее, я_в_л_я_е_т_с_я
Геей, и когда большая часть  этого  усваивается  и  становиться
мной  -  это  по-прежнему  Гея.  При этом, в процессе еды часть
того,  что  я  ем,  имеет  шанс  стать  частью  разума  большей
интенсивности,  в то время как другая порция еды превращается в
того или иного сорта отбросы и,  следовательно,  опускается  по
шкале разумности.
     Она  взяла очередной кусок с тарелки, энергично жевала его
некоторое время, а затем продолжила.
     - Это - всемирный круговорот. Растения растут и  поедаются
животными.  Животные  едят и сами бывают съедены. Любой умерший
организм поглощается плесенью,  гнилостными  бактериями  и  так
далее   -   по-прежнему   Геей.  В  этом  обширном  круговороте
разумности принимает участие даже неорганика и все  имеет  свой
шанс стать частью высокоинтенсивного разума.
     - Все это, - отметил Тревайз, - может быть сказано о любом
мире. Каждый атом во мне имеет долгую историю, во время которой
он мог  быть  частью  многих живых существ, включая людей, и во
время которой он мог также проводить  долгие  периоды  в  капле
моря, или в куске угля, или в скале, дуновении ветра над нами.
     - На  Гее,  однако,  - сказала Блисс, - все атомы являются
также  постоянной  частью  высшего  планетарного  сознания,   о
котором ты не знаешь ничего.
     - Хорошо. А что случиться потом с этими овощами с Сейшелл,
которые ты ела. Станут ли они частью Геи?
     - Станут,  но очень медленно. И мои испражнения постепенно
перестанут быть частью Геи. В конце концов,  то,  что  покидает
меня,   совсем   теряет   контакт   с  Геей.  Оно  теряет  даже
ненаправленный гиперпространственный контакт,  который  я  могу
поддерживать   с   Геей,   благодаря   моему   высокому  уровню
разумности. Именно этот гиперпространственный контакт  приводит
к тому, что не-геянская пища становится Геей - медленно - после
того, как я съем ее.
     - А  как  геянская пища в наших складах? Становится ли она
постепенно не-Геей? Если  так,  лучше  уж  съешь  ее,  пока  не
поздно.
     - Нет  нужды  беспокоиться  об  этом. Наши геянские запасы
обработаны таким  образом,  что  могут  довольно  долгое  время
оставаться частью Геи.
     - Но  что  случится,  если  м_ы  съедим  геянскую  пищу? -
Внезапно сказал Пелорат. - К тому же,  что  случилось  с  нами,
когда  мы  ели геянскую пищу на Гее? Не превратились ли мы сами
постепенно в Гею?
     Блисс покачала  головой  и  необычно  тревожное  выражение
промелькнуло на ее лице.
     - Нет,  то  что  вы  ели,  было  потеряно для нас. Или, по
крайней мере, та часть, что была  усвоена  вашими  организмами,
была потеряна для Геи. То, что вы не усвоили, осталось Геей или
постепенно  стало  ею, так что в принципе баланс сохранился, но
ряд атомов Геи стал не-Геей в результате вашего визита к нам.
     - Почему это? - Спросил Тревайз с любопытством.
     - Потому что  вы  не  могли  перенести  превращение,  даже
частичное.  Вы  были  нашими  гостями,  прибывшими  в  наш  мир
поневоле, так  сказать,  и  мы  должны  были  защитить  вас  от
опасности  даже  ценой  потери  некоторой  части Геи. Это цена,
уплаченная нами добровольно, но без особого восторга.
     - Мы сожалеем об этом, - сказал Тревайз, - но ты  уверена,
что не-геянская пища, или какой-нибудь вид не-геянской пищи, не
может, в свою очередь, повредить т_е_б_е?
     - Нет,  -  ответила Блисс. - Что съедобно для тебя, должно
быть съедобно и  для  меня.  Я,  конечно,  имею  дополнительные
проблемы  в усвоении такой пищи и превращении ее в Гею, как и в
мои ткани. Это создает психологический барьер,  который  слегка
портит мне радость от еды и заставляет меня есть медленно, но я
преодолею это со временем.
     - А как же инфекции? - Воскликнул Пелорат в тревоге. - Как
же я не  подумал  об  этом  раньше,  Блисс!  Любой  мир, где мы
приземлимся, наверняка имеет микроорганизмы, против которых  ты
беззащитна  и  ты  можешь  умереть  от  обыкновенной  простуды.
Тревайз, мы должны вернуться.
     - Не паникуй, Пел, дорогой, - улыбаясь  сказала  Блисс.  -
Микробы  тоже  ассимилируются  Геей,  когда они проникают в мое
тело каким-либо путем. Если окажется, что  они  приносят  вред,
они ассимилируются быстрее; и как только станут Геей, больше не
причинят мне зла.
     Трапеза подходила к концу и Пелорат прихлебывал подогретую
смесь фруктовых соков со специями.
     - Дорогой  мой,  -  сказал  он,  облизав  губы, - я думаю,
настало время сменить тему. Мне кажется, что  мое  единственное
занятие  на  борту  этого  корабля  - смена тем для разговоров.
Почему бы это?
     - Потому  что  Блисс  и  я  цепляемся  друг  к  другу,   -
торжественно сказал Тревайз, - какой бы вопрос мы не обсуждали,
даже перед лицом смерти. Мы зависим от тебя, ты спасаешь нас от
безумия. О чем ты хотел поговорить, старина?
     - Я  просмотрел свои справочные материалы по кампореллону.
Весь  сектор,  частью  которого  он  является,  богат  древними
легендами.  Они  относят  свой  сеттельмент  к  довольно давним
временам,   к   первому    тысячелетию    гиперпространственных
путешествий.   На   кампореллоне  говорят  даже  о  легендарном
основателе по имени Бенбели, хотя не могут сказать,  откуда  он
появился.  Они  говорят, что первоначальное название их планеты
было "Мир Бенбели".
     - Как ты думаешь, много ли в этом правды, Джейнав?
     - Ядро, воз, как и в любой легенде.
     - Я никогда не слышал ни о ком по имени Бенбели в истории.
А ты?
     - И я тоже. Но ты знаешь,  что  в  позднюю  Имперскую  эру
происходило  тщательное  замалчивание  пред-Имперской  истории.
Императоры  в  беспокойные  последние  столетия  Империи   были
озабочены  подавлением  местного  патриотизма,  так как считали
его, видимо, дезинтегрирующим фактором. Почти в каждом  секторе
Галактики, следовательно, истинная история с полными записями и
точной  хронологией существовала лишь с момента присоединения к
Империи или аннексии ею.
     - Я не думал, что история может быть так легко уничтожена,
- сказал Тревайз.
     - В  основном,  это  не  так,  -  ответил  Пелорат,  -  но
решительно  настроенное  и  могучее  правительство может сильно
повредить ей. В этом случае ранней истории приходится  зависеть
от  рассеянных  материалов и она вырождается в устные предания.
Обычно  такие   легенды   полны   преувеличений   и   стремятся
представить  сектор  старее  и могущественнее, чем он был. И не
имеет  значения,  насколько  глупы  определенные  легенды,  или
насколько  невозможны  на  самом  деле описываемые события, это
становится  вопросом  патриотизма  среди  местного   населения,
верящего в них. Я могу показать тебе рассказы из каждого уголка
Галактики,   которые   говорят  о  первоначальной  колонизации,
начавшейся непосредственно с самой Земли, хотя это не всегда то
имя, которое они дают планете предков.
     - Как они еще называют ее?
     - Любым  из  множества  имен.  Иногда  они   называют   ее
Единственной,  а  временами  -  Старушкой. Или зовут ее "Лунным
Миром"   что,   согласно   некоторым   авторитетам,    является
упоминанием  о  ее  гигантском спутнике. Другие утверждают, что
это  означает  "Утерянный  Мир"  и  что  "Лунный"   -   вариант
"Утерянного",   (*)   пред-Галактического   слова,  означавшего
"потерянный" или "покинутый".
     - Джейнав, остановись! - Мягко сказал Тревайз. - Ты  вечно
можешь продолжать, со своими авторитетами и контр-авторитетами.
Ты говоришь, эти легенды повсеместны?
     - О,  да,  мой друг. Точно. Ты должен только разобраться в
них,  для  того,   чтобы   получить   представление   об   этой
человеческой  способности - начать с какого-нибудь зерна правды
и наслаивать вокруг него слой за слоем совершеннейшего вранья -
подобно  моллюску  Rhamopora,  который  растит  жемчуг   вокруг
кусочка  камня.  Я  пришел  к  этой  совершенно точной метафоре
только когда...
---------------------------------------------------------------------
(*) Мооnеd - лунный, Маrооnеd - утерянный (англ.)
     - Джейнав!  Погоди!  Скажи  мне,  есть  ли  что-нибудь   в
легендах кампореллона, что отличает их от других?
     - О!  -  Пелорат  отрешенно  взглянул  на  Тревайза, но не
надолго. - Отличия? Ну, они утверждают, что Земля  относительно
близка.  Это  странно. На большинстве миров, где рассказывают о
Земле, под каким бы именем они ее не знали,  имеется  тенденция
смутно  отзываться  о  ее  положении  -  размещая ее бесконечно
далеко или в какой-либо стране "никогда-никогда".
     - Да, как некоторые сейшеллцы, которые говорили  нам,  что
Гея находится в гиперпространстве.
     Блисс засмеялась.
     Тревайз бросил на нее быстрый взгляд:
     - Это правда. Именно так нам и говорили.
     - Да  нет,  я  не оспариваю это. Это просто забавно. Мы не
хотим, чтобы нам мешали, и вера сейшеллцев в недостижимость Геи
- то, что нужно. Где бы мы могли быть в  большей  безопасности,
чем в гиперпространстве? И если люди полагают, что мы находимся
в нем - это почти то же самое, как если бы Гея там и была.
     - Да,  -  сказал Тревайз сухо, - и похоже, что есть что-то
подобное,  что  заставляет  людей  полагать,   что   Земля   не
существует,  или  что  она  очень  далеко,  или что она покрыта
радиоактивной коркой.
     - За  исключением  того,  -   отметил   Пелорат,   -   что
кампореллонцы считают ее относительно близкой к ним.
     - Но тем не менее, наделяют ее радиоактивной поверхностью.
Так или  иначе,  каждый  народ  с  легендой  о Земле считает ее
недостижимой.
     - Это более или менее правда, - сказал Пелорат.
     - Многие на Сейшелл полагали, что  Гея  близка.  Некоторые
даже   верно   определяли   ее  звезду;  хотя  все  считали  ее
недостижимой. Может  оказаться,  что  некоторые  кампореллонцы,
настаивающие на радиоактивности Земли, могут указать ее звезду.
Мы  сможем тогда добраться до этой планеты, хотя они считают ее
недостижимой. Мы проделали то же самое в случае с Геей.
     - Гея желала принять тебя, Тревайз, - сказала Блисс. -  Вы
были беспомощны в наших объятиях, но мы не думали причинять вам
вред.   Что   если   Земля   столь   же  могущественна,  но  не
благосклонна? Что тогда?
     - Я должен в любом случае попытаться достигнуть ее и готов
принять любые последствия.  Однако,  это  м_о_я  проблема.  Как
только  я  локализую Землю и направлюсь к ней, вам будет еще не
поздно покинуть меня. Я высажу вас на ближайшем мире  Основания
или  доставлю  обратно  на  Гею,  если  вы  пожелаете,  а затем
отправлюсь к Земле один.
     - Мой дорогой, - сказал Пелорат с очевидным огорчением,  -
не говори подобных вещей. Я не хочу покидать тебя.
     - Или  я - покинуть Пела, - сказала Блисс, протянув руку и
коснувшись щеки Пелората.
     - Ну что ж, хорошо. Вскоре мы будем  готовы  к  Прыжку  на
кампореллон, а затем, надеюсь, и к Земле.


 * ЧАСТЬ II *  КАМПОРЕЛЛОН




3. НА ВНЕШНЕЙ СТАНЦИИ




9.


     - Тревайз  говорил  тебе,  -  сказала  Блисс, входя в свою
каюту, - что мы в любой момент должны быть готовы  к  Прыжку  и
переходу через гиперпространство?
     Пелорат, склонившийся над своим дисплеем, взглянул на нее.
     - Да,  он  только  что  заглянул  и сказал мне "в пределах
получаса".
     - Мне неприятно  думать  об  этом,  Пел.  Мне  никогда  не
нравился  Прыжок.  Во  время  него  у  меня  возникает забавное
чувство вывернутости наизнанку.
     Пелорат выглядел слегка удивленным.
     - Я  даже   не   думал   о   тебе,   как   о   космическом
путешественнике, Блисс, дорогая.
     - Я не слишком опытна, и я не имею ввиду, что это только в
моем случае,  как  компоненты.  У самой Геи не было поводов для
регулярных космических путешествий. По своей  истинной  природе
я/мы/Гея  не  нуждаемся  в  исследованиях,  торговле или связях
через пространство. Хотя остается необходимость держать кого-то
на внешних станциях...
     - Как в том случае, когда мы имели счастье встретить тебя.
     - Да, Пел, - она нежно улыбнулась ему. - Или даже посещать
Сейшелл и другие  звездные  области  по  различным  причинам  -
обычно  конспиративно.  Но, конспиративно или нет, это означает
Прыжок и, конечно, когда любая часть Геи совершает Прыжок,  вся
Гея чувствует это.
     - Это довольно неприятно, - сказал Пел.
     - Могло  быть  и  хуже.  Большая часть Геи н_е участвует в
Прыжке, так что эффект довольно размазан. Однако,  я,  кажется,
более  чувствительна,  чем  большинство Геи. Как я уже пыталась
говорить Тревайзу,  хотя  все  на  Гее  -  Гея,  индивидуальные
компоненты  не  идентичны.  У  нас  свои  различия и мой тип по
каким-то причинам особенно чувствителен к Прыжку.
     - Постой, - сказал Пелорат, внезапно припоминая, - Тревайз
объяснял мне однажды. Это в  обычных  кораблях  ты  испытываешь
ужасные ощущения. В обычных кораблях ты покидаешь Галактическое
гравитационное   поле   при   входе   в   гиперпространство   и
возвращаешься в него, выходя  в  обычное  пространство.  Именно
уход  и возвращение приводят к таким ощущениям. Но "Far  Star" -
гравитационный корабль. Он независим от гравитационного поля и,
собственно говоря, не покидает и не  возвращается  в  него.  По
этой  причине  мы не почувствуем ничего. Я могу заверить тебя в
этом, исходя из собственного опыта.
     - Но это прелестно. Я жалею, что  не  затронула  эту  тему
раньше. Я могла бы избавить себя от изрядных переживаний.
     - У  него есть и другое преимущество, - продолжил Пелорат,
чувствуя душевный подъем в необычной для него роли  специалиста
по вопросам астронавтики. - Обычные корабли должны удалиться от
крупных масс, таких, как звезды, на довольно большое расстояние
в  обычном  пространстве  для  того,  чтобы  произвести Прыжок.
Частью потому, что чем  больше  величина  гравитационного  поля
звезды,  тем  болезненнее  ощущения  от  Прыжка,  частью  - чем
сильнее гравитационное поле, тем сложнее системы уравнений,  от
решения которых зависит безопасность Прыжка и определение точки
выхода в обычное пространство.
     На гравитационном судне, однако, отсутствует, так сказать,
ощущение  Прыжка.  К  тому  же,  корабль  снабжен  компьютером,
который значительно превосходит обычные и может решать  сложные
уравнения с необычайным искусством и скоростью. В итоге, вместо
того,  чтобы  удаляться  от  звезды  пару  недель  только из-за
необходимости выбора безопасной и удобной для Прыжка дистанции,
"Far  Star" достигает того же за два-три дня.
     - Это прекрасно, - сказала Блисс, -  и  это  делает  честь
Треву, что он может управлять таким необычным кораблем.
     Пелорат слегка нахмурился:
     - Пожалуйста, Блисс. Говори "Тревайз".
     - Да,   да.   В   его   отсутствие,   однако,   я  немного
расслабилась.
     - Не стоит.  Ты  не  должна  поощрять  эту  привычку  даже
слегка, дорогая. Он так чувствителен к этому.
     - Не к этому. Он чувствителен ко мне. Я ему не нравлюсь.
     - Это не так, - горячо возразил Пелорат. - Я говорил с ним
о тебе.  Подожди,  подожди,  не  хмурься.  Я был сверхтактичен,
милое дитя. Он уверил меня, что дело не в том, что т_ы  ему  не
нравишься.  Он  подозревает Гею и удручен тем, что был вынужден
признать ее будущим человечества. Мы должны учитывать  это.  Он
должен  преодолеть  себя, по мере того, как постепенно придет к
пониманию преимуществ Геи.
     - Надеюсь, что это так, но это не только Гея.  Что  бы  он
тебе не говорил, Пел, - и помни, что он очень привязан к тебе и
не хочет тебя ранить - он не любит лично меня.
     - Нет, Блисс. У него нет для этого оснований.
     - Меня не обязаны любить все просто потому, что любишь ты,
Пел. Позволь  мне  объяснить.  Трев - хорошо, Тревайз - думает,
что я робот.
     Огромное изумление появилось на обычно непроницаемом  лице
Пелората.
     - Наверняка  он не считает тебя искусственным человеческим
существом.
     - Почему ты так  удивлен?  Гея  была  основана  с  помощью
роботов. Это известный факт.
     - Роботы  могли  помогать,  как  это  могут машины, но это
л_ю_д_и основали Гею, люди с Земли. Именно так думает  Тревайз.
Я знаю.
     - В памяти Геи нет ничего о Земле, как я и говорила тебе и
Тревайзу.  Однако,  в  старейших воспоминаниях присутствуют еще
какие-то роботы, работающие, даже спустя три  тысячи  лет,  над
задачей  превращения  Геи  в обитаемый мир. В то время мы также
формировали Гею как  планетарное  сознание.  Это  заняло  много
времени, Пел, дорогой, и явилось другой причиной того, что наши
ранние  воспоминания  смутны, и, воз, это не вмешательство
Земли уничтожило их, как думает Тревайз...
     - Послушай, Блисс, - сказал озабоченно Пелорат, -  но  где
же роботы?
     - Ну, когда Гея сформировалась, роботы ушли. Мы не хотели,
чтобы  Гея  включала  роботов. Мы были убеждены, и остаемся при
этом  мнении  сейчас,  что  роботосоставляющая  является,   при
длительном  развитии,  вредной  для  человеческого общества, не
зависимо от того, Изоляты они по своей природе или Планетары. Я
не знаю, как мы пришли к этому  выводу,  но  воз,  что  он
основывался  на событиях, датирующихся совсем ранними временами
Галактической истории, так что память Геи не  простирается  так
далеко в прошлое.
     - Если роботы ушли...
     - Да, но что если некоторые остались? Что если я - одна из
них - воз мне 15 тысяч лет. Тревайз подозревет это.
     Пелорат медленно покачал головой.
     - Но ведь это не так.
     - А ты в этом уверен?
     - Конечно, уверен. Ты н_е робот.
     - Откуда ты знаешь?
     - Блисс, я з_н_а_ю. В тебе нет ничего искусственного. Если
уж я не знаю ничего т_а_к_о_г_о, то и никто не знает.
     - Но  разве  не  может  оказаться  возможным,  что в любом
отношении, от общих  черт  до  мельчайших  подробностей,  я  не
отличима от натуральной? Если я такова, как ты сможешь провести
отличие между мной и истинно человеческим существом?
     - Я  не  думаю,  что  ты  можешь  быть настолько мастерски
изготовлена.
     - Что, если это б_ы_л_о воз, несмотря на то,  что  ты
думаешь?
     - Я просто не могу поверить этому.
     - Тогда рассмотри это лишь как гипотетический случай. Если
бы я была  неотличимым  от  человека роботом, как бы ты к этому
отнесся?
     - Ну, я... Я...
     - Ну, скажем определенней. Как бы ты отнесся к  тому,  что
занимался любовью с роботом?
     Пелорат внезапно прищелкнул пальцами.
     - Ты   знаешь,  есть  легенды  о  женщине,  влюбившейся  в
искусственного мужчину и наоборот. Я обычно думал, что  в  этом
заключена  лишь  аллегория и никогда не мог вообразить, что эти
истории могут оказаться истиной. Конечно,  Голан  и  я  никогда
даже   не  слышали  слова  "робот"  до  тех  пор,  пока  мы  не
приземлились на Сейшелл, но, как я сейчас думаю  об  этом,  эти
искусственные мужчина и женщина должно быть и были роботы.
     По-видимому,  такие  роботы  действительно  существовали в
ранние исторические времена.  Это  означает,  что  отношение  к
таким легендам должно быть пересмотрено...
     Он  внезапно  замолчал, и, когда после некоторого ожидания
Блисс резко хлопнула в ладоши,  подпрыгнул,  ошеломленный  этим
звуком.
     - Пел,  дорогой,  ты  использовал свою мифологию для того,
чтобы уйти от ответа на мой  вопрос.  Я  повторяю:  как  бы  ты
отнесся к тому, чтобы заниматься любовью с роботом?
     Он в затруднении посмотрел на нее
     - Неким истинно неотличимым роботом? Таким, что невоз
найти различия с человеком?
     - Да.
     - Тогда,  как  мне  кажется,  робот,  который неотличим от
человека я_в_л_я_е_т_с_я человеком. Если  бы  ты  даже  и  была
таким роботом, для меня ты все равно останешься человеком.
     - Это то, что я хотела от тебя услышать, Пел.
     Пелорат немного подождал, затем сказал:
     - Ну,  а  сейчас, когда ты услышала мои слова, дорогая, не
будешь ли ты так  добра  сказать  мне,  что  ты  -  натуральный
человек  и  мне  не нужно справляться с подобной гипотетической
ситуацией?
     - Нет.  Я  не  сделаю  этого.  Ты  определил  натурального
человека  как  объект,  который имеет все свойства натурального
человеческого существа. Если ты удовлетворен тем,  что  я  имею
все   эти  свойства,  тогда  дискуссия  окончена.  Мы  получили
действующее определение и не  нуждаемся  в  ином.  Кроме  всего
прочего,  как  я  могу  узнать  что т_ы всего-навсего не робот,
которому посчастливилось оказаться неотличимым от человека?
     - Потому что я сказал тебе, что я не робот.
     - О, но если бы ты был  таким  роботом,  ты  мог  бы  быть
устроен  так, чтобы говорить мне, что ты натуральный человек, и
ты  мог  бы  даже  быть  запрограммирован  верить  в  это  сам.
Действующее  определение  - вот все, что мы имеем, и все, что у
нас м_о_ж_е_т быть.
     Она обвила шею Пелората своими руками  и  поцеловала  его.
Поцелуй  становился  все  более  страстным  и продолжался, пока
Пелорат не попытался сказать, слегка приглушив голос:
     - Но мы обещали Тревайзу  не  повергать  его  в  смущение,
превращая этот поход в свадебное путешествие.
     - Позволь  этому  уйти  прочь  и  не  оставляй нам времени
думать об этих обещаниях, - сказала Блисс с  ноткой  просьбы  в
голосе.
     - Но я не могу сделать этого, дорогая, - ответил Пелорат в
затруднении.  - Я знаю, это должно раздражать тебя, Блисс, но я
постоянно задумываюсь и  я  принципиально  против  того,  чтобы
позволить эмоциям захватить меня. Эта особенность формировалась
во  мне  всю  мою  жизнь  и,  вероятно, досаждает окружающим. Я
никогда не жил с женщиной, которая  бы  не  начинала  возражать
против  этого  рано или поздно. Моя первая жена - но я полагаю,
что это неподходящая тема для обсуждения...
     - Да,  довольно  неподходящая,  но  не   настолько   уж...
Впрочем, ты не первый мой любовник.
     - Ох! - Сказал Пелорат в замешательстве, но затем, заметив
легкую  улыбку Блисс, продолжил: - Я имею ввиду, конечно нет. Я
даже не предполагал, что я - первый.  Все  равно,  моей  первой
жене это не понравилось бы.
     - А мне наоборот. Я нахожу тебя, бесконечно погруженного в
задумчивость, привлекательным.
     - Я  не  могу поверить в э_т_о, но я думаю о другом. Робот
или человек - не имеет значения. Мы здесь согласны.  Однако,  я
Изолят  и  ты знаешь это. Я не часть Геи, и когда мы любим друг
друга, ты разделяешь эмоции с не-Геей,  даже  когда  позволяешь
мне  стать частью Геи на короткое время и это не может быть той
же самой интенсивностью эмоций, какую ты  воспринимаешь,  когда
Гея любит Гею.
     - Любить тебя Пел - в этом есть своя собственная прелесть.
Я не заглядываю дальше в будущее.
     - Но это не только твое дело, что ты любишь меня. Ты - это
не только   ты.   Что,   если  Гея  сочтет  подобное  поведение
извращением?
     - Если бы дело обстояло так, я бы знала, ведь я -  Гея.  А
так  как  мне приятно быть с тобой, Гее это тоже приятно. Когда
мы занимаемся любовью, вся Гея разделяет мои ощущения в той или
иной степени. Когда я говорю, что я люблю тебя,  это  означает,
что  Гея  любит  тебя,  хотя  только  одна отдельная ее часть ,
которую я собой представляю, принимает в этом  непосредственное
участие. Ты смущен?
     - Будучи  Изолятом,  Блисс,  я  не  совсем улавливаю смысл
всего этого.
     -  представить это в виде аналогии с  телом  Изолята.
Когда   ты  насвистываешь  мелодию,  все  твое  тело,  т_ы  как
организм,  хочешь  свистеть  ее,  но  непосредственная   задача
производить  звуки  доверена  твоим губам, языку и легким. Твой
правый большой палец не делает ничего.
     - Он может отстукивать мелодию.
     - Но это не является  необходимым  действием  для  свиста.
Отстукивание мелодии - не само действие, но отклик на действие,
и,  наверное, все части Геи могут откликнуться так или иначе на
мои эмоции, как я откликаюсь на твои.
     - Я полагаю, в таком случае нет нужды чувствовать смущение
от этого?
     - Конечно, нет.
     - Но  это  заставляет  меня   ощущать   странное   чувство
ответственности.  Когда  я  пытаюсь доставить тебе счастье, то,
оказывается, должен осчастливить распоследний организм на Гее.
     - Распоследний атом - но ты так и делаешь. Ты добавляешь к
чувству  общей  радости  то,  что  я  позволяю  тебе  ненадолго
разделить  со мной. Я полагаю, твой вклад слишком мал для того,
чтобы быть легко измеримым, но он существует,  и  знание  этого
увеличивает твою радость.
     - Хотел  бы  я  быть  уверенным в том, что Голан настолько
занят маневрированием в гиперпространстве, чтобы  оставаться  в
рубке еще некоторое время.
     - Ты хочешь устроить медовый месяц, верно?
     - Верно.
     - Тогда  возьми лист бумаги с надписью: "Медовый месяц, не
беспокоить!" Прикрепи его снаружи на двери, и если  он  захочет
войти, то это его проблема.
     Пелорат  так  и сделал и все дальнейшее происходило уже во
время совершения Прыжка "Far  Star". Но ни Пелорат, ни Блисс  не
заметили  при  этом  ничего  необычного,  да  и  не  смогли  бы
заметить, даже если бы и уделили этому внимание.


10.


     Всего лишь несколько месяцев прошло с того времени,  когда
Пелорат  встретил  Тревайза  и впервые покинул Терминус. До той
поры, больше полусотлетия (Галактических Стандартных лет) своей
жизни он обитал исключительно на родной планете.
     Думая о самом себе, он считал,  что  стал  за  эти  месяцы
старым космическим волком. Он видел уже три планеты из космоса:
сам  Терминус,  Сейшелл  и  Гею.  И на обзорном экране он видел
сейчас четвертую, пусть даже через компьютерную телескопическую
установку. Этой планетой был кампореллон.
     И  вновь,  уже  четвертый   раз,   Джейнав   был   немного
разочарован.  Не  смотря  ни на что, он продолжал ожидать, что,
глядя на обитаемый мир из космоса,  увидеть очертания  его
континентов,   окруженных  морем,  или,  если  это  сухой  мир,
очертания его озер, окруженных сушей.
     И никогда не видел ничего подобного.
     Если мир  был  обитаем,  он  имел  как  атмосферу,  так  и
гидросферу,  а  если  были  вода  и  воздух  -  были  и облака,
закрывавшие весь вид. И теперь Пелорат вновь  смотрел  вниз  на
белые  завитки  со  случайными  проблесками бледно-голубого или
ржаво-коричневого.
     Он мрачно удивлялся, как  идентифицировать мир,  если
наблюдать  его  с  300.000 Км. Как  отличить один облачный
вихрь от другого?
     Блисс взглянула на Пелората с некоторым недоумением:
     - Что с тобой, Пел? Ты кажешься таким огорченным.
     - Я  обнаружил,  что  все  планеты  из  космоса   выглядят
одинаково.
     - Что  ж  из  этого,  Джейнав?  - Спросил Тревайз. - Любые
побережья на Терминусе выглядят так же похоже, когда  они  едва
видны на горизонте, до тех пор, пока ты не отыщешь какой-нибудь
особенный горный пик или прибрежный островок характерной формы.
     - Вероятно, - с явным неудовлетворением промолвил Пелорат,
- но что  ты  высмотришь в массе несущихся облаков? И даже если
попытаешься, то прежде чем  сможешь  что-то  узнать,  наверняка
окажешься на ночной стороне.
     - Взгляни немного пристальней, Джейнав. Если ты проследишь
облачный  покров,  то увидишь, что облака стремятся сложиться в
узор, покрывающий всю планету,  и  этот  узор  движется  вокруг
центра. А центр находится, как правило, поблизости от одного из
полюсов.
     - Какого из них? - С интересом спросила Блисс.
     - Так  как,  с  нашей  точки  зрения, планета вращается по
часовой стрелке, мы смотрим, по определению,  на  южный  полюс.
Центр,   похоже,   смещен  на  15  градусов  от  терминатора  -
планетарной линии тени - и ось вращения планеты наклонена на 21
градус от перпендикуляра к плоскости вращения, значит мы либо в
середине весны, либо в середине лета. Компьютер может вычислить
орбиту и сообщить мне вкратце,  если  я  попрошу  его.  Столица
находится  в северном полушарии, так что там середина осени или
зимы.
     Пелорат нахмурился.
     - Ты можешь различить все это?  -  Он  посмотрел  на  слой
облаков,  словно  ожидая, что они могут сейчас рассказать нечто
подобное и ему, но этого, конечно, не произошло.
     - Не только, - ответил Тревайз, - если  ты  посмотришь  на
полярные области, то увидишь, что здесь нет разрывов в облачном
слое  в  отличии  от  областей вдали от полюсов. На самом деле,
здесь есть разрывы, но сквозь них ты видишь лед, то есть  белое
на белом.
     - О!  -  Сказал  Пелорат.  - Я полагаю, ты ожидал этого на
полюсах.
     - На обитаемых  планетах,  конечно.  Безжизненные  планеты
могут  быть  безвоздушными  или  безводными,  или  могут  иметь
характерные признаки, указывающие, что  облака  состоят  не  из
водяного  пара,  а  лед - не водяной лед. На этой планете такие
признаки отсутствуют, так что мы знаем, что смотрим на  водяные
облака и лед.
     Следующая  вещь,  которую   заметить - размер области
сплошной белизны на дневной стороне терминатора, и опытный глаз
отметит, что она больше средней.  Далее,  ты  можешь  различить
явственный  оранжевый  отблеск,  довольно  слабый,  отраженного
света и  это  означает,  что  солнце  кампореллона  существенно
холоднее  солнца  Терминуса.  Хотя  кампореллон  ближе  к своей
звезде, чем Терминус к своей, он все же  не  настолько  близок,
чтобы    компенсировать    ее    более    низкую   температуру.
Следовательно, кампореллон - холодный мир, хотя и обитаемый.
     - Ты, старина,  читаешь  словно  по  книге,  -  восхищенно
сказал Пелорат.
     - Не  слишком восхищайся, - улыбнулся Тревайз. - Компьютер
выдает мне запрошенные статистические данные  планеты,  включая
его  слегка  пониженную  среднюю температуру. Легко вывести то,
что ты уже знаешь. Фактически, кампореллон находится на  пороге
ледникового   периода   и   уже   переживал  бы  его,  если  бы
конфигурация его континентов была  более  подходящей  при  этих
условиях.
     Блисс прикусила нижнюю губу.
     - Мне не нравится холодный мир.
     - У нас есть теплая одежда, - ответил Тревайз.
     - Это   не   имеет   значения.  Человеческие  существа  не
адаптированы к холодной погоде. Мы у нас нет  толстой  шубы  из
волос или перьев, или слоя подкожного жира. Для мира с холодной
погодой   кажется   показательной  очевидная  безразличность  к
благополучию его собственных частей.
     - Разве Гея однородно теплый мир?
     - По большей  части,  да.  Существуют  некоторые  холодные
области  для  холодолюбивых  растений  и  животных, и некоторые
жаркие - для  теплолюбивых,  но  большая  ее  часть  -  теплая,
никогда  не  становящаяся  чрезмерно  жаркой или холодной - для
всех остальных, включая, конечно, и человека.
     - Человека, конечно. Все части Геи равны в этом отношении,
но некоторые, подобно человеческим существам,  очевидно,  более
равны, чем другие. (*)
     - Не  будь  так  глупо  саркастичен,  -  сказала  Блисс  с
оттенком  язвительности.  -  Важны  уровень   и   интенсивность
сознания  и  разума.  Человек  -  более полезная часть Геи, чем
скала того же веса;  и  свойства,  и  функции  Геи  как  целого
сдвинуты в направлении удовлетворения потребностей людей, не на
столько,  однако,  как  на  ваших  мирах  Изолятов. Более того,
существуют периоды, когда они сдвинуты в другую сторону,  когда
это  необходимо  Гее  в  целом. Воз даже они сдвигаются на
длительный  период  в   сторону   удовлетворения   потребностей
скальных массивов. Иначе, в случае пренебрежения ими, все части
Геи   могут  пострадать.  Мы  не  должны  желать  неоправданных
извержений вулкана, не правда ли?
     - Нет, - сказал Тревайз, - и оправданных тоже.
     - На тебя это не произвело впечатления, так?
     - Пойми, - сказал Тревайз. -  У  нас  есть  миры  холоднее
среднего  и  миры  теплые;  миры,  имеющие широко раскинувшиеся
тропические леса и миры
- обширные саванны. Нет двух похожих, и каждый из них - дом для
тех, кто живет там. Я привык к относительной теплоте  Терминуса
- мы  приручили  его  погоду почти как на Гее - но мне нравится
время от времени попадать в какую-нибудь другую обстановку. Что
у нас есть, Блисс, из того, чего нет у  Геи,  -  это  вариации.
Если  Гея  разрастется  до  Галаксии,  не  будет  ли каждый мир
превращен в теплицу? Однообразие может стать непереносимым.
     - Если это так, и если разнообразие окажется желанным, оно
может быть запрограммировано.
     - Как дар от центрального комитета, так  сказать?  -  Сухо
спросил  Тревайз.  -  И  ровно  столько,  чтобы они не подумали
отделиться? Уж лучше оставить все, как было.
     - Но ведь вы н_е о_с_т_а_в_л_я_е_т_е все, как было! Каждый
обитаемый мир в Галактике подвергся модификации. До колонизации
все они  были  в  первозданном  состоянии,  которое   не   было
комфортным  для человека, и каждый подвергался переделке до тех
пор, пока не становился терпимым. Если  этот  мир  холоден,  то
лишь  потому, я уверена, что его обитатели не могут согреть его
сильнее без неприемлимых расходов. И даже если так, те области,
которые  они  действительно  населяют,  наверняка  искусственно
подогреваются  в  теплые  периоды.  Так  что  не  будьте  столь
возвышено-добродетельны,  говоря  о  сохранении  первозданности
миров.
     - Ты говоришь за Гею, я полагаю.
     - Я всегда говорю за Гею. Я - Гея.
     - Тогда,  если  Гея  так  уверена  в  своем превосходстве,
почему вы ждете  м_о_е_г_о  решения?  Почему  вы  не  движетесь
дальше без меня?
     Блисс   помолчала,   словно  собираясь  с  мыслями.  Затем
сказала:
     - Потому что нет мудрости в том, чтобы доверять  чрезмерно
самим себе. Мы, естественно, видим свои добродетели более ясно,
чем  наши  пороки. Мы озабочены правильностью того, что делаем.
Не того, что к_а_ж_е_т_с_я  правильным  для  нас,  а  тем,  что
объективно  я_в_л_я_е_т_с_я правильным, если такое понятие, как
объективная   истина,   существует.   Ты   оказался   ближайшим
приближением к объективной истине, какое мы смогли найти. Таким
образом, ты указываешь нам путь.
---------------------------------------------------------------------
(*) Парафраз на тему Оруэлла.
     - Объективная  истина  в том, - печально сказал Тревайз, -
что я даже не понимаю своего собственного  решения  и  ищу  ему
оправдание.
     - Ты найдешь его.
     - Надеюсь, что так.
     - Действительно, старина, - сказал Пелорат, - мне кажется,
что эта последняя стычка была довольно уверенно выиграна Блисс.
Почему   бы  тебе  не  признать  тот  факт,  что  ее  аргументы
оправдывают твое решение: Гея - будущее человечества?
     - Потому что, - резко сказал Тревайз. -  Я  не  знал  этих
аргументов  в  то время, когда принимал свое решение. Я не знал
ни одной из этих деталей о Гее. Что-то еще влияло на  меня,  по
крайней  мере,  подсознательно,  что-то,  что  не  зависело  от
геянских деталей, а должно  было  быть  более  фундаментальным.
Именно это я должен отыскать.
     - Не сердись, Голан, - успокаивающе поднял руку Пелорат.
     - Я  не  сержусь.  Я  просто  нахожусь  в довольно сильном
напряжении. Я не желаю быть центром всей Галактики.
     - Я не виню тебя за это, Тревайз, - сказала Блисс, - но  и
я  не  виновата,  что твой собственный характер поставил тебя в
такое положение. Когда мы сможем сесть на кампореллон?
     - Через три дня, - ответил Тревайз, - и только после нашей
остановки на одной из внешних орбитальных станций.
     - С этим не будет никаких проблем? - Спросил Пелорат.
     Тревайз пожал плечами.
     - Это  зависит  от  количества  кораблей,  прибывающих  на
планету, числа принимающих внешних станций, и, главным образом,
от особенностей правил, позволяющих и запрещающих доступ в этот
мир. Такие правила меняются время от времени.
     - Что  ты имел в виду под запрещением доступа? - Негодующе
спросил Пелорат. - Как могут они  запретить  доступ  гражданину
Основания? Разве кампореллон не часть доминиона Основания?
     - И  да  -  и  нет.  Это деликатный правовой вопрос и я не
уверен в том, как кампореллон интерпретирует  его.  Я  полагаю,
имеется  вероятность того, что посадка будет для нас запрещена,
но не думаю, что она велика.
     - И если нам запретят, что мы будем делать?
     - Я не уверен, - сказал Тревайз. - Подождем  и  посмотрим,
что  случится,  прежде  чем  истощать  свои мозги, разрабатывая
поспешные планы.


11.


     Теперь они находились достаточно  близко  к  кампореллону,
чтобы    его   было   видно   как   основательный   шарик   без
телескопического увеличения.  Однако,  когда  такое  увеличение
включили,  стали  видны сами внешние станции. Они располагались
на  большем  удалении,  чем  большинство  орбитальных  объектов
вокруг планеты и были хорошо освещены.
     Приближаясь,  подобно "Far  Star", со стороны южного полюса
планеты,    было  заметить,  что  половина  этих   станций
постоянно  освещена  солнцем. Внешние станции на ночной стороне
были, естественно, более отчетливо  видны  как  вспышки  света,
равномерно  расположеные  по  дуге вокруг планеты. Шесть из них
были ясно различимы (еще шесть находились на дневной стороне) и
все кружили вокруг планеты с одинаковой скоростью.
     - А другие огоньки, ближе к планете? Что  это?  -  Спросил
Пелорат,  испытывая  некоторое  благоговение  при  виде  такого
зрелища.
     - Я не знаю детально эту планету, так что не могу ответить
тебе, - сказал Тревайз. - Это могут  быть  орбитальные  заводы,
лаборатории,  обсерватории, или даже обитаемые города-спутники.
Некоторые планеты предпочитают держать все орбитальные  объекты
на  теневой  стороне, за исключением внешних станций. Например,
как на Терминусе. Кампореллон, очевидно,  придерживается  более
свободных принципов.
     - А к какой внешней станции мы направимся, Голан?
     - Это  зависит  от них. Я послал свой запрос на посадку на
кампореллон и мы, воз, получим указания, на какую  внешнюю
станцию  нам  лететь  и  когда. Многое зависит от того, сколько
прибывших кораблей пытаются на настоящий  момент  приземлиться.
Если  к  каждой  станции стоит в очередь дюжина кораблей, у нас
нет другого выбора, кроме как быть терпеливыми.
     - Прежде я только дважды оказывалась на расстоянии  Прыжка
от  Геи, и оба раза на или вблизи Сейшелл. Но я никогда не была
на т_а_к_о_м расстоянии, - сказала Блисс.
     Тревайз пристально посмотрел на нее.
     - Это имеет значение? Ты все еще Гея, не так ли?
     На мгновение Блисс рассердилась,  но  затем  расплылась  в
слегка смущенной улыбке.
     - Должна признать, что сейчас ты подловил меня, Тревайз. У
слова  Гея  - двойное значение. Оно может быть использовано для
обозначения  планеты  как  твердого  сферического   объекта   в
космосе.  Также  его использовать и для обозначения живого
объекта,  включающего  эту  сферу.  Честно  говоря,  мы  должны
использовать  два разных слова для этих двух различных понятий,
но геянцы обычно  знают  из  контекста,  о  чем  идет  речь.  Я
допускаю, что временами Изоляты могут быть озадачены всем этим.
     - Ну, в таком случае, - сказал Тревайз, - допуская, что ты
находишься в тысячах парсеков от Геи как сферы, остаешься ли ты
все еще частью Геи как организма?
     - Имея в виду организм, я все еще Гея.
     - Без ослабления?
     - Без  существенного.  Я  уверена,  что уже говорила тебе:
существует некоторая  дополнительная  сложность  в  том,  чтобы
оставаться Геей через гиперпространство; но я остаюсь ею.
     - Тебе  не приходило в голову, - сказал Тревайз, - что Гея
может  показаться  Галактическим   кракеном   -   монстром   со
щупальцами  из  легенд  -  со  своими  щупальцами,  раскинутыми
повсюду. Вам  достаточно  лишь  послать  несколько  геянцев  на
каждый  из  населенных  миров и вы фактически получите Галаксию
прямо сейчас. Собственно говоря, вы вероятно так и  поступаете.
Где находятся ваши геянцы? Я предполагаю, что один или больше -
на Терминусе и столько же на Транторе. Как далеко это зашло?
     Блисс явно чувствовала себя неловко.
     - Я  сказала,  что  не могу лгать тебе, Тревайз, но это не
значит, что я чувствую себя обязанной выкладывать  всю  правду.
Есть  вещи,  знать  которые  тебе  ни к чему. Местонахождение и
приметы отдельных представителей Геи относятся к их числу.
     - Могу я узнать причины для  существования  этих  щупалец,
Блисс, даже если я не узнаю, куда они тянутся?
     - По мнению Геи, ты не должен этого знать.
     - Я  предполагаю,  впрочем,  что  я  могу предположить. Вы
считаете, что охраняете Галактику.
     - Мы заботимся о стабильности  и  безопасности  Галактики,
Галактики  мирной  и  процветающей. План Сэлдона, первоначально
разработанный Хари Сэлдоном, предназначен, чтобы развить Вторую
Галактическую Империю, более стабильную и работоспособную,  чем
была Первая. План, постоянно модифицируемый и улучшаемый Вторым
Основанием, хорошо работает до сих пор.
     - Но  Гея  не  стремится ко Второй Галактической Империи в
классическом смысле, не правда ли? Вы стремитесь к  Галаксии  -
живой Галактике.
     - Если   ты  допустишь  это,  мы  надеемся,  со  временем,
получить Галаксию. Если ты не позволишь,  мы  поможем  созданию
Второй  Галактической  Империи  Сэлдона  и сделаем ее настолько
безопасной, насколько сможем.
     - Но что плохого...
     Его ухо уловило нежную трель сигнала.
     - Компьютер вызывает меня, - сказал Тревайз. - Я  полагаю,
получены указания, касающиеся внешней станции. Я скоро вернусь.
     Голан  вошел  в  рубку,  совместил  ладони  с контурами на
пульте  и  обнаружил,  что  и  в  с_а_м_о_м  д_е_л_е   получено
направление на оперделенную внешнюю станцию, к которой он начал
приближаться, используя предписанную траекторию подхода.
     Тревайз  подтвердил  получение  и на мгновение откинулся в
кресле.
     План  Сэлдона!  Он  не  думал  о  нем  уже  давно.  Первая
Галактическая  Империя  рассыпалась и за пять сотен лет выросло
Основание, сперва - в состязании с  Империей,  затем  -  на  ее
руинах, - и все в соответствии с Планом.
     Произошла,  правда,  заминка  из-за  Мула, который угрожал
разбить План вдребезги, но  Основание  прошло  и  через  это  -
воз,  с  помощью  всегда  сокрытого Второго Основания, - а
может, с помощью даже лучше сокрытой Геи.
     Сейчас Плану угрожало  нечто  более  серьезное,  чем  Мул.
История  отклонялась от обновления Империи к чему-то совершенно
отличному от всего известного ранее -  Галаксии.  И  о_н  с_а_м
с_о_г_л_а_с_и_л_с_я с э_т_и_м.
     Но  почему?  Был  ли  в  Плане  изъян?  Изъян  в самих его
основах?
     На  один-единственный,  молнией   промелькнувший   момент,
Тревайзу показалось, что этот изъян действительно существовал и
что он знает, в чем этот изъян, и знал это, когда принимал свое
решение,  -  но  знание... Если в этом что-то и было... Исчезло
так же быстро, как и пришло, и оставило его ни с чем.
     Воз, все это было только иллюзией; и когда  он  вынес
решение,  и  сейчас.  Кроме  всего прочего, он не знал ничего о
Плане,   не   считая   основных   положений,   которые    стали
краеугольными  камнями  психоистории.  Кроме  этого, он не знал
деталей и, конечно, ни единого знака их математики.
     Он закрыл глаза и сосредоточился.
     Ничего не произошло.
     Может быть,  это  была  дополнительная  мощь,  которую  он
получал  от компьютера? Тревайз положил руки на панель пульта и
ощутил тепло соприкосновения с компьютером. Он закрыл  глаза  и
снова сосредоточился.
     Снова ничего.


12.


     Кампореллонец,    прибывший    на   борт   корабля,   имел
голографическую  идентификационную   карточку.   На   ней   его
округлое,  с  короткой  бородкой  лицо было передано с отличным
качеством и внизу стояло имя: А.Кендрей.
     Он был довольно невысок и имел тело такое же округлое, как
и лицо. У него был легкий и свежий взгляд,  приятные  манеры  и
осматривал корабль он с явным удивлением:
     - Как  это  вы  так  быстро  снизились?  Мы ожидали вас не
раньше, чем через два часа.
     - Это корабль новой модели, - сказал Тревайз дипломатично.
     Однако,  кендрей  не  был  настолько  юн  и  невинен,  как
казался. Он вошел в рубку и спросил:
     - Гравитационный?
     Тревайз  не  видел смысла в отрицании того, что и так было
очевидно. Он бесстрастно ответил:
     - Да.
     - Очень интересно, слышали о  них,  но  видеть  как-то  не
доводилось. Двигатели в трюме?
     - Совершенно верно.
     Кендрей взглянул на компьютер.
     - Системы компьютера тоже?
     - Да.  По крайней мере, мне так говорили. Сам я никогда не
видел их.
     - Ах, да. Что мне нужно,  так  это  судовую  документацию:
номер  двигателей,  место производства, идентификационный код и
все такое прочее. Все это в компьютере. Я уверен, это  окажется
формальностью и потребует полсекунды.
     Но   процедура  заняла  гораздо  больше  времени.  Кендрей
оглянулся вновь.
     - У вас на борту три человека.
     - Правильно.
     - Какие-нибудь животные? Растения? Состояние здоровья?
     - Нет. Нет. Хорошее. - Отчетливо отвечал Тревайз.
     - Угу. - Сказал кендрей, делая пометки. - Не могли  бы  вы
приложить  сюда  вашу  руку?  Просто формальность. Правую руку,
пожалуйста.
     Тревайз  взглянул  на  прибор  без   благосклонности.   Он
использовался    все    более   и   более   широко   и   быстро
усовершенствовался.  Отсталость  мира    было   определить
сейчас  по  отсталости  микродетектора.  Существовало несколько
новых миров, также отсталых, которые вообще их не имели. Начало
этому было положено финальным развалом Империи, когда каждый ее
осколок стал проявлять растущую озабоченность в защите себя  от
инфекций и чуждых микроорганизмов.
     - Что  это?  -  Тихим  любопытным  голосом спросила Блисс,
наклонившись над прибором и  осматривая  его  сперва  с  одной,
затем с другой стороны.
     - Микродетектор,  - сказал Пелорат, - я думаю, так они его
называют.
     - Ничего  таинственного,   -   добавил   Тревайз.   -   Он
автоматически проверяет кусочек вашего тела, изнутри и снаружи,
на присутствие микроорганизмов, способных вызывать болезни.
     - Он может также классифицировать микроорганизмы, - сказал
кендрей с заметным оттенком гордости. - Он разработан здесь, на
кампореллоне,  и  если  вы не против, я все еще жду ваши правые
руки.
     Тревайз  протянул  правую  руку  и  смотрел,   как   серия
маленьких  красных  точек  танцевала  вдоль ряда горизонтальных
линий. Кендрей коснулся контактов и цветная копия этой картинки
появилась из прибора.
     - Будьте добры подписать здесь, сэр, - сказал он.
     Тревайз сделал это.
     - Насколько плох я оказался? - Спросил он. - Надеюсь,  мое
состояние не очень опасно?
     - Я  не  физиолог,  так  что  не могу сказать подробно, но
отметок,  по  которым  вы  должны  быть  отправлены  назад  или
поставлены  в  карантин,  я  не  вижу.  Это  все,  в  чем я был
заинтересован.
     - Какой подарок судьбы для меня, -  сухо  сказал  Тревайз,
тряхнув рукой чтобы снять легкую судорогу.
     - Да, сэр.
     Пелорат вложил свою руку с некоторой неуверенностью, затем
подписал копию.
     - А вы, мэм?
     Спустя мгновение, кендрей смотрел на результат и говорил:
     - Я  никогда  не  видел  ничего  подобного  прежде.  -  Он
взглянул на Блисс с благоговением. - Вы отрицательны. Совсем.
     Блисс приглашающе улыбнулась:
     - Как замечательно.
     - Да, мэм. Я завидую вам. - Он снова  взглянул  на  первую
копию. - Ваш идентификатор, мистер Тревайз.
     Тревайз  протянул  ему все необходимое. Кендрей, глянув на
это, вновь поднял удивленный взгляд.
     - Советник Магистратуры Терминуса?
     - Совершенно верно.
     - Высокопоставленный чиновник Основания?
     - Совершенно верно, - холодно сказал  Тревайз.  -  Так  вы
позволите побыстрее пройти через все это?
     - Вы капитан корабля?
     - Да, я.
     - Цель визита?
     - Безопасность  Основания,  и  это  все,  что  я  могу вам
ответить. Надеюсь вы понимаете это?
     - Да, сэр. Как долго вы намерены здесь оставаться?
     - Я не знаю. Воз, неделю.
     - Очень хорошо, сэр. А другой джентельмен?
     - Это доктор Джейнав Пелорат. У вас есть его подпись  и  я
ручаюсь  за  него.  Он  - ученый Терминуса и мой помошник в том
деле, ради которого я здесь.
     - Я понимаю, сэр, но я должен  видеть  его  идентификатор.
Закон есть закон, я сожалею. Я надеюсь, в_ы понимаете, сэр.
     Пелорат протянул свой документ.
     Кендрей кивнул.
     - А вы, мисс?
     Тревайз сказал тихо:
     - Нет нужды беспокоить леди. Я ручаюсь за нее тоже.
     - Да сэр, но мне нужен идентификатор.
     - Я сожалею, но у меня нет никаких документов, сэр.
     Кендрей нахмурился.
     - Прошу прощения?
     - Эта  юная леди ничего не взяла с собой. По оплошности. С
ней все в порядке. Я несу полную ответственность.
     - Я хотел бы иметь возсть позволить вам  это,  но  не
могу.  Ответственность  несу я. При данных обстоятельствах, это
не так уж важно. Не трудно  получить  дубликат.  Юная  мисс,  я
полагаю, с Терминуса?
     - Нет.
     - Тогда откуда-то с территории Основания?
     - Получается так, что нет.
     Кендрей пристально посмотрел на Блисс, затем на Тревайза.
     - Это  усложняет  дело,  Советник.  Получение дубликатов с
мира,  не  входящего  в  Основание,  потребует  дополнительного
времени. Мисс Блисс, назовите мир, откуда вы родом, и мир, чьим
гражданином  вы  являетесь.  Затем  вы  будете  ждать  прибытия
дубликатов.
     - Подождите, мистер кендрей, - сказал Тревайз. - Я не вижу
причин для задержки. Я высокопоставленный чиновник Основания  и
я здесь с миссией огромной важности. Меня не должны задерживать
тривиальные бумажные дела.
     - Я  не виноват, Советник. Если бы это зависело от меня, я
позволил бы вам спуститься на кампореллон прямо  сейчас,  но  у
меня  есть  толстый  свод правил, которые руководят всеми моими
действиями. Я должен поступать  согласно  этому  своду  или  он
обрушится  на  меня.  Конечно,  я  полагаю,  должна быть важная
персона на кампореллоне, которая ожидает вас. Если  вы  скажете
мне  кто  это,  я  свяжусь с ним и если мне прикажут пропустить
вас, я так и сделаю.
     Тревайз мгновение помедлил.
     - Это  будет  не  дипломатично,  мистер  кендрей.  Могу  я
поговорить с вашим непосредственным начальником?
     - Вы,  конечно,  можете,  но  вряд  ли  вы увидитесь с ним
немедленно.
     - Я уверен, что он придет  сразу  же,  когда  поймет,  что
будет говорить с чиновником Основания.
     - Пожалуй,  -  сказал кендрей, - но между нами говоря, это
только ухудшит положение дел. Мы не часть территории метрополии
Основания, как вам должно быть известно. Мы присоединились  как
союзная  планета и воспринимаем это серьезно. Люди беспокоятся,
как бы не превратиться в марионеток  Основания  -  я  использую
всего лишь ходовое выражение, поймите - и демонстративно держат
дистанцию  между  кампореллоном  и  Основанием,  выказывая свою
независимость. Мой начальник заработает в глазах планеты больше
очков, если будет  противостоять  предоставлению  особых  льгот
чиновнику Основания.
     Тревайз помрачнел.
     - А вы, тоже?
     Кендрей покачал головой.
     - Я  вне  политики,  сэр.  Никто  ни  за  что  эти очки не
начислит. Я буду счастлив, если мне хотя бы выплатят жалование.
И хотя я не могу ничего получить, я м_о_г_у быть разжалован,  и
очень даже просто.
     - Принимая  во  внимание  мой  пост,  знаете  ли,  я смогу
позаботиться о вас.
     - Нет, сэр. Извините, если это  звучит  дерзко,  но  я  не
думаю,  что  вы  это  можете.  И, сэр, я смущен, говоря это, но
пожалуйста,  не  предлагайте  мне  ничего   ценного.   Известны
примеры,  когда  чиновники  принимали  подобные  предложения, и
хороши же они были, когда все это раскрывалось.
     - Я и не думал давать вам взятку. Я  только  подумал,  что
Мэр  Терминуса  может  сделать  с  вами, если вы помешаете моей
миссии.
     - Советник, я в совершенной безопасности до тех пор,  пока
скрываюсь  за сводом правил. Если члены Президиума кампореллона
получат какое-либо внушение от Основания, это их забота,  а  не
моя.  Но  если  это  может  помочь,  сэр,  я могу пропустить на
корабле вас и доктора Пелората. Если вы оставите мисс Блисс  на
внешней  станции,  мы  задержим  ее  здесь на некоторое время и
отошлем  на  поверхность  кампореллона,  как  только   прибудет
дубликат ее бумаг. Если ее документы не смогут быть получены по
какой-либо   причине,   мы  пошлем  ее  назад,  на  ее  мир,  с
коммерческим транспортом. Боюсь, впрочем,  что  в  этом  случае
кому-нибудь придется оплатить ей дорогу.
     Тревайз  заметил,  как  отреагировал  на  это  Пелорат,  и
сказал:
     - Мистер кендрей, могу я поговорить с вами с глазу на глаз
в рубке?
     - Хорошо, но я не могу слишком долго оставаться на  борту,
иначе возникнут вопросы.
     - Это не займет много времени, - заверил Тревайз.
     Войдя  в  рубку,  Тревайз  демонстративно закрыл поплотнее
дверь, а затем сказал тихим голосом:
     - Я бывал во многих местах, но  нигде  не  встречал  таких
суровых   требований   по   соблюдению   выполнения  мельчайших
подробностей правил иммиграции, особенно для людей Основания  и
ч_и_н_о_в_н_и_к_о_в Основания.
     - Но юная леди не из Основания.
     - Даже если и так.
     - Эти  вещи  имеют  свой  ритм.  У нас произошло несколько
скандалов, и, в настоящее  время,  все  ужесточилось.  Если  вы
вернетесь   через  год,  вы,  вереятно,  не  встретите  никаких
затруднений, но сейчас я ничего не могу с этим поделать.
     - Попытайтесь, мистер кендрей, - сказал Тревайз, его голос
стал гораздо мягче. - Я согласен положиться на вашу  милость  и
поговорить  как  мужчина  с мужчиной. Пелорат и я выполняем эту
миссию уже довольно давно. Он и я. Только он  и  я.  Мы  добрые
друзья,  но  одиночество  сказывается,  если вы меня понимаете.
Некоторое время назад Пелорат отыскал эту  маленькую  леди.  Не
буду  говорить  вам,  что  произошло,  но  мы решили взять ее с
собой. Это поддерживает наше здоровье - использование ее  время
от времени.
     Вопрос  сейчас  в  том,  что Пелорат связан узами брака на
Терминусе. Я свободен, вы понимаете, но Пелорат старше и  вошел
в  возраст, когда становятся отчаянными. В такие лета стремятся
вернуть назад молодость и все с ней связанное. Он не  может  ее
оставить.  В  то же время, если она будет упомянута официально,
хорошенькая встеча ожидает старину Пелората, когда он  вернется
на Терминус.
     Никакого  вреда  от  нее  не  будет, вы же понимаете. Мисс
Блисс, как она себя называет -  хорошенькое  имя,  учитывая  ее
профессию  - не блещет умом; мы не за это ее выбирали. Стоит ли
вам вообще упоминать ее? Не могли бы вы внести в списки  только
меня  и  Пелората? Первоначально только мы в них входили, когда
покидали Терминус. Не  нужно  официально  включать  и  женщину.
Кроме  всего  прочего,  она  абсолютно свободна от инфекций. Вы
сами отметили это.
     Лицо кендрея приняло официальное выражение.
     - Я действительно не  хочу  причинять  вам  неудобства.  Я
понимаю  ситуацию,  и,  поверьте, симпатизирую вам. Послушайте,
если вы думаете, что месяцами нести дежурство на этой станции -
шуточное дело, подумайте еще. И это  не  результат  воспитания,
только  не  на  кампореллоне.  - Он покачал глолвой. - И у меня
тоже есть жена, так что я понимаю. Но,  поймите,  даже  если  я
пропущу вас, то, как только обнаружится, что - уф!
-  Леди  без  документов,  ее  посадят,  вы  и  мистер  Пелорат
попадете в неприятное положение и вынуждены будете вернуться на
Терминус. А сам я наверняка лишусь работы.
     - Мистер кендрей, - сказал Тревайз, - доверьтесь мне.  Как
только  я  окажусь  на  кампореллоне,  я буду в безопасности. Я
смогу поговорить о моей миссии с нужными людьми, и,  когда  это
будет   сделано,  неприятностей  больше  уже  не  возникнет.  Я
принимаю полную ответственность за все, что  здесь  произойдет,
если  что-нибудь  произойдет, в чем я сомневаюсь. Более того, я
порекомендую повысить вас в должности  и  вы  сможете  получить
это, потому что Терминус всегда поддерживает нужных людей. И мы
дадим Пелорату отвлечься.
     Кендрей замялся, а затем сказал:
     - Олл   райт.   Я   пропущу   вас   -  но  выслушайте  мое
предупреждение. С этого момента  я  начинаю  обеспечивать  себе
алиби,  чтобы  спасти  свою  задницу, если все выйдет наружу. Я
пальцем не пошевелю, чтобы спасти ваши. Кроме того, я знаю, как
обстоят дела на кампореллоне, а вы - нет; а  кампореллон  -  не
добрый мир для людей, преступивших черту.
     - Благодарю  вас,  мистер  кендрей, - сказал Тревайз. - За
все ответит моя задница. Уверяю вас в этом.


4. НА КАМПОРЕЛЛОНЕ




13.


     Их пропустили. Внешняя станция быстро  тускнеющей  звездой
таяла  позади  них  и  через  пару часов они должны были пройти
сквозь слой облаков.
     Гравитационному кораблю не надо было гасить свою  скорость
в  долгом облете планеты по сужающейся спирали, но тем не менее
он не мог слишком быстро нырнуть вниз. Свобода от гравитации не
означает  освобождения  от  трения  о   воздух.   Корабль   мог
спускаться  по  прямой,  но соблюдая определенную осторожность:
этот маневр нельзя было проводить на слишком большой скорости.
     - Где мы сядем? - Со смущенным видом спросил Пелорат. -  Я
не могу отличить в облаках одно место от другого.
     - И  я  не лучше твоего, - сказал Тревайз, - но у нас есть
официальная  голографическая  карта  кампореллона,  на  которой
нанесены  рельеф  материков  и  океанского дна - и политическое
деление тоже. Карта занесена в память компьютера и это позволит
сохранить ориентацию. Он совместит планетный узор  материков  и
морей с картой, правильно сориентировав таким образом корабль и
доставит нас к столице по спиральной траектории.
     - Если  мы  появимся  в  столице,  то немедленно попадем в
атмосферу  политических  интриг.  Раз  там  демонстрируют  свою
анти-Основательность, как намекал нам парень с внешней станции,
нас могут ждать неприятности.
     - С  другой  стороны, столица - это интеллектуальный центр
планеты, и если нам нужна информация, мы найдем ее  или  здесь,
или   вообще  нигде.  Даже  если  они  не  любят  Основание,  я
сомневаюсь, что они  способны  слишком  открыто  проявлять  это
чувство.  Мэр  не  испытывает ко мне большой любви, но она и не
позволит  пренебрежительно   обращаться   с   Советником.   Она
постарается не допустить появления прецедента.
     Блисс  вышла из туалета с еще влажными после мытья руками.
Она оправила платье без следа смущения от присутствия остальных
и сказала:
     - Кстати,  надеюсь,  экскременты  полностью   включены   в
замкнутый цикл?
     - Несомненно,  - сказал Тревайз. - Как ты думаешь, надолго
ли хватило бы нам запаса воды без переработки экскрементов?  На
чем,  по  твоему,  растут эти изысканно приправленные дрожжевые
брикеты, которые  мы  едим,  чтобы  добавить  свежести  в  наши
замороженные   продукты?  Я  надеюсь,  это  не  испортило  твой
аппетит, моя разумная Блисс?
     - Почему же? Откуда, по твоему, пища и вода появляются  на
Гее? Или на этой планете? Или на Терминусе?
     - На  Гее, - сказал Тревайз, - экскременты, конечно, такие
же живые, как и вы.
     - Не живые. Обладающие  сознанием.  В  этом  вся  разница.
Уровень сознания, естественно, очень низкий.
     Тревайз   пренебрежительно   фыркнул,   но   не  попытался
ответить. Он только сказал:
     - Я иду в рубку, составить компанию компьютеру. Хотя он не
нуждается в моем контроле.
     - Можем мы помочь тебе составлять ему компанию? -  Спросил
Пелорат.  -  Я  не могу до конца принять тот факт, что он может
доставить нас вниз самостоятельно,  что  он  может  чувствовать
другие суда, или штормы, или - что там еще?
     Тревайз широко улыбнулся.
     - Поверь в это, пожалуйста. Корабль гораздо безопаснее под
контролем  компьютера,  чем  мог бы быть под моим. Но, впрочем,
пошли. Вам, пожалуй, лучше посмотреть, что происходит.
     Они  находились  над  солнечной  стороной   планеты;   как
объяснил  Тревайз,  карта  в  компьютере  легче  совмещается  с
реальным рельефом при солнечном свете, чем в темноте.
     - Это очевидно, - сказал Пелорат.
     - Не так уж и очевидно. Компьютер почти  столь  же  быстро
может  сканировать  местность  и  в инфракрасном свете, который
поверхность излучает даже в темноте. Однако, большая длина волн
инфракрасного диапазона не позволяет компьютеру добиться такого
же разрешения, как в диапазоне видимого  света.  Это  означает,
что  компьютер  не  может  видеть  так  же  резко и отчетливо в
инфракрасных лучах, и когда это не является чем-то необходимым,
я предпочитаю облегчить ему работу.
     - А что если столица на ночной стороне?
     - Шансы на это - фифти-фифти, (*) - сказал Тревайз,  -  но
если  и так, то как только карта будет совмещена с поверхностью
при дневном свете, мы  сможем  совершенно  уверенно  скользнуть
вниз  к  столице, даже в полной темноте. И задолго до того, как
мы приблизимся к столице, нас перехватят микроволновые  лучи  и
направят  в наиболее удобный космопорт. Беспокоиться совершенно
не о чем.
     - Ты уверен? - Спросила Блисс. -  Ты  спускаешь  меня  без
документов  и  без указания такого моего мира, который эти люди
смогли бы опознать. Я обязана, как меня инструктировали,  ни  в
коем  случае  не  упоминать  при  них  Гею. Так что же мы будем
делать, если у меня попросят документы как только мы ступим  на
поверхность?
     - Этого не должно произойти, - сказал Тревайз. - Все будут
думать, что о проверке позаботились на внешней станции.
     - Но если они попросят?
     - Ну, когда это случится, тогда мы и займемся этим. А пока
не делай проблем из воздуха.
     - Когда   мы   окажемся   лицом   к   лицу  с  проблемами,
возникновение которых  вполне  вероятно,  может  оказаться  уже
слишком поздно разрешать их.
     - Я   полагаюсь   на  мою  изобретательность,  позволяющую
удерживать проблемы от того, чтобы они так далеко заходили.
     - Кстати,  говоря  об  изобретательности,  как   ты   смог
протащить нас через внешнюю станцию?
     Тревайз   взглянул  на  Блисс,  затем  его  губы  медленно
расплылись  в  улыбке,  благодаря  которой  он  стал  похож  на
проказливого ребенка.
     - Только мой мозг.
     - Что ты сделал, старик? - Спросил Пелорат.
---------------------------------------------------------------------
(*) Пятьдесят на пятьдесят.
     - Дело  было  в  том,  чтобы представить ему вещи в нужном
освещении. Я пытался запугивать и сулил взятку. Я  обращался  к
его  логике  и его лояльности к Основанию. Ничего не сработало,
так что я был вынужден  прибегнуть  к  последнему  средству.  Я
сказал, что мы обманываем твою жену, Пелорат.
     - Мою  ж_е_н_у?  Но дорогой мой, у меня нет сейчас никакой
жены.
     - Я это знаю, но о_н не знает.
     - Под женой, я полагаю, вы подразумеваете женщину, которая
является особенным, постоянным партнером  мужчины?  -  Спросила
Блисс.
     - Несколько   больше,   Блисс,   -   ответил   Тревайз.  -
Постоянного партнера с преимущественными  правами,  вытекающими
из этого партнерства.
     - Блисс,  я  д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о  не  имею  жены,  -
несколько нервозно сказал Пелорат. - Я имел их время от времени
в прошлом, но у меня ее нет уже довольно давно. Если ты желаешь
совершить законный ритуал...
     - О, Пел, - сказала Блисс и словно отмахнулась от  чего-то
правой  рукой,  -  какое мне дело до этого? У меня неисчислимое
множество партнеров настолько же близких  мне,  насколько  одна
твоя  рука  близка  другой.  Это  только Изоляты чувствуют себя
настолько   отчужденными,   что   нуждаются   в   использовании
искусственных   договоренностей   для   получения   приемлемого
замещения истинного чувства партнерства.
     - Но я - Изолят, Блисс, дорогая.
     - Ты можешь  со  временем  стать  меньшим  Изолятом,  Пел.
Воз,  никогда не превратишься полностью в Гею, но уже и не
будешь  в  полном  смысле  слова   Изолятом,   и   почувствуешь
заливающий тебя поток дружелюбия.
     - Мне нужна только ты, Блисс.
     - Это  потому,  что  ты  ничего  об  этом не знаешь. Но ты
сможешь узнать.
     Тревайз во время этого диалога сосредоточенно  смотрел  на
обзорный  экран  с  выражением  напряженного  терпения на лице.
Облачное покрывало приближалось и, спустя мгновение, все окутал
густой серый туман.
     "Микроволновый  диапазон"  -  мысленно  скомандовал  он  и
компьютер  сразу  же  переключился  на распознавание отраженных
сигналов  радара.  Облака  исчезли  и   появилась   поверхность
кампореллона  в  условных  цветах.  Границы  между  районами  с
различной поверхностью слегка расплывались и дрожали.
     - Теперь  это  так  и  будет  выглядеть?  -  С   некоторым
удивлением спросила Блисс.
     - Только пока мы не опустимся ниже облаков. Затем мы снова
увидим все при солнечном освещении.
     Как  только  он  это  сказал,  засияло солнце и нормальная
видимость восстановилась.
     - Понимаю, - сказала Блисс. Затем,  повернувшись  к  нему,
продолжила:  -  Но  чего  я  не могу понять, так это почему для
чиновника с внешней станции имел такое большое значение вопрос,
обманывает ли Пелорат свою жену?
     - Если  бы  тот  парень,  кендрей,  отправил  тебя  назад,
новость   эта,   сказал   я,   может   достичь   Терминуса   и,
следовательно, жены Пелората. Пелорат вследствии этого попал бы
в  затруднительное  положение.  Я  не  уточнял,  какого   сорта
неприятности  его  ожидали, но я старался, чтобы это прозвучало
так, словно дело его будет плохо. Среди мужчин существует некое
подобие массонского братства, - Тревайз  ухмыльнулся  при  этих
словах,  -  и  один мужчина никогда не выдаст другого. Он может
даже помочь, если потребуется. Причина, я полагаю, в том, что в
другой раз они  могут  поменяться  ролями.  Я  также  думаю,  -
добавил  он,  становясь  несколько  серьезнее,  -  что подобное
братство существует и среди женщин, но, не будучи  женщиной,  я
никогда не смогу наблюдать это вблизи.
     Лицо Блисс теперь напоминало хорошенькую грозовую тучу.
     - Это что, шутка? - Обеспокоенно спросила она.
     - Нет.  Я  серьезен,  - сказал Тревайз. - Я не говорю, что
этот кендрей позволил нам сесть на кампореллон только для того,
чтобы  помочь  Джейнаву  избежать  гнева  его   жены.   Мужская
солидарность  просто  могла  добавить  последнюю каплю к другим
моим аргументам.
     - Но это  же  ужасно!  Если  существуют  правила,  которые
помогают  сплочению  общества  и связывают его воедино. Неужели
это настолько легкая вещь - пренебречь  правилами  из-за  таких
тривиальных причин?
     - Ну, - сказал Тревайз, на мгновение переходя к обороне, -
некоторые  из  этих  правил  сами по себе тривиальны. Некоторые
миры  очень  ревниво   относятся   к   посещению   их   сектора
пространства  даже во времена мира и коммерческого процветания,
какое мы сейчас  имеем  благодаря  Основанию.  Кампореллон,  по
каким-то  причинам,  выделяется  из  основной  массы, вероятно,
из-за темных материй  внутренней  политики.  Почему  мы  должны
из-за этого страдать?
     - Ты все время увиливаешь от ответа на мой вопрос. Если мы
будем  повиноваться  только  тем  правилам,  которые мы считаем
справедливыми и разумными, тогда правил  не  останется  вообще,
потому  что  нет  правила, о котором к_т_о-н_и_б_у_д_ь не думал
как  о  несправедливом.  И  если  мы  хотим  проталкивать  наши
собственные  индивидуальные  преимущества,  как мы их понимаем,
тогда мы всегда сможем найти причины не исполнять те  или  иные
действующие  правила.  Что  за  этим  последует, так это ловкие
трюки, которые кончатся анархией и катастрофой, даже для самого
ловкого  трюкача,  так  как  он  тоже  не  переживет   коллапса
общества.
     - Общество  так  легко  не рушится, - сказал Тревайз. - Ты
говоришь как Гея, а Гея, вероятно, не может  понять  сообщество
свободных     индивидуумов.     Правила,    установленные    со
справедливостью  и  разумностью,  могут  легко  пережить   свою
полезность когда изменяется обстановка, хотя и могут по инерции
оставаться  в  силе.  Тогда  не  только правильно, но и полезно
нарушать эти правила, как бы признавая тот факт, что они  стали
не нужны - или даже вредны.
     - Тогда  даже вор и убийца может утверждать, что он служит
обществу.
     - Ты  бросаешься  в  крайность.   В   суперорганизме   Геи
существует   автоматический  консенсус  по  введению  правил  в
обществе и никто не нарушает  их.    сказать,  что  Гея  -
ископаемое,  или  просто  ведет  растительный  образ  жизни.  В
свободной ассоциации присутствует элемент  беспорядка,  но  это
цена,  которую  необходимо  платить  за  способность  создавать
что-то новое, способность к изменениям. В целом,  это  разумная
цена.
     Блисс заметно повысила голос:
     - Ты   абсолютно   не   прав,   если  думаешь  что  Гея  -
растительный мир или ископаемое. Наши дела, наши подходы,  наши
взгляды  постоянно  находятся  под  контролем. Гея развивается,
переживая   и   думая,   и,   следовательно,   изменяясь    при
необходимости.
     - Если   даже   все   и  обстоит  так,  как  ты  говоришь,
самоконтроль и развитие могут быть слабыми, потому что  на  Гее
нет  ничего кроме Геи. У нас же, даже когда почти все согласны,
находится несколько упрямцев и иногда  именно  они  оказываются
правы,  и,  если  они  достаточно  умны,  достаточно энергичны,
достаточно п_р_а_в_ы, они могут победить в конце концов и стать
героями в  будущем  -  подобно  Хэри  Сэлдону,  который  создав
психоисторию,  противопоставил  свою  мысль  всей Галактической
Империи и победил.
     - Он  был  победителем  только  до   настоящего   времени,
Тревайз.   Вторая   Империя,   которую   он   запланировал,  не
осуществится. Вместо нее будет Галаксия.
     - Будет ли? - Мрачно сказал Тревайз.
     - Это было т_в_о_е решение, и, как бы ты не спорил со мной
о преимуществах  Изолятов  и  о  их  свободе  быть  глупцами  и
преступниками,  есть  что-то,  скрытое в тайниках твоего мозга,
что заставило тебя выбрать Гею.
     - Сейчас в тайниках моего мозга, - еще более мрачно сказал
Тревайз, - то, что я стараюсь  сделать.  Туда,  для  начала,  -
добавил  он,  показывая  на  экран,  на  котором огромный город
раскинулся  до  горизонта,   кварталы   приземистых   строений,
окруженные  коричневыми  под  легким  инеем полями, прерывались
случайными небоскребами
     Пелорат покачал головой.
     - Слишком плохо. Я имею ввиду, трудно вас примирить, но вы
втянули меня в свой спор.
     - Не беспокойся, Джейнав, - сказал Тревайз.  -  Ты  можешь
продолжать  свои  попытки  когда  мы  улетим  отсюда.  Я обещаю
держать свой рот на  замке  все  это  время,  если  ты  сможешь
убедить Блисс контролировать ее собственный.
     И  "Far   Star"  включила  микроволновый  луч для посадки в
космопорте.


14.


     Кендрей выглядел  серьезным,  когда  вернулся  на  внешнюю
станцию и наблюдал, как мимо проплывает "Far  Star". Он явно все
еще был угнетен своим проступком.
     Он  садился  ужинать,  когда  один из его товарищей, тощий
парень  с  широко  расставленными  глазами,  тонкими   светлыми
волосами и почти белыми бровями сел рядом с ним.
     - Что случилось, кен?
     Кендрей скривил рот.
     - Этот  корабль,  Гейтис,  который  только  что пролетел -
гравилет.
     - Тот странный корабль, с нулевой радиоактивностью?
     - Именно потому он и не был радиоактивен. Он не  нуждается
в топливе. Гравилет.
     Гейтс кивнул.
     - Это о нем нас предупреждали, верно?
     - Верно.
     - И это выпало на твою долю. Счастливчик.
     - Не  такой  уж счастливчик. На его борту была женщина без
документов - и я не сообщил о ней.
     - Ч_т_о? Послушай, не говори м_н_е. Я не  желаю  знать  об
этом.  Ни  слова  больше.  Ты  можешь быть моим другом, но я не
собираюсь задним числом становиться твоим соучастником.
     - Об этом я  не  беспокоюсь.  По  крайней  мере  не  очень
серьезно.  Я д_о_л_ж_е_н был послать корабль на кампореллон. Им
нужен был этот гравилет - или любой гравилет. Ты знаешь это.
     - Верно, но ты мог бы по крайней мере сообщить о женщине.
     - Не хотелось бы. Она  не  замужем.  Ее  просто  подобрали
для... Для исползования.
     - Сколько мужчин на борту?
     - Двое.
     - И они просто прихватили ее для... Для этого? Они, должно
быть, с Терминуса.
     - Это точно.
     - Что они только там, на Терминусе, не выделывают.
     - Это точно.
     - Отвратительно. И они отбыли с ней?
     - Один  из  них женат и не хотел, чтобы его жена знала обо
всем этом. Если бы я сообщил о женщине на борту, его  жене  все
стало бы известно.
     - Но ведь эта женщина не вернется на Терминус?
     - Конечно, но так или иначе, его жена все узнает.
     - Стоило ли тогда проявлять мужскую солидарность?
     - Согласен, но не я буду ответственным за это.
     - Они  сотрут  тебя  в  порошок за то, что ты не сообщил о
ней. Нежелание создавать  затруднения  для  этого  парня  -  не
извинение.
     - Может быть т_ы сообщишь им?
     - Полагаю, я должен это сделать.
     - Нет,  не  должен. Правительству нужен этот корабль. Если
бы я настаивал на включении женщины в рапорт, люди  на  корабле
могли   изменить   свои   намерения   относительно   посадки  и
отправиться   к   какой-нибудь   другой   планете.    Наверное,
правительству это бы не понравилось.
     - Поверили ли они тебе?
     - Я  думаю,  да.  Очень  милая девочка, впрочем. Представь
женщину вроде этой, готовую отправиться с  двумя  мужчинами,  а
женатый  мужчина  с  силой  воли  воспользовался  случаем... Ты
знаешь, это соблазнительно.
     - Не думаю, что ты бы хотел, чтобы  мисс  узнала  о  твоих
словах - или даже о твоих мыслях.
     - Кто  бросится  сообщать  ей о них? Не ты ли? - Вызывающе
сказал кендрей. - Давай. Ты знаешь не только это.
     Возмущенный взор Гейтиса скоро угас и он сказал:
     - То, что ты пропустил их, не принесет этим парням  ничего
хорошего, и ты это знаешь.
     - Знаю.
     - Там, внизу, довольно быстро обнаружат ее, и если т_е_б_е
это сойдет с рук, то никак не и_м.
     - Я  знаю,  -  сказал  кендрей,  - и я виноват перед ними.
Какие бы неприятности не причинило им присутствие женщины,  это
ничто  по  сравнению  с тем, что может случиться из-за корабля.
Капитан сделал кое-какие замечания...
     Кендрей сделал паузу и Гейтис пылко спросил:
     - Какие?
     - Не  имеет  значения.  Если  это  всплывет,  то  отвечать
придется мне.
     - Хорошо. Мне не нужно это повторять.
     - И  мне  тоже.  Но я виноват перед этими двумя мужиками с
Терминуса.


15.


     Для  любого,  кто  был  в  космосе  и   почувствовал   его
однообразие,  настоящее  возбуждение  от полета приходит, когда
начинается посадка на новую планету. Ее поверхность убегает под
вами  назад,  вы  ловите  взглядом  мелькание  земли  и   воды,
геометрических  фигур  и  линий,  которые могут быть городами и
дорогами.  Вы  узнаете  зелень  растительности,  серые   краски
бетона,  коричневые  -  открытого грунта, белые - снега. Больше
всего волнуют населенные участки;  города,  которые  на  каждом
мире имеют свои характерные очертания и архитектурные варианты.
     В обыкновенном корабле, должно быть, было и возбуждение от
касания  поверхности  и  скольжения при посадке. Для "Far  Star"
все обстояло иначе.  Она  плыла  сквозь  атмосферу,  замедляясь
благодаря   мастерскому  управлению  сопротивлением  воздуха  и
гравитацией  и  наконец  остановилась  над   космопортом.   Дул
порывистый ветер и это сильно осложняло посадку. Двигатели "Far
Star",  компенсирующие  гравитационное  поле  планеты, таким же
образом действовали на инерционную массу корабля, так  что  его
сносило порывами ветра. Для посадки компенсация поля гравитации
планеты  была  нарушена  и  осторожно  включены вспомогательные
реактивные двигатели, работающие не  только  против  притяжения
планеты,  но и против порывов ветра, и таким образом, что почти
компенсировали ветровой снос. Без  соответствующего  компьютера
это невоз было бы сделать должным образом.
     Вниз  и  вниз,  с  малыми неизбежными смещениями в том или
ином  направлении,  корабль  дрейфовал,  пока  не  опустился  в
очерченной   области,   которая  отмечала  предназначенную  ему
позицию.
     Небо было бледно-голубым, с  плоскими  белыми  облаками  в
нем.  Ветер  оставался  порывистым  даже на уровне земли и хотя
больше не приводил к особому риску  при  навигации,  но  нес  с
собой  холод,  от которого Тревайз вздрогнул. Он наконец понял,
что их одежда совершенно не подходит к погоде кампореллона.
     Пелорат, с другой стороны, оглядывался вокруг с  уважением
и  глубоко  дышал  носом, находя приятным некоторый холодок, по
крайней мере, на время. Он даже намеренно распахнул куртку  для
того,  чтобы почувствовать грудью ветер. В скором времени, и он
это знал, ему придется застегнуться снова и повязать свой шарф,
но  сейчас   он   хотел   ч_у_в_с_т_в_о_в_а_т_ь   существование
атмосферы. Такой, какую невоз воссоздать на корабле.
     Блисс  поплотнее  закуталась в пальто и руками в перчатках
нахлобучила  шапку,  прикрывая  уши.  На  ее   лице   появилось
несчастное выражение и казалось, что она вот-вот заплачет.
     - Этот  мир  злой,  -  пробормотала  она. - Он ненавидит и
презирает нас.
     - Вовсе нет, дорогая Блисс, - сказал Пелорат. - Я уверен -
местные жители любят этот мир и он - э-э - любит  их,  если  ты
предпочитаешь выражаться подобным образом. Мы должно быть скоро
окажемся в помещении, и там будет теплее.
     Опомнившись,  он укутал ее полой своей куртки, в то время,
как она прижалась к его груди.
     Тревайз предпочитал игнорировать температуру.  Он  получил
магнитную  карточку  от  портовой  службы,  проверил ее в своем
карманном компьютере, убедившись, что она содержит  необходимые
подробности:  номер  и  место  его  стоянки,  номер  и название
двигателей корабля,  и  так  далее.  Проверил  еще  раз,  чтобы
убедиться,  что  включена охранная система корабля, застраховал
его  по  максимуму  против  возможных   несчастий   (бесполезно
впрочем,  так как "Far  Star" была неуязвима для уровня развития
кампореллона  и  совершенно  бессмысленна  была   любая   сумма
страховки за нее, если она исчезнет).
     Тревайз  нашел  стоянку  такси  там, где она и должна была
быть. (Ряд служб в космопортах были  стандартизованы  в  смысле
размещения,  внешнего вида и образа использования. Это являлось
насущной необходимостью, принимая  во  внимание  разнопланетную
природу клиентуры.)
     Он вызвал такси, обозначив направление просто как "Город".
     Такси  скользнуло  к нему на диамагнитных полозьях, слегка
смещаясь под ударами ветра и дрожа от вибрации своего не совсем
бесшумного двигателя. На темно-сером  корпусе  выделялось  лишь
белое  обозначение  такси на задних дверцах. Водитель такси был
одет в темное пальто и белую меховую шапку.
     Пелорат, обретая уверенность, тихо сказал:
     - Кажется, любимые цвета этой планеты - черный и белый.
     - В самом городе может  оказаться  все-таки  повеселее,  -
предположил Тревайз.
     - Направляемся  в  город,  ребята? - Сказал водитель через
маленький микрофон, воз, чтобы избежать открытия окна.
     В  его  галактическом  диалекте   чувствовалась   довольно
притягательная  нежная  напевность  и понять его было не так уж
трудно - что само по себе неплохо на новом мире.
     - Верно, - согласился Тревайз.
     Задняя дверь открылась. Блисс, за ней  Пелорат  и  Тревайз
уселись  в  такси.  Дверь  закрылась  и  теплый  воздух  хлынул
откуда-то сверху.
     Блисс потерла руки и облегченно вздохнула.
     Такси медленно отъехало и водитель произнес:
     - Тот корабль, на котором вы прибыли -  гравилет,  не  так
ли?
     - Принимая  во  внимание  способ,  которым он приземлялся,
 ли в этом еще сомневаться? - Сухо сказал Тревайз.
     - Тогда он явно с Терминуса?
     - Вы знаете какую-нибудь другую планету, где могут сделать
такое?
     Водитель, казалось, усваивал эту  информацию,  пока  такси
набирало скорость. Затем сказал:
     - Вы всегда отвечаете вопросом на вопрос?
     Тревайз не сопротивлялся:
     - Почему бы и нет?
     - В  таком случае, что, интересно, вы ответите мне, если я
спрошу: "Ваше имя Голан Тревайз?".
     - Я могу спросить: "Что заставляет вас спрашивать?".
     Такси  остановилось  на  окраине  космопорта  и   водитель
сказал:
     - Любопытно!  Я  попытаюсь  спросить  вновь:  "Вы  - Голан
Тревайз?"
     Голос Тревайза стал холодным и враждебным:
     - Какое вам до этого дело?
     - Друг мой, - сказал водитель, - мы не двинемся  с  места,
пока ты не ответишь на мой вопрос. И если в течении двух секунд
ты  не  дашь  ясный  ответ  -  да  или  нет - я выключу обогрев
пассажирского салона и подожду. Вы -  Голан  Тревайз,  Советник
Терминуса? Если ваш ответ будет отрицательным, вы должны будете
показать мне ваши идентификационные документы.
     - Да,  я  -  Голан  Тревайз,  и  как Советник Основания, я
ожидаю  чтобы  со   мной   обращались   со   всей   учтивостью,
приличествующей  моему  рангу. Ваша неудачная попытка обращения
со мной может дорого вам обойтись. Что теперь?
     - Сейчас мы можем продолжить более открыто. - Такси начало
снова двигаться. -  Я  тщательно  выбирал  своих  пассажиров  и
предполагал  посадить только двух мужчин. Женщина оказалась для
меня сюрпризом - и я  подумал,  что  мог  ошибиться.  Поскольку
выяснилось,  что я все же угадал, я попрошу объяснить появление
женщины, когда мы достигнем места вашего назначения.
     - Вы не можете знать куда мне надо.
     - Случилось так, что знаю. Вы направляетесь в  Департамент
Транспорта.
     - Это совсем не то, что мне нужно.
     - Вопрос  не  столь  уж  прост,  Советник.  Если  бы я был
водителем такси, я бы доставил вас, куда вам угодно.  Поскольку
я им не являюсь, мы едем туда, куда м_н_е угодно.
     - Простите  меня, - сказал Пелорат, подавшись вперед, - вы
совершенно точно  казались  водителем  такси.  Ведь  вы  ведете
именно такси.
     - Кто  угодно может вести такси. Но не каждый имеет на это
лицензию.  И  не  каждый  автомобиль,  выглядящий  как   такси,
является таковым.
     - Хватит  играть  в эти игры, - прервал его Тревайз. - Кто
вы и что намерены делать? Помните, что вы ответите за это перед
Основанием.
     - Не я, - ответил водитель. - Мои начальники - воз. Я
только агент Сил Безопасности кампореллона. Я  выполняю  приказ
обращаться  с  вами  со  всем  уважением  к вашему рангу, но вы
должны двигаться туда, куда  я  вас  попрошу.  И  будьте  очень
осторожны  в  своих  ответных  действиях,  так  как этот экипаж
вооружен и у меня приказ - обороняться в случае нападения.


16.


     Машина,   достигнув   крейсерской   скорости,    двигалась
совершенно  бесшумно,  и  Тревайз  сидел  в  этой  тишине,  как
замороженный. Он был уверен, даже не глядя в сторону  Пелората,
что  тот  сейчас смотрит на него, и смотрит с неуверенностью во
взгляде,  с  невысказанным  вопросом:  "Что  мы  должны  делать
сейчас? Пожалуйста, скажи мне!"
     Блисс,  как  он  заметил,  коротко  на  нее глянув, сидела
спокойно и совершенно беззаботно. Конечно,  она  несла  в  себе
целый  мир.  Вся  Гея,  хотя  их  могли разделять галактические
расстояния, помещалась в ее теле. У нее были  ресурсы,  которые
могли быть вызваны в случае действительной опасности.
     Но, впрочем, что случилось?
     Ясно,  чиновник  с  внешней  станции,  следуя  заведенному
порядку, отослал свой рапорт - не включив в него Блисс - и  это
вызвало  интерес  людей  из  кСБ,  и,  кроме того, Департамента
Транспорта. Почему?
     Время было мирное и он не слышал ни о каких особых трениях
между кампореллоном и Основанием. Он сам был важным  чиновником
Основания...
     Подожди-ка,  он  сказал  чиновнику  с  внешней  станции  -
кендрей, так его звали - что у него важное дело к правительству
кампореллона. Он подчеркивал это в своей попытке добиться права
на посадку. Кендрей наверняка должен был сообщить  об  этом,  и
э_т_о должно быть вызвало такой интерес.
     Он  не предвидел подобного развития событий, хотя и должен
был.
     Впрочем, что ж его предполагаемый дар правоты? Начинал  ли
он  верить,  что  был  черным  ящиком,  как  думала о нем - или
говорила, что думает - Гея? Зашел ли  он  в  болото,  обманутый
растущей самоуверенностью, основанной на суеверии?
     Как  мог  он  хоть  на  один  момент быть захваченным этой
глупостью? Неужели он ни разу в жизни  не  ошибался?  Разве  он
знал,  какая  завтра  будет  погода? Разве он выигрывал большие
суммы в лоторею? Ответом было нет, нет и нет. Ну, тогда  может,
это  только  в  великих, но находящихся в зачаточных состояниях
делах он мог оказываться прав? Как он мог сказать?
     Ладно, забудем об этом! В конце концов, тот факт,  что  он
заявил   о   важном  государственном  деле  -  нет,  он  сказал
"касающееся безопасности Основания"...
     Хорошо, тогда тот факт, что он появился здесь  по  вопросу
безопасности  Основания,  и вел дело в тайне и без объявления о
его содержании, наверняка должен был привлечь их внимание.  Да,
но  до  тех  пор,  пока  они  не знали, что это за дело, служба
безопасности должна была действовать очень  осмотрительно.  Они
должны  были  быть  церемонными и обращаться с ним как с важным
сановником.  Они  н_е   д_о_л_ж_н_ы   были   похищать   его   и
использовать угрозы.
     Хотя именно это они и сделали. Почему?
     Что    заставило    их   почувствовать   себя   достаточно
могущественными,  чтобы  обращаться  с   Советником   Терминуса
подобным образом?
     Может  быть,  это  Земля?  Была  ли  это та же самая сила,
которая  скрыла  мир-прародитель   так   эффективно   даже   от
величайших  менталистов  Второго  Основания, сейчас работающая,
чтобы перехватить его на самой  первой  стадии  поисков  Земли.
Была ли Земля всезнающей? Всемогущей?
     Тревайз   покачал  головой.  Этот  путь  вел  к  паранойе.
Собирался ли он обвинять Землю во всем? Был ли каждый поступок,
каждый поворот пути, каждое стечение обстоятельств  результатом
секретных   махинаций  Земли?  Как  только  он  начинал  думать
подобным образом, он растраивался.
     В этот момент он почувствовал, что машина  тормозит  и  от
толчка вернулся к реальности.
     Во  время  всей  поездки по городу, он даже не взглянул на
него.  Он  огляделся  сейчас,  слегка  диковато.  Здания   были
низкими, но это была холодная планета - большая часть строений,
вероятно, уходила под землю.
     Он  не  увидел  ни  следа  ярких  цветов,  и  это казалось
противным природе человека.
     Он мог видеть случайных прохожих, закутанных в одежды.  Но
впрочем,  люди,  подобно  самим  зданиям, тоже по большей части
были под землей.
     Такси  остановилось   перед   низким,   широким   зданием,
построенным в углублении, дна которого Тревайз не видел. Прошло
некоторое  время,  но они продолжали оставаться на том же самом
месте и сам водитель оставался неподвижным. Его  высокая  белая
шапка почти упиралась в крышу машины.
     Тревайз  мельком удивился, как водитель умудряется входить
и выходить из машины, не  сбивая  эту  шапку  с  головы.  Затем
сказал,  с контролируемой ноткой гнева в голосе, который должны
были ожидать от надменного и презренного чиновника:
     - Водитель, что теперь?
     Кампореллонская  версия  сверкающей  силовой  перегородки,
которая  отделяла  водителя  от  пассажиров,  была  не такой уж
примитивной. Звуковые волны могли проходить  сквозь  нее,  хотя
Тревайз  был  совершенно  уверен,  что  материальные объекты, с
разумной энергией, пройти сквозь нее не могут.
     - Кто-нибудь должен  подняться,  чтобы  встретить  вас,  -
сказал водитель - Сядьте и расслабьтесь.
     Как  только он это произнес, из углубления в котором стоял
дом, медленно и плавно появились три головы. Вскоре показалсь и
остальное. По-видимому, новые действующие лица  поднимались  на
каком-то  подобии эскалатора, но Тревайз не видел деталей этого
устройства с того места, где он сидел.
     Как только эти трое приблизились, пассажирская дверь такси
раскрылась и поток холодного воздуха хлынул внутрь.
     Тревайз вышел наружу, поплотнее  закрывая  шею  воротником
пальто.   Остальные  последовали  за  ним  -  Блисс  с  видимой
неохотой.
     Трое кампореллонцев выглядели  бесформенными,  в  основном
из-за  раздутой  одежды,  которая, вероятно, еще и электрически
подогревалась. Тревайз почувствовал к ним презрение. Эти  штуки
мало  использовались на Терминусе и однажды он одолжил пальто с
подогревом на зиму на соседнем  Анакреоне.  Он  обнаружил,  что
пальто  имеет  тенденцию  очень  медленно  нагреваться, и когда
понимаешь, что стало слишком тепло, ты уже совершенно мокрый.
     Когда  кампореллонцы  приблизились,  Тревайз   заметил   с
отчетливым  чувством негодования, что они были вооружены. Они и
не пытались скрыть это. Напротив, каждый демонстрировал бластер
в кобуре поверх одежд.
     Один  из  подошедших,  остановившись  напротив   Тревайза,
грубовато  сказал:  "Прошу  прощения, Советник", а затем резким
движением распахнул на нем пальто.  Протянув  руки,  он  быстро
провел  вверх  и  вниз  по  груди и спине Тревайза, его бокам и
бедрам. Пальто вытряхнули и прощупали.  Тревайз  был  настолько
обессилен,  смущен  и  удивлен,  что  понял,  что  его быстро и
эффектино обыскали, только когда все кончилось.
     Пелорат,  с  отвисшей  челюстью   и   перекошенным   ртом,
испытывал  такое  же  негодование, относившееся к рукам второго
кампореллонца.
     Третий приблизился к Блисс, которая не стала ждать,  когда
до  нее  дотронутся.  Теперь  она  знала,  что  ее ожидает; она
сбросила пальто и через мгновение стояла в своей легкой  одежде
под свист ветра.
     - Вы  видите,  что  я  не  вооружена, - холодно, под стать
погоде, сказала она.
     И действительно,  это  было  видно  любому.  Кампореллонец
встряхнул  пальто,  словно  по его весу мог понять, есть ли там
оружие - может быть, он и мог - и отступил.
     Блисс  снова  накинула  пальто,  вжавшись  в  него,  и  на
мгновение  Тревайз  восхитился  ее  жестом.  Он знал, как Блисс
относится к холоду, но она смогла заставить  себя  не  дрожать,
стоя  на  ветру в тонкой блузке и брюках. (Потом он подумал, не
могла ли она при необходимости пользоваться теплом всей Геи.)
     Один из кампореллонцев махнул рукой  и  три  инопланетника
последовали за ним. Двое других сопровождали их сзади. Один или
двое   прохожих,  шедших  мимо,  не  обратили  на  происходящее
никакого внимания. То ли они были привычны к такому зрелищу, то
ли, скорее, их умы  были  больше  заняты  проблемой  как  
скорее попасть в помещение.
     Подойдя,  Тревайз  увидел,  что  их  конвоиры поднялись по
движущейся рампе. Они  опустились  сейчас  вшестером  и  прошли
сквозь  шлюз,  почти  такой  же  сложный,  как и на космическом
корабле. Несомненно, он предназначался для удержания внутри  не
воздуха, а тепла.
     Затем, они наконец оказались внутри огромного здания.


5. БОРЬБА ЗА КОРАБЛЬ.




17.


     Первое   впечатление   Тревайза  было  таково,  словно  он
оказался участником гипердрамы  -  по  типичному  историческому
роману  из  времен  Империи.  Здесь  была особенная обстановка,
похожая, с некоторыми вариациями,  на  ту,  что  использовалась
каждым  продюсером  гипердрам  (воз,  все они использовали
одну и ту же) и  представляла  великий  город-планету  Трантор,
держащий в своих руках весь мир, во всем его блеске.
     Здесь   были   большие   пространства,  оживленные  потоки
пешеходов, маленькие экипажи, несущиеся  вдоль  выделенных  для
них дорог.
     Тревайз  взглянул  вверх, почти ожидая увидеть аэро-такси,
но этого по крайней мере, не  было.  Впрочем,  как  только  его
начальное  удивление  утихло,  стало  ясно,  что  здание  много
меньше, чем то, которое  было  ожидать  на  Транторе.  Это
было  т_о_л_ь_к_о здание, а не часть комплекса, простирающегося
непрерывно на тысячи миль в любом направлении.
     Цвета тоже оказались иными. В гипердрамах  Трантор  обычно
описывался   в   кричащих   тонах   и  одежда  была  совершенно
непрактична и неудобна. Однако  все  эти  цвета  и  причудливые
одежды,  как предполагалось, служили чисто символической цели -
показать декаденс (этот взгляд был  общепринятым  в  то  время)
Империи и, в особенности, Трантора.
     Однако,   если   так  и  было,  кампореллон  являл  полную
противоположность этого декаденса. Цветовая  гамма,  замеченная
Пелоратом в космопорту, полностью соблюдалась и здесь.
     Стены - темно-серые, белые потолки, одежды людей - черные,
белые  и  серые. Часто попадались полностью черные костюмы, еще
чаще - серые, но  никогда  -  полностью  белые,  насколько  мог
видеть Тревайз. Фасоны были все-же различные, как если бы люди,
лишенные  красок,  все еще пытались найти способы отстоять свою
индивидуальность.
     Лица стремились ничего не выражать, или, по крайней  мере,
сохранять  мрачное  выражение.  Волосы женщины носили короткие,
мужчины - длиннее,  но  схваченными  сзади  в  короткий  пучек.
Проходя  мимо,  никто  не смотрел друг на друга. Все, казалось,
дышало  целесообразностью,  словно  у  каждого  на   уме   было
определенное  дело  и  не  оставалось места ни для чего больше.
Мужчины и женщины, похоже  одетые,  различались  только  длиной
волос, выпуклостью груди и шириной бедер.
     Все трое были проведены в подъемник, который опустил их на
пять уровней. Они вышли и прошли к двери, на которой маленькими
неприметными   буквами,   белым  по  серому,  значилось:  "Мица
Лайзалор, МинТранс".
     Идущий впереди  кампореллонец  коснулся  надписи,  которая
спустя  мгновение  загорелась  в  ответ. Дверь отворилась и они
вошли.
     Это была большая комната  и  довольно  пустая,  отсутствие
обстановки   служило,   воз,  сознательному  использованию
пространства для демонстрации власти хозяина кабинета.
     Два охранника стояли у дальней стены, лица  их  ничего  не
выражали, а глаза строго фиксировали движения вошедших. Большой
стол,  немного  сдвинутый  назад,  заполнял  центр  комнаты. За
столом сидела, по всей видимости, Мица Лайзалор -  крупнотелая,
гладколицая,  темноглазая. Две сильные, умелые руки с длинными,
квадратными на концах пальцами, покоились на столе.
     МинТранс (Министр  Транспорта,  предположил  Тревайз).  На
сером   костюме   ее  выделялись  широкие,  ослепительно  белые
лацканы. Двойная белая  полоса  пересекалась  в  центре  груди.
Тревайз видел, что, хотя костюм был скроен таким образом, чтобы
скрыть  выпуклости  женских  грудей,  белое  Х привлекало к ним
внимание.
     Министр несомненно была женщиной. Даже игнорируя ее груди,
об этом  было  догадаться  по  коротким  волосам;  и  хотя
макияж  на ее лице отсутствовал, его черты тоже демонстрировали
это.
     Ее голос тоже был бесспорно женским, богатое контральто.
     - Добрый вечер, - сказала она. - Не часто мы удостаиваемся
чести  принимать  у   себя   людей   с   Терминуса.   А   также
незарегистрированную женщину
     Ее   глаза   переходили   с   одного   на  другого,  затем
остановились на Тревайзе, стоявшем застывше-прямо  демонстрируя
свое недовольство.
     - И один из мужчин - член Совета.
     - Советник  Основания,  -  сказал Тревайз, стараясь, чтобы
голос его  звенел.  -  Советник  Голан  Тревайз  с  миссией  от
Основания.
     - С миссией? - Брови Министра поднялись.
     - С  миссией, - повторил Тревайз. - Впрочем, почему с нами
обращаются как с преступниками? Почему  нас  взяли  под  стражу
вооруженные  охранники и доставили сюда как заключенных? Совету
Основания, я надеюсь вы понимаете, не понравится то, что он  об
этом услышит.
     - И  в  любом  случае,  - сказала Блисс и ее голос казался
пронзительным по сравнению с голосом более старшей  женщины,  -
мы что, будем стоять вечно?
     Министр  окинула  Блисс  долгим  ледяным  взглядом,  затем
подняла руку и произнесла:
     - Три стула! Сюда!
     Дверь  открылась  и   трое   мужчин,   одетых   в   полном
соответствии  с  трезвым кампореллонским фасоном, рысцой внесли
три стула. Стоявшие перед столом сели.
     - Теперь, - сказала  Министр  с  ледяной  улыбкой,  -  вам
удобно?
     Тревайз  так  не думал. Стулья были жесткими, холодными на
ощупь, плоскими и не идущими ни на какой  компромис  с  формами
тела.
     - Почему мы здесь? - Вновь спросил он.
     Министр сверилась с бумагами, лежащими на ее столе.
     - Я  объясню, как только получу подтверждение моим данным.
Ваш корабль - "Far  Star" с Терминуса. Это верно, Советник?
     - Верно.
     Министр подняла на него свой взгляд.
     - Я использовала ваш титул, Советник.  Будьте  так  добры,
используйте мой.
     - Будет  ли  достаточно  обращения  "Мадам  Министр"?  Или
имеется что-то более почетное?
     - Ничего такого нет, сэр, и вам нет нужды использовать оба
этих обращения вместе. Достаточно "Министр" или  "Мадам",  если
вы хотите избежать повторений.
     - Тогда мой ответ на вопрос будет: "Да, Министр".
     - Капитан  корабля  - Голан Тревайз, гражданин Основания и
член Совета Терминуса - свежеиспеченный Советник, впрочем. И вы
- Тревайз. Я верно перечислила все это, Советник?
     - Да, Министр. И так как я гражданин Основания...
     - Я  еще  не   закончила,   Советник.   Приберегите   свои
возражения,  пока я не кончу. Вас сопровождает Джейнав Пелорат,
ученый-историк, гражданин Основания.  И  это  вы,  не  так  ли,
доктор Пелорат?
     - Да,  это  так,  моя  до... - Он сконфужено умолк и начал
снова:
     - Да, это так, Министр.
     Министр сцепила руки.
     - В  сообщении  со  станции,  которое  передали  мне,  нет
упоминания о женщине. Она тоже член экипажа?
     - Да, Министр, - сказал Тревайз.
     - Тогда я адресуюсь к ней. Ваше имя?
     - Я  известна  как  Блисс,  - ответила Блисс, сидя прямо и
говоря со спокойной ясностью, - хотя мое  полное  имя  длиннее,
Мадам. Вы хотите услышать его все?
     - Пока  мне  достаточно  Блисс.  Вы  гражданин  Основания,
Блисс?
     - Нет, Мадам.
     - Гражданином какого мира вы являетесь, Блисс?
     - У  меня  нет  документов,   подтверждающих   гражданство
какого-либо мира, Мадам.
     - Нет  документов,  Блисс? - Она сделала небольшую пометку
на бумагах перед ней. - Этот факт примечателен. Что  вы  делали
на борту корабля?
     - Я - пассажир, Мадам.
     - Спросили  ли  Советник  Тревайз  или  д-р  Пелорат  ваши
документы прежде чем взять вас на борт, Блисс?
     - Нет, Мадам.
     - Поставили ли вы их в известность  об  отсутствии  у  вас
документов, Блисс?
     - Нет, Мадам.
     - В  чем заключались ваши функции на борту корабля, Блисс?
Соответствует ли ваше имя этим функциям?
     - Я - пассажир и не имела других функций, - гордо  сказала
Блисс.
     - Почему вы привязались к этой женщине, Министр? - Перебил
Тревайз. - Какой закон она нарушила?
     Взгляд Министра Лайзалор скользнул с Блисс на Тревайза.
     - Вы  иномирянин,  Советник,  - сказала она, - и не знаете
наших законов. Тем не менее, вы становитесь субъектом их,  если
посещаете  наш  мир.  Вы  не приносите с собой ваши законы; это
общее правило Галактического права, я полагаю.
     - Вы правы, Министр, но это не говорит мне, какие из ваших
законов она нарушила.
     - Это общее правило Галактики,  Советник,  что  визитер  с
планеты  вне  доминионов  того мира, который он посещает, имеет
при себе документы, удостоверяющие его  личность.  Многие  миры
беззаботны   в  этом  отношении,  живут  за  счет  туризма  или
безразличны к правилам порядка. Мы на кампореллоне  не  таковы.
Мы  -  мир  закона и тверды в его применении. Она - персона без
гражданства и, как таковая, нарушает наш закон.
     - У нее не было выбора, - сказал Тревайз. - Я  пилотировал
корабль  и  я  привез  ее  на  кампореллон.  Она вынуждена была
сопровождать нас, Министр, или вы полагаете,  она  должна  была
попросить нас вышвырнуть ее в космос?
     - Это означает, что вы тоже нарушили наш закон, Советник.
     - Нет,  это  не  так,  Министр.  Я  -  не  иномирянин. Я -
гражданин Основания, а компареллон с принадлежащими ему  мирами
образует  Ассоциацию  с  Основанием. Как гражданин Основания, я
могу свободно путешествовать здесь.
     - Конечно,  Советник,  до  тех  пор,  пока  у   вас   есть
документы, подтверждающие гражданство Основания.
     - У меня они есть, Министр.
     - Хотя  даже  как  гражданин Основания, вы не имеете права
нарушать наши законы, привозя с собой персону без гражданства.
     Тревайз помедлил. Ясно, пограничник, кендрей,  не  сдержал
слова, так что не было нужды защищать его. Он сказал:
     - Нас   не   остановили  на  иммиграционной  станции  и  я
рассматривал это как позволение  взять  эту  женщину  с  собой,
Министр.
     - Это  правда, что вас не задержали, Советник. Это правда,
что о женщине не сообщили служащие иммиграционной станции и она
была пропущена. Я могу предположить, однако,  что  чиновник  на
внешней  станции  решил  -  и  совершенно правильно - что более
важно заполучить ваш корабль на поверхность, чем беспокоиться о
персоне без гражданства.  То,  что  они  сделали,  было,  прямо
говоря,  нарушение  правил  и  вопрос  должен  быть рассмотрен,
конечно, в соответствующем порядке, но у меня нет сомнений, что
решение будет такое: это нарушение было оправданным. Мы
-  мир твердых законов, Советник, но мы не  противимся  диктату
обстоятельств.
     - Тогда   я   прошу  объяснить  причину  вашей  суровости,
Министр, - сказал наконец Тревайз. - Если вы  действительно  не
получали информации с внешней станции о присутствии персоны без
гражданства  на  борту  корабля,  тогда  вы  не  знали,  что мы
нарушаем какой-либо  закон  в  то  время,  когда  мы  совершали
посадку. Хотя совершенно очевидно, что вы были готовы взять нас
под  стражу в тот момент, когда мы садились, и вы действительно
так и сделали. Почему вы это сделали, хотя у вас не было причин
подозревать, что какой-либо закон нарушен?
     Министр улыбнулась.
     - Я понимаю ваше смущение, Советник. Уверяю вас, откуда бы
мы не получили подобные сведения - или не получили - касательно
вашей  пассажирки  без  документов,  они  не   имеют   никакого
отношения  к  тому,  что  вас взяли под стражу. Мы действуем от
имени Основания, с  которым,  как  вы  указали,  мы  состоим  в
ассоциации.
     - Но  это невоз, Министр, - уставился на нее Тревайз.
- Даже хуже, это нелепо.
     Смешок Министра был подобен медленному  потоку  меда.  Она
сказала:
     - Мне  интересно,  каким  образом  вы пришли к выводу, что
быть нелепым хуже чем невозможным, Советник. Впрочем, я с  вами
согласна.  Однако,  к  несчастью для вас, это ни то, ни другое.
Почему это должно быть таким?
     - Потому что я чиновник правительства Основания, с миссией
от него,  и  это  абсолютно  невоз,  чтобы  они   захотели
арестовать меня, или что у них есть власть сделать это, так как
я обладаю парламентской неприкосновенностью.
     - Ах, вы опустили мой титул, но вы сильно расстроены и это
воз  извинительно  для  вас.  Все же я не просила вас явно
арестовывать. Я сделала так  только  чтобы  выполнить  то,  что
м_е_н_я п_о_п_р_о_с_и_л_и сделать, Советник.
     - Что  же,  Министр? - Сказал Тревайз, пытаясь держать под
контролем свои эмоции перед лицом этой дьявольской женщины.
     - Конфисковать ваш корабль,  Советник,  и  возвратить  его
Основанию.
     - Что?
     - Вы  вновь  забыли  мой титул, Советник. Это ваша большая
ошибка и не способствует решению вашего дела. Этот  корабль  не
ваш,  я  полагаю. Был ли он спроектирован, построен или оплачен
вами?
     - Конечно, нет, Министр. Он был передан мне правительством
Основания
     - Тогда, вероятно,  правительство  Основания  имеет  право
анулировать  эту  передачу,  Советник.  Это  ценный  корабль, я
полагаю.
     Тревайз не ответил.
     Министр продолжала:
     - Это гравилет, Советник. Их не может быть  много  даже  у
Основания.  Они  должно быть сожалеют, что предоставили один из
этих немногих кораблей вам.  Воз,  вы  можете  убедить  их
предоставить  вам  другой, менее ценный корабль, которого может
тем не менее оказаться  достаточно  для  вашей  миссии.  Но  мы
должны изъять тот корабль, на котором вы появились.
     - Нет,  Министр,  я  не  могу  покинуть корабль. Я не могу
поверить, что Основание попросило вас об этом.
     Министр улыбнулась.
     - Не меня одну, Советник. И не только кампореллон.  У  нас
есть  причины  полагать,  что  такое требование было послано на
каждый  мир  и  регион  под  юрисдикцией  Основания   или   его
союзников.  Из  этого я заключаю, что Основание не знает планов
вашего путешествия и энергично разыскивает вас  с  определенной
долей  негодования.  Из  чего  я  далее заключаю, что у вас нет
миссии к кампореллону от имени  Основания  -  так  как  в  этом
случае  они должны были бы знать, где вы находитесь, и снестись
с нами специально. Короче, Советник, вы солгали мне.
     - Я хотел бы видеть копию требования, которое вы  получили
от  Совета  Основания,  Министр,  -  сказал Тревайз в некотором
замешательстве.
- Думаю, я был оторван от всего этого.
     - Конечно, если все пойдет по  официальной  процедуре.  Мы
воспринимаем наши официальные формы очень серьезно, Советник, и
ваши  права будут будут полностью защищены, уверяю вас. Однако,
будет гораздо лучше и легче, если  мы  придем  к  согласию  без
огласки  и  перехода  к  официальным действиям. Мы предпочитаем
это, и, я уверена, также думает и Основание,  которое  явно  не
желает,  чтобы  вся Галактика узнала о беглом Законодателе. Это
может выставить Основание в нелепом виде, и, по  моей  и  вашей
оценке, это будет хуже, чем невоз.
     Тревайз снова промолчал.
     Министр  подождала  мгновение,  затем  продолжила,  так же
невозмутимо, как и прежде.
     - Идя любым путем, Советник, по неформальному согласию или
официально, мы намерены получить корабль. Наказание  за  провоз
пассажира без гражданства будет зависеть от того, какой путь мы
изберем.   Потребуйте   законности,   и   она  может  составить
дополнительные  обвинения  против  вас,   и   все   вы   можете
подвергнуться  полному  наказанию  за  это  преступление, и оно
может быть тяжелым, уверяю вас. Или, если  Основание  пожелает,
мы  можем  снабдить  вас  одним  из наших собственных кораблей,
совершенно адекватным. Конечно,  имея  в  виду,  что  Основание
возместит   нам   расходы,  передав  собственный  эквивалентный
корабль. Или,  если  по  какой-либо  причине  вы  не  пожелаете
вернуться  на  контролируемую  Основанием  территорию, мы можем
предложить вам убежище и, воз, постоянное  кампореллонское
гражданство.  Вы  видите,  что  у  вас  есть  много  выигрышных
вариантов, если вы придете к дружескому соглашению,  но  их  не
будет,  если  вы  продолжите  настаивать  на  ваших официальных
правах.
     - Министр, вы  слишком  пылки,  -  сказал  Тревайз.  -  Вы
обещаете  то, что не сможете исполнить. Вы не можете предложить
мне убежище от требований Основания о выдаче меня ему.
     - Советник,  я  никогда  не  обещаю  того,  что  не   могу
исполнить,  - ответила Министр. - Требования Основания касаются
только корабля. Они не касаются вас индивидуально или кого-либо
еще на борту. Их единственная просьба - вернуть судно.
     Тревайз быстро взглянул на Блисс и сказал:
     - Позвольте мне, Министр,  коротко  проконсультироаться  с
д-ром Пелоратом и мисс Блисс?
     - Конечно, Советник. Пятнадцати минут вам достаточно?
     - Приватно, Министр.
     - Вас  отведут  в  комнату  и,  спустя  пятнадцать  минут,
приведут обратно, Советник. Вам не будут мешать, пока вы будете
там и не будет попыток подслушать ваш разговор. Я даю вам слово
и я его сдержу. Однако, вы  будете  соответственно  охраняться,
так что не будьте настолько глупы, чтобы думать о побеге.
     - Мы понимаем, Министр.
     - И когда вы вернетесь, мы будем ожидать вашего свободного
согласия  покинуть  корабль.  В  противном  случае,  в действие
вступит закон и это будет гораздо хуже для вас,  Советник.  Это
понятно?
     - Понятно,   Министр,   -   ответил   Тревайз,   сдерживая
бешенство,  так  как  его  проявление  не  принесло  бы  ничего
хорошего.


