Антон АНТОНОВ

Чужая земля

Книга Первая

Король Зазеркалья

Прощай, чужая земля,

Но нам здесь больше нельзя,

Мы стали легче тумана,

Мы стали чище дождя

Наутилус Помпилиус

Неопознанный летающий объект назвали «медузой» еще до того, как он перестал летать и утвердился на одном месте в Парке Победы недалеко от метро.

Когда объект пролетал над Невским проспектом, направляясь с севера на юг, вся милиция города уже стояла на ушах и поднимала на ноги вышестоящее начальство. И один сотрудник, пытаясь по телефону объяснить кому-то, на что похожа эта штука, подобрал самое подходящее определение:

— Она вроде медузы. Такая круглая, белая и светится. А внизу у нее что-то шевелится.

— Щупальца? — спросил высокий начальник.

— Да нет, не щупальца. Что-то вроде бахромы. Как юбка — сверху узкая, а снизу расширяется.

Начальник мало что понял из этого объяснения, но слово «медуза» стало передаваться из уст в уста и быстро прижилось. Через несколько дней к нему привыкли настолько, что даже стали писать без кавычек.

Медузой в первые часы после ее появления над Балтикой заинтересовалась не только милиция. На подступах к городу ее обстреляли зенитными ракетами, но результат оказался нулевым. В это же время сообщение о медузе пошло наверх по каналам министерства обороны.

Когда медуза, на глазах увеличиваясь в размерах, пролетала над городом, в дело вступили милиция, ФСБ и гражданская оборона. Не осталась в стороне и пожарная команда — были опасения, что медуза при посадке что-нибудь подожжет.

Когда медуза зависла над деревьями на окраине парка, у нее была уже не одна «юбка», а семь. Они выходили одна из другой, образуя как бы семь ярусов, и нижний из них, радиусом не меньше двадцати метров, плавно накрыл тополя и коснулся земли.

Теперь медуза возвышалась на 84 метра и висела над землей неподвижно, только бахрома бесшумно и ритмично колыхалась, делая объект похожим на живое существо.

Милицейские и пожарные машины, которые гнались за медузой по Московскому проспекту, окружили место ее приземления, но пассажиры этих машин сразу же обнаружили, что они тут не первые. Этой ночью в городе проходили выпускные балы, и в Парке Победы, как и везде, гуляли юные компании.

Одна из таких компаний — человек восемь — оказалась буквально в нескольких шагах от медузы.

Девчонки при виде медузы с визгом разбежались кто куда, пара пацанов последовала их примеру (только без визга), но еще трое остались стоять, как вкопанные.

Двое из них просто постеснялись спасаться бегством на глазах подруг. А у третьего подруги не было, и его заинтересовала собственно медуза.

Этого третьего звали Яном Борецким, но естественная, казалось бы, кличка Борец за все одиннадцать лет школьной жизни к Яну так и не пристала — настолько он ей не соответствовал. Невысокий изящный очкарик никакого отношения к борьбе не имел и хорошо относился ко всем школьным предметам, кроме физкультуры и начальной военной подготовки.

Зато Ян был до крайности любознателен и разглядывал теперь медузу с чисто научным интересом.

А медуза вблизи завораживала. На нее хотелось смотреть, не отрываясь — наблюдать за плавным равномерным движением бахромы, за пробегающими где-то под нею огоньками, за мистическим фиолетовым светом, льющимся из-под «зонтика», за сменой узоров, украшающих нижнюю поверхность этого самого «зонтика», текучих узоров, которые ни на мгновение не остаются неподвижными.

Стараясь разглядеть все это получше, близорукий Ян подошел к медузе совсем близко — так, что оказался непосредственно под «зонтиком».

Серега Медведев, мускулистый красивый парень, любимец девчонок, хулиган и спортсмен, очень не хотел, чтобы над ним потом смеялись из-за того, что очкастый Ян по прозвищу Профессор (посудите сами, как же еще могли назвать круглого отличника, эрудита и очкарика Борецкого, если к нему не подходит кличка Борец) оказался храбрее него. Поэтому он тоже сделал несколько шагов вперед.

И тут случилось непредвиденное. Бахрома резко нарушила монотонный ритм колебаний и метнулась в сторону двух парней, словно притянутая магнитом. Ворохом тончайших сверкающих нитей она накрыла обоих с головой и стремительно утащила их внутрь, в чрево медузы.

Пашка Голенищев, верный оруженосец Медведева, проявил отменную реакцию и незаурядную смелость. Он не побежал со всех ног прочь, как требовал инстинкт самосохранения, а сделал попытку вырвать друга из западни. Пару секунд среди нитей виднелась тень Серегиной голубой рубашки, и казалось, достаточно прыгнуть, схватить эту рубашку руками и вытянуть ее обладателя обратно.

Пашка Голенищев по прозвищу Кутузов не отличался большим умом и редко заранее обдумывал возможные последствия своих действий. А сейчас он был еще и крепко выпивши, так что думать вообще не стал. Море по колено — чего тут думать!

Нити бахромы мгновенно отреагировали на его движение и небрежным колыханием слизнули Пашку — как корова языком.

Все это произошло в считанные секунды прямо на глазах милиции и пожарных.

На мгновение наступила тишина. Все стояли с открытыми ртами и не знали, что предпринять.

А потом молчание вдруг сменилось несусветным шумом. Все заговорили разом — кто друг с другом, кто по рации. Почему-то взвыли сирены и захрипели мегафоны, надрываясь неразборчиво:

— Всем отойти! Назад! Отойти немедленно!!!

И сквозь весь этот шум прорывался пронзительный женский вопль. Девчонка в нарядном белом платье рвалась из рук одноклассников и милиционеров и, срывая голос, кричала:

— Сережа! Сереженька!!!

— Она ест людей! Повторяю: она ест людей. Находиться рядом с ней опасно. Нужны подкрепления, чтобы перекрыть всю зону.

Такие сообщения распространялись в этот час с места приземления медузы по каналам всех четырех силовых структур — МВД, ФСБ, армии и МЧС. В питерских управлениях и штабах этих служб уже царила суматоха, телефоны раскалились докрасна, а от дежурных сотрудников валил пар. Прочие сотрудники, вырванные из сна телефонными звонками, еще только устремлялись к своим рабочим местам, а к медузе уже неслись наряды патрульно-постовой службы. Поднимались по тревоге ОМОН и СОБР, антитеррористические отряды ФСБ и части гражданской обороны. Обгоняя друг друга, они под вой сирен мчались по ночным улицам к Парку Победы, а тревога тем временем по линиям электросвязи перекинулась из Петербурга в Москву.

— Это не воздушный шар и не экспериментальный самолет, — докладывали из Питера оперативному дежурному по министерству обороны. — Да, совершенно точно. За полтора часа объект многократно увеличился в размерах. Вблизи она похожа на живое существо, а издали — на ядерный гриб. Нет, это не взрыв, это стабильный объект. Радиации нет. Совсем нет, обычный фон. И объект больше не увеличивается.

А в Питере к медузе со всех сторон стекались машины и люди.

Мирные граждане, разбуженные сиренами, выходили посмотреть, что случилось и где горит. Из окон и с балконов близлежащих зданий можно было увидеть медузу, «зонтик» которой возвышался над всеми деревьями и домами.. Но многим было мало глазеть на медузу из окон. Они выходили на улицу и направлялись к парку, чтобы рассмотреть объект поближе, поболтать с милицией и пожарными, пообщаться с другими очевидцами и составить свое впечатление.

Версий было приблизительно четыре. Но первая — об атомном взрыве — оказалась явно несостоятельной, да и сходство было очень отдаленным.

Правда, какой-то шизофреник у самого оцепления истошно вопил, что медуза — это замороженный ядерный гриб, и когда он растает, в городе наступит полный абзац. На самом деле сумасшедший употреблял другое слово, но это не суть важно, поскольку его все равно никто не слушал.

В большинстве своем очевидцы склонялись к привычной версии: медуза — это летающая тарелка. Правда, одни ждали, что из нее выйдут грозные и ужасные инопланетные десантники, прилетевшие, чтобы завоевать землю — а другие предпочитали думать, что это будут мирные исследователи или даже благодетели, которые избавят многострадальную землю от всех ее невзгод.

А когда по рядам пронесся слух, что медуза ест людей, сразу нашлись знатоки, которые поправили:

— Не ест, а захватывает. Гуманоиды берут образцы для исследований — неужели непонятно?!

Однако встречались и несогласные. Они утверждали, что медуза все-таки живое существо и людей она именно ест. Этакий гигантский космический хищник, залетевший на землю немного подкрепиться. А может, это земная медуза-мутант, которая приобрела способность жить вне воды, летать по воздуху и пожирать людей.

Последнюю версию всерьез обсуждали только люди, совершенно невежественные в биологии, но именно они подняли панику под лозунгом: «Она нас всех сожрет!»

Медуза стояла на месте и поглотила всего трех человек, а по городу стремительно разнеся слух, будто она носится по улицам и лопает всех подряд, а ее щупальца проникают в дома через разбитые окна, чтобы хватать добычу прямо в теплых постелях.

Вот тут у милиции и гражданской обороны действительно возникли проблемы. Паника распространялась подобно лавине, причем те, кто видел медузу собственными глазами поддавались этой панике гораздо менее охотно, чем те, кто просто услышал бредовую сплетню.

Штаб гражданской обороны, который никак не мог решить, стоит ли объявлять о чрезвычайной ситуации по радио и телевидению, теперь был избавлен от необходимости взвешивать «за» и «против». Слухи бежали впереди официальных сообщений, и надо было гасить панику.

И часа через три после приземления медузы в Парке Победы горожане, разбуженные друзьями, родственниками, знакомыми или соседями и не знающие, чему верить и что предпринять, услышали по радио первую информацию.

Она гласила, что неопознанный объект уже в течение длительного времени сохраняет неподвижность и не представляет явной опасности для населения. Оснований для паники нет, ситуация находится под контролем, а известия о человеческих жертвах не имеют под собой никакой почвы. Жертв нет.

Формально жертв действительно не было. Медуза поглотила трех человек, но их трупов никто не видел. Очевидцы событий вовсе не были уверены, что эти трое мертвы. Вполне могло оказаться, что они просто похищены — неизвестно, правда, кем и с какой целью. Именно на таком предположении настаивали люди, которые видели в медузе инопланетный космический корабль.

А раз так, то похищенные вполне могли вернуться живыми и здоровыми, и говорить о человеческих жертвах было по меньшей мере преждевременно.

Это было похоже на бездонный круглый колодец, стены которого сделаны из зеркал. Вернее, из серебристых нитей или текучей амальгамы, в которой не отражалось ничего, кроме фиолетового света, водопадом стекающего сверху.

А трое выпускников средней школы стояли на дне этого колодца и с каждой секундой все сильнее ощущали какой-то необъяснимый дискомфорт.

В первое мгновение зеркальный колодец показался всем троим потрясающе красивым. Ян Борецкий даже придумал сравнение — центральная башня дворца Снежной Королевы. Но эта красота подавляла, и лавина неестественного мистического света причиняла почти физическую боль.

Из этого места очень хотелось уйти. А уйти можно было только одним способом — окунуться в эту стену из зеркальных нитей и надеяться, что за нею не будет стены из камня.

Ян аккуратно потрогал стену, и нити послушно раздвинулись под его рукой. Они казались нежными, как шелк. Они струились вокруг человеческих фигур, обтекая их со всех сторон, и были почти совершенно невесомы. Ян нашел, что прикасаться к ним приятно, а идти сквозь них легко — как сквозь туман. Можно даже бежать — нити совсем не задерживают движения, хотя плотность их такова, что они целиком заполняют собой пространство.

Пространство в промежутке между зеркальным колодцем и внешней бахромой.

В колодец Яна и его спутников мягко втолкнули упругие нити внешнего слоя. А может быть, не втолкнули, а втянули, и не внешние, а внутренние. Все произошло быстро, и трудно было разобраться в деталях. Но всем троим показалось, что расстояние от поверхности до колодца невелико.

Ян надеялся, что расстояние от колодца до поверхности будет таким же небольшим и что на выходе не будет никакой преграды. И его надежда оправдалась на сто процентов.

Через несколько шагов бахрома расступилась, и на Яна хлынул яркий, но приятный и привычный солнечный свет.

Сергей и Пашка не заставили себя ждать. Отбросив последние нити бахромы руками, они вышли на свежий воздух и застыли в нерешительности.

Их глазам открылась впечатляющая картина. Она казалась закономерным продолжением зеркального колодца. Только там был замок Снежной Королевы, а здесь — ее владения. Белая пустыня без конца и края, а слева от нее — океан, купающийся в солнечном свете.

«Арктика или Антарктида?» — подумал Ян, но тут же отбросил эту мысль — главным образом потому, что температура воздуха явно зашкаливала за тридцать градусов тепла, а солнце стояло почти в зените.

Ян сделал несколько шагов вперед и зачерпнул горсть снега. После чего удивился еще больше.

Он мог поклясться, что это снег. Пушистый и мягкий, удивительно приятный наощупь, не имеющий ничего общего с песком или пылью. Если приглядеться, можно было различить отдельные снежинки — точно такие, какими им положено быть.

Но этот снег не обжигал рук, не источал холода и не таял. Его температура не отличалась от температуры воздуха, и он не прилипал к рукам и одежде.

Пашка Голенищев тоже набрал полную горсть этого странного снега и, опять же не задумываясь о последствиях, лизнул его языком.

— Вкусный, — сказал он минуту спустя.

Ян тоже попробовал и окончательно понял, что это все-таки не снег. На языке он тоже не таял, а как бы впитывал слюну и разбухал, превращаясь в некое подобие попкорна.

— Скорее, безвкусный, — отметил Ян, прожевав эту массу.

— А мне нравится, — буркнул Пашка и отправил в рот полную горсть.

— А это еще что такое?! — раздался у них за спиной голос Сереги Медведева.

Ян и Пашка резко обернулись и увидели, что Сергей показывает пальцем на подножие медузы.

Из-под бахромы тонкой струйкой выползала какая-то вязкая серебристая жидкость. Ян, припав на одно колено, склонился к ней и заметил, что она как будто растворяет в себе снежинки на своем пути.

Пару минут спустя Ян обнаружил, что эта жидкость может течь — или, вернее, ползти — вверх, преодолевая неровности почвы. При этом струйка как будто расширялась, а потом, сжимаясь с боков, выдавливала все новые порции жидкости вперед и вверх.

И еще эта жидкость быстро твердела, превращаясь в прочную белую нить, которая постепенно меняла свой цвет на зеленый. Вблизи от медузы она была зеленой, дальше — белой, а потом плавно перетекала в ползущую полужидкую струйку.

Скорость ее продвижения не превышала двух сантиметров в секунду и за полчаса нить достигла тридцатиметровой длины.

И тут началось самое интересное. Прямо на глазах у Яна и его спутников (которые тоже смотрели на эту картину во все глаза) на нити завязался первый узелок. От него в стороны поползли новые тоненькие ниточки с серебристыми капельками на конце. Одни ползли по поверхности, другие же зарывались в землю, я Ян понял, что это корни.

А потом появился росток. Он выглядел как маленькая желтоватая шишечка, покрытая смолой. Вскоре под шишечкой образовался деревянистый стебелек, покрытый наростами, похожими на застывшие сгустки пузырящейся смолы. Он вырастал почти на сантиметр в минуту, и уже через четверть часа выбросил первый зеленый побег с маленьким листочком, липким и пахучим, как у тополя.

Прошло еще некоторое время, и Ян убедился, что это действительно тополь. Цвет, запах почек и форма листьев не оставляли никаких сомнений. Странными казались только шишка на верхушке и пузырчатые наросты на коре. Они были липкими и постепенно врастали в кору, уступая место новым.

Ян быстро прокручивал в голове все, что ему было известно из географии и биологии, и вывод получался совершенно однозначный — на Земле нет и не может быть места, где лежал бы теплый снег со вкусом попкорна, а тополя росли бы со скоростью полтора сантиметра в минуту.

Он обвел глазами белую пустыню и море, пристально поглядел на медузу, из-под которой уже появилось несколько новых нитей, ползущих во все стороны, еще раз сопоставил факты и произнес с некоторой долей торжественности:

— Это не Земля.

— Это не земной аппарат, — со всей решительностью заявили инженеры военно-воздушных сил, срочно доставленные к медузе с ближайшего аэродрома.

То же самое сказали и более опытные специалисты, доставленные из Москвы часа через два.

— Это не аэростат, не дирижабль и не летательный аппарат тяжелее воздуха. Я не могу представить себе технологию, по которой такая махина может быть изготовлена на Земле, — заявил один из них, отвечающий в ФСБ за то, чтобы российские власти узнавали обо всех новинках в мировой авиационно-космической технике раньше, чем журналисты и обыватели.

— Вообще, это больше похоже на живое существо, — заметил кто-то из инженеров. — Слишком естественные движения. Не уверен, что их можно смоделировать на земной технике.

Но в эти же часы к медузе были доставлены биологи — эксперты из ФСБ и МЧС. И они тоже заявили совершенно однозначно:

— Это не биологический организм. Сказки про медуз-мутантов и летающих осьминогов оставьте для бульварных газет. Ни одно земное животное или растение ни под каким видом не может превратиться в нечто подобное.

— А если это внеземное животное?

— Тогда его строение противоречит основным принципам земной биологии. Но гораздо вероятнее, что это все-таки искусственный объект.

Особую точку зрения на сей счет имели военные. Они с самого начала охарактеризовали медузу, как «потенциально опасный неопознанный объект» и настаивали на том, что его необходимо срочно уничтожить любыми средствами.

Однако против этого резко возражали специалисты МЧС.

— Представьте себе, что это действительно летающая тарелка. В этом случае у нее должна быть защита от любых неожиданностей и опасностей. Допустим, вы кидаете бомбу — и что дальше? В лучшем случае это не принесет объекту никакого вреда. А в худшем — спровоцирует объект на ответный удар, после которого от города останутся одни головешки.

— Против ядерного заряда никакая тарелка не устоит, — отвечали на это военные, но не очень уверенно, потому что заранее знали контрдоводы.

— Вы намерены взорвать атомную бомбу в центре Питера?! Интересно, как на это посмотрит ООН, ЮНЕСКО и мировая общественность, не говоря уже о российской. И куда вы собираетесь эвакуировать пятимиллионный город? Слава Богу, наш президент не сумасшедший, а без его приказа вам это дело не провернуть.

Однако военных этот довод не убеждал. Их учили мыслить фронтовыми понятиями: когда идут военные действия, ни жизнь и здоровье мирных жителей, ни сохранность памятников культуры в расчет не берется. При этом генералы считали, что медуза объявила России войну самим фактом своего несанкционированного приземления на нашей территории.

Но у гражданской обороны были и другие доводы. Например, такой:

— Против атомного заряда не устоит ни одно земное сооружение. Но откуда вы знаете возможности внеземной техники. А если они умеют гасить ядерные взрывы? Или перенаправлять их энергию вовне. Что, если ваша бомба уничтожит город, но даже не затронет медузу?

Этот спор продолжался до позднего утра, когда в Петербург прибыл премьер-министр и все силовые министры в полном составе.

Их подняли с постели еще ночью, и часа в четыре в Москве началось совещание, к которому после пяти присоединился президент. В шесть утра глава МЧС уже садился в самолет, а через полтора часа он уже летал на вертолете над Парком Победы.

К восьми часам сведений накопилось достаточно, чтобы понять — ситуация сверхчрезвычайная. В Петербурге приземлился объект внеземного происхождения, и никто не может предсказать, что этот объект сделает в следующую минуту. Опасность реальна и настолько велика, что одно министерство по чрезвычайным ситуациям вряд ли с нею справится. Поэтому силовые министры должны немедленно отправиться в Петербург, чтобы увидеть все своими глазами и принять решение на месте. А премьер полетит с ними, чтобы координировать действия и затем доложить президенту об оценке ситуации и принятых мерах.

Они прибыли в Питер еще до полудня, когда спор на тему «Что делать» достиг наивысшего накала. Но премьер быстро поставил в этом споре если не точку, то как минимум троеточие, объявив, что о применении оружия против медузы не может быть и речи — во всяком случае, пока не станет ясно, что представляет собой этот объект, как он защищен и на что способен.

Об эвакуации города речь также не шла — главным образом потому, что на это не было денег. Не хотелось без крайней необходимости эвакуировать даже жителей тех домов, которые непосредственно прилегают к Парку Победы. Какие там к черту пять миллионов, когда некуда переселить даже жалкие пять сотен.

На совещании под председательством премьера было решено ввести в парк войска, создать более надежное оцепление и резерв на случай, если медуза или ее обитатели все-таки проявят агрессивные намерения. Кроме того, премьер, силовые министры и командующий Ленинградским военным округом постановили привести в повышенную готовность части и соединения ЛенВО и Балтийского флота.

Участники совещания не очень верили в то, что в медузе сидит готовый к бою инопланетный десант, но они не были готовы исключить и такую возможность.

Помимо этого на совещании встал вопрос о пропавших без вести. До сих пор х существование скрывали. Считалось, что все очевидцы, оказавшиеся вблизи медузы в полночь, задержаны для допроса и медицинского обследования. Была надежда, что до утра их не хватятся — все-таки ночь после выпускного, до рассвета положено гулять, и мамы не должны волноваться. А потом что-нибудь придумается.

Но рассвет давно наступил — и ничего не придумалось. Дело дошло до самого премьер-министра, и ему лично пришлось решать — то ли отпустить задержанных и дать им возможность рассказать всем встречным и поперечным о трех пропавших, то ли официально сообщить родителям исчезнувших юношей о происшествии.

Выбрали все-таки второе, и разговаривать с родителями ради такого случая поручили министру внутренних дел. Перед ним положили папку с установочными данными на пропавших, и министр, вздохнув, взял со стола сотовую трубку и стал набирать номер первого по алфавиту мальчика.

Во время разговора он заметно изменился в лице, а нажав кнопку сброса, удивленно хмыкнул и набрал следующий номер.

Остальные участники совещания слышали только то, что говорил министр, но к концу третьего разговора они уже знали, что он им сообщит.

— Медведев и Голенищев крепко спят у себя дома. Борецкий ответил мне сам. Он утверждает, что не только не видел медузы, но даже не слышал о ее существовании.

Они лежали на берегу моря на теплом «снегу» и обсыхали после купания. Ян руками выкопал яму и обнаружил, что «снежный» слой не так уж велик — сантиметров двадцать. Дальше к «снегу» примешивается песок, и чем глубже — тем его больше. Ян предположил, что если углубиться еще дальше, то белые вкрапления исчезнут совсем — но ему было лень копаться в песке, гораздо менее податливом, чем мягкий и пушистый «снежок».

— Вообще-то домой пора, — заметил Ян, подняв голову от дела рук своих. — А то волноваться будут.

Никто не спросил Яна, каким образом он предполагает возвращаться. Даже для тупого Пашки было самоочевидно: медуза действует по принципу ворот, и чтобы вернуться домой, надо просто снова войти в нее и выйти на земной стороне. Вариант, что медуза может не пустить их назад, никому даже не пришел в голову.

— А тебя никто не держит, — заметил Медведев, который кайфовал, раскинув ноги и руки и накрыв голову от солнца рубашкой. — За меня никто волноваться не будет.

— Ты уверен? А как же Наташка? Она видела, как эта штука схватила тебя и затащила внутрь. Интересно, что она подумает?..

Медведев резко сел.

— Там были менты, — мрачно произнес он. — Она скажет ментам, они сообщат родителям. Черт, ты прав! Пошли.

Сергей имел в виду, что его родители привыкли к ночным отлучкам сына и просто так волноваться не станут — особенно в ночь выпускного бала.

Но если им скажут, что сына съела инопланетная медуза — тогда дело будет громкое. Матушку вполне может хватить инфаркт.

— А менты ведь, наверное, до сих пор там, — предположил Сергей на пути к медузе.

— Наверняка, — кивнул Ян. — Я думаю, там не только менты. Там должна собраться половина города. Ведь это же настоящее НЛО в натуральную величину.

Ян, Серый и Пашка прошли сквозь медузу без помех и все их предположения полностью оправдались.

Во-первых, они действительно вышли на земную сторону, в Парк Победы.

Во-вторых, там действительно были менты. И не просто менты, а специальный отряд быстрого реагирования, усиленный антитеррористической группой ФСБ.

Десятки автоматов, пулеметов и даже гранатометов были нацелены на медузу, и выпускники средней школы мгновенно подняли руки. Ян даже хотел крикнуть: «Не стреляйте! Мы свои», — но вовремя сдержался.

Дело в том, что на их появление никто не отреагировал — ни быстро, ни медленно. Элитные бойцы продолжали пристально вглядываться в медузу, и их взгляды таинственным образом обтекали вышедшую из медузы троицу.

Ян подождал немного, а потом первый опустил руки и прошептал:

— Они нас не видят.

На это Паша Голенищев неожиданно ответил парадоксальным замечанием:

— А мы сами себя видим?

Медведев отнесся к делу более прагматически.

— И что нам делать? — спросил он.

— Пошли, — скомандовал Ян голосом заговорщика, отдающего приказ о начале переворота.

И они пошли, лавируя между бойцами трех слоев оцепления и резервных подразделений.

Их не видел никто. Ребята даже начали опасаться, что стали полными невидимками — и как же теперь жить? Но едва Пашка Голенищев остро захотел, чтобы его хоть кто-нибудь увидел, как это немедленно произошло, и десятка два людей в форме и в штатском бросились его ловить.

Пашке сразу расхотелось быть видимым, и его не поймали. Остальных тоже не поймали, и все трое благополучно вышли за внешнее кольцо, состоящее из мрачных омоновцев и железных барьеров.

Здесь, несмотря на раннее утро, имела место довольно большая толпа, и чтобы не пострадать в давке, ребятам пришлось приложить некоторое — небольшое, впрочем, — усилие, чтобы обрести видимость.

Тем не менее, толпа разнесла Яна, Сергея и Пашку в разные стороны. При этом Ян совершенно обнаружил, что без труда может сделаться сверхвидимым — так, что все окружающие непроизвольно расступались перед ним. А Сергей и Паша почему-то не смогли воспользоваться этим свойством, и их в итоге слегка помяли — главным образом потому, что они шли навстречу основному потоку движения.

А внутри оцепления и в Объединенном Оперативном Штабе в Большом доме на Литейном се еще продолжали обсуждать странное сообщение из глубины кольца: будто бы там был обнаружен какой-то штатский, который в ответ на требование предъявить документы бросился бежать, а потом бесследно исчез.

Когда прилетел премьер, ему доложили об этом инциденте, но председателю Правительства было некогда заниматься такими мелочами.

Он вспомнил об этом происшествии, когда возник вопрос: каким образом юноши, пропавшие без вести, оказались дома, если их одноклассники своими глазами видели, как всех троих съела медуза. И ладно бы только одноклассники — так ведь там была еще и милиция с пожарной командой.

— С этими ребятами надо срочно поговорить, — сказал премьер, и министр внутренних дел снова взял со стола сотовый телефон, чтобы отдать необходимые распоряжения.

Яна Борецкого поднял с постели назойливый телефонный звонок. Мать была мертвецки пьяна по обыкновению, так что Яну пришлось тащиться к аппарату.

Он вернулся домой рано утром, долго сидел на кухне, обдумывая ситуацию, несколько раз порывался вскочить и смотаться в парк — убедиться, что ночное приключение ему не приснилось, но каждый раз подавлял это желание, пил холодный чай и пытался утихомирить нервы.

Потом проснулся отчим, с которым Ян старался общаться поменьше. Поэтому он ушел к себе в комнату и лег. Но заснуть так и не смог. Отчим гремел посудой, а после хлопнул дверью и долго возился с замком, уходя на работу. В мозгу вертелись всякие мысли, потом встала мать и что-то бурчала нечленораздельно, то и дело вдруг взревывая: «Борецкий, ты дома?!» и все такое прочее.

В этом состоянии она всегда звала сына по фамилии. Он был единственный Борецкий в семье. Потомственного интеллигента Яромира Борецкого когда-то угораздило выйти замуж за женщину элементарной профессии — раздатчицу из университетской столовой. В те времена она была молодой и красивой. А потом молодость и красота куда-то исчезли, а на их место пришел хронический алкоголизм.

Когда Яромир Львович умер, его вдова нашла пару себе под стать и сменила фамилию, что очень своеобразно ее характеризует. Была Борецкая — стала Петькина. Хотела и сына переименовать, но он был уже в том возрасте, когда по закону положено спрашивать его мнение. А сын Петькиным стать не пожелал. И остался Яном Яромировичем Борецким.

И вот теперь Ян Яромирович Борецкий слушал пьяные выкрики Галины Иваны Петькиной и никак не мог заснуть.

Правда, у матери наверняка, было что-то припасено со вчерашнего дня, и через некоторое время крики смолкли. Но сон пропал окончательно, и Ян уже думал вставать, когда стал трезвонить телефон.

— Большой дом, КГБ слушает, — пробормотал Ян в трубку. Он хоть и не спал, но все-таки находился в замутненном состоянии — и вдобавок недавно перенял от классного чудака и хиппи Димки Маслова по прозвищу Шерлок дурную привычку хохмить по телефону, снимая трубку. Обычно он представлялся Смольным или Кремлем, но сегодня почему-то выбрал Большой дом.

У собеседника тоже обнаружилось чувство юмора, так как Ян услышал в ответ:

— Это из соседнего кабинета беспокоят. Министр внутренних дел России. Будьте добры Галину Ивановну.

— Ее нет дома.

— А с кем я разговариваю?

— А я с кем?

— Я уже представился — министр внутренних дел. Молодой человек, я звоню по серьезному вопросу, у меня мало времени и мне совершенно не до шуток.

от этого известия Ян слегка ошалел, но все-таки представился и обрадовал министра сообщением, что ни о какой медузе он, Ян Борецкий, слыхом не слыхивал, потому что всю ночь гулял с друзьями по набережным Невы, а потом первым поездом метро вернулся домой.

— И ты не заметил толпы у метро? — удивился министр.

— У какого метро?

— У «Парка Победы», конечно.

— А, так я же вышел на «Московской». Оттуда до моего дома ближе.

Только повесив трубку, Ян понял, что поступил подобно Пашке Голенищеву — наговорил ерунды, не подумав о последствиях. Ведь милиция допросит всех, кто был на месте происшествия, и все подтвердят, что Яна Борецкого видели в Парке Победы, и что его с двумя друзьями заглотила медуза. Ну и где Ян тогда окажется со своим враньем?

Благо если бы он соврал участковому — а то ведь министру!

Вообще-то Ян законы знал и умом прекрасно понимал, что за дачу ложных показаний по телефону человеку, который назвался министром внутренних дел, ему ничего не будет. Мало ли кто может назваться министром. Ты приди и покажи документ. Или вызови свидетеля к себе и обязательно дай подписать бумажку, где написано, что мол такой-то и такой-то предупрежден об ответственности.

Но теперь Ян боялся, что сотрудники органов внутренних дел во главе с министром именно так и сделают. И даже вызывать не станут — припрутся домой. А это не есть здорово.

Во-первых, они увидят маму, что крайне нежелательно. А во-вторых, придется отвечать на вопросы под страхом ответственности за дачу ложных показаний. И в частности, объяснять, как трое выпускников средней школы с ним, Яном, во главе, выбрались за оцепление.

Интересно, как он это объяснит?

Можно, конечно, сказать правду — но ведь правде никто не поверит. Особенно после той лапши, которую Ян навешал по телефону на уши лично министру.

А главное — репутация будет подорвана. Отличник, лучший ученик, серебряный медалист, умница и тихоня мгновенно превратится в наглеца, который не стесняется врать в глаза (или хотя бы в уши) самому министру внутренних дел.

А Ян как раз намылился поступать на юридический факультет университета. И как это будет выглядеть, если его из-за трижды проклятой медузы ославят на весь мир. А ведь ославят — в этом можно не сомневаться.

Но что-то подсказывало Яну: события вокруг медузы будут развиваться более чем стремительно, и очень скоро правоохранительным органам станет не до будущего юриста, накануне окончившего школу. Надо только переждать немного, перекантоваться где-то пару дней.

Вот только где?

Можно у Димки Маслова. Он с родителями хоть и живет в коммуналке, но они все трое — настоящие хиппи. А настоящие хиппи всегда рады гостям.

Но нет, у Димки нельзя. Он — одноклассник, и к тому же близкий друг Яна. А одноклассников и друзей станут проверять в первую очередь.

Вот если бы куда-нибудь уехать...

В Кавголово на озера. Ян однажды ночевал там под открытым небом и — несмотря на привычку к комфорту и домашнему уюту — ему понравилось. А погода стоит такая, что можно прожить под открытым небом хоть неделю.

А еще вариант — поехать в Москву на собаках. Сиречь, на электричках. От Питера до Малой Вишеры, от Вишеры до Окуловки, от Окуловки до Бологого, оттуда до Твери, а от Твери до Москвы.

А в Москве есть у кого остановиться. Старая подруга отца — причем такая, до которой правоохранители не скоро доберутся. Это надо сначала отыскать одну из многих записных книжек покойного Яромира Львовича и перелопатить по порядку все сосредоточенные в них адреса и телефоны.

Ян прекрасно помнил феерическую поездку в Москву незадолго до папиной смерти, и тетю Нику, в которую он был тогда влюблен до щенячьего визга — но правоохранители ничего не могут об этом знать.

Значит, у тети Ники можно будет пересидеть несколько дней. Она не откажет, а менты не найдут.

Это, конечно, лучше, чем под открытым небом.

Размышляя таким образом, Ян параллельно делал несколько дел. Он собирал вещи в сумку, жевал бутерброд с маргарином и пытался найти ту самую записную книжку, о которой говорилось выше. Место жительства тети Ники он помнил чисто визуально и не очень четко. А чтобы предупредить ее о приезде, нужен был телефон. Да и точный адрес тоже не помешал бы.

Однако книжку Ян не нашел, и идея поехать в Москву на собаках сразу перестала казаться ему привлекательной.

Поэтому записка, которую он взялся писать то ли для матери, то ли для милиции, гласила:

«Мама! Я уехал в Кавголово купаться. Когда вернусь, не знаю».

После этого никакой речи о поездке в Кавголово, конечно, быть не могло. Ведь, прочитав записку, правоохранители первым делом перекроют именно это направление.

Записку Ян вложил в дверь. Обычно записка в двери — это сигнал, что дома никого нет. Может быть, сотрудники органов тоже так подумают и не станут звонить в дверь, не говоря уже о том, чтобы ее ломать.

«А впрочем, надежды мало», — подумал Ян, оглянувшись на дверь в последний раз, и бегом спустился вниз, на улицу, так и не решив, куда он направит свои стопы.

— Значит, белая пустыня, теплый снег и чудо-растения... Интересно, — произнес подполковник ФСБ, пристально глядя Сергею Медведеву в глаза.

— Вы мне не верите?

— Верю. Я боялся, что ты станешь рассказывать про зелененьких человечков.

— Не было там человечков. Только мы трое.

— И Ян сказал, что это не Земля?

— Да.

— А вы с ним согласились?

— Не знаю.

Сергей отвечал «Не знаю» на многие вопросы. Он не знал, как им троим удалось прорваться через оцепление и где теперь Ян Борецкий. Еще он не знал, куда девались сувениры, которые они захватили в белой пустыне. Листья молодого тополя, кусок растительной нити, смолистая шишечка и полный карман снежка — все это исчезло неизвестно куда и неизвестно когда. Медведев точно помнил, что перед входом в медузу сувениры были у них с собой. Сам Сергей набил карман брюк снежком и боялся, что он растает и намочит брюки. Но снежок не растаял, а как будто испарился. И произошло это где-то между входом в медузу и выходом за оцепление. По пути домой Сергей вспомнил про снежок и листья, но их в карманах уже не было.

Подполковники его коллега помладше званием и возрастом, продолжали задавать Сергею вопросы, но ничего нового он сказать не мог. А в разгар беседы в квартиру ворвалась Наташа — та девчонка, которая в самом начале всей этой истории пыталась последовать за любимым Сережей в чрево медузы.

Тогда, ночью, ее удержали от этого шага сотрудники милиции — после чего не отпускали больше двенадцати часов, и все это время она думала, что ее Сереженька погиб. А он оказался живее всех живых, и теперь Наташа покрывала его лицо поцелуями, не обращая внимания на присутствие посторонних.

Подполковник ФСБ, наоборот, считал посторонней саму Наташу и попытался выпроводить ее с миром, но это у него не получилось. А применять силу подполковник не хотел и поэтому решил сделать перерыв в допросе.

В перерыве он позвонил по телефону своим коллегам в Объединенном Штабе и вкратце передал им рассказ Сергея.

— Подтверждается, — сказали ему, внимательно выслушав сообщение.

— Что подтверждается? — не понял подполковник.

— Все подтверждается. Тут один собровец случайно залетел в медузу. Недавно он вернулся и сразу доложил обо всем по команде. Он рассказывает то же самое, что и ваш очевидец.

— И какие выводы из всего этого?

— А черт его знает.

Поскольку у силовых структур появился собственный свидетель, готовый безусловно правдиво отвечать на все вопросы, от Сергея Медведева и Пашки Голенищева можно было бы отстать. Но их решили направить на обследование. Все-таки контакт с объектом внеземного происхождения — это не шутки. А вдруг они заразились инопланетной инфекцией. Или превращены инопланетянами в зомби — послушных исполнителей чужой воли.

Ведь как-то же они просочились сквозь оцепление.

Подозревали, конечно, что эту шутку проделала с бойцами оцепления сама медуза. Каким-то образом отвлекла внимание, усыпила бдительность или временно превратила троицу выпускников средней школы в невидимок (что тоже противоречит законам физики лишь отчасти).

Но все это не меняет сути дела. Медузе зачем-то надо было, чтобы эти трое благополучно и незаметно выбрались за кольцо. Этим все сказано, и оправданы любые меры безопасности.

И Яна Борецкого тоже необходимо как можно скорее найти. Возможно, он как раз наиболее опасен — иначе зачем ему врать по телефону самому министру, а потом убегать из квартиры неизвестно куда.

Ян Борецкий не уехал в Москву.

Он передумал.

По электричкам ходят контролеры и милиция.

Контролеры, скорее всего, просто высадят Яна на первой попавшейся станции, поскольку у него нет ни билета, ни денег на штраф.

А милиция...

Если они не ограничатся поисками в Кавголове, а разошлют ориентировки по всем линиям, то Яна возьмут в ближайшие часы.

А главное, Ян понятия не имел, с какими интервалами ходят электрички.

Если придется пережидать на промежуточных станциях ночью (а ведь наверняка придется!) — то железнодорожная милиция вполне может привязаться просто так. «А что это ты пацан тут делаешь? Документы есть?»

Да и вообще вся эта затея с каждой минутой казалась Яну все более идиотской.

Он никогда не ездил в Москву на электричках. Он вообще семь лет не был в Москве. Он не привык спать на жестких сиденьях пригородных электропоездов, не привык ночевать на вокзалах, объясняться с контролерами и милицией. Эта дурацкая мысль — поехать в Москву — ударила ему в голову спросонья, в панике, в страхе, что сейчас позвонят в дверь, и придется испытывать унижение, неизбежное при разоблачении обмана.

Все это Ян обдумывал по пути к метро. Только пройдя две трети пути, он обнаружил, что идет не к «Московской», а к «Парку Победы», и испугался, что вот там-то, в толпе зевак, его и схватят.

Трудно сказать, почему он не остановился и не повернул назад.

В спортивной сумке, надетой через плечо, у него лежала тетрадка, ручка, книжка (какой-то детектив в мягкой обложке), паспорт, аттестат зрелости, серебряная медаль и половина черствого батона. В другой сумке, хозяйственной, которую Ян нес в руке, находились два килограмма картошки и пустая полиэтиленовая бутылка объемом полтора литра.

Дело в том, что финансовые ресурсы Яна составляли полтора доллара рублями — в монетах от одной копейки до пяти рублей включительно. Когда его посылали в магазин, Ян всегда утаивал некоторую часть сдачи. Отчим и мать смотрели на это сквозь пальцы или просто не замечали, и Ян всегда имел определенный запас. Но, как видим, не очень большой.

Вот он и решил — если придется застрять на промежуточной станции или, того хуже, на каком-нибудь полустанке, то можно будет разжечь костер и запечь картошку на углях. А так как Ян был не очень уверен в своем умении разжигать костер, он взял с собой не простой спичечный коробок, а здоровенную упаковку хозяйственных спичек Чудовской фабрики «Солнце».

И со всей этой поклажей Ян ввинтился в толпу у Парка Победы.

С этого места уже была видна медуза, и, взглянув на нее, Ян не думал уже больше ни о чем.

Ян, как рыба среди камней, просочился сквозь толпу и решительно отодвинул заградительный барьер перед строем омоновцев.

Теперь, когда медуза была близко, он совершенно ничего не боялся.

Омоновцы, наверное, очень удивились, увидев, как сам собой сдвинулся с места железный барьер. А может, и не успели удивиться — потому что в пролом немедленно ринулась лавина людей.

Сплошная омоновская цепь, укрытая за щитами и ощетинившаяся дубинками, выдержала натиск и вытеснила прорвавшихся обратно за барьеры. А Ян спокойно отошел в сторонку и со словами: «Я по делу», — махнул перед носом рядового омоновца своей серебряной медалью, словно это был полицейский значок, как в американских боевиках.

Омоновец послушно освободил Яну проход, хотя по идее не должен был пропускать никого — ни по делу, ни так погулять, ни со значками шерифа, ни с удостоверениями каких угодно спецслужб, ни со специальными пропусками. Для этого в оцеплении существует особый участок, который уже успели окрестить контрольно-пропускным пунктом.

Дальше Ян шел весело и нахально, даже не очень стараясь оставаться невидимым. Серебряная медаль везде служила ему пропуском.

В медузу он ввалился, надрываясь от хохота, и по ту сторону долго катался по снежку, не в силах унять то ли гомерический, то ли истерический смех.

Надо заметить, что на последнем кордоне Ян представился министром внутренних дел. И спокойно прошел дальше.

Он смеялся бы еще больше, если бы узнал, что собровцы тотчас же доложили по команде, что к медузе проследовал министр внутренних дел.

Вышестоящие начальники от этого известия слегка обалдели, так как прекрасно знали, что министр вместе с премьером находится в Большом доме на Литейном и никуда оттуда не выезжал.

На всякий случай перезвонили в Большой дом и убедились — действительно, министр никуда из здания не отлучался. А следовательно, у собровцев начались галлюцинации, и их следует срочно сменить — а то как бы они от долгого созерцания медузы с близкого расстояния не свихнулись окончательно с непредсказуемыми последствиями.

А собровцы, между тем, решительно отказывались признать свои наблюдения галлюцинацией. Они были уверены, что кто-то вошел в медузу.

Может быть, не министр — но кто-то вошел. Это точно.

В Зазеркалье была ночь.

Ян сразу сообразил, что так и должно быть. Ведь когда они с Сергеем и Пашкой перекочевали из белой ночи в ясный день, солнце тут стояло в зените.

Теперь же в Питере день уже перевалил за середину, а в Зазеркалье естественным образом царила ночная тьма.

Ну, скажем, не совсем тьма. Медуза освещала белую пустыню слабым призрачным светом, и ей помогали две луны — большая белая и маленькая красная.

Если до этого Ян в глубине души все-таки немного сомневался в своих выводах, то теперь он уверился окончательно: это не Земля. Нигде на Земле нельзя увидеть сразу две луны.

Тополь возле медузы поднялся уже метров на семь. Осмотревшись, Ян увидел еще несколько деревьев примерно такой же высоты, а также много побегов ростом пониже.

Почти от каждого побега отходили во все стороны новые нити с узелками и ростками на них.

«Будет из чего развести костер», — подумал Ян и обломал один небольшой побег. А потом, по пути к озеру, еще несколько.

Озеро раскинулось прямо под тем холмом, на вершине которого угнездилась медуза. Оно занимало длинную узкую котловину, и пологие холмы мешали ему соединиться с морем.

К озеру Ян направился по той простой причине, что хотел пить и знал, что в озере — чистая пресная вода. Ночью (когда в Зазеркалье был день) Ян, Сергей и Пашка заглянули сюда, чтобы утолить жажду.

Одна бледно-зеленая нить, украшенная побегами, доходила до самого озера и тонула в нем. Деревце метровой высоты росло прямо в воде, и Ян заметил, что это не тополь. Его листья имели другую форму — вроде сердечка, сильно вытянутого в длину.