18.


     Это  была  маленькая,  но хорошо освещенная комната. В ней
стоял диван и два стула и слышались тихие звуки  вентиляции.  В
целом,  она  была  явно  более комфортабельна, чем стерильный и
большой кабинет Министра.
     Серьезный и высокий охранник привел их сюда, держа руку на
рукояти бластера. Он остался за  дверью,  когда  они  вошли,  и
грозным голосом предупредил:
     - У вас есть пятнадцать минут.
     Как  только  он  это  сказал,  дверь  скользнула в пазах и
захлопнулась с глухим стуком.
     - Я могу лишь надеяться, что нас не подслушивают, - сказал
Тревайз.
     - Она дала нам слово, Голан, - промолвил Пелорат.
     - Ты судишь о других по себе, Джейнав. Ее  так  называемое
"слово"  не  имеет  значения.  Она нарушит его без промедления,
если этого пожелает.
     - Это не  имеет  значения,  -  сказала  Блисс.  -  Я  могу
экранировать это место.
     - У тебя есть экранирующее устройство? - Спросил Пелорат.
     - Разум  Геи  - экранирующее устройство, Пел, - улыбнулась
Блисс, сверкнув белизной зубов. - Это потрясающий разум.
     - Мы находимся  здесь,  -  рассердился  Тревайз,  -  из-за
ограниченности этого разума.
     - Что ты имеешь в виду? - Спросила Блисс.
     - Когда  исчезла  тройная  конфронтация, вы стерли меня из
памяти как Мэра, так и  Адепта  Второго  Основания  Гендайбела.
Никто  из  них  не  вспомнил  меня,  разве  только  косвенно  и
совершенно индифферентно. Я был предоставлен самому себе.
     - Мы вынуждены были сделать это, - сказала Блисс. -  Ты  -
наш главный козырь.
     - Да.  Голан  Тревайз - всегда-правый. Но вы не стерли мой
корабль из их памяти, верно? Мэр Бранно не вспомнила обо мне, я
ей не интересен, но она в_с_п_о_м_н_и_л_а  о  корабле.  Она  не
забыла его.
     Блисс нахмурилась.
     - Подумай  об  этом,  -  сказал  Тревайз.  -  Гея вероятно
предположила, что я включаю в себя и  мой  корабль,  что  мы  -
нечто единое. Если Бранно не будет думать обо мне, она не будет
думать  и о корабле. Ошибка в том, что Гея не представляет себе
индивидуальности. Она думает обо мне и  корабле  как  о  едином
организме, и неправа, думая так.
     - Это воз, - тихо сказала Блисс.
     - Хорошо. Тогда дело твоей чести - исправить эту ошибку, -
решительно  сказал Тревайз. - Я должен сохранить мой гравилет и
мой  компьютер.   Этого   достаточно.   Следовательно,   Блисс,
организуй все так, чтобы у меня остался корабль. Ты ведь можешь
управлять сознанием других.
     - Да,  Тревайз,  но  мы  не так уж легко устанавливаем над
ними  контроль.  Мы  проделали   это   в   случае   с   тройной
конфронтацией,  но  знаешь  ли  ты, как долго планировалось это
столкновение? Расчитывалось? Взвешивалось?  Это  потребовало  -
буквально  -  многих  лет. Я не могу просто подойти к женщине и
приспособить ее разум для чьего-либо удобства.
     - Разве не время сейчас...
     Блисс с напором продолжила:
     - Если я начну следовать таким путем, где мы  остановимся?
Я  могла  подействовать на разум чиновника на внешней станции и
он позволил бы нам сесть; могла бы воздействовать на  агента  в
машине и он позволил бы нам уйти...
     - Хорошо,  но  если ты упомянула все это, почему сейчас ты
так не сделаешь?
     - Потому, что мы не знаем, к чему это приведет. Мы понятия
не имеем, какие возникнут побочные эффекты. Они могут с тем  же
успехом  привести  к  ухудшению  ситуации.  Если  я  вмешаюсь в
сознание Министра сейчас, это может сказаться на ее  отношениях
с  теми,  с  кем  она  может  вступить в контакт, и так как она
высокопоставленный чиновник в  своем  правительстве  это  может
сказаться на межпланетных отношениях. До тех пор, пока не будут
тщательно  изучены  эти  и  подобные вопросы, мы не имеем права
вмешиваться в ее мысли.
     - Тогда для чего ты с нами?
     - Потому  что  может  прийти  время,  когда  в   опасности
окажется  твоя  жизнь.  Я  должна любой ценой защищать ее, даже
ценой жизни Пела или моей. Твоей жизни ничего  не  угрожало  на
внешней  станции. Ей ничего не угрожает и сейчас. Ты должен сам
выпутываться из этого и делать так до  тех  пор,  пока  Гея  не
оценит разумность какого-либо рода действий и не предпримет их.
     Тревайз погрузился в задумчивость. Затем сказал:
     - В таком случае я попытаюсь кое-что сделать. Но это может
не сработать.
     Дверь   открылась,   уйдя  в  паз  так  же  шумно,  как  и
закрывалась.
     - Выходите, - произнес охранник.
     Когда они вышли, Пелорат шепнул:
     - Что ты намерен делать, Голан?
     Тревайз покачал головой и шепнул в ответ:
     - Я не вполне уверен. Я попытаюсь сымпровизировать.


19.


     Министр Лайзалор все  еще  сидела  за  столом,  когда  они
вернулись  в  ее  кабинет.  При виде входящих ее лицо озарилось
мрачной улыбкой.
     - Я надеюсь, Советник Тревайз, вы вернулись  сказать  мне,
что покидаете тот корабль Основания, который у вас имеется.
     - Я пришел, Министр, - спокойно сказал Тревайз, - обсудить
условия.
     - Нет  никаких условий, которые  обсуждать, Советник.
Судебное разбирательство, если вы на нем настаивете, может быть
организовано очень быстро и проведено еще быстрее. Я гарантирую
вам осуждение даже в совершенно справедливом процессе, так  как
ваша  вина  в  том,  что  особа  без  гражданства  проникла  на
кампореллон  очевидна  и  неоспорима.  Кроме  того,  мы  вполне
легально  и оправданно захватим корабль и вы трое подвергнетесь
тяжелому  наказанию.  Не  навлекайте  эти  наказания  на  себя,
задерживая нас только на несколько дней.
     - Тем  не  менее,  существуют  условия, которые необходимо
обсудить, Министр, потому что  вне  зависимости  от  того,  как
скоро вы осудите нас, вы не сможете захватить корабль без моего
согласия.  Любая попытка, какую вы предпримете для вторжения на
борт без меня, разрушит корабль, а с ним и  весь  космопорт,  и
любое  существо,  находящееся  в  порту.  Это наверняка обозлит
Основание, что бы вы затем не предпринимали. Обработка нас  или
принуждение,  чтобы  заставить  меня открыть корабль, наверняка
противоречит вашим законам. И если вы нарушите свои собственные
законы в отчаянии и подвергнете нас пыткам, или даже  жестокому
и   неприятному   заключению,   Основание   узнает  об  этом  и
разгневается еще сильнее. Как бы они не хотели вернуть корабль,
они  не  могут  позволить   прецедента,   позволить   подобного
обращения с гражданином Основания. Так мы обсудим условия?
     - Все  это  -  нонсенс,  -  гневно  нахмурившись,  сказала
Министр. - Если это необходимо,  мы  можем  связаться  с  самим
Основанием.  Они  должны  знать, как открывается их собственный
корабль, или о_н_и смогут заставить вас открыть его.
     - Вы не использовали мой титул, Министр, но вы волнуетесь,
так что это воз и извинительно. Вы знаете,  что  последняя
вещь,  которую  вы можете сделать - это связаться с Основанием,
так как у вас нет желания передавать корабль ему.
     Улыбка увяла на лице Министра:
     - Что за чушь, Советник?
     - Такая чушь, Министр, которую другим людям, воз,  не
стоит слушать. Позвольте моему другу и юной женщине устроится в
каком-нибудь  уютном отеле и получить заслуженный в долгом пути
отдых; отзовите также охрану. Они могут остаться снаружи  и  вы
можете приказать им оставить вам бластер. Вы не хрупкая женщина
и, с помощью бластера, не испугаетесь меня. Я не вооружен.
     - Я  не испугаюсь вас в любом случае, - наклонилась к нему
через стол Министр.
     Не оглядываясь на охрану, она подозвала одного из них;  он
приблизился  и  остановился сбоку от Министра, притопнув ногой.
Она сказала:
     - Охрана, доставте этого и эту в номер  5.  Они  останутся
там   со   всеми   удобствами   и   под   охраной.   Вы  несете
ответственность за любой ущерб, который они могут понести,  так
же как и за любое нарушение секретности.
     Она  встала и, несмотря на все старание Тревайза сохранять
абсолютное самообладание, он не удержался и немного отшатнулся.
Она оказалась высокой, не ниже, по крайней мере,  Тревайзовских
1.85;  Воз  даже на несколько сантиметров выше. У нее была
узкая талия и две  белые  полосы,  скрещивающиеся  на  груди  и
продолжающиеся  ниже,  охватывая  талию,  делали  ее на вид еще
стройнее. В ней чувствовалась какая-то тяжеловесная грация, и у
Тревайза мелькнула мысль,  что  ее  утверждение  об  отсутствии
страха  перед  ним  не  лишено справедливости. В случае борьбы,
подумал он, она без труда прижмет мои плечи к мату.
     - Пойдемте со мной, Советник, - сказала  она.  -  Если  вы
собираетесь говорить всякий вздор, тогда, ради вашей же пользы,
чем меньше народа вас услышит, тем лучше.
     Она  с  живостью  двинулась с места, Тревайз последовал за
ней, чувствуя себя съежившимся в ее массивной тени  -  чувство,
которого он никогда не испытывал прежде с женщиной.
     Они  ступили на подъемник и, как только дверь закрылась за
ними, она сказала:
     - Мы  теперь  одни  и,  если  у  тебя  есть  еще  иллюзии,
Советник, что ты можешь испытать на мне свою силу чтобы достичь
какой-либо   воображаемой   цели,   пожалуйста,  оставь  их.  -
Певучесть ее голоса стала более выраженной, когда она  с  явным
удивлением   сказала:  -  Ты  выглядишь  как  довольно  сильный
образец, но уверяю тебя, меня не затруднит сломать тебе руку  -
или   спину,   если   я  буду  вынуждена.  Я  вооружена,  но  в
использовании оружия нужды не возникнет.
     Тревайз потер щеку, в то время, как его  взгляд  скользнул
сперва вниз, затем вверх по ее телу
     - Министр, я могу одержить победу в матче с любым мужчиной
моего  веса,  но  я  уже  решил избегать столкновений с вами. Я
знаю, когда я бессилен.
     - Хорошо, - сказала  Министр  и  стало  заметно,  что  она
польщена.
     - Куда мы направляемся, Министр?
     - Вниз!  Довольно  далеко вниз. Однако не расстраивайся. В
гипердрамах  тебя  предварительно  должны  были  бы  отвести  в
донжон, полагаю, но у нас на кампореллоне нет донжонов - только
обычные  тюрьмы.  Мы направляемся в мои личные аппартаменты; не
так романтично, как донжон в старые грозные Имперские  дни,  но
гораздо более комфортабельно.
     Тревайз прикинул, что они находились по крайней мере на 50
метров   ниже   поверхности  планеты,  когда  дверь  подъемника
скользнула в сторону и они вышли.


20.


     Тревайз с нескрываемым удивлением огляделся вокруг.
     - Вы не одобряете мое жилище,  Советник?  -  Прежде  всего
спросила Министр.
     - Нет,  у  меня  нет причин для этого, Министр. Я, вобщем,
поражен. Я не ожидал подобного. Впечатление, которое я  получил
от  вашего  мира  за  то короткое время, что нахожусь здесь, от
того немногого, что я видел и слышал  -  это  мир  умеренности,
сторонящийся бесполезной роскоши.
     - Так оно и есть, Советник. Наши ресурсы ограничены и наша
жизнь должна быть так же сурова, как и климат.
     - Но  все  это,  Министр...  -  И Тревайз взмахнул руками,
словно пытаясь обнять комнату, где, впервые на этой планете, он
видел цвет, где кушетки были усыпаны  подушками,  где  свет  от
светящихся  стен  был  нежен  и  где  пол  был  устлан  коврами
настолько, что шаги становились пружинистыми  и  бесшумными.  -
Это же настоящая роскошь.
     - Мы  отвергаем,  как  вы  сказали,  Советник, бесполезную
роскошь; кичливую роскошь, излишне дорогостоящую роскошь.  Это,
однако,  чистая  роскошь,  которая  имеет  свою пользу. Я много
работаю и несу большую ответственность. Мне  необходимо  место,
где я могу забыть ненадолго тяготы моего поста.
     - И  что же, все кампореллонцы живут так же, когда за ними
не наблюдают чужие глаза, Министр?
     - Это  зависит  от  степени  ответственности  и   важности
работы.  Немногие могут позволить подобное, или заслужить, или,
благодаря нашему этическому кодексу, возжелать этого.
     - Но вы, Министр, можете позволить-заслужить-возжелать?
     - Ранг имеет свои привилегии, так же как и обязанности.  А
сейчас  садитесь,  Советник,  и  откройте мне все ваши безумные
мысли. - Она уселась на кушетку, которая  постепенно  промялась
под  ее  основательным  весом, и указала на мягкий стул, сев на
который Тревайз оказался бы лицом к лицу с ней, на  не  слишком
большой дистанции.
     Тревайз уселся.
     - Безумные, Министр?
     - В   приватном  разговоре  нет  нужды  соблюдать  правила
формального общения слишком пунктуально,  -  явно  расслабилась
Министр,  облокотившись  рукой на подушку. - Ты можешь называть
меня Лайзалор. Я буду называть тебя Тревайзом. Скажи мне, что у
тебя на уме, Тревайз, и давай проверим это.
     Тревайз скрестил ноги и откинулся на стуле назад.
     - Поймите, Лайзалор, вы  предоставляете  мне  выбор:  либо
согласиться покинуть корабль добровольно, либо стать подсудимым
на  официальном  процессе.  В обоих случаях вы, в конце концов,
завладеете кораблем. Впрочем, вы завершаете  ваше  предложение,
убеждая  меня принять первую альтернативу. Вы готовы предложить
мне другой корабль взамен моего, так что мои друзья и  я  можем
отправиться  куда  угодно  по  нашему  выбору.  Мы  можем  даже
остаться  здесь,   на   кампореллоне,   и   ходатайствовать   о
гражданстве, если пожелаем. Что касается менее важных вещей, вы
охотно  позволили  мне  пятнадцать  минут  консультироваться  с
друзьями. Вы даже не прочь привести меня сюда,  в  ваши  личные
аппартаменты,   тогда   как   мои   друзья   находятся  сейчас,
по-видимому, в комфортабельных номерах. Короче,  вы  подкупаете
меня,  Лайзалор,  довольно  отчаяно,  чтобы  гарантировать себе
обладание кораблем без необходимости судебного разбирательства.
     - Послушайте, Тревайз, вы что, не в состоянии предположить
во мне обычные человеческие импульсы?
     - Совершенно.
     - Или думаете, что  добровольная  капитуляция  может  быть
быстрее и удобнее, чем процесс?
     - Нет! Я могу предложить другое.
     - Что же?
     - Суд  имеет  один  недостаток - это публичный процесс. Вы
несколько раз  ссылались  на  добросовестную  правовую  систему
этого  мира,  и я полагаю что будет затруднительно организовать
процесс без того, чтобы он не был полностью записан.  Если  это
будет  так, то Основание узнает об этом и корабль ускользнет из
ваших рук как только процесс закончится.
     - Конечно, - без всякого  выражения  сказала  Лайзалор.  -
Владелец корабля - Основание.
     - Но,  - продолжал Тревайз, - личное соглашение со мной не
должно  официально  регистрироваться.  Вы   сможете   завладеть
кораблем и, поскольку Основание ничего не узнает, - они даже не
знают,  что  мы  находимся на этой планете - кампореллон сможет
сохранить его. Я уверен, это то, что вы собираетесь проделать.
     - Почему же мы должны сделать это? - Она все еще сохраняла
бесстрастность. - Разве мы не часть конфедерации Основания?
     - Не совсем. Ваш статус - Ассоциированый  член.  На  карте
Галактики,   где  миры  -  члены  Основания  показаны  красным,
кампореллон и зависимые от него планеты должны быть  раскрашены
в бледно-розовый цвет.
     - Даже  если  и так, то как Ассоциированый член, мы должны
верно сотрудничать с Основанием.
     - Должны?   Разве   кампореллон   не   грезит   о   полной
независимости,  даже лидерстве? Вы - старый мир. Почти все миры
объявляют себя старше, чем  на  самом  дел,  но  кампореллон  -
д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о старый мир.
     Министр  Лайзалор  позволила  холодной улыбке появиться на
своем лице.
     - Старейший, если верить некоторым из наших энтузиастов.
     - Разве не было времени, когда  кампореллон  действительно
был  лидером относительно небольшой группы миров? Неужели вы не
мечтаете  уже  о  возвращении   этих   утраченных   позиций   и
могущества?
     - Ты  думаешь,  мы  мечтаем  о  такой  невозй цели? Я
назвала это сумашествием  прежде,  чем  узнала  твои  мысли,  и
действительно - безумие то, что я сейчас слышу.
     - Мечты  могут быть невозможными, хотя ими все еще грезят.
Терминус, расположенный на самом краю Галактики, с  пятивековой
историей, которая короче истории любого другого мира, управляет
почти всей Галактикой. Почему это не может быть кампореллон? А?
- Тревайз улыбнулся
     - Терминус достиг такого положения, - оставалась серьезной
Лайзалор, - насколько мы понимаем, претворяя план Хэри Сэлдона.
     - Это   психологическая  опора  его  превосходства  и  она
продержится, вероятно, лишь до тех пор, пока люди верят в него.
Воз,   что   само    кампореллонское    правительство    в
действительности  не  верит  во  все  это.  Даже тогда Терминус
обладает  технологической   опорой.   Гегемония   Терминуса   в
Галактике несомненно основывается на его передовой технологии -
в качестве экземпляра которой вы так настойчиво хотите получить
этот  гравилет.  Ни  один  мир, кроме Терминуса, не располагает
гравилетами. Если кампореллон сможет заполучить его и сумеет  в
подробностях  изучить  его  работу,  это  поможет вам совершить
гигантский технологический скачек. Я не думаю, что это  поможет
вам  выйти из-под власти Терминуса, но ваше правительство может
считать именно так.
     - Ты  не  можешь  говорить   все   это   серьезно.   Любое
правительство,  захватившее этот корабль перед лицом стремления
Основания вернуть его,  наверняка  вызовет  гнев  Основания.  А
история  показывает,  что  Основание  может быть очень опасно в
гневе.
     - Гнев Основания может возникнуть  только  в  том  случае,
если оно знает, из-за чего и на кого ему гневаться.
     - В этом случае, Тревайз - если мы примем, что твой анализ
ситуации нечто отличное от безумия - разве не выгодно будет для
тебя передать  нам  корабль  и  провернуть  выгодную сделку? Мы
хорошо заплатим за возсть провести это в  тайне,  согласно
твоему подбору аргументов.
     - Сможете  ли  вы  после  этого поручиться за то, что я не
сообщу обо всем Основанию?
     - Конечно. Поскольку ты не сможешь  обойти  стороной  свою
роль в этом деле.
     - Я смогу сообщить, что действовал под принуждением.
     - Да.  Тем  не  менее здравый смысл подсказывает тебе, что
ваш Мэр никогда не поверит этому. Ну, давай, соглашайся.
     - Я не могу мадам Лайзалор, - покачал головой  Тревайз.  -
Корабль  -  мой,  и  должен  оставаться моим. Как я уже сказал,
может  произойти  мощный  взрыв,  если  вы  попытаетесь   силой
проникнуть  внутрь.  Уверяю  вас,  я  говорю  чистую правду. Не
надейтесь на то, что это блеф.
     - Т_ы можешь открыть его и перепрограммировать компьютер.
     - Несомненно, но я не собираюсь этого делать.
     Лайзалор тяжело вздохнула.
     - Ты знаешь, что мы можем  заставить  тебя  изменить  свое
мнение  -  если не тем, что мы можем сделать тебе, так тем, что
можем сделать  твоим  друзьям,  д-ру  Пелорату  или  этой  юной
женщине.
     - Пытки, Министр? И это - ваша законность?
     - Нет, Советник. Ведь нам нет нужды проделывать что-нибудь
настолько примитивное. Это обычный психозонд.
     Впервые  с момента прихода к Министру Тревайз почувствовал
внутри себя холодок.
     - Вы  и  этого  не  имеете  права  сделать.  Использование
психозонда  для  любых целей, кроме медицинских, противозаконно
во всей Галактике.
     - Но если ситуация станет безнадежной...
     - Я могу рискнуть на это, - сказал  Тревайз,  -  поскольку
это  не  даст  вам  ничего.  Мое  стремление  сохранить корабль
настолько глубоко, что психозонд разрушит мой мозг раньше,  чем
перестроит  его  настолько, чтобы я отдал корабль вам. - (Э_т_о
блеф, подумал он, и холодок внутри него стал еще сильнее)  -  И
если  даже  вы  будете  настолько искусны, что убедите меня без
расстройства моего сознания; и если я открою корабль,  разоружу
и  передам  его  вам,  это  все  равно  не принесет вам пользы.
Корабельный компьютер -  вещь  еще  более  передовая,  чем  сам
корабль  и  он  как-то смонтирован - я сам не знаю, как - чтобы
работать в полную силу только со  мной.  Это  то,  что  я  могу
назвать "личный компьютер".
     - Предположим   тогда,   что   ты   передашь  корабль,  но
останешься его пилотом. Можешь ли ты  согласиться  пилотировать
его  для  нас  -  как уважаемый гражданин кампореллона? Высокая
оплата. Разумная роскошь. То же и для твоих друзей.
     - Нет.
     - Что же ты думаешь? Что мы просто позволим тебе  и  твоим
друзьям  сесть  на  корабль  и покинуть планету? Я предупреждаю
тебя, что прежде чем мы позволим тебе сделать  это,  мы  просто
проинформируем  Основание, что вы были здесь с вашим кораблем и
предоставим все ему.
     - И сами потеряете корабль?
     - Если уж мы  должны  его  потерять,  то  пусть  лучше  он
достанется Основанию, чем наглому инопланетнику.
     - Тогда позвольте предложить мой собственный вариант.
     - Вариант? Хорошо, я послушаю. Приступай.
     - Я  выполняю  важную  миссию,  - тщательно подбирая слова
начал Тревайз. -  Она  началась  с  поддержкой  Основания.  Эта
поддержка  оказалась  приостановленной,  но  миссия не стала от
этого  менее   важной.   Предоставте   мне   взамен   поддержку
кампореллона  и,  если  я  завершу  дело  успешно,  кампореллон
окажется в выигрыше.
     - А разве ты не вернешь корабль Основанию? - С сомнением в
голосе и на лице произнесла Лайзалор.
     - Я никогда не собирался делать это. Основание  не  искало
бы  корабль  так  настойчиво,  если  бы  о_н_и не полагали, что
никакого намерения возвращать его у меня нет и  что  это  может
произойти лишь случайно.
     - Сказать  подобное - не то же самое, что говорить о твоем
согласии передать корабль нам.
     - Как только я завершу  свою  миссию,  корабль  больше  не
будет  мне  нужен.  В  этом  случае  я не буду возражать, чтобы
кампореллон получил его.
     Двое в молчании смотрели друг на друга некоторое время.
     - Ты использовал условное наклонение, - сказала  Лайзалор.
-Корабль "может быть передан". Это не представляет ценности для
нас.
     - Я могу давать клятвенные обещания, но какую ценность они
будут  иметь  для  вас?  Тот факт, что мои обещания осторожны и
ограничены, должен  показать  вам,  что  они  по  крайней  мере
искренни.
     - Ясно,  -  сказала  Лайзалор, кивнув. - Мне нравится это.
Ну, а в чем заключается твоя миссия и что с этого  может  иметь
кампореллон?
     - Нет,  нет,  сперва вы. Поддержите вы меня, если я докажу
вам, что миссия важна и для кампореллона?
     Министр Лайзалор встала  с  кушетки,  высокая,  покоряющая
своим присутствием.
     - Я  голодна,  Советник  Тревайз,  и не буду продолжать на
пустой желудок. Я предлагаю вам что-нибудь поесть  и  выпить  -
умеренно. После этого мы сможем покончить с делами.
     И  Тревайзу  показалось,  что  он уловил на мгновение в ее
взгляде хищное предвкушение,  так  что  ему  лишь  с  некоторым
трудом удалось удержаться от улыбки.


21.


     Еда  могла  бы  оказаться  роскошной, принимая во внимание
обстановку комнат, но здесь его ждало  разочарование.  Основным
блюдом  было  вареное  мясо  под горчичным соусом с гарниром из
листьев какого-то растения, которое Тревайз не смог узнать. Они
не понравились ему из-за своего горько-соленого вкуса.  Позднее
он узнал, что это были морские водоросли.
     Здесь  были,  впрочем,  ломтики  фруктов, которые по вкусу
напоминали яблоки  с  привкусом  смолы  (не  так  уж  плохо,  в
общем-то)  и  горячий  темный  напиток,  настолько горький, что
Тревайз оставил половину недопитой, и спросил,  нельзя  ли  ему
взамен  получить  просто  холодной  воды.  Все порции оказались
небольшими, но учитывая  обстоятельства  Тревайзу  было  не  до
этого.
     Обед проходил в интимной обстановке, без прислуги. Министр
собственноручно  разогрела  и  сервировала  еду  и  сама убрала
тарелки и приборы.
     - Надеюсь, вам понравилось, - сказала Лайзалор, когда  они
покинули столовую.
     - Весьма приятно, - отозвался Тревайз без энтузиазма.
     Министр снова устроилась на кушетке.
     - Вернемся  теперь  к  нашей  предшествующей дискуссии. Вы
помянули, что кампореллон может обижаться на то, что  Основание
лидирует  в технологии и владычествует в Галактике. В общем-то,
все так, но этот аспект ситуации может интересовать только тех,
кого  интересует  межзвездная  политика,  а  они   сравнительно
малочисленны. Что гораздо более важно, так это то, что среднего
кампореллонца  приводит  в  ужас  безнравственность  Основания.
Безнравственность процветает в большинстве  миров,  но  кажется
особенно  заметной  на  Терминусе.  Я должна сказать, что любое
анти-Терминусианское предубеждение, существующее в  этом  мире,
основывается скорее на этом, чем на более абстрактных материях.
     - Безнравственность?  -  Удивленно сказал Тревайз. - Какие
бы ошибки Основания вы не  имели  ввиду,  оно  управляет  своей
частью   Галактики   с  разумной  эффективностью  и  финансовой
честностью. Гражданские права, в основном, уважаются и...
     - Советник Тревайз, я говорю о сексуальной нравственности.
     - В таком  случае,  я  очевидно  не  понимаю  вас.  Говоря
сексуально, мы совершенно нравственное общество. Женщины хорошо
представлены  в  каждой  грани  социальной  жизни.  Наш  Мэр  -
женщина, и почти половина Совета состоит из...
     По лицу Министра проскользнуло раздраженное выражение.
     - Советник, вы смеетесь надо мной?  Наверняка  вы  знаете,
что  означает  сексуальная  нравственность.  Является  ли  брак
таинством на Терминусе?
     - Что вы подразымеваете под таинством?
     - Существует ли официальная брачная церемония, связывающая
супругов?
     - Конечно, если люди хотят этого. Такая церемония упрощает
денежные и наследственные проблемы.
     - Но разводы имеют место?
     - Конечно.   Сексуально   безнравственно   держать   людей
связанными друг с другом, когда...
     - Разве не существует религиозных ограничений?
     - Религиозных? Некоторые разводят философию вокруг древних
культов, но что общего это может иметь с браком?
     - Советник,  здесь,  на  кампореллоне, каждый аспект секса
строго контролируется. Он не может существовать вне брака.  Его
внешние  проявления  ограничены  даже  в  браке. Нас болезненно
шокируют  те  миры,  и  Терминус  в  особенности,   где   секс,
по-видимому,    рассматривается    больше    как   общественное
наслаждение. Причем  не  особенно  важно,  где,  как  и  с  кем
предаются удовольствию без оглядки на религиозные ценности.
     - Извините,  -  пожал  плечами  Тревайз,  -  но  я не могу
предпринять реформу Галактики или даже Терминуса - и что общего
это имеет с вопросом о моем корабле?
     - Я говорю  об  общественном  мнении  в  вопросе  о  твоем
корабле  и  о  том, как оно ограничивает мои возсти свести
дело  к  компромиссу.   Люди   кампореллона   ужаснутся,   если
обнаружат,  что  ты взял на борт юную и привлекательную женщину
для удовлетворения похотливых желаний,твоих и твоего  спутника.
Это  в  интересах  безопасности  вас  троих я настаиваю на том,
чтобы  ты  предпочел  мирную   капитуляцию   вместо   открытого
процесса.
     - Как  я  понимаю,  вы  использовали обед, чтобы придумать
новый способ убеждения  после  угощения.  Должен  ли  я  теперь
опасаться суда Линча?
     - Я  всего  лишь указала на возможные опасности. Будете ли
вы отрицать, что женщина, взятая тобой на борт корабля - что-то
иное, нежели сексуальное удобство?
     - Конечно, я могу опровергнуть это. Блисс - партнер  моего
друга,  д-ра  Пелората. У него нет другого. Вы можете не счесть
их связь браком, но я уверен, что по мнению  Пелората  и  Блисс
они состоят в нем.
     - Ты уверяешь, что не имеешь с ней никаких отношений?
     - Конечно,  нет,  -  сказал  Тревайз.  -  За  кого вы меня
принимаете?
     - Не  могу  сказать.   Я   не   знаю   ваших   понятий   о
нравственности.
     - Тогда    позволь    объяснить,   что   мои   понятия   о
нравственности говорят мне,  что  я  не  должен  забавляться  с
собственностью моего друга - или его подружкой.
     - Ты даже не испытываешь искушения?
     - Я  не  могу  контролировать  возникновение искушения, но
соблазнить этим меня невоз.
     - Совсем  невоз?  Может  быть,  тебя  не   интересуют
женщины?
     - Вряд ли вы так полагаете. Интересуют.
     - Сколько  времени  прошло  с  тех  пор,  как ты занимался
любовью с женщиной?
     - Месяцы. Этого не было с  того  момента,  как  я  покинул
Терминус.
     - Наверняка это не радует тебя.
     - Конечно, нет, - с чувством сказал Тревайз, - но ситуация
такова, что у меня нет выбора.
     - Наверняка  твой  друг,  Пелорат, заметив твои страдания,
был рад поделиться с тобой своей женщиной.
     - Я не демонстрировал ему свои мучения, но если бы и  так,
он  не  захотел  бы  делить  со мной Блисс. И она, я думаюю, не
согласилась бы. Я не привлекаю ее.
     - Ты это говоришь потому, что уже пытался попробовать?
     - Я  не  пытался.  Я  сужу,  не  нуждаясь  в  проверке  на
практике. В любом случае, она мне не особенно нравится.
     - Удивительно!  Она  выглядит  так,  что должна привлекать
внимание мужчин.
     - Физически она д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о  привлекательна.
Тем не менее, она не возбуждает меня. Вероятно, из-за того, что
слишком юна, в некотором смысле еще ребенок.
     - Значит, ты предпочитаешь зрелых женщин?
     Тревайз замолк. Была ли в этом какая-то ловушка?
     - Я  достаточно  стар,  чтобы  оценить женскую зрелость, -
осторожно сказал он. - И какое  отношение  имеет  это  к  моему
кораблю?
     - Хоть ненадолго забудь свой корабль. Мне сорок шесть лет,
и я не  замужем.  Я  все время была слишком занята, чтобы выйти
замуж.
     - В таком случае, по правилам вашего общества,  вы  должны
были  всю  вашу  жизнь  сдерживать себя. Поэтому вы спрашивали,
когда я последний раз занимался любовью? Вы  просили  совета  в
этом  деле?  Если  так,  я скажу, что это не еда и не вода. Это
неприятно, обходиться без секса, но воз.
     Министр улыбнулась  и  снова  в  ее  взгляде  промелькнуло
что-то хищное.
     - Не  ошибайся  во  мне,  Тревайз.  У каждого ранга - свои
привилегии и   действовать  осмотрительно.  Я  не  так  уж
целомудрена.    Тем   не   менее,   мужчины   кампореллона   не
удовлетворяют меня. Я принимаю тот факт, что  нравственность  -
абсолютное   благо,   но   это  заставляет  мужчин  моего  мира
чувствовать себя виноватыми, так что они становятся  несмелыми,
не  предприимчивыми.  Медленно  начинают,  быстро  кончают и, в
общем, не искусны.
     - Но я же не могу ничего с этим поделать, - сказал Тревайз
очень осторожно.
     - Ты подразумеваешь, что это может быть моя ошибка? Что  я
не вдохновляю?
     Тревайз поднял руку.
     - Я вовсе не это хотел сказать.
     - В  таком случае, как бы т_ы реагировал, представься тебе
случай. Ты, мужчина из безнравственного  мира,  который  должно
быть  имел  огромное  разнообразие сексуальных переживаний всех
сортов, кто перенес несколько месяцев вынужденного  воздержания
при  постоянном присутствии юной очаровательной женщины. Как бы
ты реагировал на присутствие такой женщины, как я,  относящейся
к   зрелому   типу,   который,   как  ты  открыто  признал,  ты
предпочитаешь?
     - Я  вел  бы  себя  с  уважением   и   благопристойностью,
приличествующей вашему рангу и значению.
     - Не  будь  глупцом!  -  Сказала  Министр.  Ее  левая рука
скользнула направо,  к  ее  талии.  Белая  полоска  вокруг  нее
ослабла  и спала с груди и шеи. Ткань ее черного платья обвисла
заметно свободнее.
     Тревайз застыл. Было ли это у нее на уме с... С каких пор?
Или это была взятка, чтобы сделать то, что  не  смогло  достичь
давление?
     Ткань  скользнула вниз, вместе со всеми подкреплениями над
грудьми. Обнаженная выше пояса Министр сидела с  видом  гордого
пренебрежения  на лице. Ее груди были уменьшенной версией самой
женщины - массивные, крепкие и подавляюще выразительные.
     - Ну? - Сказала она.
     - Великолепно! - Совершенно честно сказал Тревайз.
     - И что же ты будешь делать?
     - Но как же нравственные предписания  кампореллона,  мадам
Лайзалор?
     - Что   до   них   мужчине  с  Терминуса?  Каковы  т_в_о_и
нравственные предписания? И начинай. Моя грудь холодна и жаждет
тепла.
     Тревайз встал и начал раздеваться.


6. ПРИРОДА ЗЕМЛИ.




22.


     Тревайз чувствовал себя словно после действия наркотика  и
удивлялся, сколько прошло времени.
     Рядом  с  ним  лежала  Мица  Лайзалор, Министр Транспорта.
Лежала она на животе, повернув голову на бок, с открытым ртом и
громко храпя. Тревайз с облегчением понял, что она спала, и как
только проснется, надеялся он,  будет  отчетливо  помнить,  что
уснула.
     Тревайз  хотел  заснуть  снова,  но  чувствовал, как важно
отказаться от этого удовольствия. Проснувшись,  она  не  должна
обнаружить  его  спящим.  Мица  должна  осознать, что когда она
погрузилась  в  бессознательное  состояние,  он  выдержал.  Она
должна   ожидать  такой  выдержки  от  воспитанного  Основанием
распутника и, пожалуй, будет лучше ее не разочаровывать.
     Между  прочим,  он  все  проделал  отлично.  Он  правильно
предположил,  что  Лайзалор, обладающая такими формами и силой,
политической властью, презрением  к  мужчинам  кампореллона,  с
которыми ей случалось встречаться, и в то же время завороженная
ужасными историями (что же она слышала? - Недоумевал Тревайз) о
сексуальных  подвигах  декадентов с Терминуса, будет стремиться
доминировать. Она могла лишь  надеяться,  не  будучи  способной
выразить свое стремление и надежду.
     Он  действовал  с верой в это и, к счастью, оказался прав.
(Тревайз  всегда-правый,  поддразнил  он  себя)  Это  доставило
женщине  удовольствие  и дало Тревайзу возсть направить их
деятельность в такое русло, которое  позволяло  ему  оставаться
относительно свежим, в то время как она истощала свои силы.
     Это оказалось нелегко. У нее было изумительное тело (сорок
шесть,   сказала   она,   но   за   него   не  стыдно  было  бы
двадцатипятилетней  гимнастке)  и  огромный  запас  энергии   -
энергии, превышаемой только беззаботной пикантностью, с которой
она ее тратила.
     Действительно,  если  ее  укротить  и научить умеренности,
если  тренироваться  (но  сможет  ли  он   сам   выжить   после
тренировок?)  Дав  ей  понятие о ее собственных способностях и,
что  более  важно,  о  е_г_о,   это   может   даже   доставлять
удовольствие...
     Храп  внезапно  прекратился и она шевельнулась. Он положил
руку на ее плечо и легонько погладил - и  ее  глаза  открылись.
Тревайз приподнялся на одном локте и постарался получше принять
вид полного сил и жизни мужчины.
     - Я  рад,  что  ты  поспала,  дорогая,  -  сказал он. - Ты
нуждалась в отдыхе.
     Она сонно ему улыбнулась, и на один  ужасный  миг  Тревайз
подумал,  что Лайзалор может предложить возобновить их занятия,
но она лишь приподнялась и опустилась на спину, сказав нежным и
удовлетворенным голосом:
     - Я с самого начала правильно судила о тебе. Ты  -  король
секса.
     Тревайз попытался напустить на себя скромный вид.
     - Я должен был быть более умеренным.
     - Нет, ты был самое то. Я боялась, что ты поддерживал свою
активность и истощился с этой юной женщиной, но ты доказал мне,
что это  не  так.  Это д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о правда, не так
ли?
     - Разве  я  действовал,  словно  кто-то  с  самого  начала
полупресыщенный?
     - Нет, вовсе нет, - и она шумно рассмеялась.
     - Ты все еще думаешь о психзонде?
     - Ты  что, сошел с ума? - Вновь рассмеялась она. - Могу ли
я хотеть потерять тебя с_е_й_ч_а_с?
     - Может быть, для тебя было бы лучше терять меня время  от
времени...
     - Что! - Она замерла.
     - Если  я  буду  оставаться  здесь  постоянно,  моя  - моя
дорогая, сколько  пройдет  времени,  прежде  чем  глаза  начнут
следить,  а  рты  -  шептать? Если же я продолжу свою миссию, я
буду периодически возвращаться для доклада, и это будет  вполне
естественно,  что  мы  станем уединяться вместе на время - ведь
моя миссия н_а с_а_м_о_м д_е_л_е важна.
     Она обдумала это, лениво  почесывая  правое  бедро.  Затем
сказала:
     - Полагаю, ты прав. Мне противна эта мысль, но... Я думаю,
ты прав.
     - И тебе не стоит думать, что я не вернусь назад, - сказал
Тревайз. - Я не так глуп, чтобы забыть, что ожидает меня здесь.
     Она  улыбнулась  ему, нежно коснулась его щеки и спросила,
глядя ему в глаза:
     - Ты нашел это приятным, любовь моя?
     - Гораздо более, чем приятным, дорогая.
     - Хотя ты - человек Основания. Человек в  расцвете  сил  с
самого  Терминуса.  Ты,  должно  быть,  привычен ко всем сортам
женщин, обладающих всеми видами мастерства...
     - Я не встречал никого - н_и_к_о_г_о - хотя  бы  отдаленно
подобного  тебе, - произнес Тревайз с таким убеждением, которое
легко приходит к  тому,  кто  в  конце  концов  говорит  чистую
правду.
     - Хорошо,  если  все  так,  как  ты говоришь, - благодушно
сказала Лайзалор. - Все же старые привычки отмирают  с  трудом,
понимаешь,  и  я  не  думаю,  что смогу заставить себя доверять
слову человека без какой-либо  подстраховки.  Ты  и  твой  друг
Пелорат можете по мере сил продолжать вашу миссию, как только я
ознакомлюсь с ней и одобрю, но я задержу юную женщину здесь. Не
беспокойся,  с  ней  будут хорошо обходиться, но я предполагаю,
что твой д-р Пелорат захочет ее и это приведет к  более  частым
возвращениям  на  кампореллон, чтобы увидеться с ней, даже если
твой энтузиазм в выполнении этой миссии станет мешать,  слишком
долго удерживая тебя вдали от нас.
     - Но, Лайзалор, это невоз.
     - Неужели?  - В ее глазах тотчас же возникло подозрение. -
Почему невоз? Для каких это целей тебе необходима женщина?
     - Не для секса. Я говорил тебе, и совершенно  честно.  Она
принадлежит Пелорату и я не интересуюсь ею. С другой стороны, я
уверен,  что  она развалится пополам, если попытается проделать
то, что ты так торжествующе творила.
     Лайзалор готова была улыбнуться, но подавив улыбку  строго
сказала:
     - Что  же  тогда  тебе  до  того,  что  она  останется  на
кампореллоне?
     - Потому что она  действительно  важна  для  успеха  нашей
миссии. Именно поэтому мы должны взять ее с собой.
     - Ну, скажи наконец, в чем заключается ваша миссия? Пришло
время сообщить мне это.
     Тревайз  ненадолго  умолк. Это должна была быть правда. Он
не мог придумать настолько же эффектной лжи.
     - Послушай, - сказал он. - Кампореллон, может быть, старый
мир, даже среди  старейших,  но  он  не  может  быть  с_а_м_ы_м
старым.   Человеческая   жизнь   зародилась  не  здесь.  Первые
человеческие существа пришли сюда с какого-то другого  мира  и,
воз,  жизнь  человеческая  зародилась даже не там, но была
принесена с еще одного, более древнего мира. Очевидно, впрочем,
что это погружение в  прошлое  должно  где-то  кончиться  и  мы
должны  достичь первого мира, мира, где появился человек. Я ищу
Землю.
     Перемена, внезапно произошедшая с Мицой  Лайзалор,  сильно
смутила его
     Ее  глаза  расширились,  дыхание  внезапно  затруднилось и
каждый мускул, казалось, напрягся, хотя она лежала  в  постели.
Ее  руки  резко взметнулись вверх и первые два пальца на каждой
скрестились.
     - Ты назвал ее, - хрипло шепнула она.


23.


     Она ничего не сказала после этого; она даже  не  взглянула
на  него.  Ее  руки медленно опустились, ноги скользнули к краю
постели и Мица села спиной к нему. Тревайз, замерев,  лежал  на
месте.
     Он  мысленно  слышал слова Мунн Лай кампора, произнесенные
когда они стояли в пустынном туристском центре на  Сейшелл.  Он
слышал, как тот говорил о своей планете предков - той самой, на
которой   Тревайз   находился   сейчас.   "У   них   существуют
предрассудки относительно нее. Каждый раз, когда они  упоминают
это  слово,  они вскидывают обе руки с перекрещенными пальцами,
чтобы отвести несчастье."
     Насколько бесполезны запоздалые воспоминания.
     - Что я такого сказал, Мица? - Пробормотал он.
     Она слегка покачала головой, встала, прошла вперед и вышла
через  дверь,  которая  закрылась  за  ней.  Спустя   мгновение
раздался звук бегущей воды.
     У  него не осталось иного выбора, кроме как ждать, голым и
позабытым, гадая, не присоединиться ли к ней в душе.  Затем  он
окончательно  решил,  что  этого  делать не стоит. А поскольку,
кстати, он чувствовал, что в душе ему отказано, в нем  тот  час
же возникло растущее желание попасть туда.
     Она наконец вышла и молча стала разбирать одежду.
     - Ты не возражаешь, если я... - Начал он.
     Она  не  сказала ничего, и он принял молчание за согласие.
Тревайз попытался пересечь комнату  с  сильным  и  мужественным
видом, но чувствовал себя необычно, как в те далекие дни, когда
его  мать,  обиженная  каким-нибудь  проступком  с его стороны,
наказывала  его  ничем  иным,  как  молчанием,  заставляя   его
съеживаться от стыда.
     Он  оглядел  изнутри  гладкостенную  кабину,  которая была
пустой, совсем пустой. Он присмотрелся более пристально - здесь
не было ничего.
     Он вновь открыл дверь, высунул голову и сказал:
     - Слушай, как ты предлагаешь включить душ?
     Она  отставила  дезодорант  (по  крайней   мере,   Тревайз
предположил,  что  таково было его назначение), прошествовала в
душевую и, все еще не глядя на него,  ткнула  пальцем.  Тревайз
проследил  взглядом  направление  и  заметил  пятно  на  стене,
круглое и  бледно-розовое,  едва  окрашенное,  словно  дизайнер
негодовал  на  вынужденное нарушение совершенства белизны из-за
столь незначительной причины, как намек  на  возможные  функции
оборудования.
     Тревайз   слегка  пожал  плечами,  наклонился  к  стене  и
коснулся пятна. Вероятно, это  и  надлежало  сделать,  так  как
моментально  поток  тонких струй воды обрушился на него со всех
сторон. Задохнувшись, он вновь коснулся пятна и все кончилось.
     Он вновь открыл дверь, понимая, что  выглядит  куда  более
жалким,  так  как  довольно  сильно  дрожал, что затрудняло его
попытки выговаривать слова внятно. Он только проквакал:
     - Как же включается г_о_р_я_ч_а_я вода?
     Теперь она наконец взглянула на  него.  Очевидно  его  вид
преодолел  ее  гнев  (или  страх,  или  какую-либо  еще эмоцию,
мучающую   ее),   поскольку   она   прыснула   и   затем,   без
предупреждения, разразилась громким хохотом.
     - Какая  горячая  вода? - Сказала она. - Не думаешь ли ты,
что мы будем тратить  энергию  на  то,  чтобы  греть  воду  для
умывания?   Это   хорошая  теплая  вода,  вода  избавленная  от
чрезмерного  холода.  Чего  еще  тебе  надо?   Ты,   мягкотелый
терминусианин! Вернись туда и вымойся!
     Тревайз  замялся,  но  не на долго, так как было ясно, что
выбора у него нет.
     С заметной неохотой он вновь  коснулся  розового  пятна  и
одновременно  попытался подготовить свое тело к ледяным струям.
Т_е_п_л_а_я вода? Он почувствовал мыльную пену, образующуюся на
его теле, и  поспешно  стал  тереть  себя  здесь,  там,  везде,
считая,  что  должен быть задан цикл мытья и подозревая, что он
будет не особенно длинным.
     Затем начался цикл полоскания. О, теплая - ну, воз не
теплая, но не такая холодная и определенно  воспринимаемая  как
теплая  -  вода  омыла  его  совершенно  промерзшее тело. После
этого, как только он подумал  о  том,  чтобы  опять  нажать  на
контактное  пятно  и  остановить  воду  и  удивлялся, как могла
Лайзалор выйти сухой, в то  время  как  здесь  совсем  не  было
полотенца  или  его заменителя - вода перестала литься. За этим
последовал такой порыв ветра, что вполне мог сбить его  с  ног,
если бы не дул со всех сторон сразу.
     Он  был  горячим, почти слишком горячим. Тревайз знал, что
для нагрева воздуха необходимо гораздо меньше энергии, чем  для
нагрева  воды.  Горячий  воздух  испарил  с  него  воду и через
несколько минут он вышел таким же сухим, словно никогда в своей
жизни не встречался с водой.
     Лайзалор выглядела совершенно оправившейся.
     - Ты хорошо себя чувствуешь?
     - Очень  хорошо,  -  сказал  Тревайз.  Действительно,   он
чувствовал  себя  поразительно  комфортно.  - Все, что мне было
нужно, это подготовить себя к такой  температуре.  Ты  ведь  не
сказала мне...
     - Неженка, - сказала Лайзалор с умеренным презрением.
     Он  позаимствовал  ее  дезодорант,  затем начал одеваться,
сознавая то обстоятельство, что у нее было свежее  белье,  а  у
него - нет.
     - Как я должен называть ... Тот мир? - Спросил он.
     - Мы обращаемся к нему, как к "Старейшему"
     - Откуда я мог знать, что используемое мной имя запрещено?
Разве ты мне сказала?
     - Разве ты спросил?
     - Откуда я мог знать, что спрашивать?
     - Теперь ты знаешь.
     - Я могу и забыть.
     - Лучше не стоит.
     - Какая разница? - Тревайз чувствовал, как поднимается его
настроение. - Это же просто слово, звук.
     - Есть  слова,  которые  не  произносят,  - угрюмо сказала
Лайзалор. - Разве ты произносишь все слова, какие  знаешь,  при
любых обстоятельствах?
     - Некоторые  слова  -  вульгарны, некоторые - неподходящи,
другие при особых обстоятельствах могут быть жестоки. К  какому
разряду относится слово, которое я использовал?
     - Это  печальное  слово, торжественное слово. Оно означает
мир, являющийся прародиной всех нас и  не  существующий  более.
Это  трагично, и мы чувствуем это, потому что он вблизи нас. Мы
предпочитаем  не  говорить  о  нем  или,  если  вынуждены,   не
использовать его имя.
     - А перекрещивание пальцев от меня? Как это облегчает боль
и печаль?
     Лицо Лайзалор вспыхнуло.
     - Это  была  автоматическая  реакция  и  я  не  скажу тебе
спасибо за то, что ты вынудил меня к ней.  Есть  люди,  которые
верят,  что это слово, даже мысль, приносит несчастье - и таким
образом они отводят его.
     - Ты тоже веришь, что скрещенные пальцы помогают  избежать
несчастья?
     - Нет...  Ну, да, иногда. Мне не по себе, если я не сделаю
этого.
- Она не смотрела на него. Потом, словно стремясь сменить тему,
быстро сказала: - И какое же значение  имеет  эта  черноволосая
женщина  для  успеха  вашей  миссии - достижения ... Того мира,
который ты упомянул?
     - Говори "Старейшего". Или ты  предпочитаешь  не  говорить
даже так?
     - Я предпочла бы не обсуждать это совсем, но я задала тебе
вопрос.
     - Но  ее  люди  имеют некоторые традиции, которые, как она
говорит, являются ключом к пониманию Старейшего, но только если
мы достигнем его и сможем изучить его записи.
     - Она лжет.
     - Воз, но мы должны проверить это.
     - Если у вас есть эта женщина с ее проблематичным  знанием
и  если  вы  хотите  попасть  на  Старейший  с  ней,  почему вы
очутились на кампореллоне?
     - Для того, чтобы узнать местоположение Старейшего. У меня
был один приятель, который как и  я  принадлежал  к  Основанию.
Предки его, однако, происходили с кампореллона и он уверял, что
многое  из  истории  Старейшего  было  хорошо  известно  на  их
прародине.
     - Неужели? А  рассказывал  о_н  тебе  что-нибудь  из  этой
истории?
     - Да,  -  сказал  Тревайз,  вновь обращаясь к правде. - Он
сказал, что Старейший - мертвый мир, совершенно  радиоактивный.
Он  не  знал,  почему, но думал, что это могло быть результатом
ядерных взрывов. Во время войны, вероятно.
     - Нет! - Воскликнула Лайзалор импульсивно.
     - Нет? Войны не было? Или нет, Старейший не радиоактивен?
     - Он радиоактивен, но войны не было.
     - Тогда как же он стал таким? Он не мог быть  радиоактивен
с  самого  начала, так как жизнь людей началась на Старейшем. В
этом случае, на нем никогда не смогла бы возникнуть жизнь.
     Казалось, Лайзалор  впала  в  замешательство.  Она  стояла
выпрямившись и глубоко дышала, словно ей не хватало воздуха.
     - Это   была   кара,   -  сказала  она.  -  Это  был  мир,
использовавший роботов. Ты знаешь, что такое роботы?
     - Да.
     - У них были роботы и за это  они  были  наказаны.  Каждый
мир, имевший роботов, наказан и больше не существует.
     - Кто наказал их, Лайзалор?
     - Тот  кто  Наказывает.  Силы  истории.  Я  не знаю, - она
отвела  взгляд,  словно  чувствуя  себя  неуютно,  затем   тихо
сказала: - Спроси других.
     - Я  бы  хотел,  но  кого  я  должен  спросить? Есть ли на
кампореллоне люди, которые изучают раннюю историю?
     - Есть.   Они   не   популярны   среди   нас   -   средних
кампореллонцев - но Основание, в_а_ш_е Основание, настаивает на
интеллектуальной свободе, как они это называют.
     - Неплохое требование, по-моему, - заметил Тревайз.
     - Все плохо, что навязывается извне, - ответила Лайзалор.
     Тревайз пожал плечами. Не было смысла в споре на эту тему.
     - Мой  друг, д-р Пелорат, сам в некотором роде первобытный
историк.  Он  был   бы   рад,   я   уверен,   встретить   своих
кампореллонских   коллег.   Можешь   ли  ты  организовать  это,
Лайзалор?
     - Есть  такой  историк,  Василь  Денайедор,  работающий  в
Университете,   здесь,  в  городе,  -  кивнула  она.  -  Он  не
преподает, но, воз, скажет тебе то, что ты хочешь знать.
     - Почему он не преподает?
     - Не то чтобы ему  запрещают,  просто  студенты  не  хотят
выбирать его курс.
     - Я  полагаю,  -  сказал  Тревайз,  стараясь,  чтобы в его
словах  не  прзвучал  сарказм,  -  что  студентов  подивают  не
выбирать его.
     - Почему  они  должны  хотеть?  Он  -  скептик. У нас есть
такие, знаешь ли. Обычно это личности, противопоставляющие свой
разум общепринятому образу мыслей  и  достаточно  высокомерные,
чтобы думать, что они правы, а остальные - ошибаются.
     - Разве  не  может быть так, что они действительно правы в
некоторых случаях?
     - Никогда!  -  Огрызнулась  Лайзалор   с   такой   твердой
уверенностью,  что  стала  ясной  невозсть и бесполезность
дальнейших споров на эту тему. -  И  не  смотря  на  весь  свой
скептицизм,  он  будет вынужден сказать тебе точно то же, что и
любой кампореллонец.
     - И что же это?
     - Что если ты ищешь Старейший, ты не найдешь его.


24.


     В отдельном номере, предоставленном им, Пелорат  задумчиво
выслушал  Тревайза,  при этом его длинное серьезное лицо ничего
не выражало. И лишь после того, как Тревайз кончил, сказал:
     - Василь Денайедор? Я не припомню, чтобы слышал о нем,  но
воз,  вернувшись  на  корабль,  я смогу найти его статьи в
моей библиотеке.
     - Ты уверен, что не слышал о нем? Подумай!
     - Я не припоминаю, в настоящий момент, что слышал о нем, -
повторил Пелорат с сомнением, - но, вообще говоря, мой дорогой,
должны быть сотни достойных уважения ученых, о которых я  и  не
слыхивал, или слышал, но не могу вспомнить.
     - Все же он не первоклассный, иначе ты знал бы о нем.
     - Изучение Земли...
     - Лучше говорить "Старейшего", Джейнав. В противном случае
ты осложнишь себе жизнь
     - Изучение    Старейшего,    -    продолжил   Джейнав,   -
неблагодарная ниша в  коридорах  науки,  так  что  первокласные
ученые,  даже в области первобытной истории, не стремятся найти
свое  призвание   здесь.   Или,   если   мы   подберем   другую
формулировку,  те,  кто  уже занимаются Землей, не сделают себе
громкого  имени,  чтобы  незаинтересованный  мир   признал   их
первоклассными,  даже  если  они  таковы.  Я не первокласный по
оценке любого, уверен в этом.
     - По моей - да, - нежно сказала Блисс.
     - Да, конечно, по твоей, моя дорогая, - отозвался Пелорат,
слабо улыбнувшись, - но ты не можешь  судить  обо  мне  в  моей
ипостаси ученого.
     Судя   по  часам,  ночь  уже  почти  наступила  и  Тревайз
чувствовал, как растет в нем нетерпение. Это происходило в  нем
всегда,  когда  Блисс  и  Пелорат  начинали говорить друг другу
нежности.
     - Я попытаюсь организовать  свидание  с  этим  Денайедором
завтра,  - сказал он, - но если он знает об этом столь же мало,
как и Министр, мы не продвинемся дальше, чем мы есть теперь.
     - Воз, он направит нас к кому-нибудь более полезному,
- предположил Пелорат.
     - Сомневаюсь. Отношение этого мира к Земле - нет, я  лучше
попрактикуюсь   в   иносказаниях   -  отношение  этого  мира  к
Старейшему - глупость и суеверие. - Он отвернулся.  -  Но  день
был  трудный,  и  нам  пора  подумать об ужине - если мы сможем
вынести  их  невдохновляющую  стряпню  -  и  затем  надо  будет
подумать  о том, как бы немного поспать. Вы двое уже научились,
как пользоваться душем?
     - Мой дорогой друг, - ответил  Пелорат,  -  с  нами  очень
вежливо  обходились.  Нас снабдили всевозможными наставлениями,
большинство из которых нам не пригодилось.
     - Послушай, Тревайз, - сказала Блисс, - что же с кораблем?
     - А что?
     - Кампореллонское правительство конфисковало его?
     - Нет, я не думаю, что они это могут.
     - О, очень приятно. А почему?
     - Потому что я убедил Министра изменить свои намерения.
     - Удивительно, - сказал Пелорат. - Мне она  не  показалась
особенно податливой личностью.
     - Я  не  знаю, - сказала Блисс. - Из структуры ее сознания
было ясно, что ее привлечет Тревайз.
     Тревайз посмотрел на Блисс с внезапным раздражением.
     - Так это ты устроила все это, Блисс?
     - Что ты имеешь в виду, Тревайз?
     - Я имею в виду вмешательство в ее...
     - Я не вмешивалась.  Однако,  когда  я  заметила,  что  ее
влечет  к  тебе,  я  не  могла  удержаться, чтобы не снять пару
психологических барьеров. Эти барьеры не  устояли  бы  в  любом
случае,  но  мне  показалось  важным  увериться  в том, что она
исполнена доброй воли по отношению к тебе.
     - Доброй воли? Более чем исполнена! Она смягчилась, да, но
после соития.
     - Наверняка ты не имеешь в виду, старина...
     - Почему бы и нет? - Вопросом ответил Тревайз.  -  Она  не
первой  молодости,  но  знает  это дело хорошо. Она не новичок,
уверяю тебя. Не могу же я изображать джентельмена и лгать в  ее
интересах. Это была ее идея - благодаря снятию Блисс барьеров в
ней - и я не мог отказать, даже если подобная мысль и пришла бы
мне  в  голову, хотя такого и не случилось. Слушай, Джейнав, не
гляди на меня как пуританин. Прошли месяцы с  тех  пор,  как  у
меня  была подобная возсть. У тебя... - И он неопределенно
махнул рукой в сторону Блисс.
     - Поверь мне, Голан, - сказал Пелорат смущенно, - если  ты
интерпретируешь  мое  выражение, как пуританское, ты ошибаешься
во мне. У меня нет возражений.
     - Но о_н_а пуританка, - сказала Блисс. - Я имела  в  виду,
что  н_е  планировала сексуальный пароксизм, чтобы заставить ее
теплее к тебе относиться.
     - Но  именно  к  этому  ты  и  привела,   моя   маленькая,
вмешивающаяся  во  все  Блисс,  -  сказал  Тревайз.  - Министру
необходимо играть пуританку  на  публике,  но  если  так,  это,
кажется, только разжигало огонь.
     - Но  если  так,  то  при  условии,  что  ты  разжег в ней
аппетит, она может предать Основание...
     - Она должна была это сделать в  любом  случае,  -  сказал
Тревайз.  -  Она  хотела  получить  корабль... - Он запнулся, и
сказал шепотом: - Нас не подслушивают?
     - Нет!
     - Ты уверена?
     - Совершенно.  Нельзя  повлиять  на  сознание  Геи   любым
недозволенным образом без того, чтобы Гея не заметила этого.
     - В  нашем  случае,  кампореллон желает заполучить корабль
для себя - как ценную прибавку к своему флоту.
     - Но Основание наверняка не позволит этого.
     - Кампореллон  не  горит   желанием   сообщать   об   этом
Основанию.
     - Это все вы, Изоляты, - вздохнула Блисс. - Министр готова
предать Основание во имя кампореллона, но, обратившись к сексу,
быстро предала также и кампореллон. А что касается Тревайза, он
будет рад продать свои сексуальные услуги, чтобы спровоцировать
предательство. Что за анархия повсюду в вашей Галактике. Что за
х_а_о_с.
     - Ты ошибаешься, юная женщина... - Холодно сказал Тревайз.
     - То,  что  я  только  что  сказала, я сказала не как юная
женщина, а как Гея. Я - вся Гея.
     - Тогда  ты  ошибаешься,  Г_е_я.  Я   не   продавал   свои
сексуальные  услуги.  Я  дарил ей радость. Я осчасливил ее и не
принес вреда никому. Что касается  последствий,  они  оказались
благоприятными  для  меня  и  я  принял  их. И если кампореллон
жаждет получить корабль для своих собственных целей, кто  может
указать правого в этом деле? Это - корабль Основания, но он был
предоставлен  мне  для  поисков Земли. Значит он мой, пока я не
завершу поиски и я чувствую, что  Основание  неправо,  разрывая
наше соглашение. Что же касается кампореллона, он не хочет быть
доминионом  Основания,  так  что  он мечтает о независимости. В
своих собственных  глазах,  он  прав,  делая  так  и  обманывая
Основание,  поскольку для него это не государственная измена, а
акт патриотизма. Кто рассудит?
     - Точно.  Кто  рассудит?  В  Галактике  анархии    ли
отличить  разумные  действия  от  неразумных?  Как  решить, что
правильно, а что нет, что -  добро,  а  что  -  зло,  различить
правосудие  и  преступление,  полезное  и  бесполезное?  А  как
объяснишь  ты  предательство  Министром   своего   собственного
правительства,  когда  она  позволяет  тебе  оставить  корабль?
Тоскует ли она о личной независимости от все подавляющего мира?
Предатель ли она или личность, всего лишь женщина, отстаивающая
право быть самой собой?
     - Говоря по правде, - сказал Тревайз, - я не  уверен,  что
она  решила  позволить  мне  оставить  за  собой корабль только
потому,  что  была   мне   благодарна   за   доставленное   мне
удовольствие.  Я  полагаю,  что  она приняла это решение только
после того, как я сказал ей, что ищу  Старейшего.  Этот  мир  -
злой  знак для нее и мы, и корабль, на котором мы странствуем в
поисках его, тоже несем отпечаток этого  знака.  Ей,  вероятно,
кажется,   что  пытаясь  добыть  этот  корабль,  она  навлекает
несчастье на себя и свой мир, и об этом  она  с  ужасом  сейчас
думает.  Воз, ей представляется, что позволив нам и нашему
кораблю убраться  отсюда  по  нашим  делам,  она  отвратит  это
несчастье  от  кампореллона  и  это,  в  ее  представлении, акт
патриотизма.
     - Если все так  и  было,  в  чем  я  сомневаюсь,  Тревайз,
предрассудок оказался источником этого решения. Ты согласен?
     - Я  не  соглашаюсь  и  не  отрицаю.  Предрассудки  обычно
управляют действием в отсутствие знаний. Основание верит в план
Сэлдона, хотя никто в нашем мире не может  ни  понять  его,  ни
объяснить  детали  или использвать для предсказаний. Мы следуем
ему слепо, с невежеством и верой. Разве это не предрассудок?
     - Да, воз.
     - И Гея тоже. Вы полагаете,  я  вынес  правильное  решение
постановив,  что  Гея  должна  поглотить Галактику и образовать
один огромный организм, но вы не знаете, почему я  должен  быть
прав,  или  насколько  безопасно  для вас будет следовать моему
решению. Вы стремитесь продолжить все это только из  невежества
и  веры  и вас даже раздражают мои попытки найти факты, которые
рассеют невежество и сделают большую часть веры ненужной. Разве
это не предрассудок?
     - Мне кажется, он уел тебя, Блисс, - заметил Пелорат.
     - Вовсе нет, - сказала Блисс. - Он либо не  найдет  совсем
ничего  в  этих поисках, либо найдет что-нибудь, что подтвердит
его решение.
     - И вновь в твоих словах только невежество и  вера.  Иначе
говоря, предрассудок!


25.


     Василь  Денайедор  был маленького роста, с мелкими чертами
лица и имел обыкновение смотреть на все исподлобья, не поднимая
головы. Все это, в комбинации с быстрой  улыбкой,  периодически
освещавшей  его  лицо,  создавало  впечатление,  что  он  молча
посмеивается над всем миром.
     Его кабинет выглядел длинным  и  узким,  забитым  лентами.
Казалось,  они  находятся в диком беспорядке, но не потому, что
было какое-нибудь доказательство этому, а лишь из-за того,  что
ленты  неровно  стояли  в  своих  нишах,  придавая  полкам  вид
челюстей с гнилыми выбитыми зубами. Три кресла, на  которые  он
указал  своим посетителям, были не из одного гарнитура и носили
следы недавней и не очень тщательной чистки от пыли.
     - Джейнав Пелорат, Голан Тревайз  и  Блисс  -  я  не  знаю
вашего второго имени, мадам, - сказал он.
     - Блисс,  -  сказала  она, - обычно меня зовут так и этого
достаточно, - и села в кресло.
     - В конце концов, этого хватит, - поклонившись ей,  сказал
Денайедор. - Вы достаточно привлекательны, чтобы вовсе не иметь
имени и быть прощенной за это.
     Теперь все сидели.
     - Я  слышал  о  вас,  д-р  Пелорат,  хотя  мы  никогда  не
переписывались.
- Продолжил Денайедор. - Вы  из  Основания,  не  правда  ли?  С
Терминуса?
     - Да, д-р Денайедор.
     - А  вы  - Советник Тревайз. Я кажется слышал, что недавно
вы были  исключены  из  Совета  и  высланы.  Я  не  думаю,  что
когда-либо пойму, почему.
     - Не исключен, сэр. Я все еще член Совета, хотя я не знаю,
когда смогу вернуться к своим обязанностям. Не выслан, а послан
с миссией, касательно которой мы хотели бы проконсультироваться
с вами.
     - Счастлив  попытаться  помочь,  -  сказал  Денайедор. - А
божественная леди? Она тоже с Терминуса?
     - Неважно, откуда она, доктор, - быстро вмешался Тревайз.
     - О, странный мир этот "Неважно-откуда". Очень уж необычна
коллекция человеческих существ оттуда родом. Но так как двое из
вас из столицы Основания, Терминуса,  а  третий  -  хорошенькая
женщина,   а   Мица   Лайзалор   известна   своей  нелюбовью  к
инопланетникам любой категории,  как  случилось,  что  она  так
тепло препоручила вас моим заботам?
     - Я  думаю, - сказал Тревайз, - пытаясь избавиться от нас.
Чем скорее вы поможете нам, тем раньше мы покинем кампореллон.
     Денайедор  с  интересом  уставился  на   Тревайза   (вновь
проблеск улыбки) и сказал:
     - Конечно,  энергичный  юный  мужчина,  такой  как вы, мог
привлечь ее, откуда  бы  родом  он  не  был.  Она  играет  роль
холодной весталки хорошо, но не совершенно.
     - Я ничего не знаю об этом, - холодно промолвил Тревайз.
     - И так оно лучше всего. При посторонних, по крайней мере.
Но я
- скептик,  и  я профессионально не расположен верить в то, что
лежит на поверхности. Вернувшись к нашему делу, Советник, в чем
состоит ваша миссия? Позвольте мне узнать, смогу  ли  я  помочь
вам?
     - В отношении этого - наш представитель д-р Пелорат.
     - У меня нет никаких возражений. Д-р Пелорат?
     - Если  говорить  по-простому,  дорогой  доктор,  -  начал
Пелорат, - я всю  свою  взрослую  жизнь  пытался  проникнуть  к
основному  ядру утверждений, касающихся мира, на котором возник
род человеческий; и меня послали в путь с моим хорошим  другом,
Голаном Тревайзом - хотя, если быть точным, я не знал его тогда
- чтобы найти, если сможем, э-э - Старейшего, как я полагаю, вы
называете его.
     - Старейшего? - Переспросил Денайедор. - Я так понимаю, вы
имеете ввиду Землю?
     У  Пелората  отвисла  челюсть.  Затем  он  сказал,  слегка
запинаясь:
     - У меня  создалось  впечатление...,  То  есть,  мне  дали
понять... Что никто не...
     Он довольно беспомощно поглядел на Тревайза.
     - Министр   Лайзалор   сказала   мне,  что  это  слово  не
используется на кампореллоне, - пояснил Тревайз.
     - Вы имеете ввиду,  что  она  проделала  вот  это?  -  Рот
Денайедора  скривился,  нос  сморщился и он, энергично выбросив
руки вперед, скрестил первые два пальца на каждой руке.
     - Да, - подтвердил Тревайз. - Именно это я и имел ввиду.
     Денайедор расслабился и рассмеялся.
     - Нонсенс, джентельмены. Мы проделываем это по привычке; в
глубине сознания они могут воспринимать  это  серьезно,  но,  в
общем,   это   не   имеет   значения.   Я  не  знаю  ни  одного
кампореллонца, кто не мог бы  сказать:  "Земля"  в  досаде  или
испуге. Это наиболее частая пошлость из тех, что у нас есть.
     - Пошлость? - Слабо сказал Пелорат.
     - Или брань, если вам больше нравиться.
     - Тем  не  менее,  -  сказал  Тревайз, - Министр выглядела
весьма расстроенной, когда я использовал это слово.
     - Ну да, она же горянка.
     - Что это значит, сэр?
     - То, что сказано.  Мица  Лайзалор  родом  с  Центрального
Горного Хребта. Дети из тех мест воспитываются в так называемом
старом  добром  духе,  что  означает:  какое  бы хорошее они не
получали образование, вы никогда не сможете выбить из  них  эту
привычку скрещивать пальцы.
     - Следовательно, слово "Земля" совсем не беспокоит вас, не
так ли, доктор? - Спросила Блисс.
     - Не совсем, дорогая леди. Я - Скептик.
     - Я  знаю,  что  означает  слово  "скептик" в Галактике, -
сказал Тревайз, - но что понимаете под ним вы?
     - Точно то же, что и вы, Советник. Я принимаю  только  то,
что  я  вынужден  принять  при  наличии  разумных и достоверных
доказательств, и  держу  все  принятое  в  постоянном  ожидании
появления новых доказательств. Это не делает нас популярными.
     - Почему же? - Спросил Тревайз.
     - Мы не были бы популярны в любом случае. Есть ли где мир,
чьи люди  не предпочитают удобную, приятную и разношенную веру,
пусть нелогичную, холодным ветрам  неуверенности?  Вспомните  о
том, как вы верите в План Сэлдона без доказательств.
     - Да,  - сказал Тревайз, изучая кончики своих пальцев, - я
тоже привел это вчера в качестве примера.
     - Могу я вернуться  к  предмету  разговора,  старина?  Что
известно о Земле такого, что скептик может принять?
     - Очень мало, - сказал Денайедор. - Мы можем предположить,
что есть   единственная   планета,   на  которой  развился  род
человеческий, потому что совершенно невероятно, чтобы такие  же
существа, настолько идентичные, что могут давать потомство друг
с  другом,  могли  независимо  развиться на ряде миров или даже
только на двух. Этот мир-прародитель мы называем  Землей.  Есть
общее  на  кампореллоне  убеждение,  что Земля находится в этом
углу Галактики, поскольку миры здесь необычайно стары и похоже,
что первые заселенные миры были, скорее,  ближе  к  Земле,  чем
удалены от нее.
     - А  имела  ли  Земля  какие-либо  уникальные особенности,
кроме того, что была  планетой-прародиной?  -  Спросил  Пелорат
нетерпеливо.
     - У  вас есть что-то на уме? - Спросил Денайедор с быстрой
улыбкой.
     - Я думаю о ее спутнике, который некоторые называют Луной.
Он должно быть необычен, не правда ли?
     - Это основной вопрос, д-р Пелорат. Вы словно читаете  мои
мысли.
     - Я не сказал, что делает Луну необычной.
     - Ее размер, конечно. Я прав? Да, я вижу, что это так. Все
легенды о Земле говорят об огромном количестве видов животных и
ее гигантском спутнике - не то 3000, не то 3500 км. В диаметре.
Огромное   разнообразие   жизни   легко  понять,  так  как  это
естественно  должно  было  произойти   в   ходе   биологической
эволюции,  если  то,  что  мы  знаем  об  этом процессе, верно.
Гигантский спутник более  трудно  воспринять.  Ни  один  другой
обитаемый  мир  в  Галактике  не имеет такого спутника. Большие
спутники неизменно сопутствуют  необитаемым  газовым  гигантам.
Как   скептик,   следовательно,   я  предпочитаю  не  принимать
существование Луны.
     - Если Земля -  уникальна  в  своем  обладании  миллионами
видов  жизни,  разве  не  может  она быть уникальна в обладании
гигантским спутником? Одна уникальность могла вызвать другую.
     - Я не понимаю, - улыбнулся Денайедор, - как существование
миллионов видов на Земле могло сотворить гигантский спутник  из
ничего.
     - Но  посмотрите  с  другой  стороны - воз гигантский
спутник мог помочь сотворить эти миллионы видов.
     - Я все равно не понимаю, как это может быть.
     - А что относительно истории с радиоактивностью  Земли?  -
Спросил Тревайз.
     - Это общеизвестно: все об этом говорят и все верят.
     - Но  Земля  не  могла быть настолько радиоактивной, чтобы
помешать зарождению жизни и ее поддержанию в течении миллиардов
лет. Как же она стала радиоактивной? Ядерная война?
     - Это наиболее распространенное мнение, Советник Тревайз.
     - По тону, каким вы это сказали, я склонен считать, что вы
в это не верите.
     - Нет доказательств, что такая  война  была.  Общая  вера,
даже всеобщая вера, сама по себе - не доказательство.
     - Что же еще могло случиться?
     - Нет   доказательств,   что  вообще  что-либо  случилось.
Радиоактивность может быть такой же явно  выдуманной  легендой,
как и огромный спутник.
     - Такова  общепринятая  версия  Земной  истории,  - сказал
Пелорат. - Я собрал  за  время  моей  профессиональной  карьеры
большое  число  легенд  о происхождении человечества. Многие из
них связаны с миром, называемым "Земля" или похоже на это. Но у
меня  нет  ни  одной  с  кампореллона,  ничего  кроме  смутного
упоминания Бенбэли (*) который явился ниоткуда - вот и все, что
говорят кампореллонские легенды.
     - Это    не    удивительно.   Мы   обычно   стремимся   не
экспортировать наши легенды и я поражен, что вы нашли ссылки на
Бэнбэли. Все те же суеверия.
     - Но вы не суеверны, и вы не отказались бы  поговорить  об
этом, а?
     - Это  верно,  -  сказал маленький историк, устремляя свой
взор на Пелората. - Это  здорово  добавит  мне  непопулярности,
если  я так поступлю, но вы трое вскоре покидаете кампореллон и
я расскажу вам все, что знаю, если вы никогда не  сошлетесь  на
меня, как на источник.
     - Мы дадим вам честное слово, - быстро произнес Пелорат.
     - Тогда вот краткое изложение того, что, предположительно,
произошло избавленное от любого супернатурализма или морализма.
Земля была единственным миром, населенным людьми, на протяжении
неизмеримого  периода  времени,  а  затем,  примерно двадцать -
двадцать  пять  тысяч  лет  назад,   род   человеческий   начал
межзвездные путешествия с помощью гиперпространственных Прыжков
и колонизировал группу планет.
     Поселенцы  на  этих  планетах  стали использовать роботов,
которые  первоначально  были  придуманы   на   Земле   в   дни,
предшествующие  появлению  гиперпространственных перелетов, и -
знаете ли вы, кстати, что собой представляют роботы?
     - Да, - сказал  Тревайз.  -  Нас  спрашивали  об  этом  не
однажды. Мы знаем, что такое роботы.
     - Поселенцы,  с  чрезвычайно  роботизированным  обществом,
развили    высокую     технологию,     добились     необычайной
продолжительности жизни и презирали мир своих предков. Согласно
более  драматической  версии  их  истории,  они  доминировали и
угнетали мир предков.
     В  конце  концов,  впрочем,  Земля  выслала  новую  группу
поселенцев,  среди  которых  роботы были запрещены. Кампореллон
был одним из первых миров, которые они заселили. Наши  патриоты
настаивают,  что  он  был  с_а_м_ы_м  п_е_р_в_ы_м, но нет таких
доказательств этого, какие могли бы  убедить  скептика.  Первая
группа поселенцев вымерла и...
     - Почему  же  первая  партия  вымерла,  д-р  Денайедор?  -
Спросил Тревайз.
---------------------------------------------------------------------
(*) См. Тетралогию "Стальные пещеры" - "Роботы и Империя"
     - Почему? Обычно наши романтики воображают, что  они  были
наказаны за свои преступления Тем, кто Наказывает, хотя ни один
не  позаботился  объяснить,  почему  Он  ждал так долго. Но нет
необходимости прибегать к подобным сказкам. Легко доказать, что
общество, зависящее во всем от  роботов,  становится  нежным  и
декадентским,  сокращается  и  вымирает  от растущей скуки или,
более точно, от потери воли к жизни.
     Вторая   волна   поселенцев,   без   роботов,   выжила   и
распространилась    по   всей   Галактике,   но   Земля   стала
радиоактивной и постепенно исчезла  из  виду.  Причины,  обычно
приводимые  для  этого  -  на  Земле  тоже были роботы, так как
первая волна получила их там.
     Блисс, вслушивавшаяся в разговор с  заметным  нетерпением,
сказала:
     - Хорошо,  д-р  Денайедор, есть радиоактивность или нет, и
сколь бы много волн поселенцев не было, основной вопрос  прост:
Где точно р_а_с_п_о_л_о_ж_е_н_а Земля? Каковы ее координаты?
     - Ответ  на  этот  вопрос  такой:  Я  не  знаю,  -  сказал
Денайедор. - Но пойдемте, настало время для ланча. Он  готов  и
мы сможем обсуждать за ним проблему Земли сколько вам угодно.
     - Вы н_е з_н_а_е_т_е? - Спросил Тревайз, повышая голос.
     - Впрочем, насколько я знаю, никто не знает.
     - Но это невоз.
     - Советник, - сказал Денайедор, слегка вздохнув, - если вы
хотите  называть правду невозй - это ваше право, но это не
приведет вас никуда.


7. ПОКИДАЯ КАМПОРЕЛЛОН




26.


     Ланч состоял из кучки нежных  шариков,  покрытых  корочкой
различного цвета и содержащих разнообразную начинку.
     Денайедор поднял маленькую вещичку, которая развернулась в
пару тонких  прозрачных  перчаток и надел их. Гости последовали
его примеру.
     - Что внутри этих шариков? - Спросила Блисс.
     - Розовые наполнены рубленой  рыбой  со  специями,  лучшим
нашим  деликатесом. Эти желтые - с сыром, очень нежным. Зеленые
содержат овощную  смесь.  Берите  их,  пока  они  еще  довольно
теплые. Позже будет горячий миндальный пирог и обычные напитки.
Я  рекомендую  горячий  сидр.  В  холодном климате мы стремимся
подогревать нашу пищу, даже десерт.
     - Вы неплохо все устроили, - сказал Пелорат.
     - Вовсе нет, - ответил Денайедор. - Я просто стараюсь быть
гостеприимным. Что касается меня, я нуждаюсь в немногом. У меня
не такая   уж   большая   масса   тела,   которую    необходимо
поддерживать, как вы вероятно заметили.
     Тревайз попробовал розовый шарик и действительно обнаружил
рыбу с  прослойками  специй,  приятными  на вкус, но этот вкус,
подумал он, вместе с самой рыбой останется у  него  во  рту  на
весь оставшийся день и, воз, на ночь.
     Когда  он  отложил шарик с откушенным краем, то обнаружил,
что корочка  сомкнулась  над  содержимым.  Здесь  не  допускали
потери  продуктов  и,  на  мгновение,  он  подивился назначению
перчаток.  Казалось,  не  было  никаких  шансов  замочить   или
испачкать руки даже не используя их, и он решил, что это просто
из  соображений  гигиены. Перчатки заменяли мытье рук, если это
было  неудобно,  и  обычаи,  вероятно,  не  настаивали  на   их
употреблении,  если руки были вымыты. (Лайзалор не использовала
перчатки, когда он ел с ней днем раньше. Наверное, это  потому,
что она была родом с гор).
     - Будет  ли невежливым обсуждать дела за ланчем? - Спросил
он.
     - Должно быть, по кампореллонским стандартам, это  и  так,
Советник,  но  вы  -  мои  гости и мы будем себя вести по вашим
стандартам. Если вы желаете говорить серьезно, и не  думаете  -
или  не  боитесь  - что это может уменьшить вам удовольствие от
пищи, то пожалуйста, говорите; а я присоединюсь.
     - Благодарю. Министр Лайзалор полагала -  нет,  она  прямо
утверждала, что скептики не популярны в этом мире. Это так?
     Хорошее   настроение   Денайедора,  казалось,  еще  больше
улучшилось.
     - Конечно. Мы бы  сильно  огорчились,  будь  это  не  так.
Кампореллон,  как  вы  видите,  мир утраченного могущества. Без
знания деталей,  есть  общепринятая  мифологическая  вера,  что
когда-то,   много   тысяч  лет  назад,  когда  обитаемая  часть
Галактики была невелика,  кампореллон  был  ведущим  миром.  Мы
никогда  не  забываем  этого,  и  тот  факт,  что  в  известное
историческое  время   мы   н_е   лидеры   воспринимается   нами
болезненно,  наполняет  нас...  Народ  в  целом чем-то вроде...
Чувства несправедливости.
     Хотя что мы можем поделать?  Когда-то  правительство  было
вынуждено  стать  лояльным  вассалом  Императора,  а  теперь  -
лояльным союзником Основания. И чем  больше  мы  осознаем  нашу
подчиненность,   тем   сильнее   вера  в  возвращение  великих,
таинственных дней прошлого.
     Что, впрочем, может сделать кампореллон? Он никогда не мог
бросить открытый вызов Империи в давние  времена  и  теперь  не
может  игнорировать  Основание.  Следовательно,  основная часть
населения отводит душу, нападая на нас, так как мы не  верим  в
легенды и смеемся над суевериями.
     Тем   не   менее,   мы   не   опасаемся   худших  эффектов
преследования.  Мы  контролируем  технологию  и  мы   пополняем
факультеты  Университета.  Кое-кому  из нас, кто особенно резко
высказывается, становится трудно  открыто  учить  студентов.  Я
тоже,  к  примеру,  испытываю подобные затруднения, хотя у меня
есть студенты и я провожу встречи втихую вне Университета.  Все
же если мы действительно будем изолированы, технология придет в
упадок  и  Университет  потеряет  свой  авторитет  в Галактике.
Вероятно,  и  такова  глупая  природа   человеческих   существ,
перспектива  интеллектуального самоубийства может не остановить
их от утоления своей ненависти, но Основание поддерживает  нас.
Следовательно,  нас  постоянно  бранят, осмеивают, обвиняют - и
никогда не трогают.
     - Это общественное мнение удерживает вас  от  того,  чтобы
сообщить  нам  где  находится  Земля?  -  Сказал  Тревайз. - Вы
боитесь, что не смотря ни на что ура-патриотические  настроения
могут  стать  совсем  безобразными,  если  вы  зайдете  слишком
далеко?
     Денайедор покачал головой.
     - Нет. Положение Земли неизвестно. Я ничего не скрываю  от
вас из страха - или по любой другой причине.
     - Но послушайте, - сказал Тревайз настойчиво. - Существует
конечное  число  планет  в  этом  секторе Галактики, обладающих
физическими  характеристиками,  связанными  с  обитаемостью,  и
почти  все  из них должны быть не только пригодны для обитания,
но и заселены, и, следовательно, хорошо вам известны. Насколько
трудно будет исследовать сектор в поисках планеты, которая была
бы пригодна для обитания, если  бы  не  ее  радиоактивность?  С
другой стороны, необходимо искать планету с огромным спутником.
Имея  такие  параметры, Земля должна быть абсолютно безошибочно
опознана и не может быть пропущена даже при поиске наугад.  Это
может  потребовать  некоторого  времени, но не должно оказаться
особенно трудным.
     - Точка зрения скептиков, -  сказал  Денайедор,  -  что  и
гигантский  спутник  и  радиоактивность Земли - просто легенды.
Искать их - все равно что искать птичье молоко и рыбий мех.
     - Воз, но это не  должно  удерживать  кампореллон  по
крайней  мере  от  попытки поиска. Если он найдет радиоактивный
мир с большим спутником и пригодный для обитания  по  остальным
параметрам,  то  это  с  большой  вероятностью  подтвердило  бы
кампореллонские легенды.
     - Воз, -  усмехнулся  Денайедор,  -  что  кампореллон
ничего  не  ищет  именно  по  этой  причине.  Если мы ничего не
найдем, или если мы обнаружим Землю, явно отличную от того, что
говорится  в  легендах,   произойдет   прямо   противоположное.
Кампореллонские  легенды в целом будут разрушены и превращены в
предмет для насмешек. Кампореллон не может пойти на такой риск.
     Тревайз выслушал все это и продлжал, горячась:
     - С другой стороны, даже если мы  обманемся  в  этих  двух
редких  признаках  -  если  в Галактике существуют такие миры -
есть   третий,    который    д_о_л_ж_е_н    существовать    п_о
о_п_р_е_д_е_л_е_н_и_ю;  безо  всякой  оглядки на легенды. Земля
должна обладать либо цветущей жизнью невероятного  разнообразия
или  остатками  таковой,  или  же, по крайней мере, ископаемыми
останками ее.
     - Советник, - сказал  Денайедор,  -  пока  кампореллон  не
посылал     организованных     поисковых    партий,    но    мы
с_о_в_е_р_ш_а_л_и   время   от   времени   путешествия   сквозь
пространство,  и  у  нас  есть  сообщения  с  кораблей, которые
сбивались со своих привычных путей по  той  или  иной  причине.
Прыжки  вовсе  не  так  точны, как вы знаете. Тем не менее, нет
докладов о каких-либо  планетах,  чьи  свойства  напоминали  бы
легендарную  Землю,  или  о  планетах, так богатых жизнью. Хотя
любой корабль  с  готовностью  садится  на  планету,  кажущуюся
пригодной  для  жизни,  чтобы  экипаж  мог  заняться  разведкой
ископаемых. Если, впрочем, за тысячи лет ни о чем  подобном  не
сообщалось,  я  могу  быть  совершенно уверен, что локализовать
Землю невоз, потому что Земли здесь нет.
     - Но Земля должна г_д_е-т_о быть, - сказал  в  растройстве
Тревайз.
- Где-то есть планета, на которой эволюционировало человечество
и все знакомые формы жизни, сопровождающие человека. Если Земля
не в этом секторе Галактики, она должна быть где-нибудь еще.
     - Воз,  -  хладнокровно  произнес  Денайедор,  - но в
настоящее время ее не обнаружено нигде.
     - Люди в действительности и не искали ее.
     - Ну, очевидно вы этим занимаетесь. Я желаю вам удачи,  но
никогда не поставил бы на ваш успех.
     - Были   ли  попытки,  -  спросил  Тревайз,  -  определить
возе положение Земли косвенным способом?  Каким-либо  иным
методом, нежели прямой поиск?
     - Да,  - сказали два голоса одновременно. Денайедор - один
из голосов принадлежал  ему  -  повернулся  к  Пелорату:  -  Вы
подумали о проекте Яриффа?
     - Да.
     - Тогда  не  объясните  ли  его  Советнику.  Я думаю, он с
большей готовностью поверит вам, чем мне.
     - Видишь ли, Голан, в последние дни  Империи  было  время,
когда  Поиск Прародины, как они его называли, служил популярным
времяпровождением, воз, отвлекающим от неудовлетворенности
окружающей реальности. В то время  Империя  переживала  процесс
дезинтеграции, как ты знаешь.
     Историку с Ливии, Хамбалу Яриффу, пришло в голову, что где
бы не  была  расположена  планета  предков,  она  будет  раньше
заселять ближние миры, и лишь затем отдаленные.  В  общем,  чем
дальше  находится  мир  от  Земли,  тем  позже  он  должен быть
заселен.
     Предположим, затем, что записываются даты  заселения  всех
обитаемых  миров в Галактике и делается выборка только тех, чей
возраст - несколько тысяч лет. Затем  -  среди  них  выбираются
старше 10 тыс. Лет, среди оставшихся - 15 и т.Д. Каждая выборка
теоретически  должна  давать  грубое  приближение к сфере и эти
сферы должны  быть  примерно  концентрическими.  Более  древние
выборки  должны представлять собой сферы меньшего диаметра, чем
более молодые. И, если вычислить центры всех сфер,  они  должны
оказаться в сравнительно небольшом объеме пространства, который
и  заключает  в  себе  планету предков - Землю. - Лицо Пелората
разгорелось в  возбуждении,  пока  он  обрисовывал  сферические
поверхности своими руками. - Ты понимаешь, что я говорю, Голан?
     - Да, - кивнул Тревайз. - Но насколько я могу представить,
это не сработало.
     - Теоретически    должно   было,   старина.   Единственное
препятствие  было  в  неточности  дат  основания  поселений  на
планетах.  Каждый мир в той или иной степени преувеличивал свой
возраст и было трудно определить его независимо от легенд.
     - Распад углерода-14 в ископаемом дереве, - сказала Блисс.
     - Конечно, дорогая, - сказал Пелорат, - но вы должны  были
бы  добиться сотрудничества от миров в этом деле, а сделать это
не удалось. Ни один мир не хотел отказаться от своих  претензий
на   преувеличенный   возраст,  а  Империи  тогда  было  не  до
преодоления  такого  рода  местных   препятствий   ради   столь
незначительной цели. У нее хватало своих забот.
     Все,  что  смог  сделать  Ярифф - это выделить миры старше
двух тысяч лет и чье основание было дотошно  зафиксировано  при
достоверных  обстоятельствах. Их было немного и расположены они
были приблизительно сферично, а центр сферы - довольно близок к
Трантору, Имперской столице, поскольку именно здесь  начинались
колонизационные экспедиции на эти относительно немногочисленные
миры.
     Это,  конечно,  уже  другая  проблема.  Земля  являлась не
единственной отправной точкой поселенцев  на  другие  миры.  Со
временем  старейшие  миры  посылали свои собственные экспедиции
поселенцев, и во времена расцвета Империи Трантор был  довольно
обильным  источником  таких  экспедиций.  Яриффа,  к несчастью,
осмеяли и его профессиональная репутация сильно пострадала.
     - Я получил представление об этом, Джейнав. Д-р Денайедор,
неужели нет совсем ничего, что  вы  можете  сообщить  мне,  что
давало  бы  малейшую  возсть  надежды?  Есть ли какой-либо
другой мир, где, воз, существует какая-нибудь  информация,
касающаяся Земли?
     Денайедор  на  время  погрузился  в  молчание  и, наконец,
неуверенно растягивая слова, сказал:
     - Ну-у, как скептик я должен сказать вам, что я не  уверен
в   существовании   Земли,   или  в  том,  что  она  когда-либо
существовала. Однако... - Он снова замолчал.
     - Я полагаю, - нарушила наконец тишину Блисс, - вы думаете
о чем-то, что может быть важным, доктор?
     - Важным?  Я  сомневаюсь  в  этом,  -  сказал   вполголоса
Денайедор.  -  Воз,  однако,  что удивительным. Земля - не
единственная планета, чье местонахождение - загадка. Существуют
миры первой группы поселенцев: Спейсеров,  как  их  называют  в
наших  легендах.  Некоторые  зовут  планеты,  где  они обитали,
"Спейсерскими мирами", другие называют их "Запретными  мирами".
Последнее имя сейчас общеупотребительно.
     Во  время  своей  гордости и расцвета, как гласят легенды,
Спейсеры  растянули  свою  жизнь  на   столетия   и   запретили
появляться  и садиться на их миры нашим короткоживущим предкам.
После того, как мы победили их, ситуация сменилась на обратную.
Мы презрительно относились к ним и предоставили их самим  себе,
запретив  нашим  кораблям  и торговцам иметь с ними дело. С тех
пор их планеты стали Запрещенными мирами. Мы были уверены,  как
утверждают  легенды,  что Тот, кто Наказывает, уничтожит их без
нашего вмешательства, и, очевидно, он так и сделал. По  крайней
мере,   насколько   нам  известно,  Спейсеры  не  появлялись  в
Галактике многие тысячелетия.
     - Так вы думаете, что Спейсеры знают  о  Земле?  -  Сказал
Тревайз.
     - Думается,  что да, так как их миры древнее, чем любой из
наших.  Это  так,  если  какие-либо  Спесеры  существуют,   что
совершенно невероятно.
     - Даже  если  они не существуют, то остались их миры и они
могут хранить записи.
     - Если вы сможете найти эти миры.
     Тревайз выглядел рассерженным.
     - Вы  хотите  сказать,  что  ключ  к   нахождению   Земли,
расположение  которой  неизвестно,    обнаружить  на мирах
Спейсеров, местонахождение которых тоже не известно.
     - Мы не имели с ними  дел  двадцать  тысяч  лет,  -  пожал
плечами  Денайедор.  -  И  не думали об этом. Они тоже, подобно
Земле, ушли в туман.
     - На скольких мирах жили Спейсеры?
     - Легенды говорят о пятидесяти таких мирах - подозрительно
круглое число. Их было, вероятно, много меньше.
     - И вы не знаете расположения ни одного из пятидесяти?
     - Ну, вообще-то, мне кажется...
     - Что вам кажется?
     - Поскольку первобытная история - мое  хобби,  как  и  для
доктора  Пелората,  я, по случаю, исследовал старые документы в
поисках чего-нибудь, что может относиться  к  старым  временам,
чего-нибудь   большего,  чем  легенды.  Год  назад  я  разбирал
документы старого корабля, которые были  почти  не  дешифруемы.
Они  относились  к  очень старым дням, когда наш мир не был еще
известен  как  кампореллон.  Использовалось  имя  "Мир  Бейли",
которое,  как  мне  кажется,  может быть даже более ранним, чем
"Мир Бенбэли" наших легенд.
     - Вы опубликовали это? - Возбужденно спросил Пелорат.
     - Нет, - ответил Денайедор. - Я не хочу прыгать,  пока  не
проверю, есть ли вода в плавательном бассейне, как говориться в
старой  пословице.  Видите  ли, документы сообщали, что капитан
корабля посетил Спейсерский мир и забрал  с  собой  Спейсерскую
женщину.
     - Но  вы сказали, - встрепенулась Блисс, - что Спейсеры не
допускали к себе визитеров.
     - Совершенно верно, и по этой  причине  я  не  опубликовал
материалы.  Это звучало невероятно. Существуют смутные истории,
которые могут быть интерпретированы как относящиеся к Спейсерам
и их конфликту с Сеттлерами  -  нашими  собственными  предками.
Такие  истории  известны  не  только  на  кампореллоне, но и на
многих  мирах  во  множестве  вариантов,  но  все  -  абсолютно
согласны в одном отношении. Две группы, Спейсеры и Сеттлеры, не
смешивались.  Это  был  не социальный конфликт, остается только
сексуальный,  и,  очевидно,  капитана   Сеттлеров   и   женщину
Спейсеров  связывали  узы  любви.  Это так невероятно, что я не
вижу других шансов принять такую историю, кроме как считать  ее
отрывком романтического исторического сочинения.
     Тревайз выглядел разочарованным.
     - И это все?
     - Нет,  Советник, еще кое-что. Я продрался сквозь какие-то
цифры, которые, видимо, остались остались  от  счисления  курса
корабля  и  которые  могут  - или не могут - представлять собой
пространственные координаты. Если это они - и я  повторяю,  так
как  моя  честь  скептика вынуждает к этому, что они могут и не
быть таковыми - тогда внутреннее чувство подсказывает мне,  что
это пространственные координаты трех Спейсерских миров. Один из
них  может  быть тем, где садился капитан и откуда он увез свою
Спейсерскую любовь.
     - Не может ли оказаться  так,  что  даже  если  история  -
выдумка, то координаты все-же реальны? - Спросил Тревайз.
     - Воз,  -  ответил  Денайедор.  - Я могу предоставить
цифры и вы вольны использовать их,  хотя  вы  можете  прийти  в
никуда.  Но  у меня есть удивительное чувство... - Вновь на его
лице промелькнула быстрая улыбка.
     - Какое же? - Сказал Тревайз.
     - Что если одни из этих координат соответствуют Земле?


27.


     Солнце  кампореллона,  заметно  оранжевое,  было  на   вид
больше,  чем  солнце  Терминуса, но стояло ниже в небе и давало
меньше тепла. Ветер, к счастью слабый, коснулся  щеки  Тревайза
своими ледяными пальцами.
     Он  дрожал  внутри  пальто с электроподогревом, подаренным
ему Мицей Лайзалор, которая стояла рядом с ним.
     - Должно же здесь когда-нибудь потеплеть, Мица!  -  Сказал
он.
     Она  коротко  взглянула  вверх,  на  солнце,  и продолжала
стоять здесь, в  пустоте  космопорта,  не  выказывая  признаков
дискомфорта  -  высокая,  массивная,  одетая гораздо легче, чем
Тревайз, и если даже ощущала холод, то  относилась  к  этому  с
презрением.
     - У нас прекрасное лето, - сказала она. - Оно недолгое, но
наши пищевые  культуры  адаптированы  к  нему.  Зерна тщательно
отбираются в ходе селекции, так что они быстро  прорастают  под
солнцем  и устойчивы к заморозкам. Наши домашние животные имеют
густой мех и кампореллонская шерсть по  всеобщему  признанию  -
лучшая  в  Галактике.  Кроме того на орбите вокруг кампореллона
также есть и фермы, где  выращиваются  тропические  фрукты.  Мы
даже   экспортируем   исключительно   вкусные  консервированные
ананасы. Большинство людей, знающих нас как  холодный  мир,  об
этом и не догадываются.
     - Я  благодарю  вас  за  то,  что вы пришли проводить нас,
Мица, и за вашу готовность сотрудничать с  нами  в  этой  нашей
миссии.  Однако,  ради моего собственного спокойствия, я должен
спросить, не ожидают ли вас серьезные неприятности из-за этого?
     - Нет!  -  Она  надменно  покачала  головой.   -   Никаких
неприятностей.  Во-первых, меня никто не спросит. Я контролирую
транспорт. Это означает, что я одна  устанавливаю  правила  как
для  этого  космопорта,  так и для других; для внешних станций;
для  кораблей,  что  прибывают  и   улетают.   Во   всем   этом
Премьер-Министр  полагается на меня и будет только рад остаться
в стороне от всех подробностей. И даже если меня  спросят,  мне
не  нужно  будет  говорить  ничего, кроме правды. Правительство
только поапплодирует мне за то, что я не вернула  этот  корабль
Основанию.  Народ  поступит  точно так же, если ему позволят об
этом узнать. А само Основание не узнает.
     - Правительство, воз, и хотело  удержать  корабль  от
возврата  Основанию,  но  одобрило  ли  бы оно ваше разрешение,
благодаря которому мы покидаем на нем кампореллон?
     - Вы порядочный человек, Тревайз, - улыбнулась Лайзалор. -
Вы упорно сражались за свой корабль, а сейчас, когда он остался
за вами, начинаете  заботиться  о  нашем  благополучии.  -  Она
потянулась  было  к нему, словно пытаясь дать ему почувствовать
свое расположение, но затем, с  явным  усилием,  подавила  этот
импульс.
     - Даже  если  они  оспорят  мое  решение, - секазала она с
напускной грубостью, -  я  лишь  скажу  им,  что  вы  искали  и
продолжаете  искать  Старейшего,  и они скажут, что я правильно
сделала, избавившись от вас всех и от вашего корабля как  
быстрее. И во искупление они еще начнут спрашивать, как это вам
было  позволено  даже сесть, хотя не было иного способа узнать,
кто вы такие и чем занимаетесь.
     - Вы действительно опасаетесь несчастий  для  себя  и  для
всей планеты из-за моего присутствия?
     - Конечно,  -  флегматично ответила Лайзалор. Затем, более
мягко, она добавила: - Вы уже принесли несчастье  мне;  теперь,
когда  я узнала вас, кампореллонские мужчины будут казаться мне
еще более худосочными. Я останусь с неутоленной страстью.  Тот,
кто Наказывает уже позаботился об этом.
     Тревайз помолчал, а затем сказал:
     - Я  не  прошу,  чтобы  вы  изменили  свое  мнение  в этом
вопросе, но я и не хочу, чтобы вы без нужды опасались  чего-то.
Вы  должны понять: эта мысль о том, что я принес тебе несчастье
- просто суеверие.
     - Я полагаю, тебе это сказал скептик.
     - Я знал это и без него.
     Лайзалор стряхнула иней со своих густых бровей и сказала:
     - Я знаю, есть такие, кто думает, что это суеверие. Но то,
что Старейший   приносит   несчастье   -   факт.    Это    было
продемонстрировано  много  раз и все ловкие аргументы скептиков
не могут затмить эту правду. - Она внезапно протянула  руку:  -
Прощай,  Голан. Иди на корабль и присоединись к своим спутникам
прежде, чем твое нежное терминусианское тело замерзнет на нашем
холодном, но добром ветру.
     - Прощай, Мица. Я надеюсь увидеть тебя, когда вернусь.
     - Да, т_ы обещал вернуться, и я пыталась поверить, что так
и будет. Я даже говорила себе, что я должна  была  бы  выйти  в
космос  и встретить тебя и твой корабль, так что несчастье пало
бы на меня одну, а не на мой мир - но ты не вернешся.
     - Вовсе нет! Я обещаю! Я не сказал  это  сгоряча,  пытаясь
доставить  тебе  удовольствие.  -  И  в этот момент Тревайз был
твердо уверен, что так оно и было.
     - Я  не  сомневаюсь  в  твоем  романтическом  порыве,  мой
Основатель,но те, кто отправляются на поиски Старейшего никогда
не вернутся назад - куда угодно. Я сердцем чувствую это.
     Тревайз  всеми  силами  пытался  заставить  свои  зубы  не
стучать от холода. Он не хотел, чтобы Мица подумала, что это от
страха.
     - Это тоже суеверие, - сказал он.
     - И все-же, - ответила она, - это тоже правда.


28.


     Хорошо было вернуться в рубку "Far  Star". Она тесна, может
быть, она тюремная камера в  бесконечном  космосе,  но  тем  не
менее, она была такой знакомой, дружелюбной и теплой.
     - Я  рада,  что  ты  наконец  поднялся  на борт, - сказала
Блисс. - Я гадала,  как  долго  еще  ты  сможешь  оставаться  с
Министром.
     - Не долго, - ответил Тревайз. - Там ужасно холодно.
     - Мне  казалось, - сказала Блисс, - ты было решил остаться
с ней и отложить поиск Земли. Я не хотела зондировать твой мозг
даже осторожно,  но  была  озабочена  тобой  и  это  искушение,
которому ты подвергался, казалось нахлынуло на меня.
     - Ты  совершенно  права.  На мгновение, по крайней мере, я
почувствовал искушение. Министр - замечательная женщина и я  не
встречал  никого,  даже  отдаленно  на  нее  похожего.  А ты не
усилила мое сопротивление, Блисс?
     - Я много раз говорила тебе, что  я  не  должна  и  никоим
образом  не  вмешивалась  в  твое  сознание, Тревайз. Ты отверг
искушение, мне кажется, из-за своего развитого чувства долга.
     - Нет. Уверен, что нет. - Он  криво  улыбнулся.  -  Ничего
столь    драматичного   и   благородного.   Мое   сопротивление
увеличивалось по  одной  простой  причине  -  было  у_ж_а_с_н_о
холодно, и еще эта печальная мысль, что ей не потребуется много
лет, чтобы убить меня. Я никогда не выдержал бы такого темпа.
     - Ну  как  бы  то ни было, ты на борту и в безопасности, -
сказал Пелорат. - Что мы будем делать дальше?
     - В ближайшее время мы должны в быстром темпе пройти через
планетную систему в пространство, пока не  окажемся  достаточно
далеко от солнца кампореллона, чтобы совершить Прыжок.
     - Ты  думаешь, нас могут остановить или установить за нами
слежку?
     - Нет, я уверен, что Министр озабочена только  тем,  чтобы
мы  убрались  настолько  быстро, насколько воз и держались
подальше, чтобы месть Того, кто  Наказывает,  не  пала  на  всю
планету. На самом деле...
     - Да?
     - Она  верит, что месть наверняка падет на нас. Она твердо
убеждена, что мы никогда не вернемся. Это, поспешу добавить, не
из-за  оценки  вероятного  уровня  моей  неверности,   измерить
который  ей  не довелось. Она имела в виду, что Земля настолько
ужасный носитель несчастья,  что  любой,  кто  разыскивает  ее,
должен умереть в процессе поисков.
     - Сколько  же  искателей  покинуло  кампореллон  в поисках
Земли,   что   она   могла   сделать   такое   утверждение?   -
Поинтересовалась Блисс.
     - Сомневаюсь,   что   вообще   хоть   один   кампореллонец
отправился в такое путешествие. Я сказал ей, что ее  страхи  по
большей части - суеверие.
     - А  с_а_м  ты действительно уверен в этом или ты позволил
ей поколебать твои убеждения?
     - Я знаю, что ее страхи - чистейшей воды  суеверия  в  той
форме,  в  какой  она  выразила  их,  но  они могут быть хорошо
обоснованы в то же самое время.
     - Ты подразумеваешь, что радиоактивность Земли может убить
нас, если мы попытаемся приземлиться?
     - Я  не  верю,  что   Земля   радиоактивна.   Во   что   я
действительно верю, так это в то, что Земля сама защищает себя.
Припомните,  что все ссылки на Землю в библиотеке Трантора были
изъяты. Припомните, что  изумительная  память  Геи,  в  которой
принимает  участие вся планета, вплоть до скал и расплавленного
ядра, кончается, не проникая достаточно далеко в прошлое, чтобы
сообщить нам что-либо о Земле.
     Ясно, если Земля достаточно могущественна,  чтобы  сделать
это,   она   вероятно   способна   заставить  поверить  в  свою
радиоактивность и, таким образом, предотвратить  любые  поиски.
Воз,  поскольку  кампореллон  настолько  близок, что может
представлять особенную опасность для  Земли,  здесь  существует
более  сильная  степень  любопытного  затмения умов. Денайедор,
хотя он и скептик, и ученый,  совершенно  убежден  в  тщетности
поисков  Земли.  Он  утверждает,  что  ее  нельзя обнаружить. И
именно поэтому суеверия Министра могут  быть  обоснованы.  Если
Земля  так  стремиться себя скрыть, не предпочтет ли она скорее
убить нас или исказить наши умы, чем позволить  нам  обнаружить
ее.
     Блисс нахмурилась и сказала:
     - Гея...
     - Не   говори,  что  Гея  может  защитить  нас,  -  быстро
откликнулся  Голан.  -  Поскольку  Земля  оказалась   способной
удалить  ранние  воспоминания  Геи, ясно, что в любом конфликте
между ними Земля выиграет.
     - Откуда ты можешь знать, - холодно ответила Блисс, -  что
они были удалены. Может статься, что просто потребовалось время
для  развития  Геей  планетарной  памяти  и что мы можем сейчас
зондировать  прошлое  только  до   времени   завершения   этого
развития.  И если даже воспоминания б_ы_л_и удалены, как можешь
ты быть уверен, что именно Земля отвечает за это?
     - Я не знаю, - сказал Тревайз. -  Я  только  изложил  свои
размышления.
     - Если Земля столь могущественна, - робко вмешался Пелорат
в их спор,  -  и  так  стремится  сохранить свое уединение, так
сказать, что толку в нашем поиске? Ты,  кажется,  думаешь,  что
Земля не позволит нам преуспеть в этом и убьет нас, если только
этим  сможет  предотвратить  наш успех. В таком случае, есть ли
какой-то смысл в продолжении поисков?
     - Я полагаю, может показаться, что мы должны  бросить  все
это, но я убежден, что Земля существует, и что я должен найти и
найду  ее.  А  Гея  говорит  мне,  что когда я сильно убежден в
чем-то, я обычно прав.
     - Но как мы сможем выжить после такого открытия, старина?
     - Может статься, - сказал Тревайз, полушутя, -  что  Земля
тоже   поймет   ценность   моей   экстраординарной   правоты  и
предоставит меня самому себе. Н_о - и это то, к чему я  наконец
пришел  -  я  не  могу  быть уверен, что вы двое выживете и это
беспокоит  меня.  Это  беспокоило  меня  всегда,  но  сейчас  -
особенно,  и  мне  кажется, что я должен доставить вас обоих на
Гею и затем уже самостоятельно продолжить полет. Это не ты, а я
вижу смысл в этом; это не ты, а я выслан. Следовательно,  пусть
не  ты,  а я возьму на себя весь риск. Позвольте мне продолжить
одному. Джейнав?
     Длинное лицо Пелората, казалось,  вытянулось  еще  больше,
когда он прижал подбородок к шее.
     - Не  буду  утверждать, что я спокоен, Голан, но мне будет
стыдно тебя покинуть. Я изменю себе, если сделаю так.
     - Блисс?
     - Гея не может покинуть тебя, Тревайз, что бы ты не делал.
Если Земля  будет  представлять  угрозу,  Гея   защитит   тебя,
насколько  это  будет  воз.  И в любом случае, в моей роли
Блисс, я не покину Пела, и если  он  держится  тебя,  тогда  я,
очевидно, держусь его.
     - Ну,  тогда  хорошо, - мрачно сказал Тревайз. - Я дал вам
ваш шанс. Мы продолжаем поиск вместе.
     - Вместе, - сказала Блисс.
     Пелорат слегка улыбнулся и обнял Тревайза за плечи:
     - Вместе. Всегда.


29.


     - Взгляни на это, Пел, - сказала Блисс.
     Она   вручную   наводила   корабельный   телескоп,   почти
бесцельно,  чтобы отвлечься от библиотеки Пелората, посвященной
легендам о Земле.
     Пелорат подошел к ней, обнял ее за плечи  и  посмотрел  на
обзорный   экран.  Один  из  газовых  гигантов  кампореллонской
планетной системы был в поле их зрения, увеличенный  настолько,
что казался гораздо большим, чем в действительности.
     Он  был  нежно-оранжевым  с бледными полосками. Видимый из
плоскости эклиптики и более удаленный от центрального  светила,
чем  сам  корабль,  газовый  гигант  выглядел почти совершенным
кружком света.
     - Прекрасно, - сказал Пелорат.
     - Центральная полоска выходит за планету, Пел.
     Пелорат сдвинул брови:
     - Ты знаешь, Блисс, я полагаю, что это действительно так.
     - Ты думаешь, это оптическая иллюзия?
     - Я не уверен, Блисс. Я такой же новичок в космосе, как  и
ты. Голан!
     Тревайз ответил на зов довольно слабо:
     - Что  там еще? - И вошел в рубку, немного помятый, словно
только что вздремнул на своей койке прямо в одежде - и это было
именно то, чем он занимался.
     - Пожалуйста! Не трогайте инструменты, - сказал он немного
капризно.
     - Это только телескоп,  -  сказал  Пелорат.  -  Взгляни-ка
сюда.
     Тревайз подошел ближе.
     - Это  газовый  гигант,  тот,  что  они  называют  Галлия,
согласно предоставленной мне информации.
     - Как ты можешь сказать, что это именно он, лишь взглянув.
     - Во-первых, - сказал Голан, - исходя из  нашей  дистанции
от  солнца,  из-за  размеров  планеты  и  орбитальной  позиции,
которые  я  изучал  при  прокладке  курса  -  это  единственная
планета,  которую  вы могли увеличить до такой степени в данное
время. Во-вторых, вокруг нее - кольцо.
     - Кольцо? - Заинтригованно спросила Блисс?
     - Все, что вы можете видеть, это тонкая, бледная черточка,
потому что мы видим его почти с ребра. Мы можем  выпрыгнуть  из
плоскости эклиптики и дать тебе лучший обзор. Ты хочешь?
     - Я  не хочу утруждать тебя перерасчетами позиции и курса,
Голан.
     - Да ну, компьютер может сделать это за  меня  без  особых
трудов. - Он сел за компьютер, пока говорил это, и положил руки
на  световые  контуры.  Компьютер,  тончайше  подогнанный к его
мозгу, был готов.
     "Far  Star", свободная от проблем с топливом или влияния на
экипаж больших ускорений,  быстро  набрала  скорость.  И  вновь
Тревайз  почувствовал  прилив  любви  к  кораблю  и компьютеру,
который таким образом отвечал ему, словно это его мысль  питала
и  направляла  судно,  словно  оно  являлось мощным и послушным
продолжением его воли.
     Не удивительно, что Основание хотело получить его обратно;
не удивительно, что кампореллон хотел получить  его  для  себя.
Единственно  удивительно было, что сила предрассудков оказалась
достаточна, чтобы заставить кампореллон отказаться от этого.
     Соответственно вооруженный, он мог обогнать  или  победить
любой  корабль  в  Галактике,  или  любую  эскадру  судов - при
условии только, что не встретит другой корабль, подобный себе.
     Конечно, он  не  был  вооружен.  Мэр  Бранно,  вручая  ему
корабль,  была,  по крайней мере, достаточно осторожна, оставив
его невооруженным.
     Пелорат и Блисс внимательно  наблюдали  как  эта  планета,
Галлия,  медленно-медленно  поворачивалась  перед ними. Верхний
полюс (каким бы он ни был)  становился  видимым,  с  вихрями  в
большой  области  вокруг  него,  в  то  время, как нижний полюс
пропадал за сплюснутостью сферы.
     На верхней полусфере темная сторона планеты  вторгалась  в
сферу  оранжевого  света,  и  прекрасный  кружок становился все
более ущербным.
     Что  казалось  более  возбуждающим,  так  это  центральная
бледная полоса. Она не была уже прямой, а искривлялась, подобно
другим полоскам на юге и севере, но гораздо заметней, чем они.
     Теперь  центральная полоска весьма отчетливо выдавалась за
края планеты и превращалась в узкие петли по обоим сторонам ее.
Это была уже не иллюзия, природа полоски становилась очевидной.
Это было кольцо материи, кружащей вокруг планеты и  пропадающей
за ее краем.
     - Думаю  этого  достаточно,  чтобы  вы  получили некоторое
представление, - сказал Тревайз. - Если  бы  мы  двигались  над
планетой,   вы   бы  увидели  кольцо  в  форме  концентрической
окружности вокруг планеты, нигде ее не касающееся. Вы  вероятно
заметили, что это не одно кольцо, а несколько концентрических.
     - Я  не  думал,  что  такое  воз,  -  сказал  Пелорат
непонимающе. - Что же удерживает их в пространстве?
     - То же самое, что удерживает в пространстве и спутники, -
ответил Тревайз. - Кольцо состоит из мелких частичек, каждая из
которых движется по орбите  вокруг  планеты.  Кольца  настолько
близки  к  планете,  что приливные силы не дают им слипнуться в
единое тело.
     Пелорат тряхнул головой.
     - Это  ужасает,  когда  я  об  этом  думаю,  старик.   Как
воз,  что я прожил всю свою жизнь ученым и все-же так мало
знаю об астрономии?
     - А я совсем ничего не знаю о мифах человечества. Никто не
может охватить все знание. Дело в том, что эти планетные кольца
вовсе не необычны. Почти каждый одинокий газовый  гигант  имеет
их,  даже  если  это  только  тонкая дуга пыли. По случайности,
солнце Терминуса не имеет истинного газового  гиганта  в  своей
планетной  системе,  так  что  если  бы  терминусианцы  не были
космическими путешественниками, или  не  имели  Университетских
пособий  по  астрономии,  они  бы ничего о планетных кольцах не
знали.  Кольца,  достаточно  широкие,  чтобы  быть   яркими   и
заметными,  подобно  этому  - вот что д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о
необычно. Это - прекрасное. Должно быть, по меньшей  мере  пару
сотен километров шириной.
     И тут Пелорат щелкнул пальцами.
     - Э_т_о именно то, что я думал.
     - Что же, Пел? - Поразилась Блисс.
     - Я  изучал  однажды  клочки  поэмы,  очень  древней  и на
архаичной версии Галактического, так что трудно было разобрать,
но это служило хорошим доказательством ее древности. Хотя  я  и
не  жалуюсь  на архаизмы, старина. Моя работа превратила меня в
эксперта в различных вариациях Старого Галактического,  чему  я
благодарен,  даже  если  и  не нахожу этому применения вне моей
работы. Так, о чем я говорил?
     - Старый поэтический отрывок, Пел, дорогой.
     - Спасибо, Блисс, - сказал он. И Тревайзу: - Она следит за
тем, что я говорю для того, чтобы возвращать меня назад,  когда
я сбиваюсь с курса, что частенько происходит.
     - Это  часть  твоего очарования, Пел, - сказала, улыбаясь,
Блисс.
     - Как бы то ни было, оказалось, что этот отрывок описывает
планетную систему, частью которой была Земля. Зачем это,  я  не
знаю,  так как целиком поэма не сохранилась, по крайней мере, я
так и не смог найти ее. Только эта единственная часть  уцелела,
воз из-за астрономического содержания. В любом случае, там
говорится  о  сверкающем  тройном  кольце  шестой планеты "bоth
brаdе аnd lаrgе, sае thе wоruld shrоnk in  соmраrisоun"  (*)  -
как видишь, я еще могу его процитировать. Я не понимал, что это
может  быть  за  планетное  кольцо.  Я,  помнится, думал о трех
кругах, расположеных  в  ряд  на  одной  стороне  планеты.  Это
казалось  так  бессмысленно,  что  я  даже не включил его в мою
библиотеку. Мне стыдно сейчас, что я был столь неосведомлен.  -
Он покачал головой. - Быть мифологистом в современной Галактике
- такая  редкая работа, что забываешь о пользе справок у других
специалистов.
     - Ты был, вероятно, прав, проигнорировав это,  Джейнав,  -
утешительно  сказал Тревайз. - Это ошибка - принимать буквально
поэтические образы.
     - Но это именно то,  что  и  подразумевалось,  -  возразил
Пелорат,  показывая  на  экран.  -  Именно об этом говорилось в
поэме. Три широких  кольца,  концентрических,  шире,  чем  сама
планета.
     - Я  никогда  не  слышал о таком, - сказал Тревайз. - Я не
думаю, что кольца могут  быть  столь  широки.  По  сравнению  с
планетой они обычно очень узки.
     - Мы  никогда,  впрочем, не слышали об обитаемой планете с
гигантским спутником. Или с радиоактивной поверхностью.  Это  -
уникальность  номер  три. Если мы найдем радиоактивную планету,
которая воз раньше была обитаема, с гигантским спутником и
с другой планетой в системе,  у  которой  огромное  кольцо,  не
останется сомнений, что мы встретили Землю.
     - Я  согласен,  Джейнав,  -  улыбнулся  Тревайз. - Если мы
найдем все три признака, мы можем быть уверены, что  обнаружили
Землю.
     - Если! - Со вздохом сказала Блисс.


30.


     Они  уже  оставили позади большинство миров этой планетной
системы, проскочив между двумя самыми большими  планетами,  так
что  теперь  в  пределах  1,5  миллиардов  километров  не  было
значительных масс.  Впереди  лежало  только  обширное  кометное
облако, обладавшее лишь незначительной гравитационной массой.
     "Far  Stоr" ускорилась до 0,1 С. Тревайз хорошо знал, что в
теории корабль мог быть разогнан почти до скорости света, но он
также знал, что 0,1 С являлось разумным пределом.
     При  этой  скорости    было избежать любого объекта с
приемлимой  массой,  но  не  существовало   способа   отклонить
неисчислимые космические пылинки и, в особенности, гораздо чаще
попадающиеся  отдельные  атомы  и  молекулы.  На  очень большой
скорости даже такие  маленькие  объекты  могут  нанести  ущерб,
царапая  и  испаряя  корпус  корабля.  При  скорости, близкой к
световой, каждый атом, попадающий в корпус корабля, обладает
---------------------------------------------------------------------
(*) "Большое и широкое, заставляющее саму планету померкнуть в
сравнении с собой." - Пер. С арх. Галакт.
свойствами  частиц  космических  лучей.   Под  воздействием  проникающей
космической радиации любой не долго бы прожил на борту корабля.
     Отдаленные звезды не двигались на обзорном экране и,  хотя
корабль летел со скоростью 30 тыс. Км/с, казалось, что он стоит
на месте.
     Компьютер  сканировал  пространство  на  большую глубину в
поисках любого всречного объекта,  опасного  при  столкновении,
который  мог  оказаться  на пути корабля. И слегка поворачивал,
чтобы избежать встречи в исключительно неблагоприятном  случае,
когда   это   было  необходимо.  Ввиду  малого  размера  любого
возго встечного объекта, скоростью, с которой он  пролетал
и  отсутствием  эффекта инерции в результате изменения курса не
было возсти разобрать, происходило ли  в  действительности
что-либо из того, что называют "звонком с того света".
     Тревайз,   впрочем,  не  беспокоился  о  таких  вещах  или
вспоминал об этом очень редко. Он полностью ушел  в  осмысление
трех  наборов  координат,  которые  ему передал Денайедор, и, в
особенности, того, что определял ближайший к ним объект.
     - Что-нибудь  неверно  в  цифрах?  -  Озабоченно   спросил
Пелорат.
     - Не   могу   пока   сказать.   Координаты  сами  по  себе
бесполезны,  пока  вы  не  знаете  точку  отсчета   и   правила
построения  их  системы  -  направление,  в  котором отмеряется
дистанция, так сказать; что является нулевым меридианом  и  так
далее.
     - Как  же  ты  собираешься  установить все это? - Удивился
Пелорат.
     - Я нашел координаты Терминуса и  некоторых  других  миров
относительно  кампореллона.  Если  я  введу  их в компьютер, он
может  вычислить  принципы  построения  таких  координат,  если
координаты  Терминуса  и  другие правильно определены. Я только
пытаюсь  собраться   с   мыслями,   чтобы   наилучшим   образом
запрограммировать компьютер. Как только принципы будут найдены,
цифры,  которые  мы имеем для Запретных Миров, воз обретут
значение.
     - Только воз? - Спросила Блисс.
     - Боюсь, только воз, - ответил Тревайз. - Кроме того,
это старые цифры, предположительно - кампореллонские, но не  со
стопроцентной  вероятностью.  Что,  если они основаны на других
принципах?
     - И что в таком случае?
     - В этом случае у нас лишь ничего не значащие цифры. Но  -
посмотрим.
     Его  пальцы  запорхали  над  мягко  светящимися  клавишами
компьютера, вводя нужную информацию. Затем он положил  руки  на
контуры  панели  и  ждал,  пока  компьютер обработает известные
координаты,  установит   принципы,   а   затем   интерпретирует
координаты  ближайшего,  переведя  их  в общепринятые и наконец
отметит эти координаты на карте Галактики в своей памяти.
     Звездная карусель  появилась  на  экране  и  стала  быстро
двигаться,   занимая   правильное   положение.  Когда  картинка
остановилась, она стала расширяться. Звезды  бледнели  по  мере
удаления  от  центра,  пока не исчезли совсем. Осталось наконец
совсем  немного.  Глаз  не  мог  уследить  за  этими   быстрыми
изменениями,  это казалось мерцанием светящихся крапинок. И вот
осталось лишь пространство площадью  в  одну  десятую  парсека,
согласно    размерности   экрана.   Дальнейших   изменений   не
происходило и только полдюжины тусклых  огоньков  разнообразило
темноту экрана.
     - Который из них Запрещенный Мир? - Мягко спросил Пелорат.
     - Никакой,  -  ответил  Тревайз. - Четыре из них - красные
карлики, один - почти  красный  карлик,  а  остальные  -  белые
карлики.  На  орбитах  вокруг  любого  из  них невоз найти
пригодный для обитания мир.
     - Как ты узнал, что это красные карлики,  только  взглянув
на экран?
     - Мы  смотрим  не  на реальные звезды; мы смотрим на часть
карты Галактики, хранящейся в памяти компьютера.  Каждая  имеет
обозначение.  Вам  оно  не  видно  и  обычно я тоже не могу его
видеть, кроме тех моментов, когда мои руки входят в  контакт  с
панелью   компьютера,   как   сейчас.  Я  получаю  значительное
количество  данных  о  любой  звезде,  на  которой  остановится
взгляд.
     - Тогда   все   координаты   бесполезны,  -  страдальчески
вымолвил Пелорат.
     - Нет, Джейнав,  -  взглянул  на  него  Тревайз.  -  Я  не
закончил.  Это еще и вопрос времени. Координаты Запретного Мира
были записаны 20 тыс. Лет назад. Все это  время  и  кампореллон
вращался  вокруг  Галактического  центра  и этот мир с таким же
успехом мог вращаться с другой скоростью и по орбите  с  другим
наклоном  и  эксцентриситетом.  Следовательно,  со временем два
мира могли приблизиться друг к другу или отдалиться  и,  за  20
тыс.   Лет,  Запретный  Мир  мог  сдрейфовать  куда  угодно  на
расстояние от 1,5 до 5 парсеков  от  отмеченной  точки.  Тогда,
очевидно, он может не попасть в куб со стороной 0,1 парсек.
     - И что же нам делать?
     - Мы  заставим компьютер сдвинуть Галактику на 20 тыс. Лет
назад относительно кампореллона.
     - Он может сделать  это?  -  Спросила  Блисс  с  некоторым
благоговением.
     - Ну,  он  не  может вернуть во времени саму Галактику, но
может проделать это с содержащейся в его памяти картой.
     - А можем мы увидеть, как это происходит?
     - Смотрите, - сказал Тревайз.
     Очень медленно звезды поползли по  экрану.  Новая  звезда,
которой прежде не было на экране, вплыла с левого верхнего края
и Пелорат в возбуждении указал на нее:
     - Здесь! Здесь!
     - Извини, - сказал Тревайз. - Еще один красный карлик. Они
очень  распространены.  По  крайней  мере  три четверти звезд в
Галактике - красные карлики.
     Изображение на экране дернулось вниз и остановилось.
     - Ну? - Сказала Блисс.
     - Ну вот, - сказал Тревайз. -  Это  вид  на  данную  часть
Галактики,  какой  она  была  20 тыс. Лет назад. В самом центре
экрана - точка, где должен был бы быть Запретный Мир,  если  он
дрейфовал с некоторой средней скоростью.
     - Должен был быть, но его нет, - резко сказала Блисс.
     - Нет, - согласился Тревайз, не проявляя особых эмоций.
     Пелорат наконец глубоко вздохнул.
     - Ах, как неудачно, Голан.
     - Подожди,  не  впадай  в  отчаяние. Я и не ожидал увидеть
здесь эту звезду.
     - Ты не ожидал? - Удивленно спросил Пелорат.
     - Нет. Я же сказал тебе, что  это  не  сама  Галактика,  а
компьютерная  ее  карта.  Если  реальная  звезда не нанесена на
карту, мы  не  увидим  ее.  Если  мир  зовется  "Запретным",  и
назывался  так 20 тыс. Лет, существует большая вероятность, что
его не нанесли на карту. И это так  и  есть,  поскольку  мы  не
видим его.
     - Мы  можем  не видеть его потому, что он не существует, -
сказала Блисс. - Легенды кампореллона могут быть фальшивыми или
координаты - ошибочными.
     - Это  тоже  воз.  Однако  компьютер   может   теперь
оценить,  каковы должны быть координаты в наше время, поскольку
нашел  точку,   где   звезда   находилась   раньше.   Используя
скорректированные по времени координаты (такую коррекцию я могу
сделать  только  при  помощи  звездной  карты), мы можем сейчас
переключиться на реальную картину самой Галактики.
     - Но ты только п_р_е_д_п_о_л_о_ж_и_л среднюю скорость  для
Запретного  Мира.  Что,  если  она  н_е  средняя? Ты не смог бы
сейчас скорректировать координаты.
     - Вобщем, правда, но коррекция, с  предполагаемой  средней
скоростью,  почти  наверняка  будет ближе к реальному положению
звезды, чем если бы мы вообще не проводили временной коррекции.
     - Ты надеешься! - С сомнением сказала Блисс.
     - Совершенно верно, - подтвердил Тревайз. - Я  надеюсь.  А
сейчас давайте взглянем на реальную Галактику.
     Двое   наблюдателей   напряженно  смотрели,  пока  Тревайз
(воз, чтобы уменьшить свое собственное волнение и оттянуть
решающий момент) мягко, словно читая лекцию, объяснял:
     - Очень  сложно  наблюдать  реальную  Галактику.  Карта  в
компьютере - исскуственное создание со свечением звезд, далеким
от  истинного.  Если  поле зрения заслоняет туманность - я могу
убрать ее. Если для моих наблюдений не подходит угол зрения,  я
могу  изменить  его  и так далее. Реальную Галактику, однако, я
должен  принимать  такой,  какова  она  есть,  и  если  я  хочу
изменений,  я  должен  физически двигаться сквозь пространство,
что может занять гораздо больше времени, чем применение карты.
     Пока он  говорил,  экран  показывал  такое  густое  облако
звезд,  что  отдельные  светила  казались беспорядочным облаком
светящейся пудры.
     - Это часть Млечного Пути  под  широким  углом  зрения,  -
сказал Тревайз, - и я пожелал, естественно, передний план. Если
я  его  увеличу,  то  задний план в сравнении с ним может стать
практически неразличим. Координаты нужной точки довольно близки
к кампореллону, так что я все-же могу увеличить изображение  до
размеров, которые мы видели на карте. Только позвольте мне дать
необходимые   инструкции,   если   мой   организм   еще  сможет
поработать. Ну, вот.
     Звездный узор увеличился  рывком,  так  что  тысячи  звезд
исчезли за краями экрана, давая наблюдателям настолько реальное
ощущение   движения   к  экрану,  что  все  трое  автоматически
отклонились назад, словно реагируя на рывок вперед.
     Старая картинка возвратилась,  не  такая  темная,  как  на
карте,  но  с  полдюжиной  звезд, показанных такими, какими они
выглядели на самом деле. И здесь, ближе к центру,  была  другая
звезда, сияющая гораздо ярче, чем остальные.
     - Это она, - испуганным шепотом признес Пелорат.
     - Воз.   Я  попросил  компьютер  снять  ее  спектр  и
проанализировать его. - После  довольно  долгой  паузы  Тревайз
продолжил:
- Спектральный класс G-4, что делает ее незначительно тускнее и
меньше,   чем   солнце   Терминуса,  но  гораздо  ярче,  чем  у
кампореллона. И звезды класса G  не  должны  быть  пропущены  в
компьютерной  карте  Галактики.  Так  как  она отсутствует, это
существенный признак того,  что  именно  вокруг  нее  вращается
Запретный Мир.
     - Есть  ли  какой-либо  шанс, что у этой звезды вообще нет
планет? - Спросила Блисс.
     - Я полагаю, да. В этом случае, мы  попытаемся  найти  два
других Запретных Мира.
     - А  если  другие два - тоже ложные ожидания? - Настойчиво
продолжала Блисс.
     - Тогда мы попытаемся придумать что-нибудь еще.
     - Что, например?
     - Хотел бы я знать, - мрачно ответил Тревайз.


 * ЧАСТЬ III *  АВРОРА




8. ЗАПРЕТНЫЙ МИР.




31.


     - Голан, - сказал Пелорат. -  Тебе  не  помешает,  если  я
посмотрю?
     - Вовсе нет, Джейнав.
     - Могу я задать вопрос?
     - Давай.
     - Что ты делаешь?
     Тревайз оторвался от дисплея.
     - Собираюсь  измерить  дистанции до каждой звезды, которая
на экране кажется близкой к Запретному Миру, так  что  я  смогу
определить,   насколько  она  близка  к  нему  на  самом  деле.
Необходимо знать их гравитационные поля, а для этого мне  нужно
знать  массы  и  расстояния. Без знания таких вещей нельзя быть
уверенным в точности Прыжка.
     - И как ты этого добьешся?
     - Ну, каждая звезда, которую я вижу, имеет свои координаты
в банке памяти компьютера и они могут быть переведены в систему
координат, принятую на кампореллоне. Они  могут  быть,  в  свою
очередь,  слегка откорректированы с учетом положения "Far  Star"
в пространстве относительно солнца кампореллона, и это даст мне
расстояние до каждого светила. Эти красные карлики все выглядят
на экране довольно близкими к  Запретному  Миру,  но  некоторые
могут быть ближе, некоторые - дальше. Понимаешь, нам необходимо
их пространственное расположение.
     Пелорат кивнул и сказал:
     - И ты уже имеешь координаты Запретного Мира...
     - Да,  но этого недостаточно. Мне необходимы расстояния до
других  звезд  с  точностью  до  процента.  Их   гравитационное
воздействие   вблизи   Запретного   Мира  настолько  мало,  что
небольшая ошибка не приведет к  заметным  отклонениям.  Солнце,
вокруг которого вращается Запретный Мир - или может вращаться -
создает  сильное  гравитационное  поле в его окрестностях и мне
необходимо знать расстояние между ними с точностью, воз, в
тысячи  раз  большей,  чем  до  соседних  звезд.  Одни   только
координаты обеспечить ее не могут.
     - Что же ты будешь делать?
     - Я  измерю  кажущееся  расстояние  от запрещенного мира -
или, скорее, от его звезды - до трех ближайших  звезд,  которые
настолько тусклы, что необходимо значительное увеличение, чтобы
сделать   их  видимыми.  Предположительно,  эти  три  о_ч_е_н_ь
далеки. Мы центрируем одну из них на экране и прыгаем  на  одну
десятую   парсека   в   направлении,  перпендикулярном  прямой,
соединяющей "Far  Star"  и  Запретный  Мир.  Все  это  мы  можем
проделать без опасений, даже не зная расстояний до сравнительно
далеких звезд.
     Опорная звезда, которая находилась в центре экрана, должна
там и  остаться  после  Прыжка. Две другие тусклые звезды, если
все три действительно очень далеки, не изменят  заметно  своего
положения.  Запретный  Мир,  однако,  достаточно  близок, чтобы
изменить видимую позицию из-за паралакса. Из величины паралакса
  определить  расстояние  до  него.  Если  нужна   двойная
точность,  я  могу  выбрать  другие  три  звезды  и  попытаться
повторить все снова.
     - И сколько времени все это займет?
     - Не очень много. Черную работу сделает компьютер. Я  лишь
скажу ему, что делать. Что действительно потребует времени, так
это  проверка  результатов  и  уверение  себя  в  том,  что они
правильны и что  в  мои  инструкции  не  вкралась  какая-нибудь
ошибка. Если бы я был одним из этих выскочек, всецело уверенных
в  себе и в компьютере, это могло бы быть проделано в несколько
минут.
     - Это и вправду удивительно. Подумать  только,  как  много
компьютер делает для нас.
     - Я об этом думаю все время.
     - Что бы ты без него делал?
     - Что  бы  я делал без гравилета? Что бы я делал без своей
подготовки астронавта? Что бы я делал без  двадцати  тысяч  лет
гиперпространственной  технологии  за  плечами?  Я таков, каков
есть - здесь  -  сейчас.  Допустим,  мы  вообразим  себя  через
двадцать  тысяч  лет в будущем. За какие чудеса технологии были
бы мы благодарны?  Или  может  оказаться  так,  что  через  эти
тысячелетия человечество уже не будет существовать?
     - Вряд   ли,   -  сказал  Пелорат.  -  Вряд  ли  не  будет
существовать. Даже если мы не станем частью Галаксии,  нас  все
же будет направлять психоистория.
     Тревайз  повернулся  в  своем  кресле, убрав руки с панели
компьютера.
     - Пусть  он  уточняет  расстояния,  пусть   проверит   все
несколько раз. Спешить не стоит.
     Он вопросительно посмотрел на Пелората и сказал:
     - Психоистория!   Ты  знаешь,  Джейнав,  дважды  эта  тема
затрагивалась на кампореллоне и дважды психоистория приводилась
в пример, как суеверие. Однажды это сказал я, затем то же самое
повторил  Денайедор.  В  конце  концов,  как  еще   можешь   ты
определить  психоисторию,  кроме  как суеверие Основания? Разве
это не вера без доказательств? Что ты  думаешь,  Джейнав?  Это,
скорее, твоя область, а не моя.
     - Почему  ты  сказал, что нет доказательств, Голан? Фантом
Хари  Сэлдона  появлялся  в  Склепе  Времени  несколько  раз  и
комментировал случившееся. Он не мог знать в свое время, что за
события  поизойдут,  если  бы не был способен предсказывать их,
исходя из законов психоистории.
     Тревайз кивнул.
     - Звучит впечатляюще. Он ошибся в случае с Мулом, но  даже
учитывая  это,  все  равно он великолепен. И все же в этом есть
какой-то неприятный  налет  таинственности.  Любой  иллюзионист
может делать подобные трюки.
     - Ни   один  фокусник  не  может  предсказать  события  на
столетия вперед.
     - Ни один фокусник не может в действительности делать  то,
что, как тебе кажется, он проделывает.
     - Послушай,  Голан.  Я  не  могу  вообразить ни один трюк,
который позволил бы мне предсказать, что  случится  через  пять
столетий.
     - Ты  не  можешь  представить  и трюк, который позволил бы
иллюзионисту   прочитать   текст   сообщения,   спрятанного   в
псевдотессеракт (*) на необитаемом орбитальном спутнике. Хотя я
видел человека, который сделал это. Откуда ты знаешь, что Склеп
Времени, в котором появляется фантом Хари Сэлдона, не находится
под управлением правительства?
     Пелорат  выглядел  так,  словно это предположение что-то в
нем перевернуло.
     - Они не могут этого сделать!
     Тревайз издал презрительный смешок.
     - И они были бы пойманы,  если  бы  попытались,  -  сказал
Пелорат.
     - Я  вовсе в этом не уверен. Вопрос в том, впрочем, что мы
совсем не знаем, как работает психоистория.
     - Я не знаю, к_а_к работает компьютер,  но  знаю,  что  он
работает.
     - Это  потому,  что  другие  знают,  как.  Как  быть в том
случае, если н_и_к_т_о не знает, как она работает? Тогда,  если
все   по   той   или  иной  причине  остановится,  мы  окажемся
беспомощными сделать что-нибудь. И если  психоистория  внезапно
перестанет работать...
     - Второе Основание знает принципы и детали психоистории.
     - Откуда ты знаешь это, Джейнав?
     - Так говорят.
     - Сказать    все, что угодно. А, появилось расстояние
до звезды Запретного Мира, и, я надеюсь, очень точное. Дай  мне
взглянуть на цифры.
     Он  глядел  на  них  довольно  долго, непроизвольно шевеля
губами, словно производя в уме  грубые  подсчеты.  Наконец,  не
поднимая глаз, спросил:
     - Чем занимается Блисс?
     - Отсыпается,  старина.-  Ответил  Пелорат.  Затем, словно
защищая ее, добавил: - Ей н_у_ж_е_н сон, Голан. Поддерживать  с
Геей  непосредственный  контакт  через  гиперпространство - это
требует энергии.
     - Полагаю, да, - сказал  Тревайз,  поворачиваясь  назад  к
компьютеру.  Он  положил  руки  на  панель  и  пробормотал: - Я
проделаю это в несколько этапов,  каждый  раз  перепроверяя.  -
Затем он поднял их вновь и сказал:
     - Я  серьезно,  Джейнав.  Что ты д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о
знаешь о психоистории?
     Пелорату потребовалось сделать  над  собой  усилие,  чтобы
вернуться к этой теме.
     - Ничего.  Быть  историком,  кем  я  и  являюсь  по  своим
занятиям,  и  быть  психоисториком  -  это  огромная   разница.
Конечно,  два фундаментальных постулата психоистории я знаю, но
это знает каждый.
     - Даже  я.   Первое   требование   -   количество   людей,
вовлеченных  в  исторический  процесс,  должно  быть достаточно
велико, чтобы сделать достоверными  статистические  методы.  Но
насколько велико должно быть это "достаточно велико"?
     - По  последней оценке, население Галактики - что-то около
десяти квадрильонов, и это, вероятно, нижний предел. Наверняка,
это достаточно велико.
     - Откуда ты знаешь?
     - Поскольку     психоистория     д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о
работает,  Голан.  Не  важно,  как ты изощряешься в логике, она
д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о работает.
---------------------------------------------------------------------
(*) Псевдочетырехмерный куб.
     - И второе требование, - сказал Тревайз, - чтобы  люди  не
были осведомлены о психоистории, таким образом, знание будущего
не исказит их действия. Но они о_с_в_е_д_о_м_л_е_н_ы.
     - Но  только лишь о голом факте ее существования, старина.
Это  не  в  счет.  Второе  требование  -  чтобы  люди  не  были
осведомлены  о  п_р_е_д_с_к_а_з_а_н_и_я_х  психоистории - и они
ничего  об  этом  не  знают,  за  исключением  адептов  Второго
Основания, но это - случай особый.
     - И  на  этих  только  постулатах  была  развита вся наука
психоистория? Трудно в это поверить.
     - Не т_о_л_ь_к_о на этих двух, - сказал Пелорат. -  В  ней
применены  передовые  и  тщательно разработанные математические
методы. История гласит - если  придерживаться  традиции  -  что
Хари  Сэлдон  изобрел психоисторию, основываясь на кинетической
теории  газов.  Каждый  атом  или  молекула  в  газе   движется
случайным  оброазом,  так  что  мы не можем знать положение или
скорость любой из них. Тем не менее, используя  статистику,  мы
можем   выработать  правила,  управляющие  их  поведением,  как
целого,  с  большой  точностью.  Подобным  же  образом   Сэлдон
стремился    разработать    обобщенные    принципы    поведения
человеческого общества, даже если  решения  не  будут  являться
приложимыми к поведению отдельных людей.
     - Воз, но человеческие существа - не атомы.
     - Верно.   Человек  обладает  сознанием  и  его  поведение
значительно сложнее, возникает так называемая свобода воли. Как
Сэлдон справился с этим, я не имею понятия, и я уверен, что  не
смогу  понять  это,  даже  если  кто-нибудь  знающий попытается
объяснить мне - но он сделал это.
     - Но все зависит от рассматриваемых людей,  многочисленных
и   неосведомленных.   Не   кажется   ли   тебе,  что  огромная
математическая  структура  построена   на   песке?   Если   эти
требования не верны, тогда все рухнет...
     - Но до сих пор План не рухнул...
     - ...Или,   если   постулаты  не  полностью  ошибочны  или
недостаточны,  или  более  узки,  чем  должны  были  бы   быть,
психоистория  может  работать верно целые столетия, а потом, по
достижении какого-нибудь обычного кризиса, может рухнуть -  как
это  временно  произошло  в  эпоху  Мула.  Или вдруг существует
третий постулат?
     - Какой еще третий постулат? -  В  замешательстве  спросил
Пелорат.
     - Я  не знаю, - сказал Тревайз. - Аргументы могут казаться
совершенно логичными и элегантными и все-же  содержать  неявные
допущения.  Может  быть  третий постулат настолько банален, что
никто и не думал упоминать о нем.
     - Допущение, которое кажется банальным, обычно  достаточно
важно, или оно не было бы таким само собой разумеющимся.
     Тревайз фыркнул.
     - Если  ты  знаешь  историю  науки  так  же  хорошо, как и
традиционную историю, Джейнав, ты должен  знать,  насколько  ты
ошибаешься.  Но  я  вижу,  что  мы уже вблизи солнца Запретного
Мира.
     И действительно, в центре  экрана  сияла  яркая  звезда  -
настолько  яркая, что экран автоматически ослабил свое свечение
до такой степени, что все остальные звезды угасли.


32.


     Средства для мытья и личной гигиены на  борту  "Far   Star"
были  компактными,  и  использование  воды  обычно  сводилось к
минимуму во избежание перегрузки систем очистки. Тревайз строго
напоминал об этом и Пелорату, и Блисс.
     Но даже в таких  условиях  Блисс  все  время  поддерживала
вокруг  себя  атмосферу свежести и  было держать пари, что
ее темные длинные волосы по-прежнему блестят, а ногти сверкают.
     - Вот вы где! - Сказала она, войдя в рубку.
     Тревайз взглянул исподлобья и ответил:
     - Не удивительно. Мы вряд ли могли покинуть корабль  и  за
30   секунд   поисков   внутри   судна  нас    элементарно
обнаружить, даже если ты и не можешь засечь нас ментально.
     - Это  всего  лишь   форма   приветствия   и   нет   нужды
воспринимать  ее  буквально,  как  вы  прекрасно  понимаете,  -
сказала Блисс. - Где мы? И не говори "в рубке".
     - Блисс, дорогая, - сказал  Пелорат,  подняв  руку,  -  мы
внутри планетной системы ближайшего из трех Запретных Миров.
     Она подошла к нему сбоку и коснулась рукой его плеча, в то
время как его рука обняла ее за талию.
     - Он  не может быть особенно запретным, - сказала Блисс. -
Ничто не остановит нас.
     - Он запретен лишь потому, что кампореллон и  другие  миры
второй  волны колонизации намеренно прервали отношения с мирами
первой волны - Спейсерскими. Если мы  сами  не  чувствуем  себя
связанными  этими запретами, что может остановить нас? - Сказал
Тревайз.
     - Спейсеры, если кто-либо из них еще остался, могли  также
разорвать  связи  с мирами второй волны. То, что нас не заботит
наше вторжение к ним вовсе не означает, что и им  нет  дела  до
нас.
     - Верно, - сказал Тревайз, - е_с_л_и они существуют. Но до
сих пор  мы  даже  не  знаем,  есть ли хотя бы одна планета, на
которой они могли жить. До сих пор все, что мы видим -  обычные
газовые гиганты. Две штуки, и не особенно крупные.
     - Но это не означает, что Спейсерский мир не существует, -
в запале  сказал  Пелорат.  -  Любой  обитаемый мир должен быть
гораздо ближе к солнцу и меньше по  размерам.  И  очень  трудно
различить  его  в  сиянии солнца на таком расстоянии. Нам нужно
совершить микро-Прыжок к центру системы, чтобы обнаружить такую
планету.  -  Он,  казалось,  лучился  гордостью,   говоря   как
испытанный космический путешественник.
     - Если  так,  -  сказала Блисс, - почему бы нам не подойти
поближе?
     - Не  сейчас,  -  ответил  Тревайз.   -   Мне   необходима
компьютерная  проверка,  насколько  она  возможна,  для поисков
каких-либо искусственных объектов. Мы двинемся внутрь  скачками
- дюжиной, если необходимо - проверяя все на каждом этапе. Я не
хочу  попасть  в  ловушку  на  этот  раз, как это случилось при
первом нашем приближении к Гее. Помнишь, Джейнав?
     - Ловушки, подобные той, могут ловить нас каждый день. Та,
на Гее, дала мне Блисс. - Пелорат с любовью посмотрел на нее.
     - Ты  каждый  день  надеешься  получать  новую  Блисс?   -
Ухмыльнулся Тревайз.
     Пелорат казался задетым и Блисс с оттенком досады в голосе
сказала:
     - Дорогой  мой  - или как там Пел настаивает, чтобы я тебя
называла
- с таким же успехом ты можешь двигаться гораздо быстрее.  Пока
я с тобой, ты не попадешь в западню.
     - Это в силах Геи?
     - Определить присутствие других разумов? Конечно.
     - Ты  уверена,  что достаточно сильна, Блисс? Я думаю, что
тебе  нужно   немного   поспать,   чтобы   восстановить   силы,
направленные  на  поддержание  контакта  с  основным телом Геи.
Насколько я могу  положиться  на  пределы  твоих  способностей,
воз, небольшие, на таком расстоянии от их источника?
     - Надежность  связи  более  чем  достаточная,  - вспыхнула
Блисс.
     - Не   обижайся,   -   сказал   Тревайз.   -   Я    просто
поинтересовался. Не кажется ли это тебе недостатком Геи? Я - не
Гея.  Я - самодостаточная и независимая личность. Это означает,
что я могу путешествовать так далеко  от  моего  мира  и  моего
народа,  как  пожелаю,  и  все-же оставаться Голаном Тревайзом.
Какие бы способности я не имел, если они есть, я продолжаю  ими
обладать  и  они  остаются у меня, что бы я ни делал. Если бы я
был один в космосе, в парсеках от любого человеческого существа
и без какой-либо  связи  с  людьми  или  даже  без  возсти
увидеть  искорку  хотя  бы  одной  звезды  в  небе,  я был бы и
оставался  Голаном  Тревайзом.  Пусть  бы  у   меня   не   было
возсти выжить и я бы умер, но умер Голаном Тревайзом.
     - Один  в  космосе и вдали от всех остальных, ты не был бы
способен позвать  на  помощь  своих  друзей,  обратиться  к  их
талантам  и знаниям, отличным от твоих. Одинокий, как отдельная
личность, ты горько сознавал бы свою ничтожность по сравнению с
тем, что ты мог бы совершить, оставаясь частью интегрированного
общества. Ты знаешь это.
     - Тем не менее, это была бы далеко не та ничтожность,  как
в случае с тобой. Существующая связь между тобой и Геей гораздо
сильнее,  чем  между мной и моим обществом; и эта связь тянется
через  гиперпространство   и   требует   энергию   для   своего
поддержания,  так что ты должна ментально задыхаться в попытках
удержать эту связь и  чувствовать  себя  ничтожной  и  одинокой
гораздо сильнее, чем я при подобных обстоятельствах.
     Юное лицо Блисс стало суровым и на мгновение она перестала
выглядеть  юной  или,  скорее,  она стала вневозрастной - более
Гея, чем Блисс, словно опровергая утверждение Тревайза.
     - Даже если все, что ты сказал, так и есть, Голан Тревайз,
- сказала она, - так есть, было и будет, и к  этому  ничего  не
прибавить  и  не  отнять  -  даже если все, что ты сказал так и
есть, не полагаешь ли ты, что не должна быть уплачена  цена  за
выгодное   преимущество?   Разве  не  лучше  быть  теплокровным
существом, таким как ты сам, чем холоднокровным,  подобно  рыбе
или кому там еще?
     - Черепахи  тоже  холоднокровные,  -  сказал Пелорат. - На
Терминусе их нет,  но  они  обитают  на  некоторых  мирах.  Это
существа  с  панцирем,  очень  медленно  двигающиеся,  но долго
живущие.
     - Ну  разве  не  лучше  быть  человеком   чем   черепахой;
двигаться  быстро,  не  завися  от  температуры, а не медленно?
Разве не лучше поддерживать  высоко-энергетическую  активность,
быстро   сокращающиеся   мускулы,   быстро  работающие  нервные
волокна, интенсивные, обширные  умственные  способности  -  чем
медленно  ползать,  мало что чувствовать и иметь только смутное
представление о непосредственном окружении? Разве не так?
     - Конечно так. Ну и что из этого?
     - Ну а разве ты не знаешь, чем ты должен был заплатить  за
свою   теплокровность?   Для   того,  чтобы  поддерживать  свою
температуру выше, чем окружающей среды, ты  должен  расходовать
энергию гораздо интенсивней, чем черепаха. Ты должен есть почти
непрерывно  чтобы  подавать  энергию в свое тело так же быстро,
как она покидает его. Ты должен стареть  гораздо  быстрее,  чем
черепаха и умереть раньше. Не предпочтешь ли ты стать черепахой
и  жить  более  медленно,  но дольше? Или ты предпочитаешь свою
цену заплатить и  быть  подвижным,  чувствительным  и  разумным
организмом?
     - Разве это верная аналогия, Блисс?
     - Нет,   Тревайз.   В  ситуацией  с  Геей  все  еще  более
предпочтительней. Мы не тратим  излишнего  количества  энергии,
когда   мы   вместе.   Лишь   когда   часть  Геи  находится  на
гиперпространственной дистанции от остальной  Геи  эта  энергия
существенно  возрастает.  И вспомни - то, за что ты голосовал -
не просто большая Гея, не только больший индивидуальный мир. Ты
выбрал Галаксию, огромный комплекс миров. Повсюду  в  Галактике
ты  будешь частью Галаксии и близко окруженным частями чего-то,
что простирается от каждого межзвездного атома до центра черной
дыры.  Тогда  потребуются  мизерные  количества   энергии   для
поддержания  единства целого. Ни одна часть не будет на большом
расстоянии от остальных частей. Вот что ты выбрал, Тревайз. Как
можешь ты сомневаться, что выбрал верно?
     Тревайз в задумчивости склонил голову. Наконец, он  поднял
взгляд и сказал:
     - Воз   я   выбрал   правильно,   но  я  должен  быть
у_в_е_р_е_н в этом. Решение, которое я принял - самое важное  в
истории человечества и мне не достаточно того, что оно хорошее.
Я должен з_н_а_т_ь что оно является хорошим.
     - Что тебе еще нужно, кроме того, что я тебе сказала?
     - Я  не  знаю, но я найду это на Земле. - Он говорил это с
абсолютной уверенностью.
     - Голан, звезда становится диском, - прервал их Пелорат.
     И действительно. Компьютер занимался  своими  собственными
делами   и  был  вовсе  не  озабочен  какими-либо  дискуссиями,
бушевавшими вокруг него. Он приближался  к  звезде  поэтапно  и
наконец достиг дистанции, указанной для него Тревайзом.
     Они  все еще продолжали оставаться вне плоскости эклиптики
и компьютер вывел на экран  каждую  из  трех  малых  внутренних
планет.
     На  самой  близкой к солнцу температура поверхности была в
пределах, позволяющих существовать жидкой  воде  и  кислородная
атмосфера.  Тревайз  подождал, пока будут вычислены ее орбита и
предварительные  оценки  показались  ему  обнадеживающими.   Он
продолжил  вычисления,  так как чем дольше наблюдалось движение
планеты, тем точнее рассчитывались элементы ее орбиты.
     Наконец Тревайз довольно хладнокровно произнес:
     - В поле нашего зрения - планета, подходящая для обитания.
И это почти наверняка она.
     - Ах, - Пелорат выглядел настолько восторженным, насколько
позволяла его обычная серьезность.
     - Впрочем, я опасаюсь, - сказал Тревайз, - что  здесь  нет
гигантского   спутника.   В  самом  деле,  ни  одного  спутника
какого-либо вида до сих пор  не  обнаружено.  Так  что  это  не
Земля. По крайней мере, если следовать традиции.
     - Не  беспокойся об этом, Голан, - сказал Пелорат. - Я уже
полагал, что мы не встретим здесь Землю, когда я увидел, что ни
у одного из газовых гигантов нет этой необычной системы колец.
     - Ну,  хорошо,  -  сказал  Тревайз.  -  Следующий  шаг   -
обнаружить  природу  жизни,  населяющей  эту планету. Благодаря
тому, что  она  имеет  кислородную  атмосферу,  мы  можем  быть
абсолютно уверены, что на ней есть растения, но...
     - Животная  жизнь тоже есть, - внезапно сказала Блисс. - И
довольно обильная.
     - Что? - Повернулся к ней Тревайз.
     - Я чувствую это. Очень  слабо  на  таком  расстоянии,  но
планета  несомненно  не  только  пригодна  для  обитания,  но и
обитаема.


33.


     "Far  Star" находилась на полярной орбите вокруг Запретного
Мира, на достаточно большом расстоянии, чтобы сохранять  период
обращения  в  шесть  с  половиной  дней.  Тревайз, казалось, не
торопился покидать орбиту.
     - Поскольку  планета  обитаема,  -  объяснял   он,   -   и
поскольку,  согласно  Денайедору,  она  была  когда-то заселена
людьми, передовыми в  смысле  техники  и  которые  представляли
собой  первую  волну колонизации - так называемыми Спейсерами -
они могут быть впереди нас в своем развитии и  до  сих  пор,  и
могут  не испытывать большой любви к нам, второй волне, которые
вытеснили их. Я предпочитаю,  чтобы  они  проявили  себя  сами,
первыми, так чтобы мы могли хоть немного изучить их, прежде чем
рискнуть приземлиться.
     - Они могут и не знать, что мы здесь, - сказал Пелорат.
     - М_ы   бы   знали,   если   бы  ситуация  была  обратной.
Следовательно, я должен предполагать, что если они  существуют,
они наверняка попытаются войти с нами в контакт. Они могут даже
попытаться захватить нас.
     - Но  если  они  действительно выступят против нас, будучи
технически более передовыми, мы  можем  оказаться  беспомощными
по...
     - Мне   в   это   не   верится,   -   сказал   Тревайз.  -
Технологическое превосходство может быть не обязательно во всем
сразу. Они могли с самого начала  быть  далеко  впереди  нас  в
некоторых   областях,   но  ясно,  что  они  не  преуспевают  в
межзвездных путешествиях. Колонизировали  Галактику  мы,  а  не
они,  и  во всей истории Империи я не знаю ничего, говорящего о
том, что они покидали свои миры и напоминали нам о  себе.  Если
они не практикуют космические путешествия, как  ожидать от
них  серьезных  достижений  в  астронавтике?  А если так, у них
невоз встретить что-либо подобное гравилету. Мы можем быть
совершенно безоружны, но даже если они двинут против нас боевой
корабль, то не смогут догнать нас. Нет, мы не должны  оказаться
беспомощными.
     - Их превосходство может быть ментальным. Может оказаться,
что Мул был Спейсером...
     Тревайз с видимым раздражением пожал плечами.
     - Мул  не  мог  быть всем одновременно. Геянцы считают его
отщепенцем с Геи, его также принимали за случайного мутанта...
     - Наверняка существовало также мнение  -  не  принимаемое,
конечно,  всерьез - что он был механическим созданием. Роботом,
другими словами, хотя это выражение и не использовалось.
     - Если здесь е_с_т_ь  что-нибудь,  что  кажется  ментально
опасным,  нам остается положиться на то, что Блисс нейтрализует
это. Она может... Кстати, она спит сейчас?
     - Спала, - сказал Пелорат, - но уже просыпалась,  когда  я
выходил сюда.
     - Просыпалась?   Ну,  она  быстро  очнулась  бы,  если  бы
что-нибудь начало происходить. Ты бы заметил это, Джейнав.
     - Да, Голан, - тихо сказал Пелорат.
     Тревайз переключил свое внимание на компьютер.
     - Единственное, что меня беспокоит - это внешние  станции.
Обычно   они   служат   верным  признаком  обитаемости  планеты
человеческими  существами  с  высоким  уровнем  технологии.  Но
эти...
     - С ними что-нибудь не так?
     - Сразу   несколько   странностей.  Во-первых,  они  очень
архаичны. Воз, им тысячи лет. Во  вторых,  они  ничего  не
излучают, кроме обычноых инфракрасных лучей.
     - Что это такое?
     - Термическое  излучение  сопровождает любой объект, более
теплый, чем окружающая среда. Если присутствует  только  оно  -
это  обычный  признак  того,  что  все  кончено. Оно состоит из
широкого  спектра  излучений   с   зависящим   от   температуры
распределением.  Если  бы на борту этих станций были работающие
приборы, это приводило бы к утечкам не-термического  излучения,
распределенного не-случайным образом. Так как обнаружено только
термическое,    предположить,  что  либо  станции  пусты и
оставались  такими,  воз,  тысячи  лет;  или,   если   они
обитаемы, то обитаемы они людьми с настолько развитой техникой,
что они не допускают подобных утечек.
     - Воз,  -  предположил  Пелорат,  -  что на планете -
высокоразвитая цивиллизация, но внешние станции пусты, так  как
планета  была  оставлена  в  таком строгом одиночестве на столь
долгий срок поселенцами нашей волны, что их больше не беспокоит
возсть чьего-либо прибытия.
     - Воз. Или, воз, это какого-то сорта приманка.
     Вошла Блисс и Тревайз, заметив ее краем глаза, проворчал:
     - Да, мы здесь.
     - И я это вижу, - сказала Блисс, - и все  еще  на  той  же
орбите. Может быть уже хватит?
     - Голан   насторожен,  дорогая.  Внешние  станции  кажутся
необитаемыми и мы  не  уверены  в  том,  что  это  означает,  -
поспешно объяснил Пелорат.
     - Нет  нужды  беспокоиться  об этом, - безразлично сказала
Блисс. - На планете, вокруг которой мы крутимся, нет различимых
признаков разумной жизни.
     Тревайз, обернувшись, с удивлением уставился на нее.
     - О чем ты говоришь? Ты сказала...
     - Я сказала, что на планете есть животная жизнь, так оно и
есть, но где это вы видели  в  Галактике,  что  животная  жизнь
обязательно включает человека?
     - Почему  же ты не сказала этого, когда впервые обнаружила
животных?
     - Потому что с  того  расстояния  я  не  могла  еще  этого
различить.  Я  могу  отчетливо  обнаружить  бесспорный  всплеск
животной нейро-активности, но никоим образом не могу при  столь
малой интенсивности отличить бабочку от человека.
     - А сейчас?
     - Сейчас  мы  гораздо  ближе.  Наверное,  вы думали, что я
уснула, но это не так - или, по крайней мере,  не  надолго.  Я,
как  бы  это  сказать,  вслушивалась  изо  всех  сил  в поисках
какого-нибудь  признака   ментальной   активности,   достаточно
сложной, чтобы означать присутствие разума.
     - И здесь ничего нет?
     - Позволю  себе предположить, - очень осторожно произнесла
Блисс, - что если я ничего не почувствовала на такой дистанции,
на планете не может быть более нескольких тысяч  человек.  Пока
что я могу судить об этом еще очень осторожно.
     - Ну,  это  меняет  дело,  -  сказал  Тревайз  с некоторым
смущением.
     - Я  полагаю,  -  продолжила  Блисс,  выглядевшая   сильно
заспанной  и  раздраженной,  -  ты  можешь  уже бросить все эти
занятия анализом излучений выводами и дедукцией и кто знает чем
еще ты мог заниматься. Мои геянские чувства сделали эту  работу
гораздо более эффективно и достоверно. Думаю, ты понимаешь, что
я  имею  в  виду,  когда  говорю,  что  лучше быть Геянцем, чем
Изолятом.
     Прежде  чем  ответить,  Тревайз  выждал,   явно   стараясь
сдержать  себя. Когда он заговорил, это было в вежливом и почти
формальном тоне:
     - Я благодарен тебе за информацию. Тем не менее, ты должна
понимать,  что,  используя  аналогию,  мысль   о   преимуществе
усовершенствования   моего   обоняния  была  бы  незначительным
мотивом для меня, чтобы  решиться  отбросить  мою  человеческую
природу и стать бладхаундом. (*)


34.


     Теперь они могли видеть Запретный Мир. Они спустились ниже
слоя облаков   и   проходили   сквозь  атмосферу.  Выглядел  он
любопытно, словно побитый молью.
     Как  было  ожидать,  полярные  области  были  покрыты
льдом,  но  оледенение по площади было небольшим. Не поражавшие
размерами бесплодные горные районы с  редкими  глетчерами  тоже
встречались. Были и небольшие пустыни, рассеяные по поверхности
планеты довольно равномерно.
     Не  принимая  все это во внимание, планета в принципе была
прекрасной. Ее континентальные области простирались на  больших
пространствах, но, изрезанные заливами, имели длинную береговую
линию  и  богатую прибрежную растительность, буйно цветущую под
солнцем.  Здесь  были  пояса  тропических  и  умеренных  лесов,
окаймленные  степями  - и все-же потрепанность всего этого была
очевидна.
     В лесных массивах то тут, то там виднелись  проплешины,  а
степные участки были редки и пожухлы.
     - Какая-то  болезнь  растительности?  -  Удивленно  сказал
Пелорат.
     - Нет, -  медленно  сказала  Блисс.  -  Что-то  хуже,  чем
болезнь и более постоянное.
     - Я  видел  разные  миры, - сказал Тревайз, - но ни одного
похожего на этот.
     - Я видела очень мало миров,  -  сказала  Блисс,  -  но  я
обладаю  опытом и мыслительными возстями Геи, и перед нами
то, что  ожидать от  мира,  с  которого  человечество  уже
исчезло.
     - Почему? - Спросил Тревайз.
     - Подумай  об  этом,  - с сарказмом ответила Блисс. - Мир,
который  необитаем,   находится   в   подлинном   экологическом
равновесии.  На  Земле  такой  баланс должен был существовать с
самого начала. Если именно на ней  появилось  человечество,  то
несомненно   было   довольно   продолжительное   время,   когда
человечества или  любого  другого  вида,  способного  развивать
технологию и изменять окружающую среду, не существовало.
     В  то  время  природный  баланс  -  постоянно  меняющийся,
конечно - должен  был  существовать.  На  всех  иных  обитаемых
мирах,  однако,  люди  тщательно  терраформировали  свое  новое
окружение,  насаждали  растительную  и   животную   жизнь,   но
экосистемы, которые они создавали, не были
---------------------------------------------------------------------
(*) Порода охотничьих собак, обладающих острым обонянием и
использующихся для выслеживания людей или животных.
сбалансированными.  Они могли включать в себя только ограниченное  число
видов  и  только  нужные  людям,  или  которые  нельзя  было не ввести в
экосистему...
     - Ты  знаешь,  что  это напомнило мне? - Сказал Пелорат. -
Прости, Блисс, за вмешательство, но это было так внезапно,  что
я  не  могу  устоять и не сказать тебе прямо сейчас, прежде чем
снова забуду. Это старый миф о творении, на который  я  однажды
наткнулся.  Миф,  в  котором  жизнь сформировалась на планете и
состояла из ограниченного числа видов,точно  так  же,  полезных
или приятных для человечества. Первые люди затем сделали что-то
глупое - не имеет значения, что, старина, потому что эти старые
мифы  обычно  символичны  и только приводят в смущение, если их
воспринимать буквально - и почва планеты была проклята. "Тhоgus
аlsо аnd thistlеs shеll it bring fоrth tо  thее"  -  так  
изложить  это  проклятие, хотя на архаическом Галактическом все
это звучит гораздо лучше, на нем это и было  записано.  Вопрос,
впрочем, лишь в том, было ли это действительно проклятие? Вещи,
которые  люди  не  любят  и  не  хотят,  такие  как  колючки  и
чертополох могут быть необходимы для сбалансирования экологии.
     - Это в самом деле удивительно, Пел, - улыбнулась Блисс, -
как все напоминает тебе  о  легендах  и  какими  блистательными
иногда  оказываются  они.  Люди, терраформируя мир, упускают из
виду колючки и чертополох, чем бы они ни были, и  затем  должны
вновь  трудиться,  чтобы  сохранить  жизнь  на  планете. Это не
саморегулирующийся организм, как Гея. Это скорее  разнообразная
коллекция     Изолятов,     причем    коллекция    недостаточно
разнообразная,   чтобы   неопределенно    долго    поддерживать
экологический  баланс.  Если  люди  исчезают,  если  больше  не
существуют  их  заботливые  руки,  картина  жизни  всего   мира
неизбежно    начинает    разваливаться    на   части.   Планета
рас-терроформирует сама себя.
     - Если это так и было, - со скепсисом в  голосе  продолжил
Тревайз,
- это  не  происходит  слишком  быстро.  Этот  мир воз был
свободен от людей 20 тыс. Лет  и  все  еще  большая  его  часть
кажется весьма цветущей.
     - Верно,  -  сказала  Блисс, - но это зависит от того, как
хорошо был установлен с  самого  начала  экологический  баланс.
Если  это  действительно  хороший  баланс,  он  мог сохраняться
долгое время и без человека. Кроме всего прочего, 20  тыс.  Лет
хоть и долгий срок для человеческих дел, но лишь краткий миг по
сравнению со временем существования планеты.
     - Думаю, - сказал Пелорат, вглядываясь в панораму планеты,
- если  планета  деградирует, мы можем быть уверены, что люди с
нее исчезли.
     - Я все  еще  не  могу  обнаружить  ментальной  активности
соответствующей  человеку  и  я  позволю себе предположить, что
планета совершенно свободна  от  людей.  В  наличии  постоянное
гудение  и  жужжание  низших  уровней  сознания, однако уровней
достаточно высоких, чтобы принадлежать птицам и  млекопитающим.
Впрочем,    я   не   уверена,   что   раз-терраформирование   -
исчерпывающий показатель того, что люди исчезли. Планета  может
портиться  даже  если люди еще живут на ней, если само общество
становиться  порочным  и  не  может  понять   важность   охраны
окружающей среды.
     - Такое  общество,  -  сказал  Пелорат, - наверняка должно
быстро разрушиться.  Я  не  думаю,  что  люди  могут  впасть  в
непонимание  важности  сохранения  тех  самых факторов, которые
поддерживают их жизнь.
     - У меня нет твоей приятной  веры  в  человеческий  разум,
Пел.   Мне  кажется  вполне  представимым,  что  в  планетарном
обществе,  состоящем  из  одних  Изолятов,   местные   и   даже
индивидуальные  интересы  могут  без  особого  труда перебороть
общепланетные.
     - Я не думаю,  что  это  воз,  -  сказал  Тревайз,  -
скорее,  прав  Пелорат. В самом деле, так как населенных людьми
миров  миллионы  и  ни   один   из   них   не   выродился,   не
рас-терроформировался,  твои  страхи перед Изоляционизмом могут
быть преувеличены, Блисс.
     Корабль тем  временем  перешел  из  дневного  полушария  в
ночное.  Следствием  этого  были быстро сгустившиеся сумерки, а
затем - полная тьма снаружи,  за  исключением  звездного  света
там, где небо было ясным.
     Корабль  точно  выдерживал  высоту,  тщательно  отслеживая
атмосферное давление и гравитацию.  Они  находились  достаточно
высоко,  чтобы  не  напороться на горные массивы: на планете не
так давно прошла очередная стадия  горообразования.  И  все  же
компьютер    на   всякий   случай   прощупывал   путь   впереди
микроволновым локатором.
     Тревайз вгляделся в вельветовую тьму и задумчиво сказал:
     - Что я нахожу наиболее убедительным признаком покинутости
планеты
-   это отсутствие пятен  света  на  ночной  стороне.  Ни  одно
технологическое  общество  не будет терпеть темноту. Как только
покажется дневная сторона, мы спустимся ниже.
     - Какой будет от этого прок? - Спросил  Пелорат.  -  Здесь
ничего нет.
     - Кто сказал, что здесь ничего нет?
     - Блисс. И ты.
     - Нет,   Джейнав.   Я  сказал,  что  здесь  нет  излучений
технологического происхождения, а Блисс сказала, что здесь  нет
признаков  ментальной активности людей, но это не означает, что
здесь вообще ничего нет. Если даже на планете нет людей,  здесь
наверняка  должны  быть  какие-нибудь  реликты.  Мне необходима
информация, Джейнав, и остатки техносферы могут в  этом  смысле
представлять собой определенную ценность.
     - Спустя  20  тыс.  Лет? - Голос Пелората даже задрожал. -
Как ты думаешь, что может пережить 20 тыс. Лет? Здесь не  может
быть  фильмов,  рукописей,  книг;  металл  заржавел  бы, дерево
сгнило,  пластик  -   рассыпался   в   порошок.   Даже   камень
растрескался бы и выветрился.
     - Может  быть,  прошло  не  20  тыс. Лет, - сказал Тревайз
терпеливо.
- Я  упомянул  этот  срок  как  максимальный  период,  воз
прошедший  с  тех пор, как планета опустела, потому что легенды
кампореллона повествуют о  ее  процветании  в  те  времена.  Но
предположим, что последние люди умерли или исчезли, или улетели
только тысячу лет назад.
     Они  вышли  к  краю  ночной  стороны  и разгорелась заря и
солнечный свет засиял почти мгновенно.
     "Far  Star" опустилась вниз, замедляя свой полет,  пока  не
стали   ясно   видны  детали  поверхности.  Теперь    было
отчетливо видеть и маленькие острова, рассыпанные вдоль берегов
континентов.  Большинство   из   них   было   покрыто   зеленой
растительностью.
     - Мне  пришло  в  голову, - сказал Тревайз, - что особенно
внимательно мы должны изучить пустынные области.  Мне  кажется,
что  в  тех  местах,  где  люди  жили  особенно скучено, больше
пострадал и экологический баланс.Эти места могут быть  центрами
распостраняющейся  волны  рас-терроформирования. Что ты об этом
думаешь, Блисс?
     - Воз. В любом случае, при отсутствии точных  знаний,
мы  можем с равным успехом осмотреть то, что легче всего. Степи
и леса могли скрыть большинство следов обитания  человека,  так
что высадка здесь может оказаться пустой тратой времени.
     - Меня поражает то, - сказал Пелорат, - что мир постепенно
установит   баланс   и  с  тем,  что  на  нем  осталось.  Могут
образоваться новые виды и эти пораженные  области  будут  вновь
заселены на новой основе.
     - Воз,  Пел,  - сказала Блисс. - Это зависит от того,
насколько несбалансирован был этот мир с самого начала.  И  для
того, чтобы мир излечил себя сам и достиг нового баланса в ходе
эволюции, потребовалось бы больше, чем 20 тыс. Лет. Может быть,
миллионы.
     "Far   Star"  больше  не кружила над планетой. Она медленно
дрейфовала  поперек  протянувшейся  на  500  км.   Саванны   со
случайными купами деревьев.
     - Что  ты  об  этом  думаешь?  -  Внезапно сказал Тревайз,
указывая на что-то внизу. Корабль перестал дрейфовать и повис в
воздухе.  Слышалось   лишь   тихое,   но   постоянное   гудение
гравитаторов,  почти  полностью  нейтрализующих  гравитационное
поле планеты.
     Ничего особенного там, куда указал Тревайз не было  видно.
Обрывистые  холмы  с  обнажениями  почвы и редкая трава - вот и
все.
     - Это ничего мне не напоминает, - сказал Пелорат.
     - Прямолинейное  расположение   холмов   в   этом   месте.
Параллельные  линии  и  ты  можешь  также  проследить некоторые
тонкие линии под прямыми углами. Видишь? Видишь? Ты не встетишь
такого  ни  в  одной  природной  формации.   Это   человеческая
архитектура, остатки фундаментов и стен, такие же ясные, словно
они все еще стоят здесь.
     - Предположим, что это так, - сказал Пелорат. - Это только
руины.   Если  бы  мы  должны  были  проводить  археологические
исследования, нам пришлось бы копать и  копать.  Профессионалам
потребовались  бы  годы  и  годы,  чтобы  проделать  все это по
правилам...
     - Да, но у нас нет времени, чтобы делать все по  правилам.
Это  могут  быть  слабые очертания древнего города и что-нибудь
могло остаться здесь. Проследим эти линии и посмотрим, куда они
приведут нас.
     Лишь на краю этой области,  у  места,  где  деревья  росли
немного  реже,  они  наткнулись  на  еще  стоящую  стену  - или
частично стоящую.
     - Неплохо для начала. Садимся, - сказал Тревайз.


9. ВСТРЕЧА СО СТАЕЙ.




35.


     "Far    Star"    остановилась    у    подножия    небольшой
возвышенности,  холма  на  совершенно  плоской равнине. Тревайз
сделал  это  почти  не  задумываясь   и   считая   само   собой
разумеющимся,  что  лучше, чтобы корабль не был виден на мили в
любом направлении.
     - Температура снаружи - 24 градуса, - сообщил он, -  ветер
около
11.Км/ч с  запада, переменная  облачность.   Компьютер еще  недостаточно
знает  об  общей  схеме  циркуляции  воздуха, чтобы уверенно предсказать
погоду.  Однако,  поскольку влажность около  40%, вряд ли  пойдет дождь.
В  общем,  мы  кажется  выбрали  подходящую  широту и время года и после
кампореллона это приятно.
     - Я  думаю,  -  сказал  Пелорат,  - если планета продолжит
деградировать, погода будет становиться все более контрастной.
     - Я уверена в этом, - сказала Блисс.
     - Будь уверена в чем хочешь, - сказал Тревайз. - У  нас  в
запасе  еще  тысячи  лет.  Сейчас  же  - это приятная планета и
останется она такой все  время  нашей  жизни  и  даже  столетия
спустя нас.
     Говоря все это, он застегивал на поясе широкий ремень.
     - А это что, Тревайз? - Довольно резко спросила Блисс.
     - Просто  моя старая привычка со времен службы во флоте. Я
не выхожу в неизвестный мир безоружным.
     - Ты что, серьезно намереваешься взять оружие?
     - Совершенно серьезно. Здесь,  справа,  -  он  хлопнул  по
кобуре, в которой висела массивная пушка с широким дулом, - мой
бластер,  а  здесь,  слева (меньшее устройство с тонким стволом
без отверстия в нем) - нейрохлыст.
     - Два вида смерти, - недовольно сказала Блисс.
     - Только один. Убивает бластер. Нейрохлыст не  для  этого.
Он  лишь  раздражает  болевые окончания и это настолько ужасно,
что ты сама будешь молить о смерти; по крайней  мере,  так  мне
говорили.  По счастью, мне никогда не приходилось быть с другой
стороны этой штуки.
     - Зачем ты берешь их?
     - Я же сказал тебе. Это - чужой мир.
     - Тревайз, это п_у_с_т_о_й мир.
     - Да? Здесь нет техногенного общества, очевидно,  но  что,
если  здесь  есть  пост-технические  дикари? У них вряд ли есть
что-то лучше дубинок и камней, но и они могут убивать.
     Блисс выглядела раздраженной, но понизила  голос,  пытаясь
остатьтся рассудительной.
     - Я  не  обнаружила человеческой нейроактивности, Тревайз.
Это исключает дикарей любого  типа,  пост-технологического  или
какого еще.
     - Тогда  мне  не будет нужды использовать оружие, - сказал
Тревайз.
- Послушай, какой вред в  том,  чтобы  взять  его?  Оно  только
добавит мне немного веса, а так как сила тяжести на поверхности
планеты  примерно  91%  от  терминусианской,  я  могу  себе это
позволить. Пойми, корабль может быть безоружен как таковой,  но
на нем есть разумный арсенал ручного оружия. Я полагаю, вы двое
тоже...
     - Нет,  -  сразу  же  сказала  Блисс.  - Я даже пальцем не
шевельну ради убийства - или для причинения  боли,  что  то  же
самое.
     - Дело  не  в  том,  чтобы  убивать,  а  в  том,  чтобы не
погибнуть самому, если ты понимаешь, что я имею в виду.
     - Я смогу защитить себя по-своему.
     - Джейнав?
     Пелорат колебался.
     - Мы же не взяли оружие на кампореллоне.
     - Слушай, Джейнав, кампореллон -  известный  мир,  союзный
Основанию.  Кроме  того, нас сразу же арестовали. Если бы у нас
было оружие, его бы отобрали. Хочешь бластер?
     - Я никогда не был во флоте, старина,  -  покачал  головой
Пелорат.
- Я  даже  не  знаю,  как  использовать  эти  штуки и, в случае
опасности, я ни за что вовремя об этом  не  вспомню.  Я  просто
побегу - и буду убит.
     - Ты не будешь убит, Пел, - энергично сказала Блисс. - Гея
взяла тебя под мою/ее защиту и этого надутого героя-вояку тоже.
     - Хорошо, - сказал Тревайз. - У меня нет возражений против
такой  защиты,  но  я  не  надутый.  Я просто предпочитаю иметь
дополнительную  страховку,  и  если  мне  никогда  не  придется
дотронуться  до  этих штучек, я буду совершенно доволен, обещаю
тебе. Но все-же я д_о_л_ж_е_н иметь их.
     Он нежно погладил обе кобуры и продолжил:
     - А  теперь  давайте  ступим  на  этот  мир,  который   не
чувствовал  на  своей  поверхности  вес человека может быть уже
тысячи лет.


36.


     - У меня такое  чувство,  -  сказал  Пелорат,  -  что  уже
довольно  поздно,  но  солнце  достаточно  высоко,  и похоже на
полдень.
     - Я думаю, -  сказал  Тревайз,  осматривая  в  тишине  всю
панораму,  -  что это чувство возникает у тебя из-за оранжевого
оттенка солнца, создающего иллюзию заката. Если бы мы оказались
здесь во время настоящего заката, и облачность была подходящей,
мы  наблюдали  бы  гораздо  более  багровый  диск  солнца,  чем
привыкли. Не знаю, найдешь ты это прекрасным или угнетающим. По
той  же  причине  закат  на кампореллоне был вероятно еще более
багровым, но там мы находились все время в помещениях.
     Он медленно повернулся, осматривая окружающее пространство
во всех направлениях. Кроме почти поражающей странности  света,
здесь  ощущался  отчетливый  запах  этого  мира  - или этой его
части. Похоже,  чуть  затхлый,  но  не  настолько,  чтобы  быть
неприятным.
     Ближние  деревья  были средней высоты и выглядели старыми,
со  слегка   наклонными,   из-за   преобладающих   ветров   или
особенностей  почвы,  стволами и трещиноватой корой. Из-за этих
деревьев возникало чувство опасности или из-за  чего-то  еще  -
менее материального?
     - Что  ты  намерен делать, Тревайз? - Спросила Блисс. - Мы
ведь проделали такой путь не для того,  чтобы  любоваться  этим
видом?
     - Да,  вероятно,  сейчас  настала моя очередь. Я предложил
бы, чтобы Джейнав исследовал это место.  Здесь  остались  руины
вон  в  том  направлении и он единственный среди нас, кто может
судить о ценности любых найденных записей. Я надеюсь, он сможет
понять надписи на старо-Галактическом или  фильмы,  а  я  точно
знаю,  что  не смогу. И я полагаю, Блисс, что ты пойдешь с ним,
чтобы защитить его. Что касается меня,  я  останусь  здесь  для
охраны переднего края.
     - Охраны от чего? От дикарей с дубинками и камнями?
     - Может  быть.  -  Затем  улыбка,  игравшая  на его губах,
исчезла и он сказал: - Довольно странное  чувство,  Блисс.  Мне
немного не по себе в этом месте. Но я не могу сказать, почему.
     - Пошли,  Блисс,  -  сказал  Пелорат.  - Я был домоседом и
коллекционером старых историй всю мою жизнь, так что я  никогда
сам  не  брал в руки древних документов. Только представь, если
мы сможем найти...
     Тревайз  смотрел,  как   они   уходили.   Голос   Пелората
становился  тише, пока он нетерпеливо шагал к руинам. Блисс шла
немного сбоку от него.
     Тревайз  отсутствующе  слушал  их   разговор,   а   затем,
повернувшись  назад, продолжил изучать обстановку. Что же здесь
было такого, что вызывало опасения?
     Он  действительно  никогда  не  ступал   на   ненаселенную
планету,  но  видел  много  таких  из космоса. Обычно, это были
небольшие миры, недостаточно массивные, чтобы удержать воду или
воздух, но использовавшиеся  как  ориентиры  мест  встречи  при
военных  маневрах  (на его жизни не было войн, и не было уже за
сто лет до его рождения -  но  маневры  проводились),  или  как
тренажеры при отработке аварийных ситуаций. Корабли, на которых
он  летал,  кружили  на  орбитах  вокруг  таких миров, или даже
спускались на них, но  он  никогда  не  имел  случая  выйти  из
корабля в это время.
     Что  из  того, что он сейчас действительно стоял на пустой
планете? Чувствовал бы он то же самое, если бы стоял  на  одной
из  многих  малых,  безвоздушных  планет, которые он встречал в
свои студенческие дни - и потом?
     Он покачал головой. Это  не  беспокоило  бы  его.  Он  был
уверен  в  этом.  Он  был  бы  в скафандре, как это происходило
множество раз, когда он выходил из своего  корабля  в  открытый
космос.  Это была привычная ситуация и контакт с простым куском
скалы не привел бы к отклонению от  обычного  положения  вещей.
Наверняка!
     Конечно - на нем не было сейчас скафандра.
     Он стоял на пригодной для жизни планете, такой же приятной
для человека,  как  и  Терминус - и гораздо более приятной, чем
кампореллон. Он чувствовал  дуновение  ветра  на  своих  щеках,
тепло  солнца  своей спиной, поскрипывание деревьев в ушах. Все
было знакомым, за исключением того, что здесь, на этой  планете
не было людей - по крайней мере, больше уже не было.
     Что  же это? Почему этот мир кажется таким мрачным? Потому
ли,  что  это  был  мир   не   столько   необитаемый,   сколько
б_р_о_ш_е_н_н_ы_й.
     Он  никогда  прежде  не  был на брошенном мире, никогда не
слышал о таком раньше; никогда не думал, что планета  м_о_ж_е_т
быть покинута. Все известные ему до сих пор миры, стоило на них
появиться людям, оставались населенными уже навсегда.
     Он  посмотрел  вверх,  на  небо.  Ничто другое не покинуло
планету.  В  небе  летела  птица  и  казалась  почему-то  более
естественной,   чем   голубое   небо   с  оранжевыми  облаками,
обещавшими хорошую погоду. (Тревайз  был  уверен,  что  проведя
несколько  дней на планете, он привык бы к этим цветам, так что
небо и облака приобрели бы привычный вид.)
     Он слышал трели птиц на деревьях  и  более  тихий  стрекот
насекомых.  Блисс раньше упомянула бабочек и они здесь были - в
удивительном количестве и во множестве цветовых вариаций.
     В островках травы, окружавших деревья,  раздавались  время
от  времени шорохи, но он не мог с определенностью сказать, кто
производил их.
     Но не очевидное присутствие жизни  в  окрестностях  пугало
его.  Как  сказала  Блисс,  терраформированные  миры  исключали
опасных животных  прежде  всего.  Волшебные  сказки  детства  и
героические  фантазии  тинейджеровских  лет  разворачивались  в
легендарном мире, который  должно  быть  произошел  от  смутных
преданий о Земле. Голоэкраны гипердрам были наполнены монстрами
- львами,  единорогами,  драконами,  китами, медведями. Их были
дюжины, с  названиями,  которые  он  не  мог  припомнить.  Были
меньшие   животные,   которые  кусались  и  жалили,  были  даже
растения, которые опасно было трогать - но только  вымышленные.
Он  однажды  слышал,  что  дикие  пчелы  способны  ужалить, но,
конечно, обычные пчелы были совершенно безвредными.
     Медленно пошел он направо, обходя край холма.  Трава  была
высокой  и  буйной,  но росла островками, собранная в пучки. Он
продолжал  идти  между  деревьями,  тоже   росшими   отдельными
группами.
     Потом  он  зевнул. Похоже ничего особенного не случиться и
он подумал,  почему  бы  ему  не  вернуться  на  корабль  и  не
вздремнуть. Нет, немыслимо. Ясно, он должен остаться на страже.
Наверное,   ему   надо   заняться   обязанностями   часового  -
маршировать:  раз-два,  раз-два,  поворачиваясь  со  щелчком  и
совершая  сложные  приемы с парадным электро-хлыстом. (Это было
оружие, не использовавшееся в войне уже три  столетия,  но  все
еще  абсолютно  незаменимое  при обучении, по причинам, которые
никто не мог даже назвать.)
     Подумав об этом, он усмехнулся, потом ему пришло в голову,
не присоединиться ли к Пелорату и Блисс в руинах. Но зачем? Что
он мог сделать полезного?
     Предположим, он увидит что-нибудь,  что  Пелорат  случайно
пропустит? Хорошо, времени будет достаточно, чтобы попробовать,
после возвращения Пелората. Если здесь есть что-либо, что может
быть легко обнаружено, пусть уж Пелорат сам сделает открытие.
     Может  быть  они  в  опасности?  Глупости!  Какая  уж  тут
опасность.
     И если здесь е_с_т_ь опасность, они могут просто позвать.
     Он остановился и прислушался. Он не слышал ничего.
     А затем к нему вернулась неотвязная мысль об  обязанностях
часового
-  и  он  поймал себя на том, что марширует, ноги отбивают шаг,
воображаемый электрохлыст  снят  с  плеча,  повернут,  затем  -
строго  перед  собой,  совершенно вертикально, повернут опять в
прежнее положение и взят  на  другое  плечо.  Затем,  с  хитрым
выражением  на  лице,  он взглянул на корабль (довольно далекий
теперь) еще раз.
     И когда он сделал это, то действительно застыл,  и  не  из
подражания часовому.
     Он был не один.
     До  сих  пор  он не видел ни одного живого существа, кроме
растущих деревьев, насекомых и летящей птицы. Он не видел и  не
слышал ничьего приближения - но сейчас какое-то животное стояло
между ним и кораблем.
     Внезапное  удивление от неожиданного события лишило его на
мгновение способности  понимать,  что  он  видит.  Лишь  спустя
некоторое время он понял, на что он смотрит.
     Это была только собака.
     Тревайз  никогда не был любителем собак. У него никогда не
было  своей  собаки  и  он  не  чувствовал   никаких   приливов
дружелюбия  к ним, когда встречался с разными псами. Не испытал
он таких чувств и сейчас.
     Он подумал, довольно нетерпеливо, что  не  было  мира,  на
котором   эти   существа   не   сопутствовали   человеку.   Они
существовали в бессчетных вариациях. У Тревайза было  давнее  и
неприятное  впечатление,  что  на  каждой  планете  имелась  по
крайней мере одна характерная для нее порода. Тем не менее, все
породы были схожи в одном: для чего бы они не содержались,  для
развлечения,  выставок  или  какой-нибудь  полезной работы, они
были воспитаны в любви и доверии к человеку.
     Именно эту любовь и доверие Тревайз никогда не  ценил.  Он
однажды  жил  с  женщиной,  у  которой  была  собака. Этот пес,
которого Тревайз  терпел  ради  женщины,  глубоко  его  обожал,
повсюду за ним ходил, забирался на него отдохнуть (всеми своими
пятьюдесятью  фунтами),  покрывал  его слюной и шерстью в самые
неожиданные моменты и, сидя за дверью, скулил, в то  время  как
Тревайз и женщина пытались заниматься любовью.
     Из  этих  приключений  Тревайз вышел с твердым убеждением,
что по каким-то причинам, известным только собачьему мозгу и их
способности анализировать запахи он является  стойким  объектом
собачьей привязаности.
     Однако,  как  только  первоначальное  удивление прошло, он
осмотрел  пса  без  предубеждения.  Это  была  большая  собака,
поджарая  и  стройная,  с длинными ногами. Она смотрела на него
без  заметного  обожания.  Ее  пасть  была  открыта,  словно  в
доброжелательной  усмешке,  но  зубы  были  длинны  и ужасны, и
Тревайз решил, что чувствовал бы себя гораздо уютнее без собаки
в поле зрения.
     Затем  ему  показалось,  что  собака  никогда  не   видела
человека,  и  что  бесчисленные поколения собак, предшествующие
этой, тоже не видел ни одного.  Пес  мог  быть  так  же  смущен
внезапным   появлением   человека,   как  Тревайз  -  внезапным
появлением собаки.  Тревайз,  по  крайней  мере,  быстро  узнал
собаку,  но  собака  не  имела такого преимущества. Она все еще
была поражена и, воз, встревожена.
     Явно небезопасно было оставлять такое большое животное и с
такими зубами в состоянии тревоги. Тревайз понял, что рано  или
поздно   будет   необходимо   установить   с  ним  приятельские
отношения.
     Очень медленно он начал приближаться к псу (никаких резких
движений, конечно). Он вытянул руку,  приготовившись  позволить
ее  обнюхать  и производил нежные сюсюкающие звуки, большинство
из которых представляло собой: "Чудная собачка" -  все  это  он
находил довольно стеснительным.
     Пес, глядя на Тревайза, попятился на шаг или два, словно в
сомнении,  а  затем  его  верхняя  губа  сморщилась  и из пасти
вырвалось резкое рычание. Хотя Тревайз никогда не видел собаку,
ведущую себя так, он не мог интерпретировать подобные  действия
иначе, как выражение угрозы.
     Тревайз  немедленно остановился и замер. Его глаза уловили
какое-то движение сбоку и он медленно  повернул  голову.  Здесь
были два других пса, наступавшие с этого направления. Выглядели
они так же смертельно, как и первый.
     Смертельно?  Прилагательное пришло ему на ум только теперь
и его ужасное соответствие было несомненным.
     Его сердце внезапно зачастило. Путь к кораблю был отрезан.
Он не мог бежать бесцельно, потому что эти длинные собачьи ноги
настигли бы его через несколько ярдов.  Если  он  будет  стоять
здесь  как  вкопанный  и  использует  бластер, то пока он убьет
одну, две другие окажутся рядом  с  ним.  В  отдалении  он  мог
видеть  еще  приближающихся  собак. Был ли у этих тварей способ
общаться между собой? Охотились ли они стаями?
     Медленно он сдвинулся влево, в направлении,  где  не  было
собак - пока. Медленно. Медленно.
     Собаки  двинулись  вместе  с ним. Он почувствовал, что его
спасает от немедленного нападения  только  то,  что  собаки  не
видели  раньше  никого  подобного  ему. У них не было рефлекса,
которому они могли следовать в этом случае.
     Конечно, если он побежит, то это будет что-то знакомое для
собак. Они должны знать, что делать, если что-нибудь размером с
Тревайза продемонстрирует страх и побежит.  Они  побегут  тоже.
Быстрее.
     Тревайз  продолжал  красться  к  дереву.  У  него возникло
дичайшее желание забраться повыше, куда собаки не смогут за ним
влезть. Пока же они двигались вместе с ним, тихо ворча, подходя
все ближе. Все три неотрывно смотрели на него.  Еще  две  твари
присоединились  к  ним,  а  вдали  Тревайз увидел еще и других,
приближающихся к этой кампании. В  некоторой  точке,  когда  он
достаточно  приблизится  к  своей цели, ему нужно будет сделать
рывок. Он не может ждать слишком  долго  или  побежать  слишком
рано. И то и другое может стать фатальным.
     Сейчас!
     Он  вероятно  установил  личный рекорд скорости и даже при
этом едва успел. Он почувствовал щелканье челюстей возле  пятки
и  на мгновение за нее ухватились, но затем зубы соскользнули с
прочного керамоида.
     Он не особенно умел лазить по деревьям. Последний  раз  он
забирался на дерево, когда ему было десять; и на сколько он мог
припомнить,  это  была  неудачная  попытка.  В  данном  случае,
однако, ствол был не совсем вертикальным,  а  сучки  и  корявая
кора  давали  возсть ухватиться руками. Тем более, что его
толкала необходимость, и это удивительно,  что    сделать,
если нужда достаточно велика.
     Тревайз обнаружил себя сидящим в развилке, метрах в десяти
над землей.  В эти минуты он был совершенно безразличен к тому,
что ободрал руку и она сочится кровью.
     У корней дерева теперь  сидели  на  ляжках  пять  собак  и
смотрели вверх, вывалив языки. Они терпеливо ждали.
     Что дальше?


37.


     Тревайз  был  не  в том положении, чтобы обдумать ситуацию
логически  и  детально.  Его  мысли  мелькали  в   странной   и
искаженной     последовательности.    Имей    он    возсть
рассортировать их, они свелись бы к следующему...
     Блисс ранее утверждала, что  терраформируя  планету,  люди
должны установить несбалансированную экологию, которую они были
бы  способны  удержать  от развала только беспрестанным трудом.
Например, никакие колонисты никогда не брали  с  собой  больших
хищников.  Маленькие  бы не помогли. Насекомые, паразиты - даже
маленькие ястребы, землеройки и т.Д.
     Эти драматические животные легенд и  смутных  литературных
описаний
- тигры, гризли, медведи, орки, крокодилы? Кто стал бы везти их
с мира  на мир, даже если бы здесь в этом был бы смысл? А где в
этом был бы смысл?
     Это  означало,  что  люди  были   единственными   большими
хищниками,  и  их  задачей  было  собирать  жатву  со всех этих
насаждений и животных,  которые,  предоставленные  самим  себе,
задохнулись бы от перенаселения.
     И  если  люди  почему-то  исчезли,  тогда  их место должны
занять  другие  хищники.  Но  какие?  Наиболее  подходящими  по
размерам  и  привычными  к  человеку  существами  были  кошки и
собаки, прирученные и живущие рядом с человеком.
     Что если не останется людей, чтобы кормить их?  Они  тогда
должны  будут  сами искать пищу - ради выживания и, более того,
ради выживания тех, кого они поедают; ведь чтобы  не  допустить
превышения     необходимой    численности    популяции    путем
периодического вымирания потребуется  гораздо  больше  смертей,
чем если бы этим занимались хищники.
     Так,  в  различных  вариациях,  умножаются собаки. Большие
нападают на больших, беззаботных  травоядных;  маленькие  -  на
птиц  и грызунов. Кошки могут охотиться ночью, а собаки - днем,
первые - в одиночку, вторые - стаями.
     Воз эволюция постепенно разовьет больше видов,  чтобы
заполнить    пустующие    экологические   ниши.   Может   быть,
какие-нибудь собаки постепенно приобретут черты, позволяющие им
питаться рыбой, а некоторые кошки - планировать и  охотится  на
птиц в воздухе также, как и на земле?
     Все  эти  озарения  приходили  в  голову Тревайза, пока он
собирался с мыслями и соображал, что может сделать.
     Число собак продолжало увеличиваться. Сейчас  он  насчитал
уже  23,  окружавших дерево и еще несколько приближалось к ним.
Как велика была эта стая? Хотя какое это имеет  значение.  Тех,
что есть, уже вполне достаточно.
     Он  вытащил  из  кобуры свой бластер, но надежное ощущение
приклада в руке всеже не давало ему того чувства  безопасности,
которое  ему бы понравилось. Когда он последний раз менял в нем
батареи и  сколько  раз  он  может  выстрелить?  Наверняка,  не
двадцать три.
     Что же с Блисс и Пелоратом? Если они появятся, бросятся ли
собаки  на  них?  В  безопасности ли они, даже если и не придут
сюда? Если собаки учуют запах двух человек в руинах, что сможет
остановить их от нападения на  людей  прямо  там.  Наверняка  в
развалинах нет ни дверей, ни барьеров, способных удержать псов.
     Может  ли Блисс остановить их и даже прогнать прочь? Может
ли она сконцентрировать свою мощь  через  гиперпространство  до
необходимой  интенсивности? И как долго сможет она поддерживать
эту интенсивность?
     Должен ли он позвать на помощь? Прибегут ли они,  если  он
крикнет  и  убегут  ли собаки под взглядом Блисс? (Потребует ли
это взгляда, или это будет просто  ментальное  воздействие,  не
обнаружимое  посторонними  свидетелями,  не обладающими нужными
способностями?) А если они прибегут, не будут ли они  разорваны
на   части   на  глазах  у  Тревайза,  вынужденного  беспомощно
наблюдать это со своего  относительно  безопасного  убежища  на
дереве?
     Нет,  он  использует  бластер.  Если  он сможет убить одну
собаку и распугать  остальных  хотя  бы  ненадолго,  он  сможет
слезть с дерева, позвать Пелората и Блисс, убить вторую собаку,
если  они  продемонстрируют  готовность  вернуться,  и все трое
смогут прорваться на корабль.
     Он установил мощность микроволнового луча на отметку  3/4.
Это  должно  будет  просто  убить  пса  с  громким взрывом. Шум
поможет отпугнуть собак прочь и он сэкономит энергию.
     Он тщательно прицелился в собаку  посреди  стаи,  ту,  что
казалось  (по  мнению  Тревайза,  по  крайней  мере)  проявляла
большую враждебность, чем остальные - воз, только  потому,
что  сидела  более  спокойно  и,  следовательно, казалась более
хладнокровной в стремлении к добыче. Пес смотрел прямо  на  его
оружие, словно презирая худшее, что Тревайз мог сделать.
     Так получилось, что Тревайз никогда не стрелял из бластера
по человеку  и  не  видел  никого,  кто  бы делал это. Во время
тренировок стрельба велась по наполненным  водой  кожанным  или
пластиковым  манекенам;  вода  почти  мгновенно  нагревалась до
точки кипения и со взрывом разрывала оболочку.
     Но кто, в отсутствие войны, будет стрелять в  человека?  И
что   человек  может  противопоставить  бластеру  и  силе,  его
использующей? Только  здесь,  на  планете,  ставшей  без  людей
враждебной...
     С  той  странной  способностью  мозга  замечать что-нибудь
совершенно постороннее, Тревайз обратил внимание на  тот  факт,
что солнце скрылось за облаком - и затем он выстрелил.
     Вдоль  линии,  соединявшей  мушку и пса, возникло странное
свечение воздуха, бледная  вспышка,  которая  могла  бы  пройти
незамеченной, если бы солнце все еще светило без помех.
     Пес  вероятно  почувствовал  начальный поток тепла и успел
дернуться, словно пытаясь прыгнуть. А затем, как  только  часть
его крови и клеточной жидкости перешла в пар, он взорвался.
     Взрыв  произвел  разочаровывающе  слабый  звук,  поскольку
шкура собаки была просто не настолько прочна, как у  манекенов,
на которых они практиковались. Однако кожа, мясо, кровь и кости
разлетелись  в  стороны  и  Тревайз почувствовал отвратительную
тяжесть в желудке.
     Собаки отпрыгнули,  некоторых  осыпало  неприятно  теплыми
обрывками. Но это было, однако, лишь мимолетное замешательство.
Внезапно  они  собрались  в  кучу  и начали пожирать то, что им
перепало. Тревайз почувствовал, как слабость  его  увеличилась.
Он  не отпугнул их, он их просто подкормил. При таком отношении
они никогда не уберутся. В самом деле,  запах  свежей  крови  и
теплого мяса может привлечь еще больше собак и мелких хищников.
     Его позвал голос:
     - Тревайз, что...
     Тревайз  огляделся.  Блисс  и  Пелорат  приближались из-за
руин. Блисс  резко  остановилась,  ее  руки  потянулись,  чтобы
удержать   Пелората.  Она  смотрела  на  собак.  Ситуация  была
очевидной и вполне ясной. Ей не нужно было ничего спрашивать.
     - Я пытался прогнать их без привлечения внимания к тебе  и
Джейнаву, - крикнул Тревайз. - Можешь ты сдержать их?
     - Едва  ли,  -  ответила Блисс, не повышая голоса, так что
Тревайз с трудом расслышал  ее,  хотя  ворчание  собак  утихло,
словно на них был наброшен звукопоглощающий экран.
     - Их слишком много, - сказала Блисс, - и я не знакома с их
образом нейроактивности. У нас на Гее нет таких диких зверей.
     - Или  на  Терминусе.  Или  на любом другом цивилизованном
мире, - крикнул  Тревайз.  -  Я  перестреляю  столько,  сколько
смогу,   а   ты  попытайся  справиться  с  остальными.  Меньшее
количество может доставить тебе меньше хлопот.
     - Нет, Тревайз. Убийство  этих  только  привлечет  других.
Стой  позади  меня,  Пел. Ты не сможешь защитить меня. Тревайз,
твое другое оружие.
     - Нейрохлыст?
     - Да. Он причиняет боль. Но на малой  мощности.  На  малой
мощности!
     - Ты  что,  боишься  причинить  им вред? - В гневе ответил
Тревайз. - Разве сейчас время считаться со святостью жизни?
     - Я считаюсь со святостью  Пела.  И  моей.  Делай,  как  я
говорю. На малой мощности и стреляй по одной собаке. Я не смогу
сдерживать их очень долго.
     Собаки  сдвигались  от дерева и окружали Блисс и Пелората,
стоявших спиной к осыпающейся стене. Ближайший к ним пес сделал
нерешительную попытку подойти еще  ближе,  немного  поскуливая,
словно пытаясь понять, что же их сдерживает, когда они не могут
почувствовать  ничего,  что  могло  бы  это  делать.  Некоторые
безуспешно пытались забраться на стену и напасть сзади.
     Рука Тревайза дрожала, когда он настраивал  нейрохлыст  на
малую  мощность.  Нейрохлыст  потреблял гораздо меньше энергии,
чем бластер и  одна  батарея  могла  произвести  сотни  ударов,
подобных  ударам  кнута,  но,  задумавшись  об  этом, он не мог
припомнить, впрочем, когда последний раз заряжал это оружие.
     Было не  так  уж  важно  точно  навести  хлыст.  Поскольку
используемая  энергия  была  не так велика, он мог использовать
его широким пучком через всю массу собак. Это был  традиционный
метод   использования  для  контроля  толпы,  демонстрировавшей
признаки превращения в опасную массу людей.
     Однако, он последовал предложению Блисс. Он  прицелился  в
собаку  и  выстрелил. Пес перевернулся, его ноги дернулись. При
этом он испустил громкий, пронзительный визг.
     Остальные собаки отшатнулись от визжащей твари, прижав уши
к голове. Потом, завизжав в свою очередь,  они  развернулись  и
побежали,  сперва  медленно,  затем  быстрее и, наконец, во всю
прыть. Последним  из  стаи,  скуля,  ковыляя  на  подгибающихся
лапах, хромал прочь пес, попавший под удар хлыста.
     Звуки затихли в отдалении и Блисс сказала:
     - Нам  лучше  уйти  на  корабль.  Они могут вернуться. Или
другие.
     Тревайз подумал, что никогда прежде  не  управлял  он  так
быстро  входным  механизмом корабля. И вряд ли сможет повторить
это в другой раз.


38.


     Ночь  наступила  прежде,  чем  Тревайз  почувствовал  себя
несколько  пришедшим  в  норму. Небольшая полоска синте-кожи на
царапине у него на руке утешила его физическую боль, но у  него
была рана и на психике, залечить которую было не так то просто.
     Это было не просто проявление страха. Он мог действовать в
опасный  момент не хуже любого обычного мужественного человека.
Страх  возникал  из-за  совершенно   непредвиденного   стечения
обстоятельств. Это было чувство нелепости происходящего. Как бы
это  выглядело,  если бы люди узнали, что его загнали на дерево
рычащие с_о_б_а_к_и? Вряд ли это было бы хуже, чем если бы  его
обратил в бегство щебет разъяренных канареек.
     Несколько часов он продолжал вслушиваться в ожидании новых
нападений собак, воя и царапанья когтей по внешней оболочке.
     По сравнению с ним Пелорат казался совершенно спокойным.
     - Я  не сомневался, старина, что Блисс сможет справиться с
этим, но я должен сказать, что ты здорово управлялся  со  своим
нейрохлыстом.
     Тревайз пожал плечами. У него не было настроения обсуждать
все это.
     Пелорат    держал    свою    библиотеку   -   единственный
компакт-диск, на котором хранилась вся история его исследований
мифов и легенд -  с  ним  он  возвратился  в  свою  каюту,  где
находился его маленький компьютер.
     Сам  он  казался вполне довольным. Тревайз заметил это, но
не спросил о причине. Времени  для  этого  будет  достаточно  и
потом, когда он будет не так занят мыслями о собаках.
     Когда  они  с  Блисс остались вдвоем, она сказала довольно
робко:
     - Я полагаю, ты удивлен?
     - Весьма,  -  уныло  признался  Тревайз.  -  Кто  бы   мог
подумать, что при виде собаки - с_о_б_а_к_и! - Я побегу, спасая
свою жизнь.
     - Двадцать  тысяч  лет  без  человека  - это уже не совсем
собаки. Эти твари теперь - доминирующие крупные хищники.
     - Я понял это, пока сидел на ветке, - кивнул Тревайз. - Ты
была очевидно права относительно несбалансированной экологии.
     - Несбалансированной, похоже,  с  точки  зрения  человека.
Взгляни, как эффективно собаки делают свое дело. Я не удивлюсь,
если  Пел  окажется  прав  в  своем предположении, что экология
может самосбалансироваться, так  что  различные  экониши  будут
заполнены проэволюционировавшими видами относительно небольшого
количества животных, которых когда-то завезли на этот мир.
     - Довольно  странно,  -  заметил  Тревайз,  -  то же самое
пришло на ум и мне.
     - Конечно,  если  разбаланс  не  настолько  велик,   чтобы
процессы  его  выправления  требовали слишком большого времени.
Планета может стать совершенно  безжизненной  раньше,  чем  они
наберут силу.
     Тревайз фыркнул.
     - Как  это  ты решил вооружиться? - Задумчиво поглядела на
него Блисс.
     - Ничего хорошего это мне не дало. Это твои способности...
     - Не совсем.  Мне  необходимо  было  твое  оружие.  Короче
говоря,  с  одним только гиперпространственным контактом с Геей
при таком количестве разумов такой непривычной  природы,  я  бы
ничего не сделала без твоего нейрохлыста.
     - Мой бластер был бесполезен. Я пробовал его.
     - С  помощью  бластера,  Тревайз,  собака просто исчезала.
Остальные могли удивиться, но не испугаться.
     - Хуже,  -  сказал  Тревайз,  -  они  поедали  останки.  Я
подкупал их, чтобы они остались.
     - Да,  я  понимаю,  это может выглядеть и так. Другое дело
нейрохлыст. Он причиняет боль  и  собака  от  боли  вопит,  это
хорошо  понимают  остальные,  которые под влиянием безусловного
рефлекса, и ничего более, чувствуют испуг сами. С собаками, уже
предрасположенными к испугу, мне  легко  справиться:  я  просто
слегка подталкиваю их сознания и они убегают.
     - Да,  но ты поняла, что х_л_ы_с_т был более действенен из
двух в данном случае, а я нет.
     - Я привыкла иметь дело с  сознанием,  ты  -  нет.  Именно
поэтому  я  настаивала  на  малой  мощности  и  поражении одной
собаки. Я  не  хотела  такой  боли,  которая  убила  бы  пса  и
заставила  бы  его  замолчать.  Я  не  хотела  боли,  настолько
рассеянной, чтобы вызвать только поскуливание. Мне  нужна  была
сильная, сконцентрированная в одной точке боль.
     - И  ты  получила  ее,  Блисс,  -  сказал  Тревайз.  - Это
сработало точно. Я очень тебе благодарен.
     - Ты завидуешь, - задумчиво сказала Блисс, - так как  тебе
кажется,  что  ты  оказался  в  неловком положении. И все же, я
повторяю, я не смогла бы ничего сделать без твоего оружия.  Что
ставит  меня  в тупик, так это то, что ты вооружился, не смотря
на мои уверения в отсутствии здесь людей;  в  этом  я  все  еще
уверена. Ты что, предвидел собак?
     - Нет,  конечно  нет. Не сознательно, по крайней мере, и у
меня нет привычки ходить во всеоружии. Мне никогда не приходило
в голову взять оружие на кампореллоне. Но я  не  мог  позволить
себе  попасть в ловушку и это чувство было волшебным. Такого не
должно было случиться.  Я  думаю,  что  как  только  мы  начали
говорить  о  несбалансированной  экологии,  я  вдруг представил
себе, почти неосознанно, проблеском, животных, ставших опасными
в отсутствие человека. Это очень просто понять задним умом,  но
я м_о_г иметь только тень этого в предвидении. Не более.
     - Не считай это таким случайным. Я принимала участие в том
же самом  разговоре,  касающемся  экологии,  но  у меня не было
никакого предвидения. Это твой дар, который так  ценит  в  тебе
Гея.  Я  также замечаю, что это раздражает тебя. Раздражает то,
что у тебя есть скрытый дар предвидения, природу которого ты не
можешь обнаружить, что ты действуешь решительно, но  без  ясных
причин.
     - На Терминусе это называется - "действовать импульсивно".
     - На  Гее  мы  говорим "знать, не думая". Тебе не нравится
знать, не думая, не правда ли?
     - Верно, это беспокоит меня. Я не  люблю  действовать  под
влиянием  какого-то  необъяснимого импульса. Я предполагаю, что
за этим скрывается какая-то причина, но незнание ее приводит  к
мысли,  что  я  не  контролирую  свое  собственное  сознание  -
разновидность тихого помешательства.
     - И когда ты  предпочел  Гею  и  Галаксию,  ты  действовал
импульсивно, а теперь ищешь причину.
     - Я говорил это не меньше дюжины раз.
     - А   я   не  принимала  твое  правдивое  утверждение  так
буквально. Извини. Я больше не буду спорить с  тобой  об  этом.
Впрочем,  я  надеюсь,  что  могу  продолжать приводить доводы в
пользу Геи.
     - Сколько угодно, если ты, в свою очередь, поймешь, что  я
могу не принять их.
     - Тебе  не  приходило  в  голову, что этот Неизвестный Мир
возвратился в состояние дикости и, воз,  к  окончательному
безлюдию  и  необитаемости  из-за  удаления единственного вида,
способного действовать как разумная направляющая сила? Если  бы
на  месте  этого  мира была Гея или, еще лучше, часть Галаксии,
этого бы не могло произойти. Разумная сила все еще существовала
бы в форме Галаксии как целого и экология, насколько и по каким
причинам несбалансированной она бы ни была, снова пришла  бы  в
равновесие.
     - Не означает ли это, что собаки перестали бы есть?
     - Конечно,  они ели бы, точно так же, как и люди. Но ели с
пользой, для поддержания баланса экологии,  под  осмотрительным
управлением, а не в результате случайных обстоятельств.
     - Потеря  индивидуальной  свободы может не заботить собак,
но  не  людей.  И  что,  если   в_с_е   люди   прекратят   свое
существование,  повсюду,  а  не  просто на одном или нескольких
мирах?  Что  если  Галаксия   останется   без   людей   вообще?
Сохраниться  ли  разумное  управление?  Будут  ли все остальные
формы жизни и неживая материя способны, собрав вместе всю  свою
разумность, отвечать поставленным задачам?
     Блисс задумалась.
     - Такая  ситуация,  -  сказала  она  наконец, - никогда не
проверялась. И похоже нет  никакой  вероятности  того,  что  ее
проверят в будущем.
     - Но  не  кажется  ли  тебе  очевидным, что разум человека
качественно отличен от всего остального и если он  отсутствует,
сумма всех других сознаний не сможет заменить его. Разве это не
правда,  что  люди  -  особый  случай  и должны рассматриваться
отдельно. Они не должны быть  сплавлены  даже  друг  с  другом,
оставленные наедине с не-человеческими объектами.
     - И все же ты высказался в пользу Галаксии.
     - По всеподавляющей причине, которую я не могу понять.
     - Воз    этой   причиной   были   проблески   эффекта
несбалансированной экологии? Разве не  может  явиться  причиной
то, что каждый мир балансирует на острие ножа и только Галаксия
может  предотвратить  такое бедствие, какое имело место на этой
планете - не говоря уж о продолжающихся бедствиях людей от войн
и административных ошибок.
     - Нет. Я не думал  об  экологии  во  время  принятия  того
решения.
     - Как ты можешь быть в этом уверен?
     - Я  могу  не  знать, что я предвидел, но если после этого
получу намек на что-нибудь, я узнаю это, если оно действительно
то, что я предвидел.  И  мне  кажется,  что  я  мог  предвидеть
ужасных животных в этом мире.
     - Ну, - спокойно сказала Блисс, - мы могли погибнуть из-за
этих ужасных  зверей, если бы не комбинация наших способностей:
твоего предвидения и моей ментальной силы. Давай будем с  этого
момента друзьями
     - Если ты так хочешь, - кивнул Тревайз.
     В  его  голосе  чувствовался  холодок, что заставило Блисс
поднять брови, но в этот момент влетел Пелорат,  тряся  головой
так, словно готов был стряхнуть ее с себя.
     - Я думаю, - выпалил он, - мы нашли это.


39.


     Тревайз  вообще-то  не верил в легкие победы, но все же он
был только человеком, готовым поверить тому, в чьей компетенции
не сомневался. Он почувствовал, что у него перехватило дыхание,
но попытался сказать:
     - Местоположение Земли? Ты обнаружил его, Джейнав?
     Пелорат  на  мгновение  воззрился  на  Тревайза,  а  затем
расслабился.
     - Ну,  нет,  -  пристыженно  сказал  он.  - Не совсем так.
Точнее, Голан, совсем не это.  Я  как-то  забыл  об  этом.  Это
кое-что,  что  я  нашел в этих руинах. Я полагаю, это вобщем не
важно.
     Тревайз перевел дыхание.
     - Пустяки, Джейнав. Любая находка важна. О чем  ты  пришел
рассказать?
     - Ну,  собственно  говоря,  ты понимаешь, что почти ничего
здесь не сохранилось. Двадцать тысяч лет бурь и ветров оставили
немногое. Более того, растения и животные вносили свою лепту  в
постепенное  разрушение  - но все это не важно. Дело в том, что
"почти ничего" - не то же самое, что и "ничего".
     Руины,  должно   быть,   включали   общественное   здание,
поскольку  там  было  несколько  поваленных камней или бетонных
блоков с высеченными на них  надписями.  Трудно  было  что-либо
разобрать,  старина,  ты  понимаешь, но я сделал фото с помощью
одной из тех камер, которые есть у нас на борту, со  встроенным
компьютерным  оптимизатором.  Я не спросил разрешения взять ее,
Голан, но это было очень важно и я...
     - Продолжай, - нетерпеливо отмахнулся Тревайз.
     - Я  смог  разобрать  некоторые   из   надписей,   которые
оказались   очень   архаичными.  Даже  с  помощью  компьютерной
обработки и с моим неплохим умением  читать  подобные  надписи,
было  невоз  разобрать  большинство,  за исключением одной
короткой  фразы.  Здесь  буквы  оказались  больше  и  несколько
отчетливей,  чем  остальные. Вероятно они были высечены глубже,
поскольку представляли собой  название  мира.  Фраза  читается:
"Планета Аврора", так что мне кажется, что этот мир, на котором
мы высадились, называется или назывался Аврора.
     - Он должен был как-то называться, - сказал Тревайз.
     - Да, но имена очень редко выбираются случайным образом. Я
провел  тщательные  поиски  в  моей  библиотеке и обнаружил две
старые легенды с двух далеких друг  от  друга  миров,  так  что
   принять   разумное   предположение   о  их  независимом
заселении, если вспомнить, что... Ну да ладно. В обоих легендах
Аврора - название зари.  предположить, что Аврора в  самом
деле  означало  утреннюю  зарю  в  каком-то  пред-Галактическом
языке.
     Довольно  часто  слова,  означающие  рассвет   или   зарю,
использовались  в  названиях  космических  станций  или  других
сооружений, которые являлись первыми в своем  роде.  Если  этим
словом  обозначали  зарю  в  каком-то  языке, эта планета может
оказаться первой, в каком-то смысле.
     - Ты готов предположить, что эта планета -  Земля,  и  что
Аврора - другое ее название, потому что обозначает зарю жизни и
людей?
     - Я не заходил так далеко, Голан.
     - Кроме всего прочего, - сказал Тревайз с легкой горечью в
голосе,
- здесь   нет   радиоактивной   поверхности,   нет  гигантского
спутника, нет газового гиганта с огромными кольцами.
     - Точно.  Но  Денайедор,  там,  на  кампореллоне,  кажется
думал,  что  это  был  один  из миров, населенных первой волной
поселенцев - Спейсерами. Если это так, то его имя  -  Аврора  -
может  означать,  что это был первый из этих Спейсерских миров.
Может быть, мы сейчас отдыхаем на старейшем человеческом мире в
Галактике, не считая самой Земли. Разве это не восхитительно?
     - Во всяком случае, интересно, Джейнав, но не  перебор  ли
то, что ты все выводишь просто из названия Аврора?
     - Более  того, - возбужденно сказал Пелорат, - насколько я
мог проверить по своим записям, сегодня нет в Галактике мира  с
названием  "Аврора",  и  я  уверен,  что  твой  компьютер может
подтвердить это. Как я сказал,  есть  множество  миров  и  иных
объектов,  называемых "Заря" в различных вариантах, но нигде не
используется это слово - "Аврора".
     - Ну и что? Если  это  пред-Галактическое  слово,  оно  не
должно быть особенно распространенным.
     - Но   названия  о_с_т_а_ю_т_ь_с_я  даже  если  становятся
бессмысленными. Если это был первый  колонизированный  мир,  он
должен  был  быть  известным;  он мог быть даже некоторое время
доминирующим   миром   Галактики.   Наверняка    должны    были
существовать  другие  миры,  называвшие себя "Новая Аврора" или
"Малая Аврора" или как-то вроде этого. А затем другие...
     - Может быть, это был не первый  колонизированный  мир,  -
прервал  его  Тревайз. - Воз, он никогда не представлял из
себя ничего важного.
     - Есть, по-моему, лучшие причины, друг мой.
     - Какие же, Джейнав?
     - Если  первая  волна  поселенцев  была  побеждена  второй
волной,  которой  сейчас  принадлежат  все миры Галактики - как
утверждал Денайедор
- тогда весьма вероятно,  что  был  период  враждебности  между
этими двумя волнами. Вторая волна - назвавшая существующие миры
- не  использовала  имена,  данные  мирам  первой  волны. Таким
образом, из того  факта,  что  имя  "Аврора"  никогда  не  было
повторено,   мы  можем  заключить,  что  две  волны  поселенцев
с_у_щ_е_с_т_в_о_в_а_л_и и это - мир первой волны.
     - Я мельком взглянул на  работу  мифологиста,  Джейнав,  -
улыбнулся  Тревайз. - Ты строишь восхитительную суперструктуру,
но она может быть воздушным замком. Легенды сообщают  нам,  что
поселенцы  первой волны сопровождались многочисленными роботами
и это предположительно явилось их ошибкой.  Так  вот,  если  мы
сможем  найти  робота на этой планете, я буду готов принять все
эти предположения о первой волне, но нельзя же ожидать после 20
тысяч...
     Пелорат, чей рот уже давно двигался, пытался вставить хоть
слово.
     - Но, Голан, разве я  не  сказал  тебе?  Нет,  конечно  не
сказал.  Я  так  возбужден,  что  не могу выложить все в нужной
последовательности. Здесь б_ы_л робот.