Но почему-то пахло это дерево, как тополь — и даже сильнее. Обычно чтобы ощутить как следует этот аромат, надо растереть пальцами тополиную почку и поднести пальцы к ноздрям. А запах этого деревца ощущался на расстоянии в десятки метров.

Ян не спеша напился воды из озера и выгреб из сумки несколько картофелин. Одна откатилась в сторону, но Ян этого не заметил.

Он сложил костерок из веток, подсунул под них смятый тетрадный листок и с третьей спички поджег его.

Ян пек картошку и думал о завтрашнем дне. Что делать дальше? В Зазеркалье можно пересидеть несколько дней. На пару дней хватит картошки и батона, а потом — если и дальше будет действовать эта странная неприкосновенность — можно будет выбраться в магазин.

А вообще-то выходить придется уже сегодня. Вечером надо позвонить отчиму. Хоть у них с Яном и прохладные отношения, но весточку подать все-таки нужно. Ведь записку-то Ян писал не для родителей, а для милиции. И если Ян не вернется к вечеру, отчим с матерью могут подумать, что он утонул в Кавголове или еще Бог знает что похуже.

Кстати, надо выкупаться.

Ян полез купаться и плавал в теплой как парное молоко воде довольно долго. Костер за это время почти догорел, и Ян стал с аппетитом жевать обугленную картошку, пропитанную ароматом дыма. И как раз за этим занятием обнаружил, что совсем рядом с костром растет картофельный куст.

Он был прикрыт от глаз Яна небрежно брошенной сумкой, в которой еще оставалась картошка. Но теперь куст вырос настолько, что не заметить его было трудно даже в темноте.

Под ним, прямо на поверхности, слегка утопленная в снежок, лежала картофелина, которая и дала начало этому кусту. Из ее глазков и прямо с кожуры сползали тонкие белые ниточки ложных корней, а снизу, из-под картофелины, выходили настоящие побеги, покрытые пузырчатыми наростами. В нижней части стеблей наростов уже практически не было, и здесь отходили от стебля нормальные картофельные листья.

Ян решил не трогать этот куст и вместе с сумкой отошел на несколько шагов в сторону.

Одну картофелину из сумки он просто положил на снежок, а другую закопал в него поглубже.

Взошли обе.

Та, которая была закопана, росла на три-четыре миллиметра в минуту. Другая отставала, и Ян решил, что посевной материал лучше все-таки закапывать.

И посадил еще не сколько картофелин.

Но потом остановился, подумав, что лучше будет подождать урожая. А то чем черт не шутит — уйдут они в ботву или дадут несъедобные клубни, и есть будет нечего.

Терпения хватило часа на два. Ян еще пару раз искупался, позагорал, почитал книжку — и в конце концов не выдержал. Раскопал снежок под самым большим кустом и увидел там клубеньки размером с горошину.

Ян оторвал несколько штук и взялся их печь. Результат оказался неудовлетворительным, поскольку картофелины такого размера для этой цели в принципе непригодны. Однако кое-что Ян все-таки сумел выяснить. Например, то, что клубеньки эти вполне съедобны.

Картошка как картошка.

Между тем, от каждого куста в разные стороны расходились светло-зеленые нити — вегетативные усы. И на них завязывались узелки и появлялись побеги — новые картофельные кустики.

Понаблюдав за ними, Ян понял, что сажать картошку здесь необязательно. «Усы» выполнят эту работу сами.

А главное — можно сидеть в Зазеркалье сколь угодно долго и не ходить по магазинам за едой. Вернее, надо сходить один раз и купить по одному экземпляру всего, что имеет семена. А потом кинуть эти семена в землю и ждать урожая. Причем ждать не очень долго — всего несколько часов.

Ян имел пятерку по биологии в школе и вдобавок запоем читал научно-популярные книги, не предусмотренные школьной программой. Поэтому он удивлялся всему происходящему в Зазеркалье гораздо больше, чем его одноклассники Сергей и Паша, которые забыли слово «фотосинтез» сразу после урока ботаники в шестом классе. Хотя нет — кажется, это слово звучало еще на уроках общей биологии в десятом и органической химии в одиннадцатом, однако точно так же влетело в одно ухо и вылетело в другое.

А Ян отлично знал, что рост растений невозможен без фотосинтеза, а фотосинтез невозможен без света.

А тут картошка преспокойно росла среди ночи, причем с такой скоростью, какую фотосинтез вообще не в состоянии обеспечить.

Сначала Ян предполагал дождаться семи-восьми часов вечера, когда отчим точно будет дома — но нетерпение взяло верх. Он решил отправиться в магазин за овощами и фруктами немедленно и даже мысленно приготовился пожертвовать звонком домой, если не будет хватать денег на изобилие плодов земных.

— Ситуация сложнее, чем мы предполагали, — сказал директор ФСБ на вечернем заседании Объединенного Штаба.

Премьер пару часов назад улетел в Москву на доклад к президенту, оставив начальником штаба министра по чрезвычайным ситуациям. Формально такими происшествиями должно было заниматься именно его ведомство, так что никто не возражал.

А на роль «серого кардинала», который особо не светится, но играет в деле ключевую роль, претендовал как раз директор ФСБ. Именно его эксперты обнюхивали медузу со всех сторон, то и дело поднимая ложную тревогу во внутреннем кольце оцепления. И самая свежая и обильная информация стекалась тоже к нему. И нет ничего странного в том, что именно его сообщение стало главным на вечернем заседании Штаба.

— Во-первых, объект негативно влияет на психику людей, которые рядом с ним находятся. У них расстраивается внимание, появляется заторможенность, не исключены галлюцинации.

— Ну да. Они сегодня, кажется, видели меня во внутреннем кольце, — пробормотал министр внутренних дел, который с утра не покидал здание на Литейном.

— Вот именно. То и дело вспыхивают ложные тревоги, и специально отобранные сотрудники, которые обучены действовать четко и хладнокровно в любой сколь угодно сложной ситуации, начинают вести себя, как перепуганные новобранцы.

Если бы так вели себя только бойцы СОБРа и ОМОНа, директор ФСБ мог бы кивнуть в сторону милиции — мол, плохо готовите своих ребят. Но собственные суперэлитные группы ФСБ действовали не лучше, и директору оставалось только переводить стрелки на медузу.

— Теперь второе. Отмечено не меньше трех случаев непосредственного контакта людей с медузой с весьма странными последствиями. Сначала трое школьников, потом сотрудник СОБРа, а еще через некоторое время — наш эксперт подошли к объекту слишком близко и были им поглощены. Двое школьников утверждают, что пошли вслед за третьим, а этого третьего вот уже несколько часов не могут найти. Собровец клянется, что гнался за человеком, которого он принял за нарушителя, и потерял ориентировку. А эксперт говорит, что был загипнотизирован видом медузы и опомнился только у нее внутри.

Директор ФСБ переворошил листки с распечатками и, не заглядывая в них, продолжил:

— Все четверо опрошенных рассказывают одно и то же. Разница только во времени. Когда там были школьники, светило солнце, а собровец и эксперт говорят про вечер и ночь. Причем эксперт добавляет, что видел там костер и людей у костра.

— Каких людей?

— Он не рискнул к ним подойти. А я не рискну утверждать, что это была не галлюцинация. Но во всем остальном описания всех четверых сходятся. Белая пустыня, вещество, которое похоже на снег, но имеет комнатную температуру и не тает от жары, растения на нитях, похожих на клубничные «усы», очень быстрый рост этих растений. Совпадают также детали ландшафта — море, озеро, холмы.

— И что все это может значить? — поинтересовался министр обороны.

— Могу процитировать мнение очевидцев. Школьники передали слова их третьего спутника Борецкого — того, который пропал. Он якобы сказал в их присутствии: «Это не Земля». А наш эксперт — он специалист по космическим излучениям и, вроде бы, не дурак — заявил так: «То, что там происходит, невозможно объяснить с точки зрения современной науки».

— И как мы будем это объяснять? — задал риторический вопрос глава МЧС.

— Мои аналитики предложили несколько версий. Если бы я еще вчера вздумал всерьез обсуждать любую из них, президент тут же отправил бы меня на давно заслуженный отдых. А я еще раньше уволил бы аналитиков. Но сегодня эти версии приходится рассматривать, потому что других нет.

Он сделал паузу, нашел на столе нужную бумажку и, пробежав по тексту глазами, стал своими словами кратко излагать то, что там написано.

— Версия первая. Медуза — это исследовательский комплекс. Космический корабль, лаборатория или что-то в этом роде. И там есть какой-то гипнотический генератор или сидят живые пришельцы-гипнотизеры. Они заманивают людей в лабораторию и внушают им, будто те находятся в белой пустыне. А потом изучают реакцию. Трое школьников пошли купаться в море — одна реакция, собровец Денисов обследовал местность на два километра вокруг и нашел собачий след — другая реакция, эксперт Дорофеев испугался и убежал — третья.

— То есть они изучают нашу психологию? — решил уточнить глава МЧС.

— Вероятно, да. Может быть, чтобы понять, как лучше установить с нами контакт. А может — чтобы определить, как лучше с нами воевать.

— Хорошенькая перспектива, — мрачно произнес министр обороны.

— Ну, это только предположения. Вот вам вторая версия: медуза — устройство для нуль перехода. С его помощью человек мгновенно перемещается на другую планету. Вариант — в параллельное пространство. И тогда то, что находится по другую сторону медузы — это действительно не Земля.

— А как на это смотрят физики? — спросил министр обороны.

— Физики на это никак не смотрят. Они говорят либо «слишком мало данных», либо «с точки зрения традиционной науки все это — полный абсурд». Так что все версии, которые я вам предлагаю, сочиняли лирики. Вот вам, кстати, версия третья. Медуза — это машина времени. Возможны два варианта. Либо это прошлое, и мы наблюдаем кольцо времени и зарождение жизни на Земле...

Тут уже не выдержали сразу двое из присутствующих, и оба хором спросили:

— Как это?

— Насколько я понимаю, очень просто. Сначала жизни на Земле не было. А потом появилась медуза и установила связь с нашим временем. И теперь таскает из нашего времени растения, животных и людей. Растения и животные там размножатся, люди одичают — и в таком состоянии жизнь просуществует до нашего времени и замкнет кольцо.

Директор ФСБ был человеком начитанным и фантастикой не пренебрегал. Поэтому он без труда разобрался в тонкостях этой странноватой версии. А вот министр обороны, привыкший мыслить прямолинейно, ничего со слуха не понял, нашел листок с распечаткой, пробежал текст глазами и буркнул:

— Чушь какая-то.

— Аналитики тоже пишут, что это маловероятно. Но есть другой вариант. Будущее. Жизнь на Земле уничтожена. Но уцелели компьютеры, которые запрограммированы на ее восстановление. Они связались с нашим временем и берут здесь растения, животных и людей.

— Фантастика! — пробормотал губернатор Петербурга.

— Фантастика, — согласился директор ФСБ. — Но это все были оптимистические версии. А есть еще пессимистические. Например, объект может быть не научной лабораторией, а разведывательным комплексом. Он заманивает людей, добывает у них информацию, а потом стирает память и заменяет ее ложной картиной.

— Интересно, какую информацию можно добыть у трех школьников, — скептически промолвил губернатор Петербурга. — Закон Архимеда?

— Может быть, поэтому медуза выплюнула школьников и захватила эксперта ФСБ. А может быть, это не корабль-разведчик, а машина уничтожения. Первым гостям внушается, что они побывали на чужой планете с волшебными деревьями и черт знает чем еще. Они раструбят об этом по всему свету, и толпы людей устремятся к медузе с криками: «Пустите нас в землю обетованную!» А там им устроят полную аннигиляцию — и дело с концом.

— Не знаю, как насчет аннигиляции, — произнес министр внутренних дел, — а крикуны уже есть. Какие-то идиоты с трех часов митингуют перед оцеплением и скандируют: «Пустите нас к инопланетянам!»

Сергея Медведева отправили в карантин.

Когда он спросил: «А это надолго?» — ему ничего не ответили по существу, но намекнули, что время, проведенное в карантине, потом зачтется в срок службы в армии.

Намекнули сгоряча, не подумав. Думать стали позже, когда возник вопрос — а что обещать женщинам или тем, кто уже отслужил?

А потом плюнули. Собровцу и эксперту ФСБ гарантировали сохранение зарплаты на весь период обследования, Пашке Голенищеву пообещали то же, что и Сереге, а больше никого и не было. Если появятся — там будет видно.

А хуже всех в этой ситуации было Наташке Сероглазовой. Ее любимого Сереженьку не просто заточили в какой-то секретный военный госпиталь, но еще и лишили свиданий. И не сказали, как долго продлится эта изоляция.

Была мысль, не следует ли изолировать вообще всех, кто находился в контакте с любым из четверки, отправленной в карантин. Но это в нашей хоть немного, но демократической стране могло вызвать серьезные проблемы.

По закону даже изоляция этой четверки была действием сомнительным. Ее провели, как противоэпидемическое мероприятие, но все прошло гладко только потому, что Борисов и Дорофеев беспрекословно соблюдали служебную дисциплину, а Медведев и Голенищев не знали законов.

По закону, если у изолированных не будет обнаружено какое-то определенное смертельно опасное инфекционное заболевание или явные признаки неизвестной болезни, то их придется отпустить. Закон стоит на страже гражданских прав и свобод и не позволяет схватить первого попавшегося человека на улице и сказать ему: «Мы подозреваем, что у тебя страшная заразная болезнь, которая проявится только через десять лет — так что посиди эти десять лет в изоляторе без права переписки».

Закон не предусматривает ситуацию под названием «прилет инопланетян» — и ничего тут не попишешь.

А изоляция людей, подозреваемых в контакте с подозреваемыми в заболевании — это будет похлеще сталинского термина «контакты, ведущие к подозрению в шпионаже».

В советское время это могло бы пройти — но при нынешней свободе слова о последствиях страшно даже подумать.

Вот если бы было введено чрезвычайное положение и объявлен всеобщий карантин — тогда другое дело. Но чрезвычайное положение вводит президент и утверждает Совет Федерации, а сведения, поступающие в Объединенный Штаб из Москвы, говорили о том, что президент сомневается в необходимости чрезвычайных мер.

Когда год назад к власти пришел президент-державник, многие надеялись, что он станет закручивать гайки. И весь год ему намекали, что неплохо бы ввести чрезвычайное положение по всей стране — ведь в экономике по-прежнему ничего не получается, народ нищает, южные окраины бурлят, преступность перехлестывает через край и только самые жесткие меры спасут Россию от окончательного развала.

Однако президент делал вид, что не понимает намеков, и не уставал заверять либеральную половину населения, а также зарубежных друзей в верности демократическим принципам. Из-за этого всевозможные сверхдержавники, поддержавшие президента на выборах, уже начали подумывать и даже говорить вслух, что они поставили не на того человека.

Но президент был опытным политиком. Старый лис, поднаторевший в кремлевских интригах, держал «ястребов» во главе силовых структур, и у остальных державников и сверхдержавников создавалось впечатление, будто президент по-прежнему с ними. А глава государства тем временем создавал противовес, расставляя на ключевые посты людей совсем другого склада и иных воззрений.

И один из таких людей — представитель президента по Санкт-Петербургу — был первым, кто высказался против карантинных мероприятий.

В споре, который за этим последовал, истина, как обычно, не родилась, но был достигнут определенный компромисс. В карантин попали только четыре человека — те, что побывали непосредственно в Зазеркалье. Их друзья, родственники и «лица, находившиеся в контакте, остались на свободе».

Но Наташу Сероглазову эта свобода не радовала. Она металась по квартире, как тигр в клетке: то порывалась звонить во все инстанции и требовать если не освобождения Сережи Медведева, то хотя бы ответа на вопрос, где он находится, то бросала трубку, так и не набрав номера — потому что не знала, куда надо звонить, зато знала, что ей ответят.

Наташа пыталась успокоиться и ради этого даже промучилась несколько минут под холодным душем — но все бесполезно.

Раньше, когда Сереже можно было в любой момент позвонить, позвать его на прогулку или в гости, поболтать о том о сем, Наташа вовсе не стремилась к тому, чтобы он все время был рядом. Иногда Серый даже надоедал ей — особенно когда начинал строить из себя невесть что.

А теперь Наташа вдруг почувствовала, что не может прожить без него и часа.

Опустела без тебя земля...

Наташе стало вдруг ужасно неуютно в привычной квартире, где она обитала с младенческих лет. Жить обычной жизнью — как прежде, как всегда, разговаривать с родителями, как ни в чем не бывало, ходить в магазин, мыть посуду, выносить мусор, поступать в институт — и знать, что сегодня Сережа не позвонит, и завтра тоже, и послезавтра, и вечером не будет свидания, и в выходной на дискотеку придется идти одной — лучше уж не ходить вообще!..

Невыносимо!

Она пыталась успокоить себя, мысленно восклицая: «Дура! Он ведь жив. Утром ты думала, что он умер — и это был кошмар. Но он жив и почти наверняка здоров. как только врачи в этом убедятся, его отпустят, и все будет хорошо. Ничего страшного не случилось».

И, глядя на медузу, которая неподвижно парила над деревьями, опустив до земли свои «юбки», Наташа задыхалась от ненависти к этому мерзкому инопланетному монстру, который отнял у нее любимого.

Хотя если присмотреться повнимательнее — никакой он не мерзкий.

И не монстр.

Красиво, черт возьми!

И так хочется подойти поближе, чтобы рассмотреть детали.

Черт бы побрал этих омоновцев, которые выстроились за железными барьерами, прикрылись щитами и никого не пускают за кольцо.

И дольше века длится день.

Так всегда кажется после бессонной ночи — особенно если оба дня, предыдущий и текущий, переполнены событиями.

Человек делит сутки не по часам. Полночь для него — понятие условное. Один день отделяется от другого не двенадцатью ударами часов, а сном. Нет сна — нет и разделения, и следующий день кажется продолжением предыдущего.

Удивительно другое. Ян Борецкий вовсе не хотел спать — хотя утром он даже не вздремнул толком.

Но утро давно кончилось, прошел день, наступил вечер, а Ян по-прежнему не чувствовал ни тяжести в голове, ни слабости в теле, и глаза его не слипались, и бодрости хватило бы на двоих.

На выходе из медузы дежурили новые персонажи. На смену СОБРу пришел спецотряд ФСБ, но эффект был сомнителен. Чекисты Яна не заметили.

Он спокойно прошел через всю запретную зону, переполненную солдатами, милицией и товарищами в штатском со специфическим выражением лица, так и оставаясь невидимым для всех. И только когда на пути Яна встало сврхплотное внешнее оцепление, он выхватил из кармана сою медаль, хлопнул по плечу ближайшего омоновца и, ткнув медаль ему под нос, произнес самым суровым тоном:

— Секретная служба его величества.

Омоновец растерялся так, что уронил щит и попытался отдать честь обеими руками сразу. А когда он опомнился, Ян уже давно перелез через ограждение и растворился в толпе зевак, которая к вечеру разрослась до угрожающих размеров.

Разгонять ее не решались, поскольку явных беспорядков пока не было, зато телекамер — сколько угодно. Но водометные машины и слезоточивый газ держали наготове. Мало ли что.

Нарваться в этой толпе на знакомого было равносильно выигрышу в лотерею — но Ян все-таки нарвался. Прямо под боком у компании уфологов, развернувших перед оцеплением наскоро написанные фломастерами бумажные плакаты, он столкнулся лицом к лицу с Наташей Сероглазовой.

— Ой! — сказала Наташка. — Привет! Ты что тут делаешь? Тебя везде ищут.

— Я знаю, — ответил Ян. — Даст Бог, не найдут. А ты чего такая? Плакала что ли?

— Ага. Сережку в карантин забрали.

— В какой карантин?

— Не знаю. Куда-то в госпиталь, в изолятор. Он будто бы мог какую-то заразу оттуда принести.

Говоря «оттуда», Наташа махнула рукой в сторону медузы.

— А Пашку? — спросил Ян.

— Что — Пашку?

— Его тоже забрали?

— Не знаю. Наверное. и тебя тоже для этого ищут.

Ян поправил очки и серьезно сказал, оглянувшись на медузу и бойцов из оцепления:

— Ага. Вон их сколько, и все меня ловят. Только ничего у них не получится.

— Почему? — удивилась Наташка.

— Потому что я заколдованный.

— Да ну тебя! Я серьезно говорю

— Я тоже серьезно. Сейчас в магазин схожу, продуктами запасусь — и обратно в Зазеркалье.

— В какое Зазеркалье?! Ты с ума сошел, да?

— А Серега разве не рассказывал, что там, по другую сторону медузы?

— Да мы с ним и поговорить не успели толком. А что там?

— Да так... Это видеть надо. Хочешь, тебя проведу?

— Куда?

— К медузе, куда же еще.

— Как это?

— Элементарно, Ватсон.

Тут уфологи взревели: «Пустите нас к инопланетянам!!!» — да так яростно, что Ян с Наташей вздрогнули.

— Нет там никаких инопланетян! — рявкнул на них Ян и потащил Наташку в сторону метро.

Наташа оказалась для него подарком небес, потому что у нее с собой были деньги и телефонная карточка.

Отчиму Ян сказал по телефону всего несколько слов:

— Со мной все в порядке. Ночевать не приду. Есть причины, но вы за меня не беспокойтесь.

И повесил трубку, не дав отчиму произнести хоть слово в ответ.

И незамедлительно попросил у Наташи денег в долг, пообещав взамен показать ей нечто такое, чего она никогда не видела и без его помощи никогда не увидит.

Глядя, как Ян делает покупки, Наташа окончательно уверилась, что у него поехала крыша. Ведь ни один человек в здравом уме не станет покупать три виноградины, три клубничины и пять ягод черешни. А еще яблоко, грушу, апельсин, мандарин, лимон и помидор.

Но с другой стороны, Наташу эти действия заинтриговали, и она с интересом ждала продолжения.

На обратном пути девушка заметила, что сквозь толпу они проходят как-то удивительно легко — словно все люди как по мановению руки расступаются перед ними.

У железных барьеров Ян просто не стал останавливаться.

— Дорогу гвардии кардинала! — воскликнул он и протолкнул Наташу вперед.

Ян почему-то был заранее уверен, что это у него получится, и Наташу не остановят.

И получилось. Не остановили.

— Дорогу мушкетерам короля! — выкрикивал Ян, рассчитывая не столько внести смятение в ряды доблестных воинов, сколько произвести впечатление на Наталью.

Наташа покорно следовала за ним с открытым ртом и широко распахнутыми глазами. В медузу она вошла на грани шока и на выходе долго беззвучно шевелила губами, не в силах произнести ни слова.

— Вот это и есть Зазеркалье, — объявил Ян с такой гордостью, словно вся эта земля принадлежала ему лично.

— Как ты это делаешь?

Наташа трижды пыталась начать эту фразу, но не могла справиться со словом «как». И только с четвертой попытки, заикаясь, довела предложение до конца.

— Понятия не имею, — ответил Ян. — Само собой получается.

— Так не бывает.

— Еще как бывает. Наверное, это медуза. Она расчищает мне дорогу.

— Почему именно тебе?

— Потому что я самый умный и красивый.

Наташа восхищенно осматривала с холма потрясающую панораму белой пустыни, освещенной мистическим светом медузы и двух лун.

— Какая красота! — выдохнула она, когда глаза устали всматриваться вдаль.

Ян как бы невзначай взял ее за руку, и они стали спускаться с холма к озеру. Ян хотел посмотреть, как поживает его картошка, а по пути рассказывал про здешние странности.

— И что теперь будет? — спросила Наташа. — Меня тоже отправят в карантин?

— Не будешь болтать про свои приключения — никуда тебя не отправят. Серега сразу выложил все ментам — теперь расхлебывает. А я наврал аж самому министру внутренних дел и смылся из дому. И, как видишь, до сих пор на свободе.

— А если они сюда за тобой придут?

— Они медузы боятся, как черт ладана. А меня она защитит. Вообще-то я думаю, она защищает всех, кто побывал в Зазеркалье. Мы ведь все трое утром ушли отсюда без помех.

— А почему тогда Сережку забрали?

— Бог его знает. Может, потому что он слишком далеко ушел от медузы.

— А у меня ее из окон видно... — сообщила Наташа. — Значит, она и меня защитит?

— Все может быть.

Снежок набился Наташе в босоножки. Он не таял, как снег, и не причинял беспокойства, как песок, но Наташа все равно сняла босоножки и пошла дальше босиком. Для Яна, который ходил в кроссовках, этой проблемы не существовало.

В пятидесяти метрах от озера Наташа наткнулась на высокий куст с перистыми листьями.

— Мутирует, — сказал Ян, наклонившись, чтобы рассмотреть детали при слабом свете луны.

— Что? — не поняла Наташа.

— Картошка мутирует.

— Какая картошка?

— Вот эта, — Ян потрогал пальцами верхушку куста, который доставал ему почти до пояса.

— Какая же это картошка? — удивилась Наташа. — Картошка такая большая не бывает.

— В том-то и дело.

Этот куст был самый большой. Другие на той же нитке имели разную величину, но это, может быть, потому, что они росли с разной скоростью. Однако еще четыре отличались аномально высоким ростом, и Ян решил, что это закономерность. Главное направление мутаций на этой нитке — гигантизм. А на других нитях, наверное, что-нибудь другое.

Наташа плохо помнила школьный курс биологии, и мутации в ее представлении были связаны с чем-то ужасным — вроде Чернобыля, проникающей радиации и двухголовых кур. Поэтому она спросила:

— А это не опасно?

Но спросила очень спокойно, без панической нотки в голосе.

— Не думаю, — ответил Ян. — Мне здесь нравится. Я никогда не чувствовал себя так хорошо.

— Странно. Я тоже. Здесь такой чистый воздух. Дышать приятно.

— Вода тут тоже чистая, — добавил Ян. — Искупнемся?

Температура воздуха в этот час в Зазеркалье была градусов двадцать. Значительно прохладнее, чем в раскаленном Питере, где к вечеру становилось совершенно нечем дышать. Наташа мечтала искупаться весь день, но времени на это так и не нашлось. А озеро манило неподвижной зеркальной гладью воды, в которой отражались звезды.

— Я без купальника, — сказала Наташа огорченно.

— Ну и что? Я тоже без купальника, — сообщил Ян и заставил Наташу улыбнуться.

Сняв футболку он небрежно бросил ее на снежок и, подпрыгивая на одной ноге, стянул джинсы, оставшись в черных домашних трусах.

— Я совсем без купальника, — уточнила Наташа с ударением на слове «совсем».

Ей очень хотелось купаться.

— Так тут же никого нет, — в доказательство своих слов Ян обвел рукой все окружающее пространство, где действительно никого не было.

— Как никого? А ты?

— А я сделаю вид, что не смотрю.

И полез в воду.

Наташа пошла следом и забралась в воду выше колен, намочив полы сарафана. Окунуться что ли прямо в одежде?

Но без солнца сарафан будет долго сохнуть и неприятно липнуть к телу. А ей надо домой.

Окунуться хотелось нестерпимо.

— Не смотри, пожалуйста, — попросила Наташа и, сделав несколько шагов назад, резким движением сбросила сарафан, скомкав, кинула его на берег, и, как пловец на старте, обрушилась в воду.

Дно здесь было пологим, и Наташе пришлось отплыть довольно далеко от берега, чтобы достичь места, где ей будет хотя бы по грудь.

Ян подплыл к ней на спине, задумчиво глядя честными глазами в звездное небо И чуть не врезался головой в Наташину грудь, едва скрытую водой.

Наташа ничуть не сомневалась, что Ян проделал этот трюк намеренно. Она аккуратно запустила руку в его курчавые волосы и легким усилием придала телу мальчика обратный ход.

Вообще-то она хотела то ли притопить его, чтобы впредь неповадно было устраивать такие шутки, то ли просто сказать Яну, чтобы плавал где-нибудь в стороне — но почему-то не сделала ни того, ни другого.

И они стали плавать вместе, дурачиться, брызгаться и вести себя, как маленькие дети, оставленные без присмотра.

Только когда Ян уже, наверное, в четвертый раз как бы ненароком коснулся ее под водой, Наташа воскликнула с веселым возмущением:

— Янка, ты что это себе позволяешь?! А если я Сережке пожалуюсь?

— Но ты же не станешь этого делать, — ответил Ян так спокойно и серьезно, что Наташа не поняла — то ли Ян имеет в виду, что Сергей лишен связи с внешним миром, и ей до него не добраться, то ли Ян уверен, что Наташа просто не станет капать на него Сергею.

А она ведь и правда не станет.

Близость юноши в воде действовала на нее возбуждающе. А может, это сама вода так влияла на нее, ласково обнимая грудь, не стесненную тканью.

Странно — ведь раньше Ян совершенно не интересовал Наташу, как мужчина.

Но раньше она никогда не купалась с мужчиной без купальника. Даже с Сергеем — да Сергей и не позволил бы. Он готов был лезть в драку, даже если кто-то слишком пристально смотрел на одетую Наташку. И самой Сероглазовой тоже доставалось на орехи, если она имела неосторожность вступить с кем-нибудь из пацанов в слишком длительную беседу или взглянуть на лицо мужского пола с большим интересом, чем это дозволено правилами приличия, которые Медведев придумывал для нее сам. Но Наташка терпела, потому что у нее — любовь.

«Если Сережка узнает — убьет обоих», — подумала она, имея в виду это странное купанье в безымянном озере на неведомой планете с двумя лунами.

Выходить на берег не хотелось. Вода была теплее воздуха и казалось, что в ней можно плавать сколько угодно — хоть всю жизнь.

Наташа заплыла на глубину. Она плавала как рыба и совершенно не боялась утонуть.

Ян плавал похуже, но все-таки ринулся за нею и опять оказался совсем рядом.

И тут, без предупреждения, без всяких сумерек и прочих предрассветных прелестей, над Зазеркальем взошло солнце.

И сразу стало видно, что вода в озере совершенно прозрачна, и все тело Наташи видно в этой воде до последней черточки — как в бассейне. И круглые упругие груди с маленькими рубиновыми сосками тоже видны. Они — совершенно белые — очень выделялись на фоне загорелой кожи выше и ниже, и казалось, будто они светятся.

И Ян смотрел на них во все глаза.

— президент не хочет вводить чрезвычайное положение, — сообщил глава МЧС, повесив трубку. — Он не хочет даже думать об этом, пока не получит доказательств, что медуза действительно опасна.

Большинство членов Объединенного Штаба жаждало чрезвычайного положения, как манны небесной. Ведь оно позволило бы разогнать зевак и демонстрантов, приструнить журналистов и отправить в карантин под строгую изоляцию любое количество людей.

Но именно поэтому президент не хотел объявлять чрезвычайное положение в пятимиллионном городе. Силовикам только дай волю — потом костей не соберешь.

Формально Президент не отверг идею чрезвычайного положения. Он просто сказал, что ситуацию надо изучить более тщательно. Если за восемнадцать часов не произошло ничего ужасного — значит, время терпит, и не надо пороть горячку. Человеческих жертв нет, радиации нет, химической и бактериологической опасности тоже не обнаружено — так зачем будоражить народ? А что толпа собралась — так это не беда. Тем более, что с толпой удается справляться, не прибегая к чрезвычайным мерам, и по последним сведениям, она быстро редеет.

Заседающим в Большом доме на Литейном было очень интересно, откуда президент черпает последние сведения, если Объединенный штаб в составе трех министров, директора ФСБ, губернатора и командующего округом никаких таких сведений ему не давал. Не иначе, как от журналистов.

А может, это идет по линии президентской Администрации. Представитель президента по Санкт-Петербургу тоже включен в состав Объединенного Штаба, но на его заседаниях не появился ни разу.

Спрашивается, где он?

Известно где. На объекте. Остальные, как полагается, заехали туда на пять минут, посмотрели и отбыли, оставив на месте людей рангом пониже. А этот крутится там за оцеплением, изображает из себя самого главного (как же — член Штаба, это вам не какая-нибудь шестерка президентская) и через голову силовиков стучит в Москву хозяину. Мол, все спокойно, жертв нет, толпа редеет и не будем пороть горячку.

Но ничего не поделаешь. Никто, кроме президента, объявить чрезвычайное положение не может. А его не проймешь. Раз он уперся — не прошибешь, хоть из пушки стреляй.

Разве что предъявить ему человеческие жертвы... Только где их взять?

Хотя вообще-то, если назавтра толпа будет такая же, как вчера или еще покруче, то за жертвами дело не станет.

Чем больше толпа, тем она страшнее. В огромной неуправляемой массе людей любая случайность может вызвать такую реакцию, что мало не покажется. Пустит кто-нибудь панический слух — и пойдет лавина, да такая, что жертв будет больше, чем на похоронах Сталина и коронации Николая Второго вместе взятых.

То-то президент будет локти кусать.

Но вообще-то негоже пускать такие вещи на самотек.

Директор ФСБ, министр внутренних дел и министр обороны подумали об этом одновременно и после заседания, не сговариваясь, пошли ужинать вместе.

Остальные члены Штаба во главе с председателем не имели под рукой ни шпиков, ни шпионов, ни даже подслушивающих устройств, а потому содержание приватного разговора силовых министров за ужином осталось для них тайной.

— Ты обещал не смотреть! — капризно воскликнула Наташа, убедившись, что прикрыть грудь руками не получится. Дна не достать, и чтобы удержаться на плаву, руками надо непрерывно двигать.

— Я обещал делать вид, — поправил ее Ян.

Наташа наконец догадалась повернуться к нему спиной, но это был паллиатив. Все равно уже пора было на берег — не сидеть же в воде вечно.

Наташа перевернулась на грудь и поплыла по большой дуге, огибая Яна, который, однако, не дремал и пустился наперерез.

Они столкнулись в месте, где Яну было по грудь, а Наташе почти по шею, и подняли тучу брызг.

— Ах ты так! — завопила Наташа и ногами по дну побежала к берегу, стремясь занять более выгодную позицию.

По пути к мелководью они обрушивали друг на друга лавины воды и хохотали при этом, как сумасшедшие. У Наташи просто не было сил возмущаться — настолько ее захватило веселье. И даже на берегу она все никак не могла успокоиться.

— Я буду загорать, а ты делай вид, что на меня не смотришь, — произнесла она, наконец, давясь смехом.

— А тут еще море есть, — сообщил Ян, падая рядом. — Не хочешь посмотреть?

— Где море? Хочу море! — воскликнула Наташа, вскакивая, и ее хохот снова зазвенел над холмами.

Ян тоже вскочил на ноги и с криком «Бежим!» помчался в сторону моря.

Наташа сорвалась следом за ним — как была, в одних прозрачных кружевных трусиках.

Где она потом их потеряла, сказать трудно. Кажется, непосредственно в море при обстоятельствах, которые можно охарактеризовать, как временное помрачение рассудка на почве юношеской гиперсексуальности и эрогенного перевозбуждения.

— Серега узнает — убьет, — шептала она, когда Ян целовал ее у кромки воды.

Но когда Ян захотел завершить этот бесконечный день победным аккордом, который одним махом перевел бы его из разряда неискушенных мальчиков в категорию взрослых мужчин, Наташа мягко отстранила его и сказала: «Нет».

— Я люблю Сережу. Я не хочу ему изменять.

А потом вдруг заплакала, и Яну пришлось ее утешать, а она шептала сквозь слезы.

— Боже, я бы все отдала, чтобы он был здесь со мной.

Если влюбленная девочка семнадцати лет вдруг начинает говорить языком латиноамериканских мелодрам — в этом нет ничего странного.

Когда слезы высохли, Ян сказал:

— Знаешь, что я подумал. Если тут побывает много людей, как можно больше — то власти не смогут загнать всех в карантин. Не хватит места и денег. И тогда можно будет возмущаться: почему Сергея Медведева держат взаперти, если другие — такие же, как он, — спокойно ходят на свободе.

— Что ты хочешь сказать?

— Ну, я ведь могу провести сюда кого угодно. Может, и у тебя получится. У меня такое ощущение, что медуза не будет против. А значит, она нам поможет. И чем больше народу мы сюда приведем — тем легче будет вызволить из карантина твоего Серегу.

Ян совершенно не обиделся на Наташу и так искренне горел желанием помочь ей вернуть любимого человека, что она ощутила угрызения совести. И решила при первой возможности помочь Яну в аналогичном деле.

Если бы у него была любимая девушка, которая не отвечает ему взаимностью, то Наташа могла бы в приватном разговоре с нею расписать мужские достоинства Яна в самом лучшем свете. На некоторых девчонок это действует даже сильнее, чем личные впечатления.

Но вот беда — у Яна не было любимой девушки. Во всяком случае, Наташа не слышала ни о чем подобном.

Ян привык, что девушки его игнорируют, и уже года два назад оставил попытки ухаживать за кем бы то ни было.

Однако юношеская гиперсексуальность от этого никуда не исчезла, и Наташа задумалась, нельзя ли помочь Яну каким-то иным способом.

И почти сразу же ответила себе — можно.

Она даже придумала, как.

К ночи толпа действительно стала редеть. Поскольку станцию метро «Парк Победы» закрыли во избежание несчастных случаев и давки, народ заранее устремился к другим станциям, понимая, что если все ломанутся в метро за пять минут до закрытия, то не уедет никто.

У милиции возникла идея, пользуясь случаем, перекрыть всю территорию до самого проспекта — тогда народу просто негде будет собраться снова. Но проблема была в том, что толпа хоть и поредела, но полностью не разошлась. Она освободилась от праздных зевак и состояла теперь из уфологов и м сочувствующих, сектантов и ортодоксальных фанатиков, сумасшедших и журналистов.

Сектанты и фанатики эксплуатировали по преимуществу две темы. Одни утверждали, что наступает конец света и в ближайшую пятницу в Парке Победы состоится Армагеддон. А парк называется так потому, что наши победят, и 144 тысячи праведников останутся жить вечно, тогда как грешники будут повержены и отправятся прямиком в геенну огненную.

Что касается медузы — то это либо сам сатана, либо авангард его войска.

Другие, до которых дошли совершенно секретные слухи о Зазеркалье, наоборот, решили, что Господь послал им землю обетованную, и требовали немедленно пропустить туда упомянутые 144 тысячи избранных.

Уфологи-тарелочники тем временем яростно отстаивали свое право установить первый контакт с гуманоидами и возмущались тем, что это право узурпировали власти.

— Они хотят убить наших инопланетных гостей! — надрывалась в истерике какая-то женщина.

— Пустите нас к инопланетянам! — хором скандировали остальные.

Конечно, разогнать эту вечернюю толпу было проще, чем дневную. Но обилие журналистов создавало серьезные проблемы.

Вечером к медузе приехали зачем-то министр обороны, министр внутренних дел и директор ФСБ. Их кортеж подвергся нападению сектантов и уфологов, но министры, вопреки ожиданиям, не дали приказа о разгоне.

Директор ФСБ доверительно объяснил командованию оперативной группировки «Медуза»:

— Применять силу сейчас нельзя. Переполошились иностранцы. Они требуют допустить к объекту их специалистов, обеспечить полную открытость и предать гласности все сведения, которые у нас есть. Если мы сейчас погоним отсюда зевак и журналистов, впечатление будет очень неблагоприятное.

— Но завтра здесь может собраться такая толпа, что мы с ней просто не справимся, — заметил генерал милиции, самый старший по чину непосредственно на объекте. — Будут жертвы.

— Вот когда будут, тогда и поговорим. А пока включите громкоговорители на полную мощность и предлагайте всем разойтись во избежание несчастья. Кто не послушается — тот сам виноват.

Высокопоставленные гости уехали, а толпа осталась. Омоновцев в оцеплении сменили солдаты внутренних войск. Какая-то юная кришнаитка в нарядном сари расспрашивала сержанта о царстве Господа Кришны.

Сержант находился в запретной зоне не больше часа, но всю совершенно секретную информацию о медузе ему уже успели рассказать. К тому времени, как ее засекретили, собровец Денисов сообщил о Зазеркалье всему своему СОБРу, а оттуда информация расползлась по оцеплению и выплеснулась за его пределы.

Кришнаитка называла Зазеркалье «царством Господа Кришны», а сержант — «аномальной зоной», но они прекрасно понимали друг друга.

Слово «Зазеркалье» выплеснулось в толпу несколько позже, когда из кольца вышел Ян Борецкий со своей спутницей Наташей.

Наташа просочилась сквозь внешнее оцепление рядом с упомянутым выше сержантом и даже наступила ему на ногу, но сержант не заметил этого, потому что девушка была босиком.

Присев на железный барьер, Наташа обулась и обратилась к сержанту со словами:

— Извините, я вам на ногу наступила. Наступите и вы мне.

— Не положено! — сурово ответил сержант. — Отойдите за барьер.

В это время мимо него молча прошел Ян.

— Вот видишь, — у тебя тоже получается, — шепнул он Наташе, и они вдвоем вышли за кольцо.

— Погоди, — сказала Наташа, когда они оказались рядом с группой «тарелочников».

Ян послушно притормозил, а Наташа стремительно ввинтилась в эту компанию и весело спросила, указывая на медузу:

— Скажите, вы правда хотите туда попасть?

— Конечно! — услышала она хоровой ответ. — А что?

— Любой ценой?

— Любой.

— Понятно, — кивнула Наташа. — Ну что же, это нетрудно. Вам нужен сталкер, и я могу вас с ним познакомить.

Стругацкие — наше знамя, наш путеводный огонь в бездне времени и пространства. Как только Наташе понадобилось подходящее слово, оно само собой прыгнуло на язык.

— Сталкер?! — удивленно переспросили сразу несколько человек.

— Ну да. Он водит людей в медузу и обратно. Я, например, только что оттуда.

— Что?! Вы были в медузе?

— Я была в Зазеркалье. Вы себе даже не представляете, что я там видела!

— Что?!

— Рассказать невозможно. Это надо видеть своими глазами. Хотите?

Этот вопрос можно было и не задавать. Уфологи с горящими глазами обступили Наташу со всех сторон и заговорили все одновременно. Ей даже пришлось прикрикнуть на них, чтобы наступила относительная тишина.

— Всех сразу сталкер провести не сможет. Только по одному. Он хочет, чтобы первой была красивая молодая девушка, и денег он с нее не возьмет. Вы понимаете, о чем я говорю?

— Кажется, я понимаю, — произнесла миловидная, но до умопомрачения серьезная девушка в очках. — Он возьмет кое-что другое.

Наташа с улыбкой повернулась к ней.

— Вы согласны?

В центр круга уже протискивались другие девицы, и некоторые из них были еще более миловидны.

Они тоже поняли, о чем идет речь, и у серьезной девушки в очках были считанные секунды на размышление.

С одной стороны на кону шанс первой среди товарищей по увлечению оказаться внутри инопланетного объекта — вне зависимости от того, что он собой представляет. Это почти как шанс слетать в рай и вернуться.

А с другой стороны, не слишком ли высока цена?

Девушка в очках решительно оттащила Наташу в сторону, чтобы лишних несколько секунд конкурентки не могли перехватить ее внимание. И шепотом поинтересовалась, правильно ли она поняла намек насчет цены.

Оказалось — совершенно правильно.

— А кто сталкер?

— А вон он стоит, — кивнула Наташа в сторону Яна, который делал вид, что ничего не слышит и вообще тут посторонний.

Ян не производил впечатления маньяка или грубого мужлана, и серьезная девушка решила, что Париж стоит обедни, а игра стоит свеч.

Только сочла нужным уточнить:

— А он действительно проведет нас туда?

— Оплата после выполнения работы, — ответила Наташа. — На инопланетном пляже под внеземными деревьями. Только имейте в виду: если возникнут проблемы с оплатой — сталкер не вернется сюда за остальными.

Ян, который слушал все это, стоя немного в стороне, почувствовал себя несколько неловко и даже покраснел сначала, но когда Наташа подвела к нему серьезную девушку, он уже взял себя в руки и постарался принять деловой вид.

— Это Аня, — сообщила Наташа. — Она согласна на наши условия.

Ян пробормотал : «Очень приятно».

Аня смотрела на него неуверенно и даже слегка испуганно. Потом перевела взгляд на Наташу и произнесла очень тихо:

— Я... Такой шанс выпадает раз в жизни, но... Понимаете, у меня мало опыта. Я боюсь, вам не понравится... Это никак не повлияет?

— Не повлияет, — пообещала Наташа. — Ему понравится.

В Зазеркалье на холме в двух шагах от медузы стоял молодой солдат в камуфляже и испуганно озирался по сторонам.

— Выход там, — сообщил ему Ян, ткнув пальцем в медузу.

— Спасибо, — сказал солдат и ушел, куда сказано.

Армейские части стояли в парке далеко за внутренним кольцом, и то, что этот боец каким-то образом добрался до медузы, было странно. Однако Ян не стал ломать над этим голову. Его больше интересовала Аня.

У Ани был ошеломленный вид — это зеркальный колодец на нее так подействовал. После него Зазеркалье казалось довольно обыкновенной местностью, несмотря на странное сочетание зеленых деревьев с белым снежком.

— Ночью тут интереснее, — сказал Ян. — На небе две луны и медуза светится. Красиво.

Но Ане, кажется, и днем было хорошо. Она дышала через раз и казалось, вот-вот грохнется в обморок.

— Это другая планета, да? — спросила она дрогнувшим голосом.

— Другее не бывает, — ответил Ян. — Только инопланетян здесь нет. Я, во всяком случае, ни одного не видел.

— Другая планета... — словно не слыша его, шептала Аня.

Потом она повернулась к Яну и, будто о чем-то вспомнив, медленно сняла очки, от чего лицо ее сразу сделалось более миловидным и менее серьезным.

В поцелуй, который за этим последовал, она вложила весь свой небогатый опыт и кое-что почерпнутое из книг. А Ян, у которого опыта не было совсем, ужасно смутился и сказал мгновенно севшим голосом:

— Пойдем к озеру. Там у меня клубника.

Когда они с Наташей уходили с берега, клубника как раз собиралась цвести. При здешних темпах урожая спелых ягод можно было ожидать очень скоро.

Аня по пути безостановочно щелкала фотоаппаратом. Ян разглядывал деревья и обращал ее внимание на мутации. А также на голубей, воробьев, кошек и собак, которых еще несколько часов назад здесь не было (только собровец Денисов во время своего недолгого визита в Зазеркалье заметил собачьи следы и доложил о них руководству).

Аня слушала Яна не очень внимательно. Для полного счастья ей было вполне достаточно самого факта, что это другая планета и она — Аня Цветкова, питерская студентка родом из Новгорода — видит ее своими глазами и ходит по ней своими ногами.

Только одно беспокоило ее. Плата сталкеру. Сам Ян молчал, но это Аню нисколько не радовало. Она хотела расплатиться поскорее, чтобы потом свободно наслаждаться пребыванием на чужой планете, ни о чем больше не думая — но не знала, как намекнуть об этом сталкеру.

Аня надеялась, что он сам потребует расчета, и тогда она позволит ему сделать с собой все, что он захочет, в рамках, обозначенных устной договоренностью. Но Ян говорил обо всем на свете: о луне, звездах, снежке, тополях и травах, о картошке и клубнике, о своей однокласснице Наташе и о том, как она любит какого-то Серегу Медведева — обо всем, кроме главного: когда и как он собирается взять плату за свои услуги.

А не заплатить Аня тоже не могла. Во-первых, она всегда отличалась особой честностью, которую некоторые даже называли патологической. А во-вторых, договор касался не только самой Ани, но и ее друзей — «тарелочников», оставшихся на земной стороне.

Ян Борецкий пообещал провести в Зазеркалье не только ее, но и остальных членов ее группы. Если Аня не заплатит, то он будет свободен от своего обязательства — а вот сама Аня окажется в неловком положении. Ведь она оттеснила в сторону других «тарелочниц» и теперь должна отстаивать их интересы — одна за всех.

Конечно, ничто не помешает Яну, получив плату, отказаться от выполнения оставшейся части договора — но это уже дело его совести. Зато совесть Ани будет чиста.

Аня училась на юридическом факультете, но страдала одним недостатком, который мог помешать ей сделать карьеру — она постоянно пыталась увязывать юридические вопросы с совестью и истиной. Между тем, каждый нормальный юрист знает, что его профессия заключается в сокрытии истины и совесть в этом деле — худший враг.

Однако проблема, которую Аня решала сейчас, была не юридической, а скорее, психологической.

Ян не хотел проявлять инициативу, и Ане не оставалось ничего, кроме как сделать это самой.

Поцелуй на холме был первой попыткой — но результат оказался неубедительным. Оба смутились и всю дорогу до озера безуспешно пытались скрыть это друг от друга.

А на берегу Аня, наконец, не выдержала и спросила:

— Мне раздеться?

— Ты же не будешь купаться в костюме, — ответил Ян.

Действительно, строгий брючный костюм подходил для купания еще меньше, чем Наташин сарафан.

— А здесь можно купаться? — удивилась Аня.

— А почему нет? — пожал плечами Ян.

Раздеваясь, Аня выглядела, как оболганная средневековая горожанка, попавшая в сеть святой инквизиции и доставленная на первый допрос с применением пыток. Там несчастные тоже должны были раздеваться самостоятельно.

Когда дело дошло до белья, Аня зажмурилась, как ребенок, который считает, что если он закроет глаза, то вокруг наступит непроглядная тьма.

Обнаженная, девушка встала перед Яном лицом к нему, опустив руки и не открывая глаз.

На одной из картин Глазунова была вот такая же фигура — русская пленница в ставке татарского хана.

— Пошли купаться, — крикнул Ян и с шумом обрушился в воду.

Перед этим он внимательно и подробно осмотрел девушку с ног до головы и ощутил прилив сами знаете чего, но близко к ней не подошел. То ли испугался, то ли устыдился пользоваться такой вот печальной покорностью.

А потому снял очки, засунул их в левый кроссовок и позвал Аню купаться.

И она пошла, а дальнейшее было уже делом техники. Когда в тебя брызгаются — невозможно не ответить, а ответив, невозможно не захохотать.

Или все-таки возможно?

Аня только слегка улыбнулась и жалобно воскликнула:

— Ну что ты делаешь? Перестань!

— Ни за что! — ответил Ян, приближаясь к ней вплотную.

Но брызгаться перестал. Просто руки были заняты другим.

— У тебя уже были мужчины? — спросил Ян на берегу, когда к нему вернулся дар речи.

Он боялся показать свою несостоятельность и не знал, что хуже. Если Аня девственница, то он по неопытности может сделать ей слишком больно. А если нет — то он может проиграть в сравнении с ее прежними партнерами.

— Был один, — ответила Аня чуть слышно и поспешила закрыть тему поцелуем.

Она умолчала о том, что этот один доставил ей массу неприятных ощущений в первую ночь и во время следующих попыток, которых было несколько, так и не смог доказать партнерше, что от секса можно получить удовольствие.

Аня решила, что так будет со всеми мужчинами, и больше не экспериментировала. Однако и принца на белом коне не ждала. Отшивала тех редких парней, которые пытались подкатиться к ней ради разнообразия: мол, всех доступных телок уже перетрахали, пора и неприступными заняться. Но отшивала как-то без азарта, мимоходом. Просто не реагировала на приставания и все.

Но если понадобится, Аня была готова заняться сексом без заморочек насчет любви и вечной верности. Она берегла эту готовность для замужества или (если подходящий жених не сыщется) для рождения ребенка когда-нибудь в будущем. Но вот сегодня понадобилось для другого дела — и оказалось сначала, что все не так просто, а потом — что все не так сложно.

А главное — приятно.

Очень приятно.

Так приятно, что хоть криком кричи.

— Да! — закричала Аня. — Еще! Мой хороший, да!!! Да!!!

А потом еще что-то нечленораздельное, переходящее в протяжный вопль нестерпимого наслаждения.

— Так не бывает, — прошептала Аня, отдышавшись.

И добавила:

— Я хочу еще.

И еще.

И когда Ян уснул в изнеможении, Аня по-прежнему хотела еще.

Отвлекло ее только какое-то движение там, где над холмом парила медуза.

Аня скосила глаза и увидела странное зрелище. Прямо под огромным «зонтиком» развернулась в воздухе мерцающая лента. Она переливалась всеми цветами радуги, но как-то неярко и неброско. Казалось, что истинный цвет ее — белый, но по белой основе непрерывно пробегают цветные тени.

С возгласом: «Что это?!» — Аня вскочила, и Ян, конечно, тоже проснулся. И тоже увидел ленту.

А спустя еще некоторое время Ян и Аня поняли, что на самом деле лента не одна. Их две, и они отделяются от медузы и отлетают друг от друга, сжимаясь в полете в две пульсирующие сферы.

Но сферы недолго сохраняют свою идеально правильную форму. Метаморфозы продолжаются, и вскоре уже можно узнать знакомый силуэт — зонтик, похожий на шляпку гриба, и юбочка из шевелящейся белой бахромы, из-под которой вытекает мягкий и загадочный фиолетовый свет.

Ровно через сутки после приземления медузы в Парке Победы в толпе около нее были отмечены первые признаки паники, которая, однако, не привела к печальным последствиям и быстро угасла.

Причиной паники была мерцающая лента, которая отслоилась от медузы, когда белая ночь перевалила за середину.

Лента была одна. Она полетела прямо на толпу, и толпа подалась назад. Днем это могло бы привести к жуткой давке, однако ночью все обошлось.

Над станцией метро лента сжалась в шар, и шар этот, набирая скорость, полетел в юго-восточном направлении.

Толпа бурлила еще часа два, но причиной ее волнения была уже не паника, а неподдельный интерес. Все хотели знать, что это был за шар и куда он полетел.

Истребители, которые взмыли с аэродромов на перехват, довольно скоро отстали, потому что шар разогнался почти до первой космической скорости. Казалось, он вот-вот пересечет этот барьер и вылетит к черту за пределы атмосферы. Однако шар обманул эти ожидания и остался во власти земного притяжения. Вскоре стало совершенно очевидно, что он несется в сторону Китая.

— Только этого не хватало! — сказали в Объединенном Штабе на Литейном и через пять минут повторили в МИДе.

Китайский посол тут же был предупрежден о проблеме по телефону и приглашен в МИД для более подробных разъяснений.

Российский посол в Пекине срочно созвонился с китайским МИДом, попросил аудиенции у министра и передал информацию об инциденте на случай, если аудиенция запоздает.

А она и вправду запоздала, потому что шар долетел до монгольской границы за 21 минуту. Монголы тоже были предупреждены, но только по электронной связи — у них ведь не было ядерного оружия и миллиарда жителей, которых можно поставить под ружье почти в полном составе, так что реакции монголов никто не опасался.

Иное дело — Китай. Там могли принять таинственный шар за русскую ракету и нанести ответный удар раньше, чем кто-то сможет хоть что-нибудь понять и объяснить.

К счастью, за двадцать минут российские дипломаты успели довести до сведения китайских коллег, что шар — это не ракета, а объект внеземного происхождения, и Россия не может нести ответственности за его действия.

Еще через семь минут шар, который пересек по диагонали всю Монголию, вторгся в Китай и был безрезультатно обстрелян ракетами китайских сил ПВО.

Вскоре выяснилось, что скорость объекта падает, и его уже могут достать истребители.

Истребители стреляли по шару в упор, но все без толку. Ракеты просто исчезали бесследно, и китайские летчики были бессильны что-либо изменить, несмотря на категорические команды с земли.

Через два часа, совсем потеряв скорость, объект достиг Шанхая. Он уже не походил на шар и до боли напоминал медузу, плывущую в толще воды.

Медуза росла на глазах, но к этому времени китайские власти уже знали, чего ожидать. В Петербурге все было точно так же — сначала из-под первой «юбочки» показалась вторая, потом третья, а когда их стало семь, медуза плавно опустилась на деревья в каком-то парке.

Это случилось, когда в Петербурге наступило утро, а в Шанхае — астрономический полдень, то есть момент, когда солнце поднимается над горизонтом на максимальную высоту.

В Шанхае поднимались по тревоге войска и полицейские силы, а в Питере народ стекался к Парку Победы со всех сторон в надежде увидеть, какой еще фортель выкинет медуза.

Над бурлящей толпой ревели громкоговорители:

— Находиться в аномальной зоне опасно. Неопознанный объект может нанести ущерб вашему здоровью и жизни. Просьба разойтись и не мешать силам гражданской обороны и милиции выполнять поставленную задачу.

Никто, однако, не спешил разойтись, и похоже было, что угрозы насчет «ущерба здоровью и жизни» оставляют людей равнодушными. За сутки народ уверовал, что медуза — объект вполне мирный и ничего ужасного в себе не несет.

Возможно, медуза сама приложила к этому руку или что там у нее вместо рук.

Но среди людей, которые подходили и подъезжали со всех сторон, чтобы слиться с растущей толпой, были не только праздные зеваки.

Некоторые из этих людей имели специальное задание: умелыми, заранее спланированными действиями посеять в этом море людей искры паники. Если это случится, процесс пойдет лавинообразно, и толпу не надо будет разгонять, навлекая на правоохранительные органы гнев общественности. Она разбежится и рассеется сама собой.

Исполнители были приучены не задавать лишних вопросов, но на промежуточных ступенях иерархической вертикали этим утром часто мелькали слова: «Столько людей... Давка... Ходынка... Могут быть жертвы».

А ответ на эти слова — ответ, который шел откуда-то сверху, из мира больших звезд и лампасов; ответ, который не предназначался для чужих ушей и потому был прост, ясен, циничен и лаконичен — этот ответ звучал так:

— Жертвы — это как раз то, чего нам не хватает для чрезвычайного положения.

Ян и Аня зачарованно наблюдали за рождением двух молодых медуз, причем у девушки от всех переживаний этого дня совершенно поехала крыша, и она то и дело восклицала:

— Мы это сделали!

Рождение медуз началось почти сразу после того, как сеанс любви между Аней и Яном завершился полным и безоговорочным успехом, и в сознании девушки эти два события неразрывно переплелись между собой. Еще бы — ведь такой бурный оргазм она испытала впервые в жизни, а это здорово действует на психику.

У Яна мозги оказались крепче.

— Они размножаются, — констатировал он, когда из двух мерцающих белых шаров выросли небольшие одноюбочные медузы.

Они плавно летали над холмами, кружа около медузы-матери, как будто искали место, где приземлиться. И при этом стремительно росли.

А потом одна молодая медуза спикировала прямо на берег озера. Аня, все еще нагая и не вполне адекватная сама себе, бросилась бежать, а Ян, как и в прошлый раз, на Земле, остался на месте, словно остолбенев.

Медуза лениво покачивалась над его плантацией, где переплетались нити, идущие от картофельных и клубничных кустов, между которыми поднимались побеги плодовых деревьев.

Особую пикантность этой картине придавал тот факт, что рядом с кустами и побегами лежала Анина одежда. Ян бросил свою немного в стороне и теперь лихорадочно напяливал ее на себя. А вот Анечкин брючный костюм, туфли, сумочка и фотоаппарат лежали прямо под шевелящейся «юбкой» медузы.

И «юбка» эта была последней, седьмой по счету. В считанные минуты она доросла до земли и накрыла все — и растения, и одежду, и вещи.

Аня лежала метрах в тридцати, зарывшись лицом в снежок и прикрыв голову руками — словно спасаясь от ядерного взрыва.

— Отбой воздушной тревоги! — крикнул Ян, подойдя к ней поближе. — У меня плохие новости. Медуза съела твою одежду.

От этого известия Аня пришла в себя и, глядя на медузу несколько ошарашенно, спросила:

— Всю?

— До последней пуговицы, — подтвердил Ян.

— И что мне теперь делать? — жалобно произнесла девушка, зачем-то прикрывая груди ладонями.

Из вещей с нею остались только очки.

— Я схожу к твоим друзьям. Они принесут тебе что-нибудь. Или я сам принесу.

Яна надолго задумалась. А потом сказала со странной интонацией в голосе и загадочной улыбкой на губах. Так в анекдотах говорят сумасшедшие и наркоманы.

— Нет... Не надо... Я знаю. Я догадалась. Она намекает, что на ее планете надо ходить без одежды. И та девушка тоже хотела сказать мне об этом. Жаль, что я сразу не поняла.

— Какая девушка? — попытался разобраться Ян.

— Та, которая познакомила нас с тобой. Она ведь инопланетянка, да?

— Она моя одноклассница.

— Ты думаешь, это мешает ей быть инопланетянкой?

— Я уже ничего не думаю. Если ты хочешь ходить без одежды — я очень рад. Я всегда считал, что костюм Евы — это лучшая одежда для женщины.

— А твоя инопланетянка тоже так ходит?

— Это ты у нее спроси. Думаю, у тебя будет такая возможность. А я хочу посмотреть, куда ведет эта медуза.

Вариантов было примерно три. Первый — на Землю. Второй — в другое место Зазеркалья. Третий — на какую-то новую планету.

Ян решительно направился к медузе. Аня бросилась за ним с возгласом:

— Не бросай меня здесь!

Ян ее не бросил, и сквозь медузу они прошли, держась за руки.

— Это не Земля, — повторил Ян свою историческую фразу.

Здесь тоже была пустыня, укрытая снежком — но не холмистая, а ровная, как стол. И еще здесь стояла ночь, но на небе не было ни одной луны — ни желтой, ни белой, ни красной. Никакой.

Ян постарался припомнить все, что читал по астрономии, и прикинуть — может ли быть так, что луны Зазеркалья в одном полушарии ночью видны, а в другом — нет. Кажется, все-таки не может. А раз так, то эта планета — вовсе не Зазеркалье, а какой-то совсем иной мир.

— А всего их получается уже три, — прошептал Ян.

Он еще не знал про Шанхайскую медузу.

А пока Ян производил астрономические наблюдения, Аня бродила вокруг медузы, то и дело натыкаясь на свои вещи, разбросанные по периметру неведомой силой.

Аня нашла все, но подняла только сумочку и фотоаппарат. Остальное собрал Ян, который прекрасно понял, что произошло.

Медуза в Зазеркалье накрыла все эти вещи своею бахромой, и они мгновенно перенеслись на новую планету. Но держать их в себе медуза не собиралась, а потому выбросила их за внешний радиус — насколько позволяла длина упругих «боевых» нитей бахромы.

Когда Аня и Ян вернулись в Зазеркалье, там шел дождь.

Аня, которая сохраняла серьезность, даже утратив адекватность, выбежала под теплые струи и вдруг расхохоталась заливисто и звонко.

Она стояла и хохотала, подняв к небу руки и лицо, и вода бесчисленными струйками стекала по ее гладкой коже, словно смывая окончательно все предрассудки и условности прежней земной жизни.

Наташа Сероглазова пришла к Парку Победы рано утром. Еще шанхайская медуза не нашла себе места для посадки, а толпа у питерской медузы только начинала разбухать после ночного затишья, а Наташа уже примчалась к стальным барьерам у внешнего кольца оцепления.

Она просто не могла усидеть дома. Ночью ее мучила бессонница, и Наташа не один раз поднималась с постели, чтобы подойти к окну и посмотреть на медузу.

Потом она все-таки заснула, но во сне увидела кошмар — как будто ее забирают в карантин, а там уже поджидают злобные монстры, чудовищные мутанты, поедающие живую человеческую плоть. Наташа убегает от них, и с нею рядом какой-то юноша — то ли Сергей, то ли Ян, а может, гибрид из них обоих — и монстры гонятся за ними по пятам. Но есть спасение — медуза, добрый страж, который преградит дорогу силам зла и пропустит беглецов в мир, где нечего бояться.

И что-то в этом сне не сложилось. Медуза была еще далеко, а чудовища — в двух шагах, а один монстр даже забежал вперед и преградил путь, широко распахнув утыканную зубами пасть.

Наташа вскрикнула и проснулась.

Был шестой час утра.

Наташа попыталась снова заснуть, но очень быстро поняла, что это не получится.

Родители еще спали. Они вставали на работу в восемь.

Стараясь не шуметь, Наташа приготовила завтрак, поела, уложила в пакет покрывало, купальник, бутерброды, книжку и темные очки и покинула квартиру, оставив на столе записку: «Я ушла. Могу вернуться поздно. Н.»

Чтобы пройти внешнее кольцо оцепления, Наташе хватило одной улыбки. Два солдата внутренних войск сразу сомлели, и девушка спокойно протиснулась между ними, как будто так и надо.

Дальше все тоже шло как по маслу — до самой медузы, сквозь которую Наташа пролетела на одном дыхании. Зеркальный колодец почему-то действовал на нее особенно пугающе.

В Зазеркалье на красивом холме сидел солдат, грустный, как ослик Иа-Иа из сказки про Винни-Пуха.

— Извините, можно вас спросить? — поинтересовался он, подняв голову, и это прозвучало у него как-то по-цыгански. Обычно эту фразу говорят цыганки-гадалки, когда хотят остановить прохожего.

— Попробуй, — бросила ему Наташа, притормозив.

— Меня почему-то никто не замечает, — пожаловался солдат. — Это так и должно быть?

— Не знаю, — ответила Наташа, слегка опешив. — Я тебя сразу заметила.

— Я рад, — сообщил воин. — а куда вы идете?

— На озеро, купаться.

Тут Наташа бросила взгляд в сторону озера и узрела там новую медузу.

— Это еще что такое? — пробормотала она себе под нос и, повернув голову, обнаружила третью медузу на холме неподалеку.

— Они размножаются, как кролики, — были следующие ее слова.

— Кто, простите? — переспросил солдат, безукоризненная вежливость которого вызвала недоумение — настолько она не гармонировала с камуфляжной формой и автоматом Калашникова через плечо.

Прямо перед воином под тополем, неправдоподобно разросшимся всего за сутки, паслись голуби. Кажется, они ели снежок, но может быть, и что-то другое.

— У тебя автомат заряжен? — спросила Наташа.

— Да. Боевые патроны.

— Это хорошо.

Наташа подумала, что было бы неплохо подстрелить пару голубей к обеду. Но тут же передумала — то ли пожалела птичек, то ли решила, что с ними будет слишком много возни. А солдат так и не понял, что она имела в виду, расспрашивая его об оружии и боеприпасах. Хотел спросить, но не решился. Меньше знаешь — лучше спишь.

Наташа тем временем сбросила свои прогулочные тапочки и, поддев поочередно носком правой ноги, метко забросила их прямо под ствол тополя, распугав птиц.

И, ни слова больше не говоря, направилась к озеру. Воин закинул автомат за спину и поплелся за ней.

Аня и Ян загорали на берегу, поедая клубнику с кустов, уцелевших после приземления молодой медузы. Увидев, что к ним приближается посторонний мужчина, Аня стремительно перевернулась на живот.

— Привет! — сказала Наташа. — Знакомьтесь — это Призрак Неизвестного Солдата.

Воин смутился и покраснел, стараясь не смотреть на Аню, которая пыталась изображать из себя неодушевленный предмет.

— Я не призрак. Я Саша, — произнес он не очень уверенно.

— Это не имеет значения, — отрезал Ян, узнав в солдате человека, которому он давеча указывал выход из Зазеркалья.

Наташ, между тем, отобрала у Призрака автомат, не встретив никакого сопротивления с его стороны, отсоединила магазин и одним резким движением — точно так, как учил военрук Иван Иваныч Бубнов — выбросила патрон из патронника.

Этим утром Наташа надела шорты и топик, сделанный из тельняшки путем грубого обрезания нижней половины. В этом одеянии и с автоматом в руках она выглядела очень воинственно — как боец партизанского отряда где-нибудь в Южной Америке. Босые ноги этому образу соответствовали вполне. Не хватало только широкополой шляпы типа сомбреро.

Впрочем, автомат Наташа почти сразу же положила на землю. И объяснила свои действия словами:

— Не люблю заряженное оружие. Особенно в чужих руках.

Призрак Неизвестного Солдата воздержался от возражений. А Ян, переместившись из полулежачего положения в полусидячее, обратился к Наташе:

— Анюта считает, что ты инопланетянка.

— Наверное, так оно и есть, — ответила Наташа без тени удивления.

— Да, но она полагает, что инопланетные женщины давно отказались от такого ненужного и даже вредного продукта недоразвитой цивилизации, как одежда.

— А мужчины?

— Мужчины еще не доросли.

Наташа немного подумала, а потом закрутила замысловатую фразу:

— Я не могу обмануть доверие тех, кто верит в меня.

И сняла топик.

Призрак Неизвестного Солдата сглотнул слюну.

— Ты бы сходил на ту сторону, привел сюда еще кого-нибудь, — обратилась Наташа к Яну. — Видишь, человек мучается.

Этим она тонко намекнула Призраку, что на ее благосклонность рассчитывать нечего.

Ян оглядел исподлобья всю компанию и задал Призраку вопрос, который интересовал его еще со вчерашнего дня:

— Ты как сюда попал?

— Я же говорю: меня никто не замечает, — ответил Призрак, глядя мимо Яна на молодую медузу.

— Из тебя может получиться хороший сталкер, — заметила Наташа и добавила: — Если не врешь, конечно.

— Я никогда не вру, — заверил ее Призрак.

Ян поднялся и потянулся за джинсами, которые лежали среди кустов клубники со следами мутаций. Кустики, выросшие из семян, накрыла молодая медуза, но к тому времени нити от них успели расползтись на десятки метров.

Лучшие кустики зацветали через два-три часа после появления на нити первого ростка. Еще через час-два некоторые цветки начинали облетать, в то время как другие еще и не думали. И ягоды тоже вели себя похожим образом. Одни вырастали из завязи и созревали часа за полтора, а другие не торопились.

Мутации проявлялись в том, что ягоды на разных кустах сильно отличались по цвету, размеру и форме. Сами кусты и их листья тоже различались сильнее, чем это обычно бывает с клубникой на грядке.

А вот вкусом ягоды-скороспелки не баловали. Казалось, в них не совсем правильно подобран баланс сладости и кислоты (к счастью, в пользу сладости), а специфический аромат отсутствует вовсе.

Зато если спелая ягода падала в снежок, ее семена прорастали через несколько минут.

— А ты уверен, что это клубника? — спросила Наташа, съев пару ягод.

— Мутация, — ответил Ян, делая умное лицо. — А может, дело в скорости роста. Надо подождать, пока созреют вот эти.

Он показал на зеленые завязи, которые не торопились превращаться в ягоды, и добавил:

— А вообще-то здесь можно жить. Даже без денег. Посадил одну ягодку — через день греби урожай лопатой.

— Кстати о деньгах, — снова заговорила Наташа. — Знаешь, сколько денег можно взять с тех идиотов, которые рвутся сюда (не про присутствующих будь сказано)?

— Мне понравилась другая форма оплаты, — ответил Ян и небрежно огладил нагую Аню, которая по-прежнему лежала на животе, уткнувшись лицом в снежок.

— Одно другому не мешает. Тебе что, совсем не нужны деньги?

— Я не умею их просить.

— Не просить, а требовать. За свою работу.

— А давай ты пойдешь со мной. Вдвоем у нас все получится, как надо.

— Не хочу. Мне лень. Я только что пришла и собираюсь позагорать.

— А один я не пойду.

— Какие проблемы? Возьми Призрака.

— А он пойдет?

Призрак Неизвестного Солдата по имени Саша наконец оторвался от созерцания загорающей Ани, неподвижной, как древнегреческая статуя, и встрепенулся.

— Пойду, — заявил он, но тут же дал понять, что не слышал ни слова из предыдущего обмена мнениями, так как спросил: — А куда надо идти?

— На Землю, — ответил Ян, и тогда Призрак Неизвестного Солдата сразил всех наповал.

— А сейчас мы где? — поинтересовался он.

— Боюсь, это действительно боевые машины, — сказал директор ФСБ на утреннем заседании Объединенного Штаба. — Похоже, они создают опорные пункты в разных странах. А когда их станет достаточно много, они начнут действовать.

— Пока их только две — здесь и в Шанхае, — заметил губернатор Петербурга, один из двух членов Штаба, выступивших против чрезвычайного положения.

— Я не удивлюсь, если через сутки их станет четыре, — парировал директор ФСБ.

— А через десять дней тысяча, через двадцать — миллион, а через месяц — миллиард, — продолжил эту мысль глава МЧС, прикинув в уме геометрическую прогрессию.

— Вот именно.

— На тридцать третий день медуз станет больше, чем людей, и тогда они легко освободят Землю от нашего присутствия.

— Очень похоже на то.

— И у вас есть предложения, как с этим бороться?

У директора ФСБ было одно предложение — во что бы то ни стало убедить президента, что над страной и планетой нависла смертельная опасность. И следовательно, необходимо срочно объявить чрезвычайное положение в Петербурге, а возможно, и по всей России. Город должен быть немедленно подготовлен к эвакуации — не только потому, что медуза может в любой момент проявить свою агрессивную сущность, но и потому, что — возможно — придется все-таки прибегнуть к прижиганию: нанести по объекту ядерный удар, как предлагают военные

— А как вы, в таком случае, объясните сообщения о белой пустыне с двумя лунами? — снова заговорил губернатор. — Они ведь не вписываются в вашу версию.

— Дезинформация — очень действенное оружие, — как маленькому, объяснил губернатору директор ФСБ. — Медузы хотят вызвать у нас впечатление, что они безобидны и неопасны. Вот они и показывают отдельным легковнушаемым гражданам трехмерное кино про белую пустыню, райские кущи, молочные реки и кисельные берега. И это очень важно. Это означает, что медузам надо выиграть время. Пока мы будем разбираться, существует белая пустыня на самом деле или нет, они успеют размножиться до такой степени, что справиться с ними станет совершенно невозможно.

— Но откуда уверенность, что с ними можно справиться сейчас?

— А все из той же дезинформации. Она показывает, что медузы не столь неуязвимы, как это кажется на первый взгляд. Иначе они не стали бы тратить силы на одурачивание людей.

— А если это все же не дезинформация? — спросил глава МЧС. — Если медузы действительно мирные и безобидные, а белая пустыня существует на самом деле? Гарантировать, что ядерный взрыв уничтожит медузу, никто не может. А город будет уничтожен наверняка.

— А что нам остается? Сидеть сложа руки и ждать? — подал голос министр обороны.

— Я могу вам предложить еще один хороший план быстрого уничтожения земной цивилизации, — сказал глава МЧС. — Мы в Петербурге уничтожаем медузу ядерным взрывом. Китайцы делают то же самое в Шанхае. Но на следующий день медузы появляются в Челябинске и в Гонконге. Еще пара взрывов, а медузы появляются в Вашингтоне и Рио-де-Жанейро. И так далее до бесконечности. Итог: Земля превращается в радиоактивное пепелище, людей нет, и планету заселяют инопланетяне, для которых радиация не страшнее слабого ультрафиолета.

— Если выжечь гнездо, то никаких медуз больше не появится.

— Да? А откуда взялась первая? Откуда уверенность, что космос вокруг Земли не засеян спорами этих медуз вдоль и поперек?

— Ну, если так ставить вопрос, то можно сразу сдаваться, — заметил министр внутренних дел.

— Кому сдаваться? — удивился глава МЧС. — На нас пока никто не нападает. Разговоры об агрессивности медуз — чисто умозрительное предположение. Единственный факт, который нам точно известен — это то, что вчера была одна медуза, а сегодня стало две. А сколько их будет завтра — мы не знаем. Может, четыре. Может, три. А может, ни одной. Конечно, геометрическая прогрессия впечатляет, но лучше подождать до завтра.

— В конце концов мы дождемся катастрофы и множество людей может погибнуть только потому, что не было вовремя объявлено чрезвычайное положение! — в сердцах воскликнул директор ФСБ.

— Это сказка про белого бычка. Чрезвычайное положение объявляет президент. Вчера с ним говорили чуть ли не все члены Штаба, в том числе вы и я. Сегодня я позвонил ему опять, доложил новые обстоятельства, рассказал про медузу в Шанхае и про возможные последствия. Он сказал: с Китаем пусть разбираются китайцы. А для чрезвычайных мер на территории России ему нужны веские основания, которых он пока не видит.

— Рогозин, сукин сын! — взревел министр обороны.

Рогозин был главой президентской Администрации, и все знали, что именно с его подачи президент принимает большинство своих решений.

А Рогозин, скорее всего, прислушивается к мнению Кондратова — представителя президента по Санкт-Петербургу, который вот уже сутки не отходит от медузы — как будто собрался защищать ее, прикрывая собственным телом.

— Еще я говорил сегодня с премьером, — добавил глава МЧС. — Он тоже не склонен форсировать вопрос о чрезвычайном положении. Не говоря уже о силовых акциях против медузы.

— А против толпы? — спросил министр внутренних дел.

— И против толпы тоже.

— И до каких пор это будет продолжаться?

— До тех пор, пока не проявится реальная опасность.

Человек закончил разговор по мобильнику и быстро сменил дислокацию, ловко ввинтившись в толпу.

У самого оцепления он выпучил глаза и, вытянув руку в сторону медузы, завопил:

— Смотрите! Она двигается! Она летит сюда! Медуза!!! Она нас всех съест! Бежим!!!

В других местах такие же люди кричали, что все солдаты во внутреннем кольце убиты, что медуза испускает яд или смертельное излучение, что высадился, наконец, инопланетный десант. И все эти выкрики сводились к одному:

— Спасайся, кто может!

Поначалу казалось, что все идет по плану. Некоторые люди побежали, а глядя на них, срывались с места и другие. Бегущих людей с каждой секундой становилось все больше, лавина втягивала в себя тех, кто стоял на ее пути, и уже раздались первые крики женщин, сбитых с ног.

И именно эти крики подействовали на людей странным образом. Обычно обезумевшая толпа не реагирует на вопли задавленных, и люди, составляющие такую толпу, звереют, заботясь только о собственном спасении. Но тут получилось иначе.

Передние ряды бегущих неожиданно остановились, чтобы не задавить упавших. А задние притормозили, уткнувшись в спины передних.

А за спинами тех и других люди, не захваченные потоком, оживленно обменивались свежей информацией.

— Медуза стоит на месте.

— Эй, куда вы ломанулись? Тут все спокойно.

— Провокаторы шалят!

Через несколько минут обычное броуновское движение в толпе возобновилось. Одни пробирались поближе к оцеплению, другие уходили от него прочь, устремляясь к открытому пространству, третьи двигались по кругу, выбирая наиболее удобное место для обозрения. И никто уже не бежал.

Паника словно вязла в этой массе, угасая, не успев начаться. И психологи ФСБ, наблюдавшие за происходящим с крыш окрестных домов, не могли ничего понять.

Весь план рушился к чертям. Толпа вела себя неправильно. Она действовала, как конгломерат разумных людей, а не как слепая стихийная масса, которой легко внушить все что угодно. И причину этого психологи не понимали, пока наблюдатели не заметили, что нити верхней «юбки», расположенной прямо под «зонтиком» медузы, встали дыбом и не свисают теперь усеченным конусом, а образуют нечто вроде диска, параллельного земле.

— Она успокаивает толпу! — потрясенно произнес офицер ФСБ, непосредственно отвечающий за операцию.

А внизу тем временем происходили события, никак не связанные с этой операцией, но гораздо более важные для истории.

Еще утром телеоператор НТВ случайно заснял на пленку Яна Борецкого и Неизвестного Солдата, выходящих из оцепления.

Их обоих никто в упор не видел, и оператор тоже не заметил, но бесстрастная пленка зафиксировала все с абсолютной точностью, и при первом же просмотре в машине режиссер удивленно спросил:

— А это еще что такое?

— Не знаю, — пожал плечами оператор. — Наверное, какие-то спецслужбы.

— Да нет. Смотри — они идут не через КПП, а прямо сквозь цепь, перелезают через барьеры. Никаких удостоверений не предъявляют. И похоже, омоновцы в оцеплении их просто не замечают. Отмотай назад... Видишь — они растолкали омоновцев, а те озираются, как будто это сделал человек-невидимка.

— Да, странно...

— Один из этих парней — солдат, а второй — совсем пацан. Ребята, их надо найти!

— Если они невидимки, то как мы их найдем?

— Попробуйте прочесать толпу и все вокруг. Надо снимать и сразу просматривать отснятые куски. Может, удастся их поймать. Они не невидимки — ведь камера их берет. Скорее это что-то вроде гипноза.

В это время Ян Борецкий нашел в толпе старых знакомых — уфологов, но одновременно потерял Неизвестного Солдата.

Зато одна из тарелочниц сразу повесилась Яну на шею, впилась губами в его губы, начисто перекрыв дыхание, обожгла его жаром внушительной груди и зашептала горячо и страстно:

— Ты ведь отведешь меня туда, да? Под инопланетные пальмы.

— Там нет пальм, — ответил Ян, слегка опешив. — Одни тополя.

— Все равно, — воскликнула «тарелочница» и добавила нечто такое, от чего Ян смутился окончательно. — Если хочешь, я выйду за тебя замуж.

Другая «тарелочница», не столь фигуристая, но зато высокая, длинноногая, стройная и ослепительно красивая, как топ-модель, прижалась к Яну со спины, и с легкой картавинкой зашептала ему на ухо что-то не менее обольстительное, от чего Ян, окончательно обалдев, понес полную околесицу:

— По одному человеку в одни руки! Доступ к телу в порядке очереди. Я женюсь на вас обеих, только без паники! Спокойно, не надо меня ронять.

В конце концов он решил попробовать провести через оцепление обеих девушек сразу и даже сам удивился, насколько легко это получилось на внешнем кольце. Правда, потом напряжение постепенно нарастало, и проскользнуть в медузу незаметно не удалось. Спецназовцы на внутреннем кольце переполошились, однако ничего конкретного доложить начальству не смогли, и начальство решило, что у суперэлиты опять глюки.

А Ян на выходе из медузы рухнул в снежок, как подкошенный.

— Повадилась лиса в курятник, — услышал он от Наташи, когда пришел в себя и добрался со спутницами до озера.

— А ты ревнуешь? — откликнулся Ян, широко улыбаясь.

— Еще чего!

— А тогда какие проблемы? И вообще — это мои жены.

— А ты в курсе, что гарем может иметь только тот, кто способен его содержать?

А пока они так препирались, Аня толкала подругам по увлечению свою новую теорию. Она гласила, что зазеркальные солнце, воздух и вода, а в особенности снежок и плоды растений-мутантов превращают людей в инопланетян. И этого не надо бояться — наоборот, к этому нужно стремиться, не жалея сил, потому что инопланетная метаморфоза поднимает людей на более высокую ступень развития.

В итоге через четверть часа вокруг Яна резвились четыре нагие нимфы, вывалянные в снежке с головы до ног. Ян резвился вместе с ними, и хотя три девушки охотно подставляли ему груди и остальные интимные части тела для всевозможных неприличных прикосновений, Ян норовил неприлично прикоснуться именно к четвертой — Наташе.

Запретный плод сладок.

Все это вместе напоминало картину «Красный танец» из собрания Государственного Эрмитажа — прежде всего потому, что веселая компания затеялась водить хоровод вокруг медузы. Но людей было слишком мало, а медузы слишком много, и в результате хоровод стали водить вокруг тополя, не очень похожего на тополь.

На ель он походил еще меньше, но хоровод кружил вокруг него с песней «В лесу родилась елочка».

Тот, кто посмотрел бы на это со стороны, мог заподозрить, что попал в заповедник для сумасшедших. Но на это у Ани Цветковой был заготовлен убедительный ответ:

— Мы не психи. Мы инопланетяне.

А когда «тарелочницы» все-таки уронили Яна и накрыли его все трое, образовав возбужденную до степени нимфомании кучу малу, Наташа, присевшая в сторонке, неожиданно спросила:

— Слушайте, а куда вы дели Неизвестного Солдата?

Наверное, корреспондент НТВ Денис Журавлев не заметил бы Неизвестного Солдата, не будь его мозг специально настроен на поиск молодого человека в армейском камуфляже. А может, дело было в том, что Призрак провел слишком много времени вне медузы. Он сновал в толпе несколько часов — сначала искал Яна, а потом утолял сексуальный голод — вечный спутник солдата — самым простым и доступным способом: прижимался к девчонкам в самой гуще людского моря.

Журавлев налетел на него где-то у внешней кромки толпы — там, где она выплескивалась на проезжую часть и доходила до станции метро. Проезд по Московскому проспекту на этом участке был закрыт со вчерашнего дня.

Призрак испуганно отскочил, но Журавлев успел схватить его за рукав.

— Это ты сегодня утром вышел из кольца с другим парнем? — спросил Денис, решив сразу взять быка за рога.

— С каким парнем? — вздрогнув, сказал Призрак вместо «нет, не я».

— С кудрявым брюнетом в очках, — уточнил Денис.

— А вы кто? — поинтересовался Призрак.

— Денис Журавлев, телекомпания НТВ, — представился Денис, ткнув пальцем в пластиковую карточку на груди.

Неизвестный Солдат вполне мог скрыться в толпе и уйти за оцепление, в медузу — но он этого не сделал. А наоборот, втянулся в разговор и вскоре обнаружил, что рядом стоит оператор с камерой, а корреспондент задает вопросы, рассчитанные на телезрителей.

— Мы так не договаривались! — воскликнул Призрак довольно испуганно. — Я ведь в самовольной отлучке. Они, конечно, сами виноваты. Я прихожу, докладываю, а они ведут себя так, будто меня не существует. Смотрят мимо, ничего не слушают. Но все равно...

— Подожди, давай по порядку, — прервал его Журавлев. Оператор продолжал снимать. — Значит, ты побывал в медузе, а когда вышел, то обнаружил, что тебя никто не замечает?

— Ну да, так и было. И сегодня тоже Мы с Яном идем через оцепление, а на нас смотрят, как на пустое место.

— Ян — это тот парень в очках? Кто он?

— Он сталкер.

— То есть?

— Ну, он водит людей на ту сторону, в Зазеркалье.

— И многих провел?

— Нет. Кажется, троих.

— Слушай, а он не мог бы провести туда нас?

— Не знаю. Наверное, мог бы. Только...

— Что?

— Понимаете, нам нужны деньги. Мы там уже как бы живем, а без денег... Мы с Яном сегодня пришли сюда, чтобы провести кого-нибудь в Зазеркалье за плату, но Ян куда-то пропал.

— Значит, надо его найти.

— Я уже искал. Нету его нигде.

— Его могли задержать?

— Не знаю. Может, он просто вернулся обратно в Зазеркалье.

— А тебя бросил?

— А что? Я сам могу пройти туда, когда захочу.

— Стоп. А ты не можешь провести нас туда?

— Не знаю. Наташа говорит, что из меня может получиться сталкер.

— Давай попробуем, — сказал Денис, и глаза его загорелись. — Деньги не проблема. Сколько ты хочешь?

— Не знаю. Надо Наташу спросить. Или Яна. Но имейте в виду — за один раз можно провести только одного человека.

— Хорошо. Пойду я, — сказал Денис и повернулся к оператору. — Леша, давай камеру.

— А потом тебя заберут, камеру разобьют, а отдуваться мне, — проворчал Леша, вынимая кассету и вставляя новую.

— Риск — благородное дело, — заявил Денис и скомандовал Неизвестному Солдату: — Веди нас, Сусанин.

Неизвестно, что получилось бы у Сусанина (который приобрел уже третье прозвище подряд) в спокойной обстановке — но тут как раз спецагенты попытались устроить панику в толпе, а медуза ответила на это успокаивающим излучением. В результате омоновцы, спецназовцы и просто бойцы в оцеплении утратили львиную долю внимания и энергии, и никаких проблем по пути не возникло.

А в Зазеркалье давно была ночь. Свой бесстыдный красный танец пятеро зазеркальцев отплясывали при свете трех медуз и двух лун. А когда Призрак привел Дениса Журавлева, на берегу озера вообще никого не было.

— Странно, — сказал Призрак. — Ушли что ли?

Однако вся одежда лежала тут. Ее было даже больше, чем следовало ожидать.

— Они могут быть у моря... — предположил Призрак.

Но тут из ближайшей медузы выпорхнула обнаженная Наташа и замерла, увидев сразу двух мужчин.

— У нас здесь нудистский курорт, — сообщила она после короткой паузы. — Видеосъемка запрещена.

— А если за деньги? — поинтересовался Денис.

— Я спрошу, — неуверенно сказала Наташа и скрылась в медузе.

Некоторое время спустя из нее вышел Ян Борецкий в плавках. Наташа выскользнула следом.

— Телевидение, — хмуро констатировал Ян.

— НТВ, — уточнил Журавлев.

— Без разницы. Меня ищет вся милиция во главе с министром внутренних дел лично, а Неизвестный Солдат приводит сюда телевидение.

— А за что вас ищут?

Журавлев и сам не понял, почему обратился к Яну на «вы». С одной стороны, Ян выглядел не старше своих лет, а было ему семнадцать. Но с другой стороны, человек, которого разыскивает сам министр внутренних дел, наверное, заслуживает особого обращения.

— Кто-то говорил про деньги, — не отвечая по существу, напомнил Ян, поймав выразительный взгляд Наташи.

— Сто долларов, — быстро сказал Журавлев. — Больше у меня нет.