40.


     Тревайз потер лоб, словно чувствуя головную боль.
     - Робот? Здесь был робот?
     - Да, - сказал Пелорат, подтверждающе кивая головой.
     - Откуда ты знаешь?
     - Ну, это был робот. Как я мог его не узнать, если  я  его
видел?
     - А ты когда нибудь видел робота раньше?
     - Нет,  но  это был металлический объект, который выглядел
подобно человеку. Голова, руки, ноги, торс.  Конечно,  когда  я
увидел  металл,  он был почти полностью проржавевший, и когда я
подошел к нему, то полагаю, вибрация от  моих  шагов  разрушила
его  еще  сильнее,  так  что  когда  я попытался прикоснуться к
нему...
     - Зачем тебе надо было его трогать?
     - Ну, думаю, я не мог до конца поверить своим глазам.  Это
произошло   автоматически.   Как  только  я  коснулся  его,  он
рассыпался. Но...
     - Да?
     - Прежде чем это  произошло,  его  глаза,  кажется,  очень
слабо  блеснули и он издал какой-то звук, словно пытаясь что-то
сказать.
     - Ты     имеешь     ввиду,     что     он     все      еще
ф_у_н_к_ц_и_о_н_и_р_о_в_а_л?
     - Едва-едва, Голан. Затем он развалился.
     - Ты подтверждаешь все это? - Повернулся Тревайз к Блисс.
     - Это был робот и мы его видели.
     - И он все еще работал?
     - Когда  он  раскрошился,  -  бесцветным  голосом ответила
Блисс, - я уловила слабый всплеск нейроактивности.
     - Откуда  могла  взяться  нейроактивность?  У  робота  нет
органического мозга, построенного из клеток.
     - Я   думаю,   был   компьютерный  эквивалент.  И  я  могу
определить это.
     - Ты можешь обнаружить ментальность роботов быстрее, чем у
людей?
     Блисс поджала губы и сказала:
     - Она  была   слишком   слабой,   чтобы   сказать   что-то
определенное, кроме того, что она была.
     Тревайз взглянул на Блисс, потом на Пелората и раздраженно
сказал:
     - Это все меняет.


 * ЧАСТЬ IV *  СОЛЯРИЯ




10. РОБОТЫ.




41.


     Тревайз,  казалось,  ушел  в свои мысли, сидя за обеденным
столом, и Блисс сосредоточилась на еде.
     Пелорат,  единственный  из  всех  пытавшийся   заговорить,
заметил,  что  если  мир,  на котором они находились - Аврора и
если это  был  первый  колонизированный  мир,  он  должен  быть
довольно близок к Земле.
     - Может  быть  стоит  прочесать  непосредственное звездное
окружение?
- Сказал он. - Это означает проверку максимум нескольких  сотен
звезд.
     Тревайз пробормотал, что метод тыка - последнее дело и что
он хочет  добыть  столько информации о Земле, сколько воз,
прежде чем пытаться достичь ее, даже если он  ее  и  обнаружит.
Больше он ничего не сказал и Пелорат, съежившись, замолчал, как
и остальные.
     После  еды, посколку Тревайз продолжал уклоняться от любых
действий, Пелорат неуверенно спросил:
     - Мы останемся здесь?
     - На ночь, во всяком случае,  -  ответил  Тревайз.  -  Мне
необходимо еще немного подумать.
     - Это безопасно?
     - Пока  здесь  не появилось что-нибудь похуже, чем собаки,
мы в полной безопасности на корабле.
     - Как быстро удастся взлететь, если здесь  е_с_т_ь  что-то
хуже собак?
     - Компьютер  находится в стартовой готовности. Я думаю, мы
сможем отбыть в срок  от  двух  до  трех  минут.  И  мы  сможем
действовать   гораздо  эффективнее,  если  произойдет  что-либо
неожиданное, после того, как немного выспимся. Завтра  утром  я
приму решение, куда мы двинемся дальше.
     Легко  сказать,  думал  Тревайз,  глядя  в  темноту вокруг
корабля. Не раздеваясь до конца, он свернулся калачиком на полу
рубки. Это оказалось довольно неудобно, но он был  уверен,  что
на  данный момент кровать не будет более успокаивающей, а здесь
он по крайней мере может предпринять немедленные действия, если
компьютер подаст сигнал тревоги.
     Затем он услышал шаги  и  автоматически  сел,  стукнувшись
головой  о  край  панели  -  не  так  сильно,  чтобы что-нибудь
повредить, но достаточно, чтобы поморщиться и растереть ушиб.
     - Джейнав? - Сказал он  приглушенным  голосом.  Глаза  его
слезились.
     - Нет. Это Блисс.
     Тревайз  появился  над  столом,  сохраняя  одной  рукой по
крайней мере полуконтакт с компьютером, и мягкий  свет  осветил
Блисс в бледно-розовой накидке.
     - Что такое?
     - Я  заглянула  в  твою  спальню и не обнаружила тебя там.
Однако, твоя нейроактивность  безошибочно  привела  меня  сюда.
Чувствовалось, что ты не спишь, и я вошла.
     - Хорошо, но что ты хочешь?
     Она  села  рядом со стеной, задрав колени и положив на них
подбородок.
     - Не беспокойся. У меня нет намерения  покушаться  на  то,
что осталось от твоей невинности.
     - Я  и не думал об этом, - сардонически заметил Тревайз. -
Почему ты не спишь? Тебе это даже нужнее, чем нам.
     - Поверь мне, - она  говорила  тихо  и  сердечно,  -  этот
эпизод с собаками очень истощил меня.
     - Конечно я верю.
     - Но я хотела поговорить с тобой, когда Пел уснет.
     - О чем?
     - Когда   он   говорил   о  роботе,  ты  сказал,  что  все
изменилось. Что ты имел в виду?
     - Разве ты сама не понимаешь  это?  У  нас  -  три  набора
координат;  три  Запретных Мира. Я хочу посетить все три, чтобы
узнать по возсти больше  о  Земле,  прежде  чем  попытаюсь
добраться до нее.
     Он  слегка пододвинулся, чтобы  было говорить потише,
потом вдруг резко отпрянул от нее.
     - Слушай, я не хочу, чтобы Джейнав придя сюда увидел  нас.
Я даже не знаю, что о_н подумает.
     - Это  невоз. Он спит и я немного помогла ему в этом.
Если он шевельнется, я узнаю. Продолжай. Ты хочешь посетить все
три. Что это изменит?
     - В мои намерения не входит бесполезная трата  времени  на
каждой  планете.  Если  этот мир, Аврора, покинут людьми уже 20
тыс. Лет, тогда сомнительно, что какая-либо  ценная  информация
здесь  сохранилась.  Я  не  желаю  терять  недели  или  месяцы,
бессмысленно копаясь в  почве  планеты,  сражаясь  с  собаками,
кошками,  быками или что там еще могло одичать и стать ужасным,
только в надежде найти клочки от нужных  сведений  среди  пыли,
ржавчины  и  гнили.  Может  статься,  что на одном или на обоих
других Запретных Мирах еще есть люди и  нетронутые  библиотеки.
Таким образом, я стремлюсь теперь покинуть этот мир. Мы были бы
сейчас  в  космосе,  если  бы я сделал так, и спали бы в полной
безопасности.
     - Но?
     - Но если на этой планете еще есть функционирующие роботы,
они могут  владеть  важной  информацией,   которую   мы   можем
использовать.  С  ними  иметь  дело  безопаснее,  чем с людьми,
поскольку, как я слышал, они должны подчиняться приказам  и  не
могут причинить вред человеку.
     - Таким  образом,  ты  изменил  свой  план  и готов теперь
терять время на этом мире в поисках роботов.
     - Нет,  Блисс.  Мне   кажется,   что   роботы   не   могут
просуществовать  20  тыс.  Лет  без  ухода.  Хотя, поскольку ты
видела одного с проблесками  активности  несмотря  ни  на  что,
ясно,   что   я   не  могу  положиться  на  мои  здравомыслящие
представления о роботах.  Я  не  должен  впадать  в  недоверие.
Роботы  могут  быть  более стойкими, чем я представлял, или они
могут иметь определенные возсти для самоподдержания.
     - Послушай  меня,  Тревайз,  и   пожалуйста,   пусть   это
останется между нами.
     - Между  нами? - Сказал Тревайз, от удивления даже повысив
голос.
- А от кого нам это скрывать?
     - Тс-с! От Пела, конечно. Слушай, тебе  нет  нужды  менять
свои  планы. Ты был прав с самого начала. Здесь нет действующих
роботов. Я не нашла ничего.
     - Ты нашла этого, и один также хорош, как...
     - Я не нашла этого.  Он  был  неработающий;  д_а_в_н_о  не
работающий.
     - Ты сказала...
     - Я  знаю, что я сказала. Пел думал, что он видел движение
и слышал звук. Пел - романтик. Он всю свою  сознательную  жизнь
изучал  различные  данные, но это нелегкий путь для того, чтобы
оставить свой след в науке.  Он  лелеял  мечту  самому  сделать
важное   открытие.   Он   обнаружил   название   "Аврора",  это
несомненно,  и  это  сделало  его  счастливей,  чем  ты  можешь
вообразить. Пел отчаянно хотел найти что-нибудь еще.
     - И  ты  пытаешься  сказать  мне,  что он так сильно хотел
сделать  открытие,  что  убедил  себя  в  находке  действующего
робота, хотя этого и не было?
     - То,  что  он нашел, было куском ржавчины, содержавшим не
более сознания, чем скала, на которой он лежал.
     - Но ты подтвердила его рассказ.
     - Я не могла заставить себя лишить его этого открытия.  Он
так много значит для меня.
     Тревайз с минуту смотрел на Блисс и лишь затем сказал:
     - Не  объяснишь ли ты, п_о_ч_е_м_у он так много значит для
тебя? Я хочу знать. Я действительно хочу знать. Тебе он  должен
казаться  стариком  безо  всякой  романтики.  Он - Изолят, а ты
презираешь Изолятов. Ты юна и прелестна и наверняка должны быть
другие части Геи,  имеющие  тела  энергичных  и  красивых  юных
мужчин.  С  ними  ты  можешь поддерживать физические отношения,
которые будут резонировать через Гею и уносить вас  к  вершинам
экстаза. Так что же ты нашла в Джейнаве?
     - Разве ты не любишь его? - Посмотрела на Тревайза Блисс.
     - Я привязан к нему, - пожал плечами Тревайз. - Я полагаю,
ты можешь сказать, в не-сексуальном смысле, что я люблю его.
     - Ты  знаешь его не очень давно, Тревайз. Почему ты любишь
его, в этом твоем не-сексуальном смысле?
     Тревайз обнаружил, что совершенно непроизвольно улыбается.
     - Он  такой  с_т_р_а_н_н_ы_й  парень.  Я,  честно  говоря,
думаю,  что никогда в своей жизни он ни разу не подумал о себе.
Ему приказали отправиться вместе со мной и он  отправился.  Без
возражений. Он хотел, чтобы я направился на Трантор, но когда я
сказал,  что  хочу  лететь  на  Гею,  он не спорил. И теперь он
странствует со мной в этих поисках Земли, хотя он должен знать,
что это опасно. Я уверен,  что  если  потребуется  пожертвовать
жизнью  за  меня  -  или  за  кого-нибудь - он пожертвует и без
колебаний.
     - А ты отдашь свою жизнь за него, Тревайз?
     - Могу, если у меня не будет времени подумать. Если оно  у
меня  будет,  я  могу  замешкаться и испугаться. Я не настолько
д_о_б_р, как он. И из-за этого у  меня  такое  ужасное  желание
защищать и охранять его. Я не хочу, чтобы Галактика научила его
н_е быть добрым. Ты понимаешь? И я должен защищать его от тебя,
особенно  от  т_е_б_я.  Я не могу перенести мысли о том, что ты
бросишь его, когда этот чудак перестанет забавлять тебя.
     - Да, я  думаю,  ты  переживаешь  нечто  подобное.  Но  не
допускаешь  ли ты, что я вижу в Пеле то же, что ты видишь в нем
- и  даже  более  того,  так   как   я   могу   непосредственно
контактировать  с  его мозгом? Неужели я действую так, словно я
хочу  ранить  его?  Разве  поддержала  бы  я  его  фантазию   о
действующем роботе, если бы хотела причинить ему боль? Тревайз,
я использовала то, что ты назвал бы добротой, ведь каждая часть
Геи  готова  пожертвовать  собой  ради целого. Мы не знаем и не
понимаем иного образа  действий.  Но  при  этом  мы  ничего  не
теряем,  поскольку  каждая часть сохраняется в целом, хотя я не
предполагаю, что ты поймешь это. Пел - это нечто иное.
     Блисс  больше  не  смотрела  на  Тревайза.  Казалось,  она
говорила сама с собой.
     - Он  -  Изолят.  Он  самоотвержен не потому, что является
частью  чего-то  большего.  Он  самоотвержен  потому   что   он
самоотвержен.  Ты  меня  понимаешь?  Он  все теряет и ничего не
выигрывает, и все же он таков, каков есть. Мне стыдно перед ним
и-за того, что я живу без страха потерь, тогда  как  он  таков,
каков есть без надежды на выигрыш.
     Она вновь взглянула на Тревайза, теперь уже с торжеством.
     - Знаешь  ли  ты,  насколько  полнее, чем это воз для
тебя, я поняла его? И ты  действительно  думаешь,  что  я  могу
как-то обидеть его?
     - Блисс,  днем  раньше  ты  сказала  "Слушай,  давай будем
друзьями", и все, что я ответил, было: "Если ты хочешь". Это не
давало мне покоя, поскольку  я  думал  о  том,  что  ты  можешь
сделать  с  Джейнавом.  Сейчас моя очередь. Слушай Блисс, будем
друзьями. Ты можешь убеждать в преимуществе  Галаксии,  я  могу
продолжать  отказываться принять твои аргументы, но даже в этом
случае и не смотря на это - будем друзьями.
- И он протянул руку.
     - Конечно, Тревайз, - сказала Блисс, и их руки встретились
в крепком рукопожатии.


42.


     Тревайз  тихо  усмехнулся  про  себя.  Это  была   скрытая
усмешка,  так  как  его  губы  почти  не шевельнулись. Когда он
работал с компьютером в поисках звезды (если она  есть),  задав
первую  комбинацию  координат,  и  Пелорат, и Блисс внимательно
наблюдали за этим и задавали вопросы. Теперь они  оставались  в
своей  каюте  и  спали,  или,  во  всяком  случае,  отдыхали  и
предоставили все исключительно Тревайзу.
     Вообще-то это льстило Тревайзу, ему казалось,  что  сейчас
они просто признали тот факт, что он знает, что делает и ему не
нужны   понукание   или   надзор.   По  этой  причине  Тревайз,
приобретший достаточный опыт в первой  попытке,  теперь  больше
полагался на компьютер и чувствовал, что  если и не совсем
прекратить  контроль,  то,  по  крайней  мере,  гораздо  меньше
присматривать за его работой.
     Другая звезда - яркая и не отмеченная на карте Галактики -
появилась на экране. Эта  вторая  звезда  была  ярче,  чем  та,
вокруг  которой вращалась Аврора, и что делало все значительнее
- ее не было в памяти компьютера.
     Тревайз удивлялся странностям древних  традиций.  Столетия
звезды  наблюдались  в  телескоп  и  в  то  же  время полностью
выпадали  из  сознания.  Целые  цивиллизации  могли   оказаться
низвергнутыми в безвестность. Хотя все же из тьмы этих столетий
сохранились,  вероятно,  одно-два  события, произошедших в этих
оторванных от всего мирах,  которые  впоследствии  вспоминались
без искажений - такие, как эти координаты.
     Он  затронул  эту тему в разговоре с Пелоратом несколькими
днями ранее и Пелорат тогда сказал ему, что именно  это  делает
изучение  легенд  и  мифов таким благодатным полем исследования
прошлого. "Фокус в том, - сказал Пелорат, -  чтобы  решить  или
разгадать,  какие  именно  фрагменты легенды представляют собой
точную, лежащую под всякими напластованиями правду. Это не  так
легко   и   разные  мифологисты,  вероятно,  выберут  различные
фрагменты, основываясь обычно на том, чтобы  они  удовлетворяли
их концепциям."
     В любом случае, звезда была именно там, где ей и следовало
быть согласно   координатам  Денайедора,  скорректированным  по
времени.  Тревайз  готов  был   в   это   мгновение   поставить
значительную  сумму  на  то,  что  третья звезда будет также на
месте. И если так, Тревайз готов  был  допустить,  что  легенды
правы  и  в  остальном,  утверждая,  что существовало пятьдесят
Запретных Миров (несмотря на  подозрительно  круглое  число)  и
гадал, где могут быть остальные сорок семь.
     Подходящий  для  обитания  мир,  Запретный  Мир,  вращался
вокруг звезды
- и в этот раз его присутствие ни капли не удивило Тревайза. Он
был абсолютно уверен, что тот здесь будет. Он вывел "Far   Star"
на орбиту вокруг этой планеты.
     Слой  облаков  оказался достаточно тонким, чтобы позволить
подробно изучить поверхность из космоса. Мир был водяным, как и
почти все обитаемые миры. Здесь был один  тропический  океан  и
два   полярных.   В  средних  широтах  одного  полушария  лежал
более-менее  спиральный  континент,  опоясывающий  планету,   с
заливами  на  обоих  сторонах  и  образованными  ими хаотичными
узкими перешейками. В другом полушарии суша была разбита на три
большие части, все вытянутые в меридианальном направлении.  Они
выглядели тоньше, чем противолежащий континент.
     Тревайз  жалел,  что недостаточно знал климатологию, чтобы
на основе того, что он видел, суметь  предсказать  какие  внизу
температура   и  время  года.  Мгновение  он  забавлялся  идеей
заставить поработать над этим компьютер.  К  сожалению,  климат
был не самой важной проблемой.
     Гораздо  важнее  было то, что компьютер вновь не обнаружил
излучения      техногенного       происхождения.       Телескоп
свидетельствовал,  что  эта  планета  не  изъедена  временем  и
признаков запустения не было видно. Проплывающая под ними  суша
окрашена  в различные оттенки зеленого, но не было ни признаков
городов на дневной стороне, ни огней на ночной.
     Были ли  на  этой  планете  другие  виды  животных,  кроме
человека?
     Он осторожно постучал в дверь другой спальни.
     - Блисс? - Позвал он тихим шепотом и постучал вновь.
     Раздался шелест и голос Блисс произнес:
     - Да?
     - Не могла бы ты выйти сюда? Мне нужна твоя помощь.
     - Если  ты  немного  подождешь;  я  только  приведу себя в
приличный вид.
     Когда она наконец вышла, то выглядела, на его взгляд,  как
обычно.  Он  почувствовал  приступ  раздражения из-за того, что
вынужден был ждать, и не смотря на это она выглядела  так,  что
он не смог бы найти заметных отличий в ее облике. Но теперь они
друзья и он подавил раздражение.
     - Что  я  могу  сделать  для  тебя, Тревайз? - Сказала она
улыбаясь и очень приятным голосом.
     Тревайз кивнул в сторону экрана:
     - Как  видишь,  мы  проходим  над  поверхностью   планеты,
которая   выглядит  совершенно  здоровой,  с  довольно  плотным
покровом растительности по  всей  суше.  Однако  нет  ни  огней
ночью,  ни технологического излучения. Поищи пожалуйста, нет ли
здесь какой-нибудь животной жизни. Была одна точка,  в  которой
мне  показалось,  что я видел табун пасущихся животных, но я не
уверен. Это мог быть тот случай, когда видишь  то,  что  хочешь
увидеть.
     Блисс    "вчувствовалась".    Сосредоточенное    выражение
любопытства промелькнуло наконец на ее лице.
     - О да, богатая животная жизнь, - сказала она.
     - Млекопитающие?
     - Должно быть.
     - Люди?
     Казалось теперь  она  сконцентрировалась  сильнее.  Прошла
целая минута, затем другая и наконец она расслабилась.
     - Не  могу сказать точно. Только вдруг мне показалось, что
я  уловила  всплеск  разума,  достаточно  интенсивного,   чтобы
принадлежать  человеку.  Но  это  было  настолько  слабо  и так
случайно, что  воз  я  тоже  чувствовала  то,  что  хотела
почувствовать. Понимаешь...
     Она  в  задумчивости  остановилась и Тревайз подтолкнул ее
своим "Ну?"
     - Положение вещей  таково,  -  продолжила  она,  -  что  я
кажется  нашла что-то еще. Это что-то, с чем я не знакома, но я
не вижу ничего другого, чем это может быть, кроме как...
     Ее  лицо  вновь  стало  отрешенным,   когда   она   начала
"вчувствываться" с еще большим вниманием.
     - Ну? - Снова сказал Тревайз.
     Она расслабилась.
     - Я   не   могу   объяснить  это  ничем  иным,  кроме  как
присутствием роботов
     - Роботов!
     - Да, и если я обнаружила их, наверняка я должна  была  бы
также найти и людей. Но я не могу.
     - Роботы! - Повторил Тревайз, все больше хмурясь.
     - Да,  - подтвердила Блисс, - и насколько я могу судить, в
огромном количестве.


43.


     Пелорат тоже воскликнул "Роботы!" Почти тем же тоном,  как
и  Тревайз,  когда  ему  сказали  об  этом. Затем он облегченно
улыбнулся:
     - Ты был прав, Голан, и я ошибался, сомневаясь в тебе.
     - Я не припоминаю, когда ты сомневался во мне, Джейнав.
     - О, нет, старик, я не думаю, что я мог бы в_ы_р_а_з_и_т_ь
это. Я только думал, в глубине души, что было ошибкой  покидать
Аврору,  когда  там  имелись  шансы  на интервью с каким-нибудь
выжившим роботом. Но теперь ясно, ты знал, что  здесь  найдется
более богатый источник роботов.
     - Вовсе  нет,  Джейнав.  Я  не  знал. Я просто надеялся на
удачу. Блисс сказала мне, что их ментальные  поля  похоже  дают
понять,  что они вполне функционирующие, и мне сдается, что они
не могут действовать так хорошо без заботящихся  о  них  людей.
Однако,  она  не  может  засечь  разум человека, так что мы еще
посмотрим.
     Пелорат задумчиво изучал обзорный экран.
     - Кажется, здесь все покрыто лесами, верно?
     - По большей части. Но есть и  участки  другой  структуры,
которые  могут  оказаться  степями.  Дело  в том, что я не вижу
городов  или  какого-то  света  ночью,  или  чего-либо,   кроме
термоизлучения.
     - Так людей все-таки нет?
     - Я    тоже   удивляюсь.   Блисс   в   камбузе,   пытается
сосредоточиться. Я установил произвольный нулевой меридиан  для
планеты,  теперь  компьютер  может  разработать для нее систему
координат: долготу и широту. У Блисс есть небольшой прибор,  на
котором   она   нажмет  кнопку,  когда  бы  ей  не  встретилась
необычайная ментальная активность роботов  -  я  думаю,  нельзя
сказать  "нейроактивность"  в  сочетании с роботами - или любой
всплеск  человеческой  мысли.  Прибор  связан  с   компьютером,
который таким образом зафиксирует все эти координаты и мы затем
позволим ему сделать выбор среди них и указать подходящее место
для посадки.
     Пелорат находился в некотором замешательстве.
     - Разумно ли оставлять процедуру выбора за компьютером?
     - Почему нет, Джейнав? Это очень компетентный компьютер. С
другой  стороны,  когда  у  вас  нет  никакой основы, исходя из
которой вы можете сделать выбор сами, что плохого в том,  чтобы
положиться в конце концов на выбор компьютера?
     - В  этом  что-то  есть,  Голан,  -  просветлел Пелорат. -
Некоторые  из  древнейших  легенд  включали  истории  о  людях,
делающих выбор, бросая на землю кубики.
     - О? Что это должно было значить?
     - Каждая грань кубика имела нанесенные на ней решения: да,
нет, воз,  отложить  -  и  так  далее. Какая бы сторона не
выпала верхней при броске, она принималась как совет,  которому
следовали.  Или  же они запускали шарик, бегущий вокруг диска с
прорезями  и  с  разными   решениями,   распределенными   среди
прорезей.  Решению,  написанному  под  щелью, в которую наконец
попадает шарик, и надлежало  следовать.  Некоторые  мифологисты
думают,  что  такие  действия представляют скорее азартные игры
чем лоторею, но по-моему это одно и то же.
     - Значит, - сказал Тревайз, - мы играем в  азартную  игру,
выбирая место посадки.
     Блисс появилась из камбуза как раз вовремя, чтобы услышать
последнее замечание.
     - Вовсе  не  азартная  игра,  -  сказала  она.  - Я нажала
несколько раз на "может быть"  и  затем  один  раз,  совершенно
уверенно, на "да", и именно в точку этого "да" мы и пойдем.
     - Но что привело к такому "да"? - Спросил Тревайз.
     - Я   поймала  всплеск  человеческой  мысли.  Определенно.
Безошибочно.


44.


     Прошел дождь и трава  была  мокрой.  Над  головой  неслись
облака, но время от времени в них появлялись разрывы.
     "Far   Star"  мягко опустилась вблизи купы деревьев. (Из-за
того случая с дикими собаками, подумал Тревайз посмеиваясь,  но
отдавая  себе  отчет в том, что за этим стояли вполне серьезные
опасения.)  Все  вокруг  казалось  пасторалью,  и  спускаясь  с
заоблачных  высот,  с  которых  открывался  лучший и широчайший
обзор, Тревайз видел нечто подобное  фруктовым  садам  и  полям
пшеницы - и один раз безошибочную картину пасущихся животных.
     Но  в  расположении  садов  и полей не угадывалось никакой
системы.   Ничего   искусственного,   за    исключением    этой
регулярности  деревьев в садах и отчетливых границ, разделяющих
поля, которые были настолько же искусственными, насколько могли
бы быть приемные микроволновые антенны  принимающие  энергию  с
орбитальных энергостанций.
     Однако  мог  ли  этот  уровень искусственности быть создан
одними роботами? Без людей?
     Незаметно Тревайз коснулся своей кобуры. Уж  теперь-то  он
знал,  что оба вида оружия были в рабочем состоянии и полностью
заряжены. На мгновение он поймал взгляд Блисс и замер.
     - Продолжай, - сказала она. - Я не думаю, что оно принесет
тебе какую-то пользу, но я думала так и в прошлый раз, верно?
     - А ты не хочешь вооружиться, Джейнав?
     - Нет, спасибо, - содрогнулся Пелорат.  -  Рядом  с  вами:
тобой,  с  твоей  физической  мощью,  и  Блисс, с ее ментальной
силой, я вовсе не чувствую себя в опасности. Я полагаю, мне  не
делает  чести  то,  что  я  скрываюсь  за твоей спиной, но я не
чувствую стыда. Я слишком захвачен  чувством  благодарности  за
то,  что  мне  нет  нужды  находиться  в  состоянии  готовности
применить силу.
     - Я понимаю, Джейнав. Только не уходи никуда  в  одиночку.
Если  Блисс  и  я  разделимся,  оставайся  с  одним из нас и не
уносись куда-нибудь, пришпоренный своим любопытством.
     - Не беспокойся, Тревайз, - сказала Блисс. -  Я  присмотрю
за этим.
     Тревайз первым вышел из корабля. Дул свежий ветер и только
немного похолодало из-за дождя, но Тревайз нашел все это вполне
приветливым. Перед дождем, вероятно, было слишком влажно.
     Он  вдохнул  и удивился. Запах планеты был восхитителен. У
каждой планеты - свой аромат, он это знал, аромат всегда  чужой
и  обычно  неприятный  -  воз только потому, что он чужой.
Может ли чужой быть также и приятным? Или это только  случайно,
из-за  того,  что  они  попали  на  планету сразу после дождя в
лучший сезон года. Почему бы это не было...
     - Выходите,  -  позвал  он.  -  Снаружи   все   совершенно
восхитительно.
     - Приятно  -  самое  подходящее слово для этого, - сказал,
появившись, Пелорат. - Как ты полагаешь,  здесь  всегда  пахнет
так, как сейчас?
     - Это не имеет значения. Через часок мы вполне привыкнем к
этому  аромату  и наши обонятельные рецепторы перенасытятся. То
есть, для нас это ничем не будет пахнуть.
     - Жаль, - огорчился Пелорат.
     - Трава сырая, - заметила Блисс с оттенком неодобрения.
     - Почему бы и нет? Кроме того, на Гее тоже идут  дожди,  -
сказал  Тревайз,  и  пока говорил это, поток желтого солнечного
света на мгновение залил их сквозь небольшой разрыв в  облаках.
Вскоре его здесь будет гораздо больше.
     - Да,  - сказала Блисс, - но мы знаем, когда и готовимся к
этому.
     - Не   слишком-то   здорово.   Ты   теряешь   восторг   от
неожиданного.
     - Ты прав. Я попытаюсь не быть такой провинциальной.
     Пелорат огляделся и разочарованно сказал:
     - Здесь кажется ничего нет вокруг.
     - Только  кажется,  -  ответила  Блисс. - Они приближаются
из-за этой возвышенности. - Она взглянула на Тревайза. - Как ты
думаешь, должны ли мы пойти встретить их?
     - Нет, - покачал головой Тревайз. - Мы шли к ним навстречу
через многие парсеки.  Позволим  им  пройти  остаток  пути.  Мы
подождем их здесь.
     Только  Блисс  могла  чувствовать  их приближение, пока со
стороны, куда она  показывала  пальцем,  не  появилась  фигура,
постепенно   выраставшая  над  выступом  холма.  Потом  вторая,
третья.
     - Я полагаю, теперь это все, - сказала Блисс.
     Тревайз с любопытством наблюдал за этим. Хотя  он  никогда
раньше не видел роботов, в нем не оставалось ни капли сомнения,
что  именно  ими  они  и были. Их похожие на людские тела носли
отпечаток схематичности  и  импрессионизма.  При  этом  они  не
казались   явно   металлическими   по   мере   их  приближения.
Поверхность роботов была тусклой и создавала иллюзию  мягкости,
словно была покрыта плюшем.
     Но  откуда  он  знает, что мягкость - это иллюзия? Тревайз
почувствовал   внезапное   желание   потрогать   эти    фигуры,
приближающиеся так флегматично. Если правдой было то, что это -
Запретный  Мир  и  корабли  никогда  не  приближались  к нему -
наверняка это должно быть так, поскольку  звезда  его  не  была
включена  в  Галактическую  карту  -  тогда  "Far  Star" и люди,
которых она доставила сюда, должны представлять  собой  что-то,
что  роботы  никогда не встречали. Хотя реагировали они с такой
твердой уверенностью, словно работали по рутинному распорядку.
     - Здесь  мы  можем  стать   обладателями   информации,   -
приглушив  голос  сказал  Тревайз, - которую не сможем получить
нигде больше в Галактике. Мы можем спросить их  о  расположении
Земли  по  отношению  к  их  миру,  и если они знают, они могут
сказать нам. Кто знает, как долго сохраняются  и  работают  эти
штуки?   Они   могут  ответить  и  основываясь  на  собственных
воспоминаниях. Только подумайте об этом?
     - С другой стороны, - сказала  Блисс,  -  они  могут  быть
произведены недавно и не знать ничего.
     - Или,  - добавил Пелорат, - они могу знать, но откажуться
сказать нам.
     - Я полагаю, - сказал Тревайз, - они не откажутся, если им
не было приказано не говорить нам, и  почему  должен  был  быть
отдан  такой  приказ,  когда никто на этой планете наверняка не
мог ожидать нашего появления?
     На расстоянии трех метров роботы остановились. Они  ничего
не сказали и не делали больше никаких движений.
     С  рукой  на  бластере  не отрывая глаз от роботов Тревайз
сказал Блисс:
     - Можешь ли ты сказать, враждебны ли они?
     - Ты должен учесть тот факт, что у  меня  нет  какого-либо
опыта  контактов  с  подобным  сознанием, Тревайз, но я не могу
обнаружить ничего, что кажется враждебным.
     Тревайз снял правую руку с гашетки бластера, но держал  ее
рядом. Он поднял левую руку ладонью к роботам и сказал медленно
выговаривая слова:
     - Я приветствую вас. Мы пришли в этот мир как друзья.
     Робот,  средний  из  трех, быстро наклонил голову в чем-то
вроде неловкого поклона, который,  если  быть  оптимистом,  мог
быть принят как жест мира, и ответил.
     У   Тревайза   от   удивления   отвисла  челюсть.  В  мире
трансгалактических коммуникаций нельзя было и подумать о  такой
неудаче  и  в настолько фундаментальной вещи, как галактический
язык. Однако, робот не говорил  на  Галактичнеском  стандартном
или  на  чем-либо  близком  к  нему. Тревайз фактически не смог
понять ни слова.


45.


     Удивление  Пелората  было  настолько  же  велико,  как   и
Тревайза, но в этом также был и явный момент удовольствия.
     - Разве это не странно? - Сказал он.
     Тревайз  повернулся  к нему и с заметной ноткой резкости в
голосе ответил:
     - Это не странно. Это непонятно.
     - Вовсе нет. Это  Галактический,  но  очень  архаичный.  Я
несколько  слов уловил. Я, вероятно, смог бы легко понять, если
бы это было  написано.  Что  действительно  поражает,  так  это
произношение.
     - Ну, и что он сказал?
     - Я думаю, он сказал тебе, что он не понял, что ты сказал.
     - Я не могу сказать, что он имел ввиду, - вмешалась Блисс,
- но все,  что я чувствую - это удивление; по крайней мере, это
наиболее  подходящее  определение.  Именно  это,  если  я  могу
доверять  моему  анализу  эмоций  роботов - или если существует
такая вещь, как эмоции роботов.
     Говоря очень медленно и с  явным  трудом,  Пелорат  сказал
что-то и три робота в унисон наклонили головы.
     - Что это было? - Спросил Тревайз.
     - Я  сказал,  что не могу хорошо говорить, но попытаюсь. Я
попросил  немного  подождать.  Дорогая,  старина,  это  страшно
интересно.
     - Страшно разочаровывающе, - пробормотал Тревайз.
     - Видите  ли,  -  продолжил  Пелорат,  -  каждая обитаемая
планета  в  Галактике  стремится  выработать  свой  собственный
вариант   Галактического,  так  что  есть  миллионы  диалектов,
которые временами едва понятны, но все они были собраны  вместе
при  разработке Галактического стандартного. Если предположить,
что этот мир был изолирован двадцать тысяч лет,  язык  попросту
изменился  бы  к  настоящему времени по сравнению с остальным в
Галактике и стал бы  теперь  совсем  другим  языком.  Этого  не
произошло  воз  из-за  того, что этот мир имеет социальную
систему, базирующуюся на роботах, которые могут понимать только
такой разговорный язык, какой был в них  запрограммирован.  При
отсутствии  перепрограммирования язык остается неизменным и то,
что мы слышим сейчас - просто архаичная форма Галактического.
     - Это   пример   того,   -   сказал   Тревайз,    -    как
роботизированное общество может застыть и начать деградировать.
     - Но,   мой  дорогой  друг,  -  запротестовал  Пелорат,  -
поддержание языка относительно  неизменным  вовсе  не  является
признаком  деградации. В этом есть свои преимущества. Документы
сохраняются века и тысячелетия, не утрачивая  своего  смысла  и
придают  большую  длительность  жизни  и авторитет историческим
записям.  В  остальной  Галактике,  например,  язык   Имперских
эдиктов времен Хари Сэлдона уже начинает звучать причудливо.
     - А ты действительно знаешь этот архаичный Галактический?
     - Не   сказать,  чтобы  з_н_а_ю,  Голан.  Просто  штудируя
древние мифы и легенды я уловил  в  чем  тут  фокус.  Словарный
запас  не  слишком  отличается,  но  склонения  выглядят иначе,
существуют идиоматические выражения,  каких  мы  давно  уже  не
используем,    и,   как   я   сказал,   совершенно   изменилось
произношение. Я могу служить толмачем, но не очень хорошим.
     Тревайз глубоко и облегченно вздохнул.
     - Маленький проблеск удачи -  лучше,  чем  ничего.  Давай,
Джейнав.
     Пелорат   повернулся  к  роботам,  помедлил,  обернулся  к
Тревайзу:
     - А что я должен сказать?
     - Пойдем до конца. Спроси их, где находится Земля.
     Пелорат произносил слова, выговаривая их по отдельности, и
помогая себе жестами рук.
     Роботы переглянулись и издали несколько  звуков.  Средний,
говоривший  уже  с  Пелоратом  и  отвечавший  теперь,  развел в
стороны руки, словно растягивая резиновую  ленту.  Он  отвечал,
так же тщательно произнося слова, как и Пелорат.
     Пелорат выслушал и обратился к Тревайзу:
     - Я не уверен, смог ли я точно выразить, что я понимаю под
"Землей".  Полагаю,  они  подумали,  что  я имею ввиду какую-то
область на их планете и сказали, что не знают такой области.
     - Использовали ли они название своей планеты, Джейнав?
     - Насколько  я  смог  понять  то,  что   они,   я   думаю,
использовали как название - это Солярия.
     - Слышал ли ты когда-нибудь о ней в своих легендах?
     - Нет, также как, впрочем, и об Авроре.
     - Хорошо,  спроси  их,  есть ли какое-нибудь место в небе,
называемое "Земля" - среди звезд. Покажи вверх.
     Вновь произошел обмен фразами и наконец Пелорат  обернулся
и сказал:
     - Все,  что  я  смог из них извлечь, Голан, это что в небе
ничего нет.
     - Спроси этих роботов, - присоединилась к разговору Блисс,
- сколько им лет; или лучше, с каких пор они задействованы.
     - Я не знаю,  как  сказать  "задействованы",  -  отозвался
Пелорат,  качая  головой.  -  На  самом деле, я даже не уверен,
смогу ли я сказать "сколько лет". Я н_е  с_л_и_ш_к_о_м  хороший
толмач.
     - Постарайся сделать все, что сможешь, Пел, дорогой.
     И  после нескольких взаимных переспрашиваний, Пелорат смог
ответить:
     - Они задействованы двадцать шесть лет назад.
     - Двадцать шесть лет, - недовольно  проворчал  Тревайз.  -
Они вряд ли старше, чем ты, Блисс.
     - В  этом  случае...  -  С  неожиданным гонором отозвалась
Блисс.
     - Я знаю, я ошибаюсь. Ты -  Гея,  которой  тысячи  лет.  В
любом  случае, эти роботы ничего не могут сказать о Земле, судя
по своему опыту. Их банки данных явно не включают ничего, кроме
необходимого для их работы. Таким образом, они не знают  ничего
об астрономии.
     - Здесь  где-нибудь  могут  быть  другие роботы, воз,
самые изначальные, - высказал свою мысль Пелорат.
     - Сомневаюсь, - сказал  Тревайз,  -  но  спроси  их,  если
сможешь для этого подобрать слова, Джейнав.
     На этот раз разговор с роботами был гораздо более долгим и
Пелорат  наконец прервал его с покрасневшим от напряжения лицом
и явно расстроенным видом.
     - Голан, - сказал он, - я не понял части из того, что  они
пытались   сказать,   но   я  заключил,  что  старейшие  роботы
исползуются для грубых работ и не знают ничего.  Если  бы  этот
робот  был  человеком,  я  сказал бы, что он отзывается о них с
презрением. Эти трое - домашние роботы, как они сказали,  и  им
не  позволяется  стареть  - во избежание этого их заменяют. Они
единственные, кто действительно знает положение вещей -  по  их
словам, не моим.
     - Не много же они знают, - проворчал Тревайз. - По крайней
мере, не те вещи, которые мы хотели бы знать.
     - Сейчас  я  жалею,  - сказал Пелорат, - что мы так спешно
покинули Аврору. Если бы мы нашли выжившего робота  там,  а  мы
наверняка  нашли  бы,  поскольку  в  самом  первом,  которого я
встретил, все еще теплилась жизнь, они  знали  бы  о  Земле  из
своей личной памяти.
     - При  условии,  что их воспоминания были неповрежденными,
Джейнав. Мы всегда  можем  вернуться  туда  и,  если  мы  будем
вынуждены, то, несмотря на собак, мы так и сделаем. Но если эти
роботы созданы только пару десятилетий назад, здесь должны быть
те,  кто  произвел  их, и создатели эти должны быть людьми, как
мне  представляется.  -   Он   повернулся   к   Блисс.   -   Ты
у_в_е_р_е_н_а, что почувствовала...
     Но она подняла руку, останавливая его и на лице ее застыло
отстраненное и напряженное выражение.
     - Приближается, - сказала она тихо.
     Тревайз  обернулся  лицом  к  возвышенности  и там, сперва
появляющаяся из-за верхушки а затем направляющаяся прямо к ним,
показалась  фигура,  несомненно  принадлежащая  человеку.   Его
сложение было хрупким, а волосы
- светлыми  и  длинными,  слегка  приподнятыми по бокам головы.
Лицо - серьезное, но при ближайшем рассмотрении довольно  юное.
Обнаженные руки и ноги выглядели не особенно мускулистыми.
     Роботы  расступились  перед  ним  и  он  не останавливаясь
прошел вперед.
     Затем он сказал ясным, приятным голосом, и его слова  хотя
и   казались   слегка  архаичными,  были  словами  стандартного
Галактического и легко понятными.
     - Приветствую вас, пришельцы из космоса, -  сказал  он.  -
Что хотите вы от моих роботов?


46.


     Тревайз не покрыл себя славой в этот момент.
     - Вы  говорите  на  Галактическом?  -  Спросил он с глупым
видом.
     - А почему бы и нет,  поскольку  я  не  немой?  -  Ответил
солярианин с ухмылкой на лице.
     - Но эти? - Тревайз махнул в сторону роботов.
     - Это  - роботы. Они говорят на нашем языке, как и я. Но я
-солярианин и слушаю гиперпространственные передачи иных миров,
так что я выучил ваш способ говорить, как  и  мой  предок.  Мой
предшественник  оставил  описание  этого  языка, но я постоянно
слышу новые слова и выражения, которые изменяются год от  года,
словно  вы,  сеттлеры,  можете  приводить в порядок миры, но не
слова. (*) Почему же вы так удивлены тем,  что  я  понимаю  ваш
язык?
     - Я  не  должен  был, - сказал Тревайз. - Я извиняюсь. Это
из-за  того  разговора  с  роботами   я   не   думал   услышать
Галактический на этой планете.
     Он  изучал  солярианина.  Тот  носил  тонкую белую мантию,
небрежно собранную на плечах с большими прорезями для рук.  Она
была  была открыта спереди, оголяя грудь и - ниже - набедренную
повязку. За исключением пары легких сандалий он не носил больше
ничего.
     Тревайзу пришло в голову,  что  он  не  может  определить,
мужчина  солярианин или женщина. Грудь была, очевидно, мужской,
но безволосой, а тонкая повязка на бедрах не скрывала под собой
никаких выступов.
     Он повернулся к Блисс и тихо сказал:
     - Это все  же  может  быть  робот,  но  очень  похожий  на
человека в...
     - Его разум - разум человеческого существа, а не робота, -
ответила Блисс, едва двигая губами.
     В этот момент вновь раздался голос солярианина:
----------------------------------------------------------------------
(*) Игра слов: Sеttlе (англ.) - Колонизировать, приводить в порядок.
Сеттлер - поселенец или колонизатор.
     - Вы  все  еще  не  ответили на мой первый вопрос. Я готов
извинить эту ошибку и списать ее на ваше  удивление.  Сейчас  я
спрашиваю  вновь,  и вы не можете отказаться отвечать во второй
раз. Что вам нужно от моих роботов?
     - Мы -  путешественники,  ищущие  информацию  о  том,  как
достичь  цели  нашего  странствия,  -  ответил  Тревайз.  -  Мы
спросили ваших роботов о том, что могло бы помочь нам,  но  они
не обладали необходимыми нам сведениями.
     - Что же вы ищите? Может быть, я смогу помочь вам.
     - Нас   интересует  местоположение  Земли.  Можете  ли  вы
сказать нам это?
     Брови солярианина поднялись.
     - Я было подумал, что первым объектом  вашего  любопытства
явлюсь  я. Я дам вам такую информацию, хотя вы и не спросили об
этом. Я - Сартон Бандер и вы стоите на земле поместья  Бандера,
которое  простирается  настолько  далеко,  насколько  вы можете
видеть во всех направлениях и еще дальше. Я  не  могу  сказать,
что  ваше  появление  здесь  приветствуется, поскольку явившись
сюда вы  нарушаете  границы  доверия.  Вы  -  первые  сеттлеры,
коснувшиеся  поверхности  Солярии  за  многие тысячи лет и, как
оказалось, вы пришли сюда просто справиться о  лучшем  пути  на
другой  мир. В прежние времена, сеттлеры, вы и ваш корабль были
бы уничтожены в мгновение ока.
     - Это был бы варварский путь обращения с  людьми,  которые
не  желают  вреда  и  не  оказывают  никакого  сопротивления, -
осторожно сказал Тревайз.
     - Согласен, но когда члены растущего общества  ступают  на
планету   общества   беззащитного  и  статичного,  это  простое
прикосновение  наполнено  потенциальным  вредом.  Поскольку  мы
опасались  этого  вреда,  то  были  готовы  уничтожить тех, кто
придет, в тот же миг. Так как у нас больше нет причин  бояться,
мы, как вы видите, готовы говорить.
     - Я признателен за информацию, - сказал Тревайз, - которую
вы так  свободно  предоставили  нам,  хотя  вы и не ответили на
вопрос, который я вам  задал.  Я  повторю  его.  Можете  ли  вы
сказать нам о местоположении планеты Земля?
     - Под  Землей,  как  я  понимаю,  вы имеете в виду мир, на
котором род человеческий и различные виды растений  и  животных
(его  руки  грациозно  обвели все вокруг, словно указывая на их
окружение) зародились?
     - Да, именно это, сэр.
     Подозрительное    отвращение    промелькнуло    на    лице
солярианина.
     - Пожалуйста,  обращайтесь ко мне, как к Бандеру, если вам
необходимо использовать  какую-то  форму  обращения.  Не  стоит
обращаться  ко мне любым словом, которое включает признак рода.
Я не мужчина и не женщина. Я - с_у_м_м_а.
     Тревайз кивнул (он оказался прав).
     - Как вам угодно, Бандер.  Так  каково  же  местоположение
Земли, мира-родоначальника всех нас?
     - Я  не знаю, - сказал Бандер. - И не желаю знать. Если бы
я даже знал или нашел нечто подобное, это не  принесло  бы  вам
ничего  хорошего,  поскольку Земли, как обитаемого мира, больше
не  существует.  А!  Чудесные  ощущения  дает  это  солнце,   -
продолжил  он,  раскинув в стороны руки. - Я не часто появляюсь
на поверхности и лишь тогда, когда светит солнце. Я послал моих
роботов поприветствовать вас, пока  солнце  еще  скрывалось  за
облаками.  Сам  же  последовал  за ними только когда облаков не
стало.
     - Почему это на  Земле  больше  нет  жизни?  -  Настойчиво
спросил   Голан,   заранее   смиряясь  с  необходимостью  опять
выслушивать историю с радиацией.
     Бандер, однако, проигнорировал  его  вопрос  или,  скорее,
беззаботно отложил его на потом.
     - Слишком  долгая  история,  - сказал он. - Ты заявил мне,
что вы пришли с миром.
     - Правильно.
     - Почему же ты пришел с оружием?
     - Это просто предосторожность. Я не знал,  что  мне  может
встретиться.
     - Это   не   имеет  значения.  Твое  ничтожное  оружие  не
представляет для меня опасности.  И  все  же  я  любопытен.  Я,
конечно,  слышал  многое  о  вашем  оружии  и  вашей любопытной
варварской истории, которая, похоже, почти всецело  зависит  от
вооружения.  Но  при  всем  этом  я  никогда  не видел никакого
оружия. Могу я посмотреть на твое?
     Тревайз отступил на шаг назад.
     - Боюсь, что нет, Бандер.
     Бандер казался удивленным.
     - Я спросил только из вежливости.  Мне  и  не  нужно  твое
позволение.
     Он  поднял  руку и из правой кобуры Тревайза выпрыгнул его
бластер, в то время, как из левой -  поднялся  его  нейрохлыст.
Тревайз  потянулся  за  своим оружием, но почувствовал, что его
руки словно связаны сзади тугими эластичными путами. И  Пелорат
и  Блисс  наклонились  вперед  - было ясно, что и они захвачены
врасплох.
     - Не  утруждайте  себя,  -  сказал   Бандер,   -   пытаясь
сопротивляться. Вы не сможете. - Оружие оказалось в его руках и
он  внимательно  осмотрел его. - Это, - сказал он, показывая на
бластер, - кажется микроволновый излучатель, который генерирует
тепло и таким образом взрывает любое содержащее жидкость  тело.
Другое  -  более  хитрое,  и  я  должен признаться, я с первого
взгляда  не  понимаю,  для  чего  оно  предназначено.   Однако,
поскольку  ты не желаешь зла и не представляешь опасности, тебе
ни  к  чему  оружие.  Я  могу,  что  я  и   сделаю,   разрядить
энергетические   батареи   вашего   оружия.   Это  сделает  его
безвредным, если  ты  не  используешь  какое-нибудь  из  них  в
качестве дубинки, а они не очень-то подходят для этой цели.
     Солярианин  отпустил  оружие  и оно вновь продрейфовало по
воздуху, на этот раз в направлении Тревайза. Каждое  опустилось
точно в свою кобуру.
     Тревайз,  чувствуя  себя  свободным,  выхватил бластер, но
использовать его было бесполезно. Контакты свободно  болтались,
а батарея явно была вырвана с корнем. То же самое произошло и с
нейрохлыстом.
     Он взглянул на Бандера, который, смеясь, сказал:
     - Ты совершенно беспомощен, инопланетянин. Если я пожелаю,
я могу столь же легко уничтожить ваш корабль и, конечно, вас.


11. АНДЕРГРАУНД.




47.


     Тревайз  застыл.  Пытаясь  дышать  спокойно, он повернулся
взглянуть на Блисс.
     Она  стояла,  в  защитном  жесте  обхватив   рукой   талию
Пелората,  и,  с  виду,  была  совершенно  спокойна. Она слегка
улыбнулась и, еще более незаметно, кивнула головой.
     Тревайз повернулся назад к Бандеру. Понимая действия Блисс
как явную уверенность и надеясь с полной убежденностью  что  он
действует правильно, угрюмо спросил:
     - Как вы это делаете, Бандер?
     - Скажи мне, ничтожный инопланетянин, - улыбнулся Бандер в
стиле  всемогущего  божества,  -  веришь  ли ты в колдовство? В
магию?
     - Нет, мы не верим,  ничтожный  солярианин,  -  огрызнулся
Тревайз.
     Блисс дернула Тревайза за рукав и прошептала:
     - Не раздражай его. Он опасен.
     - Сам вижу, - ответил Тревайз, с трудом переходя на шепот.
- Сделай же что-нибудь.
     - Не  теперь, - еле слышно сказала Блисс. - Он будет менее
опасен, если почувствует себя в безопасности.
     Бандер   не   обращал   внимания    на    шепотом    между
инопланетянами.   Он   беззаботно   отошел   от   них,   роботы
расступились, позволяя ему пройти.
     Затем он обернулся назад и поманил их пальцем.
     - Давайте. Следуйте за мной.  Все  трое.  Я  расскажу  вам
историю,  которая  воз  не заинтересует вас, но интересует
меня. - Он продолжал идти вперед словно на прогулке.
     Тревайз   некоторое   время   не   двигался,   неуверенный
относительно лучшего образа действий. Однако Блисс пошла вперед
и  увлекла  за  собой  Пелората.  Поскольку  альтернативой было
одиночество среди роботов, двинулся наконец и Тревайз.
     - Если Бандер будет настолько внимателен, -  легкомысленно
заметила  Блисс,  -  что  расскажет  историю,  которая не может
заинтересовать нас...
     Бандер повернулся и внимательно посмотрел на Блисс, словно
впервые обратил на нее внимание:
     - Вы - женская половина человека,  не  правда  ли?  Слабая
половина?
     - Слабая половина, Бандер. Точно.
     - Следовательно   те,   другие  двое  -  мужские  половины
человека?
     - Именно так.
     - А есть у вас еще и дети, женщина?
     - Меня зовут Блисс, Бандер. У меня еще  не  было  ребенка.
Это - Пел. Это - Тревайз.
     - А  который  из  них  помогает  тебе, когда приходит твое
время? Или оба вместе? Или ни один из них?
     - Пел поможет мне, Бандер.
     Бандер перенес свое внимание на Пелората.
     - У вас, как я вижу, белые волосы.
     - Да.
     - Это обычный цвет?
     - Нет, Бандер, они становятся такими с возрастом.
     - А сколько тебе лет?
     - Мне пятьдесят два, - сказал Пелорат и поспешно  добавил:
-Имеются в виду стандартные Галактические.
     Бандер продолжал идти (к отдаленному особняку, предположил
Тревайз), но медленнее.
     - Я  не знаю продолжительности стандартного Галактического
года, - сказал он, - но она не может значительно отличаться  от
продолжительности нашего года. А сколько тебе будет, Пел, когда
ты умрешь?
     - Не знаю. Я могу прожить еще лет тридцать.
     - Следовательно,  восемьдесят  два  года. Короткоживущие и
разделенные на две  половинки.  Непредставимо,  и  все  же  мои
отдаленные  предки  были  подобны  вам  и  жили  на  Земле.  Но
некоторые из них покинули  Землю,  чтобы  основать  новые  миры
вокруг  новых  звезд,  чудесные  миры,  многочисленные и хорошо
организованные.
     - Не многочисленные.  Всего  пятьдесят,  -  громко  сказал
Тревайз.
     Бандер надменно взглянул на Тревайза. В нем казалось стало
гораздо меньше прежней иронии.
     - Тревайз. Так тебя зовут.
     - Голан  Тревайз,  если  целиком.  Я  говорю, существовало
пятьдесят  Спейсерских  миров.  Н_а_ш_и  миры   перевалили   за
миллион.
     - Следовательно,   ты   знаешь  историю,  которую  я  хочу
рассказать вам?
- Мягко сказал Бандер.
     - Если история заключается в том, что существовало  только
пятьдесят Спейсерских миров, то мы знаем ее.
     - Мы    учитываем    не   только   количество,   ничтожный
полу-человек. Мы также учитываем и качество. Их было пятьдесят,
но такие пятьдесят, что все ваши миллионы не смогут догнать  ни
один  из  них.  А  Солярия  была  пятидесятым и, следовательно,
лучшим. Солярия была далеко впереди других Спейсерских миров, а
они были далеко впереди Земли.
     Одни мы на Солярии узнали как должна быть  прожита  жизнь.
Мы  не  толпимся  и  не  ходим стадами, как животные и как люди
делали на других мирах и на Земле, и даже  как  они  делали  на
других  Спейсерских мирах. Мы живем в одиночестве с помогающими
нам роботами, видя друг друга только по видео и так часто,  как
пожелаем,  но  вступая в непосредственный контакт друг с другом
только изредка. Прошло много лет с тех пор,  как  я  глядел  на
человека  так,  как  я  гляжу  на вас, но, впрочем, вы - только
полу-люди   и   следовательно   ваше   присутствие   вовсе   не
ограничивает  мою  свободу;  не  более, чем ее может ограничить
корова или робот.
     Впрочем,  когда-то  мы  тоже  были  полу-людьми.  Как   ни
совершенствовали мы свою свободу, как ни развивались, становясь
единовластными  господами  над бесчисленными роботами - свобода
тем не менее не была  абсолютной.  Для  воспризводства  молодых
нужна  была  кооперация  двух  личностей.   было, конечно,
изымая  клетки   спермы   и   яйцеклетки,   проводить   процесс
оплодотворения   in   vitrо   и   последующий   рост  эмбрионов
поддерживать искусственно в автоматическом  режиме.  Детям  для
полноценного  воспитания  вполне  хватило  бы  заботы  роботов.
Извращенная  эмоциональная  привязаность   может   впоследствии
развиться  и  свобода  нарушиться. Вы понимаете, что это должно
было быть изменено?
     - Нет, Бандер, - ответил  Тревайз,  -  потому  что  мы  не
меряем свободу на ваши меры.
     - Это  потому  что  вы  не  знаете,  что такое свобода. Вы
никогда не жили иначе, как в толпе, и вы не знаете иного образа
жизни, кроме как быть постоянно принуждаемым, даже по пустякам,
согнуть свою волю перед тем  или  другим,  или,  что  столь  же
подло,  заставлять  других  исполнять  вашу  волю. Откуда здесь
возьмется какая-то свобода? Свобода - это ничто, если  не  жить
так, как ты желаешь. Точно так, как ты желаешь.
     Затем  пришло время, когда люди Земли начали толпой валить
наружу,  когда  их  плотные   табуны   вновь   ринулись   через
космическое  пространство.  Другие  Спейсеры,  пусть  не  столь
толпящиеся, как земляне, но тем не менее толпящиеся, попытались
конкурировать.
     Мы,  соляриане,  не  пытались.  Мы  предвидели  неизбежную
неудачу  такого  образа  жизни. Мы ушли под землю и порвали все
контакты с остальной частью Галактики. Мы решили остаться  сами
собой,  чего  бы  это  ни  стоило.  Мы  разработали необходимых
роботов и оружие, защищающее кажущуюся  пустой  поверхность,  и
они  сделали  свою  работу  превосходно.  Корабли  прилетали  и
уничтожались, и перестали прилетать. Планету сочли брошенной  и
забыли, как мы и надеялись.
     А тем временем, под землей, мы работали над решением нашей
проблемы.  Мы  осторожно  и  тактично  изменяли  наши  гены. Мы
терпели неудачи, но достигали и успехов, и мы использовали наши
успехи. Это потребовало многих столетий, но в конце  концов  мы
стали   полноценными   человеческими  существами,  соединившими
мужские и женские  начала  в  одном  теле,  испытывающими  свое
собственное   полное   удовольствие   по   своему   желанию   и
производящими детей, когда захотим, оплодотворяя яйцеклетки для
последующего развития под заботливым контролем роботов.
     - Гермафродиты, - сказал Пелорат.
     - Так это называется на вашем языке? - Равнодушно  спросил
Бандер.
- Я никогда не слышал это слово.
     - Гермафродитизм  намертво  останавливает пути эволюции, -
сказал  Тревайз.  -  Каждый   ребенок   является   генетическим
дубликатом своего родителя-гермафродита.
     - Послушайте,   -   сказал  Бандер,  -  вы  рассматриваете
эволюцию как серию попаданий и промахов. Мы же можем  создавать
своих  детей, если пожелаем. Мы можем изменять и улучшать гены,
и, случается, так и делаем.  Но  мы  уже  почти  у  меня  дома.
Войдемте. Становится поздно. Солнце уже не греет так как надо и
нам будет куда удобнее внутри.
     Они  прошли  сквозь  дверь,  на  которой  не  было никаких
запоров.  Она  открылась,  как  только   они   приблизились   и
захлопнулась  позади  них, как только они прошли. Здесь не было
окон, но как только они вошли  в  это  подземное  пространство,
стены  пробудились  к  светящейся  жизни и засияли. Пол казался
голым, но был мягким и пружинил.  В  каждом  из  четырех  углов
комнаты стоял неподвижный робот.
     - Эта стена, - сказал Бандер, показывая на противоположную
двери поверхность, казавшуюся неотличимой от трех других, - мой
обзорный  экран. Мир открывается передо мной сквозь этот экран,
но это никоим образом не ограничивает  мою  свободу,  поскольку
меня не заставляют его использовать.
     - Но  вы  и  не можете заставить других использовать свой,
если вы хотите видеть их через этот  экран,  а  они  -  нет,  -
заметил Тревайз.
     - Заставить?  -  Недоуменно спросил Бандер. - Пусть другие
делают что им угодно, если это не будет мешать мне  делать  то,
что угодно мне.
     Лицом к экрану стояло кресло, в которое и уселся Бандер.
     Тревайз оглянулся, словно ожидая, что из-под пола выскочит
еще одно.
     - Можем мы тоже сесть? - Спросил он.
     - Как вам угодно.
     Блисс,  улыбаясь,  села  на пол, Пелорат опустился рядом с
ней. Тревайз упрямо продолжал стоять.
     - Скажи мне, Бандер, - спросила  Блисс,  -  сколько  людей
живет на этой планете?
     - Говори  "соляриан",  полу-человек  Блисс.  Слово "людей"
осквернено тем, что  полу-люди  называют  себя  так.  Мы  можем
называть  себя  полными  людьми,  но  это неуклюже. Соляриане -
подходящее выражение.
     - Тогда сколько соляриан живет на этой планете?
     - Я  не  уверен.  Нам  нет  нужды  считать   себя.   Около
двенадцати сотен.
     - Только двенадцать сотен на всей планете?
     - Целых   двенадцать   сотен.  Вы  вновь  учитываете  лишь
количество, в то время как мы - качество. Но  ты  не  понимаешь
свободы.  Если  бы  существовал другой солярианин, оспаривающий
мое абсолютное господство  над  любой  частью  моего  поместья,
роботов,   живых  существ  или  зданий,  моя  свобода  была  бы
ограничена. Поскольку существуют другие соляриане,  ограничения
свободы   были   уменьшены,   насколько  воз,  посредством
расселения всех их в такие места, чтобы  контактов  между  ними
фактически  не  происходило.  При  условиях,  приближающихся  к
идеальным,  на  Солярии  может  разместиться  двенадцать  сотен
соляриан.  Добавься еще - свобода вероятно ограничится, так что
результат будет невыносим.
     - Это значит, что на счету должен быть  каждый  ребенок  и
существует   баланс  смертей  и  рождений,  -  внезапно  заявил
Пелорат.
     - Конечно. Это справедливо для любого мира  со  стабильным
населением - даже для ваших, вероятно.
     - Естественно, - кивнул Пелорат и замолчал.
     - Что я хотел бы знать, - сказал Тревайз, - так это как вы
заставили мое оружие парить в воздухе. Вы не объяснили этого.
     - Я  предложил  вам  в  качестве объяснения колдовство или
магию. Вы ведь отказались принять такое объяснение?
     - Конечно, отказался. За кого вы меня принимаете?
     - Тогда  поверите  ли  вы  в  сохранение   энергии   и   в
необходимый рост энтропии?
     - Да.  Не  могу  же я поверить, что даже за 20 тыс. Лет вы
изменили эти законы, или хотя бы на микрон переделали.
     - Конечно  нет,  полу-человек.  А  сейчас  вдумайся.  Там,
снаружи,  светит  солнце, - он сделал странный грациозный жест,
словно демонстрируя вокруг солечный свет. - А здесь - тень.  На
солнце  - теплее, чем в тени и тепло самопроизвольно передается
от освещенных областей к затемненным.
     - Ты сообщаешь мне то, что я и так знаю, - сказал Тревайз.
     - Но, воз, ты знаешь это так хорошо, что  больше  уже
не  думаешь  об  этом.  А ночью поверхность Солярии теплее, чем
объекты   за   пределами   ее   атмосферы,   так   что    тепло
самопроизвольно излучается поверхностью планеты в космос.
     - Это я тоже знаю.
     - И  днем  и  ночью внутреняя часть планеты теплее, чем ее
поверхность. Тепло, следовательно,  самопроизвольно  передается
от  внутренних  областей  к  поверхности. Думаю, ты тоже знаешь
это.
     - И что из этого, Бандер?
     - Поток тепла от более горячего к более холодному, который
имеет место благодаря второму закону термодинамики, может  быть
использован для производства необходимых работ.
     - В  теории - да, но солнечный свет рассеян, поверхностное
тепло рассеяно еще больше и скорость, с которой тепло  покидает
внутреннюю  область  планеты,  делает  его еще более рассеяным.
Количество тепла, которое  может  быть  использовано,  вряд  ли
будет достаточно для того, чтобы поднять гальку.
     - Это  зависит от прибора, который вы используете для этих
целей,  -  сказал  Бандер.  -   Наши   собственные   устройства
развивались  тысячи  лет  и  теперь  это ни что иное, как часть
нашего мозга.
     Бандер  приподнял  волосы  с  висков,  демонстрируя  часть
своего  черепа  за ушами. Он повертел головой туда-сюда и стало
видно, что за каждым ухом находится выступ, размерами и  формой
напоминающий тупой конец куриного яйца.
     - Эта  часть  моего  мозга,  отсутствующая у полу-людей, и
есть то, что отличает соляриан от вас.


48.


     Тревайз вновь взглянул на лицо Блисс,  которая,  казалось,
полностью  сконцентрировалась  на  Бандере.  Тревайз еще больше
уверился в том, что он понимает происходящее.
     Бандер, несмотря на свой пиетет  перед  свободой,  не  мог
устоять  перед  таким  уникальным  случаем. Он не мог на равных
разговаривать с роботами, и само собой, с животными. Беседы  со
своими  же солярианами могли бы оказаться для него неприятными,
да и  связь  здесь  должна  была  бы  быть  вынужденной,  а  не
добровольной.
     Что  касается Тревайза, Блисс и Пелората, то их  было
считать полу-людьми рассматривать их не более  нарушающими  его
свободу,  чем  роботы  или  козлы  -  но они в то же время были
интеллектуально равны ему (или почти равны) и шанс поговорить с
ними стал уникальной роскошью, которую  он  никогда  прежде  не
имел.
     Не  удивительно,  думал  Тревайз, что Бандер потворствовал
себе таким  образом.  А  Блисс  (Тревайз  был  вдвойне  уверен)
поощряла  его,  очень  мягко  подталкивая  сознание Бандера для
того, чтобы заставить его делать то, что он и так  очень  хотел
сделать.
     Блисс, вероятно, работала в предположении, что если Бандер
будет  достаточно  много говорить, это может дать им что-нибудь
полезное в отношении Земли. Из-за этого  у  Тревайза  возникало
такое  чувство,  что  если  бы  даже  он не был заинтересован в
предмете дискуссии, то должен был бы  тем  не  менее  стараться
поддержать разговор.
     - И что же делают эти доли мозга? - Спросил он.
     - Они являются преобразователями. Они активируются потоком
тепла, а затем превращают его в механическую энергию.
     - Я  не  могу  в  это  поверить.  Этот  поток  тепла очень
незначителен.
     - Ничтожный полу-человек, ты  даже  не  думаешь.  Если  бы
здесь  было  много соляриан, сбившихся в кучу, и каждый пытался
использовать поток  тепла,  тогда,  конечно,  энергии  было  бы
недостаточно.  Я,  однако,  владею  более  чем  сорока тысячами
квадратных  километров  поверхности,  которые  являются  моими,
только  моими.  Я  могу  сконцентрировать  поток  тепла с любой
площади этого владения, и никто не будет соперничать в этом  со
мной, так что энергии достаточно. Теперь ты понимаешь?
     - Так  ли  это просто, собрать поток тепла с такой большой
области? Сам акт концентрации теплового потока должен требовать
больших затрат энергии.
     - Воз,    но    меня    это    не    волнует.     Мои
доли-преобразователи  постоянно  концентрируют  тепловой поток,
так что, как  только  возникает  необходимость  в  работе,  она
производится.  Когда  я  вынул  твое оружие, определенный объем
освещенной части  атмосферы  потерял  некоторые  излишки  тепла
вместо того, чтобы передать его затемненным областям. Так что я
использовал для этой цели солнечную энергию. Вместо того, чтобы
использовать    механические    или   электронные   устройства,
осуществляющие  подобный  процесс,  я   использовал   нейронное
устройство.  -  Он  коснулся одной из своих шишек. - Оно делает
все быстро, эффективно, постоянно - и без усилий.
     - Непредставимо, - пробормотал Пелорат.
     - Вовсе нет, - сказал Бандер.  -  Рассмотри  попристальней
глаза  и уши. Как они могут превращать малые количества фотонов
и  воздушных  колебаний  в  информацию.  Это   может   казаться
непредставимым,   если   ты  никогда  прежде  не  встречался  с
подобным. Мои преобразователи  не  более  непредставимы,  и  не
казались бы вам такими, если бы не были так непривычны.
     - Что   же   вы  делаете  с  этими  постоянно  работающими
мозговыми преобразователями? - Спросил Тревайз.
     - Мы заставляем мир двигаться, - ответил Бандер. -  Каждый
робот  этого  обширного поместья получает энергию от меня; или,
вернее, от  природного  теплового  потока.  Нажимает  ли  робот
контакт  или  валит  дерево,  энергия  поступает от ментального
преобразователя - м_о_е_г_о ментального преборазователя.
     - А если вы спите?
     - Процесс преобразования происходит, бодрствую я или сплю,
ничтожный полу-человек, - сказал Бандер. - Разве вы прекращаете
дышать, когда спите? Разве сердце перестает биться?  Ночью  мои
роботы  работают  за счет некоторого охлаждения глубин Солярии.
Изменение неизмеримо мало в общем масштабе, а здесь нас  только
двенадцать  сотен,  так что вся энергия, которую мы используем,
не  уменьшит  ощутимо  жизни  нашего  солнца   и   не   истощит
внутреннего тепла планеты.
     - Приходило  ли  вам на ум, что вы можете использовать это
как оружие?
     Бандер смотрел на Тревайза так, словно он оказался  чем-то
особенно непостижымым.
     - Полагаю,  под  этим  ты  подразумевал, что Солярия может
противостоять другим мирам с энергетическим оружием, основанном
на преобразовании тепла? Зачем нам это? Даже если бы мы  побили
их  оружие,  базирующееся  на  других принципах - что отнюдь не
гарантировано - что  бы  мы  приобрели?  Контроль  над  другими
мирами?  Что  нам  до  других  миров,  когда  у  нас  есть свой
собственный, идеальный? Может, нам установить  наше  господство
над полу-людьми и использовать их на принудительных работах? Но
у  нас  есть  роботы,  более  пригодные  для  этих  целей,  чем
полу-люди. У нас есть все. Мы не хотим ничего - кроме как  быть
предоставленными  самим  себе.  Слушай  сюда  - я расскажу тебе
другую историю.
     - Начинай, - сказал Тревайз.
     - Двадцать тысяч  лет  назад,  когда  полу-существа  Земли
начали  валить  в  космос  а  сами  мы  ушли  под землю, другие
спейсерские миры решили противостоять новым колонистам с Земли.
Так они нанесли удар по Земле.
     - По  Земле,  -  повторил  Тревайз,  пытаясь  скрыть  свое
удовлетворение  тем  фактом,  что  они наконец перешли к нужной
теме.
     - Да, прямо в центр. Разумное действие, между прочим. Если
вы хотите кого-нибудь убить, то вы ударяете не  по  пальцу  или
пятке,  но  прямо  в сердце. И наши друзья-спейсеры, не слишком
далеко ушедшие от  самих  людей  по  вспыльчивости,  ухитрились
выжечь  радиацией  поверхность  Земли,  так  что  планета стала
совершенно непригодна для жизни.
     - А, вот что случилось, - сказал Пелорат,  сжав  кулаки  и
быстро  ими двигая, словно вбивая этот тезис. - Я знал, что это
не может быть природным явлением. Как это сделали?
     - Я не имею понятия, как это было сделано,  -  безразлично
ответил  Бандер,  - но в любом случае это не принесло спейсерам
ничего хорошего. В этом весь смысл истории. Сеттлеры продолжали
расселяться, а спейсеры
-  вымирать. Они пытались противостоять этому - и сгинули.  Мы,
соляриане,  отступили и отказались от состязания - и мы все еще
здесь.
     - И сеттлеры, - зловеще заметил Тревайз.
     - Да, но не навечно. Толпящиеся полу-люди могут сражаться,
могут состязаться,  но  в  конце  концов  должны  умереть.  Это
воз  потребует десятки тысяч лет, но мы можем подождать. И
когда это  случиться,  мы,  соляриане,  полноценные,  одинокие,
свободные,  получим  Галактику  в свою собственность. Мы сможем
тогда использовать, или не  использовать,  любой  мир,  который
пожелаем, в добавок к нашему собственному.
     - Но  эта  история  Земли,  - спросил Пелорат, нетерпеливо
щелкая пальцами, - что вы нам  рассказали  -  это  легенда  или
действительность?
     - Кто может различить это, полу-Пелорат? Вся история - это
легенда, более или менее.
     - Но  что говорят ваши записи? Могу ли я увидеть записи на
эту тему, Бандер? Пожалуйста,  поймите,  что  легенды,  мифы  и
первобытные сказки - моя специальность. Я - ученый, исследующий
подобные вещи и особенно те, что относятся к Земле.
     - Я  просто повторяю то, что я слышал. Нет никаких записей
на эту тему. Наши записи относятся только к проблемам Солярии и
другие миры упоминаются в них постольку-поскольку это  касается
нашего.
     - Наверняка Земля имела к вам отношение.
     - Может  быть,  но,  если  и  так, это было давным-давно и
Земля, среди всех миров, была наиболее отвратительна  для  нас.
Если  у  нас  и были какие-то записи о Земле, я уверен, что они
были уничтожены в порыве подобных чувств.
     Тревайз заскрипел зубами от разочарования.
     - Вами самими? - Спросил он.
     Бандер обернулся к Тревайзу:
     - Здесь нет больше никого, кто мог бы уничтожить их.
     Пелорат не желал оставить эту тему.
     - Что же еще вы слышали касательно Земли?
     Бандер задумался, а затем ответил:
     - Когда  я  был  молод,  я  слышал  от  робота  историю  о
землянине,  который  однажды  посетил  Солярию,  о солярианской
женщине,  которая  улетела  с  ним  и  стала  важным  лицом   в
Галактике. Однако, по-моему, эта история - выдумка.
     - Вы уверены? - Закусил губу Пелорат.
     - Как  я  могу  быть  уверен  в чем-либо, касающемся таких
вопросов? Тем более,  это  переходит  все  границы  -  то,  что
землянин  осмелился  появиться  на  Солярии,  или  что  Солярия
допустила бы это вторжение. Еще менее вероятно, что  солярианка
- мы  тогда были полу-людьми, но даже и так - могла добровольно
покинуть наш мир. Но пойдемте, позвольте мне показать  вам  мой
дом.
     - Ваш  дом? - Удивилась Блисс, взглянув вокруг. - Разве мы
не у вас дома?
     - Не совсем. Это только прихожая. Это комната связи.  Сидя
здесь  я  вижу  моих  соляриан, когда это необходимо. Их образы
появляются на этой стене или в трехмерном изображении  -  перед
стеной. Эта комната - своего рода общественное заведение - и не
является частью моего дома. Следуйте за мной.
     Он  двинулся  вперед,  не  оборачиваясь, чтобы посмотреть,
идут ли за ним. Но четыре робота покинули свои углы, и  Тревайз
знал,  что  если  он  и  его  спутники не последуют за Бандером
добровольно, роботы вежливо заставят их это сделать.
     Блисс и Пелорат поднялсь с пола и Тревайз тихо шепнул:
     - Ты заставляешь его говорить?
     Блисс сжала его руку и кивнула.
     - Я  по-прежнему  хочу  знать,  каковы  его  намерения,  -
добавила она с тревогой в голосе.


49.


     Они  последовали за Бандером. Роботы держались на вежливой
дистанции, но их присутствие постоянно ощущалось.
     Они шли по коридору и Тревайз уныло пробормотал:
     - Здесь нет ничего, что помогло бы нам в поисках Земли.  Я
уверен   в   этом.   Только   еще   одна   вариация   на   тему
радиоактивности. - Он пожал плечами. -  Мы  должны  отправиться
туда, куда указывает третий набор координат.
     Перед   ними   отворилась   дверь,  обнаруживая  маленькое
помещение.
     - Входите, полу-люди, - произнес Бандер, - я хочу показать
вам, как мы живем.
     - Он  получает  ребяческое  удовольствие  от   показа,   -
прошептал Голан. - Мне так и хочется сбить его с ног.
     - Не   пытайся   соперничать   с  ним  в  ребячливости,  -
предостерегающе сказала Блисс.
     Бандер ввел всех троих в это помещение. За ними последовал
и один из роботов. Солярианин жестом отослал двух других  прочь
и вошел сам. Позади него закрылась дверь.
     - Это   -  подъемник,  -  с  удовольствием  от  сделанного
открытия сказал Пелорат.
     - Именно так, - согласился Бандер. - Как  только  мы  ушли
под  землю,  мы, как правило, не появлялись на поверхности. Да,
собственно, мы и не хотели, хотя я  нахожу  приятным  время  от
времени  чувствовать солнечный свет. Я не люблю облачную погоду
или ночь под открытым небом. Это дает ощущение того, что ты под
землей, хотя на самом деле это и не так, если вы понимаете, что
я имею ввиду. Это, своего  рода,  когнитивный  диссонанс,  и  я
нахожу его очень неприятным.
     - На  Земле  тоже  строили подземелья, - сказал Пелорат. -
Стальные пещеры - так они называли свои города. И Трантор  тоже
строился  под  землей,  даже  более  широко, в старые имперские
времена. А на кампореллоне строятся под землей  и  сейчас.  Это
общая тенденция, если вдуматься...
     - Полу-люди,  теснящиеся  под  землей,  и  мы,  живущие  в
великолепном уединении - две совершенно различные вещи.
     - На Терминусе,  -  заметил  Тревайз,  -  жилые  помещения
расположены на поверхности.
     - И  подвергаются  воздействию погоды, - ответил Бандер. -
Весьма примитивно.
     Подъемник, после начального ощущения  падения,  которое  и
подсказало  Пелорату,  что  это  такое,  в  дальнейшем ничем не
проявлял своего движения. Тревайз уже спрашивал себя, насколько
глубоко они могли опуститься, когда возникло  краткое  ощущение
повышенной гравитации и дверь открылась.
     Перед  ними была большая и заботливо обставленная комната.
Она тускло освещалась, хотя источник  света  и  не  был  виден.
Казалось слабо светится сам воздух.
     Бандер  ткнул  пальцем  в  пространство  и  там,  куда  он
показал, свет загорелся ярче. Он ткнул куда-то еще и  произошло
то  же  самое.  Положив  левую руку на верхушку стержня по одну
сторону от дверного проема, он  сделал  широкий  круговой  жест
правой,  так  что  осветилась  вся  комната,  словно  выглянуло
солнце, но без соответствующего ощущения тепла.
     Тревайз скривился и вполголоса сказал:
     - Этот человек - шарлатан.
     - Не  "человек",  а  "солярианин",  -  резко  отреагировал
Бандер.  - Я не уверен, что может означать слово "шарлатан", но
судя по интонации, это что-то оскорбительное.
     - Это означает того, - пояснил Тревайз, - кто не искренен,
кто организует эффекты для того, чтобы  сделанное  им  казалось
внушительнее, чем есть на самом деле.
     - Согласен,  я  люблю  драматические эффекты, но то, что я
сделал - не эффект. Это реальность.
     Он похлопал по стержню, на котором лежала его левая рука.
     - Этот  теплопроводный  стержень  проникает  на  несколько
километров  вниз,  и  подобные  стержни  находятся во множестве
подходящих мест моего поместья. Я знаю,  что  подобные  стержни
есть  и в других поместьях. Эти стержни увеличивают скорость, с
которой  тепло  истекает  из  глубинных  областей  Солярии   на
поверхность и облегчают его превращение в работу. На самом деле
мне не нужны жесты руками, чтобы обеспечить свет, но это вносит
драматический  оттенок,  и,  воз, как вы и указали, легкий
привкус   недостоверности.   Мне   же   эти   вещи   доставляют
удовольствие.
     - Много  ли  у  вас  было случаев испытать удовольствие от
такого    небольшого    драматического     представления?     -
Поинтересовалась Блисс.
     - Нет,  - ответил Бандер, качая головой. - На моих роботов
такие вещи не производят никакого впечатления. Как и на  других
соляриан. Необычный шанс встретить полу-людей и показать им это
- самый удивительный.
     - Когда мы вошли, в этой комнате тускло горел свет. Он так
и горел все время? - Спросил Пелорат.
     - Да,  при  малом  расходе энергии - как и при поддержании
роботов  в  рабочем  состоянии.  Все  в  моем  поместье  обычно
действует, а неработающие части поддерживаются в готовности.
     - И вы беспрерывно обеспечиваете энергией все это огромное
поместье?
     - Солнце  и  кора  планеты  обеспечивают его энергией. Я -
трубопровод. Это не все, что дает мое поместье. Я держу большую
часть в первозданном виде и вполне  обеспеченным  разнообразной
животной жизнью. Во-первых, так как это защищает мои границы, и
во-вторых,   потому   что   я   нахожу   в   этом  эстетическое
удовольствие. На самом деле мои поля и  фабрики  невелики.  Они
нужны  только  для удовлетворения моих нужд плюс для некоторого
обмена на то или другое. У  меня  есть  роботы,  которые  могут
производить  и  при  необходимости устанавливать теплопроводные
стержни. Многие соляриане из-за этого зависят от меня.
     - А ваш дом? - Спросил Тревайз. - Насколько он велик?
     Должно быть это был правильный  вопрос,  поскольку  Бандер
просиял.
     - Он  очень  большой.  Я  думаю,  он один из величайших на
планете. Он тянется  на  километры  в  любом  направлении.  Для
содержания  моего  дома  у  меня под землей столько же роботов,
сколько на всех тысячах квадратных километров поверхности.
     - Но вы наверняка не живете во всем этом доме, - поразился
Пелорат.
     - Вполне воз, что есть помещения, в которых я никогда
не бывал, ну  и  что  из  этого?  -  Сказал  Бандер.  -  Роботы
поддерживают  порядок  всюду,  вентилируя  и убирая комнаты. Но
давайте выйдем отсюда.
     Они вышли через дверь, а она была не единственной,  сквозь
которую  прошла  их  компания,  и  очутились в другом коридоре.
Перед ними стоял небльшой открытый гусеничный экипаж.
     Бандер указал им на машину и они разместились в  ней  друг
за  другом.  Для  четверых здесь было тесновато, да еще за ними
втиснулся и робот. Но Пелорат и Блисс тесно  прижались  друг  к
другу, давая место и Тревайзу. Бандер с полным удобством уселся
впереди,  робот  - сбоку от него, и экипаж двинулся вперед, без
единого признака управления или контроля над ним, кроме плавных
движений руки Бандера, которые он делал время от времени.
     - Это специальный робот в  виде  экипажа,  -  с  небрежным
безразличием пояснил Бандер.
     Они  проезжали по величественному проходу, плавно миновали
двери, открывающиеся при  их  приближении  и  закрывающиеся  за
ними.  Орнамент на каждой двери был самым разнообразным, словно
роботы  руководствовались  указанием  выполнить  их   случайным
образом.
     Коридор  перед  ними  был темен, за ними - тоже. Однако, в
каком бы месте  они  не  находились,  там  возникало  свечение,
подобное  солнечному,  но  только не дающее тепла. Комнаты тоже
освещались, как только в них открывались двери.  И  каждый  раз
Бандер медленно и грациозно поводил в воздухе рукой.
     Казалось, путешествию не будет конца. Время от времени они
замечали,  что  сворачивают,  так  что  создавалось впечатление
двумерности этой усадьбы (нет, трехмерности, подумал Тревайз  в
одном  месте,  когда они постепенно спустились вниз по покатому
съезду).
     Куда бы они не ехали,  повсюду  были  роботы,  дюжинами  -
десятками  - сотнями - неустанно занятые работой, смысл которой
Тревайзу нелегко было угадать. Они проследовали  через  большую
комнату, в которой ряды роботов тихо склонились над столами.
     - Что они делают, Бандер? - Спросил Пелорат.
     - Ведут  учет,  - ответил Бандер. - Статистические записи,
финансовые счета и всевозможные вещи,  в  которые,  весьма  рад
заметить,   мне   нет   нужды   вникать.   Это   не   такое  уж
потребительское поместье. Примерно четверть  насаждений  отдано
под  сады,  десятая  часть  -  под  зерновые,  но  основная моя
специализация - все-таки сады. Мы выращиваем  лучшие  фрукты  в
мире  и  выращиваем  множество  различных  их  сортов.  Персики
Бандера - вот н_а_с_т_о_я_щ_и_е персики на Солярии. Вряд ли кто
еще позаботится выращивать  персики.  У  нас  -  двадцать  семь
сортов  яблок  и  -  и  так далее. Роботы могут дать вам полную
информацию.
     - И что же вы делаете со всеми этими фруктами?  -  Спросил
Тревайз.
- Вы же не можете съесть все сами?
     - Я  и  не  думал  об  этом.  Я  просто  несколько увлечен
выращиванием фруктов. Торгую ими с другими поместьями.
     - И за что же вы их продаете?
     - Главным образом, за минеральное сырье. В  моем  поместье
нет сколько нибудь ценных шахт. Кроме того, я торгую ради всего
остального,    что    требуется   для   поддержания   здорового
экологического  баланса.  У  меня  здесь  очень   много   видов
растительной и животной жизни.
     - Я  полагаю,  обо  всем  этом заботятся роботы, - заметил
Тревайз.
     - Да, конечно. И очень хорошо.
     - Все для одного солярианина.
     - Все для поместья и  его  экологической  устойчивости.  Я
единственный   солярианин,  который  посещает  различные  части
поместья -  когда  пожелаю  -  но  это  часть  моей  абсолютной
свободы.
     - Я  думаю,  -  сказал  Пелорат, - другие соляриане - тоже
поддерживают местный экологический баланс и  владеют  болотами,
горными районами или морским побережьем в качестве поместий.
     - Полагаю, так, - ответил Бандер. - Подобные вещи занимают
нас на   конференциях,  так  что  поддержка  мировых  отношений
остается необходимой.
     - И как часто вы собираетесь вместе?  -  Спросил  Тревайз.
(Они ехали сквозь довольно узкий проход, сравнительно длинный и
без  комнат  по  сторонам.  Тревайз  предположил,  что  он  был
построен сквозь область, не поддающуюся легкой  проходке  и  не
позволяющей  с легкостью расширять строительство в стороны, так
что проход служил только связующим звеном между двумя крыльями,
широко раскинувшимися в глубине Солярии.)
     - Слишком  часто.  Редкий  месяц  случается,  когда  я  не
вынужден   уделять   некоторое  время  конференциям  одного  из
комитетов, членом которых я состою. И все же, хотя у меня и нет
гор или болот в моем поместье, мои  фруктовые  деревья,  рыбные
садки и ботанические сады - лучшие в этом мире
     - Но  дорогой  мой  -  я имел в виду, Бандер, - поправился
Пелорат,  -  я  готов  был  предположить,  что  вы  никогда  не
покидаете своего поместья и не навещаете других...
     - Конечно, н_е_т, - оскорбился Бандер.
     - Я  сказал, что готов предположить это, - мягко продолжил
Пелорат.
- Но в таком случае, как вы можете быть  уверены,  что  ваше  -
лучшее, если никогда не исследовали и даже не видели другого?
     - Потому  что  я могу выяснить это исходя из спроса на мои
товары в межсолярианской торговле.
     - А что же промышленность? - Поинтересовался Тревайз.
     - Есть поместья, производящие  оборудование  и  механизмы.
Как  я  уже  говорил,  в  моем  поместье  делают теплопроводные
стержни, но это довольно просто.
     - И роботов.
     - Роботов производят всюду. Когда-то Солярия лидировала  в
Галактике по ясности и утонченности ума этих роботов.
     - Сегодня  тоже, как я вижу, - сказал Тревайз с интонацией
скорее утвердительной, чем вопросительной.
     - Сегодня? - Сказал Бандер. - С кем же теперь состязаться?
Роботов сейчас делают только соляриане. Твой мир -  не  делает,
если   я   правильно   интерпретировал  то,  что  я  слышал  по
гиперволне.
     - Но другие спейсерские миры?
     - Я же сказал. Они больше не существуют.
     - Совсем?
     - Я не думаю, что где-нибудь, кроме  Солярии,  есть  живые
спейсеры.
     - Тогда здесь никто не знает местонахождение Земли.
     - Почему кто-то должен захотеть узнать это?
     - Я   хочу  узнать,  -  прервал  их  Пелорат.  -  Это  моя
специальность.
     - Тогда, - сказал  Бандер,  -  вы  должны  начать  изучать
что-нибудь  еще.  Я ничего не знаю о местонахождении Земли и не
слышал ни о ком, кто бы знал, да я и не дам даже куска  металла
за разрешение этой проблемы.
     Экипаж  остановился  и,  на  какое-то  мгновение, Тревайзу
показалось, что Бандер обиделся.  Впрочем,  экипаж  остановился
плавно   и   Бандер,  выйдя  из  машины,  выглядел  как  обычно
самодовольным, когда махнул остальным, чтобы они тоже выходили.
     Освещение в комнате, куда они попали, было притушено, даже
после того, как Бандер зажег его своим жестом. Она  открывалась
в  боковой  проход,  по обе стороны которого находились меньшие
помещения. В каждом из них стояли одна  или  две  разукрашенные
вазы, иногда сопровождаемые чем-то вроде фильмопроекторов.
     - Что это все такое, Бандер? - Спросил Тревайз.
     - Место упокоения предков, Тревайз, - ответил Бандер.


50.


     Пелорат с интересом огляделся.
     - Я полагаю, здесь покоится в земле прах ваших предков?
     - Если   под  "покоящимися  в  земле"  вы  имеете  в  виду
захоронение в грунте, то вы не совсем правы, - ответил  Бандер.
- Мы  можем  находиться под землей, но это - моя усадьба и прах
находится в ней, как и сами мы сейчас. В нашем языке существует
выражение  "покоящиеся  в  доме".  -  Он  помедлил,   а   затем
продолжил: - "Дом" - архаичное слово, означающее усадьбу.
     - И  здесь  - все ваши предки? - Мельком взглянув, спросил
Тревайз.
- Сколько их?
     - Около сотни, - ответил Бандер,  даже  не  делая  попытки
скрыть звучащую в его голосе гордость. - Девяносто четыре, если
быть точным. Конечно, самые ранние - не истинные соляриане - по
крайней  мере,  не  в  современном смысле этого слова. Они были
полу-людьми, мужчинами и женщинами. Такие полу-предки  помещены
в   соседние   урны   со  своими  непосредственными  потомками.
Естественно, я не захожу в те комнаты. Это довольно "постыдно".
По крайней мере таково солярианское выражение для подобного, но
я не знаю вашего эквивалента. У вас его может и не быть.
     - А фильмы? - Поинтересовалась Блисс. - Как я понимаю, вот
это - кинопроекторы?
     - Дневники, истории  их  жизни.  Сцены  их  быта  в  самых
любимых  уголках  поместья.  Это  означает,  что они в каком-то
смысле вовсе не умерли. Часть их осталась,  и  это  часть  моей
свободы  - то, что я могу присоединится к ним, когда бы я этого
не пожелал; когда  захочу,  я  могу  посмотреть  тот  или  иной
кусочек фильма.
     - Но не этих - постыдных.
     Бандер отвел глаза в сторону.
     - Нет,  -  признался  он,  -  но ведь все мы потомки таких
предков. Это общее несчастье.
     - Общее? У других  соляриан  тоже  есть  такие  склепы?  -
Спросил Голан.
     - О, да, у всех, но мой - самый лучший, самый обустроенный
и более сохранившийся.
     - А ваш собственный склеп уже подготовлен?
     - Конечно.  Он  полностью построен и приготовлен. Это было
первейшей моей заботой, как только я унаследовал это  поместье.
И  когда  я лягу во прах - поэтически выражаясь - мой наследник
должен будет заняться  постройкой  своего  собственного  -  это
будет е_г_о первейшая забота.
     - И вы имеете наследника?
     - Он  появится, как только наступит нужный момент. Времени
жизни еще  достаточно.  Когда  я  должен  буду  уйти,  найдется
молодой наследник, вполне зрелый, чтобы управлять поместьем и с
хорошо развитыми долями мозга, преобразующими энергию.
     - Это будет ваш детеныш, я полагаю.
     - О, да.
     - Но  что,  если  случиться  что-нибудь  непредвиденное, -
продолжил  Тревайз.  -  Я  думаю,   случайности   и   несчастья
происходят  даже  на  Солярии.  Что произойдет, если солярианин
ляжет во прах преждевременно и не имея наследника на свое место
или, по крайней мере, никого достаточно зрелого  для  обладания
поместьем?
     - Это  случается редко. В моем роду такое случилось только
однажды. Когда это происходит, необходимо только вспомнить, что
существуют  другие  наследники,  ожидающие   других   поместий.
Некоторые  из  них достаточно взрослые, чтобы наследовать, а их
родитель  достаточно  юн,  чтобы  произвести  на  свет  второго
потомка и жить до тех пор, пока он не созреет для наследования.
Один  из  этих  старых/юных наследников, как их называют, может
быть предназначен для наследования моего поместья.
     - Кто же его назначит?
     - У нас есть  правительство,  одной  из  функций  которого
являются    подобные    назначения    наследников    в   случае
преждевременной  смерти.  Все   это,   конечно,   делается   по
головизорам.
     - Но  как  же  так,  -  удивился Пелорат, - если соляриане
никогда не видят друг друга, как же кто-либо узнает, что кто-то
где-то  неожиданноили  своевременно,  не   имеет   значения   -
обратился во прах?
     - Когда  один  из нас переходит в прах, - взялся объяснять
Бандер, - все снабжение поместья  энергией  прекращается.  Если
нет  наследника  чтобы  взять  тот  час  же  контроль  на себя,
ненормальность  ситуации  заметят  сразу  же  и  будут  приняты
соответствующие  меры.  Уверяю  вас,  наша  социальная  система
работает гладко.
     -  ли посмотреть некоторые из фильмов, которые у  вас
здесь есть? - Спросил Тревайз.
     Бандер замер и лишь спустя мгновение сказал:
     - Только  ваше невежество извиняет вас. То, что вы сказали
- дико и пошло.
     - Я прошу прощения за это, я не хотел вас  задеть,  но  мы
объясняли  уже, что очень заинтересованы в получении информации
о Земле. Я думаю, что самые ранние фильмы, которые у вас  есть,
могут   датироваться   временами,   когда  Земля  еще  не  была
радиоактивной. Следовательно, она могла быть  упомянута.  Могут
проскользнуть   какие-нибудь   детали.  Мы  конечно  не  желаем
нарушить ваше одиночество, но может быть есть какой-то  способ,
чтобы  или  вы показали нам эти фильмы, или, воз, робот, и
таким  образом   позволили   бы   нам   получить   какую-нибудь
достоверную  информацию.  Естественно,  если  вы можете уважить
наши мотивы и понять, что  мы  в  свою  очередь  изо  всех  сил
пытаемся  уважать  ваши  чувства, вы можете позволить нам самим
заняться просмотром фильмов.
     - Я понимаю, что у вас нет возсти узнать,  -  холодно
ответил  Бандер,  -  что  вы  становитесь  все  более  и  более
отвратительными. Однако, мы можем покончить со всем этим сейчас
же. Я заверяю вас, что  фильмов,  сопутствовавших  моим  ранним
полу-человеческим предкам, не существует.
     - Совсем? - Разочарование Тревайза было огромным.
     - Когда-то они существовали. Но даже вы можете вообразить,
что могло  в них быть. Двое полу-людей, демонстрирующих интерес
друг к другу или даже, - он  смущенно  закашлялся  и  с  трудом
закончил:   -   взаимодействующих.   Естественно   все   фильмы
полу-людей были уничтожены много поколений назад.
     - А что же у других соляриан?
     - Все уничтожено.
     - Вы уверены?
     - Нужно быть сумасшедшим, чтобы не уничтожить их.
     - Может  оказаться,  что   некоторые   соляриане   б_ы_л_и
сумасшедшими,   или   сентиментальными,   или  забывчивыми.  Мы
полагаем, вы не будете возражать и направите  нас  к  соседнему
поместью.
     Бандер удивленно поглядел на Тревайза.
     - Вы  полагаете,  что другие будут столь же терпимы к вам,
как и я?
     - Почему же нет, Бандер?
     - Вы обнаружите, что это не так.
     - У нас есть шанс и мы им воспользуемся.
     - Нет, Тревайз. Нет, все вы. Слушайте меня.
     На заднем плане появились роботы и Бандер умолк.
     - Что это, Бандер? - В замешательстве сказал Тревайз.
     - Я  имел  удовольствие  разговаривать  со  всеми  вами  и
наблюдать вас во всей вашей странности. Это уникальное событие,
которое  очень  понравилось мне, но я не могу зафиксировать его
ни в моем дневнике, ни в памятном фильме.
     - Почему же?
     - Я говорил с вами, я слушал  вас,  я  привел  вас  в  мой
особняк  и  даже  сюда,  в склепы предков - это очень постыдное
действие.
     - Мы - не соляриане. Мы значим для вас столь же мало,  как
и роботы, не так ли?
     - Только  это  меня  и утешает. Но это может не показаться
извинением для других.
     - Какое вам до всего этого дело? Вы  обладаете  абсолютной
свободой делать то, что хотите, не правда ли?
     - Пусть  даже  и так, свобода не совсем абсолютна. Если бы
на планете я был е_д_и_н_с_т_в_е_н_н_ы_м солярианином, я мог бы
совершенно свободно делать даже постыдные вещи. Но  на  планете
есть другие соляриане и, по этй причине, идеальная свобода хотя
и  приближается,  но  не является деействительно достижимой. На
планете  обитает  двенадцать  сотен  соляриан,  которые   будут
презирать меня, если узнают, что я сделал.
     - Нет причин, чтобы они узнали об этом.
     - Это  верно.  Я  беспокоился  об  этом  с тех пор, как вы
появились. Я беспокоился об этом все то время,  что  я  получал
удовольствие  от  общения  с  вами.  Другие соляриане не должны
узнать об этом.
     - Если  это  означает,  что  вы   боитесь   осложнений   в
результате нашего визита в другие поместья в поисках сведений о
Земле,  -  вмешался  Пелорат, - то, естественно, мы не упомянем
ничего о том, что сперва посетили вас. Это вполне понятно.
     - Я  должен  исключить  малейшую  случайность,  -  покачал
головой  Бандер.  - Я, конечно, не скажу об этом. Мои роботы об
этом не расскажут и кроме того будут проинструктированы даже не
вспоминать ваш визит. Ваш корабль может быть опущен под землю и
исследован для получения дополнительной информации, которую  он
может нам дать...
     - Постойте,  -  сказал Тревайз, - как долго, вы полагаете,
мы можем гостить здесь, пока вы инспектируете наш корабль?  Это
невоз.
     - Вовсе нет, вам не нужно говорить об этом. Я извиняюсь. Я
хотел  бы беседовать с вами гораздо дольше и обсудить множество
иных вещей,  но,  понимаете  ли,  обстоятельства  становятсявсе
более опасными.
     - Нет, совсем нет, - воскликнул Тревайз.
     - Да,  опасными,  ничтожный  полу-человек.  Боюсь, настало
время, когда я должен наконец сделать то же, что и мои  предки.
Я должен убить вас, всех троих.


12. НА ПОВЕРХНОСТЬ.




51.


     Теперь  Тревайз повернул голову, чтобы взглянуть на Блисс.
Ее лицо застыло и казалось строгим, а глаза с таким напряжением
смотрели на Бандера, словно она забыла обо всем остальном мире.
     Глаза Пелората недоверчиво расширились.
     Тревайз, не зная, что Блисс должна - или может -  сделать,
старался  победить  ошеломляющее  чувство проигрыша (не столько
при мысли о  смерти,  сколько  о  смерти  без  знания,  где  же
находится  Земля и почему он выбрал Гею в качестве будущего для
человечества). Он попытался выиграть время.
     Поэтому Тревайз сказал, стараясь, чтобы его  голос  звучал
ровно, а слова - четко:
     - Вы  показали  себя учтивым и обходительным солярианином,
Бандер. Вы не прогневались на наше вторжение в ваш мир. Вы были
достаточно добры,  чтобы  показать  нам  все  ваше  поместье  и
особняк,  и  вы  отвечали  на  наши  вопросы.  Вашему характеру
гораздо лучше соответствовало бы позволение  нам  покинуть  вас
сейчас.  Никто  даже не узнает, что мы были на этой планете и у
нас нет причин возвращаться сюда. Мы появились здесь со  вполне
невинными намерениями, просто в поисках информации.
     - То,  что  ты  сказал,  так  и есть, - безразлично бросил
Бандер, - и до сих пор я давал вам возсть жить. Ваши жизни
были загублены в  то  же  мгновение,  когда  вы  вошли  в  нашу
атмосферу. Что я мог бы сделать
- и должен был сделать - при непосредственном контакте с вами -
тот  час  же  убить  вас.  Затем  я  должен  был  бы  приказать
соответствующим роботам анатомировать ваши тела,  чтобы  добыть
ту информацию об инопланетянах, которую мне удасться получить.
     Я  не  сделал  этого.  Я  лелеял свое любопытство, уступал
легкомысленной своей натуре, но с меня довольно.  Я  больше  не
могу  этого продолжать. Я в самом деле уже нарушил безопасность
Солярии,  поскольку  мог  бы,  в  силу   какой-либо   слабости,
позволить  вам убедить меня разрешить покинуть планету. И тогда
другие ваши сородичи наверняка последовали  бы  сюда  за  вами,
несмотря на все ваши обещания, что этого не будет.
     По  крайней  мере  одно  я  вам  обещаю. Ваша смерть будет
безболезненной. Я просто слегка подогрею ваши мозги и доведу их
до  разрушения.  Вы  не   почувствуете   боли.   Жизнь   просто
прекратится.  Затем,  когда анатомирование и изучение ваших тел
завершится, я превращу вас в пепел сильным  тепловым  ударом  и
все будет кончено.
     - Если  мы  должны  умереть, то я не могу возражать против
быстрой и безболезненной смерти, но почему в  конце  концов  мы
должны умирать, безо всякого проступка, - не сдавался Тревайз.
     - Вашим проступком было само появление здесь.
     - Но  это  не  имеет под собой никаких разумных оснований,
поскольку мы не могли знать, что это является проступком.
     - Общество само определяет, что считать преступлением. Вам
это может казаться неразумным и произвольным, но для нас это не
так и это наш мир, на котором мы имеем полное право решать  что
есть что. Вы причинили вред и осуждены на смерть.
     Бандер   улыбнулся,  словно  просто  поддерживал  приятный
разговор и продолжил:
     - Впрочем, вы не имеете никакого права жаловаться и исходя
из ваших  собственных  превосходных  добродетелей.  У   вас   -
бластер,  использующий  микроволновый  луч,  несущий  мощный  и
смертельный поток тепла. Это именно то, что я намерен  сделать,
но  он  делает это, я уверен, гораздо более грубо и болезненно.
Вы бы не замедлили испробовать его на мне прямо сейчас, если бы
я не  разрядил  его  или  оказался  бы  настолько  глуп,  чтобы
позволить   вам   свободно  передвигаться  и  дать  возсть
вытащить это оружие из кобуры.
     Тревайз, в отчаянии,  опасаясь  даже  взглянуть  вновь  на
Блисс, чтобы не привлечь к ней внимания, произнес:
     - Прошу вас, будьте милосердны, не делайте этого.
     - Я в первую очередь должен быть милосерден к себе и своей
планете,  -  внезапно помрачнев, ответил Бандер, - и поэтому вы
должны умереть.
     Он поднял руку и внезапная тьма обрушилась на Тревайза.


52.


     На минуту Тревайзу показалось, что темнота душит его  и  в
голове у него пронеслась дикая мысль: "Это и есть смерть?"
     И словно его мысль породила эхо - он услышал шепот:
     - Это и есть смерть? - Это был голос Пелората.
     Тревайз  попытался  шепнуть в ответ и понял, что может это
сделать.
     - К чему спрашивать, -  сказал  он  с  чувством  огромного
облегчения.
- Сам факт того, что ты можешь спросить, показывает, что это не
смерть.
     - Существуют  древние  легенды о том, что есть жизнь после
смерти.
     - Нонсенс, - пробурчал Тревайз. - Блисс? Ты здесь, Блисс?
     На это никто не отозвался.
     И вновь, словно эхо раздался голос Пелората:
     - Блисс? Блисс? Что случилось, Голан?
     - Бандер должно быть мертв, - ответил Тревайз. -  В  таком
случае  он  не  способен  снабжать энергией свое поместье. Огни
должны были погаснуть.
     - Но как это могло... Ты имеешь ввиду, что  Блисс  сделала
это?
     - Думаю, да. Я надеюсь, что она не пострадала из-за этого.
     Он  на четвереньках пробирался куда-то в полнейшей темноте
подземелья (если не считать случайные,  на  пределе  видимости,
вспышки от распада радиоактивных атомов в стенах).
     Затем  его  рука  наткнулась на что-то теплое и мягкое. Он
провел рукой вдоль этого чего-то и узнал в этом ногу. Она  была
слишком мала, чтобы оказаться ногой Бандера.
     - Блисс?
     Нога дернулась, вынуждая Тревайза отпустить ее.
     - Блисс? - Позвал он. - Скажи что-нибудь.
     - Я жива, - донесся странно искаженный голос Блисс.
     - Но ты в порядке?
     - Нет,  - и с этого момента в их окружение вернулся свет -
очень слабый. Стены едва светились, совершенно беспорядочно  то
загораясь, то потухая.
     Бандер,  словно смятый, лежал темной кучей. Сбоку от него,
держа его голову, сидела Блисс.
     Она посмотрела на Тревайза и Пелората.
     - Солярианин мертв, - сказала она, а ее щеки  блестели  от
слез в этом тусклом свете.
     - Почему ты плачешь? - Спросил ошарашенный этим Тревайз.
     - Как  я  могу не плакать, убив живое существо, мыслящее и
разумное? Я не хотела этого.
     Тревайз нагнулся, чтобы помочь ей подняться  на  ноги,  но
она его оттолкнула.
     Пелорат,  в свою очередь, опустился рядом с ней на колени,
мягко приговаривая:
     - Пожалуйста, Блисс, даже  ты  не  можешь  вернуть  его  к
жизни. Скажи нам, что случилось.
     Она позволила наконец поднять себя и печально отозвалась:
     - Гея  может  делать  то,  что  делал  Бандер.  Гея  может
использовать хаотично рассеянную энергию Вселенной и передавать
ее для производства избранной работы только силой мысли.
     - Я знаю это, - сказал Тревайз, пытаясь утешить ее, но  не
зная  в  точности,  как  к этому подойти. - Я хорошо помню нашу
встречу в космосе, когда ты - или, скорее, Гея  -  пленила  наш
космический  корабль. Я думал об этом, когда он обездвижил меня
после того, как изъял оружие. Тебя он тоже обездвижил, но я был
уверен, что ты сможешь вырваться на свободу, если пожелаешь.
     - Нет. Я потерпела бы поражение, если бы попыталась. Когда
твой корабль был  в  моих/наших/Геи  руках,  -  сказала  она  с
досадой,  - я и Гея действительно составляли одно целое. Сейчас
- гиперпространственный разрыв ограничивает мою/нашу/Геи  силу.
С  другой  стороны,  Гея делает все это посредством объединения
усилий большого количества разумов. И даже в таком случае,  все
эти    разумы    вместе    уступают    возстям    мозговых
преобразователей единственного солярианина. Мы не  можем  столь
же  тонко,  эффективно и безустанно пользоваться этой энергией.
Ты видишь, я не могу заставить стены светится более ярко,  и  я
даже  не  знаю, надолго ли меня хватит, чтобы обеспечивать хотя
бы такое  освещение.  Он  же  мог  снабжать  энергией  все  это
огромное поместье даже когда спал.
     - Но ты остановила его.
     - Потому что он не предполагал во мне такие силы, и потому
что я  не  делала  ничего,  что  могло бы намекнуть ему на это.
Следовательно, он не подозревал  меня  и  не  обращал  на  меня
особого  внимания. Сосредоточился Бандер исключительно на тебе,
Тревайз, из-за того, что именно ты  был  вооружен  -  и  вновь,
какую хорошую службу сослужила нам твоя привычка вооружаться. А
я  должна была ждать своего случая остановить его одним быстрым
и неожиданным ударом. Когда он готов был уже убить  нас,  когда
весь  его разум сосредоточился только на этом, на тебе - только
тогда я смогла ударить.
     - И это прекрасно сработало.
     - Как ты можешь говорить  так  жестоко!  В  мои  намерения
входило  только  остановить  его.  Я  просто хотела блокировать
работу его  преобразователей.  В  момент  удивления,  когда  он
пытался  бы  поджарить  нас и обнаружил, что не может, а вместо
этого все освещение вокруг нас гаснет, я усилила бы свой  напор
и  погрузила  бы  его в длительный нормальный сон, задействовав
вновь его мозговые преобразователи. Продолжилось  бы  снабжение
поместья  энергией  и  мы  смогли бы выбраться из его особняка,
сесть на корабль и покинуть планету. Я  надеялсь  устроить  все
таким  образом, что, когда он наконец проснулся бы, он забыл бы
все, что случилось с того момента, как увидел нас.  У  Геи  нет
стремления  убивать  если  цель  может  быть  достигнута  и без
убийства.
     - Что же случилось, Блисс? - Осторожно спросил Пелорат.
     - Я  никогда  не  встречалась  ни  с  чем  подобным   этим
преобразователям  энергии  и  у меня не было времени возиться с
ними и изучать их работу. Я просто посильнее ударила,  блокируя
их,  и  очевидно,  это сработало не совсем верно. Блокированным
оказался не подвод энергии к этим  долям  мозга,  а  отвод  ее.
Энергия  постоянно  вливается в эти доли с ужасающей скоростью,
но, как правило,  мозг  охраняет  себя,  излучая  из  себя  эту
энергию  столь  же  быстро.  Однако, как только я заблокировала
отвод, энергия мигом  переполнила  эти  доли  мозга  и  в  доли
секунды   температура  его  поднялась  до  точки,  при  которой
протеины мозга стремительно разлагаются и он умер. Огни погасли
и я немедленно убрала свой блок, но, впрочем, было уже  слишком
поздно.
     - Я  не  вижу  ничего,  что бы ты могла еще сделать, кроме
того, что ты сделала, дорогая, - сказал Пелорат.
     - Что толку от этих рассуждений, когда я убила.
     - Бандер уже готов был убить нас, - заметил Тревайз.
     - Это было причиной, чтобы остановить его, но не убивать.
     Тревайз задумался. Он не хотел демонстрировать нетерпение,
которое росло в нем, поскольку не желал обижать или еще  больше
огорчать  Блисс, являвшуюся, после всего этого, их единственной
защитой от исключительно враждебного мира.
     - Блисс, пора перестать  печалиться  о  смерти  Бандера  и
смотреть  вперед,  -  сказал  он.  -  Поскольку  он  мертв, все
снабжение поместья энергией прекратилось. Рано или  поздно  это
будет  замечено,  причем  скорее рано, другими солярианами. Они
будут вынуждены расследовать это. Я не думаю,  что  ты  сможешь
сдержать  совместную  атаку нескольких подобных существ. И, как
ты сама призналась,  ты  не  способна  поддерживать  долго  тот
ограниченный  приток  энергии,  который  ты сейчас генерируешь.
Поэтому  нам   очень   важно   незамедлительно   вернуться   на
поверхность и на корабль.
     - Но,  Голан,  - недоуменно спросил Пелорат, - как нам это
сделать?  Нас  отделяют   от   поверхности   многие   километры
извилистых  проходов. Я думаю, здесь внизу целый лабиринт и что
касается меня, то у меня нет ни малейшей идеи, куда идти, чтобы
достичь поверхности. У меня всегда было плохо  развито  чувство
направления.
     Оглядевшись, Тревайз понял, что Пелорат был прав.
     - Я думаю, есть много выходов на поверхность, - сказал он,
- и нам нет нужды искать именно тот, через который мы вошли.
     - Но  мы  не  знаем  и  того, где другие выходы. Как же мы
найдем их?
     Тревайз вновь обратился к Блисс:
     - Можешь ли ты при помощи  своих  ментальных  способностей
определить что-либо, что может помочь нам найти выход наружу?
     - Роботы  повсюду бездействуют. Я могу различить прямо над
нами тонкий шепот неразумной жизни, но все, что это может  дать
нам  -  лишь доказательство, что поверхность планеты наверху, а
это мы и так знаем.
     - Ну, тогда, - предложил Тревайз, -  нам  остается  только
искать какой-нибудь выход.
     - Методом  тыка, - ужаснулся Пелорат. - Так нам никогда не
удастся выбраться.
     - Мы сможем, Джейнав, - убеждал Тревайз. - Если  мы  будем
искать,  то  появится шанс, пусть и небольшой. Другой вариант -
просто стоять здесь, и если мы сделаем т_а_к, тогда  нам  точно
никогда не выбраться. Пошли, маленький шанс лучше, чем ничего.
     - Подождите, - сказала Блисс. - Я что-то ч_у_в_с_т_в_у_ю.
     - Что?
     - Сознание.
     - Разумное?
     - Да,  но  ограниченно,  я полагаю. Впрочем, кое-что еще я
воспринимаю наиболее отчетливо.
     - Что? - Борясь со своим нетерпением спросил Тревайз.
     - Страх! Невыносимый страх! - Прошептала Блисс.