— Сойдет, — кивнул Ян с таким видом, будто ему каждый день предлагали сто долларов за интервью.

Между тем, Журавлев соврал, что у него больше нет, и теперь попал в затруднительное положение. Надо было доставать все деньги, чтобы выудить стодолларовую купюру.

Но уговор дороже денег. Ян уже согласился на сто (с безудержным ликованием в душе) — и Денис вынул бумажник.

У корреспондента НТВ и вчерашнего школьника были очень разные масштабы цен. Для Дениса сто баксов за такой сенсационный материал казались мизером. Журналист был уверен, что его компания не пожалела бы и десяти тысяч, чтобы заслать своего корреспондента в Зазеркалье. А для Яна сто долларов были суммой, на которую его семья могла жить два месяца.

Более опытный Журавлев просек ситуацию первый и решил не упускать удачу. Он стал оговаривать, что эта сотня — плата за эксклюзив. То есть, никто из сталкеров не станет доставлять в Зазеркалье журналистов и операторов из конкурирующих телекомпаний. И наоборот, в ближайшее время они проведут сюда всю съемочную группу НТВ.

— Двадцать баксов с каждого, — быстро сказала Наташа.

Она успела одеться и сочла нужным пояснить:

— У меня друг на той стороне, в карантине. Он может неправильно понять.

Ян тоже решил одеться, а Призрак Неизвестного Солдата получил от Журавлева двадцать долларов одной бумажкой и был отправлен на земную сторону с заданием привести оператора.

От Наташи он получил еще и другое задание — обменять двадцатку в каком-нибудь ларьке и купить еды и питья. Но Журавлев сказал, что ничего менять не надо и со словами: «Я угощаю», — вручил Призраку еще 200 рублей.

Когда с этим делом разобрались, и Призрак в одиночестве направился к медузе на большом холме, Ян сказал:

— Ну а мы пойдем на Яну. Там светлее.

И первым шагнул к озерной медузе.

— Меня зовут Ян Борецкий. Я — король Зазеркалья, полномочный правитель планеты по праву первооткрывателя. Две другие планеты — Яна и Анюта — управляются мною временно, пока не освобождены из заточения два других первооткрывателя — Сергей Медведев и Павел Голенищев.

Час назад это была шутка.

Ян в шутку провозгласил себя правителем, а Наташа в шутку заявила, что так нечестно. Сергей и Пашка тоже открывали планету и даже пострадали из-за этого, и если им ничего не достанется — это будет несправедливо.

Ян не стал возражать и заявил, что планет хватит на всех. Аня подсказала пару юридических формулировок, и три планеты на законном основании обрели своих правителей под громкие крики «Банзай!»

Правда, две новые планеты еще раньше получили имена в честь Яна и Ани. Идею предложила Наташа, которой понравилась Анечкина мысль: насчет того, что молодые медузы появились на свет в результате полового акта между сталкером и инопланетянкой.

Но поскольку это была шутка, заморачиваться вокруг имен не стали и постановили писать название планеты Яны через «Й», а саму планету отдать Сергею и его невесте Наталье.

Что касается планеты Анюты, то ее решили писать через мягкий знак — «Аньюта» — и все так же в шутку назначили королем Аньюты в изгнании Пашу Голенищева.

Но теперь шутки кончились. Ян трепался перед камерой, и можно было ручаться, что через несколько часов весь этот бред пойдет в эфир.

Ян был в ударе. На вопрос: «А сколько у вас подданных?» — он ответил:

— Вы видели толпу на земной стороне? Это все мои подданные. Надо только доставить их сюда, и я постараюсь сделать это в ближайшее время.

Журавлев был в восторге. Он улыбался до ушей и даже стал называть Яна «ваше величество».

Девчонки подыгрывали им обоим. Даже Наташа, которая сначала ужаснулась, но потом поняла, что деваться ей некуда. Лучше быть королевой, чем спорить с остальными перед объективом.

— А вы действительно нудистки, или я просто невовремя пришел? — обратился Денис к трем «тарелочницам», и Аня в ответ выдала ему целую лекцию о превращении людей в инопланетян.

Как это обычно бывает, проведя почти сутки без одежды в обществе двух мужчин (сначала Яна, а потом и Призрака), она перестала стесняться совершенно и читала лекцию с видом строгой учительницы — а Денис тем временем старался сообразить, как бы снять ее так, чтобы видно было, что она голая, но в то же время никто не придрался бы к безнравственности сюжета, когда его покажут в новостях.

Длинноногая красавица по имени Елена, наоборот, говорить ничего не хотела — только вместе со всеми, кроме Наташи, громогласно прокричала в камеру «Мы любим Яна!» и «Да здравствует король!»

Зато она специально попросила снять ее в полный рост, в соблазнительных позах и в движении. И намекнула, что неплохо бы показать эти кадры ребятам из «Плейбоя», «Пентхауза» и других модных журналов — вдруг они заинтересуются.

— А вы разве не хотите остаться здесь, в Зазеркалье? — поинтересовался Денис, который уже услышал от Ани и Оксаны, что на Землю они не вернутся никогда, потому что земной воздух для инопланетянок вреден и губителен.

Но Лена на этот вопрос не ответила. Только загадочно сверкнула глазами.

Она вообще была неразговорчива и только внешние данные позволили ей успешно закончить курсы секретарей-референтов. Вообще-то данная профессия предполагает умение уверенно разговаривать по телефону и лично, но длинные ноги, высокая грудь и смазливое личико вполне могут компенсировать речевые недостатки.

Нет, Лена Орехова не заикалась и не страдала косноязычием — только красиво картавила. Но сказывался меланхолический темперамент: говорила она медленно и негромко и без особой необходимости предпочитала вовсе не раскрывать рот.

Эта особенность характера мешала ей в осуществлении главной мечты всей жизни — стать актрисой или хотя бы фотомоделью. Скорее, последнее, потому что говорить со сцены или перед камерой Лена никогда бы не смогла, а фотомодели разговаривать не обязательно.

Но чтобы пробиться в модельный бизнес, надо потратить массу энергии и проявить незаурядную решительность. А Лене не хватало энергии даже на то, чтобы найти хорошую секретарскую работу.

Тот факт, что Лену занесло Бог знает куда в кружок уфологов, дает некоторое представление о странностях ее характера, но к этому можно добавить, что ей еще повезло. Некоторые причуды на почве меланхолического темперамента с периодическими приступами депрессии могли привести ее в какую-нибудь тоталитарную секту, а это гораздо хуже.

Так или иначе, оказавшись в Зазеркалье, Лена Орехова не имела ни малейшего представления, что она будет делать дальше. Однако инопланетные развлечения привели Лену в хорошее настроение, и она разговорилась с Журавлевым (только не перед камерой!) — после чего корреспондент НТВ охотно заснял ее на видео во всех позах и пообещал поговорить со знакомыми фотохудожниками и журналистами из модных журналов.

Последний вопрос Журавлева застал Лену врасплох. Она не только не знала, что будет делать завтра или через неделю, но даже не решила еще, где будет ночевать этой ночью — дома на земной стороне или здесь, на одной из трех планет.

Про то, что планет именно три, Журавлеву сообщил Ян. И привел доказательство — две луны (белая и красная) в Зазеркалье, ни одной на Йане и одна желтая — на Аньюте, куда Ян сходил специально, чтобы проверить свои выводы.

В свою очередь, Журавлев рассказал Яну и остальным про шанхайскую медузу и про версию, согласно которой медузы — это машины времени, которые обеспечивают то ли зарождение жизни в прошлом, то ли ее восстановление в будущем.

Эту версию из совершенно секретного списка, составленного аналитиками ФСБ, бросили на съедение журналистам, как самую неправдоподобную. Пусть повозятся с нею, пока силовые структуры разрабатывают другую версию, совершенно секретную — о машинах уничтожения.

Правда, в Объединенном Штабе подумывали о том, что неплохо бы обнародовать эту секретную версию и напугать народ. Тогда, может быть, толпа у Парка Победы все-таки разбежится сама собой — ведь не у каждого хватит смелости находиться рядом с машиной уничтожения.

Но пока в Штабе ждали, что будет через сутки после появления Шанхайской медузы, а журналисты оперировали версией в духе Герберта Уэллса и Айзека Азимова, и именно ее Денис Журавлев преподнес Яну Борецкому.

— Не сходится, — сказал Ян, почти не раздумывая. — Возьмем хотя бы те же луны. Тут их две, а на Йане — ни одной.

— А если это разные времена с разрывом в миллионы лет. За такой период многое может измениться.

— Нет. Слишком неправдоподобно. Гораздо проще предположить, что какая-то сверхцивилизация занимается распространением жизни во Вселенной. У нее есть свободные планеты, есть нужная технология, но нет собственного источника жизни. Поэтому они берут в качестве источника Землю. Соединяют ее нуль-переходом с пустыми планетами и перебрасывают на них растения, животных и людей.

— А почему растения мутируют?

— Потому что сеятели жизни торопятся. Они не хотят растягивать эволюцию на миллионы лет, и у них есть средства, чтобы сократить этот срок. Поэтому все растет не по дням, а по часам. А мутации порождают разнообразие.

— Но в таком случае животные и люди тоже будут мутировать.

— Скорее всего.

— И вы все, тем не менее, не боитесь здесь находиться?

— А мы собираемся мутировать в лучшую сторону. Кто сказал, что человек — это совершенство? Вон, спросите девчонок — они все мечтают поскорее стать инопланетянками. Подняться на более высокую ступень.

Этот серьезный разговор заставил Дениса переменить отношение к Яну. Теперь журналист обращался к юноше на «ты», но при этом разговаривал с ним гораздо более уважительно.

А потом, когда Призрак Неизвестного Солдата провел в Зазеркалье сначала оператора, а потом ассистента, когда первые отснятые кассеты были отправлены с ассистентом на Землю, а в Зазеркалье наступил рассвет, Денис спросил Яна совершенно серьезно:

— Ты действительно собираешься стать правителем этой планеты?

— Пока что никто не оспаривает у меня это право, — ответил Ян.

Позже он рассказывал, что именно в этот момент затея с королевским титулом и претензией на управление планетой окончательно перестала быть шуткой.

— Специально для НТВ Денис Журавлев, — произнес молодой человек на экране, и кадр сменился. Ведущий программы «Сегодня» перешел к событиям в Шанхае.

— Мы можем это перекрыть? — спросил министр обороны с таким видом, словно только что сел целый лимон вместе с кожурой.

— Только если будет объявлено чрезвычайное положение, — ответил директор ФСБ.

— Но они ведь проникли в запретную зону. Это секретная информация.

— Если мы попробуем надавить на НТВ, они сразу же пожалуются президенту. У них есть прямой доступ через пресс-секретаря. А президент не захочет ссориться с журналистами.

— И что теперь? По НТВ будут каждый час рассказывать про землю обетованную, где утром можно посадить семечко, а вечером собрать урожай? Это сколько же народу захочет туда переселиться!

— В девять часов по РТР и ОРТ прошла наша информация. Медузы — машины уничтожения, через месяц их будет больше, чем людей, и тогда человечество погибнет, если не принять меры сегодня. Об этих мерах тоже сказано ясно, так что можно ожидать повального бегства людей из Петербурга. Одновременно распространяются слухи о неизлечимых внеземных заболеваниях, что тоже должно способствовать очистке города.

— А солдаты из оцепления не разбегутся?

— С ними проводится разъяснительная работа.

— А толпа у объекта все растет, — заметил министр внутренних дел.

— Это уже не проблема. Завтра неожиданно случится нападение вооруженных преступников на внешнее кольцо оцепления. Нетрудно себе представить: бандиты увидели репортаж по НТВ и решили, что Зазеркалье — это лучшее в мире место, где можно скрыться от правосудия. К бандитам присоединятся хулиганы и сумасшедшие, и милиции придется давать отпор. В результате толпа будет разогнана, а запретная зона расширена. А главное — мы уберем оттуда журналистов.

Силовики обсуждали эту тему не на общем заседании Штаба, а на приватном совещании, без участия главы МЧС и губернатора. Глава МЧС, который был одновременно начальником Штаба, не мог ничего с этим поделать — после вечернего заседания министры имели право распоряжаться своим временем так, как им заблагорассудится.

А тем временем питерская милиция по распоряжению министра внутренних дел выставляла посты и кордоны вокруг всего Парка Победы, за пределами основного кольца оцепления. Для этого пришлось сократить обычное патрулирование по городу, а кроме того от текущих дел отрывали оперативников и даже канцелярских работников. Но сил все равно не хватало. Перекрыть район парка наглухо с задачей «всех выпускать — никого не впускать» милиция не могла.

Надо было вводить войска, и министр внутренних дел заикнулся об этом на вечернем заседании Штаба, но резко против выступил губернатор. Он мирился с тем, что войска стоят в оцеплении вокруг медузы — но если они возьмут под свой контроль еще и прилегающие улицы, то городская администрация потеряет власть над довольно большой частью города.

Губернатор прекрасно понимал, чего хотят силовики. Они намерены явочным порядком взять весь город под свой контроль, отстранив гражданскую администрацию от реального управления.

Зачем им это надо — это второй вопрос. Они говорят — для более эффективной защиты населения. Но губернатор начал подозревать иное.

И подозрения его за несколько дней укрепились настолько, что этим вечером он созвонился с представителем президента Кондратовым. Отношения между губернатором и представителем президента всегда были довольно прохладными, но сейчас они оказались по одну сторону баррикад.

По мобильному телефону они лишь коротко условились о встрече. После этого звонка губернатор немедленно выехал к Парку Победы.

Очный разговор двух чиновников был кратким, но результативным.

— Я немедленно позвоню Сергею Валентиновичу, — сказал Кондратов, выслушав губернатора.

Представитель президента не мог звонить напрямую главе государства, но он был уверен, что Сергей Валентинович Рогозин, глава президентской Администрации, немедленно передаст хозяину содержание этого разговора.

— А я соберу законодательное собрание, — сказал губернатор. — Если депутаты выскажутся против чрезвычайного положения, президент уж точно не решится его ввести.

Силовики в Большом доме узнали об этой встрече почти сразу же, но выяснить, о чем беседовали губернатор и представитель президента, им так и не удалось.

— Это тоже не проблема, — решил в конце концов директор ФСБ. — Что бы ни наплел Кондратов Рогозину, немедленного эффекта это не даст. Президент захочет выслушать обе стороны и узнать мнение экспертов. А у экспертов столько же мнений, сколько их самих. Так что пока президент примет решение, мы десять раз успеем провернуть нашу операцию.

— Если она пройдет успешно... — заметил министр обороны.

— А почему бы ей не пройти успешно?

— А почему провалилась предыдущая операция?

— Там мы надеялись на психологию толпы, а здесь будет вооруженное нападение. На такого рода действия милиция всегда реагирует одинаково.

— А оружие будет настоящее?

— Патроны холостые. Но я выделил для этой цели такую спецгруппу, которая может работать голыми руками против автоматов и не потеряет при этом ни одного человека.

— Омоновцы откроют огонь по толпе...

— Не откроют, — возразил министр внутренних дел. — У бойцов во внешнем кольце — только щиты и дубинки. А войсковые резервы мы введем в последний момент, чтобы блокировать прилегающие улицы и перекрыть все подступы к парку.

Силовики решили держать армейские части и подразделения внутренних войск наготове на ближних подступах к городу — там, куда власть городского губернатора не распространяется. А областной губернатор — человек более осторожный, и он не станет вмешиваться не в свое дело.

Из районов сосредоточения до Парка Победы — от тридцати минут до полутора часов езды на бронетранспортере. Этого вполне достаточно.

Операцию решили провести ровно через сутки — на следующую ночь.

А еще через пару часов четверо «ястребов» с напряженным вниманием впились взглядами в монитор, куда в реальном времени передавалась картинка из парка — оперативная съемка ФСБ Они ждали рождения новой медузы, но так и не дождались.

Только ближе к утру из Шанхая поступило сообщение, что там от медузы отделилась лента, которая превратилась в шар и на сверхзвуковой скорости умчалась к югу.

А еще часа через два жители города Сиднея на юге Австралии высыпали на улицы, чтобы увидеть величественное зрелище — громадную медузу, проплывающую над городом в поисках места для посадки.

На третий день после крепкого и долгого сна Ян Борецкий вышел из медузы на земной стороне с твердым намерением купить палатку. Как раз в это время в Зазеркалье наступила ночь и начался ливень.

Оператор НТВ Тараканов крался за Яном по пятам и снимал весь процесс прохождения через многослойное оцепление на пленку.

Самого оператора тоже никто не трогал. Подтверждалось предположение Яна, что человеку достаточно один раз добраться до медузы и провести в Зазеркалье некоторое время — и после этого никакие оцепления, кордоны и заслоны ему не страшны.

Ян перелез через барьер и заскользил в толпе. Люди как бы невзначай расступались перед ним, и Яну не приходилось расталкивать их локтями.

Но где-то в глубине толпы возникла заминка.

— Это он! — закричала какая-то девушка, и ее возглас подхватили другие.

Ян мгновенно оказался в окружении восторженных нимфеток, и Леше Тараканову показалось, что короля Зазеркалья сейчас раздавят и разорвут на сувениры.

Но ничего подобного не случилось. Передние нимфетки совершенно добровольно образовали вокруг Яна защитное кольцо и кидались ему на шею строго по очереди. Остальные в это время кричали «Да здравствует король!» и все такое прочее. А по толпе, как электрический ток, распространялся слух:

— Король Ян здесь!

Многие из присутствующих не знали, кто такой король Ян, но более осведомленные просвещали их, сдабривая вчерашний телесюжет массой выдуманных подробностей.

В результате выходило, что король Ян — то ли предводитель инопланетян, то ли человек, выбранный ими для выполнения великой миссии. Были, правда, разногласия насчет того, какую именно миссию он выполняет. Но телеоткровения Ани Цветковой и промелькнувшие на экране намеки на нудизм наложились друг на друга таким образом, что кое-кто предположил, будто король Ян послан на Землю с задачей оплодотворить всех или хотя бы некоторых земных женщин инопланетным семенем.

Число претенденток на оплодотворение быстро достигло нескольких сотен, и неизвестно, чем бы все кончилось — но как раз в этот момент силовики вздумали начать операцию по очистке территории.

Силовые министры планировали провести операцию ночью, ровно через сутки после приватной беседы в кабинете директора ФСБ — но уже к полудню стало ясно, что ждать нельзя.

Губернатор с утра развил бурную деятельность и в любую минуту к нему могли попасть конкретные сведения о затее силовиков. У главы городской Администрации были свои люди и в ГУВД, и в ФСБ, и в штабе округа. Пусть формально все эти органы напрямую подчиняются федеральному центру — на самом деле они не могут прожить без сотрудничества с местной властью, и губернатор пользовался этим без всякого стеснения.

Тот же начальник ГУВД мог сказать своему министру: «Вы завтра или через неделю уедете к себе в Москву — а мне здесь жить».

Конечно, ничего подобного он не говорил — но думал именно так.

И хотя начальник ГУВД не был посвящен в подробности разработанного ночью плана, кое о чем он догадывался. Особенно после того, как в толпе стали распространяться слухи, будто милиция и армия ждут только приказа из Москвы, и как только он поступит, начнется разгон толпы.

Еще поговаривали о возможных провокациях, о каких-то террористах и экстремистах, затесавшихся среди зевак, и о том, что лучше, пока не поздно, уйти из опасного места добровольно

Когда эти слухи дошли до короля Яна, окруженного юными поклонницами, он быстренько сменил тему, поскольку количество дам, жаждущих оплодотворения, уже начинало его пугать, а губы болели от поцелуев. Приятно, конечно, когда тебя любят — однако излишество вредит.

И Ян заговорил о безопасности.

— Спокойно. Без паники. Армия, милиция, разгоны, провокации — это все ерунда. Медуза нас защитит. Она на нашей стороне, и никакая армия с нею не справится.

Тут-то все и началось.

«Бандиты» разыграли свою роль, как по нотам. Они стреляли холостыми, но со стороны все выглядело, как настоящая маленькая война с большими последствиями.

Милиция и армия нанесли ответный удар, причем не только на участке прорыва, но и по всему периметру.

В толпу полетели гранаты со слезоточивым газом, заработали водометы, цепь омоновцев и солдат, прикрытая щитами, двинулась вперед — и толпа дрогнула.

Дрогнула и побежала.

Однако там, где стоял король, в наступающей цепи образовался провал. И Ян мгновенно увидел эту брешь, в которую вливались осколки толпы — той ее части, которая не отступила, и даже наоборот, пыталась вслед за «бандитами» прорваться к медузе.

И то ли азарт толпы передался Яну, то ли медуза позвала его к себе — только король Зазеркалья вдруг сорвался с места и бросился туда, в прорыв, и потянул за собой восторженных нимфеток и примкнувших к ним граждан обоего пола.

А у медузы тем временем поднялась сначала одна верхняя юбка, потом вторая, а за ней еще и третья — и армейско-милицейская атака стала захлебываться.

В течение получаса с окраин города должны были подойти дополнительные войска. Они спешили, как могли, но ситуация осложнялась с каждой минутой.

Толпа зевак уже не бежала. Она частью остановилась, а частью перешла в контратаку и неожиданно легко разорвала цепь ОМОНа и внутренних войск.

Среднее кольцо оцепления сдерживало натиск с огромным трудом. Пришлось подтянуть спецназовцев из внутреннего кольца, но это не спасло положения. Стало ясно, что толпа вот-вот прорвется, и между нею и медузой не останется больше никаких преград.

Подошедшие резервы пришлось бросить на прорыв, чтобы восстановить оцепление. Им даже разрешили стрелять боевыми патронами — но никто почему-то не стрелял.

В рукопашной значительная часть армейских резервов была рассеяна, как до этого ОМОН и внутренние войска. Восстановить оцепление удалось лишь в глубине парка. Его радиус был теперь раза в три меньше, чем прежде.

Отряд короля Яна застрял на промежуточном кольце, и именно Ян был виновником того, что это кольцо не выдержало. Однако в этот момент уже подходили резервы, и развить успех Яну не удалось. Когда король Зазеркалья ворвался в медузу, с ним было только семь девчонок, оператор Тараканов и какой-то солдат, который в раже погони не заметил, что пересек запретную черту.

Азарт у Яна, между тем, не прошел, и он, едва отдышавшись, кинулся обратно на земную сторону.

Там у войск и ОМОНа по-прежнему были большие проблемы. Толпа давила и казалось — еще чуть-чуть, и кольцо не выдержит, будет раздавлено, как скорлупа ореха.

Но нет. Куда-то исчез азарт боя. Словно разом обессилели и военные, и штатские, пропала воля, опустились руки, кончилась вода в водометах, а ветер рассеял слезоточивый газ.

Подходили новые резервы, но их уже не бросали в бой. Только постарались восстановить оцепление в прежних границах, и толпа поддалась мягкому давлению — отступила на старые рубежи, но не дальше.

Омоновцы и военные, которые были разбросаны по толпе и как бы растворены в ней, теперь поодиночке и группами просачивались внутрь кольца. Но когда стали подсчитывать и сверять списки, оказалось, что вернулись не все. А так как на месте событий не было найдено ни одного трупа, исчезнувших записали пропавшими без вести, и никто не мог дать ответ, куда они делись.

Штатские, рассеянные по парку внутри кольца, выбирались за оцепление и сливались с толпой. Их никто не задерживал.

Какая-то девчонка, совсем маленькая, лет двенадцати, подошла к Яну где-то между внутренним и внешним кольцом.

— Здорово было, правда? — выдохнула она.

— Здорово, — согласился Ян.

— А можно мне с вами? — спросила девочка.

— Ладно, пойдем.

Он собирался за оцепление, посмотреть, что делается в толпе — но решил, что девчонке там нечего делать. Опасно все-таки — могут раздавить, растоптать, застрелить, наконец.

И Ян отвел ее к медузе. Но сам туда не пошел. Сказал: «Подожди меня на той стороне», — протолкнул девчонку за невидимую черту, где ее тотчас же подхватили нити бахромы, а сам развернулся и отправился по своим делам. Покупать палатку.

Толпа за оцеплением еще бурлила, но активные действия уже прекратились. Остались разговоры. В основном о том, как король Ян со своей армией переломил ход боя, бросив в атаку отборных инопланетных бойцов.

Ян, когда услышал это собственными ушами, очень удивился. Король Зазеркалья и не знал, что у него есть армия. Да еще состоящая из инопланетных бойцов.

Некоторые даже утверждали, что это были роботы.

Впрочем, отдельные сплетники уверяли, будто Ян остановил солдат и бойцов ОМОНа простым мановением руки. Или наоборот, тем же мановением поднял в атаку зевак из толпы, а вовсе не инопланетных воинов (что было гораздо ближе к истине).

Генералы и старшие офицеры, отвечавшие за операцию и теперь ожидавшие раздачи пинков за ее провал, считали короля Яна фигурой мифической. Как люди здравомыслящие, они пришли к выводу, что во всем виновата медуза.

— Похоже, она может ликвидировать оцепление начисто, — предположил один из них, самый старший по званию. — Разогнать всех к чертовой матери, и амбец. Интересно, почему она этого не делает?

Аналитики четырех ведомств размышляли над этой проблемой до позднего вечера и выдали опять-таки несколько версий. И среди них, например, такую: медуза хочет оттянуть на себя как можно больше войск, а потом их все разом уничтожить.

Но были и более мирные предположения, среди которых одно казалось наиболее правдоподобным.

Может быть, медуза просто не хочет, чтобы десятки или сотни людей ворвались в Зазеркалье одновременно, сметая все на своем пути.

— Жертв нет, — весело сообщил Денис Журавлев, когда вернулся вечером в Зазеркалье. Он уходил на земную сторону, чтобы сделать репортаж о дневных событиях, и имел самую свежую информацию.

— Жертв нет, — мрачно сообщил министр внутренних дел на вечернем заседании Объединенного Штаба.

Министра срочно вызвали в Москву. Там случился террористический акт в метро — с обилием жертв, как всегда бывает в таких случаях, и президент решил, что хватит главному милиционеру сидеть в Питере и заниматься черт знает чем.

Директору ФСБ тоже намекнули, что пора бы ему вернуться на Лубянку. Намекнули, но пока не приказали — и директор решил остаться в Петербурге еще хотя бы на пару дней.

Когда президенту доложили, что после инцидента в Парке Победы жертв нет, а сам инцидент здорово смахивает на провокацию, глава государства заинтересованно спросил:

— Интересно, кто же провокатор?

— Наверное, те, кто заинтересован в дестабилизации обстановки в стране, — ответил глава президентской Администрации. — Объект внеземного происхождения сам по себе является дестабилизирующим фактором, и кому-то хочется усилить этот эффект.

— Кому именно?

— Ну, мало ли в стране политических экстремистов. Опасно другое. Похоже, экстремисты имеют покровителей в силовых структурах.

Президент, как обычно, замял этот разговор. Он не хотел менять руководство силовых структур. В отличие от своего предшественника, новый президент в борьбе «красных» и «белых» не хотел однозначно становиться на чью-либо сторону. За год он успел завоевать славу не просто центриста, а такого лидера, который способен соединить несоединимое и найти дело представителям самых разных политических течений. Настоящий общероссийский лидер, отец народа.

Но вот беда — политики непременно хотели перетянуть президента на свою сторону: кто вправо, кто влево. А так как сделать это не удавалось, все были недовольны, и искусственный «союз общественных сил ради процветания страны» трещал по всем швам.

Доклады о том, что министры-силовики, собравшись вместе в северной столице, затевают что-то странное, президент принимал всерьез, но опять же не хотел настраивать этих министров против себя и решил отзывать их из Питера поодиночке, под благовидным предлогом. А заодно более внимательно следить за деятельностью Объединенного Штаба.

Директор ФСБ объяснял свое желание остаться в Петербурге еще на несколько дней в числе прочего одной новой идеей — провести разведку с проникновением внутрь медузы. Цель: определить, что такое Зазеркалье — выдумка журналистов, галлюцинация, гипноз или нечто реальное.

Чтобы тщательно подготовить эту операцию, в Петербург вылетели начальник ГРУ министерства обороны и один из заместителей директора ФСБ. Но в придачу к ним президент послал в Питер своего человека — директора службы внешней разведки.

С одной стороны, внешняя разведка не имела к этому делу никакого отношения — ведь Зазеркалье в любом случае не зарубежное государство. Но с другой стороны, эта служба имеет штат квалифицированных разведчиков, которые не только могут принять участие в намеченной операции, но способны организовать наблюдение и за тем, что творится внутри Объединенного Штаба.

Президент не особенно верил туманным сообщениям Кондратова, который и в Штабе-то почти не появлялся (с санкции Президента, которого события в Парке Победы интересовали больше, чем болтовня на Литейном) — но в любой ситуации полезно знать, чем занимаются подчиненные, когда босса нет рядом.

Три генерала сменили в Объединенном Штабе одного — министра внутренних дел, который в тот же день вернулся в Москву и был принят президентом.

После этой беседы стало окончательно ясно, что все попытки склонить президента к объявлению чрезвычайного положения обречены на провал. Тем более, что губернатор, как и обещал, созвал экстренное заседание законодательного собрания Санкт-Петербурга, и депутаты проголосовали точно так, как он и предсказывал: против всякой чрезвычайщины.

К этому моменту многие дальновидные люди уже поняли, что медуза для города — настоящий подарок судьбы. Туризм — одна из главных статей дохода и городской казны, и питерского бизнеса. А медуза — это такая достопримечательность, которая затмит собой и Эрмитаж, и Петродворец, и все остальное.

Финны, пользуясь упрощенными правилами въезда, уже ломятся через границу в небывалом количестве. Другие иностранцы массами испрашивают визы и скупают турпутевки. На внутренних маршрутах поезда в сторону Питера переполнены, а на шоссе как никогда много любителей путешествовать автостопом.

Питерскую милицию этот наплыв нисколько не радует, но не она определяет политику. А тем, кто связан с бизнесом и бюджетом, поток гостей сулит очень заманчивые перспективы.

Ведь каждый гость, даже самый распоследний хиппи, босой и в драных джинсах, имеет при себе какие-то деньги. И эти деньги будут потрачены в Петербурге. Они достанутся питерским бизнесменам, что само по себе уже неплохо, поскольку подъем бизнеса — это, как минимум, снижение безработицы. А если учесть, что часть денег, так или иначе, попадет в городскую казну в виде налогов и сборов, то перспективы выглядят еще более радужно.

И чрезвычайное положение в этой ситуации совершенно ни к чему.

Профессор Старцев из Пулковской обсерватории в течение трех дней безуспешно пытался добиться разрешения на доступ к медузе для ее изучения по официальным каналам.

Сначала он написал записку в Объединенный Штаб от собственного имени. А имя было не слабое. Научное светило первой величины, без пяти минут нобелевский лауреат, мировая известность, открытия, которые освещались не только в научных журналах, но даже по телевизору в программе «Время».

Профессор Старцев был одним из тех, кто неопровержимо доказал, что у звезды 61 Лебедя есть планетная система. И еще он участвовал почти во всех серьезных симпозиумах по вопросу «Одиноки ли мы во Вселенной», начиная с 1961 года.

Но Объединенный Штаб не удостоил его даже отрицательным ответом. Сделал вид, как будто никакого письма не получал. И тогда появилась следующая записка — уже от имени руководства и коллектива обсерватории.

А в Москве Академия Наук уже атаковала правительство и президентское окружение, доказывая, что медуза должна быть объектом научного изучения, а не объектом нездорового интереса спецслужб и силовых структур.

Но у нас только войска быстро поднимаются по тревоге, а переписка такого рода может длиться годами.

Однако Старцев не только писал письма. Он еще ежедневно выезжал в Парк Победы в сопровождении группы учеников. И довольно скоро эта команда привлекла внимание журналистов.

На четвертый день сформировалось нечто вроде научного клуба. Ученые — в основном молодые — не желая ждать, когда Академия Наук добьется официального разрешения, сгруппировались вокруг Старцева, и у кого-то из самых отчаянных возникла идея обратиться к королю Яну.

Нашли и способ.

Половина съемочной группы НТВ оставалась на земной стороне. Больше того — из Москвы прилетел еще один корреспондент. Оператор Леша Тараканов, у которого обнаружились сталкерские способности, уже сводил его в медузу — но вообще-то этому корреспонденту предстояло освещать события на питерском «берегу».

Именно к этому журналисту и обратились на пятый день ученики Старцева. А корреспондент, не будь дурак, сразу же поставил условие: эксклюзив для НТВ.

Сошлись на том, что Старцев и компания будут сначала сообщать все свои предположения и выводы НТВ и только после этого публиковать в Интернете для научной общественности. А остальная пресса пускай самостоятельно добывает эту информацию из Интернета.

Договоренность скрепили на бумаге (юридической силы этот документ не имел, но Старцев поклялся честью ученого, а это что-нибудь да значит), и через несколько часов к профессору подошли Денис Журавлев, Леша Тараканов и стройный кудрявый юноша в очках, который отдаленно смахивал на Пушкина лицейской поры (особенно когда снимал очки).

Разумеется, юношу все сразу узнали, но он все-таки счел нужным представиться.

— Я — Борецкий, — сказал он.

— Очень приятно, — ответил Старцев. — Меня зовут Святослав Георгиевич.

Вскоре подошли Неизвестный Солдат и Наташа. Подошли не из медузы, а с другой стороны. Наташа ходила домой за вещами, а Призрак ее сопровождал и тащил теперь две из трех сумок.

Наташа не собиралась брать так много вещей, но дома ее ждала засада. Объединенный Штаб нашел работу не только сотрудникам ФСБ, омоновцам и солдатам, но и операм из угрозыска. Их оторвали от борьбы с преступностью и послали выслеживать девчонок, которых телекомпания НТВ имела неосторожность показать по телевизору.

Дальше было совсем интересно. Засада попыталась задержать Наташу и ее спутника, но вдруг все опера одновременно посмотрели в окно на медузу и мгновенно забыли о своих обязанностях.

— Пошли все вон! — скомандовала Наташа, и все пошли вон.

Осталась только мать, которая ни словом не возразила против желания дочери собрать вещи и уйти.

Наташа ждала скандала. Мать по всем предварительным расчетам должна была орать и предпринимать попытки запереть дочь под замок — но нет. Она сидела тихо, как мышка, пораженная мгновенной ненасильственной расправой с тремя представителями закона.

А оперативники в это время шли к медузе. Медуза манила их, заставив забыть обо всем на свете.

Их задержали только на внутреннем кольце, но все-таки задержали и в медузу не пустили, хотя опера отчаянно сопротивлялись и вообще вели себя неадекватно, так что их пришлось даже отправить в карантин.

А вот когда Ян и его люди повели в Зазеркалье пожилого астронома Старцева и молодого биолога Сосновского, их никто не задержал. Ян даже не напрягался и на ходу, лавируя между солдатами, милиционерами и чекистами, объяснял ученым механизм прохода через оцепление.

— Понимаете, есть какая-то невидимая связь между мной и медузой. Когда мне нужно, чтобы солдат смотрел в другую сторону, медуза отвлекает его внимание. А если мне это не надо, то медуза ничего и не делает. Поэтому вы меня видите, а бойцы — нет.

Но Старцев недаром был ученым с мировым именем. Он сразу захотел копнуть проблему поглубже.

— А почему за один раз вы можете провести только одного человека?

— Я могу и двух. Только устаю сильно.

— Ага. Вот это я и имел в виду. Значит, медуза делает не всю работу. Что-то достается и на вашу долю — иначе с чего бы вам уставать.

— Конечно. Когда со мной два человека, мне приходится тратить больше сил, чтобы управлять медузой.

— Но возможен ведь и другой вариант. Медуза передает вам некие гипнотические способности, а затем вы уже самостоятельно используете их при проходе через оцепление. То, что рассказала Наташа, ближе именно к этой версии.

— Может быть. Но я думаю, что медуза просто использует нас, как ретрансляторы.

— И на чем основана ваша уверенность?

— Это не уверенность. Не знаю, как объяснить... Иногда мне кажется, что медуза сама подсказывает мне ответы. Порой приходят в голову такие вещи, до которых я сам в жизни бы не додумался.

— Эти вещи приходят в голову только вам?

— Не знаю. Все, кто побывал на той стороне, сразу начинают чувствовать, что опасно, а что нет. Когда была эта заваруха со стрельбой, я сразу понял, что мне и тем, кто рядом, ничего не грозит. И другие тоже... Они все спокойно ходят из Зазеркалья на Землю и обратно. Даже в первый раз. Вроде бы, в первый раз должны бояться — а никто не боится.

— Но в первый раз пройти сквозь оцепление без проводника не удается?

— Некоторым удается. Призрак, например, прошел через внутреннее кольцо без посторонней помощи.

— Насколько я понимаю, это исключение, которое только подтверждает правило.

— Наверное. Но вы вот идете со мной и тоже не боитесь. Сразу поверили, что я сталкер. Ну ладно, вы меня по телевизору видели. А вот Анюта Цветкова не видела. Это еще до телевизора было. Она меня никогда в жизни не видела — но тоже сразу поверила.

— И вы считаете, что это влияние медузы?

— Конечно. Она всем передает какую-то информацию. Возможно, мне — больше, чем другим. Или всем сталкерам — больше, чем остальным.

— А сталкерами могут быть только избранные?

— Трудно сказать. Все, кто побывал в Зазеркалье, могут выйти оттуда свободно. И вернуться обратно — тоже. А вот чтобы быть сталкером... Мы с Призраком можем водить по несколько человек в день. А Леша Тараканов провел вчера на пробу одного — и все пока. Не может восстановить силы. Так что, может, мы все тут сталкеры, просто большинству надо дольше заряжаться, чем мне.

Сейчас Тараканов снимал прибытие ученых в Зазеркалье, и ему было не до сталкинга. А увлеченные беседой Ян и профессор прошли через медузу, не прерывая разговора.

— Наташа с Леной вчера привели туристку. Наташа хочет, чтобы мы с Призраком зарабатывали деньги на этом деле, а у нас не получается. Так они с Леной пошли сами, откопали какую-то иностранку и привели. Но, по-моему, женщины могут водить только женщин.

— Почему вы так думаете?

— А женщин вообще легче водить. Да и Наташа мне говорила. Они сначала парня хотели провести, но потом поняли — не получится. Интуиция. Или опять медуза подсказала. А я позавчера за один раз восемь человек провел, когда тут неразбериха была. И даже почти без усилий. А теперь уже два дня собираюсь провести троих — и никак не соберусь. Чувствую — сил не хватит.

Ян продолжал говорить, и Старцев его внимательно слушал, но одновременно цепким взглядом осматривал небо. В Зазеркалье как раз наступила полночь.

Подданные его величества отдыхали у большого костра на берегу озера. Все были в сборе, никто не пропал. Некоторые девочки уходили ночевать домой, но едва в Питере наступало утро, они снова возвращались.

Младшая жена его величества поднялась королю навстречу. На ней была длинная юбка, а выше и ниже — ничего, и это ей очень шло.

Две другие королевы — Аня и Оксана — хранили верность нудизму. Аня перестала даже носить очки и утверждала, что зрение ее улучшается с каждым часом, и это, разумеется, очевидное доказательство инопланетного перерождения и приближения к совершенству.

Остальные девочки разделились. После исторического штурма все восемь его участниц, дошедших до Зазеркалья, были готовы отдаться Яну немедленно — однако не все согласились проделать это публично. Ян предпочел самую старшую, лет восемнадцати, и уединился с нею на Йане. А тем временем Аня и Оксана стали склонять к нудизму всех обделенных любовью, но за два дня склонили только некоторых.

Тем не менее, на рассвете Зазеркалье имело совершенно пляжный вид. Наташа откопала в одной из сумок длинную юбку, надела ее и сняла все остальное. Длинные юбки в сочетании с топиком были хитом сезона в этом году, но в Зазеркалье, похоже, зарождалась новая мода: длинная юбка и никакого топика.

Все прочие девушки носили три вида одежды — костюм Евы, монокини или бикини. Право же, здесь было на что посмотреть.

Даже профессор Старцев уделил внимание этому зрелищу — тем более, что звезды на рассвете все равно исчезли.

— Конечно, это может быть наведенная галлюцинация, — сказал профессор, когда Ян спросил, что он обо всем этом думает. — Виртуальная реальность, неотличимая от настоящей. Но тогда непонятно, зачем такие сложности. Каждые сутки в системе добавляется один уровень, и число доступных планет растет в геометрической прогрессии. А это означает, что растет и потребная вычислительная мощность, которая необходима, чтобы создать эту виртуальную реальность.

Дело с планетами обстояло именно так. Как только закончились вторые сутки, и на Йане, и на Аньюте появилось по две новые медузы, и судя по всему, каждая вела на свою планету. А на третьи сутки та же ситуация повторилась уже на этих новых планетах. Дальше Ян не проверял, но Старцев оказался более дотошен и дождался рождения медуз на четвертом, а затем и на пятом уровне.

— Ваша идея нравится мне больше, — сообщил он Яну. — Действительно, растения с предыдущего уровня немедленно переходят на следующий. Новая медуза просто приземляется на то место, где уже есть растительность. Очень похоже, что это действительно способ распространения жизни.

Ян догадался об этом на второй день пребывания в Зазеркалье. Беседуя с Денисом Журавлевым, он сформулировал эту идею прямо перед телекамерой. Однако глубокомысленные рассуждения вчерашнего школьника не вызвали в народе большого интереса. Восторженные поклонницы и поклонники (которые тоже имели место, хотя и в меньшем количестве) в такие тонкости не вникали, а скептики не считали Яна человеком, авторитетным в данном вопросе.

Иное дело — мнение профессора Старцева. Ученый с мировым именем может поставить жирную точку в споре о том, что такое медуза. Конечно, в том случае, если он сам придет к какому-то однозначному выводу.

Но пока профессор остерегался давать категорические ответы на лобовые вопросы. И давая Денису Журавлеву первое интервью, он признал версию Яна Борецкого лишь наиболее правдоподобной из многих возможных.

Но при это авторитет самого Яна Борецкого был поднят на много ступеней вверх.

После первого телерепортажа из Зазеркалья Ян стал популярен среди девушек нежного возраста, фанатов летающих тарелок, а также среди мистиков и сумасшедших.

После штурма оцепления и неудачной попытки разгона толпы Ян сделался звездой первой величины. рассказывали фантастические небылицы, его имя склоняли на всех углах, во всех газетах и по всем телеканалам. Однако серьезные комментаторы сходились на том, что король Ян — это просто ловкий авантюрист, который умело пользуется необычными свойствами медузы и приписывает себе ее заслуги.

Но теперь, после интервью профессора Старцева, в научном и околонаучном обиходе появилось новое понятие — «версия Борецкого» или даже «теория Борецкого».

Правда, аналитики ФСБ придумали нечто похожее еще раньше Яна, в конце первых суток — но эта информация была засекречена. И теперь эти аналитики могли только кусать локти. Ян, который пришел к тому же выводу независимо от них, озвучил свои предположения немедленно — и все лавры достались ему.

Трудящиеся массы, разумеется, не знали, кто такой профессор Старцев, хотя его имя значилось на обложке нового школьного учебника астрономии. Эти массы вообще мало интересуются профессорами. Но если теледиктор называет его «ученым с мировым именем» и «известным астрономом и астрофизиком» — то обыватель понимает, что этому ученому можно доверять. А следовательно, можно доверять и тому человеку, чью версию он поддерживает — в данном случае, Яну Борецкому.

А самого Яна профессор весьма удивил. Не тем, что поддержал его идею, нет. Просто Старцев пошел на земную сторону за инструментами для работы, а вернулся сразу с тремя молодыми учеными. Двое были его ученики, а третий — микробиолог по фамилии Малей.

Микробиолог был нужен, чтобы проверить одну теорию Олега Сосновского. Он заподозрил, что снежок, покрывающий грунт Зазеркалья двадцатисантиметровым слоем, состоит из микроорганизмов. Специализацией самого Сосновского была ботаника, и он мгновенно понял, что обычным путем растения с такой скоростью развиваться не могут ни при каких условиях.

Олег предположил, что каждая «снежинка» — это микроорганизм или колония микроорганизмов и одновременно хранилище питательных веществ. Ферменты ложных корней растворяют «снежинки», и микроорганизмы по каналам внутри растения поднимаются к верхушке. А там эта биомасса кристаллизуется и превращается в некую абстрактную растительную ткань. Но клетки этой ткани продолжают работать. Они считывают генетическую информацию и постепенно перерождаются в клетки конкретного растения.

Шишечка на верхушке и наросты на коре — это как раз результат хаотической кристаллизации. А ниже и глубже располагаются ткани, в которых уже началось перерождение, которое длится от нескольких минут до нескольких дней.

Если дерево растет со скоростью около метра в час, то его верхний метр имеет странное строение. Застывшая смола, какие-то волокна и нити, рыхлая ткань, похожая на грибную, и твердые наплывы настоящей древесины, в которых гнездятся почки с молодыми листьями. А те ткани, которым больше одного-двух часов от роду, уже больше напоминают нормальную древесину, хотя Сосновский заметил, что здесь много гигантских клеток — размером до одного миллиметра каждая.

Еще ниже по стволу располагаются более старые клетки, которые уже успели завершить перерождение. Они получаются путем деления гигантских клеток и имеют нормальные размеры, нормальное строение и нормальные функции.

Получается, что у такого дерева первый метр от вершины ни на что не похож, второй метр внешне нормален, но его древесина слишком мягкая, рыхлая и пористая, а еще ниже дерево становится вполне нормальным и снаружи, и внутри.

Чем медленнее растет дерево — тем меньше у него верхний аномальный отрезок. А если скорость роста меньше сантиметра в час, то этого аномального отрезка нет совсем.

У травянистых растений — свои странности. У них необычной может выглядеть не только верхушка стеблей, но и внешняя кромка больших листьев — та их часть, которая наросла за последний час. Однако едва рост прекращается, все приходит в норму. Клетки, возникшие из «снежинок», перерождаются и превращаются в нормальные клетки растения.

Однако и это еще не все. Сосновский окончательно установил, что плоды, которые созрели меньше, чем за сутки, не успевают приобрести вкус, предусмотренный генетической программой данного растения. Эти плоды можно есть или использовать, как посадочный материал, но клубника по вкусу мало отличается от черешни или яблока. Все плоды обычно слишком сладкие и крахмалистые и по вкусу напоминают почему-то банан.

Но чем дольше зреет плод, тем больше в нем индивидуального вкуса. Появляется кислота, настоящий аромат, витамины. Ягода клубники, которая зрела больше суток, пахнет именно клубникой и имеет вкус клубники. А если это клубника-мутант, то вкус ее может быть иным — и даже очень — но тоже индивидуальным.

Впрочем, некоторая ненатуральность вкуса ощущается все равно. И тут возможны три варианта: либо это свойство чужой планеты, и она будет ощущаться всегда; либо причина в снежке, и когда растения съедят его весь и начнут жить, как положено, за счет фотосинтеза, проблема исчезнет сама собой; либо это свойство скороспелых растений и плодов, а когда зрелости достигнут растения и плоды, растущие с нормальной скоростью, вкус их нормализуется окончательно.

Сосновский склонялся к двум последним вариантам, но это было чисто умозрительное предположение. Олег сам говорил, что два дня наблюдений — это слишком мало для каких-либо окончательных выводов, даже если за эти два дня скороспелое зазеркальское дерево может пройти все стадии развития от зарождения до плодоношения и достигнуть тридцатиметровой высоты.

Микробиолог подтвердил главное предположение Сосновского в первые часы после начала исследований. Оказалось достаточно растворить «снежинки» в слюне и посмотреть на них через микроскоп. И через некоторое время микробиолог Малей уже сообщал Сосновскому и любопытствующим дилетантам:

— Все верно. Это колонии одноклеточных. Клетки разных размеров, но строение у всех необычное. Есть кое-что, его нет у земных микробов. Какие-то волокнистые вкрапления, очень сложные, с выходом наружу, в жгутики.

А еще несколько часов спустя Малей добавил новую подробность.

— Знаешь, что это мне напоминает? Я как-то читал статью о нанотехнологиях. Искусственные микроорганизмы с молекулярными компьютерами внутри. Микроботы.

— И ты думаешь?..

— Да. Очень похоже, что каждая «снежинка» — это что-то вроде биокомпьютера. Причем в таком кристалле может поместиться довольно мощная машина.

— Ты уверен, что это не бред?

— Нет. Но очень заманчиво думать, что весь грунт Зазеркалья состоит из компьютеров.

— Направленные мутации...

— Что?

— Мутации растений. Они не хаотические, а целенаправленные. Чтобы рассчитать последствия генетических изменений, нужна огромная вычислительная мощность. Я поначалу решил, что главный компьютер — это медуза. Но те растений, которые выросли из семян, с медузой физически не связаны.

— Зато «снежинок» вокруг тьма тьмущая, — подхватил идею Малей. — И каждая сама себе компьютер. Миллионы компьютеров на каждый литр снежка. Интересно, зачем им при таких вычислительных мощностях земной генетический материал? Они вполне могли бы сочинить жизнь с нуля.

— Может, они идут по пути наименьшего сопротивления? Править текст гораздо проще, чем сочинять. Но нельзя править текст, которого нет.

Первая демонстрация в защиту двух первооткрывателей Зазеркалья, томящихся в карантинных застенках, была устроена по призыву короля Яна и Наташи Сероглазовой в тот же самый день, когда в Объединенный Штаб из карантина поступили сведения, что в организме Сергея Медведева и Павла Голенищева, равно как и двух других изолянтов, не обнаружено никаких изменений и отклонений от нормы.

Демонстранты об этом не знали, но у них был другой веский довод. Число людей, побывавших в Зазеркалье, уже перевалило за два десятка — и все они свободно ходят на земную сторону, общаются с другими людьми. В этих условиях содержание Сергея и Паши в карантине выглядит совершенно бессмысленно. Ведь всех зазеркальцев спецслужбам все равно не переловить.

А спецслужбы в это время как раз разрабатывали план, как бы всех переловить и надежно изолировать. И первая разведгруппа ГРУ была ориентирована в первую очередь не на сбор информации, а на поимку Яна Борецкого, главного смутьяна.

Вообще-то силовики предпочли бы его уничтожить. Но за последние дни Борецкий приобрел слишком широкую известность, и его ликвидация могла выйти боком. Поэтому спецгруппе была поставлена другая задача — найти, задержать и изолировать. Сначала Борецкого, а потом и всех остальных.

Вместе со спецназовцами ГРУ на разведку отправлялись наблюдатели ФСБ и СВР, которые шли за информацией. Им было поручено узнать о Зазеркалье все, что можно и сделать, наконец, однозначный вывод: галлюцинация это или нет.

Спецгруппа была экипирована как для высадки на марс. Разведчиков одели в защитные гермокостюмы, которые до боли напоминали космические скафандры. Начальство продолжало бояться инопланетной заразы, и хотя главной заразой уже несколько дней считался Ян Борецкий, были приняты все меры против бактериологической, химической и радиационной угрозы.

Экспертные группы Объединенного Штаба предлагали и другие варианты разведоперации. Например, внедрить своего агента в среду зазеркальцев, подстроив якобы случайное проникновение случайного человека в аномальную зону. Но от этого пока решили воздержаться в надежде, что зазеркальцев удастся быстро переловить, и никакое внедрение не понадобится.

Разведчики вошли в Зазеркалье, когда в Питере был день — и сразу окунулись в черную ночь. Свет трех медуз рассеивал тьму, но ловить в этих Яна Борецкого было затруднительно. Ведь прежде чем его ловить, следовало установить, где он находится.

Благодаря телерепортажам Журавлева разведчики примерно знали, где искать людей. У Королевского озера — там, где возвышается над деревьями вторая медуза.

Сделав крюк вокруг холмов, разведчики незамеченными подкрались к берегу озера и залегли в зарослях ждать рассвета.

Однако им не повезло.

Разведчиков выдали собаки.

Целая стая полудиких псов налетела на одно из укрытий, и шум поднялся такой, что все обитатели Зазеркалья разом проснулись, а те, кто не спал, поднялись, как по тревоге.

Никогда раньше собаки в этих местах так не бушевали, и наверное, поэтому сразу несколько человек с горящими головешками в руках кинулись смотреть, что такое случилось в джунглях.

Три девушки, которые грациозно неслись, едва касаясь снежка босыми ногами, демонстрировали все разнообразие зазеркальских женских костюмов. Одна была голая, другая — в монокини, а третья — в бикини. Четвертый бегун оказался парнем в штанах и с автоматом.

— Огня не открывать! — напомнил подчиненным командир разведгруппы, и спецназовцы настроились на рукопашную схватку.

Начало схватки прошло по всем правилам. Хватило секунды, чтобы парень остался без автомата, а девчонки улеглись носом в землю.

Но дальше начались странности. Ни с того ни с сего один из разведчиков, глядя на своих коллег в скафандрах, решил, что это инопланетяне, и напал на командира. Через три секунды дрались все, и у каждого была мысль: надо разгерметизировать скафандр противника.. Тогда инопланетянин не сможет дышать и умрет.

А в это время три девчонки стремительно убегали к костру, пронзительно крича: «Пришельцы! Тут пришельцы! На помощь!!!»

Следом за ними молча мчался парень, унося с собой два автомата — свой и чужой.

Увидев это, разведчики сразу перестали драться и ринулись в погоню. Но по пути потеряли ориентировку и все скопом ввалились в озерную медузу, а оттуда — на Йану.

Там — вдали у реки — кто-то загорал, а вблизи на дереве сидел биолог Сосновский. Он изучал особенности роста побегов и созревания плодов гигантской груши, одновременно поедая плоды, которые уже успели созреть.

— Спускайтесь! — строго приказал ему командир.

— Не-а, не спущусь, — ответил Сосновский и залез повыше.

Разведчики почему-то решили, что Сосновского надо взять в осаду и дождаться , пока он проголодается и слезет. Они расселись вокруг дерева и стали терпеливо ждать.

Но гигантская груша, похоже, могла прокормить биолога до конца жизни, так что он совершенно не беспокоился о будущем. Сидел себе на толстой ветке, болтал ногами и швырял в разведчиков огрызками.

Однако этого ему показалось мало. И когда биологу захотелось в туалет, разведчики впервые обрадовались, что начальство решило облачить их в водонепроницаемые гермокостюмы.

Тем не менее спецназовцы (особенно тот, который попал под струю) обиделись и решили снять биолога с дерева силой. Оскорбленный вспомнил, что он кандидат в мастера спорта по альпинизму и подступил к груше с явным намерением забраться на нее и сбросить Сосновского вниз.

Но тут пришел король Ян и сурово спросил:

— Что тут у вас происходит?

Разведчики сразу узнали Яна по фотографиям, но почему-то не кинулись его задерживать. Они зациклились на Сосновском. Однако Ян Борецкий не зря был сталкером. Он сделал так, что биолог спокойно слез с дерева и ушел в Зазеркалье, а разведчики в это время смотрели кто куда, но только не на Сосновского, которого с этого дня стали называть Тарзаном.

Когда на Йане стемнело, а в Зазеркалье рассвело, разведчики поняли, что операция сорвана. и решили, что группа должна вернуться на земную сторону, а четверо, у которых скафандры оказались разгерметизированы, останутся в Зазеркалье и будут ждать решения начальства.

Среди этих четверых оказался и командир.

Он очень устал. У него болели мозги.

Командир привалился спиной к дереву — уже не груше, а тополю-мутанту, и стал смотреть, как его группа удаляется в сторону земной медузы.

Но до конца не досмотрел. Обзор закрыла нагая девушка лет шестнадцати — кажется, та самая, которая бегала от разведчиков в темноте.

Ее тело покрывал равномерный загар без всяких белых отметин на груди и бедрах.

— Утомился? — спросила она с улыбкой, опускаясь на колени.

Командир буркнул что-то нечленораздельное.

— Да ты сними эту штуку, — сжимая ладонями шлем скафандра. — Здесь хороший воздух. Очень чистый. Не бойся.

И так ласково она это сказала, что командир послушался, снял шлем и позволил девчонке себя поцеловать.

Потом, когда весь скафандр последовал за шлемом и дело дошло до тренировочного костюма, командир поинтересовался возрастом девушки.

— Я уже большая, — ответила она, и этот ответ командира полностью удовлетворил.

Он просто был не в состоянии сопротивляться.

Бананы не имеют семян. Их размножают отрезками корней. Но достать в России банановый корень — большая проблема.

Однако в Зазеркалье многие проблемы решаются гораздо проще, чем на Земле. И эта в том числе. Достаточно кинуть в снежок любую часть растения — ветку, лист, цветок, плод — и из нее вырастут свежие побеги.

На второй или третий день пребывания людей в Зазеркалье кто-то без всякой задней мысли бросил на снежок банановую кожуру. Доел банан и бросил, как привык это делать у себя в Питере.

Банановое дерево, которое на самом деле вовсе не дерево, из кожуры выросло не так быстро, как росли некоторые деревья из семян. Ему понадобилось целых три дня, чтобы подняться на шесть метров. А потом еще один-два дня созревали плоды.

За эти дни нити от банана расползлись метров на сто, и в этом месте образовалась целая банановая роща. А кожуру бананов, принесенных с земной стороны или сорванных с первого дерева, бросали и в других местах.

Вообще местность вокруг медуз уже не выглядела пустыней. Нити газонной травы, которые выходили из медузы вместе с нитями тополей, покрыли весь снежок в радиусе одной-двух сотен метров сплошной сеткой, а сама трава скрыла эту сетку плотным зеленым ковром.

Дальше сеть нитей, которые Олег Сосновский назвал «генопроводами», редела, и среди травы появлялись островки нетронутого белого грунта.

А над травой рождался лес. Полноразмерные деревья вблизи земной медузы встречались через каждые сорок-пятьдесят метров, а подрост от одного до пятнадцати метров в высоту — еще чаще.

Другой остров изобилия растительности находился на берегу озера, и к восьмому дню два острова окончательно слились.

Чем дальше от земной медузы, тем реже становилась растительность. Зелеными змеями уходили вдаль длинные широкие полосы, разросшиеся на быстрых осевых нитях. От них в стороны расползались полоски поуже, а из них там и тут выбивались отдельные особо резвые ниточки.

В радиусе примерно полутора километров местность напоминала мозаику из зеленых и белых участков. Ближе к центру было больше зеленого, на окраине — больше белого. А дальше начиналось что-то вроде щупалец осьминога. Самые длинные осевые нити, числом четыре штуки, уползли на десять-пятнадцать километров, а их боковые отпрыски образовали полосы шириной в десятки и сотни метров.

За радиус в полтора километра выплескивалось еще несколько полос, но они были покороче и поуже. А между этими «змеями», «щупальцами», «лентами», полосами растительности или как их еще назвать, пролегали девственные языки белого грунта.

Вдали от медузы среди растений преобладали потомки тополей и газонной травы, подчас измененные до неузнаваемости мутациями. А ближе к эпицентру — особенно на берегу Королевского озера и у моря — росло все, что зазеркальцы смогли притащить с земной стороны. Даже кокосовая пальма.

Правда, пальме было еще далеко до появления плодов. Кокос посадили в месте, где было полно других растений, и они, похоже, глушили рост тропической гостьи. Не так, чтобы очень — за сутки она поднялась метра на два, но это все-таки в несколько раз медленнее, чем росли некоторые тополя.

А вот банановое дерево, самое первое, самое старое, на восьмой день стало ронять листья, как и положено банану после созревания плодов.

Листья эти в тропических странах считаются превосходным строительным материалом. А в Зазеркалье как раз в это время началось активное строительство шалашей.

Погода здесь все время стояла ясная, но иногда вдруг быстро сгущались тучи и срывался сильный, но теплый и короткий ливень. От него можно было скрыться под кронами больших деревьев или сбежать через медузу на Йану, на Аньюту или на Землю.

Но люди так устроены, что не могут жить без дома. А в Зазеркалье многие люди дневали и ночевали, а некоторые (например, королевские жены Аня и Оксана) вообще не покидали Зазеркалье с того дня, когда сталкеры помогли им сюда прийти.

А палаток было всего три. Одну купил Ян при посредничестве съемочной группы НТВ, другую доставила сама эта съемочная группа для Дениса Журавлева и Леши Тараканова, а третью притащили ученики профессора Старцева.

Когда первые упавшие банановые листья, разрубив на части, унесли, чтобы покрыть ими новый шалаш, биолог Сосновский, который прибежал к банану с научными целями, едва услышал о падении первого листа, сказал Яну Борецкому:

— Ну все. Теперь у нас тут настоящая банановая республика. Все атрибуты налицо. Тропическая жара, голые туземцы, банановые рощи и хижины, крытые банановыми листьями.

— Во-первых, голые у нас тут только туземки, — возразил Ян, бросив взгляд на Марину Младшую, которая действительно была обнажена, как Ева в раю.

Марин в Зазеркалье на этот день было две. Одной уже исполнилось шестнадцать, а другой еще не было тринадцати. И как раз эта другая подпала под влияние Ани и Оксаны. В первые дни она еще возвращалась домой на ночь, перед этим одеваясь и решительно отказываясь только от обуви. Но постепенно (и очень быстро) ее разногласия с родителями достигли критической массы, и взрыв завершился бегством девочки в Зазеркалье на постоянное место жительства.

Здесь Марина окончательно примкнула к кружку «инопланетянок» во главе с Аней и Оксаной. Они отличались от прочих зазеркальцев не только тем, что ходили голые, но и тем, что никогда не покидали Зазеркалье. Вернее, на планеты следующих уровней они проникали с удовольствием. Аня вообще любила Йану больше, чем Зазеркалье, хотя на Йане поблизости от медузы не было моря — только река.

А вот на земную сторону «инопланетянки» отказывались выходить категорически, мотивируя это тем, что земная атмосфера пагубно влияет на инопланетных жителей.

Кроме всего прочего, «инопланетянки» утверждали, что их нагота не имеет сексуального смысла, и строго отграничивали себя от тех девушек, которые ходили обнаженными и полуобнаженными ради того, чтобы обратить на себя внимание мужчин.

Особенно ценилось, конечно, внимание короля Яна, про которого было известно, что на девушку с закрытой грудью он не станет даже смотреть. А так как почти все зазеркальские дамы мечтали остаться с Яном наедине где-нибудь в укромном месте (вроде королевской палатки), гологрудых девушек в Зазеркалье было гораздо больше, чем «инопланетянок».

«Инопланетянки» не хотели, чтобы их путали с этими нимфоманками, которые думают только о любовных утехах, и поэтому придумали себе знак отличия — венок из цветов в волосах. Они даже специально попросили сталкеров принести в Зазеркалье одуванчики, ромашки и другие цветы, годные для венков, чтобы высадить их на новых планетах.

Между тем, «инопланетянки» вовсе не отказывались от секса. Оксана, которая оказалась бисексуалкой, пыталась склонять подруг к лесбийской любви, но как правило, «инопланетянки» предпочитали мужчин. Аня хранила верность королю Яну, некоторые другие тоже имели постоянных партнеров, но были среди «инопланетянок» и такие, которые меняли бойфрендов ежедневно. Та же самая Оксана, например, считала своим долгом переспать с каждым мужчиной, прибывающим в Зазеркалье. Это называлось «Обряд „Добро пожаловать!“»

Так что разница в сексуальном поведении «нимфоманок» и «инопланетянок» была чисто умозрительной понятной только им одним.

Приятное исключение составляла Марина Младшая. Во-первых она еще не вошла в период подростковой гиперсексуальности, и поэтому воспринимала идеи Ани Цветковой в чистом виде, без того эротического налета, который неизбежно и невольно возникает у любого взрослого человека (кроме нудистов со стажем), когда речь заходит о наготе.

А во-вторых Марина Младшая была влюблена в Яна Борецкого — любовью чистой и невинной. И даже пыталась ему в этом признаться.

Ян выслушал ее внимательно, и ответил с совершенно серьезным видом:

— Когда вырастешь, я на тебе женюсь.

— А почему сейчас нельзя?

Ответ: «Потому что ты еще маленькая», — обидел бы девочку, потому что с того момента, как она ушла из дому, хлопнув дверью, Марина считала себя очень даже большой.

Ссылка на уголовный кодекс была в этом случае совсем неуместной. Зазеркальцы ежедневно нарушали закон, проникая в запретную зону, и уже привыкли, что длинная рука закона не может дотянуться до Зазеркалья.

И тогда Ян придумал самую убедительную отмазку.

— Королевская жена должна обязательно родить наследника престола, и как можно скорее. Подумай сама и спроси других, можешь ли ты сейчас родить здорового ребенка.

Насчет ребенка Марина как-то не задумывалась. Рождение детей явно не входило в ее ближайшие планы, да и вожделенные для многих других зазеркальских дам действия, потенциально связанные с зачатием, не являлись для нее насущной потребностью.

Марина находилась в том возрасте, когда любовь — это преимущественно вздохи на скамейке и прогулки при луне. Она влюбилась в Яна, как в телезвезду, и главной радостью для нее было находиться с ним рядом.

Марина ходила за Яном по пятам, и он регулярно делал девочке приятное, прилюдно обращая на нее внимание. Вот и сейчас он, беседуя с биологом Сосновским, небрежно заметил, бросив взгляд на Марину:

— Во-первых, голые у нас тут только туземки. А во-вторых, у нас не республика, а королевство. И я постараюсь не допустить, чтобы оно стало банановым.

— Итак, разведка не показала ровным счетом ничего, — констатировал директор ФСБ на очередном заседании Объединенного Штаба.

Главного чекиста отзывали в Москву. И его, и министра обороны в Штабе должны были сменить заместители.

Накануне президент России выступил с телеобращением к гражданам России, и в своем двадцатиминутном выступлении приравнял медузу к явлению природы.

— Да, оно может быть опасным — но мы ведь не устраиваем общенациональную истерику, например, по поводу метеоритов, которые падают на землю из космоса ежедневно и тоже могут быть опасны, — сказал президент, и «ястребы» в Объединенном Штабе скрипели зубами, слушая эти слова. — Пока не существует реальной и очевидной угрозы безопасности населения, мы должны жить обычной жизнью и не устраивать никакой чрезвычайщины без серьезных на то оснований. А наблюдения за медузой показывают, что таких оснований пока нет.

Судя по этой речи, президент не верил и в существование Зазеркалья. Во всяком случае, он метнул стрелу в сторону журналистов, которые любят охотиться за дутыми сенсациями, и ребята из НТВ приняли это на свой счет.

Услышав эту часть президентского выступления, члены Объединенного Штаба немного воспряли духом. Именно они старались убедить президента, что Зазеркалье — это выдумка телевизионщиков. И, похоже, преуспели.

Сами они в Зазеркалье тоже не верили. Хотя после возвращения разведгруппы не верить стало трудно. И теперь директор ФСБ перед отъездом в столицу пытался проанализировать и оценить результаты разведки.

— Ни одного материального доказательства существования Зазеркалья разведка не дала. Видеопленки и фотографии в счет не идут. Оператору можно внушить, что он снимает натуру, а на самом деле подсунуть ему компьютерную имитацию. А материальные образцы вынести из Зазеркалья почему-то не удается.

Вынести из Зазеркалья какие-нибудь сувениры -снежок, ветки и плоды чудо-растений, нити-генопроводы и просто камни — пытались многие. А когда Известный Солдат Николай (названный так в противовес Неизвестному Солдату Саше) нашел у озера среди валунов золотой самородок, он не меньше десяти раз пытался пронести его на земную сторону. Однако самородок все время исчезал у Коли из кармана или из рук при прохождении через медузу, и несчастный солдат обнаруживал его на зазеркальной стороне, в снежке у подножия медузы, которая, казалось, смеется над этим сизифовым трудом.

Зато когда о самородке и связанных с ним злоключениях Николая рассказали по НТВ, в толпе за оцеплением началась настоящая золотая лихорадка. Нашлось великое множество людей обоего пола и всех возрастов, которые были уверены, что они-то уж точно вынесут золото из Зазеркалья.

Очередной штурм оцепления под лозунгом «Даешь золото!» закончился полным провалом. Зато солдат Николай, который теперь стал действительно известным, открыл другую золотую жилу — на этот раз в переносном смысле слова. Он стал продавать билеты в Зазеркалье.

А так как сталкером он оказался весьма посредственным, пришлось, чтобы жила не иссякла, обращаться за помощью к Неизвестному Солдату. Тот немедленно посвятил в дело Наташу Сероглазову, а Наташа доложила королю.

Король потребовал в казну четверть доходов, и Наташа сразу согласилась. Николай даже заподозрил, что ей этот налог был нужен больше, чем Яну. У Наташи были какие-то особые отношения с королевской казной — в том смысле, что Ян, который носил казну в кармане, регулярно выдавал ей деньги на какие-то общественные нужды. А она, в свою очередь, отдавала Яну часть доходов со своих сталкерских операций.

Впрочем, главным поставщиком денег до начала продажи билетов был Неизвестный Солдат, для которого общественное вообще стояло выше личного.

А теперь дела пошли в гору. Надписанные от руки клочки бумаги шли нарасхват. Правда, на них имелись номера и подписи троих концессионеров, а на некоторых — автографы самого короля Яна. Последние продавались дороже.

А уже через несколько часов после начала торговли в товарищество с неограниченной безответственностью влился некий бизнесмен по фамилии Калмыков, который усовершенствовал технологию. Он предложил нарисовать билеты на компьютере, распечатать на ризографе, а для защиты от подделок проштамповать их круглой печатью давно ликвидированной фирмы «Большая медведица».

Калмыков утверждал, что эта фирма в свое время торговала медом и другими продуктами пчеловодства, и ее название связано исключительно с тем, что мишки очень любят мед. Однако в свете новых обстоятельств эти слова — «Большая Медведица» — навевали мысли о бескрайних просторах космоса, что было как нельзя кстати.

Еще в дело взяли какую-то девчонку — писать номера на билетах. Чтобы бизнес мог процветать дольше одного дня, требовалась конкретная приманка. Концессионеры думали долго — часа три — и придумали.

Они создали «сталкерскую биржу». Отправка в Зазеркалье в порядке очереди, очередь — по номерам билетов.

В этой очереди не обязательно стоять день и ночь. Можно отсутствовать несколько дней, а потом прийти к «сталкерской бирже» в Парке Победы, предъявить билет и занять в очереди то место, которое позволит его номер. Впереди будут те, у кого номера меньше, позади — те, у кого они больше.

Еще тщательно продумали ценовую политику и ввели постоянный тариф. Билет продавался за одну «бочку» — стоимость банки пива «Бочкарев». А «посадочный талон» — непосредственно услуги сталкера — оценивался в один «батл», который сначала приравнивался к бутылке водки натурой или деньгами, потом — к трем «бочкам», а еще позже (когда доллар подорожал, а водка нет) — к одному доллару.

Начав совершать регулярные рейсы, Неизвестный Солдат — лучший сталкер Зазеркалья — понял, что он тоже не всемогущ. С каждым разом ему приходилось увеличивать интервалы между ходками, и провести за день больше семи человек никак не получалось. Николай и Наташа могли забросить еще о одному, а прочие сталкеры — не считая короля Яна и профессора Старцева — были еще слабее.

Ян выходил иногда на земную сторону и даже помогал бизнесу. Но водил только девушек, которые рвались в Зазеркалье из любви к нему лично.

Теперь у него была королевская палатка, и с каждой из девушек, преисполненных любовью, Ян уединялся в этой палатке и им было хорошо.

Иногда он уединялся сразу с двумя девушками — удвоединялся, так сказать. А однажды рискнул-таки провести троих — и провел, и утроединился с ними. Правда, лежал после этого пластом, но свой королевский долг все же выполнил, и к легендам о великой миссии короля Яна добавилась еще одна: как король, не двигая никакими частями тела, кроме одной, оплодотворил инопланетным семенем трех девушек подряд.

Через девять месяцев зазеркальцы ожидали рождения целого выводка принцев крови. Но уже на девятый день после приземления медузы стало похоже, что все произойдет гораздо быстрее.

В этот день Анна, старшая королева Зазеркалья, заметила кое-какие странности в своем организме.

А на следующий день врач, срочно доставленный Яном с поста «Скорой помощи» (машины с красными крестами по-прежнему дежурили около толпы), без труда установил, что Аня беременна. Судя по всему, на третьем месяце.

Аня до переселения в Зазеркалье была девушкой скромной и три месяца назад никаких сексуальных контактов не имела. Врач ей, может, и не поверил, но друзья и собратья по Зазеркалью знали, что у нее нет причин врать.

Оставалось предположить, что в Зазеркалье развиваются в ускоренном темпе не только растения, но и человеческие эмбрионы.

Пока в Объединенном Штабе на Литейном и в московской правительственной комиссии спорили, стоит ли продолжать разведку по ту сторону медузы и разворачивать там научные исследования, или надо признать все это галлюцинацией и не мучиться, в Зазеркалье с помощью профессора Старцева продолжали проникать ученые. А после неожиданного открытия, совершенного врачом «Скорой помощи», Старцев доставил на Йану несколько врачей с более солидной научной практикой, а также еще одну группу биологов с мышами и кроликами в клетках.

Молодая и красивая аспирантка, прибывшая вместе со своим научным руководителем, объявила, что готова пожертвовать собой ради науки, после чего повисла на шее у короля Яна и взяла с него обещание, что он станет вступать с нею в интимный контакт ежедневно и неоднократно до тех пор, пока не будет зарегистрирована беременность.

Поскольку аспирантка по красоте не уступала даже Лене Ореховой, король дал ей такое обещание, но оговорил особо, что гарантирует не более одного контакта в день, а ребенок пусть не претендует на звание наследного принца.

Девушка, горя научным азартом, согласилась на все условия, завершив переговоры фразой:

— Ну давай же скорее приступим к эксперименту!

К эксперименту она приступила в белом халате, под которым золотилось тело и чернело нижнее белье.

Когда часа через три первый этап эксперимента закончился, тело под халатом по-прежнему золотилось, но ничего уже не чернело — наоборот, кое-что просвечивало кармином, а кое-что другое — каштаном.

А один из докторов, побродив по Зазеркалью и поглядев на его обитательниц в прищур, глубокомысленно изрек:

— Должно быть, здешняя атмосфера или этот живой грунт, или медуза, или все вместе не только ускоряет развитие, но и усиливает половое влечение. Нет, я ничего такого не имею в виду — возможно, это необходимо для того, чтобы люди и звери быстрее плодились, размножались и заселяли землю в полном согласии с теорией нашего уважаемого господина Борецкого. Но на практике это проявляется в том, что женщины более откровенно предлагают себя мужчинам, и это очень часто приносит соответствующие плоды.

О мужчинах он тоже кое-что сказал, но шепотом, на ухо коллегам. Было этому доктору лет шестьдесят и он до ужаса напоминал Айболита, друга детишек и зверюшек. Но глаза его светились очень взрослым огнем — примерно как у одного пациента профессора Преображенского в Булгаковском «Собачьем сердце».

Обнаженные девушки. Стаями.

Позже этого доктора видели гуляющим с одной «инопланетянкой» из кружка Ани и Оксаны. Девушка выглядела настоящей дикаркой. Загорелая до черноты, а из одежды — только венок в волосах.

Поговаривали, что прогулка их закончилась в зарослях гигантских подсолнухов, где доктор и «инопланетянка» скрылись очень надолго — наверное, ради какого-то научного эксперимента.

А тем временем Наташа Сероглазова не только занималась сталкерским бизнесом и успешно распространяла в Зазеркалье тропическую моду.

У нее было гораздо более серьезное дело.

Наташа боролась за свободу любимого мужчины.

Набросив на себя топик, сделанный из тельняшки, она босиком выходила на земную сторону и давала интервью всем журналистам, которые попадались на пути.

А еще она подняла на борьбу группу молодых людей, задвинутых на политике. Ими овладела идея, что в Зазеркалье можно построить государство нового типа — свободное, честное, справедливое и богатое — и это государство должно послужить образцом для России, а возможно, и для всего мира.

Наташа устроила им внеочередную проводку в Зазеркалье, а за это потребовала помощи в ее личном деле.

В общем, шум получился такой, что Объединенный Штаб оказался в глупейшем положении. Бессмысленность карантина стала совершенно очевидной даже самым твердолобым генералам.

А у генералов и без того было достаточно проблем, и проще всего оказалось кинуть алчущим демонстрантам лакомый кусок прямо в пасть — пусть подавятся!

И Серегу с Пашкой отпустили.

Домой их отвезли на машине, а от дома до медузы несли на руках.

А в Зазеркалье начались проблемы.

Наташа, уже подарившая любимому тысячу поцелуев, на входе в Зазеркалье совершенно машинально сняла топик и повесила его на дерево.

Все знали, что это дерево — Наташина персональная вешалка, и что воровать и брать без спроса чужое здесь не принято.

Где-то под этим же деревом, наглухо заросшие травой, лежали Наташины тапки, которые она сбросила тут в день первой встречи с Неизвестных Солдатом — и больше о них не вспоминала.

И вот теперь Серега Медведев увидел, что его девушка стоит перед всеми полуобнаженная, и Неизвестный Солдат смотрит на нее очень даже неравнодушно.

— Ты что, охренела?! — немедленно заорал Сергей и собственноручно принялся напяливать на нее топик задом наперед, одновременно порываясь бить морду Призраку.

— Да ты что, пусти! — отбивалась Наташа, стараясь прикрыть Призрака своим телом.

Весть об инциденте сразу разнеслась по всему Зазеркалью и соседним планетам, и это имело серьезные последствия.

Дело в том, что по давно объявленному раскладу Сергею, как первооткрывателю, предназначалась во владение планета Йана. Но влюбленная в эту планету беременная королева Анна заявила решительно:

— Йану мы этому варвару не отдадим. Пусть катится на Аньюту — она все равно никому не нужна.

Королеву поддержали практически все, а отдуваться за всех пришлось королю Яну. Это он заочно обещал Сергею планету, и теперь ему пришлось объяснять отказ.

Объяснения он давал не Сереге, а Наташе.

— Прости, Наташа, но человеку, который, не успев войти в нашу землю, начинает наводить здесь свои порядки, мы Йану не отдадим. Пусть он возьмет себе пустую планету, пусть наберет себе людей и живет с ними, как ему хочется. А здесь — наша земля.

С Сергеем Ян был подчеркнуто холоден. За две недели бывший школьник по кличке Профессор сильно изменился. Его друзьями стали настоящие профессора, его заочно любили тысячи женщин, а очных любовных сеансов за тринадцать дней было столько, сколько любимцу девушек Сергею Медведеву не снилось даже в самом сладком сне.

А главное — Ян почувствовал вкус власти. Он вроде бы и не командовал, не приказывал и не наказывал — но все же любой в Зазеркалье, и сам Ян тоже, ощущал, что его королевское звание — это не хохма, а нечто вполне реальное.

И вот теперь появился человек, который посмел ударить главного сталкера его величества только за то, что тот посмотрел на полуобнаженную Наташу.

Но этого мало. Когда очевидцы побежали звать короля, Сергей допустил настоящее святотатство. Он стал ржать, как лошадь, выкрикивая:

— Янка Борецкий — король! Ха-ха-ха-ха! Король — портки с дырой! Хи-хи-хи-хи!

И так далее.

Медведеву очень повезло, что в Зазеркалье собрались мирные люди. А может, это медуза действовала так умиротворяюще. На земной стороне восторженные королевские поклонницы могли бы за такие слова и убить. Ил, по меньшей мере, отправить обратно в госпиталь, и уже не на две недели.

А здесь Серегу только вышвырнули из Зазеркалья на Аньюту, которую вскоре по настоянию королевы Анны перестали так называть и переименовали в Урсу — от латинского слова «медведь».

— А меня вы тоже выгоните? — спросила Наташа, которую никто, разумеется, не тронул.

— Не выдумывай, — ответил Ян. — Наша земля — и твоя тоже. А Серега сам виноват.

Наташа пожала плечами и убежала к любимому на Урсу — понесла еду и семена, чтобы посадить там сад.

Она верила, что все наладится, что Сергей просто погорячился, а дальше все пойдет как надо.

Но Сергей встретил ее словами:

— Давай, говори — с кем из них ты спала, пока меня не было? С этим придурком или с Профессором?

Наташа несколько секунд стояла, остолбенев. А потом швырнула все, что было у нее в руках, Сереге в лицо, и ответила сквозь зубы:

— С обоими.

И, развернувшись, пошла к медузе.

Наверное, Сергей догнал бы ее, отлупил и может, даже изнасиловал (вовсе не считая это насилием — ведь она же его девчонка!) и тем самым удовлетворил свое оскорбленное самолюбие Однако медузы не любят насилия рядом с собой. И медуза, которая соединяла Урсу с Зазеркальем, проделала обычный финт. Уловив агрессию, исходящую от Сергея, она лишила его ориентации и заставила заблудиться в трех соснах.

Наташа через одну медузу вышла с Урсы в Зазеркалье, а Сергей в это время через другую медузу вылетел на безлюдную планету третьего уровня.

Разобравшись, наконец, в трех медузах, Сергей ворвался в Зазеркалье в с ярко выраженным намерением убить Яна и Призрака. Но ориентировка опять подвела.

На этот раз очумелый Медведев вылетел на земную сторону и сразу попал в кольцо журналистов.

Им Сергей на повышенных тонах заявил, что если Ян Борецкий — король Зазеркалья, то тогда он, Сергей Медведев — президент Галактики.

Сергею происходящее все еще казалось чем-то средним между детской игрой и подростковой разборкой. А комментаторы из его бессвязных выкриков сделали гораздо более далеко идущие выводы.

— Сергей Медведев, освобожденный сегодня из карантина, после знакомства с Зазеркальем и встречи с Яном Борецким, присвоившим себе королевский титул, сделал заявление, из которого можно заключить, что он, Медведев, намерен свергнуть короля Яна и взять власть в Зазеркалье в свои руки.

— Никуда не денешься. Я, как честный человек, теперь просто обязана это сделать.

Такие слова Наташа Сероглазова сказала Яну и Призраку вскоре после возвращения с Урсы.

Серегу Медведева давно унесло на земную сторону, а Наташе все не давали покоя сказанные ею сгоряча слова.

Она вдруг поняла, что Ян Борецкий уже давно — с первой ночи в Зазеркалье, с того рассвета, который застал их врасплох посреди озера — привлекает ее, как мужчина. А Призрак Неизвестного Солдата Саша Клячин, ставший в последние дни ее ближайшим другом — это именно тот человек, которого Наташа хотела бы всегда видеть рядом с собой. А главное — ее строгое воздержание на фоне безудержного тропического секса, царящего в Зазеркалье, становится нестерпимым.

Наташа две недели ждала любимого. Ждала-ждала, пока не дождалась...

Ах, если бы все это было раньше. Что бы стала делать Наташа, вернись ее любимый Сереженька после двухнедельного отсутствия и устрой сцену ревности? Конечно, оправдываться, клясться в вечной любви и верности, просить прощения и радоваться его вердикту , небрежно брошенному сквозь зубы: «Ладно, я тебя прощаю. Раздевайся».

За Сережину благосклонность не на жизнь а на смерть бились самые клевые девчонки школы и улицы. И та, которой повезло, должна была ценить эту благосклонность превыше всего и не бояться никаких унижений.

Но Зазеркалье все изменило. И привычное хулиганское хамство Медведева, которое раньше вызывало у Наташи восторг, теперь подействовало таким образом, что вся любовь разом испарилась и рассеялась, как дым. Как отрезало.

В Зазеркалье были другие кумиры. Здесь девушки боролись за благосклонность короля Яна и Неизвестного Солдата, а Наташе не требовалось включаться в эту борьбу. Она сразу выходила в финал. Достаточно было сказать:

— Ребята, я ужасно люблю вас обоих. В королевской палатке хватит места на троих. Надеюсь, никто не против?

Король Ян и его первый сталкер немного опешили — скорее всего, от неожиданности, а Наташа, как человек деловой (в чем многие за две недели уже успели убедиться), сразу же четко изложила диспозицию.

Она объявила, что будет рада выйти замуж за Неизвестного Солдата, если тот не станет возражать против ее интимных отношений с королем Яном. И напомнила, что во всех порядочных монархиях издавна считалось большой честью быть мужем королевской любовницы.

Призрак, конечно, спал в Зазеркалье с разными девушками (какой мужчина устоит, если девушки сами предлагают это наперебой) — но любил он одну только Наташу, с первого взгляда и навсегда. И Наташа об этом знала, хотя Призрак ей ничего не говорил.

К тому же он еще не до конца избавился от своих комплексов, и потому считал, что женщина оказывает ему особую милость, если отправляется с ним в постель (вернее, в заросли или в шалаш).

Именно так Призрак воспринял и предложение Наташи. Желание женщины — закон, и если она хочет отдаться сразу двум мужчинам, то какое он, Саша Клячин, имеет право ей возражать? Тем более если он — один из этих двух мужчин. Радоваться надо, что мечта, которая не давала спать ночами и портила удовольствие от тропического секса с кем попало, теперь наконец сбывается.

А король Ян был смущен. К групповым контактам типа «один мужчина — много женщин» он успел привыкнуть, а вот обратный вариант ему предлагали впервые.

Наташа и раньше иногда позволяла Яну себя поцеловать, обнять и даже провести ладонями по груди (особенно во время купания, как бы невзначай) — но дальше этого дело не шло.

И вдруг — такая идея. Зазеркальная ночь, королевская палатка, в которую никто не смеет заглядывать, если задернут полог, и Наташа, обнаженная и возбужденная, ждет, широко раскинув руки, чтобы обнять обоих сразу...

— Я хочу родить от вас ребенка, — прошептала она, когда мужчины синхронно положили ей руки на грудь — каждый на ту, которая была к нему ближе.

— От обоих сразу? — удивился король.

— Можно двойню, — ответила Наташа. — По одному от каждого.

На это можно было возразить, что групповой секс отнюдь не является хорошим средством для достижения подобной цели. Более того, в истории медицины известен всего один случай, когда женщина (какая-то латиноамериканка) родила близнецов, зачатых в один день от двух разных мужчин.

Но Яну Борецкому и Саше Клячину в этот час было не до умных рассуждений.

Нежно поглаживая круглую аккуратную грудь («Какой ты нежный! — шептала Наташа. — Даже удивительно». Наверное, грубый драчун Медведев не баловал ее такими изысками) и ласково целуя ее в загорелый коричневый сосок, король с энтузиазмом поклялся, что старший сын Наташи будет наследным принцем Зазеркалья, независимо от того, кто окажется его отцом.

— А как же Аня? — спросила на это Наташа. — Она ведь, кажется, твоя жена.

— У нас морганатический брак, — ответил Ян, не очень хорошо представляя себе, что это такое. — К тому же Ане мы отдадим Йану. Она ее любит.

Когда наутро об этом сказали Ане, она ничуть не обиделась, и уже скоро стало известно о первых указах королевы Йаны.

Сначала она хотела запретить всем людям без исключения появляться на Йане одетыми. Но у нее хватило ума посоветоваться с Яном. А может, это была просто шутка. Так или иначе, Ян посоветовал ей не торопиться с такими крутыми мерами — а то ее не так поймут, а планета Йана может лишиться многих полезных иммигрантов и туристов.

Тогда Аня издала письменный указ, согласно которому признавала своими подданными только тех женщин и мужчин, которые всем одеждам предпочитают костюм Адама и Евы. Остальные могут посещать Йану свободно, но считаются только гостями, немного чужими на этом празднике жизни.

Одновременно королева Анна разрешила всем желающим заниматься на Йане любовью свободно и открыто, а также законодательно запретила ревность. Уличенный в ревности подлежал немедленной высылке с Йаны без права возвращения до тех пор, пока он не избавится от своих предрассудков.

Копии этих указов почти мгновенно перекочевали на земную сторону и через несколько часов оттуда пришла весть, что общество натуристов Санкт-Петербурга в полном составе митингует за оцеплением. Нудисты хотят в Зазеркалье.

Нудисты начали появляться у оцепления сразу же после первого телерепортажа Дениса Журавлева. Некоторые даже пытались раздеваться прямо там же, в парке, и милиция имела к ним претензии (особенно к лицам мужского пола — вернее, не к лицам, а... — ну, в общем, понятно). Однако такая активная и многочисленная демонстрация натуристов случилась впервые.

Тем временем Наташа, которая с утра лежала пластом в палатке, доведенная до изнеможения долгой ночью непрерывной любви с двумя мужчинами сразу, наконец восстановила силы и выбралась наружу в том самом костюме, который королева Анна рекомендовала своим подданным.

Наташа с удовольствием выкупалась в озере и только после этого оделась. В смысле, надела брюки. Короткие белые брюки, зауженные книзу.

За последние дни тропическая мода стала среди зазеркальских девушек чуть ли не всеобщей. Теперь ее контуры определялись так: сверху должно быть одето как можно меньше, а снизу — как можно больше.