53.


     Тревайз  обескураженно  огляделся.  Он  знал,  откуда  они
вошли,   но   не  питал  иллюзий  на  счет  своих  способностей
проследить путь, по которому они пришли. Кроме  всего  прочего,
он  не  обращал внимания на повороты и извивы проходов. Кто мог
подумать, что они окажуться в  таком  положении,  когда  станет
необходимым  вернуться  назад одним и без посторонней помощи; и
только при мерцающем тусклом свете, сопровождающем их?
     - Думаешь,  ты  сможешь  активировать  машину,  Блисс?   -
Поинтересовался Тревайз.
     - Уверена,  что  смогу,  но  это  не означает, что я смогу
управлять ею.
     - Думаю, Бандер управлял ею мысленно, - заметил Пелорат. -
Я не видел, чтобы он касался чего-нибудь, когда она двигалась.
     - Да, - согласилась Блисс, - он делал это  мысленно,  Пел,
но  к_а_к?  Ты  с таким же успехом можешь сказать, что он делал
это, исползуя приборы управления. Но если  я  не  знаю  деталей
использования этих приборов, это не может помочь нам, верно?
     - Ты можешь попытаться, - возразил Тревайз.
     - Если я попытаюсь, я буду вынуждена занять этим весь свой
мозг,   а   сделав  это,  сомневаюсь,  что  смогу  поддерживать
освещение. Машина не даст нам ничего хорошего в  темноте,  даже
если я научусь управлять ею.
     - Значит мы должны путешествовать пешком?
     - Боюсь, что так.
     Тревайз всмотрелся в густую непроницаемую тьму, лежащую за
кругом тусклого света в непосредственной близости от них. Он не
услышал и не увидел ничего.
     - Блисс, ты все еще чувствуешь чей-то испуг?
     - Да.
     - Ты можешь сказать, где он? Можешь привести нас туда?
     - Ментальное  ощущение  дает  направление. Мысленные волны
заметно не отражаются от обычного  вещества,  так  что  я  могу
сказать  тебе,  что  это  приходит вон оттуда. - Она указала на
пятно, светящееся на стене, и добавила: - Но мы не  можем  идти
сквозь  стену. Лучшее, что мы можем сделать - идти по коридорам
и попытаться обнаружить проход, ведущий  приблизительно  в  том
направлении,  где  это  ощущение становится сильнее. Короче, мы
должны сыграть в "горячо-холодно".
     - Тогда прямо сейчас и начнем.
     - Постой, Голан, - отшатнулся от него Пелорат,  -  уверены
ли  мы,  что  хотим  найти  это,  чем  бы оно не было. Если оно
испугано, может статься, что у нас тоже будет причина пугаться.
     - У нас нет выбора, Джейнав, - нетерпеливо мотнул  головой
Тревайз.
-  Это  сознание,  испуганное  или нет, и оно может, воз -
или воз будет вынуждено - направить нас к поверхности.
     - И что же, мы просто  оставим  Бандера  лежать  здесь?  -
Спросил в замешательстве Пелорат.
     - Послушай, Джейнав, - взял его за локоть Тревайз. - У нас
выбора  нет.  Со  временем какой-нибудь солярианин оживит здесь
все, роботы найдут Бандера и позаботятся о нем - я надеюсь,  не
раньше, чем мы окажемся далеко отсюда - и в безопасности.
     Он  позволил Блисс выбирать дорогу. Свет всегда разгорался
ярче там, где она проходила, а она останавливалась перед каждой
дверью,  перед  каждым  выходом  в  коридор,  пытаясь  нащупать
направление  на это испуганное существо. Временами она пыталась
войти в дверь или  делала  круг,  затем  возвращалась  обратно,
пробуя другой путь, пока Тревайз ждал, не в силах помочь ей.
     Каждый  раз,  когда  Блисс  принимала  решение  и начинала
уверенно идти в избранном направлении,  свет  двигался  впереди
нее.  Тревайз  заметил, что он казался теперь намного ярче - то
ли потому, что адаптировались к полутьме его глаза, то ли Блисс
научилась управлять преобразованием энергии более эффективно. В
одном месте, проходя  мимо  металлического  стержня,  уходящего
вниз,  в  грунт,  Блисс положила на него руку и огни загорелись
заметно ярче. Она кивнула, словно удовлетворенная собой.
     Здесь ничего не  выглядело  знакомым,  казалось,  что  они
проходили  через  ту часть замысловатого подземного особняка, в
которой не были по пути сюда.
     Тревайз  высматривал  коридоры,   ведущие   прямо   вверх,
перемежая  это  исследованиями  помещений  в поисках каких-либо
следов подъемника. Ничего подобного не встречалось и испуганный
разум оставался их единственным шансом выбраться отсюда.
     Они  шли  в  тишине,   нарушаемой   лишь   звуками   своих
собственных  шагов;  в  темноте,  разгоняемой  лишь  горящим  в
непосредственной близости от них тусклым  светом,  в  окружении
смерти,  нарушаемой  лишь  их  собственными  жизнями.  Время от
времени они натыкались на  темные  тела  роботов,  сидящих  или
стоящих  в  сумерках  без всякого движения. Однажды они увидели
робота, лежащего на боку,  с  замершими  в  движении  руками  и
ногами. Он потерял равновесие, подумал Тревайз, в момент, когда
исчезла  энергия,  и  упал.  Бандер,  живой или мертвый, не мог
влиять  на  силу  притяжения.  Наверное,  по  всему   огромному
поместью  Бандера  роботы  стояли  и лежали в бездействии и это
должно быть будет быстро замечено на границах.
     А может и нет, внезапно решил он. Соляриане должны  знать,
когда  один  из  них  готов  умереть от старости или физических
травм. Весь их мир был бы тогда обеспокоен  и  готов  к  этому.
Бандер,  однако, умер внезапно, без возсти предвидеть это,
в самом расцвете своей жизни. Кто мог бы  узнать?  Кто  мог  бы
ожидать этого? Кто мог бы следить за возй остановкой жизни
в его поместье?
     Но  нет (и Тревайз отверг оптимизм и утешение, как опасную
приманку чрезмерной уверенности). Полное отсутствие  активности
в   поместье   Бандера   соляриане  заметили  бы  и  немедленно
предприняли бы соответствующие меры.  Все  они  слишком  сильно
заинтересованы   в   успешной   деятельности   поместья,  чтобы
предоставить мертвеца самому себе.
     - Вентиляция прекратилась, - несчасным голосом пробормотал
Пелорат.   -   Место   вроде    этого,    подземелье,    должно
вентилироваться,  а  Бандер  это  обеспечивал  своей  энергией.
Теперь все встало.
     - Это не важно, Джейнав, -  отозвался  Тревайз.  -  У  нас
достаточно  воздуха  здесь,  внизу,  в  этом  пустом  подземном
дворце, чтобы дышать им целые годы.
     - Это почти то же самое. Это психологически невыносимо.
     - Пожалуйста, Джейнав, не впадай в  клаустрофобию.  Блисс,
мы хоть немного приблизились?
     - Значительно,  Тревайз.  Ощущение  сильнее,  и  я уяснила
расположение его источника.
     Она  шла  вперед  все  уверенней,  меньше  задерживаясь  в
местах, где необходимо было выбрать направление.
     - Здесь!  Здесь!  -  Воскликнула  она.  -  Я  очень сильно
чувствую это.
     - Даже я сейчас могу слышать... - Сухо заметил Тревайз.
     Все трое остановились и рефлекторно затаили  дыхание.  Они
слышали тихий плачь, прерываемый захлебывающимися всхлипами.
     Они  вошли  в  большую  комнату  и,  когда  стало светлее,
увидели, что она, в отличие от всего прежде виденного, богато и
красочно оформлена.
     В центре комнаты  застыл  робот  с  протянутыми  вперед  в
каком-то,  кажущемся  почти  нежным,  жесте  руками и, конечно,
абсолютно неподвижный.
     Позади  робота   колыхались   какие-то   одежды.   Круглые
испуганные  глаза  выглядывали  с  одного  их  конца  и все еще
раздавались душераздирающие рыдания.
     Тревайз обогнул робота  и,  с  другой  стороны,  выскочила
маленькая    фигурка,    издавая   пронзительные   крики.   Она
споткнулась, упала на пол и  замерла,  закрыв  глаза,  раскинув
ноги,  словно  предохраняя  себя от какой-то угрозы, с какой бы
стороны она не появилась, и крича, крича...
     - Это ребенок! -  Совершенно  излишне  теперь  воскликнула
Блисс.


54.


     Тревайз, пораженный, отшатнулся. Что здесь делает ребенок?
Бандер  так гордился своим абсолютным уединением, так заботился
об этом...
     Пелорат, менее склонный обращаться  к  холодному  рассудку
перед  лицом  туманных обстоятельств, нащупал наконец решение и
сказал:
     - Я полагаю, это - наследник.
     - Ребенок Бандера, - согласилась Блисс, - но слишком юный,
я думаю, чтобы стать наследником. Соляриане должны будут  найти
кого-то еще.
     Она   смотрела   на   ребенка   не   в  упор,  но  мягким,
мессмеровским взором и постепенно издаваемые им  звуки  утихли.
Он  открыл  глаза  и  в  свою  очередь  посмотрел на Блисс. Его
рыдания уменьшились до случайных тихих всхлипов.
     Блисс заговорила сама,  утешающе,  используя  малозначащие
сами  по  себе  но усиливающие успокаивающее действие ее мыслей
слова, как бы ментально ощупывая незнакомое сознание ребенка  и
стараясь пригладить взъерошенные его эмоции.
     Постепенно,  не отрывая взгляда от Блисс, ребенок поднялся
на  ноги,  мгновение  постоял,  качаясь,  а  затем  бросился  к
молчаливо  застывшему  роботу.  Он  обхватил  руками его мощную
ногу, словно ища защиты в этом прикосновении.
     - Я полагаю, что этот робот - его нянька или гувернант,  -
сказал  Тревайз.  -  Думаю,  солярианин  не  будет заботиться о
другом солярианине, даже родитель ребенка.
     - И  я  полагаю,  -  заявил  Пелорат,  -  что  ребенок   -
гермафродит.
     - Вероятно, это так, - согласился Тревайз.
     Блисс, все еще поглощенная ребенком, медленно приблизилась
к нему,   слегка   вытянув   руки   ладонями   вперед,   словно
подчеркивая, что у нее нет  намерения  схватить  это  маленькое
существо.  Ребенок теперь молчал, наблюдая за ее приближением и
еще сильнее вцепившись в робота.
     - Тут, малыш  -  тепло,  малыш  -  мягко,  тепло,  удобно,
безопасно, малыш - не бойся - не бойся, - приговаривала она.
     Блисс остановилась и, не оглядываясь, негромко сказала:
     - Пел,  поговори с ним на его языке. Скажи, что мы роботы,
и пришли позаботиться о нем, потому, что отключилась энергия.
     - Роботы! - В шоке воскликнул Пелорат.
     - Мы должны быть представлены как роботы. Он не боится их.
И он никогда не видел  человека,  может  быть,  даже  не  имеет
понятия о их существовании.
     - Не  знаю,  смогу  ли  я  подобрать  нужные  выражения, -
отозвался Пелорат. - Я не знаю архаического  эквивалента  слову
"робот".
     - Тогда говори просто "робот", Пел. Если это не сработает,
попытайся сказать "металлическое существо". Скажи, что сможешь.
     Медленно,  слово  за словом, Пелорат начал что-то говорить
на древнем  языке.  Ребенок  взглянул  на  него,  нахмурившись,
словно пытаясь понять.
     - Ты  можешь также спросить его, как выбраться отсюда, раз
уж ты начал, - сказал Тревайз.
     - Нет, пока  еще  нет,  -  вмешалась  Блисс,  -  сперва  -
утешение, потом
- информация.
     Ребенок,  глядя  теперь  на  Пелората,  медленно  отпустил
робота и начал что-то говорить высоким музыкальным голосом.
     - Он  говорит  слишком  быстро  для  меня,  -  рассердился
Пелорат.
     - Попроси его повторить помедленней, - предложила Блисс. -
Я лучше успокою его и сниму испуг.
     Пелорат, вновь вслушавшись в речь ребенка, сказал:
     - Я  думаю,  он  спрашивает,  почему  Джемби  остановился.
Джемби, должно быть, этот робот.
     - Проверь и убедись в этом, Пел.
     Пелорат сказал что-то, затем выслушал ответ и продолжил:
     - Да, Джемби - робот. Ребенок называет себя Фалломом.
     - Хорошо! - Блисс улыбнулась ребенку лучащейся  счастливой
улыбкой,  показала  на  него  и  произнесла:  - Фаллом. Хороший
Фаллом. Смелый Фаллом. - Она положила руку на грудь и  сказала:
- Блисс.
     Ребенок улыбнулся. Он выглядел очень привлекательно, когда
улыбался.
     - Блисс, - сказал он, слегка пришепетывая на "сс".
     - Блисс,  -  обратился  к  ней  Тревайз,  - если ты можешь
задействовать робота, Джемби, может быть он сможет показать нам
то, что мы хотим знать. Пелорат сможет говорить с  ним  так  же
легко, как и с ребенком.
     - Нет,  -  ответила  Блисс. - Это было бы ошибкой. Главная
обязанность робота  -  защищать  дитя.  Если  он  заработает  и
мгновенно встревожится от нашего присутствия, присутствия чужих
людей, он может немедленно напасть на нас. Здесь не должно быть
чужих  людей. Если же я затем буду вынуждена остановить его, он
может  не  дать  нам   необходимой   информации,   а   ребенок,
столкнувшись  с  новым случаем остановки робота - единственного
родителя, которого он знал... Ну, я просто не  хотела  бы  этим
заниматься.
     - Но  насколько  нам  известно, - мягко заметил Пелорат, -
роботы не могут причинить вред человеку.
     - Насколько нам известно, - отозвалась Блисс, - но  мы  не
знаем,  что за тип роботов спроектировали эти соляриане. И даже
если этот робот не может причинить вреда, он  был  бы  вынужден
сделать  выбор  между  своим ребенком, или чем-то близким в его
понятии и тремя существами, кого он может даже  принять  не  за
людей,  а  просто  за  нелегальных  пришельцев. Естественно, он
предпочтет защищать ребенка и нападет на нас.
     Она вновь обратилась к ребенку.
     - Фаллом,  -  сказала  она,  -  Блисс.  -   И,   продолжая
показывать, - Пел - Трев.
     - Пел, Трев, - послушно повторил ребенок.
     Она  подошла  ближе к нему, медленно протянув вперед руки.
Он следил за ней, затем отступил на шаг назад.
     - Спокойно,  Фаллом,  -  приговаривала  Блисс.  -  Хорошо,
Фаллом. Дотронься, Фаллом. Прекрасно, Фаллом.
     Он шагнул к ней и Блисс снова сказала:
     - Хорошо, Фаллом.
     Она  коснулась  руки Фаллома, обнаженной, поскольку, как и
родитель его, он был  одет  только  в  длинную  тогу,  открытую
спереди  и  с  набедренной повязкой под ней. Прикосновение было
нежным. Она убрала руку, подождала  и  вновь  коснулась,  нежно
поглаживая его.
     Глаза  ребенка  полузакрылись  под  сильным  успокаивающим
воздействием мозга Блисс.
     Руки Блисс двигались вверх медленно, нежно, едва  касаясь,
к  плечам ребенка, его шее, ушам, затем - под его длинные русые
волосы к точкам чуть выше и сзади ушей.
     После этого ее руки опустились и она сказала:
     - Преобразователи энергии еще не  велики.  Соответствующие
части   черепных   костей   еще   не  развились.  Здесь  только
ороговевший слой кожи, который постепенно раздастся и заменится
костью, после того, как соответствующие  доли  мозга  полностью
разовьются.  Это  означает,  что он не может в настоящий момент
контролировать  энергию  на  территории   поместья   или   даже
задействовать  своего персонального робота. Спроси, сколько ему
лет, Пел.
     - Ему четырнадцать  лет,  -  если  я  правильно  понял,  -
ответил  на это Пелорат после соответствующего обмена репликами
с Фалломом
     - Он выглядит лет на одиннадцать, - заметил Тревайз.
     - Продолжительность  года  на  этой   планете   может   не
соответствовать  Стандартному  Галактическому,  -  предположила
Блисс. - С другой  стороны,  предполагалось,  что  у  спейсеров
продолжительность  жизни была больше, и, если соляриане подобны
в этом другим спейсерам, у них может  быть  увеличен  и  период
развития.  Мы  не  можем,  в  этом случае, о чем-либо судить по
годам.
     - Довольно антропологии,  -  сказал  Тревайз,  нетерпеливо
прищелкнув языком. - Мы должны выбраться на поверхность, а пока
мы  тут возимся с ребенком, время уходит без толку. Он может не
знать путь к поверхности. Он мог вообще никогда  не  бывать  на
верху.
     - Пел! - Воскликнула Блисс.
     Пелорат понял, что она имела в виду и погрузился в длинный
разговор с Фалломом.
     - Ребенок  знает, что такое солнце, - сказал он наконец. -
Говорит, что видел его. Я д_у_м_а_ю, он видел деревья. Он вроде
бы не очень понимает, что означает это слово - или, по  крайней
мере, то слово, которое я использовал...
     - Да, Джейнав, - сказал Тревайз, - но переходи к главному.
     - Я сказал Фаллому, что если он сможет вывести нас наружу,
мы сумеем  запустить  робота.  Действительно,  я сказал, что мы
с_у_м_е_е_м его задействовать. Как вы полагаете, мы сумеем?
     - Об этом  мы  побеспокоимся  позже.  Сказал  ли  он,  что
проведет нас?
     - Да.  Я думал, ребенок лучше стремился бы сделать это, вы
понимаете, если я пообещаю ему запустить его робота. Я полагаю,
мы рискуем его разочаровать...
     - Пошли, - сказал  Тревайз,  -  пусть  начинает.  Все  это
превратится  в академический спор, если мы окажемся в подземной
ловушке.
     Пелорат  что-то  сказал  ребенку  и   тот   пошел,   затем
остановился и оглянулся на Блисс.
     Блисс протянула ему руку и они пошли дальше рука об руку
     - Я - новый робот, - сказала она, слегка улыбаясь.
     - Он   кажется  довольно  счастлив  при  этом,  -  заметил
Тревайз.
     Фаллом  вприпрыжку  двигался  по  коридорам  и   мимоходом
Тревайз  задумался,  был  ли он счастлив просто из-за того, что
это постаралась Блисс, или, может  быть,  это  просто  добавило
свой  вклад  к  возбуждению  перед  посещеним  поверхности, или
обладание тремя новыми роботами, или же  это  было  возбуждение
при  мысли,  что  его  приемный  отец Джемби снова будет с ним.
Впрчем, это не имело значения - по крайней  мере,  пока  Фаллом
вел их наружу.
     Казалось,  ребенок вел их не задумываясь. Он без колебания
выбирал поворот там,  где  имелся  выбор  дороги.  Знал  ли  он
действительно,  куда  идти,  или это просто было ему совершенно
безразлично? Может, он просто играл, без ясного понимания того,
что будет в конце?
     Но Тревайз был уверен,  исходя  из  некоторого  усилия,  с
которым он двигался, что они шли вверх, и ребенок вдруг прыгнул
вперед, указывая куда-то перед собой и что-то лепеча.
     Тревайз   взглянул   на  Пелората,  который  откашлялся  и
прервел:
     - Я думаю, он сказал "дверь".
     - Я надеюсь, ты думаешь правильно.
     Ребенок вырвался от Блисс и побежал. Он показывал на часть
пола, которая казалась  темнее,  чем  соседние  секции.  Фаллом
встал  на  нее,  подпрыгнул  несколько раз, а потом обернулся с
явным выражением уныния, и сказал что-то пронзительным голосом.
     - Я должна обеспечить его энергией, - скривилась Блисс.  -
Это меня утомляет.
     Ее  лицо  слегка  покраснело,  свет померк, но прямо перед
Фалломом, который от удовольствия рассмеялся, открылась дверь.
     Ребенок выбежал сквозь нее и мужчины последовали  за  ним.
Блисс  вышла  последней  и  только  обернулась, как свет внутри
погас и дверь закрылась. Она  задержалась,  чтобы  восстановить
дыхание и выглядела довольно усталой.
     - Ну, - сказал Пелорат, - мы вышли. Где же корабль?
     Они стояли, купаясь в лучах заката.
     - Мне  кажется,  -  пробормотал  Тревайз,  - что это в том
направлении.
     - Мне тоже так кажется, - сказала Блисс. - Пошли? - И  она
протянула руку Фаллому.
     Ничего   не  было  слышно,  за  исключением  воя  ветра  и
отдаленных шумов,  издаваемых  животными.  В  одном  месте  они
миновали  робота,  неподвижено  стоявшего у дерева и державшего
какой-то предмет непонятного назначения.
     Движимый любопытством  Пелорат  шагнул  было  к  нему,  но
Тревайз бросил ему:
     - Это не наше дело, Джейнав. Двигайся.
     Они миновали другого робота, но на большом расстоянии.
     - Здесь  должно быть множество роботов, я думаю, рассеяных
на многих километрах, - сказал Тревайз, а затем с  триумфом:  -
А, вот и корабль.
     Они  ускорили  шаги, а затем внезапно остановились. Фаллом
возбужденно вскрикнул.
     На  земле  вблизи  корабля  стояло  что-то,  что  казалось
примитивным  воздушным судном с винтом, ужасно не экономичным и
к тому же хрупким.  Стоя  рядом  с  судном  и  между  маленькой
партией  инопланетников  и  их  кораблем,  расположились четыре
человеческих фигуры.
     - Слишком поздно,  -  промолвил  Тревайз,  -  мы  потеряли
слишком много времени. Ну, что теперь?
     - Четыре солярианина? - Удивился Пелорат. - Не может быть!
Ведь они  не  могут  вступать в контакт, подобный этому. Как вы
думаете, это не голографические образы?
     - Они  совершенно  материальны,  -  заметила  Блисс.  -  Я
уверена  в  этом.  Впрчем,  они не соляриане. Нельзя ошибиться,
чувствуя их сознание. Они - роботы.


55.


     - Ну, тогда, - устало  сказал  Тревайз,  -  вперед!  -  Он
возобновил  движение  к  кораблю,  шагая уверенно и спокойно, и
остальные последовали за ним.
     - Что  ты  намерен  делать?  -  Затаив  дыхание  промолвил
Пелорат.
     - Если они - роботы, то должны подчиняться приказам.
     Роботы ждали приближавшихся людей и Тревайз расматривал их
все пристальней, пока подходил ближе.
     Да,  они были роботами. Их лица, выглядевшие сделанными из
кожи с подслойкой плоти,  оказались  лишенными  выражения.  Они
были  одеты  в униформу, закрывавшую все тело, кроме лица. Даже
руки скрывали тонкие плотные перчатки.
     Тревайз попытался жестами дать понять роботам,  чтобы  они
отошли в сторону.
     Роботы не сдвинулись с места.
     Тогда он тихим голосом сказал Пелорату:
     - Прикажи им, Джейнав. Будь тверд.
     Пелорат  кашлянул  и, непривычным для остальных баритоном,
медленно сказал что-то жестами показывая в стороны,  как  перед
этим  делал  Тревайз.  В  этот  момент один из роботов, который
воз был слегка выше других, сказал что-то в ответ холодным
грудным голосом.
     Пелорат повернулся к Тревайзу.
     - Я думаю, он сказал, что мы - инопланетники.
     - Скажи ему, что мы - люди и нас необходимо слушаться.
     Неожиданно  робот  ответил  на  искаженном,  но   понятном
Галактическом.
     - Я  понимаю вас, инопланетник. Я говорю на Галактическом.
Мы - роботы Охраны.
     - Тогда вы должны были  слышать,  что  мы  -  люди  и  вы,
следовательно, должны выполнять наши приказы.
     - Мы  запрограммированы  на  подчинение  лишь  Правителям,
инопланетник. Вы -  не  Правители  и  не  соляриане.  Правитель
Бандер  не  отозвался  в  обычное  время контакта и мы прибыли,
чтобы  узнать,  в  чем  дело.  Это  наш  долг.  Мы   обнаружили
не-солярианский   космический   корабль,   наличие   нескольких
инопланетников и то, что все роботы Бандера не  действуют.  Где
находится Правитель Бандер?
     Тревайз покачал головой и медленно и отчетливо сказал:
     - Мы  не  знаем  ничего  из  того,  о чем вы говорите. Наш
корабельный  компьютер  не  в  порядке.  Мы   обнаружили,   что
оказались  около  этой  странной планеты, что не входило в наши
намерения. Мы сели, чтобы установить  свое  местоположение.  Мы
нашли  всех  роботов  уже не действующими. Мы не знаем ничего о
том, что могло произойти.
     - Это  неправдоподобное  объяснение.   Если   все   роботы
поместья  не  действуют  и  вся  энергия  отключена,  Правитель
Бандер, должно быть,  мертв.  Нелогично  предполагать,  что  по
какому-то   совпадению   он   умер   в   тот  момент  когда  вы
приземлились. Здесь должна быть какая-то  причинно-следственная
связь.
     Тревайз, не ставя перед собой никакой иной цели, кроме как
запутать   обстановку  и  продемонстрировать  свое  собственное
непонимание,  как  иноземца,  и,   следовательно,   невинность,
спросил:
     - Но энергия не отключена. Вы же действуете?
     - Мы - роботы Охраны, - ответил робот. - Мы не принадлежим
никому   из  Правителей.  Мы  принадлежим  всему  миру.  Мы  не
контролируемся Правителями, а снабжаемся энергией  от  ядерного
топливного  элемента. Я вновь спрашиваю где находится Правитель
Бандер.
     Тревайз огляделся.  Пелорат  казался  рассерженным.  Блисс
стояла,  сжав  губы,  но спокойно. Фаллом дрожал, но рука Блисс
коснулась его плеча,  он  замер  и  лицо  его  потеряло  всякое
выражение.
     - Еще  раз,  и  последний:  Где  Правитель Бандер? - Вновь
сказал робот.
     - Я действительно не знаю, - мрачно сказал Тревайз.
     Робот кивнул  и  двое  его  спутников  быстро  отошли.  Он
пояснил:
     - Мои  товарищи Охранники обыщут особняк. Тем временем, вы
будете задержаны для допроса. Передайте мне эти  штуки,  что  у
вас на поясе.
     Тревайз отступил назад.
     - Они безвредны.
     - Не  двигайтесь  больше. Я не спрашиваю, что это, вредное
или нет. Я попросил отдать их.
     - Нет.
     Робот быстро шагнул вперед и его рука метнулась  настолько
быстро, что Тревайз не успел понять, что случилось. Рука робота
опустилась ему на плечо; давление усилилось и, увлеченный вниз,
Тревайз упал на колени.
     - Эти вещи, - произнес робот и протянул другую руку.
     - Нет, - прохрипел Тревайз.
     Блисс бросилась вперед, вытащила бластер из кобуры, прежде
чем Тревайз,  сжатый в объятиях робота, мог сделать что-нибудь,
чтобы это предотвратить, и протянула его роботу.
     - Вот, Охранник, - сказала она, - и  если  вы  дадите  мне
немного   времени  -  вот  и  другой.  Теперь  отпустите  моего
спутника.
     Робот, держа оба оружия, отступил назад и Тревайз медленно
поднялся на ноги, энергично растирая левое плечо  с  искаженным
от боли лицом.
     Фаллом  тихо хныкал и Пелорат в смятении плотно прижал его
к себе.
     - Зачем ты сопротивлялся ему? - Гневно прошептала Тревайзу
Блисс.
- Он мог убить тебя одним пальцем.
     Тревайз тяжело вздохнул и сказал сквозь зубы:
     - Почему же т_ы не справилась с ним?
     - Я пыталась. На это нужно время. Его сознание  устойчиво,
хорошо запрограммировано и не поддается внешнему воздействию. Я
должна изучить его. Попытайся выиграть время.
     - Нет   нужды   изучать  его.  Просто  уничтожь,  -  почти
беззвучно произнес Тревайз.
     Блисс коротко взглянула на робота.  Он  пристально  изучал
оружие,  пока  другой  продолжал  следить  за  инопланетниками.
Казалось, никого не интересует их перешептывание.
     - Нет. Не нужно уничтожения. Мы убили одну собаку и ранили
другую на первой планете.  Ты  знаешь,  что  случилось  там.  -
(Другой  быстрый  взгляд  на робота Охраны) - Гея не уничтожает
бессмысленно жизнь  или  разум.  Мне  необходимо  время,  чтобы
проделать это мирно.
     Она отступила назад и ее взгляд застыл на роботе.
     - Это - оружие, - произнес робот.
     - Нет, - возразил Тревайз.
     - Да,  -  сказала Блисс, - но оно больше не действует. Оно
лишено энергии.
     - Это действительно так? Почему же  вы  носите  оружие,  в
котором  нет  энергии?  Воз,  она  вовсе не отсутствует. -
Робот зажал одно в кулаке и осторожно положил палец на гашетку.
- Таким образом оно включается.
     Да, - согласилась Блисс, - если вы  нажмете  сильнее,  оно
могло бы включиться, будь в нем заряд энергии. Но его там нет.
     - Это точно? - Робот направил оружие на Тревайза. - Ты все
еще считаешь, что если я нажму сейчас, это не сработает?
     - Оно не может сработать, - ответила Блисс.
     Тревайз  застыл  на  месте, не способный даже говорить. Он
проверял бластер после того, как Бандер разрядил его, и он  был
совершенно пуст, но робот держал сейчас нейрохлыст. Его Тревайз
не проверил.
     Если  там  осталась хоть капля энергии, ее может оказаться
достаточно для стимуляции  болевых  окончаний,  и  хватка  руки
робота  могла  показаться  дружеским  похлопыванием по плечу по
сравнению с тем, что почувствовал бы Тревайз.
     Когда  он  проходил  службу  в  академии  флота,  Тревайза
подвергали   слабому   нейроудару,  как  и  всех  кадетов.  Это
проводилось для того, чтобы они получили представление, на  что
он похож. Тревайз не горел желанием повторить это еще раз.
     Робот нажал на гашетку и, на мгновение, Тревайз болезненно
напрягся  -  а  затем  постепенно  расслабился.  Хлыст тоже был
совершенно разряжен.
     Робот посмотрел на Тревайза, а затем отбросил оба оружия в
сторону.
     - Как это оно оказалось без энергии? - Задал он вопрос.  -
Если оно бесполезно, зачем вы носили его?
     - Я привык к их весу и носил их даже разряженными.
     - Это  бессмысленно. Вы все - под арестом. Воздержитесь от
дальнейших вопросов, и, если Правители  так  решат,  вы  будете
выключены. Как открыть корабль? Мы должны обыскать его.
     - Это  вам  ничего  не даст, - сказал Тревайз. - Вы ничего
там не поймете.
     - Если не я, то Правители поймут.
     - Они тоже не поймут.
     - Тогда вы объясните так, чтобы они поняли.
     - Нет.
     - Тогда вас выключат.
     - Мое выключение ничего вам  не  даст,  и  я  думаю,  меня
выключат, даже если я объясню.
     - Продолжай   это,  -  пробормотала  Блисс,  -  я  начинаю
разбираться в работе его мозга.
     Робот игнорировал Блисс (Имеет ли она к этому отношение? -
Думал Тревайз и страстно на это надеялся).
     Уделяя внимание только Тревайзу, робот произнес:
     - Если вы причините неудобства, тогда мы частично выключим
вас. Мы можем повредить вас и тогда вы скажете нам то,  что  мы
хотим знать.
     Внезапно Пелорат воскликнул каким-то полузнакомым плачущим
голосом:
     - Подождите,  вы  не можете сделать этого. Охранник, вы не
можете сделать этого.
     - Я детально проинструктирован, - спокойно сказал робот. -
Я могу сделать это. Конечно, я нанесу настолько  незначительные
повреждения,   насколько   смогу   для   получения  необходимой
информации.
     - Но вы не можете. Совсем не можете. Я - инопланетник, как
и двое моих спутников. Но этот ребенок, - и Пелорат взглянул на
Фаллома, которого он все еще держал, - солярианин.  Он  скажетт
вам, что делать, и вы должны подчиниться.
     Фаллом  смотрел  на  Пелората  широко  открытыми  глазами,
которые, тем не менее, казались пустыми.
     Блисс резко качнула головой, но Пелорат смотрел на нее без
малейшего понимания.
     Глаза робота быстро переместились на Фаллома.
     - Ребенок не имеет никакого значения, -  сказал  он.  -  У
него нет мозговых преобразователей.
     - Эти  преобразователи  у него еще полностью не развиты, -
сказал Пелорат,  -  но  со  временем  они  у  него  будут.  Это
солярианский ребенок.
     - Это  ребенок, но без полностью развитых преобразователей
он не  солярианин.  Я  не  обязан  выполнять  его  приказы  или
оберегать его от опасностей.
     - Но это отпрыск Правителя Бендера.
     - Неужели? Как же вы могли узнать это?
     - К-какой другой ребенок мог бы оказаться в этом поместье?
- Заикаясь, как иногда это с ним случалось в минуты горячности,
выговорил Пелорат.
     - Откуда вы знаете, что их здесь не дюжины?
     - А вы видите кого-нибудь другого?
     - Здесь я задаю вопросы!
     В   этот  момент  внимание  робота  переключилось  на  его
спутника, коснувшегося руки первого  Охранника.  Двое  роботов,
посланных  в  особняк,  возвращались быстрым бегом, который, не
смотря ни на что, заключал в себе определенную неправильность.
     До тех пор, пока эти двое не приблизились, стояла  тишина,
затем  один  из них что-то сказал на солярианском - при этом из
всех четверых, казалось, выпустили воздух.  На  мгновение  даже
показалось, что они увяли, почти уплощились.
     - Они  нашли  Бандера,  -  догадался  Пелорат,  прежде чем
Тревайз махнул ему, чтобы он молчал.
     Робот медленно повернулся и сказал, глотая звуки:
     - Правитель Бандер мертв. Из вашего только что  сделанного
замечания нам ясно, что вы знали об этом. Как это произошло?
     - Откуда мне знать? - Вызывающе ответил Тревайз.
     - Вы  знали, что он мертв. Вы знали, что его нашли. Откуда
бы вы знали это - если не вы лишили его жизни.  -  Произношение
робота  уже  исправилось.  Он  перенес  шок  и  приспособился к
изменившейся обстановке.
     - Как бы мы могли убить Бандера? - В свою очередь  спросил
Тревайз. - С его мозговыми преобразователями он мог в мгновение
ока уничтожить нас.
     - Откуда  вы  знаете,  что  могут  и чего не могут сделать
мозговые преобразователи?
     - Вы только что упомянули их.
     - Не более, чем упомянул. Я  не  описал  их  свойства  или
способности.
     - Знание пришло к нам во сне.
     - Это не правдоподобный ответ.
     - Предположение,  что мы явились причиной смерти Бандера -
тоже неправдоподобно, - заявил Тревайз.
     - В любом случае, -  добавил  Пелорат,  -  если  Правитель
Бандер   мертв,  тогда  Правитель  Фаллом  сейчас  контролирует
поместье.  Здесь  находится   Правитель   и   ему   вы   должны
подчиняться.
     - Я  уже  объяснял,  -  сказал  робот,  -  что  отпрыски с
недоразвитыми преобразователями - не  соляриане.  Он  не  может
быть наследником, поэтому другой наследник подходящего возраста
прибудет сюда, как только мы сообщим эту печальную новость.
     - А что же Правитель Фаллом?
     - Он не Правитель Фаллом. Он - всего лишь ребенок, а у нас
- избыток детей. Он будет уничтожен.
     - Вы  не  имеете права. Это ребенок! - Яростно воскликнула
Блисс.
     - Это не я,  -  пояснил  робот,  -  кто  по  необходимости
сделает  это  и  конечно  не я приму решение. Все произойдет по
согласию Правителей. Во время избытка  детей,  однако,  я  могу
предположить, какое решение ими будет принято.
     - Нет, я говорю - нет!
     - Это  будет  безболезненно.  Но вот приближается и другой
корабль. Теперь необходимо, чтобы мы  прошли  в  то,  что  было
особняком  Бандера и связались по головизору с Советом, который
назначит наследника и решит, что с вами делать. Дайте мне этого
ребенка.
     Блисс  выхватила  полу-коматозного  Фаллома  у   Пелората.
Крепко держа его, она заявила:
     - Не прикасайтесь к этому ребенку.
     Вновь  рука робота метнулась вперед и он шагнул к Фаллому.
Блисс мгновенно сдвинулась вбок, начав  свое  движение  раньше,
чем  робот начал свое. Робот продолжал двигаться вперед, словно
Блисс  все  еще  стояла  перед  ним.  Судорожно  согнувшись   и
повернувшись  вокруг  воображаемой  оси, проходящей через концы
его ног,  он  свалился  лицом  вниз.  Трое  других  стояли  без
движения, с пустыми расфокусированными взглядами.
     Блисс рыдала, отчасти от охватившего ее чувства гнева.
     - Я  почти  нашла  подходящий  метод  контроля,  но мне не
хватило времени. У меня не было выбора, кроме как уничтожить их
и  теперь  все  четверо  -  бездействуют.  Пойдемте  скорее  на
корабль,  прежде  чем  другой их аппарат приземлится. Я слишком
устала, чтобы встретить сейчас еще нескольких роботов.


 * ЧАСТЬ V *  МЕЛЬПОМЕНА.




13. ПРОЧЬ ОТ СОЛЯРИИ.




56.


     Отлет  вспоминался  ими  потом  весьма   смутно.   Тревайз
подобрал  свое  бесполезное  оружие, открыл люк и все ввалились
внутрь. До  тех  пор,  пока  они  не  поднялись  с  поверхности
планеты,  Тревайз  даже  не заметил, что вместе с ними на борту
находится и Фаллом.
     Они, вероятно, не успели бы взлететь,  если  бы  соляриане
использовали  не  такой  сравнительно  примитивный  летательный
аппарат.  Ему  потребовалось  безумно  много   времени,   чтобы
опуститься  и  сесть.  С  другой  стороны, компьютер "Far  Star"
практически без задержки поднял гравилет вверх.
     И  хотя  отсутствие  гравитационного  взаимодействия,   и,
следовательно,  инерции,  устраняло  неизбежные в ином случае и
непереносимые  эффекты  ускорения,  которые  сопутствовали   бы
такому  стремительному  взлету,  это не устраняло сопротивления
воздуха.  Температура  корпуса  росла  явно  быстрее,  чем  это
допускали нормы космофлота или корабельные инструкции.
     По  мере того, как они поднимались, они видели, что второй
корабль соляриан приземлился и подлетели еще несколько. Тревайз
подумал, сколько роботов могла бы взять под управление Блисс  и
решил,  что  они  наверняка  были  бы  смяты, если бы еще минут
пятнадцать оставались на поверхности.
     Только выйдя в космос (точнее, в сильно  разряженные  слои
атмосферы),  Тревайз  переместил  корабль  на  ночную  сторону.
Поскольку они поднялись с поверхности,  когда  уже  приближался
закат,  это  было просто небольшим скачком в сторону. В темноте
"Far  Star" могла бы остыть быстрее и теперь  корабль  продолжал
удоляться от планеты по пологой спирали.
     Пелорат вышел из каюты, которую делил с Блисс.
     - Ребенок  сейчас  нормально  спит,  -  объявил  он.  - Мы
показали ему, как  использовать  туалет  и  он  понял  это  без
особого труда.
     - Это  не  удивительно.  У них в особняке должны были быть
подобные устройства.
     - Я не видел ничего, хотя и искал,  -  с  чувством  сказал
Пелорат.  -  Мы  не  слишком  быстро,  по-моему,  вернулись  на
корабль.
     - Это, похоже, заботило всех нас. Но зачем мы захватили на
борт корабля этого ребенка?
     Пелорат пожал плечами, словно извиняясь.
     - Блисс не позволила бы его оставить. Это  словно  бы  она
спасала  другую жизнь взамен той, которую забрала. Она не могла
вынести...
     - Я знаю.
     - Это очень странный ребенок.
     - Ясно, ведь он - гермафордит.
     - У него имеются семенники.
     - Вряд ли он смог бы обойтись без них.
     - И то, что я могу  описать  только  как  очень  маленькое
влагалище.
     - Отвратительно, - скривился Тревайз.
     - Вовсе   нет,  Голан,  -  запротестовал  Пелорат.  -  Все
приспособлено   к   его   нуждам.    Он    только    производит
оплодотворенную   яйцеклетку  или  очень  маленького  эмбриона,
который затем развивается в лабораторных  условиях,  опекаемый,
осмелюсь предположить, роботами.
     - А  что  случиться, если их роботизированная система даст
сбой? Если  это  произойдет,  они  больше  не  смогут  получать
жизнеспособное потомство.
     - Любой  мир может оказаться в серьезном затруднении, если
его социальная структура совершенно разрушится.
     - У  меня  не  навернутся  невольные  слезы  при  мысли  о
подобном исходе у соляриан.
     - Ну,  -  сказал  Пелорат,  -  я допускаю, что этот мир не
особенно притягателен - для нас, я имею в  виду.  Но  это  лишь
люди  и социальная структура, пусть даже не совсем нашего типа,
старина. Убери людей и роботов, и ты получишь  мир,  который  в
таком случае...
     - Может  развалиться  на  части,  как  начала  это  делать
Аврора. Как там Блисс, Джейнав?
     - Очень устала, я опасаюсь. Она сейчас спит. Она  пережила
о_ч_е_н_ь трудное время, Голан.
     - Я тоже не получил особого удовольствия от всего этого.
     Тревайз  закрыл  глаза  и решил, что может и сам соснуть и
предастся отдыху, как только будет вполне уверен, что соляриане
не догонят их в космосе  -  до  сих  пор  компьютер  ничего  не
сообщал об искусственных телах в окружающем их пространстве.
     Он  с  горечью думал о двух спейсерских мирах, которые они
посетиливраждебные  дикие  собаки  на  одной  -  и   враждебные
гермафродиты-отшельники
- на  другой  -  и не малейшего намека на местоположение Земли.
Все, чем они могут похвастаться в результате  двух  визитов  на
спейсерские миры - это Фаллом.
     Он открыл глаза. Пелорат все еще сидел на месте, с другого
края компьютера и спокойно смотрел на Тревайза.
     - Мы  должны  были оставить этого солярианского ребенка на
его планете, - с внезапным осуждением в голосе заявил Тревайз.
     - Ты говоришь глупости. Они убили бы его.
     - Пусть даже и так, он принадлежал им. Он  был  частью  их
общества.  Быть  убитым  из-за  того,  что  оказался лишним - в
порядке вещей для рожденного на Солярии.
     - О, мой дорогой, как это жестоко.
     - Это  р_а_ц_и_о_н_а_л_ь_н_о.  Мы  не  знаем,  как  о  нем
заботиться  и  он может просто дольше мучаться с нами и так или
иначе умереть. Что он ест, например?
     - То же что и мы, я полагаю, старик. Слушай, а как обстоит
дело с тем, что м_ы едим? Сколько у нас осталось припасов?
     - Достаточно. Вполне достаточно. Даже позволяет прокормить
нашего нового пассажира.
     Пелорат не выглядел ошеломленным этим счастьем.
     - У нас начинается довольно монотонная диета, - сказал он.
- Мы должны были взять что-нибудь на  борт  на  кампореллоне  -
несмотря даже на то, что их стряпня не блестяща.
     - Мы не могли. Мы стартовали, если ты припомнишь, довольно
поспешно,  так  же, как мы покидали Аврору и Солярию. Но это не
слишком монотонно. Это портит удовольствие, но сохраняет жизнь.
     - Сможем  ли  мы  пополнить   запасы,   если   это   будет
необходимо?
     - Конечно,    Джейнав.    При    наличии    гравилета    и
гиперпространственных  двигателей  Галактика   превращается   в
маленькую  комнату.  За  день мы можем перенестись куда угодно.
Наверняка, уже половина миров Галактики  в  курсе  и  ждет  наш
корабль. Я предпочел бы на время держаться от них в стороне.
     - Думаю, это так. Бандер, похоже, вовсе не заинтересовался
кораблем.
     - Наверное  он даже не понял, что он собой представляет. Я
полагаю,  что  соляриане  давным-давно  забросили   космические
полеты. Их главное желание - быть предоставленными самим себе и
они  вряд  ли  достигли  бы  своей  изоляции, если бы постоянно
выходили в космос и демонстрировали свое присутствие.
     - Что же мы будем делать дальше, Голан?
     - Мы должны навестить третий мир.
     Пелорат покачал головой.
     - Судя по первым двум, я не ожидаю многого от э_т_о_г_о.
     - Я тоже, на  данный  момент,  но  как  только  я  немного
посплю, я должен буду заняться компьютером, чтобы проложить наш
курс к третьей планете.


57.


     Тревайз  спал значительно дольше, чем собирался, но это не
имело особого значения. Здесь  не  было  ни  дня,  ни  ночи,  в
природном  смысле этого слова, и биоритмы никогда не отличались
особо хорошей работой. Часы устанавливались произвольно, и  для
Тревайза  и  Пелората  (а  особенно  для  Блисс)  вовсе не было
необычным несколько выпадать из синхронизации друг с  другом  в
том, что касалось естественных ритмов еды и сна.
     Тревайз  даже  подумывал  о  том,  не  поспать  ли ему еще
час-другой,  вытираясь  полотенцем  (важность  сохранения  воды
диктовала необходимость не столько смывать остатки мыла с себя,
сколько  стирать их), когда обернувшись, обнаружил, что смотрит
на Фаллома, такого же голого, как и сам Тревайз.
     Он не мог  отшатнуться  назад,  поскольку  в  ограниченном
пространстве  санузла  это было связано с ударом всем телом обо
что-нибудь  твердое.  Все,  что  он  мог  сделать,  это  издать
какой-то фыркающий звук.
     Фаллом с любопытством посмотрел на него и показал на пенис
Тревайза.  Что он сказал, было неясно, но всем своим поведением
ребенок, казалось, выражал недоверие. Со своей стороны, Тревайз
не нашел ничего лучшего, чем прикрыть свой пенис руками.
     Затем Фаллом произнес своим высоким голосом:
     - Приветствую.
     Тревайз на  некоторое  время  просто  уставился  на  него,
поскольку не ожидал от Фаллома использования Галактического, но
по-видимому, тот просто запомнил звучание слова.
     - Блисс  - сказала - ты - мыть - меня, - продолжил Фаллом,
с трудом и поочередно выговаривая слова.
     - Да? - Тревайз положил руки на плечи Фаллома. - Ты - стой
- здесь.
     Он ткнул пальцем вниз, в пол, и Фаллом,  конечно,  тут  же
уставился  на  то место, куда он показывал. Это доказывало, что
он совершенно не понимал смысла всех этих фраз.
     - Не двигайся, - сказал Тревайз, держа ребенка за  руки  и
прижимая   их   к   телу,  словно  пытаясь  выразить  состояние
неподвижности. Он поспешно вытерся и натянул шорты, а сверху  -
штаны.
     После этого Тревайз выглянул наружу и крикнул:
     - Блисс!
     Поскольку   на   "Far   Star"  трудно  было  отдалиться  от
кого-либо больше, чем на четыре метра, Блисс тотчас же вышла из
двери своей каюты.
     - Ты звал меня, Тревайз, - улыбаясь, спросила она,  -  или
это был нежный бриз, волнующий траву?
     - Не шути сейчас, Блисс. Что это такое? - Он ткнул пальцем
за плечо.
     Блисс взглянула за него и сказала:
     - Ну,  это  выглядит  словно  юный солярианин, которого мы
вчера взяли на борт.
     - Т_ы взяла на борт. Почему это ты  хочешь,  чтобы  я  мыл
его?
     - Я  должна  была  подумать, что ты не захочешь. Это очень
милое существо. Оно быстро схватывает Галактический, никогда не
забывает то, что  я  хоть  однажды  объясняю  ему.  Конечно,  я
помогаю ему.
     - Естественно.
     - Да.  Я  воспринимаю это спокойно. Я держала его в трансе
большую часть времени на протяжении этих беспокойных событий на
планете. Я растолковала ему, что он спит  на  борту  корабля  и
пытаюсь  понемногу  отодвинуть его мысли от утраченного робота,
Джемби, которого он, похоже, очень сильно любил.
     - Так что в конце концов ему здесь нравится, я полагаю.
     - Я надеюсь. Он очень адаптивен, потому  что  молод,  и  я
поощряю  это,  насколько  могу осмелиться, влияя на его мозг. Я
собираюсь научить его говорить на Галактическом.
     - Тогда т_ы и мой его. Поняла?
     - Я могу, если ты настаиваешь, - пожала плечами  Блисс,  -
но  я  хотела бы, чтобы он чувствовал себя по-дружески с каждым
из нас. Было бы полезно, чтобы мы  все  исполняли  родительские
функции. Наверняка и ты можешь включиться в это.
     - Но  не  в  такой  степени.  И когда ты кончишь его мыть,
избавься от него. Я хочу с тобой поговорить.
     - Что ты имеешь в виду под "избавься от него"? -  Спросила
Блисс с внезапной враждебностью.
     - Я  не  имел  в  виду  "выкинь  его  через шлюз". Я хотел
сказать - отведи его в твою каюту. Усади его в уголок.  Я  хочу
поговорить с тобой.
     - Всегда к вашим услугам, - холодно произнесла она.
     Некоторое  время он смотрел ей вслед, усмиряя свой гнев, а
затем прошел в рубку и включил обзорный экран.
     С левой стороны  как  темный  кружок  с  отблеском  солнца
виднелась  Солярия.  Тревайз  положил  руки  на  пульт, входя в
контакт с компьютером и обнаружил,  что  его  ярость  мгновенно
исчезла.  Для  эффективной  связи мозга и компьютера необходимо
быть спокойным, и, в  конце  концов,  условный  рефлекс  связал
между собой подобное рукопожатие и успокоение.
     В   любом  направлении  вокруг  корабля  не  было  никаких
исскуственных объектов вплоть до самой планеты. Соляриане (или,
скорее, роботы) не желали или не могли преследовать их.
     Ну и прекрасно. Теперь он мог выйти  из  тени  Солярии.  В
любом  случае,  если  продолжать  удаляться  от  планеты,  тень
исчезнет,  поскольку  видимый  размер  Солярии  с   расстоянием
уменьшится.
     Он   приказал  компьютеру  вывести  корабль  из  плоскости
эклиптики, так как это давало возсть ускоряться с  большей
безопасностью.  Так они быстрее достигнут области, где кривизна
пространства будет достаточно малой для проведения Прыжка.
     И, как часто бывало в таком случае, он принялся  наблюдать
звезды.   Они   словно   гипнотизировали  его  своей  спокойной
неизменностью.  Все  их  смещения  и  неустойчивости   исчезали
благодаря  огромному  расстоянию,  превращавшему  их  в простые
пятнышки света.
     Одно из этих пятнышек могло быть солнцем, вокруг  которого
вращается  Земля  - тем солнцем, под лучами которого зародилась
жизнь, и по чьей милости развилось человечество.
     Наверняка, если Спейсерские миры вращались  вокруг  звезд,
бывших  яркими  и видными представителями звездных скоплений, и
тем не менее не включеных в компьютерную карту Галактики, то же
самое могло быть сделано и с С_о_л_н_ц_е_м.
     Или это только  солнца  Спейсерских  миров  были  обойдены
из-за  каких-то  древних соглашений предоставить их самим себе?
Не включено ли солнце  Земли  в  карту  Галактики  без  особого
отличия  от  мириадов  звезд, подобных солнцу, но не имеющих на
орбитах вокруг себя пригодных для обитания планет.
     В  конце  концов,  в  Галактике  насчитывалось  около   30
миллиардов  солнцеподобных  звезд,  но только у одной из тысячи
имелись подходящие для обитания планеты. В  радиусе  нескольких
сот  парсеков  вокруг  них  могли  быть  тысячи таких обитаемых
планет.   Неужели   он   должен   просеивать   по   одной   эти
солнцеподобные звезды в поисках таких планет?
     А может, то, первое солнце находится даже не в этом районе
Галактики?  Сколько  других областей уверено, что Солнце - одна
из и_х ближайших звезд? Что о_н_и были первопоселенцами?
     Он нуждался в информации, но до сих пор ее не имел.
     Он  весьма  сомневался,  дало  ли   бы   даже   тщательное
исследование   тысячелетних   руин   на   Авроре   какую-нибудь
информацию, говорящую о местоположении  Земли.  Он  еще  больше
сомневался,  что  было заставить соляриан поделиться своей
информацией.
     Впрочем, если вся информация о Земле исчезла  из  огромной
Библиотеки   Трантора;  если  никакой  информации  о  Земле  не
осталось в коллективной Памяти  Геи;  то  похоже  имеется  мало
шансов, что пропущена информация, которая могла существовать на
затерянных мирах Спейсеров.
     А  если он найдет Земное Солнце и, следовательно, Землю, -
на что  необходимо  большое  везение  -  сможет  ли  что-нибудь
заставить  его забыть это? Абсолютна ли самооборона Земли? Было
ли намерение оставаться скрытой таким нерушимым?
     Что он искал?
     Землю? Или изъян в Плане Сэлдона, который,  как  он  думал
(без особых на то причин) ему удастся обнаружить на Земле?
     План  Сэлдона  работал  уже  пять  столетий и мог привести
человеческий род в спокойную  гавань  (так  это  было  сказано)
наконец,  в  лоне  Второй Галактической Империи, более великой,
чем Первая, более достойной и свободной  -  хотя  он,  Тревайз,
голосовал против этого, за Галаксию.
     Галаксия  должна была быть одним огромным организмом, в то
время, как Вторая  Галактическая  Империя,  как  бы  велика  по
размерам  и  разнообразию  она  не  была,  не  более,  чем союз
индивидуумов микроскопического размера  по  сравнению  со  всей
Империей.  Она  могла  бы  стать еще одним примером такого типа
союзов индивидуальностей, какие человечество основывало  с  тех
пор,  как  стало таковым. Вторая Галактическая Империя могла бы
стать величайшим  и  лучшим  из  таких  союзов,  но  все  равно
оставалась бы не более чем еще одним примером в их ряду.
     Галаксия,  являясь чем-то лучшим, чем Империя, представляя
собой пример совершенно другого типа организации,  должна  была
быть  нарушением Плана, чем-то, что просмотрел сам великий Хари
Сэлдон.
     Но если это было то, что упустил Сэлдон, как  мог  Тревайз
исправить   дело?  Он  не  был  математиком;  не  знал  ничего,
абсолютно ничего о деталях Плана; более того, не смог бы понять
ничего, даже если бы это ему объяснили.
     Все, что он знал, было  допущение  -  что  нужно  огромное
количество   людей,   и   что   они   не   должны  были  делать
самостоятельные выводы. Первое
-  самоочевидный  трюизм,   принимая   во   внимание   огромное
население  Галактики,  а  второе  являлось  истиной,  поскольку
только адепты Второго  Основания  знали  детали  Плана,  а  они
достаточно строго держали их при себе.
     Тогда     оставалось    дополнительное    неподтвержденное
допущение, принятое для страховки, и  как  таковое  никогда  не
упоминавшееся   и  не  осмыслявшееся  -  хотя  могло  оказаться
фальшивым. Это допущение - если оно б_ы_л_о  ложным,  могло  бы
изменить основной вывод Плана и привести к тому, что Галаксия -
более предпочтительный вариант, чем Империя.
     Но  если  это  допущение  было  таким  очевидным  и  таким
перестраховочным, что никогда не выражалось, как оно могло быть
ложным? И если никто даже не упоминал его или не думал об этом,
откуда Тревайз мог знать, что оно существовало? Или иметь  хоть
какое-то  понятие  о  его  природе,  раз  уж он предположил его
существование?
     Был ли он действительно Тревайзом, человеком  безошибочной
интуиции
-  как  утверждала Гея? Действительно ли он знал, как правильно
поступать, даже не зная, почему он делает это?
     Теперь он посещал каждый Спейсерский мир, о котором  знал.
Было  ли это правильным? Содержат ли они ответ? Или, по крайней
мере, хотя бы начало ответа?
     Что было там, на Авроре, кроме  руин  и  диких  собак?  (А
может  и  других  смертельно  опасных  существ?  Бешеных быков?
Крыс-переростков?  Крадущихся  зеленоглазых   кошек?)   Солярия
оказалась   живой,   но   что   было   там,   кроме  роботов  и
энергопреобразующих людей? Какое отношение имел любой  из  этих
миров   к   Плану   Сэлдона,   если  они  не  содержали  секрет
местонахождения Земли?
     А если содержали, какое З_е_м_л_я имела отношение к Плану?
Было ли все это безумем?  Может  он  слишком  долго  и  слишком
серьезно   прислушивался   к   фантазиям  о  своей  собственной
непогрешимости?
     Подавляющая  все  чувства  волна  стыда  затопила  его  и,
казалось, зажала настолько, что Тревайз едва смог вздохнуть. Он
взглянул  на  звезды  -  далекие,  безмятежные - и подумал: "Я,
должно быть, величайший глупец во вселенной."


58.


     В его размышления вторгся голос Блисс.
     - Ну, Тревайз, зачем ты хотел меня видеть... Что-нибудь не
так? - Ее голос звучал неожиданно заботливо.
     Тревайз поднял глаза  и  на  мгновение  почувствовал,  как
трудно моментально скрыть свое настроение. Он взглянул на Блисс
и ответил:
     - Нет,  нет.  Ничего  плохого.  Я  - я просто погрузился в
размышления. Впервые за все это время я смог спокойно подумать.
     Он  чувствовал  неловкость,  опасаясь,  что  Блисс   может
прочесть  его  эмоции.  У  него  было  только ее слово, что она
добровольно отказалась от любого контроля его мозга.
     Однако, казалось что она приняла его объяснения.
     - Пелорат  с  Фалломом,  -  сказала  она,   -   учит   его
Галактическому.  Кажется,  ребенок  ест  то  же, что и мы, безо
всяких последствий. Но из-за чего ты хотел меня видеть?
     - Ну, не здесь. В настоящий момент  компьютер  во  мне  не
нуждается.  Если  мы  пройдем  в  мою  каюту,  то    будет
раскинуть кровать и ты устроишься на ней, а я сяду на стул. Или
наоборот, если хочешь.
     - Не  имеет  значения.  -  Они  прошли  в   каюту.   Блисс
пристально его разглядывала. - Ты больше не кажешся взбешенным.
     - Ты проверяешь мои мысли?
     - Вовсе нет, я читаю это по твоему лицу.
     - Я  не  взбешен. Я мог на мгновение потерять выдержку, но
это не то  же  самое,  что  взбеситься.  Впрочем,  если  ты  не
возражаешь, я должен тебя кое о чем спросить.
     Блисс  присела  на  кровать  Тревайза,  держась  прямо,  с
серьезным выражением на своем широкоскулом лице и в темно-карих
глазах. Ее волосы, доходящие до плеч, были аккуратно уложены, а
тонкие руки свободно лежали между колен. От  нее  веяло  тонким
ароматом духов.
     - Ты  сделала из себя просто куколку, - улыбнулся Тревайз.
-Полагаю, ты подумала, что я не буду слишком строго кричать  на
юную и прелестную девушку.
     - Ты  можешь  кричать  и  вопить  все, что пожелаешь, если
после этого почувствуешь себя лучше. Я только не хочу, чтобы ты
орал на Фаллома.
     - Я и не собираюсь. В самом деле, я не собирался кричать и
на тебя. Разве не решили мы стать друзьями?
     - Гея никогда не испытывала к тебе, Тревайз, никаких  иных
чувств, кроме дружеских.
     - Я не говорю о Гее. Я знаю, что ты - часть Геи и что ты -
Гея. Но  все-же  существует  такая часть тебя, которая является
индивидуальной, по крайней мере, отчасти. Я говорю этой  части.
Я  говорю  с кем-то по имени Блисс без оглядки - или с наименее
возй оглядкой - на Гею. Разве мы не решили быть  друзьями,
Блисс?
     - Да, Тревайз.
     - Тогда  как  случилось,  что ты замешкалась с роботами на
Солярии после того, как мы  покинули  усадьбу  и  добрались  до
корабля?  Я  был  унижен и повержен на колени, но ты не сделала
ничего. Хотя в любой момент на сцене могли появиться еще роботы
и своим количеством раздавить нас, ты не сделала ничего.
     Блисс серьезно поглядела на него и произнесла, словно  она
стремилась скорее объяснить свои действия, чем оправдать их:
     - Я делала, Тревайз. Я изучала умы роботов Охраны и хотела
научиться управлять ими.
     - Я  знаю,  что  ты  это делала. По крайней мере, тогда ты
сказала об этом. Я только не вижу в  этом  смысла.  Зачем  тебе
управлять их мозгом, когда ты была вполне способна разрушить их
- что ты в конце концов и сделала.
     - Ты   думаешь,  это  так  просто  -  уничтожить  разумное
существо?
     Губы Тревайза скривились в отвращении.
     - Подожди, Блисс. Разумное с_у_щ_е_с_т_в_о? Это  же  всего
лишь робот.
     - Всего  лишь  робот?  -  В  ее голосе послышались гневные
нотки. - Это обычный аргумент - всего лишь. Всего лишь!  Почему
должен был солярианин Бандер медлить с нашим убийством? Мы ведь
были всего лишь людьми без преобразователей. Почему должны были
быть  хоть какие-то колебания в том, чтобы предоставить Фаллома
его судьбе? Он ведь всего лишь солярианин, причем даже  еще  не
взрослый.   Если   ты  начнешь  рассматривать  кого-нибудь  или
что-нибудь только как  "всего  лишь"  то  или  это,  ты  можешь
уничтожить  все,  что  пожелаешь.  Для  этого  всегда  найдутся
подходящие определения.
     - Не стоит доводить до  абсурда  первоначально  правильные
замечания  для  того,  чтобы  заставить  их казаться разумными.
Робот всего лишь робот. Ты не можешь  отрицать  этого.  Это  не
человек.  Это  не  разумное  существо  в  нашем  понимании. Это
машина, имитирующая проявления разумности.
     - Как легко ты говоришь, не зная об этом ничего. Я -  Гея.
Да,  я  также  и  Блисс,  но  я - Гея. Я - мир, который считает
каждый  свой  атом  значимым  и  необходимым,  как   и   каждую
совокупность  атомов  -  даже  более  необходимым  и  значимым.
Я/мы/Гея  не  можем  с  легкостью   уничтожить   организованную
совокупность  атомов,  хотя  мы  были  бы  рады  встроить ее во
что-нибудь  более  сложное,  обеспечивая   конечно   отсутствие
всякого вреда целому.
     Наивысшая  из  известных  нам  форм организации - разумные
существа; только в черезвычайных обстоятельствах  позволительно
уничтожить   разумное   существо.   Механическое   ли  оно  или
биологическое - не имеет  значения.  Робот  Охраны  представлял
собой   такой   вид  разумности,  какого  я/мы/Гея  никогда  не
встречали. Изучать его было  восхитительно.  Уничтожить  его  -
немыслимо, за исключением момента прямой угрозы нашей жизни.
     - Ты  рисковала  тремя  более разумными существами, - сухо
заметил Тревайз, - собой, Пелоратом -  человеком,  которого  ты
любишь - и, если ты не возражаешь против этого - мной.
     - Четырмя!  Ты как всегда забываешь включить сюда Фаллома.
И риска практически не было, насколько я могла судить. Пойми  -
предположим   ты   столкнулся   с  картиной,  великим  шедевром
искусства, существование которой означает смерть для тебя. Все,
что ты должен сделать, это провести широкой кистью  с  краской,
совершенно  произвольно, по этой картине и она будет уничтожена
навеки,  а  ты  -  спасен.  Но  предположим,  ты  вместо  этого
тщательно  изучаешь картину и добавляешь краску лишь касаясь то
здесь, то там, соскребая незначительный слой  старой  краски  в
другом  месте и так далее, ты можешь достаточно сильно изменить
ее, чтобы избежать смерти и все-же  сохранить  ее  как  шедевр.
Естественно,  все  это  не  может быть проделано ни с чем иным,
кроме  наиболее  выдающихся  шедевров.  Это  может  потребовать
времени, но наверняка, если бы оно было, ты попытался бы спасти
картину так же, как и свою жизнь.
     - Воз,  но  в конце концов ты уничтожила этот шедевр,
уже после того, как спасла  его.  Широкая  кисть  опустилась  и
поглотила  все  чудесные,  мелчайшие  штрихи и нежные сочетания
форм и образов. И ты сделала это мгновенно, когда  под  угрозой
оказался  маленький  гермафродит, в то время, как опасность для
нас и тебя самой не подвигла тебя на это.
     - Мы,   Инопланетники,    все    еще    не    подвергались
н_е_м_е_д_л_е_н_н_о_й  опасности,  в  то время, как Фаллом, как
мне показалось, оказался внезапно под угрозой  гибели.  Я  была
вынуждена  выбирать  между  роботами  Охраны  и Фалломом. И, не
теряя времени зря, я выбрала Фаллома.
     - Неужели это так и  было,  Блисс?  Быстрое  вычисление  и
взвешивание   одного   и   другого  разума,  быстрое  вынесение
приговора по делу величайшей сложности и значимости?
     - Да.
     - Положим, я скажу тебе, что это был всего  лишь  ребенок,
стоящий  перед  тобой,  ребенок,  обреченный  на  смерть.  Тебя
захватило инстинктивное чувство материнства и  ты  спасла  его,
хотя  раньше  ты  лишь  просчитывала  степень  риска, когда ему
подвергались только три взрослых существа.
     Блисс слегка покраснела.
     - Воз, нечто подобное и было, но не в таком виде, как
ты хочешь представить, чтобы поддразнить меня. За  этим  стояли
вполне рациональные причины.
     - Я  поражен.  Если  за  этим  стояли  вполне рациональные
размышления, ты могла прийти к выводу,  что  ребенок  неизбежно
должен  встретить свою судьбу в своем собственном обществе. Кто
знает, сколько тысяч детей  было  отсеяно,  чтобы  поддерживать
постоянным число жителей, которое соляриане считают оптимальным
для своего мира.
     - Это  нечто  большее,  Тревайз. Ребенок был бы убит из-за
того, что оказался слишком молод для наследования. Это  потому,
что  его  родитель  умер  преждевременно, из-за того, что я его
убила.
     - В тот момент, когда мы стояли перед выбором - убить  или
погибнуть.
     - Неважно. Я убила его родителя. Я не могла стоять рядом и
смотреть,  как  по моей вине убивают ребенка. С другой стороны,
это позволит изучить мозг такого вида, какой никогда прежде  не
изучался Геей.
     - Мозг ребенка.
     - Он  не  долго  останется  таким.  Он  разовьет  мозговые
преобразователи. Они дают солярианам такие  способности,  каких
Гея  достичь  не  может. Простое поддержание слабого свечения и
включение механизма открывания двери полностью  меня  истощили.
Бандер же мог снабжать энергией все свое поместье, настолько же
большое   и   сложное,  как  и  город,  который  мы  видели  на
кампореллоне - и делал это даже во сне.
     - Следовательно,  ты  рассматриваешь  ребенка  как  важный
вклад в фундаментальные исследования мозга.
     - В каком-то смысле это так.
     - Я  так  не  думаю. Мне сдается, на борту у нас появилась
опасность. Большая опасность.
     - Опасность чего? Он может отлично приспособиться - с моей
помощью. Он разумен и уже демонстрирует признаки  привязанности
к  нам. Он ест, когда мы едим, идет туда, куда и мы, и я/мы/Гея
можем получить знания неоценимой важности, исследуя его мозг.
     - А что, если он родит? Ему не нужен муж - он сам  себе  и
муж и жена.
     - Он  еще  много  лет  не  выйдет  из  детского  возраста.
Спейсеры живут  столетиями,  а  соляриане  не  горели  желанием
увеличивать   свою   численность.   Задержка   воспроизводства,
вероятно, генетически заложена во всем населении. У Фаллома еще
долго не будет детей.
     - Откуда ты знаешь?
     - Я вовсе не з_н_а_ю это.  Я  просто  стараюсь  рассуждать
логично.
     - А я говорю тебе, что Фаллом может оказаться опасным.
     - Ты  не  знаешь этого наверняка. И ты как раз рассуждаешь
нелогично.
     - Я чувствую это, Блисс, безо всяких на то  причин.  Кроме
того, это ты, не я, настаиваешь, что моя интуиция непогрешима.
     И Блисс уже не выглядела так уверенно.


59.


     Пелорат  задержался  в  дверях  рубки  и  заглянул внутрь,
словно ему было не по себе. Казалось, он пытается понять, занят
Тревайз работой или нет.
     Руки Тревайза лежали  на  пульте,  как  всегда,  когда  он
входил  в  контакт с компьютером. Смотрел он на обзорный экран.
Пелорат понял, что Тревайз работает  и  стал  терпеливо  ждать,
стараясь  не  двигаться  или  не  помешать  ему каким-либо иным
способом.
     Наконец, Тревайз взглянул на Пелората. Он, впрочем, еще не
вполне отключился от своего предыдущего занятия. Глаза его  все
еще    казались    слегка    остекленелыми,    а    взгляд    -
несфокусированным, словно он оставался связанным с компьютером,
видя, думая, живя несколько иначе, чем обычные люди.
     Но он медленно кивнул Пелорату, будто вид того,  с  трудом
проникая  в сознание, призвел, наконец, какое-то воздействие на
те доли мозга, что отвечают за дешифровку  зрительных  образов.
Затем, спустя мгновение, он поднял руки, улыбнулся и вновь стал
самим собой.
     - Я боюсь, что оторвал тебя от дела, Голан, - извиняющимся
тоном сказал Пелорат.
     - Не   важно,   Джейнав.   Я  просто  производил  проверку
готовности к Прыжку. Теперь мы готовы, но я думаю, что  подожду
еще некоторое время, просто для лучшей гарантии, на счастье.
     - Разве  счастье  -  или случайные факторы - имеют к этому
какое-то отношение?
     - Это только такое выражение, - улыбаясь, ответил Тревайз,
- хотя случайные факторы действительно  могут  сказываться,  по
крайней мере, теоретически. Зачем ты пришел?
     - Могу я сесть?
     - Конечно,  но  давай  лучше  пройдем в мою каюту. Как там
Блисс?
     - Прекрасно. - Он откашлялся. - Она снова отсыпается.  Она
должна выспаться, ты же понимаешь.
     - Естественно. Все тот же гиперпространственный разрыв.
     - Точно, старина.
     - А  Фаллом?  - Тревайз устроился на кровати, оставив стул
Пелорату.
     - Помнишь  те  книги  из  моей  библиотеки,   которые   ты
распечатал  через  компьютер  для  меня?  Сказки и предания? Он
прочитал их. Конечно,  он  слабо  понимает  Галактический,  но,
кажется,  ему  доставляет удовольствие произносить вслух слова.
Он - я предпочел бы использовать мужской род для  него.  Почему
бы это, как ты думаешь?
     - Воз,  потому  что  ты  сам  мужского  рода, - пожал
плечами Тревайз
     - Может быть. Он страшно умный, знаешь ли.
     - Я думаю.
     Пелорат замялся.
     - Я вижу, ты не особенно нежен к Фаллому.
     - Ничего против него лично, Джейнав.  У  меня  никогда  не
было детей и я, вобщем, никогда не был особенно нежен с ними. А
ты, кажется, имел детей, насколько я знаю?
     - Одного  сына.  Я  помню,  это  было такое удовольствие -
иметь сына, когда он  был  еще  маленьким.  Может  быть  именно
п_о-э_т_о_м_у  я хотел бы использовать мужской род для Фаллома.
Это возвращает меня на четверть века назад.
     - У меня нет никаких возражений из-за того,  что  он  тебе
нравится, Джейнав.
     - Ты тоже полюбишь его, если только попробуешь отнестись к
нему непредвзято.
     - Думаю,  что да, Джейнав, и может быть, в один прекрасный
день, я попробую.
     Пелорат вновь замолчал. Затем сказал:
     - Я знаю, что ты должно быть уже устал спорить с Блисс.
     - На самом деле я не думаю, что мы так  уж  много  спорим,
Джейнав.   Она   и   я   в  действительности  вполне  нормально
сотрудничаем. Мы даже устроили очень полезную дискуссию вчера -
без криков, без взаимных упреков - относительно ее  промедления
в   выводе  из  строя  роботов  Охраны.  В  конце  концов,  она
продолжает спасать наши жизни, так что я не могу предложить  ей
что-либо, кроме дружбы, не правда ли?
     - Да,  я  понимаю,  но  я  не имел в виду "споры" в смысле
"ссоры". Я подразумевал это постоянное расхождение  во  взгляде
на Галаксию как противоположность индивидуальности.
     - Ах, это! Я полагаю, это продолжится - но вежливо.
     - Что  ты  скажешь,  Голан,  если  я приведу аргумент в ее
пользу?
     - Все совершенно нормально. Но ты сам принял идею Галаксии
или ты просто чувствуешь себя счастливее, когда соглашаешься  с
Блисс?
     - Честно,  я  сам  пришел к этому. Я думаю, Галаксия - это
именно то, что должно  будет  возникнуть.  Ты  сам  выбрал  это
направление  развития,  и  я  все  больше  убеждаюсь,  что  оно
правильно.
     - Потому что я выбрал его? Это не аргумент. Что бы Гея  ни
говорила,  я могу ошибаться, как ты знаешь. Так что не позволяй
Блисс  убеждать  себя  в  пользе  Галаксии  используя  подобные
приемы.
     - Я  не думаю, что ты не прав. Это мне показала Солярия, а
не Блисс.
     - Каким образом?
     - Ну, если начать с начала, мы - Изоляты, ты и я.
     - Это е_е термин, Джейнав. Я предпочитаю думать, что мы  -
личности.
     - Это  просто  вопрос  семантики,  старина.  Называй,  как
хочешь, но мы заключены в наши  собственные  шкуры,  окружающие
наши  собственные  мысли,  а  думаем мы сперва и прежде всего о
самих себе. Самооборона - наш первый закон природы,  даже  если
это означает, что всем остальным на свете будет нанесен ущерб.
     - Известны люди, отдавшие свои жизни за других.
     - Это  редкое  явление.  Гораздо  больше  известно  людей,
жертвующих  насущнейшими   нуждами   иных   ради   какой-нибудь
глупейшей своей прихоти.
     - И какое отношение это имеет к Солярии?
     - Ну,  на  Солярии  мы  могли  видеть,  кем  Изоляты - или
отдельные, независимые личности, если ты предпочитаешь -  могут
стать.  Соляриане  с  трудом смогли разделить между собой целый
мир. Они решили прожить свою жизнь в полнейшей изоляции,  чтобы
быть  совершенно  свободными.  Они  не  привязаны  даже к своим
собственным отпрыскам, но убивают  их,  если  население  грозит
чересчур  вырасти.  Они  окружили себя роботами-рабами, которых
обеспечивают энергией, так что когда  солярианин  умирает,  все
поместье  переживает  символическую  смерть. Разве это достойно
восхищения,  Голан?  Можешь   ли   ты   сравнить   с   этим   в
благопристойности,  доброте  и взаимной заботе Гею? Блисс вовсе
не обсуждала это со мной. Это мои собственные мысли и чувства.
     - И это похоже на тебя, Джейнав. Я разделяю эти чувства. Я
тоже думаю, что Солярианское общество - ужасно, но так было  не
везде.  Они  произошли  от Землян, и, более непосредственно, от
Спейсеров, которые  жили  гораздо  дольше,  чем  обычные  люди.
Соляриане  выбрали путь, по той или иной причине, который ведет
к крайностям, но нельзя судить по крайностям. Во всей Галактике
с ее миллионами обитаемых миров, известна  ли  тебе  хоть  одна
планета,  сейчас  или  в  прошлом,  имеющая  общество, подобное
Солярианскому? Или даже о_т_д_а_л_е_н_н_о напоминающая  его?  И
смогла  бы  Солярия  создать  его,  если бы от всех забот ее не
избавили роботы?  Сомнительно,  чтобы  общество,  состоящее  из
личностей,  могло  превратиться  в  такое  солярианское скопище
ужаса без роботов.
     - Ты разбиваешь вдребезги все, Голан, - скривился Пелорат,
- или  по  крайней  мере,  я  имел  в  виду,  ты   никогда   не
оказываешься  в  затруднении, защищая тот тип Галактики, против
которого ты проголосовал.
     - Я вовсе не хочу все рушить.  Е_с_т_ь  какой-то  разумный
довод в пользу Галаксии и когда я найду его, я узнаю, что это и
уступлю.  Или, воз, выражаясь более точно, е_с_л_и я найду
это.
     - Ты думаешь, что тебе это может и не удасться?
     - Как я могу  сказать?  -  Пожал  плечами  Тревайз.  -  Ты
знаешь,  почему  я  жду  несколько  часов, прежде чем совершить
Прыжок и почему меня подмывает подождать несколько дней?
     - Ты сказал, что подождать - это безопаснее.
     - Да, я так сказал, но мы  в  достаточной  безопасности  и
теперь.  Чего  я  действительно  боюсь,  так  это того, что эти
Спейсерские миры, чьи координаты у нас есть, полностью  обманут
наши   ожидания.   У   нас   координаты   только   трех   и  мы
воспользовались уже двумя, каждый раз едва избегая смерти.  При
этом  мы  все  еще  не получили никакого намека на расположение
Земли или даже на  то,  существует  ли  она  вообще.  Сейчас  я
исползую третий и последний шанс, и что, если и он тоже обманет
нас?
     - Ты  знаешь, - вздохнул Пелорат, - есть старая легенда, -
она, вобщем, есть среди  тех,  что  я  дал  Фаллому,  чтобы  он
попрактиковался   в  языке;  в  ней  кому-то  дали  возсть
загадать три желания,  но  только  три.  Три  кажется  каким-то
многозначительным  числом  во  всех  подобных  вещах,  воз
потому, что это -  первое  простое  число,  наименьшее  простое
число.  Ты знаешь, два из трех сбываются. Дело в этих историях,
видимо, в том, что желания не приносят никакой пользы. Никто их
не  загадывает  правильно,  что,  как  я  обычно   предполагаю,
является  отражением  древней мудрости - удовольствие, которого
вы желаете, должно быть заработано, а не...
     Он внезапно замолчал и смешался.
     - Извини, старик, но я занимаю твое  время.  Я  становлюсь
болтливым, когда речь заходит о моем хобби.
     - Я  всегда  нахожу это интересным, Джейнав. Я рад увидеть
аналогию. Нам дано было три желания, и мы использовали два,  но
это  не  принесло  нам  ничего хорошего. Теперь осталось только
одно. Отчего-то я уверен, что нам вновь  не  повезет  и  потому
хотел бы оттянуть насколько воз Прыжок.
     - Что  же  ты  будешь  делать,  если  ожидания будут вновь
обмануты? Вернешься на Гею? На Терминус?
     - О, нет, - прошептал  Тревайз,  качая  головой.  -  Поиск
должен продолжиться - но если б я только знал, как.


14. МЕРТВАЯ ПЛАНЕТА.




60.


     Тревайз  чувствовал  себя подавленным. Те несколько побед,
которые  он  одержал  с  начала   поиска,   никогда   не   были
окончательными; скорее они просто отодвигали поражение.
     Сейчас он откладывал Прыжок к третьей спейсерской планете,
пока его  тревога не передалась другим. Когда он наконец решил,
что просто  должен  приказать  компьютеру  перебросить  корабль
через  гиперпространство,  Пелорат  с  серьезным  видом стоял в
проходе в рубку, а Блисс - позади и несколько  сбоку  от  него.
Даже  Фаллом стоял здесь, по-совиному глядя на Тревайза и одной
рукой крепко сжимая ладонь Блисс.
     Тревайз оторвался от компьютера и довольно грубо бросил:
     - Настоящее  семейное  собрание!  -   Но   неудобство   от
сказанного испытал только он сам.
     Он  задал компьютеру параметры Прыжка таким образом, чтобы
выйти в обычное пространство на большем расстоянии  от  звезды,
чем  обычно было необходимым. Он убеждал себя - это потому, что
он научился осторожности в результате событий  на  первых  двух
Спейсерских  мирах,  но и сам не верил в это. В глубине души он
знал, что  надеется  появиться  в  пространстве  на  достаточно
большом  расстоянии от звезды, чтобы остаться неуверенным, есть
ли (или нет) вокруг нее пригодные для жизни планеты. Это  могло
дать  ему  еще  несколько дней космического путешествия прежде,
чем  он  сможет  обнаружить  их  и  (воз)   сможет   лучше
справиться с расстроенным выражением на своем лице.
     Так  что  сейчас,  с  наблюдающей  за  ним  "семейкой", он
поглубже  вздохнул,  задержал  дыхание,  а  затем  со   свистом
выдохнул после того, как дал компьютеру финальные инструкции.
     Звездный  узор заскользил в беззвучном мерцании и обзорный
экран стал пустее, показывая  область  пространства  с  гораздо
реже  расположенными  светилами.  Но здесь, вблизи центра, ярко
сияла звезда.
     Тревайз широко ухмыльнулся, радуясь определенной победе. В
конце концов, третий набор координат мог оказаться ошибочным  и
здесь  могло и не быть подходящей звезды класса G. Он посмотрел
на своих спутников и сказал:
     - Вот она. Звезда номер три.
     - Ты уверен? - Мягко спросила Блисс.
     - Подождите!   Я    переключу    экран    компьютера    на
соответствующий участок карты Галактики и если эта яркая звезда
исчезнет,  то  значит она не нанесена на карту, и это именно та
звезда, которая нам нужна.
     Компьютер  выполнил  его  команду  и  звезда  потухла  без
какого-либо  постепенного  угасания.  Казалось,  ее  словно  бы
никогда и не было, но остальные звезды светились там же, где  и
раньше, в величественном равнодушии.
     - Мы добрались до нее, - сказал Тревайз.
     Теперь  он  послал  "Far   Star"  со  скоростью чуть больше
половины той, которую  мог  легко  поддерживать.  Все  еще  под
вопросом оставалось присутствие или отсутствие обитаемых планет
и  он  не горел желанием их обнаружить. Даже после трехдневного
приближения нечего еще было сказать о их возм наличии.
     Или,  воз,  кое-что  уже  было.  Звезду   сопровождал
большой газовый гигант. Он кружил очень далеко от своего солнца
и  светился  очень  бледным  желтым светом, отражавшимся от его
дневной стороны, которую, из своего положения, они могли видеть
как тонкий полумесяц.
     Тревайзу не понравился его вид, но он пытался не  показать
этого и объяснял, словно по путеводителю:
     - Это  газовый  гигант.  Довольно  эффектный.  У него пара
тонких колец и два  приличных  спутника,  которые  со  временем
 будет различить.
     - Большинство  систем  включают газовые гиганты, не правда
ли?
     - Да, но этот - один из самых больших. Судя по  расстоянию
от  него  до  спутников  и по периоду их обращения, этот гигант
должно быть почти в  две  тысячи  раз  массивней,  чем  обычный
пригодный для жизни мир.
     - Какая разница? Газовый гигант - это газовый гигант, и не
имеет  значения, какого он размера, верно? Обычно они находятся
на больших расстояниях от звезды, вокруг которой  обращаются  и
ни  один  из  них  не годится для жизни на нем, благодаря своим
размерам и отдаленности. Лучше бы  мы  поискали  вблизи  звезды
подходящие человеку планеты.
     Тревайз задумался, а затем решил все выложить в открытую.
     - Дело в том, - сказал он, - что газовые гиганты стремятся
чисто  подмести  всю  область  близлежащего  пространства.  Тот
материал,  что  они  не  смогли  вобрать  в  свою   собственную
структуру,  может  срастись  в  довольно  большие тела, которые
вынуждены  будут  составлять   систему   его   спутников.   Это
предотвращает  образование  других  тел  даже  на  значительных
расстояниях от гигантов, так  что  чем  он  больше,  тем  более
вероятно,  что  вокруг  данной  звезды  вращается  только  одна
крупная планет. Здесь  же  вполне  может  оказаться  лишь  этот
газовый гигант и астероиды.
     - Ты  имеешь  в  виду,  что здесь нет подходящих для жизни
планет?
     - Чем  больше  газовый  гигант,  тем  меньше   вероятность
встретить  такие  планеты,  а  этот - так массивен, что кажется
почти карликовой звездой.
     - А можем мы посмотреть? - Спросил Пелорат.
     Сейчас они все трое смотрели на экран  (Фаллом  остался  в
каюте со своими книгами).
     Увеличение   планеты   продолжалось   до   тех  пор,  пока
светящийся серп не заполнил весь экран. На некотором расстоянии
от центра его пересекала  тонкая  темная  линия,  тень  системы
колец,   которые      было  видеть  несколько  поодаль  за
поверхностью планеты  как  сверкающую  дугу,  протянувшуюся  на
темную  сторону. Прежде чем она сама входила в тень, ее участок
над ночной планетой еще отражал солнечный свет.
     - Ось вращения планеты наклонена примерно на 35 градусов к
плоскости  эклиптики,  -  сказал  Тревайз,  -   и   ее   кольца
расположены  в  экваториальной плоскости. Так что звездный свет
при данном положении планеты отбрасывает тень колец практически
на экватор.
     - Эти  кольца  довольно  тонкие,  -   поглощенный   своими
мыслями, заметил Пелорат.
     - Слегка побольше средних размеров, - отозвался Тревайз.
     - Согласно  легенде,  кольца  вокруг  газового  гиганта  в
планетарной системе Земли гораздо шире, ярче и более отчетливы,
чем эти. Такие кольца, что в сравнении с  ними  газовый  гигант
кажется карликом.
     - Я   не  удивлен,  -  сказал  Тревайз.  -  Когда  история
передается от человека к человеку тысячи лет, такие  вещи  вряд
ли уменьшаются при пересказе.
     - Это  прекрасно, - произнесла Блисс. - Когдам смотришь на
серп, кажется,  что  он  переливается  и  изгибается  прямо  на
глазах.
     - Атмосферные  бури,  -  пояснил  Тревайз. - В общем-то вы
можете более четко рассмотреть его,  если  выберете  подходящую
длину волны. Позвольте, я попытаюсь. - Он положил руки на пульт
и  приказал  компьютеру  пройтись  по спектру и остановиться на
оптимальной частоте.
     Нежно-светящийся серп планеты стал  менять  свою  окраску,
причем  так  быстро,  что эти переливы почти затуманили взгляд,
поскольку глаза  устали  за  ними  следить.  Наконец,  он  стал
красно-оранжевым,  и  по  нему  заплавали  отчетливые  спирали,
закручиваясь и раскручиваясь по мере движения.
     - Непредставимо, - пробормотал Пелорат.
     - Восхитительно, - прошептала Блисс.
     Вполне представимо,  горько  думал  Тревайз,  и  вовсе  не
восхитительно.  Ни  Пелорат, ни Блисс, погруженные в созерцание
этого великолепия, не подумали о том, что планета, которой  они
восторгаются,  уменьшает  шансы  разгадать ту тайну, что мучала
Тревайза. Но впрочем, почему они должны думать об  этом?  Обоих
вполне  удовлетворяет  то, что решение Тревайза правильно и они
сопровождают  его  в   его   поисках   для   уверенности,   без
эмоциональных  переживаний.  Бессмысленно  обижаться  на них за
это.
     - Ночная сторона кажется темной, - сказал он, - но если бы
наши глаза могли воспринимать  инфракрасное  излучение,  мы  бы
увидели   ее  тускло-красной,  глубокого  и  гневного  оттенка.
Планета  очень  сильно  излучает  в   инфракрасном   диапазоне,
поскольку  она  достаточно  велика,  чтобы  быть нагретой почти
докрасна. Это больше, чем газовый гигант - это суб-звезда.
     Он подождал немного и продолжил:
     - А  теперь  выкинем  этот  объект  из  наших   мыслей   и
посмотрим,  есть ли здесь подходящие для жизни планеты, которые
м_о_г_у_т существовать.
     - Может  быть,  они  есть,  -  улыбнулся  Пелорат.  -   Не
отбрасывай этой возожности, старина.
     - Я  не  отбрасываю,  -  без особого убеждения откликнулся
Тревайз. - Образование планет слишком сложное дело,  чтобы  для
этого существовали твердые и жесткие правила. Мы говорим только
о  вероятностях.  С  этим  монстром  в пространстве вероятность
уменьшается, но не до нуля.
     - Почему бы тебе не подумать  об  этом  таким  образом?  -
Вмешалась  Блисс.  - Поскольку первые два набора координат дали
тебе две обитаемые планеты Спейсеров, то  третий,  который  уже
дал  тебе подходящую звезду, тоже приведет к обитаемой планете.
Зачем рассуждать о вероятностях?
     - Я хотел бы надеяться, что ты права, -  ответил  Тревайз,
вовсе  не  чувствуя  себя  утешенным.  - Сейчас мы выпрыгнем из
плоскости эклиптики по направлению к звезде.
     Компьютер позаботился об этом почти в тот же миг,  как  он
произнес  эти слова. Тревайз вернулся в свое пилотское кресло и
решил, что единственный недостаток  пилотирования  гравилета  с
таким  современным  компьютером  -  то,  что  испытавший это не
захочет никогда - н_и_к_о_г_д_а
- пилотировать вновь любой другой тип корабля.
     Сможет ли он снова выносить все эти вычисления,  проводить
которые   нужно   самому?   Или  брать  в  расчет  ускорения  и
ограничивать их разумными пределами? Скорее всего,  он  позабыл
бы  об  этом  и  истратил  энергию  так,  что он и все на борту
размазались бы по внутренним переборкам.
     Ну, впрочем, он будет управлять этим кораблем - или  любым
другим  в точности подобным ему, если сможет спокойно вытерпеть
все эти перемены
- всегда.
     И, так как он хотел устраниться от  вопроса  об  обитаемых
планетах,  да  или нет, он сосредоточился на том, чтобы вывести
корабль над плоскостью эклиптики, а не под нее. При  отсутствии
какой-либо определенной причины выходить под плоскостью, пилоты
почти всегда выбирали другой вариант. Почему?
     Кстати,  почему рассматривают одно направление как верх, а
другое  -  как  низ?  В  симметричном  космосе  это   чистейшая
условность.
     Точно  так  же  он  обычно обращал внимание на то, в каком
направлении вращаются наблюдаемые им планеты вокруг своей оси и
вокруг звезды. Если оба направления оказывались против  часовой
стрелки,  то там, где была его голова - север, а где ноги - юг.
А север в Галактике воспринимался как верх, а юг - как низ.
     Это была чистейшая условность, возникшая во мгле прошлого,
которой рабски следовали до сих  пор.  Если  кто-нибудь  увидит
знакомую  карту,  но  с югом наверху - вряд ли он сможет узнать
ее. Карту потребовалось бы перевернуть, чтобы она  обрела  свой
смысл. И все, что на ней обозначено, стало бы ясным стоило лишь
сориентировать ее на север - "на вверх".
     Тревайз   вспомнил   о   битве,  проведенной  Бел  Риозом,
генералом Империи, тремя столетиями ранее. В критический момент
он отклонил свою эскадру, вывел ее под  плоскость  эклиптики  и
застал  врасплох  эскадру  судов,  ждущих  его, но не готовых к
отражению атаки с этого направления.  Считалось,  что  это  был
нечестный маневр - проигравшими, естественно.
     Условность,  столь  могущественная и столь древняя, должно
быть вела свое происхождение с Земли - и это внезапно направило
мысли Тревайза вновь к вопросу об обитаемых планетах.
     Пелорат и Блисс продолжали рассматривать  газовый  гигант,
который    медленно   поворачивался   на   экране,   постепенно
откатываясь назад. Часть, освещенная  солнцем,  расширялась  и,
так   как   Тревайз  продолжал  наблюдение  в  оранжево-красном
диапазоне волн, вихревые структуры ураганов на  ее  поверхности
становились все более безумными и гипнотическими.
     К   ним  забрел  Фаллом  и  Блисс  решила,  что  ему  пора
вздремнуть, да и ей самой тоже не помешает поспать.
     - Я увожу корабль от газового гиганта, Джейнав,  -  сказал
Тревайз  оставшемуся  с  ним  Пелорату.  -  Я  хочу переключить
компьютер на поиск гравитационных возмущений от  планет  нужных
нам размеров.
     - Конечно, старина.
     Но  задача  на  самом  деле  была более сложной. Компьютер
должен был искать планеты не только подходящих размеров,  но  и
находящиеся  на нужном расстоянии от звезды. Должно было пройти
несколько дней, прежде чем он мог обрести полную уверенность.


61.


     Тревайз  вошел  в   свою   каюту   хмурый,   серьезный   -
действительно мрачный - и начал ввод команд в компьютер.
     Блисс   уже  ждала  его  и  рядом  с  ней  -  Фаллом.  Его
набедренная   повязка   и    остальная    одежда    безошибочно
свидетельствовали   о   недавней  стирке  и  вакуумной  утюжке.
Подросток смотрелся в  своей  одежде  лучше,  чем  в  одной  из
укороченных ночных рубашек Блисс.
     - Я не хотела мешать тебе, но послушай. Начинай, Фаллом.
     Своим высоким музыкальным голосом Фаллом произнес:
     - Приветствую  тебя,  Протектор  Тревайз. Я очень рад, что
сопровождаю тебя в этом корабле. Я счастлив, также, видя доброе
ко мне отношение моих друзей, Блисс и Пела.
     Фаллом закончил и очаровательно улыбнулся.  Тревайз  вновь
подумал  про  себя:  "Я  воспринимаю  его  как мальчика или как
девочку? Или как их обоих вместе? А может, как никого из них?"
     - Очень хорошо запомнено,  -  кивнул  он.  -  Почти  верно
произнесено.
     - Вовсе  не  запомнено, - тепло отозвалась Блисс. - Фаллом
составил это сам и спросил,  ли продекламировать это тебе.
Я не знала даже, что он скажет, пока сама  сейчас  не  услышала
его.
     - В таком случае, очень хорошо, - выдавил улыбку Тревайз.
     Он  заметил,  что  Блисс  избегает,  когда  это  воз,
местоимений.
     - Я говорила, что Тревайзу это понравится, - обернулась  к
Фаллому  Блисс. - Теперь иди к Пелу и можешь еще почитать, если
хочешь.
     Фаллом выбежал и Блисс сказала Тревайзу:
     - Просто  удивительно,  как  быстро  Фаллом  наловчился  в
Галактическом.  У  соляриан,  должно быть, особые способности к
языкам.  Вспомни,  как  хорошо  Бандер  научился  говорить   на
Галактическом,    просто    прослушивая   гиперпространственные
передачи. Эти  мозги  могут  быть  замечательными  и  в  других
областях, а не только в преобразовании энергии.
     Тревайз что-то проворчал про себя.
     - Не  говори  мне,  что тебе все еще не нравится Фаллом, -
настаивала Блисс.
     - Не то, чтобы он мне не нравился, но  и  особой  любви  к
нему  я  не  испытываю.  Это  существо  просто  доставляет  мне
неудобство. Кроме того, это страшное чувство  -  иметь  дело  с
гермафродитом.
     - Пойми,  Тревайз, это разумно. Фаллом - вполне нормальное
живое  существо.  Подумай,  какими  отвратительными  мы  должны
казаться  обществу  гермафродитов,  вообще  мужчины  и женщины.
Каждый - лишь половина целого,  и  для  воспроизводства  должно
проводиться временное и неуклюжее слияние их воедино.
     - Ты против этого, Блисс?
     - Не  прикидывайся,  что  не понимаешь, Тревайз. Я пытаюсь
представить, как мы выглядим с точки зрения  гермафродитов.  Им
это,  должно  быть,  кажется исключительно отталкивающим; нам -
вполне естественным. Так, Фаллом кажется отталкивающим тебе, но
это всего лишь недальновидная, обывательская реакция.
     - Честно  говоря,  -  сказал  Тревайз,  -   надоедает   не
использовать в общении с этим существом местоимения. Это мешает
думать и в разговоре постоянно запинаешься на местоимениях.
     - Но  это просто недостаток нашего языка, а не Фаллома. Ни
один человеческий язык не развивался с учетом  гермафродитизма.
И  я  рада,  что  ты  затронул  эту тему, потому что я сама уже
думала об этом. Говорить "оно", (*) как на этом  настаивал  сам
Бандер - это не выход. Это местоимение для предметов, у которых
пол  не  может  быть  установлен, но вообще нет местоимения для
тех, кто сексуально активен в обоих смыслах. Почему бы тогда не
выбрать одно из местоимений произвольно? Я думаю о Фалломе, как
о девочке. У нее высокий голос и она способна давать потомство,
что  является  жизненным  определением  женственности.  Пелорат
согласен,  почему  бы  тебе не сделать то же самое? Пусть будет
"она" и "ее".
     - Хорошо, - пожал плечами Тревайз.  -  Это  будет  звучать
странно, учитывая, что у н_е_е есть семенники, но пускай.
     - У тебя действительно есть эта досадная привычка пытаться
все обратить  в  шутку, - вздохнула Блисс, - но я знаю, в каком
ты находишься напряжении и я могу извинить тебя за это.  Только
используй женское местоимение для Ф_а_л_л_о_м, пожалуйста.
     - Ладно,   -   Тревайз   замялся,   затем,   не  способный
сдержаться, сказал: -  Фаллом  все  дольше  и  больше  начинает
казаться  твоим  приемным  ребенком  каждый раз, как я вижу вас
вместе. Не потому ли это, что ты хочешь детей, но  не  думаешь,
что Джейнав может дать тебе хотя бы одного?
     Глаза Блисс широко распахнулись.
     - Он  здесь вовсе не ради детей! Неужели ты думаешь, что я
использую его, как удобный инструмент, чтобы помочь мне завести
ребенка? В любом случае, мне не время еще  заводить  детей.  Но
когда  такое  время  настанет,  это будет геянский ребенок, для
чего Пел не обладает нужными качествами.
     - Ты имеешь в виду, что Джейнав будет отвергнут?
     - Вовсе нет. Это будет лишь временный перерыв.  Это  может
быть даже проведено путем искусственного осеменения.
     - Я  полагаю, ты только тогда сможешь иметь ребенка, когда
Гея решит, что это необходимо, когда образуется вакансия  из-за
смерти одной из уже существующих частичек Геи.
     - Это  безчувственный  способ  объяснения,  но  достаточно
правдивый. Гея  должна  быть  пропорциональной  во  всех  своих
частях и взаимоотношениях.
     - Как и в случае соляриан.
     Губы Блисс сжались, а лицо слегка побледнело.
     - Совсем  не  так.  Соляриане  производят  больше,  чем им
необходимо и уничтожают излишних  детей.  Мы  же  рожаем  ровно
столько,  сколько нужно и нет необходимости никого лишать жизни
- как у тебя замещается отмирающий верхний слой кожи на  новый,
выросший для обновления, и ни одной клеткой более.
     - Я  понял,  что ты имеешь в виду. Я надеюсь, впрочем, что
ты поймешь чувства Джейнава.
     - В связи с моим возможным ребенком? Об  этом  никогда  не
заходил разговор, да и не было никакого желания.
     - Нет,  я  говорю  не об этом. Меня удивило то, что ты все
больше   и   больше   интересуешься   Фаллом.   Джейнав   может
почувствовать себя покинутым.
     - Я  вовсе  не  пренебрегаю им, и сам он тоже интересуется
Фаллом. Она  -  еще  одна  точка  взаимного  увлечения,  и  это
сближает  нас  еще сильнее. Может быть, это т_ы чувствуешь себя
забытым?
---------------------------------------------------------------------
(*) К сожалению, в русском языке нет эквивалента безличному английскому
"it"
     - Я? - Он был искренне удивлен.
     - Да, ты. Я не больше понимаю Изолятов, чем ты - Гею, но у
меня такое чувство, что тебе  доставляет  удовольствие  быть  в
центре  внимания на этом корабле и ты можешь почувствовать себя
отодвинутым Фаллом.
     - Глупости.
     - Не большие, чем твое предположение,  что  я  пренебрегаю
Пелом.
     - Тогда  объявим  перемирие  и  остановимся.  Я  попытаюсь
рассматривать Фаллом как девочку и не буду излишне беспокоиться
о том, что ты не заботишься о чувствах Джейнава.
     - Спасибо, - улыбнулась Блисс. - Тогда все отлично.
     Тревайз было повернулся, но Блисс окликнула его:
     - Подожди!
     - Да? - Слегка устало сказал он, обернувшись.
     - Мне совершенно ясно, что ты печален  и  подавлен.  Я  не
имею  права  вторгаться в твой разум, но ты мог бы сказать мне,
что случилось. Вчера ты сказал, в этой системе есть  подходящая
планета  и  казался  вполне  удовлетворенным.  Как  и сейчас, я
надеюсь. Находка не оказалась ошибкой, не правда ли?
     - В системе обнаружена подходящая планета и  она  все  еще
здесь.
     - Она нужного размера?
     Тревайз кивнул.
     - Поскольку  она  -  подходящая,  она - нужного размера. И
кроме того обращается на приемлимой дистанции от звезды.
     - Ну, а что же тогда не так?
     - Сейчас  мы  достаточно  близко,  чтобы  проанализировать
атмосферу. Оказалось, что говорить о ней нечего.
     - Нет атмосферы?
     - Не  о чем говорить. Эта планета не пригодна для жизни, а
другой, обращающейся вокруг этого  солнца  и  имеющей  хотя  бы
малейший  шанс  быть  обитаемой,  нет. Мы попали впросак в этой
третьей попытке.


62.


     Хмурый Пелорат явно не желал прерывать несчастное молчание
Тревайза. Он выглядывал из-за двери  рубки,  очевидно  надеясь,
что тот сам начнет разговор.
     Тревайз   не   начинал.   Даже   если   молчание  казалось
упрямством, он продолжал молчать.
     И наконец Пелорат оказался не в силах больше вынести это и
довольно робко сказал:
     - Что мы делаем?
     Тревайз  поднял  взор  на  Пелората,  несколько  мгновений
смотрел на него, затем отвернулся и ответил:
     - Мы начинаем отсчет времени перед посадкой на планету.
     - Но поскольку здесь нет атмосферы...
     - Компьютер  у_т_в_е_р_ж_д_а_е_т, что здесь нет атмосферы.
До сих пор он обычно сообщал мне то, что я хотел услышать, и  я
принимал  это.  Теперь  он  сообщил  мне  то, что я слышать н_е
ж_е_л_а_ю и я должен проверить  это.  Если  компьютер  когда  и
ошибался, я хочу, чтобы так было именно сейчас.
     - Ты думаешь, он не прав?
     - Нет, не думаю.
     - Ты  можешь  представить  себе  какую-нибудь  причину, по
которой он мог бы ошибаться?
     - Нет, не могу.
     - Тогда почему ты сомневаешься, Голан?
     Тревайз крутнулся в кресле,  оказавшись  лицом  к  лицу  с
Пелоратом. Его лицо исказилось в отчаянии.
     - Неужели  ты не видишь, Джейнав, что я не могу придумать,
что же нам еще делать? Мы  вытащили  пустышки  на  первых  двух
планетах  в  том,  что  касается  Земли,  а  теперь  и этот мир
оказался пуст. Что я должен теперь делать?  Летать  от  мира  к
миру,  осматривая  все  вокруг  и  повторяя:  "Пардон,  где тут
Земля?" Земля слишком хорошо замела все свои следы, не  оставив
нигде зацепки. Из этого видно, я думаю, что мы не способны были
заметить такую зацепку, даже если бы она существовала.
     - Я  и  сам думал об этом, - кивнул Пелорат. - Не обсудить
ли нам  это?  Я  знаю,  ты  несчастен,  старик,  и  не  желаешь
говорить;  так что если ты хочешь, чтобы я оставил тебя одного,
я могу уйти.
     - Начинай, обсудим это, - почти простонал  Тревайз.  -  Но
что лучшего могу я сделать, кроме как молчать?
     - Это  кажется  не слишком любезным согласием, но воз
все пойдет нам на пользу. Пожалуйста, останавливай меня в любой
момент, если решишь, что больше этого не вынесешь. Мне кажется,
Голан, что Земле нет нужды  предпринимать  только  пассивные  и
негативные  меры, скрывая себя. Ей нужно было не просто стереть
ссылки  на  себя.  Не  могла  ли   она   подбросить   фальшивые
доказательства  и активно работать для маскировки себя подобным
образом.
     - Как ты себе это представляешь?
     - Ну, мы слышали  о  радиоактивности  Земли  в  нескольких
местах  и  этот  сорт  слухов мог быть запущен, чтобы заставить
каждого  отбросить  любую  попытку  отыскать   ее.   Если   она
действительно радиоактивна, она была бы совершенно неприступна.
По   всей   вероятности,  мы  не  сможем  даже  ступить  на  ее
поверхность. Даже исследовательские роботы, если бы они  у  нас
были, не могли бы вынести радиации. Тогда зачем беспокоиться? А
если  она  не  радиоактивна,  она остается неприкосновенной, за
исключением случайных встреч, и тогда у  нее  есть  иная  цель,
чтобы маскировать себя.
     - Довольно странно, Джейнав, - изобразил улыбку Тревайз, -
что эта мысль приходила в голову и мне. Мне даже представилось,
что невероятно  огромный  спутник  мог быть введен во всемирные
легенды. Что касается газового  гиганта  с  громадной  системой
колец, это точно также невероятно и точно также может оказаться
придуманным  для  отвода глаз. Это все, воз, предназначено
для того, чтобы заставить нас искать что-то несуществующее, так
что мы спокойно пройдем мимо истинной планетной системы,  глядя
на  Землю и не обращая на нее внимания, так как на самом деле у
нее нет большого спутника или  кузины  с  тремя  кольцами,  или
радиоактивной  поверхности.  Следовательно,  мы  не узнаем ее и
даже не подумаем, что смотрим на нее. И даже хуже.
     - Что может быть хуже? - Совсем пал духом Пелорат.
     - Это легко представить. Когда твой разум слабеет  посреди
ночи и начинает обыскивать огромные просторы фантазии в поисках
чего-нибудь,  что  может  углубить  отчаяние.  Что,  если Земля
обладает исключительной способностью маскироваться?  Что,  если
даже  наши  разумы  могут  быть  затуманены? Что, если мы могли
пройти мимо Земли  с  ее  большим  спутником  и  ее  отдаленным
газовым гигантом с кольцами, и не увидеть ничего из этого? Что,
если мы уже сделали так?
     - Но если ты веришь в это, почему мы...
     - Я  не  сказал,  что  верю  в это. Я говорю о сумасшедших
фантазиях. Мы продолжаем поиски.
     - Как долго, Тревайз? - Помедлив,  спросил  Пелорат.  -  В
какой-то момент мы наверняка должны бросить все это.
     - Никогда, - рассвирепел Тревайз. - Если я проведу остаток
жизни,  скитаясь от планеты к планете, оглядываясь и спрашивая:
"Пожалуйста, сэр, где тут Земля?" - Так тому и  быть.  В  любое
время  я  могу  доставить  тебя  и Блисс и даже Фаллом, если ты
пожелаешь, назад на Гею, а затем продолжить все самостоятельно.
     - О,нет. Ты знаешь, я не оставлю тебя,  Голан,  и  никогда
тебя  не  оставит  Блисс. Мы будем прыгать по планетам вместе с
тобой, если так надо. Но зачем?
     - Затем, что я д_о_л_ж_е_н найти Землю, и я найду  ее.  Не
знаю,   как,   но  найду.  Теперь  смотри.  Я  пытаюсь  достичь
положения, откуда смогу изучить освещенную сторону планеты,  но
так, чтобы солнце не находилось слишком близко. Так что позволь
мне ненадолго заняться этим.
     Пелорат  замолчал,  но не ушел. Он продолжал следить, пока
Тревайз  изучал  изображение  планеты,  наполовину  освещенной,
выведеное    на   обзорный   экран.   Пелорату   она   казалась
однообразной, но он знал, что Тревайз, связанный с компьютером,
рассматривает ее с повышенной зоркостью.
     - Здесь есть туман, - прошептал Тревайз.
     - Тогда здесь должна быть атмосфера, - буркнул Пелорат.
     - Не обязательно плотная.  Недостаточная  для  поддержания
жизни,  но  способная  создавать  слабый  ветер,  который может
поднять пыль. Это общеизвестные признаки планет  с  разряженной
атмосферой.  Здесь даже могут быть маленькие полярные шапки изо
льда. Понимаешь, немного водяных паров, сконденсировавшихся  на
полюсах.  Этот  мир - слишком теплый для твердой углекислоты. Я
должен  переключиться  на  радиолокационное  картографирование.
Сделав это, я смогу гораздо легче работать на ночной стороне.
     - Действительно?
     - Да.  Я  должен  был  сделать  это с самого начала, но на
практически безвоздушной и, следовательно, безоблачной  планете
казалось  естественным  попытаться  рассмотреть  все  в видимом
свете.
     Тревайз  надолго  замолчал,  пока  экран   превращался   в
причудливое  переплетение  радарных  импульсов,  которые давали
настолько  абстрактную  картину  планеты,  что   она   казалась
нарисованной мастером клеонского периода. Затем он сказал:
     - Ну... - Протяжно и выразительно и вновь замолчал.
     - Что это за "ну"? - Не вытерпел наконец Пелорат.
     Тревайз быстро взглянул на него.
     - Я не вижу кратеров.
     - Нет кратеров? Это хорошо?
     - Совершенно   неожиданно,  -  сказал  Тревайз.  Его  лицо
расплылось в усмешке. - И  о_ч_е_н_ь  здорово.  В  самом  деле,
великолепно.


63.


     Фаллом осталась стоять, прижавшись носом к иллюминатору, в
который  маленький  фрагмент Вселенной был виден точно в той же
форме, в какой его видел невооруженный глаз, без  компьютерного
увеличения или иной обработки.
     Блисс,  пытавшаяся  объяснить ей все это, вздохнула и тихо
шепнула Пелорату:
     - Я даже не знаю, что из всего этого  она  понимает,  Пел,
дорогой.  Для  нее  особняк ее родителя и та часть поместья, на
которой он расположен, было всей Вселенной. Я не думаю, что она
когда-либо выходила ночью или видела звезды.
     - Ты действительно так думаешь?
     - Да. Я не отваживалась показать ей все это, пока  она  не
накопила   достаточный  словарный  запас,  чтобы  хоть  немного
понимать меня - и какое счастье, что ты можешь говорить  с  ней
на ее собственном языке.
     - Вся  трудность  в  том, что я не особенно силен в нем, -
возразил     Пелорат     виновато.      -      И      Вселенную
д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о  очень трудно охватить умом, если она
наваливается на тебя так неожиданно. Она сказала мне, что  если
эти  маленькие  огоньки  -  гигантские  миры, каждый из которых
подобен Солярии - конечно, они даже намного больше ее - то  они
не могут висеть в пустоте. Они должны упасть, сказала Фаллом.
     - И она права, исходя из того, что ей известно. Она задает
разумные  вопросы  и,  мало  по  малу, начинает понимать, что к
чему. По крайней мере, она любопытна, а не испугана.
     - Положение вещей таково, Блисс, что я тоже  заинтригован.
Взгляни,  как  Голан  изменился,  как  только обнаружил, что на
планете, к которой мы направляемся, нет кратеров. У меня нет ни
малейшего понятия, какое имеет значенине это отличие. А у тебя?
     - Абсолютно никакого. Он все же знает планетологию гораздо
лучше, чем мы. Мы можем только предполагать, что он знает,  что
делает.
     - Хотел бы я знать.
     - Ну так спроси его.
     - Я всегда боюсь, что рассержу его, - скривился Пелорат. -
Я уверен,  он думает, что я должен знать все эти вещи и без его
объяснений.
     - Это глупо, Пел. Он без  стеснения  спрашивает  тебя  обо
всех  ньюансах  легенд и мифов Галактики, которые по его мнению
могут быть полезными. Ты всегда готов ответить и объяснить  ему
все это, так почему же он поведет себя иначе? Сходи спроси его.
Если    это    рассердит   Тревайза,   у   него   будет   повод
попрактиковаться в социологии, и это пойдет ему на пользу.
     - А ты пойдешь со мной?
     - Нет, конечно нет. Я хочу остаться с Фаллом и  продолжить
попытки  вложить  в  ее  голову  концепцию Вселенной. Ты всегда
можешь рассказать мне о том, что получилось  -  но  после,  как
только Голан объяснит тебе это.


64.


     Пелорат неуверенно вошел в рубку. Он рад был заметить, что
Тревайз  насвистывал  что-то  себе под нос и явно был в хорошем
настроении.
     - Голан, - сказал он так беззаботно, как сумел.
     Тревайз оглянулся на него.
     - Джейнав! Ты всегда входишь на цыпочках, словно  думаешь,
что  мешать  мне противозаконно. Закрой дверь и садись. Садись!
Взгляни на это.
     Он ткнул в планету на экране и пояснил:
     - Я  нашел  не  больше  двух  или  трех  кратеров,  каждый
довольно мал.
     - Это что-то меняет, Голан? В самом деле?
     - Меняет? Конечно. Как ты можешь спрашивать?
     - Для  меня все это - тайна, покрытая мраком, - беспомощно
развел руками Пелорат. - Я в  колледже  изучал  преимущественно
историю.  В  дополнение  к  ней  я  проштудировал  социологию и
психологию, а также языки и литературу, в основном  древнюю,  и
специализировался на мифологии в университете. Я никогда близко
не касался планетологии или любой другой естественной науки.
     - Это  не  преступление,  Джейнав. Я предпочитаю, чтобы ты
знал то, что ты знаешь. Твои способности  к  древним  языкам  и
знание мифологии приносят нам огромную пользу. Ты знаешь это. А
когда дело дойдет до планетологии - я сам позабочусь об этом.
     - Понимаешь, Джейнав, - продолжал он, - планеты образуются
путем постепенного слипания мелких объектов. Последние из них с
основной   массой  уже  сталкиваются  и  оставляют  после  себя
отметины кратеров. Может быть, это они  и  есть.  Если  планета
достаточно  велика  чтобы стать газовым гигантом, она состоит в
основном  из  жидкости  под  газовой  атмосферой  и   последние
столкновения  кончаются  только  всплеском  в таком океане и не
оставляют следов.
     Меньшие планеты -  твердые,  покрытые  камнем  или  льдом,
д_о_л_ж_н_ы    иметь    кратеры,    но    остается    некоторая
неопределенность, пока существуют  факторы,  способсьвующие  их
уничтожению. Известно их три типа:
     Во-первых,   мир   может  обладать  ледяной  поверхностью,
покрывающей жидкий океан. В этом  случае,  любой  столкнувшийся
объект  пробивает  лед  и  расплескивает  воду. Затем лед вновь
намерзает и залечивает, так сказать,  пробоину.  Такая  планета
или  спутник  должна  быть  холодной  и не является тем, что мы
понимаем под "пригодным для жизни миром".
     Во-вторых,  если  планета   сейсмически   очень   активна,
вулканическая,  тогда  постоянные  лавовые  потоки  или выбросы
пепла постепенно заполняют или хоронят под собой любые  кратеры
подобного  вида.  Однако,  такая  планета  или  спутник тоже не
выглядят подходящими для людей.
     Это  приводит  нас  к  обитаемому  миру  как   к   третьей
возсти.  Такой  мир может иметь полярные ледяные шапки, но
большая часть океана должна быть свободна ото льдов.  Он  может
иметь  вулканы, но они должны быть редкими. Такие миры никак не
могут  ни  залечить  кратеры,  ни  заполнить  их.   Но   однако
существуют  факторы эрозии. Ветер и текущая вода могут источить
кратеры, а если там есть и жизнь,  деятельность  живых  существ
тоже сильно влияет на эрозию местности. Понимаешь?
     Пелорат поразмыслил над этим, а затем сказал:
     - Но,  Голан, я совсем тебя не понимаю. Планета, к которой
мы приближаемся...
     - Мы садимся на нее завтра, - бодро заявил Тревайз.
     - Эта планета, к которой мы  приближаемся  -  на  ней  нет
океана.
     - Только довольно тонкие полярные шапки.
     - Или заметной атмосферы.
     - Только одна сотая плотности атмосферы Терминуса.
     - Или жизни.
     - Ничего, что я смог бы обнаружить.
     - Тогда что же могло разрушить эти кратеры?
     - Океан,  атмосфера,  жизнь,  -  ответил Тревайз. - Пойми,
если эта планета с самого начала была безвоздушна  и  безводна,
любые  бывшие  на  ней  кратеры  все  еще существовали бы, и ее
поверхность  была   бы   ими   покрыта.   Отсутствие   кратеров
доказывает,  что  она  не могла быть безвоздушной и безводной с
момента возникновения и в недавнем  прошлом  могла  даже  иметь
значительную  атмосферу  и  океан. С другой стороны, здесь есть
огромные бассейны, видимые  с  орбиты,  которые,  должно  быть,
заключали в себе озера и океаны; никаких следов рек не заметно,
поскольку  они  высохли.  Так  что  ты можешь видеть, что здесь
б_ы_л_а эрозия, и что сравнительно недавно она исчезла, так как
новые кратеры еще не успели накопиться.
     - Воз, я не планетолог, - усомнился Пелорат, - но мне
кажется, что если планета достаточно велика,  чтобы  удерживать
плотную  атмосферу  может  быть миллиарды лет, она не может так
внезапно потерять ее, верно?
     - Я так не думаю. Но  этот  мир  несомненно  был  обитаем,
прежде чем атмосфера исчезла; вероятно, даже людьми. Я полагаю,
этот мир был тарраформирован, как и почти все заселенные людьми
миры  Галактики. Вся загвоздка в том, что мы не знаем, каким он
был до человека или что было сделано для того, чтобы превратить
его в удобный для людей, или по какой  причине  исчезла  жизнь.
Это  могла  быть  катострофа, высосавшая атмосферу и положившая
конец человеческой жизни. Или же на  планете  мог  существовать
какой-то  странный разбаланс, который люди контролировали, пока
были здесь,  и  который  вошел  в  порочный  цикл  исчезновения
атмосферы  как только они исчезли. Может быть, мы найдем ответ,
когда приземлимся, а может быть и нет. Это не имеет значения.
     - Но наверняка не имеет  значения  и  то,  была  ли  здесь
жизнь, раз ее нет сейчас. Какая разница, была ли планета всегда
необитаема, или она необитаема только теперь?
     - Если  она  необитаема  только  теперь, тогда здесь могут
сохраниться руины тех, кто когда-то жил здесь.
     - На Авроре тоже были руины.
     - Точно, но на Авроре двадцать тысяч лет шел дождь и снег,
все таяло и замерзало, дул ветер и менялась температура. И  там
была жизнь
- не  забывай  про  жизнь.  Там  уже  не  было  людей, но жизнь
продолжалась. Руины эродировали точно так же, как кратеры. Даже
быстрее. И спустя двадцать тысяч лет для нас осталось не  много
полезного.  Здесь,  на  этой  планете, двадцать тысяч лет, или,
воз, меньше, прошло без ветров, без бурь, без жизни. Здесь
менялась температура, я допускаю, но и все. Руины должны быть в
хорошем состоянии.
     - За исключением того  случая,  -  с  сомнением  проворчал
Пелорат,  -  что  здесь вообще нет руин. Может здесь никогда не
было жизни или же  никакой  разумной  жизни  и  это  отсутствие
атмосферы  было  той самой причиной, по которой люди никогда не
жили здесь.
     - Нет, нет.  Не  стоит  строить  передо  мной  пессимиста,
поскольку  это  не  сработает. Даже отсюда я вижу остатки того,
что, я  уверен,  было  когда-то  городом.  Так  что  завтра  мы
садимся.


65.


     - Фаллом  убеждена,  -  озабоченно сказала Блисс, - что мы
должны вернуть ее обратно к Джемби, ее роботу.
     - Хмм. -  Тревайз  издал  этот  звук,  изучая  поверхность
планеты,  в  то  время,  как  она скользила под парящим над ней
кораблем. Затем вдруг взглянул  на  Блисс  так,  словно  только
теперь  осознал  ее  замечание.  -  Ну,  это  был  единственный
родитель, которого она знала, не так ли?
     - Да, конечно, но  она  думает,  что  мы  возвращаемся  на
Солярию.
     - Разве эта планета выглядит похожей на нее?
     - Откуда ей знать.
     - Скажи  ей,  что  это не Солярия. Постой, я дам тебе пару
подходящих книгофильмов с графическими иллюстрациями. Покажи ей
виды нескольких планет, обитаемых миров, и объясни,  что  их  -
миллионы.  У  тебя есть для этого время. Я понятия не имею, как
долго Джейнав и я будем бродить здесь, лишь только  мы  наметим
подходящую цель и сядем.
     - Ты и Джейнав?
     - Да.  Фаллом  не  может идти с нами, даже если бы я хотел
этого, хотя я еще не сошел с  ума.  Для  посещения  этого  мира
необходимы  скафандры,  Блисс. Здесь нет пригодного для дыхания
воздуха. А у нас нет подходящего скафандра для Фаллом. Так  что
она останется на корабле с тобой.
     Губы Тревайза тронула невеселая улыбка.
     - Я   допускаю,   что  буду  чувствовать  себя  в  большей
безопасности вместе с тобой, но мы  не  можем  оставить  Фаллом
одну  на  этом  корабле.  Она может что-нибудь испортить, пусть
даже невольно. Джейнав должен быть со мной, потому что он может
разобраться в каких-нибудь архаичных надписях, если  они  здесь
есть.  Это  означает, что ты должна будешь остаться с Фаллом. Я
думаю, ты сама этого хотела.
     Блисс выглядела неуверенной.
     - Послушай, это ты хотела, чтобы Фаллом улетела с нами,  а
не  я.  Я предупреждал, что от нее будут одни неудобства. Итак,
ее присутствие вызывает трения и ты должна привыкнуть к  этому.
Она  остается  здесь,  так что и ты тоже должна остаться. Таким
вот образом.
     - Думаю, что так, - вздохнула Блисс.
     - Прекрасно. А где Джейнав?
     - Он с Фаллом.
     - Очень хорошо. Сходи позови его. Я хочу с ним поговорить.
     Тревайз все еще изучал поверхность  планеты,  когда  вошел
Пелорат и кашлянул, давая знать о своем присутствии.
     - Что-нибудь не так, Голан? - Спросил он.
     - Не  то  чтобы не так, Джейнав. Просто я не уверен. Это -
странный мир и я не знаю, что с ним стряслось. Моря дложны были
быть обширными, судя по оставшимся  от  них  впадинам,  но  они
пусты.  Насколько  я  могу  судить  по  их  следам, это был мир
опресненных водоемов и каналов - или, воз,  моря  были  не
особенно  соленые.  Этим  объяснить отсутствие во впадинах
мощных отложений соли. Или вот что. Когда океаны исчезли,  соль
исчезла вместе с ними - тогда это выглядит делом рук человека.
     - Извини  мое  пренебрежение  подобными  вещами,  Голан, -
нерешительно начал Пелорат, - но какое отношение  это  имеет  к
тому, что мы ищем?
     - Я  полагаю, никакого, но я не могу сдержать любопытство.
Если бы я  знал  только,  каким  образом  терраформировали  эту
планету  и  какой  она  была до этого, тогда я воз смог бы
понять, что случилось с ней после того, как она опустела -  или
перед  этим.  А  если мы сумеем узнать, что с ней случилось, мы
сможем подготовиться к неприятным сюрпризам.
     - Каким сюрпризам? Это же мертвый мир, верно?
     - Достаточно мертвый. Очень  мало  воды;  разряженная,  не
годная  для  дыхания  атмосфера;  и  Блисс не обнаружила следов
ментальной активности.
     - Что должно решить вопрос, я думаю.
     - Отсутствие   ментальной   активности   не    гарантирует
отсутствие жизни.
     - Это просто означает отсутствие опасной жизни.
     - Не  знаю.  Но я хотел проконсультироваться с тобой не по
этому  вопросу.  Здесь  есть  два  города,  которые  мы   можем
посетить. Они, кажется, довольно величественны; как, впрочем, и
все  города.  То,  что  уничтожило  воздух и океан, вероятно не
тронуло города. В любом случае,  эти  два  -  особенно  велики.
Больший,  однако,  кажется  каким-то  приземистым  из-за своего
расположения  на  голой  равнине.  За  его   чертой   находится
космопорт,  но  в самом городе ничего подобного нет. В том, что
не так велик, тоже  есть  космопорт,  маленький  и  пустой,  но
впрочем, кто мог бы позаботиться о нем?
     - Ты  хочешь,  чтобы  я принял решение, Голан? - Скривился
Пелорат.
     - Нет, я сам приму его. Просто я хочу  знать,  что  ты  об
этом думаешь.
     - Исходя  из  того,  что  они собой представляют, большой,
обширный город должно быть  торговый  или  промышленный  центр.
Меньший  -  вероятно,  административный  центр.  Нам  ведь он и
нужен? Там есть монументальные здания?
     - Что ты под ними подразумеваешь?
     - Вряд ли я могу объяснить, - улыбнулся Пелорат.  -  Фасон
их  меняется  с  течением  времени и от мира к миру. Впрочем, я
полагаю, что  они  обычно  выглядят  большими,  бесполезными  и
дорогостоящими.  Подобно  тому  месту,  где  мы развлекались на
Солярии.
     Тревайз улыбнулся в ответ.
     - Трудно сказать, глядя прямо вниз, а когда я  сажусь  или
взлетаю,  мне  трудно  разглядеть  их  сбоку.  Зачем тебе нужен
административный центр?
     - Именно  там  у   нас   больше   вероятность   обнаружить
планетарный музей, библиотеку, архивы, университет и т.Д.
     - Хорошо.  Тогда  именно  туда  мы и направимся; в меньший
город. И быть может, мы и найдем что-нибудь. У нас уже было два
промаха, но может нам повезет на этот раз.
     - Бог троицу любит.
     - Откуда ты выкопал эту фразу? - Поднял брови Тревайз.
     - Это древняя поговорка. Я нашел ее  в  древних  легендах.
Как  я  думаю,  это  означает,  что  успех  приходит  с третьей
попытки.
     - Звучит правдоподобно.  Прекрасно,  тогда  -  бог  троицу
любит, Джейнав


15. МОХ.




66.


     Тревайз   выглядел  довольно  нелепо  в  своем  скафандре.
Единственное, что осталось теперь снаружи - его кобуры. Не  те,
что   обычно   болтались   у   бедер,  а  более  основательные,
составляющие часть его костюма. В  правую  он  с  осторожностью
поместил  бластер,  а  в  левую  -  нейрохлыст.  Они вновь были
заряжены и на этот раз, с ухмылкой подумал Голан, н_и_ч_т_о  не
вырвет их у него.
     Блисс улыбнулась.
     - Неужели  ты  будешь  таскать  оружие даже на планете без
воздуха или..  Ладно,  не  обращай  внимания!  Я  не  собираюсь
оспаривать твои решения.
     - Ну  и  хорошо, - сказал Тревайз и повернулся к Пелорату,
чтобы помочь ему подогнать гермошлем, прежде чем надеть свой.
     Пелорат, никогда  прежде  не  надевавший  скафандр,  уныло
заметил:
     - А  что,  я  действительно смогу дышать в этой штуковине,
Голан?
     - Обещаю тебе это.
     Блисс, положив руки на плечи Фаллом, наблюдала за тем, как
они закончили последние  приготовления.  Юная  солярианка  явно
встревоженно смотрела на две фигуры в скафандрах. Она дрожала и
руки Блисс обнимали ее нежно и успокаивающе.
     Дверь  шлюза открылась и двое вошли внутрь, их раздувшиеся
руки помахали на прощание. Шлюз закрылся. Внешний люк отошел  в
сторону и они неуклюже ступили на землю мертвого мира.
     Светало.   Естественно,  небо  было  ясным  и  фиолетового
оттенка, но солнце еще не взошло. Вдоль светлеющего  горизонта,
откуда оно должно было появиться, стелилась легкая дымка.
     - Холодно, - сказал Тревайз.
     - Ты  чувствуешь  холод?  -  Удивился  Тревайз.  Скафандры
отличались хорошей изоляцией и проблема состояла в  основном  в
удалении излишнего тепла, выделявшегося телом.
     - В общем нет, но смотри... - Голос Пелората ясно звучал в
телефонах  Тревайза,  когда  он  посмотрел  туда,  куда Джейнав
указывал пальцем.
     В  розовом  свете  зари  сверкал  иней.  Им  были  покрыты
осыпавшиеся камни фронтона здания, к которому они приближались.
     - Из-за  разряженной  атмосферы  здесь  ночью  должно быть
гораздо холоднее, чем ты можешь  себе  представить,  -  пояснил
Тревайз,  -  а  днем  -  теплее.  Сейчас - самая холодная часть
суток, и так  продлится  несколько  часов,  прежде  чем  станет
слишком жарко, чтобы мы смогли оставаться на солнце.
     И  словно  произнес  заклинание  - шар солнца в тот же миг
появился над горизонтом.
     - Не смотри на него, - обратился  Тревайз  к  Пелорату,  -
хотя  в твоем шлеме - отражающее и не пропускающее ультрафиолет
стекло, все же это может оказаться опасным.
     Он повернулся к восходящему солнцу спиной  и  его  длинная
тень упала на здание. Под лучами светила иней исчезал у него на
глазах. Спустя несколько мгновений стена выглядела темной из-за
остатков влаги, но затем и влага исчезла.
     - Отсюда  эти здания выглядят не так хорошо, как с орбиты.
Они  растрескались  и  осыпаются.   Это   результат   колебаний
температуры,  я думаю, а также того, что остатки воды замерзают
каждую ночь и тают днем вот уже двадцать тысяч лет.
     - Тут на стене  вырезаны  какие-то  буквы  над  входом,  -
сказал  Пелорат,  -  но  настолько  выкрошенные,  что их трудно
разобрать.
     - Но ты можешь сделать это, Джейнав?
     - Какое-то финансовое учреждение. По крайней мере, я  вижу
слово, которое может означать "Банк".
     - Что это такое?
     - Дом,   в   котором   доходы   хранились,   возвращались,
вкладывались, давались взаймы и пускались в оборот -  если  это
то, о чем я думаю.
     - Целое здание, посвященное этому? Без компьютеров?
     - Без  того,  чтобы  компьютеры  полностью производили все
расчеты.
     Тревайз пожал плечами. Он не находил вдохновляющими  такие
детали древней истории.
     Они  пошли  дальше,  все  быстрее  и быстрее, тратя меньше
времени на каждый следующий дом. Тишина,  м_е_р_т_в_а_я  тишина
была   гнетущей.   Медленное,   растянувшееся   на  тысячелетия
разрушение, в которое они вторглись, делало это  место  похожим
на скелет города, от которого не осталось ничего, кроме костей.
     Они  находились  в  подходящих  температурных условиях, но
Тревайзу все казалось, что он чувствует спиной жар солнца.
     Пелорат, шедший метров на сто правее, вдруг резко крикнул:
     - Посмотри сюда!
     Тревайза ударило по ушам.
     - Не ори, Джейнав, я так же ясно услышу и твой  шепот,  не
смотря на то, что ты далеко от меня. Что это?
     - Это  здание  - "Зал Миров", - приглушил голос Пелорат. -
По крайней мере, я думаю так читается эта надпись.
     Тревайз подошел к нему. Перед ним возвышалось  трехэтажное
сооружение с провалившейся крышей, которая местами была покрыта
большими  обломками камня, словно какие-то скульптуры, стоявшие
здесь, разбились на куски.
     - Ты уверен?
     - Если мы войдем внутрь, то сможем убедиться.
     Они сделали  пять  широких  шагов  и  пересекли  пустующую
площадь.  В  разряженной  атмосфере  их  металлические  подошвы
производили  скорее  вибрацию,   сравнимую   с   шепотом,   чем
полновесные звуки.
     - Я  понимаю  теперь,  что  ты  имел в виду под "большими,
бесполезными и дорогостоящими", - пробормотал Тревайз.
     Они вошли в обширный и  высокий  зал,  освещенный  солнцем
сквозь  узкие окна. Внутренняя обстановка четко была видна там,
куда падали солнечные лучи, а ее оставшаяся часть скрывалась  в
тени. Редкая атмосфера слабо рассеивала свет.
     В  центре стояла фигура человека, много больше натуральных
размеров, выполненная из чего-то  вроде  синтетического  камня.
Одна  рука статуи уже отпала, другая треснула у плеча и Тревайз
почувствовал,  что  если  он  резко  топнет,  эта   рука   тоже
отломится. Он отступил назад, словно если бы он подошел слишком
близко, его могли бы обвинить в таком несносном вандализме.
     - Хотел  бы  я знать, кто это, - сказал Тревайз. - Никаких
надписей нигде. Я думаю, те, кто установил статую, считали  его
имя настолько очевидным, что оно не нуждается в напоминании. Но
сейчас...  -  Он почувствовал опасность углубиться в бесплодные
размышления и переключил свое внимание на другое.
     Пелорат смотрел выше и взгляд Тревайза  переместился  туда
же.  Там  было  что-то  высечено  -  какие-то знаки - на стене,
которые Тревайз не мог прочитать.
     - Поразительно, - сказал Пелорат. -  Двадцать  тысяч  лет,
воз,  и  здесь,  отчасти защищенные от солнца и влаги, они
еще вполне разборчивые.
     - Не для меня.
     - Это написано старым шрифтом, и  даже  для  него  излишне
витиевато.  Позволь, я посмотрю сейчас... Семь - один - два ...
- Его голос перешел в бормотание,  но  потом  он  опять  громко
произнес:  - Здесь пятьдесят названий - очевидно, принадлежащих
пятидесяти Спейсерским мирам, и это
- "Зал Миров". Я  полагаю,  эти  имена  перечислены  в  порядке
основания.  Аврора  -  первая,  а  Солярия - последняя. Если ты
обратил внимание, здесь  семь  колонок  с  семью  названиями  в
первых  шести  и  восемью  -  в  седьмой. Словно бы планировали
таблицу семь на семь, а затем добавили Солярию, как свершившися
факт. Я полагаю, старина, что этот список относится еще к  тому
времени, когда Солярия не была терраформирована и заселена.
     - И какая из них - планета, на которой мы стоим? Ты знаешь
это?
     - Посмотри  на  пятое  название  в  третьей  колонке, т.Е.
Девятнадцатое, высеченное буквами немного более  крупными,  чем
другие.  Писавшие  это,  кажется,  были  достаточно самолюбивы,
чтобы выделить себя. С другой стороны...
     - Как читается это имя?
     - Насколько я  могу  воспроизвести  его  звучание,  это  -
Мельпомена. Мне это имя совершенно незнакомо.
     - Может ли оно соответствовать Земле?
     Пелорат  энергично  замотал  головой.  Это невоз было
увидеть из-за шлема, но Тревайз услышал его слова:
     - В  старых  легендах  для  обозначения  Земли  существуют
дюжины   слов.  Гея  -  одно  из  них,  как  ты  знаешь.  Также
используются Терра, Эрда и т.Д. Они все довольно короткие.  Мне
не  известно  ни одного длинного названия Земли, или чего-либо,
напоминающего укороченную версию Мельпомены.
     - Тогда мы находимся на Мельпомене и это - не Земля.
     - Да. С другой стороны - как я начал ранее говорить - даже
лучшим  признаком  того,  что  это   Мельпомена   являются   не
увеличенные буквы, а координаты 0;0;0. Этого  было ожидать
от координат, соответствующих чьей-либо собственной планете.
     - Координаты?  - Тревайз чувствовал себя полным идиотом. -
Этот список дает и координаты?
     - Этот список перечисляет три числа для каждой планеты и я
готов предположить, что это - координаты. Чем же еще они  могут
быть?
     Тревайз  не  отвечал.  Он открыл небольшое отделение в той
части скафандра,  что  защищала  его  правое  бедро  и  вытащил
компактный   прибор,  соединенный  кабелем  со  скафандром.  Он
приложил его к глазам и  тщательно  сфокусировал  на  настенной
надписи;  негнущиеся  пальцы  в  перчатках  делали  эту  работу
довольно трудной, хотя в иных обстоятельствах она была минутным
делом.
     - Камера? - Без всякой необходимости спросил Пелорат.
     - Она может передавать  изображение  прямо  в  корабельный
компьютер.
     Тревайз сделал несколько снимков под разными углами, затем
обратился к Пелорату:
     - Подожди, я должен забраться повыше. Помоги мне, Джейнав!
     Пелорат  сцепил  кисти рук, изобразив из себя лестницу, но
Тревайз лишь покачал головой.
     - Ты не выдержишь моего веса. Встань лучше на четвереньки.
     Джейнав  с  трудом  опустился  на  пол  и  Тревайз,  вновь
затолкав  камеру  в  свой  отсек,  с не меньшим трудом встал на
плечи Пелората и перебрался с них на на  пьедестал  статуи.  Он
осторожно постучал по камню скульптуры, проверяя его прочность,
затем  закинул ногу на колено каменной фигуры, исползуя его как
основу для того, чтобы подняться наверх и ухватился за безрукое
плечо. Уцепившись ногами за какие-то неприметные  шероховатости
на  груди,  он  подтянулся и, наконец, после нескольких попыток
уселся на этом плече. Тем давно мертвым людям, кто почитал  эту
статую и того, кого она олицетворяла, сделанное Тревайзом могло
показаться  богохульством  и  Тревайзу  было не по себе от этой
мысли, так что он старался сидеть потише.
     - Ты  свалишься  и  разобъешься,  -  взволнованно  крикнул
Пелорат.
     - Я  не  собираюсь  падать  и  разбиваться,  но т_ы можешь
оглушить меня.
     Тревайз высвободил свою камеру и снова ее настроил. Сделав
несколько снимков,  он  закрыл  ее  и  осторожно  спустился  на
пьедестал.  Затем  он  спрыгнул  на  землю  и  вибрация  от его
приземления  была,  очевидно,  той   соломинкой,   которую   не
выдержала  треснувшая рука. Она отвалилась и упав, превратилась
в кучу щебня  у  подножия  статуи.  Причем  все  это  произошло
совершенно беззвучно.
     Тревайз замер. Его первым импульсом было найти место, куда
скрыться,   прежде   чем   прибежит   сторож   и  схватит  его.
Поразительно, думал он впоследствии,  как  быстро  оживают  дни
детства  в  ситуациях вроде этой - когда вы случайно разбиваете
что-нибудь, что выглядит ценным. Длится это  только  мгновение,
но задевает очень глубоко.
     - Ну...  Ну, все в порядке, Голан, - голос Пелората звучал
глухо, как и приличествовало человеку, который был свидетелем и
даже подстрекателем акта вандализма,  но  пытался  найти  слова
утешения.  -  Так  или  иначе,  она  почти что сама готова была
отломиться.
     Он  подошел  к  осколкам  на  полу  у  пьедестала,  словно
демонстрируя   это,   дотянулся  до  одного  из  самых  больших
обломков, а затем позвал:
     - Голан, иди-ка сюда.
     Тревайз  подошел  и  Пелорат,  указывая  на  кусок  камня,
который  явно  был частью руки, еще державшейся на плече, когда
они входили, спросил:
     - Что это такое?
     Тревайз всмотрелся. Это был клочек чего-то пушистого, ярко
зеленого. Он осторожно поскреб это  рукой  в  перчатке,  и  без
труда отскреб этот пух.
     - Это слегка походит на мох, - сказал он.
     - Жизнь без сознания, которую ты упоминал?
     - Я  не  уверен,  что  совершенно  без  сознания. Блисс, я
думаю, будет настаивать на том, что мох имеет сознание - но она
заявит, что и этот камень его имеет.
     - Ты полагаешь, что этот мох и разрушил камень?
     - Я не удивлюсь, если он этому разрушению  помог.  В  этом
мире  много  солнечного света и есть немного воды. Половину той
атмосферы,  что  есть  у  планеты,  составляет   водяной   пар.
Остальное - азот и инертные газы. Также остались следы двуокиси
углерода,     что     заставляет     предположить    отсутствие
растительности, но может оказаться, что углекислого  газа  мало
из-за  того,  что  он фактически весь заключен в коре. И если в
этих камнях имеется немного карбонатов, воз мох  разрушает
их,  выделяя  кислоты,  а  затем использует полученную при этом
двуокись углерода. Может статься, что мох - доминирующая  форма
жизни, оставшаяся в этом мире.
     - Очаровательно.
     - Несомненно,  -  сказал  Тревайз, - но только в некотором
смысле. Координаты Спейсерских миров гораздо  более  интересны,
но  к  чему  мы  на  самом  деле  стремились  -  это координаты
З_е_м_л_и. Если их нет здесь - они могут быть где-нибудь еще  в
этом здании - или в каком-нибудь другом. Пошли, Джейнав.
     - Но знаешь... - Начал было Пелорат.
     - Нет, нет, - нетерпеливо оборвал его Тревайз. - Поговорим
позже.  Лучше  посмотрим,  что  еще  может  дать нам это место.
Становится все  теплее.  -  Он  взглянул  на  маленький  датчик
температуры,  встроенный  на  тыльной стороне левой перчатки. -
Пошли, Джейнав.
     Они подняли  небольшое  облачко  пыли,  которая,  впрочем,
быстро   осела  из-за  разряженности  атмосферы  и  позади  них
остались цепочки следов.
     Время от времени, в  каком-нибудь  темном  углу,  тот  или
другой   молча  узнавали  островки  росшего  там  мха.  Они  не
испытывали особой радости от присутствия здесь чего-то  живого,
своей  примитивностью  лишь  усиливавшего  мрачное,  угнетающее
чувство от прогулки по мертвой планете, особенно по такой,  где
на  каждом  шагу  все  напоминало  о  том, что когда-то, давным
давно, здесь кипела жизнь и развивалась цивиллизация.
     - Я думаю, здесь  была  библиотека,  -  произнес  внезапно
Пелорат.
     Тревайз  с  любопытством огляделся. Здесь стояло множество
полок и когда он пригляделся к ним  внимательней,  то  заметил,
что  принятые  им  было  за украшения элементы могли с таким же
успехом оказаться  и  книгофильмами.  Стараясь  не  дышать,  он
вытащил  один.  Он  был  толстым  и неуклюжим и Тревайз наконец
понял, что это только футляр. Он вскрыл его своими неуклюжими в
перчатках пальцами и увидел внутри несколько дисков.  Они  тоже
были  довольно  толстыми и казались хрупкими, хотя Тревайз и не
решился проверить это.
     - Невероятно примитивно, - заметил он.
     - Им  тысячи  лет,   -   взволнованно,   словно   оберегая
мельпомениан от обвинений в отсталой технике, заявил Пелорат.
     Тревайз  показал  на  центр  диска, где проступали завитки
замысловатых букв, использовавшихся древними.
     - Это название? Что оно означает?
     Пелорат пристально рассмотрел диск.
     - Я не уверен, старина, но я  думаю,  одно  из  этих  слов
относится  к  микроорганизмам.  Я думаю, это специальный термин
микробиологии,  который  я  не  понял  бы  и   на   Стандартном
Галактическом.
     - Вероятно,   -  угрюмо  сказал  Тревайз.  -  И  столь  же
вероятно, это не даст нам ничего, даже если мы сможем  прочесть
его.  Нас  не  интересуют  микробы.  Сделай одолжение, Джейнав.
Просмотри некоторые книги и отбери  те,  у  которых  достаточно
интересные  заглавия.  Пока  ты  занимаешься этим, я взгляну на
считывающие устройства.
     - Это они? - Удивленно спросил Пелорат.
     Они  были   приземисты,   кубической   формы,   увенчанные
наклонным  экраном  с  закругленными  выступами сверху, которые
могли  служить  подставкой  для  локтей  или  же  местом,  куда
ставился   электроблокнот   -   если  таковые  существовали  на
Мельпомене.
     - Если это библиотека, - сказал Тревайз, - то должны  быть
и  того  или  иного вида считывающие устройства, и кажется, вот
эти вполне подходят.
     Он стер пыль с экрана, очень осторожно, и  обнаружил,  что
из  чего бы он ни был сделан, поверхность его не разрушилась от
прикосновения. Он покрутил ручки, одну  за  другой.  Ничего  не
произошло.   Тревайз   испробовал   следующий   прибор,   затем
следующий, с тем же отрицательным результатом.
     Он не был удивлен. Даже если прибор  оставался  в  рабочем
состоянии  в  течении 20 тыс. Лет в этой тонкой атмосфере и был
влагонепроницаемым,  оставалась  еще  и   проблема   источников
питания. Запасенная энергия утекала что бы не предпринимали для
предотвращения  этого.  Это был еще один аспект всеобъемлющего,
непререкаемого второго закона термодинамики.
     Пелорат подошел к нему сзади.
     - Голан?
     - Да.
     - У меня здесь книгофильм...
     - Какой?
     - Я думаю, история космических полетов.
     - Великолепно - но это ничего  нам  не  даст,  если  я  не
заставлю  этот  считыватель  работать. - Он от растройства сжал
кулаки.
     - Мы можем взять микрофильм с собой на корабль.
     - Я понятия не имею, как приспособить этот фильм  к  моему
компьютеру.  Он  не подойдет к нему, а наша сканирующая система
наверняка с ним несовместима.
     - Но разве все это действительно необходимо,  Голан?  Если
мы...
     - Это  действительно  необходимо,  Джейнав.  Не  перебивай
меня. Я  пытаюсь  решить,  что  делать.  Я  попытаюсь  добавить
немного  энергии  этому  устройству.  Может  быть, это все, что
нужно.
     - Откуда ты ее возьмешь?
     - Ну... - Тревайз вытащил свое оружие, кротко взглянул  на
него,   затем  вернул  бластер  обратно  в  кобуру.  Он  вскрыл
нейрохлыст  и  проверил  заряд.  Тот  был  максимальным.  Голан
распростерся  на  полу, запустил руки за считыватель (продолжая
думать, что это именно он)  и  попытался  двинуть  его  вперед.
Прибор слегка сдвинулся и Тревайз стал изучать то, что при этом
обнаружилось.
     Один  из  кабелей должен был подводить питание и наверняка
это был тот, что выходил из стены. Здесь не было никакой  вилки
или  соединения.  (Как  понять чужую и древнюю культуру, в
которой  совершенно  не  признаются   такие   простейшие   меры
безопасности?)
     Он   осторожно  потянул  на  себя  кабель,  затем  силнее.
Повернул его туда-сюда, нажал на стену вблизи его выхода  и  на
кабель  рядом  со  стеной.  Затем  осмотрел  полускрытую заднюю
стенку прибора, но не обнаружил  ничего,  что  помогло  бы  ему
привести считыватель в рабочее состояние.
     Опершись  одной  рукой  на пол, он встал и поднял за собой
кабель. Тревайз не имел ни  малейшей  идеи,  что  еще  сделать,
чтобы  его  освободить.  Установка  не  выглядела сломанной или
оторванной  от  питания.  Кабель  казался  совершенно  целым  и
выходил  из  аккуратного  пятна  в  стене,  к  которому  и  был
присоединен.
     - Голан, могу я... - Осторожно сказал Пелорат.
     Тревайз отмахнулся от него и безаппеляционно заявил:
     - Не сейчас, Джейнав. Пожалуйста!
     Он внезапно обнаружил  на  складке  своей  левой  перчатки
пятно  все той же зеленой массы. Должно быть, он подцепил ее за
этим прибором и вытащил сейчас на свет.  Перчатка  сперва  была
слегка  влажной из-за этого мха, но на его глазах он высох и из
зеленоватого превратился в коричневый.
     Тревайз вернулся к кабелю, тщательно осматривая  выходящий
из  стены конец. Наверняка здесь были два отверстия. Сюда 
было воткнуть другие провода.
     Он вновь  уселся  на  пол,  открыв  отсек  питания  своего
нейрохлыста.  Осторожно  снял один из проводов и высвободил его
из своего оружия. Затем медленно и деликатно вставил его в одно
из отверстий, заталкивая его  туда  до  тех  пор,  пока  он  не
остановился.  После  этого  Голан попытался потихоньку вытащить
его обратно, но провод не поддавался, словно что-то его зажало.
Он подавил первоначальное желание выдернуть провод силой.  Было
ясно, что проводом  замкнуть цепь и снабдить энергией этот
считыватель.
     - Джейнав,   -   сказал   Тревайз,   -   ты  имел  дело  с
разнообразнейшими книгофильмами. Посмотри, нельзя  ли  каким-то
образом вставить э_т_о_т в считыватель.
     - Если это действительно необ...
     - Пожалуйста,  Джейнав,  попытайся  не  задавать  излишних
вопросов. Мы потеряли уже столько времени! Я  не  хочу  торчать
здесь  всю  ночь,  ожидая того момента, когда здания достаточно
охладятся, чтобы  было вернуться.
     - Он должен вставляться вот так, но...
     - Хорошо. Если это история космических полетов, тогда  она
должна начинаться с Земли, поскольку именно там были изобретены
космические   путешествия.  Посмотрим  теперь,  как  эта  штука
работает.
     Пелорат несколько суетливо поместил книгофильм в  приемник
и после этого начал изучать обозначения на различных клавишах в
поисках каких-либо указаний на то, что делать дальше.
     Ожидая  результатов,  Тревайз  тихо,  отчасти  для  снятия
собственного напряжения, произнес:
     - Я полагаю, здесь должны были быть роботы - повсюду  -  в
различном  числе и всех видов - блестящие в этом почти-вакууме.
Беда лишь в том, что их источники  энергии  давно  опустели,  а
если  их  вновь  зарядить,  что  будет  с  их мозгами? Рычаги и
шестеренки могли  выдержать  пронесшиеся  тысячелетия,  но  что
случилось с какими-нибудь микропереключателями или позитронными
связями  у  них  в мозгах? Они могли испортиться, а если даже и
нет, что они могут знать о Земле? Что они...
     - Считыватель  работает,  старина,  -  сказал  Пелорат.  -
Смотри.
     Тускло   светящийся   экран  начал  мерцать,  правда,  еле
заметно.  Но  Тревайз  слегка   повернул   регулятор   мощности
нейрохлыста  и  экран  стал ярче. Разряженный воздух вокруг них
приводил к тому, что вне прямых лучей  солнца  стоял  полумрак,
так  что  комната оставалась затемненной и экран по контрасту с
этим казался ярче.
     Он продолжал мерцать и  по  нему  проплывали  бесформенные
тени.
     - Нужно сфокусировать, - сказал Тревайз.
     - Знаю,  - ответил Пелорат, - но это максимум, чего я смог
добиться. Сам фильм должно быть испорчен.
     Тени теперь двигались быстрее и периодически  показывалось
что-то,  слегка  напоминающее  карикатуру  на  печатный  текст.
Затем, на какое-то мгновение,  возникло  резкое  изображение  и
снова исчезло.
     - Верни это назад и зафиксируй, Джейнав.
     Пелорат  уже пытался это сделать. Он прогнал запись назад,
затем вперед и наконец нашел и остановил кадр.
     Тревайз нетерпеливо  попытался  прочитать  это,  затем,  в
затруднении, обратился к Пелорату:
     - А т_ы можешь разобрать текст, Джейнав?
     - Не  совсем,  -  косясь  на экран, ответил Пелорат. - Это
что-то об Авроре. Я почти уверен в  этом.  Я  знаю,  это  имеет
отношение  к  первой гиперпространственной экспедиции - как тут
сказано "первому броску".
     Он пустил фильм дальше и экран вновь замигал.
     - Все куски, - сказал наконец Джейнав, -  которые  я  смог
разобрать,  относятся,  кажется,  только  к  Спейсерским мирам,
Голан. Я не смог ничего найти здесь о Земле.
     - Этого здесь и не может быть, - с  горечью  констатировал
Тревайз.
- На этих мирах все было стерто, как и на Транторе. Выключи эту
штуку.
     - Но  это  не  важно...  -  Начал  было  Пелорат, выключая
прибор.
     - Потому  что  мы  можем   попытать   счастья   в   другой
библиотеке? Там тоже все может оказаться уничтоженным. Повсюду.
Ты  знаешь...  - Обратившись к Пелорату, он повернулся к нему и
сейчас глядел на своего товарища со смесью ужаса и изумления.
     - Что с твоим шлемом, Джейнав? - Спросил он наконец.


67.


     Пелорат  машинально  коснулся  рукой  в  перчатке  лицевой
пластины скафандра, затем отдернул ее и посмотрел на пальцы.
     - Что  это?  -  Удивился  он. Затем взглянул на Тревайза и
пронзительным  от  волнения  голосом  продолжил:  -  Но  и   на
т_в_о_е_м шлеме, Голан, тоже что-то странное.
     Тревайз  также  машинально  оглянулся  в  поисках зеркала.
Здесь его не было, да если  бы  и  было,  то  потребовалось  бы
доплнительное освещение.
     - Выйдем на свет, - проворчал он.
     Он  полувывел, полувытолкнул Пелората на солнце, бьющее из
ближайшего окна. Несмотря на изолирующее действие скафандра, он
чувствовал теперь на спине его тепло.
     - Повернись лицом к солнцу, - приказал  он,  -  но  закрой
глаза.
     Теперь   наконец  стало  ясно,  что  случилось  с  лицевой
пластиной  его   шлема.   Там,   где   стекло   соединялось   с
металлизированной  тканью  самого  скафандра,  рос  пышный мох.
Лицевая  пластина  была  окантована  зеленым  пухом  и  Тревайз
догадался, что и сам выглядит похоже.
     Он  провел  пальцем  в  перчатке по мху на шлеме Пелората.
Кое-что отвалилось, раздавленная зелень осталась  на  перчатке.
Даже  теперь  она  блестела  на солнце, однако, все же казалась
жестче и суше. Тревайз  попробовал  еще,  и  на  этот  раз  мох
рассыпался. Он стал коричневым и совершенно сухим. Голан протер
края   лицевой   пластины   Пелората,  нажимая  по  возсти
посильнее.
     - Теперь меня, Джейнав, - сказал он. Затем  спросил:  -  Я
выгляжу  чистым?  Хорошо,  спасибо.  Пошли.  Я думаю, нам здесь
больше нечего делать.
     Солнце грело неприятно сильно, стоя в небе  этого  пустого
города.  Стены  зданий  ярко  блестели,  так  что болели глаза.
Тревайз щурился, глядя на них и, насколько  воз,  двигался
по  теневой стороне проходов. Он остановился у трещины в фасаде
одного из зданий, достаточно широкой,  чтобы  просунуть  в  нее
палец,  в  перчатке,  конечно.  Он так и сделал, затем вытащил,
взглянул на него, пробормотал:  "Мох",  неторопливо  подошел  к
границе тени и некоторое время подержал палец на солнце.
     - Двуокись  углерода,  -  сказал  он,  -  вот узкое место.
Повсюду, где он может найти двуокись углерода  -  разрушающийся
камень  -  везде  он  будет  расти.  Мы  -  прекрасный источник
углекислого газа,  знаешь  ли,  вероятно,  более  богатый,  чем
что-либо  еще на этой почти мертвой планете, и я полагаю, часть
этого газа просачивается по краям лицевых пластин.
     - И поэтому там растет мох.
     - Да.
     Обратный путь на корабль казался долгим, много  дольше  и,
конечно,  горячее,  чем  тот,  который  они  проделали на заре.
Корабль, однако, все еще оставался в тени, когда они  добрались
до него; это Тревайз, по крайней мере, вычислил правильно.
     - Смотри! - Воскликнул Пелорат.
     Тревайз  посмотрел.  Периметр  шлюзового  люка был окружен
зеленым мхом.
     - Еще большая утечка? - Поинтересовался Пелорат.
     - Конечно. Но количество газа незначительно. Я уверен, мох
похоже является лучшим индикатором  следов  двуокиси  углерода,
чем  все,  что я знаю. Его споры должно быть рассеяны повсюду и
где-бы не обнаружилось несколько молекул - они прорастают. - Он
настроил свое радио на волну корабля и произнес:  -  Блисс,  ты
слышишь меня?
     - Да,  -  зазвучал  в  его  ушах  голос Блисс. - Вы готовы
войти? Нашли что-нибудь?
     - Мы снаружи. Но н_е о_т_к_р_ы_в_а_й люк. Мы  откроем  его
отсюда. Повторяю, н_е о_т_к_р_ы_в_а_й люк.
     - Почему?
     - Блисс,  делай  только  то,  что  я  прошу,  хорошо?  Все
объясним потом.
     Тревайз  вынул  свой  бластер  и  осторожно  уменьшил  его
мощность  до  минимума,  затем неуверенно взглянул на него. Ему
никогда не  приходилось  использовать  бластер  на  минимальной
мощности.  Голан огляделся. Вокруг не было никакого подходящего
обломка, чтобы испробовать на нем оружие.
     В крайнем отчаянии он повернулся к каменному склону холма,
в чьей тени стояла "Far  Star". Мишень не раскалилась до красна.
Машинально он пощупал пятно от выстрела. Стало ли  оно  теплее?
Он  не  мог сказать этого с достаточной долей уверенности из-за
изоляционных свойств ткани своего скафандра.
     Тревайз подождал еще  немного,  затем  решил,  что  корпус
корабля  должен  быть  не  менее устойчив к действию тепла, чем
холм. Он направил бластер на край люка и коротко  нажал  спуск,
затаив при этом дыхание.
     Несколько  сантиметров моховидной растительности мгновенно
побурело. Он махнул рукой вблизи этого участка и  даже  легкого
ветерка, возникшего при этом в почти безвоздушном пространстве,
было  достаточно,  чтобы легкие останки бурого цвета рассеялись
без следа.
     - Это сработало? - Озабоченно спросил Пелорат.
     - Да,  действует.  Я  настроил  бластер   на   минимальное
излучение.
     Тревайз  прогрел  всю  окружность люка и зелень немедленно
исчезла. Он постучал  по  люку,  чтобы  вибрация  сбросила  все
оставшееся  и  бурый  порошок  осыпался  на  грунт  - пыль была
настолько мелкой, что  повисла  даже  в  атмосфере  Мельпомены,
поддерживаемая остатками ее газов.
     - Я  думаю,  теперь  мы  можем открыть, - сказал Тревайз и
используя оборудование скафандра набрал  комбинацию  радиоволн,
активировавшую механизмы шлюза. Появилась щель и не успел люк и
на  половину  открыться,  как Тревайз подтолкнул Пелората: - Не
стой столбом, Джейнав, входи внутрь. Не жди трапа. Влезай.
     Голан последовал за ним, поливая из бластера границы люка.
Он также тщательно прожарил трап,  как  только  тот  опустился.
Затем  Тревайз  просигналил,  чтобы  люк  закрылся, и продолжал
прогревать его, пока он не захлопнулся полностью.
     - Мы в шлюзе, Блисс, - сообщил  Тревайз.  -  Мы  останемся
здесь еще несколько минут. По-прежнему не делай ничего!
     - Ну,  хотя  бы  намекни,  как  там у вас, - ответил голос
Блисс. - С вами все в порядке? Как там Пел?
     - Я здесь, Блисс, и в полном порядке, - отозвался Пелорат.
- Тебе не о чем беспокоиться.
     - Если  ты  так  говоришь,  Пел,   то   пусть   объяснение
произойдет позже. Я надеюсь, ты понимешь.
     - Обещаю, - ответил Тревайз и включил свет.
     Две фигуры в скафандрах смотрели друг на друга.
     - Мы  выкачаем  весь воздух планеты, какой сможем, так что
нужно подождать, пока это будет проделано.
     - А что же корабельный воздух? Мы напустим его сюда?
     - Только  через  некоторое  время.   Я   также   стремлюсь
избавиться  от  скафандра,  как  и  ты,  Джейнав. Я просто хочу
убедиться, что мы избавились от любых  спор,  которые  проникли
сюда вместе с нами - или на нас.
     Не   совсем   удовлетворенный  освещением  шлюза,  Тревайз
повернулся с бластером ко внутренней стороне люка  и  нажал  на
спуск. Он методично прогрел пол, стены и снова пол.
     - Теперь ты, Джейнав.
     Пелорат замешкался и Тревайз успокоил его:
     - Ты   только   почувствуешь   тепло.   Больше  ничего  не
произойдет. Если станет неприятно, сразу скажи об этом.
     Он  скользнул  невидимым  лучом  по   лицевой   поластине,
особенно  тщательно  провел  по ее краям, затем, постепенно, по
всей остальной поверхности скафандра.
     - Подними левую руку, Джейнав, - бормотал он. -  Теперь  -
правую.  Обопрись  на  мои  плечи  и  подними  ногу  - я должен
обработать подошвы - теперь другую. Тебе не слишком жарко?
     - Я точно купаюсь в прохладном бризе, Голан.
     - Ну, теперь дай и мне попробовать на себе мое собственное
средство. Поработай надо мной.
     - Я никогда не держал в руках бласетра.
     - Ты д_о_л_ж_е_н взять его. Держи  его  вот  так  и  своим
большим  пальцем нажми на эту кнопку - и крепко держи рукоятку.
Правильно.  Теперь  прогрей   лицевую   пластину.   Двигай   им
постепенно,  Джейнав,  не  позволяй  ему задерживаться долго на
одном месте. Давай по остальному шлему, затем вниз по  бокам  и
шее.
     Он  указывал  направление  и  когда  был прогрет повсюду и
из-за этого весь  покрылся  испариной,  взял  назад  бластер  и
проверил уровень энергии.
     - Больше  половины  израсходовано,  -  заметил  он и вновь
методично прожарил внутреннюю поверхность шлюза, вперед и назад
по стенам, пока бластер не израсходовал весь  свой  заряд,  сам
заметно нагревшись из-за быстрого и непрерывного разряда. После
этого Тревайз наконец засунул бластер в кобуру.
     Только  теперь он подал сигнал для входа в корабль. Он был
рад свисту и ощущению воздуха, входящего  в  шлюз,  как  только
отворился  внутренний  люк. Его прохладные струи быстро остудят
скафандр - гораздо быстрее, чем он остыл бы  снаружи.  Конечно,
это   ему   только   казалось,  но  он  мгновенно  почувствовал
охлаждающий эффект. Воображаемый или нет, но ему это все  равно
нравилось.
     - Сними  свой  скафандр,  Джейнав,  и  оставь его здесь, в
шлюзе.
     - Если ты не возражаешь, я хотел бы прежде  всего  принять
душ.
     - Не  прежде  всего. До этого и даже раньше чем ты сможешь
опорожнить  свой  мочевой  пузырь,  ты   должен,   я   полагаю,
поговорить с Блисс.
     Блисс,  конечно,  ждала  их  с  выражением беспокойства на
лице. Позади нее, выглядывая, стояла Фаллом, крепко  вцепившись
своими руками в левую руку Блисс.
     - Что случилось? - Строго спросила Блисс. - Что произошло?
     - Предохранительные  меры  против  заразы,  -  сухо сказал
Тревайз,  -  так  что  я  еще  включу  ультрафиолетовые  лампы.
Наденьте темные очки. Быстрее, пожалуйста.
     В  ультрафиолетовом  свете  в  добавок к обычному свечению
стен Тревайз стащил свои влажные одежды и вытряхнул  их,  вертя
туда-сюда и осматривая.
     - Только  предосторожности ради, - сказал он. - Сделай так
же, Джейнав. И, Блисс, я должен раздеться до конца.  Если  тебе
это неприятно, пройди в свою каюту.
     - Это   не  будет  мне  неприятно  и  не  смутит  меня.  Я
достаточно хорошо представляю, как ты выглядишь, и то,  что  ты
проделаешь, не откроет мне ничего нового. А какая зараза?
     - Кое-что   маленькое,  -  стараясь  говорить  равнодушно,
произнес   Тревайз,   -   что,    думаю,    при    определенных
обстоятельствах может причинить большой вред человечеству.


68.


     Все  возможные  меры  были  приняты. Основную роль сыграло
облучение. Официально, согласно комплексу фильмов с информацией
и инструкциями, которые имелись  на  борту  "Far   Star",  когда
Тревайз  впервые  поднялся  на  нее  на Терминусе, ультрафиолет
предназначался  именно  для  дезинфекции.  Голан   предполагал,
однако,   что  этот  свет  являлся  и  источником  соблазна,  и
временами ему уступали, используя  его  для  получения  модного
загара,  уроженцы  миров, где загар был в моде. Но как бы им не
пользовались, он все же дезинфицировал помещения корабля.
     Они вывели корабль в космос и  Тревайз  занялся  маневрами
вблизи   солнца  Мельпомены,  делая  все,  что  мог,  чтобы  не
причинить  неприятностей  и  не  доставить   лишних   неудобств
экипажу,   поворачивая   и   раскручивая  гравилет  так,  чтобы
наверняка увериться  в  том,  что  вся  его  поверхность  омыта
ультрафиолетовым излучением звезды.
     Затем  они  извлекли  скафандры,  оставленные  в  шлюзе, и
проверяли их до тех пор,  пока  Тревайз  не  удовлетворился  их
состоянием.
     - И  все это, - сказала наконец Блисс, - из-за мха? Ты это
сказал, Тревайз? Мох?
     - Я зову это мхом, потому что он  мне  его  напоминает.  В
конце  концов,  я не ботаник. Все, что я могу сказать - так это
то, что он ярко-зеленый, и, вероятно,  может  существовать  при
очень слабом освещении.
     - Почему?
     - Мох  чувствителен  к  ультрафиолету и не может расти или
сохранять жизнеспособность в прямых солнечных лучах. Его  споры
повсюду  и  он растет в укромных уголках, в трещинах статуй, на
нижних   сторонах   различных   предметов,   питаясь   энергией
рассеянных фотонов везде, где есть источники двуокиси углерода.
     - Я поняла так, что ты считаешь его опасным.
     - Это  вполне  может случится. Если бы хоть несколько спор
проникли с нами,  когда  мы  вошли,  они  бы  нашли  прекрасное
освещение,  без  примеси вредного ультрафиолета. Они обнаружили
бы жидкую воду и неиссякаемый источник углекислого газа.
     - Только 0,03% в нашей атмосфере, - заметила Блисс.
     - Огромное количество для него - и 4%  в  выдыхаемом  нами
воздухе.  Что,  если  его  споры прорастут у нас в ноздрях и на
коже? Что, если они съедят и разрушат наши пищевые запасы? Что,
если они производят токсины, способные нас убить? Даже если  бы
мы   смогли   убить   эти  споры,  но  все  же  оставили  часть
нетронутыми, этих оставшихся может оказаться достаточно,  когда
они вместе с нами попадут на другие планеты, чтобы заразить их,
а  оттуда  быть занесенными на иные миры. Кто знает, какой вред
они могут причинить.
     - Жизнь не обязательно  опасна,  только  потому,  что  она
отличается  от  обычной,  -  покачала головой Блисс. - Ты так и
готов убить.
     - Это речь Геи, - сказал Тревайз.
     - Конечно, но я надеюсь, она тем не менее имеет смысл. Мох
привык к условиям этого мира.  Поэтому  он  использует  свет  в
небольших  количествах,  но  гибнет при его избытке; поэтому он
использует малейшие следы двуокиси углерода, но может погибнуть
при больших его концентрациях. Он может оказаться неопасным  на
любом другом мире, кроме Мельпомены.
     - Ты хочешь, чтобы я предоставил мху шанс испробовать это?
- С возмущением сказал Тревайз.
     - Ну   и  ладно,  -  пожала  плечами  Блисс.  -  Не  стоит
защищаться. Я тебя понимаю. Будучи Изолятом, ты,  вероятно,  не
имеешь выбора, но делай то, что ты делал.
     Тревайз   хотел   было  ответить,  но  его  прервал  ясный
пронзительный голос Фаллом. Она сказала что-то на своем языке.
     - Что она сказала? - Поинтересовался Голан у Пелората.
     - Она сказала, что... - Начал было Пелорат.
     Однако Фаллом, словно припомнив, что ее  собственный  язык
понять не легко, начала говорить снова:
     - Был ли там Джемби, там, где вы были?
     Слова были произнесены старательно и Блисс просияла:
     - Разве  не  прекрасно она говорит на Галактическом? И это
еще почти не затратив на него времени.
     - Я много напутаю, - тихо сказал Тревайз, - если попытаюсь
сказать сам, но ты объясни ей, Блисс, что мы не  нашли  роботов
на этой планете.
     - Я объясню это, - вмешался Пелорат. - Послушай, Фаллом, -
он мягко положил руку на плечо подростка. - Пойдем в нашу каюту
и я дам тебе почитать еще одну .
     - ? О Джемби?
     - Не совсем, - и дверь за ними закрылась.
     - Ты знаешь, - сказал Тревайз, нетерпеливо глядя им вслед,
- мы теряем время, играя нянек этого ребенка.
     - Теряем?  Каким  образом  это мешает тебе в твоих поисках
Земли, Тревайз? Никоим образом. В то же  время,  это  укрепляет
взаимосвязи,  успокаивает страх, поддерживает любовь. Разве это
не достижения?
     - Это вновь говорить Гея.
     - Да, - согласилась Блисс. - Вернемся теперь  к  делу.  Мы
посетили три из древних Спейсерских миров и не достигли ничего.
     - Это, в общем, так, - кивнул Тревайз.
     - Фактически,  мы обнаружили, что все они - опасны, не так
ли? На Авроре - дикие собаки; на Солярии - странные  и  ужасные
люди;  на  Мельпомене  -  таящий угрозу всем обитаемым планетам
мох. Очевидно, когда мир остается предоставленным самому  себе,
обитаем  ли он людьми, или нет, он все равно становится опасным
для межзвездного сообщества.
     - Ты не можешь рассматривать это как всеобщий закон.
     - Три из трех - это впечатляет.
     - И как же это впечатляет тебя, Блисс?
     - Я   скажу   тебе.   Пожалуйста,   выслушай   меня    без
предубеждения.    Если    в   Галактике   существуют   миллионы
взаимодействующих миров, как оно и есть на самом деле,  и  если
каждый  из  них населен исключительно Изолятами, что тоже так и
есть, тогда на каждом мире люди  доминируют  и  могут  навязать
свою  волю  не-человеческим формам жизни, неживым геологическим
формам и даже самим себе.  Галактика,  следовательно,  является
очень   примитивной  и  нескоординированной,  плохо  работающей
Галаксией. Началом объединения. Ты  понимаешь,  что  я  имею  в
виду?
     - Я  понял, что ты пытаешься сказать - но это не означает,
что я должен соглашаться с тем, что ты сказала.
     - Только выслушай. Соглашайся  или  нет,  как  хочешь,  но
выслушай.  Единственный  путь, каким может появиться Галаксия -
это прото-Галаксия, и чем меньше прото - и больше Галаксия, тем
лучше. Галактическая  Империя  была  попыткой  создать  сильную
прото-Галаксию. Когда она раскололась, настали плохие времена и
возникло    стремление    усилить   концепцию   прото-Галаксии.
Конфедерация Основания является такой попыткой. Такой  попыткой
была  и  Империя  Мула.  Такова  планируемая  Вторым Основанием
Империя.  Но  даже  если  бы  не  было  бы  таких  Империй  или
конфедераций, даже будь вся Галактика сумашедшим домом, это был
бы  взаимосвязанный  сумашедший  дом,  со взаимодействием между
собой  отдельных  миров,  пусть  даже  иногда  враждебным,   но
повсеместным. Это был бы, собственно, род какого-то единения, и
не самый худший.
     - Тогда что могло бы быть самым худшим?
     - Ты  знаешь ответ, Тревайз. Ты видел его. Если населенный
людьми  мир   совершенно   распускается,   становясь   истинным
Изолятом,  если  он  теряет  все  связи с другими человеческими
мирами, он развивается - но злокачественно.
     - Что-то вроде раковой клетки?
     - Д_а. Это не только Солярия. Она противостоит всем мирам.
И на ней каждый против всех остальных. Ты  видел  это.  А  если
люди    исчезнут,   испарятся   последние   следы   дисциплины.
Каждый-против-каждого - станет инстинктивным, как у собак,  или
просто законом природы - как в мире мхов Мельпомены. Ты видишь,
я  думаю,  чем  ближе  мы к Галаксии, тем лучше общество. Тогда
зачем останавливаться за несколько шагов до цели?
     Тревайз молча смотрел на Блисс. Затем сказал:
     - Я думаю об этом. Но зачем предполагать,  что  увеличение
дозы лекарства - единственный выход, что если немного - хорошо,
то  больше  - лучше, и все это - лучшее из возго? Разве ты
сама не говорила, что мох, воз, так адаптировался к  очень
малому  содержанию  двуокиси  углерода,  что богатое содержание
может убить его? Человек ростом в два метра лучше, чем ростом с
метр, но лучше и трехметрового великана. Мыши не станет  лучше,
если  она вырастет до размеров слона. Ей просто не выжить. Да и
слону не станет лучше, если он уменьшится до величины мыши.
     Существуют естественные размеры,  естественная  сложность,
какое-то  оптимальное  количество  для всего, звезда ли это или
атом,  и  это,  очевидно,  истинно  для  живых  существ  и   их
сообществ.  Я  не говорю, что старая Галактическая Империя была
идеальной, и я конечно вижу ошибки в деятельности  конфедерации
Основания,  но  я  не  могу  заявить,  что  поскольку тотальный
Изоляционизм плох, тотальная Унификация хороша. Крайности могут
быть  ужасны,  как  та,  так  и   другая,   и   старая   добрая
Галактическая   Империя,  пусть  и  несовершенная,  могла  быть
меньшим из зол.
     - Я сомневаюсь, - покачала головой Блисс, - веришь  ли  ты
сам  себе,  Тревайз.  Будешь  ли  ты доказывать, что и вирус, и
человек - равно неудовлетворительны, и возжелаешь стать  чем-то
промежуточным - вроде склизкой плесени?
     - Нет.  Но  я  могу  спорить,  что и вирус, и суперчеловек
одинаково плохи  и  предпочесть  остаться  чем-то  посредине  -
обычным  человеком.  Здесь,  однако,  нет  повода  для спора. Я
вынесу решение, когда найду Землю. На Мельпомене мы  обнаружили
координаты остальных сорока семи Спейсерских миров.
     - И ты посетишь их все?
     - Каждый из них, если будет необходимо.
     - Подвергая себя на каждом опасности.
     - Да, если это потребуется, чтобы найти Землю.
     Пелорат  появился  из  каюты,  в которой оставил Фаллом, и
казалось был готов что-то сказать, как вдруг  попал  в  быстрый
обмен ударами между Блисс и Тревайзом. Он смотрел то на одного,
то на другого, пока они перебрасывались замечаниями.
     - Сколько же времени это займет?
     - Сколько  бы  его  не потребовалось. И мы можем найти то,
что ищем, прямо на следующем мире.
     - Или ни на одном из них.
     - Этого мы не сможем узнать, пока все их не обыщем.
     И тут наконец Пелорат попытался вставить хоть слово.
     - Но послушай, Голан! У нас же есть ответ.
     Тревайз нетерпеливо отмахнулся было от Пелората, но  вдруг
застыл,   повернулся   к  нему  лицом  и  бессмысленным  взором
уставился на Джейнава:
     - Что?
     - Я сказал, у нас есть ответ. Я пытался сказать  тебе  это
по  крайней мере раз пять на Мельпомене, но ты был так погружен
в свои занятия...
     - Что за ответ? О чем ты говоришь?
     - О З_е_м_л_е. Я думаю, мы знаем, где она.


 * ЧАСТЬ VI *  АЛЬФА




16. ЦЕНТР МИРОВ




69.


     Тревайз   смотрел   на   Пелората   долго   и   с    явным
недовольством.Затем он произнес:
     - Было ли что-нибудь, что ты видел, а я нет, и о чем ты не
сказал?
     - Нет, - ответил осторожно Пелорат. - Ты видел это, и, как
я только  что  сказал,  я  пытался  объяснить,  но  ты был не в
насторении слушать меня.
     - Хорошо, попытайся снова.
     - Не задирай его, Тревайз, - возмутилась Блисс.
     - Я не задираю его, я хочу получить от него информацию.  И
не считай его ребенком.
     - Пожалуйста,  -  сказал  Пелорат,  -  слушайте меня, если
можете,  а  не  друг  друга.  Помнишь,  Голан,  как  мы  раньше
обсуждали  попытки  установить  установить  происхождение  рода
человеческого? Проект Яриффа? Ты знаешь, он пытался  установить
времена  основания различных миров в предположении, что планеты
заселялись равномерно во всех направлениях с центром расселения
на мире-прародине.
     - Насколько я помню, - нетерпеливо кивнул  Тревайз,  -  не
сработало это из-за того, что все даты были ненадежны.
     - Верно,  старина. Но миры, с которыми работал Ярифф, были
основаны второй  волной  переселенцев.  Тогда  же  развились  и
усовершенствовались  гиперпространственные перелеты и поселения
возникали и росли слвершенно произвольно. Прыгать даже на очень
большие расстояния стало совсем просто  и  поселения  перестали
представлять  собой  достаточно  строгую и расширяющуюся сферу.
Это еще одна  сложность  в  дополнение  к  недостоверным  датам
основания колоний.
     Но  теперь  задумайся  на  мгновение, Тревайз, о заселении
Спейсерских миров. Это была первая волна  переселенцев:  первые
гиперкосмические     путешествия     оставались    еще    очень
несовершенными и мало напоминали наши Прыжки. В то  время,  как
миллионы  миров второй волны основывались, по всей вероятности,
довольно хаотично, пятьдесят первых заселялись  в  определенном
порядке.  В  то  время,  как  миры  второй волны основывались в
течении 20 тыс. Лет, пятьдесят первых  были  колонизированы  за
каких-то  несколько  веков  -  почти  мгновенно, по сравнению с
сеттлерскими  мирами.  Эти  пятьдесят,  вместе  взятые,  должны
располагаться  сферично  вокруг  мира, с которого все они ведут
свое происхождение.
     У нас есть координаты  пятидесяти  миров.  Ты  снимал  их,
помнишь,  со статуи. Что бы или кто бы это ни был, уничтоживший
всю информацию о Земле, он все же проглядел эти координаты  или
не   подумал   о  том,  что  они  могут  дать  нам  необходимую
информацию. Все, что тебе  нужно  сделать,  Голан,  это  учесть
смещения  звезд за 20 тыс. Лет и скорректировав эти координаты,
найти центр сферы. Ты закончишь вычисления  и  получишь  точку,
достаточно  близкую  к  земному Солнцу, или, по крайней мере, к
его положению 20 тыс. Лет назад.
     Рот Тревайза не закрывался от удивления  все  время,  пока
продолжался   этот   подробный  рассказ,  и  ему  потребовалось
несколько секунд после окончания речи Пелората,  чтобы  закрыть
его.
     - Почему же я не подумал об этом? - Воскликнул он наконец.
     - Я  пытался  сказать  тебе  все  это еще когда мы были на
Мельпомене.
     - Я верю тебе, я извиняюсь, Джейнав, за то, что  отказался
тебя выслушать. Мне тогда и в голову не пришло... - Он смущенно
умолк.
     - Что я могу сказать что-нибудь важное? - Тихо посмеивался
Пелорат.  -  Полагаю,  что обычно так оно и есть, но видишь ли,
это было нечто из области моей профессии.  Я  уверен,  что  как
правило, ты был совершенно прав, не слушая меня.
     - Ничего подобного, - запротестовал Тревайз. - Это не так,
Джейнав.  Я  чувствую  себя  глупцом  и я это заслужил. Еще раз
извини - а теперь я должен поспешить к компьютеру.
     Они с Пелоратом прошли в рубку и Пелорат как  обычно  стал
со  смесью  изумления  и  недоверия  наблюдать за тем, как руки
Тревайза опустились на пульт и Тревайз стал  почти  что  единым
человеко-компьютерным организмом.
     - Я  вынужден был сделать определннные допущения, Джейнав,
- сказал  Тревайз,  из-за  занятости   связью   с   компьютером
сохранявший  бесстрастное  выражение лица. - Я предположил, что
первое число - дистанция в парсеках, а  два  других  -  углы  в
радианах,  первый  из них - вертикальный, так сказать, второй -
горизонтальный. Я также думаю, что  использование  плюса-минуса
применительно  к  углам отвечает Галактическим Стандартам и что
точка - 0,0,0 - это солнце Мельпомены.
     - Звучит довольно правдоподобно, - заметил Пелорат.
     - Да? Существует  шесть  возможных  способов  расположения
чисел,  четыре  -  знаков,  расстояние  может  быть  указано  в
световых годах или парсеках, углы - в  градусах  или  радианах.
Это  дает  девяносто шесть различных вариантов. Прибавь к этому
то, что если используются световые годы, я  не  уверен  в  том,
какова  величина  этого  года.  Добавь  и  то,  что  я  не знаю
действовавшего тогда принципа измерения углов - в одном  случае
наверняка  от  экватора  Мельпомены,  но  в  другом - где же ее
нулевой меридиан?
     - Теперь ты изложил все так, - растерялся Пелорат,  -  что
дело кажется абсолютно безнадежным.
     - Вообще-то  нет. Аврора и Солярия включены в этот список,
а я знаю их расположение в пространстве. Я использую координаты
и посмотрю, смогу ли локализовать их. Если компьютер выдаст мне
неправильное   расположение   этих   планет,   я   скорректирую
координаты  и  буду  продолжать  подбирать  варианты,  пока  не
добьюсь успеха. Тогда я смогу  отбросить  ошибочные  допущения,
которые  я  делал  первоначально  и которые до сих пор являются
стандартными по отношению к интерпретации координат. Как только
все допущения окажуться верными, я смогу взглянуть и  на  центр
сферы.
     - Учитывая  все  возможные  изменения, не затруднит ли это
выбора решения, что делать дальше?
     - Что? - Переспросил Тревайз. Он был все это  время  занят
работой с компьютером. После того, как Пелорат повторил вопрос,
он  ответил:  -  Ах,  нет, шансы на то, что координаты заданы в
соответствии с Галактическим Стандартом велики и привязка их  к
неизвестному нулевому меридиану не составит большого труда. Эта
система  локализации  точек  в  пространстве  была  разработана
давным-давно, и большинство астрономов вполне уверены, что  она
предшествовала   эпохе   межзвездных  путешествий.  Люди  очень
консервативны в определенных  вещах  и  фактически  никогда  не
меняют   соглашения,   касающиеся  измерений,  как  только  они
достигнуты. Мне думается, они даже порой впадают в заблуждение,
считая их законами природы. Это столь же верно, как и  то,  что
каждый  мир имеет свои собственные соглашения, которые меняются
каждое столетие. Но я, по  чести  говоря,  думаю,  что  научные
изыскания когда-нибудь завершатся и все станет неизменным.
     Во  время  разговора  он  продолжал  работать  и  речь его
постоянно прерывалась. Немного погодя Тревайз пробормотал:
     - А сейчас - тихо.
     После этого его лицо напряглось и сконцентрировалось, пока
спустя несколько минут он не откинулся назад, глубоко  вздохнув
и сказав почти неслышно:
     - Все  правила  соблюдены.  Я  получил  положение  Авроры,
совпадающее  с  ее  истинными  координатами.  Это   несомненно.
Видишь?
     Пелорат посмотрел на звездный узор и на яркую точку вблизи
центра.
     - А ты уверен в этом?
     - Моя  вера  ничего  не  значит. К_о_м_п_ь_ю_т_е_р уверен.
Кроме того, мы посещали Аврору. У нас есть  ее  характеристики:
диаметр,  температура,  масса, альбедо, спектр, не говоря уже о
расположении соседних звезд. Компьютер утверждает,  что  это  -
Аврора.
     - Тогда, я полагаю, мы должны считать этот мир Авророй.
     - Поверь   мне,  это  так.  Позволь,  я  настрою  экран  и
компьютер  начнет  работу.  У  него  есть   пятьдесят   наборов
координат и он сможет обработать их одновременно.
     Произнося это, Тревайз занимался экраном. Компьютер обычно
работал    в   четырехмерном   пространстве-времени,   но   для
человеческого контроля редко требовалось больше двух измерений.
Сейчас же казалось, что  дисплей  превратился  в  некий  темный
колодец,  имевший  не  только  высоту  и  ширину, но и глубину.
Тревайз приглушил огни в рубке, почти погасив освещение,  чтобы
было легче наблюдать звездное сияние на экране.
     - Сейчас начнется, - прошептал он.
     Мгновением  позже  появилась звезда; затем еще одна; затем
еще. Изображение на экране сдвигалось с  каждой  дополнительной
звездой  так,  чтобы  все  они вмещались на него. Казалось, что
весь  космос  отодвигался  от  них,  так  что   перед   глазами
разворачивалась  все более и более широкая панорама. Добавьте к
этому и сдвиг вверх-вниз и вправо-влево...
     Наконец  появились  все  пятьдесят   светил,   висящих   в
пространстве.
     - Я     надеялся     получить    прекрасное    сферическое
распределение, - сказал Тревайз, - но  это  больше  походит  на
остатки  снежка,  который  слепили в большой спешке, из слишком
твердого и рассыпчатого снега.
     - И это все портит?
     - Это вносит определенные трудности, но без них, я  думаю,
нельзя обойтись. Сами звезды распределены вовсе не равномерно и
наверняка  то  же  самое    сказать  о пригодных для жизни
планетах, так что с этим связана  неравномерность  в  заселении
новых  миров. Компьютер рассчитывает для каждого из этих светил
его современное положение,  согласно  его  наиболее  вероятному
перемещению  за последние двадцать тысяч лет - даже учет такого
большого срока не займет много времени - и затем  разместит  их
по  "улучшенной  сфере". Другими словами, он найдет сферическую
поверхность,  от  которой  расстояние  до  всех  светил   будет
минимальным.  Затем  мы  отыщем центр этой сферы и Земля должна
оказаться где-то вблизи этой точки. По крайней мере,  будем  на
это надеяться. Скоро все станет видно на экране.


70.


     Так  оно  и  вышло.  Даже Тревайз, казалось бы привыкший к
компьютерным чудо-способностям, удивился тому, как мало времени
потребовал расчет.
     Тревайз  запрограммировал  компьютер  на  выдачу   нежной,
вибрирующей  ноты  после  получения координат центра сферы. Для
этого не было особых причин, кроме удовольствия от самого звука
и сознания того, что их поиск воз завершен.
     Звук возник примерно через минуту и  был  подобен  нежному
поглаживанию  серебряного  гонга.  Он нарастал до тех пор, пока
они физически не почувствовали его дрожания, а затем постепенно
угас.
     Блисс почти тотчас появилась в дверях.
     - Что это? - Спросила она, широко открыв глаза. - Тревога?
     - Вовсе нет, - отозвался Тревайз.
     - Мы, вероятно, нашли Землю, Блисс, - нетерпеливо  добавил
Пелорат.
- Этим звуком компьютер сообщил об окончании рассчетов.
     Она вошла в рубку.
     - Вы могли бы меня предупредить.
     - Извини,  Блисс,  -  сказал  Тревайз.  -  Я не думал, что
сигнал окажется таким громким.
     Фаллом вошла вслед за Блисс и спросила:
     - Зачем этот звук?
     - Я вижу, ей тоже интересно, - заметил Тревайз. Он  сидел,
чувствуя   себя   совершенно   опустошенным.   Следующим  шагом
следовало  бы  попытаться   перейти   к   реальной   Галактике,
установить  в  ней  координаты центра сферы Спейсерских миров и
посмотреть, нет ли вблизи звезды класса G.  И  вновь  он  тянул
время,  не предпринимая обычных действий, неспособный заставить
себя принять возе решение и перейти к реальной проверке.
     - Да, - сказала Блисс, - почему бы и  нет?  Она  такой  же
человек, как и мы.
     - Ее  родитель  вовсе  так  не  думал, - рассеянно заметил
Тревайз. - Я беспокоюсь за нее. Это плохая новость для ребенка.
     - С чего ты это взял? - Поинтересовалась Блисс.
     - Просто предчуствие, - развел руками Тревайз.
     Блисс одарила его презрительным взглядом и  повернулась  к
Фаллом.
     - Мы пытаемся найти Землю, Фаллом.
     - Что такое Земля?
     - Другой  мир,  но особенный. Это мир, откуда явились наши
предки. Ты  уже  знаешь  из  своих  книг,  что  означает  слово
"предки"?
     - Означает  ли это ...? - Но последнее слово прозвучало не
на Галактическом.
     - Это архаичное слово для "предков", - пояснил Пелорат.  -
Наше слово "предшественники" близко к нему.
     - Прекрасно, - улыбнулась Блисс внезапной сияющей улыбкой,
- Земля
- это  мир, откуда явились наши предшественники, Фаллом. Твои и
мои, и Пела, и Тревайза.
     - Твои, Блисс - и мои тоже. - Фаллом выглядела пораженной.
- Все вместе?
     - Были только одни предшественники. Они у нас  одни  и  те
же, у всех.
     - Это  звучит  так, словно ребенок очень хорошо знает, что
она отлична от нас, - вставил Тревайз.
     - Не говори так, - понизив голос, сказала ему Блисс. - Она
не должна понимать этого. По крайней мере, что она  значительно
отличается от нас.
     - Мне кажется, гермафродитизм - это значительное отличие.
     - Я говорю о разуме.
     - Мозговые преобразователи - тоже существенное отличие.
     - Тревайз,  не  упрямься  хотя  бы  сейчас. Она - разумное
существо и человек, не смотря на некоторые отличия.
     Она обернулась к Фаллом и голос ее стал нормальным:
     - Подумай лучше об этом, Фаллом, и увидишь, что это значит
для тебя. Твои предшественники и мои были одними и теми же. Все
люди со всех миров - многих, многих миров  -  все  имели  одних
предшественников,  и  жили эти предшественники первоначально на
планете Земля. Это означает, что все мы - родственники,  верно?
Теперь иди в свою каюту и подумай над этим.
     Фаллом,  подарив Тревайзу задумчивый взгляд, повернулась и
вышла из рубки, подгоняемая нежным шлепком Блисс по спине.
     - Пожалуйста, - обернулась Блисс к Тревайзу, - обещай мне,
что не будешь в ее  присутствии  отпускать  никаких  замечаний,
которые могли бы навести Фаллом на мысли о ее отличии от нас.
     - Я  обещаю.  У  меня  не  было  намерений вмешиваться или
разрушать  процесс  воспитания,  но   ты   ведь   знаешь,   она
д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о отличается от нас.
     - В некотором смысле. Как я отличаюсь от тебя и как Пел.
     - Не будь наивной, Блисс. Различие в случае Фаллом гораздо
важнее.
     - Незначительно.  Сходство  куда более важно. Я уверена, в
один  прекрасный  день  она  и  ее  народ  могут  стать  частью
Галаксии, и очень полезной частью.
     - Хорошо.   Не  будем  спорить.  -  Тревайз  повернулся  к
компьютеру, явно оттягивая подключение к  нему.  -  И  все  же,
боюсь,  я  должен  проверить  предполагаемое  положение Земли в
реальном пространстве.
     - Боишься?
     - Ну, - Тревайз пожал  плечами,  пытаясь  обратить  все  в
шутку,  -  что,  если  там  нет подходящей звезды? Вблизи этого
места?
     - Тогда это не та точка.
     - Вряд ли сейчас  найдется  другая,  которую    будет
проверить.  Мы  не  сможем тогда совершить Прыжок еще несколько
дней.
     - Ты  теряешь  время,  мучаясь  над  этими  возстями.
Займись вычислениями. Ожидание ничего не изменит.
     Тревайз  несколько  мгновений  сидел,  сжав  губы, а затем
признал:
     - Ты права. Прекрасно, тогда - поехали.
     Он  положил  руки  на  контуры  пульта  и  экран   дисплея
почернел.
     - Я   покидаю   тебя,   -  сообщила  Блисс.  -  Ты  будешь
нервничать, если я останусь. - Она ушла,  помахав  на  прощание
рукой.
     - Дело  в том, - проворчал Тревайз, - что мы должны сперва
проверить компьютерную карту Галактики. Даже если солнце  Земли
находится в нужной точке, карта может не включать его. Но тогда
мы...
     Его  голос  удивленно смолк, когда дисплей вспыхнул огнями
звезд. Их было множество, тусклых и ярких, искрящихся то здесь,
то там, рассеяных по поверхности экрана. Но вблизи центра сияла
звезда, более яркая, чем остальные.
     - Мы сделали это, - ликовал Пелорат.  -  Мы  получили  ее,
старина. Посмотри, какая она яркая.
     - Любая  звезда  в  центре координат выглядела бы яркой, -
остудил  его  Тревайз,  явно  пытаясь  побороть  в  себе  любое
проявление  восторга, который может оказаться необоснованным. -
Этот  вид,  кроме  всего  прочего,  соответствует   взгляду   с
расстояния  в парсек от центра координат. Но все же, эта звезда
в  центре  -  не  красный  карлик,  не  красный   или   горячий
бело-голубой   гигант.   Подожди,   сейчас   компьютер   выдаст
информацию, проверив свой банк данных.
     На  несколько  секунд  повисло  молчание,  затем   Тревайз
продолжил:
     - Спектральный  класс  G-2,  -  и  после паузы: - Диаметр:
1.400.000 Км.; Масса  -  1,02  массы  Терминусианского  солнца;
температура  поверхности  -  6.000  По  абсолютной  шкале,  (*)
вращение медленное,  около  одного  оборота  за  30  дней,  нет
необычной активности или нерегулярности.
     - Разве  все это не типично для звезд, около которых могут
находиться пригодные для жизни планеты?
     - Типично,   -   кивнул   в   полутьме   Тревайз.   -   И,
следовательно,  похоже  на  солнце  Земли.  Если  именно  здесь
возникла и развивалась жизнь, солнце  ее  должно  удовлетворять
стандартам.
     - Так что существуют разумные шансы на то, что здесь могут
быть подходящие планеты.
     - Нам  нет  нужды  строить  на этот счет догадки, - сказал
Тревайз, в голосе которого звучало неподдельное изумление. - На
Галактической карте звезда отмечена, как  обладающая  планетой,
населенной людьми - но со знаком вопроса.
     Энтузиазм Пелората еще более возрос.
     - Это  именно то, чего мы могли ожидать, Голан. Здесь есть
населенная планета, но этот факт пытаются скрыть,  поставив  на
карте знак, который заставляет компьютер сомневаться.
     - Нет,  это беспокоит меня, - не согласился с ним Тревайз.
- Это н_е т_о, чего мы должны  были  ожидать.  Следовало  ждать
чего-то  большего.  Учитывая  эффективность,  с  которой стерты
данные, касающиеся Земли, картографы не  должны  были  знать  о
существовании  жизни  в системе, тем более поселения людей. Они
не должны были знать даже о существовании солнца  Земли.  Миров
Спейсеров на карте нет. Почему же есть солнце Земли?
     - Ну  вот, опять. Что толку спорить об этом факте? А какая
еще информация об этой звезде имеется в компьютере?
     - Имя.
     - О! Какое же?
     - Альфа.
     После короткой паузы Пелорат нетерпеливо сказал:
     - Это она, старик. Это последнее доказательство.  Учитывая
его значение.
     - Разве  оно  что-то  означает? Для меня это просто имя, и
довольно странное. Оно даже не напоминает Галактический.
     - Оно  и   не   из   Галактического.   Оно   относится   к
доисторическому  языку  Земли,  тому  самому, что дал имя "Гея"
планете Блисс.
     - Тогда что же означает "Альфа"?
     - Альфа - первая буква алфавита этого древнего языка.  Это
одно  из  наиболее  достоверных  сведений  о нем, которые у нас
есть.  В  древности  "альфа"  использовалась  для   обозначения
чего-то  первого  в  своем  роде.  Название  солнца - "Альфа" -
подразумевает, что это - первое солнце. А
---------------------------------------------------------------------
(*) Имеются в виду, очевидно, кельвины.
разве не  вокруг первого  солнца вращалась  планета, на  которой впервые
возникли люди - Земля?
     - Ты уверен в этом?
     - Абсолютно.
     - А  есть  ли  что-либо  в  ранних  легендах  -  ты   ведь
мифологист,  верно? - Что приписывает солнцу Земли какие-нибудь
очень необычные признаки?
     - Нет,  как  !  Оно  должно   быть   стандартным   по
определнию,  и  характеристики,  выданные  нам  компьютером,  я
полагаю, стандартны настолько, насколько воз. Разве нет?
     - Солнце Земли - одиночная звезда, я надеюсь?
     - Да,  конечно!  Насколько  я  знаю,  все  обитаемые  миры
принадлежат одиночным звездам.
     - И  я  так  думал.  Дело  в  том, что эта звезда в центре
экрана - не одиночная звезда; она -  двойная.  Более  яркая  из
двух  -  действительно стандартная, и о ней компьютер выдал нам
все данные. На орбите вокруг этой  звезды  с  периодом  порядка
восьми  лет  кружится,  однако, другая звезда с массой в четыре
пятых первой. Мы не можем  видеть  их  раздельно  невооруженным
глазом, но если увеличить изображение, то различим их.
     - Ты  уверен  в  этом,  Голан?  - Сказал Пелорат, внезапно
возвращенный к реальности.
     - Это сообщил мне компьютер. И если мы смотрим на  двойную
звезду, тогда это не солнце Земли. Этого не может быть.


71.


     Тревайз разорвал контакт с компьютером и свет стал ярче.
     Очевидно,  это  послужило  сигналом  к возвращению Блисс с
Фаллом, хвостом идущей за ней.
     - Ну, и каковы результаты? - Спросила она.
     - Слегка разочаровывающие, - бесстрастно сообщил  Тревайз.
- Там,  где  я  ожидал найти солнце Земли, я обнаружил бинарную
систему. Солнце Земли - одиночная звезда, так что в центре - не
оно.
     - И что же теперь, Голан? - Поинтересовался Пелорат.
     - Собственно говоря, - пожал плечами Тревайз,  -  я  и  не
надеялся увидеть солнце Земли строго в центре. Даже Спейсеры не
могли  основывать колонии таким образом, чтобы они образовывали
правильную сферу. Аврора, старейший из спейсерских миров, могла
посылать своих собственных поселенцев и это тоже могло исказить
сферу. Затем, солнце Земли также могло двигаться не точно с той
же скоростью, как миры Спейсеров.
     - Так что Земля может оказаться где угодно. Ты это  хочешь
сказать?
     - Нет.  Вовсе не "где угодно". Все эти возможные источники
ошибок не могут привести к большим  отклонениям.  Солнце  Земли
должно   быть  в  о_к_р_е_с_т_н_о_с_т_я_х  этих  координат.  Та
звезда, которую мы выловили, почти точно по тем же  координатам
должна  быть  соседкой  Солнца.  Это  поразительно,  что  могла
существовать соседняя звезда, так  близко  напоминающая  солнце
Земли  - за исключением того, что является двойной - но так оно
и есть.
     - Но тогда мы видели бы солнце Земли на карте, не так  ли?
Я имею в виду, вблизи Альфы.
     - Нет,  поскольку я уверен, что его на ней нет. Именно это
поколебало мою уверенность, когда  мы  впервые  увидели  Альфу.
Сколь  сильно  бы она не напоминала солнце Земли, простой факт,
что  она  обозначена  на  карте,  вынудил   меня   предположить
ошибочность наших надежд.
     - Хорошо,   -   сказала   Блисс.   -   Почему   тогда   не
сосредоточиться  на  тех  же  самых  координатах   в   реальном
пространстве? Если рядом с Альфой есть какая-либо яркая звезда,
звезда, не обозначенная на компьютерной карте, и если она очень
напоминает   своими   характеристиками   Альфу,   но   является
одиночной, разве она не будет солнцем Земли?
     - Будь это так,  -  вздохнул  Тревайз,  -  я  поставил  бы
половину  своего  везения,  каким  бы  оно  не было, на то, что
вокруг этой звезды, о которой  ты  говоришь,  крутится  планета
Земля. И вновь я медлю с попыткой.
     - Потому что и она может провалиться?
     Тревайз кивнул.
     - Однако, - сказал он, - дайте мне минуту-другую успокоить
дыхание, и я заставлю себя сделать это.
     Пока   трое   взрослых  смотрели  друг  на  друга,  Фаллом
пробралась к пульту управления и с любопытством  уставилась  на
отметки  для  рук  оператора.  Она  протянула  свои руки к этим
контурам, но Тревайз  остановил  ее  движение  быстрым  толчком
собственной руки и резким:
     - Не прикасайся, Фаллом!
     Юная  солярианка казалась испуганной и спаслась бегством в
объятия Блисс.
     - Мы должны встретить все  мужественно,  Голан,  -  сказал
Пелорат.  -  Что,  если  ты  ничего  не  обнаружишь  в реальном
пространстве?
     - Тогда мы будем вынуждены вернуться к прежнему  плану,  -
ответил  Тревайз,  - и посетим каждый из сорока семи оставшихся
Спейсерских миров.
     - А если и это ничего не даст?
     Тревайз   в   раздражении    покачал    головой,    словно
предостерегая  от  слишком  глубоких  изысков.  Глядя  вниз  на
колени, он резко произнес:
     - Тогда я придумаю что-нибудь еще.
     - Но что, если мира предшественников вообще нет?
     Тревайз резко обернулся на звук этого дрожащего голоса.
     - Кто это сказал? - Спросил он.
     Это был бесполезный вопрос. Момент неуверенности прошел  и
он прекрасно знал, кто спросил.
     - Я, - призналась Фаллом.
     Тревайз поглядел на нее слегка нахмурясь.
     - Ты понимаешь, о чем идет речь?
     - Вы   ищите  мир  предшественников,  но  вы  все  еще  не
обнаружили его. Может быть, такого мира вообще нет.
     - Нет,  Фаллом,  -  серьезно  ответил  Тревайз.   -   Были
предприняты  очень  большие  усилия,  чтобы спрятать его. Такие
упорные  попытки  скрыть  что-либо  означают,  что   есть   что
скрывать. Ты понимаешь, что я хочу сказать?
     - Да,  -  ответила  Фаллом. - Вы не позволили мне положить
руки на пульт. Раз вы мне не позволили этого,  значит  было  бы
очень интересно его коснуться.
     - Ну,  только  не  для  тебя,  Фаллом. Блисс, ты сотворила
монстра, который всех нас доведет до могилы. Никогда не  пускай
ее сюда, если меня нет за пультом. И даже когда я здесь, дважды
подумай, ладно?
     Эта  маленькая интермедия, однако, каким-то образом вывела
его из состояния нерешительности.
     - Очевидно,  -  сказал  Тревайз,  -  мне  лучше   заняться
работой.  Если  я  буду просто сидеть здесь, неуверенный в том,
что мне делать, это маленькое страшилище завладеет кораблем.
     Свет померк и Блисс тихо сказала:
     - Ты же обещал, Тревайз. Не называй  Фаллом  монстром  или
страшилищем в ее присутствии.
     - Тогда  следи за ней и научи хоть каким-то манерам. Скажи
ей, что дети не должны ничего подслушивать и подсматривать.
     Блисс возмутилась.
     - Твое предубеждение против Фаллом просто ужасно, Тревайз.
     - Воз, но теперь не время обсуждать это.
     Затем он добавил,  голосом,  в  котором  одинаково  сильно
чувствовались удовлетворение и облегчение:
     - Вот  Альфа  в  реальном  пространстве.  И  слева от нее,
несколько выше, почти столь  же  яркая  звезда,  и  ее  нет  на
компьютерной   карте.  Э_т_о  и  есть  Солнце  Земли.  Я  готов
поставить на это в_с_е свое везение.


72.


     - Ну, а теперь, - поинтересовалась Блисс, -  когда  мы  не
сможем  сохранить  и  части твоего везения, если ты проиграешь,
почему бы не решить этот вопрос тотчас же? Давай прыгнем к этой
звезде, как только все будет готово к Прыжку.
     - Нет. - Отрицательно покачал головой Тревайз. -  На  этот
раз  дело не в нерешительности или страхе. Необходимо соблюдать
осторожность. Три раза мы высаживались на  неизвестные  миры  и
три раза мы уносили ноги из-за чего-нибудь неожиданно опасного.
И  более  того,  все  три раза мы улетали с этих планет в дикой
спешке.  Теперь  положение  критическое  и  я  не  желаю  вновь
разыгрывать свои карты в темную, или, по крайней мере, ту часть
из  них,  которую я могу узнать. До сих пор все, что мы имели -
это смутные слухи о радиоактивности Земли,  а  этого  мало.  По
странному   стечению   обстоятельств,  которого  никто  не  мог
предвидеть, всего  лишь  на  расстоянии  парсека  от  нее  есть
планета, населенная людьми...
     - Ты  в  самом  деле  знаешь, что Альфа населена людьми? -
Вмешался Пелорат. - Ты же сказал, что  компьютер  поставил  при
этом знак вопроса.
     - Даже  если  и так, имеет смысл попробовать. Почему бы не
взглянуть своими глазами? Если  там  действительно  есть  люди,
попробуем  узнать, что они помнят о Земле. Для них, кроме всего
прочего, Земля - не далекий мир легенд; это - соседняя планета,
а солнце Земли - яркая и заметная в небе звезда.
     - Это неплохая  идея,  -  задумчиво  произнесла  Блисс.  -
Сдается  мне,  что  если  Альфа  обитаема  и  ее  жители  -  не
совершенно типичные Изоляты,  они  могут  оказаться  дружелюбно
настроенными  и  мы  сможем  раздобыть,  в обмен на что-нибудь,
порядочную пищу.
     - И  встретить  каких-нибудь  приятных  людей,  -  добавил
Тревайз. - Не забывай об этом. Ты согласен, Джейнав?
     - Принимать   решения   тебе,   старина.  Куда  бы  ты  не
отправился, я буду с тобой.
     - А мы найдем Джемби? - Неожиданно спросила Фаллом.
     И Тревайз заявил:
     - Тогда решено. На Альфу.


73.


     - Две большие звезды, - сказала Фаллом, указывая на экран.
     - Правильно, - согласился Тревайз. - Две. Блисс, следи  за
ней. Я не хотел бы, чтобы она играла здесь с чем-нибудь.
     - Она  очарована  механизмами  и  приборами,  -  возразила
Блисс.
     - Да, я вижу, но я не очарован ее  очарованием.  Хотя,  по
правде  сказать,  я  восхищен  не меньше, чем Фаллом видом двух
этих ярких звезд на обзорном экране.
     Пара звезд была достаточно  яркой,  чтобы  каждая  из  них
казалась   маленьким   диском.   Компьютер  автоматически  ввел
дополнительные  фильтры,  чтобы  избавиться  от   проникновения
жесткой  радиации  и  притушил  свечение  дисплея,  оберегая от
повреждения  сетчатку  глаза   людей.   В   результате   звезд,
достаточно  сильно  светящихся,  чтобы быть заметными, осталось
немного и эти две царили в надменном одиночестве.
     - Все дело в том, - признался Тревайз, - что я никогда  не
был так близко от двойных звезд.
     - Ты? - Удивился Пелорат. - Как это воз?
     Тревайз усмехнулся.
     - Я  поколесил  по  свету,  но я не такой уж галактический
бродяга, как ты думаешь.
     - Я никогда не был в космосе,  пока  не  повстречал  тебя,
Голан,  но  я  всегда  думал,  что  каждый,  кто  хоть  однажды
отважился в него выйти...
     - Должен побывать всюду. Я знаю. Это довольно естественно.
Вся трудность общения с людьми-домоседами  заключается  в  том,
что сколько бы разум не твердил обратное, их воображение просто
не может представить истинных размеров Галактики.
     Мы  можем  путешествовать  всю  жизнь, но большая ее часть
останется непройденной и нетронутой. С  другой  стороны,  почти
никто никогда не посещает системы двойных звезд.
     - Почему?  -  Нахмурилась  Блисс.  -  Мы на Гее мало знаем
астрономию  по  сравнению  с  вечно   непоседливыми   Изолятами
Галактики,  но у меня создалось впечатление, что двойные звезды
- вовсе не редкость.
     - Это  так,  -  согласился  Тревайз.   -   Двойных   звезд
существенно  больше,  чем  одиночных. Однако, формирование двух
звезд в непосредственной близости друг к другу нарушает обычные
процессы возникновения планет. Двойные звезды обладают  меньшим
количеством  пригодного  для  планет  материала, чем одиночные.
Даже  если  вокруг  них  возникают  планеты,  они  часто  имеют
относительно  нестабильные  орбиты  и  очень  редко встречаются
такие, что пригодны для жизни.
     Ранние  исследователи,  я  полагаю,  изучили  с   близкого
расстояния  множество двойных звезд, но, спустя какое-то время,
они стали искать только одиночные, с подходящими для  заселения
планетами.  И  конечно,  как только Галактику достаточно плотно
заселили,   практически   все   путешествия   стали   торговыми
экспедициями  или  почтовыми  маршрутами  и  проводились  между
населенными  мирами,  кружащимися   вокруг   одиночных   звезд.
Временами,  в периоды военной активности, я думаю, на небольших
или необитаемых мирах, обращающихся  вокруг  одной  из  двойных
звезд,    расположенных   в   стратегически   важных   районах,
основывались   военные    базы;    но    по    мере    развития
гиперпространственных полетов такие базы потеряли свое значение
     - Я  поражаюсь,  сколь многого не знаю, - смиренно заметил
Пелорат.
     - Не обращай внимания, Джейнав, - ухмыльнулся  Тревайз.  -
Когда  я  служил  во  флоте,  мы  прослушали ужасное количество
лекций о вышедшей из моды военной тактике, которую  никогда  не
применяли  и  не  стремились  использовать, а только по инерции
изучали. Я сейчас воспроизвел лишь кусок одной из таких лекций.
Вспомни только, сколько всего ты знаешь о мифологии,  фольклоре
и  древних  языках,  чего я не знаю и что знаешь толко ты и еще
несколько человек.
     - Да, но эти две звезды составляют двойную, и у  одной  из
них - обитаемая планета, - заметила Блисс.
     - Надеюсь,  это  так,  -  сказал Тревайз. - Изо всего есть
исключения. И с этим официальным вопросительным знаком, который
делает все еще более загадочным. Нет, Фаллом, эти  ручки  -  не
игрушки. Блисс, или держи ее в наручниках, или забери отсюда.
     - Она  ничего  не  испортит,  -  защищая  Фаллом, ответила
Блисс,  но  при  этом  прижала  ее  к  себе.  -  Если  ты   так
интересуешься обитаемой планетой, почему мы еще не там?
     - По  одной  простой  причине.  Я  в  достаточной  степени
человек, чтобы  наслаждаться  видом  двойной  звезды  с  такого
расстояния.  Кроме того, я в достаточной степени человек, чтобы
проявлять осторожность. Как я уже объяснял, с тех пор,  как  мы
покинули Гею, не произошло ничего такого, что заставило бы меня
отказаться от нее.
     - Какая из этих звезд - Альфа? - Спросил Пелорат.
     - Мы  не заблудимся, Джейнав. Компьютер точно знает, какая
из них
- Альфа, и поэтому знаем и мы. Так как она больше, то горячее и
более желтая. Сейчас та,  что  справа,  имеет  явный  оранжевый
оттенок,  больше  напоминающий  солнце  Авроры,  если  помнишь.
Видишь?
     - Да, теперь, когда ты обратил на это мое внимание.
     - Прекрасно. Это та, что меньше. Какая там вторая буква  в
том древнем языке, о котором ты говорил?
     Пелорат на мгновение задумался, а затем ответил:
     - Бета.
     - Тогда  назовем  оранжевую  звезду Бетой, а бело-желтая -
Альфа, и мы сейчас к ней направимся.


17. НОВАЯ ЗЕМЛЯ




74.


     - Четыре планеты, - пробормотал Тревайз. - Все - невелики,
плюс следы астероидов. Газовых гигантов нет.
     - Ты разочарован из-за этого? - Спросил Пелорат.
     - Пожалуй, нет. Этого следовало ожидать.  Двойные  звезды,
кружащиеся друг около друга на малом расстоянии, не могут иметь
планет,   вращающихся   вокруг  одной  из  них.  Планеты  могут
обращатся только вокруг  центра  масс  обоих  звезд,  но  очень
маловероятно,  что  такие  планеты  будут  пригодны для жизни -
слишком далеки они будут от источников света и тепла.
     С  другой  стороны,   если   компоненты   двойной   звезды
достаточно  отдалены  друг  от  друга,  у  каждой  из них могут
существовать планеты со стабильными орбитами, если они близки к
своей звезде. По данным компьютера,  среднее  расстояние  между
этими  светилами 3.500 Миллионов километров и даже в периастрии
они не сходятся ближе, чем на 1.700 Млн. Км. Планеты на орбитах
с расстояниями менее 200 млн.  Км.  От  любой  из  звезд  могут
оставаться  стабильными,  но на более удаленных орбитах планеты
не  могут  существовать.  Это   означает   отсутствие   газовых
гигантов,  поскольку  они  должны располагаться дальше 200 млн.
Км. От своей звезды, но какая разница? На газовых гигантах жить
невоз.
     - Но одна из этих четырех планет может быть  пригодна  для
жизни?
     - На  самом  деле,  единственно возможный вариант - вторая
планета. По одной  простой  причине  -  только  она  достаточно
велика, чтобы иметь атмосферу.
     Они  быстро  приближались  ко  второй планете и за два дня
такого пути  ее  изображение  на  экране  заметно  увеличилось;
сперва - величественно и постепенно распухая, затем, когда явно
уже    не    было   и   намека   на   появление   какого-нибудь
корабля-перехватчика, со все увеличивающейся и  почти  пугающей
скоростью.
     "Far  Star" быстро двигалась по временной орбите в 1000 км.
От слоя облаков, когда Тревайз с усмешкой сказал:
     - Я понимаю теперь, почему в банке данных компьютера после
замечания  об обитаемости планеты поставлен знак вопроса. Здесь
нет и следа излучения, ни  светового  в  ночном  полушарии,  ни
радио - повсеместно.
     - Облачность кажется очень плотной, - заметил Пелорат.
     - Она не должна поглощать радиоволны.
     Они  наблюдали  за  планетой,  вращающейся  под  ними,  за
симфонией вихрей белых облаков, в  случайных  разрывах  которых
мелькали синеватые пятна океана.
     - Облачный  слой  слишком  сильный  для обитаемого мира, -
сказал Тревайз. - Планета, должно быть,  довольно  мрачная.  Но
что беспокоит меня еще больше, - добавил он, как только корабль
вновь вошел в тень, - это отсутствие орбитальных станций.
     - Таких, как на кампореллоне?
     - Они  не  вызывают  нас,  как это происходило бы на любом
обитаемом мире. Нас  должны  были  бы  остановить  для  обычной
проверки документов, груза, виз и т.Д.
     - Воз,   -   предположила   Блисс,  -  мы  пропустили
обращение к нам по какой-либо причине.
     - Наш компьютер  принял  бы  его  на  любых  длинах  волн,
которые  они  для этого пожелали бы использовать. И мы посылаем
свои собственные сигналы, но никого и ничего не  заинтересовали
ими  в  результате.  Нырять  под  слой  облачности без связи со
службами внешних станций - нарушение космической вежливости, но
я не вижу другого выхода.
     "Far  Star" замедлилась, одновременно  увеличивая  нагрузку
на  антигравитаторы,  чтобы не потерять высоту. Она снова вышла
на освещенную сторону и  продолжала  замедлять  свое  вращение.
Тревайз,  совместно  с  компьютером,  обнаружил  подходящий  по
размерам разрыв в олаках. Корабль накренился  и  проник  сквозь
него.  Под  ними раскинулся океан, волнуемый свежим бризом. Его
морщинистая поверхность, покрытая редкими  пенистыми  полосами,
находилась на расстоянии нескольких километров.
     Они  вылетели из пятна солнечного света и теперь скользили
под облачным покровом. Водное пространство вокруг них сразу  же
стало грифельно-серым и заметно упала температура.
     Фаллом,  глядя  на  обзорный  экран,  что-то произнесла на
своем богатом согласными языке, затем перешла на Галактический.
Голос ее дрожал:
     - Что это, которое я вижу под нами?
     - Это океан, - успокоила ее Блисс.  -  Это  очень  большое
количество воды.
     - Почему же она не высыхает?
     Блисс посмотрела на Тревайза и он ответил:
     - Здесь слишком много воды, чтобы она могла высохнуть.
     - Я  не хочу столько воды, - вполголоса произнесла Фаллом.
-Давайте уйдем отсюда. - И затем тонко вскрикнула,  когда  "Far
Star"  прошла  сквозь  скопище штормовых облаков, так что экран
стал молочно-белым и покрылся отметинами от дождевых капель.
     Огни в рубке померкли и корабль начал двигаться толчками.
     Тревайз удивленно оглянулся и закричал:
     - Блисс,  твоя  Фаллом  уже  достаточно   выросла,   чтобы
управлять  энергией  планеты! Она иссползует электрическую сеть
корабля, пытаясь взять его под свой контроль. Останови ее!
     Блисс обхватила Фаллом руками и крепко ее сжала.
     - Все в порядке,  Фаллом,  все  в  порядке.  Здесь  нечего
бояться. Это только другой мир, вот и все. Их на свете много, в
том числе и таких.
     Фаллом несколько расслабилась, но продолжала дрожать.
     - Ребенок никогда не видел океана, - обратилась к Тревайзу
Блисс,
- и воз, исходя из всего, что я знаю, никогда не попадал в
туман  или  под  дождь.  Не  мог  бы  ты  проявить хоть немного
сочувствия?
     - Нет, если она вмешивается в управление  кораблем.  Тогда
она представляет опасность для всех нас. Возьми ее в свою каюту
и успокой.
     Блисс коротко кивнула.
     - Я пойду с тобой, Блисс, - сказал Пелорат.
     - Нет,  нет,  Пел,  -  отозвалась она. - Останься здесь. Я
утихомирю Фаллом, а ты успокой Тревайза. - И она вышла.
     - Я не нуждаюсь в утешениях,  -  проворчал  Тревайз.  -  Я
приношу  свои извинения за то, что не смог сдержаться, но мы не
должны позволять ребенку играть с управлением корабля, верно?
     - Конечно, не должны, но  Блисс  не  успела  среагировать,
настолько все произошло неожиданно. Она может управлять Фаллом,
которая  ведет себя просто замечательно для ребенка, увезенного
из дому и от своего робота  и  вовлеченного,  волей-неволей,  в
такую жизнь, которой совершенно не понимает.
     - Я  знаю.  Но  вспомни,  ведь  это  не я хотел взять ее с
собой. Это была идея Блисс.
     - Да, но в противном случае ребенка убили бы.
     - Хорошо, я извинюсь перед  Блисс  позже.  Перед  ребенком
тоже.
     Но он все еще не отошел от испуга за "Far  Star", и Пелорат
мягко сказал:
     - Голан, старина, что еще беспокоит тебя?
     - Океан,  - отозвался Тревайз. Они давно уплыли от шторма,
но все еще находились в тени облаков.
     - Что с ним не так?
     - Его слишком много, вот и все.
     Пелорат непонимающе смотрел на него и Тревайз  со  вздохом
пустился в объяснения:
     - Нет  земли.  Мы  не  видели  никакой  земли. Атмосфера -
совершенно нормальная, кислород и азот в подходящей  пропорции,
так  что  планета  кажется  искусственно  обустроенной и где-то
должна   быть   растительность,    поддерживающая    содержание
кислорода.   В   естественном   состоянии  такие  атмосферы  не
встречаются - за исключением,  воз,  Земли,  где  она  бог
знает   как   сформировалась.   Но   тогда,  поскольку  планета
терраформирована, здесь должно быть разумное количество твердой
земли, до одной трети поверхности и не менее одной  пятой.  Так
как  же  эта  планета  может  быть  переделана и не иметь сухой
поверхности?
     - Воз, поскольку эта планета - часть двойной системы,
она совершенно нетипична. Может быть, она не  терраформирована,
а атмосфера сформировалась в таком процессе, который никогда не
превалирует на планетах возле одиночных звезд. Воз и жизнь
здесь  развивалась  независимо,  как  это  однажды произошло на
Земле, но только - морская жизнь.
     - Даже если допустить такое, - сказал Тревайз,  -  это  не
даст  нам  ничего.  Нет  никакой  возсти  для жизни в море
развивать технологию. Техника  обычно  базируется  на  огне,  а
огонь   невозможен   в   море.   Планета   с   жизнью,   но  не
технологической цивилизацией - это не то, что нам нужно.
     - Я понимаю это, но я только  рассматриваю  предположение.
Кроме   всего   прочего,   насколько   нам   теперь   известно,
технологическая цивилизация возникла только однажды - на Земле.
Повсюду ее  разнесли  с  собой  лишь  Сеттлеры.  Ты  не  можешь
говорить  о технологии "обычно", если тебе известен только один
ее тип.
     - Движение в морях требует обтекаемости. Морские  животные
не могут иметь торчащие выступы и конечности наподобие рук.
     - У осьминогов есть щупальца.
     - Я  согласен,  что  мы  можем  фантазировать,  но если ты
думаешь об  интеллигентных  головоногих  существах,  независимо
эволюционировавших   где-то   в   Галактике   и   разработавших
технологии,  исключающие  применение  огня,  ты  предполагаешь,
по-моему, что-то совершенно невероятное.
     - П_о-т_в_о_е_му.
     - Прекрасно,  Джейнав,  - рассмеялся внезапно Тревайз. - Я
вижу, ты даже пренебрегаешь логикой, ради того,  чтобы  отвлечь
меня  от резких разговоров с Блисс, и ты делаешь полезное дело.
Я обещаю тебе, что если не найду сушу, мы проверим  и  море  на
предмет наличия цивилизованных осьминогов.
     Пока   он  говорил,  корабль  снова  оказался  над  ночной
стороной планеты и обзорный экран потемнел.
     - Я беспокоюсь о корабле, -  вздрогнул  Пелорат.  -  Здесь
безопасно?
     - В каком смысле?
     - Мчаться  сквозь тьму, как сейчас. Мы можем во что-нибудь
воткнуться и зарыться в океан, мгновенно погибнув.
     - Совершенно невоз, Джейнав. В самом деле!  Компьютер
ведет  корабль  вдоль  эквипотенциальных  линий гравитационного
поля. Другими словами, он  летит  так,  чтобы  сила  притяжения
планеты  была постоянной, то есть остается практически на одной
высоте над уровнем моря.
     - Но на какой?
     - Около пяти километров.
     - Это меня  не  успокаивает,  Голан.  Разве  не  можем  мы
долететь до земли и врезаться в горы, которых не заметим?
     - М_ы не заметим, но корабельный радар заметит и компьютер
обогнет их или перелетит через них.
     - А   что,   если   суша  здесь  очень  низкая?  Мы  можем
просмотреть ее в темноте.
     - Нет, Джейнав, не можем. Отражение сигнала радара от воды
совсем не похоже  на  отражение  от  суши.  Водная  поверхность
плоская,  а поверхность суши, как правило, нет. По этой причине
отражение  от  суши  гораздо  более  рассеяное,  чем  от  воды.
Компьютер  распознает  отличие  и  даст  мне  знать, если внизу
покажется  земля.  Даже  днем,  при  солнечном  освещении,   он
распознает землю раньше меня.
     Они  замолчали  и  спустя несколько часов вновь показалось
солнце. Снова океан монотонно катил свои волны под ними, и лишь
когда "Far  Star" проходила  сквозь  какой-нибудь  из  множества
штормов,  его  просторы  пропадали  из  виду.  Один  из штормов
отклонил корабль от его курса. Тревайз объяснил, что  компьютер
уступил напору ветра, чтобы не допустить бессмысленного расхода
горючего  и  свести  к  минимуму  риск  физических повреждений.
Затем, когда эта воздушная  круговерть  осталась  позади,  "Far
Star" легла на прежний курс.
     - Вероятно, это был край урагана, - пояснил Тревайз.
     - Послушай, старина, мы же просто летим с запада на восток
- или  с  востока  на запад. Все, что мы сможем осмотреть - это
экватор.
     - Это  было  бы  глупо,  верно?  Мы  облетаем  планету  по
наклонной орбите: северозапад - юговосток. Таким образом, минуя
тропики  и  зоны  умеренного  климата,  каждый  новый оборот мы
смещаемся на запад, поскольку планета вращается под нами вокруг
своей оси. Мы методично  прочесываем  этот  мир.  К  настоящему
времени,  поскольку  мы  еще  не  наткнулись  на сушу, шансы на
существование  приличного  континента  -  меньше,  чем  один  к
десяти,  по  данным  компьютера, а острова - меньше, чем один к
четырем. Эти шансы уменьшаются с каждым  нашим  новым  оборотом
вокруг планеты.
     - Знаешь,  что  бы  я сделал, - медленно произнес Пелорат,
когда над ними вновь сгустилась ночная мгла. - Я остался бы  на
достаточно  большом  удалении  от  планеты  и  обшарил  бы  все
полушарие, обращенное ко  мне,  с  помощью  радара.  Облака  не
помешали бы мне, так ведь?
     - А  затем  скользнул  бы  на  другую сторону, - подхватил
Тревайз, - и проделал бы то же самое там. Или просто  подождал,
когда  повернется  сама  планета.  Хорошо  думать  задним умом,
Джейнав. Кто бы мог ожидать, приближаясь к  обитаемой  планете,
что  его  не остановят внешние станции - и не укажут траекторию
посадки или  запретят  ее?  И  уже  миновав  слой  облаков  без
столкновения  со  станциями, кто мог ожидать, что не найдет тот
час же земли? Обитаемые планеты, это - ... Земля!
     - Но не только же земля! - Не согласился Пелорат.
     - Я не об этом,  -  с  внезапным  возбуждением  воскликнул
Тревайз. - Я имел в виду, что мы нашли землю! Тише!
     Затем,  сдержанно,  но  все же не пытаясь полностью скрыть
свое возбуждение, Тревайз положил руки на панель и соединился с
компьютером.
     - Это остров, - сказал он, - около 250 км.  Длиной,  65  -
шириной, или около того. Площадь, вероятно, 15 тысяч квадратных
километров. Небольшой но приличный. Больше, чем просто точка на
карте. Подожди-ка...
     Свет в рубке померк, а затем вообще выключился.
     - Что  мы делаем? - Инстинктивно переходя на шепот, словно
в темноте возникло что-то  хрупкое,  что    было  разбить,
спросил Пелорат.
     - Ждем,  когда  наши глаза адаптируются к темноте. Корабль
завис над островом. Только подожди. Ты видишь что-нибудь?
     - Нет. Воз, слабые пятнышки света. Но я не уверен.
     - Я  тоже  вижу  их.  Сейчас  я   попробую   задействовать
телескоп.
     И возник свет! Ясно видимые, хаотично разбросанные точки.
     - Она   обитаема,   -  сказал  Тревайз.  -  Воз,  это
единственное населенное людьми место на этой планете.
     - И что же мы будем делать?
     - Подождем наступления дня. Это даст нам  несколько  часов
для отдыха.
     - А они не могут напасть на нас?
     - С  чем?  Я  не  обнаружил  почти  никаких  излучений, за
исключением  видимого  света  и  инфракрасных  лучей.   Планета
обитаема  и ее обитатели - явно разумны. У них развита техника,
но очевидно, еще пред-электронная, так  что  я  не  думаю,  что
здесь  нам  стоит  чего-нибудь  опасаться. Даже если я не прав,
компьютер заблаговременно предупредит меня.
     - А как только настанет день?
     - Мы приземлимся, естественно.