Говорили даже, что длинная юбка — это символ медузы, и некоторые девушки в цыганском стиле носили сразу две юбки — нижнюю подлиннее и верхнюю покороче.

Придумала это сама Наташа Сероглазова. Но она проходила в двух юбках только пару дней, а потом переоделась в штаны, которые ничего не символизировали.

Наташа была из тех людей, которые создают моду, а не подчиняются ей. И как только этой моде стали следовать все, кому не лень, Наташа от нее отказалась.

Впрочем, законодательницей тропической моды была не Наташа, а Лена Орехова, которая работала теперь у бизнесмена Калмыкова, организатора сталкерской биржи и кормильца толпы, не убывающей за оцеплением. Устраивать торговые и общепитовые точки по всему парку пытались и другие бизнесмены, но у Калмыкова было преимущество — он регулярно бывал в Зазеркалье и запитывался от медузы энергией, которая позволяла ему разговаривать с милицией и спецслужбами так, что у последних не возникало никаких претензий по поводу нарушения правил торговли.

С легкой руки Елены Прекрасной и распространился в Зазеркалье окончательная модель супермодного костюма в нескольких вариантах.

Основной вариант состоял из юбки и повязанного поверх нее пареу — куска ткани, обернутого вокруг бедер. Скромницы могли добавить к этому лифчик от бикини, топик или платок, закрывающий грудь. А также сандалии по вкусу.

В костюме для скромниц Лена ходила на земную сторону, и счастливые обладатели билетов от «Большой Медведицы» считали ее главным украшением сталкерской биржи.

Живой пример оказался заразителен, и зазеркальная мода в скромном варианте выплеснулась и на земную сторону. Но чтобы увидеть настоящие тропические одеяния, надо было добраться до планеты короля Яна.

Любой мужчина, впервые попав в Зазеркалье, сразу же начинал страдать расходящимся косоглазием и головокружением. В смысле, у него разбегались глаза и он как-то судорожно крутил головой.

Помимо девушек, которые носили тот или другой костюм по ореховской моде (с вариантами — например, изредка попадались девушки без лифчика, но в сандалиях, а несколько чаще — в лифчике, но босиком), здесь по-прежнему — и не только на пляжах у моря и озера — встречались девушки в бикини и монокини, а также в брюках, шортах и коротких юбках, но с обнаженной грудью.

Полностью одетые девушки попадались очень редко. Обычно это были новенькие или те, кто только что пришел либо вот-вот уйдет.

Полностью одетые мужчины встречались гораздо чаще.

А первый полностью обнаженный мужчина появился в Зазеркалье после того, как отдохнувшая Наташа Сероглазова в белых штанах — буквально как в Рио-де-Жанейро — пристала к бизнесмену Калмыкову по поводу жилищного строительства. Типа: одолжи денег, мы наймем шабашников, а они нам построят дом.

— Кому это нам? — поинтересовалась акула бизнеса.

— Всем нам, — ответила Наташа, не задумываясь. — Вроде кают-компании.

— Ага, — буркнул бизнесмен. — Вроде кают-компании... А жить там будет, как всегда, твой король.

И Калмыков завел обычную песню, что король ни черта не делает, только деньги гребет, а бизнес вот-вот накроется из-за нехватки сталкеров, и вообще все плохо. Пускай, мол, Ян займется полезным делом, водит в Зазеркалье людей из очереди — тогда можно и о ссуде подумать.

— Так ведь деньги нужны мне, а не Яну, — резонно возразила Наташа. — Я не хочу, чтобы мой ребенок рос в шалаше.

— Какой еще ребенок? — совершенно опешил бизнесмен.

— Наследник престола, — ответила Наташа, чем добила его окончательно.

Но денег Калмыков все-таки не дал, и тогда Наталья пинками вытолкала короля Яна на земную сторону — создавать видимость активности, чтобы жадный коммерсант осознал, что его величество не даром ест свой хлеб.

В общем, Яну в этот день все-таки пришлось заняться сталкингом. Тем более, что Неизвестный Солдат, переборщивший накануне с любовью, быстро выдохся. Вот Ян его и подменил.

Тут-то на Яна и набрел его бывший одноклассник — старый хиппи Димка Маслов по прозвищу Шерлок.

— Опаньки! — вежливо сказал он и полез к Яну обниматься.

— И тебе того же, — ответил Ян и вместо сталкинга пошел пить с Шерлоком пиво.

Димку Маслова — милейшего парня с физиономией средневекового разбойника — угораздило родиться в шведской семье советских хиппи, так что он не только не знал своего отца, но даже насчет матери сомневался.

Часто бывает так, что дети непутевых родителей проникаются отвращением к их образу жизни. Дети алкоголиков делаются трезвенниками, дети уголовников — честными людьми, а дети хиппарей — добропорядочными обывателями.

Но нередко случается и наоборот. Во всяком случае, Димка Маслов оказался истинным сыном своих родителей.

Впрочем, это не помешало ему вполне успешно закончить школу. А в ночь после выпускного бала Димка, глубоко нетрезвый и отчего-то заскучавший, тормознул на дороге за городом дальнобойную фуру и отправился путешествовать.

Вернулся он через две недели на электричке в большой компании собратьев, прибывших из глубины России посмотреть на медузу.

Хиппи быстро открыли для себя сталкерскую биржу, и им немедленно повезло. Сам Ян Борецкий, король Зазеркалья, вышел им навстречу и оказался одноклассником их предводителя.

Возможно, Димка Маслов по прозвищу Шерлок вовсе и не был предводителем этой компании. Но после того, как обнаружилось его знакомство с королем Яном, Шерлок точно им стал.

Почему Димку Маслова звали Шерлоком — это отдельная история. Просто в свое время, где-то между восьмым и десятым классом, он играл на басу в рок-группе «Шерлок & Холмс». Причем всего в группе было пять человек, и в народе ее называли «Два Шерлока и три Холмса». Младшее поколение — басист и перкуссионист — угодили в Шерлоки.

Встреча Шерлока с королем Яном окончилась тем, что бизнес пошел побоку, и друзья, пия на ходу пиво, отправились в Зазеркалье, оживленно рассказывая друг другу о событиях последних дней.

За спиной у Шерлока болталась гитара, обклеенная фотографиями обнаженных женщин.

В Зазеркалье обнаженных женщин оказалось больше, чем на гитаре. Убедившись, что это не галлюцинация, Шерлок понял, что пива мало.

Колонна, которая отправилась по его призыву на Землю за спиртным, походила на что-то среднее между демонстрацией негров в Соуэто и карнавалом в Рио-де-Жанейро с участием диких обезьян. Особую пикантность шествию придавал тот факт, что некоторые дамы забыли одеться, а Шерлок успел наполовину раздеться. Вдобавок все хором пели «Когда муж пошел за пивом» и так оглушительно выкрикивали «Ца-ца!» в припеве, что с деревьев сыпались листья.

Зрелище было столь грандиозным, что медузе не удалось полностью отвлечь от него внимание. Бойцы в оцеплении долго пристально смотрели вслед призрачному видению, но в итоге решили, что это все-таки галлюцинация и мысленно перекрестились, заклиная: «Уйди, уйди, навязчивый мираж!»

На обратном пути карнавальная колонна разбухла, как на дрожжах. Веселые граждане числом до тысячи навалились на оцепление, размахивая бутылками с пивом, вином, водкой, коньяком и самогоном, и с песнями проломили внешнюю цепь.

Дальше все было, как всегда. Тех, кто уже бывал в Зазеркалье, как бы не заметили и безропотно пропустили, а тех, кто там не бывал, частью задержали на старте, частью выловили на внутренних кордонах, и только несколько человек просочились за последний барьер и дошли до медузы.

Странным образом те, кто дошел, оказались нагружены спиртным, как вьючные животные. Создавалось впечатление, что отставшие по доброй воле отдавали свой груз тем, кто продолжал путь.

Очнулся Шерлок на Йане, голый, как Адам. Будунов почему-то не было, и Шерлок грешным делом подумал, что уже умер и по чудовищной ошибке тех, кто заведует судьбой умерших, очутился в раю.

А что еще он мог подумать, если его окружали со всех сторон тропические деревья и нагие красавицы, а он, между тем, удивительно хорошо помнил, что вчера злостно мешал водку с пивом в неисчислимых количествах.

Но тут на сцене появился король Ян, который вчера пил только пиво и даже им не злоупотреблял.

Король принес другу разочарование, сообщив, что это еще не рай, а только его преддверие. А в качестве компенсации Ян подарил Шерлоку планету третьего уровня (вход с Йаны через восточную медузу).

Так в Зазеркалье появился голый мужчина с гитарой, называющий себя королем Беловодья и одержимый мечтой приготовить самогон из кокосовых орехов.

К восемнадцатому дню после приземления первой медузы в Питере не осталось ни одного министра. Последним домой в столицу отбыл министр по чрезвычайным ситуациям. Объединенным Штабом теперь руководил губернатор Санкт-Петербурга к великому неудовольствию силовиков — тоже замминистров.

Вместе с главой МЧС президент отозвал в Москву и директора СВР. Все равно с внутренним шпионажем у него ничего не выходило, а внешний лучше осуществлять из столицы.

Забот, связанных с этим делом, у СВР и без питерских заморочек было полно. Ведь на Земле укоренилось уже двенадцать медуз, и одиннадцать из них — за рубежом. Шанхай, Сидней, Йоханнесбург, Форталеза, Мерида, Монреаль, Рейкьявик, Констанца, Бомбей, Кесон-Сити и Гонолулу.

Медузы прочертили по земному шару причудливую, но плавную кривую, и российские власти хотели точно знать, что творится в каждом из перечисленных пунктов. Так что у СВР было много работы.

Самые интересные события происходили в Сиднее. Там публика снесла довольно хлипкое оцепление и дорвалась до медузы. Несколько сотен человек сразу ввалились в зеркальный колодец — и тут оказалось, что пропускная способность медузы не безгранична. Потом ее подсчитали точно: по одним данным около ста человек в минуту, по другим — ровно 108.

Сначала казалось, что в австралийское Замедузье постепенно перекочуют все 4 миллиона сиднейцев и гостей города, включая грудных младенцев и дряхлых стариков — и уйдет на это не больше месяца. Но очень скоро оказалось, что все не так просто. Число желающих пройти сквозь медузу быстро убывало. Многие боялись подходить близко к бахроме, а некоторых медуза вообще обращала в бегство.

За первый день свободного доступа в Замедузье прошло порядка десяти тысяч человек, хотя могло бы пройти в десять раз больше.

В последующие дни визитеров оказалось еще меньше, и так продолжалось дней семь, после чего спираль раскрутилась в обратную сторону. Похоже, медуза посмотрела на поведение людей, подсчитала плюсы и минусы и решила, что присутствие большого количество гомо сапиенсов в белой пустыне не очень опасно для ее экологии или Бог знает для чего еще.

Медуза ослабила отпугивающий эффект не сразу, а постепенно, и все же результат был налицо.

На восемнадцатый день нашествия медуз произошло знаменательное событие. Вечером этого дня число людей, одновременно находящихся в сиднейском Замедузье, вдвое превысило объем медузы в кубических метрах.

Этот показатель ученые предложили в качестве критерия реальности Замедузья. Ведь все еще имела хождение версия, что людей в медузе просто усыпляют и прямым воздействием на мозг вызывают у них что-то вроде сна, одинакового у всех. И одновременно начиняют виртуальными картинками фото- и видеопленку.

Многим эта версия казалась логичной. В гипнотическое программирование поверить гораздо легче, чем в нуль-переход.

Однако был один нюанс. Усыпленных людей надо где-то содержать. И полкубометра — это минимальный объем, в котором можно держать спящего человека, обеспечивая его нормальную жизнедеятельность.

Конечно, если укладывать штабелями трупы, то их можно втиснуть больше, но ученые были уверены, что в инопланетной лаборатории, где работают с живыми людьми, вряд ли возможна такая теснота.

Но австралийцы на этом не остановились. Они первыми догадались прогонять через медузу автомобили. И на двадцатый день нашествия сообщили: общий объем машин в сиднейском Замедузье превысил объем самой медузы. В ней все эти машины просто не могли поместиться.

«Зазеркалье действительно существует!» — разнеслось по всем телеканалам, радиоволнам и газетам.

«Марсианские пляжи открыты для всех!» — зазывали гостей австралийцы.

А пока в Сиднее народ в свое удовольствие пользовался медузой с открытым доступом, а в Гонолулу обсуждали, нельзя ли превратить медузу в аттракцион для туристов и брать деньги за вход, в Москве и Санкт-Петербурге правительственная комиссия и Объединенный Штаб рассматривали новую идею: нельзя ли минировать подступы к питерской медузе, чтобы прекратить разгул сталкерства и несанкционированного проникновения в запретную зону.

Впрочем, надо заметить, что либералами оказались одни только австралийцы. В Гонолулу вышеупомянутую идею насчет платы за вход развивали только частные лица при молчаливом сочувствии Администрации штата Гавайи, тогда как в Белом доме этих радужных настроений не разделяли. Гавайская медуза была оцеплена почище питерской, военно-морская база в Перл-харборе приведена в повышенную боевую готовность, и агенты СВР сообщали из Гонолулу и Вашингтона, что американцы явно что-то затевают.

Российский»крот», засевший на довольно высоком месте в Пентагоне, сообщал, что после австралийских открытий штатовцы не рассматривают разные побочные версии и теории и априори считают Замедузье реальной планетой, пригодной для жизни людей. И американские власти — особенно Пентагон и Агентство Национальной Безопасности — очень интересуются вопросом: нельзя ли использовать эту планету (или эти планеты, потому что их много) для военных целей. Ведь это же такое место, до которого никогда не доберутся чужие спутники-шпионы. Там можно держать тайные резервы, штабы, хранилища секретной информации, склады техники и оружия. А можно устроить там полигон, в том числе для проведения наземных ядерных взрывов. Ведь если это не Земля, то никакие земные договоры на Замедузье не распространяются.

Первая аналитическая записка на эту тему была составлена в Пентагоне на десятый день нашествия медуз — вскоре после того, как первая медуза приземлилась на территории НАТО, в Монреале.

Через неделю, как только медуза появилась на Гавайских островах, американцы сразу послали в Замедузье разведку. Российские спецслужбы — ГРУ и СВР — узнали об этом через день.

А следующая медуза, тринадцатая по счету, выбрала для приземления город Сан-Франциско, штат Калифорния.

И тут в Москве сильно забеспокоились. Как это — у натовцев уже три медузы, причем две из них — в Америке, а у нас в России только одна, и нет даже мыслей о ее использовании с выгодой для государства.

Правда, профессор Старцев через НТВ сообщил, что российский ствол «планетного древа» имеет уже больше десяти уровней, а следовательно — не менее тысячи планет. Точнее подсчитать трудно, поскольку новые уровни формируются неравномерно. На одной оконечной планете новая пара медуз с выходом на следующий уровень может появиться через сутки, а на других -лишь через два-три дня и больше. Кроме того, кажется, уже возникли тупики, где на оконечной планете никаких новых медуз не появляется вовсе. А также ущербные линии, где вместо дух новых медуз появляется только одна.

И тем не менее, Старцев предполагал, что речь может идти уже о нескольких тысячах планет, и их число удваивается как минимум два-три раза в неделю.

Однако все эти выкладки не производили впечатления на силовиков. А вот тот факт, что четырнадцатая земная медуза, перелетев через Атлантику, осела в Норвегии, в городе Бергене, действовал на нервы. Теперь у НАТО стало четыре медузы. А у России — всего одна.

Следующая новорожденная медуза залетела на российскую территорию, и два часа жила надежда, что она сядет на Урале или в Сибири. Но надежда оказалась призрачной.

Медуза спокойно перелетела через пол-России и совершила посадку в Алма-Ате, бывшей столице Казахстана, в роскошном яблоневом саду. А у казахов, как известно, собственная гордость — это россияне хорошо усвоили еще в эпоху разборок по поводу Байконура.

Удивительным образом за одну эту неделю — третью неделю нашествия медуз — настроения в российских силовых структурах кардинально поменялись: от желания уничтожить питерскую медузу любой ценой к желанию заполучить на свою территорию как можно больше медуз, чтобы восстановить паритет с НАТО.

Но медуза в России оставалась по-прежнему одна. И к началу четвертой недели Объединенный Штаб наконец поверил в реальность Зазеркалья и пришел к логичному решению: ввести туда войска.

Достижения австралийских экспериментаторов не оставили равнодушным королевский двор Яна Борецкого в Зазеркалье.

Король Ян в это время как раз нашел людей, которые согласились построить ему бревенчатый дом на берегу озера. И денег у него теперь хватало. Билетный бизнес Бориса Калмыкова процветал, и 25 процентов королевской пошлины коммерсант хоть и с ворчанием, но отдавал.

Кроме того, Ян и Наташа нашли способ получать деньги еще и от торговли пирожками и прочей снедью, которой Калмыков занимался на земной стороне. Очень просто: Борис был объявлен «Поставщиком двора его величества», и Денис Журавлев в тот же день сообщил об этом в новой программе «Новости Зазеркалья» на НТВ.

Денис умел подавать такие вещи, как курьез, и никто не мог обвинить его в рекламе и пропаганде. Но на людей это действовало круче всякой рекламы и пропаганды, потому что русские люди живут эмоциями и обожают приколы.

Совершенно без всяких на то оснований в народе разнесся слух, будто «поставщик двора его величества» торгует едой, выращенной в Зазеркалье. Этот слух никто не опровергал, а торговля росла, как на дрожжах.

И тут Калмыков придумал, как воспользоваться этим слухом на полную катушку.

Он совсем перестал ворчать на короля и согласился платить 10 процентов со всей своей выручки в казну его величества — но только попросил Яна уговорить телевизионщиков снять и прокрутить фальшивый ролик: как из Зазеркалья отправляют на земную сторону кроликов, чтобы сделать из них начинку для пирожков. И подверстать к этому рассказы врачей о целебных свойствах зазеркальной пищи.

Телевизионщики сказали:

— Да ради Бога. Только нам под это дело нужна новость.

— А что наркоманы за три дня выздоравливают — это не новость? — спросил Калмыков.

Наркоманов притащил в Зазеркалье Димка Маслов, который оказался очень неплохим сталкером. И тут же начались удивительные вещи. Героинщики, забывшие думать о чем-то, кроме очередной дозы, пропускали время укола и только после удивлялись, что нет последствий. Некоторые воспринимали это, как хороший повод, чтобы завязать. Другие продолжали колоться, но от этого их только клонило в сон, и тратить деньги на новые дозы не было никакого смысла. Ломки нет, кайфа нет — так на какой же черт это нужно?

Еще в активе зазеркальской медицины было полное излечение близорукости у Ани Цветковой и частичное — у Яна Борецкого, который позже начал ходить без очков, а также выздоровление девушки, страдавшей сахарным диабетом. Она два раза в день колола себе инсулин в довольно солидной дозе. Но примкнув к кружку королевы Анны, эта девушка по имени Ирина прониклась ее идеями и поверила, что перерождение в инопланетянку сделает ее здоровой.

Переродилась ли она в инопланетянку — это вопрос, но диабет прошел, как не было.

Впрочем, прошел он не совсем. Врачи уговорили девушку отправиться на Землю, пройти обследование в клинике. Говорили, что это переворот в науке и медицине, что она должна помочь провести всесторонние исследования и будет гордиться этим всю жизнь. И кажется, даже обещали включить в список претендентов на государственную и Нобелевскую премии, которые воспоследуют вскоре.

В общем, уговорили.

Аня и Оксана предостерегали Иру, что добра не будет. Земная атмосфера плохо влияет на инопланетянок. Но Ирина не послушалась.

И, оказывается, зря.

На Земле ее тотчас же попытались перехватить военные медики и ФСБ. Зазеркальная защита не подкачала, и Ирина благополучно сбежала, но уже по пути ей стало плохо. Острая гипогликемия.

До медузы она добралась в предкоматозном состоянии и на входе в Зазеркалье упала, как подкошенная. Кажется, она потеряла сознание еще в зеркальном колодце, и медуза сама выбросила ее бесчувственное тело на зазеркальной стороне.

А через пятнадцать минут Ирина уже спокойно гуляла по тополиному лесу в униформе «инопланетянок» — нагая и с венком в волосах.

Конечно, это была новость, достойная телерепортажа, но она никак не увязывалась с кроликами. Подобно большинству «инопланетянок», Ирина склонялась к вегетарианству и считала вкусной и здоровой только растительную пищу.

А о кроликах были другие известия. В каждом выводке не больше половины крольчат получались такими, какие должны рождаться по законам генетики. Остальные имели отклонения в размерах, в цвете и фактуре шерсти, длине и форме ушей и конечностей и строении других органов. Отклонения небольшие, но заметные для любого специалиста.

Беременность у кроликов в Зазеркалье длилась от трех до семи дней, редко дольше, и росли новорожденные крольчата с огромной скоростью — хоть и не так быстро, как деревья. Биологи с интересом ждали, к чему приведут мутации в следующих поколениях.

Еще больше их интересовали возможные мутации у людей. Будут ли они и не превратятся ли на самом деле потомки землян в инопланетных монстров — вот в чем вопрос.

А король Ян тем временем размышлял, как преодолеть одну трудность, которая кроликов не касалась и людей затрагивала лишь косвенно, но зато была связана со строительством королевского дома.

Дом решили строить на берегу озера, но не у медузы делла Йана (черт знает почему все медузы в Зазеркалье стали называть на итальянский манер), а дальше — там, где за золотоносными каменистыми обнажениями снова начинался ровный пляж и росли посаженные неделю назад сосны и ели, а также происходящие от них хвойные мутанты.

А проблема заключалась в том, что зрелые деревья здесь отстояли друг от друга на десятки и сотни метров. И таскать их к месту стройки вручную было бы очень обременительно.

И тут как раз подоспело известие, что число машин в австралийском Heaven-beach перевалило за тысячу.

Король Ян немного подумал и решил:

— Пора и нам.

И собрал сталкеров, чтобы обдумать, как проделать это практически. Австралийцам хорошо — у них медуза со свободным доступом. А у нас оцепление, КПП и прочие прелести вплоть до разговоров о минировании запретной зоны.

Калмыков сразу ухватился за королевскую мысль. Приезд в Зазеркалье первой машины — это безусловно новость, а обратно на этой машине можно будет отправить пресловутых кроликов — и все это перед объективом телекамеры.

Поэтому Калмыков с телевизионщиками явился на совещание, которое проходило под открытым небом возле королевской палатки.

А следом прибыла делегация обнаженных «инопланетянок» с акцией протеста. Общее мнение, не стесняясь в выражениях, выразила вице-королева Оксана.

— Вы тут с ума посходили что ли?! Какие еще к черту машины?! Кто дал вам право отравлять Зазеркалье выхлопными газами. Земли что ли мало? Хотите кататься на машинах, валите туда, а наше Зазеркалье оставьте в покое!

Здесь приводятся лишь наиболее парламентские выражения из выступления достойной вице-королевы.

Королева Анна говорила тише, спокойнее и дипломатичнее. Но заявила твердо:

— Мы не можем позволить превратить новый мир в ядовитую свалку отбросов наподобие Земли.

До сближения с уфологами Аня увлекалась защитой окружающей среды, а уже будучи в рядах «тарелочников» жила надеждой, что инопланетяне, прибыв на Землю, первым делом решат ее экологические проблемы. И теперь, когда медузы открыли людям двери в мир, подобный раю, попытки протащить в этот мир земную технику, разрушительную для всего живого, казались Ане невероятным кощунством.

— Твоя безответственность просто поразительна, — заявила она, обращаясь уже непосредственно к королю Яну. — Ты отдал планету на откуп каким-то торгашам, которые способны думать только о деньгах. Но этого мало. Ты сам начинаешь превращаться в торгаша. Только и разговоров, что о королевской казне. Но мы долго терпели, потому что добрые отношения со всеми, кто здесь живет, для нас превыше всего. Однако теперь терпение лопнуло. Наверное, Женя Берестов прав, и то, что мы безоговорочно признали за Яном королевский титул, было ошибкой. Мы считали это шуткой, чем-то вроде игры, а он возомнил себя правителем планеты. Однако это никогда не поздно исправить.

Женя Берестов — тот самый политически ангажированный молодой человек, который помогал Наташе Сероглазовой вызволить из карантина Сергея Медведева, теперь усиленно интриговал против короля Яна, требуя учредить демократическую республику, написать конституцию и утвердить ее всенародным голосованием.

Он взял слово после Ани и толкнул длинную речь о народовластии и гражданских правах, но говорил так нудно, что всем надоел, и ему напомнили о регламенте. Берестов резонно возразил, что регламента не существует. Его сначала надо составить и утвердить большинством голосов, а пока это не сделано, он, Берестов, может говорить, пока не кончит.

Буквально так и сказал: «Могу говорить, пока не кончу».

А поскольку еще до этого Евгений произнес: «Многих не удовлетворяет так называемый король Ян», — финал его речи потонул в гомерическом хохоте. Политически неангажированные девушки наперебой звали оратора в кусты, чтобы он мог кончить в более подобающей обстановке.

Их поддержала Наташа Сероглазова, которая громко отрезала:

— А меня король Ян вполне удовлетворяет.

И чтобы ее правильно поняли, поцеловала его величество публично.

Отсмеявшись, король Ян обвел взглядом людей, прибежавших на шум, и задумчиво произнес:

— Значит, народовластие и гражданские права... Ну что же. Народ у нас не очень большой. По-моему, все уже здесь. Во всяком случае, кворум есть. Можем провести курултай.

Почему именно курултай, а не вече, или, к примеру, сейм, Ян не объяснил. Наверное, и сам не знал. Зато он попытался взять инициативу в свои руки, и самочинно приступил к выполнению председательских функций.

— Курултай объявляется открытым. На повестке дня два вопроса. Первый — кто у нас король, а второй — нужны ли нам машины. Предлагаю прения не открывать и сразу перейти к голосованию.

Однако прения открылись сами собой, и дело могло дойти до драки, если бы не явился «президент Галактики» со своей свитой.

Все знали, что Сергей Медведев водит через оцепление каких-то своих друзей и знакомых и мутит воду почище Берестова, поскольку Женька все-таки интеллигент, а Серега, наоборот, считает само это слово ругательством.

Прибыв на курултай, Сергей, как обычно, начал спорить с Яном о том, кто первый вошел в Зазеркалье, но быстро потерял нить рассуждений и завел новую тему, которой раньше не было. Он заговорил о разврате, каковой развели в Зазеркалье Ян и его команда.

На этом вопросе Медведев зациклился с того дня, как его бросила Наташа. Но до поры до времени разговаривал об этом только с близкими друзьями. А тут вдруг толкнул речугу перед всеми зазеркальцами и выглядел при этом не вполне адекватно — горящие глаза, повышенный тон, рукомашество в стиле одержимых революционеров, и текст подобающий.

— Мы наведем здесь настоящий порядок! — кричал он, забыв о том, что зазеркальцы — это те люди, которым порядок нужен меньше всего.

Подробное описание порядка, который должен быть наведен по плану «президента Галактики», зазеркальцы слушали недолго. После слов: «За разврат надо вешать на деревьях, а кто с нами не согласен, будут висеть рядом» — оратора взяли под белые руки и уволокли к медузе делла Урса, куда и вбросили под крики: «Раз-два взяли!»

Так как Медведев был со свитой, дело все-таки дошло до драки, но она быстро кончилась, как это обычно бывает вблизи медуз. А попутно выдохся и митинговый азарт. После драки всем стало лень махать кулаками, и народ дружно проголосовал за предложение Яна Борецкого:

— Поскольку конструктивные идеи отсутствуют напрочь, оставляем все, как есть. Я — король по праву первооткрывателя. Если кому-то не нравятся мои решения — ему из города путь чист. Хоть на Землю, хоть на глубокие уровни, хоть в белую пустыню — как он сам захочет. Если недовольны многие — собираем курултай и голосуем. На другие планеты наши правила не распространяются. Тебя, Анюта, — обратился он персонально к королеве Анне, — никто не неволит. У себя на Йане устанавливай законы какие хочешь. А здесь — наша земля. Голосуем — кто за? Явное большинство. Переходим ко второму вопросу.

По второму вопросу королева Анна высказалась так:

— Интересно, кто остановит ваши машины, если они попрутся к нам на Йану. У меня войск нет.

Она имела в виду, что сейчас между техникой на Земле и девственными планетами Питерского Замедузья стоит оцепление, и если сталкеры не захотят, то никакие машины сквозь это оцепление не пройдут. Если же машины все-таки окажутся в Зазеркалье, то никакие законы королевы Анны не помешают им проникнуть на Йану. Между Зазеркальем и Йаной никакого оцепления нет.

Но король Ян резонно возразил:

— А если завтра сюда введут войска — кто тогда остановит машины?

После этого Неизвестный Солдат и коммерсант Калмыков довершили разгром «инопланетянок», а старый хиппи Шерлок нанес им удар в спину. У него были знакомые байкеры, и Шерлок как раз собрался за деньги провести их в Зазеркалье вместе с мотоциклами.

Сначала «инопланетянки» хотели устроить Шерлоку обструкцию и объявить ему: «Убирайся с нашей Йаны» — но вышла загвоздка. Шерлок был вице-королем Беловодья, и курултай с подачи короля Яна подтвердил его полномочия. А попасть в Беловодье можно было только через Йану.

Убоявшись, что Шерлок потащит своих мотоциклистов в Беловодье, загрязняя по пути йанскую атмосферу, «инопланетянки» решили, что с ним лучше договориться по хорошему. И договорились. Королева Анна издала письменный указ, запрещающий въезд машин на территорию Йаны и Беловодья, а Шерлок пообещал его не нарушать.

Далее общее собрание «инопланетянок» и их союзников — хиппи и нудистов — постановило с королем Яном не ссориться и с Зазеркальем дружить по-прежнему, но отныне не считать королеву Анну и королеву Оксану женами Яна Борецкого.

А поскольку Лена Орехова еще раньше отложилась от Яна и сблизилась с бизнесменом Калмыковым, то у короля Зазеркалья не осталось ни одной жены.

Справедливости ради заметим, что короля это ничуть не огорчило. Свою победу на курултае он отпраздновал с размахом и завершил торжества оргией у моря с участием двенадцати девушек.

Вообще-то их было больше, но только двенадцать изведали в эту ночь королевские ласки и уснули совершенно счастливыми.

Машина медленно катилась по той самой дороге, которую использовали для военного и милицейского транспорта. Не от метро, а с другой стороны парка, по аллеям, обочины которых были забиты техникой, но посередине оставалось пространство для проезда к главному КПП.

Вдоль всего маршрута стояли военные посты, но оцепление начиналось дальше, в глубине парка. По парку с внешней стороны оцепления сновали патрули, которые пытались прогнать штатских, выбравших это место для отдыха после изнурительной работы локтями в толпе.

Увидеть отсюда медузу было нельзя — мешали деревья. Сектор наблюдения находился только в районе метро, и там зеваки наслаждались зрелищем — а потом растекались по парку, уступая место другим. Уже много дней Парк Победы напоминал что-то вроде лагеря перемещенных лиц.

И все эти дни назло Объединенному Штабу в Питере стояла великолепная погода.

Только в конце третьей недели в городе зарядили дожди, но медузу и Парк Победы они почему-то обходили стороной.

— Медуза разгоняет облака, — решили проницательные граждане.

И вот под ясным небом темной ночью (белые ночи давно кончились) полз по аллее микроавтобус телекомпании НТВ с выключенными фарами.

Перед ним шли пешком король Ян, профессор Старцев и Димка Маслов по прозвищу Шерлок, который мурлыкал себе под нос песенку своего любимого литературного героя Винни-Пуха:

Все вышли в искпедицию,

Включая и меня —

Сова и Ру, и Кролик,

И вся его родня...

Ниже пояса он был одет по-человечески — в шорты и сандалии. Выше из одежды имелся только амулет на веревочке и солнцезащитные очки на лбу.

По бокам экспедицию прикрывали все наличные сталкеры, полусталкеры, а также их друзья и знакомые.

Сзади гордо шествовал

Сзади гордо шествовал Неизвестный Солдат, который отрубал хвосты. Известный Солдат и Наташа Сероглазова были рядом с ним.

Граждане в форме и штатском, которых на дороге было как селедок в бочке, не видели микроавтобус в упор.

Трудно сказать, хорошо это или плохо, потому что навстречу рафику откуда-то сбоку неожиданно выехал военный грузовик с зажженными фарами, а парковая аллея вовсе не была предназначена для двустороннего движения.

Шофер грузовика тоже не видел помехи.

— Без паники! — скомандовал спутникам король Ян.

И тут же сделался сверхвидимым.

Сокрушив деревянную скамейку, многотонный «Урал», визжа тормозами, вылетел с аллеи и въехал в дерево.

Ян опасался, что к месту аварии устремятся другие машины, и тогда получится затор, из которого будет не выбраться. но он ошибся. Разбираться, в чем дело, солдаты и офицеры прибежали на своих двоих. Юный сталкер, которого зазеркальцы звали Гаврошем, сбегал на разведку и сообщил, что шофер грузовика жив и почти не ранен. Только бормочет что-то о привидениях.

Больше до КПП никаких происшествий не было.

А на КПП все сделано по умному. Стоят два бэтээра бок в бок. Перед ними группа солдат со станковым пулеметом. Два офицера с повязками. У них — список машин, которые можно пропускать внутрь кольца. А у шоферов — пропуска. Только если все сходится, один БТР отъезжает назад — и можно ехать.

Ян полез в нагрудный карман рубашки, достал оттуда свою заветную серебряную медаль, подул на нее зачем-то и решительным шагом приблизился к офицерам.

— Король Зазеркалья со свитой, — представился он, сунув медаль под нос одному офицеру и пристально глядя в глаза другому.

Оба офицера неуверенно отдали честь.

— БТР отодвиньте, — тихо и проникновенно попросил подошедший Неизвестный Солдат, который специально для этого случая повесил на матерчатые погоны полевой афганки генеральские звезды, украденные каким-то его новым другом у собственного отца — генерал-полковника в отставке.

— Есть, товарищ генерал-майор, — ответил старший из офицеров — капитан — несколько ошалело.

Призрак привинтил только по одной звезде — больше ему было лень.

Дальше все было просто. Доехать по аллеям до медузы и свернуть на газон, потому что медуза — не прямо на аллее, а чуть в стороне.

За питьем шампанского на зазеркальской стороне король Ян объявил:

— За мужество и героизм, проявленные... и так далее, объявляю генералу Неизвестному благодарность и назначаю его командиром отдельной гвардейской моторизованной бригады сталкеров его величества имени Первого курултая. Аминь.

Объявил, как всегда, устно, но слова эти все же легли на бумагу. Еще накануне, в день курултая, у Зазеркалья появился свой летописец. Один из друзей и знакомых Шерлока, графоман с избытком трудолюбия, когда оно касалось писания чего-нибудь, решил вести дневник зазеркальских событий и назвал его «Вахтенным журналом».

А поскольку этот персонаж по фамилии Кудлаткин не знал настоящей фамилии Призрака, он обозвал его в «Вахтенном журнале» генералом Александром Неизвестным. И Саша Клячин не обиделся, потому что уже привык.

С этого дня Неизвестный уже больше не снимал с камуфляжной куртки генеральские звезды, и если раньше его обычно звали для краткости Призраком, то теперь стали нередко употреблять и другое обозначение — Генерал.

Все сразу понимали, о ком идет речь, потому что других генералов в Зазеркалье пока не было.

Генерал-майор Потапов еще неделю назад был полковником, и в звании его повысили специально для боевой операции в аномальной зоне.

Перед началом операции генерал Потапов выслушал длинный рассказ о приключениях разведчиков ГРУ. О том, как они сначала гонялись за королем Яном, а потом за девушками и золотыми самородками, и кончили тем, что стали дурить Объединенный Штаб, выдавая за эксклюзивные разведданные приватные сообщения астронома Старцева и биолога Сосновского.

Третья неделя прошла под знаком идеи вывести всех разведчиков из Зазеркалья, заминировать подступы к медузе и впредь делать вид, будто ее нет вовсе. А зазеркальцев строго предупредить, что если они не покинут аномальную зону немедленно, то останутся там навсегда — выход будут прикрывать мины, колючая проволока и провода под током. Их никаким гипнозом не обманешь.

Но, как назло, опять вмешалась политика. Сначала военным напомнили о конвенции, которая запрещает применение противопехотных мин. А потом появились сведения об американских планах милитаризации Замедузья. И у российских генералов сразу загорелись глаза.

А дальше последовал репортаж в «Новостях Зазеркалья» по НТВ. Поставщик двора его величества Калмыков лично грузил в микроавтобус клетки с кроликами, которые меланхолично жевали траву. Закадровый текст повествовал о мутациях и о благотворном влиянии зазеркальской пищи на здоровье людей.

Нагую девушку-диабетичку тактично показывали от груди и выше, обрезая кадр чуть повыше сосков. В этот день ее выздоровление было сенсацией номер один. Пожилой доктор, похожий на Айболита, но замеченный в регулярном исчезновении вместе с пациенткой в густых зарослях, клялся дипломом и Гиппократом, что болезнь действительно совершенно отступает в Зазеркалье, хотя на Земле может снова вернуться. Он не говорил однозначно, в чем тут дело — в пище или, может быть, в атмосфере, влиянии медузы и хождении босиком по снежку, — но это было уже ни к чему.

Пирожки и гамбургеры с зазеркальной крольчатиной разлетались со свистом. На самом деле они были с куриным фаршем, но об этом по телевизору не сообщали. только особо умные люди в Объединенном Штабе удивились:

— А как они вывозят оттуда кроликов? Ведь из Зазеркалья ничего нельзя вынести.

И, за отсутствием другого объяснения, решили, что это телевизионный трюк — хотя оператор Тараканов на выезде из Зазеркалья сидел в рафике и параллельно снимал зеркальный колодец и клетки с кроликами.

На самом деле все было просто. Из Зазеркалья вывезли несколько земных кроликов-родоначальников — тех зверьков, которых исследователи притащили с собой с земной стороны. А все земное может курсировать между Зазеркальем и Землей свободно.

Впрочем, Объединенный Штаб больше заинтересовали не кролики, а машина. Ее путешествие туда и обратно навело членов Штаба на окончательное решение.

1. Вводить войска на машинах с оружием, но без боеприпасов. Боевые патроны выдать только старшим офицерам;

2. Использовать не элитные подразделения, а обычные части, укомплектованные неопытными солдатами срочной службы — на случай, если они под воздействием медузы или зазеркальской атмосферы вздумают повернуть оружие против своих;

3. Сначала ввести только разведроту, штаб генерала Потапова, группу медиков и комендантский взвод;

4. Считать главной задачей первой группы подготовку лагеря для следующих подразделений и частей, но не забывать о главном: надо убедиться, что эти подразделения не сойдут с ума и не выйдут из повиновения в полном составе, поставив под угрозу безопасность государства.

Генерала Потапова поставленные задачи не удовлетворили. Он хотел знать, для чего вообще в Зазеркалье вводятся войска.

Слухи в эти дни ходили самые разные. Например, поговаривали, будто министерству обороны очень хочется приспособить Зазеркалье под полигон для испытания всех видов оружия вплоть до ядерного.

Умный полковник Потапов дождался, пока его произведут в генералы (ждать было недолго — дело сладилось в три дня), а после этого на заседании Объединенного Штаба поставил вопрос ребром: командир особой войсковой группировки в аномальной зоне должен точно знать, зачем эта группировка придумана.

Между тем, Объединенный Штаб и сам этого не знал. Решили — раз американцы вводят в свою медузу войска — то давайте и мы.

А Потапову объяснили:

— Необходимо навести порядок в аномальной зоне. Иначе она полностью выйдет из-под контроля государства, а это чревато большими проблемами. Представляете, какая хорошая база для террористов и экстремистов любого толка может там получиться.

Про базу для террористов первым заговорил начальник ГРУ, и чем дальше — тем интереснее казалась ему эта тема.

Дело в том, что президент России был очень недоволен начальником ГРУ и в особенности тем, как он организовал разведку в Зазеркалье. Только что всплыла вся эта история с разведгруппой, которая черт знает сколько дней наслаждалась жизнью в райских кущах вместо того, чтобы заниматься делом.

Сотрудники президентской Администрации подали эту историю в самом черном свете, и по их версии выходило, будто разведчики не добыли вообще никакой информации, а гнали сплошную туфту, выдуманную по пьянке. И дело шло к тому, что начальник ГРУ вот-вот слетит со своего поста, а на его место сядет человек из нынешнего окружения президента.

Между тем, начальник ГРУ генерал-полковник Воронов тоже был недоволен президентом. И особенно — тем, как глава государства повел себя после прилета медузы.

По понятиям Воронова, приземление в стране внеземного объекта само по себе было достаточным поводом для введения чрезвычайного и даже военного положения. Любая, сколь угодно малая вероятность того, что это — начало инопланетного вторжения, побуждала к самым решительным действиям.

А уже попутно, чрезвычайное положение позволило бы поправить ситуацию в стране. В это свято верили все «ястребы» из президентского окружения.

А теперь начальнику ГРУ пришла в голову мысль, что медуза может быть опасна не как источник инопланетной агрессии, а как база для землян, которые не желают подчиняться законам российского государства или каких бы то ни было государств вообще.

Сначала на совещании силовиков, которое проводилось в здании штаба ЛВО в тайне от губернатора и других штатских, говорили только о предотвращении этой опасности. Но потом с подачи Воронова разговор перешел в иную плоскость: а нельзя ли самим, не дожидаясь варягов, воспользоваться этой возможностью и показать президенту, к чему приводит недостаток предусмотрительности.

Начальник ГРУ сформулировал эту идею так:

— Действуя от имени государства, мы можем взять Зазеркалье под свой контроль и сделать его базой для давления на президента и правительство.

— Не получится, — возражали более осторожные коллеги по Штабу. — Президент узнает обо всем раньше, чем мы сделаем хоть один шаг. Хотя бы от того же Потапова.

Потапов до последних дней служил в Таманской дивизии, и президент выбрал его лично, посоветовавшись предварительно не с министром обороны, а с Рогозиным, шефом своей Администрации. Понятно, что «ястребы» ему не доверяли.

Но Воронов быстро нашел противоядие. Помогла очередная теория профессора Старцева — о том, что влияние медузы на психику людей снижается по мере удаления от нее.

Начальник ГРУ был в курсе всех старцевских теорий, даже самых свежих, и тут же подал идею:

— Мы загоним Потапова к черту на рога в пустыню и будем гнать дезу в обе стороны. А предлог самый простой — негативное влияние медузы на психику. Чтобы его избежать, надо отъехать от нее как можно дальше. Кстати, поручим Потапову проверить, так это на самом деле или нет.

— Найдется кто-нибудь другой, кто доложит президенту...

— Если не будет предателей в высшем руководстве и если мы грамотно построим план операции, то докладывать им будет просто не о чем. А план такой — с благословения министра обороны мы тайно сосредотачиваем войска на глубоких уровнях и маскируем их под боевиков. Солдатам и офицерам объясняем, что эта маскировка направлена против потенциального противника. Чтобы обмануть натовцев, китайцев, террористов, экстремистов и так далее. А президенту сообщаем: вот, мол, доигрались. В Зазеркалье сосредоточены отряды боевиков числом столько-то тысяч человек. И просим у него разрешения на ввод дополнительных войск — для борьбы с экстремистами. И получаем две якобы противостоящие друг другу армии, которые на самом деле обе подчинены нам.

— Нужно еще добиться согласия министра обороны, — сказал командующий ЛВО, тем самым давая понять, что он сам уже согласен.

— Маршал наш человек. Не думаю, что он будет против. А директор ФСБ наверняка сохранит нейтралитет. Важно, чтобы не было утечки информации, особенно на стадии подготовки. А для полного правдоподобия я предлагаю сделать главарем «боевиков» одного типа из Зазеркалья — того, который называет себя «президентом Галактики». Ему, правда, еще восемнадцати не исполнилось, но зато по всем остальным статьям он нам очень подходит.

Что бы там ни говорил президент России, а разведчики ГРУ все-таки собрали немало полезной информации — и про глубокие уровни, и про знаменитых обитателей Зазеркалья.

Информации вполне хватало, чтобы понять: в таком тонком деле с не вполне ясными целями и труднопредсказуемыми последствиями нельзя делать ставку на короля Зазеркалья и его окружение. А вот привлечь к операции обиженного «президента Галактики» очень даже можно.

Сергей Медведев для этой цели — вполне подходящий человек.