75.


     Они спустились, когда первые лучи утреннего солнца  сквозь
разрывы  туч  осветили  видимую часть острова - ярко-зеленую, с
линией низких, округлых холмов, окружающих ее, вытянувшихся  на
горизонте и полускрытых в багровой дымке.
     Как  только  они  оказались  внизу,  их  взгляду открылись
отдельные купы деревьев и редкие кусты, но большую часть  земли
занимали   обихоженные  фермы.  Непосредственно  под  ними,  на
юго-восточном побережье острова, раскинулся  серебристый  пляж,
огражденный  прерывистой  линией валунов, а за ними протянулась
лужайка. Они различили проблески отдельных домиков, но строения
не группировались во что-либо подобное городу.
     Постепенно  они  различали  редкую  сеть  дорог,   кое-где
проходящую  мимо  жилищ,  а затем, в холодном утреннем воздухе,
распознали вдалеке аэрокар. От  птицы  он  отличался  на  таком
расстоянии  лишь  своими  маневрами  в  воздухе. Это был первый
несомненный признак разумной  жизни,  который  они  увидели  на
планете.
     - Может  быть  это  автоматический экипаж, если они смогли
создать его без электорники, - сказал Тревайз.
     - Воз, - отозвалась Блисс. - Мне кажется, что если бы
управлял им человек, он направился бы к нам. Нас, должно  быть,
прекрасно  видно... Экипаж снизился без использования тормозных
устройств или ракетной тяги.
     - Странный знак, на любой планете,  -  задумчиво  произнес
Тревайз.
- Не  так  уж  много  миров,  которые  были хотя бы свидетелями
применения гравилетов. Этот пляж мог бы быть прекрасным  местом
для посадки, но если поднимется ветер, я не хочу, чтобы корабль
затопило.  Я  предпочитаю  травянистую  площадку  по ту сторону
камней.
     - По крайней мере, - сказал Пелорат, - гравилет  не  может
спалить частную собственность при посадке.
     Сели  они  очень  мягко,  на четыре медленно выдвинувшиеся
наружу во время последней стадии приземления широкие опоры. Они
вдавились в почву под весом корабля и "Far  Star" замерла.
     - Впрочем, я боюсь, мы оставим здесь отметины, - продолжил
Пелорат.
     - По  крайней  мере,  -  заявила  Блисс,  и  в  ее  голосе
чувствовалось  все-же  что-то  неодобрительное,  - климат здесь
явно однообразный, я бы даже сказала - теплый.
     На траве стоял человек и следил за кораблем, не  проявляя,
впрочем, ни страха, ни удивления. На его лице отражались только
восхищение и интерес.
     Это  была  женщина,  очень  легко одетая, что подтверждало
оценку климата, данную Блисс. Ее сандалии  казались  сделанными
из  парусины, а вокруг бедер был обернут, наподобие юбки, кусок
ткани с цветастым рисунком. Больше ничего не закрывало ее ноги,
как, впрочем, и остальное тело.
     Волосы ее  были  темными,  длинными  и  очень  блестящими,
ниспадающие  волнами почти до пояса. Узкие глаза и смуглая кожа
вполне ответчали цвету волос.
     Тревайз изучил обстановку -  других  людей  поблизости  не
оказалось. Он пожал плечами и сказал:
     - Ну,  еще  раннее  утро и местное население может все еще
находиться дома или даже спать. Вобщем, я бы не сказал, что это
густонаселенный район. - Он обернулся к остальным: - Я выйду  и
поговорю  с  женщиной,  если она скажет что-нибудь понятное. Вы
же...
     - Я думаю, - твердо заявила Блисс, - что  мы  также  можем
спуститься  вниз.  Женщина  выглядит совершенно безвредной и, в
любом случае, я хотела бы размять ноги и вдохнуть воздух  живой
планеты,  а  воз  и  отведать  местной пищи. Я хочу, чтобы
Фаллом вновь ощутила под собой твердую землю  и  я  думаю,  Пел
будет рад изучить эту женщину поближе.
     - Кто?  Я?  -  Покраснев,  вскричал  Пелорат. - Вовсе нет,
Блисс, но ведь я лингвист нашей маленькой команды.
     Тревайз вновь пожал плечами.
     - Пошли,  пошли  вместе.  Все  же,  хотя  она  и  выглядит
безвредной, я намерен взять с собой мое оружие.
     - Я не сомневаюсь, - заметила Блисс, - что ты не замедлишь
его испоьзовать, не смотря на юность этой девушки.
     - Она привлекательна, верно? - Ухмыльнулся Тревайз.
     Он  первым  покинул  корабль, затем - Блисс, обнимая сзади
одной рукой  Фаллом,  которая  осторожно  спускалась  по  трапу
следом за Блиссс. Пелорат шел последним.
     Юная   черноволосая   женщина   продолжала   с   интересом
рассматривать их. Она не отошла ни на дюйм.
     - Ну, попробуем, - проворчал Тревайз.
     Он убрал руки от оружия и произнес:
     - Я - приветствую - тебя.
     Юная женщина, казалось,  некоторое  время  размышляла  над
этим, а затем ответила:
     - Приветствую тебя и твоих спутников.
     - Чудесно!   -  Обрадовался  Пелорат.  -  Она  говорит  на
классическом Галактическом и с правильным произношением.
     - Я тоже понял ее,  -  сказал  Тревайз,  но  сделал  жест,
показывающий,  что  понимание  не  было  полным. - Надеюсь, она
понимает меня.
     Он улыбнулся и придав своему лицу  дружелюбное  выражение,
продолжил:
     - Мы прибыли через космос, мы пришли с другого мира.
     - Прекрасно,  - сказала юная женщина своим чистым сопрано.
- Прибыл твой корабль из Империи?
     - Он прибыл с далекой звезды и сам корабль называется "Far
Star".
     Туземка посмотрела на надпись на корабле.
     - Это то, что ты сказал? Если это так, и если первая буква
- F, тогда, взгляни, она написана задом наперед.
     Тревайз  готов  был  возразить,  но  Пелорат,  впавший  от
радости в экстаз, сказал:
     - Она  права.  Буква  F  перевернулась примерно двести лет
назад.  Какой  восхитительный   случай   изучить   классический
Галактический, детально и как живой язык.
     Тревайз же тщательно изучал юную девушку. Росту в ней было
не более  полутора  метров, а ее груди, несмотря на развитость,
были невелики. Впрочем, она не выглядела незрелой.  Соски  были
большими  и темными, хотя это могло оказаться результатом общей
смуглости ее кожи.
     - Меня зовут Голан Тревайз, - сказал он, - моего  друга  -
Джейнав Пелорат, женщину - Блисс, а ребенка - Фаллом.
     - Это,  следовательно,  традиция,  что  на далекой звезде,
откуда вы явились, мужчинам дается двойное  имя?  Я  -  Хироко,
дочь Хироко.
     - А твой отец? - Внезапно вмешался Пелорат.
     В ответ Хироко равнодушно пожала плечами.
     - Его  имя,  как  говорила мать - Смул, но это не важно. Я
его не знаю.
     - А где остальные? - Спросил Тревайз. - Кажется,  ты  одна
встречаешь нас.
     - Большинство  мужчин  -  на  рыбачьих лодках, большинство
женщин - на полях. У меня - выходной эти два дня, и поэтому мне
посчастливилось увидеть эту вашу  большую  штуковину.  Впрочем,
люди  любопытны, а корабль был виден при спуске даже с большого
расстояния. Так что другие вскоре будут здесь.
     - А много этих других на острове?
     - Больше 25 тысяч, - с гордостью сообщила Хироко.
     - В океане есть другие острова?
     - Другие острова, добрый сэр? - Она казалась удивленной.
     Тревайз   счел   это   достаточным   ответом.   Это   было
единственное место на всей планете, где жили люди.
     - А как вы называете свой мир?
     - Это  Альфа, добрый сэр. Мы учили, что полное имя - Альфа
Центавра, если это что-то дает вам, но мы  называем  ее  просто
Альфа и, как видите, это - благообразный мир.
     - К_а_к_о_й   мир?  -  Непонимающий  Тревайз  обернулся  к
Пелорату.
     - Она имела в виду прекрасный.
     - Так оно и есть, - согласился Тревайз, - по крайней мере,
здесь и сейчас. - Он посмотрел на нежно-голубое утреннее небо с
редкими мазками  облаков.  -  Будет  чудесный  солнечный  день,
Хироко, но я думаю, таких не много на Альфе.
     - Столько,  сколько  нам  нужно,  сэр,  - холодно ответила
Хироко. - Облака могут появляться, когда нам  нужен  дождь,  но
большую  часть  дней  нам  кажется  лучше,  когда  небо  ясное.
Естественно, доброе небо и тихий ветер гораздо более подходят в
те дни, когда в море - рыбачьи суда.
     - Следовательно, ваши люди контролируют погоду, Хироко?
     - Если бы не так, сэр Голан Тревайз,  мы  бы  вымокли  под
дождем.
     - Но как вы это делаете?
     - Не  будучи  обученным  инженером,  сэр,  я не могу этого
объяснить.
     - А позвольте узнать имя этого острова, на котором  живешь
ты и остальные люди? - Поинтересовался Тревайз, чувствуя, что и
его   покорили   витиеватые   обороты  классического  языка  (и
безнадежно спрашивая себя, правильно ли он спрягает слова).
     - Мы называем наш небесный остров посреди безбрежного моря
Новой Землей, - ответила Хироко.
     Тревайз и Пелорат одновременно посмотрели  друг  на  друга
удивленно и восторженно.


76.


     Времени  переспросить  у них уже не было. Появились другие
люди. Дюжины. Должно быть, подумал Тревайз, это те, кто не  был
на  кораблях  или  в  поле  и  кто находился невдалеке от места
посадки. Большую часть пути они явно прошли пешком, хотя  видны
были и два наземных кара - довольно старых и неуклюжих.
     Очевидно,  это  - низкотехнологическое общество, но все же
погоду они контролировали.
     Было хорощо известно, что  техника  вовсе  не  обязательно
развивается во всех направлениях с одинаковой стремительностью;
отсутствие  успехов  в  какой-либо  области совсем не исключает
значительных достижений в других -  но  наверняка  этот  пример
неравномерности развития являлся необычным.
     Из  тех,  кто сейчас рассматривал корабль, по крайней мере
половину составляли пожилые мужчины и женщины; здесь были также
три-четыре ребенка. Остальные - по большей части женщины. Никто
не проявлял страха или неуверенности.
     - Ты что, управляешь ими? - Тихо сказал Блисс  Тревайз.  -
Они кажутся такими умиротворенными.
     - Я  ни в малейшей степени не вмешивалась в их сознание. Я
никогда не делаю этого, пока не бываю вынуждена. В  основном  я
беспокоюсь за Фаллом.
     Любому   знакомому   с  толпами  любопытствующих  на  всех
нормальных мирах,  количество  вновь  пришедших  показалось  бы
незначительным, но для Фаллом это было непривычно. Она и к трем
взрослым  на  "Far  Star" только-только начала привыкать. Фаллом
быстро и неглубоко дышала, глаза ее  оставались  полузакрытыми.
Казалось, она почти в шоке.
     Блисс  нежно  и  ритмично  гладила  ее по волосам и что-то
успокаивающе   шептала.   Тревайз   был   уверен,   что   Блисс
сопровождала  это бесконечно осторожным и мягким вмешательством
в ее сознание.
     Фаллом неожиданно глубоко вздохнула, почти  всхлипнула,  и
вздрогнула.  Она  подняла  голову и посмотрела вокруг взглядом,
почти приблизившимся к  нормальному,  а  затем  зарылась  лицом
куда-то между рукой Блисс и ее боком
     Блисс  оставила  ее  в таком положении, в то время, как ее
рука, обнимавшая плечи Фаллом, периодически сжимала их,  словно
вновь и вновь подтверждая свое присутствие и защиту.
     Пелорат,   казавшийся  охваченным  каким-то  благоговейным
страхом, переводил взгляд от одного альфианина к другому.
     - Голан, они так отличаются друг от друга, - сказал он.
     Тревайз тоже заметил это.  Здесь  были  различные  оттенки
кожи,  цвета  волос,  включая  одного туземца с сияющими рыжими
патлами, голубыми глазами и веснушчатой кожей. По крайней  мере
трое  взрослых  были  не  выше Хироко, а один или двое казались
выше Тревайза. Ряд лиц обоего пола  имели  глаза,  напоминающие
глаза Хироко, и Тревайз припомнил, что на одной густонаселенной
торговой  планете  сектора  Файли  такие  глаза  были  типичным
признаком местного населения, но он никогда туда не залетал.
     На всех альфианах выше пояса ничего не было и  груди  всех
женщин, казалось, были невелики. Это являлось наиболее общим из
всех внешних признаков, которые он мог видеть.
     - Мисс  Хироко, - внезапно произнесла Блисс, - наш ребенок
не привык путешествовать в космосе и она увидела нового больше,
чем может усвоить без ущерба для себя. Не может  ли  она  сесть
куда-нибудь и, воз, что-нибудь съесть и выпить?
     Хироко  удивленно  посмотрела  на  них  и Пелорат повторил
слова   Блисс,   но   на   более   замысловатом   Галактическом
средне-Имперского периода.
     Рука  Хироко  вспорхнула ко рту и она грациозно опустилась
на колени:
     - Я молю о прощении, уважаемая мадам, я не подумала  ни  о
нуждах  этого  дитя,  ни  о  ваших. Необычайность этого события
слишком захватила меня. Не будете ли вы так добры - вы все -  в
качестве  пришельцев  и  гостей пройти в трапезную для утренней
пищи. Можем ли мы присоединиться  к  вам  и  прислуживать,  как
хозяева?
     - Будьте   так  добры,  -  сказала  Блисс.  Она  говорила,
медленно и тщательно выговаривая слова,  надеясь,  что  так  их
легче  понять.  -  Хотя  было  бы  лучше,  если  вы одна будете
прислуживать нам,  ради  спокойствия  ребенка,  непривычного  к
большому стечению народа.
     Хироко поднялась с колен.
     - Да будет так, как вы сказали.
     Она  провела  их,  совершенно безмятежно, по траве. Другие
альфиане подошли ближе. Они,  похоже,  особенно  интересовались
одеждой  незнакомцев. Тревайз снял свой легкий жакет и протянул
его мужчине,  который  подошел  сбоку  и  ткнул  в  этот  жакет
пальцем.
     - Вот, - сказал он, - посмотри, но верни назад. - Затем он
обратился к Хироко: - Проследи, чтобы я получил его назад, мисс
Хироко.
     - Несомненно,  это  будет возвращено, уважаемый сэр, - она
серьезно кивнула.
     Тревайз улыбнулся и пошел дальше. Ему было гораздо удобнее
без жакета при этом легком, теплом бризе.
     Он  не  заметил  оружия   у   окружавших   его   людей   и
заинтересовался  тем,  что  никто,  казалось, не обнаруживал ни
страха, ни стесненности перед оружием  Тревайза.  Они  даже  не
проявляли  особого любопытства, глазея на него. Впрочем, вполне
могло оказаться, что  они  просто  не  принимали  эти  вещи  за
оружие. Судя по тому, что до сих пор видел Тревайз, Альфа могла
оказаться миром, совершенно лишенным насилия.
     Женщина,  быстро шагавшая вперед, так что оказалсь немного
впереди Блисс, обернулась, чтобы детально осмотреть ее  блузку,
и после этого спросила:
     - Есть ли у тебя груди, уважаемая мадам?
     И  словно не в силах дождаться ответа, легко провела рукой
по ее груди.
     Блисс улыбнулась и ответила:
     - Как ты смогла убедиться, они у меня есть. Воз,  они
не  такие красивые, как твои, но я прячу их не по этой причине.
В моем мире не принято обнажать грудь.
     - Как тебе  нравится  мой  классический  Галактический?  -
Шепнула она в сторону, Пелорату.
     - Ты говоришь вполне прилично, Блисс.
     Обеденный  зал  оказался большим с длинными столами, вдоль
которых тянулись скамьи. Очевидно, альфиане  предпочитали  есть
сообща.
     Тревайз  почувствовал угрызения совести. Требование Блисс,
чтобы их оставили одних, предоставило этот зал  в  распоряжение
всего  лишь  пяти  человек,  и  вынудило основную часть альфиан
остаться снаружи. Однако, некоторые  из  них  расположились  на
солидной  дистанции  от  окон (которые представляли собой всего
лишь щели в стенах, неприкрытые даже ставнями), но  так,  чтобы
иметь возсть наблюдать за тем, как чужестранцы едят.
     Невольно  он  подумал о том, что произошло бы, если бы шел
дождь.  Но,  вероятно,  дождь  начинался  только  когда  в  нем
возникала  необходимость,  причем  дождь  редкий  и теплый, без
сильного ветра. Более того,  обычно  он,  видимо,  начинался  в
известное  время,  так  что альфиане, решил Тревайз, могли бы к
нему подготовиться.
     Окна выходили на море и далеко на горизонте Тревайз  вроде
бы  даже  различил пелену облаков, вроде тех, что почти целиком
затягивали небо повсюду, кроме этого крохотного клочка Эдема.
     В этом состояло преимущество управления погодой.
     Тем временем им  прислуживала  юная  девушка,  двигавшаяся
почти  на  цыпочках.  Их не спрашивали, что бы они предпочли, а
просто накрывали  на  стол.  Здесь  были  небольшие  стаканы  с
молоком,  побольше - с виноградным соком, еще больше - с водой.
Обед каждого состоял из двух больших  вареных  яиц  с  ломтиком
белого  сыра. Кроме того, стояли большие блюда с отварной рыбой
и маленькие - с жареным картофелем,  разложенном  на  холодных,
зеленых листьях латука.
     Блисс с ужасом смотрела на такое количество пищи перед нею
и явно  была  в  растерянности  -  с  чего бы начать. Фаллом не
испытывала  подобных  затруднений.  Она   жадно   и   с   явным
удовольствием выпила стакан сока, затем переключилась на рыбу и
картофель.   Она  было  попыталась  использоватьдля  этой  цели
пальцы, но Блисс протянула  ей  большую  ложку  с  заостренными
концами, которая могла служить и вилкой, и Фаллом взяла ее.
     Пелорат удовлетворенно улыбнулся и сам наконец принялся за
яйца.
     - Только  сейчас  начинаю вспоминать, - заметил Тревайз, -
на что в действительности похож вкус натуральных яиц.
     Хироко, забыв о своем  собственном  завтраке,  в  восторге
глядя  на то, как едят другие (даже Блисс наконец начала что-то
пробовать с явным удовольствием), в конце концов спросила:
     - Нравится?
     - Прекрасно, - ответил Тревайз, и голос его стал глуше.  -
Очевидно,    на    этом    острове   нет   богатых   источников
продовольствия. Или вы подали нам больше, чем обычно, просто из
вежливости?
     Хироко слушала, внимательно глядя  на  него,  и  казалось,
уловила то, что он сказал, поскольку ответила:
     - Нет,  нет, уважаемый сэр. Наша страна плодородна, а наше
море - еще щедрее. Наши утки несут яйца, наши козы дают  сыр  и
молоко,   колосятся   наши   нивы.  Вдобавок  наше  море  кишит
бесчисленными видами рыбы в неимоверном количестве. Вся Империя
могла бы есть за нашими столами и  не  истощить  рыбы  в  нашем
море.
     Тревайз  неуверенно улыбнулся. Ясно, что юная альфианка не
имела ни малейшего понятия об истинных размерах Галактики.
     - Ты назвала этот осторв Новой Землей,  Хироко,  -  сказал
он. - Где же тогда может быть Старая Земля?
     Она в замешательстве посмотрела на Тревайза.
     - Вы  сказали  С_т_а_р_а_я  Земля?  Я прошу простить меня,
сэр. Я не понимаю, что вы имеете в виду.
     - Прежде, чем возникла эта Новая Земля, ваши  люди  должны
были где-то жить. Где же было это место, откуда они явились?
     - Я   ничего   не   знаю  об  этом,  уважаемый  сэр,  -  с
трогательной серьезностью сказала она. - Эта страна  была  моей
всю  мою  жизнь,  и  моей  матери, и бабушки; и, несомненно, их
бабушек и прабабушек. О любой другой стране я ничего не знаю.
     - Но, - попытался осторожно спорить с ней  Тревайз,  -  ты
говоришь  об  этой  стране,  как  о  Н_о_в_о_й Земле. Почему ты
называешь ее именно так?
     - Потому, уважаемый сэр, - ответила она так  же  мягко,  -
что  она  так  зовется  всеми  и ни одна женщина не находит это
странным.
     - Но это Н_о_в_а_я Земля,  следовательно,  более  поздняя.
Должна быть и С_т_а_р_а_я Земля, предшествовавшая этой, в честь
которой ваш мир и был назван. Каждое утро наступает новый день,
и   это  предполагает,  что  раньше  существовал  старый  день,
прошедший. Разве ты не понимаешь, что так и должно быть?
     - Нет, уважаемый сэр. Я знаю только,  как  называется  эта
страна.  Я  не  знаю более ничего, и не могу уследить за вашими
рассуждениями, которые на мой  взгляд  напоминают  то,  что  мы
зовем  здесь  формальной  логикой.  Простите,  я  не хотела вас
обидеть.
     И  Тревайз  лишь  покачал  головой.  Он  чувствовал   себя
побежденным.


77.


     Тревайз наклонился к Пелорату и прошептал:
     - Куда  бы мы не шли, что бы мы не делали - мы не получаем
никакой информации.
     - Мы знаем, где Земля,  так  в  чем  же  дело?  -  Ответил
Пелорат, едва шевеля губами.
     - Я хочу знать хоть что-нибудь о ней.
     - Эта  девушка очень молода. Вряд ли она имеет необходимые
знания.
     Тревайз обдумал это и кивнул:
     - Правильно, Джейнав.
     Он повернулся к Хироко и сказал:
     - Мисс Хироко, вы так  и  не  поинтересовались,  зачем  мы
здесь, в вашей стране.
     Хироко потупила глаза и объяснила:
     - Не должно быть ничего, кроме вежливости и гостеприимства
до тех пор, пока вы не поедите и не отдохнете, уважаемый сэр.
     - Но  мы поели или почти поели, и мы недавно уже отдыхали,
так что я скажу тебе, зачем мы здесь. Мой друг, доктор  Пелорат
- ученый нашего мира, образованный человек. Он - мифологист. Ты
знаешь, что это такое?
     - Нет, уважаемый сэр. Не знаю.
     - Он  изучает  старые  предания,  то,  как  они  звучат на
различных  мирах.  Старые  предания   называются   мифами   или
легендами  и  они интересуют доктора Пелората. Есть ли на Новой
Земле кто-нибудь, кто знает предания этого мира?
     Лоб Хироко слегка наморщился  в  задумчивости.  Потом  она
сказала:
     - Это  не  то,  в чем я искусна. В этой части острова есть
старик, который любит говорить о былых временах. Откуда он  мог
все  это  узнать,  мне  неведомо, и мне думается, он мог просто
взять все с потолка или услышать от других людей, которые все и
выдумали. Воз, это именно  то,  что  твой  ученый  спутник
хотел бы услышать, хотя я могла и не понять тебя. Сама я думаю,
- она  огляделась  по  сторонам,  словно  не  желая,  чтобы  ее
подслушали, - что старик просто болтун, хотя многие охотно  его
слушают.
     - Такую болтовню мы и желаем услышать, - кивнул Тревайз. -
Не смогла бы ты отвести к нему моего друга...
     - Он называет себя Моноли.
     - ...  К  Моноли.  А  как  ты  думаешь,  Моноли согласится
поговорить с моим другом?
     - Он? Согласится ли поговорить? - Презрительно  скривилась
Хироко.  - Вы бы лучше спросили, готов ли он будет когда-нибудь
кончить говорить. Он всего лишь мужчина, и следовательно  может
проболтать,  если  ему  позволят,  до  третьих  петухов,  и без
перерыва, не в обиду будь вам сказано, уважаемый сэр.
     - Я вовсе не обижен. Так можешь ты  сейчас  отвести  моего
друга к Моноли?
     - Это  может  сделать  любой и когда угодно. Старик всегда
дома и всегда готов приветствовать слушателей.
     - И воз какая-нибудь пожилая женщина сможет прийти  и
посидеть  с  мадам  Блисс. Она должна заботиться о ребенке и не
сможет далеко от него отходить. Ей понравилось бы, если  бы  ей
составили компанию; женщины, как ты знаешь, рады...
     - Посплетничать?   -  Удивилась  Хироко.  -  Впрочем,  так
считают  мужчины,  хотя  я  не  раз  наблюдала,   как   мужчины
оказывались обычно гораздо большими болтунами. Позвольте только
им  вернуться  после  рыбалки,  и они начнут соперничать друг с
другом в полете фантазии,  расписывая  свою  добычу.  Никто  не
может  ни  проверить  их,  ни  поверить, но это, впрочем, их не
останавливает. Но довольно и мне болтать. У  моей  матери  есть
подруга,  ее  я  сейчас  видела в окно, которая может составить
компанию мадам Блисс и ее ребенку, а перед этим может проводить
вашего друга, уважаемого доктора,  к  Моноли.  Если  твой  друг
столь  же  горазд слушать, как Моноли - говорить, тогда ты вряд
ли сможешь разделить их  в  этой  жизни.  А  теперь,  с  вашего
разрешения, я оставлю вас на минуту.
     Когда она ушла, Тревайз обратился к Пелорату:
     - Послушай,  выжми  все,  что  сможешь из этого старика; а
Блисс глянет, что  получить от того, кто будет с ней.  Вам
нужно все, что касается Земли.
     - А ты? - Спросила Блисс. - Что собираешься делать ты?
     - Я останусь с Хироко и попытаюсь найти третий источник.
     - Ах, да, - улыбнулась Блисс. - Пел будет со стариком, я -
со старухой.    А   ты   заставишь   себя   остаться   с   этой
привлекательной  полуодетой  девушкой.  Это  кажется   довольно
разумным распределением труда.
     - Получается так, Блисс, что это д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о
разумно.
     - Но  ты  ведь  не  находишь  угнетающим  то, что разумное
распределение труда выработано таким образом?
     - Нет конечно. Почему это должно меня угнетать?
     - Действительно, почему?
     Вернулась Хироко и снова уселась рядом.
     - Все   устроилось.   Уважаемый   доктор   Пелорат   будет
сопровожден  к  Моноли;  уважаемая  мадам  Блисс,  вместе  с ее
ребенком, получит компанию. Теперь я могу  надеятся,  уважаемый
сэр  Тревайз,  продолжить столь приятный разговор с тобой, быть
может даже об этой Старой Земле, о которой ты...
     - Болтал? - Спросил Тревайз.
     - Нет! - Со смехом возразила  Хироко.  -  Но  ты  нехорошо
поступаешь,  поддразнивая меня. Я не высказала тебе неуважения,
отвечая на эти вопросы. Но  мне  станет  легче,  если  я  смогу
исправить свои ошибки.
     - Мисс  Хироко, я не почувствовал неуважения, но если тебе
станет легче, я рад буду поговорить с тобой.
     - Вы  так  добры,  я  благодарю  вас,  -  сказала  Хироко,
вставая.
     Тревайз тоже поднялся.
     - Блисс,  -  позвал  он,  -  удостоверься,  что  Джейнав в
безопасности.
     - Предоставь это мне. Что касается тебя, у тебя есть...  -
Кивнула она на кобуры.
     - Не  думаю,  что  оно  понадобится,  - смущенно признался
Тревайз.
     Он последовал за Хироко, вышедшей из зала.  Теперь  солнце
уже  высоко  поднялось в небе и стало еще теплее. Ощущался, как
всегда, и запах иного мира. Тревайз припомнил, каким слабым был
этот  запах  на  кампореллоне;  слегка  затхлый  запах  Авроры,
довольно   приятный  -  Солярии.  (На  Мельпомене  они  были  в
скафандрах и могли чувствовать лишь запах  собственных  тел)  В
каждом  случае  к  нему привыкали буквально за несколько часов,
как толко насыщались обонятельные рецепторы носа.
     Здесь, на Альфе, приятно пахло травами, нагретыми солнцем,
и Тревайз слегка опечалился, зная,  что  и  это  тоже  исчезнет
вскоре.
     Они   приближались   к  небольшому  строению,  сделанному,
казалось, из бледно-розовой глины.
     - Это, - сказала Хироко, - мой дом. Он принадлежит младшей
сестре моей матери.
     Она вошла внутрь и жестом пригласила  за  собой  Тревайза.
Дверь была открыта, точнее, как заметил Тревайз, проходя сквозь
дверной проем, ее не было вовсе.
     - А что же вы делаете, когда идет дождь? - Поинтересовался
он.
     - Мы всегда готовы к этому. Дождь продолжается два дня, по
три часа каждый день, когда становится холодно и когда он может
увлажнить  почву  наиболее  сильно.  Тогда я просто натягиваю в
дверях этот полог, тяжелый и отталкивающий воду.
     Этим она и занялась, не прекращая своих объяснений.  Полог
казался сделанным из прочного, похожего на парусину материала.
     - Я  оставлю  его  здесь,  - продолжала она. - И все будут
знать, что я дома, но не хочу, чтобы меня беспокоили, поскольку
я сплю или занята важными делами.
     - Это не слишком хорошая гарантия от посторонних.
     - Почему бы и нет? Смотри, вход закрыт.
     - Но любой может отодвинуть полог в сторону.
     - Не считаясь с желаниями жильца? - Хироко была  потрясена
подобным  предположением. - И такое делают в твоем мире? Должно
быть, вы какие-то варвары.
     - Я лишь спросил.
     Она  провела  его  во  вторую   комнату   и,   следуя   ее
приглашению,  Тревайз уселся на обтянутый чем-то мягким стул. В
темной и пустой комнате он ощущал что-то  вроде  клаустрофобии,
но все же казалось, что дом обустроен не только для уединения и
отдыха.  Оконные  проемы  были  невелики и находились почти под
потолком, но по стенам  тщательно  выложены  узоры  из  тусклых
зеркальных  полосок,  отражающих  падающий на них свет в разные
стороны.   Из   щелей   пола   тянуло    холодком.    Признаков
исскуственного  освещения  Тревайз не нашел и задался вопросом,
не встают ли альфиане с рассветом? Тогда и ложиться они должны,
как только сядет солнце.
     Он уже почти произнес  это  вслух,  но  Хироко  заговорила
первой:
     - Мадам Блисс - твоя женщина?
     Тревайз осторожно переспросил:
     - Ты  подразумеваешь  под  этим,  не  является ли она моим
сексуальным партнером?
     - Умоляю  вас,  соблюдайте  приличия  в   нашем   вежливом
разговоре,  -  покраснела Хироко. - Я действительно имела ввиду
интимные удовольствия.
     - Нет, она женщина моего ученого друга.
     - Но ты выглядишь моложе и более пригожим.
     - Ну, спасибо за комплимент, но это не  мнение  Блисс.  Ей
нравится доктор Пелорат, и гораздо сильнее, чем я.
     - Это очень удивляет меня. А он не делится с тобой?
     - Я  не спрашивал, но уверен, что он делиться не пожелает.
Впрочем, я и не стремлюсь к этому.
     - Я знаю, - понимающе кивнула Хироко.  -  Все  дело  в  ее
основании.
     - Ее основании?
     - Ты  знаешь.  Это,  -  и  она шлепнула по своему изящному
задику.
     - Ах, это! Теперь я понимаю тебя. Да, Блисс щедро наделена
тем, что называется тазом. - Он изобразил руками нечто округлое
и подмигнул (а Хироко рассмеялась).  -  Тем  не  менее,  многие
мужчины находят великолепной подобную щедрость фигуры.
     - Не  могу  поверить  в  это.  Наверное, это разновидность
пресыщения, желать того, что превосходит некий приятный средний
уровень. Разве ты стал бы больше думать обо мне,  если  бы  мои
груди были массивными и отвислыми, с сосками, торчащими вниз? Я
и  сама,  по  правде  говоря, видела таких, хотя и не заметила,
чтобы мужчины толпились вокруг них. Бедная страдающая  подобным
образом женщина действительно должна прикрывать их чудовищность
- как делает мадам Блисс.
     - Такая гипертрофированность меня тоже не привлекает, хотя
я уверен,  что  Блисс  прикрывает  свои груди вовсе не из-за их
несовершенства.
     - Следовательно, ты вполне одобряешь вид и форму моих?
     - Я был бы безумцем, не одобряя их. Ты прелестна.
     - А что ты делал для своего удовольствия на этом  корабле,
когда  ты  порхал  от  одного мира к другому - ведь мадам Блисс
отказывала тебе?
     - Ничего, Хироко. С этим ничего не поделаешь. Я  время  от
времени  думал об удовольствиях, и в этом были свои неудобства,
но все, летающие в космосе,  хорошо  знают  -  бывают  времена,
когда  мы  должны  обходиться  без  этого.  А  для удовольствия
найдется время потом.
     - Если это было неудобным, как  все исправить?
     - Я чувствую гораздо большее неудобство от  того,  что  ты
затронула  эту тему. Не думаю, что это вежливо - интересоваться
тем, как  исправить подобное.
     - Будет ли неучтивым, если я предложу способ?
     - Это будет зависеть исключительно от природы предложения.
     - Я хочу предложить, чтобы мы получили  удовольствие  друг
от друга.
     - Ты привела меня сюда, Хироко, чтобы подвести к этому?
     - Да!  -  Призналась  Хироко  с  довольной  улыбкой. - Это
одновременно  и  мой  долг  вежливости,  как  хозяйки,  и   мое
собственное желание.
     - В  таком  случае,  я готов признать, что это также и мое
желание. В самом деле, я очень благодарен тебе за это. Это было
бы - э-э - лепо доставить тебе удовольствие.


18. МУЗЫКАЛЬНЫЙ ФЕСТИВАЛЬ.




78.


     Обед  был  подан  в  том  же  самом  помещении,  где   они
завтракали.  Оно  было  полно  альфиан, и с ними трапезу делили
Тревайз и Пелорат, которых настойчиво пригласили сюда. Блисс  и
Фаллом   ели   отдельно,  более-менее  уединенно,  в  маленькой
пристройке.
     На столе стояло несколько видов рыбы, вместе с бульоном, в
котором плавало нечто напоминающее  кусочки  козлятины.  Лежали
нарезанные  караваи  хлеба, масло и джем, чтобы было что на них
намазывать. Салаты подали  потом,  и  заметно  было  отсутствие
какого-либо  десерта,  хотя  фруктовые  соки передавались вдоль
столов в практически неиссякающих кувшинах. Оба Основателя были
вынуждены по  мере  сил  воздерживаться  от  еды,  учитывая  их
обильный завтрак, но остальные, казалось, ели от души.
     - Как же они не толстеют? - Удивленно шепнул Пелорат.
     - Воз, у них много физической работы, - пожал плечами
Тревайз.
     Это  общество явно не заботилось о культуре еды. За столом
стоял  смешанный  гул,  крики,  смех,  стук  толстых,  очевидно
небьющихся  чашек  о  столы. Женщины вели себя столь же шумно и
грубо, как и мужчины, и даже еще сильнее  выделялись  из  общей
массы.
     Пелорат  поморщился, но Тревайз, который теперь (временно,
по крайней мере) не чувствовал того неудобства,  о  котором  он
беседовал    с    Хироко,   чувствовал   себя   отдохнувшим   и
благодушествовал.
     - В самом деле, - сказал  он,  -  это  прелестная  страна.
Здесь  люди,  которые  радуются жизни и у которых немного, если
они тут вообще есть,  забот.  Погода  стоит  такая,  какую  они
пожелают,  пища  невыразимо  приятна.  Для них это золотой век,
который просто длится и длится.
     Он вынужден был почти кричать, чтобы его  было  слышно,  и
Пелорат прокричал в ответ:
     - Но здесь так шумно.
     - Они привыкли к этому.
     - Я  удивляюсь,  как  они могут понимать друг друга в этом
бедламе.
     В самом деле, весь смысл разговоров не доходил до  жителей
Основания.   Странное   произношение,  архаичная  грамматика  и
порядок  слов  языка  альфиан  делали   невозможным   понимание
диалогов,  особенно  при  такой громкости. Им казалось, что это
больше походит на звуки в зоопарке, когда там в испуге  мечутся
звери.
     Только  после  окончания  обеда  они встретились с Блисс в
маленьком строении, которое Тревайз нашел  малоотличающимся  от
квартиры  Хироко,  и  которое  было предоставлено им в качестве
временного  жилища.  Фаллом  оставалась  во   второй   комнате,
жаждущая одиночества, по словам Блисс, и пытающаяся вздремнуть.
     Пелорат  посмотрел  на  дверной проем в стене и неуверенно
произнес:
     - Здесь не очень-то обособленное жилье. Как же  мы  сможем
свободно поговорить?
     - Уверяю  тебя,  -  отозвался  Тревайз,  -  что  стоит нам
натянуть полог в дверях и нас никто не потревожит.  Он  сделает
дом непроницаемым благодаря силе социальных обычаев.
     Пелорат перевел взгляд на высокие открытые окна.
     - Нас  легко услышать.
     - Нам  нет  нужды  кричать. Альфиане не подслушивают. Даже
когда они стояли снаружи, напротив окон обеденного зала,  в  то
время,  как  мы  завтракали,  они оставались на приличествующей
дистанции.
     - Ты так много узнал об альфианских обычаях, -  улыбнулась
Блисс, - пока проводил время наедине с нежной маленькой Хироко,
и демонстрируешь такие познания в том, что касается их уважения
к личным делам. Что произошло?
     - Если ты заметила, что мое настроение изменилось в лучшую
сторону и интересуешься причиной этого, я могу только попросить
тебя оставить мое сознание в покое.
     - Ты прекрасно знаешь, что Гея не затроент твоего сознания
ни при  каких  обстоятельствах,  исключая  лишь  опасность  для
жизни, и ты знаешь, почему. Но все  же  я  не  слепая.  Я  могу
ощутить  то,  что  происходит  на  километр  вокруг.  Это  твоя
неизменная   привычка   в   путешествиях   в    космосе,    мой
друг-эротоман?
     - Эротоман?  Послушай,  Блисс.  Дважды  за всю экспедицию.
Всего лишь дважды!
     - Мы посетили  всего  лишь  два  мира,  на  которых  живут
нормальные женские существа. Два из двух, и на каждом из них мы
были лишь несколько часов.
     - Тебе хорошо известно, что на кампореллоне у меня не было
выбора.
     - Там  действительно  могло  быть  так.  Я  помню, как она
выглядела.
- На несколько мгновений Блисс расплылась в улыбке. - Хотя я не
думаю, что Хироко держала тебя, беспомощного,  в  своих  мощных
объятиях,  или  твое  раболепствующее  тело  согнулось перед ее
непререкаемой волей.
     - Конечно,  нет.  Я  был  совершенно  свободен   в   своих
действиях. На самом деле это было ее предложение.
     - Неужели  это  происходит  с  тобой все время, Голан? - С
ноткой зависти в голосе спросил Пелорат.
     - Конечно, так оно и должно быть, - усмехнулась  Блисс,  -
женщины к нему так и льнут, не в силах противиться его обаянию.
     - Хотел  бы  я, чтобы это было так, но нет. И я рад этому.
Есть много других вещей, которые я хотел бы  испытать  в  своей
жизни.   Но   на   этот   раз  я  д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о  не
сопротивлялся. Кроме всего прочего, мы были первыми  людьми  из
другого  мира, которых когда-либо видела Хироко, или, очевидно,
которых никогда не видел никто из  ныне  живущих  на  Альфе.  Я
понял  из  того,  что  она  не  хотела  обсуждать, из случайных
замечаний,  что  Хироко   была   довольно   сильно   возбуждена
возможными  отличиями  моей анатомии или технических приемов от
альфианских, но ошиблась. Я боюсь, что она была разочарована.
     - О? Неужели?
     - Да. Я бывал на многих мирах и у меня  есть  определенный
опыт.  Оказалось,  что люди есть люди, а секс есть секс, где бы
все это не происходило.  Если  и  есть  заметные  отличия,  они
обычно тривиальны и часто - неприятны. Какие толко ароматы я не
встречал  в  свое время! Перипоминаю даже случай, когда молодая
женщина просто ничего не могла, пока не начинала играть громкая
музыка, состоящая из  звука  отчаянных  криков.  Но  когда  она
включала эту музыку, я не мог ничего сделать. Уверяю тебя, если
все идет как в добрые старые времена - я вполне удовлетворен.
     - Кстати,  о  музыке,  - сказала Блисс, - мы приглашены на
музыкальное представление после ужина. Очевидно, в нашу  честь.
Похоже, альфиане очень гордятся своей музыкой.
     - Их   гордость  никак  не  сможет  сделать  звуки  музыки
приятнее для наших ушей, - поморщился Тревайз.
     - Дослушай меня. Я поняла так, что гордятся они в основном
тем, что  играют   исключительно   на   древних   инструментах.
О_ч_е_н_ь   древних.   Мы  можем  узнать  что-нибудь  о  Земле,
познакомившись с ними.
     Тревайз нахмурился.
     - Интересная мысль. И это напомнило мне, что вы может быть
уже получили какую-нибудь информацию. Джейнав,  ты  видел  того
Моноли, о котором говорила нам Хироко?
     - Да,  видел.  Я  провел  с  ним  три  часа  и  Хироко  не
преувеличивала. Это был непрерывный монолог с  его  стороны,  а
когда  я  уходил  на обед, он вцепился в меня и не позволял мне
уйти,  пока  я  не  пообещал  вернуться,  когда  смогу,   чтобы
послушать его еще.
     - А он действительно сказал что-то интересное?
     - Ну,  он  тоже  -  как  и  все  -  настаивал  на полной и
смертоносной радиоактивности Земли; на том, что предки  альфиан
были  последними, покинувшими ее, и что если бы не это, все они
умерли бы. И, Голан, он так убежден в этом, что  я  не  мог  не
поверить  ему. Я пришел к выводу, что Земля в с_а_м_о_м д_е_л_е
мертва, и что  все  наши  поиски  оказались,  в  конце  концов,
безполезными.


79.


     Тревайз  опустился на стул, глядя на Пелората, сидящего на
узкой койке. Блисс,  наоборот,  поднявшись  с  того  места,  на
котором  сидела  перед этим, переводила свой взгляд с одного на
другого.
     - Позволь мне судить, бесполезны были наши поиски или нет,
Джейнав, - смог наконец произнести Тревайз. - Лучше скажи,  что
рассказал тебе этот болтун - только покороче.
     - Я  делал  пометки по ходу беседы. Это помогло произвести
впечатление ученого, но мне нет нужды заглядывать  в  них.  Его
речь была совершенным потоком сознания. Каждая вещь, которой он
касался,  напоминала  ему о чем-то еще, но, конечно, я потратил
бы всю жизнь,  пытаясь  переварить  эту  информацию  в  поисках
надежных  и  значительных сведений, так что моя задача сейчас -
суметь преобразовать длинные и бессвязные рассуждения...
     - Во что-нибудь столь же длинное  и  бессвязное?  Ближе  к
делу, дорогой Джейнав, - вежливо перебил его Тревайз.
     Пелорат откашлялся и продолжил:
     - Да,  конечно,  старина.  Я  попытаюсь  сделать связный и
хронологически верный отчет из всего этого.  Итак,  Земля  была
родным   домом   человечества  и  миллионов  видов  животных  и
растений. Так продолжалось бессчетное число лет, пока  не  были
открыты   гиперпространственные   путешествия.   Тогда  и  были
основаны Спейсерские миры. Они откололись  от  Земли,  развивая
свою  собственную  культуру,  и  начали  презирать  и  угнетать
материнскую планету.
     После пары столетий таких  отношений  Земля  вернула  себе
свободу,  хотя  Моноли  так  и  не  объяснил, каким образом это
произошло, а я не решился распросить поподробнее. Даже если  бы
я  и  улучил  шанс  прервать его монолог, что маловероятно, это
могло просто увести его в  новые  лабиринты  воспоминаний.  Он,
кстати,  упомянул  культурного  героя  по  имени Илия Бейли, но
упоминания о нем столь характерны для попытки  приписать  одной
личности  все  достижения  целого поколения, что не было смысла
пытаться...
     - Да, Пел, дорогой,  мы  поняли  этот  кусок,  -  заметила
Блисс.
     Пелорат   вновь   умолк   на   полуслове,  пытясь  поймать
разбегающиеся мысли
     - Конечно. Извините. С Земли ушла вторая волна поселенцев,
основав множество новых миров и  на  новый  лад.  Новая  группа
Сеттлеров,  действуя  более энергично, чем Спейсеры, вытеснила,
разгромила и пережила их,  и,  наконец,  создала  Галактическую
Империю.  Во время войн между Сеттлерами и Спейсерами - нет, не
войн, он использовал слово "конфликт", если быть более точным -
Земля и стала радиоактивной.
     - Это же нелепо, Джейнав, - с  явным  раздражением  заявил
Тревайз.  -  Как  мог целый мир с_т_а_т_ь радиоактивным? Каждый
мир  в  той  или  иной  степени  радиоактивен  с  момента   его
образования, и эта радиоактивность постепенно снижается. Они не
с_т_а_н_о_в_я_т_с_я радиоактивными.
     - Я  лишь  передаю тебе то, что сказал он, - пожал плечами
Пелорат.
-  А он рассказал мне только то, что сам слышал -  от  кого-то,
кто  рассказал  ему,  что  о_н  слышал  - и т.Д. Это - народные
предания, передающиеся от поколения к поколению, из уст в уста,
кто знает, с какими  искажениями,  вкрадывающимися  при  каждом
пересказе.
     - Я  понимаю, но разве здесь нет книг, документов, древних
летописей, которые сохранили историю с ранних времен и  которые
могли  бы  дать  нам  что-нибудь  более точное, чем современные
сказки?
     - Действительно, я попытался спросить и об этом, но  ответ
был  -  нет. Он туманно заявил, что были книги об этом в давние
времена и что они давным-давно утеряны, но  тем  не  менее  все
сказанное им содержалось в тех книгах.
     - Да,  хорошая  работа.  Та  же  самая  история и здесь. В
каждом мире, который мы посетили, записи, касающиеся Земли, так
или  иначе  исчезли.  Хорошо,  так  как  он   сказал   возникла
радиоактивность Земли?
     - Он  не привел никаких деталей. Максимум, что он сказал -
что Спейсеры были благоразумны, но затем я пришел к выводу, что
Спейсеры являлись теми демонами, которых люди Земли  винили  во
всех напастях. Радиоактивность...
     В это мгновение его перебил звонкий голос:
     - Блисс, я - Спейсер?
     Фаллом стояла в узком дверном проеме между двумя комнатами
со взъерошенными  волосами. Ночная рубашка (предназначенная для
более пышных форм Блисс) соскользнула с одного  плеча,  обнажив
неразвитую грудь.
     - Мы  беспокоились  о  неожиданных  визитерах  снаружи,  -
сказала Блисс, - и забыли одного внутри. Ну, Фаллом, почему  ты
это спросила? - Она встала и подошла к подростку.
     - У  меня  нет  того,  что  есть  у них, - заявила Фаллом,
показав на мужчин, - или того, что есть  у  тебя,  Блисс.  Я  -
отличаюсь. Это потому, что я - Спейсер?
     - Да,  Фаллом,  -  успокаивающе  произнесла  Блисс,  -  но
небольшие отличия не важны. Ступай обратно в постель.
     Фаллом стала покорной,  как  всегда,  когда  Блисс  хотела
этого от нее. Она повернулась и уходя, словно разговаривая сама
с собой, сказала:
     - Я - демон? Что же такое - демон?
     Блисс, бросив через плечо:
     - Подождите  меня  минутку. Я скоро вернусь, - вышла вслед
за ней.
     Она вернулась через пять минут, качая головой.
     - Теперь она будет спать, пока я не разбужу ее.  Я  должна
была  это  сделать  раньше,  но  любое вмешательство в сознание
должно проводиться лишь в случае действительной  необходимости.
- Словно оправдываясь, она добавила: - Я не могу избавить ее от
размышлений о различиях между ее гениталиями и нашими.
     - В  один  прекрасный  день она все-таки узнает, что она -
гермафродит, - заметил Пелорат.
     - Но не  теперь,  -  возразила  Блисс.  -  Продолжай  свой
рассказ, Пел.
     - Да,  -  поддержал  Тревайз,  -  прежде  чем что-либо еще
помешает нам.
     - Хорошо. Земля стала радиоактивной, или, по крайней мере,
ее поверхность.  Тогда  на  Земле  жило   огромное   население,
сосредоточенное в гигантских городах, размещавшихся, по большей
части, под землей...
     - Ну,  это,  -  встрял Тревайз, - наверняка не так. Должно
быть, из  местного  патриотизма  они  превозносят  золотой  век
планеты, а все детали
- просто   искаженные  воспоминания  о  Транторе  времен  е_г_о
золотого века, когда он был имперской столицей  системы  миров,
раскинувшейся на всю Галактику.
     - Послушай,  Голан,  -  после  некоторого раздумья ответил
Пелорат, - ты не должен меня учить, как заниматься моим  делом.
Мы,  мифологисты,  хорошо  знаем,  что  мифы и легенды содержат
заимствования, мораль, природные циклы и сотни других включений
и искажений. Но мы работаем, чтобы их отсеять  и  добраться  до
того,  что может оказаться сердцевиной, правдой. Фактически, те
же приемы могут быть применены к наиболее достоверным историям,
поскольку никто не пишет  явную  и  очевидную  правду,  хотя  и
говорят, что она существует. Теперь я более или менее рассказал
вам  то, что говорил мне Моноли, хотя, я полагаю, и я внес свои
собственные искажения, несмотря на  все  мои  попытки  избежать
этого.
     - Хорошо,  хорошо,  -  согласился  Тревайз.  -  Продолжай,
Джейнав. Я не хотел тебя ни в чем упрекать.
     - Я не в обиде.  Огромные  города  (примем  за  истину  их
существование)  рассыпались  и  съеживались  по  мере того, как
радиоактивность все более и и более возрастала, пока население,
вернее то, что от него осталось, постепенно не было вытеснено в
относительно свободные от  радиации  области.  Численность  его
была сокращена посредством контроля над рождаемостью и эвтанзии
людей старше шестидесяти.
     - Ужасно, - негодующе произнесла Блисс.
     - Несомненно,  -  согласился  Пелорат, - но именно так они
делали, согласно Моноли, и это могло быть правдой,  хотя  и  не
льстит   людям   Земли.   И  не  похоже,  что  такая  нелестная
характеритика могла быть выдумана. Люди  Земли,  презираемые  и
угнетаемые Спейсерами, не испытывали презрения и гнета Империи,
хотя  здесь  мы  могли  столкнуться с преувеличенной жалостью к
себе, очень соблазнительным чувством. Это случай...
     - Да, да, Пелорат, но в другой раз. Пожалуйста,  продолжай
о Земле.
     - Извините.   Империя,   в  качестве  благородного  жеста,
согласилась заменить импортированной,  свободной  от  радиации,
почвой  почву  Земли  и  вывезти  прочь  зараженную.  Нет нужды
говорить, что эта величественная задача вскоре утомила Империю,
особенно из-за того, что в то время (если  мои  догадки  верны)
произишло  падение  кандора  V,  после чего у Империи появилось
много гораздо более важных забот, чем забота о Земле.
     Радиоактивность  все  росла,  население   сокращалось,   и
наконец Империя, в новом порыве благотворительности, предложила
перевезти  остатки  населения  на  новый  мир - на э_т_о_т мир,
короче говоря.
     Задолго до этого, оказывается, какая-то экспедиция засеяла
океан,  так  что  ко  времени,  когда  были  разработаны  планы
переселения сюда Землян, здесь уже была кислородная атмосфера и
достаточное  количество пищи. Никакой другой член Галактической
Империи  не  претендовал  на  эту  планету  из-за  определенной
антипатии   к   обращающимся   вокруг   двойных   звезд  мирам.
Существовало так мало подходящих планет в подобных системах,  я
полагаю,  что  даже они отвергались из-за подозрений, что здесь
что-то не  так.  Это  общепринятый  образ  мыслей.  Был  хорошо
известный случай...
     - Позже  с  этим  хорошо известным случаем, Джейнав. Давай
про перемещение людей.
     - Осталось, - слегка проглатывая в спешке слова, продолжил
Пелорат, - подготовить сушу. Была обследована  наиболее  мелкая
часть  океана  и  подняты  осадочные  породы  с  более глубоких
участков, чтобы нарастить мелководье и в конце  концов  создать
остров  -  Новую  Землю. Валуны и кораллы, зацепленные драгами,
добавились   к   этому   острову.   Были   высажены   растения,
способствовавшие  упрочению  почвы. И вновь Империя взвалила на
себя огромную задачу.  Воз,  вначале  планировались  целые
континенты,  но  ко  времени, когда создали только один остров,
Имперская благосклонность кончилась.
     То, что осталось от населения Земли, было перемещено сюда.
Имперский флот увез своих людей и  машины,  и  никогда  уже  не
вернулся.  Земляне,  живущие на Новой Земле, оказались в полной
изоляции.
     - Почему? -  Усомнился  Тревайз.  -  Моноли  действительно
утверждает,  что никто изо всей Галактики не появлялся здесь до
нашего прихода?
     - Почти полной. Я полагаю, здесь  нет  ничего,  ради  чего
стоило  бы  прилетать,  даже  если оставить в стороне суеверную
неприязнь к двойным системам. Случайные корабли могли время  от
времени  посещать  их,  как  наш  например,  но  в конце концов
планета оказалась полностью забытой и никаких  последствий  эти
визиты не имели. Вот и все.
     - Ты спросил Моноли, где расположена Земля?
     - Конечно, спросил. Он не знает.
     - Как может он столько знать о истории Земли, не зная, где
она сама?
     - Я  специально  спросил  его,  Голан,  не эта ли звезда в
каком-то  парсеке  от  Альфы  -  то  солнце,  вокруг   которого
обращается  Земля.  Он не знал, что такое парсек, и я объяснил,
что с точки зрения астрономов это очень  небольшое  расстояние.
Большое  или нет, сказал Моноли, но он не знает, где Земля и не
знает никого, кто бы знал. И, по его  мнению,  ничего  хорошего
попытка  найти ее не принесет. Ей должно быть позволено, заявил
он, до скончания времен в покое плыть через пространство.
     - Ты тоже согласен с ним?
     - В общем нет, - печально покачал головой Пелорат. - Но он
сказал,   что   при   той   скорости,   с   которой   нарастала
радиоактивность,   планета   должна   была   стать   совершенно
непригодной для жизни вскоре после переселения остатков  людей,
и  что  сейчас  она  должна  настолько интенсивно излучать, что
никто не сможет к ней приблизиться.
     - Чепуха, - уверенно заявил Тревайз. -  Планета  не  может
стать  радиоактивной,  и,  даже  если и так, не может постоянно
увеличивать свою радиоактивность. Радиоактивность может  только
спадать.
     - Но  Моноли так в этом уверен! Столь много людей говорили
нам одно и то же  на  различных  мирах  -  Земля  радиоактивна.
Наверное, продолжать все это бесполезно.


80.


     Тревайз  глубоко  вздохнул,  затем,  тщательно выговаривая
слова, сказал
     - Чепуха, Джейнав. Это не правда.
     - Но послушай, старина,  ты  не  должен  верить  чему-либо
только потому, что ты хочешь в это верить.
     - Мои  желания  не  имеют  к  этому никакого отношения. Мы
обыскивали мир за миром и обнаружили, что все сведения о  Земле
изъяты.  Зачем  это, если скрывать нечего, если Земля - мертвый
радиоактивный мир, к которому даже приблизиться нельзя?
     - Я не знаю, Голан.
     - Да, не знаешь. Когда мы приближались  к  Мельпомене,  ты
сказал,  что  радиоактивность  может  оказаться другой стороной
медали. Уничтожение записей, чтобы  изъять  точную  информацию;
создание легенд о радиации, чтобы внести дезинформацию. И то, и
другое  могло  у  любого  отбить  охоту  искать Землю, но мы не
должны поддаваться панике и разочарованию.
     - Слушай, - вмешалась в их  диалог  Блисс,  -  ты  кажется
думал,  что  ближайшая  звезда  -  солнце  Земли.  Зачем  тогда
продолжать спор об этой радиоактивности? В чем проблема? Почему
просто не слетать туда и не посмотреть, Земля ли  это?  А  если
это она, на что она похожа?
     - Потому  что  те,  на  Земле, - ответил Тревайз, - должны
быть на свой лад исключительно могущественны, и я предпочел  бы
появиться  там  хоть  с  какими-то  знаниями об этом мире и его
обитателях. Поскольку я продолжаю  оставаться  в  неведениии  о
том, что творится на Земле, приближение к ней остается опасным.
Предлагаю  оставить  вас  на  Альфе,  а  сам я двинусь к Земле.
Достаточно одной жизни, чтобы рискнуть.
     - Нет, Голан, - горячо возразил Пелорат. - Блисс и ребенок
могут ждать здесь, но  я  должен  быть  с  тобой.  Я  занимался
поисками  Земли еще до того, как ты появился на свет, и не могу
отступить.
     - Блисс и ребенок н_е б_у_д_у_т  ждать  здесь,  -  заявила
Блисс. - Я
- Гея, а Гея может защитить нас даже от Земли.
     - Надеюсь,  ты права, - мрачно отозвался Тревайз, - но Гея
не смогла предотвратить уничтожения всех ранних воспоминаний  о
роли Земли в ее основании.
     - Это произошло на заре истории Геи, когда она еще не была
столь  хорошо  организована, столь развита. Теперь дело обстоит
иначе.
     - Надеюсь, что это так. Или это  та  информация  о  Земле,
которую  ты получила нынче утром и еще не поделилась ею с нами?
Я имел в виду, что ты говорила с кем-то из этих старых женщин и
что-то из сказанного может нам пригодиться.
     - Так оно и есть.
     - И что же ты обнаружила?
     - Ничего о Земле. Это совершенно темная область.
     - Эх...
     - Но они поразительные биотехники.
     - О?
     - На этом маленьком  острове  они  вырастили  и  проверили
бесчисленные сорта растений и животных; достигли поразительного
экологического  баланса,  стабильного  и самоподдерживающегося,
несмотря на те немногие виды,  с  которыми  они  начинали  свою
работу. Они улучшили виды океанской живности, найденные ими при
своем  появлении  здесь  несколько тысяч лет назад, повысили их
питательность, сделали вкуснее. Это их биотехника сделала  этот
мир  таким рогом изобилия. У них есть планы и в отношении самих
себя.
     - Что за планы?
     - Они вполне понимают, что не могут существенно  увеличить
свою численность при современных обстоятельствах, ограниченные,
как  теперь,  одним  небольшим  клочком земли, который только и
существует в их мире, но альфиане мечтают стать амфибиями.
     - Стать ч_е_м?
     - Амфибиями.  Они  собираются  отрастить  себе   жабры   в
дополнение  к  легким.  Они  мечтают  о  возсти  проводить
значительную часть жизни под водой, найти области мелководья  и
возвести постройки на дне океана. Мой источник информации сияла
от  гордости,  говоря  об  этом,  хотя призналась, что альфиане
добиваются этой цели уже несколько столетий, но  прогресс  пока
невелик, если он вообще есть.
     - Такми  образом, есть два направления, в которых они нас,
воз, опередили: управление погодой и биотехнология.  Хотел
бы я знать, что представляет собой их техника.
     - Мы  можем  найти специалистов, - сказала Блисс, - но они
могут не пожелать говорить об этом.
     - Это не главная наша  забота  здесь,  но  Основанию  явно
имеет смысл попытаться изучить этот миниатюрный мир.
     - Мы   управляем  погодой,  -  присоединился  к  разговору
Пелорат, - на Терминусе, например, и вполне успешно.
     - Такое управление хорошо поставлено на  многих  мирах,  -
согласился  Тревайз, - но как правило, контролируется погода на
всей планете в целом. Здесь же альфиане управляют погодой  лишь
на  ограниченном участке планеты, и должно быть, обладают такой
техникой, какой у нас нет. Что-нибудь еще, Блисс?
     - Общественные  собрания.  Кажется,  эти  люди  устраивают
праздники все время, когда они могут оторваться от сельхозработ
и  рыбной  ловли.  После  обеда,  ночью,  состоится музыкальный
фестиваль. Завтра днем - пляжный фестиваль. Очевидно, по  всему
побережью  острова  все,  кто сможет уйти с полей, соберуться и
будут радоваться солнцу и воде, поскольку пара дней после этого
может оказаться дождливыми. Затем, на следующее утро,  вернется
рыболовная  флотилия,  хлынет  дождь, а вечером будет фестиваль
пищи, сортировка улова.
     - Еда так обильна и теперь, - простонал Пелорат. - На  что
же будет похож фестиваль пищи?
     - Я  полагаю, его особенность будет не в количестве еды, а
в ее разнообразии. В любом случае, мы  все  четверо  приглашены
принять  участие  в  этих  фестивалях,  особенно в музыкальном,
сегодня ночью.
     - С древними инструментами? - Спросил Тревайз.
     - Верно.
     - Что  же  делает  их   такими   древними?   Примитивность
компьютеров?
     - Нет,  нет.  Дело  в  том,  что  это вовсе не электронная
музыка, а механическая. Они описали мне ее. Они щиплют  струны,
дуют в трубы и стучат по барабанам.
     - Надеюсь,   ты   просто  чего-то  непоняла,  -  ужаснулся
Тревайз.
     - Нет, все правильно. И я поняла, что  твоя  Хироко  будет
дудеть на одной из этих труб, забыла ее название... И ты обязан
стерпеть это.
     - Что  касается  меня,  -  заявил  Пелорат, - я с радостью
пойду. Я очень мало  знаю  о  примитивной  музыке  и  хотел  бы
услышать ее.
     - Она  не  "моя Хироко", - холодно сказал Тревайз. - Но ты
думаешь,  это  будут  инструменты  того  типа,   что   когда-то
исползовались на Земле?
     - Так мне кажется. По крайней мере, альфианка сказала, что
они были изобретены задолго до прихода сюда их предков.
     - В таком случае, воз имеет смысл послушать весь этот
концерт, какую-бы информацию о Земле он ни дал.


81.


     Довольно   странно,   но  больше  всех  в  возбуждение  от
предстоящего музыкального вечера пришла  Фаллом.  Они  с  Блисс
купались  в маленькой пристройке за их домом. Там был бассейн с
проточной водой, горячей и  холодной  (или,  скорее,  теплой  и
прохладной) умывальник и комод. Все было очень чисто и удобно и
весело сияло в лучах послеполуденного солнца.
     Как  обычно,  Фаллом  была  очарована  грудью  Блисс  и та
вынуждена  была  сказать  (поскольку  сейчас  Фаллом   понимала
Галактический), что в ее мире таким образом и выглядят люди. На
что  последовал  неизбежный вопрос Фаллом: - Почему? - И Блисс,
после некоторого раздумья, решила, что нет иного разумного пути
ответить на него. Поэтому она прибегла к универсальному во всех
обстоятельствах ответу:
     - Потому!
     Когда они закончили, Блисс помогла  Фаллом  надеть  белье,
присланное  им  альфианами,  и  разобралась  в способе, которым
поверх  этого  надевалась  юбка.  Выше  пояса  Фаллом  осталась
обнаженной,  что  было  вполне разумным. Сама Блисс, ниже пояса
облачившаяся в одежды альфиан (довольно узкие  для  ее  бедер),
надела  и свою блузку. Воз, это глупо - прикрывать грудь в
обществе, где никто из женщин этого не делает, особенно если ее
собственная была вполне  нормальной  и  той  же  формы,  как  и
большинство тех, что она видела. Но тем не менее...
     Мужчины  занимались  собой  в  другой  пристройке. Тревайз
ворчал, повторяя обычные мужские выражения, касающиеся времени,
необходимого женщинам для одевания.
     Блисс повертела Фаллом, чтобы убедиться,  что  юбка  сидит
нормально  на  ее  мальчишеских  бедрах и ягодицах. Наконец она
сказала:
     - Это просто прелестная юбка, Фаллом. Тебе нравится?
     Фаллом поглядела в зеркало и ответила:
     - Да. Но не  будет  ли  холодно?  -  И  провела  рукой  по
обнаженной груди.
     - Не думаю, Фаллом. Здесь довольно тепло.
     - Но н_а т_е_б_е кое-что надето.
     - Да.  Так  принято  у  меня на родине. Теперь, Фаллом, мы
встретимся со множеством альфиан во время обеда и после. Как ты
думаешь, сможешь ты вынести все это?
     На лице  Фаллом  появилась  гримасса  страдания,  и  Блисс
продолжила:
     - Я буду сидеть справа и держать тебя за руку. Пел сядет с
другой  стороны,  а Тревайз - напротив тебя. Говоритьс тобой мы
никому  не  позволим,  и  тебе  не  нужно  будет   ни   с   кем
разговаривать.
     - Я  попытаюсь,  Блисс,  -  Фаллом  пропищала  это в самом
высоком тоне.
     - После   этого   некоторые   альфиане   будут   для   нас
музицировать на свой особый манер. Ты знаешь, что такое музыка?
- Она напела, как смогла, нечто, имитирующее электронную гамму.
     Лицо Фаллом осветилось.
     - Ты  имеешь  в  виду...  -  Последнее  слово  было  из ее
собственного языка и она взорвалась пением.
     Глаза Блисс удивленно  расширились.  Это  была  прекрасная
мелодия, пусть даже и дикая и богатая трелями.
     - Правильно. Музыка, - сказала она.
     Фаллом возбужденно произнесла:
     - Джемби...  -  Она  помедлила,  но  затем  все  же решила
использовать слово из Галактического, - музицировал  постоянно.
Он играл на... - Вновь слово на ее языке.
     - На фифьюл? - В сомнении повторила это слово Блисс.
     - Не фифьюл, а ... - Рассмеялась Фаллом.
     Когда  оба слова произносились подряд, Блисс могла уловить
различие,  но  отчаялась  воспроизвести   второе.   Тогда   она
спросила:
     - А на что она похожа?
     Но   поскольку   Фаллом   была  еще  ограничена  в  знании
Галактического,то не могла дать точного описания, а ее жесты не
сумели  внести  ясность   в   представление   Блисс   об   этом
инструменте.
     - Он  показывал  мне, как пользоваться ею, - гордо заявила
Фаллом.
- Я делала пальцами в  точности  так  же,  как  Джемби,  но  он
сказал, что вскоре они мне не понадобятся.
     - Это чудесно, дорогая. После обеда мы посмотрим, столь ли
искусны альфиане, как твой Джемби.
     Глаза  Фаллом  искрились и приятные мысли о том, что будет
после, помогли ей перенести обильный ужин несмотря на скопление
народа, смех и шум вокруг нее. Только однажды,  когда  случайно
опрокинулось  блюдо,  вызвав  вблизи  их  компании возбужденные
крики, Фаллом испугалась и Блисс проворно прижала ее к себе,  в
теплые, оберегающие от всего объятия.
     - Удивляюсь,  как  мы  сами сможем вынести подобную еду, -
пробормотала она, обращаясь к Пелорату. -  Так  или  иначе,  мы
должны  убраться  отсюда. Это отвратительно - есть эти животные
белки Изолятов, но я д_о_л_ж_н_а покорно выносить все это.
     - Все это - высокие материи, -  заметил  Пелорат,  который
готов  был  стерпеть  что  угодно,  если  имелся  шанс  изучить
примитивное поведение или веру.
     А затем ужин окончился и  объявили,  что  вскоре  начнется
музыкальный фестиваль.


82.


     Зал,  в  котором  он должен был состояться, оказался почти
столь же велик, как и обеденный. Здесь  были  складные  сидения
(довольно  неудобные,  как  выяснил  Тревайз)  примерно  на сто
пятьдесят человек. Как почетных гостей, их провели в первый ряд
и множество альфиан вежливо и восхищенно обсуждали их одежду.
     Мужчины выше  пояса  были  обнажены.  При  мысли  об  этом
Тревайз напрягал пресс и в самодовольном восхищениии поглядывал
вниз,   на   заросшую   темными   волосами  грудь.  Пелорат,  с
восхищенным пылом озиравшийся вокруг, был безразличен  к  своей
внешности.  Блузка Блисс вызвала скрытые удивленные взгляды, но
ничего, касающееся ее, не было произнесено вслух.
     Тревайз заметил, что зал был только  наполовину  полон,  и
что  большую  часть  аудитории  составляли  женщины, поскольку,
вероятно, многие мужчины находились в море.
     Пелорат наклонился к Тревайзу и шепнул:
     - У них есть электричество.
     Тревайз бросил взгляд на вертикальные трубки на  стенах  и
другие на потолке. Они мягко светились.
     - Флуоресценция, - сказал он. - Весьма примитивно.
     - Да,  но  они  работают,  и  подобные  штуки есть в наших
комнатах и в пристройках.  Я  думал,  это  просто  декоративные
элементы.  Если  мы  найдем, как их включать, нам не надо будет
сидеть в темноте.
     - Они могли бы сказать нам, - раздраженно заметила Блисс.
     - Они думали, что мы знаем, -  вступился  Пелорат,  -  что
каждый должен знать это.
     Четыре  женщины  появились  из-за  ширмы и уселись группой
перед  зрителями.  Каждая   держала   лакированный   деревянный
инструмент, похожий на три других, но ни один из них невоз
было  описать  без  затруднений.  Главным  образом, инструменты
отличались по размеру.  Один  из  них  был  очень  мал,  два  -
несколько больше, а четвертый - значительно больше трех других.
Каждая женщина держала в свободной руке длинный прут.
     Аудитория   нежно   засвистела,   как   только  показались
музыканты, в ответ на что женщины поклонились.  Их  грудь  была
туго  подвязана  полоской  газа,  вероятно,  чтобы не мешать им
играть.
     Тревайз, поняв свист как  знак  одобрения  и  предвкушения
удовольствия,  счел  вежливым добавить свой собственный. Фаллом
присоединила к этому и свою  трель,  которая  была  уже  чем-то
большим, нежели свист, и начала привлекать внимание, но пожатие
руки Блисс остановило ее.
     Три  женщины  безо  всяких  приготовлений  приложили  свои
инструменты куда-то  под  подбородки,  в  то  время  как  самый
большой  оставался  меж  ног у четвертой женщины, стоя на полу.
Длинный прут в  руке  каждой  из  них  запилил  поперек  струн,
натянутых  вдоль  почти  всей длины инструмента, а пальцы левой
руки быстро запорхали по верхним концам этих струн.
     Это, подумал Тревайз, и был "скрип", которого  он  ожидал,
но звучало это вовсе не как скрип. Это была нежная и мелодичная
последовательность  нот; каждый инструмент вносил что-то свое и
все сливалось в нечто приятное.
     Это было лишено бесконечной сложности  электронной  музыки
("настоящей  музыки",  как  продолжал думать о ней Тревайз) и в
ней наблюдалось некоторое однообразие.  Все  же,  когда  прошло
какое-то  время  и  его  уши  приспособились  к  такой странной
системе звука, он начал различать неуловимые оттенки. Это  было
утомительно,   и   мысленно  он  пожалел  об  отсутствии  здесь
электронной музыки  с  ее  шумом,  математической  точностью  и
чистотой  реальности.  Но  ему  пришло в голову также и то, что
если он достаточно долго  будет  слушать  музыку  этих  простых
деревянных устройств, то она сможет ему понравиться.
     Не прошло и сорока пяти минут с начала концерта, как вышла
Хироко.  Она  заметила в первом ряду Тревайза и улыбнулась ему.
Он  от  чистого  сердца  присоединился  к  аудитории  в  свисте
одобрения. Хироко выглядела прелестно в длинной, искусно сшитой
юбке,  с  большим  цветком  в  волосах  и  с не прикрытой ничем
грудью,  поскольку,  очевидно,  не  было  опасности,  что   она
помешает обращаться с инструментом.
     Ее  инструментом  была  темная деревянная трубка, примерно
две трети метра длиной и почти  два  сантиметра  толщиной.  Она
поднесла  ее  к  губам  и  дунула  в отверстие вблизи одного из
концов, взяв высокую нежную ноту, меняющуюся по  высоте,  когда
ее пальцы бегали по металлическим клапанам вдоль трубы.
     При  первых  же  звуках  Фаллом  вцепилась в рукав Блисс и
зашептала:
     - Блисс, это .... - И слово для Блисс вновь прозвучало как
"фифьюл".
     Блисс покачала головой, но Фаллом настаивала:
     - Но это она!
     Альфиане уже начали оглядываться на Фаллом. Блисс  ладонью
прикрыла ей рот и, наклонившись, пробормотала:
     - Тише! - Прямо ей в ухо.
     После этого Фаллом вслушивалась в игру Хироко молча, но ее
пальцы  спазматически  двигались,  словно  работая  с клавишами
инструмента.
     Последним выступающим на  концерте  был  пожилой  мужчина,
игравший  на  инструменте  с гофрированными боками, висевшем на
его плечах. Он то сдвигал, то раздвигал его, в  то  время,  как
одна из рук мужчины двигалась вдоль ряда белых и черных клавиш,
нажимая их поодиночке и группами.
     Тревайз  нашел  эти звуки особенно утомительными, довольно
варварскими и неприятными;  напоминающими  вой  диких  собак  с
Авроры.  Не  то чтобы они были так уж похожи, но вызываемые ими
эмоции совпадали. Блисс  выглядела  так,  словно  предпочла  бы
заткнуть  пальцами  уши,  а  лицо  Пелората  застыло в каком-то
непередаваемом выражении. Похоже, это  доставляло  удовольствие
только  Фаллом,  поскольку  она  притопывала  ногой  и Тревайз,
заметив это, понял, к своему собственному  удивлению,  что  она
отбивает такт.
     Наконец,  концерт  завершился  и началась настоящая буря -
свит, с явно слышимыми во всем этом трелями Фаллом.
     Затем слушатели рассыпались на маленькие,  разговаривающие
между  собой  группы  и превратились вновь в шумных и крикливых
альфиан, какими они казалось и были при любом стечении  народа.
Музыканты,  игравшие  на  концерте,  стояли  у стены, беседуя с
подошедшими поздравить их людьми.
     Фаллом выскользнула из рук Блисс и подбежала к Хироко.
     - Хироко, - воскликнула  она,  задыхаясь,  -  позволь  мне
посмотреть...
     - Что, дорогая? - Не поняла Хироко.
     - Вещь, на которой ты играла.
     - Ах,  -  рассмеялась  Хироко.  -  Это  -  флейта, одна из
небольших.
     - Могу я взглянуть на нее?
     - Конечно. - Хироко открыла футляр и вынула инструмент. Он
состоял из трех частей, но  она  быстро  собрала  их  вместе  и
протянула  Фаллом  нужным  концом  к губам: - Сюда, подуй в это
отверстие.
     - Я знаю, знаю, - нетерпеливо бросила  Фаллом  и  схватила
флейту.
     Машинально Хироко отдернула ее назад и взяла покрепче.
     - Дунь, но не прикасайся к ней.
     Фаллом казалась разочарованной.
     - Могу  я тогда просто взглянуть на нее? Я не прикоснусь к
ней.
     - Конечно, дорогая.
     Она снова протянула флейту и Фаллом серьезно уставилась на
нее.
     А затем свет в зале слегка померк и звук  флейты,  немного
неуверенный и дрожащий, раздался в шуме людских голосов.
     Хироко  от  удивления  чуть  не  выронила флейту, а Фаллом
воскликнула:
     - Получилоась,    получилось.    Джемби    говорил,    что
когда-нибудь я смогу делать это.
     - Это ты вызвала звук флейты? - Спросила Хироко.
     - Да, я, я.
     - Но как же ты это сделала, дитя?
     - Я  виновата,  Хироко,  -  вмешалась  красная от смущения
Блисс. - Я уведу ее отсюда.
     - Нет, - возразила Хироко. - Я хочу, чтобы она сделала это
снова.
     Несколько альфиан приготовились слушать. Фаллом  нахмурила
брови,  словно в большом напряжении. Свет померк, и на этот раз
гораздо сильнее, и вновь возник звук  флейты,  более  чистый  и
уверенный.   Затем   он   стал   меняться,  по  мере  того  как
металлические  клапаны  вдоль  флейты  двигались,   беря   свои
аккорды.
     - Она  слегка  отличается  от ... - Сказала Фаллом, слегка
задыхаясь, словно это ее дыхание привело флейту в  действие,  а
не движимый энергией воздух.
     (-  Она,  должно  быть, получает энергию от электрического
тока, питающего лампы, - сказал Тревайзу Пелорат.)
     - Попробуй снова, - хрипло сказала Хироко.
     Фаллом закрыла глаза. Звук теперь стал мягче, чувствовался
более  уверенный  контроль.  Флейта  играла  сама  по  себе,  а
клапанами  двигали не пальцы, а энергия, передаваемая через все
еще недоразвитые доли мозга Фаллом. Начавшиеся почти  случайные
звуки  складывались  в  музыкальную последовательность и сейчас
все в зале собрались вокруг  Хироко  и  Фаллом,  наблюдая,  как
Хироко  осторожно держит флейту большим и указательным пальцами
за концы, а Фаллом, закрыв глаза, управляет потоками воздуха  и
движением кнопок.
     - Это фрагмент того, что я играла, - прошептала Хироко.
     - Я  запомнила  это, - кивнула Фаллом, пытаясь не нарушать
свою сосредоточенность.
     - Ты не ошиблась ни в одной ноте, - сказала Хироко,  когда
музыка стихла.
     - Но все это не так, Хироко. Ты сыграла это неправильно.
     - Фаллом!  -  Возмутилась  Блисс.  -  Это невежливо! Ты не
должна...
     - Пожалуйста, - повелительно сказала Хироко, - не мешайте.
Почему это неправильно, дитя?
     - Потому что я могу сыграть это иначе.
     - Тогда покажи мне.
     И вновь зазвучала флейта, но  более  затейливо,  поскольку
силы,  что нажимали кнопки, делали это быстрее, в стремительной
последовательности и более тщательно разработанных  сочетаниях,
чем   прежде.   Музыка   стала   сложнее   и  бесконечно  более
эмоциональной и живой. Хироко стояла вытянувшись, во всем  зале
не раздавалось ни звука.
     Даже  после  того,  как  Фаллом  кончила  играть, никто не
проронил ни слова, пока Хироко не произнесла, глубоко вздохнув:
     - Малышка, ты когда-нибудь играла это раньше?
     - Нет, - сказала Фаллом, -  прежде  я  могла  использовать
только  свои  пальцы,  а  ими  я  не  смогла  бы извлечь ничего
похожего.  -  Затем   добавила,   простодушно   и   без   следа
превосходства: - Никто не может.
     - Можешь ты сыграть что-нибудь еще?
     - Я могу что-нибудь изобразить.
     - Ты имеешь в виду, сымпровизировать?
     Фаллом запнулась на этом слове и поглядела на Блисс. Блисс
кивнула и она ответила:
     - Да.
     - Тогда, пожалуйста, сделай это.
     Фаллом  на  пару  минут  задумалась, затем медленно начала
играть,  с  очень  простой  последовательности  звуков,  что-то
довольно мечтательное. Флуоресцентные огни меркли и разгорались
вновь,    когда    количество   энергии,   забираемое   Фаллом,
увеличивалось  или  уменьшалось.  Казалось,  никто   этого   не
замечал,  словно  мерцание  огней  было  эффектом  музыки, а не
помехой, словно  дух  электричества  откликался  на  заклинания
звуков.
     Эти  комбинации  нот  затем  повторились, но более громко,
потом - более усложненно.  Возникли  вариации,  не  заслоняющие
ясной   основной  композиции,  мелодия  становилась  все  более
огненной и возбуждающей,  до  тех  пор,  пока  не  стало  почти
невоз вздохнуть. И наконец, она зазвучала еще быстрее, чем
раньше,   так  что  когда  музыка  умолкла,  это  произвело  на
слушателей впечатление внезапного  падения  на  землю,  оставив
одновременно чувство, что они парили высоко в небе.
     Альфиане   очнулись   и   в  зале  начался  ад  кромешный,
расколовший воздух. И  даже  Тревайз,  привыкший  к  совершенно
отличному  типу  музыки,  печально  подумал:  "И  я  теперь уже
никогда не услышу это вновь."
     Когда альфиане более-менее утихомирились, Хироко протянула
флейту Фаллом:
     - Теперь, Фаллом, она твоя!
     Фаллом пылко схватила ее, но Блисс перехватила  протянутые
руки подростка и сказала:
     - Мы  не  можем  принять  это,  Хироко.  Это  очень ценный
инструмент.
     - У меня есть другой, Блисс. Не такой хороший,  но  так  и
должно  быть.  Этот  инструмент  должен  принадлежать тому, кто
играет на нем лучше. Я никогда не слышала такой музыки,  и  это
было  бы  ошибкой, чтобы я владела инструметом, который не могу
использовать в полную его силу. Хотела бы я  знать,  как  
играть на нем, не касаясь пальцами.
     Фаллом    взяла    флейту    и,   с   выражением   полного
удовлетворения, крепко прижала ее к груди.


83.


     Каждая из двух комнат их дома была освещена флуоресцентной
лампой. В присторйке горела третья. Свет был тусклым, неудобным
для чтения, но по крайней мере в комнатах больше не было темно.
     И все же они задержались снаружи. В небе  сияло  множество
звезд,  что  совершенно  очаровало  рожденных на Терминусе, где
ночное небо было  почти  беззвездным  и  в  котором  выделялась
только слабо светящаяся галактическая туманность.
     Хироко  проводила  их  до  дома  из  страха, что они могут
заблудиться в темноте или  оступиться.  Всю  дорогу  назад  она
держала  руку  Фаллом  и  потом, после того, как зажгла для них
свет, осталась с ними снаружи, все еще не в силах расстаться  с
подростком.
     Ясно  было,  что  Хироко  находилась  в состоянии тяжелого
эмоционального конфликта и Блисс еще раз попыталась помочь ей:
     - В самом деле, Хироко, мы не можем взять твою флейту.
     - Нет, ею  должна  владеть  Фаллом,  -  но  казалось,  она
твердит это из последних сил.
     Тревайз  продолжал глядеть в небо. Ночь была действительно
темной и на эту темноту практически не влияли три светильника в
их собственном доме;  еще  меньше  были  заметны  мелкие  искры
других отдаленных домов.
     - Хироко,  ты видишь эту яркую звезду? - Спросил он. - Как
она называется?
     Хироко глянула вверх и без особого интереса сказала:
     - Это - компаньон.
     - Почему же его так назвали?
     - Он кружит  около  нашего  Солнца  с  периодом  в  восемь
Стандартных Лет. Это вечерняя звезда в настоящее время года. Вы
сможете увидеть ее и днем, когда она низко над горизонтом.
     Хорошо,  подумал  Тревайз.  Она  не совсем невежественна в
астрономии.
     - Ты знаешь, - сказал он, - что  у  Альфы  есть  еще  один
спутник,  очень маленький, тусклый, который гораздо дальше, чем
эта яркая звезда? Ты не можешь увидеть его без  телескопа.  (Он
сам  его  не  видел  и  не позаботился отыскать, но корабельный
компьютер  имел  соответствующую  информацию  в   своем   банке
данных).
     - Нам  говорили  об  этом в школе, - равнодушно отозвалась
она.
     - А что ты скажешь об этой? Ты  видишь  эти  шесть  звезд,
образующих что-то вроде зигзага?
     - Это кассиопея.
     - Да? - Удивился Тревайз. - Которая?
     - Все они. Весь зигзаг. Это и есть кассиопея.
     - А почему они так называются?
     - Не  знаю.  Я  ничего  не  знаю  об астрономии, уважаемый
Тревайз.
     - Ты видишь самую нижнюю  звезду  зигзага,  ту,  что  ярче
других? Что это?
     - Звезда. Я не знаю ее названия.
     - Но  за исключением двух звезд-спутников, это ближайшая к
Альфе изо всех звезд. До нее всего около парсека.
     - Ты так говоришь? Я этого не знала.
     - Не может ли это  быть  той  звездой,  вокруг  которой  и
кружится Земля?
     Хироко поглядела на звезду с некоторым интересом.
     - Я не знаю. Я ни от кого не слышала ничего подобного.
     - Ты думаешь, что это не так?
     - Откуда  я  могу  знать? Никому не ведомо, где может быть
Земля. Я
- я должна покинуть вас теперь. Я должна отработать свою  смену
в  полях  завтра  утром,  перед пляжным фестивалем. Я увижу вас
всех там, сразу после обеда. Да? Да?
     - Конечно, Хироко.
     Внезапно она быстро, почти бегом скрылась во тьму. Тревайз
глянул  ей  вслед,  затем  вместе  со  всеми  вошел  в   тускло
освещенный коттедж.
     - Можешь  ли ты сказать, лжет она или нет, говоря о Земле?
-Спросил он Блисс.
     - Не думаю, чтобы она лгала, - покачала та головой. -  Она
находится  в огромном напряжении, такого я не чувствовала в ней
до окончания концерта. Оно существовало еще  до  того,  как  ты
спросил ее о звездах.
     - Потому что она отдала свою флейту?
     - Воз. Я не могу сказать. - Она повернулась к Фаллом.
- Теперь, Фаллом, я хочу, чтобы ты шла в свою комнату. Когда ты
подготовишься  ко  сну,  сходи в пристройку, вымой руки, лицо и
зубы.
     - Я предпочла бы поиграть на флейте, Блисс.
     - Тогда недолго, и о_ч_е_н_ь тихо. Поняла,  Фаллом?  И  ты
должна кончить, когда я тебе скажу.
     - Да, Блисс.
     Теперь взрослые остались одни; Блисс - на стуле, а мужчины
- каждый на своей койке.
     - Есть  ли  какой-то  смысл  оставаться  и  дальше на этой
планете? - Спросила Блисс.
     Тревайз пожал плечами.
     - Мы не спрашивали о связи Земли с древними  инструментами
и  мы  можем  обнаружить  что-либо  здесь.  Воз, полезно и
обождать возвращения рыболовной флотилии. Мужчины  могут  знать
что-нибудь, чего не знают домоседы.
     - О_ч_е_н_ь маловероятно, я думаю, - возразила Блисс. - Ты
уверен, что не темные глаза Хироко удерживают тебя здесь?
     - Я  не  понимаю,  Блисс,  - нетерпеливо сказал Тревайз, -
какое тебе дело до того, чем я занят?  Почему  ты  присваиваешь
себе право морального суда надо мной?
     - Я  вовсе  не озабочена твоей моралью. Но это дело влияет
на нашу  экспедицию.  Ты  хочешь  найти  Землю,  чтобы  наконец
решить, был ли ты прав, выбирая Галаксию, а не миры Изолятов. Я
хочу,  чтобы  ты поскорее пришел к такому решению. Ты говоришь,
что  необходимо  посетить  Землю  для  этого,  и  ты   кажешься
уверенным,  что Земля вращается вокруг той яркой звезды в небе.
Тогда отправимся туда. Я согласна, что было бы полезно получить
какую-нибудь информацию о ней, прежде чем мы полетим  туда,  но
мне  ясно,  что  такой  информации здесь не предвидится. И я не
желаю оставаться просто из-за того, что тебе нравится Хироко.
     - Может мы и улетим, - сказал Тревайз. - Дай мне  подумать
об  этом,  но  Хироко  не  играет  никакой роли в принятии мной
решении, уверяю тебя.
     - Я чувствую, - сказал Пелорат, - что мы должны  двигаться
к   Земле,   хотя   бы   только  для  того,  чтобы  посмотреть,
радиоактивна она или нет. Я не вижу смысла дальше ждать здесь.
     - А ты уверен, что это не темные глаза  Блисс  тянут  тебя
отсюда? - Обозлился Тревайз, но затем, почти мгновенно, сказал:
- Нет,  я  беру свои слова обратно, Джейнав. Я снова повел себя
по-детски. Все же - это очаровательный мир,  даже  несмотря  на
Хироко,  и  я  должен  сказать,  что  при  иных обстоятельствах
непременно задержался бы здесь. Не думаешь ли  ты,  Блисс,  что
Альфа нарушает твою теорию об Изолятах?
     - Каким же образом? - Спросила Блисс.
     - Ты настаивала на том, что любой истинно обособленный мир
превращается в опасный и враждебный.
     - Даже  кампореллон,  -  спокойно сказала Блисс, - который
всего   лишь   отошел   от   основного   потока   Галактической
деятельности,   несмотря   на  то,  что  теоретически  является
Ассоциированным Членом Федерации Основания.
     - Но н_е Альфа. Этот мир совершенно изолирован, но  можешь
ли  ты  пожаловаться  на  их  дружелюбие  и гостеприимство? Они
кормят нас, одевают, дают нам кров,  устраивают  в  нашу  честь
фестивали, просят нас остаться. К чему здесь  придраться?
     - Ни  к чему, очевидно. Хироко даже предоставила тебе свое
тело.
     - Блисс, какое тебе до этого дело? - Рассердился  Тревайз.
- Она  не  предоставила  мне  свое тело. Мы подарили друг другу
свои тела.  Это  было  исключительно  взаимно  и  исключительно
приятно.  Не  станешь  же  ты  утверждать,  что ты задумаешься,
давать ли свое тело, когда это тебя устраивает.
     - Пожалуйста, Блисс, - сказал Пелорат, - Голан  совершенно
прав. Нет причин обсуждать его личные дела.
     - До  тех  пор,  пока  они  не  касаются нас, - упрямилась
Блисс.
     - Они не имеют никакого касательства к нашим  поискам.  Мы
улетим,  уверяю  вас. Я полагаю, что дальнейшие поиски сведений
продлятся недолго.
     - Все же я не доверяю Изолятам, даже когда они приходят  с
дарами.
     - Сделать  вывод,  -  всплеснул  руками  Тревайз,  - а все
доказательства затем исказить в эмоциональном порыве.  Как  это
похоже на...
     - Не  говори  этого,  -  в  ярости  сказала  Блисс. - Я не
женщина, я - Гея. Это Гея, а не я столь упряма.
     - Нет  причин...  -  И  в  этот  миг  раздалось   какое-то
царапанье в дверь.
     Тревайз замер.
     - Что это? - Прошептал он.
     Блисс передернула плечами.
     - Открой  дверь  и  посмотри. Ты утверждал, что это добрый
мир, в котором нет опасностей.
     Тем не менее Тревайз помедлил,  пока  нежный  голос  из-за
двери не позвал осторожно:
     - Пожалуйста! Это я!
     Это был голос Хироко. Тревайз распахнул дверь.
     Хироко быстро вошла в дом. Ее щеки блестели от слез.
     - Закройте дверь, - всхлипнула она.
     - Что это такое? - Спросила Блисс.
     Хироко буквально вцепилась в Тревайза.
     - Я  не  могу! Я пыталась, но не вынесла этого! Уходите, и
вы все тоже.  Забирайте  с  собой  быстрее  ребенка.  Забирайте
корабль - и прочь, прочь от Альфы, пока еще темно.
     - Но почему? - Спросил Тревайз.
     - Потому что иначе вы умрете, все вы.


84.


     Три  Инопланетника  замерли,  глядя  на Хироко, и надолго.
Затем Тревайз сказал:
     - Ты утверждаешь, что ваши люди убъют нас.
     - Ты сам уже на дороге  к  смерти,  уважаемый  Тревайз,  -
сказала  Хироко  и  слезы катились по ее щекам. - И остальные с
тобой. Давным-давно, кто-то из ученых вывел  вирус,  безвредный
для  нас, но смертельный для Инопланетников. У нас - иммунитет.
- Она в замешательстве трясла руку Тревайза. - Ты заражен.
     - Как?
     - Когда мы имели наше  удовольствие.  Это  -  единственный
способ.
     - Но я чувствую себя совершенно нормально.
     - Вирус  еще  не  активирован.  Он может быть активирован,
когда вернуться рыбаки. По нашим законам, все должны  принимать
решение  в  таком  деле - даже мужчины. Но все наверняка решат,
что это должно быть сделано и мы задержим  вас  здесь  до  того
времени,  которое  настанет через два утра. Бегите теперь, пока
еще темно и никто этого не ожидает.
     - Почему же ваши люди  так  поступают?  -  Резко  спросила
Блисс.
     - Ради нашей безопасности. Нас мало, но мы владеем многим.
Мы не  желаем  нашествия  Инопланетников.  Если  явится один, а
затем поведает о наших землях, то придут другие; поэтому, когда
изредка к нам прибывает корабль, мы должны быть уверены, что он
не уйдет от нас.
     - Но тогда, - спросил Тревайз, -  почему  ты  предупредила
нас?
     - Не  спрашивайте  меня.  Нет! Но я скажу вам, если только
услышу это вновь... Слушайте...
     Из соседней комнаты до них донеслись нежные звуки флейты.
     - Я не смогла бы вынести гибели этой музыки,  поскольку  и
ребенок тоже умер бы, - призналась Хироко.
     - Так  ты  поэтому  дала  флейту  Фаллом? - Сурово спросил
Тревайз. - Ты знала, что получишь ее обратно,  как  только  она
умрет?
     - Нет,  этого  и  в  мыслях  у  меня не было, - ужаснулась
Хироко. - А когда до меня дошло, я поняла, что  это  не  должно
произойти.  Бегите с ребенком и с нею, возьмите флейту, пусть я
и не увижу ее никогда. Вы будете в безопасности там, в космосе,
и, оставшись неактивированным, вирус со временем умрет в  вашем
теле.  Взамен я прошу, чтобы никто из вас никогда не говорил об
этом мире, чтобы никто больше не мог о нем узнать.
     - Мы не скажем о нем никому, - пообещал Тревайз.
     Хироко посмотрела на него и тихо произнесла:
     - Не позволено ли мне будет поцеловать вас один только раз
прежде чем вы покинете меня?
     - Нет, - отказал Тревайз. - Меня уже инфицировали один раз
и этого наверняка  достаточно.  -  Но  затем  уже  менее  грубо
добавил:  -  Не  плачь.  Люди  могут  спросить  тебя, почему ты
плачешь, а ты не сможешь ответить им. Я прощаю тебя за то,  что
ты  сделала со мной, в благодарность за эту попытку спасти всех
нас.
     Хироко  выпрямилась,  тщательно   вытерла   щеки   тыльной
стороной ладони, глубоко вздохнула и сказала:
     - Я благодарю вас за это, - и быстро исчезла.
     - Мы  выключим  свет, - распорядился Тревайз, - и подождем
немного; затем - уберемся отсюда. Блисс,  скажи  Фаллом,  чтобы
она  перестала  играть  на  своем  инструменте. Не забудь взять
флейту. Потом мы проберемся к кораблю, если сможем найти его  в
темноте.
     - Я  найду  его,  - сказала Блисс. - На борту осталась моя
одежда, она, пусть и в небольшой степени, тоже - Гея. У Геи нет
проблем в том, чтобы отыскать Гею. - И  она  скрылась  в  своей
комнате, чтобы собрать Фаллом.
     - Как  ты  полагаешь,  они не могли повредить наш корабль,
чтобы удержать нас на планете? - Спросил Пелорат.
     - У них нет техники, способной сделать это, - хмуро сказал
Тревайз. Когда  появилась  Блисс,  держа  за  руку  Фаллом,  он
выключил свет.
     Они  тихо  сидели во тьме, и им казалось, что прошло почти
полночи, а может быть - лишь полчаса. Затем Тревайз медленно  и
бесшумно   отворил  дверь.  На  небе,  казалось,  стало  больше
облаков, но в разрывах между  ними  по-прежнему  сияли  звезды.
Высоко  в  небе  стояла кассиопея, с той звездой, которая могла
быть солнцем Земли, ярко горящей в самом низу созвездия. Воздух
был тих и не раздавалось ни звука.
     Тревайз осторожно вышел из дому, махнув  остальным,  чтобы
они шли за ним. Одна его рука, почти механически, опустилась на
ручку  нейрохлыста.  Он  был  уверен,  что  пользоваться  им не
придется, но...
     Блисс повела их, держа Пелората за руку;  он  держал  руку
Тревайза.  Другой  рукой  она вела Фаллом, та в своей свободной
руке  сжимала  флейту.  Нащупывая   дорогу   ногами   в   почти
совершенной  темноте, Блисс тянула всех за собой, туда, где она
ощущала, пусть и очень слабо, Гея-составляющую своей одежды  на
борту "Far  Star".


 * ЧАСТЬ VII *  ЗЕМЛЯ.




19. РАДИОАКТИВНА?




85.


     "Far   Star"  тихо  и  медленно поднялась сквозь атмосферу,
оставляя внизу темный остров. Несколько слабых  пятнышек  света
под  ними  померкли  и  исчезли.  По  мере  того, как с высотой
разряженней    становилась    атмосфера,    скорость    корабля
увеличивалась,  а  пятнышки  света  над  ними  становились  все
многочисленнее и ярче.
     Иногда они смотрели вниз, на  Альфу,  видимую  теперь  как
светящийся  полумесяц,  большая  часть  которого  была затянута
облаками.
     - Я полагаю, у них нет развитой космической  техники.  Они
не смогут преследовать нас, - сказал Пелорат.
     - Не  уверен,  что  это  здорово  ободряет  меня, - мрачно
ответил Тревайз голосом, приводящим в уныние. - Я инфицирован.
     - Но неактивированной культурой, - заметила Блисс.
     - Но все же  она  может  быть  активирована.  У  них  есть
способ. Вот только какой?
     Блисс пожала плечами.
     - Хироко  говорила,  что  вирус  в  неактивированной форме
постепенно погибнет в теле,  неприспособленном  к  нему  -  как
твое, например.
     - Да?  - Рассердился Тревайз. - Откуда она знает? С другой
стороны, откуда  мне  знать,  не  было  ли  утверждение  Хироко
самоутешительной  ложью?  И  разве  не вероятно, что активация,
каким бы ни был ее метод, может произойти естественным образом?
Какое-нибудь химическое соединение,  воздействие  определенного
излучения, или - или кто знает что? Я могу внезапно заболеть, а
потом  и  вы трое тоже умрете. Или это случится после того, как
мы достигнем населенных планет, и возникнет  ужасная  пандемия,
которую беглецы разнесут по всем мирам.
     Он взглянул на Блисс.
     - Ты можешь что-нибудь сделать?
     Блисс медленно покачала головой.
     - Это   нелегко.   Часть   Геи   составляют   паразиты   -
микроорганизмы,  черви.  Они  являются  частью   экологического
баланса,  живут  и  вносят  свой  вклад  в мировое сознание, но
никогда  не  размножаются  свех  меры.  Они  живут,  не  нанося
заметного  вреда.  Неприятность  в  том,  Тревайз,  что  вирус,
беспокоящий тебя - не часть Геи.
     - Ты сказала - "нелегко", - с замиранием сказал Тревайз. -
При данных обстоятельствах, не возьмешь  ли  ты  на  себя  труд
сделать  это,  даже  если работа окажется тяжелой? Можешь ли ты
найти во мне вирус и убить его?  Можешь  ли  ты,  если  это  не
удастся, по крайней мере усилить мою сопротивляемость?
     - Ты  понимаешь,  о чем ты просишь, Тревайз? С микрофлорой
твоего тела я не знакома. Я просто не смогу  отличить  вирус  в
клетках  твоего  тела  от  нормальных генов, имеющихся там. Еще
сложнее будет различить вирусы твоего тела, к  которым  ты  уже
привык,  от  тех,  какими  заразила  тебя  Хироко.  Я попытаюсь
сделать  это,  Тревайз,  но  это  потребует  времени  и   может
окончится ничем.
     - Пусть так. Попытайся.
     - Конечно.
     - Если  Хироко  сказала  правду, - вмешался Пелорат, - ты,
Блисс,  может  и  сумеешь  найти  вирусы,  которые  уже  начали
утрачивать жизнеспособность, а ты сможешь ускорить их гибель.
     - Я попробую. Это интересная мысль.
     - А  ты  не  передумаешь?  - Сказал Тревайз. - Ведь убивая
вирусы, ты при этом уничтожишь совершенное творение эволюции.
     - Ты опять язвишь, Тревайз, - спокойно сказала Блисс, - но
с иронией или без, ты выявил истинную трудность. Так, я вряд ли
предпочту вирусов тебе. Я убью  их,  если  повезет,  не  бойся.
Кроме  того,  даже если я не предпочту тебя, - ее губы сжались,
словно Блисс пыталась сдержать улыбку, - то  тогда  окажутся  в
опасности  Пелорат  и  Фаллом, а ты мог бы уже убедиться в моих
чувствах к ним. Ты, кстати, можешь даже вспомнить о том, что  я
и сама рискую.
     - Я  не  верю  в  твою  любовь  к  самой себе, - проворчал
Тревайз. - Ты всегда  готова  отдать  жизнь  ради  какой-нибудь
высокой идеи. Я могу признать твою заботу о Пелорате. Погоди, я
не слышу флейты Фаллом. С ней что-нибудь не так?
     - Нет.  Она  спит. Самый натуральный сон, я к нему не имею
никакого отношения. И я предлагаю, чтобы  после  того,  как  ты
рассчитаешь  Прыжок  к  звезде,  которую мы принимаем за солнце
Земли, мы тоже выспались. Мне это крайне необходимо и, полагаю,
тебе тоже, Тревайз.
     - Да, если смогу. Ты была права, знаешь ли.
     - В чем, Тревайз?
     - В отношении Изолятов. Новая  Земля  -  не  рай,  хотя  и
походила   на  него.  Это  гостеприимство  -  все,  что  сперва
показалось  дружелюбием  -  предназначалось  для  того,   чтобы
усыпить  в нас всяческие подозрения и чтобы одного из нас 
было легко заразить. А все гостеприимство после, фестивали того
и этого,  служили  для  того,  чтобы  задержать  нас  здесь  до
возвращения   рыбаков,   когда  появится  возсть  провести
активацию вируса. И это сработало бы, если бы не  Фаллом  и  ее
музыка. Воз, ты была права и в этом.
     - Относительно Фаллом?
     - Да, я не хотел брать ее с нами, и я никогда не радовался
ее присутствию  на  корабле.  Это твоя, Блисс, заслуга, что она
здесь и именно она, я не шучу, спасла нас. И все же...
     - Все же что?
     - Несмотря на это, я в_с_е е_щ_е чувствую тревогу от того,
что она на корабле. Но я не знаю, почему.
     - Если тебе от этого станет легче, Тревайз,  признаюсь:  я
не уверена в том, что честь нашего спасения целиком и полностью
принадлежит   Фаллом.   Хироко  назвала  музыку  Фаллом,  чтобы
оправдаться перед  самой  собой  в  том,  что  другие  альфиане
наверняка назвали бы изменой. Она могла даже в это поверить, но
в ее сознании было что-то еще. Что-то, что я различала с трудом
и  не  могла  точно  определить;  что-то,  чего,  воз, она
слишком стыдилась, чтобы позволить этому всплыть на поверхность
сознания. У меня  такое  впечатление,  что  она  питала  теплые
чувства к тебе и не желала видеть мертвым тебя, безотносительно
к Фаллом и ее музыке.
     - Ты в самом деле так думаешь? - Слегка улыбнулся Тревайз,
впервые со времени отлета с Альфы.
     - Я  думаю  так.  Ты,  должно быть, обладаешь определенным
искусством в обращении с женщинами. Ты убедил Министра Лайзалор
позволить нам забрать наш корабль и покинуть кампореллон, и  ты
помог  спасти  наши  жизни  своим  влиянием на Хироко. Мы все в
долгу перед тобой.
     Тревайз улыбнулся шире.
     - Ну, если ты так говоришь. Тогда - к Земле. - Он исчез  в
рубке,   шагая   так,   словно  отправлялся  на  увеселительную
прогулку.
     Пелорат задержался, чтобы сказать:
     - Ты успокоила его наконец, Блисс, правда?
     - Нет, Пелорат. Я не вмешиваюсь в работу его мозга.
     - Наверняка ты это проделала, когда  так  грубо  польстила
его мужскому тщеславию.
     - Исключительно косвенно, - улыбнулась Блисс.
     - Даже если и так, спасибо тебе, Блисс.


86.


     После  Прыжка  звезда,  которая вполне вероятно могла быть
Земным Солнцем, все еще находилась на удалении в  одну  десятую
парсека.  Это был теперь ярчайший объект, сияющий у них в небе,
но все еще не более, чем звезда.
     Тревайз  слегка  приглушил  ее  свет,  чтобы  легче   было
наблюдать, и с мрачным видом изучал.
     - Нет  сомнения, что это фактически двойник Альфы, звезды,
вокруг  которой  обращается  эта  Новая   Земля.   Хотя   Альфа
обозначена  на  карте  в  компьютере, а эта звезда - нет. Мы не
знаем ее имени, у нас нет ее характеристик,  отсутствует  любая
информация касательно ее планетной системы, если она есть.
     - Не  этого  ли мы ожидали в том случае, если вокруг этого
солнца действительно кружится Земля? - Спросил Пелорат. - Такой
пробел в сведениях соответствует тому,  что  вся  информация  о
Земле вероятно уничтожена.
     - Да,  но  это  может  также  означать  и Спейсерский мир,
который не был  включен  в  список  на  стене  того  здания  на
Мельпомене. Мы ведь не можем быть уверены, что он полон. Или же
у  этой  звезды  отсутствуют планеты и поэтому, воз, ее не
сочли достойной войти в карты  Галактики,  которые  в  основном
используются в военных и коммерческих целях. Джейнав, есть ли в
каких-нибудь  легендах упоминание о том, что солнце Земли имеет
менее чем в парсеке от себя своего двойника?
     - Извини, Голан,  но  такого  я  не  встречал,  -  покачал
головой  Джейнав. - Хотя может быть, нечто подобное и было. Моя
память несовершенна. Я должен посмотреть свои данные.
     - Это неважно. Есть ли у солнца Земли какое-нибудь имя?
     - Эти имена различны. Я думаю, в каждом языке было свое.
     - Я постоянно забываю, что на Земле их было множество.
     - Так  и  должно  было  быть.  Это   единственный   способ
объяснить многие легенды.
     - Ну,   хорошо,   и   что  же  нам  делать?  -  Постепенно
раздражался Тревайз. - Мы ничего не можем сказать о планетарной
системе  с  такого  расстояния  и  должны  подойти  поближе.  Я
предпочел  бы соблюдать осторожность, но есть и такая вещь, как
безграничная опасливость, и я не вижу  доказательств  возй
опасности.  Вероятно, нечто столь могущественное, чтобы стереть
во всей Галактике информацию о Земле, столь  же  сильно,  чтобы
стереть  нас  в  порошок даже на таком расстоянии, если всерьез
заинтересовано в том, чтобы не дать себя обнаружить. Но  ничего
не  случилось. В таком случае, неразумно оставаться здесь вечно
просто из-за  того,  что  может  что-либо  случиться,  если  мы
подойдем ближе, верно?
     - Я  попросила бы компьютер проверить, нет ли чего-то, что
 интерпретировать как опасность, - сказала Блисс.
     - Когда я говорю, что не вижу  опасности,  я  говорю  это,
опираясьна  данные компьютера. Конечно же, я ничего не могу, да
и не ожидаю, увидеть невооруженным глазом.
     - Я сказала это, заметив, как ты ищешь поддержки, принимая
то, что считаешь рискованным решением. Но если так,  то  все  в
порядке.  Я  -  с  тобой. Мы ведь зашли так далеко не для того,
чтобы повернуть назад без особых на то причин, верно?
     - Нет, - ответил Тревайз. - А что скажешь ты, Пелорат?
     - Я двинулся бы дальше  только  из  любопытства.  Было  бы
невыносимо вернуться, не зная, нашли ли мы Землю.
     - Ну, тогда, - подытожил Тревайз, - мы все согласны.
     - Не все, - возразил Пелорат. - Есть еще Фаллом.
     - Ты  предлагаешь,  чтобы  мы спросили совета у ребенка? -
Удивился Тревайз. - Какое значение может иметь ее мнение,  даже
если  оно  у  нее  есть?  С  другой стороны, все, что она может
хотеть - это вернуться назад, на свой собственный мир.
     - Можешь ли ты порицать ее за это? - Мягко спросила Блисс.
     И  из-за  того,  что  разговор  коснулся  Фаллом,  Тревайз
вспомнил и о ее флейте, которая играла довольно живой марш.
     - Послушайте  ее,  -  сказал  он,  - где она могла слышать
что-либо в ритме марша?
     - Воз, Джемби играл для нее марши на флейте.
     - Сомневаюсь,  -  покачал  головой   Тревайз.   -   Скорее
колыбельные,   танцы.   Послушайте,   Фаллом  по-прежнему  меня
тревожит. Она учится слишком быстро.
     - Я п_о_м_о_г_а_ю ей, -  заявила  Блисс.  Помни  об  этом.
Кроме   того,   она   о_ч_е_н_ь  умна,  ее  сильно  стимулирует
пребывание с нами. Новые ощущения наводняют ее мозг. Она  видит
космос, различные миры - и все это впервые.
     Марш Фаллом стал еще более диким и варварским.
     - Ну,  -  вздохнул  Тревайз,  - она здесь и играет музыку,
казалось  бы,  преисполненную  оптимизма  и   удовольствия   от
приключений.  Я считаю, что это ее голос в пользу приближения к
Солнцу. Давайте осторожно подойдем поближе и проверим, есть  ли
у него планеты.
     - Если они есть, - сказала Блисс.
     - Есть, - тонко улыбнулся Тревайз. - Спорим? Скажи, что ты
ставишь.


87.


     - Ты  проиграла,  -  рассеяно  заметил  Тревайз. - Сколько
монет решила ты поставить?
     - Нисколько. Я никогда не держу пари.
     - Что ж, прекрасно. Все равно, я не взял бы с тебя денег.
     Они находились на расстоянии около 10 млрд. Км. От Солнца.
Оно все еще походило на звезду и было почти в 4000 раз тусклее,
чем среднее солнце при взгляде на него с обитаемой планеты.
     - При увеличении мы можем видеть две планеты уже сейчас, -
объявил Тревайз. - Исходя из измерений их  диаметра  и  спектра
отраженного света, это явно газовые гиганты.
     Корабль  находился  вне  плоскости  эклиптики  и  Блисс  с
Пелоратом, глядя  поверх  плеча  Тревайза  на  обзорный  экран,
видели два тонеких, зеленоватых полумесяца. Меньший находился в
несколько иной фазе, чем другой, и выглядел толще.
     - Джейнав!  -  Воскликнул  Тревайз.  - Не правда ли, что у
Земного Солнца должно быть четыре газовых гиганта?
     - Согласно легенде, это так.
     - Ближайший к Солнцу - самый большой,  а  у  следующего  -
кольцо.Так?
     - Большие,   далеко   выступающие  кольца,  Голан.  Да.  В
точности так, старина,  но  учти  возе  преувеличение  при
многократном   пересказе  легенды.  Если  мы  не  найдем  такой
планеты, то я не думаю, что стоит серьезно воспринимать это как
аргумент против наших предположений. То есть, что эта звезда  -
Солнце Земли.
     - Тем  не  менее,  те  два  гиганта,  что  мы видим, могут
оказаться более дальними, а два ближних к  солнцу  -  двигаться
сейчас  по  другую  сторону  и  слишком далеко от нас, чтобы их
 было различить на фоне звезд. Мы должны подойти еще ближе
- и осмотреть солнце с другой стороны.
     - Разве  проделать такое в присутствии столь  близкой
и большой массы, как эта звезда?
     - Я  уверен,  компьютер,  с  разумной осторожностью, может
осуществить такой Прыжок. Однако если он решит,  что  опасность
слишком  велика,  компьютер  откажется от быстрого способа и мы
будем приближаться к Солнцу осторожно, маленькими шажками.
     Внимание Тревайза переключилось на компьютер - и  звездный
узор  на  обзорном  экране  изменился.  Звезда ярко вспыхнула и
исчезла  с  экрана,  поскольку  компьютер,  выполняя   команду,
обшаривал   небо   в   поисках   других   газовых  гигантов.  И
небезуспешно.
     Все  трое  замерли  и  смотрели,   пока   Тревайз,   почти
беспомощный от удивления, отдавал команду компьютеру еще больше
увеличить изображение.
     - Невероятно, - всхлипнула от изумления Блисс.


88.


     Перед  ними висел газовый гигант, видимый под таким углом,
что его поверхность оказалась почти полностью освещена солнцем.
Вокруг него кружились широкие  сверкающие  кольца,  наклоненные
так,  что  видны  были  блики света на их боковых сторонах. Они
сияли ярче, чем сама планета, и были  разделены  тонкой  линией
примерно на трети их ширины.
     Тревайз   затребовал   максимальное  разрешение  и  кольца
превратились в колечки, узкие и концентрические, блестящие  под
лучами  Солнца.  Теперь  лишь  часть системы колец умещалась на
экране, да и сама планета с  него  исчезла.  Еще  одна  команда
Тревайза  -  и  в углу экрана возникла вставка, демонстрирующая
планету и ее кольца в миниатюре.
     - Это часто встречается? - Благоговейно спросила Блисс.
     - Нет, - ответил  Тревайз.  -  Почти  у  каждого  газового
гиганта есть кольца из различных обломков, но они, как правило,
тусклые  и узкие. Я лишь однажды видел такой, у которого кольца
были узкими, но яркими. Но я никогда не видел ничего  подобного
этой планете, или, что то же самое, не слышал о таком.
     - Перед  нами  явно  тот  самый  окольцованный  гигант,  о
котором  говорит  легенда.  Если  подобные  вещи  действительно
уникальны...
     - Естественно,  уникальны!  Насколько  мне  известно, или,
точнее, насколько известно компьютеру.
     - Тогда это д_о_л_ж_н_а быть планетная система, включающая
Землю. Наверняка никто не смог бы придумать эту планету.  Такое
нужно видеть, чтобы описать в легендах.
     - Я  готов  поверить  теперь  всему,  о  чем  говорят твои
легенды. Это - шестая планета, а Земля должна быть третьей?
     - Верно, Голан.
     - Тогда я должен сказать, что  мы  менее  чем  в  полутора
миллиардах  километров  от Земли, а нас еще никто не остановил.
Гея остановила нас, когда мы приблизились.
     - Вы были ближе к Гее, когда вас  остановили,  -  заметила
Блисс.
     - А,  -  сказал  Тревайз,  -  но  это основывается на моем
мнении, что Земля могущественнее,  чем  Гея;  и  я  считаю  это
добрым  предзнаменованием.  Если  нас все еще не задержали, то,
воз, Земля вовсе не возражает против нашего прибытия.
     - Или что это - не Земля, - сказала Блисс.
     - Ты готова заключить  на  этот  раз  пари?  -  Ухмыляясь,
спросил Голан.
     - Как  я  понял,  Блисс имела ввиду, - вмешался Пелорат, -
что Земля может оказаться радиоактивной, как,  кажется,  все  и
думают,  и  что  никто не остановил нас из-за отсутствия на ней
всякой жизни вообще.
     - Нет, - сказал Тревайз, - я поверю всему, что говорится о
Земле, толко н_е  э_т_о_м_у.  Теперь  мы  вблизи  нее  и  можем
убедиться  во  всем  сами.  И  у меня такое чувство, что нам не
помешают.


89.


     Газовые гиганты остались позади. Ближе к солнцу лежал пояс
астероидов (он был большим и  содержал  множество  обломков,  в
точности как об этом повествовали легенды).
     Внутри пояса астероидов кружились четыре планеты.
     Тревайз внимательно изучил их.
     - Третья  -  самая  большая, размеры ее вполне подходящие,
как и расстояние от Солнца. Она может оказаться обитаемой.
     Пелорат уловил нотку неуверенности в его словах.
     - У нее есть атмосфера? - Спросил он.
     - О  да.  Вторая,  третья  и   четвертая   планеты   имеют
атмосферы.  И,  как  в  старой  сказке  для детей, у второй она
слишком плотная,  у  четвертой  -  слишком  разряженная,  но  у
третьей - в самый раз.
     - Значит, ты думаешь, что это может быть Земля?
     - Думаю?  -  Почти  взорвался  Тревайз.  -  Мне  нет нужды
думать. Это
- Земля. У нее - гигантский спутник, о котором ты мне твердил.
     - Спутник? - Лицо  Пелората  расплылось  в  такой  широкой
улыбке, какой Тревайз еще никогда не видел.
     - Все   в   точности!   Вот,   взгляни   при  максимальном
увеличении.
     Пелорат увидел два полумесяца, причем один был значительно
больше и ярче второго.
     - Меньший, как я понимаю, и есть тот спутник?
     - Да. Он дальше от планеты, чем  было бы ожидать,  но
несомненно  обращается вокруг нее. Он размером с малую планету;
на самом деле все же меньше любой из четырех внутренних планет.
Тем не менее, он велик для спутника. Он по  крайней  мере  2000
км.  В  диаметре, что делает его сопоставимым с самыми большими
спутниками газовых гигантов.
     - Не больше? - Пелорат был искренне разочарован. - Это  не
гигантский спутник?
     - Гигантский.  Спутник  с  диаметром  в две или три тысячи
километров, вращающийся вокруг огромного газового гиганта - это
одно.  Тот  же  самый  спутник  маленькой  скалистой  обитаемой
планеты  -  совсем  другое.  Диаметр  спутника составляет около
четверти диаметра Земли. Где еще ты слышал о подобной почти что
двойной планете, включающей к тому же одну обитаемую?
     - Я очень мало  знаю  о  таких  вещах,  -  робко  произнес
Пелорат.
     - Тогда  поверь  мне на слово, Джейнав. Подобный спутник -
уникальное явление. Мы смотрим на нечто, являющееся практически
двойной планетой, а ведь даже  планет,  вокруг  которых  летает
что-нибудь  крупнее  нескольких  камней  и при этом обитаемых -
очень мало. Если ты  сопоставишь  этот  газовый  гигант  с  его
огромной  системой  колец,  являющийся  шестой  планетой и этот
громадный спутник у третьей - о которых правдиво, вопреки  всем
ожиданиям,  сообщали  легенды - тогда мир, на который ты сейчас
смотришь,  д_о_л_ж_е_н  быть  Землей.  Немыслимо,   чтобы   это
оказалось чем-то иным. Мы нашли ее, Джейнав, мы нашли ее.


90.


     Шел  второй  день постепенного приближения к Земле и Блисс
зевала за обедом.
     - Мне кажется, мы  большую  часть  времени  тем  только  и
занимаемся,  что  приближаемся  на вспомогательных двигателях к
той или  иной  планете,  а  потом  столь  же  медленно  от  нее
удаляемся. Мы, буквально, теряем недели на это.
     - Отчасти  это  потому,  -  стал  объяснять Тревайз, - что
Прыжок   опасен   с_л_и_ш_к_о_м   близко   к   звезде.   Но   в
н_а_с_т_о_я_щ_е_м случае мы движемся очень медленно из-за того,
что  я  не  хочу  оказаться  перед  лицом  очередной  возй
опасности слишком быстро.
     - Мне  помнится,  ты  уверял:  "Я  чувствую,  что  нас  не
остановят."
     - Это   так,   но   я   не  хочу  во  всем  полагаться  на
предчувствия, - Голан посмотрел на содержимое ложки, прежде чем
отправить ее в рот, и сказал: -  Ты  знаешь,  я  упустил  рыбу,
когда мы были на Альфе. У нас остались только три блюда.
     - Жаль, - согласился Пелорат.
     - Ну,  - присоединилась к ним Блисс, - мы побывали на пяти
мирах и покидали каждый из них столь  поспешно,  что  не  имели
времени  пополнить  запасы  пищи или как-либо их разнообразить.
Даже когда эту пищу   было  без  проблем  раздобыть,  как,
например, на кампореллоне или Альфе,и, вероятно...
     Она  не  закончила, поскольку Фаллом, кинув на нее быстрый
взгляд, закончила за Блисс:
     - Солярия? Вы не пробовали ее пищи? Там она прекрасна. Так
же, как на Альфе. И даже еще лучше.
     - Я знаю это, Фаллом, - ответила ей Блисс.  -  Но  на  это
просто не было времени.
     Фаллом печально посмотрела на нее.
     - Увижу  ли  я когда-нибудь Джемби вновь, Блисс? Скажи мне
правду.
     - Ты сможешь, если мы вернемся на Солярию.
     - А мы когда-нибудь туда вернемся?
     - Я не могу так сразу сказать, - замялась Блисс.
     - Сейчас мы летим к Земле, верно? Это та планета,  откуда,
как ты говорила, мы все ведем свое происхождение?
     - Откуда наши предшественники ведут свое происхождение.
     - Я могу сказать "предки".
     - Да, мы летим к Земле.
     - Зачем?
     - Разве  не  хотел  бы  любой  человек  увидеть  мир своих
предков?
     - Я  думаю,  это  скорее  касается   вас.   Вы   все   так
взволнованы.
     - Мы  никогда  не  были здесь раньше. Мы не знаем, чего от
нее ожидать.
     - Мне кажется, здесь что-то большее.
     Блисс улыбнулась.
     - Ты кончила есть, Фаллом, дорогая, так почему бы тебе  не
пойти  в  свою каюту и не порадовать нас небольшой серенадой на
твоей флейте. Ты все прелестней на ней играешь. Давай, давай. -
Она придала Фаллом  дополнительное  ускорение,  хлопнув  ее  по
заду, и Фаллом вышла, лишь однажды обернувшись, чтобы задумчиво
взглянуть на Тревайза.
     Он посмотрел ей вслед с явной неприязнью.
     - Это существо что же, мысли читает?
     - Не  называй  ее  "существом",  Тревайз,  - резко сказала
Блисс.
     - Она что, читает мысли? Ты можешь ответить?
     - Нет, не читает. И Гея тоже.  И  этого  не  могут  адепты
Второго   Основания.   Чтение  мыслей  в  смысле  подслушивания
внутренних  разговоров  или  точного  выяснения  возникающих  в
сознании  идей  -  это  еще  невоз сейчас, или в ближайшем
будущем. Мы можем распознавать, интерпретировать и, в некоторой
степени, управлять эмоциями, но и это не простое дело.
     - Откуда ты знаешь, что она не может делать вещей, которые
кажутся невозможными?
     - Потому что, как ты только что сказал, я имею  право  это
утверждать, поскольку обладаю определенными способностями.
     - Воз,   она  просто  управляет  тобой,  так  что  ты
остаешься в неведении о том, на что она способна.
     - Будь же разумным, Тревайз, - воздела взгляд горе  Блисс.
- Даже  если  она обладает необычными способностями, она ничего
не может сделать со мной, ведь я не только Блисс, но и Гея.  Ты
по-прежнему забываешь об этом. Ты представляешь себе, что такое
ментальная  инертность  целой  планеты? Неужели ты думаешь, что
один Изолят, каким бы талантливым он не был, мог преодолеть ее?
     - Ты не знаешь абсолютно всего, Блисс,  так  что  не  будь
столь  самоуверена, - угрюмо заметил Тревайз. - Эта тв... О_н_а
с нами не так уж давно. Я не  смог  бы  выучить  ничего,  кроме
зачатков  языка, за это время, а она уже в совершенстве владеет
Галактическим и фактически освоила  почти  весь  его  словарный
запас.  Да, я знаю, ты помогала ей, но я хотел бы, чтобы ты это
прекратила.
     - Да, я говорила тебе, что помогаю ей, но я также сказала,
что она страшно умна. Настолько умна, что я рада была бы  иметь
ее  частью  Геи.  Если  мы  присоединим ее к себе; если она еще
достаточно молода; то мы сможем многое узнать о солярианах, так
чтобы постепенно поглотить весь  их  мир.  Это  было  бы  очень
полезно для нас.
     - И  тебя  не  беспокоит,  что  соляриане - патологические
Изоляты, даже по м_о_и_м стандартам?
     - Они не будут такими, став частью Геи.
     - Я думаю, ты ошибаешься, Блисс. Я думаю, что солярианский
ребенок - опасен, и что мы должны избавиться от нее.
     - Как? Выпихнуть ее через  шлюз?  Убить  ее,  накрошить  и
добавить к нашим запасам пищи?
     - Ох, Блисс, - вздохнул Пелорат.
     Тревайз же сказал:
     - Это   отвратительно   и   совершенно   неуместно.  -  Он
прислушался на минуту: флейта играла без ошибок или  колебаний,
и  они  заговорили  полушепотом.  -  Когда все это кончится, мы
должны вернуть ее на  Солярию,  и  лишний  раз  убедиться,  что
соляриане  навечно  отрезаны от Галактики. Я чувствовал бы себя
лучше, если бы они были уничтожены. Я не доверяю им и боюсь их.
     Блисс ненадолго задумалась и сказала:
     - Тревайз, я знаю, что ты обладаешь  умением  приходить  к
правильному  решению,  но  я также знаю, что ты с самого начала
испытывал  антипатию  к  Фаллом.  Я  полагаю,  это  может  быть
следствием того унижения, которое ты пережил на Солярии и из-за
которого возненавидел планету и ее жителей. Поскольку я не имею
права  вмешиваться  в  твое  сознание, я не могу это утверждать
наверняка. Пожалуйста, пойми, что если бы мы не взяли Фаллом  с
собой,  мы  до  сих  пор оставались бы на Альфе - мертвые, и, я
могу предположить, уже похороненные.
     - Я знаю это, Блисс, но даже так...
     - А ее разум достоин восхищения, а не зависти.
     - Я не завидую ей. Я боюсь ее.
     - Ее ума?
     - Нет, не только, - в задумчивости закусил губу Тревайз.
     - Чего же тогда?
     - Я не знаю, Блисс. Если бы я знал, чего  я  боюсь,  я  бы
смог  побороть  свой страх. Это что-то, чего я не могу до конца
понять. - Его голос стал тише, словно  он  разговаривал  сам  с
собой.  - Галактика, как оказалось, переполнена вещами, которых
я не понимаю. Почему я  выбрал  Гею?  Почему  я  должен  искать
Землю?  Было  ли забыто еще одно допущение психоистории? И если
да, то какое? И в завершение всего: почему Фаллом так действует
мне на нервы?
     - К несчастью, я не  могу  ответить  на  твои  вопросы,  -
сказала, вставая, Блисс и вышла из каюты.
     Пелорат посмотрел ей вслед.
     - На  самом  деле  все  обстоит не столь мрачно, Голан. Мы
подходим все ближе и ближе к Земле и как  только  доберемся  до
нее,  все  загадки  наконец  разрешатся.  И  до  сих пор ничто,
похоже,  не  делает  никаких  попыток  остановить  наше  к  ней
приближение.
     Тревайз  только  моргал,  глядя на Пелората, но потом тихо
сказал ему:
     - Хотел бы я, чтобы что-нибудь попыталось.
     - Ты? Почему ты этого хочешь?
     - По чести говоря, я рад был бы хоть признаку жизни.
     Глаза Пелората расширились.
     - Ты наконец обнаружил, что Земля - радиоактивна?
     - Не совсем. Но  она  -  теплая.  Немного  теплее,  чем  я
ожидал.
     - Это плохо?
     - Не  обязательно.  Она может быть довольно теплой, но это
вовсе не должно сделать  ее  непригодной  для  жизни.  Облачный
покров толстый и определенно присутствуют водяные пары, так что
эти  облака,  вместе  с водами океана, могут поддерживать жизнь
несмотря  на  температуру,  которую  мы  вычислили,  исходя  из
микроволнового излучения. Впрочем, я не могу быть уверен. Разве
что только...
     - Да, Голан?
     - Ну,   если   Земля   б_ы_л_а  радиоактивной,  это  может
объяснить большую, чем мы ожидали, температуру.
     - Но это не противоречит и первому, не правда ли? Если она
теплее, чем ожидалось, это не  означает,  что  она  д_о_л_ж_н_а
быть радиоактивной.
     - Нет, не означает. - Тревайз попытался выдавить улыбку. -
Нам нет нужды гадать, Джейнав. Через день-другой я смогу больше
сказать об этом и мы узнаем все наверняка.


91.


     Фаллом сидела в задумчивости на койке, когда в каюту вошла
Блисс.  Фаллом коротко взглянула на нее, затем снова уставилась
в пол.
     - В чем дело, Фаллом? - Тихо сказала Блисс.
     - Почему я так не нравлюсь Тревайзу, Блисс?
     - Что навело тебя на подобные мысли?
     - Он смотрит на меня нетерпеливо - это правильное слово?
     - Воз.
     - Он нетерпеливо смотрит на меня, когда я вблизи него. Его
лицо немного кривится.
     - У Тревайза сейчас множество забот, Фаллом.
     - Потому что он ищет Землю?
     - Да.
     Фаллом немного подумала и сказала:
     - Он особенно  нетерпелив,  когда  я  мыслю  что-нибудь  в
движение.
     Губы Блисс сжались.
     - Послушай,  Фаллом,  разве  я не говорила тебе, что ты не
должна этого делать, особенно в присутствии Тревайза?
     - Ну, это было вчера, в этой каюте, он стоял в дверях, а я
не заметила. Я не знала, что он наблюдает. Это был  всего  лишь
один из книгофильмов Пела, и я пыталась заставить его встать на
ребро. Я не сделала ничего плохого.
     - Это  нервирует  его,  Фаллом, и я хотела бы, чтобы ты не
делала ничего подобного, вне зависимости от того, видит он тебя
или нет.
     - Это нервирует его, потому что сам он ничего похожего  не
может?
     - Воз.
     - А ты можешь?
     - Нет, я не могу, - медленно покачала головой Блисс.
     - Но  это  же  не  нервирует  т_е_б_я,  когда я так делаю.
Впрочем, это также не нервирует и Пела.
     - Все люди отличаются друг от друга.
     - Я знаю, - сказала Фаллом с внезапной твердостью, которая
удивила Блисс и привела ее в замешательство.
     - Что ты знаешь, Фаллом?
     - Я - отличаюсь.
     - Конечно, я тоже говорила это. И Пелорат отличается.
     - Мои формы отличаются. И я могу двигать вещи.
     - Это правда.
     - Я  д_о_л_ж_н_а  двигать  вещи,  -  продолжила  Фаллом  с
вызовом в голосе. - Тревайз не должен сердиться на меня за это,
и ты не должна останавливать меня.
     - Но зачем ты должна двигать вещи?
     - Это - тренировка. Упружнение - это правильное слово?
     - Не совсем. Упражнение.
     - Да.  Джемби  постоянно  твердил,  что я должна постоянно
тренировать мои... Мои...
     - Мозговые преобразователи?
     - Да. И делать их сильнее. Тогда, когда я вырасту, я смогу
управлять всеми роботами. Даже Джемби.
     - Фаллом, кто управляет всеми роботами, когда нет тебя?
     - Бандер. - Фаллом словно бы просто констатировала факт.
     - Ты знаешь Бандера?
     - Конечно. Я видела это много раз.  Я  должна  была  стать
следующим  главой  поместья.  Поместье Бандера станет поместьем
Фаллом. Так говорил мне Джемби.
     - Ты имеешь в виду, что Бандер приходил к тебе...
     Рот Фаллом в ужасе округлился до почти  совершенного  "о".
Она сказала каким-то придушенным голосом:
     - Бандер  никогда не мог бы прийти к... - Фаллом сбилась с
дыхания и ей пришлось замолчать.  Потом  она  продолжила:  -  Я
в_и_д_е_л_а изображение Бандера.
     - А  как  Бандер к тебе относился? - Нерешительно спросила
Блисс.
     Фаллом поглядела на нее, сощурив от удивления глаза:
     - Бандер мог спросить меня, в чем я  нуждаюсь;  удобно  ли
мне. Но Джемби всегда был рядом со мной, так что я никогда ни в
чем не нуждалась и всегда была удобно устроена.
     Она  наклонила  голову  и  уставилась  в пол. Затем Фаллом
закрыла глаза ладонями и сказала:
     - Но Джемби остановился. Я  думаю,  это  из-за  того,  что
Бандер тоже остановился.
     - Почему ты сказала это?
     - Я думала об этом. Бандер управлял всеми роботами, и если
Джемби  остановился,  и  все остальные роботы тоже, должно быть
остановился и Бандер. Разве это не так?
     Блисс промолчала.
     - Но когда вы вернете меня  назад,  на  Солярию,  я  смогу
обеспечить  энергией  Джемби  и всех остальных роботов и я буду
счастлива вновь.
     Она всхлипнула.
     - Разве ты не счастлива  с  нами,  Фаллом?  Хоть  немного?
Иногда?
     Фаллом  подняла  залитое  слезами  лицо  к Блисс и покачав
головой, дрожащим голосом произнесла:
     - Я хочу Джемби.
     В порыве нежности Блисс обхватила ее руками.
     - Ох, Фаллом,  как  бы  я  хотела,  чтобы  я  могла  вновь
соединить  тебя  и  Джемби! - И внезапно обнаружила, что и сама
плачет вместе с Фаллом.


92.


     Такими  их  и  увидел  вошедший  в   каюту   Пелорат.   Он
остановился на полушаге и спросил:
     - В чем дело?
     Блисс  отстранилась  от  Фаллом  и потянулась за маленьким
платком, чтобы вытереть заплаканные глаза. Она тряхнула головой
и Пелорат озабоченно повторил:
     - Но все-таки, в ч_е_м д_е_л_о?
     - Фаллом,  успокойся,  -  сказала  Блисс.  -  Я   придумаю
что-нибудь,  чтобы  тебе  стало  хоть  немного легче. Помни - я
люблю тебя также, как любил Джемби.
     Она взяла Пелората за локоть и вытолкнула прочь,  в  жилую
каюту, повторяя:
     - Это так, ничего, Пел - ничего.
     - Это из-за Фаллом, верно? Она все еще жалеет о Джемби.
     - Ужасно.  И  мы  ничего не можем с этим поделать. Я могла
только сказать ей, что люблю ее - и в самом деле, это так.  Как
 не любить такое нежное и разумное дитя? Страшно разумное.
Тревайз  думает,  что  даже  с_л_и_ш_к_о_м разумное. Она видела
Бандера  в  свое  время  -  или,  скорее,  его  голографическое
изображение.  Однако, эти воспоминания ее не трогают, она очень
спокойно и рассудительно  говорила  о  нем  и  я  могу  понять,
почему.  Их  связывало  лишь  то,  что  Бандер  был  владельцем
поместья и что Фаллом должна была стать следующим его хозяином.
Других отношений между ними не существовало.
     - А понимала ли Фаллом, что Бандер - ее отец?
     - Ее м_а_т_ь. Если уж мы согласились рассматривать Фаллом,
как женщину, так же следует думать и о Бандере.
     - Неважно,  дорогая  Блисс.  Знает   ли   Фаллом   об   их
родственных связях?
     - Я  не  уверена,  что  она  поняла  бы,  что  это  такое.
Вероятно,  она  может  знать,  но  не  придает  этому  никакого
значения.  Однако,  Пел,  она  заключила,  что  Бандер - мертв,
поскольку ее озарило: выключение Джемби должно быть результатом
прекращения подачи энергии, а так как этим занимался  Бандер...
Все это пугает меня.
     Пелорат задумчиво сказал:
     - Почему, Блисс? В конце концов, это всего лишь логический
вывод.
     - Потому  что другой логический вывод может последовать из
самого факта его смерти.  На  Солярии,  с  ее  долгоживущими  и
одинокими  Спейсерами,  смерть  -  нечто  редкое  и отдаленное.
Представление о естественной смерти должно существовать лишь  у
немногих  из них и вероятно совсем отсутствовать у солярианских
детей возраста Фаллом. Если она продолжит размышлять  о  смерти
Бандера,  она  наконец начнет удивляться п_о_ч_е_м_у он умер, и
то, что  это  случилось  когда  мы,  чужаки,  появились  на  их
планете,  наверняка  наведет  ее на мысль о возй причине и
следствии.
     - Что мы убили Бандера?
     - Это не мы убили Бандера, Пел. Это была я.
     - Она не должна спросить об этом.
     - Но я  должна  буду  сказать  ей  это.  Она  досадует  на
поведение  Тревайза,  какое  бы оно не было, а он - явный лидер
экспедиции. Фаллом может принять за  истину  то,  что  воз
именно  он  привел  к  гибели  Бандера, а как я могу позволить,
чтобы на Тревайза несправедливо взвалили такую вину?
     - Стоит ли беспокоиться обо всем этом, Блисс?  Ребенок  не
испытывал никаких чувств к своему от... Матери. Только к своему
роботу, Джемби...
     - Но смерть ее матери означает и смерть ее робота. Я почти
готова  уже  признаться  в  своей  ответственности  за  это.  Я
испытываю огромное искушение.
     - Почему?
     - Так я смогу объяснить это в нужном свете.  Так  я  смогу
успокоить  Фаллом,  предупредив  ее  собственное открытие этого
факта  в  процессе  размышлений.  Сама  она  может   не   найти
оправданий убийству Бандера.
     - Но оправдание с_у_щ_е_с_т_в_у_е_т! Это была самооборона.
Спустя  мгновение  мы  были  бы мертвы, не решись ты на крайние
меры.
     - Именно это я и должна бы сказать, но не  могу  заставить
себя объясниться. Я боюсь, что она не поверит мне.
     Пелорат покачал головой и вздохнул.
     - Ты  думаешь, что было бы лучше, если бы мы не привели ее
на  "Far   Star"?  Такое  положение  вещей  делает  тебя   столь
несчастной...
     - Нет,  - рассердилась Блисс, - не говори так. Это сделало
бы меня бесконечно более несчастной, если бы  мы  сидели  здесь
сейчас  и  вспоминали  оставленного  позади  невинного ребенка,
осужденного  на  безжалостную  смерть  из-за  того,   что   м_ы
натворили на Солярии.
     - Таков мир Фаллом.
     - Послушай,  Пел,  не скатывайся на образ мыслей Тревайза.
Изоляты находят возможным соглашаться с подобными вещами  и  не
думать  больше  о  них.  Мораль  же  Геи - спасение жизни, а не
уничтожение ее. Жизнь во всех ее  проявлениях  должна,  как  мы
знаем, постоянно приходить к концу для того, чтобы другая жизнь
могла  продолжаться, но никогда - без пользы, без конца. Смерть
Бандера, пусть и неизбежную,  довольно  трудно  перенести  -  у
Фаллом оказались порваны все связи с прошлым
     - Ну  хорошо. Думаю, ты права. Но в любом случае, я пришел
к  тебе  не  с  заботами  о  проблемах  Фаллом.  Дело  касается
Тревайза.
     - Что с ним?
     - Блисс,  я  беспокоюсь  за  него.  Он  ждет  установления
параметров Земли и я не уверен, что он сможет  перенести  такое
напряжение.
     - Я не боюсь за него. Полагаю, у него крепкий и устойчивый
ум.
     - У  каждого  из  нас  есть предел выносливости. Послушай,
планета Земля оказалась теплее, чем он ожидал;  так  он  сказал
мне.  Я  полагаю,  он  думает о том, что она может быть слишком
теплой для существования там жизни, хотя явно пытается  убедить
себя, что это не так.
     - Быть  может, он прав. Может она н_е с_л_и_ш_к_о_м горяча
для жизни.
     - Кроме того, он допускает, что, воз, это тепло 
объяснить   наличием   радиоактивной   поверхности,   но   тоже
отказывается  в  это  поверить.  Через  день-другой мы окажемся
достаточно близко  к  Земле,  так  что  станет  ясным  истинное
положение   вещей.  Что  если  Земля  д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о
радиоактивна?
     - Тогда ему останется только принять этот факт.
     - Но - я не знаю, как сказать это или выразить мысленно  -
что если в его мозгах...
     Блисс подождала, а затем криво усмехнулась:
     - Полетят предохранители?
     - Да.  Полетят  предохранители. Не могла бы ты предпринять
что-нибудь, чтобы поддержать его? Держать его под контролем и в
уравновешенном состоянии, так сказать?
     - Нет, Пел. Я  не  могу  поверить,  что  он  так  слаб,  и
существует   также   твердое  решение  Геи,  что  его  сознание
неприкосновенно.
     - Но это особые обстоятельства. У него есть эта  необычная
"правота",  или как ты ее там называешь. Шок от полного провала
его прожектов в тот  момент,  когда  все  казалось  бы  успешно
завершено,  может пусть и не уничтожить его мозг, но расстроить
его "правоту". Он обладает очень необычным талантом.  Разве  не
может он оказаться вдруг необычно хрупким?
     Блисс  на  миг  погрузилась  в  свои мысли. Затем сказала,
пожав плечами:
     - Ну, воз, мне и следует присмотреть за ним.


93.


     Следующие тридцать шесть часов Тревайз смутно  чувствовал,
что  Блисс  и,  в  меньшей  степени  - Пелорат, ходят за ним по
пятам. Впрочем, это было не так уж необычно на таком компактном
корабле, как их, и занимали его ум совсем другие вещи.
     Теперь, сидя за компьютером, он был уверен,  что  Блисс  с
Пелоратом  стоят  за дверьми. Он с безразличным выражением лица
повернулся к ним.
     - Ну, - очень тихо произнес Тревайз.
     - Как ты  себя  чувствуешь,  Голан?  -  Довольно  неуклюже
попытался вывернуться Пелорат.
     - Спроси   Блисс,   -   ответил   Тревайз.  -  Она  часами
внимательно меня рассматривает. Она должно быть насквозь  видит
мой мозг. Не так ли, Блисс?
     - Нет,  нет,  -  спокойно  сказала  Блисс,  -  но  если ты
чувствуешь, что нуждаешься в моей помощи, я могу попробовать...
Тебе нужна помощь?
     - Нет, зачем же? Оставьте меня в покое. Оба.
     - Пожалуйста,  скажи  нам,  что  происходит,  -   попросил
Пелорат.
     - Спрашивай!
     - Является ли Земля...
     - Да,  является.  То, на чем настаивали все в разговорах с
нами - истинная правда. - Тревайз махнул в сторону  экрана,  на
котором  виднелась  ночная сторона Земли, затмившей солнце. Она
выглядела резко очерченным кружком темноты  на  фоне  звездного
неба, а окружность сияла прерывистым ореолом оранжевого света.
     - Этот   оранжевый   свет  -  радиоактивность?  -  Спросил
Пелорат.
     - Нет. Просто отраженный свет солнца  в  атмосфере.  Ореол
был бы сплошным, если бы не сильная облачность. Радиоактивность
мы  видеть  не  можем.  Различные  излучения,  даже гамма-лучи,
поглощаются  атмосферой.  Однако,   они   порождают   вторичное
излучение,   сравнительно  слабое,  хотя  компьютер  может  его
обнаружить.  Оно  невидимо  для  глаз,  но  компьютер  способен
преобразовать в фотоны видимого света каждую частицу или волну,
принятую  его  детекторами,  и  Земля  предстанет  окрашенной в
условные цвета. Взгляните.
     И черный кружок расцвел голубыми красками.
     - И  насколько  сильная  здесь  радиоактивность?  -   Тихо
спросила  Блисс.  -  Достаточная для того, чтобы человек не мог
здесь существовать?
     - Вообще никакая жизнь. Планета непригодна  для  обитания.
Последняя бактерия, последний вирус давно погибли.
     - А  сможем мы исследовать ее? - Спросил Пелорат. - Я имею
в виду, в скафандрах.
     - Лишь  несколько  часов  -  прежде  чем  мы  вернемся   с
необратимыми радиационными поражениями.
     - Тогда что же мы будем делать, Голан?
     - Делать?  -  Тревайз  безо  всякого выражения поглядел на
Пелората.
- Ты знаешь, что я собираюсь делать? Я возьму тебя и Блисс -  и
ребенка
- и  верну вас на Гею, и оставлю там всех троих навсегда. Затем
я вернусь на Терминус и сдам корабль. Затем я подам в  отставку
из  Совета,  что  должно сильно обрадовать Мэра Бранно. Затем я
буду жить на мою пенсию и предоставлю Галактику самой себе. Мне
нет дела до Плана Сэлдона, Основания,  Второго  Основания,  или
Геи.  Галактика может сама выбирать свой путь. Это сохранит мое
время и почему я должен беспокоиться о том, что случиться после
меня?
     - Наверняка ты так не думаешь, Голан, - настойчиво  сказал
Пелорат.
     Тревайз посмотрел на него и глубоко вздохнул.
     - Нет,  не  думаю,  но,  ох, как хотелось бы, чтобы я смог
сделать точно так, как только что сказал тебе.
     - Никогда бы я в это не поверил.  Но  что  ты  собираешься
предпринять н_а с_а_м_о_м д_е_л_е?
     - Вывести  корабль на околоземную орбиту, отдохнуть, выйти
из шока и подумать о том, что делать дальше. Только что...
     - Да?
     И Тревайз сорвался:
     - Ч_т_о я могу предпринять еще? Что еще я могу  осмотреть?
Что здесь еще искать?


20. СОСЕДНИЙ МИР.




94.


     После  этого Пелорат и Блисс видели Тревайза только четыре
раза, за обеденным столом. Все  остальное  время  он  находился
либо в рубке, либо в своей спальне. За едой он молчал. Губы его
оставались сжатыми. Ел он мало.
     В четвертый раз однако, Пелорату показалось, что необычная
суровость  покинула  Тревайза.  Пелорат дважды кашлянул, словно
готовясь что-то сказать, но передумал.
     Наконец Тревайз взглянул на него и произнес:
     - Ну?
     - Ты... Ты обдумал создавшееся положение, Голан?
     - Почему ты спросил?
     - Ты кажешься менее мрачным.
     - Я не менее мрачен, но я придумал. Правда, с трудом.
     - Можем мы узнать, что?
     Тревайз коротко взглянул в направлении Блисс.  Она  упорно
смотрела   в  тарелку,  храня  осторожное  молчание,  словно  в
уверенности, что Пелорат добьется большего  в  этот  щекотливый
момент, чем она.
     - Тебе тоже любопытно, Блисс?
     - Да, конечно, - на мгновение подняла она взгляд.
     Фаллом,  находясь в дурном настроении, пнула ножку стула и
спросила:
     - Мы нашли Землю?
     Блисс сжала плечо подростка;  Тревайз  не  обратил  на  ее
слова никакого внимания.
     - Из  чего мы должны исходить, так это из основополагающих
фактов,
- сказал он. - Так, вся информация о Земле была изъята на самых
разных  мирах.  Это  неизбежно  приводит  нас  к  определенному
заключению.  Что-то  на  Земле  скрывается.  И все же, наблюдая
Землю, мы видим: она настолько мертва и радиоактивна,  что  все
находящееся  на ней автоматически сокрыто - и навечно. Никто не
может сесть на эту планету,  а  с  такой  дистанции,  когда  мы
близки к внешней границе магнитосферы и без риска подойти ближе
к Земле не можем, нам ничего на ней не обнаружить.
     - Ты полностью уверен в этом? - Мягко спросила Блисс.
     - Я  проводил  все  это  время  за компьютером, анализируя
Землю всеми теми методами, какими мог. И ничего. Более того,  я
ч_у_в_с_т_в_у_ю,  что  здесь  ничего  нет. Почему же тогда были
стерты все данные, касающиеся Земли? Наверняка, то,  что  нужно
было  спрятать,  нельзя  спрятать более эффективно, чем сейчас;
эффективней и вообразить нельзя. И  нет  никакой  необходимости
делать этот кусок масла еще более маслянным.
     - Может  оказаться,  -  предположил  Пелорат, - что что-то
действительно было сокрыто на Земле еще в то время,  когда  она
не  была столь радиоактивна, какой нашли ее мы. В то время люди
Земли могли бояться, что кто-либо отважится сесть здесь и найти
это что-бы-там-ни-было. И  т_о_г_д_а  Земля  попыталась  изъять
информацию, касающуюся ее. То, что мы имеем сейчас - призрачные
останки того небезопасного времени.
     - Нет,  я  так  не  думаю,  -  возразил Тревайз. - Изъятие
информации из Галактической  Библиотеки  на  Транторе  вероятно
имело  место совсем недавно. - Он резко повернулся к Блисс. - Я
прав?
     Блисс спокойно ответила:
     - Я/мы/Гея  извлекли  это  по  большей  части  из   разума
находящегося  в замешательстве адепта Второго Основания Джендай
Бэла, когда он, ты и я имели встречу с Мэром Терминуса.
     - Так что, что бы  там  ни  было,  оно  должно  было  быть
сокрыто,  поскольку  имелся  шанс  найти  сокрытое  и это нечто
должно быть там и с_е_й_ч_а_с - то  есть  существует  опасность
найти его и с_е_й_ч_а_с, несмотря на радиоактивность Земли.
     - Но как это воз? - Озабоченно спросил Пелорат.
     - Предположим,  -  предложил  Тревайз,  -  что  это нечто,
бывшее на Земле, больше там не находится, а  было  перепрятано,
когда  возросла  радиационная  опасность.  И хотя засекреченное
нечто больше не на Земле, может статься,  что  если  мы  смогли
найти  Землю, мы окажемся способны вычислить и место, куда была
перемещена эта загадка. Если  так,  то  она  все  еще  остается
замаскированной.
     И вновь прорезался голос Фаллом.
     - Поскольку  мы  не можем найти Землю, Блисс говорила, что
ты вернешь меня к Джемби.
     Тревайз повернулся к Фаллом и пристально уставился на нее.
Блисс тихо сказала Фаллом:
     - Я говорила, что мы м_о_ж_е_м. Поговорим об этом после. А
теперь, иди к себе  и  почитай,  или  поиграй  на  флейте,  или
займись  чем-нибудь  еще,  что  тебе  придется  по душе. Давай,
давай...
     Фаллом, выскользнув из-за стола, оставила их.
     - Но как ты можешь говорить это, Голан. Мы здесь. Мы нашли
Землю. Как мы сейчас можем определить, где эта  вещь,  если  ее
нет на Земле?
     Тревайз   некоторое   время   молчал,  преодолевая  плохое
настроение, возникшее из-за Фаллом. Затем он произнес:
     - Почему бы и нет? Вообрази,  что  радиоактивность  земной
коры  все  нарастает.  Постепенно  население уменьшилось, из-за
смертей и эмиграции. А тайна, вне зависимости от ее содержания,
находится во все возрастающей опасности.
     Кто  мог  остаться  на  защиту?  Воз,  при   стечении
каких-то  обстоятельств это нечто должно было быть переправлено
на другой мир, или же польза от  него,  чем  бы  это  ни  было,
окажется утерянной для Земли. Я полагаю, существовало нежелание
перемещать  это  что-то,  и,  вероятно,  все  должно  было быть
сделано более-менее недавно. Тогда, Джейнав,  припомни  старика
на Новой Земле, рассказавшего тебе свою версию истории Земли.
     - Моноли?
     - Да.  Его.  Не  сказал ли он, упоминая об основании Новой
Земли, что то, что осталось от населения Земли, было перемещено
на эту планету?
     - Ты имеешь в виду, старина,  что  предмет  наших  поисков
находится сейчас там? Взят с собой покидавшими Землю последними
людьми?
     - Могло  ли быть иначе? Вряд ли Новая Земля лучше известна
Галактике, чем  старая  и  ее  обитатели  настойчиво  стремятся
держать подальше всех Инопланетников.
     - Мы были там, - вмешалась Блисс. - И мы ничего не нашли.
     - Мы  и  не искали ничего, кроме сведений о местоположении
Земли.
     Теперь удивился Пелорат.
     - Но  мы  ищем  что-нибудь,  связанное  с   высокоразвитой
технологией,  что-нибудь, что могло бы изъять информацию из-под
носа самого Второго Основания, и  даже  из-под  носа  -  извини
меня,  Блисс  -  Геи.  Эти  люди  на  Новой  Земле может быть и
способны  контролировать  погоду  над  своим  клочком  суши   и
обладать  необходимой для жизни биотехнологией, но, я думаю, ты
согласишься, что их уровень развития в целом очень низок.
     - Я согласна с Пелом, - кивнула Блисс.
     - Мы судим лишь по небольшим деталям, - сказал Тревайз.  -
Мы  никогда не видели мужчин с рыбачьей флотилии. Мы никогда не
видели других частей острова, кроме того небольшого участка, на
который мы сели. Что бы  мы  обнаружили,  исследуй  мы  планету
более   тщательно?   Кроме   всего   прочего,   мы   не  узнали
флюоресцентные светильники, пока не увидели их  в  действии,  и
если    казалось,    что   технология   там   была   неразвита,
к_а_з_а_л_о_с_ь, я сказал...
     - Да?  -  Почти  убежденная  этим  монологом  переспросила
Блисс.
     - Тогда   все  это  могло  быть  лишь  частью  маскировки,
призванной скрыть правду.
     - Невоз, - заявила Блисс.
     - Невоз? Это ты говорила мне,  еще  на  Гее,  что  на
Транторе вся цивиллизация искусно поддерживается на примитивном
уровне для того, чтобы скрыть небольшое ядро Второго Основания.
Почему  та  же  самая  стратегия  не может быть использована на
Новой Земле?
     - Следовательно, ты предлагаешь,  чтобы  мы  вернулись  на
Новую  Землю  и  вновь  встретились  с инфекцией - на этот раз,
чтобы активизировать ее носителей? Половой  акт  -  несомненно,
исключительно приятный способ заразиться, но он может оказаться
не единственным.
     - Я не стремлюсь вернуться на Новую Землю, - пожал плечами
Тревайз, - но вы можете попытаться...
     - М_о_ж_е_м?
     - Можете! В конце концов, есть другая возсть.
     - Какая же?
     - Новая  Земля  обращается  вокруг  Альфы. Но эта звезда -
часть двойной системы. Не может ли существовать  пригодная  для
жизни планета на орбите вокруг спутника Альфы?
     - Слишком  уж  он тусклый, - покачала головой Блисс. - Его
яркость составляет лишь четверть яркости Альфы.
     - Тусклый, но не слишком. Если существует  планета,  очень
близкая к этой звезде, она может оказаться подходящей.
     - А   компьютер   говорит   что-нибудь   о  планетах  этой
звезды-спутника?
- Спросил Пелорат.
     - Я проверял, - мрачно улыбнулся Тревайз.  -  У  нее  есть
пять планет средних размеров. Газовых гигантов - нет.
     - А хоть одна из этих планет подходит?
     - У  компьютера  нет  информации о них, кроме количества и
того факта, что они невелики.
     - Ох, - разочарованно вздохнул Пелорат.
     - В этом нет  ничего  столь  безнадежного.  Ни  одного  из
Спейсерских   миров   вообще   не  было  в  памяти  компьютера.
Информация о самой Альфе - минимальна. Все эти  вещи  тщательно
скрывались  и  если  почти ничего не известно о спутнике Альфы,
это, вероятно,  рассматривать как добрый знак.
     - Тогда, - деловым тоном поинтересовалась Блисс, - что  ты
собрался  делать - посетить спутник, и если этот номер окажется
пустым - вернуться к Альфе?
     - Да. И на этот раз, когда мы доберемся до  острова  Новой
Земли,  мы  будем подготовлены ко всему. Мы методично исследуем
весь остров прежде чем сесть  на  него,  и,  Блисс,  я  надеюсь
использовать твои ментальные способности, чтобы экранировать...
     И  в  этот  момент  "Far   Star" слегка накренилась, словно
дернувшись в икоте, а Тревайз вскрикнул то ли в гневе, то ли  в
замешательстве:
     - Кто взял управление?
     Но спрашивая так, он отлично знал, кто это был.


95.


     Фаллом  была  совершенно  поглощена  связью с компьютером,
стоя перед пультом управления. Она широко  раскинула  маленькие
руки с длинными пальцами, чтобы накрыть слабосветящиеся контуры
на  панели.  Казалось,  они  почти слились с пультом, хотя было
ясно, что он сделан из твердого и скользкого материала.
     Она несколько раз видела  Тревайза,  державшего  так  свои
руки и не делавшего более ничего, хотя ей было совершенно ясно,
что именно так он управляет кораблем.
     Фаллом  видела и то, как Тревайз закрывал при этом глаза и
сейчас закрыла свои. Спустя пару минут она почувствовала  нечто
вроде  слабого,  отдаленного  голоса - далекого, но звучащего у
нее  в  голове,  через  (она  смутно  понимала)   ее   мозговые
преобразователи.  Они  оказались даже более важны, чем ее руки.
Она напряглась, разбирая слова.
     - Инструкции, - говорил голос,  почти  умоляюще.  -  Какие
будут инструкции?
     Фаллом  не ответила ничего. Она никогда не замечала, чтобы
Тревайз  что-либо  говорил  компьютеру  -  но  знала,  чего  ей
хотелось  всем  сердцем.  Она  мечтала  вернуться на Солярию, в
удобную бесконечность поместья, к Джемби - Джемби - Джемби...
     Она хотела туда и, как только подумала о любимом ее  мире,
вообразила  его  видимым  на  обзорном  экране, там же, где она
видела другие миры, к которым  не  стремилась.  Фаллом  открыла
глаза   и  посмотрела  на  экран,  желая,  чтобы  там  была  не
ненавистная ей Земля; глядя на то, что она там  видела,  Фаллом
представила  на  месте  этой  планеты  Солярию.  Она ненавидела
пустую Галактику, в которую попала  против  своей  воли.  Слезы
набежали ей на глаза и корабль дрогнул.
     Она почувствовала эту дрожь и усилила контроль над судном.
     А  затем  она  услышала громкий топот в коридоре и открыла
глаза. Все поле ее зрения заполнило искаженное  лицо  Тревайза,
заслоняющее  обзорный  экран с тем, что она так хотела. Тревайз
что-то кричал, но Фаллом не обращала внимания. Это он забрал ее
с Солярии, убив Бандера,  это  он  мешал  ей  вернуться,  думая
только о Земле, и она не собиралась слушать его.
     Она  собиралась  увести  корабль  к  Солярии  и как только
решимость ее возросла, "Far  Star" содрогнулась вновь.


96.


     Блисс отчаянно схватила за руку Тревайза:
     - Нет! Не надо! - Она уцепилась за него, не пуская вперед,
пока сконфуженный Пелорат застыл позади.
     - Убери руки от компьютера! -  Кричал  Тревайз.  -  Блисс,
уйди с дороги. Я не хочу ничего повредить тебе.
     - Не  срывай гнев на ребенке, - измученным голосом просила
Блисс. - Иначе я буду вынуждена повредить  что-нибудь  т_е_б_е,
несмотря на все инструкции.
     Глаза  Тревайза  дико  перебегали  с  Фаллом  на  Блисс  и
обратно.
     - Тогда ты забери ее прочь, Блисс. Немедленно!
     Блисс  оттолкнула  его  с  удивительной  силой  (воз,
заимствуя ее у Геи, подумал после всего этого Тревайз).
     - Фаллом! - Сказала она. - Подними руки!
     - Нет!  -  Пронзительно вскрикнула Фаллом. - Я хочу, чтобы
корабль летел на Солярию. Я хочу, чтобы он туда летел. Туда.  -
Она  кивнула  на  экран,  не желая снять с пульта для этой цели
хотя бы одну руку.
     Но  Блисс  коснулась  ее  плеч,  и  как  только  ее   руки
дотронулись до Фаллом, та начала дрожать.
     Голос Блисс стал нежным:
     - Давай,  Фаллом,  скажи  компьютеру, чтобы он сделал все,
как было, и пойдем со мной. Пойдем со мной. - Ее  руки  гладили
ребенка, зашедшегося в плаче.
     Руки  Фаллом  упали  с  пульта  и  Блисс, подхватив ее под
мышки, подняла Фаллом на  ноги.  Повернув  лицом  к  себе,  она
прижала ее к своей груди и позволила ребенку выплакаться здесь.
     Обращаясь  к  Тревайзу,  тупо  стоящему  в  дверях,  Блисс
сказала:
     - Уйди с дороги и не дотрагивайся до нас,  пока  мы  будем
идти мимо тебя.
     Тревайз мгновенно отступил в сторону.
     Блисс на секунду приостановилась, чтобы тихо сказать ему:
     - Я  была  вынуждена  вмешаться  в  ее  сознание,  пусть и
ненадолго. Если я причинила ей хоть какой-то  вред,  то  я  это
тебе так просто не прощу.
     Первым  импульсом  Тревайза  было  заявить  ей, что его не
волнует ни кубический миллиметр вакуума в мозгах Фаллом; что он
боялся только за компьютер. Однако,  перед  пристальным  взором
Геи  (наверняка  это  была не только Блисс, поскольку одно лишь
выражение ее лица заставило его  пережить  мгновенное  ощущение
холодного ужаса), он промолчал.
     Он  молчал  и  оставался  неподвижным довольно долго, даже
после того, как Блисс и Фаллом исчезли в их каюте. Он  стоял  и
молчал, пока Пелорат осторожно не поинтересовался:
     - Голан, с тобой все в порядке? Она ведь ничего не сделала
тебе, правда?
     Тревайз   энергично   потряс   головой,  словно  стряхивая
охвативший его паралич.
     - Со мной все нормально. Вопрос в том, все ли нормально  с
э_т_и_м.  - Он сел за консоль компьютера, поместив свои руки на
те контуры, где так недавно лежали руки Фаллом.
     - Ну? - Нетерпеливо спросил Пелорат.
     - Кажется, откликается нормально, - пожал плечами Тревайз.
- Я могу, вероятно, найти что-нибудь позже, но сейчас вроде  бы
ничего  необычного нет. - И затем более сердито: - компьютер не
должен эффективно работать с любыми другими руками, кроме моих,
но в случае с этим гермафродитом - это были не только руки. Это
были мозговые преобразователи, я уверен...
     - Но что заставило корабль вздрагивать? Он не  должен  был
так себя вести, не правда ли?
     - Нет.  Это  -  гравилет  и  у  него  должны отсутствовать
подобные инерциальные эффекты. Но эта монстриха... - Он  умолк,
вновь не в силах справиться со своим гневом.
     - Да?
     - Я  предполагаю,  она  поставила  перед  компьютером  два
взаимо   противоречащих   приказа,   и   каждый   -   настолько
беспрекословный,  что  у компьютера не было иного выхода, кроме
как  попытаться  выполнить  их  одновременно.  Пытаясь  сделать
невозе,  он  должно  быть  на  какое-то  мгновение не смог
удержать корабль в безинерционном состоянии. По крайней мере, я
думаю, что случилось именно это.
     А затем, постепенно, его лицо смягчилось.
     - И это воз даже хорошо, поскольку сейчас мне  пришло
в голову, что все мои речи об Альфе Центавра и ее спутнике были
болтовней  идиота.  Теперь я знаю, куда Землядолжна была укрыть
свои тайны.


97.


     Пелорат уставился на него, но затем,  игнорируя  последнее
замечание Тревайза, вернулся к тому, что его поразило раньше:
     - Каким    образом    Фаллом    могла   попросить   что-то
взаимоисключающее?
     - Ну, она  сказала,  что  хочет,  чтобы  корабль  летел  к
Солярии.
     - Да, конечно, она должна была это сказать.
     - Но  что  она  подразумевала  под  Солярией? Она не могла
узнать Солярию из космоса. В действительности  она  никогда  не
видела  ее из космоса. Фаллом спала, когда мы в спешке покидали
этот мир. И, не смотря  на  все,  что  она  прочитала  в  твоей
библиотеке  и  то,  что  сказала  ей  Блисс, думаю, она вряд ли
реально представляет себе истинную картину Галактики.  То  есть
то,  что  в  ней  сотни  миллиардов звезд и миллионы населенных
планет. Выросшая в подземелье, в одиночестве, она еще  могла  с
трудом  представить что существуют другие миры - но сколько их?
Два? Три? Четыре?  Для  нее  любой  мир,  который  она  видела,
походил    на   Солярию   и   подчиняясь   силе   ее   желания,
с_т_а_н_о_в_и_л_с_я ею. А посколку  я  предполагаю,  что  Блисс
пыталась  утешить Фаллом, обещая вернуть ее обратно на Солярию,
если мы не найдем Землю, она могла даже прийти  к  выводу,  что
эти планеты довольно близки.
     - Но  как  ты  можешь  говорить это, Голан? Что заставляет
тебя так думать?
     - Она сама сказала нам это, Джейнав,  когда  мы  ворвались
сюда.  Она  кричала,  что  хочет  на  Солярию и затем добавила:
"туда, туда", кивая на экран. А что на экране?  Спутник  Земли.
Его  там не было, когда я уходил на обед; была Земля. Но Фаллом
должно  быть  представила  в  уме,  когда  просила  Солярию,  и
компьютер   сфокусировал  телескоп  на  спутнике.  Поверь  мне,
Джейнав, я знаю, как эта штука  работает.  И  кто  может  знать
лучше?
     Пелорат  посмотрел  на  тонкий полумесяц света на обзорном
экране и задумчиво произнес:
     - Он должен называться "Мооn", по крайней мере,  на  одном
из  языков Земли; Луна - на другом. Вероятно, у него было много
и  других  имен.  Вообрази,  старина,  неудобства   мира,   где
несколько языков - непонимание, сложности...
     - Луна? - Сказал Тревайз. - Хорошо. Это достаточно простое
название.  Слушай,  продолжая  размышлять о случившемся, я могу
предположить также, что воз Фаллом пыталась, инстинктивно,
сдвинуть корабль при помощи  своих  мозговых  преобразователей,
используя  собственные  энергетические источники корабля и это,
вероятно,  привело  к  временному   нарушению   безинерционного
полета.  Но  неважно, Джейнав. Что существенно, так это то, что
все вместе взятое привело к появлению Луны
- да, мне понравилось это имя  -  на  экране  и  увеличению  ее
изображения. Я смотрю сейчас на нее и поражаюсь.
     - Поражаешься чему, Голан?
     - Ее размерам. Мы привыкли игнорировать спутники, Джейнав.
Они такие  маленькие,  даже  если  и  существуют  вообще. Этот,
впрочем, нечто иное. Это - целый м_и_р. Ее диаметр - около  3,5
тысяч километров.
     - Мир?  Наверное,  ты  не  должен  называть ее так. Она не
может быть пригодна для жизни. Даже такой диаметр слишком  мал.
У нее нет атмосферы. Я могу утверждать это просто глядя на нее.
Нет облаков. Край диска - резкий, как и линия терминатора.
     - Ты  становишься опытным космическим бродягой, Джейнав, -
кивнул Тревайз. - Ты  прав.  Нет  воздуха.  Нет  воды.  Но  это
означает  только,  что  Луна  необитаема снаружи. Но как насчет
подземелий?
     - Подземелий? - С сомнением переспросил Пелорат.
     - Да.  Подземелий.  Почему  бы  и   нет?   Земные   города
находились под поверхностью планеты, ты сам говорил мне это. Мы
знаем,  что  Трантор  тоже  размещался в глубине. Большая часть
столицы кампореллона расположена под землей. Особняки  соляриан
почти полностью подземные. Это вполне обычное дело.
     - Но,  Голан,  в  каждом  из  этих  случаев  люди живли на
пригодной для обитания планете. Поверхность была обитаема тоже,
с  атмосферой  и  морями.    ли  жить  под  землей,   если
поверхность абсолютно безжизненна?
     - Слушай, Джейнав, ты только подумай! Где мы живем сейчас?
"Far  Star"   -   крошечный   мир   с   непригодной   для  жизни
поверхностью. Там, снаружи, нет ни воздуха, ни воды. И  все  же
мы живем здесь со всеми удобствами. Галактика полна космических
станций  и  поселений,  совершенно  необитаемых,  за исключеним
внутренних  помещений.  Представь,  что   Луна   -   гигантский
космический корабль.
     - С экипажем внутри?
     - Да.  Миллионы  людей,  исходя из того, что нам известно;
растения и животные; передовая  технология.  Подумай,  Джейнав,
разве  это  лишено здравого смысла? Если Земля в свои последние
дни могла выслать партию  колонистов  на  планету  возле  Альфы
Центавра  и  если,  воз с помощью Империи, они предприняли
попытку терраформировать ее, заселить ее океаны и создать  сушу
там,  где  ее  не  было; разве не могла она также послать часть
людей на свой спутник и терраформировать его изнутри?
     - Воз, и так, - с неохотой уступил Пелорат.
     - Это д_о_л_ж_н_о было быть сделано. Если Земле  было  что
скрывать, зачем посылать это что-то через парсеки пространства,
когда    все  укрыть на планете, находящейся на расстоянии
меньше одной стомиллионной расстояния до Альфы. И Луна была  бы
более  подходящим  местом  для  этого  еще  и  с  точки  зрения
психологии. Никто и не подумает о возй  связи  спутника  с
жизнью,  исчезнувшей  с  Земли. Например, мне это и в голову не
приходило. Луна висела в дюйме у меня перед носом, но мои мысли
унеслись к Альфе. Если бы не Фаллом...  -  Он  сжал  челюсти  и
помотал  головой.  - Я полагаю, что теперь в долгу перед ней за
это. И перед Блисс.
     - Но  послушай,  старик,  если  что-то  и   спрятано   под
поверхностью  Луны,  как  мы  сможем обнаружить это? Площадь ее
поверхности  составляет,  должно  быть,   миллионы   квадратных
километров.
     - Около сорока миллионов.
     - И  мы должны будем обшарить их все, в поисках неизвестно
чего? Может быть, отверстия? Какого-то шлюза?
     - Если идти по такому пути, то это действительно покажется
нелегкой  задачей.  Но  мы  будем  искать  не  просто  какие-то
сооружения,  а жизнь; и жизнь разумную. И у нас есть Блисс, чей
талант - обнаруживать разум, не так ли?


98.


     Блисс обвиняюще смотрела на Тревайза:
     - Я наконец смогла усыпить ее. Мне пришлось  нелегко.  Она
стала   совершенно  д_и_к_о_й.  К  счастью,  я  не  думаю,  что
причинила ей вред.
     - Ты можешь попытаться удалить ее привязанность к  Джемби,
знаешь  ли,  -  холодно  ответил  Тревайз,  -  поскольку у меня
определенно нет намерения когда-либо вернуться на Солярию.
     - Только убить ее привязанность, и все? Что  ты  знаешь  о
таких  вещах,  Тревайз? Ты, никогда не ощущавший чужой разум. У
тебя нет и малейшего представления о сложности такой  проблемы.
Если  бы  ты  знал  хоть  что-то  об  этом, ты не говорил бы об
удалении привязанности так, словно это нечто  вроде  извлечения
джема из банки.
     - Ну, по крайней мере, ослабь ее.
     - Я  могу  немного ее ослабить, но после месяца тщательной
расшивки.
     - Что ты подразумеваешь под расшивкой?
     - Тому, кто этого не знает, объяснять бесполезно.
     - Тогда что ты собираешься делать с этим ребенком?
     - Еще не знаю. Это потребует долгих размышлений.
     - В таком случае, позволь сказать тебе, что мы  собираемся
делать с кораблем.
     - Я  знаю,  что  ты собираешься делать. Вернуться на Новую
Землю и предпринять еще одну попытку  с  любвеобильной  Хироко,
если она пообещает не заражать тебя на этот раз.
     Тревайз сохранил невозмутимое выражение лица.
     - Нет,  дела  обстоят  иначе. Я изменил свои намерения. Мы
отправляемся на Луну  -  это  название  спутника,  если  верить
Джейнаву.
     - Спутник?  Потому  что  он  под рукой? Я и не подумала об
этом.
     - Я тоже. Никто об этом не догадывался. Нигде в  Галактике
нет  спутника,  о  котором  стоило  бы думать - но этот, будучи
таким огромным,
- уникален. Более того, анонимность  Земли  прикрывает  и  его.
Тот, кто не смог найти Землю, не найдет и Луну.
     - Она обитаема?
     - Не  на  поверхности, но она не радиоактивна, совершенно!
Так что Луна не абсолютно непригодна для жизни.  На  ней  может
существовать жизнь
- она   может  быть  полна  жизни,  в  самом  деле,  -  но  под
поверхностью. И, конечно, ты сможешь сказать, есть ли она  там,
как только мы подойдем достаточно близко.
     - Я  попытаюсь, - пожала плечами Блисс. - Но, впрочем, что
вызвало у тебя эту внезапную идею - исследовать спутник?
     - Кое-что из того, - тихо произнес Тревайз, - что  сделала
Фаллом, когда оказалась за компьютером.
     Блисс  помолчала, словно ожидая продолжения, а затем вновь
пожала плечами:
     - Что бы это ни было, я  полагаю,  это  не  вдохновило  бы
тебя, если бы ты поддался своему импульсу и убил бы ее.
     - У меня не было намерения убивать ее, Блисс.
     - Ладно,  -  отмахнулась  Блисс.  -  Хорошо. Так сейчас мы
летим к Луне?
     - Да. Из осторожности  я  не  приближаюсь  к  ней  слишком
быстро,  но  если все пойдет нормально, мы окажемся рядом с ней
через тридцать часов.


99.


     Луна  оказалась  пустыней.  Тревайз  обозревал  освещенную
дневным  светом  поверхность, проплывавшую внизу под ним. Перед
его глазами расстилалась монотонная панорама кратерных колец  и
горных районов, черных теней там, куда не попадали лучи солнца.
Здесь  были  неуловимые  цветовые  переходы  почвы  и случайные
плоскости, нарушаемые лишь небольшими кратерами.
     По мере того, как они подлетали  к  ночной  стороне,  тени
становились длиннее и, наконец, слились воедино. Позади них еще
какое-то  время  сияли  на  солнце  отдельные  пики, похожие на
крупные звезды, далеко раскинувшие свои лучи по небу.  Затем  и
они   исчезли   и  остался  лишь  слабый  свет  Земли,  большой
голубовато-белой сферы, освещенной почти  наполовину.  В  конце
концов  и она ушла за горизонт, так что над ними светилась лишь
звездная пыль, а под ними все погрузилось в непроглядную  тьму.
Но  для  Тревайза, выросшего в беззвездном мире Треминуса, даже
такое небо казалось удивительным.
     Затем впереди появились новые яркие звезды, сперва -  одна
или  две, потом - еще, расширяясь и расплываясь, пока, наконец,
не превратились в горы. И вот они вновь  пересекли  терминатор,
оказавшись  на  дневной  стороне.  Солнце  взошло во всем своем
великолепии и  компьютер  сменил  угол  обзора,  избегая  этого
адского  сияния,  он  таже  ввел  поляризующие  фильтры,  чтобы
уменьшить силу света, отраженного от поверхности Луны.
     Тревайз отлично понимал, что  бесполезно  надеяться  найти
какой-нибудь   путь   в  обитаемые  глубины  (если  они  вообще
существуют) просто осматривая этот огромный  мир  невооруженным
глазом.
     Он  повернулся  к Блисс, сидящей рядом. Она не смотрела на
экран; и вообще, глаза ее были  закрыты.  Казалось,  что  Блисс
скорее скорчилась в кресле, чем сидела в нем.
     Тревайз, думая, уж не заснула ли она, мягко спросил:
     - Ты обнаружила что-нибудь еще?
     Блисс едва качнула головой.
     - Нет,  -  шепнула  она. - Был только этот слабый всплеск.
Лучше вернись туда. Ты знаешь, где расположено то место?
     - Компьютер запомнил его.
     Это было похоже на стрельбу по мишени с  целью  попасть  в
яблочко.  Они  ползали  то  туда,  то  сюда  и  наконец  нашли.
Загадочная область все еще находилась в глубине ночной  стороны
и,  несмотря  на  сияние низко стоящей в небе Земли, заливавшей
своим  пепельным  светом  поверхность  там,  где  ее  ничто  не
затеняло,  ничего  невоз  было понять, даже когда потушили
свет в рубке для лучшей видимости.
     Подошел Пелорат и нетерпеливо встал в дверях.
     - Мы нашли что-нибудь? - Спросил он хриплым шепотом.
     Тревайз поднял руку, призывая к молчанию. Он  наблюдал  за
Блисс.  Он  знал,  что  пройдут дни, прежде чем солнце вернется
сюда, но  он  знал  также,  что  для  Блисс  и  того,  что  она
чувствовала, свет был безразличен.
     - Это здесь, - сказала она вдруг.
     - Ты уверена?
     - Да.
     - И это единственная точка?
     - Это  единственная точка, которую я обнаружила. Ты прошел
над всей поверхностью луны?
     - Мы пролетели над значительной ее частью.
     - Тогда  значит  это  все,  что  я  обнаружила   на   этой
значительной части. Оно сильнее сейчас, словно о_н_о обнаружило
н_а_с, и не кажется опасным. Я ощущаю что-то вроде приглашения.
     - Ты уверена?
     - Это то, что я чувствую.
     - Не может ли это быть обманом? - Спросил Пелорат.
     - Я обнаружила бы обман, уверяю тебя, - с оттенком обиды в
голосе сказала Блисс.
     Тревайз     проворчал     что-то     насчет     чрезмерной
самоуверенности, затем произнес уже громче:
     - То, что ты обнаружила - разумно, я надеюсь?
     - Я чувствую сильнейший разум. Только... - Ее голос звучал
как-то странно.
     - Только что?
     - Ш-ш. Не мешай мне. Дай сконцентрироваться.  -  Последнее
слово было скорее просто движением губ.
     Затем она со слабо скрытым удивлением добавила:
     - Это не человек.
     - Не  человек?  -  Гораздо  сильнее удивился Тревайз. - Мы
снова имеем дело с роботами? Как на Солярии?
     - Нет, - улыбнулась Блисс. - Вообщем, это не совсем робот.
     - Это должно быть что-то одно - или робот, или человек.
     - Ни то, ни  другое,  -  она  даже  хихикнула.  -  Это  не
человек,  и  все же оно не похоже ни на одного робота, какого я
знала раньше.
     - Хотел бы я увидеть это, - сказал Пелорат.  Он  энергично
кивнул,  его  глаза  расширились  от  предвкушения. - Это будет
что-то восхитительное. Что-то новое.
     - Что-то новое, - пробормотал Тревайз, чувствуя  внезапный
подъем  духа  -  и  вспышка  неожиданного  прозрения, казалось,
осветила его изнутри.


100.


     Почти ликуя, они  спустились  на  поверхность  Луны.  Даже
Фаллом  сейчас  присоединилась  к  ним  и  с  непринужденностью
подростка обняла себя в непредставимой радости,  словно  она  и
вправду возвращалась на Солярию.
     Что  до  Тревайза,  он  чувствовал,  как  здравый рассудок
указывает ему на странность поведения Земли - или что бы то  ни
оставалось  от  нее  на Луне. Она предприняла такие меры, чтобы
держать всех подальше, а теперь пыталась завлечь их к себе.  Не
могла  ли  ее  цель  оставаться  той  же  самой?  Было  ли  это
вариантом: "Если ты не можешь заставить избегать  себя,  замани
их  к  себе  и  уничтожь"?  В  любом случае, разве не останутся
секреты Земли неприкосновенными?
     Но эта мысль ослабла  и  исчезла  в  потоке  радости,  что
постепенно   углублялся,  по  мере  того,  как  они  все  ближе
подходили к поверхности  Луны.  И  при  всем  этом  он  пытался
поймать момент озарения, которое в нем возникло буквально перед
тем, как они начали скользить к поверхности спутника Земли.
     Казалось,  он  не  испытывал сомнений, куда направить свой
корабль. Они находились сейчас  точно  над  вершиной  округлого
холма,  и  Тревайзу  за  компьютером  ничего  уже  не надо было
делать. Это было так, словно  его  и  компьютер,  вместе,  вели
куда-то, и он чувствовал только сильнейшую эйфорию от того, что
груз ответственности упал с его плеч.
     Они  скользнули  паралельно  грунту  к  утесу,  как барьер
возвышавшемуся перед ними; барьер, слабо  светящийся  в  сиянии
Земли  и  свете  прожекторов "Far  Star". Приближение очевидного
столкновения, казалось, ничего не значило для Тревайза, и он не
был удивлен, когда  ему  стало  ясно,  что  часть  утеса  прямо
впереди корабля ушла в сторону и перед ними открылся блистающий
в искуственном освещении коридор.
     Корабль  замедлил свое движение, явно по своей инициативе,
и точно вписался в  отверстие-вход,  скользя  вдоль  него.  Оно
закрылось  позади  "Far   Star",  но перед ним открылось другое.
Через него корабль попал в гигантский зал, похожий на выеденную
изнутри гору.
     Корабль остановился  и  все  они  нетерпеливо  кинулись  к
шлюзу.  Никому  из  них,  даже  Тревайзу,  и в голову не пришло
проверить, есть ли снаружи пригодная для  дыхания  атмосфера  -
или любая атмосфера вообще.
     Однако, здесь б_ы_л воздух. Им  было дышать, и весьма
неплохо. Они огляделись вокруг с довольным видом людей, которые
наконец-то  попали  домой и лишь спустя какое-то время заметили
человека, вежливо ждавшего их приближения.
     Он был высок, а выражение  его  лица  -  серьезно.  Волосы
отливали  бронзой  и были коротко подстрижены. Скулы - широкие,
глаза сияли, а одежда - того  фасона,  какой    увидеть  в
древних   исторических   книгах.  Хотя  он  казался  крепким  и
энергичным, в нем чувствовалась усталость - не в  том,  как  он
выглядел, а скорее в чем-то воздействующем на подсознание.
     Первой среагировала Фаллом. С громким визгом она бросилась
к нему, размахивая руками и задыхаясь от крика:
     - Джемби! Джемби!
     Она даже не замедлила свой бег, но когда Фаллом достаточно
приблизилась,  человек  остановил  ее и поднял высоко в воздух.
Она обвила руками его шею, всхлипывая и все еще повторяя:
     - Джемби!
     Остальные приблизились более спокойно и Тревайз медленно и
отчетливо   произнес   (мог   ли    этот    человек    понимать
Галактический?):
     - Мы  просим  прощения,  сэр.  Этот ребенок потерял своего
воспитателя и отчаянно его ищет. То, что она  так  обрадовалась
вам, удивляет нас, поскольку она ищет робота - механического...
     В  ответ  человек  впервые заговорил. Его голос был скорее
утилитарным, чем музыкальным и  в  нем  чувствовался  некоторый
архаизм, но говорил он на Галактическом очень легко.
     - Я  приветствую  вас всех, - сказал он вполне дружелюбно,
не смотря на то, что его лицо  продолжало  сохранять  серьезное
выражение.  -  Что  касается  дитя,  -  продолжал  он,  -  она,
воз, продемонстрировала большую проницательность,  чем  вы
думаете, поскольку я и есть робот. Меня зовут Даниил Оливо.


21. ПОИСК ОКОНЧЕН.




101.


     Тревайз  никак  не  мог  в это поверить. Он освободился от
странной эйфории, которую чувствовал перед посадкой на  Луну  -
эйфории,  как он сейчас полагал, внушенной ему этим самостийным
роботом, стоявшим теперь перед ним.
     Тревайз по-прежнему изумленно смотрел на  все  окружающее.
Несмотря  на то, что его разум вновь стал совершенно нормальным
и не подвергался уже постороннему влиянию, он все  еще  не  мог
прийти в себя от удивления.В таком состоянии он что-то говорил,
поддерживая беседу, вряд ли понимая, что произносит или слышит,
и  продолжал  искать  хоть  что-нибудь  во внешности этого явно
человеческого существа, в его поведении, в манере говорить, что
выдавало бы в нем робота.
     Не  удивительно,  думал  Тревайз,  что  Блисс   обнаружила
что-то,  что  не  было  ни роботом, ни человеком, но, по словам
Пелората, "чем-то новым". Впрочем, это  также  направило  мысли
Тревайза  по  другому,  более  ясному пути - но даже теперь они
копошились где-то на задворках его сознания.
     Блисс и Фаллом  прогуливались,  пробуя  под  собой  почву.
Предложила  это  Блисс,  но  Тревайзу  почудилось, что эта идея
возникла после  молниеносного  обмена  взглядами  между  ней  и
Даниилом.  Когда  Фаллом  отказалась  и  попросилась остаться с
существом, которое она по-прежнему называла "Джемби", какого-то
серьезно  сказанного  слова  и   поднятого   пальца   оказалось
достаточно,  чтобы  тут  же  рысцой побежать к Блисс. Тревайз и
Пелорат остались рядом с Даниилом.
     - Они не из Основания, сэры, - сказал  робот  так,  словно
это все объясняло. - Одна - Гея, другая - спейсер.
     Тревайз  молчал,  пока они не уселись в простые стулья под
деревом, повинуясь жесту робота, и когда он сам сел, совершенно
по-человечески, Тревайз наконец спросил:
     - Ты действительно робот?
     - Правда, сэр.
     Лицо Пелората, казалось, вспыхнуло от радости.
     - В древних легендах есть упоминания  о  роботе  по  имени
Даниил. Ты назван в его честь?
     - Я и есть тот самый робот. Это не легенда.
     - О,  нет.  Если  ты  тот  самый робот, тебе, должно быть,
тысяча лет.
     - Двадцать тысяч, - тихо произнес Даниил.
     Пелорат,  казалось,  был  этим  смущен,  и   взглянул   на
Тревайза, который с ноткой гнева в голосе сказал:
     - Если ты робот, я приказываю тебе говорить правдиво.
     - Нет нужды заставлять меня говорить только правду, сэр. Я
д_о_л_ж_е_н  это делать. Вы стоите, сэр, перед альтернативой из
трех возстей: или я  человек,  который  лжет  вам;  или  я
робот,  который запрограммирован верить, что ему двадцать тысяч
лет,  но  на  самом  деле  это  не  так;  или  я  робот  и  мне
д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о двадцать тысяч лет. Вы должны решить,
какой вариант выбрать.
     - Дело  может проясниться в ходе дальнейшей беседы, - сухо
сказал Тревайз. - Что касается обстановки, то трудно  поверить,
что мы внутри Луны. Ни свет... (Он посмотрел вверх, говоря это,
поскольку  свет  был  столь же мягким рассеянным светом солнца,
хотя его и не было на небе, и,  кстати,  самого  неба  не  было
видно)  ...Ни  гравитация  не  кажутся  лунными.  Поверхностная
гравитация здесь должна быть меньше 0,2g.
     - Нормальное поверхностное притяжение в действительности -
015g, сэр. Обычное притяжение, однако, достигается тем же самым
способом,  который  дает  вам,  на  вашем   корабле,   ощущение
нормальной  силы  тяжести, даже когда вы находитесь в состоянии
свободного  падения  или   ускорения.   Другие   энергетические
потребности,  включаяя освещение, удовлетворяются также за счет
гравитации, хотя мы используем и солнечную энергию там, где это
удобно. Все наши нужды в материалах обеспечивают лунные породы,
за исключением легких элементов - водорода, углерода и азота  -
которых  здесь  практически  нет.  Мы получаем их, перехватывая
случайные кометы. Одна такая комета  в  столетие  -  более  чем
достаточно для наших потребностей в этих элементах.
     - Я  так  понимаю,  что  Земля  бесполезна,  как  источник
ресурсов.
     - К несчастью, это так, сэр. Наши позитронные мозги  столь
же чувствительны к радиации, как и человеческие белки.
     - Ты  использовал  множественное  число  и  это сооружение
вокруг нас кажется большим, прекрасным и детально продуманным -
по крайней мере, на первый взгляд. Есть ли другие  существа  на
Луне? Люди? Роботы?
     - Да,  сэр.  У  нас  здесь  на  Луне  создана  совершенная
экосистема и огромные,  сложные  пустоты,  внутри  которых  она
существует.  Однако  разумные  существа  здесь - только роботы,
более или менее похожие на меня.  Впрочем,  ты  не  увидишь  ни
одного  из  них.  Что  касается  этого  помещения, им пользуюсь
только  я  и  с  самого  начала  предусматривалось,   что   оно
спроектировано   для  одного  меня,  когда  я  поселился  здесь
двадцать тысяч лет назад.
     - Которые вы помните во всех деталях, да?
     - Совершенно верно, сэр. Я был  произведен  и  существовал
некоторое  время - какое короткое время, как мне кажется теперь
- на спейсерском мире Аврора.
     - На том, где... - Тревайз замялся.
     - Да, сэр. На том, где дикие собаки.
     - Ты знаешь об этом?
     - Да, сэр.
     - Как же ты попал сюда, если сначала жил на Авроре?
     - Сэр, это произошло при попытке предотвратить превращение
Земли в радиоактивную планету; я появился здесь в самом  начале
колонизации Галактики. Со мной был другой робот, которого звали
Жискар и он мог ощущать и изменять мысли людей.
     - Как Блисс?
     - Да, сэр. Мы потерпели поражение, и Жискар прекратил свое
существование.  Но  перед  этим,  однако,  он  передал мне свой
талант и оставил меня заботиться о Галактике, и  особенно  -  о
Земле.
     - Почему о Земле?
     - Частично из-за человека по имени Илия Бейли, Землянина.
     Пелорат в возбуждении прервал их диалог.
     - Он  -  культурный  герой,  которого я упоминал некоторое
время тому назад, Голан.
     - Культурный герой, сэр?
     - Д-р Пелорат имеет в виду, - пояснил Тревайз, - что он  -
некая  личность,  которой  очень многое приписывается и которая
может  быть  лишь  квинтэссенцией  множетсва  людских  судеб  в
реальной истории, или просто выдуманной фигурой.
     Даниил  какое-то  время  размышлял  над сказанным, а затем
очень спокойно произнес:
     - Это не так, сэр. Илия Бэйли был реальным человеком и  он
был  только им. Я не знаю, что говорят о нем ваши легенды, но в
действительности   Галактику   могли   так   никогда    и    не
колонизировать  без  его  участия.  Ради  его  памяти я пытался
сделать все, что мог, чтобы спасти Землю после  того,  как  она
стала превращаться в радиоактивную помойку. Мои друзья - роботы
разбрелись  по  Галактике в попытке повлиять на нужных людей то
там, то здесь.  Сперва  я  предпринял  попытку  заменить  почву
Земли.  В  другой  раз, гораздо позже, я попытался организовать
терраформирование  мира  около  ближайшей  звезды,   называемой
сейчас  Альфой.  Ни  в  том,  ни в другом случае мне не удалось
довести начатое до конца. Я никогда не мог изменить мысли людей
в точности так, как хотел, поскольку всегда  был  риск,  что  я
могу   нанести  вред  всем  этим  различным  людям  в  процессе
вмешательства в их сознание. Я был связан,  вы  понимаете  -  и
связан по сей день - Законами Роботехники.
     - Да?
     Не  было  нужды  обладать  ментальной мощью Даниила, чтобы
уловить в этом неуверенность.
     - Первый Закон, - сказал он, - таков, сэр: "Робот не может
причинить вред человеку или своим бездействием допустить, чтобы
человеку  был  причинен  вред".  Второй  Закон:  "Робот  должен
повиноваться   командам   человека,   если   эти   команды   не
противоречат  Первому  Закону".  Третий  Закон:  "Робот  должен
заботиться   о   собственной  безопасности,  поскольку  это  не
противоречит Первому и Второму Законам". Естественно, я  привел
эти законы приблизительно, насколько их воз сформулировать
на  вашем  языке.  Фактически они представляют собой сложнейшие
математические выражения в цепях наших позитронных мозгов.
     - Ты считаешь, что трудно поступать в соответствии с ними?
     - Но я должен, сэр. Первый Закон  -  абсолютен.  Он  почти
запрещает использование моего ментального таланта. Когда имеешь
дело со всей Галактикой, маловероятно, что любой образ действий
не  принесет  никому  вреда.  Обычно,  какие-то  люди, воз
многие,  могут  пострадать,  так  что  робот  должен   выбирать
наименьшее  из  зол.  Хотя сложность всех вариантов такова, что
для выбора требуется время и даже тогда ты не вполне  уверен  в
правильности его.
     - Понимаю, - согласился Тревайз.
     - Все  время,  пока  длится  история  Галактики, я пытался
сгладить худшие стороны споров и бедствий,  постоянно  дававших
себя  знать  в Галактике. Мне это могло удаваться, случайно и в
какой-то степени, но если вы знаете вашу историю, то  знаете  и
то,  что  успех  мне сопутствовал не часто, да и тот оказывался
невелик.
     - По большей части так  оно  и  было,  -  криво  улыбнулся
Тревайз.
     - Только   перед   своей   кончиной  Жискар  вывел  закон,
превосходящий даже Первый. Мы назвали  его  "Нулевым  Законом",
неспособные  придумать любое другое название, имевшее бы смысл.
Он гласит: "Робот не  может  причинить  вред  человечеству  или
своим  бездействием  допустить, чтобы человечеству был причинен
вред." Это автоматически означает, что Первый Закон должен быть
изменен на: "Робот не может причинить вред человеку  или  своим
бездействием  допустить,  чтобы  человеку  был  причинен  вред,
поскольку это  не  противоречит  Нулевому  Закону".  И  похожие
изменения должны быть внесены во Второй и Третий Законы.
     - Но  как  вы  решаете,  - нахмурился Тревайз, - что может
причинить вред, а что нет, человечеству в целом?
     - Совершенно верно, сэр. В теории,  Нулевой  Закон  решает
все  наши  проблемы.  На  практике,  мы  никогда  не можем быть
совершенно  уверены.  Человек  -   конкретный   объект.   Вред,
нанесенный ему, может быть рассмотрен и оценен. Человечество же
- абстракция.   Как      рассматривать   вред,  нанесенный
абстракции?
     - Я не знаю, - сказал Тревайз.
     - Подождите, - вмешался Пелорат. -  Вы  можете  превратить
человечество в единый организм. Гею.
     - Это именно то, что я пытаюсь сделать, сэр. Я организовал
основание  Геи.  Если  человечество  может быть преобразовано в
единый организм, оно станет вполне конкретным объектом и с  ним
   будет   иметь  дело.  Оказалось,  однако,  что  создать
супер-организм не так легко, как я надеялся. Во-первых, это  не
может   быть   сделано,  пока  люди  не  предпочтут  его  своей
индивидуальности, и я  хотел  бы  найти  для  них  такой  образ
мыслей,  который  позволял бы это. Много времени прошло, пока я
не подумал о Законах Роботехники.
     - А,  значит  Геяне  д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о  роботы.  Я
предполагал это с самого начала.
     - На  этот  раз  вы  предположили  неправильно, сэр. Они -
люди,  но  в  их  мозги  прочно  внедрен   эквивалент   Законов
Роботехники.  Они  ценят жизнь, д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о ценят
ее.  Но  даже  после  этого  оставалась   серьезная   проблема.
Супер-организм,  состоящий  только из людей - нестабилен. Он не
может оставаться таким. Должны быть добавлены другие животные -
затем растения - затем и неорганические компоненты.  Наименьший
стабильный  супер-организм  -  это  целая  планета,  достаточно
большой и  сложный  мир,  чтобы  иметь  устойчивую  экосистему.
Потребовалось  немало  времени,  чтобы  понять  это,  и  только
несколько столетий  назад  Гея  п_о_л_н_о_с_т_ь_ю  устоялась  и
стала  готовой  двигаться дальше - к Галаксии, и даже при таком
положении дел это займет много времени. Воз, не так много,
как уже пройденный этап, поскольку мы теперь знаем все правила.
     - Но вам был нужен я, чтобы принять за  вас  решение.  Это
так, Даниил?
     - Да,  сэр.  Законы Роботехники не позволили бы ни мне, ни
Гее  принять  решение  и  рискнуть,  воз,  причинить  вред
человечеству.  И  тем  не менее, пять столетий назад, когда мне
казалось, что я никогда не найду способа обойти все  сложности,
что  возникали на пути становления Геи, я обратился ко второму,
несколько худшему варианту,  и  помог  вызвать  к  жизни  науку
психоисторию.
     - Я  должен  был  догадаться,  - пробормотал Тревайз. - Ты
знаешь, Даниил, я начинаю верить, что тебе в с_а_м_о_м  д_е_л_е
двадцать тысяч лет.
     - Благодарю вас, сэр.
     - Подождите,  -  сказал  Пелорат.  - Мне кажется, я что-то
понял. Вы ведь сами - часть Геи, Даниил? Именно так вы узнали о
собаках на Авроре? Через Блисс?
     - В каком-то смысле, сэр, вы правы. Я ассоциирован с Геей,
хотя и не являюсь ее частью.
     Брови Тревайза поползли вверх.
     - Это похоже на кампореллон, на мир, который  мы  посетили
непосредственно  после отлета с Геи. Они настаивают на том, что
не входят в конфедерацию Основания, а лишь ассоциированы с ней.
     - Я полагаю, что  эта  аналогия  верна,  сэр,  -  медленно
кивнул  Даниил.  - Я могу, как ассоциированный с Геей организм,
знать то, что знает Гея - например в лице женщины  Блисс.  Гея,
однако,  не  может  знать  то,  что  знаю я, так что я сохраняю
свободу действий. Это необходимо, пока Галаксия как следует  не
устоялась.
     Тревайз  некоторое время в упор смотрел на робота, а затем
спросил:
     - И ты использовал свою осведомленность  через  Блисс  для
того,  чтобы  организовывать  соответствующие  события во время
нашего путешествия, делая его  таким,  каким  оно  тебе  больше
нравилось?
     Даниил,  на манер человека, вздохнул, что получилось очень
любопытно.
     - Я не мог слишком много сделать, сэр. Законы  Роботехники
обычно  сдерживали  меня. И все же, я уменьшил нагрузку на мозг
Блисс, приняв часть ответственности на себя, так что она  могла
разобраться  с собаками Авроры и спейсером на Солярии с большей
быстротой и с меньшим вредом для себя. Кроме того, я повлиял на
женщин на кампореллоне и на Новой Земле, через Блисс, чтобы  их
взгляды  остановились на тебе и в результате ты смог продолжать
свое путешествие.
     Тревайз с легкой печальной усмешкой сказал:
     - Я должен был знать, что это не моя заслуга.
     Даниил отнесся к его утверждению  на  полном  серьезе,  не
обратив внимания на содержащееся в нем печальное самоотрицание.
     - Напротив,  сэр,  -  сказал  он, - большая часть заслуг в
этом ваша. Каждая из двух женщин с самого начала  относилась  к
вам  благосклонно.  Я  просто  усилил  уже имевшееся влечение -
насколько это  было безопасно проделать в  рамках  Законов
Роботехники.  Из-за  этих  ограничений  -  а также по ряду иных
причин - прибегая лишь к косвенным  воздействиям  я  с  большим
трудом  смог  привести вас сюда. И при этом на некоторых этапах
моей операции существовала опасность потерять вас навсегда.
     - И теперь я здесь, - сказал Тревайз. - Что же  ты  хочешь
от меня? Подтверждения моего выбора в пользу Галаксии?
     На   лице  Даниила,  обычно  лишенном  всякого  выражения,
казалось, промелькнуло отчаяние.
     - Нет, сэр.  Простого  решения  больше  не  достаточно.  Я
собрал  вас  здесь,  сделав  все,  что  смог, в моем теперешнем
состоянии, из-за  возникновения  более  отчаянной  ситуации.  Я
умираю.


102.


     Воз  из-за  того  тона,  которым  Даниил сообщил это,
воз, из-за того, что  жизнь  длиной  20  тыс.  Лет  делала
смерть  чем-то  непохожим  на  трагедию для того, кто жил менее
половины процента этого времени, но, в любом случае, Тревайз не
испытывал в этот момент никакой симпатии к Даниилу.
     - Умираешь? Как может машина умирать?
     - Я могу прекратить существовать, сэр, называйте это  так,
как  вам  нравится. Я стар. Ни один свидетель моего появления в
Галактике, когда во мне впервые пробудилось сознание, не  дожил
до настоящего дня, ни органическое создание, ни робот. Даже сам
я не существовал непрерывно.
     - Каким образом?
     - Не осталось ни одной материальной части моего тела, сэр,
которая избежала бы замены, и не один раз. Даже мой позитронный
мозг заменяли  пять  раз, каждый раз переписывая его содержимое
до последнего позитрона.  При  этом  новый  мозг  отличался  от
предыдущего  большей мощностью и сложностью, так что появлялось
дополнительное место для  воспоминаний,  возсть  ускорения
решений и действий. Но...
     - Но?
     - Чем  более  прогрессивен  и  сложен  мозг,  тем он более
нестабилен, и тем быстрее выходит он из строя. Мой  современный
мозг  в  сотни  тысяч  раз  чувствительней  первого  и в десять
миллионов раз мощнее. Но в то время, как первый мозг служил мне
больше 10 тыс. Лет, настоящий работает лишь шесть сотен лет  и,
несомненно,    начинает    уже    отказывать.   Он   переполнен
воспоминаниями за 20 тыс. Лет, да и механизмы  их  поиска  тоже
занимают   много   места.   Возникла  все  более  усиливающаяся
неспособность  принимать  решения;   еще   быстрее   нарушается
возсть    контролировать    и    влиять    на    умы    на
гиперпространственных расстояниях.  Я  не  могу  разработать  и
шестой  мозг.  Дальнейшая  миниатюризация  разбивается  о стену
принципа неопределенности, а дальнейшее усложнение  приведет  к
почти мгновенному его разрушению.
     Пелорат, казалось, впал в отчаяние.
     - Но,  Даниил,  Гея  наверняка сможет продолжить начатое и
без тебя. Теперь, когда Тревайз рассудил и избрал Галаксию...
     - Просто процесс потребовал слишком много времени, сэр,  -
как  обычно, без эмоций продолжил Даниил. - Я дожидался полного
становления Геи, несмотря на встающие передо мной трудности.  К
тому времени, когда был найден человек - м-р Тревайз, способный
принимать   ключевые  решения,  было  уже  слишком  поздно.  Не
думайте, впрочем, что я  не  предпринимал  никаких  мер,  чтобы
продлить  свою  жизнь.  Мало-помалу я уменьшил свою активность,
чтобы  сохранить,  что  только   воз,   для   чрезвычайных
ситуаций.  Когда  я  больше  уже  не мог полагаться на активные
действия, обеспечивавшие сохранение изоляции Земли  и  Луны,  я
перешел  к  пассивным.  В  течение  ряда  лет  человекоподобные
роботы, работавшие со мной, были отозваны домой один за другим.
Их последней задачей было изъятие всех  упоминаний  о  Земле  в
планетарных  архивах.  И в лице меня и моих друзей-роботов, Гея
утратила значительную силу, способствовавшую развитию  Галаксии
в разумный промежуток времени.
     - И ты знал все это, - спросил Тревайз, - когда я принимал
свое решение?
     - Задолго до этого, сэр. Но Гея, конечно же, не знала.
     - Но  тогда,  -  рассердился  Тревайз,  -  что  толку было
пробираться сквозь эту  шараду?  Что  хорошего  в  этом?  После
принятия  мной  решения  я  обшарил Галактику в поисках Земли и
того, что считал ее "тайной" - не зная, что тайна - это  т_ы  -
для  подтверждения своего выбора. Хорошо, я п_о_д_т_в_е_р_д_и_л
его. Я знаю теперь,  что  Галаксия  абсолютно  необходима  -  и
оказалось, что все это напрасно. Почему бы тебе не предоставить
Галактику самой себе - а меня - мне самому?
     - Потому  что,  сэр, я искал выход и не терял надежду, что
смогу его найти. И думаю, что нашел. Вместо того, чтобы  менять
свой  мозг  на еще один позитронный, совершенно непрактичный, я
могу вместо этого  слиться  с  мозгом  человека;  его  мозг  не
подвержен  действию  Трех  Законов  и  может не только добавить
мощности  моему,  но  помочь  мне  выйти   на   новый   уровень
способностей. Именно поэтому я и привел вас сюда.
     - Ты  имеешь в виду, - ужаснулся Тревайз, - что планируешь
встроить человеческий мозг в  свой?  Он  должен  потерять  свою
индивидуальность,  так  что ты превратишься в некую двухголовую
Гею?
     - Да, сэр. Это не сделает меня  бессмертным,  но  позволит
прожить достаточно долго, чтобы успеть установить Галаксию.
     - И  ты  привел м_е_н_я сюда для этого? Ты хочешь получить
мою независимость  от  Трех  Законов  и  мое  чувство  правоты,
сделать  их частью себя ценой подавления моей индивидуальности?
Нет!
     - Хотя  ты  заявил   мгновением   раньше,   что   Галаксия
необходима для лучшего будущего человечества...
     - Даже  если  и  так,  это займет много времени, и я смогу
остаться личностью всю оставшуюся мне жизнь. С другой  стороны,
если  она  установится  быстро,  то вся Галактика потеряет свою
индивидуальность  и  моя  потеря  окажется  лишь  малой  частью
невообразимо  огромного целого. Я, однако, никогда не соглашусь
потерять  свою  индивидуальность,  пока   остальная   Галактика
сохраняет свои.
     - Все  обстоит  именно  так,  как  я и думал. Твой мозг не
способен полностью слиться с другим и, в  любом  случае,  будет
лучше, если ты сохранишь способность к независимым суждениям.
     - Когда  ты  успел  изменить  свое решение? Ты сказал, что
привел меня сюда для слияния.
     - Да, и только огромным напряжением своих падающих сил. Но
когда я сказал: "Именно поэтому я привел вас сюда",  ты  должен
вспомнить,  что  в  Стандартном  Галактическом слово "вы" имеет
значение как единственного числа, так и множественного. Я  имел
ввиду всех вас.
     Пелорат выпрямился на своем стуле.
     - В  самом  деле?  Скажи  мне  тогда,  Даниил,  сможет  ли
человеческий  мозг,  слившись  с  твоим   разделить   все   его
воспоминания - все 20 тыс. Лет, вплоть до легендарных времен?
     - Конечно, сэр.
     Пелорат глубоко вздохнул.
     - Это  завершит поиск, которому я посвятил жизнь, и за это
я с радостью отдал бы мою индивидуальность.  Пожалуйста,  даруй
мне эту привилегию - разделить с тобой твой мозг.
     - А Блисс? Что будет с ней? - Мягко спросил Тревайз.
     Пелорат замялся лишь на краткий миг.
     - Блисс  поймет,  -  сказал  он. - Ей в любом случае будет
лучше без меня - спустя некоторое время.
     Даниил покачал головой.
     - Ваше предложение, д-р Пелорат, великодушно, но я не могу
принять его. Ваш мозг стар и не сможет прожить больше двух-трех
десятилетий, даже слившись с моим. Мне необходимо  нечто  иное.
Смотрите! - Показал он и пояснил: - Я позвал ее назад.
     Блисс,  счастливая, возвращалась, слегка подпрыгивая время
от времени
     Пелорат конвульсивно вскочил и крикнул:
     - Блисс! О, нет!
     - Не  тревожтесь,  д-р  Пелорат,  -   сказал   Даниил.   -
Использовать  Блисс я не могу. Это соединило бы меня с Геей, а,
как я уже объяснял вам, я  должен  сохранять  независимость  от
нее.
     - Но в таком случае, - удивился Пелорат, - кто...
     И  Тревайз, посмотрев на тонкую фигурку, бегущую за Блисс,
произнес:
     - Все это время робот нуждался в Фаллом, Джейнав.


103.


     Блисс улыбалась, испытывая огромное удовольствие.
     - Мы не могли выйти за границы этого зала, но  все  вокруг
очень напоминает мне Солярию. Фаллом, конечно, уверена, что это
- и  в с_а_м_о_м д_е_л_е Солярия. Я спрашивала ее, не думает ли
она, что Даниил внешне  отличается  от  Джемби  -  кроме  всего
прочего, Джемби был металлическим - и Фаллом ответила: "Нет, на
самом деле - нет". Я не знаю, что она имела ввиду под "на самом
деле".
     Она  глянула  на центр помещения, где Фаллом теперь играла
на флейте перед серьезным  Даниилом,  чья  голова  по  временам
кивала.  Звуки  инструмента иногда доносились и до них, тонкие,
ясные и нежные.
     - Ты знал, что она взяла флейту с собой, когда мы покидали
корабль? - Спросила Блисс. -  Я  полагаю,  мы  теперь  довольно
долго не сможем оторвать ее от Даниила.
     Замечание  это  было встречено тяжелым молчанием и Блисс с
внезапной тревогой посмотрела на двух мужчин:
     - В чем дело?
     Тревайз махнул в сторону  Пелората.  Это  вопрос  к  нему,
казалось, говорил этот жест.
     Пелорат откашлялся и сказал:
     - Послушай,   Блисс,  я  думаю,  что  Фаллом  будет  лучше
навсегда остаться у Даниила.
     - Навсегда?  -  Блисс,  напрягшись,  качнулась  в  сторону
Даниила, но Пелорат поймал ее за руку.
     - Блисс, дорогая, ты не можешь. Он могущественнее, чем Гея
даже сейчас,  и  Фаллом  должна  остаться  с ним, если мы хотим
становления в будущем Галаксии. Позволь, я  объясню,  -  Голан,
пожалуйста, поправь меня, если я в чем-либо ошибусь.
     Блисс  вслушивалась  в объяснения, но по выражению ее лица
 было понять, что она близка к отчаянию.
     Тревайз вмешался в их разговор, пытаясь  привнести  толику
холодного разума.
     - Посмотри,  как обстоят дела, Блисс. Ребенок - спейсер, а
Даниил был  спроектирован  и  собран  спейсерами.  Ребенок  был
воспитан роботом и не знал ничего, кроме своего поместья, столь
же  пустого,  как  и  эти  места. Ребенок обладает способностью
преобразовывать энергию, в которой  нуждается  Даниил  и  может
прожить  три  или  четыре  столетия. Воз, этого хватит для
создания Галаксии.
     Блисс, с пылающими  щеками  и  мокрыми  от  слез  глазами,
сказала:
     - Я  полагаю,  что  робот  таким  образом  направлял  наше
путешествие к Земле, чтобы мы не миновали Солярию.  И  все  для
того, чтобы добыть для него ребенка.
     - Он   мог   просто  использовать  благоприятное  стечение
обстоятельств,
- пожал плечами Тревайз. - Я не  думаю,  что  его  мощь  сейчас
настолько   велика,   что   сделала   из   нас   марионеток  на
гиперпространственных расстояниях.
     - Нет. Это было целенаправленно.  Он  был  уверен,  что  я
настолько  привяжусь  к ребенку, что скорее возьму его с собой,
чем брошу на верную смерть; что я буду защищать Фаллом даже  от
тебя,  в  то  время  как  ты не станешь проявлять ничего, кроме
негодования и раздражения от ее присутствия среди нас.
     - С тем же успехом это может быть  твое  чувство  Геянской
этики,  -  сказал Тревайз, - которое Даниил лишь слегка усилил,
как мне кажется. Послушай, Блисс, так ты  ничего  не  добьешся.
Предположим  ты  с_м_о_ж_е_ш_ь  забрать  отсюда  Фаллом. Что ты
можешь дать ей взамен, чтобы сделать столь же  счастливой,  как
здесь?  Вернешь  ли ты ее на Солярию, где она будет безжалостно
убита; возьмешь ли на Гею, где она, в конце концов, зачахнет от
тоски по Джемби; или на какой-нибудь  перенаселенный  мир,  где
она   ослабеет   и  умрет;  или  в  бесконечное  странствие  по
Галактике, где она будет считать каждый новый мир ее  Солярией?
А  сможешь  ли ты найти подходящую замену для Даниила, чтобы он
смог закончить становление Галаксии?
     Блисс печально молчала.
     Пелорат робко протянул к ней свою руку.
     - Блисс, - сказал он, - я добровольно предложил, чтобы мой
мозг соединился с мозгом Даниила. Он не принял это, сказав, что
я слишком стар. Хотел бы я, чтобы это произошло, если бы  таким
образом мог спасти Фаллом для тебя.
     Блисс схватила его руку и поцеловала ее.
     - Благодарю  тебя,  Пел,  но  цена была бы слишком высока,
даже  за  Фаллом.  -  Она  глубоко   вздохнула   и   попыталась
улыбнуться.  -  Воз,  когда  мы  вернемся  на  Гею,  в  ее
глобальном организме найдется место и для моего ребенка -  и  я
назову его в честь Фаллом.
     А  Даниил  теперь  шел  к  ним,  словно уверенный, что все
разрешилось, с Фаллом, подпрыгивающей сбоку от него.
     Она сорвалась в бег  и  первой  подоспела  к  ним,  сказав
Блисс:
     - Благодарю  тебя, Блисс, за то, что ты вернула меня домой
к Джемби и за заботу обо мне там, на  корабле.  Я  всегда  буду
вспоминать тебя. - Она прильнула к Блисс и они сжали друг друга
в крепких объятиях.
     - Я  надеюсь, ты всегда будешь счастлива, - сказала Блисс.
- Я тоже буду вспоминать тебя, дорогая Фаллом, - и  с  неохотой
отпустила ее.
     Фаллом повернулась к Пелорату:
     - Благодарю   и  тебя,  Пел,  за  позволение  читать  твои
книгофильмы. -  Затем,  без  лишних  слов  и  слегка  помедлив,
протянула  тонкую  девичью  руку Тревайзу. Он на мгновение взял
ее, а затем отпустил.
     - Удачи, Фаллом, - пробормотал он.
     - Благодарю вас всех, сэры и мадам, за то, что вы сделали,
каждый
- свою часть. Все вы вольны покинуть меня сейчас, поскольку ваш
поиск  окончен.  Что  касается  моей  работы,  она  тоже  будет
окончена, и теперь - успешно, - торжественно произнес Даниил.
     Но Блисс все же сказала:
     - Подожди,  мы  не  совсем  еще  закончили.  Мы все еще не
знаем, по-прежнему ли Тревайз считает, что лучшее  будущее  для
человечества - Галаксия, а не огромный конгломерат Изолятов.
     - Он  уже объявил это некоторое время тому назад, мадам, и
высказался в пользу Галаксии.
     Губы Блисс сжались.
     - Я предпочла бы услышать это от него. Это так, Тревайз?
     - А что ты хотела, Блисс? - Спокойно  ответил  Тревайз.  -
Если  бы  я  высказался  против  Галаксии, ты могла бы получить
Фаллом обратно.
     - Я - Гея. Я должна знать, что ты решил и  причины  этого,
ради выяснения истины и ничего более.
     - Скажите  ей, сэр, - попросил Даниил. - Ваш разум, как об
этом и заботилась Гея, остается нетронутым.
     И Тревайз сказал:
     - Мое решение - это Галаксия. У меня больше  нет  сомнений
по этому поводу.


104.


     Блисс  оставалась  неподвижной  и   было за это время
сосчитать до пяти, причем неторопясь. Казалось, она ждала, пока
информация не дойдет до всех частей Геи, и лишь затем спросила:
     - Почему?
     - Послушай меня, - сказал Тревайз. -  Я  с  самого  начала
знал, что существовали два возможных будущих для человечества -
Галаксия  -  или  Вторая Империя Плана Сэлдона. И мне казалось,
что это взаимоисключающие возсти развития. То есть  мы  не
смогли бы установить Галаксию, если бы по какой-то причине План
Сэлдона  не  содержал  бы  в  себе какой-нибудь фундаментальной
ошибки.
     К  несчастью,  я  ничего  не  знал  о  Плане  Сэлдона,  за
исключением  двух  аксиом,  которые лежали в его основе: одна -
для возсти рассмотрения человечества как  группы  случайно
взаимодействующих   индивидуумов,   то  есть  статистически,  в
рассмотрение должно быть принято достаточно большое  количество
людей;  и  вторая  -  человечество  не  должно знать результаты
психоисторических  исследований,   пока   эти   результаты   не
воплотятся в жизнь.
     Поскольку  я  уже высказался в пользу Галаксии, я понимал,
что должен был быть подсознательно уверен  в  порочности  Плана
Сэлдона,  а  его  ошибки  могли возникнуть только из-за аксиом,
поскольку это было все, что я знал о  нем.  Хотя  я  и  не  мог
обнаружить  ничего  неправильного  в  них.  Тогда я пустился на
поиски Земли, чувствуя, что  без  нужды  ее  не  стали  бы  так
тщательно  скрывать.  Я хотел выяснить, с какой целью Землю так
прятали.
     У меня не было реальных причин ожидать, что как  только  я
найду  Землю, так найду и решение проблемы, но я был в отчаянии
и не мог больше ни о чем думать. И воз стремление  Даниила
получить ребенка с Солярии усилило мою тягу к путешествиям.
     Во  всяком  случае, мы, наконец, достигли Земли, а затем и
Луны, и Блисс обнаружила разум Даниила,  которым  он,  конечно,
преднамеренно  к  ней  потянулся.  Она описывала этот разум как
нечто и не человеческое, и не  относящееся  к  роботам.  Задним
числом,  это  утверждение  имело  смысл,  так  как мозг Даниила
далеко превосходит мозг любого из существовавших роботов, и  не
должен  ощущаться,  как  простой  разум робота. Однако, он ни в
коем   случае   не   напоминает   и    человеческий.    Пелорат
охарактеризовал  его  как  "нечто  новое"  и  это сработало как
триггер для моего собственного "чего-то нового" - новых мыслей.
     Точно так же, как давным-давно Даниил  со  своим  коллегой
выработали  четвертый закон роботехники, более фундаментальный,
чем три других, так и я смог внезапно увидеть  третью  базисную
аксиому  психоистории,  более  фундаментальную, чем две другие;
настолько фундаментальную, что  никто  даже  и  не  позаботился
упомянуть ее.
     Вот  она.  Две  известные  аксиомы  касаются  людей, и они
основаны   на   той   невысказанной   аксиоме,   что   люди   -
е_д_и_н_с_т_в_е_н_н_ы_е   разумные  существа  в  Галактике,  и,
следовательно, единственные, чьи действия  имеют  значение  для
развития  истории  и  общества.  Итак,  неизвестная аксиома: "В
Галактике есть только одно  разумное  существо  и  это  -  Ноmо
Sарiеns."  Если  бы  возникло  "что-то  новое", если бы нашлись
другие  разумные  формы  жизни,  отличные  от  людей  по  своей
природе,   тогда   их   поведение   не   описывалось  бы  точно
математическим аппаратом психоистории и План Сэлдона не имел бы
смысла. Понимаешь?
     Тревайз чуть не  трясся  от  сильнейшего  стремления  быть
правильно понятым.
     - Понимаешь? - Повторил он.
     - Да, понимаю, но как адвокат дьявола, старик...
     - Да? Давай.
     - Человек    -    д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о   единственное
разумное существо в Галактике.
     - Роботы? - Предположила Блисс, - Гея?
     Пелорат призадумался, а затем медленно произнес:
     - Роботы не играют заметной  роли  в  истории  человека  с
момента  исчезновения Спейсеров. Гея не играла заметной роли до
недавнего времени. Роботы - творение человека, а Гея - творение
роботов - и роботы и Гея, поскольку они связаны Тремя Законами,
не имеют иного выбора,  кроме  как  покоряться  воле  человека.
Несмотря  на  20 тыс. Лет работы Даниила и долгое развитие Геи,
одно-единственное слово Тревайза, человеческого существа, могло
положить конец и  этой  работе,  и  этому  развитию.  Из  этого
следует,  что человечество - единственный, имеющий значение вид
разумной жизни в Галактике и психоистория остается в силе.
     - Единственная форма разумной жизни, -  медленно  повторил
Тревайз.
- Я  согласен.  Хотя  мы так много и часто говорим о Галактике,
что не можем понять, что это еще не все. Галактика - это не вся
Вселенная. Есть и другие Галактики.
     Пелорат и  Блисс  насторожились.  Даниил,  серьезный,  как
всегда, слушал Тревайза, медленно поглаживая волосы Фаллом.
     - Слушайте  дальше,  -  продолжил  Тревайз. - За пределами
Галактики  находятся  Магеллановы  Облака,  в  которые  еще  не
проникали наши корабли. За ними - другие небольшие галактики, а
неподалеку  -  гигантская  Туманность Андромеды, которая больше
нашей. И дальше - миллиарды других.
     В нашей Галактике  развилась  только  одна  форма  разума,
достаточно  мощного,  чтобы построить технологическое общество,
но что мы знаем о других? Наша может  оказаться  нетипичной.  В
некоторых  других  -  воз,  даже  во  всех  -  могут  быть
различные  конкурирующие  разумные  расы,  сражающиеся  друг  с
другом,  и каждая - непостижима для нас. Воз, эта взаимная
борьба полностью поглощает их внимание, но что, если в одной из
галактик какая-либо из рас добьется преобладания над остальными
и   затем   получит   время   поразмышлять   над   возстью
проникновения в другие галактики?
     В  гиперпространстве  галактика - только точка - как и вся
Вселенная. Мы не посещали ни  одну  из  иных  галактик,  и,  на
сколько  нам  известно,  ни  один  разумный  организм из другой
галактики никогда не появлялся в нашей  -  но  такое  положение
вещей может в один прекрасный день измениться. И если пришельцы
явятся,  они  постараются  найти  способы  повернуть каких-либо
людей против остального человечества.  До  сих  пор  только  мы
использовали   это  в  наших  междоусобных  ссорах.  Пришельцы,
обнаружившие нас разделенными и воюющими сами с  собой,  смогут
покорить  нас всех или вообще уничтожить. Единственная надежная
защита - установление Галаксии,  которая  не  может  обратиться
против  самой  себя,  но  может встретить пришельцев всей своей
мощью.
     - Ты нарисовал пугающую картину, - сказала Блисс. -  Будет
ли у нас время сформировать Галаксию?
     Тревайз  поглядел  вверх,  словно пронзая взглядом толстый
слой лунных скал, отделяющий его от поверхности и  от  космоса,
словно  пытаясь  увидеть  эти отдаленнейшие галактики, медленно
плывущие сквозь невообразимые дали космоса.
     - За всю историю человечества, -  сказал  он,  -  ни  одна
другая  раса  разумных, насколько мы знаем, не нападала на нас.
Нам нужно выстоять еще  только  несколько  столетий,  воз,
меньше  одной  десятитысячной  того времени, что уже существует
наша цивиллизация, и  мы  будем  в  безопасности.  Кроме  всего
прочего,  -  и  тут  Тревайз  почувствовал  внезапное сомнение,
которым все же заставил себя пренебречь, -  ведь  сейчас  среди
нас еще нет врагов.
     Но он не посмотрел вниз, чтобы встретить задумчивый взгляд
Фаллом
- гермафродита,  способного  преобразовывать  энергию  и вообще
отличного от людей - который испытующе остановился на нем.


 * ОГЛАВЛЕНИЕ * 


ИСТОРИЯ "ОСНОВАНИЯ" ........................................   i
                        ЧАСТЬ I. Гея
 1. ПОИСК НАЧИНАЕТСЯ ....................................... 1
 2. НА КАМПОРЕЛЛОН ......................................... 13
                        ЧАСТЬ II. Кампореллон
 3. НА ВНЕШНЕЙ СТАНЦИИ ..................................... 27
 4. НА КАМПОРЕЛЛОНЕ ........................................ 41
 5. БОРЬБА ЗА КОРАБЛЬ ...................................... 51
 6. ПРИРОДА ЗЕМЛИ .......................................... 67
 7. ПОКИДАЯ КАМПОРЕЛЛОН .................................... 79
                          ЧАСТЬ III. Аврора
 8. ЗАПРЕТНЫЙ МИР .......................................... 94
 9. ВСТРЕЧА  СО  СТАЕЙ  .......................................
106
                          ЧАСТЬ IV. Солярия
10. РОБОТЫ ................................................. 120
11. АНДЕРГРАУНД ............................................ 133
12. НА ПОВЕРХНОСТЬ ......................................... 147
                         ЧАСТЬ V. Мельпомена.
13. ПРОЧЬ ОТ СОЛЯРИИ ....................................... 162
14. МЕРТВАЯ ПЛАНЕТА ........................................ 174
15. МОХ .................................................... 187
                           ЧАСТЬ VI. Альфа
16. ЦЕНТР МИРОВ ............................................ 201
17. НОВАЯ ЗЕМЛЯ ............................................ 211
18. МYЗЫКАЛЬНЫЙ ФЕСТИВАЛЬ .................................. 225
                          ЧАСТЬ VII. Земля.
19. РАДИОАКТИВНА? .......................................... 243
20. СОСЕДНИЙ МИР ........................................... 253
21. ПОИСК ОКОНЧЕН .......................................... 267