За два дня экспериментов сталкеры во главе с королем Яном совершили несколько полезных открытий. Например, они выяснили, что для проводки автомобиля через оцепление достаточно четырех хороших сталкеров, и успех не зависит от числа пассажиров в машине.

Сначала они экспериментировали с микроавтобусом съемочной группы НТВ, но вскоре Калмыков нанял где-то потрепанный «пазик», и дело пошло веселее.

За один рейс автобус брал примерно сорок человек. И что особенно интересно — с каждым новым рейсом «пазик» становился все «невидимее». В первой поездке его сопровождали семь сталкеров, а в десятой уже и троим было нечего делать. В результате на четвертый день автомобильной эпопеи суточное число рейсов удалось довести до двенадцати и по всем подсчетам количество людей, достигших Зазеркалья, перевалило за тысячу.

Билетный бизнес Калмыкова достиг пика процветания. Счастливые обладатели билетов наконец поверили, что это всерьез, и ждать своей очереди на сталкерской бирже не придется несколько лет. Эта вера передалась и тем, у кого билетов пока не было, так что торговля шла превосходно.

Какие-то компьютерщики написали для Калмыкова программу, которая позволяла нумеровать билеты прямо в процессе распечатки. Билеты больше не штамповали печатью «Большой медведицы». Калмыкова уже не волновали фальшивки, хотя именно теперь они стали появляться в большом количестве.

Причин, по которым люди продолжали рваться в Зазеркалье, было несколько.

Во-первых, золотая лихорадка. По городу, стране и миру то и дело разносились слухи, что золото все-таки можно как-то протащить через медузу на Землю. Ведь Калмыков каким-то образом протаскивает на земную сторону своих кроликов.

О том, что Калмыков всех обманывает, знали только некоторые посвященные из свиты короля Яна, научной общественности Зазеркалья и съемочной группы НТВ. все они имели в этом деле свою выгоду, так что держали язык за зубами. И даже больше — сами распускали слухи, подстегивающие золотую лихорадку.

Профессор Старцев методично опровергал эти слухи, но нарочно делал это так, что никто из обывателей ему не верил. Он просто злоупотреблял научными и наукообразными терминами, чересчур заумными для простого русского уха. В результате ученым было не в чем его упрекнуть, а обыватели отмахивались от профессора, как от назойливой мухи.

Старцев прекрасно понимал, что государство финансировать его исследования не станет. А если и станет, то профессор и вся его ученая команда лишатся изрядной доли независимости и самостоятельности.

А казна короля Яна к этому времени разрослась до такой степени, что уже не помещалась в кармане. И король уже выделил ученым первый грант. Так что Старцев был прямо заинтересован в благополучии королевской казны.

При этом Старцев ни в интервью, ни в научных публикациях ни говорил ни одного слова неправды. Он просто облекал свои сообщения в такую форму, которая была понятна другим ученым, но недоступна трудящимся массам.

И трудящиеся массы, так и не поняв из телерепортажей, можно вынести из Зазеркалья золото или нельзя, ориентировались на слухи и сплетни, которые были на редкость оптимистичны.

В результате золотая лихорадка не утихала ни на минуту.

— Где тут у вас золото? — первым делом спрашивали у старожилов Зазеркалья почти все новоприбывшие.

— А везде, — отвечали старожилы.

Действительно, каменистые отложения часто встречались у подножия холмов, и в них постоянно попадались прожилки разных металлов и руд. Нашли, например, самородную медь и малахит.

Но всех волновало золото — и оно тоже встречалось нередко, вместе с медью и серебром.

Золотоискатели один за другим терпели фиаско при попытке вынести самородки из Зазеркалья. Медуза делла Терра не выпускала золото на Землю.

Однако золото всегда остается золотом. Довольно скоро оно стало выполнять в Зазеркалье свою естественную функцию. Фрукты и овощи росли тут повсеместно и свободно, и каждый мог собирать их сам — а вот с мясом дела обстояли сложнее.

Мясо Калмыков завозил с Земли. Кроме того, он купил на Птичьем рынке и доставил в Зазеркалье живых цыплят и подумывал также о коровах, козах, свиньях и прочей живности. И, конечно, о разведении пресловутых кроликов, для которых у ученых не хватало клеток.

Еще Калмыков завозил в Зазеркалье спиртное, которого требовалось все больше, поскольку больше становилось людей — и особенно мужиков, валивших валом на волне золотой лихорадки.

Сначала торговля шла только на рубли и валюту, но очень быстро оказалось, что золото тоже имеет собственную ценность — даже в Зазеркалье, откуда его нельзя вынести на Землю.

Во-первых, золотоискатели наловчились продавать самородки новичкам, назначая цену в зависимости от степени лоханутости последних.

Во-вторых, некоторые зазеркальцы и гости планеты стали брать золото в уплату за работу или товары — например, те же фрукты. Полученное в результате таких транзакций золото сначала опять-таки впаривали лохам, а потом начали использовать в товарно-денежных операциях.

Тут оказалось, что запасы золота в радиусе километра от медузы не безграничны. Всего нескольких дней лихорадки хватило, чтобы ближайшие месторождения иссякли. Теперь золото уже не валялось под ногами — его приходилось искать. И объемы добычи стали меньше. А в результате золото начало дорожать день ото дня.

Конечно, цены на золото в Зазеркалье оставались смешными по сравнению с Землей, но это не помешало благородному металлу превратиться в средство платежа и накопления.

— Похоже, у нас складывается своя денежная система, — заметил король Ян, впервые расплатившись золотом за мясо к королевскому столу.

Золотая лихорадка продолжалась, а на земной стороне уже разворачивался новый бум. Народ узнал о чудесном выздоровлении больных в Зазеркалье. И началось паломничество к сталкерской бирже калек, инвалидов, безнадежно больных, просто нездоровых, а также ипохондриков.

Особую группу, благодаря специфической славе Зазеркалья вообще и короля Яна в частности, составляли мужчины-импотенты, фригидные женщины и бесплодные граждане обоего пола.

Та же слава влекла в Зазеркалье нудистов, натуристов, адамитов, хиппи, детей Бога и прочую веселую молодежь.

Еще в Зазеркалье продолжали рваться уфологи и сектанты. Первые понятно почему, а вторые — по той простой причине, что многие секты решили, будто новые планеты ниспосланы каждой из них персонально в качестве земли обетованной.

Признать, что земля обетованная дана Господом всем сразу, сектанты не хотели — поэтому возникали конфликты.

Сектанты агрессивно требовали для себя особых привилегий, а старые зазеркальцы, напротив, совсем не хотели видеть их на своей планете — но Калмыков решил однозначно: все, включая больных и сумасшедших, проходят через сталкерскую биржу на общих основаниях.

Однако автобусная эпопея в сочетании с золотой лихоманкой породила новую проблему. Среди новоприбывших и продолжающих прибывать мужчин было заметно больше, чем женщин.

Это крайне не понравилось королю Яну, и он поставил Калмыкову условие:

— Женщин должно быть больше, чем мужчин. Иначе это может плохо кончиться. С сегодняшнего дня пусть будет соотношения два к одному. Две молодых красивых женщины на одного мужчину. Старые и некрасивые приравниваются к мужчинам.

— Что у тебя за манера вечно портить мне бизнес? — отреагировал Калмыков. — У твоих молодых и красивых никогда нет денег, а на их голые сиськи я нагляделся по гроб жизни.

— А что у тебя за манера вечно думать только о деньгах? Ты, конечно, хорошо придумал — притащить сюда толпу мужиков и с выгодой споить им море водки. Но ты подумал, что будет завтра?

— Завтра я спою им море пива, — ответил Калмыков, но Ян не оценил шутки.

Дело кончилось курултаем. Автобус как раз привез море водки под охраной пары дезертиров с автоматами, и у медузы делла Терра собралась внушительная толпа потребителей. Король выступил перед ними с речью, и дело сладилось в пять минут.

Предложение короля об изобилии женщин было принято на ура. За него единодушно проголосовали и мужики, и девушки. Последних тоже беспокоила половая диспропорция с преобладанием мужчин. Особенно не в кайф было тем дамам, которые в полной мере следовали тропической моде. Новоприбывшие молодые люди проявляли к ним весьма подозрительный интерес.

А идея короля Яна снимала проблему. Если девчонок будет вдвое больше, чем мужиков, они как-нибудь сумеют постоять за себя при поддержке старожилов и благоразумных мужчин.

Поэтому Калмыков остался в абсолютном меньшинстве и смог добиться только письменного предписания, чтобы объяснять мужчинам на сталкерской бирже, почему перекраивается очередь и изменен порядок предоставления сталкерских услуг.

Ему написали предписание «именем короля и курултая» — но Калмыков еще примерно сутки был недоволен и бурчал: «Развели тут демократию с диктатурой», — не делая большого различия между этими двумя понятиями.

А через сутки коммерсант утешился, увидев, что водочный бизнес в Зазеркалье не имеет больших перспектив.

Клиенты не успевали напиться до дебоша и мордобоя. Их рубило на стадии умеренного опьянения. Похоже, как и в случае с героином, микроорганизмы Зазеркалья стояли на страже здоровья людей.

Зато на следующий день ни у кого не было будунов. И нажираться больше не хотелось. Разве что чуть-чуть.

Те, кто снова принимали больше, чем чуть-чуть, опять отрубались на полувздохе, и после сна начинали испытывать к алкоголю даже легкое отвращение. Потом оно проходило, но желание непременно запить снова (которое так мучает анонимных и безымянных алкоголиков, когда кончается зашивка) еще долго не возвращалось.

Атмосфера Зазеркалья нисколько не считалась с особенностями русского национального характера.

Так что опасения короля Яна не оправдались. Мужики, налетевшие в Зазеркалье на волне золотой лихорадки, не превратились в неуправляемую пьяную толпу.

Воображение Яна рисовало что-то вроде армии батьки Махно или Дикого Запада эпохи ковбоев — но все оказалось гораздо спокойнее.

Вместо водки Калмыков стал возить пиво. От пива всем становилось весело.

И в самый разгар веселья в Зазеркалье под рев дизельных двигателей вошел штаб особой смешанной войсковой группировки под командованием генерал-майора Потапова в сопровождении комендантского взвода и роты разведки.

Пикантность ситуации заключалась в том, что сталкерский «пазик», совершавший очередной рейс, каким-то образом затесался в армейскую колонну из трех джипов, одного автобуса и двадцати грузовиков.

Он вклинился позади «Урала», который тянул за собой полевую кухню. Естественно, пришлось приноравливаться к скорости колонны, и сталкеры, которые сопровождали автобус пешим ходом, отстали. Остался только Неизвестный Солдат, который сидел в автобусе рядом с шофером.

Но это не помешало «пазику» спокойно проехать мимо всех постов. Только потом, когда вся колонна ушла в медузу, на КПП сообразили, что число машин не сходится — но такие странности в этом чертовом кольце случались по десять раз на дню.

В колонне поняли, что автобус чужой, еще позже — когда из питерской ночи окунулись в зазеркальский день.

Лес, в который попала колонна, выехав из медузы, выглядел довольно своеобразно. Зрелые деревья стояли уже метров через двадцать друг от друга, а подрост — через десять и меньше, но никто не назвал бы это джунглями. Промежутки между серьезными деревьями — высотой от метра и выше — составляли никак не меньше десяти шагов, и биологи во главе с Сосновским и Малеем уже выяснили, почему.

Каждое зрелое дерево — это не меньше десяти кубометров биомассы. А быстрый рост возможен только в том случае, если вся эта биомасса образуется из снежка. Значит, нужно не меньше десяти кубометров снежка на каждое дерево — а пожалуй, что и больше.

Десять кубометров снежка — это как раз пятьдесят квадратных метров грунта, квадрат семь на семь.

Но экосистема Зазеркалья старается тратить снежок экономно. И лес у медузы делла Терра по количеству биомассы — это где-то в десять раз меньше теоретически возможного. Или в пять-семь раз, если добавить траву, кусты и хитросплетения нитей-генопроводов и ложных корней, образующих под травой сплошную упругую подушку, по которой удивительно приятно ходить босиком.

Девушка, которая первой попалась на на глаза солдатам и офицерам в кабинах армейских машин, была босиком, в тертых джинсах с бахромой понизу и с крестиком на шее. Крестик выглядел не вполне адекватно, поскольку вид девушки грубо противоречил нормам христианской морали. Ведь кроме всего вышеперечисленного на ней из одежды была только соломенная шляпа с живыми розами.

Груди, большие, но не слишком — в самый раз, роскошные груди, слегка тронутые загаром, с крупными розовыми сосками, как у Памелы Андерсон, были наги, как в день творения. Они трогательно покачивались при каждом движении, и доблестные воины мгновенно забыли о боевой задаче.

У другой девушки, которая вышла из-за деревьев следом за первой, груди были маленькие и тугие, словно у каменной статуи. Они держались на теле, как влитые и двигались только вместе со всем корпусом. И по цвету они не отличались от остального тела — такой же ровный коричневый загар, очень эффектно контрастирующий с белоснежной юбкой, длинной и широко, задевающей за траву, но не способной скрыть, что эта девушка тоже босиком.

Третьей в поле зрения появилась совсем обнаженная девушка, очень юная и загорелая до черноты. У нее в волосах был венок из одуванчиков с примесью других цветов, и по этой детали знатоки зазеркальской культуры легко узнали бы в ней «инопланетянку». Нудистки, натуристки, адамитки и нимфоманки обычно не носили венков.

Генерал Потапов был теоретически готов к этому — он читал и слушал доклады разведчиков ГРУ, видел фотографии и видеозаписи. Но глаза у него разбежались все равно — особенно когда весть о военной колонне разнеслась по всему Зазеркалью, и народ стал сбегаться к медузе делла Терра в большом количестве.

Заметив, как горят глаза у сержанта — водителя генеральского джипа марки «УАЗ», Потапов решил, что пора действовать.

— Боевая тревога! — негромко сказал он. — Занять оборону у машин.

Один из офицеров тут же продублировал этот приказ по рации, а другой выскочил из машины, чтобы лично довести его до сведения бойцов и командиров.

Генерал Потапов тем временем лихорадочно думал, как вверенные ему штаб, рота и взвод будут защищаться, не имея боеприпасов.

Разведка опять подвела. Про автобус штирлицы на Литейный доложили, но вот про то, что здесь будет столько народу, не обмолвились ни словом. Потапов ориентировался на старые данные — порядка 200 человек, большинство из которых — женщины.

И вдруг армейскую колонну окружило немногим меньше тысячи человек. И через это сборище не без труда протиснулся Неизвестный Солдат с генеральскими звездами на погонах. Его сопровождали двое автоматчиков.

— Командир отдельной моторизованной бригады сталкеров его величества имени первого курултая генерал Неизвестный, — представился он тоном гаишника, остановившего нарушителя на дороге.

Потапов, который за секунду до этого вышел из машины, как-то растерянно отдал честь.

— Командующий особой смешанной войсковой группировки в аномальной зоне генерал-майор Потапов, — назвался он. — Интересно было бы узнать, кто произвел вас в генералы?

— Его величество король Зазеркалья Ян Борецкий, — ответил Призрак так серьезно и с таким достоинством, что Потапов понял: найти общий язык будет очень непросто.

Разведданные наводили на мысль, что в Зазеркалье собралась скучающая молодежь, которая от нечего делать играет в свое государство, но сломается сразу, стоит только немного припугнуть. Вот генерал-майор Потапов и прибыл с задачей намекнуть зазеркальцам: мол, кто уйдет сейчас, тому ничего не будет. А остальными займутся войска, которых с каждым днем будет все больше.

В Объединенном Штабе в последнее время уверовали в новую теорию Старцева — о том, что психотронное воздействие медузы в Зазеркалье, как и на Земле, уменьшается по мере удаления от нее. Отсюда вывод — если не удастся выдворить штатских добром или силой в непосредственном контакте, то можно будет вывезти подальше в белую пустыню пару мобильных ракетных установок и засадить по логову короля Яна издали ракетами среднего радиуса действия.

В Штабе надеялись, что делать этого не придется — достаточно будет пригрозить. И Потапов, как добросовестный служака, приступил к этому делу сразу же.

— Вы все находитесь здесь незаконно, — объявил он. — Эта территория переходит под контроль вооруженных сил Российской Федерации. Все гражданские лица должны в 24 часа покинуть аномальную зону. В противном случае мы будем вынуждены применить силу.

— Правда? — заинтересованно произнес Неизвестный Солдат. — Так ведь это уже пробовали. Ваши ребята посылали спецназ арестовать короля Яна — и где теперь этот спецназ?

Неизвестный говорил тихо и спокойно — стеснительный уравновешенный парнишка, который сумел приобрести уверенность в себе и побороть природную застенчивость.

А Потапов быстро начал горячиться и переходить на личности.

— Ты ведь дезертир? Ты совершил тяжкое воинское преступление и по закону должен сидеть в тюрьме. Но государство готово простить тебя, если ты со своими друзьями немедленно покинешь аномальную зону

— Я очень рад, но есть одна загвоздка. Я не готов простить государство.

Это для генерала Потапова — завзятого патриота — было уже слишком. Он покраснел до белков глаз, и стало ясно, что сейчас произойдет что-то ужасное.

Вопль генерала был подобен раскату грома или взрыву тяжелого фугаса.

— Да я тебя сейчас расстреляю, как дезертира, по законам военного времени! Мне, если хочешь знать, приказано ввести тут военное положение. Понял, щенок?!

Если даже Призрак и обиделся, на лице его это не отразилось. А главное, не случилось ничего ужасного. Неизвестный солдат ничуть не испугался и заявил с обычным спокойствием, которое вообще не покидало его никогда.

— Вас сюда никто не звал, так что если начнутся неприятности — пеняйте на себя.

Потом он переговорил о чем-то с Наташей Сероглазовой и повысил голос, чтобы услышали солдаты, занявшие оборону у машин:

— Его величество король Ян освобождает вас всех от присяги и предлагает гостеприимство, убежище и защиту от преследований. Всех, кто пришел с миром, король ждет в своей резиденции на берегу озера.

И опять обращаясь непосредственно к генералу Потапову, Неизвестный добавил:

— Здесь наша земля. Она защищает нас лучше всяких автоматов. Если хотите — можете проверить, но я вам не советую. Искренне не советую.

Неизвестный отмахнул честь и отошел к «пазику», у которого нерешительно мялись новоприбывшие.

— А вот зайца кому? Свежепойманного! — надрывался какой-то парень в тельняшке и с татуировками на руках.

Он держал за уши живого кролика, но врал, что он свежепойманный. Просто парень скооперировался с биологами, которым негде было держать расплодившихся зайцеобразных.

— За два батла отдам, дешевле колбасы. В нем весу три кило, и это не только ценный мех.

Слово «батл» казалось гостям Зазеркалья странным часа два, не больше. Потом они привыкали, что «батл» на местном жаргоне — это то же самое, что бакс.

К тому же обязательно находился авторитетный доброхот из местных, который снисходительно объяснял новичкам:

— Смотри, все просто. Один батл — это три бочки. А одна бочка — это тридцать три таньга и еще один таньга на чай.

А когда кто-нибудь спрашивал: «Зачем такие сложности?» — тот же доброхот неизменно отвечал:

— А потому что у нас независимость.

Независимость придумал записной политик Женя Берестов. До него никто об этом просто не задумывался. То, что законы России в Зазеркалье не действуют, подразумевалось само собой, но никто не испытывал потребности кричать об этом на каждом перекрестке.

Однако Берестов не мог жить без политики и создал Фронт Борьбы за Независимость Зазеркалья.

— А чего за нее бороться? — говорили Берестову здравомыслящие люди. — Она и так вроде бы есть.

Но Женя не сдавался и сколотил-таки фронт человек из десяти. А так как с независимостью все было в порядке, фронт стал бороться за построение справедливого государства, и на этой почве берестовцы ополчились против короля Яна.

— Этого так называемого короля никто не выбирал, и у него нет никакого права управлять государством, — сообщал Берестов всем, кто имел желание и терпение его слушать.

Король Ян не воспринимал Берестова всерьез, но пришел к выводу, что если государством совсем не управлять, то могут возникнуть серьезные проблемы.

И назначил коммерсанта Калмыкова министром иностранных дел и внешней торговли, генерала Неизвестного министром обороны и сталкинга, а майора Горовенко-Известного — министром внутренних дел.

Берестов продолжал бунтовать, требуя избрать президента и парламент, причем в президенты он метил сам, на словах решительно это отрицая.

Но тут произошло событие, которое заставило Фронт Борьбы за Независимость вспомнить о своей первоначальной задаче. В Зазеркалье вошли войска.

И здесь Берестов опростоволосился, потому что опоздал с демонстрацией протеста. Министр обороны Неизвестный явился к месту происшествия раньше и первым дал отповедь генералу Потапову.

А когда Берестов все-таки устроил демонстрацию, момент был совсем неподходящий. На опешивших солдат уже накатились торговцы и золотоискатели.

Золотоискатели пытались всучить воинам золото, а торговцы предлагали экзотические фрукты и овощи, тропическую одежду и прочую ерунду. А услышав, что у солдат нет денег, они немедленно позвали ребят из ломбарда, и от их речей воины обалдели окончательно.

Ломбард в Зазеркалье зародился, как камера хранения и пункт скупки ненужных вещей. Гости Зазеркалья, которые опасались за сохранность своей одежды, могли спокойно сдать ее в камеру хранения и идти гулять в тропическом наряде. А поскольку тропические наряды надо было где-то брать, ребята заодно открыли торговлю шмотками и пункт проката тропических костюмов под залог.

А еще через несколько дней, когда товарно-денежные отношения в Зазеркалье еще более оживились, владельцы этого заведения стали давать под залог деньги и золото, а также скупать золото у населения. В результате получилась камера хранения, магазин, пункт скупки и ссудная касса в одном флаконе, но называлось это гордым словом «Ломбард».

Для привлечения клиентов владельцы ломбарда придумали дополнительный трюк. Засовывая одежду, принятую на хранение, в полиэтиленовые пакеты, они засыпали ее снежком и перекладывали местными травами, утверждая, что это придает тряпкам целебные свойства. И многие верили, потому что в телерепортажах и газетах информацию о целебных свойствах снежка и атмосферы Зазеркалья подтверждали вполне заслуживающие доверия ученые и врачи.

А с приходом войск началось что-то и вовсе несусветное. Хозяева ломбарда предлагали воинам заложить автоматы и форму, а когда те отвечали, что за это их посадят и ключ выбросят, звучал резонный ответ:

— Так ведь и дезертировать недолго.

И группа поддержки тотчас же начинала расписывать прелести дезертирства. Особенно старались девушки, которые демонстрировали эти прелести наглядно, поодиночке и группами вешаясь солдатам на шею и утягивая их в кусты.

Суть дела была ясна. Королевству требовалось оружие и боеприпасы, и чем покупать их на черном рынке по несусветной цене, гораздо проще взять автоматы в залог чуть не на порядок дешевле. А поскольку возвращать даже эти деньги солдатам будет не из чего, автоматы так и так достанутся армии Зазеркалья.

Удивительно было другое. Некоторые солдаты, вконец запаренные группой поддержки, действительно закладывали свои автоматы и тут же дезертировали, не сходя с места.

Офицеры сбивались с ног, но бардак в считанные часы достиг масштабов стихийного бедствия. Оружие отдавали не все — да на всех в ломбарде не хватило бы денег и золота, но зато все вплоть до младших офицеров начисто забывали о воинском долге, когда обнаженные нимфы тянули их в заросли.

Сирены и Одиссей или крейсер «Свердлов» по версии Веллера.

Новоприбывшие девушки смотрели на это кино несколько ошалело, но их тоже не оставили без внимания, применив знакомый человеку с первобытных времен метод загонной охоты.

Машу Казакевич, скромную и юную библиотекаршу в старых джинсах, умело отсекли от остальных, окружили со всех сторон и стали наперебой предлагать юбки, пареу и шляпы, попутно просвещая ее в вопросах тропической моды.

— Посмотри на медузу! Она красивая?

— Очень, — неуверенно отвечала Маша.

— Вот и женщина должна быть такой же красивой.

И дальше следовало объяснение, зачем нужны шляпа и юбка. Шляпа символизирует «зонтик» медузы, а юбка — ее «бахрому».

Маша не догадалась спросить, что символизируют нагие груди, но на это тоже был ответ. Они символизировали красоту как таковую. А еще груди должны быть нагими, чтобы тело могло дышать благотворным воздухом Зазеркалья и впитывать солнечные лучи.

И действительно — все девушки в этой тропической одежде казались красивыми, загорелыми, очень здоровыми и до умопомрачения соблазнительными — даже дурнушки, на которых в городе никто бы не посмотрел.

Но философское обоснование моды — это был только первый этап. На втором этапе к делу подключались мужчины из ломбарда и торговых рядов.

Они наперебой предлагали Маше шляпы, юбки, отрезы ткани для пареу, а также фрукты, напитки и чудотворные бальзамы местного приготовления. Она отнекивалась — нет денег. А ей кричали:

— Сдай свои шмотки в ломбард.

И парень в кепке, надетой задом наперед, перекрывал своим зычным голосом общий гвалт:

— Ко мне, сюда. За кроссовки четыре золотых даю! За остальное — еще один. Юбку хочешь? Два батла. А вот это пареу за один отдам. Бери, не пожалеешь!

Пресловутые батлы запутали Машу окончательно. Она никак не могла перевести их в рубли и понять, сколько же ей предлагают. А справа и слева соблазнительно нашептывали:

— Не бойся. Найдешь золото — все вернешь и еще останется.

— А здесь правда есть золото?

— Полно. Его даже искать не надо. Под ногами валяется.

Маша посмотрела себе под ноги, но там ничего не валялось.

Зато хозяин ломбарда выставил на стол пиалу, доверху наполненную золотыми самородками.

Это зрелище добило Машу окончательно, и она стала стягивать с ног кроссовки.

За кроссовками последовали брюки, вместо которых Маша повязала вокруг бедер длинное пареу, сделанное из старой шелковой занавески. Шляпу она решила не покупать — слишком дорого. А футболку решила не отдавать, потому что под нею ничего не было, а устраивать стриптиз перед посторонними скромная Маша стеснялась.

Однако футболка, которая нормально сочеталась со штанами и кроссовками, совершенно не вписывалась в каноны тропической моды. И ревностных поклонниц этой моды такое кощунство ужасно коробило. Так что они от Маши не отстали и принялись убеждать ее, что неестественное сочетание замечательного пареу с убогой футболкой ей совсем не идет.

Маша никогда не была модницей и вечно носила то, что ей не идет, не испытывая по этому поводу никаких комплексов. А тут ей вдруг стало неловко. Все вокруг такие красивые, а она — как серая ворона среди белых лебедей.

Но кругом было так много мужчин. Сам генерал Потапов пришел посмотреть, что тут делается, и местные забавники предлагали ему заложить в ломбарде парадную генеральскую форму.

Загвоздка состояла в том, что у Потапова не было парадной формы. То есть была — но полковничья. В генералы его произвели так стремительно, что он успел только привинтить генеральские звезды на полевой камуфляж — совсем как Неизвестный Солдат.

Генерал пытался отшучиваться.

— Мне и так хорошо платят, — говорил он. — А если вы надеетесь таким способом ослабить боеготовность моих солдат, то ничего у вас не выйдет.

Это он врал или добросовестно заблуждался. Нагие груди и всепоглощающая любвеобильность зазеркальских женщин уже подорвала боеготовность вверенных Потапову подразделений до такой степени, что ниже уже некуда.

Но главной мечтой и старожилов, и некоторых новичков женского пола было ослабить боеготовность самого генерала. Наверное, именно об этом подумала женщина лет тридцати — тоже из самой свежей партии, когда подошла к Маше Казакевич и сказала:

— Мы непременно должны ослабить их боеготовность прямо сейчас. Давай попробуем вместе.

И она стала быстро расстегивать блузку, под которой оказался белый простенький лифчик.

— Помоги расстегнуть, — попросила она Машу, и Маша помогла, ощущая угрызения совести.

В самом деле — все девушки вокруг изо всех сил старались подорвать боеспособность солдат противника, а она одна, как дура, оставалась в футболке, уродующей весь пейзаж.

На самом деле все было не так, и не она одна уродовала пейзаж избытком одежды, и пейзажу, по большому счету, было на это плевать. Но это уже не имело никакого значения.

Окончательный подрыв боеспособности вражеских войск зависел только от Маши, и она сбросила футболку так резко и поспешно, словно та жгла ее тело.

Еще несколько новоприбывших девушек смотрели на нее, не отрываясь, словно она была здесь главной, и только от ее решения зависели действия всех остальных.

А так как Маша неизвестно почему сочла нужным бросить свою футболку в сторону генерала, остальные не просто последовали ее примеру, а пошли еще дальше.

Они стали снимать с себя одежду и швырять ее Потапову в лицо.

Генерал потянулся к кобуре, но вовремя сообразил, что это смешно — отстреливаться от полуголых безоружных девчонок. Даже если он просто припугнет их пистолетом — над ним все равно станут смеяться. Героическая схватка — пистолет Макарова против потных лифчиков.

Оставалось только с достоинством удалиться. Но и этого тоже ничего не вышло. Над генералом все равно смеялись так, что испуганные птицы стаей взлетели над лесом, и биологи удивились, как их, оказывается, много.

Даже подчиненные генерала не удержались от смеха, и это было первым признаком начинающихся неприятностей.

Эксклюзивные права телекомпании НТВ на съемки в Зазеркалье сохранялись почти месяц Король Ян держал свое слово, и его сталкеры просто отказывались проводить через оцепление людей с теле- и видеокамерами.

Но в конце первого месяца ситуация резко изменилась. В Зазеркалье стало слишком много сталкеров. На десять-двадцать новоприбывших наверняка попадался один, у кого эти способности были развиты достаточно сильно. Многие из них пытались заработать на сталкинге самостоятельно — и некоторым приходила в голову здравая мысль: с простых смертных много не возьмешь, а вот телекомпании охотно раскошелятся.

С другой стороны, хозяину сталкерской биржи Калмыкову эта мысль тоже приходила в голову. Чтобы сохранить эксклюзив, НТВ платило ему деньги и делало паблисити, без которого нет просперити — но Калмыкову все сильнее казалось, что этого мало.

Король Ян вел себя иначе. Он подружился с Журавлевым и Таракановым и считал нетактичным напоминать им, что за эксклюзив в королевскую казну заплачено всего сто долларов, а теперь цены на сталкинг для телекомпаний подскочили как минимум на два порядка. Любой уважающий себя канал отдаст десять тысяч без разговоров — и не за эксклюзив, а просто за проникновение в Зазеркалье.

Зато королева-мать Наталья напоминала об этом неоднократно, и Журавлев передавал своему руководству, что ради добрых отношений с королем Яном надо бы раскошелиться.

Но события развивались слишком быстро. Независимые сталкеры договорились с главными конкурентами НТВ раньше, чем Журавлев добился субсидий.

Правда, король Ян свои деньги все-таки получил. Он потребовал со всех, кроме НТВ, плату за аккредитацию и заявил:

— Без аккредитации — никаких интервью.

Зато президент Галактики Медведев давал интервью очень охотно, и король Ян мог на этом сильно погореть.

Однако то, что говорил Медведев, отнюдь не способствовало его превращению в телезвезду первой величины.

— Мы освободим Галактику от всякой мрази и установим по всей Вселенной настоящий русский порядок! — вещал бывший узник карантина, и это было самое мягкое из его высказываний.

Про Галактику и Вселенную он наслушался от ребят из ГРУ, которые общались с Медведевым довольно тесно еще до того, как «ястребы» окончательно решили сделать на него ставку. Эти парни очень любили порассуждать о том, что они — первые земные разведчики в глубоком космосе.

Сами они наслушались про глубокий космос от Старцева, с которым у них было соглашение об обмене информацией.

Что касается «русского порядка», то о нем часто и много говорили крепкие молодые люди, которых Медведев в последнее время все чаще приводил к себе на Урсу.

Первым делом эти молодые люди попытались отодвинуть наглого семнадцатилетнего юнца подальше в сторону, но тут случилась загвоздка. Медведев был уже слишком известен — тут сыграла роль и борьба за его освобождение из карантина, и его нетривиальные высказывания о намерении захватить власть во всей Вселенной. Телезрители любят маньяков.

Именно Медведев и привел в Зазеркалье первую съемочную группу помимо НТВ — какую-то питерскую команду с патриотическим уклоном. И именно эта команда осталась ему верна, когда остальные телевизионщики от Медведева отвернулись.

Чашу весов перетянул профессор Старцев.

— Поскольку я являюсь президентом Королевской Академии Наук Зазеркалья, — заявил он, — с моей стороны было бы неэтично нарушать указания его величества и давать интервью журналистам, не имеющим аккредитации.

Без Яна Борецкого телевизионщики в Зазеркалье еще могли бы прожить, но без Старцева им там просто нечего было делать. И через несколько часов после этого заявления король Ян уже давал интервью ОРТ, а в его «казначейском» кармане похрустывали новенькие банкноты.

Старцев тем временем общался с РТР, успев перед этим получить очередной грант из казны его величества.

А пока они наслаждались славой, Медведев на Урсе оказался окружен сотрудниками ВоенТВ — единственной телекомпании, допущенной в Зазеркалье официально, властями Российской Федерации в лице Объединенного Штаба по разрешению чрезвычайной ситуации в Санкт-Петербурге.

На Урсе беседа только началась, а продолжилась она в более узком составе на следующем уровне — планетке совершенно безлюдной.

И там говорил уже не Сергей, а корреспондент ВоенТВ, который на самом деле был агентом ГРУ.

Разговор был строго секретным, о чем президента Галактики предупредили заранее. Ребята из ГРУ быстро раскусили Сережу Медведева и знали — если он, пообещав молчать, все-таки сболтнет лишнее, то просто перестанет себя уважать. А это для него страшнее всего на свете.

Тем не менее, разговор происходил в машине, которая мчалась по белой пустыне, удаляясь от медузы, а «корреспондент» занимался тем, что аккуратно вешал Сереже на уши лапшу.

— Американцы придумали держать свои армейские резервы в Замедузье, подальше от наших разведспутников. Мы просто обязаны ответить им тем же. Американские спутники-шпионы досюда не доберутся, но обычные шпионы могут проникнуть запросто. Поэтому нам нужна твоя помощь.

— А чем я могу помочь?

— Ну, ты человек достаточно известный, и никто не удивится, если у тебя появятся сторонники. Мы замаскируем некоторые наши части под отряды твоих приверженцев, и все будут думать, что российских войск здесь гораздо меньше, чем есть на самом деле.

— А какой интерес мне в этом участвовать?

— Ты ведь называешь себя патриотом. Так вот тебе отличный способ послужить России.

— Ну, это сказки для малолетних. Я не собираюсь служить правительству, которое сидит сейчас в Кремле.

Парни, которые знали все про русский порядок, успели просветить Сергея и насчет слабосильности и мягкотелости действующего правительства. Но «корреспондент» тоже был шит отнюдь не лыком.

— Тут ты не прав. Операция, которую мы проводим, направлена как раз на то, чтобы избавить правительство от чужеродного влияния. Прежде всего, американского. Когда мы доведем ее до конца, Кремль сможет диктовать свои условия Белому Дому, и твои заслуги будут оценены по достоинству.

— Как именно?

— Ты ведь собираешься стать президентом Галактики. Но без серьезной поддержки вряд ли можно на это рассчитывать. А мы готовы оказать тебе поддержку. Твои так называемые сторонники первым делом очистят Зазеркалье от лишних людей и помогут установить тот самый порядок, о котором ты мечтаешь. И в дальнейшем будут поддерживать тебя во всем, что не противоречит нашим планам.

А с планами дела обстояли очень своеобразно.

Президенту и премьеру был представлен план «проверки потенциальной возможности использования аномальных зон в практических целях, в том числе для размещения беженцев и лиц, эвакуированных в результате чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера».

План предусматривал использование войск на первом этапе в качестве экспериментальной живой силы. Солдаты в роли подопытных кроликов.

На втором этапе они должны были строить и охранять лагеря для этих самых беженцев и заниматься их жизнеобеспечением.

Но существовал и другой, более секретный план «теоретической проработки предложений об использовании аномальных зон в военных целях, включая размещение войск и складов, учебных центров и полигонов, хранилищ секретной информации и документации и других объектов интереса иностранных разведок и экстремистских групп».

В Кремле считали этот план побочным, в Объединенном Штабе его принимали за основной, и только группа «ястребов» во главе с начальником ГРУ знала, что есть и третий план: наводнить Зазеркалье войсками и, используя их «втемную», шантажировать Кремль, требуя смены курса.

Главное, чтобы президентская команда ничего не заподозрила раньше времени. Для этого и нужен Сергей Медведев.

Мифический «президент Галактики» будет пугалом для президента России. Фальшивые отряды боевиков заставят Кремль постоянно увеличивать военные контингенты и в Зазеркалье, и в Петербурге. А если устроить в Питере парочку инцидентов и свалить их на боевиков Медведева — то, возможно, удастся все-таки пробить чрезвычайное положение в масштабах города.

А главное — Медведев отвлечет внимание от настоящих «ястребов». Не только от начальника ГРУ, но и от министра обороны, который сможет направлять в Зазеркалье больше войск, чем указано в докладах на имя президента.

А когда глава государства сможет, наконец, во всем этом разобраться, будет уже поздно. Под началом у «ястребов» окажется армия, которая, может, и не сумеет тягаться по численности с российской, но вполне сможет в пух и прах разнести Петербург. А это вызовет такой кризис, после которого ни одно правительство не устоит.

Всем в России сразу захочется сильной руки, и «ястребы» немедленно эту руку предложат.

Конечно, не факт, что эта армия будет готова действительно нанести удар по Петербургу. Солдаты, замороченные дедовщиной и самодурством командиров, разумеется, выполнят все, что им прикажут. А вот с офицерами придется повозиться.

Но на этот случай у «ястребов» тоже есть оружие. Экстремисты всех мастей и принцип «разделяй и властвуй». Можно впустить в Зазеркалье побольше радикалов вроде тех, с которыми якшается Медведев. И, с одной стороны, поставить их под контроль лояльных офицеров, а с другой стороны, поставить под их контроль офицеров менее лояльных.

Но даже и в этом случае «ястребиную»армию лучше использовать для шантажа, а не для прямого удара. Неизвестно, как поведет себя эта армия, если ей прикажут стрелять.

Зато точно известно, как поведет себя Кремль, если пригрозить ему устроить заваруху в Питере. Он впадет в мандраж, и тогда можно будет без особого труда сначала уговорить его на мелкие уступки, потом на более крупные — и так до бесконечности. Или пока эта власть не рухнет.

Конечно, риск всегда есть. Но есть и пути к отступлению. Если точнее — есть куда бежать.

Пример короля Яна убедил «ястребов» в неуязвимости беглецов, укрывшихся в Зазеркалье.

Очередная проверка была проведена накануне. Генералу Потапову дали приказ захватить или уничтожить короля Яна.

Генерал попробовал.

В результате его солдаты передрались между собой, а потом разбрелись по кустам с девчонками. Сам же Потапов, видя это, начисто забыл, что ему приказано в случае неудачи с захватом лично пристрелить Яна из пистолета, и отправился сгонять бойцов в кучу. И собрал, увы, не всех.

Отличное доказательство неуязвимости беглецов вблизи медузы.

Кстати, хотя зазеркальцы в ответ на нападение на короля Яна кинулись бить солдат генерала Потапова, эта инициатива тоже окончилась ничем. Вместо побоища вышла веселая потасовка а ля «Человек с бульвара Капуцинов» — практически без пострадавших.

Правда, при этом чуть не разнесли по бревнышку строящийся дом его величества. Но все-таки не разнесли, а его величество еще долго высказывало драчунам свое королевское напутствие, завершив его так:

— И вообще в следующий раз балуйтесь где-нибудь в другом месте. А то потребую с вас возмещение ущерба в десятикратном размере — тогда будете знать.

И тут же, стоя на грузовике, собрал курултай и предложил считать покушение на короля с целью пленения или физического устранения разновидностью государственной измены и штрафовать за нее по всей строгости закона.

Так генерал Потапов оказался должен королевской казне на первый раз тысячу батлов и от этого совершенно обалдел.

А «ястребам» оставалось проверить, действительно ли по мере удаления от медузы ее влияние ослабевает. Потому что если нет, то и вся «ястребиная» затея никуда не годится.

Для ее успеха необходима строжайшая дисциплина, а в поле действия медузы с этим большие проблемы.

И первым подальше от медузы должен был отправиться Медведев.

Он и отправился — ведь не зря же машина с Сергеем и «корреспондентом ВоенТВ» на борту все дальше углублялась в белую пустыню.

— Куда мы везете? — спросил вдруг Сергей, прервав разговор. Ведь ему поначалу сказали, что надо просто немного отъехать — чтобы никто не подслушал разговор. А отъехали уже черт знает куда.

— В безопасное место, — пояснил «корреспондент» (он же куратор «президента Галактики» Максим Крутиков).

— Черт! Нет, я так не согласен! — попытался взбрыкнуть Медведев, но у него ничего не вышло.

— Твоя резиденция будет здесь, — твердо сказал Крутиков, когда машина, наконец, остановилась.

Следом подъехал грузовик-фургон совершенно неармейского вида и с гражданскими номерами.

Он проник в Зазеркалье как бы сам собой, стараниями независимых сталкеров — но на самом деле его просто пропустили через оцепление по мандату Объединенного Штаба, а сталкерская проводка была искусно сымитирована.

А поскольку число машин в Зазеркалье теперь увеличивалось ежедневно, на этот фургон никто внимания не обратил.

Когда грузовик остановился рядом с открытым джипом ВоенТВ, из фургона высыпали люди в штатском, но с автоматами в руках, и Крутиков пояснил:

— Это твои самые горячие сторонники.

Но Медведев не смотрел на них.

Из кабины грузовика на землю спрыгнула такая девушка, что у парня просто перехватило дух.

Вообще-то Сергей лет с тринадцати был любимцем женщин — как ровесниц, так и девушек постарше. Но в Зазеркалье у него с самого начала не заладилось. Борьба против разврата вообще не способствует успехам в любви.

А не бороться Сергей не мог. Такое у него было воспитание.

Как всякий средний обыватель, приверженец традиционных взглядов, он не видел ничего зазорного в мужских развлечениях на стороне, но женскую свободу решительно не признавал.

Забавно, что на Земле девушки в большинстве своем разделяли его точку зрения. Вернее, они шли дальше и горой стояли за моногамию и взаимную верность.

Сергей был не против и никогда не крутил несколько романов одновременно. Он предпочитал последовательное развитие событий: сначала одна девушка, потом другая, дальше третья. Без пауз, но и без наложения.

Заметим к слову, что дон Жуан и Казанова придерживались похожей политики, так что ничего нового тут нет.

Но в Зазеркалье с первых дней воцарились иные нравы. И они почему-то нравились не только мужчинам, но и женщинам тоже. Не то чтобы все девчонки так уж рвались делить ложе под пальмами со многими мужчинами сразу — просто никто не видел в этом ничего плохого.

Зазеркальцы жили в атмосфере непрерывного курортного романа, когда слетают тормоза и создается ощущение, будто все это не всерьез — а значит, можно отбросить к черту все предрассудки.

А у Медведева на Урсе был «русский порядок». Голыми не ходить, прилюдно не трахаться, чужих девок не водить, а продолжать отношения с земными подругами с ориентацией на свадьбу в ближайшем будущем.

Но как раз у самого Медведева подруги не было. Когда Наташа его бросила, Сергей привел с Земли другую одноклассницу, которая давно домогалась его любви. Но уже через неделю она сбежала от «русского порядка» к королю Яну — то есть, не к нему лично, а к кому-то из его подданных, и еще несколько дней ходила нормально одетой, а потом покатилась туда же, куда и все.

Пару дней назад Медведев видел, как она, по пояс голая, встречала сталкерский автобус. Недавно пошла в Зазеркалье такая мода — с порога совращать земных мужиков, чтобы потом они уже и не рыпались, и не пытались устанавливать свои порядки.

Вот этим вторая бывшая подруга и занималась на глазах у Сереги, который испытывал при этом только одно желание — убить ее наиболее мучительным из всех возможных способов.

Если бы не медуза — точно убил бы. Но медуза отвлекла, затянула к себе под бахрому и выплюнула на земную сторону. И Сергей понял, что бушевать бесполезно.

Эту песню не задушишь, не убьешь.

Через день Сергей притащил на Урсу какую-то дуру. Некрасивую к тому же. И трахалась она как-то вяло и безжизненно. Да и противоречило это «русскому порядку», который предполагал высокие чувства.

Был на Урсе идеолог, который особенно напирал на исключительную духовность русского народа и разоблачал тлетворное влияние Запада, подменяющего одухотворенную любовь бездушным сексом.

Но идеологу было двадцать восемь лет, а Медведеву — семнадцать.

Гормоны бушевали.

И когда блондинка в форме цвета хаки без знаков различия спрыгнула на землю из кабины грузовика, оставив в снежке глубокий след тяжелых десантных ботинок, Сергей понял — эту девушку он никому не отдаст и никуда не отпустит.

И тут же скорректировал эту установку. Чтобы заполучить и удержать эту девушку, он сделает все, что угодно.

А девушка подошла ближе, остановилась за три шага от Сергея, приложила ладонь к козырьку и сказала:

— Здравия желаю, командир. Я ваш личный адъютант. Днем и ночью буду рядом.

— Ночью? — переспросил Сергей мгновенно севшим голосом.

— Конечно. Я ведь еще и телохранитель. Буду всю ночь прикрывать вас своим телом.

Ей было лет двадцать пять, и одной ее улыбки вполне хватило, чтобы юноша семнадцати лет от роду почувствовал острое неудобство немного ниже пояса.

А в глазах ее плескалось нечто такое, о чем вслух говорить не принято — особенно в присутствии детей и подростков нежного возраста.

Дети до шестнадцати лет не допускаются.

— Двойная мутация, — сказал доктор Айболит, наскоро осмотрев двойню, которую родила вечером королева Анна. — Мальчик ярко выраженный альбинос, а девочка слишком смуглая.

Аня рожала легко. Она ждала нестерпимой боли, а оказалось — эту боль можно терпеть даже без криков, и Айболит уже тогда сказал — не Ане, а коллегам, — что роды проходят неправильно.

Для первородящей, да еще с двойней — слишком легко и быстро.

Аня восприняла это, как новое доказательство своего перерождения в инопланетное существо. Она предположила даже, что ее дочь, когда повзрослеет, вообще не будет чувствовать боли при родах.

А врачей и биологов волновало другое.

Мутации.

— Конечно, теоретически возможно случайное соединение рецессивных генов — если среди предков были альбиносы и смуглые южане. Но это крайне маловероятно. Скорее всего, мутация.

— Это опасно? — первым делом спрашивали все — и зазеркальцы, и гости планеты.

— Вообще-то нет. Дети совершенно здоровы, никаких отклонений. Вот только маленькие слишком.

Такие маленькие, что их сразу после родов хотели везти на Землю в реанимацию, ориентируясь только на вес, хотя прочие жизненные показатели были в полном порядке.

Аня увезти младенцев не дала и пригрозила, что вообще не подпустит к ним врачей, если те станут гнуть свою линию.

И принялась кормить новорожденных молоком, в котором обнаружились в великом множестве «снежные микробы».

Через несколько часов выяснилась еще одна нетипичная деталь. Младенцы просили есть чаще, чем полагается по норме.

Узнав об этом, зазеркальцы, которые и без того собрались у медицинской палатки чуть ли не в полном составе, стали предлагать деньги на искусственное питание, а одна девушка-хиппи, которую занесло в Зазеркалье с младенцем на руках, выразила готовность уделить новорожденным часть своего молока.

Но помощь не потребовалась, потому что у Анечки своего молока было некуда девать. А так как сердобольные граждане все равно трясли своими деньгами и золотом, король Ян предложил собирать деньги на медицинский центр.

И первый отдал Айболиту пачку денег из королевской казны.

На радостях курултай по поводу рождения первенцев перетек в карнавал, что само по себе — зрелище не для слабонервных. Когда девушки просто ходят одетые по тропической моде — это еще ничего, но когда они вдобавок танцуют, то новичков укачивает.

А новичков было множество Хотя в Зазеркалье считается: кто переночевал там, тот уже не новичок — но даже за один день через медузу проходили сотни людей, если уже не тысячи Регулярных автобусов стало два, а сколько народу сталкеры проводили пешком, никто и вовсе не подсчитывал. Хотя, наверное, меньше, чем провозили на автобусах.

А в день рождения первенцев, в самый разгар праздника, в Зазеркалье прибыли новички другого рода.

Батальон солдат. Пополнение для генерала Потапова. И полевой госпиталь впридачу.

Тут же в честь карнавала к госпитальному персоналу подкатились местные коммерсанты — менять спирт на золото. Вернее, золото на спирт. А поскольку военврачи и медбратья еще не успели разобраться в местных ценах и курсе валют, их надували со страшной силой.

Тот факт, что все запасы медицинского спирта за несколько часов оказались проданы за бесценок — за мизерное количество золота, которое невозможно вынести на земную сторону, довел генерала Потапова до нервного срыва, и генерал по собственной инициативе совершил то, о чем мечтали заговорщики в Объединенном Штабе — попросил разрешения перенести свой лагерь подальше от медузы и скопления зазеркальцев.

— Да ради Бога! — ответили «ястребы», с трудом скрывая радость.

И тут же накатали соответствующий приказ.

Перед генералом встала задача собрать в кучу своих воинов, а то ведь половина комендантского взвода и разведроты гуляла на карнавале, который затянулся и продолжался несколько дней без перерыва. И новоприбывшие бойцы тоже смотрели на это кино с подозрительным блеском в глазах, а некоторых девочки уже утянули с собой.

А король Ян сидел у себя в шатре — большой армейской палатке, которую купили и поставили взамен старой туристической — и толковал с воинами на предмет смены хозяина.

— У меня вам будет веселее — это я гарантирую. Вас тут никто не тронет — медуза не позволит. Перекантуетесь до дембеля, а там видно будет. Может, вам тут понравится.

А по сторонам к нему пристроились две голенькие девушки, и король между делом лениво поглаживал их по интимным местам. Живой символ райского наслаждения. Баунти — и никаких гвоздей!

Если кто не помнит, шоколадка «Баунти» названа так в память о бунте на одноименном судне. Измордованные дисциплиной английские матросики, побывав на Таити и пообщавшись с тамошними девушками, захотели остаться там навсегда. Потом, правда, пришлось им бежать на другой остров, а девушек, взятых с собой, не хватило на всех, и в результате матросики перерезали друг друга — но это уже детали.

А между тем, у русских солдатиков, замордованных не только дисциплиной, но и дедовщиной, вовсю текли слюнки. И только один из них, самый дотошный, начал допытываться, а что же все-таки будет дальше.

— А если мне тут не понравится? Или я после дембеля домой захочу. Я ведь обязательно захочу. А меня там возьмут и посадят за дезертирство.

— Ты видел, сколько у нас тут народу? И никто домой не хочет. Наоборот, все из дому сюда бегут. А если все-таки захочешь — no problem: пойдешь к своим и скажешь, что на тебя затмение нашло. Здесь на всех затмение находит, можешь у доктора спросить. Сюда сейчас психиатров набежало, как собак нерезаных, и любой даст тебе справку. Если я попрошу, они все вместе подпишутся.

Собеседники его величества были сплошь первогодки, и выбор у них рисовался простой. Либо деды и офицеры, мат и рукоприкладство, «солдат без работы — преступник», «два сержанта ВВС заменяют взвод СС» и прочие прелести, которые в Уставе определяются, как «тяготы армейской жизни» — либо девочки и пляжи, солнце и вода, фрукты и овощи, песни и пляски, а за службу в королевской гвардии — деньги или золото.

А до дембеля еще — как до победы коммунизма. Если посмотреть, сколько всего произошло в Зазеркалье за месяц, то страшно представить сколько еще может произойти за полтора года.

В общем, генерал Потапов не досчитался в итоге нескольких десятков бойцов. Одних переманил король, других — Неизвестный Солдат, третьи сами спрятались с девочками в наиболее густых зарослях или ушли на глубокие уровни, а под конец дошло до того, что группа воинов угнала к черту целую мощную радиостанцию на грузовике «Урал».

Вообще-то король Ян просил у них только электрогенератор автономного питания, но радисты пришли к выводу, что проще будет угнать всю машину.

Генератор они сгрузили у королевской палатки, взяли с короля плату деньгами, спиртным и едой, захватили с собой девочек и укатили путешествовать. Кто-то рассказал им про глубокие уровни и про то, что там теперь уже сотни тысяч планет— выбирай любую.

Чтобы не заблудиться, радисты выбрали третий уровень. Планету Черноводье — ту, что напротив Беловодья, вход с Яны.

Королева Анна была очень недовольна — но ей доложили уже задним числом. Ее в тот момент не было на Йане, да и вообще — запрет на проезд машин, судя по тексту известного указа ее величества касался только Йаны и Беловодья. А про Черноводье речь не шла — хотя бы потому, что там до путешествия радистов не было людей.

Однако Аня предполагала отдать Черноводье своим первенцам, и значит, имела право возмущаться.

Вот она и возмущалась в полную силу.

А что ей оставалось делать? Не бегать же за «Уралом» пешим ходом с планеты на планету.

Аня предъявила претензии Яну, тот ответил что-то типа: «Я не сторож брату моему, тем более, что он мне не брат», — и все претензии начисто отмел. В самом деле — машина-то военная. Она в Зазеркалье и так пришла бы — вне зависимости от желания короля и его приближенных. А между Зазеркальем и Йаной, как справедливо заметила все та же Анна еще на первом курултае, оцепления нет и пограничных кордонов тоже.

Генерал Потапов, как и положено, узнал об этой истории последним, и его чуть не хватил инфаркт, так что военврачам пришлось лечить его остатками спирта.

Отъезд его армии в белую пустыню напоминал паническое отступление. Король Ян был в восторге.

Единственное, о чем он жалел — это то, что вместе с генератором не купил саму радиостанцию. Когда радисты уже уехали на своем «Урале» в Черноводье, Ян вдруг подумал, что королевству давно пора завести свое радио.

И вообще надо заняться прессой. Самое время.

Новая рота связи прибыла в Зазеркалье через несколько часов после того, как последние машины генерала Потапова скрылись за холмами.

Она устроилась в лесу за медузой делла Урса, подальше от основного скопления зазеркальцев. Но девочки из тех, которые считали личным позором пропустить хоть кого-нибудь из мужчин, попавшихся им на глаза, добрались и туда. А так как эти девушки были не только нимфоманки, но еще и сплетницы, подробная информация о том, что происходит в новом военном лагере, очень скоро дошла до короля Яна.

Часовым в лагере было приказано никого не пускать. В случае неподчинения — действовать по уставу, то есть после трех предупреждений открывать огонь на поражение.

На практике дело, однако, доходило только до криков:

— Стой, стрелять буду!

Девушки отвечали: «Стреляй» — и некоторые даже рвали на груди тельняшку (у кого она была).

Один часовой рискнул выстрелить в воздух. Медуза отреагировала незамедлительно и так шарахнула бойца по темечку неизвестно чем, что он опомнился только на Урсе, без головного убора, ремня и автомата.

Рассказывали, что он быстро бежал и громко кричал.

А через полчаса девушка, которую пострадавший пытался не пропустить, уже совершала в лагере небывалый подвиг — она поставила себе задачу обслужить всю роту прогрессивным французским способом и войти в Книгу Рекордов Зазеркалья под первым номером.

То, что пребывание в Зазеркалье вызывает у некоторых женщин нимфоманию, а у мужчин — сатириазис и гиперпотенцию, медики заметили еще пару недель назад. В активе у Зазеркалья медицины были уже десятки излечившихся импотентов и еще больше познавших наслаждение фригидных дам.

— Наверное, я уже в раю, — сказал в интервью Денису Журавлеву один дедушка лет восьмидесяти, который пришел в Зазеркалье полупарализованным, а теперь скакал сереньким козликом и каждую ночь использовал вместо грелки новую девушку. И не только вместо грелки, что самое удивительное.

Король Ян был вполне согласен с такой оценкой, но кое-что все-таки беспокоило его. Не российская армия, нет. С армией пока все ясно Медуза просто не позволяет солдатам стрелять или иным способом применять силу — а без этого войскам грош цена.

Но есть другие неприятности. Чем больше народу — тем меньше единства. И это начинает внушать серьезное беспокойство.

Тут и Берестов, который мечтает построить в Зазеркалье новую Россию и под этим соусом без конца интригует против короля Яна.

Тут и королева Анна, которая, не успев оправиться от родов, разворачивает кампанию за изгнание из Зазеркалья автомашин и автолюбителей.

Тут и сектанты, которые упорно считают, что Зазеркалье создано специально для них. Причем не для всех сразу, а для каждой секты в отдельности. И напрасно Ян без конца повторяет, что планет на глубоких уровнях уже больше, чем сект и пророков на всей Земле. На глубокие уровни никто уходить не торопится, зато каждая секта хочет все, сразу и только себе.

Но это все игрушки. Гораздо хуже то, что творится на Урсе. Туда валом валят экстремисты всех мастей и рангов, а их вождь Сергей Медведев, который называет себя президентом Галактики, уже распространяет на Земле и в Зазеркалье отпечатанный на ризографе листок и видеокассеты с записью своих речей.

Когда Ян Борецкий рассказал одному психоаналитику о злосчастном финале романа Медведева с Наташей Сероглазовой, тот сразу определил в точности по Фрейду:

— Сублимация. Невозможность безраздельно владеть женщиной вызывает стремление к неограниченной власти, желание безраздельно владеть вообще всем вокруг.

Ни психоаналитик, ни король Ян не знали, что в данный момент Медведев владеет такой потрясающей женщиной, что Наташе Сероглазовой до нее — как Гагарину до Альфы Центавра.

Сергей вообще исчез куда-то из поля зрения королевской разведки. На Урсе заправлял его зам по идеологии — некто Иванов с ударением на «а» , тот самый который любил порассуждать о целомудрии, как источнике исконно русской духовности.

И уже бродили по Зазеркалью агенты влияния во главе со священником отцом Григорием, которого зазеркальцы называли попом Гапоном, а также Отрепьевым и Распутиным. Последнее было несправедливо, поскольку в распутинских грехах отец Григорий замечен не был и даже наоборот, против оных грехов предостерегал.

Агенты влияния беспокоили короля Яна гораздо больше, чем войска. Ян имел все основания полагать, что медузе глубоко плевать, кто находится у власти в Зазеркалье. Из каких-то своих соображений она гасит вспышки насилия, но это вряд ли имеет отношение к политике. Скорее, правы биологи — медуза просто не хочет, чтобы пропадал впустую ценный генетический материал.

Зоолог Зверев заметил интересную закономерность. У кроликов беременность вообще-то вдвое короче, чем у собак. В Зазеркалье она сократилась и у тех, и у других — но у кроликов гораздо заметнее. И получается, что у зайцеобразных она длится в среднем от двух до десяти дней, а у собак — от восьми до тридцати и больше.

И у других видов то же самое. Хищники размножаются медленнее, чем травоядные. И созревают они тоже медленнее.

Но это еще не все. Зверев сам наблюдал и слышал от других, что собаки в Зазеркалье не могут охотиться на кур. Они теряют ориентировку и в ошеломлении упускают объект охоты — в общем, ведут себя почти как тот часовой, который не смог открыть огонь по нарушителям.

С другой стороны, кошки в Зазеркалье постоянно ловили голубей и воробьев и чувствовали себя при этом вполне нормально.

Интересно, почему?

Может быть, потому, что голубей и воробьев, налетевших в Зазеркалье своим ходом из города, здесь было уже много, а кур — привезенных с Птичьего рынка цыплят, которые вдруг стали бурно расти, быстрее самых скороспелых бройлеров — совсем мало. Тех, кого выпустили на свободу — всего четыре штуки. Петушок и три курочки.

Похоже, медуза, а вернее, вся биосистема в целом, заботилась об экологическом балансе. Зверев, Сосновский и Малей предположили, что снежинки-биокомпьютеры, проникая в тела животных, оценивают общую численность популяции и определяют, можно ли принести часть особей в жертву интересам других видов. И если нельзя, то медуза получает соответствующий сигнал и психотронным излучением отгоняет собак от курицы. А если можно, то медуза ведет себя индифферентно, и кошка спокойно ловит голубя.

И людей медуза защищает точно так же. И главное — неизвестно, когда будет достигнута та численность населения, при которой медуза сочтет, что беречь человеческий материал больше незачем.

Зато известно почти наверняка: медузе нет смысла защищать короля Зазеркалья от политических противников. Медуза оберегает тело Яна Борецкого, но не его власть — и агенты влияния могут беспрепятственно разрушать зазеркальское единство, которого, впрочем, по большому счету и не было никогда.

Шабашники, которых нанял король Ян, построили ему пятистенок из неошкуренных бревен с кольцевой верандой и вторым этажом в виде навеса на опорах-колоннах, которые сделаны из врытых в землю стволов. Доски для пола и рубероид для крыши привезли с Земли.

В строительстве дома король соревновался с коммерсантом Калмыковым и мог бы проиграть, хотя Калмыков начал позже. Дело в том, что у бизнесмена было больше денег, и он нанял больше людей.

Но Яну помогали его поклонницы. Они были готовы день и ночь работать бесплатно, лишь бы обратить на себя внимание короля.

В результате новоселье король и коммерсант справили одновременно. Правда, у Калмыкова дом был со стеклами, а у короля — без, но скажите на милость, на кой черт нужны стекла в экваториальном поясе.

Тут и бревенчатый сруб по большому счету не нужен. Но когда поблизости нет лесопилки, строить из бревен проще, чем из досок. Доски надо возить с Земли, тратить лишние деньги и время сталкеров — а бревна можно заготавливать прямо здесь, на берегу озера. И если есть девчонки, которые бесплатно рубят сучья и даже отваживаются валить деревья, то строительство обходится гораздо дешевле, чем следовало бы ожидать.

Новоселье состоялось в субботу, а суббота в Зазеркалье — день особенный.

Как известно, люди, впервые попавшие в Зазеркалье с помощью сталкеров, после этого могут сколько угодно гулять сквозь оцепление самостоятельно. И хотя число этих людей превысило уже десять тысяч, далеко не все они оставались на райских пляжах постоянно. Многие работали на Земле да и ночевать предпочитали дома, в мягких постелях. И только время от времени, когда на земной стороне был вечер, а по другую сторону медузы — утро, они навещали Зазеркалье, загорали, купались, ели экзотические фрукты, любили друг друга и снова уходили на Землю.

Некоторые приходили в Зазеркалье ночевать. А поскольку здесь в это время был день, ночующие либо скрывались в шалашах или особенно густых зарослях, либо либо устраивались на пляже, но закрывали чем-нибудь лицо, надевали черные очки или даже завязывали глаза.

Новоприбывших специально предупреждали, что если у человека закрыто лицо, то его не следует беспокоить — он просто лег поспать.

Жить в Зазеркалье оставались в основном безработные, студенты и школьники, а также солдаты-дезертиры. Хотя были и другие — те, кто бросал работу, поддавшись магии золота и очарованию райской жизни.

Это ведь только король Ян в начале второго месяца стал замечать неприятные тенденции — а простым зазеркальцам здешняя жизнь казалась наглядным и повседневным воплощением беспредельного кайфа.

Так вот, в субботу почти все имеющие «свободный доступ» к медузе, наводняли Зазеркалье. Это начиналось с утра по московскому времени, и к полуночи по времени Зазеркалья сам собой раскручивался праздник жизни.

Впрочем, всегда находился и повод. Сначала приход первой машины, потом — рождение первых детей, а теперь вот — двойное новоселье.

Маша Казакевич — та самая, которая впервые проникла в Зазеркалье на сталкерском автобусе, затесавшемся в колонну генерала Потапова, теперь проделала тот же самый путь самостоятельно и оказалась у королевского дома в самом начале субботнего карнавала.

Первый визит в Зазеркалье она совершила, находясь на больничном по поводу острой респираторной вирусной инфекции. И провела в райских садах три дня — до очередного визита к врачу. Естественно, за эти три дня острая респираторная инфекция исчезла бесследно, и на следующий день пришлось выйти на работу.

Вещи из ломбарда Маша так и не выкупила. За три дня руки не дошли до поисков золота, а деньги утекли сквозь пальцы.

Хорошо какая-то девчонка, которая решила перейти на тропическую моду, подарила Маше свой лифчик от бикини. Было в чем уйти на Землю.

Перед уходом Маша договорилась с ломбардистами, что выкупит кроссовки с первой же получки. Все остальное ерунда, а кроссовок было жалко.

А потом стало уже не так жалко. За три дня Маше напрочь разонравилось ходить в кроссовках по городскому асфальту. Ходить босиком по мягкой траве Зазеркалья было куда приятнее.

И в пятницу Маша взяла отпуск за свой счет, а заодно поругалась по этому поводу с родителями. Мать вспоминала, какой она была в молодости (не такой, как нынешняя молодежь), отец — ветеран труда и орденоносец — слал дочери проклятья, а Маша собирала чемоданы.

Тем же вечером Маша притащила эти чемоданы к ломбарду на зазеркальской стороне.

Вообще-то на Земле Маша могла бы продать эти вещи гораздо дороже. Но в Зазеркалье она их не продала, а заложила. Маша оставляла пути к отступлению, хотя знала уже наверняка, что домой не вернется.

Но в эту ночь она отправилась на Землю еще раз. И именно домой. За книгами.

На Земле она работала в библиотеке, но несмотря на это, имела дома неплохую подборку книг. У библиотеки не было средств покупать новинки. У Маши средств тоже не было, но она все-таки покупала. И, разумеется, считала их безраздельно своими.

Но мать, как оказалось, была другого мнения.

— Не дам! — кричала она. — Не позволю разорять дом!

А ведь раньше она всегда ворчала, когда Маша тратила свои деньги на книги.

— Никак не начитаешься в своей библиотеке. Ходишь в рванье, перед людями стыдно, — она так и говорила: «перед людями». — А комнату свою во что превратил? Обои надо новые клеить. Кто покупать будет? Опять я?

И с обувью мать донимала без конца. Все хотела, чтобы Маша купила порядочные туфли и осенние сапоги.

— На еду денег хватит. Мы с отцом заработаем. А обувку ты себе купи. Перед людями стыдно.

Но Маша сочла это непомерным расточительством. И вместо туфель и сапог купила кроссовки, которые можно носить с апреля по октябрь.

Уже тогда это вызвало дома скандал. А когда Маша три дня пропадала неизвестно где и явилась домой без кроссовок и одетая «как пугало огородное» (мама) и «как шлюха подзаборная» (отец) — скандал закрутился на неделю.

Всю неделю Маша пыталась наладить отношения с родителями. Она даже не ходила в Зазеркалье — хотя тянуло нестерпимо — но к вечеру четверга терпение иссякло. А пятничный скандал, по сравнению с которым все предыдущее казалось детским лепетом, привел Машу в такое состояние, что на слова родителей она перестала реагировать совершенно.

Ее больше волновало, как дотащить два чемодана с книжками до Парка Победы и куда девать их в Зазеркалье.

Машей овладела навязчивая идея — открыть в Зазеркалье публичную библиотеку.

Книги она поволокла к медузе сразу же, как только открылось метро. Ровно столько, сколько смогла утащить. Самым ужасным был участок от метро «Московская» до Парка Победы. И никто не помог — наверное, оттого, что Маша выглядела злой, растрепанной и некрасивой. Ее пареу лежало в камере хранения ломбарда, а надето на ней было нечто катастрофически несексуальное — спортивные штаны и футболка из секонд-хэнда с застарелым пятном от шавермы.

Разумеется, никто из больших и сильных мужчин, попадавшихся навстречу и вдогон, не выказывал желания помочь Маше с чемоданами.

Ведь мужчины обычно проявляют галантность с дальним прицелом. А тут было не во то целиться.

Маша перешла на свою обычную форму одежды сразу по возвращении из Зазеркалья после первого визита. Ей не понравилось, как смотрели на нее питерские мужики, когда она шла и ехала от медузы домой в пареу и лифчике, босая и с распущенными волосами. Не меньше десятка парней тогда попытались с нею познакомиться, но это почему-то не доставило Маше удовольствия.

В Зазеркалье мужчины вели себя иначе. Они там, кажется, вообще не пытались знакомиться, а сразу вели себя, как старые друзья.

— Пива хочешь? Целоваться будем? Нет? Тогда пошли на пляж. Я тебя с друзьями познакомлю.

Кайф! Целая планета друзей.

После трех дней такой жизни неуклюжие приставания питерских парней не вызывали ничего, кроме отвращения. «Девушка, можно с вами познакомиться? А как вас зовут? А что вы делаете вечером?»

— Сплю!

Да и вообще, на кой черт Маше знакомиться с кем-то в Питере, если у нее есть Зазеркалье.

Прямо на холме у медузы к ней, некрасивой, злой и растрепанной, подвалил паренек — тоже невзрачный и плохо одетый. Но какая разница, если он сразу спросил:

— Помочь?

— Если бесплатно... — ответила Маша.

— Обижаешь. Куда нести?

И вот тут возникла загвоздка. В Зазеркалье у Маши не было даже шалаша.

Слово за слово — рассказала Маша новому знакомому и про свою затею с библиотекой и про свою беду с пристанищем, и парнишка задумался.

А потом сказал:

— Можно к Академику обратиться. Только он сейчас на глубоких уровнях, так что лучше прямо к королю. Он себе знаешь какой дом отгрохал! Сегодня новоселье. Места много — пускай Ян свои книги у себя подержит.

У королевского дома в узком семейном кругу человек в триста отмечала новоселье дезертирская стража. Размахивая автоматами и пивными бутылками, бравые стражники громко распевали под аккомпанемент бородатого юноши каэспэшного вида:

Почетна

И завидна наша роль,

Не может без охранников король.

Когда идем, дрожит кругом земля,

Всегда мы подле,

Подле короля...

Когда подошли Маша и Миша со своей ношей, поющие как раз дошли до слов:

Величество должны мы уберечь

От всяческих

Ему не нужных встреч.

— Король дома? — спросил Миша, прерывая спевку на самой высокой ноте («Ох ра-а-а-ано встает охрана»).

— А зачем он тебе? — поинтересовался бывший ефрейтор, который здесь считался полковником.

— Да вот, невесту ему привел.

— У него таких невест, как собак нерезаных.

— А вдруг это любовь, — философски парировал Миша.

А кто-то из охранников в это время поднял голову к небу и крикнул в сторону луны:

— Эй, хозяин! К тебе тут девчонка просится с чемоданами. Говорит, невеста.

— Это интересно, — раздался голос короля. Правда, нес луны, а всего лишь со второго этажа. — Ко мне многие сватаются, но чтобы сразу с чемоданами...

— А я вовсе и не сватаюсь — подала голос Маша. — Просто у меня два чемодана книг, и я не знаю, куда их положить, чтобы не пропало. Я хочу открыть здесь публичную библиотеку.

Слово «публичную» вызвало в народе живой отклик и бурное веселье, зато король заинтересовался и пригласил девушку в дом вместе с Мишей и чемоданами.

В доме на втором этаже происходил банкет, и король представил Машу его участникам, как свою невесту. Естественным следствием этого явились громкие крики «Горько!» и все что за ними следует.

Маша охотно целовалась с его величеством, а Миша утешался тем, что сам виноват.

Утешался он, впрочем не один, а с какой-то юной очаровашкой, случайно упавшей ему в объятья.

А с утра по местному времени обитатели Зазеркалья увидели, что к западной веранде королевского дома прибита доска, на которой красным фломастером начертано:

«Зазеркальская Королевская Публичная библиотека (не путать с одноименным домом)».

Когда у короля стали спрашивать, где находится «одноименный дом», Ян отвечал так:

— Сколько у нас всего домов? Два? Ну так и ищите во втором.

Во втором доме жил Калмыков и ему пришлось завести охрану.

Сначала Калмыков обиделся на короля, но когда граждан, жаждущих публичной любви, удалось оттеснить к большой кокосовой пальме, бизнесмен сообразил, что там можно устроить прибыльную торговую точку.

Прошло всего несколько дней, и Публичная Пальма у «одноименного дома» стала весьма примечательным местом. Что-то среднее между Тверской, центром знакомств и ночным клубом.

А на западной веранде королевского дворца ежедневно где-то с часу дня и до раннего вечера чинно восседала девушка в пареу и шляпе, подаренной самим королем, босая и с нагой грудью, умопомрачительно красивая и сексуальная.

Она выдавала книги, а на столике перед нею стояла табличка с таким вот текстом:

«Это Маша. Она — невеста короля Яна. Если кто-то позволит себе лишнее или рискнет зажилить книгу, он будет иметь дело с его величеством лично».

А войска продолжали прибывать. Разведка короля Яна была недостаточно сильна и квалифицированна, чтобы подсчитать их количество. А учесть солдат, которые пробирались в Зазеркалье в гражданской одежде или в закрытых фургонах, не мог вообще никто.

Все это маскировалось под замену войск в зоне оцепления. Кроме того, министры обороны и внутренних дел настояли на стягивании в Петербург дополнительных резервов. Появление на Урсе экстремистских отрядов, о которых каждый день говорили по телевидению, было достаточным поводом для усиления группировки вокруг питерской медузы.

Удалось заткнуть глотку даже представителю президента Кондратову.

Кондратов опять шагал не в ногу. Теперь он соглашался с необходимостью разогнать народ у Парка Победы и никого не подпускать близко к медузе. А «ястребам», наоборот, сейчас нужна была толпа вокруг медузы, чтобы протаскивать в Зазеркалье солдат под видом штатских.

А самого Кондратова из-за оцепления убрали. Случилось так, что именно он стал первой жертвой «боевиков Медведева».

Трагедия представителя президента состояла в том, что они никак не мог заставить себя пройти через медузу. Кондратов очень хотел побывать в Зазеркалье и лично разобраться, что там происходит. Но медуза не подпускала его к себе.

Так бывало и с другими. Некоторые вообще не могли находиться поблизости от медузы. От одного взгляда на этот светящийся гриб на них нападал безотчетный страх.

Другие, наоборот, спокойно проходили в Зазеркалье — неважно, со сталкером или с разрешения военных властей — но вскоре бежали оттуда в панике, чтобы больше никогда не возвращаться.

А Кондратов уже месяц не отходил далеко от медузы, ночевал в командно-штабной машине и отлучался домой только чтобы помыться и сменить одежду.

Но на критическое расстояние к медузе подойти не мог. Охватывал страх.

Некоторые боятся лифтов или самолетов, а представитель президента боялся нуль-перехода.

А кончилось тем, что на него напали где-то внутри кольца оцепления, затолкали в машину и увезли, а потом избили до полусмерти и ночью выбросили на асфальт перед главным входом Большого дома.

Через час Сергей Медведев уже хвастался этим подвигом перед телекамерами, а представителя президента тем временем откачивали в военном госпитале под строгой охраной.

Теперь никто не мог докладывать напрямую президенту о перемещениях войск между Землей и Зазеркальем.

Правда, оставались журналисты, но их ткнули носом в закон о государственной тайне. А там черным по белому написано, что сведения о численности, дислокации и перемещениях войск являются секретными и открытой публикации не подлежат.

Вдобавок президент дал разрешение на карательную акцию против Медведева, и часть войск удалось списать под это дело.

А генерал Потапов сидел себе в белой пустыне и знать ничего не знал. Вся военная связь в Зазеркалье находилась в руках «ястребов», и Потапов исправно получал ложную информацию. А в президентскую Администрацию от имени Потапова шли отредактированные доклады.

Кто владеет связью — тот владеет миром.

А контролировать связь особенно просто, если она осуществляется дедовским способом — через курьеров. Ведь радиоволны сквозь медузу не проходят и провода через нее тоже протянуть нельзя. Остается действовать по старинке. « Зачем он шапкой дорожит — затем, что в ней донос зашит».

Начальник ГРУ держал все нити заговора в своих руках.

И все-таки погорел.

Нет, не из-за того, что президенту вдруг стало известно о несанкционированной концентрации войск в Зазеркалье. И не из-за того, что Верховный главнокомандующий узнал об истинной сущности отрядов Медведева. Он сам разрешил спецназовцам маскироваться под боевиков, подписав план операции по захвату Медведева и его штаба.

Но президент всерьез желал, чтобы Медведев был захвачен.

А у «ястребов» были совсем другие планы.

Они надеялись морочить президенту голову еще как минимум несколько недель. Изображать, будто в Зазеркалье идет война, требовать ввода дополнительных сил и объяснять неудачи пагубным влиянием медузы — но главе государства все это надоело гораздо быстрее.

Он уволил начальника ГРУ сразу же, как только получил сообщение о провале специальной операции по захвату Медведева.

И намекнул, что следующим будет министр обороны. А может быть, директор ФСБ.

Оба были задействованы в заговоре. Только министр обороны принимал в нем активное участие — это он посылал в Зазеркалье войска и морочил голову президенту относительно их численности. А директор ФСБ лишь прикрывал действия «ястребов» бездействием своей службы.

И вот теперь опасность нависла над всем заговором.

Однако снятие начальника ГРУ — это не такая вещь, о которой кричат на всех углах. Указ был секретным и до личного состава армейских частей не доводился.

А министр обороны, который еще оставался на своем посту, немедленно оформил генерал-полковнику Воронову очередной отпуск, увеличенный за счет неиспользованных отпусков и отгулов в предыдущие годы.

— У тебя есть три месяца, — сказал министр, разговаривая с Вороновым по засекреченной линии связи. — Генерал без должности не обязан никому докладывать, где он проводит свой отпуск. А если президент все-таки заинтересуется, мы что-нибудь придумаем.

— Уж лучше я сам что-нибудь придумаю, — ответил Воронов. — Автокатастрофа вполне подойдет. Но это в самом крайнем случае.

В тот же день генерал Воронов в закрытом фургоне с надписью «Птица» благополучно проследовал через три медузы и прибыл на планету Ассур.

С Урсы младшие медузы вели, как и положено, на две планеты.

Планета Русса стала пристанищем «президента Галактики», его штаба и части сторонников — настоящих и мнимых.

А на планете Ассур разместился главный штаб всей группировки «Ястреб».

Военные на разных уровнях Замедузья, почти все — даже старшие офицеры, — не знали, что они принадлежат к этой группировке.

Они считали, что выполняют задачу, поставленную российским руководством, а Воронов осуществляет непосредственное управление войсками от имени Объединенного Штаба.

Никто не сообщил им, что генерал Воронов снят с должности. Бывший начальник ГРУ и его союзники на Земле надежно контролировали информационные потоки.

Даже необычная маскировка и тот факт, что солдаты и офицеры регулярной армии должны изображать каких-то боевиков, не особенно тревожил этих военных. Проводится совершенно секретная операция по сосредоточению войсковых резервов, и маскировка направлена против потенциального противника — какие тут могут быть вопросы?!

Потенциальный противник открытым текстом не назывался, и офицеры могли только гадать, кто это — американцы, китайцы, душманы или доморощенные экстремисты.

Да и какая, к черту, разница.

Армия будет воевать, с кем прикажут.

Когда нас в бой пошлет товарищ Ястреб, и главный Ворон в бой нас поведет.

— Наша первая задача — очистить аномальную зону от посторонних. Без этого вся маскировка попросту теряет смысл. Однако все вы знаете, что попытки выполнить данную задачу путем простого применения силы окончились безрезультатно. Медузы делают невозможным проведение эффектных силовых операций в непосредственной близости от них.

Прежде чем начать это совещание старших офицеров, генерал Воронов поспешил лично убедиться, что вдали от медуз военнослужащие ведут себя вполне адекватно. Эксперименты длились уже достаточно долго, чтобы говорить даже о конкретных цифрах. Если исходить из подсчета аномальных поступков, то можно вывести закономерность: по мере удаления от медузы их число в среднем сокращается вдвое через каждые двадцать километров.

Кто-то из военных экспертов сопоставил это с габаритами самих медуз и максимальными скоростями роста нитей-генопроводов и скороспелых побегов. И везде присутствовала одна и та же цифра — 21.

Диаметр зеркального колодца во всех медузах — 21 метр. Радиус зонтика — тоже 21 метр. Высота — четырежды двадцать один. Максимальная скорость роста генопроводов — 2100 метров в день, наибольшая скорость роста деревьев — 21 метр в сутки и так далее.

Академик Старцев предположил, что это связано с величиной, очень популярной у астрономов и уфологов. Эта величина — 21 сантиметр, длина волны радиоизлучения атомарного водорода. Та самая волна, на которой уфологи полвека пытались поймать сообщения инопланетян и сами посылали им сигналы.

Можно было догадаться, что влияние медузы на психику людей ослабляется вдвое при удалении от нее с периодом в 21 километр.

Штаб на Ассуре отнесли от медузы на 144 километра, и здесь ее влияние практически не ощущалось.

Особое удобство этой планеты заключалось в том, что на ней медузы располагались посреди настоящей пустыни, где совсем не было рек. Это не мешало растениям стремительно развиваться, используя снежок и грунтовые воды, а главное, здесь не было никаких преград для транспорта. Поэтому основная масса войск концентрировалась именно тут.

На Руссе дела обстояли хуже. Сначала ставка Медведева расположилась всего в 24 километрах от медузы. Потом на реке, преградившей путь, устроили переправу и отнесли ставку подальше — на 49-й километр.

Оказалось, что этого вполне достаточно. На таком расстоянии медуза уже не могла эффективно ограничивать применение силы и поддерживать дисциплину удавалось без особого труда.

Но генерал Воронов искал способ навести порядок внутри двадцатикилометрового радиуса. И не на Ассуре или Руссе, и даже не на Урсе, а на первом уровне — в Зазеркалье с большой буквы.

— Поскольку решить проблему одним ударом невозможно, план предусматривает очистку Зазеркалья в три этапа. На первом этапе отряды Медведева входят в Зазеркалье и пытаются установить там свои порядки. Медведевцы делают все, чтобы осложнить жизнь сторонникам Борецкого и сделать Зазеркалье непривлекательным для новых гостей с Земли. А наши люди — ложные медведевцы — помогают настоящим и мешают сторонникам Борецкого загнать их обратно на Урсу.

Офицеры слушали Воронова внимательно, и ничто пока не вызывало у них недоумения.

— Второй этап — создание численного перевеса. Если первый этап пойдет по плану, то нестойкие сторонники Борецкого убегут на Землю, часть из них перейдет на сторону Медведева, а сообщения о бесчинствах медведевцев послужат предлогом для ввода дополнительных армейских контингентов. Кончится тем, что для Борецкого и его верных приверженцев жизнь в Зазеркалье станет невыносимой. Судя по всему, на Землю они не уйдут. Скорее всего, эти люди отступят на Йану, и Зазеркалье полностью перейдет под контроль медведевцев и армии.

— А что будет дальше? — подал голос один из полковников. — Ведь Медведев, пожалуй, даже более опасен, чем Борецкий. Что мы будем делать с ним?

— Справиться с Медведевым будет проще, чем с Борецким. Медведев уже сейчас находится под плотной опекой, и для своих сторонников он будет только символом, скрытым вождем, отдающим приказы. Когда он отдаст приказ штурмовать Йану, большинство медведевцев подчинится, а с меньшинством армия справится за счет численного перевеса. В результате все гражданские лица, которые не уйдут на Землю, окажутся вытеснены на глубокие уровни, а Зазеркалье целиком перейдет под контроль армии.

План выглядел вполне логично. Все понимали, что использовать Зазеркалье в военных целях всерьез невозможно, пока пространство вокруг главной медузы — медузы делла Терра — находится под контролем Яна Борецкого, который ни под каким видом не станет сотрудничать с армией.

И никто, кроме нескольких самых доверенных офицеров, не знал, что на самом деле третий этап — устранение Медведева и медведевцев — придуман для отвода глаз.

Для генерала Воронова важен только второй этап. Прикрываясь именем Медведева захватить Зазеркалье и заставить президента России слать туда все новые войска.

Войска эти будут разваливаться, не видя цели и не имея возможности применять силу в двадцатикилометровом кольце. А Воронов в этой неразберихе сможет подбирать боеспособных солдат и офицеров и уводить их на Ассур, в лагеря группировки «Ястреб».

Очень скоро отряды «Ястреба» начнут тревожить земные города. И президент России не сможет уклониться от борьбы.

А поскольку ресурсы Зазеркалья неисчерпаемы, российская власть рухнет первой.

И тогда наступит День Икс.

Флаг Зазеркалья получился красивым. Темно-синее полотнище, а в его центре — два полумесяца, белый и красный. Они образуют кольцо, внутри которого — белая медуза с фиолетовой каймой.

Первый флаг, вышитый гладью, подняли над королевским дворцом в тот день, когда королева-мать оправдала, наконец, этот титул и родила наследника.

В тот же день королева-мать торжественно благословила брак короля Яна и Маши Казакевич.

Карнавал, объединивший сразу три праздника, превзошел все, что зазеркальцы и гости планеты видели прежде.

Когда зазеркальские девушки взявшись за руки, стали танцевать «нимфейскую змею» их цепочка вытянулась на полтора километра. Но тут надо учесть один нюанс. Нимфейскую змею могут танцевать только обнаженные девушки, и зрелищу, которое представлял из себя этот танец, трудно даже подобрать подходящий эпитет.

Когда к змее присоединились одетые и полуодетые девушки, женщины и одна бабушка-колдунья, а также мужчины и собаки, «змея» перестала быть нимфейской, но зато растянулась уже километров на десять, заполонив весь морской пляж от горизонта до горизонта.

Король плясал вместе со всеми, одетый в черный трикотажный костюм с кожаным поясом и спортивной шпагой в ножнах. В этом виде он напоминал то ли Гамлета, принца Датского, то ли Иоанна Грозного из фильма «Иван Васильевич» меняет профессию. Хотя второго все же меньше — не хватало бороды и огненных очей.

А его невеста была одета в роскошную фату. И больше, разумеется, ни во что.

Королю даже удалось уговорить ее провести первую брачную ночь под открытым небом.

Заросли, в которых это происходило, представляли собой совершенно феерическое нечто. Сверху колыхались листья банана и кокосовой пальмы, по сторонам кивали головами подсолнухи, в их тени росли ананасы и клубника, а по соседству — помидоры и виноград.

А прямо под носом у новобрачных источали аромат кустики укропа. И это навело короля Яна на странную мысль.

Оставив невесту умирать от блаженства под пальмами, король вышел к народу и объявил:

— До сих пор моя столица не имела имени. А это плохая примета. У каждого города должно быть имя, и я решил назвать нашу столицу Укрополем, потому что она укрывает нас от всякого зла.

Аргументация была странной и не особенно убедительной, тем более что она пришла Яну в голову прямо в процессе произнесения речи, однако никто не возразил и даже наоборот, выступление его величества было встречено бурными аплодисментами и криками “Банзай!”

Громче всех кричал генерал королевской гвардии и первый сталкер его величества Саша Клячин по прозвищу Неизвестный Солдат. Окружающие впервые услышали, как он повысил голос — но ведь был и повод. Имена городам даются не каждый день.

А когда король и Неизвестный Солдат возвращались во дворец, чтобы все-таки лечь спать, они застали на веранде бородатого барда — предводителя хора королевской охраны.

Публики было немного, и сам бард выглядел усталым, но все-таки пел, решив, наверное, что упадет последним.

Когда я проснусь,

Снова буду один

Под серым небом провинции,

Уже зажгутся огни,

Словно лужи глаза,

Словно камни в воде

Все погасшие звезды...

— А знаешь, — задумчиво сказал Ян, у которого в эту ночь было романтическое настроение, — Второй куплет — это почти как гимн Зазеркалья. Слушай...

— Я знаю, — ответил Неизвестный Солдат. — С детства люблю “Наутилус». Только скажи — какую землю мы назовем чужой?

— Наверное, ту, с которой мы ушли, чтобы поселиться здесь.

— А для землян, наоборот, Зазеркалье — чужая земля. Черт! Неужели мы действительно уже инопланетяне?

— Наверно, мы уже спускались с небес или рождались не раз...

Сливаясь с черным небом, полоскался на ветру темно-синий флаг, и бородатый бард, морщась от боли в натертых струнами пальцах, устало допевал последний куплет.

Наверно, мы уже спускались с небес

Или рождались не раз.

Какая страшная память — память о том,

О том, что будет потом.

Но шины шепчут в ночи

Утешительный бред,

Я слышу крик в темноте —

Возможно, это сигнал.

Прощай, чужая земля,

Но нам здесь больше нельзя,

Мы стали легче тумана,

Мы стали чище дождя.

Мы вновь вернемся сюда,

Но кто нам скажет тогда:

Прощай, чужая земля!

Прощай...

24.07. — 8.09. — 8.10.1999